Чужой снег [Татьяна Валерьевна Лайка] (fb2) читать онлайн

Татьяна Лайка ЧУЖОЙ СНЕГ

Пролог

Как прекрасна тьма! Вы никогда не думали на эту тему? А я вот постоянно думаю, почему она так привлекает. Нет, не нравится, а именно привлекает. Чем же объяснить это жгучее желание зайти в самый темный у гол… пройти по самому темному коридору… обязательно заглянуть в самую темную комнату…

Тьма — это страх. И именно он движет вами в этом непреодолимом желании. Желании его перебороть. Но хотите ли вы, чтобы страха больше не было? Нет, не сейчас, а вообще никогда и никакого? Хотите? Но что же вы будете делать, когда его совсем не будет? Подумайте, как вы тогда будете жить?

Как скучна покажется вам такая жизнь. Ведь именно страх заставляет всех вас совершать какие-либо поступки, именно он вызывает у вас кучу чувств и эмоций. Каких? — спросите вы. Да самых разных. Больше того, ВСЕХ!

Вы можете опровергнуть мои рассуждения, сказав, что в желании «заглянуть в темный угол» вами движет предчувствие открытия, открытия чего-то ранее неизвестного. Вы полны восторга в этот момент, и ждете еще большей радости в мгновение самого открытия. Да, все именно так. Но неизвестность — это ли не есть страх? Неизвестность пугает… Вам поскорее хочется узнать все неизвестное, чтобы понять, чего ожидать. И вот вы узнали, что в «темпом углу». И, как следствие, этот «угол» стал вам неинтересен. Почему? Да потому что уже не страшно.

Вот и тьма страшна только до тех пор, пока она является этой самой тьмой. То есть когда вы там побывали, она уже не та тьма, которую вы боялись. Это уже «видимая» тьма, а значит и не тьма вовсе. Что, вы запутались? Ничего, поймете.

Так зачем люди тянутся к тьме? Хотят испытать страх? Я понятия не имею, но хотел бы узнать.

А вы, наверняка, уже не раз (с того момента, как начали читать) задавали себе вопрос: для чего он завел такую, можно сказать бесконечную, тему и чем она его так волнует? Понимаете, у меня в мозгу пунктик по этому поводу. Даже не просто пунктик, а такая загогулина, которая мне жить, впрочем, не мешает, но очень эту жизнь портит.

Все-таки, мне никогда не понять людей.

«Не понять» — потому, что я не испытываю страха. Совсем. Я просто не могу его чувствовать. Я не могу бояться тьмы. Почему? Все очень просто — я и есть эта сама тьма.

А «людей» — потому, что я не человек…

— Да, друг. Родина-мать зовет! Если со мной что-то случится, помни — ты был классным! А если это «что-то» случится с тобой, то я обещаю позаботиться о твоем малолетнем сынишке и вырастить его таким, как его доблестный папаша! — тоже нарочито пафосно ответила Арая, положив руки на плечи вампиру и смотря прямо в его расширяющиеся глаза.

Тут я чуть не согнулся пополам от смеха: такие испуганное у Рива было выражение лица! Сынишка! Ага, малолетний! Он еще не всех девок перепробовал, а ему уже детей приписывают… Ой, не могу!

А вампир стоял ошарашенный и испуганный, и приоткрыв было рот для злобного ответа этой выскочке, но, видимо, от возмущения не мог произнести ни звука. Лишь колени немного подгибались и подрагивали, но с каждой секундой держали своего хозяина все увереннее, подтверждая тот факт, что Рив медленно приходит в себя после жуткого шока. Так-так-так… А вот это уже непорядок! Рано, дружище, тебе очухиваться, я еще не повеселился.

И хотя слезы заливали глаза так, что видно почти ничего не было, и душащий смех не давал промолвить и слова внятно, чтобы меня поняли, и неудобно было что-то бубнить в полусогнутом положении, но я все же не удержался и внес свою лепту:

— А что, Рив? Может у тебя уже толпа таких мелких шибздриков-полувампиров?! А? Не думал, что какая-нибудь недовольная молодая мамаша припрется с заявлением и требованием во что бы то ни стало усыновить родного отпрыска?

Тут не выдержала и наемница. Опустившись на колени (видимо ноги ее уже совсем не держали), она обеими руками схватилась за живот.

— И хорошо, если это будет мамаша! — сквозь смех смогла произнести девушка. — А если придет ее — то есть мамашин — папаша?! Эдакий новоиспеченный недовольный дедушка?!

В ответ на это раздался писк истерически хохочущей вытьянки.

Мне искренне было жаль друга, но успокоиться я уже не мог. Столько было «подвигов» на его жизненном пути! И хотя на меня до сих пор никто из женщин еще не жаловался, мне до этого героя-любовника расти и расти!

Однако! Не ожидал я такой «подвешенности на язык» от нашей спутницы! Если я и близко не стоял с талантом вампира, то эта дала ему жару! Заставила остроумника прикусить свой язычок и понять, что не он один так умеет.

Слова, еще мгновение назад готовые сорваться с губ, вновь застряли на полпути, вынуждая клыкастого тупо отмалчиваться. Новая волна гнева накрыла нашего героя с головой, топя все эмоции, вырывающиеся наружу. От негодования Ривент захлебывался сильнее, что только затрудняло выход из создавшегося положения. Однако мой друг быстро сообразил, что для качественного отпора надо прежде всего успокоиться, и попытался выровнять дыхание. Мы же с Араей и не думали останавливаться в таком отрадном начинании, как потеха над ближними. Зато выражение лица у почти было успокоившегося вампира, вновь набирающего обороты, ясно давало понять, что еще немного — и пена брызнет с клыков «кровопийцы», приводя его в состояние бешенства. Он переводил глаза с меня на наемницу и обратно.

Если бы взгляд мог убивать… мы бы давно лежали на прохладной травке и никакие стражи Хозяйки Судьбы нам были бы нипочем. Кстати, о стражах…

— Ребята, действительно пора, — напомнил я о предмете наибольшей важности.

В ответ на это наемница, отсмеявшись, молча подобрала с земли свой меч-скиф и пошла первой навстречу неизвестности.

Нам ничего более не оставалось, как незамедлительно последовать за ней. Во-первых, не хотелось показаться полными трусами, а во-вторых, нам тоже интересно было, кто такие эти стражи Судьбы.

Рив моментально успокоился, как только я напомнил об общей цели нашего нахождения в сим мрачном месте. Во парень дает! А я с огромным трудом отхожу от обид, и чаще всего надолго запоминаю такие случаи, в основном, чтобы потом при удобной возможности отомстить. Но, надо заметить, сам стараюсь не обижать по делу и без дела всех подряд. Если смотреть с этой точки зрения, то Риву как раз положено быстро остывать, так как сам он никогда не пренебрегает возможностью «подколоть» (иногда больно) кого-нибудь.

Вот и тогда: еще мгновение назад он нервничал и готов был поубивать нас с наемницей, а потом вдруг стал серьезен и спокоен. И уверенной походкой, крепко держа Факела за уздечку, последовал за девушкой. Чего нельзя было сказать обо мне.

Эти несколько секунд вне пещеры показались несколькими часами. За этот период мое сердце несколько раз чуть не выскочило из груди. Нет. Не из-за страха. Я не боялся находящихся внутри пещеры парней. Если бы они хоть что-то хотели нам сделать, они бы уже сделали. А так… так они просто ждали… возможно нас.

Я волновался. Я трепетал всем телом. Я никогда еще не видел страж кого-то из Высших так близко! Я никогда ни с кем из них не разговаривал! Это… это… было волшебно! Это была еще одна мечта всей жизни! И в отличие от млеющей перед прекрасным светловолосым вампиром Араи, я заходил внутрь весь в предвкушении чего-то… чего-то того, чего мне никогда не достигнуть! Это как мечта мальчишки — быть сильным, смелым, благородным! Могущественным, в конце-концов!

Но все знают, что мечта на то и мечта, чтобы всегда ею остаться в душе владельца. Мечты не сбываются — сбываются желания.

И вот передо мной моя мечта!

Передо мной тот, кем я хотел стать с самого детства! Как сейчас помню, когда я еще в поместье видел, как воины разминаются и тренируются на борцовских площадках, расположенных на заднем дворе… а потом бежал искать палку, наиболее походящую на меч, и в укромном месте играл, представляя себя Палладином Света… стараясь повторить то, что только что видел. Но после нескольких неудачных попыток всегда в бешенстве выбрасывал палку куда подальше, вновь и вновь убеждаясь в том, что мне никогда не стать даже просто хорошим воином, не то что Палладином!

Это было как огонь… Сначала он разгорался все сильнее и сильнее… в глазах все еще блестела сталь доспехов… рука все еще ощущала твердую рукоять гномьего меча! Но как любое пламя и это тоже стихало, когда в него не подбрасывали дров… когда у меня ничего не получалось даже приблизительно так, как надо… И ничего более не оставалось, кроме как сквозь слезы разочарования вновь смотреть на тренировочные бои профессионалов и уходить от своей мечты все дальше… и дальше…

Со временем горячее желание стало мечтой… несбыточной и безмерно далекой. До тех пор, пока я не приехал к Шрону. Тогда чувства, с таким трудом запрятанные в самые глубины моей Души, стали снова вырываться наружу… безжалостно и больно. Именно поэтому я не хотел учиться, веря, что это лишь напрасная трата времени.

Однако я ни о чем не сожалею. Я умею то, что умею. Остальное пусть так и останется мечтой… далекой… несбыточной… но часто озаряющей Душу своим светом.

Я мечтаю — значит, я ЖИВУ!

Не в прямом смысле, конечно. Но с мечтой внутри себя человек может быть романтичным, грустным, веселым, ласковым, страстным… И надежда на то, что я тоже могу быть таким, не оставляет меня в самые трудные минуты жизни. Может, я чего-то не так себе представляю, но, по-моему, у каждого должна быть мечта.

Вот в тот момент я морально готовился встретиться с тем, кто выше меня по рангу, по статусу, могущественнее, сильнее… хотя даже все это не то. Эти парни достигли того, что мне и снилось! Они сделали так, как я не могу! Я еще не был знаком ни с одним из них, но уже в тот момент стал испытывать огромное уважение перед этими воинами.

Когда я только входил в каменный зал, весь очерненный по контуру тьмою, и где лишь — в одном месте стена озарялась лучами света, исходившего от небольшого, но такого теплого, такого родного, костра, оба воина подняли взгляды, а громила даже обернулся. Теперь я смог его рассмотреть.

Очень живое, совсем не каменное, как ожидалось, лицо, обрамленное копной густых темно-каштановых волос. Большие глаза с длинными черными ресницами, которым могла бы позавидовать Арая, и густыми бровями, горели зеленым пламенем. Странно, такое необычное сочетание. Обычно зеленые глаза природа дарует людям с рыжими волосами. Но, на мой взгляд, именно в этом причудливом случае зрелый каштан идеально гармонировал с чистейшим изумрудом. Бледные губы только усиливали эффект, а небольшой нос не мешал наслаждаться игрой света как на темном, так и на зеленом фоне.

Однако суровое выражение лица воина не давало мне полностью расслабиться, вынуждая при всей симпатии быть начеку.

— Добро пожаловать гостям! Если вы пришли с добром, присаживайтесь: наш очаг — ваш очаг! — пафосно изрек светловолосый вампир, начав по правилам. Я в свою очередь вспомнил стандартную ответную фразу, которой меня так долго и муторно учили, заставляя зазубривать, в поместье:

— Добра хозяевам! — здесь надо было положить руку на сердце, что я и сделал. — Позвольте присоединиться к вам, к вашему… — тут я немного растерялся, не зная, как назвать громилу. По правилам надо было говорить «к вашему брату» (почему именно брату, до сих пор не понимаю), но не знал, уместно ли будет такое обращение. Белобрысый все понял и, еле заметно улыбнувшись в знак удовлетворения, подсказал:

— Другу, соратнику и побратиму, — а затем снова замолчал, давая мне договорить начатую речь.

— … к вам, к вашему другу, соратнику и побратиму и к вашему мирному очагу дабы провести приятный вечер со столь благородными лицами, и удостоиться чести вести беседу с самими хозяевами! Или же мирно покинуть сею обитель, если хозяева посчитают наши скромные персоны не достойными для столь великого дела! — полностью выдохшись, закончил я. Дальше можно было немного расслабиться, потому как последняя часть официального «благородного» приветствия оставалась за хозяевами.

— Гость не может быть не достойным, — выждав положенную паузу, вампир продолжил. — Потому тот, кто удостоен чести называться гостем, может полноправно присоединиться к нашему очагу, где ему будут оказаны положенные почести.

В заключение мы со светлым одновременно сделали неглубокий поклон друг другу. Все. Все правила были соблюдены. Зачем он вообще начал эту идиотскую речь?! Что он хотел этим узнать?! Воспитание? Образование? Происхождение? Зачем ему это?

Пока я пытался строить догадки, совсем не заметил, что вся компания, кроме меня и светлого (в том числе и громила), в упор пялятся на нас с нескрываемым удивлением, и я бы даже сказал восхищением.

— Что? — негромко спросил я.

— Это так красиво… — будто сама себе ответила наемница, продолжая смотреть как завороженная. — Темный и светлый вампиры… Будто Тьма и Свет приобрели телесную оболочку!

Мы с белобрысым переглянулись и… оба потупили взгляды, слегка засмущавшись.

