Роковое путешествие [Дороти Иден] (fb2) читать онлайн

Дороти Иден Роковое путешествие

I

Дом стоял на самой окраине Рима, на неказистой улочке, ответвлявшейся от Аппиевой дороги. Вдоль убогих домишек выстроились чахлые кипарисы; краска на стенах домов давно выцвела, местами обнажив серую штукатурку. В уличной пыли самозабвенно суетилась детвора. Внезапно ставни одного из домов распахнулись, из окна высунулась растрепанная матрона и разразилась пронзительной бранью. Ребятня брызнула в разные стороны, подобно стае вспугнутых воробьев.

Со стороны Аппиевой дороги доносился шум машин: вдоль улицы Мертвых с ее потрескавшимися гробницами и катакомбами мчался поток стремительных легковушек, неповоротливых туристских автобусов и шумных, нетерпеливых мотороллеров. И не было покоя тем, кто спал вечным сном в гробницах по обе стороны древней дороги, как, впрочем, не было его никогда. В давние времена здесь раздавались то гулкий топот легионеров, то зычные окрики палачей и тихие стоны распятых мучеников. В сравнении с ними визг клаксонов и оглушающий рев моторов казались вполне безобидными и невинными.

Вполне возможно, что такси, остановившееся у одного из домов на этой обшарпанной улочке, тоже прибыло по совершенно невинному поводу. И человек, что прохаживался в тени полузасохших кипарисов, вряд ли обратил бы на него внимание, если бы сам факт появления такси на подобной улице не выглядел столь необычно. Тем более у этого дома. Человек остановился, отступил назад, под редкую тень кипарисов и, надвинув на глаза шляпу, продолжил наблюдение за домом, у которого остановилось такси.

Прошло несколько минут, дверь дома отворилась, и на пороге возникла молодая девушка. Высокая, стройная и удивительно привлекательная, она являла резкий контраст этому прибежищу нищеты. Человек не сводил с нее внимательных глаз. Плащ из верблюжьей шерсти наверняка куплен в одном из лучших магазинов Парижа или Лондона, над темными волосами со всей очевидностью потрудился дорогой парикмахер… Интересно, каким ветром занесло эту элегантную особу в подобное место?

Девушка вышла на улицу, обернулась и что-то сказала в темноту дверного проема. Через мгновение на пороге появилась девочка в белом кисейном платье, на макушке ее покачивался большой синий бант. Быстрым Шагом девочка направилась к такси. Следом с чемоданом в руке семенила худая смуглая женщина. Девочка забралась в такси и высунула руку, чтобы попрощаться с провожатой, которая в своем блеклом хлопчатобумажном платье и поношенных домашних туфлях выглядела единственным персонажем, полностью соответствующим унылым подмосткам. Ее появление на неприметной и убогой улочке казалось вполне естественным.

Высокая девушка кивнула женщине, села в такси и захлопнула дверцу. Наблюдатель непроизвольно шагнул вперед, но он находился слишком далеко, чтобы расслышать указания, данные водителю. Человек выругался вполголоса и с нарочитой беззаботностью зашагал в противоположном направлении. Такси развернулось и устремилось в сторону города. Перед глазами человека на секунду мелькнули большой бант, бабочкой порхавший над головой девочки, и темные волосы девушки, склонившейся к маленькой спутнице. Он разобрал детский голос, пронзительный и возбужденный: "Arrivederci, Джанетта!"

На изучение обшарпанного дома времени не оставалось. Да и, судя по всему, в этом теперь отпала необходимость. Наблюдатель нащупал в кармане потрепанную записную книжку и припомнил, что рядом с наспех нацарапанным адресом имелась загадочная приписка "возможно использование ребенка". Не теряя времени, он поспешил в сторону оживленного шоссе.

Разумеется, человек в надвинутой на глаза шляпе не мог сказать наверняка, куда умчало такси своих пассажиров, но багаж малышки и торопливые движения элегантной девушки наводили на вполне определенное предположение.

После недолгого топтания на обочине Аппиевой дороги человеку удалось поймать такси. Он впрыгнул в машину и решительно бросил водителю:

— La stanzione, pronto!^[1]

Водитель кивнул и плотоядно улыбнулся: не каждый день попадаются пассажиры, с такой безоглядностью доверяющие свою жизнь римскому таксисту. Вскоре такси затормозило на привокзальной площади. Пассажир расплатился и выскочил из автомобиля, на чем свет кляня Муссолини и страсть дуче к монументальным сооружениям. И надо сказать, для недовольства имелись все основания: чтобы добраться до перрона, следовало преодолеть необъятные пространства грандиозного вокзала-дворца.

Как и предполагал человек, на перроне стоял готовый к отправлению миланский поезд. Точнее говоря, поезд уже тронулся. Расталкивая провожающих, человек что есть мочи припустил за последним вагоном.

— Браво! Браво! — жизнерадостно прокричал ему вслед носильщик, сверкнув белозубой улыбкой.

Но человеку было не до шуток. Он догнал последний вагон, вскочил на подножку и только тогда перевел дух.

Неужели все итальянцы, пока они остаются сторонними наблюдателями, смотрят на любое состязание, связанное со скоростью и опасностями, как на приятное развлечение? Не в этом ли кроется причина образа мышления латинян?

Человек вздохнул. Возможно, так оно и есть. Вероятно, именно поэтому он здесь и находится.

Он вспомнил миловидное лицо девушки. Наверное, англичанка, а ребенок… И лицо, которое он никак не мог забыть, ибо лицо утопленника не так-то легко вычеркнуть из памяти. Особенно если это лицо человека, которого ты знал…

II

Тем лондонским утром обычная встреча Кейт с мисс Сквайрс не состоялась. Секретарша, сидевшая в приемной небольшой конторы по найму с несколько удручающим названием "Поденная работа", с нескрываемым благоговением сообщила, что Кейт просила зайти сама миссис Дикс. Не подождет ли мисс Кейт минутку, пока она выяснит, может ли миссис Дикс принять ее.

Обратиться к миссис Дикс надоумил Уильям. Будучи столь же практичным, сколь непрактична была Кейт, Уильям как-то заметил, что если она собирается жить в Лондоне (что само собой разумеется), то ей понадобятся какие-нибудь источники дохода помимо не слишком прибыльных занятий живописью. А в таком случае почему бы не посвятить свой досуг случайным поручениям? Кейт вполне в состоянии выводить на прогулку престарелых дам или пуделей, встречать поезда на унылых лондонских вокзалах типа Ливерпуль-стрит, делать рождественские покупки для прикованных к постели инвалидов или даже сидеть с детьми, если, конечно, юные отпрыски состоятельных семейств не слишком избалованы и противны.

Идея Уильяма оказалась просто замечательной. И теперь Кейт три-четыре дня в неделю выполняла самые разные поручения, что, вкупе с доходами от продажи рисунков, позволяло платить за небольшую квартирку в Вест-Кенсингтоне. Кейт была привязана к этой полуподвальной квартирке в основном из-за хозяйки миссис Пиблз, чья доброжелательность могла сравниться лишь с доброжелательностью занесенного над головой томагавка, и в такой же степени оказывала бодрящее воздействие. Если в доме притаилась такая особа, как миссис Пиблз, жизнь полна неожиданностей, а последнее очень много значило для Кейт. Работа у миссис Дикс не только приносила солидную денежную прибавку, но и сама по себе оказалась интересной и приятно непредсказуемой. Помимо всего прочего Кейт удалось сделать несколько превосходных набросков необычных старушечьих лиц в стиле Рембрандта, а уж рисунков Детей и собак, резвящихся среди опавшей листвы и цветущих хризантем Кенсингтон-гарденз, накопилось предостаточно. Кейт очень рассчитывала в один прекрасный день продать свои творения.

Но даже если отвлечься от финансовых вопросов, то жизнь Кейт стала гораздо интереснее. Переступая порог кабинета всегда серьезной мисс Сквайрс — если быть более точным, кабинет представлял собой крошечную темную комнатку, примостившуюся под лестницей, что вела в недоступные простым смертным владения миссис Дикс, — Кейт никогда не знала, что за поручение ждет ее на этот раз. То ли надо будет поспеть на поезд в Саутхемптон, дабы встретить престарелую американскую пару, то ли отправиться на рынок "Портобелло-Роуд" в поисках какой-нибудь особенной старинной вещицы, заказанной клиентом.

До этого утра миссис Дикс оставалась для Кейт абсолютной загадкой. Мисс Сквайрс как-то проговорилась, что в жизнь владелицы агентства некогда вторглась Трагедия. Супруг миссис Дикс пропал при выполнении какого-то секретного поручения, некоего тайного задания, упоминать о котором разрешалось лишь в священных пределах МИ-5. Минуло уже пятнадцать лет, но бедняжка до сих пор отказывается поверить в смерть горячо любимого супруга. Каждое утро она просыпается с твердым убеждением, что именно сегодня он вернется домой. Каждый день она просушивает его постель, постоянно пополняет запасы продуктов и напитков, и — в этом месте своего рассказа мисс Сквайрс всякий раз сочувственно вздыхала — все эти долгие пятнадцать лет бедная миссис Дикс каким-то непостижимым образом поддерживает в своих комнатах атмосферу напряженного ожидания. Все это очень и очень печально, так как по прошествии такого срока никакой надежды, конечно же, нет. Да и кроме того, в свое время у берегов Португалии на сушу выбросило тело, которое так и не удалось однозначно опознать, но мало кто сомневался, что это майор Дикс. И даже если это не так, то ведь имелся Железный Занавес. Но какие-либо конкретные сведения или, на худой конец, слухи о пребывании неизвестного англичанина в какой-нибудь сибирской тюрьме отсутствовали начисто. Этот вопрос ни разу не поднимался в парламенте. Так что, судя по всему, бедняжке миссис Дикс предстояло и дальше жить в своем придуманном мире.

И до этого дня миссис Дикс, которая и своим агентством занималась с тем особым рвением и эксцентричностью, что присущи лишь гениям и безумцам, оставалась столь же незримой, как и ее муж. Во всяком случае для Кейт, которая была лишь одной из внештатных сотрудниц, пробавлявшихся мелкими поручениями. Разумеется, более важные персоны из тех, которым доверялись особые задания вроде покупок для жены премьер-министра, удостаивались чести лицезреть главу агентства. Ну и конечно же, миссис Дикс лично принимала неординарных клиентов, выражавших заинтересованность в приобретении, к примеру, набора шахмат Фаберже, о котором в последний раз слышали в Александрии, или алмаза и рубиновой тиары покойной герцогини, что, по слухам, собираются выставить на аукцион… Впрочем, подобные заказы являлись большой редкостью. Чаще клиенты изъявляли желание приобрести угольную грелку, мановением руки превращавшуюся в печку для жарки мяса, или же подставку для зонтика, оборудованную цветочными горшками.

Мисс Сквайрс, благоволившая к Кейт, иногда оставляла свою обычную сдержанность и скороговоркой начинала жаловаться на студентов-медиков, требовавших приобрести для них партию скелетов и прочих не менее ужасных наглядных пособий. Какая трагедия, сетовала добрейшая мисс Сквайрс, что миссис Дикс, которая в состоянии добыть аравийских белых верблюдов или жемчуг с Большого Барьерного Рифа, никак не может отыскать пропавшего мужа. Бедняжка по-прежнему отказывается верить, что мистер Дикс покоится в безымянной могиле где-то на берегу реки Тежу.

Размышляя обо всем этом, Кейт испытывала легкое волнение от предстоящей встречи с легендарной дамой. Она уже собиралась ступить на узкую лестницу, как услышала негромкий голос мисс Сквайрс:

— Это вы, Кейт? Для вас сегодня особое задание, милочка. Вам предстоит замечательная поездка.

Кейт просунула голову в приоткрытую дверь крошечного темного кабинета:

— И куда же я поеду?

— Миссис Дикс сама все расскажет, милочка. Но вам понравится, вот увидите. Вам повезло.

Комната, где обитала миссис Дикс, представляла собой самую обычную гостиную, разве что несколько переполненную вычурной мебелью и цветочными горшками. Комната никак не напоминала рабочий кабинет главы серьезного предприятия. Миссис Дикс — весьма дородная дама лет пятидесяти — восседала на потертом диванчике зеленого бархата.

Чрезмерная полнота в сочетании с преждевременно поседевшими или выцветшими волосами, вполне позволяла накинуть ей лишний десяток лет. Коричневое бархатное платье владелицы агентства было щедро оторочено кружевами. Боже, да она похожа на шоколадную меренгу, ужаснулась про себя Кейт.

Миссис Дикс расцвела в улыбке и взмахнула пухлой ручкой в направлении стула.

— Садитесь, моя милая. Простите, что не встаю. Сердце, знаете ли. Врач запретил мне какие бы то ни было нагрузки. Вы Кейт Темпест, насколько я понимаю?

— Да, миссис Дикс. — Кейт послушно присела и отказалась от предложенной коробки с шоколадными конфетами.

— Даже одну не возьмете, милая? — разочарованно протянула миссис Дикс. — Попробуйте вот эту с шишечкой. Там внутри орешек. Поверьте, на вашей фигуре это никак не скажется, хотя, если честно, вашей фигурке ничто не грозит. Вне всякого сомнения, вы относитесь к сильфидам. Что же касается меня, то мне рассчитывать уже не на что. Но все равно я просто обожаю шоколад.

Она снова лучезарно улыбнулась. Щеки у миссис Дикс поражали нежным розовым оттенком, а поблекшие голубые глаза смотрели несколько отсутствующе, словно посетитель представлялся ей чем-то не совсем реальным. Кейт казалось, что миссис Дикс смотрит сквозь нее на дверь, будто в следующий миг в гостиную должен войти тот, кого хозяйка жаждет увидеть больше всего на свете.

— Итак, вам, конечно же, не терпится узнать, зачем я вас пригласила. Мисс Сквайрс много рассказывала о вас. Она говорит, что вы надежны, разумны и обладаете кой-каким жизненным опытом, что вы не из тех, кто теряет голову в сложных ситуациях.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Кейт. Уильям не раз с раздражением замечал, что надежность к числу ее достоинств относится в наименьшей степени, но ни миссис Дикс, ни мисс Сквайрс не располагали знаниями Уильяма, а уж она сама постаралась сохранить в неприкосновенности иллюзии своих работодателей.

— Очень важно, что вы обладаете именно этими качествами, — торжественно объявила миссис Дикс. — А теперь, дорогуша, расскажите немного о себе. Вы живете одна?

— Да, — коротко ответила Кейт, подумав, что вряд ли можно утверждать, что живешь одна, если рядом обитает особа с такими зоркими глазами и таким чутким слухом, как у миссис Пиблз.

— Ваша семья…

— Только мачеха, она живет за городом.

— Какие у вас с ней отношения?

— О, Стелла чудесный человек, но она стала моей мачехой, когда мне исполнилось восемнадцать, поэтому вполне естественно, что моя персона не слишком интересует ее. После смерти отца мачеха посвятила себя цветоводству и, даже когда я навещаю ее, порой забывает о моем присутствии. Она постоянно то подрезает розы, то пересаживает нарциссы, то занимается еще чем-то в этом роде.

— Виды на замужество? — осведомилась миссис Дикс самым дружелюбным и ласковым голосом.

Кейт подумала об Уильяме и решительно ответила:

— В настоящее время никаких. Да и вообще никаких.

— Что ж, пока все очень хорошо. Вы совершенно свободны и сможете выполнить для меня одно поручение. Я предпочитаю, чтобы мои сотрудники не были обременены безотлагательными семейными делами, когда я посылаю их за границу. Вам, наверное, не терпится узнать, какое задание я припасла для вас? Знаете, дорогуша, это очень, очень важное поручение, хотя в действительности на редкость простое. От вас требуется лишь небольшой опыт заграничных поездок и, разумеется, ответственность. Мисс Сквайрс утверждает, что вы бывали на каникулах за границей?

— Да, несколько раз, — кивнула Кейт. Она не стала уточнять, что все ее поездки были отмечены печатью безденежья: дешевые пансионы или молодежные общежития; скудный рацион, состоящий из булочек, спагетти и — изредка — лишнего стаканчика местного вина.

— Замечательно. Вы бывали в Риме?

— Всего один раз и только два дня.

— Вы говорите по-итальянски?

— К сожалению, нет.

— Ладно, это не имеет большого значения.

— Но что от меня требуется, миссис Дикс?

— По правде сказать, это очень простое поручение. Не хотите шоколадку? Нет? А я, к несчастью, хочу. Знаете, во всем виноват мой муж. Он всегда потворствовал моим слабостям. Когда мистер Дикс вернется, я первым делом объявлю ему, что теперь он должен будет расплачиваться за свою мягкость. Вся эта многофунтовая плоть… — Миссис Дикс хихикнула, предприняв слабую попытку сжать свою необъятную талию. — Милочка, какие у вас необыкновенные глаза, такого удивительного оттенка, синие-синие. В сочетании с темными волосами это совершенно неотразимо.

Кейт вздохнула.

— Да, но вот нос меня подвел. — Здоровая откровенность Уильяма всегда опускала ее с небес на землю.

— Ну, не так уж он и плох, дорогуша. Знаете, скажу вам прямо, я все пытаюсь понять, права ли мисс Сквайрс? Можно ли доверить вам это поручение? Но раз вы имеете опыт путешествий и если вы будете вести себя благоразумно… — Бледно-голубые глаза миссис Дикс внезапно оживились и уставились на Кейт, а не на расположенную за ее спиной дверь. — Признайтесь, вам ведь, наверное, хотелось бы совсем иного? Ну, не важно. От вас требуется очень простая вещь. Нужно всего лишь привезти в Лондон ребенка, маленькую девочку. Вы будете просто сопровождающей или, если хотите, нянькой. — Пухлые пальчики миссис Дикс снова погрузились в коробку с шоколадными конфетами. Ухватив конфету, владелица агентства откинулась на спинку дивана, сияя ангельской улыбкой. — Ну так как, моя милая, вам нравится эта идея?

В глубине души идея эта Кейт нравилась, очень нравилась. За время своего краткого визита в Рим она успела влюбиться в этот древний город, и возможность снова побывать там, да еще за чужой счет, была фантастической, неправдоподобной удачей. Кейт инстинктивно попыталась отыскать подвох в этом чудесном предложении.

— Можно мне задать несколько вопросов, миссис Дикс?

— Да, конечно, милочка.

— Кто эта девочка? Она итальянка?

— Да. К несчастью, родители бедняжки в разводе.

— Она говорит по-английски?

— Немного. Думаю, совсем чуть-чуть.

— Сколько ей лет?

— Семь, она еще совсем крошка. Бедную малютку зовут Франческа. Знаете, я так и вижу прелестное, пугливое и такое несчастное дитя.

— Почему несчастное?

— Потому что родители никак не могут поделить бедного ребенка. В том-то все и дело! Суд передал девочку на попечение матери, проживающей ныне в Лондоне, но отцу решение суда не указ. И представляете, дорогуша, этот ужасный человек ни много ни мало тайком прибыл в Лондон и похитил крошку. Поднялась страшная суматоха, и в конце концов отец согласился отпустить девочку обратно. Но кто-то должен привезти ее в Англию. Ведь нельзя же отпускать малютку в такое путешествие без присмотра.

— Но почему мать сама не отправится за девочкой в Рим?

— О, бедняжка только-только начала оправляться от болезни, вызванной всеми этими переживаниями. Вряд ли она полностью придет в себя, пока не обретет свое похищенное дитя. Так что вам предстоит совершить доброе дело, не говоря уж о том, что вы снова увидите свой любимый Вечный город.

Насколько Кейт помнила, она ни словом не обмолвилась о "своем любимом Вечном городе", но решила не заострять на этом внимание. По правде говоря, ее уже переполняло приятное возбуждение, если не сказать воодушевление. Возможно, удастся уговорить эту любительницу шоколада разрешить ей выехать немного пораньше, и тогда в ее распоряжении будет целый свободный день… День в Риме! О, она посвятит этот день прогулкам по городу! Быть может, ей даже удастся сделать несколько набросков. Дикие цветы, упрямо пробивающиеся сквозь камень потрепанных временем стен Колизея; ужасные горгульи со стершимися носами; древние соборы; люди, спешащие по мостовым на фоне величавых руин — все это так и просится на бумагу.

— Итак… — Ангельски-кроткая улыбка по-прежнему озаряла пухлое личико миссис Дикс.

— …Я с удовольствием поеду в Рим, — с готовностью подтвердила Кейт. — Но…

— Вас интересует плата? Думаю, вы останетесь довольны. Мать Франчески не станет скупиться. Учитывая важность и ответственность задания, мы предполагаем заплатить вам двадцать гиней, а также возьмем на себя все дорожные расходы. Вы поедете в оба конца первым классом и проведете ночь в Риме, где, разумеется, должны устроиться со всеми удобствами. Без удобств никак нельзя, вы согласны? — Пальцы миссис Дикс хищной чайкой зависли над коробкой с шоколадными конфетами.

— Но, миссис Дикс…

— Вы недовольны оплатой, моя милая?

— Нет-нет, довольна. Напротив, я думаю, это очень щедро. Мне начинает казаться, что Франческа необыкновенно ценный ребенок. — Или очень трудный, подумала Кейт про себя.

— Бедняжка оказалась яблоком раздора. Так, значит, вы согласны отправиться в Рим?

— Без колебаний. Но не могу ли я прежде повидать мать Франчески?

— Розиту? Но зачем?

— Мне хотелось бы побеседовать с ней. Раз девочка не говорит по-английски, у нас могут возникнуть сложности относительно ее привычек, любимых блюд и тому подобного. — Кейт не стала упоминать, что гораздо больше она хотела бы понять, что за всем этим кроется. Действительно ли мать девочки настолько больна или же ей просто не хочется утомлять себя поездкой?

Миссис Дикс явно пребывала в нерешительности. После довольно длительной паузы она неуверенно сказала:

— Я постараюсь узнать, милочка. Надо будет позвонить Розите. Но конечно, вы правы, это очень хорошая мысль. Я уверена, матери бедной девочки тоже хотелось бы увидеть вас. В конце концов, вся эта история произошла именно из-за ее дочери. Да, полагаю, мне удастся устроить вашу встречу. Я вам сообщу.

Но на этот раз миссис Дикс постаралась не встретиться взглядом с глазами собеседницы, хотя, возможно, это лишь показалось Кейт.

* * *

Кейт и сама до конца не понимала, зачем ей понадобилась встреча с Розитой. Быть может, причина в том, что маленькая итальянка по имени Франческа, яблоко раздора, как выразилась бы несравненная миссис Дикс, не станет для нее реальностью, пока она не поговорит с матерью девочки? А может, причина крылась в том, что у Кейт уже сложился образ Розиты — избалованной меланхоличной красавицы, и ей хотелось составить собственное мнение, кто больше нуждается в сочувствии: мать, у которой похитили ребенка, или же любящий отец, тайком прибывший в Англию, дабы умыкнуть свое дитя.

Кейт понимала, насколько глупо с ее стороны пытаться понять проблемы двух абсолютно незнакомых ей людей, но она никогда не умела равнодушно наблюдать чужие радости и горести. Она всегда стремилась разделить с другими радость или посочувствовать чужой беде. Подобную готовность ценили далеко не все и не всегда, и Уильям не раз предупреждал Кейт, что донкихотство когда-нибудь заведет ее в безвыходную и неразрешимую ситуацию. Но Кейт его опасения не слишком волновали. Жизнь так волнующа и непредсказуема, и надо же чем-то расплачиваться за свой интерес к ней.

Кейт задумчиво спускалась по узкой лестнице. Мисс Сквайрс — невысокая пухлая особа с близорукими добрыми глазами, — заслышав шаги, выглянула из своей темной конурки.

С лица секретарши никогда не сходила печать заботы. Ей очень понравилась Кейт, и она уже дважды приглашала девушку в свой аккуратный домик, уютно примостившийся среди холмов Сассекса. Мисс Сквайрс жила одна, если не считать огромного черно-белого кота с не слишком оригинальным именем Том.

— Так вы решили взяться за это дело? — взволнованно прошептала мисс Сквайрс. Казалось, ее очень обеспокоила беседа Кейт с громадной шоколадной меренгой, обитавшей этажом выше.

— О да. Это замечательно! Совершенно замечательно!

Складки на лбу у мисс Сквайрс стали еще глубже.

— Я знала, что вы именно так все воспримете. На самом деле это я посоветовала миссис Дикс поручить вам это задание. Я знаю, на вас можно положиться, и мне подумалось, что будет лучше, если компанию бедной девочке составит такая молодая и веселая девушка, как вы.

— Какая вы милая! — искренне сказала Кейт.

Мисс Сквайрс, не грешившая ни молодостью, ни красотой, комплиментами явно избалована не была, а потому залилась густым румянцем.

— Я всего лишь сказала правду. Надеюсь, все будет в порядке. И ничего не случится, — испуганно добавила она.

— А что может случиться? Или вы думаете, что Франческа вдруг окажется избалованным и неуправляемым ребенком?

— Да, и это тоже, а кроме того, отец девочки! Видите ли, мы ничего о нем не знаем.

— Но он же обещал, что отпустит малышку.

— Да-да, конечно, но…

— И к тому же сегодня днем я собираюсь повидаться с матерью Франчески.

— Ну, тогда…

Заметив замешательство мисс Сквайрс, Кейт весело рассмеялась:

— Наверное, вы из тех старомодных людей, что не доверяют иностранцам!

Мисс Сквайрс снова покраснела и ворчливо заметила:

— И не всегда безосновательно. Что ж, счастливого вам пути, дорогая. А когда вернетесь, обязательно приезжайте ко мне на уик-энд.

* * *

Розита обитала в роскошном особняке на Эгертон-гарденз. Когда Кейт вошла в просторную гостиную, хозяйка томно поприветствовала ее, лишь слегка приподнявшись на кушетке. Это была маленькая темноволосая женщина с тонким, чуть болезненным лицом, глаза ее на мгновение напомнили Кейт "Женский портрет" Рафаэля. Эти глаза не столько скрывали какую-то тайну, сколько пытались убедить в том собеседника. Такой взгляд, вне всяких сомнений, должен был производить сильное впечатление на представителей противоположного пола.

Кейт отметила, что Розита не выглядит смертельно больной. Да и вялость рукопожатия была явно нарочитой. Скорее всего, решила она, хозяйка просто очень изнеженная и избалованная особа и ей внушает отвращение одна лишь мысль об утомительной поездке. А может быть, Розита не желает встречаться со своим бывшим мужем. Судя по всему, от недостатка кавалеров она вряд ли страдает.

Кейт оглядела гостиную, отметила кушетку с покрывалом из бледно-зеленой парчи, шторы темно-малинового итальянского дамаста, зеркала в золоченых рамах, подушки, раскиданные тут и там, бесчисленные маленькие столики. Подходит ли подобная обстановка для семилетнего ребенка — нервного, несчастного и, скорее всего, не привыкшего к такой роскоши?

Розита ответила на приветствие Кейт по-английски с едва заметным акцентом.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Темпест, что вы нашли время повидаться со мной. Миссис Дикс поведала мне, как добросовестно и ответственно вы относитесь к поручениям. Она сказала, что перед поездкой вы хотели бы побольше узнать о моей дочери.

— Нам с Франческой предстоит проделать вместе неблизкий путь, — сдержанно ответила Кейт.

— Да-да, вы совершенно правы. Именно из-за ужасной дороги я и не решаюсь сама отправиться в Рим. Мне не вынести столь долгое и утомительное путешествие. Все эти волнения так измотали меня. А поведение Антонио…

Лицо Розиты внезапно исказилось, по щеке скатилась крупная слеза. Спохватившись, хозяйка постаралась взять себя в руки. Если она и не больна, то нервы у нее точно на пределе, сочувственно подумала Кейт и тут же спросила себя, в чем причина подобного состояния матери Франчески. Впрочем, вопрос был скорее риторическим, поскольку ответ казался довольно очевидным. Похищение дочери и вся последующая суматоха не могли не выбить из колеи эту меланхоличную красавицу.

— Вот увидите, мисс Темпест, — снова заговорила Розита, — Франческа очень покладистый и тихий ребенок. Она даже чересчур — как вы это называете — задумчива. Девочка почти не говорит по-английски, но понимает практически все. Вы знаете, моя дочь выглядит старше своих лет. Ах да, не забудьте про куклу. Франческа никогда не расстается со своей куклой, в этом отношении она совершенно непреклонна. Мисс Темпест, вы ведь позаботитесь о моей малышке, не правда ли?

— Да, разумеется, вы можете на меня положиться.

— Миссис Дикс сказала, что вам можно доверять. Как бы я хотела поехать сама! Разумеется, можно было бы отправиться самолетом, но Франческа обожает поезда и корабли, а паром через Ла-Манш — это… ох! — Розита в изнеможении откинулась на кушетке. — Вы знаете, она без ума от Эйфелевой башни.

— От Эйфелевой башни?

— Да, Франческа больше всего на свете любит взбираться на Эйфелеву башню. На самую-самую верхушку! Надеюсь, вы не боитесь высоты. Я ужасно боюсь.

Розита содрогнулась, а Кейт внезапно стало смешно. Предстоящая одиссея обещала быть легкой и приятной. Надо всего лишь привезти ребенка, который без ума от поездов и обожает любоваться Парижем с высоты Эйфелевой башни. Кейт казалось, что она уже немного знает Франческу, ей начинала нравиться маленькая незнакомка. Кейт почти предвкушала встречу с девочкой.

— Чему вы улыбаетесь? — с подозрением осведомилась Розита, на мгновение позабыв о своей ипохондрии.

— Я тоже люблю Эйфелеву башню.

— О боже! Какое чудесное совпадение! Тогда вы прекрасно поладите.

— Не сомневаюсь, — весело ответила Кейт и поднялась с кресла. Безвольная рука снова протянулась ей навстречу. Но к немалому удивлению Кейт, на этот раз пожатие оказалось поразительно сильным. Ладонь Розиты была холодной и слегка влажной. У девушки возникло странное ощущение, будто обладательница этой изящной кисти чего-то смертельно боится…

* * *

Прежде всего, разумеется, следовало предупредить несравненную миссис Пиблз. Помимо того что эта достойная особа, хотя и без особого рвения, но довольно точно сообщала Кейт обо всех телефонных звонках, она считала своим долгом быть в курсе намерений квартирантки. А поскольку каждый, кто навещал Кейт, вынужден был проходить через парадный вход и преодолевать ведущую в подвал лестницу, то он неизбежно оказывался под обстрелом цепких глаз миссис Пиблз, тем самым разжигая и без того чрезмерное любопытство этой дамы, весьма откровенной и несдержанной в своих замечаниях.

"Этот молодой человек, что приходил вчера вечером, мисс Темпест. Какой-то он худосочный, вы не находите? Можно подыскать и получше". Или: "Она, наверное, ветреница, эта мисс Эдвардс. Жаль того беднягу, которого она окрутит".

Как ни странно, об Уильяме миссис Пиблз отзывалась с нескрываемым одобрением, что было довольно утомительно. Кейт не покидало чувство, что, отпусти ее хозяйка несколько язвительных замечаний в адрес Уильяма, она бы с жаром бросилась на его защиту и, быть может, наконец-то влюбилась в него. А так они с Уильямом расходились во мнениях буквально обо всем, начиная от последней пьесы и заканчивая цветом его галстука. Уильям был медлителен, не слишком аккуратен, страшно рассеян и, кроме того, обескураживающе откровенен относительно работ, внешнего вида и поведения Кейт. Он обращался с ней так, горько сетовала она не раз, будто они уже много лет женаты. Но каким-то непостижимым образом Кейт и Уильям привязались друг к другу. Точнее сказать, они уживались друг с другом. А все те странные, худосочные или, наоборот, расфуфыренные личности, не вызывавшие у миссис Пиблз ни малейшего одобрения, почему-то исчезали после первого же свидания. Возможно, именно прямота и резкость суждений сближали миссис Пиблз и Уильяма. Как бы там ни было, Кейт испытывала огромное облегчение от мысли, что на некоторое время избавится от обоих.

Миссис Пиблз — маленькая и поразительно шустрая дама средних лет — при звуке открывающейся входной двери любопытной мышью выскакивала из-за деревянной перегородки, готовая в любой момент, как только увидит и услышит все, что требуется, юркнуть обратно в свою нору.

— А, это вы, мисс Темпест. Только одно сообщение. От мистера Говарда. Мистер Говард передает, чтобы вы ничего не планировали на завтрашний вечер, так как он взял два билета в "Олд Вик".

— Придется ему пойти с кем-нибудь другим, — откликнулась Кейт самым что ни на есть любезным голосом. — Завтра вечером я буду на полпути в Рим.

— В Рим?! Зачем это вам понадобилось отправляться в такую даль?

— У меня небольшое поручение. Я буду отсутствовать примерно три дня, так что если кто-нибудь позвонит…

— Ну да, разумеется, я должна торчать у телефона, словно мне больше делать нечего. Ладно уж, но думаю, вам следует позвонить мистеру Говарду.

— Потом, — махнула рукой Кейт, направляясь к лестнице.

— Он заявится сюда.

— Нет, насколько я его знаю. Мне нужно уложить вещи и пораньше лечь спать.

— Рим! — осуждающе вскричала миссис Пиблз. — И зачем это вас туда посылают? Уж не шпионить ли?

— Почти, — весело отозвалась Кейт. — А что, работа как раз для меня, вы не находите?

Рано лечь спать Кейт не удалось, поскольку, как и предрекала миссис Пиблз, заявился Уильям — высокий молодой человек крепкого телосложения. Он по-хозяйски расположился в одном из кресел Кейт, которое угрожающе скрипнуло под его тяжестью. Хотя комната была не такой уж маленькой, с появлением атлета Уильяма в ней сразу стало тесно. Кейт то и дело натыкалась на его длинные ноги, пытаясь собрать чемодан и одновременно отбиться от шквала вопросов.

— Все это очень подозрительно, — объявил Уильям.

— Не говори глупостей. Что подозрительного в том, чтобы доставить в Англию семилетнего ребенка?

— Почему они не хотят, чтобы ты отправилась самолетом?

— Я уже сказала. Потому что Франческа обожает поезда и хочет подняться на Эйфелеву башню. Почему бы не доставить девочке это удовольствие.

— Такое впечатление, что твоя маленькая итальянка весьма избалованная особа.

— Вполне возможно, но за двадцать гиней, которые мне обещали заплатить, я смогу третьим классом съездить в Грецию и обратно. Кроме того, в Риме у меня будет немного свободного времени. Я, разумеется, постараюсь сделать как можно больше набросков. Мне нужно найти подходящее лицо для своих новых иллюстраций.

— Лицо главного героя? Среди итальянцев? — скептически хмыкнул молодой человек. Уильям сам редактировал небольшой литературный журнал и зачастую раздраженно подшучивал над усилиями Кейт на литературно-романтическом поприще.

— Нет, лицо злодея. Воплощение безнравственности и неотразимости. Вероятно, я влюблюсь в него.

— Не стоит, — спокойно произнес Уильям, выбивая трубку и рассыпая пепел.

— Почему же?

— Это не принесет тебе счастья.

— Надо полагать, ты считаешь, что я с большей вероятностью обрету свое счастье с кем-нибудь вроде тебя? С человеком, который самым беспардонным образом свинячит в моей квартире, постоянно шпыняет меня дурацкими замечаниями, носит отвратительные галстуки, нуждается в стрижке — о боже, тебе срочно нужно к парикмахеру!

— Пойду куплю пива, — улыбнулся Уильям.

— И умоляю, выпей его дома! Честное слово, Уильям, у меня нет ни одной свободной минуты. Прошу тебя, уходи, а то я никак не могу собраться с мыслями и сообразить, что мне надо сделать.

— Хорошо. Я вполне способен понять, когда мое присутствие нежелательно. Я приду на вокзал Виктория проводить тебя.

— Ради бога, не надо!

— Тогда я встречу тебя по возвращении. Пришли открытку или что-нибудь в этом роде.

— Со мной же будет ребенок и бог знает что еще.

— Если под "бог знает что еще" окажется итальянский граф, я всегда могу свернуть ему шею.

— Не говори глупостей! Всего три дня и все время в дороге. Да и с моей внешностью…

— Даже с твоей внешностью, Курносый нос, рот набок. Ты просто уродина, прелестная моя чертовка.

Уильям обнял ее совсем не так, как это делают приличные и уважающие себя люди: обхватил руками, словно это были ветви, а он сам огромным деревом. Шершавые, пропитанные запахом табака, сильные ветви…

Кейт нетерпеливо и тщетно попыталась высвободиться, но потом уступила. Честное слово, как же это утомительно. Ну почему Уильям ведет себя так по-хозяйски?

III

Франческа. При звуках этого имени перед глазами Кейт вставала смуглая, худая, энергичная девочка с большими глазами, исполненными живости и очарования.

Но встреча с реальной Франческой привела Кейт в самое настоящее замешательство. В не меньшей степени ее поразили улица и дом, где, согласно полученным указаниям, обитала малышка.

На какое-то мгновение Кейт вспомнилась Розита, мать Франчески, томно поникшая на кушетке в роскошной гостиной лондонского особняка. Да и сама Кейт все еще находилась под впечатлением от комфортабельного путешествия в первом классе, от чудесного номера в превосходном отеле, где она провела ночь. А деньги… Сумма, которую ей выдали на расходы, превзошла все ожидания.

Эти косвенные признаки не оставляли никаких сомнений в том, что Франческа любимый и желанный ребенок, а ее родители не испытывают недостатка в средствах. Но почему же в таком случае девочка обитает в столь убогом месте? И почему Франческу поручили заботам столь неопрятной и непривлекательной особы? Упомянутая особа открыла дверь убогого домишки в ответ на нерешительный стук Кейт.

Стояла поздняя осень, но жара в Риме еще не спала. Кейт сняла дорожный плащ и привычным движением отбросила со лба непослушные пряди. В первую минуту Кейт пришло в голову, что таксист ошибся и перепутал улицу. Она изумленно смотрела на ряд обшарпанных, с облупившейся краской домов, не решаясь выйти из такси. Справившись с замешательством, девушка попросила водителя подождать, вылезла из машины и постучалась в дверь дома номер шестнадцать.

Дверь открыла бедно одетая итальянка с неуверенной улыбкой на лице. Женщина явно испытывала неловкость, и Кейт еще более утвердилась в убеждении, что ошиблась адресом.

Кейт прибыла в Рим накануне вечером и, несмотря на усталость, решила тут же отправиться на прогулку. Она вихрем пронеслась от Колизея до арки Адриана, стараясь вобрать в себя атмосферу любимого города. Потом, не обращая внимания на сгущавшуюся темноту, направилась к знаменитым фонтанам. От усталости и нервного возбуждения у нее возникло странное чувство, будто она перенеслась в прошлое. У Колизея Кейт вдруг показалось, что стоит ей ступить под одну из арок знаменитого сооружения, и она увидит, как голодные львы рвут на части человеческую плоть, услышит свист кнута погонщика рабов и крики жаждущей крови толпы. До поздней ночи Кейт гуляла по Риму, наслаждаясь странным и волнующим ощущением. Это чувство сохранилось и на следующее утро. Разглядывая по дороге к дому Франчески окрестности Аппиевой дороги, девушка словно погружалась в атмосферу распада и смерти, витавшую над всем этим древним великолепием.

Как ни странно, обитательница маленького обшарпанного дома ждала ее. Похоже, Кейт все-таки не ошиблась адресом.

Женщина позвала высоким пронзительным голосом: "Франческа!" — потом пригласила Кейт войти, сообщив на ломаном английском, что девочка готова к отъезду.

Кейт очутилась в темной маленькой комнатке, насквозь пропахшей чесноком. Еще не совсем избавившись от вчерашнего наваждения, она поначалу решила было, что худая итальянка — нынешняя супруга отца Франчески, но потом сообразила, что элегантная и расточительная Розита вряд ли может вести свое происхождение из подобного квартала.

Женщина продолжала что-то бормотать по-итальянски, когда в комнату неуверенно вошла Франческа.

Кейт с трудом сдержала возглас изумления. Эта коренастая, крупная девочка с тяжелым мрачным взглядом ничуть не походила на ту Франческу, к образу которой Кейт уже успела привыкнуть. И тем не менее, казалось, где-то в глубине этого угрюмого молчаливого ребенка затаился призрак той воображаемой Франчески. Возможно, виной тому был наряд девочки, в точности соответствовавший образу, нарисованному Кейт: накрахмаленное и отутюженное белое кисейное платье, в темных прямых волосах гигантской бабочкой замер голубой бант.

Казалось, Франческа собралась на бал, где, несмотря на все попытки родителей сделать ее нарядной и привлекательной, обречена остаться гадким утенком.

Франческа была несчастна. Кейт поняла это с первого взгляда и порывисто шагнула к девочке.

— Франческа! Привет! — Девушка постаралась произнести это как можно непринужденнее. — Меня зовут Кейт, я отвезу тебя к твоей маме. Но сначала мы, конечно, прокатимся на поезде и заберемся на Эйфелеву башню, а по дороге обязательно угостимся разными вкусностями.

Девочка молча взирала на нее. Неряшливая особа покачала головой:

— Она не понимает. Она почти не говорит по-английски. А вы, синьорина, говорите по-итальянски?

— Я тоже не знаю итальянского, — с неловким смехом ответила Кейт. — Ничего страшного, как-нибудь разберемся. Она готова? Девочка должна с кем-нибудь попрощаться?

— Нет-нет. Все уже сделано. Отец попрощался с Франческой еще вчера. Я ее няня. Синьор не захотел последних прощаний.

Итальянка провела рукой по лицу, и Кейт на мгновение накрыла волна сочувствия к отцу Франчески, который, возможно, был куда более достойным родителем, чем мать. Кейт с трудом могла представить, что эта печальная девочка приживется в лондонской гостиной красавицы матери.

Кейт стало грустно, но, напомнив себе, что это ее не касается, она решительно взяла девочку за мягкую широкую ладошку и весело спросила:

— Так, значит, мы готовы, Франческа? Где твои вещи?

— Только вот это, — ответила женщина, показав довольно потрепанный дешевый чемоданчик.

Итальянка наклонилась к Франческе. Та напряглась и отпрянула. Женщина неловко обняла воспитанницу, потом расправила ее огромный бант и платьице. Наряд девочки абсолютно не годился для предстоящего путешествия, о чем Кейт не преминула заметить.

Нянька пожала плечами.

— Франческа захотела надеть именно это платье, синьорина. Я понимаю, что это глупо, но если Франческа заупрямится… — Итальянка снова пожала плечами.

Глядя в упрямое, словно окаменевшее лицо девочки, Кейт прекрасно понимала, что няня имеет в виду. Похоже, ей предстоит не одна молчаливая схватка с этой странной девочкой, прежде чем они доберутся до Лондона. Вероятно, этим и объяснялась щедрая плата. Ну что ж, как-нибудь справится.

— Такси ждет, — проронила Кейт. — Нам пора. Спасибо, синьора… — Она шагнула к двери.

Девочка покорно двинулась следом. Она так и не произнесла ни слова.

Кейт уже открыла дверь, собираясь выйти под палящее солнце римской осени, как итальянка пронзительно вскрикнула и умоляющим голосом попросила подождать. Она рванулась в глубь дома, что-то бормоча себе под нос. Кейт уловила слово "бамбино", но, когда женщина вернулась, в руках у нее была лишь маленькая кукла. Нельзя сказать, что кукла поражала красотой и изысканностью: спутанные светлые волосы, грязноватоеплатье. Было непохоже, что столь незамысловатая игрушка являлась дорогим подарком состоятельных родителей. Но, судя по всему, именно эта непривлекательная потрепанная кукла была самой любимой игрушкой девочки — Кейт вспомнила, как Розита говорила, что Франческа никогда не ложится спать без своей куклы.

Но девочка осталась такой же заторможенной, никак не прореагировав на появление любимицы. Скользнув по кукле безучастным взглядом, Франческа равнодушно приняла игрушку из рук пожилой итальянки. Так и не сказав ни слова, девочка покорно побрела за Кейт к такси, и только в машине она вдруг обрела дар речи, выкрикнув почти столь же пронзительным, как и у ее няни, голосом:

— Arrivederci, Джанетта!

В поезде Кейт и Франческа сидели друг против друга, разделенные лишь узким проходом купе первого класса.

— Это твоя первая поездка в Англию, Франческа?

После внезапного прощания с Джанеттой все остальное время, пока они ехали в такси, Франческа упрямо молчала, никак не откликаясь на попытки Кейт разговорить ее.

Но в поезде она неожиданно нарушила привычное уже молчание и бесцветным голосом произнесла:

— Не говорить Inglese.

"О боже!" — несколько ошарашенно подумала Кейт. Неужели это правда? Или этот тяжелый взгляд маленькой Моны Лизы скрывает какие-то секреты? Ведь, общаясь с няней Джанеттой, довольно бегло изъяснявшейся по-английски, и своей матерью, говорившей и вовсе превосходно, девочка не могла не выучить хотя бы нескольких слов. Кейт пришла к выводу, что подобное предположение более чем вероятно, и твердо решила к концу поездки вытянуть хоть что-нибудь из своей необычной подопечной. А пока надо при всяком удобном случае как можно беззаботнее болтать с Франческой, делая вид, что ее абсолютно не волнует, отвечает та или нет.

— Скоро наступит время обеда. Ты любишь обедать в поездах? Лично я думаю, что это один из самых приятных моментов любой поездки. Не считая, разумеется, сна. Когда ты завтра утром проснешься, мы будем уже в Париже, а там рукой подать до Эйфелевой башни.

Глаза Франчески неожиданно расширились, в них мелькнул огонек. Ничто не свидетельствовало о том, что девочка поняла не только два последних слова, но ее реакция послужила для Кейт наглядным доказательством того, что Франческа ждет не дождется экскурсии на Эйфелеву башню. Девочка принялась старательно расправлять складки нарядного кисейного платья, словно спеша привести себя в порядок перед восхождением. Кейт решила про себя, что именно ради этого знаменательного события Франческа нарядилась, несмотря на все противодействие Джанетты, в столь неподходящее для путешествия выходное платье.

Наверное, восхождение на Эйфелеву башню для Франчески своего рода выход в свет. Возможно, башня представляется девочке единственной надежной вещью в мире, возвышающейся над дрязгами расставшихся родителей, своего рода безопасный приют для истосковавшейся по ласке детской души. Воодушевленная Кейт решила развить успех.

— Как зовут твою куклу?

Но в ответ снова взгляд Моны Лизы. Кейт взяла в руки куклу, одиноко поникшую на сиденье.

— Как ее зовут?

— Пепита, — угрюмо ответила Франческа, потом внезапно выхватила игрушку из рук Кейт и прижала к себе.

— Это испанское имя?

— Si.

В конце концов, какая разница. Похоже, только к этой старой кукле с растрепанными светлыми кудряшками девочка испытывает искреннюю привязанность. Эйфелева башня и потрепанная кукла, а кроме того, белое кисейное платье и праздничный голубой бант в волосах. Кейт захотелось заплакать.

Поезд мчался среди осенних полей в сторону Милана. В вагоне-ресторане Кейт попыталась использовать свои скудные познания в итальянском. Франческа упорно отмалчивалась и лишь однажды разразилась длинной эмоциональной тирадой, обращенной к одному из официантов.

Тот улыбнулся.

— О чем идет речь? — спросила его Кейт.

— Она говорит, что любит равиоли, синьорина.

— А у вас есть равиоли?

— Я сожалею, синьорина, только спагетти.

Официант покачал головой, и Франческе пришлось удовольствоваться спагетти, с доброй порцией которых она управилась флегматично, но довольно ловко. Кейт с чуть растерянной улыбкой наблюдала за ней. Похоже, у девочки философский склад ума. Она привыкла принимать мир таким, какой он есть. Наверное, недолгая жизнь уже успела преподать ей соответствующий урок.

В купе к ним никто не подсел. За окном проплывали деревушки: подернутые послеполуденной дымкой рыжеватые крыши и выгоревшие на солнце стены домов. Яркими оранжевыми и синими пятнами проносились выжженные поля и виноградники. После обеда Франческа задремала, прижав куклу к набитому спагетти животу. Спала она недолго. Поезд приближался к Милану.

— Здесь мы пересядем на другой поезд и пересечем границу, — объяснила Кейт, поймав взгляд девочки. — Еще одну пересадку мы сделаем в Базеле, и всю оставшуюся ночь ты сладко проспишь в поезде.

Она не знала, поняла ли ее Франческа, но та послушно вышла из вагона и последовала за Кейт сквозь возбужденную, шумную толпу, именуемую Миланским вокзалом. Коренастая маленькая фигурка в измятой белой кисее и подпрыгивающий над головой бант выглядели совершенно нелепо. Во всяком случае, отрешенно подумала Кейт, это дурацкое одеяние столь бросается в глаза, что девочку невозможно потерять.

Но одного взгляда на Франческу, которая следовала за Кейт с неуклюжей покорностью старого верного пса, было достаточно, чтобы понять — подобный поворот дела представляется маловероятным.

* * *

Человек в надвинутой на глаза шляпе тоже сошел в Милане. Пока Кейт разыскивала свое купе в базельском поезде и устраивала подопечную, человек успел позвонить.

Телефонистка на коммутаторе не спешила, и человек был уверен, что на этот раз он точно опоздает. От нетерпения и беспокойства он то и дело сжимал и разжимал длинные нервные пальцы. Но наконец телефонная барышня объявила:

— Швейцария на проводе, синьор.

Человеку понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Все-таки это не был обычный звонок с просьбой приютить его на ночь. Сейчас предстояло попросить кое о чем другом.

Но в конце концов человек решил, что все складывается не так уж и плохо. Он расплатился за звонок и медленно зашагал в сторону платформы, отстраненно размышляя над невероятностью происходящего, затем решительно тряхнул головой, отгоняя праздные мысли прочь. Глаза его сузились, взгляд утратил рассеянность. У него должно получиться. Обязательно должно.

Ему снова пришлось бежать за последним вагоном. Поезд и на этот раз чуть было не уехал без него. Кляня на чем свет континентальные поезда, настолько бесшумно трогавшиеся с места, будто они задались целью оставить пассажиров на бобах, человек припустил вдогонку и едва успел вскарабкаться на подножку последнего вагона. Судя по всему, подобные упражнения становились доброй традицией.

* * *

Кейт на несколько минут оставила задремавшую Франческу. Следовало привести себя в порядок. За последние два дня она потратила слишком много сил и теперь чувствовала себя совершенно вымотанной. Девушка от души надеялась, что ночью в парижском поезде Франческа будет крепко спать.

Из мутного зеркала на Кейт смотрело бледное, осунувшееся лицо. Из крана, сиявшего начищенной медью над потрескавшейся эмалированной раковиной, текла лишь тоненькая струйка воды. Кейт вздохнула. Придется ограничиться тем, что слегка смочить холодной водой виски и обновить помаду на губах. Хотя какое это имеет значение здесь, в поезде? Кейт хмуро улыбнулась своему отражению.

Впрочем, она ведь собиралась пообедать в вагоне-ресторане. Франческа будет мирно спать, а она, Кейт, наконец сможет немного отвлечься, а потому нужно привести себя в порядок.

