Изумрудное ожерелье [Густаво Адольфо Беккер] (fb2) читать постранично

Г. А. Бекеръ Изумрудное ожерелье (El aderezo de esmeraldas)

Мы остановились въ улицѣ Санъ Херонимо, у книжнаго магазина Дюрана, и читали заглавіе одного изъ романовъ Мери.

Такъ какъ это заглавіе казалось мнѣ страннымъ, я обратилъ на него вниманіе сопровождавшаго мемя друга, который воскликнулъ, взявши мемя подъ руку: — День прекрасный, какъ нельзя лучше! пойдемъ, пройдемся, и во время прогулки я разскажу тебѣ исторійку, въ которой самъ игралъ роль главнаго героя. Ты увидишь, что, когда выслушаешь меня, то не толькь поймешь это заглавіе, но и объяснишь его легчайшимъ образомъ.

У меня было довольно много дѣла, но такъ какъ я всегда радъ найти предлогъ, чтобы ничего не дѣлать, я принялъ предложеніе, и мой пріятель началъ свой разсказъ такъ:

— Нѣсколько времени тому назадъ, вечеромъ, я пошелъ пройтись по улицамъ, такъ — ради прогулки. По дорогѣ я останавливался передъ магазинами, любовался коллекціями эстамповъ и фотографій, выставленныхъ въ окнахъ, выбиралъ бронзу, которою-бы украсилъ свой домъ, если бы онъ у меня былъ, и вообще подробно разсматривалъ всѣ предметы искусства и роскоши, выставленные передъ публикой за освѣщенными стеклами магазиновъ. Наконецъ, я на минуту остановился передъ выставкой ювелира Сампера.

Не знаю, долго-ли простоялъ я тутъ, мысленно покупая всѣмъ красивымъ женщинамъ, которыхъ я знаю, — одной жемчужное колье, другой брилліантовый крестъ, третьей серьги изъ аметистовъ и золота. Я соображалъ кому-бы преподнести великолѣпное изумрудное ожерелье, до того богатое и изящное, что оно бросалосъ въ глаза среди всѣхъ драгоцѣнностей красотою и блескомъ своихъ камней, — какъ вдругъ нѣжный, гармоническій голосъ воскликнулъ около меня съ такимъ выраженіемъ, что я не могъ не оторваться отъ своихъ мечтаній:

— Что за прелестные изумруды!

Я повернулъ голову въ ту сторону, откуда раздался этотъ женскій голосъ — только женскій голосъ могъ такъ звучать — и, дѣйствительно, увидѣлъ прекраснѣйшую женщину. Я ее увидѣлъ только на одно мгновеніе, но ея красота произвела на меня глубокое впечатлѣніе. У дверей ювелирнаго магазина, изъ котораго она вышла, стояла карета. Незнакомку сопровождала особа среднихъ лѣтъ, слишкомъ молодая, чтобы быть ея матерью, и слишкомъ старая, чтобы быть подругой. Онѣ сѣли въ экипажъ; лошади тронулись, а я остался стоять, какъ дуракъ, и смотрѣлъ вслѣдъ, пока онѣ не скрылись изъ виду.

— Что за прелестные изумруды! — сказала она. Дѣйствительно, изумруды были ослѣпительны: на ея бѣлоснѣжной шеѣ это ожерелье засіяло-бы, какъ гирлянда нѣжныхъ миндальныхъ листьевъ, окропленныхъ росой; на ея груди этотъ аграфъ казался бы цвѣткомъ лотоса, когда онъ колышется на трепетныхъ волнахъ, увѣнчанныхъ пѣной. Что за прелестные изумруды! Да, можетъ быть, ей хочется ихъ имѣть? Она навѣрное богата и принадлежитъ къ высшему обществу; карета у нея преэлегантная, а на дверцахъ этой кареты я замѣтилъ, какъ мнѣ кажется, знатный гербъ. Несомнѣнно, что въ жизни этой женщины есть какая-то тайна.

Таковы были размышленія, волновавшія меня, когда я потерялъ ее изъ виду и когда затихъ даже стукъ ея кареты. И дѣйствительно, въ ея жизни, на первый взглядъ такой пріятной и завидной, была страшная тайна. Не стану разсказывать тебѣ, какимъ образомъ это случилось, но только мнѣ удалось проникнуть въ эту тайну.

Въ ранней молодости ее выдали замужъ за негодяя, промотавшаго все собственное состояніе и потому искавшаго въ выгодномъ бракѣ средства, чтобы растратить еще и чужое. Примѣрная жена и мать, эта женщина отказывала себѣ въ малѣйшей прихоти, чтобы сохранить для своей дочери хоть часть состоянія и поддерживать внѣшнимъ образомъ свою семью и ипя на той высотѣ, на какой они всегда стояли въ обществѣ.

Часто говорится о томъ, на какія великія жертвы способны нѣкоторыя женщины; по моему, принимая во вниманіе особенности женской натуры ^[1], ничто не сравнится съ принесеніемъ въ жертву страстнаго желанія, въ которомъ участвуютъ тщеславіе и кокетство.

Съ той минуты, какъ я узналъ скрытую сторону существованія этой женщины, благодаря причудливости моего нелѣпаго нрава, всѣ мои стремленія обратились къ одной цѣли: овладѣть этимъ чудеснымъ ожерельемъ и подарить ей его такъ, чтобы она не могла отвергнуть этого подарка и даже не могла себѣ представить, откуда онъ явился.

Въ числѣ всевозможныхъ затрудненій, которыя мнѣ сейчасъ же представились, когда понадобилось приступить къ выполненію моего замысла, конечно, немаловажнымъ оказалось то, что у меня не было денегъ на покупку драгоцѣнности — совершенно не было. Конечно, я, все-таки, не отчаялся въ своемъ намѣреніи.

Гдѣ достать денегъ? — разсуждалъ я самъ съ собой, раздумывая о чудесахъ «Тысячи и одной ночи», о кабалистическихъ словахъ, отъ которыхъ разступалась земля и обнаруживала свои скрытыя сокровища, о волшебныхъ палочкахъ, столь могущественныхъ, что если дотронуться ими до скалы, то изъ нѣдръ ея вытекаетъ источникъ — не воды,