Золочёные латунные кости [Глен Кук] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глен Кук Золочёные латунные кости (Приключения Гаррета-13)

1

Раньше частенько всё начиналось с появлением на пороге моего дома очередной рыжеволосой красотки, порой даже и глубокой ночью.

А теперь всё как отрезало.

Со славными деньками всегда так.

Я выпал из этой обоймы.

Теперь в мою жизнь вошла та единственная, что осталась по эту сторону порога.

Тинни Тейт.

Тинни положила конец всем переменам в моей жизни.

Она получила железное слово Гаррета, заслуженного ветерана-морпеха, что он перестанет входить в перечень самых серьёзных игроков Танфера, во всех смыслах этого понятия.

Сейчас сынок мамаши Гаррет стал закоренелым однолюбом.

И его профессиональная интуиция теперь поставлена на службу интересов пивоваренной империи Вейдера и, что ещё важнее, на благо Объединённого производственного комбината.

В результате этого, его нога не ступала на закоулки трущоб на протяжении целого поколения крысюков. Что не могло не радовать очень многих, но также приносило огорчение отдельной кучке жителей.

Паразитам и прочим отбросам общества очень понравилось перевоплощение Гаррета.

Он просто пропал из их жизни.

Зато появился в жизни рабочих на пивоварнях и Комбинате.

Привычкой Гаррета стало появление в тот момент, когда очередной непризнанный гений, ощущавший себя недостаточно оценённым, собирался повышать собственное благосостояние путем перераспределения собственности компании в свою пользу.

Жизнь моя стала необычной и непривычной.

2

Не поверите, но всё началось посреди ночи с ошеломляюще-рыжей красотки, не приемлющей иного взгляда на вещи, кроме собственного. Она пырнула меня в бок остро заточенным ногтем:

— Вставай, Кобеллино.

— Опять? Что, пытаешься поставить новый рекорд?

— Над этим мы поработаем завтра ночью, а сейчас дело не в этом: внизу кто-то есть.

Мы обитали в двухэтажном флигеле, отделив для себя четверть практически не используемой части пристройки Комбината. Что-то ниже громыхнуло, сопровождаемое неясным, раздражённым проклятием.

Я окончательно проснулся. Голову распирало от тем, которые я хотел бы обсудить, как только мы покончим, с чем бы это ни было. Например, что сейчас не оказались бы в таком положении, свей мы своё гнёздышко в моём доме.

Подобно жидкости я тихонько стёк с кровати, даже не булькнул и вооружился дубовой битой, расстаться с которой никакие жалобы и стенания меня не заставили.

И как раз вовремя.

Со слабым скрипом начала открываться дверь нашей спальни. Я притаился за ней. Вошедший негодяй держал пониже притушенный фонарь, который давал ровно столько света, сколько необходимо для глаз, приспособившихся к сумеркам. Лучи осветили Тинни, притворившуюся спящей, лежащую раскрытой и практически обнажённой. Честно должен признать, открывавшаяся картина завораживала.

К счастью, я на всё это уже насмотрелся настолько, чтобы не отвлекаться. Точнее сказать — отвлекаться, но не очень сильно.

— Что-то здесь не так, Буч, — прошептавший это довольно сильно нагнулся, подставляя тем самым затылок своей лысины.

Не теряя времени даром, я врезал ему по маковке. Он рухнул. Я развернулся вокруг края двери и упёрся в острый, как бритва, кусок стали двенадцати фунтов весом. Не представляю, кто мог бы выковать такой здоровенный меч. Глаза позади этого чудища смотрели немилосердно и даже не вполне вменяемо.

Тинни раскрыла прелести, нагло демонстрируя, как повезло Гаррету. Не знававшие милосердия глаза чудо оценили.

Дзынь! Отлетело в сторону лезвие. Тюк! Крепкий удар по кумполу. Убедившись за полминуты, что негодяи не очнутся, я заявил:

— Распутница!

— Как ты, крепыш? — она уже чего-то нацепила и теперь выглядела, как намёк на истину, а не голая правда.

— Я и сам бы справился.

— Конечно, я просто подстраховала.

— Будет, что потом внукам рассказывать.

— Гаррет, что, чёрт возьми, происходит? Ты во что-то ввязался? Ты же обещал. Куда ты влип?

— Ни во что. Да и когда бы? — один из минусов моногамии. У меня нет личной жизни, которая не включала бы Тинни, и я даже не смею подумать о таковой. Так Тинни представляет себе единобрачие.

Тинни — натуральная рыжулька: куча эмоций и толика рассудительности. Но всё же она помнит, что наш уговор не оставляет мне времени на приключения, которыми я раньше увлекался.

— Думаю, что ты врёшь, но вопреки всему я тебе поверю.

— Слава богу. У меня превосходная идея. Вместо того чтобы давать волю твоему воображению и затевать споры, давай спросим наших гостей, что привело их сюда?

— Хммм.

Она бывает рассудительной, только случается это не так уж часто.

3

Ни один из ночных авантюристов не хотел признаваться. Ни один не сказал ни слова. Тинни связывала мне руки в части того, насколько активно я мог задавать вопросы. Она не одобряет громких криков и грязи.

Она умела настоять на своём. На сей раз ей втемяшилось отправить своего племянника из ночной смены, чтобы он сбегал вниз к Аль-Хару и вызвал отряд этих самозваных защитничков правопорядка Танфера.

Те сразу среагировали, только заслышав магическое слово «Тейт».

Вот если бы речь шла обо мне, то легавые чесались бы ещё неделю. А Тейты обладают весьма внушительными связями в кругах, обеспечивающих поддержку закона и правопорядка в интересах предпринимательства. Один только запах денег уже обеспечивает служение на задних лапках и тявканье для привлечения внимания. Красные фуражки практически дерутся между собой за право дежурства у флигеля, где мы с Тинни ведём свое хозяйство.

Этот компромисс был её идеей. Она не хотела жить в моём доме, а я наотрез отказался загонять себя в улей Тейтов и становиться очередным трутнем.

— Этого не случилось бы на Макунадо-стрит, — заметил я. — Они не прошли бы через дверь. Разве что Старые Кости захотел бы поиграть с ними. Но тогда бы мы уже знали, в чём дело.

Говорят, женщины меняются, как только им удаётся запустить когти и ухватиться. Спорить не стану, но хотел бы заметить, что, когда мы были просто очень хорошими друзьями, Тинни спокойно проводила время у меня дома, даже если Покойник бодрствовал.

Она проигнорировала меня, прихорашивалась до самого прихода служителей закона. Пленники также не удостоились её внимания.

Этим двоим теперь будет, что рассказать своим внукам. Если им повезет, случится чудо, грянет гром и молния, и они избегнут трудовых бригад, которые были теперь определены им судьбой.

Прибыли красные фуражки во главе со свистуном по имени Косс. Косс немного перебарщивал с благосклонностью к известной рыжей особе. Ни в коем случае не с дружелюбием. Большинство служителей порядка не доверяют даже друг другу. Однако он был пристоен и благоразумен, если не брать в расчёт пристрастие к рыжулькам.

— Не понимаю, мисс Тейт, почему вы продолжаете общаться с этим известным асоциальным типом, — сказал Косс.

— Он как бородавка. Сложно избавиться, но хоть какое-то развлечение. Пока же я буду весьма признательна, если вы заберёте куда-нибудь этих двух мужчин и поспрашиваете у них, зачем они прервали мой отдых.

Косс печально вздохнул и перевёл взгляд на злодеев. До тех только сейчас начала доходить мысль о мрачности грозящей им перспективы.

Они не показались мне пьяными. Возможно, они что-то покурили перед тем, как собрались сделать то, что казалось им тогда хорошей идеей.

Похоже, они были братьями.

— Нам хана, — буркнул старший. Первые слова за всё время. Они не пытались оправдываться, придумывая смехотворные доводы и причины, к чему обычно прибегают подобные идиоты.

— Вовсе необязательно, дружок, — сказал Косс. — Как офицеру гражданской гвардии мне предоставлена определённая свобода действий. Вы можете отделаться всего лишь синяками. Но если станете упрямиться, то, скорее всего, проведёте некоторое время в Бледсо для поправки здоровья, а потом несколько лет будете осушать Малое Угрюмое Болото.

— Дерьмо, — холодно высказался младший. — Лучше сразу убейте нас.

— Парни, для вас нет простых путей. Вы поступили скверно. Так что теперь вам надо решать, как вы хотите заплатить свой долг обществу.

Косс вовсю развлекался.

Потерянные души негодяев уже погрузились в пучину отчаяния, настолько было всё очевидно, что вопросы лейтенанта не нуждались в ответах и суд тут уже явно был не нужен.

Тинни сказала:

— Они могли бы заслужить смягчение приговора за помощь следствию, если бы сознались прямо сейчас, не так ли, старший лейтенант?

Я присмотрелся к Коссу. Вне всякого сомнения, он щеголял нашивками старшего лейтенанта. Его интересы сводились к восхождению по карьерной лестнице закона и порядка.

Его склонности не ограничивались грёзами о рыженьких. Негодяи доставляли ему удовольствие своим доверием, подталкиваемые предположениями о том, что он мог дать им то, чего они сильно хотели: возможность выбраться.

— Джентльмены, вы должны дать мне что-нибудь. Я знаю, вы не глупы, — откровенная ложь. — Вы знаете, как всё устроено. Вы отправитесь в Аль-Хар, потому что я не могу не арестовать вас. Нам придётся посмотреть, не числитесь ли вы в розыске за какие-нибудь безобразия. Если за вами нет ничего серьёзного, то вы сможете выйти на своих двоих, — в цепях по направлению к болоту. — Вы знаете, что мы отпускаем парней, чтобы поощрить остальных к сотрудничеству. На данный момент всё, что мы имеем, это взломанный замок и несколько персон, расстроенных тем, что их разбудили посреди ночи. Так чего бы вам не рассказать всё мне? В чём там дело?

Старший брат решил сотрудничать. Ссылка на работы в Малом Угрюмом Болоте означала смертный приговор. Несмотря на то, что некоторые заключённые могли теоретически отбыть полностью свой срок, пока никому это не удалось, правда, проект не так давно начался.

— Нам велено было схватить бабу и отнести кое-куда. Мужика не должно было быть. А если был бы, то нам надо было бы тюкнуть его по башке и валить. И её прихватить.

Это подогрело у всех интерес. Никто из нас не ожидал, что целью будет Тинни.

— Зачем? — Косс может быть до слёз банальным.

— За вопросы нам не платили, — пожал плечами старший.

— Деньги уже получили?

Свистун посмотрел на меня так, словно я был в курсе дела.

— Говори с ним, — проворчал я. — У него все ответы.

Один мы получили сразу:

— Сорок процентов. Остальное — после доставки.

— Я правильно понимаю? — у Косса явно что-то не укладывалось в голове. — Вас наняли для похищения мисс Тейт?

— А я чё сказал?

— Сказал, да, — Косс не обиделся и не спорил, несмотря на грубость негодяя. — Кто же так возжаждал компании мисс Тейт, что завербовал вас для организации свидания?

Плохиши нахмурились и тяжко призадумались. Младшего осенило:

— Нас нанял Джимми Полька.

Я бросил неодобрительный взгляд на Тинни, так как был настолько оторван от жизни, что и понятия не имел, кто такой Джимми Полька, затем вопросительно приподнял бровь в сторону служителей закона, но они ответили тем же. Видно тоже ничего не слышали о Джимми.

Также как и Тинни, которая сказала:

— Не знаю я никакого Джимми.

Загадки, сплошные загадки. Из ряда вон выходящие загадки.

Так оно обычно и начиналось. И всегда поблизости была горяченькая штучка. А Тинни? Как правило, она играла роль привлекательной девчушки с той стороны забора, где трава зеленее.

— Ничего не начинается. Это просто случайность, — но, даже щёлкнув каблуками, как Элли из «Волшебника Изумрудного города», к реальности я не вернулся.

4

Кроме имени Джимми Польки, из братьев мы ничего не вытащили. Куча умных вопросов пропали втуне. Я сказал Коссу:

— Забирай парней в контору. Завтра я пройдусь по своим старым контактам. Посмотрим, не знает ли кто, где можно найти этого Польку.

Взгляд Тинни обжёг меня до гнойных пузырей, смысл моей фразы относился и к ней. Но у меня иммунитет к ожогам.

Проронив имя, братья тут же заныли, что их знакомство с Джимми сводилось к попойкам в местечке под названием «Книжная лавка Изюминки».

Я припомнил Книжную лавку Изюминки. Это был самый захудалый из всех захудалых баров. Подходящее заведение для наших ночных визитёров. Никто не знал, почему оно называлось книжной лавкой. А если какая-то Изюминка и имела отношение к этому месту, то это было так давно, что никто уж и не упомнит.

Косс посоветовал:

— Гаррет, продолжай заниматься обеспечением безопасности. Попробуешь вернуться к прежнему занятию — увидишь, как много ты уже не знаешь. Мисс Тейт? Он под вашей опекой. Напоминайте ему, что теперь гражданская гвардия Танфера занимается такими делами.

— Обещаю, — никаких сомнений, что будет — часто и настойчиво.

Мой прирождённый цинизм подвёл меня. Свистуны были на удивление результативны в последнее время. Я поверил на слово лейтенанту, решив, что гвардия справится с неразберихой за день-два.

— Ладно, делайте своё дело. Только держите нас в курсе. Дайте нам знать, зачем этих кретинов отправили за Тинни, чтобы быть готовыми развлечь другую кучку болванов.

Тинни бросила на бедного Косса взгляд, заставивший его забыть о том, что он уже в течение многих лет счастлив в браке с замечательной, но заурядной женщиной.

— Хорошо, — пообещал он. — Конечно, буду держать вас в курсе.

Тинни подняла температуру в отделе развлечений, как только я вернулся, убедившись, что все наши гости действительно покинули помещение.

— Милый, я знаю, что ты собираешься сказать.

— Насчёт того, почему индейка в кляре укутана лучше, чем ты сейчас?

— Тебя ведь и на минуту не проведёшь, а?

Нет, но она смогла чертовски хорошо отвлечь меня, после чего мне и сказать было нечего. Я лежал и размышлял, пока не проснулся поздно утром.

5

Я спросил:

— Ты помнишь вчерашнюю ночь?

Тинни старалась приготовить завтрак, сильно старалась. Хотела сделать, как лучше, потому что отвлекалок в арсенале у неё не осталось. К сожалению, выглядела она намного лучше, чем готовила.

— Да-да, помню.

Ага! Нервничает. Может быть, даже чувствует себя немного виноватой, хотя даже следователи гвардии не заставят её признать это.

— Колбаски вышли не так плохо, как выглядят, — уверила она. — А тост и совсем ничего, если поскрести ножом.

— У Кипа Проза есть штуковина для приготовления отменных тостов, — впрочем, я не стал заострять на этом внимание. Как раз одним из прототипов она и сожгла этот тост.

— Я просто хочу нормальной жизни.

Я промолчал. Пусть спорит сама с собой. Несомненно, молчание — лучшая тактика в такой ситуации, в четырёх случаях из пяти. Я позволил её мыслям бродить, как им хочется.

Она утихла, уставилась на меня, а потом у неё открылось второе дыхание:

— Чёрт побери, Гаррет! Я знаю, что ты думаешь. Эти головорезы пришли не за тобой. Они за мной пришли.

Признание, дорогого стоящее. Заставить любого из Тейтов признаться в неправоте, пусть даже косвенно, посложнее, чем найти зубы у курицы. А ценится такое уж точно дороже. Признание без провокации, добровольное, настолько редко, что и сравнить не с чем.

Я продолжал держаться, закрыв свой болтливый проклятый рот на замок — навык, которым я ещё не вполне овладел. Обучись я этому годами раньше, возможно, избежал бы многих тяжелых ударов судьбы.

— Хорошо! Ты прав! Этого бы никогда не случилось, если бы я не настояла на том, чтобы мы жили здесь. Покойник скрутил бы этих идиотов прежде, чем они взломали бы дверь.

Возможно, они вообще бы не пришли. Вряд ли кто-нибудь настолько туп, чтобы связываться с Покойником. Они поймали бы Тинни в другом месте. Умыкнули бы по-тихому.

Что и сделали бы в любом случае. Зачем было пытаться провернуть это здесь, ночью, когда чертовски велика вероятность, что я встряну?

Они хотели, чтобы я встрял. Это надо было им или тому, кто их послал. Ха! Буча с братцем толком не проинформировали о том, что их ждёт, перед тем, как они отправились похищать дикую рыжульку.

Может, и Джимми Полька был не в курсе.

Я бы так и поступил, если бы нанимал головорезов. Ну, а Джимми заставил бы исчезнуть.

Я умял несколько тостов с колбасками и даже не подавился. Затем перевёл дыхание и заявил:

— Я собираюсь навестить Палёную и Покойника.

Тинни перестала греметь горшками.

— Палёная точно не знает Польку, а вот её брат может.

— Ты сказал лейтенанту Коссу, что не будешь вмешиваться.

— Покойник может взглянуть на это дело совсем с иной стороны, чем смотрю я.

— Ты же обещал.

— А ещё я забегу к Морли, посмотрим, что он думает по этому поводу, — Морли Дотс — мой лучший друг.

— Гаррет, ты не…

— Он должен распустить слух о том, насколько это вредно для здоровья — трогать мою самую единственную девушку.

Тинни громко вздохнула. Только это ей и оставалось. Все свои более-менее значимые аргументы она уже исчерпала.

Такие промашки с ней редко случались.

— Сюда теперь за тобой никто не заявится, — у неё уйма родичей призывного возраста. В то время как мы разговаривали, двое дежурили снаружи с нелегальным оружием и наготове к войне. — Веди дела, и всё будет в порядке. Ни один злодей не сможет пробиться дальше бухгалтерии.

Я не владел всей полнотой ситуации, Тинни слишком нервно воспринимала любое произнесённое мною слово, даже вполне невинное:

— Ты вроде собиралась сегодня навести тут порядок, а?

В этот момент к нам ворвался без стука один из мобилизованных кузенов, Хитер, ещё более рыжий, чем Тинни.

— Гаррет, там кто-то хочет тебя видеть, — он явно нервничал. Тинни зыркнула на него василиском, но тот вовремя ретировался.

Я перехватил дубинку поудобнее:

— Долг зовёт, любовь моя.

Моя любовь послала меня подальше в выражениях, присущих мужчинам в бою, затем решила пойти со мной и посмотреть, что к чему.

Не успели мы выйти на улицу, как она опять пустила в ход самые крепкие выражения.

Моя милашка упряма не на все сто. Иногда разум берёт верх, и тогда она принимает обоснованные возражения, а не пререкается, лишь бы насолить.

Но, похоже, сейчас был не тот случай.

Полминуты она только и делала, что изрыгала отвратительные обвинения.

6

Большая чёрная карета стояла в двадцати футах от нашей двери, прямо у начала Фабричного спуска — широкой улицы, идущей вдоль северо-восточного фасада Объединённого производства и пристройки, которую наспех возвели во время войны с Венагетой. Фабричный спуск использовался мало кем, кроме Комбината.

Но данный экипаж Компании не принадлежал.

В природе существует только одна такая карета, принадлежащая одной моей знакомой. Я не видел её достаточно давно, не хотел встречаться и сейчас, а в особенности, чтобы Тинни знала об этой встрече.

Карета принадлежала Белинде Контагью, императрице организованной преступности, смертельной социопатке, бывшей подружке на ночь, и, теоретически, другу на данный момент. Другу из тех, которых лучше не иметь, потому что они могут без конца осложнять вашу жизнь.

Двое вооружённых мужчин сидели на козлах чёрного исполина, управляя шестёркой лошадей. Пара вооружённых всадников стояла впереди. Ещё четверо караулили позади. Ни один не радовался встрече с лучшим из сынов мамаши Гаррет.

Хотя Белинда и владела скромной долей в Комбинате, здесь она появилась по другому поводу.

Сумасшедшая красотка сама открыла ближайшую дверцу.

— Влетай сюда, Гаррет, покатаю.

И затем уже из тёмной глубины экипажа обратилась погромче:

— Тинни, он мне нужен ненадолго, я не задержу его дольше необходимости.

Тинни превзошла себя. На мгновение я решил, что сейчас начнётся свалка между бугаями Белинды и кузенами-призывниками. Это не сулило ничего хорошего для родственничков, но в долгосрочной перспективе обернулось бы плохо для бугаёв. У Тейтов длинные руки.

Но моя сладкая держала себя под контролем, она притворялась, как это часто бывает. Она любит разыгрывать драмы. Эта было представление, хотя оно могло привести к по-настоящему печальным рецензиям.

Белинда улучила момент для объяснения:

— Кто-то покушался на жизнь Морли Дотса, он тяжело ранен и может не оклематься. Гаррет необходим, чтобы помочь присмотреть за ним.

Это снова разъярило Тинни.

— А за мной кто будет присматривать? Присмотр за мной — его обязанность. Гаррет! Я хочу… — и пошло-поехало.

Я спросил:

— Он и вправду так тяжело ранен?

Она слегка всхлипнула:

— Да, я вообще боюсь, что он не поправится, — я удивился такой её реакции. — Хуже того, весьма вероятно, что кто-то захочет в этом убедиться.

Можно было, конечно, заявить, что Синдикат справится и без меня, но если Морли был на пути в мир иной, то особого выбора не оставалось. Он мой лучший друг и я обязан быть рядом с ним.

Я вернулся к Тинни и взял её за плечи.

— С тобой всё будет хорошо. Я должен кое-что сделать. Для друга.

Но все мои попытки достучаться до её рассудка остались тщетными.

Она не собиралась ничего понимать.

Она была вне себя, ей было страшно, она полностью привыкла к тому, что, будучи принцессой Тейтов, получала, что хочет и когда хочет, даже от меня. Она была правящей богиней в своей маленькой вселенной. Сейчас же, когда она несчастна, желания и потребности других вообще не имели значения.

Я видел её такой уже не в первый раз. Говорить с ней было бесполезно. Только время могло помочь.

Гнев её достиг предела.

— Милая, я вернусь, как только смогу. Кнопа, позаботься о ней хорошенько.

Кузен, который не ушёл внутрь, кивнул. Пот капал с его лба. Он глубоко, с облегчением, выдохнул, внезапно осознав, что не обязан становиться первой жертвой в войне настолько малой, что её и не заметят, пока она не закончится.

Я попытался поцеловать Тинни. Она не далась. Я отступил.

— Я хотя и люблю тебя, но не дам понукать собой.

Она сумела удержаться, не сказав чего-то по-настоящему ужасного.

Я залез в карету. Та поехала прежде, чем я успел умостить свою задницу на плюшевом сидении напротив Белинды.

Время было любезно к ней. Она была великолепна, как всегда. Её главной особенностью были длинные блестящие чёрные волосы. Они оттеняли бледную кожу и красную помаду на губах.

Но сейчас волосы растрепались, слиплись и нуждались в мытье. Цвет лица приобрел болезненный жёлто-зелёный оттенок, хотя это могла быть игра света. Она была без обычного макияжа, придававшего ей облик вампира. Одежде был уделён минимум внимания.

Думаю, Белинда не меняла её уже несколько дней. Улавливался запашок.

Будучи опытным наблюдателем, я почувствовал, что она глубоко расстроена.

— Рассказывай.

— Кто-то наехал на Морли Дотса.

— Ты говорила.

Морли был моим лучшим другом так давно, что я не мог вспомнить, когда он им не был. Ну, не до войны, конечно. Но почти всегда. Я редко видел его в последнее время. Тинни не одобряла его. Её негативное отношение не было этническим или социальным, исключительно эгоистичным. У Морли Дотса была способность отвлекать её любимого парня от того, на чём тот должен фокусировать своё внимание: Тинни Тейт.

Я оценил любезность того, что меня поставили в известность, но задался вопросом, зачем Белинде лезть в дела Морли. Возможно, потому что она стояла за теми обезличенными деньгами, что были вложены в его очень успешное ресторанное предприятие.

— Расскажу всё, что знаю. Три ночи назад он ввалился в один из наших борделей на окраине Квартала Эльфов. В нём было много дырок, и совсем мало крови. Когда охранники выворачивали у него карманы, кто-то узнал его и решил, что Морли нужно подержать живым, покуда не разыщут меня. Я прибыла туда позавчера ночью. Он был в шести дюймах от смерти. Я была рядом с ним, но он так и не пришёл в себя.

— Что он там делал? — и почему она понеслась в публичный дом, когда узнала об этом? — Риторический вопрос. Мысли вслух. Я понятия не имею, чем он занимался последнее время. Мы теперь редко встречаемся.

— Понимаю. Рыжая.

Сомневаюсь, что она понимала. Никто не значил многого в её жизни. Ей ли знать…

— О боже! — могло ль такое быть? Нет, невозможно.

Первый Закон Морли гласил: никогда не связывайся с женщиной безумнее тебя. Но… Вот оно, между строк. Что-то происходило между Королевой Тьмы и моим лучшим приятелем.

— Что тебе нужно от меня?

— Побудь с ним. Сделай так, чтобы никто не наделал в нем ещё больше дырок. А когда придёт в себя, выясни всё, что нам надо знать.

Это означало: выясни, кто должен пострадать.

— Ладно, — она много говорила, но не напрямую. Вокруг было много ушей, а она не была в доверительном настроении. Она рассчитывала, что наши общие переживания помогут донести до меня то, что она хотела, чтобы я знал. Например, что она не может рассчитывать на своих людей в защите ухажёра, которого они не одобряли.

— Но у меня есть и свои трудности, — я рассказал ей, как меня посетили Буч с братом.

— Баш на баш. Я присмотрю за Тинни. Могу ли я наложить лапу на тех двоих?

— Зачем?

— Спросить, есть ли связь.

В моей жизни встречались связи и позаковыристей.

— Они в Аль-Харе. Можешь попросить у генерала Тупа, но не думаю, что он пойдёт навстречу. Ищи Джимми Польку.

— Польку?

— Они это имя назвали. Ты его знаешь?

— Нет. Их слишком много, чтобы следить за каждым. Танфер похож на дохлую собаку, а они — на мух.

— Ещё проскакивало название книжной лавки Изюминки.

Белинда нахмурилась. При таком освещении она выглядела гораздо старше.

— Книжная лавка?

— Вспомни, когда мы встретились, — осторожно сказал я. — Это было одно из тех мест.

Она усердно трудилась над совершением медленного самоубийства в худших притонах, какими только может похвастать Танфер. Книжная лавка была тем местом, где я вмешался в ее самоуничтожение.

— Должно быть, тогда я глубоко скатилась по наклонной — совсем ничего не помню.

— Хреново.

— Она входит в семейный бизнес?

— Тогда не входила. Сомневаюсь, что были причины для изменений.

— Оттуда и начнём, — она бухнула в панель за спиной. — Маркус!

Панель отъехала, и появилось лицо охранника:

— Мэм?

— Сколько туда?

— Минуту, максимум две.

— Отлично, — а меня спросила: — Ты знаешь местечко под названием «Огонь и лёд» на севере?

— Нет. У меня пробел последнее время в таких полезных познаниях.

— Найдёшь. Иди по проспекту на север от Большого Перекрёстка, пока он не перейдёт в обычную улицу. Как окажешься у Квартала Эльфов, спроси прохожих. Кто-нибудь точно знает.

— А зачем мне туда идти?

— Там Морли. Я не хочу перевозить его, пока он не сможет ходить.

Он был моим приятелем. Я должен помочь ему. Но я не уверен, что мне рассказали всё.

— Я не заставляю тебя, Гаррет, — Белинда понимала. — Ты позаботься о Морли, а я позабочусь о Тинни. И об её семье, если это деловые разногласия.

Я упустил это из виду. Существуют магнаты, способные на подобные гнусные методы.

Карета остановилась.

— Мы на месте. Если тебе нужно что-нибудь, скажешь моим людям снаружи. Они позаботятся. Увижусь с тобой, как только смогу.

Прежде чем я успел что-либо возразить, она открыла дверцу и вытолкала меня.

Белинда — одна из тех, чьи ожидания становятся невысказанными приказами.

7

Я немного подвернул ногу, когда приземлился на мостовую Макунадо-стрит перед своим старым домом. Он был всё ещё моим, просто я там больше не жил и не бывал какое-то время.

Дом подновили: покрасили и заделали швы. Треснувшее окно на втором этаже заменили и повесили новые занавески. А у парадного крыльца стояли горшки с ещё не украденными цветами.

Засилье закона и порядка достигло поистине эпических масштабов.

Я стоял там, раздумывая и борясь со страхом того, что когда я войду внутрь, окажусь в чужой стране. Я поднялся по ступенькам. Присутствие Покойника не ощущалось.

Я порылся в кармане, ключа у меня с собой не оказалось, тогда отстучал по двери особым стуком: «я не под конвоем». Подождал. Исследовал кладку справа от дверной коробки. Отверстие в пустоте стены было заделано раствором и куском кирпича. Это объясняло, почему в такой прекрасный, теплый день вокруг меня не роились пикси.

Надо узнать, что с ними сталось. Мелонди Кадар и её стая были нужными друзьями, хотя и немного шумными и непредсказуемыми.

Открылась дверь. Хозяйка отошла в сторону, чтобы я мог войти.

Пулар Палёная стала совсем взрослой. Она набрала несколько фунтов, стала лучше выглядеть и одеваться приличней. Не зная с чего начать, я спросил:

— Как дела?

— Были затруднения из-за директора Шустера, но мы справились. Дин заваривает свежий чай. Проходи в кабинет.

Её кабинет располагался в маленькой передней, как мы её раньше называли. Эта комнатёнка находится в передней части дома справа по коридору. Мы редко её использовали, пока Палёная не прибралась там и не устроила наш бюрократический штаб.

— Что случилось с пикси?

— Мелонди Кадар умерла.

— Они долго не живут, но она была ещё не так стара.

— Её переехала воловья повозка. Она надралась, во что-то влетела, шарахнулась башкой и упала на мостовую. Колесо настигло её прежде, чем кто-то успел её оттащить. Потом всё семейство улетело. Если надо, могу выяснить, куда.

— Не нужно, не сейчас, — я развалился в кресле. Палёная умеет выбирать удобную мебель. Я перевёл взгляд на неё.

Пулар Палёная была крысючкой высотой чуть более пяти футов, если выпрямится, насколько сможет. Её род — а их существует несколько — был экспериментально создан чародеями несколько сотен лет назад. Большинство умом не блещут. Они обитают на самой нижней ступеньке социальной лестницы, выполняя самую грязную работу.

Палёная была отверженной среди отверженных.

Она урод, потому что она гений, и не только среди себе подобных. Она умнее и смекалистее большинства людей. В общем, урод.

Этим она пугает окружающих, иногда даже я её боюсь.

Я её вроде как удочерил, когда работал с ней, после того, как понял, что настолько тонкий ум пропадёт даром, если оставить её в лапах безнравственных крысюков, которые тогда эксплуатировали её. В то время она была ещё совсем подростком.

Дин Крич, давно тут проживающий, повар и мажордом в одном лице, внёс поднос с чайником, чашками и бутербродами, коих намастерил от души, и мельком бросил:

— Прекрасно выглядишь.

— Занятий больше, пива меньше. Ад, — он направился в кухню. Я же заметил:

— Он стал медленней двигаться.

— Все мы стареем. Так что привело тебя сюда?

Палёная знала, что я зашёл домой неспроста, и её это ранило. Ей не нравится, что я сюда захаживаю по-хозяйски, притом, что хозяйство-то ведёт она. Но ещё больше ей не нравится, что Тинни указывает, кто мне друзья, и когда мне видеться с ними.

Я поведал, что приключилось со мной, и что, по словам Белинды, случилось с Морли.

— Тут есть связь?

Я пожал плечами.

— Пока только умозрительная.

— Но ты же не веришь в совпадения.

— Именно.

— Первое, что нам надо сделать, это перевезти Морли сюда.

Мне не пришло это в голову сразу, но я тут же уловил её мысль — нет более безопасного места, чтобы спрятать его.

— Белинда сказала, что он слишком плох для переезда.

— Ты будешь рядом с ним и поймёшь, когда можно.

Я кивнул.

— Я собираюсь сломать стену между этой комнатой и твоим старым кабинетом. Не возражаешь? — сказала она, на секунду отведя взгляд в пустоту.

— Только сердцем. Эта комната хранит тысячи воспоминаний, — это самая маленькая комната в доме. Я описал бы ее как сбрендившую кладовку для веников.

— По любому нам сейчас не до того, чтобы приглашать рабочих. Если ты хотел посоветоваться с Покойником, то он спит.

— Да, я понял. Он меня не доставал, — я осмотрел полки, которые она понавешала. — Какая куча книг.

— Бывают дни, когда особо делать нечего. Заказы на поиск поступают теперь только от гвардии. Со своим долбаным законом и порядком они добились того, что люди сами к ним приходят с повинной, пораздумав над тем, что казалось отличной затеей после полудюжины пинт. Наказания стали мягче. Я веду кое-какую бухгалтерию для Смирения. Управляю его вложениями. И твоими. И ещё учусь. И всё.

У меня есть сбережения? А почему мне об этом не известно?

Потому что я потратил бы деньги вместо того, чтобы вкладывать.

Что за судьба — ещё одна женщина принимает за меня решения.

— С твоими вложениями всё прекрасно.

— Особенно в Комбинат? — у меня был небольшой процент, но я его и за вложение не считал. Денег я не вкладывал, только себя.

— Особенно. Но я вложила часть твоей наличности в ещё несколько дел. У тебя будет источник дохода, даже если Комбинат распадётся.

Я не обращал на неё внимания. При встречах с ней, по большей части видел в ней только крысючку. У меня и в мыслях не было, что она могла бы позаботиться обо мне на тот случай, если у Тинни, Комбината или меня дела пойдут наперекосяк. Хотя, рано или поздно до меня дошло бы.

— Ясно, — мы начали говорить о вещах, не требовавших признаний в том, как мы скучаем друг по другу.

Опять появился Дин с чаем и печеньем уже для себя, уселся в свободное кресло.

— Итак, вы вернулись, мистер Гаррет?

8

Я бродил по дому, отмечая изменения и вспоминая, что было раньше. Перемены отражались в покраске, новой отделке стен, и новой мебели.

Я таскал большую кружку с пивом. Запасов хватало.

Я так и думал. Палёная любит это дело.

— Вы не водите гостей?

— Нет, не считая моего брата, нескольких рабочих и учеников Покойника. А с тех пор, как я прикрыла халяву с пивом, Смирение заглядывает только по делам.

Её брат, урождённый Фунт Смирения, но известный на улице как Джон Растяжка, был главарём крупнейшей в городе банды крысюков. Он был из другого помёта, так что общей у них была только мать, но, что удивительно, их связь была тесной.

— Он как был крысой, так и остался, и пользуется этим, — сказала Палёная.

— Не обсирай его. Знакомство с ним полезно.

— Гаррет.

— Извини, не сдержался от выражений.

— А сам обижаешься, когда так выражаются в твоём присутствии.

Я пожал плечами. Непротиворечивость в действиях — признак узкого ума.

Как раз в этот момент мы входили в зябкий холод комнаты Покойника.

Снаружи в подсвечнике горела небольшая свечка. Я прихватил её внутрь, но она давала мало света. Она нужна была здесь не для этого, а только чтобы зажигать лампы, когда Его Милость принимал тех, кому для удобства нужен свет.

Я повыше поднял свечку. Покойник был там, где я его и оставил. С тех пор, как я купил этот дом, он всегда сидел в массивном деревянном кресле, смахивая на неважно изготовленного идола божества, изображающего человекоподобного слона.

— Что-то прохладно тут, — заметил я.

— Да.

— Я даже скажу, что довольно холодно.

Она пояснила, что это та же смесь заклинаний, и от того же поставщика, что охлаждает ледник на кухне.

— Кип Проза всё придумал. Стоит недорого и гарантирует, что он ещё долго пробудет с нами.

— Кип Проза. Ну конечно, он теперь ещё и в чародейство подался?

— Нет. Он и камень не заставит упасть, если на то нужна магия. Но зато он придумывает математические модели, улучшающие эффективность заклинаний.

В своей речи она начала глотать буквы, стала говорить медленнее и немного шепелявить с крысючьим акцентом.

Потому что начала волноваться.

— Во сколько обходится этот холод?

— Дешевле, чем ты себе представляешь, тем более, что это наши инвестиции в будущее, и кстати — тут и продукты можно хранить.

Я, и правда, переживаю из-за денег. Кто-то должен заставлять людей немного подумать прежде, чем они опустошат мои карманы.

Я повергаю в отчаянье Дина и Покойника, а с тех пор, как Палёная просочилась в мою жизнь, и её, тем, что не имею склонности работать больше, чем это необходимо, дабы не закончить разглагольствованием на ступенях Канцелярии в надежде, что кого-то это позабавит настолько, что он кинет мне монетку в банку для подаяний.

Как-то я слышал там выступление о богадельнях: мол, наши утончённые деловые умы позабыли о том факте, что приюты закрываются. Без войны отпала потребность в потогонках, которые изготавливали то, что нужно солдатам.

Признаюсь, жизнь была щедра ко мне. Большие мешки денег забредали ко мне как раз в тот момент, когда они были как нельзя кстати. Я купил дом. У меня есть вложения, которые приносят доход достаточный, чтобы содержать дом и позволять его обитателям жить с удобствами, хотя тут по большей части заслуга Палёной.

Палёная — существенная составляющая моей удачи.

Чуялось, что Покойник и не думал просыпаться.

— Ты собираешься поступать так, как хочет Белинда? — спросила Палёная. Она перестала волноваться и проглатывание букв опять прекратилось. Это удивительно — голосовые связки крысюков не очень годятся для передачи человеческой речи.

— Это Морли, Палёная. Я должен.

— А Тинни? Это может отравить…

— Я должен. Если она не поймёт, значит, мы оба попусту тратили время.

— Ого.

Ага. Я был в ужасе. А вдруг так оно и есть. Тинни будто подменили, как только она уверилась, что стала единственной в моей жизни.

Всё то, что мужчины относили к тёмной стороне рыжих женщин, тут же усугубилось.

Но оговорюсь: положительная сторона осталась изумительной, как и прежде.

— Ерунда.

Палёная явно с трудом верила услышанному.

— Ладно, раз уж ты отправляешься прямиком в этот «Огонь и лёд», то я как-нибудь с Тинни управлюсь.

Я начал отговаривать, затем усмехнулся. Люди не управляются с Тинни. Тинни управляется с людьми.

— Твоя взяла. Удачи.

— Гаррет, мы сможем на этом заработать?

— Нет. На этот раз за спасибо.

— Обычно ты так и думаешь. Возможно, нам повезёт и на этот раз.

9

Палёная не дала мне уйти, пока не убедилась, что я вооружён и готов к встрече со старым, менее дружественным Танфером.

— Я помолюсь человеческим богам, чтобы Городская гвардия не доставала тебя. Враль из тебя никудышный. Если тебя остановят, то и десяти секунд не пройдёт, как начнут обыскивать.

А моя характеристика, как одного из лучших подданных Карентийской короны, не склонит чашу весов против ареста за владение запрещенным оружием.

Палёная не отпустила бы меня с чем-нибудь менее серьёзным, и:

— Даже если случай не похож на тот, когда нужен Покойник, я попробую растолкать его.

— Палёная, ты сокровище.

То была бесподобная прямота. Я пожалел о ней прежде, чем завершил фразу. Однако, Палёная не воспользовалась шансом, поставив всё с ног на голову:

— Я знаю. Ума не приложу, как ты жил без меня. Иди уж. Нет! Стой! Что насчёт остальных твоих друзей?

— Чего? Кого? — спросил я сообразно понижению в статусе.

— Плоскомордого. Торнады. Плеймета. И с полдюжины остальных.

— А. Их, — в этот момент малыш мамаши Гаррет не очень одобрял её любимого второго сына: я и палец о палец не ударил для поддержания контактов. — Полагаю, ты могла бы ненавязчиво дать им знать, в каком я положении. Без упоминания о том, что стряслось с Морли. Но не думаю, что стоит их в это втягивать.

Палёная только покачала головой.

Мне пора было очнуться и осчастливить свою любимую крысючку появлением настоящего Гаррета, который куда-то запропастился.

10

Найти «Огонь и лёд» оказалось несложно. Это было известное заведение на границе Квартала Эльфов, удовлетворявшее потребности успешных работяг. В том смысле, что это не был бордель экстра-класса, как я ожидал, но и дырой, отвратной, как потроха грызуна, его тоже назвать было сложно. Это было место вечернего отдыха лавочников и квалифицированных ремесленников. Пережиток прошлого, который давал прибыль не за счёт масштаба или сужения специализации к основной услуге.

Сдаётся мне, непринужденная атмосфера — единственное конкурентное преимущество заведения в борьбе за располагаемый доход населения, большая часть которого в наши дни оседает в безвкусных театрах Танфера.

Театральные пьесы в моде отчасти потому, что мужчина может взять туда свою жену. И жены знают это.

На входе я назвал своё имя. Права прохода оно не дало. Я попробовал имя Белинды.

Магия сработала.

Вскорости объявилась бывалая брюнетка — несомненная сокрушительница сердец в недавнем прошлом. В её походке было что-то такое, что меня подмывало не вспоминать, что я уже несвободен.

— Вы пришли от мисс Контагью?

— Она попросила меня присмотреть за вашим раненым гостем.

Она обдумала мои слова, осмотрела, порылась в своих воспоминаниях и решила, что я не подослан, однако, под впечатление она не подпала. Мои чувства были уязвлены. Я-то был готов впечатлиться ею. И это притом, что я прекрасный образец бывшего морпеха из тех, что ещё ходят прямо. Я весь в буграх и шрамах, но они только подтверждают, что я не подделка.

— Ладно, идите со мной, — после такого провоцирующего взгляда, уверен, любой побежал бы за ней на полусогнутых.

Мы прошли через вычурно отделанный общий зал, абсолютно пустой в тот момент. Потенциальных свидетелей удалили. В дальних помещениях, где готовились яства материальные и духовные, я подсмотрел несколько лакомых девиц, увлечённых лёгкой трапезой и проявлявших непреклонное безразличие к любому прохожему. Две выглядели чистокровными эльфийками. Остальные были почти так же роскошны.

— Прекратите капать на ковер слюнями.

— Простите. Я давно перестал выходить в свет.

— Советую рукам воли не давать, пока вы здесь, — тут она хрюкнула. Она была из тех, кто не может удержать смех, рвущийся через нос. Двусмысленность намёка дошла до меня не сразу.

— Я несвободен, — выдавил я.

— Как и большинство наших клиентов. — Мы подошли к узкой и крутой чёрной лестнице.

— Я Гаррет, — представился я, но моё имя благоговения и раньше никому не внушало.

— Знаю, слышала о вас. Я наслышана о вашей репутации.

— Чёрт! Я и не знал, что она у меня есть. Наверное, всё враки да преувеличения. Кто вы?

— Вы можете звать меня мисс Ти. Если я сочту вас пристойным, позволю называть себя Майк.

— Майк? — один из этих? Тут? — Моего братца звали Микки.

— От Мишель, — она произнесла твёрдую «ш». — Он не вернулся?

— Нет. Это разбило матери сердце, — она опустила руки. Из-за страшного зверя войны она уже потеряла моего отца и некоторых братьев.

Майк поубавила жёсткости. Чуть-чуть. Как почти любой человек в Каренте, она пережила подобное.

— Вам повезло больше.

— Да. Большая часть меня добралась до дома.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— А теперь пропустите меня вперёд налестницу, заодно полюбуетесь на мою задницу.

— Я и в мыслях не держал подобного, но если таково ваше желание, то, как джентльмен, безусловно, пропущу вас вперёд.

— Я большего и не ожидала. Наслаждайтесь представлением. Это лучшее, что вы сможете тут заполучить.

Я ей чем-то угрожал? Может, она тайный агент рыжеволосой Тейт?

— Обязательно. Грех не замечать то, что боги ниспосылают нам.

— Это я ещё без наших фирменных сапожек на каблуках, — она начала подниматься, посмеиваясь на ходу и даже не пытаясь сдержать плавного покачивания бедрами. — А хвастались, что несвободны. Лицемер.

— Вы заставляете меня краснеть, — я был слегка и возбуждён, и смущён одновременно. Специально держа такую дистанцию, чтобы в полной мере наслаждаться тем, что ниспослали мне свыше.

Я заподозрил, что Мисти не очень-то возражала против оценки её активов. И что она полагала свой зад лучшим из них. И я подумал, что, скорее всего, она права, если смотреть с моего ракурса.

11

Они укрыли Морли в спальне второго этажа в задней части дома. Я просунул голову внутрь настолько, чтобы удостовериться, что он дышит. Он лежал на спине на большой, удобной кровати. Весь в бинтах. Дышал с трудом. Лёгкое проколото?

Две сотрудницы заведения при нём выглядели явно хмуро, словно несли вахту у смертного одра своей единственной настоящей любви.

Мне захотелось ворваться и хорошенько врезать своему приятелю тёмному эльфу. Он уже на ладан дышал, а женщины всё ещё сходили с ума по нему.

— Что вы делаете? — потребовала ответа моя проводница, видя, что я не рвусь внутрь.

— Разведываю возможные пути тех, кто придёт за ним. На тот случай, если парни, наделавшие в нём дырок, захотят пополнить коллекцию.

Мадам Майк не поняла хода моих мыслей, но в покое оставила.

Существовало три способа добраться до Морли. Парадная лестница, используемая клиентами. Задняя лестница из кухни, по которой пришёл я. Пожарная лестница снаружи здания, затем через окно. Тут пролезет только маленький и тощий убийца. Окно открывалось всего на шесть дюймов.

Для злодея с менее скромными амбициями существовал прославленный в веках вариант поджога дома вместе с Морли.

Пока я исследовал окно, моя провожатая выпроводила сиделок Морли. Она пообещала, что они будут держать связь между комнатой и внешним миром.

— Сколько им лет? — спросил я, когда они вышли. Они выглядели несколько молодо для взрослой жизни.

— Диди двадцать девять. В ней есть примесь эльфийской крови. Она только что достигла того возраста, когда мы не можем продавать с молотка её девственность. Её дочери Исчадию Ада шестнадцать.

— Исчадие Ада?

— Именно.

Значит, обе работали в рамках закона. Я представить себе не мог, как старшая так хорошо вынесла все превратности карьеры.

— Я поживу тут, — сказал я. — Если у вас найдётся что-то вроде раскладушки, то мне и выходить не придётся.

— Это было бы кстати. Дела идут ни шатко, ни валко, а мне не хотелось бы, чтобы вы распугивали клиентов.

— Я? Да ну!

— Да вы такой добропорядочный, что даже слепой заметит. Подумают, что шпионите для их жён, или примут за соглядатая, собирающего сведения для досье Закрытого комитета.

Закрытый комитет королевской безопасности — это тайная полиция.

— Я буду паинькой. Буду сидеть с мальчиком, составлять свой список и перепроверять его. Было приятно познакомиться, Мисти.

Кокетливые карие глаза вспыхнули.

— Не Мисти, болван! Мисс Ти, с заглавной буквы. Сокращённо от Тигарден.

Я выдал ей коронный трюк с поднятой бровью из тех, что вызывает слюноотделение у монашек. Мисс Т чуть не хлопнула дверью, когда уходила.

Я слишком надолго выпал из круговорота. Не мешало бы освежить навыки, разве что она была одной из тех лесбиянок. Это объяснило бы её столь живое сопротивление.

Я порасхаживал, поглядел на мир за окном, осмотрел Морли, и мне стало его жаль. Я ещё побродил. Потом занялся составлением описи. В наличии были: ночные горшки, утка, кувшин с водой и миска. Ещё второй кувшин и миска на столике в углу наряду с куском мыла и стопкой полотенец.

Куда уж тут без мыла и полотенец. В заведениях такого сорта они обязательно входили в список услуг.

Я решил попросить чашку или кружку, чтобы не пить прямо из кувшина или ковша.

В дверь постучали, и она тут же открылась. Диди и Исчадие Ада втащили заплесневелую раскладушку. Бросив её, они проверили, не дал ли я помереть Морли, пока их не было.

Вслед вошла Мисс Т, толкая тележку.

— Еда. Питьё. Прочее необходимое. Страсть или Диди будут периодически заходить. Они будут приносить всё, что надо принести, и забирать всё, что надо забрать.

— Страсть?

— Настоящее имя ей не нравится, — сказала Диди.

Исчадие Ада, она же Страсть, была на фут ниже и на добрых десять стоунов легче меня. Она окинула меня таким взглядом, словно я что-то имел против.

— Хорошо, — я попробовал разговорить Диди. В её голосе была милая хрипотца.

— А ещё помолвленный, — сказала мисс Т.

Этих женщин не одурачишь и не окрутишь, если ты не Морли Дотс и не лежишь без сознания. В противном случае они становились вашими рабами.

Ну, что ж. Всё равно они чересчур странные. Мать не прочь слегка пофлиртовать и немного с придурью. У Страсти же был циничный взгляд повидавшей жизнь двадцатилетней.

— Чем собираетесь заниматься, покуда будете ждать у моря погоды? — спросила мисс Т.

— Высплюсь. А ещё, наверное, потрачу какое-то время на беспокойство о том, что скажет моя женщина, когда я вернусь домой из скитаний.

— Вы любите читать? У нас есть несколько книг. В основном для украшения. Спросите Страсть. Она прочла их все. Может, что порекомендует.

Я взглянул на Страсть, которая так буднично пожала плечами, мол, подумаешь, — как это могут делать только подростки.

— Спасибо, Страсть, — меж тем, Диди с намёком посмотрела на меня. Новый, улучшенный, более зрелый я подумал, что мы могли бы восхитительно провести время, особенно, если к нам присоединится непревзойдённая мисс Т, правда, мне всё же придётся найти себе занятие на оставшиеся двадцать три с половиной часа в день. И наверняка кто-нибудь стуканёт Тинни ещё до того, как я сниму ботинки. В итоге я ограничился тем, что сказал:

— Да, я умею читать. С удовольствием расширю свой кругозор. Так что буду счастлив, если Страсть принесет мне что-нибудь.

В ту секунду я ещё думал о минутах, часах или, на худой конец, паре дней.

Мисс Т вывела дарования из комнаты. Провожая их взглядом, я задумался, не жульничают ли они. Предполагаемая мать не только вела себя моложе, она и выглядела соответственно.

— Мои обязательства перед Контагью не оставляет мне иного выбора, кроме как дать вам всё, что пожелаете. Сделайте милость, будьте разумны. И, прошу, не высовывайтесь, — сказала мисс Т.

Я послал ей воздушный поцелуй.

Она легонько хлопнула дверью.

Я установил раскладушку рядом с ней.

Пока я сплю, бездельничаю или читаю, любому незваному гостю придётся отпихнуть её прежде, чем войти.

12

Ожидание, когда Морли поправится, наскучило очень сильно и очень быстро. Пока я был ручным мальчиком Тинни, порастерял всю сноровку переносить бесконечное ничегонеделанье.

Тинни не отличается терпением. Это передалось и мне.

У Страсти были необычные читательские вкусы. Первое, что она мне принесла, был сборник пьес Джона Спасителя, в который входила всё ещё идущая «Рауста, королева Демененов», в которой Тинни играла главную роль на премьере в Мировом театре Макса Вейдера.

— Ты поклонница?

— Он рассказывает удивительные истории.

Самые сумасбродные он сочинял о себе.

— Я с ним знаком.

— Он ваш друг?

— Нет. Он встречается с женщиной по имени Торнада, с которой я дружу, — или вроде того, когда не вмешиваются страсти.

— Ух ты. Я бы хотела встретиться с ним.

Отношение девицы внезапно переменилось. Я подавил циничную улыбку.

— Может, когда-нибудь. Когда всё закончится, — я заметил, что Морли не интересовал Страсть, когда матери не было рядом. Я спросил:

— Ты была знакома с Морли до того, как его принесли сюда?

— Не я. Диди была. Я так думаю.

Она назвала свою мать Диди.

— А есть ещё что-то кроме пьес? — любопытно, кто их издавал и как. Когда-то у меня была задумка, но она предполагала использование сотни крысюков, чтобы делать копии.

Кип Проза мог бы, наверное, рассказать мне, как такое провернуть. Если это не его рук дело.

— Есть несколько исторических свитков. Нудная писанина о былых временах. Кто-то оставил их, когда не смог заплатить по счету. Майк никак не сподобится их продать, — малышка наклонилась ко мне ближе и прошептала: — Она иногда выпендривается. Считает себя выше всех.

Интересно. Это пригодится. Я впитывал всё, умение слушать возвращалась.

Когда сидение взаперти меня порядком утомило, я откинул простыню со своего друга.

Морли получил восемь глубоких колотых ран. И в придачу дюжину порезов. Вдобавок у него была прекрасная коллекция синяков и ссадин от пинков, ударов дубинками и волочения по земле.

Я надеялся, что Белинда приложит ухо к земле на случай, если найдётся хвастливый идиот, который не сможет удержать язык за зубами и разболтает о том, что он сделал.

Люди говорят мне, что я слишком много думаю. Чаще всего вещи именно таковы, чем кажутся. Попытки выжать больше — неблагодарная затея.

Я считаю, что когда перестаёшь верить в странные заговоры, вовлекающие множество преданных друг другу людей, то ты полностью созрел для того, чтобы странности настигли тебя.

Я размышлял о таких вещах, и наоборот, пытался отделаться от них или придать им хоть какой-то смысл, подставляя в уравнение Морли. Ничего путного не складывалось.

Делать было нечего, только дожидаться, когда он сам всё объяснит.

13

Кто-то пихнул дверь с такой силой, что удар по раскладушке разбудил меня.

Я вскочил на ноги. Приставил раскладушку к стене. Настроение у меня было не из лучших, когда я открыл дверь.

Моим недоброжелателем оказалась мисс Т.

— Какого чёрта? В такое время разумные существа… — выпалил я.

Я принюхался. Пахло странно.

— Заткнись, Гаррет.

Мисс Т пришла не одна. С ней была Белинда Контагью.

Запах шёл из-за моей спины. Я взглянул на окно. Снаружи была темень, только виден был на три четверти полный месяц.

— Какого чёрта?

Нижний край одной из занавесок был смещён в сторону на фут. Достаточно, чтобы увидеть луну на безоблачном небе. Окно было приподнято примерно на три дюйма. Я оставлял окно закрытым и зашторенным.

Запах шёл снаружи.

Я забыл о грубиянках в коридоре. Происходило нечто более страшное. Мне надо было быть благодарным за то, что они разбудили меня.

Я подошёл к окну. Оно открывалось недостаточно широко, чтобы я смог высунуться наружу, но чувствовалось, что каждая тень по ту сторону улицы скрывала что-то мерзкое.

— Я не справляюсь. Белинда, похоже, я не гожусь для этой работы. Давай, я спрошу поспокойнее, что случилось?

Белинда заметила казус с окном.

— Я привела знахаря, — она и мисс Т отодвинулись в сторону.

Маленький, кругленький, лысый человек прошёл между ними. Он понюхал воздух.

— Я надеюсь, это не от вашего пациента.

На знахаре была унылая чёрная одежда, вышедшая из моды вот уже лет сто пятьдесят. Вполне заслуженно. Щёголь Морли должен был отпрянуть даже в коме.

Знахарь принадлежал культу, называвшемуся Дети Света. Или Угасающий Свет. Главным догматом было отсутствие половых сношений. Также они были воинственными пацифистами, из тех, что готовы выбить из вас сопли, если вы попробуете заявить, что война и правда может что-то решить. До кучи они ревностные благодетели человечества, но настолько самодовольные и самоуверенные, что большинство людей испытывают к ним омерзение. Они содержат столовые для бедняков, приюты, бесплатные клиники. Они претендовали на управление полностью коррумпированной главной благотворительной больницей Танфера, Бледсо. Они делают много хорошего для многих людей. Их знахари немного практикуют магию. Холм закрывает глаза на отсутствие у них лицензий на работу, потому что они ограничиваются благотворительностью.

Я по натуре циник. Когда речь заходит о Детях, меня больше всего интересует, где они берут финансирование.

Спасение жизни друга Королевы Тьмы могло бы стрясти серьезные пожертвования. Если, конечно, она не решит утопить знахаря, чтобы он не проболтался о состоянии Морли или его местонахождении.

— Прошу прощения, — сказал безымянный толстяк. Никто нас не представил. Он протолкнулся вперед и плюхнул свой саквояж у изголовья кровати. Он начал осматривать то, что осталось от моего друга.

Я подозвал Белинду к окну. Используя большой и указательный палец левой руки, я измерил зазор перед тем, как закрыть окно.

— Как только он будет в состоянии перенести это, я хочу перевезти его к себе.

— На Фабричный спуск или Макунадо-стрит?

— Макунадо. Туда за ним никто не пожалует.

— Я бы лучше отправила его к себе за город.

Я не стал спорить. С Белиндой в этом нет никакого смысла. Она будет идти своей дорогой, даже если империи начнут рушиться вокруг нее. На этот раз, тем не менее, она могла оказаться права. У дома Контагью не было живущего там для служебной надобности Логхира, но он был настоящей крепостью. А условия и удобства были лучше.

— Может статься, пройдёт куча времени, пока он не придёт в форму для настолько дальнего переезда.

Я посещал логово Контагью при разных обстоятельствах. Там можно жить с удобствами. А ещё можно туда войти, и уже никто вас больше не увидит.

— Он никуда не поедет, покуда не готов, — сказала Белинда. Бледный палец, увенчанный длинным карминовым ногтем, постучал по подоконнику.

Я кивнул.

Там было пятно чего-то блестящего. Чего-то высыхавшего. Оно напомнило мне след от слизняка.

— Пришли мне фунт соли, — прошептал я.

Она девчонка, хотя и Белинда Контагью. Она не в курсе про соль и слизняков.

— Хорошо, — сказала она озадаченно.

Знахарь заявил:

— Я сделал все, что мог. Он не умрет, но к нормальному состоянию вернётся не скоро. Похоже, удары наносили проклятыми клинками.

Попахивало религией, и в этом не было никакого смысла. У Морли были враги, которые с удовольствием наделали бы в нём кучу дыр, если смогли бы при этом выйти сухими из воды. Они не были ни религиозными фанатиками, ни злодеями, упёртыми настолько, что покусятся не только на тело, но и на душу.

— Должно быть, женщина, — заключила Белинда. Мужчины не настолько мстительны.

— Не знаю, что у него происходило в жизни. Я встречаюсь с ним только в «Виноградной лозе» после представления. Ты же знаешь, в каком я положении.

— Я пробовала поговорить с Тинни. Хотела, чтобы ей было известно, что происходит.

Мне не понравился ее тон.

— Я была вежлива и почтительна, Гаррет. А она — нет.

Мне еще сильней не понравился ее тон. Тинни могла пострадать.

— Ей, и правда, не сладко…

— Я просто пыталась объяснить, что к чему, но не смогла расположить её к себе. Видите ли, её это не касается.

Почти наверняка моя дорогая возлюбленная не смогла ужиться с лютой болью в первую очередь потому, что она моя дорогая возлюбленная. Как ей это втолковать?

Тинни не могла так сильно измениться. С чего бы? Она замечательная, разбирается в реальном мире. Она делила его суровые реалии со мной. Она может во всём разобраться. Много лет назад она обнаружила, что Тинни Тейт не была центром, осью вращения или любимым ребёнком мироздания.

У меня возникло гнетущее чувство, как будто на дворе ночь, а я пытаюсь насвистывать по дороге через кладбище.

Я прозрел:

— Мы видим симптомы, а не болезнь.

— Хммм, — сказала Белинда, больше интересуясь рассматриванием высохшей слизи.

Я перестал волноваться о своих бедах и проверил приятеля. Его цвет и дыхание улучшились. Он выглядел готовым к пробуждению.

Толстый сектант ушёл. Белинда и я посмотрели друг на друга. Мы оба глупо ухмылялись.

Я укрепился в сомнениях насчёт того, что между нею и Морли не было ничего кроме бизнеса.

14

Мы были одиночками. Все трое. Морли сражался изо всех сил, пытаясь убежать от своих кошмаров. Я блуждал в царствах страха, где безграничная любовь к другу могла стоить мне всего, чем я дорожил. Белинда сидела рядом на кушетке. Мы прислонились к двери. Она ушла в себя так глубоко, что я сомневался, сможет ли она вернуться. Возможно, она пыталась найти там Морли и вернуть его домой.

— Я не успела туда вовремя, — вдруг брякнула она.

— Что? Куда? Вовремя к чему?

— В книжную лавку Изюминки. Чтобы схватить Поляка Тимми.

Нет смысла поправлять её. Сердце её теперь на месте, пускай оно и странной формы, жёсткое и холодное.

— Сделал ноги, да?

— Прямиком в Аль-Хар. Свистуны меня обскакали.

— Они с каждым днём всё расторопнее. Тяжёлые времена для нас настали.

— Некоторые ещё ценят щедрые подношения.

— Приятно слышать. Ты узнала что-нибудь интересное?

— Поляк сказал, что его визави была женщина.

— Чёрт, ты смотри-ка. Ты брала уроки? Визави?

— О, да, посмотри-ка. Я, чёрт подери, умная, почти как твоя крысючка.

— Я слишком устал, чтобы пререкаться. Мне с рыжими мороки хватает.

— При встрече с этой ты слюнями изойдёшь, если Тимми не врёт.

Не многие решаются лгать, когда попадают в Аль-Хар, ведь правда — единственный ключ к выходу оттуда.

— Больше никаких рыжих.

— Я говорю, она горяченькая, а не рыжая. Молодая, с актёрской жилкой. Поляк сказал, она носит облегающий костюм из чёрной кожи.

— А ты шалунья.

— Не я, балбес. Я завязала. У меня пообвисло много где, чтобы мне такое шло.

— Я знаю, — уступил Гаррет Златоуст и даже не понял, что влез ногами в душу.

— О, да. Вот за это я тебя и люблю. Ты говоришь самые приятные вещи.

— Как бы я хотел, чтобы весь ваш род мог обходиться без них. Не успеешь завести разговор о погоде, будь она неладна, как он оборачивается…

— Гаррет, закругляйся. Слова Поляка могут означать, что у нас есть проблемы посерьёзней.

— Я слушаю.

— Единственный свидетель нападения на Морли сказал мне, что хорошо сложенная девушка в облегающей чёрной коже командовала существами, которые пырнули его. У нее было с кубометр густых светлых кудрей. Девица же, встречавшаяся с Поляком, была коротко стриженой брюнеткой с глубокими карими глазами. О глазах блондинки ни слова.

— Существа?

— Мужчины в обтягивающих шерстяных костюмах с большими серыми яйцами вместо головы.

— Что же ты раньше молчала?

— Как я тебе расскажу, если сама тогда не знала?

Я понял.

— Встреться с Рохлей и Саржем. Может они знают, чем он занимался? — она не ответила. Я только что сморозил чушь.

— Они ничего не знали, — догадался я.

— Вы правы, сэр. Морли вышел из «Виноградной лозы» после затянувшейся бурной игры. Больше они его не видели. Вот и всё, что они знают.

Я без труда поверил в это. Это же Морли, блин, Дотс, абсолютный единоличник.

— Полагаю, всё, что мы можем сделать, это набраться терпения и надеяться, что он даст нам что-нибудь, когда очнётся.

— Да ты просто гений, Гаррет. Я так рада, что у Морли и меня есть такой друг.

— Я парень особенный в своём роде.

15

Когда я проснулся, солнце уже встало. Встала и королева преступности, причём в хорошем настроении, несмотря на то, что была застигнута за неизящным процессом сидения верхом на ночном горшке.

— Смотри туда, — показала она.

— И что я должен заметить?

— Мы задёрнули шторы и закрыли окно.

— О.

Занавески были отдернуты, окно поднято на четыре дюйма, а подоконник блестел от добавившейся высохшей слизи.

— Мне никогда не нравились окна, которые ездят вверх-вниз.

— Не знаю, почему я проснулась именно в тот момент. Мне это без разницы. Но когда я открыла глаза, то увидела, как что-то похожее на питона протискивалось сквозь щель. Оно пролезло уже на ярд внутрь. Думаю, оно ползло за Морли.

Я аккуратно обогнул её и подошёл к окну, чтобы рассмотреть его поближе. Это дало ей время вернуться в достойное положение.

— Большая змея? Да?

— Не совсем. Ты-то видел по-настоящему гигантских змей, когда был на островах. Вряд ли ты был бы поражён, но для меня она была огромной.

— Она скрылась, как только поняла, что ты не спишь.

— После того, как я треснула раз двадцать твоей дубинкой.

Она роскошная, замечательная и губительная женщина, но совсем не эксперт в области травматического индивидуального оружия самозащиты. Заурядная дубинка — не мой выбор.

— Почему ты не разбудила меня?

— Я орала. Ты даже не перевернулся. А потом я была занята выколачиванием слизи из этой чертовщины.

— Надо было ткнуть меня палкой.

— Я отвлеклась. Не подумала об этом, — это как раз в ее характере. Она почти никогда не попросит о помощи, даже когда у нее нет выбора. Это происшествие с Морли вызывало удивление.

— Хорошо. Расскажи мне, как все произошло. По порядку. Досконально.

— Я уже рассказала тебе. Там была та штука типа змеи. Я колотила её, пока она не попятилась. Блестящая дрянь — это то, что осталось от нее. И да, я понимаю, мы должны перевезти Морли как можно быстрее, потому что не можем полностью защитить его здесь.

Морли издал какой-то звук. Я решил, что он хочет что-то сказать. Я ошибся. У него были трудности с мокротой.

— Это ведь хороший признак?

— Думаю, да, — на несколько секунд Белинда стала женщиной, которой могла бы быть, выбери она себе других родителей, и не будь она отпетой социопаткой.

— Ты кого-нибудь здесь приставила кроме меня?

— Снаружи. Ты — мой парень внутри. Ты единственный, кому я доверяю.

Кто-то тихонько постучал в дверь. Я не удержался:

— Пароль?

— Как насчёт «завтрак», придурок? — послышался голос Диди.

Белинда подобрала мой головолом и приготовилась размозжить голову самозванцу, которому хватило ума сымитировать говор Диди.

Я убрал миску и кувшин с ночной тумбочки. Диди поставила туда свой поднос. Она обернулась к Дотсу.

— Получилось! Он выглядит на тысячу процентов лучше. Идёт на поправку. С ним всё будет в порядке, — она запрыгала и захлопала в ладоши как девчонка моложе Страсти, а потом унеслась.

— Что это было? — спросил я.

— Не знаю, и, может, оно и к лучшему.

Я не имел в виду связь Диди с Морли. Я имел в виду Диди и Исчадие Ада. Но подумав, решил, что Белинде ни к чему знать о служащих, находящихся так далеко вниз по пищевой цепочке, что они вели дела напрямую с людьми, чьи деньги питали мотор Синдиката.

— Она принесла еды, которой хватит и нам, и нашим воображаемым друзьям детства. Давай порубаем немного, — я не ел с тех пор, как покинул Макунадо-стрит.

Диди вернулась со Страстью до того, как мы закончили. Страсть набросилась на меня.

— Манка была не для вас!

— Чего?

— Каша, придурок! Это для него. Для вас что потяжелее.

Воображаемые друзья, наверное, сразу всё поняли. Я же не узрел ничего, что можно было посчитать за плотный завтрак.

— Из того, что тут было, больше всего на настоящий завтрак…

Белинда сжала мой левый локоть. Крепкая хватка для девушки.

— Гаррет, твоя работа: держать рот на замке, выглядеть прилично и ломать ноги любому, кто попытается навредить Морли.

С двумя из трёх я справился бы с закрытыми глазами, но длинный язык был моей вечной проблемой.

— Белинда, молчание — это слишком сложно, — я всегда переполнен словами, которые мечтают вырваться на свободу. Некоторые даже свёртываются в разумное… нечто.

16

Хорошо, что Страсть и Диди посвятили себя заботам о Морли. Я всё думал, во что бы это стало мне кормить его, когда они закончили и занялись уборкой последствий приёма пищи и питья человеком в бессознательном состоянии.

Надо было обмыть его и сменить ему постельное бельё. Я полностью открыл окно на время процедур.

— Надо влить в него побольше воды. У него жар, но он не потеет, как положено, — сказала Белинда.

Что она знает о лихорадках и потоотделении у тёмных эльфов? Я пожал плечами. В последнее время я принял за правило не интересоваться делами мисс Контагью.

Кто-то скажет, что я принял за правило не интересоваться никем из тех, у кого отсутствуют рыжие волосы.

Интересно, как дела у Тинни.

— Я наелся. Раз уж вы все здесь, схожу, посмотрю, что в округе происходит, — сказал я.

Белинда хмуро на меня посмотрела.

— Не бойся. Не сбегу, — я забрал свою палку и вышел, просто чтобы размять ноги.

Наблюдателей Белинды искать не пришлось. Все меня признали. Они были с нею, когда она забрала меня на Фабричном спуске. Им нечего было сообщить мне. Двоим из них было так скучно, что они готовы были говорить о чём угодно и с кем угодно.

Последний, однако, трепаться не собирался. Он видел что-то интересное. Что-то интересное тоже видело его. Выглядел он так, будто кемарил на верху лестницы, ведущей в подвал. Он был мёртв уже достаточно долго, чтобы остыть.

Несколько лет назад это совершенно не тронуло бы меня. Тогда каждая ночь давала урожай трупов для утренней жатвы. Но теперь наш огромный город по уши увяз в муках перемен. Трупы перестали быть нормой жизни. Веялки директора Релвея суровы.

Я изучал место преступления умом и чувствами, притуплёнными временем. Этот был не из экипажа Белинды. Он умер без борьбы, значит, его не насторожило приближение того, кто его прикончил.

Я перешёл к стене под окном Морли.

Стена была из красного кирпича. Она блестела. Высохшее нечто было и на мостовой. В нескольких футах к югу от блестящего следа лежала кучка козьих катышков. Мухи пировали.

Я подивился тишине в округе. Высшее руководство «Огня и льда», должно быть, знает настоящие имена некоторых своих состоятельных клиентов.

Истинные имена полезны не только в чародейских играх, они неоценимы в политике и при шантаже. Даже при пассивном использовании они гарантируют исполнение местных общественных работ и соответствующее присутствие органов правопорядка. Или отсутствие.

Улицы были хорошо отремонтированы. Ночные светильники на месте и исправны. В поле зрения не было ни одной красной фуражки.

Не было видно вообще никого. Это объясняло, почему мертвец остыл без шума и гама.

Я сделал второй круг к наблюдателям Белинды. Затем вернулся отчитаться.

Диди и Страсть уже закончили. Я встретил их в коридоре. Я нашёл Белинду сидящей на краю кровати Морли и держащей его за руку. Она дёрнулась, отстранилась и слегка виновато посмотрела.

Я не придал этому внимания.

— Вроде бы идёт на поправку.

— Ты неважно выглядишь. Что случилось?

— Кто-то убил твоего человека, который следил за окном. Если хочешь глянуть, посмотри направо, на той стороне улицы у спуска в подвал примерно в сорока футах отсюда.

Белинда посмотрела.

— О, теперь вижу его. Он как будто спит.

— Именно поэтому никто не обращал внимания, пока я не попытался разбудить его.

В мгновение ока Белинда из встревоженной превратилась в грозную. Она кивала, уставившись на мертвеца. Тела и части оных очень скоро подмочат статистику тяжких преступлений директора Шустера.

— Дай угадаю. Те идиоты ничегошеньки не видели.

— Нет. Видели. Но пришлось опросить их дважды. Они только думали, что ничего не видели. Но как только услышали, что их друг мёртв, они вспомнили проходившую старуху с тележкой и козой, направлявшуюся к центру города.

— В чём подвох? Я не в том настроении, чтобы играть в угадайки.

— Ей потребовалось больше часа, чтобы добраться от парня на севере до парня на юге. А должно было хватить пяти минут. Парень, увидевший её первым, сказал, что слышал, как она идёт. А человек на южной стороне сказал, что вообще ничего не слышал. Бум, и она уже там. Она напугала его. Он сказал, что от её тележки несло.

— И всё?

— И всё.

— Когда я смотрела, никакой тележки не было. После того, как я побила то существо твоей дубинкой.

Я встал к окну.

— Если она была рядом со стеной, ты и не увидела бы её.

— Схожу, принесу принадлежности для письма.

— Э-э…

Она опередила меня.

— Мне надо отправить записку Пулар Палёной. Предложение работы.

— Но… — я не хотел, чтобы мою маленькую крысючку впутывали во что-то смертельно опасное. Только не опять.

Белинда быстро набирала ход, когда у нее была цель. Она вернулась со всем необходимым для написания письма прежде, чем я закончил оценку улучшения состояния Морли.

— Я взяла побольше бумаги. Я напишу от себя письмо, чтобы Палёная передала его Джону Растяжке. Возможны работы по субподряду.

Она была в красной зоне. Кому-то будет больно.

Я надеялся, что не ей. И не Морли. А особенно, не мне.

— Мне тоже надо отправить записку Тинни.

17

Я, в самом деле, написал письмо. Когда я закончил, мне показалось, что это напрасно. Я не стал его отправлять. Тинни знала, что происходит. Что бы я ни сказал, она не передумает.

Моя любимая стала непоколебима в своих позициях. Она не позволяет фактам вставать на её пути к принятию решений. Мои друзья думают, что это моя вина. У нас с Тинни была длинная история. Если я встану на дыбы, она прекратит отношения. Но я спускаю всё на тормозах, потому что так легче жить.

Предполагалось, что я буду охранять кого-то, кто не числится в живых, в укрытии, куда никто не подумает заглянуть. Но тот, кто организовывал убежище, не преуспел в этом. Кто-то уже проверил окно. Охранник лишился жизни.

Затем, едва ли спустя час после ухода Белинды, в комнату, не суетясь, вошёл последний, кого я хотел бы видеть.

Диди и Страсть были со мной. Диди не сводила с Морли своих слишком юных глаз, а Страсть строила планы, как взять верх над матерью, когда Морли очнётся.

Я бывал в странном положении, но не в таком, когда мать выглядит моложе своей дочери и ведёт себя соответственно, причём обе, будучи дамами определённой профессии, неистово боролись и отчаянно стремились получить одобрение человека, на которого претендовала скверная женщина, стоящая гораздо выше их в пищевой цепочке.

Я как раз закончил заколачивать окно гвоздями.

— Лучше некуда, Гаррет. Хорошая работа, — услышал я мягкий шорох ног по ковру в коридоре. Я обернулся.

Вошёл Дил Шустер, директор собственной персоной. Внушающий страх стремительный меч закона, постаревший и ещё больше потрёпанный, чем когда я видел его в последний раз. Я слышал, что он больше не покидает Аль-Хар. Слишком многие снаружи хотят переломать ему кости.

Это был мелкий и уродливый парень. Когда-то давно один нахальный гном взобрался на его фамильное древо и сорвал запретный плод. Кроме того, члены Других рас вносили свой вклад в течение поколений.

Шустеровы подчинённые были слишком хороши. О его прибытии возвестил только шорох туфель по ворсу ковра. Оглянувшись, он сказал:

— Как я и ожидал. Дамы, заканчивайте свои дела и уходите.

Они понятия не имели, кто это. Я сказал им:

— Все в порядке. Он не враг.

Нахмурившись, в неуверенности они побрели в дом, набитый красными фуражками.

Шустер осмотрел Морли.

— Трудно поверить.

— Неудача может подловить любого. Что вас привело сюда ни с того, ни с сего?

— Надежда, что смогу узнать здесь что-то полезное насчёт проблемы, которая начала доставать меня почти сразу, как ты отошёл от дел, — его тон и манеры были будничными. Он был спокойнее, чем когда я последний раз видел его.

— Вы хоть понимаете, где вы? В чьё заведение вы явились без приглашения?

— Меня это не волнует. Её и мои интересы в текущий момент совпадают. Впоследствии я, скорее всего, покончу с ней.

— Хорошо быть уверенным. Но вы ведь, сэр, умрёте молодым. А когда это случится с вами, вы так и не поверите, что это произошло.

Шустера это ни расстроило, ни смутило. Я даже, вроде, почувствовал жалость к нему. Правда, я толком не понимал, что и сам говорю.

— Какое-то время, Гаррет, ты был вне гущи событий. Парадигмы сместились.

— Много жертв? Много порчи собственности? — я не очень понимал, что такое эти парадигмы. Похоже, объяснять он не собирался. — Рад за вас. Но что насчёт здесь и сейчас?

— Давай заново по порядку. В данный момент меня не интересует, что мистер Дотс будет делать со своей жизнью. Мне неинтересна даже падшая мисс Контагью. Меня интересует установление контакта с тем или чем, по чьей вине мистер Дотс в таком состоянии.

— Зачем вам это?

— Я поклялся защищать Короля и Корону. Где-то там замышляют напасть на обоих. Твой друг мог наткнуться на это.

Так. Он чувствовал угрозу, потому что не был властен надо всем, что происходит в нашем чудесном городе.

Мы поговорили, хотя и без особого толку. Спустя полчаса мы разошлись, и я думал, что встреча никому из нас пользы не принесла, пока не осознал, как сильно я сдал.