Франческа сидела у окна все в той же напряженной позе, широко открытые глаза девочки, казалось, утратившие свою обычную мрачноватую загадочность, обратились к Кейт.

— Человек, — кратко сообщила Франческа.

— Человек? — Кейт взглянула на свободные кресла. До сих пор им везло и в купе никто не подсаживался. Судя по всему, не так уж много людей ездит первым классом. — Ничего страшного, — сказала она. — Другие люди при желании могут занять эти места.

Девочка, не отрывая от Кейт возбужденно блестевших глаз, затараторила на итальянском.

— Он с тобой говорил? — спросила девушка, сообразив, что к чему.

Девочка не выглядела напуганной, лишь слегка возбужденной и заинтересованной. Наверное, кто-то заговорил с Франческой на ее родном языке. Возможно, незнакомец вернется и с ним можно будет побеседовать и по-английски. А пока Кейт и Франческу по-прежнему разделял языковой барьер. Кейт задумчиво смотрела на девочку. Итак, маленькая Мона Лиза, которая сейчас баюкает свою куклу, нашла кого-то, кто ей понравился. Возможно, подобно своей матери, Франческа больше тянется к мужчинам, нежели к женщинам. Хорошо хоть, этот случай развязал девочке язык; свою довольно пылкую речь Франческа закончила словом "Londre".

— Лондон? — резко переспросила Кейт. — Он спрашивал тебя, не едешь ли ты в Лондон?

— Londre, — провозгласила Франческа и подняла вверх два пальца.

— Два, — недоуменно сказала Кейт. — Дважды? — Интересно, что она имеет в виду? Что незнакомец дважды бывал в Лондоне, или, может быть, сама Франческа дважды осчастливила своим посещением столицу туманного Альбиона?

О боже, наверняка никому еще не доводилось совершать столь опереточную поездку с куклой, кисейным платьем и маячащей впереди в качестве приза Эйфелевой башней!

В Базеле случилось небольшое столпотворение, так как в поезд решила загрузиться толпа школьниц в возрасте от семи до двенадцати лет. Они галдели так, что у Кейт заложило уши. Судя по всему, возникла какая-то неразбериха с билетами. Некоторое время юные особы оглашали перрон пронзительным гвалтом, но в конечном итоге две воспитательницы после весьма выразительной беседы с железнодорожными служащими обреченно пожали плечами и препроводили своих подопечных в вагон.

Кейт, предъявив паспорта, багаж и маленькую спутницу, без каких-либо проблем миновала таможню, отыскала свое двухместное спальное купе и облегченно закрыла за собой дверь. К этому времени Франческа спала на ходу. Кейт достала бутерброды с сыром, которыми запаслась еще в Милане, понимая, что до обеда в вагоне-ресторане девочка не дотянет, но Франческа настолько устала, что не смогла съесть и бутерброда. Девочка пощипала немного хлеба, сладко зевнула и забралась в постель.

— Только не в этом платье! — в ужасе воскликнула Кейт. — Если ты заснешь в платье, то завтра оно будет выглядеть просто ужасно!

Но все усилия приподнять спящую девочку и раздеть ни к чему не привели. Франческа не проявляла никакого желания расставаться со своим кисейным нарядом. Девочка то ли и впрямь уже ничего не соображала, то ли притворялась, но в борьбе с детским упрямством Кейт преуспела еще меньше, чем Джанетта.

Честно говоря, Кейт была уверена, что Франческа не притворяется. День и в самом деле выдался нелегкий. Кукла Пепита одиноко лежала рядом с девочкой, детская ладошка сжимала недоеденную горбушку. Кейт устало улыбнулась. Бедная крошка просто переутомилась. В конце концов, хотя Франческа и не проявляла особого дружелюбия, но и жалоб от нее не слышно. Не было ни слез, ни хныканья, что довольно поразительно для семилетней девочки. Что ж, следует это запомнить.

Но платье… к утру оно превратится в мятую тряпку. Кейт открыла потрепанный чемоданчик Франчески. Интересно, что там Джанетта собрала в дорогу. С облегчением девушка обнаружила среди детских вещей блузку с юбкой и легкую твидовую курточку. Возможно, удастся убедить девочку переодеться утром в блузку и юбку, если же нет, то на худой конец можно будет прикрыть измятое платье курточкой.

Так что все нормально. Наиболее сложная часть поездки позади. Утром они прибудут в Париж, а к вечеру в Лондон. Кейт подтянула покрывало Франчески и выключила лампу над полкой девочки. Теперь можно расслабиться, пообедать, выпить бокал вина в вагоне-ресторане, а потом погрузиться в долгожданный сон.

Добраться до вагона-ресторана оказалось не так-то просто, и Кейт порадовалась, что поезд еще не отъехал от станции. Ей пришлой пробираться мимо школьниц, находившихся примерно в том же состоянии, что и Франческа; усталые девочки укладывались спать прямо в коридоре под бдительным присмотром двух встревоженных воспитательниц.

Одна из воспитательниц, молодая девушка с круглым веснушчатым, раскрасневшимся лицом, поймав взгляд Кейт, негодующе пояснила:

— С билетами произошла какая-то ошибка, и наши места оказались заняты. Представляете? А мы уже целый день в пути. Девочки с ног падают от усталости.

— Да, выглядят они утомленными, — сочувственно кивнула Кейт. — Неужели во всем поезде не нашлось свободных мест?

— Нам пришлось разместить девочек в разных вагонах. Но их тридцать человек, а нас всего двое. — Краснолицая девушка откинула волосы со лба и вздохнула. — Слава богу, пока что никто о них не споткнулся. Но я все равно считаю, что эти континентальные поезда совершенно невыносимы!

Кейт представила себе, какая утром поднимется суматоха, когда всем одновременно понадобится в туалет. Она пробиралась по узкому коридору, перешагивая через девочек, переступая через чьи-то вещи. У тамбура столпилась группа растерянных пассажиров, измученный проводник пытался их успокоить. Одно из купе было до отказа забито усталыми туристами, которые пытались хоть как-то устроиться на ночь, приклонив голову на нелюбезное плечо соседа. Кейт подумала, что в конечном счете двадцать гиней — не такая уж щедрая плата. А пассажиры все прибывали, Кейт едва увернулась от очередного увесистого чемодана. За ее спиной утомленный проводник отвечал умоляющим голосом надоедливой пассажирке:

— S'il vous plait, madame…

Человек, стоявший у окна, улыбнулся Кейт. У него были темные, почти черные, жгучие глаза.

— Ну и суматоха, — весело сказал он.

Кейт вяло кивнула. И тут же рассмеялась вслед за незнакомцем. В конце концов, все это и впрямь выглядело смешным, и почему бы им, англичанам, не посмеяться над нелепыми повадками иностранцев.

Эта мимолетная встреча взбодрила ее. Кроме того, ароматные запахи служили верной приметой близости ресторана. Вскоре Кейт оказалась в сравнительно пустом и тихом салоне и, пройдя к столику, на который ей указал вышколенный официант, опустилась на стул и с облегчением расслабилась.

Кейт лишь мельком взглянула на человека у окна, но она обладала редким умением схватывать увиденное на лету. Даже сейчас, несмотря на крайнюю усталость, она смогла бы набросать это необычное лицо. Смуглое и породистое, оно было испещрено морщинами, хотя человек и не выглядел старым. Кейт казалось, что большую часть времени это лицо хранит непроницаемую бесстрастность, но улыбка незнакомца была полна обаяния.

Кейт всегда казалось, что у угрюмого натурщика, позировавшего Тициану для знаменитой "Головы мужчины", была именно такая, быстрая и ослепительная, улыбка.

Она пошарила в сумочке, достала карандаш и принялась рисовать прямо на меню.

Официант принес суп. Кейт подняла взгляд и с огромным удивлением обнаружила, что напротив собственной персоной расположился заинтересовавший ее объект.

Незнакомец улыбнулся:

— Вы не возражаете?

— Ничуть.

Поезд тронулся. Внезапно Кейт осознала, насколько напряженный выдался день, и испытала чувство глубокого облегчения — пока все шло вполне благополучно. Лампы на потолке слегка покачивались в такт перестуку колес; Кейт казалось, что вместе с лампами покачивается и лицо сидевшего напротив человека, то скрываясь в глубокой тени, то снова выныривая на свет. Она и в самом деле страшно устала.

— Вы направляетесь в Англию?

— Да. Завтрашним паромом.

— Я тоже. Может, мы еще встретимся.

Не уготована ли незнакомцу роль ее "романтического увлечения" в этой поездке? Да нет, осталось слишком мало времени, а завтрашний день будет полностью посвящен прогулкам с Франческой по Парижу. Жаль все же, что она так устала.

— Вы были на каникулах?

— Нет, у меня работа. Вроде как работа. А скорее повод снова побывать в Риме.

— Что вам больше всего нравится в Риме?

— Думаю, Колизей. В солнечный ветреный день ранней весной, когда в расщелинах стен распускаются цветы.

— И там больше не слышно рыка львов.

Кейт кивнула.

— Лишь тишина да покой.

— Ничто не изменилось за прошедшую тысячу лет. И не имеет значения, опоздали ли вы на древнеримскую колесницу или на поезд в наши благословенные дни.

У него были темные искрящиеся глаза и решительная линия рта, запавшие щеки придавали лицу аскетичную угрюмость. Незнакомец мог быть кем угодно: от кабинетного мыслителя до разбойника с большой дороги.

— Довольно опасная философия, — откликнулась Кейт.

— Разве? Вы не откажетесь распить со мной бутылку вина?

— Благодарю вас. Мне лучше отправиться спать, но я согласна с вами — и через тысячу лет в этом мире ничего не изменится.

— Даже Елена заснула. — Он с искренним восхищением смотрел на нее. Не будь Кейт такой сонной, она, быть может, пришла бы в замешательство, но сейчас она просто получала удовольствие от ненавязчивой беседы: словно перебрасываешься мячиком с любопытным незнакомцем.

— Меня зовут Люсиан Крей.

— А я Кейт Темпест. Мое имя не столь романтическое.

— Романтическое?

— В вашем имени есть привкус романтики. Оно немного напоминает сценический псевдоним. Вас не обидели мои слова?

— Совсем нет. В конце концов, Шекспир бы назвал вас Мирандой.

Она рассмеялась:

— Глупости. С моим-то носом!

Официант уже стоял у столика со списком вин. Довольно быстро они выяснили, что оба предпочитают красное вино. Почему-то данное обстоятельство показалось Кейт еще одним звеном, связывающим ее с этим необычным человеком. Еще одним? Она нахмурилась. А что, собственно, их связывает? И все-таки она интуитивно чувствовала, что Рим оказывает на него такое же воздействие, как и на нее. Осевшая пыль давно утихшей суеты и покой древних камней…

Внезапно Кейт осознала, что новый знакомый внимательно рассматривает рисунок на меню.

— Неужели я выгляжу таким изможденным?

— Я не предполагала показывать это вам.

— Разумно. Если бы у вас была такая привычка, вы могли бы стать очень опасной особой.

— Знаю. Но лица людей не отпускают меня. Если я не перенесу их на бумагу, они, наверное, так и останутся впечатанными в мой мозг.

— Так, значит, вы занимались в Риме тем, что выискивали лица гладиаторов?

— А также лица, которые привлекали Микеланджело и Леонардо. Их по-прежнему можно встретить в этом городе. Посидите немного на улице Витторио Венето, и вы обязательно увидите эти лица: воплощения нищеты и скупости, разврата и коварства. А если вы переоденетесь соответствующим образом, то сможете найти и фарисеев в храме, цезарей и иуд, и голодных, и одиноких, и самаритян.

Он наполнил ее бокал.

— Я уже три дня в дороге, — смущенно сказала Кейт. — И, похоже, от усталости начинаю нести чепуху.

— Напротив. Я был бы рад, если бы вы продолжили.

— Нет, мое дело рисовать, а не разговаривать. А вы проводили в Риме отпуск?

— Нет, мне кое с кем надо было повидаться, — сказал он, как ей показалось, с нарочитой неопределенностью. — Завтра будет Париж, а затем Лондон. Могу я надеяться увидеть вас в Лондоне?

— Не слишком ли быстро мы продвигаемся?

Люсиан Крей улыбнулся и внезапно одарил ее совершенно откровенным взглядом, который привел Кейт в замешательство. Он не сводил с нее сверкающего взгляда, но в глубине этих чудесных глаз притаился холод, если не расчет.

— Кажется, еще вчера римские гладиаторы только-только скрылись во тьме веков, а сегодня уже маячит век двадцать первый. Слишком быстро? Моя милая Кейт!

Ее вдруг разобрал смех. От вина, усталости и мерного покачивания поезда Кейт казалось, будто она находится на веселой стремительной карусели, которая несет ее навстречу судьбе. Крей тоже рассмеялся и коснулся ее руки, и внезапно Кейт пронзило ощущение легкости и какого-то сумасшедшего счастья.

Она машинально отметила, что совсем не вспоминает о существовании Уильяма.

Вскоре Кейт поднялась и попрощалась. Ей нужно было хорошенько выспаться, иначе завтра она не справится с Франческой. Но девушка была уверена, что непременно встретит нового знакомого еще раз: может, за завтраком, может, на пароме, а может, и в Лондоне… А он так ничего и не сообщил о себе, за исключением несколько неправдоподобного имени. Впрочем, какое это имеет значение. Она все выяснит. У нее бездна времени.

Люди и багаж по-прежнему загромождали проходы. Кейт пробиралась к своему купе, осторожно обходя чемоданы и прикорнувших пассажиров. В своем вагоне она постаралась не потревожить спящих школьниц.

Поезд дернулся, и Кейт, не удержавшись, толкнула человека, стоявшего у двери в ее купе. Человек обернулся и извинился по-французски. Между пальцами он держал толстую сигару. Его темные глаза были абсолютно непроницаемы, казалось, в них притаилась угроза. Кейт нахмурилась, представив, что чуть позже ей придется еще раз пройти мимо этого неприятного субъекта, когда, прихватив туалетные принадлежности, она отправится умываться. Если, конечно, удастся пробраться через скопление спящих тел. О боже, снова протискиваться, бормоча извинения!

Но Кейт ошиблась. Когда через несколько минут она вышла из купе, человека в коридоре не оказалось. Почти четверть часа ей пришлось простоять в коридоре, дожидаясь своей очереди, и все это время она благодарила судьбу, что Франческа так быстро заснула. Когда Кейт вернулась в купе, девочка даже не пошевелилась. Из-под простыни доносилось мирное посапывание. Проснется, наверное, ни свет ни заря, и невыспавшейся и мрачной Кейт придется спорить по поводу измятого белого платья. Кейт угрюмо вздохнула.

Впрочем, к чему забивать голову нелепыми проблемами! Надо жить настоящим, а в этот самый миг ты наблюдаешь, как из крана бежит жалкая струйка воды, а в покачивающемся мутном зеркале маячит не отражение твоей собственной физиономии, а лицо недавнего собеседника, темноглазого и загадочно угрюмого Люсиана Крея. Такие имена не забываются. Да и лица тоже…

Несмотря на крайнюю усталость, спала Кейт беспокойно, то впадая в забытье, то внезапно просыпаясь, когда вагон резко дергался на остановках. Где-то за пределами маленького душного купе находился целый мир. Сквозь сон девушка слышала, как выкрикивают названия станций; человеческие голоса звенели в ночной тиши, подобно боевым наградам. Потом доносились более приземленные разговоры припозднившихся пассажиров, хлопанье дверей, звуки набирающего скорость поезда, учащающийся ритм колес, под который Кейт снова удавалось задремать до следующей остановки, когда паутину сна опять разорвали голоса из другого мира.

Из коридора донеслось шарканье ног, одна из девочек захныкала, забормотал мягкий голос воспитательницы. Кейт вздохнула. Хорошо, что ее собственная подопечная настолько флегматична и спокойна, что не способна причинить подобных беспокойств. Франческа спала без задних ног. Один раз Кейт свесилась со своей полки и сумела разглядеть волосы девочки, темневшие на подушке. Жаль, что ей самой никак не удается заснуть столь же крепко.

В таком беспокойном полусне Кейт провела всю ночь, и когда первый луч солнца просочился сквозь задернутое занавеской окно, голова ее по-прежнему гудела от усталости, а в глаза, казалось, насыпали песку. Кейт привстала и протянула руку за расческой, и в это мгновение за дверью поднялся невообразимый гвалт.

Опять эти несчастные школьницы! Девчонки тараторили одновременно, лишь голос воспитательницы, призывавшей к спокойствию, выделялся на фоне пронзительных выкриков.

— Пожалуйста, на минуту замолчите и выслушайте меня. Мери, ты утверждаешь, что перед сном Анабелла была рядом с тобой?

— Мне казалось, что так, мисс Рикерби, но Хелен утверждает, что видела Анабеллу у окна в другом конце вагона.

— Но Анабелла вернулась, мисс Рикерби, — заговорила вторая девочка. — Я видела, как она складывала свою курточку, чтобы подложить ее под голову.

Воспитательница явно начинала паниковать.

— Я же велела вам оставаться на своих местах и никуда не уходить!

— Но иногда бывает нужно выйти…

— Ну, это понятно. Но ведь Анабеллы там нет, разве не так?

— Мы вам уже говорили, что нет. Там бреется какой-то господин. Он всех опередил.

— Господи Иисусе, да оставьте вы в покое этого господина! Нам нужно найти Анабеллу. Лаура, Дженнифер и Каролина в соседнем вагоне вместе с мисс Джонс, еще четыре девочки нашли приют в последнем купе, им позволили лечь там на полу. А сколько здесь?

— Одиннадцать.

— Итак, Анабелла исчезла. Она должна находиться в одном из купе. Боюсь, нам придется вежливо постучаться во все двери и опросить пассажиров.

На этой стадии разговора Кейт спрыгнула с полки, натянула свитер и юбку и открыла дверь.

— У вас что-то стряслось? Могу я чем-нибудь помочь?

Молоденькая воспитательница, чье круглое веснушчатое лицо раскраснелось еще больше, встревоженно взглянула на Кейт:

— Похоже, пропала одна из моих подопечных, но в поезде ей деться некуда. Так что все в порядке.

— Вам не позавидуешь, — сочувственно проговорила Кейт. — Мне вверили всего одну девочку, и то это огромная ответственность. Не представляю, как вы управляетесь с ними.

— Все было бы отлично, если бы не произошла путаница с билетами. И все-таки мы пережили эту ночь, не так ли, девочки? Когда мы найдем Анабеллу и позавтракаем, то окончательно придем в себя.

— Как выглядит ваша Анабелла?

— У нее рыжие волосы…

— …и веснушки, — хором подхватили девочки.

Кейт улыбнулась.

— Довольно приметная внешность. К сожалению, ваша подруга не прячется под полкой в нашем купе. Давайте я помогу вам искать девочку.

— Спасибо, мы сами управимся. Она, наверное, отправилась в другой вагон. Вообще-то, Анабелла довольно застенчивый ребенок. Я почти уверена, что обнаружу ее крепко спящей в чьем-нибудь купе. Скорее всего, девочку приютил кто-то из пассажиров. Надо только пройтись по купе. Если хотите, я дам вам знать, когда мы найдем беглянку.

— Да-да, обязательно.

На время оставив мысль об утреннем туалете, Кейт вернулась в купе и закрыла дверь. Франческа может проснуться в любую минуту. А в такой ситуации чем дольше она будет спать, тем лучше. Еще только шесть часов. Кейт бросила взгляд на девочку, мирно посапывавшую под одеялом. Она не станет отдергивать занавеску и сама еще немного отдохнет. Этой бедняжке воспитательнице не позавидуешь — следить за такой оравой детей! Кейт содрогнулась. Неудивительно, что одна из воспитанниц куда-то забрела.

Впрочем, девочка не могла уйти далеко. Дети сами по себе не исчезают из поездов, если, конечно, кто-то не поспособствует этому.

Кейт чуть отодвинула шторку. Вот и новый день, еще немного и наступит рассвет. Сегодня их с Франческой ждет Эйфелева башня, а потом они сядут на паром до Фолькестона. И быть может, где-нибудь в толпе она поймает мимолетный взгляд Люсиана Крея, или даже, чем черт не шутит, над скоплением людских голов сверкнет чудесная улыбка, адресованная только ей.

Пока Кейт предавалась этим приятным мечтам, день постепенно разгорался. Сквозь щель в шторах она видела рыжеватую стерню французских полей. Мимо проносились серые домики, четкие силуэты деревьев, время от времени вдали угадывались сказочные башни, а иногда среди буковых рощ мелькал белоснежный замок.

Но через некоторое время ее грезы прервал осторожный стук в дверь.

— Кто там?

Молоденькая воспитательница отодвинула дверь и просунула в купе голову.

— Я прошу прощения, но Анабеллы нигде нет. Мне очень неловко, но нельзя ли посмотреть и у вас в купе? Я не сомневаюсь, что она не вошла бы без приглашения, но на всякий случай…

— Да, разумеется. Пожалуйста… Но здесь только Франческа. Как видите, она еще спит.

— Простите меня, по правде говоря, от всего этого у меня голова пошла кругом…

— Франческе все равно пора вставать, — сказала Кейт и отдернула штору. — Можете сами убедиться, что никаких рыжеволосых…

Слова замерли у нее на губах. Громкие голоса и яркий свет разбудили девочку, она сонно повернулась, приподняла рыжеватую голову, открыла светло-зеленые глаза и явила свое лицо, напомнившее Кейт маску клоуна, усеянную многочисленными веснушками.

Это была вовсе не Франческа! Это была пропавшая Анабелла. Узнав свою краснолицую учительницу, девочка улыбнулась. С глупой улыбкой Кейт лихорадочно пыталась понять, что же происходит. Ужасная истина дошла до нее не сразу.

Пропала вовсе не рыжеволосая Анабелла. Пропала Франческа!

IV

Кейт была вне себя от ярости. Боже, ну что за идиотка эта рыжая девица! Такое впечатление, будто это веснушчатое, щербатое создание не имеет ни малейшего представления о том, каким образом она оказалась в уютном купе первого класса, тогда как ее подруги вынуждены были всю ночь прокуковать в коридоре. Она, видите ли, легла спать рядом с Мери, а проснулась здесь. И это все, что смогла сообщить заспанная и очень довольная собой обладательница огненной шевелюры.

— Как выглядела ваша девочка? — сочувственно спросила воспитательница.

Кейт обратила внимание на прошедшее время и ощутила новый прилив гнева. Можно подумать, Франческа уже мертва!

— Белое кисейное платье, в волосах большой голубой бант. Она итальянка и почти не говорит по-английски.

Кейт заметила, что во взгляде повеселевшей — еще бы, ведь все ее подопечные в целости и сохранности — краснолицей девушки сквозит недоверие. Впрочем, описание дорожного костюма маленькой путешественницы и в самом деле выглядело не слишком правдоподобно, но тут уж Кейт ничего не могла поделать. Скромный чемоданчик Франчески с более подходящей для путешествия одеждой докажет всем, что это не бред и не выдумки сумасшедшей.

Кейт быстро нагнулась, чтобы вытащить чемоданчик из-под полки. Но чемоданчика Франчески не было. Во всяком случая там, куда Кейт его положила накануне вечером. Девушка растерянно выпрямилась. Должно быть, вчера вечером она переложила его на верхнюю полку и от усталости просто-напросто забыла об этом.

— Что вы ищете? — спросила вторая воспитательница, переминаясь за спиной напарницы.

— Чемодан Франчески. Мне казалось, я положила его под полку.

Пытаясь подавить подступающую панику, Кейт принялась стаскивать с постели белье и сдвигать матрасы.

Но в крошечном вагонном купе чемодану, даже очень маленькому, просто некуда было деться. И столь очевидный факт Кейт отрицать не могла. Исчезла не только Франческа, но и все ее вещи! Словно растворились в воздухе.

— Очень странно! — пробормотала молоденькая воспитательница, всем своим видом выражая сомнение. Она стояла в узком дверном проеме, из-за ее спины выглядывали сгорающие от любопытства школьницы. Кейт в отчаянии всмотрелась в детские лица: круглые и вытянутые, пухлые и худые. Но среди них не было лица маленькой Моны Лизы, не было прикрытых тяжелыми веками загадочных глаз, в которых ничего нельзя прочесть.

— Она должна быть в поезде, — медленно сказала Кейт.

— Ну, девочку в таком наряде найти несложно. Но в этом вагоне ее нет, иначе я бы обязательно обратила на нее внимание, когда разыскивала Анабеллу. Может, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Ну, если вам не трудно…

— Конечно, не трудно! И девочки помогут.

— Ее зовут Франческа. Я везу девочку к матери в Лондон. Понимаете, это даже не мой ребенок. Что еще хуже. Вчера вечером я уложила девочку в постель — она сразу же заснула, — а сама отправилась поужинать в вагон-ресторан. Когда я вернулась, Франческа крепко спала. Во всяком случае… — Кейт замолчала, да, скорее всего, именно тогда это и произошло. Рыжеволосая Анабелла оказалась на месте Франчески, а сама Франческа исчезла… или ее похитили. Кейт могла поклясться, что после того в купе никто не заходил.

— Жаль, что Анабелла ничего не помнит, — заговорила вторая воспитательница, — но она всегда была страшной соней. Я позову на помощь мисс Джонс. Думаю, все вместе мы быстрее отыщем вашу девочку.

Окончательно проснувшиеся школьницы с энтузиазмом включились в новую игру. Они смерчем пронеслись по поезду, пронзительными голосами выкрикивая имя Франчески и бесцеремонно врываясь во все купе, в предрассветном сумраке являвшие собой жалкое зрелище: смятые постели, разбросанные вещи и полусонные, взъерошенные пассажиры.

Следовавшая за девочками Кейт вежливо, но настойчиво расспрашивала пассажиров про девочку в белом кисейном платье. Но везде ответом ей были лишь недоуменные взгляды. Нет, девочку никто не видел. Белое кисейное платье? Оно бы непременно бросилось в глаза. А что случилось? Ребенок пропал? Но в поезде это невозможно! Девочка обязательно должна быть где-то здесь.

Да, нервно соглашалась Кейт. Девочка должна быть где-то здесь. Но где? И почему она исчезла?

Разгневанный проводник, пытаясь остановить лавину энергичных школьниц, потребовал объяснить, что происходит. Кейт взволнованно заговорила по-английски, но, увидев, что он едва понимает, перешла на свой ученический французский.

— Так вы говорите, что, когда сегодня утром проснулись, девочка была на месте?

— Да, но это совсем другая девочка, поймите вы наконец!

Проводник непонимающе таращился на Кейт слегка выпученными глазами, напоминая огромную рыбину. Умом он явно не блистал.

— Мадемуазель, дети не могут измениться за ночь.

— Боже, ну почему вы мне не верите! Я говорю правду! Должно быть, кто-то подменил девочку. Утром в купе проснулась не моя подопечная, а одна из школьниц, которую я прежде никогда не видела.

— Ха-ха! Да над вами просто подшутили, мадемуазель. С вами вместе случайно не едет какой-нибудь любитель розыгрышей, может быть, ваш приятель…

— В этом поезде у меня нет никаких приятелей! — гневно отрезала Кейт. — И это не шутка! А если и шутка, то весьма дурного толка!

— Может, у вас остались вещи девочки?

— Нет, вещи тоже исчезли.

Круглые выпученные глазки оглядели ее с уже привычным недоверием.

— Мадемуазель, а вы уверены, что с вами был ребенок? Может, вы просто вообразили себе девочку в белом кисейном платье с голубым бантом в волосах?

Кейт вздохнула. Этого только не хватало! Фантом, порожденный ее воображением… Вот оно что.

— А может, она вылетела в окно?! — предположил проводник, от души наслаждаясь ситуацией.

На плечо Кейт легла чья-то рука. Она оглянулась.

— Кейт! Что-то случилось?

Это был Люсиан. Кейт почти кинулась к нему в объятия.

— Да, случилось! Я потеряла Франческу!

Лоб Люсиана прорезали тревожные морщины. Но Кейт почему-то показалось, что тревога эта не слишком искренняя. Или сейчас она готова заподозрить в недоверии всякого?

— Вчера вечером вы не упоминали о Франческе. Кто это? Ваша собачка?

— Собачка?! Это девочка семи лет, одетая в белое кисейное платье, с большим голубым бантом в волосах. — Девушка скороговоркой выпалила привычное описание, ожидая столь же привычной реакции.

Но Люсиан, похоже, не счел ее слова столь уж невероятными; Кейт была благодарна ему уже за одно это. Совершенно серьезным голосом Люсиан сказал:

— Семилетние дети сами по себе не способны сойти с поезда. Конечно, ребенок мог случайно выпасть, но это уж совсем невероятно. Вы хорошо осмотрели вагоны?

— Не до конца.

— Тогда позвольте мне помочь вам осмотреть оставшуюся часть. Куда идти?

— Сюда. Я ужасно вам благодарна, Люсиан. Я должна найти Франческу, прежде чем мы прибудем в Париж, потому что в толпе похитителю не составит труда скрыться с девочкой.

Люсиан бесстрастно глянул на Кейт.

— Но кому могло взбрести в голову похитить ребенка?

— Родители Франчески развелись и никак не могут поделить дочь. Я везу ее в Англию.

— Ага! Так вы шпионка!

— Люсиан, сейчас не до шуток! Все слишком серьезно.

— А я и не шучу. — Он ухватил Кейт за руку и потянул за собой. В его сильных пальцах чувствовалась огромная уверенность. Несмотря на суматоху, тревогу и крайнее утомление, Кейт подумала, что еще немного и она влюбится в этого удивительного человека.

Внезапно она вспомнила о незнакомце, на которого наткнулась прошлым вечером в коридоре. Человек стоял почти вплотную к двери купе; Кейт отлично запомнила его тяжелый и какой-то хитрый взгляд.

Может, именно он и подменил Франческу Анабеллой?! А потом стал прохаживаться рядом с купе, чтобы выяснить, заметит ли Кейт подмену, когда будет ложиться спать.

Но зачем ему все это? Если даже он похитил девочку, то наверняка прячет ее где-то в поезде… если, конечно, они не вышли на одной из ночных остановок. Кейт вздрогнула. Как же она могла забыть! Ведь она же слышала сквозь сон какие-то призрачные голоса.

Вернулась шумная компания школьниц, весело доложивших, что никаких следов девочки в белом кисейном платье не обнаружено. Они осмотрели абсолютно все, включая туалеты, и служебные помещения.

Подоспевшая воспитательница подтвердила слова своих подопечных.

— Мне очень неловко. Но все это выглядит весьма странно, вы не находите?

Кейт, конечно же, поняла, что та имеет в виду нереальность происходящего. В холодном предрассветном сумраке все вокруг и впрямь казалось словно подернутым какой-то дымкой нереальности. Пассажиры, на лица которых усталость наложила свою печать, либо понуро бродили по коридорам, либо вяло упаковывали чемоданы. Поезд неумолимо приближался к Парижу.

Кейт сжала виски ладонями. Может, это кошмарный сон?

— Кейт, с вами и в самом деле была девочка?

Сначала воспитательница, потом глупый проводник-француз… Кейт обвела глазами коридор вагона. Пассажиры, сонно таращась, вежливо качали головами, но чувствовалось, что они ей не верят. И вот последний удар: Люсиан, на помощь которого она так рассчитывала, тоже сомневается.

— Уж не думаете ли вы, что я была пьяна и все это себе вообразила? Разумеется, со мной была девочка. Ее зовут Франческа!

Люсиан больше не улыбался. Лицо его приняло прежнее мрачноватое, даже угрюмое выражение.

— Вчера за ужином вы ни словом не обмолвились о девочке. Я думал, вы путешествуете одна.

— Я уложила Франческу спать. Она заснула мгновенно. Я и в самом деле не все рассказала вам вчера вечером. Да и зачем? — Кейт надменно вскинула брови. Влюбленности как ни бывало, теперь она почти ненавидела нового знакомого. Вместо того чтобы войти в ее отчаянное положение, он позволяет себе идиотские подозрения. Ну разумеется, она придумала фантастическую историю о якобы исчезнувшей девочке только для того, чтобы привлечь его внимание. Самовлюбленный болван!

— У вас остался багаж девочки или, быть может, ее паспорт? — мягко спросил он.

— Нет. Все это тоже исчезло. Хотите верьте, хотите нет!

Пассажиры, слонявшиеся по вагону, с любопытством прислушивались к их разговору. Кейт казалось, что на нее глазеют со всех сторон. Она отстраненно подумала, что вот-вот потеряет самообладание и разрыдается как последняя дура.

— Помогите мне найти девочку! — умоляюще прошептала она. — А потом уж задавайте свои вопросы.

— Девочки в белом платье нигде нет! — Казалось, этот ответ прозвучал сразу со всех сторон.

Внезапно Кейт заметила человека, на которого она наткнулась прошлой ночью. И он опять сверлил ее хитрым мрачным взглядом. Кейт накинулась на подозрительного субъекта, с трудом сдерживая себя.

— Вы нигде не видели девочку в белом платье?

Но человек недоуменно покачал головой и смущенно ответил с протяжным бредфордским акцентом:

— А вы потеряли девочку?

Голос его столь не соответствовал зловещей наружности, что Кейт едва не расхохоталась. Она, наверное, сходит с ума. Ей вдруг показалось, что поезд резко крутанулся вокруг собственной оси, она судорожно ухватилась за оконную перекладину.

Люсиан подхватил девушку под локоть.

— Кейт, с вами все в порядке? Вам следует выпить кофе.

— Я не могу пить кофе! Пока не найду Франческу. Ей тоже нужен кофе и завтрак!

— Через полчаса мы прибываем на Северный вокзал. Десять минут ничего не решат, но после кофе вы почувствуете себя лучше, во всяком случае в обморок перестанете падать.

— Люсиан, что мне делать? — умоляюще прошептала Кейт.

— Давайте все же выпьем кофе, а потом поговорим.

* * *

Разговаривать, конечно, было бессмысленно. Она могла лишь повторить, как прошлым вечером уложила Франческу на нижней полке, а сама отправилась в вагон-ресторан. Да описать свой ужас, когда утром обнаружила на месте Франчески совершенно незнакомую девочку.

— Веснушки! Выпавшие зубы! От этой дурочки не удалось добиться ни слова о том, как она очутилась в нашем купе.

— Девочка вряд ли улеглась бы спать, если бы полка была занята.

— Вы хотите сказать, что она улеглась спать в нашем купе совершенно сознательно?

— Полагаю, что так. В полусонном состоянии девочка искала местечко поудобнее. Естественно, она не признается, что помнит об этом.

— Но, Люсиан… — Оторвав взгляд от чашки с кофе, Кейт долго смотрела на него. — Вы ведь по-прежнему мне не верите. Вы считаете, что мне все это приснилось.

— У вас остался билет Франчески?

— Она захотела положить его в свой паспорт. Франческа весьма опытная путешественница. В чемодане у нее имелось все необходимое. — Кейт отставила в сторону чашку. — Что же я скажу ее матери и миссис Дикс?

— Подъезжаем к Парижу, — сообщил Люсиан, глядя в окно. — Взгляните.

Кейт перевела полный отчаяния взгляд на шиферные крыши, проглядывающие сквозь пламенеющую листву каштанов. Парижские предместья постепенно пробуждались. Париж… Кейт в отчаянии стиснула ладони. Здесь упрямая и нелюдимая Франческа должна была совершить обещанное ей восхождение на Эйфелеву башню…

Как… как, ради всего святого, девочка могла раствориться, растаять в воздухе? Нет, это невозможно. Просто невозможно!

Кейт решительно поднялась.

— Как только мы прибудем в Париж, я немедленно отправлюсь в полицию.

* * *

В вокзальной сутолоке было совершенно невозможно разглядеть, не пытается ли кто-нибудь тайком улизнуть, держа в охапке молчаливую девочку с лицом Моны Лизы. Кейт как можно дальше высунулась из окна, вглядываясь в движущуюся по перрону толпу, но у нее лишь закружилась голова от воплей носильщиков и разноязыкого гвалта, царившего на платформе. Мимо вагона под конвоем воспитательниц прошествовала колонна злополучныхшкольниц. Краснолицая девушка заметила Кейт и приостановилась.

— Очень жаль, что мы не можем остаться и помочь вам. Но мы сами боимся потерять кого-нибудь из наших подопечных.

— Все в порядке, — со слабой улыбкой отозвалась Кейт.

— Прощу простить нас за причиненное беспокойство… — пробормотала девушка, взмахнула рукой и пустилась вдогонку за своим шумным выводком.

Вскоре они скрылись в толпе. Кейт заметила уроженца Бредфорда, торопливо шагавшего, помахивая чемоданчиком. На мгновение он остановился и, искоса глянув на Кейт, подмигнул. Но мысли его явно были уже полностью заняты предстоящими делами, и он успел позабыть о проблемах недавней попутчицы. Поезд почти опустел. Поиски в пустых купе, заваленных окурками и апельсиновыми корками, казались бесполезными.

Если бы Франческа находилась в поезде, она обязательно дала бы о себе знать — если, конечно, еще способна говорить…

Внезапно, будто вспышка света, в голове у Кейт всплыл вчерашний разговор с девочкой, когда та пыталась рассказать о человеке, который заговорил с ней. Кто-то заинтересовался Франческой, этот кто-то взволновал малышку, сказал ей что-то приятное. Кейт вспомнила, как светились радостью глаза Франчески.

Может, таинственный незнакомец пообещал Франческе нечто такое, перед чем она не могла устоять? Возможно, он уговорил девочку сойти с ним на одной из станций.

Теперь Кейт была абсолютно убеждена, что девочку подменили в тот самый момент, когда она сама наслаждалась ужином в обществе Люсиана.

Скорее всего, Франческа сошла с поезда перед самым отправлением из Базеля, но похититель, естественно, не хотел, чтобы Кейт обнаружила пропажу до утра. Поэтому на место Франчески он уложил сонную Анабеллу, удачно подвернувшуюся под руку…

— Кейт, — раздался за ее спиной голос Люсиана, — ждать здесь нет никакого смысла.

Кейт медленно повернулась к нему.

— Что мне делать? — потерянно спросила она.

— Если хотите, можно вызвать полицию. Но я сомневаюсь, что вам удастся убедить их в существовании ребенка. Полагаю, прежде вам следует позвонить в Лондон и получить указания.

— Да, пожалуй. Вы правы, следует позвонить миссис Дикс. Но что я ей скажу… — Кейт чувствовала, что от усталости и беспокойства едва держится на ногах. Сейчас она была искренне рада, что кто-то решает за нее.

— Так, наденьте плащ. Где ваши вещи?

— Только мой чемодан. А чемодан Франчески… — Голос ее задрожал. Усилием воли Кейт взяла себя в руки и продолжила, тщательно подбирая слова: — Люсиан, вы были очень добры ко мне, хотя так и не поверили в существование девочки. Где-то здесь должны быть мои перчатки. Ох, взгляните! — Она испытала такое изумление, будто уже и сама перестала верить в существование ребенка. — Это же кукла Франчески! Она, наверное, завалилась за матрас. Вот видите! Это доказывает, что Франческа здесь была!

Кейт торжествующе подняла потрепанную куклу, такую жалкую и безликую теперь, когда лишилась хозяйки.

— Теперь вы должны мне поверить, — сказала Кейт, в упор глядя на Люсиана.

— У всех девчонок имеются куклы, — пробормотал он. — Но честное слово, Кейт, я всегда вам верил. Давайте все же уйдем из этого жуткого вагона.

Кейт перевела взгляд на куклу. Бедная Франческа! Соблазнилась ложными посулами, начисто позабыв и об Эйфелевой башне, и о любимой кукле. Она так ждала этого праздника, а праздник, похоже, обернулся трагедией… Кейт решительно проглотила застрявший в горле ком и последовала за Люсианом.

Позвонить в Лондон оказалось делом непростым. Но Люсиан все устроил. Каким-то непостижимым образом ему удалось убедить словоохотливых железнодорожных чиновников в неотложности его дела, призвав в свидетели того самого усталого и раздраженного проводника с выпученными глазами. Спиной ощущая внимательные взгляды, Кейт набрала номер своего лондонского агентства и услышала голос миссис Дикс, доносившийся, казалось, с того конца света. Даже в этом едва слышном голосе Кейт уловила затаенное нетерпение. "Да! Да! Кто это?" С внезапной ясностью Кейт осознала, насколько далека миссис Дикс от реального мира: бедняжка и в самом деле пребывала в плену фантастических и тщетных надежд. После исчезновения мистера Дикса минуло пятнадцать лет, но его жена все еще вздрагивает от любого междугороднего телефонного звонка. Сейчас, быть может, именно сейчас ей сообщат, что ее возлюбленный супруг вернулся наконец из царства мертвых…

Разрушать этот хрупкий мир фантазий и надежд было жестоко, и, несмотря на обстоятельства, Кейт на мгновение заколебалась.

— Это Кейт, миссис Дикс.

— Кейт? Кейт? — Голос тут же утратил всю свою живость. Теперь он звучал неуверенно и бесцветно, словно его обладательница в одно мгновение перенеслась из яркого царства грез в серую и унылую обитель реальности.

— Кейт Темпест, миссис Дикс. Я отправилась в Рим, чтобы привезти Франческу.

— Ах, да-да, я помню. Девочку-итальянку. И как у вас дела? Откуда вы звоните? У вас какие-то неприятности?

— Ужасная неприятность. Франческа исчезла. Пропала. Растворилась. И никто ее не видел.

Кейт поежилась и оглянулась. Сумеречные тени по-прежнему глазели на нее из глубины мрачного темного помещения: Люсиан, телефонистка и чиновники. Последние все еще бубнили, что в звонке нет никакой необходимости, так как девочка существует лишь в воображении Кейт. А если ребенок и был, то его, скорее всего, забрали родственники в Базеле… Ну а эту потрепанную куклу мог оставить кто угодно…

— Исчезла! О боже! — Встревоженный голос миссис Дикс подсказал Кейт, что владелица агентства потянулась к коробке с шоколадными конфетами, служившими для бедняжки лучшим успокоительным средством.

Стремительное возвращение из мира грез к реальности наверняка вывело миссис Дикс из равновесия, да еще Кейт со своими проблемами.

— Мне следует позвонить в полицию? Я должна это знать.

— Ну зачем же беспокоить иностранную полицию ради сбежавшего ребенка. Почему бы вам самим не поискать девочку?

— Вы не понимаете, миссис Дикс. Девочка отсутствует целую ночь. Мы полагаем, что ее похитили еще в Базеле.

— Мы?

— Здесь еще несколько господ… — Кейт умоляюще взглянула на упомянутых господ. — Железнодорожные служащие и один англичанин, который был весьма любезен.

В трубке послышались какие-то непонятные звуки. То ли миссис Дикс встревоженно кудахтала, то ли просто пережевывала шоколад. Но когда она снова заговорила, голос ее звучал на удивление решительно:

— Мисс Темпест, в полицию пока звонить не стоит. Сначала я должна связаться с отцом девочки в Риме. О господи! Как мне все это надоело. А мы ведь думали, что вы человек надежный. Мисс Сквайрс так убеждала меня в этом. Боже! Только не нужно вмешивать эту ужасную иностранную полицию, которая раздует дело до международного инцидента. Я вам перезвоню. Какой у вас номер?

— Мне хотят перезвонить. Вы разрешите? Пожалуйста, — лихорадочно зашептала Кейт.

Это послужило сигналом к возобновлению споров, но в конечном счете железнодорожные господа сошлись на том, что если звонок поступит через разумное время, то можно подождать. Большего они позволить не могут. Сидя в душном кабинете в ожидании телефонного звонка, Кейт то и дело ловила враждебные взгляды французских чиновников. Эти господа наверняка считают ее до крайности, мягко говоря, легкомысленной особой. Потерять ребенка в поезде! Если, конечно, этот ребенок вообще существовал. Кейт внезапно поняла, что скрывалось за встревоженным дыханием миссис Дикс. Владелица агентства вовсе не расстроилась, а испугалась! Это было не разочарование, а самый настоящий страх!

Возможно, миссис Дикс ясно представила себе ситуацию, в которую попала Кейт? Быть может, ее испугал последний штрих — старая потрепанная кукла, одиноко поникшая в сумочке Кейт…

Но второй звонок разрушил нарисованную картину. Голос миссис Дикс успокаивающе зажурчал:

— Кейт, милочка, не надо беспокоиться. Все в порядке. Франческа дома.

— В Риме? — изумленно спросила Кейт.

— Да, с отцом. Этот человек беспринципен и неразборчив в средствах. Когда девочка уехала, он внезапно решил, что не перенесет разлуки, а может, он все заранее спланировал, чтобы досадить Розите. Во всяком случае отец Франчески позвонил своим друзьям в Базель, чтобы они сняли девочку с поезда. Это произошло в тот момент, когда вы отлучились.

— Все это так странно! — медленно проговорила Кейт.

— Но почему же? — откликнулась миссис Дикс чрезвычайно бодрым голосом. — Этот ужасный человек немногим отличается от бандита. Бедняжка, я представляю, что вы пережили. Розита, естественно, убита горем. Она хочет, чтобы вы на денек задержались в Париже на тот случай, если у нас возникнут какие-то пожелания. Дорогуша, поезжайте в отель "Империал", это на улице Сент-Оноре. И отдохните как следует. Вы, должно быть, совершенно измотаны. Если вы нам понадобитесь, мы позвоним вам в отель. А утром отправляйтесь самолетом домой. Мисс Сквайрс позаботится, чтобы билеты доставили вам прямо в отель.

— Миссис Дикс, вы уверены, что с Франческой все в порядке?

— Я передаю вам только то, что мне сообщил этот негодяй. И сообщил совершенно без каких-либо угрызений совести. Он думает, что умнее всех. Но на случай, если этот ужасный человек вдруг раскается, в чем я сильно сомневаюсь, Розита полагает, что вам следует задержаться до завтрашнего дня.

— Я не смогла выполнить поручение.

— Моя милая, кто же мог предвидеть такой поворот. Так вы говорите, с вами англичанин? — игриво осведомилась миссис Дикс. — Вы же в Париже! Так не упускайте случая, дорогуша.

Кейт медленно положила трубку. Чиновники довольно улыбались — похоже, они уловили суть разговора.

— Ну, что я вам говорил? — сказал ставший вдруг страшно любезным пучеглазый проводник. — Ваша девочка вылетела из окошка, только и всего!

— Вы считаете это бурей в стакане воды? — устало спросила Кейт.

Не улыбался только Люсиан. Он не сводил с Кейт задумчивого, чуть печального взгляда, в котором не было ни удивления, ни облегчения в связи с благополучным разрешением этой маленькой драмы, а лишь уверенность, что он еще перед звонком в Лондон знал, как все обернется. Казалось, происходящее почти забавляет его.

Но что же здесь забавного? Сама Кейт не испытывала ни малейшей радости. Ей было до слез жаль маленькую Франческу: одинокую и испуганную девочку лишили обещанного восхождения на башню, разлучили с любимой куклой и, словно товар, отправили обратно в Рим, где ее, скорее всего, ждет мрачная Джанетта и убогий домишко рядом с Аппиевой дорогой. Но не только сочувствие к девочке не давало покоя Кейт, она никак не могла забыть страх, звучавший в голосе миссис Дикс.

Даже второй разговор, когда толстуха весело щебетала, не смог развеять сложившегося у Кейт первоначального впечатления. Во время второго разговора Кейт отметила, что в беззаботности владелицы агентства отчетливо сквозит фальшь. Но что могло напугать эту огромную шоколадную меренгу?

V

Кейт проснулась от тихого щелчка открывающейся двери. На полу комнаты залегли глубокие тени — близился вечер.

— Кто там? — спросила она, еще не совсем проснувшись и не понимая, где находится и почему спит днем, когда за окном светит солнце.

Ответа не последовало.

Кейт села на кровати и, щурясь от яркого света, уставилась на закрытую дверь. Она была уверена, что мгновение назад кто-то открыл и тут же закрыл дверь. Именно щелчок замка и разбудил ее. Может, просто перепутали двери?

Или же кто-то осторожно проник к ней в номер и поспешно ретировался, как только она пошевелилась?

Окончательно проснувшись, Кейт спрыгнула с кровати и поспешила к двери. В коридоре никого не было. Откуда-то доносилась французская скороговорка, на первом этаже закрылись двери лифта. Обычные звуки гостиничной жизни, ничего тревожного или тем более пугающего.

Странно. Кейт была уверена, что ее разбудил какой-то шум. Наверное, захлопнулась дверь соседнего номера. В любом случае день близился к закату, а она лишь мельком взглянула на Париж из окна такси, доставившего ее в гостиницу с Северного вокзала. Кейт вспомнила, что до гостиницы ее проводил Люсиан. Он посоветовал ей немного отдохнуть и обещал, если позволят дела, позвонить ей вечером не позже восьми. Очень любезно с его стороны. Разумеется, Люсиан понял, что ей довелось пережить утром, но это отнюдь не означает, что теперь он обязан взвалить на себя ответственность за бестолковую особу. Впрочем, насколько она поняла, тот вовсе и не собирался этого делать. Кейт отчетливо уловила чуть отрешенные интонации, проскользнувшие в его голосе при прощании. Люсиан говорил так, словно благополучно избавился от внезапно свалившейся обузы.

Наверняка он решил, что случившееся — дело рук какого-нибудь шутника. Похоже, Люсиан так до конца и не поверил в существование девочки. Телефонную беседу с миссис Дикс нельзя назвать весомым доказательством, а потрепанная кукла вполне могла принадлежать одной из школьниц.

Кейт постаралась отнестись к этому философски. В конце концов, возможно, и сам Люсиан оказался всего лишь призраком, промелькнувшим еще быстрее, чем маленькая Франческа. И все, что от него осталось, — это набросок лица на меню, да и тот не особенно хорош. Кейт достала рисунок из сумочки. Лицо Люсиана и в самом деле выглядело изможденным и угрюмым, словно он только что потерпел какое-то сокрушительное поражение. Что ж, остается разорвать набросок и навсегда забыть об этом обаятельном призраке.

Но Кейт все никак не могла решиться на столь необратимый шаг. Она медленно положила рисунок на туалетный столик, решив сначала принять ванну. Несмотря на то, что удалось немного поспать, усталость так и не прошла. Кейт чувствовала какую-то подспудную печаль. Столь желанная поездка обернулась полным фиаско. Кейт уныло вздохнула. Перед глазами отчетливо стояло печально-отрешенное лицо маленькой Моны Лизы. Бедная Франческа, что может быть печальнее, чем оказаться жертвой родительских дрязг. Ребенок, принесенный в жертву амбициям, лишенный радости и беззаботного веселья, всего того, что именуется детством.

Она решительно тряхнула головой. Хватит хандрить! Ванна и прогулка по Парижу отвлекут ее от мрачных мыслей. В отеле придерживались старомодных правил, а потому пожилой швейцар церемонно проводил Кейт на верхний этаж, где ее уже ждала наполненная почти до краев горячая ванна.

В ванной Кейт пробыла дольше, чем предполагала. К себе в номер девушка вернулась, чуть повеселев и взбодрившись. Она кинула взгляд на телефон, Люсиан мог позвонить как раз тот момент, когда она нежилась в ванне. Впрочем, глупо сидеть и ждать звонка от почти незнакомого человека, который к тому же наверняка по горло занят своими собственными делами. Кейт посмотрела в окно: предзакатное солнце позолотило стены домов. Самое время пробежаться по городу.

