Оазис [Дарья Александровна Проценко] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
All my kingdoms come to sand and fall into the sea
Sting 'Mad About You'
АРЬЕ:
— Ну, папа, у меня опять не получается, — я стояла на прохладном весеннем ветру, неуклюже прижимая к себе метательное копье. Хотя оно и было легким и хорошо сбалансированным, но прямо лететь никак не хотело.
— Ну-ка ну-ка, дай-ка мне, — отец неловко перехватил древко и попытался метнуть. Копье улетело чуть прямее, чем у меня, но в мишень так и не попало. — Ах, зараза, чтоб тебя.
Мы устало опустились на сырую траву. Я привалилась головой к его плечу, а он к моей голове.
— Арье, — он погладил меня по коротко стриженым волосам, — не расстраивайся. Ты же женщина и должна быть сильной. Вот, например, дротики ты метаешь совсем неплохо. И кинжалы. И танцуешь отлично!
— Ага, как будто главное для девушки из благородной семьи это уметь танцевать!
— Ну… — Отец на мгновение задумался, не зная, как меня еще утешить, — мне кажется, если ты что-то делаешь хорошо, это уже хорошо.
— Честно говоря, пап, звучит глупо.
— Н-да, и проблему нашу не решает.
— Я бы даже сказала, усугубляет…
— Знаю, девочка, знаю. В меня ты пошла, и лицом и статью. Все как по учебнику. Да еще и воспитание это. Слушай, Арье, а может, ну ее эту традицию, найдем тебе мужа и так, ну поговорят-поговорят и перестанут. Страна у нас благополучная, глядишь, простят тебе такое своеволие, да и потом, если мужа нормального подобрать, поблагородней, да посимпатичней, да еще благочестивого и с воспитанием. Может, обойдется?!
— Нет, папа, — устало вздохнула я. — Я знаю, что в память о маме я должна это сделать.
Отец уже не в первый раз пытался меня уговаривать, хотя и сам понимал, что переборщил с этим мужским воспитанием. Он всегда хотел мальчика, но так случилось, что жена его, Благородная королева Альбина безвременно сошла в могилу, оставив ему только единственную дочь. Но, несмотря на то, что мальчиком я не была, папа любил меня безмерно, тем более, что с моим рождением все-таки и вопрос с престолонаследием был решен. Власть у нас переходила по женской линии. И папа при мне был регентом до моего совершеннолетия, которое должно было наступить уже через три месяца. Благодаря папе мое детство было самым счастливым, мы с ним вместе вышивали, играли в куклы, наряжались, до двенадцати лет у меня даже были длинные волосы. Только на двенадцатый день рождения, когда я получила в подарок изящный родовой меч, который у нас передается от матери к дочери, отец со слезами на глазах попросил королевского парикмахера отрезать мне косы. Я знала, что это было не его решение. Министерши во все голоса кричали, что девочке из благородной семьи неприлично ходить с такой шевелюрой, да и в бою только мешается. Это я поняла на первой же тренировке с Воительницей Анджин. Поэтому о волосах не жалела, тем более мне не хотелось расстраивать отца, который бы непременно заплакал, если бы увидел, что мне плохо. Я уже знала, что девочка должна быть сильной, а уж тем более принцесса!
Серьезные тренировки с Воительницей Анджин начались в год моего двенадцатилетия. Тогда же мне дали первых серьезных учителей. Политика, экономика, география, дипломатия, дагайрский и тхарский языки, стихосложение, воинское искусство. Это далеко не полный перечень, так, основное. То, чему я уделяла хоть какое-то внимание. Отец, в память о маме старался дать мне самое лучшее, и поэтому как мог пытался сделать так, чтобы мне нравилось то, к чему я не имела совершенно никаких склонностей.
Особенно он настаивал на изучении дагайрского языка, стихосложения и воинского искусства.
Но мы с ним очень быстро убедились, что хорошей воительницы из меня не получится. Я родилась очень неудачной. Правда, это никого не смущало, потому что было вполне ожидаемо. Когда моя мать, Благородная Альбина, выбрала себе мужа из драконов, чтобы разбавить нашу человеческую кровь, было ясно, что первое поколение будет не самым сильным, но дело того стоило, ибо второе поколение, при дальнейшем соблюдении традиции, то есть замужества с драконом, должно было быть выше всяких похвал и возвысить наш род.
А я уродилась вся в отца. Именно, что уродилась. Мужчины не сильно заглядывались. Небольшого роста, хрупкая, русоволосая. Так, ничего особенного. Но внешние недостатки, честно говоря, и компенсировать было особо нечем. Выдающихся способностей не наблюдалось, а уж о силе и говорить нечего. Но мы с папой очень любили маму, поэтому старались делать все, чтобы она могла нами гордиться.
Если бы Благородная королева Альбина была жива, она бы всерьез занялась моим воспитанием, глядишь, и вышло бы из меня что-нибудь путное, но она безвременно умерла, оставив нас с папой самих разбираться с проблемой соблюдения традиции.
Единственное, что в мою голову вдолбили с детства крепко, так это то, что я не должна посрамить свой род. То есть должна спасти дракона из башни во что бы то ни стало.
***
ЛЕЛЬМААЛАТ:
Я стоял на небольшом балкончике своей неприступной башни, а горячий ветер из пустыни Аззо трепал мои длинные, доходящие до щиколоток волосы. Ни у кого из моих сверстников драконов не было таких темных, густых и блестящих волос, хотя многие мальчишки к подростковому возрасту уже неплохо разбирались во всевозможных зельях, и регулярно делали себе маски и различные втирания, чтобы ускорить их рост и увеличить пышность. У меня не было в этом необходимости, точнее, мне природой было дано то, чего другие добивались с помощью различных ухищрений.
То, что я был самым красивым и изящным из наших драконов, было неудивительно. Ведь моей матерью была Великая Воительница драконов Аззалакит Аллай. Меня даже до пяти лет держали при ее дворе, а только потом отвезли в башню. Наверное, она не сразу решила, что со мной делать. С моей сестрой-близнецом Термаатот Ассай все было ясно сразу. Девочка родилась яркая и сильная, она тоже будет воительницей. А для меня, мальчика, которого назвали Лельмаалат Аллор, моя мать не смогла сразу сделать выбор, то ли дать мужскую профессию творца или лекаря, то ли оставить мне судьбу мужа. В итоге, после того, как я пять лет провел при дворе, и всем стало ясно, что такого сорванца еще поискать и, что ни поэта, ни лекаря из меня не получится, меня отвезли в Оазис Курмула на границе с жаркой пустыней Аззо, и выделили мне там башню, чтобы я получил подобающее для мальчика из благородной семьи воспитание.
В Оазисе Курмула было несколько сотен башен, каждая со своим секретом и испытаниями. Я жил в башне в секторе благородных. Каждая из башен этого сектора была уникальной. Например, башня Кольдранаака Бельза, моего друга и соседа справа, была вся гладкая, черная, отполированная как зеркало. Башня моего друга и соседа слева Тульчинизза Вууззи была вся увита плющом, который при прикосновении рассыпался и тут же нарастал снова. Моя же башня была из кварца, и под солнцем жаркой пустыни сияла так, что было больно глазам. Эти милые особенности должны были усложнить жизнь тем искательницам приключений, которые захотели бы нас из этих башен извлечь. Нам это не доставляло никаких неудобств. Мы были надежно защищены магией от губительного воздействия башен как их обитатели.
Солнце садилось, воздух вибрировал, а я стоял на балконе, скрестив руки на груди, и думал о том, что мне уже скоро двадцать, а это значит, что пора бежать.
***
АРЬЕ:
Стихосложение мне нравилось, правда, чаще всего выходили банальности. Но я, читая мужские романы, надеялась, что при наличии сильных чувств вдохновение меня не оставит. Министерши, особенно, Леди Лилит Лолленнай, лучшая подруга моей мамы, пытались возбудить мое любопытство, подсовывая мне книги по истории военных походов, тактике, стратегии, каталоги оружия и тексты бравых военных песен. Я же втихаря, пока никто не видел, рыдала над судьбой несчастных принцев, воспетой в рыцарских мужских романах, к которым спешили прекрасные рыцарини по пути сокрушая врагов. Мне тоже хотелось мчаться к любимому с мечом наперевес и огнем в глазах, а потом под балконом читать ему стихи, в которые я бы вложила всю мою романтическую душу. А потом была бы ночь любви. Хотя об этом я старалась думать как можно реже, потому что боялась опозориться перед возлюбленным. Опыта у меня не было, потому что еще никто ни разу не видел мужчину, выходящего из моей спальни.
До шестнадцати лет меня этот вопрос не сильно интересовал. У нас в роду все взрослели поздно. А в шестнадцать мне стало элементарно стыдно. Не хотелось, чтобы по дворцу пошли сплетни о том, что принцесса в постели неженственна или невежественна. Я честно одно время пыталась флиртовать со слугами и зажимать в коридоре молоденьких вышивальщиков, но когда двое ловко вывернулись из моих неуклюжих объятий, а один залепил пощечину, чуть не снеся мне пол-башки, я решила что хватит. Будет проблема, как-нибудь разберусь. А пока… Да, не сильно мне эти мальчики-то и нравились. Так, для поддержания репутации принцессы-ловеласы.
Правда, теорию пришлось-таки изучить. Министерша любви и народонаселения, Леди Утли Надина, снабжала меня ежемесячными изданиями журнала 'Красивые мужчины на любой вкус' с гравюрами, рисунками, подробными описаниями и анатомическими атласами. Так что я твердо знала, что, куда, когда, и сколько нужно. Кроме того, я прочитала 'Девические дневники Аль-Астарты Бируни', книгу моей прабабки с полным физиогномическим описанием различных типов мужчин и описанием типов поведения, присущих той или иной эээ… физиономии. Кроме этого я прекрасно разбиралась в психологических вывертах и причинах мужских неврозов. Это знание мне, кстати, помогло, когда у меня у самой возникли проблемы с моим мироощущением и комплексами неполноценности, которые стали постоянными спутниками моей жизни к двадцати годам.
***
ЛЕЛЬМААЛАТ:
Солнце почти скрылось за горизонтом, когда я вспомнил, что пора на ужин. Краситься и переодеваться пришлось очень быстро. Привычно заплетя волосы и накинув на них жемчужную сетку, я вышел в сад, где меня уже дожидались мои друзья Коль и Туль.
— Ах, Лель, какая великолепная сеточка, одолжишь на Бал полнолуния? — Подскочил ко мне Коль. — Ты уже, кстати, придумал, что собираешься надеть? От смотрителя Самата я слышал, что завтра будет базар. Привезут новые наряды. Во сколько пойдем?
— Ах, Коль, — прервал его Туль, — ты только и думаешь, что о нарядах. Лучше бы позаботился об успеваемости, а то глядишь, переведут тебя с благородного уровня на средний. Ни одни шаровары уже не помогут.
— Чего это им меня переводить? Ковер для чая у меня получился лучше твоего, и вообще я красивее!
— Коль, успокойся, ты, что не видишь, что он тебя дразнит! — сказал я другу. — А на базар сходим, я хочу на оружие посмотреть.
Туль, прищурившись, посмотрел на меня.
— Я даже не буду спрашивать, что ты задумал, но лучше прикупи пару хороших тряпок. Мы уже почти совершеннолетние, никто не знает, когда уйдем отсюда мужьями. А на женщину надо произвести впечатление, чтобы она захотела взять тебя с собой.
Я ничего не ответил, только сжал кулаки. Вот для этого мне и нужны кинжалы. Чувствовать пальцами холодную сталь и радоваться, что имею хоть какое-то влияние на свою судьбу.
В трапезном зале, как только мы расселись, по рядам прошла Наблюдающая Дартмаат. Она внимательно разглядывала, как мы сидим, скрестив ноги, замечая каждую неправильную складку на наших шароварах, отмечала наметанным взглядом, как мы причесаны, ровная ли спина, расслаблены ли руки, свободно лежащие на коленях. Я давно научился смотреть исподлобья за Наблюдающей и изучать стиль ее работы. Первые несколько раз, когда она ловила мой взгляд, мне доставалось от нее плеткой по рукам, но ей не удалось выжать у меня из глаз ни слезинки, я только научился поднимать взгляд так, чтобы этого никто не замечал.
— Запомните мальчики, — спокойно звучал голос Наблюдающей, — мужчина должен быть скромным и угодливым. Смотрите в пол, пока ваша госпожа и жена не заговорит с вами. Не встревайте в женские разговоры, когда нужно будет ваше мнение, к вам обратятся. Умный мужчина сможет стать добрым советчиком и другом для своей жены.
Лекция Наблюдающей меня не раздражала, я знал, что многим из нас эти знания пригодятся. А кому-то, может быть, даже сохранят жизнь.
***
АРЬЕ:
Мой топографический кретинизм стал во дворце притчей во языцех. Я регулярно промахивалась с залом проведения заседаний кабинета министерш, если его переносили из Малого в Большой и наоборот. Да, что поделать, география мне упорно не давалась. И вот сейчас я судорожно пыталась вспомнить налево или направо повернуть, чтобы не опоздать на совещание.
Когда я, наконец, запыхавшись, вошла в зал, все уже собрались. Я села рядом с отцом и шепнула ему:
— Ну что, эти ведьмы сильно злятся?
— В пределах разумного, — прошептал он.
Отцу, как Регенту дозволялось присутствовать на заседаниях кабинета министерш, но собственного права голоса он не имел. Когда мама умерла, мне было десять лет, а по законам нашего королевства я уже имела право принимать решения, правда, только после согласования с министершами. Отец скорее выполнял функции надзора и контроля за моим состоянием и возможностями. Он следил за моим здоровьем, чтобы я не переутомлялась. Кроме того, вел по требованию кабинета со мной беседы на те или иные темы. Он был очень образованным и интересным человеком, жаль, что к управлению страной его не допускали. На время его регентства кабинет министерш обладал очень широкими полномочиями, об этом мама позаботилась, и все министерши были как на подбор, в основном ее подруги, а значит, надежные и проверенные люди и профессионалы, каких поискать. Их главным минусом было то, что они постоянно лезли в мое счастливое детство своими каблучками с железными набойками и тянули в этом деле каждая одеяло на себя пытаясь максимально обоюдоострить лезвие моего воспитания.
Вот и сейчас, хотя до моего совершеннолетия оставалась совсем чуть-чуть, я по-прежнему не сильно могла на что-то влиять. А вопрос был важный.
— Принцессе Арье скоро двадцать, — это Леди Утли Надина, мой главный просветитель в вопросах взаимодействия полов. — Она девушка достойная, — вот даже не представляю, каких трудов ей стоил этот комплимент. Пиетета перед правящей королевской семьей министерши не испытывали, у нас в государстве принято все же судить по поступкам, а я таковых пока не совершила. — Но надо решать вопрос с замужеством. Государству нужна сильная Королева, а это возможно, только если у нее дома надежный тыл. Все мы знаем, что влюбленная женщина совершает много глупостей, что не может не сказываться на ее работе. Принцесса должна выбрать мужа, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос.
— А Вам не кажется Леди Утли, что принцесса сама разберется, когда придет время, — а это Леди Лилит Лолленнай, лучшая подруга моей мамы, ну и моя по совместительству, — Мы же наблюдаем за ней, пока никаких низких или спонтанных поступков за принцессой не отмечено. Я считаю, что она разумная девочка и сможет прислушаться к нашему мнению в случае чего. — Леди Лилит посмотрела на меня и подмигнула.
— Нет, Леди Лилит, я считаю, что этот вопрос необходимо решать в спокойной обстановке. А то у нас вечно, сначала ничего не происходит, а потом уже ничего нельзя сделать. Мы же все-таки заботимся о судьбе государства и народа ее населяющего. И я думаю, — многозначительный взгляд Леди Утли в нашу с папой сторону, — что Принцесса и Регент прекрасно понимают, что Принцесса Арье только достигла девической зрелости и плохо себе представляет, какими могут быть для нее серьезные отношения с противоположным полом. Но при этом она вряд ли хочет проблем. — После этой фразы папа глубоко задумался.
В беседу вступила Воительница Анджин:
— Я считаю, что этот вопрос нужно кардинально решить раз и навсегда. Тем более что у нас есть для этого все предпосылки. Благородная королева Альбина выбрала себе в мужья дракона. Это был правильный ход с точки зрения сохранения величия правящего дома. Кровь потомков стала сильнее и избавила нас от будущих проблем с их здоровьем. А то эти браки между царственными кузенами плодят только сумасшедших и ипохондриков. Поэтому, — Воительница сделала многозначительную паузу, — я считаю, что принцесса должна освободить дракона из башни! Это укрепит влияние правящей семьи и закрепит изменения в генотипе королевского рода.
— Но Воительница, — снова вступила Леди Лилит, — что мы будем делать, если принцесса отправится освобождать дракона, а вернется ни с чем? Ведь не для кого не секрет, что много принцесс полегло у стен Оазиса Курмула. Не все могут соперничать с женщинами-драконами за их мужчин.
— Мы максимально поможем девочке, я клянусь! — И Воительница Анджин прижала руку к груди и поклонилась нам с отцом.
— У кого есть возражения или комментарии? — обведя взглядом всех присутствующих спросила Леди Утли.
Тогда отец поднялся и сказал:
— Уважаемые Леди, моя дочь, Принцесса Арье готова пройти испытание и попытать счастья у Оазиса Курмула. Я буду благодарен, если вы по мере своих сил и способностей сможете оказать ей помощь, я же в свою очередь обещаю, что тоже сделаю все от меня зависящее.
— Благодарю Вас, Лорд Регент, — ответила на это Леди Лилит, — Арье, можешь во всем на нас рассчитывать, мы поможем.
Я ответила всем сразу.
— Благодарю вас, леди, отец, я готова проявить женственность и в память о маме клянусь, что дойду до Оазиса Курмула и вернусь оттуда с мужем.
Назад пути не было.
***
ЛЕЛЬМААЛАТ:
А с утра как всегда были занятия. Сначала мы долго и нудно вышивали на веранде учебного корпуса, а я беспорядочно тыкая в рисунок иголкой нервно следил, когда же солнце вызолотит верхушку центральной пальмы. Потому что как только это произойдет, мы пойдем плавать. Плаванию в нашем обучении уделялось особое место, потому что именно этот вид спорта считался наиболее мужественным, поскольку помогал обретать рельефы даже тем, кого обделили боги при рождении. К совершеннолетию благодаря ежедневным тренировкам большинство мальчиков имели истинно мужскую фигуру — широкие плечи, талия, узкие бедра, стройные ноги. Нам было на кого равняться. Во фруктовом саду Оазиса повсюду стояли мраморные статуи великих красавцев прошлого и их холодные лики у многих будили чувство зависти, поскольку скульпторы все же были талантливее, нежели эээ…. создатели некоторых моих однокурсников.
У озера нам разрешили раздеться полностью. Такое допускалось, если на тренировке собирались присутствовать только мужчины.
Сегодня нашим наставником был Аррот, он был добрым и безвольным. Его так и не выкрали из башни, ни принцессы, ни женщины-драконы, так что он вынужден был остаться здесь и заботиться о новых поколениях мальчиков. Иногда я думал, что хотел бы разделить его судьбу, ведь Оазис Курмула стал для меня вторым домом, здесь было много хорошего, но в то же время я понимал, что мне с моей внешностью и происхождением такое вряд ли светит.
Наставник погонял нас немного, а потом, устроившись в тени под пальмами, разрешил нам резвиться в свое удовольствие. А мы играли в водные салочки, брызгались, топили друг друга, словно пытались насладиться последними моментами нашего уходящего детства.
После полдника мы втроем, я, Коль и Туль пошли на базар. Там уже толкались наши мальчики. Коль, который всегда заботился в первую очередь о своей красоте, пошел перебирать шаровары и жилетки из шелка, а мы с Тулем оставив его, пошли к повозке со сладостями. Я бы не сказал, что очень любил сладости, но для наших вечерних посиделок купить что-нибудь эдакое все же стоило, а выбирать свадебные штаны, которые бы подошли к цвету глаз моей будущей жены, сегодня было выше моих сил. Тем более что повозка с оружием не приехала.
***
АРЬЕ:
После совещания я поднялась к себе. Несмотря на то, что я считала, что поступаю правильно, решение далось тяжело. А еще я переживала за папу, который считал, что, пойдя на поводу у министерш, подставляет меня под удар. Я налила себе бокал вина и развалилась в мамином кресле, положив ноги на стол. Папа все-таки пришел.
— Арье, девочка, ты на меня не обижаешься?
— Нет, конечно. Это все глупости, папа. Я знаю, что именно так и должна поступить, но мне, конечно, нелегко. Как представлю, сколько сил, знаний и упорства потребуется, чтобы реализовать задуманное, что сразу хочется вернуться к твоему первоначальному плану и выйти замуж за первого встречного, — и я ему улыбнулась.
Папа понял, что я шучу, но все же решил меня поутешать, хорошо хоть жалеть не начал, а то я бы разревелась, как последний мальчишка. Просто я сегодня отчетливо поняла, что детство кончилось. А дальше на меня рухнет сначала семейная жизнь, а затем вся наша страна. Эх, как бы под руинами не погибнуть!
— Арье, я понимаю твои сомнения и мысли, я знаю, что тебе будет очень тяжело, но ты девочка сильная. Эээ… Я имею в виду морально… Умеешь тоже много, ну а что не умеешь, так о том хотя бы слышала. А значит, сообразишь по ходу. Но я горжусь одним, что я хотя и не подозревал об этом, а своим воспитанием сделал тебе один важный подарок! — Тут он хитро улыбнулся. — Да, я не смог сделать из тебя великую воительницу, но это и не главное в жизни, ты женщина, поэтому и так многого добьешься, но тебе будет легче завоевать сердце дракона. Понимаешь, мужчинам нравится, когда их понимают, а ты умеешь чувствовать, знаешь, о чем поговорить с мужчиной, и потом у вас будет много общих увлечений. Пение, вышивание, будете вместе мужские любовные романы читать наконец. Ты же наверняка, знаешь судьбы всех героев, красивые сказки со счастливым концом. Так что хоть в этом тебе будет легко. То, что ты сможешь произвести правильное впечатление, я даже не сомневаюсь! Кроме того, я придумал, чем еще смогу тебе помочь! — и папа заговорщицки мне подмигнул. — Но об этом узнаешь чуть позже, а сейчас я советую тебе сходить к Воительнице Анджин. Именно она наставляла твою мать, когда та отправилась к Оазису. Я думаю, что ей есть, что рассказать.
***
ЛЕЛЬМААЛАТ:
Вечером, когда мы валялись на отполированной крыше башни Кольдранаака и на спор плевались косточками от черешен, настроение у меня было уже умиротворенным. Мои планы спали где-то в глубине души, а над головой было только небо. Если бы еще и Коль немножко помолчал.
— Мальчики, я себе сегодня прикупил таааакие шароварчики, вы бы их видели!
— Не волнуйся, — сказал Туль, — я почему-то уверен, что нам это еще предстоит и хорошо, если один раз.
— Нееет, вы не понимаете, это же мечта! Если бы меня хоть одна женщина в них увидела, то сразу бы захотела связать свою судьбу с моей.
— А ты что серьезно бы этого хотел? Тебе все равно, кто станет твоей женой?
— Нет, Туль, ну почему же все равно, просто я думаю, что всегда можно договориться. А я могу использовать все свое мужское обаяние, — тут Коль смешно скосил глазки к переносице и захлопал ресницами.
— Ты еще губки надуй, — со смешком посоветовал я ему.
— Нет, Коль, — продолжил Туль, — я серьезно, вот наверняка же бывают женщины, которым наплевать на то, что ты чувствуешь. Мы много читали романов. Там описана любовь, но никому ведь неизвестно настигнет ли она тебя, когда женщина решит сделать тебя своим.
— Ой, да ладно, прекрати уже меня пугать, а то я и так нервный. Главное же в отношениях что?
— Чтоооо? — в два голоса протянули мы с Тулем.
— Вот вы смеетесь, а на самом деле это уважение! А я уверен, что любовь по книгам спонтанна, а уважение можно заслужить. Разве моя будущая жена не заслуживает уважения за то, что она меня отсюда заберет, разве не она подарит мне первый полет, разве не ее хлеб я буду есть и не она будет обо мне заботиться? Так почему же я не смогу отплатить ей заботой и любовью наконец?
— Как у тебя все просто, но чувства не программируются и не поддаются анализу.
— Да, Коль, скажи нам, какие такие чувства у тебя, например, вызовет старая и безобразная жена, которая захочет подарить тебе первый полет? — Туль сделал страшное лицо и потянулся в лицу Коля скрюченными руками. Коль испуганно отшатнулся, а мы с Тулем расхохотались.
— Да, ребята, это, конечно, проблема. Безусловно, мне, да и не только мне, вам, между прочим, тоже, хочется, чтобы она была молодая, сильная, красивая. Лучше, конечно блондинка, женственный взгляд стальных глаз, уверенные движения. Чтобы в ее объятиях чувствовать себя защищенным. Чтобы первый полет стал самым незабываемым впечатлением в моей жизни. Она будет дарить мне цветы, а я буду встречать ее по вечерам, развлекать, ласкать. Мы будем очень счастливы. Неужели вы не мечтаете о таком же?
— Я нет, — ответил я, — я вообще мечтаю только о том, как выбраться отсюда, а если мне понадобится счастье, то я уж сам как-нибудь разберусь. По мне так это очень серьезный вопрос, чтобы доверять его решение женщине.
— Лель, это кощунственно! — вскричал Коль. — Женщины самые прекрасные создания во вселенной, только они нам могут подарить величайшее наслаждение и продолжить наш род.
— Да, а еще они могут по своей прихоти лишить тебя жизни. — Я резко поднялся. Настроение валяться на крыше куда-то пропало, зря, конечно, я не сдержался.
— Лель, ну зачем ты так, — расстроено пробормотал Коль.
— Не обращай внимания, это у него личное. — Погладив друга по плечу и с укоризной глядя на меня, сказал Туль.
***
АРЬЕ:
На следующий день с утра пораньше я спустилась в Оружейную, догадываясь, что Воительницу Анджин найду именно там. Оружейная комната представляла собой своеобразный склад оружия, на одной стене которого было зеркало, а другая представляла собой мишень. Вот и сейчас Воительница тренировалась. Я невольно залюбовалась ею, а сердце привычно зашлось от зависти. Мне так никогда не научиться. Два парных кинжала полетели точнехонько в яблочко, а она тут же подхватив копье со стены и резко развернувшись, отправила его в полет в мою сторону. Мне хватило женственности не пригнуться. Все-таки больше семи лет я с ней оттрубила. Привыкла к ее шуточкам. Только отмахнулась от древка копья, мотавшегося перед моим носом, и подошла к ней.
— Принцесса? — она вопросительно приподняла бровь.
— Да, Воительница Анждин, Лорд Регент посоветовал обратиться к Вам за советом. Через пару дней я планирую отправиться в путешествие к Оазису Курмула, а насколько я знаю, Вы помогали в подобном деле моей матери…
— Конечно, девочка, я тебе помогу, — вот в первый раз я слышу от нее хоть что-то человеческое. А то раньше только удары да тычки. — А ты выросла, я не думала, что ты решишься, думала, придется заставлять.
— Да нет, я понимаю, что другого выхода нет. Но вот с реализацией плана есть определенные проблемы. Я тут поговорила с папой, он считает, что произвести впечатление я смогу, недаром он меня вышивать учил. — Улыбку я не сдержала.
Воительница Анджин улыбнулась в ответ:
— Твой отец — мудрый человек, я тоже считаю, что лишних знаний не бывает. Поэтому да, тебе, безусловно, нужно опираться на сильные стороны и подстраховывать слабые. Вот на мечах ты дерешься, прямо скажем, не ахти, значит, старайся этого избегать. Или вот борьба, ну или любые контактные бои, ты же понимаешь, Арье, что с твоим весом возможен только бокс, да и то, только в твоей категории. В общем, будет сложно. — Вот, а то я без нее не знала. Но Воительница говорит не зря. Замечания по делу. Слушаем дальше. — Арье, я думаю, что у тебя есть два выхода. Первый это взять штурмом башню, пройти уготованные испытания, решить загадки, ну, в общем, сделать все, что там эти драконы понапридумывали. Понятно, что здесь шансов мало. Ты — девочка умная, я в тебя верю. И от ударов уворачиваться умеешь! — мы обе уставились на торчащее над дверным проемом копье. — Но там сила нужна. Твоя мать была сильной женщиной, и по стене могла залезть и секирой рубилась. Хотя и у тебя есть свои плюсы, вот дротики ты метаешь хорошо! — Дались им всем эти дротики. Понятно же, что хорошо получается то, что нравится, а нравится потому, что ничего другое не получается. — Здесь на испытаниях нужно будет избегать контактных и силовых проверок. На месте подумаешь, переговоришь с наставницами, сориентируешься. Но есть и второй вариант. Пока будешь добираться до Оазиса хорошенько над ним подумай, потому как он практически беспроигрышный, потому что на нашей стороне будет очень важное обстоятельство. Тебе нужно будет сделать так, чтобы дракон сам спустился к тебе.
И тут я рассмеялась.
***
ЛЕЛЬМААЛАТ (и далее чередуясь):
Отца своего я помнил хорошо. Несмотря на то, что видел его в последний раз в день моего четырехлетия. Я потом понял, что он на коленях умолял мою мать дождаться этого главного для него праздника. Ей в принципе было все равно, поэтому она не отказала.
Целый день мы с отцом провели вместе. Носились по лужайке во фруктовом саду, пытались подражать голосам птиц. Потом вместе пытались залезть на дерево, я, смеясь, соскальзывал, а отец ловил меня и старался подсадить повыше, но мне очень нравилась эта игра, поэтому я продолжал захлебываясь приступами хохота падать ему на руки.
Еду нам принесли в беседку у пруда, потому что после обеда было жарко. Я лежал на дощатом полу беседки, вглядываясь в прозрачную воду и наблюдая за хаотичными метаниями рыбок, а отец сидел со мной рядом и гладил меня по голове.
— Лель, сынок, ты счастлив?
Тому чем для меня было счастье я тогда еще не дал определения, но если отец меня спрашивал о нашей с ним дружбе и единении, то я искренне мог ответить:
— Да!
— Я знаю, что ты у меня еще маленький, еще такой хрупкий и ранимый, но я тебя прошу, постарайся запомнить эти ощущения, минуты, когда тебе хорошо. Чтобы жизнь твоя была наполнена яркими красками. Чтобы у тебя в груди горел огонь, чтобы у тебя были мечты. Тогда ты сможешь стать счастливым!
— Папа, а ты счастлив?
Отец прижал мою голову к себе, торопливо целуя в макушку, и сказал правду:
— Сейчас да!
Я опять отвлекся на рыбок, а он поднялся и отошел, а потом окликнул меня:
— Лель, смотри!
Я поднялся и подбежал к отцу. На его ладони лежал кинжал из голубоватой стали. Он был достаточно простым, без гравировок, украшений, драгоценных камней, но был каким-то волшебным. Как будто в нем сосредоточилась вся моя жизнь. Я замер, не решаясь к нему прикоснуться, а отец протянул его мне и сказал:
— Ну что же ты, гэзире, — иногда он называл меня 'гэзире', неукротимый дух, — возьми, он твой!
Я несмело протянул руку и легонько дотронулся до кинжала пальцами, потом, осмелев, схватил в охапку своей детской ладошкой, и хитро посмотрел на отца.
— Вижу с подарком я не ошибся! Иглы для вышивания, бусы и прочую дребедень тебе и так подарят, а это… Ты такой же как я, сын! И я очень надеюсь, что добьешься большего!
Потом он мне долго играл на лютне. Страстные и грустные песни, многие из них были на незнакомом языке. Я сидел, крепко прижавшись к его плечу, и счастливее меня на свете не было. Даже странные слова отца были где-то за пределами моего разума, я видел только то, что было здесь и сейчас.
А утром я узнал, что больше никогда его не увижу.
У Великой Воительницы драконов Аззалакит Аллай кроме нас сестрой было еще трое старших. Девочки. И после нашего рождения она решила, что отец свою функцию уже выполнил. Она подарила ему прекрасную прощальную ночь. Все во дворце ее слышали. А утром она превратилась в дракона и съела его, потому что мужская кровь не должна уходить из семьи.
А кинжал мать у меня отобрала, когда меня отвозили в башню, потому что негоже мальчику из благородной семьи касаться оружия.
***
Беседу мы с Анджин решили продолжить в Дворцовом саду. Разговор предстоял долгий.
— Анджин, — заговорила я, — как Вы себе это представляете? То есть Вы считаете, что силы и умений у меня нет, а зато красотой я покорю кого угодно, так что любой дракон сиганет сверху прямо в мои объятия?
— Ну, сиганет не сиганет, а есть один нюанс. Тебе отец рассказывал о драконах?
— Да, немного про свое детство в Оазисе, но в основном про то, как он счастливо жил с мамой.
— Понимаешь, Арье, у драконов, как и у нас, матриархат. Только как бы в более жесткой форме. Вот посмотри на своего отца. Ему разве плохо живется? Нет, хорошо, он свободный человек, сам может принимать решения, заниматься тем, чем ему нравится, ему даже тебя доверили воспитывать, хотя некоторые министерши до сих пор локти кусают, видя, так сказать, плоды. Ну-ну, не криви губы, девочка, я твоего отца очень уважаю и считаю, что даже если бы тебя воспитывала мать, вряд ли получилось бы лучше. Ты такая, какая есть. Но у каждого человека есть и сильные и слабые стороны. Я, например, воительница, многие даже считают меня великой. Я сильнее многих и я красива, но именно это и стало моим бичом на пути к счастью в любви. Это сейчас я уже взрослая и мудрая, а в юности я считала себя лучше всех, а мужчин вообще ни во что не ставила. Пока не поняла, что пренебрежением искренних чувств не добьешься.
— Эээ… Воительница, но вы же замужем, и даже, говорят, счастливо?! — неуверенно сказала я.
— Да, но мне долго и упорно пришлось завоевывать любовь мужа, изначально я не слишком считалась с его желаниями. А вот что касается тебя, то я уверена, что ты сможешь понять мужа, и ему будет с тобой легко и хорошо.
— Может быть. Я пока не знаю, как и чего у меня сложится. — Отмахнулась я, — но чтобы показать, какая я могу в семейной жизни быть замечательная, надо с человеком пообщаться, продемонстрировать ему мой богатый внутренний мир, приручить к себе, заставить его мне поверить. А как этого добиться предварительно? Он в башне, я внизу, особо не пообщаешься.
— Таким образом, мы опять возвращаемся к нюансу! Я тебе уже сказала, что у нас более свободный матриархат. Да, мы сами выбираем мужей, мы отвечаем за них, но они не наши рабы, как у женщин-драконов. Для них мужья, в первую очередь, хорошие любовники и продолжатели рода. Для них мужья нечто вроде домашних животных. Хотя нет, тех даже любят больше, по крайней мере, не убивают, когда надоест.
— Ничего себе! — воскликнула я потрясенно. — То есть если им надоедает муж, то они его убивают? А как же любовь?
— Вот и плоды мужского воспитания, — рассмеялась Анджин. — Любовь у них не приветствуется. Им проще не испытывать чувств. Бывают, наверное, исключения. Но в основной массе все именно так, продолжил род — умри. Поэтому, я думаю, что многие из драконов будут очень рады, если их спасешь именно ты. Поскольку так у них есть шанс прожить свободную и счастливую жизнь, а не чахнуть в каком-нибудь гареме. Так что, как видишь, твоя внешность не сильно важна, важно то, что ты сможешь им дать. Поэтому шансы у тебя неплохие. Только башню выбирай попроще. Не слезет один, доставай второго, кто-нибудь да найдется, тем более что нам на руку, чтобы сам слез, нам тут дураки не нужны!
***
Оставив друзей одних на крыше, я пошел к себе. А в башне, зарывшись с головой в подушки, долго пытался уснуть, прогоняя надоедливые мысли. О какой любви женщины к мужчине говорил Коль? Моя мать никогда не любила и не уважала моего отца. Он просто был самым красивым и мужественным, и от него получались прекрасные дети. А чувства… Что чувства? Женщине недостойно их выражать. Поэтому я боялся прихода за мной какой-нибудь фанатичной воительницы, которая начнет привязывать меня к кровати и использовать для продолжения рода. Да, я тоже хотел бы, чтобы все было по любви. Но для нас это непозволительная роскошь. Я это понял давно и решил сбежать, во что бы то ни стало. Хотя и знал, что смельчаки вроде меня были и раньше, но за Магическую завесу еще никому выбраться не удавалось. Давай же, мальчик, соберись! Времени не так много! А четкого плана нет. За время моей жизни в Оазисе я напридумывал сотни планов, но при ближайшем рассмотрении они не выдерживали никакой критики. Очень трудно что-то планировать, не представляя, как все устроено за стенами моей уютной тюрьмы. Книги для нашей библиотеки строго отбирались. Ведь ни одной из женщин не хотелось бы расхлебывать плоды неправильного воспитания. Когда я это осознал, мне было тринадцать. Вот тогда-то я и понял, что мне нужен внешний источник информации. Им для меня стала Наставница по танцам Каваат.
***
После разговора с Анджин я решила навестить Министершу волшебства Леди Каллину Калли. Она хоть и была лучшей в том, чем занималась, но при этом была отъявленным скептиком и человеком настроения. Так что человеколюбия от нее ждать не приходилось. И я решила положиться на лесть.
— Леди Каллина, как я счастлива Вас видеть! — я склонилась пред ней в церемонном поклоне.
— Так, девочка, оставь эти формальности, выкладывай, чего тебе от меня нужно и проваливай, у меня еще куча дел.
Она действительно чем-то занималась, или делала вид. В имитации бурной деятельности она была настоящим профессионалом. Впрочем, имела на это полное право. Министерство волшебства работало как хорошо отлаженный механизм, охраняя границы государства и душевное здоровье его подданных. Поэтому я испытывала невольное уважение к Министерше и склонялась перед ее авторитетом. Мой поклон даже не был лестью. Поэтому стоит продолжить, а то сейчас ведь выставит с пустыми руками. Как рявкнет: 'Ничего не дам!'. Так я и уйду покорять просторы Пустыни Аззо без эээ…. прощального привета.
— Леди Каллина, — продолжила я как можно более проникновенно, — я была вашей ученицей, пусть и недолго…
— Вполне достаточно для того, чтобы я поняла, что ты бездарность! — сказала, как отрубила. Ну да ничего, у меня иммунитет. Я упертая, буду стоять до конца.
— Конечно я бездарность, но до сих пор жалею, что наши с вами уроки закончились, потому что теперь у меня гораздо меньше возможностей приобщаться к вашей мудрости.
— Вот ни капельки не солгала. Действительно жалею! Кто еще может так приложить морально двумя-тремя словами. Очень действенно, зато теперь меня словами почти невозможно ранить. Глухая броня. — И потом, Леди, ваш авторитет очень важен для меня, и я пришла к Вам просить совета. — Конечно, не магические же вещи просить. Ведь даже если прямо попрошу, не даст. А на совет, глядишь, и купится. — Я отправляюсь в Оазис Курмула, хочу быть достойной своей матери и рода, но я еще юна и неопытна и поэтому, может быть, Вы, Леди, подскажете, какие меня могут подстерегать неожиданности?
Тут Леди Каллина наконец соизволила обратить на меня внимание и внимательно посмотрела, так, что мне сразу же захотелось куда-нибудь заныкаться. Но я выдержала этот взгляд. Тогда она улыбнулась.
— Умница! Я ведь не просто так смотрела, а проверяла огонь твоей души. Значит, намерение твердое и ты не отступишь.
— Да я и не собиралась.
— Я знаю, мы ставки делали, пойдешь ты за драконом или нет. Я рада, что не ошиблась, мы с Лилит на тебя поставили.
Я улыбнулась. Значит еще и Леди Лилит. Надо будет попросить часть выигрыша на представительские расходы в Оазисе. Глядишь, тоже на что-нибудь сыграю.
— Значит, все остальные поставили против?
— Все остальные просто дуры и в людях не разбираются. — Рассмеялась Леди Каллина.
— А вы, значит, разбираетесь?
— Если ты про сомнительные комплименты в свой адрес, так что на правду-то обижаться. Зато я смогла тебя убедить, что врать тебе никогда не буду. А это дорогого стоит. Уж поверь мне!
Я невольно улыбнулась. Да, это верно, такие люди как Леди Каллина нужны любому правителю. Так что, пожалуй, министершу волшебства я не буду снимать с должности, когда взойду на престол.
***
Впервые я увидел Наставницу по танцам Каваат во время нашего первого урока. Мы уже были подростками, и настало время учить нас древним танцам соблазнения и красоты. Нас рассадили у озера около круглой песчаной поляны. Была почти ночь, но площадка была освещена светом факелов, создавая нереальную, даже какую-то первобытную атмосферу.
Первый танец Наставница показала нам сама. Вот тогда-то мы впервые и увидели всю красоту женского тела. Под негромкую ритмичную музыку она начала свободно двигаться, каждое ее движение было естественным и пластичным. Она не просто двигалась, она жила этим танцем. А мы как завороженные следили за ней. Наставница по танцам Каваат не была молодой и красивой, таких в Оазисе не держали. Но магия ее страстного и пронзительного танца дала нам возможность увидеть саму женскую суть. Ее тело, блестевшее от розового масла при свете факелов, звало к себе и заполняло все наши мысли. Сначала она сбросила с себя легкие туфельки, и ее босые ступни, кружившиеся в вихрях мелкого песка, сводили нас с ума. Широкие прозрачные шаровары обтекали ее ноги, как струи воды, а грудь, едва прикрытая легкой туникой, призывно выгибалась. Она замерла на мгновение вместе с музыкой, скрестила руки на груди, а потом танец продолжился в нарастающем темпе, но уже без туники, которая полетела на песок. Стоящие неподалеку Наблюдающие внимательно смотрели, кто из нас невольно потянул руку, словно пытаясь поймать этот легкий кусок ткани. Уже тогда они оценивали степень страсти, горящей в наших глазах, чтобы дать нашим потенциальным невестам правильные рекомендации.
К концу танца шаровары тоже оказались на песке. А мы, разинув рты, даже не заметили, как именно она смогла ихснять. Точеная фигурка, умело подсвеченная факелами, последний раз подлетела к нам, почти вплотную, а потом резко отбежав назад замерла в центре танцевальной площадки. Мы сидели, затаив дыхание и боясь пошевелиться, а к Наставнице уже спешили слуги с одеждой. Волшебство закончилось.
Не зря обучение таким танцам начиналось в тринадцать лет. Мы только-только перестали быть детьми, и могли оценить, то, что нам показали, но были еще слишком неопытны, чтобы наши мечтания ушли далеко от юношеских грез.
Этот танец был не просто показательным выступлением, чтобы мы поняли, чему нас будут учить. Он должен был пробудить наше мужское естество, и прочно поселить в наших умах тягу к женскому телу. Тем страшнее было позже узнать о том, что перед этим красивейшими существами — женщинами, для нас доступно только преклонение. И только мы будем для них танцевать.
***
— Леди Каллина, а Вы мне поверите, если я поклянусь, что вернусь из Оазиса с мужем-драконом?
— Более того, девочка! Я на тебя еще и денег поставлю! Причем много, ты же знаешь, я человек азартный!
— Выигрыш я Вам гарантирую. Почти… Но все равно без Вашего совета никак.
— Ну, говоря про совет, ты намекаешь на материальную помощь, не так ли?
А вот сейчас, лучше признаться, тогда не откажет. Потому что похвалит себя за проницательность, а меня за честность.
— Да, мне, наверное, потребуется кое-какое снаряжение. Надеюсь, Вы поможете.
— Ну что ж, — задумчиво протянула Леди Каллина, пощипывая подбородок, — у нас две задачи. Необходимое и непредвиденное. Твои предложения.
— Ну, про поесть-попить можно не упоминать.
— Это, разумеется, хотя, подожди, — Министерша легко скользнула к большому шкафу, открыла резную дубовую дверцу и извлекла на свет пыльную бутылку. — Чуть не забыла. Я сделала это для твоей матери. Бери!
Я послушно взяла. Ничего необычного бутылка как бутылка. Но я продолжала ее разглядывать, упорно пытаясь понять, зачем мне ее вручили.
— Открой и глотни, — приказала Леди Каллина.
Я послушно приложилась, надеясь, что Министерша оценит мою покорность.
— Вода водой.
— Именно! Как раз для путешествия в пустыне. Неиссякаемый запас, так сказать. Единственный минус — это объем, помыться все же будет проблематично.
Ой, да ладно, какие сложности. Среди этих изнеженных драконов в Оазисе я себе без проблем ванну организую, а вот запас воды в дорогу это действительно здорово!
— Кроме того, я думаю, что надо все-таки взять теплую одежду, в пустыне, говорят, по ночам холодно, а перед ней горы.
— А для этого у меня есть плащ. Днем дает прохладу, а ночью греет. Экземпляр единственный, так что с возвратом. Кроме того, Арье, ты уж прости, но я опять сделаю тебе комплимент. Вот на местности ты совершенно не ориентируешься, поэтому даю магические метки, — она протянула мне мешочек, — здесь штук сорок-пятьдесят. Должно хватить туда-обратно. Так, что у нас есть еще, — она подошла к шкафу и начала деловито в нем рыться, — вот смотри, — она достала еще один мешочек, — тут дротики-прилипалы, в горах вещь нужная, да и потом, если вдруг в башню полезешь. Тем более метать ты их умеешь! Бери, короче.
— А еще, может, какой фонарик дадите, — неуверенно я перебила Леди Калину, мысленно почти проигнорировав очередное напоминание о моих метательных способностях.
— Про фонарик это хорошо, что напомнила. На! — Она протянула мне небольшой шарик, — потрешь, он загорится. Да, и еще зажигалка, работает по тому же принципу. Не знаю, правда, из чего ты там, в пустыне будешь жечь костры, но я люблю, чтобы эти две штуки были в комплекте. Ну и волшебное лассо. Цель находит самостоятельно, правда, на крупных зверях и людях использовать не советую, допускается только один обхват. Ну, кажется все! — Министерша еще раз обозрела взглядом глубины шкафа и удовлетворенно его захлопнула.
— Спасибо, Леди Каллина, — искренне сказала я. Я получила сильно больше, чем надеялась. Хорошо, что Леди азартна. Теперь мое предприятие просто обречено на успех. В прекрасном настроении я отправилась к дверям.
— Да, Арье, послушай, — я остановилась на пороге, — выбирай посимпатичнее. Красивый мужчина рядом красит и женщину!
***
Всю ночь после первого танцевального урока я ворочался и практически не спал. А рано утром, уже сидел на песке, скрестив ноги у домика Наставницы. Когда она открыла дверь и вышла, пламенное волшебство зовущего тела растаяло утренней дымкой, но она мне нужна была не как женщина, а как предмет преклонения, в данном случае, профессионального.
— Что ты тут делаешь, мальчик? — строго спросила Наставница. И в этот момент я понял, что я лишь один из многих. И до меня мальчики приходили к этому дому с рассветом и сидели тут скрестив ноги, ожидая ее появления.
— Я… Я видел вчера Ваш танец, Наставница…
Она расхохоталась:
— Да, мальчик, очень оригинальное вступление, продолжай.
— Да, — сказал я твердо, — я видел танец, я хочу танцевать как Вы, тоже хочу будить страсть и видеть восторг в глазах смотрящих.
— Хорошо, мысли правильные, урок завтра вечером. Иди!
— Но Наставница, я хочу быть лучшим учеником, я хочу знать все, что знаете Вы. Наверное, это звучит наивно, но я чувствую, что вчера это было представление общего уровня, ну то есть я хочу сказать, что Вы вчера просто профессионально выполняли свою работу, а я хочу знать секреты предназначенные для избранных. Не знаю, понятно ли я объясняю, я просто пытаюсь полагаться на собственные ощущения. — Под конец я уже совсем засмущался, а когда поднял глаза, увидел, что Наставница внимательно смотрит на меня.
— Мальчик, мальчик… Какой же ты хороший, умный и наивный. Зачем тебе влезать в суть вещей, зачем отдавать этому душу?
— Потому что если я этого не сделаю, то буду об этом жалеть.
— Поверь мне, что если сделаешь, будешь жалеть еще больше. Но я не знаю, что для тебя лучше…, — она задумчиво посмотрела на меня, — иметь и потерять или не иметь вообще…. Подумай над этим, мальчик. А завтра вечером, если не передумаешь, приходи! И я тоже подумаю.
***
Вечером за мной заехали Леди и Лорд Лолленнай и пригласили на ужин в свой городской особняк.
Бывать у них в гостях я любила. Их дом можно было описать двумя словами — простор и свобода! Даже во дворце у меня не было этого ощущения легкости. Ведь дворец, как ни крути, был не просто домом, а еще и рабочим местом. И я совершено не могла контролировать количество и качество людей, которые каждый день в него приходили. Поэтому именно домом для меня были мои покои и покои отца. Но иногда мне их не хватало. А у Лорда и Леди Лолленнай я могла носиться по всем комнатам, наслаждаясь атмосферой спокойствия. Там у меня всегда было хорошее настроение. И в этом доме не было ни одной комнаты, где мне было бы плохо. Когда я там оказывалась, я была готова сидеть даже в чулане. Лишь бы хорошо кормили!
А кормили у них действительно хорошо. Более того, сама Леди Лолленнай не чуралась готовки, хотя это было абсолютно нетипичное для женщины занятие. Но воздушные пирожные получались у нее лучше, чем у всех дворцовых поваров вместе взятых. Хотя готовила она редко. Под настроение. И меня учила. С ней вообще было просто. Она никогда меня не ругала и не наседала с советами и рекомендациями, но именно ей мне всегда хотелось угодить. Она была иронична и умна. А от ее комплиментов мне хотелось летать. Если бы не Леди Лолленай я не знаю, что бы из меня выросло.
В этой же связи стоило упомянуть Лорда Лукку. Он стал первым моим другом-мужчиной. Он был ярким и неординарным человеком. И безумно красивым. Той холодной, льдистой красотой, которая заставляет нас восторженно замирать, боясь дотронуться, а вдруг исчезнет. Его глаза глубокого серого цвета всегда смотрели на собеседника внимательно, и поэтому в его присутствии было очень трудного говорить неправду, во всяком случае, таких умельцев я не знала. Наверное, из него получился бы отличный шеф полиции или специалист по ведению допросов, но судьба распорядилась иначе. Он у нас в государстве заведовал красотой.
Лорд Лукка сам обладал идеальной фигурой, почти каноническими чертами лица и мог по праву гордиться тонкими, изящными пальцами художника, по которым с ума сходило пол-двора. Казалось, что, прикасаясь к вещам, он их оживляет. Поэтому в одном помещении с ним всегда было уютно и комфортно. Ему несколько раз предлагали создать и возглавить Министерство Моды и развлечений, но он упорно отказывался, потому что считал, что регламент убивает творчество.
Лорда Лукку я обожала. Почти как отца.
***
Когда вечером я все же рискнул придти на свой первый урок, Наставница Каваат была очень строга со мной. Видимо, пытаясь таким образом заставить меня передумать. Как она сама потом мне признавалась, она размышляла весь день и очень хотела заниматься со мной, потому что чувствовала во мне силу и способности принять те знания и умения, которые она могла бы мне передать. Но в то же время ей не хотелось привязываться ко мне и иметь личного ученика.
Мои первые уроки были наполнены шелестом моих неуклюжих движений. Даже врожденная грация несильно помогала достичь результата там, где Наставница Каваат предъявляла требования выше среднего.
Но она не критиковала меня, просто пыталась вести, своим примером показывать всю красоту танца. Когда она танцевала, она преображалась так, что я даже после прошествия времени не уставал поддаваться восторгу.
Первый раз она похвалила меня через год. Потому что именно в этот день я в первый раз перестал задумываться над тем, что я и как делаю. Это по ее мнению уже было признаком мастерства. Конечно, сейчас, я понимаю, что тогда мои движения еще были несовершенны, хоть и изящны. Но она пыталась пробудить музыку моей души, научить меня чувствовать свое тело и уметь им управлять, и дарила мне свободу в вечерней тиши Оазиса, свободу и вдохновение, которого мне так не хватало в течение всей моей жизни.
Она очень быстро поняла, что меня не надо ограничивать. Потому что дремавшая во мне сила, только и ждала пробуждения. А Наставница Каваат была не просто женщиной, она еще очень любила то, чем она занималась, поэтому не видеть во мне талант было для нее кощунственным, хотя я и был мужчиной.
Постепенно мы стали с ней общаться на разные темы. Иногда даже засиживались далеко заполночь и я заваривал мятный чай. Мы не ели сладости. Наставница Каваат не одобряла этого. К нашим тренировкам она относилась очень серьезно и считала, что удовольствия от танца телу и разуму в один вечер должно быть достаточно, и не нужно его подслащивать шербетом или вареньем.
Именно от нее я впервые услышал о море.
***
Ужинали мы в доме. На улице, несмотря на то, что весна уже вступила в свои права, было достаточно прохладно, особенно по вечерам. Ужинали не по этикету, а в неформальной обстановке. Стол был сервирован в кабинете Лели Лилит. Его размеры это позволяли.
Ужин был легким. Только вино, фрукты, привезенные из Дагайры, наша местная первая зелень, сыры, и хлеб из злаков. Потому что Лорд Лукка считал, что на ночь обжираться вредно. Ему видней, он у нас почти министр.
Мы сидели развалившись каждый в своем кресле с бокалом отличного вина, с собственных виноградников семьи Лолленнай.
— Лилит, — сказала я, — Леди Каллина все мне рассказала о вашем тотализаторе на моих матримониальных планах. Когда я могу получить мой процент, как лицо, обеспечившее вам нужный результат?
Леди Лилит изогнула бровь.
— Арье, девочка, тебе что, действительно нужны деньги?
— Честно говоря, нет, но все должно быть справедливо. Вы выигрываете, я распределяю.
— Я думаю, Арье, тебе лучше вежливо попросить меня, чтобы я от лица Министерства финансов подняла вопрос об увеличении твоего содержания в долгосрочной перспективе твоего будущего замужества и коронации… — Леди Лилит улыбнулась и закончила фразу. — Тоже за определенный процент.
Я сделала еще один глоток:
— Лилит, вино великолепное! А по поводу твоего предложения… Я думаю, что я рассмотрю закон о доходах министерства финансов от тотализаторов и азартных игр, когда взойду на престол. Налогов на вас не хватает.
— Я думаю, что если мы еще и Министерство волшебства привлечем, то Аэрта заткнет за пояс даже Тхар.
Тхар был преуспевающим торговым государством. А Аэрта… ммм… преуспевающей аграрной страной.
— А если серьезно, Арье… Я лучше выделю тебе денег, когда ты вернешься, потому что, я совершенно не понимаю, что ты собираешься в этом Оазисе покупать. Там же кроме сувениров и взглянуть-то не на что. Караванами они едва свои потребности покрывают, и надеяться, что там будет полноценный и качественный базар неразумно.
— Да я сама не знаю, зачем мне там деньги. Может, чтобы произвести впечатление на будущего мужа? Ну, там сводить в местную таверну пару-тройку мужиков?
На мою реплику отреагировал Лорд Лукка:
— Арье, это дурной вкус! Трата денег на мужиков с неясной целью у них ничего кроме желания сходить и развлечься нахаляву не вызовет.
— Но Лорд… Как же мне тогда ухаживать?
— Ага, то есть ворваться в гарем или где они там живут, в эту… комнату отдыха и сказать 'ну-ка налетай, я башляю!' это ухаживания? — Лорд Лукка и Лилит рассмеялись.
— Вот чем смеяться, лучше бы посоветовали чего-нибудь путное.
— Я думаю, — начала Лилит, — что в Оазисе это в принципе не принято. Мальчики там, наверняка, все девственники, женщин к ним не допускают. Ну, если только на смотрины. Поэтому вряд ли ты сможешь угостить брагой понравившегося дракона в неформальной обстановке.
— Э… Но впечатление же надо как-то производить? Вот Лорд Лукка Вас Лилит как очаровала?
— Я ее сам очаровал, — сказал Лорд.
— Да, — рассмеявшись, ответила Леди Лилит, — денег я на тебе сэкономила. Видимо, это у меня врожденное, не делиться ни с мужем, ни с работодателем.
— Она сначала высмотрела меня в ателье, а потом пригласила домой, якобы для пошива одежды. То есть примерка все-таки была, ну а дальше я не смог устоять. Или она не смогла, — лукаво улыбнулся Лорд, — я же тоже с нарядами приехал и устроил для нее персональный показ того, чем мое ателье занимается.
— М-да, способ явно не для меня. Я там женские наряды демонстрировать не буду. Боюсь, на это элементарно не хватит времени. Надо же сначала заманить, заинтересовать, а потом уже обольщать. А если их там дальше смотрин не пускают, то идея с показом не пройдет.
— Но я тебе могу подобрать пару-тройку интересных мужских нарядов, возьмешь с собой и подаришь, в качестве привлечения внимания или… ээээ…. верхней одежды. А то, говорят, они там все голые ходят.
— Не слушай его, Арье! — перебила мужа Леди Лилит, — хотя, одеваются они, действительно, специфически.
— Стоп, стоп, стоп! К созерцанию большого скопления голых мужчин я не готова. У меня и воспитание не то и нервная система хрупкая.
— Расслабься, Арье. Они там не голые, точнее не совсем. Просто учти, что мальчиков учили обращать на себя внимание, соблазнять, ну там, я не знаю, правильно смотреть и двигаться. В общем, они будут делать все, чтобы тебе понравиться.
А я представила себя в окружении голых мужиков, каждый из которых мне пытается специфически понравиться, и пришла в ужас! Когда пойду к Оазису и будет скучно в пути, надо будет на эту тему поразмышлять.
И я впервые подумала о том, как мало я знаю о жизни в гаремах Дагайры и в Оазисе в частности. Отец сам об этом не заговаривал, а мне было как-то ни к чему. Поэтому я считала Оазис чем-то вроде школы, но только сейчас начала задумываться, а чему же там все-таки учат.
***
В Оазисе преподавали географию и политическое устройство мира. Правда, со своей точки зрения. Зачем воспитанникам давать информацию, вредную для их умов, или ложные надежды.
По Хребту Инграма Дагайра, в состав которой и входил Оазис Курмула, граничила с Аэртой и Тхаром, а дальше за Аэртой находилась Харитта.
Формой правления в Дагайре, Аэрте и Тхаре был матриархат. И я не представлял, как может быть по-другому. А Харитта в наших учебниках упорно называлась вольным государством, но нам не объясняли, что именно это значит.
Климат в Дагайре был самый теплый, потому что высокие хребты Инграма не пропускали раскаленный воздух пустыни Аззо в земли Аэрты и Тхара. Поэтому нас всегда грело солнце, а жителям других государств досталась смена времен года. Я, выросший в Дагайре, не знал, что такое зима, хотя много читал об этом. Но никогда не видел снега и ветер, стучавшийся в мое окно во время песчаной бури, всегда был жарким.
Только Аэрта и Харитта имели выход к морю. Точнее, Дагайра тоже имела выход. Теоретический. Потому что между нами и морем лежали те же горы. Но женщины Дагайры были нелюбопытны и консервативны, а мужчин так далеко не отпускали.
— Наставница, а Вы когда-нибудь видели море? — спросил я Каваат, потому что чем больше я о море узнавал, тем больше мысли о нем бередили мне душу.
— Да, — подумав, ответила она, — когда я была молодая, я туда летала. Долго лететь пришлось. И я бы не сказала, что оно того стоило. Для нас драконов там холодно. Вода прогревается только к лету, так что купаться там практически никогда нельзя.
— А само море какое?
— Ну, как большое озеро, у которого не видно берегов. И волны есть. Они тебя об берег бьют, так что даже когда купаешься, особо не расслабишься. И вода соленая, когда в глаза попадает — щиплет и на коже потом оседает маслянистой пылью. Нет, море мне не нравится. Но мне понравились корабли. — Наставница мечтательно закрыла глаза. — Тебе бы они тоже понравились, мальчик. Изящные, строгие линии, белые паруса. Эти движения, когда нос рассекает воду. Оно волшебно! Может быть, когда-нибудь ты тоже сможешь их увидеть.
Ага, если буду себя хорошо вести.
— А еще, знаешь, Лельмаалат, я слышала такую странную вещь… Говорят в Харитте есть корабли с полностью мужским экипажем.
С тех пор я и начал мечтать о море. И о собственном корабле.
***
После второй бутылки вина мне полегчало. Если не считать того, что Лорд и Леди меня постоянно подкалывали. Видимо, это был их способ расслабить мне мозги до такого состояния, чтобы никакие горы, пустыни и драконы мне были не страшны.
— Арье, я только тебя очень прошу, если там будут женщины-драконы или кто-нибудь из Тхара не лезь на рожон. Не вздумай оспаривать их право на мужчин!
— Да-да, лучше обольсти по-тихому и пообещай жениться! Мужчины всегда на это клюют! — Лорд Лукка долил нам вина, — во всяком случае, в этом возрасте!
— Лукка! Чему ты учишь девочку. Ей там надо будет несколько о другом думать.
— Я ей просто с позиции мужчины говорю, на что нас можно поймать.
— Лорд, Леди, я думаю, что там и без меня все подряд жениться предлагают. Так что это тоже не вариант. Надо их чем-нибудь еще убедить.
— Вот, например, внешним видом! Арье, я тебе сейчас такую рубашечку покажу. Закачаешься.
— Мне уже и без рубашечки хорошо.
Но Лорд Лукка уже встал и прошел в соседнюю комнату. Шел, кстати, прямо, он действительно умел пить не пьянея, в отличие от меня.
— Да, Арье, — продолжила меня обрабатывать Лилит, — внешний вид, это действительно важно! Встречают-то по одежке!
Лорд Лукка вернулся, неся в руках шелковую рубашку пронзительно синего цвета, расшитую такого же цвета нитками. В принципе, ничего особенного, если не считать того, что вещь смотрится дорого и качественно.
— Иди, померяй!
Я послушно пошла в туалетную комнату, несколько пошатываясь не в пример Лорду Лукке.
Рубашка оказалась впору. Точнее, сидела, как влитая. Выгодно подчеркивая достоинства и скрывая недостатки. И кроме всего прочего привлекала внимание. И сочеталась с моими русыми волосами, которые в комплекте с ней тоже становились ярче. И длины была правильной. И… В общем, достоинств у нее была масса. Как и у ее создателя, который свое творение на мне тоже оценил.
— Великолепно, Арье! Все драконы будут наши!!! И еще вот, смотри! Я тут кое-что новое применил, эээ… технологически… — Лорд Лукка покрутил волшебный фонарь в руках, и комнату залил приглушенный голубоватый свет. Рубашка замерцала легкими искрами. Я в зеркале поймала свое отражение. Это было необыкновенно красиво.
— Я делал вышивку нитью с алмазным напылением. Стиль 'звездное небо', у меня уже коллекция готовится.
— Беру, — решила я.
***
Сегодняшний вечер мы решили провести на качелях, и как только стемнело, спустились в сад. Тульчинизз нес очередную миску с черешнями, Кольдранаак толстую книгу, а я кувшин с лимонадом и стаканы. У качелей никого не было. Большинство наших одноклассников предпочитали проводить вечера в башнях. Наверное, темноты боялись. А нам наоборот нравилось. Даже излишне мужественный Кольдранаак находил в таких вечерних посиделках романтическую прелесть.
Мы с Тулем устроились на качелях, а Коль зажег пару волшебных фонариков и занял одну из скамеек. Кипарисы, окружившие поляну, создавали атмосферу уюта и некой отгороженности от внешнего мира. Пахло пряностями и зноем. Качели легко разрезали своим полетом тьму, а Коль, сосредоточившись и так и не донеся взятую из миски черешню до рта, вслух зачитывал нам очередную понравившуюся ему поэму:
Схватив копье и бросив взгляд в его лицо бледнее снега, она пришпорила коня,
Он с башни ей махал платком, молясь в надежде на удачу,
Кричал: 'Скачи моя любовь быстрее ветра! Бейся за меня!
А я пока еще поплачу…'
Копытом лошади топча, она неслась вперед и ветви сосен пролетали мимо будто стрелы
Пещеры черный зев раскрылся грохоча Принцессу заманить
Но хитрость тролля угадав и засадив в него копье за дело
Она вошла с надеждой победить!
Тот бой был длинен, сутки промелькнули все устали ждать и волноваться
Принцесса вышла, вытирая черный меч о плащ врага
Он с башни побежал, не забывая спотыкаться
И по пути складая буквы слов любви в слога
Но счастья нету в этом мире для двоих влюбленных страстно,
Не суждено им вместе быть
Предсмертный тролля выпад в цель попал, она угасла
Успев любимого обнять и обхватить.
Я схватился за голову, еле удержавшись на качелях.
— Кольдранаак! Прекрати немедленно! Я вообще не могу это слушать!
— Почему? — вполне невинно поинтересовался он. — Это же классика! — он пролистал книгу и, открыв оглавление, зачитал название. — Фискальдууз Бульзи Аак 'Песнь о Принцессе Акусте, верном Туруре и страшном пещерном тролле, который…', — но я не дал ему договорить.
— Да это же ужас что такое!
— Да ладно тебе Лель! Мне нравится! — к нашей беседе присоединился Туль. — По-моему очень весело.
— Чего уж тут веселого. Там наверняка дальше продолжение, как она умирает от ран, и он должен будет взойти с ней на погребальный костер!
— Вот Лель! Ты с каждым днем становишься все циничнее! — не выдержал Кольдранаак, — Это же история любви.
— А ты все глупее! Неужели ты искреннее считаешь, что смерть на погребальном костре — достойный удел?
— Да! Ибо без любимой жизнь не мила! А смерть, она ко всем приходит рано или поздно, так чем тот же погребальный костер хуже? Так хоть во имя великой цели и для воссоединения с предметом своей страсти!
— Слов у меня для тебя не хватает!
— Ну-ну, мальчики, не ругайтесь! — со смехом сказал Тульчинизз, который получал неизменное удовольствие от наших перепалок. — Я думаю, что в этой книге есть и еще что-нибудь интересное.
— Конечно же! — с нескрываемым энтузиазмом откликнулся Коль. — Например, вот это. Лель, тебе точно понравится! Это мое любимое. Называется 'Голубь любви'
С хрустом сложив свои крылья,
Голубь любви упал,
И прямиком по центру
Он шею любви сломал.
Не сумев залечить свои раны,
Он кровь любви пролил,
Но голубь взлететь пытался,
В нем голос любви говорил.
Но с крыши голубь сорвался,
Он голос любви сорвал,
Крылом зацепиться пытался,
И кости любви поломал,
И кровь на земле оставляя,
Голубь любви пополз,
И путаясь в перьях пушистых,
К кровавой земле примерз.
Раскрытым клювом зевнул он,
И пасть он любви порвал,
Подергался голубь немного,
Любовь он осознавал…
Но след любви потерялся,
И слез не осталось следа,
Но голубь еще трепыхался,
Осталась любви еда,
Но пастью разорванной много
Еды любви не наешь,
И голубь ушел в вечность,
В вечной любви брешь!
Теперь уже не выдержал Тульчинизз и продолжил:
А если бы это был слоник,
Он бы хобот любви сломал,
И пальму любви опрокинув,
Ногами ее потоптал!
— Ох, Тульчинизз, ничего ты не понимаешь. Твой, так называемый стишок, не отражает сути описываемого явления. Фискальдууз в своем произведении метафорически описывает смерть, а точнее медленное угасание любви.
— Ну, уж не знаю, — хмыкнул Туль, — пожалел бы пташку-то. Убил бы как-нибудь быстро, а не по частям.
— А ты что, думаешь, любовь умирает сразу?
— Ну, во всяком случае, так долго и мучительно не дергается. Мне кажется, что тут или ты не замечаешь ее угасания, то есть все происходит довольно обыденно и настолько постепенно, что сам процесс не отслеживается, просто в один прекрасный момент поймешь, что все. Либо резко, ну если твоя любимая совершит какой-нибудь неподобающий поступок.
— Ну, я тоже пока теоретик, — сказал со вздохом Коль, — но я думаю, что в книгах все-таки есть мудрость тех, кто уже прошел определенный путь.
— Но это не значит, что надо идти за ними по их следам!
Но Коль лишь посмотрел на меня так, как будто я самых элементарных вещей не понимаю.
Когда мы вышли из башни Кольдранаака и отправились к себе, Туль по дороге сказал мне:
— Знаешь, после сегодняшнего разговора я готов разделить твою мечту о море, по-моему, это как-то безопаснее!
— А как же любовь, большая и чистая в объятиях могучей воительницы, о которой нам каждый вечер вслух читает Коль? — со смехом спросил я.
— Знаешь, — задумчиво произнес Тульчинизз, — я, похоже, и сам не знаю, чего хочу. И чем старше становлюсь, тем больше не знаю.
***
Под конец нашего захватывающего вечера Лорд Лукка настолько расщедрился, что уже готов был снарядить со мной в путешествие караван с подарками, а я была настолько пьяна, что готова была путешествовать в компании этого самого каравана. В этом угаре только Леди Лилит не потеряла головы и взяла на себя обязанность разделить наши идеи на 'пригодится' и 'на потом'.
Для начала мне вручили ножные и ручные браслеты. Лорд Лукка кроме всего прочего курировал несколько крупных ювелирных мастерских, поэтому в качестве изделий сомневаться не приходилось. Пока Лилит отбирала самые изысканные и дорогие, Лорд рассказывал мне технику надевания, так чтобы мои прикосновения к запястью мужчины были ненавязчивыми, а как бы случайными, но при этом вполне себе ощутимыми. А я про себя решила ограничиться только ручными браслетами. С ногами это как-нибудь потом. Слишком интимный процесс.
При пространном изучении мужского белья, которое тоже предполагалось преподнести, Леди Лилит настояла, чтобы я ограничилась тремя парами шаровар, которые были естественной одеждой для обитателей Оазиса и, собственно, бельем не воспринимались. Лорд Лукка честно пытался всучить мне что-то непередаваемо красное кружавчатое, но Леди Лилит на ухо посоветовала ни в коем случае не брать!
С шейными и головными платками вопросов не возникло. Они все были превосходны. Ярких расцветок, с вышивкой, стразами и в огромном количестве. Леди Лилит посоветовала взять все, потому как весят они немного, все-таки шелк, а кому подарить всегда найдется. Вдруг с одним драконом не повезет, надо чтобы подарков и на непредвиденные ситуации тоже хватило.
— Кроме того, — сказала Лилит, — их можно подарить в группе драконов, тогда, они еще между собой обсудят твою щедрость и вкус, что значительно увеличит шансы.
Ну и последним пунктом стали сладости. Мужчины очень любят сладкое! Жалко, что нельзя было взять с собой мороженое. У них там, учитывая климат с этим проблемы. Но и без мороженого найдется, чем драконов удивить. В итоге к моему багажу подарков прибавилось несколько коробок с засахаренными орехами и фруктами, карамель с разными вкусами, чтобы скрасить нам долгий и нудный путь, и разные виды вафель, которые я ненавидела всей душой, поскольку считала слишком сладкими, но которые для обитателей Оазиса были бы несомненной экзотикой. У них вообще мучное редко готовили.
В целом подарки лорда и леди Лолленнай были полезными. Что-нибудь да понравится этим избалованным обитателям гаремов.
***
В беседах с Наставницей Каваат я то и дело начинал разговоры о Харитте. После сообщения о чисто мужских экипажах кораблей, мои мысли постоянно возвращались к этой теме. Я старался узнать как можно больше о государственном устройстве Харитты, экономике, общественной структуре. Пытался получить как можно больше информации, потому что думал и чувствовал, что там у меня может быть будущее. К сожалению, Наставница тоже это поняла и однажды меня спросила:
— Лельмаалат! В последнее время наши разговоры свелись к одной и той же теме. Я думаю, что она себя исчерпала, поскольку выходит далеко за рамки простой любознательности и я не намерена и дальше поощрять твой нездоровый интерес.
— Но, Наставница… Мне просто интересно… Я хочу узнать, как живут другие люди. Мир — большой, а я так многого о нем не знаю.
— Узнать, чтобы что? Я думаю, что эти разговоры вредоносны. Потому что ты погружаешься в пучину мечтаний, а на деле все совсем не так!