Он узнал многое, прислушиваясь к тому, что я не говорил. Например, я не спросил, что он узнал от Джимми Польки. Значит, я уже знал, несмотря на то, что вынужден был сидеть на месте, не встречаясь ни с кем снаружи, кроме Белинды.

Карлик проник за кулисы моих мыслей.

Немного погодя, я достаточно успокоился, чтобы уразуметь, что Шустер приходил поудить рыбку. Ему позарез нужна информация о чём-то, что глубоко беспокоит его, а я ничем не помог ему, несмотря на всю свою честность.

Команда Шустера покинула «Огонь и лёд» группами по очереди, заботясь о защите директора. Так сказала Страсть, внеся обед после ухода страшного маленького человека. Я ненавидел себя за идиотскую реплику насчёт групп, сказанную девушке её возраста, и в то же время мне было обидно, что девушка её возраста считает плохой шуткой парня моего возраста.

Но она могла с коровьими глазами ухаживать за Морли Дотсом, думая, как это прекрасно, что ей поручили менять пелёнки тёмного эльфа-сорванца, который намного старше меня.

Страсть была равнодушна к человеку по имени Гаррет. Основой нашего взаимодействия служил Морли. Она призналась, что понятия не имеет, кто он на самом деле. Однако, Диди могла знать. Обиженный парень внутри меня спросил:

— Так чего же вы пускаете слюни над ним?

Она резко поднялась в моих глазах. Поразмыслив над моим вопросом, она сказала:

— Я не знаю. Не могу логично объяснить это. Может, он чародей?

— Твоя догадка удачнее моей. Ты женщина. Я так и не смог понять. Может, он запах такой издаёт, потому что вегетарианец.

— Сомневаюсь. Так или эдак, но я, скорее всего, просто соперничаю с Диди. А у него захватывающая репутация. Он крутой, красавец и имел связь с известными женщинами. Даже если всё остальное убрать, остаётся ещё голое любопытство: чего такого особенного нашли те другие?

Я с недовольством вспомнил, как Морли однажды сказал мне, сколько сил он угрохал на свою репутацию. Создавая и распространяя её, он гарантирует себе бездонную прорву девиц, которым интересно знать, из-за чего весь сыр-бор. Он настаивал на том, что всё было без подвохов. При этом он даёт поблажки, так что женщины могут преследовать свои озорные желания.

Страсть закончила работу. У неё не было предлога болтаться тут. Она ушла без извинений, прощаний и с неразбитым сердцем.

Я захлопнул дверь и придвинул к ней раскладушку. Прилёг вздремнуть на пару-тройку часов, а затем снова встал, воспользовался ночным горшком и проверил окно.

Оно было всё ещё заколочено.

С другой стороны, оно стеклянное. Стекло можно разбить.

18

Звук шёл от кровати. Я отбросил антологию шедевров Джона Спасителя. Я решил, что Морли давится.

Он и давился. Словами. Глаза открыты, он пытался говорить.

У него были дикие глаза. Его не занимало, где он, и что происходит. Последнее, что он помнил, это как его пырнули. Моё присутствие не помогало. Он не узнавал меня.

Время было на моей стороне. Он никуда не собирался. На это у него не было ни сил, ни воли. Он чувствовал каждую рану. Ему хватило одной попытки приподняться, чтобы ясно представить себе, как он проведёт следующие несколько недель.

Он едва не кричал. Ему не хватало громкости, чтобы сюда сбежался весь дом. Он лежал, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Наконец он узнал меня.

— Ты всё-таки достал кого-то немного чересчур. Наверное, возложил свои благословения не на ту жену или дочь.

Он выдал звук, означающий отрицание.

— Тогда это бизнес, или прошлое дало о себе знать.

Он не ответил. Он задумался. Так как сейчас он вроде бы стал честным ресторатором, я предположил, что он перебирал в памяти связи.

Он продолжал молчать.

Стоит ли мне отложить идею о мстителе из прошлого? Несколько ещё были живы и представляли угрозу. Морли, которого я знавал в молодости, не оставлял живых врагов.

Он провалился в сон, затем проснулся несколько часов спустя всё ещё не в состоянии говорить. Он дал мне понять, что хочет пить.

Он спал, когда Диди и Страсть пришли для вечерней приборки и кормёжки. Я не стал делиться хорошей новостью. Я хотел побыстрей от них избавиться.

Мисс Ти заглянула во время уборки, но ушла, ничего не сказав.

Морли ушёл в продолжительную глубокую спячку. Когда Джон Спасение осточертел мне — пока я читал, мне всё время слышался его раздражающий, ноющий, скрипучий голос — я притушил лампы, растянулся на кушетке и тоже отправился на боковую.

В какой-то момент я наполовину проснулся со смутным ощущением, что Морли пытается что-то сказать. Очень механически и столь же понятно, как горький пьяница, он бормотал на своём родном языке. Вскоре я проснулся окончательно от того, что мне показалось, будто нечто пытается открыть окно. Стекло треснуло. Рама скрипнула.

За вспышкой и взрывом снаружи последовали вопли и крики. Потом пронзительная трель свистков гражданской гвардии. Я ничего не увидел, когда подошёл к окну. Света не было. Была густая мгла.

Больше я ничего не услышал, пока ранние пташки — Диди и Исчадие Ада — не разбудили меня, гремя дверью по кушетке.

Исчадие Ада. Ух. Какое изумительное имя. Но я буду уважать её выбор и называть её Страстью.

19

На этот раз Морли проснулся, когда женщины прислуживали ему. Я стал свидетелем ещё одной из тех захватывающих и необъяснимо противных вещей, которые обычно происходят вокруг него.

Две профессиональных блудницы покраснели от смущения, когда он открыл глаза.

Я просто прислонился к стене, чтобы не путаться под ногами, и восхищался. Не-ве-ро-ят-но!

Диди была в доброжелательном настроении. Или хотела преодолеть свою застенчивость, переключив внимание на безопасную цель.

— Вчера вечером опять было неспокойно.

Я почти убедил себя, что мне это приснилось.

— Надеюсь, всё не так смертельно, как в прошлый раз.

— Думаю, было препогано. Вам стоит поговорить об этом с мисс Ти.

— Жду с нетерпением. Мгновения с Майк ценнее жемчугов.

Диди никогда не станет поклонницей моего специфичного юмора. Она посмотрела на меня безучастно, даже не заинтересовавшись, шучу я или нет.

Однако Страсть закатила глаза и наградила меня усмешкой, говорящей, что она поняла меня, и что шутка была так себе.

Морли издавал звуки, похожие на те, что принадлежали к семейству вопросов, наиболее часто задаваемых после пробуждения при странных обстоятельствах.

Я поведал ему:

— Мы скрываемся на втором этаже публичного дома «Огонь и лёд», дочернего заведения семейного предприятия Контагью. Мы здесь по воле Белинды. Она считает, что безопаснее подержать тебя тут, пока ты не поправишься настолько, что тебя можно будет перевести к ней. Твоих прекрасных служанок зовут Диди и её дочь Исчадие Ада. Они ухаживали за тобой с тех пор, как ты оказался здесь. Сколько, дня четыре назад? Дамы?

Диди посчитала на пальцах:

— Ага. Четыре, — потом она сделала настоящий реверанс.

Страсть закатила глаза.

Морли помычал. Я перевёл:

— Он говорит, что рад знакомству и благодарит вас за всю заботу, которую вы расточали на него.

— По мне, так звучит не похоже, — сказала Страсть.

По мне тоже.

— Он, возможно, выразился чуть менее изящно. Люди с глубокими ножевыми ранениями склонны к резкостям и грубостям, когда они только что проснулись, и боль возвращается. Но это были те глубокие чувства, которые он хотел передать. Чувства, лежащие глубоко в сердце души.

— Блин, да из вас так и прёт, — сказала Страсть.

— За это меня больше всего любят.

Она фыркнула.

— Я стану настоящим большим милым плюшевым мишкой, как только ты узнаешь меня.

Она ещё фыркнула, пренебрежительно, но без насмешки.

— Это вряд ли. Домино дала точные распоряжения всему дому. Даже Диди не настолько беспросветна, чтобы перепутать их, — она взглянула на мать. Та продолжала выглядеть как счастливая младшая сестра Страсти. — А даже если и так, то она уже запала на плохиша.

— В другое время, в другом месте, при других обстоятельствах мы могли бы отлично подружиться. Мне нравится ход твоих мыслей.

Это лишило ее дара речи. Я позволил себе ехидную усмешку, для которой давно не выпадало случая. Затем, как и положено опытному сыщику, я сделал наблюдение.

— Девчата, вы сегодня без завтрака пришли.

— Он был не готов, — сказала мне Диди. — На кухне были проблемы из-за того, что кто-то из обслуги опоздал.

Во мне насторожился параноик-телохранитель.

Напрасно. Диди пояснила:

— По большей части они опоздали, потому что надо было пробраться через свистунов и всё такое снаружи. А ещё кто-то с похмелья или вроде того. Вчера вечером дочка шеф-повара вышла замуж, и этот идиот потом заказал всем халявную выпивку. Еды будет столько, сколько съедите, как только они раскачаются.

Страсть снова закатила глаза, на сей раз без всякой видимой причины.

Морли лежал тихо. Он слушал и рисовал в воображении картины.

— Мне нужна будет одна из вас, чтобы помочь покормить его, когда еда, наконец, появится, — сказал я.

— Это к Страсти. Она справляется лучше меня, — Диди меня поразила.

Страсть помотала головой. Она не хотела браться за работу, от которой отказывалась мать.

— Может нам стоит позволить мисс Ти решать, — высказался я, потому что почтеннейшая как раз явилась. За ней тянулся шлейф дивной смеси ароматов завтрака. Ранее незнакомая мне молодая особа установила поднос на тумбочке. В комнате становилось тесновато. Будь мне между двенадцатью и двадцатью девятью, я был бы на небесах. Но я уже большой мальчик, и мне больше нельзя думать об этом. Да и дух от бекона полностью отвлекал.

— Диди, ступай со Страстью вниз и помоги обслуживать, — сказала мисс Ти. — Я покормлю мистера Дотса, пока буду разговаривать с мистером Гарретом.

— Обслуживать? — спросила Страсть.

— Я открыла большуюгостиную для гражданских гвардейцев. Им подают чай и рулетики. Жест доброй воли.

— Никогда не помешает быть в хороших отношениях с местными красными фуражками.

— Так и есть. Пошевеливайтесь, дамы. Гаррет, перед тем, как начнете обжираться, подайте мне вон тот стакан и длинную ложку.

«Вон тот стакан» содержал зеленоватую муть, сделанную из чего-то, чем побрезговала бы и умирающая с голоду свинья, но что могло быть полезно парню с комплектом ножевых ран. Мисс Ти сказала:

— И ещё немного воды.

Это все попадало в Морли через соломинку: мисс Ти захватывала ею небольшое количество, держа большой палец на верхнем конце соломинки, а затем выпускала струйку в рот Морли. Лучше всего получалось, когда тот не спал.

Он очень хотел пить.

Мисс Ти кормила его терпеливо, небольшими кусочками.

— Вчера вечером опять было неспокойно.

— Я уже слышал. Окрестности наводнили красные фуражки.

— Они повсюду. Половина моих людей не может добраться на работу. Я тут пытаюсь устроить свистунов, покуда они тратят своё время впустую. И моё.

— Что случилось?

— Вернулся ночной визитёр. У Домино был специалист наготове. И у директора Шустера тоже была команда Спецов в этом районе.

— Мне показалось, что я слышал взрыв, но ничего не увидел, когда выглянул в окно.

— Взрыв был. Почему бы вам не сходить и не посмотреть самому, пока я тут занята?

— Звучит, как план.

— Вот, — она вытащила полоску пергамента из ложбинки между грудей. Он был тёплым и слегка пах духами.

— Что это?

— Пропуск для сотрудников. Он поможет вам входит и выходить, если придётся иметь дело с людьми, которые вас не знают.

— Спасибо. Это должно пригодиться, — на мгновение я пожалел, что не могу похвастать своим знакомым. У меня было письменное подтверждение того, что я самый настоящий служащий высококлассного борделя.

По размышлении, однако, я пришёл к выводу, что лучше держать это при себе. Иначе я наслушаюсь всевозможных плохих шуток от людей, полных решимости подорвать мое достоинство. Самым ласковым прозвищем, которое я услышу, будет разносчик полотенец.

20

Пропуск оказался не нужен. Несколько сержантов-свистунов запомнили меня и были предупреждены, что у меня полуофициальный статус. На этот раз, в порядке исключения, моё присутствие в пределах видимости от места преступления должно было расцениваться как допустимое.

Барри Берри не имел чувства юмора, но был хорошим парнем. Он прилепился ко мне, будто я был его особым заданием. Он взял меня на экскурсию.

— Всё где упало, там и лежит. Директор и генерал Туп хотят посмотреть всё это до того, как мы начнём зачистку.

Да уж, придётся попотеть. Окрестности были благословлены пятью трупами. Два принадлежали гражданским гвардейцам, третий — одному из людей Белинды. Оставшихся не опознали. Предположительно они были спутниками злоумышленника. На них были серые шерстяные лохмотья, а их головы полностью закрывали деревянные шлемы.

— Кто-то верит в жизнь на пределе возможностей, — заметил я.

— Преобладает теория о том, что этот кто-то не может связать действие и последствия. У нас тут псих, Гаррет. Здоровенный псих.

Теперь гонка шла между Организацией и гвардией. Наградой победителю будет возможность первым сесть и долго, мучительно беседовать с тем, кто бы ни стоял за этими смертями.

Таинственные мужчины в сером лежали на улице между окном Морли и местом, где ранее пал наблюдатель Белинды. Взрыв ударил сзади, швырнув их на дюжину ярдов по мостовой. Кровавый след указывал, что один из них прополз двадцать футов перед тем, как скончался. Сломанные остатки тележки и обожжённые туши двух козлов отмечали начало его краткого похода. Напротив кирпичной стены, под окном лежал кусок чего-то, что напомнило мне кальмара. Ни щупалец, ничего такого не было, просто у кожи на необугленной стороне была текстура, которая вызвала в памяти образ кальмара.

— Большинству парней, — сказал Берри, — они напомнили улиток. Думаю, из-за корки на кирпичах.

— Раковин нет.

— Щупалец тоже нет.

— Это верно. Мы знаем, что произошло?

— Мы точно знаем, что произошло, по минутам.

— Расскажи главное, будь добр.

— Тележка с козлами появилась точно так же, как и тогда. Как будто тот, кто привёз её, понятия не имел, что мы можем следить.

— Но прихватил двух головорезов.

— Тупость. Абсолютно самонадеянная тупость. Мисс Контагью подсадила в наблюдение друга с Холма, туда, где парня пришили. Он использовал заклинание скрытности, которое не полностью сработало. Негодяй сразу его не засёк, а когда увидел, то парень с Холма зарядил в него молнией.

— И это всё из-за неё?

— Из-за неё. Мисс Контагью воспользовалась кем-то из высшей лиги.

— А где злодей?

— Свалил. Иди сюда, — Берри провел меня мимо обломков тележки к пятну, как от свечной копоти, пятнадцати футов в диаметре. В его центре был круг совершенно нетронутой мостовой шириной в ярд. Чернота за кругом была толщиной в восьмую дюйма. Следы маленьких ног уходили, миновав все несчастья, и направлялись в сторону центра города.

— Была погоня с боем. Вот тогда мы и потеряли двух наших ребят. И боевика из Организации.

— Без ранений. Просто мертвы.

— Угу.

— А чародей?

— Который сделал взрыв? Слишком стар и жирён, чтобы угнаться.

Окружающие здания были слишком высоки, чтобы я мог видеть далеко, но я подумал, что злодей мог отправиться курсом, параллельным полёту вороны к Холму. Я не упомянул этого, не было надобности. Направление уже обшаривали, причём не только красные фуражки и Организация, но и ключевые персоны с Холма. Им не нравятся из ряда вон выходящие поступки, способные наслать на них ещё большую враждебность, чем они уже имеют счастье испытывать.

— Всем загадкам загадка, сержант.

— И то верно. Дотс уже что-нибудь сказал?

Ха. Так вот почему у меня был собственный гид в красной фуражке.

— Пока ничего. Но поверьте мне, у меня есть целый опросник, когда он проснётся.

— То есть, если проснётся?

— Он мой самый старый друг, сержант. Я обязан думать положительно.

— На твоём месте я бы приложил все усилия, чтобы быть положительным. После вчерашней ночи все, вплоть до наследного принца, захотят спросить его, что происходит.

Моя интуиция совершила скачок, которыми я обычно не славлюсь.

— Готов поставить золотой, что он не имеет понятия.

— Будет отпираться и попробует разобраться сам?

Мозг Морли так и работает.

— Я имел в виду не это, а то, что готов держать пари, что ему известно о происходящем меньше, чем вам или мне.

— Но некто хочет убить его.

— Может быть. Но может быть, что этот некто, что был тут — не тот же некто, кто превратил его в игольницу. Может быть, этот некто хочет выяснить, что задумал тот некто, — я проводил мозговой штурм. Замечание проистекало из того факта, что при нападении на Морли никакой магии не использовалось. — Может, его приняли за другого. Или некто считает, что Морли знает что-то, чего он не знает. Я могу хоть весь день выдавать подобное. Это просто рассуждения.

— Псих.

Вероятно. Несомненно. В духе открытого сотрудничества я начал расспрашивать Берри о преступлениях, которые могли быть связаны с тем, что произошло здесь. Шустер упоминал о своём глубоком интересе к поискам закономерностей в безобразиях.

Мне не дали толком разойтись. Поняв, что не может открыть окно, чтобы крикнуть мне, мисс Ти стала стучать по стеклу, дабы привлечь моё внимание. Она энергично звала.

— Надо идти, сержант. Спасибо за все.

21

Мисс Ти не дала мне шанс спросить, что происходит.

— Я вам не выходной на весь день брать предлагала, а просто прикрыть вас.

— Красные фуражки провели для меня первоклассную экскурсию. Никогда не видел их такими серьёзными. Может статься, что сюда попозже заявится сам принц Руперт.

Она хотела ещё посердиться, но отложила на потом. Визит наследного принца был намного важнее.

— Понятно.

— А наш личный принц говорил что-нибудь, пока меня не было?

Дотс снова крепко спал.

— Он сделал мне предложение, на двухчасовой гражданский брак, после того, как снова встанет на ноги. Я обдумываю это.

— Ещё один признак, что он выздоравливает.

Мисс Ти хмуро посмотрела на меня и что-то пробурчала, не думаю, что Морли добьётся взаимности. Она ушла в поисках более важных дел, оставив поднос с завтраком, я налил холодного чаю, разложил свою раскладушку, устроился на ней, взял книгу Спасения и попытался почитать «Несчастную Любовь». Название говорило само за себя. Обычная тема большинства пьес, ставившихся в театрах Танфера. В ней присутствовали автобиографические элементы. Главная героиня, вместо того, чтобы быть обычным малодушным цветочком, напоминала подругу Спасителя, Торнаду.

После нескольких страниц я оглянулся, и подумал вслух:

— Во что ты влип на этот раз?

Что-то не сходится, это кажется важным. Морли не стал бы делать ничего такого, что могло привлечь внимание принца Руперта.

Это заставило меня задуматься о нападении на нас с Тинни.

Мы, похоже, вовлечены не случайно.

Я вернулся к пьесе. Нужно было очистить мысли.

Я дочитал первую сцену третьего акта, осмотрелся, нашёл взглядом Морли, с трудом оглядывающегося назад.

— Какого чёрта, что ты делаешь?

Он слабо улыбнулся мне, и сказал:

— Воды! — скрипучим немного хриплым голосом.

Я принёс воды. Достаточно напившись, он вернулся ко сну, ничего не сказав, и не ответив ни на один вопрос.

Страсть принесла обед и забрала объедки от завтрака. Я сказал ей:

— Мне нужно больше воды и сменить ночной горшок.

— А мне нужна алмазная диадема.

Несмотря на подобное отношение, всё было быстро выполнено.

Морли проснулся, выпил воды, и, не поделившись своими соображениями, вернулся ко сну. За час до ужина вернулся целитель, наряженный в своё лучшее траурное одеяние. Мне было всё равно, поэтому я не стал спрашивать, почему Дети одеваются подобным образом. Я и так весь устал, а ещё смутился.

Целителя сопровождал, серьёзный сюрприз из прошлого года, Седлающая Ветер, Неистовый Прилив Света.

Она тоже удивилась, увидев меня, и чуток смутилась, как мне показалось. Она отпустила свои большие, красивые фиалковые глаза.

Я вежливо поприветствовал волшебницу, внутренне глупо пытаясь связать супертяжеловеса с Холма и культового целителя по слову Свет. У меня оказалось недостаточно развитое параноидальное воображение.

С ними пришла Белинда Контагью, но осталась наблюдать из коридора. Я тоже кое-что подметил.

Седлающая Ветер совершенно не повзрослела. Она осталась прежней бродяжкой, притом по-прежнему восхитительной, но сегодня была вся при деле. Она подошла к окну, выглянула, почти не обращая внимания на Морли. Я попытался вспомнить, встречались они или нет. Тогда были смутные времена. Допотопные. Я был другим человеком из другого мира, ещё не стал почтенным членом буржуазии.

Я не смог удержать ухмылку, что вызвало хмурые взгляды всех присутствующих женщин.

Целитель спросил:

— У него были какие-нибудь изменения?

— Он спит, и пьёт воду. Думаю, ему становится лучше.

— Он пьёт воду.

— Он просыпается, немного хрипит, что означает, ему хочется пить. Я использую трубочку. Он сосёт её, потом опять ложится спать, — для леди в прихожей я добавил: — Мисс Ти утверждает, что этим утром он сделал ей предложение. Она просто пыталась поддразнить меня.

— Потребуется ещё много времени прежде, чем этот парень сможет снова грешить, — он осматривал раны Морли, когда говорил. — Он самая удачливая жертва с ножевыми ранениями, которую я когда-либо видел. Некоторые из этих ран шести дюймов глубины, но ни одного повреждения артерии или жизненно важного органа. Кроме того нет никакой инфекции. Не давите на него своими вопросами. Он ещё какое-то время будет не в состоянии отвечать. Ах! Он очнулся.

Морли открыл глаза, оценил толпу, и издал свой звук:

— Воды.

Целитель достал чёрную стеклянную бутылку размером с мой большой палец, с прозрачной стеклянной пробкой.

— Три капли на кувшин воды. Держите её отдельно от воды. Это от боли. Ведь всё ещё очень больно, да? — спросил он Морли.

Дотс крякнул, и закрыл глаза.

Целитель произнёс в сторону двери:

— Я сделал всё, что мог. Он выздоровеет. Насколько хорошо, зависит от того, как чётко он будет выполнять мои инструкции. Никаких отклонений от диеты, воды сколько захочет. Капли не вызывают привыкания, только сильную сонливость. Держите его в чистоте, переворачивайте время от времени. Ему требуется только время. Всё описано в инструкциях, которые я дал вам, мадам. Выполняйте их слово в слово.

Ничего себе! Я никогда не слышал, как кто-нибудь отдаёт приказы Белинде Контагью. А этот псих делал это. А она кивала! Она смирилась с инструкциями тоже. Морли непременно попытается сбежать, до того как выздоровеет.

Неистовый Прилив Света ничего не сказала. Едва взглянув на него до этого, теперь совершенно игнорировала Морли. Её привлекло что-то на улице.

— Ваша крыса-партнёр довольно умна.

Места было мало, но мне удалось протиснуться к ней у окна. Палёная находилась внизу, разговаривая с несколькими командирами красных фуражек и парой громил из руководителей среднего звена с предприятия Белинды. Я был рад видеть, что моя маленькая девушка получает уважение, как и должна самая лучшая ищейка в городе.

— В каком смысле? — спросил я.

— Она хочет идти назад по следу, а не вперёд.

По обратному следу козлов? Это легче, чем преследовать неизвестного человека, который, убегая, убил троих. Кроме того, так безопаснее. И полезнее. Оба раза нападающие пришли с одного направления, а ушли в сторону Холма.

— Девушка страшно умна. А что вы делаете здесь?

— Личная просьба принца Руперта.

Ну да. Друг семьи, вспомнил я.

— А как живут ваш папа и дочка Кеванс?

— Нам сейчас не до пустяков. Давайте сконцентрируемся на текущей задаче. Я сейчас уже не та женщина, что вы помните.

Она подняла на меня свои холодные, изумрудные глаза. Я испугался утонуть в них.

— Очень жаль. Вы, наверное, думаете, я тоже уже не тот человек, которого вы помните.

Я заметил, как несколько подчиненных крысюков Джона Растяжки появились из тени, Палёная шла со свитой головорезов. Они были по разным сторонам от закона и держались сзади, чтобы не отвлекать её.

Я поинтересовался:

— Вы знаете, почему эти неприятности вызывают столько беспокойства?

Седлающая Ветер твёрдо выдержала мой пристальный взгляд. Её глаза были ярко-голубого цвета, я вспомнил ту застенчивую девушку, которой она была.

— Мои объяснения очень предположительны. Принц Руперт обеспокоен возможной связью с Холмом.

Однажды я встречался с наследным принцем, он просил меня стать его личным агентом. Он был столь же решителен, как Дил Шустер, насаждавший в Танфере закон и порядок. Кто не признавал, что правила существуют, были для него ужасными извергами.

— Я хочу знать, что вы делаете здесь, в этой комнате, с нами?

— Я думала, что с помощью целителя смогу узнать что-то полезное, но оказалась неправа, и сильно удивлена, увидев вас… Я должна вернуться к работе. Мне нужно быть там с теми людьми.

Она, как и раньше, жестоко поимела меня и Белинду, без интима. Я остался совершенно обалдевшим от неё. Эти глаза… Я совсем забыл эти глаза.

22

Белинда осадила Седлающую Ветер:

— Между вами что-то было? Я думала, знаю про всех глупышек, которые были у тебя после меня.

— Только в её мечтах, возможно, она немного бегала за мной когда-то, но из этого ничего не вышло. Хотя… Она разносторонне развитый тип личности.

— Ей надо было спуститься с Холма, чтобы поймать тебя.

Белинда шутила, но из-за усталости и волнений, казалась серьёзной.

Я закрыл рот на замок. Белинде, на самом деле, это было неинтересно. Она, держа за руку Морли, спросила:

— Где, чёрт побери, ты был в течение последних десяти дней?

Я запутался.

— Десять дней? Есть события, о которых ты не поделилась сведениями со мной? Предыстория меняется, по мере нашего движения вперёд?

— О чём ты болтаешь?

Тут я вспомнил, и понял, я тупица. Всё, что она рассказала мне, это то, что он был спрятан здесь за три дня до того, как меня привели сюда.

— Сам не знаю. Мне сложно привести разум в боевую готовность. Ты ведь ждала три дня перед тем, как приехала ко мне?

— Я была напугана. Ну, ты ведь понимаешь, когда в мозгах заскоки начинаются, мы все совершаем глупости.

— Он мог умереть.

— Но не умер. И я нашла вовремя тебя и Детей Света.

— Извини за скулёж.

— У меня тоже было такое состояние.

Белинда смотрела на Морли коровьими глазами, подобные я видел у тысяч других женщин. Я взял паузу для короткой прогулки по мирам интуиции.

— Белинда?

— Ну?

— Происходили какие-либо странные события в этом районе до того, как я объявился здесь?

Иногда мисс Контагью проявляет свойства телепата.

— Ты думаешь, они подозревали, что он всё ещё жив, но не знали, где искать? И поэтому следили за тобой. Они совершили нападение на твоё жильё, чтобы заставить тебя действовать… Нет. Что-то не сходится.

— Они следили за тобой, пока ты не связалась со мной, а потом уже стали следить за мной. Я поступил бы именно так. Почему они так безрассудны? Где это случилось? Что сказали люди, которые нашли его?

— Пока не знаю где. Собираюсь сходить посмотреть на это место. Они решили, что он мёртв. Вот и всё. Они решили, что ему уже ничего не понадобится, поэтому начали выворачивать его карманы.

— И нашли что-то, что связывает его с тобой. Поэтому, поступили правильно.

— Они сделали то, что, как они думали, могло добавить им денег в карманы.

— Неужели они сделали неправильную ставку?

— Нет. Это очень полезно для связей с общественностью. Я должна иногда подкармливать зверя.

— Ты получила назад его вещи?

— Получила. Я думала, что он, возможно, пострадал из-за чего-то, что нёс. Но при нём ничего такого не было. Возможно, он был обчищен, там, где на него напали.

— Как насчёт трупов нападавших? Никто не мог нанести такой вред Морли и не получить от него сдачи.

— На месте, которое я собираюсь проверить, есть следы крови и другие признаки большого боя, но никаких тел. Мои люди нашли две деревянные пуговицы, клочки серой шерстяной ткани, и сломанную деревянную маску с глазницами для стеклянных глаз. Странно, да? Я надеялась, что Пулар Палёная сможет с ними что-нибудь сделать, но она сказала, что уже поздно, след давно остыл.

— Он отсутствовал в течение десяти дней?

— Ещё раз повторяю, да.

— Он совсем ничего не сказал Саржу, Рохле или ещё кому-то из своих балбесов?

— Нет. Я поехала туда даже раньше, чем он появился весь в дырках. Мы уже говорили об этом.

— Я спрашиваю ещё раз. У тебя есть свидетель.

— Он из тех, кого больше никто не найдёт.

— Спрятан для сохранности, — в реке, с большими камнями вместо обуви.

— Скорей всего. Но доказательств этому нет, только интуиция.

— Никаких чудесных тел в обтягивающей чёрной коже?

— Нет. Мы найдём его, в конце концов.

Конечно, мы его найдем.

— Я не могу представить Морли отсутствующим столько времени. Максимум одна ночь. Он деловой мужик со своим бизнесом.

— Твоя мысль не страдает оригинальностью.

— А я и не претендую, просто размышляю вслух. И у меня вопрос из личного интереса. Как плотно ты сотрудничаешь с Директором?

— Мы делаем вид, что не замечаем шатания здесь друг друга. Связи между рядовыми будут забыты.

— В последний раз, когда наши пути пересеклись, Шустер набрал команды специалистов. Одна из них должна была проводить судебное колдовство.

— Спецы. Здесь сейчас с десяток команд, и ещё больше на подходе.

— Если судебная группа по колдовству прибыла, возможно, ты сможешь заставить Шустера проверить это место, когда встретишься с ним.

— Предложу. Но красные фуражки не дадут и дерьма для Морли.

Я посмотрел на Дотса. Какие тайны мы добудем, когда, наконец, он сможет сесть и говорить? Он выглядел более расслабленным. Капли в питье, похоже, работали.

— Есть один очевидный ответ, почему Морли отсутствовал в течение десяти дней.

— Он был в плену.

— Подходит под известные нам факты. И объясняет, почему некто пытался убить его, если предположить, что он сбежал.

— На нём нет признаков плена.

Я поднял руку, посмотрел на запястье. Естественно ничего.

— Значит, его не держали в цепях.

Белинда стояла у окна и смотрела на улицу, скорее всего, при этом ничего не видя.

— Я, похоже, поменяю своё решение.

— Какое?

— Перевезём Морли в твой дом.

— Правда? — нужно поосторожней с ней.

— Я хочу одним ударом прихлопнуть двух зайцев. Ему нигде не будет безопасней, и твой партнёр может узнать то, что мы должны знать.

Белинда может удивить в любой момент.

— Одна проблема. Старые Кости мёртв для этого мира сейчас.

— Ты всегда так говоришь.

— На этот раз это правда. На самом деле, это почти всегда, правда.

— А ты здесь. Единственный человек, который в состоянии вытащить его из реликтовых мечтаний.

Это отчасти верно.

Появились Страсть и Диди

23

Как у хозяйки империи, охватывающей всё подбрюшье Танфера, в которой работало более тысячи человек, у Белинды были обязательства за пределами «Огня и Льда». И для их выполнения нужно было напряжённо трудиться, а она просто сидела здесь, глядя на Морли и бормоча, по поводу жесткого складного стула, любезности в адрес гения Кипа Проза и технической проницательности Объединенного производственного комбината.

Мисс Ти принесла четыре стула. Вряд ли они стояли в сложенном виде в соседней комнате. Без сомнения, они стоили целого состояния. А дешевые подделки могут появиться уже через пару недель, если я по причине отсутствия не смогу отстаивать права интеллектуальной собственности Комбината.

Есть, конечно, и законы, но мы должны проводить их в жизнь сами.

— Белинда?

Она не ответила.

— Эй. Девчонка. Слушай. Здесь работает эксперт. Давай продолжим с вопросами и ответами.

Она устало взглянула на меня.

— Давным-давно, два дня и несколько часов назад, ты рассказала мне кое-что о ситуации с Морли. С тех пор многое изменилось, всё движется к чему-то менее определённому и более неоднозначному.

— Так случается, когда начинаешь опрашивать свидетелей.

— Точно. У тебя был свидетель. Что с ним теперь?

— Как я уже рассказала тебе, он исчез. Кроме того его история не выдерживала критики.

— Фальшивка.

— Оглядываясь назад, я думаю, что он искал след Морли. Но я не уверена в этом. Я не скрывала факт того, что он жив.

— Может, он сам был злодеем?

— Я не знаю.

— Сержант Берри настаивает, что мы боремся с чокнутыми. Он мог быть одним из тех, кто кормится с судебных процессов по их преступлениям? Некоторые даже пытаются договориться со свистунами, чтобы ходить по пятам за ними во время расследования.

— Возможно. Но держу пари, что у него даже не первая стадия чокнутости.

— Помнишь, как он выглядит?

— Если была бы художницей, то смогла бы нарисовать его портрет.

— Ты должна постараться набросать его изображение.

— Постараюсь.

— Мы можем нанять художника.

— Не думаю… Чёрт. Я знаю, мои способности для составления описания недостаточно хороши.

— Я думаю, мы можем сделать так, чтобы Покойник достал изображение и передал его квалифицированному живописцу. У нас есть несколько хороших портретистов в Танфере.

Белинда так полыхнула на меня взглядом, будто хотела усилием воли вызвать спонтанное возгорание моего тела.

— Я думал, ты слишком параноидальна, и согласишься на простейший способ.

— Я? Параноик? Ты, мужлан, если…

— Что если он пороется в твоей голове?

Она не ответила. Эта идея пугала её.

— Он делал это и прежде. Ты пережила. Что он сделает с тем, что найдёт? Будет сидеть, исходя самодовольством, от того что смог заглянуть под твою юбку?

Она не смогла сразу найтись с ответом. Прибытие взволнованной мисс Ти спасло её. Мисс Ти выплеснула:

— Вам лучше спуститься вниз, мэм. Проклятый, чёртов наследный принц здесь, собственной персоной.

Белинда сказала:

— Похоже, что я там необходима.

— Хочешь, пойду с тобой? Я знаком с ним.

— Чушь. Ты даже не просочишься к грязи между пальцами ног людей в его окружении, не говоря уже о приближении к нему.

— Спорим, что ты неправа. Однажды он просил меня быть его личным частным сыщиком, — и я ему отказал. Мне нравится, когда в качестве босса только я сам. А так как я им и был, то сказал ему: «Извините, нет».

Работа ушла к умному мошеннику по имени Скрытный Фелхск вместо меня.

Уверен, Фелхск встретил плохой конец, так говорил я себе, бродя по этажам предприятий Объединения, надеясь напугать редких дураков, которые обкрадывали своего работодателя в то время, когда люди голодали, если теряли свою работу. Объединение и Пивоварни Вейдера были единственными работодателями, создающими рабочие места в эти дни. И я работал на обоих.

Сидя здесь, в тишине, с королевой преступности и лучшим другом, который не мог показать мне свою насмешливую ухмылку, у меня не было выбора, кроме как оценить то, кем и чем я стал. Это заставило меня немного смутиться.

Белинда сказала мне:

— Делай свою работу. А я очарую Руперта.

— Постарайся не сразить его. Будь осмотрительна в своих попытках.

— Хитрожопый. Я уже много раз говорила тебе, я не та девушка, что была в прошлом.

Конечно, она осталась прежней. Просто лучше скрывала это. И она собиралась оказаться в присутствии раздражительной и снисходительной личности.

Несмотря на все свое благородство взглядов и решимость действовать во благо Каренты, Руперт был редкостным козлом. Он обожал творить добрые дела, но не имел ни тени сомнения, что королевские подданные, как в социальном, так и в умственном плане находятся на более низкой ступени.

Он был пастухом, связанным клятвой, ограждать своих бессловесных животных от опасности.

— Удачи тогда, дорогуша, — сказал я Белинде.

24

Страсть явилась поздно и принесла воду и фунт соли.

— Нам пришлось ее заказывать, кухарки все равно не дали бы, — она ступала осторожно. — Возможно, утром вы нас с Диди не увидите. Нам нужно время прийти в себя. Этим засранцам из Стражи всем подавай молоденьких, а чаевые дают хреновые.

Что я мог ответить? Что они должны иметь дело с любыми засранцами независимо от их профессии?

Я попытался выглядеть сочувствующим.

— В следующий раз, когда придёшь, принеси что-нибудь ещё почитать.

— Если смогу ещё ходить. А вы можете и сами спуститься и взять, что вам нужно.

Чудо из чудес, происшествий больше не было. Несмотря на свою смелость, плохие парни поняли, идти за Морли в «Огонь и Лёд» невыгодно для них.

Ночь за ночью я сидел и ждал, когда смогу сделать что-то большее, чем поить и кормить его. Это походило на возню с новорожденным, только мне не приходилось менять его пелёнки.

Меня интересовало, чем закончилась у Палёной экспедиция с выслеживанием. Меня интересовало, чем занят Шустер, что собирается предпринять наследный принц, и что узнала Белинда. И, ещё больше, я волновался за Тинни. Я надеялся, что её охраняют лучше, чем меня. Единственные люди, которых я видел, были мисс Ти, Страсть, и Диди. Мисс Ти помогла, когда остальные леди были заняты из-за повышения спроса на их основную профессиональную деятельность. Мисс Ти не занималась этим. Никто ничего не мог сказать о том, что происходит за пределами дома.

Я материл всех, кто обслуживался в «Огне и Льде».

Сидя в этой комнате с этим человеком, я всё сильнее приближался к границе взрывного безумия.

Мне нужно было вновь набраться терпения. Морли понадобится ещё много времени, чтобы начать самостоятельно вставать с постели. Чтобы окончательно восстановиться, ему может потребоваться год. А потом мы пойдём и доберёмся до тех, кто причинил ему боль.

Вошла Страсть.

— Это последняя имеющаяся у нас книга. И самая скучная.

Она подала мне изодранный старинный томик, которому было лет сто, а то и больше. Он был перевязан лентой, чтобы вырванные страницы не разлетелись.

— Что это? Может, мне не стоит развязывать эти узлы.

Страсть, наконец, решила, что я не так ужасен, не опасен, добродушен. Из тех дяденек, что держат свои руки при себе. Мы могли поговорить о книгах. Только о книгах, но не долго. Она была популярной девушкой с широким списком постоянных клиентов.

Книга оказалась историей ранних лет Танфера, до создания монархии. Она была копией с копии. Читать приходилось медленно, потому что язык был устаревший.

Я был взволнован, потому что несколько глав касались времён, когда Покойник был ещё жив. Он, возможно, и не упоминался в ней, но я мог посмотреть в окно тех лет, в которые он сформировался.

— Страсть, сколько времени ты рассчитываешь прожить?

— К чему этот вопрос? — сразу ушла она в оборону.

— Есть человек, который считает, что твой ум расходуется здесь впустую.

— Хм, может быть. Здесь не весь бизнес, которым мы занимаемся. Тело здесь быстро становится загнанным, я хочу уйти отсюда в мой двадцатый день рождения. И мне никогда не придётся работать больше, если мои инвестиции будут удачны, я смогу взять с собой Диди, если она сможет научиться жить без внимания к своей персоне.

Диди был звездой дома. Обычно, она имела дело только с избранными приватными клиентами. Она была белокура, не слишком умна, с примесью эльфийской крови, очень чувственна, когда хотела этого, и, по слухам, наслаждалась своей работой. Это было необычно в подобной торговле. Она жаждала одобрения. Здесь она получила всё, в чём нуждалась. Страсть боялась, что она откажется бросить эту работу.

Страсть была умнее, чем старалась выглядеть. Я со временем понял, что все наши разговоры сводились к работе Объединения.

Почему? Есть Объединённая компания, но вы не можете купить акции. У разных людей разный процент в прибыли, и каждая доля твёрдо установлена. Если партнёр-основатель хочет выйти из дела, он должен предложить свою долю в первую очередь другим инвесторам. Хотя до сих пор никто не проявил склонности к выходу.

Объединение было создано, чтобы сделать нас всех богатыми, поставляя на рынок плоды гения Кипа Прозы. Основными акционерами были Кип и его семья, Тейты и Вейдеры из Вейдеровских Пивоварен. У меня тоже имеется небольшая доля за то, что я спас Кипа в трудные для него время, и за то, что догадался привести его в компанию богатых людей, которые позволили ему изобретать, играть и делать их ещё богаче, чем они уже были.

Субъективно, мне казалось, я потратил половину всей жизни в «Огне и Льде». По календарю прошло четыре дня. Мой лучший друг продолжал спать, просыпаясь только иногда, чтобы попить. Меня заинтересовало, не заключается ли всё его лечение просто в управлении болью. Содержание Морли в коме походило на хорошую идею с медицинской точки зрения. Но это было менее разумно для тех из нас, кто был по природе нетерпелив.

Уверен, я бы уже вскочил и бегал, если бы, конечно, меня не привязали, чтобы я не мог пошевелиться.

Белинда работает, должна, во всяком случае. Она считает, что для Морли более важно вылечится, чем для нас, чтобы он мог выйти и рассчитаться со своими злодеями.

Я думал о глупостях и знал это. Я боялся, что простое наблюдение за Морли закончится у меня ненавистью к нему.

Мисс Ти иногда позволяла себе зайти сюда. Она не становилась менее антагонистической. Но, наконец, она появилась в менее мрачном настроении.

— Домино сказала, что пора перевозить его. После ужина и вечернего туалета. Если вам нужны дополнительные приготовления, скажите мне сейчас.

Я упомянул про тарелку баранины с рисом, которые мне так понравились, поразглагольствовал о том, как буду скучать по этому месту, которое было мне домом так долго.

— Вы были здесь меньше недели.

— А по ощущениям гораздо дольше.

— Мы тут ни при чём. А вы просто хитрожопый. У меня есть разрешение Домино, я не должна мириться со всяким дерьмом.

— Ну, ну.

— Именно так. Собирайте свои вещи. Не забудьте свой арсенал под кроватью, пока никто не прислал судебную повестку. А книги останутся дома.

— Может, разрешите взять несколько наиболее интересных.

— Теперь вы начали тупить.

— Ничего не могу с собой поделать. Сказывается время проведённое здесь взаперти.

— Теперь ещё собираетесь обвинять в своих дефектах личности и нас тоже?

Ого!

— Хорошо, что мы всё ещё любим друг друга.

Показался призрак улыбки.

— Будет ли там, куда вы переедете, лучше?

Я сдержался. Может, и не будет. Мои обязанности не изменятся.

— Я не знаю. Приходите, если будет время, посмотрите.

25

Как и обещала, Белинда появилась после ужина в окружении нескольких здоровенных прихвостней. Диди и Страсть вернули обратно тряпки Морли, в которых он у них появился. Большая часть крови была отстирана. Дырки остались не заштопанными. Вокруг царили смешанные чувства. Диди и Страсть страдали от того, что Морли уходит, хотя они не обменялись с ним ни словом. Несмотря на свое отношение, мисс Ти тоже была недовольна, она оторвала от отдыха свободный персонал, чтобы организовать переезд Морли и моих вещей.

— Катафалк? — спросил я Белинду, когда вышел на улицу. — Ты собираешься везти его в катафалке?

Где она только нашла его? Их всего, наверное, не больше десятка в городе.

— Да. Надевай шляпу и пальто, которые Джоил приготовил для тебя. Потом залезай наверх и занимай свой пост.

— В смысле?

— Забирайся на сиденье возле кучера. Попытайся выглядеть похожим на профессионала.

— Профессионала в чём?

— Этот вопрос всегда тебя так волнует? Шевелись! У нас нет времени для игр.

Из задней двери публичного дома вышли четверо. Они выглядели в точности, как люди, украдкой выносящие труп оттуда, где его не должны обнаружить. Я оставил мисс Ти со звонким чмоком в щёчку, а Страсть — с обещанием вскоре ее навестить, решив быть более зрелым и избежать поведения, характерного для меня несколько лет назад. Мой лучший друг лежал на носилках, накрытый чёрным шерстяным одеялом, и несколько человек, включая меня самого, рассчитывали на меня, чтобы доставить его туда, куда нужно, без лишних неприятностей.

Я принялся примерять костюм.

Джоил походил на тощего костлявого подростка с глазами зомби. Он одел меня в длинное чёрное пальто и чёрную шляпу, полусогнутую, как шерстяной колпак, почти в фут высотой. Вместе со шляпой я получил длинные, кудрявые баки гильдии гробовщиков на висках. Шляпа была с элементами парика. Джоил сказал:

— Хватит держать себя за жопу, полезай на место. Да, шляпу обязательно нужно надеть. Шевелись!

Может, поэтому вы никогда не узнаете гробовщика, если он не при исполнении служебных обязанностей. Он носит маскировку на работе.

Пальто было мне тесновато в плечах. Оно висело до лодыжек. Забраться на место удалось с трудом. Гадкая проклятая шляпа соскальзывала прямо на глаза.

Устроившись, я начал обдумывать и копить свое негодование на человека, который опрокинул мою жизнь, ввязавшись в поножовщину. Если бы этот придурок не нарвался, я сейчас обнимался со своей любимой рыжулькой.

Катафалк был невысоким фургоном, хотя сиденья находились высоко. Кучер, сидевший слева от меня, спросил:

— Ты вооружён, Шустрик?

— Почти, — я показал ему свой головолом. — Тип с растрёпанными рыжими волосами сложил мое тяжёлое вооружение вместе с клиентом.

Мужчина усмехнулся. Он был стар и прилично выпивши, похоже, это было его истинное призвание.

— Клиент. Хорошо сказано. Дубинка тоже хорошая. На сегодняшний вечер подойдет. Никто из воскресителей не решится побеспокоить такую толпу.

Двое всадников возглавляли процессию, за ними ехала карета Белинды с головорезами. Вслед за ней двигался еще один вооружённый наездник, а за ним катафалк с могучим Гарретом наверху и вооружёнными головорезами на подножках с обеих сторон. Один из них был моим новым приятелем, Джоилом. Позади катафалка находились еще два всадника.

— А что за воскресители?

— Похитителей тел. Они стали проблемой в последнее время. Кто-то покупает трупы молодых людей в хорошем состоянии. Где ты был, Профессионал? За городом?

— Можно и так сказать. Кража трупов, да?

Я первый раз услышал о подобном. У него не было никаких причин выдумывать это, в период, пока я работал нянькой. И еще меньше раньше. Но и никто не имел причины держать меня в курсе подобных дел. Мой бизнес заключался в защите Объединения от воровства со стороны рабочих и хищничества интеллектуальных пиратов. Так же как и пивоварен Вейдеров.

Катафалк дёрнулся. Я шлёпнулся на задницу, а кучер проворчал:

— Не отвлекайся, Шустрик. Твоё дело следить за мной и тем, кто внутри. Но он вроде как мёртвый и, скорее всего, не вернётся за тобой, если ты уснёшь, а барабашки наложат на него лапы. Другое дело старый приятель капитан Роджер, он обязательно вернётся. Особенно, если сыграет в ящик.

— У меня проблемы со вниманием, — такой проблемы у меня не было до встречи с Тинни. — Если увидите, что у меня стекленеют глаза, дайте мне локтем по рёбрам. Я чёрт на колёсах, когда весь во внимании.

— Искренне надеюсь, что мне не придётся увидеть тебя в действии, приятель.

Я решил, что Роджеру около шестидесяти лет. Это означало, что он побывал в Кантарде и вернулся домой. Это означало, что он помнит парней, которые не могли сосредоточиться. Все мы, кто возвратился, помним парней, которые не могли сосредоточиться. Их кости украшают тамошнюю пустыню.

Конвой направился на юг, свернул на Гранд-авеню, а затем взял курс на район моего дома. Улицы не были оживленными. Мы не привлекали необычного внимания. Я стремился доблестно бдеть, ради моего лучшего друга и моего нового приятеля Кэпа Роджера. Меня хватило на полчаса, после чего Роджер решил, что я готов к тычку локтем.

Я не мог отключить свой разум. Никак не удавалось успокоиться.

Локоть Кэпа Роджера разбудил меня, когда процессия приблизилась к моему дому на Макунадо-Стрит. Я вернулся в реальность с подозрением, что у меня было прозрение, которое не могу сейчас вспомнить, потому что слишком туп, чтобы обратить внимание на момент откровения.

В связи с тем, что меня занимали мысли о том, какие у нас с Тинни отношения, я догадался, что, вероятно, упустил шанс к примирению.

Катафалк остановился в шаге от моего крыльца. Когда я спешился, то заметил вышедших соседей. Дверь открылась. Палёная и Дин вышли на улицу. Теперь я почувствовал обнадёживающее присутствие Покойника, не спящего и сильно интересующегося.

Всё благодаря Палёной, она чудесная малышка.

На мгновение я почувствовал себя умиротворённым, как дома, чего со мной давно не происходило.

26

Я счёл, что глубина приверженности Белинды Контагью к Морли отражалась в готовности идти туда, где её мысли не могли остаться в секрете, но…

«Её готовность поддерживается предусмотрительным применением технологий».

— В смысле?

«Однажды группа молодых магов, наряду с другими грехами, создала сеть, которая могла не давать мне видеть их мысли».

Я вспомнил. Я повнимательней присмотрелся к Белинде.

— Она без парика.

Я стоял в коридоре, усиливая затор. Люди были повсюду, мешая друг другу. Морли должен был отправиться в каморку, когда-то в древности считавшуюся моим кабинетом. Палёная освободила его, потом была поставлена кровать, стулья и ещё несколько других скелетоудобств. Парни с носилками не могли разобраться, как развернуться в дверях.

Комната была меньше, чем та, в которой находились мы с Морли до этого, но здесь я мог не ограничивать себя только этим пространством. Я мог бродить из комнаты в комнату, с этажа на этаж и даже спуститься в погреб. Широкие открытые пространства, по сравнению с прежним местом. А Палёная была более интересным обществом, чем угрюмые люди из «Огня и Льда».

Меня загнали в офис Палёной, пока носильщики крутились, проталкивались и спорили. Джоил и Белинда выкрикивали советы, которые только увеличивали общий беспорядок. Интересно, что подумают соседи. Нечасто увидишь гробовщиков, производящих доставку, а не вывоз.

«Сетка у самой кожи её головы, вплетена в волосы».

— Её старания пропали даром, — ведь любой из этих бруно знал то, что Белинда желала сохранить в тайне.

Слишком много всего происходило одновременно. Я не мог уследить за всеми сразу. Покойник был гарантией того, что никто не будет собирать сувениры и прятаться в шкафу.

Всё стало ещё хуже, когда Белинда перешла от советов к тону имперских указов.

— Эй, женщина! Да, ты красавица, которая забывает, где она находится. Успокойся. И выведи лишние тела на улицу.

Её бандиты занесли Морли в его новое жилище и уложили в его новую кровать. В этот момент я понял, что с нами нет Страсти и Диди, чтобы кормить и менять ему бельё.

Белинда хмуро посмотрела на меня. Сейчас она всё-таки вспомнила, где находится, что тут делает, и кто находится у неё спиной, вне поля зрения, но, возможно, всё ещё в её мыслях.

— Да, хорошо. Джоил, забери шляпу и пальто у мистера Гаррета. Остальные, идите в Дом Дуреля. Ждите там. Джоил, заплати Роджеру и поблагодари за пользование катафалком. Ворден, скажи моему извозчику тоже ждать в Доме Дуреля.

Я сказал:

— Мне очень не хочется отказываться от пальто. Мне нравится его вид.

Но я отдал его.

Джоил сказал:

— Присмотрись к Кэпу Роджеру. У гробовщиков всегда бывают вакансии.

— Я оставил кое-какие инструменты в катафалке. Они понадобятся мне. Не будешь ли так добр, сложить их у входной двери?

Белинда кивнула. Джоил принял это как приказ и ушёл. Покойник слегка коснулся меня, подтвердив мои подозрения. Я спросил Белинду:

— Ты проводишь много времени рядом с Джоилом?

— Не совсем так. А что?

— Он помешан на зле. И пахнет как те парни, которые могут стать непредсказуемыми.

Белинда посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Словно я пристал к ней на улице, настаивая, чтобы она выслушала мою теорию о королевском заговоре, с целью скрыть правду о людях-кротах, которые живут в пещерах глубоко под землёй.

— Ты видел что-то, что я пропустила?

— Может я и неправ. Но он так смотрит на тебя, когда ты не знаешь, что он смотрит… Я сказал бы, что это похоже на страсть.

— Я думаю, знание этого может пригодиться.

«Она настоящая человек-акула».

— Ты, тем не менее, можешь считывать её мысли?

«Нет, ты всё испортил, спросив об этом».

У меня постояннаяпроблема, я выражаю словами свою половину наших бесед.

— Это я по привычке.

«Мягко сказано».

Войдя в прихожую, Дин сразу сбежал на кухню. Он скрывался там, пока, ставший уже давно мне родным, дом кишел злодеями, но не из трусости, а не желая быть растоптанным. Наконец он вышел.

— Что за спешка снова?

Больше всего он боялся, что скажут накормить всю орду, а ещё нервничал, потому что Белинда и я до сих пор были у него на виду, а требующий особого ухода Морли спрятан в моём старом кабинете.

— Мне придётся серьёзно пройтись по магазинам, если здесь появятся дополнительные рты.

Палёная сказала ему:

— Составь список. Когда появится Джон Растяжка, то займётся этим. Никто из нас не должен выходить на улицу. Это небезопасно.

Дин пожал плечами. Он не спрашивал моего мнения, привык, что Палёная приняла управление на себя.

Я уловил смысл. Дело было не в опасности. Палёная дала старику повод позволить кому-то сделать за него работу.

Годы Дина брали своё.

Я сказал:

— Мы должны решить, что делать с Морли. Белинда, ты вернёшься к своим делам в обществе. Палёная и я можем, возможно, изредка кормить, обтирать губкой и менять бельё, но мы не специалисты, чтобы делать это регулярно. Нам нужен человек, заслуживающий доверия, — потому что он или она не будут жить на месте работы. Там негде поместиться ещё одному человеку.

Палёная ответила:

— Не волнуйся, Гаррет. Кто-нибудь из женщин Джона Растяжки займётся этим.

Палёная уже всё предусмотрела. Можно было не суетиться.

Белинда сказала:

— Я здесь больше не нужна.

— Не уходи, — сказал я. — Мы ещё не поговорили о том, что ты узнала за прошедшие дни.

— Ничего принципиального.

Я подождал мысли Покойника. Ни одной не пришло.

— Совсем ничего? Верится с трудом.

— То, во что ты веришь, твоё личное дело. Я сейчас ухожу. Буду иногда проверять, если ленивый тупица, наконец, проснётся, отправь сообщение.

Она решительным шагом направилась к двери.

Покойник слегка прикоснулся ко мне, просто нежно предложил держать рот на замке, пока она не удалится из дома.

27

Я закрыл дверь, быстро мысленно составил список лиц, которых увидел. Их было несколько десятков, однако, все ушли одновременно с катафалком и каретой. Некоторые были телохранителями Белинды. Ни один из них не вызывал тревоги. Никто не даже не заинтересовал Покойника.

«Присутствие мистера Дотса не сможет остаться тайной. Умный человек, задавая правильные вопросы, сможет разобраться в происходящем даже с такими неприметными свидетелями».

— Ну и что?

Я был слишком уверен в своей неприкасаемости в собственном доме. Мой осторожный партнер обратил мое внимание на излишнюю самоуверенность.

«Я наиболее эффективен, когда моё присутствие и способности никому неизвестны. Надо, чтобы все думали впредь, что ты работаешь самостоятельно».

Я начал придумывать мощные возражения. Он прервал меня: «Как бы ты справился со мной, учитывая знания, которые у тебя про меня есть?»

Парочка способов сразу пришла мне на ум. А это я ещё ограничивал себя, я не так безжалостен, как некоторые.

«Вот видишь. Это потому что ты знаешь, чему противостоишь. Вот почему мой народ никогда не раскрывал всех знаний о себе, ни друзьям, ни врагам, ни братьям».

Мудрость, с которой трудно поспорить. Сейчас, я считал, лучшим способом добраться до него и Морли одновременно было бы нападение с применением зажигательных бомб. Поджечь дом и спалить всех, кто окажется внутри.

Есть люди, которые способны сделать такое, а потом спать как младенец. Люди, которые сделают это за высокую цену и с высоким качеством.

Директор Шустер иногда выдаёт неплохие идеи.

«Ты начинаешь понимать. Мы очень уязвимы для тех, кто знает, кто мы и что из себя представляем».

Без сомнения в его мысли несколько смысловых уровней.

— Я понял. Теперь, я совершенно точно понял, даже уверен, Белинда совершила ошибку, переместив нас сюда.

«Позволю предположить себе несколько версий. Возможно, она не планирует оставлять мистера Дотса здесь надолго. Только до тех пор, пока кто-нибудь не клюнет на нас».

— Мы что, приманка?

«Возможно. Кроме того, она будет рада, если я добуду одну-две подсказки из мистера Дотса».

— О чём?

«По главным вопросам. Кто? Где? Что? Почему? Когда? Как? И для кого? Или любые другие, которые могут указать, кому пора резать глотки. Я склонен согласиться с мисс Контагью, будет, возможно, полезно порыться у него в мозгах. Это будет трудной работой. Изучение разума, находящегося в бессознательном состоянии, как это ни странно, намного труднее, чем поиск в уме, который бодрствует, думает и пытается что-то скрыть».

— Верю тебе на слово. Ты ведь считаешь себя в этом экспертом.

«Конечно. А теперь найди кого-нибудь другого и приставай к нему. Мне нужны все мои умы, чтобы выковырять то, что мистер Дотс пока не знает, что знает».

28

Один обычай не изменился с моим переездом на Фабричный спуск. Палёная исправно платила за содержимое ледника на кухне. В настоящее время там находился бочонок Светлого Вейдеровского Пива, её любимого. Мой вкус склонялся к немного более крепкому, но светлое пиво было тоже хорошо после нескольких сухих дней.

Мы с Палёной взяли по большой кружке и кувшинчик про запас, затем отправились в её кабинет, оставив Дина готовить еду, причём количества таковой будет, похоже, гораздо больше, чем необходимо мне, Палёной и Морли. Мы устроились в удобной новой мебели и начали планировать, как вести наше дело.

Я сказал:

— Во-первых, я хочу знать, всё о том, что ты делала на прошлой неделе, в северном районе, — я сделал глоток светлого. Вкусно! — Я видел тебя. Они, думаю, не сказали тебе, что происходит.

— Почти ничего. Я взялась за работу, потому что ты попросил меня об этом в своей записке.

— И?

— Что и? Ты должен использовать больше слов и быть предельно ясным с нами, Другими Расами.

Интересно она это серьезно? Или просто шутит надо мной? Большинство моих друзей так и делало. Палёная была исключением.

— Работа по отслеживанию. Где и что выяснила? Что нашла? Это может дать нам ключ к разгадке, и спланировать мои действия, чтобы помочь Морли. Я знаю, что ты нашла что-то, потому что ты — это ты, Пулар Палёная, возможно лучшая из тех, кто когда-либо был.

— Ничего себе! Хочешь заставить меня чувствовать себя особенной?

— Палёная! Пожалуйста.

— Я всё время забываю, что ты теперь мерин. Хорошо. Мисс Контагью попросила, чтобы я вернулась по следу повозки с козлами. Я вернулась в Квартал Эльфов, на небольшой склад, там мы нашли совершенно нелепые вещи.

— В смысле?

— Не знаю, как лучше объяснить.

— Просто расскажи мне.

— Хорошо. Склад был около сорока на шестьдесят футов, двухэтажный, полностью открытый внутри. Тележка с козлами покинула склад через двойную дверь, каждая створка по три фута шириной и нормальной высоты. Они были заперты изнутри, когда мы оказались там. Мужчины мисс Контагью взломали их, пока Специалисты Директора Шустера смотрели в сторону.

«Пардон, детишки. Я могу помочь вам обоим. Это важное событие, о котором Гаррет ничего не знает, кроме того, что мисс Контагью хотела вернуться по следу тележки».

Палёная сказала:

— Она знала, что у козлов более острый и устойчивый запах, чем у людей. Отследив их, можно будет гораздо легче заполучить нашего злодея. Я могу продолжать свой отчёт?

«Нет, слишком многое будет упущено, если ты сделаешь это в устной форме».

Смутно я расслышал, как Палёная воспользовалась фразой, неподобающей даже для крысючки, затем я очутился в её памяти, смотрел её глазами с момента, как она взяла след. Сначала я видел вспышками отдельные моменты, Покойник запустил меня подобно плоскому камешку по поверхности пруда. Кадры сходились всё ближе и ближе друг к другу. Теперь я оказался перед вышеупомянутыми двойными дверями. Они были недавно покрашены отвратительной матово-оливковой краской с отталкивающим запахом.

Красные фуражки смотрели в другую сторону, пока головорезы Белинды взламывали засов. Никто не подошёл возразить возмущение на нарушение закона. Так как, когда Спецы прибыли, двери были уже открыты, то они смогли свободно войти и проверить, не происходят ли преступления внутри.

Дома никого не было. Люди Белинды и свистуны зажгли фонари, и сразу пошли вперёд.

Меня удивили различия в том, как Палёная и я ощущали мир. Для неё визуальные ощущения были менее чёткими и не такими цветными. Глубина её резкости была ограничена. Она плохо различала вещи на расстоянии более пятидесяти футов. Но запахи!

Она жила в богатом, очень богатом мире ароматов.

Её брат однажды сказал мне, что обоняние значительно более важно для крыс, чем для людей и большинства Других Рас. Я верил ему, но не до такой степени. Запахи подавляли всё.

А в этом месте, они были не лучшими. Это были запахи разложения плоти, химикатов и ядов, запахи, вживлённые в расовую память крысюков. Место пахло так, как то, где предки Палёной были созданы. Эта мысль поразила её в тот же миг, как она вошла внутрь, до того, как первая лампа пролила свет.

Свет только подтвердил истину, очевидную для её гениального носа.

Я, как маленький паразит, плавал по воспоминаниям Палёной, но не мог в полной мере оценить её впечатления, мои чувства имели немного другие приоритеты.

Как только налётчики осветили помещение, я увидел, что оно соответствовало размерам, которые сообщили ощущения Палёной. Здесь не было внутренних стен, только в дальнем углу слева, где пространство восемь на десять футов было отделено перегородками высотой восемь футов. Наверху ничего не было, только каркас, поддерживающий остроконечную крышу, коньковый прогон на высоте двадцати футов от пола.

Впереди стояли многочисленные стеклянные чаны, достаточно большие, чтобы поместить человека — и в нескольких они были. Их мог выдуть только мастер, умеющий колдовать. Все головорезы и свистуны сразу решили, что раскрытие секрета происхождения чанов приведёт их прямо к дьяволу, который создал эту мерзость.

Пришельцы двигались всё глубже внутрь склада. Удушающий запах разложения становился всё сильнее. Множество мёртвых мух плавало в чанах без крышек. Живых мух не было. Они вошли в переднюю дверь, но не дошли до самой гниющей плоти.

Запах действительно шёл от мёртвых людей. Двадцатифутовый массивный дубовый верстак стоял у задней стены. На нём было три трупа в процессе разборки. Кругом валялись запчасти. На правом краю скамьи стоял самый большой чан высотой примерно со стол, трёх футов в ширину и шести футов в длину. Лишние отходы сметались в раствор, который, должно быть, оставался очень едким, хотя становился разбавленным. В нём плавали куски не полностью растворённых крупных костей.

Разум Палёной был закрыт, кроме той части, которой она наблюдала. Она справлялась с ужасом лучше, чем я. И, конечно, лучше, чем солдаты Белинды и свистуны. Некоторые сбежали и не вернулись. Некоторые вернулись, но без последней съеденной ими еды. Только Седлающая Ветер, Неистовый Прилив Света, казалась невозмутимой. Она медленно шла вперёд, исследуя всё на своём пути.

Испытание, доставшееся носу Палёной, не доставляло удовольствия, хотя для изначальных крыс, от которых она произошла, вонь от тухлого мяса означала еду.

Палёная мало обращала внимания на Седлающую Ветер. Я не мог видеть, где смертоносная бродяжка ходит, окружённая десятифутовым заклинанием подходи-но-не-ближе. Палёную интересовала только фабрика кошмара.

Именно её она и нашла. Место, где монстров создавали из частей мёртвых людей. Это было самое гнусное логово некромантии, которое Танфер имел за столетия своего существования.

Я чувствовал себя разочарованным. Она не только не обращала внимания на Седлающую Ветер, она не совалась, куда я хотел. Хотя она добилась большего успеха, чем это удалось бы мне. Я бы сосредоточился на Седлающей Ветер. Она была исключительна во многих отношениях, кроме того, не принадлежа к Холму, она была одной из главных магов Танфера. И однажды однозначно дала понять, что склонна находиться возле одного определённого профессионального сыщика.

«Гаррет!»

Как молотком промеж глаз, чтобы я сконцентрировался.

Палёная отошла от остальных к окружённой стеной секции. У неё была хлипкая дверь, которую можно было запереть с любой стороны. Она была приоткрыта. Палёная толкнула её.

— Кто-нибудь, принесите свет.

Один быстро прибежал. Палёная и принёсший светильник вошли в комнату. Седлающая Ветер пошла за ними. Она что-то наколдовала, чтобы создать нормальное освещение.

Это была детская комната. Грязная одежда валялась повсюду. Незастеленная кровать была оккупирована большим, изодранным чучелом медведя. Повсюду царил беспорядок. Так же везде валялись заплесневелые объедки. Свистун с фонарем заметил:

— Кому-то нравятся чучела животных.

Их было штук пятнадцать, в основном крупных. Ещё была женская одежда, хотя, кажется, разных подростковых размеров. Палёная никогда особо не разбиралась в ней.

Палёная нюхала, а Седлающая Ветер приступила к интенсивному визуальному осмотру. Свистун спросил:

— Он держал ребёнка в плену? — он пришёл к очевидному выводу. — Мы должны найти этого парня.

Неистовый Прилив Света сказала:

— Вы бы лучше вышли, офицер? Охраняйте у порога, если хотите. Нашей первоочередной задачей является выяснить, кто жил здесь.

Она позволила Палёной находиться здесь. Палёная была удивительной девушкой.

Удивительная девушка не обращала внимания на то, что делала Седлающая Ветер. Насколько я понял, та делала то же самое, что и Палёная, вынюхивала магию.

Так и было. Неистовый Прилив Света решила, что это место должно быть освобождено от людей и закрыто. Должна быть установлена охрана, и никого нельзя сюда пускать, кроме принца Руперта. Палёная выяснила всё, что могла, и ей пришлось уйти вместе с остальными. Она всё рассказала Белинде, а затем вернулась домой. Больше ничего не было известно.

«Помимо прочего я обнаружил у мисс Контагью, пока она была у нас, неприятное для неё воспоминание о просьбе наследного принца отказаться от частного расследования».

29

Я сказал:

— Это, конечно, поражает. Но какое отношение всё это имеет к Морли?

«Будь терпеливее. Я пока всё изучаю, но работа трудная, как попытка свалить дерево, грызя ствол зубами».

Палёная потерла виски.

— Это не доставило мне удовольствия. Я надеюсь, больше нам не придётся проходить через это.

«Я всё запомнил. Теперь смогу снова пережить это, когда захочу. Больше тебя не побеспокою».

Я начал задавать вопросы. Есть у меня такая привычка. Палёная сказала:

— Ты видел то же, что и я. Тобой получено всё до крупинки из добытой мной информации. Я должна повидать своего брата, пока у меня еще не слишком сильно кружится голова.

— Кстати о Джоне Растяжке. Некоторые из его людей были возле курятника вместе с тобой. Зачем?

— Белинда планировала задействовать их как-то. А ещё Фунт Смирения отправил их присмотреть за мной. Белинда же передумала, но заплатила им.

— После того, как она получила предупреждение.

Нужно будет поговорить с ней об этом.

«Нет. Она заинтересуется, откуда ты узнал это. И тогда придёт к заключению, что её сетка для волос не идеальна».

Палёная встала.

— Запри за мной дверь, — и добавила: — Я ненадолго.

Она всё сделала быстро, пока я стоял на крыльце, наслаждаясь обменом мыслями с Покойником, и разглядывал лица на улице. Я заметил, как Палёная приблизилась к двум мускулистым крысюкам. Старые Кости сказал мне: «Тут ничего полезного. Один наблюдатель от предприятия мисс Контагью, единственной задачей которого является выяснить, кто ещё наблюдает».

— Вот именно? Из Аль-Хара никого нет?

Я открыл дверь Палёной.

«А та женщина, вверх по улице, всё ещё держит у себя пост Стражников?»

— Отстал от времени, они не Стражники больше. Сейчас это гражданская гвардия.

«А ответ на вопрос? Про женщину?»

— Миссис Кардонлос? Палёная? Миссис Кардонлос всё ещё является внештатным сотрудником красных фуражек?

— Да. Но так как ты съехал, у неё больше не держат постоянного поста. Она сейчас сдаёт комнаты в аренду. Разреши мне взять этих двоих помочь у мистера Дотса.

Крупная плохо одетая крысючка смотрела на Палёную как на богиню. Они ни разу не видели, как крысюки на равных разговаривают с человеком. А Палёная к тому же была женщиной!

Вторая смотрела на меня, она решила, что что-то не так со мной.

Я следил за ними, оставаясь в прихожей, пока Палёная объясняла, что им нужно делать. Крысючки занимались подобной работой и раньше. Они сразу поняли, что надо делать. По команде Покойника, Дин принёс поднос с едой, в качестве благодарности, а заодно для Морли.

Перед тем, как вернуться на кухню, Дин слабо улыбнулся и сказал:

— Снова началась беспокойная жизнь.

Это было не совсем верно. Мы собирались сидеть здесь и ничего не делать, как и в «Огне и Льде». Все дела были в руках других. Профессионалов. И преступников.

Даже прямой запрет от богов не сможет удержать Белинду от поисков.

Надеюсь, никто со стороны закона и правопорядка не встанет на её пути. Она достаточно безумна и может смести с дороги любого.

Дин отправился спать до ухода крысючек. Я помог Палёной с делами, а затем мы снова начали сплетничать и оказывать уважение пиву Вейдера.

Последнего потребовалось не так много, чтобы вывести меня из строя.

Я хотел спросить у Палёной, как мне вести себя с Тинни, но был ещё достаточно трезв, чтобы понять, что это глупо. Палёная только-только стала взрослой. И она не была человеком. А Тинни была уникальна, и, возможно, непостижима для самой Тинни Тейт.

Наконец я поплёлся наверх. Моя комната осталась в прежнем виде, с тех пор как я её оставил, за исключением того, что кто-то прибрал здесь и застелил кровать свежим бельем.

Палёная вообще была слишком эффективна. И, наверное, негодовала на моё вторжение в её тихий, аккуратный мир.

30

На втором этаже моего дома было четыре спальных комнаты. Самая большая, во всю ширину фасада, была моя. Комната Дина занимала всю заднюю часть дома, кроме кладовки и места, занятого лестницей. Палёная разместилась в самой большой из оставшихся комнат, которые выходили на западную сторону центрального коридора. По площади она почти соответствовала Диновой. В четвёртой комнате, предназначенной нами для гостей, находилась редко используемая кровать и много вещей, которые нужно было давно выбросить. Обычно мы прятали там, время от времени, разных людей.

В моей комнате было два настоящих, стеклянных окна. Они не были закрыты ставнями, потому что злодеям было не так просто добраться до них. Оба смотрели сверху на Макунадо-Стрит. Ещё одно, выходившее на восток, возможно, можно было и не делать. Я никогда не открывал и редко смотрел в него. Ещё одно, в голове моей кровати, временами использовалось. Иногда я смотрю в него, когда размышляю. Сегодня вечером, как обычно при тёплой погоде, оно было открыто на несколько дюймов, чтобы прохладный ночной воздух мог попадать внутрь.

Мне нравилось спать в прохладной комнате.

Этой ночью у меня была такая возможность. Температура резко упала после захода солнца. Проснувшись посреди ночи, я накинул на себя лёгкое одеяло в дополнение к тому, которое на мне уже было. Позже, я проснулся ещё раз, воспользовался ночным горшком и добавил немного пива. Затем я проснулся в третий раз, у моего мочевого пузыря срывало крышку, он готов был взорваться.

Небо было пасмурным весь день и весь вечер. Только сейчас тучи разошлись. Свет от невидимой мне луны плескался по крышам, превращая их в странный фееричный пейзаж.

Моя цель была более прозаична. Мой горшок переполнился, и я не мог им воспользоваться. Отвратительно. Я пробормотал что-то несвязное, предназначенное для Покойника. Я, конечно, не думал, что он сможет мне помочь. Всё равно ответа я не получил.

И тут я увидел призрака.

Привидение выплыло снизу из темноты и подлетело к моему окну, как вампиры в сказках.

— Но вампиры на самом деле не летают, — напомнил я себе. — Они просто подпрыгивают очень высоко.

Вампир может прыгнуть высоко или далеко, но они не порхают, как летучие мыши. И они не превращаются в летучих мышей, хотя они хотели, чтобы местная добыча думала, что могут.

Я успокоился, закончил свои дела, разработал план оправдания перед Палёной или Дином, смотря кто обнаружит улики. Затем проверил окно. И почти запаниковал.

Летающая женщина была всё ещё здесь, волосы и одежда развевались на ветру. Её платье было из чего-то лёгкого и белого, что в лунном свете показалось мне модным погребальным нарядом. А также напомнило мне об увиденных мной одеждах невест в гнезде вампиров, в приключении, когда я впервые встретился с Тинни Тейт.

У меня уши свернулись, когда я услышал своё имя. Наконец мой мозг проснулся окончательно, чтобы расставить всё по местам. Это была Седлающая Ветер, Неистовый Прилив Света, и она хотела попасть внутрь.

Тут я, естественно, вспомнил, что вампиры, как и большинство демонов, должны быть приглашены в первый раз. И вспомнил свою реакцию на эту женщину, когда в прошлый раз пересеклись наши пути.

Не похоже, что она хотела соблазнить меня. Она выглядела обеспокоенной.

Я поднял окно так, чтобы она могла пройти, то есть не очень высоко, и поднял свою прикроватную лампу. Седлающая Ветер, будучи худенькой женщиной, проплыла через это узкое отверстие.

Я присел на край кровати, в ожидании и с надеждой, что она не наступит на ночной горшок. Оглядевшись кругом, она спихнула мою грязную одежду с единственного стула и уселась, отпустив лампу вниз.

— Наблюдатель может заинтересоваться.

Если предположить, что он не заметил летающую женщину в длинной ночной рубашке, проскользнувшую в окно.

— На этот раз вы летели без приспособлений.

— Метла необязательна, — она отметила мой интерес к своему одеянию. — Король проводил бал в Летнем Зале. Я была приглашена. У него есть пристрастия.

Она говорила тихо.

Ага. И к ночным рубашкам.

— Вижу, — ответил я, так же тихо. Палёная пригласит себя присоединиться к нам, если услышит наш разговор. — А теперь вы здесь.

— Да. Мне было по пути.

Только если двигаться самым окольным маршрутом.

31

— Мне страшно. Происходит что-то странное. Я потеряла контроль над ситуацией. Со мной редко такое происходит.

Она говорила так, словно хотела, чтобы я понял, а не получить от меня утешение, как желало моё подсознание, когда она была рядом.

— Я ничего не понимаю, но внимательно слушаю.

— При других обстоятельствах, не думаю, что меня это меня волновало бы. Удивительно, что я вообще знаю, что что-то происходит. Кроме умения передвигаться по воздуху, я ещё сильна в интуиции, но это свойство проявляется случайным образом. Я не могу управлять им и не могу полагаться на него. Сейчас я интуитивно чувствую, как что-то готовится под покровом ночи. Влиятельные лица пытаются скрыть это. Я не могу понять, зачем.

— Вы сами к этим людям, конечно, не относитесь?

Она, казалась, искренне смутилась.

— Что вы хотите этим сказать?

— В прошлый раз, когда я был вовлечён в колдовские дела, связанные с тайной лабораторией и незаконными экспериментами, ваша дочь и её друзья были в самом центре событий. А вы и ваш отец давили на все рычаги до упора, чтобы тех не съели живьём за их глупости.

— Кеванс сейчас ни при чём. Также, не думаю, что кто-то из детей входящих в Клику замешан в этом.

Банда друзей Кеванс, — гениев-неудачников, — назвала себя Кликой.

