По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
Сразу скажу — я
подробнее ...
довольно-таки не сразу «врубился» в весь этот хитроупный расклад (из-за которого автор видимо проделал просто титаническую работу) и в описания жизни всех эти «коронованных тушек» Лео ...(польды, Людовики и пр) начали складываться в немного понятную картину только (где-то) к тому №2. И как ни странно — но «в одолении данного цикла» мне очень помог тов.Стариков (с его: «Геополитика, как это делается) где и был вполне подробно расписан весь «реальный расклад» времен ...надцатого века))
В противном же случае, не являясь большим поклонником «средневековых тем» (и довольно посредственно участь в школе)) весьма трудно понять кто (из указанных персоналий) занимает какое место, и что это (блин) за государство вобсЧще?))
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (озвучивающего «общую партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Впрочем нельзя не заметить и тот (многократно повторяемый мной) факт, что «весь рассказ об этом персонаже» все же НЕ свелся к очередному описанию «гламурно-понтовой» императрицы (сотворенной в «наивно-розовой вере», в подростковом стиле с большим непробиваемым апломбом)) А ведь это именно то — чего я изначально опасался (открывая часть первую))
Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))
С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно
подробнее ...
этого персонажа (Софьи), а не многочисленного сонма второстепенных персонажей («царь, царевич, король, королевич»)).
Конкретно в этой части тов.Софья «взбрыкивает» и … берет недрогнувшей рукой все бразды управления государством на себя!!! Я же (ожидая чего-нибудь эдакого) ожидал некой драмы в отношении всех остальных (более старших) членов династии — но автор все сделала гораздо изящней (и царевич в итоге «остался жив» и добрался таки до трона))
Но — помимо этой (пожалуй) «самой вкусной части» становления героини (государыни!)), в книге опять (чрезмерно много) всякой «другой политики» (брани — в смысле сечи, а не в смысле бранных слов)) и прочих сражений (и решений) в рамках своеобразной средневековой «Большой игры»))
P.S Самое забавное — что если я изначально боялся «слишком углубленного экскурса во всякие няшности» и некоего слишком восторженно-пафосного стиля (присущего многим авторам «женскАго полу»), то по итогу прочтения части третьей «стал понемногу страдать» от некой сухости (построения) очередной «чисто альтернативной истории» (что как раз, характерная черта авторов-мужчин)) Вот такой вот «казус-белли»))
Усталые путники, пожилой и юный, расположились у подножия трех деревьев в самом сердце пустыни. Те искренне пытались дать как можно больше тени и даже полагали, будто им это удается. Люди, впрочем, не замечали этих усилий. Ну, деревья и деревья — жалкие и чахлые, как вся пустынная растительность.
— Я так надеялся на оазис, — ворчливо проговорил пожилой путник. — А тут какие-то три палки из песка торчат…
"Три палки? Это он про нас?" — удивленно спросило Молодое Дерево у своих собратьев.
"Да нет, что ты… — неуверенно отозвалось Старое Древо. — Мы же великолепны — величественны и раскидисты".
— Перестань, — возразил своему недовольному спутнику юнец. — Скажем спасибо за то, что есть. Все-таки тень.
— Тень?! — возмущенно выкрикнул пожилой. — Это ты называешь тенью?! По-твоему, эти жалкие прутики, что торчат вместо веток, способны давать тень?!
"Прутики? Это он про МЕНЯ?" — ужаснулось Ветвистое Деревце, и другим деревьям показалось, что оно сейчас расплачется от обиды.
— Надо же — ожидать увидеть оазис, а вместо этого обнаружить три одиноких дерева! — продолжал разоряться пожилой путник.
"Что значит одиноких? Нас трое! Мы — лес!" — заметило Старое Древо с негодованием.
— Три одиноких, жалких, мелких, чахлых кустика! — уточнил пожилой.
Эти слова вызвали бурю возмущения у деревьев, те от волнения и гнева заговорили одновременно.
Молодое Дерево: "Как он смеет называть нас мелкими?! Наши корни уходят так глубоко под землю, как никому более не под силу! Иначе как бы мы поили себя?"
Ветвистое Деревце: "Как он может называть нас чахлыми?! Это оскорбление!"
Старое Древо: "Это мы-то жалкие?! Мы говорим по ночам со звездами, и мы — жалкие?! Кустики?! Да как он смеет! Мы — лес!"
"Мы — лес!" — вторили ему Молодое Дерево и Ветвистое Деревце.
— Успокойся, — попытался урезонить юнец своего разошедшегося приятеля. — Ну что ты, в самом деле… Давай лучше о приятном. Ведь мы возвращаемся не с пустыми руками. С нами алмазы, а это означает, что мы теперь богаты.
