Не от мира сего [Станислав Васильевич Родионов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (18) »
Станислав Родионов Не от мира сего
1
Рябинин допросил пятерых свидетелей и чувствовал себя физически опустошённым, словно побывал в лапах громадного паука. Казалось бы, следователь должен наполняться информацией. Но добытые сведения не стоили затраченных сил и были нужны только для дела — к знаниям о человеке они ничего не прибавляли. Преступление совершилось из-за людской склоки. Подобные дела Рябинин не любил и с удовольствием брался только за те, которые порождались человеческими страстями. Часы уже показывали четыре. Всё-таки он хорошо поработал, распутав клубок мелочных дрязг и сплетен, который мешал людям не один год. Теперь не хотелось ни думать, ни делать ничего серьёзного — только о чепухе и чепуху. И хотелось тишины, следователю на его работе захотелось тишины… Он вытянул под столом ноги, распахнул пиджак и снял очки. Мир совсем успокоился: потерял чёткие грани стальной сейф, оплавились углы двери, стал шире стол, и белый вентилятор расплылся в загадочный цветок. Счастливое состояние опустилось на Рябинина. Но оно опустилось с тихой грустью. Так уж бывало у него всегда: где намёк на умиротворённость, там незаметно и вроде бы в стороне появлялась грусть, как зарница в тихий вечер. Рябинин не верил в тишину. Да и какой мир на его работе… Приходилось воевать с плохим в человеке, а эта война самая трудная. Он верил, что люди скоро покончат с мировыми и локальными войнами и тогда объявят беспощадную войну своим недостаткам. И эта война будет последняя. А пока он должен сидеть в своём кабинете-окопе. Только иногда душа вдруг отключалась от работы. Тогда приходила грусть — это душа ещё помнила, что есть иная жизнь, не в кабинете-окопе. Но для себя Рябинин в такую жизнь не верил. Зазвонил телефон. Он надел очки и снял трубку. Торопливый женский голос спросил: — Батоны по тринадцать копеек завозить? — Подождите, — весело сказал Рябинин. — Вы не туда попали. Эти тринадцатикопеечные батоны слизнули и покой, и грусть. Жизнь кипела, да и его сейф был набит неотложными и отложенными делами. Но сейчас Рябинин с удовольствием поколол бы дров, поносил бы воды или покопал бы землю, как это делал в юные годы; с удовольствием нагрузил бы тело, оставив мозг в праздности. Опять затрещал телефон. Он медленно взял трубку — его номер отличался на единицу от какой-то булочной, поэтому частенько звонили насчёт сухарей и косхалвы. — Батоны по тринадцать копеек… — Да вы неверно набираете, — перебил Рябинин. — А куда попадаю? — Совсем в другую организацию. — Если не секрет, в какую? — Не секрет. В прокуратуру. — А вы прокурор? — Нет, следователь. — Всю жизнь мечтала познакомиться со следователем, — жеманно сообщил голос, сразу потеряв хлопотливость. — Считайте, что ваша мечта сбылась. — Это же заочно… А вы симпатичный? — Нет, я в очках. — А по телевизору следователи всегда симпатичные и без очков. — Меня поэтому по телевизору и не показывают, — признался Рябинин, — Девушка, батоны-то по тринадцать копеек ждут? Всего хорошего! Он положил трубку и улыбнулся: девчонка, наверное, диспетчер, тоже к концу дня устала, и ей тоже хочется расслабиться, как и ему. Телефон зазвонил почти сразу. Но, расслабляясь, не стоит переходить границу. — Следователь, — сказала она, — вы не хотите со мной поговорить? — Мы же с вами поговорили. Мне надо работать. И не забудьте про батоны. Скоро люди пойдут с работы. — Хотите, я принесу вам горячую булку? — предложила девица. — Спасибо, у меня от них изжога. Всего хорошего. Не звоните, пожалуйста. Он положил трубку и встряхнулся — надо действительно чем-то заняться. Полно скопилось работы, не требовавшей мысли. Те зрители, которые привыкли видеть на экранах симпатичных следователей без очков, не подозревали, что у этих следователей пятьдесят процентов времени уходит на техническую работу. Выписать повестки, снять и разослать копии, подшить дела, наклеить фотографии, запаковать вещественные доказательства, заполнить многочисленные анкеты… Рябинин эту бездумную работу терпеть не мог, поэтому она скапливалась, как уценённые товары в магазине. Он тяжело поднялся, намереваясь пойти к сейфу, но телефон зазвонил, словно не хотел его отпускать. Всегда что-нибудь мешает, когда не хочется работать. Но и говорить с разбитной девицей тоже не хотелось — глупостей он сегодня наслушался. Рябинин снял трубку и грубовато спросил: — Ну? — Я говорю со следователем? — Напрасно меняете голос. Я же сказал, что занят. Это уже неприлично. До свиданья. Он бросил трубку, хотя та была не виновата. Затем поднялся и наконец пошёл к сейфу — только успел открыть его, как телефон опять зазвонил. Рябинин продолжал спокойно разгребать кипу анкет, присланных Институтом усовершенствования следователей для какого-то социологического обследования. Телефон звонил настойчиво.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (18) »
Последние комментарии
42 минут 2 секунд назад
45 минут 39 секунд назад
57 минут 46 секунд назад
59 минут 12 секунд назад
1 час 13 минут назад
1 час 29 минут назад