— Звучит так, будто вы пытаетесь убедить сами себя в этом?

— Возможно. Кеванс постоянно врёт мне, когда я встречаюсь с ней. Что происходит всё реже и реже.

— Она не живёт с вами?

— У неё есть свое жильё. Не думаю, что прошлый раз её чему-то научил. Боюсь, некоторые из её друзей могут быть причастны. И она может знать, кто из них, но всё равно не расскажет.

— Юношеская солидарность. А причастны к чему?

— Точно сказано.

— Реальная жизнь обычно быстро всю эту солидарность сводит на нет.

— Не думаю, что Кеванс причастна, — она была не уверена и, возможно, выдавала желаемое за действительное, — но она может быть близка к кому-то, кто связан с этим. Я не хочу давить на неё. Наши отношения и без того непросты и хрупки.

— Я знаю. Но почему вы здесь?

— Позвольте рассказать вам о произошедшем со мной за неделю, — что она и сделала, не теряя времени. — Когда дела на окраине Квартала Эльфов пошли совсем плохо, принц Руперт попросил провести расследование. Это закончилось тем, что мы нашли склад, где кто-то, используя органы от трупов, создавал зомби на заказ.

— Палёная рассказала мне.

— Я так и думала. Её попросили удалиться до того, как я закончила.

— Ну и?

— Что она рассказала вам об этом адском притоне?

Я вкратце пересказал отчёт Палёной.

Неистовый Прилив Света сказала:

— Девушка, которую держали в той комнате, и которая спала с чучелом медведя, не была пленницей.

Палёная тоже не сомневалась, что обитателем комнаты была девушка.

— Палёная сказала, что она была совсем юной.

— С точки зрения социализации, возможно. Но ни один ребёнок не может иметь столько могущества и знаний, чтобы делать то, что делала она.

Я, немного поразмыслив, сказал:

— Старуха, тележка с козами, что-то, что вело себя как гигантский слизняк, а возможно, им и было. Два трупа, умерщвлённых колдовством…

— Которые пропали. Я держалась от них подальше. Старуха тоже пропала. Тележка и козы пропали вслед за трупами.

— И с тех пор ничего не происходило.

Я так решил, потому что меня даже не пытались кормить тем, чем обычно удобряют шампиньоны.

— Ничего.

— Но вы всё же волнуетесь из-за Кеванс. Вас тревожат какие-то подозрения.

— Не совсем так. У меня есть некоторые опасения. У меня нет в их поддержку никаких фактов, к счастью. Интуитивно я убеждена, что мы имеем дело с некой девушкой молодой, сильной, беспринципной и, кроме того, совершенно аморальной.

— Я понял. Но вернёмся к делу. Почему вы здесь? Что вы хотите от меня?

Я был настроен приложить все силы уже зрелого мужчины, и сохранить верность рыжеволоске, с которой свела меня судьба.

— Я хочу нанять вас. Я так решила. Я помню вас прежнего.

Освещение было слабым, но его хватало, чтобы заметить её смущение.

— Я занят.

Бледная улыбка, без слов сказала всё, о чем она думала. Моя оборона была чисто мужской, а у неё были и другие отлично развитые способности, помимо интуиции и способности летать. Она могла возбудить статую мёртвого генерала, если бы захотела закрутить с ним.

Я видал, как она превращала толпу опытных купцов в пускающих слюни идиотов, не напрягая своё сознание.

Но этой ночью она была абсолютно серьёзна.

К сожалению, я мало что знал о её жизни. Она говорила, что живет отдельно от отца и своей дочери. Но так ли это? В прошлом отец управлял каждой мелочью в её жизни, несмотря на то, что она была одним из самых сильных колдунов в королевстве. У неё было мало социального опыта. Я не представлял себе прежнюю Неистовый Прилив Света живущей самостоятельно.

Я сменил тему:

— А что другие девочки из Клики? Я плохо их помню. Одна из них могла быть нашим воскресителем?

— Я знала только тех, которые приходили к нам домой. Они все были странными. Их было больше, чем я видела. Дети приходили и уходили. Некоторые из них не состояли в группе.

— А некоторые носили одежду противоположного пола, в том числе и Кеванс.

— И это тоже.

— Кто-нибудь из этих детей связан с Королевской семьёй?

Она пожала плечами, даже не удивилась. Она обдумала мой вопрос:

— Этого я не знаю.

— А какие настроения на Холме?

Она нахмурилась. Похоже, что не обращала на это внимания.

— Это бросает тень на вас всех. Вы хотите всё контролировать сами. Когда ему потребовалась внешняя помощь, то поступил, как и все вы, злодей дважды сбегал на Холм.

— Нет. В сторону Холма.

Мне пришлось согласиться с ней. Чудовище могло сделать это для отвлечения внимания.

— Что говорят ваши соседи?

— Не знаю. Я не общаюсь с ними. Меня бесит их способ мышления.

Размышления после сумасшедшей лаборатории только усилили враждебные взаимоотношения большинства населяющих Холм. Неистовый Прилив Света была самой здоровой и наименее опасной из тех, кого я знал.

— Хорошо. Выкладывайте, наконец, прямо и честно. Что вы хотите?

— Я не хочу быть в опале. Думаю, Принц Руперт не доверяет мне после того, что было с гигантскими жуками.

— Ещё бы. Кроме того, это связано с секретной лабораторией.

— Я знаю. И понимаю, почему он может думать, так как он думает. Но это не меняет того, что я чувствую. Я хочу, чтобы вы помогли выяснить, что же происходит на самом деле.

— Хорошо. Вы волнуетесь за свою дочь. Но почему бы не отойти в сторону и не позволить профессионалам делать свою работу?

В ответ она промолчала.

— Ага. Вы не просто обеспокоены. Хотите быть на шаг впереди, так, чтобы снова прикрыть её. Даже если она стоит за самым ужасным за последние годы преступлением.

— Да. Отчасти.

— Тогда Принц Руперт правильно сделал, что отправил вас в опалу.

— Она мой ребёнок, Гаррет. Я не могу позволить ей…

— Но и покрывать её всё время вы тоже не сможете. Если она не разберётся в концепции последствий, то будет постоянно попадать в беду. Вы видели, что было внутри того склада. А ещё шесть человек погибли за два дня. Вы не сможете оправдать или скрыть подобное.

Она пожала плечами. Она была рядом с точкой, когда многие женщины превращаются в водопроводные станции, но сдержалась.

32

Меня как обухом по голове оглушило.

— Ты вспомнила о ней, когда увидела чучело медведя.

Она призналась:

— Ваша коллега крысючка, мне кажется, дала вам гораздо больший отчёт, чем вы мне рассказали.

— Палёная работала на Белинду Контагью. Она ведёт дела самостоятельно. Я больше здесь не живу, и вы это знаете. Вы же проверили это.

Она кивнула.

— Тогда вы знаете, какова доля моего участия во всём этом.

— Вы на самом деле нянчитесь со своим другом.

Я кивнул.

— Но разве вы не хотите знать, кто совершил это?

Я снова кивнул.

— Но к старости я стал более терпелив. Я ничего не буду делать, пока Морли не поправится. Если гвардия или Синдикат не разберутся с этим делом к тому времени, тогда будет видно, может, и мы займёмся им. Мне кажется странным, что вы настаиваете на мести, вы же опасаетесь, что ваша дочь может быть замешана в этом.

— Я не знаю, что делать. Боюсь, что это дело мне не по зубам. Вы единственный, из тех, кого я знаю, занимаетесь подобными делами.

Я поверил ей. В том числе в то, что она наймёт меня, если я смогу отправиться сразу к ребёнку, которого она так хотела защитить. Она будет защищать её все свою жизнь.

— То есть, вы хотите бросить вызов принцу, ради Кеванс, и это притом, что сейчас лучше всего было бы позволить событиям идти своим чередом.

— Я не знаю, что и как мне делать! Всё, что я умею делать, это быть Седлающей Ветер, Неистовым Приливом Света. Это я могу делать. Я могу уничтожить вражеский полк. Я могу разрушить замок. Но я так и не узнала, как воспитывать дочь. Я никогда не сталкивалась с обычным миром. Барат следил за тем, чтобы я полностью сконцентрировалась на развитии своего дара.

Я хотел спросить про её отца, но решил, что ей будет неприятная эта тема.

— Давайте вернёмся к моменту, когда вы решили, что Кеванс, — или Клика, — могут быть замешаны в этом.

Я топтался по уже утрамбованной тропинке, но она, кажется, все ещё пыталась утаивать часть правды.

— На том складе. В той комнате. Чучело принадлежало Кеванс, хотя я и не видела его много лет.

— Вы уверены?

Я напомнил себе, что самое простое и самое очевидное объяснение, как правило, единственно правильное.

— Были другие вещи, которые напомнили мне о Клике. Руперт тоже это почувствовал.

То есть, она успела повидаться с Принцем.

— Вы должны поговорить с Кеванс. Как женщина с женщиной, и без драм. Потом снова с Рупертом. Будьте честны с ним, и он будет честен с вами, если он, на самом деле, вам друг. Вы можете даже обсудить это с Баратом. Сейчас вы действуете на основании эмоций, в основном из страха. Вам нужна полезная информация. И вы должны решить, как вы относитесь к самому преступлению, независимо от причастных к нему лиц.

— Я надеялась, что вы соберёте информацию.

Она не услышала меня.

— Не вставайте на тёмную сторону в этом деле. Это просто уничтожит вас.

Она стиснула зубы, похоже, собралась поупрямиться.

— Поговорите с ними. Вы должны знать, как далеко наверх они готовы пойти в своих поисках того, кто создал эту лабораторию. Холм, наверное, сейчас похож на разворошённый муравейник. Злобные людишки собираются начать протыкать стога сена и переворачивать камни.

По выражению её лица было видно, что она не обращает внимания на реакцию людей даже из своего социального слоя. Эти люди владеют жуткими и смертельными видами неконтролируемого другими колдовства.

— Вы точно не будете помогать мне?

— Я не могу. Не в той форме, как вы желаете, и не в том объёме, как хотелось бы. Я должен оставаться здесь с моим другом. Это касается моих внутренних принципов. Я здесь, несмотря на то, что это может означать конец моих отношений с женщиной, которая…

Она перебила меня. Её это не интересовало.

— Хорошо. Я не буду ставить вас в трудное положение. Сама начну поиски, а вас буду использовать качестве резонатора. Только скажите мне, что и как делать.

Тут я вздрогнул, внезапно ощутив, что мы не одни здесь. Я почувствовал призрачное веселье внизу.

— Я уже говорил вам, самое главное, разговаривайте с людьми. Честный диалог может уберечь нас всех от массы проблем.

Ей не нравилась эта идея.

— Если решитесь на это, нужно будет забыть про свои причуды. Вам придётся собрать всё свое мужество и пойти навстречу. Обещайте мне, что вы поговорите с Рупертом, Баратом и Кеванс, и, если получится, то уже завтра.

Я почувствовал прикосновение призрачного одобрения.

Интересно, смог бы я, как Покойник, сидеть в центре паутины и руководить полевой работой, одновременно вышивая крючком кружевные салфеточки.

— Ладно. Я не могу выйти отсюда, но готов помочь в другом. Вы готовы платить за это деньги?

— Столько, сколько потребуется.

— Успокойтесь. Эмоциями ничего не решить. Кроме встречи с Принцем, Баратом и Кеванс нужно ещё кое-что сделать.

Напряжённость, с которой она слушала, немного смущала.

33

Меня пошатывало от недосыпания, когда я поплёлся вниз завтракать. Я оступился, потерял равновесие, и скатился бы по лестнице, если бы не успел взмахнуть правой рукой и уцепиться за левую сторону перил. Когда Палёная появилась у лестницы, я в смущении лежал на животе и дрожал от боли в ушибленном колене.

— Ты в порядке? Что случилось?

— Гравитация устроила засаду. Я тоже хорош. Могло закончиться тем, что ходил бы с деревянным колышком вместо ноги.

У меня начало болеть левое бедро, которым я ударился о ступеньку.

— Ну что же, давай посмотрим, смогу ли я пройти остальную часть пути, не убившись.

Я отпустил перила.

— Если собираешься убиться, не делай это здесь. У нас с Дином не хватит сил, чтобы таскать твой труп.

Я почувствовал ментальный смех старого толстозада.

На разведку вышел Дин.

— Мы ведь можем покрошить его на мелкие кусочки.

— Всё тут запачкаем. Но зато сможем протолкнуть его в проект по воскрешению, который так сейчас всех волнует.

— Может, хватит?

Я, наконец, безаварийно спустился вниз.

Дин сказал:

— Чай заварен. Колбаски и рулетики подогреваются.

Он ускользнул на кухню.

Палёная сказала:

— Хорошо ещё, что ты не нёс свой горшок, когда упал.

— Да. Повезло. А почему я должен был…

— Потому что Дину сложно ходить вверх-вниз по лестнице. Ему приходится держать обе руки на перилах.

— Понял. А теперь рассказывай, что там так всех волнует.

— Новости об убийствах и лаборатории для воскрешения просочились.

Ничего удивительного, как я и предполагал. Слишком много людей знали об этом.

— Ты прав. Я слышала, что реакция общества была сильной. Возможно, потому что оно избаловалось под защитой гражданской гвардии и Закрытой комиссии. Неорганизованная преступность стала редкостью. Подобное стало пугать людей. Они хотят быстрого решения проблемы.

Мы двинулись в сторону кухни. Дин как раз раскладывал мой завтрак на прочный маленький столик. Он поставил миску тушёных яблок напротив меня, любимая еда Палёной. Мое бедро взвыло, когда я сел.

— Как дела у Морли? — спросил я мимоходом, как только набил едой свой живот.

— Без изменений. Он выздоравливает, но только телом.

— Только?

— Скажем так, что-то внутри него не хочет возвращаться.

— Он же пытался раньше, в другом месте.

У меня на мгновение в голове промелькнул его образ, заблудившегося в Волшебной стране, добровольного пленника иллюзии.

— А потом решил не пробовать больше.

— Он работает над этим?

— Конечно. Он сказал, что на это может потребоваться много времени. Это одна из самых впечатляющих, самых деликатных работ, которые он когда-либо делал. Как тебе рулетики?

— Мне понравились. Ароматные, и слаще, чем я привык.

— Они фирменный товар в булочной, которую я нашла в переулке Фонтана. Похоже, ты готов, начинай заниматься делами. Ты чуть не проспал, у тебя всего час до встречи.

— Какие дела? Какая встреча?

— Мы же говорили об этом. Ты должен прибраться в своей комнате, вынести свой горшок, сложить в стирку свою грязную одежду. А потом заняться мусором, после полудня телега мусорщика будет проезжать по переулку.

Ох уж эти изменения. Сейчас они происходят быстро, не успеешь и глазом моргнуть.

Мои глаза стали, наверно, размером с блюдце. У меня появилось мысленное ощущение, что Старые Кости подпрыгнул бы от смеха, если не ушёл бы так далеко, что потерял функцию дыхания.

«Добро пожаловать в новый режим дома на улице Макунадо».

Похож на новый режим в Танфере, в малом масштабе.

— Что за встреча? — жалобно переспросил я.

— Я послала за кое-какими людьми, которые могут помочь Седлающей Ветер.

Я ни словом не заикнулся о своей ночной посетительнице.

— Тебе придётся ввести их в курс дела и убедиться, что они понимают возможные последствия, если согласятся принять в этом участие.

— Так и быть. Что ты сделала с Пулар Палёной? И о чём ты говоришь?

— Я же объясняю тебе.

— Но… Если бы я хотел, чтобы моей жизнью управляли и планировали её, то просто остался на Фабричном Спуске.

Боже мой! Что же я только что наговорил?

— Я не управляю твоей жизнью, а заставляю её быть эффективней. Эта встреча, рано или поздно, должна состояться. Но ты бы встречался с каждым отдельно, бессистемно.

— Я это и имею в виду. Управление моей…

«Детишки, хватит! Гаррет, пожалуйста, не давай своему мачизму возбуждаться от того, что кто-то задумывается над тем, как облегчить твою жизнь». За этими словами чувствовалась сила. Это был приказ. «Налей себе ещё кружку, потом заскочи ко мне ненадолго перед тем, как возьмёшься за свою работу по дому».

День явно не задался. Я возмущался не переставая. Я до сих пор не стал простым работягой, потому что заботился об эффективности. Я не люблю делать больше, чем требуется для дела. Именно поэтому я съехал из дома своей мамы, как только подвернулась возможность.

Может поэтому она всегда лучше относилась к Мики?

Возможно, если подумать.

34

— Расскажи мне что-нибудь умное, — сказал я Покойнику, когда предстал перед ним. Бррр, как холодно. Моя чайная чашка клубилась паром.

«Жизнь и загробная жизнь стали более упорядоченными. Хотя, кажется, ты не одобряешь это».

— Мир ведь не сильно изменился? Все по-прежнему хотели бы отделаться от меня.

Он был удивлён и не стал спорить. Я услышал, как моя мама говорит, какой я умный. Почему я не могу просто соответствовать своему уровню?

Удивление усилилось, но пока без комментариев.

— Ты нашёл что-нибудь интересное в разуме Седлающей Ветер?

«Она считает, что ты был бы отличным мужем»

— Что? — это было попадание в моё самое слабое место.

«Я знаю. Если она способна обманывать саму себя, в таком глубоко личном вопросе, то что можно добыть из её взбалмошного мозга?»

Возмутило меня конечно не это:

— Ты навёрстываешь упущенное время?

«У нас нет времени на развлечения. Тебе ещё нужно выполнить свою работу по хозяйству. Трудись повнимательней. Жалеть себя будешь потом. Седлающая Ветер была честна с тобой, насколько это возможно. Она обезумела из-за своей дочери. Она в безвыходном положении из-за трудностей, с которым не приходилось сталкиваться ни одному родителю. Её единственный ребёнок может оказаться чудовищем в человеческом облике».

Я видал подобные трудности. Требовалась немалая сила духа, чтобы вспомнить свою собственную семью, хоть это и могло спасти жизни незнакомых мне людей.

«Ты правильно сравнил. У тебя есть силы, чтобы защитить свои права. Сильней всего Седлающая Ветер боится не того, что её дочь может оказаться преступницей, а что она добывала трупы для своих экспериментов».

Что я мог ответить на это?

«Молодые, неповреждённые трупы в этом деле предпочтительней. Много потерянных душ бродит по переулкам этого города и вряд ли кто-то ищет их. Мистер Дотс, возможно, наткнулся на процесс сбора урожая. Ничего из найденного в его разуме не опровергает это предположение».

— Послушай, я помню этого рёбенка. У неё мозги набекрень из-за семейных обстоятельств, но она не убийца. Она была творцом. Странным творцом, как Кип, но не странным разрушителем.

«Ты прав, с одной стороны. Но люди могут меняться. И если меняются, то обычно в худшую сторону».

— Похоже, тебе не очень повезло с Морли.

«Совсем мало. Его разум на удивление сильно закрыт. Если бы он был животным, то я решил бы, что он в зимней спячке. Но так как он разумен, то полагаю, что с ним что-то сделали, чтобы сделать его недосягаемым».

— Он никогда не очнётся?

«Очнётся. Обещаю. Так как проблема становится всё сложнее, я становлюсь всё решительнее. Я дам ему путь к спасению. Впредь, не пугайся, если я вновь начну пересматривать воспоминания о твоём прошлом, до того как ты приехал сюда».

Умница Гаррет добился своего. Морли начал просыпаться, а потом ушёл обратно.

— Знахарь Белинды. Надо найти его.

«Да. Хотя я думаю на то, что пыталось войти через окно».

— Может он просто решил выкопать ему могилу и сбежать после этого.

«Не похоже. Довольно. У тебя ещё много хлопот по дому. А ко мне через минуту прибудет посетитель. Она стесняется в твоём присутствии».

Наверное, его любимая жрица, Пенни Мрак. Он взял её под своё интеллектуальное крыло, когда та была ещё чуть ли не младенцем, и с тех пор стал её наставником.

Я хотел задержаться у подножья лестницы, чтобы взглянуть на неё, но передумал. Когда Пенни пришла, я был наверху в комнате.

35

Я задремал у себя наверху, когда Палёная без приглашения вошла в комнату и ткнула в бок когтистым пальцем. Возмутительно! Так же нельзя! Особенно искусственно выведенным разумным крысам, так разительно отличающимся по виду от рыжеволосок.

— Ай! Хватит, больше не надо!

— Поднимай свою ленивую задницу и иди вниз. Люди ждут, им тоже время дорого. Посмотри на этот беспорядок, ты ничего не сделал.

— Я застелил постель.

Она насмешливо фыркнула.

— А ещё рассматривал возможность замены замка на входной двери, — проворчал я, достаточно злобно, чтобы она на секунду восприняла меня всерьёз. — Это могло бы принести мне покой.

— Я уже потеряла надежду, что увижу, как ты повзрослеешь, станешь зрелым и ответственным.

— Вот ещё. Это не запланировано в сегодняшнем расписании.

— Как бы то ни было ты должен спуститься вниз. Иначе, пришедшие выпьют всё пиво и съедят все запасы.

— Ты откровенно провоцируешь мою естественную склонность к бережливости.

— Правильнее было сказать скупость, но если ты предпочитаешь иллюзию своей экономности, не отказывай себе в этом.

Я давно не практиковался. Мне пришлось забыть про свою гордость, потому что я не мог дать чувству бессилия превзойти моё самообладание. Я сел на постели, решительно поставив ноги на пол.

— Вот видишь. Я уже в низком старте. Тебе лучше рвануть прямо сейчас, а то не догонишь.

Умница Палёная поняла, что сейчас лучшее прекратить ворчать. Возможно, получила совет от Покойника. Она пулей вылетела наружу.

Когда я спускался по лестнице, заметил, что Дин вышел из кухни с угощениями. Он пошатывался под весом продуктов. Отсутствие чашек, кружек, тарелок, молока и сахарницы заставляло предположить, что это не первый его рейс. Естественная скупость, которую упоминала Палённая, подстегнула меня, как она и желала.

Из комнаты Покойника доносились приглушённые голоса.

Я последовал за Дином, спрашивая себя, не совершил ли я глупую, долгосрочную ошибку, когда взял к себе Палёную.

Комната Покойника была битком набита телами. Присутствовали Плоскомордый Тарп, обретший легкую седину и дополнительный слой мышц вокруг талии, Фунт Смирения — брат Палёной, более известный как Джон Растяжка, облачённый по последней крысючьей моде, а еще там был Джон Спаситель, выглядевший самодовольным и богатым. Что ему здесь нужно? Ищет сюжет для своей новой пьесы? Кроме того тут находились немного смущённый Сарж, один из самых давних членов банды Морли, стоявший в одиночестве, а так же ужасно выглядевший Плеймет. Он потерял футов сто и был изможден, как человек, умирающий от голода.

Были и другие, замаскированные, вероятно, чтобы избежать идентификации наблюдателями снаружи.

Белинда провела над собой, делавшую ей честь, работу по превращению в худого, красивого франта с тёмной линией усов, напоминавшем мне парня, который доставлял мне припасы в старый офис.

Генерал Вестмен Туп был похож на алкаша, который забрёл незамеченным в открытую дверь. Он выглядел сбитым с толку. У него не было широкой известности, но все присутствующие сталкивались с ним раньше. Никто не казался встревоженным.

Были ещё люди, которых я не узнал, но уверен, Покойник нуждался в них.

Я поискал взглядом особо важную для меня рыжульку, даже не надеясь на лучшее. Палёная заметила мои поиски:

— Я послала сообщение. Может, она придёт позже.

Я не мог ей ответить. Моя передышка от приветствий закончилось. Люди столпились вокруг меня. Плоскомордый сказал:

— Парень, я не понимаю, ты ли это, разоделся весь как-то странно и дерьмово.

Джон Спасение погладил свою козлиную бородёнку, имевшую другой цвет волос, чем на голове и сказал, что мои вспышки модности отражают явное женское влияние на меня.

Уже третья добрая душа повторила, что я перспективная особа, кто-то ещё добавил:

— Такое случается, когда вам не нужно зарабатывать себе на жизнь.

На что Плоскомордый ответил:

— Гаррет никогда не работал больше, чем требовалось для того, чтобы не умереть с голода. Ему просто повезло.

В сказанном чувствовалась примесь зависти. Как и я, Тарп работал как можно меньше, но ему никогда не улыбалась удача. Частенько у него не было ничего, кроме одежды на теле.

36

Среди молчавших и не шатавшихся по комнате были Сарж и Плеймет. Хорошенько присмотревшись к Плеймету, я поразился — мало того, что он потерял много в весе, но ещё и сгорбился так, что стал не выше меня. Похоже, он испытывал постоянные мучительные боли.

«Он истощён. Если бы я знал об этом раньше, то сразу постарался бы помочь ему. Без тебя эти люди сюда никогда не приходят. Я пока не знаю, что происходит в их жизни. Из положительного отмечу, что заставил мисс Контагью посылать за знахарем, который работал с мистером Дотсом».

— Шустрый. Убил двух зайцев.

«Вернее только одного. У Плеймета, похоже, развивается рак».

Я проглотил рвавшиеся наружу слова.

Пожав руку, похлопав по спине и обменявшись объятиями, я спросил у Джона Спасителя, где его женщина-акула. Он удивил меня, сообщив:

— Думаю, её не пригласили.

— А как ты тогда пришёл? — вырвалось у меня.

— Я сейчас способен на подобное. Я теперь не прежний Прилипала, которого ты помнишь, — его называли Прилипалой, потому что он ходил как тень за своей подружкой Торнадой, недооценивая себя как личность. — Думаю, она всё равно придёт, решив, что отсутствие приглашения обычная оплошность.

Я взглянул на Палёную. Она старалась вести себя как хозяйка дома, стараясь выглядеть общительной перед гостям. Даже пристрастные люди не могли относиться к ней, как к обычной крысючке.

Переодетые Белинда и Генерал Туп для маскировки ни с кем не общались, кроме обмена короткими репликами с Джоном Растяжкой.

Чем больше я смотрел на толпу, тем больше она мне казалась. Мой взгляд постоянно натыкался на незнакомых мне людей. Я видел, как помощники Джона Растяжки помогают Дину разносить напитки, видел и знакомых, присутствия которых на тематическом вечере «давайте-решать-что-нам-делать-с-Морли-Дотсом» не ожидал.

Кабинет Палёной тоже был открыт для толпы. Люди шастали туда-сюда в поисках подходящего собеседника. Вход к самому Морли был запрещён. Трое самых злобных негодяев Джона Растяжки стояли на страже и имели разрешение на причинение боли тем, кто не понимает намёков.

Были и исключения, для встречи один на один и под присмотром. Для Саржа, Плоскомордого, Белинды и меня.

Как только толпа перестала обращать на меня внимание, Белинда и Генерал подошли ко мне. Туп пожал руку и рассказал, как хорошо я выгляжу, а потом добавил, про то, как замечательно, что у меня снова проснулся гражданский интерес. Я сохранил серьёзный вид и не стал спрашивать его о том, когда это я раньше проявлял гражданское мышление. Он спросил:

— Мы можем незаметно уйти на кухню, ненадолго? Здесь негде уединиться.

— Не могу вам отказать, — хотя там уединения было, учитывая Дина и его помощников из крысючьего народа, не больше.

«Это может быть важно. Не трать время на пикировку, Гаррет. Я чувствую неминуемый приход кого-то, кто может быть знахарем мисс Контагью. Его разум очень хорошо закрыт. Кроме того начала расти численность бродяг на Макунадо-Стрит».

Мы вошли на кухню, как раз, когда Дин его помощники уже выносили лёгкие закуски на подносах, похоже каждый крысюк нес не меньше своего веса напитков и угощений.

Я начал страдать от мрачных предчувствий, лучше бы Покойник не только воровал из мозгов, а примирил нужных людей, чтобы поговорить о необходимых действиях. И ему ещё надо поместить верные мысли в нужные умы, пока они здесь. А то он разорит меня, если это будет долго продолжаться.

Я схватил кружку и спросил:

— Вам налить?

Он кивнул. Я устроился за переполненным столом.

— Давайте поговорим.

Генерал, казалось, был разочарован.

Он изменился. Усталый, но решительный чиновник средних лет стал старым бюрократом высшего звена.

— Гаррет, я не знаю, что и сказать. Слышал, ты изменился. Мне сказали, что превратился в образцовый субъект Карентийской Короны.

— Я всегда им был.

— Прости, но ты всегда был упрямой, болтливой задницей. Тебя никогда не интересовало продвижение к обществу благосостояния.

Какого чёрта?

— Вы хотите сказать, что я не в восторге от роли, отведённой мне Дилом Шустером в «продвижении».

«Не спорь. Соглашайся. С его точки зрения он прав на сто процентов».

Значит, он знает смысл выражения «общество благосостояния».

— Я тоже тебя люблю.

«Каждый человек имеет на это свою точку зрения, и ты знаешь об этом. Сейчас важно не раздражать наших союзников своими капризами».

Надо научиться сдерживаться. Неужели даже мой партнёр думает, что я откажусь сотрудничать со свистунами, и буду придерживать информацию, чтобы просто дразнить их?

— Гаррет? Ты здесь? — спросил Генерал. — Или ты умер и отправился в ад?

— Прошу прощения. Я был под воздействием чего-то похожего на великое прозрение, — с другой стороны, возможно, это завтрак застрял в животе. — Что ты хотел?

— У моих гвардейцев есть проблемы с моральным духом, и это становится моральной проблемой.

— Надеюсь это не заразно.

— Точно. Всё добро, которое мы сделали, может начать рушиться, если этот бардак будет по-прежнему продолжаться.

— Зря стараешься.

— Ты?.. — в его глазах плескалось отчаянье.

— С самого начала нашего знакомства, ты обвиняешь меня или в помехах следствию или хищению улик. И вы бывали правы, иногда, в одном случае из десяти, я совершал подобное в интересах своих клиентов. Я могу понять, почему вы тогда орали, но сейчас не тот случай. Я лишь пытаюсь защитить своего друга, которого чуть не насмерть изрешетили, на случай, если кто-то попытается закончить начатое. Половина присутствующих и несколько отсутствующих здесь людей сказали мне, что я имею право так поступать. И это всё, что я намерен делать. И, как минимум, одна женщина не хочет, чтобы я так много работал.

— Наболело.

— Чертовски верно.

— Зачем все эти люди здесь?

— Не знаю, я не звал их. Вы от меня получили приглашение?

— Нет. Но это же твой дом.

— Я нахожусь в этом доме, потому что решил, что Морли здесь будет безопаснее, чем где-то ещё.

Он посмотрел на меня с сомнением.

— Я впервые я узнал об этом буквально только что, когда Палёная оторвала меня от изумительного сна и сказала, чтобы я спустился помочь.

— Ты всегда пускаешь заслуживающую уважения дымовую завесу.

— Ещё раз спрашиваю, что вам надо?

— Нас отстранили от этого дела.

— Вы позволите этому продолжаться? Вы же потеряли своих людей.

— Гаррет, хватит нести чушь. Речь идет совсем не о Морли Дотсе. Меня тоже мало волнуют его проблемы.

— Скажите это ему.

— С удовольствием. Он явится побеседовать?

— Он в коме.

— Жаль. Но его показания не так уж важны. Важнее наша неподкупность. Когда мы начинали, Дил и я, было обещано, что никто не будет стоять над законом, даже Королевская семья. Принц Руперт поддерживал нас, когда мы наступали на ноги колдунам. Но в этот раз он сказал нам отойти в сторону. Мы должны позволить этому продолжаться. Об это же был предупреждён Синдикат.

— У кого-то есть такое влияние, что может запугать наследного принца?

— Точно. И мы хотим это выяснить.

— Вы не собираетесь отступать?

— Мы собираемся работать менее энергично. Незаметно. Но чем больше мы будем копать, тем сильнее на нас будут давить. Я подозреваю, что то же самое относится и к Синдикату. Ты толкаешь Контагью вперёд, они отодвигают обратно.

— Вы думаете, что страх увеличения объёмов производства трупов может объяснить желание принца отойти в сторону?

— Нет. Думаю, кто-то на Холме, тот, кто может заставить даже Руперта гадить в свои штанишки, хочет, чтобы его оставили в покое, и даже пойду настолько далеко, что предположу, что весь Холм целиком хочет, чтобы его оставили в покое.

— Потому, что преступниками могут оказаться некоторые из них?

— Отчасти. Но больше, потому что если мы сунем нос слишком глубоко, то могут всплыть такие вещи, которые они не желают предавать общественной огласке.

Я налил себе чаю. Дин из-за кухонной двери попросил меня поторопиться. Ему надо было вернуться к работе.

Я вопросительно приподнял бровь.

Туп сказал:

— Я добьюсь, чтобы большинство с Холма также озаботилось проблемой склада, как и все мы. Но они захотят разобраться в этом самостоятельно.

— Пусть попробуют.

— И в следующий раз кто-то захочет отодвинуть в сторону гвардию? В следующий раз кто-то захочет общаться с правосудием в частном порядке?

У Тупа был запущенный случай той же болезни, которая заразила Шустера. Большую часть времени он делал больше хорошего, чем плохого.

— Всё, что могу сделать, это пожелать вам удачи. Я буду работать здесь нянькой.

Он не поверил ни единому слову.

Иногда с некоторыми людьми нет смысла даже пытаться разговаривать. Их жизнь проходит исключительно у них в голове. Не вписывающиеся туда вещи из внешнего мира просто игнорируются.

Вестман Туп был хорошим человеком. Мне нравился он. Но он умел расстроить меня, как никто другой, за исключением Тинни.

— Входи, Дин.

Дин ворвался и начал суетиться. Он был полон решимости разорить меня до захода солнца.

37

Белинда уединилась со мной, Морли и стоявшими с безразличным видом крысюками.

— Они настаивают, чтобы мы отошли в сторону и оставили это дело в покое.

— Они? Мы?

— Не играй в слова.

— И не думал. Ты поняла, что я имею в виду. Никто не запрещал мне действовать. И единственное «мы», частью которого я являюсь, это я и Морли.

— Тогда я хочу спросить тебя, почему ты знаешь почти всех присутствующих здесь по именам. Я даже встретила отравителя Колду всего минуту назад.

— Он не отравитель, — смутился я. — И я не знаю, почему вы все здесь. Я не имею к этому никакого отношения. Генералу я уже это сказал.

Она тоже не поверила мне. Когда-нибудь я отплачу за то, что никто не воспринимает мои слова за чистую монету. Мне можно ограбить Королевский монетный двор, а потом бегать с воплями, что именно я это совершил.

Я на самом деле не знал, что происходит. Палёная и Покойник готовили план расследования, при котором им не пришлось бы выходить из дома. Они собирались использовать людей, с которыми мы работали в прошлом. Меня смущало то, что их не волновала возможная реакция с Холма, достаточно мощная, чтобы заставить отойти в сторону принца Руперта. Старые Кости, наверное, знал способ избежать неприятностей, игнорируя то, на что нельзя не обращать внимание.

Дела, похоже, развивались именно так, как я и предлагал Седлающей Ветер, когда она посетила меня, и которая сегодня отсутствовала.

— А знахарь, что, приезжать не собирается? — спросил я.

— Ты шутишь? Это после того, что я уже ему заплатила раньше?

— А он сам не интересовался о переезде моего друга в другое жильё?

— Он не знает об этом. Я сказала ему, что нам нужно ещё микстуры, потому что ты её пролил. Но сначала он всё равно должен ещё раз взглянуть на Морли. Я почти уверена, что у него что-то более серьёзное, чем мы думали раньше.

— А если он сам преступник?

— Мы ведь сразу узнаем это?

Мы посмотрели нашего общего друга, Морли выглядел так же умиротворённо, как человек, лежащий в гробу.

Я начал волноваться, почему знахарь так задерживается.

«Он поблизости, нервничает из-за сильного движения. Ему это не нравится, но жадность одолевает его. В итоге он всё равно войдёт в ловушку».

Моё терпение успокоилось. Я просто волновался за Морли. А пока мои мысли вернулись к Фабричному Спуску.

Вдруг я услышал:

— Гаррет, ты в порядке? — голос, который никак не ожидал здесь.

Я поднял глаза:

— Гилби? — Манвил Гилби и его новоприобретённая жена, Хизер, стояли в дверном проёме. Гилби был человеком номер два в пивоваренной империи Вейдеров. Он казался встревоженным. — Я в порядке.

— Мы, в последнее время, не видели тебя на пивоварне. Когда я услышал об устроенном тобой дне открытых дверей, то решил зайти, посмотреть как у тебя дела.

— Вот причина полного отчаянья, — я кивнул в сторону Морли. — Что ты ещё хочешь узнать?

— Теперь ничего. Мы же вместе уже давно, и знаем, что ты из себя представляешь. Макс будет поддерживать тебя.

Само собой, ведь Максу Вайдеру не нравились люди, участвующие в незаконных экспериментах с колдовством. Несколько членов его семьи были убиты оборотнями, созданными в заброшенных пивных чанах. Макс был бы не против истребить всё племя колдунов.

Хизер Гилби, обычно более активная и общительная по своей природе, чем Манвил, сегодня только улыбалась и держала язык за зубами.

Гилби сказал мне:

— Будь осторожен, занимаясь своим делом, Гаррет. Мы ценим тебя.

Он посмотрел на Морли, потом на крысюков с незаконным оружием. Он знал Морли, его ресторан был напротив Мирового театра Макса Вайдера, где администратором была Хизер.

Хизер слегка улыбнулась мне, перед тем как пропасть из поля зрения. Мне нравилась её изящность, но она была в первых строках списка Тинни. Тинни играла в нескольких пьесах Джона Спасителя и стала высоко задирать нос, чересчур высоко. Хизер тут же дала ей понять, что её таланты могли бы лучше оценить в другом месте, жестокий удар, так как Мировой театр единственный, где от актрис не ждали ещё и иной торговли с членами аудитории.

Тинни не приучена к отказам и практически не может воспринимать критику.

38

У меня выдалось немного спокойного времени с моим другом, но и тогда пришлось делить пространство с головорезами Джона Растяжки. Я пристально смотрел на Морли, желая, чтобы он побыстрее очнулся.

Вошла Белинда.

— Без изменений?

— Да. С ним точно что-то не так.

— Мы должны посоветоваться со знахарем.

— Ты уверена, что он ничего не знает о Старых Костях?

— Веришь или нет, Гаррет, но почти никто кроме твоих знакомых не знает. Особенно, после твоего настолько длительного бездействия.

В Танфере действительно быстро забывают подобное. Это стало необходимым городским навыком для выживания.

— Покойник стал почти туманной легендой. Подобной тем, что дети пугают друг друга. Никто на самом деле не верит, что он существует.

— Занятно.

— Скоро мне нужно будет уходить, но не прямо сейчас. Я хочу остаться из-за знахаря.

— Если он вообще придёт сюда.

— Придёт. Но может не войти внутрь, если не увидит меня.

Он войдёт, если только не избавится от контроля сознания со стороны Логхира.

«Знахарь уже близко, но сильно боится. Он не человеческая особь».

Белинда не отреагировала, с ней он мыслью не поделился. Я сказал ей:

— Его Милость думает, что знахарь уже здесь.

Старые Кости избегал прямого контакта, пока убегать для человека уже не становилось слишком поздно. Возможно, и Белинда будет продолжать верить, что её мысли неприкосновенны.

Я почувствовал приятное ощущение от удивления Логхира.

Я сказал Белинде:

— Ваш человек очень нервничает. Приведите его, пока он окончательно не упал духом, — и добавил: — Не наскакивайте до того, как за ним не захлопнется дверь.

В ответ мне намекнули на старую поговорку об обучающих бабушку яичницу жарить. В это время Старые Кости, используя мягкое воздействие на разум, переместил наших гостей в свою комнату и кабинет Палёной.

Несколько мгновений спустя я сказал:

— Доктор. А вот и вы. Я уже весь изволновался из-за своего друга.

Знахарь вцепился в свою сумку на груди, и уставился на троих крысюков. Он был похож на только что приговорённого к виселице.

— С вами всё ладно?

Его рот беззвучно открывался и закрывался. Белинда закрыла собой дверной проем позади него. От неё доброжелательностью не веяло.

— Не возражайте против этих парней, они здесь, чтобы защищать Морли, — сказал я.

Еле слышно целитель спросил:

— Вы пролили микстуру, которую я дал?

— Да. Пытался открыть, она упала на пол и закатилась под кровать. Пока пытался достать, всё вытекло, — он немного расслабился. Я усмехнулся: — Нет, всё было не так, я вам солгал. Мы думали, если вы будете так думать, то сможем заманить вас сюда, вы преступник.

Его глаза выпучились, а лицу удалось ещё сильней побледнеть.

Его попытка сбежать полностью провалилась. Белинда стояла намертво.

«Да, он виновен. Проводимое им лечение было рассчитано на то, чтобы держать мистера Дотса в бессознательном состоянии. Наш злодей жаден, но он не убийца».

Я сказал маленькому человечку в чёрном:

— Дружище, вы оказались на перепутье. Сейчас поворотный момент в вашей жизни, и он может оказаться фатальным.

«Осторожнее. Он считает, что у него всё ещё есть выбор».

— Леди за вашей спиной недовольна вами. Она заплатила вам, чтобы вылечить этого человека, а вы отравили его вместо этого. Джентльмен за её спиной Генерал Туп из гражданской гвардии. Он тоже желает задать вам кое-какие вопросы.

«Полегче, — послал мысль Старые Кости. — Хватит прессовать его. Мне надо получить контроль над функциями его организма, особенно сердцебиением, иначе он может умереть».

Я начал задавать вопрос.

«Уймись! Его сердце вот-вот взорвётся».

Я слышал о подобном у мышей и лошадей, но у человека никогда.

Я махнул руку Тупу и Белинде. Нельзя было мешать Покойнику творить свою магию.

Старые Кости успокоился, затих и сообщил: «Над ним поработал на случай захвата мастер гипнотизёр, который не знал, что он столкнётся с кем-то подобным мне. Я отменил команды, ведущие к остановке сердца, но я не в состоянии обнаружить, кто установил их».

Меня осенило:

— Белинда, почему ты выбрала именно этого знахаря?

— Я пошла к Детям Света, там спросила у кого-то. Потом доказывала ещё, что могу себе это позволить.

Похоже, моё вдохновение разорвало пополам.

— Сколько времени им потребовалось на решение помочь тебе?

— Ну-у. Несколько дней. Больше трёх.

— Ты пошла к ним до того, как приехала ко мне, — это не задевало моего самолюбия, мой опыт в качестве знахаря малость уступает им.

Старые Кости послал мысль: «Он получил это задание по жребию. Его подкупили между первым и вторым визитами к мистеру Дотсу, тут участвует много денег. Он делал злодейства и раньше. Но впервые его коварство раскрыто».

Старый дьявол ликовал.

— У вас есть спасительный шанс, знахарь, сохранить себе собственную жизнь.

Покойник стабилизировал наиболее важные органы знахаря, не дав ему спастись через смерть. Я уверен, при этом одновременно он вытащил воспоминания этого мужчины.

Я произнёс:

— Я чувствую себя щедрым, и собираюсь предложить вам шанс спасти сразу две жизни, — Плеймет спал на стуле в комнате Покойника. Я хотел заставить этого жадного идиота вылечить его после того, как он вернёт Морли обратно.

«Это на удивление трудно, — послал мысль Покойник. — Я не могу отменить полностью власть постгипнотических команд. Если мы чего-то хотим, должны получить это быстро. Самоликвидационная последовательность только приостановлена. Я, возможно, не в состоянии удерживать это бесконечно долго».

Я посмотрел на Морли, на знахаря, снова на Морли, и не смог найти в себе особого сочувствия к знахарю.

39

Я позвал Генерала Тупа обратно. Он отошёл, соблазнившись на зов бесплатной еды и пива. Кроме того, сейчас он был знаменитостью, а даже подобные ему жаждут восхищения.

— Посмотрите, здесь ли ещё Колда.

— Отравитель?

— Он — химик, аптекарь, естествоиспытатель.

Почему я оправдываюсь за Колду? Может, потому что он отчасти нравился мне? Он на самом деле пытался отравить меня когда-то.

— Пусть будет так.

— Забудем об этом. Шкипер, найди Палёную, скажи ей, что мне нужен Колда.

Один из крысюков убежал. Пока шло ожидание, я занял Тупа тем, что мы извлекли из знахаря, пока он отсутствовал, наслаждаясь дифирамбами в свой адрес. Он был ошеломлён.

— Теперь он прилагает все усилия, чтобы умереть раньше, чем мы сможем получить что-то ещё, и, в то же время, почти умоляет Старые Кости спасти его задницу.

Туп изменился в цвете и несколько раз сглотнул. Для него, очевидно, было шоком, что один из Детей Света мог быть столь испорчен.

В этом огромном городе и самому ужасному не стоит удивляться. Даже в эпоху охраны порядка.

— Он проснулся. Я думал, что он спит. Мне обещали, что он в самом глубоком сне, — в ужасе булькнул Туп.

Теперь я понял, это был не из-за продажного знахаря, а из-за Покойника. Я рассмеялся:

— Кто-то солгал, но не волнуйтесь, он не копается в людях только потому, что может. А когда делает это, то оглашает только информацию по делу. В данном случае, то, что этот человек знает о случившемся с Морли Дотсом. А сейчас мы можем потерять его, если он выполнит гипнотические инструкции, введённые в него.

— Этого не может быть. Я немного знаю о гипнозе, мы используем его при допросах. Невозможно кого-то заставить убить себя.

— Старые Кости сказал мне, что можно, если жертва не знает, что происходит. Нужно заставить её думать, что она делает что-нибудь другое.

«Тот, кто обработал этого человека, был гением. Он взял обычного знахаря и превратил в убийцу, не вызывая серьёзного конфликта внутри личности».

— И достаточно быстро подготовил его к покушению на Морли?

«Обрати внимание, я установил, что этот человек совершал и другие преступления. Подозреваю, что подобные психические манипуляции были совершенны и с Джимми Полькой».

— Есть какая-то связь?

«Информации в разуме Генерала Тупа, сопоставленная с фактами от знахаря, делает это кажущимся вероятным. Кукловод, очевидно, согласен с Аль-Харом во мнении о тебе. От тебя нужно держаться подальше, ты джокер. Вереница происходивших событий доказала им, что они правы».

— Любопытно, — я начал дальше связывать события.

«Да. Нападение на вас с мисс Тейт произошло вскоре после того, как мисс Контагью решила попросить тебя охранять мистера Дотса. Затем, следующими ночами, были предприняты попытки добраться до тебя в заведении «Огонь и Лёд».

— До меня? Не до Морли?

«Тебя, я уверен. Мистер Дотс стал бы полезным дополнительным уроном, но был нейтрализован в любом случае, как только началось его лечение. У тебя, однако, есть репутация шастающего вокруг и вызывающего лавины неожиданных последствий. Это твоя работа, особенно в сознании выступающих против нас».

— С этим человеком мы сталкивались раньше?

«Думаю, разве только косвенно, а если и было подобное, то мы не заметили. Ага! Я взломал код, нашёл ключ к последовательности».

— Что?

«У знахаря. Теперь могу спасти его. Я взломал цепь последовательностей, заложенных в его сознании».

— Отлично. Как только он успокоится и будет готов, спускай его на Плеймета, и без всяких отговорок.

«Конечно».

— Интересная приватная беседа? — спросили Туп.

— Да. Он выяснил, как спасти нашего убийцу, знахаря, от самого себя.

— Отлично. У меня есть несколько вопросов для него.

— Обращайся к Его Милости. Иначе просто потратите впустую своё время.

Туп так и сделал. Кивнув, он признал:

— Это не первый плохой парень, который, в свою очередь не понимает, почему он сделал то, что сделал и не знает, кто сказал ему сделать это.

«Это интригует. Генерал размышляет о краже химикатов, которые всплыли на том складе».

— Приведите их всех, Генерал. Пусть Старые Кости поболтает с ними. А тем временем, узнайте у Детей Света об этом парне. Возможно, они смогут пролить какой-то свет.

Он даже не заметил моей искусной игры слов.

— Ого! Забавно звучит. Дил захочет поучаствовать в этом. Мы даже не нарушим никаких новых правил. Это будет особый прецедент. Покушение на убийство, возможно, связано с совершившимися убийствами, которые не имели очевидной связи со складом в Квартале Эльфов.

Я решил спросить, проводила ли гвардия расспросы по-соседству, но получил предостережение от Покойника. «Этому помешал принц Руперт».

— Как и в охоте на воскресителей? Это было запрещено?

Туп ухмыльнулся:

— Пока нет. Но их чертовски трудно найти. Им сказали затаиться и помалкивать, кто-то, кто страшит их больше, чем мы.

Этого и следовало ожидать.

Белинда прислонилась к дверному проёму, самому подходящему месту из-за уже собравшейся толпы в комнате.

— Я добыла Колду. Это заняло некоторое время. Нам пришлось погоняться за ним.

40

Туп пришёл в поисках одного, а вышел с чем-то другим, но счастливый и готовый приступить к работе.

Покойник даст ему ещё дополнительной информации. Скоро в Аль-Харе начнётся суматоха. Никто, кроме Директора и командующего в звании генерала не узнает, что гвардия нарушает дух своих правил.

Колда присоединился ко мне у Морли. Он нервничал. История нашего знакомства не давала ему причин думать, что он на хорошем счету. Я сказал:

— Ты эксперт по химикатам и экзотическим травам. Вот мой друг, он был отравлен. Не смертельно, просто не может проснуться, а это замедляет его выздоровление.

Колда в испуге выпучил глаза, но ничего не сказал.

— Тот толстенький тип, Доллар Дан держит лапой за шиворот принёсшего яд. Он получил яд вместе с большой суммой денег от третьей стороны, когда мисс Контагью наняла его лечить моего друга. Она тоже дала ему много денег.

У Колды тяги к моде было меньше, чем у меня. Он не следил за своей причёской, а рубашка так и норовила выползти из штанов. Он постоянно нервничал, его умение общаться находилось на зачаточном уровне. Но он был гением в своей области. И он был обязан мне.

Я убедил Тупа, что Колда не отравитель. Но, на самом деле, в прошлом он отравил меня. То, что я всё еще дышу и ворчу, показывает, что мне удалось найти противоядие.

— Знахарь, отдай этому человеку бутылку, которую принёс сегодня. Потом Доллар Дан проводит тебя в прихожей. Ты начнёшь отрабатывать своё спасение, когда примешься за работу над Плейметом, — сказал я.

Ему не хотел этого делать. Халява шла вразрез с кодексом Детей Света.

— Я понял, — его голос был медленным и глухим. Он достал небольшую бутылочку, копию той, что дал нам во время визита в «Огонь и Лёд».

Я мысленно спросил: «Какова вероятность, что эта бутылка содержит те же компоненты, что и первая?»

«Неизвестно, — ещё через десять секунд. — Попал в точку, Гаррет. Он действительно общался со связным после того, как узнал, что тебе нужно ещё микстуры. Придуманное нами объяснение могло вызвать подозрения у параноидального поставщика».

— У нас ещё есть оригинальное зелье. Колда может сравнить их.

Знахарь отдал свою новую бутылку, а Доллар Дан протащил его через зал.

Колда получил от меня оригинальную бутылку.

— Это вещество разбавляли по три капли на двухквартовый кувшин с водой.

— Ядрёная штука.

С похвальной осторожностью он открыл обе бутылки и аккуратно понюхал. Про новую бутылку он сказал:

— Тут ваниль, чуть-чуть гвоздичного масла, ещё касторовое масло, на древесном спирте. Добавлено ещё что-то, но я не могу признать, — после оригинальной бутылки он сказал. — В этой тоже, что и в первой, но меньше неизвестного запаха и больше чего-то, что пахнет смертью.

— Значит формулы точно разные?

— Да, но не сильно. Обе смертельны, но по-разному.

Я мысленно спросил: «Что ты думаешь?»

«Похоже ты на правильном пути. Ни масло гвоздики, ни касторовое масло не растворяются в холодной воде, но их присутствие, в сочетании с ванилью, заставляют предполагать, что смесь является лекарством».

— Яд должен быть чем-то, что эффективно при настолько малых количествах…

«Семена, из которых приготовлено касторовое масло. Они содержат яд настолько смертельный, что малейшее количество может убить огромное количество. Дилеммой отравителя всегда была то, как не отравиться самому, и измельчить яд в нужной степени. Похоже, кто-то нашёл способ применять его, впервые за всё время».

«Хо! Дружище Колда думает в том же направлении. Я избавлю тебя от восхищения им, у него есть друг гений в химии».

Колда сказал:

— Кто-то совершил невозможное. Это невероятный прорыв.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Кто-то нашёл способ для извлечения яда из семян клещевины.

— Ты дундук. Это известно уже много лет. Только никто не знает, как использовать яд, не подвергая себя опасности.

Колда отозвался недовольным мычанием. Возможно, он не так прост, как нам хотелось.

Он не знал о Покойнике. Не уверен, что одобряю это, но в прошлый раз, когда наши пути пересеклись, Старые Кости встроил кое-какие посторонние команды в память Колды.

Колда никогда не вспомнит то, что узнает во время визита к нам.

Я начинал думать, что мой партнёр не такой уж и спец, как я думал раньше.

Я почувствовал мысленное прикосновение усмешки извне.

41

С уходом Колды и знахаря, которые отправились к Покойнику, для меня занятий у Морли не осталось. И время для обслуживания крысючками почти наступило.

Я решил потренировать свои атрофировавшиеся навыки к общению, но гостей оставалась совсем мало. Знахарь, Колда и Плеймет были у Покойника, остальные в кабинете Палёной. Джон Спасение нахвалил свою следующую пьесу. Я поискал по углам и под столом Палёной, но Торнады не нашёл. Как ему это удалось?

Особая студентка Покойника, Пенни Мрак, не сбежала, когда я появился. Вокруг было достаточно много свидетелей для неё, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Ничего себе, как она выросла!

Такие вещи сразу бросаются в глаза, особенно если вы мужчина и пока ещё живой.

Давний сообщник Морли, Сарж, тоже был там. Он выглядел потерянным, как будто у него отравили котёнка.

Я взял последний свободный стул и подозвал Саржа, указав на готовность разделить содержимое кувшина, явно нуждавшегося в реставрации. Сарж сидел на стуле в углу, свободном от присутствия Плоскомордого Тарпа и офисной мебели Палёной. Он слегка оживился и поволок за собой стул.

— Как ресторан обходится без нашего приятеля?

— Мы не нуждаемся в приказах Морли, чтобы работать, Гаррет. Мы в деле уже настолько давно, что бизнес крутится, как колёсики в часах. Но он тоже нам друг. Даже не знаю, что мы сделаем, если удастся, за нанесённое оскорбление.

— Белинда, возможно, уже достала тебя, выясняя, где был Морли до нападения, но…

— Ещё как. Но она не слышит, когда ей говорят, что нельзя получить всё и сразу. Она из тех, кто просчитывает всё наперёд и верит, что слова «нет» для них не существует.

Я знал Белинду дольше, чем мне хотелось, и гораздо глубже, чем общество должно было знать. У неё были свои недостатки с мышлением, но случившиеся факты она не отвергала.

— Ты уверен? Как так?

— Ну, ты же знаешь, Морли его этническое происхождение пользы мало приносит. Ну, тёмный эльф, ну и что? Он ведёт дела в человеческом городе, хотя половина населения даже не задумывается об этом. Возможно, даже к лучшему, что им плевать на это.

Я кивнул. Диалект Саржа был невнятней, чем обычно, но я не обратил на это внимания. Он сказал, что Морли не из тех, кто живёт прошлым.

— А что изменилось?

Его нашли в местах, где большой Танфер переходит в район, известный как Квартал Эльфов. Местный народ никогда не бывал дома, на своей родине, и жил в многоквартирных домах по двенадцать человек в комнате, утверждая, что они никогда не забудут старые обычаи и язык.

— Я предполагаю, что, возможно, его родичи прислали девушку к нему, на которой он должен жениться.

— Я думал, он выкупил свой отказ от неё несколько лет назад.

— Мы только предполагаем. А может он хотел, да не сделал.

Джон Спасение без приглашения присоединился к нам. Он устроился напротив меня и положил свои руки на худенькие девчачьи бёдра.

— Гаррет, ты должен помочь мне.

Обычная история в моей жизни.

— Я не могу позволить себе вложить капитал в одну из твоих пьес. А сейчас я занят.

— Мне не нужны инвесторы. Ко мне очереди выстраиваются, чтобы купить, мои постановки. Я держусь Вейдеров, потому что они отдали мне контроль над творчеством. Но ты единственный, на кого я могу рассчитывать, чтобы следующий проект увенчался успехом.

На мгновение я забыл о Сарже и Морли. Пилсудс Вильчик озадачил меня. Уличный ловкач, вроде меня, никак не может гарантировать успех театральной драмы. Если только он не хочет, чтобы я продавал билеты с ножом в руках. А может, он хочет сбежать от Торнады.

— Где Торнада?

— Вляпывается в неприятности где-нибудь, — пожал он плечами. — Я хочу, чтобы ты заставил Тинни вернуться. Она идеально подходит на главную роль в «Королеве фей».

— Ты хочешь привлечь Тинни в качестве феи? Она человеком-то является с большой натяжкой, слишком материальна.

Худышка Неистовый Прилив Света была бы более подходящей.

— В этом и суть, феи будут не сказочными, и не будут невесомыми. Они будут похожи на эльфов, только из реальности перпендикулярной нам. Колорит и характер Тинни, её рост и неуступчивость, даже веснушки, сделают из неё прекрасную Матильду.

— Это будет идти в Мировом?

— Главная сцена, в подробном изложении. Это будет моим самым большим успехом, Гаррет.

— Тинни не ладит с Хизер Сомс.

— Я заставлю их уживаться.

Его уверенность в себе мне понравилась.

Он сказал:

— Тинни станет Матильдой, но если будет вести себя как раньше, то быстро соберёт свои вещички. Ты не говори ей это, я сам объясню на первой репетиции.

Наступали интересные времена.

— Посмотри на себя, стал такой уверенный в себе и напористый. А что случилось с Прилипалой, которого мы знали и ненавидели?

— Он нашёл себе страсть. Ты передашь Тинни о Матильде?

— Нет.

— Как? Почему нет?

— Я посвятил себя собственной страсти. Она удерживает меня здесь с раненым другом. Если тебе нужна Тинни, то отправляйся на Фабричный Спуск. А лучше, лови её на работе. Иди днем, когда она устанет от бухгалтерских книг. Я могу дать письмо, чтобы охранники пропустили.

— Что ж, так и сделаю. А ты не интересуешься маленькой ролью? Мне нужно найти огромного увальня на роль старого верного солдата…

— Джон, приходи в другой раз. У меня была важная беседа с Саржем, а ты вмешался.

Драматург вытаращил глаза. Он снизошёл до беседы, а его отвергали.

Люди мечтали поговорить с Прилипалой таким тоном уже давно. С Пилсудсом Вильчиком раньше так и разговаривали. Но с самой яркой на сегодняшний день знаменитостью так не говорят.

Вызвался Сарж:

— Я могу сыграть хорошего, верного, старого вояку, считай, что быстро нашёл, я то, что нужно.

Была и другая причина, Джон Спасение не стеснялся выпускать своё липкое внутреннее я. Люди терпели это, потому что он мог изобразить их в пьесе.

42

Спасение не впал в гнев, просто отошёл, без сомнения удалив моё имя из списка потенциальных характерных актёров.

— Извини, Сарж.

— Он осмелел.

— Да. Но только не на улице.

— Ясен пень. С таким характером не подойдёшь ни к одному из громил. Из тех, что остались, а не были отправлены Директором на каторжные работы.

Интересная мысль, законность и порядок стали настолько вездесущи, что льстивый мелкий дятел, вроде Прилипалы, мог надерзить и не расплатиться кровью на лице.

Подумал ли Дил Шустер о последствиях?

— Итак, ты говорил, что невеста с родины Морли могла оказаться в городе, в надежде залезть в его карман.

— Только в теории.

— Есть ещё другие

— Возможно. Ты должен поговорить с Домино. Я медленно думаю, поэтому не рвусь вперёд.

— Понятно, не принижай себя. У тебя достаточно ловкости, чтобы принять правильное решение в нужное время, — однажды он спас мне жизнь. — Ты утаил что-нибудь от Домино? Что-то, что, по мнению таких парней, как ты, могло расстроить её?

Недостаток социопатов, подобных Белинде, в том, что люди прячутся в раковину в их присутствии. Им не рассказывают то, что может расстроить. В конце концов, создаётся нехороший информационный вакуум.

Белинда были достаточно умна, чтобы понимать это. Она нашла способ обойти обычное искажение фактов, но он не работал в закрытых и сплочённых, как у Морли, командах. Белинда могла подозревать, что они темнят и недоговаривают, но это вне её имперских возможностей.

— В любое другое время, Гаррет, ты был бы прав. Если бы выздоровление Морли не затянулось, то мы наварили бы такое рагу из полуправды, уводящее от истины. Мы не рассказали бы, что происходит в действительности. Но сейчас не время для риска. Время говорить ей правду.

Говор улучшился. Я понял каждое слово.

Команда Морли не устояла бы против Белинды, а она могла принести их другу и работодателю пользу.

Они ничего лишнего не выдадут, что не относится к текущей проблеме.

— Вы ничего не скрыли?

— Ничего! Мы вернём нашего Морли назад, сейчас я думаю, что сделал бы он, если не впал бы в кому, в любом случае, мы должны попытаться остановить того, кто пытался добраться до него. Мы полагаем, ты вместе с Домино собираешься пустить кровь при удобном случае. Я не собираюсь отступать сейчас, когда во мне нуждаются. На этой неделе ночи будут оживлёнными.

— Я не хочу мешать бизнесу. Можешь уйти. Если случится что-то интересное, сразу сообщи мне.

Сарж кивнул:

— У него всё получится, так ведь, Гаррет?

— Конечно. И остальным скажи, что Морли скоро вернётся.

— Спасибо, Гаррет, — он несколько секунд внимательно смотрел на меня. — Возможно, ты не такой уж паразит, как мы раньше про тебя думали.

Сарж, Рохля, и другие члены банды Морли, раньше относились ко мне, как к разносчику социальных болезней и держали они это отношение в узде только, когда Дотс был рядом и следил за ними.

— Рад слышать это, Сарж. Для меня это важно. А сейчас возвращайся к работе и сделай Морли богатым.

Когда Сарж ушёл, я понял, что не могу вспомнить название заведения, которое Морли открыл напротив Мирового. Что это со мной? Мы с Тинни обедали там пару раз.

43

Быстрый осмотр помещений показал, что домашнее хозяйство Гаррета потеряло большинство своих гостей. Некоторых, Покойник показал мне список, я невстретил, некоторых я не знал.

— Тинни не появлялась? — спросил я Палёную.

— Это ничего не значит, — ответила она. — Ей передали, что будут обсуждать важные вопросы, но сейчас середина рабочей недели, а Объединение ещё страдает от бури распродаж. Обрати внимание, люди, которые были здесь, не являются обычными работягами.

Да уж, это точно. Она заставила меня поверить ей.

Те, кто остался, думаю, были ещё нужны. Плоскомордый Тарп, похоже, перепил и трогательно похрапывал в углу. Джон Спасение настолько осмелел, что воспользовался пером и чернилами Палёной, и начал строчить на чистых переплетённых листах, которые он повсюду носил с собой.

Потом Спасение встал и напомнил мне:

— Ты сказал, что напишешь письмо, чтобы я смог повидаться с Тинни.

— Уже почти сделал. Помоги мне отодвинуть этот стол, и я устроюсь за ним.

Я выдал шедевр слов на триста, который вызовет у Тинни слюнки от перспектив того, что Джон Спасение, возможно, захочет обсудить. Я не писал ничего о том, где я, что делаю и почему, и даже как моё здоровье. Она, если захочет узнать, выжмет из Прилипалы, а он сообщит мне, если та заинтересуется.

Если он сделает всё правильно, я постараюсь улизнуть на мирную конференцию.

Остались только Плоскомордый, нескольких крысюков, и люди у Покойника. Я проворчал:

— Я никак не могу поболтать с Джоном Растяжкой. Хотелось бы узнать о его приключениях.

Палёная сказала:

— У него всё отлично. Настоящий талант, учитывая, что он всё ещё босс боссов в преступном мире крыс. После всех этих лет.

— Точнее около трёх?

— Как босс боссов только один. Но он первый из нашего рода.

Она светилась от гордости. Её брат был бесспорным повелителем преступности среди её вида.

Она взглядом искала во мне непочтительность к её самолюбию.

Я никогда не сделал бы этого по отношению к Палёной.

«Гаррет. Пожалуйста, присоединяйся к нам».

На случай, если я не слышал, Палёная упомянула, что я отправляюсь в путешествие не в одиночку.

Когда мы с Палёной пришли, показалось, в холодной комнате находится не один труп. Все замерли в ожидании чего-то от Старых Костей, но Колда, Плеймет, или знахарь должны были что-то делать.

Палёная подошла прямо к Плеймету, который, определённо, выглядел мёртвым.

«Я сделал так, чтобы мистер Колда дал ему дозу лекарства, предназначенного для мистера Дотса. Мы нашли плохой вещи хорошее применение, держа Плеймета под его действием, пока я бьюсь с монстром, пожирающим его изнутри. Палёная, найми одного из семейства Керр отнести сообщение шурину Плеймета, управляющему конюшней. Он нужен, чтобы понять, что происходит. Не сообщай слишком много деталей. Не давай поводов для больших надежд. Шурин, почти наверняка, найдёт перспективу выздоровления Плеймета вызывающей уныние».

Исходя из того, что я знал о шурине Плеймета, думаю, Покойник был прав. Сестра Плея была его единственной наследницей. У идиота мужа, вероятно, уже выстроилась очередь покупателей на конюшню.

— Так, а что ты всё-таки делаешь?

«Я работаю внутри мозга Плеймета, чтобы унять боль, которая отвлекает его от управления остатками жизни. Параллельно, просматриваю знания о травах у мистера Колда в надежде найти что-то от рака у Плеймета».

— Повезло?

«Возможно. Но вместо этого они добыты из мыслей Брата Хото. Он знает о яде рептилии, который активно разрушает ткани опухоли».

— Где мы найдём яд этого ящера?

«Этот вид тропический. В моём сознании тварь имеет вид, похожий на саблезубую игуану с яркой шкурой».

— Припоминаю такую на островах. Очень опасна, если дыхнёт в лицо, сразу упадёшь без сознания.

«Как всегда, ты преувеличиваешь, когда нет свидетелей, чтобы опровергнуть твои слова. Но яд мощный. Несколько ящеров, возможно, живут в Танфере».

Или кто-то из бизнеса Колды спрятал несколько, или Дети Света продали в качестве диковинки богачу.

«Они находятся в доме экзотических рептилий в Королевском зоопарке».

Ну, конечно. Члены королевской семьи действительно собирали необычных тварей. У одной из принцесс было специальное здание для мотыльков и бабочек. Мы слишком грубые типы, чтобы смотреть на них.

«У тебя есть связи с принцем».

Ага. Вроде того.

«А я пока попробую вытрясти из Брата Хото что-нибудь полезное для лучшего понимания кто, что, и почему стоит за несчастным случаем с мистером Дотсом».

— А почему просто не выдернуть это из головы Морли?

«Такие фрукты нельзя срывать. Может случиться так, что его поразит рок с небес, и он будет не в состоянии сказать нам что-либо, когда проснётся».

— Но он проснётся?

«В течение двух дней, может раньше. Если предположить, что Брат Хото знает про свой яд. Теперь, Палёная, твоя очередь».

Не посоветовавшись со мной, он дал задание Палёной.

Я проголодался, Дин не попадался мне на глаза уже прилично по времени.

«Теперь ты знаешь то же, что и я. Здесь ты ничем не поможешь. Займись мистером Дотсом, загляни на кухню, отдохни немного».

Я внимательно взглянул на Плеймета перед уходом. Этот человек был одним из моих самых старых и самых надёжных друзей. Мы помогли друг другу бесчисленное количество раз. Он ворчал, когда я попросил о чём-либо, но никогда не мог отказать. Я сделал бы всё, что смог, чтобы тоже быть ему хорошим другом.

Морли спокойно спал. Его лицо обрело цвет. Доллар Дан сказал мне, что он произнёс что-то, одно слово, но охранники ничего не поняли.

Прогресс налицо!

Я нашёл Дина спящим, облокотившись на сложенные руки на стуле за кухонным столом.

Я уничтожил последнее из коллекции безвкусных остатков и заразился от одного из наших гостей, у которого был насморк.

От кого и где бы я его не подхватил, он был быстро развивающийся. Я почувствовал себя слабым, когда поднимался наверх. В тот момент я решил, виной этому слишком много пива. Наполовину засыпая, я поймал краешек озабоченных мыслей Покойника. Он волновался из-за чего-то. Это было неопределённое беспокойство обо всех нас, не направленное на кого-то.

44

Я проснулся посреди ночи. Из окна веяло прохладой. Седлающая Ветер, Неистовый Прилив Света сидела, скрестив ноги на углу моей кровати со стороны ног, не касаясь их. Я спал вытянувшись наискосок головой в левом, ногами в правом углу. Она была похожа на сказочную принцессу, даже Тинни никогда так не выглядела.

Ещё она была похожа на королеву соблазна.

Она подняла лампу. Света было достаточно, чтобы заметить её быструю улыбку, когда она увидела предательскую дрожь в моих глазах. Если бы она захотела, я был бы в её руках.

Но тут я чихнул.

Она решила, что это смешно.

— Не могу ничего с собой поделать, — я молился, чтобы она не нагоняла жару.

Я видел, как она превратила целую строительную бригаду в пускающих слюни идиотов, даже не сознавая это.

Я верный мужчина, сказал я себе. Я не могу бросаться в подобное…

И снова чихнул.

Она подала изящный носовой платок.

— Спасибо, — я страдал от головной боли.

Положительным моментом для чихающего и сморкающегося человека является то, что он становится не интересной целью для вамп-женщин.

Тем не менее, я спросил:

— Может, перейдём к делу пока я не сошёл с ума?

Мелькнула улыбка, она была довольна, она успокоилась, она была желанной.

У неё были серьёзные проблемы, но не связанные с тем, что мы делали сегодня.

— К делу. Да, я тоже так считаю, — она закрыла глаза и сделала мысленное усилие, чтобы стать несексуальной, это не совсем ей удалось, но стало гораздо легче думать над тем, что выходило за пределы нашей ситуации.

Я снова высморкался.

— Я нанесла сегодня визит принцу Руперту, — сказала она.

— Вы кажетесь угрюмой. Встреча плохо прошла?

— Лучше, чем я ожидала, на самом деле. Просто пошла не тем путём, как я надеялась. Он не назвал имён и не указывал пальцем, но признал, что находится под давлением, заставляющим игнорировать бардак в северной стороне. Он пытается бравировать, но сам боится. Думаю, давление исходит от его брата.

— Король? — я чихнул. Холод мог стать опасным. Кашель уже был на подходе.

Король не подходил на роль злодея. Поскольку наступил мир, ему оставалось только веселиться по ночам и отсыпаться днём.

— Знаю. Только вот, у кого хватит власти управлять Королём? Я в первой десятке, но не могу. Я могу всего лишь встречаться с Рупертом.

— Почему он соглашается с вами? — я посмотрел на неё, пытаясь при этом не шарить по её телу взглядом.

— Будь здоров.

О, благословенная простуда. Моя честь спасена соплями.

Я повернулся, чтобы смотреть на что-нибудь другое, а не на неё.

— Сегодня обнаружилось и хорошее. Я уверена, Кеванс не вовлечена в это, — сказала она.

— Рад за вас.

Я не был в этом уверен. У её дочери были серьезные проблемы с головой, что отстраняло её от общества и его правил.

— Первое доказательство, никто не прячет её, как прячут это существо. И у неё есть алиби на обе ночи, когда происходил дурдом.

Кажется, она не радовалась сказанному.

Она говорила, что живёт раздельно от отца и дочери. Может её папа и был алиби Кеванс.

Очень может быть. Тогда сказанное ею не выдерживает критики.

Седлающая Ветер больше не хотела полагаться на отца. Она выкинула его из семейного особняка на Холме.

Барат Алгарда — который при любых ситуациях, в которых я его видел, оставался образцовым человеком, каких редко встретишь — внушил дочери мысль о её полной беззащитности, она думала, что единственный реальный смысл её жизни, быть чьей-то секс-игрушкой.

Это я подумал, когда она сказала:

— Я одна из десяти самых влиятельных колдунов в Танфере, — только маленькая девочка внутри её так не считала. — Я знаю что здесь.

Она стукнула по голове кулаком.

— Значит, вопрос в том, кто пугает Руперта сильнее, чем вы?

Это вызвало удивительно юношескую усмешку.

— Да. Но вы должны помнить, что Руперт по-прежнему останется хозяином самому себе. Даже если кто-то заставит его обмочить штаны. В этом он отчасти похож на вас.

Я испытывал сильное-сильное удовольствие.

Она продолжила говорить:

— Своим молчанием он дал мне понять, что надеется, я буду продолжать помешивать в горшке. Он намекнул, что есть люди на периферии, которые, возможно, не перестанут разнюхивать из-за того, что власть не хочет этого.

Это похоже на Руперта. Он будет следовать указаниям, но не заметит неповиновение. Закручивание гаек может вызвать ещё больше неподчинение.

Седлающая Ветер сказала:

— Мне надо ехать. Я не люблю досаждать.

Она освободила край моей кровати и направилась к окну, медленнее, чем могла бы. Я не испытывал затруднений с желанием остановить её, хотя она этого хотела. Думаю, она тоже не испытывала затруднений, чувствуя моё желание поступить именно так.

Этого не произошло. Было не время, даже если это было суждено.

Она выбралась в окно. Неловко и медленнее, чем могла, но стала божественно изящной, как только пошла по лунному свету.

Она сказала:

— Кстати о вас… Когда ваши отношения с рыжей женщиной развалятся, я приду к вам. Вы будете поражены. О нас будет говорить весь город. У нас будет свадьба года.

Я сглотнул и открыл рот, когда она уже порхала вдали, значение каждого её слова не вызывало сомнений. Люди с Холма выполняют даже самые декларативные заявления. Даже застенчивое, неумелое в общении население Холма.

Это оставило меня в очень смешанных чувствах.

Я лёг на спину, уверенный, что я не усну больше всю свою оставшуюся жизнь.

45

У меня есть способности и опыт. Когда моя голова переполняется множеством бессмысленных «что, если», то я обращаюсь к живущему у меня (если можно так сказать) логхиру, который вмешивается и отключает меня. Я проспал до полудня.

Палёная пришла будить меня. Я был в хорошем настроении.

— Если это случится, нас обоих сожгут на костре, я предла… — у меня отнялся язык и свело челюсть. Старые Кости никогда раньше не делал со мной такого.

Объяснить он не соизволил.

Крысюки физически не способны хмуриться. Но Палёная смогла посмотреть косо и спросить:

— Что? — своим максимально озадаченным тоном.

— Палёная, я собирался слишком плохо пошутить, это был бы перебор. Прости. Я очень давно здесь не был.

Палёная была догадлива, но тут ей можно было поставить двойку с минусом. И, слава Богу, или богам, или, возможно старому трупу внизу, который спас меня от вкуса прикушенного языка во рту.

На самом деле Палёная была уже взрослой крысючкой и больше не увлекалась юношескими фантазиями о нас, ставших любовниками. Она стала удивительно совершенной деловой частью моего бизнеса. Но в ней всё ещё оставались эмоции. Ей могло причинить глубокую боль то, что для меня звучало обычной шуткой.

«К тому времени, когда тебе стукнет двести лет, мы превратим тебя в зрелого, вдумчивого, чуткого взрослого человека, который думает прежде, чем говорит… О, чёрт!»

О, чёрт? Что этот двурушник имеет в виду?

Пока происходила ментальный болтовня, я встал с кровати. Мой чудесный деловой партнёр, чувства которой я так смело принял во внимание, с возбуждением принюхалась вокруг.

— У тебя была женщина здесь, вчера вечером! — в её голосе слышались нотки недовольства. Несколько раз активно нюхнув возле кровати, она, почему-то, расслабилась.

Может Покойник убедил её поторопиться, или она поняла своим носом-мутантом, что Гаррету удалось избежать соблазна.

«О, чёрт, потому что у нас скоро будут неожиданные гости. И ты должен быть здесь, чтобы помочь справиться с ними».

Образ сердитой группы Детей Света сформировался в моём сознании. Они создавали большое чёрное пятно на улице.

— Ну и что? Не надо обращать на них внимания.

«Это нежелательно. Большинство пришедших обещают беды или погром, эти старики могут причинить нам некоторые неудобства».

Как всегда, он ничего не объяснил.

С помощью Палёной, я привёл себя в порядок и был готов до того как по двери начали дубасить. В глазок было видно много чёрной одежды. Я позволил людям потомиться, пока Покойник не решит, что они готовы.

Моей первой мыслью было: «Вау! Нужно послать Палёную за Весёлым Роджером». Половина этих парней собиралась скончаться до захода солнца. Их средний возраст, наверное, составлял трёхзначную цифру. Самый молодой, похоже, начал тосковать по старым добрым временам, когда Покойник был ещё щенком.

