Журнал «Вокруг Света» №08 за 2010 год [Журнал «Вокруг Света»] (fb2) читать онлайн

Матерь вод: вверх к Тибету

В Лаосе буйвол почитается как прародитель нации: как гласит легенда, из его ноздрей выскочили две тыквы, из одной вышли темнокожие предки лаосских горцев, а из другой — праотцы родственных тайцев

«Вокруг света» продолжает рассказ о Меконге, величайшей реке Юго-Восточной Азии. В прошлом номере речь шла о низовьях во Вьетнаме и Камбодже, а теперь — о среднем и верхнем течении в Лаосе и Китае.

В лаосском и тайском языках, которые соотносятся между собой примерно как украинский и русский, великая река Юго-Восточной Азии именуется Ме Нам Кхонг, сокращенно — Нам Кхонг. У европейцев — Меконг. Ме Нам означает Матерь Вод и применяется к любой большой реке, а Кхонг — лаосско-тайское произношение индийского слова «Ганг». То есть Ме Нам Кхонг — это Матерь Вод Ганг. И хотя географически Меконг никак не связан с индийским священным Гангом, на метафизическом уровне такая связь существует. Ведь некогда большая часть Индокитая (в том числе и территория современного Лаоса) входила в империю кхмеров, государственной религией которой был индуизм. А Гангу, вернее, богине — Матери рек Ганге, текущей в трех мирах, отводится особое место в индуистском пантеоне.

Меконг течет в основном по границе Лаоса и лишь на самом юге и северо-западе непосредственно по его территории. Собственно, лаосско-тайская граница почти целиком и проходит по Меконгу: ее речной участок составляет полторы тысячи километров. Северная речная граница, бирмано-лаосская, гораздо короче — около 300 километров. Лаос — горная страна, не имеющая выхода к морю, с относительно слаборазвитой дорожной сетью, поэтому Меконг с притоками — здесь основная транспортная артерия. Но из-за своенравного характера горной реки курсируют по ней только лодки и плоскодонные кораблики сампаны с небольшой осадкой.

Круглогодичное движение более крупных судов возможно только на пятисоткилометровом участке между Вьентьяном, лаосской столицей, и Кхемарратскими порогами, которые относительно проходимы только в период половодья, в августе — октябре. А дальше путь в соседнюю Камбоджу и далее через Вьетнам в море преграждает самый широкий в мире (до 1700 метров) водопад Кхон. Ниже него в мае — октябре, когда наступает период муссонов, Меконг разливается на 15 километров. Этот участок реки сплошь усеян островами, на которых буйствует тропическая растительность. Он так и называется — Си Пхан Дон, Четыре Тысячи Островов. 

Две трети поголовья слонов в Лаосе, как и века назад, заняты на расчистке полей и лесозаготовках

Страна миллиона слонов

Больше половины территории Лаоса занимают горы, в которых обитают преимущественно небольшие национальные группы: горные моны, горные лао и горные кхмеры, народности мяо, лаху, яо, лису и другие. Поэтому средняя плотность населения в стране невелика — 26,5 жителя на квадратный километр. Зато берега Меконга, где выращивают почти весь производимый в стране рис, сильно перенаселены. Две трети граждан шестимиллионного Лаоса проживают именно здесь.

Некоторое разнообразие в почти сплошь рисовое меню лаосцев вносит рыба. Ловят здесь, как и в соседнем Вьетнаме, в основном пангасиуса и других представителей сомообразных. Попадаются трехметровые особи весом до 300 килограммов. Но такие великаны встречаются все реже: рыбные ресурсы Меконга быстро истощаются. Во-первых, слишком много вылавливают — быстрорастущее население надо чем-то кормить, а во-вторых, все новые гидросооружения, строящиеся на Меконге, преграждают рыбе путь к нерестилищам.

Когда-то Лаос назвали Страной миллиона слонов — Лан Санг. Испокон веку этих животных используют в Индокитае на тяжелых работах — заготовке леса, расчистке полей на горных склонах, транспортировке грузов. На слонах передвигались короли, высшая аристократия, во время религиозных процессий на спинах этих гигантов перевозили священные реликвии. Лаос некогда поставлял дрессированных слонов во все соседние страны. Одним из главных покупателей был Таиланд: воинственные тайские короли нуждались в большом количестве боевых слонов (и сейчас в армиях некоторых стран Индокитая используют этих животных для несения патрульной службы в труднопроходимых джунглях). Но, увы, сегодня Лаос в лучшем случае можно назвать Страной тысячи слонов. Во время Вьетнамской войны через пограничные горы Лаоса проходила знаменитая «тропа Хошимина», по которой Северный Вьетнам перебрасывал партизанам, действовавшим в окрестностях Сайгона, оружие, медикаменты, подкрепления. Американцы активно бомбили тропу: за девять лет сбросили около трех миллионов тонн бомб, по десять тонн на квадратный километр и по полтонны на каждого лаосца! Вдобавок над лесами было распылено около 800 000 литров гербицидов и дефолиантов типа «оранж». Все это самым пагубным образом сказалось на экологии Лаоса. Особенно пострадали слоны, их поголовье сократилось в десять раз — с двадцати до двух тысяч. Из них диких — едва ли четверть. Обитают они преимущественно на севере, в провинции Сайнябули.

Не способствует сохранению этих животных и быстрое сокращение лесных массивов. Если в 70-х годах XX века они занимали 70% территории страны, то сегодня — лишь 40%. Крестьяне рубят деревья для хозяйственных нужд, расчищают участки леса под новые поля. У некоторых племен, например лао сунг (горных лао), сохранилось подсечно-огневое земледелие. Но если раньше вырубленный и сожженный лес успевал восстановиться, то сегодня из-за быстрого роста населения в горах этого  не происходит. Свою лепту в уничтожение лесов вносит и крупный бизнес, который, игнорируя законы и квоты, активно продает древесину на экспорт.

Во время разлива этот участок великой реки, который называют Четыре Тысячи Островов, изобилует водоворотами и стремнинами

Сердце на берегу

Дени Дидро, имея в виду Санкт-Петербург, писал Екатерине II: «Страна, где столица помещена на краю государства, похожа на животное, у которого сердце находилось бы на кончике мизинца…» То же можно сказать и о лаосской столице: она расположена на левом берегу Меконга, а на правом — уже Таиланд. Вьентьян, основанный в 1560 году князем Сеттхатхиратхом как новая столица Лан Санга, в 1707 году, после распада государства, стал центром одноименного княжества. В 1778-м оно было завоевано королевством Сиам (так называлась тогда тайская монархия), а когда в 1828 году местные жители подняли восстание, город был серьезно разрушен сиамской армией.

Возле водопадов Тат Куанг Си всегда много буддийских монахов: вода играет особую роль в их религиозных ритуалах

Во второй половине XIX века французы, завоевав Вьетнам (в 1858–1884 годах) и подчинив Камбоджу (1863 год), вступили в противоборство с тайцами за центральную часть Индокитайского полуострова. В 1893 году флот Третьей республики блокировал бангкокский порт. Сиамский монарх был вынужден уступить большую часть ранее завоеванных территорий на левом берегу Меконга князю маленького северолаосского государства Луангпхабанг, который не замедлил принять французскую опеку. В 1899 году Вьентьян стал столицей протектората Лаос и дальше развивался по образцу других центров колониальной империи. Западные новшества, приспособленные к местным условиям, давали весьма органичный синтез. Сегодня в вытянувшемся вдоль реки городе живут свыше 200 000 человек, а вместе с окрестностями его население составляет 720 000.

Символом Вьентьяна и всего Лаоса является построенный Сеттхатхиратхом в 1566 году храм Пха Тхат Луанг. Внушительная позолоченная ступа для хранения буддийских реликвий, прозванная «Плюмажем мира», символизировала, как и камбоджийский Ангкор, великую гору Меру — центр Вселенной. После карательного рейда сиамских войск она пребывала в плачевном состоянии, пока через сто с небольшим лет не была реконструирована французскими архитекторами. Другое монументальное сооружение столицы — триумфальная арка Патусай, памятник борцам за независимость страны. Возведенная в 1957–1968 годах из бетона, вы деленного США лаосскому правительству на постройку аэропорта, она получила шутливое название «Арка вертикального взлета». В нее упирается проспект Лансанг — главная улица города.

Сочетание то и дело попадающихся на глаза изысканных построек европейских архитекторов с деревенской простотой жизненного уклада придает Вьентьяну особое обаяние. Миновав французские виллы в стиле колониального модерна и выйдя в самом центре города на берег Меконга, обнаруживаешь буйволов, спасающихся в воде от полуденной жары и насекомых. Фоном этой пасторальной картинке служит построенный в 1990 году мост Дружбы, связывающий лаосскую столицу с тайским городком Нонг Кхай. 

Первое, на что обращаешь внимание в Лаосе, это открытость и неподдельный оптимизм жителей страны. И это несмотря на весьма низкий уровень жизни (для большинства лаосцев одежда и товары, произведенные в соседнем Таиланде, — предел мечтаний). Путешественника всюду встречают доброжелательные улыбки. Здесь не то что трудно столкнуться с открытой агрессией, а даже разговор с кем-либо на повышенных тонах — большая редкость. Иностранные предприниматели, которым довелось вести дела в разных странах Азии, единодушно отмечают, что приятнее всего взаимодействовать с лаосскими партнерами.

Причины такого благодушия, возможно, кроются в буддизме Тхеравады: идеи мягкости и спокойной созерцательности, которыми пронизано это учение, лаосцы усваивают с детства. Даже от подростков, играющих на городских набережных небольшим ротанговым мячиком в излюбленную игру като, не услышишь, как бы ни захватывал их азарт, бранного слова.

 

Парк лежащего Будды

В 25 километрах от Вьентьяна расположен музей буддийской скульптуры Ват Сиенг-Кхуан (на Западе более известный как Buddha Park), созданный в 1958 году по проекту буддийского монаха и талантливого скульптора Бунлыа Сулилата. В яркой тропической растительности утопают десятки каменных изваяний на сюжеты палийской Типитаки (священного канона буддизма Тхеравады). Самое монументальное из них — 50-метровая статуя возлежащего Будды, выполненная из кирпича и извести.

Лаосский праздник Нептуна

Если двигаться от Вьентьяна вверх по течению, то приблизительно через 150 километров граница уходит на запад, и Меконг на довольно большом отрезке становится внутренней лаосской рекой. Древняя столица страны Луангпхабанг тоже стоит на Меконге, но она, в отличие от Вьентьяна, находится в глубине лаосской территории.

Луангпхабанг знаменит храмом Пха Банг, построенным в 1353 году основателем лаосского государства Фа Нгумом для золотой статуи Будды, которую он получил в качестве приданого за кхмерской принцессой. Изваяние почитается как национальная реликвия и по сей день, завернутое в драгоценные ткани, хранится в  храме. В этих местах в Матерь Вод впадают многочисленные притоки, а поскольку вода в буддийской традиции играет особую роль, здесь много монастырей и храмов. В 25 километрах от древней столицы, в месте слияния Меконга с рекой У, в пещерном храме находится несколько тысяч буддийских статуй, принесенных сюда пилигримами. В 32 километрах от города расположены знаменитые водопады Тат Куанг Си. Чистейшие бирюзовые струи каскадом низвергаются с каменных круч в естественные бассейны-чаши, из которых вода стекает в Меконг.

Из этих чаш лаосцы берут воду для ритуала омовения статуй Будды, совершаемого в лаосский Новый год, Бун Пимай, который отмечается в десятых числах апреля. Местные праздники вообще тесно связаны с водой, а Бун Пимай — это настоящий праздник Нептуна: во время него все обливают друг друга из чашек, чайников, ведер, шлангов — словом, из чего придется. Этот веселый обычай лаосцы соблюдают, даже когда оказываются за рубежом: как-то в Ханое автора статьи знакомый лаосец пригласил заглянуть в студенческое общежитие, где жили его соотечественники. Был как раз лаосский Новый год, и не успели мы войти, как на нас кто-то с хохотом плеснул водой из кружки.

С водой связан и другой красивый обычай — Лай Хуа Фай, или Праздник огненных корабликов. В ноябрьское полнолуние лаосцы собираются по берегам рек, озер и каналов и спускают на воду сделанные из бамбука или банановых листьев маленькие кораблики с горящими свечами и благовонными палочками. Неисчислимое множество этих «светлячков», плывущих по Меконгу и отражающихся в глади его вод, — зрелище незабываемое. 

Эпоха Красного Принца

В 1945 году Лаос стал независимым королевством, однако вспыхнувшая в конце 1950-х гражданская война расколола страну на две части. Проамериканское правительство контролировало (при формальном сохранении королевской власти) преимущественно юго-западные районы, а повстанческие прокоммунистические формирования базировались на востоке и севере. В 1974 году, еще до вывода американских войск, было создано коалиционное правительство, однако через год коммунисты мирным путем взяли власть в свои руки. Король отрекся от престола, и 2 декабря 1975 года было объявлено о создании Лаосской Народно-Демократической Республики. Пикантная деталь: президентский пост занял и сохранял до 1986 года представитель свергнутой династии и одновременно основатель лаосского революционного движения принц Суфанувонг, известный как Красный Принц. Получив образование во Франции, он стал идейным коммунистом и в 1950 году возглавил движение Патет Лао — «Лаосское государство», на базе которого впоследствии была сформирована Народно-революционная партия Лаоса, которая правит страной по сей день. 

Возле водопадов Тат Куанг Си всегда много буддийских монахов: вода играет особую роль в их религиозных ритуалах

Мак и табак

От города Пактха дальше на север русло Меконга снова идет по границе — сначала с Таиландом, потом с Бирмой. Жизнь здешних малых народов мало изменилась за последнее тысячелетие: в каждом доме ткацкий станок, рыболовные снасти плетутся из бамбуковых волокон, гарпуны и примитивные самострелы — главные орудия промысла. Плавают здесь на традиционных длинных остроносых лодках, а женщины ходят в ярких домотканых нарядах, носят в ушах большие серьги и занимаются сбором кореньев трав.

В горах жизнь трудная, и немногочисленное местное население (в первую очередь хмонги и ико), чтобы прокормиться, разводит опийный мак. Именно этот труднодоступный регион на стыке Лаоса, Таиланда и Бирмы носит скандально известное название «золотой треугольник». В соседнем Китае производство опиума официально запрещено, однако именно через Поднебесную зелье из Индокитая попадает на западные рынки. Использовать Меконг для транспортировки опия-сырца мало кто рискует: лодку могут и досмотреть. Как правило, товар переправляют по глухим горным тропам.

Местное население свой опиум употребляет редко — здесь у мужчин в ходу выращиваемый на склонах местный сорт крепкого табака, весьма популярный и в соседних странах: во Вьетнаме, например, его называют тхуок лао — «лаосское зелье». У каждого горца имеется бамбуковая трубка, после нескольких затяжек которой человек ненадолго  погружается в странный мучительный кайф. Горцы добавляют свой табак и в бетель — широко употребляемый здесь легкий наркотик. Это семена арековой пальмы, смешанные с белой известью и завернутые в лист бетеля. У тех, кто его жует, быстро чернеют зубы. В старину это считалось красивым во всем Индокитае, поэтому бетелем активно баловались и девушки.

 

Королева красоты по-лаосски

Во время празднования буддистского Нового года в Лаосе проводится церемония избрания Нанг Сангкхан — «королевы красоты». Этот праздник, как и многие другие в странах Индокитая, есть некий синтез индуистских традиций времен Ангкорской империи и позже утвердившегося на этих территориях буддизма Тхеравады. «Королева» вступает в столицу в сопровождении шести «сестерпринцесс», восседая на животном, давшем название наступившему году, — на слоне, лошади, буйволе (а если, к примеру, случается год Мыши, «королеву» несут в паланкине с изображением этого неездового зверя). Высокая прическа «королевы», украшенная жемчужными бусами, символизирует ушнишу — выпуклость на голове Будды.

Вверх, к истокам

Если подниматься дальше по Меконгу, то сначала движешься вдоль лаосско-бирманской, а потом бирманско-китайской границы. Чем севернее, тем более извилистой, узкой и своенравной становится  река, неслучайно свою часть Меконга китайцы так и называют Ланьцанцзян — Бурная река. На юге Китая она пробивает себе путь сквозь зеленые горы провинции Юньнань, откуда много веков назад пришли на свои нынешние земли тайские и лаосские племена. На рубеже II века до н. э. этот регион был завоеван Китаем. Местные правители периодически поднимали восстания и прогоняли китайцев, пока в середине XIII века монгольский хан Хубилай окончательно не покорил эти земли, включив их в состав провозглашенной им в 1271 году новой китайской империи Юань.

Китайская часть Меконга — это 2000 километров, чуть меньше половины его общей длины. Берега реки населяют более 25 этнических групп, во многом сохранивших традиционный уклад и ремесла. Мяо (хмонги) строят дома на сваях, пользуются собственным календарем и славятся как искусные вышивальщики, даи — умелые горные рисоводы, баи — резчики по мрамору и серебряных дел мастера, мужчины лаху охотятся с арбалетами и носят красные тюрбаны, а лису сохранили принесенный сюда миссионерами протестантизм (их церковь является частью официальной Протестантской церкви Китая), что не мешает им заключать браки путем умыкания невест.

Экология или энергетика

Пригодный для судоходства участок китайской части Меконга очень короток — всего 300 километров. Никто не рискует подниматься по воде выше селения Цичжун, примечательного тем, что живущие здесь 200 китайских семей составляют обособленную католическую общину. В селении стараниями французских миссионеров в начале XX века был построен собор, сочетающий черты китайской и романской архитектуры. Река в этих местах настолько бурная, что способна, особенно в половодье, снести любой мост, поэтому местные жители вместо него используют переброшенный через поток канат, по которому скользит блок. Усевшись в веревочной петле, привязанной к блоку, и стар и млад благополучно перебираются с берега на берег и таким же манером переправляют вязанки дров и даже домашних животных.

Ниже Цичжуна Китай, стремясь обеспечить стабильное судоходство и таким образом связать провинцию Юньнань с Таиландом и Лаосом, ведет работы по расширению русла и спрямлению фарватера, что вызывает протесты экологов и правительств соседних стран.

Надо сказать, что интересы шести держав, по которым протекает Меконг, прежде всего в части использования гидроэнергетических ресурсов реки, отнюдь не всегда совпадают. Китай и Таиланд, обладающие необходимыми средствами и технологиями, активно строят гидростанции. В Таиланде на одном из притоков Меконга возведена плотина Пак Мун. В КНР на самой реке уже стоят три (наиболее известная — Маньвань) и готовы проекты еще двенадцати. К 2020 году планируется создать шесть плотин на притоках Меконга.

Примеру соседей пытается следовать и аграрный Лаос, который при помощи иностранных партнеров строит сейчас на притоках несколько гидроэлектростанций. Это наступление на реку вызывает серьезную озабоченность Камбоджи, поскольку неминуемым следствием строительства в верховьях является понижение уровня воды в реке, а аграрная экономика страны сильно зависит от разливов Меконга и составляющего с ним единую систему озера Тонлесап. Не радуют планы северных соседей и Вьетнам, который сталкивается с проблемой засоления почв в дельте Меконга.

Строительство многочисленных гидротехнических объектов на реке уже привело к значительному ее загрязнению и, как следствие, к сокращению численности речных обитателей, в частности таких редких, как пресноводные дельфины. Для решения подобных проблем еще в 1957 году был создан международный Комитет по Меконгу, а в 1995 году — Комиссия по Меконгу.

Каждому по кусочку Тибета

Тибет — очень крупная территория, большая часть которой с 1951 года входит в состав КНР. Страна разделена на несколько частей: Тибетский автономный район (где находится историческая столица региона — город Лхаса), тибетские автономные округа и уезды на территории китайских провинций Цинхай, Юньнань, Ганьсу и Сычуань.

На тибетском высокогорье жизнь меняется очень медленно: как и их предки, многие здешние крестьяне живут в неуютных глинобитных хижинах

Три сестры

Но проблемы среднего течения Меконга мало волнуют тех, кто живет в верховьях реки, в восточной части Тибетского нагорья. Они и представить себе не могут, что далеко на юге их бурная Дзачу — так тибетцы называют свою часть Меконга — медленно и величаво несет свои воды мимо поросших буйным тропическим лесом берегов.  Да и большинство жителей дельты неспособны вообразить, что в верховьях река мчится с бешеной скоростью, а зимой минимум на два месяца покрывается льдом.

На границе провинции Юньнань и Тибетского автономного района Дзачу-Меконг течет у подножия горы Кавакарпо (высота 6740 метров). По преданию, до прихода буддизма в Страну снегов здесь обитало могущественное божество шаманской религии бон — дух-защитник. Пришедший из Индии тантрический йогин и чудотворец Падмасамбхава (VIII век) обратил его и других главных богов Тибета в «желтую веру» и сделал этих грозных воителей «защитниками учения». Сейчас Кавакарпо — одна из самых почитаемых гор как у буддистов Тибета (вершина почитается как земное отражение вселенского Ума Будды), так и у адептов культа бон. Ежегодно ритуальный обход горы совершают до 20 000 паломников. Считается, что Кавакарпо является средоточием пяти космических первоэлементов: дерева, земли, металла, воды и огня. К сожалению, сейчас первозданность этих мест нарушена добравшимися и до высокогорья лесозаготовителями.

В Тибете берет начало не только Меконг, но и другие главные реки Индостана и Юго-Восточной Азии: Брахмапутра, Инд и Ганг — в западной части нагорья, Салуин — в центральной, Меконг, Янцзы и Хуанхэ — в восточной. Истоки Меконга находятся на водоразделе верховий Янцзы и Салуина. Административно эта территория относится не к Тибетскому автономному району, а к провинции Цинхай (Юйшу-Тибетский автономный округ), на территории которой в 2000 году с целью сохранения природы в верховьях трех великих азиатских рек был создан заповедник Саньцзянюань. 

Особое отношение китайцев к этим местам легко объяснимо. Согласно древней китайской легенде, Янцзы — Голубая река, — отправившись на поиски жениха, единственная из трех дочерей Снежной горы (собирательное название Тибета), избрала правильную, восточную, дорогу. Строптивая Нуни-Салуин двинулась южным путем сквозь непроходимые горные хребты, а за ней, не желая расставаться с сестрой, последовала и доверчивая Ланьцан-Меконг. Каждая из сестер встретилась с женихом — Морем, но только Янцзы, пройдя по Великой Китайской равнине, сделала поистине благое дело: на ее пути родилось Чжунго — великое государство.

Буддистское единоборство

В VIII веке жители Тибета восприняли учение Будды (в традиции Махаяны), принесенное сюда индийскими и центральноазиатскими проповедниками. В XI–XIV веках сложилась специфическая традиция тибетского буддизма, потеснившая древнюю шаманскую религию бон. Борьба различных религиозных школ завершилась установлением первенства школы Гелугпа. В 1950 году тибетская теократия завершила свое существование: страна была оккупирована Народно-освободительной армией Китая, а девять лет спустя лидер тибетского народа Далай-лама XIV отправился в добровольное изгнание в Индию.

Чай на Тибете не только пьют по-особому, c маслом и солью, но и заваривают необычно — в таких вот жестяных «самоварах»

Часуйма

Тибетский чай, или часуйма, — напиток, или, скорее, блюдо, без которого невозможно себе представить жизнь в суровых условиях Гималаев. Он распространен как в китайской части исторического Тибета, так и в индийском Ладакхе и княжестве Бутан. Чайные листья (как правило, используется прессованный китайский чай пу-эр) вываривают в молоке яка несколько часов. Полученный горячий концентрат выливают в специальный «чайный миксер» — продолговатый деревянный (реже — жестяной) сосуд с палкой-мутовкой, немного похожий на старинную русскую маслобойку, добавляют масло яка и соль и тщательно перемешивают. Калорийный напиток высоко ценится обитателями суровых вершин: говорят, что тибетские кочевники выпивают в день до 40–50 пиал. Во-первых, он помогает сохранить силы, а во-вторых, масло создает на губах пленку, защищающую их от мороза и пронзительного ветра. Существует и особый этикет пития часуймы. Пьют ее маленькими глотками. Каждый раз, когда пиала ставится на стол, хозяин доливает ее до краев, а перед уходом гость должен допить все, что осталось в его чаше.

Соль воды

Деревушка Шата в Восточном Тибете, лежащая на высоте 3800 метров над уровнем моря, когда-то играла весьма важную роль в экономике этого края. Отсюда в сторону Поднебесной отправлялись караваны со стратегическим товаром — солью. Ее стали добывать в окрестностях Шата еще в эпоху Мин (XIV–XVII века). Точнее, добывали не соль, а черпали из колодцев соленую грунтовую воду, из которой соль выпаривали. Технология без изменений сохранилась до наших дней, хотя сегодня масштабы добычи уже отнюдь не промышленные. Ванны для выпаривания, представляющие собой вбитые в землю деревянные сваи, обложенные дранкой и обмазанные глиной, устроены на склонах стоящих по берегам Меконга гор. Эти загадочные сооружения придают пейзажу какой-то лунный характер.

Навстречу соляным обозам в Тибет из провинции Юньнань шли караваны с другим стратегическим товаром — чаем. Тибетцы не мыслят своего существования  без этого напитка. Готовят они его своеобразно — добавляют в него соль и масло из молока яков. Эти мощные (до четырех метров в длину и двух метров в холке) горбатые быки, поросшие длинной черно-бурой шерстью, с длинными, почти метровыми, рогами — символ Тибета. На них перевозят грузы (в Тибете до недавнего времени почти не использовали колесные повозки), без их молока и шерсти выжить в высокогорье практически невозможно. Кроме того, на яках еще и пашут: почва по берегам Меконга не столь каменистая, и на ней выращивают ячмень.

Чем ближе к истокам Меконга, тем выше горы, разреженнее воздух, ниже температура. Редко-редко встретится семейство кочевника, в котором всегда главная — женщина, в глухих горных районах до сих пор сохранился матриархат. Путника здесь неизменно встречают с распростертыми объятиями.

Тибет — самая малонаселенная часть Китая: 1,6 человека на квадратный километр. Три четверти трехмиллионного населения автономного района сконцентрировано в южной его части. И только в начале ноября, после уборки урожая, многие тибетцы-южане отправляются на север и восток, к главным монастырям Тибета.

В расположенный почти у самых истоков Меконга восточнотибетский городок Юйшу (Джекундо), славящийся своими буддийскими монастырями и ступами, в эти дни стекаются до 20 000 пилигримов. Люди одеты по-праздничному — яркие стеганые шелковые халаты, длинные волосы мужчин заплетены в косы, а в женских прическах сверкают разноцветные бусины. Еще красочнее выглядят ламы в своих высоких шапках желтого либо красного цвета — в зависимости от принадлежности к той или иной школе тибетского буддизма. Город расцвечен хоругвями, шелковыми полотнищами с изображениями божеств и пестрыми гирляндами ритуальных флажков. В яркие цвета выкрашены храмовые здания, священные ступы сверкают белизной и позолотой. На фоне голых, с клочками бурой травы унылых гор и бурлящих свинцовых вод Дзачу это буйство красок особенно радует глаз.

Близ Юйшу русло реки раздваивается: здесь сливаются текущий с севера Дзакарчу и с северо-запада — Дзанакчу. Географы до сих пор не пришли к единому мнению, которую из рек считать Меконгом. Вмешиваться в этот спор, тем более неспециалисту, вряд ли следует, поэтому здесь мы и закончим наше путешествие по великой реке.

Фото Лам Дык Хиена

Владимир Ветюков

(обратно)

Святая земля и ее поклонники

Девять столетий назад первый из известных русских паломников, игумен Даниил, утверждал, что к святым местам «путь тяжек и страшен». В наше время путь сделался проще и безопаснее. Но суеверий не стало меньше.

Офис как офис: столы, компьютеры. Только на стенах висят не привычные ксерокопии офисных приколов, а молитвы: «Иисусе Христе, помилуй нас, грешных!» И еще запахи. В воздухе витает аромат цветов с клумбы, меда и воска из свечной лавки и свежеиспеченных пирожков: паломнический офис обычно расположен на территории монастыря или храма, при котором хорошее, крепкое хозяйство.

Именно отсюда начинается путь русского пилигрима в Святую землю, или, как говорили раньше, его путные труды. Представитель фирмы, которая официально, как правило, называется «просветительский паломнический центр» или «православная паломническая миссия», по опыту знает, что его клиенты, скорее всего, никогда раньше не бывали в Иерусалиме, вероятно, первый раз выезжают за границу и, очень возможно, ни разу не летали на самолетах. Поэтому, когда будут поставлены подписи на договоре и выдана программа поездки, он порекомендует на прощание: «Чтобы потом не отстать и не потеряться, прямо в аэропорту присмотритесь друг к другу — вы и другие паломники из вашей группы».

Что ж, присмотримся. И увидим, что современный российский «поклонник» (в словаре Владимира Даля: «Поклонник, поклонница, поклоняющийся… Святым местам, мощам») — прежде всего человек пожилой. В этом его отличие от гостей Святой земли, прибывающих из прочих стран: среди них много шумных, молодых, с рюкзаками и в кроссовках. Пусть социологи разбираются, в чем тут причина, но трудно, почти невозможно представить себе юношу из Москвы, Тюмени или Краснодара, который сам, а тем более в компании друзей взял бы вдруг и отправился на богомолье. Нет, российский паломник — это человек, который вырастил детей и часто уже занимается воспитанием внуков. В какой-то момент, зайдя в церковь, он обратил внимание на объявление на стене: «Посещение Святой земли, 5–7 дней, от 27 тысяч рублей». И подумал: «А почему бы и нет?» В конце концов, жизнь прожита, настало время подумать о вечном, замолить грехи.

И вот приходит час отправляться в паломничество, надев любимое платье в цветочек и повязав голову белой косынкой. Потому что русский паломник — практически всегда женщина. В среднем на 10–12 дам приходится лишь один мужчина, который, вместо того чтобы сооружать на участке баню или лежать на турецком пляже, добрался до этих мест, томимый духовной жаждой. В делах веры он обнаруживает гораздо больше усердия. Когда все богомолки будут бить поясные поклоны, он упадет на колени. Если во время странствий по Елеонской горе ему покажут сохранившиеся три ступени древней дороги, по которой, возможно, шел Христос, он, скользя и оступаясь, вскарабкается туда, чтобы поцеловать святыню. А в перерывах будет кричать в мобильный: «Я в Иерусалиме! Неужели без меня нельзя разобраться с платежами?! Я на шесть дней вырвался в первый раз за четыре года!..» При этом фанатизм и религиозная нетерпимость несвойственны нашим паломникам. Споры обязательно будут, но не о вере.

Святая земля встречает нас, как обычно, запахом раскаленного песка и цветущих апельсиновых деревьев. Позади четырехчасовой перелет, проверки в аэропортах — и вот паломницы размещаются в автобусе. Тут же абсолютно на пустом месте вспыхивает и начинает метаться по салону пламя скандала. «Да что вы встали, весь проход загородили!» — «Скромнее надо быть, женщина!» — «А вы не лезьте!» — «А вы вообще молчите!»

Встретившая нас гид по имени Ирина говорит привычно усталым голосом: «Дорогие мои паломники! На Святой земле всему предшествует искушение. Говорят, что земля здесь так жжет Сатане пятки, что он ходит буквально по головам людей. Желаю, чтобы эта поездка послужила бы спасению вашей души, поэтому давайте не будем умножать грехи. А сейчас я познакомлю вас с программой в Иерусалиме…»

1. Масличная гора: на южной вершине хорошо видна колокольня женского Вознесенского монастыря русской православной церкви

2. Паломницы у гроба Давида на горе Сион. На протяжении столетий паломничество на Святую землю считалось опасным приключением даже для молодых и сильных мужчин, но современный среднестатистический российский пилигрим — пожилая женщина

Ночь в храме

На первом месте в этой программе — Свято-Троицкий собор Русской духовной миссии. Мемориальная доска рассказывает, что храм был освящен в 1872 году, а на церемонии присутствовал цесаревич Николай. Впрочем, наших дам больше занимает другое событие, связанное с собором: говорят, что именно тут («С Галкиным?» — «Да нет же, еще с Киркоровым!») венчалась Алла Пугачева.

Но на вечерней службе все эти пересуды затихают. А после нее можно исповедоваться у отца Сергия, прибывшего с нами из России, дабы заниматься духовным окормлением группы. Исповедовавшись, паломницы собираются перед храмом на площади — асимметричной, покатой, характерной для Иерусалима. С одной ее стороны — Свято-Троицкий собор, с другой — полицейский участок, с третьей — мраморная колонна, оставшаяся, по мнению археологов, от строительства царем Иродом Второго Храма. А само это место называется площадь Москвы.