И все-таки жаль… Угрюмое и одновременно такое обаятельное лицо продолжало преследовать ее. Но где же рисунок? Кейт была уверена, что оставила набросок на туалетном столике. Но столик был пуст.

Кейт перерыла все, заглянула даже в мусорную корзину. Рисунок бесследно исчез. Наверное, выкинула горничная, решила Кейт.

Но все остальное осталось нетронутым. Постель по-прежнему смята. Повсюду беспорядочно валяются разбросанные вещи. С некоторой тревогой Кейт вспомнила щелчок дверного замка, разбудивший ее. Может, кто-то собирался войти, но, увидев, что она в номере, поспешно отступил? Кейт растерянно взглянула на свой раскрытый чемодан. Да, с таким же успехом этот хаос мог быть результатом ее собственных стараний. Слава богу, у нее хватило ума взять с собой в ванную сумочку с паспортом и деньгами. Кейт еще раз осмотрелась. Итак, пропало лишь меню, не представляющее ни малейшей ценности…

* * *

В Люксембургском саду маленькая девочка играла с котенком. Котенок, выскользнув из детских рук, умудрился вскарабкаться на огромную статую Циклопа, нависшую над фонтаном Медичи. Девочка растерянно стояла у каменного парапета, от котенка ее теперь отделяла темная гладь воды, неподвижность которой оживляли лишь янтарные листья да юркие золотые рыбки. На лице девочки застыло выражение утраты и страстного желания. Глядя на нее, Кейт снова вспомнила Франческу. Наверное, и маленькая Мона Лиза выглядела примерно так же, когда поняла, что лишилась не только обещанного восхождения на Эйфелеву башню, но и потеряла любимую куклу. Кейт не могла вот так взять и забыть печальную девочку-итальянку, к которой успела привязаться помимо своей воли. Пусть она и совершенно чужой человек для Франчески, но, может, ей удастся сделать девочку хоть немного счастливее. Решено — как только она вернется в Лондон, то первым делом поговорит с миссис Дикс.

А тем временем… Кейт оторвала взгляд от девочки и котенка и огляделась. Прекрасные стройные королевы в развевающихся каменных одеждах безмолвно застыли вокруг засаженных геранью клумб; аккуратные няньки с детьми прогуливались под сенью желто-багряных каштанов; негромко шумели серебристые фонтаны. Умирающий день был красив той особенной красотой, что свойственна лишь поздней осени. На лужайках резвились дети, многие девочки были в накрахмаленных белоснежных платьях. Кейт поймала себя на том, что вглядывается в детские лица. Она понимала, что это глупо, и все же никак не могла избавиться от мысли, будто Франческа находится где-то здесь, в Париже. Быть может, девочке каким-то непостижимым образом удалось-таки оказаться в Париже, хотя бы ради того, чтобы навестить любимую Эйфелеву башню…

Ну конечно! Кейт даже остановилась. Именно туда и следует отправиться, пока не стемнело! Она поймала такси и попросила водителя как можно быстрее доставить ее к Эйфелевой башне. Такси, оглашая окрестности визгом клаксона, устремилось к цели. Несмотря на то что день клонился к вечеру, по пресловутому сооружению слонялось множество туристов; лифты, с жутким скрежетом сновавшие вверх и вниз, были забиты до отказа.

Но как только Кейт очутилась у подножия знаменитой башни, ее энтузиазм пошел на убыль. С внезапной ясностью она поняла, насколько пусты и бесплодны ее усилия. Франчески здесь нет. Даже если девочка каким-то таинственным образом оказалась в Париже, то похититель вряд ли станет потакать желаниям и капризам семилетнего ребенка.

Двери раздвинулись, и лифт исторгнул очередную толпу туристов. Служитель вкрадчивым голосом обратился к Кейт:

— Купите билет, мадемуазель, не пожалеете. Такой восхитительный вид! Воздух сегодня на удивление прозрачен.

Погруженная в свои мысли, Кейт машинально направилась к окошку кассы. В конце концов, этот человек прав. Можно просто полюбоваться панорамой Парижа. Она встала в хвост очереди, но все-таки успела втиснуться в лифт. Двери затворились. Заскрипел подъемный механизм, и город медленно поехал вниз. Кейт пробралась к стеклянной стенке. Внезапно внизу в толпе мелькнуло белое пятно.

— Кейт! Кейт!

Лифт скрипел все натужнее, вокруг шумела возбужденная разноязыкая речь. Кейт захотелось крикнуть: "Замолчите же! Разве вы не слышите, что меня кто-то зовет!" Она ухватилась за поручень лифта, неотвратимо уносившего ее все дальше и дальше от светлого пятна, которое она приняла за белое платье.

Если бы только можно было остановить проклятый механизм! Неужели и в самом деле кто-то звал ее? Толпа неумолимо отодвигалась. Со всей определенностью это был детский голос. Но звал ли он именно Кейт? Или всему виной разыгравшееся воображение? В белых платьях в Париже щеголяют тысячи девочек.

— Жуткое сооружение, — раздался рядом дружелюбный голос с американским акцентом.

Кейт слабо улыбнулась и начала проталкиваться к дверям.

— С вас уже довольно? — спросил вдогонку голос.

Лифт затрясся и остановился. Расталкивая всех локтями, Кейт выбралась наружу.

— Прошу прощения, я тороплюсь. Прошу прощения.

Люди провожали ее сочувственными взглядами. Кейт раздраженно подумала, что выглядит самой настоящей дурехой, испугавшейся высоты. Впрочем, какая разница! Два лестничных пролета, и через несколько минут она окажется на земле. Перепрыгивая через ступеньки, Кейт устремилась вниз.

В голове вихрем проносились мысли. Что дальше? Как она определит, что детский голос звал именно ее?

Спрыгнув с лестницы, Кейт бросилась в самую гущу праздной толпы.

— Франческа!

Она отстраненно отметила, что ее голос приобрел вдруг пронзительные интонации обитательниц Апеннин. Кейт лихорадочно вертела головой, пытаясь разглядеть маленькую итальянку. Но кроме французов, бросавших на нее любопытные взгляды, и толстой американки, сочувственно спросившей: "Дорогуша, вы кого-нибудь потеряли?" — она никого не увидела. Обращенный к ней призыв оказался иллюзией.

А если… а если все же это не галлюцинация, то… то, значит, Франческу поспешили увести подальше от башни.

Теперь Париж казался Кейт одновременно и прекрасным и враждебным, впервые за все время путешествия ей пришлось бороться с подступающими слезами. Кейт никак не покидало ощущение, что она видит странный, чарующий, прекрасный и вместе с тем коварный сон. И все, что ее окружает, — темная, спокойная Сена, несущая свои воды меж высоких каменных набережных; склонившиеся над водой деревья; гладиолусы в палатках уличных торговцев; праздно слоняющиеся туристы; священники в черных сутанах; военные, щеголяющие выправкой; худые современные девицы с длинными волосами и загадочными глазами — все это лишь сон, пьянящий и тревожный. Что ж, пора возвращаться в отель, к потертым красным коврам и сияющим бронзовым люстрам. Возможно, там изнывает от скуки Люсиан и кошмар этот наконец рассеется.

Но в отеле Кейт ждал вовсе не Люсиан. В фойе стоял человек ничем не примечательной наружности. Он вопросительно глянул на портье, тот кивнул, и незнакомец подошел к Кейт.

— Мисс Темпест?

— Да, — удивленно ответила Кейт. Что этому человеку нужно от нее? Несомненно, англичанин. Даже если не обращать внимания на выговор, все в незнакомце: от твидовой куртки до аккуратно подстриженных усов, выдавало уроженца туманного Альбиона. Довольно моложавый. Но Кейт не решилась бы определить его возраст.

— Меня зовут Джонни Ламберт, — представился человек без возраста. — Я приехал в Париж сегодня днем, и миссис Дикс попросила меня, чтобы я вас разыскал. Она кое-что сообщила по поводу волнующего вас вопроса.

— Я не вполне понимаю…

— Разумеется. — Он дружески взял ее за руку.

Нельзя сказать, чтобы у него был особенно сердечный голос, но выглядел Джонни Ламберт вполне дружелюбно и к тому же со всей очевидностью не являлся частью ее кошмара. А это сейчас самое важное.

— Пойдемте выпьем чего-нибудь, и я вам все объясню.

Он отвел Кейт в бар, усадил, спросил, что ей заказать, и, не дождавшись ответа, предложил:

— Мы ведь в Париже, так что давайте выпьем что-нибудь истинно французское. Как вы смотрите на шамбери?

Этот человек явно привык распоряжаться. Но властность он умело скрывал под любезностью. А чтобы избавиться от наваждения, Кейт сейчас и требовался именно такой человек.

— Кажется, я начинаю понимать, — сказала она, когда Джонни вернулся с бокалами. — Вы тоже работаете на миссис Дикс.

— Совершенно верно. Последнее время я был учителем у арабских принцев. И честное слово, чертовски рад, что наконец-то избавился от них и возвращаюсь в Лондон!

— Вы были в Аравии? — с любопытством спросила Кейт, подумав, что подобное занятие отлично подходит для такого человека. Опытный педагог, энергичный и к тому же отлично умеет держать дистанцию.

— Нет, в Бейруте. Все бы ничего, но мне там до смерти надоело. В Париж я приехал сегодня днем и сразу же позвонил миссис Дикс, она и сообщила мне о ваших проблемах. В Лондон мы летим завтра утром одним и тем же рейсом, и миссис Дикс пришло в голову, что я смогу как-то подбодрить вас. Она сказала, что вы чем-то очень встревожены. Так что же с вами стряслось? Как я понял, пропал ребенок или что-то в этом роде?

— Все это похоже на трюк фокусника, — грустно ответила Кейт. — Не знаю, смогла бы я предотвратить случившееся, даже если бы ни на шаг не отходила от Франчески. Если бы отец девочки стал настаивать на возвращении дочери в Рим, то разве смогла бы я возразить ему?

— Вы совершенно правы. Эти семейные дрязги всегда сущий кошмар. Но это нечестно по отношению к вам. Отец девочки случайно не оперный певец? Похоже, у него страсть к мелодраматическим сюжетам. И что же, ваша подопечная исчезла совершенно бесследно?

— У меня осталась кукла Франчески, и это меня сильно беспокоит. Девочка очень привязана к ней. Я все время ношу куклу с собой в сумочке.

— Кукла? Так это же улика. Все это очень неприятно. Бедняжка. Но миссис Дикс уверяет, что вам не стоит расстраиваться и корить себя.

— Да, конечно, я стараюсь, но у меня не получается взглянуть на происшедшее глазами миссис Дикс. Какой удар для бедной Франчески! Она так хотела подняться на Эйфелеву башню. Сегодня я была там, и мне внезапно показалось, что я слышу, как девочка зовет меня. Я отчетливо слышала детский голос, звавший: "Кейт! Кейт!". Наверное, я слишком устала, и мне все померещилось. Это не могла быть Франческа, и тем не менее я никак не могу избавиться от уверенности, что кричала именно она.

— М-да, нелегко вам пришлось, — сочувственно проговорил Джонни Ламберт. — Хотите еще выпить?

— Нет, спасибо.

— Тогда давайте поужинаем вместе. Я понимаю, что вы меня совсем не знаете, но мы ведь оба работаем на одну фирму, одновременно оказались в Париже, и нам обоим осточертели дети. Три веских основания. Что вы на это скажете?

— Я не против, но мне надо дождаться звонка.

— Когда вам должны позвонить?

— В любой момент.

— Давайте решим так: если он не позвонит до восьми часов, то вы ужинаете со мной? Согласны?

— Он?

Голубые глаза Джонни Ламберта насмешливо блеснули.

— Кейт, вы слишком привлекательны, чтобы дожидаться в парижском отеле звонка от подруги или престарелого родственника. В нашем распоряжении только этот вечер, и я хочу показать вам одно примечательное местечко на Левом берегу. Вернемся в отель где-нибудь к полуночи. Договорились?

Сердечность, сквозившая в его голосе, была несколько преувеличенной, но грань, что отделяет любезность от фамильярности, Ламберт не переходил. К тому же по крайней мере в одном Кейт была с ним полностью согласна: провести этот вечер в одиночестве было бы просто невыносимо. Но как быть со звонком Люсиана? Впрочем, ответ на этот вопрос напрашивался сам собой: если Люсиан не позвонит до восьми часов, значит, он очень занят и не слишком жаждет встречи.

— Договорились, — медленно сказала она.

— Ну и прекрасно! — Голос Джонни был исполнен энтузиазма. — Встречаемся здесь в восемь, ну а если у вас не получится, что ж, тогда увидимся завтра утром в самолете.

* * *

Известное Джонни Ламберту примечательное местечко оказалось настолько неожиданным, что Кейт на время позабыла и о Франческе, и о Люсиане, так и не давшем о себе знать.

Джонни Ламберт, в отличие от Люсиана, не обладал ни примечательной внешностью, ни интригующей угрюмостью, но он был мил, любезен и весел. Его чрезвычайно позабавила реакция Кейт, когда такси остановилось у ночного клуба, процветающего в средневековом подземелье. Вниз вела крутая винтовая лестница, по стертым ступеням которой прежде спускалась куда менее состоятельная и беззаботная публика; почерневший от времени низкий сводчатый потолок подземелья наводил на мысли о клаустрофобии. Мягким и бесстрастным голосом Джонни принялся рассказывать, что некогда в этом подземелье заживо хоронили обреченных на смерть. Несчастные погибали либо от голода, либо от болезней, либо камеры заполняли водой и узники тонули. Криков жертв не слышал никто, кроме стражников, изредка швырявших вниз пищу, да товарищей по несчастью. Но если призраки бедолаг и продолжают маяться в этих стенах, то обстановка несколько изменилась — приглушенный свет, клубы сигаретного дыма и звуки рояля, за которым восседала белесая особа с лошадиными зубами. Время от времени на небольшой сцене появлялся человек и затягивал нечто чрезвычайно заунывное. У него было удивительно гладкое, словно восковое, лицо и холодный взгляд разочарованного Пьеро. Исполнив несколько песен, он одарил публику надменным поклоном и удалился. На сцену выплыла весьма основательная дама, облаченная в декольтированное бархатное платье. Она энергично трясла головой, взметая вихрь волос цвета воронова крыла, закатывала водянисто-голубые глаза и кокетливо улыбалась. В паузах между этими упражнениями декольтированная дама издавала замысловатые трели.

— Ну и как вам здесь? — спросил Джонни, наклонившись к Кейт.

— Трудно сказать. — Девушка обвела взглядом низкий потолок, утыканный зловещего вида крючьями, за которые, должно быть, некогда в отчаянии цеплялись чьи-то пальцы. — Я думаю о прошлом.

— У вас доброе сердце, Кейт. Но с тех времен немало воды утекло. Мертвые не возвращаются, так уж устроен мир. Что будем есть и пить? Заказать вам что-нибудь?

— Да, пожалуйста. Тут довольно весело. Но место какое-то странное.

Сладкоголосую мадам сменило трио, и под сводами подземелья зазвучали старинные французские песни. "Sur le pont d'Avignon", "Frere Jacques"^[2]. Кейт тихонько подпевала, ей наконец удалось расслабиться. Джонни, который и в самом деле был крайне любезен, наклонился к спутнице и прошептал:

— Вот так-то лучше. Теперь вы выглядите куда счастливее. Вы перестали беспокоиться о девочке?

— Думаю, да. Полагаю, с Франческой все в порядке. Как только вернусь в Лондон, отошлю ей куклу и выкину все из головы.

— Расскажите поподробнее, как все произошло.

Кейт заметила, что ее бокал снова полон. От вина и чарующей музыки, дыма и стремительного мелькания юбок танцорш слегка кружилась голова. Но тревожное ожидание все еще тлело в глубине души. Кейт вдруг подумалось, что, быть может, именно сейчас в пустом номере отеля звонит телефон, а на другом конце провода Люсиан нетерпеливо хмурит брови над пронзительно-жгучими глазами.

Девушка принялась детально излагать перипетии своей поездки в Рим.

— Так вы говорите, никто не поверил, что с вами был ребенок? Даже тот человек, что помог вам?

— Люсиан? Но он не видел Франческу, а накануне вечером я ничего ему не сказала о девочке. Глупо как-то рассказывать незнакомцу обо всех своих делах.

Тяжелая и мягкая ладонь Джонни на мгновение накрыла ее руку.

— Мне бы хотелось, чтобы вы нарушили это правило, Кейт.

Она взглянула в его лицо, находившееся в этот момент совсем близко. Лицо было слишком большим и слишком красным, казалось, наиболее выразительной его частью являются чувственные губы. Она не могла оторвать глаз от этих выжидающих губ.

Кейт чуть нахмурилась. Господи, что она здесь делает? Зачем она торчит в этом душном подвале, зловещую атмосферу которого не в силах прикрыть натужное веселье. И каким ветром занесло ее сюда? Почему она не пошла в оперу или на худой конец не отправилась в какое-нибудь более респектабельное место?!

Всему виной навязчивая любезность Джонни Ламберта. Тот факт, что он тоже работает на миссис Дикс, в какой-то мере притупил ее бдительность. Кейт заставила себя улыбнуться и как можно беззаботнее сказала:

— Тогда вам следует рассказать о себе. Вы женаты, у вас есть и дети?

— Упаси господь! Я скиталец. Мне противопоказаны семейные узы. Кейт, а вам известно, что вы чертовски привлекательны? И как это миссис Дикс отпустила вас одну? Обычно она куда осмотрительнее.

— Как правило, я справляюсь с поручениями.

— А вы самоуверенны.

— Давно вы работаете на миссис Дикс? — спросила Кейт.

— Пять или шесть лет. Раньше я тянул лямку обычного школьного учителя, но это мне быстро наскучило. И я начал подрабатывать уроками, выискивая по всему миру отпрысков денежных мешков. Одно время служил секретарем у нефтяного магната, но мы не сошлись характерами. И такой образ жизни я веду до сих пор.

На сцене снова возник человек с восковым лицом, под энергичный аккомпанемент дамы в лиловом платье затянувший очередную меланхоличную песнь. Кейт прижала ладони к лицу, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Было только одиннадцать часов. Обидится ли Джонни, если она предложит уйти? Еще немного, и здесь, наверное, нечем будет дышать. Публика все прибывала, люди спускались по узким ступенькам и рассаживались по сумрачным углам. Появилась сладкоголосая мадам. Игриво покачивая телесами, выпирающими из черного бархата, она запела "Алуэтту". Певица закатывала глаза, взмахивала пухлыми ручками, словом, старалась изо всех сил. Джонни благодарно захлопал. Кейт пожалела, что выпила слишком много вина. Сколько? Вряд ли больше двух бокалов. Как глупо, что от такого количества у нее закружилась голова. Девушка знаком остановила официанта, который уже собирался опять наполнить ее бокал, и откинулась на спинку стула. Густой и проникновенный голос певицы звучал, казалось, у нее в голове. Внезапно перед глазами все поплыло, свет в зале замерцал, а лицо Джонни, покачивавшееся в такт музыке, отодвинулось куда-то далеко-далеко.

— Кейт, — его голос донесся словно сквозь вату, — с вами все в порядке?

— Я очень устала, — сказала она. — Если не возражаете…

Но девушка не успела закончить, так как в этот миг без всякого предупреждения в зале погас свет.

Подвыпившие посетители оглушительно загалдели. Какая-то девица рядом с Кейт залилась тоненьким смехом. Люди, словно обезумев, повскакивали с мест и бросились к выходу. В следующую секунду загремел голос мадам, лишившийся вдруг сладости и проникновенности.

— Прошу всех оставаться на своих местах. Ничего страшного не произошло, всего-навсего перегорели пробки. Сейчас все будет в порядке.

— Кейт, как вы? — Голос Джонни раздался прямо у ее уха. Она ощутила его пальцы на своей руке.

Кто-то принялся зажигать спички, из темноты проступали фантасмагорические лица-маски и тут же опять исчезали. Это вполне могли быть лица тех несчастных, что некогда были брошены умирать в жуткое подземелье. А рука Джонни, крепко ухватившая ее за запястье, вполне могла принадлежать товарищу по несчастью. Внезапно на сцене появилась мадам с канделябром, полным зажженных свечей. Ее широкое обрюзгшее лицо, белым пятном мерцавшее в золотистом полумраке, было исполнено какого-то зловещего веселья.

У Кейт перехватило дыхание. Она попыталась встать.

— Сидите! — властно сказал Джонни. — Через минуту зажгут свет.

Но Кейт уже пробиралась к двери. Она споткнулась о табурет и услышала позади грохот отодвигаемого стола. Это Джонни поспешил подхватить ее.

— Кейт, не впадайте в панику! Все в порядке. Свет сейчас включат…

Впереди зияла чернота винтовой лестницы. Кейт решительно, хотя и не совсем твердо держась на ногах, устремилась туда. Она осторожно поставила ногу на ступеньку. Скорее к звездам, к свежему ночному воздуху.

— Кейт, не валяйте дурака. Подождите.

Еще ступенька… И тут в лицо Кейт ударил сноп света. Она отпрянула и потеряла равновесие. Чей-то голос, удивленно выкрикнувший ее имя, донесся словно сквозь сон…

VI

Кейт открыла глаза. Оказывается, это был вовсе не сон. Она и в самом деле ехала в такси, а рядом сидел Люсиан Крей. Нестерпимо болела голова; Кейт чуть скосила глаза. Знакомый четкий профиль выделялся на фоне окна.

— Люсиан! — тихо позвала она, стараясь не шевелиться.

Он обернулся.

— Привет. — Голос его был спокоен.

— Вы мне не позвонили.

— Я освободился слишком поздно и вас уже не застал.

Кейт попыталась выпрямиться. Голова раскалывалась от боли.

— Как вы узнали, где я?

— Мне сообщил портье. Он слышал, как ваш спутник разговаривал с таксистом.

— И вы последовали за нами?

— Нет.

Кейт не нашлась что сказать на этот простой и ровным счетом ничего не объясняющий ответ. Они миновали еще одну-две улицы, прежде чем она спросила, впрочем, без особого интереса:

— А где Джонни? Почему я с вами?

— Джонни откланялся, как только я заявил свои претензии. Кроме того, до него наконец дошло, что вам не очень-то понравилось это место.

— В темноте все выглядело таким призрачным. Страшно хотелось выбраться оттуда как можно скорее. Я не могла там оставаться. — Голос девушки задрожал. Кейт вспомнила, как лишенные тел лица плавали вокруг нее в прерывистом свете спичек.

— Похоже, я повела себя как последняя дура? — смущенно спросила она.

— Вы хорошенько приложились головой о каменные ступени. — Голос Люсиана был совершенно серьезен. — Судя по всему, у вас талант попадать в неприятные ситуации.

— Вы испугали меня своим фонариком. Ведь это были вы?

— Спешил к вам на помощь, — все так же невозмутимо ответил Люсиан.

— Но там ведь не происходило ничего особенного? Чем вы могли мне помочь?

— Избавить вас от клаустрофобии я, конечно, не мог. Надо сказать, идея вашего друга Джонни провести веселый вечер получила не вполне удачное воплощение.

— Джонни тут ни при чем, — вступилась Кейт. — В конце концов, я его практически не знаю. Он тоже работает на миссис Дикс. Вот она и попросила его приглядеть за мной. А я и в самом деле чувствовала себя слегка подавленной. Никак не могу забыть о Франческе. Сегодня днем мне показалось, что я увидела ее.

— Глупости. Портье сказал, что ваш билет на самолет уже принесли. Так что завтра утром отправляйтесь в Лондон и постарайтесь выкинуть все из головы.

— Думаю, так я и поступлю.

Такси подъехало к отелю. Люсиан расплатился с таксистом и помог Кейт выйти. Мягкий ночной ветерок приятно обдувал лицо; Кейт постепенно возвращалась к жизни. Ее почему-то слегка раздражали спокойствие и невозмутимость Люсиана. Правда, он все же разузнал, куда она отправилась, но обставил дело так, словно выполняет некую повинность. Он по-прежнему хранил равнодушный и надменный вид. Если она для него обуза, то будет лучше, если он поскорее уйдет.

— Спокойной ночи, Люсиан. Спасибо, что довезли меня.

— Вы и в самом деле лучше себя чувствуете?

Девушка кивнула.

— Мне требовался всего лишь глоток свежего воздуха.

— И не надо больше тревожиться о малышке.

— Перестану, как только точно узнаю, где она. А так я все еще думаю…

— С ней все в порядке, — нетерпеливо произнес Крей.

— Как вы можете это утверждать? Вы ведь даже не верите в ее существование.

Люсиан одарил девушку уже знакомым холодно-расчетливым взглядом, который понемногу начинал отпугивать Кейт.

— Обязательно заприте на ночь дверь, — добавил Люсиан. Кейт не поняла, что он хотел этим сказать. — А завтра утром садитесь на самолет и отправляйтесь в Лондон.

Он повернулся, собираясь уйти. На какое-то мгновение Кейт снова показалось, что она видит странный сон.

— Почему я должна запирать дверь?

— Знаете, эти иностранные отели! Это ваша сумочка?

— Ох, я ее чуть не забыла в том жутком подвале.

— Да, мы нашли ее. За вами нужен глаз да глаз. Вы в порядке?

— Да, спасибо, не беспокойтесь.

— Вот, возьмите аспирин. Снимет головную боль. Быть может, мы еще увидимся в Лондоне. До свидания…

* * *

Едва Кейт успела войти в свой номер, как зазвонил телефон. После некоторого колебания она сняла трубку.

— Кейт? — Это был голос Джонни Ламберта, преисполненный сердечности, в нем не чувствовалось ни обиды, ни беспокойства.

— Да, это я. Где вы, Джонни?

— Все в той же дыре. С электричеством уже разобрались. Жаль, что так получилось, Кейт. Похоже, вы сильно испугались. Почему?

— Не знаю. Наверное, всему виной это жуткое подземелье.

Кейт вспомнила чувство потерянности, охватившее ее во время дневной прогулки по Люксембургском саду. Каменные королевы с лицами, полными тоски; девочки в белых платьях… Она вновь ощутила ту странную дрожь, что пронзила ее, когда ей почудилось, будто она слышит голос Франчески. А потом этот похожий на темницу зал, в котором, казалось, до сих пор слышны голоса обреченных на смерть. Нет, со всей определенностью, она не из тех, кто способен скрыть за показной веселостью тревогу и беспокойство.

— Да, все это очень неприятно. Промашка вышла, вы согласны?

— Люсиан приходил, — сказала Кейт слабым голосом.

— И это вы говорите мне! Вы упали и стукнулись головой о каменные ступени, а этот тип просто-напросто отодвинул меня в сторону, заявив, что имеет на вас права. Что вы его девушка. Это что, и правда так?

Кейт вспомнила холодную бесстрастность Люсиана, подумала об Уильяме, что ждет ее в Лондоне, и вздохнула.

— Я ничья девушка.

— Если бы я знал об этом, то не стал бы демонстрировать хорошие манеры! Ладно, теперь уж ничего не поделаешь. Завтра утром увидимся в самолете. Мне хочется убедиться, что вы доберетесь до дома целой и невредимой. Пока, моя милая.

Конверт с билетом на самолет лежал на туалетном столике. Кейт задумчиво взглянула на него. Потом перевела взгляд на свою сумочку, надо бы пересчитать оставшиеся деньги. Дамская сумочка, несмотря на название, была довольно вместительной. До сегодняшнего вечера Кейт держала в ней даже куклу Франчески. Но перед выходом в свет она бросила куклу в чемодан — нелепо щеголять в ночном клубе с объемистой поклажей. Эту сумочку подарила ей год назад мачеха, когда Кейт решила перебраться в Лондон. Она рассудительно заметила, что в случае необходимости сумочку можно использовать в недолгих поездках. Сумочка была изготовлена из кожи антилопы отменного качества. Кейт очень дорожила ею. А потому страшно расстроилась, когда обнаружила, что шелковая подкладка порвана.

Девушка была абсолютно уверена, что до сегодняшнего вечера сумочка была совершенно целой. С какой-то странной горечью она вдруг вспомнила фразу Люсиана: "Это ваша сумочка? Мы нашли ее".

Но что произошло с сумочкой, прежде чем Люсиан ее нашел?

Заставив себя успокоиться, Кейт внимательно исследовала содержимое. Паспорт был на месте, бумажник тоже. Все деньги в целости-сохранности. Косметику никто не тронул, да и ключи от квартиры не пропали. Судя по всему, ничего не исчезло. Совсем ничего. И все же подкладка была аккуратно вспорота.

Должно быть, это случилось в тот ужасный миг, когда в зале погас свет. Джонни сидел рядом, она чувствовала его руку у себя на запястье. Он не мог одновременно держать ее за руку и рыться в сумочке.

Значит, это не Джонни.

Но там хватало странного вида субъектов. И кто знает, было ли случайным внезапное отключение электричества? Возможно, эту шутку там проделывают регулярно.

Но из сумочки ничего непропало. Даже деньги на месте, хотя никто не мешал вору исследовать бумажник.

Правда, остается еще тот короткий промежуток времени, когда она поддалась панике и ударилась в темноте о каменные ступени. Когда луч света от фонарика Люсиана ослепил ее…

По-видимому, именно Люсиан усадил ее в такси и подобрал сумочку. У него имелась масса времени, чтобы как следует изучить содержимое.

Но с какой стати ему это делать? И почему он посоветовал ей запереть дверь?

Возобновилась боль в висках. Что-то происходит. Что-то очень непонятное. Исчезновение Франчески, пропажа меню из номера (бог мой, да ведь на меню был портрет Люсиана, внезапно сообразила Кейт), а теперь к этому добавилось сегодняшнее странное происшествие, которое, вполне возможно, спровоцировано ее собственным поведением. Или ее поведение отлично поспособствовало чьим-то планам…

Пребывая в каком-то оцепенении, Кейт машинально подошла к двери и повернула ключ в замке. Но номер телефона предварительного заказа авиабилетов она набрала совершенно сознательно.

На том конце провода откликнулся любезный голос, и Кейт сказала:

— Пожалуйста, отмените заказ на рейс шестьдесят один, отправляющийся завтра утром в Лондон. Мисс Кейт Темпест. Нет, я не переношу самолет. Я решила отправиться поездом. Спасибо. Спокойной ночи.

После этого она позвонила в справочное и выяснила, во сколько отправляются поезда и паромы. Ей сообщили, что на Северном вокзале нужно быть к девяти утра. Тем лучше. Люсиан, вероятно, собирается отправиться именно этим поездом, так что она сможет задать ему несколько вопросов. А именно: какого черта он рылся в ее сумочке и что он там предполагал найти? А кроме того… а кроме того, возможно, на пароме она найдет девочку.

Что-то подсказывало Кейт, что именно на утреннем пароме отправится в Англию маленькая итальянка по имени Франческа.

Теперь Кейт была совершенно уверена, что никто не увозил девочку обратно в Рим. Все далеко не так просто. Иначе бы с ней, с Кейт Темпест, не происходили бы столь таинственные вещи. Не будь у нее острой головной боли, она, наверное, смогла бы придумать обоснование для своих догадок. Но сейчас Кейт была просто не в состоянии подвигнуть себя на какие-либо умственные усилия.

Утром она сможет собраться с мыслями.

VII

Если миссис Дикс бывала по-настоящему взволнована, то даже шоколад, пусть самый жирный и вкусный, не мог ее успокоить. Разве что в сочетании с бренди: шоколад с орешком и добрая порция ароматного напитка — и миссис Дикс могла смело встречать любые неприятности.

После того как накануне вечером мисс Сквайрс уехала в свой загородный домик, хозяйка агентства осталась совершенно одна. Она сидела в своей чересчур натопленной и чересчур заставленной комнате на втором этаже, и в доме не было ни единой живой души, с которой можно было бы перекинуться словечком. Разумеется, миссис Дикс не стала бы откровенничать с мисс Сквайрс. Это было бы слишком неразумно. Но мисс Сквайрс немного знает эту бедную девушку, которая застряла в Париже, такая растерянная и одинокая. А может, и не такая уж и одинокая? Она ведь упоминала о каком-то англичанине. Интересно, кто он такой? Именно этот вопрос и не давал покоя добрейшей миссис Дикс.

Мисс Сквайрс была свято уверена в благоразумии и уравновешенности этой девушки, ее даже не смущал очевидный избыток привлекательности и жизнерадостности Кейт. Но ведь мисс Сквайрс менее чем кто-либо другой, могла ожидать подобного поворота событий.

Еще долго после ухода мисс Сквайрс миссис Дикс продолжала потягивать бренди, перемежая маленькие глотки вкуснейшим шоколадом. В полночь она достала последний подарок мужа — тяжелый старинный золотой медальон, водрузила сие украшение на свою необъятную грудь и тихонько заплакала.

Вскоре она погрузилась в сон. Спящая миссис Дикс выглядела куда привлекательнее, чем бодрствующая, она словно сбросила несколько десятков лет, ее располневшая фигура, поникшая на диване, казалась такой одинокой и беззащитной. Миссис Дикс пробудилась с первыми проблесками света, за окном раздавались шаги редких прохожих и бодрый рев моторов. В комнате горели лампы, и миссис Дикс не сразу сообразила, что наступило утро. Она плеснула в стакан бренди и быстро выпила. Потом сняла телефонную трубку и заказала разговор с парижским "Отель Империаль".

Париж дали быстро, и миссис Дикс услышала ясный, но слегка встревоженный голос Кейт Темпест.

— Милая, это всего лишь миссис Дикс, — успокаивающе проговорила она. — Вот, решила узнать, все ли у вас в порядке. Надеюсь, никаких неприятностей больше не случилось?

— Нет, по сути дела, нет. Так, небольшое недоразумение.

— Недоразумение?

— Да, с известным вам Джонни Ламбертом и Люсианом Креем, это тот англичанин, которого я встретила в поезде. Я упала и сильно ударилась головой. Люсиан взял на себя заботу обо мне. Джонни тоже был ужасно любезен и проявил большое понимание. Очень мило с вашей стороны, что вы попросили его присмотреть за мной.

— Я?! Попросила его присмотреть за вами? — Несмотря на убаюкивающее тепло бренди, миссис Дикс снова охватил страх, сердце гулким маятником застучало в груди, ладони покрылись липким потом. — Но кто это?

— Я же вам говорю, Джонни Ламберт. Он только что вернулся из Бейрута. Учитель арабских принцев, помните?

— Преподаватель, — растерянно повторила миссис Дикс.

— Я понимаю, что вы не можете помнить всех, кто работает на вас, — философски изрекла девушка. — Но он утверждал, что вы специально попросили его… Постойте, миссис Дикс, так вы просили его присмотреть за мной или нет? Разве вы не разговаривали с ним по телефону? Откуда в таком случае ему известно обо мне?

Охваченная смятением и самыми дурными предчувствиями, миссис Дикс не сомневалась теперь только в одном. Она была права, а мисс Сквайрс совершила непоправимую ошибку. Кейт Темпест абсолютно не годилась для серьезных поручений. Она была слишком живой и энергичной, слишком легко заговаривала с незнакомцами и, что хуже всего, была чрезмерно любознательна.

— Кейт, милочка, возвращайтесь домой. Здесь обо всем и поговорим. Насколько я понимаю, вы уже получили билет на самолет?

— Да, но я решила не лететь самолетом. Я отправлюсь паромом. У меня есть предчувствие, хотя я понимаю, насколько это глупо, что встречу на пароме Франческу.

— Франческу?! О ком вы говорите, дорогуша?

— О девочке. Я не верю, что ее увезли в Рим. Мне кажется, кто-то жестоко подшутил надо мной. Да и вообще я люблю путешествовать морем. И потом, я всегда мечтала хоть разок побыть детективом. Как я посмотрю в глаза Розите? А теперь мне нужно бежать, не то опоздаю на поезд. Принесите за меня извинения Джонни Ламберту, если он раньше меня окажется в Англии. Я рассчитываю еще раз встретиться с этим джентльменом.

Телефон звякнул. Молодой и жизнерадостный голос исчез.

Миссис Дикс прижала руку к груди, ей не хватало воздуха. Она уже было потянулась к бутылке, чтобы очередной порцией бренди успокоить боль, но почувствовала, что не может двинуться с места. Когда она ошиблась? Разумеется, вчера, когда во время минутного помрачения рассудка не сказала кое-кому, чтобы дозвонился до Кейт. Но раз она этого не сделала, то кто такой Джонни Ламберт?

VIII

Кейт пребывала в полном расстройстве. Она прошла весь поезд из конца в конец, но Люсиана не обнаружила, не говоря уж о Франческе. При свете дня ее предчувствие относительно девочки казалось слишком фантастическим и совершенно неразумным, но Люсиан… он ведь сказал, что собирается отправиться в Англию паромом. Так почему же его нигде нет?

Утомленная и раздраженная Кейт отыскала свободное место и попыталась расслабиться. Снова разболелась голова. Раздосадовало ли миссис Дикс ее решение отправиться поездом? Кейт не могла сказать наверняка, поскольку после телефонного разговора с владелицей агентства пребывала в полной растерянности. У миссис Дикс был такой сдавленный и встревоженный голос, да еще невнятное бормотание насчет Джонни Ламберта. Возможно, шоколадная меренга просто-напросто забыла, она говорила так путано, словно накачалась наркотиками или алкоголем. От человека, большую часть времени пребывающего в призрачном мире надежд, можно ожидать и того и другого. Кроме того, вполне вероятно, что Джонни Ламберт разговаривал не с миссис Дикс, а с мисс Сквайрс. После недолгих размышлений Кейт решила, что именно расторопная и практичная мисс Сквайрс попросила Джонни присмотреть за ней.

Но как бы там ни было, сейчас все это не имело уже никакого значения. Она все выяснит, как только прибудет в Лондон. Да и вообще Джонни Ламберт не слишком занимал Кейт. В гораздо большей степени ее интересовала личность Люсиана Крея, человека, смуглое таинственное лицо которого одновременно и влекло и отталкивало.

Следовало бы дать телеграмму Уильяму. Наверняка ведь обидится, если она этого не сделает. Но в данную минуту Уильям тоже представлялся чем-то не слишком важным. Мысли Кейт были заняты лишь двумя людьми: пропавшей Франческой, которая, возможно, находится в опасности, и Люсианом Креем, который, похоже, знает куда больше, чем хочет показать. В противном случае, что означает его совет запереть на ночь дверь?

Паром был переполнен. Повсюду стоял страшный галдеж, французские матросы в синих комбинезонах увещевали пассажиров, призывая их к спокойствию и тишине. Люди толкались, стараясь занять сидячие места, спотыкались то и дело о многочисленные чемоданы и сумки, заполонившие палубу; к буфету и ресторану вытянулись длинные очереди. Над неспокойным серым морем дул холодный ветер. Качка ощущалась даже в бухте, и пассажиры с видом мучеников готовились к свиданию с морской болезнью.

Кейт уже осознала всю безрассудность своего плана. На пароме, переполненном снующими пассажирами, найти маленькую девочку представлялось делом абсолютно безнадежным. Для этого требовалось изрядное везение, а в данный момент Кейт не ощущала благосклонности фортуны. Торопясь на поезд, Кейт не успела позавтракать, и от голода, головной боли и качки к горлу то и дело подкатывала тошнота. Девушка решила, что следует выпить кофе и съесть пару бутербродов. Кейт направилась к хвосту длинной очереди и в этот миг заметила человека восточной наружности, с раскосыми, как у китайца, глазами. Он стоял у пиллерса, пристально наблюдая за ней. Во всяком случае его раскосые глаза смотрели прямо на нее, и, как только Кейт перехватила его взгляд, человек тут же отвернулся. Она почувствовала себя неуютно. Не слишком-то приятно, когда тебя сверлят взглядом. Кейт вспомнила, что видела этого человека в парижском поезде. И тогда ей тоже показалось, что он наблюдает за ней. Быть может, этот неприятный субъект и в самом деле следит за ней?

А если бы она отправилась самолетом, он бы и там оказался?

Чепуха, решительно сказала себе Кейт. Во время длительных поездок постоянно наталкиваешься на одни те же лица. Быть может, ей просто бросилось в глаза это довольно неприятное лицо. Тем не менее аппетит пропал начисто. Кейт вышла из душного салона и снова поднялась на палубу. Паром уже вышел из бухты и держал курс в открытое море, волнение усиливалось. Скоро прогулки по палубе станут невозможны. Девушка почувствовала, как дурнота подкатывает к горлу, палуба под ногами ходила ходуном.

Ну и дура же она! Вздумала играть в частного сыщика, а сама не в силах справиться с морской болезнью. Вот бы Уильям повеселился.

При мысли об Уильяме у Кейт потеплело на сердце. Как было бы хорошо ощутить на своем локте его сильную и уверенную руку! Люсиан? Она поймала себя на мысли, что больше не хочет его видеть.

* * *

— Кейт! Кейт!

Кейт встрепенулась и стряхнула с себя дремоту. Она вглядывалась в толпу, окружавшую ее со всех сторон, но маленькой девочки в белом платье нигде не было. Очередная иллюзия. Кейт подняла голову. В сером небе с пронзительными криками кружили чайки. Паром входил в Дуврскую бухту. Морское путешествие близилось к концу, не принеся, к огромному разочарованию Кейт, ничего, кроме двух часов нечеловеческих страданий.

Кейт стиснула зубы и, собрав вещи, заставила себя двинуться к причальной палубе, чтобы одной из первых сойти на берег. Под навесом здания таможни она найдет удобное место и в последний раз внимательно рассмотрит всех пассажиров.

Столь решительные действия привели к успеху, и, ступив на трап, Кейт с удовлетворением отметила, что "китаец" топчется в очереди далеко позади. А в следующее мгновение она внезапно заметила Люсиана. По крайней мере этот человек очень напоминал Люсиана, но находился так далеко, что Кейт почти тут же потеряла его из вида.

Девушка с отчаянием оглянулась на толпу, напиравшую сзади. Нечего даже надеяться пробраться к тому месту, где, как ей показалось, она видела Люсиана. Нетерпеливые толчки раздраженных пассажиров заставили девушку двинуться вперед. Позади колыхалось море самых разных лиц, молодых, старых, энергичных, усталых, больных. И опять, уже с привычной навязчивостью, перед глазами Кейт мелькнуло желтоватое лицо с раскосыми глазами. Следом за "китайцем", словно сопровождая его, шагали два человека, в руках они несли длинный деревянный ящик.

Сердце Кейт екнуло. Это гроб. Ну конечно же, это гроб! Детский гроб. И там внутри Франческа!

Кейт почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ничего не соображая, она машинально двигалась вперед, проталкиваясь сквозь толпу следом за людьми с ящиком. Вот они добрались до палубы и опустили свою ношу в ожидании таможенников. Человек с раскосыми глазами куда-то исчез.

Кейт пробралась поближе. И тут она увидела, что на ящике висит замок. Это был самый обычный сундук. Кейт замерла в стороне, не в силах оторвать глаз от зловещего предмета. Появился таможенник, задал несколько вопросов владельцам ящика. Потом один из людей извлек из кармана ключ и вставил в замок. У Кейт от ужаса перехватило дыхание.

Человек откинул крышку, и глазам девушки предстало отнюдь не бесстрастное лицо маленькой Моны Лизы, а огромный белый циферблат старинных часов.

Облегчение оказалось столь сильным, что Кейт с трудом сдержала истерический смех, так и рвавшийся наружу.

— О, Уильям! — прошептала она.

Только Уильям смог бы оценить по достоинству эту мрачную шутку.

Но нелепое происшествие роковым образом сказалось на ее планах. Огромное помещение таможни в мгновение ока заполнилось людьми, и разыскать в этой толпе Люсиана не смог бы уже и целый взвод профессиональных сыщиков.

Кейт вздохнула, с вполне обоснованным раздражением подумав, что на поприще частного сыска ей везет как утопленнику.

Правда, оставался еще поезд, который должен доставить пассажиров парома на вокзал Виктория. Кейт надеялась, что в родном английском поезде у нее уже не будет кошмарного ощущения, будто все вокруг только и делают, что насмехаются над бедной иностранкой, ощущения, преследовавшего ее на материке.

Через таможню она прошла практически без задержки. Возможно, таможенник обратил внимание на ее изможденный вид и пожалел. Он отметил мелом чемодан и сумочку, едва удостоив их взглядом, и Кейт поспешила к поезду.

Из-за напряжения и крайнего утомления ей казалось, что она провела в поездах целую вечность. Нагромождения багажа в коридорах; раздраженные пассажиры; подозрительные и даже неприязненные взгляды обитателей купе, куда Кейт, бормоча извинения, заглядывала в поисках свободного места. На этот раз она не расспрашивала окружающих, не видел ли кто девочку в белом платье. Совершенно очевидно, что вряд ли Франческа продолжает щеголять в кисейном наряде. А в своей твидовой курточке она наверняка неотличима от прочих маленьких пассажиров.

Но если она сама не в состоянии высмотреть девочку, то та вполне может заметить ее и окликнуть, как уже сделала дважды. Или все-таки однажды? В Париже, у Эйфелевой башни… А может, и это ей показалось?

Поезд плавно набирал ход, за окном проплывал сельский пейзаж, на этот раз английский: пологие холмы Кента, аккуратные стога, домики из красного кирпича. Пассажиры болтали, дремали, поглощали в огромных количествах хлеб с джемом, запивая галлонами чая. Каждый занимался своим делом, и нигде не было никаких признаков Франчески или Люсиана. Но Кейт была уверена, что Люсиан находится в поезде.

По иронии судьбы, хотя и нельзя сказать, что слишком неожиданно для Кейт, единственным знакомым лицом в вагоне оказалось желтоватое лицо с раскосыми глазами. На этот раз "китаец" не наблюдал за Кейт, он равнодушно уставился в окно. Человек стоял в коридоре и внимательно изучал проплывающий мимо пейзаж. Казалось, он погружен в глубокую задумчивость. Кейт с некоторой горечью отметила, что ее "преследователь" выглядит столь же разочарованно, как, наверное, и она сама.

И все же на платформе вокзала Виктория Кейт показалось, что она заметила Франческу. Вдали мелькнула спина темноволосой девочки в твидовой курточке. Несмотря на явное сопротивление ребенка, кто-то тащил его за собой. Кейт не смогла разглядеть в толпе этого человека.

Девушка ускорила шаг, энергично протискиваясь сквозь людской водоворот.

Вдруг чьи-то сильные руки обхватили ее за талию, заставив остановиться.

— Послушай! Что за спешка? — весело осведомился Уильям.

Кейт была готова его убить прямо на месте.

— Отпусти меня! Идиот, отпусти же меня! Ну все, я ее потеряла!

— Кого потеряла? — растерянно спросил Уильям, но хватку ослабил. Кейт тут же рванулась вперед.

Как и следовало ожидать, у барьера уже стояла очередь. Кейт попыталась протиснуться к началу очереди, но выразительные взгляды и злобное шипение усталых пассажиров заставили ее остановиться. Привстав на цыпочках и вытянув шею, девушка попыталась рассмотреть поверх моря людских голов, что происходит впереди.

— Кого ты ищешь? — мягко спросил Уильям.

— Франческу, разумеется. Минуту назад я видела ее. По крайней мере, мне так показалось.

Уильям осторожно взял девушку за руку.

— Не валяй дурака, Кейт. Девочка в Риме.

— И ты туда же! — в ярости воскликнула Кейт. — Да что ты об этом знаешь? Нет, не смей возражать! Ну наконец-то! — Она вихрем вылетела за барьер. — Подожди меня у книжного киоска! Я должна найти девочку.

Впрочем, Кейт прекрасно понимала, что скорее всего ошиблась, и девочка, которую она видела, вовсе не Франческа. Маленькой Моны Лизы не было в поезде, а потому ее не может быть и здесь. Какой смысл метаться по вокзалу, хищной птицей кидаясь к последним людским водоворотам, постепенно растворявшимся в лондонском тумане. Франческа в Риме, а она, Кейт Темпест, стала жертвой собственной навязчивой идеи.

В раздражении Кейт вернулась к Уильяму:

— Откуда ты узнал, что я приезжаю именно этим поездом?

— Ты не прислала ни письма, ни даже открытки с видом Эйфелевой башни, вот я и позвонил миссис Дикс. Эта любезная дама сообщила, что ты возвращаешься одна. Отец девочки в последний момент передумал и увез ее обратно.

— Я уверена, что дело обстоит совсем не так! — убежденно выпалила Кейт.

Уильям взял ее за руку:

— Дорогая, ты выглядишь ужасно. Пойдем выпьем по чашке чая, и ты мне расскажешь, как это тебя угораздило попасть в историю из фильма Хичкока.

В кафе до предела изможденная официантка вытерла стеклянную поверхность столика и устало спросила, что им угодно. Когда она ушла, Уильям продолжил:

— Миссис Дикс мой звонок явно не понравился. Она отвечала очень уклончиво. Эта достойная особа была почему-то страшно подозрительна и с сомнением поведала, что ты ей обо мне не рассказывала.

Кейт на мгновение прикрыла глаза, внезапно осознав, насколько сильно она устала.

— Верно. А я должна была рассказать?

— Похоже, она считает именно так. Сведения о семье и тому подобное.

— Я рассказала ей о мачехе. А ты к моей семье не имеешь ни малейшего отношения. — Кейт припомнила, что миссис Дикс пыталась что-то выяснить насчет ее друзей. Она подумала тогда об Уильяме, но от ответа уклонилась.

— Тогда другое дело, — ничуть не обидевшись, улыбнулся Уильям. — И все-таки твоя начальница была явно недовольна моим звонком. Хотел бы я знать почему?

— Полагаю, ты был слишком любопытен с ее точки зрения. В конце концов, в свое время положение миссис Дикс обязывало ее хранить бдительность. Насколько я наслышана, мистер Дикс служил в разведке.

— Это, конечно, все объясняет. Но миссис Дикс все-таки сообщила мне, что твоя поездка оказалась неудачной и девочка вернулась в Рим. Надо полагать, тебе пришлось несладко.

Кейт грустно кивнула.

— И в дополнение ко всему проклятая морская болезнь. Представляешь? Как раз тогда, когда я должна была быть начеку. А на поезда я, наверное, до конца жизни смотреть не смогу. Так же как на туристов.

Официантка принесла поднос с чаем. Жалостливо глядя на Кейт, она словно на мгновение забыла о собственных заботах: об опостылевшей грязной посуде, о бесконечных подносах с чаем, о больных ногах.

"Похоже, я выгляжу так, словно явилась с того света, — уныло подумала Кейт, — раз меня ей жалко больше, чем себя". Она отхлебнула горячий, ароматный чай и внезапно почувствовала радость от присутствия Уильяма. Радость, благодарность и никакого волнения. Это всего лишь старина Уильям: широкие плечи, растрепанные волосы и участливый взгляд. Смуглое, волнующее лицо Люсиана отступило.

— Мне все время мозолил глаза некий субъект восточной наружности, — сказала Кейт. — В его жилах наверняка имеется примесь китайской или малайской крови, знаешь, вид у него на редкость зловещий.

— Когда ты в первый раз заметила его? — озабоченно спросил Уильям.