— Но почему я не могу узнать об альтернативах моей судьбе? Я хочу быть умным и образованным человеком, хочу, чтобы со мной было интересно. Нельзя же учиться только тому, что в жизни нужно. Должно же быть и что-то для души…
— Лельмаалат! Вкладывая что-то в душу, ты должен быть уверен, что оно ей действительно требуется, потому что твоя жизнь, скорее всего, пойдет по определенной схеме, и лучше всего для тебя будет вложить в душу образ твоей жены!
Кажется, Наставница не на шутку разозлилась. Но я не собирался сдаваться. Моя мечта только-только пустила первые ростки, а ее уже пытаются растоптать.
— Я думаю, что моя душа — нечто безразмерное, там всему место найдется. Но, Наставница, я искренне прошу Вас отвечать на мои вопросы, потому что мое любопытство никому не вредит, а сказать заранее, что оно праздное ни Вы, ни я не можем.
— Однако я не уверена, насчет пользы. Хотя мне нравится, что ты не сдаешься. Ну, в конце концов, я не делаю ничего плохого. И потом, ты же все равно не успокоишься. Но, Лельмаалат, я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что тебя волнует, может быть, я смогу помочь тебе…
— Я хочу быть свободным!
— Ни много ни мало! — расхохоталась Наставница. — Так вот, что тебя волнует. Тебе даже море не нужно, лишь бы от тебя все отстали? Так?
— Не совсем, я просто пытаюсь понять, есть ли у меня выбор… хоть какой-нибудь.
— На данный момент у тебя относительный выбор. Ты можешь, наверное, решать, как тебе одеваться и с кем дружить. По ночам спускаться в пустыню. Читать и смотреть на звезды. Поверь, мальчик, это не так уж и мало.
— Я знаю! Я знаю, что живу лучше многих. Вокруг меня люди, которые в большинстве своем мне симпатичны, я сыт и одет, я даже могу философствовать, глядя в небо. Но у меня нет будущего.
— Ну, почему же… Я считаю, что человек, неважно, кто он, мужчина или женщина, может влиять на свою судьбу. У мужчин, конечно, возможностей меньше. Но если действительно хотеть, можно добиться многого, главное суметь решиться!
Пламенная речь Наставницы не оставила меня равнодушным. И в тот вечер я впервые вышел к ужину ненакрашенным. За что, кстати, и получил. Чуть позже. Справедливо.
***
Голова наутро, естественно, болела.
И на душе было тяжело.
Пока я как сумасшедшая носилась по министершам, я не осознавала, насколько серьезный выбор сделала.
Все подарки и заверения в помощи были как нельзя кстати.
Но впервые я была с судьбой один на один. Потому что понимала, что от того, что и как я сделаю, зависит вся моя дальнейшая жизнь. Я понимала, что не имею права на ошибку. В первый раз не имею. Я стала взрослой и это мой главный шаг. Когда я решила ехать в Оазис, само решение хоть и было трудным, но оно еще не обросло подробностями. Я думала о хребтах Инграма или песках Аззо, но это было сродни мыслям об учебнике географии или сборнике южных легенд. Я пока не ощутила ни разъедающего плоть холода горных перевалов, ни обжигающей тело жары пустыни. Я поняла, что к выбору не готова. Хоть я и бодрилась, но детство закончилось слишком резко. Даже к коронации я была готова больше, потому что задним умом понимала, что хотя бы в первое время ситуация не сильно изменится. У меня будет масса опытных советников и поддержка кабинета министерш. Тем более Аэрта переживала очередной экономический и культурный подъем. А моих знаний и желания хватило бы, чтобы попытаться удержать страну на этом пике.
Замужество же в свете новых условий было для меня скорее ненужным испытанием, а не целью. Внутренне я была не готова делить свое ложе, тело и мысли с абсолютно чужим для меня человеком. Я еще ни разу не влюблялась, поэтому поход к Оазису скорее был шансом доказать себе, отцу, министершам да и всему государству, что я чего-то стою. Но мне он был нужен именно как факт самого похода, а не как последствия в виде дракона, которого мне придется оттуда привезти.
Папа наверняка это почувствовал, потому что после завтрака, с которого я вяло поковырявшись в тарелке, но так ничего и не съев, соизволила удалиться, пошел вместе со мной в мои покои.
В комнатах было прохладно. Пока я отсутствовала, слуги открыли настежь окна, впуская весенний ветерок, уже напоенный ароматами прелой листвы, пробуждающихся рек, высоких туч и первой зелени. А я хоть и была довольна свежестью, тем не менее, зябко ежилась, думая, где бы найти уголок поуютнее.
Папа, окинув меня взглядом, ткнул пальцем в большое кресло и принес с кровати легкий шерстяной плед, в который я с благодарностью завернулась.
— Пить надо меньше, а спать больше, — пробурчал он, — Арье, что случилось? Я вижу, что тебя что-то гнетет.
— Да ну, пап, просто не выспалась. Я же вчера допоздна была у лорда и леди Лолленнай.
— Ой, а то я, можно подумать, не знаю, какая ты после этих вечеров. Ты от них в принципе в плохом настроении вернуться не можешь. Что с тобой?
— Сама не знаю, как будто и внутри и снаружи меня что-то изменилось, а я не могу к этому приспособиться.
— Я думаю, что ты просто не привыкла к резкой перемене, но пройдет пару дней, и ты примешь ситуацию, и я даже думаю, начнешь находить в этом удовольствие!
— Да я и не сомневаюсь, просто сейчас настроение так себе!
— А ты определись для начала, чего ты хочешь. Если спать, то иди — ложись, а если нет, то давай обсудим, что брать с собой, и когда выезжаем. Тебе нужно чем-то конкретным голову забить, чтобы не расслаблялась!
Папа прав, только депрессии мне не хватало. Поэтому я взяла себя в руки. В пути еще будет время порефлексировать.
***
Шок был не только у Кольдранаака и наших однокурсников. Наставницы от потрясения даже не смогли сразу отреагировать. Видимо, такое поведение было в Оазисе в новинку. А я даже удивился, потому что не мог себе представить, что до такого до меня никто не додумался. Было очень сложно вести себя как всегда и не реагировать на красноречивые взгляды и перешептывания. Но благодаря Тульчиниззу, которого такие вещи вообще не трогали, так как он на большинство ситуаций смотрел с точки зрения возможных последствий, мне удалось поддержать за столом непринужденную беседу и сохранять спокойствие. Хотя Туль тоже бросал на меня настороженные взгляды, в которых читался немой вопрос 'зачем?', но обошелся без комментариев. В отличие от Наставницы Каваат, которая даже потрудилась встретить меня после ужина у столовой и жестом приказала следовать за ней. Когда мы пришли в танцевальный класс, она не стала ходить вокруг да около, а резко спросила:
— Мальчик! Зачем ты искушаешь судьбу?
— Наставницы нажаловались?
— Почему ты не накрасился и не оделся как положено? Все чего ты можешь добиться своим поведением, что тебя сочтут глупым бунтарем, переведут на полутюремное положение и будут выпускать на смотрины в бедном секторе. А ты понимаешь, чем тебе это грозит? Тебя признают неблагонадежным. И у тебя не будет того, чего ты так рьяно добиваешься! А именно свободы! И будешь потом где-нибудь на задворках столицы картошку чистить.
— Но Наставница! Я хочу, чтобы у меня была возможность решать самому, как мне выглядеть и как одеваться.
— Но твой род платит деньги за то, чтобы ты соответствовал свой судьбе! Если ты будешь вести себя неподобающим образом, ты опозоришь род. А в тебя вложены немалые деньги мальчик!
— То есть, — осознавая свое положение, сказал я, — несмотря на внешнюю свободу, в том числе в высказываниях, я не могу ничего решать?
— Я понимаю твой внутренний бунт, но сейчас у тебя мало возможностей влиять на ситуацию. Более того, ты уже взрослый и должен понимать, что своими поступками ты как раз и лишаешь себя этого самого выбора. Добиваясь внешней свободы, ты ограничиваешь себя в действиях!
— Но как с этим бороться?
— Будь хитрее! И чему я тебя только учу! Это как танцы не для всех! Демонстрировать всем подряд то, что у тебя внутри, то же самое, как показывать прилюдно танец, который предназначается для любимой жены! Все иди и подумай, как выйти из этой ситуации достойно!
Этот разговор с Наставницей оставил тяжелое впечатление. Я привык считать Оазис Курмула своим домом, и иногда мне тут даже нравилось. Особенно во время наших вечерних посиделок с друзьями. Или в книгохранилище, или во время моих ночных вылазок в пустыню Аззо. Купания в озере, качели, спелые фрукты, занятия, наряды, балы, книги. Все это ложь! Потому что такое счастливое детство и отрочество закончится одинаково. Нам нужно соответствовать тому образу, который для нас выбрали. Быть настоящим мужчиной и не посрамить свой род. А потом исполнить свой долг и умереть. И смерть принять с радостью, потому что это закономерный итог нашего обучения и предназначения мужа.
На выходе из учебного корпуса меня ждал Тульчинизз.
— Ты чего здесь? Где Коль?
— Лель, что ты учинил? Коль в глубоком обмороке от ужаса, что ты предал все его идеалы, а он ведь так старался, выбирал тебе самые модные оттенки помады и румян! — Туль в притворном негодовании закатил глаза. — Хотя если оценивать произошедшее с точки зрения результатов я должен тебе сказать, оно того стоило! У Наставниц до сих пор совещание. Пытаются придумать, как тебя наказать. Но вообще я не удивлен, я подозревал, что твои походы к Наставнице Каваат чем-нибудь подобным и закончатся. Что она тебе сказала?
— Что выпендриваться надо меньше, все равно никто не оценит.
— Эх, надо было мне меньше Коля слушать. Он мне постоянно твердил, что эти танцы тебя перевоспитают, помогут лучше узнать женщин и в конечном итоге позволят завоевать сердце будущей возлюбленной. Вот и дотанцевались…
— Прекрати нудеть, ты не даешь мне сосредоточиться. Мне надо придумать, оправдание для наставниц. Теперь-то я понимаю, что вел себя глупо.
— Со мной бы посоветовался, или с Кольдранааком! У него хотя бы инстинкт самосохранения развит.
— Ага, а ты просто умнее.
— Лель, не злись, просто ты внутри ситуации, а я снаружи. Поэтому некоторые вещи для меня очевидны. Но порыв я твой оценил, честно, мне даже понравилось. Тем более, что ты без косметики — красавчик! А еще с огнем в глазах, мол, только троньте, буду до победного защищать свои интересы, — Туль уже в открытую смеялся, наверное, вспоминал лица наставниц и однокурсников.
Мы шли по темному саду. Сладкие ароматы цветов давили в голове последние мысли. Все-таки мое сольное выступление не прошло даром для нервной системы. В башню идти не хотелось, поэтому я опустился на резную скамейку и тяжело привалился к спинке. Туль сел рядом.
— Лельмаалат, — он легонько потряс меня за плечо, — да, ладно тебе, расслабься, ничего страшного не случилось!
— Да знаю! Просто у меня сегодня день открытий и не очень приятных!
— Я пустил сплетню, что мы с тобой поспорили, так что твоя выходка для всех уже не бунт, а лишь невинная шалость, ну при условии, конечно, что ты дальше будешь вести себя хорошо и доверишь завтра Кольдранааку тебя причесать и накрасить!
— Тульчинизз! Ну,зачем?
— Затем, что не надо создавать себе проблемы!
— Хм… А у тебя проблем не будет?
— Я живу по правилам. Пока…
— Спасибо…
— Не за что, и завтра у тебя утренний визит к Кольдранааку! Он, кстати, тоже думает, что все дело в нашем с тобой споре. Не разочаровывай его, пожалуйста. Ладно, я спать. Ты?
— Я посижу, помечтаю… А Коль, что, правда поверил, в наш спор на такую тему?
— Лельмаалат! Человек верит в то, во что хочет верить. Но ты вряд ли сможешь убедить его в том, что любовь с прекрасной принцессой и ублажение своей красотой взора любимой для тебя пустой звук! Коль уверен, что мы просто с тобой настолько закомплексованы, что не решаемся мечтать о несбыточном!
Последнее высказывание Тульчинизза существенно подняло мне настроение. Наставниц я тоже смогу убедить.
***
Слуги принесли кофе. Папа приготовился, а именно разместился в кресле напротив меня с чашкой и карандашом. Секретаря я звать не стала, потому как дело, в общем-то, личное и диктовать ему список моих носков и зубных щеток я не собиралась. Отец был сосредоточен и серьезен, видимо пытался хотя бы своим лицом меня озадачить.
Последнее путешествие я предпринимала в компании Воительницы Анджин, когда мы ездили на полевые учения в Гадинес, главный порт Аэрты. Там мы два месяца провели на нашей военной базе. Воительница тренировала меня с полной отдачей, а местная полоса препятствий заслуживала отдельных нецензурных комментариев, но свои плоды эта поездка, безусловно, принесла. Выносливости и ловкости мне было не занимать. Кроме того, большим плюсом было то, что в обязательную подготовку принцесс Аэрты входил курс выживания в условиях дикой природы. Это только кажется, что наследниц во дворцах холят и лелеют, а случись чего только на телохранительниц и полагаться. На самом деле, принцесс гоняют еще покруче, чем обычных воительниц, во избежание непредвиденных ситуаций случайного заблуждения в лесах Аэрты, морях Харитты, песках Дагайры или степях Тхара. Поэтому сейчас я даже не сильно думала о том, как мне тяжело будет в пути. Будет, понятное дело, но терпимо.
Список базового снаряжения у меня был. Нужно было только подкорректировать. Чем мы собственно с папой и занялись. Отец вычеркнул палатку и котелки, сообщив, что для согрева и удобства у меня будет магический плащ, а готовить я все равно не буду. Потом мы убрали из списка все немагические дубликаты магических и снаряжение для охоты и рыбалки. Из оружия я решила взять меч, кинжалы и дротики. Остальное явно не пригодится, потому что, либо пользоваться не умею, либо тащить тяжело. Оставались провизия, подарки и одежда. Несмотря на все наши усилия, список получился внушительным. Папа от себя сунул мне книжку любовных баллад. Чтобы было чем развлечь себя в пустыне и произвести на жениха впечатление. Я со скрипом взяла.
Отъезд был назначен на следующее утро. Отец решил проводить меня до Инграма. Я не возражала.
А из мыслей после наших титанических трудов осталась только одна: 'Как я все это потащу?'
***
После завтрака Наблюдающая Дартмаат объявила нам, что вечером состоится Урок Дисциплины. Такие уроки проводились регулярно, чтобы мы смогли продемонстрировать свои знания и умения, полученные в Оазисе. Это не были экзамены в прямом смысле слова, потому что экзамены проводились по конкретным предметам и по окончании каждых двух месяцев обучения. А на уроках дисциплины Наставницы нас изучали, так сказать, в естественной среде, смотрели, как мы двигаемся, общаемся и ведем себя. Наблюдающие и наставницы каждый раз менялись, и каждая из них по окончании очередного урока писала характеристику по каждому воспитаннику. Из них потом на каждый год делалась общая характеристика и писались рекомендации по обучению и корректировке личности. В начале у меня с этими уроками были проблемы, но после общения с Наставницей Каваат и, приняв во внимание ее аргументы, я научился контролировать свое поведение и притворяться.
Когда воспитанники возбужденно переговариваясь продвигались к выходу из столовой, наблюдающая Дартмаат выдержала паузу и осчастливила нас следующей новостью:
— Воспитанники, я рекомендую вам отнестись серьезно к своему внешнему виду и манерам, потому что принимать у вас Урок Дисциплины сегодня будет Старшая Наставница Дагайры Аминтот, и я надеюсь, вы понимаете, что именно она будет писать вам итоговые рекомендации и характеристику.
Коль, стоящий рядом, прошептал мне на ухо:
— Последний этап нашего обучения. Характеристика! От того, что именно напишет Наставница Аминтот, будет зависеть наша дальнейшая судьба. А у нее, говорят, глаз наметанный, видит насквозь.
Наблюдающая Дартмаат в упор посмотрела на нас и сказала:
— Все свободны, а ты, Лельмаалат, останься.
Воспитанники послушно и дисциплинированно покинули столовую. А я остался стоять и ждать.
— Лельмаалат, — начала Наблюдающая, — уроки с Каваат, несомненно, пошли тебе на пользу, ты научился сдерживать себя и почти принял свою судьбу. Я понимаю, что ты еще молод и неопытен, и все равно, чего бы я тебе не сказала, в душе будешь до посинения со мной спорить, но! Я прошу, просто прислушайся ко мне! Старшая Наставница Дагайры Аминтот очень проницательна и умна. И не думай, что ты сможешь ее провести. Но при этом ты должен понимать, что хорошая характеристика для тебя — прекрасный шанс хорошо устроится в жизни! Какими главными качествами должен обладать мужчина и идеальный муж?
— Знать свое место, беспрекословно исполнять желания госпожи и заботиться об ее интересах.
— Ага, теорию ты знаешь, теперь осталось практику подтянуть. Я знаю из характеристик прошлых лет, что ты вспыльчив и дерзок. Со Старшей Наставницей такое поведение недопустимо!
— Я понимаю, Наблюдающая!
— Поэтому, расскажи мне, как именно ты собираешься себя сегодня вечером вести? Я, конечно, могу тебе приказать, но, боюсь, эффект будет обратным, а если ты сам для себя обозначишь свое поведение, то тебе будет значительно проще.
— Наставница, я буду вести себя примерно, держаться скромно. На вопросы буду отвечать по существу, и только если будут ко мне напрямую обращаться. Буду смотреть в пол. Спокойствие и сдержанность.
— Что бы ни произошло! — отрезала Наблюдающая, — Я думаю, что Старшая Наставница вполне возможно будет вас провоцировать. Потому что гораздо проще воздействовать на ситуацию, нежели пассивно наблюдать. Будь готов! Я очень довольна твоими успехами и именно поэтому с тобой сейчас разговариваю. Я искренне надеюсь, что твои достижения поднимут престиж Оазиса.
— Я обещаю Наблюдающая, что буду вести себя достойно! Я могу идти?
— Да, Лельмаалат, но есть еще один момент. Я тебе советую встать в строю четвертым. У Старшей Наставницы есть привычка, четвертого по счету она всегда отправляет заваривать чай. Подать чай правильно ты сможешь, и будешь при деле. Будем надеяться, что в этом случае Наставница обратит внимание только на твое мастерство и исполнительность!
— Благодарю, Наблюдающая, я встану четвертым!
— Молодец! Я рада, что ты все понял правильно, — Наблюдающая довольно улыбнулась, — а теперь иди!
***
Утром настроение было нормальным. То ли действительно выспалась, то ли организм смирился с неизбежным и решил не осложнять себе жизнь еще больше.
Выезжали мы с папой рано. Отъезд не афишировали, поэтому и провожающих не было. Хотя это был серьезный успех дипломатии отца. Я вчера после обеда заперлась в покоях, приводить себя в порядок, а он в это время выдерживал атаку министерши Знаний и общественной информации леди Адмиры Сольди. Она пыталась использовать мой поход в качестве события для поднятия престижа королевской семьи на невообразимые высоты. Пришла не просто так, а с целой разработанной программой народных гуляний, напутственных речей и торжественных проводов. Леди Адмира была очень суетлива, многословна и совершенно непробиваема, если была уверена в своей правоте. Отцу удалось ее спровадить только после того, как он пообещал реализовать подготовленную программу после моего возвращения и запугал ее возможными последствиями моего провала в случае реализации ее программы прямо сейчас.
Так что про отъезд принцессы за драконом никто не знал. Отряда сопровождения тоже не было. На дорогах Аэрты было спокойно, а тащить личную гвардию в Дагайру мне бы все равно не позволили. Поэтому выехали мы втроем: я, отец и служанка, заботиться о лошадях.
До Инграма было около суток пути.
***
Готовить нас к Уроку Дисциплины мы с Тулем традиционно доверили Кольдранааку, для чего все втроем собрались в его башне. Он был чувствителен к созданию цельных образов и умел, как никто другой, скрыть недостатки и подчеркнуть достоинства.
Когда я усаживался перед зеркалом, я его попросил:
— Коль, прошу тебя, создай сегодня что-нибудь не сильно экстравагантное. Я совершенно не хочу выделяться из толпы, сделай как-нибудь так, чтобы я был как можно более незаметным.
— Хм… Ну вот, только я размечтался! А что именно ты хочешь скрыть?
— Ну, надо сделать так, чтобы получилось миленько, но очень-очень посредственно. Наблюдающая Дартмаат настоятельно рекомендовала не выделяться. — Правда, скорее поведением, но в одежде тоже не помешает.
— Так, — решил Коль, — нас двадцать два человека и однозначно красивы только мы, — Тульчинизз и я с улыбками переглянулись, — еще парочка — оригинальны, трое — своеобразны, а остальные так…. серая масса. Вот к ним-то я тебя и определю. Ну-ка сядь ровно. Туль, а ты пока подбери нам что-нибудь ээээ… Так, глаза у Леля темные…. что-нибудь розовое сверху и фиолетовое снизу.
— Хорошо, заодно и себе наряд поищу, — и Туль с готовностью начал рыться в шмотках, которые мы горой навалили на постели.
Я спокойно замер, глядя на себя в зеркало. Коль с прической мудрить не стал, а тщательно прилизал волосы, а сзади заплел их.
— Лель, если совсем не украсить будешь выделяться, давай ленту вплету, под цвет шаровар. Вот смотри, эта достаточно отвратительная? — Коль мне перед глазами помахал жесткой фиолетовой лентой на удивление грязного оттенка.
— Туль, откуда у тебя это?
— В довесок дали к комплекту для танцев, я обаял продавщицу, и она расщедрилась… Я не стал отказываться. Неудобно, — Коль лукаво улыбнулся, — зато, видишь, пригодилось!
— Ребята, смотрите, — Тульчинизз наконец выудил из горы нечто невообразимое, — вот это для Леля, как и просили розовое с фиолетовым, а это мне. — И он продемонстрировал нам леопардовые шаровары в стразах с красной вышивкой и изумрудно зеленую рубашку с воротником стойкой.
— Непередаваемая жуть! — прокомментировал Кольдранаак, — тебе удалось подобрать нечто совершенно несочетаемое. Я даже не думал, что в наших гардеробах присутствуют настолько отвратительные шмотки. И вообще, если бы я знал, что выйдет из этой затеи, я бы сразу отказался. Я после этого вечера вообще не смогу носить эти цвета.
— Ну, знаешь, зато это однозначный шедевр безвкусицы!
— А что! — оживился Коль, — сейчас еще и аксессуары подберем. — И он бросил мою доплетенную голову и ринулся к ларцу с драгоценностями. — Так, Лельмаалат, тебе мы наденем янтарь, бусы в два ряда и пару браслетов. Кольца какие-нибудь сам потом подберешь, а то мне тоже еще одеваться. А для Туля предлагаю побольше золота! Возражения есть?
Возражений не было. Все это было даже забавно.
— А я в отличие от вас оденусь нормально, — продолжил Кольдранаак.
— Хочешь достойную характеристику?
— Неа, просто хочу сыграть на контрасте. А то я все время в тени вашего величия, — подмигнул нам Кольдранаак и тоже начал облачаться.
Да, урок будет интересным.
***
Ехать было нескучно. Весна уже оккупировала предместья Гинданы, столицы Аэрты. На полях снег уже сошел, да и припекало знатно. Я откинулась в седле и прикрыла глаза, подставляя лицо солнцу и ветру. Отец рядом тоже довольно жмурился. Служанка Арисса от нечего делать постоянно проезжала вперед, а потом возвращалась и докладывала нам, что, дескать, впереди все в порядке. Я знала ее, она была моложе меня и мечтала стать воительницей, а пока копила деньги на обучение в военной академии. Мы с папой старались сохранять серьезные лица, когда она в очередной раз подъезжала к нам с 'докладом', нам все равно, а ей приятно, да и полезно.
Ехали не спеша. Меня в Дагайре пока не ждали, а загонять лошадей просто так было незачем. Кроме того, я пыталась получать удовольствие от поездки и одновременно тянуть время. По родной стране покататься, с папой пообщаться. И вопросов у меня возникало все больше и больше. Я ехала и думала о мужчинах, вспоминала и анализировала все, что я о них знаю. И постепенно пришла к выводу, что чем больше думаешь, тем меньше понимаешь.
Отцу я свои сомнения и озвучила.
— Пап! У меня к тебе разговор.
Отец рядом в седле лениво жевал где-то сорванную весеннюю травинку.
— Ммм?
— Вот как мне сделать правильный выбор в Оазисе. Там будет много мужчин, все разные. На что обращать внимание?
— А что именно тебя смущает? Кто-нибудь тебе точно понравится! Вот и знакомься.
— Знаешь, у меня много знакомых мужчин, и большинство из них мне нравятся. И это, наверное, значит, что я сама не понимаю, что мне надо? И в Оазисе я могу сделать неправильный выбор…
Отец рассмеялся.
— Арье, дочка, ты все усложняешь, в любви, даже если не поймешь сразу, что вот оно — твое, точно поймешь, что что-то не твое!
— Папа, твои формулировки всегда объясняют для тебя понятное мне непонятным.
— Ладно, — тут папа решил сосредоточиться, — я думаю, что если тебе придется делать выбор, то ты выберешь правильно. Просто пока у тебя не было выбора, поэтому и определиться не можешь.
— Почему же… Выбор был, — мои объятия с вышивальщиками назойливо присутствовали в мыслях, когда я себе пыталась вообразить свой мужской идеал.
— Это все не то. Ты только-только входишь во взрослую жизнь. Соответственно и на мужчин будешь смотреть по-другому. Да и потом в Оазисе большая концентрация твоих потенциальных мужей. А это совершенно другие впечатления, и воображение подстегивает, и как бы видишь, что важно, а что нет.
— Посмотрим, в любом случае спасибо…
Тут в очередной раз прискакала Арисса, и разговор пришлось свернуть. После ее доклада я решила проверить ее наблюдательность и стала задавать вопросы об окружающей нас местности. Детализация у девочки была на уровне.
***
Урок дисциплины проходил в танцевальном классе, потому что не предполагалось, что мы будем сидеть. Мы выстроились вдоль стены. Наши сокурсники разоделись кто во что горазд. Радовало то, что мы с Тульчиниззом на этот раз переплюнули самый отъявленный гламур. Но на фоне общих ярких цветов не сильно выделялись. Кольдранаак же, напротив, был олицетворением скромности и безупречного вкуса.
Старшая Наставница Дагайры Аминтот появилась во время. Прошлась вдоль ряда, сопровождаемая шлейфом приторно-сладкого цветочного аромата. Мои друзья были достаточно равнодушны к духам. Поэтому нам стоило большого труда сохранить ровное дыхание. Про себя я сделал вывод, что это тоже испытание. Своеобразный тест на реакцию. Глаз никто из нас не поднял.
Кажется, Наставница осталась довольной. Она еще раз прошлась вдоль ряда, потом отошла к противоположной стене, чтобы получить о нас общее представление.
— Так-так, мальчики! Надрессировали вас хорошо. Одеты и причесаны великолепно. Наставницы получат благодарность. Стоите ровно, глаза в пол. Номер первый, перечисли обязанности мужчин!
Первым стоял невысокий и изящный Гульнаак, который начал томным голосом:
— Обязанности мужчины в доме предполагают ублажение жены и госпожи. Мужчина ниже женщины по положению, поэтому обязан просыпаться раньше нее и ложиться позже нее. Прием пищи следует осуществлять только тогда, когда на это дано высочайшее дозволение. Кроме того, в зависимости от положения жены и госпожи муж обязан взять на себя тяготы по ведению домашнего хозяйства и не докучать жене бытовыми мелочами.
— Хорошо, — милостиво кивнула Наставница, — номер второй продолжай!
Следующим стоял долговязый Усьмилат, который начал несколько срывающимся голосом:
— Мужчина и муж обязан поддерживать жену и госпожу во всех ее начинаниях, строго следовать правилам, утвержденным в доме жены, повиноваться кроме жены старшей женщине в доме. Заботиться о своем теле и красоте, дабы услаждать взор госпожи.
— Достаточно! — обвала его Наставница. — Как тебя зовут?
— Усьмилат, младший сын Старшей Воительницы Оазиса Ай-Румай, Наставница… — по нашему ряду прокатился дружный вздох. Титул Наставницы всегда нужно называть полностью, но Усьмилат был настолько растерян и смущен, что, просто забыл, кто перед ним. И она его не простила.
— Я — Старшая Наставница Дагайры! Ты должен был произнести это полностью! Я отмечу твою непочтительность в характеристике. — Плечи Усьмилата задрожали, мы все чувствовали, что он с трудом сдерживает слезы. Этот урок был для нас чем-то вроде экзамена, а Усьмилат его только что провалил. Наставница тем временем продолжала, — Что с твоим голосом? Что ты блеешь как козел? Ты со своей госпожой тоже так будешь разговаривать? По-твоему она должна получать от этого удовольствие? Род Воительницы Оазиса Ай-Румай один из древнейших и прославленнейших в Дагайре! Но это не повод доводить свое образование до состояния низших животных! Я передам вашим наставницам распоряжение о твоем наказании и изменении твоей программы обучения. Чтобы ты больше времени уделял урокам почтительности и риторики!
Усьмилат был раздавлен.
Следующим был Тульчинизз. Наставница пристально оглядела его. Туль стоял расслабленно, он умел сосредотачиваться и не паниковать без достаточного повода. Руки по швам, глаза в пол.
— Хм, — протянула Старшая Наставница Дагайры, — Неплохо, неплохо! Одет несколько странновато, но это поправимо. В умелых женских руках. Надо бы проверить, насколько умелы твои руки. Иди туда, — она повелительно махнула рукой в противоположный угол зала, где располагалась зона отдыха, — и приготовь к подаче на стол фрукты. Фрукты в большой корзине!
Тульчинизз с готовностью подчинился.
На меня Наставница не обратила особого внимания, я стоял, как предписано, и ничем не выделялся. Поэтому она просто подняла меня за подбородок, посмотрела в глаза и одним словом 'Чай!' отправила к Тульчиниззу. Я еле сдержался, чтобы не рвануть бегом, а как положено плавно прошествовал к месту исполнения поручения. Но, как оказалось, радовался я рано.
***
Ночевали мы в одном из королевских охотничьих замков, в Грире. Для этого пришлось свернуть с дороги, потому что замок располагался в стороне от тракта. Хотя замок, это, конечно, так — одно название! Скорее уж небольшой бревенчатый дом.
Снег уже сошел, лужайка за частоколом была покрыта свежей травой, дом выглядел добротным и обжитым, а на широко распахнутых окнах хозяйственно мотались белые занавески. Я невольно улыбнулась. Хорошо, когда есть место, где тебя всегда ждут!
В замке я бывала часто, особенно летом, когда отцу удавалось отвоевать у министерш мое право на каникулы. Поэтому в нем постоянно жили управляющая, три слуги и огородница, которой удавалось не только кормить нас свежими овощами, но и существенно облагораживать территорию.
Пока Арисса расседлывала лошадей, а папа прошел в дом переговорить со слугами, я отправилась навестить местную оружейницу Анарду. Мы давно звали ее переехать в столицу, но она считала, что изготовление оружия — это творчество, для которого нужна спокойная обстановка и предпочитала жить здесь. С одной стороны это было даже хорошо, потому что у меня всегда был повод приезжать в замок как можно чаще, а с другой плохо, потому что такие прихоти у меня возникали всегда несвоевременно, а выманить меня обратно в столицу, когда я начинала плотно общаться с Анардой, было довольно сложно.
Причиной была наша общая страсть к оружию. Да, мне не дано было от природы стать великой воительницей, но красоту клинка я ценила. И лет до пятнадцати даже коллекционировала. Потом, правда, передала свои клинки в столичную военную академию, потому что стало элементарно не хватать места, и я поняла, что не могу ко всем клинкам относится одинаково трепетно. Для того, чтобы оно стало для меня ценным мне нужно было посвятить ему определенное время, тренироваться с ним, ухаживать за ним, как за мужчиной. А, учитывая то, что к боевым искусствам я относилась с прохладцей, количество клинков, удостоившихся моего внимания, было ограниченным. Поэтому сейчас все мое холодное оружие спокойно размещалось на одной из стен моих покоев, а группы девочек из военной академии имели возможность тренироваться тем оружием, которое я успела собрать за несколько лет и которое грудами лежало в запасниках академии.
Оружейницей мне тоже не дано было стать. Потому как телосложение не позволяло долго орудовать кузнечным молотом, а без должной практики и усилий выковать нечто удобоваримое я даже не пыталась. Однако мне удалось наладить с Анардой вполне взаимовыгодное сотрудничество. Я стала рисовать, а она воплощала мои бумажные идеи в жизнь. В итоге, один из наших совместных мечей даже уехал в Тхар в подарок княгине, после чего переговоры о таможенных пошлинах стали просто формальностью. Ведь в мире женщин, главное — взаимоуважение!
Анарду я нашла в кузне. Она была крупной и веселой женщиной. Едва увидев меня она отложила молот и сжала в объятиях до хруста костей.
— Арррье! Умница, что приехала. Только тебя что-то давно не было.
— Да меня зимой министерши совсем загоняли, скоро коронация, в срочном порядке догонялась знаниями, и вот… эээ… догналась.
— Ну, раз ты здесь, то сегодня так уж и быть выделю тебе свободный вечер, а завтра давай приходи, у меня есть несколько идей, будем думать.
— Нет, — с грустью ответила я, — завтра уже никак, уезжаю.
Анарда быстро и пытливо взглянула на меня.
— Дагайра?
— Да.
Вот за что я ценю женщин, так это за то, что они совершенно нелюбопытны, в отличие от мужчин! Если бы на месте Анарды был мужчина, он бы не преминул выведать все о моем путешествии, а она промолчала, потому что понимала, что я не расположена особо распространяться на эту тему. Что говорить о том, чего еще нет! И так уже пол-столицы в курсе. А вдруг у меня не получится? Я, конечно, старалась гнать от себя эти мысли, но они непослушно топтались на заднем плане. И каждый лишний свидетель моей решимости меня ее лишал.
***
Следующим в строю воспитанников стоял Кольдранаак. Выглядел он сегодня великолепно. Его густые пепельные волосы был заплетены в сложную косу, черная безрукавка и шаровары подчеркивали аристократическую бледность кожи и глубину взгляда его огромных глаз, когда Старшая Наставница Дагайры заставила его посмотреть на нее. Его запястья охватывали парные браслеты из черненого серебра, а на груди сиял хрустальной каплей небольшой кулон.
— Ах! Какой красивый мальчик! — Старшая Наставница довольно бесцеремонно разглядывала его, — ну-ка поговори со мной, расскажи, чему тебя учат в Оазисе!
Коль послушно начал перечислять.
— Нам преподаются различные науки и искусства, кроме боевых. Поскольку я приписан к сектору благородных, то кроме домоводства и уроков мастерства нам преподают математику, астрономию, поэзию, музыку, танцы, историю, географию.
— Хорошо, а какой из перечисленных предметов является твоим любимым?
— Я люблю поэзию, музыку, танцы.
— То есть искусство?!
— Да, Старшая Наставница Дагайры.
Чем-то Кольдранаак заинтересовал Аминтот. Поскольку она продолжала спокойно с ним беседовать, я даже заметил, как в его глазах зажегся интерес. Что ни говори, собеседницей она была грамотной, а мы не привыкли, что нас кто-то слушает.
Тульчинизз уверенно и профессионально нарезал фрукты, создавая композицию для подачи на стол. А я уже подогрел воды и теперь грел глиняный чайник, чтобы заварить чай по собственному рецепту, который был одобрен нашей Наставницей по домоводству. Положив заварки, я залил ее водой, поставил на поднос две пиалы, чайник и сахарницу, положил салфетку. Два минуты подожду, чай настоится и… И тут случилось это.
— Раздевайся! — услышал я приказ Старшей Наставницы Дагайры. Туль замер с десертным ножом в руке, а я, не глядя, приткнул поднос на сервировочный столик.
Кольдранаак бледный как полотно, отчего его фигура еще сильнее приковывала взгляды тех, кто находился в зале, ошеломленным взглядом смотрел на Аминтот.
— Ты меня слышишь?
— Да, Старшая Наставница Дагайры…
— Тогда почему не делаешь то, что я тебе приказала?
— Старшая Наставница Дагайры я не смею…
— Что тебя смущает? Думаю, что присутствующие за годы учебы видели тебя не раз, а я выше тебя по положению, так что ты просто обязан мне подчиняться!
— Я боюсь разочаровать взор моей госпожи, — дрожа ответил Коль.
— Достаточно! Раздевайся, я хочу увидеть тебя!
Мгновенная волна ярости затопила все мое существо. Как она смеет! Женщина, госпожа, я все понимаю, но нас воспитывали по-другому. Наставницам в Оазисе не разрешалось без особой необходимости трогать нас, занятия по плаванию чаще всего проводили мужчины. Нас учили выглядеть безупречно и с достоинством. У Кольдранаака даже были мечты о том, что обнаженным его впервые увидит лишь его жена и большая любовь. А Аминтот двумя словами готова была все растоптать! Забрать у него то единственное, что для него было по-настоящему важно, его честь! Надо было мне встать пятым, тогда Кольдранаак бы сейчас спокойно заваривал чай, а я бы разделся, мне все равно. Хочется, пусть смотрит.
Коль медленно протянул руку к верхней пуговице безрукавки и отстраненно начал ее расстегивать. И тут меня прорвало. Совершенно не соображая, что я делаю, я схватился за чайник с кипятком, и чуть было не рванул в сторону Старшей Наставницы. Удержал меня на месте Тульчинизз, который со всей силы впился мне в локоть своей ухоженной рукой. Я попытался освободиться. Старшая Наставница, услышав шум, отвлеклась от Коля и медленно повернулась к нам. Мой мозг как бы попытался представить нас со стороны, я с сумасшедшим взглядом, вырывающийся из рук Тульчинизза, сам Тульчинизз повисший у меня на руке, воспитанники, застывшие в ступоре и пытающиеся осознать всю дикость происходящего, надменная Старшая Наставница Дагайры и Кольдранаак, не смеющий оторвать руки от полурасстегнутой безрукавки. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Тульчинизз, устав со мной бороться, не швырнул на пол свободной рукой свой поднос с красиво сервированными фруктами.
Взгляд Старшей Наставницы Дагайры почернел, а ноздри хищно раздулись.
— Что это такое? — едва сдерживая гнев, спросила она.
Тульчинизз упал на колени.
— Простите, Старшая Наставница Дагайры, я так неуклюж, я не хотел, это вышло случайно и…
— Довольно! Ты понимаешь, чем тебе это грозит?
— Да, — промолвил, не поднимая глаз Туль.
— Очень хорошо, с этого дня тебя переведут из благородного сектора, в наказание вымоешь пол во всем зале и все тут уберешь.
Воспитанники в ужасе замерли, осознавая сказанное. Но главное, Тульчинизз сделал, он отвлек внимание от Кольдранаака. И спас мою жизнь.
Больше ничего интересного за время урока дисциплины не произошло. Старшая Наставница Дагайры спровоцировала ситуацию, и наверняка получила от этого большое удовольствие. В отличие от нас.
***
— Арье, а у меня для тебя сюрприз, — сказала Анарда. — пойдем со мной!
Я проследовала за ней к большому ящику, у дальней стены кузни. В ящике было несколько отделений, и оружейница хранила в нем готовое оружие.
— На, посмотри, — и она протянула мне сверток.
Я осторожно развернула ткань, пытаясь растянуть момент. Внутри вполне ожидаемо лежал клинок.
Это был небольшой кинжал из голубоватой стали без гарды. По рукояти из серебра по спирали раскручивалась черная вязь древнего заклинания защиты, которое я нашла в одной из странных рукописей. Мои губы сами собой прошептали: 'да станешь ты оружием разящим и сохранишь владельца своего от зла'. Я подкинула кинжал на ладони. С балансировкой проблем быть не должно.
— Пойдем, опробуем! — приглашающе махнула рукой оружейница.
На заднем дворе был наш испытательный полигон, а именно разнообразные мишени различной формы и степени удаленности.
Тренировалась я долго. И потому что в принципе мне тут нравилось, и потому что очень нравился кинжал. Мы с ним друг друга поняли. Он станет одним из моих любимых.
Вечер я тоже провела с Анардой. Мы с ней долго пили чай на террасе. Разговор получился милым. Она ни о чем не спрашивала, просто рассказывала, о том, что произошло за последние четыре месяца в замке Грир и о своих планах на ближайшие дни. Я рассказала пару дворцовых сплетен. Чуть позже к нам присоединился отец, который закончил раздавать управляющим ценные указания. Я хотела предупредить слуг о том, что Арисса и отец скорее всего будут ждать меня здесь, но отец сказал, чтобы я не волновалась, он уже обо всем договорился. На том и порешили. Завтра будем у Инграма. Разошлись ближе к полуночи.
А с утра отец объявил, что у него для меня подарок.
***
Нам всем влетело, но больше всех пострадал, конечно же, Тульчинизз. В наших с Колем характеристиках появились соответствующие пометки, у него о непослушании, у меня о нестабильности, хотя Старшая Наставница по-моему так и не поняла, что именно я собирался делать с чайником, а Тульчиниззу было предписано выходить на смотрины в среднем секторе.
Все это было очень неприятно, хотя я знал, что Тульчинизз ко всему относился философски. Не то, чтобы ему было все равно, но он считал, что выбор был сделан правильный. Я думаю, что каждый из нас троих при выборе между дружбой и гипотетическим шансом на лучшую долю выбрал бы первое.
После Урока дисциплины Кольдранаак резко перестал изводить нас с Тульчиниззом рассказами о прекрасных воительницах, видимо, несколько подкорректировал свои мечты, столкнувшись с суровой реальностью.
Наставница Каваат мне прямо ничего не сказала, но по ее лицу я видел, что она ожидала от нашего урока чего-то подобного.
У меня резко изменился настрой. Если раньше я воспринимал Оазис своим домом, и мне здесь было достаточно комфортно, несмотря на все мои блуждающие мысли о побеге, то после пресловутого урока дисциплины, я его возненавидел. В каждой их наших наставниц я видел врага, и мне было очень сложно сдерживаться. Кольдранаак то и дело тревожно посматривал на меня и похоже всерьез озадачился тем, чтобы куда-то переключить мое внимание. А Тульчинизз, хотя в глубине души наверняка разделял мои мысли, к целом вел себя по-философски спокойно, и это с какой-то точки зрения меня отрезвляло, потому что ему уже было существенно хуже, чем мне.
Одно было хорошо. Что Кольдранаак не стал мучаться чувством вины за наши попытки его защищать, хотя это было вполне в его характере. А просто старался нас по всякому развлекать. Делился свежими сплетнями, избегая скользких тем, рассуждал о всякой ерунде, которую специально вычитывал в научно-популярных книгах, и именно он позвал нас в тот день на балкон своей башни.
***
Подарок отца я оценила.
Едва мы доехали до Инграма, отец спешился и отправил Ариссу с лошадьми обратно в замок с наказом ждать его тут же через сутки. Этим перевалом у Инграма редко пользовались, потому что основные торговые пути из Аэрты в Дагайру пролегали чуть севернее. Здесь же в основном ходили мелкие торговцы и одинокие путники, вроде меня, но и мне не пришлось воспользоваться предоставленной возможностью.
Если бы мама была жива, то мне пришлось бы пешком тащиться сквозь ледяные перевалы Инграма и выжженную пустыню Аззо, но мамы не было, а папа решил восполнить недостатки воспитания своей помощью. Он за меня очень переживал и не меньше моего хотел, чтобы у нас все получилось. Поэтому большую часть пути я преодолела на его бархатистой спине.
Сначала, правда у меня были возражения, и я озвучила их отцу:
— Папа, а ты не думаешь, что мама была бы против того, чтобы мне вообще помогали в совершении моего подвига?
На что он мне ответил:
— Арье, твоя мать была умнейшей женщиной, и неужели ты думаешь, что она стала бы долбиться в закрытую дверь там, где можно было бы оптимизировать процесс?
Именно эта мысль и была ключевой, пока я лезла на моего любимого дракона.
У нас в королевстве только-только сошел снег, а здесь было невыносимо жарко. Горы Инграма надежно разделяли лето и зиму. Отец опустил меня на растрескавшуюся землю, когда до Оазиса Курмула оставалось полдня пути.
— Все, — сказал он, — дальше не полечу. Там магическая завеса, если засекут, то тебя уже к Оазису на пушечный выстрел не подпустят. Арье, давай пока подползай под бок, скоро стемнеет и пойдешь. Сейчас пока нельзя.
— А как же ты?
— А мне что, — захохотал дракон, — я под здешним солнцем греюсь. Только за тебя переживаю, как бы мою девочку не спалить.
— Не волнуйся, у меня есть заговоренный охлаждающий плащ, Министерша волшебства от щедрот подкинула. Думает, на меня совсем надежды нет, может, хоть так справлюсь.
Дракон снова захохотал.
— Конечно, справишься, я вот в тебе уверен. Я же сам тебя воспитывал! Я знаю, что ты можешь!
А ведь папа прав, я вот, благодаря ему тоже в себе уверена, а это не последнее дело. Там, где не силой, там хитростью возьмем. Как раз, пока солнце не село можно план продумать.
— А откуда ты про завесу знаешь? — спросила я отца.
— Да, я пока в башне сидел, думал сбежать, информацию собирал, в архиве пропадал днями и ночами. Я же в башню попал, как только родился. Там и рос. Почти до совершеннолетия дотянул, все думал побольше узнать о мире, что вокруг оазиса. Но сбежать не успел, твоя мама меня спасла.
— А почему ты просто не улетел из Оазиса? Ты же дракон!
— Есть одна хитрость, драконом мужчина может стать только после того, как первый раз будет с женщиной. А женщины в Оазисе четко знают правила, поэтому науставных отношений между наставницами и воспитанниками не бывает. И, кроме того, — папа сделал паузу, — это настолько здорово, что должно быть только по большой любви, или по взаимному притяжению.
— То есть ты своих родителей не помнишь?
— Нет, мама меня сразу в башню отдала, потому что мальчик, не нужен был дома. Еще учить надо, профессию давать. Женить проще. А отец… Я не знаю, что с ним случилось… — Дракон заерзал, как бы устраиваясь поудобнее. — Ну не будем о грустном. Вот после освобождения из башни у меня началась настоящая жизнь! Твоя мама была просто чудо! Сильная, но в то же время нежная, грозная и ласковая. Она меня любила, а я о ней заботился. Создавал надежный тыл, прикрывал спину от ветров и неудач, летал с ней, когда ей было плохо, она любила летать. В этом ты на нее похожа. — Ну вот, хоть что-то от мамы у меня есть!
***
К Оазису приближалась всадница. Она казалась светловолосым сверкающим видением. Эта девушка в сияющих доспехах на мощном боевом коне словно разрезала собой густой воздух пустыни. А мы втроем стояли на балконе Кольдранаака и наблюдали за ней до тех пор, пока ее быстроногий конь не влетел в ворота. Но и этих нескольких минут оказалось достаточно для того чтобы к нам вернулся наш прежний Кольдранаак с мечтами о прекрасных воительницах, я понял, что она из Тхара, а Тульчинизз как будто выпал из реальности и замер с очень странным выражением лица.
— Эх, мальчики, — начал Коль, — что-то мы с вами расслабились. Ни одной улыбки и приветственных слов, а ведь нам не так часто везет, чтобы со стороны моей башни подъезжали. Не факт, что она нас заметила.
— Успокойся, Коль, — осадил его я, — даже если заметила, все равно не разглядела. И потом, чего она тебе? Она же не из Дагайры и вряд ли воительница…
— Лель! Она точно принцесса, я тебе говорю! Туль! Ты как думаешь? Ты видел ее царственную осанку и горделивый разворот плеч?
— Да, она красивая… — отстраненно произнес Тульчинизз. Но Кольдранаака было не так-то просто заткнуть.
— Красивая… Скажешь тоже, она не просто красивая, она совершенна! Шевелитесь! — и Коль вытолкал нас с балкона в свою комнату. — Значит так! Она принцесса, богата и красива, а еще мы практически единственные, кто знает, что она прибыла в Оазис!
— Во-первых, она не принцесса, так как она из Тхара, а это княжество.
— Лель! Вот откуда ты такой умный. Королевство, княжество, не все ли равно, она явно из благородных. Уверенные движения, свободная посадка, такое впечатление, что она на лошади родилась…
— Коль, ну откуда столько предположений, а самое главное, зачем?
— Да мне на тебя зла не хватает после этих слов! Давайте смотреть реальности прямо в глаза! Мы в Оазисе, за нами все равно приедут, так почему бы не повлиять на события, почему такие вот княжны должны доставаться недостойным? Тульчинизз, что ты все время молчишь?
Туль уже очнулся от своих грез и спокойно произнес:
— Я с тобой в принципе согласен, только меня это мало касается, я теперь в среднем секторе, а она явно приехала в благородный.
— Ой, чему вас только учат. Такое ощущение, что только я в этом Оазисе с удовольствием хожу на уроки обольщения! А теперь вопрос тебе, Туль, если мы знаем, что она в Оазисе и нам не запрещено свободно перемещаться по его территории, то?
— То ты предлагаешь пойти на разведку боем…
— Естественно, мне она понравилась, почему бы не попробовать произвести впечатление? Так, я одеваюсь. Кто со мной? — и Кольдранаак выразительно посмотрел на нас. Мы отказаться не смогли и пошли переодеваться.
Большинство из нас знало, где гуляют вновь прибывшие. У нас же было несколько мест и уловок, чтобы ненавязчиво попадаться на глаза. И сейчас мне было все равно где гулять. Кольдранаак прав в том, что нельзя опускать руки, надо пытаться делать что-то по максимуму. Я погряз в своих мыслях и планах, но пришло время действий. Мы не делаем ничего плохого, так почему бы не удовлетворить любопытство Коля, и просто не поразвлечься, да и потом, может, действительно, кому-то из нас повезет…
***
Когда я проснулась, было уже темно, наверное, папа тоже заснул. Раз темно, значит, пора идти. Я зашуршала сумкой, отыскивая магический фонарик, потерла его рукой, осмотрелась, да чуть не взвизгнула. Неподалеку от меня лежали останки какой-то мелкой твари. Я пихнула локтем в бок отца.
— Ау, пап! Это чего тут за расчлененка?
Отец вяло завозился, потом резко вскочил, да так что я чуть не упала, и попытался максимально отодвинуться от трупика. Потом, сообразив, что ведет себя странно, устало присел на хвост.
— Извини, Арье, не хотел тебя пугать. Ты заснула, а эта мышь вылезла, я ее лапой и полосанул. А потом в обморок грохнулся. Давно мышей не видел, отвык. У нас-то во дворце их нет! А ты что не боишься?
Я немного подумала.
— Нет, а что надо?
— Ой, как здорово, что ты у меня такая сильная и смелая! — нехорошо обрадовался папа. — Девочка, будь добра, убери, пожалуйста, эту гадость!
Я нашла две палки, сгребла ими останки несчастной мышки и отнесла подальше, пока отец шумно переводил дух.
Вышла луна, пора было прощаться. И отец решил дать последнее напутствие.
— Арье, по моим прикидкам идти недалеко, и экипирована ты, в принципе, неплохо, — я хмыкнула, потому что по моим прикидкам, даже очень хорошо. Как представлю, что это все на себе тащить! — В Оазисе тебе должны показать драконов того сектора, который ты выберешь. Лучше выбирай средний. Шансов больше.
— Папа, а ты в каком секторе учился?
— Я был в среднем, — с гордостью произнес папа, — у моей матери не было много денег для того, чтобы дать мне образование. Но, поскольку я был красивым и мужественным, меня представили твоей матери среди благородных.
— Конечно, ты у меня самый красивый! — папа зарделся, он до сих пор любил комплименты.
— Так вот, Арье, не отвлекайся, придешь, представишься наставницам, сходишь на смотрины, выберешь дракона, а дальше… Ну, не знаю, смотри по ситуации. Но я в тебя верю! И насчет обратной дороги. У тебя там есть свисток…
Я порылась в сумке.
— Вот этот? — простая жестяная свистулька.
— Да. Я попросил Министершу волшебства зачаровать его на вызов. Ты сможешь послать мне сигнал, как только совершишь свой подвиг. И я за вами прилечу.
— Как же ты ее уговорил?
— Я сказал, что смерть наследницы хуже, чем ее позор, о котором, кстати, никто и не узнает, если мы не расскажем, — и папа хитро оскалился всей пастью.
— Я тебя очень люблю, папа!
— Да, Арье, и последнее. Оденься поэффектнее, они все будут смотреть на твое прибытие с балконов! Я знаю, сам так делал!
Я обняла его,потом подхватила свою сумку и потопала прочь по залитой светом луны пустыне. А отец сидел на песке и вытирал украдкой слезы бежавшие по его морде кончиком хвоста. Да, драконы чувствительны, мне говорили…
***
Пока я одевался, я думал о том, что знал про Тхар. Это государство вызывало у меня невольную симпатию. Если бы Харитта не была вольным государством с мужскими кораблями, то я бы мечтал о том, чтобы попасть в Тхар. Хотя информация, которая содержалась в наших учебниках, была тщательно выверена, но некоторые объективные характеристики, как считалось, вроде бы не должны были на нас влиять. Тхар был одним из самых преуспевающих государств нашего мира. Местные воительницы возвели воинское искусство в ранг общегосударственного хобби и подняли его на недосягаемый уровень. А я, после общения с Каваат, тяготел к профессионализму в чем бы то ни было. Кроме того, в Тхаре была развита наука, и, насколько мне было известно, в нее вкладывались огромные деньги. Многие новшества в Дагайре были родом из Тхара, потому что вдобавок ко всем прочим достоинствам они не чванились, а охотно делились с соседями. Этакое снисхождение старшего брата по отношению к двум младшим сестрам — Аэрте и Дагайре.
Нам с Кольдранааком довольно долго пришлось ждать Тульчинизза. Это было странно. Потому как, обычно он пренебрегал мужским правом на опоздания, тем более по отношению к друзьям. Но когда мы уже собирались его вытаскивать из башни насильно, он появился, безупречно одетый, хотя и с хмурым выражением лица. Зато Коль был взбудоражен и активен за всех и задал высокий темп, поэтому к главной площади Оазиса мы подошли быстро.
Гостей Оазиса селили в гостинице, рядом с которой находился сад. В саду торговали напитками и фруктами. Мы расположились в одной из центральных беседок, откуда открывался прекрасный обзор практически по всему периметру. Поскольку было еще рано, и многие воспитанники не были осведомлены о прибытии гостьи, кроме нас в саду почти никого не было, если не считать расслабляющихся после ночной смены воительниц. Коль, который не мог усидеть на месте, отправился выяснить там ли мы сидим. У него был опыт общения со всеми стражницами Гвардии Дагайры, которые несли в Оазисе службу по охране и с местными горничными. Поэтому можно было не сомневаться, княжну, если она не испарилась при въезде в ворота, мы сегодня точно увидим.
Пока не было Кольдранаака, я попытался разговорить Туля, потому что его поведение выходило далеко за рамки обычного.
— Туль, что происходит? Ты сам не свой.
— Да все нормально. Просто как же не вовремя!
— Что именно? Ты о чем?
— Знаешь, Лель… Я сам себя не понимаю. И, честно говоря, несколько выбит из колеи. Я не ожидал… — и он замолчал, словно пытаясь проанализировать свое состояние.
— Не молчи. Что не так?
— Понимаешь, Лель, я ведь ее знаю.
— Эту? Ради которой мы тут сидим?
Тульчинизз облокотился на стол, закрыл глаза и потер пальцами виски.
— Да, ее. Не знаю, как ее зовут. Но я ее видел.
— Во сне что ли? — я чуть не рассмеялся. Слишком необычная ситуация. Сидим с Тулем и в отсутствие Коля разговариваем о женщинах.
— Нет, еще до моего приезда в Оазис. Когда мне было шесть лет.
— Ого! И ты до сих пор ее помнишь? Да и вообще, как ты ее узнал? Мы же видели ее мельком. Три минуты с балкона!
— Ооо! Лель! Я никогда не думал, что такое в принципе возможно, но я ее почувствовал. Причем знаешь, до того момента, как я ее увидел, я даже не вспоминал о нашей встрече.
— Хм! Даже так… А где ты ее видел?
— Там, где я жил до Оазиса, если ты помнишь, я тут с семи лет.
— Так, ребята, — к нам подлетел Коль, — она здесь. Сняла всю мансарду! Сейчас устраивается, скоро пойдет к наставницам по поводу испытаний. Так что она точно за мужем. А вы чего такие серьезные?
— Да вот… — я сделал эффектную паузу. — Тульчинизз говорит, что знаком с твоей княжной.
— Ничего себе! — воодушевился Коль. — Рассказывай!
И Туль рассказал.
— До семи лет я жил в Оазисе Ай-Румай. Моей матерью была Главная Волшебница Оазиса. Она была странной по отношению к мужчинам и любила своего мужа, моего отца. Я был единственным ребенком, и до семи лет жил вполне счастливо. Мой род был богатым, а отношение со стороны родителей, хотя и не было особенно теплым, но, по крайней мере, мне очень многое дозволялось. Меня даже не лишили способностей. И я вполне успешно ими пользовался, поскольку и мать и отец меня учили. Это было им действительно интересно…
Мы с Колем переглянулись. Мужчинам-драконам с рождения блокировали магию, ну, если она у них была. Когда они становились мужьями, жене дозволялось ее активировать. В Оазисе заклинание-ключ прилагалось к характеристике мужчины-дракона. Но насколько мы знали, его практически никогда не активировали. Потому что нет ничего хуже необученного мага, особенно если женщина не уверена в его беспрекословном подчинении. Мы с Колем имели весьма смутное представление о своих способностях, если они в принципе у нас были. А Туль, как выяснилось, был магом. И его даже учили.
— Мне нравилось мое волшебство. Я был ребенком, и оно было во многом завязано на моих ощущениях. На моем восприятии мира. В каком-то смысле я всегда был мечтателем.
— Да? — удивился я. — А мне казалось, что мечтатель у нас Коль.
Тульчинизз улыбнулся.
— Если ты о женщинах, то да, тут мне до него далеко. Я же мечтал о познании. И в детстве я пытался постичь суть явлений. Например, наколдовал снег, которого в Ай-Румай никогда не видели. И у меня даже получилось, хотя поначалу было сложно его себе представить. А потом радугу. В Дагайре не бывает радуг, здесь слишком редок дождь и слишком злое солнце. Мои мать с отцом любили не меня, а мой талант. Они постоянно подсовывали мне неразрешимые задачи, потому что считали, что я, как ребенок, могу совершить невозможное, не зная, что так нельзя.
— Ладно, — прервал его Кольдранаак, — это все, конечно, интересно, но причем тут княжна?
— Сейчас, — сказал Туль, словно пытаясь собраться с мыслями. — Мне было около семи лет. К Правительнице Ай-Румай приехало посольство из Тхара, с торговыми предложениями. Насколько я помню, они посетили все шесть Оазисов, и наш был последним, поэтому они позволили себе задержаться. Они пробыли в Оазисе около двух месяцев. Отношения между Правительницей и Великой Княгиней сложились чуть ли не дружеские. Во всяком случае, я часто видел их прогуливающимися в дворцовом саду. Великая Княгиня путешествовала с большой свитой, и я часто бегал смотреть на них. На их наряды, поведение, занятия. Все было мне в новинку. Хотя я к ним не приближался… Прямого запрета не было, но вызывать гнев воительниц и стражниц не хотелось. Наказать меня могла любая, несмотря на мой высокий род. Так вот. Однажды я увидел девочку, которая свободно гуляла по саду. То, что она была не местная я сразу понял по одежде и некоторой свободе движений. Девочки в Оазисе к этому возрасту, а ей было года четыре, уже обзаводятся презрительным выражением лица и резкостью в обращении с мужчинами. Но поскольку она ушла уже далеко от гостевого сектора, и поблизости никого не наблюдалось, я решил за ней проследить, чтобы в случае чего помочь вернуться. Может, заслужил бы похвалу. К самой девочке я не приближался. Мне было запрещено с ними самостоятельно заговаривать. Но вдруг она бы сама попросила помощи. Она шла, спокойно оглядывая все вокруг, иногда замирала, словно что-то привлекало ее внимание, а я тихонько крался следом, пока не услышал:
— Эй, мальчик! Вылезай! Что ты за мной идешь?
Мне пришлось вылезти из кустов, и я встал перед ней как меня учили, уставившись в гравий дорожки.
— Эй! — она меня потрясла за руку. — Ты чего такой надутый? С тобой никто не дружит что ли? — Дружить с женщиной! Да если бы я только посмел задумываться о таком, меня бы мать собственноручно высекла. — Ну, посмотри же на меня!
И я поднял глаза. Она смотрела на меня с любопытством. Две светлые косички торчали в разные стороны. Серые глаза задорно блестели. И во взгляде не было никакого превосходства свойственного женщинам. Я настороженно молчал, не зная чего от нее еще ждать.
— Мальчик, а что ты умеешь?
— В смысле?
— Ну, вот я в игрушки все уже переиграла, мне не хочется еще в них играть. Ты сделаешь сказку?
Я не знал, чего она от меня ждет. Но решил ее удивить. Как раз в тот момент я практиковался в мелочах. Взмах рукой и вокруг нее закружились лепестки цветов, а на одну из косичек села большая бабочка. Пока лепестки не осели, я пригнулся к ее ногам и протянул от земли еще одно заклинание, добавил коктейль ароматов пустыни, немножко зноя, немножко прохлады, немного яркого неба, и теперь лепестки и воздушные потоки повторяли движения девочки. И она задорно смеясь, стояла поднимая то одну, то другую ногу, махая руками и то и дело заглядывая себе за спину.
Сухой щелчок пальцами. И мой воздушный вихрь сломался и осел на землю пылью. Я почти сразу понял, что произошло, и опустил голову, ожидая неминуемого наказания.
— Что ты здесь делаешь? И почему посмел заговорить с нашей гостьей? — голос матери был сух и требователен.
— Я не хотел ничего плохого. Я думал проводить ее в гостевой сектор.
— Девочка! Он был вежлив с тобой?
Девочка же, которая, видимо, еще пыталась понять куда пропали бабочки и лепестки, ответила не сразу.
— А где сказка?
— Пойдем, я провожу тебя! — мать взяла девочку за руку. — Там дальше будет сказка. А ты Тульчинизз вернись к отцу. Там поговорим.
Вечером мать собственноручно лишила меня способностей, потому что несанкционированное использование магии во дворце Правительницы могло плохо сказаться на ее карьере. А еще через неделю, после того как мне исполнилось семь лет, меня отвезли в Оазис. Девочку я больше не видел, и ни кто она, ни как ее зовут, я не знаю. Но сегодня, на балконе, глядя на эту всадницу, я почувствовал, что это она. — Совсем тихо закончил Тульчинизз. — В Оазисе сначала мне было плохо. Потому что без магии я чувствовал себя как без рук. И дело даже не в бытовых заклинаниях, а в том, что меня как будто лишили какого-то жизненно важного органа, который помогал мне воспринимать мир. Я долго пытался описать для себя эти ощущения, это все равно, что ослепнуть или оглохнуть. Постепенно я привык, сначала нашел утешение в книгах, у них своя природа, ну а потом познакомился с вами…
— Ты никогда не рассказывал… — начал Кольдранаак и осекся.
Я тоже не знал, что сказать. Мы с Колем находились под впечатлением от его рассказа. На лице Коля было мечтательное выражение, он всегда любил сказки, а я думал о том, как несправедлива к нам жизнь. Тульчинизз обладал даром, но его лишили возможности его использовать, и совершенно неизвестно, сможет ли он еще когда-нибудь творить свое волшебство. Мы сидели и предавались своим мыслям, пока в глубине сада не появилась она.
***
Пока я шла я думала про испытания в Оазисе.
Испытания в Оазисе проходили все женщины, прибывающие сюда за мужьями, просто в зависимости от личного обаяния и возможностей, а также положения того, на кого претендовали, они варьировались по степени сложности и количеству.
По информации, полученной от папы и добрых советчиков из аэртской разведки, испытаний обычно было четыре, для того, чтобы оценить потенциальную жену с различных сторон: контактные бои для проверки силы и ловкости, танцы — гибкости и изящества, стихосложение в качестве проверки ясности и гибкости ума, и волшебство как проверка уровня дара.
Для меня проблемными, безусловно, должны были стать первое и последнее. Но в первом случае я планировала полагаться на ловкость, ну или в идеале устроить какое-нибудь состязание по метанию чего-либо. А вот что делать с даром я пока так и не придумала. Может быть, придется договариваться с наставницами на месте. Они же должны знать об ограниченных возможностях полукровок.
Мужчин-драконов могли брать в мужья жительницы других государств, потому что тогда в свою очередь женщины-драконы имели возможность легально разбавлять кровь с помощью человеческих мужчин. Только так драконы не вырождались. Существовали схемы наследования драконьей крови, дара и способности к полетам. А общие правила заимствования мужчин были закреплены в 'Хартии о замужестве', подписанной главами трех государств: Тхара, Дагайры и Аэрты. Харитту такие мелочи не интересовали. Вольники они и есть вольники. Ведут себя как хотят.
***
Княжна, как мы ее про себя окрестили, хотя ничего не знали о ее происхождении, была собрана и сосредоточена. Поэтому, несмотря на все наши планы, нам не удалось привлечь к себе ее внимание. Она просто пролетела мимо нашей беседки, вильнув пушистой косой. А мы не могли ее остановить, потому что нам было запрещено первыми заговаривать с женщинами. Кольдранаак и Тульчинизз один мрачнее другого так и сидели, как будто не зная, что делать дальше, хотя оба уже понимали, что ловить нечего. Если княжна так целеустремленна, что даже не смотрит по сторонам, то вряд ли она испросит у наставниц сутки 'на подумать', и поэтому смотрины, скорее всего, будут уже вечером. А потом и испытания…
Я оказался прав и к вечеру нам с Колем было предписано нарядиться и явится в танцевальный класс для проведения смотрин. Время до смотрин Тульчинизз провел у меня в башне, потому что выслушивать откровения и излияния Кольдранаака был не в состоянии.
Я не знаю, попала в сердце Туля стрела бога любви, или его таки цапнула песчаная муха, но девушка, приехавшая в Оазис утром, заняла прочное место в его мыслях. А я был почти уверен, что Тульчинизз уже определился со своим этим 'сам не знаю, чего хочу'. Проблема была в том, что она про него даже не узнает.
Пока мы шли в танцевальный класс, Кольдранаак хранил гордое молчание, то и дело поглядывая на нас, как будто мы без него обсуждали сокровенные тайны и с ним специально не поделились. Я не лез к нему, потому что знал, что он все равно долго дуться не будет. А Тульчиниззу вообще было не до этого. Он сегодня был непривычно нервный, и я был почти уверен, что он, проводив нас в класс, не вернется в башню, а дождется у дверей окончания этого занимательного вечера. Наверное, у нас по жизни было слишком мало развлечений.
В классе нас опять выстроили вдоль стены. После последнего урока дисциплины я стал слишком восприимчив к этим дурацким ритуалам, и меня моментально стала раздражать вся ситуация. С какой радостью я бы поменялся с Тульчиниззом местами. Тем более, что ему это было явно нужнее… Но мое мнение в этом Оазисе никого не интересовало.
— Великая Княгиня, соправительница Тхара, Саграда! — объявила Наблюдающая Дартмаат.
Ничего себе! Нет, мы с Колем не переглянулись. Мы умели сдерживать свои чувства. Но то, что он тоже потрясен, я понял по его шумному вздоху. Мы и предположить не могли, что эта девушка, одна из сестер-близнецов, соправительниц Тхара. Наши сокурсники оживились. То, как про Тхар рассказывали в Дагайре, вызывало в их умах невольный трепет, что не могло не коснуться отношения к его представительницам.
Великая Княгиня Саграда вошла в класс. И мы наконец-то смогли ее внимательно разглядеть. Во время смотрин нам не предписывалось смотреть в пол, потому что даже наставницы понимали, что для выбора спутника жизни очень важен зрительный контакт.
Она была прекрасна. Невысокого роста, изящная шея, красивые кисти рук. Удивительное, одухотворенное лицо. Так могла бы выглядеть богиня любви, если бы за любовь могло отвечать существо женского пола. Ровные брови, длинные ресницы. Внимательный взгляд серых глаз. Мягкий контур губ, того и гляди улыбнется. И станет еще прекраснее. И длинная светлая коса. Я знал, что длинные волосы в Тхаре носили только женщины обладающие даром, потому что в бою коса превращалась в грозное оружие. Но как это происходило я, естественно, никогда не видел. Да и вообще про магию знал мало. Если бы не утренний рассказ Тульчинизза, я бы даже не подозревал, что маги могут делать снег…
Кольдранаак тихонько сжал мне руку, видимо, это означало, что он потрясен и чуть ли не влюблен. Сейчас она будет выбирать. Я присутствовал уже на нескольких смотринах, и обычно они проходили стандартно. Девушка проходила несколько раз вдоль наших рядов, потом выбирала кого-нибудь, потом совещалась с наставницами, после чего нас отпускали. Меня тоже один раз выбрали, но это было просто сиюминутное желание женщины, потому что изначально было видно, что у нее не хватит средств оплатить 'миргас' — компенсацию за мое обучение в Оазисе. Что, собственно, наставницы ей сразу и объяснили.
Но сегодняшние смотрины определенно удались. Потому что закончились совершенно неожиданно. Саграда не стала ходить туда-сюда. Она просто дошла до середины комнаты, обозрела ряд в одно мгновение замерших воспитанников, которые, однако, не переставали сверлить ее томными взглядами, и сказала:
— Здесь нет того, кто мне нужен.
***
Пустыня Дагайры была волшебной. В смысле волшебно красивой. Раньше, когда я видела ее на картинах, то у меня даже мысли не возникало, что она произведет на меня такое впечатление. Во-первых, песок в пустыне Аззо был практически белым, кварцевым. Во-вторых, он был мелким, почти как пыль, поэтому дующие в пустыне ветра создавали необычный ландшафт дюн с мелкой причудливой рябью. Ну и, наконец, в-третьих, главным чудом пустыни были то и дело торчащие из песка огромные обсидиановые глыбы. Эти черные камни на белом фоне вызывали какое-то ощущение нереальности происходящего, как будто я внезапно перенеслась в другой мир, резко отличающийся от всего того, что мне довелось увидеть ранее.
И почему эти пески никто не рисовал? У нас в Аэрте был художник-маринист и море на его картинах жило своей жизнью. А вот пустыня Аззо даже на коврах и гобеленах Дагайры была лишь фоном, а не главным действующим лицом. Будь у меня побольше времени, я бы создала какое-нибудь впечатляющее полотно. Написала бы картину 'Ночь в пустыне', потому что, находясь сейчас внутри этой самой картины не могла отвести взгляд от окружающего меня пейзажа, совершенно забывая о цели моего путешествия. Но, это я была такая восторженная, а жители Дагайры наверняка уже давно к этому привыкли и не замечают как это красиво. Как мы не замечаем красоты нашего Аэртского лугового разнотравья и не любуемся поминутно красотой пробуждающегося от зимней спячки леса.
Мое путешествие уже начало приносить мне удовольствие. Потому что меня манило неизведанное, да и впечатлений хватало. Даже если со мной больше ничего интересного не случится, то поход за драконом вполне компенсируется природными красотами Дагайры.
Озаренная лунным светом пустыня мерцала, я была с ней наедине, и нам вместе было хорошо.
***
Наставницы пришли в замешательство, а Кольдранаак повторно сжал мою руку, наверное, намекал на Тульчинизза. Хотя если бы мне рассказали эту историю, я бы не смог поверить в то, что такое бывает. Сказки сказками, но мы-то в Оазисе живем!
Наконец, Наблюдающая Дармаат сориентировалась в ситуации, а, может, испугалась, что воспитанники впадут в истерику, из-за сорванных смотрин, и спросила у Великой Княгини Саграды:
— Вы желаете познакомиться с драконами из другого сектора?
