Гидеон Плениш [Синклер Льюис] (fb2) читать постранично
- Гидеон Плениш (пер. Евгения Давыдовна Калашникова, ...) 2.41 Мб, 370с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Синклер Льюис
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (141) »
Синклер Льюис
Гидеон Плениш
1
Тревожный свисток манхэттенского экспресса разбудил мальчика, и улыбка тронула его квадратное лицо, потому что он давно уже смутно верил, что когда — нибудь сядет на этот поезд и умчится туда, где в высоких, просторных залах его будут ждать миллионеры, поэты, актрисы. Он, как равный, войдет в их круг, и все будут восторгаться им. Он и сейчас, в 1902 году, десятилетним школьником не мог жаловаться на жизнь. У его отца, ветеринара и вдобавок набивщика чучел, дела шли недурно для такого городка, как Вулкан — седьмой по величине город благословенного штата Уиннемак, насчитывавший 38 тысяч жителей. Красный кирпичный дом Пленишей был одним из самых щеголеватых на Сикамор-террас, в нем имелся телефон и полный комплект «Американской энциклопедии» в кожаных переплетах. Дух культуры и предприимчивости не был чужд этому дому. Но, прислушиваясь ночью к манящему свистку, маленький Гидеон Плениш твердил себе, что его ждут дела поважнее, чем набивка чучел и лечение желудочных расстройств у спаньелей. Он станет сенатором или знаменитым проповедником, одним из тех, кто произносит звучные, высокопарные речи, и он заставит аудитории в двести и триста человек слушать залпы его громовых прилагательных к словам «свобода» и «Плимут-Рок».[1] Но последний отголосок свистка, донесшийся из-за болот и фабричных предместий, прозвучал так затерянно и тоскливо, что к мальчику вернулись его обычные сомнения в себе, в своем ораторском даре; и маленькое квадратное лицо приняло напряженно тревожное выражение, словно у пророка, который жаждет вдохновения свыше и в то же время — пищи более пряной, чем дикий мед и акриды. У Гида уже слегка кружилась голова на крутой тропе, уводившей его вдаль и ввысь от чучельной мастерской отца. Его томило скорбное предчувствие, что жизнь обречет его на величие и на приступы горной болезни. В кабинет декана Адельбертского колледжа ворвался коренастый молодой человек с шевелюрой, похожей на шерсть кота тигровой масти. Он сверкнул глазами на изумленного декана, выкинул вперед увесистую руку, точно регулировщик уличного движения, и заревел: — «Если они осмелятся пойти в открытый бой за золотой стандарт,[2] мы будем драться с ними до последнего вздоха!» А? — Да, да, — умиротворяюще произнес декан. Это был человек почтенных лет и солидных знаний, вполне достойный руководитель Адельберта — небольшого пресвитерианского колледжа с отличной репутацией. И он привык иметь дело с первокурсниками. Но Гид Плениш продолжал с яростным пылом: — «Опираясь на производящие массы в Америке и во всем мире и при поддержке промышленных кругов…» Декан перебил его: — «Коммерческих кругов», а не «промышленных кругов». Если уж вы желаете цитировать Уильяма Дженнингса Брайана,[3] мой юный друг, цитируйте точно. Гид явно огорчился. Всю свою долгую, полную честолюбивых стремлений жизнь — ему недавно минуло восемнадцать — он страдал вот от такого грубого непонимания. Но речь Брайана он знал наизусть до самого конца, и в нем жил прирожденный лидер, который немедленно пускает в оборот всякую крупицу приобретенных знаний. Он снова зарычал: — «…при поддержке коммерческих кругов, рабочих кругов и прочих трудовых элементов везде и повсюду мы ответим на их требования золотого стандарта словами: «Вам не удастся надеть на чело трудового человечества этот терновый венец, вам не удастся распять человечество на золотом кресте», — в общем, сэр, я хочу посещать судебную риторику и импровизацию, мне нужно, я для того и поступил в Адельберт, а я спросил профа… — Профессора. — Ну да, профа, а он говорит, что первому курсу не полагается судебная риторика, а мне все равно нужно. — А может быть, вы удовлетворитесь основами риторики и английского языка — Вордсвортом с его нарциссами? — Нет, сэр. Вам, верно, покажется нахальством, но у меня есть своя программа, с которой я желаю выступить. — Что ж это за программа такая? Гид выглянул в приемную. Никого там не было, кроме секретаря декана. Тогда он начал, распаляясь собственным красноречием: — Мне представляется, что нашей стране в ее политической жизни нужны молодые люди, обладающие более высокими моральными принципами и более глубоким знанием истории, а также… гм… основ гражданского права, чем ее сегодняшние политические деятели; эти люди возьмут на себя осуществление еще не завершенной задачи, которая состоит в том, чтобы вести страну вперед… гм… к высотам Свободы, Равенства, Братства, Свободы и — ну, в общем, к высотам… — Демократии. — Вот-вот. Демократии. Так что видите, мне непременно нужно посещать риторику. — Как пишется «риторика», молодой человек? — По-моему, так: р-и-т-о-р-е-к-а. Значит, можно? — Нет. — Что вы сказали, сэр? — Я сказал «нет». — Вы не разрешаете мне- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (141) »
Последние комментарии
1 час 16 минут назад
1 час 29 минут назад
2 часов 3 минут назад
2 часов 35 минут назад
18 часов 5 минут назад
18 часов 15 минут назад