Эксперт № 25 (2013) [Эксперт Журнал Эксперт] (fb2) читать онлайн

Говорите громче

Редакционная статья

Рисунок: Константин Батынков

То, что жизнь требует ускоренного экономического роста, казалось бы, ясно всем. То, что основой устойчивого экономического роста должна стать реиндустриализация России, которая позволит наконец решить проблему зависимости российского бюджета от нефтяных денег и занятости населения, тоже, казалось бы, ясно, если не всем, то, по крайней мере, большинству активных экономических агентов. Мы в «Эксперте» слышим это в выступлениях и интервью участников наших мероприятий и форумов: конгресса «газелей», заседания Либеральной платформы, — видим по реакции их участников и читателей нашего журнала. Однако, к нашему удивлению и удивлению наших читателей, эти простые соображения не стали предметом теоретических дискуссий в том сообществе, которое задает тон нашей экономической политике.

Более того, когда тот или иной публицист или ученый-экономист из этого сообщества начинает говорить об экономических материях, то обычно это сводится к набору дежурных фраз или о постиндустриальном обществе, или о бюджетном правиле, или о том, что, скажем, причиной всех наших неудач в экономике являются слабые институты. И всем кажется, что они все в его речах понимают. Эти слова, фразы, понятия приобрели в нашем языке и в нашей жизни настолько устойчивый характер, что кажутся само собой разумеющимися и понятными без дополнительных разъяснений, как какому-нибудь язычнику кажутся понятными заклинания шаманов, мистический смысл которых состоит в самом факте их произнесения. И чем чаще их произносишь, тем сильнее мистический результат.

Такие будто бы не требующие разъяснений символы, теоретические представления, вербальные и визуальные образы называются мемами. Кто-то скажет, что «целью нашего развития является построение постиндустриального общества», — и все начинают согласно кивать головами. Не согласишься — и слывешь опасным для племени подрывателем устоев. Шаманы либерализма тебя проклянут. Мы решили разобраться с этими мемами, превратив их снова в обычные слова. А заодно определиться с их источником и источником тех, не побоимся сказать, экономических заблуждений, которые в течение последних двадцати лет определяют экономическую политику в нашей стране. Оказалось, что все те мемы, которыми мы здесь оперируем, имеют один источник — так называемый Вашингтонский консенсус, тот тип макроэкономической политики, который в конце XX века был рекомендован МВФ и Всемирным банком для применения в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис. Именно потому, что это полноценная, внутренне логичная разработка, она так легко уживается в головах. Но ни один экономический агент России не может сказать, что он доволен результатами, которые дали и дают рецепты ВК на нашей территории.

Мы ничего не имеем против прекрасного города Вашингтона и никого не подозреваем в заговорах, но так был назван документ, легший в основу этой политики. Естественно, чиновники, сидевшие в самом Вашингтоне и осуществлявшие экономическую политику, никогда этим документом не руководствовались. Более того, Домини́к Стросс-Кан, одно время возглавлявший МВФ, еще в 2011 году сказал: «Вашингтонский консенсус, с его упрощенными экономическими идеями и рецептами, рухнул во время глобального экономического кризиса и остался позади». Но для России его рецепты были сомнительны с самого начала, потому что он был слишком примитивен для такой огромной, чрезвычайно разнообразной во всех отношениях и все еще развитой страны, как Россия. Однако, несмотря на плохие результаты применения ВК в России и всемирный отказ от этих рецептов, именно в России он оказался невиданно живуч — в экономических умах и кабинетах. И после кризиса 2008 года он опять возрождается.

Мы сделали простую вещь: напротив каждого расхожего тезиса ВК написали аргументы, почему этот тезис нельзя применять в условиях, когда стране надо быстро развиваться. Мы так легко и в то же время логично развенчали все тезисы, что можем свидетельствовать: неолиберальные мемы, которыми нас кормят некоторые экономисты, ничего не стоят. Мы призываем всех, кто способен говорить на языке глубокой экономической теории и с ее позиций анализировать нашу хозяйственную жизнь, просто говорить больше и громче.

(обратно)

Консенсус не достигнут

Александр Ивантер

Александр Механик

Михаил Рогожников

Валерий Фадеев

Рисунок: Константин Батынков

Нет, мы не пытаемся уличить своих оппонентов в следовании Вашингтонскому консенсусу. Задача ставилась так: перечислить принципы господствующей экономической школы, практическое применение которой, на наш взгляд, является причиной торможения экономического роста в нынешнем году, а в прежние годы ограничивало этот рост количественно и качественно.

В основу нашего подхода легло раздражающее ощущение, что упомянутые принципы вошли в речевой оборот и язык СМИ в качестве вирусных мемов — расхожих идей, настолько привычных, что их никто уже не способен воспринять критически. Из них составляют фразы, говоря об экономике, участники светских вечеринок и представители министерств. Сомневаться в правильности этих мемов неприлично. И все же мы считаем их глубоко неверными, по крайней мере применительно к современной России.

Как возможный источник мемов была взята «Стратегия-2020». Она, надо, наверное, напомнить, была опубликована весной прошлого года, готовилась в качестве программы правительства, но официально таковой не стала. Попутно, правда, выяснилось, что де-факто «Стратегия» во многом исполняется. Мемы обнаруживались методом, соответствующим их природе: если какое-то утверждение оказывалось очень знакомым и привычным, часто употребляемым, оно выписывалось. Оказалось, что из таких утверждений состоит едва ли не вся «Стратегия». Но это в данном случае второстепенно, ее комплексный анализ в нашу задачу не входил. Она послужила лишь донором мемов. А вот откуда они попали в наш экономический дискурс?

Повторим, мы не пытались доказать, что наши оппоненты следуют Вашингтонскому консенсусу. Наоборот, сам этот консенсус стал уже казаться каким-то мемом. Тогда возник вопрос: а был ли Консенсус?

Он все-таки был. Расхожие идеи отечественного экономического дискурса почти целиком взяты именно оттуда. К тому же в радикальной интерпретации.

Это вовсе не обвинение. Наоборот, многие скажут: ну и хорошо! Сформулированные в 1989 году экономистом Джоном Уильямсоном десять принципов, которые, по его мнению, выражали согласованную политику «политического и технократического» Вашингтона в отношении погрязшей во внешних долгах Латинской Америки, приобрели в то время необычайную популярность. Они действительно помогали внешним инвесторам и международным институтам зарабатывать на развивающихся странах деньги и авторитет, а самим таким странам — стабилизировать экономику и добиться некоторого роста.

Как только начал рассыпаться Восточный блок в Европе, а затем СССР, политика Консенсуса была применена на постсоветском пространстве. Она в меру разумна, в чем-то выглядит само собой разумеющейся, хотя и имеет принципиальную особенность: явно и не очень явно предпочитает интересы внешних по отношению к национальным экономикам агентов их собственным интересам.

Основные меры Вашингтонского консенсуса — это профицит бюджета, сокращение госрасходов и их локализация в сферах медицины, образования и инфраструктуры, расширение налоговой базы, реальная положительная ставка процента, благоприятный для экспортеров обменный курс (в дальнейшем — свободно плавающий курс), либерализация внешней торговли, либерализация притока прямых иностранных инвестиций, обязательная приватизация государственных предприятий, дерегулирование экономики. Гарантирование прав собственности, по признанию Уильямсона, приписано сюда, чтобы получилось круглое число пунктов.

Сам автор Консенсуса отмечал, что «Вашингтон не всегда практикует то, что проповедует иностранцам». Он также писал, что «ни одна из идей, порожденных идеями экономики развития… не играет никакой существенной роли в Вашингтонском консенсусе», и что в связи с этим возникают сомнения в правильности такой линии «неявного устранения от развития».

Однако, несмотря на сомнения автора Консенсуса, за минувшее с конца 1980-х время эта линия только усилилась. Поскольку развитые страны начали было выводить свою промышленность в третий мир, то именно в таком ключе там стали говорить о концепции постиндустриального общества. Это нашло самое сильное отражение в отечественных мемах. Возможно, так задним числом ищется оправдание политики реформаторов гайдаровского призыва, приведшей у нас к обвальной деиндустриализации. Но зачем же проецировать эти ошибки в будущее, подводя под них «теоретическое» основание, в то время как США и другие страны промышленного капитализма проводят реиндустриализацию?

А затем, что индустрия и идеи Консенсуса несовместимы. О. Ананьев, Р. Ханткулов и Д. Шестаков отмечают в статье «Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв» (журнал «Международная экономика и международные отношения, 2010 год): «Наиболее существенными оказались подвижки в отношении промышленной политики. И в первоначальной версии ВК, и в его дополненной версии 1997 г. отношение к такой политике было резко отрицательным. Формально эта позиция получила подтверждение и в 2003 г., однако на этом этапе круг задач экономической политики был дополнен созданием национальных инновационных систем, призванных выполнять часть функций, которые традиционно ассоциировались с промышленной политикой». Отечественные неолибералы (а ВК общепризнанно носит неолиберальный характер) строго следуют этим идеям, наглухо изолировав инновационную политику от индустриализации и возведя ее в ранг самостоятельного культа.

Идея душить инфляцию завышенной процентной ставкой также приобрела присущий ей у нас размах уже на отечественной почве. Но само завышение ставки оттуда, из Консенсуса. В целом те меры минфина США, МВФ, Всемирного банка и еще ряда организаций, чьи штаб-квартиры находятся в Вашингтоне (отсюда и название Консенсуса), которые Джон Уильямсон обобщил в своих «десяти принципах», предпринимались в 1980-е годы для разрешения долгового кризиса в экономиках стран Латинской Америки, в интересах прежде всего их американских кредиторов. Как мы увидим, и сегодня такой набор мер выгоден в первую очередь внешнему капиталу. Что касается интересов национальной экономики, то с помощью инструментов Вашингтонского консенсуса можно добиться в лучшем случае макроэкономической стабилизации. Значимого экономического роста с их помощью достичь невозможно.

За годы практики ВК эволюционировал, вокруг него шли активные дебаты, автор первоначальной статьи вносил в свое детище изменения. В начале 2000-х появились «таргетирование инфляции» и создание «стабилизационных фондов», так прочно у нас вскоре прижившиеся.

Если кратко сформулировать обычным языком получившуюся «расшифровку» мемов, то получится следующее описание экономической политики: «Денег никому не давай, экономическую политику самостоятельную не проводи, “неинновационным” отраслям создавай неблагоприятные условия, реформы проводи жесткие и непопулярные, но всеобщие, промышленность не поддерживай». При этом, говоря весьма сурово о том, что государство не должно вмешиваться в экономику, в деятельность отраслей и отдельных предприятий, вся реформаторская «мемология» строится на апологии государственного вмешательства во все и вся, в каждую хозяйственную дырку, только с целью не поддержать, а выковырять кого-нибудь из этой дырки и задушить.

Выписывая мемы из нашего источника, мы либо прибегали к цитированию, либо давали им свои формулировки, для ясности, но вслед за ними следуют цитаты. Мемы — в левой колонке. Справа мы выражаем свою позицию. На наш взгляд, она лучше совпадает и с экономической теорией, и с задачами развития российской экономики.

Неолиберальные мемы

Экономическая теория и практика развития

Альтернативы развития российской экономики:

- инерционный сценарий, "старая модель" - развитие традиционных отраслей и внутреннего спроса;

- "прогрессистский сценарий", "новая модель" - развитие инновационных отраслей и высокотехнологичного спроса.

В этом же контексте всегда возникает понятие "постиндустриальное общество"

Поскольку жизнь требует индустриализации, в "нормальных" экономических дискуссиях эта индустриализация все время всплывает, но согласно логике ВК она противопоставляется модернизации, то есть инновационной перестройке хозяйства.

На самом деле это ложная развилка.

Хозяйственная система каждой страны представляет собой переплетение разных производственно-технологических укладов - от самых передовых до уже освоенных и даже затухающих. При этом рост совокупной эффективности хозяйства не есть результат развития лишь новейшего уклада. Для хозяйства не менее важно систематическое развитие и обновление "старых" производств. Вот что по этому поводу говорила профессор Карлота Перес на конференции "Эксперта" осенью 2012 года: "Ключевой вопрос текущей повестки дня: что производить? Мы имеем три альтернативы: отрасли текущего технологического уклада, то есть сектор ИКТ; отрасли будущей технологической волны (био-, нано-, "зеленые" технологии). И наконец, отрасли прежних технологических укладов - от услуг до сельского хозяйства. Какую же альтернативу предпочесть? Правильный ответ состоит в том, что вы должны выбрать все три возможности сразу. Вы должны делать все! Хотя и с разными целями, с различным ожидаемым влиянием на занятость и доходы. ИКТ обеспечивают базовую инфраструктуру и техническую поддержку всей экономики. Отрасли будущей волны гарантируют вашу независимость, самодостаточность в будущем. "Старые" отрасли представляют собой основной источник занятости.

У вас огромный внутренний рынок. Не будьте глупцами, не делайте вид, что не замечаете его. Страна, претендующая на лидерство, не может специализироваться на двух или трех продвинутых отраслях или технологиях. Она должна занимать достойные позиции в широком круге отраслей".

Еще одна ложная развилка - противопоставление постиндустриальных экономик индустриальным. Постиндустриальное общество вовсе не означает неиндустриальное - наоборот. Растущий сектор услуг и отраслей, не связанных с физическим изготовлением вещей, базируется в развитых странах на колоссальном промышленном фундаменте. Только имея крепкий тыл в виде диверсифицированного, интегрированного, масштабного внутреннего рынка, ориентированного преимущественно на товары отечественного производства, можно успешно отвоевывать позиции на международном несырьевом рынке. Поэтому не удивительно, что у крупнейших мировых экспортеров (единственное исключение - Германия) экспортная квота существенно меньше, чем у России (по итогам 2010 года доля экспорта в ВВП у США составила менее 9%, у Японии - 14%, у Китая - 27%, у России в прошлом году - 26%)

Главная финансовая дилемма: использовать доходы от экспорта сырья, которые, по логике консенсуса, можно направить только в спрос ("продолжать транслировать рентные доходы в рост внутреннего спроса, подготавливая почву нового кризиса") или направлять эти доходы в резервы

("создавать контрциклические, стабилизирующие механизмы кредитно-денежной и бюджетной политики")

 

 

 

Дилемма использования доходов "в спрос" или "в резервы" в принципе неверна. Доходы от экспорта сырья следует использовать для создания нового предложения, в том числе путем активизации кредитования частного сектора.

Нужно создавать не резервы, а новые кредитные и инвестиционные ресурсы. Логика должна быть такая: есть доходы - создай из них ресурс (а не резерв).

ВК пугает нас тем, что мы без резервов не переживем кризис. Но в случае кризиса в руках государства есть инструменты денежной эмиссии и займов, функционально эквивалентные, но значительно более эффективные по сравнению с инструментом формирования и использования резервов Министерства финансов.

Резервы действительно способны купировать неблагоприятное воздействие кризиса. Но они имеют свойство быстро кончаться. К тому же в российском случае чистый финансовый результат их накопления вообще отрицательный - в последние годы Резервный фонд формируется за счет заимствований Минфина на внешнем и внутреннем рынках, при этом стоимость заимствований систематически превышает доходность от инвестирования средств фонда.

Говоря более общо, финансовая система, базирующаяся на накопленных бюджетных резервах, характерна для вполне определенных стран: либо поддерживающих заниженный курс валюты (Китай), либо для стран - экспортеров углеводородов (Россия, Норвегия, монархии Персидского залива). Страны G7 придерживаются принципиально иной модели национальной финансовой системы. Она базируется на эмиссии валюты (в случае США, Японии, Великобритании и зоны евро) и госдолге (заимствованиях). Финансовым системам последнего типа не нужны резервы - они сами производят деньги.

Поскольку наша экономика уже сейчас далеко не только сырьевая, а многоотраслевая, и движение от сырьевой к технологической ориентации так или иначе поддерживают все экономисты, у нас остро стоит вопрос об источнике длинных, инвестиционных денег в собственной финансовой системе. Ни резервы, ни иностранные инвестиции для нас не являются решением

 

Снижать инфляцию или не давать рублю укрепляться, чтобы не ограничивать экспортные доходы. Выбор - снижать инфляцию. "Одна из развилок состоит в том, принимаем ли мы в качестве приоритета снижение инфляции или стабильность обменного курса. Представляется, что выбор должен быть сделан в пользу первого варианта"

Контроль финансовых регуляторов над инфляцией при помощи любого набора мер, с одной стороны, и активность Центрального банка страны на валютном рынке не являются альтернативами, не находятся в противофазе, не мешают друг другу. Представление о них как о взаимоисключающих ложное.

В данном случае проявляется лишь желание увести ЦБ с валютного рынка при усиливающемся рубле. Это мера порадует лишь иностранных финансовых спекулянтов, которые держат на нашем рынке короткие деньги и заинтересованы в укреплении рубля

 

 

Ориентация на рост внутреннего спроса бесперспективна. "В значительной степени исчерпаны возможности прежней модели роста экономики, опиравшейся на быстрое расширение внутреннего спроса"

Мягко говоря, это неправда. Даже если понимать под внутренним спросом только потребительский спрос, такого рода утверждение глубоко неверно. В России один из самых молодых в мире и растущий средний класс, который предъявляет расширяющийся спрос на товары и услуги, от электроники и одежды до автомобилей, от переоборудования жилья до его строительства.

Но даже этот огромный спрос (которым, к сожалению, иностранные автоконцерны интересуются куда больше наших макроэкономистов) не сравнить с тем спросом, который формируется в России в сфере создания инфраструктуры, обновления промышленности, а также решения отдельных крупных стратегических задач.

Ниже мы приводим краткий, не детализированный перечень того, из чего состоит наш спрос сегодня, причем все это необходимо нам в очень больших количествах и в значительной степени это либо нельзя импортировать в принципе, либо можно, но с существенными экспортно-импортными ограничениями в соответствии с так называемым Вассенаарским соглашением по контролю за экспортом обычных вооружений и высоких технологий, по которому мы уже получаем окорот при закупке, скажем, высокоточных станков

То, что нельзя импортировать в принципе

То, что в принципе можно импортировать, но необходимо и наличие собственного производства, а по ряду позиций - преимущественно собственного производства

Автодороги, железные дороги, аэропорты

Автомобили, локомотивы, вагоны, самолеты

Жилье (частное, муниципальное, собственное и арендное)

Офисная и складская недвижимость

Строительная техника

Бытовые товары широкого ассортимента

Медицинские учреждения

Сложное медицинское оборудование

Объекты науки и образования

Широкая номенклатура научного оборудования

Промышленные объекты, заводы всех отраслей промышленности

Продукция черной и цветной металлургии

Горнодобывающая техника

Буровые установки, включая буровые платформы

Разнообразное промышленное оборудование (станки, прокатные станы, оборудование для химической промышленности и нефтепереработки)

 

Объекты электроэнергетики

Электротурбины

Продукция военного назначения самого широкого ассортимента

Электроника гражданского и двойного назначения

Космодромы, космические аппараты

Бензин, дизельное топливо

Возделанные сельскохозяйственные угодья, фермы

Удобрения

Комбайны, тракторы для сельского хозяйства

 

Таков ассортимент внутреннего спроса в России, помноженный на размер страны, ее обязательства перед своими гражданами и ее геополитические задачи и возможности. Следует также заметить: если сегодня и можно усмотреть потолок роста потребительского спроса, то рост промышленности и строительства приведут к тому, что потолок этот станет недосягаемо высоким

Целью является постиндустриальное общество. ("...Переход к инновационной стадии экономического развития и создания соответствующей ей инфраструктуры постиндустриального общества".

В его основе сервисные отрасли, ориентированные на развитие человеческого капитала: образование, медицина, информационные технологии, медиа, дизайн, "экономика впечатлений" и т. д.

Повышение производительности без перехода к постиндустриальному обществу невозможно. "В инерционном сценарии, основанном на использовании старой модели роста, следует ожидать затухания темпов роста в силу замедления роста спроса и ограниченных возможностей повышения производительности или - в случае активного стимулирования спроса и кредитования - формирования нового пузыря, грозящего новым кризисом во второй половине 2010-х гг.".

 

Нужно создавать неблагоприятную деловую среду для неинновационных компаний.

"Создание благоприятной среды для инновационных компаний, неблагоприятной - для неинновационных".

"В инерционном сценарии инновационной политики продолжается приоритетная поддержка традиционных секторов предыдущей технологической волны (авиастроение, атомная энергетика и др.). В прогрессорском сценарии приоритетна поддержка секторов новой технологической волны и выхода на растущие рынки (новый хайтек, сфера услуг, " зеленый " рост и др.)"

Это, наверное, самый важный мем - о постиндустриальном обществе, в которое должна устремиться Россия. В тексте Программы этот мем употребляется 18 раз в самом разном контексте. Поэтому в Программе, полное название которой "Новая модель роста - новая социальная политика", нет ни одного раздела, посвященного развитию материального производства.

Более того, авторы программы относят к "инерционному", то есть плохому сценарию политику продолжения "приоритетной поддержки традиционных секторов предыдущей технологической волны (авиастроение, атомная энергетика и др.)". А к прогрессорскому сценарию - "приоритетную поддержку секторов новой технологической волны и выхода на растущие рынки (новый хайтек, сфера услуг, "зеленый" рост и др.). Содействие инновациям в низкотехнологичных секторах. Содействие развитию нетехнологических инноваций. Технологические и нетехнологические инновации для повышения экономической эффективности и извлечения инновационной ренты (инновации для бизнеса). Социальные приоритеты - инновации в интересах общества, инклюзивные инновации. Функциональные приоритеты (инжиниринг, дизайн, трансфер технологий, сетевая кооперация, подготовка кадров)". Сразу возникает вопрос: если предлагается не развивать самые высокотехнологические отрасли (авиационную, атомную), то инжиниринг чего предлагается развивать, куда направлять трансфер технологий и для чего готовить кадры? И вдогонку второй вопрос: не является ли такого рода постановка проблемы роста просто оправданием уже произошедшей деиндустриализации России?

Интуитивно ясно: что бы ни понимать под постиндустриальным обществом, оно не сможет существовать только за счет предполагаемых приоритетов. Ведь даже те, кто оказывает услуги, пользуются материальными предметами. Самые что ни на есть постиндустриальные страны - страны Европы и США - многое приобретают в Китае. Но оставляя за Китаем производство значительной части ширпотреба, они не отказываются от самостоятельного производства того же ширпотреба, а тем более разного рода сложных технических изделий - самолетов, атомный станций, автомобилей[?]

В статье "Мы ничего не производим" ("Эксперт" № 47 от 26 ноября 2012 г.) было показано, что "производство товаров в России на душу населения в десятки раз ниже, чем в любой развитой стране, зато мы лидеры по доле торговли в ВВП", то есть по услугам. И в этом смысле мы уже в постиндустриальном обществе. И "обогнали" даже передовые постиндустриальные страны.

Можно ли в этих условиях поднять производительность труда в стране? Нельзя. Сегодня рост производительности труда связан с фронтальной модернизацией, то есть с резким ростом капиталовооруженности всей нашей индустрии.

Не сделав этого, мы рискуем свалиться в доиндустриальное состояние. Как заявила вице-премьер Ольга Голодец, в России "48 млн человек работают в секторах, которые нам видны и понятны. Где и чем заняты все остальные, мы не понимаем". А тут и понимать нечего, это в значительной мере жители малых городов и сел, которые живут на подножном корму - собственными огородами, собирательством. То есть значительная часть России уже живет в доиндустриальном обществе. И мы еще договариваемся до того, что каким-то компаниям в России следует создавать "неблагоприятные условия" про причине их "неинновационности". Такого рода абсурдные предложения напоминают "лежачих полицейских" в некоторых российских городах, по которым и так-то непросто проехать. Мы еще будем кому-то искусственно ухудшать условия бизнеса?

В то же время развитые страны демонстрируют совершенно иную позицию по отношению к промышленному развитию - в их лице мы имеем дело с лидерами индустриализма

 

График . 10 стран с максимальным душевым производством добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности в 2010 году

 

 

 

Государство не должно определять приоритеты в экономике и дополнять (подменять) рынки. "В условиях быстрого изменения технологий государство в экономике должно заниматься не выбором фаворитных отраслей и компаний и поддержкой их ускоренного роста, а улучшением делового климата, повышением инвестиционной привлекательности страны, развитием конкурентной среды, выработкой и поддержанием правил игры для рынков. Этот подход не исключает создания государственных институтов развития. Однако их деятельность должна быть вписана в работу конкурентных рынков, а не подминать их под себя; содействовать рыночному перераспределению ресурсов, а не предлагать альтернативы такому распределению"

Нет ни одной развитой страны мира, где государство не участвовало бы самым активным образом, а попросту говоря - не вмешивалось бы в развитие экономики.

Коль скоро приоритетом наших оппонентов - развитие наиболее высокотехнологичных секторов, рассмотрим в качестве примера, как управляется инновационное развитие в США.

Упрощенно считают, что здесь, в стерильной, свободной от государства среде "конкурентных рынков", окруженные сонмом бизнес-ангелов, на средства частных венчурных фондов сами собой рождаются инновации. А что в действительности?

В Белом доме есть отдел науки и технологий, который старается выработать стратегию развития инноваций. Крупнейшие государственные структуры, управляющие инновационным развитием США, - Национальный научный фонд (занимается финансированием фундаментальной науки, бюджет около 7 млрд долларов), Национальные институты здоровья (учреждение департамента здравоохранения США, включает в себя 27 подразделений, бюджет 35 млрд долларов), Пентагон (министерство обороны), Агентство перспективных оборонных исследовательских проектов (DARPA, от имени правительства занимается наиболее рискованными, радикальными проектами), IARPA (Агентство перспективных исследований в области разведки), ARPA-E (Агентство перспективных исследований в области энергетики), ARPA в сфере обеспечения безопасности на территории страны (Homeland Security ARPA). А также министерство энергетики, министерство торговли, управление экономического развития, управление малого бизнеса, NASA.

Суммарные прямые государственные расходы на инновации достигают 60 млрд долларов. Министерства предоставляют гранты на проекты, которые представляют особый интерес для правительства.

Кроме того, развитие инноваций происходит в рамках национальных исследовательских лабораторий, которые финансирует федеральное правительство. (По материалам исследования "Современные особенности развития национальных инновационных систем", проведенного на средства гранта, предоставленного в соответствии с распоряжением президента Российской Федерации от 08 мая 2010 года № 300-рп "Об обеспечении в 2010 году государственной поддержки некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества")

 

Неизбежно и даже желательно, чтобы реформы ущемляли как частные, так и широкие интересы путем бюджетных ограничений. "Вторая [предпочтительная] группа сценариев может быть названа сценариями жесткой реформы. Необходимые преобразования проводятся в условиях повышения жесткости бюджетных ограничений. Соответственно реформы затрагивают (на временной или постоянной основе) интересы тех или иных групп населения и тем более групп влияния, что порождает определенное социальное напряжение и сопротивление реформам. В условиях исчерпания источников экстенсивного роста за счет экспортных доходов вторая группа сценариев может быть скорее правилом, чем исключением для большинства секторов". "[При этом требуется] проведение блока реформ - пенсионной, военной, налоговой, реформы бюджетного сектора, образования, здравоохранения, науки, системы социальной поддержки населения, управления госсобственностью, естественных монополий"

Навязывание обществу непопулярных реформ - главная причина недемократических тенденций в постсоветской политике. "Демократия", "свободные выборы" и такие реформы просто несовместимы, поэтому разговор об этих понятиях в неолиберальной среде является чистейшим лицемерием либо прикрытием идей управляемой "элитной демократии" для своих.

Разговоры о неизбежности реформ и, главное, жестких реформ, которые вызовут сопротивление граждан, идут уже более двадцати лет. Под эти разговоры еще в 1993 году был разогнан и расстрелян Верховный Совет, который будто бы мешал реформам, а главное, выражал интересы тех, кого реформы затрагивали. Эта родовая травма - привычка авторитарного проведения реформ - до сих пор преследует реформаторов.

Именно тогда среди либеральных экономистов возник и миф о Пиночете, который будто бы провел успешные жесткие реформы, для чего ему пришлось прибегнуть к непопулярной политике и к репрессиям, чтобы остановить популистов, разрушающих экономику Чили. И будто бы после этого все разумные чилийцы ему благодарны, а либералы его должны любить.

И никаких речей о демократии. Кредо наших реформаторов тогда, как известно, было "Вначале реформы - потом демократия". Правда, последующие события показали, что большинство европейских либералов Пиночета и пиночетизм на дух не переносят, поэтому вчерашние российские пиночетисты быстро перекрасились. Но и только. Как и раньше, при каждом удобном случае они вновь поют о жестких реформах. Но до сих пор не было реформ, которые можно было бы назвать удачными, за что ни возьмись - собственности, электроэнергетики, науки, образования, ЖКХ. Почему так?

Вопрос о реформе секторов -энергетики, ЖКХ и проч. - уже давно должен быть выведен из политики. Это не политические , а хозяйственные вопросы. Эти реформы должны не менять отношения собственности, структуру власти и формировать социальные группы выигравших и проигравших, они должны повышать производительность секторов и их надежность для потребителей. Как? Ответ лежит в логике системного обновления капитала в отраслях, внедрение современного эффективного с точки зрения использования ресурсов капитала (который у нас у же есть или его нетрудно купить), сюда же стыкуются вопросы хотя бы среднесрочного финансирования таких проектов (в основном небюджетного). Очень важно, что при таком хозяйственном подходе выигрывают все группы и сразу, в нем при современном уровне технологий, инженерных и финансовых, вообще нет проигравших

 

 

Основной метод стимулирования строительства жилья - субсидирование ипотеки

 

Частный вопрос - но очень показательный. Он касается главного дефицита России - людям негде жить. Обойти этот пункт нельзя с политической точки зрения, но нам плевать на то, что, решая жилищную проблему, весь мир шел как минимум параллельно: ипотека и частное жилье и бурное развитие рынка арендного жилья.

Правильный ответ на вопрос, как сделать так, чтобы всем было где жить, лежит сразу в трех плоскостях: облегчение долгосрочного кредитования строительного рынка, создание условий для финансирования рынка муниципального арендного жилья с последующей передачей его (этого жилья) в управление частным компаниям, и, куда же без нее, развитие ипотеки

 

 

Россия должны принять активное участие в "конкуренции развивающихся стран за инвестиции" . Это "реальный вызов десятилетия".

Необходимо создавать преференции прямым иностранным инвестициям

Погоня за иностранными инвестициями, популярная с начала экономических реформ, сегодня уже довольна бессмысленна. Нашей стране они не нужны в той степени, в какой требуются странам, не имеющим положительного платежного баланса. Зачем нам иностранные инвестиции, когда мы в огромном количестве выводим за рубеж уже поступившие к нам деньги?

России нужны не внешние инвесторы, а собственная финансовая система, на порядок более мощная, чем сейчас. Она-то и будет финансировать нашу экономику. В отличие от многих других государств Российская Федерация в принципе в состоянии создать у себя такую систему - если проводить соответствующую целенаправленную политику. В нее входит рост денежного предложения (вместо пропагандируемого сжатия), кратное расширение выпуска государственных ценных бумаг, докапитализация региональных банков за счет выкупа их облигация госбанками.

Тем более нет необходимости создавать иностранным инвестициям какие-либо преференции по сравнению с режимом для резидентов. Зачастую "иностранные инвестиции" оказываются не более чем спекулятивным капиталом, раскачивающим национальные рынки. Пусть лучше они исчезнут совсем. Между тем именно интересам таких спекулянтов соответствуют многие неолиберальные мемы.

На практике наиболее успешные российские частные компании сами становятся внешними инвесторами, причем на рынках развитых стран, покупая иностранные компании ради доступа к технологиям.

Это не означает, что нам не нужны инвесторы. Но рассматривать внешних инвесторов как источник средств для развития российской экономики бесперспективно. Свою экономику нам предстоит развивать на собственные деньги

Благом является как можно более широкая и минимально контролируемая деятельность в национальной экономике ТНК иностранного происхождения. "Попытки закрыть внутренний рынок и технологическое пространство контрпродуктивны и обрекают Россию на устойчивое позиционирование в группе аутсайдеров инновационного процесса". "Следует активно привлекать в Россию транснациональных игроков на рынке инноваций, развивать механизмы сетевого взаимодействия".

 

Рекомендуемые механизмы привлечения зарубежных компаний включают в себя:

- целевые льготы для брендовых технологических инвесторов в интересах обеспечения демонстрационного эффекта;

- сокращение состава запрещенных к доступу иностранных инвесторов секторов/видов деятельности;

- снятие барьеров для их участия в капитале российских компаний;

- мягкое принуждение (стимулирование) к переносу научно-технологических и образовательных компетенций в Россию;

- оперативное предоставление на льготных условиях земельных участков, производственных помещений; подключение к инфраструктуре.

 

Инновации нужно поощрять в тех бизнесах, которые интересны мировому рынку.

"Поддержку инновационной активности в первоочередном порядке нужно направлять на те сектора, которые способны или уже участвуют в международной конкуренции и кооперации"

 

Предполагать, что транснациональные игроки придут в Россию развивать российскую экономику, было бы слишком наивно даже для наших неолибералов. Поэтому они сами же сообщают: "Поддержку инновационной активности (в словаре мемов это означает экономическую активность как таковую - " Эксперт " ) в первоочередном порядке нужно направлять на те сектора, которые способны или уже участвуют в международной конкуренции и кооперации".

То есть давайте расширять площадки, которые обслуживают интересы ТНК в их борьбе за рынки, давайте помогать компаниям, которые будут участвовать во внутрифирменной кооперации этих ТНК, предоставлять им льготы, и к тому же на принципах "механизмов сетевого взаимодействия". То есть на уровне горизонтальных связей, минимизируя контроль со стороны государственных, научных учреждений или руководства крупных корпораций. Участие в такой "сети" означает, что российские производители промышленных или научных продуктов встраиваются на птичьих правах, в наименее благоприятном для себя и для страны качестве простейших элементов, в цепочки создания стоимости и технологические цепочки ТНК. И этому "новому экономическому порядку" надо еще создавать преференции?!

Если кажется, что мы сгустили краски, то давайте вспомним, много ли примеров иного типа взаимодействия наших экономических субъектов или территорий с транснациональными корпорациями. Калужский автомобильный кластер, возможно, один из лучших примеров (схожая ситуация в Ленобласти). Он демонстрирует, что для установления более или менее равноправного сотрудничества потребовались не преференции, а барьеры на путях проникновения в страну иностранного капитала (минимальный размер инвестиций для получения льгот на ввоз комплектующих, чтобы они облагались по таможенным ставкам ниже, чем готовые автомобили, был определен в размере 250 млн долларов). Кроме того, все это стало возможно благодаря высокому обложению импорта готовой продукции - автомобилей, против которого вовсю выступали радетели "прав потребителей". В итоге эти права оказались соблюдены максимально благодаря не снижению пошлин, а напротив, протекционистским мерам. Потребители получили недорогие автомобили отечественной сборки.

При этом надо заметить, что уровень локализации производства все еще не слишком высок, основные узлы и агрегаты завозятся в сборе. Говорить о том, что основная добавленная стоимость создается в России, нельзя. И это в одном из лучших примеров, когда правительство смогло выстроить реальную, достаточно сложную программу промышленной политики в отрасли. Что же мы получим в результате гипотетического "активного привлечения в Россию транснациональных игроков на рынке инноваций"?

Примеры есть. "Технопарки", где вовсе не создаются отечественные стартапы, а идет беззастенчивая эксплуатация наших инженеров, выполняющих отдельные заказы крупных иностранных компаний. Переносить же сюда инжиниринговые центры те и не собираются.

Лишь Сколково пытается переломить эту ситуацию, и по его опыту видно, насколько все еще не отработано. Рано, да и вообще не нужно говорить о "преференциях" для ТНК.

Кстати, настойчивые разговоры о преимущественном развитии инноваций, конечно, не случайны и особенно понятны именно в данном контексте. У нас превосходный инженерный потенциал в ряде отраслей, прежде всего оборонных. И на него-то ТНК и нацелены.

В целом ставка на иностранный капитал лишь закрепляет отсталость и, что немаловажно, бедность. Нам нужна кооперация с внешними игроками, но не с позиций зеленой улицы для них, а с позиций дороги с двусторонним движением и светофорным регулированием. Но эта ставка, включая свободу действий ТНК, является для Вашингтонского консенсуса ключевым пунктом

Власти Российской Федерации не должны проводить самостоятельную экономическую политику, наша стран слишком отсталая для этого. "В последние годы бюджетная политика все в большей степени следовала моделям, характерным для стран с нересурсной экономикой, где экономические власти способны за счет целенаправленных решений в области экономической политики влиять на объем и динамику доходов и расходов бюджета. Между тем фактор ресурсной зависимости накладывает жесткие бюджетные ограничения: значительная роль нефтегазового сектора приводит к тому, что поступления в бюджет оказываются подвержены непредсказуемым колебаниям"

 

 

Дискриминация нефти и газа, а также продукции металлургии, составляющих основу российского экспорта, стала совершенно привычной и не вызывающей сомнений. Дело представлено так, будто цены именно на эти товары, прежде всего на углеводороды, подвержены неким совершенно особым "конъюнктурным колебаниям", что делает крайне опасной так называемую ресурсную зависимость.

Этим аргументом обусловливается необходимость введения специального "бюджетного правила", ограничивающего свободу экономических властей распоряжаться подконтрольной им частью доходовнациональной экономики.

Между тем реальная картина выглядит иначе. За последние 40 лет углеводороды на мировых рынках демонстрируют устойчивый рост цен, время от времени испытывая кратковременные спады с последующим восстановлением и еще большим ростом. В то же время иные товары, услуги и финансовые инструменты, которые играют важную роль в экономике развитых стран, подвергаются очень сильным колебаниям. Особенно это касается финансовых инструментов, колебания спроса на которые стали главным источником последнего кризиса. При этом американцы, которые зависимы именно от этого сегмента, не стали усиленно формировать резервы, а наоборот, упорно проводят политику "количественного смягчения".

Хочется быть предельно корректными в полемике и в критике чужих идей. Но в данном случае приходится сказать, что потрясающая идея отказать властям собственной страны в праве осуществлять экономическую политику развития демонстрирует лишь глубокое убожество идейного багажа советников, которые раздают такие советы.

Этот багаж очевидным образом состоит из тех же идей ВК, которые в целом ограничивают свободу действий правительств. Впрочем, тут имела место эволюция, которую наши неолибералы предпочли не заметить. О. Ананьев, Р. Ханткулов и Д. Шестаков обращают внимание, что в 2005 году "доклад Всемирного банка об уроках реформ обобщил споры на эту тему принципом "правительственные решения должны направляться и контролироваться, но не подменяться общими правилами"". Ну хоть так! Точнее, как бы не так[?] Мы-то с вами живем теперь в условиях "бюджетного правила", подменившего право экономических властей распоряжаться финансовыми ресурсами.

Стремление переориентировать бюджет на развитие политическими мерами связаны не с волюнтаризмом и не с игнорированием макроэкономических законов, а с естественными потребностями хозяйства

Главная цель - снижение инфляции. "Главным приоритетом становится снижение инфляции до уровня ниже 5%".

В связи с этим задача денежных властей - "ограничение денежного предложения до момента снижения инфляции до уровня не выше 5% в годовом исчислении"

Инфляция наряду с "сырьевым проклятьем" и недоразвитостью институтов образуют, по мнению либералов, "ось зла" российской экономики, которой объявляется война на уничтожение. Загадочным образом назначается порог инфляции в 5% годовых, по достижении которого начнутся макроэкономические чудеса - в экономике появятся длинные деньги, посыплются вниз процентные ставки по кредитам, сами собой активизируются частные инвестиции. Ради таких чудес можно и нужно пойти на жертвы.

В инфляционном меме сосредоточено сразу несколько либеральных суеверий. Понятно, что высокая инфляция хуже низкой, но где порог, отделяющий первую от второй? В отличие от скорости света, температуры кипения воды при нормальном давлении и прочих физических констант экономические константы всегда относительны - они решительным образом зависят от обстоятельств места и времени. Для США 2010-х годов 5-процентная инфляция означала бы серьезное расстройство финансовой системы с негативными последствиями для роста, для Турции 1990-х 10-процентная инфляция устойчиво сочеталась с высокими темпами экономического роста и увеличивающейся глубиной финансовой системы. Почему Россия должна сейчас ориентироваться именно на 5-процентный потолок инфляции - абсолютно неясно. В прошлом году индекс потребительских цен составил 6% с небольшим, с учетом точности наших сегодняшних ценовых измерений разрыв с целевым 5-процентным потолком не принципиален. Стоит немного изменить состав потребительской корзины (или веса товаров/услуг-представителей) либо, что более корректно с содержательной точки зрения, перейти к индексу инфляции, учитывающему темпы удорожания не только потребительской продукции, но и товаров промежуточного спроса в промышленности (которые в части конкурентных с импортом производств дорожают медленнее ИПЦ), и мы получим заветные 5% годового прироста цен уже сейчас. Длинные деньги, бум частных инвестиций, дешевые кредиты - ау! Где вы?

На самом деле ограничительная денежная политика уже привела к существенному сокращению монетарной инфляции. Средний уровень базовой инфляции (ИПЦ без учета тарифов и цен товаров, подверженных сильному сезонному влиянию) после кризиса отличается от докризисного почти в два раза - 5,5% годовых в 2009-2013 гг. против 10% в 2003-2008 гг. Резервы дальнейшего сокращения потребительской инфляции лежат уже за пределами монетарной сферы, и связаны они с демонтажем ценообразования "от затрат" на транспорте, в энергетике и коммунальном хозяйстве. При этом длительное искусственное поддержание денежного голода в экономике привело к тому, что, несмотря на понижательный тренд инфляции в 2011-2013 гг. и вопреки заклинаниям либералов, процентные ставки неумолимо росли.