В конце-концов это ее задача удовлетворять капризы охотниц за мужьями. И я даже обрадовался. Может быть, дело все-таки в Тульчиниззе?! Но Саграда сказала, как отрезала:
— Нет! Я знаю, что в другом секторе его быть не может! Поэтому уважаемые наставницы прошу меня извинить, но Оазис я покину сегодня же. — На ее безупречном лице ничего нельзя было прочитать. Только взгляд был каким-то потерянным, и я удивлением понял, что она совсем еще девчонка. Если бы она не была женщиной, я бы даже ее пожалел…
Наблюдающая Дартмаат, однако, решила не упускать шанс. В конце-концов в Оазисе несколько сотен драконов, не может быть, чтобы Великой Княгине никто не понравился, а Дартмаат была готова на все, чтобы поднять престиж Оазиса! Поэтому она сказала:
— Воспитанники! Вы свободны! — и обратилась к Саграде. — Великая Княгиня, соблаговолите задержаться, я хочу поговорить с Вами. — Саграда кивнула. А мы пошли к дверям.
Как я и предполагал, Тульчинизз ждал нас. Он уже справился с эмоциями, и выражение его лица было вполне нормальным, чего нельзя было сказать о воспитанниках, в недоумении разбредающихся по саду.
— Ну, как все прошло? — спросил Туль.
— Знаешь, — задумчиво сказал Коль, — странно…
— И кто счастливчик?
— Если бы там был ты, я бы сказал, что повезло тебе, а так… Мы все недостойные.
— Подождите, — удивился Тульчинизз, — она что, никого не выбрала? И что теперь? Средний сектор?
— Рано радуешься, — вздохнул я, — она уезжает.
— Жаль, — еле слышно вымолвил Туль.
— Эх, ребята! — Коль обнял Туля за плечи, — Пошли уже коротать вечерок за чем-нибудь приятным. Я вам книжку почитаю. Новую. Специально сегодня купил. И это даже не история любви. По-моему какой-то археологический труд. В Аззо оказывается существуют и другие камни, кроме обсидиана, и, говорят, что к них есть удивительные свойства, у каждого свое. Подробнее я еще не читал, потому что пока одевался… — договорить ему не дали, потому что мы так и продолжали стоять рядом с дверями в танцевальный класс, а оттуда вышли Великая княгиня Саграда и наблюдающая Дартмаат в сопровождении наставниц. Мы втроем замерли в подобострастной позе, а Саграда, недолго думая, указала на Тульчинизза своей безупречной рукой и сказала:
— Я выбираю его.
Тульчинизз покраснел.
Из ряда набежавших наставниц выдвинулась одна с кипой характеристик и сказала:
— Мы не рекомендовали бы Вам этого дракона. У нас указано, — она полистала бумаги, — что он неразговорчив, иногда угрюм, неуклюж и излишне эмоционален.
Тульчинизз побледнел.
Но Великая Княгиня не подвела. И пренебрежительно, не глядя на наставниц, ответила:
— Я выслушала ваше мнение, наставницы, но останусь при своем. Я привыкла доверять только своим впечатлениям.
Она протянула свою руку Тульчиниззу, взглянула ему прямо в глаза и сказала:
— Я искала тебя всю жизнь. Ты пойдешь со мной?
Разумеется, он ответил 'да'.
***
Я максимально старалась себя развеселить и развлечь. Пустыня это что? Это хорошо, даже интересно. Особенно интересно стало ближе к полудню. Температура критически поднималась, а песок под ногами расползался. И поскольку Оазиса на горизонте не наблюдалось, я решила все же устроить привал. Сначала перекусила, хотя есть не хотелось. Выпила воды из волшебной фляги за здоровье Леди Каллины Калли. А потом, привалившись спиной к огромной глыбе обсидиана и укрывшись с головой плащом, решила вкусить плоды культуры и достала книгу, одобренную папой. Она называлась Фискальдууз Бульзи Аак 'Стихи. Поэмы. Басни'. Открыла произвольно и начала читать.
Стихотворение называлось 'Стыдливый принц'.
Стыдливый принц, накинув пеньюар на плечи,
Пошел в купальню охладить свой стан
Он шел легко, был тихий вечер
Закат кроваво умирал от ран.
Из складок пеньюара выползая,
Принц ножкой трогал гладь воды
Тепло ушло, настала ночь седая
Она пришла в сопровождении звезды.
Рывками водоем пересекая,
Принц выдохся и захотел уйти,
Но звезды и луна с небес сияя,
Напомнили ему в себя придти.
Стыдливый принц был наг, а пеньюар далече
Рванулся он к нему, чтобы наготу прикрыть
Но ироничная Луна с небес мерцала,
Мешая принцу из купальни выходить.
Он встретил утро, рук и ног не чуя
Луна ушла, принц выполз на песок
Сил не было одеться, но врачуя
Нахально солнце трогало лучом висок…
***
Мы с Кольдранааком держали Тульчинизза в четыре руки, чтобы он ни в коем случае не спровоцировал ситуацию взаимного выбора. Потому что, во-первых, он уже опоздал, и сейчас бежать к наставницам было глупо. Во-вторых, по моему мнению, Саграда получит непередаваемое удовольствие и от процесса состязаний, а в ее умениях я не сомневался, и от возможности произвести на Туля хорошее впечатление. Ну и, в-третьих, по мнению Кольдранаака, чем сложнее Великой Княгине будет в борьбе за сердце Туля, тем больше она его будет ценить, и, возможно, это даже позволит ему избежать традиционной судьбы дагайрских мужей. Вот мы и остались ночевать в его башне.
Коль приготовил нам успокоительный настой по собственному рецепту, оправдывая свои великолепные оценки по домоводству. Без этого настоя Тульчинизз вряд ли самостоятельно смог бы заснуть в эту ночь, переживая равно как за уже произошедшее в виде странных сегодняшних смотрин, так и за еще не наступившее, в виде испытаний, которые наставницы назначили на завтра.
Наставницы пошли навстречу пожеланию Великой Княгини, и отменили проверку волшебства в качестве отдельного испытания. Однако она должна была продемонстрировать свой волшебный дар во время оставшихся трех. Первым испытанием был бой. Женщинам дозволялось выбирать выступать только перед наставницами, или перед воспитанниками тоже. Княгиня Саграда, видимо, была не из стеснительных, поэтому нам разрешили присутствовать.
Если в Оазис Саграда явилась во всем великолепии, сверкающих доспехах и на боевом коне, то на испытания оделась более чем просто. Что ж, мне это даже понравилось. По-настоящему женственно, сосредоточиться на деле, а не на том, как ты выглядишь!
Первым испытанием стал бой. Поскольку Великая княгиня собиралась использовать волшебство, то в качестве партнера ей поставили не воительницу из гвардии, а магически созданного фантома. Который был быстр, точен и красив. Воспитанники, для которых были предусмотрены трибуны, получали истинное удовольствие. Развлечений такого рода, а уж тем более с применением волшебства в Оазисе было мало. Колдовали тут только волшебницы Оазиса, основной функцией которых было поддержание магической завесы, проверка дара испытуемых и потенциальная защита Оазиса от магических атак. Ну а воспитанников, понятное дело, никто и ничему не учил.
Фантом напоминал двуного зверя, он был массивнее Саграды и вряд ли слабее. Потому что одним из первых ударов своей шипастой дубиной он глубоко взрыл песок в том месте, где за секунду до этого стояла она. Саграда же начала с того, что активировала свою косу. Мы в обалдении смотрели, как волосы мгновенно расплелись и разделились на несколько тонких жгутов. Пока было непонятно, зачем ей это надо, но по тому, как уверенно она держалась, можно было предположить, что она знает, что делает. В руках у Саграды был меч из тхарской стали. И я невольно залюбовался ее четкими движениями, когда она кружа обходила фантома гася самые немыслимые его атаки. Скорость боя была нереальной. Воспитанники уже практически не дышали, пытаясь уследить за тем, что происходит. Тульчинизз сильно волновался, хотя было понятно, что волшебницы Оазиса много трудов положили на то, чтобы поддерживать фантома в боеготовности, но серьезно вредить Великой Княгине вряд ли будут. Хотя, судя по тому, что происходило на поляне, помощь ей и не требовалась… Все закончилось быстро. Едва оказавшись у фантома за спиной, волосы жгуты крепко зафиксировали его, а меч Саграды прижался прямо к его животу, готовый вспороть в любой момент.
— Довольно! — Наблюдающая Дартмаат подняла руку, волшебницы восприняли это как сигнал к действию и фантом исчез. — Мы видели достаточно! Кто-нибудь из наставниц будет оспаривать то, что Великая Княгиня прошла испытания?
Все наставницы промолчали. Тогда Дартмаат обратилась к Саграде.
— Мы благодарим Вас за великолепное зрелище. Следующее испытание-танец состоится здесь же через час. Вы можете свободно передвигаться по Оазису, отдохнуть и перекусить. Но мы убедительно просим Вас не опаздывать. То же самое касается воспитанников, которые пожелают присутствовать. — И она обвела тяжелым взглядом наши ряды.
Естественно все явились во время.
Танец Саграда выбрала военный тхарский. Я бы удивился, если было бы по-другому. Он был одиночным, но исполнялся в полном боевом облачении и с оружием. Доспехи на Великой Княгине были похлеще, чем пески Дагайры. Сияли так, что было больно глазам. Но Саграда, словно почувствовав неудобство зрителей одним мановением руки скрыла сияние и поудобнее перехватила меч в правой руке. В левой у нее была длинная цепь с утончающимися к концу цепи звеньями.
Танец начался с того, что она эту цепь вокруг себя раскрутила так, что большинство зрителей явно стали сомневаться необходимости меча. Я, испытывающий преклонение перед танцами, замер в священном трепете стараясь уловить каждое движение. Напротив, среди наставниц сидела Каваат, которая впилась в Княгиню не менее пытливым взглядом. Аккомпанемент обеспечивали барабанщики Оазиса. Они были специально натренированы, чтобы улавливать малейшее изменение ритма танцующей и умели тонко чувствовать момент кульминации, когда равномерные удары и отточенные движения становились единым целым.
Танец Саграды захватывал. Казалось удивительным, что такая молоденькая девушка умеет так танцевать. Она была подвижна и пластична, и при этом еще и не забывала вплетать в свои движения магию. Уже несколько раз цепь в ее руке и ее коса закручивались в спираль и меч, немыслимым образом оказывающийся внутри, разделял их надвое. То вдруг Саграда втыкала меч в песок, наматывала вокруг него цепь и как будто летела, держась за нее, по поляне. Ее движения становились то быстрее, то медленнее, но вдруг она, замерев на мгновенье, подхватила летящую цепь кончиком косы, распластала ее мечом на отдельные звенья, потом проведя рукой соединила, в то время как ее волосы расплетаясь закрывали сверкающим золотистым дождем чуть подрагивающую от напряжения спину.
Среди наставниц и зрителей царила полная тишина. Кольдранаак был захвачен зрелищем, но его взгляд был скорее любопытен, а что касается Тульчинизза, то он был просто в восторге. Для него больше никого не существовало. Однако наставницы привлекли внимание воспитанников своим вердиктом. Который также был в пользу Саграды. Никто и не думал сомневаться.
***
Нет! Ну, кто бы мог подумать! После дневки под обсидианом, я опять встречала ночь, окрыленная надеждой хотя бы под утро принять ванну. И что за дурацкая идея измерять расстояние временем?! Пол дня пути, пол дня пути! Сутки уже прошли, а Оазиса все не видать. Неужели заблудилась? С моими талантами это вполне возможно. Правда, папа предупреждал, что волшебницы Дагайры позаботились о случайных путниках, и в результате их трудов промахнуться мимо Оазиса было невозможно, тем более, что магическую завесу я уже пересекла. Оставалась только мысль о том, что они ее просто подальше отодвинули. Интересно только для чего? Захватывают новые территории песка, или расширяют свои прогулочные угодья? Что-то мне подсказывало, что любителей забредать подальше в пустыню с целью любования здешними красотами немного… А на ближайшие двадцать барханов по округе я одна… В итоге я решила положиться на свои силы и магию волшебниц, в конце-концов паниковать действительно рано. Фактически я совершила только один ночной переход. Ну, может, просто шла медленно и не дошла. Значит, сегодня ночью дойду.
Я приняла к сведению совет папы наcчет одежды, и когда до рассвета оставалось часа два, а я сделала вывод о том, что скоро Оазис — переоделась. В шедевр Лорда Лукки. Чтобы привлечь внимание тех, кто утро встречает на балконе. Вдруг и правда, такие есть.
Зря.
Тащиться ночью по пустыне уже надоело, а дурацкая синяя рубаха, подаренная Лордом Луккой натирала своей все до чего могла дотянуться, даже через нижнее белье! Вот честно, за такие экспериментальные модели я бы сняла его с должности Министра Моды и развлечений, если бы назначила. И его вышивальщиков распустила бы за то, что не подумали намекнуть ему, что алмазами нельзя вышивать. Промучившись, некоторое время я решила все-таки переодеться обратно и достала из сумки старую любимую тренировочную рубаху. Она была достаточно плотной, но в то же время мягкой. Настроение после этого сильно поднялось. А потом опять пришло утро.
***
Испытание по стихосложению проходило там же еще через полчаса. Наставницы настоятельно советовали Великой Княгине передохнуть и предлагали провести стихосложение во второй половине дня, когда будет не так жарко. Но она не согласилась. Я ее понимал. Потому что чувствовал ее настрой. Сделать то зачем приехала, во что бы то ни стало.
Для испытания стихосложения Саграда выбрала поэму на тхарском языке. Чтение сопровождалось оттенком заклинаний так, чтобы даже те, кто не знал языка, могли уловить ее эмоции: грусть, надежду и радость встречи. Потому что это была поэма о ее жизни в поисках большой любви. Я украдкой наблюдал за Тульчиниззом, а он, закрыв глаза, внимал. Я был уверен, что он не сильно вслушивается в сами стихи, потому что он был более чем равнодушен к поэзии, а пытается уловить проблески ее дара, каким-то своим внутренним чутьем. Мне поэма понравилась, Кольдранааку тоже.
Разумеется, тхарский язык мы знали, также как и аэртский. Харитские наречия у нас не преподавали, потому что по законам Харитты государственными считались все языки, включая дагайрский. Им вообще был чужд официоз. И благодаря их вольным нравам даже договорные отношения чаще всего даже не фиксировались на бумаге. Это, конечно, претило гордым воительницам Дагайры, поэтому наше государство подписало с Хариттой только два более-менее значимых соглашения, которые для самой Харитты были принципиальными. А там же, где Харитта была лицом незаинтересованным, она предпочитала держаться от нас подальше, именно потому что слишком отличались подходы к теме доверия.
Знание языков было издержкой нашего образования, точнее дань традиции, потому что никто из правящих женщин Дагайры даже не могу помыслить о том, чтобы мы стали играть ведущие роли в международной политике или все скопом отправились бы жить в другое государство. Визиты же женщин из Аэрты или Тхара в поисках мужа были редки, и мало у кого из них хватало денег, чтобы оплатить миргас за дракона из благородного сектора.
Естественно никто из наставниц не стал оспаривать результаты Саграды по испытанию стихосложения. Всем было понятно, что и это она умеет.
***
Я никогда не была суеверной, но в песках Дагайры поверила в миражи. Особенно после того, как солнце все-таки приложило меня рукоятью своего луча в висок и стыдливый принц начал мне призывно махать с каждого бархана полотенцем.
Путешествие осложнялось еще и тем, что ближе к полудню, даже если у меня еще были силы передвигаться, приходилось устраивать привал, потому что сияние кварцевого песка становилось нестерпимым. Во время бдения под очередным черным камнем я маялась от скуки, потому что читать книгу не было желания, да и спать на пике здешней жары было проблематично. Отсыпалась я ближе к вечеру. А днем валялась и думала о драконах. Точнее о том, которого увезу с собой в качестве мужа. Наверное, после всех испытаний, что выпали на мою долю благодаря тому, что он сюда забрался, я его даже буду любить. Потому что всегда ценишь то, за что приходится побороться.
К началу очередной ночи мне уже было совершенно все равно, как я буду выглядеть. Количество чистых рубашек, несмотря на охлаждающий тело плащ, неуклонно уменьшалось. Теперь я жалела, что пропустила слова леди Каллины на тему того, что из бутылки можно только напиться. Пустыня казалось бескрайней и недружелюбной. Я редко когда бывала настолько одна. Я уже даже начала подозревать волшебниц Дагайры в удивительной прозорливости. Они, наверное, узнав, что я хочу их обмануть и сократить путь до Оазиса, решили мне предоставить возможность поплутать по этим пескам.
***
С испытаний воспитанники расходились ошеломленные и задумчивые. Саграду увели наставницы. Насколько я понял, она не собиралась задерживаться в Оазисе, поэтому стремилась как можно быстрее покончить со всеми формальностями.
Кольдранаак первым из нас озвучил то, что происходит:
— Туль завтра с утра уедет.
Мы тоже это осознали. Все происходило слишком быстро. Приезд Великой Княгини, смотрины, испытания и… И все… Наш друг уезжает в Тхар.
Конечно, мы были за него рады. Даже Коль при всей его романтичности не пожелал бы Тульчиниззу лучшей доли. Вряд ли это любовь с первого взгляда, но то, что их души стремятся навстречу друг другу, думаю, было заметно для всех. Наставницы втайне гордились. Во всяком случае, во время испытаний я не один раз ловил их взгляды, обращенные к Тульчиниззу. Потому что нас воспитывали так чтобы отдать все помыслы той женщине, которая обратит на нас внимание, а Тульчинизз в уроках обольщения и повиновения не сильно преуспел. Слишком странный, слишком серьезный, слишком принципиальный. Думаю, они вообще не верили, что какой-нибудь женщине удастся его раскачать… А Саграда смогла… Любопытно.
Ночь мы провели у Кольдранаака. Не могли наговориться напоследок. Тульчинизз был возбужден и все никак не мог решить, что же ему взять с собой, а Коль, по доброте душевной пытался подобрать ему достойный гардероб и украшения, чтобы в Тхаре было не стыдно во время представления ко двору. Но и то и другое было просто способом отвлечься. Поэтому я взял ситуацию в свои руки и предложил пойти на крышу, чтобы в последний раз вместе насладиться глубокой дагайрской ночью и встретить рассвет. Мы не могли спать. Эта ночь была единственным, что у нас осталось на троих.
Почти полная луна, взирающая на нас с небес своим холодным и мудрым ликом, нас умиротворила. Было легко и спокойно. Как будто все шло, так как надо. Мне лично давно не было так хорошо. Друзья тоже чувствовали нечто подобное. Неугомонный Коль попытался облечь это все в слова:
— Почему-то получается, что когда что-то теряешь, так и хочется сразу этим насладиться.
— Это ты сейчас обо мне? — Лукаво улыбнулся Туль.
— Это я в целом о нашей дружбе. Мы долго готовились принять свою судьбу, а сейчас мне грустно, потому что в нашем детстве тоже было много хорошего.
— Ну же! Коль! Не грусти! — Туль перевернулся на спину и уставился в звездное небо. — Кто тебе сказал, что мой отъезд — конец нашей дружбы?
— Но никто не знает, что с нами случится дальше…
— А хотите, я вам расскажу? — спросил я. Мне было настолько хорошо с друзьями, что я хотел продлить эти минуты.
Друзья заинтересованно взглянули на меня.
— О! — сказал Коль. — Похоже, у Леля открылся дар предвидения!
— Эээ… Ну, не совсем, но мне почему-то кажется, что очень многое в наших руках. Пример Тульчинизза очень заразителен.
— Ну не знаю, — с сомнением сказал Туль, — я же сам ничего не сделал…
— Знаешь, по-моему, ты верил. Пусть и неосознанно. Вот оно и случилось. И это наводит меня на мысль, что если в глубине души чего-то очень сильно хотеть, то оно получится.
— Да! — с энтузиазмом подтвердил Коль. — Лель, я принимаю твою теорию, тем более, что она не расходится с моими представлениями о счастье.
— Так вот, у Тульчинизза уже все хорошо, и я думаю, что в Тхаре ему понравится. Во всяком случае, это уж точно интересно, тем более с такой девушкой. Ты, Коль, наверняка, сможешь произвести впечатление на какую-нибудь достойную воительницу и станешь ее любимым мужем, ума и находчивости у тебя на это хватит. А я… Я встану у штурвала!
— В общем, — подвел итоги Коль, — сейчас у нас есть время, чтобы окунуться в приключения, а через некоторое время, если верить предсказаниям Лельмаалата, мы обязательно встретимся и будем делиться опытом счастливой жизни.
Мечты…
Но я был рад, что наша последняя ночь втроем завершилась на такой ноте. Она подарила нам надежду и веру в собственные силы.
А с утра Саграда с Тульчиниззом покидали Оазис Курмула. Она легко вскочила в седло перед ним. Тхарские боевые кони выносливы, даже двойная ноша им нипочем. Почти все воспитанники нашего сектора высыпали проводить Туля. Многие нарядились, потому что тешили себя надеждой произвести напоследок впечатление на Великую Княгиню, может она свою сестру в Оазис пришлет… Но нам с Колем было, естественно, не до нарядов. Мы расставались с нашим другом впервые за тринадцать лет. Ведь мальчики, оказавшиеся в Оазисе Курмула не могли его покидать, кроме как с будущей женой. И мы настолько привыкли находиться все время вместе, что нам было трудно осознавать, что наша жизнь изменилась. Утешало одно… Ну, во всяком случае, это утешало Кольдранаака, что мы вошли в возраст мужей, и вряд ли задержимся здесь надолго.
Мы с Колем не пошли вместе со всеми к воротам. Оттуда не было возможности долго следить за мощной рысью коня, увозившего нашего друга, а провожали его с балкона башни Коля, который всем своим фасадом смотрел на Тхар. Было утро, поэтому песок Аззо сиял терпимо, что позволило нам долго вглядываться в горизонт, ловя последние очертания нашего беззаботного прошлого.
Вдруг я почувствовал холодный укол в плечо. Дождь?! Протянул вперед руку ладонью вверх. Под жаркими лучами дагайрского солнца на моей ладони таяла снежинка…
***
Усталости как таковой почти не было, все-таки уроки у Воительницы Анджин не прошлидаром. Я не была сильной, но выносливости мне было не занимать. Так что с моим запасом воды я могла бы шляться по этой пустыне бесконечно долго, единственное, что мне не нравилось, так это все явственнее ощущаемая бесцельность путешествия, уже хотелось бы куда-нибудь придти.
Наконец, когда я уже почти потеряла надежду, я увидела впереди темное скопление деревьев и строений. Тут же взбодрившись, хотя до этого чуть не падала от усталости, я потащилась к Оазису.
Мой путь меня привел, видимо, к стене одной из башен, она была на ощупь остро-шершавая и я, попытавшись ее обойти, уперлась в забор. Пройдя в другую сторону наткнулась на то же препятствие. Тащиться на периметру Оазиса и в темноте искать ворота не было никакого желания. Устала. Поэтому я решительно скинула плащ, постелила его на песке, улеглась, взбила сумку рукой, укрылась полой плаща и немного поворочавшись, устраиваясь поудобнее, заснула.
***
В тот вечер мы с Колем разошлись рано. После бессонной ночи на нормальное общение сил не было, и даже информацию о том, что Саграда активировала магию Туля, мы обсудили как-то вяло. Так же попрощались. Я пошел в свою башню, быстро ополоснулся и без сил повалился на постель. Но выспаться мне не дали.
Я проснулся от того, что под окном башни раздавались какие-то не совсем типичные звуки. Легко соскользнув с постели, я натянул штаны и безрукавку и осторожно вышел на балкон. Страха не было. Иногда к стенам Оазиса приходили дикие звери. Антилопы или какая-то мелочь, вроде сусликов. Я их не боялся, но и знакомиться с ними поближе не спешил. Прикормишь, потом так и будут шастать.
Но это был не зверь. Внизу прямо под моим балконом кто-то ходил. В темноте я отчетливо видел голубоватый свет магического фонарика. Человек прошел в одну сторону и уперся в забор. Немного пошатал его и, убедившись в тщетности попыток, пошел в другую сторону. Там он столкнулся с той же проблемой. Постоял минуты три задумавшись, а потом огонек фонарика заколыхался, как будто человек перекладывал его из одной руки в другую. Очевидно, так оно и было. Потому что я увидел, как он снял с себя плащ и начал деловито расправлять его на песке прямо под моим балконом. Я стоял наверху и боялся дышать. Что будет, если он меня заметит? Да и вообще, кто это такой? Пришедших в Оазис путников пускали, у нас даже своя гостиница была. А этот? Почему он под стеной ночует? Пошел бы к воротам, ему бы наверняка открыли.
Я осторожно свесил голову вниз. Человек уже лежал на плаще и пытался пристроить под голову какой-то темный предмет, наверное, сумку. Еще с минуту повозившись внизу, незнакомец потушил фонарик. Судя по поведению, он решил тут спать.
Я все еще стоял на балконе, не зная, что делать. Потом все-таки решил вернуться в постель. Откинувшись на подушки и накрывшись легкой простынкой, я честно пытался уснуть. Но не получалось. Близкое соседство незнакомца и мое любопытство с ним связанное гнали все мои легкие сны прочь. Наконец я принял решение.
Неслышно встал, подошел к своему бюро, и из верхнего ящика достал веревку, которую сам сплел. Она была одной из первых моем списке снаряжения для побега. Благодаря ей я часто совершал вылазки в пустыню, хотя делать там было абсолютно нечего. Тем более ночью. Но я упорно тренировался. И вот сейчас, по моим прикидкам, мои умения и навыки могли пригодиться.
Я закрепил веревку и сбросил ее с балкона с другой стороны от спящего. Постоял немного, прислушался. Было тихо. Лично я слышал только удары моего собственного сердца. Поэтому я неслышно скользнул вниз.
Чтобы спуститься мне потребовалась минута, я легко соскочил на песок и прижался к стене. Незнакомец по-прежнему спокойно спал. 'Вот принесла нелегкая!' — подумал я, — 'сам спит, а я тут лазаю'. Я подошел к нему и осторожно откинул уголок плаща. Передо мной лежала девушка.
Пару минут я просто на нее смотрел, пытаясь сообразить, что она тут делает и что делать мне. А потом решил, что спать с такой соседкой под окном некомфортно, поэтому от нетипичности ситуации не слишком соображая, что я творю, подхватил ее на руки и осторожно перенес под пустующую башню Тульчинизза. Она даже не проснулась. Возвращаясь к себе, я себя похвалил. Поскольку только сейчас осознал, что испугался того, что она запомнит мою башню, а потом спасет…
***
Я проснулась, когда солнце уже начало припекать. Огляделась. Я лежала на песке возле высокой башни. Башня была приятного цвета зелени, от которого я уже даже успела отвыкнуть пока блуждала по этим дурацким пескам. Я легонько потрогала стену, она была мягкой на ощупь, но стоило мне убрать руку, как плющ осыпался трухой. Вообще-то ночью мне показалось, что стена твердая. Но наверняка это штучки волшебниц Оазиса. Слева от меня возвышалась ослепительно белая башня, смотреть на которую днем точно не рекомендовалось. Балконы и той, и этой и нескольких соседних башен были пусты. Приложив руку козырьком к глазам, я осмотрела окрестности. Неподалеку высилась деревянная смотровая вышка. Скорее всего, ворота в Оазис располагались именно там. Я свернула плащ, собрала вещи и, бросив на всякий случай, на песок магическую метку, вдруг да забуду место, тронулась в путь.
Из объяснений отца я знала, что Оазис разделен на восемь секторов, в каждом из которых от нескольких десятков до сотен башен. Естественно, в благородном секторе, к которому я, похоже, и приблудилась, башен было меньше всего. Потому что здесь либо обучались драконы из благородных семей либо те, кто был умопомрачительно красив и бесконечно талантлив.
Уверенности в том, что мне нужен именно исключительно красивый и талантливый, у меня не было. Потому что красота понятие серьезное, а если человеку с детства в голову вдалбливать, что он красив, то он вполне может соотносить себя с окружающим миром в не совсем правильном ключе. Какое в Оазисе понятие о талантливости — тоже вопрос. Вряд ли они тут все поголовно математики, химики и астрономы. Насколько я поняла из лекций по политическому устройству мира и рассказов отца, мужчин в Дагайре ценили отнюдь не за ум и выдающиеся научные способности. Из них растили не ученых, а хм… просто мужей. А какие у мужа таланты я честно пыталась вообразить, но мысли неуклонно останавливались. Все мужья, которых я знала, были просто нормальными и интересными людьми, и специфическими талантами из области семейной жизни если и обладали, то мне об этом никто не рассказывал. Может быть, здешних мальчиков обучали искусствам? Это, наверное, неплохо и даже у женщин-драконов должно цениться. Всякие там игры на флейте и лютне, ткачество, вышивание. Это даже мне близко. Вполне возможно, мы найдем общий язык.
И тут я прибрела к воротам.
***
Разумеется, я не стал рассказывать Кольдранааку про свою ночную гостью. Он мастер делать далеко идущие выводы, а мне хотелось все это забыть как страшный сон. Утром я и сам не верил, что это произошло со мной. Но ни секунды не сомневался в том, что все сделал правильно. Потому что если бы она осталась там лежать, заснуть бы я все равно больше не смог. А так хоть чуточку выспался. С утра выглянул осторожно с балкона. Ее уже не было. Оно и к лучшему.
Хорошо еще, что в этот день не было занятий. Во-первых, после смотрин воспитанникам обычно давали передышку, считалось, что такие нервные потрясения очень вредны для мужской психики. Ведь наверняка многие мальчики расстраивались, что выбрали не их. А во-вторых, сегодня в Оазисе должен был состояться Бал Полнолуния. Кольдранаак долго возмущался по поводу того, что Великая княгиня не пожелала на нем присутствовать. 'Потанцевала бы с Тульчиниззом' — горячился он, — 'должна же она хоть что-то о нем узнать хорошее', а я его успокаивал тем, что они и так найдут способ узнать друг друга, после чего Коль покраснел и спросил на что это, собственно, я намекаю. Я тему развивать не стал.
Коль был взбудоражен предстоящим мероприятием, не потому что там был реальный шанс найти себе жену, а потому что там он мог применить свои умения на практике и свободно пообщаться с женщинами, чего в большинстве случаев нам не разрешали. На время балов женщины Оазиса, включая наставниц, снисходительнее относились к нашему поведению, а воительницы и другие охотницы за мужьями были предупредительны и всячески за нами ухаживали. В Оазисе не было цели вырастить из нас бессловесных марионеток. Мы должны были уметь поддержать разговор на любую тему, вести себя естественно и стараться произвести максимально благоприятное впечатление своими манерами и изяществом. Для этого и нужны были балы, потому что во все остальное время нам отчетливо демонстрировали наше место.
На балы было разрешено приходить всем гостям Оазиса, а также вольным стражницам и воительницам, которые проходили в Оазисе службу. Бал полнолуния был одним из главных мероприятий года, и я тоже должен был на нем присутствовать.
***
На воротах меня пропустили без особых проблем и комментариев. Одинокие путницы не вызывали у стражниц пристального внимания. Мне лишь порекомендовали дойти до главной площади Оазиса Курмула, потому что именно там располагался гостевой сектор и большинство торговых рядов.
Пока я шла до площади я озиралась по сторонам и думала по возвращении попенять отцу и министершам на то, что меня до моего совершеннолетия практически никуда не вывозили. Только Воительница Анджин постоянно таскала меня в Гадинес на тренировочную базу и мне редко, когда удавалось ускользнуть от ее пристального внимания, чтобы хотя бы насладиться общением с морем и осмотром прибрежных деревень. Взойду на престол и отправлюсь ко всем с дружественным визитом, хотя бы для того, чтобы посмотреть мир! А то сейчас сама себе напоминаю провинциальную дурочку, которую добрые родственники вывезли на ярмарку в столицу.
Оазис Курмула оказался не таким, каким я его себе представляла, он походил скорее на город. Центральный сектор, по совместительству торговый и гостевой, был оживленным местом. Мимо меня проходили воительницы, ну, во всяком случае, я так решила из-за наличия доспехов и оружия. Поскольку было утро, торговля была в самом разгаре. И хотя я прибыла в Дагайру недавно, уже успела близко познакомиться с ее солнцем и на месте местных торговцев, днем организовывала бы себе отдых, потому как ни один нормальный покупатель на улицу нос не высунет. Рабы и рабыни несли в сторону рынка корзины и мешки. Да, в Дагайре было рабство, в то время как Аэрта уже изжила этот пережиток прошлого лет триста назад. Но не могу сказать, что на меня это произвело такое уж впечатление. Несчастными они не выглядели. Мужчины были ухожены, а женщин я бы даже жалеть не стала, потому как рабынями в Дагайре становились только совершившие особо тяжкие преступления.
Меня окружало буйство ярких красок местных изгородей и заборов. Все выглядывающие из тенистых садиков по обочинам главной дороги здания отличались причудливой архитектурой. Насколько я понимала, воспитанники жили не здесь, а в своих секторах, примерно в таких башнях, как та, у которой я проснулась. Но чем ближе я приближалась к Главной площади, тем больше терялась от размеров Оазиса и всерьез задумывалась о покупке карты. И вообще, то, что меня окружало, делало мою задачу практически невыполнимой. Пока я гуляла по пустыне Аззо, я думала, что здесь живут только наставницы и драконы, от пристального внимания которых мне еще и отбиваться придется. А на деле получилось, что мой приход сюда вообще вряд ли кто-нибудь заметил.
Я пыталась присмотреться ко всему, подмечая всякие мелочи, даже заглянула на базар, кто его знает какие у них тут порядки. Может, наставницы после заявления о моих намерениях меня потом никуда и не выпустят, пока не испытают.
Базар меня не разочаровал. Зря Леди Лилит утверждала, что здесь нечего прикупить. Диковинок и экзотики хватало. Но я себя утешила тем, что знакомым мужчинам я вряд ли отсюда повезу подарки, а женщины как-нибудь обойдутся. Пригляделась к платкам. Те, которые я привезла с собой, точно не соответствовали местным вкусам, но, определенно, были эстетичнее. Но их еще надо подарить. В общем, время шло. Глаз на все не хватало, поэтому я решила уже куда-нибудь поселиться и перекусить.
***
В этот раз Кольдранаак настоял на том, чтобы я пошел на Бал Полнолуния во всей красе. Поэтому мы посетили бани, сходили на массаж, маникюр и педикюр. К этим процедурам я относился спокойно. Потому что признавал, что ухоженное тело не противоречит моим мечтам о свободе. А дальше, Коль с увлечением взялся за меня. Он не меньше двух часов потратил на то, чтобы меня причесать и накрасить, потом еще не меньше получаса подбирал украшения к одежде. В итоге я и сам не мог не признать, что его труды стоили результата. Мы стояли с ним рядом. Я в шароварах и безрукавке цвета чайной розы с янтарными и яшмовыми бусами и браслетами на узких аристократических запястьях и сложной прической, в которую Коль вплел бронзовые нити. И Кольдранаак в черном комплекте, отделанном серебром, который подчеркивал белизну его кожи и огромные ярко блестящие глаза. А жемчужную сеточку для волос он у меня все-таки выпросил. Да, мы были очень красивы, но меня это совершенно не радовало. Я умел и любил хорошо выглядеть, но мне совершенно не нравилась причина, по которой сегодня стоило наряжаться. Но я также знал, что в вопросах переодевания и украшательства спорить с Кольдранааком бессмысленно. Я как-то попытался поприпираться, но вышло только хуже. Коль в совершенстве владел всеми мужскими приемчиками, которые умело пускал в ход для достижения своих целей. Мог с легкостью устроить скандал и истерику на пустом месте.
— Вот смотри Лельмаалат, — когда Коль был занят делом, мне с ним даже было комфортно, поскольку тогда он переставал расходовать силы на то, чтобы строить из себя что-то, — в прошлый раз ты не позволил сделать из тебя красавца, и вот результат, в Тхар с княгиней уехал Тульчинизз. Хотя мы то с тобой понимаем, что ему до тебя, как до луны!
— Ну, Коль, не принижай его достоинства. Он очень красивый мужчина.
— Да, но не в сравнении с тобой.
— Если исходить из твоей логики, то меня все равно выберут, как бы я ни оделся. Поэтому, наверное, мне стоит одеться попроще, чтобы основное внимание было привлечено к другому самому красивому мужчине, то есть к тебе!
— Вот уж за меня-то не переживай. Я свое счастье найду! А вот с тобой надо что-то делать, — тоном заправской свахи заявил Кольдранаак.
***
Гостиница Оазиса произвела на меня благоприятное впечатление. Кое в чем они смогли бы заткнуть за пояс даже аэртские постоялые дворы, славящиеся своим гостеприимством. Судя по всему в Оазисе стремились привить воспитанникам предупредительность и угодливость, именно эти качества проявили служащие гостиницы по отношению к моей персоне. Я привыкла к чужому вниманию. Но никто из моих личных слуг не заглядывал мне в глаза так призывно, пытаясь уловить каждый мой взгляд и прочитать в нем пожелание или приказ.
Именно в гостинице мне пришлось сообщить о цели моего визита. И после этого даже ничего не пришлось делать самостоятельно. Я только выбрала номер, естественно, королевские апартаменты, потому что мне уже надоело, что никто мной не интересуется, да и просто захотелось полюбопытствовать как именно себе жители Дагайры представляют быт и нравы королев, после чего моя сопровождающая сообщила, что тотчас поставит наставниц в известность о моем прибытии, и они будут меня ожидать через час на первом этаже гостиницы в переговорном зале.
Апартаменты мне понравились. Мне вообще в Дагайре нравилось. Потому что тут уделяли внимание мелочам. Номер состоял из трех комнат: гостиной, кабинета и спальни. Из гостиной можно было выйти на балкон с регулируемой крышей. Мебель в трех комнатах была строгая, без излишних украшений и наворотов, но не лишенная легкости и изящества. И преимущественно деревянная. Мне уже хватило осведомленности представить насколько туго в Дагайре с деревом, поэтому эту мебель можно было считать верхом роскоши. Королевы бы оценили! А в целом в номере было свободно и ярко. Хорошо хоть художники Дагайры не стали подчеркивать очарование спальни наиболее несочетаемыми цветами. Это, как я уже поняла, было в Дагайре повсеместной проблемой. На низком столике в гостиной меня ждал кувшин лимонада со льдом и фрукты, а за ширмой в спальне — бассейн, в который я с радостью нырнула, пытаясь смыть следы пребывания в пустыне.
А через час состоялся разговор с наставницами. Три странно одетых надменных женщины поджидали меня сидя в рядок на диване и смотрели так, как будто я пусто место. Я даже пожалела, что не взяла с собой малый церемониальный костюм. Ну да ладно. У меня есть цель, и никакие дагайрские сторожевые псы меня с моего пути не свернут. Впрочем, они и не собирались…
Разговор оказался на удивление плодотворным. После того, как они узнали кто я. Меня просветили насчет обычаев Оазиса и процедуры выбора мужа. Хорошо было то, что на смотрины можно было не бежать сломя голову. Наставницы с легкостью разрешили мне самой выбрать нужный день. А я благодаря их разрешению решила спокойно осмотреться и определиться со стратегией завоевания дракона. Первоначальные наброски планов уже теснились в голове, но и тут мне нужна была информация:
— Наставницы, я слышала, что у вас сегодня Бал полнолуния… Разрешено ли гостям Оазиса присутствовать на этом мероприятии?
Мне ответила главная.
— Да, это разрешено. Воспитанники не являются пленниками и по территории Оазиса могут перемещаться свободно, а что касается гостей Оазиса… Мы полагаемся на ваше благоразумие, но я должна предупредить, что в Оазисе есть собственная гвардия, которая может оградить воспитанников от слишком настойчивого внимания гостей.
— А есть ли какие-то правила общения с воспитанниками?
— Разговоры наедине недопустимы, и не разрешено посещение башен, но тут сами воспитанники об этом прекрасно осведомлены. Вы хотите посетить бал?
— Да, я хочу увидеть драконов в неформальной обстановке. В моей стране верят, что первое впечатление очень важно, а если все будет происходить слишком официально, то мужчины будут вести себя неестественно, и я могу обмануться в выборе.
— Ваше право. В программу Бала входят танцы, песни, угощения, представление. Но, пожалуйста, не смущайте воспитанников. Многие из них только недавно участвуют в смотринах и очень стеснительны.
— Благодарю вас, я приму во внимание ваши рекомендации.
И мы разошлись вполне довольные друг другом.
***
Воспитанники толпились и шумели. Наставницы умели и любили устраивать столпотворения. Потому что в этом случае можно было наблюдать со стороны за поведением воспитанников и давало им возможность ознакомиться с нашим внешним видом и последними сплетнями. Мы с Колем традиционно стояли в стороне, и не пытались всем своим видом производить впечатление. Пока все равно было не на кого.
По обустройству праздника организаторы превзошли себя. Бал полнолуния проходил в черешневом саду. Изгибистые стволы этих деревьев умело создавали атмосферу изящества и законченности композиции. Дорожки между деревьями были усыпаны всевозможными лепестками, на полянках призывно разместились уютные диванчики и фонтаны для питья, а главное действо должно было разворачиваться в большой деревянной беседке в глубине сада.
Воспитанников традиционно на праздник запускали раньше гостей, чтобы мы могли освоиться в спокойной обстановке, выбрать для себя достойное место и принять выгодную позу. Внутри беседки по стенам расположились широкие диваны с большим количеством удобных подушек, напротив входа у дальней стены разместился оркестр, а по центру стояли небольшие столики с напитками и угощениями. Площадка для танцев располагалась рядом с беседкой. Но до танцев было еще далеко.
Как только воспитанников впустили в зал, они тут же профессионально рассредоточились по своим любимым местам. У нас с Колем тоже такое было. Яркий желтый диван, не в самом углу, а чуть ближе к центру. Прекрасное место, откуда было видно и легкодоступно практически все. Мы с Колем как и многие другие воспитанники взяли себе напитки. Это был очень удобный и практически беспроигрышный прием — держать бокал, изредка прикладываться к нему губами, создавая видимость занятия, что давало возможность непринужденно менять позу и задействовать руки, которые многие из воспитанников в противном случае не знали бы куда девать. Как только все разместились, наставницы открыли праздник для гостей. Я пристально всматривался во входящих. Придет ли сюда эта любительница спать на песке под моим окном?
***
Сначала бал мне понравился, во всяком случае обстановка располагала к получению удовольствия. В саду рядом с главной беседкой была такая неуловимая обстановка полуинтима и загадочности, а в самой беседке, несмотря на большое количество прохаживающихся между столиками женщин не возникало ощущения толпы и неудобства. Мужчины в непринужденных позах разместились на диванах вдоль стен и делали вид, что общаются друг с другом. Меня никому не представили. Это было несколько дико и противоречило традициям Аэрты, но я рассудила, что так даже лучше, потому что тогда драконы могут непредвзято отнестись к ухаживающим за ними женщинам. Особо выряжаться, дабы подчеркнуть свое положение, я не стала. Это разведка и выбираю я. Но это были мои первые впечатления.
Дальше же Бал полнолуния стал для меня настоящим испытанием. У себя во дворце я привыкла к тому, что балы проходили достаточно свободно. Конечно, существовала официальная часть, регламентированная особым образом, но после нее гости могли распоряжаться своим временем по своему усмотрению. Более того, для подобных мероприятий обычно отводилось несколько залов. Можно было и потанцевать и перекусить и пообщаться. Были даже салоны с азартными играми. И большинство гостей могли найти себе развлечение на свой вкус. А сейчас… Сейчас я наконец-то поняла, почему наставницы так легко разрешили мне тут присутствовать.
Во-первых, пообщаться с кем-либо было практически нереально, потому что дагайрская музыка (не к ночи будет упомянута) своими резкими звуками перекрывала любые попытки услышать то, что говорит сосед. Во-вторых, от ярких красок обивки стен зала, мягких диванов, подушек и нарядов воспитанников рябило в глазах. И, наконец, в-третьих, в зале царила нездоровая суета, потому что все пытались одновременно есть, перемещаться и общаться! И я приняла тяжелое для меня решение. Я решила ограничиться наблюдением.
Первый объект моего наблюдения вместе со своим другом расположился неподалеку от меня на одном из больших диванов, скрестив ноги. Меня заинтересовало то, что он выглядел естественнее остальных. Во всяком случае, никаких ужимок я за ним не зафиксировала, хотя добросовестно пялилась на него минут десять. Потом решила все-таки отвести взгляд, чтобы наставницы и наблюдающие, которые то и дело прохаживались среди нас как бы невзначай, ничего не заподозрили.
Среднего роста. Гибкий, изящный, правильные черты лица, темные глаза, красивые руки, ноги, фигура… ну грудь и живот скрыты безрукавкой, но плечи широкие, талия присутствует (это я отметила, когда он привстал, высматривая кого-то в толпе), стройный, волосы длинные, это сколько ж он такую прическу себе плел??? Я думаю, что даже Лорд Лукка оценит мой выбор, и ему будет на ком свои эксперименты ставить. Этому красавчику явно пойдет синий цвет. Надо будет не упустить его из виду, когда он к себе пойдет. Но, похоже, он из благородного сектора. А я обещала папе средний…
Бал шел своим чередом. Из еды я так ничего и не попробовала. Не хотелось от волнения. И устав шататься по беседке, я присела на один из гостевых диванов подальше от оркестра, украдкой наблюдая за драконом. Он тоже иногда бросал на меня тревожные взгляды. Потом ему, видимо, это надоело и он решил прогуляться, ловко соскочил с дивана и быстро пошел к выходу.
— Лельмаалат! — окрикнул его друг, который уже некоторое время беседовал с одной из воительниц. Но тот даже не обернулся.
Я за ним выходить не стала. Что я ему скажу? Опыта флирта в саду у меня нет. А ситуация такова, что действовать надо наверняка. Впрочем, теперь я знала имя, а это немало.
От нечего делать я еще попрожигала долгим взглядом пару-тройку других драконов, но больше на меня никто внимания не обратил. И я решила, что это судьба.
***
На Бал Полнолуния прибыл главный оркестр Дагайры. Тягучая печальная музыка знойных ночей пустыни привычно ласкала струны моей души. Как хорошо, что большинство балов в Оазисе проводились под открытым небом. А то я читал, что в Аэрте и Тхаре балы проводятся в душных залах, где на людей сверху давит потолок. А мы и так слишком много времени проводим в помещениях.
Сначала мы привычно болтали с Колем, он, пряча усмешку за бокалом давал характеристики пришедшим на бал воительницам так, что даже мне было весело. Уж очень у них были сосредоточенные лица. Я понимаю, что выбор мужчины — дело серьезное, но бал — не смотрины. Можно вести себя и попроще. Даже я сегодня был настроен на общение. А повезло в очередной раз Колю. К нему подсела воительница из Оазиса Ай-Румай, которая пока еще не определилась, хочет она увезти отсюда мужа или остаться тут служить. Коль, который уже понял, что это не его судьба, тем не менее продолжал с ней общаться, оттачивая свои навыки непринужденной беседы. Я же, выпавший из их разговора, глазел по сторонам и пытался строить глазки двум воительницам, которые пристроились с бутылкой вина в ближнем от нас углу и тоже внимательно рассматривали воспитанников. По виду было непонятно, приехали на заработки или за мужем. Но в удовольствии попялиться на мужчин себе не отказывали. Моя затея провалилась с треском, я то и дело натыкался на взгляд этой девчонки, которая на бал все-таки пришла. Я не мог понять, почему она так пристально меня разглядывает, и в итоге стал дергаться. А она к себе внимания не привлекала. Несколько воспитанников вскользь посмотрели на нее и тут же забыли. Понятно, почему. По стати не воительница, по одежде явно небогата. Кстати, пришла в Оазис без лошади. Ловить нечего. Наоборот надо позаботиться о том, чтобы ее внимания не привлечь. Но меня ее взгляды не сильно беспокоили, скорее озадачивали. Мы в благородном секторе. Ее к нам по происхождению не допустят. Одета так себе. Штаны, видно, что дорожные. Рубаха так вообще, у меня тренировочная для танцев и то лучше. Вон, Саграда явилась во всем блеске своего великолепия. Женщины, приезжающие в Оазис за мужьями стремились максимально произвести на нас впечатление, чтобы продемонстрировать все свои достоинства и увеличить шансы на взаимность.
Я бы ее тоже не заметил, если бы не столкнулся прошлой ночью лично, под окном своей спальни.
***
Когда бал уже перевалил за середину, а именно когда большинство воспитанников были вполне благоразумно уведены воительницами блуждать по дорожкам сада, я решила выловить наставниц. В итоге наткнулась на ту, которая представилась как Наблюдающая Дартмаат. Я попросила личной аудиенции. Эта Дартмаат оказалась тут главной, поэтому прихватив по пути еще двух наставниц мы отправились в какое-то административное здание. Там нас уже ждала прохладная комната с диванами и накрытым столиком. Из чего я сделала вывод, что такие аудиенции после балов не были редкостью, и вряд ли кто-то именно ради меня расстарался.
Дагайрская любовь к диванам меня уже начинала раздражать. Потому что я уже устала, а такая обстановка располагала к отдыху. Мне же нужно было сосредоточиться. Но сесть пришлось, иной мебели, было не предусмотрено. Наблюдающая опустилась на диван напротив меня, наставницы остались стоять. Дартмаат взирала на меня мудрыми всепонимающими глазами, как бы подбадривая, и я решила ее не задерживать и объявила, что присмотрелась к здешним драконам, и их количество и качество меня вполне устраивают. Она на секунду задумалась, потом спросила:
— Принцесса, какой Вас интересует сектор?
— Благородный, — рискнула я. Раз уж пришла, то почему бы счастья не попытать. В средний, если что, потом успею.
— Тогда позвольте уточнить вопрос с Вашей состоятельностью. Я знаю, наставницы должны были Вас просветить насчет смотрин и испытаний, но знаете ли Вы про миргас…
— Да, Наблюдающая Дартмаат, я осведомлена о выплате компенсации за обучение понравившегося мне дракона. И если у меня не хватит наличных, то я предоставлю вам все бумаги, удостоверяющие последующие выплаты Дагайре от Аэрты.
— Хорошо. На какой день Вы желаете назначить смотрины?
— Думаю, что на послезавтра. И мне и воспитанникам нужно после бала отдохнуть… Я думаю, драконы заинтересованы в том, чтобы хорошо выглядеть на смотринах. Им не стоит переутомляться… — последнюю фразу я добавила, чтобы моя просьба выглядела как забота в первую очередь о них, а не о своих интересах.
— Нас очень трогает, что Вы заботитесь о здоровье и благополучии наших воспитанников, и нам будет приятно передать одного из наших драконов в Ваши руки. Ваше желание будет исполнено. Смотрины состоятся послезавтра в девять часов утра. За вами придут.
— Благодарю Вас, Наблюдающая.
Разговор закончился как-то резко, а я еще не выяснила то, что мне было нужно, и как раз когда я уже решила плюнуть на все, поскольку у меня еще целый день на манипуляции, Наблюдающая заговорила сама.
— Принцесса, нам необходимо прояснить еще один вопрос. Не соблаговолите ли сообщить о вашем темпераменте, чтобы мы смогли Вам посоветовать наиболее подходящую кандидатуру.
— Гм… — ну вот, начинается. Впрочем, пусть. — Темперамент у меня спокойный, я думаю, меня устроит ласковый и нежный спутник.
— Сколько раз в неделю вы планируете иметь с ним отношения? — С непроницаемым лицом осведомилась Дартмаат. Ну, знаете! Похоже, тут в Оазисе они все хорошо осведомлены о личной жизни правителей всех сопредельных государств.
— Эммм… Я не думаю, что это Вас касается.
— Принцесса, вы можете положиться на наше молчание, но поймите, что серьезные различия в темпераменте у мужа и жены могут негативно отразится на семейном климате.
Ладно, скажу, чтобы уже отстали, вдруг и правда кого путного насоветуют.
— Каждый день! — Ответила, не моргнув глазом. Я-то о своем темпераменте имела весьма смутное представление, поэтому от ответа ничего не зависело, кроме моей репутации. Но если наставницы хотят сплетничать, то пусть обо мне гремит истинно женская слава! Не посрамлю Отчизну и свой род!
Одна из наставниц с кипой бумаг наклонилась к уху Дартмаат, о чем-то с ней пошепталась, и уже вслух сказала:
— Тогда мы вам советуем обратить внимание на третью, восьмую и семнадцатую башни.
— Я так понимаю, у меня еще сутки на размышление? Мне необходимо помедитировать. Слишком много новых впечатлений. Хочу сделать правильный выбор.
— Конечно, Принцесса, вы можете думать столько, сколько нужно. Это правилами допускается.
— И еще, — я сделала паузу и доброжелательно улыбнулась наставнице, — можно посмотреть список башен с именами, я подумаю над именами третьего, восьмого и семнадцатого номеров… Мне необходимо сверить созвучны ли их имена с нашим фамильным генеалогическим древом.
— Прошу Вас, — и наставница протянула мне список. Так, быстро ищем. Только бы здесь не было еще одного Лельмаалата. Вот он. Лельмаалат Аллор. Номер… эээ… семнадцать?! Я невольно улыбнулась. Так еще интереснее. Я вернула список наставнице.
После этого мы прояснили мелкие технические вопросы и вежливо распрощались. Не знаю, куда пошли наставницы с Дартмаат, может, на бал догуливать. А я отправилась к себе. Естественно, не медитировать. У меня были совершенно иные планы на эту ночь, ведь, чтобы дракон ко мне спустился, сначала я должна к нему подняться…
***
Я не знаю, почему на балу она на меня так смотрела. И из всех сил старался себя убедить, что мне на это плевать. С балкона. Но не смог.
Во время бала даже пришлось выйти в сад, хотя не ожидал от себя такого неумения владеть собой. Прогулка по тенистым дорожкам, где я то и дело натыкался на увлеченных женщинами воспитанников, тоже не добавила мне душевного равновесия. Не попрощавшись с Кольдранааком, я пошел в свою башню.
Опять бал прошел не так, как мне хотелось бы. Я, воодушевленный примером Тульчинизза, как будто ждал от этого вечера чего-то особенного. Но ни одна из женщин со мной не заговорила. А все потому, что я не смог скрыть эмоции и мило улыбаться и хлопать глазами. А лишь нервно зыркал по сторонам. Вот все и шарахались…
Пометавшись по башне, но так и не придя в себя, я с остервенением расплел волосы, умылся и рухнул в постель, надеясь, что хотя бы сон примирит меня с действительностью…
***
С балкона своих апартаментов, удобно расположившись в плетеном кресле и поглощая виноград я наблюдала за происходящем на балу. Благо, что наставницы заботились о гостях, и гостиница вплотную примыкала к черешневому саду.
Сначала воспитанники и женщины слонялись по саду, то и дело натыкаясь друг на друга, потом начались танцы. Но, все свелось к представлению, потому как танцы были одиночными и в основном под ритмичный звук барабанов. Они бы еще костры позажигали, точно были бы дикие пляски древнего юга. Ничего похожего на волнительные чувственные танцы Аэрты и даже военные танцы Тхара я так и не увидела. Чтож, зато теперь у меня есть козырь.
Потом все дружно любовались луной. Но эти мгновения понравились даже мне. Потому что дагайрская луна в полнолуние — нечто особенное. Она как будто максимально приблизилась к земле, и, казалось, протяни руку, и она опуститься на твою ладонь огромным слитком серебра. И мне уже было неважно то, что происходило внизу, пока тягуче не пропела труба, возвещая конец бала.
В сторону гостевого сектора потянулись женщины, присутствовавшие на балу, а в сторону жилых секторов, сопровождаемые подвыпившими воительницами, драконы. Те же, мужчины, которые остались в этот вечер без пары дружно проследовали туда же под присмотром стражниц. Видимо, чтобы не разбежались.
Для верности я выждала еще час, не покидая своего места. Все-таки информации было маловато, и о здешних дозорах я не знала ничего. Но все было спокойно, под окнами гостиницы иногда кто-то ходил, но в целом Оазис Курмула уснул.
Собралась я быстро. Сумку пришлось взять, там были дротики и веревка, а что еще может пригодиться, я даже не могла предположить, поэтому решила взять все, выложив только ворох подарочных платков и сменную одежду.
Главные улицы Оазиса освещались, поэтому к благородному сектору я добралась с комфортом. А вот после того, как я проломилась через живую изгородь, которая его окружала, мне пришлось извлечь магический фонарик, чтобы хоть как-то ориентироваться.
Теперь предстояло найти нужную башню. Номера они на них не рисовали. Я думала их посчитать, но башни стояли не в ряд, а как деревья в лесу, поэтому были сложности с выбором первого номера для начала отсчета. Но все оказалось проще… Над входом в каждую башню, писали имя живущего в ней дракона. Зачем при таком раскладе были нужны номера, я так и не поняла. Где-то с час я потратила шагая от башни к башне, в поисках этого проклятого Лельмаалата. В душе даже шевелились мыслишки бросить всю затею и пойти спать. Но принцессы не отступают перед трудностями, да и потом, это даже не трудности, а так… задачка на одну мысль!
Башню я все-таки нашла. Хорошо, что балкон у нее был круговым. Закрепила веревку, метнула дротик… Только бы он не завизжал, когда меня увидит. Тогда я надеюсь, никто не узнает о… эээ… некотором нарушении правил Оазиса.
***
Как и в прошлую ночь, я проснулся от странных звуков под окном. Легкой тенью поднялся, быстро заплел косу, чтобы волосы не мотались и не мешали, и, прижавшись к стене возле балкона осторожно посмотрел вниз. Ну, конечно, же эта была она! Только пришла уже из самого Оазиса! Те же беспорядочные метания и тот же магический фонарик. Тайной оставались только ее намерения. Впрочем, они были просто вопросом времени. Я прекрасно видел в темноте и сейчас вовсю наблюдал, как она сосредоточенно чего-то искала в своей сумке. Вообще-то было странно, что она опять пришла к моей башне, да еще и ночью. Может, она просто заблудилась? Походит и уйдет? Мысли были одна глупее другой. Потому что сама ситуация была дикой. Девушка тем временем наконец-то разобралась с сумкой и бросила ее на песок. Потом задвигала руками, как будто что-то заплетая, а потом… Мне еле хватило ума отшатнуться, когда она задрала голову вверх и со всей силы что-то метнула прямо в мой балкон. Мое сердце от неожиданности забилось вдвое быстрее. А самое главное, я не знал, что мне теперь делать. Судя по броску, это был дротик. Так что же она теперь ко мне полезет? А мне что? Визжать? Бежать прятаться? Жаловаться наставницам? Готовить молоток? Которого у меня впрочем не было… В общем, я решил пока не суетиться. Грозной девчонка не выглядела. У меня явно сил хватит с ней справиться, если она решит что-то со мной сделать, а узнать, что она задумала, не помешает. А то уже надоело из-за нее каждую ночь просыпаться. Поэтому я подошел к своей кровати, уселся в непринужденной и расслабленной позе, чуть томно приподнял подбородок и чуть прищурил глаза. Все! Теперь я готов! Главное унять стремительный бег сердца и выровнять дыхание. Я жду.
Минуты через три я смог расслышать ее дыхание, а точнее, сосредоточенное пыхтение. Я улыбнулся, а когда девчонка наконец-то перевалилась через перила моего балкона, я спросил томно:
— Куда лезем?
Сумку она от неожиданности все-таки уронила и во все глаза уставилась на меня. Мы немного помолчали, разглядывая друг друга разделенные светом волшебного фонарика. Потом она кинулась собирать свое барахло, которое вывалилось из сумки при падении. Запихнув обратно две-три тряпки, она протянула руку к коробке, словно сомневаясь, ее это или нет, а потом все же взяла коробку в руки, открыла и с непринужденной улыбкой протянула мне и спросила с некоторым ехидством:
— Ээээ…. Вафельки?
Но я могу собой гордиться, я не сплоховал, и, махнув рукой в сторону прикроватного столика, спросил:
— Ээээ…. Кофе?!
***
Нееет! Он не завизжал. Более того, мое появление даже не стало для него неожиданностью. Всегда себе говорила, что все, что напридумываешь, так и останется выдумкой. Из всех возможных рассмотренных мной вариантов моего появления и его на него реакции не сработал ни один! Но не могла же я додуматься до того, что он мне предложит кофе в ответ на мои злосчастные вафли! Но сейчас осторожнее. Он совершенно не дал мне времени подготовиться и сориентироваться. Как бы не просесть с формулировками.
В общем, я даже его зауважала. В угол не забился при моем появлении, в истерику не впал. Сидит даже, разглядывает, не стесняется. Смотрит как-то нахально-непринужденно.
Я в долгу не осталась. Надо сразу ему показать, кто в доме хозяйка, и спросила:
— Присесть можно?!
Он, не отрывая от меня взгляда, небрежно, хорошо отточенным движением повел рукой в сторону пары мягких пуфов около бюро. Я присела, огляделась. Пусть пока меня поизучает. Комната была приятной, если не считать обилия вычурных цветов, золотого шитья и подушек. Высокий потолок, огромная приземистая кровать, по которой я только мазнула взглядом, не желая смущать гостеприимного хозяина. А то еще завизжит, может, у него реакция замедленная… Облокотилась на бюро и провела ладонью по магическому светильнику. Свет стал ярче, тени отступили к углам, приглушив влажный блеск наших глаз, а атмосфера стала менее загадочной. Вот так! Теперь можно и к делу.
— Так… Ммм… Уважаемый дракон! — Прекрасное начало беседы, ага. Надо выруливать. — Извини, за полуночный визит без приглашения, но мне очень надо с тобой поговорить.
— Я Вас внимательно слушаю, — произнес он чарующим голосом. Так вот чему вас тут учат. Ну да на меня это не сильно действует. Цель я себе уже поставила, так что свои обольстительные выкрутасы можешь оставить при себе.
— Давай сразу перейдем на 'ты'. Я все понимаю, этикет, культурные традиции, все должно быть не так. Но времени мало, а вопрос важный.
Тут он, кажется, удивился.
— Ладно, давай на 'ты', раз уж ты со мной не церемонишься, то я тоже не буду демонстрировать свое уважение. Ну и какие у нас с тобой могут быть общие дела?
— Все просто, я хочу, чтобы ты уехал со мной. На месте обещаю свадьба там, кольца, ухаживания, короче, что захочешь, только давай тут задерживаться не будем. Тем более что в возможностях я тут существенно ограничена.
По-моему он еле сдержался, чтобы не рассмеяться, но воспитание пересилило. Молодец! Значит, сможет и на церемониях высиживать, если потренируется.
— А с чего ты взяла, что я с тобой уеду?
— Причин может быть несколько.
— Ты хочешь, чтобы я сам их назвал? Вынужден тебя разочаровать, я пока таковых не вижу.
М-да. Возникает вопрос, а туда ли я залезла… Ладно, еще не все потеряно, попробуем еще поговорить, тем более, я сама виновата, разговор-то пока не по канонам.
— Эээ… Ну, ладно. Первая причина: ты мне нравишься.
— Ну и что? Я, может, тут сижу и жду настоящей любви. Что мне твое 'нравишься'…
— Долго ждать будешь. По-твоему, что увиделись и полюбили душа в душу? Так не бывает, а у нас с тобой уже взаимный интерес есть, уже как-никак фундамент…
— А с чего ты взяла, что мне с тобой интересно? — он даже позу поменял. Ага, будет еще со мной спорить, неинтересно ему, видите ли.
— Ладно, убедила, — рассмеялся парень.
— Хорошо, тогда продолжаем. Меня зовут Арье, я наследная принцесса Аэрты, и через месяц, после совершеннолетия стану королевой. — Ну, давай же, дракон, реагируй.
Но он и бровью не повел.
— Меня зовут Лельмаалат Аллор, сын старшей Воительницы Аззалакит Аллай. — насколько я помнила из лекций по структуре общества Дагайры, парень сильно благородных кровей, ну, с другой стороны, в этом секторе только такие и живут.
— Отлично! Вот и познакомились! Теперь переходим ко второй причине: я, конечно, тебя очень мало знаю, но ты явно не идиот!
— А что, принцесса Аэрты настолько заботиться о душевном здоровье своих будущих отпрысков, что это самый главный вопрос при выборе спутника жизни?
— Ага! Это, конечно, принципиально, но тут я скорее о тебе забочусь…
— То есть?!
— А ты думаешь, что никто не знает, что у вас тут происходит?
— У кого это у вас?
— В Дагайре.
Лельмаалат недоуменно пожал плечами.
— Ничего у нас не происходит, все нормально. Да и потом, тебе то что?
— У вас хотя бы география была, ну или традиции и обычаи сопредельных государств?
— Естественно, нам это преподавали. — Отчеканил он, не преминув съязвить, — Я — потомок знатного рода и получил великолепное образование. В Оазисе Курмула преподают одни из мудрейших и образованнейших наставниц Дагайры и всего мира. Мое воспитание…
— О, это прекрасно, что столь благородный и достойный воспитанник Оазиса настолько патриотичен, что готов посвятить Дагайре всю свою жизнь без остатка!
Интересно, поймет намек или нет?! Ну, я, по крайней мере, попыталась…
***
Сказать, что я обалдел, было мало. Мне стоило больших трудов держать себя в руках. Хорошо, что нас учили себя контролировать, да и последние события тоже поспособствовали тому, что я понял, что эмоции только вредят делу. Учусь! Но не может же она говорить об этом? Да, безусловно, я знал, что Аэрта достаточно свободная страна, и мужчины там имеют почти равные права с женщинами, и, по-моему, там даже с мужьями принято жить всю жизнь и существуют разводы, а не смерть от зубов любимой или на погребальном костре… Но, в реальности поверить в такое очень сложно. Все мои знания были только моими. Даже мне, со всем моим гонором и бредовыми идеями не пришло в голову обсуждать такие вещи с наставницами. Даже с Каваат. Ситуацию стоит прояснить. Я сделал глубокий вдох, расслабляясь и настраиваясь на второй раунд переговоров, и спросил.
— То есть ты намекаешь на то, что если я останусь здесь, то прямо-таки рискую быть заживо съеденным любимой женой?
Принцесса явно обрадовалась.
— Отлично! Ты правильно уловил суть, именно от этой участи я могу тебя избавить. Я не дракон, поэтому съесть тебя в любом случае не смогу, но за убийство, а уж тем более за каннибализм в Аэрте очень суровая статья.
— Это все общие слова, чего ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы ты уехал со мной. Во время путешествия в Аэрту мы сможем узнать друг друга получше, а по приезде в Гиндану сыграем свадьбу. Если тебя что-то в этом предложении смущает, то озвучь свои мысли, — тут принцесса сделала паузу и добавила, — пожалуйста!
Наверное, это меня и подкупило. Точнее то, что это было сказано искренне. В Оазисе мы были вежливы друг с другом, наставницы тоже вежливо излагали свои просьбы там, где можно было обойтись без приказов, но это были формальности, этикет, от которого в некоторых ситуациях было больше вреда, чем пользы.
Поэтому прежде чем ответить принцессе я серьезно задумался.
— В принципе, предложение заманчивое, брак с одной из знатнейших женщин нашего мира, — я бросил на нее страстный взгляд. Посмотрим, насколько она восприимчива к моим чарам. Пока что-то незаметно, что влюблена по уши. — Неплохая перспектива, но… — тут я сделал паузу, почему бы не поторговаться, — ты ставишь меня перед фактом. А ведь у меня тоже могут быть свои желания.
Принцесса удивилась не сильно, как будто все равно ждала какого-то подвоха.
— Что ж, расскажи мне о своих желаниях, я постараюсь их исполнить.
— Изволь… Я прекрасно понимаю, что в Дагайре у меня перспективы так себе. Есть, конечно, шанс, что моя гипотетическая супруга-дракон будет настолько ко мне неравнодушна, что мы с ней, сплетясь хвостами, доживем вместе до глубокой старости, но вероятность не слишком велика. А у меня есть мечта — посмотреть мир. Уехать с тобой — практически мечта, но…
— Но?
— Но, я задам тебе вопрос. — Даже не знаю, спрашивать или нет, а с другой стороны, что я теряю… — Что будет, если во время путешествия, мы с тобой очень сильно разочаруемся друг в друге?
Не знаю, что ждет нас в пути, но сейчас принцесса Арье меня не разочаровала.
— Я могу тебе пообещать, что ни к чему тебя принуждать не буду. А проблемы наших взаимоотношений будем решать по мере поступления. — Она хитро мне улыбнулась, — первый контакт прошел неплохо, не так ли?!
Я улыбнулся в ответ. Принцесса не так проста.
Мы немного помолчали, разглядывая друг друга, как бы привыкая. Не знаю, о чем думала принцесса, а лично я думал о вафлях. Выглядели они очень соблазнительно, но Кольдранаак мне постоянно твердил, что мужчине нельзя на ночь наедаться, кроме того, я, несмотря на внешнее спокойствие, волновался и есть не хотел. Впрочем, может, она мне их потом еще предложит?
Что ж, по крайней мере, она не дура… Да и я не идиот.
***
После игры в гляделки я решила спросить напрямик.
— То есть ты не против?
— Нет, но некоторые сомнения все-таки есть…
— Ладно, ты пока определяйся, а я предлагаю обсудить технические моменты. Слушай, а у тебя нет ничего попить? День какой-то слишком нервный, раз уж я от кофе отказалась…
Лельмаалат с готовностью соскочил с кровати и налил мне что-то из высокого кувшина, стоящего на прикроватном столике. Я принюхалась. Похоже, мятный лимонад.
— Начнем с того, что мы с тобой еще вроде как незнакомы. Как у вас тут происходит представление друг другу и чего ждать?
Лельмаалат задумчиво прошелся по комнате.
— Обычно это смотрины. Нас приводят, выстраивают в шеренгу. Женщина может походить, посмотреть, даже заговорить, но только в присутствии наставниц. Это сделано для того, чтобы оградить нашу честь от возможных посягательств, — после этой фразы я почти не покраснела. Будем надеяться, что он не заметит.
— Ладно! Допустим, я кого-то выбрала. Дальше что?
— Обычно испытания в четыре этапа, сложность которых варьируется в зависимости от статуса избранного.
— Таааак, — я задумалась, соображая с какой стороны подойти к вопросу, — а если избранный тоже избрал? Ну, у вас же есть право на собственное мнение.
— Да, — неохотно сказал Лельмаалат, — такое право у нас есть. Но оно скорее формальное. Избранный может сам выразить чувства к той, кто его избрала, и тогда ей можно будет пройти только одно испытание на выбор. Но такие ситуации бывают редко. Те женщины, которые знают, чего они хотят, обычно готовы ко всем испытаниям. — И он выжидательно посмотрел на меня.
Но меня нелегко смутить, от своих министерш я часто слышала о своей никчемности, поэтому никаких иллюзий давно не питаю и действую всеми доступными мне средствами. Не будем ломиться в закрытую дверь, а лучше откроем соседнюю.
— Прекрасно! — я мило улыбнулась. — Я тоже знаю, чего хочу, и именно поэтому, если ты не против, мы и воспользуемся вариантом с одним испытанием. Ты согласен?
— Да, — подумав, ответил Лельмаалат. Только вот взгляд у него стал какой-то холодно-отстраненный что ли. Ну да ладно. Перейдем к деталям.
— Хорошо. Что мне нужно сделать, чтобы ты меня избрал?
— Мне нужно будет как-то выказать к тебе свое расположение. Так чтобы все поняли, что это правда.
— Интересный загиб. Может просто признаться. Ну, скажешь, например: 'Эта та, кого я ждал всю жизнь!'
Он хмыкнул.
— Не поверят. Ладно, я что-нибудь придумаю. Твоя задача, принцесса, указать на меня и сказать что ради меня ты готова на все испытания. Ну, чтобы никто не догадался, что ты не готова. — Вот спасибо. Ты еще не знаешь, к чему я готова.
— Арье, — он остановился напротив, пристально заглянул мне в глаза и спросил, — а тебе это зачем? Вот я на тебя смотрю, общаюсь с тобой и понимаю, что ты то сама от ситуации не в восторге…
Хм, какой наблюдательный. Впрочем, я даже рада. Проясним все сразу.
— Считай, что это мой долг, перед страной и родителями. И лично для меня важен сам факт его исполнения. А то, что ты мне нравишься — приятный бонус!
— Эээ… А тогда такой вопрос… В нашем случае свадьба обязательна?
Какой упрямый дракон. Тоже мне покладистый и воспитанный. Упорно гнет свою линию.
Отвечу уклончиво.
— При определенных обстоятельствах, я думаю, ее можно будет избежать. Ну, например, если мы к концу нашего путешествия друг друга возненавидим. Я же не враг сама себе.
Лельмаалат задумался.