— Раз уж вы здесь, давайте что ли представимся, — прервал воцарившееся на несколько секунд молчание громила. — Я — Гром, а моего друга все зовут Луч. Ну, я думаю, вы понимаете почему у нас такие имена.

Гром протянул мне руку для пожатия. Что ж, раз они тоже к нам «с добром», то почему и не познакомиться?

— Я Мейрон. Можно просто Мей, — ответил я, и на рукопожатие тоже.

— Рив, — коротко представился мой друг, пожимая руку сначала гиганту, а затем и Лучу.

— Укушенный? — как-то сочувственно спросил светлый.

— Угу, — лишь кивнул Ривент.

— Арая, — бодро продекламировала свое имя наемница, заискивающе целясь своими глазками в глаза Луча.

Но девушка предусмотрительно не дала руку для пожатия, а подняла кисть высоко, и вампиру ничего не оставалось, как уступить ей и поцеловать тыльную сторону ладони. Опять блаженный взгляд… опять медленный вздох удовлетворения…

У меня в ушах отчетливо стоял звон разбивающегося девичьего сердца. Я самолично принял решение о срочном спасении ситуации и легонько втиснулся между ними, одновременно отгораживая наемницу от красавца-вампира, показал маленькое светящееся существо, сидевшее у меня на пальце.

— Это еще один член нашего отряда. Ее зовут Лао, — представил вытьянку, которая в свою очередь почему-то молчала.

Бездонные колодцы глаз Луча поднялись на меня, полные благодарности. Бедный парень! Как же ему достается с такой внешностью! Ведь, наверняка, каждая встречающаяся по пути представительница женского пола считает своей обязанностью хотя бы попытаться окрутить этого неописуемой красоты мужчину. Я, конечно, точно не знал, но не надо было быть ясновидящим, чтобы понять такие истины.

Малявка же не стала изменять своему «фавориту», и, буркнув что-то вроде «очень приятно было познакомиться», вновь смылась к Риву.

— Что это было? — несколько озадачено спросил новый знакомый.

— Она вытьянка, — пояснил я светлому. — А ты что, действительно никогда их не видел?

Сперва я действительно удивился, но потом вспомнил, что сам-то тоже до знакомства с К’Антором не знал, кто такие эти вытьянки. Поэтому попытался как можно быстрее исправиться:

— Ладно, забудь. Так что вы от нас хотели? — громко спросил я обоих воинов.

— В смысле? — обернулся Гром.

— Так вы не нас ждали? — изумился Ривент. — Вы ведь, наверняка, нас прекрасно слышали?.. Или нет? — окончательно запутался мой друг.

— Ну… в общем, да, мы вас прекрасно слышали еще задолго до того, как вы подошли, — замялся светловолосый. — И слышали все, о чем вы говорили. Но сразу хочу предупредить, мы не специально! Просто мы так устроены: слышим отчетливо на очень дальние расстояния…

— И видим тоже, — добавил громила.

— Но что же вы тогда здесь делаете? — подала голос наемница.

— То же, что и вы, — просто ответил Гром. — Идем через лес.

Как позже выяснилось из разговора, Гром и Луч такие же путники, как и мы. И цель у нас одна — город гномов-ремесленников. А встретились мы только потому, что эти парни остановились на отдых (что, между прочим, они делали регулярно), а не перлись без «тормозков в такую даль», как мы. Поэтому они шли чуть медленнее, чем наша компания, и мы их нагнали.

В принципе, они оказались неплохими ребятами, но хоть я разговаривал с каждым на «ты», все равно меня не покидало ощущения превосходства этих воинов перед нами. Однако более всего меня поразило отношение Грома и Луча к нам! И один, и второй говорили с каждым из нас, как с равным! При любой возможности подчеркивая уважение ко всем другим воинам-путникам (то есть к нам).

Присев к костру, мы быстро разговорились на отвлеченные темы и уже спустя пару часов беседовали, как будто давно знаем друг друга.

Даже Лао не осталась обделенной вниманием: служители Хозяйки Судьбы внимательно слушали все ее сказки и всегда искренне хохотали над ее шутками.

Огонь казался таким… теплым что ли… не знаю, как объяснить, но в тот миг я почувствовал, как приятная истома волною домашнего тепла пронеслась по моим жилам. Хотелось, как дома у Шрона, откинуться, спиной опершись о стену, и закинуть ноги куда-нибудь повыше. Но из последних сил я сдерживался, ежесекундно напоминая себе о приличиях. Пламя грело меня изнутри… разжигая костры в моей Душе, играя в изумрудах глаз Грома и бирюзовых колодцах Луча, дразня отблесками на клинках мечей и щитов, превращаясь в забавного рыжего котенка, играющего с поленьями, словно с клубком пушистых ниток…

Я чувствовал себя своим среди воинов высших сил. Но вечер давно закончился, уступив место ночи. И хотя костер мы потушили, прохладней или темнее от этого не стало, напоминая о мире реальности. Лао с Ривом уснули еще несколько часов назад, уютно устроившись клубочком в самом дальнем углу лагеря на раскинутых ворохах верхней одежды. Я понял, что это воины везли с собой теплую одежду, чтобы не замерзнуть в снегах Камура. А вот мы ничего такого не взяли. Да и неоткуда было-то брать. Ну, ничего, там таим, благо, что деньги есть. Аккуратно вытащив из под моего приятеля несколько плащей, Гром протянул их нам с Араей, чтоб было, что постелить на голую землю. Нет, каменный пол не был холодным, но от этого он не переставал был каменным. Согласитесь, не так приятно лежать даже просто на голой земле, не то, что на камне!

Это место было удачно не только для нас: ксаркорны смогли даже немного перекусить шныряющими время от времени туда-сюда грызунами. Да и я никогда не переживал за моего покорного слуху Рожена — тот горазд найти чего-нито пожевать, наверное, даже в голой пустыне.

Пока я ворочался в попытках найти наиболее удобное положение, все успели затихнуть под покровом умиротворенного сна. Оставшись наедине сам с собою, вдруг почувствовал, что совершенно не хочу спать, хотя буквально минут двадцать назад боялся порвать рот в безумных и неудержимых приступах зевоты. Повернулся на правый бок, не закрывая глаза. Тьма… она везде. Надо мной, подо мной, передо мной, за мной… она окружила меня со всех сторон. Однако это ощущение мне нравилось, оно успокаивало, оно ласкало, оно… было таким нежным, как руки матери! Миссава… Я найду его! Найду, мама! И он ответит передо мной за все! От накатившей тупой боли я закрыл глаза, сильно зажмурившись, стараясь вернуть разбушевавшееся самообладание и сдержать накатывающие слезы.

Откинувшись на спину; я вновь открыл глаза, видя перед собой все ту же тьму… А стоит выйти из пещеры, как темень рассеивается под давлением света, исходившего как будто из под земли. Но выходить не хотелось… А говорят, что в мире людей есть звезды… отпечатавшиеся золотыми точками на черном фоне. Красиво, должно быть…

Поняв, что заснуть уже не получится, я встал и направился к мешку с вещами. Там была моя фляжка с родниковой водой… но где же она? Перерыв все содержимое мешка, решил действовать последовательно, то есть выбрать все вещи по одной, заодно попытаться их рассортировать по кармашкам. Первое, что попалось — медальон Лодаллеса. И вновь тепло руки дало ему силы мелькнуть фиолетовым. Да, он жив. Но нужен ли он мне? Хочу ли я постоянно вспоминать о своем друге? А точнее об его утрате? Хочу — не хочу, какая разница? Меня никто не спрашивает, память не может уже выбросить этот отрезок времени, навсегда оставляя информацию в моем мозгу. А для того, чтобы вспомнить друга, не нужно всяких медальонов!

Придя к такому выводу, все-таки решил оставить вещицу, которая могла быть полезной для дальнейшего нашего пути. Однако другая вещь, попавшая мне в руку, запущенную в сумку «вслепую», поставила меня в ступор. Крест. Деревянный крест того же друга-колдуна, подобранный им еще в трактире «Белый Анка». Как он здесь оказался? Рив положил? Надо будет поинтересоваться, когда тот проснется. А также надо будет проконсультироваться у мага насчет свойств этих штук. Обязательно надо будет.

Откопав все-таки фляжку и не «встретив» более ничего удивительного в своем дорожном кожаном мешке, я отпил воды, которая всегда оставалась слегка прохладной, и почувствовав приятный поток, разлившийся холодной сталью в горле, стало легче. Но все же не настолько, чтобы получилось уснуть.

Также осторожно, стараясь не шуметь, я вернул все обратно в сумку, и поплелся на свое место.

— Не спится? — неожиданно раздался голос откуда-то справа.

— А? Что? — не понял я.

— Я спрашиваю, не спится? — снова повторил тот. Теперь я четко распознал голос Луча.

— Нет, — какого грустно ответил я. — Но я сейчас уже ложусь. Попытаюсь, может, получится.

— Не надо, — возразил воин.

Я остановился в полном недоумении. Почему не надо?

— Нужно поспать. Иначе завтра я буду как сонная муха, — объяснил я, стараясь говорить шепотом, чтобы не разбудить кого-то еще.

— Если ты сейчас будешь стараться уснуть, тогда ты точно завтра будешь, как сонная муха. А может и как пареная репа, — снова остановил меня воин. — Не стоит заставлять свой организм делать то, что ему сейчас не нужно. Он лучше знает, что для него будет полезнее. Если не хочется спать, значит это делать не обязательно. А будешь ли ты завтра сонным или не отдохнувшим — это только твое личное дело. Если ты сам будешь чувствовать, что отсутствие сна никак не сказалось на твоем самочувствии, то утром встанешь, как огурчик. И если ты сам настроишься на бодрую прогулку, то это у тебя обязательно получится. Стоит лишь захотеть.

— А сам-то ты пробовал? — ошарашено поинтересовался я.

— А я всегда слушаю себя самого. Если я не хочу есть, значит пока рано, если я не хочу спать, значит не время. И так далее.

— Но потом-то ты хочешь спать тогда, когда надо быть бодреньким и свеженьким? — включился я в спор.

— Вовсе не обязательно, — просто ответил Луч.

Он повернулся лицом ко мне. Он, конечно, так же, как и я, прекрасно видел в темноте.

— Я же говорю — надо настроиться. Чем, например, валяние на травке или на постели не отдых? Это ведь тоже отдых, только проходит он по-другому. Когда ты ничего не делаешь, силы так же восстанавливаются, как и во сне. Ну, может, чуть медленнее, — я, кажется, начал понимать, что светлому вампиру тоже не спится. — Но значит, так надо!

Что ж, я готов поддержать его беседой.

Устроившись поудобней, я прилег рядом и мы оба разговаривали… медленно, не спеша… размеренно… тихо… закрыв глаза и совершенно не видя друг друга. Может, именно это помогло мне в искреннем общении со столь высокой особой.

— … вот так все и случилось, — я слышал лишь голос Луча справа от моего уха.

Воин только что закончил мне рассказывать свою историю: как он стал служителем Хозяйки Судьбы, как они познакомились с Громом, как им нравится на службе и все такое. А мне несказанно интересно было его слушать.

Оказалось, что в служители кого попало не берут. Подходят лишь те, кому терять в этом мире больше нечего, у кого нет семьи, нет друзей, нет вообще ничего. Это, скажем так, меня не утешило, но теперь я вспоминаю о несбывшихся мечтах с иронией. А вот он, Луч (своего настоящего имени не помнит он сам), как раз таким и оказался. Он все время, сколько помнит себя, был сиротой без дома, без какого-либо иного имущества за плечами. Рос он по подворотням щупленьким мальчуганом, пока его не удили в подворотне очень жестоким способом (о котором он, впрочем, умолчал). Тогда-то он и стал служителем. Но на самом деле все не так просто, как кажется на первый взгляд. Высшие берут исключительно детей на службу, дабы выучить их так, как им надо. Вот, например, Луч мечник, а Гром — лучник. Их специально в пару и поставили, чтоб сподручнее было: когда надо — мечом зарубить, а когда надо — стрелу выпустить. И, как оказалось, жизнь служителей оказалась далеко не такой волшебной, как всем кажется. Там все, как на службе: и спасать надо, и убивать тоже приходится. Лучом его назвали, конечно, за цвет волос. А Грома Громом — за телосложение. Кстати, познакомились они там же, на службе. Гром был его наставником. Там когда пополнение, сразу новенькому приставляют взрослого воина (или воительницу, они там тоже есть) и начинают обучение. Причем, обучать будут много мастеров, а наставник — один. Это как воспитатель, который следит за моральными и духовными качествами воспитанника, за его успеваемостью, за его отношение к своему занятию и за отношением к нему окружающих.

— Так сколько Грому лет? — изумился я.

— Много, темный, много, — он почему-то все время обращался ко мне «темный».

— А от чего так получается? — мне действительно было интересно.

— Просто когда поступаешь на службу, переносишься в другой мир, мир Высших, а там немного другое течение времени. Понимаешь, проходит вроде бы столько же лет, сколько и здесь, но ты остаешься молод. Там этот процесс как-то замедляется. Там все медленнее, — не знал, как объяснить, Луч. — Там мы реже едим, реже спим… но, увы! На потребность отойти в сортир это свойство не распространяется.

Мы тихо засмеялись.

— А почему так: Гром лучник, а мышцы у него, как у копьеносца! А ты, наоборот, мечник, хотя по комплекции намного уступаешь наставнику?

— А чего здесь удивительного? Ты пойди подними его лук! — я покосился в сторону лежащего оружия громилы с изумрудными глазами и понял, что задал глупый вопрос. — Он весит как десять моих мечей!