— Сегодня утром, на пароме. Вполне возможно, все это время он следовал за мной, просто раньше я его не замечала. Хотя я совершенно не понимаю, какое он может иметь ко всему этому отношение. Уж во всяком случае меньшее, чем Джонни и Люсиан.

— Лучше тебе рассказать все с самого начала. И пожалуйста, будь последовательна, не перескакивай с одного на другое.

Внимательно выслушав ее рассказ, Уильям сказал, что единственная вещь, которая выглядит непонятной и подозрительной, это обыск гостиничного номера и сумочки. Но совсем необязательно, что это странное происшествие имеет отношение к Франческе. Похоже, то ли Джонни, то ли Люсиан, а быть может, и оба сразу, пытались втереться к ней в доверие. Кейт крупно повезло, что все ее вещи в целости и сохранности.

— Но зачем им это надо? — недоуменно спросила девушка. — Обычно в доверие втираются с целью заполучить деньги. У меня в сумочке имелось не так уж мало франков, но никто их не тронул.

— Возможно, они искали не деньги, а что-то другое. Может, они просто перепутали тебя с какой-то другой девушкой и не сразу заметили ошибку. Происшествие в ночном клубе со всей определенностью выглядит как запланированная акция. Но я совершенно не понимаю, какое отношение все это может иметь к пропавшей девочке. И уж совсем до меня не доходит, с какой стати ты решила, что Франческу везут в Лондон.

— Я ее видела. По крайней мере, мне так показалось.

— Кейт, милая, да на вокзале Виктория десятки детей!

— Я и раньше слышала ее голос, девочка позвала меня, когда я поднималась на Эйфелеву башню. Уж в этом-то я уверена. Кроме того, я просто не верю, что отец забрал Франческу обратно в Рим. Она не производит впечатление ребенка, окруженного родительской любовью и заботой.

— Но откуда у тебя такая уверенность? Вдруг отец Франчески и в самом деле понял, что не сможет вынести разлуки с дочерью?

— Отец?! Да он с ней даже не попрощался!

— Кейт! Ты плачешь?

Кейт заморгала.

— Франческа всего лишь маленькая, беззащитная девочка, видел бы ты ее… Она надела в поездку свое самое нарядное платье. С ней какая-то беда, Уильям, я уверена! И это моя вина, это я по глупости и безалаберности не смогла уберечь ребенка! — Кейт еще раз судорожно моргнула и перестала сдерживаться, слезы градом покатились по ее щекам. — Вот что я тебе скажу. Я не успокоюсь, пока не увижу Франческу и не пойму, что с ней все в порядке.

— Ты же не собираешься снова в Рим?

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Я абсолютно уверена, девочки там нет.

— Кейт, дорогая, теперь это тебя уже не касается.

— Нет, касается! А вот тебя не касается, собираюсь я вернуться в Рим или нет. — Кейт всхлипнула, нервно запустила пальцы в волосы и отодвинулась вместе со стулом. — А теперь отвези меня к миссис Дикс. Она-то должна понять мою тревогу. В парижском поезде никто не верил, что со мной была девочка. Но миссис Дикс знает, что Франческа не фантом, а ребенок из плоти и крови. Я должна с ней поговорить.

* * *

Мисс Сквайрс уже собиралась уходить, когда в агентство ворвалась Кейт. Она подняла на девушку взгляд, совиные глаза за круглыми очками удивленно блеснули.

— Кейт! Что вы здесь делаете в такое время?

— Мисс Сквайрс, я потеряла Франческу! Мне нужно повидать миссис Дикс.

— О боже! Не думаю, что миссис Дикс обрадуется, если мы ее сейчас побеспокоим. Мы уже закрылись, вы чудом меня застали.

— Но, мисс Сквайрс, дело не терпит отлагательства! Речь идет о пропавшем ребенке!

— Кейт, милочка, но девочка вовсе не пропала. — Кейт во все глаза смотрела на мисс Сквайрс, она не могла понять: ей это только кажется или мисс Сквайрс и в самом деле испугана? — Франческу отвезли домой.

— Я поверю в это только тогда, когда получу доказательства! — твердо сказала Кейт. — А теперь, пожалуйста, сообщите обо мне миссис Дикс.

— Хорошо-хорошо, я попытаюсь. — Мисс Сквайрс явно пребывала в растерянности. Помявшись, она исчезла на темной лестнице.

Кейт беспокойно прошлась по крошечному кабинету. Вскоре мисс Сквайрс вернулась.

— Миссис Дикс согласна вас принять, но она очень недовольна. Вам следовало прийти завтра, а сегодня ограничиться телефонным звонком.

— За это время девочку могут убить!

— Кейт! Что вы такое говорите?!

Глаза мисс Сквайрс внезапно расширились, на лице отчетливо проступил испуг.

— Ох, извините, я совсем не это хотела сказать, — поспешно исправилась Кейт. — Но поймите, мисс Сквайрс, я должна убедиться, что с девочкой все в порядке. Может быть, Франческа и не слишком приятный, но ребенок, и очень несчастный. Не сердитесь на меня. Я поднимусь к миссис Дикс.

* * *

В уютной гостиной на втором этаже ничего не изменилось. На миссис Дикс было все то же коричневое бархатное платье, а ее розовое лицо так и лучилось доброжелательностью. Она протянула Кейт свою пухлую ручку, потом махнула в сторону стула. Дама никак не проявила своего недовольства, о котором говорила мисс Сквайрс, но вид у нее и в самом деле был очень усталым. Тяжелый, чуть остекленевший взгляд. В комнате стоял сильный, довольно застарелый запах бренди. Кейт спросила себя, не означает ли этот запах, что бренди, подобно шоколаду, является еще одной слабостью владелицы агентства?

Миссис Дикс радушно предложила Кейт шоколадные конфеты из шикарной коробки — неужели она сама покупает для себя подобное угощение, с удивлением подумала Кейт, — потом заговорила проникновенным голосом:

— Мисс Сквайрс сообщила мне, что вы встревожены, моя милая. Но разве я не уверила вас, что в случившемся нет вашей вины? Если отец Франчески решил сыграть подобную шутку — как в комической опере, к слову сказать, — то никто из нас не в силах был этому помешать. Розита, конечно же, убита горем, но она ни в чем вас не винит. Бедная моя Кейт, вы, должно быть, пережили ужасные мгновения.

— Миссис Дикс, я не верю, что Франческу увезли в Рим.

— Боже правый! А во что вы тогда верите?

— Что кто-то, руководствуясь какими-то своими целями, тайком привез девочку в Лондон. Возможно, похититель собирается использовать Франческу в качестве заложницы, чтобы шантажировать ее мать. Я не знаю. Но как бы то ни было, мы должны найти бедную девочку.

Рот миссис Дикс округлился. Она недоверчиво смотрела на Кейт.

— Но почему вы так думаете, милочка?

Кейт терпеливо перечислила свои доводы. Миссис Дикс, казалось, внимательно слушает, прикрыв глаза, словно стараясь скрыть свои чувства. Но пальцы, нервно теребившие обертку из фольги, выдавали ее напряжение. Кейт внимательно следила за реакцией владелицы агентства. И миссис Дикс, и мисс Сквайрс вели себя как-то неестественно.

Но когда она закончила свой рассказ, миссис Дикс открыла глаза и облегченно откинулась на спинку дивана.

— Моя милая, я думала, что вы поведаете мне нечто ужасное и зловещее, но все выглядит вполне объяснимым. Впрочем, я понимаю: незнакомый ребенок на полке — такой удар для вас! Нет ничего странного, что после этого вам повсюду мерещилась Франческа и слышался ее голос. Знаете, я где-то читала о подобном типе галлюцинации. Это весьма распространенное явление, особенно после смерти близкого человека.

После этой энергичной тирады в комнате повисло молчание. Глаза у миссис Дикс широко раскрылись, словно эти слова произнес кто-то другой, она выглядела не на шутку испуганной. Через мгновение миссис Дикс пришла в себя и судорожно потянулась к источнику своего спокойствия.

Кейт проследила, как толстуха отправила в рот очередную плитку шоколада, и довольно холодно сказала:

— В моих вещах рылись, и это вовсе не галлюцинация.

— Но, милочка, я же вас просила соблюдать осторожность. Нельзя доверять незнакомцам в иностранном городе. Даже Джонни Ламберту, который, кстати, просил кое-что вам передать. Но я уверена, что Джонни никогда бы не сделал ничего подобного.

— Вы же говорили, что не знаете, кто это, — напомнила Кейт.

— Ох, в последнее время я стала страшно забывчивой, — объявила миссис Дикс, не моргнув глазом. — Мне не следовало звонить вам так рано. Я еще не совсем проснулась, и у меня совершенно вылетело из головы, что днем раньше я разговаривала с мистером Ламбертом. Он прилетел утренним рейсом. Джонни был ужасно расстроен, не обнаружив вас на борту самолета. Но больше всего он рассердился на меня, так как я сразу же дала ему новое поручение. Но у меня есть срочное дело, с которым только он способен справиться. Вы ведь знаете, милочка, он говорит по-арабски.

— А что он просил передать мне? — спросила Кейт, гораздо больше заинтересовавшись этим обстоятельством, чем любопытной информацией о том, что простоватый Джонни Ламберт знает столь экзотический язык.

— Только чтобы вы не забывали его и что он обязательно найдет вас, когда вернется. Похоже, вы сумели очаровать нашего старину Джонни. — Миссис Дикс шутливо погрозила пальцем. — Он ужасно сожалел о небольшом недоразумении, случившемся вчера вечером. Джонни уверен, что кто-то намеренно погасил свет. После вашего ухода он опросил нескольких человек, но, разумеется, ничего не добился. Однако ничего страшного, слава богу, не случилось. А теперь расскажите, пожалуйста, о том, другом, джентльмене, которого вы встретили в поезде.

— Просто этот человек помог мне, — сдержанно ответила Кейт. — Он не имеет никакого отношения к исчезновению Франчески, поскольку в тот миг, когда девочка, судя по всему, пропала, этот джентльмен находился рядом со мной. Мы вместе обедали. Мне не следовало оставлять девочку.

— Ну-ну, моя милая, не стоит так изводить себя. С девочкой все в порядке. Я вчера разговаривала с этим чудовищем, с ее отцом. Впрочем, я уже вам говорила.

— Франческа оставила свою куклу. А она к ней так привязана.

— Кукла у вас с собой?

— Да со мной, вот. — Кейт открыла свою довольно объемистую сумочку и извлекла потрепанную куклу.

Миссис Дикс протянула руку:

— Давайте сюда, милочка. Мы отошлем куклу Франческе.

Но Кейт покачала головой и решительно спрятала куклу обратно в сумочку.

— У меня имеются в этом определенные сомнения. Я оставлю куклу у себя до тех пор, пока точно не узнаю, где находится девочка.

Миссис Дикс была раздражена. Из шоколадной конфеты, что она держала в руке, брызнула жидкая начинка. Миссис Дикс издала сердитый звук и тщательно вытерла пальцы.

— Честное слово, Кейт, милочка, я понимаю, что вы устали, утомились, но не стоит так злиться. Если родители Франчески поклянутся, что девочка благополучно вернулась в Рим…

— Позвольте мне поговорить с Франческой по телефону, — сказала Кейт.

— С Римом?! Милочка, это же международный звонок…

— Я оплачу.

— Но девочка не говорит по-английски.

— Она узнает мой голос, а я узнаю ее. Пожалуйста, миссис Дикс! Позвоните. Я буду полностью удовлетворена и не стану вас больше беспокоить. Вы отошлете куклу, и мы забудем обо всей этой истории.

— Как все это глупо! — устало промолвила миссис Дикс. — Никто не требовал от вас подобной добросовестности. Вы и в самом деле настаиваете на этом? У меня нет времени, и это крайне неудобно.

— Тогда дайте мне номер. Я позвоню сама.

— Нет-нет, этого ни в коем случае нельзя делать. — Миссис Дикс с раздражением сняла телефонную трубку. — Хорошо, если это вас успокоит, я позвоню. А пока мы будем ждать, может, вы выпьете со мной немного бренди?

Уильям, наверное, тоже ждал, но тут уж Кейт ничего не могла поделать. Если ей удастся поговорить с Франческой, то с души наконец снимется этот ужасный груз, и тогда она спустится к Уильяму и будет вести себя паинькой… и навсегда забудет ненавистно-притягательное лицо Люсиана.

Миссис Дикс залпом проглотила бренди, так что Кейт ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Напряжение, владевшее ею, немного спало, но на миссис Дикс бренди, похоже, произвел обратный эффект. Она сильно покраснела и уже не скрывала своего беспокойства, то и дело с тревогой поглядывая на телефон. Когда наконец раздался звонок, миссис Дикс подскочила, потом, издав нелепый смешок, сказала:

— Я всегда так реагирую. Глупо, не правда ли?

Прежде чем соединили с Римом, прошло около минуты. Миссис Дикс заговорила высоким голосом:

— Я хочу поговорить лично с синьором Торлини. Нет, лично, я настаиваю на этом. Он вышел? О господи! Тогда будьте так любезны, попросите к телефону его дочь. Его дочь! Франческу! Что-что? Плохо слышно! Нет, ее няня мне не нужна. Вы говорите, она в парке? В саду? Да, я понимаю. Они вышли на небольшую прогулку. Ясно, ясно. Они будут еще какое-то время отсутствовать? Очень жаль…

Кейт резко наклонилась вперед:

— Миссис Дикс, позвольте мне поговорить. Пожалуйста!

— Нет-нет, это не поможет. — Миссис Дикс продолжала говорить высоким, твердым голосом. — Спасибо, спасибо. Нет, ничего срочного. До свидания. Arrivederci.

Она положила трубку.

— Миссис Дикс, почему вы не дали мне поговорить? — Кейт чуть не плакала от гнева и отчаяния.

— С секретарем Антонио? С этим глупым и тщеславным человечишкой? В этом не было никакого смысла, дорогуша. Франчески сейчас в доме нет. Она с няней гуляет в саду Боргезе. Наверное, девочке решили доставить это небольшое удовольствие, чтобы скрасить разочарование от несостоявшейся экскурсии на Эйфелеву башню. Так что звонили мы напрасно. Только потревожили людей. Но надеюсь, звонок наконец-то рассеял ваши сомнения в том, что девочка находится дома живая и здоровая.

— Этот нелепый звонок ничего не рассеял, — медленно проговорила Кейт. — Почему вы так уверены, что ваш собеседник не лгал? — Кейт не разобрала, что отвечали миссис Дикс, она слышала лишь какое-то пронзительное бормотание, писклявый, искаженный, призрачный звук, который, как ей казалось, просто раз за разом повторялся. Эти странные звуки абсолютно не походили на английскую речь.

— Так вы подозреваете, что секретарь Антонио солгал?! — негодующе воскликнула миссис Дикс.

— Кто бы он ни был, он должен знать, что с наступлением темноты все общественные сады закрываются. — Кейт бросила Взгляд на окно, за которым сгустились темные осенние сумерки. — Уже час как стемнело, как в Риме, так и в Лондоне.

Миссис Дикс надменно выпрямила свой полный и коротковатый стан.

— Мисс Темпест, вы превышаете свои полномочия…

— Я просто беспокоюсь! — вскричала Кейт. — А вы? Неужели вы не тревожитесь за девочку? Впрочем, вы ведь не видели Франческу, не видели ее абсурдного кисейного платья. Она оделась как на праздник, а праздник не состоялся. И это мы не смогли подарить его бедной девочке. Если бы вы ее увидели, то не стали бы так беззаботно твердить: "С ней все в порядке, с ней все в порядке". Вам захотелось бы еще раз повидать Франческу или на худой конец поговорить с девочкой, просто для того, чтобы удостовериться, что с ней и правда все в порядке. И именно это я намереваюсь сделать, даже если для этого мне придется вернуться в Рим.

— Кейт!

— Все в порядке, миссис Дикс. Я не собираюсь отправляться туда немедленно. Для начала я хочу убедиться, что девочки нет в Лондоне.

* * *

Уильям, разумеется, уже извелся сам и извел всю улицу бесконечными клаксонными воплями. Кейт услышала заунывно-пронзительные гудки еще с лестницы. Она виновато заспешила, оступилась на узких ступенях и смущенно рассмеялась собственной неловкости, чудом сумев удержать равновесие. Уильям так и кипел праведным негодованием, но он обладал счастливой способностью даже кошмары вмещать в рамки совсем не страшной повседневности. Выйдя на улицу, Кейт снова рассмеялась, глядя, как Уильям, высунув голову из окна автомобиля, с самым серьезным видом что-то монотонно внушает полицейскому, ни на секунду не отпуская кнопку клаксона, улицу оглашало судорожно-писклявое завывание.

Заметив Кейт, Уильям широко улыбнулся, и в следующее мгновение воцарилась благословенная тишина.

— Прошу прощения, констебль. Я полностью с вами согласен. Но если бы вас заставила ждать девушка, особенно такая девушка, как Кейт, разве не поступили бы вы точно так же? Познакомьтесь с Кейт.

Молоденький полицейский глянул на Кейт из-под каски, поклонился и, сконфуженно улыбнувшись, удалился.

Уильям одарил Кейт ледяным взглядом:

— Я уже думал, ты выскользнула через черный ход и упорхнула от меня в дорогой твоему сердцу Рим.

— Как видишь, нет. Но с Римом мы побеседовали. По крайней мере, миссис Дикс.

— И что?

— В данный момент Франческа резвится в кромешной темноте сада Боргезе. Наверное, с призраком Цезаря. Ничего лучшего придумать они не смогли.

— И миссис Дикс в это поверила?

— Она поверила бы чему угодно. Миссис Дикс почти прикончила бутылку бренди, да и вообще ей глубоко наплевать на все и вся.

Девушка захлопнула дверцу.

Уильям принюхался.

— А ты, случаем, не продегустировала угощение своей драгоценной миссис Дикс?

Кейт поежилась и придвинулась поближе к нему.

— Брр. Что-то холодно. Посмотрю-ка я кошмар.

Уильям предусмотрительно выключил в машине свет и осторожно обнял спутницу. Кейт окутал твидовый костюм и запах табачного дыма, мгновением позже она почувствовала на своем лице осторожные поцелуи. Она лежала спокойно, чувствуя, как его чуткие губы касаются ее закрытых век, скул, неспешно подбираются к губам. Ощущение было приятным, но каким-то отстраненным, словно это происходило с кем-то другим. Наконец Уильям кончиком пальца поднял ее веко.

— Я же тебе сказала, я смотрю кошмар.

— Для того и нужны возлюбленные, чтобы ловить грабителей и рассеивать кошмары.

Кейт привстала.

— Ты не мой возлюбленный.

— Скоро буду, дорогуша. Я держу пальцы скрещенными.

Она не позволит войти ему в квартиру. Она сразу же ляжет спать, поскольку на завтра наметила много дел, и ей нужно хорошенько выспаться. Кейт методично изложила все это.

— И что ты наметила? — поинтересовался Уильям.

— Для начала я собираюсь повидаться с Розитой, матерью Франчески. А если из этого ничего не выйдет, придумаю что-нибудь еще.

— Смотри, не зайди слишком далеко. — Впервые в голосе Уильяма послышалось беспокойство. — Это, в конце концов, и в самом деле тебя не касается.

— Благополучие ребенка должно касаться всех, — горячо возразила Кейт. — Как можно быть таким бессердечным?

* * *

Кейт отворила входную дверь, и тут же чертиком из табакерки невесть откуда выскочила миссис Пиблз.

— А, это вы! — сказала достойная особа. — Вернулись?

— Как видите, вернулась. Мне что-нибудь передавали?

— Нет, если вы уже успели повидаться с мистером Говардом.

— Вам прекрасно известно, что я виделась с ним, — парировала Кейт. — Вы же только что наблюдали за нами в окно.

Миссис Пиблз поджала губы.

— Я наблюдала отнюдь не за вами, мисс Темпест. Меня интересовал бродяга.

— Бродяга?

— Какой-то человек прохаживался перед домом дольше, чем это представляется необходимым. На вашем месте я бы закрыла на ночь окна.

У Кейт замерло сердце.

— Если вы заметили подозрительного человека, то почему не вызвали полицию?

— Ну, он не был таким уж подозрительным. Я бы не обратила на него ни малейшего внимания, если бы не его китайская внешность. И когда он в третий раз прошел мимо дома, мне показалось это немного странным. Боже, мисс Темпест, судя по вашему виду, отдых не пошел вам на пользу.

— Я была не на отдыхе, — отрезала Кейт.

— Да-да, я понимаю. Постоянное переутомление, не так ли? На вашем месте я немедленно легла бы в постель. И не стесняйтесь, зовите на помощь, если услышите, что кто-то скребется в окно.

— Ерунда, миссис Пиблз. Ну кому придет в голову скрестись в мое окно? Грабители шума не производят.

— Это если грабитель опытный. Но ведь всякому делу еще нужно обучиться, разве не так? А всякие там любители обязательно начнут скрестись. О господи, как жаль, что моего мужа уже нет в живых. Уж он бы не позволил никому тревожить мой покой.

IX

Кейт была не на шутку встревожена. Так, значит, миссис Пиблз считает, что бродяга с раскосыми глазами может оказаться взломщиком. Она постаралась отогнать от себя это предположение как слишком нелепое, но уж очень много совпадений произошло за последние сутки. Возле дома настойчиво прохаживался человек азиатской внешности, сегодня утром за ней наблюдал незнакомец, похожий на китайца, а вчера вечером в Париже кто-то рылся в ее сумочке. Кроме того, вполне вероятно, сумочкой не ограничились и обыскали также и номер в отеле, ведь портрет Люсиана не мог исчезнуть сам по себе.

Кейт с трудом поборола желание немедленно сообщить в полицию или хотя бы позвать Уильяма. Она приказала себе успокоиться и взглянуть на вещи более трезво. Если даже угроза существует не только в ее воображении, то в квартире с ней ничего произойти не может. Миссис Пиблз, оставшись после смерти мужа совершенно одна, предприняла исключительные меры для защиты своего дома от посягательств грабителей. На всех окнах имелись крепкие решетки, а двери были оснащены двойными замками. Так что в дом не сможетпроникнуть ни одна живая душа. Здесь абсолютно безопасно. Да и кому взбредет в голову забраться в ее квартирку? Тот, кто обыскал номер в Париже, имел отличную возможность убедиться в отсутствии у нее каких-либо ценностей.

Но если мимо дома прохаживался тот самый человек с желтоватым лицом и раскосыми глазами, то возникает закономерный вопрос: как он узнал, где она живет? Выследить ее он не мог, поскольку появился возле дома значительно раньше.

Все это выглядело более чем странно. И довольно пугающе. Кейт погасила свет и отвела в сторону штору. Перед домом было совершенно пусто. Улица казалась абсолютно спокойной. Только холодный ветер гнал опавшую листву и хлопья копоти. Лондон. Кейт вздохнула. Она снова в Лондоне. И здесь ей ничто не угрожает…

Но как только она отвернулась, послышались медленные шаги. Кейт успела заметить черные брюки и маленькие изящные ноги. Чтобы разглядеть владельца конечностей, пришлось бы высунуться из окна, что неминуемо привлекло бы к ней внимание. Пока Кейт, затаив дыхание, выжидала, маленькие ноги и брюки исчезли. Звук шагов постепенно затих. И больше не вернулся.

Что ж, пешеходы на улице не редкость. Мало ли кто мог пройти мимо ее окошка. Кейт приказала себе не глупить. Если она станет прислушиваться к каждому шороху, то ни за что не заснет, а ей необходимо как следует выспаться.

И все же история с бродягой выглядела очень странно.

Стук в дверь заставил ее подскочить. Она испуганно обернулась. На пороге стояла миссис Пиблз.

— Я совсем забыла. Это прислали сегодня утром. — Хозяйка сунула в руки Кейт букет гвоздик. Ее и без того узкое лицо еще больше заострилось. Несравненная миссис Пиблз явно не находила себе места от любопытства. Она прекрасно знала, что Уильям не посылал Кейт гвоздик.

Внутри букетика Кейт обнаружила записку от Джонни Ламберта.

На тот случай, если миссис Д. забудет вам передать, я хочу выразить бесконечное сожаление, что дела вынуждают меня немедленно отправиться в путь, но я обязательно с вами увижусь и, быть может, раньше, чем вы думаете. Люблю и целую, Джонни.

Кейт холодно произнесла:

— Благодарю вас, миссис Пиблз.

Она была вне себя от злости на саму себя. С какой стати она вдруг втемяшила себе в голову безумную мысль, что гвоздики прислал Люсиан Крей! Он ведь даже на знает ее адреса. Он никогда не спрашивал, где она живет. Она его больше не увидит. Никогда. У нее даже нет его портрета. Мрачное и такое притягательное лицо сохранилось лишь в ее памяти.

Со стороны Джонни очень мило прислать ей гвоздики. Вот так всегда и бывает. Уильям встречает, Джонни посылает цветы, а этот тип со смуглым, загадочным лицом, засевшим в памяти, словно заноза, не дает о себе знать.

А ведь сейчас она должна помнить только об одном лице — о лице маленькой Моны Лизы.

Если запланированный на завтра визит к Розите окажется столь же напрасным, как и посещение миссис Дикс, нужно будет проверить одну вещь. Когда миссис Дикс заказывала разговор с Римом, Кейт тайком записала номер. В девушке постепенно крепла убежденность, что миссис Дикс и ее римский собеседник говорили совершенно о разных вещах. В то время как там что-то смущенно бормотали по-итальянски, миссис Дикс по ходу дела выдумывала разговор, предназначенный для ушей Кейт.

Но завтра, в случае необходимости, она сама позвонит по этому телефону.

А сейчас она слишком устала, душевно и физически, чтобы думать о чем-нибудь еще, кроме сна.

Спустя несколько часов Кейт проснулась от странных звуков. Она прислушалась. Кто-то скребся в окно.

Нет-нет, грабитель не стал бы производить столько шума. Он действовал бы скрытно и тихо.

Кейт привстала, затаив дыхание. Окна закрыты. На них решетки. Она в абсолютной безопасности.

Но тогда кто же там?

Сидеть на кровати и дрожать от страха нет никакого смысла. Она должна подойти к окну и выяснить, кто там скребется. И действовать надо быстро, чтобы предполагаемый взломщик не успел скрыться.

Кейт проворно соскочила с кровати, подлетела к окну и резко отдернула штору.

На нее уставился огромный черно-белый кот. Он сидел на карнизе и беззвучно мяукал. Кейт медленно отступила и осторожно присела на кровать.

Очередная иллюзия. История повторяется. Веснушчатая Анабелла, радостно взирающая на нее с вагонной полки, старинные часы в ящике, который она поначалу приняла за гроб, и вот теперь этот глупый кот, разыгрывающий из себя грабителя.

Возможно, все остальные правы и у нее самая настоящая паранойя. Франческа находится в Риме со своим отцом; Люсиан Крей вернулся домой из невинной деловой поездки; скучный и любезный Джонни Ламберт отправился в свою Аравию; миссис Дикс после выпитого бренди погрузилась в глубокий сон и видит теперь не пропавшую девочку, а пропавшего мужа; толстая мадам со своими сообщниками в мерзком ночном клубе в Латинском квартале высматривает очередную жертву с туго набитым кошельком; человек восточной наружности просто подыскивал жилье или искал дом для своего друга.

А она, полюбовавшись на заурядного кота, сейчас ляжет в постель и заснет крепким сном.

Кейт облегченно перевела дух, задернула штору и забралась в постель. Она так и не заметила тень, скользнувшую по стене дома напротив. Девушка провалилась в крепкое забытье и спокойно проспала всю ночь, ее сон не смогла нарушить даже вторая попытка злоумышленника проникнуть в комнату.

* * *

На следующий день за окном сияло яркое солнце. Кейт проснулась в приподнятом настроении. Когда миссис Пиблз позвала ее к телефону, она помчалась вверх по ступеням, полная волнующего, хотя и ничем не обоснованного предчувствия. Сегодня обязательно что-то произойдет. Она все для этого сделает.

Звонила мисс Сквайрс.

— Доброе утро, Кейт. Не могли бы вы приехать в агентство и как можно скорее?

Кейт затаила дыхание. Неужели известия от Франчески?!

— Зачем? — с готовностью спросила она.

— Есть небольшое поручение. Миссис Дикс хочет дать его вам.

— Да, конечно. Через час вас устроит?

— Раньше вы никак не можете?

— Боюсь, что нет. — Кейт решила ничего не говорить о своем намерении зайти к Розите. Девушка постепенно привыкала к осмотрительности.

— Доброе утро, миссис Пиблз, — весело поприветствовала она свою хозяйку. — Этой ночью кое-кто действительно пытался влезть ко мне в окно. Огромный черно-белый кот.

Миссис Пиблз от изумления открыла рот.

— О боже! И вы не испугались? Не закричали?

— Еще как испугалась.

— И все-таки вы не закричали.

— Ну, с котом бы я как-нибудь справилась. Но если бы ситуация оказалась более серьезной, я бы непременно лишилась рассудка от страха. Я ужасная трусиха.

— Тогда вам лучше не попадать ни в какие истории, — благоразумно заметила миссис Пиблз.

День был просто чудесный. Кейт решила надеть свой самый лучший серый костюм. Сегодня она обедает с Уильямом, и этот костюм, который ему так нравится, станет ее маленьким подарком. Впрочем, в таком наряде она должна произвести самое благоприятное впечатление также и на предполагаемого престарелого клиента, которого надо встретить на вокзале или вывести на прогулку. Да и на Розиту тоже.

В сумочку Кейт положила куклу Пепиту. Именно Розита первой упомянула о кукле. Наверное, она всплакнет над Пепитой и, возможно, скажет что-нибудь такое, о чем в других обстоятельствах не стала бы говорить. И тогда, быть может, Кейт выяснит, насколько мать Франчески довольна нынешним местопребыванием своей дочери.

С тех пор как Кейт впервые побывала в особняке на Эгертон-гарденз, минуло не более четырех суток. Но сколько же событий произошло с того момента, когда она поднималась по этим ступеням к изящной дубовой двери с блестящим медным молоточком.

Дверь открыла немолодая горничная, убиравшая прихожую. Кейт поблагодарила ее и вежливо сообщила, что хотела бы видеть миссис Торлини. Женщина недоуменно взглянула на нее.

— Здесь нет никого с таким именем, мисс.

— Ну как же! В комнате на втором этаже. Я же была здесь на днях.

— В комнате на втором этаже, мисс? Но там живет миссис Томпсон.

— Но несколько дней назад там жила миссис Торлини, — с милой улыбкой возразила Кейт. — Можно я поднимусь и посмотрю?

— Пожалуйста, но вы лишь убедитесь, что это комната миссис Томпсон. Никаких иностранцев здесь нет.

Горничная проводила ее подозрительным взглядом. Кейт поднималась по лестнице, спиной ощущая ее недоверие. Сердце отчаянно колотилось. Кейт чувствовала, как снова погружается в липкую паутину уже знакомого кошмара. Там должна быть Розита! Она стиснула ладони.

Дверь открыла пожилая женщина весьма странной наружности: спутанные седые волосы, засаленный халат. Она с нескрываемым раздражением уставилась на Кейт:

— Да? Что такое? Что вам нужно?

— Я ищу миссис Торлини. Ведь это ее комната, не так ли?

— Вы ошиблись, милочка. Я живу здесь уже пятнадцать лет. Вы, наверное, перепутали дом.

— Ни в коем случае, — стараясь держать себя в руках, ответила Кейт. — Это тот самый дом. Я хорошо запомнила ковер на лестнице и вот эту картину. Я же была здесь всего четыре дня назад и виделась с миссис Торлини. Она лежала на кушетке в этой самой комнате.

— Но сейчас ее, как видите, здесь нет, — едко заметила старуха. — В жизни ничего не слышала об особе с таким именем. Взгляните сами, если мне не верите.

Совершенно сбитая с толку, Кейт перешагнула порог и изумленно огляделась.

Это была та же самая комната. Кейт могла в этом поклясться. Те же высокие окна, шторы из камчатной ткани, многочисленные стулья и кушетки, тот же мраморный камин. Та же и в то же время совершенно другая комната. Воздух был спертым и затхлым, словно с тех пор, как Кейт здесь была, минуло много лет. Повсюду пыль, в углах паутина, тут и там груды какого-то хлама. Эта комната напоминала очнувшегося после долгого сна Рип Ван Винкля. Здесь уже давно не открывали окон. Кроме старухи в комнате обитали два престарелых пекинеса, которые поспешили обнюхать Кейт. У них были такие же затуманенные глаза и подозрительный взгляд, как и у хозяйки.

— Но я же была здесь, — растерянно прошептала Кейт.

— Не могли вы быть здесь, мисс, разве что до 1942 года.

— Мы говорили о Франческе, дочери миссис Торлини. На следующий день я уехала за девочкой в Рим. Розита лежала вот на этой кушетке, нет, наверное, все же не на этой. Она выглядит как-то не так.

Конечно же, кушетка выглядела совсем не так: в прошлый раз на ней не было потертого коврика с клоками приставшей собачьей шерсти. Да и стояла кушетка немного иначе. Кейт на мгновение прикрыла глаза.

Может, все это лишь сон?

— Ну вот видите, вы перепутали дом, милочка, — довольно проскрипела старуха. — Тут легко ошибиться. Все эти большие комнаты похожи одна на другую. Я уверена, что никогда не видела вас прежде. Мои слова может подтвердить и миссис Ласк. Так ведь, миссис Ласк?

— Разумеется, — отозвалась худая смуглая горничная, наблюдавшая за этой сценой с лестничной площадки.

— И вы никогда прежде не видели этой дамы?

— Никогда в жизни.

— Но Розита сама впустила меня в тот день, — слабым голосом возразила Кейт.

— Только не сюда. — Старуха злобно кашлянула. — Тимми и Томми знают, как следует обращаться с непрошеными гостями. Правильно, моя радость?

Она подхватила на руки одну из своих перекормленных собачонок.

От спертого воздуха у Кейт закружилась голова. Должно быть, она и в самом деле ошиблась. История с незнакомой девочкой в купе повторяется, Кейт казалось, что на нее снова смотрит нелепое веснушчатое лицо. На этот раз вместо Розиты ей подсунули старую каргу со спутанными седыми волосами. И солнечный день снова оборачивается кошмаром.

И все-таки это тот самый дом! Кейт записала адрес в своем блокноте, а номера домов не могут поменяться за несколько дней! Да и внешне дом нисколько не изменился. Но эта затхлая комната — пристанище двух кривоногих разжиревших пекинесов и старухи со спутанными волосами — создавала полное впечатление, что с того момента, когда Кейт впервые здесь побывала, прошло очень много лет.

И быть может, когда она наконец отыщет Франческу, та будет уже не семилетней крохой в белом кисейном платьице, а взрослой девушкой, независимой и уверенной в себе.

* * *

Вскоре Кейт стояла у конторы миссис Дикс. Глубоко вздохнув, она прошмыгнула через приемную в темную, уютную комнатенку мисс Сквайрс.

— Мисс Сквайрс, вы не напомните мне адрес Розиты?

— Розиты? — Мисс Сквайрс удивленно сощурила свои совиные глаза за толстыми стеклами очков. — Кто такая Розита?

— Мать Франчески, разумеется. Вы же прекрасно знаете.

Действительно ли по лицу мисс Сквайрс пробежала тень или ей только показалось? Но ответ прозвучал спокойно и уверенно:

— Боюсь, вы ошибаетесь. Я не знаю подробностей вашего последнего поручения. Этим делом миссис Дикс занималась лично.

И в результате пропала маленькая одинокая девочка, мелькнула мысль у Кейт. Или ее похитили…

— Но послушайте, мисс Сквайрс. Я только что была в том самом доме, где несколько дней назад виделась с Розитой, матерью Франчески, но она там больше не живет…

— Наверное, переехала, — лаконично откликнулась мисс Сквайрс.

— Возможно, меня теперь трудно удивить. Но старуха, которую я обнаружила в гостиной Розиты, утверждает, что она живет в этой самой комнате без малого пятнадцать лет. По сути дела, она сказала, что никакой Розиты не существует. Что она мне привиделась или что-то в этом роде.

— Думаю, вам лучше заняться вашим собственным делом, — сурово произнесла мисс Сквайрс. — Мне ничего не известно о Розите. И никогда не было известно. Если какая-то иностранка и решила вдруг съехать с квартиры, вас это касаться не должно. Вы согласны?

— Никто внезапно не съезжал, — упорствовала Кейт. — Вся эта история напоминает историю Рип Ван Винкля. Будто с момента моего предыдущего посещения прошло целых пятнадцать лет. Даже у комнаты какой-то обветшавший вид.

Мисс Сквайрс подняла на нее тяжелый взгляд.

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Разумеется, со мной все в порядке.

— Вчера у вас был совершенно изможденный вид. Я просто поинтересовалась. Когда вы вернетесь, вам лучше повидаться с миссис Дикс. Сейчас это невозможно. Она еще отдыхает. Миссис Дикс плохо провела ночь. А тут еще срочное поручение. Одна из наших клиенток, миссис Моссоп, пожилая дама, прикованная к постели, хочет сделать подарок своим внучкам-двойняшкам. Девушкам исполняется двадцать один год, и она решила подарить им наручные часы или простенькие золотые браслеты. Чтобы было со вкусом, но не очень дорого. Миссис Моссоп хочет, чтобы вы отправились к ее старому знакомому ювелиру. Николас Гранди с Хаттон-гарден, он поможет вам выбрать украшения.

— Я должна отправиться туда прямо сейчас? — спросила Кейт.

— Боюсь, что да. А что такое? Вы плохо себя чувствуете?

— Нет-нет, со мной все отлично, но у меня намечено на сегодня несколько дел.

Кейт не стала говорить, что одно из дел не терпит отлагательства — ей очень хотелось позвонить как можно скорее в Рим. Она и в самом деле привыкала к осторожности, сейчас Кейт не доверяла никому, даже добрейшей мисс Сквайрс.

— А ваши дела не могут подождать? Вы освободитесь к полудню. Миссис Моссоп хочет, чтобы вы завезли ей отобранные вещи. Я дам вам ее адрес. — Мисс Сквайрс сдержанно улыбнулась. — Мы посылаем именно вас, потому что из всех наших сотрудников вы обладаете наилучшим вкусом.

— Хорошо, — неохотно произнесла Кейт. — Я пойду.

— Ну вот и прекрасно. Да, кстати, миссис Дикс просила меня узнать, не захватили ли вы куклу Франчески?

— Да, она у меня с собой. А в чем дело? Вы хотите на нее взглянуть?

— Нет, кукла меня совершенно не интересует. Но девочка очень дорожила ею, правда ведь? И миссис Дикс полагает, что куклу следует как можно скорее отослать в Рим. Она попросила меня за этим проследить.

Кейт и не подумала открыть свою сумочку, где мирно покоилась Пепита.

— Прошу простить меня, мисс Сквайрс. Это теперь мое дело. Франческа действительно очень дорожила куклой, и я хочу быть уверена, что она получит ее обратно. Но прежде я должна узнать, где девочка находится. И узнать наверняка. Мисс Сквайрс в замешательстве нахмурилась.

— Но разве миссис Дикс не сказала вам, что Франческа вернулась к отцу?

— Да, безусловно, она сообщила мне об этом. Возможно, миссис Дикс в это и верит. Но я нет. Во всяком случае, пока нет. Я хочу получить веские доказательства, что с девочкой все в порядке. И до тех пор кукла останется у меня. Миссис Сквайрс, разве у вас в детстве не было игрушки, которую вы ценили бы больше всего на свете?

Мисс Сквайрс прикрыла глаза.

— Да, конечно. Только это была не игрушка, а кошка.

— И если кошка пропадала, для вас это становилось самым настоящим горем, не так ли? И взрослые старались разыскать кошку и вернуть ее вам, правда ведь? Так вот, я испытываю те же чувства по отношению к Франческе. — Кейт улыбнулась. — Это вовсе не глупость и не прихоть, это обычная порядочность. — Она замолчала, потом спросила: — Где живет этот ювелир? И еще, мисс Сквайрс, вы не в курсе, любит ли миссис Моссоп поговорить? Если да, то мне придется отменить договоренность об обеде.

— В этом нет никакой необходимости. Много времени это поручение не займет. — Мисс Сквайрс порывисто сжала руку Кейт. — Вы чудесная девушка, Кейт. Удачи вам.

X

Кейт не понравились ни мистер Николас Гранди, ни его лавка. Последняя оказалась маленькой, темной, очень старомодной и, насколько можно было судить, находилась на грани банкротства. Сам же мистер Гранди обладал парой маленьких черных глазок, которые смерили Кейт с ног до головы долгим внимательным взглядом; над крючковатым носом нависал низкий лоб, прилизанные черные волосы и тонкие губы довершали картину.

Довольно странно, что выбор состоятельной и, вне всякого сомнения, разборчивой дамы пал на подобную лавку, хотя вполне возможно, что этот магазинчик знавал и лучшие времена, а не слишком привлекательный мистер Гранди имел давние связи с семьей миссис Моссоп. Быть, может, в лавке мистера Гранди имелось кое-что получше, чем потускневшее старинное серебро в стенных шкафах, да давно вышедшие из моды тяжелые кольца и кулоны, пылившиеся под треснувшим стеклом.

Но на улице стояло все то же ясное солнечное утро, и к Кейт, несмотря на странное происшествие в доме на Эгертон-гарденз, вернулось хорошее настроение. Она как можно любезнее улыбнулась господину с маленькими глазками и изложила свою просьбу.

Мистер Гранди понимающе закивал:

— Очень рад помочь вам, мисс. Смею заверить, я хорошо изучил вкусы миссис Моссоп. Она моя давняя клиентка. У миссис Моссоп довольно придирчивый вкус. Она предпочитает вещи простые, но добротные.

— Это подарки молодым девушкам, — напомнила Кейт. — И мне позволено истратить не более двенадцати фунтов.

— Понимаю, понимаю. Мы сможем подобрать за эту цену что-нибудь подходящее. Что вы скажете по поводу двух одинаковых ожерелий из жемчуга? Или о золотых кулонах? У меня есть один, украшенный топазами, очаровательная вещица. Смею заметить, в этом сезоне топаз в большой моде.

Догадка Кейт относительно того, что у мистера Гранди имеются вещи получше, чем может показаться на первый взгляд, оказалась абсолютно верной. Из потайных ящичков он извлек бирюзовые броши, кольца с аметистами и опалами, а также целый набор кулонов. Кейт потратила добрых пятнадцать минут, выбирая украшения. Мистер Гранди предложил отобрать несколько предметов и показать миссис Моссоп, пусть пожилая дама сама сделает окончательный выбор.

Мистер Гранди подробно рассказал, каким автобусом можно добраться до Блумсбери. Несмотря на свою не слишком приятную наружность, он был чрезвычайно любезен и предупредителен. Кейт собиралась сказать об этом миссис Моссоп и поздравить ее с тем, что у нее хотя и скрытный, но весьма компетентный ювелир.

Жилище миссис Моссоп таинственностью не отличалось. Большой особняк, находившийся в десяти минутах ходьбы от автобусной остановки, выглядел очень солидно и респектабельно. Молоденькая горничная провела Кейт в гостиную — большую богато обставленную комнату с высокими окнами, выходившими на улицу, — и попросила подождать. Она извинилась, сообщив, что миссис Моссоп не встает с постели, но Кейт может отдохнуть и выпить стаканчик хереса.

Кейт с неохотой рассталась с пакетом. Ей очень понравилось выбирать украшения, и она надеялась, что ее выбор одобрят.

Девушка хотела отказаться от предложенного хереса, поскольку взяла за правило никогда не пить в первой половине дня, но ее отказ, казалось, очень расстроил молоденькую горничную.

— Но я уже все приготовила, — с беспокойством пролепетала она. — Печенье и херес.

— Очень хорошо, спасибо, — поблагодарила Кейт.

Горничная поставила поднос с единственной рюмкой на столик, после чего подхватила пакет и исчезла за дверью.

Кейт с отвращением взглянула на херес. Хорошие манеры не позволяли отказаться от предложенного угощения, но Кейт не понимала, почему она должна пить эту сладкую дрянь. Она осторожно пригубила вино. Так и есть. Приторно сладкий. Б-рр. Она огляделась. Самое подходящее место для этого пойла — ваза с хризантемами, красующаяся в центре стола. Кейт довольно улыбнулась.

На воплощение этого решения в жизнь много времени не потребовалось. Поставив пустую рюмку на поднос, Кейт с удовлетворенным вздохом опустилась в кресло. К черту херес, Уильям угостит ее куда более приятным напитком — холодным пивом.

Прохожие на тихой улочке были редки, а автомобили, судя по всему, и вовсе не баловали ее своим вниманием. Напротив дома стояла какая-то машина. Водитель читал газету, похоже, он кого-то ждал. Кейт смотрела на него, лениво размышляя, что ему, наверное, стакан хереса пришелся бы куда больше по душе, чем ей. Хотелось спать. Напряжение последних дней еще не вполне покинуло девушку. Миссис Моссоп с ответом не торопилась. Тишина, царившая в доме, мало-помалу взяла свое, и Кейт, сама того не желая, слегка задремала.

Она спала всего лишь несколько минут. Открыв глаза, Кейт прямо перед собой увидела человеческое лицо, выглядывавшее из-за приоткрытой двери.

Казалось, что лицо парит в воздухе. Бледное, безволосое, какое-то странно бесполое, оно словно принадлежало древнему и отвратительному призраку. В глазах ненасытное любопытство, губы искривлены в злорадной усмешке. Кейт почудилось, что лицо приближается. Она вскочила, и видение тут же исчезло.

Замирая от ужаса, Кейт подошла к двери, но за ней было пусто.

Это странное происшествие можно было бы списать на усталость, но Кейт хорошо помнила свое состояние в парижском ночном клубе, тогда она испытала точно такой же ужас, как и сейчас. Больше всего на свете в эту минуту ей хотелось выскочить на свежий воздух, вырваться из этого странного и зловещего дома. Едва сознавая, что делает, Кейт бросилась к двери.

Украшения, как те, что миссис Моссоп решит оставить, так и те, что следует вернуть мистеру Гранди, все еще оставались наверху. Но Кейт о них даже не вспомнила. В голове у нее пульсировала одна-единственная мысль. Бежать!

Прижав к груди сумочку и проклиная себя за постыдную трусость, Кейт испуганным зайцем пересекла пустую прихожую и выскочила на улицу.

Она прекрасно знала, что страшное лицо ей вовсе не привиделось. Разумеется, можно уговорить себя, что это была очередная галлюцинация. Но жуткая ухмылка, злорадный взгляд все еще стояли перед глазами. Кейт перевела дух. Нет, она видела лицо на самом деле.

Может, это была миссис Моссоп, по утверждению горничной прикованная к постели? Кейт вздохнула. Как она объяснит миссис Дикс свое паническое бегство из дома респектабельной клиентки? Какими словами передать то неодолимое чувство опасности, которое вдруг пронзило все ее существо?

Но в данный момент все это не имело никакого значения. Кейт с наслаждением вдохнула свежий осенний воздух и вихрем сбежала по ступеням.

Она едва сдержала крик, когда сверху раздался пронзительный голос: "Подождите! Подождите!" Кейт быстро вскинула взгляд, но заметила лишь тень, мелькнувшую в окне второго этажа, туманное пятно, которое могло быть, а могло и не быть тем самым кошмарным лицом.

Слишком напуганная, чтобы стыдиться своего панического состояния, Кейт помчалась прочь от страшного дома. До ее сознания едва дошло, что маленький черный автомобиль, который она заметила из окна гостиной, тронулся с места и медленно поехал следом. Неужели за ней следят?

Кейт перешла на быстрый шаг и попыталась осмыслить происшедшее. Теперь она понимала, что нервозность молоденькой горничной объяснялась ничем иным, как страхом. Но чего она боится? Что должно было произойти в этом тихом доме? И ради всего святого, почему она, Кейт Темпест, так уверена, что именно ее персона является центром каких-то странных, необъяснимых событий?

До автобусной остановки было десять минут ходу: повернуть направо, перейти через дорогу и еще раз направо. На улицах почти отсутствовало движение, и, торопясь поскорее добраться до автобуса, Кейт не очень внимательно смотрела по сторонам. Ей показалось, что она взглянула направо, прежде чем пересечь дорогу, но все еще под влиянием странной, немотивированной паники девушка не заметила приближающегося автомобиля. Машина, взвизгнув тормозами, остановилась прямо перед ней, в следующий миг из-за спины выскочил черный автомобиль, внезапно вильнул и толкнул девушку. Кейт отлетела в сторону.

Это было совсем уж глупо. Она не потеряла сознание. По крайней мере, ей так показалась. Но когда Кейт медленно привстала, то увидела, что мужчина средних лет собирает разлетевшееся по мостовой содержимое ее сумочки, а краснолицая дама в нелепой шляпке с искусственными цветами что-то возмущенно говорит. Звуки доносились словно сквозь вату.

— С вами все в порядке? Вы счастливо отделались, дорогуша! Какие же мерзавцы ездят по дорогам! Нет-нет, не вставайте. Мой муж соберет ваши вещи. О боже, во что превратились ваши колготки! Все в клочья! Попытайтесь понять, все ли кости целы?

Голос явно принадлежал особе, прибывшей с той стороны Атлантики. Кейт хотела улыбнуться, но тут резкая боль пронзила левое запястье. Кейт слегка пошевелила рукой и тут же почувствовала, что снова теряет сознание.

Ну это уж чересчур. Вляпаться в такую глупейшую историю. Мало того что она очутилась в сточной канаве, так еще, похоже, сильно ударилась головой и повредила запястье.

— Что произошло? — спросила она слабым голосом.

— Мы спокойно проезжали перекресток, как вдруг буквально перед носом выскочил этот маленький автомобиль. Ему пришлось вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения с нами, и в результате он ударил вас.

— И не остановился?

— И не подумал, мерзавец! — раздался низкий негодующий голос мужчины.

— Нет, Элмер, ты ошибаешься, водитель притормозил и высунул голову из окна. Но, завидев нас, тут же сорвался с места.

Кейт даже не удивилась. Ей казалось само собой разумеющимся, что водитель не остановился. За мгновение до того, как она очутилась в сточной канаве, перед ее глазами мелькнуло лицо с раскосыми глазами. Или это очередная галлюцинация?

— Бедняжка, да вы ранены! Элмер, мы должны немедленно доставить милую девушку в ближайшую больницу.

— Так и сделаем. А вот ваши вещи. — Добродушное лицо американца покачивалось, словно в тумане. Кейт попыталась было возразить, она хотела сказать, что у нее нет времени, что ей предстоит столько сегодня успеть, но язык почему-то не слушался и она с немалым удивлением осознала, что не в состоянии сказать ни слова. Кейт непонимающе смотрела на американца, который с улыбкой протягивал ей какой-то непонятный предмет.

— Мы даже спасли вашу куклу.

* * *

В госпитале Кейт сообщили, что серьезных повреждений у нее нет. Растяжение связок и шок после удара. Руку туго перебинтовали, посоветовав как следует отдохнуть и не волноваться. Если соблюдать покой, к утру все будет в порядке.