Избыточная концентрация макроэкономической политики на задаче снижения инфляции контрпродуктивна. Параметры инфляции и обменного курса, равно как и в значительной степени параметры бюджетной системы и госдолга должны быть комфортными для обеспечения долгосрочных высоких темпов экономического роста

 

 

Одна из основных целей макроэкономической стабилизации - сокращение бюджетной нагрузки к ВВП

Нельзя подрывать одновременно оба источника экономического роста - и частное кредитование, и финансирование проектов из бюджета.

Частному кредитованию денежная политика предыдущего периода нанесла огромный ущерб, компенсировать который за короткое время не получится. Поэтому купировать бюджетные расходы опасно для роста. Наш анализ инвестиционных проектов показывает, что если бы сегодня не было государственных инвестиций, то это означало бы, что нет примерно половины инвестиций вообще. Плохо, что частному капиталу сложно инвестировать, но это к вопросу о процентной политике, а не о бюджетных ограничениях. Если мы, уже ограничив

по факту частное кредитование, начнем теперь уменьшать бюджетные расходы, такая политика будет не стабилизационной, а диверсионной.

Обычно на это возражают, что для финансирования экономики и социальной сферы государству нужно повышать налоги. Однако это не вполне так.

Если иметь в виду расходы на экономику непосредственно из бюджета, у него есть для этого теоретически два источника. Первый - резервные фонды, образованные за счет нефтегазовых доходов. Второй - государственные заимствования, особенно на внутреннем рынке, которые необходимо развивать и в интересах роста финансовой системы. Ни один из этих источников не связан с ростом налогов.

В целом вопрос о бюджетных расходах представлен у нас в весьма искаженном виде. Считается как бы само собой разумеющимся, что они должны быть как можно меньше и это "либерально". В действительности все обстоит иначе. В развитых странах доля бюджетных расходов к ВВП очень велика, а в малоразвитых, напротив, очень низка.

Так, в России 1999 года доля расходов бюджета к ВВП составляла 26,4%, а в 2010-м уже 39,4. В том же году в США она составила 42,7% (расходы расширенного правительства), в Японии - 39,5%, в Великобритании - 43,3%, в Германии - 43,7%, во Франции - 52,7%, в Швеции - 53%. В Нигерии же, для сравнения, их доля составила 11%. К такому ли идеалу нас на протяжении многих лет подталкивают сторонники сокращения бюджетных расходов?

 

Высокая процентная ставка обеспечит нашей экономике тот же эффект, что и в США в 1980 году. "Пример антиинфляционной политики Р. Рейгана и ФРС (П. Волкер) в начале 1980-х годов показывает, что продолжительность периода замедления роста при активной и последовательной антиинфляционной политике не превышает года или полутора лет"

 

Известное повышение процентной ставки в США не было специфическим либеральным шагом, связанным с президентством Рейгана (решение было принято ФРС еще при Дж. Картере), не было оно и собственно "антиинфляционной политикой". Оно дало старт прежде всего притоку в США капитала со всего мира, что стало возможно с учетом статуса доллара как мировой резервной валюты.

При этом в США к тому времени уже появились внутренние ориентиры роста экономики, основанные на инновациях в области компьютерных технологий, и приток капитала позволил им запуститься. Развитие информационных технологий активно поощрялось правительством, правда, никто не предполагал, что оно пойдет по пути развития персональных устройств. Нужно также отметить, что в результате волкеровского "экономического чуда" в стране возник огромный отрицательный баланс по капиталу.

Как бы то ни было, в России подобное развитие событий не ожидается. Процентная ставка и так уже запредельная, весь спекулятивный капитал уже притек. Мысль о том, что процентная ставка непременно должна быть реально положительной, удобна для сохранения в России "экономики раньте", причем это иностранные раньте, которые имеют возможность заработать на нашем рынке, отдавая сюда под высокий процент ресурсы, которые они сами очень дешево привлекли в Европе или США.

Приватизация неизбежна, несмотря ни на что. "Разгосударствление является глобальным трендом мировой экономики. Необходимо ограничение приобретения новых активов крупными компаниями с госучастием, углубление приватизации крупнейших компаний с госучастием"

Идеологическая приватизация, целью которой было радикальное изменение характера экономики России, проведена. Теперь нужно разбираться отдельно с каждым конкретным случаем.

Значит ли это, что либерализация российской экономики откладывается? Вовсе нет. Просто неправильно понимать под либерализацией экономики одну лишь приватизацию. Такое узкое толкование имело право на жизнь только один раз - в 1990-х, собственно в момент приватизации, когда надо было сделать навсегда невозможным возвращение в СССР и объективно не было никаких шансов выстроить вокруг абсолютно доминирующих государственных активов рыночную экономику. ("Эксперт" №6 от 14 февраля 2011 г.).

При нынешней структуре экономики сама по себе приватизация ничего не меняет. Она была моднейшим трендом 1980-1990-х, одним из важных пунктов Вашингтонского консенсуса, но давно разочаровала даже кое-кого из своих главных провайдеров, включая Дж. Стиглица.

Сами авторы "Стратегии-2020", надо отдать им должное, писали: "[?]С другой стороны, современная экономическая теория показывает, что "универсально пригодной" формы собственности не существует, а для эффективности предприятий важнее не форма собственности, а уровень развития конкуренции и структура рынка. Более того, в некоторых случаях приватизация предприятий общественного сектора и естественных монополистов может нанести вред потребителям. Подчас приватизация приводит к сворачиванию инновационных программ. Глобальный кризис конца первого десятилетия XXI века наглядно продемонстрировал, что государства, имеющие мощные рычаги воздействия на экономику, оказались, по сути, единственным действенным барьером на пути развертывания финансово-экономического коллапса. Среди этих стран была и Россия".

Вот как много можно сказать верного про приватизацию. Но дальше "Стратегия-2020" замечает: "Однако эффект масштабной государственной интервенции в экономику, позитивный в кризисной фазе, становится преимущественно негативным, когда экономика вступает в фазу стабильного долгосрочного экономического роста. Что хорошо для ситуации кризиса, плохо для инновационной составляющей модели роста".

Что ж, давайте вступим в фазу стабильного долгосрочного экономического роста. И тогда, может быть, поговорим о новой волне приватизации. О том, с какой целью ее проводить, какой капитал она привлечет, действительно ли подтолкнет развитие

 

Для экономического роста нужны хорошие институты

 

Интересно, что в Вашингтонском консенсусе об институтах не было ни слова. Затем на это стали обращать внимание, и в так называемом Барселонском консенсусе тема качества институтов поднята на первое место.

С тех пор, однако, внятного объяснения, как именно их следует улучшать, так и не получено. Чем такое улучшение отличается от обычного налаживания работы ведомств и нарабатывания рыночными агентами деловых практик? Автоматически работающие рынки, как и системы принятия управленческих решений, не зависящие от персонального фактора, хорошо выглядят только на бумаге.

Содержательная скудость институциональной темы оставляет неолиберальным экономистам едва ли не единственную меру для наращивания конкуренции - антимонопольную политику. Но у нас и так остроконкурентная рыночная среда. Поэтому "улучшение условий конкуренции" на практике приводит лишь к повторению идей типа разделения "Газпрома" на несколько составляющих. На опыт дробления РАО "ЕЭС России", который должен был бы стать показательным, что-то никто не ссылается[?]

Между тем в очередном "Рейтинге глобальной конкурентоспособности", на который любят ссылаться наши оппоненты, по поводу России указывается, что наряду с ухудшением по таким факторам, как "качество институтов", в этом году "существенно выросла значимость проблем с доступностью финансирования". Вот и мы о том же. Самый неразвитый институт у нас - финансовый рынок. Но ему для развития нужны отнюдь не неолиберальные рецепты.

***

Три десятилетия назад в Вашингтоне действительно был консенсус по поводу того, как следует решать вопросы с кризисными развивающимися странами, который вскоре был распространен на страны постсоветского пространства, включая Россию. Но насчет того, как развивать нашу экономику сегодня, нет не только консенсуса, но и обсуждения. Мемы распространяются нынче как результат торжества идей, захвативших господство в нашей стране когда-то, в ситуации глубокого политического и экономического кризиса. Возможно, их носители искренне в них верят. Но нам-то это зачем?

(обратно)

О климате и перегреве

Александр Привалов

Александр Привалов

Борьба — условно, очень условно говоря — Минфина с Минэкономики за главенство в прокладывании экономического курса ближайших лет подходит к промежуточному финишу. Промежуточному — потому что, каковы бы ни были формируемые сейчас решения, не приведут же они к концу света, даже и локальному; вопросы, что делать с экономикой, будут возникать и впредь. Финишу — потому что перестановки в верхушке экономического блока, связанные с уходом советника президента Набиуллиной в ЦБ, на некоторое время зафиксируют расклад сил. Как и положено в такие моменты, борьба обостряется: то ли ещё полемика, то ли уже война. Знающий комментатор так прямо и пишет в подзаголовке статьи: «Предложения Минэкономики по стимулированию роста ВВП уже обезвреживают ». Если взглянуть с такого угла хоть на выступление министра финансов Силуанова, после которого (да-да, я знаю, неверно понятого) на рынках так славно всё посыпалось, надо признать: контрмины подводятся изрядные. Шувалову, Игнатьеву да и самому неверно понятому оратору пришлось потрудиться, доказывая, что жертв среди мирного населения не предполагается.

Речи на этом промежуточном финише ведутся несколько странные. Вот, например, министр финансов Силуанов на Петербургском экономическом форуме объясняет журналистам, что в отечественной экономике «есть элементы перегрева». Не всякий и взялся бы искать признаки перегрева в экономике, где (по словам министра экономики Белоусова на том же ПМЭФ) «происходит замедление динамики инвестиций в основной капитал. В начале прошлого года рост составлял 16%, затем снизился до 10%, сейчас — до нуля». Но глава Минфина отыскал элементы . Какие же? А вот какие: «Практически полная загрузка мощностей, что отмечает и МВФ, низкая безработица».

Насчёт практически полной загрузки мощностей — просто неправда. «Из 64 продуктовых подотраслей в 49 загрузка в 2011 году не превышала уровень пикового докризисного 2007 года, в том числе в 19 она была ниже уровня 2007-го на 10 и более процентных пунктов»*. В целом сейчас загрузка мощностей в России ниже, чем в Евросоюзе и чем в США. Насчёт низкой безработицы — нейдущая осведомлённому человеку полуправда. Да, официальный показатель безработицы сегодня у нас низок как никогда — 5,2% экономически активного населения. Вот только цифра эта — скользкая. Во-первых, из-за огромного теневого сектора; Белоусов оценивает его вместимость в 20 млн человек, но мне встречались и гораздо большие оценки. Во-вторых, из-за никем не измеренной безработицы внутри заводских заборов. На множестве предприятий числится избыточный персонал, который местные и региональные власти попросту не дают компаниям увольнять. И любые выводы, не учитывающие этого повсеместного фактора, будь то вывод о необходимости нарастающего потока мигрантов или, как в нашем случае, о подступающем перегреве экономики, — неизбежно оказываются ошибочными.

Впрочем, никакой дискуссии в обычном смысле слова и не идёт. В обычной дискуссии после того, как участник А сказал, что мощности загружены почти полностью, а участник Б привёл цифры, из которых следует, что они загружены мало, участнику А полагается либо привести какие-то аргументы в пользу своего мнения, либо признать ошибку. Тут не происходит ни того ни другого. Диалог продолжается в духе беседы глухого со слепым до истечения времени, на диалог отведённого. Главная цель — вывести разговор на заранее всем известный и давно никого всерьёз не волнующий вывод: да, всё, что вы тут говорили, конечно, замечательно, но главное — улучшать инвестиционный климат. Как хотите, но это прогресс. Ещё не так давно все разговоры об экономическом ли росте, о денежной ли политике завершались словами, что главное — обуздать инфляцию. Приелось ли очень или поняли, как нелепо обещать вал инвестиций и всеобщее счастье при достижении уровня инфляции на каких-то два-три процента ниже наблюдаемого, не знаю; но инфляция замещена климатом, климат же и вправду надо улучшать. Вопрос лишь в том, как определять это остромодное понятие.

Я ничего не имею против всяческих doing business: я обеими руками за улучшение судебной системы и защиту прав собственности, за облегчение регистрации предприятий и недвижимости. Но настоящий, а не сферический в вакууме business, мне кажется, принимает решения об инвестировании или неинвестировании, не больно-то глядя в рейтинги. Будет прибыль — вот и подходящий климат, не будет — неподходящий. Конечно, при прочих равных лучше, чтобы разрешений на строительство требовалась не тонна, а пуд, но это — при прочих равных . У нас, в стране с огромным рынком и всё менее развитой промышленностью, есть преимущества, которые могли бы заставить инвесторов на многие недостатки закрывать глаза. Да и заставляли! А теперь посмотрим на динамику этих преимуществ, как её описал на том же самом ПМЭФ министр Белоусов. С 2007 года реальное укрепление рубля превысило (к нынешней весне) 20%. Не прекращался рост тарифов естественных монополий: газ подорожал вдвое, электроэнергия — на 70%. Рост зарплат по-прежнему обгонял рост производительности труда; соответствующие издержки бизнеса выросли на 80%. Росли и ставки по кредитам. Только перечисленные факты означают, что чисто арифметические условия для инвестирования ухудшились за это время примерно вдвое. Поверх того — налоговые новации тех же лет, явно неблагоприятные для несырьевого бизнеса. Поверх того — вступление в ВТО, которое, по идее, ровно затем и нужно было, чтобы улучшить инвестклимат, да что-то, похоже, работает пока ровно наоборот — если не по рейтингам, то «по жизни».

После резкого ослабления рубля на прошлой неделе противники Минэкономики получили возможность поддразнивать оппонента: «Что, не нравится? А ведь мы предупреждали!» Так и с вами говорили не про это. От денежных властей никто и не ждёт, что они шевелением одного-двух простых рычагов (рубль вверх — рубль вниз, ставка рефинансирования выше — ниже) запустят экономический рост. Никаким линейным действием рост вообще не запускается. Но эти рычаги должны перестать мешать.  

(обратно)

Трубы без комиссии

Андрей Горбунов

Первый за последние годы крупный тендер на поставку труб большого диаметра «Газпрому» неожиданно выиграли производители труб, а не фавориты-посредники. Формально стать более эффективной газовую монополию побудила активность Федеральной антимонопольной службы России

Металлурги вернулись к прямым поставкам труб «Газпрому»

Фото: ИТАР-ТАСС

В начале второй декады июня стали известны результаты конкурса на поставку более чем 122 тыс. тонн труб большого диаметра (ТБД) для строительства газопровода «Сила Сибири», по которому планируется поставлять природный газ из Якутии в Приморский край. Три конкурсных лота на общую сумму 9,3 млрд рублей выиграли российские производители труб: Ижорский трубный завод (входит в сталелитейный холдинг «Северсталь»), Выксунский металлургический завод (Объединенная металлургическая компания) и Челябинский трубопрокатный завод (Группа ЧТПЗ). Они смогли напрямую выйти на «Газпром» и стать его непосредственными поставщиками: Выксунский металлургический завод и Челябинский трубопрокатный завод поставят по 30,6 тыс. тонн труб на сумму 4,6 млрд рублей, а самый крупный лот заполучил Ижорский трубный завод — 61,2 тыс. тонн труб на сумму 4,7 млрд рублей. Единственная непроизводственная структура, также участвовавшая в тендере, Трубные инновационные технологии, не получила ничего. А крупнейший поставщик «Газпрома» компания «Северный европейский трубный проект» (СЕТП), бывшая лидером по поставке труб монополии все последние годы, и вовсе отказалась от участия в конкурсе.

Впервые за много лет «Газпром» смог отказаться от посредников в своих взаимоотношениях с производителями стальных труб. Революционные изменения стали возможны благодаря напору Федеральной антимонопольной службы.

Только для своих

«Газпром» ведет активное строительство газопроводов как в России, так и за ее пределами и является одним из крупнейших потребителей металлопродукции в стране. Ежегодно, к примеру, ему требуется более 1,5 млн тонн ТБД на сумму более чем 100 млрд рублей. Поставка естественному монополисту труб самого большого диаметра (1420 мм) — наиболее желанный контракт для металлургических компаний. Здесь более высокая добавленная стоимость. В России производство таких труб контролируют «Северсталь», Объединенная металлургическая компания (ОМК), Трубная металлургическая компания (ТМК) и Группа ЧТПЗ. В свое время производство ТБД для «Газпрома» стало одним из наиболее успешных проектов импортозамещения в России. Еще десять-пятнадцать лет назад на внутреннем рынке таких труб не делали, и в качестве поставщиков газовой промышленности активно выступали украинские, японские и европейские трубники. Теперь эти мощности в стране есть, но после их отладки трубники так и не смогли полноценно насладиться своим партнерством с газовой монополией. Между «Газпромом» и трубными заводами тут же выстроилась цепочка компаний-посредников, которые раз за разом смогли почему-то побеждать в газпромовских тендерах, а металлурги — нет.

Появление посредников сторонние эксперты обычно объясняли коррупцией внутри «Газпрома» и большими связями трейдерских структур. Кроме того, существовал и объективный фактор — закупочная политика «Газпрома». Газовый гигант настаивал на оплате с отсрочкой и часто формировал слишком крупные лоты, выиграть которые, а также изготовить и поставить трубы точно в срок для отдельной трубной компании было бы чересчур затруднительно. Так, в середине 2012 года трейдерская компания СЕТП выиграла колоссальный тендер на поставку сразу 487 тыс. тонн ТБД на сумму 42,8 млрд рублей. Между тем среднемесячный объем производства ТБД на Выксунском металлургическом заводе и предприятиях ТМК может достигать лишь 110 тыс. тонн, а на Ижорском трубном и Челябинском трубопрокатном — примерно по 50 тыс. тонн. Значит, для отдельной трубной компании предпочтительны лоты в пределах 90–150 тыс. тонн ТБД с поставкой в течение нескольких следующих месяцев, в противном случае возможны авралы, просрочки, штрафные санкции и прочие неприятности, вплоть до разрыва контракта.

Первый крупный трейдер-посредник — компания СЕТП появилась в 2005 году. Ее название напрямую отсылает к газопроводу «Северный поток» — его первая очередь возводилась как раз в то время. Основал компанию Иван Шабалов , работавший в металлургической отрасли с конца 1980-х годов. СЕПТ стала координировать поставки труб большого диаметра с только что начавших их производство российских металлургических заводов. Помимо Шабалова по 20% акций СЕПТ приобрели ОМК и ТМК.

Однако уже через пять лет СЕПТ оказалась под контролем известных своими связями в Кремле предпринимателей Аркадия и Бориса Ротенбергов . Они смогли сформировать, по сути, картельную структуру, куда как акционеры вошли также «Северсталь» и Группа ЧТПЗ. В результате ряда сделок часть принадлежащего ОМК и ТМК 40-процентного пакета была перераспределена в пользу Ротенбергов и новых акционеров-трубников. Братья Ротенберги стали бенефициарами 76,2% акций СЕТП, а каждый из четырех российских производителей ТБД стал контролировать по 5,95% акций.

И на вас найдется ФАС

В итоге СЕТП стали доставаться практически все крупные (от 100 тыс. тонн труб и больше) лоты «Газпрома». На рынке поставок ТБД газовой монополии она стала занимать более 70% (а в отдельные годы, по данным ФАС, и все 90%). Остальные 30% делили между собой другие посредники, в том числе Трубные инновационные технологии, созданная Иваном Шабаловым после сдачи своих позиций в СЕТП. При этом такие мелкие трейдеры, как ТД «Трубопровод» или ТД «Трубная продукция», по некоторым данным, также считались структурами, аффилированными с Шабаловым. Фактически это означало почти полную монополизацию рынка двумя посредниками-поставщиками.

Сложившейся ситуацией почти сразу заинтересовалась Федеральная антимонопольная служба. Противостояние ФАС с одной стороны и трубников с трейдерами с другой началось в 2011 году. Сначала антимонопольщики начали расследование в отношении трубников, подозревая их в координации своих действий и ценовом сговоре при поставках труб большого диаметра «Газпрому», но по итогам расследования претензии к производителям труб были сняты.

В 2012 году подошла очередь крупнейшего посредника — СЕТП. В офисах компании Ротенбергов были проведены обыски и выемка документов. А в марте этого года ФАС обратилась непосредственно к «Газпрому» и рекомендовала ему отказаться от услуг трейдеров и закупать ТБД напрямую у металлургов.

Ситуация, когда тендеры выигрывают исключительно трейдеры, подчеркнула ФАС, обусловлена в том числе характером конкурсной политики «Газпрома». Газовый монополист, как уже было сказано, размещал слишком большие лоты, неподъемные для отдельных трубных компаний.

В апреле этого года ФАС возбудила также дело против «Газпрома» и СЕТП за ограничение конкуренции. Его рассмотрение должно состояться уже этим летом. Одним словом, результаты тендера от 10 июня 2013 года — результат выдвинутых ФАС рекомендаций.

Дальнейшее развитие ситуации будет напрямую зависеть от действий ФАС. Если антимонопольщики прекратят расследование в отношении «Газпрома» и СЕТП, то все три стороны: «Газпром», трубники и трейдеры — могут вернуться к старой схеме взаимодействия между собой. Если же этого не случится, то структуры Ротенбергов, скорее всего, потеряют изрядную долю доходов и в лучшем случае смогут оставить за собой небольшой сегмент рынка поставок труб «Газпрому».

График

Крупнейшие компании-трейдеры трубной продукции за несколько лет нарастили обороты до нескольких миллиардов долларов

(обратно)

Длинная очередь за длинными деньгами

Наталья Литвинова

Впервые агропромышленная компания в России получила инвестиционный кредит сроком на пятнадцать лет. Шансы получить кредит на такой длинный срок сегодня имеют лишь лидеры рынка

Производственный цикл разведения мясного скота — самый длинный в сельском хозяйстве

Фото: ИТАР-ТАСС

В начале июня крупнейший агропромышленный холдинг «Мираторг» заключил договор со Sberbank-CIB на получение кредита сроком на пятнадцать лет на развитие производства крупного рогатого скота (КРС). Это уникальное событие: столь длительный срок финансирования банками аграрных проектов в новейшей истории российского сельского хозяйства зафиксирован впервые. Сделка стала возможной благодаря Постановлению правительства № 1460, принятому в конце 2012 года, согласно которому организациям, занимающимся мясным скотоводством в сегменте КРС, продлили срок субсидирования процентов по кредитам до пятнадцати лет (ранее было восемь с возможностью пролонгации еще на три года).

«Мираторг» получит 1 млрд рублей на строительство фермы в Калининградской области и расширение земельного банка. Компания уже построила там три фермы, на которых выращивается 12 тыс. голов КРС американской породы абердин-ангус для формирования маточного стада. На новый кредит компания намеревается построить ферму для выращивания молодняка. Проектная мощность создаваемого предприятия — порядка 16 тыс. голов скота на убой ежегодно.

Это уже второй проект «Мираторга» в мясном скотоводстве. Три года назад компания при поддержке ВЭБа начала гораздо более масштабный проект в Брянской области. Только маточное стадо на сегодня составляет там порядка 115 тыс. голов, а товарное стадо (на убой) в 2013 году достигнет примерно 120 тыс. голов. В следующем году «Мираторг» намеревается запустить в Брянске современную бойню КРС (мощностью 200–400 тыс. голов в год) не только для собственных нужд, но и для удовлетворения внешнего спроса.

Главный вопрос, который интересует всех сельхозинвесторов сегодня: станет ли такое долгосрочное финансирование обычной практикой или останется уникальным событием, исключением?

Немассовый банковский продукт

Россельхозбанк и Сбербанк, являющиеся основными кредиторами агрокомплекса, не берутся делать громких заявлений и объявлять о массовой выдаче долгосрочных кредитов. «Банк активно участвует в рабочих встречах с целью разработки продуктов, соответствующих планам Минсельхоза по субсидированию процентных ставок по кредитам для развития мясного скотоводства. До внедрения общего подхода подобные сделки рассматриваются в индивидуальном порядке», — написала «Эксперту» пресс-служба Россельхозбанка.

В Сбербанке на этот вопрос ответили, что готовы дать такой кредит «в принципе любой компании, главное, чтобы она отвечала требованиям банка». Среди основных требований (помимо соответствующей залоговой базы) — наличие успешного опыта реализации подобных проектов. Таким бэкграундом в сегменте КРС могут похвастать немногие компании, в основном разведением КРС на убой занимались крупные мясокомбинаты для нужд собственной переработки. Есть ряд компаний, которые находятся в инвестиционной фазе и пока не могут предъявить положительных результатов своей деятельности. Очевидно, всем им будет трудно при общении с банками на предмет получения долгосрочных кредитов. «На рынке единицы компаний, подобных “Мираторгу” по финансовым показателям, масштабу и надежности, — говорит исполнительный директор Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин . — “Мираторг” сформировал полную цепочку производства продуктов питания — от выращивания кормовых культур до розничных магазинов, сведя риски ценовых колебаний на свою продукцию до минимума. Похожего примера столь глубокой вертикальной интеграции на рынке больше нет. Вряд ли в ближайшее время банки смогут начать массово выдавать пятнадцатилетние кредиты, скорее это будут единичные случаи. К тому же у самой банковской системы едва ли найдется достаточно длинных денег для массового долгосрочного кредитования».

Даешь побольше ростбифов!

Правительство продлило срок субсидирования кредитов с восьми до одиннадцати лет в 2009 году, для того чтобы поспособствовать развитию производства говядины в целом. Но и эти восьми-одиннадцатилетние кредиты с трудом позволяют окупать вложения. Особенно трудно производителям в регионах с долгой холодной зимой — Сибири и Уралу, где расходы на капитальное строительство ферм для содержания животных вдвое выше, чем в южном или центральном регионе. Но все равно с момента появления долгосрочных субсидированных кредитов отрасль оживилась. Как рассказал Денис Черкесов , генеральный директор Национального союза производителей говядины (НСПГ), за последние три года началась реализация пяти-шести крупных проектов (не считая «Мираторга») с маточным стадом до 30–50 тыс. голов, а также нескольких десятков более мелких проектов в 25 российских регионах. В качестве примеров можно привести воронежских производителей «Заречный» (торговая марка «Прайм-биф»), «Талекс», липецкий «Зерос» («Албиф»). Постепенное развитие производства говядины подтверждается и официальной статистикой. Если в 2008 году в структуре производства говядины мясо от специального мясного скота (не молочного стада) составляло лишь 2% — это 62 тыс. тонн в живом весе, то уже в 2012 году этот объем вырос до 280 тыс. тонн, а доля — до 10%. Согласно новой госпрограмме развития сельского хозяйства, к 2020 году поголовье мясного и помесного скота для производства говядины должно вырасти почти вдвое — с 1,9 млн голов в 2012 году до 3,5 млн голов. На развитие отрасли выделяется около 7 млрд рублей ежегодно (с увеличением по мере инфляции), большая часть средств — как раз на субсидирование кредитов.

Впрочем, до этапа получения кредита, который можно субсидировать, еще нужно дойти. «Мы с осени прошлого года пытаемся вести переговоры с двумя банками и подготовить пакет документов для получения долгосрочного кредита на новую ферму КРС. Сейчас, конечно, будем претендовать на пятнадцать лет, но удастся ли получить такой кредит — сказать трудно, — говорит генеральный директор компании “Меркурий” из Оренбургской области Александр Суслов . — Несмотря на то что это проектное финансирование и все созданные активы будут у банка в залоге, они требуют еще и дополнительную залоговую базу, с которой возникают трудности — необремененных активов у нашего материнского холдинга не так много. Кроме того, обязательное требование — земля в собственности или в крайнем случае в длительной аренде. Наша земля паевая, мы уже больше трех месяцев потратили на то, чтобы помочь пайщикам оформить новые свидетельства регистрации на свои паи, чтобы потом можно было с ними заключить договоры аренды. И оформление все еще не закончено — законодательство так запутано, процедуры такие непрозрачные, что все отнимает безумное количество времени».

При этом в Оренбургской области понятна схема реализации мяса (это всегда очень волнует банки) — там строится убойное предприятие итальянского концерна Cremonini мощностью убоя и разделки до 30 тыс. голов в год (в одну смену). Концерн с 1985 года работает в России и имеет развитую сеть реализации своей продукции по стране, включая контракты с McDonalds и Burger King. Региональные сельхозпроизводители очень хотели бы поучаствовать в этой цепочке, и местные власти только «за»: обещают помогать деньгами в создании инфраструктуры, субсидировать свою часть кредитов, но отношения с банками складываются очень непросто и долго.

О других трудностях рассказывают воронежские инвесторы, которые уже получили финансирование на разведение КРС. «Это постановление поставило нас в тупик, поскольку одновременно с увеличением срока финансирования была ликвидирована возможность пролонгации наших восьмилетних кредитов даже на три года, на которые мы рассчитывали, — рассказывает Сергей Ниценко , генеральный директор компании “Заречный”. — Надеюсь, что государство исправит ошибку и примет новое постановление, которое позволит пролонгировать наши инвестиционные проекты до тех же пятнадцати лет. Но сегодня нас гораздо больше волнует другая проблема — задолженность по федеральным субсидиям на ставки по тем кредитам, что уже осваиваются. Региональные власти свою часть — 3 процента — оплачивают регулярно, а вот федеральные субсидии в размере ставки рефинансирования, то есть 8,25 процента, запаздывают почти на год, ежемесячно мы недополучаем больше 30 миллионов рублей субсидий, общий долг — порядка четырех миллиардов рублей». В этих условиях некоторые инвесторы уже на грани банкротства — покрывать такой кассовый разрыв очень трудно. По данным НСПГ, дефицит по субсидиям в отрасли в целом превысил 20 млрд рублей и нарастает каждый месяц. Минсельхоз и региональные власти кивают друг на друга, выясняя, кто виноват в неправильно запланированных лимитах на выплату субсидий, и решения этой проблемы пока нет.

Тем временем «Мираторг» наращивает свою мощь, исправно получая финансирование на развитие своих проектов. Вадим Котенко , вице-президент «Мираторга» по финансам, подтвердил «Эксперту», что компания не имеет задолженностей по получению субсидий ни от федеральных властей, ни от региональных (технические задержки не учитываются). Подготовка последнего 15-летнего кредита заняла рекордно короткий срок — около трех месяцев. Значительно упростил дело тот факт, что «Мираторг» — давний заемщик Сбербанка (порядка 35% всех инвестиций компании пришли через Сбер). Сегодня мощь и размеры компании, ставшей одним из крупнейших конгломератов в агропромышленном комплексе, играют на нее, обеспечивая лояльность банков и другие конкурентные преимущества по многим направлениям. Участники рынка, конечно, не очень довольны формированием столь крупного и мощного конкурента, впрочем, «оценивать успех “Мираторга” в сегменте КРС пока рано — пусть начнут выдавать продукцию, там и посмотрим, кто каких ошибок наделал и как их исправил», — комментирует один из инвесторов. В самом же «Мираторге» уверены, что в дальнейшем развитие компании начнет играть и на развитие рынка КРС в целом: «Когда мы построим свое предприятие по убою и разделке в Брянской области, мы тем самым создадим некую технологическую цепочку, в которую смогут встроиться другие сельхозпроизводители, — говорит Вадим Котенко. — Тогда и банкам будет проще работать с ними — не будет вопросов по реализации и сбыту, можно будет свободнее финансировать даже небольших фермеров на долгий срок. Мы со своей стороны очень заинтересованы в том, чтобы часть работы по выращиванию теленка до года велась именно фермерами в кооперации с нами».

СПРАВКА

Компания "Мираторг" с 1995 года работала как импортер мяса. В 2000-х начала развивать вертикально интегрированный холдинг, в который теперь входят производство разных видов мяса, обеспечение кормами, переработка мяса и розничная торговля. Оборот в 2012 году - 48,1 млрд рублей, EBITDA - 15,2 млрд, чистая прибыль - 11,2 млрд рублей. Общий объем инвестиций - 90 млрд рублей. Земельный банк - 316 тыс. га. Компания - лидер в производстве свинины: совокупная мощность - более 2,5 млн голов в год; развивает проекты в птицеводстве и производстве говядины, имеет сеть из 56 фирменных супермаркетов. Имеет собственную транспортно-логистическую компанию - более 1,1 тыс. единиц техники, пять низкотемпературных распределительных центров.   

График

Производство говядины от мясного скота, несмотря на рост, составляет все еще незначительную долю в общем объеме

(обратно)

За землю и воду

Наталья Литвинова

Строительные компании, выступающие застройщиками жилья, объединились в союз для защиты своих интересов в области законотворчества

Подмосковье — лидирующий регион по объемам вводимого жилья

Фото: Алексей Андреев

На прошлой неделе около 120 строительных компаний из 50 регионов страны учредили новую отраслевую ассоциацию Национальное объединение застройщиков жилья (НОЗА). Инициатором его создания стал Леонид Казинец , председатель совета директоров инвестиционно-строительной корпорации «Баркли», председатель комиссии РСПП по жилищной политике. «Свои ассоциации есть у генподрядчиков, проектировщиков, геодезистов. У компаний, выполняющих функцию застройщиков, несущих все риски, связанные с получением земельных участков, обеспечением финансами, инфраструктурой и полной ответственностью по 214-му закону перед покупателями жилья, до сих пор не было союза, который мог бы защищать их интересы», — так объясняет необходимость новой ассоциации Леонид Казинец.

Поводом для ее создания стало желание активно участвовать в законотворческом процессе. Ряд поправок 214-го закона (он регулирует взаимоотношения застройщиков со всеми остальными сторонами процесса жилищного строительства), принятых в последние месяцы, вызвал у застройщиков очень негативную реакцию. На попытки представителей некоторых компаний выразить недовольство новыми положениями закона в правительстве ответили: «Вы бы сначала объединились, что ли, и выразили какое-то общее согласованное мнение». Застройщики объединились и теперь намерены добиваться того, чтобы ни один закон, касающийся жилищного строительства, не рассматривался в Думе без их экспертизы. Стратегической задачей новый союз ставит увеличение темпов жилищного строительства с 0,4 до 1 кв. м на человека в год, что соответствует показателям развитых стран.

Жилищная пробуксовка

Свой учредительный съезд застройщики приурочили к Всероссийскому совещанию по развитию жилищного строительства, которое провел министр регионального развития Игорь Слюняев . Из его доклада следовало, что состояние жилищного строительства в стране оставляет желать лучшего. Да, в России в 2012 году, согласно статистике, было построено 65,2 млн кв. м жилья, это вдвое больше, чем десять лет назад, и больше любого годового показателя с 1990 года. Но 50% этого жилья — индивидуальное строительство. План Минрегиона по промышленной застройке не выполняется в каждых шести регионах из десяти. Стратегический целевой ориентир — 1 кв. м на душу населения в год — близок к выполнению только в Московскойобласти, где в прошлом году было построено 0,98 м на одного жителя. Системные проблемы по-прежнему не решены: очень высокий уровень износа основных фондов, устаревшие энергозатратные технологии, низкая производительность труда, стагнирующий комплекс промышленности стройматериалов. Для преодоления проблем правительство еще год назад разработало специальную дорожную карту (откорректированная версия на 2014 год пока не опубликована). В ее рамках в ближайшее время появится ряд документов, регламентирующих порядок взаимодействия участников процесса жилищного строительства; исчерпывающий перечень административных процедур; требования к составу и содержанию работ по инженерным изысканиям, проектной документации, ведению строительства. Будет также упрощена процедура ввода зданий в эксплуатацию, планируется развитие института негосударственного строительного надзора.

Застройщики, вошедшие в объединение, намереваются принимать активное участие в подготовке этих документов и лоббировать свои интересы, как это делают другие участники процесса. «Последние ужесточения 214-го закона сильно усложняют работу и повышают себестоимость метра жилья, — говорит Владимир Гусев , генеральный директор компании “Тольяттистройзаказчик”. — Теперь, оказалось, что застройщик должен нести всю ответственность за ЧП, которые допустил на стройплощадке генподрядчик. Почему, спрашивается? Страховщики пролоббировали свой интерес, и введено требование обязательного страхования для выплат обманутым дольщикам. Для компаний, не использующих мошеннические схемы, а их все же большинство на рынке, это только лишний расход, который в конечном итоге делает жилье дороже и ложится на плечи покупателя».

Активно продвигают свои поправки естественные монополисты — предлагают собирать с каждого построенного квадратного метра некий «инфраструктурный сбор». «С какой стати? Почему эти компании вообще ведут речь о продаже своих мощностей? — говорит Владимир Гусев. — Мы покупаем у них конкретный продукт — ватт энергии, куб воды и прочее, а развитием своих мощностей пусть занимаются сами». Омбудсмен по строительству Елена Николаева разделяет недоумение строителей: почему за создание инфраструктуры в конечном итоге должны платить покупатели жилья? «Почему именно строители должны подводить к своим объектам сети и потом бесплатно отдавать их на баланс естественных монополистов? — задается она вопросом. — Никто не может ответить мне внятно на этот вопрос, говорят, так у нас сложилось. Надо все сложить по-другому. Ресурсные компании пусть поработают и над своей эффективностью».

Доступность и цену инженерной инфраструктуры застройщики называют одним из основных препятствий для наращивания темпов строительства доступного жилья. «В нашем регионе себестоимость подведения и подключения к инженерным сетям составляет 15–18 тысяч рублей на квадратный метр, — говорит Марина Ломакина , председатель совета директоров приморской компании “Далта-Восток-1”. — Добиться при этом финальной стоимости жилья 30 тысяч рублей за метр совершенно невозможно — оно будет очень низкого качества».

Второе важнейшее препятствие для развития жилищного строительства — острая нехватка земельных участков, подготовленных для строительства. Александр Браверман , генеральный директор федерального фонда «Развитие жилищного строительства» (РЖС), отметил, что фонд сегодня — поставщик 32% участков под строительство в стране, и это ненормально. «Необходимо разработать процедуру для массовой передачи под жилищное строительство участков муниципальных, субфедеральных, неразграниченных земель», — считает г-н Браверман. Леонид Казинец уверен, что добиться роста числа земельных участков под строительство можно лишь в том случае, если отвечать за процесс будут губернаторы. «Число распределенных подготовленных к строительству участков должно стать одним из важнейших показателей эффективности работы губернатора, его KPI, — говорит г-н Казинец. — Дефицит земли, пригодной для строительства, — основная проблема отрасли, при этом в стране полно брошенных территорий, на которых десятилетиями ничего не растет и не строится. Мы будем добиваться передачи свободных земель для целей жилищного строительства и при необходимости предлагать свои законопроекты».

Еще одна важная проблема — низкое доверие населения: многочисленные факты обмана дольщиков сильно подмочили репутацию застройщиков. «На рынке действительно присутствуют разные компании, хватает и безответственных или неквалифицированных застройщиков, — объясняет Леонид Казинец. — Мы хотим определить некие критерии оценки добросовестности, отделить агнцев от козлищ. Сам факт принадлежности к нашей организации должен стать сигналом рынку о добросовестности компании». Впрочем, как уточняет Кирилл Холопик , руководитель аппарата НОЗА, этот процесс — дело будущей работы, поэтому сегодня говорить о каких-то сигналах рынку преждевременно.

Так, крупнейшие застройщики московского региона — компании ПИК и СУ-155 — не вступили в новое объединение и скептически отнеслись к его возможностям. «В индустрии уже есть несколько объединений со схожими целями, они достаточно представительны и эффективны. Вместе с тем появление еще одной ассоциации, которая сможет усилить конструктивные позиции и тенденции на рынке, поможет доносить их до власти, безусловно, скажется на отрасли положительно. В том случае, если подобные организации будут способны делать это эффективно», — ответили на вопрос «Эксперта» в пресс-службе СУ-155. Кирилл Холопик разделяет эти сомнения в способности эффективно доносить до власти чаяния бизнеса. «Площадок для дискуссий и обсуждений действительно много, но слишком часты случаи, когда различные формы обращений предпринимателей, созданные в спорах и долгих обсуждениях, даже не рассматриваются чиновниками, — говорит он. — В этой части можно, очевидно, рассчитывать на энергию Леонида Казинца, с мнением которого считаются в коридорах власти. Со своей стороны мы обязуемся создать очень профессиональный аппарат, способный готовить грамотные документы, воспринимаемые чиновниками и законодателями. У меня лично есть опыт разработки сотен нормативно-правовых документов, в том числе более десятка законопроектов в строительной отрасли, прошедших через Думу».   

График 1

В прошлом году объем ввода жилья превысил докризисный

График 2

Обеспеченность среднего россиянина жильем в три раза ниже, чем в развитых странах

(обратно)

Запрягали тридцать лет

Кудияров Сергей

Группа «Илим» реализовала крупнейший инвестиционный проект в российской целлюлозно-бумажной промышленности — первый подобный проект в отрасли за последние тридцать лет

Будущее нашей лесной промышленности выглядит так

Фото предоставлено группой «Илим»

В прошлую среду в Братске прошла торжественная церемония открытия новых производственных мощностей группы «Илим». Мероприятие даже посетил премьер-министр Дмитрий Медведев и другие первые лица государства, и понятно почему: запускаемое в работу производство по мощности (720 тыс. тонн хвойной целлюлозы в год) сопоставимо с крупными комбинатами времен советских индустриальных мегастроек.

Событие, без преувеличения, для лесной и целлюлозно-бумажной промышленности знаковое. Впервые за тридцать лет запущено в работу новое крупное комплексное производство в этой весьма капиталоемкой отрасли. Реализация инвестиционного проекта в Братске позволила нарастить объемы производства целлюлозы более чем до 1 млн тонн в год. Инвестиции в проект составили около 800 млн долларов. Здесь будет самая мощная производственная линия по выпуску хвойной целлюлозы в мире (см. таблицу), и уже поэтому рассказ о запуске комбината стоит отдельного сюжета в истории постсоветского индустриального развития нашей страны.