Следующий пункт программы — поселение в отель. Он расположен недалеко от Старого города и явно знавал лучшие времена. Сейчас отель полностью ориентирован на российских пилигримов. В обеденном зале — трое батюшек, каждый окружен своей многочисленной паствой. Шведский стол скромен: салат оливье, печеная картошка, ломти говядины в подливе — во грех чревоугодия при всем желании не впадешь.  Довершают общую картину потертые паласы, оранжевые шторы и панели из шпона. Отечественный санаторий средней руки — вот на что это похоже, и трудно поверить, что мы на Святой земле, что за этими оранжевыми шторами — Иерусалим. Однако же мы именно здесь и после короткого отдыха идем на ночную службу в храм Гроба Господня.

1. Усыпальница Девы Марии расположена глубоко под землей в долине Кедрон. Здесь же находится особо почитаемая чудотворная Иерусалимская икона Божией Матери, созданная русскими иконописцами

2. Площадь в Назарете перед православной греческой церковью Архангела Гавриила и Святого источника. По преданию, именно здесь Деве Марии явился ангел с благой вестью

К полуночи резко похолодало: Иерусалим — город горный. Гид предупреждает: обезвоживание подкрадывается незаметно, покупайте пластиковые бутылки с минеральной водой, отхлебывайте маленькими глотками. Спасительную минералку паломницы приобретают в первом же попавшемся на пути кафе. При этом чуть ли не крестясь от страха: внутри все в клубах сигаретного дыма, страшно грохочет телевизор и огромные люди с черными бородами, некоторые с кипами на голове, с лицами, совершенно как на древних ассирийских барельефах, кричат и бьют кулаками по столу. Один из них бросает на прилавок бутылки с водой, не отрываясь от просмотра какого-то очень важного местного футбольного матча.

В храме паломники выстраиваются в две никогда не иссякающие очереди: на Голгофу и в Святой кувуклий — усыпальницу, построенную над гробницей Христа. Паломницы, беспокоясь, толпятся вокруг входа в кувуклий: «Сторожи ступеньку! Если что — мы сразу же туда». Выходит священник, решительно оттесняет толпу. Дамы из нашей группы его действия одобряют: «Правильно! Да разве с нашим народом можно иначе?» Но едва он отворачивается, тотчас же отвоевывают утраченные позиции.

Вот некое явно служебное помещение прямо за кувуклием. Приближаешься к нему — и вдруг прямо из стены начинает доноситься пение. Заходишь туда — а там, оказывается, есть дверь, которая ведет еще в одну капеллу. В ней стоят, взявшись за руки, человек пятнадцать юношей и девушек — смуглых, черноволосых, модно и современно одетых — и поют псалмы на языке, который сразу и не определить. Спрашиваю у одного из них: «Вы кто и откуда?»  И получаю ответ: «Мы сирийцы, принадлежим к Сирийской православной церкви, но мы из стокгольмской общины и пели по-шведски».

Три часа ночи. Монахини дремлют на ступенях. Какой-то человек в одиночестве горячо молится перед алтарем Армянской капеллы. А нашу группу потихоньку начинают собирать — пора ехать в отель. У выхода сталкиваемся с целой толпой новоприбывших. Для нас день заканчивается, для них начинается.

1. В Силоамской купели даже вчерашние скандалисты становятся совершенно другими людьми

2. На пути к вершинам Елеонской горы паломники останавливаются на смотровой площадке в городе Давида

Девять мер живописности

К восьми утра все уже на ногах — собираются на завтрак. Как часто бывает в дешевых отелях, стены столовой увешаны грозными напоминаниями о том, что постояльцам строжайше запрещено забирать с собой местную еду. Но плюшка или яблочко со шведского стола то и дело как бы случайно падают в сумки паломниц. Впереди целый день странствий — виа Долороза, Вифезда, Силоамская купель, посещение пяти или шести монастырей и храмов (паломничество все-таки не туристическая поездка, но дело, требующее трудов как душевных, так и физических), а обед не предусмотрен.

На выходе из отеля гид Ирина распоряжается: «Постройтесь парами! Замрите на месте». Она пересчитывает группу: должно быть 32 человека, получается на одного меньше. «Где женщина, которая на носик бумажку наклеивает?» — «Да вот она стоит!» — «А где дама в голубой панамочке?» Наконец находится и дама, и нестройное наше воинство отправляется в путь. Впереди батюшка в темных очках и с полосатой пляжной сумкой: во второй половине дня предполагается поездка на Мертвое море.

Со всех концов Иерусалима такие же группы, как наша, стекаются к стенам Старого города. По Яффской дороге движется процессия паломников: впереди чернокожий священник в разноцветной шапочке, следом приплясывают и поют мужчины в полосатых штанах и рубахах и женщины в лиловых и красных тюрбанах, в стеклянных бусах. Навстречу им движется другая группа, еще более живописная. У Яффских ворот происходит их встреча: «Откуда вы?» — «Из Сенегала!» — «А мы из Бразилии». — «Слава Иисусу!»

В Талмуде написано, что из десяти мер красоты девять отданы Иерусалиму. Представления о красоте, понятно, у каждого свои, но если заменить красоту на живописность, пожалуй, все верно. Мы проходим через только что построенный торговый квартал Мамила: витрины бутиков, книжные магазины, при них кофейни, в кофейнях на диванчиках сидят девушки в окружении бойфрендов, ноутбуков, собачек и чашечек кофе со льдом. Удаляемся на две сотни метров, входим в стены Старого города — и пейзаж стремительно меняется. Мы под сводами бесконечного восточного базара. Тут же, прямо на улице, несколько стариков в платках-арафатках поставили столик и играют в карты. На лотке у седого араба майки с символикой израильской армии, майки с палестинским флагом, майки с надписью «Мир на Ближнем Востоке? Ха-ха!» и примиряющие, объединительные майки с надписью «Да здравствует виагра!». Еще несколько шагов — и все это мгновенно исчезает, хотя мы даже никуда не свернули. Вокруг нас — Еврейский квартал: в окнах синагог видны бородатые мудрецы, изучающие Тору, гуляют приехавшие на экскурсию солдаты разных родов войск, все при боевом оружии, с дикими воплями катаются на роликовых коньках подростки. Еще несколько поворотов — и все сменяется молчанием Армянского квартала, состоящего из монастырей, строений и дворов, куда постороннему вход заказан.

В какой-то момент от неожиданных впечатлений — францисканские монахи в спортивных куртках поверх ряс, филиппинцы, поющие по-латыни «Аве Мария», негр в одежде религиозного еврея, в шляпе и с пейсами, базилики, мечети, гробницы, сувенирные лавки с надписью «Розмовляем на украиньской мови» — голова идет кругом. Кажется, что смотришь фильм в формате 3D или падаешь с американских горок. Прогулки по Старому городу в Иерусалиме — это не путешествие а, скорее, приключение. Приключение, добавим, небезопасное. Бывают случаи, когда мозг просто не выдерживает такого напряжения, такой яркости, да еще сознания того, что здесь, по этим холмам, ходили царь Давид, Христос, апостолы. И тогда мирный  путешественник вдруг раздирает на себе одежды, объявляет себя мессией или Иоанном Крестителем, его увозят привычные санитары. И это называется Иерусалимским синдромом.

1. Перед входом в Лавру Саввы Освященного в Иудейской пустыне. Согласно монастырскому уставу, женщин сюда никогда не допускали и не допускают

2. В погребальную камеру святого Лазаря в Вифании невозможно войти без поклона. Но паломники, которым часто приходится протискиваться в узкие двери и гроты, карабкаться по лестницам и набивать себе ссадины, лишь радуются посланным испытаниям

Русский символ Иерусалима

Одна из самых заметных достопримечательностей Иерусалима — главная церковь женского Гефсиманского монастыря, храм Марии Магдалины. Он построен в 1885– 1888 годах по проекту архитектора Давида Грима. На освящении присутствовали великий князь Сергей Александрович и его супруга Елизавета Федоровна, которая пожелала быть здесь похороненной. Ее воля была исполнена. 18 июля 1918 года великую княгиню вместе с несколькими другими членами царской фамилии большевики живой сбросили в шахту в окрестностях уральского города Алапаевска. После взятия города белой армией тела извлекли наповерхность, а два года спустя останки Елизаветы Федоровны кружным путем (через Читу, Харбин, Пекин, Шанхай и Порт-Саид) привезли в Иерусалим и погребли в крипте храма Марии Магдалины. После канонизации мощи новомученицы Елизаветы перенесли в храм, а рядом с ракой сегодня можно увидеть четки и крест княгини, поднятые со дна алапаевской шахты. Но попасть сюда непросто: ворота монастыря открываются для посторонних лишь дважды в неделю — с 10 до 12 часов по вторникам и четвергам.

Вода соленая и не очень

Но с нашими паломницами ничего подобного, к счастью, не происходит. Духом и телом они на удивление тверды. Хотя на всякий случай гид Ирина предупреждает: «Если кто устанет, обращайтесь ко мне, мы сделаем паузу! Золотой возраст! Не стесняйтесь!» Но о «золотом возрасте», то есть о трех совсем стареньких, сгорбленных бабушках, беспокоиться не стоит. Они бодры, полны энергии и, когда в середине дня город вдруг накроет оранжевая мгла — пришедший из пустыни горячий воздух, смешанный с песком, — с одобрением прокомментируют: «Правильно! По Крестному пути нельзя идти с прохладцей».

Потом мы удаляемся от стен Старого города, спускаемся по неровным, отполированным до опасной гладкости ступеням, поднимаемся по обочине какой-то трассы. Сухие колючки цепляются за нашу одежду, мы лавируем среди припаркованных автомобилей и мотоциклов. Тут же пожилой араб горячит великолепного гнедого коня, и оба смотрят на нас с полнейшим равнодушием. Вдруг внизу блещет бледно-зеленая вода, заключенная в длинный прямоугольный бассейн. Это Силоамская купель, где прозрел исцеленный Иисусом слепорожденный.

Батюшка, раскрыв «Тропарион паломника», начинает чтение молитвы. Пилигримы, подобрав юбки и закатав штаны, заходят в воду. У всех просветленные лица. Женщина, которая вчера в автобусе советовала соседям «А вы молчите!», теперь крестится и со слезами на глазах всех за что-то благодарит. Как жаль, что Силоамская купель на свете только одна и находится только в Иерусалиме!

В этот день у нас предусмотрено еще одно омовение: в тяжелых и вечно спокойных водах Мертвого моря. Религиозного смысла эта поездка лишена и предпринимается исключительно ради телесного здоровья. На пляже рядом с нами обосновалась еще одна группа. Тоже русская, но духовно окормляют ее два пастыря из греческой Иерусалимской епархии. Пляж довольно дикий, кабинок на всех не хватает. Пастыри, отойдя за кустики, облачаются в купальные наряды, используя для прикрытия свои широкие и длинные одеяния. Один из них с улыбкой говорит другому: «А все-таки, отец Афанасий, хорошая вещь — ряса! Где только не пригодится!»

Наши паломницы смущенно косятся на батюшку в плавках, но потом осваиваются и с удовольствием обмазывают себя черной мылкой глиной. Батюшка рассказывает, как хорошо он живет у себя дома в поселке под Воронежем, как дети его ловят раков на отмелях Верхнего Дона, какие у него в саду яблоневые и грушевые деревья и как он все хочет вырастить грецкий орех, но тот зимой подмерзает.

Обыкновенные группы русскоязычных туристов — так мы все выглядим. С одной лишь разницей — Мертвое море наши купальщицы называют Соленым, как оно именуется в Библии.

1. Православных храмов и монастырей на Святой Земле очень много, и именно в них российские паломники могут отдохнуть душой — как, например, в греческом монастыре Двенадцати Апостолов в Капернауме. Примечательно, что все заботы о его хозяйстве лежат на плечах единственного монаха — брата Иринарха

2. Виа Долороза. Улицы вокруг святых мест представляют собой огромный рынок, где торгуют крестами, иконами, четками, богословской литературой

Желуди и белый порошок

Один из дней полностью посвящен русским православным монастырям. Нам нужно побывать в храме Марии Магдалины в Гефсимании и Спасо-Вознесенском женском монастыре, колокольня которого, так называемая «Русская свеча», стала еще одним символом Иерусалима. Потом еще Горненский православный монастырь в Эйн-Кереме и молитва в храме Всех Святых, в земле Российской просиявших.

Российское присутствие здесь очень заметно. А началось это масштабное освоение Святой земли в конце позапрошлого столетия, во времена расцвета Императорского Православного палестинского общества. Последние Романовы отличались редкостным  невезением. Что они затевали — военные кампании, конституционные реформы, преобразования, — все пошло прахом. И удивительным образом уцелело лишь то, что они создавали здесь — в стране чужой, под чужим солнцем. Неизменным осталось даже название организации, действующей и в наши дни: Императорское Православное палестинское общество.

Перед посещением храмов наш гид призывает заранее, еще в автобусе, составлять записки о здравии и об упокоении. Многие волнуются: «А сестра мужа, ее зовут Лилия, это христианское имя? Они крещеные, но не православные…» — «У меня двоюродная бабушка была, все звали Галей, но надо, наверное, полное имя написать?» — «Ну значит, Галина». — «Да, только ее еще дома звали Грапой». «Граппа — это водка такая итальянская, — высказывается один из мужчин. — Веселая, я вижу, у вас была бабушка!» Путем догадок и умозаключений приходим к выводу, что женщину звали Аграфеной, а в записке надо будет указать Агриппина. Гид тем временем повторяет расценки: «Десять долларов за упоминание десяти имен, но если вы пишете одиннадцать, надо будет платить двадцать, ибо начнется уже второй список…»

Некоторых путников эти тихие и неумолимые поборы постепенно начинают раздражать. Они обижаются, негодуют… и платят. Вот паломников привезли в Вифлеем, и перед ними очередное испытание пилигримов на Святой земле — бесконечная очередь в храм Рождества Христова. Местный экскурсовод предлагает: «Давайте я свожу вас в очень интересное место. Это мой бонус, мой подарок!» Часть паломников решают бонусом воспользоваться. Их приводят в пещеру, где Дева Мария присела покормить младенца, капля молока упала на камень, и стены пещеры сделались молочного цвета. Таково местное поверье. И понятно, откуда оно родилось: земля вокруг изрыта пещерами, но все они в розовом известняке, и единственная белая среди них кажется несомненным чудом. 

Гид объясняет: если соскрести со стены немного белой пыли, смешать с водой и выпить, женщинам это поможет от многих болезней. Самостоятельно запасаться чудесным средством запрещено, зато в лавочке на выходе всего за пять долларов каждый сможет купить пакетик. Паломники с удовольствием приобретают, хотя кое-кто и успел беззаконным образом соскрести щепотку в пещере. Что подумает израильская служба безопасности, обнаружив в багаже пилигримов многочисленные пакетики с белым порошком? Или они уже привыкли?

В храме Великомученика Георгия в Лоде пилигримы обматывали недужные места цепью , которой был скован победитель дракона. А у церкви Пастушков, возведенной на месте, где трем пастухам явились ангелы, возвестившие миру о рождении Спасителя, женщины собирали косточки олив: если из них сделать четки, то это также от многого помогает.  Вечером нас везут к Мамврийскому дубу, что в окрестностях Хеврона. Дуб очень старый и, увы, безнадежно засохший, зато рядом привольно растут его молодые собратья. Появляется пожилой араб, показывает сорокалетней давности фотографию с тем же священным деревом, на котором сохранились еще последние живые ветки, и предлагает решето с желудями — по доллару за штуку. Нет, он не утверждает, что они упали с того самого дуба и сорок лет хранились. Он вообще никак не комментирует их происхождение. Здесь имеет место безукоризненный психологический расчет. Все, конечно, подозревают, что желуди — скорее всего, те же самые, что в изобилии валяются на земле в ближайшей роще. Но… доллар! Что такое один доллар? Можно им пожертвовать.

Большинство паломников в Святую землю стремятся привезти домой некие материальные свидетельства своих приключений, сувениры, причем полезные. Здесь, конечно, много суеверия, которое серьезные церковные мыслители осуждают. Но церковные мыслители редко работают экскурсоводами.

Все выше и выше мы поднимаемся по склону Елеонской горы, забредая в места, где редко оказывается рядовой турист. Идем мимо оливковых рощ, углубляемся в кварталы Восточного Иерусалима, бредем по асфальту мимо стариков, курящих кальяны у дверей своих лавок, мимо бесконечных лотков с апельсинами и шаурмой. Нам уступает дорогу огромный черный джип, за рулем некая арабская гурия в темных очках и хиджабе. Навстречу нам идет другая русская группа, с другим батюшкой и другим гидом, который торжественно размахивает зеленым зонтом. И долго в тихом вечернем воздухе слышны его объяснения: «Повторяю: мы спускаемся в Старый город. Те, кто захотят, смогут по дороге купить икону или крест. Потому что некоторые любят идти на Голгофу с крестами!..»

Фото Александра Сорина

Екатерина Шерга

(обратно)

Искоренение храма

Разрушение иерусалимского Храма. Картина Франческо Хайеса, 1867 год. AKG/EAST NEWS

Почти два тысячелетия назад, девятого ава (в 70 году н. э. оно выпало на начало августа), римляне сожгли Второй иерусалимский Храм. Что подвигло римлян на уничтожение главной иудейской святыни? Разрушение Храма привело к размежеванию течений в иудаизме и широкому распространению христианства.

Согласно пророку Иеремии, Первый Храм, выстроенный царем Соломоном, был разрушен тоже девятого ава (586 год до н. э.) по приказу вавилонского царя Навуходоносора. Но прошло полвека, персидский царь Кир, покоривший Вавилон, вернул евреев в родные края, и те вновь воздвигли Храм на старом месте. Римская же империя оказалась куда долговечнее Вавилонской — и во второй раз дом Господень так и не был восстановлен. Что же подвигло римлян на уничтожение главной иудейской святыни? Ведь они, как известно, уважали религии и обычаи покоренных народов, иначе бы им просто не удалось создать великую империю.

Под властью Рима

Иудея была покорена войсками Помпея Великого и включена в состав римских владений в 63 году до н. э. До поры римляне предпочитали править через зависимых от них местных царей, самым знаменитым из которых был Ирод Великий. Но постепенно они перешли в Иудее к прямому правлению, сажая в Иерусалиме своих прокураторов. Впрочем, римляне вели себя лучше многих иных завоевателей. В отличие от греков (Селевкидов), под чьей властью евреям тоже довелось пожить, в дела религии римляне до поры до времени не вмешивались, разрешая иудейским общинам в городах империи жить по закону Моисееву. Юлий Цезарь весьма благоволил иудеям, и в толпе, присутствовавшей на церемонии сожжения тела убитого диктатора, их, по некоторым свидетельствам, было немало.

Ряд историков вообще считают, что восстание, вспыхнувшее в Иудее, было обусловлено в значительной мере случайными причинами. Эту точку зрения навязывает читателю и первый историк войны Иосиф Флавий. Но биография этого человека заставляет относиться к каждому его слову с осторожностью. Один из вождей иудейского восстания, перешедший на сторону врага, Иосиф хотел оправдаться перед своими соплеменниками, но при этом  и римлянам угодить. Поэтому ему выгодно было все объяснять цепью случайностей — римский наместник Гессий Флор оказался неразумным, а среди евреев возобладали фанатики. А если бы все были поумереннее, глядишь, и Иудейской войны не было бы.

На самом же деле конфликт тлел уже давно. Другим народам империи ничто не мешало отождествлять своих богов с римскими (финикийцам — Мелькарта с Геркулесом, германцам — Вотана с Меркурием) и исполнять обряды государственной религии. Их интеграция в римскую жизнь протекала сравнительно безболезненно. Иудеям же слиться с языческим окружением не позволяли вера в единого Бога и строгие религиозные ограничения. Они не могли покупать мясо на рынках языческих городов, соблюдали субботу, на глазах у сборщиков налогов отправляли золото в иерусалимский Храм. У Тацита читаем: «Иудеи считают богопротивным все, что мы признаем священным, и наоборот — все, что у нас запрещено как преступное и безнравственное, у них разрешается». Правда, историк представления об обычаях иудеев имел смутные — он, например, верил, что те втайне поклоняются изображениям ослов. Впоследствии этот поклеп перенесли и на христиан — на Палатинском холме был раскопан барак, где содержали рабов, на стене которого нашли грубо намалеванное изображение распятого осла с надписью: «Алексамен поклоняется своему богу». Находились среди римлян и такие, кого привлекала вера иудеев. Например, Поппею, жену Нерона, причисляли к так называемым «боящимся Бога», прозелитам, уверовавшим в иудейского Бога, но не готовых соблюдать все религиозные ограничения. Однако в целом над иудейскими обычаями, в частности над соблюдением субботы, в Риме было принято смеяться. Особенно же плохие отношения у иудеев сложились с соседями — греками, населявшими многочисленные города Восточного Средиземноморья, которые основал Александр Великий и его преемники. Ненавидевшие иудаизм греки пользовались каждым случаем, чтобы поиздеваться над чуждой им верой.

Впрочем, знатные и богатые иудеи при желании могли беспрепятственно ассимилироваться. Многие из них, подобно Савлу, будущему апостолу Павлу, были римскими гражданами. Принцы и принцессы из династии Ирода Великого принимались римскими аристократами как равные. А Тиберий Александр, еврей-отступник из богатого александрийского семейства, вообще сделал головокружительную карьеру: в 66 году стал префектом Египта, ключевой римской провинции — от нее зависело снабжение столицы хлебом. Но чтобы стать полноценным римлянином, нужно было отказаться от веры отцов. Основная масса иудеев не могла на это пойти и ждала мессию, который освободит их от чужеземного гнета. Особенным радикализмом отличались зелоты («ревнители»), считавшие, что римскую власть нужно свергнуть, а те, кто с ней сотрудничает, — предатели.

Следствия коррупции

Дополнительное напряжение в непростые отношения между иудеями и метрополией вносили римские прокураторы, расположившиеся в Кесарии — римской столице Иудеи. Даже Понтий Пилат, правивший Иудеей с 26 по 36 год, о котором Тацит писал, что при нем в провинции царил покой, сильно поспособствовал росту напряженности. Он, в частности, внес в Иерусалим значки легионов, которые иудеи считали идолами. При Нероне римские наместники вовсе распоясались. Одного из них, Лукцея Альбина, обвиняли в том, что он за деньги выпускает разбойников из тюрем, и те держат в страхе всю страну. Другой, Гессий Флор, взял с евреев Кесарии огромную взятку, обещая защитить их от греческого погрома, а потом встал на сторону греков. Но последней каплей стало изъятие из священной и неприкосновенной казны Храма 17 талантов (около 500 килограммов серебра) на казенные  нужды. Еврейская молодежь стала ходить по людным местам с корзинами, выкрикивая: «Подайте бедному, несчастному Флору!» Взбешенный прокуратор обвинил жителей в мятеже. Еврейская царица Береника тщетно пыталась его урезонить. Но Гессий Флор был непреклонен. Сначала прокуратор потребовал выдачи оскорбивших его юнцов, когда же священники попросили их простить, приказал разграбить городской рынок и выпороть всех, кто попадется под руку. Возмущенные евреи вооружились, обратили в бегство римских легионеров, посланных на разгон толпы, и закрепились на Храмовой горе, где можно было наладить оборону.

Иерусалим в 70 году н. э. (современная реконструкция )

1. Храмовая гора (ныне – комплекс мечетей Куббат ас-Сахра и Аль-Акса)

2. Храм

3. Фрагмент опорной стены, известный сегодня как Стена Плача

4. Крепость Антония

5. Верхний город

6. Дворец Ирода

7. Нижний город

8. Одна из башен, охраняющих с севера дворец Ирода (башня Гипикус), нижняя ее часть сохранилась, ее часто называют башней Давида

9. Мост, соединяющий Верхний город с Храмовой горой. Частично сохранился (под зданиями средневекового города)

10. Традиционное место Голгофы (на нем теперь стоит храм Гроба Господня)

11. Контуры современного Старого города (средневекового Иерусалима)

12. Зоны археологических раскопок

Победы еврейского оружия

На первых порах еврейская аристократия надеялась сохранить мир. Люди с широким кругозором, они прекрасно понимали, что выдержать противостояние с Римом шансов нет. Из Александрии спешно вернулся царь Агриппа и вместе со своей сестрой Береникой попытался успокоить сограждан, добившись даже того, что город подтвердил верность императору и возобновил сбор налогов в римскую казну. Однако когда Агриппа предложил вновь признать власть Флора, царя с позором изгнали, а в Храме перестали приносить жертвы за благополучие императора, что расценивалось как акт открытого неповиновения Риму.

После этого Агриппа и лидеры «мирной партии» среди фарисеев попытались взять Иерусалим силой. Агриппа выслал трехтысячный конный отряд, который во взаимодействии с римской когортой (около 1000 пеших воинов) должен был привести город к покорности. Но повстанцев было уже не остановить. После нескольких недель боев восставшие овладели крепостью Антония и дворцом Ирода. Дворцы Агриппы и Береники были сожжены. Когда римская  когорта сдалась, ее всю вырезали, несмотря на то что гарнизону был обещан свободный выход из города. К ужасу священников, это избиение состоялось в субботу.

Вскоре под стенами Иерусалима появилась римская армия. Префект Сирии Цестий Галл привел с собой два легиона (около 12 000 человек), а также вспомогательные войска, в том числе присланные соседними царями. Он встал лагерем на горе Скопус, господствующей над Иерусалимом, и попытался овладеть городом. Однако после нескольких неудачных приступов он решил, что город не взять, и отправился восвояси. Это укрепило веру иудеев в то, что сам Господь держит над ними руку. Отступающее войско двигалось через горы, где его со всех сторон атаковали иудеи, и в столицу Сирии Антиохию вернулось сильно потрепанным.

Тяжкая поступь Веспасиана

Слух о еврейских победах разнесся по всей империи. Среди богатых александрийских евреев тоже началось брожение. Но префект Египта, Тиберий Юлий Александр, пресек волнения в зародыше, введя на территорию еврейского квартала римские войска. Саму восставшую Иудею раздирали противоречия. Простые люди, задавленные тяжелыми податями, хотели драться, а аристократы, которым при римлянах жилось не так плохо, надеялись уладить дело миром. До поры до времени во главе движения стояли знатные люди, но зилоты все меньше доверяли им, обвиняя в измене общему делу. Самые радикальные призывали установить Царство Божие на земле немедленно, для начала поделив имущество богатых.

По всему побережью Средиземного моря начались столкновения греков с евреями. В греческих городах громили евреев, лишившихся защиты римлян, а там, где иудеи оказывались в большинстве, доставалось грекам. Наконец в начале 68 года Нерон отправил в поход на Иудею громадное по меркам того времени, почти 60-тысячное, войско, оснащенное множеством осадных машин. Во главе него стоял опытный полководец Флавий Веспасиан, прославившийся в свое время при завоевании Британии.

Силы были слишком неравны. Сначала армия Веспасиана заняла Галилею, потом завладела побережьем Мертвого моря, постепенно сжимая кольцо вокруг Иерусалима. Возможно, все закончилось бы уже в 68 году, но евреи получили передышку: 9 июня покончил с собой Нерон, и в Риме началась борьба за власть. У Веспасиана неожиданно появились шансы самому сделаться императором. И выдвинул его не кто иной, как Тиберий Александр. 1 июля 69 года он провозгласил Веспасиана императором. Полководец отбыл в Рим, передав командование своему 29-летнему сыну Титу. 

Падение Иерусалима

1 мая 70 года четыре легиона Тита разбили лагерь под стенами Иерусалима. В римском войске находилось немало иудейских аристократов: Тиберий Александр, ставший правой рукой Тита, царица Береника, сделавшаяся любовницей Тита, и будущий знаменитый историк Иосиф Флавий, взятый в плен и согласившийся служить римлянам. Защитники Иерусалима сражались с отчаянной храбростью: их дерзкая атака на римские позиции на Масличной горе едва не завершилась уничтожением целого легиона. Но римская военная машина работала как часы: на пятнадцатый день пала первая из трех стен города, спустя еще пять дней легионеры прорвали второе кольцо, а затем и третье. После того как римляне захватили крепость Антония, Храмовый холм оказался последним очагом еврейского сопротивления.

Тит собрал совет, чтобы решить, как поступить со святыней врага. Иосиф Флавий пишет, что Храм было решено пощадить, и то, что он сгорел, — чистая случайность. Похоже, историк хотел оправдать своих римских покровителей в глазах иудеев. У Тацита читаем, что многие в окружении Тита выступали за то, чтобы сохранить Храм, но полководец был неумолим: «Если вырвать корень, стебель умрет сам». Рим для Тита олицетворял собой всепобеждающее будущее — будущее, в котором для иудейской религии не было места. Ее следовало уничтожить.

Девятого ава римляне пошли на приступ Второго Храма и подожгли его зажигательными стрелами. Новое здание Храма, законченное всего за шесть лет до этого, исчезло в пламени. Римские солдаты поджигали и грабили окрестные дома, в которых жили священники и их родня. Один из таких домов, принадлежавший некоему Бар-Катросу, родичу первосвященника, был раскопан в Еврейском квартале Иерусалима. Сейчас в нем устроен подземный музей «Сожженный дом». Среди руин были найдены обуглившаяся отрубленная рука и римское копье.

В сентябре римляне захватили Верхний город и Иерусалим полностью перешел в их руки. Хотя несколько крепостей в Иудее еще держались (последнюю из них, неприступную Масаду в пустыне у Мертвого моря, римляне захватят лишь 2 мая 73 года), исход борьбы был предрешен. Веспасиан и Тит могли торжествовать.

Рассеяние

Триумф был отпразднован в июне следующего, 71, года. Шествие возглавляли на колесницах Веспасиан и Тит, облаченные в туники, расшитые пальмовыми ветвями, и пурпурные тоги. За триумфаторами гнали стада жертвенных животных, вели толпы пленников. Легионеры несли добычу: золото, драгоценности, шелковые ковры и отдельно то, что было взято в иерусалимском Храме, в частности огромный золотой семисвечник. Эту сцену и поныне можно увидеть на триумфальной арке Тита.

Римский мир победил. А для иудеев наступили суровые времена. В их городах были размещены римские гарнизоны. По всей империи евреев обязали платить налог на восстановление храма Юпитера Капитолийского, пострадавшего от пожара в тот же год, когда римляне овладели Иерусалимом. Как это обычно бывает, храм восстановили, а «иудейский налог» остался. В 115 году произошло восстание евреев диаспоры Египта, Кирены и Кипра, казалось, уже давно ассимилировавшихся. А в 132 году вновь поднялось население Иудеи. Но оба восстания, как и следовало ожидать, были подавлены. На Кипре, как сообщает историк Кассий Дион, евреи были перебиты все, и закон обрекал смерти каждого еврея, который покажется на острове. «И по сей день, — писал он в III веке, — если еврея выбросит на берег Кипра кораблекрушение, его предают смерти». Закон, не имевший аналогов до времени немецких нацистов. А на место, где когда-то стоял Иерусалим, евреям было запрещено даже ступать.

Юрий Дьяконов

(обратно)

Кесарево сечение

Интервью с профессором, заведующим кафедрой иудаики Института стран Азии и Африки (ИСАА) МГУ Аркадием Ковельманом

(к статье " Искоренение храма ")

1940 лет назад римляне разрушили Второй иерусалимский Храм. Но этому событию предшествовал долгий конфликт иудеев с соседями-греками, к которым римляне в культурном отношении были очень близки. В чем причина этого конфликта, ведь с другими восточными народами иудеи более или менее уживались?

Греки считали евреев безбожниками, поскольку те не признавали никаких богов, кроме одного — своего собственного, и мизантропами — людьми, ненавидящими все человечество, кроме собственного народа. Оба обвинения были в каком-то смысле справедливы. Евреи действительно считали все религии, кроме своей, ложными, а народы, их исповедующие, аморальными. Правда, отношение греков к негрекам, варварам, было почти таким же. Естественно, другие народы по этой причине ненавидели и евреев, и греков. Но к грекам относились лучше, потому что у тех было много богов и какого-то своего бога легко было уподобить греческому, например финикийского Мелькарта — Гераклу. Что и происходило повсеместно.

К тому же Селевкиды многим городам бывшей империи Александра Македонского даровали статус греческого полиса. Но его гражданами становились не все жители города, а только избранные, верхушка. Иерусалим при Антиохе IV Епифане (правил Сирией в 175–164 годах до н. э.) тоже получил такой статус, и «отцы города», в первую очередь священники, должны были стать эллинами. Но этого не произошло.