Кейт не знала, сколько прошло времени. Очнувшись, она с ужасом обнаружила, что лежит в постели. Девушка огляделась — она находилась в больничной палате. За окнами было темно.

Кейт в панике приподнялась на кровати:

— Я не могу здесь оставаться. Мне нужно домой. Почему вы позволили мне заснуть?

Сиделка была совсем юной, она напомнила Кейт горничную из дома в Блумсбери, вот только в этом девичьем, чуть наивном лице не было затаенного страха. Ей улыбалась круглая, симпатичная и беззаботная мордашка.

— Доктор дал вам лекарство. Вам требовался сон. А теперь скажите, что бы вы хотели на ужин?

— Ужин?! — не веря своим ушам, воскликнула Кейт. — Неужели уже так поздно?

— Шесть вечера.

— О господи, у меня же назначена встреча. Я ведь приглашена на обед!

— Ну, для обеда несколько поздновато. Если вы хотите кому-нибудь передать сообщение, мы можем это сделать. А теперь, пожалуйста, ложитесь и перестаньте волноваться.

Кейт откинула в сторону одеяло:

— Я не могу не волноваться! Я иду домой.

— О нет! Вам нельзя вставать! Пожалуйста, ложитесь в постель. Доктор сказал…

— Меня не интересует, что сказал доктор. Это ведь мое тело, не так ли? С ним все в порядке, за исключением растянутого запястья. А за такой ерундой я могу присмотреть и сама. Прошу вас, вызовите сестру и принесите мою одежду.

Но в следующее мгновение Кейт поняла, что переоценила собственные силы. В голове теснились образы: пропавшая и одинокая Франческа; бесплотные лица двух внучек миссис Моссоп, никогда, наверное, не существовавших в природе; старуха со спутанными волосами, обосновавшаяся в комнате Розиты; пронзительный взгляд маленьких глазок мистера Гранди; и, наконец, то невыразимое зло, от которого она так постыдно сбежала…

— Дитя мое, вам еще рано покидать постель! — раздался твердый, хотя и любезный голос медсестры. — Кто-нибудь может за вами присмотреть?

— Да, — солгала Кейт. Впрочем, это было не совсем ложью, поскольку деятельная миссис Пиблз, разумеется, немедленно примется порхать вокруг, а Уильям, прослышав о ее трусости, наверняка наградит холодным и укоризненным взглядом, после чего примется изображать из себя сестру милосердия.

Однако этим двоим придется немного подождать. Прежде всего следует позвонить миссис Дикс и спросить, кто такая эта странная миссис Моссоп. И почему человек с восточным лицом преследует ее, Кейт Темпест.

Эти события со всей определенностью имеют какое-то отношение к исчезновению Франчески. Быть может, это и не слишком логичное умозаключение, но Кейт инстинктивно чувствовала, что все это звенья одной цепи.

Она, конечно же, трусиха, но она преодолеет свою трусость, чего бы это ни стоило.

Кейт заверила медсестру, что отправится домой на такси и сразу же ляжет в постель. Сиделка, вышедшая ее проводить, сообщила таксисту адрес, но как только госпиталь скрылся из виду, Кейт постучала по стеклу.

— Прошу вас, поезжайте сначала в Челси, — попросила она. — Мне надо кое-куда заскочить.

Кейт была преисполнена решимости. Миссис Дикс не спасет ни уютно-душная атмосфера заставленной гостиной, ни бренди, ни даже шоколад. На этот раз ей придется дать объяснения. В противном случае Кейт вызовет полицию. Полиции, конечно, требуются строгие факты и доказательства, а не фантастическая последовательность странных происшествий и событий, точнее, не столько событий, сколько их предчувствий. По сути дела, Кейт не могла выдвинуть обвинение против какого-то конкретного человека, если не считать водителя скрывшегося автомобиля. И уж совсем бессмысленно рассказывать лондонской полиции о пропавшей в континентальном поезде девочке-итальянке. Словом, обращаться в полицию совершенно бессмысленно.

Но миссис Дикс знать об этом вовсе не обязательно. Подобная угроза поможет развязать ей язык.

Кейт решительно выпрямилась. Пора, наконец, выяснить, что произошло с комнатой Розиты, и узнать, что за лицо она видела в доме миссис Моссоп. Жутковатое видение все еще стояло перед глазами: бледное, бесполое, искаженное злобной гримасой лицо.

Кейт попросила водителя подождать у конторы миссис Дикс, в узком темном переулке, отходящем от Кингз-роуд.

Мисс Сквайрс, скорее всего, уже ушла. Кейт было искренне жаль нескладную секретаршу — бедная миссис Сквайрс, наверное, извелась, тревожась за нее. На втором этаже из-за штор комнаты миссис Дикс пробивался свет. Убедившись, что хозяйка дома, Кейт надавила на кнопку звонка.

Никто не откликнулся. Она внимательно прислушалась, стараясь уловить тяжелые шаги владелицы агентства. Но изнутри не доносилось ни звука.

Кейт еще раз нажала на звонок, потом дернула за ручку, дверь тихо скрипнула и приотворилась. О боже, ничего не подозревающая миссис Дикс пьет у себя наверху четвертый или пятый стакан бренди, а в это время кто угодно может спокойно проникнуть в дом.

Немного нервничая, Кейт распахнула дверь и шагнула в темноту прихожей.

Найти выключатель сразу не удалось. Кейт долго шарила по стене, пока не наткнулась на дверь кабинета мисс Сквайрс. Она осторожно нащупала перила винтовой лестницы. Выключатель должен быть где-то рядом.

В неверном свете уличных фонарей на полу мерцал какой-то светлый предмет. Кейт пригляделась. Странно. Похоже на детскую голову. Ах да! Девушка вспомнила, что столбик перил украшала гипсовая голова ребенка. Курчавые волосы, пустые глазницы. Кейт содрогнулась.

Кто-то, должно быть, смахнул дурацкую голову на пол. Девушка шагнула в сторону и наткнулась на что-то большое и мягкое, напоминавшее груду одежды.

Она присела на корточки и тронула непонятный предмет здоровой рукой. В следующую секунду ее пальцы ткнулись во что-то холодное.

Сердце на мгновение замерло, а затем бешено заколотилось. Кейт попыталась встать, но не смогла пошевелиться. И тогда она закричала высоким, незнакомым голосом:

— Помогите!

Из всего дальнейшего Кейт запомнила только, как чертыхался таксист. Девушка не видела, как он вошел в дом, не слышала, как вызвал по телефону полицию.

Таксист сумел найти выключатель, и она тут же пожалела об этом. Желтое электрическое сияние легло на запрокинутое лицо миссис Дикс, на недвижное грузное тело, обтянутое коричневым бархатом.

Не в силах совладать с дрожью, Кейт сидела на ступенях лестницы, пока не появились два проворных и абсолютно невозмутимых полисмена.

Один из них тут же вызвал врача и "скорую помощь". Другой принялся задавать вопросы.

Кейт отвечала, из последних сил пытаясь подавить подступающую истерику. Наверное, миссис Дикс споткнулась на лестнице и упала, глубокомысленно возвестил полисмен. Лестница очень крутая, и оступиться на ней проще простого, особенно в темноте и при такой комплекции, добавил он, скептически рассматривая неподвижное тело. Были ли у пострадавшей неполадки с сердцем? Если да, то объяснение очень простое. Кто-то позвонил в дверь, она побежала открывать, но, к сожалению, до двери живой так и не добралась.

— Дверь была не заперта, — бесцветным голосом сообщила Кейт. — Если и существовал этот кто-то, то он так и не понял, что может легко проникнуть внутрь.

— Обычная неосмотрительность, — нахмурился констебль. — Я бы, разумеется, обнаружил незапертую дверь при очередном обходе. Но теперь уже слишком поздно.

Да, слишком поздно, подумала Кейт, устало разглядывая похожую на шоколадную меренгу фигуру, недвижно лежащую на полу. Бедная миссис Дикс, долгие годы она пыталась укрыться в тихом мирке собственных грез, и вот этот мирок разрушен. Она так и не сказала правду. И теперь уже не скажет никогда.

* * *

Домой Кейт доставила полицейская машина; врач, прибывший по вызову констебля, снабдил ее успокоительным. Кейт, покачиваясь, перешагнула порог своей комнаты. Навстречу поднялась из кресла высокая фигура.

— Что ты здесь делаешь? — сердито и устало спросила девушка.

— Жду тебя. Я полдня жду какого-нибудь сообщения или извинения, которое у меня достанет оптимизма принять.

— Ох, Уильям, если бы ты знал. Прости, я не виновата. Слишком многое сегодня случилось.

Ее голос звучал на удивление невнятно. Уильям пересек комнату.

— Кейт, ты что, выпила?

Бренди. Именно так сказала полиция. Сержант и констебль поднялись наверх и обнаружили в натопленной, ярко освещенной гостиной пустую бутылку из-под бренди, стакан и перевернутую коробку с шоколадными конфетами. Все это вполне определенно указывало на то, что миссис Дикс поспешно вскочила, заслышав дверной звонок. Она много выпила в этот вечер, бренди вкупе с больным сердцем и сыграл решающую роль. А неудачное падение с темной крутой лестницы довершило дело. На теле отсутствовали какие-либо признаки насилия, а в комнате не обнаружилось следов присутствия постороннего, хотя констебль и заявил, что следует осмотреть более тщательно. Он посоветовал Кейт отправиться домой, хорошенько отдохнуть и не волноваться. Полицейские попросили ее не отлучаться из Лондона, так как вполне возможно, ее вызовут для дачи свидетельских показаний.

Вот и все. Кейт хотела предоставить полиции сухие факты, и теперь один таковой имелся. Но этот факт, по сути дела, не давал никакого ответа.

— Да, я выпила немного бренди, — ответила она. — По совету констебля. — Она содрогнулась. — Бррр! Терпеть не могу бренди.

Уильям включил верхний свет и внимательно посмотрел на нее.

— Чем ты занималась? Ты выглядишь так, словно участвовала в кулачных боях.

Кейт погладила больное запястье.

— Я хотя бы выжила. А миссис Дикс… миссис Дикс… — Она никак не могла выговорить это слово, лишь жалобно смотрела на Уильяма.

— Кейт, дорогая! Не волнуйся. Что-то случилось с миссис Дикс?

Она кивнула.

— Лестница. Полиция сказала, что она слишком крутая. А миссис Дикс слишком много выпила. Я не знала, что она пьет, не знала до вчерашнего вечера. Наверное, когда все время печалишься о пропавшем муже, это нормальное явление. Рядом с миссис Дикс лежала гипсовая детская голова, которую она смахнула с перил. Это выглядело так символично — словно напоминание о пропавшей Франческе. А тех двух внучек миссис Моссоп, я думаю, просто не существует. А это дьявольское лицо… все эти видения, галлюцинации, с первого до последнего! Прости меня, Уильям. Кажется, я заболеваю…

Кейт вернулась из ванной, уже совершенно успокоившись.

— Очень жаль, что так получилось, — буднично проговорила она. — Наверное, мне следовало остаться в больнице. Но с этого момента со мной будет все в порядке, не тревожься.

Уильям возился с чайником. Он поднял на девушку испытующий взгляд.

— В больнице? — Выражение его лица являло комичное сочетание недоверия и обеспокоенности. — Ладно, неважно. Потом расскажешь. Я пока заварю чай. А ты ложись-ка в постель.

— Да, только…

— Немедленно.

— Мне нужно сначала позвонить. Пойду поговорю с миссис Пиблз.

— Кейт, позвонить можно и утром.

— Нет, я не могу ждать.

Миссис Пиблз, услышав, что Кейт собирается позвонить в Рим, распахнула от изумления рот и застыла на месте. Придя в себя, она засуетилась.

— Ох, а вы думаете, этот аппарат подойдет?

— Разумеется, подойдет. Он же работает?

Кейт даже не понадобилось заглядывать в блокнот, куда она записала телефонный номер, подсмотренный прошлым вечером в квартире миссис Дикс. Он намертво запечатлелся у нее в памяти. Телефонистка сообщила, что придется немного подождать. Не сводя с телефона глаз, Кейт опустилась на диванчик, стоявший в прихожей. Сейчас она либо получит ответ на мучивший ее вопрос, либо запутается еще больше.

Миссис Пиблз, заметив ее состояние, подозрительно прищурилась:

— С вами что-то случилась, мисс Темпест?

В прихожую поднялся встревоженный Уильям, и Кейт, поддерживая поврежденную руку, вкратце рассказала об инциденте с автомобилем. Она не стала упоминать о своей ничем не подтверждаемой уверенности, что у водителя были раскосые глаза и желтоватое лицо.

— Все это пустяки, — завершила Кейт свой рассказ. — Американцы оказались на редкость чуткими людьми. Я была бы сейчас в совершенно нормальном состоянии, если бы не…

Кейт замолчала. Она никогда не рассказывала домохозяйке о миссис Дикс. А сейчас назойливое любопытство миссис Пиблз казалось особенно невыносимым. Девушка молча смотрела на телефон. Уильям подошел ближе и ласково положил ладонь ей на голову. Этим жестом он хотел выразить сочувствие и поддержку, но рука была слишком тяжелой. Кейт почувствовала себя Атлантом, поддерживающим Землю. Она попыталась увернуться.

— Перестань.

— Хорошо, мой ангел. Но ты должна рассказать нам кое-что еще. Например, что ты делала в Блумсбери.

— Выполняла поручение. Вы сегодня не видели этого… этого человека, миссис Пиблз?

— Кого вы имеете в виду? Того бродягу? Вчерашнего лазутчика? Нет, не видела, слава богу. Да вы же сами сказали, что ночью вас потревожил кот.

— Кот тоже там был.

Бродяга… Лазутчик… Эти слова были частью ее кошмара. Девушка опять почувствовала слабость. Внезапно зазвонил телефон, и она вскочила как подброшенная.

Из трубки доносились какие-то невнятные звуки. Кейт догадалась, что кто-то быстро говорит по-итальянски, голос казался страшно возбужденным. Вполне возможно, на том конце провода просто интересовались, кто звонит, но выглядело это так, словно рассказывали о чем-то чрезвычайном. Наконец Кейт смогла вставить слово:

— Кто-нибудь у вас говорит по-английски? Parla inglese?

В ответ последовала еще одна длинная и возбужденная тирада. Кейт вздохнула. Уильям решительно отобрал у нее телефонную трубку.

— О чем ты хочешь поговорить? — лаконично поинтересовался он.

— Спроси, кто говорит и чей это номер.

Уильям довольно бегло заговорил по-итальянски. Потом повернулся к Кейт, удивленно вздернул брови.

— Ты собираешься поговорить со сторожем на картонажной фабрике?

— Со сторожем?

— По крайней мере, он так говорит.

— О боже, я подозревала, что она просто выдумала вчерашний звонок! Теперь я знаю это наверняка, но слишком поздно. Я не могу спросить ее, почему она так поступила. Я ни о чем не могу ее спросить… — Тут до Кейт дошла горькая истина. Девушка закрыла лицо руками. — И теперь уже никогда не узнаю правду, — безнадежно прошептала она.

XI

Уильям остался на ночь. Он подхватил Кейт на руки и осторожно спустился вниз, в комнату девушки.

Укладывая ее в постель, он нечаянно задел поврежденную руку, и Кейт воскликнула со слезами на глазах:

— Какой же ты неловкий! Ненавижу тебя!

— Ложись в постель и не разговаривай. —Уильям разгладил простыни и многозначительно улыбнулся. — Когда ты поправишься, все будет иначе.

— Ничего иначе не будет. И я не больна!

Слезы продолжали катиться по щекам Кейт, перед глазами стояло бледное лицо миссис Дикс, безвольно поникшее тело в коричневом бархатном платье. Кейт никак не могла избавиться от ужасной картины — ей чудилось, что миссис Дикс покрыта слоем жирного шоколада.

Девушка судорожно всхлипнула.

— Вот твое лекарство, — тоном профессиональной сиделки сказал Уильям, протягивая Кейт две таблетки и стакан воды.

— Мне придется давать показания?

— Полагаю, да. Но дознание состоится через день-другой.

— Я этого не вынесу, Уильям. Я такая трусиха. Сегодня утром я сбежала из того жуткого дома. Просто-напросто удрала. Это лицо… Я не могла ничего с собой поделать. Я так испугалась. Повторилась та же история, что и в парижском ночном клубе. — Кейт уныло посмотрела на Уильяма. — Я себя презираю.

Уильям присел на край кровати и задумчиво посмотрел на девушку. В глазах Кейт застыла тоска, бледное лицо заострилось, волосы спутались. Она бывала и импульсивной, и безрассудной, и мягкосердечной, порой намеренно бестолковой и взбалмошной, а вот сейчас даже ужасно некрасивой, но Уильям всегда знал, как она беззащитна и ранима.

С невозмутимым видом он сообщил об этом и добавил:

— До твоей трусости мне нет никакого дела. Мое дело — ухаживать за тобой. Тебе же остается только любить.

— Кого это? — подозрительно осведомилась Кейт.

— Начни с меня. А потом мы подумаем и о пропавших детях, и о бедных глупых старухах, что накачиваются спиртным и спотыкаются на лестницах.

— Ты думаешь, так все и было?

— Я не знаю всех обстоятельств, но неужели найдется на свете человек, который просто так станет убивать немолодую женщину?

— Просто так? Но возможно, убийца боялся, что миссис Дикс расскажет правду о Франческе.

Уильям глянул на нее и издал короткий смешок.

— Дорогая Кейт, меня не перестает изумлять твоя преданность странным идеям. Из всех невероятных вещей, о которых ты рассказала мне сегодня вечером, эта представляется самой фантастичной и невероятной. Кейт, милая, забудь об этом. Прими таблетки и ложись спать. Я устроюсь в соседней комнате.

Кейт немедленно привстала в кровати.

— Ни в коем случае! Что скажет миссис Пиблз?

— Миссис Пиблз дала мне свое благословение. Она что-то там твердила о каких-то котах-грабителях, которых не следует пускать в твою комнату. Но я никого и не собирался привечать. Так что ложись и попробуй заснуть.

— Уильям, тебе все же лучше уйти.

Но полчаса спустя, тщетно пытаясь стряхнуть с себя тяжелую полудрему, Кейт позвала пристыженным голосом:

— Уильям!

— Да. Что случилось?

Он стоял в дверях, заполнив своей массивной фигурой весь проем.

— Ты не надел пижаму, — сказала она совершенно не к месту.

— У меня как-то нет привычки повсюду таскать с собой пижаму. Так что случилось? Ты не можешь заснуть?

Он подошел к кровати. Кейт казалось, что ее голова вот-вот взорвется. Произошло так много непонятных и ужасных вещей. Ей никак не удавалось расслабиться. Сон не шел. Все вокруг казалось призрачным, нереальным. Больше всего на свете Кейт хотелось сейчас умереть.

— Что случилось, Кейт? Может, включить лампу?

Она кивнула.

— Я такая трусиха. Мне следовало остаться в том жутком доме. Возможно, тогда мне удалось бы что-нибудь выяснить.

— Ага, о том, что тебя совершенно не касается.

— Перестань меня поучать! — взорвалась Кейт и тут же скривилась от невыносимой головной боли. — К черту хорошие манеры! Я должна была подняться наверх и потребовать встречи со старухой и ее мифическими внучками. Мне следовало выяснить, кому принадлежит это ужасное лицо. Надо было хорошенько припугнуть старую каргу миссис Томпсон, может, она и выложила бы правду о Розите. Я ведь абсолютно уверена, что разговаривала с Розитой в той самой комнате. Мне следовало настоять, чтобы миссис Дикс… — Кейт в отчаянии прикрыла глаза. — О боже!

— Прекрати болтать, — приказал Уильям и опустился на краешек кровати. — Давай я возьму тебя за руку. Вот так. А теперь спи.

Как ни странно, Кейт послушалась. А проснувшись поутру, ощутила слабость, свойственную выздоравливающим после тяжелого недуга. Уильям скорчился на краю кровати, уперевшись головой в железную спинку.

Милый Уильям, с нежностью подумала Кейт. Ему не следовало проводить здесь ночь. Миссис Пиблз, несмотря на все ее беспокойство прошлым вечером, вряд ли одобрит подобное поведение, а когда эта достойная особа не в духе, она может быть очень утомительной. Миссис Пиблз наверняка весь день станет дуться, так что о телефоне можно забыть. Кейт пошевелилась. Да и вообще, с какой стати весь этот кавардак, ведь она ничем не больна. Или все же больна?

Похоже, что она все же была больна. Кейт выпила чашку чудесного кофе, приготовленного заботливым Уильямом, и попыталась встать, но ноги у нее подкосились как у тряпичной куклы. Девушка страшно разозлилась на себя и еще больше на Уильяма, который заявил, что ему надо идти.

— Неужели ты бросишь меня умирать, да еще в одиночестве?! — возмутилась она.

— Мне нужно побриться, — мягко сказал он. — Потом я должен заглянуть в свою контору, на сегодня у меня запланирована пара неотложных дел. Кроме того, адски болит шея. Могла бы и сама сообразить.

— Я тебя не просила всю ночь торчать у моего одра.

— А я и не собирался. Я просто заснул. — Он печально потер шею, потом склонился над Кейт. — Надеюсь, ты не рассыплешься от небольшого поцелуя?

Он царапнул ее небритым подбородком, загреб огромными ручищами и приподнял, задев поврежденное запястье. Кейт хотела было рассердиться, но внезапно поняла, что не способна всерьез злиться на Уильяма. Впервые со вчерашнего вечера перед ее глазами не стояло мертвое лицо миссис Дикс. Жизнь неумолимо заявляла свои права. И Кейт в эти минуты могла думать лишь о том, что она живет, живет… Она наслаждалась, упивалась этим сказочным ощущением.

— Ну вот, — прохрипел Уильям. — Так-то лучше.

* * *

Отсутствовал Уильям недолго. Он возник в дверях и возвестил, что еще не заходил в контору. Всем, кто будет им интересоваться, секретарю поручено отвечать, что у господина редактора приступ острого фиброза. А сам тем временем отправился в Блумсбери под тем предлогом, что Кейт обеспокоена судьбой драгоценностей, которые следует вернуть мистеру Гранди. И в доме ему посчастливилось увидеть не только молоденькую и крайне неловкую горничную, но и саму хозяйку, престарелую даму.

— Ну конечно, ты ведь мужчина! — с отвращением воскликнула Кейт. — Знаю я этих чванливых старух, ни за что не упустят случая пожеманиться.

— Миссис Моссоп передвигается в инвалидном кресле, — сообщил Уильям. — Она очень стара и, насколько я могу судить, совершенно безобидна. Она сказала, что остановила свой выбор на жемчужных ожерельях, а остальные украшения отослала мистеру Гранди. Она все интересовалась, не почувствовала ли ты себя плохо.

— Почувствовала, — уныло произнесла Кейт. — Я же тебе говорила. У меня был приступ трусости.

Уильям пропустил это замечание мимо ушей и продолжил:

— На первый взгляд, в доме больше никто не живет, но я, разумеется, не имел возможности заглянуть во все комнаты. Меня угостили стаканчиком хереса…

— Ну и как напиток? С тобой все в порядке?

— Сладкий и противный. А ты думала, туда что-то подсыпали?

— Вполне возможно, — тихо сказала Кейт, безотчетный страх липкими щупальцами снова сжал ей сердце.

— Ничего туда не подсыпали. Во всяком случае мне. Но вообще-то я всегда произвожу приятное впечатление на старых дам. Потом я отправился к мистеру Николасу Гранди. Я сообщил ему, что меня чрезвычайно интересуют французские часы эпохи Людовика XIV. У него таковых не оказалось, что меня не особенно удивило, если принять во внимание убогий вид его лавки.

Кейт разразилась истеричным хихиканьем.

— Это ж надо, подходить к расследованию столь нелепым образом! И к каким же выводам ты пришел?

— Если на то пошло, мистер Гранди большой знаток в своей области, раз занялся столь ненадежным делом. Но сейчас он, судя по всему, испытывает серьезные денежные затруднения.

— С его-то бисерными глазками?!

— Похоже, ты опять полагаешься на свою знаменитую интуицию, — скептически заметил Уильям. — А ведь, кажется, могла убедиться, к чему это может привести.

— Что ты сделал потом?

— Решил повидаться с мисс Сквайрс, но в конторе ее не оказалось. Дверь была заперта.

— Значит, она отправилась в свой загородный домик. Бедняжка, она там совсем одна! Я должна навестить ее.

— Она придет на похороны. Там ты с ней и увидишься.

Кейт скривилась:

— Ты считаешь, я должна пойти на похороны?

— Думаю, что да, дорогая. И я пойду с тобой.

— Я понимаю. Хочешь посмотреть, кто там будет?

— Ты еще очень слаба и нуждаешься в поддержке. — Уильям с легкой улыбкой похлопал ее по руке. — Кроме того, я заглянул в полицию.

— И что?

— Дознание состоится завтра. Они не собираются вызывать тебя, если только коронер не станет настаивать. Констебль полагает, что не станет. Для полиции это совершенно ясное дело: смерть в результате тривиального несчастного случая. Посторонних отпечатков пальцев в доме не обнаружено, как и прочих следов.

— Дверь была не заперта.

— Насколько я понимаю, мисс Сквайрс сообщила полиции, что миссис Дикс частенько проявляла подобную беспечность. Случалось, хозяйка выходила поздно вечером за покупками и забывала запереть входную дверь. И конечно же, следует принять во внимание ее состояние. Она выпила почти целую бутылку бренди.

Кейт откинулась на подушки.

— Так, значит, ничего. Абсолютно ничего.

— Совсем ничего.

Она тупо уставилась в потолок. Затем схватила блокнот для набросков и яростно швырнула на пол.

— Я нарисовала по памяти Николаса Гранди и ту старуху, что обитает сейчас в комнате Розиты, но я совершенно не могу вспомнить лицо, которое видела у миссис Моссоп. В голове не осталось ничего. Только ощущение. Неуловимое и странное. Ты понимаешь?

— Галлюцинация, — спокойно откликнулся Уильям, подбирая блокнот и разглядывая рисунки. Помолчав, он добавил: — А вот внучки миссис Моссоп — это вовсе не галлюцинация. Я видел их фотографии. Самодовольные существа, из тех, что со временем превращаются в дородных матрон. Не то что ты.

— Нет, — качнула головой Кейт, рассеянно поглаживая больное запястье. — Если продолжать в том же духе, можно окончательно свихнуться.

* * *

Хотя с того момента, как Кейт постучала в дверь обшарпанного домишки на окраине Рима, минуло всего два дня, ей казалось, что прошло очень много времени. Кто мог предвидеть, что предвкушаемый праздник обернется похоронами? Хорошо еще, что Франческа не присутствует на этих похоронах. Так хотя бы сохранялась надежда, что девочка жива, здорова и счастлива.

Стараясь отвлечься, Кейт представляла, как маленькая толстушка весело резвится в волнах прибоя; как, расправив белое кисейное платьице, она жизнерадостно поглощает равиоли в ресторане; как выбирает в огромном магазине игрушек новую куклу взамен потрепанной Пепиты. Тем временем церемония на небольшом церковном кладбище шла своим чередом.

Появление на похоронах было данью уважения покойной работодательнице, но во всем остальном оказалось напрасной тратой времени, поскольку, как это ни странно, на кладбище отсутствовала даже мисс Сквайрс. Да и все остальные, с кем Кейт доводилось встречаться. Напрасно она высматривала среди небольшой толпы Розиту или старуху, обитающую теперь в комнате матери Франчески. Не пришел даже Джонни Ламберт, а ведь в связи с печальной новостью ему следовало бы вернуться в Лондон.

Среди людей, походивших все как один на престарелых родственников миссис Дикс, Кейт не обнаружила ни одного знакомого лица.

Смерть в результате несчастного случая. Коронер вынес этот вердикт без каких-либо колебаний. Неужели ни у кого не зародилось хотя бы намека на подозрение, что миссис Дикс была убита?

Если тайна исчезновения Франчески представляла угрозу для владелицы агентства, то мисс Сквайрс наверняка бы не стала этого скрывать. Но, к немалому удивлению Кейт, мисс Сквайрс на кладбище не пришла.

С каменным лицом Кейт прослушала службу, потом взяла Уильяма под руку:

— Пойдем.

Уильям помог ей сесть в машину. В этот день она впервые вышла из дома и еще чувствовала небольшую слабость.

— Ну вот и все, — сказал он. — Конец истории.

— Только главы.

— Тогда я не знаю, на чем может основываться дальнейшее развитие сюжета. Нет ничего более обыденного и невинного, чем эти пожилые люди.

— А ты ожидал, что они устроят перестрелку на церковном кладбище?

— Нет, но мне казалось, что действующие лица интриги придут оказать последнее уважение почившей. Это принято даже у гангстеров.

— Думаю, мы слишком многого ждали, — с завидным здравомыслием заметила Кейт. — Я надеялась встретить здесь хотя бы Розиту. Но и она не пришла. У тебя запланированы на сегодня какие-нибудь дела?

— Отвезти тебя домой и наведаться к себе в контору.

— Так ты не можешь отпроситься на сегодняшний день?

Уильям просиял.

— Дорогая, это так мило с твоей стороны, но…

— Я всего лишь хочу поэксплуатировать тебя, — честно призналась Кейт. — Я собираюсь съездить в Сассекс повидать мисс Сквайрс.

— В таком случае у меня навалом дел. На мне висит редакционная статья, а тут еще Сондерс свалился с гриппом. Честное слово, мне вряд ли удастся выкроить время.

— Тогда я поеду поездом.

Уильям остановил машину и повернулся к Кейт. Лицо его было как никогда серьезным.

— Кейт, ты должна оставить в покое это дело. Оно тебя больше не касается, и я не хочу, чтобы ты впредь имела хоть какое-то отношение к этой конторе. С покупками для пожилых женщин и с выгуливанием пуделей покончено. Если тебе нужна работа, я что-нибудь подыщу. А есть выход получше — выходи за меня замуж. Но в любом случае туда ты больше не вернешься.

Кейт упрямо вздернула подбородок.

— А может, стоит отправиться автобусом, — задумчиво протянула она. — Так я подъеду к самому домику мисс Сквайрс.

— Послушай, Кейт! Твое расследование уже и так привело к двум странным происшествиям. Мне это все очень не нравится. Если здесь и есть что-то криминальное, то к нам оно не имеет никакого отношения. Поэтому давай оставим это дело в покое, и пусть все будет как прежде.

Кейт больше не могла сохранять напускное спокойствие.

— Как прежде?! И как ты себе это представляешь? — вскричала она. — Всякий раз, завидев девочку в белом платье, я вспоминаю о Франческе и о том, как я не уберегла ее. Если я не отыщу девочку, это будет преследовать меня всю жизнь, а потому бессмысленно твердить: "Чепуха! Забудь!" Я не забуду, Уильям, пойми. Я должна найти девочку! Может быть, она больна. Может быть, мертва. И уж нет никаких сомнений, что девочка несчастна, сбита с толку и напугана. Единственный способ вернуть себе душевный покой — это найти Франческу.

Уильям внимательно посмотрел на нее:

— И поэтому ты предлагаешь поискать девочку в сассекской глубинке?

— Не девочку. А след, ведущий к ней.

Уильям обреченно пожал плечами и завел двигатель.

— Хорошо, как туда ехать?

— В объезд через Кингстон. Уильям, милый, ты просто чудо!

— Прибереги свои медоточивые речи для мисс Сквайрс.

Кейт прижалась к нему:

— Чему посвящена твоя редакционная статья?

— Состоянию английских дорог.

— Так это же просто великолепно! Немного провинциального колорита не помешает. Так что ты даже не напрасно потратишь время.

— Мой милый ангел, — бесстрастно откликнулся Уильям. — Еще немного, и я тебя поколочу.

Под насмешливым тоном Кейт пыталась скрыть свою радость. Уильям все-таки согласился! Сегодня она впервые после инцидента с черным автомобилем вышла из дома, а потому чувствовала себя не слишком уверенно и страшно нервничала. Кейт сомневалась, что сможет отправиться куда-либо одна, не высматривая по сторонам человека с раскосыми глазами, который, подобно кролику, выскакивающему из шляпы фокусника, может возникнуть в любой момент в любом месте. Если бы она отправилась на автобусе, то непременно обнаружила бы в двух рядах от себя пассажира с раскосыми глазами; если бы поехала поездом, то в какой-то миг обязательно заметила, что по вагону прохаживается человек восточной наружности.

Но вряд ли этот ужасный субъект решится последовать за Уильямом в самый центр Сассекса. Кейт расслабилась, впервые за многие дни на нее снизошло умиротворение. Она принялась размышлять о предстоящем разговоре с мисс Сквайрс. В уютном и уединенном домике никто не сможет подслушать их беседу, и мисс Сквайрс обязательно расскажет ей все, что знает. Ибо какой смысл что-либо теперь скрывать?

* * *

На первый взгляд казалось, что в домике никого нет. Дом стоял за живой изгородью из высоких тисовых деревьев, и Кейт, обернувшись, не сразу заметила автомобиль Уильяма. Она не разрешила Уильяму пойти с ней из опасения, что его присутствие помешает мисс Сквайрс говорить откровенно. Но сейчас, стоя на ступенях у входной двери, она испытывала сильнейшее искушение позвать Уильяма. Темнело, ветер тревожно шелестел ветвями деревьев. У Кейт возникло жуткое и очень острое чувство, будто за темными окнами кто-то притаился и наблюдает за ней.

Она снова позвонила в колокольчик, а затем постучала.

Наконец изнутри донесся слабый звук. Словно кто-то на цыпочках подошел к двери. Странно, если мисс Сквайрс столь пуглива, то почему живет в такой глуши, да еще в полном одиночестве.

Дверь чуть-чуть приоткрылась, потом широко распахнулась — мисс Сквайрс поняла, кто к ней пожаловал.

— Кейт! — воскликнула она.

— Здравствуйте, мисс Сквайрс. Мне нужно с вами поговорить.

Мисс Сквайрс отступила на шаг в глубь темной прихожей. Как ни странно, но даже теперь она не стала зажигать свет. Кейт разглядела, что хозяйка прижимает к груди своего любимца, черно-белого кота Тома. Кот недовольно мяукал и рвался из рук хозяйки.

— Да-да, входите, — нервно сказала мисс Сквайрс. — Я никого не ждала. Мы с Томом здесь совершенно одни. Я думала, вы больны.

— Так, небольшая неприятность. Мне уже лучше.

— Неприятность? — Глаза мисс Сквайрс, расширившиеся в полумраке, как блюдца, испуганно уставились на Кейт. Она напоминала дикую сову, запертую в маленьком темном домике.

— Неудачно упала и потянула руку.

— Закройте, пожалуйста, дверь, — умоляюще прошептала мисс Сквайрс.

— Простите. Сегодня довольно холодно.

— Дело не в холоде. Я не хочу, чтобы Том выскочил на улицу. Он может, — она едва заметно запнулась, — заблудиться.

Кейт последовала за мисс Сквайрс в гостиную, окна которой выходили в аккуратный садик. Когда она навещала приятельницу в прошлый раз, в этой просторной комнате, обитой веселеньким ситцем и украшенной литографиями цветов, царила умиротворенная и радостная атмосфера. Но в холодном закатном осеннем свете гостиная словно лишилась всех своих красок. Теперь она выглядела мрачной и тесной.

— Вы любите сидеть в темноте? — Кейт старалась говорить как можно непринужденнее.

Мисс Сквайрс не пошла на похороны работодательницы, но зато здесь царит истинно кладбищенская атмосфера. И было в этой атмосфере что-то еще, какое-то ощущение страха. Кейт не могла избавиться от чувства, будто чьи-то глаза продолжают пристально следить за ней, только теперь наблюдатель находился по ту сторону оконных стекол.

— Я просто задумалась. Сейчас включу свет. Нет-нет, сначала позвольте мне задернуть занавески.

Мисс Сквайрс столь поспешно задернула ситцевые шторы, словно тоже чувствовала на себе чей-то недобрый взгляд и слышала таинственный шорох в кустах сирени.

— Ну вот, — облегченно вздохнув, она зажгла свет, так и не отпустив недовольного кота. Кейт отметила, что обычно розовощекая мисс Сквайрс бледна как смерть. — Садитесь, Кейт. Рада вас видеть.

— Вас не было в конторе и вы не пришли на похороны. Я хочу с вами поговорить.

— Да? — Столь бесцветный и односложный отклик звучал не слишком вдохновляюще. Это было совсем не похоже на мисс Сквайрс.

— Для вас, наверное, это ужасное потрясение.

— Но ведь нашли ее вы.

— Это так. Но я плохо знала миссис Дикс, а вы ведь были ее подругой. Как вы думаете, можно ли было предвидеть такой исход?

— К этому все и шло. Я несколько лет упрашивала миссис Дикс взять компаньонку или хотя бы горничную. Я знала о ее больном сердце, но она вела себя слишком неосмотрительно.

Мисс Сквайрс говорила медленно, словно через силу, стараясь не встречаться с Кейт взглядом. Казалось, она твердит заученный отрывок из пьесы. Наверное, все это она уже говорила полиции, а теперь повторяет снова и снова, чтобы заглушить укоры совести. Мисс Сквайрс сидела на стуле, выпрямив спину и машинально поглаживая кота. Она прижимала Тома к груди так крепко, словно опасалась, что кто-то вот-вот отнимет ее сокровище. Разжиревший кот выглядел не слишком симпатично и не казался достойным объектом для столь всепоглощающей любви. Все это выглядело ужасно трогательно: темная тихая комнатка и одинокая женщина с котом.

На какое-то время наступило молчание. Потом мисс Сквайрс задала очевидный вопрос:

— Вы же не проделали весь этот путь в одиночку?

— Нет, меня довез Уильям. Он остался на улице.

— Так почему же ваш друг не зайдет…

— Не стоит. Я хочу поговорить с вами наедине.

— Наедине? — Теперь уже не было никаких сомнений, что в глазах мисс Сквайрс мелькнула тревога.

Кейт быстро заговорила:

— Я знаю, вы решите, что я сошла с ума. Как утверждает Уильям, многие с вами согласятся. Но я все же спрошу: мисс Сквайрс, что вам известно о Франческе? Вы же должны что-то знать? Прошу вас, расскажите.

— А, это та несчастная девочка! — воскликнула мисс Сквайрс. — Не хотите же вы сказать, что проделали весь этот путь только для того, чтобы расспросить меня о ней?

— Именно за этим я и приехала. Меня не покидает чувство, что смерть миссис Дикс имеет какое-то отношение к девочке.

— Абсолютная чушь! — На лбу у мисс Сквайрс выступила испарина. А в комнате было холодно. Очень холодно.

— Вы не знаете, где она? Франческа не вернулась в Рим, я звонила туда. Миссис Дикс набрала первые попавшиеся цифры. Я не знаю, почему она так поступила, но уверена, что девочки в Риме нет. Итак, где Франческа и почему вы ее прячете?

— Я ничего не знаю, — громко произнесла мисс Сквайрс. — И не понимаю, почему вам пришло в голову, что я могу что-то знать о девочке.

— Тогда почему исчезла Розита и почему этот человек меня преследует? Хоть что-то вы должны знать!

— Ничего! Ничего, ничего, ничего!

Кот судорожно забился в руках у мисс Сквайрс. Она перевела взгляд на своего любимца, облизнула губы и попыталась улыбнуться, в глазах ее застыло напряжение.

— Простите меня, Кейт. Я очень расстроена. Я все еще никак не могу поверить в смерть миссис Дикс. И кроме того…

— Что?

— Нет-нет, ничего.

— И все же? — настойчиво спросила Кейт.

— Просто еще одно совпадение. Беда никогда не приходит одна. Один из моих соседей — большой любитель птиц и потому терпеть не может Тома. Он прислал мне письмо с угрозой отравить моего кота. Поэтому я теперь не спускаю с Тома глаз.

— Но это же ужасно, мисс Сквайрс! Вы не можете здесь оставаться!

— Напротив, я могу находиться только здесь. Ничто не вынудит меня сдвинуться с места. Никто не сможет увезти меня отсюда.

Кейт растерянно смотрела на нее. Вот так, час за часом, сидеть в темной, холодной комнате, не выпуская из рук огромного кота, ежеминутно опасаясь, что он вырвется и исчезнет навсегда…

— У вас нет никого, кто мог бы пожить здесь с вами?

— Зачем?

— Здесь и в самом деле довольно одиноко. — Кейт осеклась, наткнувшись на неожиданно враждебный взгляд мисс Сквайрс.

— Мне здесь нравится. До недавнего времени я чувствовала себя здесь превосходно.

— Сейчас у всех все идет наперекосяк! — выпалила Кейт. — Какая-то черная полоса. Может, я и схожу с ума, полагая, что все началось с Франчески. Но взгляните — исчезновение Розиты, мое неудачное падение, смерть миссис Дикс, даже Джонни Ламберт исчез в неизвестном направлении. А ведь он только что вернулся домой. Вы должны об этом знать.

— Никогда не слышала о Джонни Ламберте.

— Этого не может быть!

Напряженно глядя на кота, мисс Сквайрс тихо прошептала:

— Я ничего не могу вам сказать, Кейт. Вы только зря потратили время. Простите меня.

— Думаю, вы что-то знаете, — медленно ответила Кейт. — Знаете и молчите.

— Ничего! — повторила мисс Сквайрс, повысив голос. Словно вторя ей, кот издал утробное ворчание. — Я просто решила побыть одна, чтобы оправиться от потрясения. Поэтому прошу вас, оставьте меня.

Кейт расстроенно встала. Мгновение она стояла, потом порывисто пересекла комнату и поцеловала мисс Сквайрс в щеку.

— Жаль, что вы не смогли мне помочь.

Несчастная женщина покачала головой. В глазах у нее стояли слезы. Губы дрожали.

— Простите меня. Простите.

* * *

В холодном вечернем сумраке Кейт медленно подошла к машине, открыла дверцу, забралась внутрь и взглянула на Уильяма.

— Пожалуйста, останови у следующего дома. Я хочу поговорить с миссис Уоллис. Она очень милая женщина. Мисс Сквайрс всегда хорошо отзывалась о ней. Во всяком случае, раньше.

Кейт хотела лишь попросить миссис Уоллис присмотреть за соседкой. Она слабо улыбнулась румяной и жизнерадостной женщине:

— Мисс Сквайрс считает, что кто-то хочет отравить ее кота.

На лице у миссис Уоллис было написано изумление.

— Но кому это могло прийти в голову?! Мы все так привыкли к Тому. Даже полковник Мейтланд, который без ума от своих птичек. Но я абсолютно уверена, что он и пальцем не тронет шалуна Тома.

— Думаю, мисс Сквайрс пребывает сейчас в несколько неуравновешенном состоянии, — объяснила Кейт. — Скоропостижно скончалась ее начальница. Для мисс Сквайрс это ужасное потрясение.

— Не беспокойтесь, дорогая. Мы за ней присмотрим, — заверила миссис Уоллис.

Это все, что Кейт могла сделать. Поездка оказалась совершенно бесполезной — ничего нового она так и не узнала. Посещение маленького загородного домика лишь усилило у Кейт тягостное ощущение тревоги. Она знала, что отныне образ мисс Сквайрс, в отчаянии прижавшей к груди кота, станет преследовать ее. Как образы Франчески и бедной миссис Дикс.

Она устало передала Уильяму свой разговор с мисс Сквайрс, потом положила голову ему на плечо и закрыла глаза. В полном молчании они пустились в обратный путь.

XII

— Вы не предупредили меня о том, что должен прийти джентльмен осматривать вашу мебель, — обиженно пожаловалась миссис Пиблз, как только Кейт открыла дверь.

Кейт остановилась как вкопанная:

— Какой джентльмен? Какую мебель?

— Его особенно интересовал пузатый комод. Вы якобы сказали, чтобы я впустила его в вашу комнату и разрешила осмотреть мебель.

— А вы? — спросила Кейт, затаив дыхание.

Миссис Пиблз кивнула.

— По правде говоря, я не знала, что делать. Но решила, что, если не стану спускать с него глаз, все будет в порядке. Так я и сделала. Ходила за ним по пятам. — Она издала хриплый сухой смешок.

— И он осмотрел комод?

— О да! Открыл каждый ящик. Переворошил ваши вещи. И как заведенный твердил, что должен убедиться в подлинности красного дерева или что-то в этом роде. Похоже, он был разочарован, так как сказал, что комод, скорее всего, ему не подойдет. Интересовался, не хотите ли вы продать что-нибудь еще.

— Этот комод достался мне от прабабушки, — бесстрастно ответила Кейт. — И у меня нет ни малейшего намерения продавать его.

Лицо миссис Пиблз претерпело резкую метаморфозу: хозяйка напоминала вытащенную из воды гигантскую и не слишком привлекательную рыбину.

— Вы хотите сказать, что не просили этого джентльмена осматривать вашу мебель?

— Я никого ни о чем подобном не просила и полагала, что у вас достанет здравого смысла не впускать в мою комнату посторонних.

— Но он сказал… У него был такой респектабельный вид…

— Он не был похож на китайца?

— Вы намекаете на того бродягу? Нет! Я еще не совсем рехнулась, чтобы впускать в дом подобных типов. Нет-нет, этот джентльмен явно прибыл из Сити. Котелок, зонтик, отличный костюм. Невысокий и смуглый. И у него пронзительные маленькие глаза.

— Будто бусинки? — Кейт почувствовала, как страх подбирается к сердцу.

— Можно и так сказать.

Мистер Гранди! Мистер Николас Гранди. Ювелир с Хаттон-гарден. Неужели это он? А если так, то что он искал в ее комнате?

Кейт пребывала в полном смятении.

— Простите меня, мисс Темпест, если я сделала что-то не так.

— Не думаю, что это очень серьезно, — выдавила Кейт. Возможно, после этого обыска к ее персоне наконец-то потеряют интерес. Как хорошо, что ее не оказалось дома! Иначе судьба бедной миссис Дикс была бы ей обеспечена. Стараясь не показать, как она перепугана, Кейт взглянула на миссис Пиблз. — Пожалуйста, не впускайте в мою комнату незнакомых людей.

По крайней мере, теперь ясно одно. И как она раньше не догадалась! Должно быть, окончательно отупела от усталости и волнений. У нее есть некая вещь, которая кого-то чрезвычайно интересует. Это объясняло и слежку, и обыск номера в парижском отеле, и порванную сумочку, и происшествие с автомобилем, и даже то ужасное видение в доме миссис Моссоп. Если человек, интересовавшийся комодом, действительно Николас Гранди, то, значит, маленький ювелир замешан в этой странной истории, так же как и невидимая миссис Моссоп.

В стакан хереса, должно быть, подсыпали снотворное, и кто-то, наверное, ждал за дверью, пока она заснет. Следовательно, что бы они ни искали, "это" в тот момент должно было находиться при ней.

Но иногда "это" оставалось дома, и тогда сюда, как мухи на мед, слетались желающие обыскать ее комнату.

Участие ювелира наводило на мысль о драгоценностях.

Но никаких драгоценностей у Кейт не было. И ни разу в жизни ее никто не преследовал. Вся эта катавасия началась только после поездки в Рим, после того как она забрала Франческу… Франческа! Единственная вещь, которой у нее не было раньше, — это кукла Франчески. И судя по всему, именно кукла интересовала и миссис Дикс, и мисс Сквайрс. Миссис Дикс буквально умоляла отдать игрушку. Да и Розита заострила внимание именно на кукле! И в Риме няня Джанетта страшно всполошилась, вспомнив, что забыла про куклу Франчески.

Кейт метнулась к кровати, где накануне, не проявив большой оригинальности, спрятала Пепиту под матрас. Обычно она носила куклу с собой в своей объемистой дамской сумочке, но сегодня утром, припомнив, как Пепита чуть не попала под колеса автомобиля, решила, что ведет себя довольно глупо и оставила игрушку дома. Должно быть, кто-то следил за ней и видел, что из дома она вышла с заметно похудевшей сумочкой.

И лишь миссис Пиблз своим воинственным поведением воспрепятствовала довольно неумелой попытке обыскать комнату.

Все это мелькало в голове у Кейт, пока она доставала из-под матраса потрепанную куклу и внимательно исследовала ее. Пепита была очень легкой. Наверное, внутри имелись пустоты. Но если там что-то спрятано, кукла была бы гораздо тяжелее.

Может, виной всему — разыгравшееся воображение? Кейт попыталась повернуть голову и руки куклы, но Пепита была сделана на славу. Тогда девушка сняла потрепанное кукольное платьице, обнажив бледный целлулоидный живот. Кейт чуть не охнула от неожиданности. На животе Пепиты красовалась небрежно прилепленная полоска пластыря.

Дрожащими пальцами Кейт отлепила пластырь, и в следующее мгновение послышался слабый, но вполне отчетливый треск. Одна половинка куклы вращалась вокруг другой.

Раскрутить их было делом двух секунд.

Но внутри скрывалась вовсе не миниатюра Йонаха, а всего лишь сложенный засаленный клочок бумага.

Кейт развернула листок. Это был обрывок письма, адресованного, судя по всему, Франческе. Начало его гласило:

Привет, малышка.

Пусть Джанетта переведет это письмо на твой родной язык. Я приезжаю в Рим в начале следующей недели и хочу повидаться с тобой. Надень свое праздничное платье, и мы куда-нибудь отправимся. Тони и Кэролайн передают тебе привет, они ждут не дождутся, когда смогут тебя увидеть. Возможно, скоро ты встретишься с ними. Помни, о чем я тебе говорил. Ни слова…

И это было все. Вторая половина оторвалась по сгибу, так что не осталось ни малейшего намека на то, о чем отправитель просил не забывать Франческу. Как, впрочем, и на то, кто этот загадочный отправитель.

На штемпеле стояла дата двухмесячной давности и обратный адрес: некая улочка на Сент-Джонс Вуд, Лондон.

Кейт попыталась успокоиться и все как следует обдумать. Это письмо представляло для Франчески большую ценность, раз она спрятала его в тайник. Писал англичанин, живущий в Лондоне. Судя по всему, девочка очень привязана к этому человеку. Небрежно написанный адрес указывал на то, что автор мужчина. Так же как и энергичный почерк. Без сомнения, у отправителя и Франчески имелся общий секрет. Неоконченное предложение содержало, очевидно, просьбу не говорить никому либо о письме, либо о скором приезде его автора.

Возможно, смысл просьбы заключался в том, чтобы игрой в секреты и тайны пробиться сквозь рассудительность и невозмутимость Франчески, но, возможно, за ней скрывались куда более серьезные намерения. Быть может, письмо являлось частью плана похищения девочки.

Не этим ли объясняется желание Франчески во чтобы то ни стало надеть в поездку нарядное кисейное платье? Предполагала ли девочка встретиться с автором письма? Внезапно Кейт вспомнила, в какое возбуждение пришла Франческа, когда пыталась рассказать о своем коротком загадочном разговоре с неким человеком.

Теперь Кейт начинала понимать, почему миссис Дикс выбрала курьера, ни слова не понимающего по-итальянски. Похоже, маленькой Франческе известно немало тайн и девочка могла их выболтать.

Знала ли миссис Дикс о загадочном англичанине, что написал письмо девочке-итальянке? А может, именно за этим письмом и охотятся?

У Кейт больше не было никаких сомнений — ее преследователей интересовала кукла Франчески.

