В горы к индейцам Кубы [Милослав Стингл] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

М. Стингл В горы к индейцам Кубы

В страну бородачей

Винты «Британии» завертелись, словно хотели оторваться и улететь в облачную высь, но болты не пустили их, так что винтам ничего другого не оставалось, как поднять с бетонной ленты рузыньского аэропорта тяжелый корпус самолета. Направление: Ирландия, Атлантический океан и на том берегу — Америка. Новый Свет.

Но пока мы еще дома. Под нами бежит земля. Милый чешский ландшафт. Река Лаба. И серо-голубое Среднегорье с острыми вершинами мертвых вулканов. А потом Крконоше — каменная пограничная завеса Чехии. На высоте семи тысяч метров царит спокойствие — в превосходно звукоизолированном салоне почти полная тишина. Самое время открыть расписание полетов «чехословацких аэролиний». Маршрут Прага — Гавана, Чехословакия — Куба.

Мы полетим потом тем же путем еще несколько раз. Но, конечно, этот полет, эти дни я никогда не забуду. Стоит вторая половина октября 1962 года. Кажется, что воздушный корабль стоит на месте, а глубоко внизу кто-то как бы показывает небесным зрителям лики нашей планеты. Некоторое время спустя самолет приземляется в Ирландии, чтобы в последний раз в Европе досыта напиться бензина.

Затем мы совершаем прыжок через Атлантику. Прыжок в самом узком месте океана, шириной, однако, в две тысячи миль. На другом берегу наша «Британия» ненадолго приземляется на канадской земле. И вскоре уже опять сидишь в удобном кресле «Британии», опять под тобой море, самолет летит у берегов Америки. Когда пролетаем Багамские острова, земля выпрыгивает из волн лишь на короткие мгновения. И вот, наконец, уже под нами возникает в веселых волнах Куба.

«Сломанный мост»

Я вышел из лазурной «Британии» в гаванском аэропорту Ранчо Бойерос. Тишине, разумеется, сразу пришел конец. Кубинцы, как и все латиноамериканцы, народ шумный и веселый. Ту группу путешественников, которая прилетела чехословацким самолетом, три черных музыканта приветствуют звучной мелодией меренге. Слегка пританцовывая, проходим таможенный и паспортный контроль, пограничники в ритме меренге проштамповываю! Паспорта — и мы па Кубе.

Наша «Британия» была последним самолетом, который еще успел приземлиться в Гаване. Потому что через несколько часов музыканты и таможенники перестали петь, отложили маракасы и штампы и взялись за винтовки.

В одиннадцать часов вечера я сидел у радиоприемника и вслушивался в слова человека, которого знает весь мир. Выступал Фидель Кастро, премьер кубинского правительства. Он всеобщую мобилизацию, призывал к бдительности и отваге.

В историю нашего времени этот период вошел позже под именем «кубинского», или «карибского» кризиса

Журналист был бы благодарен случаю за то, что он его последним самолетом принес гуда, куда устремились взоры всего света Но я не журналист по профессии. И на Кубу я приехал не познавать ее настоящее или будущее. Как раз наоборот. Меня интересует прошлое некоторых групп кубинского населения. Ибо я занимаюсь историей и культурой американских индейцев и негров Поскольку о кубинских индейцах мы знаем особенно мало, я приехал искать именно их.

Археологический материал, который позволяет исследователю глубже познавать культуру предколумбовых индейцев, сосредоточен в Гаване в двух местах — и Антропологическом институте Кубинской академии наук и в Музее Монтане, который является Частью Гаванского университета. Именно в Музей Монтане я прежде всего и отправился. Его директор — профессор Риверо де ла Калле ничем не отличается от других солдат революции: синяя милицейская рубашка, у пояса инкрустированный перламутром кольт. Так ходили в дни блокады на работу почти все кубинцы, которые не были направлены в окопы или к зенитным пушкам, а оставались пока на своих рабочих местах.

Я говорю с профессором Риверо о самых давних индейцах Кубы. Какими они были? Что умели, чем занимались? И как, собственно, попали на островную Кубу?

Сегодня мы уже знаем, что эти старейшие индейцы Кубы (и Антильских островов) назывались гуанахатабеями. Так их по крайней мере называет в своем письме испанскому королю первый губернатор острова — Диего Веласкес. А их немного искаженное название доныне сохранила и область, в которой гуанахатабеи жили в XV веке. Это узенький полуостровной язык в самой западной части Кубы — Пенинсула де Гуанакахабибес.

В эпоху Колумба гуанахатабеи были оттеснены вплоть до самого западного мыса Кубы. Два или три тысячелетия назад они населяли весь остров.

Я просматриваю в Музее Монтане то немногое, что нам после себя гуанахатабеи оставили: простейшие инструменты из раковин, кости, найденные в гуанахатабейских погребениях. И это, собственно, все. Позже я побывал — во время своего второго пребывания на Кубе — в нескольких пещерах и основательно их обследовал с надеждой, что, возможно, мне удастся найти