— Смысл в таком орудии? — удивился я. — Не проще ли лук поменьше сделать, там, или наворотить одних мечников, чтоб не мучаться.

— Что ты! — воскликнул светлый и тут же обернулся: не разбудил ли кого. Убедившись в том, что все по-прежнему спят, как котята, продолжил уже тише. — Что ты! Как без лучников? Этот лук любую броню пробивает! Без него — никак! Тем более, что маленькие луки тоже есть, и народ стрелять из них тоже обучают. А мечи и не такие бывают! Мой-то одноручный, а есть ребята, которые двуручными управляются играючи. Мне до них далеко, — с толикой грусти сказал Луч последнюю фразу.

— Но ведь времени у тебя еще полно! Научишься! — решил я поддержать нового приятеля.

— Нет, светлый, уже не научусь. Меня специально «точили» под меч и щит, — уже бодренько ответил тот, взяв себя в руки. — А вот ты мог бы взять пару уроков у Грома. А что? Способности у тебя незаурядные, вон даже отмечены знаком, — показал на татуировку воин. — Гром бы взялся.

— Да это учитель мой оставил, — почему-то засмущавшись, сказал я в ответ.

— Правильно. Кто, как не учитель имеет право оставлять на воспитаннике знаки его достижений. Главное, чтоб ученик был подходящим, то есть стремление у него было, огонь в крови! — от этих слов меня невольно передернуло, вспомнилось начало моего обучения у Шрона: стремление, ага, как же! — Ну, и, конечно, учитель добросовестный, чтоб дело свое довел до конца! — закончил Луч.

Хотелось спросить, зачем они направляются в Камур, но я понимал, что это их личное дело, тем более, что тогда, наверняка, он тоже спросит о причине нашего путешествия, а отвечать правду мне не хотелось, как и лгать. Но Луч меня опередил, чем застал врасплох:

— А что вас заставило пойти в Камур? — спросил он, затем быстро добавил. — Если не секрет, конечно.

— Да нет, никакой это не секрет, — честно признался я. — Вот, имя сторга моего ищем, — показал я на свой меч, которым оба воина уже успели не раз восхититься.

— И все? — удивился Луч. — Просто ради имени меча?

Убить одним выстрелом нескольких зайцев не получилось. Хотел отделаться от расспросов, лишь сказав про сторг: и не соврал, и истиной причины не сказал, — но не вышло.

— Да нет…

Я замолчал, думая, что сказать дальше. Врать очень не хотелось, тем более Лучу, а потому решил выложить все, как есть. Ведь если посмотреть внимательнее, то ведь действительно — никакой тайны тут нет.

Вспоминать было не неприятно, и не больно, а как-то грустно. Да и большой уже мальчик, чтобы по маминым рукам плакать и тосковать. Я, конечно, не был бы против увидеть ее живой, но мысль, что она мертва, настолько срослась со мной, что я уже практически не чувствовал ее, принимая это, как нечто должное.

— Ищу убийцу моей матери, — так просто, как ночь, ответил я.

Видно было, что мечник хотел что-то спросить, но слова застряли еще на выходе. Спустя несколько секунд он все же сумел произнести несколько слов:

— Ее убили? Мне жаль, что я задал такой вопрос. Это недостойно, и я приношу свои извинения… и соболезнования, — неуверенно добавил он, искоса поглядывая на меня.

— Давай только не будем про соболезнования! — от души посетовал я. — Меня ими уже задолбали. Да, умерла, но это было много-много лет тому назад. Я плохо помню все, что случилось.

Вот здесь я слукавил, на самом деле я отлично все помнил. Но не рассказывать же о своих переживаниях вампиру, которого я знаю насколько часов от силы?! Да и нет тех переживаний… уже. Я смирился, что не смогу все исправить. А что мне еще оставалось? Я старался думать о ней, как о чем-то прошлом… как о перевернутой странице своей жизни.

Вот она была… и вот ее не стало.

— Ничто не вечно… никто не вечен… — непонятно зачем сказал я.

— Ошибаешься, светлый, все может быть вечно, — в тон мне возразил Луч.

Мой вопросительный взгляд он понял прекрасно, а потому продолжил.

— Не знаю, поймешь ли ты. Но вечность чем-то зависит от нас самих, — он вновь отвернулся от меня, уперев взгляд в потолок… во тьму. — Если ты сам захочешь сделать что-то вечным, ты это сделаешь. Например, память… о твоей матери. Ведь она вечна! Но лишь до тех пор, пока ты хочешь этого. Разумному существу свойственно забывать то, что он помнить не хочет.

Я задумался. Сильно задумался. Наверное, он нрав. Я помню лишь то, что хочу помнить, а потому для меня вечно лишь то, что я сам хочу сделать вечным.

— Но я бы не советовал тебе, светлый, всем говорить такие речи, — с ехидцей ответил я.

— Почему это? — заинтересовался Луч.

— Так ты быстро всех переубедишь.

— И что?

— И то! Что если не останется других мнений, отличных от твоего, то и твоему слову негде будет жить! Для того, чтобы мнение кого-то имело место быть, должны быть и другие мнения, — удовлетворенно закончил я.

— Типа, там, где есть добро, должно быть и зло, иначе как добро отличить от зла?

— Типа того.

— Во даешь, темный! — искренне восхитился служитель. — А ты старше, чем кажешься на первый взгляд!

— Опять ошибаешься. В душе я гораздо младше даже того возраста, на который выгляжу! — подмигнул я светлому вампиру. — Ладно, давай спать.

С такими словами я поднялся и лег уже на своем месте. Теперь я всем телом чувствовал, как плен сна окутывает мое тело, парализуя конечности и постепенно подбираясь к голове. Уже на грани сознания до моих ушей донеслось:

— Да прибудет с тобой милость Хозяйки Судьбы, темный!

— И тебе спокойной ночи! — с улыбкой ответил я.

* * *

Таким образом, как вчера ночью, мы с Лучом спорили весь день. Точнее спором это назвать было трудно, скорее высказывание своих мнений, потому что воин твердо закрепил мою речь про свои и чужие взгляды, и не старался убедить меня в своей правоте. Мне ужасно понравилось разговаривать с этим загадочным вампиром. Почему загадочным? Просто я недоумевал, откуда он все это знает, и где он набрался такой мудрости? Зато от него я нахватался много чего занятного и интересного, чем в последствии мог «похвастаться» перед обществом. А точнее, что сможет мне помочь в дальнейшем пути.

А если уж быть совсем честным, то я от этих разговоров по-другому стал смотреть на мир… я поменял много своих мнений и взглядов… я понял, что в чем-то ошибался, а в чем-то был прав… что нельзя смотреть на мир с одного угла… что существует еще много мнений, кроме моего собственного.

Наверняка, и Луч тоже что-то перенял от меня, ибо такие беседы не могут проходить совершенно бесследно. Хоть что-то должно оставаться.

Мы бросались друг в друга «умностями» и «маленькими мудринками» (как выразился сам Луч), а окружающие пялились на нас с открытыми ртами, но нам все было «по барабану»! Арая, впрочем, как и ожидалось, не сводила взгляда со своего кумира — красавца мечника светлого вампира Луча. И даже когда мы были вместе, она восклицала «Ах! Как красиво! Свет и Тьма!», но смотрела всегда только на блондина.

А я бесился. Сам не понимая, почему… Ну красивый, ну умный, ну сильный, ну служитель… и что с того? Хотя сам понимаю, что именно с этого можно потерять голову, да так, что потом и не найдешь. Нет, я не завидовал. Мне вовсе не нужно было, чтоб девушки висли на мне и цеплялись за меня зубами и когтями. Нет. Я просто понимал, что он лучше, что мне такого не добиться. В то же время я искренне за него был рад, а насчет наемницы — искренне сочувствовал. Похоже, я сам не знал, что мне нужно.

Зато я понял твердо в самом себе то, что меня жутко заедает тот факт, что я спас этой девушке жизнь, а она этого не признает, — не видит. Ну ладно, я не стану ей на это более указывать. Пусть считает, как хочет.

— Да нет, темный, неужели ты не понимаешь?! — без злобы воскликнул Луч. — Нельзя всем своим действиям искать логичное оправдание! Это неразумно, в конце концов!

— А не искать — нелогично! — в свою очередь ответил я ему. — Если ты что-то сделал, то ты это сделал по какой-либо причине? Так ведь?

— Ну… в большинстве случаев, — неохотно согласился мечник. — Но должно же быть что-то, что не поддается никакой логике!

— А вот без этого, светлый, не получится. Тут ты прав, нечто, не поддающееся логическому оправданию, всегда бывает. Но опять же, это не значит, что причин для совершения такого поступка нет! Более того — они есть! Просто ты не можешь сразу их найти.

— Но посмотри с другой стороны: а зачем их искать? — развел руками в стороны воин.

Вот так начался наш следующий день. Когда мы с Ривом проснулись почти одновременно, Гром уже помешивал завтрак в котелке на костре, Луч в который раз полировал лезвие своего меча, Арая напевала что-то, заплетая тугую косу, а над лагерем плыл восхитительный аромат чего-то вкусненького. Лао уже заняла наиболее удобное положение: на плече у Грома.

— Гром, убери эту малявку, а то она своих слюней туда накапает! — заворчал завидующий Ривент.

В ответ Лао только лишь сделала убийственный взгляд, но в малых количествах, как всем известно, «яд» не причиняет практически никакого вреда, тем более такой слабенький. Это-то и не замедлил высказать мой друг, на что вытьянка снова промолчала, обдав клыкастого новой волной немой обиды.

За препираниями полувампира и крылатой мелочи прошел завтрак, надо заметить, очень веселый. А когда сложили все вещи и двинулись дальше в путь уже вместе, сытые, отдохнувшие, в хорошем настроении, как-то само собой получилось разделение на две группы: впереди шли Гром, Ривент, Арая и Лао, а чуть отставши — мы с Лучом.

Несколько часов мы шли по пещере, где один каменный зал сменялся другим, где кое-где попадались кристаллы прозрачных пещерных камней, отсвечивающих посильнее Громового факела, где изредка встречались источники. Но камни были недрагоценными, а вода обычная, поэтому мы проходили мимо, не задерживаясь особо нигде, стараясь как можно быстрее выйти на свежий воздух.

Появление растений началось постепенно. Сначала еще среди камней стали попадаться весьма примитивные полусухие представители местной флоры, которые по мере продвижения сменялись более «живыми» собратьями. И уже на самом выходе появился ковер! Мягкий, пушистый, а какой свежий!

Мы уже видели слабый свет «в конце тоннеля», когда под ногами начал раздаваться приятный запах травы, а в воздухе витать аромат цветов!

Выход на свободу оказался вообще неожиданным. Я странным образом пропустил этот момент. Как это случилось, не могу понять до сих пор. Просто вдруг появились деревья, трава, кустарники и другая живность. Причем никакого коридора не было! Открывался самый настоящий лес. То тут, то там игриво мелькали красненьким окрасты, иногда попадались различные незнакомые мне цветочки, стелившиеся по земле. А как было красиво! Ночь… точнее темень (на самом деле было начало дня), освещенная разноцветными фонариками цветочков и некоторых листиков! Как на празднике в городе, когда маги озаряют весь город цветными гирляндами из магических огоньков. И что самое приятное — звучало пение птиц! Не прекрасные трели, конечно, а самые обыкновенные чириканья и пиликанья, но до чего же было приятно!

В некоторые моменты до меня доносились обрывки разговора впереди идущих: здоровяк рассказывал историю, услышанную мною еще ночью, о том, как получилось, что он и Луч очутились на службе у Хозяйки и как они познакомились и стали работать в паре.

— Но что такого, если я, допустим, хочу понять причину своего поведения?!

— А зачем, темный? — действительно удивился Луч. — Пусть этим неблагодарным делом занимаются другие, кому это надо. А тебе советую не напрягаться по пустякам.

— Но ты же спросил, зачем мы идем в Загорье! — я заглянув в глаза собеседнику.

Тот промолчал, что-то обдумывая. Я не нарушал тишину, позволяя воину собраться с мыслями.

— Хм, — потер подбородок мечник. — Не ожидал такого козыря в твоем рукаве. Да, действительно, я спрашивал. Получается, согласно моей теории, что я должен сам искать причину вашего «похода», если мне так интересно?

— Ага, — кивнул я с довольной миной.

— Озадачил, — признался он. — Но как я могу? Ведь я понятия не имею, зачем вы туда претесь! Единственное, что я от тебя услышал, темный, так это то, что ты ищешь убийцу своей матери. Это все. Но при чем здесь Камур, остается лишь догадываться, чего я не хочу, дабы могу построить неправильную теорию.

— Так вот и я про что! — всплеснул руками я. — Про то, что не стоит делать ошибочные выводы!

— А как тогда?

— Просто. Надо лишь спросить меня! — выпалил я и тут же осекся: демоны, кто меня за язык тянул! Теперь если он действительно спросит (а он спросит — в этом не стоит сомневаться), мне ведь придется все рассказать. Я сам дал толчок в этом направлении, поэтому мне и отвечать за свои слова.

— Ты действительно хочешь найти убийцу в долине Жема? — совершенно серьезно спросил он.

— Да, — коротко ответил я, стараясь говорить как можно меньше.

— А ты хоть что-то о нем знаешь? — тем же серьезным голос задал он следующий вопрос.

— Да.

— Что?