Большинство жителей Иерусалима решительно отказались принимать чужую культуру и даже нашли «симметричный» ответ на эллинизацию — гиюр. Дело в том, что греки открыли евреям простую истину: человек необязательно остается на всю жизнь тем, кем он родился. Сириец или финикиец вполне может стать эллином. Подобная свобода была немыслима в предыдущие эпохи.

Но если можно стать греком, то почему нельзя стать евреем? По всей видимости, гиюр, то есть по сути иудаизация, возник именно как зеркальное отражение эллинизации. Таким образом, на Востоке появились  две конкурирующие идеологические системы, каждая из которых претендовала на тотальность.

Но гиюр все-таки представляется нам чем-то исключительным. Ведь считается, что настоящий еврей должен иметь еврейских предков.

Безусловно, в настоящее время мы сталкиваемся с ним редко. Но так было не всегда. В эпоху эллинизма, а впоследствии и в Римской империи, гиюр был очень распространен. Мы не знаем, какой процент иудеев в I веке н. э. имел еврейское происхождение. Вернувшихся из вавилонского плена в VI веке до н. э. было несколько десятков тысяч. А к началу Иудейской войны евреев насчитывалось от пяти до семи миллионов. Это невероятный демографический взрыв. Без гиюра тут не могло обойтись.

Получается, что и грек, и еврей — это в те времена во многом условное понятие? К примеру, в сирийской семье один сын мог стать греком, а другой — евреем.

Вполне реально, что каждый выбирал сам, в какое общество ему интегрироваться. К тому же Палестина, да и соседние земли к началу новой эры были в религиозном отношении как лоскутное одеяло: тут еврейская деревня, рядом сирийская или греческая. Это был котел, в котором копилась взаимная ненависть. Жили соседи относительно мирно, но при малейшем потрясении начиналась война всех против всех.

А этнических евреев затрагивал процесс эллинизации?

Вне всяких сомнений, особенно тех, кто жил на землях, принадлежавших династии Птолемеев, — в Египте, Кирене, на Кипре. Они знали греческий язык, были хорошо образованы, посещали гимнасии, да и в целом вели греческий образ жизни. Но в отличие от других они полностью не ассимилировались. Эти иудеи переводили Тору на греческий язык и даже трагедии по-гречески писали на тему Исхода, но оставались самими собой. И это создавало дополнительное напряжение. Неслучайно именно в египетской Александрии в 38 году произошел грандиозный еврейский погром, а затем в 41-м контрпогром, когда уже евреи громили греков. Римляне, как могли, предотвращали столкновения между евреями и греками. Хотя, конечно, греки им были ближе. На Востоке они были главной опорой римской власти, да и пантеон у них с римлянами был фактически общий.

Насколько я помню, император Клавдий (правил с 41 по 54 год н. э.) дружил с иудейским царем Агриппой I и всячески пытался мирить александрийских греков с евреями. Ведь так?  

Да. Но это не помешало ему написать в послании к александрийцам: если евреи не прекратят призывать собратьев из Сирии и Египта в Александрию, он будет считать, что они несут с собой чуму, опасную для всего человечества. Что он имел в виду, до сих пор неясно, но есть версия, что христианство. Во всяком случае, Тацит именно христианство назвал чумой, исходящей от евреев и угрожающей всему миру.

Но ведь во времена Клавдия христианство еще не очень отличалось от иудаизма?

Оно было его составной частью. Для христиан, как и для всех остальных иудеев, главной святыней оставался Храм. Известно, что брат Иисуса Иаков так исступленно молился в Храме, что у него на коленях образовались мозоли. Да и Павел был схвачен, когда по совету Иакова и его товарищей отправился в Храм. Но после разрушения в 70 году Храма связь между разными течениями иудаизма распалась и христианство получило свободу. Именно после этого и началось его победное шествие по миру. Я бы сказал, что если бы Храм не был разрушен, этого могло бы и не случиться. Другой вопрос, что трудно себе представить такое развитие событий, при котором Храм бы уцелел.

Почему?

Дело в том, что Храм фактически взорвался изнутри. Второй Храм (а он стоял пять веков) был единственным и обладал гигантским авторитетом — евреи всего тогдашнего мира давали на него деньги, их собирали так называемые апостолы. На главные праздники евреи совершали паломничество в Иерусалим, считалось, что каждый иудей должен хотя бы раз в жизни побывать в Храме. В поздней Иудее возникла специфическая экономика, существовавшая во многом за счет Храма, за счет пожертвований, собираемых по всей Римской империи, паломничества и сопутствующих доходов. И вместе с тем Храм постоянно подвергался  критике — он уже не мог вместить в себя бурно развивающийся иудаизм. Эллинистические евреи утверждали, что Бог живет не только в Храме. А с приходом к власти Хасмонеев, которые не имели права быть первосвященниками, потому что не принадлежали к роду Цадокидов, многие евреи сочли Храм оскверненным. В частности, кумранская община обосновалась в пустыне и перестала посещать Храм. Правда, десятину на него они все равно платили.

Многие исследователи сейчас говорят не об одном, а о многих иудаизмах в эпоху Второго Храма. Фарисеи и саддукеи постоянно спорили, как надо проводить храмовые ритуалы. Саддукеи были носителями традиции, а фарисеи исходили из толкования Торы и логики (во многом греческой, хотя они это и отрицали). А ведь еще были ессеи, эллинисты, христиане… Храм, как железный обруч, стягивал воедино самые разные фракции иудаизма. Все они либо критиковали Храм, либо претендовали на него. Именно за эти междоусобицы, считал Иосиф Флавий, евреи и были наказаны Иудейской войной.

Она не была национально-освободительным восстанием евреев против римлян. Это была гражданская война, а точнее, восстание зелотов (приверженцев одной из ветвей иудаизма) против всего остального мира, и иначе, чем разгромом Иудеи и уничтожением Храма, дело закончиться не могло.

Слово «зелоты» по-гречески означает «ревнители». Отношения между Богом и Израилем — это отношения между мужем и неверной женой, которую ревнивый муж постоянно наказывает. Зелоты решили, что они вправе ревновать за Бога. Их образцом стал Пинхас (Финеес), пронзивший копьем иудея Зимри вместе с его иноземной подругой за прелюбодеяние и тем самым остановивший мор. Своей миссией зелоты считали борьбу с иноземным влиянием, в том числе и с теми, кто этому влиянию, с их точки зрения, поддался. Зелоты и кумраниты жили в ожидании космической катастрофы — столкновения сил света (то есть их самих) и сил тьмы, которые будут повержены. Об этом мы читаем и в Новом Завете, где решительно всех, кроме учеников Иисуса, ожидают плач, скрежет зубовный и прочие ужасы. Эта космическая катастрофа для еврейского мира и наступила. Причем, как ни удивительно, ее следует считать победой евреев в сражении с остальным миром.

Победой?

Да. Римляне думали, разрушив Храм, уничтожить враждебную им религию. Но добились прямо противоположного — быстрого распространения иудаизма и христианства в самом сердце империи. Они привезли в Рим множество иудейских рабов, создав тем самым в столице значительную еврейскую общину. И во II веке им пришлось принимать жесточайшие меры против распространения иудаизма. Они запретили подвергать обряду обрезания тех, кто не был евреем или египетским жрецом по праву рождения. За гиюр карали смертью — и того, кто обрезал, и того, кто принимал обрезание. И все равно многие римляне переходили в иудаизм.

Почему иудаизм их привлекал?

Думаю, потому, что он представлял собой уникальное сочетание того, что в римской и греческой культурах было разделено: с одной стороны, духовности и образованности, с другой — ритуала, который оставался чисто внешним. А иудаизм сумел удивительным образом слить и то и другое, и это оказалось очень привлекательным для римского населения, достаточно культурного, не слишком обремененного тяжелой каждодневной работой и потому не чуждого поисков смысла жизни. Иудаизмом интересовались в первую очередь средние слои — подобно тому, как в начале ХХ столетия квалифицированные рабочие в России увлекались марксизмом. Позже эстафету у иудаизма приняло христианство — его предписания были гораздо менее строгими, да и крещение было труднее отследить, чем обрезание.

Но ведь христиане подвергались гораздо более жестоким преследованиям, чем иудеи.

Да, как правило, христианам доставалось гораздо больше. Иудаизм считался древней и традиционной религией, имеющей право на существование. А вот христианство в глазах римлян было неким новым суеверием, опасной сектой, совращающей необразованные  массы. Евреям было простительно не поклоняться чужим богам, поскольку эту привилегию они получили еще в эллинистический период. По-видимому, те евреи, которые были римскими гражданами и жили в Риме, даже имели право получать хлебные раздачи в другой день, если раздача выпадала на субботу.

Но притом что разрушение Храма, как Вы считаете, обернулось победой иудаизма, евреи все же на два тысячелетия лишились родины, поскольку вынуждены были покинуть Палестину.

Нельзя сказать, чтобы оно обернулось победой иудаизма. Победило христианство, которое вышло из иудаизма. А евреи никогда не покидали Палестину полностью. Это один из исторических мифов. Даже при Навуходоносоре, когда их целенаправленно выселяли в Вавилонию, немалая часть еврейского населения осталась на родине. А вот Иерусалим после Иудейской войны был для евреев закрыт. В 70 году там был разбит лагерь римских легионов. Затем это место распахали и заложили на нем римский город Элия Капитолина. Доступ туда евреям был полностью запрещен. Христианский апологет Юстин Мученик во II веке доказывал, что обрезание — не достоинство, но проклятие, поскольку по нему евреев узнают и не пускают в Иерусалим. Естественно, перейдя в христианство, римские императоры этот запрет отменять не стали.

С какого момента евреи смогли снова появляться в Иерусалиме?

После арабского завоевания. Евреи приветствовали арабских завоевателей, избавивших их от христианского владычества. Правда, к этому времени иудеи уже не составляли большинства населения в Палестине. В III веке Римскую империю охватил экономический кризис, особенно сильно ударивший по земледельцам-евреям, которые, в отличие от других, должны были выполнять заповеди, «связанные с землей»: отдавать десятину священникам, которые уже не служили, но своего, ссылаясь на Закон, требовали — каждый седьмой год оставлять землю (это касалось только Земли обетованной) нетронутой и т. п. Поэтому с III века началась экономическая миграция — во всех направлениях. 70 год в раввинистической традиции считается началом галута (изгнания), но значение этой даты чисто символическое: евреи прекрасно продолжали жить в Палестине и где-то до III века составляли там большинство.

Возможно ли воссоздание иудейского Храма сейчас?

Ведь многие к этому призывают, даже увезенный римлянами золотой семисвечник отлили.

Не только семисвечник, всю утварь отлили. Но сегодняшний раввинистический иудаизм очень далек от прежнего, храмового. Синагога — не храм. В ней нет алтаря, нет жертвоприношений и т. п. В обыденном сознании, в особенности православном, раввин — это еврейский священник, но он всего лишь член общины, знающий Закон, как и мулла в исламе. Христианство же сохранило очень многое из храмового иудаизма: прежде всего сами храмы и отчасти обряд жертвоприношения — евхаристию. А позиция ортодоксального иудаизма по этому поводу предельно проста: Машиах (Мессия) придет, тогда все само образуется. А до тех пор лучше воздерживаться от практических действий по восстановлению Храма.

Вопросы задавал Алексей Терещенко

(обратно)

Кока–кома. Боливийский недуг

Из этой груды коки получится совсем немного сырья для производства кокаина: тонна листьев дает на выходе лишь 10 килограммов пасты. Фото: Marco Vernaschi / FocusPictures.ru 

Боливия как она есть: площади посевов коки и производство кокаина неудержимо растут, а президент разглагольствует о «священном зеленом листочке» и отказывается сотрудничать с США в борьбе с наркобизнесом.

Боливия — это там, где озеро Титикака, куда незабываемый Костик из «Покровских ворот» собирался отправиться в поисках останков погибших животных. Священное озеро инков, самое высокогорное на континенте — почти четыре тысячи метров над уровнем моря, — большая, может быть, даже самая большая достопримечательность этой страны, находящейся в центре Южной Америки. А чем же еще примечательна Боливия? Да, пожалуй, так сразу и не скажешь. Боливия — из тех латиноамериканских стран, у которых богатое прошлое и не то что бедное, но, скажем так, скромное настоящее. 

1. После просушивания листьев на солнце их вес уменьшается втрое-вчетверо

2. Эво Моралес — настоящий кумир крестьян-кокалерос: его трафаретные портреты нередко можно встретить на стенах самых бедных домов. Фото: Marco Vernaschi / FocusPictures.ru

Серебряный век наследников инков

Когда-то, в XVI–XVII веках, город Потоси, к примеру, был крупнейшим мировым промышленным центром и одним из самых населенных городов Старого и Нового Света. Такую славу и всеобщее внимание снискали ему серебряные рудники. Тогда, впрочем, еще и Боливии не было, а было Верхнее Перу — часть испанского вице-королевства Перу. И Верхнее Перу было одним из главных экономических центров испанской колониальной империи в Южной Америке. Страну золота — Эльдорадо — конкистадоры в Америке не нашли, пришлось ограничиться El Plateado — Страной серебра, залежи которого как раз здесь, в нынешней Боливии. Серебро было в ту пору в цене, испанцы вывозили его отсюда тоннами в метрополию, а в рудниках Потоси, которые продолжают работать и по сей день, трудились фактические рабы — индейцы-митайос.

А до испанского завоевания земли нынешней Боливии были частью великой империи инков, Тауантинсуйу, со столицей в Куско. Огромная империя включала в себя почти полностью территории нынешних Перу, Боливии и Эквадора, частично Чили, Аргентины и Колумбии. Но дело даже не в размерах. Это была величайшая цивилизация, владевшая секретами сельскохозяйственной селекции и уникальной каменной кладки и оставившая после себя следы колоссальных достижений: ирригационные системы, подземные водопроводы и узелковое письмо кипу, предвосхитившее современные методы обработки и передачи информации…

Далеких потомков инков и завоеванных ими народов — индейцев кечуа, аймара, гуарани — среди современного населения Боливии сохранилось больше, чем в какой-либо другой из соседних стран, но от той цивилизации не осталось ничего: конкистадоры с ней покончили. И серебряный век Боливии в прошлом: Потоси по современным меркам большая деревня, хотя его рудники по-прежнему выдают серебро на-гора.

После серебряного в экономической истории Боливии был еще оловянный век. В начале прошлого столетия в стране начались разработки богатых месторождений олова, и она стала одним из мировых лидеров по его добыче. Но и оловянный бум, а потом и нефтяной, и газовый (в Боливии достаточно полезных ископаемых) принесли боливийцам отнюдь не процветание, а лишь войны с соседями за спорные участки территории, где обнаруживались новые месторождения, и бесконечные перевороты. Страна была настолько нищей и нестабильной, что Че Гевара избрал ее в качестве того уголка общей латиноамериканской «скатерти», за который он хотел потянуть, чтобы сдернуть всю Южную Америку в революционный хаос. Ничего из этого замысла не вышло, и культовый персонаж латиноамериканской истории сложил голову в боливийской сельве в октябре 1967 года.

1. На когда-то прославивших Боливию серебряных шахтах до сих пор работают потомки индейцев-митайос — в тех же условиях, что и их предки

2. Заработок шахтеров настолько невелик, что соблазн переквалифицироваться в сборщиков коки бывает трудно преодолеть. Фото: Marco Vernaschi / FocusPictures.ru

Год смертоносных открытий

В 1859 году немецкий химик Альберт Ниман, работавший в Геттингенском университете, получил из листьев коки алкалоид, который назвал «кокаин». Ниман описал его действие так: «Раствор... при соприкосновении с языком усиливает слюноотделение и вызывает своеобразное онемение, постепенно сменяющееся ощущением холода во рту». Химически чистый кокаин Ниман получил год спустя, а уже в 20-х годах XX века в большинстве цивилизованных стран он был признан наркотиком и внесен в списки запрещенных препаратов. В том же 1860 году Альберт Ниман синтезировал иприт (горчичный газ). Оба открытия Альберта Нимана оказались смертоносными. В 1912 году США заявили, что только за этот год в стране от употребления кокаина скончались 5000 человек. А жертвами иприта за последние два года Первой мировой войны (впервые газ был применен в июле 1917 года), по разным данным, стали от 4000 до 12 000 человек.

Дело Че живет и побеждает

Но жертва, принесенная Че на алтарь мировой революции, похоже, не была напрасной. Сегодня у власти в Боливии — верный наследник его дела, адепт кубинского социализма, левыйрадикал Эво Моралес. Это первый в истории страны — и всей Южной Америки — этнический индеец, поднявшийся на вершину политического олимпа. Вот, пожалуй, Эво Моралес, или, как его запросто называют, Эль Эво, и есть одна из главных достопримечательностей современной Боливии. И уж точно самый известный сегодня в мире боливиец. 50-летний Эво Моралес действительно, как раньше говорили, плоть от плоти своего народа. Выходец из бедной семьи индейцев аймара, мальчишкой он пас в горах скот, пек хлеб, трудился каменщиком, играл в оркестре на трубе, служил в армии, а демобилизовавшись, связал свою жизнь с кокой. Это главная местная сельскохозяйственная культура, основной и часто единственный источник средств к существованию для сотен тысяч боливийских крестьян, несмотря на то что выращивание коки — сырья для производства кокаина — обставлено жесткими ограничениями.

Недолго потрудившись непосредственно на плантациях, Моралес пошел по профсоюзной линии — стал защищать права трудящихся-кокалерос. Оседлав этого конька, Эль Эво стал главой Координационного комитета шести федераций тропиков Кочабамбы и прошел в конгресс. А когда вскоре его лишили мандата за подстрекательство крестьян к антиправительственным выступлениям против уничтожений посевов коки, он стал беспрецедентно популярен.

В декабре 2005 года, после нескольких лет политической смуты, когда все силы власти были брошены на подавление уличных беспорядков и вновь избранные президенты сменялись чуть ли не каждый год, Эво Моралес победил на «очередных внеочередных» выборах. И в отличие от своих предшественников стал калифом далеко не на час: отработав на президентских «галерах» первый срок, в декабре прошлого года он пошел на второй, предварительно добившись изменений в конституции, которая этого не позволяла. Бывший пастух оказался цепким и умелым политиком.

Он подкупил избирателей множеством обещаний — провести структурные политические и экономические реформы, выкорчевать коррупцию, всем молодоженам дарить по новому дому, всех стариков обеспечить пенсиями… Ничего из этого он не выполнил. Страна как была, так и остается беднейшей на континенте, несмотря на все свои природные богатства: беднее Боливии во всей Латинской Америке только Гаити. Реформы Моралеса ограничились в основном тем, что он выбил себе второй срок и переименовал страну из Республики Боливия в некое странное Многонациональное Государство Боливия. Да еще изменил девиз боливийских вооруженных сил с прежнего, старинного и романтического «Подчинение и верность, да здравствует Боливия, простирающаяся до моря!», на заимствованный у Фиделя Кастро, затрепанный донельзя «Родина или смерть!». Понастоящему ответственно Моралес отнесся к реализации лишь одного из своих предвыборных обещаний. Борьба за «права коки», за ее исключение из ооновского списка наркотических веществ и снятие запретов и квот на ее выращивание — этим боливийский лидер последовательно занимается на протяжении всех пяти лет своего президентства. 

Никаких особенных успехов де-юре он не добился, однако де-факто — весьма значительных. Производители коки чувствуют себя за спиной Моралеса если и не уверенно, то спокойно, а крестьяне-кокалерос боготворят его. Отсюда и рейтинги: Моралес исключительно популярен среди боливийской бедноты, которая сидит на этой коке и впрямь как на наркотической «игле», хотя отнюдь не употребляет кокаин — кому это по карману? — а листья коки жует, скорее, по привычке. На самом деле, вопреки расхожему представлению, никакого чувства голода эта зеленая жвачка не подавляет, и «тонизирующий эффект», который она дает, тоже миф. Зато зубы от этой привычки чернеют и портятся.

Но у Эво Моралеса, конечно, белые, здоровые зубы, хотя он — ходячая реклама коки. Он демонстративно жует коку во время официальных визитов, переговоров, на трибуне ООН, заявляя: «Этот листочек сформировал меня как личность, как политика, а теперь вот и как президента. Поэтому я не могу предать его, согласившись на требования американцев об уничтожении посевов, не могу предать миллионы наших крестьян, для которых лист коки священен и не имеет ничего общего с наркотиками».

Кока в законе

22 июля 1988 года боливийский сенат ратифицировал Закон № 1008, установивший предельный максимум легальных посевов коки. Принятие этого акта напрямую увязывалось США с оказанием экономической помощи Боливии. Согласно статье 29 Закона, боливийское сельское хозяйство не может отводить под легальные плантации коки более 12 000 гектаров. Специальным правительственным декретом каждой крестьянской семье разрешено возделывать коку на участке земли, не превышающем 1,6 гектара. Все остальные посадки, как гласит статья 11, являются нелегальными и подлежат уничтожению без выплаты компенсации хозяевам плантации. При этом 18-я статья документа жестко регламентирует способы ликвидации незаконных посадок коки: использовать химикаты, гербициды, биологические агенты и дефолианты запрещено, а можно только вырубать или сжигать кусты. 1 В 2006 году Эво Моралес заявлял, что добьется принятия нового закона, увеличивающего квоту плантаций коки до 20 000 гектаров. Однако обещанная президентом Боливии норма до сих пор не узаконена.

1. Залитые керосином листья коки давят ногами так же, как во Франции или Испании виноград для вина 

2. В процесс получения кокаина боливийцы включаются целыми семьями и поколениями. Фото: Marco Vernaschi / FocusPictures.ru

С чистого листа

То, что этому «листочку» он лично обязан всей своей головокружительной карьерой, — чистая правда. Все остальное — чистая демагогия. Да, сам лист коки не наркотик, его жуют в этих краях с незапамятных инкских времен с младенчества, чтобы подавить  эффект сароче — горной болезни, заваривают с листом коки чай, и никто не становится от этого наркоманом. Но только этим применение листа коки в первозданном виде и ограничивается, каши из него не сваришь ни в буквальном, ни в переносном смысле. Зато из него «сваришь» кокаин — и только благодаря этому кока и превратилась в главную сельскохозяйственную культуру и источник средств к существованию для боливийских крестьян. Живут люди возделыванием сырья для страшной отравы — их вины в этом, конечно, нет, жизнь заставила. Но их личная невиновность никак не оправдывает преступный бизнес. К тому же хотя коку здесь и возделывают испокон веков, но сегодня, под фактическим патронатом государства и лично президента, промысел развивается как никогда бурно и эффективно. Боливия занимает третье место в мире по посевам коки — 30 600 гектаров плантаций (при разрешенных законом 12 000 гектаров), — которая служит главным сырьем для получения кокаина и его производных. Первое место у Колумбии, где кустами коки занято 81 000 гектаров, второе — у Перу (56 100 гектаров).

За последнее десятилетие площади выращивания коки в Боливии резко расширились. Кстати, это привело и к нежеланному для кокалерос эффекту. Цена на листья коки упала почти вдвое: в декабре 2008 года 25килограммовый пакет стоил порядка 160 долларов, в декабре 2009-го — 90.  И это при том, что в 1990-х годах площади посевов в Боливии удалось радикально, более чем вдвое, сократить — с 48 000 гектаров в 1994-м до 22 000 в 1999-м. А объем сбора листьев коки сократился за этот период почти вчетверо — с 90 000 до 23 000 тонн.

Выращивать коку несложно, собирать и обрабатывать — дело трудоемкое. Боливийские плантации расположены на восточных склонах Анд. Кока представляет собой покрытый цветами кустарник от метра до трех в высоту. Трудятся на плантациях в основном женщины и дети. Проработав с рассвета до заката, семья собирает в среднем 25 килограммов сырого листа, а после просушки на солнце его вес уменьшается втрое-вчетверо.

Дальше идет чистая химия. Сушеные листья обрабатывают водным раствором извести или поташа, в результате чего из листа выделяются полтора десятка алкалоидов. Один из них — кокаин. Затем листья вымачивают в чанах с керосином. Когда  алкалоиды растворяются в керосине, листья вынимают, а в чаны добавляют раствор серной кислоты. Кислота, соединившись с алкалоидами, образует несколько солей, одна из которых — сульфат кокаина. Керосин откачивают и снова добавляют щелочной раствор, чтобы нейтрализовать кислоту. И в итоге на дне чана оседает вязкое сероватое вещество — паста коки.

Тысяча килограммов свежего листа дает десять килограммов пасты. Пасту перерабатывают в кокаиновое основание — вонючий зелено-желтый порошок. Из килограмма кокаинового основания после обработки соляной кислотой получается такое же количество гидрохлорида кокаина. Этот белый кристаллический порошок со степенью очистки около 95% — самая распространенная форма кокаина. Его-то и вдыхают (нюхают) либо вкалывают его водный раствор в вену.

Экономика кокаина

Общее число лиц, которые в 2007 году хотя бы раз употребили кокаин, оценивается приблизительно в 16–21 миллион человек. Положение крупнейшего рынка сбыта сохраняет за собой Северная Америка, за которой следуют Западная и Центральная Европа и Южная Америка. Значительные сокращения в потреблении коки зарегистрированы в Северной Америке, в частности в Соединенных Штатах, которые в абсолютном выражении по-прежнему являются крупнейшим мировым рынком сбыта кокаина. Число жителей Соединенных Штатов, которые в 2007 году хотя бы раз употребили кокаин, составляет примерно 5,7 миллиона человек. После череды заметных повышений в уровне потребления в последние годы ряд обследований в странах Западной Европы в настоящее время показывает первые признаки стабилизации, в то время как в Южной Америке потребление кокаина по-прежнему обнаруживает тенденцию к повышению. В некоторых африканских странах, в частности в странах Западной Африки и на юге континента, несмотря на неполноту данных по этим странам, появляются признаки роста потребления кокаина. «Всемирный доклад о наркотиках. 2009 год» Управления ООН по наркотикам и преступности

1. Готовый порошок кокаина переправляют крупным оптовикам проверенным способом: в пакетах, примотанных скотчем к телу курьера 

2. Расфасовка кокаина — дело ответственное, но нудное. Фото: Marco Vernaschi / FocusPictures.ru

Ударники кокаинового труда

Прежде боливийская часть «цикла» завершалась производством пасты, которую переправляли в мировую кокаиновую Мекку — Колумбию. В последнее время, однако, Боливия все чаще практикует «полный цикл». Похоже, кокаиновые бароны сегодня чувствуют себя в Боливии почти так же вольготно, как лет двадцать назад в Колумбии, в эпоху приснопамятного Пабло Эскобара. А в Колумбии, наоборот, для них наступили черные времена: правительство при поддержке США ведет с ними полномасштабную вой ну. Ежегодные трофеи «джунглас» — частей колумбийской полиции, по сути дела, армейских подразделений, тренируемых американскими военными, — исчисляются сотнями тонн изъятого и уничтоженного  порошка и десятками разгромленных подпольных лабораторий. Но все равно производство кокаина в Латинской Америке в два-три раза превышает потребности мирового рынка.

Нигде в Латинской Америке производство кокаина не растет сегодня так быстро, как в Боливии. Когда-то она была самым маленьким и сугубо вспомогательным «углом» печально знаменитого «серебряного треугольника» Колумбия — Перу — Боливия, зоны производства наркотиков, на долю которой приходится почти 100% всего мирового кокаина. Сегодня она становится если еще и не главным «углом», то самодостаточным. Если за 2008 год производство колумбийского кокаина упало на 28%, то боливийского выросло на 9%. В начале июля 2009 года на востоке страны, на границе с Бразилией, была обнаружена фабрика, которая производила до 35 тонн кокаина в год — в среднем более 100 килограммов в день. Фабрика была оборудована всем необходимым, вплоть до собственной взлетно-посадочной полосы. Как тут не вспомнить снова покойного Эскобара: его лавры явно не дают покоя боливийским наркобаронам. Для полноты сходства не хватает только подводных лодок для транспортировки кокаина. Впрочем, боливийским наследникам Эскобара они без надобности: у страны нет выхода к морю. Эксперты прогнозируют, что в недалеком будущем центр мирового производства кокаина переместится из Колумбии в Боливию. «Наркодилерам стало проще не переправлять кокаин для очистки в Колумбию, а заниматься всем процессом на боливийской территории», — сообщил недавно в одном из интервью представитель боливийской Национальной службы по борьбе с наркотиками.

При этом страна отказалась сотрудничать с Соединенными Штатами в борьбе с незаконным оборотом наркотиков. В ноябре 2008 года Эво Моралес объявил, что на территории его страны прекращаются операции американского Управления по борьбе с наркотиками (DEA). За аргументами Моралес в карман не полез: «DEA не борется с распространением наркотиков, а поощряет его». А вот что прячется за такой убийственной «аргументацией», каковы истинные мотивы «президента-кокопоклонника», фактически саботирующего международную борьбу с наркобизнесом, можно только гадать.

1. Операции боливийской армии против производителей кокаина дают громкие, но недолговечные результаты 

2. С тех пор как президент Боливии отказался от взаимодействия с американским антинаркотическим ведомством DEA, торговцев наркотиками задерживают нечасто. Фото: Marco Vernaschi / FocusPictures.ru

Мировой рынок наркотиков

Самые распространенные наркотики в мире — так называемые опиаты (производные от опия), в первую очередь героин. Второе место прочно удерживает кокаин, третье — марихуана. Однако спрос на тот или иной наркотик и, соответственно, его популярность зависят от региона потребления. В Европе 64% рынка приходится на опиаты, а в Азии доля героина в структуре спроса превышает 70%. При этом в Южной Америке 58% рынка контролируют торговцы кокаином, который поступает в основном в США. Там на его долю приходится 40% рынка, 28% — на героин и 23% — на марихуану.

Кокаиновое вдохновение

Слава богемного наркотика закрепилась за кокаином еще в XIX веке, а к концу столетия он был уже очень популярен в творческой и научной среде. Известно, что в той или иной степени пристрастием к производной листьев коки отличались писатели Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан Дойл, Эмиль Золя и Эдгар Алан По. А Зигмунд Фрейд ставил на самом себе опыты по изучению психостимулирующих свойств кокаина и в дальнейшем с трудом смог избавиться от этой привычки. О кокаине почти не вспоминали в промежутке между двумя мировыми войнами, но во второй половине XX века мода на него в творческой среде возродилась. На этом этапе роль «проповедников» взяли на себя уже не литераторы (хотя в употреблении наркотика признавались, например, Уильям Берроуз и Стивен Кинг), а музыканты. Проблемы разной степени тяжести с кокаином испытывали Эрик Клэптон, Элтон Джон, Кортни Лав, Оззи Осборн, Уитни Хьюстон и многие другие. Не миновало кокаиновое поветрие и актеров кино: от пристрастия к белому порошку лечились, в частности, Жан-Клод Ван Дамм, Робин Уильямс и Памела Андерсон. В России привычка нюхать кокаин получила наибольшую популярность в среде творческой интеллигенции в начале XX века, накануне Первой мировой войны. Как раз тогда, например, познакомился с кокаином Александр Вертинский.

Меню с кокаином

Понятное дело, что кокаиновый трафик из Боливии, где, в отличие от Колумбии и Перу, ему сегодня не ставится никаких преград, больше всех волнует Соединенные Штаты: кокаин течет в основном именно туда. В августе прошлого года агентство Reuters выдало на свою ленту депешу о результатах исследования, проведенного  в Массачусетском университете: 90% банкнот, циркулирующих в США, имеют на себе следы кокаина (как известно, этот наркотик надолго оставляет устойчивые следы на всем, с чем соприкасается). Чаще всего деньги со следами кокаина попадаются в Вашингтоне: там таких банкнот даже больше, чем в среднем по стране — около 95%. Примерно такие же показатели зарегистрированы и в других крупных городах, например в Балтиморе, Бостоне и Детройте. Содержание кокаина на одной американской банкноте варьируется от 0,006 до 1,240 микрограмма. По словам ученых, кокаин попадает на бумажные деньги в ходе сделок по продаже наркотиков. Кроме того, распространена практика употребления наркотика через трубочку, свернутую из банкноты. Кокаин также может попадать на купюры при соприкосновении с поверхностью, на которой есть следы кокаина, либо просто с другими дензнаками, покрытыми мелкими крупицами наркотика.

В исследовании участвовали банкноты из 30 американских городов, а также Бразилии, Канады, Китая и Японии. Как оказалось, меньше всего банкнот со следами кокаина — 12% — из Японии, из Китая — чуть больше, 20%, а показатели Канады и Бразилии гораздо тревожнее — 85% и 80% соответственно.