— То есть в этой ситуации я смогу уехать куда захочу?
— И куда же ты интересно хочешь?
— Ну, например, в Харитту.
Отлично! В Харитту! Столько сил, чтобы он потом уехал от меня неизвестно куда. А вслух сказала:
— Конечно, ты сможешь уехать в Харитту. Если, конечно, мы вообще отсюда выберемся. — Пусть лучше об этом думает, а не о том, что клятву я ему не давала.
У меня еще будет время доказать ему, что я настоящая женщина.
***
Я провел ее вниз по лестнице с башни и довел до калитки из нашего сектора.
Когда она ушла, я устало откинулся на подушки на кровати и стал думать. Сон не шел. Слишком много впечатлений. Никогда еще я так не волновался. С одной стороны, все что случилось не так уж и плохо. В голове уже сложился план, в котором принцессе отводилась роль средства для побега из Оазиса. Но пока у меня не было полной уверенности в том, что я поступаю правильно.
Немного расстраивало то, что все произошло как-то быстро. Принцесса даже не попыталась поухаживать за мной. Пока не сделала ни одного подарка, а ведь получать подарки всегда приятно, да и потом в Оазисе нас учили, что женщина просто-таки обязана делать подарки мужчине. Впрочем, кое-что Принцесса все же мне приподнесла. По крайней мере, ей удалось меня удивить и развлечь.
Но при этом мне было над чем подумать. Потому что в любом случае, мне было ну, если не страшно, то уж точно неуютно. Если пойду с принцессой, впереди путешествие по пустыне, а от нее не знаешь чего ждать. Хотя с другой стороны сюда же она как-то добралась.
Потом надо еще решить проблему со взаимным выбором. Я в своей жизни видел только один взаимный выбор. И арсенал методов демонстрации этого самого выбора был не так уж и велик. Идею с коленопреклонением я отбросил сразу. Принцессе нельзя показывать, что я ей подчиняюсь. Потому что это сразу поставит меня в зависимое положение. Можно было бы ей что-нибудь подарить. Платок, например… Но тут я боялся, что наставницы не поверят. А это было самой главной проблемой, потому как с принцессой мы теперь практически повязаны, куда она, туда и я. Поэтому ее успехи — мои успехи. Я не буду вставлять ей палки в колеса. Хотя, впрочем, появилась у меня одна мысль. Принцессе понравится. Главное, чтобы понравилось и мне.
И меня не покидала одна мысль, что если мы из Оазиса все-таки выберемся вместе, то чтобы у меня потом не было проблем с реализацией моих мечтаний и планов, мне надо было убедить принцессу, что как мужчина, я абсолютно ничего из себя не представляю.
***
Устраиваясь у себя комнате, я задумалась. Разговор был нужным и своевременным, и еще важнее — результативным. Но совершенно провальным с точки зрения дипломатии и правил хорошего тона.
Я и сама не понимала, чего собственно так напрыгнула на этого дракона, можно же было с ним пофлиртовать, пообщаться. Леди Утли Надина бы не одобрила бы моих действий. Сколько она в меня вдалбливала правила охоты на мужчин. Хотя… Если подумать, может, он и согласился только потому, что я была настойчива. Мужчины уважают силу и конкретику. Но моего самоубеждения не хватало, чтобы успокоить совесть. Все равно так за мужчинами не ухаживают. Надо будет как-нибудь сделать ему приятное. Например, выбрать, что ему подарить, если все пройдет хорошо. Цветы, конфеты, украшения и платки я отвергла сразу. Лельмаалат — необычен. Значит, и дарить ему надо что-то особенное. Впрочем, платки назад не повезу, неизвестно еще сколько у него барахла. Лучше преподнесу их его сокурсникам. Пусть порадуются, получать подарки всегда приятно!
И хорошо бы еще знать, что он там придумает со взаимным выбором. Честно говоря, меня этот вопрос волновал. Потому что мы друг друга почти не знаем, и как он себя поведет во время этих смотрин предсказать сложно. Да и как нужно будет мне реагировать? Впрочем, осознав бессмысленность всех моих предположений, я решила выспаться. Ночь была слишком нервной, и день явно в этом смысле будет не лучше.
***
Хорошо, что Принцесса взяла сутки на размышления, мне тоже было над чем подумать.
Вчерашний бал прошел не зря. Два воительницы из отделенного оазиса Мельри определились. Но для них испытания пока не назначили. Были ли довольны избранники, мне было сказать сложно, я с ними близко не общался, а Колю было не до сплетен, похоже он всерьез был обеспокоен тем, что происходило со мной.
Естественно Кольдранааку я опять ничего не сказал о своей ночной гостье. С каждым днем тайн у меня становилось все больше. А самое главное, что за неделю произошло столько событий, сколько не происходило за последние несколько лет. Качели моей жизни неслись с бешеной скоростью, срывая цепи с опор. А я не знал, то ли держаться крепче, то ли попытаться соскочить, пока еще не поздно. В жизни всегда так, мы просим о выборе, но никогда к нему не готовы.
День прошел как обычно. Для всех. Кроме меня. Коль не раз и не два пытался начать разговор и выведать что со мной. Но я держался из последних сил, чтобы ничего ему не рассказать. Может, принцесса вообще передумает, и все это зря. А если не передумает, то вдвоем с Колем мы сейчас столько всего напредполагаем, что я не уверен, что мне хватит решимости сделать то, что я задумал.
Я нервничал, потому что понимал, что в этом плане главная роль отводится отнюдь не мне. А я не привык, чтобы мои планы воплощал кто-то другой, да еще и такой ненадежный…
***
День прошел на удивление спокойно. Не знаю, чем занимался Лельмаалат, а я просто гуляла по Оазису. Мне редко удавалось побыть самой собой с самой собой.
Насчет смотрин я не переживала. Как пойдет. Даже если все пройдет не так, как мы придумали, жизнь на этом не кончается. В Лельмаалате я была уверена, и знала, чтобы ни случилось, я за него поборюсь. Чем-то он мне понравился. Кроме того, что красив и образован. Была в нем какая-то цельность что ли. А еще мне понравилось, что думает он быстро. Решился практически сразу и без этих ужимок 'поеду-не поеду'. Нет, мне не жалко, я бы пообсуждала и наряды и кортеж, но это было бы несколько… утомительно. А так… Нет, Лельмаалат — молодец! И я в который раз похвалила себя за правильный выбор.
С утра встала рано, просто не могла больше спать. Оделась просто. Впечатление производить мне уже не на кого, а в праздничной одежде буду чувствовать себя неуютно. Перекусила. Постояла на балконе. Все-таки утро самое приятное время в Дагайре. Солнце только-только встало, было не жарко, а свежий воздух ласкал руки и лицо, как будто пытался приободрить.
К наставницам пришла вовремя и проследовала за ними в просторный зал. Вот что в Дагайре хорошо, так это то, что всегда много места для маневров. Зал был большой. При желании в нем можно было бы кроссы бегать. От волнения вспотели ладони. Я призвала на помощь все свою королевскую сущность, уверенно улыбнулась и пошла прямо к центру зала.
Воспитанники стояли вдоль стены. Их было довольно много. Хорошо, что их тут надрессировали, замерли как изваяния в одинаковых позах. Они были стройны и красивы, но мне казались враждебными, потому что я знала, что все эти смотрины — формальность, и им есть, за что на меня обижаться. Я даже не знаю, что бы я делала, если бы они мне призывно улыбались и заглядывали в глаза. Поскольку я была ниже большинства из них, прямого зрительного контакта удавалось избегать. Я прошлась вдоль ряда, как бы раздумывая. Наставницы скользили за мной, отмечая каждое мое движение. Лельмаалат стоял ближе к концу. Я мазнула по нему взглядом, и сердце дрогнуло. Я даже сама себе удивилась. Наверное, дело в том, что я, пережив эти сутки, уже начала считать его своим. Потом прошлась еще раз к началу, и, дойдя до первого воспитанника, повернулась, направилась к Лельмаалату и остановилась напротив него.
— Вот этот мне подходит. Номер башни? — я твердо посмотрела на ближайшую наставницу со списком.
— Эээм… Семнадцать. Лельмаалат Аллор. Сын Воительницы драконов Аззалакит Аллай.
— Прекрасно! Какие будут испытания? — И тут я впервые взглянула ему прямо в глаза.
Они были черными и очень выразительными, как будто он пытался мне что-то сказать. Я замерла, ожидая его действий, ведь по идее сейчас самое время для этого взаимного выбора. Наставница перечисляла испытания, а я попыталась вслушаться, когда вдруг почувствовала руки Лельмаалата на мой талии. Он сжал меня и привлек к себе, а дальше… Какие там вышивальщики! Я почувствовала его губы на моих губах. Кончик его языка нежно лизнул мой, заигрывая. Я подалась ему навстречу, продолжая в упор глядеть на него. Он сощурил глаза, я сощурилась в ответ. Кто кого? Но все хорошее и интересное как всегда заканчивается быстро. Он провел рукой по моей спине, прижимая напоследок… И оттолкнул, сдерживая дыхание и принимая ту же позу. Но самодовольную улыбку скрыть не сумел. Дагайрские штучки! Так вот чему их тут учат!
Наставницы замерли с каменными лицами. Наконец одна из них отмерла и спросила, глядя на Лельмаалата:
— Взаимный выбор?
— Да, — с вызовом произнес Лельмаалат.
— Не ожидала от тебя. — Прокомментировала наставница.
Ну что ж, по крайней мере, поверили.
***
— Хорошо, — минуту подумав, сказала Дартмаат, — какое Вы выбираете испытание, Принцесса?
— Танец.
Наставницы снисходительно переглянулись, а мне стало неприятно, да еще от Коля, стоящего рядом, волнами исходило любопытство и непонимание…
— Ваш выбор принят. Испытание состоится завтра с утра. Вы свободны в своих передвижениях и действиях, если они не нарушают правил Оазиса Курмула, — и Дармаат уставилась в упор на Принцессу. Та взгляд выдержала и, соглашаясь, кивнула головой.
Поздно спохватились, Принцесса уже все что могла, нарушила.
Арье первая вышла из зала. Нас отпустили следом.
Естественно, Кольдранаака прорвало сразу за дверью:
— Лель! Это что сейчас было?
— Ты же видел. Взаимный выбор.
— Как это возможно вообще? Она тебе что? Нравится? Хоть она, конечно, и принцесса, я все равно не понимаю…
— Я тоже, — отрезал я. Мне и самому моя идея уже казалось дикой.
— Лель! Ну, подожди же ты, — Коль схватил меня за плечо, — куда ты так летишь?
— Коль! Давай не сейчас! Ладно? — Коль оглянулся, на нас и правда уже косились. Конечно же, всем было интересно. Хорошо хоть из наставниц никого не было.
— Ладно, пойдем к тебе.
И я, больше не обращая ни на кого внимания, дергано проследовал в свою башню высоко задрав голову. Пусть думают что хотят, я сделал все, что смог. Теперь ход за тобой, принцесса. А нервничал я не просто так, несмотря на уроки обольщения, выдержки под конец мне не хватило. Еле руки разжал. Впервые женское тело было настолько для меня доступным.
***
Проклятый дракон! Весь день в голове топтались сумбурные мысли. Как он смог один своим поступком настолько выбить меня из колеи. Даже под вечер спать не хотелось. Все думала, раздвоенный у него язык или нет… Идиотка! Мало того, что ошалела от самой ситуации, так теперь еще и вспомнить не могла ничего. А самое главное, что все это было совершенно не к месту. Мой план рушился из-за того, что я не знала как себя с ним дальше вести. Держаться к нему поближе, или от него подальше? Сейчас ладно. Он в башне, я в гостинице, а в пустыне что будет? Успокоила себя только тем, что я женщина, и по определению — хозяйка положения. Предупреждена — подготовлюсь! Не зря Леди Утли меня дрессировала. У меня тоже есть, чем его удивить при желании.
Пыталась сосредоточиться на испытании. Все обернулось как нельзя лучше. И дракон у меня практически в кармане, только вот он совсем не карманный… Упрямый, своенравный, непредсказуемый. С ним ухо востро и рот на замке и глаз да глаз… С другой стороны хорошо, что он мне показал эту сторону своей натуры, теперь я уже знаю, что он с характером. Может, проще было бы выбрать кого попроще? Послушалась бы совета папы и пошла в средний сектор. Он бы меня сейчас в своей башне боготворил! А Лельмаалат поди фрукты ест и косточками вниз плюется. Но нужен ли мне простой?!
Хорошо, что я смогла выбрать танец, раз уж с метательными состязаниями здесь проблема. Танцем я смогу удивить кого угодно! О, мой дракон! Я сделаю это для тебя! Самой смешно!
***
Теперь, когда я решил, что мой отъезд из Оазиса с принцессой — первый шаг на пути к моей цели, для меня было важным то, как будет реализовано мое право на этот шаг. То есть мне было не все равно, как Арье проведет свой танец, раз уж она сама его выбрала. Поэтому вечером я пошел к наставнице по танцам Каваат.
— Лельмаалат?! — она всегда звала меня полным именем, с одной стороны подчеркивая наши чисто профессиональные отношения, а с другой пытаясь максимально взрастить во мне самоуважение.
— Да, Наставница. Я пришел сегодня не как ученик, а как проситель…
— Хм… Интересно, а что ты хочешь у меня такого попросить, чего я тебе обычно не даю? Да еще с таким предисловием?! Сразу настраивает на серьезный лад… Даже хочется сказать 'нет', — и в ее глазах заблестели искорки смеха.
— Я думаю, что у Вас есть на это полное право. — Серьезно ответил я.
— Даже так…
— Да. Дело вот в чем… Сегодня, нет, точнее вчера в Оазис прибыла одна… хм… путница…
— Да, я ее видела, малышка-кареглазка, так, ничего особенного…
— Да, она Принцесса Аэрты Арье. Во всяком случае, она так говорит.
— Раз ее оставили в Оазисе, так оно и есть.
— В любом случае, принцесса она или нет, я хочу уехать с ней.
Брови Наставницы Каваат удивленно поползли вверх:
— Лельмаалат! Ты серьезно? Вот уж не думала, что тебя. Тебя! Может прельстить такой экземпляр.
— Ну, в данном случае выбирал не я.
— Тогда тем более не понимаю…
— Она сама выбрала меня.
— Ой, мальчик, — Наставница рассмеялась, — не переживай, ты у нас на хорошем счету и испытания будут достойные, и уж поверь моему опыту, вряд ли она сможет их пройти.
— Поверьте, Наставница, в моих интересах, чтобы она их все-таки прошла!
— А теперь, пожалуйста, — голос Наставницы стал тверже стали, — поясни и обоснуй!
— Пожалуйста! О моей мечте Вы, разумеется, знаете.
— Разумеется! Только я считала, что это юношеские бредни, и рано или поздно ты выбросишь все из головы.
— Вы знаете, что я не хочу быть рабом, пусть даже и у самой прекрасной госпожи!
— Лельмаалат! Я много вложила в твое воспитание, я считала, что, то время, которое мы провели вместе, не прошло даром, и что ты многое понял и многому научился!
— Но…. Вы все так же думаете, что гарем для меня самый высокий пик Инграма?
— Да, — не стала скрывать Наставница, — я, честно, думала, что ты, обладающий редкостными, — она особенно подчеркнула это слово, — достоинствами и умом, сможешь занять достойное место в лучшем гареме, а потом, путем правильного служения стать незаменимым для своей госпожи.
— Вообще-то у меня другие планы!
— Да, знаю я! Прекрасно наслышана! Сбежать, пересечь пустыню, потом добраться до Харитты.
— Наставница, но Вы же сами меня учили!
— Да, мальчик, я знаю. Нет, не думай, я не лгала тебе. Просто, понимаешь, я до сих пор не могу понять, что для тебя лучше, жить в неге и роскоши, которой ты достоин, но быть существом бесправным, или скитаться по дорогам этого мира с огнем в груди…. — Она грустно посмотрела на меня и продолжила, — Молчи, и так знаю! Что лучше для тебя, и слишком к тебе привязалась, чтобы игнорировать твои желания. Я знала, что чувства мешают работе. Но не думала, что они окажут влияние и на твою жизнь! Слишком много я в тебя души вложила, и теперь ты не можешь приспособиться!
Я невольно улыбнулся.
— Наставница! Все пока не так плохо, дослушайте меня, возможно, Вам даже понравится решение этой проблемы. Так вот, дело в этой девочке, которая приехала вчера… Я ей понравился, и она хочет увезти меня с собой. Я много думал и решился. Я хочу уехать! Потому что мне уже самому надоело ждать непонятно чего, надоело думать о будущем, потому что все мои мечты все равно никогда не сбудутся. А она… Она предлагает вполне нормальный вариант. Она — Принцесса! Поэтому жизнь в Аэрте будет всяко лучше жизни в гаремах Дагайры. И потом, она еще может меня отпустить, ну или я сам сбегу, — и тут я внимательно посмотрел на Наставницу.
— Да, — подумав, сказала она, — мои уроки не прошли даром. Да и потом ты же все равно не успокоишься. Принцесса Аэрты! Хм! А вариант действительно неплохой! Может, даже королем станешь…
Не о том она думает. Нужно мне это их Королевство. Принцесса обещала меня отпустить и сдержит слово. А я, оказавшись в свободных землях, доберусь до Харитты! Там море! Свобода! Жизнь!
— Лельмаалат! — снова позвала меня Наставница. — Ты, конечно, извини, что вмешиваюсь в твои мальчишеские грезы, но не мог бы ты все-таки посвятить меня в цель своего визита!
— Да, Наставница, простите, я отвлекся. Так вот… Она хочет увезти меня с собой, и был… — тут я запнулся, — взаимный выбор…
— Но ты же понимаешь, что испытания все равно будут.
— Да, я понимаю… Но поскольку я сам не против, и прямо-таки сгораю от желания оказаться в объятиях свой возлюбленной, ей разрешили пройти не четыре, а одно испытание. И Принцесса уже определилась.
— Поскольку ты пришел ко мне, я так понимаю, это танец?!
— Да. Но и тут есть сложности. — И я замолчал, не зная, как начать.
— Не тяни, продолжай!
— Я не видел Принцессу в танце, но если судить по ее внешним данным и по тому, что она отказалась от других испытаний, а также по ее манере держаться, вряд ли она сможет стать для Вас достойной соперницей.
— То есть ты боишься, что испытание Принцесса провалит?
— Честно говоря, да.
— Ииии….?
— Я бы хотел… Я не знаю, смею ли я о таком просить… Но поскольку от этого зависит моя дальнейшая судьба, я все-таки надеюсь, что Вы не откажете.
— Мальчик, давай ближе к делу, ты меня уже утомил!
— Я хочу, чтобы Принцесса выиграла испытание во что бы то ни стало! — на одном дыхании выпалил я.
— Ага! То есть ты хочешь, чтобы я ей уступила… Ммм… Интересно. Сражаться с более слабым и проиграть… Да, это будет интересно! Я согласна, Принцесса Арье выиграет танец!
— Но Наставница, я прошу Вас об этом, только если лично Вам это нисколько не повредит.
— Я не думаю, что мне это сильно повредит, а даже если повредит… Какая разница, выбор уже сделан. Ты все равно скоро должен будешь покинуть Оазис Курмула. Но мне будет приятней считать, что ты ушел за своей звездой и не без моей помощи! — И Наставница тепло мне улыбнулась. — Приходи с утра посмотреть на нас.
Но утром я никуда не пошел.
***
Даже странно, что все оказалось так просто. Честно говоря, до последнего момента я опасалась какого-то подвоха. И даже после слов Лельмаалата, который перехватил меня по дороге на испытания, и, прикоснувшись губами к моей руке, процедил сквозь зубы, чтобы за танец я не волновалась, было немного не по себе. Слишком была близка к цели.
Но единственное, чем меня наставницы меня смогли удивить, так это тем, что объявили мне, что танец будет парным. Так как на их взгляд эта задача сложнее, чем танцевать в одиночку, а раз уж остальных испытаний в моем случае не предвидится… После этой информации они долго смотрели на меня. Видимо, это все-таки был намек. Но меня на такую ерунду не поймаешь. Имею право на танец, значит, им и ограничимся. Не собираюсь я их веселить. У них тут тысяча драконов, пусть их научат хороводам, только я сначала своего заберу.
Я пыталась привести мысли в порядок и настроить на плавность движений свой недоспавший организм. Зрителей вокруг поляны для испытаний хватало. На возвышении сидели наставницы, видимо, в полном составе, потому что с половиной из них я еще знакома не была. С другой стороны полукругом расселись воспитанники. Я поискала глазами Лельмаалата, но его не было. Не было и его дружка. Я сначала расстроилась. Все-таки ради него стараюсь, но потом решила, что это, наверное, какая-нибудь традиция Дагайры. Ну, что мужчина не должен видеть женщину в деле. Мало ли чего бывает…
Меня вывели на середину поляны. Сама поляна была устроена так, что лучи солнца проходили по касательной, и не лезли в глаза. Это было хорошо, потому что для парного танца придется следить за движениями соперницы, и хорошо, если ничего не мешает.
Моей соперницей по танцам была невысокая брюнетка, которая смотрела на меня с искренним любопытством. Мне понравилось, что пренебрежения в ее взгляде не было. Она стояла расслабленно в одной безрукавке и шароварах. Мне выдали такой же комплект. Позаботились об эстетике. Нас представили друг другу. Каваат изящно наклонила голову, я повторила ее движение. Танец начался.
Честно говоря, она меня удивила сразу, потому что, во-первых, я танец знала. Такое редко случалось, если встречались два соперника, которые изучали искусство в разных школах. И, во-вторых, это был танец 'Две змеи'. Мне его моя наставница представляла как самый легкий. Движения в нем были стандартными, а первая часть так вообще чуть ли не разминочной. Каваат двигалась легко, было видно, что танцует она постоянно и это доставляет ей истинное наслаждение. Пока я была сосредоточена и ловила любое начинающееся движение, чтобы синхронно с ней его воспроизвести. Мне удавалось. Ее тело было гибким и красивым, танцуя рядом с ней, я невольно восхищалась. Мне редко доводилось танцевать с такой соперницей. Женщины в Аэрте не уделяли должного внимания танцам, считая их пустым времяпрепровождением. Каваат тоже ко мне присматривалась, словно прощупывая, а я отпустила все мысли и полностью отдалась танцу. Пусть она увидит меня и почувствует! Она смогла, потому что ритм стал быстрее. Хорошо, что барабанщики Дагайры были профессионалами. Ритмичные удары заводили все сильнее, и наши тела двигались в унисон со звуком. В этом куске вселенной не было никого кроме нас с соперницей. Но мы уже не боролись, мы сливались воедино, я перехватила инициативу, и теперь мои движения были главными. Мы кружились по поляне вокруг друг друга, чуть касаясь то плечами, то затылками, песок не успевал оседать, как тут же взлетал снова. Я поймала взгляд Каваат, в нем светился восторг и вызов, я чуть прикрыла глаза, и тут она рванула на другой конец поляны… Одновременно со мной… Барабаны смолкли. Я стояла, все еще пребывая в трансе танца, безрукавка холодила тело, напротив, метрах в двадцати стояла Каваат, и, улыбаясь, смотрела на меня. Я улыбнулась в ответ. Я была ей благодарна, за доставленное удовольствие.
Наблюдающая Дартмаат поднялась со своего места.
— Наставницы и воспитанники! Принцесса Арье заслужила дракона!
***
Танец проходил без нашего с Колем участия. Я, изобразив обморок от волнения, заперся в башне. Наставницы не настаивали на нашем присутствии. Тем более, что Коль удачно похлопав ресницами запудрил им мозги насчет моего слабого душевного равновесия и тяжелых переживаний за любимую. Но переживал я совершенно за другое. Мне просто было стыдно.
У меня в груди засело какое-то неприятное чувство. Мне было неудобно перед Наставницей, что я вынудил ее нарушить правила и что она должна проиграть какой-то девчонке, которая с моей точки зрения ничего из себя не представляла. Мне было стыдно за свою…. Эээ…. невесту. Потому что я уже успел представить больше десятка неудачных танцев в ее исполнении. Это было глупо, но я гордился своими успехами в Оазисе. Да, я был самым умным, сообразительным и красивым! Что теперь обо мне подумают. Сам решил с ней уехать, так еще и девчонка так себе!
Кольдранаак честно пытался меня развлечь. Но любовные баллады в его исполнении я просто не воспринимал. Тогда он стал рассказывать, что девочка-то не так проста. По крайней мере, держится уверенно. И глаза у нее как спелые черешни. Но у Коля этих метафор. У меня одно время даже было подозрение, что он их конспектирует, а потом учит, чтобы все со всем сравнивать! Но для него любая женщина — подарок судьбы, а уж тем более — Принцесса!
Но мечта… Моя мечта стоит таких жертв. Да и потом все равно все уже сделано. Остается только ждать.
***
Вот никогда не думала, что мой путь к личному счастью будет таким… бюрократическим…
После того, как я привела себя в порядок, пришлось идти на встречу с наставницами. Честно говоря, я думала, что там будет и Лельмаалат, а наставницы торжественно передадут мне его и скажут напоследок что-нибудь напутственное… Но Лельмаалата не было, а была только наставница по административным делам, с которой мы засели за бумаги.
Сначала мне пришлось прочитать родословную Лельмаалата. Характеристику на него мне тоже отдали. Том был увесистым, но я не удивились, с их дотошностью наставницы наверняка конспектируют каждый разговор и все успехи и провалы драконов. Я даже порадовалась такой предусмотрительности. Это же сколько материала для изучения и контроля. Почитаю на досуге. Или перейму опыт.
Дальше меня знакомили с бухгалтерией. Подробно отчитывались за все деньги потраченные на Лельмаалата. Сумма миргаса оказалась не слишком большой. Я думала, будет хуже. Но мне пришлось подписать договор о передаче дракона в мою собственность. Честно говоря, это мне не понравилось. В договоре речь о Лельмаалате шла как о вещи, но я возникать не стала. Все равно мы уже уезжаем. А так… Рабством попахивает. Я впервые задумалась, на что же они собственно право имеют, эти драконы. Даже странно, что он вырос тут таким свободолюбивым. Не иначе как из чувства противоречия. И выбрал меня. Любопытный взаимный выбор… Надо будет к нему бережнее относится. Чтобы потом не пришлось перевоспитывать…
Под конец мне вручили тубус со свитком. Наставница, поджимая губы, сообщила, что это связано с магией и если я ею не обладаю, то лучше не влезать. Убьет!
***
Во время обеда я узнал, что уезжаю в Аэрту. Точнее узнал это Коль, и поспешил обрадовать меня. Есть мне сразу расхотелось, но пришлось держать лицо и невозмутимо ковыряться в тарелке, потому что правильно воспитанные драконы должны быть примером для неправильных, а сегодня мне очень хотелось быть правильно воспитанным драконом, хотя бы напоследок…
Коль сгорал от нетерпения, понимая, что в столовой поговорить не получится. Но он успешно наверстал упущенное по дороге в мою башню. Наставницы ко мне в столовой не приставали и я рассудил, что пока свободен, и когда буду нужен, принцесса сама меня найдет. Но вещи перебрать следовало…
— Лель, объясни, наконец, как так получилось? Я уже второй день от тебя ничего добиться не могу.
— О! Очень романтично! Я встречался с принцессой ночью в моей башне!
Вот ради этой реакции это стоило сказать. Коль изменился в лице и жестах. Сбился с шага и потерял дар речи.
— Нет, Коль, успокойся. Ничего между нами не было… Мы заключили взаимовыгодное соглашение.
— Ну, ты даешь! Тихоня! — с негодованием ворчал Коль, пыхтя мне в спину, пока мы поднимались по лестнице наверх. — Женщин в башню водит по ночам. Знали бы наставницы…
— Они уже не узнают. Я уезжаю.
— В Аэрту! А насколько я помню, твоя цель Харитта…
— Да, и я сделаю все, чтобы туда попасть.
— А принцесса?
— Она знает.
— Тогда я вообще ничего не понимаю…
Мы вошли в мою гостиную. Коль опустился на кушетку. А я прошел к балкону и уставился вдаль.
— А ничего и не надо понимать. Я сделал выбор, она тоже. А дальше будет видно.
— Знаешь, я от тебя чего-то такого и ждал. Ты же все время был неугомонный, тебе обязательно надо, чтобы не все как у людей.
— Коль, ну почему ты так категоричен? Наоборот, все получилось в духе твоих романтических бредней. Она залезла ко мне на балкон, между нами вспыхнули чувства и…
— Вот если бы они и правда вспыхнули, я бы радовался, а так, опять у тебя ни якоря, ни ориентира. Харитта, Харитта… Заладил. Можно подумать ты там был, что настолько уверен, что там хорошо.
Я бы после этих слов даже на него обиделся, если бы не понимал, что Коль переживает за меня. Кто нам еще скажет правду, кроме друзей.
— Нет, я ни в чем не уверен. Но думаю, что если не буду стремиться к своей мечте, то судьба вряд ли когда-нибудь еще даст мне шанс. Я готов рискнуть, хоть и страшно.
Я сел на кушетку рядом с ним. Коль похлопал меня по плечу.
— Ладно, я же так, для того, чтобы ты не увлекался. Можно я тебе совет дам?
— Конечно!
— Присмотрись к принцессе, Харитта никуда не денется. А у этой девочки и характер есть. И ты знаешь, ее сегодня наши сокурсники хвалили. Многие даже тебе завидуют.
— Ты же знаешь, что для меня это не аргумент.
— Ну, все равно. Подумай. Она симпатичная, умная, раз тебя выбрала, смелая, раз рискнула к тебе залезть, не взирая на запреты… Она — принцесса! Просто подумай. Обещаешь?
И тут живой картинкой к его словам вошла Арье.
***
Лельмаалат был хмур. Увидев меня на пороге комнаты, он соскочил с кушетки и стал деловито перекладывать с места на место какие-то вещи, то ли пытаясь убраться, то ли собрать их в дорогу. Я, получив одобрение от наставниц, пришла сюда сразу после оформления бумаг, нагруженная этими самыми бумагами. Нам с Лельмаалатом нужно было обсудить наш отъезд.
Он был не один. Его друг напротив был улыбчив и дружелюбен. Освободил на столике место, куда я и сложила свою ношу.
— Лельмаалат! Я только что от наставниц. Вот все твои бумаги. У тебя в Оазисе есть какие-то незавершенные дела?
— Мне уйти? — спросил его друг.
— Останься, — с нажимом сказал Лельмаалат, — Принцесса, это мой друг Кольдранаак.
Дракон мне поклонился.
— Очень приятно. Нам нужно решить, что мы берем с собой.
— Это, — Лельмаалат ткнул пальцем в кипу бумаг, — я брать не хочу.
— Подожди, как так, это же касается тебя, тут вся твоя жизнь…
— Вот именно, задокументированная и пристально изученная. А самое главное та, которая закончилась… Или нет?! — И Лельмаалат выжидательно посмотрел на меня.
— Подождите, — сказал Кольдранаак, — там есть то, что именно необходимо?
Я растерянно просмотрела документы.
— Ну, договор об отъезде из Оазиса и… тубус. Правда, я не знаю что в нем.
— Лельмаалат знает. Тубус надо брать. А все остальное вам нужно, Принцесса?
Когда Кольдранаак спросил вот таким вкрадчивым голосом, мне уже ничего не было нужно. И я решилась.
— Хорошо, у вас есть печка?
Парни недоуменно переглянулись. Наконец Лельмаалат сказал.
— Есть камин, но мы им не пользуемся, в Оазисе почти всегда жарко.
— Отлично, подойдет! — хорошо, что магическая зажигалка леди Каллины всегда при мне.
Кольдранаак взял со стола бумаги, а Лельмаалат указал на камин.
— Ого! Лель, смотри, здесь твоя характеристика.
— Даже смотреть не буду.
— Принцесса, хотите почитать?
— Нет, спасибо! — Я любопытна, но не настолько, чтобы дразнить своего личного дракона.
— А я бы почитал…
— Коль!
— Да все!
Мы с Кольдранааком переглянулись, он пожал плечами, а я в свою очередь ткнула пальцем в камин. И он сгрузил туда бумаги. Лельмаалат наблюдал, как будто не понимая, что происходит. Я провела рукой по зажигалке, прошлое быстро занялось и весело горело. Мы трое смотрели на огонь.
Мне было немного жалко, хотя я понимала желание Лельмаалата начать жизнь с чистого листа. А желания должны сбываться, хотя бы такие.
— Принцесса, — обратился ко мне Кольдранаак, — когда вы планируете уехать?
— Думаю, что завтра с утра.
— Хорошо, — сказал Лельмаалат таким тоном, что я вообще передумала, что-либо с ним обсуждать, — я буду готов.
Пусть. Пусть берет чего хочет. Разберемся. Мне надо подумать о своих вещах.
— Кольдранаак, а ты хочешь красивыйплаток?
Он если и удивился, то виду не подал.
— Любой мужчина рад подарку… — и он стрельнул глазами на Лельмаалата. Но тот проигнорировал взгляд, а я намек.
— А ты не знаешь, кто-нибудь еще хочет?
***
Удивительно, но Принцессе, похоже, удалось подружиться с Кольдранааком. Во всяком случае, вчера вечером они долго разговаривали на моем балконе, а потом пошли выбирать ему платок из коллекции Принцессы. Пока я собирал вещи, они раздали остальные платки нашим сокурсникам. А мне она так ничего и не предложила, и я совсем перестал ее понимать.
Большую часть своего гардероба я оставил в Оазисе. В пользу воспитанников из среднего и второго среднего секторов. Взял только несколько обтягивающих брюк, и рубашек. Из обуви приготовил себе мягкие кожаные сапоги. По песку идти долго, мне будет удобно.
Наутро перед воротами, когда мы с Принцессой уже готовы были выйти, к нам подошла Наставница Каваат. Я был рад, что прислали именно ее. Они с Принцессой тепло поклонились друг другу. Меня это несколько удивило. Каваат приблизилась ко мне, крепко обняла меня и сказала тихо:
— Удачи тебе, мой мальчик! Я горжусь тобой и очень за вас рада! Это такая девушка! Жаль, что ты не видел ее танца! Ну да ничего, все у вас еще впереди.
Она поцеловала меня на прощанье и распахнула перед нами створки ворот.
С Кольдранааком, который вышел нас проводить, я попрощался скомкано. Он несколько раз сказал, весело поблескивая глазами, что рад за меня. Видимо, опять его мечты вылезли на первый план. Я за него был спокоен. С его приспособляемостью и воспитанием он в любом гареме добьется многого. Конечно, в самый последний момент и расставаться было страшно и уезжать не хотелось. Но я тешил себя надеждой, что вернусь. Вернусь из Харитты. Свободным и богатым. И увезу Кольдранаака, если к тому времени какая-нибудь воительница не возьмет на себя ответственность за его судьбу. Хотя я его знаю, он не уедет. Тоже хочет сам решать. Пусть его счастье будет уже не за барханом.
Напоследок он меня обнял за плечи и шепнул на ухо:
— Прилетай!
Не факт.
Передо мной наконец-то лежал весь мир.
***
Интересно, что Лельмаалат тепло попрощался с Каваат. Я и не знала, что в этом Оазисе воспитанники дружат с наставницами. А он при прощании с ней даже убрал холод из глаз. Потом сказал несколько слов своему другу-дракону и мы покинули Оазис.
Первым делом я пошла разыскивать по магической метке башню, чтобы задать направление нашему путешествию. Отца сюда не вызовешь, местные женщины явно будут против, да и не хотелось бы ему напоминать о той части его жизни, особенно после правды об Оазисе, которую я узнала.
Башня нашлась быстро. И мы потопали по песку, держа курс на Аэрту. Лельмаалат шагал молча и уверенно. И сам нес свой мешок. Для меня было несколько удивительно, что мешок был небольшим и что он не отдал его мне. Когда мы встретились я протянула к мешку руку, но он ее проигнорировал. Настаивать я не стала. Хочет, пусть тащит. Тем более что не тяжело.
Было раннее утро. Я рассудила, что перед дорогой надо выспаться, а в пустыню все равно когда соваться, потому как дневки не избежать, в Оазис-то я шла больше двух суток. Может, сказать Лельмаалату, что мучится недолго? Что до Аэрты мы пешком не пойдем? Он ведь ничего не спросил на эту тему. Хотя я не ожидала, что он вот так беспрекословно пойдет углубляться в пески и даже не попытается намекнуть, что хотелось бы все-таки путешествовать с комфортом. А он шел легко и не оглядывался. Я любовалась.
***
На первом же привале принцесса, деловито покопавшись в своей сумке, торжественно произнесла:
— Лельмаалат! Ты оказал мне высокую честь, согласившись стать моим спутником, но я чувствую некоторую вину за то, что я не отнеслась к тебе с подобающими почестями, и поэтому хочу по возможности ее загладить. Уже сейчас я понимаю, сколькими достоинствами ты обладаешь и, что любая женщина будет готова бросить весь мир к твоим ногам. И я не исключение. Но… все же я не стала дарить тебе подарок в Оазисе, потому что он несколько отходит от ээээ…. общепринятых канонов, а я не могу идти вразрез с велениями своей души. — Принцесса сделала паузу, чтобы немного собраться с силами, а я решил ее подбодрить и ответил как можно более учтиво. Что бы она там не подарила.
— Благодарю, принцесса. Оказанное внимание — большая честь для меня. Я с удовольствием приму твой подарок!
— Хорошо, потому что мне бы не хотелось, чтобы он вызвал у тебя отрицательные эмоции. Но я после посещения Оазиса поняла для себя одну вещь. Я не могу преподносить тем людям, которые мне нравятся те подарки, которые мне не нравятся. Лельмаалат, держи, это от чистого сердца!
Ответить по этикету я принцессе не смог. На протянутых ко мне руках Арье лежал кинжал.
***
Трудно было понять его реакцию. Наверное, я все-таки сделала что-то не то. Неправы все. Отец, который познакомил меня с мужским воспитанием, Леди Лилит, которая давала мне возможность неограниченно думать в разные стороны и принимать решения по велению сердца, Леди Утли, которая учила быть самой собой, потому что так проще удержать возле себя мужчину. И, наконец, неправа была я, считавшая, что самое сложное уже позади. И ведь ничего не спросишь, потому что ясно, каким будет ответ. И я промолчала.
Лельмаалат тем временем уселся на песке, положил кинжал на колени и бережно его придерживая за рукоять, рассматривал. Да, красота оружия завораживает. Может, мне удалось его удивить? Хотя, по-моему, я только этим и занимаюсь.
Место для дневки мы выбрали между двух огромных камней. Мне удалось расположить на них плащ так, что получилось нечто вроде навеса, под которым мы вдвоем вполне помещались.
С едой проблем не было. В Оазисе я набрала вяленого мяса и сухофруктов. Вода была. А еще была проблема с общением. Вся моя смелость и наглость, которая так хорошо проявила себя при нашей первой встрече с драконом, теперь, видимо, вышла погулять или заснула в глубине моего подсознания. Я пыталась вести себя естественно, и от этого получалось еще хуже. Пыталась создать какую-то видимость деятельности, но делать было решительно нечего. Плащ развесила, подарок подарила, еду достала. Лельмаалату хорошо, вон с кинжалом медитирует. Но общаться как-то надо…
— Спасибо огромное, принцесса, — наконец-то выдал он. — Я даже не мечтал…И вот так…
— Ээм… Лельмаалат…
— Ты можешь звать меня Лель.
— Хорошо, Лель. Иди под навес. Сейчас уже жарко и до вечера лучше не будет. Места, конечно, немного, но здесь даже будет прохладно.
— Не беспокойся, я хорошо переношу жару, я здесь вырос.
Но он все-таки залез под навес, улегся на бок лицом к камню и, прижав к себе кинжал, притворился спящим. Вот и поговорили.
***
Мои мысли метались. Принцесса одним своим поступком сломала дверь в мою душу, и я теперь пытался привести в порядок чувства. Детство и отец стояли перед глазами. Клинок, лежащий сейчас в моих руках стал первым символом надвигающейся свободы, но было странно от того, что единственным человеком, которым мог меня ее лишить, оставалась она. Может, это провокация? Но вряд ли… Принцесса слишком прямолинейна. Она бы не стала выдумывать настолько хитрые планы… Я не знал, как себя с ней вести. Наше общение изначально было непонятным. Ни в ее поступках, ни в моих реакциях не было ничего похожего на то, чему нас учили. Я был готов к обольщению, к приказам, к силе, к грубости, к снисхождению, но совершенно не был готов к искренности и заботе…
Я лежал под навесом и думал. Пришлось отвернуться от Арье, чтобы не провоцировать ее на разговоры. Поскольку получаемая мной информация была слишком противоречивой, я не мог поддерживать светскую болтовню. Хотелось пить и есть. Но я терпел, для того, чтобы прочувствовать момент. Чтобы хотя бы таким образом понять для себя, насколько я был готов к отъезду из Оазиса, что даже не спросил ее, как именно мы будем пересекать пустыню Аззо. Я ей настолько доверился? Или мне все равно, что будет со мной? Или же я просто наивный дурачок, который не знает жизни и не отличается предусмотрительностью, а значит, наставницы были правы? Заснуть так и не удалось. Хорошо хоть под плащом было не жарко. Хоть я и сказал, что жару переношу хорошо, но даже самый глупый из воспитанников Оазиса вряд ли рискнул высунуться днем за его пределы, даже если бы там обосновался базар с самыми модными и дешевыми шароварами.
Принцесса долго ворочалась рядом и, наконец, несмело позвала:
— Лель… Ты спишь?
— Нет.
— Пить хочешь?
— Да. — Я полуобернулся к ней. Она протягивала мне флагу и приветливо улыбалась.
— Там неограниченный запас. Пей смело.
— Спасибо. — Удивила. У нее есть магические штучки. Не проста. Прав был Коль. И я тоже ей улыбнулся.
***
Выспаться не удалось. Соседство с Лелем было непривычным. Неужели именно так люди проводят время вместе? И я постоянно буду, ложась с ним рядом в постель, испытывать неловкость? Когда шла в Оазис Курмула, мне казалось, что самое сложное — получить дракона. А теперь получалось, что его еще нужно приручить. Можно заставить подчиняться, можно принудить идти рядом и сидеть у ног, но любить и уважать не заставишь. А в моем случае даже не заставишь общаться. Буду выбирать какие-нибудь общие или безопасные темы. Про природу и погоду. Леди Утли утверждала, главное — разговорить! Или вот о деле можно… Тем более, что я в очередной раз наткнулась в своих вещах на эту штуку.
— Лель, а что за тубус?
— Ключ.
— От твоего сердца что ли? — не удержалась я.
— Нет, от моего волшебства…
— А ты волшебник?
— Я не знаю.
— То есть как?
— А так. Вот ты волшебница?
— Нет. Способностей в магии у меня ноль. Но, говорят, у большинства полукровок так.
— Ну, значит, мы все равно не сможем выяснить волшебник я или нет.
— А что, по-другому выяснить не получится? Обязательно соревноваться, кто круче колдует?
Он снисходительно посмотрел на меня:
— Соревнования ни причем. Просто драконам магию при рождении блокируют, и тебе выдали заклинание-ключ, но поскольку ты не волшебница, то увы… И я тебе дождь не наколдую, даже если захочу.
— Тебе нравится дождь? — Сейчас вот и о погоде поговорим.
— Нет.
— Почему? Мне казалось…
— Я не испытываю чувств к тому, о чем мало знаю.
Сказал, как отрезал. Или это был намек?!
***
Когда наступила ночь, мы тронулись в путь. Хотя и не выспались. Это была моя первая ночь в пустыне так далеко от Оазиса. Мы были здесь совсем одни, и мне было даже жутковато, как будто я столкнулся со всей полнотой окружающего мира и осознал свое ничтожество. Луны не было, поэтому белый песок бежал навстречу нашим шагам только в свете волшебного фонарика Арье.
Принцесса не оставляла попыток меня разговорить и была весьма настойчива. С Кольдранааком они бы спелись в умении быстро и верно доводить меня до белого каления. И вопросы были под стать:
— Лель, а какие тебе нравятся книги?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, вы же в Оазисе читали что-то романтическое…
– 'Она ртом полным страсти накрыла его губы долгим поцелуем, а он, утонув в ее душном взоре, снимал с себя последние бастионы своей девственности'? — Я попытался воспроизвести мечту юноши-дракона, как ее себе представляли авторы мужских романов.
— Да нет, — Арье удивленно посмотрела на меня, — я скорее про героическую литературу…
— А чем она принципиально, по-твоему, отличаются от всего…. ммм… ненаучного?
— Ты так говоришь, как будто читал только научные труды.
— Нет, конечно!
— Вот я и интересуюсь, может быть, тебе что-то нравится? Ну, например когда кто-то кого-то спасает, совершает подвиги, приносит себя в жертву, — последнее она зря сказала, но, по-моему, поняла это. А вот я не сдержался.
— Знаешь, всего этого добра и в обычной жизни хватает. Зло гораздо ближе и это никакой не пещерный тролль!
— Ты о чем?
— О том, что иногда спасительницы драконов из башен совсем не положительные героини. — Пора выходить из образа милого дракона, она должна понимать, как я отношусь к нашей жизни в Оазисе и к ее затее в частности.
— Ты про женщин-драконов, которые съедают своих мужей?
— Ну, и про них тоже.
— Лель, ты что, меня боишься?
— Не знаю. Я тебя не знаю, что тебе надо не знаю. Досконально… Я как выяснилось, вообще ничего об этой жизни не знаю. Потому что то, во что я верил в Оазисе, не имеет отношения к действительности. Я пытаюсь тебя понять. И себя понять. Не мешай мне.
Принцесса после этого надолго замолчала. Тоже думала. Хотелось бы мне знать о чем. Я злился на нее и на себя злился, потому что понимал, что неправ. Она не сделала мне ничего плохого. Даже старается быть любезной и заботливой. Но мне было очень неприятно потому, что я уже не мог относиться к ней как к средству. И уже сомневался, что смогу ее обмануть или предать. Не то, чтобы я собирался так поступить изначально, но мне было гораздо проще, пока я не видел в ней человека. А она постоянно удивляла меня и, кажется, я начинал ее уважать… И из-за этого злился еще сильнее. Меня раздирали противоречия, в душе плескались боль и раздражение, потому что я не знал, что мне делать дальше. Совесть требовала стать для принцессы, по крайней мере, хорошим товарищем на время путешествия. Воспитание — вести себя в соответствии с усвоенными канонами поведения. Эгоизм твердил, что как бы я себя ни вел, принципиально уже все равно ничего не изменится. А умом я понимал, каким я был наивным. Пока я жил в башне я думал о том, как буду жить на свободе, у меня будет какое-нибудь дело, свой маленький домик, друзья. Но эти планы пока отодвигались на неопределенный срок. Перед нами лежала эта негостеприимная пустыня Аззо, а за ней Инграм. Как преодолеть суровые перевалы без теплой одежды и дров, я не представлял. Я вообще о холоде знал мало и никогда не видел гор. Поэтому надеяться приходилось только на принцессу. Я не мог не отметить, что подготовилась она неплохо. Ни с водой, ни с одеждой, ни с едой, ни с освещением у нас забот не было. От меня требовалось только идти. Впрочем, я тоже мог бы ей кое-что предложить…
Но готов ли я провести с ней ночь, чтобы потом быстрее передвигаться?
***
Ночь удалась. Я вообще всегда предпочитаю обострять ситуацию, чтобы потом она уже куда-нибудь определилась. Поэтому я все время пыталась достучаться до Лельмаалата, пока он не намекнул, что я слишком надоедлива и не даю ему спокойно думать. Впрочем, я понимала, что ему тяжело. Изнеженный дракон, привыкший к роскоши и свежим фруктам, вынужден оставлять след своей жизни на белоснежном песке… А я ничем не могу ему помочь… Мое дело — кормить, поить, развлекать и ждать, пока он ко мне привыкнет. Надо было у папы поинтересоваться, как быстро они с мамой разобрались в своих чувствах. Правда, мне показалось, что тот поцелуй на взаимном выборе что-то пробудил и во мне и в Леле… Но вместе мы уже были почти сутки, а ни одного томного взора, да даже просто заинтересованного взгляда я в свой адрес не заметила. У меня вообще возникало впечатление, что у Леля только два настроения на выбор. Либо хмур, либо зол… Но в ту, первую ночь в башне он мне таким не показался… Наоборот, был энергичен, бодр и разговорчив. Скорее, дело в том, что слишком много перемен. Учтем на будущее, каким он бывает, если в его жизнь вмешиваются сторонние факторы… Раз уж характеристику мы сожгли. Даже жалею. Насколько все было бы проще.
Я думала, что когда уйдем из Оазиса, мне придется много рассказывать и о себе и об отце, который ждет нас где-то неподалеку, и об Аэрте. Но вопросов с его стороны не было. Вот не думала, что гордость будет сильнее любопытства. Он даже про наше путешествие ничего не спросил, как будто ему было все равно, куда мы идем и когда будем на месте. И еще я надеялась, что он не воспринял наши прогулки по пескам, как попытку сблизится. Я где-то читала, что если люди вынужденно общаются друг с другом довольно долго, то даже неприязнь может перерасти в симпатию.
***
К полудню следующего дня, когда мы расположились на привал, я дозрел. Начал улыбаться и помогать принцессе. Вместе что-то делать у нас получалось неплохо. А я перенимал опыт походной жизни. Из плаща мы соорудили нечто вроде палатки, так что могли лежать там не испытывая неудобств в виде невозможности повернуться или постоянно спадающей на лицо материи. Неба не было видно, это да. Но было нежарко и спокойно. Мне. Рядом с принцессой.
Похоже, выбранная стратегия поведения оказалась полезной для нас обоих. Принцесса тоже перестала нервничать, и не пыталась общаться со мной во что бы то ни стало. Мы просто лежали рядом. И мне вдруг стало так легко от того, что есть человек, с которым я могу пересечь эту огромную, как весь мой мир, пустыню. Человек, который помогает мне становиться самим собой, потому что ничего от меня не ждет и не требует. И я испытал чувство благодарности. За то, что она пришла за мной.
Мы заснули рядом. И снилось мне только хорошее. Даже проснувшись, я ощущал некую притягательную пустоту в душе. Весь груз моих мыслей отступил на второй план, и я даже решил продолжить с Арье разговор о литературе.
— А какие книги нравятся тебе?
— Не знаю, наверное, таких не очень много. Потому что в большинстве из них главный герой, который сначала повествования еще что-то из себя представляет как человек, к концу становится совершенно невменяемым и якобы из-за любви совершает массу идиотских поступков.
— Может быть, он просто пытается соответствовать героине?
— О, да! — рассмеялась принцесса. — Они определенно достойны друг друга.
— Мой друг Коль сказал бы, что ради любви люди готовы на многое, как мужчины, так и женщины.
— Может быть, — не стала спорить Арье, — но любовь еще поди найди. А геройствовать требуется постоянно. Постоянно всем доказывать, что ты лучше, чем есть на самом деле…
— Так может, степень готовности к геройству и есть степень возможной любви?
Принцесса не ответила, но посмотрела на меня странно. Как будто что-то вспоминала или переосмысливала…
***
Вторая ночь была значительно лучше первой. Мы отдохнули, а меня еще грела мысль, что еще чуть-чуть и будем дома. Оазис уже давно скрылся из виду, но почему-то именно сейчас я себя почувствовала от него свободной. Несмотря на все его очарование и необычность мне хотелось поскорее забыть об этом приключении. Слишком глубоко я в него погрузилась.
Неожиданно стало легко общаться с Лелем. Если бы не походные неудобства я уже была готова продлить нашу прогулку. Он оказался интересным собеседником. И хорошо воспитанным, когда то, о чем мы говорили, не касалось его напрямую. Но я не провоцировала. Мне было все равно, о чем говорить. Хотя я не раз и не два проклинала эту дурацкую систему воспитания в Оазисе, когда будущим супругам не дают даже возможности нормально узнать друг друга.
Он так мило сам начал разговор, что я с удовольствием его продолжила. И даже не дожидаясь вопросов с его стороны, решила проявить несколько большую заботу, нежели простая любезность главного проводника.
— Лель, а ты не устал?
— Да нет, — он непринужденно пожал плечами.
Звезды в пустыне были яркими, и его фигура с черным покрывалом волос в белой походной одежде была на удивление органична. Я в какой-то момент даже засомневалась, что этот мужчина идет именно со мной и ко мне. Потому что он был нереальным. Гибким и красивым, и благородно естественным.
— Я думаю, завтра мы уже будем на месте. Направление мы выдержали, значит до точки встречи меньше суток.
Лель, не сбавляя шага, бросил на меня странный взгляд, как будто пытался понять, какой из пришедших в голову вопросов, задать первым.
— А что за встреча?
— Нас ждет мой отец. — Я невольно улыбнулась, представляя реакцию папы на Лельмаалата. — Он сопроводит нас во дворец.
— Он дракон?
— Да! И самый лучший.
— В этом-то я не сомневаюсь. Мой отец тоже был самым лучшим драконом. — Конец фразы вышел тихим. Лель поправил на плече мешок и зашагал быстрее. Я решила не заострять на этом внимание.
— Так что, через Инграм перелетим.
— А где он нас ждет?
— У края магической завесы. Он как и ты не питает особой любви к Оазису, поэтому решил его не навещать, — может, после этой фразы Лель поймет, что у нас очень много общего, ну или хотя бы у папы очень много общего с ним, а через папу со мной. Как же все сложно!
— Неужели завеса простирается так далеко? — удивился Лель.
— Да, отец мне тоже говорил, что по расстоянию меньше суток, но на деле получается больше. Но ничего, направление мы держим правильное, от той башни… Так что скоро будем на месте…
— Мы идем не туда. — Неожиданно заявил Лельмаалат.
— Почему? Путь в Аэрту только через Инграм, странно, что…
— Да, понятно. Просто ты говорила про направление и башню.
— Ну да, я пришла к одной из башен Оазиса, и от нее же мы тронулись в путь, так что все правильно.
— Нет! Не правильно!
— Это еще почему?
— Потому что та башня, у которой ты заснула, там, у Оазиса… В общем…Это не та башня, у которой ты проснулась.
— Что ты имеешь в виду?
— Понимаешь, ммм… Арье, пока ты спала, я тебя переместил.
Я удивилась. Сильно.
— Зачем? Да и как?
— Ну, я услышал, что ты там под моим окном устраиваешься, и мне стало как-то неуютно, мало ли, какие у тебя намерения, — Лель говорил как-то нервно, как будто боялся ночующих под окном женщин. — Поэтому я тебя перенес в другое место.
— Сам?
— Нет! Позвал пятнадцать наставниц, и они, по очереди меняясь, несли твои носилки, а я рядом с опахалом отгонял песчаных мух. Конечно сам!
— Эээ… спасибо за трогательную заботу, жаль, что ты меня не разбудил, чтобы я, так сказать, смогла оценить ее в полном объеме. А вообще не знала, что я так крепко сплю. Но если вдруг надумаешь меня еще куда-нибудь перемещать, то хотя бы своевременно ставь в известность. Во избежание… эээ…. заблуждений. — И мы с ним синхронно оглядели окружающий нас пейзаж.
***
Да, пришлось несколько развернуться в правильную сторону. Кто же знал, что она именно так направление выбирает. Впрочем, нам главное за завесу выйти, а там нас должен ждать дракон. Последний дракон-мужчина, которого я видел, был мой отец, когда он катал меня на спине. Мне тогда было четыре года. Но я до сих пор помню, как касался подушечками пальцев бархатистой кожи с металлическим отливом. Я даже лица отца так не помнил, как этих касаний. Хорошо, если Арье воспитывал дракон… Может быть у нас есть что-то общее?! Но не будем углубляться в мечтания. Сейчас у принцессы есть веский довод, чтобы на меня разозлится.
Но Арье не злилась, она была просто сосредоточена. Привыкала к мысли, что мы не туда шли? Производила в уме сложные расчеты? Или… Придумывала новую тему для беседы…
— Лель, смотри какие звезды.
— Ага, вижу.
— Нет, ты посмотри, какая красота. А ты никогда не представлял, как летишь к ним навстречу? Купаешься в их холодном свете? Как будто во вселенной не существует больше ничего, только они и ты? — Арье даже остановилась. Как будто только что прочувствовала, что сказала и теперь пыталась в себя впитать их свет.
— Нет, — отрезал я.
— Я так понимаю, о звездах ты разговаривать не хочешь?
— Слушай, Арье! — меня это уже начало раздражать. — Оазис Курмула находится в той части света, где практически круглый год жарко. Дожди у нас идут редко. Поэтому небо над нашей головой преимущественно чистое. Каждый день на протяжении многих лет я по ночам выходил на балкон своей башни и смотрел на звезды. Ты думаешь, что для меня еще существует какая-то романтика связанная с ночным небом?
— Да, в таком ракурсе, я как-то на это не смотрела, — несколько смешалась принцесса, — А ты всю жизнь провел в Оазисе?
— Почти.
— А какие у тебя были мечты в детстве?
— Вот только еще о моих мечтах не хватало разговоров! Пойдем быстрее! Я уже даже хочу в Аэрту! — Вот зря я, наверное, это сказал…
***
После того, как он произнес эти слова мне стало ясно, что я чем-то задела его чувства, а мне совершенно не хотелось в очередной раз замолкать, что бы он варился в своих мыслях. Срочно нужно было чем-нибудь его отвлечь. Но как назло, темы не находились… Хотя…
— Лель, а хочешь, я расскажу тебе о море? Ты же, наверное, его никогда не видел?!
Он не ответил, но поскольку гневных воплей не последовало, я решила, что молчание знак согласия и начала свой рассказ:
— В первый раз я увидела море, когда мне было три года. Точнее там я, наверное, была и раньше, просто не помню. А сейчас, всякий раз, когда я еду по дороге из Гинданы в Гадинес, я каждый раз жду, когда на горизонте появится синяя полоса морских вод, и каждый раз дух захватывает. Наверное, море — моя главная страсть! Если бы я не была принцессой, я бы бороздила бескрайние морские просторы, чувствуя на губах соль, и перебегая с одной палубы на другую по скрипучим доскам.
Море, оно, разное. Зимой оно грозное. Смывает с берегов все старое и ненужное. Перемалывает его, и зло выбрасывает обратно, отполированным и очищенным. Недаром, все, что люди находят на берегу, они называют дарами, преклоняясь перед возможностями и волей моря. В суровые зимы, оно, бывает, замерзает у берегов. А лед морской воды не такой как на реках. Зеленоватый, мощный, непрозрачный. А когда море создает величественные нагромождения камней и, сжав их в объятиях, строит неприступную крепость вдоль наших границ, кто говорит, что оно не на нашей стороне?
Весной море любит показать свою силу. Оно полноводное и шумное. Громит скалы и перекатывает могучими волнами гранитные валуны, обрабатывая их не хуже опытного камнетеса. Вымывает в скалах пещеры и гроты, пробивает в суше фьорды, меняет рельеф побережья и засыпает его песком. А песок на пляжах не такой как в пустыне Аззо. Он переменчив и разноцветен. Ведь каждая песчинка, это бывший камень Инграма, который в морском песке показывает нам все свое великолепие. Кто говорит, что море ничему не может нас научить?
Летом вода в море прозрачная и мягкая. Теплая и ласковая. Она открывает перед нами глубины и показывает свои богатства, будь то разросшиеся причудливыми кустами водоросли, разнообразная морская живность или ровное дно, которое словно вторая половина зеркала неба. Летом из моря не хочется вылезать. А оно с готовностью держит, обнимает, ласкает. Тоже не хочет отпускать, потому что ему с нами хорошо. Оно шаловливое и небрежное. Легкое и загадочное. Оно заигрывает с нами набегающими на берег волнами и окутывает тысячей брызг, только чтобы вызвать улыбку… Кто говорит, что с ним нельзя подружиться?
Осенью, когда жизнь на берегах угасает и замирает, море спокойно взирает на это с древней мудростью тысячи слез прихода зимы, зная, что все вернется. Вода уже не теплая, но и до холодов еще далеко. Но дно уже серое, в нем нет тех переливающихся золотых искр жизни, которые дарит нам жаркое летнее солнце. В море тихо и пусто. И даже собственные руки и ноги сквозь гладь воды кажутся странными, и совершенно ненужными в этом мире безграничного пространства. Оно статично и как будто пришито к берегу струями подводных течений. Его нельзя расплескать или расшевелить, а можно только вырвать из земли одной монолитной чашей. Но и тогда, оно, переливаясь как ртуть, никуда не денется и спросит: 'Куда бежать? Зачем? Замри!' И все вокруг засыпает вместе с ним. Кто говорит, что оно не умеет колдовать?
Море часто меняет цвет. Оно то голубое под цвет дневного неба, то синее, когда в нем отражается набежавшее на солнце облако, то почти черным цветом сливается на горизонте с грозовой тучей. Оно может быть белым в рассветном тумане утра, или серым под мелким легким дождиком. Оно может быть красным, прощаясь с закатным солнцем, или блистать золотыми монетами при встрече с луной. Море всегда готово придти к нам на помощь и стать нашим настроением. Наше настроение и есть море…
И тут я вынырнула из своего монолога, и даже не сразу сообразила где я, как-то уж очень проникновенно вышло. А Лель, какой-то тихий, как будто погруженный в транс, шел рядом. И молчал… Долго молчал, а потом я услышала его слова:
— Спасибо за сказку, Принцесса!
***
Я никогда не любил поэзию. Точнее то, что за таковую принимали в Оазисе. Хитрозакрученные вирши дагайрских поэтов были для меня чужды и слащавы. Но Арье своим прочувствованным рассказом что-то всколыхнула глубоко в моей душе. Это было так красиво и поэтично, и настолько захватило меня, что мне тоже захотелось с ней поделиться каким-то своими впечатлениями. И рассказать о песках. Даже о звездах, раз уж ей так хочется. Для меня было странно самому думать о том, чтобы доставить радость женщине. Я всю жизнь с этим боролся. Так, что это стало моей целью. Если бы был повод, я бы даже поклялся, что никогда не буду этого делать. Но хорошо, что такую клятву не пришлось давать. Потому что для Арье я уже был готов на многое. Но пока еще не на все.
Она вернула мне мечту. Пусть и неосознанно. Я опять думал о море. В книгах давались, конечно, его описания, он они были какими-то обезличенными, а я впервые в жизни разговаривал с человеком, не считая Каваат, который на этом море был, и более того любил его. Мне было приятно, что моя тяга и мечта — это не пустой, придуманный или позаимствованный из книг, образ. Приятно от того, что она — реальна. И за это опять стоило благодарить принцессу.
Я никогда не думал о том, что женщина, которая захочет сделать меня своим будет настолько умна и отзывчива по отношению к моим желаниям. Нас всегда учили, что женщина в первую очередь будет госпожой, и нас никто и никогда слушать не будет, разве что из прихоти. А Арье, похоже, вообще об этом не задумывалась. Она просто делала то, что считала нужным. Не пытаясь поставить на место меня и продемонстрировать мне свою власть. Она была со мной искренна, я чувствовал, что ей действительно интересно и хорошо со мной. И меня это удивляло.
Я впервые в жизни начал задумываться, что же я за человек. Судя по поведению принцессы, она была рада, что именно я ушел с ней из Оазиса. Но будь на моем месте Кольдранаак или даже Тульчинизз, возможно ей было бы проще. Я не мог это не признать. Я был готов очень на многое ради тех людей, которые были для меня дороги, но при этом был достаточно противоречивым человеком, и несколько фанатично преданным тем идеям, которые считал правильными. Я даже к Кольдранааку относился несколько покровительственно, в некоторых моментах считая его взгляды обывательскими, но сейчас, идя по песку и размышляя, начинал понимать, что, возможно, он был мудрее меня, потому что не отбрасывал от себя как ядовитую змею все то, что в его концепции не вписывалось. Я же был категоричен, упрям, а временами даже жесток. Так насколько же я отвечал желаниям окружающих?!
***
Начался новый день, и ничего не изменилось. Жара, пески, стеклянный воздух. Когда мы расположились на очередной привал, и я стала рыться в сумке, доставая воду и многострадальный плащ. А Лель узрел таки эту дурацкую книгу любовных стихов.
— О, — сказал он, — знакомый автор! Тебе нравится Фискальдууз Бульзи Аак?
— Да, — честно солгала я, надеясь, что таким образом у нас будет хоть какая-то тема развивающее общение в правильном ключе. — Хочешь, прочитаю что-нибудь?
— Эээ, ну давай, — с сомнением согласился Лель. Наверное, боится, что я не смогу правильно продекламировать эти творения. Я взяла у него книгу и открыла оглавление. Надо выбрать что-нибудь побезопаснее 'Стыдливого принца'. Я пробежала страницу глазами. Так. 'Принц и простынь', 'Принц и полотенце', 'Принц и пеньюар'. Да что ж такое! 'Принц и крыса' это, наверное, страшно. ' О камнях'. Вроде подходит, звучит, по крайней мере, нейтрально. Я встала в позу опытного оратора и начала с выражением:
Поспорил как-то с яшмою нефрит
Кто выше из них стОит и стоИт
Кто сможет в этом споре победить
И объяснить куда, зачем входить….
Это был полный провал, потому что дальше я читать не смогла. Поэма о камнях, чтоб ее! Мне только удалось из себя выдавить:
— Я даже боюсь предположить, что будет дальше.
Лельмаалат просто ржал в голос. А пока я думала расстроиться мне или обидеться, он сказал:
— В общем, ничего другого я от уважаемого Фискальдууза и не ждал!
— Ты ж говорил, тебе нравится!
— Я не сказал, что нравится! Я просто больше ничего не читал из этой самой любовной лирики! А тут знакомая фамилия…
Я тоже рассмеялась. Ну, хоть что-то общее мы нашли. Будем идти методом тыка от противного.
***
Как только я немного освоился, то наружу вылезли все мои привычки. Я все время контролировал свое поведение и следил за внешностью. Хотя здесь, вдалеке от Оазиса, не было для этого ни нормальных условий, ни особого смысла. Я оправдывал себя тем, что делать было все равно особо нечего. Только умирать от любопытства, бояться будущего, идти, есть, спать или плести косу. Радовало то, что, по словам принцессы, конец путешествия близок.
Мой взгляд то и дело останавливался на принцессе, я все никак не мог для себя решить как же к ней все-таки относится, и это сбивало меня с толку. С одной стороны, мне хотелось бы от нее какого-то определенного внимания, выходящего за рамки необходимой заботы, а с другой стороны я понимал, что ни на какие ответные шаги пока не готов. Вот как бы я отреагировал, если бы она вдруг начала засыпать меня комплиментами и при каждом удобном случае хватать за руки? Мне было бы очень тяжело, и не потому, что принцесса мне была несимпатична… Чем больше я за ней наблюдал, тем больше она мне нравилась именно как женщина. В ней не было вычурности или надменности тех дагайрских женщин, которые меня окружали с рождения. Не было томных взглядов и уверенности в своей непогрешимости. То, что в Оазисе при взгляде на нее казалось ее недостатками, теперь же начинало приобретать для меня особый смысл. Я понял, что к принцессе нельзя было подходить по нашим канонам. Да, она не была сильной воительницей, но ума и находчивости ей было не занимать. Ее нельзя было назвать прекрасной, но Арье была обаятельна и подкупающе естественна. Я еще помнил запах ее волос и губ, помнил изгибы ее тела под моими руками. Мне хотелось бы повторить эти ощущения, но я боялся осложнить все еще больше. Потому что понимал, что если дам принцессе повод считать меня своим, то пути из Аэрты на волю для меня уже не будет.
Нет! Я уже не был так зациклен на своей свободе. Но в то же время хотел себе оставить пространство для маневров, а не решать свою судьбу в пустыне за первым барханом. Вот доберемся до Аэрты, там будет видно. Не буду загадывать. А я слишком неопытен, чтобы делать далеко идущие выводы. Может быть, принцесса просто играет в добрую и притворяется. Вполне в стиле дагайрских гадюк…
***
Лельмаалат осмелел. То и дело его взгляд буравил мою спину или упирался в лицо. Причем он его не отводил, когда мы встречались глазами. У меня возникало ощущение, что он меня прощупывает и пытается оценить степень моей опасности для себя и своих планов. То, что я для него ничего не значу, я уже поняла. Не ведут себя так влюбленные мужчины, но, может, у нас еще все впереди?! Он уже, по крайней мере, не артачится, когда я с ним заговариваю. Совместное чтение Фискальдууза нас определенно сблизило. И я решила поговорить о важном, пока мы еще вдвоем, и нам никто не мешает. Чтобы попытаться понять его и решить возможные проблемы сейчас, пока у нас еще есть время.
— Лель, а расскажи мне, пожалуйста, чему вас все-таки учат в Оазисе? Чем вы там занимались?
Он не сильно удивился, похоже, ждал подобных вопросов.
— Нам много чего преподавали, в зависимости от сектора и личных способностей. Кроме магии, разумеется.
— То есть Оазис это нечто вроде школы?
— Нет! То есть, конечно, это школа, дающая университетское образование тем, кто этого достоин, но главная ее цель учить не этому…
— Так это же хорошо, если и то знаешь и это…
— Ничего хорошего! — отрезал Лель, но потом вдруг понял, что был несколько резок, и продолжил уж спокойнее. — Нас всю жизнь учили угождать женщине. Даже я, который много сил и времени потратил на то, чтобы быть не таким как все, чтобы иметь собственные чувства, мысли и желания, так вот, даже я не могу полностью абстрагироваться от того, чему нас учили на протяжении долгих лет. Когда я сажусь я стараюсь держать спину прямо, стараюсь, чтобы моя одежда выглядела безупречно, а что уж говорить про поведение. Я поймал себя на том, что постоянно пытаюсь произвести на тебя впечатление. Хотя мне это совсем не нужно.
Вот спасибо. То есть он типа испытывает на мне свои чары, но при этом если я попадусь, то это будут лично мои трудности.
— Лель, ну меня ведь тоже воспитывали как наследницу престола, и эти все навороты насчет поведения и того, как ты выглядишь, по сути они уже являются твоим вторым 'я' и вообще не должны тебя волновать. Я, например, не думаю, что нужно держать спину прямо. Она сама! Мне кажется, что это уже как рефлексы, доведенные до автоматизма.
— Не скажи, у тебя, может и так, потому что ты никогда не пыталась стать другой. А я пытался. Пытался вести себя свободнее, пытался понять какие из моих движений присущи мне от природы, а какие вдолбили наставницы. Я даже одно время пытался одеваться как можно проще и ходил ненакрашенным. Я бы даже постригся, но за это в Оазисе слишком суровое наказание.
— Ты и так красивый, — между прочим, я сказала чистую правду. — Кроме того, какая разница, что именно в тебе от тебя. Ты такой, какой есть! И честно говоря, получилось неплохо! А если это результат твоих усилий, то тебе есть, чем гордится! Я вот самовоспитанием практически не занималась. И без меня у меня учителей хватало.
— У меня тоже… Но весь стиль моего воспитания был выдержан в едином ключе, как научится быть достойным спутником для женщины!
— Ну и что в этом плохого?
Мммм… Кажется я сказала что-то не то, потому что Лель по-моему еле сдержался, чтобы не выругаться. А ведь это таааакое недостойное поведение для маааальчика из хорошей семьи! Именно так говорил мой папа в ответ на всякие нехорошие слова, которые я подслушала на попойке у наших воительниц, и которые вырывались у меня, когда я в очередной раз не могла справиться с мечом или копьем.
— Ты соображаешь, что именно ты говоришь? — зло спросил он. — Нас ведь практически учили быть рабами и угождать госпоже.
— Ну, судя по тому, как именно ты со мной разговариваешь, учили тебя плохо.
— Извини, — он опустил глаза. — Я понимаю, что ты ни причем. Просто понимаешь, до подросткового возраста я верил в добрые сказки. Про то, что существует настоящая любовь и счастье. А потом понял, что даже если это есть, то это временно. Многих из моих приятелей забирали женщины из башен, но ни один из них не вернулся, чтобы поведать нам, как он прекрасно живет. А через другие руки до нас доходили слухи, что большинства из них уже нет в живых.
— Но ты же понимаешь, что в Аэрте все не так, у нас мужчины практически равны в правах с женщинами, ну, может получить какой-нибудь высокий пост несколько сложнее, но и это возможно. У меня есть даже друг Лорд Лолленнай, так он чуть не стал министром.
