Журнал «Вокруг Света» №08 за 1979 год [Журнал «Вокруг Света»] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Щедрость отраженного луча

За окном уже начавшая желтеть степь уходит к отрогам Копетдага. Нехотя пощипывают траву овцы, а посреди степи совершенно неподвижно и печально стоит одногорбый верблюд, задрав голову, словно знак вопроса. Мы не спеша пьем зеленый чай из пиалушек в рабочей комнате Аннакурбана Байриева в поселке Бекрова, что совеем недалеко от Ашхабада. Здесь в феврале нынешнего года создан первый в стране и третий в мире Институт солнечной энергии. Где ему и быть, как не в Туркмении, к которой, пожалуй, всего точнее подходит определение «солнечная»: 250 солнечных дней в году, рекордно высокая температура летом. Трудно найти более подходящий край для экспериментов ученых-гелиотехников.

— Сама жизнь заставляет искать новые энергетические источники, пересматривать свое отношение к старым. Развитие современного общества, непрерывный рост потребности человечества в энергии требуют увеличения добычи нефти, угля, газа. Но запасы их ограниченны, так же как и запасы урана. Тем более что ископаемое топливо в больших количествах нужно для химического производства, технических нужд и т. д. А под боком, вернее, над головой — древнейший, практически неисчерпаемый источник энергии, — убежденно говорит Аннакурбан. — Кроме того, этот вид энергии является наиболее чистым, безопасным, не связанным с загрязнением и нарушением теплового баланса планеты и потенциально наиболее дешевым. Естественно, предстоит борьба не только с техническими трудностями, но с укоренившимися представлениями о малой эффективности нашего светила...

Но это все проблемы глобальные, известные сегодня всем, — словно перебивает себя Аннакурбан. — Поговорим лучше о нем...

И кивает на висящую на стене карту Туркмении: там, на желтом пятне Каракумов, отпечатан, словно опаленный безжалостным солнцем, близнец нашего верблюда.

...— Поговорим о том, как дать ему и овцам воды.

Так эта рабочая карта с верблюдом-символом стала центром наших бесед.

В. Лебедев, наш спец. корр.

(обратно)

Призрачное счастье гаримпейро

Миф о бархатных портянках

— Значит, тогда в Карнаибе за килограмм изумрудов давали четыре доллара, — подытожил я для себя подсчеты каратов, конто (1 Конто — старая денежная единица Бразилии.) старых и новых крузейро, которые Жеронимо Барбоза производил на плохо гнущихся, измазанных землей пальцах.

— Поначалу-то мы их вовсе не брали, — усмехнувшись, покачал головой гаримпейро. — Ведь пришли сюда копать прозрачные камни — горный хрусталь, а зеленые нам были ни к чему.

Мы с Жеронимо сидели на дне глубокого карьера, вырытого старателями за два десятка лет. У наших ног темнела дыра, куда уходил гофрированный шланг от маленькой бензиновой помпы. Она деловито тарахтела, выплевывая мутную воду, ручейком стекавшую к реке. Множество таких ручейков выстлали дно карьера слоем белого песка, придававшим ему опрятный вид. Поэтому не так резали глаза худенькие мальчишечьи фигурки, копошившиеся в этой гигантской песочнице: ребятишки подцепляли краем решета сваленную у ям породу и тащили ее к ручью на промывку.

Жеронимо был, наверное, еще не стар. Хотя губы у него сморщились, а щеки ввалились от того, что выпали зубы, в курчавых смоляных волосах лишь у висков виднелось несколько белых колечек. Найти этого человека стоило немалого труда. Дело в том, что я хотел познакомиться с удачливым гаримпейро. Однако мне не советовали искать такового в Карнаибе, поселке старателей, в штате Баия, слишком откровенно и настойчиво: если и не примут за бандита, то уж за тайного скупщика необработанных камней — наверняка. И тогда против меня будут и местные заправилы, и бразильский закон.

По дороге в Карнаибу мне мерещились сцены, навеянные международным старательским фольклором: прикуривание от кредиток, пятиметровые бархатные портянки, бесшабашная гульба, а то и перестрелки. Но, к моему удивлению, поселок весь день мирно дремал, окутанный пыльным зноем.

Терпеливое дежурство у скупочных контор в центре поселка, которые по обычаю бразильских одноэтажных коммерческих заведений лишены фасадной стены и потому доступны для наблюдения со стороны, ничего не дало. Скучающие оценщики представляли здесь если и не весь мир, то по меньшей мере Ближний Восток и Индию, но при мне изумруды шапками, а тем более мешками, как некогда, им не приносили. На моих глазах они приобрели кучку непрозрачных кристаллов у босых гаримпейро, которые в соседней лавке обратили выручку в фасоль и рис. В барах, расположенных возле скупочных контор, редкие посетители спрашивали в основном кока-колу, пиво и «пастели» — что-то вроде небольших чебуреков.