Вот влип! Что мне теперь ответить?! Правду? А зачем он вообще спрашивает? Ведь он прекрасно видит, что я не хочу говорить на эту тему. Что ему от меня надо? Самое удивительное, что этот тип задает конкретные вопросы! Он знает, что этот допрос доставляет мне мало удовольствия, и все равно спрашивает! Ясно одно: зла он ни мне, ни кому-либо из моих друзей (Араю они с Громом упорно считали нашей подругой) причинять не хочет. Значит можно малость успокоиться.

Я еще раз мельком посмотрел на доспехи воина и его почти нереальный меч из неизвестной стали и понял, что если ему нужны были бы какие-то сведения, то он бы их достал в любом случае, даже если бы я отказался. Значит, он искренне полагает, что может мне помочь… А действительно, ведь именно в спорах с ним я узнал немало полезного.

Он молчал. Он чувствовал мои опасения и молчал, засранец! Но потом вдруг так неожиданно спросил:

— Ты меня боишься? — слегка улыбнулся, но как-то грустно, что ли. — Хотя нет. Не боишься. Страх… тебе это чувство чуждо. Ты опасаешься.

Он поднял свой небесный взор на меня, заглядывая прямо в глаза.

— Откуда ты знаешь? Ты читаешь мысли?

— Нет, темный. Я чувствую. Просто чувствую. Пойми, мне это не нужно. Это нужно прежде всего для тебя самого.

— Ты говоришь загадками.

— Для тебя — да. Но просто доверься. Хотя бы попробуй.

Мне показалось, или я действительно заметил толику мольбы в его голосе?

Или… стоп! Вот тут меня осенило: я вдруг подумал, а что, если эта встреча не случайна? Ведь они прислужники Хозяйки Судьбы. Возможно, нужно все ему рассказать…

И я выложил все этому воину на блюдечке с золотой каемочкой. Все свои переживания, все эмоции и желания. Надо отдать должное, Луч слушал меня очень внимательно и ни разу не перебил. Иногда ухмылялся, иногда задумывался, иногда понимающе кивал головой.

— А зачем тебе это нужно? — спросил он, когда я закончил.

— Что? — не понял я.

— Зачем нужно мстить? Нельзя как-то по-другому?

— А как по-другому? — я слегка разозлился.

— Ну вот ты найдешь его. А дальше что? Убьешь?

— Я сделаю с ним то, что он сделал с Миссавой! — жестоко, но зато правда.

— Зачем?

— Что значит «зачем»? — раздражение все нарастало в моем голосе, но, похоже, Луча этот факт никак не беспокоил. — А что мне сделать? Прийти к нему, пожать ручку и спросить «как дела»? Или потребовать от него извинений?! Что?!

— Не нервничай ты так, темный, — спокойствие собеседника тоже меня раздражало с непреодолимой силой.

— Вот ты такой умный, мудрый, опытный, вот ты и скажи, что делать! — твердый голос прозвучал как чужой… будто это не я сказал.

— Заставить его раскаяться, — синие глаза Луча уставились на меня. — Это труднее перенести.

— Вину?

— Свою вину.

— Хочешь сказать, такое возможно? Заставить раскаяться убийцу?

— А почему нет? Убийца не живое существо? — снова отвернулся светлый. — Запомни, что только хищник, убивающий добычу, ни в чем не раскаивается. Потому что ему не за что. Он убивает не ради удовольствия, аради того, чтобы выжить. Не больше, но и не меньше.

Злость постепенно угасала, уступая место другому чувству. Решительности. Я четко знал, что у меня не хватит сил, чтобы сделать так, как говорил воин. Нет, не физических. Моральных. Я хотел отомстить, и ничто не сможет остановить меня. Это ненависть! Страшная ненависть! Ненависть разума, а не эмоций.

— Нет, — решительно ответил я.

— Как знаешь, вампир. Как знаешь, — ничуть не расстроился светлый. — Только потом подумай… хорошо подумай: нужна ли эта месть? Что она изменит?

Я не совсем понял, о чем это он, но спрашивать не стал, дабы не начать новую лекцию о морали и так далее и тому подобное. Все горазды мыслить за других, не имея представления о том, каково это на самом деле.

Подумав, что Судьба подбросила еще одно испытание на моем Пути, и решив, что я все равно с него не сойду во что бы то ни стало, я перевел разговор в другое русло.

— А как насчет передыха? Или перекуса?

— Так что тебя больше волнует: передых или перекус? — улыбнулся Луч.

В тот момент я подумал, что все-таки Луч умный парень: позволил мне сменить тему обсуждения, хотя понимал, что оба мы еще думали о прошлой дискуссии. Но разрядка действительно нужна была. Странно, но рядом с ним я не боялся показаться слабаком. Дух воина каким-то образом проник в меня и я всем телом ощущал приятную истому легкой усталости, а откуда появилась мысль, что воину быть уставшим нельзя, сам не понимаю. Просто пришло и все тут! Возможно, я вспомнил очередную лекцию Шрона, которая в этот момент всплыла отдельным фрагментом, а может быть, сам до такого додумался… короче, я сам этого не понял.

— И то, и другое, — тоже с улыбкой ответил я.

— Тогда погоди, сейчас решим эту проблему, — совершенно серьезно сказал Луч. — Вон, видишь зверушку? — показал он на махонькую белочку, мирно сидящую на веточке соседнего деревца. — Сейчас Гром ее подстрелит, и мы сможем откушать его коронное блюдо: белка на вертеле.

После этих слов Луч довольно облизнулся и посмотрел на меня. Я в свою очередь посмотрел на стрелу Грома. Сильно озадачился. А потом представил себе ту белочку, нанизанную на древко стрелы этого гиганта, которое толщиной было почти с мое запястье. Естественно, я не выдержал и сначала захихикал, а потом и вовсе заржал во весь голос, одновременно сгибаясь пополам. Луч тоже, глядя на меня, не удержался и согнулся в приступе истерического смеха.

Он откровенно прикалывался надо мной с таким серьезным видом! Вот уж не думал, что у этого мечника не только на мудрости башка работает, но, оказывается, у него еще и с чувством юмора все в порядке.

Обернувшиеся на смех остальные члены отряда смотрели на нас, хохочущих во всю глотку, с нескрываемым сочувствием, попеременно переглядываясь между собой. Двумя словами: как на идиотов. Когда я объяснил причину нашего веселья, все дружно, не сговариваясь, обернулись на колчан Грома (чем вызвали дополнительный взрыв хохота) и так же дружно утонули в волнах смеха.

Нет, правда, как насчет покушать? — отсмеявшись, снова поинтересовался я.

— Я — за, — коротко поддержал Гром.

Все промолчали: раз Гром не против, а даже «за», то о чем может быть речь? Конечно, устроили привал.

Белочку, как ни жаль было, а пристрелить пришлось ввиду жуткого дефицита мяса среди наших запасов провизии. Гром уверил, что лес не будет против. Откуда он это знает, я понятия не имел, но все-таки решил довериться.

Однако, конечно, для всей оравы такой маленькой добычи маловато, поэтому решено было варить бульон. Котелок каким-то волшебным образом вынырнул из сумки Луча и так же быстро оказался на огне. Арая наотрез отказалась потчевать с нами, достав кусок сыра, и жевала с явной неохотой свою пишу. Может ей просто есть не хотелось, а может сыр испортился, в любом случае, я не спрашивал. Когда тушка окунулась в кипящую воду, все разлеглись вокруг удобной полянки, оставив остальное дело Лучу. Тот, надо отдать должное, исправно помешивал, пробовал и время от времени добавлял какие-то травки, тоже вынутые из его сумки.

Рив потянулся и от нечего делать достал свои ножи, принявшись метать в землю. Гром дремал, уютно устроившись на теплой травке. Я просто лежал и смотрел куда глаза глядят.

— Ты умеешь метать ножи? — заинтересовался Гром.

— Угу… — невнятно пробормотал полувампир.

— Ривент, а почему только в землю? — пробасил Гром, все еще лежа с закрытыми глазами и жуя во рту сухую травинку.

— А почему нет? — в тон ему ответил клыкастый.

— А давай в ствол? На пару?

— Ты тоже хочешь? — прищурился мой друг.

— А чем я хуже тебя? — ухмыльнулся стрелок. — Я все-таки лучник. С меткостью у меня все в порядке.

— В ствол? — задумался Рив. — А давай! Только в какой?

— Да хотя бы вон в тот, — показал рукой здоровяк, даже не приоткрыв и края глаза.

— Ну, давай попробуем, — неохотно, лениво встал мой друг с насиженного места.

Гром тоже встал. Потянулся до хруста в суставах и проследовал за полувампиром. Я не сводил взгляда с них, настолько было интересно. Луч тоже наблюдал.

— Кто первый? — спросил Рив.

— Да мне как-то без разницы. Можно по очереди, так будет честнее. Начинай пока ты.

— С какой позиции? — сразу начал с дежурных вопросов Рив.

— С десяти шагов, — невозмутимо проговорил Гром.

— Со скольки?! Ты что, совсем ума лишился?! Да с такого расстояния и ребенок попадет!

— Так не твоих же шагов-то.

— Твоих?

— Нет! Белочки той, что в котелке купается! — съязвил гигант.

Гром отмерил расстояние, прочертил в том месте носком сапога полоску и жестом пригласил клыкастого. Мы с Лучом внимательно наблюдали за импровизированным поединком. Ривент занял положенное место и, прицелившись, запустил нож. Тот лишь мелькнул и вошел в дерево точнехонько посередине ствола.

Гром улыбнулся, видимо предвещая кое-что поинтереснее, и занял свою позицию. Отмерив расстояние, он встал в стойку. Нож птицей закрутился в его ловкой руке и я даже не заметил, как воин его метнул. Вот оружие мечется меж пальцев профессионала, как пытающаяся освободиться птаха, а вот Гром дает ей немного воли, и она срывается в единственно возможном направлении, выполняя свою задачу и попадая ровно в цель.

Я зааплодировал, в ответ на что здоровяк шуточно и неуклюже поклонился, принимая поздравления. Рив лишь насупился. Однако молча взял следующий нож в ладонь и прицелился. Острие застряло ровно том месте, куда только что попал Гром. Громила легко повел бровью, явно не ожидая от молодого бойца такой прыти и мастерства. Хотя у Рива получилось и не так эффектно, но на мой взгляд именно такое поведение и показалось наиболее профессиональным для воина. В его случае, это была не птица… это была… было… это как частичка самого Ривента!

Но кажется, Гром был абсолютно счастлив и очень доволен. Он по-дружески похлопал полувампира по плечу в знак одобрения, и показал цель, находившуюся на ветке, которая располагалась впереди прямо над ними. Согласен, это было уже сложнее. А следовательно — интереснее.

Теперь была очередь начинать гиганту. Гром опять попал. А вот Рив, потратив некоторое время на прицел, метнул и… нож, ударившись о дерево рукояткой, отскочил в сторону.

— Но как?.. — скорее от удивления, чем от досады расширил глаза Ривент.

— Все просто, — без всякого издевательства пояснил Гром. — Метание по мишеням, находящимся под наклоном к тебе, очень трудная штука. Вот, посмотри.

Он, подскочив, вырвал нож из ветки и опять отойдя на то же расстояние, показал уже медленнее.

— Смотри, когда ты целишься, всегда учитывай, что лезвие довольно гладкое. Значит, надо сделать так, чтобы нож ни капельки не скользил по поверхности.

— Это возможно? — скептически поинтересовался я.

— Да, Мейрон. Это очень даже возможно. Я сейчас покажу еще раз для твоего друга, но и ты посмотри и запомни. Тебе это тоже пригодится. Ты ведь стрелок?

— Да. У меня «Охотник», — коротко ответил я потому, что Гром уже встал в стойку.

— Смотрите внимательно! — здоровяк весь напрягся и дальнейшее произошло моментально, но все произошло будто в замедленном режиме. — Держишь нож, или кортик, не важно… держишь за лезвие, за самый кончик, но так, чтобы рука была твердой! Короче, хорошо держишь, твердо и уверенно, — он взял нож так, как сам говорил, за самый кончик, но при этом оружие не дрожало в его руке, а «застряло» основательно. — Потом прицеливаешься как обычно, но не метаешь! Понятно? Затем делаешь поправку на уклон…

— А как? — не выдержал Рив.

— Как… — почесал другой рукой подбородок стрелок. — Интуитивно. По-другому не сможешь. Можно, конечно, вычислить, есть такая наука. Математикой зовется. Но если перед тобой враг, то какая на хрен математика! Он не станет ждать, пока ты посчитаешь наклоны и углы и, наконец, прицелишься. Потому только интуитивно.

Тут он все-таки отпустил нож в свободный полет, и, как и в прошлый раз, попал без особого труда.

— Но я же не смогу, — тихо пробормотал Ривент.

— Кто не сможет? — удивился Гром. — Ты?! Извини, товарищ, но вот ты-то как раз и сможешь! — палец великана грубо ткнулся в грудь Риву.

— И не ныть! — сурово, но уже в шутку, пригрозил Гром. — Я редко видел таких умельцев, как ты. А ведь ты так молод… Я, честно говоря, сильно удивился, когда ты показал все, на что способен…

— Гром, не надо так. Этот парень еще сам не знает все, на что он способен, — притормозил громилу Луч. — Но он действительно может стать великим мастером. Не лучшим, конечно, но одним из лучших.

— Так вот я о чем… Понимаешь, Рив, у тебя способности. И это даже мягко сказано. У тебя… талант… если так можно выразиться. И учитель у тебя тоже был великий мастер, раз он такое сделал!

— Почему был? — слегка обиделся полувампир.

— Ну, хорошо, он и есть большой мастер.

