Полшага в сторону [Эльберд Гаглоев] (fb2) читать постранично

Эльберд Гаглоев Полшага в сторону

Никогда не понимал городские власти. Причем независимо от их названия. Будь то мэрия, магистрат, дума городская. А вот интересно, как аппарат городничего назывался? Городничество? Все руководители этих структур и с экранов телевизоров, и со страниц газет денно и нощно рассказывают о том, как пашут и пашут на наше благо. А мы вот, тупердяи, никак пользы своей не поймем. Странные какие. Вот и наш то ли мэр, то ли голова, то ли атаман городской не далее как на прошлой неделе рассказывал какие дома, построили, какие к ним подъездные пути проложили, а парк какой насадили — это же сказка, а не парк, чудо света, висячие сады Семирамиды. Сидя перед телевизором, я ему очень сопереживал, когда он говорил о грубости подростков, что разрисовывают стены, сволочизме новоселов, КАМАЗами завозящими добро в новые дома, отчего дороги портятся. Не хочется даже упоминать, сказал нам голова, несознательных владельцев крупного рогатого скота, что умышленно выпускают живность в парк. Подкормиться. Иногда мне казалось, что наш микрорайон построен для людей, которые вообще ничего не видят. Еще это очень закаленные люди, потому что отопление подключить забыли, а вода этим странным созданиям нужна час утром и два вечером. А от такой глупости как электричество надо вообще отвыкать. Поэтому его порой отключают на весь вечер. И вообще, самый полезный сон — до полуночи.

Вот с такими веселыми мыслями я шел от платной стоянки по остаткам асфальта, похоже, уложенного прямо в раскисшую от осенней непогоды землю. Помнится первый день дорога смотрелась празднично. Когда по ней пронеслись «мерседесы» приемной комиссии. А вот когда злые новоселы нахально повезли свои вещи, дорога не устояла.

Вот так вот я прыгал, пытаясь отыскать кусочек дороги побольше и, желательно, чтобы грязи было поменьше. Но нельзя витать в эмпиреях, а также критиковать руководство, занимаясь при этом еще каким-нибудь делом. Ведь первые два требуют серьезного напряжения душевных и умственных сил. Умственные больше приложимы ко второму случаю в плане отыскания соответствующих эпитетов. А не думайте, что прыганье по камушкам не требует соответствующей концентрации! Не думайте.

Я и поскользнулся. Причем поскользнулся паскудно. Ногу повело, и она успешно влезла в жирную грязюку по самый обрез туфля. Или туфли. Обуви, в общем. Но чудовищным напряжением мышц паха и брюха я таки удержал равновесие. Судорожно для этого помахав руками и совершив ряд загадочных телодвижений.

И вдруг — спасение. В полушаге от колеи, названной по ошибке нашим городским атаманом дорогой, торчал из грязи девственно серый кусок гранита. Солидный такой, со срезанной верхушкой. Но был он недосягаем. Вот в чем беда. Для того чтобы кошачьим прыжком взлететь на его вершину, мне надо было опереться как раз на ту ногу, которая оказалась в луже. А как уже было отмечено, вода плескалась у самого среза обувки. Но еще не затекала. Однако в голову мою закралась мысль, что конечность и так погружается, а значит стоит спасаться.

Из раскоряченной позы, в которой я находился, прыгнуть было сложновато, но как сказано в песне «мы преодолеем». И мы преодолели. Пузатым тигром сквозь тьму метнулся мой организм и застыл в шатком равновесии на камне. Носок, я думаю, запачкался, но грязная жижа в обувку не попала.

Кругом измена. Измазанная грязью подошва скользнула по грубой башке булыжника. Метнулись огненными полосами освещенные окна в темных глыбах домов, тело напряглось в ожидании удара, но нога вдруг с тугим шлепком встретила препятствие. И я выровнялся. Скосил глаза и увидел, что вторая нога тоже стоит на булыжнике. Крепко так. Я немного проморгался, потому что в глазах рябило. И в голове слегка шумело. Все-таки резкие движения мне еще противопоказаны. Голова хоть и костяная, а нежного обращения требует. Сотрясение мозга как известно штука коварная.

Стало как будто светлее и вдруг я совершенно четко увидел почти сухую тропинку идущую к дому. Сразу уверившись в себе и прекратив критику руководства города, легко добрался до нее и уже не судорожными прыжками, а основательным таким шагом солидного мужчины, занимающего определенное положение в обществе, направился к дому. И скоро вышел на качественный уже асфальт. Сбил грязь с подошв и двинулся туда, где меня ждал телевизор, диван и яичница с колбасой. Шикарный холостяцкий ужин.

На углу стояли подростки. Сначала я не понял, что отличалось. И понял. Музыка. В кругу мальчишек надрывался магнитофон. Вообще-то у нас как-то такое не принято. А посреди в некоем подобии брейкданса ломался сын моего соседа. Человека весьма сурового. Нет, не подумайте, я не против танцев. Очень даже за. Но не принято. Понимаете? Не принято. Архаичные у нас в этом плане нравы.

Мало того, что орала музыка, и кто-то там бесновался в кругу. Детки встали так, что обойти их, не вляпавшись при этом в грязь, не было никакой возможности. Это было весьма удивительно. Молодежь у нас