— Может быть, — не стал спорить Лель. — Но у вас мужчин, наверное, и воспитывают по-другому, а у большинства из воспитанников Оазиса в крови уже какая-то рабская психология. Я думаю, что даже я не смогу никогда поверить, что я что-то могу.
Что-то он все больше и больше на папу похож. Те же странные формулировки. Интересно, это особенность драконов или тлетворный воздух Оазиса?!
Надо что-то с Лелем делать… Может, ему почитать еще 'Принц и простынь' чтобы развеять все его грустные мысли и настроить на …ээээ…. нужный лад?!
***
Принцессу очень легко было спровоцировать. Вряд ли она бы стала так играть. И с какой-то точки зрения я даже обрадовался, что она завела разговор о моей жизни, потому что хоть это и острая тема, но мне становилось легче от того, что я разговаривал с кем-то посторонним. Конечно, у нас в Оазисе были душевные наставницы. Те, к которым следовало приходить со своими проблемами. Но, ключевым здесь было именно слово 'следовало'. И проблематика была тщательно выверена. А если кому вдруг приспичило бы делиться с ними своими потаенными мыслями, то там уже было и недалеко до признания неблагонадежности. К душевным наставницам ходили те, у кого были проблемы в успеваемости по необразовательным предметам, конфликты с сокурсниками или дестабилизирующие нервные состояния. А про то, как мне не нравится в Оазисе, как оказалось, я мог рассказать кроме друзей только принцессе.
— Понимаешь, Арье, я постоянно в Оазисе осознавал, что не принадлежу себе. Живу, как будто за меня уже давно все решено.
— Знаешь, я думаю, что очень мало людей могут похвастаться тем, что они принадлежат себе. Вот я — принцесса, у меня много денег, драгоценностей, земель, но при этом еще и огромный долг, перед родом, семьей, подданными и государством. Или ты думаешь,что династические браки это очень здорово?! И принцесс кто-то спрашивает, хотят они замуж или нет?! В политике, как и в рабстве нет места чувствам. Так что не сильно-то мы и отличаемся.
— Зря я об этом заговорил. Извини, у меня мало опыта и кругозор не слишком широкий.
— В любом случае нам же надо о чем-то разговаривать. Но я тебе хочу предложить вести себя так, как тебе хочется. Лично мне от тебя всякие ненужные любезности и реверансы не требуются. Может, у тебя и настроение получше будет. Не будешь тратить силы на поддержание своих многочисленных масок.
— Хорошо, — решил я. — Попробую. Если ты не боишься.
— Я не знаю, стоит ли?! Если уж ты не можешь разобраться, какой ты, то я и подавно. Но я буду надеяться на лучшее, — и принцесса обезоруживающе мне улыбнулась.
Эффект был противоположным, хотя я тоже улыбнулся в ответ. Вряд ли она умеет читать по лицам. У них в Аэрте слишком прямолинейное воспитание. А мне так и захотелось с ней поиграть. Драконы — хищники, если вдруг кто не знает.
***
Он меня все время озадачивал. Вызывал в душе бурю чувств. То мне хотелось его защитить, то пожалеть, то прикопать в ближайшей куче песка. Упрямый и своенравный, гордый и заносчивый, хитрый и необычный. Вот пойми, что у него в голове, когда он сидит на верхушке бархана, перебирает пальцами песок и смотрит вдаль. О чем мечтает?
Разговоры с Лельмаалатом стали серьезным испытанием для моей нервной системы, я еще никогда столько не думала о смысле жизни, судьбах вселенной и о себе. Я постоянно себя сравнивала с ним, пытаясь понять, много ли у нас общего. Он был определенно взрослее меня, но и более разочаровавшимся. И опыт у нас был разным. Я выросла в свободе, пусть и относительной, но меня всегда поощряли в принятии самостоятельных решений, в то время как Лелю, это право приходилось не только отвоевывать, но еще и постоянно бдеть, чтобы обратно не отобрали.
Я пыталась разговаривать с ним на разные темы, чтобы понять, в какой области его пристроить к делу, когда он станет моим мужем. Радовало то, что Лельмаалат был хорошо образованным и начитанным, а не просто ухоженным комнатным зверьком. Он не боялся со мной спорить и возникать не по делу, а, следовательно, министершами его точно не напугаешь, раз уж принцессе, перед которой он по сценарию должен преклоняться, это не удалось.
Чем больше я его узнавала, тем больше понимала, как мне повезло со всех сторон. Мой будущий муж был умен, ненавязчив, не требовал к себе повышенного внимания, и даже не особо ценил те его знаки, которые я пыталась ему оказать. Я бы даже, наверное, расстроилась из-за этого факта, потому что в целом это означало безразличие к моей персоне. Если бы не одно 'но'…
***
Долго ждать не пришлось, во время очередной дневки я подкатился к принцессе поближе, оперся на локоть и стал в упор смотреть на нее. Зря я, пожалуй, критиковал оазисное воспитание. Большую часть времени мы, конечно, ходили с опущенным взором, но зато на уроках обольщения нас учили выдерживать любой взгляд, и самому смотреть так, как будто ты все знаешь и вести молчаливый диалог. Но в этом принцесса, к сожалению, была мне не соперник. А уж тем более после тренировок с Колем. Он больше нас с Тульчиниззом преуспел в искушающих выкрутасах и еще прочитал массу литературы по этому поводу. Поэтому с ним всегда было интересно соревноваться, тем более, что под соусом, что ему самому надо совершенствоваться, он вынуждал нас с Тульчиниззом играть в полную силу. И про силу своего взгляда я знал. Как-то Каваат, пребывая в хорошем настроении, попросила испытать на ней мои умения. Ее хватило на три минуты, после чего она заявила, что с такими глазами я далеко пойду.
Еще я обратил внимание, что на одном из привалов принцесса наблюдала за тем, как пересыпаю песок, и решил, что раз ее это так завораживает, то стоит сделать этот процесс более интимным.
И вот, снова скрывшись под плащом от жаркого солнца, мы лежали рядом. Я смотрел на нее, вкладывая во взгляд всю душу и страсть. Это было очень интересно, потому что впервые я старался для настоящего объекта. Конечно, во время балов мы тоже оттачивали свои навыки, но там не было этой уединенности и близости, которая возникла у нас с принцессой. Мы с Арье не сказали друг другу ни слова, но находится рядом было уже тяжело. А я, лаская ее взглядом, свободной рукой пересыпал песок. Ласково и небрежно пропускал его между пальцами, легонько зачерпывал и высыпал обратно, осторожно разглаживал подушечкам пальцев, полностью погружал в него руку и чертил на песке фигуры.
Со стороны могло показаться, что я спокоен и хладнокровен, но на самом деле кровь стучала и билась в оболочке вен. Чувствительность обострилась. Не знаю, что именно чувствовала принцесса. Пару раз она несмело взглянула на меня, но, запутавшись в моем взоре, опустила глаза. Она лежала на спине, на небольшом расстоянии от меня, и, казалось, была расслабленной. Но в Оазисе нас учили читать язык тела. Не все, конечно, но так чтобы мы могли угадывать бессловесные приказы госпожи и умели чувствовать ее настроение. Арье не шевелилась, но кончики пальцев ее руки, лежащей на песке как будто подрагивали в такт моим движениям. Мне хотелось ее коснуться, но я с трудом себя сдерживал. Не время. И не место.
***
Проклятый дракон! Я не переставала удивляться переменам в его настроении. Вот сейчас, например, он был обворожителен и обольстителен. Грациозные движения рук и ясный говорящий взгляд темных глаз настолько меня заворожили, что я уже вообще ни о чем другом думать не могла. Твердила себе в мыслях, что он просто меня в очередной раз испытывает, но помогало плохо. Я видела характеристику Лельмаалата. Он был одним их выдающихся воспитанников Оазиса, но я не думала, что в обольщении он настолько же хорош. С его-то взглядами на жизнь. Или это тоже игра с целью втереться в доверие? Тогда еще хуже. Но если он так хочет, поиграем! И я взяла себя в руки. Закрыла глаза, сделала пару глубоких вздохов, сосредоточилась и…
— Интересно, — сказала, — что будет, если будут целоваться два человека, которые имеют обширнейшие знания в теории, но никогда не практиковались. Во всяком случае, интенсивно. — Я добавила последнюю фразу, потому что сразу вспомнила наш… эээ… взаимный выбор.
— Хочешь еще раз попробовать? — Лельмаалат хитро посмотрел на меня. — Давай, мне тоже интересно. — И потянулся к моим губам.
Я подалась ему навстречу. По канонам поцелуя мне следовало бы жарко дышать, требовательно раздвигая его губы языком и начинать срывать с него одежду, раскидывая ее вокруг. Но почему-то мне хотелось совершенно другого. Хотелось касаться его, как будто пробуя на вкус, нежно и трепетно. Наш поцелуй не был страстным, он был легким, как едва коснувшийся губ ветерок. Но этого хватило. У меня дрожали руки, и по всему телу разливалась слабость. Хорошо, мы не стали пробовать это стоя, иначе я бы окончательно разрушила бы свой образ рыцарини, потому что мне элементарно не хватило бы сил удержать нас обоих.
Хорошо также было то, что голову я все-таки не потеряла. Еще не хватало, окунуться в омут страсти здесь, в этом безжизненном жарком краю. Обстановка даже близко не напоминала любовный антураж, а все должно быть по правилам. Меня учили, что для мужчин это важно. Чтобы все было безупречно. Тем более у Леля это в первый раз. Поэтому должно быть прекрасным. Тогда он точно от меня никуда не денется. А уж я ему организую, кровать с лепестками роз, нежные ласки всю ночь, прекрасные слова, чтобы ему было хорошо. Я все для него сделаю. Но не здесь, и не сейчас. И я со вздохом оторвалась от его сладких губ и упала спиной на прохладный песок.
Мой сосед по песку упал рядом, и, закинув руки за голову, потрясенно произнес:
— А знаешь, мне понравилось…
Мне тоже. Но не факт, что это что-то значит.
***
Моя жизнь менялась, а я привыкал к изменениям и жаждал их. Мне уже было интересно, что выскочит на меня из-за следующего поворота судьбы. Весь день я находился в радостном предвкушении. Ведь по расчетам принцессы, ближе к ночи у нас встреча с ее отцом и полет в Аэрту. Мне этого хотелось. Потому что это был следующий этап моей жизни.
Да, искусству обольщения ее не учили, но она сопротивлялась. И мне это нравилось гораздо больше нежели долгосрочная игра в гляделки с наставницами. В этих диалогах взглядов всегда было ясно, чем все закончится. А действия Арье я предугадать не мог. Мой второй поцелуй с ней стал для меня неожиданностью. И очень приятной! Мне было настолько хорошо, что я хотел продолжения. И даже был готов продолжить, несмотря на то, что в Оазисе учили не спешить с инициативами. Мало ли какое у госпожи настроение. Может, у нее голова болит… Но я уверен, Арье была бы не против! Однако я сдержался. Хотел насладиться моментом. И мысли и ощущения были для меня необычными. Я хотел пребывать в этом незнании и восторге предчувствия. Поэтому, хотя и сказал, что мне понравилось, но обставил это так, чтобы она подумала, что дело в простой вежливости. После поцелуя не было неловкости. Мы перекусили, а потом просто валялись рядом и вспоминали разные забавные случаи из жизни. Арье вопросов не задавала, но с готовностью поддерживала любую тему. Словно опять берегла меня.
Несмотря на легкость в проведении сегодняшнего дня, а нас впервые не напрягало общество друг друга во время вынужденных часов бездействия, мы были охвачены нетерпением в связи с замаячившим на горизонте наших желаний окончанием нашего путешествия. Поэтому вышли пораньше, даже не дождались толком, пока спадет жара.
Шли быстро и деловито. Я пытался представить себе Аэрту на основе той информации, что у меня была, и рассказов принцессы. Она тоже о чем-то думала, потому что с трудом сдерживала улыбку. Так или иначе, а бдительность мы потеряли. Или я замечтался. Ведь знал же, что в Дагайре расслабляться нельзя. Навстречу нам двигался большой кортеж.
***
Я не ожидала от Леля такой прыти, когда он с готовностью поддержал мою идею выйти пораньше. Мне уже даже на жару было плевать. Что такое солнце по сравнению с возможностью попасть домой?! Тем более, когда я поняла смысл этих дагайрских испытаний. Надо как можно больше времени проводить вместе в сложной ситуации, тогда больше вероятности, что супружеский союз будет счастливым. Я уважительнее начинала относиться к традициям Дагайры. Все-таки они довольно предусмотрительны, окопавшись так далеко от цивилизации и понаставив магических завес. Я шла и улыбалась своим мыслям. Пока не заметила группу приближающихся к нам всадниц.
Уйти мы бы не успели. Поэтому я предложила Лелю остановиться и подождать гостей. Пока они приближались, я проверила меч, дротики и попыталась изобразить на лице харизматичную непринужденную улыбку. Кто его знает, какие у них намерения, а, судя по лицу Леля, ничего хорошего ждать не приходилось.
Первой ехала Воительница. Возможно даже Старшая, я пока не смогла рассмотреть знаки на ее плече. Она была очень красива и изящна. Я мысленно готовилась к высокопарным дружеским речам, пока какая-то подлюка, прискакавшая с бокового бархана, не закинула мне на шею цепь и не начала душить. Я, цепляясь руками за цепь, сползла на песок. Лель рванулся ко мне. Но подъехавшие всадницы окружили его, ощетинившись копьями. А старшая воительница подъехала ко мне и спешилась.
— Ну-ну, девочка, мала ты еще, со мной тягаться, — мне в ответ удавалось пока только хрипеть.
— А это кто у нас тут такой красивый? — Воительница развернулась к своей свите, те с готовностью расступились, открывая ей проход к Лельмаалату, который стоял, сжав кулаки и опустив взгляд в песок. Воительница подошла к нему вплотную и, дернув за косу, вынудила поднять голову.
Она оказалась чуть ниже его. Но в целом смотрелись они достойно. Он, с гривой темных волос растрепавшейся косы, в белых штанах и рубахе, с изящными руками, красивым изгибом бровей, тонким носом, дивным станом и прочими прелестями, которые я могла бы перечислять бесконечно. И она. С короткой стрижкой пушистых светлых волос, властным взглядом серых глаз и фигурой напоминающей песочные часы, когда у женщины все на своих местах и это сводит мужчин с ума.
Она явно его оценила. После чего, подала знак кому-то за моей спиной ослабить цепь.
— Кто вы такие?
— Я Принцесса Аэрты Арье, а это мой муж! — Лель бросил на меня быстрый взгляд украдкой. Да, дорогой, я помню, что мы так не договаривались, но в этой ситуации у меня на тебя больше прав.
— Даже так? — Воительница удивленно приподняла брови, — и как же интересно такой соплячке удалось пройти испытания? Ты же слаба как младенец, даже цепь не смогла разжать.
— Я думаю, даже Воительница не смогла бы дать достойный отпор целому войску, — намекая на то, что они напали скопом на одного, то есть одну, то есть одних.
— Хорохоришься?! Не беспокойся, я не разозлюсь, и вины не почувствую, вы в моих владениях, поэтому здесь я играю по моим правилам. Впрочем, дипломатический скандал мне не нужен, поэтому тебя, Принцесса, я, пожалуй, отпущу. А вот мужа твоего заберу, давно о таком мечтала.
— А ты думаешь, что если отпустишь меня, то и дипломатического скандала не будет? Я всем сообщу, что вы на нас напали.
— Ничего не докажешь, — наставительно сказала Воительница, — и тебе никто не поверит. Во всяком случае, испытания ты вряд ли сможешь второй раз пройти. Потому что тогда они уже будут, как мы с тобой обе понимаем, на моей территории и на моих условиях. — Вот сейчас плохо. Очень плохо. Если я рискну вернуть Леля, мне придется с ней сразиться. Хм, на ее условиях…
— Мальчик, посмотри мне в глаза, — Лель не смог отвертеться от этого заманчивого предложения, хотя и пытался. — Как тебя зовут?
— Лельмаалат Аллор, — правильно, не стоит ее злить лишний раз. Имя все равно роли особой не играет. Но как же я ошибалась!
— Ого! — восторженно воскликнула Воительница. — Сын Аззалакит Аллай! Какая удача! Я даже хочу поблагодарить тебя Принцесса Арье. Я ведь ехала к Оазису именно за этой ящеркой, и ведь даже делать ничего не пришлось. О, мой сладкий мальчик! — и она провела рукой по его волосам. И тут меня прорвало.
— Не смей его трогать, тварь!
Один взмах руки в мою сторону.
— Заткните ее! — и я снова хриплю и судорожно цепляюсь за цепь руками.
Она прикоснулась руками к лицу Леля, а потом отстранилась с самодовольной улыбкой.
— Ладно, — Воительница обернулась к слугам. — Собирайтесь, мы отправляемся назад, я полечу с ним, а вы возвращайтесь пешком. Давай, мальчик, превращайся, не задерживай меня!
— Я не умею, — только и смог выдавить из себя Лель.
Вот тогда мне стало по-настоящему страшно, потому что Воительница поняла, что теперь Лельмаалат принадлежит только ей.
— То есть между вами ничего не было? — он победно рассмеялась, и, обернувшись ко мне, сказала, — Принцесса Арье, да ты просто дура!
И Воительница отошла к своему отряду, и напоследок ткнув меня пальцем сказала:
— Эту, не убивать, но обыщите и… повеселитесь хорошенько, девочки.
После чего мигом превратилась в дракона, загнала к себе на спину Леля с одной из воительниц, и легко взмахнув крыльями, стартовала.
Цепь на моей шее ослабла, и я, судорожно кашляя, повалилась на песок. Потом, опомнившись, выдернула из кармана дротик с магической меткой и отправила в полет. Прямо в удаляющийся драконий хвост. За что и получила очень душевно по животу, по ребрам и по голове от добрых девочек доброй госпожи.
***
Я летел в первый раз. В Оазисе я часто представлял себе возможные чувства, которые меня охватят во время первого полета и среди них был страх, восторг, опьянение… Но не было разочарования и полной дезориентации. Я был абсолютно не готов к тому, что со мной произошло. Я вырос в размеренности и спокойствии. В Оазисе Курмула главными событиями были балы и экзамены, ну еще годовые праздники и большой базар. Но о них было известно заранее. Неожиданности случались редко, да и практически всегда были закономерными. А мой первый полет на спине воительницы под конвоем ее надменной стражницы стал просто ошеломляющим событием.
Меня хватило только на то, чтобы не впасть в истерику и не сопротивляться. Я замер в одной позе, закрыл глаза, притворяясь, что боюсь до дрожи, а про себя твердил, что все в порядке и ничего плохого пока не случилось. Я пытался привести себя в нормальное состояние, чтобы понять, что делать дальше. Удавалось плохо. Мысли метались. Наружу то и дело пыталась прорваться паника. Жесточайшее опустошение от того, что все к чему я стремился теперь от меня еще дальше, нежели тогда, когда смотрел на луну с балкона своей башни, не отпускало…
Хорошо, что летели мы довольно долго. И при подлете к дворцу воительницы первый шок прошел, я был уже почти вменяем. Даже заставил себя открыть глаза и придал лицу как можно более невозмутимое выражение. Рядом со мной застыла стражница, которая меня буравила равнодушным взглядом, но я не сомневался, что глупостей наделать мне не дадут.
Оазис, к которому мы подлетали, был большим и цветущим. Это море зелени в обрамлении сверкающих песков, возможно, мне бы показалось даже красивым, если бы моя голова не была занята в этот момент совсем другим. Дворец воительницы, к которому мы приближались, находился неподалеку от центра оазиса. Он был похож на бочонок. В таких в Оазис Курмула привозили выпивку для гвардии Дагайры. Он был пузатым и неинтересным, и совершенно не соответствовал моим представлениям о том, какое здание можно простроить, имея власть и деньги.
Заложив крутой вираж, то ли потому что у нее в принципе была такая манера полета, то ли чтобы потрясти меня, воительница резко пошла на снижение. Я с трудом подавил в себе желание вцепиться в кожу ее спины пальцами. Но мне не грозило свалиться, Насколько я знал, драконов учили контролировать магией положение седоков. Да даже если бы упал, какая теперь разница!
Воительница приземлилась на крыше бочонка, там была удобная мягкая пружинящая площадка. Стражница крепко схватила меня за запястье и, не говоря ни слова, резво съехала со спины дракона, потянув за собой. Я приземлился на крышу менее изящно, но быстро оправился и встал в подобострастной позе. Как учили. Я готов.
***
О, проклятые пески, где от меня ничего не зависит!
Я пришла в себя, когда солнце Дагайры садилось, но еще не стемнело. Это еще хорошо, что мы нарвались на этот отряд ближе к вечеру. А то бы я тут за день изжарилась…
Говорят, что в теле человеческого организма много мышц, и теперь я наконец-то получила возможность осознать, что они отнюдь не взаимозаменяемы. К сожалению. Нестерпимо болела шея. Ныли ребра, руки, спина. Какая качественная оказалась переделка! Но на то, чтобы жалеть себя времени не было. Нужно было решать что делать.
Перво-наперво я поднялась, отряхнулась, кое-как собрала разбросанные по песку вещи, выпила воды и пошла к месту встречи, до которого по моим прикидкам оставалось совсем чуть-чуть. О, эти чуть-чуть! Сдвинулись бы в времени или пространстве… Летели бы мы сейчас с Лелем в Аэрту. А не он один неизвестно куда.
Лельмаалата придется все же спасать, ведь леди Каллина поставила на то, что я вернусь с мужем-драконом. Что будет если она проиграет… Об этом я даже думать боялась. И всячески старалась цепляться именно за эту причину, чтобы не сорваться в пучину отчаяния. Потому что до того, как нас настигли, я верила, что дальше будет только лучше…
Магический компас сработал, и свою метку, оставленную в месте прощания с отцом, я нашла. Посвистела в свисток и повалилась на песок ждать его, не удосужившись даже расстелить плащ. Было горько и странно, как будто часть меня была не со мной. Я не пыталась ничего понять и разобраться в себе, это было неважно. Потому что я знала совершенно точно, что шансы вернуться из Дагайры при своем были чрезвычайно малы.
***
Когда воительница превратилась обратно я, вопреки этикету попытался заговорить с ней. Просто потому что мне не хватило терпения ждать.
— Госпожа, где мы?
И ее резкий окрик:
— Не сметь! Что ты себе позволяешь? — она подошла вплотную ко мне и гневно заглянула в глаза. — Я тебя не накажу только потому что понимаю, что тебе пришлось вынести. А сейчас иди, тебя проводят. — И она кликнула слуг.
Я покорно позволил отвести себя в свой новый дом. По пути размышляя о том, что для нее я трофей и один из многих. И, несмотря на то, что она ехала в Оазис Курмула за мной, рассчитывать на особое отношение мне не приходилось.
Провожающий меня слуга со мной не заговаривал. Я тоже не пытался его ни о чем расспрашивать, чтобы не привлекать к себе внимания. Пока я тут никто, спроса с меня никакого.
Комнаты, которые мне выделили, мне не понравились. Они были прекрасно декорированы и богато обставлены, но, несмотря на то, что их было три, две из них были клетушками без окон. В одной была гардеробная с ворохом одежд, а во второй стояла только кровать и небольшой прикроватный столик. Наверное, предполагалось, что основное время я буду проводить в гостиной, где было несколько удобных диванов с подушками, ковры на стенах и даже небольшой стол, за которым мне, видимо, предоставлялось право писать письма и стихи для своей госпожи. Да, была еще ванная комната, с небольшим мелким бассейном, и множеством бутылочек и флаконов. Книг не было, музыкальных инструментов тоже. Только развешенные по стенам и тяжело драпирующие окно тряпки. Мне моментально стало душно, и захотелось в свою просторную башню…
Слуга ушел, но не успел я обрадоваться, вернулся в сопровождении еще нескольких, двое из которых несли кувшин с лимонадом, фрукты и сладости, а еще трое явно намеревались помочь мне освежиться. Но я сделал надменное лицо и заявил, что справлюсь сам, лишь махнул слугам, чтобы подносы поставили на стол. После чего все ушли, и я наконец-то остался один.
Я скинул с себя одежду и долгое время плескался в бассейне, чтобы придти в себя. Потом вышел, налил себе попить и развалился на одном из диванов. Предаваться роскоши и неге, а именно — думать, пока никого нет.
Я не знал, где я нахожусь. Я не знал, какие у воительницы намерения в отношении меня. Я не знал, надолго ли меня оставили в покое. Поэтому просто лежал и выстраивал в уме стратегию поведения, вспоминая, чему нас учили в Оазисе и все книжные образы хорошо воспитанных драконов.
Радовало то, что воительница вряд ли знает, какой у меня характер, потому что характеристика сгорела, и то, что меня не обыскали. Видимо, не предполагали, что в личных вещах воспитанника Оазиса может быть что-то непотребное…
***
Отец прилетел, когда я при свете магического фонарика развлекала себя разгоном дротиками ящериц, которые с наступлением ночи повыползали из нор, и пыталась вспомнить географию и политическое устройство Дагайры, чтобы понять, где мне все-таки искать Лельмаалата. Дагайра состояла из шести крупных оазисов, которые были основными территориальными единицами государства: Курмула, Ай-Румай, Дзубейза, Аройла, Суфишши и Мельри. Вокруг крупных оазисов, располагались оазисы помельче. Их названий я вспомнить не смогла. Но если я сориентировалась правильно, то Леля унесли в сторону Ай-Румай.
Отец мягко приземлился и, чуть ли не на ходу превратившись, подбежал ко мне.
— Арье! — присел рядом на корточки и обнял меня за плечи. — Ну, рассказывай! Где дракон?
— Привет! С драконом возникли сложности…
Лицо отца стало серьезным, и было видно, что он уже готовится меня утешать, но я не дала ему развернуться.
— Папа, я еду в Ай-Румай!
— Зачем? Что случилось в Оазисе? Ты там была? А это что еще такое??? — и он резко приподнял меня за подбородок, чтобы полюбоваться уже налившиеся багровым цветом полосы от цепи. — Кто это сделал?
— Пап, сейчас все расскажу, подожди.
Отец слушал, не перебивая, только изредка протягивал мне флягу, потому что к продолжительным монологам я была пока не готова. После того как я завершила свою речь, отец начал драпировать на мне свой шейный платок.
— Надо к лекарю, но это уже в Ай-Румай. Потерпишь?
— Конечно! Что мне еще остается…
— Арье! Приди в себя! В Ай-Румай надо ехать с холодной головой, иначе ничего не получится!
— Ладно, пап. Я поняла. Какой у нас план?
Отец опустился рядом на песок и начал излагать свои мысли, сопровождая их отвлеченными комментариями и рисунками на песке. А я сидела и думала о том, что когда я взойду на престол, моей службе внешней разведки не будет равных, потому что если бы не папа, то я сейчас задыхалась бы от бессилия, потому что не знала бы с какой стороны хвататься за решение задачи. Мои мысли о походе за Лельмаалатом не напоминали даже подобие плана. В голове все выглядело как приду, найду и увезу. Но, не зная реалий Дагайры в полном объеме, не имея шпионов внутри дворца воительницы, необходимых знакомств, нечего было даже и думать туда соваться. Ясно же, что попытка только одна. Несмотря на то, что я принцесса, воительница не будет в случае провала церемонится либо со мной, либо с Лельмаалатом.
***
Мыслей у меня было много. Даже странно, учитывая ситуацию. Но среди них не было ни одной хорошей. Все-таки я был неправ, проклиная Оазис, и надо было прислушиваться к советам Каваат. Она говорила, что мне живется не так уж и плохо, а я с пеной у рта доказывал, что меня притесняют и ущемляют мои права. Но в Оазисе Курмула у меня хотя бы была видимость свободы и выбора. Были друзья и защитники, в лице той же Каваат. Да если бы я только захотел, я думаю, я смог бы обаять половину преподавательского состава. Все-таки наставницы нас любили, потому что учили нас и проводили с нами большую часть своей жизни. Просто многие из них понимали, куда может завести пренебрежение приличиями и правилами, и старались держать нас в рамках. И вот теперь я отчетливо начинал понимать, зачем это нужно. Если бы мне не хватило ума притворяться, я был бы мертв уже сегодня вечером. Воительница точно не стала бы вникать в особенности моей тонкой души.
В то же время я был рад, что мне, по крайней мере, удалось разглядеть ее сущность. Она не захочет, да и не сможет стать моим другом, что почти удалось Арье. Но это даже было к лучшему, потому что развязывало мне руки. Если в случае с Арье я бы предпочел договориться, то с воительницей я считаться не собирался. Тогда, когда буду готов.
Надо было что-то решать, причем быстро. Если в Оазисе у меня, в общем-то, было время, и даже средства для осуществления моих планов. Теперь я мог себе признаться, что моя главная проблема там заключалась в том, что мне не хватало решительности сделать последний шаг. Наверное, я боялся трудностей, поэтому и тянул до последнего. Тут же любое промедление грозило полной потерей мечты. Я не хотел становиться мужем или наложником воительницы. А других вариантов мне и не предлагалось. От осознания этого моя решимость крепла, а желание сбежать возрастало. Тем более что после Оазиса я уже знал, что мир гораздо шире и интереснее, чем я привык его себе представлять.
Принцесса Арье постоянно присутствовала в моих мыслях. Слишком свежи в памяти были наши последние дни в пустыне Аззо.
Если бы я был Кольдранааком, я бы сразу начал воображать, что вот-вот моя принцесса приедет и спасет меня. Но мне нужно было мыслить рационально, а не цепляться за ложные надежды, поэтому я и сказал себе, что на принцессу рассчитывать не приходится. В Оазисе она не смогла показать себя во всей красе, значит, сюда вряд ли сунется. Если вообще поймет, куда я улетел. Штурмовать крепость воительницы, отбивать у нее мужа? Я был уверен, что Арье на это не решится. Неприятно для меня, но я уже успел заметить, что принцесса не дура. То как она решила вопрос в Оазисе, конечно, говорит в ее пользу, но здесь так не получится, хотя бы потому что у меня связаны руки. Значит, ее можно не ждать, и рассчитывать только на себя.
Оставалось только принять решение. И начать я намеревался со сбора информации.
***
План отца был прост. С проникновением в Оазис Ай-Румай у нас не должно было быть сложностей. Ай-Румай был крупным открытым городом, поэтому войти в него мы могли запросто. А вот дальше начиналось интересное. Даже непонятно, почему отец столько времени это скрывал. Наверняка только из-за того, что в принципе не любил бывать в Дагайре. И со дня смерти мамы ни разу туда не ездил.
— Арье, я никогда тебе не рассказывал, но у меня была сестра. Миритис. Твоя мать даже с ней дружила. Я сестру знал плохо и не стремился с ней общаться. Я надеюсь, тебе не надо уже объяснять почему?
— Нет, пап, не надо.
— Так вот, Миритис, по словам твоей матери, очень хорошая женщина. Умная, сильная и справедливая. А кроме всего прочего твоя тетка. Твоя мама даже была у нее несколько раз. И про тебя Миритис знает. Так что я думаю, мы вполне можем к ней обратиться, хотя бы за информацией…
— Ты думаешь, нас нормально примут?
— Эм… Ну, во-первых ты с мной, — папа замолчал, словно пытаясь понять, достаточное ли это основание, а потом добавил в своей излюбленной манере, — а я с тобой! Да, этого точно будет достаточно. Все-таки жительницы Дагайры не звери, а ты ее племянница. Девочек они любят. Если бы ты была мальчиком, то еще неизвестно… А так…
— Ладно, если ты считаешь, что поскольку я не мальчик, то двери передо мной откроются, то я готова. Во всяком случае, попробовать стоит… — и я нахмурила лоб, пытаясь все еще раз взвесить…
— Арье, почему ты сомневаешься? Я, глядя на тебя, тоже начинаю сомневаться! Так нельзя! У нас все получится!
— Да знаю я! Просто почему-то страшно вступить на этот путь. Действовать надо быстро, а я так боюсь ошибиться…
— Ну, пока ты еще ничего и не сделала. Давай-ка, лучше оденься попроще. В Ай-Румай все равно надо заходить не рассказывая направо-налево, кто ты такая… Почему-то мне кажется, что твоя воительница далеко не последняя женщина в оазисе…
— Это уж точно.
Я надела серую рубаху, сняла кольца и фамильную цепь. Образ дополнили походные штаны и моя безликая сумка. И я в который раз порадовалась своей нелюбви к излишней роскоши. Отец тоже был одет по-походному. Только его кафтан мы убрали и потому что в нем жарко и потому что теперь, чтобы не привлекать к себе внимания он должен выглядеть хуже, чем я.
Потом мы пару часов поспали, после чего вылетели в сторону Ай-Румай. Хорошо, что метка исправно работала.
***
Всю ночь меня никто не беспокоил, мне даже удалось поспать. Наутро меня разбудили слуги.
— Господин! Просыпайтесь, госпожа сейчас навестит вас. Вам нужно одеться.
Одежду мне принесли. Белые шелковые шаровары и безрукавку. Я безропотно оделся. Слуги уже почти закончили укладывать мои волосы, когда вошла госпожа…
Она была не одна, за ее правым плечом маячил высокий, крупный мужчина старше меня. В моей гостиной сразу стало тесно, а я вчера даже не обратил внимания, какие здесь низкие потолки…
Госпожа махнула рукой слугам, и они, низко кланяясь, покинули мои покои.
— Лельмаалат! — резко сказала она, я с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. — Я вижу, ты устроился. Тебе тут нравится?
Я смиренно наклонил голову.
— Конечно, госпожа, я благодарю вас за заботу обо мне и за ваше внимание.
— Хорошо! Меня зовут Тагирас, я Воительница по волшебству Оазиса Ай-Румай, но ты можешь обращаться ко мне только 'госпожа'. Возможно, потом, я разрешу тебе называть меня по имени, но это право ты еще должен заслужить… Ты будешь стараться?
— Конечно, госпожа. — Я так и стоял с опущенной головой. Все как учили.
— Это мой наложник. Асазваал Азор. Я сейчас оставлю его с тобой. Можешь с ним поговорить. Он тебя всему научит и все расскажет. Асазваал?!
— Да, госпожа Тагирас?!
— Ты все понял?
— Конечно, госпожа.
— Ладно, тогда я ухожу. Асаз, потом зайдешь ко мне.
Он молча поклонился. И Воительница по волшебству Тагирас, которую я мог называть только 'госпожой' покинула нас, легко прикрыв за собой дверь. А мы с Асазваалом молча стояли и изучающее смотрели друг на друга.
***
В Ай-Румай мы попали еще до полудня. Отец опустился на границе зелени и песка и стал человеком. Пригороды оазиса, где жила беднота, напоминали степь. Деревья тут не росли, но то тут, то там виднелись дыры в земле закрытые каменными плитами. Отец объяснил, что это входы в жилье бедных, тех, у кого нет магии или денег на волшебство, чтобы поддерживать в жилище нормальную температуру. Под землей прохладнее. Он рассказал, что там целая сеть ходов, и что практически из любого места пригорода можно попасть в центральную часть оазиса, на базар, например, только дорог ведущих туда под землей не так много.
Ай-Румай был открытым городом, и вопросов на воротах к нам не возникло. По пути я была предельно внимательна. Нельзя все время полагаться на отца, а уже сейчас присматривать пути к отступлению, если вдруг придется бежать отсюда с Лельмаалатом. Оазис был богатым и густонаселенным. Гораздо крупнее Курмула. Над центральной частью волшебницы оазиса поддерживали полог, защищающий от дневной жары, поэтому здесь было многолюдно, и торговля кипела вовсю. Хотя одеты мы были не по дагайрской моде, внимания на нас никто не обращал. Мы же остановились только один раз, когда я купила карту Дагайры и Ай-Румай, и обратилась к отряду стражниц, чтобы спросить дорогу к дому госпожи Миритис Айтис. Это имя они знали, но я не стала уточнять, чем знаменита моя тетка. Сама у нее спрошу. Но, судя по всему, отношение к ней было уважительным, потому что стражницы с удовольствием показали на карте куда нам нужно идти.
Идти оказалось недалеко. И через полчаса мы уже стучались в изящные кованые ворота.
***
Асазваал Азор заговорил первым. С пренебрежением.
— Ты слишком красив. И я не допущу, чтобы ты пустынной змейкой вполз в ее сердце!
А это было очень и очень плохо… Женщинам Дагайры было выгодно, чтобы мужчины занимались гаремными интригами и не помышляли ни о чем другом. Я об интригах даже знал, но не имел ни малейшего желания в них участвовать. Поэтому с Асазваалом мы общего языка найти не сможем. Он изначально настроен против всех мужчин, к которым его госпожа может проявить расположение. Ему нельзя показывать, что я его соперник, иначе его отношение сможет серьезно осложнить ситуацию. Вполне допускаю, что в его руках достаточно власти, чтобы препятствовать моим передвижениям и рушить мои планы. Раз она сама его ко мне привела, то он явно доверенный наложник. А его, судя по всему, еще гложет то, что мужем ему не стать. Его имя 'Асазваал' говорило о неблагородном происхождении, а воительницы никогда не выходили замуж за простолюдинов. Может, он и вправду ее любит, и для него провести всю жизнь у ее ног — предел мечтаний… Или это просто честолюбие, доведенное до абсолюта… Хочет быть тем, кем никогда не сможет… В любом случае, с ним надо быть осторожнее. Жаль только на свою сторону я его перетянуть не смогу, потому что он фанатично предан госпоже…
Судя по тому, что она велела ему потом зайти к ней, то от него ждут подробного отчета о нашей беседе с его собственными выводами. Значит, надо и усыпить его бдительность и создать образ, этакого наивного дракона, впервые открывшего для себя дружбу и любовь… И добавить чуточку лести. Все мужчины падки на лесть.
— Уважаемый Асазваал, я думаю, что я не иду ни в какое сравнение с Вами… Я провинциальный дракон, вырос на границе Дагайры, и мои успехи в Оазисе Курмула оставляют желать лучшего…
— Я надеюсь, — высокомерно заявил тот, — что именно так ты и будешь думать в дальнейшем. Я расскажу тебе о порядках, принятых в этом доме. И готов допустить тебя в постель госпожи, но не смей даже думать о том, чтобы отнимать хотя бы малейшую часть ее досуга.
— О! Я ни на что не претендую. Я прекрасно понимаю свое положение, меня учили угождать и служить. И если Вы являетесь выразителем воли госпожи, я буду с удовольствием служить Вам! — Я склонил перед ним голову, чтобы он не видел эмоциональный блеск моих глаз.
— Не думай, что я сразу начну тебе доверять. Чтобы заслужить мое расположение, а уж тем более расположение госпожи, тебе придется сильно постараться. Но я буду милостив. Пока ты еще ничем меня не расстроил.
Я молча стоял перед ним и теребил пуговицы на безрукавке, пытаясь таким образом показать мое смущение. Он тем временем обошел вокруг меня, коснулся волос, пощупал мышцы на руках, и произнес:
— Хорошо, я доволен, что мы договорились. Пока ты сидишь здесь. Никуда не высовываешься. Впрочем, разрешаю один раз сходить к госпоже. Чтобы не вызвать с ее стороны интерес ты должен проявлять покорность и навязчивость. Я надеюсь, ты будешь достаточно убедителен, чтобы она больше не думала о тебе. Я очень рад, что ей не пришлось за тебя бороться в Оазисе, поэтому не рассчитывай, что будешь представлять для нее ценность.
Хорошо, что он не заметил, как я сжал кулаки. Хорошо, что я умею сдерживаться. Хорошо для него, что мне нужна информация, и я готов потерпеть. Хорошо, что пока наши планы совпадают. Мне тоже ой как не хочется привлечь к себе внимание госпожи, а хуже того заинтересовать ее.
— Ты все понял?
— Да, Асазваал.
— Отлично, — он милостиво похлопал меня по плечу. — Сейчас я пришлю слуг, и тебе принесут поесть. Обедать ты будешь здесь. Госпожа пока не будет приглашать тебя к трапезе. Я умею развлечь ее беседой. В гардеробной много одежды, перебирай тряпки, я знаю, вы воспитанники это любите.
— О, да! — Я попытался придать своему голосу восторг. — А украшения у меня будут?
— Можешь пользоваться своими. На встречи с госпожой и балы тебя будут наряжать, и только посмей ослушаться и самому заняться своим туалетом. Впрочем, нарядов на выбор у тебя много. Умеешь красиво одеваться?
— Да. Нас этому учили.
— Хорошо. Если тебе чего-то нужно за дверью стоит слуга. Можешь к нему обращаться. И поскольку ты из благородных даже приказывать. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что за неправильные или неразумные приказы ты будешь наказан.
— Да, Асазваал.
— Я тобой доволен. Вечером зайду. Посмотрю, как ты освоился. Не забудь зайти к госпоже.
И Асазваал, еще раз окинув меня критическим взглядом, вышел.
***
Миритис Айтис дома не было. Но нас пустили, как только я заявила, что я ее племянница. Слуги в этом доме были улыбчивыми и исполнительными. С ненавязчивой заботой проводили нас с отцом в дом, усадили на мягкие диваны, принесли фрукты и питье. Мы с папой молчали, наслаждаясь прохладой гостиной и потягивая лимонад. Отец с интересом озирался. Насколько я поняла, это был не их фамильный дом, а владения Миритис. Но, похоже, ему тут нравилось. Даже странно, что у нас во Дворце в Аэрте он не пытался воссоздать дагайрскую обстановку…
Вскоре послышались голоса.
— Телль! Ну, причем тут свойства песка? Он никак не может влиять…
— Да, но именно из-за него у тебя ничего не получается!
— Твой последний эксперимент тоже был неудачным!
— Да, но я как раз проверял, насколько он возможен при таких условиях…
— И чего я каждый раз с тобой спорю…
Мужчина и женщина вошли в гостиную. Мы с отцом поднялись.
— Так! — сказала она. — Надо же, как интересно. Здравствуй, Арье, я Миритис. Вильмаар, а ты почти не изменился с тех пор как вы с Альбиной сюда приезжали… — Она подошла к отцу и долго смотрела ему в глаза. Мне было сложно понять, какие она при этом испытывает чувства. Но я полагалась на лучшее. И сама в это время рассматривала спутника Миритис.
Он спокойно устроился в одном из кресел и, совершенно не смущаясь, разглядывал меня. Его взгляд не был настороженным или пытливым, а скорее заинтересованным и дружелюбным.
— Телльмуур, — произнесла моя тетка, — мне надо поговорить с Вильмааром, развлеки, пожалуйста, Арье. Арье, девочка, я очень рада тебя видеть, и обязательно пообщаюсь с тобой позже, а сейчас хочу поговорить с братом наедине, ты не против?
— Конечно, нет!
И отец вышел следом за Миритис. А я сидела и думала, как мне к этому относиться.
— Да не волнуйся ты, — вдруг заговорил Телльмуур, — Миритис и правда вам рада. И не шарахается от мужчин. И потом, с чего бы ей невзлюбить собственного брата?
— А ты с чего взял, что я волнуюсь?
— Да у тебя все на лице написано! Дагайра страна с подвохом, но сейчас вы в том доме, где не надо этого подвоха ждать.
— А чего же мне ждать?
— А чего ты обычно ждешь от друзей?
— А с чего мне считать, что я у друзей?
Телльмуур расхохотался.
— Да, я вижу, что тебя в Дагайре уже основательно успели напугать.
— Да нет, я не боюсь, просто очень тут непривычно.
— Расслабься, пойдем пить кофе. Я такой кофе варю! В Аэрте точно такого нет! — Телльмуур легко вскочил с кресла и поманил меня за собой. Пришлось идти.
***
Разговор с Асазваалом прошел просто великолепно. Я узнал, что кроме госпожи у меня есть еще и весьма ревнивый господин. Пусть он и не имеет права мне приказывать, но ссориться с ним в мои намерения не входило. Надеюсь, он своим рассказом обо мне сможет усыпить бдительность госпожи, а я своей исполнительностью сумею усыпить его бдительность. Хорошенько обдумав мое положение, я пришел к выводу, что медлить нельзя. Придется притворяться еще качественнее, чем явначале намеревался. Это женщины всегда прут напролом, а мужчины вынуждены действовать хитростью. Благодаря тесному общению с Колем, все качественные ужимки были мне знакомы. Ну и воспитание настоящего мужчины не подкачало.
Первоочередной задачей было воспользоваться рекомендацией Асазваала и навестить госпожу. Был у меня к ней разговор. Я кликнул слуг, чтобы помогли достойно одеться и причесаться, умело накрасился, надел на руки и на ноги браслеты, чтобы звенели при каждом шаге, и надушился.
Из того, что мне принесли, я выбрал шаровары и рубашку цвета морской волны. Ткань была без лишних украшений и вышивки, но легкая и дорогая. Надел расшитые жемчугом туфли и семенящей походкой отправился за сопровождающим к госпоже, по пути пытаясь изобразить на лице самое глупое и наивное выражение.
Меня отвели в комнату, напоминающую кабинет. То есть там стоял большой резной стол с письменным принадлежностями, а рядом со столом находился шкаф, забитый книгами, и два кресла, видимо, для посетителей. Госпожа сидела за столом и что-то писала.
Когда мы вошли, она внимательно посмотрела на меня и одним взмахом руки отпустила слугу.
То, что мы оказались именно в кабинете, было мне на руку. В спальне играть было бы гораздо сложнее. Уж насколько я был неопытен, а это понимал.
— Подойди, — велела Воительница, — слуги сказали, что ты хотел меня видеть, мальчик?
— О да, моя госпожа! — Я постарался произнести это с восхищением и придыханием. — Я хотел поблагодарить Вас за все те милости, которыми меня осыпали в этом великолепном дворце!
— Что ж, я рада, что тебе все нравится! — улыбнулась она мне. — Но я думаю, что это еще не все сюрпризы, и я надеюсь, что вечером найду, чем тебя удивить!
Время, время, время. Надо тянуть время.
— О, моя госпожа! — Главное не переиграть, но это явно необходимый ход, я упал на колени и подполз к ее ногам, — я хочу попросить вас о милости!
— Разрешаю!
— Я из благородной семьи и получил хорошее воспитание. И в книгах, которые нам давали читать в Оазисе, были много написано про суть отношений между мужчиной и женщиной.
Она приподняла одну бровь и, кажется, заинтересовалась. Видимо не понимает, к чему я веду.
— Понимаете, когда меня спасла эта девушка, я вынужден был пойти с ней, но мне это не доставляло никакой радости. А когда я увидел Вас, о, моя повелительница! Я уже не могу найти покоя, но в то же время я хочу, чтобы все, что между нами будет, было столь же красивым как в тех романах, которые я прочитал. Наша свадьба станет самым прекрасным днем в моей жизни, ведь именно в этот день я смогу впервые быть с Вами и, может быть, получу в награду первый полет! Для меня не будет большего счастья, нежели нести Вас на спине, о, моя госпожа!
Наверное, она себе все представляла несколько не так, и вряд ли собиралась ждать до свадьбы, чтоб подарить мне этот самый полет, но моя речь явно произвела на нее впечатление. Да и мои полные слез глаза, вот здесь пришлось особо постараться, с немым обожанием смотрящие на нее, были кстати. А если еще добавить к этому мои некоторые познания в психологии и манипулировании, то воительнице пришлось капитулировать. Если она попытается устроить наше интимное свидание сейчас, она как бы уже разрушит свой светлый образ, который по ее мнению сложился у меня! А человек никогда не упустит случая в глазах другого выглядеть лучше, чем он есть! Да и потом, быть такой красивой, богатой и знатной наверняка скучно, все и так в штабеля укладываются. А тут такая возможность поиграть и произвести впечатление первой любви, мечты и судьбы.
— Мой милый мальчик, — начала она со страстью в голосе, изо всех сил пытаясь меня обаять. — Конечно, все у нас с тобой будет красиво. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив. День нашей свадьбы ты запомнишь на всю жизнь!
Она забыла добавить только 'на всю свою недолгую жизнь'.
***
Он привел меня на огромную веранду с откидным куполом. Я такие уже видела в Оазисе Курмула. Поскольку был день, то купол был развернут и прятал нас от жаркого яркого солнца. Обилие диванов и подушек. Небольшая жаровня и резной шкафчик, как я поняла с принадлежностями для чая и кофе. Лельмаалат, помнится, что-то рассказывал о том, что драконы великолепно умеют что-то там заваривать и варить. Но сразу попить кофе не получилось. Точнее Телльмуур даже начал его варить, а я откинулась на подушки и, наслаждаясь душистым сквозняком из раскинувшегося вокруг веранды сада, стала ощупывать шею. Все-таки переутомление и нервное перенапряжение давали о себе знать. Все мои мышцы ныли и взывали к рассудку. Но женщин учили терпеть боль, а я не привыкла жаловаться. Впрочем, и не пришлось.
— Арье, а почему ты шею все время потираешь? — спросил Телльмуур, а потом отставил джезву, подошел ко мне и потянул на себя папин платок.
— Интересные тут у вас нравы в Дагайре, сходу женщин раздевать.
— Я лекарь, мне можно.
— Даже так?
— Арье, нам с тобой будет гораздо проще общаться, если ты перестанешь воспринимать меня как шпиона и недоумка. Я прекрасно понимаю твою настороженность. И даже могу представить, что ты думаешь о мужчинах Дагайры, но прошу тебя как твой… хм… дядя. Веди себя нормально! И дай мне себя осмотреть!
— Ладно, — я решила с ним согласится. В конце концов, он убедителен, а я сейчас не в том состоянии, чтобы выдержать полноценную пикировку.
— Вот и прекрасно. — Телльмуур позвал слуг. — Сейчас тебя проводят в твои покои, освежись, переоденься, а я пока тут все приготовлю.
В местном бассейне я провела не меньше часа. В принципе после водных процедур можно уже и не думать о лечении. Россыпь синяков и шишек на теле. Само пройдет! Когда я вылезла, одежду мне уже принесли. Дагайрские шаровары и рубашку. Одежда мне понравилась. Мне вообще много чего тут нравилось. Им бы еще змеелова качественного, чтобы всех местных гадюк отловить, цены бы государству не было…
Потом пошла обратно к Телльмууру.
Мою шею он изучал долго и вдумчиво, потом я почувствовала твердые касания пальцев, которыми он в меня буквально вцепился. Это продолжалось довольно долго. Мне уже почти надоело, тем более, что было сложно сидеть с открытыми глазами, хотя взгляд Телльмуура был направлен отнюдь не на меня. Он вообще, казалось, превратился в статую. А я с каждой минутой нервничала все сильнее. Наконец он разжал пальцы и сказал:
— Извини, что не предупредил, по ходу решил, что так будет лучше. Долго, зато сразу все. А то начал бы тебя про ребра спрашивать, опять бы от меня шарахалась…
— Как все?
— Ну, так… — Он удивленно пожал плечами, — вроде у тебя больше ничего не должно болеть.
Я прислушалась к себе. Да, действительно, ничего не болело. Ребра угомонились, а шея пришла в себя.
— Спасибо, Телльмуур! У нас лекарям требуется гораздо больше времени на такие процедуры… Я собственно даже лечиться и не собиралась…
— Не за что.
Он отошел к столу принес две чашки кофе и, предупреждая мой вопрос, сказал.
— Можно сказать, что только что сварил, время чуть замедлил над столиком. Пей, он как раз в нужной кондиции.
Я с удовольствием сделала глоток. Обожаю волшебников! Он, улыбаясь, наблюдал за реакцией.
— Отлично!
— Я рад, что тебе нравится. Ну а теперь… Перейдем к делу…
***
Я решил, что Асазваалу не понравится моя выходка с отсрочкой ночи с госпожой, и он непременно нагрянет. У него были все основания сомневаться в отсутствии у меня ума. Скорее всего, он решит, что я таким образом набиваю себе цену, поэтому мне нужно было убедить его в обратном. Пришлось поднапрячься и призвать весь свой актерский талант, но сцена удалась. Когда он пришел я увлеченно копался в нарядах, и задавал трем выстроившимся в ряд у стены слугам вопросы по поводу подбора цветов, качества материи и манеры вышивания, параллельно делясь своим опытом. Вышивание я, конечно же, ненавидел. Но вполне успешно мог о нем порассуждать. Слугам нравилось. А я мог их понять. Это же так приятно, когда кто-то искреннее интересуется твоим мнением. А я старался притворяться искренним. С определенным заделом на будущее. Вдруг мне помощь понадобится. Со слугами в данном случае лучше дружить. Впрочем, я старался не перейти черту, чтобы все выглядело естественно, а не воспринималось как попытка подлизаться и вытребовать для себя лучшие условия. Поэтому ни одного вопроса касающегося моего положения они от меня так и не услышали. Не стоило недооценивать Асазваала. Наверняка у него везде свои шпионы.
— Я слышал ты ходил сегодня к госпоже… — Он выжидательно посмотрел на меня.
Я оторвался от нарядов, изобразив на лице сосредоточенность, как будто только что вспомнил о своем визите.
— Да, госпожа была добра и приняла меня.
— Но ты вытребовал у нее отсрочку от ночи! Зачем? Ты что не видишь, что госпожа красива и опытна?
— О! — Я изобразил на лице испуг. — Она слишком красива для меня. Я просто хотел, чтобы все было как надо. И потом я так неуклюж, я бы не хотел расстраивать госпожу… Думал, освоюсь здесь, ты мне поможешь понять что любит госпожа и как… — последние фразы я сознательно превратил в прерывающийся лепет…
На Асазваала это произвело впечатление. Он расслабился.
— Ничего особенного тебе знать и не надо. Госпожа сама скажет, что и как делать. Тебе надо просто подчиняться. Поэтому больше никаких выкрутасов. Будешь меня слушаться беспрекословно. Тогда надолго задержишься в этом гареме.
Какая восхитительная дилемма! Слушаться Асазваала чтобы не было проблем, но при этом думать как бы тут надолго не задержаться. Слушаться пока выгоднее. Тем более, что его доверие я уже завоевываю, раз уж он уже раздумывает приручить меня и наподольше тут оставить. Что может быть лучше ручного мужа госпожи!
***
Что-что, а производить впечатление этот человек умел. При первом разговоре, да и потом при лечении. Несмотря на то, что он был предельно серьезен, он казался чуть ли не моим ровесником. Сейчас же, когда он сидел напротив, и задумчиво-изящно держал в руке чашку, то выглядел чуть ли не благородным мудрецом древности. То ли он магически влиял на свой образ, то ли я была неопытна в общении со взрослыми малознакомыми необычными людьми. Кроме того, возраст всегда казался мне существенной категорией и я моментально начала смущаться от того, что в начале нашего общения была резка…
С чего начать разговор я так и не придумала, потому что пока сама не понимала, чего бы я могла хотеть от Миритис и Телльмуура… И не могла определить насколько стоило раскрывать свои карты. Может, такие вот похищения из-под венца у них в чести, а я тут со своими благородными претензиями. Вот как выяснить что нормально, а что нет, и выработать стратегию поведения? Телльмуур начал сам.
— Арье, я вижу, что тебя мучают какие-то сомнения. Но ты же понимаешь, что твой отец не будет от Миритис ничего скрывать… И потом, я, конечно, могу ошибаться… Но вряд ли вы пришли бы сюда не будь вы в безвыходном положении…
— Звучит не очень, получается, что я собираюсь просить помощи, не зная, могу ли на нее рассчитывать…
— А тебе нужна помощь?
— Я и сама не знаю. Очень странная и сложная ситуация. Скорее мне нужна информация. Или хороший волшебник.
— Так это же я! Чего хочешь наколдую! И информации у меня много. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить…
— Ну, тогда вот. — И я выложила на стол магическую метку. — Это для образца. Мне нужно узнать, куда увезли моего дракона.
— Ого! У тебя уже есть свой дракон?
— И ты туда же?!
— Да нет, я имел в виду, что ты слишком молода, чтобы выходить замуж.
— А я пока и не замужем. И не знаю, выйду ли. Но дракона у Оазиса отвоевала.
Телльмуур посмотрел на меня странно. Как будто пытался понять, зачем мне дракон. Потом взял метку.
— Мне нужно настроится, не отвлекай меня, пожалуйста.
Я пожала плечами. Ладно.
Пока он занимался магической меткой, я прошлась по веранде. Он был сосредоточен. А я совсем не собиралась его отвлекать, пока не увидела книгу. Она лежала на высоком столике у самых перил. Большая, в красивом тяжелом переплете, она как будто манила ее открыть. И я не удержалась.
И от удивления я даже задала вопрос:
— Ты что, читаешь Фискальдууза?
— Нет, — ответил Телльмуур, не отрываясь от метки, — пишу.
***
Остаток дня я внимал разглагольствованиям Асазваала. Он мне рассказал, который я по счету в этом гареме. Как именно госпожа умеет и любит наказывать. И что умеет делать конкретно он. Информация была со всех сторон познавательной. Я только и успевал делать круглые глаза и приоткрывать рот в особо потрясающие моменты. Как же я все-таки недооценивал Дагайру и ее женщин!
Но Асазваал, нет-нет, да и спрашивал что-нибудь эдакое. Например, люблю ли я читать. Я, конечно, с восторгом стал рассказывать про мужские любовные романы, пересыпая описания сюжетов своими мыслями, основная идея которых сводилась к тому, что я романтичен, неискушен и тоже так хочу. А когда наконец выдохся и замолк, то обратил внимание, что Асазваал внимательно за мной наблюдает. Из чего тут же сделал вывод, что цель беседы не только в том, чтобы запугать меня, но еще и разговорить. Вдруг я все-таки играю. Надеюсь, что я был достаточно убедителен и ничем себя не выдал. Держать комментарии при себе я научился еще в Оазисе Курмула. Можно сказать, что там я только этим и занимался.
Главный наложник ушел сразу как только мне принесли ужин. Наверняка пошел к госпоже, докладывать или впечатлениями обмениваться. А я, оставшись один, громко выдохнул. Очень, очень сложно. Главное не сорваться.
Когда совсем стемнело, открыл окно, забрался с ногами на подоконник и попытался отвлечься. Ночь в Дагайре, она, волшебная. Оазис Ай-Румай затихал. Деревья застыли черными статуями, ночной воздух упал на меня мягким покрывалом. А я думал об Арье, и о том, что никогда ее больше не увижу.
***
Вопросы так и вертелись у меня на языке. Но я больше не отвлекала Телльмуура. А потом пришли Миритис и отец. Оба увидели чем он занимается и сделали правильные выводы.
— Вижу, вы пообщались, — сказала Миритис, — Телль, Вильмаар говорит, что Арье надо вылечить.
— Не беспокойся, Миритис, я уже все сделал. Так. — Он оторвался от метки. — Все. Я определил.
— И где же дракон? — заинтересовался отец.
— Этот домик даже с нашего балкона видно. Воительница по волшебству Тагирас.
Лицо Миритис стало серьезным.
— Что ж Арье, это и хорошо и плохо. Хорошо потому что не будет проблем с проникновением в дом, а плохо то, что я бы на твоем месте вообще не стала туда соваться.
— Мне уже даже не хочется спрашивать почему…
— Хорошо, что мы друг друга поняли. Я предлагаю следующее. Сейчас пойдем перекусим, потом идем отдыхать, а завтра еще подумаем, что можно сделать. В любом случае я прогуляюсь завтра к Тагирас в гости. Может, все не так плохо.
Телль скептически хмыкнул.
— Ты оттуда собралась своего дракона извлекать?
— Да! И не надо мне сейчас рассказывать, что это нереально.
— Да мы и не собирались. Все! Идем есть! — и Телльмуур мягко выпроводил нас с отцом из комнаты.
Ужин прошел спокойно. Хозяева старался всячески нас отвлечь и развлечь. Отец хотя тоже шутил и непринужденно смеялся, но то и дело с тревогой поглядывал на меня. Наверное, я была непривычно спокойна. И не улыбалась. Внутри меня словно раскручивалась спираль действия, мне хотелось бежать, спешить, лететь, только чтобы не опоздать. Зная традиции Дагайры и возможные последствия я всячески гнала от себя мысли, о том, что Леля уже возможно нет в живых. Конечно, это был самый страшный из вариантов, но совсем невозможным я бы его не назвала. Выручил опять Телльмуур. Когда я все-таки отправилась к себе без всякой надежды уснуть, он прислал отца с каким-то успокоительным снадобьем.
Отец спросил:
— Арье, с тобой все в порядке?
— Уже да.
— Ты уверена, что хочешь остаться?
— Уверена. Вот теперь я уже точно никуда не уеду.
— Ладно, чего бы ты ни решила, я пойду с тобой до конца.
— Спасибо пап, я знаю.
— Ладно, ложись. И выпей это. — Он протянул мне стакан.
Отец ушел. А я еще долго стояла на балконе комнаты, пытаясь взглядом прощупать темнеющие силуэты домов и почувствовать Лельмаалата. Но так ничего и не ощутила, кроме становившейся привычной пустоты. Потом залпом выпила напиток, который тягучим маревом тут же охватил сознание. Стало хорошо.
***
Начался новый день, и я приступил к своим обязанностям избалованного мальчика. Для начала отправил слугу с запиской к Асазваалу, где испрашивал разрешения на сопровождение госпожи во время ее прогулки, буде таковая случится. Асазваал был благосклонен и обещал сообщить когда и куда идти.
Я позавтракал и начал облачаться. Красивые наряды, украшения, прическа. Мой образ был идеален. Наставницы мной бы гордились. Да, Арье была права в том, что не бывает лишних знаний и умений. Как только я про нее вспомнил, мысли сразу унесло, и это мешало мне сосредоточиться на предстоящем мероприятии. А от него очень много зависело. В итоге приказал слугам сделать мятный чай. Сидел на диване в самом углу, подальше от своего маленького окна, и, обжигаясь, пил, пытаясь привести в порядок нервы.
Наконец Асазваал прислал за мной своего личного слугу. С одной стороны это было хорошо, что он так расщедрился, а с другой он нарушил мои планы… Честно говоря, по дороге на прогулку я хотел немного заблудиться во дворце и получить хотя бы небольшое представление о том, где что находится. Но с доверенным слугой этот номер не пройдет. Ему явно дали четкие указания куда меня вести и какой дорогой. Сжал зубы и, через силу улыбаясь, пошел за своим сопровождающим, по пути пытаясь синхронизировать перезвон браслетов, чтобы они не выдали, как сильно у меня дрожат руки.
На прогулку госпожи собралась большая свита. Асазваал поставил меня за собой перед остальными наложниками. Чтобы в случае чего заслонять меня своей могучей спиной. Но я и не горел желанием из-за нее высовываться. Я не сильно удивился, что большинство из наложников были веселы и переговаривались друг с другом. Наверняка их из комнат-то не выпускают лишний раз, чтобы под ногами не путались. А тут такое развлечение!
Госпожа вышла в сопровождении нескольких женщин. Подошла к своему главному наложнику, что-то шепнула ему на ухо. Он довольно улыбнулся и даже не постеснялся ее приобнять. Судя по тому, что ему позволялись такие вольности, госпожа явно была к нему неравнодушна. Проклятые законы Дагайры! Был бы он сыном какой-нибудь воительницы, глядишь, не пришлось бы ей скакать по пескам и воровать чужих мужей.
Гуляли мы по саду. Если бы не присутствие этой гомонящей толпы, я бы даже получил удовольствие. Потому что сад у Тагирас был прекрасен! В Оазисе Курмула главными деревьями были черешни, только у озера для купания была пальмовая роща, а рядом с башней Тульчинизза — неимоверно разросшиеся заросли алоэ. Но в основном, там сажали лишь то, что хорошо держало пески. То есть нечто ползучее и извилистое. В этом был свой резон. Корни стягивали песок, сминали его, оплетали фундаменты домов и служили основой для дорог. Здесь же садовницы развернулись. Яркие цветы, тенистые уединенные беседки, черные и белые дорожки, создающие невероятные композиции и даже могучие деревья, широко раскинувшие свои кроны, чтобы всему многообразию наложников было где приткнуться. Пару раз меня посещала мысль отстать и потеряться. Но останавливало то, что найдут. Если мне удастся отсюда сбежать, я буду скучать по этому саду.
В конце прогулки мы опять вышли на поляну перед крыльцом, госпожа поговорила с двумя наложниками, а потом зачем-то направилась прямо ко мне. Асазваал нехорошо улыбнулся.
А она подошла, положила мне руки на плечи и тихо сказала:
— Мальчик, наша с тобой свадьба через три дня, но я уже не могу дождаться. Какой же ты у меня мудрый. Вроде такой молодой, а уже знаешь, что предвкушение иногда заводит сильнее, чем обладание.
После чего провела рукой по моему телу и, выдав напоследок озорную улыбку, развернулась и ушла.
***
В объятиях ревнивых ночи лениво задрожал рассвет. А я отлично выспалась. Умылась, оделась и пошла искать с кем бы мне позавтракать. В гостиной обретался Телльмуур с грудой бумаг. Увидев меня, он приветливо улыбнулся.
— Уже встала? Миритис с Вильмааром уехали. Отец не стал тебя будить. Сначала они проедут по Оазису, а потом Вильмаар вернется, а Миритис поедет с визитом к Воительнице Тагирас. Так что мы вдвоем. Есть хочешь?
— Да, ты завтракал?
— Да, мы уже перекусили. Сейчас, подожди, закончу, — и Телльмуур стал быстро что-то дописывать. — Так все. Пошли в столовую.
По пути я спросила:
— Стихи пишешь?
— Да, но не совсем те, что ты думаешь…
— А разве Фискальдууз может что-то писать кроме стихов о принцах, простынях и голубях?
— Чудачка ты, Арье, — рассмеялся Телльмуур. — Конечно же, я пишу разные стихи. А у тебя очень поверхностное отношение к моему творчеству…
— А как же еще к нему относится? Тебя ни один нормальный человек не будет всерьез воспринимать…
— Не скажи… Вот, например, мальчики в оазисах меня читают…
— Ага, а некоторые даже верят…
— А вот это очень важно. — Телльмуур внезапно стал серьезным.
— Ну да, пусть буду красивые сказки о вечной любви и красоте гаремной жизни, чем мысли о том, как это все неправильно…
Дракон откинул разноцветную штору, и мы вошли в столовую. Он указал на небольшой диванчик.
— Присаживайся, это мое любимое место. Кофе, чай?
— Чай.
— Там на столике рядом варенье, лепешки, свежие фрукты. Я не знаю, чем вы обычно завтракаете в Аэрте. Но если что не так, ты скажи. У нас с Миритис большие возможности.
— Спасибо, меня все устраивает.
Телльмуур налил мне чай и уселся в кресло напротив.
— Устраивает, да, кроме самой Дагайры. А ты что, действительно считаешь, что все, что здесь происходит, это неправильно? — поинтересовался он.
— А что тут правильного? Мужчины лишены выбора, а женщины даже не пытаются сделать для них что-нибудь полезное.
— Ты права, для Дагайры это действительно очень большая проблема. Но я знаю, откуда у нее растут ноги. И мои стихи, не просто стихи, а подготовительный этап завладение умами и заверение воительниц Дагайры в своей лояльности и безопасности для психики дагайрских мужчин. Ты же понимаешь, что эти стихи про пеньюары не главные?! Хотя форма изложения… Каждый видит, то, что хочет, но я максимально старался удержаться от ехидства.
— Ну, хорошо, вот все ознакомились с твоими виршами про принцев, а дальше что?
— А дальше… Дальше драконы будут читать другие стихи, которые, я надеюсь, помогут пробудить в них чувство собственного достоинства и стать теми, кто они есть на самом деле.
— И что это за стихи?
— Ты действительно хочешь услышать? — Вкрадчиво спросил дракон, — Изволь!
Ты, превращаясь, мир преобразуешь,
Попробуй, оцени его на вкус…
Твори, что можешь!
Верь, во что рискуешь!
Не предавая дружбы крепких уз.
Будь страстным, смелым и игривым,
Не позволяй себя сломить!
Будь ветром ты неумолимым,
Песком сыпучим будь ленивым
Цель — жить, хотеть и победить!
Решайся — обретай, не потеряешь…
Твоя судьба давно не сон!
Иди вперед — не упадешь!
Рискуй всегда — не проиграешь!
Ты будешь человек, Дракон!
***
После прогулки Асазваал решил меня навестить.
— Знаешь, — сказал он, — я передумал. Я думаю, что до вашей свадьбы тебе следует как можно чаще мозолить госпоже глаза и оказывать ей знаки внимания… Она не должна опускаться до того, чтобы завоевывать тебя самостоятельно. Поэтому, оденешься, приготовишься и вечером будешь у ее ног во время приема.
— Хорошо, — согласился я. Не время показывать характер. — Только у меня нет подходящих украшений для вечернего приема. Большинство моих цепочек и браслетов госпожа уже видела.
— Тебе все пришлют. — Асазваал критически осмотрел меня, словно прикидывая, что из сокровищницы воительницы для меня не жалко, а потом добавил, — и еще! Я не терплю ревнивых разборок! У нас в гареме всегда порядок. Поэтому если госпожа общается с другими наложниками или оказывает им знаки внимания — держи себя в руках!
— Конечно, я постараюсь. Я понимаю, что нельзя расстраивать госпожу.
— Очень хорошо. Я рад, что ты такой…эээ… обучаемый. А то до тебя ее мужем был… Впрочем неважно как его звали. Один недостойный. Хотел, чтобы она любила только его. Но ты ведь понимаешь, что так не бывает? — вкрадчиво осведомился Асазваал.
— Я понимаю, что госпоже для поддержания престижа необходим гарем, а один муж только у самых бедных женщин!
— Жаль, что я не успею тебя обучить прислуживать госпоже. Ну ладно, не страшно, освоишься еще!
— Я буду очень стараться!
Асазваал ушел вполне мной довольный. А я стал думать какую пользу можно извлечь из моего вечернего визита к госпоже.
***
После завтрака Телльмуур взялся за меня всерьез. Я мучилась в неизвестности и неопределенности, поэтому с радостью ухватилась за эту возможность отвлечься от своих мыслей.
— Арье, а зачем тебе дракон?
— Хм, министерши Аэрты меня чуть ли не силком выталкивали, чтобы я за ним отправилась, а ты спрашиваешь зачем…
— Нет, я не предлагаю тебе от него отказаться, Просто хочу понять, стоит ли вообще этого мальчика дергать туда-сюда. Сейчас он у воительницы, там гарем, один из лучших в Дагайре, почести, соответствующие его роду, а что ему хочешь дать ты?
— А ты, значит, радеешь за судьбу мужчин-драконов, но при этом судьба одного единственного тебе безразлична?
— Нет, конечно! Поэтому я с тобой и разговариваю. Пытаюсь понять, зачем он тебе нужен. Не стоит делать из дракона комнатного зверька, даже если очень хочется.
— Я думаю, в случае с Лельмаалатом, это невозможно. Но скажу честно, когда я шла в Оазис Курмула то именно такими зверьками и представляла себе воспитанников. И это был для меня вопрос престижа, а не чувств и уважения. А сейчас, — я сделала паузу, — Лельмаалат точно не такой. Да и с другими драконами я думаю, я вела бы себя точно так же… Они образованны, умны, красивы, но кроме этого, как мне кажется, в них есть что-то еще…
Телльмуур хмыкнул.
— Ты права в том, что с драконами все не так просто. Они изначально сильнее и одареннее женщин. Но давным-давно некоторые женщины решили, что это неправильно. Они вынудили мужчин уступить им раз, другой, третий… Результат ты видишь.
— Но почему тогда это все так и тянется? Я же знаю, что не во всех драконах воспитание душит характер и веления души!
— Ты, безусловно, права, но женщины научились обходить эти препятствия… Мальчиков в оазисах учат быть слабыми и изнеженными и совершенно не развивают в них природные таланты, если это идет вразрез с политикой Дагайры. Я не говорю про магию!
— Но ты! Ты хороший волшебник, и что-то мне подсказывает, что твое образование и взгляды не совсем соответствуют традициям Дагайры…
— Правильно, потому что я воспитывался дома. Меня воспитывал отец. Моя мать умерла, когда мне было полтора года, а отец всерьез задался целью сбалансировать и мое воспитание и мировоззрение. Хотя многие наставницы Дагайры сказали бы, что он искалечил психику ребенка.
— Я не знаю, что тебе на это ответить. Я выросла в условиях матриархата, но считаю, что существуют некоторые базовые принципы, в том числе и общественного устройства, и если человек на своем месте, то какая разница, мужчина он или женщина?
— От каждого по способностям? — Телль не смог скрыть ехидства.