— Не знаю, но он мне не показывал того, что ты. Может, он и не умел… — проговорил Ривент.

— Не глупи, — фыркнул Гром. — Уж он-то умел, наверняка! А почему не показывал, так это просто объяснить: у тебя ведь все равно сразу не получится.

— Тогда зачем ты показал?

— Я?.. — не сразу нашел, что ответить бугай. — Я… честно говоря, я не собирался. Но я же говорю, что был озадачен твоим мастерством, и решил проверить, опыт это или знания и умения.

— И что?

— Оказалось, что умения. Причем потрясающие умения. Если дальше будешь практиковать, то и не такого добьешься. А пока этого с тебя хватит.

— А чему я еще смогу научиться? — совершенно серьезно спросил Рив, выражая огромный интерес.

— А многому. Например, вот так метать по косой, да и потом у тебя самого появятся всякие хитрости. Технике тебя твой учитель научил… вот если бы была возможность, я бы не упустил шанса с ним познакомиться. Большой мастер, должно быть… ну, ладно, о чем это я? А! Так вот все остальное придет с опытом. И только с опытом! — пояснил воин.

— А Мей? — покосился на меня друг.

— Что Мей? — не сразу понял Гром, но потом до него дошло. — А! Ты про своего друга. Хочешь, что б я и его проверил? Сейчас и посмотрим. Мей, иди сюда, — позвал он меня.

Мне не хотелось, но из уважения к этому воину я все-таки встал и подошел.

— Давай попробуем, — попросил меня Гром.

— Ну, давай… — без восторга ответил я.

— Попадешь вон в то дупло? — показал здоровяк рукой.

— Попаду. Но стрелять туда не буду.

— Почему? — удивился могучий стрелок.

— А потому! Болты у меня волшебные. На вес золота! Стрелять буду так, чтобы потом можно было его подобрать, — заявил я.

— Тогда понимаю, — задумчиво вертя в руках «огонек», отозвался Гром. — А туда выстрелишь? — показал он на дерево в то место, где уже остались насечки от ножей.

— Могу, но это будет слишком просто, — честно возразил я. — А зачем меня вообще проверять? Ты же видел, как я подстрелил белку.

— Ну, могут у меня быть маленькие слабости? — загадочно произнес тот.

— Мейрон, не переживай, у него это патологическое: Гром любит поучить других, — ухмыльнулся молчавший до этого Луч.

— И вовсе нет, — засмущался гигант. — Я просто хочу понять его уровень мастерства.

— Ага, и убедиться, что тебя еще никто не превзошел, — пошутил мечник.

— А что в этом такого? — упер руки в бока Гром. — Я что, не имею на это права?

— Имеешь. Когда это твое право не ущемляет прав проверяемого, — веселился его друг.

— Мей, это мое право не ущемляет твоих прав? — обернулся здоровяк ко мне.

— О чем может быть речь?! — притворно изумился я. — Конечно, да!

— Ах вот как! — в шутку разгневался Гром. — Тогда можем не продолжать!

С такими словами он демонстративно вздернул голову, показывая, как он обижен. Лао, наконец, отвлеклась от Рива и обратила свой взор на эту сценку.

— Ну прямо сексуально озабоченный муж, которому отказала жена, сославшись на головную боль! — сурово высказалась она.

На долю секунды повисла тишина, а потом лес огласился взрывом хохота.

В итоге я все-таки показал Грому еще раз свое умение, тот заверил, что умение на высоте, но увы, опять же практики не хватает. Найдя подходящую мишень, он показал, как стрелять, целясь одним глазом и двумя; объяснил разницу; рассказал и показал, как делать поправку в обоих случаях и так далее. Все это, конечно, мне пока недоступно, но со временем придет обязательно. Объяснил, что по мере роста опыта я буду менять технику, возможно, научусь стрельбе двумя оружиями сразу (к Риву это тоже относится).

Когда все опомнились, продолжать путь было поздно. Оставалось только устроить привал и разложить вещи для ночлега. Благо, что дров в лесу было полно, и лес за это не обидится. А чтоб не тратить время зря, Гром решил отработать несколько приемов с нами. В итоге Рив кое-как пару раз из десяти попал в цель «по косой», я тоже почти освоил технику стрельбы, когда мишень расположена к стрелку под углом. Причем пробовал целиться как одним глазом, так и обоими. Луч показал несколько опасных выпадов мечом, которые, впрочем было легче освоить, чем стрельбу. Мы некоторое время попытались сражаться, но с таким мастером, как Луч, этого не получилось. Еще бы, куда нам до него! Но я заметил, что сторг каким-то образом помогает мне, а значит он начал принимать нового хозяина. Наши спутники не замедлили меня поздравить с этим замечательным событием, по случаю достав из все той же пресловутой дорожной сумки Луча бутылку вина. Надо отметить, очень хорошего вина.

Потом все начали в который раз восторгаться оружием друг друга, причем не просто так из вежливости, а действительно искренне. Мы узнали, что эти ребята сами не знают сплава металла, из которого сделаны их доспехи. Гром признался, что он не человек. Ну надо же, открытие сделал! Я еще с самого начала это подозревал, но все спросить забывал. Как оказалось, он — велшан. Это такие мини-гиганты, ростом почти на полмеры выше среднего человека, и шире почти вдвое. О силе, думаю, не стоит говорить, все и так понятно. Получилось, что единственным чистокровным человеком в нашей компании была Арая. Однако ее совершенно не смущал этот факт, и она успела выхлебать аж две кружки вина, после чего и вовсе все стали друг другу родными. Пятеро человек (если Лао не считать) и одна бутылка вина! Естественно всем показалось мало и была выужена еще одна бутылка. И опять таки наемница успела выпить не одну кружку с бутылки, как все, а две. Мужчин, конечно, заела зависть и Луч достал третью бутылку… А дальше я не считал. И откуда все-таки у него их столько было!

А еще я заметил, что в сумке мечника помещается абсолютно все. Ну, может и не все, но я не заметил ничего такого, что бы туда ни влезло. Котелок оттуда он достал, другие вещи тоже там хранились, вот и вино тоже из той же сумки. Я таких артефактов раньше не видел, но интересоваться не стал — мало ли чего в мире бывает. А после того, как немного накатили, так и вовсе все равно стало: у него — сумка, у меня — сторг.

А в разгаре ночи мы пели песни. Какие… не помню. Помню только что национальные. То есть я научил всех петь душещипательную балладу о темном вампире, очень распространенную в поместье Пристелс, и самое удивительное, что все пели, тогда как она написана на Темном языке. Потом я выучил еще несколько музыкальных творений на людском языке, затем Гром показал нам, как надо издавать звуки, чтобы исполнить мотив из его народной песни. Потом еще что-то пели… но дальше я не помню.

Уже под утро мой организм не выдержал нагрузки и пожелал избавиться от столь большого количества алкоголя. Риву хорошо, он тренированный: пивко не раз ночами гонял в кабаке в Дегесе. А я же раньше почти никогда не пил, не считая пары бокалов того же самого пива за всю свою жизнь. Гром с Лучом, видимо, тоже уже определенный опыт имели, однако Арае так же, как и мне, не повезло. Короче, в один прекрасный момент меня потянуло в кусты, но не по банальной причине, а потому что желудок потребовал очистки. Каково же было мое разочарование, когда я попытался встать на ноги! Эти части тела, как впрочем и многие другие, не слушались совершенно никакого разума, а точнее его остатков. Единственное положение, в котором можно было хоть как-то передвигаться (что было выяснено экспериментальным путем) — это на четвереньках, почти ползком. Вот таким-то образом я и направился в заветные заросли, дабы не мешать остальным продолжать гулянья. Стоило мне лишь немного скрыться из поля зрения (надо заметить, уже очень хре нового зрения), как ужин не замедлил себя показать. Фу-уух… Стало намного легче. Теперь я смог отползти немного дальше, отдышаться и хоть как-то привести себя в некое подобие порядка.

Откинувшись на спину, я прикрыл глаза, но вдруг начавшееся безумное головокружение заставило отказаться от этой идеи. Арая подползла еле слышно и, примостившись рядом, тоже откинулась на траву.

— А лес на нас за это не обидится? — спросила она.

— А тебе не все равно? В таком-то положении? — усмехнулся я в ответ.

— Все равно, — теперь засмеялась она.

— Тебе тоже плохо? — в свою очередь поинтересовался, дабы просто не молчать, ведь ее состояние я видел отчетливо и в любом другом случае этот вопрос сразу же был бы снят с обсуждения ввиду его идиотизма.

— Ага… — пробормотала Арая, тяжело дыша. — А ты что, тоже без должного опыта?

— А по мне когда-то было видно, что я опытный? — удивился я.

— Да нет, в общем-то. Я просто так спросила.

— Понятно.

Снова повисла тишина. И снова я слышал тяжелое дыхание наемницы… Да я и сам дышал с трудом, но даже понимая, что ей просто нехорошо, не мог избавиться от ощущения того, что я нахожусь на мягкой постели… и что рядом со мной прекрасная особа женского пола, которая только и ждет, как бы скрыться в моих объятиях…

Может быть, мне этого просто хотелось: полежать на удобном матраце, обнимая красивую девушку, обессилев от страсти… Но, увы, подо мной твердая и теплая земля, от которой тошнило еще сильнее, а рядом наемница, в силу своей профессии обделенная нежностью, грацией, ласковостью… Однако, надо заметить, что такой невзрачной я ее уже не считал — сыграло роль большое количество выпитого, наверное.

Проснувшись, признаться не сразу сообразил кто я и где я. Но спустя пару секунд память вернулась, и от этого стало еще хуже. Воспоминания «пришли» не одни, захватив с собой омерзительную головную боль. Слава Высшим, этим я и отделался, а вот остальным пришлось туго. Луч уже сидел у костра с какой-то повязкой на лбу, что-то подогревая в своем котелке (судя по запахам, готовил отвар из каких-то трав), Гром лежал рядом, и если бы не дышал почти в голос, то можно было бы подумать, что он просто спит, Лао вовсю гоняла, нарезая круги над поляной, а вот Арая просто спала. Отчего в глазах у каждого пострадавшего горела черная зависть.

Я попытался вспомнить прошедший вечер и ночь, что, впрочем, далось с огромным трудом. Помню рассказы, байки, песни… стоп! Песни. Так, что там мы вчера пели… Как ни напрягал память, так и не смог вспомнить ни куплета, ни строчки, ни даже мотивчика какой-нибудь песенки. Понятное дело, что все они были не на моем родном языке Темного мира, а на других, но самое удивительное то, что я отчетливо помню, как завывал вместе с остальными эти самые незнакомые песенки почти наизусть! Что делает выпивка с нормальными людьми… тьфу, вампирами! Да и с людьми тоже, и велшанами…

Ривент лежал рядом, тихо сопя, но не спал.

— Что вы там делали? — тихо загадочно спросил он, воспользовавшись случаем, что нас никто не слышит.

— Где? — не понял я, обернувшись к другу.

— Ну там, под тем деревцем, с Араей, — пояснил тот.

— Да ничего, — расслабился я. — Тошнили.

— Чего? — приподнялся Рив.

— Плохо нам было! — сорвался я. Непонятливость друга раздражала.

— И все? — не поверил вампир.

— И все!

— Дурак ты, Мей, — заключил клыкастый.

— Это почему? — моя очередь была поворачиваться в его сторону.

— А потому! «Тошнили»! — передразнил меня Рив. — Будто ничем другим заняться нельзя было.

— Ты на что намекаешь? — начал понимать я.

— Дошло! Наконец-то!

— Ты сам попробуй заняться чем-то другим, кроме как блевать, когда в таком состоянии! — вспылил я. Быстро оглянувшись и убедившись, что никто не обратил на нас внимания, продолжил уже тише. — Умник! Делать нам было нечего! Вот ты бы и занялся!

А вот если бы не она, я бы и занялся! — съязвил он.

— В смысле? Что она? — успокоился я.

— Ты что, совсем слепой?! Ты не видишь, как она на тебя смотрит?! — изумился друг.

— А как она на меня смотрит? — издевательски поинтересовался я. — Убить хочет?

— Ты точно дурак! Да она сохнет по твоим клыкам, как кролик по морковке! — Рив постучал костяшками пальцев по своему лбу, намекая на мои умственные способности.

— Или как кошка по венику, — передразнил я его.

— Мей! Я же серьезно, — обиделся Ривент.

— Я тоже, — я сделал вид, что невозмутимость — мой конек.

— Ты что, издеваешься? Я ему толкую, что девушка от него без ума, а он…

— Да с чего ты взял, что «девушка от него без ума»? Ты вчера случаем не курил? Или может тебе это приснилось?

— Нет, не приснилось! К твоему сведению, я всю ночь не спал! Не смог! — возмутился друг.

— Что, какой-то орган мешал? — все тем же издевательским тоном поинтересовался я.

— Чтоб ты знал, да! Голова! — вспылил Рив, но тут же успокоился. — Но я сейчас не об этом. А ты правда не замечал, что нравишься Арае?

— Да где б я замечал? Я считал, что она меня ненавидит.

— После того случая она давно успокоилась. Она даже вчера обмолвилась, что благодарна тебе за спасение.

— Правда? — удивился я. — Но это ведь вовсе не значит, что я ей стал нравиться.

— Да, ты прав, это не значит. Но я-то вижу, как она на тебя смотрит. Исподтишка… чтоб никто не видел…

— А ты у нас всевидящее око! — пошутил я.

— Нет, — серьезно ответил Рив. — Но пару раз я заставал ее за этим занятием.