Уплотнительная застройка

Строго говоря, новые мощности группы «Илим» — это типичный brownfield. О новом комбинате мы говорим, конечно же, только для понимания колоссальных объемов нового производства.

Территория Братского лесопромышленного комплекса (ныне филиала группы «Илим» в Братске) по своим размерам и внутренней организации похожа на большой припортовый город. От набережной Ангары, занятой портовыми мощностями лесопромышленного города, протянулись кварталы цехов, подготавливающих древесину к дальнейшей обработке. Дальше отдельными кварталами располагаются цеха, производящие химикаты для целлюлозного производства, а еще глубже на суше расположен городской район-цех, где варят саму целлюлозу. Отдельно расположен фанерный квартал — это мощности по производству фанеры. Правда, в ходе рыночных преобразований он был выделен в обособленное производство и ныне к группе «Илим» никакого отношения не имеет, но и без него территория Братского ЛПК весьма обширна. Одно время у сотрудников компании даже была идея сделать улицы целлюлозного города настоящими улицами, присвоив им имена героев освоения Ангары.

Собственно, на этих улицах и стартовал новый мегапроект «Илима». Здесь началась знакомая обитателям больших городов уплотнительная застройка. То тут, то там стали расти новые цеха. Всего, не считая работ по обновлению и развитию инфраструктуры, было построено девять новых объектов — связанных между собой звеньев одной технологической цепочки.

Так, архитектурный ансамбль набережной пополнился новой раскряжевочно-сортировочной линией. Она занимается подготовкой к использованию на производстве леса, доставляемого сплавом. Рядом, появился новый древесно-подготовительный цех для ошкуривания и измельчения древесных стволов.

Отдельный новый квартал — цех двуокиси хлора и кислородная станция. Их задача — обеспечить необходимое химическое сырье для отбеливания целлюлозы.

А самые большие объемы «уплотнительной застройки» пришлись, прямо как в столице, на центр. Здесь были построены содорегенерационный котел (для возможности безотходного использования химикатов), новый цех варки целлюлозы и цеха ее прессовки и упаковки (так называемые кипы).

На фоне дымящихся, ревущих и грохочущих советских «старичков» (цехов сорока- и пятидесятилетней давности) новые аккуратные, чистенькие и поразительно тихие цеха-кварталы выглядят совсем иначе. Изнутри эти новые производства в высокой степени автоматизированы и смотрятся как центр управления полетами в миниатюре: множество мониторов, датчиков — управление дистанционное, на клавиатуре. Теперь даже объем привозимой древесины оценивает компьютер, и оператор, не отходя от компьютера, может изучать качество привезенного сырья практически до бревнышка, в 3D-формате.

Средний возраст сотрудников нового производства — меньше 30 лет. «Приходит новое оборудование, там по шесть мониторов, — рассказывает рабочий из местных. — Как тут пятидесятилетнего переучивать? Ему бы с одним как-то разобраться». Обучение специалистов происходит на приобретенных для этих целей симуляторах, на специальных курсах при Братском университете. Курсы, как говорят, очень популярны среди молодежи.

Таблица:

Крупнейшие в мире производственные линии по выпуску хвойной целлюлозы

Без элементарного хлора

Целлюлозно-бумажные производства относятся к числу далеко не безупречных с экологической точки зрения. Однако новые мощности в Братске отличаются в лучшую сторону. К примеру, отходы от деревоподготовительных работ в виде измельченной коры теперь не выбрасываются, а поступают в качестве топлива на местную ТЭЦ.

Кроме того, на новых мощностях использована сульфатная технология варки целлюлозы — более щадящая для окружающей среды. Как объясняет директор производства хвойной линии филиала группы «Илим» в Братске Евгений Швидко , эта технология позволяет повторно использовать восстановленные химикаты в производственном процессе.

Более того, на новых мощностях в Братске используется кислородно-щелочной способ отбеливания, без применения элементарного хлора, столь ненавистного многим экологическим движениям. Эта технология не представляет опасности с точки зрения образования диоксинов и соответствует требованиям природоохранного законодательства.

Несмотря на колоссальное давление со стороны конкурентов из Южной Америки и Юго-Восточной Азии, выпускающих очень дешевую по себестоимости лиственную целлюлозу, в «Илиме» не сомневаются, что продукция Братска найдет потребителя. Как отметил координатор по инжинирингу проектов в Братске Андрей Капроцкий , «спрос на хвойную целлюлозу есть всегда. По цене она на 25–30 процентов дороже лиственной, но волокна хвойной целлюлозы в 2,5–4 раза длиннее, а потому хвойная целлюлоза по меньшей мере в два с половиной раза прочнее, чем лиственная».

Вообще, время для запуска производства в Братске выбрано удачное — цены на хвойную целлюлозу сейчас снова стали расти (см. график 1), и связано это с ростом потребления товарной целлюлозы в Китае (см. графики 2 и 3). Это само по себе обнадеживает, ведь Китай сейчас как раз и является основным потребителем продукции группы «Илим» (сейчас туда уходит порядка 40% всей продукции компании в натуральном исчислении).

Верхних целлюлозно-бумажных переделов помимо уже существующего картонного производства в Братске пока не планируется. По словам г-на Капроцкого, «бумагоделательная машина для окупаемости должна иметь производительность 120–150 тысяч тонн бумаги в год. В Сибири и на Дальнем Востоке нет спроса на такие объемы». Зато у «Илима» на подходе новые бумажные производства, которые разворачиваются в Коряжме, в Европейской России, поближе к потребителям. Там монтируется новая крупная бумагоделательная машина мощностью 220 тыс. тонн бумаги в год, в том числе мелованной (70 тыс. тонн), которую в России практически не производят. Линия должна быть запущена осенью этого года. Сумма инвестиций в проект — 270 млн долларов.

Наука побеждать

«За шесть лет, с 2007 года, из 117 проектов в леспроме реализовано лишь 27, меньше четверти. Цифры, конечно, не впечатляют. Что нужно сделать, чтобы доля реализованных росла?» — обратился к лесопромышленникам на отраслевом совещании, состоявшемся сразу после открытия производства в Братске, Дмитрий Медведев. Очевидно, прежде всего это нехватка опыта реализации подобных мегастроек.

Вообще, когда ходишь по стройке в Братске, ощущаешь масштаб проведенных строительных работ. На стройке было занято около 3 тыс. человек, отработано 9 млн человеко-часов, проложено 130 км трубопроводов, уложено 60 тыс. кубометров бетона, установлено 65 тыс. кв. м стеновых и кровельных панелей, пробурено более тысячи скважин под фундаменты из-за полускалистого грунта. И это не было триумфальным шествием. Без привычных проблем, вызванных дефицитом инжиниринговых и строительных мощностей, не обошлось.

Старое и новое: три шага ходьбы, 30 лет развития

Фото предоставлено группой «Илим»

Как рассказал главный управляющий директор по Братской площадке Владимир Соколовский , International Paper, американская целлюлозно-бумажная корпорация — акционер группы «Илим», активно участвовала в строительстве, контролировала пусконаладку. Американские специалисты были на всех участках. Например, пусконаладочные работы организовывали американские инженеры.

В проектировании новых производств принимали участие специалисты из нескольких стран: США, Австрии, Польши и Чехии. Даже рабочие вакансии пришлось заполнять иностранцами. В Сибири не обошлось без китайцев. По словам Соколовского, до нулевого цикла здесь работало до 500 китайских плотников-бетонщиков, специалистов в России нет. На другие работы людей тоже собирали по всей стране и в ближнем зарубежье. «Купили краны Liebherr, а людей для них в России не нашлось, пришлось привезти до 60 крановщиков из Белоруссии», — жалуется г-н Соколовский.

Даже с учетом надзора «варягов» без накладок не обошлось. «Мы строили и получали бесценный опыт, — рассказывает Владимир Соколовский. — Наши американские партнеры посчитали, проведя соответствующее исследование, что нам на это строительство понадобится 36 месяцев. Мы в эти сроки уложились. Правда, мы вышли из первоначальной сметы: планировалось потратить 700 миллионов долларов, а в итоге вышло 800 миллионов, но мы учились по ходу строительства, и надо сделать на это скидку. Начни мы сейчас новое такое же строительство, построили бы быстрее и дешевле». Понятно, что превышение сметы строительства не стало критическим, поэтому г-н Соколовский прав. Возможно, участникам проекта стоит тиражировать свой опыт, чтобы братский комбинат «Илима» не стал разовым подвигом, а действительно открыл новую страницу в истории активного промышленного строительства в лесопромышленной отрасли всей страны.

Москва—Братск

График 1

Время для запуска производства в Братске выбрано верно. Цены на хвойную целлюлозу сейчас пошли на подъем

График 2

Потребление товарной целлюлозы в Китае продолжает расти...

График 3

...и происходит это за счет ее импорта

(обратно)

Терминал в телефоне

Елена Николаева

Лаура Ашижева, 27; образование - окончила European School of Economics (Великобритания) и РЭА им. Г. В. Плеханова

ставка: на стремительное разивтие рынка мобильных устройств

сфера деятельности: электронные платежи

стартовые вложения: 2011–2013 - $ 1 500 000; 2013 от фонда Runa Capital - $ 8 000 000

Банки упустили огромный рынок. Не увидели. Не прочувствовали. Не сориентировались. Весь сегмент электронных платежей — пирог примерно на 1,2–1,3 трлн рублей — «испекли», а теперь с удовольствием поглощают создатели терминальных сетей.

Казалось, прошла вечность, а на самом деле не более десяти лет, с тех пор как мобильную связь мы оплачивали по карточке, стирая монеткой защитный код, а чтобы отдать деньги за коммунальные услуги, отстаивали часовые очереди в сберкассе. Потом появились новые игроки (Qiwi, CyberPlat, «Элекснет», «Евросеть», «Связной») и приучили нас платить с помощью терминала. Есть и региональные платежные системы. Залог успеха на этом рынке — развитая сеть. Немало и зарубежных систем, но пока ни одна из них основательно в России не закрепилась.

Хотя до сих пор львиная доля операций по картам — снятие наличных, люди все больше оплачивают услуги, перечисляя средства со своего счета. Банки только недавно спохватились и оттягивают платежи на себя. Но им сложнее — кредитные организации зарегулированы в большей степени, нежели платежные системы.

Рынок растет, место на нем еще есть, и сейчас туда идут все кому не лень — иначе и не скажешь. Поспособствовал притоку операторов и вышедший летом 2011 года Федеральный закон № 161 о национальной платежной системе. Он закрепил права и правила поведения платежных агентов. «Все системы платежей сейчас по сути банковские. То есть во главе официально зарегистрированной системы всегда стоит банк или НКО (организация, которая работает как банк, но не выдает кредитов), — объясняет вице-президент Национального платежного совета (НПС) Тимур Аитов . — Банк привлекает, размещает средства и осуществляет переводы, а у НКО более узкая специализация — только открывать счета и осуществлять расчеты. С точки зрения потребителя работать с НКО безопаснее — это менее рисковая структура, так как не выдает кредиты».

Не все банки заботятся о создании удобного платежного приложения, и этим пользуются предприимчивые создатели сервисов, привлекающие клиентов набором разных опций, а также возможностью замены терминала смартфоном — достаточно установить специальное приложение. Посмотрим, как работает этот сегмент, на примере сервиса мобильных платежей uBank. На рынке он заметен по нескольким причинам.

Причина первая: доступ к аудитории

Основанный в декабре 2011 года и официально запущенный в январе 2013-го, uBank позволяет оплачивать с мобильного телефона сотовую связь, коммунальные услуги, интернет, погашать кредиты, а также осуществлять перевод средств, в том числе с одной карты на другую. Уже через год работы компания выиграла конкурс и попала в «заводскую прошивку» — в смартфоны Fly (третий по объемам продаж в России) и Samsung (лидер продаж), которые продаются на территории России и СНГ. Это примерно 15 млн предустановок ежегодно. Ведутся переговоры и с другими производителями.

Поначалу пользователи неоднозначно оценили сервис, отмечая различные недоработки, но, как бы там ни было, uBank получил потенциальную аудиторию. «Для финансовых приложений такое сотрудничество с крупными компаниями дает лояльность и доверие пользователей», — говорит основательница сервиса Лаура Ашижева . Но если пользователей партнерство только сулит (явно не все покупатели телефонов будут пользоваться приложением), то вполне реальные деньги оно уже принесло.

Причина вторая: инвестиции

Инвесторы из Runa Capital после долгих размышлений решили вложиться в uBank. Эксперты и другие участники как венчурного, так в целом финансового рынка не сомневаются, что за электронными мобильными платежами будущее. Но размер инвестиций в проект впечатлил всех — 8 млн долларов в начале 2013 года за миноритарную долю, причем на «посевной» стадии — доработка прототипа до продукта (раньше фонд никому не давал больше 5 млн долларов). И это на фоне покупки Сбербанком сервиса «Яндекс.Деньги» за 60 млн. При этом электронный кошелек «Яндекса», без преувеличения, лидер на российском рынке. Работает с 2002 года, имеет свой процессинговый центр и огромную базу пользователей. Лаура Ашижева на старте вложила в проект свои средства — 1,5 млн долларов. «Первоначальные вложения пошли на разработку мобильного платежного сервиса», — говорит она. К тому же, чтобы написать приложение, нужно не больше 100 тыс. долларов.

При этом uBank не несет в себе оригинальной идеи. Приложение отличается от других, в том числе от интернет-банкинга, разве что интерфейсом, набором функций и способом перевода денег. Ну и в отличие от ряда других провайдеров по ряду платежей uBank не берет комиссию, перекладывая ее на контрагентов. Хотя таких платежей становится все меньше.

По словам Лауры, полученные средства планируется потратить на развитие продукта. Часть денег пойдет на маркетинговые акции и на обеспечение роста денежного оборота.

Механизм работы

Итак, вооружившись смартфоном и скачав uBank из любого магазина приложений, можно оплачивать всевозможные услуги. Частые платежи можно добавить в избранное. Для периодических можно установить напоминание или автоплатеж — все эти операции проводятся с мобильного телефона. Конечно, наличными деньгами, как в терминале, этого не сделать. К аккаунту привязывается любая банковская карта либо деньги кладутся во внутренний электронный кошелек приложения. Можно просить у друзей деньги в долг, а также переводить им средства в несколько нажатий. «Приложением может пользоваться любой человек, независимо от того, в каком банке у него счет. У многих сейчас как минимум две-три карты разных банков. Он может взять деньги с одной карты, оплачивать с нее, может со второй», — объясняет Лаура.

В едином реестре платежных систем компанию не найти. «Мы не нарушаем закон — мы не подпадаем под его действие. Так как предлагаем систему управления деньгами», — говорит представитель компании Евгений Козлов . — Мы работаем через партнерский банк, поэтому нам не нужно регистрироваться как НКО». Транзакции идут через Raiffeisen Bank. Он же и гарант безопасности — осуществляет фрод-мониторинг. С набором таких услуг сервис может быть подспорьем для банков третьего эшелона — тех, у кого нет и в ближайшее время не появится удобного мобильного приложения.

Модель монетизации

На чем собирается зарабатывать компания? Во-первых, как и все остальные игроки рынка, проект работает за процент. Изначально заявлялось, что комиссия будет полностью перекладываться на контрагентов. Но на данный момент платежей без комиссии всего несколько. Но на фоне конкурентов, у которых комиссия подчас составляет около 10%, проект в этом смысле смотрится хорошо. «Комиссия зависит в первую очередь не от самой услуги, а от коммерческих условий работы терминала: одинокий терминал на бойком месте, в аэропорту например, может забирать 10 процентов за обычный платеж за услуги связи. Обычно высоки комиссии у терминалов, установленных в удаленных местах, скажем в небольшом поселке. Причины две: нет конкуренции и много уходит на устранение повреждений терминала вандалами», — объясняет Тимур Аитов.

При этом маржа все равно довольно большая — себестоимость обработки транзакции в системе электронных денег сейчас обходится в несколько центов, в пределах шести, и продолжает снижаться. Но нулевая комиссия на ряд платежей для первых пользователей uBank, пожалуй, была главным аргументом. За несколько месяцев было 700 тыс. скачиваний. «Если говорить о ежемесячном росте, то мы видим, что приложение uBank под Android скачивает 200 тысяч человек», — отмечает Лаура Ашижева.

Количество операторов-партнеров компания не раскрывает, но среди них агрегаторы, которые уже проделали всю черновую работу по формированию пула клиентов. В любом случае операторам выгодно быть представленными на как можно большем количестве каналов. Другой вопрос, согласятся ли они с тем, что комиссия перекладывается на них, при условии что другие сервисы зарабатывают на пользователе.

Кроме того, компания планирует оказывать различные финансовые услуги совместно с банками, в том числе денежные переводы, кредиты. Еще одна возможная часть заработка — peer2peer-платежи. Используя специальный QR-код, клиент с помощью мобильника сканирует информацию на чеке и оплачивает его прямо со счета в uBank, при этом счет можно автоматически разделить между сотрапезниками. Правда, для этого еще нужно заинтересовать новшеством рестораны.

Калькулятор

«В uBank сейчас работают 27 человек. В основном это, конечно же, программисты, ведь наш продукт — мобильное приложение. У нас большие планы и много новых задач, которые нужно реализовать в новых версиях», — рассказывает Лаура.

Итак, если учитывать среднюю по рынку зарплату 60 тыс. рублей, то вместе с налогами ФОТ должен составлять примерно 2,1 млн рублей в месяц. Это 65% всех расходов. Львиная доля остальных трат — продвижение продукта. Всего на содержание проекта ежемесячно тратится 3,3 млн.

Известно, что скачали приложение 700 тыс. человек. Но, разумеется, далеко не все эти люди — активные пользователи. Средний чек проводимых операций компания не раскрывает, но сообщает, что ежемесячный оборот — 1,5 млн долларов. В среднем заработок uBank — 1,5%. То есть в месяц выходит 22,5 тыс. долларов, или 720 тыс. рублей. То есть для того, чтобы выходить в «ноль», нужно проводить операций как минимум на 7,5 млн долларов.

Известно, что основная доля платежей в подобных сервисах приходится на мобильную связь. Комиссия здесь небольшая, суммы тоже. Основатели рассчитывают на платежи по ЖКХ. Комиссия там выше, но не поздновато ли? Их уже давно принимает ряд крупных банков.

На вопрос, когда они рассчитывают отбить вложения, Лаура ответила: «При достижении всех намеченных целей — в течение двух лет. По нашим расчетам, к концу этого года в России и странах СНГ будет 15 миллионов мобильных устройств с приложением uBank, это значительное количество. Мы считаем, что сможем привлечь людей простотой и удобством использования сервиса».

Планы и перспективы

Очевидно, что рынок электронных платежей будет развиваться. Сейчас одна из основных проблем и препятствий — безопасность переводов. Особенно это актуально, если к сервису привязаны личные банковские карты. При этом сейчас развиваются интернет-банки, да и через банкоматы можно заплатить с гарантированной безопасностью. Однако, согласно статистике, банковскими мобильными приложениями пока пользуется не больше 6% клиентов. И разумеется, удобнее использовать единый для всех продукт. Вопрос лишь в том, кто из нынешних игроков может стать действительно объединяющей платформой. Пока uBank лишь претендует на эту роль. По мнению Тимура Аитова, «будет развиваться то, что удобно и безопасно. Хотя требования эти противоречивые: просто не всегда безопасно, а безопасно не всегда удобно. Тут есть простор и для микроплатежей, не всегда безопасных, и для надежных, хорошо защищенных систем, но, увы, достаточно сложных».

«Наши приоритеты на ближайшее будущее — активное продвижение в регионах и странах СНГ, увеличение количества сервисов, которые можно оплачивать напрямую с помощью uBank, расширение списка сервис-провайдеров», — говорит Лаура Ашижева.        

(обратно)

Еще один канал

Марк Завадский

План строительства «второго Панамского канала» в Никарагуа — дитя короткой, но бурной встречи китайских амбиций с латиноамериканским менталитетом

План строительства «второго Панамского канала» в Никарагуа — дитя короткой, но бурной встречи китайских амбиций с латиноамериканским менталитетом

Фото: Globallookpress

13 июня 2013 года может войти в мировую историю как день, радикально изменивший структуру международной торговли: парламент Никарагуа одобрил выделение в 50-летнее управление гонконгской компании Nicaragua Canal Development Investment Co. (NCDI) участка земли для строительства нового канала, который соединит Тихий и Атлантический океаны (аренда может быть продлена еще на 50 лет). Бюджет проекта оценивается в 40 млрд долларов США, и это явно консервативная оценка — еще в сентябре прошлого года речь шла лишь о 30 млрд долларов. По плану, помимо собственно канала через территорию Никарагуа будет проложен нефтепровод, проведена железная дорога, а на побережье созданы свободные экономические зоны и построены современные порты и аэропорт.

Впрочем, «проект века» вызывает у экспертов массу вопросов. Сегодня это скорее повод поговорить о состоянии дел в международной торговле, чем реальная бизнес-история. Денег на строительство пока нет, не проведены и серьезные экологические и макроэкономические расчеты, хотя на них уже наняты авторитетные подрядчики — McKinsey.

Китайский аспект этой истории интересен и в связи с самим Панамским каналом, где право на оперирование двумя крупнейшими портами принадлежит гонконгскому холдингу Hutchinson Whampoa. 15 лет назад, когда гонконгцы только получали контракт, это вызвало истерику у ряда американских политиков. «Китайцы захватывают важнейший транспортный путь», «стратегические интересы США под угрозой» — с такими заявлениями выступили сенаторы-республиканцы. Время показало, что эти страхи были сильно преувеличены, но Китай действительно пришел в Латинскую Америку всерьез и надолго. Сегодня уже другие представители КНР претендуют на открытие нового пути из Тихого океана в Атлантический. Даже если у них ничего не получится, появление таких идей говорит о многом: кроме китайцев, на «проекты века» сегодня никто не отваживается.

«В Америке сменился экономический климат. Этот регион — больше не “внутренний двор” США. Их конкуренты чувствуют себя здесь все более уверенно», — говорит директор программ исследования Центральной Америки вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Карл Мичем .

Действующие лица

В истории с каналом немало странного. Контракт получила компания, созданная лишь несколько месяцев назад и зарегистрированная на Каймановых островах и в Гонконге. Сам по себе этот факт может и не вызывать особых опасений — многие крупные китайские компании прибегают к офшорным схемам. Хуже другое: у владельца NCDI нет опыта ведения крупных инфраструктурных проектов.

Сорокалетний Ван Цзин еще месяц назад был известен лишь отраслевым журналистам как владелец телекоммуникационной компании Xinwei, производящей различное оборудование для сотовых операторов. Представители Xinwei неоднократно бывали в Никарагуа в последние пару лет — компания пыталась получить подряд на модернизацию систем сотовой связи в этой стране. Впервые о возможности строительства канала в Никарагуа публично заговорили в сентябре прошлого года. Тогда же Ван Цзин провел совместную пресс-конференцию с президентом Никарагуа Даниэлем Ортегой . Xinwei подписала соглашение о развертывании сети 4G по всей территории страны, в этот проект китайцы собираются вложить 300 млн долларов США.

О том, на каком именно этапе Ван Цзин и Ортега начали говорить и о строительстве канала, стороны не распространяются, так что тут возможны самые разные варианты. Например, учитывая, что инвестиции на строительство гонконгская компания будет добывать самостоятельно, это похоже, скажем, на социальную нагрузку к потенциально прибыльному телекоммуникационному контракту.

Правда, у истории с новым каналом могут быть и интересные геополитические последствия. В последние годы Китай и Тайвань ведут активную дипломатическую борьбу за Латинскую Америку — традиционно именно здесь была основная масса стран, признававших Тайвань самостоятельным государством, однако с 2000 года под натиском КНР уже «пали» Доминикана и Коста-Рика. Представители NCDI подчеркивают, что на строительство канала не будут привлекаться государственные средства, но в любом случае столь крупный китайский проект может потребовать соответствующего дипломатического сопровождения. Любопытно, что Панама также является дипломатическим союзником Тайваня — с 1949 года.

В последнее время накал дипломатической борьбы несколько ослабел, стороны стараются поддерживать статус-кво. Если верить Wikileaks, где обнародовали переписку между американским послом в Панаме и Вашингтоном, в 2009 году Панама хотела переметнуться к Китаю в обмен на экономическую помощь, но в Пекине эту идею не поддержали, опасаясь конфликта с Тайбэем.

Латиноамериканская мечта

С точки же зрения Никарагуа, ситуация выглядит вообще беспроигрышной. Согласно договоренностям, местным властям канал не будет стоить ни копейки, при этом за государством будет закреплен 51% акций совместного предприятия. Основные доходы от деятельности канала пойдут гонконгцам и привлеченным ими частным инвесторам, но сама постройка этой водной артерии так или иначе приведет к бурному росту никарагуанской экономики. По мнению экономического советника Ортеги Пола Оквиста , строительство канала позволит утроить занятость населения и выведет страну на двузначные темпы экономического роста, что будет означать «социальную и экономическую революцию в Никарагуа».

Планы строительства канала обсуждались десятилетиями, к этой латиноамериканской стране присматривались многие крупные американские бизнесмены, но до конкретных предложений дело так и не дошло. В последний раз всерьез о водном транзите через Никарагуа говорили в начале 1980-х годов, тогда по заказу правительства США проводились исследования Панамского канала и его возможных альтернатив, но комиссия пришла к выводу, что существующий канал способен справиться с грузовым потоком как минимум до 2020 года.

«Одно из богатств Никарагуа — географическое положение, вот почему идея обсуждалась раньше, выступать против этого проекта непатриотично», — заявил на заседании парламента Никарагуа депутат от правящей Сандинистской партии Ясинто Суаре . В результате конгресс утвердил соглашение с результатом 61 голос против 28. Пока, впрочем, точный маршрут неясен, известно лишь, что новый канал частично пройдет по крупнейшему пресноводному озеру Никарагуа — и это уже вызвало опасения экологов. Если начнется реализация проекта, его противники, скорее всего, будут использовать именно экологические аргументы, которые уже помогли остановить целый ряд китайских проектов в Юго-Восточной Азии (из последних — крупнейшая дамба на реке Иравади).

Будет ли спрос?

Представители NCDI пока объясняют необходимость строительства канала в довольно общих терминах. «Быстрый рост торговых потоков между Западом и Востоком является убедительным аргументом в пользу строительства второго, более широкого канала через Центральную Америку. Есть значительный потенциальный спрос, который может быть удовлетворен лишь с помощью никарагуанского канала», — говорится в официальном заявлении, размещенном на сайте компании.

Экспертные оценки звучат менее оптимистично. «Никарагуанский канал начинают строить на пороге серьезного видоизменения товарных потоков. Последнее такое изменение случилось в начале 1980-х годов, то есть 30 лет назад. Какими будут эти потоки, пока неясно. Очевидны две вещи. Во-первых, внутриамериканская торговля обеспечивается сухопутной логистикой, там и Панамский канал роли не играет. Во-вторых, даже Китай, несмотря на растущий спрос на сырье, не обеспечит в ближайшие двадцать лет загрузку никарагуанского канала, да и основные владельцы китайской судоходной отрасли — немцы и японцы, а они резких движений не любят», — поясняет «Эксперту» генеральный директор исследовательского агентства Infranews Алексей Безбородов .

Напомним, что к 2015 году должны быть закончены работы по расширению Панамского канала, и тогда через канал смогут проходить грузовые суда водоизмещением более 65 тыс. тонн. Это сделает дорогостоящий план строительства нового канала еще менее убедительным.

Критики отмечают также поспешность в принятии столь важного решения: для расширения Панамского канала в 2006 году был проведен общенациональный референдум, в Никарагуа же оказалось достаточно решения конгресса, находящегося под полным контролем Ортеги. Оппозиция внутри страны уже обвинила Ортегу в «продаже родины». Фактически речь идет о создании внутри Никарагуа зоны, находящейся под контролем Китая, канал разделит страну, да и всю Америку на две части, при этом контроль над переходами де-факто будет у китайцев. Планы строительства не могут похвастаться четкостью, фактически теперь значительная часть Никарагуа находится в зоне риска, если через нее будет идти канал, это будет означать реквизицию земель и собственности у нынешних владельцев.

Безусловно, Китаю бы очень хотелось более чем через сто лет повторить успех США в Латинской Америке и проложить новый путь между двумя важнейшими океанами. Под это NCDI сможет привлечь какое-то количество квазигосударственных денег, не напрямую, а через аффилированные с госкомпаниями частные структуры. Но речь будет идти максимум о двух-трех, а не о четырех десятках миллиардов долларов. Остальные средства NCDI предстоит добывать у банков и стратегических инвесторов, которым придется доказывать востребованность нового канала в международной торговле. Пока большинству экспертов кажется, что расширенного Панамского канала вполне хватит на ближайшие 10–15 лет.

Гонконг

Карта

Несмотря на то, что в районе Никарагуа расстояние между Тихим и Атлантическим океаном заметно больше, чем в Панаме, наличие крупного озера значительно сокращает необходимый для строительства канала объем работа

(обратно)

: Empty data received from address

Empty data received from address [ url ].

(обратно)

В кино за театром

Александр Кокшаров

Чтобы оставаться на плаву, кинотеатры вынуждены дифференцировать стоимость билетов на разные фильмы. И привлекать новых зрителей альтернативным контентом, зачастую неожиданным

Чтобы оставаться на плаву, кинотеатры вынуждены привлекать новых зрителей альтернативным контентом

Иллюстрация: Эксперт Online

Голливудские режиссеры Стивен Спилберг и Джордж Лукас , выступившие перед студентами отделения кинематографии Университета Южной Калифорнии, заявили: киноиндустрию в ее современном виде может ждать финансовый крах. По мнению маститых режиссеров, для этого будет достаточно, чтобы несколько фильмов с бюджетом 250 млн долларов провалились в прокате. Вероятность такого поворота событий мэтры оценили как очень высокую из-за того, что некоторым молодым режиссерам изменяет чувство меры. А в сочетании с определенной художественной ограниченностью это приводит к регулярным провалам высокобюджетных картин со звездным и, следовательно, дорогостоящим актерским составом.

По мнению Спилберга, принципы работы кинопроката изменятся, например, билеты на разные фильмы могут продавать по разным ценам (сегодня билеты на все фильмы стоят примерно одинаково). Скажем, просмотр популярного блокбастера со спецэффектами и звездными актерами будет обходиться зрителю в условные 25 долларов. А менее дорогостоящие в производстве биографические или артхаусные ленты можно будет посмотреть за семь долларов. Собственно, дифференциация уже происходит. Так, у британской сети Odeon в лондонском Вест-Энде пять кинотеатров. Три из них (включая крупнейший в стране — на площади Лестер-сквер, где проходят основные лондонские премьеры) прокатывают голливудские блокбастеры, часто с множеством спецэффектов и в формате 3D. Билеты в эти три кинотеатра Odeon на 30–60% дороже билетов в два других, где показывают более интеллектуальные фильмы, в частности европейский артхаус.

Джордж Лукас также не исключил, что в будущем киноиндустрия вообще перейдет на бродвейскую модель распространения: фильмы станут выходить в прокат реже, но при этом каждая картина будет демонстрироваться гораздо дольше, чем сейчас, — вместо нескольких недель или месяцев по полгода или даже году. Билеты в кино в таком случае подорожают и будут сопоставимы по цене с билетами в театр. Длительный прокат, впрочем, случался и раньше — например, «Инопланетянин» Спилберга (лента 1982 года) продержался в американских кинотеатрах 16 месяцев.

Основная же часть фильмов, считают оба режиссера, вообще будет выходить сразу на телеэкраны. По мнению Лукаса, этот вариант может быть привлекательным, поскольку телевидение оказывается более эффективным средством взаимодействия нишевых режиссеров с целевой аудиторией. Так, полагает Спилберг, егонедавний фильм «Линкольн» мог выйти сразу на кабельном тв-канале HBO, миновав кинопрокат. О выпуске фильма на киноэкраны его студии удалось договориться с трудом. Впрочем, в прокате лента собрала 182 млн долларов в одних США (а также 93 млн за рубежом). И это при бюджете 65 млн.

Во вторник 18 июня тысячи британцев отправились в кинотеатры, но не для того, чтобы посмотреть очередной голливудский блокбастер, а чтобы увидеть «Помпеи: вживую в Британском музее» — тур с комментариями специалистов об экспонатах музея из древнеримского города, погребенного под толщей вулканического пепла в 79 году н. э.

Прямую трансляцию из одного из ведущих мировых музеев в 280 кинотеатров по всей Британии пришло посмотреть более 25 тыс. человек. Подобный показ стал очередным примером растущего влияния альтернативного контента, или «проката событий».

Британские сети кинопроката — Cineworld, Vue, Odeon и UCI — уже несколько лет назад начали показывать на своих экранах некинематографическую продукцию — от оперы и балета до рок-концертов и спортивных соревнований. Сегодня, после того как почти все кинотеатры заменили свои пленочные проекторы на цифровую технику, возможности для расширения «ассортимента» стали почти безграничными.

Хотя на альтернативный контент пока приходится лишь около 400 млн долларов по всему миру (при обороте кинопроката 34 млрд долларов), прокатчики видят большой потенциал для роста, особенно на устоявшихся западных рынках, например в Британии или США. «Сегодня это единственный сегмент, где мы наблюдаем рост. Обычный кинопрокат в Британии и США достиг своего потолка», — заявила глава Ассоциации событийного проката Мелисса Кипинг .

Все началось с того, что в 2006 году Метрополитен-опера организовала трансляцию в кинотеатры моцартовской «Волшебной флейты», которая оказалась очень популярна. Сегодня Мет ведет прямые трансляции своих постановок на тысячу с лишним экранов в 40 странах мира, что дает кассовые сборы в 60 млн долларов в год.

В Британии по этому же пути пошли «Ковент-гарден» и Национальный театр. Последний, например, организовал живую трансляцию популярного спектакля «Аудиенция», в которой британскую королеву сыграла Хелен Миррен. В июне на британские киноэкраны выходят трансляции из питерского Мариинского театра: зрители смогут увидеть «Лебединое озеро» Чайковского в 3D. Даже если они живут в британской провинции. «Альтернативный контент приводит в кинотеатры людей, которые не были в них уже много лет», — утверждает Дэвид Хэнкок , директор исследований кинорынка в исследовательском центре IHS Screen Digest.

Особенно популярными стали трансляции оперы, балета и драматических спектаклей. Одна из причин — билеты на трансляции в два-пять раз дешевле билетов в театры. Показ на киноэкранах спортивных состязаний менее востребован — британцы по-прежнему предпочитают смотреть футбольные матчи или у себя дома, или в пабах, за пинтой пива. Впрочем, некоторые события оказываются популярными. Так, летом 2012 года прямые трансляции церемонии открытия лондонской Олимпиады в сети Odeon были полностью распроданы.

По оценкам Дэвида Хэнкока, доходы от альтернативного контента в кинотеатрах по всему миру вырастут в этом году до 500 млн долларов. В течение ближайших десяти лет на альтернативный контент может приходиться до 5% всех сборов кинотеатров в некоторых странах. Это означает, что глобальный рынок подобных трансляций будет генерировать доход более 1 млрд долларов в год.

Лондон

График

Сборы кинотеатров за показы альтернативного контента быстро растут

(обратно)

: Empty data received from address

Empty data received from address [ url ].

(обратно)

Тяжелая эстафетная палочка

Александр Ивантер

Сергей Игнатьев вытащил банковскую систему из хаоса 1990-х и научил ее противостоять кризисам. Перед Эльвирой Набиуллиной стоит задача построить финансовую систему, ориентированную на рост и модернизацию хозяйства страны

Рисунок: Игорь Шапошников

Широка страна моя родная. Поэтому, наверное, только в ней главы ЦБ и Минфина могут публично спорить, приведет или не приведет намеченное в августе изменение порядка покупки валюты для пополнения Резервного фонда к девальвации рубля к доллару на 1–2 рубля. Во всяком случае, рынок эта вербальная неразбериха просто шокировала, и начавший было успокаиваться курс рубля (ЦБ снизил ежедневные интервенции в поддержку рубля с 200 млн долларов в день в середине месяца до 70 млн) снова ринулся вниз, особенно по отношению к заметно укрепившемуся в июне евро.

«На курс можно повлиять, только задействуя рыночные механизмы, когда, например, Минфин участвует в покупке валюты на рынке», — заявил в прошлый понедельник министр финансов Антон Силуанов агентству Bloomberg. Минфин договорился с ЦБ о том, чтобы направлять в Резервный фонд нефтегазовые доходы в виде иностранной валюты, а не рублей, как сейчас, сказал министр. По его словам, эта операция «может ослабить курс на 1–2 рубля», и использование такого механизма может начаться уже в августе. Предлагаемая мера поможет наполнить государственную казну: ослабление на 1 рубль может дать федеральному бюджету около 190 млрд рублей дополнительных доходов.

Новость и впрямь неожиданная — рынок уже привык к тому, что ЦБ устранился от какого бы то ни было системного воздействия на курс рубля, и тот под воздействием хронически позитивного сальдо платежного баланса постепенно укрепляется. И тут на тебе — столь явная словесная интервенция одной из ветвей денежной власти, направленная ровно в другую сторону. Немудрено, что рубль посыпался.

Не прошло и двух дней, как с опровержением прогноза Силуанова выступили первый вице-премьер Игорь Шувалов , пресс-секретарь президента Дмитрий Песков и глава ЦБ, теперь уже бывший, Сергей Игнатьев . Последний назначил крайними, само собой, журналистов. «Я подозреваю, здесь какое-то недоразумение. Пресса неточно передала заявление Силуанова, — заявил Игнатьев в среду в Госдуме, отвечая на вопрос депутата о девальвации. — Мы разработали новый порядок, в соответствии с которым Минфин регулярно, в ежедневном режиме, если будут складываться такие условия, будет покупать валюту у ЦБ для пополнения Резервного фонда, а ЦБ одновременно будет покупать соответствующий объем валюты на рынке. И наоборот, если придется тратить Резервный фонд, Минфин будет продавать ЦБ валюту за рубли, а ЦБ будет продавать соответствующие суммы валюты на рынке. Я вас уверяю, этот порядок на траекторию валютного курса практически никак не повлияет. Все опасения, что курс рубля ослабнет, — это неправда. Это какие-то домыслы».

Если все будет так, как объяснил г-н Игнатьев, никаких предпосылок для ослабления рубля новая процедура работы тандема Минфин—ЦБ с Резервным фондом действительно не содержит. Что же имел в виду г-н Силуанов в беседе с Bloomberg, так и осталось неясным. Ясно, впрочем, одно: иногда лучше жевать, чем говорить. Как знают все женщины, громче всех рассуждают о сексе никудышные любовники. Любовным и курсовым утехам сподручнее предаваться в укромном месте, вдали от людских глаз.

И конечно, такой опытный финансист и чиновник, как Силуанов, не может не знать об этом. Как и о том, что не только неверно переданные журналистами его слова, но даже не там поставленная запятая в пятом-десятом-двадцатом перепосте его цитаты в интернете способны обрушить курс. Знает министр финансов и о том, что все большее число его оппонентов и в правительстве, и в среде неправительственных экспертов считают слишком тяжелый рубль вместе с экстрадорогим кредитом одним из системных препятствий для экономического роста.

В этой ситуации напрашивается ровно один мотив публичного демарша Силуанова — намеренно спровоцировать панику на рынке, надолго дезавуировав тем самым даже любые упоминания о возможном ослаблении рубля.

Паранойя, скажете? Не знаем, не знаем.

Игнатьев и его команда

Курс рубля — лишь один из многих вечных и проклятых вопросов, на которые новому председателю ЦБ Эльвире Набиуллиной придется так или иначе отвечать заново. В понедельник она заняла кресло 65-летнего Сергея Игнатьева, завершившего свой третий, последний по Закону о ЦБ, срок полномочий.

Игнатьев — первый из руководителей российского ЦБ в новейшей истории, чье пребывание на посту завершает плановая ротация. До этого все уходы из главного кабинета на Неглинной, 12 были сопряжены с экстраординарными обстоятельствами. Сергей Дубинин лишился своего поста осенью 1998-го после девальвации и дефолта. Первый приход Виктора Геращенко на пост руководителя ЦБ закончился скоропостижным увольнением после «черного вторника» октября 1994-го (если кто запамятовал, за один торговый день 11 октября курс рубля рухнул на 28%; для сравнения: за весь период «управляемой девальвации» ноября 2008-го — января 2009 года курс рубля к доллару снизился на 25%). Второй приход Геращенко в ЦБ тоже завершился досрочно. В марте 2002 года он подал в отставку в знак несогласия с законопроектом, предполагавшим ограничение полномочий ЦБ.

Одиннадцать лет на посту главы центрального банка — это солидный результат не только по российским меркам. Впрочем, до рекордов Сергею Михайловичу далеко. Легендарный Алан Гринспен стоял у руля ФРС США без малого девятнадцать лет и покинул свой пост в январе 2006 года в возрасте 80 лет.

Впрочем, довольно популярной статистики. Смена караула на Неглинной — отличный повод проанализировать деяния и решения ушедшего председателя. Точнее, его команды. Стопроцентный интроверт, лишенный харизмы и явно тяготящийся любыми формами публичности, Игнатьев представлял собой ярко выраженный тип руководителя не лидерского, а командного толка. Зато командой своей Сергей Михайлович всегда занимался в высшей степени скрупулезно.