— Я понимаю, что я наивна…
— Но ты знаешь, это даже хорошо. Миру нужны романтики. Под чутким руководством циников и прагматиков. Проблема в том, что в Дагайре большинство драконов не доживает до возраста циников. А если правда и открывается перед ними, то, как правило, до смерти после этого недалеко. Женщины стали сильнее и опытнее, но так и не перестали бояться мужчин…
— Глупые! Можно же просто договориться… Полюбовно…
Дракон расхохотался.
— Арье, я получаю истинное удовольствие от беседы с тобой. Да, ты права, но в то же время многого не понимаешь… Любить и уважать очень сложно. Особенно, когда не можешь контролировать. Поэтому заставить проще. А с контролем возникают большие проблемы, особенно, после того как дракон вырывается наружу. Мужчина перерождается. Просыпаются инстинкты. Он чувствует ярче, в том числе ярость, обиду и боль. Умная женщина может достаточно долго держать его в руках, но многие предпочитают перестраховываться сразу после рождения нужного количества детей…
— Но женщины! Они разве не понимают, что сами теряют в этом случае?
— Они воспитаны в уверенности, что это правильно и так было всегда. Девочек запугивают тем, что драконы могут выйти из подчинения, поэтому мужчинам-драконам с рождения блокируют магию, и лишь немногие женщины решаются ее активировать.
— Подожди, но у вас же с Миритис не так.
\— Конечно не так! Я люблю Миритис. Это она мне помогла стать таким, какой я есть. Когда я был подростком, я был очень агрессивен. Это было основным недостатком моего воспитания. Меня тянуло к женщинам, но в то же время я считал их чуть ли не источниками зла. Хм… Не совсем так, конечно, скорее недалекими и недальновидными… Правда, мне хватало ума понимать, что все мои мысли так и останутся мыслями, потому что действовать напрямую в одиночку я не смогу…
— А когда я была подростком я думала только о том, чтобы пооригинальнее сбежать от Воительницы Анджин. Причем способы нужно было придумывать с каждым разом все изощреннее и изощреннее. У нее был талант, находить меня везде, где бы я ни спряталась…
— Моя проблема в том, что я с детства был очень умным, и у меня все было.
— Очень страшное сочетание…
— Не в моем случае…
— Но много знать не всегда хорошо…
— Я не просто много знаю, я знаю гораздо больше, чем все думают! Но мне очень повезло, меня это не тяготит. Это самый главный дар, который я получил при рождении. Я не пресыщаюсь. И мне до сих пор все интересно.
Я сидела оглушенная этой информацией. Пока Телль не рискнул тронуть меня за плечо.
— Арье, не думай так много, меня ты все равно не догонишь!
— Я, конечно, подозревала, что в драконах заключен определенный потенциал, но ты меня заставил задуматься о его размерах…
— Только от тебя зависит, — серьезно сказал Телль, — кого ты разглядишь в драконе: ящерицу, птицу или человека!
***
Можно было предположить, что прием это не просто посиделки с госпожой. Толпа наложников, разодетых в пух и прах, сама госпожа, выглядящая достаточно мило в легком однотонном шелковом костюме, и гости. Меня привели вместе со всеми, поэтому не пришлось самостоятельно выбирать место и шататься по залу под перешептывания других драконов. Я уже заметил, что меня поселили довольно далеко от них. Во всяком случае, я несколько раз выходил в коридор, стараясь намозолить глаза слугам, чтобы они считали естественным мое хождение туда-сюда, тем более что прямого запрета на передвижения уже не было, но никого из наложников так и не встретил. Видимо, они жили где-то в другом месте, и я мог понять их радость по поводу прогулки и приема. Судя по тому, какие апартаменты выделили мне, мальчикам-наложникам приходилось совсем туго. Не удивлюсь, если они жили в одной комнате с подвесными кроватями. У нас в Оазисе были такие башни в бедном секторе.
К госпоже нагрянули подруги. В количестве трех красавиц. Я невольно залюбовался. Женщины красивы от природы. Но это единственное их достоинство. Они изящно расположились на подушках вокруг чайного столика. У ног госпожи сидели два наложника для поручений, и она периодически кормила их с рук. Я от всей души порадовался, что Асазваал не успел меня познакомить со всеми их милыми обычаями, и надеялся, что он не преминул доложить об этом госпоже. Впрочем, зря я сомневался в Асазваале. Судя по тому, что меня госпожа за стол не пригласила, она в курсе, что я еще дикое животное, которое нельзя допускать к еде в общественных местах. Асазваала не было. Я мог это понять. Десять наложников и три подруги. Наедине с госпожой не пообщаешься, а стоять вместе с нами у стены — утомительно. Он в том положении, что имеет возможность выбирать, когда приходить, а когда нет. Может, все не так плохо и проще покориться судьбе. Стать главной звездой гарема и за пару качественных поцелуев вытребовать утренние прогулки по саду, комнату с балконом и три пары штанов?! Эти бредовые мысли помогали мне держать себя в тонусе. Это очень правильный прием. Меня ему научил Тульчинизз, который любил книги о мыслях и желаниях. Надо всегда четко представлять себе картинку своей мечты, во всех подробностях. Может быть, тогда ты перестанешь об этом мечтать… В общем, когда я мысленно представил себе три пары роскошных шаровар, уже ничто не могло удержать меня в доме воительницы по волшебству Оазиса Ай-Румай.
Госпоже было весело. Подруги шутили, она смеялась. Я не вникал в суть беседы, стояли мы довольно далеко. Драконы за моей спиной тихо перешептывались, завидуя двум счастливчикам довольно устроившимся у ног госпожи. Сладости, которые женщины брали своими точеными пальчиками, исчезали вы их милых ротиках, а они в это время не отказывали себе в удовольствии бросать томные взгляды на нашу группу. Я знал, что многие женщины Дагайры делятся друг с другом своими наложниками. Поэтому не исключил, что многие из наложников ждут того, что какая-нибудь из подруг госпожи обратит на них свое внимание. Но внимание неожиданно привлек я.
Госпожа что-то долго и увлеченно рассказывала подругам, которые наперебой задавали вопросы, а потом подозвала слугу и ткнула в меня пальцем. Слуга подошел, склонился передо мной в поклоне и после чего жестами показал следовать за ним. Довел меня до середины зала, указал на желтый выложенный мозаикой круг и отошел на свое место. Я остался стоять и разглядывать разнообразие мозаичных узоров. Потому что боялся поднять на госпожу глаза.
Женщины тем временем с грацией хищниц поднялись с подушек, подошли ко мне, окружили меня и защебетали то и дело притрагиваясь то к моей спине, то к волосам.
— Красавчик!
— Какой милый дракон!
— Он еще не дракон, — довольно улыбнулась госпожа.
А я, сжав зубы, залился краской. Никогда не думал, что эта тема будет вызывать в меня такой мучительный стыд.
***
После разговоров с Телльмууром я отправилась в сад. Сад в их доме был интересный, он был разбит на две части. В одной спокойно росли цветы, кусты и деревья, а другая представляла собой сад статуй. Я читала про такие сады в книгах, но в нашей легкой и беззаботной Аэрте люди уделяли время прежде всего эстетике и естественности, поэтому такое увлечение у нас вряд ли бы прижилось. Я очень люблю природу, но она действует расслабляюще, а чем древнее какое-либо природное явление, тем больше созерцательной мудрости может оно нам передать, мешая действовать и верить в наши порывы, потому что они кажутся мимолетными, а, следовательно никому не нужными с точки зрения вечности бытия… Иное дело сад статуй…
Статуй здесь было не менее сотни. И стояли они очень гармонично, но бессистемно, из-за чего блуждать в этом саду можно было долго. Я и ходила, чуть прикасаясь к ним руками, теряя путеводную нить и все больше и больше погружаясь в свой внутренний мир, оставляя все внешнее в стороне, за пределами этого волшебного сада. Статуи мужчин и женщин, в разных позах, с одухотворенным или задумчивыми ликами, протягивающие руки к небу и опустившие взгляд к земле. Сидящие, читающие, вопрошающие, в гневе разрывающие на себе одежды, просящие и снисходительные. С мудрыми мраморными глазами, тонкими запястьями и необыкновенными телами, изгибы которых давали представление о настоящей красоте, той, которая живым недоступна. В саду не было одиночества, а лишь холод разума. Здесь прекрасно думалось и чувствовалось.
Уже давно глубоко в душе понимала, что стала считать Лельмаалата своим. Несмотря на то, что мы с ним мало знали друг друга, но он незаметно забрал себе какую-то важную часть меня. Да, я была неискушенной, и, понятное дело не имела особого опыта в любовных делах, чтобы с видом знатока рассуждать о том, как должны завязываться и развиваться отношения, но я понимала, что тот хрупкий цветок надежды, который мы с Лельмаалатом смогли вырастить в песках Дагайры стоит дорогого, и далеко не с каждым человеком вообще можно вырастить такой цветок. Какой бы я ни была женщиной с духом воительницы, но вернуть Лельмаалата хотела вовсе не потому, что его похищение пятнало мою рыцарскую честь. Я хотела идти с ним дальше. А уж по жизни или не по жизни это как получится. И потом мне казалось, что я смогла понять Лельмаалата, и мне не хотелось, чтобы из-за минутной прихоти какой-то воительницы он навсегда распрощался со своей мечтой.
Вернулся отец, он оторвал меня от моих мыслей и вывел из сада. Мы сели на широкую каменную скамью в тени пушистого куста и он начал неприятный для меня разговор.
— Арье, сегодня я говорю с тобой и как отец и как регент. Я понимаю твое желание, намерения и решимость, но все-таки считаю разговор необходимым.
— Папа, что ты хочешь?
— Когда ты пошла в Оазис Курмула, я не возражал, хотя думал что тебе будет сложно. Но, это был проверенный путь. Я знал, что такое Оазис, я максимально тебя подготовил… Но то, что ты собираешься делать сейчас, это чистой воды авантюра…
— Папа, я это знаю.
— Я уже понимаю, что я бессилен, понимаю, что вряд ли ты будешь ко мне прислушиваться. С одной стороны я рад, что мне удалось воспитать тебя своевольной и решительной, а с другой стороны я негодую на то, что ведешь себя как упрямый мальчишка. Веришь чувствам, отключая разум.
— Пап! Пойми, ты снаружи, а я внутри, и эти испытания, как мне кажется и есть то, к чему я готовилась, идя в Оазис. Легко быть сильной и смекалистой там, где от тебя этого ждут и заранее известно, что нужно сделать, чтобы добиться успеха. Считай, что это мое испытание на взросление, поэтому мне надо пройти его с честью. Чего бы мне это не стоило.
— Значит, шансов тебя переубедить нет?
— Нет.
— Ладно, — отец поднялся со скамьи, — по крайней мере, отношение мое ты теперь знаешь. И будешь себя беречь!
— Обещаю!
— Пойдем, сейчас приедет Миритис. Нужно будет еще раз все обсудить.
***
Вернувшись к себе. Я бросился на постель. Меня душила ярость и бессилие. Я не знал, что делать дальше. Я тут уже двое суток. Но так до сих пор ничего не знаю и не понимаю, как мне сбежать. А липкая паутина Дагайры не отпускает меня ни на секунду. Я бьюсь как песчаная муха, мои крылышки увязают, а глаза перестают замечать очевидное. У меня появляются слабости. По сути, я уже не вижу ничего плохого в гаремной жизни. Достаточно просто покориться. Потому что так проще. Потому что я один. Потому что не уверен, что смогу.
Чтобы хоть как-то успокоиться я пытался вспомнить что-нибудь приятное и значимое для себя, и в мыслях воцарилась Арье. Пока мы шли по пустыне, я даже не задумывался, что она для меня значит. А теперь понимал, что лучше женщины, чем она в моей жизни уже не будет. Почему человек никогда не ценит, пока не потеряет?
Она ворвалась в мою жизнь, но все время подчинялась моим желаниям. Ей было со мной хорошо. Я был для нее важен сам по себе. Она подарила мне кинжал. Самый нужный подарок в моей жизни. Я всегда буду тебя помнить. Моя непринудительная женщина.
А кинжал мне еще пригодится.
***
Миритис была довольна.
Мы вчетвером собрались в гостиной. И она торжественно сообщила.
— Я его видела!
У меня отлегло от сердца. Лельмаалат жив!
— Но он в гареме и послезавтра свадьба.
Отец и Телль молчали. Миритис выжидательно смотрела на меня.
— Я должна! — сказала я с вызовом.
— Арье, мое отношение ты знаешь, — барабаня пальцами по столу, сказал отец.
— Я согласна с Вильмааром. Арье, это практически невозможно. И более того, бесполезно!
— Как он?
— Нормально. Умыт, причесан. Тоски в глазах нет.
Ну, еще бы! В его черных ярких глазах можно увидеть все что угодно от ярости до желания, но только не тоску.
— Да, Арье, я даже не знаю, сообщать тебе эту информацию или нет… Но, наверное, ты должна знать. Хотя это и странно для Тагирас… В общем, Лельмаалат еще не дракон.
Отец и Телльмуур удивленно переглянулись. А я улыбнулась. Сама не знаю чему. Причин может быть масса.
— А сама Тагирас, — спросил отец, — она, что думает о нем? Может, он ей все-таки не так уж сильно и нужен. Может, сделать его наложником, и попытаться заполучить направах вашей дружбы?!
— Мы с Тагирас не настолько близки. Просто у нас есть общие дела. Ты же понимаешь, Вильмаар, что мне приходится общаться с некоторыми воительницами не потому что они мне слишком нравятся… Хотя я думаю, что она бы мне не отказала. Но наложником она его не сделает.
— Муж… — Произнес Телльмуур задумчиво, — и свадьба… А на свадьбу мы сможем попасть?
— Хм… Думаю, да. Тагирас сегодня нам хвасталась своим Лельмаалатом и не упустит случая продемонстрировать его во всей красе и еще раз показать всем насколько она успешная женщина…
— Может быть, ему самому нравится в гареме?
— Папа, ты опять за свое?
— Арье! Я считаю, что мы должны рассмотреть все варианты. Может, и на свадьбу идти не придется.
— На свадьбу мы по-любому пойдем! Или я завтра же пойду и вызову ее на поединок. Хоть на ее условиях, хоть нет. Мне уже все равно. У меня такой настрой… Боевой… Не думаю, что она выживет.
— Успокойся, — сказала Миритис, — на свадьбу мы, конечно, пойдем, и со свитой. Чем больше народу будет, тем лучше. Тебя будет легче спрятать. Я не думаю, что Тагирас всерьез считает, что ты придешь за Лельмаалатом, но она не дура. Узнать тебя она вполне способна…
— Да, Арье, завтра тебе лучше туда не соваться. Лельмаалат наверняка под наблюдением. А ты одна в дом не попадешь… — Телльмуур прошелся по комнате, — я уже примерно представляю, что и как нам надо делать.
— Отлично!
— Телль, завтра еще надо слетать в пещеру, — сказала мужу Миритис. — я думаю, что ты про нее тоже подумал.
— Разумеется.
— А я, — спросил отец, — я тоже пойду на свадьбу? Честно говоря, не очень хотелось бы. Я думаю, что и Арье там делать нечего. Вы идите, развлекайтесь, а мы с ней в это время займемся делом.
Миритис ответила:
— Да, Виль, я думаю, тебе действительно не стоит идти. Ты будешь занят кое-чем другим. Но об этом завтра. Надо еще раз все взвесить.
— Тогда до завтра.
— Арье, пойдем. — И отец потянул меня за руку.
Но Миритис нас остановила:
— Конечно, Арье, ты еще раз все обдумай. Но есть еще кое-что…. Я на всякий случай повесила метки на Лельмаалата. И на волосы и на одежду. То есть мы сможем при случае найти и его комнату и его самого. Они, правда, на меня настроены, но перенастроить не проблема…
***
С утра меня никто не беспокоил. Я перебрал свои вещи, а после завтрака, выпроводив всех слуг, проверил кинжал.
Он был остро заточен и красив. И в моем гаремном уединении казался мне единственным другом. Я достал его из ножен, полюбовался. Потрогал пальцами голубоватую сталь и начал собирать сумку. Веревка, сменная одежда, мои драгоценности. То, что прислал из сокровищницы Асазваал, пришлось вернуть еще вчера вечером.
Решимости у меня прибавилось. В голове роились тучи планов. От самоубийства во время свадебного пира, до побега под покровом темноты с дальнейшим скитаниям по пескам или полета в сторону Харитты сразу после первой брачной ночи. Надо быть готовым к любому из вариантов. Проблема была в том, что ни один из них меня не устраивал. Это очень плохо, когда не можешь определиться. Вот и я не мог понять, на что настраиваться и как себя вести. И все ближе подходил к черте, когда необходимо принимать решение…
Самым простым, конечно же, был вариант с первой брачной ночью. Так я мог, не выдавать моих намерений до самого конца, а потом получить огромное преимущество в скорости. Но в то же время для меня этот вариант был наименее желательным. Я не хотел, чтобы это было так. С нелюбимой женщиной и по принуждению. Я знал, что женщины Дагайры часто использовали различные травы для подчинения драконов. Но подозревал, что госпожа рассчитывает с моей стороны на самое восторженное отношение к ней как к величайшей из женщин, обратившей на меня внимание. И ждет, что я тоже буду на высоте. Но я не хочу! Мой друг кинжал тоже так не хотел…
***
С утра мы полетели в пещеру. Я на спине отца и Телльмуур. Затерянная в песках кварцевая пещера должна была стать перевалочным пунктом нашего плана. Телльмуур и Миритис обнаружили ее давно. Во время своих научных изысканий в пустыне Аззо. Она находилась в часе лета от Оазиса Ай-Румай.
Вход в пещеру был замаскирован двумя камнями. Драконы превратились в людей, и Телльмуур повел нас вглубь пещеры. В ней было светло, благодаря магическим светильникам, развешанным по стенам. Отец был сосредоточен и задумчив. Как только он понял, что я никуда из Дагайры не уйду, погрузился в раздумья. Он всегда меня учил тому, что если делать что-то, то надо делать хорошо. И сам этому следовал.
Телльмуур пребывал в хорошем настроении, то ли оттого, что любил приключения, то ли оттого, что наконец-то обрел внимательных слушателей.
— Вы не находите, что в этом есть нечто символичное… — Сказал он, показывая нам дорогу, — Раньше драконы похищали принцесс. А теперь принцесса у дракона в логове. Как, кстати, вам мое логово?
Пещера находилась под землей, но гнета не чувствовалось. Вероятно, здесь была какая-то хитроумная вентиляция, потому что по тому коридору, по которому вы вошли в главную комнату пещеры, гулял легкий ветерок.
Пол в комнате был песчаный, но и здесь не обошлось без огромных удобных разноцветных дагайрских подушек.
— Присаживайтесь. — Предложил Телльмуур.
Отец привычно и изящно разместился на подушках. Мне пришлось сложнее. Меня же не воспитывали в местном Оазисе.
— Завтра свадьба. — Начал Телльмуур свою лекцию. — Мы приглашены. Миритис собирается взять с собой несколько служанок. По одну из них можно замаскировать Арье. На дагайрских свадьбах жених-дракон присутствует только вначале. А потом его отводят в его комнаты… Этим можно воспользоваться…
— Хорошо, я воспользуюсь. Тем более что для меня не в новинку лезть в личные покои мужчины…
— Да, твой опыт тебе пригодится, — ехидно улыбнулся Телльмуур. — Значит, ты идешь к нему, а мы с Миритис тем временем будем развлекать гостей и Тагирас. Часа два у тебя будет.
— А я? — Спросил отец.
— А ты с утра летишь сюда. И ждешь тут Арье с ее драконом.
— Вот больше всего не люблю ждать.
— Папа, я так думаю, что у тебя-то как раз самая главная роль.
— Да, — нервно сказал отец, — сидеть и волноваться!
— Нет… Встречать нас. И, скорее всего, ты же нас отсюда и унесешь.
— Вообще, Арье, — сказал Телльмуур, — по-хорошему, переждать бы вам здесь несколько дней. Вильмаар принесет завтра сюда вещи и еду. Пещера защищена от чужого внимания. Никто вас тут не найдет.
— Телль, я понимаю Арье, и тоже думаю, что два часа это слишком мало, чтобы они выбрались из дворца и добрались без помех сюда. Поэтому мне вряд ли удастся спокойно посидеть в пещере. Буду патрулировать эти проклятые пески. Чего только не сделаешь для любимой дочери, — под конец пробурчал отец.
— Да, это, наверное, правильно. Мы с Миритис присоединимся к вам, как только выйдем из дворца. Но ни я, ни она не сможем уйти с пира, пока Тагирас не пойдет к дракону. А как только она обнаружит его исчезновение, времени у нас будет не так уж и много.
— Если Арье не приведет сюда 'хвост', то мы расположимся в пещере и спокойно вас дождемся. В противном случае… А! Ладно, как бы там ни было! Чего сейчас гадать.
— Телльмуур, — сказала я. — Мне нужен план дома воительницы. И надо еще что-то решить с одеждой. Для служанок нужно выбрать что-то такое неприметное. А то я там буду по коридорам ходить. Чтобы не привлекать внимания, в общем…
— Да, подумаем.
— Ладно, — сказал отец, — я свою задачу понял. Но я хочу еще раз оглядеться с воздуха. Мне тоже надо подумать.
— Хорошо. Я найду пока, чем мне развлечь Арье. — Вставая, сказал Телльмуур.
Пока отец изучал воздушное пространство и подходы к пещере, пытаясь понять, откуда можно ждать неприятностей, Телььмуур тоже решил со мной поговорить о том, насколько мне все это надо.
— Арье, ты же понимаешь, что есть вероятность, что дракон с тобой не пойдет?
— Понимаю, — пришлось признать. Я понимаю, но надеюсь.
— И тебя это не останавливает?
— Нет!
— Но ты понимаешь, что, возможно, будешь выглядеть глупо, когда придешь к нему со своим предложением. Если он вообще станет тебя слушать и не позовет стражниц. Может быть, ему в гареме хорошо. В конце концов, его всю жизнь готовили именно к этому.
— Когда мы с ним общались в последний раз, у него не было ни одной мысли на тему того, что он хочет провести всю жизнь в гареме.
— Его могли убедить, — Телльмуур внимательно посмотрел на меня.
— Пусть он сам мне об этом скажет. А я попробую его понять…
— Арье, все в мире скомпенсировано. Если ты понимаешь всех, то никто не будет понимать тебя. А если кто-то предал тебя и обманул, то это не значит, что его когда-то предадут, а значит, что у тебя появится возможность качественно предать и обмануть кого-то другого…
— Я его не предам только потому, что вы все дружно пытаетесь меня отговорить делать что-либо… В этом случае я предпочитаю быть дурой!
— Тебе видней. Не стоит спасать дракона только потому, что так принято. Я бы хотел, чтобы ты шла туда завтра с широко открытыми глазами.
— Шире некуда.
***
К госпоже меня все же взвали. В кабинет. За столом, правда, сидел Асазваал, а госпожа небрежно развалилась в кресле. Я решил, что она специально приняла выгодную позу. Что-что, а такие вещи я понимал интуитивно. И расслабился. Разговор наверняка пойдет о предстоящей свадьбе. Но понял, что все гораздо серьезней, когда в руках у госпожи оказался знакомый тубус… Я даже не предполагал, что воительница по волшебству может опуститься до того, чтобы копаться в вещах наследной принцессы Аэрты.
Плавно отвернув крышку, Тагирас достала оттуда небольшой свиток.
— Сядь в кресло. — Я послушно опустился в кресло рядом с Асазваалом, не понимая, что происходит. А госпожа тем временем развернула свиток и, поведя рукой в сторону, начала читать вслух.
— Аини, лали, суирэ, рухди, адие, жаммин, айто… — я подавался навстречу ее голосу, в то время как мое сердце сладко замерло в груди от осознания того, что скоро я смогу почувствовать свое волшебство.
Вдруг она замолчала. Потом довольно улыбнулась, переглянувшись с Асазваалом. Заклинание-ключ вспыхнуло в ее руках. И тут она впервые назвала меня по имени.
— Лельмаалат, нам ведь с тобой не нужна эта бумажка?! Тебе и так со мной будет хорошо. И магия нам с тобой ни к чему. Я волшебница. Одна из лучших. Тебе же совершенно не надо уметь колдовать. А всему остальному я тебя научу…
Мои руки сжали поручни кресла, сердце, словно птица, рванулось наружу. Асазваал, протянув ко мне руку, сильно сжал ею мои пальцы. А госпожа легко поднялась, приблизилась ко мне, наклонилась и уверенно поцеловала в губы.
Потом, видя, что я не отвечаю на ее поцелуй, оторвалась от меня, заглянула в глаза и сказала:
— Ничего, уже скоро. Асазваал! Проводи!
И я, ничего не соображая, покинул кабинет.
***
Весь вечер отец был задумчиво-заботлив, вышагивал вокруг меня и машинально поправлял то складку на моей рубашке, то вилку на столе. Наконец застыл напротив меня.
— Арье, я знаю, что такие разговоры должна была бы проводить с тобой мама, но поскольку так получилось, что сейчас я тут главное заинтересованное лицо в том, чтобы с тобой было все в порядке, то… — Папа замолчал, потер подбородок и, наконец, почти попросил. — Если все получится, может быть вы там… решите свои проблемы интимного характера. В конце концов, это поможет передвигаться быстрее.
— Нет, папа.
— Ну почему так категорично? Ты что не хочешь?
Хочу ли я? Да! Только это мое желание… И Лельмаалат за мои чувства не в ответе.
— Я не хочу, чтобы это было по принуждению. Что угодно только не это! Пусть лучше меня убьют.
— Арье, девочка, иногда можно и даже нужно поступиться жизненными принципами…
— Это не тот случай, папа. Иначе я перестану себя уважать.
— Да, — устало вздохнул отец, — просто мне хотелось бы, чтобы вы выбрались из этой передряги с наименьшими потерями. Уважение можно заслужить, а вот воскреснуть уже не получится. Знаешь, — тут он несколько оживился, — если все так плохо, есть определенные травы…
— Нет, это не обсуждается. — Я даже отцу не могу объяснить, почему с моим драконом так нельзя. У Лельмаалата и без интима пунктик на свободе и непринуждении.
***
— Маленький глупый дракончик, ты ведь не сильно расстроен? — Асазваал откровенно издевался.
Я был опустошен. Настолько, что я даже не мог поддерживать маску. Конечно, я мог предположить, что вопрос с активацией моей магии рано или поздно всплывет, но я не думал, что это произойдет так скоро и таким образом. Я никогда не чувствовал свой дар. Я не знал, много ли я могу. Но потеря чего-то своего, даже такого неизвестного, была болезненной.
Асазваал тем временем продолжал.
— Ну что ж, силы теперь у тебя не будет. А я не могу не отметить дальновидность и правильность действий госпожи. Ну, сам подумай, зачем тебе магия? Только что развлекаться… Но госпожа и так живет в красоте и изяществе, поэтому совершенно не нужно, чтобы ты тоже что-то такое творил…
— Да, но я мог бы научится чем-то полезному…
— Ой, не смеши меня. Кому здесь надо тебя учить? Без этой магической бумажки у тебя гораздо больше шансов жить в этом доме долго и счастливо.
— Но ведь волшебники-мужчины существуют!
— Конечно! — С улыбкой подтвердил Асазваал. — Но это те, кого специально отбирали еще с рождения, и все они — рабы! Без права доступа к женщинам и живут изолированно, чтобы у них не было ненужных соблазнов. И делают они лишь то, что им велят.
— Но так же нельзя! Меня даже не спросили…
Асазваал откровенно рассмеялся:
— Ты еще уважения потребуй! Тебе-то чего человека из себя изображать, если у тебя и так есть все для счастливой жизни! У тебя красивая и справедливая госпожа, и даже могут быть друзья, — тут он многозначительно посмотрел на меня.
А я притворился, что его не расслышал. Асазваалу доверять нельзя, сколько бы он не прикидывался другом! Если я перестану представлять для него интерес, или он почувствует во мне угрозу, то до конца моей жизни останется всего ничего…
Он подождал минуту, но, видя, что я не реагирую, решил оставить меня одного. Но на пороге комнаты остановился и сказал напоследок:
— Кстати, я хочу, чтобы ты знал. Это была моя идея. И я очень рад, что госпожа прислушалась к моим советам. Те женщины, которые ради баловства возвращают таким как ты магию, ставят под удар благополучие и стабильность Дагайры, да и вообще, долго не живут!
***
День будет жарким. Во всех смыслах.
С утра я зашла к Миритис и мы определились с нарядами. Мы подобрали для служанок, к которым я должна была присоединиться серые костюмы безо всяких приметных деталей. Миритис также решила взять свиту для Телльмуура, в количестве четырех драконов, и приготовила похожую мужскую одежду для Лельмаалата. Она даже драконов подобрала максимально на него похожих по цвету волос и по фигуре.
Потом возились с отцом, отбирая вещи для пещеры. Папа так и норовил взять побольше, чтобы нам было удобнее в этой пещере коротать время. Он нервничал, потому что понимал, что если мы до нее спокойно дойдем, то это будет невероятная удача. Отца нельзя было светить в оазисе. Если на воротах догадаются, что мы улетели на драконе, до границы Дагайры мы спокойно не доберемся. Поэтому нам с Лельмаалатом выходить из Ай-Румай придется пешком.
Телльмуур с Миритис были спокойны. В них проявлялась этакая дагайрская неторопливость. После полудня они даже умудрились на веранде обсудить свои последние эксперименты, как будто на вечер ничего особенного не намечалось.
Я же металась по их дому из угла в угол, пытаясь думать о том, что все будет хорошо. Хотя шансов на благополучный исход было мало. В душе шевелились сомнения и, хотя решимости мне было не занимать, хотелось действовать с холодной головой, а не полагаясь на чувства. А я была совершенно не готова к тому, чтобы их не выражать. Это драконов воспитывали так, что они чуть ли не с рождения все время притворялись. А я привыкла действовать прямо, и мне было сложно играть в эти игры с переодеваниями и тайнами.
Отец перед вылетом был сосредоточен. Быстро пожелал нам удачи. Сказал, чтобы Телльмуур присматривал за мной. Ему как мужчине было проще мужчине и довериться. Телльмуур, естественно, все пообещал сделать в лучшем виде. И вот папа, расправив свои огромные крылья с бронзовым отливом, взял курс на пустыню Аззо. А мы втроем пошли одеваться.
***
С утра я был уже доволен тем, что все так обернулось. Тагирас и Асазваал, сами того не желая, помогли мне определиться. Теперь я точно знал, что полюбить свою госпожу и подружиться с Асазваалом не смогу никогда. Поэтому и жизни в этом доме для меня быть не может.
Но дальше было сложно. Что делать с побегом я так и не решил. С самого утра меня не оставляли в покое слуги, которые то приносили мне свадебные одежды, украшения и всякие мелочи, то так и норовили со мной сделать что-нибудь такое, что по их мнению должно было добавить мне привлекательности в глазах госпожи.
О дагайрских свадьбах я знал мало. Мальчики в Оазисе Курмула чаще всего обсуждали именно первый полет, и на него же делался основной упор в любовной литературе. Благодаря тем же урокам обольщения я все знал о первой брачной ночи, но о том, как пройдет для меня вечер, мог только лишь догадываться. Я решил довериться судьбе. Потому что использовать единственный шанс на свободу стоит только в том случае, если хоть чуть-чуть уверен в успехе. У меня ввиду отсутствия информации такой уверенности не было.
Еще вечера я затолкал за кровать сумку со своими вещами, чтобы не возбуждать подозрения слуг. И встретил их с утра улыбками и восторгами. Чтобы никто не сомневался, что это день и есть самый счастливый в моей жизни.
Ни Асазваала, ни госпожи я не видел. Хотя госпожа с утра прислала вместе с завтраком письмо с излияниями своего нетерпения и восхищения. То ли чувствовала вину, то ли не могла дождаться вечера… Пришлось ответить в самых изысканных выражениях, и описать всю глубину чувств, которые она у меня вызывает. Только знак с 'минуса' на 'плюс' поменял. До вечера меня больше не беспокоили.
***
Поездку до дворца Воительницы я запомнила плохо. Ограды и заборы богатого квартала Ай-Румай слились в сплошную изящную пеструю ленту. Выезд в свет Миритис обставила представительно. Она была великолепна. Тонкокостная, темноволосая, грациозная. Миритис надела кирпичного цвета шаровары и безрукавку, после чего служанки задрапировали ее в прозрачную золотистую накидку. Украшений на ней не было кроме кольца рода и кинжала в золотых ножнах. Зато Телльмуур себе ни в чем не отказывал. Он справедливо считал, что они с Миритис должны привлечь к себе максимум внимания, чтобы отвлечь внимание от меня.
Мы прибыли вовремя. Миритис с Телльмууром в паланкине, я со служанками и драконами на лошадях. На праздник подъезжали и слетались гости. Все дворцы богатого квартала были оборудованы площадками для приземления, в то время как в бедных кварталах для этого были специально отведенные места, куда приземлялись все кому не лень… Но там тоже была своя стража, и поэтому этот вариант мы отбросили сразу…
Нас встречали парадно одетые служанки. В саду и примыкающем к нему зале гостей принимали наложники, которые конечно же были прекрасно воспитаны и могли увлечь беседой или проводить до выбранного гостями дивана. Народу было много. А я очень волновалась, пытаясь понять, когда начинать действовать. Миритис весело смеялась, здороваясь и переговариваясь со знакомыми. Телльмуур держал невозмутимое лицо. Мы со служанками ходили следом. Наконец, Миритис подозвала меня к себе знаком.
— Арье, — прошептала на ухо, — пока осматривайся. Сейчас рано идти. Его наверняка еще не забрали из покоев. Как только они появится в зале, сразу пойдешь по метке в его покои. Дальше по плану. Не бойся!
Миритис снова от меня отвернулась и продолжила общаться.
Мы свободно передвигались по залу. Везде было расставлено угощение. В основном фрукты, сладости и напитки. Для служанок тоже был стол в глубине зала, и большая часть сопровождающих уже переместилась туда. Хотя вокруг некоторых воительниц и волшебниц еще толклись служанки и драконы. Я сделала Теллю знак, что подойду поближе к столу. Было неясно, когда придут Тагирас и Лельмаалат, но я понимала, что как только они войдут, у меня будет не так много времени, и совершенно не хотелось бы в этот момент стоять столбом посреди зала. А неподалеку от стола были резные двери, чтобы служанкам не искать выход, если вдруг потребуется выполнить поручение госпожи…
Гостей становилось все больше. Многие вышли в сад, Миритис с Телльмууром уже удобно устроились на подушках неподалеку от двух кресел, предназначенных для новобрачных. А я томилась. Служанки Миритис проинструктированные госпожой вели себя спокойно и отстраненно. Но, как я успела заметить, ничего в этом необычного не было. Слуги и служанки в Дагайре были хорошо выдрессированы. Я разместилась на стуле, поближе к двери, чтобы если что, не упустить момент. Гомон, легкая музыка, доносившаяся из сада, запахи, шелест одежд, сумерки, медленно заползающие в окно, блеск драгоценностей, я словно чувствовала себя персонажем странной пьесы и ожидание становилось почти нестерпимым… И тут я увидела его…
Он шел чуть позади Тагирас, в ослепительно белых одеждах, блистающий жемчугами, запутавшимися в ниспадающих каскадом на плечи, волосах… И счастливо улыбался…
***
Я превзошел себя. Кольдранаак бы мной гордился. Вечер моей свадьбы был моим триумфом на пути облагораживания и торжественного въезда в гарем. Я был великолепен! Пока слуги одевали меня и причесывали, ко мне зачастили наложники. Каждый из них пытался произвести на меня впечатление своими высокопарными речами о моей красоте и безупречном вкусе. Мне разрешили самому выбрать наряд и украшения. Легкий шелковый костюм, жемчужные нити и золотые цепи, искусно вплетенные в волосы слугами, замшевые туфли, браслеты…
Пусть будет, как будет, но сначала я покажу, каким я могу быть! Я не знал, долго ли проживу после этой ночи, но в сердце не было ненависти или горечи, как будто подойдя к последней черте, во мне осталось только настоящее, то, что так упорно пытались из нас вытравить наставницы в Оазисе…
Конечно, я волновался. Но сомнений уже не было. Когда госпожа прислала за мной эскорт, я последний раз посмотрел в окно на кусочек темнеющего неба, оглядел себя в зеркале, улыбнулся и пошел, как учили, навстречу своей судьбе.
***
Зал разразился приветственными криками. Наиболее активные воительницы даже повскакивали с мест. Тагирас, благосклонно улыбаясь, проследовала к креслам и они с Лельмаалатом сели. Я замерла на стуле, впившись взглядом в его лицо. Но он на меня не смотрел. Впрочем, на это я и не рассчитывала. Неизвестно, хватит ли у него самообладания перенести еще одну встречу со мной.
Слуги поднесли новобрачным бокалы. Тагирас обвела взглядом зал и с улыбкой провозгласила:
— Приветствую вас, дорогие подруги и уважаемые гости! Мы с моим женихом, сыном Главной воительницы драконов Лельмаалатом, очень рады, что вы посетили наш праздник! Для меня это очень торжественный день! Я долго боролась за его любовь, и вот теперь наступил момент, когда он станет моим! Мы будем счастливы! — И она отпила из кубка.
Лельмаалат, не переставая улыбаться, тоже пригубил напиток. Он не был напряжен или расстроен. А я сидела и лихорадочно вспоминала, что там Миритис говорила насчет тоски в глазах, которой не было. Может, он все-таки нашел здесь свою любовь? Уважение? Почет? Мечту? А море…. Что море… Оно его простит…
Гости пили за здоровье молодых. Зазвучала музыка. Сновали туда-сюда служанки и рабы с подносами. Тагирас повернулась к Лелю, провела легонько рукой по его щеке и прикоснулась губами к его губам. Он не отстранился. Хорошо, что все взгляды были прикованы к ним и на служанку в серой одежде, притулившуюся на стуле возле двери, никто не смотрел, потому что я побледнела и нервно дрожащими руками начала комкать легкую скатерть. Надо было уходить, пока я чего-нибудь еще не увидела, или хуже того, не сделала.
И я, легонько приподнявшись со стула, выскользнула из зала, краем глаза успев заметить, что одна из служанок Миритис заняла мое место.
***
Находится рядом с Тагирас было странно, но не страшно. Я словно запер настоящего себя внутри, а моя оболочка как будто специально была создана для дагайрских свадебных пиров. Мне даже ничего не пришлось изображать. Все происходило естественно. Я улыбался, был предупредителен и внимателен по отношению к госпоже. Мое поведение было безупречным. Мне так хотелось веселиться и общаться, что я даже подумал ненароком, не подсыпали ли мне что-нибудь в питье, чтобы меня немного раскрепостить. Я читал о таких настоях и травах в Оазисе и сейчас сожалел о том, что не мог приготовить для себя противоядие… В итоге просто решил лучше себя контролировать, тем более что пока это ничему не вредило…
Огромный зал был полон людей. Знатные воительницы и волшебницы расположились на диванах у стен. Приветственные речи слились для меня в неясный гул. Немного кружилась голова. Госпожа сидела рядом и внимала чужим речам. Он меня ничего не требовалось, только сидеть рядом и вести себя прилично. Когда в моих руках оказался кубок, я с удовольствием отпил из него, и на нем же сосредоточился. Госпожа то и дело похлопывала меня по руке и тянулась к моим губам. Я принимал ее поцелуи холодно. Но, по-моему, это раззадоривало ее еще больше.
Мне было душно, хотелось зарыться в прохладные простыни у раскрытого настежь окна, и я сидел и надеялся, что меня скоро отведут в мои покои, где я смогу избавиться от одежд и украшений. Теперь я уже не считал услуги душевных наставниц лишними. И, кажется, начинал догадываться о том, что такое нервный срыв. Хорошо, что мои мучения продлились недолго.
***
Я часто читала приключенческие романы и книги о спасении прекрасных принцев отважными рыцаринями, но, ставя себя на место героев, я никогда не думала, насколько же это страшно — спасать! Вся мощь дагайрской архитектуры дворца воительницы Тагирас была против меня. Полумрак душных коридоров, безликие тени слуг, мимо которых я быстро пролетала, тяжелые портьеры и драпировки, закрывающие проходы в комнаты, ковры на стенах, которые я задевала пальцами, и высокие потолки в узких проходах, все это не создавало ощущения свободного пространства, а наоборот давило сверху, как будто демонстрировало мне насколько я мала и ничтожна…
Снаружи я плохо рассмотрела дворец, но изнутри он напоминал изъеденную червями спиралевидную раковину улитки. Главный коридор завивался вправо, но постоянно то раздваивался, то растраивался… С моими талантами я бы могла блуждать тут вечно, если бы меня не вела нить метки.
Правда, голову лезли мысли о том, что метка на одежде может работать неправильно, или же, что одежду унесли стирать, и я найду дорогу в прачечную, где буду безуспешно поджидать Лельмаалата… Или же что за мной уже отрядили отряд специально обученных воительниц, которые вынесут меня на крышу, где превратятся в драконов и сожрут на глазах у жителей Ай-Румай… Одной страшно. Рассчитывать не на кого. Шансов мало. Я дала себе в полной мере ощутить физически, почувствовать всей кожей до мурашек, что же такое авантюра. Легко рассуждать о планах или задачах сидя дома на удобном диване. Легко идти по пути, когда до тебя по нему прошли другие, но когда ты первопроходец и единственный для кого твои цели имеют значение… Страшно.
Я не знала, к чему прислушиваться, к разуму или к сердцу. Сердце сжималось от того, что успех предприятия теперь зависел еще и от Лельмаалата. Он, судя по тому, что я увидела в зале, был совсем не расположен покидать Ай-Румай тайком сегодня вечером. И я наконец-то начала сомневаться в себе. Отец, Миритис, Телльмуур, а теперь и мои глаза твердили мне, что меня сюда никто не звал, и мои мысли о том, что Лельмаалату здесь может быть плохо, скорее всего — домыслы… Но когда не знаешь точно, проще всего — спросить. Поэтому я и шла дальше, цепляясь за призрачную надежду…
***
Асазваала я так в зале и не увидел. Другие наложники госпожи присутствовали. Они выполняли роль хозяев, развлекая гостей и угождая им.
Когда гости утолили первый голод, служанки начали обходить всех с подносами, на которые приглашенные устанавливали горшки с растениями, символизирующими различные пожелания для нас с Тагирас. Эти растения потом должны были стать основой нашего собственного сада. В Дагайре, в этом царстве песка, растениям придавали особый смысл. Благородные драконы знали все значения для дагайрских и тех привезенных растений, которые могли выжить под лучами палящего солнца. Нам желали благополучия, здоровья, возвышения, послушания, но больше всего меня поразил небольшой желтый цветок, переданный от одного из диванов, на котором разместилась уже знакомая мне подруга госпожи с молодым и симпатичным драконом. Этот цветок назывался 'рэтис' и был редкостью, как в самой Дагайре, так и в классификаторах растений для свадебных церемоний. Этим цветком желали 'настоящей мечты'. Я так и не понял, почему эта пара выбрала столь странный подарок с точки зрения дагайрских традиций. Но мне было бы приятно, если бы этот цветок рос в моем свадебном саду…
Впрочем, больше ничего интересного для меня на пиру не произошло. Потому что сразу после того, как нам подарили свадебный сад, Тагирас встала с кресла, взяв меня за руку заставила подняться и громко объявила:
— Жених идет! — И легонько толкнула вперед.
Волшебницы поколдовали над полом, и теперь к двери меня вела серебристо-белая дорожка ковра. Я шел один, и взгляды всех, кто сидел в зале были прикованы ко мне. Было тихо, а мне очень хотелось оглянуться, чтобы посмотреть на выражение лица Тагирас. Но, разумеется, я этого не сделал. За дверями меня встретили слуги, в окружении которых я отправился к себе готовиться к ночи любви, страсти и чего нам там еще нажелали…
***
Хорошо, что момент был выбран правильно. Потому что у покоев Лельмаалата не было ни стражниц, ни слуг. И я легко проникла внутрь.
Покои Лельмаалата были украшены цветами, и здесь царил идеальный порядок. Перво-наперво я выяснила судьбу метки. Нить вела в небольшую комнатушку, по виду гардеробную, где среди других одежд я обнаружила тот костюм, что привел меня сюда. Соседними комнатками были спальня и ванная с небольшим бассейном. Вода в бассейне была теплой и приятно пахла. Ну что ж, по крайней мере, о Лельмаалате тут хорошо заботились. Хотя апартаменты в Аэрте и получше есть…
Окно было только в гостиной. И поскольку через дверь нам вряд ли удастся выйти. Я внимательно осмотрела подоконник и то, что под окном. Там было тихо и безлюдно. Заунывная музыка праздника сюда не доносилась. Тем лучше. Значит, мы с другой стороны дворца.
Оставалось только ждать. Я переместилась в гардеробную и затаилась среди одежд, тщательно прислушиваясь. Ждать пришлось не менее получаса. Я уже успела порадоваться за Миритис и Телльмуура, которые ели и пили сидя на удобном диване, и попереживать за отца, который наверняка нервничал за нас всех, измеряя шагами затерянную в песках пещеру.
Наконец послышались звуки шагов.
— Господин, — раздался голос, — вы сейчас можете отдохнуть. А как только нам госпожа прикажет, мы придем, чтобы Вас к ней проводить. Если вам что-то потребуется, позвоните в колокольчик.
— Хорошо, идите. — Ответил Лельмаалат.
Из гардеробной мне почти ничего не было видно, но слуги вроде бы удалились. Я потихоньку выбралась из своего убежища и выглянула из комнаты. Лельмаалат стоял ко мне спиной и, похоже, был занят своими мыслями.
— Привет, дракон! — Сказала я, — вот мы и встретились…
***
Я испугался. От неожиданности и невероятности происходящего. Резко повернулся в сторону гардеробной, в дверном проеме стояла Арье.
— Что ты здесь делаешь? — Спросил ее настороженно.
— Пришла задать один вопрос, — также настороженно ответила она.
Выдохнул. Самое время для разговоров!
— Спрашивай!
Она подошла ко мне, заглянула в глаза и…
— Ты пойдешь со мной?
— Куда?
— В Аэрту! В Харитту! Да хоть в Тхар! Все равно! — Резко заговорила она. — Лельмаалат! Не знаю, чего тебе наобещали в гареме. Не верь!
— Арье, опомнись! Какой гарем!
— То есть ты пойдешь со мной?
— Разумеется!
— Тогда давай быстрее! Времени мало! Миритис сказала, что у нас будет около двух часов, но кто знает… Бери! — Она протянула мне сверток, — переодевайся, эта одежда дракона из свиты Миритис Айтис.
Я не стал уточнять кто это. Просто взял сверток, потом подошел к кровати, достал свою сумку, там были мои легкие сапоги, и нырнул в гардеробную переодеться.
История повторяется. Она опять меня куда-то тащит, а я не сопротивляюсь…
Меня душил восторг от того, что она меня не бросила. Я волновался до дрожи в руках и с трудом расстегивал крючки безрукавки. Надо спешить. Она ждет меня!
***
Лельмаалат ушел переодеваться, а я с трудом сдерживала свое ликование! Даже уговаривать не пришлось. Мой хитрый дракон! Улыбался госпоже! А у самого сумка собранная под кроватью припрятана. Времени мало, но зато на разговорах сэкономили. Он меня практически с полуслова понимает. Может, в этом что-то есть? Я так замечталась, что даже не почувствовала, как мне на шею набросили шелковую удавку.
Мужчин в Дагайре не учили обращаться с оружием. Мужчин в Дагайре воспитывали в почтении к женщине. Мужчины в Дагайре — слабы и изнеженны. Мужчины в Дагайре не должны касаться женщины если она им этого не позволит… Принцессы ошибаются сплошь и рядом… И я не стала исключением. Меня профессионально душил сильный мужчина, который не испытывал ко мне никакого почтения. Даже не поздоровался…
— Какая миленькая служаночка! И что это она тут делает? У нового мужа госпожи? — Прошептал он мне на ухо, удерживая удавкой за мою многострадальную шею…
Я попыталась вывернуться… Куда там! Держал он меня крепко, а я не знала что мне делать…
Но наша возня не осталась без внимания. Из гардеробной вышел Лельмаалат…
— Я так и подумал, что ты нечто подобное выкинешь, поэтому и зашел проведать! Что ж, не ты первый, не ты последний, — философски заметил мужчина, — только я думал, что мозгов у тебя побольше, чем у некоторых! — И он опять с силой сдавил мне шею.
— Асазваал! — Твердо сказал Лель. — Отпусти ее!
— А иначе что? Что ты мне сделаешь, ящерка? Я сильнее тебя и умнее! Сначала я разберусь с ней. Чуть-чуть придушу, потом покажу госпоже, а потом…. Я думаю, она мне не откажет… Отдаст эту вкусную девочку мне на ночку-другую. А потооооом….. Потом я ее съем! С тобой же у нас будет разговор отдельный. Я сделаю все, чтобы ты мучился как можно дольше! — Последние слова он почти выплюнул.
На Лельмаалата было страшно смотреть. Он был мертвенно бледен, ноздри раздувались. Но молчал, и его молчание было красноречивее слов. Вдруг он дернул за завязки своей сумки, которую держал в руках. Острозаточенный клинок полыхнул синим в свете магических светильников и Асазваал стал оседать на пол пытаясь двумя руками удержать кровь, потоком хлынувшую из раны на шее…
***
Я словно выпал из реальности. Так и стоял в оцепенении, глядя на распростертого у моих ног Асазваала. В чувство меня привела Арье.
— Лель, надо собираться!
Я взглянул на свои руки. Я все еще держал кинжал, со следами крови любимого наложника госпожи… Вот так просто…. Тагирас никогда не простит…
Какая-то малодушная часть меня пыталась взывать к совести и благовоспитанности, но разумом я понимал, что по-другому я не мог поступить. С Асазваалом нельзя было договориться, Тагирас нельзя было убедить… Мысль о том, что я все сделал правильно успокаивала.
— Лель, не стой столбом! Нам пора! — Арье забрала у меня кинжал. — Кто мог знать, что он сюда придет?
— Думаешь, как скоро его начнут искать?
— Да.
— Госпожа вряд ли знает. Но у дверей слуги…
— Так я и думала!
Я кивнул на окно.
— Туда?
— Справишься? Там довольно высоко.
— Не сомневайся!
— Тогда иди, заканчивай с туалетом…
Арье подняла мою сумку, а я пошел в ванную мыть руки. В процессе пытался сообразить. Что еще нужно сделать перед уходом. Взглянул на себя в зеркало и вспомнил о прическе…
***
Пока Лельмаалат с остервенением выпутывал из волос жемчуга и золотые цепи, я растирала шею и отмывала от крови кинжал. Он все сделал правильно…
Наконец он заплел косу, натянул сапоги, подхватил сумку. Я привязала к ножке его монументальной кровати веревку и бросила ее в окно. Высунулась, глянула вниз. Все спокойно. Кивнула Лельмаалату.
— Давай!
Он легко запрыгнул на подоконник и тенью скользнул вниз. Я полезла следом.
По темной части сада мы пролетели быстрее ветра, даже не запыхались. Но вперед воротами пришлось притормозить.
— Лель, — шепнула я ему, — идем спокойно и медленно, ты молчишь и слушаешься меня беспрекословно!
Он сжал мне руку. И мы вынырнули из кустов.
Я степенно пошла по дорожке с высоко поднятой голову и крепко держа Лельмаалата за руку.
— Госпожа будет очень недовольна твоим поведением, глупый ревнивый дракон!
Лельмаалат сбился с шага. Но я потащила его дальше.
— Ты же прекрасно знаешь, что Телльмуур ее муж, а если тебя взяли из жалости в постель, то ты должен это ценить, и не ждать, что госпожа начнет прилюдно тебе оказывать знаки внимания!
Лельмаалат решил подыграть.
— Но я же ничего не сделал!
— Молчи! Во дворце тебя ждет наказание! И тебе остается только надеяться, что оно будет не слишком суровым…
Мы дошли до ворот. Стражницы с интересом наблюдали за нашим разговором. Я не обратила на них никакого внимания и продолжила отчитывать Лельмаалата.
— Разве тебе мало того, что тебе дарят подарки и взяли на праздник, а ты совершенно не умеешь себя вести.
— Я старался…
— Плохо старался. Тебе стоило вспомнить о своей воспитанности!
Ворота остались позади. И ненавистный дворец вместе с его хозяйкой тоже. Нас никто не преследовал. Стражницы нас, конечно, запомнили. Но, по крайней мере, сейчас у них подозрений не возникло…
***
Идя по улице Оазиса я впервые вздохнул полной грудью. Я был напряжен, но теперь совершенно точно знал, куда иду и зачем.
В богатом квартале Ай-Румай было тихо, либо все уже спали, либо веселились на моей свадьбе. Мы шли быстро. Арье говорила.
— С лошадьми мы решили не связываться, посреди улицы их не оставишь, а идти к Миритис нет времени. Нам с тобой нужно выйти из Ай-Румай в пустыню. Ты не устал?
— Нет! Говори, что делать, я готов!
— Отлично! Не будем отвлекаться. Нам еще далеко.
— Ты точно знаешь куда идти?
— Я теперь хожу только по меткам. Поэтому не волнуйся.
Дальше мы шли молча.
По мере удаления от центра, народу на улицах стало больше, иногда в небе пролетали драконы. Внимания на нас никто не обращал, но я старался не сильно смотреть по сторонам и максимально сутулился.
Ночь была такая, как большинство моих ночей в оазисе Курмула. И мне даже удалось немного успокоиться. Я словно почувствовал себя в привычной обстановке. И мне нравилось смотреть на спину Арье, которая невозмутимо шагала прямо передо мной.
Через час мы вышли к кварталам бедняков. Домов здесь не было, но еще была дорога. Пустыня была близка, я чувствовал ее, а на губах мне уже мерещился вкус моей свободы…
***
Да что ж такое. Опять. До цели оставалось совсем чуть-чуть. С последнего оставленного нами бархана летели всадницы. Я бессильно скинула сумку на песок, пытаясь заглушить плеснувшее в глазах отчаяние. Лельмаалат, как будто приняв какое-то решение, подошел ко мне близко-близко и горячо зашептал, нервными движениями пытаясь сорвать с себя рубашку.
— Арье, давай сейчас, тогда я смогу летать. Мы убежим.
— Лель, — я протянула руку и, путая пальцы в его волосах, прижалась к нему лбом. Мое сердце учащенно забилось. Вот он самый романтический момент моей жизни. Жалко только, что последний. — Мы ничего не успеем, нас догонят.
— Ну, неужели ничего нельзя сделать? — Он в упор посмотрел на меня. Черные глаза полыхали огнем. — Арье! — Он рывком вскочил на ноги, — я буду драться, слышишь, мы умрем вместе, как воины! Я никогда не вернусь в гарем!
— Нет! — твердо сказала я. — Я скажу, что это я тебя увезла, тебя простят! Ты должен жить! Ты умный, красивый, ты должен оставить потомков. Может, они найдут свое счастье…
— Я сам буду решать!Дай мне кинжал! — Я не стала спорить, а мое сердце дрожало от восхищения. Бросила ему кинжал, который пристегнула к своему поясу еще во дворце Тагирас, а сама проверила, доступны ли дротики. Мы встали рядом, напряженные и готовые встретить смерть с открытым забралом, мысленно жалея друг друга. Погоня приближалась. Впрочем, бой не состоялся. С небес раздался грозный рык.
— Арррррье! Бери своего дракона и лезь сюда!!! — Прямо перед нами, закладывая крутой вираж, спикировал папа, а два других дракона пролетели немного вперед, пытаясь задержать наших преследователей.
Отец приземлился, взметнув в воздух миллионы песчинок. Я подхватила сумку и потащила Леля к нему на спину. И мы полетели.
Миритис и Телльмуур догнали нас через некоторое время.
— Все в порядке, — прокричал Телль-дракон.
Я сидела на любимой мною с детства спине, искренне наслаждаясь полетом, а сзади замер статуей Лельмаалат.
Пески Аззо давно слились в мерцающий при свете луны и звезд, ковер, и вдали показались горы. Я пригнулась к шее отца и крикнула ему, чтобы летел не в Гиндану, а в Гадинес. Было у меня там одно дело.
Взирая с небес на удаляющуюся Дагайру, у меня в голове билась мысль, что все не напрасно, но с ней спорила другая, что все зря…
***
Конечно я был оглушен событиями, но не мог не почувствовать прелести полета. Не хватало только собственных крыльев. Я не знаю, что чувствовала Арье, она-то летела домой. А я опять с головой нырял в неизвестность и если посчитать сколько раз моя судьба менялась за последние две недели, то было неудивительно, что на душе была какая-то опустошенность. Я расслабился и отпустил свои мысли. Ветер в лицо, тускнеющие звезды, горные хребты Инграма, который я до этого никогда не видел… Меня хватало только на то, чтобы видеть, но не воспринимать… Что со мной будет дальше? Как? Завтра… Все завтра….
Арье о чем-то иногда переговаривалась с отцом, наклоняясь к его шее, но ко мне не оборачивалась. Поэтому долго ли нам еще лететь я не знал. Когда встало солнце, я, несмотря на свое полусонное состояние, обрадовался, потому что начал замерзать. Инграм остался позади, горы были высокими, но неширокими, потому что перелетели мы их быстро. Два других дракона летели с нами крыло в крыло. Я не знал, кто они, и почему помогают Арье. Она, правда, говорила про какую-то Миритис…
Зеленые холмы и леса, раскинувшиеся сразу за горами, поразили меня в самое сердце. Я никогда не видел столько зелени. Воздух Аэрты был прохладным и насыщенным влагой, у меня даже стали самопроизвольно возникать в голове метафоры для стихов о здешних изумрудных просторах, но я быстренько загнал эти мысли куда подальше. Еще на хватало, писать стихи на спине у дракона, похищающего меня из гарема! Друзья бы мне ни за что не поверили… Да и вообще, вся история изначально была странной, поэтому-то меня и не отпускало чувство нереальности происходящего…
Драконы опустились на просторном дворе небольшого укрепленного замка. В Дагайре таких не строили, наши воительницы слишком сильно полагались на магическую оборону… Впрочем, у людей волшебниц мало, может и правильно с их стороны строить толстые стены.
Было раннее утро. Я находился уже в несколько сумеречном состоянии и мечтал только об одном — добраться до постели… А если учесть, что именно эта мысль была ключевой еще во время свадебного пира, то мне уж было все равно где именно меня положат спать.
Арье спрыгнула с дракона, я последовал за ней, драконы тут же превратились в людей. Отец Арье, невысокий худощавый мужчина, тут же пошел отдавать приказания слугам. Два других дракона, мужчина и женщина, непринужденно оглядывались. А мне, наоборот совершенно не хотелось смотреть по сторонам, а уж тем более ни с кем знакомиться. Я сжал плечи руками, после жары Дагайры здесь было холодно…
— Лель, пойдем! — Арье потянула меня за руку. Я послушно пошел, надеясь на ванну и мягкие подушки…
Ванна была. Теплая и благоухающая незнакомыми терпкими травами. Потом меня проводили в мои покои. У меня опять есть покои! Странно ложиться спать с утра…
***
Дагайре удалось меньше чем за две недели выбить из меня то, что Воительница Анджин вбивала годами. Свою комнату в замке тренировочной базы в Гадинесе я узнала не сразу. Хотя здесь с момента моего последнего визита ничего не изменилось.
Утро началось утомительно. Как только я выползла из покоев, служанки доложили мне, что отец ждет меня в столовой. Я в свою очередь приказала доложить, когда Лельмаалат пожелает меня видеть, и отправилась на встречу с папой.
— Арье, я вызвал Воительницу Анджин и Леди Каллину. Леди Лилит будет ждать нас в столице. Но я совершенно не понимаю, чего тебя понесло в Гадинес!
— Так надо. А когда появится Леди Каллина?
— Думаю, уже скоро, мы и так полдня проспали. А твой дракон не спешит тут появиться…
— Как он тебе?
Папа пожал плечами.
— Красивый…
— То есть ты не рад?
— Арье… Я рад, что мы вернулись из Дагайры живыми и здоровыми. И даже привезли дракона… Но что-то ведет он себя нетипично по отношению к тебе… Я считаю, что после того, что ты для него сделала он должен тебя боготворить, а он даже не соизволил выйти к завтраку. Встал, побродил тут и опять ушел. В Оазисе его должны были обучить правильным манерам!
Я промолчала. Только пожала плечами. Отец меж тем продолжил.
— Миритис с Телльмууром проснулись и хотели тебя видеть.
Что за утро! Все хотят меня видеть. Кроме Лельмаалата. Пошла к Миритис.
— Арье, — поприветствовал меня Телльмуур, — вид у тебя решительный!
— Скорее недовольный. Скоро министерши прибудут…
— Когда свадьба? — поинтересовалась Миритис.
— Эм… Я как-то еще не думала…
— А чего тянуть? — Спросила Миритис, а Телль выжидательно на меня посмотрел.
— А вы сюда на свадьбу что ли прилетели?
— И это тоже, — сказал Телль, — но скорее вас прикрывали… Тагирас вчера из дворца не вылетала… Может, считала ниже своего достоинства жениха по пустыне ловить…
— Не думаю…
— В общем, насколько мы поняли, нас с Миритис никто не заподозрил, поэтому мы, выйдя из дворца, превратились и полетели за вами…
— Отряд она выслала странный, — продолжила Миритис, — волшебниц сильных не было, да, воительницы отборные, а колдовством их скрутить — расплюнуть. В общем, они заснули до утра в песках, и вряд ли смогут что-то вспомнить.
— Я рада, что вы вне подозрений. Я так вам благодарна…
— Глупости какие! Теллю это только в радость, а что касается меня, то я считаю, что Тагирас сама виновата…
— Ладно, у меня вопрос. Поскольку вы, видимо, не в курсе… Вчера, при нашем побеге, пострадал один наложник… До смерти…
Миритис и Телльмуур переглянулись и она сказала задумчиво.
— Если это тот, про кого я думаю, то лично тебе обеспечена личная месть Тагирас, но на официальном уровне… Что такое смерть наложника от рук женщины?!
Это, видимо, был риторический вопрос.
***
Спал я недолго. В теперешних условиях это была бы роскошь. Нас учили мало спать, чтобы быть всегда готовыми для госпожи. Я огляделся. Комната была большой и светлой. Небольшая дверь вела в купальню, я умылся. В Аэрте воду не экономили, поэтому здесь был полноценный водопровод. Вдоволь наудивлявшись, я решил пойти разведать обстановку.
У дверей моих покоев замерли слуги. Надеюсь, что не охрана. Они поклонились, но ничего не сказали, а я не знал, имею ли право им приказывать. Потому просто прошел мимо. Никто меня не задерживал.
Справа коридор был темнее, поэтому я повернул налево и пошел на свет. Путь вывел меня на открытую галерею. Насколько я мог видеть, она огибала все главное здание замка. Перед моими глазами был простор. Справа от замка раскинулось поле с расставленными на нем мишенями и разнообразными сооружениями от брусьев до сараев странной формы с натянутыми между ними веревками. Напоминало полосу препятствий. У нас в Оазисе было нечто подобное, но предназначено это было для скорее для развлечения воспитанников, нежели для развития их ловкости… Здесь же все было по-серьезному. Налево от замка шла дорога к поселению. Домики там были все как на подбор с темными крышами, загадочно выглядывающими из нависающих над ними деревьев… Впереди был лес. Я никогда не видел столько деревьев. Они были могучими и красивыми, мои глаза отдыхали, путаясь в мозаике листьев. Небо, необыкновенно голубое и облака, которые казались мягкими и пушистыми как подушки Дагайры. Аэрта мне нравилась. Но мне не нравилось то, что привезли меня, похоже, не в столицу. Ну, или я как-то по-другому ее себе представлял. В любом случае, этот замок мало походил на королевский дворец…
Полюбовавшись на окрестности еще немного, я отправился обратно. Надо попытаться разобраться в том, что происходит…
Перед входом в свои покои, я обратился к слугам и поспросил принести поесть. Завтрак мне принесли минут через десять. Я поел, побродил по комнате, постоял на балконе, посидел на постели, освоил кресло и подробно изучил устройство водопровода. Принцесса ко мне не торопилась. Ненавижу ждать!
***
Я не знала, что мне делать. Теперь, когда мы оказались дома, меня накрыла невиданная робость. Пришел момент разобраться и выяснить кто же мы с Лельмаалатом друг для друга. Но я боялась, потому что понимала, что шансов у меня мало. Он с радостью сбежал из гарема, но тот поцелуй в пустыне так и остался для нас последним. Даже вчера, когда он сидел на драконе позади меня, он ни разу ко мне не прикоснулся… И сегодня к завтраку не вышел.
Я придумала для себя тысячу дел. Пыталась вникнуть во все что происходило на тренировочной базе так, что даже отец обратил на это внимание. Он-то знал, что я всегда пренебрегала решением бытовых проблем, оставляя за ним право организовывать мою жизнь. А удержать меня в Гадинесе вообще было сложно. Но папа молчал, только тяжело вздыхал, когда я слушала очередного слугу с докладом и интересовалась, когда же наконец прибудет Воительница Анджин. Зачем она мне могла понадобиться, папа тоже спросить побоялся.
День подползал к вечеру, а Лельмаалат так из покоев и не вышел. Я очень жалела, что упустила с утра момент, когда видели в галерее… Если бы мы встретились случайно, все, возможно, было бы проще… А так, если я к нему пойду, то надо думать о чем говорить… Не о погоде же! Или поставить его перед фактом, что свадьба через…ммм… неделю. Станет возражать, тогда и разберемся… А если не станет, ну и прекрасно! Как все-таки Дагайра воздействует на наши умы… Чем я лучше той же Тагирас, спрашивается?! Он только с одной свадьбы сбежал, тут же другую навязывают. Какое правильное слово 'навязывают'. А я, принцесса Аэрты, навязываюсь… Может, его хотя бы на экскурсию выманить? Послать кого-нибудь из слуг, чтобы все тут показали… У нас неплохая библиотека и оружейная. Лелю нравится оружие…
Что делать я так и не придумала, поэтому к Лельмаалату я отправилась только тогда, когда у меня появился подходящий предлог, а именно, когда в замок прибыла Леди Каллина. Магический тубус канул в песках, во всяком случае, когда я собирала вещи после налета воительницы я его так и не нашла. Но, может быть можно как-то восстановить волшебство. Я не сильна в теории, но Леди Каллина наверняка что-нибудь придумает…
***
Арье все-таки пришла. Не знаю, зачем ей понадобилось так долго меня игнорировать. Я извелся уже не зная, что и думать… Хотя она принцесса, наверняка у нее много важных дел. А я — мужчина, и меня учили ждать госпожу. Я думал о том, что ни разу не называл Арье госпожой, но теперь мы в Аэрте, на ее территории. Непонятно, чего от нее ждать. Эта неизвестность убивала. Я был напряжен, и когда принцесса вошла в комнату, с трудом сохранил на лице приветливое выражение, резко сжав руки в кулаки.
Арье улыбнулась.
— Добрый день, Лельмаалат! Как устроился? Извини, что не навестила тебя раньше. Хотелось дать тебе возможность отдохнуть…
— Благодарю Вас, госпожа! Все прекрасно. — Решил ответить по этикету, тем более что нас могли слушать слуги. Надо заботиться о ее репутации.
— Хорошо! Если у тебя нет никаких дел, то мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной. Надо решить один вопрос, касающийся твоего будущего.
Она решила не терять времени даром и не захотела говорить со мной наедине. Почему нельзя было обсудить этот важный вопрос здесь и сейчас? Или она меня собирается демонстрировать всем заинтересованным жителям Аэрты? Ведь именно эту цель она озвучила в Оазисе… А я плохо слушал… Мне казалось, что путь из Оазиса Курмула будет долгим, и мы еще успеем договориться… Не успели, и принцесса все решила за меня. Женщины всегда принимают решения за мужчин! Это их право… А у меня прав нет.
— Хорошо, госпожа! Как прикажете!
— Лельмаалат! — Принцесса серьезно посмотрела на меня. — Что-нибудь не так?
Я мило улыбнулся.
— Нет, что Вы! Все в порядке! Я готов идти, куда Вы скажете!
— Ну, пойдем!
Арье вышла из комнаты, и я последовал за ней.
***
Леди Каллина была в лаборатории. В Гадинесе у нее были подчиненные, которые разрабатывали оборонительные и наступательные волшебные вещи и совершенствовали магические напитки, повышающие силу, ловкость и внимание.
Пока мы шли туда, я пыталась понять, что именно задумал Лельмаалат. Потому что вел он себя очень странно. Разговаривал так, как будто никуда из гарема мы и не убегали. Надо ему как-нибудь объяснить, что это не Дагайра! А может быть он намекает на то, что я не даю ему принимать самостоятельные решения? От этих мыслей мне стало еще хуже. Как выйти из этой игры в госпожу я пока не понимала, но знала точно, что если затянуть, то мы вообще никогда не разберемся.
Леди Каллина была сосредоточена как всегда. Сидела за столом и читала доклад своих волшебниц. Но взгляд на нас подняла. Конечно, мне бы тоже было интересно, кого мне удалось добыть! Взгляд был одобрительным, значит, Лельмаалат ей понравился. Или она просто радовалась, что выиграла деньги на своей ставке…
— Красивый дракон! — Сказала она, глядя прямо в глаза Лельмаалату. Тот взгляд не отвел. Ну, еще бы! Из своего опыта я знала, что с этим у него проблем нет.
— Его зовут Лельмаалат Аллор!
— Благородное имя!
— Лельмаалат, это Министерша Волшебства Аэрты, Леди Каллина Калли. Ты говорил что-то о том, что твоя магия заблокирована, я думаю, леди нам с удовольствием поможет…
— Очень приятно познакомиться, леди! — Сказал Лель, — но насчет моего волшебства можно не стараться. Его уже нет, и не будет…
— Почему?
— Госпожа Тагирас собственноручно уничтожила мой магический свиток. А без него блокировку не снять.
— Подождите! — сказала леди Каллина. — Без паники! Я сейчас посмотрю!
Она подошла вплотную к Лельмаалату, положила одну руку ему на лоб и уставилась в глаза. Через пару минут Лельмаалат сильно побледнел.
— Тихо-тихо, мальчик! Уже все. — Сказала Леди Каллина. — Когда ставили блок тоже было больно… Просто ты не помнишь… Дар есть. Сильный. Сейчас, подожди чуть-чуть, сделаю пока так… — Она на мгновение задумалась, потом сощурила глаза, еще раз посмотрела на Лельмаалата и опустила руку.
— Все, можете идти.
Мы опешили.
— То есть как все? А активировать?
— Арье! Я уже все сделала. Чего тебе еще?
— Эмм… Я думала будет ну, не знаю, сияние или гром. Как же понять, что дар активирован?
— Арье! Я думала ты уже вышла из возраста пустой траты сил, но если ты так хочешь, то, изволь. — Леди Каллина зажмурилась, и тут же воздух в комнате завибрировал и вокруг Лельмаалата закружился вихрь разноцветных искр. — Вот тебе сопровождающее заклинание. Довольна?
— Ага, спасибо.
— Только вот еще что. Я не до конца разобралась с блоком, по-моему, он все же снялся частично. Надо будет подумать… Но не сейчас. Идите.
И мы с Лельмаалатом отправились на выход. Но у самой двери Леди Каллина поймала меня за рукав и прошептала:
— Сама реши вопрос с обучением, я готова хоть с завтрашнего дня. Ммм! Такой экземпляр!
***
Странно, что все так просто. А Арье опять меня удивила. Ведь я даже еще не ее муж! Как можно активировать магию постороннего мужчины. Женщины Дагайры сказали бы что это непростительная беспечность. А мужчины-драконы бы не поверили… В детстве я читал сказки, да и Кольдранаак регулярно развлекал нас с Тульчиниззом новейшими любовными историями, но ни в одной из них про то, что женщина еще до свадьбы делала столько для мужчины, не упоминалось.
Скорее всего, это просто широкий жест. Я уже неплохо знал Арье, но люди никогда не делают что-то просто так. С точки зрения завоевания моего доверия ход неплохой. Я ей почти поверил…
— Лельмаалат! — Отвлек меня от моих мыслей голос принцессы. — Надеюсь, ты не устал? Как ты себя чувствуешь? Тебе было больно?