Четверо забрались на моё крыльцо.

— Здорово, отцы. Чем могу помочь вам? — как они выжили при подъёме? — Если вы собираете подаяние для своей церкви, то должен сказать вам, что мы относимся к Ортодоксам.

По рождению. Я давно не бывал на службе.

— Вы удерживаете здесь Брата Переца Хото. Мы пришли, забрать его.

Покойник послал мысль: «Затаскивай одного урода внутрь и захлопывай дверь. Запрёшь, потом веди его сюда».

Отлично. У нас есть план. Всё, что мне надо сделать, это выбрать счастливчика.

У Старых Костей совершенно нет терпения. У одного старика появился нимб. Я схватил, затащил, захлопнул, запер. Ну, точнее Палёная заперла, пока я держал дверь.

Наша жертва подавленно поволок ноги прочь из прихожей. Дети Света снаружи преисполнились энтузиазмом в своих угрозах. Покойник не проявлял беспокойства.

— Я ещё нужен тебе? — спросил я.

«Не прямо сейчас».

Я отправился на кухню, голод одолевал меня.

Я не успел исправить это.

«Можешь позволить нашим гостям уйти, прямо сейчас».

Я отодвинулся от стола и пошёл выполнять свои обязанности.

— Ты уверен?

«Я вытащил из них обоих всё что можно».

Два старика в чёрном и отравитель Колда, пардон, аптекарь Колда, ждали меня за дверью у Покойника.

«Колда уйдёт ненадолго. Он соберёт кое-какие специфические лекарства для помощи Плеймету. Пожалуйста, убедись, что Брат Хото действительно вышел из дома. Он отказывается воссоединяться с себе подобными. Он боится, что они зададут ему те же вопросы, что и я, но с помощью специнструментов».

Я ожидал стычки с толпой, когда освобождал их братьев. Этого не произошло. Покойник укротил или сбил их с толку. Они протирали собой облупившуюся краску с внешней стороны двери.

Я запер дверь и вернулся, чтобы повторно познакомиться с завтраком.

Когда я шёл мимо своего бывшего кабинета, то заметил, что компанию Морли составляет один Доллар Дан. Сиделки-крысючки пришли и ушли. Остальные охранники ушли с ними.

«Мы не нуждаемся в них сейчас, посторонних никого в доме нет. Мистер Доллар тоже сможет уйти, как только ты поешь».

Я пришёл как раз вовремя, чтобы напасть на стопку лепёшек. Дин не часто делал их, только в хорошем настроении. Я поблагодарил его.

— Возможно, из-за вчерашних волнений, для меня всё стало как прежде.

Я косо посмотрел на него.

Он ничего не добавил.

46

Я запер дверь за Долларом Даном. Он вернётся позднее, будет сидеть с Морли, пока я храплю наверху.

— И храп это ещё ерунда, — сказала Палёная мне, вспомнив о женском запахе. Неистовый Прилив Света сегодня ей по непонятной причине не нравилась.

Я не до конца разобрался, как Палёная решает, кого любить, а кого нет, и почему может неожиданно изменить своё мнение. Её мозг работает не так как у меня. Я уверен, её обоняние как-то связано с этим.

Я устроился рядом с Морли, с чашкой чая в руке. Покойник рассказал меня о том, что он узнал от наших гостей, в том числе пикантные подробности от старейшин, которые пришли за Братом Хото. Интересным был факт, что Торнада и Прилипала всё сильнее отдалялись друг от друга, главным образом по её инициативе. Она не могла стерпеть его успех.

«Мы мало что узнали об угрозе для города. Мы знаем, кто получил предупреждение об этом. У нас есть сейчас глаза и уши, слежка и прослушка. Мы знаем, что вернём мистера Дотса. К тому же, мы приняли меры, которые дают шанс на спасение Плеймету от внутреннего монстра, пожирающего его».

Это были хорошие новости.

 — Ты узнал что-нибудь от Седлающей Ветер?

В голове раздался слабый смешок, по-видимому, надо мной. «Эта женщина — самый бесхитростный и легкомысленный гений, с которым я когда-либо сталкивался. Она может сфокусировать всё своё существо на одну цель. Ты мог всё испортить».

— В каком смысле?

«В практическом. Она могла бы устроить фейерверк и не только, без всяких драм по поводу твоей мисс Тейт».

— Ух…

«Мисс Алгарда готова доказать свою верность делом. Причём явно и безусловно. Она считает тебя идеальным кандидатом. Хотя она огромная и грозная сила, к тому же гений в своей области, её эмоциональный мир проще, чем у Дила Шустера».

— Ужас?

«Точно. Она не различает нюансов и оттенков серого».

Ответ на то, почему я, возможно, скрывался внутри того, что он передал мне. Особый вид социопата, ей не требуется время для принятия решения. Только да или нет, других вариантов ответа не существует.

 — Она достаточно умна, чтобы не торопить меня, так ведь?

«Может ты и прав, считая её особым видом социопата. Она достаточно умна, чтобы изобразить манеры, которые видела при ухаживаниях. Но она сорвётся, если её обманут, оскорбят, обидят её чувства, или будут шантажировать».

— Верю, я уловил ход мысли.

«Отлично. Ты смотришь в глаза большой ответственности».

Я не совсем понял, что он имел в виду.

Первый Закон Дотса. Руки прочь от женщин, более сумасшедших, чем ты сам. Я видал его нарушения. Неистовый Прилив Света такова, что «Ты Коснулся Вещи, Ты Её Должен Купить».

Нет, я не считал её сумасшедшей. Не настолько, как мои обычные подружки.

Уверен, её голова работает по-другому. Она выросла защищённой от жизни. Сейчас она справляется, потому что не выходит из дома. Когда выходила, то имела дело с людьми, которых пугала так, что у них даже мысли не возникало пофлиртовать с ней.

Её эмоциональная сфера была уникальной, но единственной, которую она знала.

Часть моей натуры находила её чертовски интригующей, она охотилась на дырки в Законе Дотса.

Эта часть была измучена ссорой с Тинни.

— А ты, Старые Кости, что думаешь?

«Я думаю, что это не моё дело. Думаю, ты взрослый парень, и я не должен запаивать твой рот, как этим утром в ситуации с Палёной, если ты открываешь его не думая о последствиях».

Я был ошеломлен. Делая это максимально нейтральное заявление, я уверен, он сказал мне то, чего и не собирался. У него были сомнения относительно Тинни. Спустя столько времени.

Я ожидал, что он поддержит рыжульку и отвергнет Седлающую Ветер. Я не принадлежал к её классу, она пришла с совершенно другой драмой. (Я не принадлежал к классу Тинни тоже, но наши классы могли взаимодействовать).

Может он тоже устал от драм.

Однако, я внимательно обдумал его сообщение, так как он пометил Неистовый Прилив Света легкомысленным гением. У меня создалось странное впечатление, что он на самом деле предпочитает Седлающую Ветер, но боится сказать это.

Отключившись я ушёл в свои внутренние драмы, гадая, почему красивая, но странная волшебница, стала предпочтительным партнёром.

Морли попытался что-то сказать.

47

Морли не спал.

Его веки, наполовину открытые, трепетали. Он хотел что-то сказать.

Представив себя в его положении я сказал:

— Ты в моем доме на Макунадо-Стрит, под моим присмотром, Палёной, Покойника, Белинды, Джона Растяжки, гражданской гвардии и богомерзкой Седлающей Ветер, Неистовым Приливом Света. Кто-то сильно хотел ликвидировать тебя, приятель. Ты был вне игры больше недели. Они попытались ещё и отравить тебя.

Взглянув в прошлое, можно сказать, что это, на самом деле, помогло. Его раны почти зажили, пока он был без сознания.

Он попытался сесть, но не сумел. Его раны недостаточно затянулись, он тоже почувствовал их, и теперь сил в запасе не осталось.

— Воды! — первое слово, которое я разобрал.

Потом здесь появился Дин и не только с водой, но и с тёплым куриным бульоном. Палёная появилась минутой позже. Она помогла приподнять Морли так, чтобы Дин мог давать воду и жидкую похлёбку.

После того, как уровень напряжения спал, а бульон начал работать, Морли прохрипел:

— Рассказывай.

— Будет проще, если Покойник…

— Ты рассказывай.

Я выдал свою точку зрения и то, что знал, чтобы быть по-настоящему точным я пользовался информацией предоставленной Покойником.

Морли, казалось, не очень интересовался тем, кто истыкал его, гораздо сильнее кто и как спас после того, как он отключился. Мы с Палёной добавили то, что узнали из ненадёжных источников.

Выдав Морли всё, что знал, я переключился на своё любопытство:

— А что ты делал в том районе города? Не то чтобы ты не имеешь права ходить повсюду, где тебе чертовски хорошо, но, если ситуация не изменилась за последнее время, ты не имеешь к тамошнему народу никакого отношения.

Иногда я думаю, что он стесняется своего этнического происхождения.

Он был ещё не в состоянии для настоящего разговора и смотрел на меня с недоверием. Потом его красивое лицо скривилось от отчаянья.

— Я не могу вспомнить! — несколькими секундами спустя. — Может это он выкорчевал?

— Нет. Это не вяжется со всем остальным, но может и не признаётся.

По моей теорией, Морли был вовлечён во что-то совершенно другое, когда шёл вслепую во что-то смертельно опасное.

Морли нахмурился. Я решил, это означает, что он хочет объяснений.

— Сарж считает, что ты был там, чтобы внести выкуп семье твоей невесты.

Морли выглядел озадаченным, я не поверил в истинность его эмоций, но не стал донимать его.

Старые Кости мог позднее всё мне выложить.

Вместо этого я спросил:

— Как ты оправдываешь перед Первым Законом Дотса Белинду Контагью?

— Есть двенадцать видов сумасшествий, Гаррет. Романтическое увлечение является худшим.

Это было первое чётко законченное предложение, и, наверно, одно из самых правдивых из тех, что он когда-либо говорил.

«Я вижу сейчас ещё меньше, чем когда мистер Дотс был без сознания. Там ничего нет. Хотя похоже, куски памяти, возможно, были потеряны от сотрясения или снадобья».

— Жаль.

«Да уж. Всё, что можно сейчас сделать, это защищать его, пока он не может делать это сам».

— Он хочет сам заняться этим, до того как восстановится физически.

«Если он так упёрт в своём стремлении, то я обеспечу, чтобы он заснул на пути к двери».

Я усмехнулся.

Морли нахмурился.

— Чтобы не волноваться. Мы только планируем твоё будущее. Ты ещё будешь благодарить нас потом, — объяснил я.

Его боль была слишком сильна, чтобы смеяться.

— Не волнуйся из-за глупостей. Что ты собираешься делать? — спросил я.

— Вернусь ко сну.

Он именно так и поступил. И это было лучшим, что он мог сделать, после того как наполнил желудок высококалорийным куриным бульоном.

Скоро он перейдёт на полноценный куриный суп с лапшой и кусками мяса.

Покойник предложил, чтобы я забыл о мистере Дотсе на какое-то время. Я должен был пойти отдохнуть вместе с Палёной, которая могла помочь войти мне в курс дела.

Это заставило меня почувствовать, себя отодвинутым, как статист.

У меня было мало выбора, если я хотел остаться возле Морли.

Старые Кости не собирался вводить меня в курс дел, но Палёная должна была знать любую мелочь, потому что она управляла деятельностью и контролировала деньги.

Она посочувствовала моим проблемам с рыжулькой:

— Уйми свою гордость, сходи и поговори с ней. Морли будет в безопасности.

Я попытался что-то промычать в ответ, но остановился не в силах найти правдоподобное оправдание попытке избежать некрасивой ситуации.

— Боже, Гаррет! Ты что? Тринадцатый и единственный ребёнок в семье? Иди, поговори с ней. Она хуже тебе не сделает?

Я рассказал ей, что может быть хуже.

— После вложенного в тебя такого количества времени, проблем, приручения и эмоций?

— Да, после всего этого. Она превратилась в довольно эгоистичную девушку.

— А как это случилось? Кто вложил в неё мысль, что всё, что Тинни хочет, то заслуживает и получает? Гаррет, ты первоклассная тупица. Тинни присутствовала в твоей жизни ещё когда моя мать была крысёнком. Она приходила и уходила неоднократно, но она всегда возвращалась потом, когда тот кто отвлекал тебя, уходил.

Это была суровая, но правда. Обоюдоострая. У Тинни было несколько женихов. У меня… Майя, Элеонора, и даже Белинда.

Я нахмурился, надеюсь, друзья Тинни не подобрались так близко, как я к некоторым из этих дам. Майя была настроена выйти за меня замуж. Ей так и не удалось надолго удержать меня. Она вела себя намного лучше. Ещё я сходил с ума от Элеоноры, несмотря на то, что она была убита задолго до того, как я встретил её. Её дух и память были важной частью моей жизни долгое время.

Палёная сказала мне:

— Ты должен оставить багаж прошлого позади. Верни Тинни прежнюю сущность, когда-то она же стала твоим самым лучшим другом, хотя и была девушкой.

Похоже она отрепетировала свою речь, пока была в прихожей.

— Отличная речь, Палёная. Есть над чем подумать.

Она приосанилась.

— А что ты думаешь о Седлающей Ветер?

— О ком?

— Седлающей Ветер, Неистовом Приливе Света.

— Колдунья, которая шла следом, когда я искала склад, где находился тот ужас? Женщина, которая была в твоей комнате вчера вечером?

— Она.

— А что она? — у неё раньше шерсть не вставала настолько дыбом.

— Ты помнишь её, по делу с призраками и гигантскими жуками?

На несколько секунд воцарилась тишина.

— Конечно. Это было та самая женщина?

— Палёная.

— А что она?

— Палёная, я спрашиваю твоё мнение о той женщине, составившееся на основании вашего общения, взаимодействия и твоего волшебного нюха.

— У меня нет мнения. Откуда? Моего личного общения было не достаточно, чтобы составить его. Его, наверно, было меньше часа у обеих в наших жизнях. Я могу говорить только гипотетически. Вот. А почему моё мнение так важно?

Я повысил ставки, не споря с ней:

— Потому что она важна для меня и ты тоже важна. Я сильно увлёкся ей, физически и интеллектуально. А она сказала, что хочет выйти за меня замуж.

Вроде Седлающая Ветер так и сказала? Или я придумал это? Неважно, уже проболтался.

Палёная молчала несколько минут, хотя она извергала случайные вопросительные предложения, обсуждая эти ужасные события с нашим умершим другом.

Палёная была, по видимому, удивлена положительным отношением Покойника к Седлающей Ветер и его меньшим энтузиазмом по отношению к Тинни.

Должен сказать, что, я хотя и знал, но не понимал его тоже, а он не давал никаких объяснений.

Мне надо было обдумать это. В коктейль сведений для рассмотрения нужно было включить не только то, что я знал о Тинни и Седлающей Ветер, чье имя я ещё не знал, но, также то, что знал Покойник и чем он никогда не делился.

Я должен заставить Тинни придти сюда. Старые Кости давно не бывал в её голове.

Я мысленно спросил:

— Мне есть чего боятся?

Конечно, ответа я не получил.

Потом мне пришлось отвлечься на вернувшегося Колда и ужин. Затем пришло время следить за крысючками, которые пришли помыть Морли. Они были поражены и удивлены галантным приветствием, которое быстро перешло в ярость, когда они меняли его пелёнки.

Он точно был на пути выздоровления.

Сиделки уступили место паре вооруженных крысюков. Брат Палёной пришёл с ними. Мы устроились в её кабинете, выпили немного пива, Джон Растяжка со своим титулом стал интересным существом. Интересно, сколько ещё гениев создала его мать.

Я потратил впустую много времени, интересуясь ненужными вещами.

48

Бардак, выпили всё пиво, пока дискутировали с Палёной и Джоном Растяжкой. Сейчас, лёжа в кровати, мне казалось, что вернулись старые добрые времена. Вся эта возня вокруг взаимоотношений была хитрозадой суетой, не имеющей никакого значения для реального мира.

Палёная пугала меня своей преданностью Тинни. Она не горела ожиданием иметь Неистовый Прилив Света в качестве своей мачехи.

Подобные женщины несколько причудливы. А разве мы все не таковы? Для неё проблемой было вырываться на свободу от отца.

Как я заметил, Алгарды были странными и имели свои тёмные тайны, но они заботливые, добрые люди, в отличие от остальных, корыстолюбивых.

Такие мысли клубились во мне, пока я дремал, а вовсе не как помириться с рыжеволоской, на что надеялась Палёная. Я оставил окно приоткрытым, убедил себя, что мне нужен ночной воздух, чтобы остудить мою комнату.

Воздуха было много. Но он ничего не остудил.

Неистовый Прилив Света вела более честную игру, чем большинство женщин. Она знала, что могла сделать из меня сопящую куклу-петрушку с немного ватными глазами и непристойными намёками в своей речи. Женщины понимают такие вещи с десятилетнего возраста. Некоторые просто не научились доверять своим инстинктам.

Желанной женщине, заставшей мужчину на кровати посреди ночи, не придётся сильно стараться, чтобы добиться своего.

Седлающая Ветер была нежна, разумна и осторожна, чтобы не пользоваться несправедливым преимуществом. Она могла сделать ситуацию более целомудренной только стоя вдали и касаясь меня десятифутовой жердью. Как только я полностью проснулся, сразу сумел, несмотря ни на что, взять себя в руки. Природное очарование Гаррета сдохло, убедившись, что она нашла меня совершенно неаппетитным.

До этого я оказал честь большому количеству прекрасного пива. Теперь оно просилось на свободу. Передо мной стоял выбор, быть сконфуженным немного или много.

Я выбрал ночной горшок вместо подмачивания себя. Поведение, не принятое в гостиных высших сословий, но иногда допустимое и приемлемое у меня. Выделительные процессы являются естественными и необходимыми, а я был достаточно вежлив, чтобы отойти в угол и отвернуться.

Сама виновата, Седлающая Ветер разбудила меня, а я сделал то, что должен был сделать. Все романтичные желания, которые она принесла с собой, перешли в режим ожидания. Тем не менее, она была неунывающей феей и, возможно, быстро пришла бы в норму, если бы нас не прервали.

Я смотрел на нее, не решаясь спросить, почему она здесь, но замечтался, может мне не принимать ванну, когда она издала детский визг и стукнула резко кулаком по подоконнику.

Она должна была подпрыгнуть, чтобы сделать так, и когда я говорю резко, то имею в виду, что она встряхнула дом. Древесина в оконной раме затрещала.

С улицы послышались приглушённые проклятья. И я не почувствовал признаков того, что Покойник знает, что началось что-то опасное.

Седлающая Ветер не стала освещать ярче ночную тьму. Пока. Горела только свеча, ее бледного света едва хватало, чтобы увидеть вслепую шарящее щупальце из плоти наподобие той, что попыталась ворваться через окно в «Огонь и Лёд».

Я присоединился к попыткам Седлающей Ветер наказать это. Снаружи послышался заунывный вой. Я кинул в сторону Покойника яростную мысль и хлопнул, закрывая окно.

Неистовый Прилив Света воспользовалась свечой, чтобы зажечь мои светильники, а затем занялась более важным делом — щупальцем, всё ещё медленно просачивающимся через щель в окне.

Это немного нервировало.

С улицы раздался внезапный как взрыв, ужасный, отчаянный вопль. Щупальце из плоти взбесилось, как змея со сломанной спиной. Мой друг находился прямо на пути атаки. Что-то на другом конце решило, наконец, что ему не нужно исследовать мою спальню.

Неистовый Прилив Света подпрыгнула вверх, жестко врезала с двойным разворотом.

Кусок примерно двух футов длиной и толщиной с её запястье отделился от того, что находилось снаружи.

«Это было в высшей степени необычно! Определенно, у дамы высокий потенциал».

У меня не было слов. Я упал на край кровати. Седлающая Ветер приземлилась на мои колени. Наши сердца стучали, внимание было приковано к отрубленному щупальцу. Я прохрипел:

— Они снова нашли Морли.

Вопль гнева и боли разорвал ночь снаружи. Он, не прекращаясь, удалялся на малой скорости прочь вдоль по Макунадо.

Седлающая Ветер не встала, чтобы посмотреть, а моих моральных устоев не хватало, чтобы поставить её на ноги.

Покойник вышел на контакт, но у его мыслей не было формы. У меня сложилось впечатление, что он стал живым существом, у которого выворачивает от рвоты кишки.

Его беды решили стоявшую передо мной дилемму, отчасти, всё-таки Седлающая Ветер любезно откинулась назад и устроилась поудобней.

Старым Костям требовалось время, чтобы взять себя в руки. Как только он сделал это, я вошёл в контакт совсем с другим существом. Такого макания во тьму даже он, возможно, не представлял себе всего несколько дней назад.

Он был на столетия старше меня. Если нечто современное показалось ужасным ему, то я боялся остаться без штанов. Разве можно посметь быть бесштанным в присутствии Неистового Прилива Света?

«Если они не на тебе, Гаррет, надень их. Ты должен проверить всех людей, которые должны были наблюдать».

— Я сделать? Что?

«Твои брюки. Ты, и правда, без них. Сними Седлающую Ветер со своих коленей и надень брюки. Я хочу вас обоих отправить на улицу. Её ввысь по воздуху и следом за тварью, которая сбежала по Макунадо. Оно бежало не быстро, она сможет догнать. Если получится справиться с этим, пусть завернёт его обратно».

У меня возникли вопросы, но сейчас не было времени. Сейчас было время быстро шевелиться. Время реакции имело решающее значение.

«Палёная идёт взять образец для анализа».

— Пусть поспешит. Один на северной стороне превратился в слизь и воняет.

Седлающая Ветер, получившая свободу, странно посмотрела на меня.

Я сказал ей:

— Вы знаете о моем партнере. Из-за него вы носите сетку Кеванс, поэтому он не может проникнуть внутрь вашей головы. Он хочет, чтобы я попросил вас кое-что сделать, — я быстро передал инструкции Покойника.

Она тут же всё поняла.

— Я лучше пойду пешком. Думаю шансов, что удастся управлять этой штукой, не много. У меня нет подобных навыков. Открой окно.

Я едва успел, как поднялась Палёная, вооружённая ведром и недовольством. Она стала ещё недовольнее, когда увидела, как уплывает Седлающая Ветер. Я этого не видел, потому что я повернулся к ней лицом.

Когда я указал на кусок плоти монстра, она спросила:

— Почему эта женщина не носит нижнего белья?

— Чёрт! А я и не заметил этого.

К счастью для душевного спокойствия Палёной, на мне были штаны, когда она напряглась.

49

Я вышел через парадную дверь, как обычный человек, который не умеет летать. Палёная вооружила меня, однако мой с залитым внутрь свинцом головолом, само собой, был единственным средством для нанесения увечий. Я чувствовал себя не так уверенно, как хотелось бы, и полностью осознавал, что уже давно не занимался подобными делами. Мои навыки и инстинкты атрофировались.

Покойник нарисовал маршрут в моей голове. И добавил: «Там будет что послушать, потом мне нужно будет время всё обдумать. Такие вещи не должны были даже суметь приблизиться сюда, тем более так легко отодвинуть меня в сторону, хотя, возможно, мне повезло, что они это сделали. Я не могу себе представить сознание главного вампира, более набитое грязью».

Пять мужчин, представляющие различные интересы, следили за моим домом. Без сомнения они знали друг о друге. Возможно, даже объединили свои ресурсы. Старые Кости хотел проверить каждого. Один раз уже мужчины, выполнявшие такую же работу у «Огня и Льда», погибли.

Ничем подобным заниматься у меня не было никакого желания. Это свидетельствовало, что я пересёк границу, после которой должен прекратить делать то, что, по мечте Тинни, должен прекратить делать.

Если я уже больше не могу справиться с отвращением, то нужно переходить на должность евнуха-охранника, я лично видел, чем до этого закончился такой же грохот.

Я нашёл шестерых из числа гражданской гвардии, друзей Белинды, парня из банды Морли и одного из Детей Света, вместо пяти, которые наблюдали по утверждению Старых Костей. Парни Джона Растяжки поймали ещё.

Первым был красная фуражка через дорогу, он не пострадал, но сознание его было чистым, повторялась снова старая история. Последний человек, свистун, устроился рядом с домом миссис Кардонлос, он был в сознании, но сильно контужен.

Я нашёл один труп, у двери дальше по улице от моего дома. Его никто не знал. Вот уж не повезло парню, который думал, что нашёл хорошее место для бездомной ночёвки.

Я пошёл к усадьбе Кардонлос и разбудил вдову. Она притворилась, что я нарушил ей отдых своей атакой на дверь. Совсем не изменилась и манеры остались те же. Она стала мечтой для мелкого торговца косметикой, кошмаром для молодых, и объектом насмешек для привлекательных молоденьких женщин.

Я видел так многих подобных ей, что заподозрил, это болезнь поражает женщин с определенного возраста. Ужасно окрашенные волосы, косметика, наложенная мастерком, резкие, как болотные миазмы, духи, и главное, жалостливо улыбаться любому, достаточно молодому, помнящему, что значит стоять вертикально на ногах, человеку.

Мне улыбки не досталось. Она узнала меня.

— Опять началось, да?

— Прошу прощения? Что началось?

— Смерть спокойствию, — она выдавала это как предзнаменованием, словно предрекала сумерки богов. — И то, что здесь не было бы никаких проблем, если бы не ты со своей шлюхой с Холма.

Она не имела на это права. Моя шлюха была на самом деле леди, и она не имела никакого отношения к Холму.

— Я вернулся. Вам надо подать прошение, чтобы Директор вернул вас на полный рабочий день. Кроме того, он должен знать, что случилось сегодня ночью. Пострадали все его люди. Один умер. Он помнит, что произошло в северном районе.

Миссис Кардонлос надулась. Она так хотела всё свалить на меня, но не знала как.

Я показал пальцем:

— Там один потерял слух.

Старая леди снова надулась:

— Покоя снова больше не будет.

— Передайте сообщение в Аль-Хар, — дополнительная информация, включённая в её доклад, ускорит ответную реакцию. — Я соберу вместе всех жертв и попытаюсь помочь им.

Шустер хотел, чтобы его войска как можно меньше оказывались под воздействием Покойника.

50

Неистовый Прилив Света вернулась раньше, чем появилась гвардия. Она была угрюма и необщительна, я впустую пытался хоть что-то выяснить, может, Покойник выковыряет что-нибудь интересное.

Я предложил:

— Как насчёт помочь этим парням, который пострадали?

Я приволок троих в одно место, удержать их там было проблематично, они пытались разбрестись в стороны.

Палёная ушла на поиски своего брата, а вернулась с полудюжиной крысюков, которые помогли собрать остальных жертв и спорили с уже собранными. Палёная была вся на нервах, она рвалась идти по следу твари, из-за которой началась шумиха, но сдержалась в присутствии Седлающей Ветер, по ласковому настоянию Покойника.

Неистовый Прилив Света шевелилась без энтузиазма, помогая пострадавшим. Она, похоже, нашла то, что не желала, чтобы нашли другие преследователи, независимо от того что там пряталось.

Не найдя своего сводного брата на месте, Палёная впилась глазами в Седлающую Ветер, потом в меня, и возмутилась:

— Когда мы начнём работать? След остывает.

— Не думаю, что будем делать это, — сказал я.

— И почему же?

— Есть три причины. Нам запрещают. Моя задача состоит в защите Морли. И Старые Кости уже знает.

Она всё поняла, но продолжала шипеть, чтобы выразить своё раздражение.

У Седлающей Ветер были только базовые целительные навыки, она быстро достигла своего предела, но сумела у всех стабилизировать состояние.

Больше никто не умер, а человек, которого я нашёл мёртвым, таковым и остался.

* * *
Единственного человека, который пришёл как представитель гвардии, звали Налим Синк, я был незнаком с ним. Он был рационален и рассудителен и не считал, что все те, кто был не им, автоматически виновны в чём-то. Он не относился к людям, находящимся рядом, так, будто они уже осуждены за тяжкое предательство с отягчающими обстоятельствами из-за съеденного ими чесночного рассольника.

Он появился, когда мы решили что скорее сдохнем, чем дождёмся. Публики оказалось гораздо меньше, чем казалось бы должно быть. Видимо люди больше не встают с кровати, чтобы развлечь себя несчастьями других.

Время и жалкая публика, возможно, помогли прояснить позицию Синка, в том, что, похоже, не стоит стараться, изображая жёсткую задницу.

Но, всякий верящий в идеи Шустера обязан исходить из того, что любой, если это не сам Дил Шустер или один из его прихвостней, скорее всего, агент хаоса и предвестник наступления тьмы. Расследование строится на подобных принципах, а назначение сыска в создании поддержки изначального предположения. Синк был из тех парней, которые будутдоставать всех вокруг вас, пока вы не вручите ему конец веревки, которой он воспользуется, чтобы помассировать вам шею.

Пока беседовали, я держал его возле дома.

Старые Кости вскоре сообщил мне, почему послали именно этого человека.

«Это первое полевое задание мистера Синка. Его обязанности в Аль-Харе заключались в начислении зарплаты и управлении кадрами. Его задача на сегодняшний вечер, узнать как можно больше не раскрывая позиции гвардии к этому делу».

Гражданская гвардия имела следующую позицию, которую они не хотели озвучивать: «Нам всё равно. Всё что мы хотим, это позаботиться о друге Гаррета, пока он не готов к выпуску в дикую природу».

К этому времени гвардия обеспечила превосходство в силах. Крысюков было мало. Седлающая Ветер спряталась внутрь прежде, чем её признали. Я был на улице один, за исключением Палёной и роя красных фуражек.

У меня появилось подозрение, что никто не интересуется этими неприятностями, практически смотрели в другую сторону, потому что так настояли некоторые неизвестные лица, не в частном порядке.

Я был добрым хозяином и повторял свою версию событий снова и снова. Синк настоял, что должен получить фрагмент щупальца. Палёная поспешила принести его. Оно уже протухло. В ведре находился ядовитый коричневый суп с кусками быстро разлагающегося мяса. Свежими дарами моря совсем не пахло.

Меня это не волновало, потому что это и ожидал увидеть. Я хотел вернуться внутрь и узнать, почему Седлающая Ветер в таком смятении.

Налим Синк знал о друзьях и семье Гаррета больше, чем сам Гаррет. Я начал ругать его за погрузку всех пострадавших наблюдателей в фургоны из Аль-Хара. Он прервал меня:

— Мы можем воспользоваться вашей ищейкой?

Палёная стояла достаточно близко, чтобы услышать.

— У меня нет ищейки. Один из моих партнеров квалифицированная ищейка. Если вы хотите воспользоваться её талантом, то должны договариваться с нею.

Синку это совсем не понравилось.

Старые Кости заверил меня, что Синк неплохой человек, моим личным впечатлением было, что он примерно так же достоин, как все вступившие в гвардию, но он был явным продуктом человеческой культуры Танфера. Он не считал крысюков за народ. Существовала большая вероятность, что он не считал членов любой Другой Расы за настоящий народ.

Мышление, лежащее в основе целого движения за права человека, были уже немодным, но не исчезло. Оно могло быстро вернуться обратно, нужен только один провоцирующий толчок.

— Хотя обычно не даю ей советы, что делать, но буду настаивать, чтобы она получила свой гонорар авансом потому, что имеет дело с гвардией, — добавил я.

— Сэр? — начал он выходить из равновесия.

— Ваш мелкорослый начальник имеет привычку ожидать от людей, помогающих ему, бескорыстной радости от участия в процессе. Из этого следует, что те, кто пристрастились к еде и крову, должны быть предусмотрительны и брать свою плату до выполнения работы.

Синк казался по-настоящему ошеломленным.

— Вы не доверяете гвардии?

— Когда речь идёт о деньгах? Проконсультируйтесь со своим собственным опытом.

Прошло несколько секунд. Потом он сказал:

— Понятно. К сожалению, мне не выдали средств для ведения каких-либо переговоров.

Палёная сказала:

— Это ваше дело, констебль.

Она отправилась в дом. Где она нашла это название? Возможно, выдернула из воздуха.

Я пожал плечами:

— В конторе у вас есть. След, может, ещё продержится до утра.

Я проследил, как Палёная заперла за собой дверь, и сказал Синку:

— Кстати о задержанных, вы не получите большой радости от ареста людей Белинды Контагью.

Синк занялся со мной небольшим семантическим спором, настаивая, что никто не арестован.

— Нелегко вам придётся, когда будете внушать это людям, агентов которых вы увезли.

— Я ничего не должен внушать.

Он, возможно, был штатским бухгалтером, но у него была полная порция самомнения гражданской гвардии. Он выдал мне обычное дерьмо о заключении для защиты свидетелей и о том, что они получат наилучшее медицинское обслуживание.

— Мистер Синк, я должен передать это вам. Вы гений гвардейской фигни, и идеальный Шустеровский говорун. Вы далеко пойдёте, если у вас не будет прямых отношений с недовольными людьми, вроде Белинды Контагью.

Синк доказал, что он полный конторский профан, тем, что не беспокоился о возможном недовольстве принцессы гангстеров.

«Пусть так и будет, Гаррет. Он хороший человек, полагает, что его совершенство является щитом само по себе. Я понимаю, что ты думаешь, что должен заботиться обо всех, но падение, которое грозит этот человеку, может стать наукой гвардии в целом».

— Каким уроком?

«Что праведность не щит. Хорошие умирают быстрее, чем плохие».

Он тоже чертовски субъективен, но я не стал поднимать эту тему.

Я достиг точки, в которой мои надежды и стремления циркулировали исключительно вокруг перспективы возвращения в кровать.

Однако некоторым вещам необходимо было уделить внимание, нужно было проверить, как Морли выдержал прошедшие несколько часов. Как оказалось, он всё проспал. И ещё я хотел услышать о том, почему Седлающая Ветер так мрачна.

У меня появились подозрения.

Покойник заявил мне, что я неправ. Он не желал спорить об этом сегодня ночью, мне нужно было вернуться в кровать, потому что на горизонте маячило напряжённое завтра.

Мой план упасть поспать пришлось придержать, пока я не убедил Неистовый Прилив Света, что Палёная сделала всё правильно, поместив её в спальне для гостей. Хотя ничего не случилось бы, если бы она разрешила уютно устроиться со мной. Я выдохся и не в настроении. Нюх Палёную не обманывал, но существуют правила приличия, которые необходимо соблюдать, а это относится и к ней.

Я пошёл на компромисс, поцеловал Седлающую Ветер в лоб, когда Палёная отвернулась. Минуту спустя я был в безопасности под своим одеялом. Окно было закрыто и заперто. Я запустил цикл храпа.

51

Покойник был прекрасным прогнозистом. Следующий день стал кошмаром от посетителей. Генерал Туп приходил и уходил, Белинда Контагью делала то же самое, а ещё нянчилась, как мамуля, с Морли, пока он не попросил её уйти. Заявился, собственной персоной, Дил Шустер, в сопровождении Налима Синка. Я думал, мы никогда не избавимся от него, хотя сначала, как ни странно, он решил, что должен добиться от меня правды.

Мне трудно было сохранить серьезный вид — Шустер носил изготовленный по спецзаказу металлический чепец из серебряных колец. Его нелепые уши торчали из предусмотренных для них щелей. Странно, я никогда раньше не замечал его ушей. Они всегда были скрыты под волосами.

Головной убор предназначался для сокрытия мыслей. Покойник заверил меня, что Директора обманули, ему не потребовались и тридцати секунд, чтобы прорваться.

Я Шустера об этом предупреждать не стал.

Не думаю, что хочу знать о сокрытом в его голове.

Седлающая Ветер убралась наверх подальше от чужих глаз. Она не выказывала желания уехать, Палёная держалась стоически и выдала ей завтрак и обед.

Появился Сарж. Я ушёл вместе с ним к Морли. Мы почти не разговаривали, Сарж просто стоял с затуманенным взором.

Пока я был с ним, приходили другие люди с предварительными докладами. Большинство просто проходили мимо дома и давали Старым Костям выдёргивать то, что ему нужно из их разума, таким образом, скрывая связь с нами.

Покойник мысленно коснулся меня: «Ты нужен мне, чтобы поймать мистера Шустера. Он застрял к востоку от Сферы Магов, инструктирует несколько своих людей».

Я побежал сломя голову, меня засыпали донесениями и я обрадовался, что окажусь на свободе.

Я начал кашлять и задыхаться до того, как нашёл Директора. Он был без своего волшебного головного убора и выглядел, как просто ещё одна красная фуражка, остальные пять уже приготовились атаковать меня, но Шустер остановил их, необходимости делать это прямо сейчас не было.

— Ты потерял форму, Гаррет, а ведь ещё совсем молодой, чтобы хрипеть после четвертьмильной пробежки.

— Старые Кости просил передать вам, что в окрестностях появилось четыре новых наблюдателя, и он не может читать их сознание. Ваших и Организации он видит и считает безвредными, а эта группа отличается. Они обнаружились сразу после вашего ухода. Их может оказаться и больше четырёх, очень трудно определить точнее.

Уродливое маленькое личико Шустера побледнело, он спросил, где их искать, я рассказал.

— Спасибо, Гаррет. Я хочу взять сказанные раньше резкие слова о тебе назад. Иди домой, спрячься внутри, запри дверь и не впускай никого после захода солнца.

— Зачем? Почему не впускать?

— Потому что оно может вернуться и, возможно, к этому причастны меняющие форму, а это гарантия весьма весёлых приключений.

Он отвернулся и раздал поручения своему эскорту, те, в свою очередь, поспешили прочь.

Директор заметил меня, стоявшего рядом и ковыряющего большим пальцем в ухе.

— Какого чёрта, ты все еще здесь, Гаррет?

Я отправился домой. Всю дорогу пришлось идти в гору, не круто, но достаточно, чтобы поиздеваться над моими одряхлевшими мышцами. Люди Директора набросились на свою первую жертву, когда я поднимался на крыльцо.

В процессе ареста раздавались крики и угрозы. Пленник считал себя не подлежащим контролю со стороны гражданской гвардии. Шустер был не согласен. Окончательным аргументом в споре стало применение дубинок.

Покойник чувствовал себя настолько самодовольным, что я ощущал это на улице.

Но, как только я проник внутрь: «Запрись на двойной замок, а затем попроси у Дина соль».

Это было нереально.

— Хорошо, — я отправился на кухню, где нашёл недовольного старика, занятого приготовлением ужина для толпы в два раза большей, чем обычно, и в нагрузку двух блюд пригодных для потребления инвалидами. Он делал это и не жаловался, поэтому я не стал напоминать, как легко ему жилось раньше.

Думаю, ему больше нравилось, когда кормить и обманывать нужно было только одну Палёную.

— Соль, — сказал я.

— Чего?

— У нас она есть? Его Милость сказал, попросить у тебя соли. Я прошу тебя. Он должен был сообщить. Чёрт! Как вкусно пахнет.

Я начал пускать слюни на содержимое кастрюли.

— У меня есть два фунта и ещё щепотка. Я взял на прошлой неделе немного.

— И у меня есть чуток, дали в доме, где мы сидели до этого.

Я думал, знаю, что задумал Старые Кости. Он дал мне подтверждающий толчок.

52

Я поел. Главным блюдом для меня и Дина были свиные отбивные, Палёная и Доллар Дан Справедливый, пришедший к Морли на ночь, получили колбаски и любимые крысюками тушёные яблоки. Я зацепил ложку яблок себе, Дин вкусно их готовит. Для Морли и Плеймета был наварен куриный суп.

Надеюсь, шурин Плеймета не развалил бизнес Плея, пока тот отсутствует.

Сперва все забыли о Седлающей Ветер, Старые Кости подтолкнул меня.

Я побежал наверх, чтобы дать ей знать, что всё в порядке и можно идти вниз. Посторонние ушли, а мы ужинали. Уже внизу Палёная намекнула ей, что всё в порядке для нее настолько, что можно отправляться домой, никто не заметит её ухода. Интересно, неужели она считала, что наблюдатели поражены слепотой.

Усы Палёной дергались в манере, которая показывала, что она раздражена, наверное, потому что ей не понравилось то, что она получила от Покойника.

Седлающая Ветер держалась поближе ко мне, это означало, что она втиснулась на кухню со мной и Дином. Она надела свой легкоранимый облик и сразу завоевала Дина. Мягким с придыханием голосом она сказала мне:

— Не думаю, что я понравилась вашему партнёру.

— Мой партнёр боится вас.

— Почему?

— Она думает, что знает меня лучше, чем кто-либо, кроме меня. Она думает, что я страстно влюблюсь, потеряю чувство меры, получу быструю смерть отчего-нибудь и подставлю всех нас.

«Гаррет. Это правда».

Я это и имел в виду. Это была сущность мыслей Палёной.

— Может она ревнует.

— Это тоже возможно.

— Ты страстно влюблён?

— Не совсем. Точно заинтригован и отважно пытаюсь с этим бороться.

Она чуть-чуть улыбнулась, возможно, ей грустно.

— Не делайте так, как только что сделали, это заставляет любого мужчину поблизости превращаться в пускающего слюни поклонника, раба любви.

— Я буду заниматься только делом, вот увидите. Вы даже не поймёте, что я девочка.

Да. Конечно. Не рой другому яму.

Большинство мужчин и некоторые женщины не смогли бы игнорировать её пол, когда она была рядом, даже если ей хотелось оставаться незамеченной.

Я хотел позволить узнать ей, что Покойник читает её мысли, но передумал. Не нужно напоминать ей о его существовании.

Дин налили свежего чая. Мы неспешно пили его, когда я сказал:

— Палёная была права, сейчас самое время, когда можно незаметно сбежать.

— Я не хочу.

— Отлично, тогда вы сможете помочь с солью.

— Соль?

— Дело в том, что пытающееся попасть внутрь имеет характерные признаки слизней или улиток. Слизнякам и улиткам не идет на пользу встреча с солью.

Неистовый Прилив Света была жертвой благополучного детства, она понятия об этом не имела.

Я сказал ей:

— Они иссыхают, если положить на них соль.

— Фу! — но, несколько секунд спустя, ее позиция прояснилась. — Я помогу с солью.

— Хотите поговорить об этом?

— Поговорить, о чём?

— Почему вы так расстраивались после того, как проследили за той штукой до её логова. А теперь нет.

— Я думаю, вы ошибаетесь.

Она реально верила в металлическую сетку для волос, которую изобрела её дочь.

«Она действительно немного работает».

— Я объелся. Дин, ты превзошёл сам себя.

— Нет, просто до этого ты ел посредственные блюда.

Ха! Он, что тоже не собирался молиться на Тинни? Он всегда был её сторонником, хотя, если по правде, рыжулька не часто готовила, с её внешностью, в этих способностях нет особой надобности.

— Соль, — сказал я. — Время заняться этим. Дин?

Бабах! Мешок из ткани приземлился передо мной.

— Сберегите столько, сколько сможете.

— Буду расходовать сначала свою, только потом эту, обещаю.

53

Передняя дверь была не тугой, я открыл, Седлающая Ветер сыпанула соль вдоль порога. Я осторожно закрывал. Мы должны будем повторять это снова из-за посетителей, а сейчас её нужно держать закрытой, пока Доллар Дан и уборщицы не сменят друг друга.

Мы также обработали чёрный ход, ставший почти не используемым. По той же схеме, фрамугу и одно зарешечённое окно, через которое поступает свет в течение дня. Это было единственное окно, оставшееся на первом этаже, остальные были заложены кирпичом во время расцвета беззакония.

Потом мы пошли вниз в сырой погреб, я с фонарем, Седлающая Ветер волокла соль. Ступеньки стонали под моим весом, они нуждались в замене из-за гнили. Я сказал:

— Фу, гадость.

— Только если вы не паук.

Она справедливо заметила, паутина висела повсюду. Она покрывала поверхность каменного фундамента, который к тому же был влажным. Воздух был густ, от наших шагов, несмотря на сырость, поднималась пыль. Полу, официально утрамбованной земле, хватит одного стакана воды, чтобы превратиться в непролазную грязь.

Дверь наружу оказалась ещё в худшем состоянии, чем ступеньки. Я сказал:

— Здесь можно соли не жалеть. Тьфу! Какая гадость! Не понимаю, почему Палёная не чистила и не проводила ремонт здесь.

Палёная не обращала внимания на те части дома, которые не посещала, вот так. Она думала о внешнем виде и полезности, а не о сохранении. Она будет игнорировать подвал, пока дом не провалится в него.

Как только мы вышли из подземного мира, я дал ей это понять. Она просмотрела меня, обнюхала и сказала:

— Да, возможно. Морли проснулся.

— Десять минут, надо ещё обработать окна наверху. И нужно избавиться от этой дряни на мне.

Я вернулся на кухню за чаем, Седлающей Ветер уже там не было.

— Куда она могла уйти, Дин?

Он указал наверх:

— Пошла помыться.

— Там по-настоящему противно.

— Мне нравится эта, мистер Гаррет.

— Что? — я не обратил внимания, потому что внимательно разглядывал, как была насыпана соль вдоль нижней части двери в подвал.

— Эта женщина мне очень сильно нравится.

— Ты что? А как же Тинни?

— Тинни тоже сильно нравится, она весёлая и интересная. Так как она всегда была рядом, никогда не возникало вопроса, лучшая ли она женщина, чтобы быть здесь. Хотя, при этом… Я спокоен и не напрягаюсь, несмотря на то, кем она является. Я не волнуюсь, если она начнет рявкать о чем-то, что я не понимаю… Ты же понимаешь, что я имею в виду?

Я понял, однако, был изумлен. Хорошее слово. Я нередко им пользуюсь. Изумлённый. От однокоренного слова, означающего, он съел слишком много изюма.

Дин был горячим сторонником Тинни Тейт с того дня, как, наконец, принял тот факт, что он никогда не сумеет обвенчать меня с одной из своих невзрачных племянниц.

И чего я так нервничаю? В один момент, без видимых усилий, Неистовый Прилив Света завоевала обоих, Дина и Покойника. У Старых Костей заняло много времени, чтобы принять Тинни. Если Седлающая Ветер очарует Палёную, я в беде.

— Дин, она замечательная. Как ты говоришь, легка в общении. Она вполне свободно кажется своим человеком. Но ты должен помнить, кто она и с какими людьми водится. А я даже не знаю её настоящего имени. Она пока просто Седлающая Ветер или Неистовый Прилив Света.

— Это может быть неудобно из-за положения в обществе, если будешь знакомить её с кем-то, особенно в твоих кругах общения. Но чаще это не будет проблемой.

— Ха? — Внимание: Гигантский Интеллект в Работе.

Застенчивым девчоночьим голоском Седлающая Ветер пропищала:

— Меня зовут Кара. Кара Алгарда.

Она подошла совсем близко, когда вернулась за своим чаем. Она толкнула меня нежно в бедро. Уверен, она всё слышала.

Дин усмехнулся почти развратно, чего никогда не делал при Тинни. Он всегда хмурил глаза и осуждал, когда думал, что мы играем во взрослых.

Я был сейчас в том бесспорном и серьёзном положении, — это как кататься галопом на лошади без повода или седла, — в одном из тех узких мест, в которые любой человек ненавидит попадать: время принятия решения.

Как же мне выйти из этого, не покалечив кого-либо?

Покойник был удивлён до крайности. У него не хватило воображения представить то же, что я. Он не смог увидеть будущее, в котором клан Тейтов выслеживает меня и привязывает к столбу в термитнике, или, когда один из первой дюжины высших лиц города, известных злобных и жестоких колдунов, сводит счёты с человеком, который несправедливо с ней поступил.

«Не впадай в истерику».

И я не мог ему ответить, потому что мы все еще притворялись, что он не может читать мысли Седлающей… сознание Кары.

Жаль, что я не мог войти туда и осмотреться, у меня было много вопросов. Пересмешник пока не дал мне почти ничего, а ещё, я хотел знать то, что он выяснил о той штуковине с улицы. Он должен был бы дать мне информацию давным-давно, если это не было слишком страшным для человека моего возраста. А пока, я чувствовал себя лишённым информации, о том, что он выяснил от моего лучшего друга?

По сигналу ворчуна Палёная сунула голову на кухню.

— Ты сказал, десять минут, уже час назад, Гаррет. Он засыпает.

— Я говорил тебе миллион раз, не преувеличивай. Часа и близко не прошло.

— Это не меняет дела. Ты игнорируешь самую важную задачу, а сам в это время флиртуешь.

Что со мной? Мои щеки стали горячими!

Я направился к леднику и взял кувшин.

Палёная отобрала его.

— Я разберусь с ним, а ты иди, повидайся с Морли.

54

Они помогли ему устроиться в кресле, он был в чистой одежде, наверное, Белинда принесла. Он начал засыпать, когда я пришёл, но немного оживился.

— Они обещали мне скоро настоящую баню.

— Всё равно, что рай на земле.

Кара пришла со мной, у Морли поднялись брови. В его глазах вспыхнул огонь охотничьего азарта. Он испытал свою девичье-убийственную улыбку, потом с любопытством посмотрел на меня. Его лицо наморщилось от немного хмурого взгляда.

— Морли, это Кара. Она помогает выяснить, что тобой произошло. Кара, это Морли Дотс, якобы ресторатор и настоящая жертва преступления.

Узнает ли он её?

— Рад познакомиться, мэм.

Он быстро всё просчитал.

Вежливее, чем ожидалось, учитывая её отношение, Палёная отодвинула Седлающую Ветер в сторону, чтобы поставить мой кувшин, потом она согнала Кару в другое место.

Дотс поинтересовался:

— Там что-то особенное?

— Возможно.

— Хм, — он не задал ни один из ожидаемых вопросов, на которые моя совесть заготовила ответы. — Любопытно.

— Страшно. Я запутался. Со мной такого не должно было случиться. Я уже большой мальчик, и я хороший мальчик, и я давно нашёл своё место. Место, куда я всегда возвращаюсь, с тех пор как мы ходили в Кантард биться с вампирами. Но теперь это, а я не очень хорошо её знаю.

— Бывает, Гаррет. А как хорошо ты знал Майю? Или Элеонору? Элеонора даже не была жива, а как насчёт Белинды?

— С Белиндой всё было наоборот. Я, в основном, пытался спасти от ножа свою глотку.

Он не подловил меня на этом, вероятно, потому что он не хотел говорить о Белинде.

— Не волнуйся. Ты это ты, всё равно всё испортишь, вынужденный делать то, что считаешь правильным. Ты закончишь там же, откуда начал, даже если хочешь совсем другого.

Это не то, что я хотел услышать.

— Давай поговорим о тебе.

— Почему, это моя любимая тема? Разве Покойник не вытянул из меня всё?

— Нет. Он сказал, что у тебя мозг как яйцо.

— Что сказать? Когда он прав, то прав. Если бы у меня были мозги из двух яиц, то я не был бы в таком состоянии.

— Ты начинаешь вспоминать факты?

— Нет.

— Точно?

— Точно. Будто целые недели были вырезаны из моей памяти. Осталось смутное воспоминание о пробуждении на кровати где-то с тобой и Белл, нависшей надо мной. Или это были?.. Сейчас её лицо вспоминается, как в тумане.

— Это, возможно, были четыре разные женщины. Ты был спрятан у Белинды на втором этаже модного борделя.

— Да? Всё в тумане. До этого ещё, какое-то тёмное место. Не просто тёмное, а как большой чёрный кусок обсидиана в пустоте. Перед этим тьма. Я знаю, что шёл, не таясь, но и не выделываясь, не думаю, что следил за кем-то, но куда, откуда, не знаю. Что-то схватило меня сзади.

Морли, захвачен врасплох? Ничего себе.

Он подпрыгнул, как ужаленный, глаза расфокусировались. Он начал бегло бессвязно говорить.

Старые Кости соблаговолил и наполнил моё сознание воспоминаниями Морли о том, что напало на него.

Появилась женщина, расплывчато, становившаяся всё четче, по мере приближения. Она была высокой, худой и носила чёрную кожу, двигалась с естественным чувственным высокомерием. Её волосы были длинными и почти по-старушечьи седыми. Но, всё же, она была совсем не стара, на вид лет двадцать. Её рот был маленьким, а губы немного полные и ярко красные.

Эти губы были единственным не изменяющимся цветом в картине.

Видение пропало, сознание Морли соскользнуло во мрак, потом погрузился в забвение обсидиан.

Я собрался с духом:

— Я не узнал её.

Старые Кости вернул видение обратно Морли, который сказал:

— Я тоже. Такие губы я бы не забыл.

«Я поручил Джону Спасению одно дело, потому что он отчаянно желал подключиться, нужно нанять художника, не опасающегося работать со мной. Как только мы создадим портреты, то сможем идентифицировать».

— Портреты? Во множественном числе?

«Генерал Туп великодушно согласился предоставить нам Джимми Польку».

Палёная подтвердила, что она в курсе дел, выкрикнув из своего кабинета:

— Зачем нанимать художника? Пусть Пенни нарисует. У неё и талант, и инструменты есть. Живёт она рядом, и может начать хоть прямо сейчас.

«А ещё она безумно робеет при Гаррете».

— Я пообещаю защищать её добродетель, которую она воображает, что имеет.

Удачно съязвил!

У Палёной тоже была проблема с Пенни Мрак? Это было для меня новостью.

Конечно, после такого долгого отсутствия, всё для меня было новостями.

— Сделаем и то и другое, — предложил я, — хотя бы раз. Посмотрим, как видят два разных художника одно и то же. А пока, позаимствуем собственность Короля, почему бы не взглянуть на Буча и его брата?

«Я подавал этот запрос. Он пришёл слишком поздно. Младший был освобождён, потому что с рвением сотрудничал. Другой получил минимальное наказание на строительстве акведука».

И тут же воскликнул: «Ого! Это может быть интересно. Палёная, пожалуйста, встань наготове у двери».

55

Мое сердце подпрыгнуло до горла, это могла быть только она, несмотря на все размышления, я ещё не был готов.

Моё состояние паники усилила Седлающая Ветер, спустившаяся посмотреть, что случилось.

Покойник излучал безграничное веселье.

Палёная открыла дверь, вошёл Колда.

— Эй, Гаррет, думаю, я нашёл средство для обоих твоих друзей.

— Молодец, Брат Колда, рассказывай, как.

Моё облегчение было так огромно, что я чуть не помочился в штаны.

Ещё повеселимся.

Колда достал полдюжины маленьких бутылочек.

— Коричневые — для твоего отравленного друга. Эта, с зеленой пробкой, освежит его память. Эта, с красной пробкой, будет лечить от яда. Эта, с прозрачной пробкой, мочегонное, сильное, он захочет много пить, не жалейте воды, пусть пьёт сколько захочет. Это промоет его организм. Синие бутылки для твоего больного друга. Я написал инструкцию, так что можешь не запоминать.

Колда явно был доволен собой. Нужно будет приласкать его, он сделал хорошее дело.

Палёная все ещё стояла у двери. Я сказал:

— Ты не желаешь взять эти инструкции? Я потеряю их, как только спущусь в холл.

— Оставь бумаги у меня на столе. Я занята.

Она начала отодвигать засов.

Я с новой силой запаниковал, сильней некуда. Когда я поплёлся назад из комнаты, сложив лекарства и инструкцию на стол Палёной, тщательно придавив последнюю предыдущими, то обнаружил, что Колда, прижатый спиной к дальней стене холла, весь в замешательстве. Диди, Страсть, и мисс Ти с ходу заполонили зал красотой и болтовнёй. Диди была в кровожадном настроении. Она выбрала Колду, как самую лёгкую добычу в округе и решила, что его надо помучить.

Я удивился:

— А вы, трое, что здесь делаете? — я, как всегда, золотоязыкий мальчик. — Рад, что произвел хорошее впечатление, но…

Мисс Ти вплотную подошла ко мне. Я отшатнулся назад в кабинет Палёной. Она пощекотала мне подбородок.

— У нас выдался свободный вечер. Мы не могли остаться в стороне.

Страсть тоже прошла вплотную ко мне, но, даже, не взглянув на меня.

Кара Алгарда, привлечённая шумом, снова спустилась по лестнице. Она начала сердито хмуриться, так же, как Палёная, у дверного порога в коридоре. Я сказал:

— Морли в комнате слева, вон там.

— Спасибо.

Страсть спросила:

— И вы здесь живете? Должно быть хорошо зарабатываете.

— Повезло пару раз, и я работаю с командой лучших в своём деле.

Палёная всё ещё хмурилась. Она была серьезно раздражена чем-то.

Страсть посмотрела на неё, на Колду, который уже перевёл дух и перестал бледнеть, и на Седлающую Ветер. Она увидела то, чего я не замечал, и сказала:

— У вас есть книги. Можно посмотреть?

Палёная неохотно кивнула, возможно, получила совет от Покойника.

— Конечно. Пойдём. Они не мои, поэтому не трогай.

В соседней комнате начался настоящий восторг от встречи. Морли Дотс и мисс Ти, оказывается, были старыми друзьями.

Страсть спросила:

— Эти книги ведьмы?

— Ведьмы?

— Женщины в том конце холла. По ней сразу видно.

— Ты можешь обидеть её, если будешь называть ведьмой, она гораздо выше, с верхушки Холма. Седлающая Ветер. Нет, книги Палёной, которая впустила вас.

— Правда? — поразилась она.

— Правда. Она самое умное существо, которое я знаю среди людей и крыс. Я без неё не выжил бы.

Рассказывать про Покойника смысла не было.

Он, должно быть, был на седьмом небе, проникая в тайны, захороненные в этих новых сознаниях. Он, скорее всего, никогда не использует то, что найдёт, но это знание придаст ему приятных ощущений.

Он, должно быть, был на седьмом небе, от всех этих неприятностей. Он изучил много тайн нашего мрачного старого города. Подобное должно ему казаться ливнем после долгой засухи.

«Осторожней, Гаррет. Эта булочка может влюбиться в тебя за книги Палёной. Ещё повеселимся».

Я спросил Страсть:

— Ты же хотела повидать Морли?

— Не так сильно. Майк хватит и Диди для конкуренции.

Я всё пропустил мимо ушей, услышав, как парадная дверь открылась и закрылась. Что там ещё? Я пошёл взглянуть. Страсть бросила быстрый взгляд мимо меня.

Пришла Пенни Мрак, с инструментами для рисования. Она замерла, когда заметила, что я смотрю на неё. Я не смог удержаться и подмигнул. Взгляд Пенни переместился на Страсть, которая была совсем немного старше её. Она нахмурилась, Страсть уставилась на неё. Пенни направилась к двери в комнату Покойника, которую открыл Колда. Я спросил Страсть:

— Ты знаешь Пенни?

— Только подобный тип людей.

— У малышки выдалась суровая жизнь, — добавил я.

У Страсти, на фоне собственной биографии, это не вызвало впечатления.

— Палёная, как Пенни узнала, что нам нужна её помощь?

— Я профессионал, партнёр. Послала сообщение.

Она бросила костедробильный взгляд на Страсть.

Сегодня она немилосердна ко всем особам женского пола.

Покойник, наконец, раскрыл мне сведения, которые давно должен был выдать, как только я оказался в зоне его досягаемости.

«У неё сейчас период течки, а сегодня его пик. Она приняла снадобья для подавления последствий, но они не вполне эффективны для снятия психологического напряжения. Я, правда, наслаждаюсь нашими новыми посетителями, почти забыл, как колоритны могут быть некоторые из твоих знакомых».

Страсть сказала:

— Она приревновала ко мне.

— Кто? — кто из них: Палёная, Седлающая Ветер или Пенни?

Это разбудило во мне бестию логики и заставило её шевелиться. Она питалась фактами, которые произошли в последние несколько дней.

Палёная неосознанно лелеяла юношеские мечты, от которых страдала, когда мы ещё только объединились, но здесь главной крысой был я. У неё, возможно, в глубине души сформировалась привязанность, которая сыпала соль на открытые раны, когда она была в периодах течки.

Нужно с ней поосторожней.

Она принимала какие-то сильнодействующие снадобья. Крысиные бандиты, которые были здесь, никак не реагировали на неё. Доллар Дан испытывал тоску к Палёной с тех пор, как Джон Растяжка занял пост номер один в качестве крысы-гангстера, он будет ждать своего шанса.

Всё в порядке, Палёной никто из женщин сейчас не нравился, потому что они конкурировали за внимание крысы-босса. Тинни, наверное, тоже состояла в её временном списке, но той здесь не было. Были Кара Алгарда и Страсть, которая ещё почти ребёнок.

Страсть прошмыгнула мимо, спустилась в холл, оглянулась, и необоснованно воскликнула:

— Попался! — думала, что я смотрю на неё, такого скорее можно было ожидать от Диди.

Это должно было сработать. Она думала, докажет, что мной можно манипулировать, даже когда я пытаюсь быть хорошим парнем.

Палёная дымилась.

Сколько времени это продлится? Это её самый тяжёлый день? Я надеялся на это.

Тут я понял, что она всё ещё у двери.

О, Боже и все силы небесные, защитите меня! Всё, в чем я нуждался, это рыжулька, пришедшая в этот зверинец. Единственной женщиной в этом доме, которой доверяла Тинни, была Пенни, но это вмиг изменится, когда она увидит, как та выросла.

Кто-то постучал. Палёная начала отодвигать засов.

56

Колда тихонько проскулил:

— Ты больше не нуждаешься во мне, Гаррет, я лучше пойду отсюда.

Его мимика кричала, что он лжёт. На самом деле, он хотел залезть в пришедшую толпу. Команда из «Огня и Льда» могла своим обаянием довести его до санитаров с носилками.

— Труди не нравится, когда приходится ждать.

Что ещё за Труди?

«Невеста».

Этот старый чёрт — время — снова выкидывает свои трюки. Разве у Колды была жена раньше, когда он пытался отравить меня? Я думал, что да, но не мог вспомнить наверняка. Ну, а сейчас её нет. Он боялся своей женщины, хотя и не так, как фантазий, мучающих его здесь.

— Если собрался уходить, так уж уходи. Ты же не хочешь пропустить ужин из-за этих бестий. У тебя проблемы, Палёная?

— Какой-то идиот давит на дверь, а задвижку из-за этого зажало. Не по-людски она как-то сделана. Вот и всё, готово.

Она позволила двери открыться.

Внутрь ввалились Джон Спасение со спутником, недавно сбежавшим из приюта для бездомных. Последний волок приспособления, подобные тем, что принесла Пенни. Он был жалок, даже на порядок выше. Ему требовалось мыло и вода, украсть чистой одежды, и, возможно, до этого нужно было отказаться от дюжины бутылок горячительного.

На голове у него были дикие седые заросли. Я вздрогнул при мысли, что эта мерзкая скотина войдёт в мой дом. Он был ниже, чем Спасение и более кряжистым, и находился в эпицентре свирепого месива запахов.

Джон Спасение сказал:

— Это Птица, Гаррет. Птица, это тот парень, которому нужна твоя помощь, — он повернулся. — Палёная, можешь показать, где Птице придётся работать?

Он отвёл меня на несколько шагов в сторону кухни и прошептал:

— У тебя есть алкоголь? У Птицы проблемы с головой. Ему надо принять, чтобы утихомирить голоса.

Я открыл рот желая напомнить Прилипале, что я не так богат, как он, но получил нежное предостерегающее прикосновение Покойника.

— Голоса? Правда?

— Ты должен увидеть это, чтобы поверить. Этот парень гений. Когда в нём нужное количество «огненной воды», так чтобы успокоить голоса, он рисует как ангел.

Я верил Спасению, потому что сталкивался с подобным раньше.

— У тебя есть какие-нибудь мысли, как Птица, на самом деле, относится к своему безумию? — спросил я Спасение.

— Что ты имеешь в виду?

— Он хочет, чтобы голоса ушли?

— А ты не захотел бы?

— Я бы да. А ты сам? Если бы это означало, что от тебя уйдёт волшебная сила великого драматурга?

— Ты думаешь, Покойник в состоянии захлопнуть ментальную дверь перед его демонами.

— Возможно. Спустись к нам со своих высот ненадолго, — я заглянул в комнату, где Морли принимал, как своё законное право, знаки внимания нескольких красавиц. — Страсть, у тебя есть время?

Юная Исчадие Ада отвернулась от матери и мадам Майк. На её лице появилось обычное для подростков выражение объединяющее скуку, смущение и отвращение.

— Что? — её выражение не изменилось, когда она взглянула на моего спутника.

— Я говорил тебе, что, если представится шанс, то познакомлю с Джоном Спасением. Это — он, — Прилипале я сказал: — Страсти нравятся твои пьесы.

Ребятёнок вышла из себя. Ещё бы, но истерики не закатила.

Я не видел в этом ничего сложного. Таким вот и был Пилсудс Вильчик, Прилипала, ласка, которая ходила следом за моим другом. Он много жаловался, вертелся под ногами, и имел завихрения в мозгах, которые не позволяли ему разглядеть, кем на самом деле была Торнада.

Я считал Торнаду другом, но иллюзий о её характере не имел.

Мысль о том, что этот зловредный наглец может стать главной знаменитостью, была абсолютно смешна.

Палёная вышла из комнаты Покойника, отведя туда Птицу. У него не должно возникнуть никаких проблем со Старыми Костями. Он ведь привык к голосам в голове. Она посмотрела на меня, на Спасение, на Страсть и пришла к какому-то неприятному заключению. Покачав головой, она сказала мне:

— Я собираюсь выпить чашечку чая до того, как начнутся проблемы. Охраняй мой кабинет.

Я не понял её, если только она не имела в виду неприкосновенность её книг.

Страсть и Джон Спасение поладили, как Исчадие Ада и Пилсудс Вильчик. Он не был великаном, как представлялось в её воображении. А она была всего лишь ещё одной легкомысленной малышкой, которая задавала великому охотнику одни и те же вопросы, которые он слышал тысячу раз раньше.

Палёная вышла из кухни, неся поднос с заварным чайником, бутербродами, и чашками.

— Присоединяйся, — а зайдя в кабинет, сказала: — Дом превращается в зоопарк экзотических людей.

— Ты привыкла к спокойной жизни.

— Да. И, думаю, эту привычку трудно сломать. Поешь. Похоже, это всё, что мы получим на ужин. Дин обессилел. Волшебница хотела помочь ему подняться наверх.

— Значит, она хоть на что-то годна.

— Не говори так, я только начала не любить её чуть меньше. Я переоценю. А будет только хуже. У нас нет спиртного.

— Старые Кости спрашивает?

— Он думает, что в состоянии создать подобный эффект, но хочет использовать настоящий продукт.

— Мы можем послать Спасение.

— К Торнаде за выпивкой, да?

— Да. Может, пригласить Белинду, спасти нас от тебя.

— Она не успеет сюда вовремя.

Бедная девочка, кажется, она впадает в отчаяние.

— Ты сама не хочешь пойти наверх?

— Лучше останусь здесь.

— Я смогу справиться с этой толпой.

— Возможно, недолго. А через полчаса? Ты слишком слабохарактерный. Я все еще люблю тебя, ты уже не тот, человек, что был раньше.

Седлающая Ветер присоединилась к нам. Палёная не стала возражать и выражать отвращение, на самом деле, на подносе, который она принесла, была чашка и для Кары. Мир вот-вот наступит? Или Палёная просто слишком устала, чтобы сражаться?

Я спросил:

— Там все всё еще ведут себя прилично?

— Женщина и две девушки трясутся над твоим раненым товарищем, ещё три мужчины и девушка у твоего покойного друга, мы втроём здесь, а отравитель пропал, — ответила Кара.

Палёная сказала:

— Я отпустила Колду, когда Джон Спасение пришёл сюда.

Так. Страсть была у Морли, а Спасение у Покойника, значит, роман был коротким.

Бедный Прилипала. Он не мог стать таким, каким хотели видеть его поклонники.

57

Несмотря на доносившуюся болтовню из-за соседних дверей и какое-то надвигающееся тревожное предчувствие, в кабинете Палёной всё было спокойно и непринуждённо, мы потягивали чай, и молчали. Кара, Палёная и я расслабились.

Спустя какое-то время, Палёная сказала:

— Опекунши и ночные охранники скоро будут здесь. Я жду вместе с ними Джона Растяжку, нужно достать кувшин тёмного.

Тёмное было самым крепким пивом, которое у нас было. До этого момента я не знал, что здесь оно есть. Ледник, должно быть, был переделан, чтобы влезало сразу несколько бочонков.

Когда хвост Палёной исчез, обогнув края дверного проема, Седлающая Ветер сказала:

— Я не нравлюсь ей.

— Да. Но её отношение смягчается.

— Почему я не нравлюсь ей?

— Она считает, что вы пытаетесь влезть в наши жизни, и чувствует себя под угрозой. Она уязвима, — я не стал упоминать о её цикле. Возможно, Покойник объяснит позднее так, чтобы было понятно человеческой женщине.

Седлающая Ветер пила чай и изящно морщилась, она выглядела бездомной и слабой.

— Чем я могла обидеть её?

Я дал Старым Костям несколько секунд, чтобы предостеречь меня прежде, чем сказал:

— Она видит во всех женщинах отражение Тинни Тейт.

Рыжулька должна была появиться рано или поздно.

— Грубиянка, из-за которой когда-то был скандал в Мировом Театре.

— Это была Тинни.

— Вы всё ещё увлечены ей.

— Вы отлично знаете моё положение.

Она улыбнулась бледной, несчастной улыбочкой.

— Я, возможно, предвижу это.

— Палёная никогда не испытывала тёплых чувств к Тинни и поэтому испытывает чувство вины. Она думает, что должна одобрять Тинни, потому что я люблю её. А теперь чувствует, что должна быть голосом, выступающим за Тинни, потому что сама Тинни не может выступать за себя. Сегодня она узнала, что и Дин и мой партнер встали на вашу сторону, поэтому чувствует себя под давлением.

— Понятно, — она светилась, как ребёнок, который только что выиграл жёсткую гонку против сильных соперников.

— Я тоже был удивлен.

— Да?

Жар нарастал всё сильней, это была удивительная женщина. Она могла быть тем, кем была, одной из дюжины самых влиятельных среди живых смертных, с задатками к росту, но была так же наивна в некоторых отношениях, как десятилетний ребёнок. Она изголодалась по одобрению.

Кара сказала:

— В одном она права, я хочу вас украсть отсюда.

Она сказала это прямо, без намёка на ожесточённую чувственную ауру, которую использовала, чтобы насмехаться над мужчинами раньше, когда была папиной девочкой. Она высказала факт и оставила его мне, чтобы я переварил.

— Вы слишком спешите…

Палёная вернулась с двумя кувшинами и четырьмя кружками. Она хотела выпить и не планировала делать это в одиночестве. Я понюхал кувшин.

— Я дружу с тобой.

Она принесла и светлое и тёмное пиво.

— Наливай, мне нужно отпереть дверь, — сказала она мне.

Мой желудок провалился куда-то к ногам.

58

Я снова зря паниковал, Палёная впустила не мою рыжею погибель, но и не своего брата и не леди-крыс, которые ухаживали за Морли Дотсом, в действительности это были генерал Вестмен Туп и два нервных злодея, по их виду из таких отбросов общества, что им можно было татуировку на лбах об этом делать. Один из них был младшим из пары, которая пришла за мной и Тинни. Красные фуражки разыскали его. Умник предложил, что тощий трясущийся маленький проныра был Джимми Полька.

Палёная вернулась, села на своё место, выпила немного пива, тут вошла Страсть:

— Ничего, если я побуду здесь, пока Диди и Майк не перестанут страдать над тем парнем? Я постою в сторонке.

— Мне будет даже приятно. Палёная, ты не против, если она посмотрит твои книги?

Конечно, та была против, и всю враждебность, которую чувствовала к Каре, была готова вылить на аппетитную молоденькую Исчадие Ада, но сказала:

— Пожалуйста, будь аккуратна, и проверь, что у тебя чистые руки.

Потом к нам присоединился Генерал.

— Гаррет, я ненавижу просить, но, проклятые боги! Мне нужно что-нибудь выпить.

Это напомнило мне:

— Палёная, что там с топливом для того сумасшедшего художника Джона Спасения, принесли?

— Кое-что скоро будет.

Как она узнала это? Из дома не выходила, а Колда ушёл раньше, чем Покойник сделал свой заказ.

Старые Кости, наверное, послал мысль кому-то снаружи. Это было единственное объяснение, которое имело смысл.

Она продолжила:

— Генерал, хотите попробовать Выдержанного Тёмного Вейдеровского? Это варят ограниченными партиями, немногие не из семьи Вейдеров могут попробовать его на вкус.

— Как я могу устоять? Налейте мне, мисс Пулар.

Палёная, Палёная, ты чудо-ребёнок. Даже глава всего проклятого племени свистунов, которыйдумает, что на мне маска с невыразительным каменным лицом, считает тебя настоящим человеком.

Туп был впечатлён, несмотря на то, что был рядом с Палёной, начиная с её юности.

Он почувствовал это правильным, увидев моего ребёнка считающимся одним из членов банды, а не паразитом, уродом или дураком.

В дверь сильно постучали. Я так часто ложно поднимал тревогу, что ни Тинни, ни все, имеющиеся в мире, пятнисто-веснушчатые рыжики Тейтов не могли быть там, а я не буду больше трусливо хныкать.

И не пришлось, Палёная впустила своего брата, Доллара Дана и двух крысючек. Они принесли крепкого спиртного достаточно, чтобы поить Птицу много недель. Палёная забрала одну бутылку и налила полкружки Генералу.

— Здесь настоящая выпивка.

Страсть попросила:

— Можно и мне немного, пожалуйста.

— Нет, — сказала Палёная. — Ты слишком молода для дурман-воды.

Страсть изумилась, потом рассмеялась и, покачав головой, вернулась к изучению книги Палёной.

Джон Растяжка, покосившись на Тупа, присоединился к нам. Доллар Дан и крысючки устроились в прихожей у комнаты, где Морли собирал своих поклонниц.

Палёная сказала мне:

— Подозреваю, что симпатичные молодые девушки, которые просят то, что снижает их репутацию, редко слышат слово «нет».

Страсть подняла руку в знак согласия. Она нашла то, что чем-то очаровало её. Она с благоговением держала книгу.

Страсть очаровала Вестмена Тупа. Но он не выйдет за рамки.

Странно, женщины определенно интересовали Генерала, но я никогда не слышал ни об одной возле него. Без сомнения тут была старая грустная история, одна из многих существующих вокруг.

Он быстро опустошил свою кружку и не отказался от добавки.

— Воскресители вернулись к работе, — сказал он. Как удачно вписалось это в нашу беседу.

Палёная отдала брату свою кружку, наполненную светлым пивом, он чокнулся со мной.

Кара пискнула, чем привлекла внимание всех, кроме Страсти, я не понял почему, так как после очередного глотка живой воды Туп сказал:

— Помнишь тех людей в серых шерстяных трико, свитерах и деревянным шлемах из происшествия в северном районе? Они были воссозданы из органов умерших людей.

Челюсти отвисли, Страсть прижала книгу к талии, Кара издала булькающие звуки.

— Сменим тему, — предложил я. Моя кружка была пуста. Я решил попробовать дурман-воды.

— Во всём виноват алкоголь, — сказал Туп. — Я не должен был раскрывать эти сведения.

Занятно. Гражданская гвардия не сдаётся.

Ясно, как день, Туп и Шустер никак не в восторге от давления извне. Их пренебрежение правилами заставляло предполагать, что они получили тайные гарантии принца Руперта, что он закроет глаза, если кто-то будет слишком много болтать после кружки пива.

Немного спешно Палёная, вышла в коридор и снова направилась к двери. Ей пришлось изловчиться, чтобы пройти сквозь толпу.

Я сделал большой глоток «огненной воды» и попытался пересчитать всех, но не смог определить точное число, должно было быть семнадцать или восемнадцать тёплых тел, толпящихся в доме.

Я нашёл способ жить в общежитии. Немного пива, несколько глотков крепкого спиртного, и я был полностью спокоен, у меня больше нет забот, ничто не тревожит меня. Я посмотрел на Кару без мыслей о работе в голове.

Она оглянулась назад. Немного подняла одну бровь. Её маленький рот выдал призрак улыбки приглашения, согласия или триумфа.

59

Палёная что-то сказала в коридоре, я не расслышал, но тон вызывал беспокойство. Мы, вместе с Джоном Растяжкой, встали и направились к ней. Меня интересовало, где я оставил свою палку, и как проблема смогла оказаться рядом с бодрствующим Покойником.

Джон Растяжка оказался быстрее меня. Он неожиданно остановился, я не сильно столкнулся с ним.

Палёная, вернувшись в кабинет, направилась прямо к кружке, которую отдала брату. Если бы она была человеком, то побледнела бы и помрачнела.

А причина этого была в шаге позади неё. Привлекательная рыжеволоска вплыла в поле зрения…

Это была Кира Тейт, молоденькая племянница Тинни, на первый взгляд, точная копия своей тёти. В тот момент, когда я понял, что это Кира, а не моя возлюбленная, материализовался и оригинал, рыжулька собственной персоной.

Кира была всего немного старше Страсти. Она пришла, несмотря на ярко выраженный подростковый гонор, ей не хотелось здесь находиться, хотя, вскоре стало понятно, это было её идеей, прийти сюда. Тинни остановилась за ней, её челюсть упала, когда она оценила размер и состав толпы.