Первыми важными персональными решениями Игнатьева на посту главы ЦБ стало приглашение в банк на пост своих первых заместителей макроэкономиста Олега Вьюгина , который к тому времени три года «отдыхал» в инвестиционной компании «Тройка Диалог» после ухода с поста первого замминистра финансов, и одного из отцов рынка ГКО, уже имевшего изрядный стаж работы в ЦБ (с 1991-го по 1999 год) Андрея Козлова . Вьюгину Игнатьев поручил курировать денежно-кредитную и курсовую политику. А Козлов возглавил другой важнейший функциональный блок — надзорный. Именно благодаря бескомпромиссным усилиям Козлова была развернута кардинальная чистка банковской системы от «схемных» и «обнальных» банков, что не могло не встретить бешеного сопротивления (Козлов погиб от рук убийцы в сентябре 2006 года).

Крайне внимательно отнесся Игнатьев и к людям из команды прежнего главы ЦБ Виктора Геращенко. Уговорил остаться на своем посту первого зампреда Татьяну Парамонову , энергичного и последовательного проводника международных стандартов отчетности и модернизации расчетно-кассовых центров ЦБ. Парамонова проработала в банке до сентября 2007 года и существенно продвинула свое направление.

Остался работать при нем и еще один «зубр» из команды предшественника — Арнольд Войлуков , на посту первого зампреда Банка России отвечавшего за организацию наличного денежного обращения, хотя к моменту прихода нового председателя Арнольду Васильевичу стукнуло уже 70. В 2005 году он перешел на должность советника главы московской конторы ЦБ, но остался в орбите руководства банка.

Еще один старожил команды Игнатьева — зампред (с 1998 года, а вообще на Неглинной он работает уже двадцать лет) Виктор Мельников , один из сильнейших в стране специалистов по валютному регулированию. Именно опыт Мельникова был востребован Игнатьевым при разработке и коррективах нормативной базы ЦБ по валютному и капитальному контролю.

В апреле 2004 года «мягкого либерала» Вьюгина сменяет «ястреб» Алексей Улюкаев , пришедший в ЦБ, как двумя годами ранее и сам Игнатьев, с поста первого заместителя министра финансов. Сцепка ЦБ с Минфином становится особенно прочной — с января 2004 года заработала кудринская модель финансовой политики (Стабилизационный фонд и первая версия «бюджетного правила»), и плотная координация двух ветвей монетарной власти становится императивом. С этого времени г-н Улюкаев превращается фактически в главного идеолога и одновременно пиар-менеджера денежно-кредитной политики ЦБ.

Все опрошенные при подготовке этой статьи персоны, лично знакомые с Игнатьевым, единодушно отмечали его исключительную порядочность, скромность, трудолюбие и страсть к скрупулезному разбору проблем. Недаром при Игнатьеве на регулярной основе работал консультационный совет (КС), состоящих из лучших в стране неправительственных спецов по денежно-кредитной и макроэкономической политике и банковской системе. Неформальные углубленные обсуждения актуальных вопросов повестки дня ЦБ проводились ежемесячно. В составе ЦБ есть и свой собственный think tank — департамент исследований и информации во главе с Вячеславом Моргуновым , неизменным участником заседаний КС.

Стартовый тест на прочность

Контекст прихода Игнатьева в ЦБ не был благостным. В правительстве и финансовом сообществе вовсю обсуждалась радикальная банковская реформа, разработанная в августе 2001 года рабочей группой РСПП под руководством Александра Мамута . Она означала кардинальный отсев мелких и средних банков за счет введения двух видов лицензий: федеральной, предполагающей, с одной стороны, более высокие и растущие требования по капиталу, а с другой — неограниченные права (работа с любой клиентурой на всей территории страны, прямые корсчета с иностранными банками) — и региональной, с ограничениями на число регионов присутствия и спектр клиентуры и операций, но с более льготными требованиями к капиталу. Противостояние радикальной чистке банков по одному лишь размерному принципу стало первым серьезным испытанием Игнатьева на посту главы ЦБ, которое он с честью выдержал. «Игнатьев был противником ускорения административными и регулирующими мерами естественных процессов консолидации, идущих в банковской системе, — вспоминает Юрий Буланов , председатель правления Кузнецкбизнесбанка (Новокузнецк). — Эта позиция, близкая небольшим банкам регионального масштаба деятельности, не была декларативной, всегда была последовательна и аргументирована».

В тех или иных вариациях идея насильственного укрупнения банковской системы воспроизводилась еще не раз. Например, предложения резко увеличить минимальные требования к собственному капиталу банков вошли в приснопамятную обновленную версию «Стратегии-2020» образца осени 2011 года. С целью расчистки банковской системы от банков, не способных осуществлять нормальные банковские операции, и полукриминальных структур, занимающихся отмыванием капитала, авторы документа предлагали повысить с 2013 года минимальный размер капитала банков до 1 млрд рублей, а с 2015-го — до 3 млрд рублей с последующим его индексированием в зависимости от инфляции. Напомним, что ЦБ уже много лет постепенно поднимает требования к капиталу банков. Процесс повышения нормативных требований пока шел довольно плавно — львиная доля недотягивавших до нужной суммы капитала институтов успевала капитализироваться, либо слиться с другими «малышами», либо сменить полноценную банковскую лицензию на ограниченный статус небанковской кредитной организации.

Сторонником агрессивных темпов укрупнения банков выступал, в частности, экс-министр финансов Алексей Кудрин . Именно он в конце 2009 года назвал планку 1 млрд рублей «правильной» ценой отсечения банковского капитала, что вызвало не только предсказуемую бурю возмущения в банковском сообществе, но и публичную отповедь Игнатьева. Однако даже Кудрин предлагал дать банкам на достижение миллиардного капитала переходный период в пять лет. В Стратегии же на это отводился один год, а еще через два года планка минимального капитала повышалась еще в три раза. Если бы эти правила уже действовали, то право на жизнь из тысячи с лишним действовавших на тот момент банков смогли бы подтвердить лишь около 190 при цене отсечения по капиталу 1 млрд рублей и 120 — при 3 млрд рублей.

Десятки и сотни небольших банков в регионах, да и в столице, обслуживают и кредитуют локальный малый и средний бизнес. Маленькие компании в регионах малоинтересны или слишком специфичны для крупных федеральных банков, а даже если и потенциально интересны, то «дотянуться» до таких клиентов даже при наличии развитой офисной сети довольно проблематично.

К тому же совершенно неверно ставить знак равенства между понятиями «маленький банк» и «криминальный банк». Громкие банковские скандалы последнего кризиса (Связь-банк, «Глобэкс», «КИТ Финанс», Собинбанк) и уже совсем одиозные недавние истории краха Межпромбанка и стремительного увода активов из Банка Москвы, потребовавшего беспрецедентных санационных вливаний госсредств, свидетельствуют скорее об обратном. Рискованную, а нередко и выходящую из легального поля политику демонстрируют банки из пула крупнейших, защищенные блистательной формулой too big to fail.

Фильтр ценою в жизнь

Одним из важнейших деяний игнатьевского ЦБ стало формирование системы страхования вкладов (ССВ). «Ключевым итогом создания ССВ была даже не система страхования сама по себе, а процесс сплошного перелицензирования банков, — размышляет Михаил Матовников , генеральный директор “ЦЭА — Интерфакс”. — Он был задуман как фильтр для вступления в ССВ и продолжался в 2004–2005 годах (закон о страховании был принят в декабре 2003-го, фактически система заработала с января 2006-го). Банкам был создан мощный стимул, чтобы вести себя по правилам. И это очень хорошо сработало на облагораживание банковской системы. В эту же сторону сыграли ряд макроэкономических процессов, к которым Банк России объективно отношения не имел: российские корпорации начали уходить от практики кэптивных заимствований, одновременно западные банки поняли, что выгоднее кредитовать российских корпоративных заемщиков напрямую, а не через российские банки. Соответственно, тема кэптивного кредитования перестала быть интересной большинству собственников предприятий и банков».

При этом содержательная оценка собственно ССВ, на наш взгляд, противоречива. Конечно, если бы ее не создали в 2004 году, ее бы создали в 2008-м, это очевидно. И определенный вклад в восстановление доверия населения к банковской системе она возымела. Но затем произошло перерождение достижений в недостатки. К 2012 году работа ССВ породила классическую проблему «морального риска» (moral hazard). Государственная защита от риска банкротства банка-депозитора начала провоцировать все более рискованное поведение вкладчиков — при выборе банка они ориентировались преимущественно на величину ставки по депозиту. В результате банки развязали процентную войну за вкладчика. И, как следствие, выросла стоимость заимствований для корпоративного сектора.

Как решать проблему — непонятно. Ограничения депозитных ставок — прямые — совсем уж нерыночная мера, косвенные же легко обходятся. Предложения о дифференциации ставок отчислений в фонд резервирования в зависимости от уровня ставок не безупречный вариант. Разрыв ставок отчислений реально будет незаметен.

Безусловно, за прошедшие одиннадцать лет банковский надзор в России изменился практически до неузнаваемости. В момент принятия портфеля председателя ЦБ в пятой, самой скверной группе классификации пруденциального надзора ЦБ устойчиво находилось около полутора сотен банков, при этом лицензии у них не отзывались. Помимо этого насчитывалось более пяти сотен «живых трупов» — неликвидированных банков с отозванными лицензиями, с непрозрачной, выведенной из-под надзора ЦБ деятельностью. Сейчас этот балласт банковской системы отсутствует.

При Игнатьеве началась активная кампания по ограничению уровня кредитных рисков и снижению кэптивности банковского сектора. Новации в расчет норматива Н1 (положение 139-И) и резервов по ссудам (положение 254-П) снижают привлекательность высокорискованного кредитования, финансирования связанных сторон и в целом направлены на повышение прозрачности банковского бизнеса. Начинается системное противодействие «надуванию» банковского капитала, внедрение принципов квалифицированного суждения при надзоре, внедрение элементов международных норм пруденциального регулирования в рамках «Базеля-2» и «Базеля-3».

«В прошедшее десятилетие Банк России провел масштабную работу по повышению прозрачности банковского сектора для клиентов, кредиторов и инвесторов, — говорит Станислав Волков , руководитель отдела рейтингов кредитных институтов “Эксперт РА”. — Расширился перечень информации о деятельности банка, обязательной к публикации. На своем сайте Банк России начал публиковать информацию о фактах проведения проверок банков и привлечения к административной ответственности их должностных лиц, а также черные списки топ-менеджеров, по вине которых у банков были отозваны лицензии».

Тем не менее банковское регулирование и надзор остаются относительно слабым местом в функциональном спектре Банка России. Подтверждение тому — крахи банков, которые завершались юридически или приводили к покупке банков государством, причем выяснялось, что в ненадлежащем состоянии банки функционировали довольно долго, годами, и это оставалось вне поля зрения ЦБ.

Почти не затронуты регулятивными новациями социально значимые направления — кредиты малому бизнесу, ипотека.

«Большие вопросы вызывает внедрение “Базеля-3” с опережающим графиком, при том что на текущий момент более 100 банков не соответствуют новым требованиям, среди них присутствует и системно значимые кредитные организации, — продолжает Станислав Волков. — Банк России публично не поясняет причины такой спешки, ограничиваясь желанием соответствовать срокам, установленным Базельским комитетом. И это с учетом того, что “Базель-2” введен в России лишь частично».

Госбанки рулят

Важнейшим структурным итогом игнатьевской одиннадцатилетки для банковской системы стало усиление доминирования госбанков. ЦБ не препятствовал рыночным факторам, способствовавшим росту их рыночного влияния. Не ограничивал их маржу. Да и просто накачивал активами — достаточно вспомнить, как ВТБ за восемь лет «проглотил», преимущественно на средства своего главного акционера, 12 банков, включая росзагранбанки. Только за 2005–2009 годы консолидированные активы группы ВТБ выросли в 7,3 раза, а доходы от основной деятельности — почти в девять раз. Никак не мешал ЦБ и поглощению Сбербанком компании «Тройки Диалог» — сделке, не способствовавшей, мягко говоря, развитию конкуренции на финансовом рынке.

Определенные надежды на усиление конкуренции на банковском рынке возлагались на дружный приход в Россию иностранных стратегических инвесторов. ЦБ открыл им доступ на рынок, правда, в форме не филиалов, а «натурализованных» юрлиц. Не привечали и не зажимали — на общих основаниях (разве что в кризис увещевали не выводить ликвидность в материнские банки). Затем не препятствовали выходу, когда в разгар кризиса и после него нерезиденты потянулись из России.

Тем не менее 44% капитала Сбербанка на сегодня в руках нерезидентов. А ВТБ — 30% (правда, обе эти оценки с учетом наших инвесторов, заведших деньги через офшоры). Получается, что на фоне выхода иностранных банков из бизнеса на территории России в форме дочерних банков инвестиционное участие нерезидентов через торгуемые банки (прикол в том, что самые емкие и ликвидные из них — два крупнейших государственных банка) увеличивается. Это специфическая тактика купирования российских рисков. Признание «долларом» огосударствления российской банковской системы?

Не дождетесь дешевых денег!

Что касается денежно-кредитной политики, то «эпоха Игнатьева» знаменовала собой кардинальную смену управленческой парадигмы ЦБ — переход от таргетирования (целеполагания) валютного курса к таргетированию инфляции при существенном ослаблении управления курсом рубля. Переход к политике таргетирования инфляции (ПТИ) был провозглашен в мае 2008 года, однако ее системная отладка началась уже после кризиса, в 2010–2011 годах.

Вот как объясняет идеологию ПТИ сам ЦБ (цитируем по одному из интервью Алексея Улюкаева осени 2011 года): «Наше понимание свободного плавания рубля не означает запрета на интервенции ЦБ на внутреннем валютном рынке. Но эти интервенции не будут использоваться для целей проведения денежной политики, то есть для целей предоставления ликвидности или ее изъятия, то есть как трансмиссионный механизм денежной политики курс рубля не будет работать. Мы не используем интервенции для целей защиты какого-то курсового соотношения, поскольку мы курс не таргетируем, а используем только для целей преодоления излишней волатильности на рынке, а также если эти интервенции происходят в интересах Минфина, когда мы выступаем как агент по управлению резервными фондами».

Какие плоды принесла такая политика? Конечно, нельзя не замечать ее плюсов. Высокая волатильность рубля и принципиальный отказ от наперед заданных номинальных или реальных ориентиров курса отвадило от российского рынка спекулянтов, она в корне демотивирует любые спекулятивные атаки на рубль. Во-вторых, резко снизился дифференциал процентных ставок в России и за рубежом. Российские ставки начали жить самостоятельной жизнью, отвязались от западных. Следующий важный результат — быстрый отклик курса рубля на падение цен на нефть. В результате мы получили встроенный автостабилизатор бюджетных доходов — в рублевом выражении доходы федерального бюджета растут. Далее. Развился рынок валютных свопов, практика рыночного хеджирования валютного риска. Соответственно, рублевые ценные бумаги оказалось возможным размещать за рубежом, стала тиражироваться практика эмиссии рублевых еврооблигаций. «В целом можно сказать, что данное решение выдавливает валютный риск из России, — говорит Михаил Матовников. — Точнее, если раньше валютный риск в значительной степени так или иначе брал на себя ЦБ, то теперь он переложен на участников рынка. И они либо хеджируются, либо уходят в рубли. Это произошло в ипотечном кредитовании (ипотека была наполовину валютная, сейчас на 98 процентов рублевая), это произошло в корпоративном кредитовании, за исключением кредитования экспортеров, то же самое мы видим на рынке частных депозитов — доля валютных вкладов упала практически до предкризисного минимума».

Но в условиях хронически положительного сальдо платежного баланса неизбежным побочным эффектом ПТИ является переукрепление рубля, подрывающее конкурентоспособность отечественных производителей на внутреннем и внешнем рынках.

«Проводимая Банком России монетарная политика нуждается в поиске более тонкого баланса, — рассуждает Екатерина Трофимова , первый вице-президент Газпромбанка. — Очевидно, что ЦБ не может в одиночку достигать поставленных целей по инфляции, в то же время проводимая валютная политика постепенно способствуют ослаблению конкурентных позиций реального бизнеса».

«Надо признать, что имел место целый ряд эпизодов, когда политика обменного курса в исполнении ЦБ была крайне неудачной, — размышляет Олег Солнцев , руководитель направления ЦМАКП. — Так, непоследовательная курсовая политика стала одним из спусковых крючков микрокризиса ликвидности апреля—июля 2004 года. Реальное переукрепление рубля перед кризисом 2008–2009 годов значительно повысило уязвимость платежного баланса. Замедленная “управляемая девальвация” на стыке 2008–2009 годов существенно усугубила сжатие кредитного рынка и падение производства (резкое сжатие оборотных активов, вывод денежных средств из производства в валютные спекуляции). Новое избыточное укрепление рубля в посткризисный период лишило реальный сектор форы в конкуренции с импортом и расширения присутствия на несырьевых внешних рынках».

Но тяжелый рубль как антиинфляционный якорь — неприкосновенная идеологема Игнатьева, плод его фундаментальных убеждений. «Даже если бы мы поставили перед собой задачу не допускать реального укрепления рубля, мы бы оказались не в состоянии ее выполнить. Любые попытки это сделать приведут к запуску инфляционной спирали», — говорил Игнатьев в интервью нашему журналу, будучи еще первым замминистра финансов (см. «Не навреди!» , «Эксперт» № 42 за 2001 год).

Еще одним универсальным инфляционным средством руководители ЦБ продолжают считать ограничение денежного предложения. На прошлой неделе, докладывая в Госдуме о результатах работы Банка России в прошлом году, Сергей Игнатьев с удовлетворением отметил торможение роста денежной массы до 12% против 22% в 2011 году. Правда, Сергей Михайлович почему-то не разъяснил, каким образом инфляция на потребительском рынке при этом умудрилась немножко, но вырасти.

«Насыщенность деньгами и кредитами российской экономики до сих пор двукратно ниже, чем в развитых странах, многократно ниже, чем в Китае и других странах, чья финансовая система нацелена на “экономическое чудо”, на сверхбыстрые темпы роста», — констатирует Яков Миркин , заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН.

«ЦБ не удалось сформировать мощный пласт длинных денег на основе механизмов взаимодействия с Минфином, как в ведущих экономиках мира, где именно центральный банк формирует масштабные и длинные (до сорока лет) денежные ресурсы, составляющие основу финансовой системы, — считает Михаил Ершов , старший вице-президент Росбанка. — Кроме того, центральный банк должен в целом уделять значительное внимание не только финансовым вопросам, но и задачам поддержания экономического роста, как это происходит во многих странах-конкурентах».

Не можем не привести встык удивительное по своей циничности высказывание Алексея Улюкаева (цитируем по интервью агентству «Финмаркет» в декабре 2012 года): «Мы не видим какой-то специальной ситуации с недостатком ликвидности. Я не раз говорил, что положительный чистый кредит банкам со стороны Центрального банка и устойчивый спрос на ликвидность — это нормальная, естественная, правильная ситуация, которая будет сегодня и всегда». А значит — добавим от себя — всегда будут и запредельно высокие процентные ставки по кредитам.

С точки зрения динамики цены денег для реального сектора результаты работы ЦБ под руководством Игнатьева следует признать абсолютно провальными. Достаточно привести две пары цифр из официальных центробанковских справочников. Февраль 2002 года: средневзвешенная ставка по кредитам нефинансовым предприятиям на срок до 1 года — 15,9% годовых, индекс потребительских цен — 17,9% (данные Росстата, к февралю 2001 года). Апрель 2013 года: средняя ставка — 10,2%, инфляция — 7,2%. За одиннадцать лет реальная, с поправкой на инфляцию, стоимость банковского кредитования предприятий устойчиво обосновалась в положительной области. И руководство ЦБ считает такое положение дел абсолютно нормальным!

Еще одним негативным побочным эффектом перехода к ПТИ стало осушение ликвидности на ММВБ в связи с уходом спекулятивных игроков, сложнее стало размещать облигации, доля нерезидентов упала. В результате сегодня мы дальше от цели создания в России международного финансового центра, чем были в 2007 году.

Встряска пошла на пользу

С оговорками, но все же в актив Банка России следует записать его противостояние кризису 2008–2009 годов. ЦБ умудрился весьма оперативно расширить каналы предоставления ликвидности банкам. Был существенно расширен ломбардный список (ценных бумаг, принимающихся ЦБ от банков в залог под кредиты), а также были опробованы, причем весьма масштабно, совсем нетрадиционные для нас инструменты беззалогового кредитования, исключительно с ориентацией на кредитные рейтинги. Из ряда операциональных новаций ЦБ, хорошо зарекомендовавших себя в кризис, следует отметить частичное гарантирование риска контрагента на рынке МБК, что помогло оживить парализованный рынок межбанковских кредитов в октябре 2008-го. Все это позволило удержать банковскую систему от полномасштабной катастрофы. «ЦБ удалось купировать кризис доверия в 2004 году и не допустить системного банковского кризиса в последнем квартале 2008-го и первом квартале 2009 года не только за счет расширения объемов рефинансирования, но и грамотного изменения подходов в надзорном процессе, — считает Александр Хандруев ,  руководитель консалтинговой группы БФИ, в 1992–1998 годах работал в должности зампреда, первого зампреда и временно исполняющего обязанности председателя ЦБ РФ. — О том, что ЦБ извлекает уроки из глобального финансового кризиса, свидетельствуют надзорные новации 2011–2013 годов, нацеленные на повышение адекватности коммерческих банков в оценке принимаемых ими рисков».

Скептики, конечно, сокрушаются, что при предоставлении помощи банкам в 2008–2009 годах ЦБ допустил резкий крен в пользу госбанков. Именно они получили основное финансирование и в том числе благодаря этому с начала 2009 года заметно нарастили свою долю на банковском рынке. Однако, рассуждая трезво, трудно предложить какой-либо иной сценарий действий регулятора в той ситуации.

Переброска Агентства по страхованию вкладов на фронт санации неплатежеспособных банков с помощью банков более успешных не позволила точечным паникам вкладчиков в отдельных банках в отдельных городах превратиться в массовое бегство от депозитов, гарантированно убивающее финансовую систему любой мощности. Хотя ряд санационных кейсов АСВ, прежде всего реанимация банка «КИТ Финанс», до сих пор вызывают большие вопросы с точки зрения неэффективности и избыточных затрат.

Едва уловив первые признаки перерастания кризиса ликвидности в кризис плохих долгов, ЦБ запустил программу субординированного кредитования — выдачи банкам (притом, что важно, только в складчину с их акционерами) десятилетних кредитов, учитывающихся в капитале и закрывающих дыры в балансах кредиторов, образующиеся из-за неплатежеспособных заемщиков.

Именно успешное противостояние кризису заставило журнал «Эксперт» выбрать Сергея Игнатьева человеком 2008 года (подробную аргументацию см. в статье «Он должен найти новое равновесие» , № 50 за 2008 год).

Недорефинансирование

Важнейший не вполне решенный для ЦБ вопрос — система рефинансирования коммерческих банков. Конечно, начиная с 2007 года она в своем развитии продвинулась весьма значительно, обогатилась инструментами. Однако этого недостаточно. Основная проблема действующей системы рефинансирования в том, что доступ к ней фактически имеют только крупные банки, а мелкие вынуждены вести процентные войны за вкладчика.

ЦБ, по большому счету, так и не превратился в кредитора последней инстанции для значительного массива банков. Он не имеет возможности предоставить ликвидность финансовому институту, устойчивость которого важна для платежной и/или банковской системы. Допустим, это не банк, а финансовая компания, на которой лежит системный риск влияния через фондовый рынок на банковскую систему? И если рейтинг этого института уже опустился на неинвестиционный уровень?

«Самое главное и важное в системе рефинансирования — это рефинансирование под нерыночные активы, — считает Михаил Матовников. — Для этого нужно не бояться этих активов, нужно понимать их. А это проблема пруденциального надзора — банки и их заемщики недостаточно прозрачны по профилю рисков для регулятора. Таким образом, мы имеем плотный клубок взаимосвязанных проблем из недостатков надзора, провалов системы рефинансирования и дороговизной денег в экономике».

Как изменить систему рефинансирования? Вот конкретные предложения от высокопоставленного кредитного офицера крупного банка, пожелавшего остаться неназванным. Проверка в ЦБ каждого рефинансируемого договора и всех обеспечительных документов к нему, предусмотренная положением 312-П, в случае малого бизнеса, где по определению небольшие суммы и много договоров, крайне неэффективна. Нужно рефинансировать пулы кредитов, а не отдельные договоры, и верить банкам, что они предоставляют в залог активы, соответствующие установленным критериям. Конечно, затем нужно выборочно проверять и жестко наказывать за обман, но сначала — верить. Следующий вопрос — сроки рефинансирования. Я не понимаю, что мешает рефинансировать кредиты и их пулы, предоставленные на три-пять лет и более и уже без проблем прожившие в портфеле банка год-два. Риски минимальны. Банки не расслабляются, так как далеко не всякий кредит без реструктуризации проживет в портфеле обозначенный срок. По нашей информации, рабочие совещания о новой системе рефинансирования банков на более длительные сроки (свыше 1 года), в ЦБ уже проводятся. В случае, если эти пункты удастся реализовать, можно было бы отменить дисконты по рефинансируемым кредитам. Если часть кредита уже погасилась по изначально установленному графику, то дополнительный дисконт не нужен.

Пожелания преемнице

«Новому председателю ЦБ важно стать не только технической, но и политической фигурой, обладающей значительным весом в определении экономической и финансовой политики, — считает Яков Миркин из ИМЭМО РАН. — Банк России при Игнатьеве во многом утратил свою яркость, независимость, ее не хватает в отношениях с другими экономическими ведомствами. Лучше не повторять модель центрального банка, полностью идущего в фарватере Минфина (она свойственна российской практике еще с XIX века и полностью была востребована в начале 2000-х). Войти в историю, обеспечив резкое снижение цены денег. Она сейчас является нерыночной и воздействовать, на нее придется, к сожалению, не полностью рыночными методами. И еще раз войти в финансовую историю, осторожно, без вспышки инфляционных ожиданий, девальвировав рубль и шаг за шагом обеспечив наращивание финансовой глубины. При значениях монетизации и насыщенности кредитами реальному сектору в 80–100 процентов ВВП это будет во многом другая экономика и другие финансовые рынки, в том числе рынок ценных бумаг.

Ослаблять рубль надо молча, обманывая рынок, то приподнимая, то придавливая курс, чтобы не возбудить инфляционных ожиданий и не получить атаки на рубль, когда все финансовые институты, не только банки, да и рациональные инвесторы уйдут в доллар, как это было в четвертом квартале 2008 года». Наконец, ориентировочно со второй половины будущего года ЦБ сосредоточит в своих руках контроль и надзор за небанковскими финансовыми институтами, превратившись в мегарегулятор. Это еще один вызов для нового председателя.

«Формирование мегарегулятора на базе ЦБ — явная победа руководства ЦБ в борьбе за стабильность финансовых рынков, — считает Михаил Павлов , заместитель председателя правления Азиатско-Тихоокеанского банка (Благовещенск). — В условиях ужесточения банковского регулирования и внедрения “Базеля-3” оставлять регулирование небанковского финансового сектора на прежнем уровне означает нарастание рисков в системе».

Потребуется создавать систему мониторинга рисков возникновения кризисных ситуаций на финансовых рынках и вовремя вмешиваться, например увеличивая коэффициенты риска по беспокоящим операциям при расчете норматива достаточности капитала. Уроком должен послужить коллапс рынка репо в сентябре 2008 года, в том числе за счет цепочек множественных репо, многократно увеличивших рыночный риск (при низком кредитном риске). За первые две недели сентября курсы акций рухнули в среднем на треть, что привело к параличу неплатежей на чрезвычайно рискованном рынке (по имеющимся оценкам рыночных игроков, к осени 2008 года на российском рынке акций до 90% сделок представляли собой сделки репо, а также маржинальные и необеспеченные сделки, подробнее см. «Матрешки-убийцы» , «Эксперт» № 38 за 2008 год).

Еще одна задача в связи с созданием мегарегулятора — не пытаться создать для брокеров-дилеров и других небанковских институтов режим регулирования, полностью подобный банковскому. У этих институтов разные профили риска. В отличие от кредитных организаций небанковские институты не несут ответственности за платежную систему и устойчивость платежей. Им не грозит массовое изъятие вкладов, после чего банковский сектор и экономика останавливаются. Это значит, что небанковский сектор, сопровождающий инвестиции с более высоким уровнем риска, должен нести значительно меньшую, чем банки, регулятивную нагрузку.

В подготовке статьи принимала участие Евгения Обухова

Таблица

Все председатели Банка России

(обратно)

Бурное творчество памяти

Александр Механик

Известный специалист по нейрофизиологии Павел Балабан утверждает, что человеческую память можно стирать и записывать: наш мозг одновременно структурирован и пластичен, а нейронная сеть иерархична

Рисунок: Константин Батынков

О природе памяти размышляли еще древние греки. В диалоге «Теэтет» Платон вкладывает в уста Сократа метафору памяти как воскового отпечатка, которая на многие века стала ее самым популярным образом.

Проблеме памяти отдали должное и христианские мыслители в Средние века. В сочинениях Августина Блаженного память превращается в главную сокровищницу души и разума: жизнь души, по Августину, невозможна без памяти.

В начале Нового времени, когда главными науками были механика и гидравлика, устройство мозга представлялось как сложная гидравлическая система труб и клапанов.

По мере развития науки на протяжении XVIII и XIX веков метафоры разума и памяти постепенно менялись. Сначала мозг представляли телеграфной сигнальной системой, а в начале ХХ века — телефонной станцией.

Появление в конце 1940-х годов компьютеров дало толчок поиску новых аналогий и метафор, тем более что компьютеры действительно выполняли работу, которая раньше была под силу только человеческому мозгу. Это нашло отражение даже в языке создателей компьютеров: блок хранения информации в цифровой ЭВМ фон Неймана был назван памятью .

Появились утверждения, что человеческая память — это всего лишь менее совершенный вариант компьютерной памяти и чтобы понять, как работает наш мозг, следует больше сил отдаватьисследованию и конструированию компьютеров.

Но оказалось, что создание все более сложных и эффективных компьютеров не ведет к пониманию биологических систем. Стало ясно, что, как подчеркивает известный английский нейрофизиолог Стивен Роуз, сравнение мозга с компьютером несостоятельно, потому что мозг работает не с информацией в компьютерном понимании этого слова, а со смыслом, или значением. Чтобы понять, как работает мозг, нужно было идти не от моделей, а изучать алгоритмы его работы и биологические основы нейрофизиологии. Объяснить механизмы функционирования мозга, в частности памяти, стало возможно только в результате развития генетики и открытия «двойной спирали». Многие специалисты считают, что исследования принципов работы мозга и биологии разума должны сыграть в первой половине XXI века такую же роль, какую исследования генов и химии жизни сыграли во второй половине XX века, потому что они создают общую естественнонаучную платформу для понимания процессов и результатов человеческой интеллектуальной деятельности.

О последних достижениях физиологии памяти в мире и в России «Эксперт» попросил рассказать директора Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, члена-корреспондента РАН Павла Балабана .

— Ваш институт занимается проблемами памяти. Что это значит?

— Это значит исследовать, как мозг организовывает наше поведение. Потому что память — это адаптивная функция поведения. Приспосабливаясь к окружающему миру, мы запоминаем факты, модели поведения — это облегчает выживание. Память — часть этого процесса. В нашем институте есть два больших направления: одно изучает механизмы сознательной деятельности человека, сознания как такового. Есть чисто фундаментальные лаборатории, например лаборатория Алексея Михайловича Иваницкого, где пытаются понять, что такое сознание. Чем животное, грубо говоря, отличается от человека. Ведь зачатки сознания, именно зачатки, совершенно точно есть у животных. И есть прикладные лаборатории, где изучаются проблемы сознания в клинических условиях. Они находятся в Институте нейрохирургии имени Бурденко, в других клинических учреждениях Москвы. Там исследуются механизмы работы мозга с диагностическими целями. Примерно две трети института занимается изучением на животных моделей патологий мозга, в том числе с нейродегенерацией, например болезней Альцгеймера, Паркинсона.

Оказывается, нейродегенеративные заболевания имеют общие корни, общие механизмы и, похоже, общие молекулярные каскады реакций, в результате которых они возникают. И это внушает надежду: если мы поймем причины хотя бы одной такой болезни, то сможем как-то компенсировать довольно много нейродегенеративных заболеваний, на сегодня являющихся одной из основных проблем медицины. В истории человечества нет ни одного случая излечения подобных заболеваний. Поэтому исследования мозга на Западе сейчас самые приоритетные. Евросоюз принял специальную программу по нейронаукам. В России традиционное уважение к нашей науке осталось только в учебниках, где пишут про Ивана Петровича Павлова, но отдельного финансирования нейронаук нет. На молекулярную биологию средства дают охотно. Но молекулярные биологи не любят заниматься мозгом: сложно.

Поэтому мы сами открыли лабораторию молекулярной нейробиологии. Насколько я знаю, это единственная в России такая лаборатория в физиологическом учреждении.

— Вы сказали, что занимаетесь сознанием. А что такое сознание с точки зрения нейробиологии?

— По образованию я специалист по высшей нервной деятельности, но что такое сознание — для меня загадка. У Алексея Михайловича Иваницкого есть такое определение: «Сознание человека есть, по существу, его жизнь, состоящая из бесконечной смены впечатлений, мыслей и воспоминаний». Самое распространенное определение: сознание — это противоположность бессознательному состоянию. Довольно глупо: по кругу получается. Но всем понятно, что бессознательное состояние легко дифференцировать. Все остальное — сознательное. По сути, считается, что сознательное состояние — это когда человек или животное выделяет себя из внешней среды. Хотя для животных характерно полное слияние с внешней средой, они себя не видят со стороны. Поэтому в зеркале животные воспринимают себя как внешнюю среду.

— То есть они не узнают себя в зеркале?

— Не узнают. Большинство. Некоторые особи почему-то могут это делать. Может быть, они самые умные. Говорят же, что умная ворона гораздо умнее глупой собаки. Действительно, это так, есть исключительные врановые птицы. Дети где-то с трех-четырех лет себя начинают узнавать в зеркале, то есть они выделяют свое существование как отдельное — считается, что это и есть появление сознания. Но это все довольно зыбко, непроверяемо.

— « Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой ум», гласит афоризм Ларошфуко. А как связаны память и ум? Вы же, наверное, отделяете их при изучении?

— Проблема в том, что ум — это не научное понятие, его нельзя измерить. Измерить можно только способность запоминания.

— А что же измеряет коэффициент IQ?

— Это точно не ум, это тренированность. Все тесты рассчитаны именно на тренировку, в том числе памяти. А ум — понятие довольно расплывчатое, так же как мысль, разум, искать их в мозгу абсолютно бесполезно. Это то же самое, что искать в радиоприемнике голос, который из него вещает.

— Значит, Войно- Ясенецкий, хирург и священник, был прав, когда говорил: « Я много раз оперировал мозг, но никогда не видел там ума»?

— Да-да. Ум увидеть невозможно, это порождение работы мозга. А память, именно память, она как-то кодируется в мозге, изменение состояния памяти можно наблюдать в конкретных материальных изменениях — молекулярных, белковых. То есть для памяти можно найти какие-то корреляторы. Сейчас считается, что основной коррелятор памяти — изменение эффективности связей между нервными клетками в конкретных местах, а информация — процесс активации этих связей. Как в радиоприемнике активируются его детали, и на выходе получается музыка. Так же, «на выходе», у человека получается разум, мысль, какое-то действие, активность. Но как нельзя сказать, что музыка находится в приемнике, так нельзя сказать, что в мозге находится мысль. А качество информации и действия зависит от эффективности связей в мозгу.

Поскольку наша память носит долговременный характер, ясно, что в ее основе лежат какие-то механизмы, которые могут изменяться надолго и, соответственно, определять качество памяти. Основная проблема в том, что все белковые молекулы нашего организма не живут больше трех-четырех дней — они разлагаются на составляющие и замещаются новыми. И если память хранится в каких-то молекулах, то через несколько дней они исчезают. А память, как известно, сохраняется годами, десятилетиями. То есть в мозгу должен быть механизм самоподдержания памяти, какая-то перезапись на другие молекулы. И это самая большая загадка, которая до сих пор еще окончательно не решена. Лишь в последние пять-шесть лет наметился ответ на вопрос, что же сохраняется в мозге, и показан возможный молекулярный механизм самоподдержания памяти. Оказалось, что хотя появившиеся в результате обучения белковые молекулы и разрушаются, они успевают за время своей короткой жизни самовоспроизвестись. То есть изменение, произошедшее в мозгу в процессе запоминания, сохраняется. На сколько? Пока экспериментально можно показать, что буквально на несколько месяцев.

Директор Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, член-корреспондент РАН Павел Балабан

Фото: Виктор Зажигин

— Как же долговременная память?

— Никто не знает. Даже гипотез пока толком нет.

— А прионоподобные белки, на которых, как утверждает нейробиолог Эрик Кандель в своей книге « В поисках памяти», основана долговременная память?

— Это одна из гипотез, она, скажем так, мало доказана. Роль прионоподобных белков непонятна. Они действительно способны превращать гомологичные им нормальные клеточные белки в себе подобные, то есть воспроизводиться, и концентрируются именно в синаптических контактах, но как они влияют на эффективность синапсов, пока не установлено. На сегодня все больше данных, что прионоподобные белки связаны с доставкой рецепторов в мембрану определенных белковых молекул, а чем их больше в определенных местах, тем выше эффективность связи между клетками. Американский нейробиолог Тодд Сэктор сообщает о другом возможном механизме — атипичном ферменте, который работает постоянно и способен самовоспроизводиться. То есть если его количество увеличилось в каком-то одном синаптическом контакте, то он самовоспроизводится именно в нем и остается надолго, если не навсегда. И оказывается, этот фермент контролирует многие другие белки, в том числе прионоподобные. Из сочетания этих двух гипотез, возможно, и родится ответ на вопрос, как кодируется память.

— Эффективность связи, собственно, и есть некое отражение памяти?

— По сути дела, да. Чем она выше, тем данный контакт играет бо́льшую роль, тем больше вероятность, что информация пойдет через него. Но почему проблема настолько сложна и пока не поддается каким-то измерениям, вычислениям? Потому что у нас сто миллиардов нейронов, и каждый из них образует десять тысяч контактов. Изменения в мозгу при обучении происходят в нескольких тысячах контактов. Как их найти? Или как направленно изменить конкретные контакты, чтобы посмотреть, как при этом изменится память и поведение субъекта исследования? Кстати, адресная доставка веществ, лекарств в нужную клетку — самая главная проблема медицины. Ведь если бы такая доставка веществ к больным клеткам, например раковым, существовала, была бы решена проблема компенсации патологий. Сейчас мы очень активно занимаемся адресной доставкой с помощью вирусов. В случае удачи можно будет корректировать наш мозг. Медицинские перспективы — фантастические.

А один из важнейших вопросов изучения памяти — пластична она или нет, можно ли ее изменить.

— Что значит изменить память?

— Стереть старую, записать новую. Оказывается, есть способ, позволяющий искусственно стереть память. Это одно из открытий, сделанное в лаборатории нашего коллеги, руководителя отдела нейронаук в Курчатовском институте Константина Анохина.

Когда мы вспоминаем о чем-то или попадаем в ситуации, напоминающие нам о чем-то, то память об этом событии, если оно ключевое, не расплывчатое, а очень конкретное, становится доступной для стирания, что экспериментально очень убедительно показано на всех животных, от моллюсков до человека. Память можно заблокировать, если заблокировать синтез соответствующего белка, а без белков новая память не образуется, и вы на следующий день ничего не вспомните.

Сейчас ведутся очень интенсивные исследования этого феномена — он дает подход к самым основам того, что такое память, как ее можно изменить, как она записывается, точнее, как она формируется. Хотя «формирование памяти» и «извлечение воспоминаний из памяти», я считаю, термины довольно неубедительные.

— А почему?

— Термин «извлечение» идет от самой старой теории памяти, еще от Пифагора. Есть бочка, куда складываются глиняные таблички с клинописью: таким образом в процессе обучения формируется некий каталог, из которого по мере надобности извлекается информация, которую надо вспомнить. Но ничего подобного даже близко нет в нервной системе. Процесс записи и воспроизведения памяти скорее напоминает голографию. Голографическую пластину можно разрушить на семьдесят процентов, но возможность воспроизведения изображения все равно сохраняется. Но и голографическая теория памяти отражает только то, что мозг пластичен и может действительно по частям воспроизвести целое. Как на картине Пикассо мы угадываем образ по каким-то линиям. Правда, каждый угадывает свое, потому что память — процесс творческий.

Есть всякие оптические обманки, когда мы видим не то, что нарисовано, а каждый свое. Исследование памяти частично затруднено именно тем, что для каждого этот процесс уникальный. И каждый раз, вспоминая, мы заново порождаем вспоминаемый образ и заново его запоминаем, в результате происходит регенерация всей ситуации в памяти. Каждый раз мы изменяем ее содержание, изменяем, изменяем… Мы все знаем: если много раз рассказывать об одном и том же событии, а потом сравнить первоначальный рассказ и тот, что будет воспроизведен через несколько лет, то они будут если не совершенно, то во многом разные. Что-то мы додумываем или, наоборот, теряем. Известен эксперимент, когда художников попросили по памяти нарисовать какой-то образ, а потом, не показывая первый вариант, нарисовать его вновь и вновь — например, несколько раз через каждые двадцать пять дней нарисовать одну и ту же египетскую кошку, у которой очень характерный силуэт. Художники считали, что рисуют ровно одно и то же: они же помнят. Но, сравнивая рисунки, можно было увидеть все увеличивающиеся различия.

— Традиционно считается, что каждый участок мозга за что- то отвечает и мозг можно разделить на участки, управляющие теми или иными функциями, в том числе памятью. При этом из некоторых исследований последнего времени складывается впечатление, что в процессе запоминания участвует весь мозг. Все- таки мозг функционально разделен или функционирует как целое?