На доступный боливийский кокаин, как мотыльки на огонь, слетаются «ценители» со всего мира. В августе прошлого года британская Guardian опубликовала репортаж из кокаинового бара Route 36, находящегося в центре главного боливийского города Ла-Пас и превратившего его в столицу мирового наркотуризма. Как пишет издание, на первый взгляд Route 36 ничем не отличается от обычных баров. Единственное отличие — многие посетители могут жить здесь по нескольку дней, а официанты помимо спиртных напитков и закуски подносят к столикам небольшие чемоданчики с пакетиками кокаина. К заказу обязательно прилагается бутылка воды за счет заведения. Любой желающий может заказать два вида кокаина на выбор — разбавленный по 14 долларов или чистый по 21 доллару за грамм. В первый в мире кокаиновый бар Route 36 едут туристы со всего мира. В мире с каждым годом возрастает популярность так называемого кокаинового туризма, и Боливия с ее растущим оборотом наркотиков — идеальное место для туристов, ищущих подобных развлечений. Официант разносит «дорожки» и соломинки с таким выражением лица, словно это сандвичи и картошка фри.

Вот, пожалуй, мы и докопались до главной достопримечательности современной Боливии — кокаина.

Леонид Велехов

(обратно)

Весь мир в одной проблеме

Главный российский нарколог Евгений Брюн отвечает на вопросы «Вокруг света». Фото: Никита Рыбаков

Евгений Алексеевич, позвольте начать с наивного вопроса: что вообще такое наркомания?

Все. Весь мир в одной проблеме. Я даже немного завидую врачам других специальностей. У болезней, которыми они занимаются, есть если не четкая причина, то по крайней мере ограниченный круг явлений, имеющих отношение к развитию недуга. А на «наши» болезни влияет все, что вообще влияет на человека. Наркологическое заболевание никогда не возникает на пустом месте: для его развития нужны так называемые факторы риска.

Прежде всего это генетические особенности: выявлены уже как минимум два гена, мутантные версии которых увеличивают риск развития наркомании, один из них регулирует синтез дофамина, другой — серотонина. На самом деле таких генов наверняка не два, а гораздо больше. Далее, если мать во время беременности курила, пила, принимала какие-то препараты (необязательно наркотики — обычные успокоительные), это все проходило через плаценту, и у плода сформировался некий фон. А после родов привычные вещества перестают поступать. Конечно, такой младенец не наркоман, просто ему после рождения постоянно плохо. И годы спустя это может привести к тому, что он найдет свой наркотик. Потом — роды. Недавно у нас в институте была защищена диссертация, где было показано: 97% обследованных наркоманов появились на свет через осложненные или «нештатные» роды: кесарево сечение, искусственную стимуляцию родовой деятельности, роды под наркозом. Это не значит, что всего этого не следует делать, но таких детей надо воспитывать по-особому. У них другие возможности, при общем воспитании они будут в постоянном стрессе и будут искать средства его преодоления.

Вообще, можно сказать, что для очень многих наркоманов их привычный наркотик — это своего рода суррогатное самолечение, компенсирующее им недостаток каких-то возможностей. Но только до определенного момента. Как только формируется зависимость, приходится вводить все увеличивающиеся дозы просто для того, чтобы не стало хуже.

Но допустим, у подростка полный набор факторов риска...

Все равно это не означает, что он обязательно станет наркоманом. Вот если мы с вами начнем курить коноплю, кроме головной боли ничего не почувствуем. Ну, может, еще тошноту. То же самое с опиатами: тошнота, рвота... Без предварительного обучения «приход», «золотые сны» бывают буквально у единиц. Нужно, как говорят наркоманы, «понять наркотик», научиться его употреблять, преодолевая сопротивление организма. Это происходит только в группе: зависимость от нее предшествует зависимости от наркотика.

И что же может противопоставить этому общество?

Современное общество отказалось от тотального контроля за человеком, переложив ответственность на него самого. Для многих, примерно для 30% здоровых людей, эта ноша непосильна, особенности их личности не позволяют им вести себя ответственно. Почти полной победы над наркоманией достигали только теократические и тоталитарные общества, но у них возникали свои проблемы.

Вы пессимист?

Нет. Во-первых, человечество в любом случае от наркотиков не вымрет: из тех, кто в юности пробовал наркотики, причем не один раз, а более-менее регулярно, зависимость развивается примерно у четверти. Это очень много, но все же это не повальная эпидемия. Во-вторых, сделать все-таки можно многое. Нужно создать сеть консультаций, где у детей выявляли бы факторы риска и объясняли бы их родителям, что этих детей нужно воспитывать по-особому, так-то и так-то. Вообще, нужно индивидуализировать систему воспитания и обучения: одних нужно учить так, как сейчас учат в школе, других — в движении, в действии, третьих — еще как-то. Нужно восстановить межпоколенческие механизмы трансляции норм и ценностей...

То есть нужно изменить сами основы сегодняшней цивилизации?

Я же говорил: наркомания — это средоточие всех антропологических и социальных проблем. Не решая их, нельзя надеяться победить ее.

Вопросы задавал Борис Жуков

(обратно)

Грёзная болезнь

Большинство наркотиков — это вещества, известные человечеству сотни и тысячи лет. Однако в XX веке они стали угрозой цивилизации. Фото вверху: kr4gin

Вопрос «Когда человек познакомился с наркотиками?», строго говоря, лишен смысла: скорее всего, он был знаком с ними еще до того, как выделился из животного царства. Более того, употребление тех или иных наркотических средств — непременный элемент культуры любого традиционного общества. Среди множества первобытных племен, изученных этнографами, обнаружилось лишь одно, вовсе не знакомое с подобной практикой, — гренландские эскимосы туле. На их родине не растут ни растения, ни грибы, и эскимосы питались лишь мясом и рыбой — продуктами, из которых они не могли извлечь никаких психоактивных веществ. Везде же, где флора была богаче, человек использовал ее возможности сполна: по оценке этноботаника Ричарда Эванса Шульца, только индейцы обеих Америк освоили несколько тысяч различных видов растений, обладающих наркотическим действием.

Это, однако, не означало, что употреблять их мог кто угодно и когда угодно. Некоторые наркотики были исключительной прерогативой шаманов и жрецов, причем лишь во время камланий и богослужений. Другие были доступны более широкому кругу потребителей, но использовать их можно было только в строго определенных ситуациях — во время болезни, перед битвой, в ходе религиозного ритуала или празднества. Коренные жители Анд, например, жевали листья коки во время дальних переходов. Это избавляло их от необходимости брать в дорогу запас еды, что было крайне важно для цивилизации, не знавшей ни колесных повозок, ни верховых животных. Даже такой повседневный для современного человека напиток, как пиво, был тесно связан с религиозными праздниками и так называемыми обрядами перехода (ритуалами, сопровождавшими перемену социального статуса: крестинами, свадьбами…). Долгое время многие народы готовили и потребляли его только коллективно и только в особые дни. «В древнерусских городах пиво варили всей улицей, сотней, слободой, посадом, концом (то есть районом), в селениях — всем погостом, починком, всей улицей, деревней», — пишет известный историк кулинарии Вильям Похлебкин. Остатки такого отношения к хмельным напиткам сохранились до наших дней в виде порицания пития в одиночку. Мы до сих пор считаем, что поведение всякого пьющего без компании выходит за рамки общепринятых приличий.

Шарль Бодлер (1821–1867), французский поэт и критик

«Гашиш, как все одинокие наслаждения, делает личность бесполезной для общества, а общество лишним для нее» По свидетельству Теофиля Готье, зависимость от гашиша, а позднее и опиума, была для Бодлера отвратительна. Свои ощущения он описал в эссе, составивших сборник «Искусственный рай» — настольную книгу для тех, кто изучал психотропный эффект продуктов из конопли. 

Абсолютное зло

В Европе ситуация начала меняться примерно в XVI веке. Великие географические открытия, военная и торговая экспансия европейцев обрушили на континент потоки самых разных товаров, среди которых нашлось место и наркотикам. Из Индии и с Ближнего Востока в Европу стали регулярно поступать опиум (хорошо знакомый еще Гиппократу и Галену, но основательно подзабытый за Средние века) и легендарный гашиш, известный лишь по рассказам крестоносцев; из Нового Света — вовсе неведомые дотоле табак и кока. Все это быстро вошло в медицинскую моду того времени. Во второй половине XVI столетия и особенно в XVII веке в разных странах Европы один за другим выходят многочисленные трактаты о «новых» наркотиках, авторы которых все чаще предупреждают о возможности попасть в зависимость от «чудо-средства». К XVII веку относятся и первые экспериментальные исследования наркотического и патогенного действия новых зелий на животных.

Однако даже во второй половине XIX столетия наркомания все еще не тревожила общество. В 1859 году жители Англии употребили 61 000 фунтов (более 27 тонн) опиума. По некоторым оценкам, опиум (препараты которого свободно продавались в аптеках) более-менее регулярно употреблял каждый двадцатый житель Британских островов. Уже были выделены действующие начала опийного мака и коки — морфин и кокаин, уже был изобретен шприц для инъекций, а отношение к наркомании продолжало оставаться благодушным. Даже когда в 1893 году правительство Уильяма Гладстона все-таки создало для исследования опиумной проблемы специальную комиссию, последняя прямо рекомендовала воздержаться от каких бы то ни было запретов, не предложив при этом никаких иных мер.

Все изменилось в ХХ веке. В 1909 году в Шанхае по инициативе США прошла международная конференция по проблемам опиума, закончившаяся призывом к запрету его немедицинского применения. Причем  в самих США этот призыв был в том же году подкреплен соответствующим федеральным законом. В 1912 году в Гааге была принята Международная опиумная конвенция, участники которой брали на себя уже конкретные юридические обязательства по борьбе с производством и оборотом морфия, кокаина и их производных. И все же после Первой мировой войны (на которой и производные морфина, и стимуляторы, включая кокаин, получили самое широкое легальное применение, а контроль за ними был по понятным причинам весьма слаб) очаги наркомании обнаружились во всех странах и среди всех слоев общества, порочной страсти в равной мере предавались все — от аристократов и богемы до чернорабочих и люмпенов. И перепуганное мировое сообщество объявило наркомании войну на уничтожение. В 1919 году положения конвенции были включены в Версальский договор, а в 1925-м по настоянию Египта их действие было распространено на препараты конопли. То, что веками считалось привычным и относительно безобидным, меньше чем за 20 лет превратилось в абсолютное зло. С тех пор отношение мирового сообщества к наркотикам уже принципиально не менялось — только рос список запрещенных веществ да ужесточались меры борьбы.

Зигмунд Фрейд (1856–1939), австрийский психиатр

«На наркотиках лежит вина за то, что большие запасы энергии, которые могли бы быть использованы для улучшения человеческой участи, растрачиваются зря» Первые десять лет практики Фрейд прописывал порошок кокаина от головной боли, депрессии и просто для того, чтобы «развязать язык». И сам частенько пользовался этим средством. Только после того как умер его друг, которого он лечил кокаином от морфинизма, Фрейд изменил отношение к наркотикам. Для добровольной эвтаназии прибег к передозировке морфия.

Итоги Столетней войны

Если принять за точку отсчета Шанхайскую декларацию, крестовый поход против наркомании длится уже 100 лет, и конца ему не видно. Растут бюджеты антинаркотических ведомств и объемы конфискованных наркотиков, плантации коки и опийного мака уничтожают с воздуха напалмом, неутомимые сыщики отслеживают закупки гражданами тепличного оборудования и подозрительно возросшие счета за электричество, подозревая, что расходуется оно на выращивание марихуаны. Управление ООН по наркотикам и преступности (ЮНОДК) с гордостью сообщает в своем ежегодном докладе, что, по имеющимся данным, потребление наркотиков в мире стабилизировалось. Об исходной цели — полном искоренении наркомании — сегодня стараются не вспоминать.

На другом направлении — работе непосредственно с потребителями зелий — отход от первоначальной бескомпромиссности виден еще яснее. Сегодня даже страны с самым непримиримым отношением к наркомании одна за другой отказываются от уголовного преследования за употребление наркотиков. Та же идея лежит сегодня в основе рекомендаций ЮНОДК: наркоманов надо не сажать, а лечить.

Методы лечения наркомании разработаны давно. Сначала нужно провести детоксикацию — «отмыть» организм пациента, вывести из него остатки наркотика и продукты его распада. Затем следует погасить «ломку» — острый абстинентный синдром. То и другое достигается прежде всего медикаментозными средствами. Когда физиология более-менее приведена в норму, требуется психиатрическое лечение — депрессии, личностных расстройств и прочих последствий наркомании. После этого наступает черед психотерапии, затем комплексной реабилитации — и возрожденный к новой жизни бывший наркоман возвращается в общество.

И вот тут чаще всего весь сложный и кропотливый труд врачей идет насмарку: вне стен стационара человек вновь оказывается один на один со своими проблемами и соблазнами. Далеко не всякому удается быстро приобрести новых друзей и новые интересы в жизни. В поисках спасения от неожиданно образовавшейся психологической пустоты многие вновь обращаются к прежнему средству. Самые современные методы лечения наркомании оказываются эффективными для 2–3% пациентов. И это при условии, что больной признает необходимость лечения и нацелен на избавление от зависимости. Лечение же принудительное (о котором с ностальгией вспоминают и иные российские граждане, и представители властей) неэффективно вовсе: такие пациенты не лечатся, а отбывают повинность. И отбыв,  немедленно возвращаются к своему пристрастию. Впрочем, даже во время пребывания в стационаре они используют любые способы, чтобы добыть заветное зелье, причем зачастую втягивают в это и более конструктивно настроенных товарищей по несчастью.

Эдит Пиаф (1915–1963), певица и актриса

«Момент, когда колешься не для того, чтобы тебе стало хорошо, а чтобы не было плохо, наступает очень быстро» В начале 1950-х годов певица попала подряд в две автокатастрофы. От сильных болей врачи спасали ее уколами морфия, к которому у нее в результате выработалось привыкание.

Три слагаемых наркомании

Механизм формирования наркотической зависимости в общих чертах хорошо известен. Наркотик — это вещество, так или иначе влияющее на процесс передачи химических сигналов (медиаторов) между клетками мозга. Пути влияния могут быть разными: одни наркотики прямо имитируют действие естественных химических сигналов (например, производные опия, связывающиеся с рецепторами для эндорфинов — «медиаторов удовольствия»), другие стимулируют избыточное выделение собственного медиатора или усиливают и продлевают его действие (так работают кокаин и другие наркотики-стимуляторы). Но в любом случае регулярное вмешательство в нейрохимический баланс заставляет организм принимать ответные меры: он снижает выработку соответствующего медиатора, уменьшает число рецепторов к нему и первоначальной дозы хватает лишь для поддержания нормального состояния психики. И для того чтобы вызвать желанные ощущения, дозу нужно время от времени увеличивать. Получается классический случай процесса с положительной обратной связью, который без внешнего вмешательства приводит к полному распаду системы.

Но это лишь общая схема. Действие одного и того же наркотика на разных людей очень различно: как по силе и яркости ощущений, так и по легкости «подсадки», формирования зависимости. Некоторые начинающие наркоманы ухитряются до полугода избегать физической зависимости, регулярно употребляя героин или морфин — сильнейшие в этом отношении наркотики. А другие попадают в химическое рабство буквально после первых доз. Это определяется множеством причин — генетическими особенностями, условиями внутриутробного развития, обстоятельствами детства, особенно раннего, и т. д. (подробнее об этом см. в интервью Е.А. Брюна). Ни одна из них не обрекает человека на то, чтобы стать наркоманом, но каждая заметно влияет на вероятность такого исхода. В современной медицине такие вероятностные влияния принято называть факторами риска.

Но, допустим, у нас есть человек с самым неблагоприятным сочетанием факторов риска и у него есть доступ к опасному препарату (без чего, естественно, никакая наркомания невозможна). Достаточно ли этого, чтобы он стал наркоманом?

Оказывается, нет. Самостоятельная «подсадка» на наркотик происходит крайне редко и, как правило, связана с какими-то уникальными личными обстоятельствами, например хроническими физическими или душевными страданиями. В подавляющем большинстве случаев, для того чтобы человек стал наркоманом, нужна наркотическая субкультура. Нужно некое сообщество, в которое он входит или хотел бы входить, мнением которого он дорожит и которое при этом регулярно и сообща «кумарит». Недаром большинство «первых знакомств» с наркотиками происходит в юном возрасте: для подростка или юноши мнение его компании имеет абсолютную силу, отказаться поучаствовать в общей затее означает для него просто вычеркнуть себя из круга «своих». По сути дела, древний механизм социального потребления психоактивных веществ только сменил обличье.

Альтернативный подход

Сегодня в разных странах все громче звучат призывы отказаться от утопии «мира без наркотиков», снять с наиболее популярных препаратов клеймо неприкасаемости, разрешить использование их в медицинских целях, «легкие» наркотики  (в основном речь идет о препаратах конопли) легализовать вовсе, а потребителям «тяжелых» — выдавать минимальные дозы, позволяющие им избежать как «ломки», так и развития пристрастия.

Некоторые предложения «либералов» уже испытаны на практике. Программы обеспечения наркоманов «поддерживающими» дозами действуют во многих странах Европы. Даже в США, традиционно занимающих непримиримую позицию, один штат за другим принимают законы, разрешающие медицинское использование марихуаны. Последовательно либеральную политику проводят Нидерланды: с 1980 года там действует сеть «кофе-шопов», официально продающих марихуану. Сегодня в стране около 1500 таких заведений.

Олдос Леонард Хаксли (1894–1963), английский писатель

«Принявший мескалин не видит причины чем-либо заниматься и находит большинство дел, ради которых он обычно готов действовать и страдать, глубоко неинтересными» В 1953 году Хаксли принял участие в эксперименте по изучению влияния мескалина (психоделика, получаемого из кактуса пейота, впоследствии синтезированного из галловой кислоты) на человеческое сознание. Свои опыты по превращению в визионера Хаксли описал в книгах «Врата восприятия», «Рай и Ад», «Остров».

30 лет либерального эксперимента не оправдали ни надежд, ни апокалиптических прогнозов. Никакой повальной наркотизации страны не произошло, но, не будучи поддержанной ни одной другой страной, Голландия стала объектом массового наркотуризма. Понятно, что это изрядно раздражает жителей страны, вовсе не намеревавшихся собрать у себя всех любителей «травки» в Европе. Именно такого эффекта убоялись жители Швейцарии, отвергнув в 2008 году на референдуме законопроект о легализации марихуаны.

Другим полем битвы между «непримиримыми» и «либералами» стал вопрос о заместительной (метадоновой) терапии. Метадон — синтетический наркотик опийной группы. Сам по себе он никаким лечебным действием не обладает, но у него есть две особенности: во-первых, связываясь с теми же рецепторами, что морфин и героин, он образует прочные, подолгу не распадающиеся комплексы, во-вторых, его можно не вводить шприцем, а принимать в виде таблеток. То и другое сделало метадон идеальным препаратом для амбулаторного «поддерживающего» лечения. Метадоновые программы действуют во многих странах Европы, их официально поддерживают ЮНОДК и программа ООН по ВИЧ/СПИДу как высокоэффективную терапию. Отечественная же наркология — как в погонах, так и без погон — единодушно отвергает все попытки ввести метадоновую терапию в России, утверждая, что она в принципе ничего не лечит и приносит только вред.

Как ни странно, правы и те и другие. Если считать критерием излечения полный и устойчивый отказ от приема любых наркотиков (как это принято в российской наркологии), то метадоновая терапия неэффективна по определению. Если под излечением разуметь более скромную цель — чтобы наркоман мог контролировать свою зависимость и сохранять социальную адаптацию, — то ее метадон вполне достигает. При условии, правда, соблюдения пациентом оговоренных правил: история метадоновых программ уже знает немало случаев злоупотребления бесплатным «лекарством», в том числе и со смертельным исходом. Между тем беспристрастная статистика показывает, что уровень потребления наркотиков в той или иной стране никак не связан с ее политикой в этой области. Более того, многолетние колебания потребления наркотиков оказываются синхронными в разных странах. В 1990-е годы мир захлестнула очередная волна увлечения наркотиками — и кривые роста их потребления выглядели практически одинаково в бескомпромиссных США, либеральной Голландии, благополучной Швеции и охваченной всесторонним кризисом России. И точно так же одновременно на рубеже 2000-х эта волна схлынула во всех странах, что дало основания каждой из них говорить об успехе именно ее модели отношения к наркотикам.

Доступность наркотиков — оборотная сторона непрерывного расширения индивидуальной свободы, которое в последние несколько веков составляет главное содержание мировой истории. Приходится признать: человечество до сих пор не нашло сколько-нибудь удовлетворительного способа борьбы с этим побочным эффектом прогресса.

Борис Жуков

(обратно)

Пряный аромат судьбы

Коллаж Лили Чуриловой «Poivre» по-французски значит «перец». Так вышло, что фамилия Пуавр досталась человеку, жизнь которого, полная приключений, оказалась тесно связанной с перцем и прочими специями

Сегодня пакетики с корицей и ванилью лежат на бакалейных полках любого магазина, хранятся в кухонных шкафчиках каждой неленивой хозяйки. А было время, когда пряности служили одним из важнейших стимулов колониальной экспансии, ведь этот товар приносил баснословные прибыли. На протяжении полутора веков торговля некоторыми видами пряностей контролировалась голландцами, которые в начале XVII столетия отвоевали у португальцев Молуккские острова — родину гвоздики и мускатного ореха. В середине XVIII века монополию голландцев сокрушил своим упорством герой нашего повествования…

Пьер Пуавр родился 23 августа 1719 года в Лионе в семье зажиточного торговца шелком. Мальчик рос смышленым и охотно учился. Освоив курс теологии в школе миссионерского ордена Св. Иосифа, он отправился в Париж, в семинарию Общества иностранных миссий, ибо решил посвятить свою жизнь распространению христианства на Востоке. Что определило этот выбор — стремление сеять семена веры или желание повидать мир? Этого мы не знаем. Зато знаем, что юности свойственны мечты о дальних морях, неизведанных странах, подвигах и открытиях. Пуавру удалось превратить свои мечты в реальность.

В 1740 году, еще не приняв духовный сан, Пьер отплыл на Восток с испытательной миссией: ему поручалось обращать в христианство жителей Китая и Кохинхины (сейчас это территория Южного Вьетнама). Однако, сойдя на китайский берег, молодой миссионер оказался в тюрьме. История его заточения темна. Биографы утверждали, что в пути Пуавр познакомился с китайцем, который выказал ему расположение и снабдил письмом, уверив, что оно рекомендательное. На самом деле в письме говорилось, что его предъявитель — опасный человек, заслуживающий смерти. Возможно, коварный китаец претерпел от европейцев какие-то несправедливости и решил выместить свои обиды на одном из них. Первый же мандарин, которому французский путешественник показал этот  документ, арестовал бедолагу. Впрочем, условия заточения (по собственным словам Пуавра) оказались довольно мягкими. Узник даже смог немного освоить китайский язык и составить прошение о помиловании. Губернатор Кантона проникся сочувствием кдоверчивому юноше и выпустил его на свободу. Пару лет он провел в Кантоне (так европейцы называли в то время Гуанчжоу, столицу южнокитайской провинции Гуандун), а затем в компании еще нескольких французских миссионеров отправился в Макао (Аомынь) и далее в Файфо (Хойан) и Кохинхину.

Два года миссионер кочевал по юго-востоку Азии, пытаясь обратить местное население в христианство, однако больших успехов на этом поприще не добился. Видимо, проповедь Евангелия не была его настоящим призванием. С большей увлеченностью Пуавр учил языки, присматривался к местным обычаям, изучал особенности климата, растительного и животного мира. Он интересовался абсолютно всем — политическим устройством азиатских государств, их экономикой и культурой, но особое внимание уделял вопросам организации торговли и сельского хозяйства. Его дневник, который он вел с начала своих путешествий, быстро пополнялся записями и зарисовками.

Миссия натуралиста

23 августа 1719 года В Лионе родился Пьер Пуавр.

1740 год Отправился миссионером на Восток.

1749 год Отбыл в восточные колонии в качестве служащего Французской Ост-Индской компании.

17 июля 1767 года Вступил в должность «командующего комиссара и генерального интенданта» островов Иль-де-Франс и Бурбон.

25 июня 1770 года Снаряженная Пуавром экспедиция привезла на Иль-де-Франс большую партию семян и саженцев мускатника и гвоздичного дерева. Растения удалось акклиматизировать.

1772 год Навсегда покинул Маскарены и возвратился во Францию.

6 января 1786 года Пуавр умер в своем имении Ла-Фрета неподалеку от Лиона.

Пьер Пуавр, путешественник, натуралист

Роковое ранение

В 1745 году Пьер Пуавр собрался вернуться во Францию. По одним свидетельствам, его отозвали в связи с неуспехом миссии. По другим — он сам решил ненадолго посетить Европу, чтобы повидаться с семьей, принять духовный сан и затем продолжить свою деятельность на Востоке. Однако судьба распорядилась иначе. В проливе Банка, в Яванском море, «Дофин», корабль Французской Ост-Индской компании, на котором плыл Пуавр, был атакован англичанами (с 1742 года Англия и Франция находились в состоянии войны, участвуя в более широком международном конфликте — Войне за австрийское наследство, затронувшей не только Европу, но и Северную Америку, и Индию). Молодой человек вместе с экипажем геройски оборонял судно, но пушечное ядро повредило ему кисть правой руки. Французы проиграли бой. Раненый миссионер вместе со своими соотечественниками оказался в трюме британского фрегата. Через сутки у него началась гангрена, и корабельный доктор провел ампутацию. Придя в сознание, Пуавр воскликнул: «Какая жалость! Теперь я не смогу рисовать!» Однако утрата правой руки лишила его не только возможности заниматься живописью (к которой у него были явные склонности) — она перекрыла дорогу к духовному сану. С миссионерской деятельностью было покончено. Надо было выбирать иное поприще.

Пленники на судне — тяжелая обуза, поэтому английские моряки постарались поскорее от них избавиться: они доставили французов на ближайший остров — им оказалась Ява — и предоставили им свободу. Так наш герой попал в Батавию (ныне Джакарта, столица Индонезии), в самое сердце Голландской Ост-Индии. В середине XVIII столетия этот город был политическим и торговым центром нидерландских колониальных владений в Азии. Здесь кипела деловая жизнь Голландской Ост-Индской компании (1602–1798), которая в те времена еще сохраняла абсолютную монополию на торговлю самыми дорогостоящими пряностями — гвоздикой и мускатным орехом. Голландцы ревностно оберегали эту монополию, приносившую акционерам Компании немыслимые барыши. Видимо, именно во время пребывания в Батавии Пуавра впервые посетила авантюрная идея — раздобыть саженцы этих растений и заняться их разведением. Почему бы Франции не потеснить голландцев на рынке торговли столь ценным товаром? Ведь в Азии наверняка можно найти места, где мускатник и гвоздичное дерево смогут произрастать так же пышно, как и на островах Малайского архипелага… 

1. Мускатный орех

2. Почки гвоздикиФото: OLF/EAST NEWS

Объект желания

Объект желания Китайцам гвоздика была известна еще в глубокой древности, но европейцы впервые познакомились с ней лишь в IV веке. Дo XVI столетия торговля этой пряностью находилась в руках арабских купцов, а затем перешла к португальцам, которые завезли в Старый Свет также мускатный орех. В начале XVII века голландцы отвоевали у Португалии Молуккские острова — родину мускатника и гвоздичного дерева.  Сосредоточив плантации на двух островах и систематически уничтожая дикорастущие растения в других частях архипелага, Голландская Ост–Индская компания монополизировала торговлю этими пряностями и поддерживала на них исключительно высокие цены, порой прибегая к крайним мерам: по свидетельству ботаника Вальмона де Бомара, в 1760 году в Амстердаме Компания сожгла около 4000 тонн специй, чтобы не допустить падения цен.

Бури, пираты, тюрьма

Пробыв четыре месяца на Яве, Пуавр садится на торговый корабль, отплывающий в Мергуи, ныне Мьей (этот небольшой городок современной Мьянмы в те времена был крупным портом). Морские путешествия — дело опасное. Ветхий парусник с трудом справлялся со свирепыми штормами, частыми в этих широтах, и несколько раз оказывался на волосок от гибели. Но в конце концов нашему герою все же удалось достигнуть западного побережья Индокитая.

Во время вынужденной «зимовки» в Мергуи Пуавр познакомился с особенностями политической и экономической жизни Сиама. Могущественная тайская империя в то время охватывала почти весь Индокитайский полуостров. Как всегда, француза более всего интересовало сельское хозяйство. Он сразу оценил благодатный климат Сиама, плодородие местных почв, разнообразие зерновых, плодовых и овощных культур. Но крайняя нищета народа, обитавшего в местах, которые показались европейцу настоящим «земным раем», поразила его.

В конце лета 1746 года Пуавр морем перебрался в Пондишери — столицу Французской Индии, расположенную по другую сторону Бенгальского залива, на Коромандельском берегу. Там судьба свела его с адмиралом Бертраном Франсуа де Лабурдонне. В 1735 году он был назначен губернатором двух французских островов, расположенных к востоку от Мадагаскара — Иль-де-Франса (ныне называемого Маврикием) и Бурбона (ныне остров Реюньон). Благодаря его усилиям на островах начали обустраиваться порты с ремонтными доками — Порт-Луи и Сен-Дени, началась прокладка дорог, расширялись плантации сахарного тростника, индиго и маниоки. Но административная деятельность Лабурдонне продолжалась  недолго. Вспыхнувшая в 1740 году Война за австрийское наследство обострила англо-французское соперничество в колониях. Людовик XV приказал адмиралу вернуться в Индию и возглавить французские наземные и военно-морские силы ввиду неизбежных столкновений с британцами. В 1746 году губернатор Пондишери Жозеф Франсуа Дюплекс вознамерился отобрать у англичан важный стратегический пункт — Мадрас (ныне Ченнай). В сентябре того же года эскадра Лабурдонне осадила город. Адмирал добился капитуляции Мадраса всего за пять дней. При этом он не потерял ни одного человека.

Если верить ранним биографам Пуавра, он отплыл из Пондишери вместе с Лабурдонне, вернувшимся из военной экспедиции. Однако идти прямиком в Европу суда адмирала не могли: французская эскадра была почти полностью уничтожена на рейде Мадраса невероятно сильным штормом. Поэтому Лабурдонне увел сохранившие плавучесть суда в доки Порт-Луи, и так наш герой впервые оказался на острове Иль-де-Франс, с которым будут связаны важнейшие события в его жизни. Там он с восторгом обнаружил, что местный влажный климат и почвы острова как нельзя лучше подходят для выращивания пряностей. Его замысел начал приобретать реальные очертания. Оставалось только заручиться поддержкой Французской Ост-Индской компании, без которой реализация этого авантюрного проекта была бы невозможна. Созданная еще в 1664 году, эта Компания контролировала во Франции торговлю колониальными товарами — шелком, хлопком, экзотическими фруктами, а также теми пряностями, на которые не распространялась монополия голландцев.

В 1747 году вместе с Лабурдонне Пуавр двинулся в Европу. По пути их парусник заходил в некоторые порты африканского побережья и на Мартинику, так что натуралист-любитель продолжал расширять круг своих наблюдений. На Мартинике адмиралу пришлось задержаться, а Пуавр продолжил свой путь и добрался до голландского острова Синт-Эстатиус (из группы Малых Антильских островов), где пересел на торговое судно. После долгих месяцев плавания он наконец оказался вблизи родины. Однако в XVIII столетии и вблизи европейских берегов было отнюдь не безопасно: осенью 1748 года в Ла-Манше голландский парусник атаковали корсары. Спустя несколько дней корабль захватили англичане. Пуавр угодил в английскую тюрьму. Пока британские власти решали, что им делать с подданным враждебной страны, 18 октября 1748 года в Ахене был подписан мирный договор, завершивший Войну за австрийское наследство, и пленника просто отпустили домой.

Название Монплезир носит сейчас это здание, выстроенное в колониальном стиле в XIX веке. Фото:  ALAMY/PHOTAS

Дитя Пуавра

Ботанический сад «Памплемус» на Маврикии, занимающий площадь в 25 гектаров, — старейший в Южном полушарии.  Когда-то благодаря Пуавру он пополнился множеством экзотических культур (около 600 видов), таких как хлебное дерево (из семейства тутовых), терминалия (растение семейства комбретовых с ценной древесиной), мангостин (плодовое дерево семейства клузиевых), эуфориа лонгана, саговая пальма и другие. С 1988 года сад носит имя первого премьер-министра Республики Маврикий Сивусагара Рамгулана.

