Во сне и наяву [Юрий Леж] (fb2) читать постранично

Леж Юрий. Во сне и наяву

Дурацкий сон, как кистенем,

Избил нещадно.

В.Высоцкий

Но если вдруг когда-нибудь

мне уберечься не удастся,

какое новое сраженье

ни покачнуло б шар земной,

я все равно паду на той,

на той далекой, на гражданской,

и комиссары в пыльных шлемах

склонятся молча надо мной.

Б.Окуджава

Когда в небольшую, беспощадно залитую осенним, пока все еще жарким солнцем, но отлично охлаждаемую сделанным в Китае японским кондиционером приемную неторопливо, по-хозяйски осматриваясь, вошли странно одетые, хмурые и будто пропитанные уличной пылью люди, секретарша Танюшка едва удержалась, чтобы в удивлении не разинуть маленький, симпатичный ротик. За долгие два с лишком года работы таких необычных посетителей перед кабинетом директора и одновременно хозяина небольшой, но крепкой фирмы по оказанию всевозможных услуг и продаже всего, что продается, она никогда не видела, хотя, помнится, доводилось ей повстречаться за это время и с самыми обыкновенными бандитами-рэкетирами: малость туповатыми, неповоротливыми громилами, больше напоминающими ожившие шкафы, чем людей, — бывали в гостях у шефа и громкоголосые, веселые без повода, вечно улыбающиеся иностранцы из дальних англоязычных стран, встречались среди посетителей шустрые, узкоглазые японцы и каменнолицые китайцы, как-то заглядывал даже натуральный негр — не какой-нибудь афроамериканец в широких штанах и серьгой в ухе или ливийский беженец из Парижа, а настоящий лоснящийся черной жирной кожей состоятельный вождь племени из Кении или Сомали — Танюшка не запомнила, да и не так важно это было. Но вот сейчас перед ней стояли четверо, одетых, будто на киносъемки — двое в распахнутых, грубых, серо-зеленых шинелях, из-под которых выглядывали старенькие заношенные, местами заштопанные френчи или гимнастерки, один — в черном бушлате, в бескозырке, в тельняшке, точь-в-точь — матрос-анархист из старинного кинофильма, а четвертый — в блестящей, черной кожанке, перепоясанной широким бурым ремнем, на котором солидно и демонстративно висела потертая, старая кобура с чем-то явно тяжелым внутри.

Несмотря на очень светло-русый цвет волос, блондинкой по духу Танюшка никогда не была, хотя частенько использовала приклеенный светловолосым девушкам ярлык недалеких глупышек для достижения своих, сугубо сиюминутных женских целей. И в подлинность нежданных гостей поверила сразу и безоговорочно, даже еще толком не рассмотрев их — очень уж реальными, земными и не театральными они были, несмотря на неожиданный ошеломляющий внешний вид. И поведение их говорило о том, что в приемной очутились не случайно заблудившиеся актеры, не приятели хозяина фирмы, решившие разыграть того по какому-то неведомому девушке случаю, а — именно те, кто имеет право любую дверь открывать без стука — хорошо, если не ногой! — везде чувствуя себя, как дома.

Подошедший ближе всех к замершей, будто завороженной секретарше высокий, сутуловатый мужчина лет тридцати с небольшим сдвинул на затылок помятый, выцветший картуз с треснувшим в уголке черным блестящим козырьком и неожиданно яркой красной звездочкой на месте когда-то гораздо большей кокарды, отер вспотевший лоб тыльной стороной ладони и улыбнулся ободряюще, мол, разве мы такие страшные или кусаемся без предупреждения?

— А где бы тут у тебя воды испить? — запросто спросил он у Танюшки с уверенностью давным-давно знакомого человека. — Жарко сегодня…

Голос мужчины показался секретарше усталым, но твердым и чем-то приятным, может быть, уверенностью в себе, может быть, отсутствием привычного среди окружающих девушку представителей противоположного пола стремления любой ценой привлечь её внимание к себе.

— А… э-э-э… а… вот, — не найдя нужных слов для ответа, Танюшка ткнула рукой в уголок рядом с входной дверью, в котором примостился двадцатилитровый кулер, предназначенный, правда, лишь для почетных или очень уж раскованно ведущих себя посетителей.

— И здесь эта бандура, — огорченно махнул рукой человек в кожанке. — Все-то у вас не по-человечески. Ты, Пашка, будешь пить, не поломай все стаканчики, а то привык, понимаешь, крынку в руках сжимать, да покрепче, а здесь материал хрупкий, нежный… да и воду опять не разлей, как на первом этаже…

— Я уж лучше потерплю, — отрицательно качнул головой спросивший секретаршу о воде мужчина. — Чего ж опять-то мучиться? Потом уж из водопровода напьюсь, благо, тут вода идет чистая и без ограничений каких…

— Ну, тогда за дело, что ли, чего время терять? — то ли уточнил, то ли скомандовал одетый матросом, невысокий крепыш со свисающими едва ли не до самого колена роскошными позолоченными ножнами форменного офицерского кортика, и, обращаясь к Танюшке, добавил: — А ты, девка, давай-ка отсюда… в общую залу, что ли… и без тебя разберемся с буржуем вашим.

С неожиданным