— Это одна из самых сложных проблем физиологии мозга. С одной стороны, есть локализация. Потому что проводящие пути — отростки нервов, например сенсорные, идут в определенную область мозга. Зрительные, например, поступают в затылок. И именно в соответствующем участке мозга происходит обработка и запоминание соответствующей информации. Но существует и возможность динамической локализации функции. Оказывается, другие части мозга при необходимости берут на себя функции поврежденных участков. Это явление впервые обнаружил нейропсихолог Александр Романович Лурия, работая с пациентами с различными поражениями мозга. Его исследования получили мировое признание. Он показал, что локализация функций может смещаться.

Сейчас наш институт разрабатывает совершенно новый подход, основанный на обратной связи, к компенсации каких-то патологий. Известно, что энцефалограмма снимается при помощи поставленных на мозг электродов. Оказалось, эти электрические сигналы можно использовать для управления внешними объектами. Например, если у человека полностью поражено левое полушарие, то правая рука у него парализована. На нее закрепляют экзоскелетон, сервомоторчики которого управляются сигналами энцефалограммы, полученными от правой, неповрежденной части мозга. И человек просто смотрит на экзоскелетон и пытается заставить его двигаться. И через какое-то время, не очень большое, буквально через часы, какие-то движения ему удаются все лучше и лучше.

То есть представительство парализованной руки появляется в совсем иной области мозга: рука-то есть, механизмы-то есть, не работает лишь «привод». А это означает, что в мозгу образуются какие-то новые пути. Создав новую обратную связь от правой руки на левое полушарие, мы просто помогаем природе. А мозг запоминает новый характер связи. Мы надеемся, что это будет совершенно новый принцип реабилитации, использующий базовые фундаментальные механизмы работы мозга.

— И ум, и память нужны человеку, чтобы в каждой новой жизненной ситуации, используя опыт прошлого, принимать какие- то решения. А как работает мозг, когда человек принимает решения?

— Моя кандидатская 1977 года называлась «Нейроны, принимающие решения», так что работа мозга по принятию решений — это предмет моих многолетних исследований. В человеческом мозгу это устроено достаточно сложно, но процесс принятия решений можно изучать и на низших животных. Я занимался этим на моллюсках. У них есть нейроны, очень крупные, которые управляют процессом втягивания щупальцев при внешнем воздействии. Моей задачей было понять, где принимаются решения. Оказалось, это происходит не в этих нейронах, что было очень неожиданно. Оказалось, в мозгу есть центры, отдельные клетки, их немного, но они есть у человека, у других животных, которые получают информацию абсолютно от всех нейронов, и это и есть центр принятия решений. Более того, они еще подвержены гормональному влиянию. Эти гормональные влияния могут моделировать уровень реакции, от нуля до единицы, которая и определяет поведение. Эти результаты я изложил еще в 1978 году в своей статье «Концепция команды нейронов». И с тех пор все работают по этой модели.

— То есть в мозгу существует какая- то иерархия нейронов?

— Совершенно точно. Один рецептор реагирует только на то, что приходит к нему, остальное его не касается. Нейроны, принимающие решения, расположены глубоко в мозгу, потенциально к ним может поступить абсолютно любая информация, возникающая в ходе обучения. Но чтобы она поступала, в мозгу должен сформироваться соответствующий новый путь, что и происходит, если это нужно для выживания. А такое понимание возникает при неоднократном соответствующем воздействии. Нейроны, ранее не получавшие информацию, после обучения начинают ее получать.

Моллюск в обычном состоянии протягивает щупальца к сладкому соку, а при одновременном и неоднократном воздействии сока и электричества он начинает их отдергивать. При этом нейроны, находящиеся в щупальцах, выделяют соответствующие медиаторы — они модулируют имеющиеся связи, до этого бывшие неэффективными; они становятся эффективными, и в центр принятия решений начинает поступать соответствующая информация. Животное ее понимает и начинает действовать, отдергивая щупальца.

— Это простейшая реакция. У человека зачастую сложнейшая реакция на множество одновременно поступающих факторов. Это означает, что в голове есть некий центр, концентрирующий все эти нейроны принятия решений, или они распределены по голове и каждый сам по себе?

— Трудно сказать. Похоже, что если у улитки это одиночные нейроны, то у высших животных — группы нейронов, кластеры. Причем нейроны в них сходные по функциям и взаимозаменяемые. Если один умрет — ничего страшного. Похоже, такие группы получают всю информацию, и на этой основе происходит принятие решений. Но оно более многоступенчатое, чем у улитки. Все-таки человек очень сложное существо, он может параллельно контролировать множество ситуаций. Мы же и видим, и слышим, и ходим — и все это параллельно. Поэтому единый центр найти очень трудно. Но для каждой отдельной ситуации известно, где какие центры. И пока даже гипотезы нет, как они координируют работу между собой, поэтому и проверять нечего.

— А насколько понятен механизм эволюции мозга при переходе от низших животных к человеку?

— Эволюцию мозга проще проиллюстрировать на примерах. Беспозвоночные животные, которые появились гораздо раньше людей и вообще многих других животных, имеют два типа строения нервной системы. Один — узловой. Есть узлы, и каждый из них контролирует какой-то орган. При такой децентрализации центральный мозг играет очень слабую роль. Крайний случай такой организации встречается у иглокожих, у морских звезд — их нервная система полностью децентрализована. У них каждый луч управляется сам, он даже питается сам. У большинства животных в ходе эволюции произошла централизация мозга, резко увеличилось количество его элементов. Например, осьминог, а это совершенно уникальное животное, имеет центральный головной мозг со слоистой структурой, как у высших позвоночных. В то же время количество нейронов в центральном мозге и в каждом из восьми щупальцев у осьминога одинаковое. И эти щупальца работают с эффективностью, немыслимой у конечностей других животных. Сейчас ученые, особенно те, кто занимается созданием аппаратов для освоения космоса, очень интересуются этим принципом организации управления сложной системой. Потому что тут достигается совершенно уникальная версатильность, то есть способность к выполнению большого многообразия различных функций: с одной стороны, каждая конечность фактически независима, с другой — очень хорошо координируется с другими конечностями и центральным мозгом. Но у тех животных, которые в ходе эволюции вышли на землю, все-таки победила централизованная нервная система, где все управляющие функции сосредоточены в головном мозге. И в нем очень много элементов — нейронов. Прежде всего, видимо, для компенсации возникших при централизации потерь. Так, у улитки тысячи нейронов, у осьминога — миллионы, у позвоночных — миллиарды. По-видимому, это некоторая избыточность, но вряд ли большая. Не знаю, откуда взялось утверждение, что мозг не используется. Это неправда. Работает 90 процентов нейронов, причем даже в самых простых ситуациях. Мы постоянно используем все связи в мозге и почти все области мозга. А млекопитающим сто миллиардов нейронов нужно, видимо, для того, чтобы обеспечить максимальную пластичность мозга, чтобы не возникала такая ситуация, когда человеческая память оказывается переполненной. А у меньших животных эти ограничения есть, и поэтому поведение у них более стереотипное, то есть ограничено неким набором вариантов. И поэтому у них, видимо, не появляется сознание.

Причем исследования последних лет показали, что в ходе эволюции природа много раз изобретала одно и то же. Например, нервная система у беспозвоночных несколько раз появилась абсолютно независимо. Сейчас считается, что нервная система в ходе эволюции возникала восемь раз.

Современные животные — это сохранившаяся до настоящего времени ветвь эволюции, идущая от общего предка, у которого появилась нервная система. Так вот этого общего предка еще не было, а нервная система у животных была, у тех, что не дали своего эволюционного продолжения. И так несколько раз. Потому что природа отбирает самое эффективное.     

Схема

Изучение механизмов формирования памяти на моллюсках

(обратно)

Семь самураев и гений дзюдо

Павел Быков

Несмотря на мощнейшее давление, российский лидер отстоял свой взгляд на то, как необходимо решать проблему дестабилизации Сирии

Владимир Путин сумел переубедить партнеров по «восьмерке»

Фото: EPA

Главным вопросом, который затмил все остальные пункты повестки дня саммита «большой восьмерки» в североирландском Лох-Эрне, стала проблема Сирии. Западные лидеры приложили все усилия, чтобы получить от Владимира Путина согласие на прямое вмешательство в гражданскую войну в этой стране, однако российский президент не просто отстоял свою позицию, но и не позволил себя изолировать, добившись в итоге принятия умеренной декларации по Сирии.

То, что битва вокруг сирийского вопроса предстоит серьезнейшая, стало ясно еще до начала саммита, а именно во время визита Путина в Лондон, в рамках двусторонней встречи с премьер-министром Дэвидом Кэмероном . На итоговой пресс-конференции, которую западные журналисты сразу же окрестили «ледяной», Путин недвусмысленно показал, что настроен очень решительно. И в ходе пресс-конференции выдал очередную из тех своих красочных фраз, которые традиционно шокируют ранимое западное общественное мнение. Один из британских журналистов поинтересовался у Путина, помнит ли он слова Кэмерона: «У тех, кто поддерживает президента Асада, на руках кровь сирийских детей».

Позже британские журналисты охарактеризуют ответ Путина как недипломатичную ярость. Интересно, а какую реакцию задававший вопрос журналист ожидал получить от Путина, фактически заявив ему в лицо, что кровь сирийских детей на его руках? Путин и ответил: «Думаю, что вы не будете отрицать того, что вряд ли стоит поддерживать людей, которые не только убивают своих врагов, но вскрывают их тела и съедают их внутренности на глазах у публики и под камеры. Вы хотите поддерживать этих людей? Вы хотите этим людям поставлять оружие?»

В общем, стало понятно, что российский президент вовсе не склонен к компромиссам по сирийскому вопросу, однако давить на него не прекратили.

Начались пространные спекуляции на тему, что Россия на саммите окажется в изоляции, что остальные страны G8 готовы принять итоговое коммюнике по Сирии без подписи России. Западная пресса широко цитировала слова канадского премьер-министра Стивена Харпера , который обвинил Путина в том, что он поддерживает «головорезов режима Асада», и заявил: «Скажем прямо: это “большая семерка” плюс один. Не думаю, что мы должны обманывать себя».

В какой-то момент даже могло показаться, что из-за упрямства Путина нашу страну если и не исключат из престижного клуба развитых стран, то уж «в угол поставят» точно. Но нет, декларация по Сирии была принята всеми восемью странами, причем принята в варианте, который не содержит ни одного положения, неприемлемого для России. В нем нет требования об отставке Башара Асада — вопрос, имеющий принципиальное значение для Запада. В переходном правительстве, которое необходимо создать в рамках политического урегулирования, предполагается присутствие не только представителей оппозиции, но и сторонников Асада. Наконец, в соглашении ничего не сказано и о поставках в Сирию российского оружия. То есть Путину удалось добиться от партнеров по «восьмерке» принятия декларации, фактически противоположной их первоначальной позиции — за исключением осуждения намерений США и ЕС начать поставки оружия сирийским боевикам (впрочем, трудно было ожидать, что Запад сам себя осудит).

Итоги саммита в Лох-Эрне позволяют сделать два важных вывода. Во-первых, они наглядно показали, насколько Запад сегодня дезориентирован. Конечно, и раньше можно было говорить, что у Соединенных Штатов и их союзников стратегический прицел сбит, но проявленная на встрече степень растерянности впечатляет (что делать с Сирией, на Западе не знают, потому что, если бы у них было более или менее четкое представление о том, что делать, итоги были бы иные). Западные лидеры настолько оторвались от реальности, настолько запутались в своей же собственной риторике, что не смогли ничего противопоставить ясным, четким аргументам Путина, несмотря на его якобы изоляцию. Во-вторых, реальные позиции России весьма сильны. Этот момент необходимо зафиксировать, потому что внутри страны бытует мнение о нашей слабости. Слабых мест у нас и в самом деле немало, однако ресурсов для проведения самостоятельной и активной внешней политики вполне достаточно. Главное — распорядиться этими возможностями для внутреннего развития, потому что Запад не вечно будет пребывать в растерянности.           

(обратно)

Иран открывается?

Геворг Мирзаян

Приход к власти президента-реформатора должен стабилизировать шаткую внутриполитическую ситуацию в Иране и предотвратить развитие в стране вируса арабской революции

Избрание Рухани предотвратило радикализацию иранской улицы

Фото: AP

Новый президент Хасан Рухани разительно отличается от своего предшественника Махмуда Ахмадинежада . Он образован, говорит помимо фарси на английском, немецком, французском, арабском и русском. Учился в Глазго, затем, уже будучи секретарем Совета национальной безопасности Ирана, там же (под именем Хассана Феридона) получал степень по конституционному праву. Публично выступает за проведение ряда социально-экономических реформ в Иране и за диалог с Западом по ядерной программе. Все это подвигает некоторых аналитиков говорить о начале «иранской перестройки», либерализации режима и возможности серьезных уступок Ирана Соединенным Штатам и Западу, о снятии напряженности на Ближнем Востоке. «Победа Рухани, наверное, стала лучшей новостью за последние годы с точки зрения будущего региона», — заявил бывший министр иностранных дел Великобритании Джек Стро .

Между тем избрание Рухани вряд ли приведет к существенным переменам во внешней политике Ирана, скорее, оно является знаком перехода к более прагматичным действиям — как на внутри-, так и на внешнеполитическом направлении новый президент полностью поддерживает и ядерную программу Тегерана, и линию на сохранение режима Башара Асада . Просто он предпочитает продвигать иранские интересы, не тряся кулаками и не угрожая сжечь соперников в море огня, а разговаривая о мире с улыбкой на лице.

Спрос на курятину

Иранские власти во главе с Али Хаменеи поначалу рассматривали иной сценарий выборов. Победу должен был одержать консервативный кандидат, который был бы полностью лоялен рахбару и его политической линии — как теперь уже бывший президент во время его первого срока. Все яркие кандидаты, находящиеся в оппозиции Хаменеи (прежде всего лидер иранской оппозиции Али Акбар Рафсанджани , а также ратующий за светский характер государства Эсфандияр Машаи ), были исключены из предвыборной кампании, а на роль «Ахмадинежада 2.0» был выбран ответственный за ядерные переговоры с Западом Саид Джалили . Статус «живого мученика» (Джалили потерял ногу во время ирано-иракской войны), усердие в молитвах и беспрекословное признание авторитета Хаменеи делали его идеальным кандидатом с точки зрения культивируемой в Иране национальной идеологии. Однако проблема была в том, что эта идеология уже не столь интересна населению — на первый план в предвыборной кампании вышли не вопросы веры, а проблемы экономики. «Мы одна из самых сильных стран региона, наши ракеты летят на тысячи километров — но курятины у нас не хватает», — резюмировал настроения населения один из кандидатов в президенты Мохсен Резаи . По официальным данным, уровень инфляции в стране составляет более 32%, по неофициальным — все 40. За первую половину 2013 года ВВП уже упал на 1,3%, объем добычи нефти, в 2010 году превышавший 4 млн баррелей в день, упал ниже 3 миллионов. 40% жителей страны живут за чертой бедности. Население хотело не консервативного президента, выступающего за стабильность, а реформатора, способного вывести Иран из затяжного экономического кризиса.

Так получилось, что из семи допущенных к выборам кандидатов этим требованиям более других соответствовал Хасан Рухани — бывший секретарь Высшего совета национальной безопасности и ядерный переговорщик с Западом. Близкий друг Рафсанджани, Рухани был изначально запасным кандидатом, его рейтинг не дотягивал и до 10%. Однако после снятия Рафсанджани с выборов он сделал все, чтобы получить поддержку всех слоев населения, ратующих за перемены: заявил, что освободит политических заключенных, а также тех, кто находится под домашним арестом, и пообещал либерализовать Иран. «За последние годы в стране резко обострился ряд социальных проблем. Решить их мы можем лишь через децентрализацию. Государство не должно брать на себя все функции по управлению нашей культурной жизнью», — говорил Хасан Рухани, открыто намекая на недопустимость дальнейшего жесткого контроля за соблюдением исламских норм и возврат к свободам эпохи предшественника Ахмадинежада Мухаммада Хатами . «Мы снимем все ограничения, которые были наложены на людей за последние восемь лет (правление Ахмадинежада. — “ Эксперт” )», — добавлял он.

Подобные высказывания поставили Рухани на грань дисквалификации — Совет стражей пригрозил исключить из предвыборной кампании тех, кто вмешивается не в свое дело и «говорит о вещах, не входящих в компетенцию президента», — однако позволили собрать вокруг себя реформистские и умеренно-консервативные круги. За два дня до выборов в поддержку Рухани высказалось большинство лидеров реформаторского лагеря. Помимо давнего соратника Рафсанджани, Рухани поддержали дочь и внук основателя Исламской Республики, надеющийся выйти из-под домашнего ареста Мир Хоссейн Мусави , а также Мухаммад Хатами. Именно по совету Хатами другой кандидат реформаторского лагеря — Мухаммад Реза Ареф — снялся с выборов и призвал своих сторонников голосовать за Рухани. Последнего поддержало и большинство аятолл — не только потому, что Рухани был единственным представителем духовенства среди кандидатов на роль президента Исламской Республики, но и потому, что значительная часть аятолл конфликтует с Али Хаменеи.

При столь масштабной поддержке Рухани население почувствовало: он может победить. И в этой ситуации те, кто хотел бойкотировать выборы, и даже те, кто не считал Рухани идеальным реформатором, пришли голосовать. Явка превысила 70%, у участков выстроились огромные очереди, власти несколько раз продлевали сроки голосования.

Хасан Рухани (на фоне портрета аятоллы Хомейни) обещает снять ограничения последних восьми лет

Фото: AP

Прагматичный Хаменеи

Очевидно, что победа Рухани была бы невозможна без как минимум нейтралитета рахбара. Али Хаменеи мог этой победы не допустить, однако он не только не стал этого делать, но в последние дни кампании фактически сыграл в пользу Рухани. Он призвал всех, «даже тех, кто считает себя оппонентом системы Исламской Республики», прийти на выборы и проголосовать. Подобная позиция рахбара объясняется рядом причин, и прежде всего пониманием того факта, что Рухани — самый оптимальный выбор как для сохранения в Иране исламской республики, так и для сохранения власти самого Хаменеи.

Корпус стражей исламской революции (КСИР), которых Хаменеи когда-то привел во власть, сегодня угрожает его положению. У чрезмерно усилившихся военных очень выросли политические аппетиты, некоторые из них, в частности теперь уже бывший президент Махмуд Ахмадинежад, стали оспаривать право своего покровителя принимать окончательные решения по тем или иным вопросам. В этой ситуации Хаменеи посчитал, что Рухани будет меньшим злом, нежели сильный консервативный кандидат, поддержанный КСИРом. Ведь конфликт между Хаменеи и реформаторским лагерем идет вокруг методов управления Ираном, а не вокруг необходимости сохранения исламской республики как таковой. Рухани не принадлежит к радикальным реформаторам, он уже заявил, что выступает против кардинальных перемен. «Я лишь хочу, чтобы в страну вернулась умеренность. Экстремизм мне неприятен, мы из-за него потеряли слишком много», — заявил Хасан Рухани.

Сейчас, по плану Хаменеи, возвращение духовенства на ведущие посты в стране вернет баланс сил. А на фоне неизбежного конфликта между аятоллами и не желающими возвращать им посты военными рахбар станет арбитром, за благосклонность которого будут бороться все группировки во власти.

Не стал Хаменеи препятствовать Рухани еще и потому, что боялся масштабных общественных протестов, которые на фоне ухудшения дел в экономике и обострения внешнеполитической ситуации имели реальный шанс расколоть стойкий пока Иран. Избрание же реформатора Рухани позволяет рахбару не только снять напряжение, но и «перезагрузить» режим, свалить все проблемы в экономике и социальной сфере на «фанатика Ахмадинежада». Более того, не исключено, что, в полном соответствии с древней максимой «если не можешь воспрепятствовать процессу — возглавь его», Хаменеи сам в ближайшее время выступит с инициативами по либерализации социально-экономической политики. И если эти реформы окажутся безуспешными, то обвинить в этом можно будет Рухани, а сам рахбар вновь выступит в роли «гаранта стабильности».

Игра в реформатора

Степень успешности реформ Хасана Рухани во многом будет зависеть от того, удастся ли ему найти общий язык с Западом и заставить США и Европу снять с Ирана санкции. Рухани уже ищет возможности для этих переговоров — однако намерен проводить их на иранских условиях и не собирается идти на уступки Вашингтону в ядерном вопросе. Ведь Рухани критиковал Саида Джалили и Махмуда Ахмадинежада не за то, что они развивали ядерную программу, а за то, что их жесткая и бескомпромиссная позиция привела к тому, что Европа и США объединились против Ирана и наложили на него эмбарго. Тогда как сам Рухани, будучи главным переговорщиком по ядерному вопросу в 2003–2005 годах, не просто играл на противоречиях США и Европы и не допускал принятия серьезных санкций против Ирана, но и фактически выигрывал время для развития иранской ядерной программы. «Пока мы вели переговоры с Западом, мы оборудовали объект в Исфагане (на котором сейчас производится ядерное топливо. — “ Эксперт” )», — заявил Хасан Рухани. И добавил, что именно благодаря передышке, которую обеспечили эти переговоры, Иран смог успешно завершить строительство объекта. «В период переговоров мы смогли импортировать все материалы, необходимые для ядерной программы», — поясняет бывший спикер администрации Хатами Абдулла Рамезанзаде .

Рухани верит в то, что Иран должен как можно быстрее создать ядерный цикл, и тогда (как в случае с Пакистаном) США вынуждены будут принять его ядерный статус. Ведь уже сейчас «переговоры по иранской ядерной программе ведутся не вокруг разрешения на строительство центрифуги, а по вопросу 20-процентного обогащения урана», — пишет нынешний главный ядерный переговорщик с Западом Саид Джалили в своем твиттере. Но для этого Ирану нужно время и деньги. Сторонникам бескомпромиссной политики (тому же Саиду Джалили) Рухани объясняет, что «работающие центрифуги — это, конечно, хорошо, но при этом должна работать и страна, колеса промышленности должны крутиться». Поэтому сейчас новый иранский президент попытается загнать США в такую ситуацию, когда они вынуждены будут хотя бы ослабить санкции.

Так, сразу же после победы на выборах Рухани стал эксплуатировать свой образ миротворца и говорить о необходимости начать переговоры со Штатами, о появившемся окне возможностей, о мерах по укреплению доверия между странами. По словам Рухани, для того, чтобы вылечить «хронические раны» в американо-иранских отношениях, нужны добрая воля и взаимное уважение. «Для тех стран, которые уважают волю народа и свободу слова, появилась новая возможность уважительно и в приемлемой манере поговорить с Ираном. С нашей стороны они получат позитивный ответ», — заявил новый президент и уже обозначил готовность идти на определенные уступки. «Наша ядерная программа полностью прозрачна. Однако мы готовы сделать ее еще более прозрачной, дать понять всему миру, что мы действуем в полном соответствии с международными законами», — подчеркнул Рухани. Не исключено, что новый президент намекает на возможность проведения международных инспекций иранских военных объектов, в частности на военной базе Парчин в 30 километрах от Тегерана. При этом иранцы дают понять Вашингтону, что Белый дом в обмен должен поддержать Рухани и не повторять ошибок президента Джорджа Буша- младшего . В свое время Белый дом не поддержал президента-реформатора Мухаммада Хатами, не шел на уступки и продолжал агрессивную политику в отношении Ирана, вследствие чего в 2005 году получил Махмуда Ахмадинежада — и резкое обострение американо-иранских отношений. Буш спохватился, предложил иранцам пакетную сделку, включающую торговые преференции, поставки ядерных материалов и гарантии ненападения, — однако было уже поздно.

Пока американцы на иранскую наживку не клюют — Барак Обама четко заявил, что санкции останутся в силе до тех пор, пока Иран не развеет все опасения вокруг своей ядерной программы. Однако отказывать популярному иранскому президенту, который улыбается и публично протягивает Западу руку, куда сложнее, чем тому, кто оправдывает холокост и грозится всех уничтожить. Хасан Рухани рассчитывает на то, что мирные речи приведут к расколу в западной коалиции: Европа, надеясь пустить в трубопровод «Набукко» иранский газ, может заставить США снять санкции. А со снятием санкций Иран получит возможность начать свою любимую игру «переговоры ради переговоров» — ведь Вашингтону Тегеран заинтересовать, по сути, будет нечем. Иран побеждает в Сирии, укрепляет «Хезболлу» и, на фоне внутренних сирийских проблем, вполне может получить желаемый статус лидера на Ближнем Востоке. У которого не только будут ядерные боеголовки и ракеты, но появится и курятина.               

График

Введенные против Исламской Республики Иран санкции привели к серьезному обесцениванию иранской валюты

(обратно)

Вождь лилипутов

Гришанков Дмитрий

Министр образования старательно пытается поставить российские университеты в затылок университетам развивающихся стран. Упорно не замечая, что ведущие высокотехнологичные корпорации мира оценивают их на уровне лидеров

Если вы открыли эту статью, чтобы прочитать очередной комментарий к деятельности министра образования, то можете сразу перейти к последнему абзацу — сэкономите время.

Основная же новость заключается в том, что, оказывается, наши университеты, при всех их болячках, вполне еще конкурентоспособны на международном рынке образовательных услуг. И это следует не из хитроумных рейтингов или рассуждений отъявленных русофилов. А из простого и очевидного факта: их выпускников охотно берут на работу ведущие корпорации по всему миру. И с этим спорить, пожалуй, невозможно:главный продукт вуза все же не статьи, исследования, отчеты, патенты и мониторинг эффективности (или неэффективности), а студенты. А главная их оценка не мнение абстрактных экспертов, ученых и работодателей, а востребованность, наем на работу. Реальную работу, в компаниях и научных центрах. За деньги. Вот тут-то и проявляется действительный расклад сил.

Как мы попали в третий сорт

Сейчас воспринимается как аксиома, что англосаксонская высшая школа — лучшая в мире. И так было едва ли не всегда. Спорить, как говорится, бесполезно, а то и вредно.

Тем не менее это не совсем так. Хроники свидетельствуют, что еще каких-то сто лет назад (с точки зрения цивилизации просто миг) ценились европейские континентальные университеты, эталоны искали в Германии и Франции. А в России инженерные дипломы из США просто не признавались при найме на работу. Трудно поверить, не правда ли?

И даже в недалеких 1980-х советская высшая школа воспринималась с большим уважением. Никто не удивлялся лидерским позициям МГУ в международных рейтингах, авторитет Физтеха был просто запредельным.

Сейчас же МГУ занимает 80-ю позицию в Шанхайском рейтинге, в остальных он вообще за пределами первой сотни. Только шесть (!) наших университетов попадают в первые 500 хотя бы в одном из популярных международных рейтингов. Нас легко обходят недавно еще мало кому известные вузы Европы, Азии, Австралии и Новой Зеландии. И общественное мнение не менее легко с этим соглашается.

Что касается наших соотечественников, то их понять нетрудно. Провал считается естественным последствием разрушительных постперестроечных десятилетий. О разрушении образования так долго говорили, что поверили в ужасы гораздо большие, нежели на самом деле случились.

Зарубежные эксперты более изысканны. Они оперируют цифрами и графиками. Концентрированное изложение этой аналитики — рейтинги. Ведь рейтинг, по существу, задает идеальный образ университета и показывает, как далеко вы находитесь от идеала. Так вот, идеал за последние десятилетия несколько сместился и сейчас соответствует наиболее популярным англосаксонским образцам.

А теперь предположим, что не было у нас двадцати лет упадка образования, средств достаточно, и наиболее перспективная молодежь идет работать не в банки и на госслужбу, а в университеты. Улучшит ли это позиции в рейтингах? Безусловно. Но не кардинально.

Наиболее популярные международные рейтинги (QS, THE и ARWU) так или иначе сконцентрированы на двух свойствах университета: научной деятельности и авторитете (проще говоря, раскрученности). Ни в том ни в другом нам в ближайшие десятилетия не преуспеть. По крайней мере, в заданной извне модели. О чем довольно откровенно и говорят нам составители этих рейтингов. Мне неоднократно приходилось слышать прогноз представителей QS о том, что к 2020 году пятерка россиян ни за что не войдет в первую сотню.

Возьмем, казалось бы, наиболее простой и очевидный критерий — цитируемость преподавателей в научных изданиях. Спору нет, чем ученый более активен и признан, тем шире его цитируют. Но практически все источники, которые мониторятся, — англоязычные. Представитель того же QS на недавно прошедшем в Варшаве форуме IREG, посвященном методологии университетских рейтингов, гордо бросил нашему соотечественнику: вся наука говорит на английском, учите и вы, иначе не выберетесь из отстающих. Простим относительно юному англичанину его высокомерие. Он не помнит, что совсем недавно языком техники был немецкий. И не может себе представить, что со временем международными языками науки могут стать, например, испанский или китайский.

Таблица 1:

Наиболее популярная база SCOPUS учитывает в основном англосаксонские источники

Впрочем, зачем спорить. Английский перевод нашим научным трудам не повредит. Однако из 21 тыс. источников, которые попадают в поле зрения наиболее популярной системы мониторинга научных публикаций SCOPUS, более 6 тыс. — американские, российских — около 200. А ученому публиковаться в чужом издании — это еще хуже, чем футболисту играть на чужом поле. Кстати, пропорция почти в точности повторяет пропорцию по количеству гольфовых полей (две трети из 30 тыс. — в Великобритании и США, в России не насчитать и дюжины). С одной лишь разницей: Россия пока не претендует на первенство в гольфе.

Так что в существующей модели российским университетам не тягаться с американскими и английскими по цитируемости. По крайней мере до тех пор, пока при помощи того же Минобразования (а кто еще?) не будет создано адекватное количество полей (извините, научных изданий).

Но хороший ученый не обязательно хороший преподаватель. И наоборот. Еще вопрос, нужно ли по примеру нынешних лидеров любой ценой развивать в университетах науку. У нас есть (пока еще точно есть) иная традиция — сотрудничество с академическими и отраслевыми институтами, конструкторскими бюро, заводами. Мне в бытность студентом МАИ довелось слушать лекции Мишина, ближайшего соратника Сергея Королева; Егера, главного конструктора бестселлера гражданской авиации Ту-154; Самойловича, создателя не менее легендарного Су-27, и других. По версии международных рейтингов, это бы не добавило институту ни полбалла, а на мой взгляд, они блестяще обеспечили так тяжело формируемую смычку образования, науки и производства. Кстати, еще один методический вопрос: а почему мы концентрируемся на исследовательской активности университетов, ведь из десяти выпускников девять пойдут в производство или услуги и про науку будут узнавать только из книг да журналов? А у нас еще кое-где сохранились, например, остатки заводов-втузов…

Вы скажете: как же, есть еще опросы работодателей и ученого сообщества. Ну, не вдаваясь в методические тонкости этого замера популярности, можно сказать следующее: одно дело заполнять анкету, другое — решить, кого из выпускников взять на работу.

О высшей лиге

До поры до времени я не подвергал сомнению авторитет зарубежных рейтингов. Пока не задался вопросом: а я готов взять на работу выпускника MIT или Гарварда? Так получилось, что при отборе кандидатов довелось поговорить и с выпускниками этих уважаемых заведений. У нас они работу не получили. Слишком далеки их познания от жизненных реалий, слишком негибким оказался ум. Возможно, мне просто не повезло.

Тогда я опросил дюжину своих коллег. Спрашивал одно и то же, держа в руках списки мировых лидеров: если бы была возможность брать выпускников любого вуза, то каково бы было ваше предпочтение? В ответ назывались российские университеты, от мировых лидеров не то чтобы отказались, но были готовы обратить внимание на их воспитанников только в случае отсутствия своих.

Тогда впервые появилась дикая мысль: с точки зрения российского бизнеса, MIT и Гарвард, мягко говоря, вовсе не такие уж безусловные лидеры.

Оставалось последнее сомнение: быть может, я и мои товарищи — дети СССР, «совки», ничего не понимаем в научном прогрессе и боимся соперничества безусловно более перспективных прозападных ребят? Тогда мы с коллегами провели еще один эксперимент. Выбрали девять транснациональных компаний, которые присутствуют и в России, и решили посмотреть, чьи выпускники в них работают. Вот этот список: ABB, Bayer, Cisco Systems, KPMG, Microsoft, PwC, SAP, Schlumberger, Siemens. Международно признанные инновационные компании, их трудно заподозрить в русском ура-патриотизме.

А для того, чтобы получить ответ на поставленный вопрос, использовали социальную сеть для профессионалов LinkedIn. Она охватывает более 200 млн профессионалов по всему миру — лучшей статистики и желать не приходится. Единственный изъян — сеть пока не очень распространена в России, но это лишний раз гарантирует от каких-либо поблажек для родных университетов, которые в этом случае оказываются в заведомо более суровых условиях.

Всего исследованием было охвачено более 708 тыс. человек, из них 9217 работают в России, 40 тыс. в Великобритании и 234 тыс. — в США. Мы посмотрели, кто из них окончил университеты из топ-10 рейтинга QS (ничего личного, его оказалось проще скачать из интернета) и из топ-10 рейтинга российских вузов «Эксперт РА». Выводы таковы.

Таблица 2:

Российские лидеры выглядят вполне достойно на фоне лучших мировых университетов (в таблице приведена доля сотрудников девяти транснациональных компаний, окончивших соответствующий университет)

Первый: так же как и мои товарищи, инновационные космополиты для своего российского офиса однозначно предпочитают выпускников российских вузов. На наш топ-10 приходится более 15% сотрудников, в то время как на международный топ-10 — всего 0,23%. Но, может, выпускники Гарварда просто не хотят ехать в Россию ни за какие деньги?

И здесь вывод второй: выпускники ведущих российских университетов востребованы ведущими работодателями мира не меньше, чем выпускники мировой десятки лидеров. В среднем по миру на долю выпускников международного топ-10 приходится 0,85%, то есть в среднем 0,085% на каждого. А доля МГУ однозначно выше — 0,1%. Московскому университету уступают 6 из топ-10, а рейтинги его не пускают даже в первую сотню!

Позиции остальных университетов из российской десятки несколько ниже (см. таблицу 2), но нельзя сказать, что они фатально хуже международных лидеров. Уж на шестую сотню никак не выглядят. (Можете проделать простое упражнение: среднюю долю каждого российского университета, то есть 0,0285%, умножить на 300 — в общем-то и все, закончились рабочие места. Значит, они никак не могут быть ниже третьей сотни, а лидеры — вообще в первой, МГУ — в первой десятке).

Более всего российских выпускников ценит SAP. Согласно LinkedIn, в российском офисе SAP не работает ни одного воспитанника международного топ-10, зато на российскую десятку приходится 21,4%, в том числе 6,6% на МГУ.

Получается, что приглашать наших выпускников выгодно, а вот голосовать за них при опросах — нет. Есть над чем задуматься — голосуют то ли не те, то ли не так.

И еще один вывод. Если исходить из близкого Минобру подхода к «эффективности», то можно нормировать востребованность российских вузов на мировом рынке с учетом количества обучающихся студентов. Тогда выводы несколько скорректируются, лидеры — Новосибирский университет, Физтех и все тот же МГУ. При этом их позиции относительно общепризнанных мировых грандов лишь укрепятся.

«Эксперт РА» намерен подготовить рейтинг мировых университетов на основе такого подхода. Похоже, в нем будет много неожиданного.

Какой «университет мирового уровня» нужен России

Руководители многих стран сейчас говорят о потребности в университетах мирового класса. Причем в силу авторитетности трех мировых рейтингов как-то автоматически получается, что мировой класс определяется позициями в топ-100. Или, как уже было сказано, близостью к англосаксонскому идеалу.

Ни в коем случае не хочу усомниться в пользе науки или международного авторитета. Но поведение работодателей упорно наталкивает на мысль, что есть и иные ценности в образовании. Какие — об этом, надеюсь, смогут высказаться представители высшей школы, науки и бизнеса в дискуссии, которую мы предлагаем развернуть на страницах журнала и в интернете, а итоги подвести в рамках международной конференции 27 ноября.

Пока же хочу обратить внимание на одно негативное свойство англосаксонского университета международного уровня. Могу ошибиться, но на пути к этому идеалу более всех преуспела РЭШ: и с известностью на Западе все хорошо, и с цитируемостью благополучно. Но вот беда: у РЭШ максимальное число студентов, покинувших Россию, — более 20%. Причем сделали они это задолго до их ректора и без всякого давления со стороны политической власти. То есть университет мирового уровня, если остальные институты в стране отстают от него, становится шлюзом для ускоренной откачки перспективной молодежи из страны. Может быть, это одна из причин навязывания нам западных образовательных ценностей?

В рамках нашего небольшого исследования засветился еще один вуз, претендующий на мировой уровень, — китайский университет Синьхуа. Помимо успехов в рейтингах (топ-50 — это реальное достижение) он отличается и повышенным процентом студентов, уезжающих за рубеж. Даже в российских офисах девяти исследованных компаний более 3% (!) — выпускники Синьхуа. А в принципе все делали правильно, в рамках инновационной стратегии. Так, Cisco открыла новую лабораторию для разработки экологически оптимальных технологий на территории университета Синьхуа. Это сделано в рамках долгосрочной программы новаторских разработок и развития бизнеса Cisco в КНР. Лаборатория, находящаяся под совместным управлением факультета электронной инженерии университета Синьхуа и Центра экологически чистых разработок Cisco в Китае (Cisco China Green R&D Center), создает сетевые технологии и решения для интеллектуальной урбанизации, которые гармонично вписываются в долгосрочную стратегию Китая, направленную на экологически оптимальный экономический рост, энергосбережение и борьбу с загрязнением окружающей среды. Schlumberger Technologies также создала несколько совместных лабораторий с TusPark, так как этот технопарк позволяет использовать оборудование не только университета Синьхуа, но и расположенного рядом Пекинского университета. То есть две компании из наших девяти активно сотрудничают с китайским лидером. И, соответственно, почти тысяча выпускников Синьхуа нашли работу только в их структурах.

Нет, если наша цель вместо нефти поставлять на международный рынок наших лучших студентов — тогда, конечно, нужно срочно копировать опыт Запада. Но в этом случае надо за студентов хоть деньги брать приличные, как за футболистов, например.

Что нужно нашему Минобру

Один из ключевых документов для нынешнего Министерства образования и науки — знаменитый майский указ президента, на исполнение которого направлен не менее известный проект «5–100–2020» (к 2020 году не менее пяти российских университетов должны войти в международный топ-100).

Ситуация осложняется тем, что, с одной стороны, никто из топ-100 не собирается покидать сотню (что подтверждают и составители рейтингов), а с другой — с разными вариациями подобные задания выданы во Франции, Италии, Германии, Испании, Казахстане и так далее.

На уже упомянутом майском форуме IREG прошла специальная секция, где обсуждался вопрос, чего ждут университеты от составителей рейтингов. Видимо, не имея в виду ничего плохого, представители разных стран, в основном обделенных вниманием составителей, говорили одно и то же. Шанхайский рейтинг (ARWU) неуправляем, на него нельзя воздействовать. В самом деле, количество лауреатов Нобелевской премии и статей в двух престижных научных журналах мало зависят от усилий чиновников и университетских администраций. Аналогичная ситуация и с THE. А вот рейтинг QS более комфортный, с его авторами можно вести диалог. И в самом деле, еще лет пять назад в нем не было ни одного казахского университета, а сейчас целых 8 (для сравнения: российских там 14, украинских 3, да и те за пределами пяти сотен).

Вывод напрашивается сам собой: надо подстраиваться под рейтинговые модели «международников» и параллельно с этим налаживать дружбу со «слабым звеном» в рейтинговании — у многих сложилась иллюзия, что это агентство QS. Впрочем, далеко не все поступают по шаблону. Европейцы, например, развивают альтернативные рейтинги (ведущие проекты — U-Multirank Евросоюза и испанский Webometrics).

Но Европа нам не пример, и вместо того, чтобы профинансировать исследование конкурентных позиций наших университетов, Минобр решил заказать создание национального рейтинга ведущих мировых и российских университетов. Правда, при двух отягчающих обстоятельствах.

Первое: международность ограничивается СНГ, Прибалтикой и странами БРИКС. Что касается СНГ, то «Эксперт» еще в прошлом году объявил о реализации такого проекта за счет внебюджетных средств, и министр об этом дважды был лично проинформирован. Но, видимо, в бюджете нашлись лишние деньги для дублирующего проекта. А вот сопоставление наших университетов с бразильскими, причем с точки зрения англосаксонского подхода, да еще за деньги налогоплательщиков, вызывает полное недоумение. Мы что, конкурируем с Бразилией за абитуриентов? Или мы хотим в терминах «университета мирового уровня» обосновать, что нам надо бы поучиться у собратьев по БРИКС и ткнуть в это носом наших ректоров?

Второе обстоятельство отчасти снимает это недоумение. Злые языки утверждают, что получатель денег был назначен задолго до конкурса, и назначен не без жесткого указания руководства министерства. Будущий победитель («Интерфакс», заявляющий о тесной кооперации с английским QS) презентован в министерстве как разработчик рейтинга еще осенью прошлого года. Опыт же использования «дырок» в знаменитом Законе о госзакупках имеется у любого мало-мальски грамотного юриста (см. «Как работать с Законом о госзакупках» ниже). Похоже, ради исполнения указа президента, вопреки закону и этике, предпринята попытка коррумпировать QS как наименее стойкую, по мнению министерства, рейтинговую структуру. QS пока делает вид, что намек не понят (в конце концов, что такое 300 тысяч фунтов стерлингов от минобровского заказа на фоне 17 с лишним миллионов годовой выручки агентства?).