Предложение, от которого нельзя отказаться

По возвращении на родину Пуавр сразу же обратился со своим проектом во Французскую Ост-Индскую компанию. Ее администрации предложение показалось рискованным, но чрезвычайно соблазнительным. Широкая образованность Пуавра, богатый опыт жизни на Востоке и отличное знание восточных языков также произвели благоприятное впечатление. После бурных споров между управляющими решение наконец было принято: Компания направила Пуавра в Кохинхину в статусе королевского посла. Ему поручалось наладить торговые отношения с этой страной, а также расширить позиции Франции на рынке пряностей. Фактически это означало, что Ост-Индская компания соглашалась содействовать попыткам Пуавра выкрасть у голландцев семена или саженцы драгоценных растений.

К августу 1749 года наш герой добрался до Кохинхины. Тамошний правитель оказал ему радушный прием, обрадовавшись возможности без переводчика общаться с воспитанным, знающим восточные обычаи европейцем, и вскоре подписал выгодный для Франции торговый договор. Решив эту задачу, Пуавр с головой погрузился в любимое занятие — ботанические и агрономические изыскания. Благодаря покровительству кохинхинского двора эта деятельность не встретила никаких препятствий, и когда в конце 1750 года, завершив дипломатическую миссию, он отплывал из Кохинхины на Иль-де-Франс, то увозил с собой не только королевские дары (по утверждениям биографов, все подарки, даже личные, Пуавр сдал в казну Ост-Индской компании), но и саженцы ценных растений: перечной лианы, корицы, каучуконосной гевеи,  лакового дерева, а также семена «сухого риса». На острове все растения были высажены в имении Монплезир, ранее принадлежавшем Лабурдонне, и поручены уходу Жана Батиста Кристиана Фюзе-Обле, ботаника и фармацевта Французской Ост-Индской компании. Так благодаря нашему герою был заложен первый в Южном полушарии ботанический сад, получивший название «Памплемус» (pamplemousse по-французски — «грейпфрут») по местности, где он был расположен. Сад и сегодня — главная достопримечательность Маврикия. Большинство саженцев прижилось, но акклиматизировать «сухой рис», которому Пуавр придавал особое значение, не удалось. Для выращивания этого вида круглозернистого риса не требуется специального увлажнения почвы, ему достаточно дождевого орошения. Однако ему нужны большие поля и множество рабочих рук. Чернокожие рабы загубили драгоценные посевы неумелым поливом.

Сегодня сад «Памплемус» славится коллекцией кувшинковых, в частности с гигант-ской кувшинкой — викторией-регией . Фото: Michele Falzone/EAST NEWS

Подкупы и интриги

Закладка сада «Памплемус» стала первым шагом в решении главной задачи. И перец, и корица, и экзотические фрукты, безусловно, являлись ценным товаром, но их стоимость не шла ни в какое сравнение с баснословной стоимостью мускатного ореха и гвоздики, которую монопольно удерживали голландцы. Пуавр горел желанием во что бы то ни стало раздобыть эти растения. Получить их у голландцев напрямую не представлялось возможным. Поэтому в 1752 году он отправился в Манилу, административный центр испанских владений в Юго-Восточной Азии, ибо знал, что между испанскими Филиппинами и голландскими Молукками действуют каналы нелегальной торговли. Однако предприятие было очень рискованное. Многочисленные быстроходные и хорошо вооруженные голландские сторожевые суда большими группами постоянно курсировали вдоль берегов, останавливали всех «чужаков», допрашивали экипаж. Сбежать от них груженому торговому судну было практически невозможно. В случае малейших подозрений проверяли трюмы. Если обнаруживали контрабанду, особенно мускатный орех и гвоздику, происходила конфискация груза и всего судна, а команда оказывалась в голландской тюрьме в Батавии. Туземцев, уличенных в контрабанде, казнили, их селения подвергались разграблению, а их поля — уничтожению.

Надежда приобрести семена или саженцы через губернатора Филиппин, которого Пуавр попытался подкупить, не оправдалась. Он утроил свои усилия и раздобыл у местного китайца горсть свежих мускатных орехов, которые сумел прорастить. С большими предосторожностями несколько стебельков были отправлены в Париж, где знаменитые натуралисты Жорж Луи де Бюффон и Антуан де Жюсье подтвердили аутентичность растений. Остальные ростки (по разным сведениям, от пяти до двенадцати штук) Пуавр привез на Иль-де-Франс и поручил их заботам Фюзе-Обле. Неизвестно, был ли ботаник тайным агентом голландцев (некоторые историки считают, что был) или же просто завидовал чужому успеху? Как бы то ни было, между ним и Пуавром вспыхнул конфликт. Поначалу Фюзе-Обле отрицал, что имеет дело с настоящими мускатниками, потом утверждал, что растения не смогут выжить в местном климате, затем стал строчить жалобы в администрацию Ост-Индской компании. Тем временем саженцы погибли. Злые языки утверждали, что Фюзе-Обле полил их кипятком. Все надо было начинать сначала. В обход решений административного совета острова губернатор Жан Батист Буве де Лозье доверил Пуавру старенький фрегат, и в мае 1754 года тот вновь пустился в плавание. Легко сказать — пустился в плавание! А если оно длится почти год? А если оно требует умения ускользать от погони голландских сторожевиков, не попадаться в лапы малайских пиратов, держать дырявую посудину на плаву во время штормов, усмирять постоянно бунтующий экипаж? 

В апреле 1755 года наш герой добрался до Лифао, гавани в восточной — португальской — части острова Тимор, но смог раздобыть там лишь саженцы дикого мускатника, не обладавшие сильным ароматом, свойственным культурным растениям, а также несколько семян гвоздичного дерева. Он снова привез их на Иль-де-Франс, и споры с Фюзе-Обле разгорелись с новой силой. Разбирая конфликт, Ост-Индская компания подтвердила правоту Пуавра в идентификации растений и… увеличила жалованье Фюзе-Обле! Обиженный Пуавр решил больше не испытывать судьбу и вернуться на родину. Путь в Европу опять не обошелся без приключений. После остановки на Мадагаскаре, где команда пережидала зимние штормы, судно, на котором плыл Пуавр, захватили англичане (Англия и Франция вновь находились в военном противостоянии, на этот раз как участники Семилетней войны). Путешественник был интернирован и несколько месяцев провел в тюрьме ирландского города Корк. Лишь в марте 1757 года он получил свободу, а к апрелю добрался до Парижа.

Надо признать, родина встретила его тепло. Имя Пьера Пуавра уже было известно в ученых кругах. Еще в 1754 году он был избран корреспондентом Французской академии наук. Пять лет спустя он стал членом Академии наук, изящной словесности и искусств Лиона. Генеральный контролер финансов Анри Леонар Бертен, интересовавшийся агрономией и писавший книги по истории Китая, выхлопотал для него солидное вознаграждение в 20 000 ливров, а затем и дворянский титул. Пуавр с комфортом устроился в поместье Ла-Фрета на берегу Соны, в паре лье от родного Лиона, соорудил себе теплицу с экзотическими растениями, приводил в порядок путевые дневники, писал «Путешествия философа» и строил матримониальные планы… Но разве оседлая жизнь может удовлетворить того, кто познал вкус странствий? Когда в 1766 году министр военно-морского флота Шуазель-Прален предложил Пуавру должность интенданта островов Иль-де-Франс и Бурбон, выкупленных короной у Ост-Индской компании, тот колебался недолго. Правда, прежде чем принять окончательное решение, ему пришлось уговаривать невесту, но та в конце концов согласилась отправиться с ним на край света. Перед отъездом 47-летний Пьер Пуавр сочетался браком с семнадцатилетней красавицей Франсуазой Робен де Ливе (именно она вдохновила французского писателя и ботаника Бернардена де Сен-Пьера на создание романа «Поль и Виргиния», действие которого разворачивается на острове Иль-де-Франс). Плавание через океаны заменило новобрачным свадебное путешествие.

Мундир и гвоздика

Команда «Утренней звезды», отправившейся летом 1769 года на поиски саженцев мускатника, встретила теплый прием на островах Геби и Патани. В знак дружбы правитель Геби предложил французам обменяться подарками, попросив подарить ему корабельный флаг и офицерский мундир. Капитан д"Эчеверри снял с себя почти всю одежду и собственноручно обрядил малайского «короля» в униформу лейтенанта французского флота, а затем водрузил перед его жилищем белое полотнище — опознавательный знак судов, принадлежащих французской короне. Ответным подарком малайцев стали саженцы и семена мускатника и гвоздичника с острова Патани. Отсутствие флага и штатская одежда капитана сослужили доб рую службу на обратном пути: в проливе Бонтанг «Утреннюю звезду» остановили голландцы, д"Эчеверри удалось убедить их, что судно выполняет частный рейс, и избежать досмотра.

Рынок на Молуккских островах. Гравюра из книги «Путешествие Яна Хейгена Линсхотена в Ост-Индию». Фото: IMAGE ASSET MANAGEMEN/EAST NEWS

Крах монополии

17 июля 1767 года Пуавр прибыл в Порт-Луи и вступил в должность «командующего комиссара и генерального интенданта» островов Иль-де-Франс и Бурбон. Получив широкие административные, финансовые и судебные полномочия, интендант с энтузиазмом принялся обустраивать колонию. Но мысль о заветных пряностях по-прежнему не давала покоя, и в начале лета 1769 года Пуавр снарядил очередную экспедицию из двух парусников — «Бдительный» и «Утренняя звезда», однако на этот раз сам остался дома.

«Бдительный» ушел на Тимор и через год вернулся без добычи. Зато поход «Утренней звезды» под командованием лейтенанта д"Эчеверри оказался успешным. Сначала судно посетило Молуккские острова Серам и Геби, но оказалось, что там мускатник и гвоздичное дерево полностью истреблены голландцами, которые систематически уничтожали эти растения за пределами своих плантаций. Затем «Утренняя звезда» дошла до Патани (ныне остров Хальмахера), где в глубине острова еще можно было отыскать побеги ценных деревьев. Правители Геби и Патани, враждебно настроенные по отношению к голландцам, бессовестно грабившим малайские земли, оказали французам теплый прием и попросили покровительства французского короля. Именно из их рук посланцы Пуавра получили наконец растения, ради которых они рисковали жизнью. Когда 25 июня 1770 года «Утренняя звезда» вернулась в Порт-Луи, начальник экспедиции ботаник Прово вручил Пуавру 400 ростков мускатника, 10 000 живых мускатных орехов, 70 саженцев гвоздичного дерева и ящичек семян этого растения. Большая часть растений была высажена в саду «Памплемус», который к этому моменту Пуавр выкупил у Ост-Индской компании вместе с домом Лабурдонне. Некоторые саженцы Пуавр доверил колонистам Иль-де-Франса из числа самых надежных. Опасаясь, что хрупкие растения не выживут, через год он снова отправил верного Прово за добычей и летом 1772 года получил новую партию саженцев и семян. Это была настоящая победа! Голландская монополия на самый дорогой колониальный товар рухнула. Французские власти сразу же наложили запрет на дальнейший экспорт этих культур, но интендант Иль-де-Франса добился разрешения развести их плантации на Бурбоне и во Французской Гвиане.

Итак, цель, которую он перед собой поставил много лет назад, достигнута. Можно уходить на покой. Перед возвращением на родину Пуавр составил подробнейшую инструкцию по уходу за плантациями мускатника, гвоздичного дерева и прочих экзотических культур и сам подобрал преемника — ботаника Жана Николя Сере на пост директора сада «Памплемус». Сад, когда-то выкупленный им в собственность, он продал французской короне, причем за ту же сумму, за которую ранее приобрел. В 1772 году Пуавр с женой и двумя дочерьми, Мари Антуа нетт Франсуаз и Франсуаз Жюльенн, родившимися на Иль-де-Франсe, навсегда покинул Маскарены и вернулся во Францию. Получив от короля ежегодный пенсион в 12 000 ливров, он удалился в имение Ла-Фрета, где мирно скончался 6 января 1786 года в возрасте 66 лет. Его вдова вскоре вышла замуж за известного экономиста Пьера Самюеля Дюпона де Немура. Именно он составил первую подробную биографию нашего героя. Она была опубликована в том же 1786 году, а затем напечатана в предисловии к томику сочинений Пуавра, главным из которых были «Путешествия философа, или Заметки о нравах и ремеслах народов Африки, Азии и Америки». Книга, написанная в далеком XVIII столетии, и сегодня остается увлекательным чтением. А от ее страниц веет ароматом мускатного ореха… 

Надежда Плавинская

(обратно)

Транзитная зона

Так выглядят с высоты птичьего полета мангры на юге Австралии — одни из самых южных на Земле. Фото: Jamie Robertson/NATURE PL /ALL OVER PRESS 

В мире мангров четкая граница между сушей и морем нарушается. Здесь деревья шагнули за край земной тверди, а обитатели моря, как и их далекие предки, стоят перед выбором — какую из двух сред предпочесть.

Мангры — это сообщества вечнозеленых деревьев и кустарников, приспособившихся к жизни на литорали, или прибрежной полосе, заливаемой во время прилива морской водой. Кстати, манграми нередко называют и сами эти деревья и кустарники. Это около 54 видов, относящихся к 20 родам из 16 различных семейств. Хотя мангровые растения и существуют в условиях сильного засоления, избыток солей в тканях для них губителен, и все они научились тем или иным способом избавляться от них. Например, корни красного мангрового дерева, или ризофоры, обладают способностью к ультрафильтрации, «отсекая» до 90–97% солей, оставшиеся накапливаются в старых листьях, которые постепенно опадают. Складирование солей в старых листьях вообще широко распространено среди мангровых растений, но некоторые виды выводят их через специальные  железы в основании листа или на его поверхности. Надо сказать, что любой тип добычи пресной воды требует от растения дополнительных усилий, потому мангры вынуждены экономить влагу, снижая ее испарение (транспирацию). Поэтому им свойственны некоторые признаки растений засушливых мест обитания — покрытые плотной кутикулой жесткие кожистые листья и погруженные в ткани листа устьица (поры).

Нелегко им достается не только питье, но и пропитание. Илистый грунт уже на небольшой глубине практически лишен кислорода и насыщен гуминовыми кислотами, сероводородом и другими продуктами анаэробного разложения органических остатков. В таком грунте обычным корням нечем дышать и трудно снабжать растение питательными веществами. Решение этих проблем в буквальном смысле слова находится на поверхности, и представители разных семейств пришли к нему независимо друг от друга: их корни распластаны в самом верхнем слое грунта, а кислород они получают непосредственно из воздуха. У целого ряда мангровых растений от горизонтальных корней вверх отходит множество узловатых конических выростов, пневматофоров, торчащих из ила и постоянно растущих вверх. На их концах есть отверстия, соединенные с межклеточными полостями, — через них подземные части растения и получают кислород во время отлива. Корни бругиеры из семейства ризофоровых дышат через корявые коленчатые изгибы, возвышающиеся над поверхностью грунта. А представители  рода ризофора, растущие на мористой, наиболее часто и глубоко затопляемой части литорали, обзавелись многочисленными придаточными корнями, отходящими от нижней части их стволов и ветвей. Сначала они растут горизонтально, а потом по дуге опускаются вниз и, достигнув грунта, дают разветвления, так называемые ходульные корни. Благодаря им деревья имеют дополнительные опоры, чтобы противостоять натиску волн и ветров.

1. Проростки ризофоры, свисающие с ветвей, напоминают дротики, готовые вонзиться в илистое дно. Но если им не удастся укорениться и отлив унесет их в море, они легко перенесут многомесячное плавание. Остров Новая Гвинея. Фото: Tim Laman/NATURE PL/ALL OVER PRESS  

2. Обезьяны питаются листьями, побегами и почками деревьев и кустарников. Их объемистые животы — настоящий завод по переработке целлюлозы. Остров Калимантан. Фото: Nick Garbutt/NATURE PL/ALL OVER PRESS

Необычные условия жизни заставили представителей семейства ризофоровых размножаться способом, не часто встречающимся у растений, — им свойственна вивипария, то есть живорождение. Сразу после оплодотворения в цветке начинает энергично развиваться зародыш, который через три месяца пробивает корешком оболочку семени, но еще около года висит на ветке, достигая в длину одного метра, а материнское растение снабжает его не только питательными веществами, но и пресной водой. Наконец увесистый проросток-переросток падает вниз, с размаху втыкается острым концом в ил и укореняется. Если его угораздило «десантироваться» во время прилива, что случается нередко, волны и течения уносят его в море. Вот тут-то ему и пригодится сэкономленный запас питательных веществ в семядолях, потому что странствие может затянуться надолго. Плотность тканей проростка такова, что в воде океанической солености он качается на волнах в горизонтальном положении, в клетках его зеленого корешка начинается процесс фотосинтеза, а почечка, хранящая листья, не пересыхает. Но если проросток прибьется к берегу, где вода немного опреснена и имеет меньшую плотность, он повернется корешком вниз, что поможет ему зацепиться за дно и укорениться.

Вивипария свойственна и авиценнии (семейство акантовых), и эгицерасу (семейство мирсиновых), но у них проросток прорывает оболочку семени лишь после его опадения.

Главная особенность любых литоралей в том, что здесь сходятся пути обитателей суши и моря. Сухопутные животные посещают их во время отлива, морские — во время прилива, но немало здесь и постоянных жителей — морских животных, приспособившихся переносить резкую смену увлажнения. Наличие деревьев-амфибий многократно обогащает среду обитания мангровых литоралей. В их кронах кипит жизнь обычных обитателей балдахина тропического леса, начиная от беспозвоночных и заканчивая обезьянами. Внизу же обильный растительный опад и наносы ила создают питательную среду для развития микроорганизмов и обогащают рацион питания животных как вполне сухопутных, так и морских, сплетения корней служат им всем надежными убежищами, а густая тень и высокая влажность, царящие под пологом мангров, сильно облегчают жизнь морских животных, сделавших первый шаг к жизни на суше. Если большинство таких обитателей «обычной» литорали пережидают отлив в укрытиях, спасаясь от иссушения и многочисленных хищников, то в манграх они чувствуют себя значительно более комфортно.

1. Лабиринт мангровых зарослей в солоноватых прибрежных водах. Здесь проводят свои юные годы гребнистые, или морские, крокодилы. Остров Сулавеси, Индонезия. Фото: Jurgen Freund/NATURE PL /ALL OVER PRESS

2. Фото: Christophe Courtean/NATURE PL /ALL OVER PRESS

Жизненное пространство

Мангры распространены главным образом в тропических районах, отступая ближе к экватору там, где к берегам подходят холодные морские течения, и продвигаясь за пределы Северного и Южного тропиков вслед за теплыми течениями. По краям ареала они представляют заросли кустарников и могут разочаровать внешним сходством с затопленными половодьем ивняками. Самые впечатляющие мангровые леса с деревьями, достигающими 20–30 метров в высоту, можно увидеть в Восточном полушарии Земли, в зоне экваториальных тропических лесов. Далеко не каждое побережье им подходит. Для жизни они выбрали пологие песчаные и илистые побережья, на которые набегают ленивые волны, усмиренные близлежащими островами или барьерными коралловыми рифами, закрытые заливы и устья медленно текущих рек, где пресная вода смешивается с морской во время приливов. В таких местах мангры проникают вглубь суши, сменяясь тропическими лесами.

В непролазных мангровых зарослях останавливаются отдохнуть перелетные птицы, сюда прилетают на ночевку попугаи и голуби, многие виды птиц гнездятся здесь или кормятся на илистых отмелях во время отлива. Очень редкие представители приматов — обезьяны-носачи — обитают только в низинных тропических лесах и манграх острова Калимантан. Далеко от воды эти обезьяны никогда не отходят, и это единственные приматы (если не считать людей), которые охотно плавают и великолепно ныряют. Яванские макаки-крабоеды, питающие особую страсть к морепродуктам, не испытывают перебоев с деликатесами. Крабы и раки-отшельники — одни из самых заметных и многочисленных обитателей мангров по всему свету, и если вести себя тихо, их там можно увидеть повсюду. Самцы манящих крабов размахивают массивной яркоокрашенной клешней и выписывают  замысловатые пируэты у своих норок, подзывая самок. Представители рода сезарма (Sesarma) ловко лазают по корягам и стволам мангровых деревьев. На открытых местах по песку стремительно проносятся бесплотные тени крабов-привидений. Окраска самого краба сливается с окружающим фоном. Раки-отшельники, собравшиеся вокруг какой-нибудь дохлой рыбешки, отталкивают друг друга обшарпанными панцирями и яростно размахивают клешнями, живо напоминая толпу разбойников, делящих добычу.

Крабы в еде непривередливы, но, например, у сезармин значительную часть рациона составляет опавшая мангровая листва. Уксусные крабы так активно объедают побеги мангровых растений, что на фермах в Юго-Восточной Азии, занимающихся разведением мангров, с ними борются как с вредителями. Побежденные уксусные крабы попадают на стол победителям. Манящие крабы — потребители ила, из которого они с помощью специально преобразованных ротовых придатков выбирают все съедобные частицы, а из остатков формируют маленькие продолговатые катышки, множество которых остается на песке к концу отлива.

Личинки всех этих ракообразных развиваются в морской воде, но, повзрослев, многие их виды становятся в той или иной степени независимыми от морской среды. Находясь на суше, они дышат жабрами, заботясь о том, чтобы жаберные полости были заполнены водой. Одни крабы нуждаются в регулярном обновлении этой воды, а другие виды научились ее аэрировать и подолгу обходиться одним и тем же запасом. Манящие крабы, например, пропускают через жаберные полости пузырьки воздуха, а крабы-сезармины, напротив, выдавливают затхлую воду наружу и прогоняют ее по прикрытым щетинками желобкам на теле.

1. Brandon Cole/NATURE PL/ALL OVER PRESS

2. Илистые прыгуны Шлоссера питаются только на суше. Их излюбленная пища — крабы. Однако размер манящего краба не позволяет рассматривать его в качестве обеда. Залив Пханг нга, Таиланд. Фото: Tim Laman/NATURE PL/ALL OVER PRESS  

Мангры Старого Света — излюбленные места обитания илистых прыгунов, необычных рыб, у которых все самое интересное в жизни происходит не в воде, а на суше, где они проводят большую часть жизни. Именно там они кормятся насекомыми и мелкими крабами, а самцы выясняют отношения с соседями и красуются перед своими избранницами, раскрывая и складывая неожиданно яркий спинной плавник (хотя икрометание происходит все-таки в воде). Дышат прыгуны не только жабрами, но и всей поверхностью кожи, которая всегда должна оставаться влажной. Для неспешного ползания по илу эти забавные пучеглазые существа используют сильные грудные плавники, которые могут даже сгибаться в «локтях», потому что их каркас снабжен подобием сустава, но при необходимости илистый прыгун отводит вбок хвост и, оттолкнувшись им, совершает резкий скачок.

В прилив бесшумно прибывающая вода заливает мангры, и все, кого это не радует, спешат в места посуше, карабкаются по корням и стволам вверх, прячутся в укрытия, а в свои права вступают морские обитатели этих мест. Раскрываются створки раковинок усоногих рачков балянусов и моллюсков, облепивших корни мангров. Из сохраняющихся во время отлива лужиц и всяких укромных влажных мест выбираются морские звезды и ежи, распускают ловчие щупальца актинии. Из открытого моря приходят кормиться косяки рыб. Многие их виды нерестятся на мангровых мелководьях и проводят здесь первые месяцы жизни. Мангры служат также своеобразными садками, где развивается молодь креветок и других ракообразных, имеющих промысловое значение.

К сожалению, границы удивительного мангрового мира сокращаются на глазах — уже уничтожено более 20% мангровых лесов, бывших на Земле в 1980 году. Мангры вырубают на дрова, занятые ими побережья расчищают под фермы для разведения креветок и рыбы, солеваренные предприятия и просто под застройку. Мангры — тип лесной растительности мира, исчезающий быстрее других. Вселяет надежду только то, что в настоящее время в ряде стран мира они взяты под охрану и предпринимаются попытки их восстановления.

Ирина Травина

(обратно)

Лабиринты премудрости

Турецкие водолазы впервые обследовали водяные резервуары и 283 метра подземных коридоров, ветвящихся под храмом Святой Софии. Фото: LEVENT KULU  

Нельзя сказать, чтобы храм Святой Софии был плохо обследован. В отличие от целой дюжины других византийских церквей Константинополя, превращенных османами в мечети и до сих пор недоступных научному исследованию, главная святыня православных является музеем с 1935 года. Хотя многие ее помещения по сей день для туристов закрыты, но ученыето изучили все до сантиметра. Впрочем, это касается лишь надземной части гигантского сооружения, а между тем про подвалы храма ходили самые удивительные легенды.

Самую древнюю из них приводит русский паломник XIV века Стефан Новгородец, который в своем «хождении» утверждал следующее: «Тут же в великом алтаре есть колодец, который водой наполнился от святой реки Иордана. Вот как стало это известно: стражи церковные нашли в колодце ковш, а ковш этот признали своим странники русские. Греки же не поверили,  тогда русские сказали: «Наш это ковш, — мы купались в Иордане и уронили его, а в дне его сокрыто золото». И разбили ковш, и нашли золото, и сильно изумились». А вот свидетельство очень серьезного, отнюдь не склонного к выдумкам испанского посла Гонсалеса де Клавихо, посетившего Константинополь в 1403 году: «В церкви (Св. Софии. — Прим. ред.) под землей находилась очень большая цистерна, и была она так велика, что говорили, будто в ней могли уместиться десять кораблей. Обо всех этих и многих других сооружениях этой церкви невозможно ни рассказать, ни написать вкратце». Еще два европейских путешественника уже в османское время спускались в резервуары под Св. Софией: англичанин Джон Ковель в 1676 году видел там высокое сводчатое помещение, в котором вода стояла на 17 футов (около 5 метров), а голландец Корнелиус де Брюин в 1698 году писал о 10 резервуарах, своды которых держались на 40 колоннах.

Иллюстрация Вадима Гусманова

Неисчерпаемый кладезь

В новейшее время на подземелья единственный раз (в 1945 году) покусились американские историки архитектуры Уильям Эмерсон и Роберт Ван Найс. Тогда было решено выкачать оттуда воду, но, несмотря на все усилия, ее уровень не понижался. В конце концов у помпы сгорел мотор, и ученым пришлось отказаться от своей затеи. Лезть под воду тогда никто не решился.

В прошлом году разрешение на погружение в темные глубины получил у дирекции Музея Св. Софии не археолог, а турецкий кинодокументалист Гексель Гюленсой с группой из двух водолазов и четырех спелеологов. Они должны были снять фильм «В глубинах Святой Софии». Первым открыли люк в полу главного нефа, поблизости от входа, и в воду спустили камеру, которая показала, что проход слишком узок для водолаза с баллонами на спине.

Тогда решили использовать для подачи кислорода шланги по 50 метров длиной. И вот два человека впервые за всю историю исследований в храме Божественной Премудрости опустились на дно колодца. Резервуар, как оказалось, имел 12 метров  в глубину. На полу водолазы увидели два толстых куска дерева, напоминавших черенок от лопаты и ведро, которые рассыпались от первого прикосновения. Затем они спустились в другой колодец, ближе к центру здания. Первым делом на дне, покрытом толстым слоем ила, обнаружились... металлические фляжки с выбитой на них датой: «1917». Видимо, во время оккупации города Антантой их упустили английские солдаты, пытавшиеся набрать святой воды.

Разбитый светильник

На дне колодца были обнаружены осколки гигантского светильника. На всех посетителей храм Божественной Премудрости производил особое впечатление своей освещенностью. По словам Стефана Новгородца, «кандил множество неисчетно в Святой Софии». Робер де Клари, один из крестоносцев, захвативших город в 1204 году, насчитал в храме 100 светильников. Но ни одного экземпляра до нынешнего момента не находили.

Кроме того, водолазы нашли кусочки витражного стекла семи разных цветов. Поскольку их, как и лампу, лишь засняли камерой (разрешение на исследование было дано с условием, что все предметы останутся на своих местах), нельзя сказать, что это, возможно, остатки витража. Наконец, в стенах водолазы увидели две плотно замкнутые двери, но не пытались их открыть. Им было разрешено находиться под водой не более 50 минут. Нельзя исключить, что за дверями и скрываются те огромные цистерны, о которых рассказывают путешественники. Во всяком случае, сканирование храма показало наличие под ним обширного пустого пространства.

Наконец, последний спуск был осуществлен в сухой каменный коридор высотой 70 сантиметров, который начинался под нартексом Св. Софии и вел в двух противоположных направлениях: один на юго-запад, в сторону Ипподрома, второй на северо-восток, в направлении нынешнего дворца Топкапы. Первый через 50 метров разветвлялся надвое, но вскоре упирался в тупик. Видимо, он был сооружен не для существующего храма, а для его предшественника, сгоревшего в январе 532 года. Другой коридор также раздваивался. Один его рукав, постепенно сужаясь, выводил во двор Топкапы, а второй вел в две обширные камеры площадью 5 м2 с двухметровыми потолками. В каждой из них были обнаружены человеческие кости.

Загадочные кости

Участники изысканий немедленно объявили, что ими найдены могилы святого Антинега (варианты: святого Антигена, святого Антигенета), якобы похороненного в храме Св. Софии в XIII веке, и патриарха Афанасия, якобы нашедшего упокоение там же двумя веками позднее. Византия знала двух патриархов Афанасиев, но ни один из них не был похоронен в храме Св. Софии. По всей видимости, во втором случае имеется в виду патриарх Арсений Авториан. Это был героический человек, скончавшийся в ссылке в 1273 году и до последнего вздоха проклинавший императора Михаила Палеолога за ослепление наследника престола, чьим защитником и покровителем поклялся быть патриарх.

Его непреклонность повлекла за собой лишение сана и вызвала многолетний раскол в византийской церкви, а перезахоронение тела патриарха в 1284 году в главном храме империи было призвано успокоить смуту, которая, впрочем, продлилась еще четверть века. Если найденный скелет действительно принадлежит Арсению, его было бы интересно исследовать с разных точек зрения.

Проблема, однако, в том, что многочисленные паломники писали о нетленном теле патриарха, хранившемся вовсе не в подполе, а в самой церкви, в открытой раке. Что же касается загадочного «Антинега», то здесь, наоборот, речь о чем-то легендарном. Антоний Новгородец в 1200 году писал: «Пришел ангел Господень во церковь (Св. Софии) и сказал (священнику) Анфиногену: «Бог послал меня за душой этого ребенка». И ответил ему святой Анфиноген: «Подожди, пока я вместе с ним закончу эту святую службу. <...> Ангел послушался, остановился и ждал, пока тот окончит службу. Иных гробов, кроме гроба (этого ребенка), во Святой Софии нет». Другой русский пилигрим, Зосима, называет мальчика «Кирик трехлетний».

Византийские гиды, водившие паломников по храму, наверняка показывали им какое-то конкретное место на полу, соответствовавшее «могиле Кирика», и если мы точно знаем, где она была, нам будет гораздо легче локализовать другие предметы и обряды, упоминаемые в отчетах пилигримов. Только для этого нужно было фиксировать в чертеже местоположение находок, а любители подземных приключений на такое неспособны. Скучно им это и незрелищно. Исследованиемпамятников должны заниматься археологи, а не дайверы или киношники, которым что Афанасий, что Арсений, что Кирик, что Антинег — все едино.

Итак, с точки зрения сенсаций обследование подземелий Св. Софии не оправдало себя. Не было обнаружено и тайных ходов, якобы связывавших храм с далеким дворцом Текфур Сарай или даже Принцевыми островами. Заявление Гюленсоя, что «внизу София еще более потрясающая, чем на поверхности», есть попытка скрыть разочарование. Что ж, поделом.

Сергей Иванов

(обратно)

Невидимые цвета вселенной

Рыбы не смогли бы пойти далеко в астрономии. Через толщу воды очень плохо видно. Как и через толщу атмосферы. Но в сравнении с рыбами у нас есть ряд преимуществ, например, способность поднять свои обсерватории над поверхностью нашей «реки»

Если бы атмосфера Земли вдруг перешла в жидкую фазу, оказалось бы, что мы живем на 10-метровой глубине. Большая удача, что сквозь такой толстый слой вещества вообще хоть что-то видно. О том, сколь многого мы не видим, долгое время даже не догадывались из-за ограниченных возможностей человеческого глаза: мы воспринимаем лишь крошечный диапазон электромагнитного излучения с длиной волны от одной трети до двух третей микрона, в который укладываются все известные нам цвета. В этом диапазоне особенно ярко светит Солнце, а атмосфера почти прозрачна.