— Еще ничего не кончено, мой любезный, — хмуро ответил на это пожилой. — Здесь и сейчас толку от этих алмазов нет никакого. Вот если… точнее, когда мы выберемся из пустыни, тогда и порадуемся тому, какие мы богатые.
— Да… Тут ты прав, — с этими словами юнец вытащил из походной сумки флягу.
— Эй, ты что это удумал? — забеспокоился пожилой. — Это последняя фляга!
— Ну хоть глоток, — взмолился юнец.
— Ты с ума сошел! Если мы не будем экономить, сдохнем в этой пустыне! — пожилой бросил взгляд на наручные часы. — Только через полчаса, и не более двух глотков!
Юнец с нескрываемой печалью посмотрел на флягу, но спорить не стал и убрал ее обратно в сумку.
— А не теряем ли мы время, рассиживаясь здесь? — спросил он с сомнением.
— Хоть чуток отдохнуть надо, — ответил пожилой. — Пусть даже и в якобы тени этих якобы деревьев…
"Что означает "якобы"? Мне не понятно", — сказало Молодое Дерево.
"Это значит, что, по его мнению, мы не настоящие деревья", — мрачно объяснило Старое Древо.
"То есть как — не настоящие? А какие же?!"
"Не знаю", — отозвалось Старое Древо, и впервые в его голосе послышалась угроза.
— Ах, а какие деревья у нас дома… — мечтательно произнес пожилой путник. — Высокие, зеленые… А какая крона! Какую тень они отбрасывают! Какая прохлада! Вот это ветви, не то что некоторые…
Ветвистое Деревце всхлипнуло.
"Прекрати!" — потребовало Старое Древо.
"Зачем он так? Какие еще деревья у них дома? Неужели их деревья краше нас?"
"Не слушай его! Это у него от жары бред начался. Нет никаких других деревьев! Есть только лес, и это — мы!"
Если бы путникам пришло в голову, что от деревьев может исходить какая-то опасность, они бы заметили, как зашевелились ветки самого старого из растений. Но ни пожилой, ни юный не обратили на это ни малейшего внимания.
Пожилой, тем временем, продолжал:
— Знаешь, мой юный друг, а ведь деревья — они же совсем как люди. Одни красивы и величественны, другие уродливы и жалки. На одних смотришь с восхищением, а на других даже глянуть противно. Взять, к примеру, эти кустики… Они ведь только на дрова и годны, больше ни на что. Да-да, определенно, место им в печи!
"Дрова?!" — с ужасом воскликнуло Ветвистое Деревце.
"В печи?!" — вторило ему Молодое Дерево.
"Все, с меня довольно! Я накажу этого мерзавца!"
И с этими словами Старое Древо опутало своими ветвями пожилого путника, да так, что тот и пошевелиться не мог.
— А! — завопил путник. — Что это! Скорее, скорее освободи меня! Чего ты ждешь, в сумке же есть топорик!
Но не успел растерявшийся юнец потянуться к походной сумке, как напавшее дерево заговорило по-человечески.
— Даже не вздумай! А то и тебя ждет та же участь! — произнесло оно скрипучим голосом.
Как бы в подтверждение этих слов, остальные два дерева угрожающе пошевелили ветвями.
— Кто… кто вы? — пролепетал юнец. — Что вы хотите сделать с моим другом?
— Я пока не знаю, — ответило Старое Древо. — Или задушу, или кости переломаю.
Оно сжало ветками горло пожилого путника, и тот издал хрип, так как говорить уже не мог.
— Но за что??? — в отчаянии вскричал юнец. — Что мы вам сделали???
— Не вы, а он, — поправило его дерево. — Никто не может безнаказанно говорить о нас в таком презрительном тоне, да еще и подобную клевету!
— Он же не со зла. Простите его, он устал, вымотался, вот и говорил глупости. Умоляю вас, отпустите его!
Ответ дерева был категоричен:
— Нет!
— Подождите, прошу вас! Не умаслит ли вас, если я скажу, что вовсе не согласен со своим другом? Может, вы простите его ради меня?
— Ради тебя? С какой стати?
— Я же говорю, что не согласен с ним… Вы ведь, наверное, слышали мои возражения… Я считаю, что вы замечательные деревья, тем более в… таких условиях…
— При чем тут условия?!
— Вы правы, ни при чем… Вы замечательны без всяких скидок на условия. Поверьте, я говорю серьезно.
— Значит, ты не считаешь, что мы жалкие, чахлые кустики?
— Что вы, конечно, нет!
— Одинокие?