Как работать с Законом о госзакупках (94-ФЗ)

Опыт Минобра для начинающих чиновников (рекомендуется для прочтения органам прокурорского надзора).

Как известно, 94-й закон призван обеспечить свободу конкуренции и противостоять коррупции при госзакупках. Для этого многостраничный документ жестко регламентирует все процедуры и документооборот. Слово "жестко" является здесь ключевым.

Для достижения требуемого результата в конкурсной документации от соискателей заказа требуется заполнить две таблицы.

В первой, в соответствии с техническим заданием, перечислить действия, которые обеспечат исполнение ТЗ. Во второй - те же действия необходимо перечислить в порядке их исполнения. Как видите, все просто, на уровне начальной школы. Те участники конкурса, которые не справились с упражнением, если они ко всему прочему являются еще и нежелательными, не допускаются к конкурсу со ссылкой на вышеупомянутый закон. Можете посмотреть историю закупок - правило работает безотказно.

В чем, спросите, фокус? Неужели все нелюбимые министерством поставщики - дебилы?

Ответ, как в карточных фокусах, тривиален. ТЗ пишется подробно, соответственно, таблицы получаются объемными. Word на слабеньких компьютерах делопроизводителей работает неустойчиво, и им вместо спасительного копирования приходится заново набивать, как правило, довольно скучный и заумный текст. Где-нибудь да пропустят одно-два действия. Или добавят от избытка старания. И - все, на выход.

Но если они все же успешно составили эти могучие таблицы (нам случалось тратить на это 30-50 страниц), не беда. Можно смело снимать с дистанции неугодного без объяснения причин (просто указав на эти две волшебные супертаблицы). И даже если клиент окажется скандальным, то до рассмотрения в ФАС еще не менее недели, а до суда вообще месяцы. Практически со стопроцентной вероятностью за это время в многостраничном документе найдете одну-две опечатки и далее - см. строгий закон. Не совпадают таблички!

А то, что в конкурсной документации туча не просто опечаток, а грубейших ошибок и гениальных бюрократических определений типа "действие - это[?] отдельное действие[?]" - все это уже никого не волнует. Главное - закон!

Мы считаем, что это все же не закон, а беззастенчивое беззаконие. Тем более если ошибок найти не смогли, а просто выразили уверенность, что они есть. Но это уже разбираться суду, о чем читатели будут проинформированы.    

(обратно)

История в сложных погодных условиях

Вера Краснова

Под эгидой Российского исторического общества разрабатывается историко-культурный стандарт для школьных учебников по истории. Для чего он нужен и чем плохи старые учебники, мы спросили у члена рабочей группы ответственного секретаря РИО Андрея Петрова

Андрей Петров, ответственный секретарь Российского исторического общества: «Идеология есть. Она в том, что все-таки мы говорим о единой российской нации, сформировавшейся на данной территории»

Фото: Олег Сердечников

— Андрей Евгеньевич, простой вопрос: если бы ваши дети спросили, чем вы лично гордитесь в истории России, что питает ваше чувство патриотизма, что бы вы им ответили?

— Я же историк, поэтому к истории у меня отношение очень простое, и с дочерьми нет недопонимания. Знаете, история — это как жизнь, которая уже прожита, и ничего в ней не изменить. Можно только оценить каким-то образом ее уроки, сделать выводы, увидеть, как что-то меняется или, наоборот, что за последние пятьдесят тысяч лет ничего, кроме средств коммуникации, не изменилось. Те же самые люди, только без шкур и с мобильными телефонами. Поэтому мне не близки такие разговоры, что в истории надо непременно чем-то гордиться, как и то, что чувство патриотизма можно воспитать какими-то методическими приемами. На мой взгляд, оно рождается вместе с человеком. Важно не утратить его. Мы можем способствовать тому, чтобы его не убить.

— В едином стандарте тоже не видно какого- то ясного послания, а хочется узнать, что особенного в нашей истории, как, например, в истории Англии — что это родина парламента.

— Особенности в нашей истории, безусловно, есть. И рабочая группа обсуждала предложение Сергея Евгеньевича Нарышкина, председателя РИО, чтобы у этого стандарта и новых учебников была какая-то базовая идея. Я думаю, что эта идея заложена в Конституции, где в преамбуле перечислены источники нашего суверенитета, там все сказано про наш сложный многокультурный народ. Кроме того, у нашей страны огромная территория. Поэтому я считаю, что в государственной школе каждый ученик должен себе представлять, каким образом сформировалось наше государство в этих границах и с теми народами, которые сейчас в нем живут. И дальше уже — как бусинки на нитку: какие символы у этих народов, традиции, какие символы являются объединяющими для нашего государства, нации. Сейчас одна из проблем — это создание, если хотите, единого исторического пространства, потому что оно сегментировано.

— Это потому, что учебники противоречат друг другу?

— Нет, учебники у нас нормальные и по содержанию очень схожи между собой. Я и многие мои коллеги считаем, что проблема в самой системе исторического образования. Сейчас история преподается по концентрической системе. Юные граждане России проходят весь курс истории до девятого класса, а в десятом-одиннадцатом классах они проходят его еще раз, но на новом качественном уровне — им вводят новую проблематику, дискуссии, методологию. Потом они поступают в университет, где история входит в число обязательных предметов на многих специальностях. На первом и втором курсах они снова и, видимо, «на еще более высоком уровне» проходят историю. На первый взгляд все красиво. А что на самом деле? Раньше, когда преподавали по линейной системе, курс истории был растянут до десятого-одиннадцатого классов, а теперь — до девятого. Курс сокращен на целых два года! И в десятом классе в эти часы учителя стараются втиснуть двухлетнюю программу и по российской, и по всемирной истории, потому что в одиннадцатом классе все готовятся к ЕГЭ, и никакого развития содержательного там нет и быть не может. В вузе, если это не истфак, на историю отведено аж десять или двенадцать занятий, а если ректор или декан хорошо относятся к предмету, то и тридцать занятий, из них половина — лекции. Это весь курс истории. На мой взгляд, это девальвация отношения к историческому знанию. Лучше вообще не включать историю в программу, чем делать такие курсы.

— И вы хотите вернуть линейную систему преподавания истории?

— Да, в рабочей группе за это выступает подавляющее большинство, и уже формируются такие предложения. Вторая проблема, которую надо попытаться решить, связана с наличием регионального компонента в образовании. Эта возможность, как и выборность учебника, заложена Законом об образовании. Но что получается на деле? Все эти курсы москвоведения или татароведения зачастую радикально расходятся с основным курсом истории. Иногда это связано с объективными процессами исторической памяти. Набивший оскомину пример — взятие Казани, но его нельзя не приводить, потому есть Красная площадь и на ней — храм Василия Блаженного. Это обетный храм, Иван Грозный построил его в честь взятия Казани, и некоторые ученики об этом знают даже из школьного курса. Но, конечно, в Татарстане это событие преподается иначе — это захват, трагедия, у них в октябре есть траурный день, который отмечается и востребован общественностью. Что делать в подобных ситуациях? Ну а почему не обозначить такие темы? В учебнике надо прямо сказать, что это было жесткое военное противостояние, перед Иваном Грозным стояла такая цель — захват Поволжских ханств, потому что в противном случае ханства пошли бы походом на Москву. Кроме того, каждый народ и каждый регион должен быть отражен в федеральном учебнике. Есть способы и технологии. Например, когда перечисляются какие-то подвиги Великой Отечественной войны, можно говорить только о Покрышкине и Матросове, а можно показать такие же подвиги, но снайпера бурята или аварца, который танковую колонну остановил.

— Это все касается федерального курса, а в регионах все останется, как прежде?

— Я не говорю, что региональные версии должны быть приведены в жесткое соответствие с федеральным курсом. Пожалуй, это должен быть обоюдонаправленный процесс, и они должны быть согласованы. Тем более что таких точек немного, и они вычленяются для федерального стандарта. Сейчас в интернете появился перечень трудных вопросов — кто-то вытащил наш недоработанный проект. Первого июля мы обнародуем другой список, он войдет в стандарт. Кстати, на 90 процентов он сформирован учителями.

— А почему у учителей возникают эти вопросы? В  существующих учебниках недостаточно взвешенные формулировки?

— Нет, наоборот, почти во всех действующих учебниках выверенные формулировки, апробированные. Но в этом-то и проблема. Вы, наверное, помните высказывание президента и, кажется, Сергея Борисовича Иванова, что учебник должен быть написан человеческим языком. Часто консенсусные формулировки требуют такого усложнения терминологии, что ребенок не понимает смысла слов и определений. Вернуть в учебник образность — одно из условий конкурса на лучший учебник, который РИО собирается объявить в конце этого года. Пусть авторы привлекают, кого хотят: талантливых журналистов, писателей, — но это должен быть другой язык, особенно для младших и средних классов.

— Тогда откуда возникают трудные вопросы у учителей?

— Просто кроме учебника есть дети, ученики, а у детей есть родители. Есть темы, связанные, например, с Великой Отечественной и Второй мировой, которые обсуждаются в обществе, несмотря на то что с точки зрения науки там все ясно.

— Если не ошибаюсь, эпоха сталинизма входит в список трудных вопросов?

— Видите серые тома? ( Показывает на полку.) Эта серия называется «История сталинизма», там уже около ста томов, и все основаны на архивных документах. Для современных российских ученых проблемы оценки сталинского периода нет в принципе. Вы не найдете серьезного ученого, который скажет, что сталинских репрессий не было или что в 1937–1938 годах репрессировали только за экономические преступления и вредительство на производстве.

— То есть экономических преступлений не было?

— Конечно, во все времена существовало мошенничество и другие правонарушения, но совершенно понятно, что резкий рост арестов в 1937–1938 годах связан с политическими репрессиями.

— А троцкисты были или это тоже вымысел?

— Троцкий был трибуном революции, выдающимся идеологом. Конечно, были поклонники Троцкого. Вообще влияние идеологий в первой половине XX века — отдельная большая тема. Это была особая эпоха, и я думаю, что сейчас такое было бы невозможно. Мир наелся идеологий. Эпоха модерна с его особым мироощущением и породила и нацизм, и коммунизм, и так далее. И отношение к этим идеологическим убеждениям было соответствующее: если люди пьют чай за одним столом с Троцким — значит, они троцкисты. Они с ним, может, спорят. Поэтому дело и в троцкизме, и не в троцкизме. Конечно, шла определенная чистка… Повторяю, для ученых проблемы сталинского периода не существует. Эта проблема пока еще сохраняется в нашем обществе, потому что оно муссирует вопрос ответственности, покаяния и так далее. А кто-то считает, что благодаря Сталину мы выиграли войну. Да, для победы Сталин сделал очень много. Что бы там ни говорили про потери, он был Верховным главнокомандующим, руководителем государства в состоянии войны. И перестройку экономики, выход из критической ситуации 1941 года он обеспечил. Но для учителей с точки зрения преподавания это трудный вопрос. Значит, мы должны снабдить их ресурсом с документами, пособиями, в которых есть требуемые сюжеты с различными точками зрения. Поэтому сейчас мы думаем над электронным ресурсом, который будет обеспечивать образовательный процесс, — это должен быть глубоко интегрированный и постоянно обновляемый портал, включающий и энциклопедию-справочник, и методические задания, и электронную рабочую тетрадь и так далее.

— А можно какие- то события сталинской эпохи оценить в учебнике однозначно — например, пакт Молотова— Риббентропа, в связи с которым сейчас модно обвинять СССР в захватнической политике в Прибалтике?

— Я думаю, что касается межгосударственных отношений, мы будем плотно сотрудничать с МИДом. А в пакте Молотова—Риббентропа нет ничего особенного. Поделили Прибалтику? А кто не делил? Возьмите британско-польские соглашения, Мюнхенский сговор. Это была система, заложенная Версальским мирным договором. Все договаривались. Вы что хотите, чтобы государство, которое проводит независимую внешнюю политику, не пыталось защитить себя системой договоров? Или сейчас что-то иначе в мире делается? Нет, здесь может быть дана однозначная историческая оценка. И почему сейчас мы вспоминаем только договоренности 1938–1939 годов и забываем, например, о 1809 годе? (Международные договоры Александра I, по которым Финляндия оказалась в составе России. — « Эксперт» .) Вот недавно я был в Финляндии — там очень хорошо вспоминают 1809 год, для финнов это был элемент прогресса. Потому что до того, в составе Швеции, они были приниженной провинцией, а в составе России они создали сейм, потом — конституцию при Александре II. В истории были разные примеры, и все это надо показывать. И то, что граница Российской империи гораздо более протяженная, нежели граница современной России, мы тоже должны объяснять в учебнике.

— В преамбуле к новому стандарту говорится о многофакторном подходе к истории и, более того, что каждый исторический период движим разными факторами. Кто и по какому критерию это определяет? И если нет одного ведущего фактора, как определить суть, смысл события или процесса? Ведь в истории важен смысл.

— История — многофакторный процесс, и разных людей в ней привлекает разное. Вас, например, смысл привлекает, вы, видимо, воспитаны в такой парадигме, что из истории надо обязательно извлекать урок. Но есть и другие подходы. Многофакторность — это когда любые положительные исторические процессы могут иметь какие-то темные стороны. И мы говорим: вот это светлое, а это темное.

— Но как вы определяете, что светлое, а что темное?

— Есть основная идея. Мы попытаемся объяснить, как сформировалась наша территория, наши ценности и наш народ. И дальше от этого идут какие-то критерии.

— То есть мы принимаем это как некое абсолютное благо?

— Благо, не благо, но цель нашей работы — это объяснить. В зависимости от этого мы смотрим, как шло формирование государственной территории, властных и гражданских институтов. При этом мы исходим из современных теорий о том, что в России очень неблагоприятные условия для экономического развития. Если взять Средневековье и раннее Новое время, то это самая низкая урожайность во всей Европе, самый трудный хлеб. Кубани-то у нас еще не было. Это определило некоторые векторы экономического развития. Леонид Васильевич Милов в своей фундаментальной монографии «Великорусский пахарь» приводит данные урожайности и солнечных дней за большие временные периоды на основной территории формирования Русского государства — их в три раза меньше, чем на севере Италии. У нас никогда не бывает двух урожаев, что норма для некоторых стран. И полевой сезон у нас самый короткий. А вы знаете, какой вывод для себя из этого я делаю? Это объясняет политическую и гражданскую пассивность как одну из основ политической культуры. Потому что когда человек постоянно борется за выживание, ему не до институций гражданского общества, ему общественными договорами, как в Древнем Риме, где патриции с плебеями договаривались, некогда заниматься. Поэтому логика простых людей в этом процессе состояла в откупе от власти: нате вам дань, полюдье, оброк, и идите с богом, не мешайте работать.

— Если речь шла о выживании, откуда у нас такая высокая культура — архитектура, живопись?

— Это уже касается культуры элитарной.

— Складывается ощущение, что в программе заложена в целом идея « догоняющего развития» России, что у нас цари все делали не вовремя, советское руководство после войны тоже опаздывало с реформами, и в этом причины всех наших бед. Это дань советской и либеральной историографии?

— Есть такое. Ну у меня реалистично-оптимистический взгляд на нашу историю. С одной стороны, я ничего не склонен переоценивать, с другой — драматизировать. И здесь важно, что поставить в основу оценки. Почему в гуманитарных науках не работают импакт-факторы — рейтинги цитирования? Потому что это только один критерий. То же самое здесь. С точки зрения экономического развития — да, мы все время догоняли. И Советский Союз — не надо лукавить — еле-еле сводил концы с концами, потому что всегда существовала развилка между огромными военными расходами и социальным развитием. И надо отдать должное тогдашнему партийному руководству — хотя сейчас модно ругать этот тип управления, но я как историк понимаю, что мы и это пройдем, — потому что они несколько послевоенных десятилетий балансировали, не допуская серьезного социального взрыва и поддерживая гонку вооружений. Кто-то скажет, что не надо было участвовать в гонке вооружений. Но тогда надо было встраиваться в совершенно другую систему. То есть вот она, многофакторность: международный аспект, внутриполитический, идеологический — все это нужно обязательно показывать, потому что история — как граненый стакан, в ней все зависит от конкретного преломления света.

— Трудная у вас задача, судя по всему. Идеологии нет.

— Идеология есть. Она в том, что все-таки мы говорим о единой российской нации, сформировавшейся на данной территории. Другое дело, что формулировки, которые появились в проекте, ни один из членов рабочей группы не получил готовыми откуда-то «сверху» — из администрации президента и так далее. Это результат договоренности сообщества, причем тоже многосоставного: в рабочей группе участвуют Академия наук, вузы, авторы учебников, учителя, чиновники — министр, замминистра, которые обеспечат реализацию всего проекта. И предоставленная нам свобода накладывает большую ответственность. Именно поэтому вся работа группы будет совершенно открытой. Сейчас в интернете доступен рабочий материал. А 1 июля мы официально разместим доработанный проект на сайтах Минобра, Исторического общества. До августа все замечания будут собираться в электронной форме и обрабатываться. Потом мы сделаем еще одну редакцию документа и, по-видимому, пустим его в очное обсуждение на августовских педагогических совещаниях, конференциях в федеральных округах, в Общественную палату, в экспертных сообществах. А в ноябре или декабре объявим конкурс на написание учебников.          

(обратно)

Театр Бориса Мессерера

Андрей Левкин

«Мы просто несли себя, самих себя. Каждый из нас. Мы были такими, какими были»

Борис Мессерер. Инсталляция «Реквием по Венедикту Ерофееву»

Фото Павла Иовика

В этом году исполнилось 80 лет знаменитому российскому художнику, сценографу, книжному графику, представителю известнейшей театральной династии Борису Мессереру . В Третьяковской галерее сейчас проходит выставка, приуроченная к юбилею.

Мессерер принадлежит к поколению шестидесятников, представители которого не только оказали огромное влияние на литературу, театральное и изобразительное искусство того времени и еще многие годы продолжали определять их развитие, но для многих были героями, ориентирами, образцами для подражания.

О времени, о своей жизни, о Белле Ахмадулиной, с которой он был вместе тридцать шесть лет, мы беседуем с Борисом Асафовичем.

— Ваша среда, а конкретнее группа людей, которая в той или иной степени была связана с вами и с Беллой, как минимум четверть века определяла стиль жизни многих в СССР. Тон, поведение, интонацию, отношение к окружающему. Это получилось само собой, в силу стечения обстоятельств, или вы сами понимали тогда, что формируете вполне определенное отношение к жизни? Сейчас- то и с общей интонацией, и с отношением есть очевидные проблемы. Как вам это тогда удалось?

— Это получается вроде комплимента какого-то, но я полностью не могу его принять. Потому что мы просто жили. У нас не было ни программы общения, все само складывалось. Можно чуть иначе сформулировать: мы просто несли себя, самих себя. Каждый из нас. Мы были такими, какими были. Это и было нашей сутью. Да, мы прилюдно существовали, но не могу сказать, что мы делали что-то специально или заботились о том, чтобы производить какое-то впечатление, агитировали других действовать, как мы.

— А те, кто был рядом с вами, были такими же?

— Я всегда, когда спрашивают о Белле и обо мне, говорю, что мы имели характеры безумные, но разные, и спорили много. Я шучу, что у нас с ней была тридцатилетняя война, каждый день о чем-то спорили. Я все же более выдержанный человек, а она проявляла себя как угодно, непредсказуемо. Поэтому мы всю жизнь между собой выясняли, кто прав. Но объединяло именно художественное чувство, чувство вкуса. И мы всегда мирились. Потому что у нас была общность вкусов удивительная, и это нас объединяло во всех отношениях. И в вопросах искусства и литературы — нам нравились одни и те же вещи, и в человеческих отношениях — мы не сговариваясь понимали, кто для нас хороший, а кто нехороший. Мы совпадали в широком смысле — и в человеческом, и в художественном. Мы ж не агитировали никого, просто это была наша жизнь. Могу добавить еще, что Белла никогда не писала антисоветских стихов.

— Ее это не волновало в принципе — так это выглядело тогда со стороны.

— Вот, правильно, не волновало. Она просто не замечала режим, который существовал. Она его «в упор не видела» — ну это жаргонное выражение, пусть тогда будет, что не замечала его существования. Поэтому она не выступала против чего-то, она восхваляла то, что видела: простых людей, уклад жизни деревенской или природу. Цветение весеннее наблюдала, писала стихи по дням — «цветений очередность!», когда какой цветок расцвел: первоцвет, лютик, крокус… Она выражала себя, не замечая, какой там режим существует. А цензура чудовищно ко всему цеплялась. Вот стихотворение: «Итог увяданья подводит октябрь. Природа вокруг тяжела, серьезна. В час осени крайний — так скучно локтям опять ушибаться об угол сиротства».

— Ну понятно — как же так можно про Великий Октябрь...

— Да, «итог увяданья подводит октябрь» они снимали. Это же бред, но было. И это было только что, недавно.

— Для нас, тех, кому минус двадцать пять лет от вас, это было основным. То, что человек этого не замечает, что это можно не замечать. А бороться не наша тема, слишком много в ней внимания к… этим.

— Бороться с ними было невозможно, а вот не замечать удавалось.

— Но коммуницировать с ними все равно же приходилось?

— Конечно, но только мы не вступали в отношения: хотите печатать — печатайте, не хотите — не печатайте. Когда они не хотели, мы жили без денег. Правда, тогда было полегче, чем теперь. У человека три рубля в кармане, и он уже счастлив, мог купить бутылку водки за два восемьдесят семь. Тогда не очень-то деньги были нужны, все как-то существовали непонятнымспособом.

— А вот о водке: как- то мы слонялись с Лешей Парщиковым и ее пили, дело было в начале девяностых, а по дороге к нам присоединился один литературный критик, который первым делом стал расспрашивать, как московские метаметафористы вдруг стали так известны, хотя, казалось бы, их тексты к этому совершенно не располагали. Парщиков ответил, что понятия не имеет, были Ерема, Ваня и он, а потом как- то оно само все. Ну вот, как бы все пояснил — будто в ванну с водой кинули крупинку марганцовки, и она тут же — ф- р- р — разошлась и все окрасила. Как в вашем случае вышло, что несколько человек просто несли себя, а это разошлось повсюду и надолго?

— Наверное, так... Но это же и есть в каком-то смысле властители умов. Действительно так, Беллу все почитали... И потом, ее позиция была максимально чистой — я не хочу ее с другими поэтами сравнивать, но многие из них не имели такой чистоты позиции и такого отсутствия спекулятивности. Но вот наш ближайший друг тех лет Вася Аксенов, с которым мы очень совпадали, был другой. Далеко не все шли его путем, и поэты, и прозаики, потому что он был наиболее последователен в своих поступках. Что и привело его к написанию такой принципиальной вещи, как «Ожог», и желанию ее опубликовать. Плюс история с «Метрополем», в котором тоже ничего не было антисоветского, это была просто — все об этом говорили — «чернуха», или чернота жизни. Или «Затоваренная бочкотара», что там антисоветского?

Борис Мессерер. Инсталляция «Обыск»

Фото Павла Иовика

— Вы считаете, что для Аксенова ключевым стал « Ожог», а не « В поисках жанра»?

— Я ничего не считаю специально и не могу высказаться категорично. «Ожог» просто наиболее значительная вещь была — по напряжению, по ощущению. Он к ней пришел по существу. Я не берусь давать литературоведческие оценки, хотя сейчас и написал о Васе воспоминания, они должны быть опубликованы в каком-то из номеров журнала «Октябрь». В номере, посвященном Васе. Да, я увлекаюсь сейчас тем, что пишу воспоминания «Промельк Беллы». Вышли четыре номера журнала «Знамя», потом четыре номера «Октября», будет еще продолжение — вот с Аксеновым и далее.

— Тут еще одна история. То, как писал Аксенов: стиль, отношение — в какой- то мере перешло в журналистику. Она, если покопаться в корнях с начала девяностых, довольно проаксеновская, постаксеновская. По императиву, что ли, легкости, по ироничности. Собственно, и это тоже влияние вашей среды. А вот интонация Ахмадулиной, да и она сама ушла в какое- то отдельное, вполне волшебное место. Как- то странно получается: будто одни люди расходятся, употребляются, а другие вовсе не хотят быть как- то использованы.

— Да, я согласен. Она не принимала участие в этом, она была совершенная отдельность. К этому надо добавить, что, с одной стороны, власть можно не замечать. Но, с другой стороны, наша дружба человеческая определяла многое. Мы дружили очень тесно с Войновичем, а он же был диссидентствующий писатель. Был Жора Владимов, ближайший наш друг, мы ездили к нему без конца — мы были самые смелые люди из всего писательского сообщества. По-человечески мы дружили именно с Войновичем и Владимовым, хотя их отношения между собой не были гладкими. Но наша позиция была не замечать. Конечно, сюда еще очень много входило литераторов, они уже позже в эту дружбу вошли, просто моложе были. Тот же Кублановский, мы дружили, но он помоложе был, ближе к Парщикову, а у меня как раз с Парщиковым были очень хорошие отношения, я с ним очень хорошо соотносился.

— Но вот « не замечать власть», а ваша нынешняя инсталляция на выставке — « Обыск». Все- таки это же о ней, о власти?

— Это очень актуальная тема, она мало звучит. Да, обычно всегда будет иметься в виду тридцать седьмой, но ведь она и на сейчас ложится.

— Конечно, всегда кто- то кого- то непременно обыскивает с какой- то целью.

— Здесь еще такая история. Сейчас мы делаем книгу, как бы итог жизненный. У нее будет довольно дерзкое название «Театр Бориса Мессерера». И вот когда мы стали делать книжку и выставку… Название мне нравится, оно очень комплиментарное и заявлено красиво, но! Каждый театральный художник может назвать свою книгу так же. Валерий Левенталь или Станислав Бенедиктов; «Театр Бенедиктова» — почему нет? А я решил, что надо соединить театр и инсталляцию.

— Собственно, да, это же тоже театр. Подошел человек к инсталляции, и он уже внутри этого театра, для себя самого. Да, еще в Латвии в восьмидесятые любили решать спектакли именно инсталляциями — Илмар Блумберг, скажем. А тут она просто отделяется от сцены.

— Правильно, вот я и хочу просто соединить инсталляции как идею, и мне стало очень нравиться это соединение. С моей точки зрения, это остроумно. Полезно и для театра, и для инсталляции. И, несомненно, дает новую жизнь книжке. Что ж картинки для старых спектаклей просто смотреть — чтобы оценить мастерство рисования костюмов и декораций? Но это все уходит, театр — обновляющееся искусство, а вот инсталляции могут значить больше, потому что они носят авторский характер. Это уже вид станкового искусства, а театр — искусство прикладное, потому что в нем есть функция, очень серьезная: пьеса, мысль режиссера, участие актеров.

«Тут с вызовом даже: смотрите, решайте — нравится или не нравится»

Фото Павла Иовика

— Странно, что это никому еще не приходило в голову. Совершенно же естественно: человек возле инсталляции сам будет и зрителем, и актером — в ее обстоятельствах при своей жизни. Но уже с шестидесятых к театру много чего прислоняли — и акции, и перформансы, но чтобы инсталляции, объекты — не помню. Хотя чем хуже объекты?

— Объекты — лучше. И это действительно совершенно естественно, в своей книжке я это и хочу объединить и представить. Да, не приходило никому в голову. Но именно тогда у меня и получится «Театр Бориса Мессерера». Отдельно «театр» неправомерно, я напишу об этом маленькое предисловие, несколько слов. Ну как можно сказать «театр Бориса Мессерера» — будто я командовал этим театром. Режиссеры заказывают спектакли, я их в своей манере делаю. Это слишком громко сказать: «театр Бориса Мессерера», а если есть инсталляция, то назвать так свою книжку я вправе. Тогда уже я и режиссер, и сценарист, и кто угодно. Все вместе это и есть мой театр, а иначе — незаслуженно комплиментарно. Тут с вызовом даже: смотрите, решайте — нравится или не нравится. Эта мысль меня очень греет. Надо дать качество личной инициативы читателям — что и делает инсталляция.

— А вот еще о качестве личной инициативы, о предъявлении себя... Достаточно ли просто предъявлять себя и ни о чем не беспокоиться или за это предъявление приходится каждый день воевать?

— Нет, мы не думали о том, чтобы обратить кого-то в свою веру, делать как мы.

— А для себя самих — вы не смотрите каждый день, что там на улице сегодня за обстоятельства, как там надо вести себя, чтобы быть собой? Не обращать внимания, и все само получится?

— В общем-то да. А что, мы были самодостаточны. Белла в каком-то смысле владела умами людей. Несомненно, в ней была самодостаточность в высшей степени. Наверное, и во мне это присутствует, но в ней это было, может, самым главным. Она настолько создавала свой мир, что не зависела ни от кого. Ее нельзя было угнетать с точки зрения власти, застращать, что ее не будут печатать. У нее абсолютно не было честолюбия, она совершенно не интересовалась успехом, она никогда не могла прочесть ни одной статьи о себе — она их просто не читала, никакой силой нельзя было заставить ее прочесть статью, в которой описывалось ее творчество. Она бросала это сразу, не открывая, она не интересовалась мнением людей, пишущих о ней.

— Но многие думают, что они создают собственный мир и ни от кого не зависят. У большинства не получается, но они уверены, что этот мир создали. У других получается, но их мир сделан для небольшого количества людей. А как происходит чудо, когда такой свой мир становится интересен многим?

— Вы правильно говорите, это и есть чудо. И чудо нельзя объяснить словами. Дело в том, интересен этот человек или неинтересен. А тут все сливалось. И красота внешняя — все равно на красавиц все обращают внимание. И одаренность, невероятная чуткость к морали. Незапятнанность творчества, свои темы, целомудренное отношение к писателям и поэтам прошлого, таким как Цветаева, Ахматова, Мандельштам. За этим тоже стоят и чистота, и моральные помыслы, и служение этим людям. Меня поражала всегда ее коленопреклоненность перед теми, кого она восторженно любила, перед Пушкиным, Лермонтовым.

— Это отношение в целом — за то, что они сделали, и просто за то, что были?

— Да, вот так вот, без какого-то желания чего-то еще. Она очень уважительно относилась к Наталье Николаевне Пушкиной. Вот Ахматова, скажем, ревновала Н. Н. к Пушкину, а Белла считала, что следует уважать выбор поэта и человека. И это тоже ведь явление морали, такое отношение к великим. Очень я Беллу привадил к Тарусе, я там всю жизнь прожил, ощущение малой родины у меня от Тарусы. Я после нашего совпадения жизненного показал ей Тарусу, а потом мы стали ездить туда и прожили в разных местах — снимали какие-то избы, два года подряд жили в доме у Рихтера или в Доме творчества художников, был там такой. Она восприняла Тарусу, писала о людях Тарусы, о тех, кого любила там, и о всяких диковинных вещах. Были стихи иронические, посвященные обывателям тарусским, «Гребенников здесь жил», или стихотворение «Лебедин», на тему черноты тарусской жизни. И замечательные стихи, посвященные Наталье Ивановне и Ольге Ивановне, сестрам-хозяйкам — а они были еще и по жизни сестры — в Доме творчества.

— А как Белла Ахатовна чувствовала пространство? Ту же Тарусу? Если, скажем, как сценографию, как для нее выглядел мир? Как что- то непрерывное, что не меняется, но со вспышками в какие- то моменты?

— Я затрудняюсь за нее сказать. Но этот мир ей нравился, все в сумме. Деревенские дома, которые были милы ее сердцу, и герань на окне, и какие-то гуси ходят. Или — у нее все на этом основано — «Глаз голубой над кружкою пивной из дальних бездн глядит высокомерно», что-то такое… Она умела находить все это — и то, что все это было когда-то дном морским, даже это. Да, есть эти вспышки увиденного или отношения к увиденному. И мы обожали бывать во всяких забегаловках простонародных.

— Она там была естественна?

— Абсолютно, совершенно… У нее отсутствовало разделение людей, она дружила всю жизнь с дядей Ваней, нашим водопроводчиком, сидела вместе с ним и выпивала. Она обожала простых людей: начальство для нее совершенно ничего не значило.

— А для нее мир — это счастье или удар?

— Счастье, счастье. Для нее жить в мире было счастьем. Она говорила, что счастье — это осознанное мгновение бытия.

Борис Мессерер родился в 1933 году. Окончил Архитектурный институт в Москве, ученик Дейнеки и Фонвизина. Народный художник России, лауреат Государственных премий РФ, академик Российской академии художеств, председатель секции художников театра, кино и телевидения Московского союза художников. Работал с театром "Современник", Московским художественным академическим театром. Автор сценографии более 150 оперных, балетных и драматических спектаклей в Большом театре, в Кировском (Мариинском) театре, за рубежом. В 1990-1997 годах был главным художником МХАТа. Работал в области книжной графики, в том числе оформил альманах "Метрополь".

Автор дизайнерских проектов художественных экспозиций в Государственном музее изобразительных искусств. Занимается станковой живописью и акварелью. Провел более 20 персональных выставок в городах России. Участвовал в московских, всероссийских и зарубежных художественных выставках в Лондоне, Париже, Сан-Паулу, Праге, Милане, Эдинбурге, Бостоне. Сейчас в Третьяковской галерее проходит выставка Мессерера.     

(обратно)

В плену у красоты

Ирина Осипова

Долгожданная выставка прерафаэлитов приехала в Пушкинский музей после успешного показа в Лондоне и Вашингтоне. В столь значительном объеме британские художники представлены в Москве впервые

Джон Эверетт Милле. «Офелия». Ок. 1851.

Галерея Тейт, Великобритания

Томные чувственные девы, одинаково прекрасные в любви, страдании и смерти, — первое, что приходит на ум при упоминании прерафаэлитов. Однако скандальную известность у современников им принесли совсем другие полотна — излишне реалистичные и остро социальные. «Христос в родительском доме. Мастерская плотника» Миллеса, где Иисус изображен чумазым мальчишкой, а у Анны красные руки от тяжелой работы, или «Пробудившийся стыд» Ханта, где на переднем плане — психологический портрет проститутки. На московской выставке, собравшей около 80 полотен из британских и американских коллекций, представлены все этапы трансформации прерафаэлитов из бунтарей в преуспевающих коммерческих живописцев.

Художественное общество под названием «Братство прерафаэлитов» возникло в 1848 году, у его истоков стояли три выпускника лондонских художественных академий — Джон Эверетт Миллес, Уильям Холман Хант и Данте Габриэль Россетти. Постепенно состав братства расширился, но эти трое так и остались лидерами, за каких-то пять лет совершившими кардинальную революцию в британском искусстве. Со страстью и максимализмом юности (им всем было по двадцать с небольшим) они утверждали, что искусство в Королевской Академии художеств утратило актуальность и стало предсказуемым, безжизненным и скучным. Они хотели вернуть живописи потерянный смысл, и потому их первые работы написаны на сюжеты из Библии и серьезной литературы. Они отвергали академические правила формы и композиции, которые вели свое начало от Рафаэля («Почему композиция всегда должна представлять собой пирамиду? Почему центральная фигура должна быть лучше всего освещена, а один из углов картины всегда должен быть затемнен?» — вопрошал Хант). Их раздражали естественные «землистые» цвета классических полотен, и потому их картины до сих пор сияют, как витраж на ярком солнце, — такого звучного сиреневого и ядреного зеленого не найти у других художников до появления акриловых красок. Художественным ориентиром прерафаэлитов стало искусство раннего Возрождения. Примечательно, что они не отрицали достижений самого Рафаэля, но выступали против «рафаэлитов», то есть его последователей, которые превратили приемы гения в формальную схему. Считается, что на одно из собраний братства Хант принес сборник гравюр XV века, на которых не было идеализированных образов и художник пытался изобразить жизнь такой, какая она есть, и эти гравюры указали бунтарям дорогу.

На выставке картины разделены на шесть тематических разделов, весьма условных и надуманных. В московской экспозиции вообще много нелогичного: большие значимые полотна висят на узких галереях, отчего теряют в зрелищности, экспликации не содержат техники исполнения — нонсенс для музейной практики, наконец, тексты описаний неприлично далеки от литературного стиля, который так ценили прерафаэлиты. Но стоит отвлечься от этих деталей, чтобы увидеть главное.

Данте Габриэль Россетти. «Благовещение». 1850.

Галерея Тейт, Великобритания

Здесь есть все периоды и темы творчества братства — первые работы на религиозные сюжеты, в которых подчеркнутая телесность и гипернатуралистичность библейских персонажей вызывала резкое неприятие современников. Картины на острые социальные темы, особенно касающиеся нелегкой женской доли в современном обществе (сами художники, впрочем, к музам и натурщицам относились легко, и эта часть истории братства тянет на авантюрно-эротический роман). Хрестоматийные шедевры вроде «Офелии» Миллеса и «Прозерпины» Россетти. Витражи, гобелены, расписной шкаф и образцы обоев — дань увлечению прерафаэлитов прикладным искусством, которое открыло путь английскому модерну. И наконец, карамельно-сладкие поздние полотна на грани китча.

В первые годы существования братства прерафаэлитов безжалостно критиковали, но все изменилось после того, как в их защиту выступил самый влиятельный британский критик Джон Рескин. Его слово могло спасти или погубить (достаточно вспомнить, как он растоптал и разорил Уистлера), но взгляды прерафаэлитов совпадали с его собственными, поэтому в его трудах они нашли теоретическое обоснование, а в его лице — надежного защитника. Дела прерафаэлитов пошли в гору, их картины охотно покупала новая предпринимательская элита (появление братства совпало с индустриальной революцией), и уже к началу 1860-х годов они были на вершине славы и коммерческого успеха. В 1866 году Эрнест Гемберт, один из крупнейших лондонских арт-дилеров, заплатил Уильяму Холману Ханту за картину «Нахождение Спасителя во храме» 5,5 тыс. фунтов (более 2 млн в пересчете на современные деньги) — рекорд того времени для работы живого художника. Благодаря предприимчивым галеристам искусство прерафаэлитов стало массовым. Тот же Гемберт устраивал передвижные выставки картин, так же как сейчас аукционные дома организовывают свои показы. Полотна возили по всей стране, для каждой выставки снимался зал, работа оформлялась красивыми драпировками, заказывалось дорогое по тем временам газовое освещение или друммондов свет, использовавшийся в театре, в зале расставлялись стулья, и всего за шиллинг это было отличным развлечением для среднего класса в выходные дни и по вечерам. С самых известных работ галеристы печатали гравюры, которые в силу большей доступности, чем живопись, хорошо раскупались.

Первые работы прерафаэлитов были поистине новаторскими. Они внесли реализм в религиозные сюжеты, вывели на первый план актуальные социальные проблемы и добились фотографической точности пейзажей. Для написания картин христианской истории Хант ездил в Палестину и уговаривал раввинов ему позировать. Он пытался точно воспроизвести расовый тип, и потому Иисус в его работах выглядит как настоящий галилеянин. С натуры написаны и пестрые ткани, и панорама Иерусалима, и нищие у входа в храм. Один профессор сказал, что лучше изучать ботанику по «Офелии» Миллеса, чем вести студентов на экскурсию, — так точно изобразил художник окружающие девушку цветы. Пейзаж Миллес писал в графстве Суррей, куда специально ездил на этюды, а вот саму Офелию — в мастерской, заставляя одну из любимых натурщиц братства Элизабет Сиддал подолгу позировать в ванне с водой, чем чуть не свел девушку в могилу.

Эдвард Берн-Джонс. «Любовь, ведущая пилигрима». 1896–1897.

Галерея Тейт, Великобритания

Однако слава не пошла на пользу стилю многих членов братства. В молодости Миллес говорил: «Пусть меценаты покупают мои работы сейчас, пока я пишу ради славы. Дальше я буду писать ради денег». Верх коммерциализации его искусства — картина «Мыльные пузыри», которую он продал торговцу мылом, чтобы тот мог использовать ее изображение на этикетках. Россетти от психологического портрета Девы Марии в «Благовещении» перешел к изображению красавиц, эротизм которых был чрезмерным для массового зрителя, но нравился покупавшим их банкирам. «Те, кто покупает картины, несут ответственность за результат работы художника», — пытался оправдаться его брат Уильям, давая понять, что это публика ждет от художника пышных красавиц и симпатичных младенцев, а он идет у нее на поводу. И даже Рескин, выведший прерафаэлитов в свет, не мог не заметить, что картины эти «прекрасны в своем реализме, но ужасны в своей аляповатости». У написанной в 1866 году «Невесты» Россетти все еще есть социальный подтекст — на первом плане он изображает темнокожую девочку как намек на Гражданскую войну в США и проблему рабства Северной Америки, имевшую большой резонанс в британском обществе. Но многие ли и тогда, и сейчас думают о судьбе рабов, глядя на букет разных типов женской красоты, которую живописал художник?

Размах московской выставки дает возможность подметить еще одну интересную деталь — при всей национальной самобытности прерафаэлиты были частью глобального европейского движения от академизма к реализму, в котором независимо друг от друга участвовали художники разных стран, от французских барбизонцев до русских передвижников. Причем британские художники во многом опередили континентальных коллег по цеху, и особенно французов, как минимум на десятилетие. Здесь возникает множество параллелей: «Пшеничное поле в Юэле» Ханта и крестьянские сцены Жан-Франсуа Милле; «Пробудившийся стыд» того же Ханта и жанровая живопись Павла Федотова (забавно наблюдать прямо повторяющиеся говорящие детали — брошенные перчатки или кошку, охотящуюся на птичку). «Невесту» Теодора фон Хольста, печальную оттого, что ее выдают за богатого старика, хочется сравнить с «Неравным браком» Пукирева, а «Мужа скорбей» Уильяма Дайса с «Иисусом в пустыне» Ивана Крамского.

При этом прерафаэлиты остаются одним из спорных явлений в искусстве. Их то хвалят, то игнорируют, причем за одно и то же — чрезмерное увлечение осязаемой красотой окружающего мира, которая одним кажется безвкусицей, другим же — верхом совершенства.