Но в природе встречаются электромагнитные волны в миллиарды раз длиннее и в триллионы раз короче волн видимого света. И для большей части этого излучения наша атмосфера не прозрачнее бетонной стены. Чтобы увидеть Вселенную во всей красе, нам, как и рыбам, надо выбраться из привычной среды обитания туда, где нечем дышать, но зато и нет препятствий, чтобы смотреть. Или не выбираться самим, а послать туда «глаза»: спутники с телескопами.

Утраченные приоритеты

На сегодня безоговорочное лидерство в области космических обсерваторий принадлежит NASA, но первой солнечной обсерваторией был «Спутник-2», выведенный на орбиту в Советском Союзе 3 ноября 1957 года, который регистрировал излучение в нескольких участках спектра — от жесткого ультрафиолета до мягкого рентгена. Изображений этот примитивный «телескоп» не давал, но тогда для дальнейшего развития космической техники достаточно было просто знать уровень жесткого излучения на орбите. Американцы запустили свои солнечные обсерватории «Пионер-5» и SOLRAD I только в 1960 году. А первая общеастрономическая обсерватория OAO-1 (Orbital Astronomical Observatory) была выведена ими на орбиту 8 апреля 1966 года. Сразу после запуска на ее борту возникли проблемы с электропитанием, и спутник вышел из строя, так и не приступив к наблюдениям. Вторую попытку NASA предприняло лишь в конце 1968 года, уже после того, как стартовал советский спутник «Космос-215», несущий восемь небольших 70-миллиметровых ультрафиолетовых телескопов и детектор рентгеновского излучения. Основной его задачей было изучение горячих звезд спектральных классов O и В, чье излучение по большей части приходится на ультрафиолетовый диапазон. Аппарат был устроен предельно просто: в полете он стабилизировался вращением и потому не мог получать изображения звезд, а лишь измерял их блеск в разных спектральных диапазонах. Этот запуск закрепил приоритет в области космического телескопостроения за Советcким Союзом, но детекторы излучения для этого спутника разрабатывались в Эстонии, что дает ей некоторые основания претендовать на соучастие в этом приоритете. «Космос-215» проработал всего полтора месяца, насколько хватило заряда батарей, после чего СССР на 15 лет утратил интерес к орбитальной астрономии (за исключением исследований Солнца, которыми занимались несколько спутников по программе «Интеркосмос»).

Лишь в 1980-х годах Советский Союз вновь вернулся к орбитальной астрономии. Были запущены обсерватории «Астрон», «Гранат» и «Гамма» для исследований в рентгеновском и гамма-диапазонах, а к станции «Мир» пристыкован астрофизический модуль «Квант» с обсерваторией «Рентген», которая, правда, использовалась довольно мало. С распадом СССР почти все астрономические проекты в космосе были вновь заморожены (за исключением солнечных обсерваторий «Коронас»). 

Экстремальные кванты

Из более чем сотни обсерваторий, запущенных в космос за полвека, большинство вели наблюдения в рентгеновском диапазоне. Рентгеновское излучение испускается веществом с температурой в миллионы градусов. Такое бывает, например, когда газ падает на сверхплотный объект — нейтронную звезду или черную дыру, закручиваясь в диск и разогреваясь динамическим трением. Другой случай — солнечная корона. Здесь магнитные поля, питаемые энергией из глубин светила, нагревают крайне разреженное вещество до миллиона градусов и выше. А иногда на Солнце появляются активные области, рентгеновское излучение которых намного превосходит обычный фоновый уровень. Наконец, встречается и нетепловое, так называемое синхротронное рентгеновское излучение, возникающее, когда поток быстрых электронов попадает в сильное магнитное поле, например, молодой нейтронной звезды, закручивается под его влиянием и начинает тратить энергию на излучение.

Таким образом, в рентгеновском диапазоне можно наблюдать за веществом в самых экстремальных состояниях. Но и сами рентгеновские кванты — весьма экстремальны. Их энергии достаточно, чтобы оторвать от атома практически любой электрон, разрушить любую молекулу, а жесткий рентген может даже возбуждать атомные ядра. Обычным зеркалом фокусировать рентгеновское излучение можно с тем же успехом, что и поток автоматных пуль. Если мягкое рентгеновское излучение еще может отражаться от полированного металла при скользящем падении под углом менее одного градуса, то жесткий рентген и гамма-кванты регистрируются иначе. Для выбора направления используют узкие трубки, отсекающие кванты, приходящие сбоку, а приемником служит сцинтиллятор, в котором энергичные кванты ионизируют атомы. Вновь объединяясь с электронами, атомы испускают видимое или ультра фиолетовое излучение, которое регистрируют при помощи фотоэлектронных умножителей. По сути, в таких телескопах ведется подсчет отдельных квантов излучения и уже потом при помощи компьютера формируется изображение.

Изображение Солнца в рентгеновском диапазоне с новой орбитальной обсерватории SDO (Solar Dynamics Observatory). Большинство специализированных космических обсерваторий занимаются изучением Солнца. Некоторые из них, например SOHO (Solar and Heliospheric Observatory), работают в точке Лагранжа L1 и никогда не попадают в земную тень. Но поскольку SDO должна передавать огромный поток данных, она помещена ближе к Земле — на геостационарную орбиту. Фото: NASA; NASA, ESA AND THE HUBBLE HERITAGE TEAM (STSCI/AURA)

Тепло и холод

Интерес астрономов к рентгеновскому и окружающим его ультрафиолетовому и гамма-диапазонам был столь велик, что за первые 15 лет развития космической астрономии не было запущено ни одной обсерватории для наблюдений в других диапазонах. Только в 1983 году NASA отправило на орбиту инфракрасную обсерваторию IRAS, которая за 10 месяцев построила первую в мире тепловую карту неба.

Впрочем, основная причина такой задержки, конечно, не в недостатке интереса. На самом деле создать инфракрасный телескоп сложнее, чем рентгеновский. Да, здесь нет квантов с разрушительной энергией, и зеркала прекрасно отражают инфракрасное излучение. Вот только вдобавок эти зеркала сами его испускают. Если не принимать специальных мер, температура спутника на околоземной орбите составляет 200–300 градусов Кельвина, а значит, все его детали интенсивно светят как раз в том самом инфракрасном диапазоне, в котором планируется вести наблюдения.

Представьте, что линзы вашего фотоаппарата стали светиться, как лампы дневного света. Ясно, что ничего хорошего в кадре не получится. Поэтому всю оптику и детекторы орбитальных инфракрасных телескопов приходится охлаждать жидким гелием, запас которого привозится с Земли в сосуде Дьюара. И как только гелий заканчивается, телескоп выходит из строя. Поэтому раньше инфракрасные обсерватории обычно не работали больше двух лет. Но в последние годы благодаря совершенствованию криогенной техники срок работы обсерваторий удалось продлить. Новая европейская инфракрасная обсерватория «Гершель» рассчитана на три года эксплуатации. Столько же должна проработать микроволновая обсерватория «Планк», требования к охлаждению телескопа которой еще более жесткие. 

Большие телескопы

Еще дольше, чем ИК-телескопы, не появлялись в космосе обычные инструменты видимого диапазона. Но тут причина была иная. В запуске такого инструмента просто не было большой необходимости, поскольку видимый свет неплохо наблюдается и с Земли. Впрочем, к 1989 году одна «космическая» задача в видимом свете все же созрела. Она касалась точного измерения координат большого числа звезд. Помехи от земной атмосферы оказались на порядок выше погрешностей измерительной техники. И тогда был запущен европейский астрометрический спутник «Гиппарх», определивший точные координаты и собственные движения примерно миллиона звезд. Это позволило измерить геометрические параллаксы, то есть расстояния до звезд, в радиусе нескольких сотен парсек от Солнца (вместо прежних десятков), а также значительно уточнить параметры вращения нашей Галактики.

А на следующий год пришла очередь знаменитого «Хаббла». С главным зеркалом диаметром 2,4 метра он долго оставался самым большим космическим телескопом, пока в прошлом году Европейское космическое агентство не запустило инфракрасный телескоп «Гершель» диаметром 3,5 метра. На Земле такого размера инструменты не могут полностью реализовать свою разрешающую способность: дрожание атмосферы размывает изображение. Но по иронии судьбы «Хаббл», выйдя на орбиту, дал изображение хуже, чем такой же наземный телескоп. Причиной оказалась ошибка в изготовлении главного зеркала. Проект мог бы закончиться полным провалом, если бы телескоп не был рассчитан на обслуживание астронавтами, которым удалось этот дефект исправить, установив специальный компенсатор.  На сегодня «Хаббл» — старейшая космическая обсерватория. Стать долгожителем и до сих пор получать первоклассные научные результаты «Хабблу» позволили еще четыре пилотируемые миссии обслуживания. Каждый раз астронавты не только заменяли изношенные узлы, но и устанавливали усовершенствованное оборудование. Достаточно сказать, что первоначально разрешение ПЗС-матрицы основной камеры космического телескопа составляло всего 800 × 800 точек — как у современной дешевой веб-камеры. Во время последнего полета к «Хабблу» в мае прошлого года астронавты установили на нем новую камеру с матрицей 4096 × 4096 точек и еще одну инфракрасную ПЗС с разрешением 1024 × 1024 точки.

И все же серьезных перспектив у «Хаббла» уже нет. За время его жизни в телескопостроении случилась настоящая революция: системы адаптивной оптики позволили почти полностью избавиться от атмосферных помех при наблюдениях прямо с поверхности Земли. Поэтому нет смысла запускать на смену «Хабблу» новый большой телескоп видимого диапазона. Вместо этого в 2014 году в космос отправится 6,5-метровый инфракрасный телескоп «Джеймс Вебб».

«Хаббл»

Диапазон — видимый, ближний УФ, ближний ИК

Объектив — ø 2,4 м

Собирающая площадь — 4,5 м2

Масса — 11 тонн

Орбита — низкая околоземная (550 км)

Год запуска — 1990

Годы модернизации — 1993, 1997, 1999, 2002, 2009

Снимок галактики М82 в видимом диапазоне, сделанный «Хабблом» и вошедший в композитное изображение на с. 160. Видны звезды галактического диска и яркие области активного звездообразования. Темные прожилки на их фоне — пылевые облака Открытия «Хаббла»

Наблюдение протопланетных дисков у других звезд. Пятикратное уточнение скорости расширения Вселенной. Наблюдения далеких сверхновых, указывающие на существование темной энергии.

«Чандра»

Диапазон — мягкий рентген

Объектив — ø 1,2 м, сборка из четырех концентрических зеркал скользящего падения с покрытием из иридия и золота

Собирающая площадь — 0,04 м2

Масса — 5 тонн

Орбита — высокоэллиптическая (апогей 130 тыс. км)

Год запуска — 1999

Рентгеновское изображение М82, полученное «Чандрой» и вошедшее в композитный кадр на с. 160. В рентгене видны источники, связанные с черными дырами вблизи центра галактики, а также выбрасываемые из ядра галактики потоки горячего газа Открытия «Чандры»

Открытие рентгеновского излучения сверхмассивной черной дыры в центре нашей Галактики. Первая регистрация рентгеновского излучения от гаммавсплеска. Открытие в галактике М82 нового класса черных дыр с промежуточными массами — между звездными и сверхмассивными.

«Спитцер»

Диапазон — средний и дальний ИК

Объектив — ø 0,85 м, бериллиевое зеркало, охлаждаемое до 5,5 кельвина

Собирающая площадь — 0,57 м2

Масса — 1 тонна

Орбита — гелиоцентрическая

Год запуска — 2003

Трехканальный инфракрасный снимок М82, сделанный «Спитцером» и вошедший в композитное изображение на с. 160. Видны клубы холодной межзвездной пыли (красные), выдуваемые прочь из галактики излучением горячих звезд (голубые) Открытия «Спитцера»

Первое прямое наблюдение экзопланеты и первая карта температур на экзопланете. Обнаружение самых молодых известных звезд, скрытых в пылевом коконе. Регистрация света самого первого поколения звезд во Вселенной.

Узкие специалисты

Впрочем, отдельные задачи все-таки и сейчас осмысленно решать в космосе с помощью инструментов видимого диапазона. Так, например, запущенный в прошлом году телескоп «Кеплер» будет три с половиной года подряд непрерывно следить  за одним и тем же участком неба на границе созвездий Лебедя и Лиры, фиксируя любые колебания блеска сотен тысяч звезд, подобных нашему Солнцу. Ожидается, что у некоторых из этих звезд будут обнаружены затмения, вызванные планетами земного типа. Космическое базирование телескопа обеспечивает непрерывность наблюдений вне зависимости от погоды и смены дня и ночи. За первый год работы «Кеплер» выявил 400 кандидатов в экзопланеты — примерно столько же найдено за все 15 предшествующих лет их изучения.

Надо сказать, что на большинстве космических обсерваторий установлены как раз не универсальные, а специализированные инструменты, нацеленные на решение конкретных задач, недоступных наземным телескопам. Взять, к примеру, аппараты, изучавшие космический микроволновый фон — излучение на границе между инфракрасным и радиодиапазонами, сохранившееся, как считается, с эпохи горячей Вселенной. Наблюдать это излучение можно и с Земли — так оно и было обнаружено в 1964 году, но для точного измерения его спектра и построения детальной температурной карты всей небесной сферы необходимы наблюдения с орбиты. Первый такой инструмент «Реликт-1» полетел в 1983 году на борту советского метеоспутника «Прогноз-9», но в СССР это направление исследований дальнейшего развития не получило. Запущенный в 1989 году американский COBE (Cosmic Background Explover) имел сравнимые показатели точности, но зато смог измерить спектр излучения, за что разработчикам в 2006 году досталась Нобелевская премия. У следующего аппарата NASA — WMAP, стартовавшего в 2001 году, чувствительность и разрешение были в 30–40 раз выше, чем у COBE, а в прошлом году приступил к работе европейский спутник «Планк», чувствительность которого поднята еще на порядок. Каждый такой шаг становится серьезной вехой в космологических исследованиях.

Другой яркий пример специализированного проекта — обсерватория «Свифт», предназначенная для слежения за гамма-всплесками. Колоссальные взрывы, происходящие в миллиардах световых лет от нас, дают короткие, но невероятно мощные импульсы гамма-излучения. Для понимания природы этих взрывов необходимо наблюдать их во всех диапазонах электромагнитного спектра. Сигнал о всплеске, полученный обсерваторией «Свифт», немедленно сопоставляется с данными других гамма-обсерваторий, и по задержке распространения сигнала определяется местоположение источника на небе. Не более чем через минуту автоматизированные телескопы на Земле получают указание, куда наводиться, а астрономам рассылаются информационные SMS. Сама обсерватория «Свифт» тоже не теряет времени и немедленно начинает наблюдения всеми своими инструментами, охватывающими спектр от видимого до гамма-диапазона.

Орбитальные астрономические обсерватории продолжают развиваться, и в скором будущем нас ждет много интересных проектов. Еще в этом году должен стартовать долгожданный российский проект «РадиоАстрон», который позволит путем совместных наблюдений с наземными радиотелескопами в разных странах мира достичь столь фантастической точности определения координат, что можно будет измерять параллаксы других галактик. Через два года назначен старт европейского астрометрического спутника «Гея», которому предстоит построить каталог миллиарда звезд с точностью на порядок-два выше, чем прежние измерения «Гиппарха». Через четыре года стартует «Джеймс Вебб». В 2015 году, если не будет отсрочек, состоится запуск двух обсерваторий, NASA — TPF (Terrestrial Planet Finder) и SIM (Space Interferometry Mission), которые займутся поисками экзопланет, подобных Земле. Но, пожалуй, самый интригующий проект — это LISA (Laser Interferometer Space Antenna), попытка зарегистрировать неуловимые гравитационные волны. Он должен стартовать в 2018 году.

Николай Лосев

(обратно)

Сотворение Шекспиров

Индустрии поисков «истинного» автора произведений Шекспира уже как минимум полтора столетия. Ортодоксальные шекспироведы до сих пор уклонялись от спора. Недавно один из них выступил с критикой в адрес собственных единомышленников.

На протяжении двухсот с лишним лет после смерти Уильяма Шекспира никто не высказывал серьезных сомнений в том, что именно он является автором пьес (или большинства пьес) и стихов, подписанных его именем. И уж тем более подобные сомнения не возникали у его современников. После смерти драматурга его славе суждено было лишь возрастать, и был период, когда она приобрела фантастические, гипертрофированные масштабы почти религиозного культа.

Когда же сомнения все-таки возникли, они обрушились лавиной. Кандидатов на место «разоблаченного» драматурга подбирали в зависимости от духа времени и личного вкуса. В их числе успели побывать Фрэнсис Бэкон; Генри Ризли, 3-й граф Саутгемптон; английская королева Елизавета I; Мэри Сидни и почти неизменный фаворит разоблачителей последнего столетия Эдуард де Вир, 17-й граф Оксфорд. Впрочем, набирающему сегодня силу кандидату Кристоферу Марло не мешает даже уход из жизни задолго до написания большинства этих пьес. В русском контексте не уйти от упоминания Роджера Мэннерса, 5-го графа Ратленда, которого, назвав почему-то Рэтлендом, попытался вновь вытолкнуть на первый план Илья Гилилов в книге «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса».

Несмотря на то что прижизненных изданий у Шекспира (под его именем или без указания автора) было больше, чем практически у любого из его современников, в качестве претендента на авторство собственных произведений он находится в невыгодной позиции. О жизни драматурга слишком мало известно, и в ней есть периоды, полностью от нас скрытые — ни о местопребывании, ни о роде занятий мы не знаем ничего.

Долгие годы культурная общественность жила в ожидании каких-нибудь чудесных находок, связанных с жизнью Шекспира. Находки время от времени случались, но почти все они имели отношение лишь к деловой стороне его жизни — долговые расписки, судебные иски, счета за поставленный солод и тому подобное. Между тем поклонение шекспировскому таланту, так называемая бардолатрия, достигло немыслимого накала, фактически превратившись в религиозный культ со своим идолом. И этот идол никак не отвечал образу не слишком, по всей видимости, образованного и весьма хваткого предпринимателя. Такое несоответствие — идеальная почва для появления разного рода конспирологических теорий.

Шекспироведы магистрального направления, то есть те, кого именуют стратфордианцами, относятся за редким исключением к конспирологам, как биологиэволюционисты к креационистам, предпочитая в спор с последними не вступать, поскольку опровергать противоречащие фактам голословные версии скучно и бессмысленно. В свою очередь, те, кто приписывает авторство Бэкону или Оксфорду, объясняют этот заговор молчания тем, что реальных аргументов у стратфордианцев нет.

И вот наконец молчание нарушено — профессор Колумбийского университета Джеймс Шапиро опубликовал книгу, название которой Contested Will: Who Wrote Shakespeare не так-то просто перевести: со второй его частью все понятно — «Кто написал Шекспира». Первая же построена на каламбуре: «Спорный Уилл» (то есть Шекспир) или «Спорное завещание» — имеется в виду пресловутое завещание Шекспира, где вовсе не упоминается библиотека, но зато присутствует «вторая по качеству» кровать. Самое удивительное в книге Шапиро то, что упрек в провоцировании волны конспирологических версий автор адресует не столько еретикам, сколько именно стратфордианцам — своим единомышленникам.

Ключи к шифру

Главную вину он возлагает на одного из первых по-настоящему профессиональных исследователей творчества Барда, Эдмонда Мэлоуна, издавшего в 1790 году собрание сочинений Шекспира в 10 томах. Мэлоуна, как и его коллег, очень смущало почти полное отсутствие фактов, имеющих отношение к жизни Шекспира и несоответствие тех немногих, что есть, образу великого поэта. Работая над биографией для своего издания, Мэлоун избрал роковой путь, по которому вслед за ним двинулись как правоверные шекспироведы, так и еретики: он занялся реконструированием жизни автора, основываясь на мотивах и сюжетах его произведений. Первым шагом стала реабилитация сонетов, которые до того либо вообще не включали в своды произведений, полагая милыми безделушками, недостойными великого автора, либо публиковали в урезанном виде, сращивая в более пространные тексты и подвергая произвольной правке, например, убирая личные местоимения в тех, которые имеют очевидную гомоэротическую окраску. Мэлоун, вернув этим шедеврам подобающее им место, положил начало традиции их толкования. Но разгадывая, кому тот или иной сонет посвящен, какое место адресат занимал в жизни поэта, он из добытых сведений стал выстраивать саму эту жизнь.

Порочность этого метода Шапиро демонстрирует на примере одного из современников Шекспира, Джилса Флетчера. Свой цикл любовных сонетов, почти наверняка знакомый классику и, возможно, даже послуживший образцом для его собственного, этот поэт написал в весьма преклонном возрасте, будучи обремененным большой семьей. Однако биографическое толкование сонетов по сей день активно практикуют как стратфордианцы, так и их оппоненты.

Но куда более опасным оказалось распространение такого подхода на пьесы. Действие большинства из них происходит при дворе того или иного монарха, и на этом основании делалось заключение, что автор не мог не быть лично знаком с придворной жизнью и обычаями. А это трудно было заподозрить в сыне перчаточника из провинции и хватком театральном предпринимателе.

Сторонникам такой позиции казалось вполне естественным отождествление персонажей с историческими фигурами, в том числе с фигурой самого автора. Так, например, «Буря» рассматривалась как прощание Шекспира с театром и аудиторией, а его ипостасью в этой пьесе считали волшебника Просперо, объявляющего о своем отказе от магии. Следующий шаг в этом направлении сделала Делия Бэкон, американская учительница и писательница. Она полагала, что столь замечательный автор мог учить только великому и прекрасному, и по этой причине взяла на себя смелость исключить из канона ряд пьес, которые этим представлениям не отвечали.

Бэкон пришла к выводу, что Шекспир с его буржуазными интересами, низким происхождением и полученным на медные деньги образованием никак не мог быть автором «Гамлета» или «Макбета», следовательно, их написал кто-то другой. По ее мнению, изложенному в вышедшей в 1856 году книге «Раскрытая философия пьес Шекспира», на эту роль из современников поэта подходил только Фрэнсис Бэкон, видный государственный деятель елизаветинских времен, впоследствии подвергшийся опале и полностью ушедший в философию и литературу.

Он наиболее точно соответствовал ее критериям, причем именно такой Бэкон, каким его представляли в середине XIX века — один из самых ярких, разносторонних и образованных мыслителей Английского Возрождения. Со временем его репутация несколько померкла, и сегодня место Бэкона — далеко в хвосте очереди претендентов, поскольку его авторству нет совершенно никаких подтверждений, в том числе умозрительных, которые можно было бы извлечь из произведений. Делия Бэкон утверждала, что должны были сохраниться относящиеся к делу документы, в частности в могиле самого Шекспира, и даже покушалась поднять могильный памятник. В конечном счете она лишилась рассудка и провела последние годы в приюте для умалишенных. Несмотря на эти несколько карикатурные детали биографии, Делия Бэкон была, вне всякого сомнения, весьма видной фигурой, ее ум и талант ценили Ралф Уолдо Эмерсон и Натаниел Хоторн.

Явная заслуга Джеймса Шапиро в том, что он не пытается, как это делали его предшественники из лагеря стратфордианцев, унизить оппонентов, выставляя их в смехотворном обличье, даже когда они дают для этого повод. Он искренне пытается понять и объяснить нам, почему антистратфордианские идеи имеют свойство овладевать далеко не самыми последними умами. Бэконианцем, например, был Марк Твен, который полагал, что писатель может создавать произведения, только основываясь на собственном опыте, поэтому простолюдин, по его мнению, не мог быть автором «Гамлета». Марк Твен почему-то упустил из виду, что ни «Принц и нищий», ни «Янки при дворе короля Артура» ни на каком собственном опыте основаны не были.

Опознание подозреваемых

Если над впавшей в безумие Делией Бэкон кое-кто посмеивался, то над Томасом Лоуни, автором оксфордианской теории, не смеялся только ленивый. Дело в том, что его фамилия, Looney, означает «безумец», хотя читается иначе.

Безумцем Лоуни никак не был, но и образцом социальной нормы его не назовешь. Он был кандидатом в священники и членом весьма необычной церкви — светской, «церкви человечества», основанной на идеях французского философа XIX века Огюста Конта. Одним из «святых» этой весьма реакционной церкви, выступавшей за иерархический, аристократический принцип мироустройства, был Уильям Шекспир. Когда церковь лишилась материальной поддержки, Лоуни оставил «духовную» карьеру и принялся доказывать, что автор шекспировских произведений, в котором, на его взгляд, аристократические идеалы воплотились в наивысшей степени, не мог не быть аристократом из самого узкого придворного круга. Таким, по мнению Лоуни, мог быть только один человек — Эдуард де Вир, 17-й граф Оксфорд. В 1920 году вышла первая и единственная монументальная работа Лоуни с изложением оксфордианской версии под названием «Опознанный «Шекспир».

Важно отметить, что Томас Лоуни, согласно его собственному признанию, отбирал своего кандидата не по литературным, а по чисто биографическим критериям: аристократизм, симпатии к католицизму, близость ко двору, опыт путешественника и знание Италии. Но литературные заслуги у Оксфорда тоже имелись: он был известен как лирический поэт и драматург, хотя из его наследия до нас дошло немногое. Версия сразу обрела многих сторонников, виднейшим из которых до конца жизни оставался Зигмунд Фрейд.

Главная трудность состояла в том, что Оксфорд скончался в 1604 году, а многие пьесы Шекспира были поставлены позднее. Выход нашелся: была выдвинута версия, что после смерти Оксфорда участвовавшие в мистификации друзья постепенно отдавали его пьесы для постановок. Не вписывалась в эту версию только «Буря», созданная явно после 1609 года, поэтому ее просто исключили из канона. Этот факт, на мой взгляд, как никакой другой демонстрирует центральную слабость всех конспирологических (и многих ортодоксальных) версий шекспировского авторства: художественные достоинства произведений неизменно отодвигаются в них на задний план.

Оксфорду в конечном счете приписали авторство не только произведений Шекспира, но и большинства сколько-нибудь заметных пьес той эпохи. Объяснить, почему такой поистине вселенский заговор не был раскрыт,  уже не представлялось возможным. Сошлись на том, что современники, конечно, прекрасно знали, кто настоящий автор, но писать об этом было опасно.

Под грузом такого рода нелепостей оксфордианская версия стала хиреть и терять приверженцев. Вторую жизнь она обрела в середине 80-х годов прошлого века с выходом книги Чарлтона Огберна «Таинственный Уильям Шекспир: человек и миф». Ее автор благоразумно очистил версию от совсем уж нелепых наслоений. С тех пор она обзавелась множеством сторонников, в том числе среди известных актеров, о ней всерьез пишут в газетах и журналах, по ней даже защищают диссертации.

Значит ли это, что Оксфорд победил, то есть стал общепризнанным автором произведений, приписываемых Шекспиру, или по крайней мере лидером среди претендентов? Судя по всему, нет — вопиющих несоответствий слишком много и, как я уже упоминал, сторонники Кристофера Марло все смелее подают голос.

Домыслы против фактов

Если кто и не понес серьезного урона в ходе этих почти двухсотлетних ожесточенных споров, так это сам Уильям Шекспир, которого практически все, кто занимается изучением собственно его творчества, а не поисками автора, по-прежнему считают этим самым автором. Джеймс Шапиро, как я уже отмечал, считает, что именно шекспироведы-стратфордианцы породили индустрию поисков «настоящего» автора. Свои игры в разгадывание прототипов персонажей, адресатов сонетов и реальных событий жизни автора, зашифрованных в сюжетах, они не прекращают по сей день в ущерб попыткам понять, с каким небывалым явлением в истории литературы они имеют дело. Шапиро с сожалением отмечает, что Стивен Гринблатт, один из ведущих шекспироведов, недавно опубликовал очередную попытку реконструкции биографии Барда на основании анализа его произведений.

Опровергнуть доводы сомневающихся в шекспировском авторстве — такой задачи Шапиро в книге не ставит, благо имеются подробные своды аргументов шекспироведов-ортодоксов, в частности популярный сайт shakespeareauthorship.com. Но в заключение он приводит основные свидетельства в пользу Шекспира, и о них имеет смысл сказать несколько слов. Это прежде всего документы и свидетельства современников. Сегодня они многим кажутся слишком скудными, но у нас есть с чем сравнить: в пользу кандидатур Оксфорда, Бэкона и всех прочих их сторонники могут предложить лишь домыслы, основанные на других домыслах, — ни единого факта они до сих пор не откопали. Сами же эти домыслы, по мнению Шапиро, являются порождением спроецированной на елизаветинскую эпоху идеи биографичности художественного творчества, которая сама по себе сравнительно недавнего происхождения. Эта идея и есть инфекция, запущенная в мир самими шекспироведами-ортодоксами. Утверждение, что человек, уделявший слишком много внимания бухгалтерии и солоду, не мог быть посвящен в тонкости придворного этикета, не только делает слишком много чести этому этикету, но и не основано ни на каком конкретном знании. В конечном счете, если конспирологи вправе строить домыслы, это не запрещено и другой стороне, которая к тому же может увязать их с фактами. Можно с большой вероятностью (имея в виду происхождение поэта) утверждать, что Шекспир учился в стратфордской школе, программа которой, по современным оценкам, соответствует степени бакалавра-гуманитария. Ее выпускники владели древними языками лучше нынешних обладателей диплома по классической филологии. Увы, списки тогдашних учеников школы утрачены. Что касается грамотности, то стандарты были другими — тот же Оксфорд с его университетским образованием писал слово halfpenny (полпенса) одиннадцатью разными способами. А что до образованности автора шекспировских произведений, то ее не стоит преувеличивать: он, как показывает анализ произведений, был, в полном соответствии с мнением Бена Джонсона, приятеля и соперника Шекспира, слаб в латыни и ничего не смыслил в греческом. Или, к примеру, можно сколько угодно спорить о том, почему в завещании величайшего поэта и драматурга ни словом не упоминается библиотека. Но надо знать, что в ту эпоху к завещанию обычно прикладывалась опись имущества. Более того, нам даже известно, что один из зятьев Шекспира представлял такую опись на утверждение местным властям. К сожалению, она тоже утрачена.

Лакуны в биографии поэта, видимо, никогда не будут заполнены — надеяться на новые находки трудно. И, конечно же, нет никакой надежды, что отомрет конспирология — сомнения никуда не денутся. Хотя утверждать, что человек, обладавший поразительным художественным воображением, совершивший фактически повторный акт творения, мог создать свои произведения не иначе, как списав их с жизни, по меньшей мере странно. Когда Гамлет называет искусство зеркалом перед лицом жизни, он имеет в виду акт не отражения, а постижения этой жизни. Это удалось, наверное, единственному человеку в истории, и вряд ли графский или герцогский титул облегчил бы ему задачу.

И уж если вернуться в последний раз к проблеме авторства, стоит вспомнить совет, данный Холмсом Ватсону: надо отбросить все невозможные варианты, и тогда оставшийся, каким бы невероятным он ни казался, и будет истинным.

Алексей Цветков

(обратно)

Оружие крайнего случая

Термин «оружие самообороны» условен, поскольку способ его употребления зависит от намерений владельца. Зачастую это оружие, по существу весьма грозное, имеет вид безобидный и даже курьезный

Среди револьверов и пистолетов, прочно удерживающих пальму первенства на имеющем давнюю историю зарубежном рынке средств личной безопасности, значительная часть относится к типу малогабаритных или «карманных». Оно и понятно — «оружие самообороны» должно носиться скрытно и не слишком обременять своего владельца. Мощности этих «малюток», впрочем, вполне достаточно для поражения противника на короткой дистанции: они используют «боевые» патроны. Только угроза смерти действительно сдерживает злоумышленника. Разнообразие условий и ситуаций, в которых оружие может понадобиться, в сочетании с особенностями законодательств разных стран определило чрезвычайное разнообразие калибров, систем и форм этого оружия, зачастую выглядевшего необычно, а порой и курьезно.

Долгая карьера Дерринджера

История этого типа неавтоматических «карманных» пистолетов началась в 1952 году в Филадельфии, США. Тогда мастерская Генри Деринджера (или на германский манер Дерингера) начала выпуск маленьких капсюльных пистолетов. Их отличали солидный калибр .41 (10,4 миллиметра, в Новом Свете калибр традиционно обозначается в сотых долях дюйма без нуля перед десятичным знаком), прочность, удобная форма. За выпуск взялись и другие фирмы. При этом в имя создателя добавилась вторая «r»: во-первых, это позволяло закамуфлировать нарушение патента, а во-вторых, утоляло любовь американцев к звучным прозвищам: derring-do означает отчаянную смелость. 

Дерринджеры прочно обосновались в карманах мужских сюртуков и дамских ридикюлях. Стоит ли удивляться, что 14 апреля 1865 года в Театре Форда в Вашингтоне Джон Бут застрелил президента Авраама Линкольна именно из капсюльного дерринджера. Ну а фирма «Деринджер Райфл энд Пистол Уоркс» протянула до 1879 года, перейдя с 1873-го на выпуск «карманных» револьверов.