Генерал Туп протянул Тинни кружку.

— Добрый вечер, мисс Тейт. Можно я скажу, что вы сегодня прекрасно выглядите?

Ему было позволительно разговаривать с ней, как с пожилой леди, если бы что-то подобное сказал я, то жалел бы об этом в не один месяц.

Позади Тинни показался её дядя Освальд. За дядей появился кузен Хитер, у кого была репутация скандалиста.

Я чуть не рассмеялся, наблюдая за реакцией Тинни на каждого из присутствующих. Кара должна была упасть и плача уползти подо что-нибудь. Страсть должна была осыпаться грудой пепла.

«Ничего себе. А ещё тебе придётся встретиться с Диди и Майк, и увидеть, как выросла Пенни» — вслух я этого не сказал.

Всё равно не услышала бы. Она сделала стеклянные глаза и загробным голосом объявила:

— Мне нужно встретиться с Человеком С Той Стороны Коридора.

Означенное лицо коснулось моего разума, без слов, пытаясь мягко успокоить.

Тинни пришла, готовясь к продолжительной сокрушительной схватке, окончательному выяснению отношений, но с момента, как Палёная впустила её, сбилась с колеи. Повсюду были крысюки, множество людей, включая командира полиции и высокопоставленную волшебницу с Холма, а, кроме того, её пригласил к себе Его Милость, где она столкнётся с ещё одним ворохом удивительных гостей.

Палёная взяла себя в руки, и обратилась к остальным Тейтам, предложив им выпить. Дядя Освальд кивнул.

Глядя в сторону, Страсть сказала:

— Я закачу истерику, если вы позволите ей что-то вкуснее чая.

— Правила едины для всех, — сказала Палёная.

Кира поняла, что речь о ней, но не знала причины. Я объяснил:

— Палёная не одобряет пьющих несовершеннолетних. Палёная, неплохо бы проверить, что Пенни ничего тайком не успела.

— Твоё чувство юмора никогда не исправится.

Ей и Старым Костям очень понравился эта малышка, мне никогда не понять, почему. Ну что с того? У меня и у самого есть слабости.

Я спросил Киру:

— Что привело тебя в наши трущобы?

Та подозрительно взглянула на Кару. Она вспомнила Седлающую Ветер.

У Хитера и дяди Освальда спрашивать необходимости не было. Старик присматривал за семейным достоинством Тейтов, а Хитер должен был пнуть его под зад, если Тинни попытается добиться своего силой, и ещё убедиться, что она в безопасности.

Здешние улицы снова становились небезопасными.

Откровенное хихиканье скользило в эфире от Существа С Той Стороны Коридора, без всякой очевидной причины.

Туп был знаком с Освальдом, они вместе участвовали в какой-то благотворительности, но очень отдалённо. Они неуклюже поздоровались.

Кара подошла поближе, будто желая защитить меня. Кира и Хитер отвлеклись, заворожённые Страстью, Кира, возможно, потому что решила, что некто её возраста должен быть так же несчастен, как она, чтобы проявиться здесь, а Хитер по той же причине, что возникает у любого мужчины. Вид просто стоявшей Страсти умолял о заботливом мужском внимании, так привлекательна была моя маленькая Исчадие Ада.

Хитер, конечно, никак не мог знать, что цветы с этой розы сорваны и остались, в основном, шипы. Страсть была не в рабочей униформе.

— Кира?

— Прости, Гаррет, — она выкинула из головы Страсть. — Мне немного неловко.

— Давно не помню тебя в застенчивом состоянии.

Она могла быть сильнее и проще своей тёти. У неё ещё не было столько практики притворства в общении.

Многие убийцы являются социопатами, но лишь малый процент социопатов становятся убийцами. Тинни относилась к несмертоносному виду.

Пока.

60

— Кира сказала мне:

— Я не привыкла быть на публике.

Ха! Проблемой для неё были не Кара, Генерал, или Джон Растяжка, а Хитер и дядя Освальд.

— Нагнись ко мне, пошепчемся.

Страсть пробормотала:

— Он захочет посмотреть в вырез твоей блузки.

— Смешно, Исчадие Ада, но несправедливо. Она не выставляет напоказ своё декольте.

Неистовый Прилив Света попыталась взглядом заставить увянуть Страсть.

Страсть вернулась к своей книге.

Пришла Палёная с множеством кружек, пива, и кексов. Это отвлекало мужчин из семейства Тейтов.

Кира опустилась на колени рядом со мной:

— У меня проблемы с Кипом. Я потому и уговорила Тинни прийти. Ты знаешь Кипа, может, что-нибудь посоветуешь.

— Странно, — сказал я будничным голосом. Кара уже оказалась у меня за спиной, опираясь на спинку моего стула. Палёной это не понравилось, но её недовольство было таким сдержанным, что только я заметил его.

— Вероятнее всего, я последний человек к которому тебе следовало обращаться за советом по взаимоотношениям. Но попробую.

— Мне уже семнадцать лет, Гаррет. Кип и я были вместе… Ну, что это значит? Я не хочу, что бы было как у тебя и тёти Тинни. Движетесь всё вперёд и вперёд, и в никуда… Нет, я тебя не виню. То, что случилось между тобой и Тинни, по большей части, её ошибка. Несколько лет назад она, возможно, при желании, могла всё забыть, но теперь она может потерять тебя.

Страсть сделала какое-то ехидное замечание шёпотом себе под нос о нашей удаче и заработала жёсткий взгляд от Кары. Кира проигнорировала её.

— В любом случае, я решила, что не хочу больше слушать её советов. Я хочу Кипа, а не сидеть после отмщения одинокой в своей комнате, самодовольно радуясь тому, что проучила его. Никаких фокусов, сейчас и навсегда.

Так держать, Кип Проза! У тебя одна из самых горячих девочек на колдовском континенте. Странно, для мальчика ботаника. Как, чёрт побери? Но, похоже, он близок к её потере, вероятно, не понимает, что есть проблема.

— Кира, я на твоей стороне. Ты лучшее, что когда-либо случалось с этим парнем. Так в чём же проблема? Может он просто, как обычно не замечает ничего вокруг себя? Не видит то, что прямо перед ним, если ты не треснешь промеж глаз?

Я когда-то пытался наставить парня на путь истинный. У нас было кое-что общее.

— У нас случилось примерно то же, что происходит между тобой и Тинни, только я поверила ему, когда он сказал, что его друг попал в беду и нуждается в помощи. Моя проблема в том, что он скрывает от меня эту сторону своей жизни.

Кира выдохнула, на данный момент, она всё сказала. Но женщины Тейтов редко долго молчат. Я попытался разобраться в том, что она имела в виду.

У Кипа было мало друзей.

Кара все ещё опиралась на спинку моего стула. Её суставы побелели. Кира старалась не смотреть на неё, хотя ей, наверное, было любопытно.

Ага, это снова Клика, а друг в беде, должно быть, Кеванс, друг, которому помогает Кип, несмотря на все, что случилось раньше, когда я и Седлающая Ветер впервые встретились.

Когда Кеванс и Кип смогли объединить свои усилия, произошли технические чудеса. Они изобрели странные и удивительные вещи.

Тревоги Киры угнетали Кару, она была под сильным давлением, потому что всё ещё боялась, что Кеванс могла оказаться девушкой в облегающей чёрной коже. Несмотря на уверенность, что у той есть алиби…

Она считает, что Кеванс способна совершить эту гадость. Это было ключом.

Боже мой. Мой новый союзник, который мог стать новым близким другом, может оказаться врагом, потому что она больше всего боится того, что может оказаться правдой.

Алиби можно создать и до, и после события.

Мне нетрудно было представить Кеванс, имеющей дело с воскресителями, как и наоборот. Я никогда не был близко знаком с ней, но знаю особенности характера социопатов. То же самое было верно для большей части Клики, и она не была худшей из них.

Это может оказаться фактом, стоящим рассмотрения.

Да, могло оказаться, что Кеванс жила на том складе на севере, создавая новых людей из пригодных частей старых.

Где она могла получить деньги, чтобы платить воскресителям?

Кип?

Я положил правую руку на руку Кары, лежавшую на спинке моего стула.

— Она не может себе этого позволить.

— Что?

— Задумайся, где Кеванс набрала бы столько денег, чтобы создать то, что вы видели в районе на севере?

Киры очень заинтересовалась моими руками и диалогом, без сомнения, Тинни получит подробный отчёт.

А я, будучи Гарретом, удивительнейшим дураком, должен был развеять страхи Кары, сказав:

— Кеванс не смогла бы выглядеть так хорошо в чёрной коже, как…

Может да, а может, и нет. Когда я познакомился с Кеванс, она притворялась мальчиком. Если она пошла в свою маму, то могла заставить эту кожу гореть. Промах, полученный в попытке помочь Каре чувствовать себя лучше от того, что её ребёнок необычайно сложен, был одним из тех особых моментов, которые делают меня именно мной.

Сразу после того, как стало слишком поздно, чтобы избежать попадания обувью по зубам, мне без труда удалось вообразить дюжину голосов, говорящих мне, какой я нечувствительный тупица.

Один был не мнимым, он пришёл от Существа С Той Стороны Коридора и был насыщен раздражением. Но оно превратилось в неуверенное извинение. Если я правильно понял, он вымещал на мне разочарование, вызванное разговором с рыжулькой. Тинни проявила полное пренебрежение к действительности.

Я был поражён. Он потерял терпение и надавил на неё, настоящая тактическая ошибка. Даже сегодня Тинни с трудом поддаётся на уговоры, если не потратить на это какое-то время. Нужно набраться терпения, чтобы избежать проповеди и рациональных аргументов, важней напористость в изложении своей позиции. Тревога или страх действуют лучше всего, потом нужно умолкнуть и уйти. Нужно закончить так, чтобы согласие с вами выглядело её идеей.

Это слишком сложно, большинство парней к подобному не готовы. Я столь часто занимался этим, что невольно стал воспринимать чужие проблемы, как свою сверхурочную работу.

Старые Кости думал, что факты и цифры перевесят эмоции. Он малость не представлял суровую реальность бытия, но всё же упрямые женщины раздражали его. Он не любил этот пол изначально. Как обычно, ему потребовались годы, чтобы почувствовать симпатию к Тинни. Ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к Палёной, но сейчас они заключили мир.

У него никогда не было проблем с Пенни Мрак, возможно, потому что та оказалась у нас до начала полового созревания, по Каре Алгарде, которая, конечно, уже переварилась, пройдя период зрелости, были некоторые возражения.

Он по-прежнему удивлялся моей одержимости и тоске.

Я услышал голос Тинни в прихожей, по-видимому, разговаривала с Морли. Она не знала ни Диди, ни Майк, а тон не был враждебным.

«Мне удалось откачать все её запасы яда».

Я не мог ответить, слишком много глаз. Старые Кости даже счёл это забавным, потому что половина нынешнего населения в доме думала, что он дремлет.

Я занялся Кирой, хотя дядя Освальд и Хитер могли стать большей проблемой. А пока я думал о Тейтах, нестолько-пьян-чем-притворяется Вестмен Туп выдал все подробности, которые помнил. Палёная с братом обменялись многозначительными взглядами, а Страсть по-прежнему оставалась сладкой молодой мечтой любого человека, делая вид, что забылась, оценивая литературные сокровища Палёной.

Кира и Кара продолжали мерить друг друга взглядом.

Я проворчал:

— Что нам бросить в это, чтобы добавить немного аромата? Как насчёт острых специй?

Острые специи вышли, их появление было вполне мирным.

«Я взял её измором».

Всего один беглый взгляд сказал мне, что никто, кроме любимого голубоглазого мальчика мамаши Гаррет, не был напуган.

Тинни встала в дверном проеме, она посмотрела на каждого, узнав всех, кроме Страсти, которая не удостоила её чести посмотреть, кто вошёл. Тинни нахмурилась, когда посмотрела на Кару, она раньше бегло видала её.

Её впечатлило. В одной комнате находились командир полиции самого большого города в мире, главарь крупнейшей организации в преступном мире, сильнейший игрок с Холма и я.

Умница Кара увеличила расстояние между нами до того, как пришла Тинни, хотя и не намного.

После визита к Покойнику и Морли, Тинни не могла не понять, что происходящее здесь, не может быть просто заговором, чтобы насолить ей.

«До неё начинает доходить. Выйди с ней на крыльцо и объяснись».

Я поднял себя со стула, взял кружку в руку. Со стороны Седлающей Ветер послышался одобрительный шёпот.

«И, ради всех богов, не делай из себя жертву для алтаря, давай жить дружно».

Что он имел в виду?

«Я имею в виду, не уступай ей только потому, что тебе не нравится спорить. Это важно».

Затем последовал резкий, как удар кнутом, ментальный окрик, похожий на вопль котёнка.

«Эй!»

Он показал мне, позволив себе поиздеваться над всеми от начала до конца, вплоть до моей матери, лицами женского пола, просто перечислив инциденты, которые позволили одной рыжульке захватить власть, полученную за время наших отношений.

Доходчиво.

«Ты стоишь тут с пустыми глазами, скоро слюни пускать будешь, а десятки людей смотрят и начинают удивляться».

И правда.

Старые Кости поставил настоящую пьесу в моей башке. Интересно, ей он устроил то же самое? Я сильно надеялся на это.

— Давай выйдем вместе, ты и я, на крыльцо, поговорим.

61

Стояла тихая ночь, небо было ясным, луна ещё не взошла. Нас освещали триллионы звезд. Местами на небе было больше серебряной пыли, чем темноты. Ни один из наблюдателей в укрытиях ничем не выдал себя. Люди, сопровождавшие Тупа, ушли в поисках таверны. Вся ночь была наша.

Мы, молча, стояли, пока падающая звезда не пересекла небосвод, в спешке направляясь на запад, где она взорвалась. На мгновение Танфер окутался бледным светом.

— Возможно, это самая важная ночь в нашей жизни, Тинни.

Невнятно ответив, голосом, казавшимся придавленным горем, она прижалась ко мне, вся дрожа, как от холода.

Я сказал ей:

— Мы давно знаем друг друга. Я не представляю свою жизнь без тебя, но не могу оставить всё как прежде. Мне не стать таким, как ты хочешь. Эти люди тоже играют важную роль в моей жизни.

Последние лучи света умирающей звезды блестели в её слезах. Она ничего не сказала.

Моё сердце замерло, Старые Кости потерпел неудачу, её не переубедить никогда.

«Осторожно продолжай, Гаррет, ещё не всё потеряно». А ведь Кара Алгарда нравилась ему больше, чем эта женщина, которую он знал гораздо лучше.

Тинни сказала:

— Гаррет, я люблю тебя, ты же знаешь, и всегда буду. Может, говорю банальность, что мы с тобой две половинки, но я не могу представить себя с кем-то другим. Что бы я ни говорила, как бы себя не вела, и что бы ни происходило в нашей жизни, это правда, ещё с тех пор, когда я была маленькой, а ты частенько приходил повидаться с Денни. С тех пор я старалась понять, Гаррет, кто ещё существует за пределами области, ограниченной тобой и мной. Но я больше так не могу. Знаю, что не должна быть такой эгоисткой, знаю, что не вижу ничего дальше своего носа, многие даже считают меня невменяемой, но я одержима, я не могу делить тебя с кем-то ещё. Не могу. Монстр внутри подталкивает меня к грани, за которой нет никого кроме нас двоих, никакой работы, никаких развлечений, только мы. Я знаю, что это безумие, но я не могу остановить его.

Ну и напугала она меня.

«Она говорит правду, но, преувеличивая, пытается сейчас манипулировать тобой. Тем не менее, это преувеличение основано на истине из таких глубин откровения, что никогда не проявлялась раньше».

— Ты можешь помочь?

Тинни была большой частью моей жизни. Я любил ее, возможно, слишком часто на расстоянии, и почти так же давно, как и она, по её словам. Но не был одержим, и влюблялся до этого. Рациональная часть моего сознания говорила мне, что я переживу, раз уж боль всё равно наступит.

С другой стороны, меня ждало приключение по имени Кара Алгарда. Я точно знал это. Кара предлагала шанс для взрослых, совместных отношений.

Я смотрел на Тинни и думал, как она дошла до такого состояния.

— Покойник пытался показать мне кое-что в моём сознании. Он сказал, что ты являешься частью хитросплетения дружбы и обязательств. Он говорил, что есть чудесная женщина, которая хочет стать важной для тебя, но ты по-прежнему верен мне…

Какую игру ведёт Старые Кости?

Тинни, не выдержав, разрыдалась.

«Проблема в том, что часть её сознания всегда остаётся рациональной. Эта часть знает, что она ненормальна, знает, что навязчивая идея управляет ей, но не может контролировать её. Она заперта внутри нарастающей одержимости».

— Я не верю в это. Как такое могло случиться? Может, Колда придумает что-то с травками? Или ты проведёшь какую-нибудь операцию?

«Я могу. Но ты должен убедить мисс Тейт согласиться на эту корректировку. А ещё есть вопрос о силе твоих собственных душевных привязанностей».

Я совсем забыл о Каре, размышляя о работе, Тинни и этой ситуации параллельно.

«Это вполне возможно, предположим, она согласилась».

— Проклятье.

«Я должен буду своим сознанием найти в её памяти память и повредить повреждённое, найти переломные моменты, нуждающиеся в корректировке или прижиганию. Каждый такой переломный момент повлияет на все остальные. Это трехмерная задача. Операция будет намного более сложной, чем требуется для жертв насилия, таких как мисс Алгарда. Она довольна жизнью и пережила это, хотя не было никаких гарантий».

— Ты разговаривал с ним обо мне, да? — спросила Тинни.

— Мы, — я обнял её, так она всегда ощущала себя абсолютно защищённой. Как и предполагалось, она расплакалась, я тоже. — Мы можем решить эту проблему, если ты согласишься на это. Если ты разрешишь Старым Костям внести кое-какие незначительные изменения… Я хочу дать ему поработать надо мной.

Это было первое, что пришло мне на ум, и было почти наглой ложью. Все возможные усовершенствования, в которых нуждался мой мозг, он уже, возможно, сделал, не ставя меня в известность.

Я испугался от этой мысли.

Никто не захочет признаваться, что нуждаются в стабилизации психики, даже когда знает об этом. Естественной первой реакцией Тинни был отказ, я продолжал крепко обнимать её, молча, разговоры тут не могли помочь. Всё, что нужно было сказать, уже сказано.

Изменения в нас привели бы к изменениям в нашем общении.

Я думал, что шанс есть, и мы сможем найти выход.

Дядя Освальд открыл дверь, проверяя, всё ли в порядке, в руке у него была кружка. Розовый румянец на его щеках говорил, что он не покладая рук наслаждался моим гостеприимством. Не увидев разбросанных по округе кишок, он заворчал и закрыл дверь.

Обнимание продолжилось. Тинни понемногу расслаблялась, покоряясь необходимости. Мы должны наладить отношения, ей придётся бороться с одержимостью, которая делает это невозможным.

Конечно, я стыдился. У меня была она, хорошо знакомая и очень уютная, хотя всегда перегруженная эмоциями и драматизмом. А ещё была в запасе Кара, вызывавшая на удивление сильное чувство влечения не такое, как бывает к любым женщинам между семью и семьюдесятью. Так она тоже, конечно, привлекала, но существовало и что-то большее, научное любопытство и уверенность, что Кара Алгарда не будет устраивать драмы.

О Искушение, ты грязное животное!

Я почувствовал веселье невидимого наблюдателя.

Это уже стало обычным в сложных ситуациях.

У Тинни было пока преимущество, за ней был комфорт, как у разношенной старой обуви, когда она не настроена против меня. Но Кара могла потягаться с ней и даже выйти вперёд, приложив небольшое усилие, если Тинни не перестанет отвергать мои доводы.

Невидимый наблюдатель предложил: «Пора заходить внутрь. В темноте что-то движется. Вы же не желаете находиться здесь, когда оно придёт».

62

Покойник закатил большую вечеринку. Я завёл Тинни в его логово. Там было жарковато, воздуха из-за толпы не хватало. Пенни и Птица работали над своими творениями. Джимми Полька и младший брат Буча устроились в сторонке на паре складных стульев с закрытыми глазами, возможно, без сознания. Старые Кости, похоже, промывал им мозги.

«Особо взять там, конечно, нечего. Во всех смыслах».

Освещение из-за живописцев было лучше, чем обычно. Светильники тоже вносили свой вклад в повышение температуры.

Цвет лица Плеймета улучшился, стал насыщеннее и ярче. Тем не менее, он был долгосрочным проектом, и ещё отнимет много сил у Покойника, тогда как наша ситуация продолжает развиваться.

Старые Кости были чудом в мёртвой плоти, но и для него существуют пределы.

Когда у него появится время поработать над Тинни?

«Не скоро, я рад, что ты осознал это прежде, чем мне пришлось довести до тебя. Я буду рад передать тебе задачи планирования».

— В смысле? — я просмотрел через плечо Пенни. Она сделала несколько эскизов очень привлекательной девушки. На листе были полноразмерные изображения в различных позах и с разными причёсками. Я смог произнести только: — Ничего себе!

Тинни не удалось проткнуть меня взглядом. Она просто удивлённо и завистливо смотрела.

«Если дашь волю воображению, то образы снесут тебя. Такой смелый выбор костюма позволяет женщине бросаться в глаза. Мисс Тейт и её племянница выглядели бы в подобном одеянии не менее эффектно».

Я не стал говорить, только подумал, что младшая мисс Тейт может дать фору старшей.

Веселей.

— Я живой человек и вижу факты.

Я посмотрел, как работала Пенни. Она явно была талантлива, быстра и не испытывала никаких затруднений, находясь рядом со мной, пока, пользуясь углём и множеством палочек для письма изготовленных Объединением, оформляла свою команду фантастических девушек.

Птица писал цветной портрет. Он изображал уродливого, мутноглазого сукина сына, похоже, собиравшегося рявкнуть, наклониться вперед и укусить.

Тинни выглядела растерянной. Мне удалось обозреть всё полотно, когда Тинни, по просьбе Покойника, отошла, чтобы не мешать.

— Что это за пережёванный комок? — спросил я.

«Это комбинация черт из многих умов. Я не уверен, но он может быть хозяином воскресителей».

— И как мы это выяснили?

«Мистер Птица, под моим руководством, создаёт портрет, составленный по кусочкам, взятых из сознания всех, кто попадал в моё ментальное поле, с тех пор, как я проснулся. Воскресители только часть, пока неизученная, того, что происходит. Они собирают органы, которые повторно используются, а этот человек может представлять особый интерес, если мы можем его найти».

Он был прав. Я бы не догадался применить подобный способ.

«Большинство наших гостей никогда о нём не слышали. Лишь от немногих из них всплыло единственное имя Натан. Никто, ни из наших друзей, ни остальные, не думают, что встречали его, но некоторые, возможно, совершили это, не ведая об этом».

Именно за эти поразительные способности, умение соединять маловероятные связи, Покойник и был настолько ценен. Я сказал:

— Он немного похож на Барата Алгарду.

Появилось ощущение, что из комнаты выдуло всё тепло. Его Милость устроился за моими глазами, изучая картину сквозь моё пристрастное мнение.

«Нет, не Барат Алгарда. Глаза. Нос. Шрам». У этого шрам от ожога до самого уха с правой стороны лица. «Пригласи сюда Седлающую Ветер».

Тинни попыталась пойти за мной, но споткнулась, остановилась, повернулась, нашла складной стул, разложила и тихонько устроилась на нём.

Чёрт! Может, я смогу заставить Старые Кости научить меня этому трюку.

Кара уставились на шедевр Птицы. Сам художник устроил себе перерыв, глотая спиртное из бутылки. Кара сказала:

— Я не знаю его, но выглядит знакомо.

Не зная, что зеленые глаза сверкают в темноте за нами, она обхватила обеими руками мою левую. Это было почти на грани беды.

— Я решил, что он похож на Барата Алгарду.

Я не мог назвать этого человека её отцом.

Она вздрогнула и сильно сжалась.

— Да, немного! Это даже странно.

Она отпустила меня, отошла в сторону, чтобы рассмотреть картину с разных ракурсов.

«Я получил всё, что нужно. Сейчас можешь вернуть её обратно».

Я спросил Кару:

— Ну и что вы думаете?

— Я думаю, что это очень странно.

— Жаль. Ладно, больше от тебя ничего не требуется.

Проходя прихожую, я спросил:

— Вы знаете кого-нибудь, кто называет себя Натаном?

— Нет, — сделав два шага. — Подождите, кажется, дедушку отца звали Натан. Он умер, когда мне было четыре года. Помню, тянулась, ухватившись за край гроба, чтобы посмотреть.

Уже в дверях кабинета Палёной она добавила:

— У него не было шрама от ожога.

— Спасибо.

Вернувшись в комнату Покойника, я спросил:

— Возможно ли, что этот парень стал вампиром?

«Мисс Алгарда сказала правду, она не знает его. Сомневаюсь, что он вампир. Но лицо похоже на то, которое мисс Алгарда видела в горбу, когда была ребёнком».

Вампиры вблизи Танфера не водились. Одного подозрения на их присутствие объединяло общественные классы и расы как ничто иное. Одно только подозрение могло открыть яростную охоту.

«Наша ситуация может перерасти во что-то столь же ужасное, как и охота на вампиров. Подобный аргумент может объяснить сдержанное отношение Холма».

Охота на вампиров всегда выходила из-под контроля. Невинные умирали с палочками для еды в сердце. Последняя полномасштабная охота на вампиров произошла, когда мне было девять лет. Это нанесло больше ущерба, чем любое стихийное бедствие с тех пор.

— Разреши мне спросить об этом Генерала.

«Попроси его зайти, посмотреть на картины».

Туп не признал злодея. Он сознался, что страх вспышки массовой истерии, возможно, мог стать поводом для приказа о невмешательстве.

Он от рождения был почти так же недоверчив, как Дил Шустер.

Туп вернулся к своей огненной воде, Покойник решил: «Мы должны встретиться с Баратом Алгардой и его дочерью здесь. Это задание придётся поручить Седлающей Ветер».

— Это может оказаться трудновыполнимым.

«Вряд ли. Она согласится на любую твою просьбу, пока ты ведёшь себя, в твоём понимании, как джентльмен, кроме того объясни ей причину этого».

Я никогда не был силён в отношениях, мне было страшно.

«Мисс Алгарда признаёт силу доверия. Если ты нарушишь её доверие, то пожнёшь бурю, более жестокую, чем можешь себе представить».

— Это лучший способ создать себе репутацию, Пересмешник.

«Возможно, для беседы был бы полезен, также, твой стажёр».

— Стажёр?

«Парнишка. Кип Проза. Я попрошу, обеих мисс Тейт привести его. Участие старшей мисс Тейт в гонке со временем, может сильно продвинуть её на пути улучшения своего характера. А младшая мисс Тейт захочет присмотреть за своим мужчиной».

Я сомневался в этом.

63

Нам со Старыми Костями нужно было определить приоритеты. После определения самых безнадёжных трёх или четырёх факторов, оставалась не менее трудоёмкая задача по стачиванию десяти тысяч заскоков, характерных для разума Тинни Тейт, при этом он держал под неустанным контролем ситуацию на улице.

«Ты понял».

Я понял, что всё остальное превосходит по важности переделку психики моей любимой рыжульки.

— Ты лучше знаешь, что делать. На мои решения влияют эмоции.

Покойник редко использует ненормативную лексику. В своей длиной речи он сообщил мне, какой я ленивый, беспринципный заготовщик удобрений для грибов, решивший избегать даже видимости участия в чём-то полезном, вроде беседы.

— Чёрт, Старые Кости! Не нужно так усложнять жизнь.

«Откажись от ответственности сейчас, если хочешь, но не жалуйся, когда столкнёшься с разжиревшими последствиями позже».

Перемена была внезапной, на мгновение я подумал, что наступил конец. Апокалипсис. Тьма. Упокоение, внезапное как кинжал ночью. Морли завопил. Плеймет закричал. Тинни застонала и упала. Пенни Мрак и Птица последовали за ней на пол. Я на мгновение потерял сознание.

Очнувшись, я обнаружил себя цепляющимся за дверной косяк в прихожей. Пришлось сконцентрироваться, чтобы сохранить ужин внутри себя.

Остальным это удалось хуже.

Света почти не было. Всё стало выцветшим. Движения давались рывками. Появился ужасный запах, как будто люди потеряли не только ужин.

Вокруг воцарился хаос, страх возрос настолько, что я понял, он должен быть искусственно наведённым. Крики прекратились, крикуны лежали в обмороке, но болтовня среди оставшихся в сознании только усилилась. Ни то, ни другое не имело смысла.

Никто не запаниковал.

На удивление.

Первоначальный шок усилился, когда Покойник бросил все силы на одну проблему, подобное требовалось, только когда угроза была мощной, смертельной и непосредственной.

И я, который был когда-то ласковым голубоглазым мальчуганом-умницей, спотыкаясь, подбежал, открыл дверь и быстро оглядел улицу.

События развивались.

Дюжина людей в серых шерстяных костюмах, с головами в шлемах с элементами масок, направлялись к дому, большинство несли факелы, некоторые были вооружены. Одна парочка тащила мини-таран, который мог оставить хорошие вмятины на моей замечательной двери. Крысюки с нелегальным оружием подкрадывались к ним сзади.

Я отыскал свой головолом и бросился в атаку, отчасти из-за подозрения, что штурм будет идти и с других направлений.

Нападавшие продолжали наступление, так как Покойник был недостаточно силён, чтобы сдержать такую толпу, но он замедлил их атаку, казалось, они двигаются сквозь воду.

Ему станет полегче, если количество вертикально-стоящих злодеев уменьшится.

Великолепно звучит в теории, неоднократно доказанной, но легче сказать, чем выполнить.

Серые почти не реагировали на мои первоначальные усилия. Моя дубинка просто отскакивала. После нескольких попыток урок пошёл впрок.

Я начал долбить по коленным чашечкам. Крысюки принялись резать им сухожилия на ногах. Их усилия были более успешны.

Большинство гостивших у меня мужчин приняли в этом участие. В какой-то момент Джимми Полька и брат Буча обнаружили, что остались без контроля, а дверь открыта. Они не преминули воспользоваться ситуацией.

Я шёл сквозь серых, те не обращали на меня внимания. Их целью было превратить дом в костёр.

Тут я оказался лицом к лицу с женщиной в облегающей чёрной коже, одарённой самой ошеломляющей фигурой, когда-либо встреченной мной. Рисунки Пенни не воздавали ей должного. У неё была копна диких вьющихся белокурых волос. Жёсткий бывший морской пехотинец не пугал её, казалось, она решила пофлиртовать.

Так прекрасна.

А на лице печать глубокого зла. Она не заслуживала ни четвертования, ни помилования.

Мы раньше не встречались, но оказались в состоянии войны с момента, когда два брата-идиота взяли деньги у Джимми Польки.

Она взмахнула чем-то вроде магической палочки в мою сторону, совершенно хладнокровно, как в порядке вещей, словно резала колбаску в мясном отделе.

Что-то похожее на чёрную молнию ударило её по правому плечу, как раз перед тем, как я выбил палочку из рук, налетев на неё своей большой мужественной грудью. Она так мило удивилась.

В палочке оставалось достаточно энергии, чтобы заставить меня заорать и закрутить руками в попытке ухватиться за воздушные поручни, которые ещё не были установлены. У меня в глазах отпечатался незабываемый дурацкий мгновенный снимок Неистового Прилива Света, оседлавшей вершину моего дома, свесив ноги, пришпоривая, как десятилетняя шалунья. У неё на лице была широкая счастливая улыбка. Она швырнула ещё одну тёмную молнию. Просто, как ребёнок, развлекающийся спасением лучшего друга от злодейки, так прекрасно сложенной, чтобы мучить его воображение.

Эта ерунда пролетела в моей тыкве за несколько секунд, которые понадобились мне, чтобы устроиться поспать на таких удобных булыжниках Макунадо-стрит.

Меня не было совсем немного, однако, беспорядки уже закончились, когда моё сознание приползло обратно. Неистовый Прилив Света была сейчас возле меня, моя голова, которая болела, как будто у меня была мать всех похмелий, лежала у неё на коленях. Её горячая правая рука находилась на моей груди, над сердцем, возможно, передавая мне силу, чтобы разогнать мрак. Боли в голове постепенно утихли.

Ха! Неужели я нашёл лекарство от обычного похмелья?

Я мысленно вернулся к потрясающей фигуре в чёрной коже. Это был один из способов, с помощью которого некто, возможно, мог достаточно близко подобраться, чтобы проткнуть Морли. Такое тело отвлекло бы его, а прикосновение палочкой сделало беззащитным, хотя мне кажется, Покойник раскопал бы свидетельства подобных событий.

— Это была не Кеванс.

Только хмельная слабость помешала мне получить ногой по глотке, за предложение авторитетно сравнить телосложения. Кеванс не корявая, но никогда не сможет выглядеть в коже так хорошо.

Мне потребовалось время собраться с силами, чтобы понять, что я почти начал жевать грязную обувь.

— Но всё же, она показалась мне знакомой. Наверное, видел её где-нибудь.

Она была одета в дождевик или старые мешки для кормов, иначе, моментально обожгла бы спину от моего пристального взгляда.

— Тише, любимый, опасность миновала. Ваши друзья навели порядок.

Всё верно, дело сделано. Улица была устлана неподвижными телами. Несколько факелов всё ещё горели на мостовой. Я испугался, потому что свистуны не визжали. Генерал Туп тщательно изучал место действия. Он был одновременно мрачным и озадаченным.

Начали выходить соседи. Я услышал, как отрицательные, так и одобрительные комментарии. Пришли к согласию, что подобное не случилось бы, если меня не было бы рядом.

Свистуны всё же начинал появляться со стороны дома Кардонлос. Старая склочница задолжала мне. Я снова дома и она вернулась в бизнес.

Сон снова навалился на меня. Независимо от того, чем плохая девочка врезала мне, это вытянуло из меня все силы.

Из-за заботы моей подружки-волшебницы, я упустил шанс увидеть, как Тинни разыскивает меня среди павших, приборку тоже не удалось понаблюдать. Красные фуражки вынесли девятнадцать тел в серой шерсти. Смертоносная блондинка и двадцать серых ушли.

Кара должна была преследовать их вместо того, чтобы трястись надо мной.

Тинни не отправилась домой в сильном возмущении, она не могла, и дядя Освальд и кузен Хитер были ранены. Освальд не мог передвигаться, кроме как на карете. Палёная послала гонца в семейное подворье Тейтов.

64

Для начала они бросили меня у Морли на холодный жёсткий пол. Пострадавшие были повсюду, особенно у стен в прихожей. Представившийся случай для Вестмана Тупа сделать больше, чем просто высиживать яйца и поднимать кипиш, показал, почему принц Руперт доверял ему. Он разослал людей проверить всё в округе и поднял на уши гвардию по всему городу.

Подойдя ко мне, он сказал:

— Они все были уже мертвы, те, которые в шерстяных колготках. Их собрали по кусочкам из трупов.

Это казалось невозможным, не в таких количествах. Где можно добыть столько тел? Исчезновение такого количества людей, и живых и мёртвых, обязательно вызвало бы сильные общественные волнения.

Теперь мы без сомнения знали, что существует какая-то связь между Морли и вторжением на Фабричном спуске, что в дело вовлечены несколько человек: две женщины, одна старая, одна молодая, и, возможно, любящий-плюшевых-медведей ребёнок. Плюс воскресители.

Я хотел задать вопрос, но не смог. Кары не оказалось рядом, чтобы облегчить мои страдания, ко мне вернулось похмелье. Я ощущал себя больным, будто сильный грипп вцепился меня. Я непрерывно дрожал, как будто голым стоял посреди холодной снежной бури.

Кстати о мёртвых… Где Старые Кости? Я совершенно не ощущал его присутствия.

Это мгновенно вызвало приступ паники, никем незамеченной, потому что я не мог говорить.

Хаос в доме осел без моего участия. Палёная и Кара отправились преследовать блондинку. Делегация из «Огня и Льда» отправилась по домам, заскочив на минутку, чтобы сказать до свидания. Страсть сказала мне:

— Вы устраиваете замечательные вечеринки, не забудьте пригласить меня на следующую.

Ответить я ничего не смог, попробовал подмигнуть, трогательно получилось. Я решил послать ей книгу.

Мисс Т поняла и погладила меня по щеке. Она была больше мамой для Страсти, чем Диди, которая была за полную самостоятельность. Майк решила, что моя шайка была бы лучшей компанией, чем те, с кем Страсть сталкивалась в увеселительном доме.

Трудно было не согласиться с ней в этом.

Джон Спасение и Птица сбежали. Второй ещё вернётся, обеспечение спиртным было бесплатным и неограниченным.

Дядя Освальд до сих пор ждал карету, наверное, потребовались новые колёса, чтобы выехать с подворья Тейтов. Ко мне забежала Кира, немного поболтала, поглазела, как я трясусь и пускаю сопли, затем убежала в кабинет Палёной к своему молодому родственнику.

Появился Дин с куриным бульоном наперевес. Я не ожидал его увидеть так поздно. Он в растерянности взирал на нас с Морли. Его чувства и разум были в порядке, но он был физически не способен довести дело до конца.

Я начал тихонько шипеть, он много лет видел меня дома навеселе и всё понял.

— Он спит. Выложился полностью, держал оборону до конца, чтобы дать вам возможность действовать.

Он старался говорить уверенно, но не мог скрыть тот факт, что крайне обеспокоен.

Сейчас было не лучшее время, чтобы лишиться Покойника.

Дин всё ещё пытались сообразить, что делать, когда Тинни сбила его с мысли. Она принесла одеяла и два горячих камня, Дин имел привычку греть ноги суровыми зимними ночами. Она действовала спокойно и деловито, положила обернутые в тряпку камни мне на грудь и под шею, а затем похоронила меня в одеялах.

— Я могу покормить их, — сказала она.

Я попытался помурлыкать, прозвучало, как у захлёбывающегося от мокроты. Тинни убедилась, что это не так, и занялась Морли. Дин сказал:

— По словам Майк, мы лишились общества Дотса во время начала второй атаки.

Как всегда. Дин перешёл на личные прозвища в отношениях с мисс Т сразу после первого контакта.

Он спросил:

— А как ты сама, Тинни?

— Всё ещё нервничаю, не уверена, что всё происходило на самом деле. Но я буду в порядке. Лучше позаботься о Пенни.

Дин отдал суп. Тинни устроилась на сидение, которым обычно пользовались крысючки, когда кормили Морли. Она подула на пар от бульона в ложке. Дин ушёл помогать кому-то ещё.

— Нам нужно обсудить множество вещей, Кобеллино. В основном о том, как работал мой разум в последнее время.

Она заставила Морли проглотить бульон,потом посмотрела на меня. Я перестал дрожать так сильно. Её глаза были непроницаемы.

— Я увидела сегодняшним вечером такое, что изменило мою точку зрения.

Звучало это подозрительно.

— Я обещала тебе и Покойнику… Да, обещала, что буду терпеливой. Генерал Туп объяснил, что тут происходит.

Интересно, что Туп наплёл ей, пока был пьяный и злой.

Тинни влила ещё немного бульона в Морли.

— Я поняла, что этим нужно заниматься. Существует всего несколько человек, которые могут обращаться с подобными вещами. И ты один из них, — после ещё ложки супа она продолжила: — Я должна поддерживать, а не отвлекать и цепляться за тебя.

Это далось ей тяжело. Она запретила все свои эмоции. Без сомнения, забота Кары обо мне на улице врезалась в её сознание. Это было той частью действительности, которую она не могла игнорировать.

Я ничего не мог ответить, только прижимался к камням и пытался выглядеть благодарным.

В дверях появилась Пенни. Она выглядела столь же болезненно, как я себя чувствовал.

— Мне нужно уходить, мистер Гаррет. Пожалуйста, пошлите за мной, когда он сможет вернуться к работе.

Я попытался высказать своё мнение.

— Он пока совсем не может говорить. Разве ты не должна была остаться здесь? Так ведь безопасней.

Пенни посмотрела на меня, сравнивая риск быть изнасилованной и уверенность в безопасности и комфорте. Кира за её спиной произнесла:

— Можешь не бояться, Гаррет обезврежен. Моей тёте должно быть стыдно за свои слова. Это из-за того, что она чувствует опасность. Он даже не покосится в твою сторону.

Она расстроила меня.

О, горе! Могучего Гаррета считают безвредным для молодых и красивых?

— Кира, прекрати! — отрезала Тинни, а Пенни сказала: — Она всё же права. Ты в безопасности. Наверху есть ещё одна спальня, пользуйся ей. Ну же, сегодня ты должна остаться рядом с хорошими людьми.

Хорошими людьми?

Что это было? У Тинни, должно быть, сильнейший шок.

Кира сказала:

— Я покажу тебе.

А она откуда знала? И для чего?

У Тинни, похоже, возникли те же вопросы.

В моё отсутствие здесь, должно быть, произошло много интересного.

С кухни донёсся девичий голосок. Дин сегодня определённо перевыполнил служебный долг. Он должен был быть в постели ещё несколько часов назад.

65

Дамочка старательно пыталась утопить меня, но я был очень ловким, и, всякий раз, когда она пихала суп мне в лицо, успевал проглатывать его. Это был чудесный супчик Дина Крича. Каждая ложка, попавшая внутрь, затем ощущалась по всему телу. Энергия быстро возвращалась ко мне, вместе с уверенностью и улучшением самочувствия. Совсем скоро я обрёл дар речи.

— Я так давно хотел объяснить всё вечерком, дорогая, но никак не получалось, так много всего произошло.

Ничего себе, я сотворил чудо выздоровления. Меня лихорадило почти так же сильно, как от ужасно холодной ночи, хотя на самом деле было тепло. Сейчас, когда Старые Кости уснул, возвращался ряд неприятных симптомов.

Я не мог избавиться от чувства неловкости от того, что мой кореш начал действовать без обсуждения, а Кара бросила меня тонуть в своих собственных соплях. На следующее утро смущение прошло и почти забылось.

Возможно, Старые Кости не подумал, что у меня есть время болеть.

Тинни отрабатывала умеренно сердитый взгляд, пока я молол вздор для отвлечения внимания.

— Давай выкладывай, Кобеллино! Хорошее это или плохое, переходи к делу.

Я нервничал. Когда Пенни и Кира поднимутся наверх, то увидят, что кто-то пользовался той постелью.

Виноватые сбежали, их не догонишь.

Нас ждут интересные события, когда Кара вернётся.

— Ладно. Поехали. Пока нормально себя чувствую, и нет соплей. Джон Спасение грозился, что уговорит тебя играть в его следующей пьесе. Он сильно хочет тебя. Ты говорила с ним об этом?

— Пытался поговорить со мной о чём-то, но я не обратила внимания, а он только мычал да блеял.

Эта женщина может произвести такой эффект на мужчину.

— У него новая пьеса о феях. Он хочет, чтобы ты участвовала в ней.

— Я покончила с этим, — заявила она неуверенно, чёрт возьми, почти умоляя уговорить её передумать. — Я не подхожу для этого.

— Ты не подходишь для втыкания шила самой себе в задницу. Ты же Тинни Тейт, возведённая в кубическую степень.

Это всё суп. В нём было что-то мощное, сильней, чем в алкоголе, для развязывания языка.

— Гаррет?

— Скажу только, что ты не вынесешь и половины полученной критики, если будешь работать на Спасение.

Её рот молча открывался и закрывался. Она походила на свежепойманную форель, причём привлекающую внимание, хотя нет, скорее, недавно пойманную русалку.

— Он желает заполучить тебя на главную роль, дорогая, а ещё считает, что это будет его самая великая пьеса.

Её глаза широко открылись. Она погрузилась в сказочный мир, увидела мечты, которые были у неё до того, как оттолкнула от себя всех окружающих.

— Правда?

— Правда. Я пытался отговорить его, но он настаивал, что ты совершенна. Уверен, создавая этот персонаж, он видел тебя. Тебе может не понравиться многое в себе, если ты получишь это роль.

Тинни не терпела женщин с такими же, как у неё, причудами.

Джон Спасение славился тем, что брал героев из жизни и описывал их.

— Что?

— Я хочу сказать, что мы видим сами себя не такими, как другие люди. Не буду говорить, что они менее субъективны, но, твой опыт в Мировом…

— Погоди!

Она не приняла предложения к дискуссии.

Я докопался до скрытых устремлений моей душечки. Сейчас она чувствовала себя уязвимой, возможно, в душе ей было стыдно.

Она знала, что была неправа, когда её вышибли из элитной группы милочек, которые имели возможность играть свои роли, без обязательного интима с клиентами после шоу.

Она была хороша, но её дяди никогда этого не одобряли.

Она продолжала мечтать, погрузившись в свои фантазии.

— Тинни?

— Прости, Кобеллино. Это… Это… Это как удар молнии с ясного неба. Он, правда, сказал, что хочет меня?

— Как я уже говорил, по моему мнению, он использовал тебя для создания королевы фей. Тебе не нужно даже играть, можно просто быть собой. При условии, что ты не будешь Тинни, которая доводит всех до бешенства…

Она подпрыгивала, как будто была ровесницей Киры.

— Я поняла, что ты имеешь в виду. Я усвоила урок. Я больше не прежняя Тинни. Гаррет, любимый, знаешь, что это означает?

— Это означает, что тебе надо встретиться с Прилипалой и убедить его, что ты больше не прежняя Тинни.

— Нет, дурак. Это означает, что, если я всё не испорчу, то я смогу послать своих дядюшек ко всем чертям. Пусть ищут другого, кто будет вести их проклятые бухгалтерские книги.

Святый Боже! Всё же Тинни хорошо скрывала, как ей не нравится её жизнь.

— Им придётся платить этому другому.

— Да!

Она пыталась быть такой, как они хотели. А я страдал, потому что она пыталась сделать из меня человека, который, по их мнению, должен быть возле неё.

— Если ты пытаешься так шутить со мной, Кобеллино…

— Он пытался поймать тебя несколько дней, ты сама не позволила ему.

— Я думала… А, не имеет значения.

Она снова запрыгала вверх-вниз. И не обманула ожиданий, когда я предложил ей передвинуться в более светлое место, чтобы иметь возможность более полно оценить вид.

Я, в настоящее время, был доволен. Мы валялись вместе, как и должны были. Был только одна маленькая муха в бочке мёда.

Старым Костям и мне нужно будет посидеть вместе, когда он проснётся. Он должен ясно выразить свои мысли. Он, как змей, мог проникать в самые глубокие помойки человеческого разума. Он должен объяснить, почему предпочёл Кару Алгарду женщине, которая была более близка мне по возрасту.

Прискакала Кира, уверен, она хотела узнать, кто пользовался постелью в комнате для гостей. Вместо этого она сказала:

— Наша карета прибыла.

Тинни сказала:

— Уже поздно ехать. Нужно доставить дядю Освальда и Хитера домой, чтобы заняться их лечением.

Я старался изо всех сил принять сидячее положение.

— Мы все должны поспать. Кира, можешь проверить, не нуждается ли Дин в помощи? Он должен быть наполовину мёртвым сейчас.

Она ушла.

— А сам ты как?

— Я справлюсь.

— Тебе тоже надо отдохнуть, но кто-то должен впустить Палёную, когда она вернётся.

— Доллар Дан займётся этим.

Крысюк находился в кабинете Палёной, стараясь не попадаться на глаза.

— А та колдунья тоже придёт сюда.

— Возможно, и она, — признался я.

Тинни сделала первый шаг по пути изменения оставшейся части своей жизни. Она допустила это, не стала задавать вопросы и пытаться манипулировать мной, рассказывая, как она доверяет мне.

Старые Кости, в конце концов, оказал определённое влияние.

66

Я не знаю, когда вернулись Палёная и Кара, они не стали меня будить. Я проснулся, когда Доллар Дан, женщины Тейтов и их извозчики выносили дядю Освальда и Хитера из дома, а заснул прежде, чем Доллар Дан запер за ними.

Я спал на полу, Седлающая Ветер пользовалась моей кроватью. Мало того, что я испытывал искушение, ещё и ничего не знал о произошедшем до конца следующего дня. К тому времени у меня испортилось настроение, я боролся с ужасным холодом или начинающимся гриппом и был неприветлив со всеми. Палёной пришлось изображать приятное лицо нашего семейства перед остальной частью мира.

Я всё болел, а Старые Кости спал. Но проснулся Плеймет и, имея возможность ходить, пытался помочь Дину. Выглядел он намного лучше, хотя планировалось держать его в бессознательном состоянии ещё несколько дней.

Он пропустил свои дозы микстуры, которые сдерживали Морли.

Дотс мог сидеть на краю кровати, а когда смог двигаться, начал осторожно ходить. Разговаривать сегодня ему было больно.

То, что он принял вертикальное положение, обнадёживало.

Он сказал:

— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь.

— Сомневаюсь относительно этого.

Я перебрался на другой конец кровати, та скрипела, но держалась. Я рассказал ему о моём последнем столкновении с тьмой.

Явилась Пенни со стопкой носовых платков, я подавил желание схватить её за руку и притянуть. Исправляюсь, перевоспитываюсь.

Она протянула их в полуреверансе и сбежала.

Морли рассмеялся:

— Ей повезло пока. Значит, вы помирились.

— Вроде того. Не знаю, надолго ли, без Старых Костей, её хватит. Он умеет усмирять.

Я услышал, как Палёная говорит с кем-то в соседней комнате, затем кто-то вышел из дома. Палёная присоединилась к нам.

— Выглядишь измотанной, ты спала ли? — спросил я.

— Немного. Нам, как всегда, повезло.

Она чихнула.

— И ты тоже? — я предложил ей носовой платок. — Они скрылись от тебя?

— Это не от холода, а реакция на то, что они использовали, чтобы я отстала от них. Нюх не потеряла, потому что быстро ушла. Состав был сделан с целью навсегда уничтожить мой нос.

— Ты в порядке? — я беспокоился, несмотря на своё плохое настроение.

— Да.

— А Кара?

— Она тоже. Я обязана ей. Она оттащила меня, до того как мне забило весь нос. Принесла домой и решительно пошла обратно. Почему, не знаю.

— Ты ей не доверяешь?

— Всего лишь предчувствия. Видимо, больше из-за того, что она так интересуется тобой. Я не должна не доверять ей из-за этого. Она слишком наивна, чтобы быть злом.

Интересная точка зрения.

Морли проглотил это без комментариев.

— Я хочу сейчас попробовать встать. У меня есть дела, которые нужно сделать, — сказал я. Я решил, что так надо. Это была очень долгая ночь.

Палёная сказала:

— Я займусь горшком.

Я смог приподнять свою задницу всего на восемь дюймов от постели и потерял все силы. Тут я понял, что идти хочу не так сильно, как мне нужно было.

Морли улыбнулся, увидав мой всё сильнее хмурящийся взгляд.

— Передохни.

Палёная сказала:

— Уборщицы позаботились и о тебе тоже. Ты тяжело кряхтел и явно нуждался в их услугах.

Мне бросили незаурядный лингвистический вызов, но я был слишком заторможен, и обошёлся только безразличным:

— Грязное вонючее поношение.

Я покраснел.

— Это для них просто работа, Гаррет. Они мало что рассказали, а ты, правда, нуждался в этом. Ты был в дерьме.

Я взял следующий носовой платок.

— Попрошу Дина приготовить камфорную дыхательную баню, — добавила Палёная и ушла. Я попыхтел ещё немного и заволновался о том, как плохо и холодно станет, как только это переместится в мои лёгкие.

Я без энтузиазма ждал этого.

67

— У нас есть план? — спроси Морли.

— Мы возвращаемся в нормальное состояние. Затем идем искать людей, которые сделали тебе больно.

— Шедевр стратегии и тактики.

— Ещё нужно совсем чуть-чуть доработать.

— Обычный метод Гаррета. Всех запинать и всё сломать.

— Он работает.

— Непонятно, почему. Я имею в виду, почему ты до сих пор безвозвратно не покинул нас.

Появились Дин и Плеймет. Второй нёс хитрый маленький столик, который складывался до плоского состояния. На его ножке было выжжено клеймо Комбината. Конечно же, ещё одно изобретение Кипа Проза. Плеймет установил его, а Дин выложил с подноса чай, сушёные тосты, две миски супа и то, что Палёная называла дыхательной баней. Дополняло всё это свежие носовые платки.

Дин добровольно вызвался:

— Младшая мисс Тейт прислала нам полдюжины таких столов и ещё несколько складных стульев.

— Заботливо с её стороны.

— Так и есть.

Он выжидающе смотрел на меня, поэтому я поблагодарил его за стол и поднос.

Он не перестал кукситься.

Морли налил чаю.

— Он надеялся, что ты разъяснишь обстановку, морально ты главный.

— Что?

— Всех интересует то же самое, Гаррет. Я, так понимаю, выпал из игры на целый месяц.

Я попил чай, погрыз тост, осилил несколько ложек супа, а затем предположил:

— Ключ во мне, — прежде, чем сунул лицо в ингалятор, на котором не было клейма Комбината.

Он был создан прямо здесь, в этом доме, Дином Кричем.

Без сомнения, Кип Проза мог усовершенствовать его и сделать бестселлером.

Морли произнёс:

— Все думают, Тинни проталкивала свой курс, а ты показал характер. Возможно, из-за этой Кары. Они говорят, что она идеальная для тебя женщина.

Они?

— Это не может быть правдой. Они не могут её так хорошо знать.

— Они не будут говорить это тебе в лицо и они, на самом деле, знают Тинни.

— Они? Кто? Дин и Палёная?

— Не волнуйся. О тебе заботятся. Они волнуются. Особенно о том, как твои решения повлияют на их судьбу.

Я не нуждался в волнениях других.

— Давай выкладывай напрямую. Ты думаешь, Кара лучше подходит мне, чем Тинни?

— У меня нет определённого мнения. Я не знаю другую женщину, кроме того, что она жуткая и замечательно кричит. А Тинни я отлично знаю.

В сказанном не слышалось одобрения.

— В смысле?

— У Тинни есть несколько замечательные качеств, но с некоторыми из нас она резонирует как Прилипала с тобой. Ты терпишь его, потому что Торнада твой друг. Можно было бы сделать случай с Тинни особенно злополучным доказательством Первого Закона Дотса. Не смотри на меня так.

— Возможно, это я виноват.

— В этом и есть злополучность. Она заставляет тебя думать, что во всех проблемах виноват ты.

Я забормотал о том, что нам нужно начать оздоровительные тренировки, стараясь избежать неуместного вентилирования вопроса о нём и Белинде. Потом я задумался, нужно ли мне спрашивать мнение знакомых.

Внезапно я отчётливо почувствовал, что мне нравится Тинни намного больше, и я думаю о ней лучше, чем большинство знакомых. Они терпели её, потому что она была рядом со мной. Странно. Я привык думать, что люди терпят меня, потому что я рядом с Тинни.

«Обе точки зрения правдивы, смотря с какой стороны стоять».

Это не было мыслью Покойника. Его милость продолжал спать. Это было моё воображение, как Старые Кости ответил бы, если я спросил бы его мнение.

— Заумно. Я не очень хорошо себя чувствую. Мне требуется время, чтобы разобраться в своём разуме, — сказал я.

Морли ничего не сказал. Ему и не надо было, всё написано на лице.

У Гаррета были годы, чтобы разобраться. Он сделал всё, чтобы избежать этого. А теперь его зажали в тиски из-за чувства вины, связывающего ему руки.

Иногда промедление может быть благословением, а иногда, в случае с персональными обстоятельствами, нет. Время идёт, благоприятные возможности уходят, а нерешённые проблемы гноятся.

— Уверен? Разве твоя главная проблема не в том, что ты слишком много думаешь?

— С этим трудно поспорить. Все, кого я когда-либо знал, обвиняли меня в этом.

— Давай вернёмся к плану действий.

— Согласен. Так как ни кто из нас не может, прямо сейчас идти танцевать с дьяволами, будем обучаться, пока не будем в состоянии.

— Я понял в теории, но твоё мышление анахронично. Подобное имело смысл раньше, когда ты имел дело с вещами, которые не привлекали внимания со стороны генералов и принцев.

То, что он имел в виду, лежало на поверхности, но я не понял.

— Ты придерживаешься сложившихся связей, Гаррет.

— Не понял.

— Сначала были только ты, иногда я, и каждые пару месяцев новая гламурная девушка, а Тинни то приходила, то уходила из твоей жизни. Потом ты начал запутываться. Появилась связь с пивоваренным заводом, потом с Контагью, — он сделал жест, чтобы я не прерывал его. — Ты спутался с Тупом, Шустером и Палёной. И Кипом, и всем составом Тейтов.

Теперь я понял. Пока шла жизнь, я продолжал сохранять связи, которые создавали всё более сложные обязательства. Передышка под каблуком Тинни не избавила меня от груза. У людей остались ожидания, у меня самого остались ожидания.

— Каждый из этой запутанной толпы имеет право действовать самостоятельно.

Не уверен, что понял то, что он имел в виду, но Морли был достаточно добр, чтобы продолжить сокрушать мою великую стратегию.

Ещё он добавил, что наши проблемы касаются и других людей. В данном случае, почти всех горожан.

— Ты хочешь сказать, нам нет никакого смысла планировать.

— Теперь до тебя дошло.

Я сделал ещё попытку встать с кровати. На этот раз мне удалось принять вертикальное положение.

Сонная Палёная материализовалась прежде, чем я сделал второй шаг.

— Куда собрался?

— Наверх, спать.

— Ты только проснулся.

Я сильно чихнул, холод пробрал меня насквозь.

— Вот дерьмо! Ты тоже должна поспать немного.

— Кто-то должен управлять этим цирком. И я, кажется, единственная, кто может не заснуть.

— Несправедливо. Тебя магически не унижали.

— Меня не смогли, ты поддался самообману и вляпался туда, где даже трёхлетний болван смог бы разглядеть смертоносное устройство.

— Она уделала тебя, Гаррет.

В точку. Когда я обвиняю, круша всё вокруг, иногда сам и оказываюсь сокрушённым.

Лучше бы я шёл сзади и кидал камни.

Я сменил тему:

— Покажите мне, что нужно делать.

На основании информации, поступающей от людей, изучающих для нас обстоятельства дела, нужно было сформировать отчёты для Покойника. Половину информаторов я не знал, некоторых раньше не видел и понятия не имел, как и когда он их нанял. Они были одинаково скучны, потому что ничего интересного сообщить не могли.

После четвёртого я сказал Палёной:

— Этого не может быть, чтобы Танфер был таким спокойным. Невозможно, чтобы люди до сих пор были не в курсе. Были же свидетели.

— Это просто означает, что власть имущие до сих пор держат информацию в секрете. Вероятно, готовят продуманные до мелочей версии. Гангстерская война. Расовая вражда. Как-то так. Вот. Самой интересно.

За весь оставшийся день ничего интересного не случилось.

68

Я лёг спать поздно вечером, не сделав ни глотка пива. Дин встал сразу после ужина. Палёная не спала намного дольше, чем я. Мы бросили дом на Пенни и Доллара Дана.

Я спал, прижавшись к дыхательной бане и горе носовых платков. Палёная принесла кружку ядрёного лекарственного чая, перед тем как самой отправиться на боковую. Он быстро свалил меня с ног.

Проснувшись, когда солнце уже встало, я обнаружил, что не одинок.

Кара удобно устроилась напротив меня, как будто спала здесь каждую ночь много лет. Она была гораздо тоньше и теплее, чем я привык.

Я был ошарашен, но ненадолго. Где ещё она могла находиться? Остальные места заняты.

Я немного пододвинулся. Она тоже шевельнулась. Моя рука оказалась на чём-то небольшом и более твёрдом, чем я ожидал. Я обнял её, она прижалась к моей руке и издала тихий довольный звук. Я кайфовал, она мурлыкала.

В следующий раз я проснулся лёжа на спине, голова Кары покоилась у меня на груди, напротив сердца. Она крепко прижималась ко мне по всей длине тела, рука лежала у меня на животе большим пальцем на пупке.

Всё казалось совершенно уместным.

Мой пульс ускорился.

Это слегка потревожило Кару. Её рука начала смещаться.

Я ойкнул. Она замурлыкала, но решила остановиться после небольшой разведки. Она обвилась рукой вокруг меня через правое плечо, ещё сильней прижалась, легла на половину сверху, помурлыкала ещё немного и снова заснула.

Нас разбудила Палёная. Она не стала словесно выражать своё отношение.

— У вас не будет времени поесть, если не встанете, — она собрала использованные мной носовые платки. — Я постираю их. Внизу есть свежие.

Её нос подёргался, сообщая ей всё, что она хотела знать.

— Покойник всё ещё спит. Генерал Туп должен появиться здесь примерно через час, зачем — в его сообщении не говорится. Больше никаких новостей нет.

Пока Палёная говорила, Кара выпуталась из постельных принадлежностей, открыв мою наготу. Палёная нисколько не удивилась, она знает, что я сплю голым. Но Кара была тоже голой и стеснялась не больше моего.

Нос Палёной ещё немного подёргался. Она ничего не сказала. Её цикл больше не вызывал чересчур мучительных эмоций.

Она собрала дыхательную баню.

— Унесу Дину на перезарядку.

— Спасибо.

Я не смотрел на неё, потому что не мог отвести взгляд от Кары, копавшейся в чемодане, которого не было у западной стены, когда я ложился спать.

Дверь захлопнулась за Палёной. Кара посмотрела на меня, сидящего на краю кровати.

— У вас пикантные мысли. Я могу их рассказать.

О, да.

Она подошла ко мне, толкнула назад, оседлала и спросила:

— Сейчас? Или подождём до вечера?

Я не герой добродетели и никогда не был верным любовником. Если сейчас прозвучало бы имя Тинни Тейт, я в лучшем случае спросил бы: «Кто это?» Я не мог говорить. Мои мысли путались. Женщина нашла дорогу вглубь моего разума. Она эмоционально колонизировала меня. Способа прогнать её не было.

Я не смог придумать ответа. Тогда Кара позволила себе роскошь решить за меня.

По крайней мере, её интересовал вопрос не «будем ли», а «когда».

69

Я был все еще в смятении, когда мы появились на кухне. Старый добрый Дин, несмотря на время, подавал завтрак. Он был в прекрасном настроении.

Морли прошаркал внутрь. Он взглянул на нас, ухмыльнулся, но не сказал ни слова. Пенни появилась, когда Дин поставил тарелку перед Морли. Она фыркнула, когда устраивалась на последнем стуле, мрачно взглянула на Кару, но тоже промолчала.

Потом заглянул Плеймет.

— Надо что сделать, Дин? — сказал он, хотя смотрел при этом на меня и Кару.

— Можешь взять молоток, гвозди, доски и расширить мою кухню. Больше ничего. Сюда больше не влезет ни один человек.

Было не то чтобы тесно, хотя никто не сможет шевельнуться, если Плеймет переместится на нашу сторону от двери.

Я спросил:

— Дин, кто у нас ещё здесь есть? Кроме тех, кого я вижу сейчас.

— Палёная, несколько подчинённых Джона Растяжки и то существо, которое называет себя Птицей.

Пенни сказала:

— Птица пришёл рисовать, однако, Его Честь дремлет. Поэтому Птица вместо рисования заставляет молчать свои голоса.

Это была самая длинная речь из тех, что она когда-либо произносила в моём присутствии. Её голос звучал печально. Я пошёл на риск испугать её:

— Что ты думаешь о нём, Пенни? Он, правда, слышит голоса?

Она заставила себя ответить:

— Да. Он слышит их. И не только потому, что сумасшедший. Они реальны. Он разрешил мне поговорить с ними, когда мы работали вместе, — прошептала она.

Кухонные дела остановились. Пенни сжалась под напором любопытных глаз.

— Покойник считает, что Птица лежал в палате для сумасшедших в Бледсо.

— Его Честь не может слышать голоса. Он только слышит ответы Птицы, если тот отвечает. Чаще он просто делает следующий глоток.

— А как ты тогда разговаривала с голосами?

— Птица пересказывал мне, что они говорили. Они слышали меня, когда я отвечала.

Дин, успокаивая, положил руку на плечо Пенни.

— У тебя всё будет хорошо.

Я не понял девочку. Два, три года назад она была адом на колёсах, выступая в роли верховной жрицы эксцентричного культа народа, скрывающегося от религиозных врагов. Но она всегда патологически стеснялась меня, что, как сказала ей Кира, было целиком по вине Тинни.

Я переспросил:

— Ты говорила с ними?

— Конечно.

Я высморкался.

— Как же это получилось?

— Просто Птица отдаёт голосу контроль над собой. Так я и говорила с призраком. Но долго это не происходит. Птица разрешает им говорить только, чтобы люди знали, что он говорит правду.

Я заставил себя сохранять спокойствие. Пришлось сдерживать свою энергию. Пенни затопчет Плеймета, пытаясь сбежать, если я доведу ее до паники.

— Очень хотелось бы увидеть это, — Пенни не предложит добровольно устроить это. — Чьи это голоса?

— Мёртвых людей. Людей, которых убили. В основном ужасные люди.

Когда-то у меня были отношения с женщиной, которую убили, когда я был ещё ребёнком. Я встретил её призрака, когда стал взрослым. Мне не составило труда понять Пенни.

— Ну, рассказывай.

— Что рассказывать? Я, кажется, уже один раз рассказала, как они приходят? Это сводит Птицу с ума. У него есть занудные призраки, которые заслужили то, что получили, требованиями, чтобы он выполнял их желания.

— Всё понятно.

Мало того, что Птица имел дело с призраками, его духи принадлежали к той избранной команде, которая считала, что они важнее, чем все остальные и должны всегда получать дополнительное обслуживание только потому, что пережили роды.

В Танфере эти пиявки, как правило, очень скоро плохо кончают, хотя их смертность уменьшилась после окончания войны.

Когда-то давно государство бросило своих паразитов в котёл Кантарда. На них можно было делать ставки, что они смогут угробить себя.

У войны была своя жестокая уравнивающая сторона. От неё нельзя было откупиться, хотя более умные могли выторговать менее опасные назначения. Принцы и нищие, все окунулись в смертельный водоём. Старики уже тосковали по временам, когда война держала улицы вдали от вульгарной, невоспитанной, а иногда опасной молодёжи.

— Мистер Гаррет?

— Прошу прощения. Начинаю стареть. Обратись к Старым Костям. Может он исправил мозги Птицы, поэтому и не слышит этих людей?

— Не думаю, что Птица согласился бы на это. Он ненавидит голоса, но если они не будут досаждать ему, а он не будет пить, то не сможет и рисовать, — потом она спросила: — Сколько ещё, по вашему мнению, Его Честь будет спать?

— Мне никогда не удавалось вычислить это. Спроси лучше у Палёной.

— Что я должна делать, пока он спит?

— А чем бы ты занималась, если не окопалась бы здесь?

— Всякой ерундой, даже не знаю. Дин и Палёная говорят, что я не должна уходить. Нехорошие люди, возможно, желают захватить кого-то из этого дома.

— Дин мудрый человек. Почему бы тебе не помочь ему? Последние несколько дней дались ему тяжело. Ещё, если потребуется, можешь помочь Палёной. Я пойду к ней прямо сейчас, буду надоедать ей.

Все разошлись вместе со мной. С Дином осталась только Пенни. Я не заметил восторга ни в одном из них.

Палёная что-то писала, пользуясь пером со стальным концом, очередным изделием Комбината.

— Любимица Покойника сказала, что разговаривала с призраками, которые тревожат пьяницу-художника.

— Возьми его с собой в следующий раз, когда будешь танцевать с мертвецами. Разверни их против хозяйки этих призраков.

— Я обсужу это предложение со Старыми Костями, когда он проснётся. У меня есть несколько вопросов к тебе.

— Сначала высморкайся. Твоё шмыганье бесит.

Я прочистил нос, а заодно выкашлял мокроту.

— Кто-нибудь отследил, откуда взялись гигантские бутылки и стеклянные чаны на том складе?

— Откуда мне знать. Директор и гвардия не информируют меня. Я не догадалась спросить об этом, когда Генерал в прошлый раз был здесь. Кстати, что-то он опаздывает. Остальные тоже практически ничего не говорят мне, в том числе, твой новый партнёр по борьбе. — Ты торопишься с выводами. Что выудил Старые Кости из мерзавцев, которых одолжил нам Туп?

— Официально он ничего не сказал. Неофициально то, что я и ожидала. Ничего, чего бы мы уже не знали. Их наняли на разовую работу.

— Кто-нибудь узнал хоть что-то полезное?

— Пока нет. Поразмышляй о воскресителях, по крайней мере, их можно найти. Тебе скучно? Я не обязана развлекать тебя. Мне надо работать.

— Вздор.

Думаю, она нервничала от того, что её тело было расстроено, потому что не произошло спаривания во время цикла.

— У меня был ещё один вопрос. Очень важный. Не могу только вспомнить, какой. Подожди! Вот он. Старые Кости отправил меня вдогонку за Шустером на днях, чтобы я рассказал ему о людях, которые наблюдали за домом. Соизволил ли Шустер сообщать нам о том, кто это был?

— Не официально.

— Неофициально?

— Генерал Туп сообщил, что они принадлежали к личной охране королевской семьи. Дворцовая гвардия. Он был не совсем уверен. Решил, что они действовали как частная полиция с Холма.

В любом случае это тревожило. Я не хотел привлекать внимание с любых сторон.

— Плохо.

— Но, возможно, это признак того, что влиятельные люди относятся к ситуации серьёзно.

Я начал что-то говорить.

— Если всё, что ты можешь, это только болтать, отправляйся к женщине наверх или иди пугать Пенни. Я занята.

— А ты чересчур серьёзна.

— Это ты виноват. Проваливай.

70

Последнее слово осталось за мной.

Кто-то воспользовался дверным молотком, когда я выходил из кабинета Палёной. Я воспользовался глазком и увидел шикарный зеленый глаз смотревший оттуда. Я открыл.

— Кира.

— Я привела к вам людей для разговора. Вы не могли бы заодно для меня расцепить их.

Она мёртвой хваткой вцепилась в левую руку Кипа Проза. А Кип, казалось, был прикован к Кеванс Алгарде невидимой цепью. Кеванс, похоже, хотела драки, но не знала, на кого напасть первого. У Кипа был ошеломлённый взгляд, возникающий у мужчин, когда они попадают в руки женщин Тейтов, принявших своё решение.

— Вы правильно сделали. Я приятно удивлён. Как ты, Кип? Мы не видели тебя на фабрике больше. А вы, мисс?

Я не стал говорить о её матери, а также беспокоить Кару. Нет смысла подливать масло в их отношения.

— В ваших защищающих мысли головных уборах нет никакой нужды, ребята. Его Милость без сознания уже две ночи. Если вам так удобней, то носите. Пойдёмте в кабинет Палёной.

Палёная приветствовала мое возвращение кровожадным взглядом, испарившимся при виде детей. Она встала.

— Скажу Дину, что у нас стало больше гостей. Гаррет, мне проследить, чтобы тебя не беспокоили остальные?

— Этим троим так было бы удобней.

Кира сказала:

— Я рассказала им о том, что происходит и что у вас, как в сумасшедшем доме.

— Сейчас стало получше. У нас сегодня всего шесть или семь лишних лиц.

Одна из них, Пенни, появилась с чаем и кучей печенья, которое Дин всегда приносил, когда молодёжь наносила нам визит. Печенье, которое я никак не мог найти, когда хотел парочку для себя. Пенни вежливо улыбнулась Кипу и Кеванс. Кире достался более тёплый взгляд. Когда она ушла, Кира сказала мне:

— Вот за кем вам надо охотиться, Гаррет. Она тиха, покорна и достаточно молода, чтобы можно было правильно воспитать.

— Я повременю с этим. По крайней мере, пока она не прекратит писаться под себя каждый раз, когда я смотрю на нее.

Кип был не в настроении для общения. Он не любит, когда вторгаются в его жизнь.

— Кира сказала, что нам есть о чём поговорить.

— Да. Особенно с Кеванс. Вы слышали слухи, происходят странные вещи?

— В Танфере? Вы шутите, — сказал Кип, но без убеждённости в словах, и переглянулся с Кеванс.

— Вы, скорее всего, слышали неправду, но не от Киры, она была здесь.

Кип и Кеванс одновременно кивнули. Они нервничали, но я чувствовал их невиновность, они не пытались защищаться.

— Происходили нехорошие вещи. Одни люди пытаются их утаить. Другие распускают ложные слухи. Через несколько дней всё может стать ещё хуже, — я рассказал им почти всё, не акцентируя роль Седлающей Ветер. Кеванс не проявила особых эмоций, когда я упоминал её мать.

Палёная вернулась через минуту после ухода Пенни. Она стала делать записи.

Пенни вернулась к дверному проему. Она не кралась и точно не собиралась подслушивать.

— Пенни, можешь принести свои эскизы и портрет Птицы? Будь добра.

Кип заявил:

— Гадкая история, Гаррет. Кира, должно быть, приукрасила.

— Она потрясающая девушка, Кип.

— Знаю. Временами я благоговею, вспоминая, что она не моё разыгравшееся воображение.

Кира были рада, а Кеванс нет, хотя она и не была романтичной соперницей. Она с Кипом стремились поддерживать редкие, как лягушачий мех, отношения мальчик-девочка, при которых они оставались просто хорошими друзьями.

Я, хоть и с опозданием, заметил, что Кеванс одета в женскую одежду. Раньше она всегда одевалась в мужскую. Как девушка, выглядела она хорошо, но ей было далеко до злючки в чёрной коже.

Пенни принесла эскизы и картину. Палёная держала последнюю, пока Пенни разбиралась со своими работами.

— Узнаёте кого-нибудь? — спросил я.

Кеванс задала встречный:

— Моя мать всё ещё здесь?

Я посмотрел на Киру, та прикинулась тихоней, потом на Палёную.

— Мисс Пулар, Седлающая Ветер ещё у нас?

Палёная ответила косым мрачным крысиным взглядом.

— Вполне возможно. Трудно сказать наверняка. Она постоянно влетает и вылетает из окна наверху.

— А почему ты спрашиваешь, Кеванс? — поинтересовался я.

— Я подумала, может, она видела эти рисунки.

— Не знаю. Палёная, она видела?

У Палёной была великолепная возможность убийственно съязвить. Она её упустила.

— Скорей всего, нет. Она не пойдёт в комнату Покойника.

Пенни подтвердила слова Палёной, хотя мы все трое знали, что она смотрела на эти шедевры.

Я заметил, что Кира решает задачу: что будет, если Пенни Мрак перебралась в гостевую комнату, притом, что Неистовый Прилив Света тоже останется здесь.

Я сосредоточил внимание на Кеванс.

Кира не позволила решению уравнения повлиять на её поведение.

Палёная увидела то же, что и я. Она бы улыбнулась и посмеялась, если природа позволила бы ей это. Она заметила:

— Жизнь с каждым днём становится всё сложнее, да?

Кип и Кеванс решили, что это сказано им. Кеванс заявила:

— Мы с Кипом просто друзья и встречаемся, чтобы вместе размышлять. Между нами больше ничего нет, правда.

Кира, кажется, в этом сомневалась.

Мне показалось, факт того, что Кеванс вынуждена объясняться, говорит о происходящем у неё в голове.

Я почти не сомневался, что в прошлом их отношения были дружескими со своеобразными преимуществами, когда два невероятно умных, но социально неподготовленных ребёнка пробивались через бурю полового созревания.

А в нынешнее время Кип плёлся по следам своего, практически забытого, наставника.

Наставник Кипа рискнул и сменил тему:

— Твоя мать отчаянно боится за тебя, Кеванс. Донесения Спецов выглядят доказательством твоего участия в недавних злодействах.

У неё великолепно получилось выглядеть неприятно удивлённой.

Я рассказал ей, что нашли Палёная и Седлающая Ветер в городе эльфов. Палёная дополнила то, что я пропустил. Жаль, что Покойник спит и не может отфильтровать секреты, которые я взболтал со дна русла сознания Кеванс.

— Они нашли твоего плюшевого медведя и кое-какие другие вещи, — тут я решил закинуть удочку. — Ваши сетки для волос больше не действуют.

Кип заверещал, как будто я отдавил ему пальцы на ноге:

— Этого не может быть!

— Ещё как может. Старые Кости умеет приспосабливаться, если у него есть время подумать. Я хочу подчеркнуть, вы не сможете ничего скрыть от Его Милости.

Пенни ухмыльнулась, смотря при этом мне прямо в глаза.

Кип, похоже, хотел удариться в панику. Кеванс была испугана меньше. Палёная одарила меня недовольным взглядом, решив, что я только что потратил впустую наше ценное преимущество.

Кеванс сказала:

— По описанию походит на место, где я скрывалась после наших заморочек с жуками. Я жила там почти год.

Кип встрял в разговор с довольно хорошим описанием этого места. Очевидно, бывал там. От этого он не стал лучше в глазах своей рыжеволосой подружки. Рыжая была не в курсе.

Кира промолчала, но было видно, что её больше устраивает тёткин мужчина, имеющий подруг, чем столкнуться с подобной ситуацией самой.

