Люкс-мадера-фикус [Евгений Федорович Богданов] (fb2) читать постранично, страница - 8

что паспорт мой он сам порвал… тогда, перед регистрацией… все во мне так и перевернулось… Коленька, Коленька, что же мы наделали, любимый мой…

— Скоро светает, Юлия, — послышался голос Николая Ивановича. — Уходи, не хочу, чтоб тебя здесь видели. И не приходи больше! Никогда! Слышишь?

Женщина перестала плакать, тяжело, глубоко вздохнула:

— Как скажешь, любимый мой.

Мне очень хотелось увидеть ее: для целостности картины недоставало ее портрета.

Я метнулся к окну. Утро было туманное, с трудом угадывались очертания яблонь и кустов смородины. Юлию я так и не разглядел, лишь услышал, как лязгнула металлическая калитка.

Николай Иванович опять на неделю выпал из бытия.

Несколько раз приезжал напарник, стыдил, усовещивал, звал работать, пока не перехватили выгоднейший заказ. Николай Иванович лишь усмехался, посылал его за бутылкой.

В конце сентября зарядили дожди, и знакомый мой доктор наук вывез меня в Москву со всеми пожитками.

Всю эту зиму я не раз возвращался мыслями к летним моим знакомцам. И вот на днях позвонил Чузыркин.

— Добрый день, — сказал я с недобрым предчувствием. — Что случилось?

— Будем так говорить: готовь телегу зимой. Как ты нынче? Приедешь ко мне на дачу? Или искать клиентов?

— Ничего не могу сказать. Позвоните в марте-апреле.

— В марте позвоню. Апрель меня не устраивает. Договорились?

Я сказал, что договорились, и спросил, как поживает Николай Иванович.

— Опять на баланду сел твой Николай Иванович. В настоящее время прозябает в следственном изоляторе.

Выходит, мое предчувствие оказалось небезосновательно.

— В чем его обвиняют?

— Тайна следствия. Но не в хищении матерьялов, как в прошлый раз.

— А как Юлия? О ней ничего не слышно?

— Юлия тут, неподалеку. На той стороне поселка.

— В психушке?! Как она там очутилась?!

— Тихо помешалась на почве ужаса. В декабре ее Романа Викторовича застрелили. Версия такая вроде: перешел кому-то дорогу в бизнесе. Но болтают всякое. Тогда же Николая арестовали.

— Ну и дела…

— Да уж! Люкс-мадера-фикус. Но в больших кавычках.

Говорить было больше не о чем — я положил трубку.

И тем самым поставил точку, через которую можно провести сколько угодно линий.