(обратно)

: Empty data received from address

Empty data received from address [ url ].

(обратно)

Укрепление энергосистемы

Вадим Пономарев

Новый этап развития Якутии предъявляет особые требования к энергосистеме республики. Поэтому на ее территории разворачиваются масштабные энергетические проекты, которые должны связать воедино изолированные энергорайоны и создать предпосылки для дальнейшего устойчивого роста промышленного производства

Заместитель председателя правительства Республики Саха (Якутия) Павел Маринычев уверен, что к 2016 году ряд изолированных сегодня энергорайонов Якутии будут соединены с Единой энергосистемой страны

Энергосистема Якутии избыточна. Но она состоит из трех не связанных между собой энергорайонов — Южно-Якутского, Центрального и Западного, а также обширной зоны децентрализованного энергоснабжения — Северного энергорайона — и не связана с единой национальной электрической сетью страны (ЕНЭС). Однако уже к 2016 году, по мнению заместителя председателя правительства Республики Саха (Якутия) Павла Маринычева , ситуация изменится кардинально.

Комплексный подход

— Насколько соответствует состояние энергосистемы республики ее истинному потенциалу и тем масштабным инвестпроектам по разработке минерально- сырьевых ресурсов, реализация которых началась в Якутии в последние несколько лет?

— Еще в 2007 году Якутия утвердила на уровне федеральных органов исполнительной власти ряд стратегических документов, включая Схему комплексного развития производительных сил, транспорта и энергетики республики до 2020 года, Восточную газовую программу, а также Энергетическую стратегию на период до 2030 года. Эти документы являются составной частью Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года, Энергетической стратегии РФ до 2030 года, Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года и соответствующей госпрограммы развития этого макрорегиона, которая была утверждена правительством России весной этого года.

Эти стратегические документы предусматривают развитие Единой энергетической системы в восточной части России через узлы централизованного энергоснабжения Иркутской области, Якутии и Магаданской области по направлениям запад—восток: Братская ГЭС (Усть-Илимская ГЭС) — Усть-Кут — Талакан — каскад Вилюйских ГЭС — Якутская ГРЭС — Хандыга — Колымская ГЭС (Усть-Среднеканская ГЭС) — Магадан — и север—юг: Якутская ГРЭС — Нерюнгринская ГРЭС — ОЭС Востока. Эти направления объединяют в едином коридоре транспортные, энергетические, трубопроводные коммуникации в так называемые мультитранспортные коридоры, к которым тяготеет большинство крупных инвестиционных проектов в Западной, Центральной и Южной Якутии. Результатом методичной работы правительства республики, в том числе с федеральными органами исполнительной власти и крупными федеральными энергетическими компаниями, стало многократное увеличение объема инвестиций в электроэнергетику Якутии.

— На что были направлены эти инвестиции?

— За последние три года федеральный бюджет, Федеральная сетевая компания (ФСК) и Дальневосточная энергетическая управляющая компания (ДВЭУК) вложили в энергетику Якутии почти 52 миллиарда рублей. На эти деньги был реализован первый этап строительства линии электропередачи Нерюнгринская ГРЭС — Нижний Куранах — Томмот — Майя, который позволил обеспечить электроснабжение объектов Алданского промузла и нефтепровода ВСТО. Построена ВЛ 220 кВ Сунтар — Олекминск — НПС-14 с подстанциями в Олекминске и НПС-14 — ВСТО, что позволило перевести на централизованное энергоснабжение объекты ВСТО, Олекминск и прилегающие населенные пункты с выводом из работы Олекминской ДЭС с ежегодной экономией 10 тысяч тонн дизельного топлива. Завершено строительство второго пускового комплекса ВЛ 220 кВ Мирный — Сунтар — Нюрба с вводом в работу ПС 220 кВ Сунтар для надежного и качественного электроснабжения Вилюйской группы улусов, с переводом части потребителей на электроотопление.

В это же время завершено строительство ВЛ 110 кВ Пеледуй — Витим в Ленском районе, введена в работу ВЛ 110 кВ Хаптагай — Временная в Центральном энергорайоне, завершен пятый этап проекта реконструкции ВЛ 220 кВ Вилюйская ГЭС-1,2 — Айхал — Удачный для стабилизации электроснабжения АК «Алроса».

— Что для вас важнее: строить сети или новые электростанции? Ведь не секрет, что загрузка первых двух ступеней Вилюйских ГЭС, например летом, не превышает 30 процентов…

— Ориентиры эти появились не вдруг, они четко просчитаны. Сейчас продолжает строиться ВЛ 220 кВ Чернышевский — Мирный — Ленск— Пеледуй с отпайкой до НПС-14 — эта линия снимет электросетевые ограничения в направлении Ленского промышленного узла, электроснабжения объектов Восточной газовой программы, ВСТО, улучшит качество и повысит надежность электроснабжения потребителей. Для электроснабжения Эльгинского угольного месторождения строится ВЛ 220 кВ Призейская — Эльга с ПС 220 кВ Эльга. Продолжается реализация второго этапа строительства ВЛ 220 кВ Нерюнгринская ГРЭС — Нижний Куранах — Томмот — Майя.

В планах энергетиков республики значатся и другие стройки, которые пока не подтверждены финансированием, что ни в коей мере не умаляет их значимости. Западной Якутии как воздух нужны третий и четвертый этапы ВЛ 220 кВ Мирный — Сунтар — Нюрба. Для энергоснабжения разведанных и перспективных нефтегазоконденсатных месторождений необходимо энергетическое кольцо Мирный — Чаянда — Талакан — Пеледуй, а для обеспечения энергией золотодобывающих предприятий севера Иркутской области — линия электропередачи Пеледуй — Чертово Корыто — Сухой Лог — Мамакан. В то же время в этом году в Якутске планируется начать строительство Якутской ГРЭС-2 для обеспечения надежного электроснабжения Центрального энергорайона.

Соединение с единой сетью

— Когда энергосистема Якутии будет синхронизирована с единой национальной электрической сетью страны?

— В 2014 году ФСК завершит строительство линии электропередачи Нерюнгринская ГРЭС — Томмот — Майя на участке Томмот — Майя протяженностью 434 километра с подстанциями 220 кВ в Томмоте и Майе. Это означает, что появится связь между Южным и Центральным энергорайонами Якутии. Кроме того, ФСК сейчас строит линию между двумя нефтеперекачивающими станциями трубопроводной системы Восточная Сибирь — Тихий океан: НПС-16 и НПС-17. И уже ведется проектирование линии от НПС-16 до НПС-14. Когда и эта стройка будет завершена (ожидается, что это произойдет к 2016 году), появится связь между Южным и Западным энергорайонами. С этого момента энергетические Запад и Центр республики перестанут быть изолированными энергорайонами и соединятся с Единой энергосистемой страны. Соединение Западного энергорайона с энергосистемой Иркутской области и Центрального энергорайона с энергосистемой Магаданской области — это уже задача более отдаленного будущего. Пока большие расстояния и малые мощности, которые могут быть переданы на такие расстояния, создают сложности с совместной работой электрических станций, да и не способствуют экономической эффективности.

На сегодня задача организации перетока электроэнергии между энергетическими районами, решение которой становится возможным в ЕНЭС, для Якутии не столь актуальна по сравнению с другими регионами страны. Однако с точки зрения организации единого оперативно-диспетчерского управления, повышения надежности энергоснабжения вхождение в Единую энергосистему, которое станет фактом с момента соединения с Югом, крайне важно.

— Кроме того, это даст потребителям электроэнергии в республике возможность выбора ее поставщиков…

— Предстоящее историческое событие, несомненно, кардинально изменит деятельность энергосистемы Якутии, включая деятельность основного гарантирующего поставщика электроэнергии — «Якутскэнерго». Сейчас, в условиях изолированности энергосистемы республики и особенностей тарифообразования (наличия перекрестного субсидирования), функционирование компании в виде вертикально интегрированного холдинга, объединяющего генерацию и распределение энергии, является оптимальным вариантом. Присоединение к Единой энергосистеме неизбежно приведет к изменениям в структуре холдинга. С одной стороны, в новых условиях можно будет рассматривать вопрос о разделении генерации и транспорта энергии — единая технологическая связь позволяет об этом подумать. С другой стороны, трудно будет обеспечить перекрестное субсидирование при наличии нескольких независимых операторов. Кто возьмет на себя разницу между средним тарифом по республике (сегодня это 3,95 рубля) и себестоимостью электроэнергии в северных районах, которая составляет 28,45 рубля? Объем «перекрестки» в республике значителен — более четырех миллиардов рублей в год, и пока региональным властям не удалось добиться, чтобы федеральный бюджет разделил с республикой эту ношу.

Малая генерация

— Гидротехнический потенциал рек Якутии огромен и почти не задействован. С разработкой Чаянды у республики появляется и возможность строить относительно недорогие газовые тепловые электростанции. Однако вы активно занялись и развитием генерации на возобновляемых источниках энергии — ветре и солнечной энергии. Почему?

— Правительство продолжает работу над снижением издержек производства, что соответствует не только его собственным интересам, но прежде всего интересам потребителей. Одним из главных инструментов здесь остается Программа оптимизации локальной энергетики (ПОЛЭ), выросшая из программы развития малой (дизельной) энергетики, успешно реализованной в 2001–2005 годах. За прошедшие три года в рамках ПОЛЭ, например, построено и реконструировано 15 дизельных электростанций суммарной мощностью 8 МВт и 150 километров линий электропередачи низкого напряжения с переводом на СИП (самонесущий изолированный провод).

В рамках ПОЛЭ, во-первых, строятся сети от крупных станций до местонахождения локальных ДЭС, которые с приходом «большой» энергии выводятся в резерв. Всего к 2018 году таким образом, как в Олекминске, планируется отправить «на покой» свыше десяти ДЭС. Во-вторых, изношенные, неэффективные ДЭС заменяются на современные станции с высокой степенью автоматизации и дистанционным контролем. Эта работа проводится в рамках инвестпрограммы «Сахаэнерго», дочернего общества «Якутскэнерго».

Третье направление — перевод станций на местные виды топлива и использование возобновляемых источников энергии. Сейчас «Сахаэнерго» использует энергию солнца в населенных пунктах Батамай и Ючюгей, энергию ветра — в Тикси. Как показывает практика, себестоимость производства энергии с использованием ветра и солнца из года в год снижается, а энергетики республики между тем приобретают ценный опыт.

— И этим опытом теперь вы готовы поделиться…

— Безусловно, огромный положительный опыт Якутии по реализации программы ПОЛЭ, накопленный за последний десяток лет, может и должен быть использован другими регионами Дальнего Востока. И не случайно организованная под эгидой правительства Якутии и РАО «Энергетические системы Востока» международная конференция «Возобновляемая энергетика в изолированных системах Дальнего Востока России» пройдет с 27 по 29 июня 2013 года именно в Якутске.             

Республика Саха (Якутия)

Общая площадь республики - 3083,523 тыс. квадратных километров

Самый крупный регион России.

Самая большая административно-территориальная единица в мире.

Количество населенных пунктов - 641 (по состоянию на 1 июня 2009 года).

Население - 955 725 человек. Городское население - 64,94% (1 апреля 2013 года).

(обратно)

Край чудес и экстрима

Андрей Кудисов

Якутия — уникальное и почти не исследованное туристами место на планете. Отзывчивые люди, необыкновенные традиции, нетронутая окружающая среда, фантастические достопримечательности, незабываемые ощущения — все это Якутия

Царство вечной мерзлоты — это огромный подземный ледник в горе Чочур Муран

Фото: Андрей Кудисов

Для тех, кто никогда не бывал в Якутии, это просто огромная территория на северо-востоке России. Малоизученная и малоизвестная. Но те, кому посчастливилось сюда приехать, с радостью открывают для себя ее первозданную природу и уникальную культуру. Это просто рай для любителей этно-, эко- и экстремального туризма. Якутия настолько многогранна и разнообразна, что каждый сможет найти здесь для себя новые впечатления и ощущения.

Шепот звезд

Якутия — самый холодный обитаемый регион в Северном полушарии. Поэтому неудивительно, что одна из визитных карточек Якутии, о которой знает, пожалуй, весь мир, — полюс холода, место, где из года в год фиксируются самые низкие температуры. В Якутии на это звание претендуют сразу два населенных пункта — город Верхоянск и село Оймякон. Это населенные пункты с экстремально низкими температурами воздуха, которые фиксирует метеорологическая станция в Томторе.

Полюс холода расположен вблизи Колымского тракта, который был проложен в 1930-е. Дорога идет из Якутска в Магадан, преодолевая на своем пути три крупных горных хребта: Сетте-Дабан, Сунтар-Хаята и Черского. Расположение хребтов вкупе с другими природными факторами создает удивительный климат этих мест. Здесь, на широте, которая всего лишь чуть севернее широты Петрозаводска, зимние температуры значительно ниже, чем в других частях Земли, в том числе за Полярным кругом и на географическом полюсе. Температуры ниже 60 градусов по Цельсию бывают здесь практически каждый январь, при этом в августе может быть и плюс 30.

15 января 1885 года каторжанин-народник Сергей Филиппович Ковалик зафиксировал в Верхоянске температуру −67,8°C. Это мировой рекорд для Северного полушария, который до сих пор является официально признанным. Скептики его оспаривают, ссылаясь на то, что в то время в Оймяконе измерений температуры не проводилось. Однако это возражение опровергается повторной регистрацией такой же температуры в феврале 1933 года, когда в тот же период времени температура в Оймяконе составила −67,7°C.

В любом случае что в Томторе, что в Верхоянске уже при –50°C люди начинают слышать «шепот звезд» — странный шум, похожий на падающее зерно или ветер. На самом деле так звучит замерзающее на лету дыхание.

В марте 1999 года в этих краях состоялся Первый международный фестиваль туризма «Оймякон — полюс холода». На этом фестивале встречались Санта-Клаус из Лапландии, Дед Мороз из Великого Устюга, Чысхаан — якутский Хранитель холода. С тех пор в Томторе ежегодно проводится туристический фестиваль «Полюс холода».

В рамках фестиваля традиционно проходит автотур с элементами авторалли, многочисленные мероприятия организуются в поселке Томтор и в селе Оймякон — выставка-ярмарка национальной одежды, прикладного искусства и национальной кухни народов Севера, праздник оленеводов, гонки на оленьих упряжках, метание маута (аркан для ловли оленей), прыжки через нарты, спортивные состязания, подледный лов.

Все это позволило фестивалю «Полюс холода» одержать победу в номинации «Культура» на Первом всероссийском конкурсе в области событийного туризма, проведенном в мае этого года.

Кладбище мамонтов

Многие хотят увидеть своими глазами места, в которых обитали мамонты. Но лишь немногие знают, что больше всего мамонтовых костей находят в Якутии. Слой вечной мерзлоты сохраняет тысячи уникальных экземпляров несравненно лучше, чем где-либо еще. Найденный здесь юкагирский мамонт стал хитом выставки «Экспо-2005» в Нагое.

В 1947 году ученые обнаружили в Якутии впечатляющее своими размерами и степенью сохранности захоронение мамонтов. Однако полноценные научные экспедиции на Берелехское кладбище мамонтов отправили только в 1970-е годы. Ученые собрали здесь более 7500 различных костей. Из них более 98% — кости молодых и зрелых мамонтов. Среди самых удивительных находок, например, нога мамонта длиной 170 сантиметров с сохранившейся на ней шерстью или голова с кожным покровом и бивнями. Кроме мамонтов здесь обнаружили останки шерстистого носорога (недавно в Якутии нашли целого шерстистого носорога, что стало сенсацией в палеонтологическом мире), древней дикой лошади, бизона, волка, пещерного льва, зайца и росомахи. Недалеко была найдена стоянка людей, живших здесь 12–13 тыс. лет назад. Ученые пришли к выводу, что мамонты жили и искали пищу в долинах рек. На опасных участках речных долин слабые мамонты или особи, попавшие в естественные ловушки, гибли. Год за годом здесь скапливалось огромное количество их тел. И только в условиях вечной мерзлоты они могли сохраниться до наших дней. На горе Улахан Сууллур в Верхоянском районе Республики Саха находится одно из таких уникальных мамонтовых кладбищ.

Ленские столбы

Одно из красивейших мест в мире — Ленские столбы, известные также как Каменный лес на реке Лене — находится в Хангаласском улусе, в 104 км от города Покровска, в 200 км выше по течению от Якутска. Это скалы, сложенные кембрийскими известняками (подобные известняки были впервые обнаружены и описаны в Великобритании, в Уэльсе). Удивительные каменные скалы высотой более 150 метров простираются вдоль реки на расстояние примерно 80 километров. В зависимости от степени выветренности породы они распадаются на столбы, шпили, башни, а также образуют протяженные осыпи. Наибольшей плотности столбы достигают между селениями Петровское и Тит-Ары. Якутское название столбов — Туруук Хайалара. Столбы были открыты в XVII веке, но добраться до них крайне трудно, и это долгое время не позволяло начать их серьезное изучение.

В 1966 году открылся первый всесоюзный туристический маршрут к Ленским столбам. Сегодня они входят в территорию национального парка «Ленские столбы». Это первая особо охраняемая территория такого ранга в Якутии.

С июля 2012 года Ленские столбы включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО как одно из удивительнейших мест на нашей планете с идеальной экосистемой, не тронутой человеком.

На территории парка также находится стоянка древнего человека Диринг-Юрях, возраст которой — 2,5–3,2 млн лет. По версии ряда якутских ученых, эти места могут быть «колыбелью человеческой цивилизации». Здесь были найденыдревние орудия труда, одни из старейших на планете.

Еще одно уникальное явление — дюны тукуланы. Это островки настоящей пустыни в море тайги. По берегам рек Синей, Буотамы и Лены сохранились следы пребывания древних людей — наскальные рисунки, которые называются ленскими писанками.

Скалы с каждым годом становятся все красивее и загадочнее. Местный климат продолжает формировать их внешний вид — зимой температура здесь может быть ниже −50°C, а летом достигать +40°C.

Легенда озера Лабынкыр и другие достопримечательности

О чудище, якобы обитающем в шотландском озере Лох-Несс и прозванном Несси, знает едва ли не весь мир. Но мало кому известно, что нечто подобное есть и в Якутии, где озер не счесть. Одно из них, Лабынкыр, находится в Оймяконском районе на востоке Якутии. Интересно, что, несмотря на очень низкую температуру зимой (–50°C и ниже), вода в озере замерзает очень медленно. Для ученых это явление остается загадкой.

Местные жители верят, что в озере обитает некое существо очень больших размеров, и называют его «лабынкырским чертом». По описаниям это нечто темно-серой окраски с огромной пастью. Согласно легенде, «черт» очень агрессивен и опасен, нападает на людей и животных и даже может выходить на берег. Ученые заинтересовались «лабынкырским чертом» после сообщения экспедиции геолога В. И. Твердохлебова: «Предмет плыл довольно близко. Это было что-то живое, какое-то животное. Оно двигалось по дуге: сначала вдоль озера, потом прямо к нам. По мере того как оно приближалось, странное оцепенение, от которого холодеет внутри, охватывало меня. Над водой чуть-чуть возвышалась темно-седая туша, глаза животного, а из тела торчало что-то вроде палки… Мы видели лишь небольшую часть животного, но под водой угадывалось огромное массивное тело...»

Еще одна достопримечательность Якутии — ледник Булуус. Слово «булуус» переводится с якутского языка как «ледник» или «погреб». Находится Булуус в 3,5 км к юго-востоку от села Красный Ручей (Кысыл-Юрюйе) Хангаласского улуса Якутии. Это место признано ландшафтно-гидрологическим природным заказником республиканского значения. Общая площадь территории заказника составляет 1105 га. В некоторых местах толщина наледи достигает трех метров. Вода добывается из скважины глубиной 67 метров. Пресная вода Булууса признана очень чистой. Качество воды источника контролируется с 1939 года. В летнее время ледник начинает таять и образует полости, напоминающие тоннели. Когда температура воздуха над ледником поднимается до +30 градусов и выше, в самом леднике она ниже вдвое.

А вот в Царстве вечной мерзлоты, открытом в ноябре 2008 года, зимой можно даже погреться. Царство находится в огромном подземном леднике в горе Чочур Муран. Этот природный феномен и стал основой круглогодичного туристического аттракциона. Зимой, когда на открытом воздухе –50°C, здесь всего –12–15°C. Зато летом можно из жары попасть в снежное царство и покататься на ледяной горке. Такие контрасты вызвали немалый интерес публики, и за короткий срок Царство вечной мерзлоты стало одним из самых посещаемых мест для гостей и жителей Якутии. Особым событием стал состоявшийся здесь в 2009 году Первый международный летний фестиваль ледовых скульптур, которые до сих пор стоят в галереях комплекса. Сейчас в Чочур Муране действует постоянная резиденция Деда Мороза из Великого Устюга, куда он каждый год приезжает в ноябре для получения Символа холода из рук Властелина холода — Чысхаана. С этого момента зима в России вступает в свои права, и Дед Мороз начинает свою предновогоднюю поездку по городам нашей страны. Так что Царство вечной мерзлоты в Якутске можно считать местом, откуда начинается зима в России.

В отдельном гроте находится небольшой палеонтологический музей. В экспозиции — представители мамонтовой фауны, сохранившиеся в местной мерзлоте. Есть еще «ледяной офис» и «ледяной бар» с традиционными якутскими угощениями — строганиной из ценных пород рыб и другими экзотическими блюдами. Залы искусно подсвечены. Разноцветные лучи преломляются в прозрачных ледяных скульптурах, отражаются от стен и пола.

На берегах Олекмы

Любителям экологического туризма стоит порекомендовать побывать на берегах крупнейшего притока Лены — реки Олекмы (в переводе — Соболиная), где в январе 1984 года был открыт государственный заповедник «Олекминский». Цель его создания — сохранение горно-таежных территорий южной тайги Якутии в естественном состоянии. Ажурные кружева лиственных лесов, глухие ельники, кедровые заросли, ключи и озера, уникальной красоты ландшафты и древние стоянки человека — все это Олекма. Особенно красив заповедник в самых труднодоступных местностях верховья реки Амга, которая знаменита своей прозрачностью и первозданной чистотой. Именно здесь найдены древние наскальные рисунки, датируемые началом второго тысячелетия до нашей эры, и другие не менее важные археологические памятники.

Заповедник «Олекминский» — это около миллиона гектаров девственной природы, где обитает больше 40 видов животных, около 250 видов птиц, более 700 видов растений, из них 34 занесены в Красную книгу.

Описывать красоты и достопримечательности Якутии — дело безнадежное: никакое богатство языка не сможет передать всех красок и ощущений. Проще здесь побывать, влюбиться в эти края и возвращаться сюда вновь и вновь. Туристические комплексы «Курулуур», «Кыыс Амма», «Песчаная Гора», «Туостаах» обеспечат купание в якутских водоемах и реках, рыбалку, сплавной туризм и катание на лошадях. Улусы наперебой предлагают свои достопримечательности. Например, в Мирнинском районе можно вступить на Алмазный путь и увидеть известный на весь мир карьер кимберлитовой трубки «Мир».

Якутск

(обратно)

Контуры будущего Якутии

Андрей Кудисов

Развитие высокотехнологичных производств и транспортной инфраструктуры, повышение степени переработки добываемого сырья — вот способы преобразить Республику Саха (Якутия)

Валерий Максимов убежден в стратегической роли Якутии для развития всего Дальнего Востока

По мнению министра по федеративным отношениям и внешним связям республики Валерия Максимова , к 2030 году люди уже не захотят уезжать из Якутии.

— В этом году Якутия стала местом проведения выездного заседания государственной комиссии по развитию Дальнего Востока. Очевидно, это определялось значением республики для осуществления этой долгосрочной стратегии?

— Безусловно, определяющее значение республики для перспективного развития Дальнего Востока и страны в целом имеют ее уникальная минерально-сырьевая база, транзитный, туристический и научно-образовательный потенциал, политическая и социальная стабильность, высокие темпы роста основных макроэкономических показателей.

В апреле 2013 года в Якутске на заседании государственной комиссии принят основной документ из системы механизмов реализации стратегии — «Государственная программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона». Реализация стратегии позволит минимизировать влияние таких объективных проблем Дальневосточного региона, как сложные климатические условия, транспортная отдаленность, отсутствие адекватной энергетической и социальной инфраструктуры, которые, несомненно, отражаются на качестве жизни населения восточных территорий страны.

Поэтому особые подходы государственной экономической политики в отношении дальневосточных регионов должны быть закреплены законодательно в плане налоговых преференций, создания особых экономических зон, тарифного регулирования, социальной политики, межбюджетных отношений, политики в области недропользования, инвестиционной и предпринимательской деятельности. Регионы Дальнего Востока по инициативе и под руководством заместителя председателя Совета Федерации Федерального собрания РФ Вячеслава Анатольевича Штырова разрабатывают проект федерального закона о социально-экономическом развитии Дальнего Востока и Байкальского региона. И здесь особенно важно, вне зависимости от рейтинга и значения каждого субъекта федерации, действовать в плотной связке, отстаивая консолидированную позицию всех дальневосточников.

— Чем Якутия отличается от прочих субъектов федерации, помимо размеров территории и суровости климата? В чем конкурентные преимущества и недостатки региона?

— Значимые конкурентные преимущества Якутии — высокая обеспеченность природными ресурсами, присутствие на территории республики компаний мирового уровня и, конечно, люди, живущие на столь огромной территории.

Богатая минерально-сырьевая база имеет не только наибольший вес в инвестиционном потенциале, но и является источником большинства других сильных сторон. С ней напрямую связан основной приток инвестиций в экспорториентированный ресурсный сектор, развитие которого дает импульс экономическому росту. И как результат, экономика республики — одна из наиболее сильных на Дальнем Востоке по объему ВРП, промышленной продукции, экспорту, доходам бюджета, вводу жилья. Это, в свою очередь, подразумевает повышенный объем денежной массы, благодаря чему в регионе наблюдается благоприятная демографическая ситуация.

Уровень региональной конкурентоспособности и инвестиционной привлекательности определяется и позитивным воздействием таких факторов, как текущий уровень инвестиционной активности частных инвесторов. В Якутии он в два раза выше среднего показателя по Российской Федерации. По объему инвестиций в основной капитал среди субъектов РФ мы занимаем шестое место, относительный уровень производительности труда составляет 130 процентов среднего по стране.

— Валерий Иванович, давайте немного пофантазируем, но не отрываясь от социально- экономических реалий. Какой вам видится Якутия, к примеру, через пятнадцать лет?

— Мы четко видим контуры будущего республики. К 2030 году Якутия должна стать привлекательным регионом для жизни — это будет территория, с которой не захочется уезжать.

Пути для достижения высоких стандартов благосостояния жителей республики определены в «Схеме комплексного развития производительных сил, транспорта и энергетики Якутии до 2020 года» и в проекте программы социально-экономического развития Республики Саха (Якутия) на период до 2030 года. К 2030 году планируется довести ВРП на душу населения по паритету покупательной способности до 48 тысяч долларов США, или 90 процентов от уровня стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Для этого ВРП республики должен увеличиться в сопоставимых ценах в три раза, реальные доходы населения — в четыре раза. Благодаря этому уровень бедности населения сократится до 6,3 процента, а уровень общей безработицы — до 3,5 процента экономически активного населения.

Новые отрасли в структуре ВРП должны достичь 37 процентов. Да, это амбициозная задача, связанная с развитием высокотехнологичных производств, повышением степени переработки добываемого сырья: алмазов, угля, нефти, газа, базальта, а в перспективе — железных и урановых руд, апатитов.

Планируется довести круглогодичную транспортную доступность до 73 процентов территории (сейчас 8,2%), повысить транспортную подвижность населения в три раза. Энергоемкость ВРП к 2030 году планируется снизить на 25 процентов. Использование нетрадиционных источников энергии, так называемая зеленая экономика, рассматривается в комплексе с обеспечением надежности энергоснабжения, модернизацией и строительством объектов генерации и линий электропередачи, внедрением энергосберегающих технологий.

Серьезное инновационное вмешательство потребуется агропромышленному комплексу, который в климатических условиях Севера должен максимально обеспечить потребности населения в высококачественной продукции.

Территориальная особенность республики выдвигает на передний план обеспечение высококачественными коммуникациями, предоставление государственных и муниципальных услуг в электронном виде, внедрение дистанционных технологий в образовании, здравоохранении, управлении и других сферах, что позволит сократить финансовые и временные затраты.

— Какие проекты считаются первостепенными, запускающими необходимые процессы развития Якутии?

— В первую очередь это развитие инфраструктуры. В республике реализуется стратегия развития, в основе которой создание крупных территориальных кластеров — локомотивов роста.

Это Южная Якутия, наиболее подготовленный комплексный проект, объединяющий добычу и обогащение угля, добычу и переработку железных и урановых руд, газохимию, химическое производство, создание гидроэнергетики.

Это Западная Якутия, где на единой инфраструктуре планируется масштабное расширение нефтегазодобычи, организация нефтегазоперерабатывающей и гелиевой промышленности, продолжение добычи алмазов и лесопереработки.

Это Северо-Восточная Якутия, развитие которой связано с организацией добычи цветных и редкоземельных металлов.

Это Центральная Якутия, где создается транспортно-логистический узел с учетом строительства мостового перехода через Лену в районе Якутска. Здесь активно развиваются научно-образовательный комплекс, информационные технологии, туризм, обрабатывающие производства — ювелирное и гранильное, агропромышленной комплекс.

В свете активизации федеральной политики по развитию Крайнего Севера Российской Федерации и арктических территорий, возобновления работ по освоению шельфовых месторождений природных ископаемых, развития Северного морского пути планируется и развитие поселка Тикси как крупного транспортно-логистического узла и научного центра.

Но главные проекты, которые позволяют поднимать промышленность и влиять на качество жизни, связаны с развитием транспортной и энергетической инфраструктуры, отсутствие которой существенно снижает эффективность практически всех инвестиционных проектов.

24 мая 2013 года правительство России утвердило перечень приоритетных инвестиционных проектов, в который вошел комплексный инвестиционный проект развития Южной Якутии.

— Сейчас Якутия быстро идет по пути развития сырьевых отраслей, и это естественно для территории, богатой сырьем. Однако продолжающаяся в мире стагнация показывает, что сырьевая экономика крайне уязвима. Что делается в республике для диверсификации экономики, для развития производств с высокой добавленной стоимостью и инновационных отраслей? Как выглядит инновационная инфраструктура республики?

— Конкурентные преимущества экономики республики предопределяют развитие ресурсного сектора, в связи с чем основная диверсификация, дающая в конечном итоге значительный бюджетный эффект, планируется в сырьевых отраслях.

Инвестиционные проекты, реализованные за минувшие пять лет, создали новые точки роста и изменили структуру экономики. Ключевым становится нефтегазовый сектор. Ввод первого этапа нефтепроводной системы Восточная Сибирь — Тихий океан позволил начать масштабное освоение Талаканского и Алинского нефтегазоконденсатных месторождений. Добыча нефти обеспечила 13,3 процента из 18 процентов реального прироста ВРП за 2007–2011 годы.

В рамках Восточной газовой программы с завершением обоснования инвестиций реальные очертания получил якутский центр газодобычи. Определены основные этапы обустройства Чаяндинского нефтегазоконденсатного месторождения, принято решение о маршруте газопроводной системы Якутия—Хабаровск—Владивосток.

Для нашего региона и Дальнего Востока в целом наиболее эффективной выглядит схема, при которой бюджетные инвестиции в инфраструктуру стимулируют рост частных инвестиций сначала в добывающий сектор, а затем созданная единая инфраструктура и доступность сырья становятся привлекательными условиями для организации перерабатывающих и обрабатывающих производств.

Для модернизации своей экономики республика кроме крупнейших проектов общегосударственного значения инициирует региональные проекты, связанные с переориентацией на экспорт продукции высокотехнологичных перерабатывающих производств.

Хороший стимул — создание особых экономических зон. Таковые сегодня на Дальнем Востоке не созданы. Между тем в Якутии есть все предпосылки к созданию собственного конкурентоспособного гранильно-ювелирного производства. Россия, добывая 26 процентов всего объема алмазов в мире, производит всего 3,7 процента мирового объема ювелирных изделий с бриллиантами. Порядка 65–70 процентов российского алмазного сырья уходит на экспорт и возвращается обратно уже с высокой добавленной стоимостью в виде ювелирных изделий с бриллиантами.

Учитывая наличие сырьевой базы, удобное географическое положение региона для торговли со странами АТР, квалифицированные кадры, мы инициируем создание особой экономической зоны промышленно-производственного типа в Якутске.

Еще один прорабатываемый проект — создание производства в области судостроения и строительства энергоэффективных модульных дизельных электростанций с утилизацией тепловой энергии, солнечных электростанций и в перспективе организация сборки ветряных электростанций малой мощности.

Как я уже отметил, диверсификация в сырьевых отраслях связана с частными инвестициями и дает значительный бюджетный эффект. Но республика развивает и другие направления, опирающиеся на внушительный научно-технический и кадровый потенциал. В Якутии действуют всемирно известные научные школы академиков Павла Ивановича Мельникова — в области мерзлотоведения, Николая Васильевича Черского — в геологии, Владимира Петровича Ларионова — в материаловедении и Гермогена Филипповича Крымского — в области космофизических исследований.

В 2009 году создан Северо-Восточный федеральный университет, который становится ключевым элементом инновационной инфраструктуры республики, генерирующим инновационные образовательные и производственные технологии.

Инновационная инфраструктура республики также включает в себя созданную в 2011 году специальную организацию по работе с высокорисковыми проектами — венчурную компанию «Якутия». С целью формирования технических площадок, парков, полигонов для стартапов создан ГАУ «Технопарк “Якутия”», в деятельности которого участвуют научные учреждения, крупные компании и общественные организации республики.

Для поддержки инноваций для субъектов малого и среднего предпринимательства установлены пониженная ставка по налогу на прибыль и освобождение от уплаты налога на имущество.

В зоне особого внимания руководства республики, как с позиции повышения уровня жизни сельского населения, так и диверсификации производства, — развитие агропромышленного комплекса. 2013 год в Якутии объявлен президентом Егором Афанасьевичем Борисовым Годом села. Реализация потенциала сельского хозяйства связана с модернизацией животноводческих комплексов, развитием переработки сельхозпродукции, созданием новых видов продуктов с использованием местного сырья, внедрением современных технологий сбыта и маркетинга.

— В этом году международное рейтинговое агентство Fitch впервые повысило кредитный рейтинг Якутии до инвестиционной категории с прогнозом « стабильный». По этой оценке республика вошла в один ряд с Москвой, Санкт- Петербургом и Татарстаном. Что делается для повышения инвестиционной привлекательности региона?

— За последние пять лет в экономику Якутии привлечено 766 миллиардов рублей инвестиций в основной капитал. Отношение инвестиций к объему ВРП в этот период достигало 50 процентов. По производству ВРП на душу населения республика, как и прежде, занимает пятое место в стране.

Якутия в числе первых «не пилотных» субъектов Российской Федерации присоединилась к внедрению основных положений Стандарта деятельности органов исполнительной власти субъекта РФ по обеспечению благоприятного инвестиционного климата в регионе, разработанного Агентством стратегических инициатив.

Наши цели — закрепить имеющиеся естественные и приобретенные конкурентные преимущества и развивать новые возможности в глобальной экономике. В этом ключе необходимо конкурировать за инвестиции, предлагать эксклюзивные условия, чтобы инвестор сделал выбор именно в пользу Якутии. Первым важным шагом в этом направлении стало принятие Инвестиционной стратегии Республики Саха (Якутия) на период до 2016 года и основных направлений до 2030 года.

Схема привлечения инвестиций выстроена по двум крупным направлениям. Первое — «штучное» взаимодействие с крупным бизнесом, связанное с реализацией мегапроектов, что требует во многом индивидуального управления и ручной настройки отношений.

Второе направление не менее важное, и связано оно с созданием благоприятных условий для массовых участников инвестиционной деятельности.

— Для региона, в котором активно развиваются сырьевые отрасли, насущной задачей становится охрана окружающей среды. Какова обстановка в районах добычи? Что делается для сохранения природы Якутии?

— Охрана окружающей среды — один из приоритетов государственной политики руководства республики.

Якутию не зря называют легкими планеты. Зеленой тайгой и вечной мерзлотой она стабилизирует климат на земле, выполняет экологические функции глобального масштаба. Для будущих поколений в республике зарезервировано 30 процентов всей площади в статусе «особо охраняемые территории». А это ни много ни мало 908 тысяч квадратных километров.

В современных условиях развития республики особое значение приобретает экологический мониторинг. Контроль и оценку комплексного воздействия на окружающую среду ведет Республиканский информационно-аналитический центр экологического мониторинга, который включает в себя 11 аккредитованных лабораторий. На сегодня по результатам аналитических исследований высокое и экстремально высокое загрязнение природных объектов не установлено.

— В этом году в республике появится новый праздник — День реки Лены. На знаменитые Ленские Столбы приедут высокие гости, в том числе зарубежные. Какие цели вы преследуете, зачиная новую традицию?

— Река Лена — достояние не только Якутии, но и всего мира. Мы обязаны сохранить ее уникальную природу для будущих поколений, развивать на ее просторах экологический туризм, поднять его на международный уровень. С этой целью ежегодно 2 июля планируется отмечать День реки Лены — одной из величайших и красивейших рек мира. В этот же день, в годовщину включения природного парка «Ленские Столбы» в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, на территории парка состоится торжественное открытие мемориальной таблички.

Для жителей Якутии Лена — главная транспортная артерия, обеспечивающая жизнедеятельность населенных пунктов на огромных просторах республики. Надеюсь, что новый праздник станет хорошей традицией.

Якутск

(обратно)

Заветный триллион

Вадим Пономарев

К концу нынешнего десятилетия Республика Якутия войдет в элитный клуб российских регионов, чей ежегодный валовой региональный продукт превышает 1 трлн рублей. Это станет одним из итогов реализации комплексного плана развития республики и ряда приоритетных инвестиционных проектов

Спортивный комплекс «Триумф», г. Якутск

Фото предоставлено правительством республики Саха (Якутия)

В конце 2012 года Республика Саха (Якутия) на ближайшие два года была избрана сопредседателем Российско-китайского координационного совета по межрегиональному и торгово-экономическому сотрудничеству двух стран. А в марте этого года в Якутск из американского Анкориджа была перенесена штаб-квартира международного секретариата Северного форума. В 2012 году в Якутии также прошли V Международные спортивные игры «Дети Азии», объединившие более 2 тыс. спортсменов из 27 стран, и впервые был проведен Дальневосточный молодежный образовательный форум «СахаСелигер-2012», в котором приняли участие 814 представителей дальневосточных регионов. Международные рейтинговые агентства Standard&Poor’s и FitchRatings ежегодно повышают кредитные рейтинги республики. В 2012 году рейтинги достигли нового уровня — инвестиционной категории.

Все эти события говорят о возрастающем влиянии Якутии на социально-экономические процессы, происходящие в России и на Дальнем Востоке. Край вечной мерзлоты, золота и алмазов при явной поддержке федеральных органов исполнительной власти начинает позиционировать себя как уверенно развивающаяся территория с диверсифицированной экономикой и укрепляющейся социальной базой, которая занимает центральное место в реализации государственной программы по развитию Дальнего Востока и Байкальского региона, утвержденной российским правительством весной этого года.

Не складывать яйца в одну корзину

До середины прошлого десятилетия основой экономики Якутии были добыча алмазов, золота и угля. Доходы от деятельности алмазодобывающей компании «Алроса» в иные годы наполняли консолидированный бюджет республики более чем наполовину. Добыча же других видов полезных ископаемых, которыми богата эта земля, была не развита — из-за крайней суровости климата и практически полного отсутствия необходимой для организации любого производства транспортной инфраструктуры. Однако такая мононаправленность экономики не устраивала республиканские власти, поскольку ставила в чрезмерную зависимость от конъюнктуры мировых рынков. И Якутия начала планомерно проводить работу по диверсификации экономики и развитию новых отраслей: в первую очередь нефте- и газодобычи, ориентированной на соседние рынки. Уже в конце прошлого века стало ясно, что главным двигателем мировой экономики и главным потребителем энергоресурсов станет Азиатско-Тихоокеанский регион во главе с Китаем. «Начиная с 2002 года мы методично били в одну точку — привлекали частных и государственных инвесторов, чтобы они занимались геологией. Убедились в том, что в Якутии уникальные месторождения углеводородного сырья — чаяндинский газ, талаканская нефть… Мы продвигали эти месторождения, хоть и было трудно, поскольку крупные нефтегазовые компании в то время ориентировались на другие направления трубопроводных маршрутов. Мы инициировали обсуждение и создание Восточной газовой программы, хотя “Газпром” был тогда ориентирован исключительно на западное направление, оставляя вопросы разработки месторождений восточной части России за 2030 годом. Но мы продолжали доказывать и отслеживать конъюнктуру Китая, Японии», — вспоминает президент Республики Саха (Якутия) Егор Борисов .

Результатом совместных действий республиканского центра и федеральных властей стал разворот России в сторону азиатского рынка. Новый меганефтепровод Восточная Сибирь—Тихий океан (ВСТО), треть которого (1,5 тыс. км) прошла по территории Якутии, дал возможность вовлечь в работу и восточносибирские, и заполярные, и якутские месторождения нефти. Если в 2007 году на территории республики было добыто 300 тыс. тонн нефти, то в 2012-м — 6,7 млн тонн (+21,8% к уровню 2011 года). И это только начало.