Кип сболтнул лишнего, но не понимал этого.

Дружба Кипа и Кеванс никогда не будет устраивать Киру.

— Итак, вы не знаете этих людей?

— Нет, — уверенно сказала Кеванс.

Кип с сомнением покачал головой. Он был не так уверен.

— Кажется, я припоминаю её.

За что и получил по тычку с обеих сторон.

Кира сама рассказала:

— Кажется, я видела девушку раньше.

— Она была перед домом в ту ночь.

— Я знаю. Я только мельком видела тогда. Она была похожа на неприятности.

— Она ими и была, я на своей шкуре почувствовал.

Кира кивнула на рисунки Пенни.

— Я сказала «неприятности», имея в виду, что она похожа на одну из тех блондинок, которые получили всё, к чему тянулись их ручонки, как только отрастили комплект сисек.

Прозвучало это грубо и немного лицемерно. Кира Тейт была одной из тех девушек, пока у неё не возник психический дефект, который связал её с Кипом.

Она сказала:

— Я, возможно, видела её, когда мне было около двенадцати лет. Некоторые девочки постарше обзывали меня доской, — несколько веснушек у неё на щеках покраснели. — Их заводиле было лет шестнадцать или семнадцать и ей очень везло. Рисунок отчасти похож на неё.

Прозвучало как догадка наобум.

— Ты должна как-то тщательно изучить это с Покойником. Выяснить время и место, поработай от души.

Палёная сделала у себя пометку.

Старые Кости мог разобраться с этим за считанные секунды.

— Если вы считаете, что это того стоит, то, наверное, стоит с этим разобраться. У меня хорошая память на тех, кто дурно обращается со мной, — сказала Кира.

Я надеялся, что Кип услышал её.

Хоть его грех и состоял в недомолвке, а не в свершении какого-то поступка, если он испортит отношения с Кирой, это произойдёт из-за полного невнимания.

Я предложил подросткам:

— Давайте обратим внимание на мужчину. Он, возможно, является главарём воскресителей. Кто-нибудь из вас знает о нем хоть что-то?

Опять без толку, хотя уверен, Кеванс заметила сходство с Баратом Алгардой. Она продолжала украдкой поглядывать на портрет.

— Рухнула ещё одна надежда. Кеванс. Кип. Пожалуйста, расскажите мне о складе в Квартале Эльфов.

Кира взглядом дала понять Кипу, что тоже хочет знать больше.

Кеванс всё это уже надоело.

— Как и говорила до этого, я пряталась там около года, и ушла, когда почувствовала, что можно не скрываться больше.

— Меня интересует не это. Зачем ты пряталась там? Это далековато для ребёнка с Холма.

— Я бывала там прежде, с бабушкой. Он принадлежал ей. Он пустовал и начинал разваливаться. Полагаю, она продала его, но никто никогда не пользовался им.

Я мысленно прикинул. Кара родила Кеванс в очень молодом возрасте. Мать Кары умерла, когда та была ребёнком. Я встречался с её призраком. Кеванс, скорее всего, говорила о матери Барата Алгарды.

— Случалось ли что-то необычное, пока ты была там?

— Ничто общего с тем, из-за чего вы суетитесь.

Кип поддержал её:

— Я часто тайно приносил ей еду и всё остальное. Тогда там было мрачновато.

— Палёная, пометь, надо узнать у Генерала, если его колдуны-криминалисты пробежались по тому складу, то, что они выяснили о стеклотаре.

— Ты уже спрашивал. Он ответил, что его отстранили от дела.

— Всё равно. Они с Шустером в любом случае не отступят. А если им удастся повесить расследование на нас, то будут совсем счастливыми.

— Мы не должны обсуждать это сейчас.

Нет. Я должен вцепиться в глотку подросткам. Они становились всё увереннее, потому что начинали склоняться к мысли, что Покойник спит.

Я многозначительно посмотрел на Палёную. У меня закончился арсенал, когда дело дошло до допроса детишек.

Палёная поняла.

Она вышла из-за стола и покинула комнату. Через мгновение с помощью Пенни появился Морли. Он устроился на складном стуле и уставился на Кеванс сбоку. Он лучше, чем я, понимал мимику женщин.

Доллар Дан, который должен был быть на кухне с Дином, загородил дверной проем. Он при желании мог выглядеть поразительно устрашающе. Но он не был осадным орудием Палёной, нацеленным на оказание давления.

71

Прилетела Неистовый Прилив Света. Она не выглядела похожей на чью-то маму, но и не стремилась быть похожей на чью-то подругу. Она в полной мере походила на ту, кем и была. Я не видел её в таком обличии раньше.

Кеванс замкнулась в себе, и походила на броненосца. Когда Седлающая Ветер взглянула на Кипа, чуть не раздалось шипение, как от жарящегося мяса. Кира стояла с открытым ртом, поражённая и основательно напуганная. Только Пенни казалась безмятежной. Она стояла в сторонке, наблюдая, и перенимая опыт.

Девушка становилась всё жутче. Я попытался представить её, как Пулар Палёную, только в человеческой версии. Это было в крови. Её отцом был Чодо Контагью.

Между ней и Белиндой не было ничего общего.

Седлающая Ветер, когда говорила, была нежна, и вместе с тем осуждающе хлестала:

— Вы оба не замарались в свершении этого грязного преступления? То, что происходит, не случалось два столетия.

Кара не обошла вниманием и рисунки с портретом:

— Это вам не игрушки.

Она сделала паузу, ей не хотелось бросать ребятам вызов, ведь тогда подростки будут только отдаляться, даже если они совершенно неправы.

Тем не менее, она спросила:

— Что вы скрываете?

Те отрицательно покачали головами, но, на мой взгляд, были не совсем искренни. Думаю, причиной неискренности были отношениями междуКипом и Кеванс, а не знания о жутких преступлениях. Их дружба, возможно, перешла в более близкие отношения, о чём они не желали отровенничать, одна перед матерью, другой перед подругой. Оба были одиночками, и дружили достаточно давно.

Все почувствовали привкус этого варианта. Но мы собрались здесь не из-за этого. Нельзя было дать дискуссии съехать на эту тему.

Я переглянулся с Палёной. Именно сейчас Покойника недоставало, как никогда.

Кеванс прямо увядала под мрачным материнским взглядом и то, что Седлающая Ветер была её матерью, не имело значения. Она была одной из самых грозных и талантливых магов, похоже, сильно рассерженная поведением некоего жуликоватого подростка.

Седлающая Ветер спросила:

— Вы абсолютно уверены, что вам нечего больше сказать?

Надеюсь, она способна отделять Неистовый Прилив Света от Кары Алгарды.

Она приблизилась к Кеванс чуть не нос к носу и начала что-то шептать. Девочка задрожала, готовая сломаться, но, по-прежнему, ничего не говорила.

Если она и знала хоть что-нибудь, то добровольно не выдала бы.

Я предался тщетной надежде, что Покойник прикидывается спящим.

Седлающая Ветер сконцентрировала внимание на Кеванс, но учитывала и остальных зрителей, при объяснении того, что Танфер столкнулся с тестом на добро и зло намного ужасней, чем любой другой со времён неконтролируемых экспериментов с магией, которые привели к появлению крысюков, и даже более страшных тварей, которых истребили во время истерии общественной реакции.

Возможно, наступало новое Смутное Время, а с ним, как всегда, невежество и страх. Сумасшествие проникнет повсюду, Танфер утонет в его бездонных запасах. Нашествие зомби может спровоцировать чрезвычайно сильную реакцию, несравнимую с ужасами, которые мы видели.

Седлающая Ветер сменила тактику:

— Кеванс, пойдём со мной, — она воспользовалась голосом именно Седлающей Ветер.

Они перешли в мой старый кабинет. Там стояла тишина. Морли пересел на более удобный стул, который освободила Кеванс. Он изо всех сил пытался скрыть своё недомогание.

— Ненавижу, когда со мной такое, — тихо сказал он.

— Ты и раньше получал ранения.

— Не такие и не так глупо. Раньше я всегда знал, за что. Палёная, что-нибудь выяснилось о том, кто платил целителю за моё отравление?

— Какого-то определённого ответа нет. Покойник видел женщину в сознании целителя, но очень смутно, — она ткнула когтем в сторону эскизов Пенни, — возможно, её. Мисс Контагью, с помощью мистера Колды и поневоле сотрудничающими Детьми Света разбирается в этом.

Тут она ещё добавила от себя:

— Остальные знакомые изучают другие вещи. Отчёты не обнадёживают. Странно, как такое злодейство оставило так мало улик. Преступники отвратительны, но осторожны.

Я задал вопрос, который изводил меня:

— Почему?

— Гаррет?

— Почему эти люди поступают так? Если бы мы это знали, то область поисков значительно сузилась бы.

Палёная выглядела недоумённой.

— Ну же. Ведь эти мерзавцы не просто так однажды утром встали и решили: «А давайте повеселимся. Покромсаем трупы и соберём из кусков несколько зомби».

— Они не зомби, Гаррет.

Любительница точности определений.

— Да какая разница. Ты же поняла, что я имел в виду.

— Да, поняла. Ты прав. Вопрос мотива не поднимался в столь явной форме. Поступки, чему мы стали свидетелями, могут иметь мало общего с мотивом.

— Это должно было создать дымовую завесу. Пустая попытка опровергнуть то, что никогда не станет известным. Именно это и привлекло внимание.

— Мы никогда не узнаем почему. Я думаю, люди с Холма доберутся до них раньше. У них больше возможностей.

Возможно, эта публика настойчивая.

Одна из этих людей вернулась со своей дочерью. Дочка была бледна, а Седлающая Ветер мрачна.

— Кеванс попросит Барата повидаться с вами. Потом она вместе с мистером Проза найдёт меня на складе в Квартале Эльфов. Допросите Барата, а потом отправите его к нам. Без отговорок. Я не думаю, что он знает что-то, поэтому это не должно занять много времени. Вам ещё нужны эти двое?

— Нет.

Кире, конечно, было что сказать, но она держала рот на замке.

Кипу придётся позже ещё оправдываться.

Палёная занялась швейцарской работой.

В тот момент, когда дверь закрылась, Морли заметил:

— Эта женщина может быть жестокой, когда не в настроении.

— Она решила, что они не сказали всей правды, — я повернулся к Кире. — А теперь мы должны доставить тебя домой, целой и невредимой.

Танфер страдал от становившихся всё сильнее припадков законности и порядка, но такой красавице, как Кира, всё ещё требовался эскорт, хотя бы для предотвращения болтовни.

Я собирался вызваться добровольцем. Палёная успела вперёд.

— Дан, пожалуйста, попроси, чтобы Тост и Пакер оказали ей эту честь.

Она сопроводила слова горячим взглядом прямо мне в глаза. На её лице не было никакой юношеской бравады.

Я уступил.

Будь Палёная человеком, то усмехнулась бы и сказала, что я очень предсказуем.

Она могла вертеть мной так же легко, как Тинни, даже проще, потому что соглашаясь с Паленой, мое эго не чувствовало себя ущемленным.

А Кира никогда не спорила.

Рыжая ученица чувствовал себя крайне уязвимой.

Тост и Пакер оказались крысюками, пришедшими с Долларом Даном.

72

Количество населения в доме на Макунадо продолжало убывать. Дин и Пенни не послушались меня и ушли за какими-то крайне необходимыми покупками. Доллар Дан поплёлся за ними по пятам. У меня не было доводов против убеждения Дина, что всех принимаемых гостей наш костяк поручил кормить. Старик продолжал бормотать о том, как трудно вспомнить рецепт супа из воды, который нам придется есть, если он не пойдёт.

Он окончательно уговорил меня, сказав, что должен встретиться с Джерри, поставщиком пива. Иначе мы окажемся в пустыне.

Один бочонок был сухой, во втором на донышке.

Палёная надела на лицо крысючий эквивалент недовольной гримасы после того, как задокументировала аванс, выданный ею Дину.

— Навалилась реальность? — спросил я.

— Не совсем так. Я заметила, что Объединение запаздывает на одиннадцать дней с ежеквартальными дивидендами. Нам потребуются эти деньги, если мы продолжим сорить наличными, как делали только что.

Я услышал много раз «мы», но решил не спорить.

Она продолжила:

— Принимая во внимание время года, дивиденды должны быть крупными. Я потребую выплаты пени.

Она втянула голову в плечи в ожидании, что я буду защищать интересы компании против своей выгоды как инвестора.

Я разочаровал её.

Я не понимал, о чём она говорит, такого рода вещи оставляю за ней. Она понимала и наслаждалась этим при любом удобном случае.

К нам присоединился Плеймет, пытавшийся подменить Дина. Он принес чай, но его сильно шатало, чтобы справиться с наливанием в чашки.

Морли сказал ему:

— Прижми задницу, кореш! Ты похож на чёрта.

Я сказал:

— Он стал на двести процентов лучше, чем до того, как пришёл сюда.

Палёная возилась с бумагами, проявляя всё более усиливающуюся нервозность. Наконец, её прорвало:

— Заберите его в холл напротив, парни. Заберите в соседнюю комнату. Заберите куда угодно отсюда. У меня уйма работы. Мне нужен покой, чтобы выполнить её.

На лице Морли промелькнула усмешка убийцы. Плеймет выглядел раненым в самую душу.

— Как прикажите, так и сделаем, — сказал я. Собрав картины Птицы и рисунки Пенни, мы перешли в комнату Покойника.

— А здесь теплей, — с сарказмом произнёс Морли.

Плеймет нашёл себе место на лучшем стуле.

— Боль меньше одной десятой, чем было, но я всё ещё обессилен.

Он принес с собой чай и наливал его в сидячем положении.

— Это пройдёт, — сказал я. — Старые Кости абсолютно уверен. Главное сейчас просто заставить Дина кормить тебя, пока ты не наберёшь свой боевой вес.

— Как думаешь, он надолго? — Плеймет ткнул пальцем в сторону Покойника. — Чувствую, боль снова начинает нарастать.

— Не знаю. Он непредсказуем. Микстура, которую принёс Колда, не действует?

Плеймет натряс в чайную чашку пыль в виде бурого порошка.

— Эта чудесная дымная задница работает, Гаррет, но только замедляет дьявола. Если я буду полностью выполнять распоряжения Колды, то, чтобы умереть, мне понадобится в три раза больше времени.

В его голосе явно слышалось напряжение.

Морли, тем временем, изучал произведения искусства, словно решил выучить каждый мазок и карандашную линию.

Плеймет сказал:

— Мне кажется, я видел где-то человека с картины.

— Год-полтора назад? Неприятности в Мировом Театре?

Плеймет посмотрел ещё раз.

— Я понял, кого ты имеешь в виду. Но это другой человек, возможно, старший брат.

— Барат Алгарда был единственным ребёнком в семье.

— Я узнаю его. Кто-то из местных. Давно, я ещё был ребёнком. Но… — он сильно нахмурился.

— Что? — спросил я.

Морли выпалил:

— Ты прав, он действительно похож на гадёныша Алгарду, но не совсем. Видишь шрам? — указал он.

Плеймет не обратил на него внимания.

— Человек, которого я вспомнил, был похож на этого больше тридцати лет назад. Шрамы и всё остальное.

Я ощутил то приятное чувство, которое появляется, когда натыкаешься на что-то важное, хотя в действительности не знал, стоящая ли это зацепка.

Плеймет стукнул себя по макушке.

— Снадобье уже подействовало, ничего не могу вспомнить. Знаю только, что он был злодеем, который должен был давно умереть.

Плеймет замычал, его подбородок упал на грудь. Морли заметил:

— Это какой-то обалденно вырубающий порошок.

— Но с умеренной рыночной ценностью. Иначе, Колда только его и делал бы.

— Я не люблю говорить плохое о твоих друзьях, Гаррет, но Колда…

Палёная сунулась в комнату.

— Ты что, не слышишь, как стучат в дверь, Гаррет?

— Нет.

Я услышал только сейчас, потому что она открыла дверь в коридор. В любом случае, открывать дверь не входит в мою компетенцию.

— Кто там?

— Я полагаю, что узнаем, если кто-нибудь откроет.

Стук наводил на мысль, что там кто-то очень расстроенный.

Палёная раздражённо фыркнула, что больше подходило бы одной из наших недавних гостей, молодым совершеннолетним леди. Она с топотом прошла через холл.

Морли сказал:

— Если бы она была человеком, то я решил бы, что её замучил ПМС.

Примерно так и есть. Он у неё скоро наступит.

— Я, возможно, и сам пересекался с этим парнем когда-то.

73

Палёная отвела Барата Алгарду в комнату Покойника. Настроение у него было не очень хорошее, но заявился он быстро. Сеточного шлема на нём не было, скрывать он ничего не собирался.

Барат Алгарда был крупным человеком, размером с Плоскомордого, уродливым и неопрятным. Он походил на неудачливого головореза, сидящего без работы из-за действий Дила Шустера против теневой экономики. Этот образ поддерживался им самим. Это создавало у людей ложное впечатление о реальном Барате Алгарде. Он был столь же умен и быстр, как и его потомки женского пола. У него был единственный талант в магии, но очень сильный, он обладал внутренним сопротивлением к зондированию сознания со стороны Покойника.

Алгарда был смуглей и шире, чем Кара и Кеванс. Кара походила на свою мать, которую я видел когда-то в качестве призрака. Кеванс получила больше по отцовской линии, она никогда не была бы красавицей.

Алгарда едва взглянул на Покойника:

— Ну?

Палёная осталась стоять в дверях, наверное, чтобы успеть среагировать, если Алгарда станет активно враждебным. Он становился таким раньше, когда думал, что его дочерям угрожают.

— Кеванс объяснила, что происходит?

— Честно? Не совсем. У меня сложилось впечатление, она считает, что её несправедливо обвиняют.

— Вполне возможно.

— Она так же считала, когда их компашка разводила гигантских жуков, — и добавил: — Слава Богу, они не делали никаких пауков.

Я вздрогнул, пауки мне тоже не нравились.

— Вы должны признать, у Кеванс есть черты социопата.

— Это семейное.

Да уж.

— Позвольте разъяснить кое-какие моменты, которые оказались связаны между собой.

Я ввёл его в курс дела.

— Странно. А причём тут моя дочь?

Я начал подыскивать слова получше, чтобы указать на склад, принадлежавший его матери.

— Не Кеванс, а Седлающая Ветер.

Я высказал всё прямо, опустив личные отношения.

Один раз он меня прервал:

— Наследный принц, да?

— Да.

Морли слушал молча. Плеймет присоединился к Старым Костям в стране грёз, только ещё и храпел. Любопытная Палёная выглядела так, словно мой отцензурированный рассказ нагонял на неё дремоту.

— Стеклянная посуда, да? — ни с того ни с сего задумчиво сказал Алгарда. — Необычная стеклянная посуда. На складе. В Квартале Эльфов.

— Где Кеванс жила целый год. В месте, принадлежавшем вашей матери.

Казалось, он слегка удивился.

— Странная женщина, моя мать. Она всегда что-то скрывала.

Почему просто не перейти на следующий уровень таинственности? Хотя Покойник предостерёг бы меня от поспешных выводов, основанных на предубеждении.

Я повторил:

— Есть доказательства, что Кеванс находилась там. У Спецов они есть. Она и сама сказала, что была там год. Кеванс узнала о том месте, потому что бабушка водила её туда, когда ей было двенадцать лет.

— Вот как вы добрались до моей матери.

— А стеклянная посуда говорит вам о чём-то особенном?

— Вроде бы нет.

— Морли, можешь подержать эту лампу так, чтобы мистер Алгарда мог взглянуть на те картины?

Морли, кроме того, ещё развернул изображения. Их было не видно с места, где стоял Алгарда.

— Кто эти люди? — спросил Алгарда.

— Я надеялся, что вы расскажете мне это.

— Могу рассказать вам, кем они были сорок лет назад. Это мой двоюродный дед Натаниэль. Он умер, когда я был в Кантарде.

— У него были дети? Плеймет в детстве запомнил его как местного головореза. Морли помнит его смутно, без связи с местом, временем или причиной. Сейчас это воскреситель по имени Натан.

Пришлось пояснять, потому что Алгарда оказался незнаком с этим термином.

— Правда? Люди могут что-нибудь натворить, так ведь? Потребовался сумасшедший бог, чтобы создать наше племя. Дайте мне подумать, — он нахмурил взгляд больше в недоумении, чем в концентрации.

— Хорошо. У Натаниэля был один ребёнок, Джейн. Она была кузиной моей матери, но гораздо моложе её, даже моложе меня. Она была жестокой, злой, рано созревшей шестилеткой, когда я в последний раз её видел. Она, возможно, была бы похожа на эту в восемнадцать лет, — он указал на рисунки женщины. — Сейчас ей было бы пятьдесят.

В нашей неразберихе появилась ещё и старуха, без всяких на то оснований, я предположил, что она старше, чем эта.

— Может, у неё родились дети, похожие на своих родителей?

Алгарда пожал плечами.

— Возможно. Я мало знаю об этих людях. Мы с ними почти не общались. Они не были хорошими людьми.

Он внезапно бросил на меня прищуренный взгляд, похоже, что-то осознал после моего вопроса.

— Насколько я знаю, их род вымер во время моего первого срока службы.

Он посмотрел на художества более внимательно, проникаясь в то, что запечатлела Пенни.

— У мужчины даже шрамы, как у Натаниэля.

Рассматривая рисунки Пенни, выглядел он тоскливым.

Когда наши взгляды встретились снова, он сильно смутился.

— Вы какой-то пособник дьявола?

— То есть?

— В прошлых раз, когда Алгарда попал в беду, вы искали глистов в дерьме. И сейчас снова.

— Глисты, которые там были, просто умоляли найти их. Скажите спасибо, что Гаррет пользовался только лопатой.

Алгарда был твёрдым орешком. Он бросил на Морли жёсткий взгляд, но тот не обратил внимания.

— Вы правы. Там на верхушке Холма, за кулисами, наверное, стоит жуткий грохот. Это можно даже связать с некоторыми странными вопросами, задаваемыми мне в последнее время людьми, которых я никак не ожидал в гости в моём новом жилище, — сказал Алгарда.

Пояснять дальше он не стал. Сказал только:

— Я покопаюсь в старых семейных легендах.

Он развернулся к двери.

Палёная продолжала стоять. Она вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул и произнёс:

— Я должен сказать вам, чтобы вы шли отсюда прямиком на склад в Квартале Эльфов.

— Кому это надо? — нахмурился он.

— Седлающей Ветер.

Он с вызовом посмотрел мне в глаза, но потом только кивнул и повернулся, чтобы последовать за Палёной. От двери она вернулась, чтобы сказать:

— Не думаю, что он был счастлив увидеть тебя.

— Моё сердце разбито. Его мать участвовала в прошлый раз, когда у нас было небольшое недоразумение с его людьми? Насколько помню, парочка старых ворон сами по себе умерли.

— Я не помню, попробую разузнать.

Кто-то постучал.

— Это мистер Тарп.

— Ты тоже начала читать мысли?

— Нет. Это имело бы крайне негативные последствия для вас двоих. Я видела его на улице, когда выпускала мистера Алгарду.

Она пошла открывать.

— Медленно, но мы к чему-то движемся, — сказал Морли.

— Да. И, пожалуй, это может быть связано с нежитью и зомби.

74

Тарп, заявившись, сразу рухнул на складной стул.

— Чёрт! Прохладно, хорошо.

— Где ужарился?

— Работал, прямо из кожи лез. Потерял, наверное, фунтов двадцать пять веса. Чёрт. На себя посмотри, Дотс, на свои задние лапы и всё остальное.

— Как только мы отлучили его от яда, он быстро оправился. На следующей неделе сможет добираться до парадной двери всего с одной остановкой для отдыха, — сказал я.

— Ты лучше тогда следи за девочкой. А то он будет с ней хихикать и визжать, как поросенок, где-нибудь в тёмном углу.

Раньше Морли сразу присоединился бы к игре. Но теперь только хмурился.

— Я однолюб, Мордатый.

— Палёная, душечка, я стёр лапы до лодыжек. Не хочешь на крыльцо выглянуть, посмотреть как велико там стадо летающих свиней? Захвати с собой комбинатовскую штучку-дрючку для защиты с воздуха, а то вдруг среди них летающий дрищ окажется, — сказал Тарп и рассмеялся над своей шуткой.

Я тоже рассмеялся.

Морли попытался ответить, но мог только мрачно зыркать.

Плоскомордый продолжил:

— Ага, попался. К теме здоровья причастна женщина.

Похоже, тема здоровья была актуальна. Морли выглядел замучено. Я спросил:

— Ты как? Может, надо чего?

— Я слишком много ползал и сейчас начинаю чувствовать это.

— Палёная, думаю, он не сможет обойтись без своих ангелов.

Сегодня крысючек я не видел.

— Я прослежу, что бы они были здесь сегодня вечером.

— Вот и молодец.

— Хотелось бы узнать у мистера Тарпа, что он здесь делает? Это, наверное, будет любопытно послушать, — поинтересовалась она.

Плоскомордый сказал:

— Мистер Тарп надеялся, кто-нибудь принесёт ему кружечку, чтобы он мог расслабиться, пока будет рассказывать свою историю.

— А музыкальное сопровождение тебе не нужно? Я видел где-то мандолину недавно, когда солили окна. Хотя у неё оборваны две струны.

Палёная зарычала.

Наверное, решила, что хватит ходить вокруг да около.

— Есть проблема, Мордатый. Бочонок с пивом обсох. Дин сейчас пытается найти Джерри.

— Думаю, я могу подождать.

Палёная зарычала ещё сильнее.

— Что случилось с той милой маленькой крысючкой, которую ты когда-то приволок к себе домой, Гаррет?

Ответила ему Палёная:

— Она провела эти годы среди грубых людей мужского пола. Будь любезен, объясни, зачем ты пришёл сюда. Помимо очевидного.

Этим она ранила чувства Тарпа, что не так-то просто сделать. Он знал, что она назовёт его лодырем. Что достаточно часто с ним бывает, но он не тот тип, которого хочется треснуть лопатой по башке. Обычно ему желают помочь, осторожно, потому что Плоскомордый хороший парень, наделённый огромными запасами мелких неудач.

Я сказал ему:

— Не закипай. Ты грозился рассказать нам интересную историю. Ну, так что там?

Я посмотрел на Палёную, хотелось бы знать, что ему поручили сделать.

Палёная пожала плечами. Она тоже не знала, а Плоскомордый не признавался. Более того, он казался смущенным.

— Он, правда, спит? Я имею в виду Покойника, — спросил он.

— Правда. И храпел бы, как Плеймет, если бы относился к дышащим существам.

— Чёрт, я думал, он хотел сгонять туда меня и забрать желаемое до своего сна.

В раздражении я брякнул:

— Просто сделай как раньше! Я передам ему сообщение, когда он проснётся.

— Хм. Угу. Это же была работа, да? Поэтому, как он и хотел, я бродил вокруг костюмерных магазинов в театральном районе.

В Танфере, на самом деле, не было театрального района. Театры были рассеяны по всем окраинам города, а некоторые стояли в центре. Несколько меньше их встречалось в окрестных районах. Мировой находился в четырёх длинных кварталах от своего самого близкого конкурента. Сопутствующие магазины, костюмерные магазины и мастерские декораторов, были сконцентрированы в районе географического центра известных театров. И именно его имел в виду Плоскомордый.

— Костюмерные магазины, — я размышлял.

— Угу. Он сам предложил оценить вещи с неожиданной стороны. Вместо того чтобы охотиться на девушку в облегающей чёрной коже и элегантном парике, узнать, кто шьёт ей наряды. Узнать, кто делал на скорую руку уродливые серые шерстяные костюмы и глупые шлемы для зомби-бруно.

— Умно, — признал я и решил, что необходим новый термин для вернувшихся к жизни лоскутных злодеев, которые расхаживали в шерстяных одеждах и странных деревянных шлемах.

— Бесспорно, нестандартно, — сказал Морли. — Я с этой стороны не догадался бы искать.

— Полагаю, ты что-то добыл, Мордатый, иначе бы так гадко не ухмылялся.

— Должен признать, что я никого не нашёл из тех, кто делал вещи для зомби. Наверное, люди, которые создают их, заставляют их шить себе самостоятельно. Но я нашёл парня, который делал костюм для модной ведьмы.

— Рассказывай.

— Эта часть истории заставляет меня чувствовать себя умным. Этот парень не театральный костюмер. Он делает на заказ вещи для лавок, торгующих фетишами.

— Точно? Я начинаю думать, что мы недооценивали тебя, Мордатый.

— Люди взяли за привычку так делать.

Это точно, хотя, в основном, это касалось оценок того, сколько злоключений он сможет перенести и выжить после этого.

— Почему ты решил, что это он?

— Я шёл мимо его дома. А у меня была подруга когда-то, ей нравилось изысканно одеваться. Я знал, где она брала свои вещи. Поэтому я зашёл и немного надавил на него, притворившись, что работаю на Шустера. Портной весь побледнел, начал трястись и рассказал об этом спецзаказе на кучу чёрных кожаных нарядов, которым должны были соответствовать шесть различных париков. Он добыл эту халтуру через изготовителя париков. А с женщиной поручкался, когда та пришла на примерку.

— Замечательно. Хорошая история. А кто она?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Она не разговаривала с ним. Но гарантирую, она была у этого портного. У него аж глаза блестели, а руки тряслись, когда он показал, как изгибалось её тело. Он такой трус, ты всегда сможешь найти его там.

— Отлично, — сказал я. — Просто отлично. А что насчёт изготовителя париков?

— Я выяснил его имя. Он будет следующей целью.

Морли заметил:

— Это похоже на приёмчики Покойника, Гаррет, мы в сердце паутины, а приспешники у нас работают на побегушках.

Плоскомордый нахмурился. Он был не в восторге от замечания о приспешниках.

Палёная сказала:

— Мистер Тарп, вы ведь помните имя этого фирменного портного, да? И изготовителя париков?

Тарп догадался, что Палёная не допрашивает его, а хочет получить информацию и записать, чтобы не потерять её.

Морли сказал:

— Я хотел сказать, что мы просто сидим, как Покойник.

— Знаю. И думаю, возможно, он тоже расстраивается, что не может выйти и сам пошпионить.

— Ты? Расстраиваешься из-за необходимости лежать тут и ничего не делать?

— Это совсем другое, когда такое происходит не по своему собственному выбору.

75

Джерри, разносчик пива, заявился как раз, когда Палёная вытягивала информацию из Плоскомордого. Я помог занести бочонки. Дин ушёл за высшим сортом, а стандартное для кабаков пиво сойдёт для нашего бесконечного потока гостей.

Плоскомордый стал главным благодетелем, хотя получил последний частично колотый кувшин из ледника. Я налил полкружки. Морли не получил ничего, он не пьет. Палёная понемногу вкушала из кувшина Плоскомордого.

Дин и Пенни вернулись, как только Джерри и я загрузили пустые бочонки в его фургон. Дин накупил так много вещей, что ему пришлось нанять телегу для перевозки. Мне пришлось ненадолго поучиться профессии грузчика.

Получение нового опыта — это хорошо.

Покупки Дина не вдохновили меня.

Его беспокоили наши финансы, особенно после покупки трёх бочонков пива и оплаты задатка за высший сорт.

Таща яблоки и картофель, я осматривал окрестности. Состав наблюдателей стал непочтительно мал.

Народ решил, что слухи уже разошлись. Меня и Морли больше не считали важными факторами. Или, возможно, силы на Холме отрастили такие длинные и мощные клыки, что люди, прежде склонные полагаться на мою смелость, выбрали благоразумие в качестве выражения своей доблести.

Всё правильно. Хоть и чувствовал себя лучше, чем ожидалось, я не стоил больше слежки за собой.

Убедившись, что бочонки почувствовали себя, как дома, я поспешил обратно в комнату Покойника.

— Ладно, мистер Тарп, вы неплохо потрудились. Что дальше?

— Не знаю, — его язык уже начал немного заплетаться. Он раздумывал о ещё одном кувшине для себя. — Думаю, кто-то другой должен взять это на себя. Я слишком много задавал вопросов, люди начали верить, будто я один из гонцов Шустера. Один из них настолько глуп, что не смог скрыть этого.

— Они напуганы?

— Ещё бы. Все боятся Закрытого комитета, кроме тебя меня и, возможно, твоего дремлющего друга напротив.

Он имел в виду Морли, который вернулся на свою койку, пока численность проживающих у меня бочонков с пивом успешно восстанавливалась.

— Никто не угрожал?

— Ты знаешь дураков, которые будут угрожать бандитам Шустера? Я имею в виду из тех, кто ещё бегает на свободе. Таких, наверное, фиг знает сколько помогает осушать Малое Угрюмое Болото.

— Ты прав. Я не знаю таких. Тем, кто серьезно относится к противостоянию с Директором, лучше иметь достаточно разума, чтобы держать свой рот на замке.

Тарп сказал:

— Я так и подумал, именно поэтому и не смог найти людей, которые делали маски и наряды для зомби, возможно, следующим шагом лучше будет пройтись по связующей цепочке назад и выяснить, кто изготовил ту мерзкую ткань. Или, кто придумал делать их глупые шлемы. Ты сохранил хоть один из них с той ночи?

— Красные фуражки всё забрали.

— Что ж, Генерал Туп умнее, чем пытается выглядеть. Интересно, он пришёл к тем же мыслям, что и я?

Я засомневался:

— Разве ты встретил настоящих гонцов, пока ковырялся там?

— Нет.

— Ты опередил их.

Я должен предупредить Тупа. Он может наводнить этот район следователями, которые в состоянии так запугать, что люди будут выворачивать душу в своём откровении.

— Я думаю, ты в курсе чего-то ещё, Мордатый.

— Я осознал ещё одну вещь. Потом я собираюсь отправиться на кухню и присвоить себе ещё один кувшин. Хочу наслаждаться. Затем собираюсь свернуться в уголке и спать дня два.

— Похоже на план. Что там у тебя за вещь?

— Заставить Прилипалу продолжить работу с того места, где я закончил. Он потыкается там вокруг, для него люди сами лягут и раздвинут ноги. Они для него всё сделают, если это сможет дать им попытку связать своё имя с одним из его шоу.

— Плоскомордый, пей пива сколько хочешь.

Я почувствовал себя крестьянским мальчишкой, которому только что вручили волшебный меч. Начинались большие дела.

Тарп показал мне свою огромную, глупейшую улыбку и отправился на кухню. Я побежал обсудить это с Палёной. Она вела учёт покупок Дина в своих книгах.

76

— Плоскомордый подал интересную идею, — я объяснил её.

— Интересный подход. Кто-то накормил его таблетками разума. Будем надеяться, что мистер Спасение осознает чувство ответственности, — она отмахнулась от моего предложения послать за ним. — Если мы обратимся к нему с просьбой, он пропустит её мимо ушей. Нужно заставить его думать, что это его идея. Склочности требует его ремесло.

— Разве Старые Кости не подряжал его что-то делать для нас?

— Было дело. Я не знаю только, что. Разумеется, Покойник внушил ему нечто вроде того, что только он может справиться.

Я покачал головой. Джон Спасение. Никак не могу привыкнуть к гонору Прилипалы.

Сосредоточившись на своих книгах, Палёная сказала мне:

— Ты должен отбросить свои предубеждения, когда думаешь об этом человеке, Гаррет. Он, можно сказать, почти бесполезный кусок мяса в делах, которые ты считаешь важными, но зато он лучший и самый влиятельный из действующих драматургов. И, по его мнению, он входит в круг твоих близких.

— Понимаю. Но и ты пойми, как смешно это для тех, кто знал Пилсуда Вильчика.

Палёная попросила:

— Открой дверь. Мне ещё много надо занести. Дин, похоже, зашифровывал свои записи.

— Дверь?

— Кто-то стучит.

— Чёрт, ну у тебя и слух.

— Я молода, мила, и я не человек.

Я не нашёл, что ответить на это и счел за лучшее уйти.

Она рассмеялась, когда я вышел из комнаты.

Джон Растяжка с парой крысючек стоял на крыльце. Ну конечно, его прихвостни видели, что привезли пиво.

Так процветающий глава мафиозных крысюков присоединился ко мне у Покойника. Его женщины отправились к Морли.

— Как замечательно прохладно здесь.

Я до седьмого пота работал швейцаром, поэтому был абсолютно согласен с ним.

— Я боюсь спрашивать у Палёной, сколько мы платим за теплообменные заклинания, но в такие жаркие дни они кажутся стоящими этого.

— Похоже, происходит изменение климата. Крысюков обычно не беспокоит жаркая погода, но такая высокая температура, и так рано, беспокоит меня. Что же будет, когда мы попадём в пылающую сердцевину лета?

— Как ты сказал, пылающую сердцевину лета?

— Признаю, автор не я. Эту декламацию я слышал на перекрёстке на днях. Хотя фактически говорилось: «Пылающая середина лета». Имелся в виду, самый жаркий день лета покажется освежающе прохладным, как только мы окажемся в аду.

— Парень из уличного театра. Ты должен полюбить их. Жизнь была бы менее забавна без них.

— Чистая правда.

У него были причины прийти сюда и помимо надежды на бесплатное пиво. Я изобразил на лице выражение жадного любопытства и выпил немного пива сам.

— Я пришёл за тем, чтобы ты знал, я только что начал спецоперацию.

Я сделал большой глоток.

— Слушаю со всем вниманием.

— Запах гнили на том складе должен быть необычным. И, скорее всего, где он особо силён, там создатели зомби сейчас и делают своих монстров.

Он выжидающе посмотрел.

— Думаю, да, — я вернул ему выжидающий взгляд, уверен, он делает всё правильно. — Ну и?

Он хмыкнул, довольный собой.

— Я отправил приказ крысюкам по всему городу. Вынюхивать места, которые воняют смертью и химикатами.

— Блестяще! — Почему люди, которые что-то ищут, концентрируются на одном единственном объекте? — Все рассуждают намного толковей меня.

— Все?

— Плоскомордый Тарп пришёл к мысли, что нужно искать людей, которые изготовили костюмы, а затем уже от них двигаться в обратную сторону.

— Это, конечно, тоже интересно, но мой метод более перспективен.

— Ты прав. Найди мастерскую, изготавливающую монстров, и поиск по оставленным следам станет не нужен.

Он хотел большего поощрения. Какие-то дела в его жизни, похоже, шли не так, как ему хотелось бы.

Я предложил:

— Угощайся своим пивом.

Подобное проявление чувств, судя по всему, оказалось несвоевременным. Он выглядел озадаченным.

День близился к закату, а мир продолжал вторгаться.

Все люди, разосланные Покойником, вернулись, чтобы досаждать мне.

77

Джон Спасение появился, поначалу аж светясь от радости. Он пожал мне руку.

— Не знаю, как ты это сделал, Гаррет, но спасибо, спасибо, спасибо.

— Хорошо. Мне очень приятно. Но о чём ты?

— Тинни. Она согласилась принять участие. Пришла на первую репетицию сегодня утром. И вела себя как ангел. Впервые ей удалось сдержать свой характер. Спасибо, спасибо, спасибо.

— Пожалуйста. Только сделай мне одолжение. Передай ей, что мои дивиденды запаздывают. Сильно запаздывают.

— Опоздание на одиннадцать дней! — сказала Палёная, сдерживая злобное рычание.

— Хорошо. Я передам. Давай перейдём к делу. Покойник просил, чтобы я поспрашивал знакомых о том, кто владеет складом, где изготавливали зомби. Владелица — Констанс Алгарда, более известная как Животень.

— Она была одной из людей, убитых Глашатаем, когда?.. Нет, сейчас я вспомнил. Он разбил её, но она осталась живой.

— Я только сообщаю, что знаю, сэр. Анализом не занимаюсь. Если она и мертва, то ей всё ещё удаётся оставаться активной в мире недвижимости. Ей принадлежит и другая собственность по всему городу. Я принес целый список, — он извлёк его на свет. Палёная схватила его, и кинулась копировать, чтобы убедиться, что информация окажется в безопасности до того, как я смогу умудриться потерять или уничтожить её.

Спасение добавил:

— Ещё немного полезной информации, я был не единственным, кто задавал вопросы. Люди из Дворца, из гвардии и несколько страхолюдин с Холма, уже успели до меня сунуть свой нос.

— Это, возможно, не есть хорошо.

— Ты думаешь?

— Есть кое-что, в чём ты можешь помочь. Ты же уникальный специалист, — я объяснил костюмную ситуацию.

— Я легко справлюсь с этим. У меня есть хороший рычаг. Нам требуется большое количество костюмов и декораций для «Королевы фей».

Я не мог сказать человеку, что он не является пустой тратой человеческого мяса, как я всегда думал. Но я так думал, а он, возможно, мог чувствовать это.

Палёная завершила переписывать список и отдала копию брату. Джон Растяжка пробежал по нему глазами, глотнул пива, покачал головой и вышел из комнаты вслед за Палёной. Он оказался менее поддатым, чем я думал, и более грамотным.

Вернувшись, Палёная начала писать следующую копию. Я спросил:

— Когда он научился читать?

— Пока ты отсутствовал. Он делает это медленно и у него трудности с письмом, но он понимает, что грамотность — наиболее полезный навык в жизни.

— Что он собирается делать с этим списком?

— Даст команду своему народу повынюхивать в тех местах.

— Ему надо быть осторожным, вдруг остальные будут делать то же самое.

— Начни хоть немного доверять глупой крысе, Гаррет. Он всё чует и будет осторожен, даже если, что маловероятно, кто-то заметит крысюков.

Опа! Она снова в настроении. Но она была права.

— Понятно. А сейчас скажи мне вот что. Что ты всё время пишешь? Бухгалтерия не может занимать столько времени.

— Я веду учёт всего, что происходит с нами.

Неожиданно. Прозвучало как одна из тех истин, у которых много разных обличий. Как и тщательно продуманный ответ, оставшийся невысказанным в момент, когда возник неизбежный вопрос.

Джон Спасение усмехнулся. Он явно что-то знал.

Конечно, так и есть. В последние несколько недель даже такие дети, как Страсть и Кира знали больше, чем я почти обо всём.

— Джон, насчёт девушки, которая была здесь прошлой ночью.

— Страсти?

— Да. Она хорошая девочка.

Палёная запыхтела, наверное, от неожиданности.

— Уверен, так и есть. Но я был не в лучшем настроении.

Я приподнял бровь.

— Всё так непросто. У всех одни и те же глупые вопросы. Которые они не могут нормально сформулировать, потому что их вгоняет в ступор при встрече со своим кумиром. Я стараюсь не забывать, что для них эти вопросы кажутся уникальными. Но никак не могу привыкнуть. Иногда даже теряю терпение.

Я выпучил глаза и спросил Палёную:

— Что они сделали с моим другом Прилипалой?

Он рассмеялся:

— Люди меняются, когда земля уходит у них из-под ног, Гаррет. Я больше не Пилсудс Вильчик и не Прилипала, хотя это сильный недостаток для Торнады. Теперь я весь целиком Джон Спасение. И это не всегда бывает здорово, даже притом, что Джон Спасение — ожившая мечта, которая укачивала перед сном Пилсудса Вильчика.

Все, что я мог сказать, это: «Ого!» Но я сдержался.

Он сказал:

— Я как-нибудь заглажу свою вину перед Страстью.

Я для всех становился папулей.

Палёная пыхтела, пока я молчал.

Моя маленькая Исчадие Ада была ночной бабочкой с богатым опытом заботы о самой себе.

Спасение пообещал:

— Я буду настоящим джентльменом.

Я, наверное, выглядел скептичным.

— Я знаю о её биографии, Гаррет. Хотя никогда не сталкивался с этим. Если она притворится леди, я притворюсь джентльменом.

Палёная вышла из-за стола.

— Вы двое самые сентиментальные и слабоумные романтики в мире, в котором выживают только прагматики.

Она вышла из комнаты.

Я сказал:

— Я просто хотел немного добра для Страсти, которое она могла бы принять без сопротивления. Она добросердечная малышка. И заслуживает минутки, когда не обязана быть шлюхой.

Знаменитый драматург глупо улыбнулся и показал большой палец.

— Я понял. Но мне понадобится кое-какая помощь, потому что мы хотим притвориться, будто я знаю о ней только то, что она милый подросток.

78

Палёная снова покинула нас, чтобы открыть дверь. Вернулась она с необычной парочкой: Белинда Контагью и Вестман Туп, оба замаскированные. Туп изображал стареющего громилу, а Белинда, даже не знаю, за кого хотела себя выдать. Оделась она гораздо скромней обычного, а на голове у неё был кучерявый каштановый парик, менявший форму её лица. Возможно, даже могла сойти за мою младшую сексапильную сестричку.

Она прямиком направилась в мой старый кабинет.

Туп, казалось, решил заранее отметить Белый день, романтичный праздник, когда возлюбленные дарят друг другу конфеты, друзья тоже могли это делать. Я поморщился от такой мысли. Белый День мог мне дорого обойтись, если бы я отправил дружеские коробки всем девушкам, которые были в моей жизни. Ха! Один можно, для миссис Кардонлос! Это было бы забавно.

Я сделал себе мысленную заметку, попросить Дина посмотреть, сможет ли он пристроить в дело партию коробок в количестве двенадцати штук.

Туп был прилично под хмельком и нуждался в помощи Палёной, чтобы не упасть.

— Это нереально поганый мир, Гаррет. Поганый мир.

Джон Спасение кивнул в знак согласия.

— Без сомнения, вы правы. Но я такой парень, который любит знать подробности неприятностей, — сказал я и вопросительно посмотрел на Палёную. Туп служил для неё оправданием за то, что вытащил меня в такую рань. Она пожала плечами.

Тупу не с кем поделиться горем? Или он здесь просто в надежде добраться до халявной выпивки?

У меня было много Птичьева топлива.

Туп, кстати, спросил:

— Чего-нибудь спиртного осталось с той ночи?

Палёная принесла полгаллона лучшей из лучших, чистой, как слеза, живой воды, когда-либо перегоняемой в Каренте, вместе с вместительной кружкой, и наполнила её для Тупа. Джону Спасению и мне досталось по небольшой рюмке, объёмом около двух унций.

Чего она добивается? Чтобы Туп потерял сознание и обгадил ковёр?

Я не позволил удивлению отвлечь меня от наслаждения своим собственным напитком.

Этот спотыкач по действию напоминал курительный наркотик. Но я пил вместе со всеми, просто за компанию.

Туп не стал обосновывать своё утверждение о том, что мир не прекрасен, а вплотную занялся употреблением крепких спиртных напитков.

Белинда присоединились к нам, вероятно, убедилась, что Морли будет жить.

— Дайте и мне кружку побольше с этим дерьмом, Гаррет. У меня такое настроение, что оно не пропадёт впустую.

— У тебя всё ладно? — спросил я.

— Мне становится получше, когда вижу его, но ты же не тупой? Конечно, у меня всё плохо. Мой идиот-возлюбленный всё ещё плох, и нет ничего, чёрт побери, что Белинда Контагью могла бы сделать, чтобы ему стало лучше.

— На самом деле, он не в коме и ползал тут, пока тебя не было. Он сам ходил. С ним всё в порядке, Белинда. А как у тебя дела?

Она выглядела мрачно и пила живую воду, как лёгкое пиво.

— Я так, чёрт побери, расстроена, что подумываю начать войну, просто чтобы заставить людей обратить внимание.

— Эй, девчонка! Это не лучшая мысль.

— Просто, чтобы обратить их внимание, Гаррет. Просто заставить обратить их внимание.

Она, должно быть, приняла на грудь, перед тем как пришла сюда.

Белинда давно не показывала эту сторону своей натуры.

— Как тебе повезло встретиться с Генералом? Перед тем, как ты начнёшь вспоминать старые жестокие времена, сообщаю, мы добились кое-какого прогресса.

Я пересказал ей, что сообщили мне Плоскомордый и Джон Спасение.

Сам Спасение держался тихо и неподвижно, в надежде остаться незамеченным.

Туп произнёс:

— Говорят, Животень не обладает должными свойствами, несмотря на документально закреплённое за ней имя.

Белинда пробормотала:

— Ловко придумано, найти поставщиков одежды.

Она не задержится здесь долго.

— У меня есть ещё несколько необычных подходов для достижения цели. И, к тому же, я, возможно, идентифицировал людей со всех портретов.

Со стороны поддатой Белинды проявилось кровожадное возбуждение. Туп был не так злобен, но заволновался не меньше.

— Есть проблема. Плохие парни — это люди, которые должны были уже давно покинуть этот мир, — сказал я и изложил рассказанное мне Плейметом и Баратом Алгардой.

Туп начал размышлять:

— Имя парня осталось прежним. Хм? Может это призраки, как в Мировом? Или имя передавалось, типа от отца к сыну и далее к внуку? Или нежить? У тебя есть предположения, Гаррет?

— Мы пока не видели ни одного из них в дневное время.

— Вампиры?

Это показалось бы глупостью неделю назад, но не сейчас.

— Тела, которые они воскрешают, возможно, их жертвы.

— Ситуация сложная, — сказал Туп. — Мы добыли сорок или пятьдесят зомби, но среди них нет без вести пропавших. Мы грохнули девятнадцать, и не дали сбежать тридцати. У нас точно не было столько умерших в этом возрасте людей.

Речь Белинды становилась всё невнятней, но, спотыкаясь и путаясь, ей удалось сказать:

— Роджер продолжает жаловаться на свой бизнес, дела его идут всё хуже. Клиенты не хотят, чтобы их бальзамировали, они предпочитают ехать в крематорий.

Бедняга Кэп Роджер.

Как воскресители делают своё дело, если все покойники сгорают?

— Ачто говорят в трущобах беженцы? Они не будут откровенничать с красными фуражками, потому что считают вас своими гонителями.

— Мы постараемся узнать, — сказал Туп. — Дил выяснит. Его разведывательная сеть усилилась со дня твоей победы.

Он вздохнул и бросил долгий, несчастный взгляд в свою кружку. Сложно было поверить, что до сих пор может связно говорить. Белинда же начала беседовать сама с собой. Не понимая, что произносит, она сказала:

— Гаррет, наша проблема в том, что мы тонем в разведке. У нас так много всего, что мы не можем выбрать важную информацию.

— Что?

— Иногда, в последнее время, мы обнаруживаем, что всё, что нужно было знать, чтобы предотвратить или раскрыть преступление, было в системе, но информация просто не доходила до нужных людей.

— Хм? — я надеялся, что он ищет для себя оправдание, а не спрашивает совета.

У Палёной было несколько. Мы заворожёно следили, пока она проводила мозговой штурм, о том, как сортировать отчёты по мере поступления, их оценке, а затем передаче их людям, работа которых заключается в определении связей или угроз. Эти люди передавали бы информацию тем, кто принимает меры. Процесс зависел бы от личной ответственности, а иерархия была бы построена так, чтобы перекладывание вины сильно осложнялось. Штрафы за невыполнение мелочей или за безразличие были бы жестоки.

Туп был ошеломлён.

— Великолепно! Абсолютно гениальный интеллект, мисс Пулар! Есть только один недостаток.

— Сэр?

— Человеческая натура. Даже учитывая штрафы, не все будут стремиться к достижению общей цели.

Палёная вздохнула:

— Эх. Точно, ведь это люди.

— Но идея всё равно лучшая из тех, что я слышал. Совершенно точно в ней что-то есть. Мы посвятим твоему имени карцер, — усмехнувшись, сказал он ей уже в спину. Она встала и вышла в прихожую. — Э-э… Я ранил её самолюбие?

79

Чувства Палёной так просто не уязвишь. Она услышала стук, незамеченный нами. Через минуту она вернулась с Колдой, отравителем.

Чёрт! Я ведь его таким не считаю.

Компания заставила Колду нервничать. Он отказался от стула, предложенного Палёной.

— Я только на минутку. Просто хотел занести несколько лекарств. Эта бутылка, с зелёным порошком, для мистера Дотса, должна помочь очистить тело от ядов. Пусть употребляет его, пока они все не выйдут, даже если он будет думать, что чувствует себя нормально. А эта бутылка, с веществом, похожим на молотый янтарь, для мужчины, больного раком. Он очень дорогой, но и очень эффективный. Это выделения редкого тропического жука. Пусть принимает по щепотке перед едой, не больше. Передозировка может убить. Даже щепотка может вызвать такое тошнотворное чувство, что он, возможно, будет пытаться отказаться от него. Заставьте его преодолеть себя.

— Колда, спасибо, дружище. Ты сделал больше ожидаемого. Что я тебе должен?

— Пока с меня, Гаррет. Но, думаю, это уравняет нас. С тебя будет в следующий раз.

— Налить что-нибудь? — спросила Палёная.

— Нет, не буду. Пока ещё рановато.

— Уверен? Даже кружечку пива?

— Ну… Одна кружечка не повредит.

Палёная отправилась на кухню.

Колда огляделся и решил, в конце концов, сесть. Он наклонился ко мне.

— Есть ещё кое-что.

— Здесь всем можно доверять.

Колда пожал плечами.

— Когда я ходил по лавкам в поисках средств от опухоли, несколько химиков и аптекарей выпрашивали у меня семена мяты Джейн. У меня совсем нет. Их оптом не продают. Это большая редкость. После нескольких просьб я начал спрашивать в ответ, зачем они им.

— Э-э-э?..

— Мята Джейн растет только в болотистых местах. Это вовсе не мята, но если размять её листья, то выделяется сок с таким же запахом. Его нельзя принимать внутрь. Раньше её использовали в качестве отравы для мышей. Семена собирать не так просто. Нужно угадать правильное время.

— А в чём наш интерес от семян мяты Джейн?

— В том, что порошок из семян имеет почти волшебный целебный эффект. А кто-то скупил их. Цена выросла десятикратно за месяц.

Мы с Тупом переглянулись, затем я поднял руку, останавливая его вопросы о подробностях. Колда этого не заметил.

Белинду ничего не волновало. Она с трудом оставалась в сознании.

Вернулась Палёная. Колда взял кружку, сделал большой глоток, приятно удивился, рыгнул, а затем сказал мне:

— Это всё, что я знаю, пойду на западную окраину.

Он осушил кружку и снова поднялся на ноги.

Палёная выпустила его на волю и сразу поспешила назад, чтобы погреть уши на том, как мы с Тупом ссоримся, кто должен обходить химиков города, Гвардия или Синдикат. Я решил, что головорезы Белинды будут более эффективны.

Я поинтересовался:

— Вы узнали что-нибудь о телах, которые увезли в ту ночь?

— Они были конфискованы людьми, у которых были подлинные ордера, но лживые глаза.

— Я чую, дело умышлено запутывают, — сказала Белинда, внезапно проснувшись. На лице её царила широкая улыбка. Она притворялась пьяной. И знала больше, чем должна была, по мнению гражданской гвардии.

— Мы, пока была возможность, узнали всё, что могли.

— И что же именно?

— Два зомби имели лица, напоминающие довольно известных преступников, но не наверняка. Покровы тел больше походили на замшу, чем на нормальную кожу. Судебные колдуны сказали, что они были засунуты в цельную человеческую кожу, снятую после хирургического вмешательства. Основные швы находились на спине. Не вся кожа была им в пору, это объясняет, почему они носят шерстяные колготки, а шлемами скрывают лица, находящиеся в плохом состоянии. Местами у них выпадали волосы, даже на бороде и бровях.

Я нажал на ключевой момент:

— Вы опознали двоих из них.

— Мы считаем, что так и есть.

— И?

— Что «и», Гаррет?

— Кто это был? От чего они умерли? Где? Когда? При каких обстоятельствах?

— Это были домушники. Их отправили в трудовые лагеря. Сдав на каторгу, мы перестаём отвечать за них.

Дело, похоже, начинало сходиться. Объединённые сознания Покойника, возможно, проскочили мимо того, что стало очевидным даже для генерала.

— Если какая-то персона хотела запастись жмурами, то могла заключить сделку с кем-то из трудового лагеря. Мало кто из тамошних жуликов отбыли свой срок, оставшись в живых, — сказал я.

— Причина их смерти в истощении. Они не получают положенного питания, много работают с устаревшими инструментами и не получают медицинской помощи. Такова часть цены быть плохим парнем. На каторге уже сотни заключенных и учитывают их только, когда им вынесут приговор. Если заключенный умирает, они сообщают об этом, чтобы мы могли передать семье, что произошло то, что и ожидалось.

У меня циничный склад ума. Я представил несколько способов, как люди, большие злодеи, чем заключенные, могли получить прибыль от работы уголовно-исполнительной системы.

Не сомневаюсь, плохие парни знали их все и ещё дюжину сверху.

Туп сказал:

— Мы проверим их, Гаррет. Скажем так, по многочисленным жалобам о жестоком обращении с заключёнными.

— Чем больше узнаю, тем больше чувствую свою никчёмность.

Я ожидал услышать что-то утешающее. Вместо этого он сказал:

— Это потому, что ты не согласился стать конторской крысой. Сейчас сидишь на пятой точке, а сам думаешь, что должен драть кому-то задницу снаружи и давить гадов.

Палёная издала подозрительные звуки, обычно так фыркают, давясь от хохота, но вынуждено поддерживая невозмутимый вид.

Туп продолжил:

— И чем ты хочешь быть полезен? Я имею в виду, почему именно сейчас, ни с того ни с сего, ведь ты всегда нам только мешаешь?

Я не хотел обсуждать это. Тут было то же самое дерьмо, которым меня кормили служители закона, с тех пор, как я пришёл в этот бизнес.

— Я всё время пытаюсь, но я не могу понять, почему то, что я не стал вашим жополизом, расценивается вами как помеха. Боги посылали меня сюда не для того, чтобы мыть вам ноги, целовать задницу и шептать на ушко, какой вы крутой мачо. Вы же знаете лучше меня, что это фигня.

Палёная и Джон Спасение подпрыгнули со стульев и попытались успокоить меня. Палёная отобрала у меня кружку. Туп в изумлении уставился на меня, словно открыл гроб, полный опарышей.

Мой рот, не переставая, фонтанировал:

— Понятия не имею, как вам и поганому троллю Шустеру пришла в голову мысль, что я должен стать вашей марионеткой, забудьте об этом навсегда.

Под конец я аж заорал. Даже Пенни прибежала посмотреть, что происходит. Белинда одобрительно хлопала в ладоши. Джон Спасение сказал Пенни:

— Немного перепил. Спроси у Дина, нет ли у него чего-нибудь успокоительного.

Он был прав. Без живой воды, такого бы не произошло. Она сорвала запоры. Чувство безысходности вырвалось на волю.

Палёная с помощью Джона Спасения и Доллара Дана, вернула меня на мое прежнее место славы по соседству с Морли. Палёная и Доллар Дан сели на меня сверху. Я зациклился на вопросе, как крыса оказалась здесь, если я не видел, как он пришёл.

Он никогда не путается под ногами. Его практически не замечают. Но он всегда оказывается рядом, когда кому-то нужен.

Проваливаясь в сон, я спросил себя, что, если он не просто обычный крысюк. Он мог бы стать живым примером для всей своей расы.

80

Пока я спал, дела продолжали идти. Люди приходили и уходили. Генерал Туп, Белинда и Плоскомордый покинули дом. Всё, что требовалось Плоскомордому, это немного пива и сна. Палёная и Джон Спасение о чём-то шептались, видно, что-то замышляли. Морли проснулся и, от тоски по Белинде, находился в раздражении. Спасение ушёл после разговора с Палёной.

Появилась Тинни и какое-то время беседовала с Палёной, их поначалу добродушный обмен шутками перешёл в горячую фазу. Сначала, Палёная не позволила ей будить меня, используя неоднократно фразу «слишком много драмы». Напоследок указала на просрочку по дивидендам. Разговор из горячего стал ледяным. Тинни отказалась признать, что по нашим акциям не уплачено.

— Мне не пришла депозитная расписка от наших банкиров. Где доказательства полной оплаты, — говорила Палёная.

Свидетелем жаркого спора стал оказавшийся рядом Морли.

Тинни отвечала:

— Мы всегда работаем без сбоев и выполняем свои обязательства своевременно и в полном объёме. То, что ты заявляешь, невозможно.

Палёная парировала:

— Ты работаешь с финансовыми документами для Комбината. Даже если у тебя нет права проводить платежи, ты ведёшь их учет. Поэтому, я ещё раз говорю тебе, предъяви доказательства оплаты. Наши банкиры выдали бы квитанцию и тебе тоже. Вынь да положь.

Морли поразился самообладанию Тинни. К этому времени большинство карентийцев уже начали бы дешёвые разглагольствования о нахальных паразитах.

— Тинни бережёт желчь для меня.

Похоже, суровое, уверенное и деловое отношение Палёной вывело из себя рыжульку. Она написала записку, а потом рванула прочь из дома.

— Думаю, кого-то на Комбинате сейчас подвесят за одно место, если утверждения Палёной подтвердятся, — произнёс Морли.

Оценив тайфун Тинни Тейт по ярости на четыре балла, я обрадовался, что бушует он в другом месте.

В записке я прочитал следующее: «К сожалению, пришла, когда ты изволил почивать. Я замечательно провела время на репетиции. Никогда не чувствовала себя настолько счастливой. Спасибо, Кобеллино. Я люблю тебя, и всегда буду любить. Обнимаю и целую».

Подписи не было.

Интересно, кто-нибудь ещё читал?

Палёная? Вполне вероятно.

Морли? Нет. Его странное чувство чести запрещает подобное.

Дин мог сделать это, если бы знал о записке и считал, что содержание поможет защитить живущих в доме.

Пенни появилась, когда я находился в раздумьях, с чаем. Она ознакомилась с запиской. Её щёки покраснели.

Ай-ай-ай.

Нехорошо быть такой любопытной?

Представляет ли она, как отомстит Тинни за поливание её таким количеством грязи из-за меня?

Морли посмотрел вслед выходившей Пенни и усмехнулся.

— Что?

Ты пропустил основную суматоху.

— У меня и так болит голова.

— Так и должно быть. Сам виноват.

Голова не только болела, но ещё продолжала кружиться.

— И что же я пропустил? Было ещё что-то кроме Тинни?

— Торнада. Она приходила в поисках своего любимого драматурга. Он к тому времени успел уйти, а она рвала и метала. Не верила в это. Доллару Дану вместе с Палёной удалось призвать её к порядку. Потом она ушла.

— В плохом состоянии?

— Пьяной вдрызг. Она слишком стара для мелодрам.

— А мы все нет? Но это пройдёт.

На минуту установилась тишина, мы задумались о нелепости наших взаимоотношений.

Морли спросил:

— Мужчины вообще могут преодолеть подростковую стадию?

— Может, и нет. Сейчас сильно не хватает Старых Костей. Он мог бы поделиться многовековыми наблюдениями.

— В смысле?

— В смысле, он может ответить на твой вопрос. Что касается меня, думаю, мы не можем не вести себя, как юные идиоты, пока не внесли вклад в дальнейшее продолжение своего племени.

— Если бы мы вели себя хорошо и думали головой…

— Мы рабы наших маленьких лучших друзей. Но у богов была причина создать нас такими.

— Отвратительное отступление от темы, Гаррет. Но ты, похоже, прав. И боги приняли меры, чтобы девушки были достаточно глупы и верили во всё, что мы говорим им, пока не состарятся. Природа хочет, прежде всего, физического присутствия следующего поколения на земле.

— Поскольку мы всё же разумны, то превращаем это чаще всего в приключения, придумывая способы обмануть природу.

Морли сменил тему. Он спросил:

— Куда мы идем, Гаррет?

— Никуда. Я собираюсь отсиживаться здесь и жалеть самого себя. Моя голова готовится взорваться через пару часов.

— Я имел в виду в наших отношениях.

— Что? Мы же мужчины. Мы не лезем в подобные вещи, не принимаем их всерьёз. Так ведь?

— Вы с Тинни практически объявили всем на свете, что собираетесь жениться. Вы даже начали жить вместе. Но после этого приглашений на свадьбу никому не пришло. Через некоторое время люди начали забывать, а сейчас ты связался с очень аппетитной булочкой с Холма. На неё, должно быть, наложено заклинание «люби меня». Даже Дину она нравится она больше, чем Тинни.

— Я не увлечён ей, пока.

— Ты спишь с ней в одной постели. Один из вас не боится, что об этом узнают. Она разместила свой багаж в твоей комнате. Я уверен, это можно квалифицировать, как увлечение.

— Откуда ты знаешь?..

— Палёная проговорилась. Уверен, как бы случайно. Она сказала, что у дамочки совсем нет стыда.

— Скажу по секрету, она обладает чувством приличия и не пытается сознательно причинить боль кому-либо.

Когда я был молодым, в таких делах всё было гораздо проще.

Вошла Палёная и подозрительно посмотрела на нас, одобряя меня за выбор винной бутылки.

— Пришли леди для проведения вечерних процедур, мистер Дотс. А вам, мистер Гаррет, нужно познакомиться с ванной и не помешало бы сменить одежду.

Ей пришлось выслушивать то же, что и моей мамочке.

— Я принимал ванну на прошлой неделе! — притворно прохныкал я, как восьмилетний ребёнок.

Одновременно произошло множество событий, начиная с заявления Дина, что ужин будет поздно, потому что Морли занят с крысючками. Дотсу удалось пожрать в три горла, а потом поучаствовать в обычном ритуале в моем бывшем кабинете. Палёная ушла упорно трудиться в свой. Я выпил кружку пива и отправился спать. Я был сыт и пьян, а окружающий мир в любом случае не собирался позволить мне что-нибудь совершить.

Я просто желал сбежать в страну грёз до того, как начнётся похмелье.

— Я стану сознательней в следующем году, мама.

Проснувшись для общения с ночным горшком, я обнаружил, что не одинок. Кара шевельнулась, но не проснулась. Когда я забрался обратно на кровать, она вплотную прижалась ко мне. Мне показалось удивительным, что она могла находиться так близко и при этом не доставлять для меня неудобств. Я долго не мог уснуть, мучаясь вопросом, как Кара оказалась здесь, не мог вспомнить, оставлял ли окно открытым.

Сейчас оно было нараспашку. Воздух был прохладен. Тепло от Кары доставляло приятное ощущение.

81

Пулар Палёная была недовольна своим боссом, хозяином или партнером, без разницы, какой статус в тайне она присвоила мне.

Она вломилась в мою комнату в самый неподходящий момент, и прошипев что-то вроде: «Теперь я уверена в этом», — ушла.

Кару это не волновало. У неё были другие заботы.

Поход на первый этаж сразу показала, что новый порядок принят всеми, как установленный факт. Дин тепло встретил Кару, прекрасно обходился с ней без малейших намёков на неодобрение. Палёная была более официальна, но спрятала своё личное отношение за замком. Она не питала антипатии к Каре, у неё всегда были трудности связанные с любыми изменениями.

Для любого было бы трудно не полюбить Кару, когда она не была Неистовым Приливом Света. Кроме Пенни Мрак, у которой были трудности иного рода.

Морли обратил моё внимание на то, что я не заметил.

— Девчушка прямо кинжалы мечет взглядом в дамочку, когда думает, что никто этого не видит.

— А какой в этом смысл. Она не знает Кару, и та не представляет для неё угрозы.

— Тебе этого никогда не понять. Ты в настроении для сегодняшней лечебной тренировки?

— А ты сам готов к ней?

— Я буду заниматься самостоятельной ходьбой. Это тебе нужно заниматься. Ты уже стал жиртрестом.

Это преувеличение было крайне жестоким, но недалёким от истины. Я всё ещё испытывал озноб, но худшее осталось позади. Если бы я чаще пользовался дыхательной баней Дина, мой нос не закладывало бы соплями, а из лёгких не откашливались бы комки слизи размером с кулак.

Морли сказал:

— Будет весело, подготовка к нашей личной войне.

Я сомневался, что остальной мир оставит от нас хоть что-то, если против него будет сделано хоть одно враждебное движение. Большинство пытавшихся положить конец ужасам покинули этот мир.

Я был уверен, что страх распространения паники и правового беспредела серьёзно отягощал мозги всех властителей мира. Если страх перед охотой на ведьм действительно имел какие-то основания, это объясняло, почему могущественные и избранные замалчивали самое худшее.

— Возможно, мы обманываем сами себя, дружище.

— Без разницы. Всё, что мы сделаем, будет не напрасно, это укрепит наши тела и очистит наши души.

У него наступило бойцовско-жизненно-философское настроение.

Я улыбнулся и пообещал:

— Приложу все силы!

— Ты животное. Опять тебе смешно.

— Мне не нравятся люди, которые говорят подобные вещи.

— Я знаю. У тебя отличные модуляции в голосе. Все слова из речи маленькой умирающей девочки в комедии «Шафл».

— Чёрт. Уел меня. Как ты узнал?

— Я смотрю всё, что ставят в Мировом. И хорошее и плохое.

— А кто тогда сделал из тебя дуршлаг? Что ты такого увидел, отчего кто-то решил: сейчас самое время отправить тебя на тот свет?

— Хорошо. Теперь ты меня уел. Я страдаю провалами памяти. Жаль, что мне одному не понравилась пьеса. Аликс Вейдер со своими мерзкими приятелями пытались изображать детей в возрасте Пенни.

— А мне понравилось. Когда-то у меня самого были признаки старых дев. Это было романтично.

— Ты сентиментальный, романтичный идиот. Что, как напоминает мне моя изумительная память, Палёная не так давно достаточно подробно описала.

— Моя столь же несравненная память заявляет о том, что ты находишься у неё в базе сплетников.

— Это что, музыкальный инструмент? В оркестровой яме используется? Что за музыкант играет на басе сплетников?

— С тобой всё ладно?

— Это, наверное, от лекарств. А, может, я просто снимаю напряжение и преобразую его в глупость. Как думаешь, мы можем улизнуть отсюда, если будем очень тихо на цыпочках идти?

— У Палёной нет пока сигнализации на двери, но не думаю, что мы далеко уйдём. Она сядет нам на хвост. С её носом. Потом Седлающая Ветер набросится и напустит на нас фурункулы или что-то подобное. При условии если Покойник не проснулся, а то он заморозит нам мозги в голове.

— Похоже ты прав.

— Конечно, я прав.

— Он стопроцентно прав, — сказала с порога Кара.

А из-за её спины Палёная:

— Пулар Палёная согласна с этим.

Просто из упрямства я сказал:

— В таких ситуациях я больше всего скучаю по Мелонди Кадар.

Палёная уже взрослая женщина, что доказывалось тем, что она оставила последнее слово за собой.

— В таких ситуациях я скучаю по богомерзкому попугаю. И его ещё можно вернуть. Так ведь, мистер Дотс?

— Это может оказаться довольно скучной работой. Он ушёл с небесными эльфами, когда они в последний раз были здесь. Можно помолиться, чтобы он оказался для них неприятным, и они вернули его.

Я не стал комментировать. Не хочу, чтобы сумасбродные идеи зацепились у кого-то в голове.

82

Я вместе с Карой сидел в кабинете Палёной, держа под рукой стопку носовых платков. Палёная находилась за своим столом, старательно притворяясь, что ей не интересно.

— Держу пари, вы вчера нарыли дырку от бублика.

— Да вы экстрасенс. Я провела время с дочерью и Кипом, а также с Баратом.

Детишкам, судя интонациям, радости это не доставило.

— Ты ведь их не отшлёпала?

— Нет. Я была нежна, насколько это было возможно. До того, как там появился Барат, я вдалбливала Кеванс о необходимости прекращения кроватно-дружеских отношений. У них сейчас есть обязательства перед другими людьми.

— Любопытно, вы заметили это.

— Думаю, даже Кира заметила. Я, да не узнаю, если сама прошла через это. Она не хотела понимать этого, наверное, потому что они очень долго были против всего мира. А Кип, возможно, до сих пор не связан с Кирой телесно.

— Можете мне не рассказывать. Он её слишком сильно уважает. И не замечает противоречивости в своих действиях.

— Это всего лишь моё предположение. А ещё есть мы с вами. Кеванс прямо в лицо упрекнула меня в этом.

— Ой. А что сказал Барат?

— Он тогда ещё не пришёл. С его появлением Кеванс быстро угомонилась.

Палёная что-то писала, притворяясь глухой. Представляю, как всё сильнее запутываются её мысли о наших взаимоотношениях.

— У нас не та ситуация, чтобы говорить другим: «Делай, что я сказал!», — произнёс я.

— Это точно. Но тут есть большая разница.

— Расскажи о складе.

— Пусто. Нет даже пыли и паутины. Люди и эльфы поблизости от него не желают ничего рассказывать, только крысюки. Дворцовая гвардия всё убрала. Несколько человек остались рядом, чтобы отгонять Спецов директора Шустера и судебных колдунов Генерала Блока. Крысюки поговаривают, что уже существуют планы снести здание.

— Это незаконно. Лейб-гвардия не имеет права указывать людям, что делать за пределами Дворца.

Узнать, куда делось такое количество вещей со склада, не должно было составить труда.

У Кары уже был ответ. Крысюки рассказали ей и это.

— Всё оказалось в подземельях Учебника.

— Где?

Учебник был Королевским домом, стоящим отдельно от дворца. За последние несколько столетий его основным назначением стало проживание в нём королевских любовниц.

— Наёмные крысюки, разломали на дрова, что смогли, остальное разбили, мусор закопали. Человеческие части тел свезли в крематорий. Остальное отправилось в Учебник.

— Всё понятно, — сказал я. — Всё, кроме смысла.

— Думаешь, никакого нет? Обычно, при множестве свидетелей, не пытаются уничтожить улики.

— Не пытаются, если не могут избавиться от свидетелей.

— Ты считаешь, происходит что-то ещё.

— Возможно, это зачистка.

Кара встала, перешла, оценивающе посмотрела на мои колени, раздумывая, не устроиться ли на них.

— Только не здесь, пожалуйста, — сказала Палёная, не поднимая глаз. — Генерал Туп считает, что мы столкнулись с заговором против короны.

Я ждал продолжения. Кара отложила намерение приласкаться и тоже замерла в ожидании.

— Ну и?

— Может, его целью является уничтожение материальных ценностей?

Кара и я вытянули шеи в её сторону:

— Чьей целью?

— Боже, сами подумайте! Руперта! Предположим, что существует заговор против королевской семьи, но он хорошо скрывается. Собранные из кусков люди составляют его часть. Возможно, они должны создавать панику и заставлять выглядеть верхушку власти некомпетентной. Но Руперту не обязательно знать, кто эти плохие парни, чтобы поломать их игрушки. Если они захотят продолжать, им придётся провести большие закупки, что опасно, поскольку может их засветить.

Всё это казалось странным, но могло иметь смысл на фоне того, что Корона всё ломает и тащит к себе.

— Они считают, что не могут никому доверять, — сказала Кара.

— Палёная, скажи, что они правильно делают. Что в этом такого?

— Я поразмыслила и решила, для нас с тобой это по большому счёту без разницы.

— Ты думаешь?

— Думаю. Думаю, лучше бы мы бросили это дело. Думаю, нам надо сконцентрироваться на зарабатывании денег. Морли, я чувствую твой запах, заходи.

Дотс вошёл, ни капельки не расстроившись.

— Виноградная лоза отличный ресторан. Береги и лелей его. Позволь профессионалам устраивать пляски с демонами и проводить разборки с остальными, — сказала Палёная.

Странные вещи выходят из уст этой девушки.

— Палёная, ты права. Мне ещё и о Пальмах надо побеспокоиться. Я вернул их после потери группы клиентов из винных снобов, — не выражая эмоций, произнёс Морли.

Палёная дёрнула усами. Она догадалась, что Морли подкалывает её.

— А ещё я запланировал открыть рестораны возле двух других театров. Там можно было бы готовить морепродукты, — сказал он.

Я подыграл ему:

— Ты рассуждаешь об очень дорогостоящем продукте, брат. Сложно сохранить этот товар свежим, пока он проделает путь вверх по реке.

Он посмотрел мимо меня.

— Я хотел попросить, твою подругу стать партнёром. Она могла бы летать за свежими рачками, крабами, морскими гребешками и окунями, кальмарами, осьминогами, креветками и тому подобным каждый день.

— Торговля переходит в мир магии. Давайте рассмотрим всё с экономической и практической сторон, — рассмеялась Кара.

— И что получается? — спросил Морли.

— Это будет нецелесообразно, мистер Дотс. Я не могу ни летать так далеко, ни поднимать при этом нужный вес.

— Это была просто мысль. Есть ещё одна идея создать национальную кухню.

Это заинтересовало Палёную.

— Так было бы лучше. Людей, вероятнее, чаще позволяют себе свиные булочки, карри или что-то из того, что они пробовали с тех пор, как им исполнилось пять лет, чем желают потратить состояние, чтобы потом хвастаться тем, что ели кальмара.

— Ингредиенты тоже легче найти, — добавил Морли.

— А что это такое, кальмар?

— Это к Гаррет может лучше объяснить, — сказал Дотс.

Я рассказал о кальмарах, больших и маленьких.

— Некоторые из них меньше мизинца, а другие настолько крупные, что могут соперничать с китами. Мне кажется, киты, обычно, сами первые начинают.

— Крысюки не славятся, как гурманы, Гаррет, но стала бы грызть подобное только чертовски голодной.

— Хорошо отбитые и прожаренные в масле, они не так уж плохи.