Середина XIX века стала временем введения в практику унитарных патронов с металлической гильзой. Хотя новые «карманные» пистолеты с капсюльными предшественниками роднили разве что небольшие размеры, имя «дерринджер» перешло и на них. Их появлению способствовал и патент Смита и Вессона 1857 года на револьвер под унитарный патрон — он заставил конкурентов вкладывать средства в другие типы оружия. Наибольшую известность получили одноствольные дерринджеры фирмы «Кольт», двуствольные «Ремингтон» и четырехствольные «Шарпс».  «Э. Ремингтон энд Санз» в 1866 году начала производство двуствольного пистолетика системы Уильяма Х. Эллиотта со спаренными в вертикальной плоскости стволами и одним курком, последовательно «работающим» на каждый ствол. Подряд можно выпустить только две пули, но в ситуациях самообороны важнее быстрота и эффективность первого выстрела. Кроме того, дерринджеры просты в обращении и не требуют высокой квалификации пользователя, что немаловажно для «гражданского» оружия. Еще один существенный фактор успеха — цена: дерринджеры в среднем в 1,5–2 раза дешевле самозарядных «карманных» пистолетов и в 1,2–1,3 раза дешевле револьверов равного калибра. Успех «Ремингтон Дабл Дерринджер» был полный: производство его модификаций продолжалось до 1935 года (70 лет!), и всего было выпущено около 150 000 штук — для «гражданского» оружия весьма значительное число. За это время появились патроны с бездымным порохом, менялись материалы и даже название фирмы, но неизменными оставались калибр и общая схема.

С распространением «карманных» самозарядных пистолетов хорошего качества интерес к дерринджерам поугас. Их возрождение началось в 50–60-е годы XX века. Фирма «Ремингтон» не стала возобновлять выпуск своего «дабл дерринджера», этим занялись другие. Весьма преуспела техасская фирма «Америкэн Дерринджер Корпорэйшн». Похожие пистолеты выпускали и «Дэвис Индастриз», и «Бонд Армз». Воспользовались схемой Эллиотта и в Европе. Германская фирма «Ром» выпустила двуствольные RG15, RG16 и RG17. Правда, немцы ограничились калибрами 5,6 и 9,65 миллиметра. Более или менее точные копии «дабл дерринджера» выпускали в Италии. Российские оружейники в 1990-е годы представили свои варианты пистолетов типа «дерринджер» — например, двуствольные МР-451 (МП-451) Ижевского механического завода или «Пигмей» Златоустовского машиностроительного завода, оба с откидным блоком стволов. Правда, в серии они так и не появились — потенциальным пользователям иметь такое оружие не разрешает закон. 

Что здесь происходит? Этим комиксом-пародией, в котором группа джентльменов из общества защищается от нескольких напавших на них представителей городских низов Парижа, мы заменили обычный для этой рубрики набор иллюстраций. Действие происходит в конце позапрошлого века, все герои пользуются гражданским оружием. И говорят по-французски, разумеется. А добро побеждает зло.

Владелец такого пепербокса (первая половина XIX века) мог сделать 16 выстрелов, прежде чем начать долгую процедуру заряжания дульнозарядного оружия.

Каждый ствол имел свою брандтрубку для капсюля

Появление унитарных патронов позволило разместить стреляющие приспособления и в корпусе карманных часов.

На них прежде всего покусится грабитель. И из них же получит пулю

Самовзводный револьвер «Протектор» Ж.Э. Тюрбо (1882 год), у которого функцию барабана выполнял плоский диск, а спускового крючка — клавиша. Диаметр дисковидного корпуса-рамки 51 миллиметр, толщина 13 миллиметров.

Для выстрела нужно просто сжать кисть

«Карманное» оружие «Апаш» системы Л. Дольно — сочетание бесствольного револьвера под шпилечные патроны типа «лефоше», кастета и кинжала.

Стволом служила передняя часть каморы барабана. Вариант калибра 7 миллиметров весил 355 граммов, а его длина с откинутыми рукояткой и клинком составляла 203 миллиметра

«Раскладушки»

Обычный револьвер можно сделать менее заметным и более компактным при ношении, просто сложив его рукоятку. Французский (хотя с равным успехом его можно назвать и бельгийским) оружейник Шарль Франсуа Галан известен как создатель популярного в свое время типа карманных револьверов «велодог». В 1905 году в его развитие фирма «Галан» выпустила револьвер «Ново», решив воспользоваться новинкой — пистолетным 6,35-мм патроном «браунинг». Револьвер имел открытую обтекаемую рамку, полускрытый курок и складной спусковой крючок, который в сложенном положении накрывался складной пустотелой металлической рукояткой. В общем, были приняты все меры, чтобы револьвер помещался даже в жилетном кармане. Существуют и довольно простые по устройству 5,6-мм миниревольверы американской фирмы «Норт Америкэн Армз» (NAA) под патроны кольцевого воспламенения. Револьверы имеют открытый курок и «сосковый» спуск — спусковой крючок укрыт отростком рамки и выступает из него только после взведения курка вручную. Такие револьверы забавно выглядят в сложенном положении — пластиковая ручка накрывает весь револьвер, кроме барабана. Вот только стрелять из револьвера с такой рукояткой неудобно, эффективная дистанция — не более 5 метров.

Стреляем залпом

Оружие «залповой» стрельбы тоже использовалось в качестве «гражданского». Некогда возможность выстрелить залпом компенсировала и недостаточную меткость стрельбы, и длительность перезаряжания. В московских музеях, например, сохранились образцы залповых шести- и семиствольныхкремневых колесцовых пистолетов и пистолетов с ударным замком голландской и германской работы XVII–XVIII веков, стрелявших залпом. В стволе рассверливались 6–7 параллельных каналов, соединенных между собой тонкими канальцами, что обеспечивало почти одновременное воспламенение всех зарядов. В XVIII веке в России был изготовлен залповый пистолет под грозным названием «Рука смерти» с ударным замком и пятью стволами расположенными веерообразно. С увеличением скорострельности одноствольных образцов от таких схем стали отказываться. Но как в полевой артиллерии картечные выстрелы пришли на смену многоствольным «органам», так и ручное оружие залповой стрельбы уступило место дробовым снарядам.

Среди поздних примеров такого рода причудливый однозарядный пистолет Гарри Уэлхелма и Марка Йеллина, специально предназначенный для поражения групповой цели (патент США 1970 года). Его патронник и ствол представляют собой плоский горизонтальный раструб с углом раскрытия 60°. Картечный патрон выполнен в виде плоского параллелепипеда с одной выпуклой стороной (со стороны расположения картечи). При выстреле картечь разлетается широким веером, гарантируя поражение цели даже при самой грубой наводке оружия. Для повышения компактности и удобства при ношении пистолета его ствол в «походном» состоянии откидывается влево, занимая вертикальное положение и делая оружие весьма компактным. Ударно-спусковой механизм — самовзводный. Отличительная особенность — простота перезаряжания: после выстрела и поворота ствола в походное положение затвор откидывается, гильза извлекается, вставляется новый патрон и затвор поворачивается в запертое положение.

С диском и магазином

Нет, речь идет не об автоматическом оружии, а о редких «карманных» образцах, где механизм перезаряжания полностью работает от мускульной энергии стрелка, точнее, от сжатия его кисти. Классический пример — «карманный» револьвер, разработанный в 1882 году в Париже Жаном Эдмоном Тюрбо (Тюрбио). Барабан здесь заменил плоский диск с радиально рассверленными каморами — семью при калибре  8 миллиметров и десятью при калибре 5,5 миллиметра. Механизмы поворота диска и самовзводный ударно-спусковой приводились в действие подпружиненным качающимся рычагом, упиравшимся в основание ладони. Короткий ствол пропускался между указательным и средним пальцами. Для перезаряжания вывинчивалась крышка рамки и извлекался диск. Оружие получило название «Протектор» («Защитник») и стало весьма популярно. Тот же изобретатель разработал в следующем, 1883, году другой вариант «Протектора» сходной конструкции, но на два спусковых крючка следовало нажимать указательным и средним пальцами. Даже слегка выпирая из жилетного кармана, «Протектор», мало напоминающий оружие, не привлекал внимания. «Протектор» выпускался до 1890-х годов. Его копии производились и в США, в «Миннеаполис Файрармз», хотя американские клоны не имели такого успеха, как европейский оригинал. В 1890 году итальянский оружейник Кателло Эмилио Трибуцио в Турине представил свой «кистевой» пистолет под названием «Лампо» («Молния») — в небольшой рукоятке, целиком умещавшейся в ладони, находился отъемный коробчатый магазин емкостью пять патронов калибра .32 (8 миллиметров), вверху располагались короткий стволик и небольшая ствольная коробка с продольно скользящим затвором. Спусковой рычаг в виде гашетки нужно было отодвинуть пальцами вперед (затвор отходит назад), затем нажать на него (затвор идет вперед, досылает в патронник патрон и взводит ударник) до спуска ударника с боевого взвода. Позднее гашетка сменилась рычагом с кольцом.

Еще оригинальнее выглядел пятизарядный пистолет, запатентованный в 1892 году во Франции Этьеном Мимаром и Пьером Блашоном и выпущенный «Оружейной и велосипедной фабрикой Сент-Этьена» под названиями «Голуа» или «Митрайёз» («митральеза», или «пулемет», — чисто рекламный ход). Формы здесь были более прямыми, а спусковой рычаг в виде подпружиненной гашетки располагался позади рукоятки. Пружина удерживала его в заднем положении. При сжатии кисти гашетка вдавливалась в рукоятку, досылала верхний патрон из однорядного магазина в патронник ствола и запирала канал ствола. В то же время через вращающийся кулачок она взводила ударник, который в конце движения срывался с боевого взвода. Происходил выстрел. При отходе гашетки назад канал ствола отпирался, извлекалась и удалялась стреляная гильза. «Голуа» продавался вполне успешно, некоторые его образцы сохранились до наших дней, хотя сейчас не каждый эксперт с ходу даже опознает в нем пистолет.

Идея малогабаритного магазинного пистолета, как дешевой альтернативы «автоматическому», периодически вновь привлекает к себе внимание. Так, «карманный» LM-4 «Семмерлинг» той же «Америкэн Дерринджер» под патрон .45 АСР (11,43 миллиметра) только внешне напоминает самозарядный пистолет. На самом деле для перезаряжания владелец должен пальцами второй руки сдвинуть ствол вперед-назад. При этом произойдет экстракция стреляной гильзы,  очередной патрон в магазине поднимется к стволу, ствол, вернувшись назад, окажется заряженным и запертым непосредственно опорной поверхностью рамки пистолета. Эта система не позволяет достигнуть скорострельности самозарядного пистолета, но для данного типа оружия она и не нужна.

Представленный в конце 1980-х годов пистолет Ш. Брайнера имел блок патронников в виде плоской, продвигаемой вверх коробки с четырьмя каморами. Этот пистолет под названием «Мини-Макс-9» под различные типы 9-мм пистолетных патронов выпустили в Венгрии. Самовзводным ударно-спусковым механизмом управляет широкая клавиша. В зависимости от патрона (9 × 17 «шот», 9 × 18 ПМ, 9 × 19 «парабеллум») пистолет весит 360–420 граммов, а его длина всего 96 миллиметров. Здесь снова видим оружие, почти полностью скрываемое в кулаке, — ствол проходит лишь незначительно выше сжатой кисти. Как и у других «кулачных» пистолетов, прицельного приспособления здесь нет. Оружие предназначено для стрельбы в упор.

Хотя магазинный самовзводный пистолет «Голуа» именовали также «Митрайёз» (то есть «пулемет»), скорострельностью он не блистал. Зато был прост и при толщине 14 миллиметров легко прятался в кармане и почти целиком скрывался в кулаке.

Стрельба из этого 8-мм пистолетика напоминала работу с кистевым пружинным эспандером

Несамовзводный револьвер-кастет «Май Френд», запатентованный Дж. Рейдом в 1865 году, выполнялся под патроны кольцевого воспламенения калибра .22, .32 или .41. При калибре .32 он весил 285 граммов.

Владелец зажимал оружие в кисти так, что петля рамки становилась кастетом, спуск нажимал безымянным пальцем, предварительно вдавив средним пальцем защелку-предохранитель

 

Успех этого простого приспособления был обеспечен более дешевизной, нежели маскировкой.

Даже при заранее заряженном стволе владелец, вынув оружие, должен был еще надеть на брандтрубку капсюль и взвести курок (при этом выскакивал скрытый в рукоятке спусковой крючок)

«Комбайны»

Пистолеты, подобные описанным, могли служить в рукопашном бою заменой кастета или «свинчатки». Но были модели, в которых снаряженный ствол (стволы) совмещался с вполне полноценным кастетом или более или менее скрытно монтировался в нем. Так, в США Джеймс Рейд в конце 1865 года запатентовал револьвер-кастет с остроумным названием «Май Френд» («Мой друг»). Это был небольшой бесствольный револьвер с цельной бронзовой рамкой. В рамке крепился стальной барабан на семь (при калибре .22) или пять (калибр .32 или .41) камор, передняя часть каморы служила стволиком.

При калибре .32 «Май Френд» имел массу всего около 285 граммов и длину 110 миллиметров. Рамка вместо рукоятки имела массивную петлю. Револьвер зажимался в ладони так, что мизинец продевался в петлю (которая становилась таким образом родом кастета), а спуск приходилось нажимать безымянным пальцем. Полускрытый курок надо было взводить перед каждым выстрелом. Для перезаряжания барабан извлекался из рамки. Несмотря на необычность приемов стрельбы и опасность ожогов кисти, «Май Френд» имел широкий сбыт — с 1869 по 1884 год в Нью-Йорке выпустили, по одним данным, 10 250 таких револьверов-кастетов, по другим — до 20 000. Возможно, последнее число включает и европейские копии — их делали, например, в Бельгии. В Европе в это время приобрел известность бесствольный револьвер-кастет-кинжал, схему которого приписывают Луису Дольну. В 1870-е годы льежец Рю Жанфос начал  продавать оружие Дольна под названием «Апаш» — по тогдашнему прозвищу парижской уличной шпаны. На цельной стальной рамке монтировался барабан под шпилечные патроны типа «лефоше», ударно-спусковой механизм с открытым курком и складным спусковым крючком, складная рукоятка с вырезами под пальцы и откидной штык. В сложенном положении оружие образовывало кастет — рамка упиралась в основание ладони, пальцы пропускались в рукоятку. Штыку обычно придавалась волнообразная форма. 7-мм образец имел массу 0,355 килограмма и длину с откинутыми рукояткой и клинком 203 миллиметра. Не будучи вполне удобным ни в одном из трех ипостасей — кинжала, кастета и револьвера, — он все же нашел покупателей и выпускался мелкими производителями в Бельгии и во Франции — до середины 1880-х годов их сделали несколько тысяч штук и даже вывозили в Южную Америку.

Возродилась идея такого оружия уже во время Второй мировой в Великобритании. В 1942 году отдел разработок «Ройал Смол Армз» предложил для вооружения агентов Управления специальных операций или бойцов Сопротивления «Пистолет, Револьвер, 9-мм, D.D.(E.) 3313», построенный практически по той же схеме, но с барабаном на шесть камор, под 9-мм патрон «парабеллум» и с коротким гладким стволом. Этот «комбайн» не пригодился, однако история его обнаруживает тесную связь «гражданского» оружия с «оружием специального назначения».

Имитаторы

Оружие, которое обычно называют маскированным, или «оружием скрытого монтажа», воспринимается как «шпионское» или «криминальное». Тем не менее в разное время разные его типы предлагались в качестве «гражданского оружия самообороны». Чем менее благополучной была криминогенная обстановка, тем большим спросом оно пользовалось. Поскольку журнал в 2007 году уже касался темы «замаскированной смерти», упомянем лишь некоторые занятные образцы.

Множество повседневных предметов человек носит в карманах. И многие из них можно превратить в маскированный «карманный» пистолет или револьвер. Американец Леонард Вудс выбрал в качестве средства маскировки предмет, наличие которого в ладони не вызывает подозрений, — карманные часы. Патент 1913 года предполагал однозарядное стреляющее приспособление, ствол которого представлял собой ось завода часов, спуск — втулку на этой оси, а внутри корпуса часов монтировался самовзводный курковый ударно-спусковой механизм. Для заряжания ствол вывинчивался. Оружие напоминало бы описанный выше «Протектор», только в однозарядном варианте. В 1915-м Вудс запатентовал уже «часы-револьвер» — барабан на семь камор под патроны .22 «шот» укрывался специальным приливом корпуса «часов». Но интереса производителей или пользователей такие «часы» не вызвали. С середины XIX столетия получили распространение сочетания огнестрельного стволика со складным рабочим карманным ножом. 

Так, в рукоятке ножа, запатентованного Эндрю Пейви в сентябре 1865 года в тех же США, по оси проходил ствол, обращенный дульным срезом к клинку, а в задней части рукоятки находились затравочное отверстие и стержень для капсюльного колпачка. Курком служил укладываемый в рукоятку длинный рычаг, нагруженный пластинчатой пружиной, спуском — двуплечий рычаг, также укрывавшийся в рукоятке. Но унитарные патроны позволили изготовить куда более удобные «ножи». Тот же Пэйви уже в 1866 году переделал свой «нож» под патрон кольцевого воспламенения калибра .22 или .32, изменив соответственно порядок заряжания и форму курка.

В Бельгии в 1850-е годы изготавливали складные карманные «ножи» со стволиками и капсюльными замками над рукояткой — спрятать стволик особо не старались. Для уменьшения размеров брандтрубку располагали на казеннике ствола по его оси. Курок обычно открытый, с небольшой спицей для взведения. Складной спусковой крючок решался различно — так, у «ножа» SHMENIK (с 6-мм стволом) его роль играл штопор. Масса этого «ножа» составила 360 граммов, длина с откинутым клинком — 135 миллиметров, длина клинка — 90 миллиметров. В 1920-е годы «Америкэн Новелти Компани» в Чикаго выпускала модели «малокалиберных» стреляющих складных «ножей» Defender и Huntsmen длиной 76 и 102 миллиметра соответственно. Эти «ножи» предлагались в каталогах для... «самообороны детей от бродячих собак».

Пистолет может маскироваться под такой безобидный предмет, как крест. Известен оригинальный набор предметов, изготовленный в XVIII веке «для борьбы с вампирами». В числе предметов — пистолет, вмонтированный в массивный крест и стрелявший, разумеется, серебряными пулями. Более современный самодельный аналог решает более будничную задачу самообороны на очень малой дальности. Внутри металлического трубчатого креста католического распятия спрятан гладкий стволик и примитивный ударный механизм — ударник нужно оттянуть за кольцо подвеса и отпустить. Стволик скрыт в нижней, отвинчивающейся части креста, снаряжается капсюлем типа «Жевело» и сферической пулькой диаметром около 9 миллиметров (картечь 2-го номера). Запасные капсюли и пульки размещаются в перекладине креста. Вот уж действительно: «Не мир принес я вам, но меч!»

Раз уж мы заговорили о такой экзотике, можно упомянуть и оригинальный способ защиты полей, предложенный фермерам неким изобретателем, запатентовавшим в 1852 году в США… плуг с вмонтированным ружьем. Плуг якобы был так легок, что позволил бы быстро вскинуть его на руки и выстрелить в покушавшихся на поле птиц или мародеров. Однако такое соединение «меча и орала» успеха не имело.

Со временем законодательства многих стран стали запрещать хождение маскированного оружия. Российский «Закон об оружии» 1996 года запрещает к «обороту в качестве гражданского и служебного оружия... огнестрельное оружие, которое имеет форму, имитирующую другие предметы». В США еще «Закон об оружии» 1934 года отнес маскированное оружие к разряду «прочее оружие», и его приобретение требует специальной регистрации, а в ряде штатов на него распространяется запрет как на «оружие скрытого ношения». Но всегда находятся лазейки.

В начале 1990-х годов американская фирма R.G. — «Брэйвермен Корп.» представила стреляющее приспособление «Стингер Брэйвермен» — своеобразную авторучкутрансформер. Имея форму авторучки, это приспособление стрелять не может, а сложившись в подобие пистолета, уже как бы не является «маскированным». Ствол может быть выполнен под патроны .22LR, .22 Magnum, .25 ACP. Соответственно типу патрона — кольцевого или центрального воспламенения — выполняются затвор и ударник. Ствол с вложенным патроном ввинчивается в затвор. Затвор с рукояткой стянуты пружиной. Для перевода «ручки» в положение «пистолет» нужно оттянуть их друг от друга, свести к выскочившему спусковому крючку и отпустить — рукоятка сама зафиксируется в боевом положении.

Семен Федосеев

(обратно)

Как жар загребать

Фото: BMW AG

Двигатели наших машин вырабатывают массу ненужного тепла, бессмысленно обогревая атмосферу. Как заставить их делать полезную работу?

Летом в пробках не раз и не два за поездку можно повстречать автомобиль с поднятым капотом, из-под которого вырываются клубы пара. Понятно, мотор перегрелся… Но о чем это говорит? О том, что тепло от мотора даже в исправных машинах отводится не слишком эффективно и в полезных целях почти не используется. Скажем, у работающего в пробке на холостом ходу двигателя КПД вообще равен нулю, зато бензин сжигается исправно и производимым теплом можно обогреть небольшую квартиру.

Но оставим проблему пробок градоначальникам и поедем побыстрее. Тогда, конечно, полезное действие мотора проявится, но до 100% от выделившейся при сгорании топлива энергии ему все равно будет весьма далеко. Типичное значение КПД современного двигателя внутреннего сгорания составляет около 25–30%. Остальное, увы, не нужное никому тепло, бессмысленно подогревающее мироздание. Ну или почти ненужное — потому что зимой салон необходимо все-таки отапливать.

В квартирах, однако, автомобили никто не держит, а вот на дорогах их сотни миллионов, и каждый представляет собой нечто вроде движущегося камина. Так что вклад в глобальное потепление вносят не только парниковые выхлопы, но и непосредственно рассеивающиеся в атмосфере десятки миллионов мегаватт тепла!  Автору приходилось участвовать в тестировании инфракрасной системы ночного видения: на ее мониторе даже час как оставленный на парковке автомобиль ярко светится, а уж те, что в движении, просто сияют в тепловой зоне электромагнитного спектра. Притом самое яркое свечение идет из-под днища авто, то есть как раз оттуда, где ничего греть не нужно. Что же получается: любишь кататься — люби и природные катаклизмы, которые создаешь?

Проблема эта стара, как сам автомобиль, просто раньше до нее никому не было дела: подумаешь, беда, несколько лишних сгоревших зазря литров бензина! Но теперь и он стал дорог, и климат портится, и экологи требуют выбрасывать все меньше СО2 из трубы… А нельзя ли это лишнее тепло (раз уж оно все равно выделяется) сделать нелишним? Пусть себе помогает крутить колеса и… охлаждает салон летом! Что ж, сказано — сделано. И вот только четыре способа утилизировать (то есть применить с пользой) избыток тепла.

Стрелки на мониторе показывают, что термогенератор вырабатывает около 200 Вт электрической мощности. Пока...  Фото: BMW AG

Как из газов сделать пар?

Эту идею выдвинули и претворили в жизнь разработчики баварского концерна BMW еще в 2005 году. Суть незамысловата: раскаленные (порой докрасна!) участки выхлопной системы окружили теплообменниками, в которых циркулирует жидкость. Она, естественно, закипает, пар направляют в паровую машину, а уж она через систему шестеренок помогает мотору крутить колеса (см. «ВС» № 7, 2008). КПД паровой машины невелик, но при даровом источнике энергии это не слишком существенно! Так что каждый процент — в дело. А их, процентов, не так уж и мало: целых 15. В пересчете на лошадиные силы получилась прибавка в мощности около 13 л. с. 

Систему, названную Turbosteamer, рассчитывали довести до ума и серийного производства сначала к 2010 году, потом к 2015-му, но… грянул кризис, и дорогую игрушку положили, похоже, в долгий ящик. Во всяком случае, новых сообщений о прорыве на паровом фронте пока не слышно.

С помощью Герра Зеебека

Можно, впрочем, обойтись и без пара, все-таки нынче век электричества. Хотя сам нужный нам эффект был открыт Томасом Иоганном Зеебеком давно, аж в 1821 году. Речь идет о термопарах, вырабатывающих ток при нагреве места спайки двух разнородных проводников (или полупроводников). До сих пор явление использовали для измерения температуры или питания транзисторных приемников от керосиновой лампы вдали от цивилизации. Но почему бы не подать такое «теплотворное» напряжение на электромотор? А уж он пусть подкручивает колеса автомобиля — вот и нашлась работа лишнему теплу!

Все бы хорошо, но вот КПД самого термоэлектрического генератора оставляет желать лучшего: всего пара процентов. Тем не менее исследователи в США попробовали собрать и испытать такую установку. Термоэлементы установили, прижав одним боком к выхлопной трубе, другим — к специально выведенному патрубку от системы охлаждения. Только таким образом можно обеспечить необходимую разность температур. Если бы оставить холодный «полюс» просто на воздухе, он прогрелся бы почти до температуры горячей стороны за счет теплопроводности самих элементов.

Что же получилось в итоге? 200 Вт даровой электрической мощности. Этим, конечно, машину не разгонишь, но хоть немного топлива удастся сэкономить. На ближайшие годы запланировано поднять мощность термогенератора до киловатта, и тогда, считай, 5% экономии топлива в кармане! Если, конечно, удастся уговорить экологов разрешить применение в автомобиле теллурида свинца — довольно вредного материала, необходимого для изготовления эффективного термоэлектрогенератора.

Электрический «желудочек» гибридного сердца Toyota Prius (справа) позволяет получить от тормозов вместо бесполезного тепла полезную электроэнергию. Фото: BMW AG

Не спешите, зарядите

Еще один источник лишнего тепла в автомобиле с двигателем вовсе не связан. Речь о тормозах, диски которых могут раскалиться добела при интенсивном затяжном торможении. При этом вся набранная автомобилем кинетическая энергия переходит в тепловую и опять же бездарно рассеивается в атмосфере. Но вот с этим-то как раз уже лучше всего научились бороться, заменив трение диска о колодки вращением ротора нагруженного генератора. Так работают все набирающие популярность гибриды. Все, что нужно, это найти подходящую по емкости нагрузку, коей в них является высоковольтная аккумуляторная батарея. Таким образом, кинетическая энергия просто переводится в электрическую, минуя (или почти минуя) стадию выделения тепла, а потом при разгоне помогает двигателю или вовсе освобождает его от работы. Этот способ позволяет сэкономить около 20% топлива и на столько же снизить выбросы СО2. Так что эта игра стоит свеч, точнее, дополнительных долларов, в которые обходится гибридная силовая установка.

Как видим, резервы повышения экономичности традиционного авто с двигателем внутреннего сгорания не исчерпаны, но каждый процент дается ценой довольно значительных затрат. Использовать даровую энергию даром никак не получается. Кстати, стоит вспомнить об этом, разглядывая на прилавке автомагазина очередное «гениальное» устройство, обещающее уменьшить аппетит вашей «ласточки» сразу на 20, 50 и более процентов.

Алексей Воробьев-Обухов

(обратно)

Возвышение градуса

Крепкие спиртные напитки различаются цветом, вкусом, крепостью, притом что все они выходят из чрева одного и того же гениального по своей простоте аппарата — перегонного куба.

Следуя учению об архетипах, можно прийти к неожиданному открытию. Если первые перегонщики спирта были философами и диссидентами — а они искали в дистилляции секрет пятого элемента и рисковали попасть на костер, — то и последователи их, какой бы эпохе они ни принадлежали, время от времени будут ощущать себя непризнанными пророками и маргиналами. Борьба с самогоноварением в связи с этим научным выводом утрачивает смысл. На исходе второго тысячелетия, то есть спустя приблизительно семь веков тщетных усилий по искоренению мнимого зла, просвещенные страны оставили винокуров в покое, открыв для них путь к самореализации и умеренно обложив их налогами. На самогонщиков снизошла благодать, и ремесло их расцвело пышным цветом на панъевропейском пространстве, от Атлантики до Урала.

Испанские самогонщики

Можно утверждать, что старейший в Европе очаг дистилляции — Андалусия, а именно та ее часть, которая сегодня известна как «хересный треугольник». Здесь, на юге Испании, техника перегонки была впервые опробована в эпоху мавританского нашествия, в VIII веке. Арабы знали о способе превращения вина в спирт, и само слово «алкоголь» — арабского происхождения. Однако ислам запрещает употребление алкоголя, и слияние мавританской традиции винокурения с христианской традицией винопития проходило за рамками конфессиональных канонов. Результатом самых ранних в Европе (подпольных!) творческих экспериментов со спиртом стала формула хереса как первого крепленого вина и хересного бренди как первого дистиллята, предназначенного для внутреннего употребления.  Показательно, что мавританский период в истории хереса не стал временем упадка для виноделия. Точно известно, что площадь виноградников в этом регионе до прихода арабов была меньше, чем после их изгнания с Пиренейского полуострова. Хотя политкорректная версия истории объясняет расцвет виноградарства в эту эпоху тем, что мавры любили лакомиться изюмом.

Сегодня традиция перегонки здесь ассимилирована крупными хересными производителями, и собственно самогон — невыдержанный дистиллят — на территории Андалусии не найти.

Лекарство внутреннее и наружное

История сохранила для нас примеры лекарственного — как наружного, так и внутреннего — использования алкоголя в Средние века. Приор собора гасконского города Эоз, Виталь Дюфур, так описывал целебные свойства виноградного спирта и арманьяка: «Если с умеренностью пить, он лечит подагру, язвы, свищи, а при наложении — раны… Избавляет от боли в ушах и глухоты, избавляет от камней в мочевом пузыре и почках… Если смазывать им голову, уходят головные боли, особенно те, что вызваны простудой; если подержать во рту, он развязывает язык, если робкий пьет его время от времени, он придает смелости». Впрочем, иногда лечение заканчивалось плачевно. Так, король Наварры Карл Злой в 1387 году умер от ожогов, когда загорелось пропитанное спиртом полотенце, которым его обертывали, чтобы излечить от болей в суставах.

Гасконская гордость

Самым старым французским продуктом дистилляции считается арманьяк (напиток носит название исторической области на юге Франции). Письменные упоминания о нем восходят к 1411 году, они на 83 года старше, чем первые свидетельства о существовании виски. Арманьяк стал известен примерно на 200 лет раньше открытия двойной дистилляции в Коньяке и на три века раньше, чем появляются ссылки на русскую водку. Первыми разносчиками знаний о гасконской «воде жизни» стали монахи-паломники,  следовавшие к мощам святого Иакова в Сантьяго-де-Компостела. Преподнесенный им как лекарство, первый французский самогон действительно помогал снять усталость и лечил простуду, чего было достаточно для прославления крепкого эликсира на весь христианский мир.

Традицию «домашнего» производства Арманьяк пронес сквозь века, и он гордится ею до сих пор. В отличие от Коньяка, где производство одноименного напитка сосредоточено в больших компаниях, часто контролируемых транснациональными корпорациями, Арманьяк остается убежищем стиля артизанального (кустарного). Маленькие семейные винокурни, которые упорно держатся за свои традиции, составляют его настоящую ценность.

Мир любит арманьяк за его благородную старость, но в самой Гаскони продается и белый невыдержанный спирт, как правило, разбавленный до 40 градусов. Производимый небольшими объемами и пахнущий свежесобранным виноградом, он претендует на звание лучшего легального виноградного самогона нашей эпохи.

Трудное крестьянское детство

Самая популярная на сегодня версия индустриального самогона — граппа — изначально служила лекарством. В прохладных предгорьях Доломитов и Альп большого выбора согревающих средств не находилось. Долгое время, на протяжении почти трех веков, этот продукт оставался признаком бедности. Крестьяне собирали виноградные отжимки после производства вина, пропаривали их и перегоняли полученную водно-алкогольную смесь. Но они не имели ни достаточных средств, для того чтобы совершенствовать перегонные аппараты, ни терпения, чтобы подвергать напиток выдержке.

Граппа служила итальянцам и снадобьем от половины болезней, и напитком для праздников. Напиток этот получался насыщенным, а иногда и откровенно тяжеловатым, однако вполне соответствовал предназначению, вселяя бодрость в душу и тело. Со временем ремесло итальянских самогонщиков выросло до искусства, а бедность наконец отступила. К концу ХХ века граппа превратилась в продукт высокого класса и стиля. Сегодня ее разливают в красивые стеклянные флаконы изысканной формы и продают не по самым доступным ценам.