— Выбросил бы ты, друг мой, эти мысли из головы, — тихо посоветовал я, не веря его словам.

— Что, Мей, боишься влюбиться? — прищурился он. — Или тебя такие, как она, не интересуют?

— Скорее второе, чем первое. А из нас двоих влюбиться боишься ты, — заключил я.

— С чего ты взял? — надулся товарищ. — И вовсе не боюсь, а просто мне еще рано.

— А чего тянуть, Рив? Влюбиться — не жениться.

— Ты действительно так считаешь или опять меня разыгрываешь? — серьезно спросил он.

— А что? Судя по тебе, так оно и есть.

— Если у меня было много девушек, это вовсе не значит, что я боюсь жениться, — ответил вампир, но мне показалось, что в его голосе прозвучала грусть.

— А что мешает? Неужто считаешь себя еще маленьким? — решил пошутить я, чтобы хоть немного развеять ту тоску, которую только что нагнал мой друг.

— Мей, ты правда не понимаешь? — тихо удивился он.

Вот теперь я забеспокоился на самом деле.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мей, я же вампир! — проникновенно ответил на мой вопрос Ривент.

— И что с того? — осторожно продолжил выуживать информацию из клыкастого.

— Как что?! Я же буду жить почти триста лет! Смысл мне жениться? — срывающимся голосом произнес Ривент. — Я же боюсь посмотреть на кого-нибудь, чтобы не полюбить по-настоящему!

— А бывает не «по-настоящему»?

— Да я не про это, — отмахнулся тот. — Вот представь себе, влюблюсь я, женюсь, а когда ей стукнет пятьдесят, я буду выглядеть на тридцать… когда она станет дряхлой старушкой, я буду еще полон сил, — грустно объяснил Рив. — У меня жена — старая карга. Бррр… Подумать страшно!

Теперь понятно, что его смущает. Мой друг не хочет видеть, как у него на глазах будет стареть его любимая, как он с каждым годом будет приближаться к дню, когда овдовеет. А с наемницей он бы, судя по всему, поступил бы так же, как и с остальными девушками (то есть переспал бы и дело с концом), но тут ему мешает отношение наемницы ко мне. Точнее он думает, что это отношение достаточно теплое, чтобы не мешать моему счастью. Тор да почему ему нельзя связывать себя чувствами с человеком, а мне можно?! Ведь и я буду жить не меньше, чем он. И при мне Арая тоже будет стареть, как все нормальные люди. Я прекрасно это понимаю, поэтому не питаю никаких иллюзий относительно расы людей. Но с чего этот умник решил, что мне будет хорошо с человеком, а он не сможет?! Чем он лучше меня? Или хуже? Нет, Рив, не получится у тебя сосватать меня с Араей.

Меня накрывало тихое бешенство.

— А почему это мы встречаться с Араей не хотим, а мне ее подсовываем? — обиделся я.

— Мей, извини, но ты меня не понял, — немного веселее, чем до этого, ответил Ривент. — Я же не уговариваю тебя остаться с ней, а просто предлагаю воспользоваться моментом, — захихикал вампир.

— Тоже мне, советчик нашелся! И ничего страшного в том, что ты вампир нет! — отрезал я.

— А как же я тогда найду себе пару? — снова загрустил мой друг. — Или мне так и оставаться всю жизнь одному?!

— Прекращай ныть! Как маленький, в самом деле! В мире десятки династий вампиров, которые процветают уже многие века, а один вампир видите ли переживает, что не сможет найти себе пару! Найдешь ты себе вампиршу, не скули. Хотя я бы сказал, что тебе рано еще задумываться над серьезными отношениями, но могу пообещать, что как только вернемся в Дегес, отвезу тебя в поместье и познакомлю со своей сестрой. Она у меня красавица.

Я сказал это только для того, чтобы Рив немного успокоился, однако прекрасно понимал, что даже если действительно познакомлю, у этого парня нет шансов.

— Ты, Мейрон, граф. А кто я? С чего ты взял, что твоя сестра на меня хотя бы посмотрит? Если ее богатые мужики не могли соблазнить, то чем я смогу ее так привлечь, что она соблаговолит со мной пообщаться? — совершенно серьезно проговорил вампир.

— Хочешь закрутить с простой девушкой из расы людей? Укуси ее, и делов-то, — пожал плечами я. Если честно, то он достал уже и с Араей, и с девушками вообще.

Рив посмотрел на меня, как полного идиота. Я понимал всю дикость мою сказанного, но я ведь это в шутку, я ведь не думал, что мой товарищ может принять эту глупость за чистую монету.

— Рив, я пошутил, — успокоил друга.

— Я рад, — все еще пребывая в шоке, ответил получеловек.

— Тебе действительно так плохо быть вампиром?

— Ты даже не представляешь себе как! Я бы все отдал, только чтобы вернуть время вспять и избежать всего того, что…

Он не договорил. А я не спросил. Это его личное, что мне знать не обязательно, если он сам не посчитает нужным мне рассказать.

Немного помолчав, я осмелился попробовать подбодрить своего друга:

— Но ведь все не так плохо, как кажется…

— Не так плохо?! — вскочив, почти закричал он. — Это для тебя не так плохо! А для меня все как раз хуже некуда! Это ты из нас граф, чистокровный темный вампир, за которого любая побежит замуж, даже не моргнув! А меня все буду обходить стороной, как привидение! Укушенный! «Укушенный!» — будут говорить за спиной и показывать пальцем! — на нас уже обратили внимание Гром и Луч, благо, что наемница продолжала крепко спать. — И ни одна женщина ко мне не подойдет и на полмеры! И на две меры!.. тоже… не подойдет…

С такими словами Ривент, резко развернувшись, быстрым шагом направился в гущу леса. Ну и ладно, так будет лучше, пусть успокоится. Потом пойду поищу его. Но не сейчас. Потом… все потом.

— Чего это он так? — обратился ко мне мечник, когда мой друг скрылся за деревьями.

— Да так… личное, — уклонился я от ответа. Все ж это не мои мысли, а Рива, поэтому пусть он сам и объясняет причины своего поведения, если его спросят. А я не нанимался за него перед всеми отвечать.

Запах пряностей и других, неизвестных мне, трав кружил над лагерем, успокаивая и даруя ощущение блаженства и вселенской умиротворенности, убаюкивая, обещая сладкие сны и исполнение самых заветных желаний, затрагивая душу, теребя сознание и просто дразня. По мере добавления корешков и высушенных веточек Лучом в котелок, аромат приобретал все новые оттенки, становясь то насыщеннее, то бледнее, то слаще, а иногда от места костра веяло свежестью и мятой. И хоть я сам находился на грани сознания, ни спать, ни отключаться каким-либо другим способом не хотелось. Хотелось вдыхать эти запахи постоянно… ежедневно… ежеминутно…

Я и сам не заметил, как голова перестала болеть, а желудок все требовательнее настаивал на завтраке. Гром тоже оклемался после грандиозной битвы с алкоголем. Наверное, это так действовал запах того варева, что приготовил Луч. Во всяком случае, через пару минут я чувствовал себя хрустальной вазочкой, наполненной родниковой водой. Вот и Арая проснулась. Тоже от упоительного аромата?

— Что будем есть? — спросила она, подойдя к шеф-повару.

— Ничего, — последовал невозмутимый ответ.

— Почему? — обидевшись, спросил Гром.

— Пока рано. Вот я закончу, тогда посмотрим на вас всех. И на меня тоже… — схватился за голову поварешка.

Понятно, пока все не оклемаются, пожевать ничего не дадут. Значит, ловить тут нечего. Может отправиться на поиски Рива? А то давненько его уже нет, пора бы и очухаться. А может он там уснул где-нибудь на травке, отсыпается? Он-то отвар не нюхал, поэтому, наверное, не может протрезветь.

Зачерпнув (с разрешения ответственного за кухню, конечно) в миску отвара, я направился в сторону, где скрылся Рив, в надежде увидеть друга спящим недалеко от основной массы населения.

* * *

Едва выбравшись на голую опушку, я присел: так неумолимо болели ноги, и руки, и голова… и все остальное. Дьявол, не погуляв и часа по лесу так устал! Это казалось довольно странным…

Вот Рив! Смылся, а мне теперь иди ищи потерявшегося товарища. И как он умудрился-то в этих трех соснах заблудиться! Стоп! Каких трех соснах! О чем я?! Я оглянулся вокруг: непроходимые дебри. По моему скромному мнению из нас двоих сейчас заблудился как раз я. Этого еще не хватало!

Я сел прямо на траву и обхватил голову руками. Собака! Как я так мог?! И умудрился же, надо ж было! А этот засранец, которого я отправился искать, небось, спит на травке или того лучше — сам пришел в лагерь. Главное, чтоб он меня теперь искать не пошел. А то так и будем друг друга искать, пока не свихнемся окончательно.

Так, спокойно, надо все тихо обдумать, будучи в здравом уме и трезвой памяти… Да какой на хрен здравый ум! Нашел, чего желать! Здравого ума! Бесы, сам сейчас заржу… Издав что-то невнятное, что должно было быть смехом, все-таки попытался успокоиться и сосредоточиться. Находясь на грани истерики, попробовал вспомнить, откуда я вышел на эту поляну… Ну, это без особых проблем, а вот каким образом я попал туда… это уже вопрос, не поддающийся решению.

Осознав, что так я ничего не добьюсь, просто пошел в обратном направлении, надеясь выйти к костру и увидеть там Ривента, живого и здорового. Но легко пожелать, легко также подумать и попытаться, но не так легко это самое надуманное сделать. Вот и сейчас, как впрочем и всегда, закон подлости вмешался в события, повернув все так, как только ему одному заблагорассудилось.

Запутавшись сильнее, я от безысходности привалился под деревом, не зная, что же делать дальше. Но если я так и буду сидеть тут, то ничего не сделается само по себе. Четко понимая этот факт, все-таки решил не спешить, а немного обдумать ситуацию. Хотя чего я вру?! Было бы над чем думать! Но и идти дальше сил больше не было, поэтому я просто сидел и ждал… не знаю, чего я ждал, может быть чуда. Но это самое чудо как-то не спешило приходить ни через часик, ни через парочку, ни через… короче, пока я окончательно не сбился со времени, пусть даже с приблизительного.

От усталости щемило мышцы, они немилосердно болели и ныли все хором, сознание мутнело от переживаний, но я старался не сдаваться. Да и рано еще сдаваться, времени прошло не так много, как может показаться на первый взгляд.

А голова тем временем все сильнее клонилась набок, перед глазами все мельтешило с невообразимой скоростью, что не доставляло особого удовольствия. Помню, я еще удивился: такое состояние совершенно не характерно для меня. Вот ведь как бывает на нервной почве, а я думал, что такое может случиться только с людьми. Никогда еще я не «терял» голову от нервов. Надо полежать, сейчас все угомонится и перестанет кружиться… полежать…

Я медленно опустился и лег на бок, закрыв глаза, от чего головокружение только усилилось, и я поспешно их вновь открыл, оставаясь в лежачем положении. Вот дьявол, прямо, как с перепою! Поняв, что двигаться дальше не смогу, по крайней мере в ближайшее время, решил, что надо крикнуть… надо крикнуть, а вдруг кто-то услышит. И почему до меня это не дошло пока я был еще не далеко от группы, а теперь только черти знают, где я нахожусь!

Собравшись с силами, а точнее с их остатками, я попытался выдать хоть какой-нибудь громкий звук, но ничего, кроме протяжного сипа, не получилось. Ладно, это тоже не по силам… пока. Надо выспаться… поспать… хоть немного. Хотя как тут поспишь, когда глаза закрыть не можешь.

Оставалось лишь лежать и смотреть, куда сможешь, и стараться скопить хоть толику сил… хотя бы на крик. Но тело не слушалось, будто им кто управлял… не знаю кто, но точно не я.

С невозможностью пошевелиться я еще кое-как смирился, но когда кто-то чужой полез мне в мозг, я просто не смог выдержать и тихо застонал… это все, на что меня хватило. Я даже не мог подумать над тем, кому и зачем это могло понадобиться. Я вообще не мог полноценно думать. Как будто чья-то холодная рука проникала под череп, ласково поглаживая мозг… я не мог понять, приятно мне или нет. С одной стороны, холод успокаивал, голова постепенно переставала кружиться и я, наконец, смог прикрыть глаза, а с другой… с другой стороны, ведь это была чужая рука! Вам было бы приятно, если бы кто-то попытался проникнуть в ваши мысли? Вот и мне нет. А в этом случае этот кто-то не просто пытался проникнуть, а проникал самым наглым образом, и более того, стал управлять их потоком.

Под чужим влиянием у меня перед глазами вдруг все померкло. Стало темно и… холодно. Я умер? Нет, раз я могу думать, значит еще жив. Еще…

Боль, которой не было, вдруг вспыхнула внезапным огнем, обжигая сознание, но ни капельки не согревая. Дрожь побежала по всему телу, от пальцев ног до самых ушей… зубы стучали, не попадая друг на друга… Что со мной? Холодно, но не до такой же степени!