— Чего мы вообще об этом разговариваем? — спросил Морли.

— Сам же начал. Забыл, как хотел сделать Кару богатой?

— Я здесь уже начинаю сходить с ума. Мне нужно выбраться отсюда и начать чем-нибудь заниматься.

— Твоё право, босс. Начнём вот с чего. Ты совершишь пробежку по коридору до кухни, развернёшься и побежишь к дверям, а затем рванёшь обратно сюда. И всё без перерывов. Я засеку время.

— Не будете ли вы так любезны, леди, закрыть свои уши? Я собираюсь говорить нехорошие вещи о Гаррете.

Палёная засмеялась.

— Это значит, он знает о том, что упадет в обморок, не закончив первый круг.

Морли нечего было возразить. Радости это ему не прибавляло.

Впервые за эпоху нашей дружбы, я оказался в лучшей форме, чем он.

— Вы закончили, надеюсь? Я могу снова заняться своей работой, пока внешний мир не лезет в наши дела?

— Можешь, — сказал я, мучаясь от любопытства над вопросом о том, что может занимать у неё столько времени и требовать такого количества бумаги и чернил.

Палёная укоризненно покачала головой, словно отчаялась дождаться, что мы доживём до празднования нашего десятого дня рождения. Она начала приступать к игнорированию самого нашего существования.

Я проворчал:

— Действуй. Так держать.

Я раздумывал, что взять на пробу, немного головокружительной воды, или пива премиум-класса. Но был ли в этом смысл, если мне придётся делать это в одиночку? И собираюсь ли я опять сам себя спаивать?

— Есть ли шанс, что злодеи, в конце концов, забудут о нас? — спросил Морли.

— Тупой вопрос, брат. Откуда, чёрт возьми, мне знать? Насколько я понимаю, у них должен быть нулевой интерес ко мне и совершенно незначительный к тебе, учитывая, что ты не можешь вспомнить, кем были те непонятные люди в первый раз.

— Гаррет, если бы я знал, то давно бы рассказал вам обоим, тебе и Белл.

Не сомневаюсь.

Раздался стук в дверь.

Палёная вздохнула, отложила перо и проворчала:

— Ну вот, начинается.

83

Нашим гостем оказался Генерал Туп. Он был в хорошем настроении, алкоголя не просил, решил, что чёрного чая будет вполне достаточно.

— Добились успеха? — спросил я.

— Мы узнали, откуда обычно поступала стеклотара. Братья Востозапад из Лифолда. Лоск и сыновья организовали перевозку, используя услуги Дастина Владыки Перевозчиков. Покупатели платили наличными и забрали товар в доке, пользуясь при этом собственным транспортом. Они закупили семьдесят два изделия, которые проступили тремя партиями, первая примерно через месяц после того, как ушло в консервацию существо из Мирового Театра.

Консервация? Где он услышал такое сложное слово?

— Между этими событиями есть связь?

— Сильно сомневаюсь насчёт этого.

— На складе не было и половины от этого количества, — сказала Кара.

— Двадцать шесть. У нас есть друзья в команде, которая перевозила их. Разбито было совсем немного.

— Это всё конечно интересно, — сказал я. — Но нам с этого какая польза?

— Польза в том, что мы теперь знаем, где они изготовлены. Команда Спецов уже направлена туда. Вот так. А вас что нового? Придумали что-нибудь?

Он посмотрел прямо в глаза Каре. Ему было известно, что она снова была на складе.

— Мы ничего не нашли. Ни пылинки. А ваши колдуны что-нибудь отыскали?

— Несколько бесполезных пылинок. Там всё вычистили профессионалы.

— Есть идеи, зачем заминают дело? — спросил я.

— Я точно знаю, зачем. Ладно, расскажу. Я зашёл к вам по пути домой из Дворца, где принц Руперт серьёзно покусал мою задницу. Он совершенно ясно дал понять, что всё делается для пользы свидетелей, которые не подозревают, что мне известно о том, что они видели. Корона желает избежать массовой паники. Это дело слишком важно, чтобы с ним разбиралась гвардия.

Я фыркнул.

Туп кивнул:

— Эксперты с Холма сказали, что Танфер неустойчив и нестабилен из-за высокого уровня безработицы и напряжения в межрасовых отношениях, возникших в результате окончания войны с Венагетой.

— Когда это наши лорды с Холма заботились об этом? — сказала Палёная.

Туп поднял руку.

— Истина не имеет ничего общего с этим. Они заметили одну правильную вещь. Скоро здесь действительно будет жарко.

Нужно, наверное, перенести свою кроватку поближе к Покойнику.

— Организованное манипулирование населением уже вовсю идёт, волнения из-за рабочих мест и запугивание мистическими событиями, могут спровоцировать беспорядки и охоту на ведьм.

— Слави Дуралейник, — произнёс я.

Туп посмотрел на меня, как на чокнутого.

— Просто предположение. Пару лет назад был слух, что он вернулся, тогда ничего не произошло, возможно, кто-то остановил его. Может это своего рода городская партизанская война.

— У тебя, оказывается, есть воображение, Гаррет. Если в этом присутствует политическая сторона, то источник, скорее всего, окажется внутри движения за права человека.

Я посмотрел на Морли.

Тот покачал головой.

— Бесполезно. Я не знаю, что делал, когда меня захватили. Но я не был на задании Эльфийской Оборонной Лиги. Это были какие-то чокнутые.

— То есть, тебя тогда взяли в плен? — задал вопрос Туп.

— Я… — Морли нахмурился. — Я так думаю. Само собой. Брр!

— Ну и?

— У меня было видение, что-то тёмное и вонючее. Обычно в таких местах держат людей под замком.

Палёная сразу вцепилась в него:

— Опиши запахи!

— Народ, прекращайте! Это была просто вспышка. Больше мне нечего вам добавить.

Он встретил мой взгляд и отвёл глаза в восточную сторону.

Жаль, что Покойник ушёл на перерыв.

Без всякой видимой причины я спросил:

— А где Пенни? Кто-нибудь видел её?

Никто не знал, где она. Бурная деятельности закончилась через несколько секунд, когда Кара заглянула в комнату Покойника. Пенни была там с Птицей, который учил её рисовать.

Вернувшись в кабинет Палёной, я спросил:

— Когда Птица успел появиться?

Никто не видел. Заинтригованный, я потопал на кухню, спросить Дина. Тот тоже не имел понятия, зато его имели Плеймет и Доллар Дан, находившиеся там. Доллар Дан сказал:

— Художник пришёл одновременно со мной. Молодая девушка впустила нас.

Любопытно.

— Спасибо.

Я поспешил обратно к остальным, где пересказал Палёной рассказ Доллара Дана.

— Я побеседую с Пенни. Она осторожна с незнакомцами, но должна предупреждать о своих друзьях.

— Больше никто ничего не хочет мне рассказать? — спросил Туп.

Вот чёрт. До него дошло увиденное.

— Расскажите сначала, что есть у вас. Я на сто процентов открыт сейчас, поэтому расскажу после этого всё, что вы не знаете, — сказал я.

Он мне не верил, но продолжил сотрудничать со мной, рассказав мне о том, что разузнала гвардия. Я сказал ему:

— Вы узнали гораздо больше, чем мы здесь. Что, по-вашему, мы можем скрывать от вас?

— Ты всегда так делаешь. Ты по природе своей не способен…

— Капитан, прекратите, — это сказала Седлающая Ветер, Неистовый Прилив Света. — Думаю, у вас самого имеются природные недостатки.

Капитан?

— Есть, мэм, — кротко ответил Туп.

— У нас, возможно, будет что-то попозже. Вы первым из наших знакомых посетили нас сегодня, — сказала Палёная.

Я попробовал вспомнить всё, что скрывал, чтобы не путаться, при изложении фактов.

Туп решил сменить тему:

— Принц Руперт просил передать, он желает видеть тебя, Гаррет.

— Зачем?

— Попытается предложить тебе ещё раз работу. Скрытный Фелхск оказался не так порядочен, как принц надеялся.

Я пожал плечами:

— Меня это не интересует.

— Скажи об этом ему сам.

— Мне некогда. Я занят здесь.

— Гаррет, с тобой хочет говорить наследный принц.

— Если это так важно, то он знает, где меня можно найти.

Туп посмотрел на меня так, словно застал писающим на алтарь.

Я вел себя возмутительно, но счёл, что Руперт был чересчур занят, чтобы обижаться.

Кто-то постучал в дверь.

84

Этим кем-то оказался кузен Хитер Тейт. Палёная проводила его в кабинет. Он протянул ей потертый кожаный курьерский портфель. На нём был вытеснен, уже почти стёршийся, фамильный герб Тейтов.

— Эти люди будут свидетелями того, что я передал вам. Будьте любезны, вскройте его и расскажите всем, что там.

Говорил он смело, но смотреть в глаза избегал.

Палёная открыла дурацкий коричневый портфель, достала бумаги, прочитала и произнесла:

— Это ответ от Объединённой корпорации на наше заявление о том, что мы не получили причитающиеся нам ежеквартальные дивиденды. Здесь депозитарная расписка, оформленная по всем законам. Причём, прошу заметить, датированная сегодняшним числом. Ещё здесь письмо с извинениями от Нестора Тейта, признающего небрежность, объясняемой тем, что из-за посторонних отвлекающих факторов главный бухгалтер забыл провести большое количество выплат дивидендов. Возможно, вследствие неадекватных поступков члена семьи, который не должен иметь доступа к финансовой службе.

Вот как. Это моя вина, потому что у Тинни на уме кроме бизнеса были и другие вещи. Но если это не смогут повесить на меня, то найдут подставное лицо, на которое всё свалят.

— Они хотят свалить всё на Розу.

— Может быть. Если это её вина, — сказал Хитер.

Я взглянул на Морли. Когда-то давно между ним и неуравновешенной кузиной Тинни Розой была пылкая история.

— Первый Закон, — произнёс он.

— И немного удачи.

— Спасибо, Хитер. Передай своим дядям, что мы поражены скоростью и вежливостью их ответа. Не желаешь ли прохладительных напитков, перед возращением по такой жаре? — предложила Палёная и занялась снова писаниной.

— Нет, спасибо. Но я хотел бы получить письменное подтверждение того, я был здесь, а вы получили то, что мне поручили доставить.

Мне начинал нравиться этот Тейт. Держался своей позиции. Очень умной позиции.

— Уже сделано, — сказала Палёная. — Генерал, вы и Седлающая Ветер добавите свои печати? Сделаем факт передачи абсолютно законным?

Я даже начал бояться, оба согласились на просьбу. Моя маленькая девушка точно знала, что делать и так по деловому, что никто и не думал возражать.

Она с каждым часом всё сильнее наводила на меня ужас.

По едва заметной усмешке Тупа, я понял, что он заметил медленное сползание моего статуса в этом доме до уровня мальчика на побегушках.

Хитер несколько раз немного поклонился и направился к входной двери, вооружённый своим потрёпанным портфелем и нотариально заверенной квитанцией. Умница Гаррет добровольно вызвался выпустить его, но это никого не могло одурачить. Даже Хитера, который сказал мне, когда я открыл дверь:

— Мне очень жаль. У меня ничего нет для тебя от Тинни. У неё вдруг совсем не стало ни для чего времени. Она то всё утро занимается ерундой, то работает ночи напролёт с бухгалтерскими книгами, — он засосал в себя бушель воздуха и выпустил его в длинном, печальном вздохе. — Мужик, думаю, она сдалась. Она перевезла свои вещи обратно в поместье, после того как крысючка не позволила ей повидать тебя. Марми сказала, что слышала, как она плакала вчера вечером.

Он поднял руку и положил на моё левое плечо.

— Не знаю, что я должен чувствовать, мужик, но она страдает. И, думаю, ты в этом есть доля твоего участия. Она падает в пропасть. Я, по теории, должен находиться на её стороне, потому что она член семьи, но… Я вовсю пытаюсь объяснить, что семья не будет недовольна тобой, как ты, наверное, думаешь. Мы не собираемся портить отношения с тобой. Если ты, конечно, не совершишь какую-нибудь глупость.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь снова увидеть Тинни.

— Спасибо.

Это слово сильно удивило его.

Разве мы стали врагами? Он пытался сказать, что нет. Но я не мог понять, что происходит. Деловая удача была на стороне Тейтов. В наши дни их основное производство создавало диковинки, которые порождал разум Кипа. А нехороший человек Гаррет имел чрезмерное влияние на гениального мальчишку.

Они будут хмуриться, ворчать, но не станут кусать кормящую их руку.

Возможно боги, помогут нам всем, и Кип никогда не иссякнет.

По всему выходило, что всё будет идти так и дальше.

Является ли страх перед семьёй твоей девушки достаточно сильной причиной сохранять прежние договорённости?

85

Я остался на крыльце ждать Саржа и Рохлю. Надеюсь, эти двое никогда не будут участвовать в мерзких соревнованиях «Последний остаётся в живых». Рефери признал бы ничью после двадцать седьмого раунда.

— Эй, джентльмены. Что случилось?

— Мы просто завернули посмотреть, как идут дела у Морли, — сказал Рохля, явно нервничая.

— Покойник спит.

— Ты всегда так говоришь.

— Обычно так и бывает. Даже если сейчас это не так, вам придётся зайти, чтобы увидеть Морли. Кроме того сейчас уже поздно, вы в его радиусе действия.

Они поднялись по ступенькам.

Я догадался быстро броситься вперёд, вытащить Морли из кабинета Палёной, и закрыть туда дверь до того, как его парни заметят Генерала Тупа. Не нужно, чтобы они задавались вопросом, что главный свистун делал столько времени в моём доме, так близко от их босса. Я отвёл их в комнату Покойника.

Рохля пожаловался мне:

— Не нравится мне здешняя обстановка. Жутковато. Но зато прохлада приятная.

— Я тоже не очень люблю бывать здесь. Но насчёт прохлады ты прав. Пенни, любовь моя, ты можешь ещё раз показать этим джентльменам картинки, которые сделали вы с Птицей?

У девушки хватило нахальства пробормотать:

— Джентльмена я с первого взгляда узнаю, и в этой комнате его нет.

Сарж сказал:

— Ого, а она симпатичная. Мне такие нравятся. Не желаешь продать её?

Пенни дала ему отпор. Старые Кости внушал ей уверенность. Она ответила:

— Мы не «делаем» и не «картинки».

Последние вскоре появились, она выполнила мою просьбу.

Я наклонился к Саржу и прошептал:

— Малоизвестный факт. Сам всё время забываю. Малышка — сводная сестра Белинды.

— Ой!

Хотя Белинда очень редко демонстрировала свою заботу о ней.

Парни совершенно не обратили внимания на изображение мужчины. Если бы рисунки женщины в коже изготовила не известная им теперь застенчивая девушка, уверен, они выдали бы несколько хамских восторженных комплиментов о её натурщице.

— Парни, вы узнали кого-нибудь из этих людей? — спросил Морли.

Головы отрицательно мотнулись. Сарж заявил очевидное:

— Я не отказался бы познакомиться с ней поближе. Особенно, если она испытывает слабость к старым, лысым и толстым парням.

— Вставай в очередь.

— Согласен.

— Мужчина тоже важен. Я видел его, но не могу вспомнить, когда и где. Он главарь воскресителей. Его имя Нат, Ната, Натан, как-то так, — вставил своё слово Морли.

Кореша покачали головами. Рохля сказал:

— Нам никогда не приходилось иметь дел с таким уродом.

Я поверил ему. В это время заявил о своих правах внешний мир, причём очень громогласно, вызывая, как обычно, сильнейшую ненависть.

Полезно знать, что Морли окружил себя помощниками с моральными ограничениями.

Моё любопытство было удовлетворено, я оставил Морли с его командой и вернулся в кабинет Палёной.

— Подержите дверь закрытой ещё несколько минут.

Я пошёл назад к входной двери, в которую барабанил Джон Спасение.

86

— Не буду входить, Гаррет. Времени нет совсем. Вот записи, которые я сделал при обходе костюмерных магазинов. Они должны тебе пригодиться.

— Спасибо. Как дела у Тинни?

— Пока, на удивление, изумительно. Но мы не сильно продвинулись, и у неё ещё будет много возможностей статьсамой собой до начала выхода шоу. Я держу Аликс Вейдер в качестве дублёра. Такая конкуренция должна сохранять в ней напряжение.

— Если ты выдержишь Аликс.

— Я определился с тем, что могу сделать для девочки. Для Страсти.

— Слушаю, — я постоянно осматривал округу. Уверен, за нами следят, но никого обнаружить не мог.

Морли, Сарж и Рохля вышли из дома, помешав мне сконцентрироваться.

— Чего ты носом водишь? — спросил Спасение.

— Насморк ещё не вылечил.

Я солгал. Мне был знаком человек, который мог оставаться невидимым при проведении слежки. Но иногда он выдавал себя, по причине редких личных встреч с мылом и водой.

Я не унюхал ничего необычного.

Спасение, отпихнутый в сторону Саржем и Рохлей, хмуро проговорил:

— Я соберу автографы актёров на экземпляре пьесы и отправлю ей. Один из репетиционных вариантов. Через тебя, а то ещё неправильно поймёт. А ещё вложу в него пропуск в мою ложу.

— Это лишнее, Джон. Она будет уверена, что ты хочешь забраться к ней в трусы.

— Думаешь?

— Знаю. Страсть пока прожила на свете немного лет, но они были достаточно суровы, чтобы превратить её в абсолютного циника.

— Это ужасно. Она ведь, похоже, смышлёная девочка.

— Так и есть. Она же считает себя реалистом. Я понимаю твои чувства и испытываю такие же. Она не должна растратить себя попусту, оставаясь в прежнем положении. Но, мне кажется, она не протянет первой руку в поисках спасения.

Спасение кивнул.

— Она решит, что её желают втянуть во что-то ещё более худшее.

— Это точно. Пока не предлагай ей ничего. Если увижу её снова, постараюсь тонко узнать, что она думает.

Морли махал ручкой своей армии и подслушивал. Он сказал:

— Ты тонок с женщиной, Гаррет? С трудом себе представляю подобное.

— Может, ты и прав.

— Спасение, выбирай то, от чего вреда меньше. Пусть Гаррет передаст ей, что она может приходить на репетиции, когда захочет. Это предложение ни к чему не обязывает. Ничего страшного не произойдёт хоть придёт она, хоть нет. Это будет её личный выбор. Она ничего не будет должна.

У нас со Спасением открылись рты.

Морли пояснил:

— Это будет выглядеть дружеским жестом, а не попыткой купить её расположение. Закрой рот, Гаррет. Ворона влетит и яйца там отложит.

Он зашёл внутрь, оставив приоткрытой дверь.

— А это идея, Джон, — сказал я.

— Так и поступим.

Я поблагодарил его за записи и проследовал за Морли, остановившись только, чтобы добавить:

— Передай своей охране, чтобы пропустили Страсть, если она появится.

Будет странно, если Майк разрешит своей звезде свободу перемещений.

— Хорошо. Я буду на второй сцене по утрам, с шести до трёх. Потом мы сворачиваемся, чтобы дать место для подготовки к представлению «Короля Кристина». Мы почти всегда уходим не в компании, а поодиночке. У всех есть свои дела, — он усмехнулся.

«Король Кристин» был не его. Данная история была о принце, который родился девочкой, но её отец скрыл этот факт. Романтичная комедия предназначалась для женской аудитории. В ней недавно коронованный король Кристин влюбилась в Валдона из соседнего королевства, а в это же самое время, её советники желали развязать войну.

У этой пьесы из-за её популярности существовало множество вариаций. Иногда оказывалось, что Валдон тоже девочка. Или принцесса, на которой король должен жениться, был симпатичным мальчиком в одежде противоположного пола. По ходу действия допускалось множество двусмысленностей и проказ со стороны друзей.

У романтичных комедий нет перспектив, но на них хороший спрос в краткосрочном периоде. Они хорошо заполняют промежутки между большими драмами, которые привлекают постоянных клиентов.

«Королева Фей» сменит «Короля Кристина», как только у Джона Спасения будет готово представление.

Я запер дверь и пошёл в кабинет Палёной. Как раз вовремя, Дин и Плеймет принесли чай и бутерброды. С новым снадобьем Плеймет стал выглядеть намного лучше. Он улыбался, не прикладывая к этому усилий.

Я одной рукой ел, а другой листал записи Джона Спасения и других, потом передал их Палёной. Она всё это время сохраняла чересчур серьезный вид.

— Мне нужно знать что-то из этого? — спросил Туп.

— Тут в основном сплошное разочарование. Плюс инструкция о том, что должна, по его мнению, написать Палёная в письме женщине, с которой он хочет встретиться, чтобы та не знала, что письмо от него.

— Он собирается сейчас создавать романтическую комедию?

Туп подозрительно посмотрел на меня. Он был готов разозлиться на мою ложь, хотя я просто переиначивал истину.

— Есть предложение. Проверьте своё заведение. Поищите, вдруг, кто закупал большое количество костюмов, — сказал я.

— Мы закупили уже. Собираемся одеть патрульных в единую форму к следующему кварталу.

— Думаю, это снимает кое-какие подозрения…

— Ты решил, что это были мы после всего случившегося?

Нет, но я желал отвлечь внимание, и в записях Джона Спасения действительно упоминалась Гвардия, в качестве клиента костюмеров, для создания униформы рядовым и ярких мундиров для их командиров.

Я заговаривал зубы. Палёная показывала ловкость рук. Несколько листов записей исчезли из виду.

— Сдерживай свои обструкционные рефлексы и передай записи Генералу.

Она вручила их мне, я вручил их Тупу. Она сказала:

— Генерал, будьте любезны, передайте их после прочтения Седлающей Ветер.

Вот так записи пошли по кругу. Туп проворчал:

— Ты жульничал. Это проверка с костюмами…

— Вам же сказали, Генерал. Ваши способности к пониманию услышанного, похоже, начинают сильно ослабевать, вследствие решительного опустошения наших запасов спиртного, — сказала Палёная.

Она рассмешила меня. И даже, вполне возможно, была права.

Моя память от этого часто страдает.

Туп проворчал:

— Так, я немного опаздываю, — он встал, размял спину. — Но ещё успеваю.

Палёная помахала рукой. Я проводил Генерала до двери и спросил:

— Почему вы всегда ходите в одиночку? Отказались, наверное, от эскорта.

— Когда я один, то могу ходить и смотреть что хочу и куда хочу.

— Чёрт. Я этот вопрос не рассматривал с такой стороны. Ладно, иди, отшлёпай парочку плохих парней.

Заперев дверь, я бегом бросился назад в кабинет Палёной.

— Морли. Ты понял, что попало к нам в руки?.. Всё ясно, вот почему столько времени его не было слышно.

Он крепко спал.

— Ладно, Палёная. Давай займёмся делом. Кара, мы придержали кое-какие материалы. Я хочу, чтобы вы увидели сначала их.

В записях, оказавшихся в руках Тупа, не было имён людей, которые заказали товары, возможно, использованные для организации полуночного премьерного представления.

Женщина, называющая себя Констанция Алгарда, получила заказанные семьсот ярдов грубой серой шерстяной ткани и счет на высококачественные деревянные наручи двенадцати футов длиной. Наручи из легкого тропического дерева, которое ценится за лёгкость обработки. Молодая женщина, назвавшаяся Кеванс Алгарда, заказала две пары сапог фасона «трахни меня» из наилучшей чёрной кожи у сапожника, связанного с портным, специализирующегося на фетишной одежде. Вышеуказанный сапожник полагает, что эта же женщина является постоянным клиентом изготовителя париков, находящегося поблизости. Сапожник целую поэму пропел о женской фигуре Алгарды.

Человек, который утверждал, что его зовут Барат Алгарда, оплачивал все заказы. В обоих случаях покупки были без доставки. Эти люди перевозку организовывали сами.

Джон Спасение совершал чудеса, просто будучи Джоном Спасение.

— Этого не может быть, — сказала Кара.

— Согласен.

— Я тоже, — сказала Палёная. — Вот поэтому я и спрятала записи. Как и просил Гаррет.

Я сказал Каре:

— Это дело и вас касается. Вы должны быстрее шевелиться. Туп и Шустер тоже займутся этим. Их заставят суетиться люди из Дворца и с Холма.

Пока только Плоскомордый прошёлся по вспомогательным театральным магазинам до Спасения.

— Я начну с Барата. Не знаю, где он получил деньги, но если это он…

Она быстро выбежала, но свернула налево в сторону кухни и лестницы, вместо входной двери.

Я взглянул на Палёную. Та сказала:

— Я не думаю, что это была наша троица. Только если старуха… Нам нужно быть осторожней.

— Думаешь, Животень будет подставлять свою плоть под удар?

— Большинство из чудовищ с Холма будет. Меня беспокоит то, что нас могут обвинить из-за наших связей.

— Хм.

Похоже, я выбрал неподходящее время, чтобы путаться с Седлающей Ветер.

— Плохо, что она единственная, кто может выйти наружу. Кто-то должен взять рисунки и показать сапожнику, изготовителю париков и фетишному портному, — сказала Палёная.

Становится всё страшнее и страшнее.

— Ты должна была вспомнить об этом прежде, чем она ушла.

— Я скажу ей, когда она вернётся.

87

Плеймет, вынужденный наклониться из-за своего роста, встал в дверном проеме.

— Дин сказал, кушать подано. Вы будете есть первой партией.

Мы с Палёной в спешке вскочили со своих мест. Она сказала:

— Тебе ещё нужно разбудить его.

Морли не отозвался на вести о еде, хотя он и навёрстывал упущенное за последнее время.

— Разбужу, когда вернёмся.

Мы оставили Плеймета, устанавливать раскладные столы.

Дин наводил порядок. Кухонный стол был поставлен так, чтобы постояльцы могли войти, взять тарелки с ложкой и, обойдя стол, наложить себе еды из блюд и чаш, а затем, прихватив уже наполненную кружку пива или чая, уйти. Плеймет держал дверь открытой из-за отсутствия свободных рук.

Палёная ещё раз предложила мне разбудить Морли:

— Нужно начинать выводить его на нормальный режим дня.

Я отложил тушку жареного цыпленка охлаждаться и пошёл за своим лучшим другом.

— Не изображай из себя страдальца, Гаррет. Ты же видишь, он не собирается просыпаться. Иди, ешь.

Плеймет принёс кувшин, когда я ещё чавкал первую ножку. Он пересёк холл, чтобы собрать там народ. Доллар Дан, облизывая жир со своих усов, вышел и отправился в прихожую.

Пенни и Птица казались обрадованными ужину. Мне казалось, что Птица не часто имел возможность хорошо покушать.

Доллар Дан вернулся обратно с Джоном Растяжкой.

— Как раз к ужину, — с осуждающим тоном сказала Палёная.

— Не в этот раз, сестра. Я только что съел отличный пирог с сыром. Ты же знаешь, я и сам могу прокормить себя.

Палёная в основном налегала на овощи. Она напала на печёный картофель, извинений от неё не досталось ни брату, ни картошке.

— Есть новости? — с набитым ртом промычал я.

— Новости плохие, и это хорошо. Мы обнаружили три места, пахнущие смертью и химией. Два из них очень похожи на склад в Квартале Эльфов, особенно тем, как они вписываются в окрестности.

Он дал примерные адреса.

— В этих районах совсем нет людей.

— Точно. Хотя столько гномов вернулось в горы, а в их районы заселились люди, но сплошь иностранцы, ни слова не понимающие по-карентийски.

— Хорошо. Хорошо. А что с третьим местом?

— Там всё немного не так. Запах смерти и химии тоже есть, но не такой сильный. Всё перебивает зловоние человеческого безумия и ужаса.

— Где оно?

— В Причале. Тоже заброшенный склад. Мои подчинённые не смогли близко подобраться. Кругом охрана.

— Ну, наконец-то мы сдвинулись с мёртвой точки, Палёная! — сказал я.

Плеймет появился с ещё одним кувшином и кружкой для Джона Растяжки. Потом снова вышел, но через минуту вернулся. Он принёс самому себе ужин и присоединился к нам.

— На кухне большая толкучка. Я не мешаю вам секретничать?

— Не думаю. Ты часть игры. Как твоё самочувствие?

— Лучше, чем было в последнее время. Этот Колда в верхних строчках списка хороших людей.

— Скажи это ему, когда увидишь. Его не часто гладят по головке.

Палёная и Джон Растяжка промолчали. Они относились к тем, у кого были сомнения по поводу Колды.

— Что будем делать с этой полученной информацией? — спросил Джон Растяжка.

Учитывая наше с Морли состояние, логичней всего было передать её гражданской гвардии. Но у них были свои проблемы и их могли отстранить от дела до того, как они хоть что-то сделают.

— Твои подчинённые не заметили никого больше шныряющего вокруг?

— Нет. А что?

— Мне как-то не верится, что мы можем узнать что-то раньше тех, кто, как предполагается, должен заниматься розысками.

Палёная, одновременно копаясь в своих бумагах в поисках каких-то записей, сказала:

— Не забывай о том, что мы не пытаемся бороться с проблемами, заметая их под ковёр.

— Они не выглядят чересчур сложными, — высказал мнение Джон Растяжка.

Морли захрипел так, словно начал захлёбываться мокротой, но справился с этим до того, как Плеймет подошёл к нему. Он на мгновение открыл глаза, но не проснулся при этом.

— Вот оно, — сказала Палёная.

— Что там у тебя?

— Перечень объектов зарегистрированных за Констанс Алгардой. Ни один из них не совпадает с объектами, найденными Смирением.

— Будет интересно узнать, кому они на самом деле принадлежат.

— У нас здесь нет людей, которых можно было бы отправить выяснить это.

— Я могу сходить. Доллар Дан со своей командой справится и без меня.

Палёная задумалась.

— Может тебе это без разницы, но… как быть с Тинни? Ты оставишь дом для поисков каких-то собственников, а не из-за неё?

— Я всегда так делаю. Извинюсь потом.

— Сегодня уже поздно что-то делать. Я составлю список.

Нашла молодого. Тоже мне, взрослая крысючка указывает мне, что делать.

Когда Бог писал судьбу у меня на лбу, то изобразил иероглиф, означающий, что я буду игрушкой для представляющих половину мира существ инь.

Морли что-то пробормотал.

Плеймет вскочил с места.

— Я принесу ему поесть.

Я подошёл, поднял за подбородок голову Морли.

— Все хорошо, Гаррет. Я просто спал. Уже проснулся.

— И бурчишь.

— И хочу переломать кое-кому кости. Мне снился сон.

Я сдержал рвавшиеся наружу остроты. Это могло оказаться важным.

— Я очень смутно его помню. Но парень с картины, нарисованной чокнутым, был там. Он приковал меня на цепь в какой-то дыре. Пытался гипнотизировать меня. Я там был не один. Было ещё много других. Но их положение было другим, — он поднял руку, увидев, что я собираюсь начать расспросы. — Больше мне нечего добавить.

— Возможно, это происходило, когда ты был в плену.

— Я, вероятно, пытался сбежать. Наверное, они порезали меня, когда поймали.

— Звучит логично, — я вспомнил, что Белинда до сих пор не нашла потерянных ею свидетелей. — Эй, у Белинды есть одна из тех деревянных масок и несколько обрывков серой ткани, которые она нашла там, где, по её предположениям, на тебя напали.

Морли одновременно с Палёной воскликнули:

— Что?

— Когда мы, в первой или во второй беседе, обсуждали произошедшее с тобой, она рассказала, что ходила в то место, где на тебя напали. Свидетель водил её. Там она и нашла маску, когда осматривала окрестности.

— Ну и что? — спросила Палёная.

— А то, что у нас есть кое-какие улики, о которых никто не знает. Все остальные были конфискованы.

— Это всё конечно интересно, но нам-то что с этого? То, что нашёл Джон Растяжка, долго в тайне не продержится.

Вопрос хороший. Может, я просто хотел чувствовать себя умнее других. А, может, просто чувствовал в себе потребность действовать.

Как близко нам удалось подобраться?

Мы не знали, кто на самом деле были эти злодеи. Не знали, что они собираются предпринять. Теория Директора о заговоре с целью свержения монархии, казалась маловероятной. Большинство всё же считало, что здесь замешана политика. Возможно, потому что политики, по их мнению, повсюду лезут.

Мы не знали, за что наделали дырок в Морли, но у меня были предположения.

Он видел то, что не должен был. Поэтому его схватили и заперли, по всей видимости, с другими пленниками. Кто-то попытался загипнотизировать его. Так как Морли есть Морли, то нашёл способ сбежать. Его похитители обиделись. Пытались преследовать его. Он рванул в Квартал Эльфов, рассчитывая, что он сможет там оторваться от них. Чужаки, угрожающие существу с кровью эльфов, долго не выживают в том районе.

Он так и не добрался туда. Наверное, заранее предупреждённый народ с этого поганого склада перехватил его.

Эти люди и серые лохмотья оставили его умирать. Его тело не представляло ценности, потому что было нечеловеческим. Позже, они узнали, что он выжил. Белинда и я вывели их на «Огонь и Лёд». Они попытались добраться до него там. На случай провала они подкупили Брата Хото. Хото известил их, что Морли ничего пока не рассказал.

В конце концов, они организовали рейд на мой дом. Что закончилось неудачей.

Сейчас они залегли на дно. Ложный след был оставлен, а отвлекающий маневр выполнен.

Чем больше я размышлял, тем менее вероятным казалось, что посеянный хаос имел отношение к политике.

Но к чему это имело отношения, я представить не мог.

— Гаррет? Ты ещё с нами? — отвлёк меня от мыслей Морли.

— Знаю, ты не часто видал подобное, но я думал. Где-то в твоей башке сидит крупица информации, хотя ты и не знаешь какой, которая может испортить жизнь людям, замешанным в интригах воскресителей.

— Они, может, так и думают. Ну и что? У меня до сих пор есть только общее представление о месте, где меня держали в загоне.

— Держали в загоне? — набросилась на него Палёная.

— Я не совсем точно выразился. Больше было похоже на грязный подвал. Там сильно воняло из-за тесноты…

— Ты был не один.

— Я говорил уже об этом.

— Кто-нибудь ещё бежал вместе с тобой?

— Не знаю.

— Если бы они делали это или обсуждали, информация всплыла бы, — сказала Палёная.

— А может быть такое? Что если наши злодеи не ждут, когда люди умрут, чтобы использовать их? — спросил я.

Морли напомнил мне:

— Исчезновение большого количества людей вызовет много шума.

— Нет. Мы уже думали об этом. Туп собирался заняться этим вопросом.

— Используют Малое Угрюмое Болото, — сказала Палёная. — Преступников. После приговора они всё равно, что трупы. Никто не верит, что они выживут. Если бы ты был начальником, то мог бы продать их, а списать, как умерших в болоте.

— Они не обязаны возвращать тела, — сказал я и добавил: — Иначе многие вопросы «что» и «как» могли бы отпасть сами собой. Было бы неплохо случайно наткнуться на ответ «почему».

— Просто нужно потерпеть. Всё само всплывёт на поверхность, если группа прикрытия не упрячет Тупа и Шустера в их же собственные камеры, — сказала Палёная.

Морли зарычал. Он считал себя более здоровым, чем был на самом деле. Сейчас он представлял опасность для себя самого.

— Парни, перед тем как что-то предпринять, подумайте, — сказала Палёная. Она оттолкнулась от спинки стула, встала и вышла из комнаты.

88

— Гаррет, подойди лучше сюда, взгляни на это.

Я подошёл. Она наблюдала в дверной глазок.

Я поменялся с ней местами.

Обзор был мал, но его хватало, чтобы встревожить.

— Давай поднимемся наверх, оттуда лучше видно.

Я, пыхтя и отдуваясь, добрался до окна, служившего любимым входом для Кары. Палёная перегнулась наружу для лучшего обзора.

— В этот раз твой длинный язык добился своего.

Большая карета и крытая повозка остановились напротив нашего дома. Возницы отцепляли лошадей. Похоже, мужчины в странной униформе собирались задержаться здесь на какое-то время.

Их было двенадцать среди остальных.

Ещё один большой фургон и более скромная карета подвезли ещё дюжину мужчин. Возницы получили команду распрягать фургон.

Из меньшей кареты вышел офицер. Он осмотрел улицу, потом мой дом, кивнул, развернул и сверился с большим листом бумаги. Он гаркнул. Парень, похожий на профессионального главного сержанта, подошёл к нему после ответного рёва четырёх мужчин, устанавливающих навес возле большой кареты. Она была с трубой. Дым начал медленно подниматься из неё.

Главный сержант стоял возле офицера. Он ткнул в сторону карты мясистым указательным пальцем. Офицер кивнул. Спустя мгновение десять вооружённых мужчин окружили мой дом. Остальные продолжили превращать большую карету и два фургона в жильё, используемое вдали от своего дома.

— Чёрт возьми, чего им надо? — пробормотал я.

— Они хотят заблокировать нас.

— Но это же дворцовая гвардия. По крайней мере, большинство из них. Они-то зачем здесь?

— Гаррет, ты слышал, что я только что сказала?

— Ей богу, это смешно. Принц Руперт не стал бы посылать всех своих дуболомов, только потому, что я не бегаю вокруг него, как добренький, умеющий разговаривать, бультерьер.

— Думаешь? Может, учтёшь изменившиеся обстоятельства? Кто-то же послал их. Если ты знаешь кто, и мне расскажи. Ну и на кого эти парни работают?

— На короля? Ну, считается, что они его защищают. Но причём здесь я? У него не должно быть причин преследовать меня. Он никогда даже не слышат обо мне.

Палёная поинтересовалась:

— А ты в этом уверен? Он желает изолировать от остальных человека, провоцирующего беспорядки, а его ближайшие советники с Холма поддерживают это решение. Где собираются все проныры? Здесь.

— В этом есть смысл, если на Руперта оказывают давление.

— Глупоголовый. Забудь про Руперта!

— Ладно.

Принца Руперта, всё равно, здесь не было, что не давало делать выводы. Сужало возможность рассуждать, но не мешало делать глубокомысленные предположения.

И это было ему не по карману.

— Сперва, нам нужно выяснить, что к чему.

— У тебя в ушах пробки? — спросила Палёная.

— В смысле?

— Я же только что сказала. Это блокада, болван. Никто не сможет ни войти, ни выйти. Людей могут арестовать за преступное знакомство с тобой. В конце концов, мы умрём от голода.

— Ты бы разбудила Покойника, пока нас не довели до этого.

— Я уже думала над этим.

— Вот дерьмо! — воскликнул я.

Большая чёрная карета Белинды свернула с Перегона Чародея на Макунадо. Как обычно в сопровождении пешего и конного эскорта.

— Она может выяснить, в чём дело, — сказала Палёная.

— Или устроить катастрофу, если выпила.

Белинда не была пьяна. Она вела себя почтительно и учтиво в беседе с офицером, который не узнал её. Я видел, какой жуткий гнев переполняет её.

— Пока у нас всё идёт хорошо, будем надеяться, что она не станет пить ничего крепче пива до того, как успокоится. Вооружённая банда Короны по численности превосходит её Синдикат.

Палёная хмыкнула. Она молчала, пока карета Белинды не пропала из поля зрения.

— Мисс Контагью проницательна, но и опасна. Она лично уладит это недоразумение между ней и дворцовой гвардией. И их банда не больше, чем у неё.

— Дерьмо! — снова воскликнул я. Дворцовая гвардия по численности не превышала пятьдесят человек, если у них были заполнены все вакансии. Двенадцать предназначались для наследного принца, остальные для короля. Это значило, что большая часть гвардии короля сейчас находилась снаружи.

Белинда, если зальёт в себя горячительного, может решить, что сумеет справиться с ними.

Я спросил Палёную:

— Похоже, некоторые из этих парней не являются настоящими солдатами.

На одних форма плохо сидела, у других лица были побриты не так чисто, как положено.

— Ты прав. Хорошая уловка. Если бы Седлающая Ветер была здесь, думаю, она узнала бы людей из частного патруля с Холма.

Если это было правдой, то Белинда могла вляпаться по собственной воле в ещё большую кучу какашек.

Эти люди могут объявить войну, если она будет дёргать их за усы. Но такая перспектива не заставит её остановиться и задуматься ни на мгновение, даже трезвую. Она всю свою жизнь жила под прицелом.

— Это может плохо кончиться.

— Да. Я пойду вниз к Дину. Проведём инвентаризацию, для планирования наших возможностей на случай осады.

— Жаль, у меня нет арбалета. Я мог бы снять этих парней.

— Ты что, серьёзно?

Конечно, нет.

— Им тоже будет не сложно подобраться сзади и поджечь дом.

— Палёная, я пошутил.

— Не делай при этом такое серьёзное лицо.

Она потопала вниз.

Даже такой умнице, как она, было сложно разобраться во всех аспектах человеческого юмора.

Естественно, не только одна она не понимала меня.

Я переставил свой небольшой стол, чтобы пристроить свою задницу на то время, пока буду наблюдать, как трудятся люди короля.

89

Эти ребята даже не сравнятся с обычными солдатами, не говоря уже о морских пехотинцах, но, несмотря на это, они даже умудрялись сдерживать ужасающую, пьяную, рвущуюся в бой Торнаду, не давая добраться до двери моего дома, не применяя при этом физических мер воздействия.

Эти парни, может, и боятся драться, но они ловко умели общаться с населением.

Это добавляло мне оптимизма.

Кто-нибудь придёт и испортит им всё настроение.

На улице появилась Кара. В этот раз она почему-то оседлала большую грязную метлу. На ней была чёрная одежда, которая не вибрировала при полёте, но она пренебрегла традиционным остроконечным колпаком.

Я настежь открыл окно.

Она спикировала вниз, на её лице царило выражение подросткового озорства. Затем резко развернулась, зависла, дёрнула за усы старшего сержанта, проскользнула в полёте по земле и стянула модную шляпу с их командира.

К ней, в попытке схватить, потянулись руки. Она рванула резко вверх. Шляпа, несомая ветром, медленно начала планировать вниз. Кара сначала последовала за ней, но остановилась на уровне моего окна. Она прижалась к ручке своей метлы и рванула вперёд в комнату.

Прошла совсем вплотную, но невредимой.

— Было забавно, — рассмеялась она. Я в первый раз услышал от неё такие слова. Она была совершенно счастлива и абсолютно спокойна. Спрыгнув со своей метлы, она бросилась ко мне в руки.

— Ты это видел, заметил выражение их лиц?

На мгновение мне привиделось лицо рыжульки. Я испытывал чувство вины и муки, когда отсутствовал источник, побуждающий к правильным поступкам.

Искренняя радость Кары тому, что ей удалось щелкнуть по носу унылых чиновников, изменила моё к ней отношение быстрее, чем предыдущая физическая связь.

Я был растерян и поражён.

Я был ужасно виноват. Я по-настоящему любил Тинни Тейт, но меня заманили в засаду чем-то гораздо более сильным. Чем-то, что ощутила и испугалась, сдав назад, Кара, когда наши пути впервые пересеклись. Тогда она только подразнила меня, больше ничем не решившись рискнуть.

У Кары в чём-то совпадали некоторые черты характера с Диди: обе ни выглядели, ни вели себя соответственно своему возрасту. Обе были неправдоподобно наивны и невинны. У каждой было по дочери, больше контактировавших и живших в гармонии с реальным миром.

Хотя Страсть лучше умела выживать, чем Кеванс. Той не хватало цинизма.

— Чёрт возьми, любимый, это было так же хорошо, как когда ты заставлял меня стонать! Кстати, зачем там эти полудурки?

— Тебе лучше знать. Ты же знакома с людьми, которые командуют им, что делать.

— Поцелуй меня.

Я так и сделал, в меру своих способностей, с огромным энтузиазмом.

— Ничего себе! Это было превосходно. Я забыла про всё на свете, — она подошла к окну. — Тебе нужно выяснить, кто придумал отправить их беспокоить городских подданных. Ты вредина. Держи руки при себе. Я пытаюсь думать.

У неё было ещё, что сказать, в основном кокетливого, но я не обращал внимания. Последний осколок разумности пытался объяснить то, что происходило между нами и почему это развивается так быстро.

А ещё вспомнил множество друзей, которые постоянно говорили мне, что я слишком много думаю.

В этот раз Кара вела себя серьёзно.

— Иди вниз, малыш! Я с нетерпением желаю того же, что и ты, но нам надо разобраться с крупными проблемами.

Кара смотрела на мир совсем другими глазами. В данный момент, маслянистыми.

Она высунулась в окно, махнула рукой и послала воздушный поцелуй. Я оттащил её обратно, когда она запустила своё женское могущество. Все, кто был там, и не стоял с круглыми глазами, сняв шляпу перед красотой, был нарушителем самого сурового запрета большинства из тысячи и одной религий, мучавш… э-э, украшавших наш огромный город.

Я взглянул через её плечо. Удивительно, что она могла делать с мужчинами.

— Ты развратница.

— Могла быть. Но я слишком ленива.

Она отошла от окна так, чтобы быть невидимой для солдат.

— Ты могла бы быть сейчас королевой мира.

— Теперь нам кое-что нужно сделать, любимый, — сказала она.

— Неужели?

— Я собираюсь выйти, повидаться с теми людьми. Попробую затуманить их разум. У тебя и твоего друга появится возможность переместиться куда-нибудь в другое место.

— Куда?

— Тебе лучше знать. Моё дело сделать так, чтобы эти люди осаждали пустую крепость.

— Ты запутала меня. Но я так увлечён, что доверяю тебе полностью.

Она удивилась.

— Пулар Палёная сказала, что мне нужно носить старые, высокие ботфорты, если я по-настоящему хочу провести свою жизнь рядом с тобой. Возможно, она сказала это и не от простой ревности и желания подразнить.

— Кара, чтобы не случилось, я вернусь обратно. Не хочу быть для тебя таким же, как все остальные парни. Я просто хочу быть твоим мужчиной, без шуток. Без всяких условий и прочего вздора.

90

Кара вылетела на своей метле из окна.

Я поспешил вниз. Палёная мрачно сказала:

— Если они решат заморить нас голодом, мы долго не продержимся.

— Нас здесь не будет. Кара унесёт нас по воздуху, сначала меня, затем Морли, а потом тебя и Дина.

Чем больше я думал, тем менее вероятным мне казалось, что эти люди смогут организовать длительную осаду. Подобные действия были незаконны.

Требования закона уже неважны, эти клоуны скорей всего уйдут, как только поймут, что мы улетели.

Это заставило меня задуматься, насколько серьезны их намерения. Если они развернут лучников и начнут вести снайперский огонь…

Это может сильно опечалить меня.

Палёная сказала:

— Знаю, твой мозг работает по-другому, но почему бы не улететь в Аль-Хар и не сообщить им, что здесь происходит?

— Их устранение может дорого обойтись.

— Я обычная простодушная крысючка. Мне не поняты политические последствия. Но я не могу поверить, что кто-то может начать гражданскую войну, чтобы просто сохранить непристойное колдовство в тайне.

Мне даже стало интересно, как приверженцы верховенства закона Туп и Шустер будут его обеспечивать. Объявят войну от его имени? Против Короны?

Надеюсь, им никогда не придётся решать этот вопрос.

— Я буду наверху. Пусть Морли поднимается туда, как только сможет.

Морли с трудом добрался до моей спальни. Выглядел он мрачно.

— Гаррет, я не совсем готов выходить на тропу войны. Моя задница отказывалась просто подняться сюда, — он присоединился ко мне у окна. — Что происходит?

— Она наводит на парней женские чары.

— Что наводит?

— Я называю это женскими чарами. Помнишь, её первый приход в Мировой в первый раз, давненько это было? Сейчас она делает то же самое, только в полную силу.

Слава богу, она отключила свою магию до того, как вернуться.

— Я готова. Ну и куда мы полетим? — спросила она меня.

— Нужно остановить Белинду. У неё нет необходимого преимущества в силах.

Я высунулся в окно, перекинул ногу и начал протискиваться наружу. Не было никакой возможности нам с Карой одновременно устроиться на её метле, которая в длину занимала слишком много места.

На козырёк крыльца встали сразу четыре ноги. Я надеялся, что она в хорошем состоянии. Скат был настолько крут, что плохо закреплённая кровельная плитка могла легко соскользнуть, прихватив с собой дорогого мне бывшего морского пехотинца.

Я завершил своё дело без катастрофических последствий, хотя они, возможно, ещё поджидали меня впереди. Дворцовая гвардия ещё пыталась собрать свои взбаламученные мозги, но меня им удалось заметить всё равно. У некоторых сохранилось смутное понятие о поставленной перед ними задаче, достаточное, чтобы принять меры по недопущению бегства людей из дома.

Они поняли, что я сбегаю, когда Кара взлетела, а я устроил свою никчёмную задницу на метле позади неё.

Она начала набирать высоту, но не так быстро, как мне хотелось бы. Некоторые из парней оказались невосприимчивы к женским чарам. Камни из пращи свистели вокруг нас.

Старший сержант ревел, как медведь, сломавший клык при обгладывании чьего-то черепа. Я не разобрал самих слов, но за всё время существования во вселенной старших сержантов, им никогда и не требовались чёткого произношения, чтобы быть понятыми. Этот не желал отвечать на вопросы о том, почему Седлающая Ветер, летавшая в разреженном воздухе Холма, напала с неба на людей в форме и при оружии, затеявших незаконную операцию в нескольких милях от места, которое они, как предполагалось, должны были защищать. Только при личном присутствии Короля они согласились бы свернуть свой цирк на улице.

Это навело меня на убийственную идею. Нужно будет испытать её на Джоне Спасении.

Переодетые головорезы с Холма помогли старшему сержанту донести свою точку зрения. Выдавая себя за других, они не попадали под юридический зонтик, защищающий настоящих гвардейцев. Гвардия всегда выполняет приказы. О законности должны волноваться их командиры.

Кара сказала:

— Держись крепче.

— Я все силы к этому прикладываю, сладкая. Набирай высоту, — мне и раньше приходилось летать, во время других приключений, но удовольствия это никогда не доставляло. — Держи курс на север вдоль Перегона Чародея.

Конечно, Белинда могла уже далеко уехать. Улица шла под уклон до Оленьего Ручья, снова поднималась и намертво утыкалась в Проезд Хандикота, который служил южной границей Лесистого Парка, в котором украли даже древесные опилки.

Кара сказала:

— Это будет приличной подмогой, если… Похоже, она там, почти на Гранд-авеню.

Кто ещё мог выехать с таким многочисленным конвоем?

Зрение у Кары были лучше приспособлено к подобным условиям, чем у меня. Она занималась полётами с малолетства. Уверен, её эксплуатировали до полусмерти для разведки в Кантарде.

Это характерно для её класса. Они все в своё время побывали в районе боевых действий, и мальчики, и девочки, и остальные промежуточные виды. Большинство совершило не по одному туру. Отец Кары тоже.

Мы наклонились вниз и пронеслись к карете. Я закрыл глаза. Рёв пролетающего мимо воздуха мешал разговаривать.

Наконец Кара зависла напротив кареты. Этот вызвало ажиотаж, достаточный, чтобы заставить Белинду выглянуть посмотреть, что происходит.

— Остерегайся парня возле кучера, — предупредил я Кару. Джоил, похоже, испытывал соблазн сделать что-то, о чём я буду потом горевать.

91

— Ты будешь против, но меня это не волнует, — сказала мне Белинда. — Возвращайся в «Огонь и лёд». Майк прикроет тебя.

— Теперь ты, — обратилась она к Каре. Я надеялся, что она не забыла, кем является Кара. — Как только Гаррет покажет, куда его отвезти, я была бы очень признательна, если ты перевезёшь туда же остальных, и Морли, в первую очередь.

— Дин не поедет, Палёная тоже пожелает остаться, чтобы пасти Покойника.

Белинда пожала плечами.

— Заставлять никто не будет. Для меня важны только твоя и Морли души. Сидите там тихо и ждите. Я, возможно, задержусь, — а Каре она сказала следующее: — Я буду очень признательна, если ты сообщишь, когда мои мальчики окажутся в безопасности.

— Обязательно.

Ни Кара ни Белинда больше не чувствовали необходимости в дальнейшем общении. Я чувствовал, но на меня не обращали внимания. Никто не спорит, я, бывает, много думаю и много сомневаюсь, а потом, по окончании заварушки, оказываюсь в мокрых по пояс штанах.

Кара сказала:

— Поехали, любимый.

Банда Белинды растянулась, совершая разворот назад. Мой старый приятель Джоил бросил на меня в последний раз свой ядовитый взгляд.

Кара сейчас поднялись лишь немного выше крыш. Любопытные летучие мыши проносились со свистом мимо нас. Огромная, матёрая сова какое-то время махала крыльями возле нас, в надежде, что мы вспугнём что-нибудь вкусненькое.

Мы всё дорогу летели вдоль Гранд-авеню. Несколько раз нас заметили. Завтра будет разговоров, но без особого ажиотажа. Множество колдунов, больших и мелких, наводняют Танфер.

Я попросил Кару приземлиться на улице под окном комнаты, где гостили мы с Морли. Я хотел войти с чёрного входа. Но это окно было полностью открыто и за ним не было света.

Кто-то уничтожил плоды труда моих рук на ставнях.

— Залети в окно и посмотри, есть ли кто в комнате.

— Хорошо, — она влетела, побыла внутри, а затем вернулась ко мне вниз. — Там никого нет. Но изменили обстановку.

— Ладно. Закинь меня туда меня и отправляйся за Морли. Ты не против? — добавил я на случай, если она решила, что я становлюсь самонадеянным любителем покомандовать.

— Легко. Садись.

Я оседлал метлу, и мы взлетели. После прохождения окна, Кара зависла в воздухе, а я свалился вниз. Поднявшись с пола, чтобы поговорить с ней, я обнаружил, что её уже нет.

У меня слабое ночное зрение. Я на ощупь прокладывал свой путь среди незнакомой обстановки к двери, послушал сквозь неё, но ничего не услышал. Я приоткрыл её.

Два небольших бра с фитилями освещали пустой коридор. Света хватило, чтобы увидеть, пока меня не было, мебель переставили. Я заметил лампу.

Зажёг её от ближайшего светильника и вернулся в комнату, а затем закрыл дверь.

Вся мебель была совершенно новой. Все деревянные части были перекрашены, особенно подоконник. У двери появился засов с внутренней стороны. Я заперся на него и занялся детальным осмотром. Не успел ещё с ним закончить, как Кара принесла Морли. Он влез через окно, а она унеслась прочь.

Морли шлёпнулся на единственный имевшийся стул.

— Что, чёрт возьми, ты устраиваешь? Почему бы просто не войти через парадную дверь?

— Сначала мне показалось, побыть трусом — неплохая идея. Но ты прав. Использование двери создало бы меньше недоразумений, чем когда нас обнаружат сидящими здесь.

— Думаешь? Я сам схожу и через минуту найду Майк. Может даже, я смогу уговорить её достаточно быстро, чтобы спасти тебя от перелома парочки костей.

— Я буду надеяться на тебя, дружище.

— Ещё бы. А пока, может, объяснишь, почему мы оказались здесь?

— Это Белинда придумала. Потому что дом в осаде, Покойник спит, а пищи хватит всего на несколько дней.

— У кого-то началась паника.

— Думаешь? — я думал так с момента, как меня обездвижили.

— Я не задумывался над этим, пока это меня не касалось. Но, на самом деле, твой дом вне опасности, а та шайка находится там незаконно. Сколько времени они смогут продержаться?

— Если король будет строго придерживаться закона, как он заявляет…

Держу пари, их целью было получить реакцию, которой они и добились. Они хотели, чтобы мы сбежали.

— Ты, лучше, сходи к Майк. Если это их цель… — я вспомнил увиденное когда-то, как амбарный кот забрасывал мышами подпрыгивающего от удивления другого кота.

— Это и меня касается, — он встал и пошёл. — Сиди здесь. Что бы ни случилось, сиди.

— Так и сделаю.

Но, всё же, я беспокоился. Он слабо держался на ногах. Долго он не продержится.

Вернулась Кара. И снова не дала мне даже шанса сказать ей что-нибудь.

Бросила Пенни и смылась.

92

Мисс Ти возглавляла процессию, входящую в комнату, за ней шёл Морли, далее следовала Диди. Майк сердито посмотрела на меня, на Пенни, а потом сказала:

— Вы же не ходите в театр со своим пивом. В «Огонь и Лёд» со своими подружками тоже нельзя.

Пенни ужасно покраснела, отвернулась и что-то тихо пропищала. Я решил, что она может растаять в слизистую лужицу.

— Это бессердечно и несправедливо, мисс Ти, — сказал я и шёпотом добавил: — Она младшая сестра Домино.

— Вы правы. Я не должна была вымещать злобу на малышке. Ты представляешь собой более крупную цель.

— Морли должен был сказать вам, что это идея Домино.

— Я не считаю, что нужно злиться на неё. О чём вы думали, когда залезали в это проклятое окно? Пора уже деньги брать с вас за постой.

— Признаю, я ни о чём не думал.

— Для вас всё могло закончиться ещё большим количеством дырок в теле, чем было в первом идиоте. И что бы я тогда делала?

Я пожал плечами:

— Обратились бы к специалисту для удаления кровавых пятен?

— Это точно поставило бы крест на нашем будущем для всех нас.

— Чего? — переспросил я.

Пенни испуганно пискнула.

Морли фыркнул и упал на единственный стул. Он бы хихикал, если был бы девочкой.

Диди сделала это вместо него. Она решила, что это смешно.

Тут без приглашения появилась Страсть. В качестве повода служил поднос с чайником, шестью чашками и фунтом хрустящего печенья, тонкого настолько, что через него можно было читать. Она тоже удивилась присутствию Пенни.

— Я пока свободна от дел.

— И решила повынюхивать, — проворчала Майк.

— Ага. Я решила сунуть сюда свой нос.

На губах Майк появилась тень от улыбки. Глубоко внутри мисс Тигарден пряталось чувство симпатии к Страсти.

— Я рад, что ты пришла, детка. У меня для тебя есть весточка, — сказал я и посмотрел на Морли. Помощи от него не дождёшься. Сидит себе, закрыв глаза. Диди начала волноваться.

Майк с подозрением глазела на меня. Страсть смотрела исподлобья.

— Ничего такого. Я познакомил Страсть с Джоном Спасением, когда вы были у меня дома. У него было плохое настроение. Она задавала ему вопросы, а он устал их выслушивать, нагрубил ей. Потом пожалел об этом. Я обещал ему попросить за него прощения.

— Это случилось после того, как он узнал о том, чем я занимаюсь, да?

— Он понятия не имеет о твоей работе. Да и не поверит, если я расскажу ему. Ты совершенно не похожа, по его мнению, на… Точней, ты не то, что… Майк, может, выручите меня, тупого осла?

— А может, она продавщица? Ох уж эти мужчины. Просто расскажите, что должны передать.

Я это понимал. Но иногда бывает так трудно вспомнить.

Майк добавила:

— Вам не обязательно пытаться ходить на цыпочках. Мы все прекрасно знаем, чем занимаемся.

— Ладно. Джон очень переживал из-за своего грубого поведения. Он узнал, что Страсть большая его поклонница, мы рассказали ему об этом. Так вот, он просил передать, что, если ты будешь поблизости от Мирового, когда они будут репетировать, то можешь зайти и посмотреть, как они создают его следующую пьесу. А это значит, ты сможешь увидеть её раньше всех и узнать, как она рождается. Я полагаю, так ты получишь ответы на свои вопросы.

— И что? Это всё? — спросила Майк.

— Всё. Её моральный облик будет в безопасности.

— Нахал. Я недолжна верить только потому, что это сказал ты.

К чему это она?

— Вы меня плохо знаете.

Думаю, что я знаю тебя достаточно. Однажды ночью у меня был долгий любопытный разговор с Домино. А она прекрасно знает вас.

Страсть спросила:

— Это всё правда?

— Что? Приглашение или слова Майк?

— Приглашение. Майк слишком много крутит мозги, это не интересно.

— Тогда, да. Джон Спасение хороший парень. Он крайне нуждается в людях, которые нравятся ему. Большинство из них театральная публика. Так что, если у тебя есть время, и ты желаешь этого, можешь сходить туда.

Страсть посмотрела на Майк, наверное, спрашивая разрешения.

Майк сказала:

— Диди, тебе пора готовиться к следующему свиданию.

Как только Диди ушла, Майк сказала Страсти:

— Что ж, возможно, это будет полезно для тебя, — постучала себя по левой стороне груди и сказала мне: — У вас золотое сердце.

А затем снова обратилась к Страсти:

— Не отдавайся ему сразу только потому, что этот писака знаменит.

Страсть была в ужасе.

— Да я бы никогда…

От услышанного глаза Пенни становились всё шире и шире.

Золотое сердце Майк тянуло, наверное, карат на восемь.

— Страсть, вернись обратно в гостиную. Принимать клиентов тебе не надо. Просто спой несколько песен, — сказала она.

После ухода Страсти, добавила:

— У неё изумительный голос. Возможно, её жизнь сложилась бы иначе, если она знала бы об этом раньше.

— На пении, наверное, не заработаешь много денег.

— Не с её внешностью. Итак, какие у вас планы?

— Белинда приказала сидеть ниже травы и ждать, пока она не приедет сюда. Тогда это казалось хорошей идеей, но когда мы появились здесь, стало ясно, что сглупили. Нам нужно было остаться там, где были.

Майк со злостью посмотрела на меня, а на Морли ещё злее. С него должна была посыпаться струпьями обожжённая кожа. Только присутствие Пенни спасло нас от некрасивых словесных выражений.

— Не знаю, за что мне всё это, — вздохнула она.

— Мы можем уйти.

— Конечно, можете. В любой момент, как пожелаете. Вместе с этим чудным спящим парнишкой, а Домино может явиться в любой момент и спросить с меня, поставить раком и продёрнуть.

— Неужели всё так плохо?

— Нет, всего лишь семь дней в неделю. У меня здесь неплохой бизнес. Мы все здесь почти как родные. Мы присматриваем друг за другом. Я веду учёт, плачу нужным людям и не жалуюсь. Неужели просьба, оставить нас в покое взамен, слишком большая?

— Скорей всего, нет. Может, просто вернётесь к работе и забудете о нас?

— Это лучшая из мыслей, которые я слышала от вас.

Она утопала от нас.

— Она не очень любезна с нами, так ведь? — спросила Пенни.

— Не давай ей дурачить себя. Это она пускает пыль в глаза, — я заметил озорной огонёк в её глазах.

— Ну и что теперь?

— Будем ждать. Чаще всего я так и делаю. Сижу. Наблюдаю. Жду. Если ты устала, можешь поспать. Я займу складной стул в углу.

— Я не смогу уснуть.

— Почему?

— Люди используют её для… Ну, вы знаете для чего.

Конечно, знал, но я был усталым старым циником.

— Постель — это постель, детка, из них некоторые удобны, некоторые нет. Но, когда устанешь, это всё не имеет значения. И было бы умнее с твоей стороны проверить, нет ли клопов, перед тем как упасть в неё.

— Мистер Гаррет! Вам обязательно надо всё обгадить?

— Ты выявляешь худшее во мне. Так ты хочешь спать или нет? Ведь, если ты по-прежнему желаешь оставаться синим чулком, я приспособлю её для себя. Предупреждаю, я не джентльмен, если ты так думаешь.

— Думаю, вы именно тот человек, как я себе представляю, сэр. Я пережду ночь на складном стуле, спасибо.

— Поступай, как знаешь. Погаси лампу, когда будешь готова. И не запирай дверь. К нам в любой момент могут прийти люди.

Да, я так вёл себя с ребёнком. Она желала стать частью семьи дома на Макунадо-стрит, и я буду относиться к ней, как к члену семьи.

Я забрался в постель.

В ней спать было гораздо удобней, чем в той, что стояла здесь раньше. И в миллион раз лучше, чем на раскладушке.

Ночь была приятно прохладной, поэтому я просто растянулся поверх одеяла. Несмотря на волнения, чужую постель, а так же отсутствие выпивки, уснул я сразу, а если бы поднял веки, то увидел бы кислое лицо девчушки, сердито смотрящей в мою сторону, даже при погашенной ею лампе.

93

— Ну и что это такое?

Неужели Белинда появилась?

— Ты можешь поверить в это?

Вопрос, заглушил мощный, раскатистый храп Морли Дотса.

Я лежал на спине, прижимаясь правым боком к стене. Мне не хотелось просыпаться и общаться, поэтому я притворился спящим.

Кара сказала:

— Я думала, что ваш первым поддастся на искушение.

— И, безусловно, ошиблась.

В их голосах были явно слышны нотки веселья.

Я перекатился от стены на бок.

Отлично.

Я добился своего.

У меня появилась компаньонка.

Спиной ко мне лежала Пенни. Она опасно балансировала на самом краю, но в одной со мной постели. А старушенции потешались над этим.

Похоже, складной стул оказался ужасно неудобным.

Когда я перекатывался, она тоже сдвинулась, и мы оба оказались в небольшой ямке посередине.

Белинда и Кара, вместе, сказали что-то нелицеприятное обо мне.

Если бы не Пенни, я бы ответил им, что они завидуют юным или что-то подобное.

Тут Кара опередила меня:

— Сначала нужно разбудить Пенни. Осторожно. Иначе, она умрёт от смущения.

— Думаешь? Она прижалась к нему и лежит в одной постели.

— Пожалуйста. Проявите чуткость хоть раз в жизни.

Ничего себе. Моя подружка просит Белинду Контагью стать человечной. Невероятно!

Белинда согласилась с настойчивой просьбой Кары, потому что та была Седлающей Ветер, Неистовым Приливом Света, которая могла превратить её в пруд с шикарными лягушками.

Я продолжал притворяться спящей лягушкой, нуждающейся в поцелуе принцессы. Пока Кара помогала сбитой с толку Пенни выпутаться из ситуации, которая могла вызвать приступ паники, я не шелохнулся.

Диди и Майк успели появиться до того, как леди занялись мной и Морли. Они принесли еду, достойную императрицы Синдиката и ее драгоценного прихвостня. Диди тряслась над Морли, пока Майк, с трудом пережившая ночь, не выпроводила её вон.

В остальном мисс Ти была не многословна. Она стояла, мрачно поглядывая, явно была недовольна.

Кара полностью поняла её.

— Мы скоро уберёмся отсюда, мэм.

Белинда кивнула:

— Как только мистер Дотс покушает и будет готов к дороге.

— Мы ошиблись. Совершенно не разобрались в ситуации и запаниковали, — сказала Кара.

— Не разобрались, да? — сказал я. — Неужели?

Её точка зрения, похоже, отличалась от моей.

— Вся дворцовая гвардия была за возможность показать свою силу. Принц Руперт желал, чтобы кое-кто увидел, что он может жёстко ответить любителям совать свой нос в чужие дела.

— Если не Руперт посылал их, значит, это сделал Король.

— Сейчас уже неважно, Руперт находится здесь в доме, — мелодично рассмеялась Кара. — Подожди, ещё увидишь его головной убор. Он не желает, чтобы его мысли могли прочитать.

Она описала гнездо монстровидной крысы, сплетённое из серебряной сетки.

— Мы так и не сказали ему, что Покойник спит.

— Мы? — в моё отсутствие была какая-то вечеринка?

— Не волнуйся так, парень.

— Тебе придётся привыкнуть к его манере делать поспешные выводы, — сказала Белинда.

— Если мы поспешим, любимый, то я могу доставить тебя туда до того, как люди Руперта закончат зачистку, — сказала Кара.

— Не думаю, что это хорошая идея. Что произошло? Что ты сделала?

— Ну… После того, как я перевезла Пенни и Плеймета, мы с Белл начали гонять дворцовую гвардию. Ты был прав. Некоторые из них оказались патрульными с Холма.

— Гонять? Что это значит?

Я был излишне громок. Майк выскочила, чтобы упокоить своих громил охранников.

— Это ведь для тебя так сложно, когда просят, чтобы ты просто расслабился и выслушал, Гаррет? Ну что изменится, если ты будешь реветь и топать копытами, как перевозбуждённый бык? — спросила Белинда.

— Это помогает мне притворяться, что я сохраняю контроль над своей собственной жизнью.

Мисс Контагью сделала чемпионский выдох и посмотрела на Кару.

— И ты, в самом деле, желаешь быть партнёром этого остолопа?

— Он исправится. Вот увидите. Ему просто нужно отдохнуть. Он долго был погружён в собственные мысли.

Она смотрела на меня глазами большого счастливого щенка.

Как, чёрт возьми, продолжать ворчать, когда такая красавица так смотрит на тебя, как на кульминацию развития человека-созидателя, да и просто обожает? Как, если смотришь в ответ на неё, заворожённый, с чуть-чуть затруднённым дыханием, а на её щеках появляется слабый намёк на девственный румянец?

— Меня сейчас вырвет, — пробормотала Белинда. — Итак, займёмся делом. Начнём штурмовать бастионы реальности.

— Мы с Гарретом уходим первыми, он должен встретиться с наследным принцем. Вам придётся взять с собой юную мисс и мистера Дотса, — сказала Кара, затем обратилась к Майк: — Огромное вам спасибо за гостеприимство, мисс Тигарден.

— Да. От меня тоже. Ты заработала местечко в моём сердце, Майк. Если есть какие-то особые просьбы, спрашивай. Только без безрассудства, — согласилась Белинда.

Мисс Ти склонила голову в слабом поклоне.

— Немного больше гибкости в вопросах того, как нам разрешено работать, не помешало бы.

Предстоящее обсуждение условий обещало быть увлекательным.

Но мне не выпало шанса их услышать. Кара потащила меня к окну. Я заныл:

— Почему мы не можем выйти через входную дверь, как обычные люди?

— Потому что мы особенные люди и обычным нужно об этом постоянно напоминать.

Пока мне пришлось карабкаться и извиваться, получая царапины и ссадины, я успел бросить взгляд на Пенни. Девчушка выглядела несчастной, но от стыда не горела.

94

Вестмен Туп и толпа красных фуражек заполонили крыльцо и улицу перед моим домом. Кара, метла и я пошли на снижение сквозь утренний воздух. Они заметили нас, когда Кара подлетела к окну. Туп что-то кричал снизу, но услышать его было невозможно из-за ворчания Кары. Я широко улыбнулся ему и показал большим пальцем вверх.

Кара сердилась:

— Опять его закрыли.

— Кого?

— Окно. Кто-то постоянно закрывает его, как только я улетаю.

Она помахала руками и недовольно забормотала.

Я догадывался, кто мог закрыть, но зачем, не знал.

Неужели Палёная пытается воспрепятствовать установлению новых порядков?

Створка окна беззвучно поднялась вверх.

— Подруга, да ты могла бы стать великим вором-домушником.

— Любимый, будь любезен, лезь внутрь. Так же как, когда мы улетали отсюда.

Я спешился, сохраняя самообладание и равновесие. Сосредоточился на окне. У меня бывают проблемы с высотой, если я просто стою на краю и, по-глупости, смотрю вниз, то легко могу свалиться. Страхом легче управлять, когда делаешь что-то невероятное, вроде полёта на метле с ведьмой.

Я проник внутрь, не испачкав при этом своё нижнее белье.

Не успел я порадоваться за себя, как внутрь влетела Кара, треснув меня рукояткой метлы по затылку.

Мы насладились несколькими секундами поцелуев и объятий, затем более разумная половина из нас сказала:

— Ты должен сходить вниз и проверить, здесь ли ещё принц Руперт.

— Как меня тянет в кровать. Я имею в виду поспать.

— На первый этаж. Быстро. Как говорит Барат: «Выспимся после смерти».

— Да, он упустил своё призвание в качестве старшего сержанта в армии.

Склонная понимать всё буквально Кара ответила:

— Он был профессиональным контрразведчиком в Фулл Харборе. Успел отслужить там два срока, один до моего рождения, а второй после смерти моей матери.

Я не стал комментировать. Ещё немного пообнимался, поцеловался. Я с трудом верил, что всё это происходит со мной. Затем мы пошли вниз.

Наследный принц был обнаружен спящим в кабинете Палёной, которой, в свою очередь, там не было. Она находилась в постели, как и Дин. Человеку номер два в Каренте составлял компанию Доллар Дан Справедливый постольку, поскольку крысюк присутствовал в той же комнате, и он тоже спал.

Я, как можно осторожней, разбудил сначала Дана. Тот пробормотал что-то про чай и поплёлся наружу.

Руперт, проснувшись, поначалу не мог, очевидно, понять, где он и что здесь делает. Я с трудом сохранил серьёзное выражение лица.

У него на голове был очень смешной и потрясающе изящный массивный шар из серебряных нитей, проволоки, лент и прочей ерунды. Эта конструкция покрывала плечи, шею с боков и даже большую часть лица.

— Ваше чувство юмора заметило что-то смешное, мистер Гаррет?

Должен признать, это был голос владыки. Густой глубокий командирский голос.

— Ваша модная шляпка застала меня врасплох.

— Хотите сказать, что я зря старался.

— Да, зря, Ваша светлость. Он спит.

Мне пришлось словчить. Я нечасто провожу время возле королевских особ, чтобы знать правильные формы обращения к ним. Руперт не надулся и не покраснел, значит «Ваша светлость» его вполне устраивала.

— Так, понятно. Но это, в любом случае, не имеет значения. Я приехал сюда, чтобы помешать моему брату, совершить большую ошибку, в попытке использовать дворцовую гвардию в таких делах.

Я пожал плечами:

— Я тоже не представляю, чем он думал.

— Я отправил вам послание, с просьбой о встрече.

— Я был занят, — мне казалось, что я контролирую свой язык, но Кару, тем не менее, аж передёрнуло. — Но сейчас я здесь. Давайте завершим всё побыстрее. У меня ещё много неотложных дел.

Лучше бы я молчал. Его время гораздо дороже. Моё же было бесполезным достоянием мелкого человека.

Он посмотрел на Кару, явно спрашивая себя, не она ли сбивает меня с толку, мешая стать орудием его воли.

— Ладно, продолжим. Я уже провёл бессонную ночь из-за своего брата. Ещё немного времени с вами особой роли не сыграют.

— И что вам от меня надо?

— Две вещи: дело о сшитых людях и снова моё прежнее предложение о работе. Трибун Фелхск не подходит.

— Он, как сыщик, лучше, чем я. И любит эту работу.

— Он лучше вас, но только в узком значении. Нехватку определённых навыков и напористости вы компенсируете честностью.

— А Фелхск мошенник?

— Он злоупотребляет своим выгодным положением и пока ещё не знает, что я осведомлён о его нехорошем поведении.

— О, как я расстроен. Я же рекомендовал его. Но мне ваше предложение по-прежнему не интересно. Мне нравится мой образ жизни.

— Обсудите это с Карой. У неё есть, что вам сказать.

— Так и сделаю. Хотя… А, неважно. Был ещё какой-то вопрос?

— Дело очень важное. Я хочу, чтобы вы, Кара и все ваши друзья отошли и не касались больше ситуации по сшитым людям. И я не шучу.

— Почему?

— Потому, что я так сказал, — он нахмурился от удивления, что я вообще посмел спросить.

— Не получится.

— Не понял? — он подпрыгнул вперёд со стула, решив, что его подвёл слух из-за расстояния между нами.

— Вы многим приказали отступить от этого дела. Но не сказали почему. Хоть один из них послушался? Сомневаюсь. Некоторые, возможно, пытаются скрывать это, но продолжают заниматься им. Я тоже буду, пока не достану того, кто попытался убить моего друга.

Кара зашипела, пытаясь предостеречь меня.

Руперт покраснел так, что я испугался, как бы инсульт с ним не случился. Он не привык слышать откровенные речи.

— Я не вас имел в виду. А вашего брата, который, надо полагать, явно связан с этим. Никто из людей, продолжающих уничтожать сшитых… Почему вы их так называете? — спросил я.

— Потому что их сшивают из кусков.

— Ага. Умно. Они не главная проблема. Люди, изготавливающие сшитых, вот до кого надо добраться.

— Пусть этими людьми занимаются равные им по уровню.

— Злодеи, которые управляют с Холма? Я видел их головорезов снаружи, маскировались под дворцовую гвардию. Это заставляет задуматься, а кто же главный.

Принц Руперт вытаращил глаза. Открыл было рот, но ничего не сказал.

— Вы не знали об этом? Не видели их? — спросила Кара.

— И форма им идёт, как гориллам юбки, — сказал я.

— Этого не может быть.

— Поговорите со своим капитаном или старшим сержантом. Они должны знать об этом.

Принц взял себя в руки.

— Как бы то ни было, у меня есть свои приказы. И я буду их выполнять.

— Даже если они незаконны? Вы же великий борец за верховенство закона.

— Корона и есть закон, мистер Гаррет.

— Я так не думаю.

— Гаррет! — одёрнула меня Кара.

— Даже такому тёмному невежде, как я, известно, что божественное право больше не признаётся. Если ваш брат решил, что может составлять законы под себя, ему мало что удастся сделать. Посчитайте, сколько королей было за нашу жизнь. Пальцев на руках не хватит, придётся обувь снимать.

— Гаррет, прекрати, — сказала Кара.

Принц Руперт был в ярости. Я, совершенно уставший и выжатый, снова становился Гарретом, поступающим вопреки здравому смыслу. Я понимал, что творю, но не мог управлять своим языком.

