Овердрайв [Neo Noir] (fb2) читать постранично, страница - 80

осциллограф.

   Мультиметр, припой, изолента и нож.

   Все должно лежать на своих местах.

   Эллиот живет у приятеля–наркомана, покупает новые фланелевые рубашки на распродажах, чтобы не стирать старые, принимает душ не чаще двух раз в неделю. Но его портфель с инструментом — другая, невообразимая вселенная больного педантизма, которым он гордится.

   Элли смотрит на людей, спрятавших лица под куполами разноцветных зонтов, и гадает: "Что у них в сумках?"

   Тишайший хаос.

   Стоп. Вперед.

   Покинутая Миллисент за час до занавеса

   Милли надеялась, что когда‑нибудь она сможет закрыть глаза и представить листок бумаги таким, каким его создали. Ровным. Без единого излома.

   Первый урок в отцовском доме: мятая бумага никогда не станет идеальной.

   Урок номер два: ты никогда не будешь свободна, ведь даже сердце в грудной клетке.

   Пара фраз. Фобос и Деймос. Пожизненные спутники раскаленного восприятия девочки.

   Эллиот рассказал Миллисент, как ему приходилось надевать противогаз и позировать для Лисбет.

   Лыжная маска.

   Открытый купальник.

   И шквал кратковременных вспышек, поливавших Элли, словно тот — какой‑нибудь сраный экспонат музея мадам Тюссо, ваяющей своего первого Вольтера.

   Милли бродила по комнате в ожидании стука. Трех коротких приглушенных ударов. Она откроет дверь и впустит Эллиота, который вновь изнасилует ее. Так произошло двумя днями ранее. Потом девочка смоет кровь, почистит зубы, чтобы не чувствовать кислый привкус спермы во рту и расскажет Элли о том, как скучает по папе, ушедшему в дальнее плавание. Минутная стрелка сделает полный оборот, и они попрощаются друг с другом до завтра.

   Чтобы повторить.

   Миллисент показалось, что она услышала голос Элли за стеной, где живут ее громкие соседи. Тот же неуверенный лирический баритон, хаотичные интонации.

   Вчера она сказала ему:

— Ты мог стать певцом, Эллиот.

   Аккуратное, почти женственное телосложение. Мужская версия Кейт Мосс, наделенная страдальческим шармом Курта Кобейна.

— Ты мог бы стать кумиром, Эллиот.

   И тогда ему не пришлось бы терпеть выходки Лисбет, разбитой одиночеством женщины, увидевшей в парне безотказное средство от уныния.

   Где пульт? Вперед.

   Мгла

   Эллиот знал, что когда‑нибудь копы дадут ему прозвище. Журналисты в потертых трилби подхватят заветную комбинацию, а газеты разнесут по всем уголкам страны, чтобы люди чего‑то боялись, пока собирают своих дочерей в школу.

   Маленький Элли брал в руки пульт и переключал каналы.

   "Из подвала Джона Уэйна Гейси извлечены тела двадцати девяти человек".

   Щелк.

   "Тед Банди признался в обезглавливании, по крайней мере, дюжины жертв ножовкой".

   Кровь Миллисент черным ручьем убегала к распахнутой двери. Эллиот знал, что его могут увидеть. Но тогда он убил бы и свидетелей. Тяжело остановиться, когда маленький бог внутри просит тебя вершить правосудие.

   Щелк.

   "Отец Альберта Де Сальво часто приводил проституток домой и заставлял детей наблюдать за ними".

   Щелк.

   "Мать серийного убийцы Генри Ли Лукаса была проституткой, а отец — алкоголиком–инвалидом".

   Тело девочки осталось в прихожей, рядом трещала музыкальная шкатулка. Элли собрал портфель и покинул квартиру. На секунду он замер в коридоре. Ему послышался голос Миллисент в гнезде тех трех извращенцев, к которым он заходил, чтобы превратить их в свидетелей.

   Маленький Элли брал в руки пульт и делал звук громче, чтобы избавиться от стонов пьяной мамаши.

   "Альберта Фиша — Нью–Йоркского каннибала — прозвали Бруклинским Вампиром".

   Щелк.

   "Задержан Убийца с Грин–Ривер".

   Но Магистрального Фантома так и не нашли. Грим Слипер, должно быть, преспокойно потягивает "пина колада" в районе экватора, а Библейский Джон переписывает ветхий завет.

   Оставаться Известным Неизвестным.

   Однажды Эллиот вернулся домой, взял пульт, но так и не смог включить телевизор. Кто‑то должен был его починить. Починить телевизор.

   Бредя по размытому тротуару, Элли смотрит на людей, спрятавших лица под куполами серых зонтов, и задает все тот же бесцветный вопрос: "Что у них в сумках?"