Итак, кто знал, что Пепита у нее? Кейт задумалась. Люсиан Крей, Джонни Ламберт, миссис Дикс, мисс Сквайрс… Больше никто, если не считать тех, кому могли сообщить эти четверо. Например, Николасу Гранди и миссис Моссоп. Человеку с раскосыми глазами. Старухе, что обитает в комнате Розиты.

Происходящее по-прежнему выглядело чрезвычайно таинственно, но одно практическое действие можно было предпринять уже сейчас. Следует, не теряя времени, нанести визит в дом на Сент-Джонс Вуд и выяснить, кто там живет.

При этой мысли холодный, липкий страх сжал Кейт сердце. Она ведь обещала Уильяму никуда сегодня больше не выходить. Да и вообще, все это ее и в самом деле совершенно не касается. Стала ли Франческа жертвой родительской вражды или чего-нибудь более серьезного, она, Кейт, ничего изменить не в силах. А если с девочкой случилось несчастье, вряд ли она сможет помочь, если ее заманят в очередной дом с привидениями и стукнут по голове.

Но все впустую. Кейт прекрасно знала, что спорить с собой совершенно бесполезно. Она отправится туда — это было решено в тот самый миг, когда она прочитала адрес на конверте. А потому следует собраться с духом и еще раз вмешаться в это дело. И на этот раз Кейт твердо пообещала себе, что ничто на свете, даже самое жуткое и нелепое исчадие ада, не заставит ее трусливо сбежать.

* * *

Но в Сент-Джонс Вуд ее ждало разочарование. Несколько томительных минут Кейт простояла у двери дома, указанного в адресе, впустую нажимая на звонок и изо всех сил барабаня дверным молоточком. Ее усилия успехом не увенчались. Девушка чуть не плакала от досады. Недавние страхи были начисто забыты, осталось лишь глубокое и всепоглощающее разочарование. Таинственный дом был пуст.

Неужели предполагаемая нить, ведущая к разгадке, оказалась очередным ложным следом?

Внезапно одно из высоких окон на третьем этаже распахнулось, и оттуда высунулась плохо различимая грузная фигура.

— Мисс, стучать не имеет смысла. Там никого нет.

Кейт с надеждой посмотрела вверх.

— А вы не знаете, когда они вернутся?

— Боюсь, что нет. После смерти мужа соседка увезла детей в деревню. Наверное, к своей матери. Она не отличалась общительностью. Мы лишь перекидывались парой слов, если случайно встречались на лестнице. А это происходило не так уж часто, так как я обычно пользуюсь боковым выходом. — Немолодая женщина — Кейт сумела различить в темноте ореол седых волос — помолчала, потом спросила: — А вы ее подруга?

— Нет. Я по делу.

Прохладный вечерний ветер с заунывным шелестом гнал по ступеням опавшую листву. Кейт смотрела на темные, безжизненные окна и испытывала вовсе не страх, а глубокую печаль. Кто эта загадочная женщина с детьми, жившая здесь? Кем был ее умерший муж?

— Может, вы подниметесь и выпьете стаканчик шерри?

Любезность, слышавшаяся в голосе обитательницы третьего этажа, вполне возможно, была совершенно искренней. Но Кейт вопреки всякой логике вспомнила о другой пожилой женщине. О миссис Моссоп.

— Очень любезно с вашей стороны, но я, пожалуй, пойду. Лучше я зайду еще раз.

— Вы знаете, трудно сказать, когда они вернутся. Детям пора в школу. Кэролайн учится тут неподалеку, а мальчик…

— Тони? — прервала ее Кейт.

— Да, Тони. Мать каждый день отводит его в детский сад. Маленький негодник, точная копия своего отца. Нехорошо, конечно, так говорить, но я от души поблагодарила судьбу, когда пришло это известие…

— А что, отец Тони и Кэролайн умер внезапно?

— Внезапней некуда, — ответила женщина с мрачным удовлетворением. — Утонул.

Кейт затаила дыхание.

— Каким образом?

— Судя по всему, никто толком не знает. Говорят, что это был несчастный случай. Но иностранцы могут говорить все, что угодно.

— Иностранцы?

— Да, он утонул в мерзкой иностранной реке. Как ее там? Тибр.

Кейт ухватилась за железные перила. С трудом преодолев внезапную слабость, она задала следующий вопрос.

— Так как, вы говорите, его звали?

— О господи, вы что, не знаете, кого ищете? Их фамилия Крей. Бедняжки!

* * *

Кейт выпила на ночь две таблетки снотворного и в результате всю ночь боролась с холодными грязными водами Тибра. Она проснулась совершенно обессилевшей, в голове царил хаос. И именно в этот критический момент пришло письмо.

Письмо было отправлено на адрес конторы миссис Дикс, а затем переадресовано сюда. На конверте была итальянская марка. Внутри Кейт обнаружила записку на неумелом английском.

Дорогая мисс Темпест.

Вы были так добры к маленькой бамбино Франческе. Вам будет печально узнать, что она в беде. Ей нужен друг. Вы единственная, кому я могу написать. Помогите.

Джанетта.

* * *

Мачеха искренне обрадовалась ее звонку.

— Кейт, дорогая! Ты приезжаешь?

— Да, завтра, если вы не против. Стелла, вы не могли бы для меня кое-что сделать?

— Все, что угодно, моя милая. Все, что угодно. Ты очень вовремя, у меня полно чудесных овощей, цветов и свежих яиц. Я как раз собиралась написать тебе и зазвать в Дорсет. Ты знаешь, я получила приз за самую большую тыкву. И с новым сортом хризантем дела обстоят отлично. Все вокруг хотят заполучить семена. Жаль, что ты не можешь вырастить побег в горшке. Так что ты хочешь? Что-нибудь из мебели? Так приезжай и забирай. Ты можешь распоряжаться всем наравне со мной.

— Речь идет не о мебели, Стелла, а о деньгах. Мне срочно нужно съездить в Рим.

— Прекрасно! Отдохнуть или по поручению этой странной женщины, на которую ты работаешь?

Ее мачеха была самой нелюбопытной женщиной на всем белом свете. Она с абсолютной невозмутимостью могла принять все, что угодно, исключение составлял лишь мороз, губительно отражавшийся на здоровье ее любимых растений. Тем не менее поведать правду Кейт не решилась. А правда состояла в том, что поездка в Рим связана с поисками пропавшей девочки и с выяснением обстоятельств гибели человека, утонувшего в Тибре. Последнее известие повергло Кейт в такой ужас, что она никому не решилась бы об этом рассказать.

— Всего понемногу, Стелла. У меня есть двадцать фунтов, а нужно, наверное, еще тридцать. Я поеду вторым классом. Я вам все верну, как только смогу.

— Не говори ерунды, дорогая! Ни о каком долге и речи быть не может. Я всегда говорила: все, что оставил мне твой отец, в равной степени принадлежит и тебе. Приезжай завтра пораньше, и мы весь день проведем в саду. Мне хочется услышать твое мнение о новой клумбе с розами.

Кейт дала обещание Уильяму ничего не предпринимать, не посоветовавшись с ним. Но она уже нарушила его, поскольку Уильям никогда бы не позволил ей отправиться в Рим. Он сказал бы, что она сошла с ума. Может, так оно и есть. Но теперь у Кейт появилась уверенность в том, о чем ей давно твердила интуиция: Франческа попала в беду. А кроме того, произошла трагедия с Люсианом Креем. Кейт отказывалась поверить, что этого немного загадочного человека с печальным и одновременно надменным лицом больше нет в живых.

Она даже не успела влюбиться в него. Кейт как заклинание повторяла это снова и снова. Просто его лицо, мрачное, смуглое и нервное, лицо, в котором угадывалась непреклонность характера, стояло у нее перед глазами. Кейт не могла представить Люсиана отцом семейства. Равно как и поверить в то, что он умело притворялся, когда помогал ей искать Франческу.

Но если Люсиан Крей написал девочке письмо, значит, он был замешан в этом деле. Замешан настолько сильно, что темные воды Тибра поглотили его…

* * *

Кейт постепенно становилась такой же осторожной, как и все вокруг. Она уложила вещи и сообщила миссис Пиблз, что собирается несколько дней погостить в Дорсете. Оповещать Уильяма Кейт не хотелось, но память сыграла с ней очередную шутку. Она внезапно вспомнила, как Уильям поцеловал ее тем утром, когда она, расстроенная, больная и обессиленная, в какой-то момент пришла в исступление. Поэтому она решила ему позвонить.

И тут Кейт обнаружила, как трудно лгать Уильяму.

Но если сказать правду, то он ни за что не позволит ей поехать в Рим. При необходимости Уильям попросту запрет ее на ключ. Кейт вспомнила о его силище, которая отнюдь не всегда уравновешивалась мягкостью характера, и невольно улыбнулась.

— Ну и как дороги вАнглии? — непринужденно поинтересовалась она, когда Уильям снял трубку.

— В плачевном состоянии. Привет, дорогая. Я как раз собирался тебе позвонить. Ты так рано встала? — В его глубоком, чуть ленивом голосе чувствовалось беспокойство. — Что-нибудь случилось?

— Нет. Просто я решила навестить Стеллу, погощу у нее денек-другой.

Кейт залилась жарким румянцем, услышав облегченные интонации в голосе Уильяма.

— Отличная идея! Я бы и сам тебе это предложил, если бы надеялся, что ты рискнешь послушать меня хоть раз в жизни.

— Уильям, ты несправедлив ко мне, я только и делаю, что слушаю тебя.

— Ну да, в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Ладно, неважно. Счастливо тебе потрудиться на ниве сельского хозяйства. Я бы тоже заехал на денек, если позволишь.

— Не раньше выходных. У нас со Стеллой будет много дел, да и у тебя тоже. Надо полагать, журналу время от времени все же требуется присутствие редактора.

Последовало недолгое молчание. Кейт знала, что Уильям в этот момент покусывает свою курительную трубку. Она отчетливо представила, как Уильям непринужденно развалился в огромном кожаном кресле, и почти видела взъерошенные волосы, большие и сильные руки, задумчивые глаза. Внезапно у Кейт возникло тревожное чувство, что все это столь же уязвимо, как и изящная оболочка Люсиана Крея.

Господи, что она за низкое, хитрое и бесчестное существо. И будет только справедливо, если она никогда больше не увидит Уильяма.

От этой мысли у нее перехватило дыхание.

— Кейт, с тобой все в порядке?

Кейт всегда поражала сверхъестественная интуиция Уильяма, срабатывавшая всегда, когда дело касалось ее персоны.

— Все хорошо. Я совершенно здорова, учитывая обстоятельства.

— Как рука?

— Я уже сняла бинт. Почти нормально.

— Пусть Стелла сделает тебе массаж. И не усердствуй в борьбе с сорняками, чертополоха тебе не одолеть. И корней мандрагоры тоже.

— Не одолеть?! Да они у меня как миленькие пощады запросят!

— В таком случае обещаю, что приду к ним на помощь.

Теперь в ее распоряжении имелось четверо суток. В выходные Стелла скажет Уильяму правду. Но к тому времени Кейт надеялась все выяснить и дать в Лондон телеграмму с сообщением, что Франческа нашлась, а все ее тревоги были вызваны чересчур развитым воображением.

XIII

Миссис Пиблз от природы была особой недоверчивой. Она с нескрываемым подозрением относилась ко всем незнакомцам, пока не получала достаточных доказательств их добропорядочности. Да и как иначе, если приходится жить в Лондоне и в твой дом то и дело ломятся назойливые субъекты. А если учесть, что в последние дни произошел целый ряд странных событий… Так, например, миссис Пиблз не покидало неприятное ощущение, что за ее домом кто-то следит, хотя она больше не видела того несимпатичного иностранца с желтоватым лицом и раскосыми глазами. Конечно, кто-то может возразить, что это всего лишь ощущение, не подкрепленное ничем существенным. Но к этому ощущению следовало добавить довольно странное поведение мисс Темпест, ужасное происшествие с ее работодательницей и чопорного маленького человечка, который интересовался мебелью квартирантки. Подозрительность миссис Пиблз сослужила ей в тот раз добрую службу. Оставь она этого пройдоху в квартире одного, можно только догадываться, что могло бы произойти. И в довершение ко всему миссис Пиблз пришлось пережить жутковатое мгновение, когда странный оценщик сверкнул на нее своими черными глазками, в которых было столько ненависти…

Самое странное состояло в том, что у мисс Темпест не было никаких ценных вещей. Квартирантка, на взгляд миссис Пиблз, была вполне приятной, хорошо воспитанной девушкой, но при этом бедной как церковная крыса. И миссис Пиблз терялась в догадках, чем же мисс Темпест могла заинтересовать грабителей.

После всех этих событий не было ничего удивительного в том, что миссис Пиблз с крайней подозрительностью встретила невысокую плотную женщину в больших круглых очках, которая позвонила в дверь вскоре после отъезда мисс Темпест.

Очки. Наверняка, чтобы скрыть лицо. Хотя и не похожа на тех навязчивых особ, что правдами и неправдами пытаются втереться к вам в доверие. Нет-нет, это была робкая и даже испуганная дама, миссис Пиблз видела, как она неловко выбралась из такси, прижимая к груди плетеную корзину для переноски кошек.

Миссис Пиблз ничуть не сомневалась, что сумеет дать отпор непрошеной гостье.

— Что вам угодно? — решительно осведомилась она.

— Я ищу мисс Темпест. Она ведь здесь живет?

— Здесь, но ее нет. Уехала вчера. — Про себя же миссис Пиблз подумала: "И я не сомневаюсь, что вы, моя милая, прекрасно осведомлены об этом".

— О боже! Что же мне делать? А вы не скажете, куда она уехала?

Мнение миссис Пиблз о посетительнице мало-помалу менялось к лучшему. Похоже, особа в очках и в самом деле чем-то расстроена, да и выглядела она совершенно измученной. Да еще этот кот, у которого вдруг прорезался голос. Вряд ли злоумышленники берут на дело кошек.

Придя к такому выводу, миссис Пиблз решила, что нет причин скрывать местопребывание мисс Темпест.

— Она на несколько дней отправилась к своей мачехе в Дорсет. Бедняжке требуется отдых. Она совсем осунулась за последнее время.

Особа в очках несмело подошла ближе и с мольбой заглянула в глаза миссис Пиблз.

— Вы уверены? Вы точно знаете, что она уехала в Дорсет?

— До поезда я ее не провожала, — сухо ответила миссис Пиблз. — Но не вижу смысла, зачем ей вводить меня в заблуждение.

— Это другое дело, — пробормотала женщина. — О боже! Мне так нужно повидаться с ней. А до Дорсета так далеко, Да и Том терпеть не может дальних поездок.

Миссис Пиблз совершенно не понимала, что следует предпринимать в подобных ситуациях. А потому она сказала первое, что пришло на ум.

— А почему бы вам не повидаться с мистером Говардом. Это приятель мисс Темпест. Возможно, он знает больше меня. И к тому же мистер Говард мужчина. — Миссис Пиблз помрачнела: она очень не любила отдавать должное представителям противоположного пола. Будь жив ее муж, он бы знала, как вести себя со странными посетителями. Миссис Пиблз забыла, что большинство решений покойный супруг с завидной ловкостью перекладывал на ее маленькие, но сильные плечи.

— Его контора расположена на Флит-стрит, — сказала она значительно более любезным тоном. — Подождите, я сейчас дам вам точный адрес.

Вот таким образом мисс Сквайрс оказалась в кабинете Уильяма. Она сидела в глубоком кожаном кресле, испуганно помаргивая совиными глазами, у ее ног стояла корзинка с недовольно мяукающим Томом. Уильям беспокойно вышагивал по кабинету, время от времени кидая на мисс Сквайрс хмурые взгляды.

— Мисс Сквайрс, но почему вы решили, что Кейт уехала не в Дорсет?

— Мне кажется, им удалось ее выманить. И скорее всего она отправилась в Рим.

— В Рим?!

— Да. Кейт считает, что девочка в Риме.

— Но почему, мисс Сквайрс?

— Я же вам говорю, не знаю. Я и в самом деле ничего не знаю, за исключением того, что знаю слишком много, если вы понимаете, что я имею в виду.

Уильям кивнул. Эта туманная фраза имела для него вполне определенный смысл. Он понимал, что означают слова "знаю слишком много". Мисс Сквайрс оказалась невольной обладательницей одного-единственного, но весьма опасного факта. И как результат — телефонные звонки с угрозами. Вкрадчивыми голосами бедной мисс Сквайрс нашептывали, что ежели она проболтается или станет предпринимать какие-либо действия, то ее ждет соответствующее наказание. И первым пострадает ее любимец Том: с котом либо случится какое-то несчастье, либо он попросту исчезнет.

А мисс Сквайрс всего-навсего обнаружила, что муж миссис Дикс, давно исчезнувший майор разведки, вернулся домой. Однажды вечером она вышла из конторы, но по пути на вокзал Виктория вспомнила, что забыла рыбу для Тома. Мисс Сквайрс вернулась обратно. Наружная дверь по обычному недосмотру миссис Дикс оказалась не заперта. Мисс Сквайрс, не заподозрив ничего дурного, спокойно вошла в дом. На лестнице горел свет, а сверху, из квартиры хозяйки, доносились громкие голоса.

— Ты говоришь, что не станешь этого делать? Еще как станешь. Ты ведь всегда была послушной женой, надеюсь, останешься такой и впредь…

Затем последовало молчание, и миссис Сквайрс, повинуясь какому-то безотчетному порыву, бросилась прочь.

Голос был довольно приятным, но слова давали слишком широкое поле для догадок, и остаток дня мисс Сквайрс провела, терзаясь мрачными предчувствиями. В конце концов она убедила себя, что странный разговор — не более чем сон наяву, а проще говоря, все это ей привиделось. На следующий день она набралась смелости и как бы между прочим рассказала о происшествии миссис Дикс.

— Вчера вечером у меня, наверное, была галлюцинация. Я забыла рыбу для Тома и вернулась в контору. Мне показалось, что какой-то мужчина назвал вас своей женой.

В глазах работодательницы метнулся такой ужас, что мисс Сквайрс тут же пожалела, что завела этот нелепый разговор. Миссис Дикс уверила ее, что она, как обычно, была у себя совершенно одна, а мисс Сквайрс слышала отрывок из радиопередачи. Она имеет привычку включать приемник на полную громкость, так как после двух-трех рюмок, похоже, начинает плоховато слышать…

Мисс Сквайрс успокоилась, но, когда объявилась Кейт со своими тревогами по поводу исчезнувшей девочки, она снова вспомнила о своей галлюцинации, и в сердце ее закралось сомнение. А после нелепой смерти миссис Дикс ее охватил настоящий страх. И постепенно страх перерос в ужас. Вскоре после печального происшествия с миссис Дикс в домике мисс Сквайрс раздался телефонный звонок и низкий мужской голос с угрозой объяснил, что случится с ее любимцем Томом, если она начнет болтать языком. А вскоре мисс Сквайрс посетили полицейские, они подробно расспросили ее о привычках миссис Дикс.

Именно из-за страха она не решилась рассказать тогда обо всем милочке Кейт, о чем теперь ужасно сожалеет.

Уильям остановился перед мисс Сквайрс.

— Да, досталось вам, — мягко сказал он. — Хотите чаю? Я попрошу секретаршу приготовить. А мы тем временем позвоним в Дорсет. Тогда и решим, как нам поступить.

На звонок ответила мачеха Кейт:

— Вам нужна Кейт? А, это вы, Уильям? Но Кейт здесь нет. Она уехала вчера вечером, ужасно торопилась на паром.

— На паром? — резко переспросил молодой человек.

— Ну да, она уехала в Рим. Разве Кейт вам не говорила? А что случилось, Уильям? Она была какая-то странная. Ужасно рассеянная. Даже не обратила внимания на мои новые хризантемы, которыми я так горжусь. Я выиграла приз. Так что случилось?

— Она не сказала, где собирается остановиться в Риме?

— Нет, ни малейшего намека. Она вообще отвечала очень уклончиво. Говорила, что отправляется за типажами для своих набросков. Что она имела в виду?

— Она работает над серией портретов бродяг, — солгал Уильям. — Извините, мне пора идти.

— Уильям, надеюсь, Кейт не от вас сбежала?

— Бог мой, конечно, нет! Я бы ей этого не советовал.

— Значит, это правда? — Мисс Сквайрс похлопала печальными совиными глазами.

— Боюсь, что так.

— Что вы намерены предпринять?

— Последовать за ней. В каком отеле она останавливалась в прошлый раз?

— В "Романо".

— Вот и первый след. Скорее всего, Кейт первым делом отправится именно туда. А теперь, мисс Сквайрс, выслушайте меня. Вам сейчас не стоит возвращаться в свой домик. Отправляйтесь в мою квартиру. Я дам вам ключи. Впрочем, нет, я сам вас отвезу. Роскошью мое жилище не отличается, но день-два вы вполне сможете там провести. Моя хозяйка присмотрит за вами. Я ей скажу, что вы выполняете кое-какую работу по моему поручению. Кроме того, она без ума от котов. — Уильям встал на колени и игриво сунул палец в корзину, но в следующее мгновение он с лихим проклятьем отдернул руку.

— Том ненавидит клетки, — жалобно пролепетала мисс Сквайрс. — Мистер Говард, вы так добры ко мне. Вряд ли я смогу вас должным образом отблагодарить.

— Ерунда, — рассеянно сказал Уильям. — Это я вас должен благодарить. И я обязательно это сделаю. Вместе с Кейт, — решительно добавил он.

XIV

В отеле Кейт помнили. С начала поездки это было первым приятным обстоятельством.

— Мисс Темпест! Как приятно, что вы так скоро вернулись, — воскликнул молодой портье на безупречном английском, и Кейт стало чуть легче на душе.

— Боюсь, я не заказала номер.

— Не страшно. Сейчас межсезонье, туристы разъехались. Вы хотели бы поселиться в том же самом номере?

— Да, пожалуйста. Если можно.

— Разумеется, можно. Вы надолго? — В темных глазах портье читалась искренняя радость.

— К сожалению, нет. Наверное, на день-два. Все зависит от того, как быстро я управлюсь с делами.

— Ах, синьорина! В Риме есть чем заняться и помимо дел.

— Полностью с вами согласна. Но тут уж ничего не поделаешь.

Просторный номер на четвертом этаже, круглый красный ковер в центре, большие медные шары венчают спинки огромной кровати, платяной шкаф, достаточно вместительный, чтобы там мог спрятаться взрослый человек. А если высунуться подальше из окна, то можно полюбоваться видом на улицу Виттория Венето с ее многочисленными кафе, веселыми разноцветными зонтиками и желто-зелеными акациями.

На мгновение Кейт показалось, что событий последних двух недель просто не было. Она только что приехала в Рим за маленькой девочкой по имени Франческа, и никаких неприятностей впереди не ожидается. Она доставит девочку в Лондон; их встретит миссис Дикс, улыбнется своей чуть наивной улыбкой и угостит шоколадными конфетами из шикарной коробки; Розита обнимет вновь обретенную дочь; а она, Кейт Темпест, никогда не познакомится с таинственным человеком, никогда не увидит его чудесную улыбку и никогда не узнает, что он найдет свою смерть на дне Тибра.

О, если бы все так и было! Если бы только она могла сейчас весело и беззаботно прогуливаться по древнему городу! Но вместо того чтобы нежиться под ласковыми лучами полуденного осеннего солнца в каком-нибудь кафе на улице Виттория Венето, она сидит в своем номере, обдумывая предстоящий визит на затхлую улочку в стороне от Аппиевой дороги. Она приехала в Рим, чтобы повидать Джанетту и попытаться помочь Франческе.

История повторялась, словно в небрежно смонтированном фильме. Кейт доехала на такси до знакомого дома, попросила водителя подождать и вышла из машины. Дом, как и сама улочка, показался девушке еще более убогим, чем в первый раз. Кейт снова ощутила на себе взгляды обитателей жалких домишек, притаившихся за тусклыми стеклами темных окон. Такси на улицу заворачивают нечасто. И всякая машина, рискнувшая остановиться подле этих обшарпанных стен, неизбежно становится объектом пристального, граничащего с подозрением интереса.

Кейт постучалась, с горькой иронией подумав, что за последние несколько дней она только и делает, что стучится в чужие двери, каждый раз с замиранием сердца спрашивая себя, кто ей откроет. А вдруг, как и в случае с Розитой, за дверью окажется совершенно незнакомый человек?

Но нет. На пороге стояла Джанетта. Кейт очень хорошо запомнила эту худую смуглую итальянку в полинявшем хлопчатобумажном платье. Девушка с облегчением перевела дух: наконец-то перед ней стоит именно та, кого она ожидала увидеть.

— Джанетта! — воскликнула Кейт, протягивая руку.

Но женщина отступила назад, ее взгляд метнулся к такси и обратно. Казалось, она не узнает девушку.

— Вы же помните меня, Джанетта? Я Кейт Темпест из Лондона. Две недели назад я приезжала за Франческой.

Женщина покачала головой. На лице ее застыло подозрительное выражение.

— Mi perdoni, синьорина. — Потом добавила на своем аккуратном английском: — Не помню, чтобы я видела вас прежде. Что вам здесь нужно?

— Но я же приезжала за девочкой! — вскричала Кейт. — Меньше двух недель назад. Неужели вы не помните?! Ну хорошо, меня вы могли забыть, но Франческу-то должны помнить!

— Франческа? Кто это?

На мгновение Кейт почувствовала, что снова проваливается в омут нереальности. Неужели она проделала весь этот долгий путь только для того, чтобы перед ней захлопнули дверь? Джанетта отступила в темноту маленькой прихожей, явно собираясь сделать именно это. Кейт лихорадочно щелкнула застежкой сумочки.

— Взгляните, Джанетта, вы же просто-напросто говорите неправду. Вот ваше письмо, где говорится, что вы беспокоитесь за Франческу. Что вы на это скажете?

Женщина бросила подозрительный взгляд на листок бумаги, потом поднесла его ближе к глазам. Она подняла голову, и на этот раз не было никаких сомнений в ее искренности.

— Здесь написано на Inglese. Я не умею писать на Inglese. О чем здесь говорится?

— Джанетта, но это же неправда! Вы ведь говорите по-английски, значит, умеете и писать.

— Нет-нет. Я научилась только говорить, но писать не умею. Говорить меня научил покойный муж. Он торговал книгами.

— Но здесь внизу стоит ваше имя: Джанетта.

Женщина глянула на лист бумаги, потом вновь подняла взгляд. Она стояла, сложив худые загорелые руки на груди. В ее глазах застыл страх. Кейт могла бы в этом поклясться — Джанетта была до смерти напутана.

— Я не писала этого письма, синьорина. Я говорю правду.

Голос итальянки не оставлял никаких сомнений в ее правдивости. Но страх, застывший в глазах Джанетты, придал Кейт решимости.

— Хорошо, Джанетта, письмо написал кто-то другой, но вы должны знать о судьбе Франчески. В конце концов, вы же ее няня. Она и в самом деле находится у своего отца, с ней все в порядке?

— Вы все время повторяете это имя, Франческа. Говорю вам, я не понимаю, о ком идет речь. Вы, наверное, ошиблись домом, синьорина. Я не писала никаких писем и не знакома с женщиной по имени Франческа.

В голосе Джанетты появились жесткие интонации. И в то же время голос чуть дрожал от затаенного страха. Уж это Кейт определенно не почудилось.

— Франческа не женщина, а маленькая девочка. В тот день на Франческе было белое кисейное платье, в волосах голубой бант. И у нее была старая кукла, Пепита. — Кейт уже, наверное, в сотый раз повторяла это описание, но до сих пор никто не соизволил выслушать ее до конца, а если и выслушал, то не поверил. — Вы, разумеется, знаете, кто такая Франческа.

Джанетта упрямо покачала головой.

— Нет, синьорина, и вас я никогда в жизни тоже не видела. Вы говорите, что я лгу. Это вы лжете, синьорина. Прошу вас уйти.

— Но я же была вот в этой комнате! — запротестовала Кейт. — Я ждала Франческу. Я могу в точности сказать, что там находится: стол, три стула, на полу тростниковые циновки, над дверью гипсовая статуэтка девы Марии…

Итальянка слабо улыбнулась.

— Все это вы найдете в любом доме на этой улице. Я вам советую заглянуть в другие дома, может, и найдется ваша Франческа. Но я ничего не знаю. Scusi, синьорина, у меня много дел, я должна идти.

Она попыталась закрыть дверь.

— Джанетта! — в отчаянии воскликнула Кейт. — Я хочу помочь Франческе! В этом письме говорится, что девочке нужна помощь. И оно подписано вашим именем!

— В Риме я не единственная Джанетта, синьорина. Я не та Джанетта, что вам нужна. И я не понимаю, о чем вы говорите.

Дверь захлопнулась.

Водитель такси сочувственно улыбнулся Кейт. Он не говорил по-английски, а потому не мог понять, о чем шла речь, но ясно видел, что ее выставили вон. К счастью, водитель не знал, что дело обстоит гораздо хуже, лучше бы ее просто прогнали. Конечно, Джанетта лжет, намеренно и нагло, она прекрасно знает, кто такая Франческа, но самое страшное состоит в другом — у Кейт создалось полное впечатление, что в отношении письма итальянка говорила правду: Джанетта и в самом деле не писала его. Но если письмо написала не она, то кто? Действительно ли Франческа в беде, или с помощью этого письма ее, Кейт, хотели заманить в Рим?

Ведь в Риме гораздо легче, чем в Лондоне, устроить какое-нибудь загадочное происшествие с британской гражданкой. Если из Тибра выловят тело англичанки, шум, конечно, поднимется, но ненадолго, и вскоре все забудут о никому не известной иностранке.

Кейт села в такси и велела водителю возвращаться в отель. Он развернулся так лихо, что девушку швырнуло в сторону, и рванул вперед. Какой-то пешеход в нахлобученной на глаза шляпе оглянулся в их сторону.

И в это мгновение Кейт углядела желтоватое лицо, стремительно промелькнувшее мимо.

Итак, ее преследователь тут как тут. Кейт почти дружески помахала ему рукой. Она надеялась, что обладателю раскосых глаз нравится путешествовать, иначе, бедняга, наверное, проклинает свою неутомимую подопечную. Хотя, конечно же, поездка в Рим не явилась для него неожиданностью.

Скорее всего, письмо — ловушка. Джанетта, ясное дело, лжет, что не знает Франческу, в этом Кейт не сомневалась ни секунды, но относительно письма итальянка, похоже, говорит правду.

Значит, писал кто-то другой. Но кто? И зачем?

Кейт сидела у себя в номере, размышляя над тем, что делать дальше. Ответ напрашивался сам собой. Следует найти в телефонной книге абонентов с фамилией Торлини и обзвонить всех поочередно.

А еще лучше со всеми встретиться.

Но Кейт становилось неуютно от одной мысли, что придется снова подниматься по неприветливым ступеням, ведущим в незнакомые, враждебные дома. Она почти жалела, что не сказала Уильяму о своем скоропалительном отъезде. Она могла бы позвонить ему из Дувра перед самым отправлением парома. Остановить ее Уильям бы уже не смог. И если в порыве раздражения он не решил бы умыть руки (в чем Кейт сильно сомневалась), то скорее всего примчался бы в Рим. И тогда она не чувствовала бы себя такой потерянной и одинокой, и ее не страшили бы чужие дома и темные окна. Но Кейт слишком поздно осознала это.

День угасал. Небо цвета примулы ласково сияло за окном. На город опустилась вечерняя прохлада. Если бы не Торлини и не загадочная Франческа, Кейт могла бы прогуляться к знаменитым фонтанам или посидеть в кафе на улице Виттория Венето, зарисовывая лица прохожих: священники в коричневых облачениях и библейских сандалиях; уличные мальчишки, большеглазые, босоногие и веселые; старухи в узких черных платьях; девушки, поддразнивающие парней.

Мрачные предчувствия на какое-то время уступили место страстному желанию насладиться этим чудесным вечером, прохладным ветерком, сияющими небесами. Кейт с неохотой оторвала взгляд от окна и принялась листать телефонную книгу.

В это мгновение в коридоре послышались шаги, стихшие рядом с ее дверью. Раздался короткий стук.

— Войдите, — испуганно произнесла Кейт.

Дверь отворилась, и раздался сердечный голос Джонни Ламберта:

— Сюрприз, сюрприз!

— Джонни!

— Вот мы и встретились. Как поживаете, Кейт? Вы получили от меня цветы?

— Да-да. Очень мило с вашей стороны.

— Эта миссис Дикс сущая погонщица рабов, даже и пяти минут не дала мне побыть дома. Кстати, отчасти и вы несете за это ответственность.

— Я?

— Да, точнее, ваш пропавший ребенок. Но поговорим об этом позже. Как замечательно, что мы снова встретились, Кейт. После того как вы в Париже покинули меня и отменили заказ на авиабилет, я уж и не надеялся увидеть вас еще раз. А несколько минут назад открываю регистрационную книгу — и вижу ваше имя! Я просто не поверил своим глазам. Портье сказал, что вы въехали сегодня днем. А я только что вернулся из Флоренции. Ох, милая моя Кейт, встреча с вами — это самый настоящий подарок судьбы. По этому случаю надо что-нибудь выпить. Как вы на это смотрите?

У Кейт мигом поднялось настроение — Джонни был искренне рад встрече. Его круглое, загорелое лицо так и сияло от удовольствия. Твидовая куртка, румяные щеки, голубые глаза, окруженные лучиками морщинок, аккуратно подстриженные волосы — все в нем выглядело таким английским и знакомым. Кейт поняла, что и сама рада не меньше.

— С удовольствием, — улыбнулась она. — А раз вы здесь в связи с исчезновением Франчески, то избавите меня от многих проблем. Но миссис Дикс ни словом не обмолвилась о том, что послала вас в Италию.

— Как и о том, когда мне следует вернуться в Лондон, будь она неладна! Ей не хотелось вас беспокоить, она считала, что вам и так досталось.

Кейт не сразу решилась задать следующий вопрос.

— Вы знаете, что миссис Дикс умерла?

Лицо Джонни сразу помрачнело.

— Да. Жаль бедняжку. Я получил телеграмму. Это какой-то дурной сон. Я хотел было сразу рвануть в Лондон, но потом решил, что прежде следует уладить дело пропавшей девочки. В конце концов, это ведь последнее поручение несчастной миссис Дикс.

— И вам удалось его уладить? — с нетерпением спросила Кейт.

— Нет. Честное слово. Как это ни печально, я не продвинулся ни на шаг. Кое-какие признаки указывали на то, что девочка находится во Флоренции, и вчера я помчался туда, но все впустую.

— А я сегодня днем повидалась с Джанеттой, няней девочки. Она полностью отрицает, что когда-либо слышала о Франческе.

Джонни растерянно кивнул.

— Знаю. Я все время с этим сталкиваюсь. Непроницаемые лица. Франческа Торлини? А кто это? Черт побери, я не нашел даже следов ее отца. Я обзвонил всех Торлини в Риме. И мне все больше начинает казаться, что это сон, странный и загадочный сон. Иллюзия. Есть какое-нибудь доказательство существования девочки?

— Да, кукла Пепита.

— Вы захватили ее с собой?

— Она здесь.

Кейт достала из сумочки видавшую виды куклу и протянула Джонни. Он небрежно осмотрел игрушку.

— Самая обычная кукла. Ничего примечательного. Разве что слишком легкая. Она внутри полая?

— Да, кукла разделяется на две половины. Я это случайно обнаружила. Франческа использовала ее для хранения любовных писем.

— Любовных писем?!

— Всего лишь туманная записка от какого-то человека из Лондона. По всей видимости, автор письма собирался встретиться с девочкой.

— И кто он такой?

— Имени там не было, так как от письма осталась только одна половинка. Я сходила по указанному на конверте адресу, но дом оказался пуст. Соседка, живущая в квартире этажом выше, сообщила, что дом принадлежит Люсиану Крею. Если помните, это тот самый джентльмен, с которым вы встретились в Париже.

— Ах вот оно что! Значит, не такой уж невинный агнец ваш Люсиан!

— Похоже, что так, — с сожалением проговорила Кейт. — Соседка Люсиана сказала, что он умер.

— Умер?!

Кейт кивнула.

— Утонул в Тибре.

— В Тибре?! И совсем недавно?! — Джонни застыл от ужаса. — Дело все больше запутывается.

— Должно быть, он вернулся в Рим, чтобы разыскать Франческу. В поезде Люсиан усердно делал вид, что не знает девочку, но, судя по всему, он был неискренен. Франческа пыталась рассказать мне о каком-то человеке, который заговорил с ней. Она выглядела такой обрадованной. Должно быть, это был Люсиан.

— Но, Кейт, все это какой-то кошмар наяву!

Кейт кивнула. Слезы катились по ее щекам. Перед глазами стояло смуглое, мрачное лицо Люсиана. Джонни обнял девушку за плечи и ласково заговорил:

— Бедная моя Кейт, вы все принимаете слишком близко к сердцу. Знаете, вам не следовало сюда возвращаться. Я и не предполагал, насколько все это серьезно. Интересно, в чем же состоит секрет? Но в одном я могу поклясться: эта старая хитрая лиса миссис Дикс знала все.

— Вы думаете, что ее смерть не случайна?

— Вполне вероятно. — Он слегка прижал девушку к себе и сказал: — Знаете что, давайте оставим на время эту печальную тему и немного расслабимся.

— Оставить? Но как?

Джонни взял в руки куклу и, задрав платьице, выяснил, каким образом игрушка разделяется на две половины. Он задумчиво обследовал пустой тайник.

— Вот и все, что мы имеем. В животе у куклы пусто, а Франческа растворилась в воздухе. Я знаю, в чем дело, эта чертова кукла просто сожрала девочку. Ладно, оставим это… У меня была тяжелая неделя, и я очень рад видеть вас, Кейт. Мы можем позволить себе немного развлечься.

— В каком-нибудь сомнительном ночном клубе?

Джонни улыбнулся, как бы извиняясь.

— Да, неудачно тогда получилось. Странный выдался вечер. Нет, на этот раз я не собираюсь вести вас в подвалы. Давайте поужинаем, а потом навестим одних моих римских знакомых. Они живут на Альбанских холмах, это совсем рядом. Поедем на машине и к полуночи вернемся.

— Нет, Джонни. Большое спасибо, но нет. Я приехала сюда, чтобы разыскать Франческу, и не могу попусту терять время. Так вы сказали, что обзвонили всех Торлини?

— Абсолютно всех, — кивнул Джонни. — И, признаюсь, сегодняшний вечер я собирался провести с пользой для дела. Дело в том, что те люди, которых я хочу навестить, тоже Торлини. Они утверждают, что ничего не знают о Франческе, но я чувствую: что-то здесь на так. Мне кажется, вы могли бы их разговорить, глядишь, и удалось бы найти какую-нибудь зацепку. Женская интуиция и все такое. Честно говоря, я ума не приложу, что делать дальше. Мы зашли в тупик.

— Почему же вы сразу не сказали мне, что хотите поехать к Торлини?

Джонни с тоской взглянул на девушку.

— Мне бы больше польстило, если бы вы поехали просто потому, что я вас пригласил. Сколько времени вам требуется на сборы?

— Десять минут. Встретимся внизу.

— Хорошо. Я закажу мартини.

Кейт больше не чувствовала себя такой потерянной, страх, сжимавший сердце, отступил. Милому Джонни с его открытым лицом и сердечным голосом, конечно, далеко до проницательного частного детектива, зато можно не сомневаться в его добрых намерениях. Хотя дело все больше и больше запутывалось, оно уже не казалось Кейт таким зловещим. В присутствии неунывающего Джонни кошмар словно отступал. Возможно, сегодня вечером ей наконец удастся что-то выяснить.

Предвкушая грядущие открытия, Кейт приняла душ и переоделась. Она уже собиралась выходить, когда зазвонил телефон.

Кейт с раздражением сняла трубку. В следующее мгновение она окаменела.

— Кейт? Это Люсиан Крей.

— Люсиан?! — не веря своим ушам, воскликнула она.

— У меня сосем мало времени. Вы способны быстро воспринимать то, что я скажу? — Он говорил очень быстро, слегка прерывающимся голосом. В трубке раздавался оглушительный треск. Кейт лихорадочно соображала. Голос похож на голос Люсиана, но ведь Люсиан Крей умер, утонул. А вдруг этот человек просто выдает себя за Люсиана?

— Франческа в Англии. Она с… — Гул и щелканье заглушили конец фразы. Потом голос снова прорвался сквозь шум. — …и Кэролайн с Тони. Вы должны немедленно вернуться домой. Вам не следовало ехать в Рим.

Кейт нашла в себе силы возразить:

— Франческа не может находиться в Англии. Я получила письмо, где говорится, что она попала в беду. Кто послал мне это письмо?

В трубке снова послышался оглушительный треск. Кейт едва разбирала слова.

— …Сомерсет, неподалеку от Тонтона. — Внезапно шум исчез, и голос, так напоминавший голос Люсиана, отчетливо произнес: — Письмо-фальшивка. Возвращайтесь домой! Вы самая настоящая дуреха, какого черта вы суете нос во все дыры?! Кейт, ради бога, возвращайтесь, вы в опасности!

И на этом все кончилось. Раздался последний щелчок, и голос исчез.

Кейт выскочила из номера и вихрем скатилась по лестнице.

— Вы что, привидение увидели? — удивленно спросил Джонни, привстав при ее появлении.

— Мне позвонил какой-то человек и представился Люсианом! Но ведь соседка утверждала, что он утонул. Неужели это очередной обман?

— Голос похож?

— Трудно сказать. На первый взгляд, да, но связь была очень плохой. Да и какой смысл той женщине лгать? — Кейт прижала руки к пылающему лицу. — Неужели все, кто замешан в этом деле, лгут? Кому же верить? Люсиан, если только это был он, а не кто-то другой, сказал, что Франческа находится в Сомерсете неподалеку от Тонтона. Но вдруг это всего лишь очередной ложный след?

— Бедняжка Кейт, — не совсем логично сказал Джонни, беспомощно глядя на девушку. — Разве кто-нибудь сбивает вас со следа?

— Он назвал меня дурехой. Это так не похоже на Люсиана.

— Значит, это не Люсиан, — успокаивающе проговорил Джонни. В его глазах читалось замешательство, смешанное с восхищением. — Вы из тех людей, с которыми то и дело случаются всякие истории. Я провел здесь несколько дней, и все как будто в рот воды набрали. А вы прибыли несколько часов назад и уже в центре событий. Телефонные звонки с угрозами и всякое такое.

— Джонни, здесь нет ничего смешного!

— Ох, простите меня, я не хотел вас обидеть. Я имел в виду, что вы очень яркая личность, а потому притягиваете к себе события. Когда вы появляетесь, словно вспыхивают огни и начинают звонить колокола. Давайте пейте свой мартини, и приступим к выполнению нашего плана. Поужинаем, а затем отправимся к Торлини. Если из этого визита ничего не выйдет, тогда надо будет сесть и спокойно обдумать ситуацию. В конце концов, кто он такой, этот всезнайка? Вы же не можете по одному его слову стремглав мчаться на самолет. Прежде чем принять решение, следует хотя бы хорошенько выспаться.

XV

Они отъехали, наверное, миль на двадцать от Рима, когда мотор взятого напрокат "рено" застучал и заглох. Джонни вырулил на обочину, со вздохом открыл капот и, чиркая спичками, принялся копаться в двигателе. Через пару минут он сконфуженно признался, что ни черта не смыслит в автомобилях, а потому, похоже, застряли они надолго.

Ситуация была настолько банальной, что не вызвала у Кейт ни удивления, ни беспокойства.

Она выбралась из машины, ежась от холодного ветра, шелестевшего верхушками оливковых деревьев, и спокойно спросила:

— Что дальше?

— Мне очень жаль. Черт бы побрал эту колымагу! В следующий раз буду осмотрительнее. Боюсь, что единственный выход — это отправиться пешком до ближайшего дома или деревни. К сожалению, автомобили здесь довольно редки. До дома Торлини еще добрых пять миль. Но я почти уверен, что неподалеку имеется небольшой albergo^[3]. Оттуда мы сможем позвонить. Или вы предпочитаете подождать в машине?

Кейт взглянула на безлюдные поля. Яркая итальянская луна освещала пологие склоны холмов, поросшие оливковыми деревьями, и пыльную белую дорогу, уходящую куда-то во тьму. Стояла абсолютная тишина, если не считать заунывного шуршания ветра. Глядя на этот мрачный пейзаж, Кейт вспомнила лунный ландшафт, фотографию которого видела в каком-то журнале.

— Я ни в коем случае не останусь в машине, — резко ответила она. — Вы могли бы предупредить меня о возможности подобного происшествия, тогда бы я надела более подходящую обувь.

— Уж не думаете ли вы, что я это все подстроил?!

Негодование, прозвучавшее в голосе Джонни, было столь искренним, что Кейт стало стыдно за свою резкость. Она взглянула на его потерянное лицо и постаралась исправить оплошность.

— Нет, я так не думаю. Глупо здесь торчать. А вы уверены, что нам удастся найти albergo?

— Если не удастся, что ж, доберемся до дома Торлини, сбив в кровь ноги. Черт, ну и невезение! Что ж, делать нечего. Давайте я возьму вас под руку. Вот так. Вперед? Хорошо еще, что вы такая рассудительная, другая девушка на вашем месте непременно начала бы сходить с ума.

— Я тоже схожу, — устало сказала Кейт. — Но какой смысл это показывать?

— Никакого. Простите. Вы в полном порядке.

Джонни шагал чуть покачивающейся походкой, неожиданно стремительной для его несколько оплывшей фигуры. Кейт полностью сосредоточилась на том, чтобы не отстать, на время выкинув из головы все прочие мысли. Она больше не ломала голову ни над странным поведением Джанетты, ни над загадочным телефонным звонком. Если Люсиан и в самом деле жив, остался ли он таким, каким был, не наложили грязные воды Тибра свою печать на тонкие черты его печально-угрюмого лица? Сейчас Кейт не думала об этом. В голове у нее царила пустота. Все призраки отступили, и перед глазами маячила лишь неровная пыльная дорога. Кейт неловко шагала в своих туфлях на высоких каблуках, изо всех сил стараясь поспеть за Джонни. Застрять среди Альбанских холмов в двадцати милях от Рима. Что может быть нелепее? Хорошо еще, что рядом неунывающий Джонни Ламберт. Уильям на его месте непременно начал бы рвать и метать, и ей пришлось бы его успокаивать. Кейт невольно улыбнулась. А успокоившись, Уильям разразился бы смехом и поцеловал ее, и на мгновение все встало бы на свои места. Как было бы замечательно оказаться сейчас дома, в своей полуподвальной квартирке! Наблюдать, как Уильям, растянувшись в стареньком кресле, нещадно дымит трубкой, просыпая повсюду пепел и разбрасывая горелые спички, слушать его низкий, слегка ленивый голос… Кейт подумала, что впервые ее столь остро потянуло к нему. А может, в эту самую минуту Уильям тоже думает о ней. Странно… Ей вдруг подумалось, что и Джонни, который, тяжело дыша, размашисто шагал рядом, и Джанетта с ее неумелой ложью, и призрачный, искаженный голос в телефонной трубке — все это ненастоящее. И Франческа тоже ненастоящая. Словно все это сцены из какого-то фильма. А реальность осталась там, в ее лондонской квартирке.

Если бы только она не дала себя уговорить поехать к этим загадочным Торлини. Сидела бы сейчас в отеле и ждала, когда снова позвонит Люсиан или тот, кто выдает себя за Люсиана. В конечном счете это могло бы принести гораздо больше пользы. Но Кейт переполняла жажда действий. Поэтому она оказалась здесь и теперь бессмысленно бредет по пыльной дороге, на неопределенное время отрезанная от телефонов и прочих благ цивилизации.

Они прошли уже мили две, когда за очередным поворотом показались огни, вскоре превратившиеся в два одиноко мерцающих окна и вывеску бензоколонки.

— Я был прав! — торжествующе воскликнул Джонни. — Это albergo. Прекрасно! Полагаю, здесь можно передохнуть и что-нибудь выпить.

— Каким образом? — облегченно спросила Кейт. — Вы разве говорите по-итальянски?

— В достаточной степени, чтобы меня понимали.

Albergo представлял собой убогий домишко. На втором этаже глухо хлопали ставни, под освещенной вывеской "Albergo Garibaldi" клочьями свисала старая краска. Приоткрытая дверь вела в бар, где у стойки расположились два человека с морщинистыми лицами и горящими глазами итальянских крестьян. За стойкой невероятно тучный бармен возился с пивными кружками.

Кейт чувствовала взгляды трех пар внимательных глаз, пока Джонни объяснял, в какое положение они попали. Обитатели albergo словно оценивали ее, решая, достойна ли она того, чтобы ради нее попадать в столь идиотские положения. Судя по всему, они нисколько не сомневались, что поломка машины подстроена.

Но Кейт знала, что это не так. Джонни не меньше, чем ей самой, хотелось продолжить путь. Он совсем выбился из сил, последние полмили Джонни тяжело дышал, то и дело что-то раздраженно бормоча себе под нос. И выпить ему хотелось еще больше, чем ей.

После долгого и довольно оживленного обмена репликами с барменом, Джонни вернулся с двумя кружками пива и сердито плюхнулся за столик рядом с Кейт.

— Здесь нет абсолютно никого, кто хоть немного понимал бы в машинах. Единственное, что мне смогли предложить, — так это чтобы Чезаре, вон тот пьяница, — Джонни ткнул в одного из людей, лениво развалившихся у стойки, — отвез меня в соседнюю деревню, где можно найти механика или на худой конец буксир.

— И сколько времени это займет? — поинтересовалась Кейт.

— Бог его знает. Скорее всего до утра. Скоро полночь, а эти типы не ведают, что значит срочно. Завтра, следующая неделя, следующий год — для них все едино. Кейт, мне кажется, вам лучше отправиться спать.

— Спать?!

— Наш толстый приятель, тот, что стоит за стойкой, по счастливой случайности, еще и владелец этой дыры. Так вот он говорит, что наверху есть четыре чудесные комнаты, и все они пустуют в ожидании постояльцев. Так что если мы захотим, то сможем две из них занять, хотя он и не понимает, зачем нам нужны две комнаты… — В глазах Джонни мелькнул веселый огонек. — С его точки зрения, это очередная причуда ненормальных англичан. Впрочем, не думаю, что я буду в состоянии что-либо соображать к тому времени, когда починю этот чертов автомобиль.

Не было никакого смысла тратить силы и эмоции на проклятия. По иронии судьбы, всякий раз, когда она связывалась с Джонни, происходило что-то не столько трагическое, сколько трагикомическое. Сначала нелепое происшествие в парижском ночном клубе, а вот теперь неприглядный albergo, и три аборигена со смаком обсуждают, зачем им с Джонни понадобилось заказывать две комнаты.

Кейт обреченно пожала плечами:

— Что ж, сидеть всю ночь, не смыкая глаз, я, разумеется, не собираюсь. Лучше займу одну из ваших чудесных комнат. Но если вы вернетесь через разумное время, мы немедленно возвращаемся в Рим.