Комплексный подход

Характерные черты развития Якутии — комплексность и последовательность. Еще в 2007 году республиканские власти вместе с Минэкономразвития и другими федеральными министерствами и ведомствами разработали Схему комплексного развития производительных сил, транспорта и энергетики Республики Саха (Якутия) до 2020 года. В ее основе — формирование основных производительных сил на базе четырех кластеров: Южно-Якутского (гидроэнергетика, добыча и глубокая переработка угля, железных и урановых руд, природного газа, апатитов); Западно-Якутского (подземная разработка алмазных и освоение нефтегазовых месторождений с созданием газоперабатывающей и газохимической промышленности); Восточно-Якутского (освоение золоторудных и полиметаллических месторождений); Центрального во главе с Якутском (транспортный узел). Конечно, мировой финансовый кризис внес коррективы в сроки реализации некоторых инвестпроектов. Но сама «Схема-2020» при этом осталась неизменной, и в ее реализацию в прошедшие шесть лет из разных источников было вложено почти 1 трлн рублей. На очереди — еще более 1,5 триллиона. «Дальний Восток и Якутия в том числе располагают богатейшими природными ресурсами. Мы должны распорядиться ими эффективно и в интересах наших граждан и государства, нам нужно максимально использовать возможности соседства с экономиками АТР», — убежден Егор Борисов.

Алмазы пока остаются основой якутской экономики. Но в результате выполнения программы комплексного развития Якутии республика приобретет и иные базовые отрасли

Фото: LORI

В прошлом году валовой региональный продукт Якутии впервые превысил 530 млрд рублей; объем инвестиций в основной капитал в целом по республике составил 221,1 миллиарда. Достигнут рекордный объем добычи золота за последние 15 лет — 20,9 тонны (10,7 тонны рудного и 10,2 тонны россыпного), и на 4,7% больше в стоимостном выражении, чем в 2011 году, было добыто алмазов (на 2,8 млрд долларов). Главное, однако, в другом. За прошедшие годы в Якутии было создано несколько новых отраслей, таких, например, как нефтедобывающая. Главный добытчик, «Сургутнефтегаз» (СНГ), в 2012-м ввел в эксплуатацию уже четвертое месторождение в республике — Восточно-Алинское и построил аэропорт, способный принимать воздушные суда первого класса. В этом году СНГ намерен начать нефтедобычу и на Восточном блоке Талаканского месторождения. «Таас-Юрях Нефтегазодобыча» начинает разработку Среднеботуобинского месторождения, которое к 2017-му будет давать по 6 млн нефти в год. Реализация этих проектов приведет к тому, что общий годовой объем добычи нефти в Якутии к 2020 году может достичь почти 14 млн тонн.

С началом освоения «Газпромом» Чаяндинского газоконденсатного месторождения мощное ускорение в Якутии получает газовая отрасль. В прошлом году здесь добыли чуть меньше 2 млрд кубометров газа. К 2020-му этот объем, вместе с проектами Якутской топливно-энергетической компании и ОАО «Сахатранснефтегаз», может увеличиться до 34 млрд кубометров в год. Конечно, бо́льшую часть этого газа экспортируют в страны АТР (для этой цели в едином коридоре с ВСТО к 2017 году будет построен магистральный газопровод Якутия—Хабаровск—Владивосток). Однако при этом в самой Якутии предусматривается создание газохимических производств, развивается сеть разводящих газопроводов, по которым природный газ поступает в населенные пункты республики.

Крупные вложения в экономику Якутии предусмотрены и угольными компаниями. К 2018 году, по словам председателя совета директоров «Мечела» Игоря Зюзина , только Эльгинский угольный комплекс будет ежегодно выдавать на-гора по 18 млн тонн угля. Кроме того, в Якутии сейчас строится Инаглинский угольный комплекс и возобновляется работа ранее остановленных предприятий, таких как ПФК «Север» в Нерюнгринском районе. Все это дало возможность в 2012 году на четверть — до 12,2 млн тонн — увеличить объем добычи угля в Якутии по сравнению с 2011 годом.

В единой связке

Основная проблема при реализации этих впечатляющих планов — неразвитость транспортной инфраструктуры на территории Якутии и скудность структуры энергетической. По занимаемой площади Республика Саха (Якутия) чуть-чуть уступает Индии, а живет на этих огромных суровых просторах менее 1 млн человек. Поэтому здесь до сих пор почти нет круглогодичных автомобильных дорог с твердым покрытием и цельной энергосистемы, которая бы смыкалась с Единой энергосистемой страны (энергосистема Якутии представляет собой три изолированных энергорайона).

Только чтобы начать решать инфраструктурные проблемы в Якутии, нужны огромные деньги. По подсчетам республиканского правительства, для опережающего возведения объектов электросетевой и транспортной инфраструктуры в одной Южной Якутии с 2013-го по 2017 год надо вложить 134 млрд рублей; 40 млрд рублей необходимо для строительства объектов энергетической инфраструктуры в рамках реализации проекта «Комплексное развитие Томпонского горнопромышленного района». 80 млрд рублей в среднем надо на ближайшие четыре года на строительство автомобильных дорог общего пользования.

Единственный вариант, возможный в данной ситуации, — государственно-частное партнерство (ГЧП) при строительстве инфраструктурных объектов. Главным событием 2011 года в Якутии, например, стала укладка «золотого» звена строящейся железнодорожной линии Беркакит—Томмот—Якутск с участием российского президента. Сейчас на станции Нижний Бестях (этот поселок находится прямо напротив Якутска и отделен от него рекой Леной) ведется строительство более 120 объектов, в том числе железнодорожного вокзала, который будет открыт ко Дню железнодорожника — 4 августа. Пусковой комплекс Томмот—Якутск должен быть введен в эксплуатацию до конца года. 450 км этой железной дороги обойдутся республике, федеральному центру и «Российским железным дорогам» в 48,5 млрд рублей. Но благодаря этому центральная и южная части Якутии получат устойчивую железнодорожную связь с федеральными железнодорожными трассами — БАМом и Транссибом. Теперь на повестке дня следующий этап проекта — автодорожный мостовой переход через реку Лена в районе Якутска, который, согласно распоряжению правительства РФ, будет строиться на условиях концессии.

Сейчас принцип ГЧП пытаются применить при строительстве магистральных линий электропередачи. В Якутии они строятся в основном на деньги федерального бюджета Дальневосточной энергетической управляющей компанией. Однако осенью этого года в республике начнется строительство воздушной линии электропередачи 220 кВ от якутского поселка Пеледуй до поселка Мамакан в Иркутской области, соинвестором которого выступает «Полюс Золото» (ПЗ). За счет участия в этом проекте ПЗ получает гарантированное электроснабжение своих золотодобывающих предприятий в Бодайбинском районе Иркутской области от Вилюйских ГЭС, расположенных в Якутии. А западная изолированная энергосистема республики через подстанцию Мамакан соединяется с энергосистемой страны.

«Проекты, вошедшие в Государственную программу по развитию Дальнего Востока, очень привлекательны. Ресурсы, которыми мы богаты — нефть, газ, уголь, золото, алмазы, — котируемы на рынке и могут найти инвесторов. Главный вопрос — насколько и на каких условиях государство готово участвовать в создании инфраструктуры. Если эти объекты — линии электропередачи, дороги — будет брать на себя частный бизнес, то их необходимо коммерциализировать, чтобы они могли окупиться, к примеру, за счет тарифной составляющей», — убежден в необходимости развивать ЧГП при реализации проектов по созданию транспортной и энергетической инфраструктуры президент Республики Саха (Якутия) Егор Борисов.

До недавнего времени государственные монополии, и в первую очередь РЖД, крайне неохотно шли на реализацию совместных инфраструктурных проектов с частным капиталом, предпочитая дожидаться денег из федерального бюджета. Поэтому часть крайне нужных проектов по повышению, например, пропускной способности железнодорожной сети на подходах к морским портам так до сих пор и не реализована. Однако в случае с Якутией и Дальним Востоком в целом медлить больше нельзя.    

Карта

Крпунейшие инвестиционные проекты Республики Саха (Якутия)

(обратно)

АПК: перезагрузка

Ольга Шадрина

Полная модернизация агропромышленного комплекса, грамотный маркетинг и политическая воля руководства республики позволят преодолеть негативные тенденции, которые ослабляют сельское хозяйство Якутии последние двадцать с лишним лет

После сенокоса. Якутия

Фото предоставлено правительством республики Саха (Якутия)

К такому выводу пришли в правительстве республики. При этом речь идет не только о замене машин, технологий и животных, но и о новом уровне подготовки специалистов отрасли. В 2012 году в Якутии стартовала очередная государственная программа «Развитие сельского хозяйства и регулирование рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2012–2016 годы». Это уже третья по счету региональная аграрная программа. Каждая из них преследовала амбициозные цели, но если верить статистике, то две предыдущие особого успеха не имели. Накануне вступления в силу нынешнего документа положение дел в агропромышленном комплексе практически оставалось неизменным: производство не отличалось высокой эффективностью, а основные фонды в большинстве своем значительно изношены.

Стартовый капитал

Сельское хозяйство республики уникально. В мире нет больше регионов, где в зоне вечной мерзлоты велось бы интенсивное производство сельскохозяйственной продукции. Скажем больше, во времена СССР якутские овощеводы умудрялись ставить такие рекорды, что вгоняли в краску представителей агропрома европейской части страны. К примеру, в Хангаласском и Олекминском районах республики урожаи картофеля превышали 300 центнеров с гектара, что было больше, чем в Белоруссии и на Украине, традиционно считавшихся картофельными «житницами» страны. Увы, совхозы, славившиеся своими достижениями, канули в Лету вместе с развалом Советского Союза.

Сегодня сельское хозяйство Якутии не способно прокормить местное население, и это беспокоит региональное правительство. Однако главная проблема заключается не в этом. Дефицит тех или иных продуктов способны закрыть соседние регионы, в частности Сибирь и Алтай с их более развитым агропромышленным комплексом. Наконец, можно организовать поставки продуктов питания из других стран, хотя это и будет накладно из-за сложной логистики и огромной, почти с Европу, территории республики.

Но невнимание к сельскому хозяйству несет в себе куда большие риски и для Якутии, и для страны. Это угроза продовольственной безопасности богатейшей территории и рост социального напряжения в природной кладовой России.

Сегодня более 35% населения республики проживает в сельской местности. Но только 2,8% (27 тыс. человек) жителей заняты в аграрном производстве. Из них менее половины, 10,6 тыс. человек (38,6% всех работающих в АПК), являются сотрудниками сельскохозяйственных предприятий. То есть менее 1% людей, населяющих республику, сегодня занято в организованном сельхозпроизводстве, а во многих секторах отрасли акценты смещены в сторону частника, личных подсобных хозяйств. А они в суровых природно-климатических условиях Якутии не имеют возможности должным образом развиваться.

Косвенно об этом говорит значительное сокращение посевных площадей: в 1990 году они составляли 107,5 тыс. га, в 2011-м — лишь 44,1 тыс. га. Однако благодаря усилиям властей с 2008 года, когда было зафиксировано максимальное за двадцать лет падение площадей — до 35,3 тыс. га, начался пусть и минимальный, но рост этих показателей, примерно на 1 тыс. га в год.

Около 14,7 тыс. га (в 1990-м — 24 тыс.) занято зерновыми культурами, и здесь сельхозпредприятиям Якутии нет равных: в 2011 году на их долю приходилось 85,8% произведенного в регионе зерна. Однако урожайность в этом секторе оставляет желать лучшего, поскольку в среднем колеблется в районе 10 центнеров с гектара.

Причин тому несколько. Одна из них — проблемы с техникой. Во-первых, ее недостаточно. Потребность в тракторах у хозяйств закрыта только на 86%, в зерноуборочных и кормоуборочных комбайнах — на 72 и 70% соответственно, в косилках всех видов — на 94%. При этом машины в основном старые: 90% зерноуборочных комбайнов работают на якутских полях уже более десяти лет. Чуть лучше ситуация с кормоуборочными — 88,7% машин старше десяти лет, тракторов-ветеранов значительно меньше — 42,1% машин старше десяти лет, 34,8% — в возрасте от трех до десяти лет и 23,2% можно отнести к числу новых. Это серьезно влияет на качество работы на полях. Поэтому обновление технического парка якутского агропрома — один из приоритетов руководства республики и отрасли.

Еще один фактор, влияющий на урожайность сельхозкультур, — состояние почвы, сохранение ее плодородия. По сравнению с 1990 годом хозяйства республики в разы сократили внесение минеральных удобрений — с 42,8 кг на 1 га посева до 14 кг в 2011 году, органических удобрений — с 4,9 тонн на 1 га посева в 1990 году до 0,5 тонны в 2011-м.

Производство овощей в республике большей частью сконцентрировано в личных подсобных хозяйствах, на их долю приходится 59,4%. С начала 2000-х здесь произошли небольшие структурные изменения: сельхозорганизации уступили часть рынка (11% валового сбора) крестьянским фермерским хозяйствам, и в 2011 году они производили более 28% овощей. К чести лидеров, они не только не уронили объемов производства, но и нарастили их: в 1990 году валовой сбор составил 23,9 тыс. тонн, в 2011-м — 32,3 тыс. тонн.

Аналогична ситуация и со сбором картофеля, с той лишь разницей, что личные подсобные хозяйства здесь занимают еще больший сегмент — 71,1% картофеля выращивается в личных хозяйствах. Фермеры и сельхозпредприятия имеют на этом рынке практически равные доли — 15,6 и 13,3% соответственно. Тенденции к росту в этом секторе есть, особенно учитывая значительные усилия, прикладываемые к созданию сети современных овощехранилищ.

Серьезныеизменения произошли на рынке мяса. Если в начале нового века более 60% мяса производилось на частных подворьях, то сейчас этот рынок поделен практически на три почти сопоставимые доли: 26,5% занимают фермерские хозяйства, 35,1% — предприятия и 38,4% выращивается силами жителей.

Похожие тенденции сложились и на рынке молока, хотя позиции личных подсобных хозяйств здесь все еще сильны — им принадлежит 47,6% рынка (в 2000 году — 66,2%), 30,5% (в 2000-м — 16,4%) молока надаивают фермеры и лишь 21,9% — сельхозпредприятия (в 2000 году — 17,4%). Видимо, в силу значительного присутствия в молочном производстве частного сектора в республике практически не меняется уровень надоев. Борьба за повышение продуктивности животных — удел крупных сельхозпредприятий. Поэтому все громче раздаются голоса в пользу возвращения к проверенным крупным формам хозяйствования на селе — от кооперативов до совхозов.

Новые подходы

С каждым годом растет поддержка аграрного производства в республике. В 2007 году, например, объем субсидий из бюджетов обоих уровней составил чуть менее 5 млрд рублей, в 2010-м уже 6,4 млрд, а в 2012-м — 8,3 млрд рублей. Новая государственная программа, вступившая в силу с начала прошлого года, предполагает не только рост финансирования, но и совершенно иной подход к расходованию бюджетных средств на поддержку аграрного производства.

Акцент сделан на модернизацию АПК. Ежегодно доля капитальных расходов в общем объеме финансирования будет расти — с 20% в 2012 году до 26% к 2016-му. Деньги пойдут на укрепление материально-технической базы — строительство новых производственных объектов, развитие инфраструктуры сельскохозяйственного производства. Это позволит повысить привлекательность жизни в деревне и, хочется надеяться, позволит решить проблему кадрового голода в отрасли, который сегодня тоже вносит свою лепту в сложившуюся ситуацию.

Повышение продуктивности животных — еще одна задача, которую призвана решить новая программа. В ней появился новый вид помощи — поддержка маточного поголовья крупного рогатого скота. В целом же львиная доля (37%) финансирования аграрного сектора направляется на поддержку животноводства, традиционного для местных жителей занятия: племенного животноводства, коневодства, птицеводства, оленеводства.

Впервые оленеводческим хозяйствам предоставлена государственная поддержка на приобретение вездеходов и снегоходов. Для защиты сельскохозяйственных животных от хищников установлена премия в 20 тыс. рублей за шкуру волка. Увеличено финансирование борьбы с волками с использованием авиации. Дело в том, что аномальные природно-климатические условия и рост числа хищников в арктической зоне привели к сокращению поголовья оленей в 2012 году до 191 тыс. (98% к уровню 2011 года).

Значительные средства государственной программы пойдут на поддержку и развитие молочной отрасли. В 2012 году на эти цели было направлено более 1,6 млрд рублей, а в 2013-м уже свыше 2,5 млрд. Не менее важно и производство кормов. Поэтому 10% запланированных на поддержку средств будет направлено на развитие земледелия.

Отдельное внимание в программе уделено рыболовству, которое тоже относится к числу традиционных занятий жителей республики. Например, централизована система заготовки и переработки рыбы. Создан кооператив второго уровня РСХППК «Рыба Арктики», который объединил более 40 рыболовецких хозяйств Якутии.

Новые технологии, современная техника, высокопродуктивные животные и высокоурожайные зерновые и овощные культуры, которые должны прийти на смену тем, что выращиваются в республике, изменение самой структуры производства призваны исправить ситуацию.

К тому же Якутия обладает одним потрясающим конкурентным преимуществом, реализации которого еще не уделялось должного внимания. Это практически девственная экология. Учитывая нарастающую в мире популярность «зеленых» продуктов питания и готовность за это платить, этот фактор может быть одним из важнейших для привлечения в отрасль серьезных частных инвестиций. Грамотный подход к решению проблемы вывода на рынок экологически чистых продуктов якутского агропрома может застолбить за ними значительные сегменты продовольственного рынка не только в России, но и в мире. Все это в целом способно изменить ситуацию в агарном производстве Якутии.         

График 1

Доля личных подсобных хозяйств постепенно сокращается в структуре аграного производства

График 2

Финансовая поддержка со стороны регионального и федерального бюджетов ежегодно растет

(обратно)

Железная дорога к прогрессу

Александр Чертков

Железная дорога — важная составляющая транспортной системы Якутии. От интенсивности развития железнодорожной сети во многом зависит будущее республики как крупного транспортного и промышленного центра и ее экономическое благополучие

Василий Шимохин, генеральный директор ОАО АК «Железные дороги Якутии»

Жизненную важность развитой транспортной системы для региона особо подчеркивают республиканские руководители и федеральные власти. Уверен в этом и Василий Шимохин , генеральный директор ОАО АК «Железные дороги Якутии».

— Что представляет собой железнодорожная инфраструктура Якутии сегодня?

— Протяженность Амуро-Якутской железнодорожной магистрали (АЯМ) превышает тысячу километров — от станции Сковородино на Транссибирской магистрали до Нижнего Бестяха. Это, по сути, ключевая транспортная артерия республики.

— Инфраструктурная модернизация России — одна из самых актуальных тем, обсуждаемых на государственном уровне. Какие проекты развития магистрали вы отнесли бы к числу приоритетных?

— Низкая транспортная доступность всегда была сдерживающим фактором для развития экономики в регионе, несмотря на его огромные минерально-сырьевые богатства и экологическую уникальность. В конце 2011 года была завершена укладка пути на важном участке железной дороги Беркакит—Томмот—Нижний Бестях. Следующий шаг — строительство железнодорожной ветки до Якутска, на участке Томмот—Якутск, которая позволит связать столицу республики с общероссийской железнодорожной сетью. Для этого необходимо построить транспортный переход через реку Лену.

На юго-востоке Якутии близко к завершению строительство тупиковой железнодорожной линии Улак—Эльга, которая соединит БАМ с Эльгинским угольным месторождением.

Одновременно мы модернизируем средства СЦБ (сигнализации, централизации и блокировки) и связи, необходимые для обеспечения надежного и безопасного движения поездов. Одним из самых значимых проектов в этом направлении было строительство волоконно-оптической линии связи (ВОЛС) вдоль АЯМ — проект, который мы реализовали в тесном сотрудничестве с компанией «Транстелеком», дочерним предприятием РЖД. «Транстелеком» выступал подрядчиком при строительстве линий связи вдоль участка магистрали Беркакит—Томмот—Якутск от Нерюнгри до Нижнего Бестяха с 2009 года. Основной этап проекта завершен в прошлом году.

— Как была организована связь на железных дорогах Якутии до прихода оптоволокна?

— Долгое время мы пользовались радиорелейной связью и проводной телефонной медной линией. Кроме того, на всех перегонах от Нерюнгри до Томмота при движении поездов до сих пор используется электрожезловая система связи. Конечно, это совершенный архаизм, от которого можно будет отказаться благодаря наличию ВОЛС. Оптоволокно было жизненно необходимо. К нашей дороге как стратегически важному промышленному и транспортному объекту контролирующие органы предъявляют высокие требования по безопасности, а без качественной связи выполнить их невозможно.

Кроме того, одновременное строительство железной дороги и сети связи дало колоссальный синергетический эффект: помимо важного участка транспортной инфраструктуры республика получила современную связь. Ведь до прихода линии «Транстелекома» в Якутии не было оптической сети для обеспечения скоростного интернета и качественной мобильной связи.

— А если говорить о долгосрочных проектах? Каковы задачи на будущее?

— Развитие железных дорог позволит не только наладить пассажирские перевозки, но и создать перспективу для развития богатых угольных и нефтяных месторождений. Для России все эти богатства самой большой республики в составе РФ из-за экстремальных природно-климатических условий, транспортной неразвитости и отдаленности оставались труднодоступными. Новые железнодорожные магистрали дадут дополнительный толчок развитию российской добывающей промышленности. Не менее важен и тот факт, что регулярное железнодорожное сообщение позволяет наладить круглогодичный пассажиропоток, сделать жителей самых густонаселенных районов республики более мобильными.

С 2014 года ожидается увеличение объемов перевозок, связанное с реализацией проекта комплексного развития Южной Якутии. Поскольку большинство проектов будет реализовано на территории Алданского и Нерюнгринского районов, и при строительстве, и в ходе дальнейшей эксплуатации будут активно задействованы железнодорожные мощности. Мы решаем государственную задачу обеспечения транспортной доступности региона и способствуем реализации перспективных проектов развития экономики Якутии.

Таблица

Сотовая связь и интернетв Республике Саха (Якутия)

(обратно)

Выход на Большую землю

Александр Чертков

В Якутии готовится к сдаче в эксплуатацию последний участок Амуро-Якутской магистрали, которая предоставит республике возможности ускоренного социально-экономического развития

В Якутии скоро будет запущен в постоянную эксплуатацию отрезок железной дороги Томмот—Нижний Бестях протяженностью 436 километров. Это последняя очередь Амуро-Якутской магистрали (АЯМ), протянувшейся от Сковородина до Нижнего Бестяха на 1239 километров, а от Беркакита до Нижнего Бестяха на 809 километров. Эта дорога связала республику с Транссибирской и Байкало-Амурской железнодорожными магистралями.

После ввода в эксплуатацию АЯМ полностью Якутия, чья территория равна пяти Франциям, выйдет из сезонной транспортной изоляции — юг республики будет иметь круглогодичный выход на федеральную транспортную сеть.

Строительство АЯМ от идеи до воплощения заняло около тридцати лет. А если считать от первых планов освоения Якутии, еще в царской России, то целый век. Для многих строителей дорога стала делом всей жизни.

Первый разметочный колышек забили в середине 80-х годов прошлого века. Потом стройка то замирала, то возобновлялась — финансирование прекращалось более 20 раз. «Очень важный для региона и страны в целом проект — и такой многострадальный. Едва ли еще найдется в России железная дорога со столь богатой историей», — говорит Али Ширин оглы Алышов , генеральный директор компании «Инжтрансстрой».

— Что осталось сделать на дороге, прежде чем вы сдадите ее в эксплуатацию?

— Сегодня работы ведутся по всей трассе, от Томмота до Нижнего Бестяха. Мы готовим ее к сдаче заказчику. Некоторые участки уже несколько лет находятся во временной эксплуатации — они проходили обкатку. Никто за это время эксплуатационным ремонтом не занимался — трассу только использовали. Сейчас мы должны привести ее в полный порядок, устранить возникшие повреждения или выявленные недочеты, а также закончить строительство всех объектов станционного комплекса Нижний Бестях в соответствии с проектом и передать объект заказчику. До конца года мы должны завершить строительство.

— Что сейчас может повлиять на сроки готовности объекта?

— Мы делаем все, чтобы к концу года заказчик получил и дорогу, и вокзальный комплекс Нижний Бестях. Но некоторые факторы тормозят процесс. В первую очередь это законодательные нормы, по которым любое изменение проекта, затрагивающее безопасность, требует прохождения экспертизы и получение ее положительного заключения. В 2004 году я был одним из тех, кто радовался принятому тогда Градостроительному кодексу РФ. В целом это правильный закон, но опыт его реализации оказался далек от совершенства. Благодаря нормам закона проекты затягиваются, чудовищно растут издержки. Из-за одного лишь решения заказчика изменить схему электроснабжения станции в Нижнем Бестяхе мы были вынуждены перенести завершение строительства на год — с 2012-го на 2013-й. Первоначально электроснабжение станции предполагалось обеспечивать от автономных энергетических установок, но с развитием региональной программы электросети Якутии появилась возможность подключить ее к сети «Якутэнерго». Нижний Бестях — это огромное хозяйство: крупная узловая станция с пассажирским железнодорожным вокзалом, путевым развитием, оборотным депо и пунктом технического обслуживания локомотивов, цехом оцепочного ремонта и технического обслуживания вагонов, с большим грузовым двором, со своими локальными очистными сооружениями и канализационными сетями. Пока перерабатывали и согласовывали проект, мы потеряли год.

— В процессе реализации проекта возникали какие- то финансовые сложности?

— Неоднократно. Строительство велось в разные времена. На ранних этапах проект финансировался из нескольких источников — Якутии, федерального бюджета, РЖД. Потом схему пересмотрели. Сейчас дорога строится за счет федерального бюджета. Были периоды недофинансирования. Однажды, чтобы не останавливать работы, чего в условиях Якутии делать нельзя, нам пришлось финансировать строительство самостоятельно. Вахтовый метод работы, сезонность транспортной доступности (технику можно завезти и вывезти только зимой) и прочие сложности могли привести к огромным издержкам и потерям. И тогда мы решили взять кредит. Это был политический шаг, и он оправдал себя — мы дошли уже до Якутска.

В общем, в этот проект мы вложили больше, чем получили от заказчика. Так как работы заказчику мы предъявляем по ценам 2006-го, 2010-го и частично 2011 года, а фактические затраты несем по текущим ценам.

— А каковы сейчас расценки на строительство железной дороги в России?

— Цена километра дороги по нашему контракту — около 110 миллионов рублей. Современные проекты в других регионах, с меньшими сложностями геологии, дороже — 200–250 миллионов рублей за километр. Без преувеличения скажу: ни одна строящаяся в стране железная дорога не имеет такого высокого качества и таких низких затрат, как наша магистраль.

Дорога проложена по уникальной с геологической точки зрения местности — на участках с вечной мерзлотой. На всем маршруте много так называемых ледовых комплексов — ледяных жил. Отчасти дорога экспериментальная. В процессе ее проектирования и строительства было написано множество диссертаций и научных работ, главная тема которых — сохранение мерзлоты. На всех участках, где мерзлота особенно близко к поверхности, мы монтировали специальные установки для сохранения низких температур основания дороги, чтобы вокруг строительных конструкций не размораживалась почва. Нам удалось решить все сложнейшие инженерные задачи.

Кроме того, якутский климат чрезвычайно суров. Зимой температура здесь достигает минус 50 градусов, дуют сильнейшие ветры. Когда наши сотрудники приезжают на Большую землю в отпуск, окружающие думают, что они вернулись из жарких стран — лица коричневые, обветренные. Так вот, зимой они, несмотря на стужу, выполняли земляные работы, чтобы летом можно было укладывать верхнее строение пути. Ведь летом в Якутии у строителей начинается другая проблема — оттаивают болота, и земляными работами заниматься очень сложно. Да, специфика работы в регионе имеет большое значение. Это уникальный опыт.

Якутской железнодорожной магистрали повезло с людьми, которые пришли на объект после завершения БАМа. На ней работали замечательные специалисты Минтрансстроя во главе с Ефимом Басиным. В свое время здесь трудилось около тысячи бамовцев. Во многом благодаря их опыту и закалке и была построена АЯМ.

За несколько лет временной эксплуатации железнодорожное полотно стабильно

— Как вы оцениваете результаты своего труда?

— Мы построили современный объект — дорога относится к четвертой категории. Нам удалось решить все сложнейшие инженерные задачи, которые ставила перед нами Якутия. Технологические решения оправдали себя и защитили ледовые комплексы от оттаивания. Земляное полотно стабильно. Серьезных повреждений, связанных с размораживанием почв, нет. Наши проектировщики и конструкторы предусмотрели мощные паводки коварных якутских рек. Нынешнее половодье в Якутии доказало правильность принятых нами конструкторских решений. Мы справились и довольны результатом своего труда.

— Сейчас реализуется программа комплексного развития Южной Якутии. Предполагается, что к 2020 году экономика региона радикально изменится. Как долго однопутная АЯМ сможет удовлетворять транспортные потребности Якутии?

— Новая железнодорожная линия предназначена для совместного движения грузовых и пассажирских поездов в общей сети железнодорожной магистрали. Мы строим дорогу с расчетной годовой грузонапряженностью на десятый год эксплуатации до 8 миллионов ткм/км. Проектируемая мощность верхнего строения пути, полезная длина приемо-отправочных путей, СЦБ, связь позволят пропускать больше шести-семи пар поездов.

Если же объемы перевозок стремительно вырастут и мощности дороги не будет хватать, то достаточно будет построить двухпутные вставки. Это позволит организовать безостановочное движение. В этом случае дорога обеспечит практически любую загрузку, и строительство вставок окупится сполна. Это обычная практика — по мере увеличения загрузки дороги проводить ее усовершенствование.

— Какое значение АЯМ будет иметь для республики?

— Эта дорога уже сейчас имеет огромное социально-экономическое значение, которое будет только расти. В республике открыто более полутора тысяч месторождений различных полезных ископаемых: нефть, газ, уголь, железная руда, цветные и редкоземельные металлы. Только в зоне магистрали запасы природных богатств оцениваются примерно в 200 миллиардов долларов. В Якутию уже пришли нефтяные компании. Конечно, газ и нефть транспортируются по трубопроводам, но все материалы, необходимые для разработки месторождений, завозятся по железной дороге. Эта дорога даст мощный толчок промышленному развитию республики. Уже сегодня по объему валового регионального продукта Якутия входит в десятку ведущих регионов страны, хотя плотность населения здесь самая низкая — всего 0,3 человека на квадратный километр.

Эффект от дороги был бы еще больше, если бы ее продлили дальше на Север. В нынешнем виде магистраль, конечно, нельзя считать завершенной. Грузы будут доставляться до Нижнего Бестяха, а дальше их транспортировка опять будет зависеть от короткого якутского лета и короткого срока навигации. Из-за отсутствия железной дороги на Севере эта часть республики не будет развиваться. Туда не придут компании — без дороги они работать не смогут.

Наша железная дорога практически подошла к Якутску, и уже сегодня жить здесь стало легче — появилась круглогодичная наземная связь с внешним миром. Все необходимые нам для строительства грузы мы возим по этой дороге.

Конечно, кто-то может сказать, что АЯМ слишком дорогой объект для миллионного населения республики. Но это как посмотреть. Да, население Якутии небольшое, но площадь — три миллиона квадратных километров. Постоянную связь с внешним миром, по некоторым оценкам, имеет всего около 22 процентов территории республики. То есть 78 процентов находится в изоляции. Плотность железнодорожных путей здесь всего 1,7 километра, почти в пятьдесят раз меньше, чем в среднем по стране. Ярко выражена сезонность транспортных путей: из некоторых районов-улусов можно выбраться только по воздуху, или когда устанавливаются зимники, или реки освобождаются ото льда.

Всем жителям республики еще предстоит оценить комфорт железной дороги, это станет особенно понятно с открытием пассажирского сообщения.

— Недавно принято решение о строительстве моста через Лену. Можно предположить, что существуют долгосрочные планы продлить дорогу.

— По мнению жителей Якутии и республиканских властей, Амуро-Якутская магистраль не должна заканчиваться в Нижнем Бестяхе. Ее следует довести до Якутска и дальше на северо-восток. Правильно было бы проложить от нее участок до Магадана — богатейшего региона, к сожалению, тоже не имеющего хороших транспортных магистралей. Из-за этого Магадан не может развиваться так, как позволяет его неиспользуемый потенциал. Это проекты будущего.

А через Лену планируют строить автодорожный мост. На мой взгляд, это просчет. Вполне жизнеспособна существующая автомобильная переправа через Лену: зимой — ледовый переход, а с таянием льда — паром. Этого вполне хватает для Якутска. А вот тяжелые грузы доставить через автомобильный мост будет логистически сложно. Опять же стратегический проект Северного морского пути теряет свои возможности без железной дороги к порту Лены. Думаю, позднее эту ошибку все-таки исправят и построят совмещенный мост для железнодорожного и автомобильного транспорта.

А вообще, меня завораживает идея, выдвинутая еще в 1904 году, — соединить железной дорогой два континента: Евразию и Северную Америку. Это суперпроект, достойный великой страны.             

В погожие дни работы на АЯМе прерывались лишь с закатом солнца

История строительства первой в Якутии железной дороги началась в XIX веке со строительством Транссибирской магистрали. В это время родилась идея соединить Транссиб с Якутском.

В 1904 году французский предприниматель Лоик де Лобель предложил построить железную дорогу от Аляски до Чукотки и Якутии и соединить ее с Транссибом. От этой идеи Россия отказалась.

В 1906 году Совет министров России во главе с С. Ю. Витте вернулся к идее строительства железной дороги до Якутска, но помешала Русско-японская война.

В 1912 году Государственная дума России обсуждает смету на строительство железной дороги. Окончательное решение опять не было принято.

В 1931 году Совнарком Якутской АССР решает приступить к изыскательским работам на трассе железной дороги до Якутска. Вскоре строительство Aмуро-Якутской магистрали началось от станции Бамовская до поселка Тындинский.

В 1940-1941 годах на этой линии были уложены рельсы, но в 1942 году их разобрали, чтобы построить Волжскую рокадную дорогу, которую возвели всего за восемь месяцев.

В начале 1950-х годов Институт комплексных транспортных проблем при Госплане СССР подтвердил целесообразность строительства железной дороги на участке Беркакит-Томмот и даже было принято постановление правительства СССР.

Лишь в 1972 году на участке Бамовская-Тында возобновилось строительство, а в 1974 году в Тынду прибыл первый поезд.

В декабре 1978 года участок Тында-Беркакит был принят в эксплуатацию. Через год по нему переправлялось по 700 вагонов угля ежедневно.

В 1985 году Совмин СССР решил продолжить железную дорогу до Якутска. Но вскоре грянула перестройка.

В 2002 году строительство возобновилось, и через два года была сооружена дорога от Нерюнгри до Томмота. В этом же году в Томмот прибыл первый пассажирский поезд.

В 2005 году началось строительство участка от Томмота до Кердема протяженностью 375 километров.

В 2008 году приступили к строительству участка Кердем-Нижний Бестях. Старт работам на последнем участке дало постановление правительства России "О мерах по продолжению строительства железнодорожной линии Беркакит-Томмот-Якутск". Тогда же федеральное правительство и власти Якутии договорились о софинансировании стройки.       

ЗАО "Инжиниринговая корпорация "Трансстрой"" входит в холдинг "Трансстрой". Амуро-Якутскую железнодорожную магистраль компания строит с 1996 года. С тех пор и по сей день общая стоимость строительства составила около 53,5 млрд рублей.

Карта

Перспективная сеть железных дорог на северо-востоке России

(обратно)

«Nos ancêtres les Gaulois*…»

Максим Соколов

Максим Соколов

Еще довольно недавно французские школьные учебники истории открывались этим эпическим зачином — хоть бы школа была в Эльзасе, хоть даже в Сенегале, — и повествование от наших предков галлов шло без всякой вариативности и без всяких трудностей, успешно преодоленных еще аббатом Анкетилем. Историческое просвещение детворы в прочих странах — включая нашу — тоже особенных трудностей с учебниками не знало. Из десятилетия в десятилетие новые поколения изучали земли родной минувшую судьбу по одним и тем же учебникам с минимальными правками.

Теперь не то, и попытка подготовить единый учебник — «Наши предки славяне etc.» — столкнулась с трудностями. Ученые историки насчитали их более тридцати, что неудивительно — от Гостомысла до Путина происходило много сложных процессов, а преодолеть пока что удалось только одну. На происходившем под началом С. Е. Нарышкина совете семидесяти толковников и сами ученые толковники, и приданные им в помощь министры Д. В. Ливанов и В. Р. Мединский дружно согласились руководствоваться принципом историографа гр. А. К. Толстого «Ходить бывает склизко // По камешкам иным. // О том, что было близко, // Мы лучше умолчим». Министр культуры В. Р. Мединский слегка переформулировал графа: «Царствующий правитель не попадал в учебник истории… В учебниках речь заканчивалась на предпоследнем государе-императоре. Поэтому правильно поставить точку на 2000 году, вступлении в должность президента Владимира Путина. Все остальное не история, а современность, в лучшем случае — обществоведение».

Здесь совпали как обоснованное опасение по поводу некоторой склизкости предмета, так и не менее обоснованный взгляд на его сущность, История — это действительно нечто минимально отстоявшееся, то, что уже возможно увидеть на расстояньи, как нечто свершившееся. О спектакле судят после того, как в последнем действии падает занавес, писать рецензию в антракте преждевременно — можно только пить ситро и заниматься обществоведением, что есть сущностно другой жанр.

Облегчение, испытанное синклитом, было тем более велико, если ознакомиться со списком трудностей, т. е. проклятых вопросов отечественной истории, не относящихся к нынешнему царствованию и даже более того не относящихся даже к новейшей истории России. Ибо опасливому собранию было склизко ходить даже и по событиям вековой и более давности — вплоть до гостомысловых времен, также таивших в себе неясности и подводные камушки. Список трудностей начинался с «Образования древнерусского государства и роли варягов в этом процессе». Будь наши ученые французами, они, несомненно, затруднились бы и насчет nos ancêtres les Gaulois — все ли ясно с ними? — и уж тем более насчет роли Хлодвига в этом процессе.

Столь же затруднительным был бы аналог проблемы «Существование древнерусской народности и восприятие наследия Древней Руси как общего фундамента истории России, Украины и Белоруссии» — как быть с империей Карла Великого? Трудность с «Историческим выбором Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде» — выбор был и вправду непростой, учитывая, что и татары не подарок, и западные тоже не мед, как показывали взаимоотношения Польши с проклятыми кшижаками, — может найти себе соответствие в выборе, сделанном французскими королями во время Столетней войны. Вполне реальной была альтернатива соединенного франко-английского королевства, династический спор Валуа и Плантагенетов не был фатально предрешен. Что до проклятого вопроса «Роль Ивана IV в российской истории», то тиранов хватало у всякой нации — Людовик XI тоже был не подарок, но французы так не заморачиваются этим вопросом (равно как и англичане с Генрихом VIII), ограничиваясь констатацией, что нехороший был человек, но и время было сложное. Трудность тем более искусственная, что за исключением позднесталинского периода (вождю как же было не воспеть опричный террор) апологией Иоанна Васильевича никто — ни в советской, ни в досоветской историографии — всерьез не занимался.

Последующие проклятые вопросы — «Сущность политики просвещенного абсолютизма (очевидно, царствования Екатерины II. — М. С. ) и ее последствия» и «Оценка внутренней политики Александра I, Николая I, Александра II, Александра III» — создают впечатление, что историки не школьный учебник пишут, а находятся на допросе у напористого следователя, который обладает умением интерпретировать в обвинительном смысле любой ответ. Ибо если не у следователя, а с минимально благожелательной аудиторией, то вряд ли указание на светлые и темные стороны соответствующих царствований составляет непреодолимую трудность. Ни из чего не следует, что при описании событий, отстоящих от нас на полтора, два и более века, автор безысходно зажат между «Сильный, державный, царствуй на славу…» и обличением коронованных тиранов — а третьего не дано. Французы как-то же управляются со своим Королем-Солнцем, что же у нас такая безнадежность?

Когда ученые историки столь осторожно-раздумчивы, а попросту говоря, столь откровенно празднуют труса, собираясь описывать преданья старины глубокой, понятно, что при приближении к бедствиям XX в. их осторожность тем более возрастает — до полной невнятности. Трудности усматриваются даже при рассмотрении «Цены победы СССР в Великой Отечественной войне», хотя тут-то уж какая трудность — не то что антисоветская, вполне советская, даже сталинистская историография войны признает ее неимоверную тяжесть. «Беспримерный подвиг народа» — это что? «По мосту пошли колонны на войну, как на парад»? Полстраны разрушено и миллионы павших — в этом разве уже не содержится признание цены?

Бесспорно, сопрячь мнения, чтобы написать «Русскую историю в самом кратком очерке», причем сделать это доступно и занимательно, — задача непростая. Но глаза боятся, а руки делают. Иной случай, когда задача ученых мужей не создать учебник, но максимально прикрыть задницу на случай всех будущих поворотов истории. Создается впечатление, что ученое собрание занималось преимущественно этим и в этом замечательно преуспело.

*Наши предки галлы (фр.).

(обратно)

Оглавление

Говорите громче

Консенсус не достигнут

О климате и перегреве

Трубы без комиссии

Длинная очередь за длинными деньгами

За землю и воду

Запрягали тридцать лет

Терминал в телефоне

Еще один канал

: Empty data received from address

В кино за театром

: Empty data received from address

Тяжелая эстафетная палочка

Бурное творчество памяти

Семь самураев и гений дзюдо

Иран открывается?

Вождь лилипутов

История в сложных погодных условиях

Театр Бориса Мессерера

В плену у красоты

: Empty data received from address

Укрепление энергосистемы

Край чудес и экстрима

Контуры будущего Якутии

Заветный триллион

АПК: перезагрузка

Железная дорога к прогрессу

Выход на Большую землю

«Nos ancêtres les Gaulois*…»