— Нет, со мной все в порядке. — И это правда. Да, в контакте с министершей волшебства пришлось несладко, но все проходит… Хотя прилива сил я особого не чувствовал. Интересно, а как должен дар проявляться? Особенно если учесть, что использовать я его пока не умею… Может, это вообще розыгрыш? И никакого волшебства у меня нет? Но принцесса не умеет играть, это я еще в пустыне понял. Поэтому будем считать, что я теперь волшебник… Осталось еще найти, где научиться пользоваться своими новыми возможностями…
— Ну, если с тобой все хорошо, то пойдем, познакомлю тебя со своей семьей.
В Оазисе нам часто твердили, что хуже всего на мужа госпожи реагирует ее отец, если он к тому моменту еще жив… Так вот, отцу Арье я определенно не понравился! Смотрел он неодобрительно, я бы даже сказал вызывающе, как будто чего-то от меня ждал. А я не знал как себя вести. То, чему меня учили в Оазисе для здешней обстановки не подходило. Потому что меня никто не выставлял в центр комнаты для обзора и не усаживал у своих ног. Я просто ужинал вместе со всеми. За столом нас было шестеро. Я, Арье, ее отец, ее тетка с мужем, которых я видел мельком на своем свадебном пиру, и Воительница Анджин. В отличие от семьи Арье, где и она, и ее отец и Миритис были невысокими и тонкокостными, Воительница Анджин была женщиной высокой и сильной. Гибкое тело, огрубевшие тренированные руки, все выдавало в ней опытного бойца. Мне она понравилась. В детстве, когда я еще жил во дворце у матери и хотел быть девочкой, чтобы меня допустили до игр с моими сестрами, именно так я себе и представлял настоящую женщину.
Еды было много. И большинство из блюд, которые стояли на столе были мне незнакомы. Поэтому пробовал я всего по чуть-чуть. Наверное, даже выглядел со стороны воспитанно и изящно. Держал спину прямо, пользовался столовыми приборами и салфеткой и мило улыбался соседям. С другой стороны от меня вряд ли ждали чего-то другого. Арье наверняка рассказала в каком именно секторе меня учили…
Драконы, что Вильмаар, что Телльмуур за столом непринужденно общались, наравне со всеми женщинами. Я, естественно, со своими замечаниями и комментариями не лез, но отвечать на заданные мне вопросы приходилось.
— Как тебе в Аэрте, Лельмаалат? — спросила Миритис.
— Я еще мало видел эту страну, но то, что видел, превосходит все мои ожидания!
— Мы с Телльмууром здесь еще не бывали. Планируем полетать… Арье, а ты собираешься организовать экскурсию для своего гостя?
Принцесса, по всей видимости, вообще об этом не думала, но, бросив быстрый взгляд на меня, сказала:
— Не в ближайшие пару дней, но потом, с удовольствием.
— Я думаю, Лельмаалату надо освоиться в замке. Он найдет, чем себя здесь занять, — высказался Вильмаар.
— Отец, завтра я Лелю все тут покажу. У нас прекрасная библиотека и оружейная. Есть уникальные клинки древней династии и коллекция тхарских боевых топоров.
— Арье, а ты не думаешь, что Лельмаалату это будет скучно? — Спросил ее Телльмуур.
Гости разом уставились на меня. Я взгляды выдержал. Как всегда. И ответил.
— Я с радостью здесь все осмотрю. Я никогда не видел много оружия сразу. Это должно быть интересно.
— А когда вы собираетесь в Гиндану? — Спросила Воительница Анджин.
Арье стала серьезной и, ни на кого не глядя, положила приборы на стол.
— Мне необходимо решить один вопрос, а потом сразу в Гиндану.
— А мы сейчас где? — Невольно спросил я. Наверное, прозвучало глупо…
Ответила Воительница, глаза которой сразу зажглись фанатичным блеском.
— Мы неподалеку от Гадинеса. На тренировочной базе. Здесь мы обучаем наших воительниц, стражниц и телохранительниц. Кстати, Лельмаалат, если тебе интересно, то можно завтра осмотреть наши тренировочные поля. Наверняка в Дагайре вы ничего подобного не видели. Если Арье не будет против…
— Конечно, я не против, — ответила Принцесса.
Принесли десерт. Сладкое я любил, как все мужчины. Аэртские повара порадовали нас сладкими пирогами, нежным фруктовым суфле и вафлями…
На выходе из столовой Воительница Анджин похлопала меня по плечу и сказала.
— Лельмаалат! Ты великолепен! Умен, красив и воспитан! У вас с Арье будут прекрасные дети, и я почту за честь обучать их!
***
Первый контакт Лельмаалата с моим окружением прошел успешно. Он был дружелюбен и очень живо всем интересовался. Я бы даже подумала, что ему и правда тут нравится…
После ужина, я предложила ему прогуляться. Он с готовностью согласился. С нами никто не пошел. Миритис с Телльмууром прекрасно обходились без компании, Леди Каллина так и не вышла из лаборатории, Воительница Анджин пошла тренироваться, а папа… Папа решил, что я готова потаскать дракона за хвост и не стал нам мешать…
На прогулке Лельмаалат шел позади меня, опустив глаза к земле, а когда я попыталась примериться к его шагу, то тоже затормозил. И самое главное, что у меня не было совершенно никакого желания разбираться, почему он так себя ведет. Поэтому, гуляли мы молча. Может, если я не буду ему приказывать, он поймет, наконец, что никто его тут ни к чему принуждать не собирается. А я так устала. Но никому в этом не признаюсь. Потому что женщина должна быть сильной.
Мы два раза обошли вокруг замка. Шли по старой аллее, где высокие толстые деревья шелестели листьями, пытаясь привлечь наше внимание. Но я смотрела только на Лельмаалата. А он… Сначала специально не поднимал взор, а потом, похоже, задумался о чем-то всерьез. Я хотела у него спросить о чем, но не рискнула и решила оставить разговор до утра…
***
Вечер был насыщенный. И я даже обрадовался, когда Арье пригласила меня погулять. Правда, прогулка вышла странная. Она не пыталась со мной заговорить или дотронуться до меня. А я инициативу не проявлял. Здесь меня никто не просветил насчет правил поведения, и я выбрал самый безопасный вариант из возможных… Чтобы в случае чего меня нельзя было бы ни в чем упрекнуть…
Рядом с Арье мне было очень спокойно. Когда она молчала, я мог идти и представлять себе отношения безо всяких условностей и не обремененные воспитанием. Она не приказывала, не подчиняла, не требовала. Но я бы не хотел, чтобы она чего-то от меня ждала. Мне нравилось думать о том, что отношения могут быть равноправными и гармоничными, когда в них есть доверие и нежность. Жалко, что так не бывает. Но если бы было, то Арье была бы первой кандидатурой на такие отношения со мной. Сейчас мне даже не хотелось с ней играть. Как будто после гаремов Дагайры я понял, что есть нечто такое правильное, к чему нужно стремиться… И сломать этот хрупкий росток можно просто одним словом или поступком…
Темнело в Аэрте медленнее, чем в Дагайре. Мы шли по аллее погружаясь во влажный густой воздух и звук наших шагов гасили усыпавшие землю листья… Мне было уютно в этом полумраке между днем и ночью и даже хотелось взять Арье за руку, показать и рассказать ей то, что вижу я, но, украдкой взглянув на нее я увидел, что она непривычно серьезна и не стал ничего делать… Может быть, завтра…
***
Я проснулась рано. И долго ходила из угла в угол, ожидая, когда мне доложат о том, что проснулся Лельмаалат. Как только я приняла решение с одной стороны стало проще, а с другой… С другой было пока неизвестно. Это решение стало для меня моим первым королевским поступком, особенно если представить себе потенциальную реакцию отца и министерш. Но это только мое дело. В конце концов, дракон тоже только мой! Как хочу, так и поступаю…
Наконец пришел слуга и сказал, что господин Лельмаалат привел себя в порядок, позавтракал и сейчас находится в своих покоях. Взмахом руки отпустила слугу, глубоко вздохнула, собираясь с силами. Дальше тянуть нельзя, всем от этого только хуже… И пошла к Лельмаалату.
— Доброе утро, Лельмаалат, — начала я, входя в комнату.
Лельмаалат оторвался от книги, которую читал, улыбнулся и встал:
— Доброе утро, Принцесса!
— Мне нужно с тобой поговорить, — он сразу стал серьезен, и я продолжила, — сейчас ты в Аэрте. Я бы очень хотела, чтобы она стала тебе домом, но не хочу, чтобы это стало только моим решением. Ты волен поступать, как хочешь. Все, что есть у меня, в твоем распоряжении. Но, если ты вдруг думаешь по-другому… Лель! Мы с тобой много пережили вместе, и поэтому я хочу сказать, — тут я посмотрела в его глаза и с трудом договорила, — если хочешь, можешь ехать в Харитту, я не буду тебя задерживать. Я распорядилась, чтобы тебе выдали все что тебе может понадобиться и лошади… Бери любую… — Потом взяла его за руку, посмотрела на нее, потому что в глаза смотреть не могла, сильно сжала его длинные пальцы, борясь с непривычной болью в груди, и быстро вышла из комнаты. Надеюсь, что в Харитте есть толковые волшебники, и он сможет чему-нибудь у них научиться!
Лельмаалат даже не попытался меня остановить…
А через два часа, проходя по галерее, услышала крики слуг во дворе. Ему седлали лошадь…
Я никогда не думала, что, отправившись в этот поход, я так и буду постоянно делать выбор. Вот и сейчас мне пришлось отпустить, потому что слишком сильно люблю. А он достоин той судьбы, которая ему по душе. В следующий раз, когда мне приспичит выйти замуж, я не повторю этой ошибки. Я выберу того, кто будет любить меня.
Мне больно.
***
Я свободен.
Когда-то давно в Оазисе, я даже не мог о таком мечтать. Все вышло слишком легко. И практически не потребовало от меня никаких усилий. Мечта сбылась. Путь в Харитту у меня был уже давно продуман до мелочей. Вплоть до гостиниц и постоялых дворов, до последней спички в дорожной сумке. Не хватало самого главного. Не было никакого желания уезжать…
Так, наверное, бывает, когда слишком долго чего-то хочешь и ждешь, то сама мечта становится целью. А не ее реализация. Или это я просто в себе запутался. Принцесса оказалось не такой, как я ее себе представлял. Если бы спросили меня, я бы сказал, что она стала моим другом. Верным. Но раз она решила меня отпустить, нам с ней не по пути. Но уезжать не хочу. Не хочу уезжать вот так.
Моя голова была полна сомнений, мое сердце металось. Я понимал, что мне предстоит самый главный выбор в моей жизни. Чтобы что-то обрести, надо, прежде всего, не терять.
И я этот выбор сделал.
Я пошел искать Вильмаара.
***
Если бы я была драконом, я бы точно кого-нибудь загрызла, а так мне приходилось только со всей силы сжимать зубы, сдерживая сжигающий меня изнутри огонь. Если бы я была настоящей женщиной я бы либо напилась с подругами, либо нашла себе мужчину на одну ночь, чтобы забыться, либо устроила с какой-нибудь воительницей поединок до первой крови… Но меня воспитали неправильно. И решила свою проблему скоростью. Мне оседлали лошадь, и я поскакала прочь из Гадинеса в противоположную от Харитты сторону. Чтобы не столкнуться с Лелем. Я боялась, что если его увижу, то не смогу с собой справится, поэтому и убегала от себя все дальше и дальше. Можно было бы еще разгромить покои, но я не хотела расстраивать отца. Поэтому за мои чувства и настроение расплачивалась лошадь. Хорошо, что кони в Аэрте выносливы и снисходительны к седокам, даже к таким сумасшедшим как я сегодня утром…
День я провела на берегу реки. Сначала ожесточенно швыряла камни в прозрачную воду, а потом просто сидела на берегу, пока в душе не стало пусто… Мне было неинтересно, что происходит в замке. Уже неинтересно. Я наслаждалась свой болью, потому что знала, что у меня есть только этот день. И завтра все будет по-другому. Я опять стану принцессой Аэрты и буду вежлива и холодна. Да, у меня были проблемы с воспитанием, но даже моих умений должно было хватить, чтобы не показывать своих чувств на людях. А сегодня я училась жить со своим выбором, который поставила выше личного счастья.
В замок я вернулась ближе к вечеру. Отца мельком увидела во дворе, но подходить, естественно, не стала. Быстро пошла к себе, боясь с кем-нибудь столкнуться по дороге… Мне страшно было открывать дверь, потому что придется ложиться спать, а в тишине и бездействии эмоции накатывали волнами и глупые мысли так и крутились в голове…
В комнате горел свет. По одной стене паутинкой раскинулись голубоватые магические нити. Было тепло, а в воздухе витал какой-то неуловимый свежий аромат. На мгновение стало приятно… Кто-то позаботился о том, чтобы мне было не так страшно возвращаться к себе. Я зашла в комнату, устало расстегнула рубашку и бросила ее на стул… И тут меня сзади обняли прохладные руки, и я почувствовала того, кто стоял за мной, всем телом…
— Ничего не бойся, это я, — прошептал на ухо Лельмаалат. — И ничего не говори, не надо. Просто будь со мной…
***
С утра Арье первым делом поинтересовалась:
— Я проснулась там же где заснула? Или ты меня опять переместил?
Я тут же оказался сверху и, сузив глаза, спросил:
— А ты сомневаешься?
— Честно? Нет! Но ты же не будешь отрицать, что все было несколько неожиданно…
— Почему неожиданно, у меня лично все было запланировано!
Она недоверчиво посмотрела на меня, потом чуть отодвинулась, оперлась на локоть и сказала:
— Мне ты почему-то об этом решил не сообщать!
— Потому что сам не знал, что мне делать… Это ты повела себя неожиданно, я же не думал, что ты меня прямо так сразу отпустишь… Но когда ты сказала, что я могу ехать в Харитту, я понял, что никуда не хочу от тебя уезжать, — я был серьезен, потому что само признание было для меня серьезным. А Арье внимательно слушала, трогательно касаясь меня пальцами. И от этих прикосновений мне становилось труднее дышать и совершенно не хотелось разговаривать. Но кое-что все-таки сказать стоило …
— Я люблю тебя.
Арье обняла меня, положила голову мне на плечо и стала говорить, обращаясь к потолку, из чего я сделал вывод, что это тоже признание…
— А я вчера решила, что ты уезжаешь, и даже не рискнула проводить, думала, что не смогу отпустить… Потому что я не смогла бы отпустить от себя самое дорогое…
Мы помолчали минуту. Привыкая. А потом я сказал:
— А я подружился с твоим отцом!
— Интересно как? Папа, знаешь ли, был о тебе не лучшего мнения и считал, что тебя очень неправильно воспитали. А критику держал при себе только потому, что я сама тебя выбрала…
— Мы подружились после того, как я ему сообщил, что никуда уезжать не намерен… Тогда он и рассказал, что поскольку ты ушла гулять с лошадью, то раньше вечера вас не ждать…
— А ты серьезно решил остаться?
— Да!
— Но твои мечты… — осторожно начала Арье.
— В Аэрте тоже есть море! Помнишь, ты мне сама говорила?
— Конечно, есть! — с энтузиазмом воскликнула принцесса. — Но прежде чем мы туда поедем, я все-таки у тебя спрошу… Правда, опять все получается несуразно… Но все равно… Лельмаалат, а как ты посмотришь на то, что я сделаю тебя королем?
— Это предложение? — Спросил я удивленно.
— Исключительно деловое! Работы много, а одной лень!
— Тогда я точно соглашусь. В Дагайре выращивают очень трудолюбивых драконов!
— Кажется, мне очень хочется это проверить, — сказала Арье, и откинула своей рукой волосы с моего плеча.
Я никогда не думал, о том, насколько это хорошо — обнимать обнаженную женщину. Чувствовать ее всем телом. Знать, что она только твоя и что это только начало. Отдавать себя во власть ее рук. Рассыпать по подушкам все свои мысли. Смотреть и не видеть. Хотеть и получать. Любить и быть любимым.
***
Отдохнуть после нашей ошеломляющей ночи Лель мне не дал. Потому что вспомнил о том, что родился дракон.
— Поехали летать? — Лукаво спросил он, соскакивая с постели и пытаясь разыскать свою одежду.
Я с готовностью поднялась! Ни за что не пропущу! Меня это тоже касается! Этот дракон — мой!
Я решила, что лучше всего эти эксперименты проводить на море, поэтому из замка мы сбежали, пока нас никто не поймал и не начал приставать с вопросами. Я только на кухне захватила еды, чтобы мы могли перекусить. А то вдруг после всех своих превращений Лельмаалат в обморок свалится… Как же я все-таки мало знаю о драконах!
За время наших странствий в Дагайре мы устали от песка, причем Лель, по-моему, еще с рождения, поэтому для нашей экскурсии я выбрала маленькую галечную бухту, в которой любила бывать. С одной стороны бухты возвышались три ряда скал, разными по длине зубцами уходя в море. На вершинах росли сосны, которые узловатыми корнями, словно огромными лапами дробили известняк. Он осыпался в море и окрашивал его в белый цвет во время весенних штормов.
Скала, окаймляющая бухту, к ее правому краю растекалась по земле, превращаясь в пологий мыс, который загибаясь, касался воды и открывал проход в бесконечные морские дали…
Лельмаалат не мог наглядеться. Море его завораживало. Я уже вовсю плескалась, наслаждаясь прохладной водой, а он все также сидел на берегу, легонько касаясь волны руками. Знакомился…
— Лель! Ты купаться будешь?
— Пока нет! — С улыбкой ответил он. — И ты вылезай, я все-таки хочу сначала кое-что другое попробовать.
Я вышла на берег, вытерлась и опустилась на камни сохнуть и ждать торжественных превращений. Но Лель мне не дал насладиться моментом.
— Отвернись, — попросил, — я же не знаю, что получится.
И я отвернулась от солнца и стала смотреть в другую сторону залива. Было хорошо и спокойно, пока над ухом не раздалось:
— Боишься? — Дракон пристраивал свою шею на моих плечах и обвивал хвост вокруг моих ног.
— Нет, — я зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям, — познаю. Ты такой интересный…
— А ты прохладная, — он прижался ко мне еще теснее, — так приятно…
Я оперлась на него спиной и затылком. Хотелось почувствовать его руками, но я боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть момент:
— Тебе не тяжело?
— Нет… Мне сладко, — и язык легонько прошелся по моей шее. Вот теперь раздвоенный.
— Я же после моря!
— А мне само слово нравится. И нравится об этом думать.
День был теплым и легким. Мы как будто заново привыкали к миру, который у нас теперь был один на двоих. А потом Лель неслышно отодвинулся от меня, а когда я обернулась и замерла в восхищении, припал к земле, потянулся, разминая крылья, и спросил:
— Ну что? Полетели ехать?!
***
У меня все получилось. Конечно, не было причин сомневаться. В Оазисе нас учили становиться и быть драконами. Но я почему-то никогда не задумывался о физической природе превращений. Мне казалось, будет больно. И я даже был готов к этой боли, но оказалось, что становиться драконом — сплошное удовольствие! Как будто я потягивался разом всеми мышцами, а по коже пробегали шаловливые мурашки. Тело наливалось мощью, и энергия рвалась наружу так, что мое новое тело было готово вытянуться во всю длину и взлететь вверх. Но вместо этого я прижался к Арье. Потому что этого мне хотелось до дрожи. Чувствовать ее драконом было приятно…
Я никогда не думал о том, что у меня изменится восприятие. Я стал четче видеть. Границы предметов перестали быть округлыми. Цвета стали чуть другими, с одной стороны более насыщенными, а с другой изменились оттенки, теплые стали приглушеннее, а холодные обрели невиданную яркость. Запахи приобрели металлический оттенок. Для меня теперь пахли камни и оружие, пристегнутое к поясу Арье. Но я меньше чувствовал растения. Я теперь понимал страсть драконов к драгоценным камням и металлам, ибо они как никто другой могли понять всю их прелесть! Звуки стали бархатистее и слаще. Мне хотелось языком ловить каждое произносимое Арье слово и пробовать его, медленно растягивая удовольствие… Я стал другим. Чуть загадочнее, чуть резче, чуть гармоничнее.
Напоследок перед полетом я сунул в нашу сумку свою морду и подхватил языком вафлю… Брррр! Ненавижу сладкое!
***
Скоро пришлось возвращаться в Гиндану. Отец, как только ему удалось меня выловить, а произошло это тем же вечером, категорично заявил, что поскольку мы с Лелем разобрались, то и нечего прохлаждаться. Поэтому моему дракону так и не довелось изучить все прелести наших фортификационных и тренировочных сооружений под чутким руководством Воительницы Анджин.
Правда, за Лельмаалата всерьез взялась леди Каллина, да так, что даже до Гинданы мне пришлось лететь на спине отца. В то время как Леди Каллина гордо обозревала мир с высоты дракона-Лельмаалата, оправдывая это тем, что в полете необходимо провести кое-какие эксперименты. При слове эксперименты активизировались Телльмуур и Миритис и горячо поддержали Леди Каллину. Лель тихо посмеивался, но я подозревала, что ему безумно интересно, поэтому махнула на них рукой.
В общем, пока эти три дракона и Леди Каллина кучковались в воздухе пытаясь сделать нашу жизнь ярче, я с отцом обсуждала текущие дела. Нам, безусловно, было чем заняться. На горизонте маячила свадьба совместно с коронацией. До моего совершеннолетия оставалось еще около месяца, но по законам Аэрты после моего замужества я могла официально взойти на престол. Надо было понять, куда направить усилия Министерши знаний и общественной информации Леди Адмиры чтобы с одной стороны события получили всестороннее освещение, а с другой не превратились в непрекращающуюся череду праздников. Отец меня поддержал в том, что это не пойдет на пользу ни государству, ни его руководству. Потом я пыталась выяснить у отца, как у драконов принято праздновать свадьбу, на что он в очередной раз мне ответил, главное, чтобы не было как в Дагайре. Впрочем, одна идея у меня в голове уже сложилась. Надеюсь, Лельмаалату понравится…
***
Полет в Гиндану стал для меня откровением. И если бы не постоянные указки от Леди Каллины что-то сделать или сосредоточиться, то я, наверное, вообще впал бы в эйфорию.
Конечно, больше всего меня поразило небо. Такое чувственно огромное, насыщенное, и настолько для меня материальное, что мне хотелось поглубже забраться в него и обнять крыльями и хвостом. Хотелось взмыть в гущу облаков, казавшихся пеной сливок на огромной чаше земли. Мне навстречу летел сам ветер, который так и норовил со мной поиграть, забираясь, то под правое крыло, то под левое и обвивался вокруг хвоста, пытаясь утянуть меня туда, где ему казалось интереснее…
За день до этого, когда мы с Арье летели с моря, мы не поднимались высоко, а я был настолько переполнен впечатлениями, что ничего вокруг не замечал. Зато сейчас, я отрывался. То и дело улетал далеко вперед от нашей дружной стаи, всей спиной чувствуя снисходительные взгляды. Я пытался по-разному разворачивать крылья и менять положение хвоста, чтобы понять и прочувствовать, куда же меня занесет.
Леди Каллина была на диво терпеливым седоком, но то, что она мне позволяла делать все, что вздумается, имело свою причину. Она собирала информацию о моих реакциях и способностях. Следила, проявит ли себя как-нибудь моя магия…
Вердикт по прибытии в столицу был неутешительным. Она сразу заявила Арье, что такого взбалмошного и своенравного дракона надо еще поискать, а что касается дара, то тут все оказалось очень и очень непросто. А я то уж было обрадовался…
***
Мы с отцом приземлились чуть раньше, но я дождалась Лельмаалата. Из Замка высыпал народ полюбоваться на мои успехи. Я хоть и уходила тайно, но за время моего отсутствия сплетни достигли самых равнодушных ушей… Я приветливо всем улыбалась, и уже даже начала принимать первые поздравления от особо доверенных служанок. Но насладиться моментом мне не дали. Вместе с Лельмаалатом ко мне подошла Леди Каллина и предложила проследовать за ней для серьезного разговора. Мы с Лелем переглянулись, но он лишь недоуменно пожал плечами…
В лаборатории Леди Каллина взмахом руки сотворила два кресла и сказала:
— Присаживайтесь, разговор будет серьезный…
Мы послушно сели. С Леди лучше не спорить…
— Леди Каллина, а что за срочность?
— Ммм… Понимаешь, Арье… Во время полета кое-что выяснилось. Я, конечно, это подозревала, но хотела убедиться точно. В общем, есть некоторые проблемы с активацией дара Лельмаалата…
— Вы же говорили, что активация прошла успешно…
— Частично. — Леди окинула нас тяжелымвзглядом. — Лель может колдовать сейчас только тогда, когда он дракон. Как у человека у него вряд ли что-то получится…
— Вообще никогда? — Растерянно спросил Лель.
— Да нет, — задумчиво продолжила Леди Каллина, — проблему решить можно. Но я честно говоря, пока не представляю как… Эти дагайрские гадюки хорошо продумали защиту от…эээ… несанкционированных вмешательств…
— То есть, для меня ничего не изменилось?
— Не совсем. Насколько я понимаю, превращаться в дракона тебе нетрудно, вот и будем тебя учить, когда ты дракон. Если Арье, конечно, не против.
— Я не против! Лель должен учиться, но если он сам хочет…
— Ради тебя, Арье, я готов на все! — С пафосом воскликнул Лель, — даже колдовать драконом!
— Мило! — Подытожила Леди Каллина. — Значит, так. Лельмаалат! Завтра с утра я тебя жду. Всегда мечтала поучить дракона. А с твоим уровнем это особое удовольствие!
Лель был в восторге, а я решила его не разочаровывать, хотя, зная Леди Каллину, могла предположить, что он себе не совсем правильно представляет процесс обучения…
***
Я настолько расслабился, что даже начал бояться, что наружу вылезет какая-нибудь совсем неприглядная часть моей натуры, про которую я и сам ничего не знал. Может быть, женщины Дагайры не зря нас ограничивали и впихивали в рамки традиционного поведения. Мы были воспитаны, предупредительны, вежливы и готовы к постоянному ожиданию и действиям во благо госпожи. А сейчас я чувствовал, что долго сдерживаемая свобода прорывается наружу бесшабашностью, непоследовательностью, резкостью, горячностью…
Мне нужно было научиться справляться с новыми для меня эмоциями. А иначе, какой из меня король?!
Все мои реакции были для меня новыми. Я никогда еще не чувствовал так много и так ярко. Последние дни, полные удивительных открытий, морально меня опустошили. Так, что я бы даже решил, что я устал… Такого со мной еще не случалось. Иногда в Оазисе я был задумчив, временами даже угрюм, но энергии у меня всегда было хоть отбавляй. И мне казалось, что я люблю новости и события. Там так редко что-то случалось… А сейчас, в Аэрте, у меня было ощущение, что я никого не хочу видеть. Меня утомляли люди, вся суета, которая происходила вокруг меня. Хорошо, хоть Арье меня понимала. И мы с ней умели просто молчать, когда находились вдвоем.
Мне выделили собственные покои, которые находились по соседству с комнатами Арье, и даже с ними соединялись. Но она была деликатна и ни разу не попыталась придти ко мне первой. А я не переставал удивляться. Несмотря на все мои эмоциональные всплески, которые, порой, мне было сложно сдерживать, в обществе Арье я был расслаблен и спокоен. Она меня постоянно обезоруживала своей искренней заботой и ненавязчивым вниманием… Которые я не всегда понимал как истолковывать…
В первую ночь, когда меня оставили одного в покоях, я ждал Арье. Но она не пришла. Я долго не ложился, не зная, что и думать, и дагайрское воспитание не позволяло предстать перед женщиной спящим, если она вдруг решит меня навестить… На вторую ночь повторилось то же самое… Поэтому, когда я уже довел себя практически до невменяемого состояния сомнениями, я решил отправится к ней сам… Даже если ей это не понравится, разобраться стоит. Я не знаю здешних правил и имею право их узнать.
Когда я пришел к Арье, она сидела за столом и что-то писала. Слуги меня пропустили беспрепятственно и даже не просили подождать, пока они доложат о моем визите. Увидев меня, она не смогла скрыть радость.
— Лельмаалат! Какое счастье! Я так соскучилась! — Она стремительно поднялась и подбежала ко мне. Я обнял ее, уткнулся носом в шею и мгновенно почувствовал себя самым счастливым. Я не хотел ее отпускать и готов был так стоять очень долго, но Арье отстранилась.
— Я надеюсь, тебе удалось за эти дни немного отдохнуть. Я не решилась тебя беспокоить и очень переживала, что ты ко мне не приходишь…
— Арье, наверное, мы с тобой неправильно друг друга поняли… Я не знаю, как у вас в Аэрте, а в Дагайре все просто. Мужчина в гареме ждет, когда госпожа пришлет за ним. И только она решает придти к нему ночью или нет.
— Как же так? А если муж хочет увидеть госпожу, он должен ждать пока она сама до него не снизойдет, что ли?
— Ну, он может, конечно, послать ей записку с предложением провести вместе ночь… Но часто это истолковывается как неповиновение и злоупотребление временем госпожи… Да и потом, подумай сама, если все наложники и мужья решат навестить ночью госпожу, то ей же еще и разбираться придется, кого оставить, а кого отправить обратно… А те, кого отправили могут обидеться… Все очень сложно, и правила придуманы не просто так.
— Да уж! Но! — наставительно сказала Арье, — прошу заметить, что у меня гарема нет. Поэтому у тебя есть полное право приходить ко мне, когда тебе заблагорассудится!
— Арье, я пытаюсь забыть Дагайру, и только поэтому пришел сегодня к тебе сам. Мне было очень сложно на это решиться. Несмотря на то, что я тебя люблю и у нас с тобой замечательные отношения. Я все равно, наверное, по привычке боюсь чем-нибудь вызвать твой гнев.
— Так, Лель! Во-первых, это просто прекрасно, что ты сам ко мне пришел. Во-вторых, можешь даже не сомневаться в моих чувствах к тебе. Мое главное желание, чтобы тебе было хорошо! Ну, и, в-третьих, здесь не Дагайра! Поэтому забудь все, чему тебя учили и делай то, что считаешь нужным. Даже если ты вызовешь мой гнев, мы все равно будем обсуждать эту ситуацию на равных…
Арье зарылась руками в мои волосы и я просто не смог ей ничего ответить. Женщина знает, как заставить мужчину замолчать. Разумеется, на ночь я остался у нее.
***
После возвращения из Дагайры я стала мудрее, рассудительнее, спокойнее и уравновешеннее. Как будто та несовершеннолетняя принцесса так и осталась в песках наедине со звездным небом, а домой вернулась уже другая я. Папа, по-моему, был мной доволен, а министерши еще ничего не поняли. И хотя, коронации еще не было, я уже была королевой. Я приняла свою судьбу и была готова к семейной жизни и к управлению страной. Это чувство пришло как-то сразу, я просто поняла, что детство мое кончилось, и научилась нести ответственность. Я была очень благодарна министершам за то, что они меня отправили в Оазис. Можно сколько угодно читать книги о том, как нужно что-то делать, но нельзя по книгам научиться совершать ошибки, извлекать из них уроки и принимать решения… Тот путь, который мне пришлось пройти, позволил мне лучше узнать себя, понять что я могу и подготовиться к переменам.
Я научилась чувствовать и понимать окружающих меня людей. Точнее раньше я просто не задумывалась об этом, а сейчас я видела и заботу папы, и служебное рвение министреш, и любовь Лельмаалата. Я была довольна тем, что он говорил мне о своих чувствах только тогда, когда не мог сдерживаться, а не в специально выбранные для этого моменты. И, благодаря этому, нам с ним удалось за очень короткое время достичь небывалого уровня близости… Хотя в эти суетные дни перед свадьбой встречались мы практически только по ночам…
***
В один из дней я решился поговорить с Арье. Вечерами мы были слишком усталыми, и разговоры о серьезном просто не получались. Поэтому я и воспользовался проверенным дагайрским методом, а именно послал ей записку, через одного из своих слуг с просьбой встретиться со мной в дворцовом саду. Арье пришла почти сразу, когда я сидел на бортике фонтана и смотрел на воду, пытаясь правильно построить разговор. Меня раздирали противоречия… С одной стороны мне казалось правильным не открываться, держать свои мысли чувства при себе, для того, чтобы правильно ими пользоваться в определенные моменты жизни. Меня научили быть двуличным, и я знал, как применять мои умения, для того, чтобы получить то, что я хочу. Но с другой стороны, искренность Арье, ее ко мне отношение не давали прорываться наружу этим моим талантам. Мне не хотелось водить ее за нос, притворяться и лгать… И в то же время я боялся говорить то, что думаю, потому что до сих пор сомневался в том, что меня могут правильно понять…
— Лель! Как тебе аэртские сады? — Арье не зря была принцессой, для начала разговора она выбрала безопасную тему.
— Мне тут очень нравится… Конечно, в Дагайре тоже красиво, но пустынные растения слишком хорошо защищаются от мира, чтобы можно было увидеть всю их красоту…
— Да, цветы наших лугов беззащитны, они даже вянут сразу как только их сорвешь, вполне возможно что им не помешало бы тоже иметь шипы, колючки и толстую кожу, которую никто не смог бы пробить. Так о чем ты хотел со мной поговорить? Да еще так таинственно?
Мы шли по липовой аллее. Эти деревья мне очень нравились. Они были могучи и прекрасны и каждым свои листом могли укрыть меня от каждого луча солнца… Да, им не хватало изящества, но они дарили спокойствие и уверенность… И я решился.
— Арье, я хочу обсудить с тобой один вопрос… Понимаешь, меня хорошо воспитали и многому научили, но я сомневаюсь, что подхожу для той роли, которую ты мне уготовила…
— В смысле, что ты не хочешь быть королем?
— Не совсем. Хочу-не хочу немного неправильное определение для моих сомнений, и я не рассматривал ситуацию с этой стороны.
— Может быть, — Арье напряглась, — ты сомневаешься в том, что вообще хочешь быть со мной. Если это так, то скажи сейчас. Я пойму… Постараюсь понять…
— Да нет же! И не перебивай меня, пожалуйста, а то я собьюсь с мысли.
Арье облегченно выдохнула. Внешне она была спокойна, но я видел, что она волнуется. Она смотрела куда угодно, только не мне в глаза…
— Разумеется, Арье, я хочу быть с тобой. Но роль мужчины в Дагайре несколько отличается от того, к чему ты привыкла в Аэрте. У меня было время немного тут освоиться и понаблюдать. У вас нет гаремов. А в Дагайре мужчин учат преимущественно только тому, чтобы они могли правильно построить отношения с другими мужчинами, мужьями и наложниками своей госпожи. Я много знаю об интригах, но это подковерная дипломатия, учитывающая исключительно мои интересы… А ты мне предлагаешь управлять целой страной!
— А почему ты думаешь, что не справишься? Принципиально, по-моему, отличий нет… Просто в гареме ты разбираешься со своими соперниками, а здесь тебе придется налаживать отношения с министершами, войсками, торговыми союзами и другими государствами. Безусловно, тут есть своя специфика, но это как раз дело наживное.
— Арье, а ты не боишься того, что слишком много отдаешь мне? Я вижу, тебя уважают, тебе верят, и все, до последнего слуги во дворце хотят тебя видеть своей королевой. В тебе никто не сомневается. А я? У меня нет репутации, я пока никчемная игрушка, которую привезли непонятно откуда… И смогу ли я завоевать доверие и любовь твоих подданных еще неизвестно. Ты не боишься за свою репутацию?
Арье остановилась и взяла меня за руку. Она смотрела на мои пальцы, не решаясь поднять на меня взгляд, но слова ее были тверды.
— Нет! Я ничего не боюсь, я люблю тебя и знаю, что ты достоин всего, что я могу тебе предложить! — И тут она, наконец, на меня взглянула и закончила почти весело. — Знаешь, будь самим собой и я думаю, что у тебя все получится!
— Самим собой, говоришь? — В ответ улыбнулся я. — Что ж, я попробую…
***
Лельмаалат не стал долго думать или сомневаться. Хотя, глядя на его загадочную улыбку в конце нашего разговора, я могла бы догадаться, что сюрпризы его натуры не за горами.
Он действительно стал самим собой. Этой же ночью. И я поняла, насколько раньше он себя сдерживал, пытаясь исполнять именно мои желания. Он был настойчив, нетерпелив и неутомим. Стал ураганом неистовой страсти, закрыв от меня весь мир. Я полностью прочувствовала то, что о его темпераменте писали наставницы в Оазисе Курмула. Я готова была просто кричать от восторга, когда он, удерживая мои руки от дальнейших действий, вел меня за собой туда, где еще никто из нас не был…
Я могла себе представить, каких трудов ему стоило полностью расслабиться и отдаться свой природе. И как же хорошо, что он это сделал! Пути назад не было. Никакие барьеры, поставленные воспитанием, никакие установки, которые в него вбивали годами, уже не смогут на него влиять. Он познакомился с собой настоящим и, узнав себя, изменился…
Уже под утро он сильно сжал меня за плечи и выдохнул мне в спину:
— Я просто схожу с ума… Так не бывает…
О! То ли еще будет!
***
Учиться у Леди Каллины было безумной интересно. Тем более, что она к делу подошла ответственно и подключила к нашим урокам Телльмуура и Миритис, как знатоков психологии и реакций молодых неопытных драконов. Как же они меня втроем замучили!
С самого раннего утра, когда Арье уходила по своим государственным делам, к которым грозилась меня привлечь в скором будущем, я шел в замковый сад на большую поляну. Там меня обычно уже ждали эти энтузиасты. У меня все чаще возникало ощущение, что главная способность хорошего волшебника — уметь не спать неделями. Потому что эти трое всегда были свежи, бодры и веселы, в то время как я, превратившись в дракона, ощущал ломоту в крыльях и скованность всего позвоночника от затылка до кончика хвоста.
По утрам Леди Каллина проводила со мной теоретические занятия. Она объясняла мне общие принципы построения заклинаний и учила правильно чувствовать себя и свои силы. Часто к рассказам подключался Телльмуур, который был непревзойденным лектором, но иногда его заносило. И тогда я хватался за голову, пока мои учителя втроем с пеной у рта что-то друг другу доказывали.
В середине дня обычно забегала Арье. Я сам старался ее не искать, хотя у меня бывали свободные минуты. Но я все еще не мог привыкнуть к тому, что могу приходить к ней сам тогда, когда я этого хочу, поэтому, старался не злоупотреблять…
Каждый день я летал почти до полного изнеможения. Крутые виражи, зависания, резкие разгоны, неожиданные остановки. В полетах меня тренировала Миритис. Драконом она была очень энергичной и порывистой. За ней сложно было уследить, поэтому и догнать не получалось. Я очень быстро понял, что это бесполезно и начал просто повторять ее движения, пытаясь максимально контролировать свое мощное тело. Леди Каллина с Телльмууром тем временем делали какие-то магические раскладки и выдвигали каждый день все новые и новые теории касательно моего обучения. Для всех троих это был совершенно новый опыт, поэтому они и отрывались как могли и проверяли самые невероятные гипотезы.
Если Телльмуур с Леди Каллиной приходили к консенсусу, тогда уже он превращался в дракона и летел к нам с Миритис оттачивать на мне свое мастерство преподавателя. Мне больше всего нравились магические воздушные бои. Телльмуур объяснял концепцию, а потом они с Миритис дружно начинали на меня нападать. Я же учился отражать их атаки, параллельно удерживая щиты. Потом также нападал на них… Конечно, я был еще неуклюж, но старался. Я хотел стать сильным и умелым.
С земли мы смотрелись интересно. Часто внизу собиралась целая толпа, а у меня даже были сочувствующие. И мне это было очень приятно, потому что эти люди должны были скоро стать моим народом…
***
Разрешение на предсвадебную пьянку с воительницами я у Леля даже не просила. Сколько меня не уговаривала Воительница Анджин, ночь я предпочла провести у Лельмаалата, чтобы ему было не так тоскливо перед очередной переменой в жизни. Мы тоже напились, чуть-чуть… После чего я ему показывала свои физиогномические раскладки с пометками, а он учил меня плеваться с балкона косточками. Естественно, мы не выспались, но это было и к лучшему. Свадьба — не то мероприятие, которое стоит проводить на свежую голову.
Наши свадьба и коронация стали, безусловно, грандиозным событием. Я не знала, как все это выдержит Лельмаалат. Он был равнодушен к помпезности и преклонению. Когда мы с ним стояли на балконе Замка и приветственно улыбались людям, столпившимся в дворцовом саду, я видела, что восторженные крики толпы мало его трогают. Но лицо он держал. Стоял гордый и прекрасный — мой король!
***
Свадьба — серьезное испытание в жизни любого мужчины, но мне, благодаря Арье удалось выдержать его с честью.
Первая часть мероприятия прошла как во сне, если учесть, сколько мы с ней ночью спали. Множество лиц, серебристо-серые одежды, блеск начищенного оружия и драгоценностей, я даже мимоходом пожалел, что я не могу превратиться в дракона. Прохладные пальцы Арье, которыми она сжимала мои, пытаясь приободрить. Ритуальные слова древней клятвы связи с землей. Арье действительно не шутила, когда говорила, что собирается сделать меня королем! Волшебные светильники всевозможных расцветок, море цветов, длинные и широкие коридоры, по которым мы шли к своему счастью, куполообразные своды залов… Когда-то давно я думал, что мне не понравятся Аэртские балы… А сейчас я был наполнен чувством легкости и предвкушения. Меня не мучили сомнения, все было естественно и самое главное, мне нравилось! Мелодичная музыка, легкая и трогательная и совершенно не похожая на тягучие звуки Дагайры. Приветствие королевской личной гвардии, множество людей, на лицах которых я видел восхищение и уважение. Я не был просто присутствующим, я был хозяином праздника, человеком, которых принимал гостей в своем замке…
Арье в очередной раз позаботилась обо мне. На свадьбу приехал мой друг. Тульчинизз со своей женой Саградой. Не было лишь Кольдранаака… Понятное дело его никто бы не отпустил на свадьбу из Оазиса…
***
Я втайне от Лельмаалата пригласила обеих Тхарских княгинь и его друга Тульчинизза. Как-то по жизни сложилось так, что подруг у меня не было. Точнее моими подругами были мои же министерши. С девочками моего возраста мне не удавалось сойтись достаточно близко. Но к Рениве и Саграде я всегда испытывала симпатию. Хотя видела их всего несколько раз. Наша с Лелем свадьба стала событием, позволившим нам познакомиться с ними поближе.
После второй, не менее официальной части, когда мы, правда, уже не ходили и не стояли, а сидели и слушали, наконец-то наступила третья, сугубо неофициальная. Гости, пожелав нам всех благ, подарив подарки и выказав свое почтение, стали развлекаться в свое удовольствие. Я, недолго думая, потянула Лельмаалата и его друга прочь из пиршественного зала.
Вот так мы впятером оказались на крыше в компании закуски и нескольких бутылок вина. Я уже давно заметила за драконами патологическую любовь к крышам. Туль и Лель получали непередаваемое удовольствие, а я понимающе переглядывалась с княгинями…
— Давно так не отдыхала, — весело сказала Ренива, подходя ближе к краю крыши, — с ума сойти, какой отсюда вид!
— Да уж! — подхватил Тульчинизз, — в Оазисе с наших балконов было видно только пустыню, а это несколько однообразный пейзаж…
— Туль, а ты помнишь, как ты впервые смотрел на столицу Тхара — Саргос, с крыши дворца, и каких трудов мне стоило утащить тебя ночевать внутрь? Я тогда всерьез думала, что драконы боятся потолков! Арье, а у тебя с Лелем были такие проблемы? — спросила Саграда.
— Нет, у нас другая проблема. Он все время мерзнет! — смеясь, ответила я.
— Но сегодня я позаботился о том, чтобы нам было не холодно. Я стал королем и теперь с полным правом могу приказывать всем и каждому, а не только своим слугам. Поэтому вон там, — и Лель указал на какой-то тюк неподалеку от нас, — плащи и пледы. Не знаю, как переносят холод великие воительницы, но нам изнеженным драконам, это ваше лето совсем таковым не кажется.
— Да, ладно тебе Лель, я уже почти привык, — Туль сидел рядом с Саградой, приобняв ее за плечи, и продолжил мечтательно, — и, знаешь, я даже мерзкий моросящий дождь Тхара не променяю на все великолепие песков Аззо!
— А я когда шла в Оазис, мне там даже понравилось, а тебе Саграда?
— Я туда скакала на своем коне, и мне некогда было размышлять о красотах… По правде говоря, я очень сильно волновалась, все думала, найду там Туля или нет…
— Эй! — сказала Ренива, вернувшись к нам, — Давайте сюда бокалы, — она налила всем вино. — Арье, у вас вкусные вина. Я думаю, потом надо будет поподробнее обсудить вопрос поставок.
— Это тебе к Леди Лилит, и к ее мужу, Лорду Лолленнай. Я думаю, это вино с их виноградников, а их курирует он … Впрочем, надо сводить вас в королевские погреба, я думаю, нам есть чем порадовать Тхарских гурманов!
— Хватит о делах! — прервал нас Лель. — Арье, сегодня наша свадьба, а ты даже в этот день нашла повод окунуться в дипломатию…
— Извини, просто, когда я нахожусь в компании таких высокопоставленных гостей, то так и тянет обсудить что-нибудь важное.
— Ничего, Лель! — сказала Ренива, — знаете, хотя я и не люблю всякие официальнее мероприятия именно из-за того, что редко удается просто пообщаться с гостями, но с вами могу говорить о чем угодно!
— Да, я тоже, — подхватила ее сестра, — мне вообще в Аэрте нравится, здесь свободно. И даже официоз какой-то неофициальный…
— Это точно! — сказал Туль, — Лель, тебе можно сказать даже повезло, что тебя в Аэрту забрали мужем. Потому что я как вспомню эту Тхарскую свадьбу. Тихий ужас!
— А что, это так страшно? — заинтересовался Лельмаалат. — Я думаю, что она не сильно отличалась от нашей. Ну, может, у вас там ритуалы другие и подольше…
— Да, особенно один.
Ренива с Саградой переглянулись и вздохнули. А потом Саграда сказала:
— Два.
— Да, — ответил Туль, — действительно два. Второй просто не такой ужасный, поэтому после первого я уже даже не обратил на него особого внимания, хотя все равно было сложно.
— Ну, расскажите же! Интересно! — попросила я. Глаза Леля горели огнем, он тоже хотел узнать, какой страшной участи ему удалось избежать благодаря моему участию в его жизни.
— Давайте, я расскажу. Как наблюдавшая это со стороны, — сказала Ренива, а Саграда кивнула. — Так вот. В Тхаре существуют определенные традиции. У многих народов считается, что свадьба — самый прекрасный день в жизни жениха и невесты. В этот день с них пишут портреты, в их честь произносятся речи, их все поздравляют, дарят подарки, впрочем, чего я вам рассказываю, в Аэрте почти то же самое… Что мы сегодня и наблюдали.
— У нас в Аэрте, — патриотично заявила я, — вообще, как вы уже успели заметить, достаточно свободно, поэтому и ритуалов особых не существует. Все что вы видели сегодня, это дело рук Леди Адмиры Сольди, нашей министерши Знаний и общественной информации. Из обязательного была только древняя клятва связи с землей. Без этого королевство не примет правителя, и его потомки не будут иметь прав на трон. А все остальное… Хотя было несколько забавных моментов…
— Да, — сказал Лельмаалат, мечтательно закрывая глаза, — мне, например, очень понравилось, как на меня смотрели эти сильные воительницы из Королевской гвардии. С таким восхищением!
— Если бы ты еще кинжал достал и помахал им, то они бы еще и передрались за право нести вахту у твоих покоев! — сказала я.
— Я подумаю над этим, — почти серьезно сказал Лель, — но мы отвлеклись. Прости, Ренива.
— Ничего-ничего, сегодня ваш день! Самый счастливый день в вашей жизни, как считается у многих народов. — Не преминула она нас поддеть, — а в Тхаре… Это день испытаний.
— Ну вот, опять испытания! — сказал Лельмаалат, — Саграда же уже прошла испытания в Оазисе.
— То, что было в Оазисе, это ерунда, и, кроме того, у нас испытания проходят оба… Так что Тульчиниззу тоже пришлось побороться за мою сестру.
— Туль! Ты серьезно в Тхаре проходил испытания? — уставился Лель на друга.
— Лель! Это не совсем то, что ты думаешь.
— Да, Лельмаалат, у нас не испытывают силу, ловкость и мастерство. В Тхаре сначала проходит Ритуал Терпения. Когда двоих, жениха и невесту приводят в зал голосов, где голоса убивают их любовь…
Это прозвучало очень мрачно… Я даже поежилась. Саграда и Тульчинизз стали необыкновенно серьезны. А Ренива продолжила рассказ:
— В Зале голосов очень хорошая акустика и голоса, звучащие там, проникают глубоко в душу. Именно к ней они и обращаются. Новобрачным задают вопросы. Вопросы могут задавать все. Более того, даже хорошо, когда это делают близкие люди, которые хорошо знают жениха и невесту и могут достаточно быстро повлиять на них и вызвать у них сомнения… Но будущие супруги никого не видят и никогда по голосам не смогут никого узнать, поэтому можно сказать, что на отношения с близкими это никак не влияет. Это испытание влияет только на отношения между будущими супругами. Голоса говорят и с женихом и с невестой одновременно, но они, хоть и находятся в одном помещении, слышат только то, что предназначено для их ушей. И не могут друг с другом разговаривать. А голоса… — Ренива внимательно посмотрела на нас с Лелем, — их задача рассказать всю правду о твоем избраннике, или то, что они считают правдой. Или найти то, что тебя в избраннике не устраивает или пугает. Цель вытащить наружу все страхи и сомнения, посеять неуверенность в принятом решении, рассказать обо всех недостатках и исказить достоинства. Голоса знают все, даже то, что ты бы сама никогда не заметила. Ритуал продолжается несколько часов. И жениха и невесту постоянно спрашивают, не передумали ли они, уверены ли в том, что они этого хотят. Голоса достают, заставляют сорваться и прокричать, чтобы все отстали, что ты уже ничего не хочешь! Но новобрачные должны оставаться безучастными, поскольку только в этом случае они смогут пройти испытание.
— Ужас какой! — выдохнул Лельмаалат.
— Но это еще не самое страшное! — тихо продолжил Туль, — когда ты выходишь из зала, ничего не ответив голосам и не поддержав их в уничижении твоей любви, ты полон сомнений и способен видеть только плохое. Перед глазами стоит пелена чужих недостатков и проблем, и ты понимаешь, что тебе с этим жить и думаешь о том, что же наговорили твоей невесте про тебя…
— И вот тут, — подхватила Ренива, — начинается второй ритуал — Ритуал Любви!
— Я уже боюсь, — сказала я, — хотя никогда не думала, что слово 'любовь' может пугать…
— Сам по себе ритуал не страшный, плохо именно то, что он идет сразу после ритуала терпения. Итак, новобрачные покидают Зал голосов и проходят в Зал взглядов… В этом зале напротив присутствует очень много людей. Подбирают преимущественно незнакомых, но если кто-то специально изъявит желание, то может придти. Задача этих людей смотреть, буравить своими взглядами, передавать ими насмешку и превосходство. Мол, сколько бы вы нас сейчас не убеждали, а мы все равно не поверим в вашу любовь, особенно после Зала голосов… А жених и невеста должны признаваться друг другу в любви… И не банально и просто, а рассказывая в подробностях, что им друг в друге нравится, почему они считают что именно их избранник достоин идти с ними по жизни, что в нем особенного и важного именно для них. Они должны говорить красивые слова и вкладывать в свои признания всю свою душу, иначе любовь, сильно пострадавшая после Зала голосов, может и не вернуться… Впрочем, Тульчинизз и Саграда с честью выдержали испытания. Во всяком случае, любовь вернули довольно быстро. И после того, как они, взявшись за руки, стали говорить слова любви только друг для друга, наблюдающие все поняли и удалились!
— Я не знаю, сколько времени мы провели в Зале взглядов, — сказал Туль, — но помню, что вначале мне было очень сложно. Говорить о своих чувствах в присутствии целой толпы незнакомых людей… Это потом я решил, что разницы нет, наедине или перед всеми! Любовь есть и никуда не денется! После этого стало легко, я как будто в первый раз увидел Саграду во всем ее великолепии…
— А я благодаря этим испытаниям очень многое поняла, и про себя и про Тульчинизза, и если бы мне предложили повернуть время вспять и просто устроить свадебный пир безо всяких там испытаний, я бы, наверное, не согласилась… Несмотря на то, что это было тяжело и страшно, я бы прошла через это еще раз!
— Да, — подвел итоги Лельмаалат, — после такой свадьбы, никакие жизненные невзгоды уже нипочем!
***
Я наконец-то это заметил. Хотя не сразу понял, что вижу то, что вижу. Думал, что искристое вино виновато.
— Тульчинизз, ты что, обрезал волосы? Так непривычно… — Мне даже пришлось встать и обойти друга, чтобы полюбоваться на него сзади.
— Лельмаалат, все по канонам, только один человек в семье ходит с красивой прической. Как у вас, например, — и Туль задорно переглянулся с Саградой.
— А как же боевые танцы? Там волосы, как мы помним весьма необходимый элемент!
— Это не для меня. Ты же знаешь, что я не люблю танцевать. А чтобы познавать мир, мне не нужна коса на голове. Даже в Тхаре.
— Ренива, а ты танцуешь? — спросила у княгини Арье.
— Нет, я больше люблю всякие боевые искусства. На танцы у меня терпения не хватает.
— Ничего, — похлопала ее по плечу Саграда, — если вдруг соберешься в Оазис за мужем, то твоих умений хватит на то, чтобы его завоевать!
— Я даже не знаю, — сказал я, — у кого из наших мальчиков, кроме Тульчинизза хватило бы сил вынести эти ваши ритуальные Тхарские извраты.
— Ты плохо знаешь Кольдранаака! — возразил Туль, — Он если что-то вобьет себе в голову, то переубедить его очень непросто. Что ему Зал голосов, если эти несколько часов станут единственной преградой на пути к его счастью!
— А кто такой Кольдранаак? — заинтересовалась Ренива.
— Милый и правильно воспитанный дракон! В отличие от Лельмаалата, — сказала Арье, хитро мне улыбнувшись.
— Я думаю, — в тон ей ответил я, — что если бы какая-нибудь принцесса, залезла ночью в его спальню, то вряд ли после этого надолго бы задержалась в Оазисе!
— Правила надо соблюдать только с правильными людьми, — философски парировала Арье.
— Вообще, — заметил Тульчинизз, — когда мы так вот сидим на крыше, я то и дело вспоминаю Оазис и наши посиделки втроем.
— Давайте выпьем за дружбу! — предложила Ренива, — и я думаю, что такие вот посиделки можно будет сделать регулярными.
— Точно! Королевский пикник! — подхватила Арье. — И потом, здесь нас вряд ли станут сразу искать… Я иногда не знаю, куда от министерш деваться!
— Да-да, нас с Саградой тоже без конца преследуют наши министерши!
— Ох, Лель! — сказал с улыбкой Тульчинизз, — во что мы с тобой ввязались? Жили бы Оазисе, ели на крыше черешню, и никому бы не было до нас дела…
— Туль! Я теперь — король! Так что с министершами разберусь! — я определенно выпил лишнего, но Арье меня неожиданно поддержала.
— Да, Лель! Аэрте нужны перемены! Поэтому делай все, что считаешь нужным!
— Эээ… Ну что, Ренива, будем перенимать прогрессивный опыт? — Саграда с улыбкой подмигнула сестре.
— Ты же знаешь, что я никогда особо с министершами не считалась.
— Я тоже, — сказала Арье, — но им все же удалось отправить меня в Оазис! Иногда они бывают особо убедительны в своей заботе…
— Я не буду дожидаться чужих советов по этому поводу. — Сказала Ренива, — скорее сама в Оазис слетаю, тем более теперь есть на ком, — и она покосилась на Тульчинизза.
— Я не уверена, что он захочет туда лететь, — вставила Саграда.
— Да нет, почему, я бы, наверное, был не против. Это же огромная часть моей жизни. А ты Лель?
— Я бы тоже в Оазис слетал. Обещал же Кольдранааку…
***
Вечер на крыше не прошел зря. Мы все напились. И все как один с утра выползли лететь в Оазис. Тоже мне правители-энтузиасты! С утра идея казалась несколько дикой, да и в Дагайру особо не хотелось, учитывая наши последние впечатления от знакомства с этой страной, но в то же время я понимала, что и Лелю и Тулю хочется навестить своих друзей, и наша свадьба не самый плохой повод. Потом еще неизвестно когда будет время.
Пока все завтракали, я поймала Миритис и еще раз с ней обсудила ситуацию. Чем нам с Лелем может грозить полет в Оазис Курмула.
— Арье! Я думаю, что у вас с Тагирас взаимозачет. Она увезла Леля у тебя, ты у нее. Все по-честному… В рамках представлений Оазиса. Поэтому, ты даже можешь настаивать на дагайрском правосудии, если вдруг она опять решит его забрать. Он теперь он твой муж по всем законам! В Оазисе есть запись о том, что именно ты его оттуда забрала. Кстати, будете в Оазисе, можешь восстановить контракт, о том, что он принадлежит тебе. Раз тебя что-то беспокоит… Я тебе даже скажу, что это причина туда слетать!
— А… Асазваал?
— Тут я думаю, что Тагирас просто в ярости и вряд ли остыла. Если Лельмаалата она могла тебе простить, и то, сомневаюсь… Потому что она так и не удовлетворила свое эээ… любопытство. Но Асазваал… тебе на руку то, что у нее, во-первых, нет доказательств, а во-вторых, убийство мужчины-наложника не считается в Дагайре чем-то предосудительным. Но она не забудет! В этом можешь не сомневаться! Хотя вряд ли будет мстить, скорее не упустит возможность, если такая представится…
— Ладно, я думаю, этого для начала достаточно! В Оазисе Курмула нам ничего не грозит. Вы с нами полетите?
— Нет, мы с Теллем побудем немного в столице, а потом прогуляемся еще раз к морю. Знаешь, всех мужчин-драконов туда тянет как магнитом. Хочу подробно изучить этот феномен. Только Телльмууру не говори!
— Договорились, — я обняла Миритис, — сможешь поговорить с отцом и убедить его, что с нами все будет в порядке?
— Естественно! Не забывай, Арье, женщин в Дагайре учат правильно воздействовать на мужчин! Но если что, подключу Телльмуура, они с Вильмааром нашли общий язык, и Телль бывает очень убедителен, когда захочет.
— Не сегодня-завтра вернемся!
— Удачи! Привези отцу подарок. Ему будет приятно!
Я вышла во двор. Меня уже ждали. Лель, увидев меня, пристально посмотрел на стоящего напротив него Тульчинизза и спросил его:
— Ну что, ты готов?
— Спрашиваешь!
— Тогда на счет 'раз'! Раз!
И на поляне стало на двух людей меньше, а на двух драконов больше. Мы с Саградой и Ренивой замерли в восхищении.
Дракон Туля был изгибистым и изящным, несколько томным и таинственным. Лельмаалат же хищно припал к земле, и я каждой клеточкой тела чувствовала исходящую от него силу. Словно в облике драконов проявлялась их сущность, то, что было заперто глубоко внутри. Глупые дагайрские женщины! Мужа в Оазисе надо выбирать, посмотрев на его дракона! Если увидишь податливую зверюшку, то добро пожаловать в гарем, а если краем глаза узришь мощную огнедышащую пасть, то лучше сразу расстрелять, во избежание…
***
Я был взвинчен. Туль я думаю, тоже. До вчерашнего дня он даже не задумывался о такой авантюре. И теперь ему наверняка было страшно лететь туда, где прошла большая часть нашей жизни. Мне же Оазис Курмула казался сном, сказочным и почти забытым…
Мой друг-дракон был невероятно красив, мне даже хотелось узнать, как со стороны выгляжу я. Надо будет потом спросить у… Тульчинизза. У Арье спрашивать бесполезно, она необъективна. Эта мысль была приятной и заставила меня довольно вскинуть голову навстречу солнцу.
Настроение было задорным. Мне очень хотелось за что-нибудь сзади цапнуть Туля, который летел впереди меня, гордо расправив крылья и воображая, что он хозяин неба! Хотелось бы проверить, чему его научили в Тхаре. Вряд ли он летает лучше меня, хотя и раньше начал учиться. Но таких учителей как Миритис и Телльмуур ему вряд ли нашли…
Было раннее утро. Воздух был наполнен свежестью и прохладой. Позади нас терялась в небесной синеве похожая на сгусток тумана луна, а впереди, выглядывающее из-за гор бело-желтое небо возвещало о начале солнечного дня. Под нами раскинулись мохнатые изумрудные леса, а главная аэртская река Глисс, казалась с воздуха огромным древним разветвленным деревом, опутавшим своими корнями и ветвями бледные пятна полей. Вперед! Этот мир — наш! Я всегда любил утро, а сегодня мне от восторга хотелось петь и кричать! Точнее выть и рычать! От того, что я существую, и от того, что я могу! Это созерцатель-Туль может взирать с небес на землю холодным взглядом познавшего истину. А я еще не все понял, не все знаю, и понимаю, что мне есть к чему стремиться! Я чуть приподнял вверх кончики крыльев и вытянулся струной пытаясь скользить по воздуху как по поверхности стекла… Чуть вильнул вправо, влево, просел вниз… И… Почувствовал, как Арье прижавшись к моей спине, шепнула мне в ухо:
— Сумасшедший дракон!
Мы летели, подхваченные ставшим для нас родным небом, навстречу манящим солнечным лучами, терпеливо согревающим для нас пуховые перины аэртских облаков. Чуть ближе подступили горы. Они походили на праздничные торты, усыпанные снизу свечками сосен и покрытые сверху пологом снегов, словно сладкой глазурью. Туль обернулся ко мне и дернул головой вверх, показывая, что придется подняться выше. От скорости и высоты захватывало дух. Небо казалось бесконечным, глубоким и всеобъемлющим. Его было так много, что лежащая под нами земля, казалась лишним свидетелем нашего диалога полета…
Пустыня Аззо открыла свои жаркие объятия. Наши с Тулем тени бежали за нами по земле, резво перепрыгивая с бархана на бархан. Такая родная Дагайра! Как же ты прекрасна с высоты! Я не думал, что еще одна встреча с тобой будет рождать в моей душе щемящее чувство ностальгии…
Нас освещало яркое солнце нашего прошлого.
***
Безусловно, наш въезд в Оазис нельзя было назвать триумфальным. Но приземлились мы все-таки внутри, а не снаружи. Уже вполне умело, соскочив с драконов мы с Саградой и Ренивой принялись оглядываться. Знакомый гомон улиц Оазиса в сочетании с жарким сухим воздухом и чарующими сладковатыми ароматами сразу взял нас в плен. Туль и Лель, уже в человеческом обличье стояли и ждали, пока мы налюбуемся. Я первой взяла себя в руки. Все-таки мне удалось в свое время хотя бы погулять по Оазису, в отличие от Саграды, которая его видела лишь со спины своего коня и Ренивы, которая за пределы Тхара выбралась первый раз.
— Куда нам идти? — спросила Ренива у драконов.
— Если по дороге, которая чуть левее, то мы выйдем к главной площади, а там гостевой сектор. Я надеюсь, наши спутницы предпочтут все-таки поселиться там?! Подозреваю, что наши с Тулем башни уже заняты, и мы не сможем оказать вам гостеприимство, — ответил Лель.
— А что направо?
— Там учебный сектор и административные здания.
— Подождите, — сказала Саграда, — нам нужно определиться, потому что нам и туда и туда надо! И это, еще не считая визита к воспитанникам!
— Хорошо, — я взяла инициативу в свои руки, — я предлагаю для начала пойти в гостевой сектор. Умыться и перекусить с дороги, и узнать чего и как. А потом, можно и в администрацию… Мне еще контракт восстанавливать. — Лель чуть заметно напрягся. Он вообще сегодня был взбудоражен. Хотя я на его месте тоже бы волновалась. Если даже на моем месте этот полет воспринимался как необычное приключение.
Сопровождаемые аж двумя экскурсоводами, мы отправились в гостевой сектор. Туль охотно делился с нами историческими сведениями и полезной информацией об устройстве оазисов, а Лель то и дело вставлял свои эмоциональные комментарии, что существенно разнообразило наши впечатления. Тхарские княгини были любопытны и норовили чуть не заглянуть за каждый забор, а я высматривала рынок. В прошлый раз подарки отсюда я так и не привезла, а теперь, почему бы не сходить, раз ничего не отвлекает. Лель внимательно наблюдал за мной, как будто пытался смотреть на Оазис моими глазами.
— Арье, а ты где жила, когда была в Оазисе? — спросила Саграда.
— В Королевских апартаментах. Интересно было оценить местный уровень комфорта. Мне понравилось. Но драконы в благородном секторе живут не намного хуже.
— А я снимала мансарду. Но помнится, я так волновалась, что мне было не до удобств.
— Нам все равно надо будет где-то поселиться, потому что пока непонятно, надолго ли мы тут…
Туль с Лелем переглянулись, как будто вспомнив о цели путешествия, и Туль сказал:
— До полудня занятия, а после нам, возможно, разрешат увидеться с воспитанниками.
— Конечно, разрешат, — сказала я, — я уже общалась с вашими наставницами и примерно представляю, на что мы имеем право. Главный закон — чтобы не наедине! А так… Закатим пирушку в местном… чайном доме.
— Мне еще нужно к Каваат, — сказал Лель.
Мне тоже, решила я. Из местных наставниц, она, по-моему, самая нормальная, а мы ведь в прошлый раз так и не поговорили…
Устроились мы быстро. Сняли три больших номера. У нас в этом Оазисе куча дел, а по комнатам сидеть можно и дома. Лель, правда, попытался покапризничать. Но после того, как Туль сказал, что воздух Оазиса действует разлагающе на мозг молодых драконов, заткнулся и с обидой сказал, что просто хотел пошутить. Я шутку оценила с содроганием, представив себе мужа, которому пришлось бы каждый день дарить подарки, заверять в вечной любви и создавать комфортные условия для жизни. Судя по лицам Саграды и Ренивы, они тоже представили себе перспективу.
В гостинице управляющая, осведомившись о цели нашего визита, сообщила, что если мы пожелаем, то сможем переговорить с Наблюдающей Дартмаат через полчаса.
***
Готовясь к встрече с Наблюдающей, я волновался. И стоя на балконе номера, разглядывал сад, в котором мы часто раньшесидели, рассматривая гостей Оазиса и пытаясь привлечь внимание воительниц. Никого из воспитанников в саду не было. Арье тоже вышла на балкон и протянула мне стакан с лимонадом. Становилось жарко.
— Непривычно? — спросило она.
— Да, немного не по себе. У меня как будто раздвоение личности. Не могу понять как себя вести с Наблюдающей…
— А что тебя смущает? — удивилась Арье, — по-моему, ты и раньше не особо с ними церемонился.
— Да, но раньше я не говорил то, что думаю, открыто, хотя и поступал преимущественно так, как мне хочется. Но все равно. Я ее давно знаю, и, наверное, еще не отвык от того, что можно ее не боятся.
— Лель, вбей себе, пожалуйста, в голову, что по дагайрским законам я твоя госпожа, и ты обязан делать то, что я прикажу! — сказала Арье, но прежде чем я успел возмутиться, продолжила, — а я тебе говорю, делай, все, что тебе хочется! Я буду на твоей стороне.
Мы помолчали.
— Тебе стало легче? — спросила она через минуту.
— Да. — Особенно от тех вариантов поведения, которые я прокрутил за это время в голове. Жаль, что даже имея формальное разрешение, проявить себя настолько откровенно я не смогу. Совесть не позволит.
Встреча с Наблюдающей Дартмаат проходила на первом этаже в зале приемов. По-моему, она не сильно удивилась, увидев нас с Тулем в такой компании. Но не только мужчин в Дагайре учат скрывать свои эмоции. Наблюдающая выдавила холодную улыбку и осведомилась о цели нашего визита. Мы с Тулем стояли, как и полагается мужчинам, и молчали, в соответствии с правилами Оазиса не вмешиваясь в разговоры женщин без специального на то разрешения. Говорить начала Саграда.
— Уважаемая Наблюдающая, в прошлый наш визит в Оазис, мне было здесь оказано поистине королевское гостеприимство. Кроме того, мой муж пожелал увидеть своих друзей, а уж в такой малости, тем более в качестве подарка на нашу свадьбу я не смогла ему отказать.
— Женщины идут на многие глупости, желая порадовать своих мужчин, — привычно начала Наблюдающая, но потом, опомнившись, добавила, — Мне ли не знать…
— Осталось только уточнить, — вступила в беседу Арье, — разрешено ли нам будет увидеться с теми воспитанниками, с которыми мы пожелаем? Среди нас есть незамужняя девушка. И будет ли разрешение распространяться и на нее.
— Разумеется, вы можете навестить, кого пожелаете. Воспитанники имеют право на встречи с друзьями, просто редко у кого возникает желание вернуться или же не бывает возможности. Но я рада, что вы снова здесь, — закончила Наблюдающая с улыбкой, только непонятно было, чему она радуется, тому, что с нами хорошо обращаются жены, или же тому, что нас тянет в Оазис, несмотря на все сокровища Аэрты и Тхара, сложенные к нашим ногам. — Но не забывайте о существующих правилах. Никаких разговоров наедине и посещения башен. Сегодня после полудня, когда закончатся занятия, вы можете увидеть воспитанников.
— Благодарим Вас, Наблюдающая, мы воспользуемся разрешением, — сказал Саграда поднимаясь.
— Я в свою очередь рада приветствовать вас всех в Оазисе и мне приятно, что наши воспитанники смогли найти свое счастье. — Дартмаат почти по-матерински улыбнулась нам с Тулем. Мы заученно оскалились в ответ. После чего Наблюдающая нас покинула.
— До полудня еще полтора часа, — сказал Ренива, — что будем делать?
— Я бы хотел сходить к Каваат. — сказал я.
— Я с тобой, — одновременно сказали Арье и Туль.
— Хорошо, — кивнула Саграда, — мы с Ренивой останемся здесь, пройдемся по ближайшим лавкам, сувениры посмотрим. Вы потом за нами зайдете?
— Да, — сказала Арье, — я не думаю, что мы надолго…
У домика Каваат мне было немного не по себе. Мне так о многом хотелось ей рассказать. Я думаю, что она бы искренне порадовалась, узнав, насколько я счастлив.
— Лельмаалат! — воскликнула Наставница узрев нашу троицу, — Тульчинизз! Принцесса… –
Каваат пыталась понять, что мы здесь делаем все вместе, но улыбку скрыть не смогла.
— Вы рады меня видеть, Наставница? — я подошел к ней и взял ее за руки.
Каваат обняла меня.
— Конечно, Лельмаалат! Тем более, когда я вижу что у тебя и у друга твоего все хорошо! Проходите! — Наставница приветственно распахнула дверь и спросила, — чай будете?
— Извините, нас, Наставница, — ответила Арье, — мы ненадолго. Скорее хотели поинтересоваться у Вас, сможете ли Вы увидеться с нами вечером. Выпить… эээ…. чаю, пообщаться. Лель и Туль хотя встретиться с друзьями…
— С друзьями? — уточнила Каваат, посмотрев на нас.
— Конечно, в первую очередь с Кольдранааком, Наставница! Вы же знаете! — улыбнулся я ей.
— Разумеется, — задумчиво протянула Каваат, — только… Кольдранаака нет.
— Как это нет? Что случилось? — я был обескуражен.
— Он уехал мужем? — спросил Туль.
— Эээ… Скорее всего.
— Наставница!
— Подожди, Лельмаалат. Я же пытаюсь объяснить. Приезжала Аминтот и увезла его. Но я не знаю, какие у нее на него планы. Потому что она забрала не одного дракона…
— Наставница! Как такое может быть?
— Ну, как… Согласно правилам Оазиса она может забрать тех, за кого пройдет испытания. Испытания она прошла за двоих. Правда, стражницы говорили еще про нескольких мальчишек из бедного сектора, но я в сплетни не лезу…
— Узнаю зубную формулу этой гадюки, — я со злостью пнул песок. — И что она собирается с ними делать? Соревнования устроить? Кто достойнее?
— Лель! Не горячись, — Арье взяла меня руку.