— Прекрасно, — облегченно вздохнул Джонни. — Должен признать, вы отлично держитесь. Вы ведь не очень сердитесь на меня, Кейт?

— Со всяким бывает. — Кейт механически произнесла требуемый ответ.

Мало-помалу она начинала ненавидеть эту дыру, эти съежившиеся и поблекшие картинки на стенах с неправдоподобно голубыми озерами. Может, комната и в самом деле выглядит получше. Дымка усталости туманила сознание. Кейт с трудом подняла тяжелые веки и какой-то миг пыталась сообразить, кто она такая и почему находится в столь странном месте.

М-да, если она надолго застряла в этом сомнительном albergo, затерявшемся среди Альбанских холмов, то вряд ли удастся в скором времени разыскать Франческу.

Да и была ли Франческа?

На зов бармена из недр albergo вышла заспанная девушка лет семнадцати с круглым живым лицом. Поеживаясь в своей не первой свежести крестьянской блузке, вырез которой был достаточно глубок, чтобы представлять интерес для жадных взглядов подвыпивших посетителей, девушка проводила Кейт в комнату.

Она отперла дверь и горделиво взмахнула рукой, приглашая по достоинству оценить убранство апартаментов. Кейт обреченно обвела взглядом комнату: железная кровать, увенчанная тусклыми, засиженными мухами медными шарами, голый обшарпанный пол. Подоконник и комод покрывал толстый слой пыли. Под потолком одинокий комар распевал свою призрачную песнь, снаружи печально хлопали и скрипели ставни.

Если Джонни и в самом деле подстроил аварию, то особой предусмотрительностью он не отличается. Даже если впоследствии он и намеревался вломиться в эту хлипкую дверь, то интересно, как этот недотепа представлял себе романтическую ночь в подобной комнате?

Ситуация снова оборачивалась фарсом. Но Кейт слишком устала, чтобы по достоинству оценить нелепость происходящего.

Круглолицая девушка церемонно положила на кровать полотенце сомнительной белизны, потом подошла к двери и ткнула пальцем в конец коридора. Кейт поняла, что там находится туалет (на наличие ванной комнаты в подобномзаведении надеяться не приходилось). Она поблагодарила девушку, и та вышла, прикрыв за собой дверь.

Оставшись одна, Кейт с отвращением оглядела постель. Она осторожно присела на край кровати, ощутив ее неподатливую твердость. Никакая сила не заставит ее раздеться и залезть под это неопрятное одеяло. В любом случае ночные принадлежности остались в отеле. Но раз обстоятельства вынуждают ее провести здесь ночь, она примостится на самом краешке постели и укроется своим плащом. Надо хоть немного поспать, поскольку прошлую ночь она провела в поезде. В который уже раз за последние две недели Кейт приходится бороться со смертельной усталостью.

В воздухе висел комариный звон. Кейт раздраженно огляделась. Может, закрыть окно? Свежий ветер скрипел ставнями, шелестел в ветвях деревьев, врывался в окно. В комнате становилось прохладно, но уж лучше холод и комары, чем духота. Кейт вздохнула. Ничего не остается, как выключить свет, лечь на кровать и попытаться заснуть.

Кейт отыскала совершенно кошмарный туалет и ополоснула лицо и руки. Судя по всему, на этаже больше никого не было. Четыре или пять дверей, расположенных вдоль коридора, были плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука. Одна из этих комнат предназначается Джонни. Кейт надеялась, что, когда Ламберт заявится, она будет крепко спать.

Девушка выключила лампу. Лунный свет, лившийся в распахнутое настежь окно, смягчал нищенское убранство комнаты, придавая ей вид суровой монашеской кельи. Кейт устроилась на кровати и закрыла глаза. С улицы неслись обычные сельские звуки: тихое блеяние козы, шелест листвы, далекие шаги. Беспрерывно скрипели ставни, а однажды снизу послышалась короткая перебранка: пронзительный женский голос спорил с властным басом мужчины. Последний, видимо, принадлежал толстому хозяину. Потом все стихло. Кейт не слышала, чтобы по деревянной, скрипучей лестнице кто-то поднялся. Наверное, второй этаж предназначен исключительно для постояльцев, и она здесь совершенно одна. Позднее, возможно, заявится Джонни, если, конечно, не решит провести остаток ночи в машине.

Скрип и хлопанье ставней, мягкий шорох кошачьих лап, пронзительное мяуканье, далекое блеяние козы, шелест оливковых деревьев, напомнивший Кейт шуршание шелкового платья. Ее первое бальное платье. Вот только мальчик, с которым она тогда танцевала, не обращал на нее никакого внимания. Это был вылитый Джонни Ламберт в юности, разумный и начисто лишенный какого-либо романтического начала. А Кейт тогда так мечтала о приключении: лунная ночь, идиллическая тишина английских холмов и возлюбленный, с трепетом шепчущий ее имя. Вот Люсиан Крей отлично подошел бы для этой роли, проваливаясь в легкую дрему, подумала она.

Но ей всегда везло на молодых людей того же типа, что и приземленный Джонни. Они говорили лишь о бюджете, лошадях и охоте. А в один прекрасный день появился Уильям. Иронией и обескураживающей честностью он то и дело опускает ее с небес на землю, хотя порой и сам, обычно совершенно неожиданно для нее, возносится в пресловутые небеса.

Несмотря на жесткое ложе, назойливый комариный писк и непривычные сельские звуки, Кейт все-таки заснула. Во всяком случае, когда она очнулась, луна за окном немного переместилась. В коридоре кто-то тихо шебуршился, словно пытаясь открыть дверь.

О боже, только не Джонни! Только не Джонни, автоматически подумала Кейт, впрочем, она ни на мгновение не поверила, что это может быть разумный Джонни Ламберт. Это было бы слишком нелепо.

Она резко привстала, стараясь нащупать выключатель в изголовье кровати. Выключателя там не оказалось. Ну разумеется, он у двери. В "Albergo Garibaldi" прикроватные выключатели вряд ли предусмотрены.

— Кто там? — испуганно спросила Кейт, и дверь приоткрылась. В коридоре было гораздо темнее, чем в комнате, залитой лунным сиянием, и прямоугольник дверного проема отчетливо выделялся в серебристом сумраке.

Ответа не последовало, но дверь тихо затворилась. Кейт различила очертания человеческой фигуры.

Кейт прижала руку ко рту.

— Джонни, это вы?

— Нет, это не Джонни, — раздался тихий, скрипучий голос. — Я пришел выяснить, где вы спрятали бриллианты. Советую не мешкать с ответом.

Человек подходил все ближе и ближе. На какое-то мгновение его лицо оказалось в полосе лунного света, и Кейт почудилось, что она узнает эти раскосые глаза.

Свет! Надо включить свет! Но выключатель находился вне досягаемости, за спиной незваного гостя.

— Прочь отсюда! — прошептала она. — Если вы этого не сделаете, я закричу.

— Где бриллианты? Это все, что мне нужно.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — беззвучно пролепетала Кейт.

Она попыталась соскочить с кровати, но незнакомец прижал ее руки к железной спинке. Она ощутила на щеках его дыхание. Лицо человека, лишенное в темноте каких-либо черт, за исключением слабого зловещего блеска глаз, находилось совсем близко.

— Если не хотите, подобно Крею, закончить свою жизнь на дне Тибра, то говорите, где вы спрятали бриллианты.

— Я не знаю! Я не видела никаких бриллиантов! Я не знаю!

Кейт кричала все громче и громче. Но по мере того как крик нарастал, холодные пальцы все сильнее прижимали запястья девушки к железным прутьям. Кейт не могла пошевелиться.

— Значит, не хотите говорить. Что ж, посмотрим. Пеняйте на себя.

Ее резко швырнули на кровать, незнакомец по-кошачьи быстро пересек комнату, открыл дверь и исчез.

Дверь с отчетливым щелчком захлопнулась. Не было смысла таиться, ее крик наверняка перебудил весь дом. Вот-вот круглолицая девушка или толстый хозяин будут здесь.

Кейт обессиленно лежала на кровати, пытаясь унять отчаянно колотившееся сердце.

Однако, как ни странно, никто не появлялся. В доме вдруг наступила полная тишина. Кейт похолодела. Неужели она здесь совсем одна? Страшный гость растворился во тьме так быстро, словно был не человеком, а призраком из кошмара.

Кейт с усилием встала и добрела до двери, чтобы зажечь свет. Но выключатель не работал. По крайней мере, ничего не произошло. Тщетно она щелкала им то вверх, то вниз — лампа мертво поблескивала в темноте отраженным лунным светом.

Наверное, пробки перегорели, с надеждой подумала Кейт. Не может быть, чтобы свет отключили намеренно, дабы она не смогла разглядеть ночного гостя.

Это уж слишком! Следует немедленно кого-нибудь разыскать. Где же Джонни? Неужели он до сих пор не вернулся? Неужели он не слышал ее крика?

Кейт в ярости нашарила под кроватью туфли и лихорадочно обулась. Потом схватила сумочку и подошла к двери.

Но ручка не поворачивалась. Дверь оказалась заперта. Снаружи.

На какое-то мгновение Кейт поддалась панике.

Ее хотят уморить голодом. Она будет торчать здесь, пока не сообщит о местонахождении каких-то мифических бриллиантов.

По крайней мере, дело начинает проясняться. Итак, человек с раскосыми глазами преследовал ее из-за драгоценностей. Наверное, перепутал с похитительницей или контрабандисткой. Но как он проник в гостиницу и почему его нисколько не взволновали ее крики? И почему заперли дверь?

Кейт с надеждой выглянула в окно. Но до земли было слишком далеко. Нет, так не выбраться, разве что переломав ноги или разбив голову. Сельский пейзаж, освещаемый яркой луной, казался вымершим. Лишь вой ветра да скрип ставней нарушали тишину. Звуки столь же бесполезные, как и ее собственные вопли.

Кейт посмотрела на часы. Половина третьего.

Где же все-таки Джонни? Он уже должен был вернуться. Неужели она спала так крепко, что не слышала, как он пришел? Может, он спит без задних ног в одном из соседних номеров? Но выяснить это невозможно. Ей остается лишь сидеть на краю кровати и думать о том, что через четыре с небольшим часа наступит рассвет и тогда внизу обязательно кто-нибудь появится.

Но предположим, человек с кошачьей походкой и плоским желтоватым лицом вернется…

Кейт казалось, что она не в силах оторвать взгляд от едва различимого в сумраке прямоугольника закрытой двери. Но усталость мало-помалу брала свое, девушка слегка задремала. Очнулась она от какого-то непонятного звука. Кейт резко вскинула голову. Снова раздался легкий щелчок — кто-то осторожно поворачивал в замке ключ.

Дверь отворилась, по полу скользнул луч света, исчезнувший, как только захлопнулась дверь. В темноте у порога стояла человеческая фигура.

— Предупреждаю, что своим криком подниму всех на ноги! — выпалила Кейт, прежде чем, преодолев испуг и вглядевшись в темноту, она поняла, что перед ней женщина.

— Нет-нет, милая Кейт, не стоит, — послышался дружеский голос с легким итальянским акцентом.

Знакомый голос. Где-то она его слышала. Но где?

— Во-первых, здесь нет никого, кто бы мог вас услышать. Я хочу сказать, никого, кто бы обратил внимание на ваши крики.

— Здесь Джонни!

— Ах да. Но он еще не вернулся. За ним приглядывает Чезаре. Я надеюсь, вы не забыли меня?

Пара выразительных глаз, тонкие черты лица, грациозная фигура, без сил поникшая на кушетке, томный голос…

— Розита! — изумленно воскликнула Кейт.

— Собственной персоной. — Женщина пересекла комнату и присела на кровать рядом с Кейт. От нее исходил аромат дорогих духов. Она больше не выглядела потерянной и раздраженной иностранкой, волею судьбы заброшенной в чужую страну. Нет, теперь ее окружала аура уверенной в себе женщины, сознающей свою красоту.

— Как вы здесь очутились? — изумленно спросила Кейт. — Я искала вас. Мне нужно было с вами поговорить о Франческе. Но как вам удалось меня отыскать и где Франческа?

— Представления не имею, — равнодушно протянула Розита. — Она нас мало тревожит. Непоседливое маленькое создание.

— Вы хотите сказать, вам все равно, что с ней сталось?

— Абсолютно. Мне нет до нее никакого дела.

— Никакого дела?! Но это же ваша дочь!

Розита коротко рассмеялась.

— Это вы так думаете.

— Так вы не мать Франчески?! Значит, и это ложь? — Кейт отчаянно вглядывалась в темноту. — Почему здесь нельзя зажечь свет? Что вообще происходит? Почему заперта дверь? Почему сюда украдкой входит какой-то человек и допытывается о каких-то бриллиантах? Я ничего не знаю ни о каких бриллиантах.

— По правде говоря, — заговорила Розита мягким, ленивым голосом, — именно это я и хотела выяснить. Скажите, что вы с ними сделали? Вы, должно быть, сумели припрятать камешки после того. В противном случае вы бы не отпустили девчонку. Хватит разыгрывать из себя невинность. Вы попались и прекрасно об этом знаете. Как только вы скажете, где прячете бриллианты, зажжется свет и отопрется дверь.

Кейт осторожно приподнялась. Она пыталась оценить расстояние от кровати до двери. Но Розита разгадала ее намерения и быстро встала.

— Не стоит, милочка, и пытаться. За дверью вооруженный человек. Все это очень серьезно. Нам нужны эти бриллианты. Они представляют большую ценность.

— Говорю в последний раз, — раздраженно заявила Кейт, — я ничего не знаю о бриллиантах! Если они были у Франчески… — Внезапно она замолчала, так как до нее стал доходить смысл происходящего. Теперь Кейт понимала остроумный замысел. Кукла Пепита. Потрепанная кукла с пустым животом. Пепита сидела на диете из бриллиантов. Кукле было все равно, ограненные они или нет, она просто-напросто питалась драгоценностями. И исторгала их из себя только ради одного человека — маленького ювелира с острым взглядом, мистера Николаса Гранди с Хаттон-гарден.

Теперь все странные происшествия последних дней выстраивались в единую цепь. Теперь Кейт понимала, что это были непрестанные попытки завладеть куклой. И она, Кейт, ни о чем не подозревая, всякий раз срывала планы похитителей.

И тем не менее история обернулась в итоге самым настоящим фарсом, так как на этот раз Пепита была пуста. Наверное, в один прекрасный день Франческа обнаружила тайник в животе у своей куклы и решила, что это самое подходящее место для ее собственных сокровищ.

В дорогу девочка отправилась с ценным грузом, но где-то по пути она избавилась от него. И только Франческа знает, где именно.

Но этот факт нужно всеми правдами и неправдами скрыть от красавицы Розиты, которую, судя по всему, нимало не заботит судьба девочки. Как только эта бессердечная красавица прознает о догадке Кейт, жизнь Франчески окажется под угрозой. Правда, надо еще выяснить местопребывание маленькой Моны Лизы…

Да и кто станет беспокоиться о судьбе девочки-итальянки, об исчезновении которой никто не заявил? Кто станет сообщать о ней в полицию и поднимать тревогу?

— Ну так как? — нетерпеливо спросила Розита. — Если даже Франческа обнаружила бриллианты, вряд ли они ее заинтересовали. Девчонка ничего в них не понимает. Бриллианты у вас. Ведь это вы носились с дурацкой куклой. Так что признавайтесь. Вы и так доставили нам немало беспокойства. Наше терпение небезгранично.

— Голос у меня громкий, — решительно ответила Кейт. — Я буду кричать.

— Кричите сколько душе угодно, — презрительно хмыкнула Розита. — Я ведь уже сказала, вас никто не услышит. Ваш драгоценный Джонни не вернется до утра, если я что-нибудь понимаю в тех напитках, какими его угощали. Ваш приятель не дурак поразвлечься. Детектив из него никудышный.

У Кейт упало сердце. Неужели Розита говорит правду? Ну и пускай! Эта коварная итальянка ничего от нее не добьется.

— Можете поставить своего громилу хоть рядом с моей кроватью. Пусть торчит тут со своим дурацким пистолетом, если ему больше нечем заняться, но вы не заставите меня рассказать о том, о чем я не имею ни малейшего понятия. Да, я нашла внутри куклы тайник, но там не было ничего, кроме старого письма, обращенного к Франческе. И я в отличие от вас не лгу. А теперь убирайтесь из моей комнаты! И можете не бояться, я не убегу. Если вы смогли безнаказанно утопить одного человека в Тибре, то вряд ли вам удастся с той же легкостью проделать это еще раз. Я здесь ради бедной девочки, с которой дурно обращались, и никуда не уйду, пока не выясню, что с ней. Если вы думаете, что испугали меня, то глубоко ошибаетесь.

— Посмотрим, — задумчиво пробормотала Розита, — посмотрим. — Она повернулась и стремительно вышла из комнаты. Ключ в замке повернулся раньше, чем Кейт успела что-либо предпринять.

Ситуация ничуть не изменилась. Помощи ждать неоткуда. Разве что глупый чревоугодник Джонни объявится утром, страдая от похмелья.

И еще этот тип с пистолетом!

Несмотря на отчаянное положение, Кейт снедало любопытство. Интересно, все ли события последних недель получили объяснения? Теперь она понимала, почему за ней неотступно следили, почему случались все эти глупейшие, как ей казалось, происшествия. Судя по всему, эти люди предполагали, что либо она, ничего не подозревая, таскает с собой куклу, нафаршированную тайным и опасным грузом, либо содержимое Пепиты давным-давно перепрятано в безопасное местечко. Кроме того, похоже, они подозревают ее в сговоре с похитителем Франчески.

Теперь Кейт знала: девочку похитил кто-то другой, еще менее щепетильный, чем Розита и ее сообщники. Самое ужасное состояло в том, что если они поверят в ее полную неосведомленность, то примутся, подобно своре ищеек, вынюхивать Франческу.

Поэтому первой отыскать девочку должна она, Кейт.

Девушка нервно прошлась по комнате, ее шаги эхом отдавались от голых стен. Луна заходила, ее лучи приобрели золотистый оттенок, комната постепенно погружалась в темноту. Вскоре мрак сгустился настолько, что нельзя было разглядеть циферблат часов. Скоро рассветет, и тогда вернется Джонни. Почему этот растяпа бросил ее здесь? Он ведь знал, что оставляет ее в весьма сомнительном месте.

Ужасный Чезаре наверняка постарался на славу и приготовил какое-нибудь жуткое пойло. И доверчивый Джонни, ничего не подозревая, влил себе в глотку предложенное угощение. Кейт раздраженно вздохнула. Какой же Джонни глупец!

Должно быть, эти люди располагают мощной организацией, если даже в Париже устроили катавасию в ночном клубе только ради того, чтобы обыскать ее сумочку. Да и в Лондон протянулись щупальца гнусного спрута.

Кейт казалось, что она не спит уже несколько лет. Девушка снова присела на краешек кровати, твердо решив не смыкать глаз. Скоро утро. А при солнечном свете происходящее перестанет казаться столь зловещим.

Но, несмотря на все усилия, Кейт все-таки задремала, склонив голову на железную спинку кровати. В результате она пропустила тот момент, когда дверь отворилась в третий раз. Кейт открыла глаза, и прямо перед собой увидела пухлую фигуру с едва различимым в предрассветном сумраке ореолом седых волос.

— Кейт, дорогая, хотите шоколадку? — раздался уютный голос.

Кейт прижала руки ко рту. Это же голос миссис Дикс! Круглая фигура, седые волосы, пальцы, жадно шарящие в коробке с шоколадными конфетами. От ужаса Кейт не могла издать ни звука. В темноте раздалось довольное причмокивание.

Но если и случается, что мертвые ходят, то уж есть-то они точно не могут!

— Так вы не хотите шоколадку? Нынешняя молодежь слишком уж печется о фигуре. Кейт, милочка, у меня к вам маленькая просьба. Пожалуйста, верните бриллианты. Вы потеряли девочку, но это не имело никакого значения, поскольку драгоценности остались у вас. Так где же они? Скажите нам, и мы не причиним вам никакого вреда.

— Я… не… знаю…

— Дорогуша, ну вспомните, постарайтесь. Вода в Тибре в это время года такая холодная и такая грязная. Бррр. Вы знаете, находятся злые люди, которые топят в Тибре котят. Ужасно, не правда ли? Не очень-то приятно наглотаться такой воды. Попытайтесь вспомнить, это совсем не сложно.

И тут Кейт перестала владеть собой. Она еще способна выстоять перед чем-то реальным, но противостоять призракам… Сначала жуткое лицо в доме миссис Моссоп, теперь этот кошмар, лакомящийся в темноте шоколадными конфетами…

Вне себя от страха и ярости, Кейт выкрикнула:

— Вы не миссис Дикс! Вы не можете быть миссис Дикс! Миссис Дикс умерла! Вы просто хотите меня напугать! Убирайтесь! Убирайтесь! Прочь или я вызову полицию!

— Бриллианты, милочка. Вы вспомнили?

— Я ничего не знаю о ваших гнусных бриллиантах! — Кейт судорожно всхлипнула и разрыдалась. — Я к ним не прикоснусь, даже если буду умирать от голода. Говорю вам, я ничего не знаю. Ничего!

В ответ раздалось сожалеющее кудахтанье, потом уютный смешок. Кейт не сразу поняла, что изо всех сил прижимает ладони к лицу. Снова скрипнула дверь. Кейт медленно отвела руки от лица и открыла глаза. В комнате никого не было.

Ее била крупная дрожь, голова кружилась. Девушка ничком упала на ненавистную кровать, уткнув лицо в подушку. Перед глазами замелькали искрящиеся точки. Потом опустилась кромешная тьма.

Наверное, от испуга и крайнего утомления она потеряла сознание, а полуобморочное состояние перешло в сон. Когда Кейт открыла глаза, за окном вовсю светило солнце. Она вспомнила ночной кошмар и резко приподнялась на кровати. В следующую секунду раздался стук в дверь.

— Чай, синьорина, — донесся веселый девичий голос и добавил: — Можно войти?

Но как же можно сюда войти, когда дверь заперта? Кейт попыталась сказать об этом, но дверь уже отворилась, словно никто ее и не запирал. В комнату вошла вчерашняя круглолицая девушка с подносом в руках и лучезарно улыбнулась.

— Buon giorno, синьорина. — И, явно гордясь своим английским, добавила: — Хорошо спали?

— Спала! — слабым голосом отозвалась Кейт.

Девушка заметила помятое платье Кейт, и в глазах ее мелькнуло удивление.

— Вы настолько устали, что не стали раздеваться, синьорина?

Кейт села на кровати и взглянула на поднос с завтраком. Простая, но чистая фаянсовая посуда, аппетитные поджаристые булочки и чашка с дымящимся чаем со всей очевидностью свидетельствовали о предупредительности хозяев. В той Италии, которую знала Кейт, всегда были ужасно предупредительны по отношению к гостям. Она ощутила прилив сил и даже некоторую уверенность. Если ей суждено быть убитой, то пусть уж это произойдет как у приговоренных к смертной казни, после хорошего завтрака.

— Спасибо, — сказала она с машинальной вежливостью. — А теперь я хочу вас кое о чем попросить. Вы меня понимаете?

— Немного, синьорина.

— Тогда скажите женщине по имени Розита, что я срочно хочу ее повидать.

— Розита? — Девушка недоуменно нахмурила брови. — Я не знаю никого с таким именем.

— Вы что, все сговорились? Розита находится здесь, в этом богом забытом albergo, и мне нужно немедленно встретиться с ней.

— Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите. Здесь нет женщины с таким именем. — Девушка простодушно улыбнулась.

— А маленькая толстенькая дама?! — в отчаянии вскричала Кейт. — Она здесь? Не миссис Дикс, потому что миссис Дикс умерла! Я точно знаю, что она умерла. Но та женщина, что разыгрывает из себя миссис Дикс!

— Простите, синьорина?

— Женщину, которая ест шоколад. Cioccolata.

— Вы хотите cioccolata, синьорина?

Кейт вздохнула и оставила дальнейшие попытки.

— Синьор вернулся? — устало спросила она. — Синьор с машиной.

— Si, синьорина. Вы разве не слышали? Он вошел с таким шумом. И у него болит голова. Сильно болит! — Девушка весело хихикнула.

— Еще одна просьба, — сказала Кейт. — Зажгите свет.

— Свет? Но ведь и так светло.

— Я знаю. Но ночью я почему-то не смогла зажечь лампу. Или мне так показалось.

Горничная щелкнула выключателем, и тусклая лампа под потолком зажглась. Девушка недоуменно оглянулась на Кейт, судя по всему, она решила, что имеет дело с не совсем нормальной особой.

Кейт молча сидела на кровати. Быть может, она и впрямь сошла с ума. И все происшедшее объясняется самым обычным безумием. И ночью в комнату никто не заходил. Ведь нет никаких доказательств. Разве что головная боль Джонни. Но Джонни и без снадобья Чезаре вполне мог засидеться в каком-нибудь шумном и веселом баре. Нет, похмелье Джонни Ламберта ничего не доказывает. Даже не стоит пытаться рассказывать о ночном кошмаре. Вряд ли Джонни отнесется к этому серьезно.

XVI

Джонни ждал в баре, убранство которого в утреннем свете показалось Кейт еще более неприглядным.

Ни в коридоре, ни на лестнице никого не было. Кейт храбро заглянула во все соседние номера, но лишний раз убедилась, что они пусты. Этот факт нисколько не успокоил ее. Скорее даже усилил не слишком приятное подозрение, что события прошедшей ночи — всего лишь затянувшийся кошмар. И если это и в самом деле так, то она, Кейт Темпест, законченный параноик, и пора предпринимать какие-то решительные меры, дальше так продолжаться не может.

Человек с раскосыми глазами еще мог оказаться здесь, поскольку давно уже превратился в ее тень. Но Розита или тем более миссис Дикс, покоящаяся на церковном кладбище лондонского предместья, бесспорно, самые настоящие фантомы. Призраки, порожденные ее воспаленным воображением. Даже вопли, которые, как считала Кейт, должны были поднять на ноги всю округу, ничто иное, как очередная галлюцинация. Она, наверное, всего лишь беззвучно разевала рот, как это бывает в кошмарных снах.

Кейт уныло спустилась по лестнице. Круглолицая горничная подметала коридор. Девушка весело улыбнулась и помахала Кейт рукой.

— Arrivederci, синьорина! — крикнула она, сверкая белозубой улыбкой.

Кейт вяло улыбнулась в ответ. Она открыла сумочку и вытащила несколько изрядно помятых лир. Девушка рассыпалась в благодарностях, еще раз улыбнулась и вернулась к прерванной уборке, беззаботно напевая себе под нос. Кейт хмуро глянула на нее. Через несколько лет эта девица раздастся и превратится в неряшливую толстуху. Но пока она молода и привлекательна, и в ее смуглой круглой мордашке нет ничего загадочного. Кейт была благодарна горничной уже за одно это.

С Джонни дело обстояло несколько иначе. Выглядел он просто ужасно. Помятое лицо, затуманенные глаза. Отросшая за ночь щетина привлекательности ему не прибавляла. Джонни смотрел на Кейт взглядом, полным раскаяния.

— Кейт, старушка, не сердитесь, я действительно попал в беду. Ох, проклятый Чезаре! Не человек, а сущий дьявол. Так меня провести!

— С машиной все в порядке? — коротко осведомилась Кейт.

— Да, как новенькая. Этот парень сказал, что виноваты свечи. Пока он с ними возился, Чезаре предложил мне выпить, и вот, пожалуйста… Это просто жидкий огонь! — Джонни содрогнулся. — Боже, как мне плохо!

— Я думаю, нам лучше расплатиться и уйти отсюда.

На лице толстого хозяина гуляла легкая улыбка, глаза-маслины весело поблескивали. И только. Ничего таинственного или тем более угрожающего в его лице не было.

Джонни неуверенно встал.

— Quanto debbo? — вопросил он. Хозяин лаконично ответил. — Бог мой, и это за одну ночь в такой дыре?! Кстати, Кейт, вы тоже выглядите не лучшим образом. Вам удалось хоть немного поспать?

— Совсем немного. В те редкие минуты, когда мне не досаждали. Спросите, сколько здесь живет народу.

Джонни, занятый сортировкой скомканных купюр, безразлично перевел ее вопрос.

— Он говорит, что только он, да его жена. Горничная вечером уходит домой.

Толстяк продолжал что-то говорить, жестикулируя и весело ухмыляясь.

— А еще коза, козленок и две или три кошки. В это время года дела идут неважно. Если вам показалось, что вокруг шляются какие-то люди, мой ангел, то это, должно быть, были призраки.

— Наверное, — буркнула Кейт. Во всяком случае один призрак там был совершенно точно.

Голоса и темнота… темнота и голоса… Но вот что странно — призраки с удивительной настойчивостью твердили об алмазах. Были события прошедшей ночи реальностью или всему виной ее разыгравшееся воображение, Кейт не сомневалась, что попала в точку. Потрепанная кукла Франчески служила контейнером, а девочка, сама того не подозревая, являлась курьером контрабандистов. Это многое объясняет. Но если все так и обстоит и алмазы исчезли, то Франческе угрожает опасность.

Надо действовать. Но полагаться на это жалкое подобие самоуверенного Джонни Ламберта нельзя. Он ненадежен и не способен увидеть дальше собственного носа.

— Пойдемте, — Кейт нетерпеливо дернула Джонни за рукав.

Они вышли на улицу.

— Мы возвращаемся в Рим и забываем о существовании Торлини?

— Да.

— Хорошо. Надо бы раздобыть пару таблеток от похмелья. Господи, каким же дураком я себя выставил! Простите, Кейт, я очень виноват перед вами.

Кейт не обратила на его извинения ни малейшего внимания. Но следующие слова заставили ее насторожиться.

— На самом деле я все-таки сделал прошлой ночью одно открытие. Этот толстяк знает Торлини. Он утверждает, что у них нет детей. Так что это, наверное, не те Торлини. Флорентийскую ветвь я уже проверил. Мы зашли в тупик. Если ребенок вообще существовал. При всем моем к вам уважении, милая моя Кейт, я в этом сильно сомневаюсь.

Позже, когда "рено" занял свое место в транспортном потоке, двигавшемся в сторону Рима, Джонни спросил, искоса поглядывая на Кейт.

— Что вы собираетесь делать теперь?

— Вернусь в отель и приму горячую ванну.

— Я имею в виду потом.

— Я еще не решила.

Первым делом Кейт собиралась узнать, нет ли для нее писем. Она испытывала странную уверенность, что таинственным телефонным звонком дело не закончится. Но сообщать об этом Джонни она не собиралась. Очень странно, что миссис Дикс выбрала для столь тонкой и дипломатичной работы такого растяпу, — если, конечно, она не сделала это намеренно.

— Ну а я пас. Возвращаюсь в Англию. Мне уже доводилось иметь дело с таким вещами. Иголка в стоге сена. Если, конечно, эта иголка существует вообще. Вам лучше поехать со мной.

— Я так не думаю.

Кейт предстояло решить, где следует искать эту неуловимую иголку: здесь, в Италии, или же в Сомерсете, как посоветовал ей призрак Люсиана. Но прежде всего следует выяснить, не случилось ли чего за ночь, которую она не по своей воле провела за городом. Ее неисправимый оптимизм брал свое. Она не позволит себя запугать.

— Я отвезу вас в отель и отправлюсь в авиакассы, — сказал Джонни. — Позвольте мне забронировать место и для вас.

— Нет. Пока нет. Сначала мне следует все обдумать.

— Вот и займитесь этим в горячей ванне. Я позвоню вам через часок.

— Вы очень любезны, Джонни, но, кажется, наши совместные экскурсии преследует злой рок. Думаю, нам пора расстаться.

— Честно говоря, Кейт, по-моему, вам не следует оставаться в Риме одной. Вы слишком привлекательны.

Кейт рассмеялась, стараясь не встречаться взглядом с несколько затуманенными, но тем не менее полными искреннего беспокойства глазами Джонни.

— Джонни, если я отправлюсь с вами, то наш самолет приковыляет в лондонский аэропорт на одном двигателе.

Джонни обиженно насупился. Шутка ему не понравилась.

— Что за нелепая чепуха! Я все же позвоню вам; может, вы передумаете.

* * *

Портье, сидевший за конторкой отеля "Романо", встретил Кейт ослепительной улыбкой. Темные глаза смотрели на нее с задумчивым одобрением, словно их обладатель прикидывал, где она провела эту ночь.

— Вам нравится Рим, синьорина? Вы загадали желание у фонтана Треви?

— Еще нет.

— Но вы непременно должны бросить монетку в этот фонтан, синьорина.

И какое желание загадать, спросила себя Кейт. Ответ был очевиден — Франческа. Кейт внезапно почувствовала себя абсолютно беспомощной, ее страшила стоящая перед ней задача. Одна, совсем одна. Бестолковый Джонни, конечно же, не в счет.

— Скажите, — осторожно поинтересовалась она, — часто из Тибра вылавливают утопленников?

Клерк вздрогнул, веселая улыбка медленно сползла с его лица.

— Случается, синьорина. Слишком много vino, слишком много уставших от жизни. — Он растерянно пожал плечами.

— Я слышала, что недавно утонул англичанин…

— Недавно? Вы хотите сказать, вчера или на прошлой неделе? После того таинственного происшествия несколько недель назад ничего подобного не происходило.

— Несколько недель назад? — Кейт была растеряна.

— Да, еще до наступления жары. Говорят, что после буйной вечеринки он решил поплавать при лунном свете. Все это очень подозрительно, но полиция ничего не смогла выяснить. Как бы там ни было, он умер. И в чем бы ни крылась причина, его уже не воскресишь.

— Как его звали? — спросила Кейт, стараясь не выдать своего напряжения. — Вы не запомнили?

— Запомнил, поскольку это было такое чудное английское имя. — Портье одарил Кейт чарующей улыбкой и старательно выговорил: — Джеральд Далримпл. — Потом с беспокойством спросил: — Это имя вам знакомо? Он не был вашим другом?

Кейт с невыразимым облегчением качнула головой.

— Нет, он не был моим другом. И о других англичанах, утонувших в Тибре, вы не слышали?

— Нет, синьорина. — Молодой человек снова улыбнулся и тут же добавил: — Мне очень жаль.

Кейт задумчиво взяла у него ключ от своего номера.

— Для меня нет никаких сообщений?

— Нет, синьорина, ничего.

Теперь она не знала, что и думать. Но растерянность быстро сменилась надеждой и радостным возбуждением. Если все обстоит именно так, как говорит этот юноша, то, значит, звонивший и в самом деле мог быть Люсианом. Он жив, а если так, то и Франческа, живая и невредимая, находится в Сомерсете. Так что же теперь делать?

Ничего, решительно сказала себе Кейт, сначала горячая ванна и хороший завтрак. Может, тогда она почувствует себя человеком и на нее снизойдет вдохновение.

Так и случилось. Вдохновение снизошло на Кейт, когда она нежилась в ванне. Девушка как ошпаренная выскочила из воды. Накинув на плечи банное полотенце, она бросилась к телефону и прерывающимся от волнения голосом заказала разговор с Лондоном. Сегодня суббота, и, значит, Уильям должен быть дома. Сгорая от нетерпения, Кейт ждала ответа. Она даже не подозревала, до какой степени ей хочется услышать низкий, слегка ленивый голос Уильяма.

Но трубку снял не Уильям. Кейт с удивлением услышала женский голос, показавшийся ей смутно знакомым.

— К сожалению, мистера Говарда сейчас нет.

— Вы имеете в виду, что его нет в Лондоне?

— Нет. — Уклончивость женщины укрепила уверенность Кейт, что она ее знает.

— Кто это говорит? — решительно спросила она.

— Кейт, это вы? Кейт! — Далекий голос зазвенел от радости. — Это мисс Сквайрс. Я приглядываю за квартирой мистера Говарда. Разве он вам не сказал?

— Каким образом? — встрепенулась Кейт. — Я ведь в Риме.

— Но он тоже в Риме, милочка. Он вылетел утренним рейсом.

— Вот болван! — Кейт не смогла справиться с гневом. — Ну почему он не может держать свой нос подальше от моих дел? Так, значит, он в любой момент может появиться здесь?

— Полагаю, рейс немного задержали из-за тумана. Я сказала мистеру Говарду, что вы, скорее всего, остановились в отеле "Романо". Я не ошиблась?

— Стало быть, и вы тоже участвуете в этом заговоре, — с отвращением констатировала Кейт. — Ладно, у меня нет времени обсуждать это сейчас. Раз Уильяма в Лондоне нет, вам придется кое-что для меня сделать. Это очень срочно и, возможно, немного сложно. — Кейт представила мисс Сквайрс, испуганно прижимающую к груди кота, и добавила с сомнением: — Вы попробуете?

— Конечно, — последовал твердый ответ. — Экономка мистера Говарда присмотрит за Томом. Что я должна сделать?

— Где-то неподалеку от Тонтона есть одна деревня. Я не знаю, как она называется, но это совсем крошечная деревушка. Я думаю, что Франческа находится именно там. Она живет у людей по фамилии то ли Крей, то ли Далримпл. Это все, что я могу сообщить. Да, у них двое детей, Тони и Кэролайн. Если вам удастся разыскать этих людей, то скажите им, что они должны немедленно — повторяю, немедленно, — обратиться в полицию и попросить защиты. Думаю, они поймут.

Голос мисс Сквайрс звучал уже не так твердо.

— Значит, вы уверены, что Франчески нет в Риме?

— Не вполне. Я хочу убедиться в этом, и мне требуется время. Мисс Сквайрс, нельзя терять ни минуты. Вы справитесь?

— Я буду стараться изо всех сил! — Голос мисс Сквайрс так и звенел от решимости. — Теперь мне известно гораздо больше, чем раньше. Мистер Говард вам все расскажет. До свидания, дорогая. Я позвоню вам.

— Милая мисс Сквайрс, — благодарно сказала Кейт. — Все это может оказаться мистификацией, так что будьте осторожны. Удачи вам!

Итак, Уильям может появиться с минуты на минуту. Прошло немного времени, и досада Кейт улетучилась. Девушка чувствовала себя почти счастливой. Она больше не одинока. Уильям скоро будет здесь, так что растяпа Джонни может с чистой совестью отправляться в Англию. Если бы сегодня ночью с ней был Уильям, уж он бы знал, что следует предпринять в подобной ситуации. И кроме того, он говорит по-итальянски; впрочем, как и Джонни. Уильям поможет разузнать об утонувшем в Тибре англичанине. О Джеральде Далримпле. Кейт была убеждена, что гибель этого человека и положила начало загадочной истории.

Кейт переполняло возбуждение, просто сидеть в своем номере в ожидании Уильяма она не могла. Повинуясь безотчетному порыву, Кейт нацарапала записку.

Неужели я не имею права на собственную жизнь? Почему бы тебе не оставить меня в покое и не заняться английскими дорогами? Последние к тому же находятся в куда более плачевном состоянии, чем твоя покорная слуга. Я убегаю, хочу еще раз поговорить с Джанеттой. Если ты заявишься в мое отсутствие, то непременно дождись меня. И не смей никуда отлучаться!

Кейт сунула записку в конверт, надписала имя Уильяма и пристроила конверт на туалетном столике. Она попросит портье дать мистеру Говарду ключ от ее номера. Вряд ли тот посмеет отказать. Скорее всего, юноша очаровательно улыбнется и спросит, как ей нравится Рим и посетила ли она знаменитые фонтаны. Он ведь не озабочен судьбами утонувших англичан и маленьких девочек в кисейных платьицах.

Кейт собралась было выйти из номера, как зазвонил телефон. Она порывисто сняла трубку. Быть может, на этот раз связь будет лучше и ей удастся поговорить с Люсианом Креем.

Но это был всего лишь Джонни. Кейт с трудом подавила досаду. Джонни, конечно, растяпа, но намерения у него самые благие.

— Привет, Кейт. Вы не передумали? Может, все-таки полетим вместе?

— Нет, Джонни. Сегодня приезжает Уильям.

— Уильям? Кто это? — в голосе Джонни появились сварливо-подозрительные интонации.

— Мой старинный друг. У него свои взгляды на то, как следует присматривать за мной. — Кейт знала, что наносит удар ниже пояса, но злость на Джонни еще не прошла.

Тот неожиданно фыркнул, потом весело рассмеялся:

— Итак, вы приглядываете за потерявшейся девчонкой, ваш дружок приглядывает за вами, а кто станет приглядывать за ним? Вся эта история превращается в самый настоящий фарс.

— Ничего подобного, — нежным голоском протянула Кейт. — Уильям отлично разбирается в автомобилях, так что вы можете с чистой совестью лететь в Лондон.

Последовало короткое молчание.

— Положим, я заслужил оплеуху, — мрачно буркнул Джонни, и Кейт стало стыдно. — Но я по-прежнему думаю, что вам следует лететь со мной. Держу пари, что в своих поисках вы не продвинетесь ни на дюйм, с Уильямом или без оного. Таинственные звонки еще были?

— Нет.

— Скверно. Вы абсолютно уверены, что не расслышали название той деревушки в Сомерсете?

— Совершенно. К великому сожалению.

— М-да. Ну что ж, я купил билет на дневной рейс. Думаю, успею.

— Не теряйте времени, — холодно напутствовала Кейт, — и не ждите меня. Счастливой дороги, Джонни, и прощайте.

— Мне кажется, вы на редкость безрассудная особа, дорогая моя Кейт.

— Почему это? Неужели вы боитесь, что я нечаянно свалюсь в Тибр?

Джонни искренне расхохотался.

— Нет, конечно, нет. Вы ведь умная девушка. И сумеете о себе позаботиться.

* * *

Визиты на улочку у Аппиевой дороги посредством такси становились самой настоящей роскошью. А потому Кейт самонадеянно решила, что прекрасно доедет и на трамвае. В результате всю дорогу она протряслась в переполненном чреве металлического монстра, судорожно цепляясь за поручень. Трамвай громыхал по улицам Рима, а Кейт швыряло то на благоухающих чесноком рабочих, не упускавших случая покрепче прижать к себе анемичную уроженку туманного Альбиона, то на суровых старух в черных одеяниях. Последние взирали на нее с нескрываемым осуждением. Кейт готова была душу отдать за карандаш и бумагу, так ей хотелось зарисовать эти смуглые, иссохшие лица, эти прикрытые тяжелыми веками глаза, не дававшие покоя Леонардо и Микеланджело. Над Римом сияло осеннее солнце, каштаны и акации бросали на мостовую ажурную тень, ласковый ветерок лениво ворошил золотисто-багряную листву. Трамвай грохотал по оживленным улицам, город вибрировал дневной суетой.

И лишь знакомая улочка в стороне от Аппиевой дороги была тиха и пустынна. Убогий домишко встретил Кейт безмолвием темных окон. На стук в дверь никто не отозвался. Девушка немного постояла перед домом, представляя, как темные глаза Джанетты, напоминающие глаза пойманного зверька, разглядывают ее сейчас. Если так оно и есть, то Джанетта, похоже, не собирается открывать дверь.

Кейт отступила, озадаченная и расстроенная. Дурные предчувствия с новой силой нахлынули на нее. В тишине этих мрачных комнат могло затаиться все что угодно…

В стороне замерла группка обитательниц соседних домов. Кейт решительно направилась к ним.

— Parla Inglese? — с надеждой спросила она.

Женщины с сожалением закачали головами. Потом одна из них пронзительно выкрикнула:

— Магдалиииина!

Дверь одного из домов немедленно распахнулась, и выглянуло девичье лицо. Женщина, очевидно мать девушки, махнула рукой, и та подошла к ним. Женщина горделиво глянула на Кейт:

— Inglese, signorina!

Девушка застенчиво улыбнулась, она была еще совсем юная.

— Я приехала повидать Джанетту, — объяснила Кейт, — но, похоже, что в доме никого нет. Вы не знаете, где она?

— Она уехала в Англию, синьорина. Вчера поздно вечером.

— В Англию?!

Это не могло быть правдой. Кто угодно, но только не жалкая, маленькая Джанетта! За всю свою жизнь она вряд ли отваживалась удаляться от родного дома дальше чем на несколько миль.

— Si, синьорина. Она поехала навестить заболевшую дочь. Она очень торопилась. А утром пришел человек, чтобы починить в доме полы.

— И он попал в дом? — напряженно спросила Кейт.

— Через окно. — Девушка хихикнула. — Он сказал, что несколько досок совершенно прогнили. Бедная Джанетта, столько неприятностей сразу.

— А вы знали, что у нее в Англии есть дочь?

— Да. Франческа. Мы все знаем Франческу. — Девушка пожала плечами. — У малышки в Англии есть богатая бабушка. Я думаю, Джанетта когда-то служила у богатых людей. Франческа часто ездит туда в гости.

— Вы замечательно говорите по-английски, — автоматически похвалила Кейт.

— О да, я хожу на курсы, — расплылась в улыбке девушка.

Сгрудившиеся вокруг обитательницы улочки заволновались, словно стая вспугнутых ворон. Кейт никак не могла прийти в себя. Франческа — дочь Джанетты! Неудивительно, что Джанетта так испугалась, когда заварилась эта каша. Теперь понято, почему она держалась так настороженно.

— А это человек, что приходил чинить полы, как он выглядел?

Девушка на мгновение задумалась, потом повернулась к жадно прислушивающимся женщинам и что-то быстро сказала по-итальянски. Те оживленно загалдели.

— Нам всем показалось, что он прибыл издалека. А может, не он сам, а его мать. — Девушка снова хихикнула, довольная своей шуткой. — Мы думаем, что он китаец.

* * *

Обратная поездка в грохочущем трамвае понравилась Кейт еще меньше. Несмотря на суетливые подергивания, трамвай полз как черепаха. Кейт просто извелась от нетерпения. Интересно, Уильям уже приехал? Кейт рвалась поведать ему о сделанном открытии. Но самое главное, она страшно боялась, что Джанетта не уехала в Англию, что она вообще никуда не уехала. Но и обратно уже не вернется…

Портье встретил Кейт неизменной улыбкой и восхищенным взглядом.

— Ваш друг приехал, синьорина.

— Слава богу! Он ждет меня?

— Я дал ему ключ от вашего номера, как вы и просили.

— Благодарю вас. Я должна как можно скорее увидеть его!

Кейт вихрем взлетела по лестнице и ворвалась в номер.

— Уильям, ты совсем спятил, — крикнула она с порога и тут же осеклась.

Навстречу ей из кресла поднялся человек. Но это был вовсе не Уильям.

— Простите, что разочаровал вас, Кейт, — сказал Люсиан Крей.

XVII

Времени на обмен любезностями не было.

— Они схватили Джанетту! — выпалила Кейт. — Что будем делать?

На этот раз на его лице не было надменно-безразличного выражения, так хорошо знакомого Кейт. Он не спросил, недоуменно вскинув брови: "Какую Джанетту?", не посмотрелна нее, как на утомительную обузу. Он совершенно спокойно ответил:

— Не волнуйтесь. Джанетта сейчас на полпути в Англию.

— Неужели вы верите этим сказкам?!

Голос Люсиана остался совершенно спокоен, но глаза его сузились и приобрели жесткое выражение. Его лицо по-прежнему волновало Кейт. Быть может, не ее саму, а художника, сидящего в ней, не совсем уместно подумала девушка — но теперь она отчетливо читала на этом манящем лице безжалостность и фанатическую устремленность к какой-то неведомой цели. С таким человеком нелегко ладить и еще труднее враждовать.

— Почему вы не уехали? — жестко спросил он.

Кейт вскинула голову:

— Откуда я могла знать, что вы говорите правду?

— Да, наверное, после всего, что случилось, вы вправе мне не доверять, — чуть смягчился Люсиан, внимательно изучая лицо Кейт.

— К примеру, как вы узнали, что я здесь?

— У меня имеются свои методы, как и у Джонни Ламберта.

Кейт слегка вздрогнула, но она уже давно разучилась удивляться нереальности происходящего.

— Я ехала в Рим, будучи уверена, что вас нет в живых, что вы утонули в Тибре!

— Кто вам об этом сказал?

— Женщина, что живет над вашей квартирой в Сент-Джонс Вуд. Это ведь ваш дом, верно?

— Да, это мой дом. Но человек, утонувший в Тибре, это не я. — Лицо Люсиана окаменело.

— Да, я знаю. Портье сказал мне, что человека, утонувшего в Тибре, звали Джеральд Далримпл.

— Это муж моей сестры, — мрачно сказал Люсиан.

— Ох! Отец Тони и Кэролайн? Человек, написавший письмо Франческе?

— Именно так. Вы немало выяснили, Кейт. Даже я не знал об этом письме.

— Но вы знали об алмазах, — судорожно втянув воздух, объявила Кейт.

Люсиан впился в нее взглядом.

— Как вы узнали о камнях?

— Прошлой ночью мне привиделся очередной кошмар. Какие-то люди обвиняли меня в том, что я присвоила эти проклятые бриллианты. О боже! Когда же я проснулась, то никого не обнаружила. Но мне почему-то кажется, что это очень правдивый сон.

— Я ведь предупреждал вас, Кейт. Я говорил вам, чтобы вы немедленно возвращались в Лондон.

Глаза Кейт расширились.

— Так, значит, это был не сон? Эти люди и вправду были в моей комнате? Они действительно разговаривали со мной? И миссис Дикс? — Кейт облизнула пересохшие губы.

— Бог мой, нет! Только не миссис Дикс! — воскликнул Люсиан. — Кому, интересно, взбрела в голову столь безумная идея? Какой полет воображения! Бедная Кейт. Тяжко вам пришлось.

— Я вопила так, что у меня чуть не лопнула голова. Но, похоже, напрасно старалась, никто так и не услышал моих криков. В этой дыре не было ни одной живой души. Ночью все выглядело таким нереальным, поэтому утром, при солнечном свете, я и решила, что мне все приснилось. Я даже не стала ничего рассказывать Джонни. Все равно он чересчур глуп, и я не уверена, что ему можно доверять.

Люсиан натянуто улыбнулся.

— Вы сказали Джонни, где находится Франческа?

— Я рассказала ему о вашем звонке. В конце концов, было бы нечестно скрыть это от него, мы ведь вместе искали девочку. Но прежде чем мчаться в Лондон, он предложил поговорить с Торлини. Вечером мы отправились к ним, но по дороге сломалась машина… — Ее голос замер. Судорожно сглотнув, Кейт медленно спросила: — Мне не следовало ничего рассказывать Джонни?

— Напротив, я рассчитывал, что вы расскажете ему о моем звонке. Вы не могли придумать ничего лучшего — разве что не совать свой любопытный нос в эту историю.

Кейт нащупала стул и села:

— Я не понимаю.

— Если б не ваше доброе сердце, Кейт, я бы ни на йоту не продвинулся в этом деле. И моя несчастная сестра никогда бы не узнала правду о смерти своего мужа. Но благодаря вашей импульсивности, вашему неуемному дружелюбию и очаровательному женскому свойству не утруждать себя размышлениями, мы кое-чего достигли. Теперь, по вашим словам, Джонни находится на пути в Сомерсет.

Кейт уныло кивнула.

— Он успел на дневной самолет. Но Джонни не знает, где именно в Сомерсете находится Франческа. Я не расслышала, что вы сказали по телефону.