Накануне смены веков несколько производителей граппы начали выпускать еще один, более рафинированный, продукт — aqua vitae prime uve, перегнанный не из выжимок, а из виноградного сока. От граппы он отличается более мягким плодовым вкусом, но и стоит обычно дороже. Выбирая граппу, важно обратить внимание на этикетку. Кроме торговой марки и обозначения категории там указан сорт винограда или вкусовая добавка, на которой настаивался напиток (например, мед или имбирь ).

Мнение, что спирт можно получить из всего, что есть под рукой, — конечно , ложное, хотя в Европе сырьем для дистиллятов служат самые разные, порой диковинные продукты: фрукты, ягоды, корнеплоды, зерно. Столь обширная сырьевая база — наследие Средневековья, когда медики в поисках целебных эликсиров пробовали извлечь spiritus из самых разнообразных субстанций

Всем процессам процесс

Первый шаг к обретению человечеством крепких алкогольных напитков сделал Аристотель. Правда, его метод дистилляции, описанный в труде «Метеорологика», предназначался для получения соли из морской воды, и только много веков спустя нашел другое применение. Опыты по дистилляции проводили выдающиеся арабские ученые Ар-Рази и Авиценна, которые использовали этот процесс для приготовления лекарств. Перегонкой вина арабы не занимались (скорее всего в силу запрета на его употребление), хотя им мы обязаны словом «алкоголь», означавшим первоначально мелкий порошок сурьмы для подкрашивания глаз, который получают выпариванием одного из соединений сурьмы. Европейцы познакомились с процессом дистилляции благодаря арабским алхимическим и медицинским сочинениям в переводах карфагенянина Константина Африканского и итальянца Герарда Кремонского, работавшего в Толедской переводческой школе. Первое дошедшее до нас описание технологии получения «пылающей воды» посредством дистилляции вина находим в так называемой «Книге огня», автором которой считается Марк Грек. Из нее, судя по всему, рецепт перекочевал в книгу «О чудесах мира» Альберта Великого, учителя Фомы Аквинского, написанную в конце XIII века. Значительные усовершенствования в процесс дистилляции внес итальянский ученый Таддео Флорентийский или Таддео Альдеротти (1223–1295). Он стал применять охлаждаемый canale serpentinum (змеевик) и путем двойной перегонки получил 90-процентный спирт. Алхимики прежде всего обратили внимание на антисептическое действие высокоградусного алкоголя, что в эпоху непрекращающихся войн и опустошительных эпидемий было крайне важно. Он оказался неплохим средством для наркоза при проведении операций. Неслучайно в XIV веке спирт стали именовать aqua vitae — «вода жизни». Современное значение термин «алкоголь» получил в середине XVII века, после публикации в Лондоне знаменитого Химического лексикона Уильяма Джонсона.

Виталий Задворный, Иван Лупандин

Настоящий кофе по-венски

Вена кажется безоблачным городом только на расстоянии. В действительности прогулка по этой прекрасной столице чревата попаданием под настоящий ливень. Укрыться от него можно в одном из венских кафе, многочисленность и географическая рассредоточенность которых становится понятна как раз с первыми каплями. Вена — город по преимуществу винный. Это единственная столица Европы, не просто окруженная виноградниками, но имеющая виноградники в черте города и гордящаяся собственным защищенным винным наименованием. Однако в меню каждого из  венских кафе в конце длинного списка вин вы найдете компактную подборку местного бренди. Кстати, не вздумайте называть его шнапсом — в вас сразу признают неместного, а то и вовсе не поймут. Фруктовый дистиллят называется в Вене obstbrand. В силу неиндустриального характера его производства он широкой известности не получил, однако мало какой крепкий напиток передает нежный плодовый аромат так тонко и пьется так легко, как австрийский бренди.

Наибольшее распространение получили его яблочная и грушевая версии, однако время от времени можно встретить бренди из сливы, мускатного винограда и имбиря. Производят их как к северу, так и к югу от Вены — в большой области, которая называется Нижней Австрией, а также в Штирии и Тироле. Obstbrand заказывают как аперитив или дижестив в ресторанах, но все-таки самое правильное его применение — в кофе. 10–15 граммов нежного бренди, добавленные в капучино, и составляют секрет венского кофе.

Секрет мишленовских звезд

Тем, кто хорошо знает Францию, Эльзас известен не только как регион снежных зим, замечательных белых вин, фуа-гра и шукрута, но и как главный в этой стране производитель фруктовых бренди. По непонятному совпадению концентрация мишленовских ресторанов в регионе с таким вот набором продуктов — одна из самых высоких. Следует ли искать причинно-следственную связь между самогоноварением и гурманством в отдельно взятом районе — непростой вопрос. Отметим лишь то, что в отличие от богатых дубильными веществами выдержанных спиртов молодые дистилляты не доминируют своим вкусом над гастрономическим сопровождением и лишь подготавливают вкусовые рецепторы к восприятию блюда.

Исторически только очень немногие из продуктов французского садового товарищества после выгонки проходили выдержку в бочках. Яблочный Calvados и сливовую Vieille Prune можно считать исключением. Большинство дистиллятов оставались белыми и прозрачными и потреблялись в течение года до следующего урожая. Вкусовая гамма эльзасских бренди — наверное, самая широкая в мире. Здесь перегоняют практически все: от местных слив, яблок и абрикосов до ежевики и экзотических фруктов  с островов Полинезии. И все же, как ни хороши эльзасские фруктовые eaux-de-vie, считать все французское самым вкусным — большая ошибка.

Авторитет «в законе»

Первым самогонщиком был Арнольд из Виллановы — легендарный алхимик, теолог, винодел, переговорщик и врач рубежа XIII и XIV веков. Он известен как автор нескольких трактатов, из которых особую известность получили Liber Vinis, первая книга о вине, и Liber Aqua Vitae, где спирт впервые упоминается как «вода жизни». Традиция эта сохранилась до наших дней — крепкие напитки во французском языке называются eau-de-vie. Кроме теологических и алхимических изысканий Арнольда из Виллановы прославили — и спасли от костра инквизиции — успехи во врачевании. Он избавил от мучительных болезней нескольких самых влиятельных людей своего времени и преподавал в двух лучших средневековых школах медицины: в Монпелье и Салерно. Ему приписывается авторство знаменитого «Салернского кодекса», в котором изложены основные принципы здорового образа жизни. О его влиятельности говорит хотя бы тот факт, что именно Арнольд из Виллановы был вызван из Салерно к одру заболевшего папы Клемента V. Правда, по пути, в окрестностях Генуи, перешагнувший за седьмой десяток лет медик погиб при невыясненных обстоятельствах.

«За мен и за приятели»

Эта священная формула, понятная, наверное, любому представителю славянской культуры, делает самогоноварение законным занятием на обширной территории некогда братских республик. Надпись «Для себя и друзей» на перегонном кубе означает, что вы не собираетесь продавать спирт и не должны платить государству налоги. Удивительно, что именно славянские народы полагают самогоноварение своим исконным, заветным ремеслом.

Один страстно увлеченный историей своей страны болгарин рассказывал мне, что среди не получивших известность археологических находок на территории древней Фракии было странное сооружение, по схеме напоминающее перегонный куб. По понятной причине разговор этот происходил за распитием замечательной сливовой ракии, произведенной в его небольшом винном хозяйстве. Пространство от Родоп до Старой Планины когда-то все было занято садами и виноградниками. Материала для перегонки — от вина до фруктового сока — здесь было достаточно, а склоны окружающих гор служили для местных дистиллеров источником вкусовых добавок: трав, корней и соснового меда. Если отвлечься от неофициальных версий, то самую долгую историю перегонки в Восточной Европе имеет Моравия. Согласно историческим документам, первые опыты с дистилляцией начались здесь около 1600 года (примерно в это же время начинается история домов Коньяка), а ко второй половине XVII века относятся упоминания о сливовице — самом популярном фруктовом бренди этих земель.

Аромат и вкус сливовицы могут быть очень разными — в зависимости от сорта слив, рецепта браги (с косточками или без), способа перегонки (в шарантском кубе или колонне) и последующего настаивания. Каждая семья хранит свой рецепт и передает его из поколения в поколение. И сколько друзей есть у человека, столько же поводов будет у него попробовать сливовицу, грушовицу, малиновицу, пивовицу, палинку, ракию и самогон.

Иллюстрации Георгия Щеголя

Игорь Сердюк

(обратно)

Подземная книга рекордов

Наряду с дворцом советов и каналом Москва — волга московский метрополитен должен был стать зримым подтверждением колоссальных возможностей СССР

Усиленный приток переселенцев привел к транспортным проблемам в Москве уже в 1923-м. Но должно было пройти еще восемь лет перед тем, как в июне 1931 года ЦК ВКП(б) принял постановление о строительстве метро, которое должно было не только способствовать развитию городской инфраструктуры, но и служить политическим манифестом. Московский метрополитен открыли 15 мая 1935 года. Станции первой очереди (от «Сокольников» до «Парка культуры») архитектурно были решены в духе конструктивизма: изящно, но строго. Советскому руководству этот лаконизм показался недостаточно внушительным, и перед началом строительства второй линии от наркома путей сообщения Лазаря Кагановича поступило распоряжение сделать оформление в «более сложной» манере. И станции Горьковско-Замоскворецкой линии, построенные в 1930-х годах, были выполнены с невиданной роскошью. Всех превзошла станция «Маяковская», удостоенная за оформление Гран-при на Международной выставке в Нью-Йорке в 1939 году.

Первый проект станции был составлен еще в 1936 году главным архитектором Метростроя Сергеем Кравцом. Однако тот не учел возможного оседания грунта, и свод дал трещины. Спасать положение призвали знаменитого специалиста по архитектуре подземки Алексея Душкина. Было решено понизить на несколько метров уровень главного свода, а вместо традиционных колонн использовать металлические арки. На подмосковном комбинате «Дирижаблестрой» изготовили стальные арочные конструкции, которые и теперь держат свод станции «Маяковская». Эта история породила миф, что стальные конструкции станции — это готовые части корпуса дирижабля. Отделку интерьера поручили художнику Александру Дейнеке. Он решил украсить своды «Маяковской» 35 мозаичными панно, образовывавшими многосоставную композицию «Сутки Страны Советов»: утро (7 панно) — день (8) — ночь (5) — утро (15). Пассажир должен забыть о том, что над ним находится 33-метровая толща земли. И Дейнека решил эту проблему — на мозаиках, украшающих потолок «Маяковской», присутствует глубокое голубое небо, создающее ощущение легкости конструкции. В советском искусстве первой половины 1930-х годов еще допускались стилистические эксперименты, но уже обозначилось тяготение к классицизму. Но это был не утонченный классицизм XIX века. Советские художники и скульпторы 1930-х вдохновлялись образами Древней Эллады и Рима с присущей им реалистичной грубоватостью. Отчасти был возрожден даже античный символизм, воспринимаемый как антитеза отвергнутой символике христианства.

Прыжок с трамплина.

Подавшись вперед в прыжке, лыжник сохраняет «идеальную» позу: ноги прямые, лыжи строго параллельны (вот он, социалистический реализм). В фигуре спортсмена Дейнека соединяет очевидную физическую силу и удивительную изящность пропорций — это тоже возрождение античного взгляда на человеческое тело. Лыжный спорт в СССР — занятие, вполне достойное советской молодежи, лыжные войс ка были необходимы РККА при ведении быстрой войны в зимних условиях.

Стратостат.

В 2005 году на экраны вышел псевдодокументальный фильм Алексея Федорченко «Первые на Луне» о секретном советском проекте по отправке человека на Луну (1938 год). Послан туда был красноармеец Иван Харламов, которому даже посчастливилось вернуться обратно. Однако НКВД уничтожило почти все документы, связанные с его космической одиссеей. И лишь панно на станции «Маяковская», изображающее капсулу, похожую на ту, в которой приземлился Гагарин, осталось немым свидетельством сталинской «спецоперации». На самом деле Дейнека изобразил стратостат (аэростат, поднимающийся на высоту более 11 километров, в стратосферу) «СССР-1», на котором в 1933 году был поставлен рекорд высоты — 19 километров.

Подсолнухи.

В античной символике подсолнух означает преданность художника своему покровителю. Можно предположить, что это своеобразная подпись мастера под своим произведением — посвящение Родине и Сталину.

Парашютист.

Судя по маленькому размеру самолета, из которого выпрыгнул спортсмен (из ближнего моноплана он сделать этого не мог — парашют уже начал раскрываться, а самолет совсем рядом), он выполняет затяжной прыжок и только-только дернул за кольцо. И если другие мозаики в основном прославляют победы советского человека над силами природы, то эта посвящена прославлению победы «нового» человека в борьбе с самим собой (в данном случае — со своим страхом). Его лицо в напряжении. Выполнение затяжных прыжков в СССРсчиталось высшим пилотажем.

Прыжок в высоту.

Тело прыгуна с шестом застыло в высшей точке своего полета. Оно высоко проносится над планкой, установленной на максимальной отметке. Сразу становится понятно, что это рекорд на пределе возможностей человека. Но совершенствовать свое тело советская молодежь должна была не только ради удовольствия. В 1930-е годы физические тренировки рассматривались как гражданский долг каждого юноши и каждой девушки, носящих комсомольские значки. И это было нужно не только ради готовности к труду и обороне. В СССР была возрождена античная установка, согласно которой здоровый дух (читай советский) пребывает только в здоровом теле.

Физкультурница.

На мозаике изображена знаменитая скульптура Ромуальда Иодко «Девушка с веслом» (1936), растиражированная в тысячах бетонных и гипсовых копий, — символ советской женщины. Скульптура представляет собой любопытный синтез социалистического и античного искусства. В 1920–1930-е годы в СССР главной женской функцией считалось продолжение рода. Отсюда и столь большие бедра и грудь девушки (некоторые культурологи даже трактуют весло как фаллический символ). Все остальное Иодко заимствовал из древнегреческого искусства V–IV веков до н. э.: неопределенность мимики, отсутствие индивидуальных черт на лице, некую «родовую» обобщенность, а также абстрактный взгляд вне времени и пространства, как будто ни на что не обращенный и не отражающий никакого характера или переживания.

Павел Котов

(обратно)

Грузинское застольное многоголосье

Традиция хорового пения возвышает скромную пирушку до шедевра мировой культуры

«Легенды, коллективное знание, историческая память (единство которой и есть моя история), ежедневно разыгрываемые за Столом, когда любое событие превращается в праздник, в пир, несет в себе радость. Мир, в который мы переносимся и в котором — на мгновение — живем, преображенные ритуалом, мистерией и эпосом Стола. Стол — религиозное явление, и в нем есть то, из чего и вырастают религиозные и почти мистические чувства». Каждый, кто бывал в Грузии и, стало быть, становился участником застолья, прекрасно поймет эти слова грузинского философа Мераба Мамардашвили. И не усмотрит в них преувеличения.

Грузинское застолье — не что иное, как способ особой, праздничной организации мироздания. В нем всегда есть радостная экспансия, желание и готовность вобрать в себя всех вокруг и весь окружающий мир — докуда дотянется рука виночерпия. И потому даже маленькая компания в три-четыре человека за столом, на котором бутылка вина, хлеб, сыр и зелень, — это не замкнутое сообщество, довольное своей самодостаточностью, тем, что «хорошо сидим», а нечто открытое всему миру и готовое этот мир в себя вобрать. Ясная и строгая структура грузинского застолья не допускает хаоса пьяного запанибратства, создавая космос торжественного красноречия, взаимного приятия, сердечных пожеланий и многоголосных песен. Путешествовавший в XVII веке по Грузии француз Жан Шарден заметил: «Три европейца за столом шумели бы больше, чем полторы сотни человек, находившихся в этом пиршественном зале». Но организованность и упорядоченность грузинского застолья не возникают сами по себе. Это результат усилий всех собравшихся, и в первую очередь — тамады. Исконно грузинское слово, означающее человека, который принимает на себя руководящую роль в застолье, сегодня проникло и уверенно обосновалось и в других языках, не изменив своего значения.

Как правило, роль тамады предлагается наиболее уважаемому человеку или почетному гостю. Но он вправе отказаться, если считает себя недостаточно красноречивым или неготовым к такой нелегкой миссии. А она действительно нелегка, хотя и почетна. Именно тамада поддерживает ритм пира, произнося раз в 10–12 минут тосты — пространные импровизации на традиционные темы. Такая структура придает пиру энергию и упорядоченность. Первые тосты, как правило, посвящены тем общечеловеческим ценностям, которые касаются повода застолья. Следом провозглашаются тосты за тех, кто непосредственно подал этот повод, а также за других присутствующих — прежде всего за тех, кто впервые оказался в этой компании. Обязательно упоминаются дети и родители собравшихся. Очередность тостов — пожелания мира и любви живым, вечного покоя усопшим… — вариация на тему ектении, просительной молитвы, звучащей на воскресной литургии. К каждому тосту может присоединиться, с позволения тамады, любой желающий и добавить что-то от себя (взять алаверды). Кстати, красноречие за столом (равно как и застольное пение) играет еще и физиологическую функцию — вентилирует легкие, что замедляет опьянение. Есть у тамады и еще одна важная функция: варьировать ритм застолья, исходя из его атмосферы и «градуса», чтобы в конечном итоге плавно ввести собравшихся в состояние эмоционального подъема и единения и максимально долго держать в этом состоянии. И мало что способствует достижению такого эффекта, как грузинские застольные песни — традиционное многоголосие.

Тбилисоба — праздник города Тбилиси, отмечаемый в последние выходные октября, — собирает множество знатоков и любителей грузинского многоголосия. Фото: AFP/EAST NEWS

От любителей к профессионалам

С IX–X веков известны первые грузинские хоровые коллективы и хоровые дирижеры. В XI веке перед византийским императором выступила с грузинскими и греческими песнопениями грузинская детская хоровая капелла под руководством Георгия Мтацминдели, в которой пели 80 детей-сирот. В 1885 году Ладо Агниашвили организует первый постоянный грузинский этнографический коллектив — Грузинский национальный хор, а в 1915-м в одном только Тбилиси действовал десяток хоровых коллективов, среди которых были хор Филармонического общества Грузии, которым руководил Захарий Палиашвили, и хор под управлением Нико Сулханишвили. Хорошо была знакома с грузинским хоровым пением и дореволюционная столичная Россия: учившиеся здесь известные грузинские музыканты Мелитон Баланчивадзе, Димитрий Аракишвили и Захарий Палиашвили являлись участниками Кавказских вечеров, которые в то время по инициативе грузинских студентов устраивались ежегодно в Петербурге и Москве.

О хоровых песнях колхов, живших на территории нынешней Западной Грузии, упоминает еще в I веке до н. э. греческий географ Страбон. Первое дошедшее до нас описание грузинской двухголосной песни относится к VIII столетию. А большинство исполняемых песен было написано в Средние века. Как, например, песня «Шен хар венахи» — обращение то ли к лозе, то ли (иносказательно, как Песнь песней) к женщине. Считается, что ее автором был не кто иной, как царь Давид IV Строитель, объединивший в XII веке разрозненные грузинские княжества. Впрочем, есть и иное мнение: стихи посвящены Богородице и написаны сыном Давида IV, царем Деметре I, который, отрекшись от престола, постригся в монахи.

Характер грузинской песни узнаваем независимо от региона ее происхождения. Это модальная полифония, в которой нет мажора и минора, а также отсутствует темперированность музыкального строя. Можно сказать, что вся гамма грузинского многоголосия образована из трех созвучий-тетрахорд: ре — ми — фа — соль; соль — ля — си-бемоль — до; до — ре — ми-бемоль — фа. Характерной приметой грузинского пения является также одновременное — в отличие от западной полифонии — выпевание слов. На этой основе вырастает множество вариаций, разнящихся по жанру и колориту, специфическому для каждого из многочисленных регионов Грузии. В восточногрузинских песнях, карталинских и кахетинских, слышно классическое трехголосие: мелодия развивается на фоне баса двумя верхними голосами, один из которых звучит более ярко, создавая сложный музыкальный орнамент. А в гурийских и аджарских песнях характерен специфический фальцет криманчули, гарцующий, как написано в одном романе, «на верхах, как вымпел над войском».

В 2001 году в рамках проекта ЮНЕСКО «Нематериальное культурное наследие» грузинское хоровое пение было провозглашено «шедевром устного нематериального наследия человечества». Однако, что характерно, шедевр этот исключительно живой, совершенно нетронутый патиной. Едва ли не в каждом грузинском селе найдется хор, а то и не один, высочайшего профессионального уровня, а ни одно большое застолье не обходится без традиционного многоголосия.

…Несколько лет назад, при тогда еще существовавшем московском грузинском землячестве, вновь прибывшие беженцы из Абхазии едва ли не первым делом организовали кружок застольного пения. Потерявшие родину и работу люди сидели за пустым столом и пели песню «Чакруло». Ту самую, которая записана — наряду с другими главными достижениями человеческой цивилизации — на позолоченные диски, отправившиеся в 1977 году на борту зондов «Вояджер» в путешествие по окрестностям Солнечной системы. И если есть там, в космосе, слышащий, то он ее услышит.

Игорь Эбаноидзе

(обратно)

Мечеть. Место для молитвы и отдыха

Мечеть Омейядов в Дамаске

В начальный период распространения ислама в качестве мечетей использовали византийские храмы. Их не разрушали, а приспосабливали, переориентируя на Мекку и пристраивая к основному зданию огромный двор, где могли расположиться все молящиеся. До VIII века образцом такой «конвертации» служила старейшая мечеть Омейядов в Дамаске — бывший храм Иоанна Крестителя (еще раньше там располагался римский храм Юпитера, остатки которого видны с внешней стороны мечети). Однако в VIII веке храм был полностью перестроен, и на его месте появилась новая мечеть, облик которой сегодня считается эталонным. В мечети по-прежнему хранится одна из святынь как мусульманского, так и христианского мира — Глава Иоанна Крестителя, пророка Яхья в исламе.

Мечеть — не храм, где во время богослужения свершаются таинства, а место для коллективной молитвы, указывающее верующим киблу, то есть направление на Каабу — главную святыню мусульманского мира, кубическое строение во внутреннем дворе Запретной Мечети в Мекке, где хранится «Черный камень».

Мечети бывают квартальные — для ежедневного пятикратного намаза жителей ближайшей округи, а также соборные — те, в которые на пятничную молитву собирается вся община. Особый тип общегородской мечети — мусалла — открытая площадь с единственной стеной, у которой совершаются богослужения в праздник Курбанбайрам.

Квартальные мечети обычно небольшие, заметные среди городской застройки лишь благодаря минарету. Чаще всего никакими архитектурными достоинствами они не обладают, а исполняют только религиозную функцию (поэтому я про себя называю их «хозблоками»). Пятничные мечети — совсем другое дело. Огромные, соразмерные средневековым соборам, соборные мечети Стамбула и Исфахана, Марракеша, Дамаска и Дели строились на средства казны лучшими мастерами. Архитектура — традиционный способ демонстрации могущества власти, и пятничные мечети показывали городу и миру силу государства, хотя, конечно, и собирали верующих для молитвы и проповеди. Именно в таких мечетях совершали намаз султан и его двор. У таких мечетей всегда несколько минаретов (у квартальных — один-единственный), поскольку чем больше минаретов и чем они выше, тем дальше разносится призыв на молитву. И, конечно, большая часть таких мечетей сегодня еще и музеи. Это памятники истории, образцы архитектурных стилей: османского, сельджукского, персидского, могольского и т. д.

Мечеть Сулеймание в Стамбуле

Один из самых распространенных типов мечети в мире — османский. Архитектурная вершина этого стиля — мечеть Сулеймание в Стамбуле, построенная великим зодчим Османской империи Синаном в первой половине XVI века по заказу султана Сулеймана Великолепного (отсюда и название). Османские зодчие наследовали конструктивный принцип византийского храма, прежде всего константинопольской Святой Софии. Как и у нее, (1) купол Сулеймание положен на массивные опорные (2) столбы с помощью (3) «парусов». Вес купола равномерно «гасится» через боковые (4) полукупола. Мечеть украшают знаменитые изразцы из Изника, а также многочисленные светильники и галереи. Двор мечети по перимет ру обрамлен крытой (5) галереей, украшенной (6) малыми куполами. В центре двора расположен (7) фонтан для ритуальных омовений, который сегодня играет декоративную роль (омовения происходят под внешней галереей). По углам внут реннего двора Синан поставил четыре (8) минарета — Сулейман был четвертым правителем империи после переноса столицы в Стамбул. Десять (9) балконов, с которых возглашался призыв на молитву, также в честь Сулеймана — десятого султана из династии Османов. За (10) стеной киблы (кибла — направление на Каабу) стоят усыпальницы султана и его жены Роксоланы.

Попасть в пятничную мечеть можно в любое время дня. Чтобы не оказаться в неудобной ситуации, придерживайтесь элементарных правил, универсальных для любого места, связанного с культом. Будьте сдержанным, спокойным. Ведите себя так, как ведут себя местные, когда не молятся. Если они сидят, или лежат, или спят, то можно и самому спокойно сесть на ковер, подремать у стены. Единственное, что действительно раздражает верующих, — это отсутствие уважения к их религии у человека со стороны.

Не забывайте, что, входя в мечеть, нужно, во-первых, иметь благопристойный вид — никаких шорт и маек. А во-вторых, обувь придется оставить при входе. С одной стороны, тем самым демонстрируется уважение к дому Аллаха, с другой — этот обычай, как и многие другие, связан с гигиеной: во время молитвы верующие многократно касаются пола ладонями и лбом. А тем, кто брезгует ходить босиком (например, в индийских мечетях пол иногда ничем не покрыт и довольно грязен), лучше запастись носками. Обувь можно носить в руках, но проще бросить ботинки при входе, как это делают все остальные, — кража в мечети невозможна. Наконец, женщинам придется покрыть голову и руки. В исторических мечетях крупных городов платки предлагают при входе, а в мечети Омейядов в Дамаске я, например, с удивлением обнаружил, что женщина может взять напрокат балахон с капюшоном. Что в целом решает проблему любой «неформатной» одежды. 

Запретная мечеть в Мекке

Совсем иначе устроена главная мечеть мусульманского мира. Поскольку ее первая задача — вместить сотни тысяч паломников во время хаджа к главной святыне ислама, Каабе, мечеть представляет собой огромный двор, обнесенный многоярусной (1) галереей с (2) минаретами по углам. В центре двора расположена (3) Кааба — святилище, в сторону которого обращаются мусульмане всего мира во время молитвы. Это кубическое сооружение высотой 15 метров и основанием 10 на 12 метров. В восточный угол Каабы («черный угол») вделан (4) черный камень, заключенный в серебряную оправу. Камень имеет метеоритное происхождение, он был объектом древнего семитского культа задолго до становления ислама. Во времена молодости пророка Мухаммеда на этом месте находился идол Хубала — божества-покровителя Мекки, вокруг которого располагались 360 идолов божеств, почитаемых в Аравии. Значение Каабы для ислама резко возросло, когда она была объявлена святым местом, обратясь к которому мусульмане обязаны совершать молитву (до 622 года направление киблы было на Иерусалим, где, по преданию, совершилось вознесение пророка). В мусульманской религиозной мифологии «черный камень» — это «белый яхонт» из рая, дарованный Адаму Аллахом, когда тот, сброшенный на землю, добрался до Мекки. Черным он стал позже из-за людских грехов и пороков. Рядом с «черным камнем» находится (5) макам Ибрагима (место Ибрагима) — камень из рая, стоя на котором пророк Ибрагим строил Каабу и который сохранил отпечаток его стоп. Рядом с макамом Ибрагима имамы руководят молитвой правоверных. Справа от него за полукруглой стенкой находится (6) Аль-Хиджр — место, где пророк Ибрагим оставил жену Хаджарь и сына Исмаила, привезя их в Мекку, и где повелел Хаджарь строить дом. Это особое место, куда паломники не заходят во время обхода Каабы: считается, что при пророке Ибрагиме оно было частью Каабы и там, по легенде, похоронены его жена и сын.

Внутри мечети, если молитвы нет, можно ходить где угодно и мужчинам, и женщинам, и детям: никаких «священных мест» и «заповедных зон» нет. Однако мобильный телефон, конечно же, лучше отключить и громко не разговаривать, хотя дети, которые часто резвятся на коврах мечети, совершенно естественно вопят, как им и положено. И, разумеется, мужчинам лучше не соваться на женскую половину. Как правило, она отгорожена деревянными ширмами, но даже если и нет, то следует приглядеться, куда не заходят местные мужчины.

Иноверцу, зашедшему в мечеть до начала молитвы, совершенно необязательно выходить, когда верующие начали молиться. Если он никак не мешает молящимся, выгонять его никто не будет. Нет ничего страшного и в том, чтобы зайти в мечеть уже после начала молитвы. Многие верующие сами прибегают из своих лавок и офисов с опозданием, нисколько этим не смущаясь.

Войдя в мечеть, стоит выбрать тихий угол с хорошим обзором, сесть у стены и с пола разглядывать интерьер и людей. Большинство правоверных ждут молитвы или остались после нее, чтобы пообщаться и отдохнуть. Это одно из главных удовольствий в раскаленном мусульманском городе: прохлада огромных мечетей, тихий гул голосов, детская беготня. Ноги отдыхают, глаза, уставшие от солнца, тоже.

1.   Минбар — кафедра , с которой имам читает пятничную проповедь. Расположена всегда справа от михраба. Имеет форму лестницы, украшенной сверху островерхим куполом. В пятничных мечетях минбар часто покрыт искусной резьбой — того типа, который распространен в стране, где эта мечеть расположена. По традиции, имам занимает предпоследнюю сверху ступень лестницы, поскольку на верхней ступени незримо присутствует сам пророк Мухаммед.

2.   Михраб — ниша в стене мечети, указывающая направление на Каабу. К михрабу мусульмане обращаются лицом во время молитвы. Михраб часто украшается по периметру изразцами, резьбой и надписями из Корана и фланкируется двумя полуколоннами. В больших мечетях сооружают несколько михрабов, чтобы один из них всегда был в поле зрения молящегося. Михрабы устраивают и во дворе мечети — для тех, кто опоздал на молитву и вынужден свершать намаз снаружи.

В большие мечети, особенно шиитские (внешне их легко узнать по обильным орнаментальным украшениям и куполу, покрытому золотом или изразцами; кроме того, они возводились у места погребения кого-либо из потомков пророка), мусульмане приезжают семьями, чтобы не только поклониться могиле праведника, но и пообщаться, провести время, показать роскошные интерьеры детям. Во дворах больших мечетей не запрещается устроить мини-пикник: путь проделан долгий, а в кафе ходить дорого. Пить вино и жарить мясо никто не будет, но разложенные на платке бутерброды, фрукты, бутылки с водой — обычное зрелище.

Часто во время религиозных праздников при мечетях бывают благотворительные акции — например, раздача пищи. Однажды в Тегеране я угостился отличной печеной картошкой, завернутой в лаваш с солью, а в Исфахане по случаю праздника Ашура выстоял очередь за бесплатным обедом — рис и мясо со сливами — и получил его в специальном термопакете. Правда, это было в дни обострения конфликта в Палестине, поэтому на упаковке красовалась надпись (дословно): Down with Israeli, down with USA — «Долой Израиль, долой США».

И последнее. В некоторых городах при входе в мечеть вводится (крайне редко и чаще всего стихийно) своего рода фейсконтроль. Какой-нибудь особо религиозный старец может внезапно спросить человека непривычного для него вида: «Муслим?» («Мусульманин?»). Со мной такое случалось дважды: в мечети Купол Скалы в Иерусалиме и в мечети Хасана II в Касабланке. Что делать? Если вам действительно нужно попасть внутрь — например, чтобы своими глазами увидеть мечеть с раздвигающейся крышей, вмещающую 25 000 молящихся, — дайте спокойный утвердительный ответ: «Йес, муслим». И можно проходить. Есть и более простой вариант: намотать на пальцы мусульманские четки. Увидев их, даже исламский фундаменталист никаких вопросов задавать не станет.

Иллюстрации Эльдара Закирова

Глеб Шульпяков

(обратно)

Оглавление

Матерь вод: вверх к Тибету

Святая земля и ее поклонники

Искоренение храма

Кесарево сечение

Кока–кома. Боливийский недуг

Весь мир в одной проблеме

Грёзная болезнь

Пряный аромат судьбы

Транзитная зона

Лабиринты премудрости

Невидимые цвета вселенной

Сотворение Шекспиров

Оружие крайнего случая

Как жар загребать

Возвышение градуса

Подземная книга рекордов

Грузинское застольное многоголосье

Мечеть. Место для молитвы и отдыха