Барон Ульрих. Дела домашние [Сергей Витальевич Мельник] (fb2) читать постранично, страница - 2

аккуратненько, что бы не путалась, а вторым концом вокруг пояса обматываюсь. Дальше проще, моя «пешня», с пикой под долото, в деревянной ручке имеет размах два с копеечкой метра. Используя его, словно канатоходец свой шест, небольшими шажками выхожу к середине реки, примерно представляя, где здесь стремнина и небольшая ямка по дну.

Пискнул «зуммером» Мак, выдавая в обнаружении знакомую фигуру Тины, моей бывшей телохранительницы вампирессы, а теперь даже не знаю кого. Странная она. Впрочем, как и все женщины. Напугала меня до седых волос, прильнув ночью к окну практически в полной боевой трансформации, да не просто ночью, а первой моей брачной ночью. Благо я скучал в тот момент, а если бы суть да дело? Вот что надо было? Чего хотела? Что это за выкрутасы на уровне школьных записочек?

Думаете, она ответила? Да я с тех пор ее только вот так на зуммере со «следилки» Мака и наблюдаю. Хочу подойти, она уходит, хочу добежать, она убегает, я даже на коне за ней гонялся, не догнал. Правильно мне еще мой отец когда-то тысячу лет назад сказал: «сынок, никогда не бегай за уходящей женщиной и за уезжающим трамваем, не то не другое не догонишь, а вот если подождешь, обязательно и трамвай и следующая женщина подойдет». Ну, трамвай еще не разу меня не обманул, а вот с женщинами, дело темное, толи им присказку не донесли, толи меня в списках потеряли, в общем, жду, жду, все что-то никак и мимо кассы.

Я даже к их вампирскому «папеньке» ходил, говорю: «Так мол и так подчиненная твоя чудит, скажи пусть на связь выйдет», а он мне, говорит: «Не хочет она разговаривать», я ему: «Что значит, не хочет? Ты страшный и ужасный „папа“», а он мне: «Твои бабы ты и разбирайся, и вообще уйди не мешай, я тут выздороветь пытаюсь, после того как благодаря тебе мне руки ноги по отрубали».

Ну, где-то он может быть и прав, ну насчет рук и ног точно, а по поводу остального сомнительно. Я вампирам серенады не пел и букеты роз не носил, и скажу больше, петь я теперь категорически отказываюсь, уж очень это чревато последствиями.

Лед опасно заскрипел под ногами, выдав резкий росчерк ветвистых паутин трещинок. Упс. Боязно что-то, остановившись, я решил постоять, что бы сердце успокоилось. Адреналин просто зашкаливал в крови.

Помню как-то в детстве, на зимних каникулах был в деревне, где с каким-то братом по какой-то линии, решили выйти на лед, правда, уже по весне. Хорошо тогда было, солнышко уже припекало, мы забурились удачно, сидим, размахивая руками при вываживании рыбы, как аисты крыльями и вдруг так же. Звук такой глубинный протяжный, «ту-у-у-у-мс-с», трещинки побежали по льду, и словно земля под ногами зашевелилась. Это где то выше с дамбы сброс воды сделали, от чего лед подорвало, испугались, конечно здорово, даже рундуки не стали собирать, от жадности только крупную рыбу за пазуху посовали и бежать, а за нами змеи трещины прямо на глазах лед колется, выпуская наружу водную стихию. Где-то по воспоминаниям метров под триста неслись как угорелые, добегаем уже до кромки, а льда нет. Все, сорвало нас, несет течением, где-то метров пять может семь до берега чистой воды. Мы как были, так и стали рты раскрыв, вот так не повезло, так не повезло. И вдруг прямо как черт из табакерки, дед какой-то древний к нам по льду на велосипеде подъезжает. Как? От куда? Кто он вообще такой? Мы понятия не имели, видимо где-то выше нас сидел, рыбачил. «Ну чаво, сынки, спужались?» Ну, мы естественно как китайские болванчики дружно головами закивали. «Не трусь, сынки!» Он со своим велосипедом выглядел как бравый офицер на танке. «Счас научит вас дед как надо!». Мы с отвалившимися челюстями стояли и смотрели, как дед отъехал метров десять, а потом лихо, крутя педали и набирая обороты, с диким криком устремился, выпучив глаза к берегу. Секунда, другая, а потом такой мощнейший «Бултых!» Дед ушел под воду. Вот, не поверите, сколько лет прошло, а я до сих пор вспоминаю и у меня слов нет. Я тупо не знаю, зачем он это учудил. Ну вот, не знаю и все. Стоим с братаном и смотрим, как круги на воде расходятся, а вокруг тишина. Говорить просто нечего было. Я на него смотрю он на меня, а потом оба на воду, потом наоборот, он на меня я на него и опять оба на воду. Тишина и тут у берега всплывает это чудо. «Ох ты ж мать пере мать! Ну, ты ж ек магарек! Парни, вы тут?» Ну, естественно мы лишь кивнули, на большее тупо не решаясь. «Вы мне ласопед достать не поможете? А то что-то утоп, поганец, не сдюжил я при заходе, из рук ушел». Льды идут, день клонится, а мы подняться не можем, гогочем как кони, не в силах разогнутся, ну и случай, ну и смеху было. Правда, все же потом пришлось так же прыгать, а потом под десять километров до деревни перебежками скакать, что б не замерзнуть, уж очень нас далеко унесло из-за этого каскадера.

От воспоминаний, сердце успокоилось, а по лицу расползлась улыбка. Вот так то лучше! Не трусь сынки! Еще немного постояв, решил «дуркануть» и на свой страх и риск еще пройти немного вперед, а вдруг это просто точка такая слабая, а дальше ледок покрепче будет?

— Ты что