— Я и не хотел, чтобы вы расслышали. Вполне достаточно лондонского аэропорта. Что-нибудь не так, Кейт?

Кейт закрыла ладонями лицо. Ей была ненавистна мысль, что он увидит ее слезы. Отличный повод для новых сентенций относительно женских качеств. Меньше всего на свете она желала, чтобы ее поучал Люсиан Крей. Лучше уж всю оставшуюся жизнь выслушивать проклятья Уильяма.

Она оторвала ладони от лица и сухо спросила:

— Почему до сих пор нет Уильяма?

— Так вы его ждали?

— Да. Утром я узнала, что Уильям прилетает, дабы присмотреть за мной, а может, и зачем-то еще. Нелепые, если не сказать безумные поступки, вроде решения отправиться следом за мной, вполне в духе Уильяма.

— Я бы не назвал его решение нелепым или тем более безумным, — заметил Люсиан. — Будь вы моей невестой, я бы посадил вас на привязь.

— Уильяму я не невеста! — раздраженно огрызнулась Кейт.

— Нет? — Люсиан смерил ее задумчивым взглядом. — В любом случае я не спускал бы с вас глаз. В один прекрасный день вы можете сунуть свой очаровательный носик в кипящий котел.

— О своем носе я как-нибудь сама позабочусь, вас это не касается.

— Да, и в самом деле не касается. Кейт, вам следует подкрепиться.

— Я не голодна. — Кейт справилась с минутной слабостью и заговорила более спокойно. — Я хочу выслушать остальную часть этой фантастической истории. Кукла Франчески была начинена алмазами. Судя по всему, девочка обнаружила их, решила, что это всего лишь горстка никчемных камешков, и выкинула, а в тайник спрятала свое собственное сокровище — письмо вашего зятя. Джеральд Далримпл побывал как-то в Риме и познакомился с Франческой. Так?

Люсиан кивнул:

— Продолжайте.

— Сегодня ночью я прошла допрос с пристрастием и доказала, что знать ничего не знаю ни о каких алмазах и вообще связываться со мной глупо, поскольку я всего лишь сумасбродная идиотка и сунулась в эту аферу исключительно ради никого не интересующей девчонки в белом платьице. Далее, утром некий человек восточной наружности вломился в дом Джанетты и сорвал половицы. Другой человек сломя голову помчался разыскивать Франческу, дабы как следует запугать бедную малышку и вытянуть из нее, куда она дела грязные камешки, что хранились в животе ее куклы. Кроме того, не мешало бы выяснить, как она ухитрилась обнаружить тайник. Как мне кажется, раньше щель между верхней и нижней половинками куклы была хорошо замаскирована.

— Кейт, ваша проницательность просто неподражаема! Впрочем, ничего другого я от вас и не ожидал.

— Алмазы были распилены? — непоследовательно спросила Кейт.

— Точно не знаю. Не так давно в Венеции произошло дерзкое ограбление, одна очень богатая графиня лишилась своего знаменитого бриллиантового ожерелья. Ожерелье оценивалось в тридцать тысяч фунтов. Возможно, я и ошибаюсь, но мне кажется, что мы имеем дело именно с этой безделушкой.

— И я таскала ожерелье с собой! — в ужасе воскликнула Кейт. — В этой дурацкой кукле Пепите!

— Все так и думали.

Кейт невольно рассмеялась:

— И миссис Дикс, и мистер Николас Гранди, и моя неотступная тень, китайский джентльмен, и миссис Моссоп.

— Кстати, вам, наверное, будет интересно узнать, что миссис Моссоп приходится сестрой мистеру Гранди. Обычно она носит парик, но иногда щеголяет и без оного, скорее всего намеренно. Полагаю, вас там здорово напугали.

— Так, значит, это миссис Моссоп заглянула в комнату! Голова словно яйцо, уродливая физиономия, бррр… — Кейт вздрогнула, вспомнив жуткое видение — Они были уверены, что я выпью херес и засну сном праведницы, а они в это время выкрадут из моей сумки Пепиту. Но они не учли, что я терпеть не могу этот гнусный херес и предпочту вылить его в вазу с цветами. Так что я удрала! Господи, до сих пор стыдно.

— Вы же влезли в эту историю не от избытка храбрости, а по добросердечности, — напомнил Люсиан.

— Да, наверное. А как насчет старухи в комнате Розиты? И каким образом комната постарела?

— Ну это не так уж и сложно устроить. Старуха могла разбросать по углам всякий хлам, паутина тоже не проблема. Но вы их заставили побегать. Ваше настойчивое желание встретиться с Розитой оказалось для них полной неожиданностью. Вот и пришлось срочно организовывать дом для "матери" Франчески. Я не уверен, но думаю, что старуха — еще одна сестрица любезного вашему сердцу мистера Гранди.

— Так за всем этим стоит ювелир?

— Нет, — медленно ответил Люсиан, — не совсем.

— Но как вы все это раскопали?

— О, у меня тоже имеются свои источники. Мой зять Джеральд участвовал в этой истории как профессионал. Он и обучил меня азам частного сыска.

— Да уж, это не мои любительские потуги, — с завистью заметила Кейт.

— А вот тут вы не правы. С сожалением должен признать, что вы исполнили роль приманки. Я вовсе не хотел вас использовать, но своим поведением вы обрекли себя на эту роль.

"Ну да, и отвлекла на себя внимание гангстеров, — с горечью подумала Кейт, — и Люсиан с готовностью воспользовался этим". Люсиан Крей был умен, невероятно привлекателен, в нем бездна обаяния, но его чары больше не действовали на Кейт. Как он мог использовать в своих целях женщину и невинного ребенка! Она почувствовала легкое отвращение к его твердости и неумолимости.

— В этом деле замешана международная шайка воров и контрабандистов, — продолжал Люсиан. — Джеральд работал на крупную страховую компанию, которая хотела положить конец их деятельности. Ему удалось немало выяснить, но, к несчастью, это его и погубило. Он не успел ничего рассказать. Одной из ниточек была Франческа. Джеральд подружился с девочкой, рассказал ей о своих детях, Тони и Кэролайн. Когда он погиб, Джанетта до смерти перепугалась и замкнулась. В свое время, после смерти мужа, Джанетте пришлось искать работу. Она устроилась служанкой в дом одного из членов шайки. Угрозами и подкупом бедную женщину вынудили дать разрешение на использование ее дочери в качестве курьера. Им требовались дети, которые время от времени наведывались бы в Англию. Джанетте все это страшно не нравилось, но как она могла противостоять целой организации? Когда Джеральд погиб, жизнь для нее превратилась в сущий ад. Каким-то образом Джанетте удалось заполучить дневник Джеральда, и, невзирая на опасность, она переправила дневник моей сестре. Там оказалось достаточно сведений, чтобы я мог начать действовать.

— Так это вы похитили Франческу! — возмущенно воскликнула Кейт.

— Только на время. Я договорился со своим другом, что он встретит поезд в Базеле. Там мы и умыкнули девочку. Эти ужасные школьницы явились для нас настоящим даром небес. Благодаря рыжей Анабелле вы подняли шум лишь утром.

Кейт готова была растерзать его. Люсиан поймал ее разъяренный взгляд.

— Простите меня, Кейт. Я ведь тогда не знал вас. Я полагал, что вы преспокойно отправитесь домой и постараетесь забыть об этом инциденте. Но тут вы начали действовать…

— Вы похитили ребенка! Это бессердечно и… — начала Кейт.

— Нет, отнюдь. Франческа отправилась в гости к Тони и Кэролайн, и поверьте, все эти дни девочка была по-настоящему счастлива. Я побеседовал с ней в поезде, когда вы вышли из купе, и Франческа пришла в страшное возбуждение. Да вы и сами это заметили. Хотя она уже несколько раз побывала в Англии, но до сих пор практически не понимает по-английски. Девочку всячески ограждали от общения с посторонними. Она умела молчать.

— Наверное, готовили для секретной службы, — сухо заметила Кейт.

Люсиан, не обратив внимания на едкую реплику, продолжил:

— Мой друг Питер на машине доставил девочку в Париж, и она совершила обещанное ей восхождение на Эйфелеву башню.

— Так я и в самом деле слышала ее голос?

— Кейт, поверьте, я не хотел втягивать вас в эту историю. Я был уверен, что бриллианты зашиты в платье Франчески. Об этой жалкой кукле я просто не подумал. Но бриллиантов у девочки не оказалось, вот я и остался с украденным ребенком, который никого не интересовал. Моя наживка не сработала, и я, сам того не желая, поставил вас под угрозу. Кукла осталась у вас, и все вокруг знали, что она нафарширована драгоценностями. Все, кроме нас с вами.

Кейт улыбнулась.

— Благодаря своей глупости я даже не подозревала, что мне угрожает опасность. Даже в Париже, когда в том жутком ночном клубе погас свет, я решила, что это случайность. — Тут мысли Кейт снова переключились на Джонни Ламберта. — Люсиан, а с какой стороны здесь замешан Джонни? Почему вас обрадовало его стремительное отбытие в Англию?

Взгляд Люсиана обрел знакомую ей загадочность.

— Мою наживку наконец-то заглотнули. Если нет убедительных доказательств, ордер на выдачу преступника получить не так-то легко. А в Англии его могут арестовать хотя бы за использование фальшивого паспорта.

— Но он так глуп! Джонни не может быть крупной рыбой!

Люсиан, прищурившись, посмотрел на Кейт.

— Крупная рыба, дорогая Кейт, это майор Дикс.

— Покойный муж миссис Дикс?!

— Очень даже живой вдовец миссис Дикс. — Люсиан не дал ей времени хорошенько обдумать эту потрясающую новость. — Теперь нам предстоит сделать две вещи. Во-первых, следует выяснить, куда Франческа спрятала бриллианты. Джанетта клянется, что ничего не знает. А во-вторых, нужно убедиться, что ваш друг Уильям благополучно добрался. Предлагаю сначала позвонить в аэропорт.

— А потом мы поедем обратно в Англию, чтобы допросить Франческу?

— Я уже допрашивал ее до посинения. Франческа на редкость немногословный ребенок. Смотрит сквозь тебя и бубнит, что ничего не понимает. Настоящая Мона Лиза.

Кейт рассмеялась.

— Франческа замечательная девочка. И самое главное, что она в безопасности.

— Насколько я знаю, опасность ей никогда и не угрожала. Ваша подопечная проводит свой досуг, в немыслимых количествах поглощая равиоли и наотрез отказываясь понимать английскую речь. Но вы скоро ее увидите и сами убедитесь, насколько упрям этот ребенок.

— Поскорей бы. Проклятые бриллианты! И кому они могли понадобиться?

XVIII

Какое-то время Люсиан пытался добиться внятного ответа от барышни из справочной аэропорта. После довольно долгих пререканий ему это наконец удалось. Он повернулся к Кейт.

— Они утверждают, что последний самолет из Лондона приземлился два часа назад.

— Но где же тогда Уильям? Мисс Сквайрс утверждает, что он вылетел рано утром.

— Только без паники, — успокаивающе выставил ладонь Люсиан. — Мне пообещали проверить списки пассажиров и перезвонить. Давайте немного подождем. А пока почему бы нам не раздобыть по чашке кофе и парочке бутербродов?

— Как вы можете сейчас думать о еде?! — возмутилась Кейт.

Она кружила по комнате, пытаясь справиться со ставшими уже привычными дурными предчувствиями.

— Могу, — сухо ответствовал Люсиан, одарив ее холодным взглядом. — Посмотрите на себя. Вы с ног валитесь. И в таком виде вы собираетесь встретить своего жениха?

— Я уже сказала вам, что он мне не жених! — вне себя от злости выкрикнула Кейт и добавила, чуть понизив голос: — Мы даже не очень ладим. Но если этот проклятый самолет приземлился два часа назад, то где, скажите на милость, Уильям? Он литератор, а не частный сыщик. Уильям никогда не попадал в подобные истории. Я знаю, я знаю, он натворил каких-то глупостей и попал в беду.

— Ну уж если зашла об этом речь, то должен вам сказать, что вы мало чем отличаетесь от него. Вы оба сущие младенцы. — Люсиан улыбнулся. Судя по всему, он от души наслаждался ситуацией. — Хорошо еще, что вы так молоды и привлекательны.

— Это еще почему? — подозрительно буркнула Кейт.

— Итальянцы очень ценят женскую красоту, да и не только итальянцы.

И потому позволили ей выйти из этой истории живой и невредимой. Кейт вдруг вспомнила слова Джонни: "Жаль, что вы так привлекательны".

— Но Уильям-то не хорошенькая девушка. И у него нет моего преимущества или как вы там это называете.

— Возможно, он решил полюбоваться Колизеем или Пантеоном. Успокойтесь, Кейт. Не вы ли говорили мне в поезде, что и через тысячу лет в этом мире ничего не изменится?

Кейт раздраженно фыркнула:

— К реальности это не имеет никакого отношения.

Зазвонил телефон. Кейт подпрыгнула как ошпаренная.

Люсиан снял трубку и ответил по-итальянски. Девушка во все глаза следила за ним. Это опять ее проклятое воображение или выражение его лица действительно изменилось? Поймав ее взгляд, Люсиан резко отвернулся. Поток непонятных слов сводил Кейт с ума.

Наконец он положил трубку и взглянул на девушку.

— Что они сказали? Где Уильям? Он прилетел?

— Да, последним рейсом, два часа назад. Но в автобус, следующий до города, он не сел. Кажется, Уильям встретил друзей и вместе с ними отправился на автомобиле.

— Друзей?! — Кейт не знала, что и думать. — Но в Риме у Уильяма нет никаких друзей! Разве что кто-то из пассажиров самолета предложил подвезти его. Но в таком случае почему Уильяма до сих пор нет?

— Может, завернули в какой-нибудь бар? Кстати, что там с нашими бутербродами? Схожу-ка я вниз, вытрясу душу из официанта.

— Люсиан, но это же абсурд! Уильям не из тех людей, что теряют голову ради выпивки. Он со всех ног бросился в Рим, чтобы разыскать меня, и вряд ли станет терять время в каком-то баре. Да, он ужасно рассеян, но, когда Уильям за что-то берется, его уже не свернешь. Неужели опять начинается этот кошмар?!

Люсиан решительно взял Кейт за руки и на мгновение сжал пальцы девушки.

— Все будет в порядке, Кейт. Поверьте мне. Скорее всего, он просто-напросто забыл название отеля. Постарайтесь взять себя в руки, а я пока сбегаю вниз и повидаю своего приятеля. Через пару минут я буду здесь с кофе и бутербродами.

Люсиан быстро вышел за дверь, и тут же снова зазвонил телефон. Кейт как завороженная смотрела на аппарат. Потом резко схватила трубку, от всей души моля Бога, чтобы это был Уильям.

— Мисс Темпест? — спросил невнятный мужской голос.

— Да, кто это? — Кейт перевела дух. Англичанин, хоть это хорошо.

— Это не имеет никакого значения, мисс Темпест. Но ради протокола представлюсь. Меня зовут мистер Дикс, майор Дикс. Ваш друг мистер Говард находится у нас. Боюсь, против своего желания. Но как только вы сообщите местонахождение интересующих нас предметов, мы тут же отпустим его.

— Бриллианты! — выдохнула Кейт.

— Именно.

— Но вам же известно, что я не имею ни малейшего представления о них.

— Только не пытайтесь убедить нас, что ваш приятель Крей не обработал как следует девчонку. Он же не полный болван. Так что даю вам на размышления три часа. Этого времени с избытком хватит для небольшого телефонного разговора с Сомерсетом. В шесть часов я вам перезвоню. А потом опустится темнота.

— Что у вас на уме? — прошептала Кейт.

— В Тибр нередко падают подвыпившие иностранцы. — В голосе слышалось презрение. — Любителям не стоит браться за такие дела. Это всегда приводит к печальным результатам.

— Вы не можете так поступить! — Голос Кейт зазвенел от гнева и страха. — Уильям тут совершенно ни при чем!

— Тогда ему не стоило вылезать из-за своего письменного стола.

— Я обращусь в полицию!

— Ради бога. Думаете вам поверят? А если даже и поверят, поиски займут слишком много времени. Гораздо больше, чем осталось до захода солнца. Вы знаете мои условия. Бриллианты за жизнь вашего приятеля. Я достаточно ясно выразился?

Короткие гудки в трубке раздались как раз в тот момент, когда в комнату вошел Люсиан. Следом за ним в дверь скользнул официант с подносом.

— Кейт! Что стряслось?

Она с трудом дождалась, когда уйдет официант. Потом, кипя от ярости, рассказала Люсиану о телефонном звонке. От чудовищной несправедливости происходящего Кейт даже забыла о страхе.

— Я знаю, где они его держат. В "Albergo Garibaldi". Я уверена, что там у них штаб-квартира. Надо немедленно ехать туда. У вас есть машина?

Люсиан мягко тронул Кейт за плечо.

— Прежде всего успокойтесь. Сядьте и расскажите мне еще раз, что произошло. Постарайтесь припомнить каждое слово этого человека. Вот, глотните-ка.

Он вытащил из кармана фляжку. От неразбавленного бренди у Кейт перехватило дыхание, но паника постепенно улеглась.

Она еще раз пересказала свой телефонный разговор. Глаза Люсиана возбужденно заблестели.

— Крупная рыба, — прошептал он. — Нам почти удалось подсечь ее.

— Ну да, зацепили, вы ведь даже не знаете, где он! И у нас так мало времени.

Люсиан снял телефонную трубку и что-то быстро проговорил по-итальянски. Потом вложил в руку Кейт бутерброд и пододвинул чашку с кофе.

— Джованни подгонит машину к отелю. Он будет здесь через несколько минут. Вы не боитесь быстрой езды?

— Бояться таких пустяков? Еще чего! — Кейт криво усмехнулась. — Во всяком случае теперь не боюсь.

— Да, все в этом мире относительно, не так ли? — улыбнулся в ответ Люсиан. — Вы не хотите привести себя в порядок? Я подожду внизу. Я вовсе не уверен, что нам следует ехать в этот albergo. Они наверняка отдают себе отчет, что вы запомнили название и дорогу туда. Но взглянуть не помешает.

— Есть еще вилла Торлини, — напомнила Кейт. — Быть может, это как раз то, что нам нужно.

Оставшись одна, девушка умылась, причесалась и выпила кофе. Есть она не могла. Перед тем как выйти из номера, Кейт окинула взглядом комнату и удивилась, как обыденно и невинно выглядят эти стены. А ведь наверняка они были свидетелями не одной драмы. Кейт горько улыбнулась. Могла ли она представить, что когда-нибудь сама окажется героиней одной из таких драм. Если бы кто-нибудь сказал ей об этом две недели назад, она просто расхохоталась бы ему в лицо. И вот вихрь странных и невероятных событий подхватил ее, и она не ведает, что же там впереди. Девушка вздохнула. Когда все это закончится, они с Уильямом обязательно наведаются к знаменитым римским фонтанам и бросят монетку. А потом побродят по безмолвному Колизею, вдыхая аромат ванильных деревьев и любуясь поздними цветами, упрямо пробивающимися сквозь древние камни.

Джонни Ламберта арестуют за фальшивые документы (и как это Люсиану удалось выяснить, что у него фальшивый паспорт?). Джанетта обнимет свою упрямую молчунью дочку. Мисс Сквайрс, прижимая к груди толстого Тома, вернется в свой уютный домик в Сассексе. А над убийцами погибшего англичанина пусть свершится запоздалое правосудие.

И что бы там ни было, они с Уильямом обязательно урвут несколько счастливых часов, гуляя по Риму. Какой же дурой она была, если никогда не понимала, что лучшего спутника не существует в целом мире. Справиться с Уильямом не так-то просто, даже если связать его по рукам и ногам. Уж она-то знает, каков он в ярости. Мистеру Диксу придется не сладко.

Ох, Уильям! В эту минуту Кейт отдала бы все ради того, чтобы увидеть его лицо.

* * *

Джованни, худощавый молодой человек с живыми черными глазами, управлял машиной и в самом деле мастерски. Автомобиль петлял по римским улицам, Кейт очень быстро запуталась и перестала следить за дорогой, но Джованни, казалось, нисколько не сомневался относительно выбранного маршрута. Поймав недоумевающий взгляд девушки, Люсиан объяснил, что прежде следует обезопасить себя от возможных преследователей. Вскоре автомобиль вырвался на шоссе и устремился меж знакомых Кейт печальных полей.

Она хотела было спросить, откуда Джованни знает дорогу к "Albergo Garibaldi", но Люсиан, опередив ее, сказал:

— Он уже бывал там. — И загадочно добавил: — Прошлой ночью мы присматривали за вами как могли. Но вы слишком непредсказуемы.

Джованни одарил Кейт ослепительной улыбкой, в его глазах светилось уже привычное восхищение. Кейт поймала себя на том, что ждет, когда он спросит, бросила ли она монетку в фонтан и загадала ли желание. Она представила себе, как этот симпатичный юноша, замаскировавшись под козу, оглашает окрестности albergo громким блеянием, и невольно улыбнулась. Она уже не могла отделить реальность от своих фантазий. Сколько лет назад она забрала из домика неподалеку от Аппиевой дороги коренастую девочку в нелепом кисейном платье? Три, пять, десять? Кейт не знала.

Опасная девочка. Это ведь она явилась косвенной причиной смерти миссис Дикс и неприятностей Уильяма. Она да кукла Пепита. Последняя, правда, тоже лишилась своих сокровищ.

В "Albergo Garibaldi" было время сиесты. При свете дня заведение выглядело убогим до отвращения. Клочья краски, куски осыпавшейся штукатурки, обнаженный деревянный остов. Джованни остался в машине. Люсиан жестом пригласил Кейт следовать за ним. Им пришлось долго трезвонить в дверь, прежде чем толстый хозяин соизволил открыть. Хозяин был небрит и благоухал чесноком.

При виде посетителей по его лоснящемуся лицу пробежала тень тревоги. Он поклонился и хитро глянул на Кейт. Девушка поежилась.

— Синьорина вернулась?

— Она в восторге от вашего заведения, — насмешливо сказал Люсиан.

Кейт от изумления открыла рот.

— Но вчера вечером вы не знали по-английски ни слова! — с негодованием воскликнула она.

Хозяин ухмыльнулся:

— Но синьорина не спрашивала. Чем могу служить? К сожалению, в это время дня бар закрыт.

— Мы всего лишь хотим осмотреть ваше заведение.

— Сожалею, синьор. Мы закрыты. Позже, с удовольствием.

— Мы не можем ждать! — возмущенно воскликнула Кейт.

Люсиан предостерегающе сжал ее локоть.

— О, это плохо, очень плохо, — вкрадчиво забормотал хозяин, — но сельская местность выглядит гораздо привлекательнее при лунном свете. — Наглые глазки-маслины со значением уставились на Кейт. Казалось, хозяин намекает вовсе не на возможное любовное приключение, а на опасность, которая может нагрянуть с восходом луны.

Люсиан кивком подозвал Джованни. Тот выскользнул из машины и подошел к ним.

— Мы осмотрим ваше заведение сейчас, любезный синьор. У моего друга имеется ордер на обыск. Пойдемте, Кейт, взглянем на комнату, где вы прошлой ночью принимали гостей. — Он повернулся и ехидно сказал перепуганному хозяину: — Вам следовало бы купить театр, коль вас привлекают подмостки.

Хитрый взгляд сменился злобной гримасой. Толстяк медленно отступил, пропуская непрошеных гостей в убогий бар.

— Что бы вы ни искали, — взвизгнул он, — здесь вы ничего не обнаружите.

Хозяин оказался прав. Они быстро осмотрели обшарпанные комнаты второго этажа, спустились в большую темную кухню. Круглолицая служанка испуганно уставилась на неожиданных гостей. Словно лишившись дара речи, она молча трясла головой в ответ на все вопросы Люсиана. Потом они осмотрели внутренний дворик, где паслась коза с козленком и копошились тощие куры. Наконец дошла очередь до двух задних комнат, служивших, судя по всему, жилищем хозяину и его жене.

Жена хозяина, дородная, под стать мужу, матрона в черном одеянии, сидела в душной гостиной. Гостей она встретила враждебно, решительно отказавшись отвечать на вопросы. Сложив пухлые руки на могучих коленях, она оставалась неподвижной все время, пока посетители торопливо осматривали спальню. Толстуха походила на огромного Будду из индийского храма.

— Ничего, — сказал Люсиан. — Пошли.

Но кое-что здесь все же имелось. Кейт увидела на буфете полупустую коробку с шоколадными конфетами. Она протянула коробку хозяйке и проворковала:

— Не хотите шоколадку, милочка?

Матрона вскинула голову. Ее глаза расширились. Она медленно покачала головой. На лице женщины был написан неприкрытый страх.

В машине Люсиан обернулся к Кейт.

— Отличная работа, — с легкой улыбкой сказал он. — Первая зацепка. Держу пари, что эта красотка говорит по-английски без акцента. Она похожа на певичку варьете, вышедшую на пенсию. Жаль, что нет времени проверить эту парочку. Джованни, теперь к Торлини, и побыстрее.

— Сколько времени? — нервно спросила Кейт.

— Пятнадцать минут пятого. Мы быстро управились.

— Люсиан, вы думаете, миссис Дикс убили?

— На этот счет у меня нет ни малейшего сомнения. И убил бедную женщину горячо любимый муж. Но из-за чего, сказать не могу. Смотрите, вот и вилла Торлини. Видите? На склоне холма, за кипарисами. Отличное место для загородного дома.

Вилла походила на летнюю резиденцию какого-нибудь миллионера. Кипарисовая аллея вела к широкой террасе. Мраморные женские фигуры замерли вокруг фонтана. Сам дом был выложен розовым мрамором.

Кейт стало не по себе. Заметив, как она торопливо пытается привести в порядок прическу, Люсиан насмешливо улыбнулся.

— Можете не волноваться на этот счет. Вам предстоит встреча не с герцогом Борджиа и даже не с Медичи, а с вором и убийцей. По крайней мере, я очень надеюсь на это.

Джованни что-то быстро сказал по-итальянски. Люсиан ответил коротким смешком.

— Джованни интересуется, почему этот дом обнаружили вы, а не мы, профессиональные сыщики.

— Какое это имеет значение, — отмахнулась Кейт, — мы ведь даже не знаем, кому он принадлежит.

— Скоро выясним, — уверенно пообещал Люсиан.

Но сделать это оказалось не так-то просто. Дверь открыл старик-слуга. Складывалось впечатление, что он почти не видит, но, глядя на его морщинистое и чрезвычайно хитрое лицо, Кейт решила, что от этих подслеповатых глаз ничто не ускользнет. Старик заговорил высоким дребезжащим голосом, он тряс головой и недоуменно пожимал плечами. Люсиан обернулся к Кейт.

— Он утверждает, что вся семья в отъезде. Хозяева обычно проводят зиму в Неаполе. Но мне кажется, нам все же стоит взглянуть. Вдруг ваши острые глаза и здесь что-нибудь углядят. Так что соберитесь.

Еще один негостеприимный порог, подумала девушка. Она посмотрела на часы. Времени оставалось все меньше. Кейт подавила подступающую панику. Солнце клонилось к горизонту, еще немного, и оно зайдет. Вряд ли Уильяма держат в этом роскошном особняке.

— Действовать надо быстро, — тихо сказал Люсиан. Джованни подвинулся ближе. — Менее важные доказательства мы сможем поискать в другой раз.

Джованни выдвинулся вперед. Старик пришел в замешательство, но, судя по всему, прекрасно понял, что за значок показал ему молодой итальянец. Он поспешно отступил, что-то недовольно бормоча себе под нос. Старик не сделал попытки последовать за ними. Это был плохой знак. Кейт окончательно уверилась, что здесь они ничего не найдут. В большой зале вся мебель была закрыта чехлами, та же картина в спальнях и в верхних комнатах, откуда открывался чудесный вид на кипарисовую аллею и оливковую рощу.

В иных обстоятельствах Кейт обязательно бы задержалась в этом доме, чтобы полюбоваться многочисленными картинами, статуями и безделушками. Но сейчас ее мысли были заняты совсем другим, она отчаянно хотела найти какую-нибудь ниточку, зацепку, которая поможет им спасти Уильяма. А потому девушка обратила внимание лишь на одну деталь — фотографию на каминной полке. Это был портрет молодой женщины с большими темными глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками, и капризным ртом. Женщина была одета по моде десятилетней давности. Кейт с первого взгляда узнала Розиту.

Так вот оно, настоящее жилище Розиты! Роскошная вилла с мраморными полами, а не убогий "Albergo Garibaldi".

Этот факт, казалось, принес удовлетворение и Люсиану. Хотя добыча и упорхнула из гнездышка, но выследить ее все-таки удалось. Дело осталось за малым. Найти преступников до захода солнца. Кейт с трудом сдерживала дрожь.

— Люсиан, Уильяма здесь нет. Дом пуст, я уверена. Мы напрасно теряем время.

В какой из этих роскошных комнат пьянствовал Джонни Ламберт, пока в albergo разыгрывался любительский спектакль? Все это сейчас не имело значения. Кейт лихорадочно огляделась. Куда же девалось вдохновение, не раз посещавшие ее прежде?

Джованни что-то быстро сказал. Люсиан кивнул.

— Все верно, здесь задействованы огромные деньги. Джованни говорит, что эта группа похожа на скульптуры Бернини.

— О, ради всего святого, Люсиан! Мы же пришли сюда не любоваться произведениями искусства, — воскликнула Кейт. — Мне кажется, мы допустили ошибку. Следовало остаться в Риме. Тибр, они ведь говорили про Тибр… Надо возвращаться, Люсиан.

— Труп можно перевезти и на машине, — последовал бессердечный ответ. — Джованни хочет осмотреть подвал. Но думаю, вы правы. — Он мягко похлопал ее по плечу. — Ну-ну, не падайте духом. Эта поездка не прошла впустую. Мы обнаружили призрак миссис Дикс и узнали, где живет Розита. Вероятно, это фамильный дом, но сейчас на его содержание требуется целое состояние. Как я догадываюсь, Розита является любовницей майора Дикса.

— И миссис Дикс каким-то образом узнала об этом! — охнула Кейт. — Да, должно быть, так все и было. Знаете, она просто обожала мужа. Она с таким усердием делала вид, что хранит верность его памяти, а на самом деле хранила верность живому майору Диксу. Наверное, ради мужа она была согласна на все. Но в один прекрасный день бедная миссис Дикс выяснила, что у ее мужа есть любовница, молодая и красивая Розита. Это открытие, наверное, потрясло бедняжку. Возможно даже, она пригрозила, что отправится в полицию и расскажет все, что знает.

— Думаю, вы правы, Кейт. Этот тип долгое время снимал сливки. Но сейчас он зашел слишком далеко. А теперь, Кейт, закройте глаза и как следует попросите Бога о вдохновении. Мне в голову ничего путного не приходит.

* * *

Автомобиль мчался вдоль Тибра. Неумолимо надвигались сумерки. Хотя стрелка спидометра не опускалась ниже отметки сто километров в час, когда они доехали до Рима, почти стемнело.

— Пантеон, — бормотала Кейт, нервно сцепив пальцы, — Колизей, Арка Адриана, Бани Каракаллы, Катакомбы, Аппиева дорога…

Какое из этих названий даст ей путеводную нить?

Нет, нет, все не то. Древние развалины тут ни при чем. Это должно быть что-то современное, связанное с сегодняшним днем. Связь! Кейт чуть не подпрыгнула. Телефон! Таинственный номер, который набрала тогда миссис Дикс. Тот, что, как выяснил Уильям, принадлежал на самом деле какой-то фабрике, производящей упаковочные ящики. Но так ли это на самом деле?

Кейт подалась вперед, лихорадочно бормоча цифры.

— Что такое? — резко спросил Люсиан.

— Номер, телефонный номер. Никак не могу вспомнить. Я ведь его записала! Но куда… Вспомнила! Телефонная книжка, в моей квартире. О господи, надо срочно позвонить миссис Пиблз. Который час? Мы успеем дозвониться до Лондона?

— Я не понял ни слова, но, если вы хотите позвонить в Лондон, Джованни к вашим услугам. По-моему, я не говорил вам, Джованни — представитель Интерпола. Но эта информация не для общего пользования. Телефон, Джованни! Pronto!

Миссис Пиблз ответила сразу, словно сидела у телефона и караулила, когда ей позвонят. Ее пронзительный голос, твердивший о каких-то ничего не значащих мелочах, страшно раздражал Кейт. Девушке пришлось дважды повторить свою просьбу, прежде чем миссис Пиблз поняла, чего от нее добиваются, и отправилась разыскивать блокнот. Кейт с ужасом следила за догорающим днем. Уильям прекрасно может сам о себе позаботиться, шептала она. Даже если луна взойдет раньше, чем миссис Пиблз сообразит, что к чему.

Наконец в трубке раздался голос достойной особы:

— Мисс Темпест, вы имеете в виду цифры, нацарапанные на первой странице? Неужели вы звоните из Рима ради каких-то неразборчивых каракулей? — В голосе миссис Пиблз недоверие мешалось с осуждением. — У вас ужасный почерк. Никак не разберу, что вы тут нацарапали. Придется сходить за очками.

— Миссис Пиблз, пожалуйста! Поторопитесь!

Через несколько томительных мгновений миссис Пиблз старательно зачитала телефонный номер.

— Спасибо! — облегченно выдохнула девушка. — Спасибо, миссис Пиблз!

— Когда вы вернетесь?

— Не знаю. Я сообщу.

— С тех пор как вы уехали, стало намного спокойнее. Никто больше не скребется в окна, никто не пытается пробраться в дом. Да, чуть не забыла, заходила ваша подруга, та, что с котом, я направила ее к…

Кейт повесила трубку.

— Вот телефонный номер. Разузнайте, кому он принадлежит. Я ни в чем не уверена, это всего лишь догадка. Нам сказали, что это картонажная фабрика.

— Похоже, это где-то неподалеку от Тибра. — Люсиан передал листок Джованни.

Тот тут же принялся куда-то звонить, и через несколько секунд они уже знали адрес. Это и в самом деле оказалась картонажная фабрика. Джованни пояснил, что находится она в рабочем районе. Ничего не оставалось, как немедленно отправиться туда. Джованни с сомнением взглянул на Кейт. Не лучше ли синьорине остаться в отеле? Но синьорина категорически отвергла такую возможность, безапелляционно заявив, что едет с ними. В машине она оказалась первой.

Это только догадка, твердила про себя Кейт, всего лишь догадка, но теперь к страху, владевшему девушкой, примешивалась надежда.

Автомобиль стремительно петлял по лабиринту римских улочек. Вскоре они въехали в темный убогий квартал. Обшарпанные дома, неприглядные лавки, подозрительные бары. Но вот жилой район закончился, впереди расстилался пустырь, за которым темнело какое-то строение, выглядевшее заброшенным. Из-за горизонта выплыла луна, огромная и багровая. Кейт, словно зачарованная, смотрела, как сияющий диск неторопливо выползает из-за низких крыш подслеповатых домишек. Джованни остановил машину и выключил двигатель. Повисла зловещая тишина. Все трое бесшумно выбрались из автомобиля и, ступая по булыжной мостовой, направились к темной громаде здания.

— Кейт… — едва слышно прошептал Люсиан.

— Не стоит стараться, — прошипела она, не дослушав. — Я иду с вами. — Она благоразумно постаралась сменить тему. — Здание не может быть совсем заброшенным, поскольку мы с Уильямом звонили по этому номеру и нам ответили. Давайте начнем с конторы.

Главный вход был заперт. Для очистки совести Люсиан подергал дверь, но было ясно, что этим путем внутрь не попадешь. Все окна были заколочены. Другая дверь оказалась тоже запертой. Но Кейт-таки обнаружила, что одно из окон не заколочено. Попытки Джованни открыть его успехом не увенчались. Тогда он резко ударил по стеклу каким-то предметом; приглядевшись, Кейт с ужасом узнала пистолет. Звон разбившегося стекла показался оглушительным, но вслед за ним повисла не менее оглушительная тишина. Джованни просунул руку сквозь разбитое стекло, открыл щеколду и бесшумно скользнул в распахнувшееся окно. Через мгновение он исчез внутри здания. Люсиан последовал за ним.

— Подождите нас здесь, Кейт, — велел он.

— Здесь? Одна?! — спросила она, не веря своим ушам, и, не дожидаясь ответа, решительно полезла в сырую и холодную темень.

Джованни достал фонарик, луч света скользнул по стенам. Они стояли в одном из цехов, который, очевидно, не работал уже очень давно. Помещение было забито готовыми коробками, у одной из стен были свалены старые ржавые станки, которыми, судя по всему, не пользовались со времен войны. Возможно, фабрика закрылась еще в те годы, как и многие другие предприятия.

Но кто-то же ответил на телефонный звонок.

Дверь обнаружила Кейт. Она просто случайно прислонилась к ней в темноте, в то время как Джованни с Люсианом методично осматривали огромное помещение. Дверь неожиданно поддалась, и Кейт упала.

В следующее мгновение чьи-то сильные пальцы впились ей в горло.

— Не двигаться! — раздался твердый голос.

Кейт вывернулась ужом.

— Уильям, ты самый настоящий болван! — прохрипела она, потирая шею.

— Боже милостивый! Кейт?! — удивленно воскликнул Уильям.

— Ну а кто же еще, по-твоему? Ты меня чуть не задушил! Ради всего святого, зажгите кто-нибудь свет!

Люсиан и Джованни были уже рядом. Уильям протянул руку, и помещение залило ослепительное сияние.

— Не наступите, — лаконично велел Уильям.

Кейт опустила взгляд на пол и тихо охнула. У стены лежал человек с желтоватым лицом. Раскосые глаза закрыты, грудь часто вздымалась. Человек был без сознания. Рядом лежал еще один, аккуратно, словно сверток, обмотанный толстой веревкой. Лицо его было скрыто нависавшим сверху письменным столом. Кейт подняла глаза. Перед ней, ухмыляясь во весь рот, стоял Уильям собственной персоной. Лицо его было разбито, под глазом темнел огромный кровоподтек.

— Эти пташки допустили одну ошибку. Они не учли мой хук слева. Я не вспоминал о нем с самого университета. Наверное, на это они и рассчитывали, когда предложили подвезти меня из аэропорта в город, а притащили в эту дыру. Признаюсь, мне пришлось изрядно попотеть, чтобы вернуть себе свободу. — Он поморщился и растер запястье, на котором краснели рубцы от веревки. — Нет времени вдаваться в подробности, но только я справился с этим делом, как послышался какой-то шум. Я уж было решил, что мне придется иметь дело с очередной дюжиной гангстеров, а поскольку я всего-навсего редактор, то необходимых Навыков у меня нет.

— Тебе не следовало быть таким доверчивым! — гневно воскликнула Кейт. — Я так и знала, что ты выкинешь какую-нибудь глупость! Из-за тебя мы носились туда-сюда как последние идиоты!

— Неужто за меня потребовали выкуп? — с интересом спросил Уильям.

— Нечего злорадствовать, — огрызнулась Кейт. — Эти люди мертвы?

— Китаец дышит, — сообщил Уильям. — Со вторым мне пришлось повозиться. Едва справился, крепкий оказался орешек.

— Майор Дикс, — испуганно прошептала Кейт.

Люсиан склонился над спеленутым бандитом и с помощью Джованни вытащил за ноги из-под стола, куда его старательно запихал Уильям.

— Ох, нет, не может быть! — ахнула Кейт. — Это же Джонни Ламберт!

Люсиан извлек изо рта пленника кляп.

— Думаю, что первая догадка более правильна, Кейт. Майор Дикс собственной персоной.

Светло-голубые чуть навыкате глаза мигнули и остановились на Кейт. Теперь в них не было и следа сердечности, лишь ненависть и презрение.

— Когда вы решите влюбиться в следующий раз, дорогая моя Кейт, — сказал он утрированно-доброжелательным тоном, — сделайте милость, не останавливайте свой выбор на экс-чемпионе в тяжелом весе.

— Я ни в кого не влюблялась, — автоматически ответила Кейт.

Уильям повернул к ней опухшую физиономию.

— Нет? — воинственно переспросил он. — Тогда скоро влюбишься, обещаю тебе. Если мы не сумеем раздобыть брачную лицензию к завтрашнему дню, то обойдемся и без нее. Ты согласна?

Кейт совершенно неожиданно разрыдалась.

— Я вовсе не плакса, — сквозь слезы объяснила она, — я вообще впервые плачу. — Девушка всхлипнула. — Да, я согласна обойтись без брачной лицензии.

Джованни к этому времени обнаружил телефонный аппарат, тот самый, которым воспользовался майор Дикс несколько часов назад, угрожая расправиться с Уильямом. Человек с раскосыми глазами застонал и пошевелился. Майор Дикс, он же Джонни Ламберт, посмотрел вприщуренные, безжалостные глаза Люсиана Крея, и его широкое, румяное лицо, казалось, съежилось и потускнело. Он больше не производил впечатление шумного, компанейского добряка, каким знала его Кейт. Не походил он и на человека, о котором пятнадцать лет тосковала бедная миссис Дикс, впрочем, так же, как и на франтоватого любовника красавицы Розиты. Кейт смотрела на этого человека и не могла поверить, что перед ней расчетливый и безжалостный руководитель мощной преступной сети, на полу лежал тип, способный вызвать лишь брезгливую жалость.

— Только не звоните в полицию! — взмолился он, обращаясь к Люсиану. — Я заплачу вам, обеспечу вас и вашу сестру до конца жизни! Бедняга Далримпл погиб случайно, как и моя жена. Бедняжке досталось, слабое сердце, да еще пристрастие к бренди. Это был несчастный случай, клянусь! Я рассказал ей о Розите, и ее сердце не выдержало. Проклятая Розита! Будь прокляты все женщины! Старина, ну развяжите же веревки, прошу вас. Я богат, очень богат, я поделюсь с вами!

Люсиан поднял голову. Его лицо хранило бесстрастную надменность, так хорошо знакомую Кейт.

— Луна взошла, — сказал он безжизненно.

Джонни принялся судорожно извиваться в своем веревочном коконе. Его глаза метнулись к лицу Кейт. Страх в них мешался с яростью.

— Это все вы, докучливая дрянь! — выкрикнул он и хрипло зарыдал.

Кейт кинулась прочь, в темноту огромного зала фабрики. Уильям ринулся следом. У разбитого окна он нагнал девушку, бережно подхватил и выбрался наружу. Оказавшись на земле, он осторожно опустил Кейт на землю, девушка покачнулась, и Уильям прижал ее к себе.

— Кейт! — шепнул он. — Кейт, милая моя Кейт!

Они стояли в тени здания, не обращая внимания на поднявшуюся суматоху. Откуда ни возьмись возникли полицейские машины, забегали какие-то люди. Но вскоре все улеглось. Взвыли моторы, и полицейские умчались прочь.

— Кейт! — раздался в темноте напряженный голос Люсиана.

Послышался смех Джованни. Снова взревел двигатель, и Кейт с Уильямом остались совершенно одни. Повисла тишина. Луна, уже не багровая, а ярко-желтая, расстелила на поверхности Тибра серебристую дорожку. Кейт с наслаждением вдыхала свежий воздух. Руки Уильяма, теплые и надежные, были так близко.

XIX

Утром снова засияло солнце. Каштаны цеплялись за последние остатки летней роскоши, с явной неохотой расставаясь с поредевшей листвой. Прогромыхал первый трамвай, уличные торговцы визгливо и протяжно расхваливали товары. Великий город спешил укрыть свои воспоминания за дневной суетой.

Люсиан застал Кейт и Уильяма за завтраком.

— Ну как вы? Еще не поженились?

— Мы решили не разочаровывать мою мачеху и миссис Пиблз и не лишать их свадебных торжеств, — безмятежно ответила Кейт, с наслаждением поглощая тосты. — А кроме того, не может же Уильям заявиться в церковь в таком виде. Да и я выгляжу не лучшим образом. Но никто не сможет помешать нам насладиться Римом. Мы намерены, подобно ящерицам, проводить целые дни на древних каменных стенах. А потом нам обязательно нужно бросить монетки в фонтан, иначе я жестоко разочарую нашего симпатичного портье. И не мешает позвонить мисс Сквайрс. Ей так и не удалось разыскать Франческу, но зато она познакомилась с деревенским констеблем, который без ума от кошек.

— Ты слишком много разговариваешь, Кейт, — строго заметил Уильям и тут же улыбнулся, правда, улыбка у него получилась несколько кривоватой. — Впрочем, твоя болтовня не лишена смысла. Как, кстати, поживают пострадавшие?

— Они в надежных руках, — кратко ответил Люсиан. — Осталось арестовать еще несколько членов шайки в Лондоне и Париже, но это не составит особого труда. Полиция нашла Розиту. Дамочка умеет шипеть не хуже кота мисс Сквайрс. Боюсь, это дело станет cause celebre^[4]. Кстати, я зашел узнать, не могут ли две ящерицы уделить мне полчасика своего времени?

— Конечно, могут, — кивнула Кейт и тут же добавила: — Вы снова начинаете мне нравиться, Люсиан. Теперь, когда с вашего лица наконец исчезло это мстительное выражение, вы стали куда симпатичнее. — Она улыбнулась, и ее рука исчезла в широкой ладони Уильяма.

— Приезжайте к нам на свадьбу, старина, — пригласил Уильям.

— С удовольствием. Джованни ждет на улице. Десять минут вам на сборы хватит? Я не отниму у вас много времени. Думаю, вам доставит удовольствие одна встреча. Кейт, во всяком случае, точно доставит.

— С кем? — полюбопытствовала девушка.

Но Люсиан уже исчез.

Джованни вел машину в своей привычной манере, от которой волосы вставали дыбом. Скоро автомобиль был уже на окраине Рима. После очередного поворота Кейт начала узнавать местность. Еще немного, и машина свернула на улочку вблизи Аппиевой дороги. Перед домом Джанетты автомобиль остановился.

— Похоже, мы рановато, — сказал Люсиан и тут же поправился: — Хотя нет, вовремя. Вот и они.

На улицу завернула еще одна машина и остановилась неподалеку. Из всех окон торчали головы досужих наблюдателей. Кейт вскрикнула и выскочила из машины.

— Франческа!

Маленькая девочка в накрахмаленном белом платье неторопливо выбралась из второй машины и одарила Кейт бесстрастным взглядом, ничего не ответив и даже не улыбнувшись. Маленькая Мона Лиза приблизилась к Кейт и обвиняюще взглянула на нее.

— Где Пепита? — старательно выговорила девочка по-английски.

— Пепита? О, она в отеле! Я ведь не знала, что встречусь с тобой. — Кейт больше не могла сдерживаться. Смеясь и плача, она крепко прижала к себе девочку. — Франческа, как я рада тебя снова видеть! Все вокруг пытались уверить меня, что тебя не существует. Но как ты поправилась! Что ты ела в Англии? Неужели равиоли?

— Так вот она какая, девочка-призрак, — улыбнулся Уильям. — Голубой бант, кисейное платье. Невероятно!

— Пепита! — упрямо повторила Франческа.

Молодой человек, выбравшийся из машины следом за Франческой, заговорил на кокни:

— Она наотрез отказалась расстаться с этим платьем. Миссис Далримпл в конце концов сдалась. Если бы мы не пообещали Франческе, что она полетит на самолете, думаю, нам вообще не удалось бы заставить ее сдвинуться с места. Что она должна сделать?

Люсиан наклонился к девочке и быстро заговорил по-итальянски. Франческа слушала, хлопая длинными ресницами. Потом решительно покачала головой и что-то коротко ответила. Люсиан предпринял новую попытку. Но девочка снова упрямо замотала головой:

— Пепита!

Джованни пожал плечами. Люсиан вздохнул.

— Простите, Кейт. Придется нам съездить за этой дурацкой куклой. Она не отдаст нам то, что мы ищем, пока не добьется своего. Остальные могут подождать здесь. Сожалею, сержант. Но вы знаете, с чем мы имеем дело.

Молодой полисмен кивнул:

— Будь я проклят, но на вашем месте, мисс, я бы собственными руками вышвырнул девчонку из поезда. Она способна довести кого угодно. Хорошо, что в самолете не открываются окна.

Франческа молча переводила взгляд с одного на другого. Сложив ручки на упитанном животе, она улыбнулась своей улыбкой Моны Лизы.

Однако когда Люсиан и Кейт вернулись вместе со злополучной Пепитой, то выяснилось, что их усилия были напрасны. Франческа безразлично глянула на Пепиту и тут же повернулась к Уильяму. Эта парочка, расположившись на обочине, о чем-то увлеченно беседовала. Лицо девочки сияло, она восхищенно взирала на Уильяма, на щеках — Кейт не поверила своим глазам — играли ямочки. Мона Лиза вдруг исчезла, уступив место самой обычной и на редкость симпатичной девочке.

Кейт была возмущена до глубины души, с ней Франческа ни разу себя так не вела.

— О чем ты с ней говоришь? — требовательно спросила девушка.

Ленивая ухмылка, появившаяся на лице Уильяма, разозлила ее еще больше.

— Я пообещал Франческе, что когда она вырастет, то сможет надеть эти чудесные камешки, и тогда я, быть может, женюсь на ней.

Он разжал ладонь, и солнце заиграло всеми цветами радуги, отражаясь в драгоценностях венецианской графини.

— Где… — начал было Люсиан.

Джованни зашелся в приступе неудержимого хохота.

Франческа продолжала оживленно щебетать, разглаживая свое кисейное платьице, поправляя черные волосы, — ни дать ни взять, вылитый маленький павлин.

— А вот прямо здесь. — Уильям ткнул пальцем в сторону сухой сточной канавы. — Дети бедняков всегда играют в сточных канавах, и Франческа не исключение. Она совершенно справедливо решила, что это всего лишь камешки. И почему они должны храниться в животе Пепиты? — Тут в его глазах мелькнуло сожаление. — Правда, теперь я, похоже, посеял в ней семена тщеславия. Мне пришлось уверить малышку, что эти камешки оттенят ее красоту.

— Даже с подбитым глазом ты умудряешься очаровывать нашу сестру, — едко заметила Кейт. — Сам виноват, придется тебе помочь мне присмотреть за Франческой до возвращения Джанетты.

— Кейт! У нас же медовый месяц!

— Ну тогда мы возьмем ее с собой в Англию. Уверена, малышке придется по душе небольшое путешествие.

— Избави боже! — вскричал Уильям в непритворном ужасе.

Франческа взглянула на Кейт, и неожиданно лицо девочки расцвело в чудесной улыбке.

— Не говорить Inglese! — объявила она, ожидая привычной реакции — расстроенного кудахтанья и всего прочего.

Но на этот раз таковой не последовало, и Франческа обвела присутствующих озадаченным взглядом, потом философски пожала пухлыми плечиками, как бы отгораживаясь от мира взрослых, к которому она никогда не испытывала особого интереса, и взяла в руки многострадальную Пепиту.

Примечания

1

На вокзал, и побыстрее! (итал.) — Здесь и далее примеч. переводч.

(обратно)

2

"На авиньонском мосту", "Братец Жак" (фр.).

(обратно)

3

Гостиница, постоялый двор (итал.).

(обратно)

4

Громкий процесс (лат.).

(обратно)

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

*** Примечания ***