Жизнь, застигнутая врасплох [Михаил Март] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (113) »
Михаил Март
Жизнь, застигнутая врасплох
(Сломанные побеги-2)
ГЛАВА I
1
Уютно, немноголюдно, чистенько и очень дорого. Таких частных ресторанов в центре Москвы пруд пруди. Цены гостя не смущали. Обеспеченный человек может себе позволить ужин в престижном модном заведении с экзотическим меню и редкими напитками. Клиента смущал яркий свет. Он придирчиво относился к своей внешности. Дело не в одежде. Вид безукоризненный, впору выходить на подиум. Но что делать с лицом? За последнее время оно превратилось в моченое яблоко. Глаза потускнели, веки набухли, морщины стали глубже. Он достал из кармана темные очки и водрузил их на переносицу, скрыв тем самым большую часть недостатков. Метрдотель не заставил себя ждать. Фрак, бабочка, седая шевелюра и масса достоинства. И где такое чудо откопали? Одеколоном за версту несет. — Слушаю вас. — На мое имя заказан тринадцатый столик. Он открыл папку белыми холеными руками и пробежал глазами по списку. — Слепцов Павел Михайлович. — Совершенно верно. — Прошу вас, пройдите со мной. Столик номер тринадцать располагался у окна и предназначался для двоих посетителей. Цветы, подсвечник, белая скатерть и ваза с фруктами. — Прошу вас, сударь, — он отодвинул стул. — Заказ сделаете сейчас или позже? — Триста граммов коньяка и бутылку минеральной. Остальное потом. — Слушаюсь. — Вам бы Фирса играть в «Вишневом саде». Седые брови метра слегка вздрогнули. — Приятно слышать. Я его играл. — Оно и видно. Теперь играете метрдотеля. — Тот же театр. — Только зарплата выше. — На несколько порядков. — Вы того стоите. — Вы писатель, вам виднее. Старик откланялся и отошел. Слепцов улыбнулся. Его еще помнят и узнают. Даже очки с темными стеклами на пол-лица не помогли. Коньяк принесли быстро. Первую рюмку он проглотил залпом, вторую медленно цедил, поглядывая в окно. Вечерний Арбат выглядел печально. Наступил сентябрь, мокрый асфальт, желтая листва, ветер и понурые пешеходы с зонтиками. Сезон скребущих на душе кошек. — Добрый вечер. Он оторвался от унылого пейзажа и поднял глаза. Перед ним стояла элегантная дама в черной широкополой шляпе. Слепцов встал и поцеловал ей руку. — Вы не меняетесь, Надежда Пална. Все так же хороши и элегантны. Она устроилась напротив. — Когда я видела вас в последний раз, Павел Михалыч, вы называли меня Надюшей и шлепали по попке, а потом перевалились через борт теплохода и утонули. — Искусство требует жертв. — Как же иначе. Вы пишете книги о знаменитостях, ставших покойниками по непредсказуемой прихоти судьбы. Читателям невдомек, в чьих руках находятся поводья и кнут, с помощью которых судьба выписывает такие выкрутасы. — Я уже давно ничего не пишу. Вдохновение меня покинуло, хлопнув за собой дверью. — Не кривите душой, Павел Михалыч. Если в вашем столе нет новых рукописей, то вы преступник. Или не пробудились от спячки. Хуже всего, если сопьетесь. Вы же неженка. Без опоры и костылей шагу сделать не хотите. Жаль, если это так. — В чем-то вы правы. Кошмарная доля мне выпала. Женская, крикливая, мученическая профессия. Это она меня выбрала, а не я ее. — Любопытная мысль. — Не моя. Так считал Довлатов. — Не повторяйте его судьбу. До сих пор вы сами управляли чужими судьбами. — Два месяца назад у меня умерла жена. — Последняя ваша опора? Вы бросили Москву, продали свою квартиру и купили особняк за городом. Я наблюдала за вами в течение последнего года. — Теперь я понимаю, как вы меня нашли. Только зачем вам все это? — А вдруг вы напишете новый бестселлер? Я же журналистка. У меня свой модный журнал. И если помните, то мы посвятили вашей персоне немало статей. Судя по письмам, вас еще не забыли. Самое время подогреть интерес читателя и начать новую пиар-кампанию. Очередной бестселлер. — Ради этого вы меня вызвали сюда? Зря. Сделка не состоится. — Исписались? — Чтобы писать, надо жить. — Сент-Экзюпери. Помню. Хватит цитировать. Вы же в расцвете сил. Пятьдесят три года для творческого человека не возраст. — Давайте выпьем. Слепцов разлил коньяк в рюмки. — С удовольствием. Тем более что есть повод. Бурцева достала из сумки увесистую книгу и положила ее на стол перед собеседником. — Ваш последний роман «Конец млечного пути», подарочное издание в кожаном переплете с тринадцатью иллюстрациями. Книга выглядела слишком солидной для беллетристики. В таком виде можно издать Библию, но не ширпотреб. — Каков тираж? — с зависшей в воздухе рюмкой спросил автор. — Счет идет на единицы. Мы собрали заявки очень состоятельных людей и сделали точечный тираж. — Точечный? Да тут один переплет стоит уйму денег. — Художник тоже. Иллюстрации делались в Париже на заказ. Дело не в деньгах. У богатых свои причуды. Вы достойны увидеть хоть одну из своих книг, изданную
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (113) »
Последние комментарии
8 часов 59 секунд назад
8 часов 3 минут назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 20 часов назад
2 дней 21 часов назад