Я не помню, сколько времени так пролежал, но и не до того было. В один «прекрасный» момент я понял, что теряю сознание, а это уже было опасно. Закричать. Надо закричать во что бы то ни стало! Разжав зубы и приоткрыв рот для издания хоть какого-нибудь звука, я вдруг почувствовал, что меня отпустило… Вот так вдруг все пропало, я вновь почувствовал себя нормально, голова не кружилась и не болела, ноги-руки снова начали слушаться и я, наконец, смог встать. Покрутив головой и осмотревшись, я решил не двигаться, хотя бы какое-то время. Что-то заставило меня остаться на месте. Я сам не понимал, что именно, но определенно что-то было не так… все было как будто во сне: не очень четко и… как-то нереалистично, что ли… Но, потрогав рукой ствол дерева, на который я все это время опирался, ощутил, что он твердый… то есть, настоящий. Вот демоны, что со мной произошло, что я стал плохо видеть!

Надо встать… встать и попробовать еще пройтись туда-сюда, может все-таки найду, как выбраться из этой дыры. Но не успел я и двинуться, как впереди что-то мелькнуло. «Вот черт! — подумал я. — Не хватало еще, чтоб меня глючило!»

Но что это? Впереди я на миг будто увидел женскую фигуру… очень похожую на фигуру Миссавы. Вот же померещится! Выругавшись, вновь двинулся… и, как показалось, головой… потому что передо мной из ниоткуда появилась мама…

— Мейрон, — тихо позвало меня видение и протянуло в мою сторону руки. — Мальчик мой, иди ко мне.

— Миссава, — прошептал я скорее от удивления, чем для ответа.

Я был совершенно сбит с толку и ошарашено уставился на нее. Она стояла прямо передо мной, ее волосы развевал отсутствующий ветер, а подол платья, белого, словно снег, едва опускался до щиколоток. Она вся казалась черно-белой картинкой: длинные черные пряди локонов, почти белая кожа, черные большие глаза в обрамлении таких же черных ресниц, белое платье… на этом фоне отчетливо выделялись лишь алые губы.

— Ну же! Ты меня боишься? — изумилась она. — И не называй меня по имени, я ведь твоя мама.

Она сделал шаг по направлению ко мне, осторожно при этом переступив босыми ножками через лежащую ветку. Тихий умоляющий голос негой разливался в моей голове. Что это? Я схожу с ума? Я остановился в нерешительности, что же делать дальше.

— Мей, обними меня, — ее голос не оставлял сомнений, что она по мне скучала. Я так хотела тебя увидеть! — почти плачуще продолжила женщина. — Ты так вырос! Ой, ну что же я говорю! Конечно, ты вырос, ведь с тех пор прошло столько лет! — слезы потекли по ее щекам, и она, не выдержав, прижала руки, закрывая глаза.

Да… она осталась такой, какой я ее запомнил… почти такой: она стала еще красивей.

— Мама, — уже тверже произнес я. Невыносимо больно было видеть плачущую Миссаву, даже не веря во все происходящее. Я стоял как вкопанный, но кто бы знал, как хотелось подойти, обнять, прижаться, окунувшись вновь в детство, почувствовать тепло ее тела…

— Сынок, прошу тебя! — уже почти в голос рыдала она. — Позволь мне тебя обнять, раз ты сам не хочешь. Я так долго тебя не видела. Мне так плохо там, так одиноко! Не лишай меня этой единственной возможности! Больше мне не позволят к тебе прийти…

Иди, прозвучал внутренний голос, иди, дурак! Сделай что-нибудь, только не стой, как истукан! Обними ее так сильно, как только сможешь! Ты ведь не видел мать так долго! Ты ведь тоже по ней скучал! Ну же, вперед!

И я, не помня себя от радости, кинулся в объятия женщины, которая была моей матерью. Она поймала меня легко, нежно прижав к груди. По моему плечу потекли слезы… ее слезы. Она целовала меня, обнимала, говорила, как она по мне соскучилась, как я вырос. А меня не отпускало ощущение, что все это — сон… который вот-вот закончится. Но даже несмотря на это, я полностью окунулся в океан чувств, отдавая на растерзание свое сердце и душу. В памяти всплыли события того знаменательного дня, когда ее не стало… снова боль, снова муки… и я начал понимать, что не смогу больше ее отпустить…

— Ты хочешь остаться со мной? — спросила она, как будто прочтя мои мысли.

— Да, — без колебаний ответил я.

— Тогда пойдем, — мягко, но настойчиво повела она меня в неизвестном направлении.

— Куда? — все еще пребывая в эйфории, спросил я.

— Как куда? — сквозь слезы улыбнулась Миссава. — Домой. Начнем все снова. Только представь: мы вместе, я жива, ты все время рядом! Никакой отправки в деревню и всего прочего!

— Но в этом мире такое невозможно, — возразил я, удивившись.

— Так мы и не будем жить больше в этом мире, глупенький! — засмеялась она, заглядывая мне прямо в глаза. — Мы будем в другом, намного лучше! Вот увидишь, там так хорошо! Там есть звезды!

Звезды… где-то я слышал это слово. Ах, да! В мире людей по ночам на небе появляются звезды! Говорят, это потрясающее зрелище. Я мигом вспомнил, как в детстве мечтал когда-нибудь увидеть маленькие светящиеся огоньки высоко-высоко над тобой… в небе… которые называются звездами…

Я улыбнулся в ответ на ее улыбку, и хотел ответить, как все это замечательно и все такое, но тут до меня дошло…

— Но тогда я никогда не узнаю Рива… — словно сам себе произнес я. — И Шрона, и Лода, и… других тоже…

Я приостановился. Она тоже.

— В чем дело, милый? Ты не хочешь снова быть со мной? — сделала вид, что не слышала моей последней фразы, Миссава… а может и правда не слышала.

Черные бездонные глаза, заполненные самой тьмою, время от времени скрывались под такими же черными ресницами… Алые губы слегка улыбались, совсем чуть-чуть приоткрывая белоснежные клыки…

Я все это время втайне мечтал повернуть время вспять, вернуть маму, вернуться самому… И вот возможность, Мейрон! Вот тот случай, когда ты сможешь все исправить! У тебя вновь будет семья, будет Миссава! Карлуна снова будет рисовать свои картины, а ты снова будешь наблюдать за ней… и может даже она будет тоже тебя любить! И появится сильный и мужественный отец, на которого ты будешь хотеть быть похожим! И Корн станет тебя любить! Но что же ты молчишь? Не знаешь, что ответить? Почему сомневаешься? Ведь такие шансы выпадают далеко не каждому. Ответь! Отвечай, Мейрон! Не заставляй ее ждать, у нее не так уж много времени!

— Нет, — почти шепотом произношу я, стискивая кулаки, чтобы тут же не исправить ответ на противоположный. Демоны, как же мне тяжело говорить «нет», когда так хочется закричать «Да! Да, мама! Я согласен!».

Что?! захлебывается от возмущения внутренний голос. Ты в своем уме?! Ты дурак, Мейрон! Сейчас же исправь эту ужасную ошибку! Иначе…

— Нет, — твердо повторяю я, глядя в глаза матери. — Я не хочу.

Слова даются с таким трудом! С такой болью! Но я неумолим в своем решении.

— Но… почему? — еле слышно спрашивает женщина, опуская глаза.

Скажи, что ошибся, что ты согласен! Что это полное недоразумение, настаивает голос внутри меня. Ты же этого хочешь! Но я отвечаю:

Нет. Я не хочу все менять! Меня не все устраивает в моей жизни, далеко не все, но я не буду изменять ход событий! Я проложил этот Путь! И только я! А если я соглашусь, то никогда не познакомлюсь со своим лучшим другом! Со своим побратимом! СЛодаллесом! Со Шроном! С Араей! Со всеми другими! И пусть я сто раз после этого пожалею, что не принял твое предложение, я не соглашусь! — я сделал паузу, отдышавшись и продолжив уже тише. — Пойми, что и ты, и Лод, которые так трагически погибли и ушли из моей жизни, навсегда останутся в моей памяти лучами света, которые будут озарять всю мою жизнь до последнего дня. Ты, конечно, можешь считать, что я думаю только о себе… ну И пусть! Но ведь это я затеял этот дурацкий поход, в котором столько потерял! Это из-за меня погиб Лод! А если я сейчас исчезну из жизни своих друзей? Что будет тогда? Они все зря проделали этот путь вместе со мной? Они напрасно перлись из-за какого-то засраного темного вампира в такую даль?! Я смог вычеркнуть твое имя из своего пути… имя мага… но они всегда будут если не со мной, — то в моей памяти. Я с таким трудом переворачивал страницы жизни в самые тяжелые моменты своего существования, что просто не смогу иначе… не смогу бросить на произвол судьбы Рива, Лао… Ты моя мама… я безумно тебя люблю до сих пор… но ты — перевернутая страница… Извини…

Я полностью выдохся… и хотя я понимал, насколько нелепо и гнусно звучит это «извини», ничего другого сказать не мог. Опустив голову, чтобы не смотреть ей в глаза, уже в конце моего монолога наполнившиеся слезами, я ждал ее ответа. Но она молчала… и если бы она вот так молча развернулась и исчезла, я бы ее прекрасно понял. Признаться, именного этого я и ожидал, но она ответила:

— Все хорошо, — голос женщины постепенно срывался на плач, но она всеми силами старалась сдержаться.

Я понимаю, тебя, мальчик мой. Честно говоря, я не ожидала такого ответа, но всегда помни, что ты все сделал правильно. Никогда не жалей об этом! Слышишь! Никогда! — ее рука коснулась моей мокрой щеки, потом легонько приподняла мое лицо за подбородок и наши глаза встретились… слились в прощальном поцелуе…

— Ты еще придешь ко мне? — спросил я, зная ответ заранее.

— Возможно, — произнесла она.

Но я-то прекрасно знал, что на самом деле это «возможно» означает «никогда».

— Хорошо. До встречи, — поддержал я игру.

— До свидания…

Я еще раз встретил ее глаза своими и понял, что больше никогда их не увижу.

С последним словом образ Миссавы растаял, не оставив ничего после себя…

Она исчезла… но я остался в том же состоянии. Я чувствовал себя, как в прострации: до того все было как-то нереально, расплывчато… Но ведь ее ощущал вполне реально.

Все еще под впечатлением я коснулся дерева ладонью, вновь убедившись, что оно — не сон, что я его отчетливо чувствую.

— Бесы, за что мне это, — выдохнул я и привалился к все тому же пресловутому дереву.

Нет, сейчас ноги меня крепко держали, но голова напрочь отказывалась соображать, ссылаясь на потрясение.

— Но в самом деле, кто она? — разговаривал я сам с собой. Миссава ли это была на самом деле? Или это всего лишь плод моих фантазий? Тогда почему я почувствовал ее тело?

Много, очень много было неразрешенных вопросов, на которые, впрочем, найти ответ было невозможно. Однако надо было хоть чем-то занять голову, иначе она грозила сойти с ума. И почему я только не подумал об этом еще когда разговаривал с ней?

— Ведь можно было просто спросить, — подумалось мне. И тут же внутренний голос «озарил» мою душу: и что бы ты, дурак, у нее спросил? Ой, мама, а это правда ты?! Ну надо же! А может все-таки не ты? Ну там, фантом? Или еще кто? Нет? Тогда кто же передо мной?

Подумай своей башкой… уж и не знаю, на кой она тебе… ну что бы у нее узнал! А еще вспомни, сколько ты ее не видел? То-то же! Теперь представь, что ты столько же не видел Рива, например. Представил? Плохо? Ну ничего, плохо тоже сойдет. Так вот ты его вдруг встречаешь и он первым делом интересуется, не глюки ли у него. Тебе было бы приятно? Наверняка, безумно! Вот и я о том же!

Я живо представил, как наставительно поднял указательный палец внутренний голос.

— Да пошел ты! — в сердцах бросил я, хватаясь за голову обеими руками.

— И давно это у тебя? Ну, разговоры с самим собой? — раздался вполне реальный голос откуда-то… не знаю, откуда.

Я осмотрелся, но никого поблизости не нашел.

— Все, — обреченно прошептал я. — Мало того, что галлюцинации, так еще и раздвоение личности начинается. И не пью же ведь, не курю, наркоту не принимаю! — так обидно стало, что хоть плачь. — Может начать? Ну, что б не так обидно хоть было…

— Это я-то глюки и раздвоение личности! — обиделся голос. — Да я реальнее некуда!

Вот теперь точно псих! Раз отрицаю — значит наверняка болен! Так всегда делают алкоголики, наркоманы и просто сумасшедшие — упорно считают себя нормальными!

— Парень, ты в своем уме? — как-то заботливо поинтересовался голос. — Ты себя как чувствуешь?

— Плохо, — признался я. — Судя по тому, что я тебя слышу, то очень плохо.

— Ну почему вот так всегда?! — пожаловался голос. — Только заговариваешь с кем-нибудь, так все первым делом считают себя безумцем и на меня никто не обращает внимания! А я ведь уже столько веков один! Вот сами бы попробовали побыть в одиночестве хотя бы лет эдак триста, вот тогда бы меня поняли…

Все! Хватит! Я больше не могу! Надоели мне все эти голоса: сначала внутренний, теперь еще и внешний!

— Слушай, голос, ты случайно не знаешь, что такого я натворил, за что со мной все это приключается? — ну, раз уж начали общаться, то почему бы и не спросить… просто так, ради прикола.

Честно говоря, вопрос был риторическим, но в голове прозвучало:

— Да ничего такого, чтобы тебя карать. Просто ты прошел через меня и все. Так происходит со всеми, кто проходит сквозь меня впервые.

— Приехали… теперь я через кого-то прошел, — тихонько, истерически хихикая, сам себе ответил я.

— Да что ты в самом деле! — возмутился голос. Теперь я отчетливо расслышал, что он был похож на голос пожилого мужчины… но раздавался он как-то странно: и не снаружи, и не внутри меня. — Как маленький! Прекращай мне тут сходить с ума и давай поговорим как мужчина с мужчиной!