— Нет-нет, ни в коем случае! Вы… вы… можно сказать, лес…
Старое Древо вздрогнуло.
— Что ты сказал?
— Лес…
— Вот как… — казалось, дерево о чем-то задумалось.
— Да-да! Так неужели вы, с вашим-то величием, станете обращать внимание на пустую болтовню безумного путника?
— Помолчи! Я думаю…
— Молчу-молчу…
Дерево размышляло недолго.
— Ну вот что, — проскрипело оно, приняв решение. — Я отпущу твоего приятеля, если ты заплатишь за него выкуп.
— Выкуп? — удивился юнец.
— Вот именно, — подтвердило дерево.
— Но… у меня нет ничего такого…
— Не важно, что именно это будет, — сказало дерево. — Важно, чтобы оно было самым дорогим, что у тебя есть.
— Вот как… Тогда мне кажется, я понял…
Юнец вытащил из сумки небольшой мешочек.
— Вот, — он протянул его дереву. — То, за чем мы отправились в пустыню. Алмазы… Это самое дорогое, что у нас есть.
— Нет, — возразило дерево. — Ты пытаешься слукавить. Здесь и сейчас это просто дурацкие камешки.
— Но… у нас дома цена им огромна!
— А здесь они стоят не больше песчинки…
— Тогда что же? — непонимающе пролепетал юнец.
— Самое дорогое, что у тебя есть. Сейчас… Здесь…
— Вы имеете в виду… воду?
— Вот видишь. Ты сам понял.
— Но, уважаемое дерево… Если я отдам вам воду, то мы с моим другом можем и не выбраться из пустыни.
— Меня это не интересует. Я назначило цену. Решай, согласен ты или нет.
Юнец какое-то время молчал. Затем его глаза встретились с глазами пожилого путника — и такой ужас в них читался, что далее колебаться стало невозможно.
— Хорошо. Я согласен…
Он вытащил из сумки флягу и прислонил ее к стволу дерева.
— Нет, — сказало то. — Полей меня.
Юнец снова взял флягу, открыл ее… Его рука застыла, не в силах перевернуть сосуд горлышком вниз. Еще не поздно было передумать…
— Ну! — поторопило дерево.
И юнец перевернул флягу, вылив ее содержимое туда, где ствол уходил в песок. В тот же миг дерево отпустило пожилого путника.
— А теперь убирайтесь отсюда! — приказало оно.
Дважды повторять не пришлось. Через считанные минуты фигуры путников превратились в точки, продолжая удаляться.
"Браво! — воскликнуло Ветвистое Деревце. — Мы их проучили! Может, лучше было все-таки свернуть наглецу шею?"
Молодое Дерево, однако, большой радости не выказывало.
"Зачем тебе понадобилась их вода? — спросило оно у своего старшего собрата. — Что тебе дают эти несколько капелек?"
"Ничего, — ответило Старое Древо. — Мне их вода была не нужна".
"Тогда я не понимаю…"
"Я просто в какой-то момент совершенно четко осознало, какую именно плату надо потребовать. Не что-то, что нужно мне, а то, с чем тяжелее всего расставаться им. Так того требовало положение".
"Положение?" — удивилось Молодое Дерево.
"Да, положение. А если точнее — та власть, которую мне это положение дало".
"Но… Они не умрут из-за этого?"
"А нам какая разница? Может, и умрут… Это не имеет никакого значения. Вот если бы ты испытало такую власть, то все само бы поняло".
"Хм", — неуверенно произнесло Молодое Дерево.
"Хватит об этом, — решительно заявило Старое Древо. — Мы должны начать подготовку к выходу звезд. Подумать, о чем мы будем с ними сегодня говорить. Вот, что важно!"
"Да-да, конечно", — поспешило согласиться Молодое Дерево.
Когда зашло солнце, и по пустыне пронесся шепот "Мы — лесссс", которым три дерева традиционно приветствовали зажигающиеся в небе звезды, Старое Древо и Ветвистое Деревце даже думать забыли о двух путниках. Лишь Молодое Дерево помнило о дневном инциденте. Оно определилось, о чем ему говорить со звездами, и его решение не порадовало бы собратьев. Накопилось множество вопросов, и Молодое Дерево всерьез собиралось задать их звездам. Например, есть ли на свете еще деревья? И если есть, то какие они? Оно было молодым и неопытным, поэтому еще не ведало, что существуют вопросы, на которые не стоит искать ответа… Старое Древо познало это давным-давно.
6 января 2003, Иерусалим
Последние комментарии
6 часов 30 минут назад
23 часов 50 минут назад
1 день 14 минут назад
1 день 28 минут назад
1 день 29 минут назад
1 день 30 минут назад