Пришла Палёная с чаем, за которым отправился Доллар Дан. Так же были принесены вчерашнее печенье и яйца, сваренные вкрутую.

— Пожалуйста, простите мистера Гаррета, Ваше сиятельство. У него врождённый дефект, который заставляет его говорить глупости, пока он не спит, — она поставила поднос на складном столе возле принца Руперта, а затем обратилась ко мне: — Ты. Иди за мной.

И через плечо сказала:

— Прошу прощения, Ваше сиятельство, можно мы на минутку выйдем?

Мы прошли через коридор в комнату Покойника. Я заметил, что на полу храпит Птица. Мне казалось, он ушёл уже давно.

— Что с тобой, чёрт возьми? Там же этот проклятый принц Каренты. Ты ведёшь себя с ним, словно он… Ещё один Птица, — она махнула лапой. — Что, на тебя не хватило здравого смысла, так боги дали тебе от пьяного гуся? Мечтаешь построить карьеру на осушении болот?

— Если ты дашь мне сказать хоть слово…

— Не надо ничего говорить. Опять будет какое-нибудь проклятое бессмысленное оправдание. Я слышала от тебя, что оправдания похожи на жопы. У всех есть и все воняют.

— Я…

— Тебе пора повзрослеть, Гаррет.

— Но…

— Десять лет назад… Пять лет назад ты мог, если хотел, заниматься всем этим гнусным, дурацким дерьмом. Это не имело значения. Никого, кроме тебя, за это по голове не настучали бы. Больше такой роскоши ты не можешь себе позволить. Пытаться чувствовать себя великим, положив на людей во власти, больше не получится.

Ничего себе! Палёная основательно обозлилась. И это только начала разогреваться.

— Возвращайся обратно. Продолжай болтать глупости. Но перед этим, ответь мне, что из этого выйдет, после того, как ты добьёшься своего и самодовольно сможешь поздравить себя, что сумел показать кому-то, где раки зимуют?

— Ладно, Палёная. Я всё понял. Я побегу туда на задних лапках, поцелую ему задницу, оближу сапоги и попрошу его пользоваться мылом, когда он будет нагибать меня.

Она ударила меня.

Я от ошеломления замолчал.

Длина рук не позволяла ей выдать мне мощную затрещину, но удар, всё равно, получился хлёстким.

Моя девочка серьёзно расстроилась. Я решил потратить немного времени на попытку понять, в чём причина.

Я сказал принцу Руперту, что имею в виду не его. Может Палёная хотела, чтобы я осознал, что они тоже не за меня возьмутся.

У того бедолаги в комнате напротив была власть, обездолить меня и всех, кого я знал. И он был всего в одном шаге от имеющих власть обездолить навечно.

Руперт, может, и был дураком, но не таким дебилом, чтобы я мог смеяться ему в лицо и откровенно презирать.

— Я сделаю, как ты желаешь, Палёная, — но я не мог сдаться полностью. — Пойду, поцелую идиота, и порадую его.

Направление движения Палёной напугало меня, вдруг она решила найти дубинку покрупнее, чтобы привести меня в более приемлемое для неё состояние.

95

— Хочу принести извинения за своё враждебное отношение, Ваша светлость. У меня выдался напряжённый период. Я сделаю всё возможное, чтобы подчиняться вашей мудрости впредь, за исключением вопроса о работе на вас, что не должно рассматриваться, как какое-либо порицание вас.

Палёная оскалила на меня зубы. Похоже, я был недостаточно любезен.

Кроме известности за Первый Закон, Морли мог бы прославиться за своё замечание о том, что мир был бы лучше, если бы у нас хватило разума убить честных людей.

Я не мог согласиться с этим, если, конечно, список составлял бы не я.

Принц Руперт решил соответствовать своему имени.

Он сказал:

— Я считаю, что существующий социальный разрыв слишком велик, чтобы преодолеть его даже из самых лучших намерений.

У меня отпала челюсть. Палёная взяла безделушку со своего стола и покрутила в руках.

— Это точно. Перед тем как уехать, не могли бы вы дать нам хоть намёк, почему Генерал Туп и директор Шустер не могут продолжать операцию…

— Стоп. Бывают ситуации… Особые обстоятельства…

Возможно. Но он сам, Туп и Шустер яростно отвергали подобные оправдания. Раньше.

— Если вы желаете неожиданно изменить правила, то должны иметь больше доводов чем: «Потому что я так сказал». Иначе это полный бред. Который вы повторили про себя сто раз.

— Это необходимо для моего брата. Иначе он умрёт. А я не хочу становиться королем.

Что это за чертовщина?

Палёная снова схватила в руки подставку для книг.

Руперт помямлил немного, а затем сказал:

— Ещё больше я не хочу, чтобы мой брат Евгений, или племянник Канса, стал королем. Любой из них станет катастрофой. Как и этот визит. Мне нужно идти.

Я проводил его до двери. До того, как она была за ним закрыта, он сказал мне:

— Держитесь подальше от этого дела, Гаррет.

Его тон не выражал надежды на то, что к его совету прислушаются.

— А ведь здесь всё же оказалась замешана политика, — сказал я Палёной и Каре.

Кара ответила:

— За последние несколько дней принц Руперт смог выяснить только это.

— Согласен. У нас в запасе осталось ещё немного ночи. Я собираюсь сходить поспать. Палёная, как успехи с Покойником?

— Никак. Последний инцидент совершенно измотал его.

Это и ежу понятно.

96

Не смог сразу уснуть, но не потому, что ко мне под одеяло забралась Кара и стала прижиматься. Она вырубилась мгновенно.

Ей немало пришлось потрудиться.

Мой разум искал зацепки, в какой мерзости мог оказаться замешан король, чтобы пытаться защищать злодеев.

Хотя никаких улик пока не нашлось, но я был уверен, что нехорошие парни покупали заключенных работавших на Малом Угрюмом и использовали их для создания сшитых людей. Но мне не хватало воображения понять, для чего это делалось. Сшитые, без внешнего управления, были не агрессивны. Они были не так опасны, как зомби, на которых были похожи.

Я прокрутил в голове несколько раз все нападения. Никаких новых идей не появилось, кроме того, что направление бегства от «Огня и Льда» было не только в сторону Холма, но и через Учебник, по теории в настоящее время стоявший пустым.

Эта мысль заслуживала отдельного рассмотрения. Сюда же вписывалось разграбление склада в Квартале Эльфов.

Не потому ли люди с Холма вели себя так осторожно, что король впутался в какую-то муть?

Пробуждение было чрезмерно активным. Кара Алгарда превратила любовь в религиозное переживание. Она шептала:

— Не могу больше ждать, когда у нас будет свободное время.

— Я тоже.

Я слился воедино со странным и удивительным созданием, потому что не смог показать свой характер и ответить «нет».

— Просыпайся, любовь моя. Надо многое сделать.

— Например?

— Сегодня мы собираемся посрамить наследного принца и все орудия тьмы.

Я выглянул в окно. Шёл дождь.

— Вперед, брюзга! — захихикала она. — Улыбнись. Будь как дома. День будет прекрасным.

Я не хотел быть тем парнем, что разворачивается и стремится в прошлое, при первых намёках на грядущие удары. Но был не уверен, что смогу выдержать рацион жизнерадостных, счастливых и положительных — кушать только до полудня — всю оставшуюся часть своей жизни. Я знал и без всяких консультантов, что проживаю на этом свете временно.

Кара была прекрасна. Таких мужчины представляют только в своих фантазиях. Единственным недостатком было то, что она никогда не отчаивалась. Она не сможет возбудить настоящий мрак, чтобы спасти собственную восхитительную задницу.

Я чуть не рассмеялся. А потом выяснилось, что я могу быть неправ.

Когда мы оделись, я сказал:

— Мы так и не поговорили о том, что ты узнала при встрече с Баратом и детишками.

— Ничего полезного. Возможно, их именами пользовались, но это были не они.

Она прямо светилась от радости.

— Барат сказал, что хочет проверить какие-то семейные легенды.

— Да. Но они больше смахивают на слухи, что-то вроде того, что каких-то стариков на самом деле не было в гробах, когда их закапывали в землю. Единственным способом проверить было бы раскопать их.

— Сомневаюсь, что он решится на это, — я подошёл к ней сзади и прижал к своей груди. — Что случилось?

Меня не обманешь.

— Я тоже видела свою бабушку.

— Животень?

— Да. Она желает нам добра. Обоим, тебе и мне.

Я спросил ни с того ни с сего:

— Она знает?

— Похоже, все знают. Не знаю откуда.

Она откинулась назад и скрестила мои руки на своей груди.

— И в чём проблема?

Она попыталась замять вопрос:

— Я просто душу облегчила. Не знала, как рассказать тебе.

— Так в чём же проблема?

— На мою бабушку сильно надавили, если она воспользовалась своим авторитетом, чтобы заставить меня отступиться от происходящего.

— И всё? Ты обязана всё бросить? Твоё право. Без проблем. Но я не отступлюсь.

— Я тоже. Так же как и моя бабушка.

— Тогда, зачем?..

— Моя бабушка Констанс считала себя обязанной передать озабоченность её класса. Она решила встать на нашу сторону только после того, как я описала ей художества Птицы и Пенни. Возможно, приедет посмотреть лично. Она не объяснила, но, явно, тут замешана старая семейная история. Которую, наверное, и имел в виду Барат.

Она казалась крошечной в моих руках, прямо, как испуганная маленькая девочка.

— То, что мы делаем, может изменить город так же, как это случилось по окончании войны.

— Это как?

— Не знаю. Я не вхожу в круг посвященных, ушедших с головой в пену тревог. Но чувствую, что изменения назрели и выжидают удобного момента для атаки. Почему бы нам не забыть всю сказанную мной ерунду о наших задачах и не вернуться в кровать. Сейчас мне для счастья хватит, если в мире останемся только мы с тобой.

— Не искушай. Знаешь ведь, что Палёная войдёт как раз в тот момент, когда…

Палёная появилась раньше, как обычно, без стука.

— Отлично. Не придётся поливать тебя холодной водой.

Вот так и начался рабочий день.

97

На первом этаже Дин аж светился от хорошего настроения. Я проворчал:

— Может, ты не заметил, что на улице дождь?

— Разве это не чудесно? Сейчас он как раз необходим.

Он начал болтать мне о том, как будет пахнуть свежий воздух.

Неужели не понимает, что от влажности замучается?

Кара налила в кружки что-то непохожее на чай. Пахло изумительно.

— Вкуснятина, но ради меня можно было особо не стараться, — сказал я.

— Я пытался всё делать по рецепту, но, кажется, что-то пропустил, — сказал Дин.

— Это — новинка. Динов крепкий чёрный чай великолепен, полноценное ежедневное питание, — похвалила Кара.

Мы с Дином покосились на неё, забыли, что между её строк читать не нужно.

В дверях кухни появилась Палёная. Кара спросила:

— Что-нибудь заметила?

— Дождь. На улице ни души. Как будто всех смыло с потрохами.

Поскольку я был опытным детективом, хотя и самоучкой, у меня появились смутные подозрения.

— Что происходит?

Кара объяснила:

— Когда мы легли спать, снаружи бродила дворцовая гвардия и гражданская подошла. Генерал Туп хотел войти к нам, но мы его не впустили.

Палёная добавила:

— Я никого не увидела в глазок, поэтому вышла проверить.

Она вся промокла. Скоро от неё пойдёт вонь.

— Они ушли. Все до последнего. Нет ни одного наблюдателя. Крысюки сказали, что все зашевелились и отправились куда-то перед самым рассветом.

Тут было что-то не так. Шайка Тупа просто так от своих намерений не отказывается. В моём мозгу замкнулись случайные связи:

— Что мы делали, когда смылись отсюда прошлой ночью?

— Напрасно потратили время, которое могли бы использовать для близкого общения. И создали себе репутацию трусишек, — рассмеялась Кара.

— А ещё сообщили тем, кто умеет думать, что Покойник на самом деле спит.

— Если бы он не спал, мы бы не сбежали, — ахнула Палёная.

— Вот именно. А где Морли с Белиндой? Почему они до сих пор не вернулись?

Кара заохала и схватила меня за руку.

— Я схожу, проверю.

— Промокнете, — предупредила Палёная.

— Я потом голая похожу.

Мы дружно посмотрели на неё.

— Да ладно вам. Я ведь тоже могу пошутить. Тут что-то было от дождя. Дорогой, проверь соль. Вдруг мы сами себя перехитрили.

Она быстро поковыляла наружу. Дин сходил и нашёл ей у себя накидку от дождя.

— Думаешь, мы крупно сглупили? — спросила Палёная.

— Не знаю из этих «мы» никого, кроме себя и Кары. Думаю, нас крепко надули.

Когда вернулся Дин, я спросил:

— Ты купил ещё соли, Дин?

Можно было не спрашивать. Он уже сунул свой нос в шкаф и принёс десятифунтовый мешок соли. При этом не стал попусту вздыхать, убеждая меня быть бережливым.

Палёная прицепилась ко мне со своей помощью. Состояние подвала заставило её призадуматься.

— Как только всё успокоится, я тут наведу порядок.

— Мы можем себе это позволить?

— Ежегодный подарок в Дом Фолозан поступит на следующей неделе. Я не вскрывала этот резерв с тех пор, как взялась за твои финансы.

Я не понял, про что она говорит.

— Что это за Дом Фолозан?

— Я в него вкладываю подарки от твоей подружки, бывшей вампирши.

— Вот оно как.

Кейен Кронк. Первая женщина, которую я полюбил и получил достаточно близкий доступ к телу, чтобы иметь возможность коснуться. Мы с Морли спасли её от вампиров в Кантарде, когда там ещё бушевала война. Работали на семейство Тейтов, двое из которых, Тинни и Роза, увязались за нами. На сегодняшний день Кейен была забыта, а Тинни начинала походить на невероятно страстную, но недоступную кузину моего приятеля Денни.

— Ты не уснул, Гаррет?

— Я давно не вспоминал о Кейен Кронк.

— А она помнит о тебе. И, как обещала, по-прежнему посылает подарки.

Благодаря мне она унаследовала неслыханное состояние. Её первый подарок помог купить мне дом с проживающим в нём Покойником и отремонтировать его.

— Можешь проверить, кто стоит у дверей? — попросила Палёная.

Я нечего не слышал, но пошёл посмотреть.

Это была Кира Тейт. Она выглядела, как пресловутая мокрая крыса.

— У меня зонтик сдуло.

Палёная принесла огромное полотенце, интересно, когда мы его успели купить.

— Не знаю, что понесло меня в такую погоду, разве что наша любовь к тебе.

— Давайте на кухню, будем тебя согревать.

Как всегда самая умная Палёная уже была там. К нашему с Кирой приходу она успела налить горячего чая, а Дин достал из своего тайника печенье. Я усадил девушку и затем спросил:

— Итак, зачем ты здесь?

— Как обычно, к тому же я вспомнила, где видел женщину прежде.

— Какую?

— С рисунков Пенни. Я же говорила, что, кажется, видела её раньше. И точно, но всего один раз. Это была вечеринка на Холме. Мне было одиннадцать лет. Нашу семью пригласили, как часть какого-то конгломерата людей, устраивающих вечеринку. Трест только что получил огромный армейский контракт. Все собирались ещё больше разбогатеть. Девушку звали, кажется, Джейн. Тогда ей было всего шестнадцать лет, но она была уже чьей-то любовницей. Очень неприятная особа, девушки, общавшиеся с ней, сильно смущались. Я никогда не видела её больше и ничего о ней не слышала. Вероятно, потому что Холм не общается с людьми, на самом деле создающими что-то новое.

Я улыбнулся, но комментировать не стал, только спросил:

— Чем это может нам сейчас помочь?

— Кроме знания того, что Джейн Какашка неприятна? Мало чем. Ну, ещё у меня стала довольно красивая грудь, — она слишком промокла, и собравшая публика не располагала к подробному описанию. — А она совершенно не изменилась.

Я переглянулся с Палёной.

— Шесть лет? В темноте мы не смогли бы разглядеть особой разницы.

— Да. Ладно. Ещё я видела вчера Кипа и Кеванс. Мы поговорили. Наши девочки наехали на него. Думаю, это сработало. Кеванс постаралась заставить Кипа понять, что не нуждается в его постоянной защите больше. Что она довольна своей судьбой.

— Рад это слышать. Надеюсь, ты тоже.

— Да, мистер Гаррет. Он ведь не должен волноваться за Кеванс и может направить всю эту преданность на меня.

Да. Где-то это я уже слышал.

— Если у него есть хоть немного разума, он так и сделает.

— Сомневаюсь, глядя на вас и мою тётю.

— Я тоже.

— Мама Кеванс тоже в курсе дела?

— Она всегда в курсе.

Кира закатила глаза:

— Не могу поверить, что собираюсь сказать это. Вы, на самом деле, хороший человек, делаете добро всем, кому можете. Поэтому, по моему мнению, вы должны жить с мамой Кеванс.

— Кира?

— Знаю. Это похоже на предательство. Но для Тинни никогда не будет никого, кроме неё самой. И дальше больше, так сказал мой дядюшка, который понял, что она станет чёртом на колёсиках в десять лет.

— Спасибо, Кира.

Мне не хотелось ни говорить, ни думать об этом.

— Он вырос вместе с её матерью и знал её бабушку, — сказала Кира.

Когда Кира высохла, согрелась и напилась чаю, Палёная сказала, что дождь прекратился. Она нашла Доллара Дана спящим на кровати Морли, разбудила и выпинала провожать Киру до дома. Перед этим ей ещё долго пришлось её уговаривать, что молоденькие девушки не должны бродить по городу в одиночку, сколь угодно непривлекательны они бы ни были.

— Ну, ты и злючка, — сказал я Палёной, когда та закрыла дверь.

— Она зациклилась на своей внешности. Ей это будет на пользу.

— Сейчас, без неё, я могу сказать вслух, меня одолевает сильное беспокойство, Палёная.

— Меня тоже. Кары нет уже слишком долго.

Кары. Вот и пало последнее сердце.

— Иди пилить Старые Кости. А я посижу здесь, поволнуюсь за нас обоих.

98

Вернулась промокшая до нитки Кара. На улице снова шёл дождь. Она спросила Палёную:

— Что он такой мрачный?

— Вспоминает печальное время, когда ещё не нашёл вас. Что, всё плохо?

Она вытащила близнеца полотенца, которым до этого сушила Киру.

По виду Кары было ясно, что вести у неё дурные.

— Было совершено нападение на то место, куда мы вчера вечером летали. Они сожгли его дотла.

— Вот дерьмо. Страсть! Диди. Майк.

— Всё началось сразу после отъезда Белинды. Она услышала шум и вернулась. Была большая битва.

Это не могло закончиться чем-то хорошим.

— Пенни?

— Не знаю. Там только начинали разбирать руины. Пожар только-только потушили, занимались в основном этим. Вовремя гвардия появилась и вступила в бой. Женщина в чёрной коже тоже была там. Она чего-то наколдовала. Её сшитых людей всех перебили. Я насчитала восемнадцать штук. Женщина вместе с тележкой пыталась скрыться. Отступала с боем против армейских Спецов с боевым оружием. Они отбили тележку, уничтожив козлов. Женщина ушла. То, что было в повозке, тоже. Никто не может с уверенностью утверждать, что это было, но говорят, вылезло нечто вроде гигантского кальмара, которой превратился в голого человека и сбежал вместе с женщиной. Её сумели ранить. Палёная, ты сможешь выследить её?

— При такой погоде? Вряд ли.

— А, что с Белиндой? И с Морли? — спросил я.

— Не знаю. Меня не подпустили близко. Похоже, большинство спутников Белинды пали. Их лошади тоже. Карета была на другой стороне улицы, её экипаж погиб. С другой стороны, было не похоже, что кто-то из обитателей дома пострадал.

— Что нам делать? — спросил я у воздуха.

Воздух не ответил.

— Палёная, мы должны заставить его проснуться.

— У меня есть другое задание, Кара только что сказала.

— Но, как ты заметила, идёт дождь.

— Я хочу попробовать. Человек-кальмар должен серьёзно вонять.

Моя маленькая девочка раздухарилась. Сразу испарились её неуверенность в себе и чудный юношеский пиетет ко мне.

— Если уверена, что должна заняться этим, то попробуй, — а Кару я спросил: — Возьмёшь её с собой?

Надеюсь, поиски не приведут к превращению костей Палёной в желе. Вдруг, Меняющий форму, который превратился в гигантского кальмара, этого и добивался.

— Мне придётся вернуться в любом случае, нужно выяснить, что с нашими друзьями.

Они были моими друзьями, поэтому стали и её друзьями.

— Я считаю, ты поступаешь правильно. Благословляю тебя, Кара Алгарда.

— Гаррет?

— Просто ситуация очень сентиментальная. Ты слишком прекрасна. Слишком благородна. Это пугает.

Она не смутилась от слащавой фигни. Просто рассмеялась звонким ветерком. Её глаза приняли фиолетовым оттенок, от которого во мне разгорелось желание целовать веки, каждое по тысяче раз.

— Через пару лет тут всё окончательно засахарится, — проворчала Палёная. — Мы идём или нет, Кара? Или вам больше нравится стоять с глупым видом и дразнить Гаррета, пока он не станет похожим на умственно отсталого?

— С удовольствием бы. Но я рождена в первую очередь для выполнения гражданских обязанностей.

— Да, да, — сказал я. — как это отразится на политической ситуации? Им удалось всё утихомирить один раз. Принц Руперт решил, что сможет утаить шило в мешке. Но ещё одно нападение может помешать задушить в зародыше начинающийся хаос.

Кара подарила мне поцелуй. Она дала понять, что имела в виду его, когда говорила, что желала бы остаться и свести меня с ума. Затем она направилась за Палёной к выходу.

Я спросил у воздуха:

— Злой гений, стоящий за всем этим, специально провоцирует новый кризис?

Появившийся Дин спросил:

— Как считаешь, мне очень опасно выходить наружу?

— Думаю, да. Там есть люди, желающие убивать без всяких явных причин. Что, сильно надо? Отправь Доллара Дана, когда он вернётся. Или разбуди Птицу и пообещай ему бутылку.

— У нас практически всё необходимое есть. Но хотелось бы пару фунтов вырезки говядины. Хочу новое блюдо попробовать приготовить. И неплохо бы проверить, как дела у Плеймета.

— Он взял с собой лекарство?

— Да.

— Кара может заглянуть к нему позже.

— Наверное, так будет лучше, — подумав немного, добавил: — Я никак не могу привыкнуть к прежней суматохе.

— Прости.

— Я не добивался твоих извинений, — усмехнулся он. Он провёл зачистку после Палёной, собирая битые чашки, подносы, горшки и столовые приборы. — Как только с этим сумасшествием разберутся, всё снова станет по-домашнему нудно.

— Думаешь?

— Чувствую только одну проблему, что вы надумаете переехать жить в особняк Седлающей Ветер или она останется здесь. Мне кажется, этот дом будет тесен для стайки вертящихся под ногами маленьких Гарретов.

— Что! — и выразился правильней: — Что?

— Держу пари, через год ты станешь папой. Причём настолько хорошим, что священный трепет и благоговенье поразит всех.

Я не мог ничего ответить на это. У меня не было слов.

— Бульк?

В его исполнении эти вещи звучали совсем не абсурдно.

Мне мысленно представилась, как я спрашиваю об этом у рыжульки, стоящей в присущей ей напористой позе. Руки на бока, голова склонилась на правый бок, подбородок отпущен. Она бы ответила: «Ещё чего?»

Вопрос не поднимался, даже в качестве гипотезы. Кроме как в постели, в смысле предохранения. Мы никогда не обсуждали своего отношения к детям, не говоря уже о том, чтобы задуматься о собственных. И это удивило меня, когда я вспомнил наше прошлое.

— Боже, чтоб меня шарахнуло. Я ещё слишком молод, чтобы становиться папой, — проворчал я.

Дин ощерился в самой большой самодовольной улыбке из тех, что я видел на его старой уродливой физиономии.

— Ты предатель.

Его улыбка стала ещё шире.

— Мы должны переехать к ней. Там хватит места и для твоих собственных детей, и для приблудившихся, вроде Пенни.

— Пенни не приблудившаяся ко мне.

Мы обменялись тревожными взглядами. Нахождение возле нашего дома, возможно, втравило эту девочку в худшую из неприятностей её пока короткой и нелёгкой жизни. А в ещё худшие неприятности мы втравили Страсть, Диди, Майк и персонал «Огня и Льда», жизнь которых тоже не отличалась спокойствием.

— Лучше, давай просто будем весёлыми холостяками, как раньше, до того как начали появляться женщины и всё усложнять, — попросил я.

— Ладно, — сказал Дин без энтузиазма и двинулся в сторону двери. Мгновение спустя я услышал, как Доллар Дан спрашивает, почему он выглядит таким мрачным.

Снова шёл дождь. Я почуял сильную вонь, идущую от Доллара Дана, когда тот последовал за Дином на кухню.

99

Я вышел на крыльцо, зачем, не знаю. Возможно, хотел немного оглядеться вокруг, пока дождь разогнал всех наблюдателей. Или, может, просто насладиться звуками капель, стучащих по крыше крыльца.

Ливень шёл необычно, не сильно, но без перерывов и крупными каплями.

Улица была пустынна. Ни людей, ни животных. Транспорт дворцовой гвардии отсутствовал. Воздух был холодным, зато чистым. На секунду в моём мире наступил порядок.

Тут вышел Дин.

— Не мог бы ты вернуться? У нас возникла проблема.

Я схватился за холодные, мокрые, недавно покрашенные перила. Никак не хотелось оставлять свою умиротворённость и заниматься тем, что его растревожило.

Моего воображения хватило на единственную возможную трагедию. Неужели Покойник окончательно и бесповоротно отказался от призрачного существования и отныне моя жизнь будет посвящена избавлению от четверти тонны разлагающегося трупа?

Дин, на самом деле, направился в комнату Покойника.

— Вот, — сказал он, ткнув Птицу носком правого ботинка.

— Понятно. Я думал, он тоже ушёл домой.

— Это и есть проблема.

— Чего?

— Он мёртв. Даже если его в холод положить, скоро начнёт пахнуть.

Я встал на колени, решив посмотреть повнимательней. Птица не своим голосом сказал мне:

— Убери ногу с моей спины, придурок, если хочешь сохранить свои поганые зубы.

Я дотронулся до шеи Птицы. Пульс отсутствовал.

— Пенни была права.

— Логично. Но как они пользуются им, если он стал одним из них?

— Не знаю, — я снова принял вертикальное положение и медленно потёк в сторонудвери. — Но мне это кажется веской причиной, чтобы ничего не трогать. Может, мы просто позволим мёртвому Птице лежать, пока Кара не вернётся? Она разберётся, что с ним делать. Или подскажет, кто это сделает.

Мёртвый Птица сказал какую-то гадость. Интересно, как? Голос шёл не изо рта и не как у Покойника, который разговаривал у меня голове.

— Может, я поспешил объявить его мёртвым. Смотри. Он сейчас вдохнул, — сказал Дин.

Вдохнул, но только набрал воздух, чтобы бормотать и рычать в несколько голосов, в ссоре о том, как лучше воспользоваться трупом художника.

— Только в целях предупреждения трагических сюрпризов, как насчёт того, чтобы связать его? — поинтересовался я.

— Принесу бельевую верёвку, — Дин отправился на кухню.

Ссорящиеся голоса утихомирились. Тело Птицы затряслось, и тут один из голосов завопил:

— Вот дерьмо! Что происходит?

Остальные завизжали в диком ужасе.

100

Итак, я здесь, моя подруга ведьма ушла, кореш крепко спит, а верной помощницы крысючки поблизости нет. У меня обязательно должны, именно сейчас, начаться какие-то неприятности.

Мощный бум раздался с фасада. Кто-то, размером с меня и почти такой же оптимист, только что на полном скаку врезался в дверь.

Я пошёл проверить.

Дин закричал:

— Гаррет! — когда я наклонился к глазку. Его крик предшествовал нечеловеческому рёву, настолько сильному, что стены дома содрогнулись. Что-то разбилось в кабинете Палёной.

Быстро взглянув в глазок, я бросился на кухню.

Там тоже многое упало, но проводить инвентаризацию было некогда. Дин и Доллар Дан смотрели в окно на пустырь, бывший раньше травянистой лужайкой, когда Дин был достаточно молод, чтобы самому разводить скотину.

— Ты меня, наверное, за идиота принимаешь, — недрогнувшим голосом сказал я.

Самый большой в мире и, наверное, единственный ходящий по земле кракен молотил там своими мегащупальцами и наводил отвратительный хаос, одновременно смотря безумными жёлтыми глазами на закуску за стеклом.

Несколько щупалец оказались недавно отсечёнными. Они сочились сукровицей, или, не знаю, как она называется, кровью невероятного монстра. Тело зверя дрожало, как у собаки при эпилептическом припадке.

— Соль. Сработало. Дин. Соль. Будь наготове. Воспользуйся ей, если эта тварь попытается сюда сунуться.

Я много раз видел старика в нервном состоянии. И когда он прыгал, как безумный, и когда медленно тлел, угрюмо сердясь. Видел его и в панике, но такой сильной ещё не бывало. В отличие от Доллара Дана, хотя крысюки известны своей пугливостью при сложных обстоятельствах.

Дин вытащил оставшуюся соль, взял два маленьких горшка и начал раскладывать её по ним.

— Что сделала Палёная с фамильным арсеналом, когда у нас начала ошиваться детвора? — спросил я. Наверху был шкаф, хранивший когда-то завидную коллекцию нелегального оружия. При последней проверке там находились две запасных дубовых биты, ржавый метательный нож, пара старых веников и несколько свинцовых гирек, которые скорее были сувенирами на память. Их опробовали на мне, перед тем как я отобрал их.

— Палёная не трогала. Это я убрал. Пенни сама не своя от острых и колющих предметов. Опасные вещи сложены в чёрном деревянном ящике под моей кроватью.

Он хотел ещё что-то добавить, но не хватило времени. Следующие три ещё более мощных удара в парадную дверь предвещали скорый прорыв обороны.

А затем придёт огонь.

Достать из-под кровати Дина ящик оказалось непростой задачей, пришлось маневрировать. Он имел шесть футов в длину, два с половиной в ширину и восемь дюймов в высоту. И был чертовски тяжёл.

— Что за чертовщина, старик? Ты от меня прячешь, что ли? — проворчал я.

Так и есть. Всё моё нелегальное оружие лежало в ящике, но оно было в меньшинстве среди находящихся там орудий убийства. Откуда, чёрт возьми, Дин добыл лёгкие пехотные пилумы? Их было четыре штуки. Ещё были три классических копья, два наконечника от алебард, множество мечей (несколько из них мои), два качественных, ручной работы, больших лука в комплекте со стрелами, лежащими рядом, и тетивой, наверное, чтобы были под рукой. Также здесь находились наконечники копий и большое количество ножей.

Я бы так и стоял, недоумевая над вопросом, откуда всё это появилось, но снаружи продолжали ломиться в дверь, а от свистунов не было слышно ни звука.

Арбалетов было три штуки на выбор. Я за считанные секунды собрал тяжёлый стандартный для морской пехоты. Сноровка не пропала. Я схватил комплект из двенадцати болтов с железными наконечниками, подобрал ещё других орудий убийства, а затем отогнал нашу прекрасную молодежь от окна моей спальни. Получилось как раз вовремя, чтобы поприветствовать медлительного сшитого человека, который лез наверх с намерением бросить внутрь зажигательные бомбы. Кто-то снизу кинул такую же вверх, но не добросил. Злодей промахнулся. Она полетела вниз. Я услышал, как она разбилась, а потом воздух рассёк звук от взорвавшегося топлива.

Столб дыма и огня взвился ввысь.

Я воспользовался древним пилумом для удаления сшитого человека с крыши. Он упал в объятия демона гравитации после попытки вытащить наконечник дротика из своей холодной груди.

Я перестал осматриваться. Своим арбалетом я выцеливал женщину, созданную для рекламирования одежды из чёрной кожи. Сегодня вечером на ней был розовый парик в стиле мальчика-пажа. Её глаза были огромны. Боже, как прекрасно она выглядит!

Но я прошёл через зоны боевых действий. Не имело значения, насколько она прекрасна. Я нажал на спуск так, как меня учили. Болт вылетел как надо, но женщина сдвинулась именно в тот момент, когда стало уже поздно смещать прицел.

Болт в сердце не попал. Он вошёл в сустав левого плеча. От удара её развернуло. Она схватилась за небольшую, оставшуюся торчать снаружи, часть болта. Её повело, и она упала, невразумительно завопив от удивления.

Люди в современном Танфере не стреляют, сказывается влияние гражданской гвардии. Особенно, если они не преступники.

К тому времени, когда она заметила меня, стоя на коленях и заваливаясь на землю, я успел перезарядить арбалет и наложить следующий болт. Я, может, давно не вспоминал, как это делать, но порядок операций уже стал частью меня. И на смертном одре я по-прежнему сумею натягивать, заряжать, и стрелять.

Женщина попыталась встать, когда прилетел второй болт. Он распорол левую ягодицу, наверное, самой симпатичной дамочки из всех существующих на земле.

Она завизжала, как пресловутая недорезанная свинья, и попыталась сбежать. Её левая нога отказалась участвовать в этой затее. Она выкрикнула что-то пронзительное, несвязное, и отчаянное.

Громовой удар указал на очередную попытку сломать мою дверь. Разумеется, я не дурак, сделал её давным-давно на совесть.

Поразительное видение в чёрном привела с собой не только сшитых людей и монстра. Её крик вызвал тележку с козлами. Я думал, она потеряла её в «Огне и Льде». Только позднее я сообразил, что у злодеев их могло быть много.

Козлы скакали резво. Я сделал ещё выстрел, не очень удачный. По женщине не попал совсем, задел только одного из зверей. Оба животных сказали что-то неприличное по козлиному и добавили оборотов.

Симпатяшка в коже рванулась, уцепилась за заднюю часть тележки, подтянулась и дала возможность вытащить себя из зоны поражения.

Сшитые люди и тварь остались позади сами по себе.

Принимая желаемое за действительное, я услышал свист свистунов, которых на самом деле здесь не было.

Я отошёл от окна, схватил запрещённое оружие и рванул в комнату Дина. Быстро разобрал арбалет и сложил всё обратно в ящик, который затем затолкал под кровать. После этого я отправился вниз.

Чудовище ломилось в заднее окно. Доллар Дан приколотил два щупальца к подоконнику кухонными ножами. Дин сыпал соль на все остальные доступные конечности.

— Отлично. У вас всё под контролем. Только не уходите, пока не закончите. Я проверю, что они сделали с дверью, — сказал я и схватил длинную двузубую вилку, которой Дин пользовался для переворачивания жаркого. Тут я увидел то, что не замечал раньше.

У нашего кракена не было присосок на щупальцах. В остальном они выглядели, как положено. Сомневаюсь, что существуют кальмары или осьминоги без присосок. У некоторых они бывают с зубами.

У дверей я обнаружил, что основные засовы практически вырваны. Несмотря на массивную конструкцию, в двери появились трещины. По коридору валялись щепки.

Глазок до сих пор функционировал.

В него я увидел горящие куски и пару сшитых людей, один лежал, а второй медленно описывал небольшой круг, постоянно поворачивая налево. Повернув голову вправо, я углядел ещё одного, просто стоящего на месте.

Я проверил засовы и замки. Все работали, хотя та же Палёная жаловалась раньше, что вынуждена иметь с ними дело. Я смог открыть дверь только наполовину, она зацепилась за пол и дальше не пошла. Но мне хватило, чтобы выйти вооружённым обычной дубинкой и кулинарной вилкой.

Не хотелось бы быть замеченным с чем-то более действенным, в то время, когда какие-то доброжелатели только и желают найти повод арестовать меня.

Я заметил девять сшитых людей: три лежат, четыре стоят, один догорает и один кружит в левую сторону. Тут десятый упал с неба, с зажигательной бомбой в руке. Пламя постепенно вырвалось из-под него.

Я собрался запрыгнуть обратно внутрь, когда увидел тележку с козлами, стоящую на улице возле дома Кардонлос. Чёрная масса лежала в десяти метрах от меня, и она двигалась.

О, да! Настало время милашке познакомиться со мной поближе. Я рванул назад в кабинет Палёной и призвал на службу небольшой фонарь для совместного патруля.

Дверь опять не закрылась полностью.

Женщина с трудом прокладывала себе дорогу, имея повреждения на левой руке и левой ноге, но она была упряма. Она почти доползла до своей тележки перед тем, как я поймал её.

Я нашёл розовый парик по дороге, пройдя примерно две трети пути

— Вы тут уронили кое-что, дорогуша. Вот. Позвольте я подам вам руку.

Странно. Её наряд не выглядел столь же хорошо, как всего несколько минут назад.

Она повернулась посмотреть, кто с ней говорит.

— Тю! — по лицу можно было дать твёрдых сорок лет. — Что, парик волшебный?

Я бросил парик в задок телеги.

Из-за моего дома раздался сильный шум. Поднялось облако коричневой пыли, освещенное горящим сшитым человеком.

Несколько сшитых целенаправленно направились в нашу сторону.

Из-за дома послышался дикий крик. Это был вой почти погибшей души.

Женщина ахнула:

— Этого не может быть!

Она решительно попыталась встать самостоятельно. Но ослабленная пятая точка предала её. Она полетела вниз вперёд лицом.

Сшитые сделали то же самое.

Сейчас женщина выглядела не меньше, чем на пятьдесят.

— Чем больше вы двигайтесь, тем сильней наконечники болтов рвут вас изнутри.

— Я сейчас не могу плюнуть на всё, — она начала снова вставать.

Я засунул своё оружие за пояс, поставил на землю фонарь, подошёл к тележке и сдёрнул покрывающий её холст. Оттуда пахнуло таким острым зловонием, что я чуть не упал. Тем не менее, я уложил туда женщину и перевернул на правый бок.

— Жди тут. Болты не порвали крупных вен. Я вытащу их, пока они не нанесли смертельных повреждений.

Где черти носят этих свистунов? Я занялся ликвидацией улик, которые могли показать на использование нелегального оружия в гражданской стычке.

— Стисни зубы, девчушка. Боль будет адская.

Начал я с болта в заднице. Его наконечник уже вышел наружу. Я просто выдернул его.

— Спасибо, что пришли. Вы помогли мне понять, что происходит.

Вниз по улице раздались крики, крысюк пытался привлечь моё внимание. Остальные пришедшие с ним сородичи следили, чтобы сшитые не поднялись снова. Работа, по-видимому, потребует использования топоров.

Крысюк кричал мне, но разобрать, что именно, было невозможно.

Я сунул окровавленный болт под свою рубашку.

— Один готов. Сейчас следующий, будет по-настоящему больно.

Она со солдатской стойкостью перенесла удаление первого. У нее было давнее перемирие с болью.

Сейчас кричало уже несколько крысюков. Два направились в мою сторону. Я обернулся посмотреть, что у них за толстожопые дела ко мне.

Что-то ударило меня с таким энтузиазмом, словно нанёс его по-настоящему обозлённый бог войны.

101

Вокруг меня проявились лица, смотрящие вниз. Зрение постепенно возвращалось, но всё было как в тумане. Я попытался сказать:

— Эй! Ребята всё в порядке.

Если это были не галлюцинации, лица принадлежали Морли, Белинде, Пенни, Джону Растяжке и Доллару Дану, Дину, и Каре, кричавшей сквозь длинный туннель, что проще трёхлетнего ребёнка одного оставить дома, чем меня без надзора.

Пенни плакала. Я услышал генерала Тупа и нескольких других людей, без умолку болтавших неподалёку.

В поле зрения вплыла Палёная, вооружённая кувшином и кружками. Она сказала что-то о том, как дьявольски дорого обходится моё проживание в моём же доме. Мистер Малклар уже работал, восстанавливал дверь.

Я не знаю, что творилось с моей головой. Мне было интересно, сколько времени я был в отключке, но простонал только:

— Птица?

— Его увезли, — сказал Морли. — Ты был без сознания шестнадцать часов.

Значит сейчас середина ночи. Что все эти люди здесь делают ночью?

Пока я размышлял, Страсть и Майк сунули свои мордочки, чтобы проверить моё дыхание. Я услышал, где-то хихикает Диди, наверное, в ответ на какую-то шутку, которую Плоскомордый рассказал Плеймету.

Дин добавил:

— Это монстр сделал. Меняющий форму в личине человека, нарисованного Птицей, только в ужасном состоянии. Тело всё рваное, похоже, он гнил заживо. Но сил ему хватило, чтобы дойти и ударить тебя. Он сбежал вместе с женщиной и тележкой.

— Я отследила их до Учебника. Женщина, которая напала на «Огонь и Лёд» тоже была там. Этих двоих туда не пустили. От Учебника они отправились на Холм. Я потерял их. Они рассыпали отраву по пути, — сказала Палёная.

— Я проверила свой дом. Там их нет, — сказала Кара.

— Неважно куда они сбежали, — с трудом проговорил я. — Я знаю, чем они занимаются. Думаю, мне известно, где они это делают.

Тут вокруг меня столпились люди, желающие первыми услышать великую сенсацию.

А я провалился в сон, несмотря на большую суматоху по поводу контузии.

Проснулся я во время обновления окружавшего меня набора лиц. Он включал Дила Шустера и Вестмана Тупа. Последний был совсем не в настроении для прелюдий.

— Нас уволили.

Я ругнулся вслух.

— Имеют ли они на это право? Имеют. Если есть основания. Строго говоря, в настоящее время делают вид, что за коррупцию, по крайней мере, они настаивают, что мы замешаны в ней. В более широком смысле, они вынуждены добиваться своего обманом. Не похоже, что им есть из чего выбирать сейчас.

Я ещё выругался и спросил, почему они находятся здесь, а не занимаются чем-нибудь полезным.

— Общественные настроения сейчас на грани. Люди нервничают и возмущаются. Два нападения монстра и зомби в одну ночь, это немного чересчур. Увольнение офицера гражданской гвардии, пытавшегося разобраться с этим, может оказаться последней каплей. У нас все желают сохранить голову на плечах.

— А здесь вы зачем?

— Потому что люди короля боятся прийти сюда за нами. Пущен слух, что Покойник не спит и очень недоволен.

Это было не так. Я не ощущал его присутствия.

— Воспользуемся последним средством, расскажем правду о сшитых людях.

Несколько человек, в том числе Морли, помогли мне встать.

— Хочешь примерить на себя роль Маленького Покойника, да? Вырубиться после толстого намёка, что ты всё понял.

Они перенесли меня в кабинет Палёной и усадили на самый удобный стул. Во время переезда при виде пустоты вместо входной двери я заскулил, это зрелище вывело меня из себя.

Палёная успокоила:

— Мистер Малклар установит в течение суток.

Малклар ремонтировал дверь уже в течение нескольких лет.

— Что с девушками из «О и Л»?

— Убежали смотреть репетиции пьесы Джона Спасение. Потом отправятся к Каре. Она согласилась приютить их на пару ночей.

Я перевёл взгляд на Кару. Та кивнула.

— Тебе лучше поспешить туда и спрятать все свои ценности. А что с Птицей?

Туп ответил:

— В камере Аль-Хара и до сих пор бурчит. Судебные эксперты пытаются выяснить, что с ним.

— Я думал, что ты уволен.

— Только теоретически. Король и наследный принц изолированы в Учебнике. Спецы перекрыли им связь с казармами кавалерии, — сказал Шустер.

Какой-то особо умный монарх, получив трон с помощью городского гарнизона, в качестве страховки от повторения, перевёл все казармы за городскую стену. В результате войска были не в состоянии подавить мятеж свистунов.

— Это большой риск.

— Мы знаем. Мы заперли их, потому что Седлающая Ветер сказала, что вы выяснили причину безобразий и можете сообщить нам, какие меры нужно предпринять для восстановления порядка, — сказал Туп.

Кара послала мне воздушный поцелуй через всю комнату.

Теперь мне пришлось выполнять обещанное.

— Я пока не знаю, причём здесь Морли. Возможно, боги просто хотели привлечь наше внимание. Рано или поздно память к нему вернётся.

— Тратишь время впустую, — сказал Туп. — Не бери пример со своего кореша, не упивайся собой.

— Происходит следующее, злодеи из древней ветви родословного древа рода Алгарда, вооружённые семейным колдовским талантом, нашли способ остаться молодыми и красивыми, а ещё делать грандиозное физическое оздоровление.

Я оказался в центре внимания. Все хотят оставаться вечно красивыми.

— Не знаю, как они делают это. Ваши судебные колдуны пусть разбираются в этом. Но это должна быть одна из самых жутких магий, существовавших когда-либо. Они начинали за счёт использования мёртвых людей. Воскресители существовали здесь испокон веков, тайно ведя свои дела, воруя трупы на продажу колдунам для их исследований. Тела могли соединять из кусков воедино для использования в качестве… Мы пока не знаем, как они использовали их раньше. Тут возможны какие-то нелегальные штуки, без которых живой злодей не мог существовать. Возможно, мы получим ответы на огромное количество старых вопросов до того, как покончим с этим.

— Что-то изменилось? — спросил Шустер.

— Кое-что. Самое главное, стоимость поддержания молодости неуклонно повышалась. Чем дольше они живут, тем труднее оставаться красивым. Латунь с позолотой.

— Что это значит? — задал вопрос Шустер.

— Помните Звона Колокола? Звонаря? Нет? Неважно. Он обучался в ювелирном магазине и рассказал мне о сплаве, называемом латунь. В его состав входит четыре или пять металлов. Абсолютно точной формулы у него нет. Главным компонентом является цинк. Дело в том, что латунь — идеальная основа для дешёвых ювелирных изделий, подсвечников и прочего, похожих на дорогие. Золота в одном соверене хватит на сто штук латунных драгоценностей, причём каждая безделушка будет выглядеть, будто сделана из благородного металла.

— Позолоченная латунь?

— В данном случае, позолоченные латунные кости.

Туп и Шустер дружно недоумённо уставились на меня.

— Настоящие неприятности у них начались, когда они стали брать клиентов со стороны, не из семейного круга, — сказал я.

Мои слова были вознаграждены небольшим оживлением.

Я считал, что могу объяснять немного лучше, чем Покойник.

— Спрос на тела превышает предложение даже после того, как они договорились с Департаментом Труда на их умерших.

— Ты думаешь, они начали платить за них заранее, пока те ещё живы?

— Думаю да. У живых тел того, что им нужно, можно взять намного больше.

Я повернулся к Каре. Она отделалась пожатием плеч. Это было не из её области знаний.

— Они, скорей всего, сначала брали только умирающих. Но вскоре в них проснулся голод и, возможно, жадность.

Кара сказала:

— Обратите внимание на то, что нежить всегда предпочитает живых жертв.

Директор взволновано вскрикнул.

— Мы можем призвать к выполнению Актов защиты от нежити! Сам Король не может отменить их, потому что тогда мог бы стать вампиром, прикрывая собственную задницу.

Мелкий уродец забегал кругами, хихикая и потирая ладошки.

— Ты вызовешь панику среди смертных, Дил, — сказал Туп.

— Возможно. Вполне возможно. Но это должно быть в наших интересах. Как только мы объявим наш вызов на ступенях Канцелярии, всё замрёт, пока Король не докажет, что он не нежить.

— По моему мнению, похоже, что так и есть, — сказал я.

— Он вампир? — удивился Шустер.

— Нет. Он сексуально озабоченный придурок, который судит об окружающих с широко закрытыми глазами. Любой, кто видел женщин в чёрном, мог понять, что они получат всё, что захотят от большинства из живых людей. Одна разбила сердце педика-портного на примерке.

— Хочешь сказать, она не одна?

— Само собой. Первую ранили в «Огне и Льде». Она не могла исцелиться ко времени вылазки против нас здесь.

Но если у нее был беспрепятственный доступ к магии жизни, она пользовалась им, чтобы оставаться молодой…

— Эта, первая, скрывается в Учебнике с Принцем Рупертом и Королём, — напомнила мне Палёная.

— Ты думаешь, они по очереди появляются, старуха и молодая? — поинтересовался Морли.

— Что-то вроде этого, — я над этим ещё не задумывался.

— А причём здесь Король?

— Думаю, он увидел и возжелал. Возможно, ему внушили, что они могут принести много пользы, если будут под контролем главы государства.

Морли не проронил ни слова, но я практически чувствовал его вопрос, как он оказался связан с этим.

— Подозрение о Маленьком Угрюмом возникло уже давно. Вы сказали, что проверите его. Что-то сделано? — спросил я.

— Проведены аресты. Будут ещё после того, как бухгалтера проверят отчёты. Спецы взяли управление на себя. Нечестивцы не окажутся у этой кормушки снова, — ответил Туп.

— Превосходно. Тогда всё, что нам нужно сделать, это добраться до их штаб-квартиры и выкорчевать всех.

— Их штаб-квартиры.

— Это заброшенный склад на Причале.

— Какой ещё заброшенный склад?

— Тот самый, о котором я послал Джона Растяжку сообщить вам на днях.

Шустер зарычал:

— Ты послал крысюка с сообщением?

Упомянутый крысюк присутствовал в комнате и был очень недоволен.

— Сообщение было передано в Аль-Хар через дверь. Дежурный констебль заверил меня, что оно будет передано. Она и охранники не позволили мне передать сообщение лично.

Туп хмуро сказал Шустеру:

— Мы только что нашли добровольцев для патрулирования Дна.

— Пришло время вступить в бой, — воскликнул Шустер.

Прежде, чем кто-либо успел предложить лучший или более осторожный порядок действий, эти двое промчались мимо искалеченной парадной двери.

Я был зол. Существовали ещё вопросы, нуждавшиеся в обсуждении и разрешении.

Даже моя новая милашка сбежала, заявив о необходимости встречи с коллегами на Холме.

Эта сторона наших отношений испугала меня до судорог. Я мог иметь отношения с Неистовым Приливом Света, запросто. Но якшаться с её классом? Думаю, это не для меня.

102

Пришли дамы из заведения «Огонь и Лёд». Следом за ними приволокся Джон Спасение. Страсть бурлила.

— Это было так здорово, мистер Гаррет!

Майк усмехнулась за её спиной, молча иронизируя над этим «мистером».

Спасение заявил:

— Эта малышка умеет петь!

В словах было и удивление и констатация факта одновременно.

— Ты обязан сочинить пьесу, в которой будут много петь, — сказал я.

— И танцевать, — добавила Диди. — Я хорошо танцую, Джон.

Спасение вздрогнул. Выглядел он так, словно сейчас растает.

Майк продолжала веселиться. Танцы Диди, вероятно, относились к постепенному переходу к наряду «в чём мать родила».

— На днях мне пришла в голову мысль, над которой ты мог бы подумать. Что если ты отправишь дублёров, чтобы играть твои пьесы в другие города? Они могли бы идти по многу лет, — сказал я Спасению.

Он уставился, а затем сказал:

— Мне кажется, что Тинни прошла проверку. Она, в самом деле, увлеклась. Это выглядит, как попытка забыться в работе.

Он взглянул на Кару, как раз спускавшуюся по лестнице после возвращения с Холма. Она, глядя на меня, отрицательно покачала головой.

На девушек она смотрела без всякого пренебрежения, что ещё больше поднимало её в моих глазах. Для неё не составляло труда влиться в круг людей окружающий меня. Мне же придётся приложить усилие, чтобы поладить с людьми входящими в её круг общения.

Это будут своеобразные взаимоотношения.

Кара спросила Майк:

— Вы готовы идти ко мне домой?

Та кивнула.

— Мистер Спасение. Вы уверены, что готовы предоставить нам карету?

— Всё хорошо. Я привык ходить пешком. И мне нужно побеседовать с Гарретом.

Майк снова тихонько ухмыльнулась.

Решила, что Спасение увлёкся одной из её подопечных.

Она спросила Кару:

— Мы можем заехать в одно место по пути? Ни у кого из нас совершенно ничего нет, кроме одежды, в которой мы выбежали из дома.

— Конечно.

Диди и Страсть были не в своей рабочей униформе, но вкус Диди имел тенденцию к дешёвой показухе.

— Поболтаем перед уходом, — сказала Майк и потащила меня на кухню. Дин и Доллар Дан сморщились, но впустили нас, Дин, на автомате, начал греметь чайными чашками. Он уже успел отремонтировать окно.

Майк крепко прижалась ко мне.

— Я весьма польщён, но… — начал я.

— Ещё бы. Расскажи о Спасении.

— А чего рассказывать?

— Он, на самом деле, такой наивный, каким кажется?

— О, да. И даже более того. Он хорошо умеет притворяться невозмутимым.

— То есть, он не знает о нас?

До меня, наконец, дошло.

— На самом деле знает. Он считает, что это всё происходящее отчасти романтично.

Она покачала головой и слабо улыбнулась. Часть моей натуры, оказывается, лояльна не ко всем женщинам.

— В конце концов, вы остались в живых.

Она сдалась и отступила на шаг назад. Я оказался не настолько возбуждён, как ей хотелось. Она спросила:

— А в чём его интерес? Для парня его возраста это обычно бывает Страсть. Но он относится к ней так, словно не знает, что она девушка.

— Гарантирую, он знает. Но не хочет, чтобы она знала, что у него на уме. Если он и заинтересовался кем-то в этом отношении, то, по моему мнению, только вами, — какую ерунду я несу.

— И поэтому, как мне кажется, все плечи Диди сейчас в его слюнях.

— Он стеснительный очень. Не знает техники общения с изысканной дамой.

— Остряк хитрозадый.

— Он хороший человек, Майк. Не связывайтесь с ним.

— Ни с кем не связываться. Это одно из моих правил, — она развернулась в сторону двери и продолжила свою нехорошую мысль. — Но я позволю себе нарушить его в этот раз.

Она отошла от меня и немного замешкалась.

— Когда разведётесь с Седлающей Ветер, заходите.

Посмеиваясь, она подмигнула Дину и пошла прочь с кухни.

— Если ты не хочешь её, я займусь ей, — сказал Дин.

— Ты старый злодей.

У меня ушло полминуты, чтобы отдышаться и снять возбуждение, а затем отправился зал попрощаться.

103

Морли заявил мне:

— Я должен присутствовать при этом. Помощи от меня никакой не будет, но… Это войдёт в историю.

К делу приступили на следующий день. Мистер Малклар уже закончил ремонт двери, но она оставалась открытой из уважения к специфической особенности людей. У них бывает несварение. Не помогает, даже если питаться камнями. Здесь оно после себя оставляло предположение о питании исключительно перебродившими бобами и столетними яйцами.

За прошедшие двадцать с лишним часов начальники успели обсудить личные и политические вопросы, поссориться из-за сфер влияния и вообще вели себя как банда четырёхлеток. Директор и Генерал Туп провели собрание с некоторыми высокопоставленными военачальниками и уговорили их оставаться в стороне, если начнутся беспорядки, с которыми не сможет справиться гражданская гвардия.

Люди в Учебнике продолжали упрямиться. Коллеги Кары с Холма искали отговорки для своего бездействия, хотя сами готовы были иметь дело с любыми негодяями, которым было по пути с ними.

Я был убеждён, охота на ведьм вещь неизбежная, но держал язык по этому поводу за зубами.

Все люди Тупа и Шустера трудились над поддержанием секретности.

Белинда где-то затаилась, зализывая раны, в обиде придумывая, как свершить кровавое возмездие и заодно помочь сохранить общественный порядок.

Её войска тоже были все мобилизованы.

Битва у «Огня и Льда» закончилась. Несколько хороших парней выжило. Из публичного дома все убежали. Белинда своим продолжающимся существованием была обязана сверхчеловеческим усилиям Джоила, который этим доказал свою любовь.

Джоил остался жив, но вряд ли надолго.

Я страдал от небольшого приступа похмелья и неуверенно различал границу между сном и явью. Тем не менее, в карету, нанятую гвардией, я сел и поехал в ней вниз к Причалу. Причал называют так, потому что когда-то в стародавние времена путешественник впервые вступил здесь на землю города. Город уже существовал, но был диким, языческим и нецивилизованным. Горожане не говорили на языке путешественника и не поклонялись его богу.

Окрестности кишели от гражданской гвардии и солдат Синдиката.

— Не думаю, что это разумно, — сказал я Палёной.

— Тогда труби отбой.

— Шутишь. Думаешь, от меня что-то зависит? Кроме того, уже слишком поздно.

— Ты мог бы полностью остановить все действия, приведя весомый аргумент о необходимости задержки для сбора более надёжных доказательств.

Я буду убедительно призывать к сдержанности? Безнадежный случай. Кроме того, слишком много людей желало добиться хоть каких-нибудь результатов. Необязательно полезных, лишь бы клочья летели во все стороны.

Палёная устроилась слева, рядом со мной, а Кара справа. Она так плотно прижалась ко мне, я даже начал жалеть, что вышел из дома. А потом она немного отодвинулась и превратилась в Седлающую Ветер, Неистовый Прилив Света. Столь резкая перемена была впечатляющей.

Генерал Туп, директор Шустер и Белинда Контагью находились на виду. Морли был неподалёку, в окружении своей старой команды. Джон Растяжка привёл дюжину своих самых крепких парней, трое из которых прикрывали меня и Палёную. Остальные были снаружи для ненужного сейчас вынюхивания. Воздух был неподвижен и свеж. Я и сам чувствовал этот запах.

Седлающая Ветер взлетела в небо. Мы с Палёной догнали Генерала Тупа.

— Гвардия спугнула их, — сказал он.

— Думаешь, мерзавцы успели смыться, да?

В нескольких метрах от нас что-то прохрипел Морли.

— Что случилось? — спросил я Саржа.

— Он что-то вспомнил.

— Запах, — сказал Морли. — И это здание, которое прямо перед нами. Сложено из кирпича необычного цвета. Это то самое здание.

Кирпич, о котором шла речь, был серым. Большая часть используемого в Танфере кирпича имеет какие-либо оттенки красного.

Лазутчики согласились. Серое кирпичное здание было тем самым. Запах усиливался по мере нашего приближения. В нём чувствовался смрад бацилл смерти, перекрывающий зловоние мочи и кала.

Гвардейцы, головорезы Синдиката и все остальные сжимали круг, пока не создали кордон с трех с половиной сторон. Оставшаяся половинка стороны выходила к реке, и состояла из двух бетонных стен, заиленных каналов, где когда-то армады барж загружались со склада. Кто-то начал работы по очистке от ила.

— Вот чем занимаются сшитые люди, когда их не используют для поджигания чужих домов? — сказал я.

— Там, — сказал Морли, указывая на небольшие сломанные деревянные двери, которые выходили на шлюз между каналами. Едва живая деревянная лестница, ведущая на крышу, висела на ближайшей стене склада. — Вот где я выбрался.

— Ты сумел подняться по этой лестнице? — удивилась Палёная.

— Да. Снизу доверху. Под дождём. Я сидел на крыше полтора дня. Нужно было дольше. При спуске я поскользнулся и что-то громко сказал, они услышали меня. У меня была фора, но это не принесло мне пользы.

Генерал Туп спросил, раздавая при этом указания гвардейцам жестами:

— А как вы попали туда первоначально?

Шустер заявил:

— Наши люди перекрыли все входы. Скажи только когда.

— Когда.

Морли сказал:

— Я пока ещё не всё вспомнил.

— Как у тебя сейчас дела обстоят? Ты ещё можешь двигаться?

— Рохля на закорках таскать будет, когда я не смогу больше управляться сам.

Рохля высказал своё мнение об этом довольно ёмко.

Гражданская гвардия взломала двери. Костоломы Синдиката ворвались внутрь. Кто-то проорал что-то про идиотов, не забывших чёртовы цветные фонари, чтобы друзья не проломили черепа в темноте друг другу.

Я посмотрел вверх.

Кара поднялась ввысь, следя за всей округой. Её одежда сливалась цветом с тучами. Едва разглядишь, где она.

Палёную вырвало.

— Ты чего?

— Они там что-то вскрыли. Мне нужно отойти подальше. Это уже чересчур.

Она направилась к каретам. Большинство крысюков поступили так же. Джон Растяжка выдержал только несколько секунд больше Палёной.

— Это слишком мерзко.

Слишком мерзко для крыс?

Наконец я тоже почуял запах. Ничего нового в нём не было, просто в сто раз хуже, чем обычно.

Гвардейцы посыпались наружу в ближайшие двери, отчаянно стремясь на свежий воздух. Один направился к Тупу. Он облевал самого себя.

— Неужели всё так плохо? — спросил Туп.

— Хуже, чем вы может вообразить, сэр. Гораздо хуже.

Его снова вырвало.

— Предлагаю, никого не отправлять туда без особой необходимости, — сказал я.

— Помнишь запах, когда мы проводили рейд в гнезде вампиров? — спросил Морли, опираясь на палку вместо трости.

— Да. Здесь, возможно, даже хуже.

Спустя десять минут появилась пара красных фуражек с вялым телом между ними. Человек заорал, когда они вынесли его на свет.

— Фактов, что здесь гнездо стало больше, — сказал Морли.

Света для тех, кто привык находиться на поверхности земли, было не так много. Тучи сгущались. Скоро должен был снова начаться дождь.

Седлающая Ветер, подобно ястребу, спикировала вниз. Впереди себя она выпустила стрелу сине-фиолетового света.

104

Я принялся орать Тупу. Необходимости в этом не было. Он уже отчалил, прихватив наиболее крепких ребят.

— Я ненадолго отлучусь, — сказал я Морли.

— Не спеши. Я тебя подожду здесь.

Цель стрелы Седлающей Ветер находилась в двух кварталах отсюда. Я запыхался, когда присоединился к уже присутствующим. Седлающая Ветер стояла, наступив правой ногой на горло женщины в чёрном. Последняя была в серебристом парике и, бесспорно, находилась на пике своего совершенства, полностью оправившись от моего грубого поведения. Она получила ожоги и сильное сотрясение.

Седлающая Ветер проворчала:

— Может кто-нибудь из вас прекратит пялиться на её сиськи и займётся чем-нибудь полезным?

Я уже упоминал, как хорошо выглядела женщина, пытавшаяся сбежать. Порванный верх её одежды открывал ещё более захватывающий вид спереди.

Я перевернул её. Это помогло. Красные фуражки связали ей руки сзади и стреножили её. Шустер снял с неё парик. Это тоже улучшило ситуацию.

Седлающая Ветер сказала:

— Если понадобится, можете засунуть её в мешок из-под картофеля, — она приблизилась ко мне, приглушила немного образ Седлающей Ветер и ударила по мне малой дозой собственной магии. — Ты хорошо поработал. Я горжусь тобой. Сегодня ночью ты найдёшь в своей постели нечто особенное.

Сзади раздался сильный грохот, там, откуда мы пришли. Седлающая Ветер вернулась в образ. Она взмыла вверх.

— Да! Чего-то подобного я и ожидала.

Она выстрелила в том направлении, сделала мёртвую петлю и спикировала вниз. Я рванул за ней, пыхтя и отдуваясь. Она налетала и отскакивала, как мелкие птицы, преследующие ворона, нападавшего на их гнёзда.

Нечто под ней беспрестанно кричало.

Слова Морли о гнезде вампиров напомнили мне, что я уже слышал подобный крик раньше. В его основе лежало внезапное осознание предательства бессмертием.

Щупальца пытались схватить Седлающую Ветер. Та легко уворачивалась.

Пробегая последние оставшиеся сто пятьдесят футов до цели, я заметил, что у монстра осталось всего два щупальца, свободных для отражения воздушных атак. Остальные держали в плену людей, среди которых самым заметным был Морли. Несколько человек безрезультатно кидали в него всё, что попадало им под руку. Никто не готовился иметь дело с чем-то подобным. Но и оно не могло сбежать, пока имело форму кальмара.

Когда я приблизился на расстояние пятидесяти футов, мои легкие горели, к сожалению, у меня не было камней, чтобы внести своё вклад в смертельный бой. Седлающая Ветер провела резкий заход на цель.

Она метко забрасывала зверя горстями каменной соли.

Чудовище, наконец, прекратило борьбу. Оно начало трястись, как в лихорадке, при этом отпустило Морли и остальных. Я подошёл ближе, схватил за руки Саржа и начал оттаскивать. Другие парни занялись остальными жертвами, некоторых из них основательно помяло.

Седлающая Ветер приземлилась возле меня. Она превратилась снова в Кару Алгарду. Я запыхался гораздо сильнее её.

— У меня кончилась соль! — раздражённо воскликнула она.

— Но её хватило.

Она взялась правой рукой под мою левую и поволокла вперёд.

Монстра разорвало в последней, неистовой, необычной агонии, сопровождаемой странным, громким, предсмертным хрипом. Оно переродилось в Натана с портрета Птицы, только выглядевшего лет на двадцать, облагороженным массой косметических средств.

Это был мужской эквивалент милашки в чёрной коже, за исключением ран, пропорционально появившихся от его альтернативной формы в местах посыпанных солью.

Наконец добежал Туп. Он схватил меня правой рукой за левое плечо и повернулся лицом ко мне, при этом с трудом хватая ртом воздух.

— Мы схватили их. Всё кончено.

— Не всех. Пока ещё нет.

Морли споткнулся и схватился за Тупа. Он не сводил глаз с нашего пленника.

— Я почти всё вспомнил, — он указал на Натана, который проходил лечение связыванием по рукам и ногам, несмотря на и так слабое здоровье. — Его. Это он запер меня там. Мне кажется, из-за того, что я видел, как доставляли туда заключённых с баржи.

В этот момент он вдруг сильно смутился.

Я задал вопрос, который беспокоил его:

— Что ты делал здесь посреди ночи?

— Не помню.

Но он вспомнил до того, как закончил свою речь. И это было тем, что он не осмелился бы обсуждать в присутствии Вестмана Тупа.

Поблизости от реки после наступления темноты, удобней всего заниматься контрабандой. В случае с Морли, это, несомненно, была попытка избежать уплаты ввозных пошлин. Он нацепил на себя широкую, неуверенную улыбку.

— Этот раунд мы выиграли, — сказал Туп. Его люди завернули Натана в кокон из веревок на случай, если он решит вернуться к жизни. — Но нам предстоит ещё многое сделать.

105

Идти к воротам Учебника для вызова принца Руперта выбрали меня. Кара решила сопровождать. Ворота открылась. Мы вошли внутрь.

Кроме слуг, впустивших нас, другого персонала не наблюдалось. Дом находился на полпути к превращению в руины. Слишком много лет своевременному обслуживанию здания не уделялось должного внимания.

Я был на взводе, готовый защищать свою возлюбленную. Несколько минут спустя мой рассудок стал более рациональным. Я понял, кто кого будет защищать.

Слуги отвели нас к принцу Руперту. Он был в состоянии абсолютно противоположном счастливому. Мое сообщение было кратким:

— Люди снаружи желают, чтобы вы увидели кое-что прежде, чем нынешняя ситуация ещё более усугубится.

У него не было выбора. Мы видели, что происходило в стенах Учебника и унесём эти знания с собой, потому что Седлающая Ветер может обеспечить это.

— Что именно?

— Вы должны увидеть это с ясным сознанием.

Кара сказала:

— У вас нет выбора, Руперт. Взгляните на то, что вы должны увидеть. Тогда мы сможем покончить с этим делом.

— Дождь на улице ещё идёт? — спросил он.

Принц Руперт поделился с нами каретой. Мы достигли Причала. Армия Генерала Тупа развернула полевой госпиталь. Морли, Белинда и Дил Шустер остались на месте и мешались у них под ногами. Все крысюки ушли. Никто не встретил наследного принца приветливой улыбкой.

Сам Руперт бодро улыбался. Жизнь была кошмаром, который, без сомнений, станет ещё ужасней.

Дождь усилился.

Когда мы подошли к ним, трое доблестных красных фуражек появились из ближайшей двери с освобождённым пленником. Человек был едва жив. Один из гвардейцев сказал:

— Это последний из живых, Генерал. Там осталось ещё с дюжину трупов.

— Оставьте их. Ваше Высочество, чувствуете, чем пахнет?

— Чувствую, — не стал отрицать он и притворяться дурачком.

— Внутри ещё хуже. Я не буду принуждать вас лично убедиться в этом. Не хочу давать вам дополнительных поводов для ненависти ко мне. Здесь была их штаб-квартира. Именно тут они возвращали себе молодость. Уровнем ниже находится лаборатория, такая же, как была на окраине Квартала Эльфов, ателье и лесопилке. Ещё ниже подвалы, где они держали свои человеческие ресурсы.

Шустер присоединились к нам.

— Я приказал Берри проломить заднюю стену, так мы сможем затопить подвалы.

— Это должно помочь. Седлающая Ветер, мистер Гаррет, Его Высочество осознал истинную чудовищность ситуации. Вы можете вернуть его в Учебник.

Я не был здесь частью общего коллектива, только временной рабочей силой.

— Есть, сэр.

Туп и Шустер с сильным подозрением посмотрели на меня.

— Послезавтра мы поставим об этом в известность общественность, — сказал Туп.

— Вы же не хотите делать этого, — произнёс Руперт.

— Вы правы. Не хочу. Но я сделаю это. Хочу напомнить, именно наследный принц Руперт объявил о создании новой гражданской гвардии и начале эпохи, при которой никто не будет стоять выше закона.

Возразить Руперту было нечем. Мы вернули его в Учебник, в результате чего мы остались без кареты. Я и Седлающая Ветер полетели ко мне домой. В такой ливень.

Хотя ещё было не так поздно, все кроме Пенни отправились спать. Пенни помогла приготовить ужин на скорую руку. Остались незаконченными отдельные дела на этот день, но мне было всё равно. Кроме набитого желудка и тёплой постели меня ничего не интересовало. Кара выдохлась сильнее меня. Она выложилась целиком в этот тяжелый, трудный день. Я отнёс её наверх. Мы рухнули на покрывало прямо в мокрой одежде. Палёная и Дин с утра устроят нам скандал.

name=t106>

106

Я просыпался пару раз, чтобы воспользоваться горшком и скинуть промокшую насквозь одежду, и снова ложился спать. Голод достал меня через четырнадцать часов.

Кара полностью отключилась от реального мира. Как легла, ни разу не шелохнулась,

Ночь раскрыла мне одну её особенность. Когда была обессилена, она храпела, как грузчик.

Дин накормил меня посредственной стряпнёй. Он думал о другом, предчувствуя, что скоро здесь соберётся толпа народу. Я сказал ему:

— Если ты не откроешь дверь, то и развлекать их тебе не придётся.

— Без сомнения, ты прав. Однако мне недостаёт твоих способностей к прагматичной грубости.

Ворча, он отправился смотреть, кто стучит в дверь.

Через минуту он вернулся с Плейметом.

— Не так уж и плохо. Пристрой его к делу. Как дела, Плей?

— На удивление хорошо, но мне нужно найти Колду. У меня почти кончилось лекарство.

— Мы поймаем его, как только… — поев, я вышел в прихожую. Пенни смотрела в дверной глазок. Выглядела она довольно привлекательно.

Я пока ещё живой человек и обращаю внимание на такие вещи.

Пенни открыла. Джон Растяжка и Доллар Дан вползли внутрь. Палёная вошла за ними. Парни работали у неё за грузчиков. Она ограбила канцелярский магазин.

— Что за чертовщина?

— Я выходила за бумагой и чернилами. Покойник что-нибудь сказал?

— Сколько бумаги ты?.. Он ничего не говорил. У него нет привычки разговаривать во сне.

— Он проснулся несколько часов назад, Гаррет. Точно заткнулся, странно для него, однако. Что ты наделал? — внезапно заподозрила она.

— Ничего я не делал. Просто проснулся. Зачем тебе столько бумаги?

— Я веду фамильную хронику.

«Гаррет, будь любезен, составь мне компанию».

Он вернулся. Я почувствовал изменение состояния. Дом ощущается немного не так, когда он не спит. Хотя Палёная была права. Чувствовалось это едва-едва.

Я вошёл в его комнату. Там горели несколько свечей. Холод стоял жуткий. Свет нужен был для Пенни. Она занималась рисованием.

Когда-то сюда успел прийти Плеймет. Он растянулся в углу и храпел.

— Хорошо получается. Ты даже изобразила бородавки Саржа, — сказал я Пенни.

Малышка вздрогнула, но улыбнулась. Она создавала коллаж из лиц, работая по памяти. Любого из нарисованных я без труда мог опознать.

«Ты справились без меня».

Я ощутил и гордость и разочарование.

— Меня тоже это постоянно беспокоит.

«Заметно. При этом ты до сих пор не решил окончательно своих проблем с женщинами», — виртуально съязвил он.

— Тут всё немного сложнее. Я хочу поступать правильно.

«Уверен? А может, ты не хочешь, чтобы люди, считающие тебя плохим парнем, увидели, как ты начнёшь реветь».

— И это тоже.

«Мистер Дотс может, не опасаясь уйти, когда пожелает. Угрозы больше не существует. Члены королевской семьи выдали последнего злодея. Страх перед толпой пересилил их. Король, при краткой встрече с Генералом Тупом, выглядел шестнадцатилетним. Процесс антистарения, скорее всего, очень непредсказуем. И хотя он был стар ещё до того, как ты с мистером Дотсом впутались в это, сейчас оказался моложе на десять лет, чем планировал».

«Кстати, вполне вероятно, что мистер Морли был похищен изначально не потому, что видел перемещение заключённых, а потому, что видел карету Короля. Я обнаружил мимолётное видение, незамеченное и неосознанное, в тёмных глубинах того, что он смог вспомнить о той ночи».

— Резкие возрастные изменения? Это могло бы объяснить существование детской комнаты на складе в Квартале Эльфов? Одну из злодеек отбросило в детство до предела?

«Теоретически возможно. Я считаю, что непредсказуемость процесса проявилась, когда они начали использовать живые тела. Мёртвые были ближе к стандартному состоянию и очень походили друг на друга, а живые могли располагаться в более широком диапазоне».

Звучит хорошо, но для меня бессмысленно. Я перестал слушать. При этом я не обращал внимания на препиравшихся между собой из-за приготовлений к победной вечеринке Дина и Палёную. В комнату Покойника вошла Кара. Она привела себя в порядок и оделась, чтобы быть готовой сражать наповал. Ей не пришлось подключать свою женскую силу.

«Так. Полагаю, что этот вопрос тоже решён».

Возможно. Выбор сделан, а вопросы остались. Я всё же должен набраться мужества, предстать перед лицом Тинни и сказать ей, что больше она ничего не сможет с этим поделать. Я должен был сказать «Прощай».

Я не хотел смотреть на неё ни храбрым, ни печальным, ни покорным взглядом. Но я не мог проявить неуважение, после того что между нами было, просто повернувшись к ней спиной.

Я хотел, чтобы мы остались друзьями. Но так, как между Кеванс, Кипом и Кирой у нас не получится.

Старые Кости окончательно вернулся и окружил всех домочадцев теплыми лучами своего удовлетворения.

Он дождался, его мальчик, наконец, повзрослел.

Даже Пенни отозвалась скупой улыбкой.

Об авторе

Глен Кук родился в 1944 в Нью-Йорке. Служил во флоте Соединенных Штатов и жил в городах Колумбус, штат Индиана, Роклин, штат Калифорния и Колумбия, штат Миссури, где и пошёл в местный университет. В 1970 году он принимал участие в Кларионовском семинаре, где встретил свою жену, Кэрол. «В отличие от большинства писателей, я не занимаюсь никакими странными вещами вроде ощипывания цыплят и не топлю в болоте отслужившие свое термометры. Только каждодневная работа в General Motors». В настоящее время он оставил работу в «GM». По его словам: «по-прежнему собираю марки и коллекционирую книги, но в основном, сейчас болтаюсь по дому и пишу». У него три сына — армейский офицер, архитектор и студент-музыкант.

Кроме цикла «Приключения Гаррета», он также является автором популярной серии «Чёрный Отряд».

О переводчиках

Переведено на сайте «Нотабеноид»

(http://notabenoid.com/book/22699).

Переводчики:

1. bbn (Борис)

2. tigra564

3. avm3110

4. McLeod (Ирина)

5. Swee7 (Наталия)

Помощь в исправлении ошибок — Вадим Олегович.

Отредактировано — Swee7 (Наталия).


Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • 26
  • 27
  • 28
  • 29
  • 30
  • 31
  • 32
  • 33
  • 34
  • 35
  • 36
  • 37
  • 38
  • 39
  • 40
  • 41
  • 42
  • 43
  • 44
  • 45
  • 46
  • 47
  • 48
  • 49
  • 50
  • 51
  • 52
  • 53
  • 54
  • 55
  • 56
  • 57
  • 58
  • 59
  • 60
  • 61
  • 62
  • 63
  • 64
  • 65
  • 66
  • 67
  • 68
  • 69
  • 70
  • 71
  • 72
  • 73
  • 74
  • 75
  • 76
  • 77
  • 78
  • 79
  • 80
  • 81
  • 82
  • 83
  • 84
  • 85
  • 86
  • 87
  • 88
  • 89
  • 90
  • 91
  • 92
  • 93
  • 94
  • 95
  • 96
  • 97
  • 98
  • 99
  • 100
  • 101
  • 102
  • 103
  • 104
  • 105
  • 106
  • Об авторе
  • О переводчиках