— А когда они уехали? — спросил Тульчинизз.
— Вчера. — Ответила Каваат, — мальчики, но я не думаю…
— Наставница, вы просто не знаете Аминтот!
— Все я про нее знаю, Лельмаалат, можешь не сомневаться. И если ты думаешь, что мне это нравится, то глубоко ошибаешься! Я работаю здесь именно потому что думаю, что драконы должны иметь шанс на лучшую судьбу, и испытания как раз дают им возможность жить с теми, кто их любит. С той женщиной, которая готова жертвовать силой, чтобы завоевать мужа. Но, — устало закончила наставница, — это явно не тот случай…
— Почему ей разрешили? — твердо спросил я. У меня никак не укладывалось в голове, что Коль сейчас где-то далеко в компании той единственной женщины, которую ненавидит и боится.
— Лель, ну что ты как маленький! Неужели не понимаешь, что она Старшая Наставница Дагайры и может подстраивать правила под себя, если захочет… Что толку, если мы станем сопротивляться. Сегодня она увезет только одного, а завтра все равно вернется за вторым. И, заметь! Имеет право!
— Да что это за правила такие??? Мало того, что его увозит ни пойми кто, да еще и без шансов стать мужем!
— Лельмаалат! Она — Старшая Наставница Дагайры!
— Ну и что? А я — Король Аэрты!
Каваат бросила быстрый взгляд на Арье и Туля, которые уже давно были безмолвными свидетелями нашей перепалки. Туль философски молчал, а Арье понимала, что в дагайрских тонкостях все равно ничего не понимает, и предоставила полное право разбираться мне.
— Так вот как ты заговорил! Но, Лельмаалат, пойми! Правила придуманы не нами, и не нам их менять! Смирись! Судьба нашла Кольдранаака и Усьмилата!
— Так там еще и Усьмилат? — спросил Туль.
— Какая-то неправильная судьба!
— Это не тебе решать!
— Уверен, что мне! — парировал я. — Моя судьба изменить их судьбу!
— Я не думаю, что стоит… — начала Наставница.
Я лишь нетерпеливо дернул плечом.
— Старшая Наставница Дагайры Аминтот любит путешествовать с комфортом. И ценит пафос и помпезность при въезде в города… И это нам на руку, если они выехали вчера, то мы еще успеем их догнать… — резюмировал Тульчинизз с хищным выражением лица разминая кисти рук.
***
Обратно в гостевой сектор мы почти бежали. А я, еле поспевая за драконами, думала о том, что мы предоставили им слишком много свободы, если они вперед летят и не оглядываются, как там я. И Туль и Лель молчали. То ли планы вынашивали, то ли просто злились. Наконец мне это надоело.
— А кто такая эта Аминтот и что вы так переполошились?
— Главная подлая змея Дагайры! — как будто выплюнул Лель, и добавил. — Тварь еще похлеще Тагирас!
— Но, может, он сам хотел? — рискнула предположить я.
Лель не счел нужным ответить.
— Не мог он сам хотеть. С ней он бы не захотел, но его вряд ли спросили… — просветил меня Тульчинизз.
Вопрос был снят. А мыслей прибавилось. Когда я шла в Оазис я и не предполагала, что они такие. Для меня драконы были абстрактными благовоспитанными мальчиками, я не думала о том, что они тоже чувствуют, думают и чего-то хотят. Наверное, потому что в нас в Аэрте не было проблемы слепого подчинения мужчин женщинам. Я и не думала, что все настолько серьезно. Даже в случае с Лелем я поначалу была уверена, что все его разговоры о свободе не больше чем способ обольщения с целью набить себе цену. Я не думала, что их мнения никто не спрашивает, что они не могут сами решать свою судьбу и что за малейшую провинность им может грозить казнь…
Как они могли отдать ей дракона? Я бы ей даже черепашку не доверила…
В гостинице мы нашли Рениву с Саградой, после чего Туль и Лель оставили нас втроем, а сами ушли общаться со служанками и стражницами и выяснять подробности визита Старшей Наставницы Дагайры Аминтот.
Тульчинизз вернулся раньше. Он был сосредоточен.
— Значит так. Княгини, Арье. Мы с Лелем приняли решение. Мы полетим за ним, даже если вы нас не отпустите. Мне все равно, что будет со мной, но Коля этой гадюке оставлять нельзя. А кроме Коля там еще несколько мальчишек… И, — Туль запнулся, — кроме нас им никто не поможет.
Вошел Лельмаалат.
— Я выяснил, она уехала вчера вечером в сторону Оазиса Мельри. Аминтот со свитой, три волшебницы и десять воительниц. Надо хорошенько все обдумать.
— Я думаю, что одни вы никуда не полетите, — сказала я.
***
Естественно женщины приняли самое живое участие в обсуждении планов по спасению Кольдранаака из ядовитых зубов судьбы. Впрочем, без них мы бы вряд ли обошлись. При всех талантах моих, Туля и княгинь, воздушный бой против тринадцати драконов нам не выдержать, и волшебные атаки они, скорее всего, тоже без труда отразят. Поэтому действовать предстояло хитростью.
План предложила Арье, что было неудивительно. Ей уже неоднократно приходилось спасать драконов.
— Вот смотрите, — она чертила на листе простенькую схему. — Мы летим, с воздуха их высматриваем. На нас обратят внимание?
— Не должны, — сказал Туль, — если мы не будем приближаться. Это все-таки Дагайра, и здесь все куда-нибудь да летают.
— Да, — подтвердил я, — подвоха Аминтот не ждет, и это нам на руку.
— Хорошо, — продолжила Арье, — значит, действуем так. Как только их заметим, приземляемся, прячемся, а потом малой группой пойдем знакомиться. Пойдем я и Ренива.
— Почему? — удивилась Саграда.
— Потому что мы будем играть роли двух путешественниц. Идем в Оазис, за мужьями, пусть эта ваша Аминтот с нами как женщина с женщинами пообщается, секреты мастерства расскажет. Будем усыплять бдительность и собирать информацию. Саграде идти нельзя. Она уже замужем, и Аминтот может об этом знать. А Ренива представится, скажет, что она Тхарская княгиня, а я, допустим, ее подруга.
— Резонно, — заметил Туль, — если она была в Оазисе Курмула, то, безусловно, в курсе, кто и куда уехал мужем.
— Для поддержания вашей легенды, — сказала Саграда, — вам нужны хоть какие-нибудь вещи. Вряд ли Аминтот поверит, что вы ушли так далеко без всего.
— Ладно, это мы сейчас купим, — отмахнулась Арье.
— Вылетаем часа через два, когда спадет жара, — сказал я, — предлагаю пока всем отдохнуть. Потому что будет дальше неизвестно.
Мне было немного страшно. В глубине души я боялся за Арье, хотя и понимал, что шансов на успех гораздо больше, если сделать так, как придумала она. Но сидеть в засаде, не зная, что происходит, будет…. Невыносимо!
Мы разбрелись по комнатам. Арье ненадолго ушла восстановить контракт. И судя по ее виду была совершенно не настроена церемониться с дагайрским бюрократизмом. Поэтому я не удивился, что вернулась она быстро.
Когда наконец мы остались одни, я подошел к ней, чуть приподнял ее лицо за подбородок, нежно поцеловал и сказал, глядя в ее глаза:
— Будь осторожна! Обещаешь?
***
Все прошло как по маслу. И лагерь Старшей Наставницы мы нашли, и приземлились незаметно. Конечно, нам с Ренивой было легче. Потому что мы шли действовать, а друзья оставались ждать. Но Ренива подумала и об этом. Сняла с плеча один из мешков, мы только сейчас заметили, что у нее их два, и сказала:
— Организуйте нам тут ночевку. Ужин, чай, постели. Я планирую там всех усыпить, поэтому время попировать у нас будет. Саграда, сумка магическая, поэтому все что нужно найдешь. Говорят, драконы замечательно готовят. Вот и проверим.
Лель и Туль переглянулись, озадаченные таким оборотом дела, Саграда чуть заметно улыбнулась, а мы с Ренивой со спокойной душой отправились совершать подвиги.
Кварцевый песок привычно хрустел под ногами. Мы шли спокойно, пытаясь создать видимость того, что встреча в пустыне случайна.
— Арье, помни, что бы ни случилось, держи себя в руках, нам нельзя себя выдавать.
— Я понимаю, — сказала я, — не волнуйся, выдержки у меня хватит. Не только у вас в Тхаре готовят великих воительниц, — и я ей подмигнула.
— Насколько я поняла, Кольдранаака ты знаешь в лицо?
— Да, знаю. Но остальных придется опознавать Кольдранааку. Если мы его вообще найдем…
О плохом думать не хотелось. И я уверенно поправила лямку сумки на плече и зашагала дальше.
Неподалеку от лагеря нас заметили. Навстречу выдвинулись две стражницы с копьями наперевес.
— Добрый день! — приветливо прокричала Ренива. — Мы идем в Оазис Курмула, не подскажете дорогу?
— Кто вы такие? — последовал вопрос.
— Великая княгиня Тхара Ренива с подругой.
— Ждите.
Долго ждать не пришлось. Через три минуты к нам вышла изысканно одетая волшебница, поклонилась и знаком предложила следовать за ней. Судя по возрасту это была не Аминтот. Ее наши драконы описали как взрослую женщину, а эта была еще юной девушкой.
— Госпожа примет вас. Надеюсь, вы не откажетесь разделить с ней вечернюю трапезу?!
— Конечно, нет! — с энтузиазмом ответила Ренива, — мы так устали с дороги. Эта ваша пустыня, знаете ли, очень красивое место, но тут жарко. Я не думала, что испытания начинаются еще на подступах к Оазису Курмула.
Волшебница позволила себе улыбку.
— Путь за мужем труден, но необходим.
И тут мы услышали свист кнута и стоны.
Ренива сжала мою руку. Я сжалась внутренне, совершенно не готовая к тому, что мы увидели.
За ярким пестрым шатром, на белоснежном песке распростерся окровавленный полуголый мужчина. Вся его спина была одной сплошной раной, а прекрасная, богато одетая женщина, занося руку с кнутом для следующего удара, произнесла холодно:
— Нет, ты превратишься! Превратишься!!! Потому что я так хочу!
Плеть, со свистом разрубившая воздух, встретилась со спиной несчастного, заставив его выгнуться от боли назад. Нам не пришлось гадать кто это раб или преступник, потому что по волосам и фигуре я опознала в лежащем Кольдранаака.
Одного взгляда на Рениву мне хватило, чтобы она поняла кто перед ней. Мы замерли как две статуи пытаясь сообразить, что делать, и в этот момент Старшая Наставница Дагайры Аминтот соизволила обратить на нас внимание.
— О! Дорогие гостьи! Простите великодушно, что сама не вышла вас встречать. Неотложное дело! — и она носком сапога пнула лежащее у ее ног тело. Потом переступила его и направилась к нам.
— Надеюсь, мы вам не сильно помешали, — произнесла Ренива, которой наконец-то удалось взять себя в руки.
— Нет, я уже освободилась. Он все равно без сознания. Сейчас полежит, придет в себя, и продолжим.
— А чем он вам не угодил? — Ренива продемонстрировала только царственную холодность, без малейшей искры интереса. И Аминтот, почувствовав равную, не насторожилась.
— Ах! Эти избалованные мальчики. Они считают, что могут сами решать, что для них лучше и когда! А я, Старшая Наставница Дагайры Аминтот, должна быть для них божеством. Этот же… Посмел не оценить. Впрочем, с ним даже было интересно. Первый мальчик был похуже… Слишком зажатый…
Ага! Значит, был еще и первый. Что с ним сталось, хотелось бы узнать…
— Пройдемте в шатер, — пригласила нас Аминтот, — там, наверное, уже все готово!
Мы с Ренивой изобразили на лицах благодарные улыбки.
Аминтот прошла вперед, а Ренива, чуть придержала меня за рукав и шепнула:
— Я скоро выйду поколдовать, а ты постарайся занимать ее разговорами.
— Хорошо.
В шатре действительно было уже все готово. Тульчинизз был прав, когда говорил, что Аминтот любит путешествовать с комфортом. Удобные подушки, узорчатая скатерть, на которой разместился приземистый позолоченный фарфоровый сервиз. Свежезаваренный чай, дагайрские фрукты и сласти. Легкий аромат цветов. Почему, всегда, когда хочется расслабиться, расслабляться нельзя?
Аминтот изящно опустилась на подушки. Мы с Ренивой присели рядом. Ренива сохраняла благородную осанку, а я, наоборот, принялась непринужденно оглядываться по сторонам, изображая интерес первооткрывателя. Пусть Аминтот думает, что нам в шатре интересно, а не за его пределами.
Незаметная служанка налила чай, пока Аминтот развлекала нас непринужденной беседой.
— Как вам в Дагайре, Княгиня?
— Вы можете звать меня Ренива, а мою подругу зовут ммм… Арье. Нам здесь нравится!
— Да, — поддержала я, — очень красиво! И потом это так интересно совершать подвиги! А вы путешествуете, Старшая Наставница?
— Не совсем, Марье. Я была по делам в Оазисе Курмула. Но тоже проходила испытания за дракона. — Она не стала уточнять, что за двух.
— Надеюсь, это несложно? — спросила ее Ренива, — мне бы не хотелось попусту тратить силу. Муж, мне, конечно, нужен, но я считаю, что женщина не должна демонстрировать ему большую любовь, пусть даже и в виде испытаний!
— Я давно говорю, — подхватила Аминтот, — что правила получения драконов пора менять! Зачем нужны эти испытания, если все равно, большинство женщин из знатных родов могут их пройти. Пора просто ограничиться миргасом.
Ну да, ее послушать, так драконов можно просто продавать оптом и в розницу. И она будет постоянной покупательницей. Что-то мне подсказывает, что в Оазис Курмула она приезжает постоянно, и не только для инспектирования…
— Конечно! — поддержала ее Ренива, — я хочу получить послушного дракона, но если мне не повезет на этот раз, то в следующий раз я бы хотела упростить процедуру. Один раз, может, и интересно пройти испытания, но ради каждого следующего мужа… Скучно!
— Как я Вас понимаю! Но пока порядок неизменен. Правда, мое прошение уже лежит у Великой Воительницы драконов Аззалакит Аллай. И у нас с ней одинаковый взгляд на эту проблему. Так что, думаю, — Аминтот довольно улыбнулась, — ждать осталось недолго!
— Было бы неплохо!
Я мило улыбалась в чашку, пытаясь сдерживать зарождающуюся в груди ярость. Но надо играть роль до конца. Хватит уже рассиживаться. Надо дать Рениве возможность покинуть шатер.
— Мы с Ренивой хотели не только бы посетить Оазис Курмула. Дагайра — удивительная страна! Нам бы хотелось побывать где-нибудь еще, например, в Мельри. Может быть, Вы нам что-нибудь посоветуете, Старшая Наставница? — спросила я.
***
Как ни странно я был самым спокойным из нашей троицы. Саграда скрупулезно расставляла на песке то, что ей удалось извлечь из недр магической сумки. Тульчинизз, сначала взялся ей помогать, но то и дело отвлекался, поэтому она не стала с ним церемониться и отправила ко мне. Я сидел, пересыпая песок из одной руки в другую. Хоть какое-то занятие. Успокаивает. Рядом нервничал Тульчинизз.
— Как ты думаешь, Лель, они его найдут?
— Конечно! — В конце концов, прошли всего сутки. А потерять Кольдранаака в пустыне за это время не сможет даже Аминтот со всеми ее талантами. Да и у Коля должно хватить умений и хитрости, чтобы попытаться всячески улучшить свое положение. Если даже мне во дворце Тагирас удалось склонить весы судьбы в свою пользу. Да, будем надеяться на лучшее. Тем более, что если бы что-то пошло не так, мы бы уже узнали… По моим расчетам Арье и Ренива как раз должны подойти к лагерю…
Тулю не сиделось, он даже порывался залезть на бархан, чтобы попытаться сотворить подзорную трубу и посмотреть, что там происходит. Но Саграда его удержала. Она была уверена в своей сестре, а я в Арье. Чтобы немного отвлечь их, я начал рассказывать о наших приключениях в Ай-Румай. Саграда прониклась к Арье уважением, а Туль так вообще сидел с открытым ртом, он и представить себе не мог, что моя жена способна на такое. Да, я раньше тоже сомневался, но сейчас знаю, что когда доходит до дела, Арье все сделает как надо.
А чай мы все-таки заварили. По нашему общему рецепту, когда решили, что ждать осталось недолго…
***
— Марье, я вижу, вам действительно интересно путешествовать! Раньше не приходилось? — голос Аминтот был чуть снисходительным, почву она что ли прощупывала… Ну, да мне в впервой дурочку изображать.
— Да, Старшая Наставница, меня впервые взяли в путешествие. До этого я росла при дворе в Тхаре, — вот тут главное не заиграться, а то как начнет про Тхар расспрашивать, а я ничего кроме брачных обрядов и не знаю. Но Аминтот была из тех людей, которые очень любят рассказывать сами, не уделяя внимания тому, что рассказывает собеседник, если это лично для них не имеет большого значения. — Меня воспитывали в строгости, как настоящую женщину. Я тоже хотела бы возвысить свой род, вернувшись из Оазиса с мужем. Но не уверена, смогу ли пройти испытания…
Аминтот оценивающе посмотрела на меня. Понятное дело, что я не произвела на нее должного впечатления, но она снизошла до похвалы.
— Я думаю, девочка, все у тебя получится! Испытания несложные! Особенно, если правильно выбрать сектор!
Ренива, увидев, что у нас завязался разговор, тихонько вышла из шатра. Мы с Аминтот были достаточно хорошо воспитаны и сделали вид, что ничего не заметили. А Аминтот решила воспользоваться ситуацией.
— Ну и как тебе твоя госпожа?
— Великая Княгиня Ренива очень хорошая госпожа! Я ее безмерно уважаю, она много мне рассказывала о мужчинах.
— Интересно-интересно! Может, даже я чего не знаю?!
— У нас в Тхаре мужчины четко знают свое место. А женщин Тхара учат не испытывать чувств!
— Вот это правильно! — горячо поддержала Старшая Наставница. — Чувства в отношениях между мужчиной и женщиной совершенно не нужны! Только контроль и подчинение! Тогда не будет недопонимания и проблем. А только гармония, безопасность и стабильность!
— А Вы бывали в Тхаре?
— Когда-то давно я ездила с Посольством и в Аэрту и в Тхар. Но у вас слишком холодно! Дагайра гораздо гостеприимнее!
— Дагайра — бесподобная страна, — решила я поддержать патриотизм Аминтот. Я даже была рада, что у нас продолжался это бессмысленный разговор, потому что он не давал мне возможности окунуться в мысли о том, что происходит снаружи. Я волновалась за Рениву, наше мероприятие и тех драконов, которых мы пришли освобождать. — Я бы хотела жить здесь!
— А что ты умеешь, Марье? — проявила немного интереса Старшая Наставница. Ее глаза хищно загорелись, как будто она прямо сейчас планировала начать мою вербовку.
— На самом деле не так много. Магического дара у меня нет. Образование обычное. Великая Княгиня Ренива оказала мне великую честь, взяв меня с собой. Это скорее дань уважения моей матери, которая умерла.
Но Аминтот уже, похоже, поняла, что ни к каким тайнам Тхара я доступа не имела и вообще такую болтушку держать при себе — дороже выйдет, сосредоточилась на чае, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Вошла Ренива, улыбнулась нам, и, усаживаясь на подушки, сделала едва заметный жест в сторону Аминтот. Та так и застыла с чашкой в руке.
— Арье, вставай, времени мало! Я ее только обездвижила!
Я подскочила.
— Что снаружи?
— Там все спят, но на эту ничего не действует! Я уж и так пыталась и с усилением! Может, блоки какие-то защитные стоят, не знаю. Надеюсь, полчаса у нас есть. Но для верности надо бы ее связать!
Я сдернула с роскошного ложа большое покрывало. Вдвоем с Ренивой мы уложили на него Аминтот.
— Ладно, ты заматывай, а я пойду к мальчикам.
— Ренива, я думаю, что надо взять ее с собой!
Княгиня на секунду задумалась.
— С одной стороны так будет проще… Но что мы с ней станем делать потом… Впрочем. Хорошо! — и она покинула шатер.
Я же обернулась к нашей пленнице. Аминтот лежала неподвижно. Прекрасная и холодная. В богатых одеждах, расшитых драгоценными камнями, с пристегнутыми к поясу наручниками, кинжалом и кнутом. Наручники это хорошо! Я сковала ей руки и закатала в покрывало. Потом приложив некоторые усилия взвалила свою ношу на плечо и вышла их шатра наружу. Надо же, уже стемнело! Холодные звезды равнодушно смотрели на меня с неба. Было тихо и тревожно.
— Ренива! — позвала я.
— Я здесь, — донеслось справа. Я потащилась туда.
Ренива хлопотала над Колем.
— Я позаимствовала у одной из воительниц плащ. Надо его завернуть и идти к нашим. В любом случае тут оставаться нельзя. Аминтот скоро очнется, и мне хотелось бы быть в это время в своей компании.
— Как он? — спросила я.
— Плохо. Но точнее сказать не могу. На диагностику нет времени. А вот второму точно не поможешь. Там, дальше за шатром… Тоже избитый… До смерти… — Ренива подняла на меня глаза. Было видно, что такого она не ждала.
— Ладно, — сказала я. — Его тоже берем с собой. Надо хоть похоронить по-человечески… А еще кто-нибудь есть?
— Нет, — покачала головой Ренива, и помялась, словно не зная, говорить или нет… — Знаешь, Арье, по-моему, она их съела… Там две клетки. Но никого нет. А, судя по обычаям Дагайры, в песок они вряд ли стали бы кого-то закапывать…
— Тварь! — тело Аминтот на моем плече стало как будто легче, потому что меня переполняло желание со всей силы шарахнуть ее об землю. И я ее бросила. Потому что надо было позаботиться о теле безымянного дракона, погибшего в неравной схватке с дагайрскими традициями. И именно его я донесла до нашего лагеря на своем плече. Аминтот я волокла по песку, ничуть не стесняясь долбить ее о встречающиеся на нашем пути каменные глыбы. Ренива на руках несла Кольдранаака.
В лагере нас уже ждали. Тульчиниззу хватило одного взгляда на Коля, чтобы указать на расстеленные на песке плащи. Ренива аккуратно положила Кольдранаака, стараясь не сделать ему больно. Он был без сознания и даже не стонал. На немой вопрос трех пар глаз она сказала:
— На грани.
Лельмаалат непроизвольно сжал руки в кулаки, и пока все остальные суетились возле Коля, помог мне сгрузить на песок мою ношу.
— Что это? — спросил, указывая на два тела.
— Один из воспитанников… мертвый. Мы не стали его там оставлять.
— А другие были?
— Наверное, — тут я тоже задумалась, нужно ли это говорить. Но Лельмаалат вырос в Дагайре, для него такие обычаи не секрет. Да и все равно, рано или поздно он узнает, поэтому решилась. — Их больше нет, Лель. Мы нашли только клетки. — Судя по его лицу, остальное он додумал сам.
Он присел на корточки, распахнул плащ и застыл.
— Усьмилат? Туль, иди сюда, — позвал он друга.
Тульчинизз подошел и замер.
— Это она сделала? — спросил он, глядя на меня.
— Я не знаю, — честно ответила я.
— Ну, конечно, она! — воскликнул Лель, — с Колем тоже самое? — спросил он у друга.
Туль кивнул.
Лель сжал кулаки.
— Аааааа! — прокричал он. Потом его взгляд уперся в лежащее у моих ног покрывало. — Арье! Это Аминтот?
— Да.
— Спит?
— Нет, обездвижена. В кандалах.
— Отлично! — Лель размотал покрывало и с ненавистью взглянул в бесстрастное лицо Старшей Наставницы. Потом, недолго думая, сорвал с ее пояса кнут, резкими движениями замотал покрывало обратно и потянул его за угол прочь от лагеря
— Лель, может, не стоит, — Тульчинизз отмер и попытался его удержать.
Лель посмотрел на него в упор.
— Не мешай мне.
— Но Лель…
— Не лезь, я сказал! Это мое дело!
— Лель, ты хорошо подумал? Может… — я решила вмешаться, пока не совсем понимая, что он задумал.
— Арье! — он обернулся, посмотрел на меня и сказал, чеканя слова. — Я. Знаю. Что. Делаю.
Тульчинизз пожал плечами и вернулся к Колю, у тела которого суетились две княгини. А я устало опустилась на песок и стала смотреть, как Лель удаляется за ближайший бархан, оставляя после себя на песке широкий след….
За ним никто не пошел. Тульчинизз, Саграда и Ренива занимались Кольдранааком. А я, обнаружив неподалеку жаровню и заваренный чай, налила себе чашку. Села на песок и уставилась в звездное небо. На душе было гадко. Так как не было еще никогда. Очень плохо быть королевой, которая не успела. Нам только кажется, что у нас много власти, денег и большие возможности… А на деле, в таких вот ситуациях мы не намного успешнее простых людей…
Из-за бархана послышались женские крики. Но гуманных среди нас не нашлось. Не в привычках истинных воительниц проявлять снисхождение к своим врагам.
Через некоторое время Лельмаалат вернулся.
— Она мертва? — спросила я.
— Захочет, выживет, — сказал он, отбросив алый от крови кнут, — а нет, — тут выражение его лица стало брезгливым, — сахарные пески Дагайры сполна впитают в себя ее кровь и слезы. Я старался… Я бы ее еще и сожрал, но не хочу портить свой род такими вот вливаниями силы…
Некоторое время мы молчали. Я пила чай, а он, тяжело дыша, стоял рядом. К нам подошла Саграда.
— Кольдранаак выживет. Но поправится не скоро.
— Что с заклинанием сна? Ее отряд долго будет спать?
— Скорее всего, до утра.
— Значит, время еще есть. Собирайтесь! — сказал громко Лель, — мы сейчас вернемся. Арье, пойдем со мной. — И он протянул мне руку.
***
Для начала я просто прижался грудью к ее спине. Мне надо было успокоиться. Забыть свою ярость и боль. Если бы я мог был сделал это еще раз и еще и еще… За Усьмилата, за Кольдранаака, за всех тех безымянных, которые страдали и умирали в угоду чужому самолюбию… О! Если бы я только мог! Я не плакал с четырех лет, со дня смерти отца, но сейчас я чувствовал, как мои глаза наливаются слезами бессилия.
Арье молчала, но я чувствовал, как напряжено в моих руках ее тело.
— Мне нужно тебе кое-что сказать. — начал я. Я уже давно заметил, что несмотря на то, что я хотел и мог говорить то, что думаю, делать это было легче не видя ее глаз. Не потому что я боялся и не потому что не был в ней уверен, а потому что так моя душа говорила с ее, минуя ворота наших взглядов… — Арье! У меня почти нестерпимое желание разогнать весь этот серпентарий! Я их всех ненавижу! Что они с нами делают! Зачем? Неужели нельзя по-другому?
— Лель! — голос Арье был холоден, — ты же сам знаешь ответ!
— Да! Ты права! Знаю! И поэтому прошу, разреши!
Она повернулась ко мне и заглянула в глаза.
— А что ты хочешь, чтобы я тебе разрешила?
— Ты говорила, что я могу поступать, так как хочу и я — король…
— Да, я это подтверждаю! Я только хочу, чтобы ты сам понял, чего ты хочешь и учел все последствия…
— Я знаю одно! Я больше не дам никому из них искалечить судьбу дракона!
— Но Аминтот уже никому не сможет причинить зла… — заметила Арье, — может, стоит остановиться?!
— Нет! — сказал я. — Не она, так другие! Проблему это не решает. Если подумать… Даже мне и Тулю могло не повезти…
Арье содрогнулась.
— Лель, нам пора! В любом случае, решение этой проблемы надо начинать с визита в Аэрту…
Да, в этом она права. Надо отнести Коля, Усьмилата. И все хорошенько обдумать. Но я не отступлюсь!
Мы вернулись в лагерь. Собрали вещи. Кольдранаак с княгинями полетел на спине Туля. А мы с Арье везли тело Усьмилата. Во время полета легче не стало. Сердце словно сдавило стальным обручем. Огни Оазиса Курмула вдали казались зловещими, и это место мне больше не казалось тихим и радостным уголком моего детства.
И за Инграмом нас ждал разгул стихий. Драконы не зря выбрали себе для жизни Дагайру, надежно защищенную горными хребтами от ветров, снегов и гроз. У нас не было времен года, только небольшие сезонные колебания. А жаркий ветер пустыни мог причинить вред только в краткие мгновения песчаных бурь.
А сейчас… Едва мы перелетели через горы как нас накрыло дождем. Холодные капли падали мне на морду и, разбиваясь об нее, стекали вниз прозрачными струями. Вода слепила. Земля с высоты казалась черным провалом и было совершенно непонятно, насколько далеко мы от нее находимся. Порывы ветра сбивали с толку, мешая правильно держать направление. Лиловыми цветками впереди вспыхивали молнии. В Оазисе Курмула, когда нам преподавали теорию полетов, нас учили избегать гроз. Я знал, что надо приземлиться. Но я не мог. Как будто этот полет был последней данью так и несостоявшемуся полету Усьмилата. Два дракона летели на встречу с мрачной тучей своего будущего.
Во дворе замка я, едва успев превратиться, подхватил Коля из рук Саграды, пока Арье собирала служанок. Мы были уже все мокрые с ног до головы. Но я даже не подумал уйти под крышу, а так и стоял на коленях в луже воды, пытаясь собой закрыть Коля от тягучих струй дождя… Телом Усьмилата уже занялись, а Туль, опустившись со мной рядом, пытался мне что-то втолковать, но я его не слышал. В моей голове, вторя громовым раскатам, бешено пульсировала кровь.
***
С утра выяснилось, что состояние Кольдранаака опасений не вызывает. Но меня искренне удивляло, что ни Лель, ни Туль не слегли после вчерашнего сумасшедшего дня и не менее ужасной ночи в нервной горячке… Лель был бледен, несмотря на свой дагарйский загар, и отстраненно-сосредоточен. На завтрак явились все, хотя я еще вчера распорядилась, подавать в покои все, о чем бы ни попросили гости. Но, видимо, после пережитого никому не спалось. Саграда то и дело поглядывала на Туля, Ренива ушла в свои мысли, Тульчинизз косился на Лельмаалата, а Лель внимательно следил за тем, что делаю я, как будто пытаясь для себя что-то решить. А я не понимала. Вроде вчера уже все решили. Осталось только собрать Совет. Я поднялась из-за стола раньше всех, и, извинившись перед гостями, отправилась искать отца, который позавтракал намного раньше нас, поскольку с момента нашего возвращения в замок так и не ложился.
Отец обнаружился в кабинете, он тоже был бледен после почти бессонной ночи. А я внезапно пожалела, что мне даже нечем его порадовать. На базар в Оазисе я так и не зашла. А отец… Хотя он очень мало мне в детстве рассказывал про драконов, я уже поняла, что судьбы дагайрских мальчишек ему небезразличны… Спать не лег, бумаги какие-то изучает, отвлечься пытается…
— Насчет похорон я распорядился. Сегодня в три часа, — сказал отец, внимательно глядя на меня.
— Хорошо. Спасибо, пап. У меня, честно говоря, голова кругом. Потому что не знаю за что хвататься… Свои бы дела разгрести, а тут эта Дагайра…
— Арье, — отец немного помялся, — наверное, жизнь в Аэрте меня изменила. И я не могу относиться к некоторым вещам по-прежнему. Долгие годы я жил спокойно, не желая знать. Уехал из Оазиса совсем молодым. Не задумывался… Но сегодня ночью… То что там происходит. Это страшно! Так быть не должно!
— Да, пап. Не ты один так думаешь. Лельмаалат тоже рвется в бой. А я не знаю, что делать…
— Я тоже не знаю, — грустно вздохнул отец. — Подумаем вместе?
— Скорее уж вместе с Советом. Я собственно хотела тебя попросить собрать всех. А мы пока с Лелем решим, чего мы в принципе хотим…
— Ты хочешь полный кабинет собрать?
— Нет. Леди Лилит, Леди Каллина, Воительница Анджин — без них никак. Миритис, Телльмуур в качестве консультантов. Я думаю, что Тхарские княгини тоже будут присутствовать, но им я скажу сама. Леди Утли, пригласи… А вот Леди Адмиру звать пока не надо, а то она со своими инициативами превратит Совет в балаган.
— Договорились, — сказал отец, поднимаясь. — Осталось только по времени решить.
— Так. Сегодня похороны… Значит, завтра с утра.
На том и расстались.
***
Естественно мы с Тулем после завтрака пошли к Кольдранааку. Он пришел в себя. Только был сам не свой. Лежал неподвижно, глядя в потолок, а я пытался понять, то ли это его так зафиксировали, то ли ему вообще все равно в какой позе находиться… Что такое страдания тела, по сравнению со страданиями души?
— Как вы меня нашли? — спросил он.
— Прилетели в Оазис, — сказал Тульчинизз, — поздно прилетели. Прости нас…
— Не смеши, — ответил Коль, — что бы вы сделали? Против нее…
Я поморщился, невольно вспомнив то, что было ночью, и сказал ему.
— Не волнуйся. Ты сейчас в Аэрте, здесь тебе ничего не грозит.
— Она все равно будет меня искать. Не отступится! Я знаю, она — сумасшедшая! А Усьмилат… Я ничего не смог сделать…
— Успокойся, — Туль присел рядом с кроватью и потрогал лоб Коля, — Аминтот вряд ли выжила… После общения с Лельмаалатом… И ты ни в чем не виноват.
— Да, не виноват… Я виноват в том, что думал, что бывает по-другому. Знаете, когда она нас увозила, я даже пытался перебороть в душе отвращение.
Ну, конечно, Кольдранаак в своем репертуаре. Раз увозит из Оазиса, значит, госпожа. Попробовать-то стоит! Может, она не такая. Может, она — добрая. Сам он… Слишком добрый…
— Она с нами разговаривала… Рассказывала как мы будем жить… Я даже был готов стать наложником, потому что понимал, что выбора особого нет. А потом… — Коль прижал руку к забинтованной груди и побледнел, но, увидев, что напугал нас, сказал, — ничего, сейчас пройдет. Ерунда… Говорит Усьмилату: 'Люби меня!', он на колени упал, руки к ней протягивает, а она прямо по рукам кнутом… Он пытается что-то сказать, а сам дрожит… И кровь капает с ладоней… Я и не выдержал. Попытался вступиться, говорю: 'Госпожа, пощадите, мы будем стараться!', а она отвечает: 'У меня не так много времени, чтобы еще вас учить' и по лицу его раз… — тут Коль запнулся и задышал, тяжело глядя в потолок. Мы с Тулем подавленно молчали. Слушать было страшно, но остановить Коля мы не решились. Ему надо кому-то рассказать… А женщинам точно не сможет… — А потом она и говорит ему: 'А какие ты знаешь ласки?', а Усьмилат… Вы же знаете Усьмилата… Он такой был… застенчивый, робкий, опять заикаться начал, отвечает: 'Я не знаю…', она так прищурилась нехорошо, но ничего не ответила, а потом мне стакан протягивает с чем-то теплым, я даже сначала думал чай… Пока не выпил… Потом было красиво… Пришла она. Горячая, требовательная. Только темно было, а мне хотелось, чтобы было светло. Я смеялся и просил ее зажечь светильники, а она говорила, что они горят… Да, жарко и темно… И она рядом… Такая жаркая… Хотел оттолкнуть, потому что было жарко, но не смог… Тяжело и жарко… Жарко и тяжело, — Коль как будто бредил, глаза закрыл, дышал прерывисто. Я взял его за руку, она тихонько подрагивала.
— Туль, ты можешь что-нибудь сделать? — тот развел руками.
— Лель, его накачали под завязку успокоительными и обезболивающими. Я думаю, это нормально…
— Жарко, — произнес Коль, — снимите! — и стал сбрасывать одеяло. — Я не хочу летать! Это тяжело и жарко… Усьмилат… Где Усьмилат?
— Коль, успокойся! Ты с нами, все хорошо! — Туль пытался удержать Коля, который метался по подушке. Внезапно Коль притих и открыл глаза.
— Пить… — я протянул ему чашку с водой. — Усьмилат… Я его увидел только тогда, когда она мне сказала, что мы идем летать… Выходим из шатра, а там он… На песке… Мертвый… И я понял, что не хочу летать… Не могу, не буду… Не буду летать! Не могу… не знаю… — и Коль затих окончательно.
Туль с сомнением посмотрел на него.
— По-моему он теперь еще долго не проснется, — сказал он, проведя рукой над его лицом, — Нервное потрясение!
— Еще бы! Вот тебе и первый полет! Как она могла…
— Пойдем, ему надо отдохнуть.
Около покоев Коля нас дожидалась Арье.
— Похороны сегодня в три. А завтра с утра Совет по дагайрской проблеме. Тульчинизз, передай приглашение на Совет княгиням. Лель, пойдем со мной, нам надо поговорить…
***
Лель выглядел каким-то опустошенным. Может, лучше отправить его спать? Но когда мы дошли докабинета, Лельмаалат сразу начал разговор, так и не предоставив мне возможность о нем позаботиться.
— Арье! Помнишь, что мы вчера обсуждали? — Лель присел на край стола уставился в пространство.
— Ты что-то решил?
— Я и сам не знаю… Точнее знаю… — Лель замолчал и устало потер руки друг о друга. — Знаешь, Арье, я наконец-то понял, в чем преимущество мужчин перед женщинами. Смешно… Всегда хотел быть сильным, самому принимать решения, а сейчас… Сейчас мне не хочется ничего делать. Ведь я не самый сильный, не самый умный, и, — тут Лель позволил себе улыбку, — не самый взрослый. Я даже могу себе позволить себе спрятаться за твою прекрасную спину, и никто меня не осудит… Но я не могу… И, разумеется, у меня есть хм… подобие плана… Но мне потребуется твоя помощь.
— Продолжай!
— Арье, я понимаю, все это глупо и даже немного по-детски… Я даже не уверен, точнее уверен, что это решение мало кому понравится. Но… В общем, я хочу сделать так, чтобы никто больше не смог причинить вреда воспитанникам. Но я не знаю, как… Единственный вариант — забрать их оттуда… Но примут ли их в Аэрте? А по-другому не получится…
— Лель, я понимаю и твою боль и твое желание, и я думаю, что мы сможем, кое-что сделать… Потому что я тоже считаю, что так не должно происходить. Наверное, если бы это был частный случай, вроде отдельно взятого преступного деяния, я даже думаю, что меня бы это не затронуло… Но Аэрта — цивилизованное государство, а в Дагайре это получается даже не преступление…
— Да, в Дагайре мужчины — никто! И наша жизнь не является ценностью. Поэтому если оставить все как есть, большинство их нынешних воспитанников Оазиса закончат жизнь в объятиях таких вот Аминтот и Тагирас…
— В данном случае я не сторонник кардинальных мер. Не надо рубить с плеча. Но идея с организацией филиала Оазиса Курмула в Аэрте мне нравится.
— Значит, мы сможем забрать всех сюда? — спросил Лель и впервые за все время разговора посмотрел на меня.
— Да. Попробуем. Завтра Совет. Тему подниму я.
***
Под конец дня я просто валился с ног. Арье даже предупредила, что ночь проведет у себя. Хотела подготовиться к Совету и не хотела мешать мне спать. Телльмуур прислал мне успокоительное по своему личному рецепту. Арье одобрила, сказала, что сама такое пила. После похорон Усьмилата у меня в голове не было ни одной мысли. Я без зазрения совести пошел отдыхать, от меня действительно было мало толку. Туль с Саградой удалились к себе, а Ренива отправилась к Кольдранааку, который опять впал в беспамятство. Консилиуму Аэртских целителей с трудом удалось разобраться, что же за коктейлем его напоила Аминтот, что большинство трав и заклинаний на него вообще не действовали.
С утра я чувствовал себя лучше. Только волновался за Совет. Понимал, что нашей с Арье власти должно хватить, чтобы сделать так, как мы хотим, но противостояние с кабинетом министерш в самом начале правления совершенно не входило в мои планы. Оставалось только надеяться, что союзники у нас тоже будут…
***
Совет я собрала в большом зале, где чуть приподняли все шторы, и солнце летнего дня настраивало на благодушный лад. Я как всегда пришла одной из последних. Даже Лель уже сидел на своем месте. Тхарских княгинь и Тульчинизза усадили на противоположном конце стола. А между ними и нами разместились министерши, отец, Миритис и Телльмуур.
— Ну что, приступим, — хмуро сказала я и выпрямилась в своем кресле. — Итак, большинству из вас известно при каких обстоятельствах я смогла вывезти мужа из Дагайры, я сейчас говорю не только про испытания в Оазисе Курмула, но и наше бегство из Оазиса Ай-Румай. Дагайра долгое время была нашей союзницей, но только потому, что нам нечего было делить. Политически и экономически обстановка и в Аэрте и в Дагайре благоприятная, торговля налажена, дипломатические связи установлены, войны нет… Даже донесения наших разведчиков не вызывали опасений, потому что не касались нас напрямую. Все-таки Дагайра — достаточно изолированная страна, поэтому точек соприкосновения не так много. Это то, что мне было известно перед моим путешествием в Оазис Курмула. Но во время пребывания в Дагайре я пересмотрела свои взгляды. Во-первых, вчера я просмотрела все наши соглашения, любезно предоставленные министершами, и теперь могу утверждать совершенно точно. Большинство из этих соглашений — простая формальность. Вроде бы мы друг другом довольны, но это нас ни к чему не обязывает. Формулировки обтекаемые, а отношение ко мне как к представителю верховной власти Аэрты оставляет желать лучшего. Мне не единожды было нанесено оскорбление в этой стране!
Министерши застыли статуями. Безусловно, ничего нового они не услышали, но министерства не мстят, они лишь защищают свою королеву, и вот королева дала повод себя защитить.
— Ваше величество! — обратилась ко мне Воительница Анджин. — Я в курсе того, что произошло в песках Аззо. Понимаю Ваш настрой и чувства, но не было ли поведение Воительницы по волшебству Тагирас ее личной инициативой?
— Разумеется, Воительница, это было ее личной инициативой! Но, представьте себе, что это за страна, где даже среди лиц, занимающих ключевые посты, не действуют законы! Воспитание воительниц Дагайры таково, что их гордость и превосходство над другими позволяют им считать, что они лучше и сильнее всех! А не находите ли вы, что такая позиция пагубно действует если не на все умы, то на многие? И не подразумевает ли она вседозволенность и не только в личных делах, но и на государственном уровне?
— Говоря о воспитании, Ваше Величество, — вступила Леди Лилит, — вы имеете в виду не только дагайрских женщин, но и мужчин?
Лель непроизвольно напрягся. Он еще не имел удовольствия близко пообщаться с моей близкой подругой. Потом переглянулся с отцом и снова замер в своем кресле.
— Да, Лели Лилит, Вы не ошиблись. Дагайрская проблема очень комплексная. И в том числе затрагивает воспитание дагайрских мужчин.
— Но имеем ли мы право влезать еще и в это? — спросила леди Утли Надина, министерша любви и народонаселения. — Как уж они там друг друга воспитывают, нас не касается.
— Вы ошибается, Леди Утли, — осадила ее я, — очень даже касается! Я не буду Вам напоминать, что Его Величество воспитывался в Дагайре и не понаслышке знает о тамошних порядках!
— Я знаю это, — спокойно подтвердила Леди Утли, — более того, я считаю, что мужчины-драконы — великолепное приобретение для Аэрты. Я просто имела в виду, что раз всех устраивает результат воспитания, то почему нам надо в это вмешиваться?
— Это хорошо, Леди Утли, что вы не против дагайрских мужчин. Потому что именно Вам придется заниматься устройством судьбы тысячи молодых драконов!
Я не думала, что мое первое выступление на Совете в новой роли будет столь эффектным. Министерши вряд ли рассчитывали на подобное, отправляя меня в Оазис. К их чести, следует сказать, что они умели держать себя в руках. И четко знали, кто и за что отвечает. Леди Утли сориентировалась быстро, потому что поняла, что приказ уже отдан.
— Я готова. Когда они прибудут?
— Это следующий вопрос на повестке дня. Я посоветовалась с Его Величеством, — тут я бросила взгляд на Леля, — и мы решили, что воспитанники Оазиса Курмула переедут жить в Аэрту. Осталось только решить, как сделать так, чтобы это было максимально выгодно и безболезненно для нас.
— Ваше Величество, Вы позволите? — обратился ко мне Телльмуур, я кивнула. — Я долгое время изучал законы Дагайры и ее обычаи и традиции. Дагайрские мужчины хоть и не имеют никаких прав, тем не менее, не являются рабами в полном смысле этого слова. Поэтому есть два варианта. В том случае, если силовой мы не рассматриваем, — сделал он поправку. — Вариант первый — официальный. Мы можем пойти по пути наименьшего сопротивления. А именно увезти драконов из Оазиса по закону пройдя испытания и заплатив миргас. Во втором случае, можно просто увезти их оттуда с их…эээ…согласия или без него, и теоретически такое не будет даже считаться преступлением, потому что как я уже сказал, воспитанники Оазиса рабами не являются. Просто в Дагайре у них нет свободы выбора и идти им некуда.
— Лорд Телльмуур, Вы хотите сказать, что все эти магические завесы по сути являются незаконными и если кому-то хочется покинуть Оазис, то он в общем-то имеет на это право?
— Теоретически. — Подтвердил Телльмуур. — Но не надо забывать о дагайрской культуре подчинения и некоторой деформации сознания как женщин, так и мужчин. Дагайрские женщины ни на миг не допускают мысли о том, что у дагайрских мужчин может быть хоть в чем-то свободный выбор, поэтому и оставляют за собой полное право решать за них.
Министерши и драконы осознавали сказанное. Для меня это, в общем-то, не было новостью. После наших с Телльмууром разговоров я давно подозревала, что вся эта дагайрская система держится на честном слове и запугивании. Просто было немного странно, что воительницы не позаботились о том, чтобы окончательно и задокументированно поставить мужчин на колени. Не иначе как понадеялись на свое моральное превосходство.
Первой, естественно, слово взяла леди Лилит.
— Ваше Величество, — обратилась она ко мне, — позвольте мне начать с вопроса. Вы действительно собираетесь тащить всех этих недовоспитанников в Аэрту?
Тут неожиданно влезла леди Каллина.
— Если кого-то интересует мое мнение, то от лица Министерства волшебства могу сказать, что такое количество потенциальных магов для Аэрты выгодно. Сила драконов несколько отличается от человеческих возможностей, поэтому было бы неплохо их как-то совместить…
— Надеюсь, Вы сейчас говорите не о евгенике? — оживилась леди Утли.
— Именно о ней! И пусть Вас это не смущает. Я просто уверена, что молодые драконы с удовольствием женятся на наших волшебницах.
— Леди Каллина, — вкрадчиво поинтересовалась леди Лилит, — Вам не кажется, что Вы несколько забегаете вперед и недооцениваете дагайрских воительниц?
— Да, я понимаю, что мы несколько отклонились от темы. Просто я считаю, что этот момент тоже необходимо учитывать при принятии решения. — И леди Каллина обратилась к Телльмууру, — и какой же вариант Вы нам порекомендуете?
— Безусловно, первый вариант хоть и накладнее, но проще. Потому что не дает поводов для осложнения отношений.
— Мне не очень нравится первый вариант. — Снова вступила леди Лилит. — А если конкретно, то мне не нравится миргас за тысячу драконов!
— Леди Лилит, — сказала я, — теоретически, насколько серьезно это для аэртской казны?
— Ваше Величество, безусловно, мы можем себе это позволить. Но только в том случае, если на протяжении нескольких лет существенно сократить финансирование двора. Потому что урезать остальные статьи расходов ради этого я не намерена!
— Я думаю, — сказал леди Каллина, — что можно обойтись и без выплат. Кто нам мешает просто открыть там большой телепорт и просто переместить их всех сюда, безо всяких там испытаний? Как я понимаю, даже если использовать первый вариант, все равно придется как-то договариваться с местной администрацией. Или вы серьезно собираетесь колдовать и танцевать по тысяче танцев?
— А вы не думаете, что воительницам Дагайры не понравится такое самоуправство с нашей стороны? — спросила Воительница Анджин.
— Пока они туда доберутся, нас там уже не будет, — парировала леди Каллина.
— Но ведь это… Несколько нечестно… — промолвила леди Утли.
— Леди, — обратилась к ней я. — У воительниц Дагайры нет понятия о чести и уважении. Мы своими действиями сохраним жизнь не одной сотне мальчиков. Поэтому мне лично все равно, что они там подумают. К сожалению, у нас пока нет возможности решить проблему другим путем.
— Жизнь в обмен на обман, — произнес рядом со мной Лель, — уважаемая Леди Утли, я готов заплатить эту цену. Если не сможете договориться с Вашей совестью, отправляйте ее ко мне. Я найду, что ей рассказать.
Министерши посмотрели на Лельмаалата с одобрением.
— Хорошо, подведем итоги. — Сказала Воительница Анджин. — Мне лично нравится план Леди Каллины с телепортом. Но я считаю необходимым в качестве сопровождения отправить туда несколько военных отрядов и настаиваю на том, чтобы и Король и Королева Аэрты остались здесь!
— Исключено! — ответил Лель. — Я вырос в Оазисе и знаю все тонкости местных взаимоотношений, традиции Дагайры и всех воспитанников. Более того, я не самоуверен и осторожен, потому что точно знаю, чего можно ждать от Дагайры. А вот что касается Королевы… Я готов поддержать Вашу позицию, Воительница!
— И я поддерживаю! — вставил отец. — Это чисто техническая операция, Ее Величеству там совершенно нечего делать… Впрочем, Его Величеству тоже…
— Я не вижу безрассудства в поездке в Оазис. Это не обсуждается! — четко сказала я. Безусловно, безрассудство было. Но для меня уже стало традицией совершать в Дагайре безрассудства. Одним больше одним меньше… Тем более, что мы будем под прикрытием.
— Я соберу магов и волшебниц. — Сказала Леди Каллина, — Воительница, сколько Вы планируете сформировать отрядов.
— Два-три разведка-патрулирование, и четыре на охрану.
— Я к Вам потом зайду, подумаем вместе, сколько к отрядам нужно прикрепить моих людей.
— Хорошо, — и Воительница Анджин обратилась ко всем, — есть еще кое-что. Необходимо учесть последствия наших действий. Высшему руководству Дагайры наверняка не понравится наш демарш в их владениях. А, учитывая их гордость и горячность, можно предположить, что последствия будут.
Тут заговорила Саграда.
— Правящие Княгини Тхара готовы оказать любую поддержку Аэрте в решении этого вопроса. Наши маги и волшебницы присоединятся к отрядам, отправляющимся в Оазис Курмула. Мы готовы предоставить наши владения и устроить у себя сколько угодно драконов, если для Аэрты количество воспитанников Оазиса окажется критичным. Кроме того, Тхар предоставит Аэрте поддержку в случае войны! Хотя мы, безусловно, будем надеяться на лучшее.
Заявление было серьезным. Все некоторое время его переваривали.
— Благодарю Вас, Княгиня, за предложение!
— Мы готовы сегодня же подписать все возможные соглашения. Наверное, так даже будет лучше, поскольку это может помочь удержать Дагайрские горячие головы от опрометчивых поступков.
***
Даже хорошо, что после Совета отдохнуть нам не дали. Хотя я начинал понимать Арье, которая еще в пустыне Аззо рассказывала мне о том, что некоторые из ее министерш чрезмерно активны. После Совета нас перехватила Леди Лилит, с которой Арье после своего возвращения из Дагайры общалась только эпизодически, и пригласила нас на вечеринку. Можно сказать, это было то же заседание Совета, только неформальное. Потому что все разговоры вертелись вокруг одной и той же темы, хотя присутствовали только леди Лилит с мужем, Леди Каллина, Вильмаар и мы с Арье.
Вильмаар вел себя свободно. Я уже давно понял, что он себе на уме и довольно упрям, он не оставлял попыток отговорить Арье от визита в Оазис.
— Я никак не могу постичь, как это другие не могут постичь то, что совершенно очевидно… — горячился он, сверкая глазами на собравшихся. — Вам с Лелем нечего делать в Оазисе!
— Пап, мы уже все решили, и давай просто закроем эту тему. А то ты меня окончательно запугаешь!
— Если бы!
Неожиданно Леди Каллина Арье поддержала.
— Вильмаар! Мне кажется, что именно Арье должна будет выступить перед этими воспитанниками. Она молода, красива, королева и женщина. Воспитанники будут восхищаться ей, ее силой и решительностью. Ну, а кроме всего прочего они наивны и ведомы, поэтому с большей долей вероятности доверятся женщине, которая пообещает устроить их будущее наилучшим образом, нежели…ммм… дракону-революционеру с сомнительной репутацией… — Тут Леди Каллина посмотрела на меня.
— О, да! — расхохоталась Леди Лилит. — Пора выдвинуть Арье на первый план, а то она даже во время завоевания мужа не захотела продемонстрировать всех своих достоинств!
— Лилит! Еще не хватало, чтобы в конце моей речи драконы восприняли меня как хозяйку гарема! А ты мы потом тут с ними не разберемся…
Вильмаар расплылся в улыбке. Драконы тщеславны. И повод погордиться дочерью показался ему достойным основанием, чтобы отпустить ее в Оазис. Я тоже улыбнулся, хотя в шутке Арье могла бы при определенных обстоятельствах обернуться правдой…
— Я думаю, — сказала Леди Каллина, — что мы найдем, чем их развлечь и отвлечь… Пусть учатся в конце концов! Только вы уж в этот раз о заклинаниях-ключах позаботьтесь, чтобы мне не мучиться каждый раз как с Его Величеством.
— Да, а еще их можно пристроить в Министерство моды и развлечений! — сказал Лорд Лукка.
— Что я слышу, Лорд, — осведомилась Арье, приподняв бровь, — неужели вы снизошли до моих просьб и решили взять эту сферу в свои руки?
— При наличии такого материала для работы, почему бы и нет? — в тон ей ответил Лорд Лукка. — Наши местные мальчики такие разгильдяи. Даже мои собственные вышивальщики и выпускники Академии искусств. А в Дагайре, говорят, утонченное воспитание. Не так ли, Ваше Величество? — и Лорд в упор посмотрел на меня. Большинство людей из моего окружения относились ко мне с уважением и по имени не величали. Иногда это даже льстило. А сейчас я наоборот ощущал себя в некотором роде белой вороной, потому что у всех остальных в этой комнате определенно давно были устоявшиеся дружеские отношения. Ну, ничего! У меня еще все впереди и я довольно улыбнулся.
— Конечно, Лорд Лукка, я думаю, что для ваших целей в Оазисе Курмула даже будет из кого выбирать. Хватит на пару-тройку министерств. У вас больше нет никаких…эээ … перспективных организаций?
— Что Вы, Ваше Величество! — произнесла Леди Лилит, — Мы ждали только Вас, чтобы окончательно определится, чего же нам не хватает.
— Лилит, ты его лучше не провоцируй! — хмыкнула леди Каллина, активно нарезая в своей тарелке какой-то местный фрукт. В Дагайре такое невзрачное точно не росло! — Лельмаалат, я думаю, и так еще найдет, чем нас удивить!
— Я всегда считал, что у мужчин гораздо больше фантазии! — поддержал Лорд Лукка, — даже вот если взять ваши женские ухаживания. Цветы, стихи, ну, может, еще вкусный ужин в каком-нибудь нестандартном месте. И это все на что вас хватает!
— Лукка, даже спорить с тобой не буду, — ответила Леди Лилит, — у женщин и без этого забот выше крыши, чтобы еще думать, как мужчин развлекать! А тысяча мальчишек-драконов несомненно разнообразят нашу жизнь! — скептически глядя на мужа, Леди подлила вина себе и Вильмаару, который не преминул развить эту мысль.
— Я вот тоже думаю, что ничего кроме проблем у нас с ними не будет. По крайней мере, первое время! Придется устанавливать какие-то правила, границы…
— Папа, расслабься! У Леди Утли, я думаю, неплохо получится объяснить им, что можно, что нельзя и в каком направлении двигаться!
Кажется, у всего двора на драконов большие планы, только вот они пока еще не в курсе!
Вечер прошел легко и непринужденно. Мне было интересно, и я потихоньку привыкал вести себя естественно и не ждать каждую минуту, что меня одернут и поставят на место. Когда мы уже расходились, к нам с Арье подошел Лорд Лукка и сказал:
— Арье! Сегодня я тебе рубашку предлагать не буду, — Арье хмыкнула, с трудом пытаясь скрыть улыбку, — но одеться все же советую поприличнее! Лучше всего, конечно, главный церемониальный наряд!
— Ни за что! — возмутилась Арье. — В нем килограмм двадцать весу и куча ненужных цепей. Если что-то пойдет не так, то я в нем даже бегать не смогу. Лучше уж у Воительницы Анджин доспех какой выберу поэффектнее!
— Тогда Малый церемониал! — Настаивал Лорд Лукка, — Это важно! Вот поинтересуйся у Его Величества, насколько драконы падки на красивые тряпки и причиндалы!
Я не удержался.
— Арье! Лорд Лукка прав! Это, несомненно, произведет должное впечатление!
А когда мы вдвоем почти подошли к нашим комнатам, прижал ее в коридоре к стене и прошептал на ухо.
— Что ты еще от меня прячешь? Похоже, я пока не видел свою госпожу во всем ее великолепии…
— Уговорил, — со смешком фыркнула Арье, — завтра полюбуешься!
Ночью, закинув руки за голову и глядя в потолок, ощущал какое-то смутное беспокойство. Но внятно я не смог бы ничего объяснить, поэтому и не стал ничего говорить Арье.
***
Мы честно попытались лечь пораньше, чтобы выспаться. И совершенно неудивительно, что нам не удалось. Лельмаалат после нашей свадьбы жил так, как будто пытался успеть все сразу. И все сделать в наилучшем виде. С одной стороны мне это безумно нравилось. Особенно тогда, когда мы оставались наедине, а с другой, немного настораживало. Не могла избавиться от чувства тревоги, что так не бывает и скоро все закончится. Лелю я, разумеется, ничего не говорила. Еще по папе я знала, что драконы мнительны и верят во всякую ерунду типа гаданий по руке и диалогов с подсознанием. Но один вопрос я все-таки решила с ним обсудить…
— Лель! Ты понимаешь, что не всем твоим друзьям может понравиться твоя идея с отъездом из Оазиса? Даже если я буду очень убедительна…
— Конечно, Арье! — спокойно ответил мне он, — я не наивный дурачок, и понимаю, что моих единомышленников там мало. Поэтому ты в своей речи постарайся напирать не на возможности посмотреть мир, а на то, что аэртские жены гораздо заманчивей дагайрских… И это, кстати, — сказал Лель, целуя меня в плечо, — действительно так…
Ну да, что может быть лучше для аэртских жен, нежели дагайрские мужья!
Леди Каллина и Воительница Анджин неплохо провели вчера остаток дня. С утра во дворе замка уже был подготовлена телепортационная установка. Два заместительницы леди Каллины выглядели невыспавшимися, но я была уверена, что подготовлено в лучшем виде. Рядом с телепортом выстроились семь отрядов Воительницы Анджин, укомплектованные аэртскими и тхарскими магами и волшебницами.
Телепорт по совету Леля и Туля было решено открыть на пустыре в Оазисе, там обычно никого не бывало, кроме как в дни проведения ежегодной ярмарки и военных построений. И было достаточно места, чтобы развернуть наш отряд спасения.
Координаты рассчитали точно. И группы прикрытия отработали четко, магическая завеса на нас не среагировала, и волшебницы Оазиса были пока не в курсе, что к ним пожаловали гости.
***
Арье действительно облачилась в малый церемониальный наряд. Лорд Лукка только не предупредил, что в наряд еще навешано куча заклинаний очарования и внушения. И мне, когда я увидел Арье, сразу захотелось идти за ней куда угодно. По дороге к телепорту она мне объяснила, что заклинания просто усиливают мои чувства, точнее добавляют к ним восторженности, но это совершенно не значит, что воспитанники Оазиса все поголовно в нее влюбятся! Я вздохнул с облегчением. Во всяком случае, постарался вздохнуть так, чтобы Арье именно так и подумала…
В Оазисе мы с отрядом волшебниц направились к Административным корпусам. Мы с Тулем разделились. Он с большим отрядом ушел отлавливать волшебниц, а мы с Арье, Леди Каллиной и Телльмууром пошли искать Дартмаат и ее заместительниц. Арье поступила проверенным способом. Заявилась в компании с Леди Каллиной в гостиницу и сообщила, что хочет поговорить с Дартмаат. Встречу ей обещали организовать в течение получаса. За это время Тулю уже удалось нейтрализовать волшебниц Оазиса, а мы заняли все стратегические позиции в приемной.
Дартмаат, естественно, явилась не одна и даже раньше назначенного времени. Я подозревал, что ей было просто любопытно, что же опять Арье понадобилось в Оазисе. Арье не подвела, у Дартмаат даже глаза расширились, когда мы перекрыли двери, и она узрела Королеву Аэрты во всем ее великолепии.
— Принцесса Арье?!
— Королева, Наблюдающая Дартмаат, — холодно поправила Арье. — Я вызвала Вас сюда, чтобы сообщить, что все воспитанники Оазиса Курмула всех возрастов покинут Оазис сегодня. Прошу Вас проявить благоразумие и не оказывать нам сопротивления.
— Что значит, покинут Оазис?
— Я считаю, что у вас происходит в прямом смысле торговля людьми, и не могу с этим мириться. В Аэрте уже все готово, и мы примем воспитанников и устроим их судьбу в соответствии с их пожеланиями. Драконы достойны большего, нежели погибать от ударов кнута или быть съеденными заживо!
— Ваше Величество! Я не понимаю, о чем Вы говорите. Оазис — школа! И наши воспитанники уезжают мужьями в престижные семьи в соответствии с уровнем своего образования и личных предпочтений. Я не вижу никакой проблемы. Я понимаю Ваше беспокойство, возможно, Вас ввели в заблуждение… Я не меньше вашего переживаю за судьбу мальчиков. И если бы все было так, как Вы говорите, я бы не стала молчать.
— Достаточно, Наблюдающая! Я не буду с Вами спорить, просто ставлю Вас с известность, и хочу предоставить выбор. Вы давно здесь работаете, и если вы так переживаете за судьбу своих воспитанников, то можете отправиться с нами в Аэрту, только учтите, что обратно Вас уже никто не отпустит! А там… Вам подберут работу в соответствии с вашими знаниями и квалификацией.
— Ваше Величество…
— Сейчас вас тут закроют вместе с вашими коллегами. Ни колдовать, ни использовать амулеты связи вы не сможете. Подумайте, мы еще зайдем!
После этого мы ушли. Дверь в приемную Леди Каллина запечатала.
— А теперь надо действовать быстро! Пока они не очухались! Фактор неожиданности на нашей стороне! — сказала она. — Лельмаалат! Бери Тульчинизза, идите к Каваат, пусть собирает всех преподавателей и воспитанников! Придумайте что-нибудь, можете даже сказать, что будет выступать королева Аэрты, тогда все точно соберутся! А мы с Арье пока расчистим и обезопасим путь к телепорту. Как все будет готово, позовете нас.
Каваат была в шоке и от нашей прыти и от нашего предложения. Но помочь согласилась. И пошла собирать на учебной площади наставниц и воспитанников. Через полчаса появилась Арье, которая заметно волновалась, но сообщила, что воительницы прикрывают путь до телепорта. Его пока никто не обнаружил. В Оазисе все как всегда, значит, нас еще не вычислили, но времени все равно мало, поэтому если все собрались, то пора начинать.
На площади было ожидаемое столпотворение. Почти тысяча воспитанников разного возраста переговаривались и шумели. Наставницам удавалось поддерживать порядок, но на их лицах явно читалось недоумение. Я тоже не мог припомнить ситуаций, когда нас всех собирали единовременно. Хорошо, хоть они не были обеспокоены. Каваат удалось усыпить их бдительность. Леди Каллина со своими подчиненными взяли наставниц под контроль. Чтобы в случае чего их можно было образумить и не дать уйти. Кроме того, я думаю, они позаботились и о том, чтобы не допустить паники среди воспитанников. Не знаю, что они сделали, но на меня, определенно подействовало. Я был спокоен и невозмутим. На балкон главной башни вышла Арье.
***
Тысячи мужских глаз были прикованы ко мне. Я — королева, я привыкла бывать на виду и терпеть чужое внимание, но сейчас мне было сложно начать говорить. Я чувствовала огромную ответственность, и мне хотелось быть максимально убедительной. Хорошо, что при мне была Леди Каллина, которая вообще не любила заминки и сомнения, когда решение уже принято, поэтому бесцеремонно подпихнула меня в спину поближе к перилам, я ухватилась за них и поняла: 'Пора!'
— Я — королева Аэрты, Арье! Приветствую вас от лица своего государства! Я здесь, чтобы предложить вам лучшую судьбу. Вас учат ждать прекрасных женщин и служить им. Аэрта найдет применение вашим талантам! Вас будут уважать, любить и почитать! Вы сможете найти себе занятие по душе, продолжить ваше образование, даже заняться волшебством! Знайте, вы достойны самого лучшего! Уважаемые мужчины! — тут я запнулась, осознав средний возраст присутствующих, и продолжила, — и те, кто еще ими не стал! Драконы!
Леди Калина фыркнула позади:
— Они еще не драконы, ты им еще про первый полет расскажи.
Я заскрежетала зубами.
— Воспитанники и уважаемые наставницы! Прошу всех вас организованно и без паники прошествовать вот с этими лордами, — и я рукой указала на Тульчинизза и Лельмаалата, — к месту сбора и отправки на…ээээ… свободу! За личные вещи не переживайте, наши волшебницы позаботятся о них! Пора сделать свой выбор!
Не быть мне вождем революции. Ответом моей пламенной речи была гробовая тишина. Лель с Тулем несколько неодобрительно на меня посмотрели, когда я переадресовала внимание всех воспитанников им, но были к этому готовы.
Хорошо, что с нами были волшебницы, которым удалось снизить градус напряженности. Воспитанники сами стали подходить к Тулю и Лелю, которые умело формировали из них группы по тридцать человек. Нашим волшебницам удалось протянуть магический коридор до телепорта, куда теперь воспитанники следовали под наблюдением наших воительниц. Паники не было. Было только ощущение, что все что происходит — нереально. За то, как драконов встретят в Аэрте, можно было не переживать, Леди Утли была настоящим профессионалом. Для первоначально размещения была задействована одна из загородных королевских резиденций, которая идеально подходила по масштабам.
Телльмуур отправился помогать Лелю с Тулем, а Миритис в сопровождении большинства наставниц пошла по башням паковать вещи воспитанников. Меня немного удивляло, что и воспитанники и наставницы не стали спорить, возмущаться и что-то выяснять, и я подозревала, что это постарались наши волшебницы. С одной стороны меня это радовало, но с другой, я подозревала, что хотя большинство трудностей нам удалось предусмотреть, сегодняшний день далеко не самый сложный. И завтра, и послезавтра и еще пару недель нам точно придется разгребать последствия. Впрочем, профессионализмом своих людей я была довольна. Пока все шло по плану.
Леди Каллину я нашла у учебного корпуса, где она прямо на песке деловито сортировала тубусы с блокирующими заклинаниями, и по ее виду было совершенно ясно, что она их активирует, как только мы прибудем в Аэрту. Хотя я бы на ее месте поостереглась. Поистине Дагайра воздействует на психику. У меня уже даже стали появляться мысли не зря ли мы все это затеяли… Нужно было срочно найти себе занятие, чтобы не думать о всякой ерунде. Поэтому я решила, что мой внешний вид поможет Лелю и Тулю поддерживать порядок в стройных рядах воспитанников, марширующих к телепорту, и отправилась туда.
Лельмаалат обрадовался, увидев меня:
— Арье! Все идет просто отлично, я даже удивлен, что ни одной истерики!
— Скажи спасибо Леди Каллине или Миритис…
— И мне! — сказал Телльмуур, — я давно вел разработки воздействующих на психику заклинаний. Работает!
— Главное, чтобы без последствий! — ответила я, — я то сейчас они нам тут улыбаются, а в Аэрте уже визг до небес!
— Не волнуйся, — улыбнулся Телльмуур, — отходить оно будет постепенно. Они как раз успеют немного привыкнуть к новой жизни…
— Ладно, — сказал Лель, — нас тут слишком много, я поднимусь в воздух, гляну обстановку.
— Лети! — разрешил Телль. А я повернулась к подходящим к нам Миритис и Каваат.
Лельмаалат чуть отошел, превратился и рванул в воздух.
— Арье, — сказал Миритис, — с вещами мы закончили. Но мне что-то неспокойно, мы здесь уже почти три часа. Поэтому я с Каваат отправлю вещи, сама пойду к Наблюдающей, которую вы заперли, а вы тут побыстрее заканчивайте.
Детей уже всех отправили, воспитанников на пощади оставалось немного. Только юноши из нескольких секторов. И тут…
Я не знаю, кто из наставниц все-таки умудрился сообщить куда следует. Но отгрузить всех воспитанников в Аэрту нам спокойно не дали. Правда, стая приближающихся гостей опасения не внушала. Девять драконов. Против наших пятерых и семи магических отрядов. Летели они спокойно и размеренно, без суеты. Никаких боевых перестроений в воздухе не делали. На подлете к Оазису явно нацелились на приземление на ближайшей посадочной площадке. Я внутренне подобралась, пытаясь настроиться на переговоры. Хорошо, что Лорд Лукка уговорил меня надеть Малый церемониальный наряд. В нем я выглядела почти представительно. Но разговаривать с нами никто и не собирался, более того мы даже не могли предположить, что жизнь мальчиков-драконов для дагайрских воительниц летящих к нам со стороны Ай-Румай ничего не стоит. Первым угрозу почувствовал Лель и сейчас, увидев, предводительницу стаи, резко развернулся в ее сторону, пытаясь отыграть место для возможных маневров. Но Тагирас, а это была именно она, не стала церемониться. В толпу оставшихся воспитанников полетела черная молния по пути раскрывающаяся как паутина. Телльмуур рванулся в небо, а за ним с места сорвалась леди Каллина, крича со всей мочи:
— Нет, Лельмаалат! Не смей!
Я тоже побежала, понимая, что происходит что-то неправильное. Но было уже поздно. Лель создал радужный кокон и попытался растянуть его перед собой в огромный щит, но не смог. И тогда отбросив его назад прямо на воспитанников, ринулся навстречу черной паутине и встретил ее крыльями. Она облепила его, словно пыталась задушить в объятиях. Его полет стал неровным, мечущимся. Оказавшийся рядом Телль пытался рвать паутину когтями, от которых то и дело летели сверкающие искры. Леди Каллина с компании своих волшебниц вполне умело поставила перед Тагирас стенку, и, загибая ее края, зажимала прилетевшую стаю в магическую ловушку. Прилетевшие к такому повороту готовы не были, по-моему, Тагирас приняла решение атаковать, только когда увидела в воздухе Лельмаалата. Но от этого было не легче. Лельмаалат рывками перелетел через стену Оазиса и последний раз перевернувшись в воздухе рухнул с высоты вниз. Я уже бежала к стене. Кажется, я сорвала голос, пытаясь перекричать чужие крики и звуки магических разрядов, которыми Тагирас и ее стая безуспешно пытались атаковать моих волшебниц изнутри ловушки. Я не помню, как преодолела стену. Помню только то, что увидела за ней…
Лельмаалат лежал на спине на гребне бархана, хвост бессильно распростерся на песке, а мышцы свело судорогой. Телль, уже ставший человеком, прижался к нему всем телом, а из его ладоней волнами струился свет. Я подбежала, обняла дракона… Погладила бархатистую кожу, похожую на застывшую переливающуюся ртуть.
— Все кончено! — глухим голосом произнес Телль. — Я ничего не смогу…
Я бессильно водила руками по телу дракона пытаясь нащупать сосуды, прижималась ухом к груди, пытаясь услышать биение сердца, протягивала руку к морде, пытаясь уловить случайный вздох. Но было пусто, тихо и страшно. Мой дракон умер! Мой король…
Последние комментарии
10 часов 7 минут назад
14 часов 27 минут назад
16 часов 13 минут назад
17 часов 27 минут назад
18 часов 33 минут назад
19 часов 42 минут назад