О! Теперь я точно знаю, что он — мужчина.

— Ну давай попробуем, — скептически предложил я. — Как тебя хоть зовут, мое второе я?

— Как я вижу, ты еще не пришел в себя. Значит, начнем с самого главного. Во-первых, я не твое второе я! А во-вторых, ты не сошел с ума. Меня слышат все, кто я хочу. И раз уж я прекрасно знаю твое имя, то и ты имеешь право знать мое. Но есть одна махонькая проблемка: имени у меня как такового нет, а прозвище ты тоже уже знаешь.

— Ты только не обижайся на чокнутого вампира, но не мог бы ты хотя бы намекнуть, кто ты такой и что у тебя за прозвище?

— Я — лес, — просто ответил он.

— Хорошо, — сделал я глубокий вдох. — Значит, ты — лес. А я тогда — русалка. Приятно познакомиться.

— Ты меня не совсем понял… точнее ты меня совсем не понял. Я — лес Познания. Я — живое существо. Я умею говорить, думать, веселиться, обижаться, шутить и так далее, — терпеливо утверждал голос.

— А срать ты тоже умеешь? — не удержался я.

— Ну и слова же у тебя! Да, а еще заниматься любовью с нимфами и плодить маленьких лесят, так похожих на своего папочку! — съязвил «лес», а потом сразу уже спокойнее добавил. — Ну что такого, что я разговариваю? Я ведь не простой лес, а волшебный.

— Волшебные леса, а также принцы на белых конях, бывают только в сказках для маленьких девочек!

— Волшебный — магический! Какая разница?! И вообще, чего ты к себе прицепился: с ума схожу, с ума схожу! Вовсе не сходишь… пока еще. Может мне как-то материализоваться? Ну, что б поверил, что я настоящий, — предложил голос.

Отказываться было бы глупо и я согласился.

— Только кем бы ты хотел меня видеть? То есть как ты меня себе представил?

— Да никак, в общем-то… — не стал врать. — Оборачивайся кем хочешь.

В тот же миг передо мной появилась фигура… нет, не человека. Прямо посреди поляны стоял могучий конь, темной масти с золотой гривой и золотыми копытами, которыми он поочередно стучал по земле. Животное, о котором слагали легенды, самое могучее и смелое! Конь из огня и искр, перемешанных с ветром! Конь, вскормленный воздухом! Я в детстве читал про него сказки… Рабикан.

Казалось, у меня замерло сердце… настолько это было красиво.

— Так лучше? — спросил меня конь. — Эй, не надо смотреть на мои копыта! Они не из золота, это все фантом.

— Фантом? Но кто же ты на самом деле? Почему не появился в своем нормальном обличье?

— Да откуда у меня обличье? — грустно вздохнул конь. — Я — это то, что ты видишь вокруг себя… эти деревья, эта травка, эти кустарники… это все я. Ты, наверное, думаешь, как это лес мог раз и стать конем? Знаю, это дежурный вопрос, и самый глупый, который мне задают абсолютно все. Но ты не переживай, я привык. Я отвечу: рабикан — всего лишь иллюзия, которую я создал, чтобы… быть поменьше, чтобы мы могли общаться. Вот ты обращаешься к нему, а я понимаю, что это ты ко мне. И я отвечаю, но звук направляю из иллюзии, и тебе кажется, что с тобой говорит конь.

— Понятно. А часто тебя просят стать кем-то именно?

— О-о-о! — протянул он. — Не представляешь себе, как часто! Вот недавно мужичок какой-то проходил… перепуганный до смерти!

— Кем же это?

— Да мало ли тут водится всякой живности. Так вот он кого-то увидел, и давай бежать! А тут я такой «нарисовался» в его голове. Короче, он на самом деле чуть не сбрендил. Так я ему и предлагаю, дескать давай, стану кем-то, кого ты не боишься.

— А он?

— А он: стань, говорит, женой моей! Причем, обязательно будущей! Я не знаю, чего у не так с женами, но то ли он со мной просто встречаться не хотел, то ли его и правда интересовало, какая у него жена будет, но вот такое попросил. Так откуда же я знаю, какая у него женато будет. Ну решил мужика не расстраивать… я что, козел какой? Я парень добрый. Ну и стал его женой… будущей. Ну что такого я сделал? До сих пор понять не могу. Неужели простые смертные шуток не понимают? Ну, пошутил я… маленько так. Ну, сам пойми, скучно мне тут одному. Но откуда же я знал, что он так тещу свою бывшую боится! Так вот, обернулся мамой его жены покойной и говорю: поцелуй меня и я супругой твоей прямо сейчас и стану. А он как стал белами пятнами по лицу идти! Клянусь! Клянусь, что не знал, чего он с тещей-то не поделил, по вот те крест, просто пошутить хотел. Так мало того, я ведь хотел и драконом стать, и змеей, и трупом прикинуться. Но, думаю, точно загнется мужик, и не стал. Выбрал то, что по моему мнению погуманнее будет смотреться. А он…

Я еле разогнулся! Надо же! Тещу придумал! А, кстати, почему как выглядит теща, он знает, а как будет выглядеть жена — нет? Что я не замедлил спросить.

— Дело в том, что я знаю о человеке то, что он знает сам. То есть то, что уже с ним произошло. Если он по какой-то причине чего-то не помнит, я это все равно вижу. А как я могу знать, что будет дальше?

— Ну ты даешь… — все еще не отошел от хохмы я. — Ну нельзя же так с людьми! — в шутку погрозил пальцем коню и вдруг подумал: — А почему ты надо мной не пошутил?

— А зачем? — искренне удивился моей ненаходчивости лес. — Ты бы ведь все равно не поверил, подумал, что я умом тронулся, но ведь не поверил бы, зуб даю! Так зачем тратить силы зря.

Я как-то неожиданно погрустнел после бурного веселья, вспомнив про Миссаву. Получается, про нее он тоже все знал… Что же тогда она делала в его лесу… или точнее будет сказать в нем самом?

— Скажи, а как ты это делаешь? — я опустил глаза.

— Что именно?

— Ну… иллюзии, — уклончиво пояснил.

— Ты про Миссаву? — так же грустно спросил конь. Я промолчал, и он расценил это, как согласие. — А вот здесь, мой друг, я совершенно ни при чем. Ты извини, если что… если это задело тебя за живое. Но так и должно быть. То, что ты видишь — это… как бы тебе попроще объяснить… это нечто вроде испытания, насколько ты верен…

— Кому? Или чему?

— Самому себе.

— А что тогда является показателем верности?

— В каждом случае — разное. Испытуемому предлагается выбрать свой путь, которым он хочет идти до конца своих дней.

— И как ты определяешь правильное решение? — как ни старался скрыть внезапно накатившую обиду, так и не получилось.

— Ты что? Злишься на меня? — понурив голову, робко спросил рабикан. Я промолчал. — Это твое право. Но я ничего изменить не могу, потому что делаю это не я.

— А кто тогда? Птичка? — язвительно сказал я.

— Какая? — живо заинтересовался лес, оглядываясь.

— Не выйдет, старик. Не получится у тебя отвлечь меня на другую тему, — заявил я. — Раз уж спросили, отвечай.

— Нет. Не птичка, — так же язвительно произнес конь. — Тебя еще что-то интересует? Так спрашивай, не бойся! Молчишь? А то обидеть вы все мастаки, а вот пожалел бы кто! Ведь говорю, не я это! Не я! — рабикан стукнул копытом по земле. — Так само получается. Я за это не в ответе! Так ведь поди докажи! А то, что все кидаются на меня, будто я специально больно людям делаю, из скуки! Вот так всегда: предлагаешь ему выбор, какого он может и не достоин вовсе, даешь возможность изменить жизнь, исправить ошибки прошлого, так ведь потом все кидаются с кулаками, дабы морду начистить! И за что?! Молчишь, вампир? Сказать нечего?! Я отвечу за тебя: за то, что позволяешь почувствовать себя действительно хозяином своей судьбы, даешь возможность увидеть родного, дорого твоему сердцу человека, вновь пообщаться с ним! И что самое обидное, я-то действительно в этом не виноват! Ну, ладно, допустим и благодарить меня тоже не за что, раз я не специально так делаю. Но и понять никто не спешит! Это все равно, что тебя осуждать за то, что ты дышишь…

Я уже и не рад был, что затеял этот разговор. Ведь если все так, как он говорит, то конь абсолютно прав, и главное, что я действительно об этом не подумал, пока он прямым текстом не сказал! Стыд… это противное чувство! Мне редко бывало настолько стыдно. А в тот момент я готов был провалиться сквозь землю.

— Извини, — тихо промямлил я. Я много чего еще хотел сказать, но язык отказывался слушаться.

— Извини! — перекривлял меня лес. — Только и можете «извини», да «извини»!

— А что я могу для тебя сделать? — с искренним желанием загладить свою вину ухватился я за так кстати подвернувшуюся ниточку.

— В смысле? — ошарашенные глаза рабикана взирали на меня с нескрываемым изумлением.

Для меня было главное, что уже без явной обиды.

— В прямом. Что я могу сделать такого, чтобы ты меня простил? Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину.

Он снова опустил голову, уставившись куда-то вниз, где он копытцем теребил мелкую травку.

— Да что ты можешь сделать… — совершенно беззлобно сказал он. — Обещай больше не говорить мне таких слов!

Большие темные влажные глаза поднялись на меня, ожидая ответа.

— Ты извини, я ведь не со зла. Я действительно не знал, что ты это не специально.

— Вы все не знаете, а вот почему-то осуждаете, — резонно заметил тот.

— Да я вообще такой… непутевый. Всегда я делаю выводы, не собрав достаточно фактов. Вот и получаются у меня неприятности на мою зад…

— Эй! Ты только не наговаривай на себя-то! А то сейчас я буду тебя успокаивать, — оскалил ровные зубы в улыбке жеребец.

— А что, она действительно была лишь иллюзией? — воспользовавшись перемирием, задал вопрос, который мучил меня все время. Я очень боялся услышать ответ, но не спросить просто не смог.

— А ты как думаешь? — лукаво отвертелся лес.

— Я не знаю, что думать, — честно признался я.

— Понимаю, — снова улыбнулся конь. — Только знаешь, тут не все так просто. Вот ты отказался, а ведь равно можно было согласиться.

— И что, действительно начал бы все с самого начала?

— А почему тебя это удивляет? Не веришь? Уж придется, многие соглашались, знаешь ли.

— И как?

— Что как? Как у них потом сложилось? Да не знаю, кое-что действительно исправили, а что-то наоборот напортачили. Тут, видишь ли, нельзя все предвидеть. Невозможно прожить жизнь так, как ты представляешь идеальным. Всегда будут какие-то факторы, которых ты не сможешь учесть, о которых просто не будешь знать…

— А вот ты бы согласился, если бы тебе кто-то предложил нечто подобное?

— Что? Изменить свою жизнь? Не знаю… — рабикан на секунду задумался. — Наверное, все-таки нет. А зачем?

— Ну, там, стать, допустим, человеком… или еще кем-то. Никогда не хотел?

— Я просто об этом не задумывался. А что я получу, если стану кем-то, способным на передвижение? Научусь срать, как ты выразился? Зачем?

— Получается, что она была настоящая… — скорее утвердительно, чем вопрошающе произнес я.

— Для тебя — да, — так же тихо подтвердил лес. — Для кого-то другого — могла быть иллюзией. Все воспринимают по-разному. В любом случае, считай так, как тебе больше всего нравится. Нравится считать, что она не фантом — пожалуйста! Не хочешь верить во все происходящее, считаешь, что это лишь галлюцинации — никто тебя переубеждать не будет! Как ты сам к этому относишься, так и есть на самом деле, — заключил рабикан, тоже о чем-то задумавшись.

Видимо, слова этого загадочного коня возымели эффект, и действительно помогло — я стал воспринимать произошедшее, как настоящее. Мне ведь так хотелось вновь ее увидеть, поговорить с ней… Так почему нет?! Вот, товарищ Мейрон, была у тебя возможность и увидеть, и поговорить… и остаться с ней…

С другой стороны ведь не зря я даже не подумал в тот момент, что это могло быть что-то вроде галлюцинации! Тогда я имею полное право считать, что передо мной было не видение, имею право в это верить. Нет, я ХОЧУ в это верить! ХОЧУ, чтобы она была настоящей!

— А почему ты — рабикан? Это как-то связано с моими мыслями или ассоциациями? — оживился я.

— Нет. Просто я никогда не видел этого мифического животного, а оно мне очень нравится. Я бы хотел завести у себя в лесу… ой, в себе, конечно!.. завести рабикана.

— А оно действительно лишь — миф?

— Не знаю. Говорят, стада этих копытных обитают где-то далеко к югу, почти у самого побережья.

— Я тоже никогда не видел настоящего рабикана, но очень хотел бы, — мечтательно произнес я. — А кем еще ты можешь стать?

— Тебе не нравится конь?

— Да нет. Просто интересно.

— Могу стать даже бесплотным объектом. Духом, например, или еще кем.

— Тогда можно тебя попросить? Не обидишься?

— На тебя — нет, — решительно сказал он. — Проси.

— А можешь становиться по очереди моими знакомыми?

— Могу, только зачем тебе? Еще вспомнишь кого, расстроишься.

Я задумался.

— Хорошо, Лодаллесом можно не становиться. А всех остальных я уж переживу как-нибудь.

— Ну, ты сам попросил, — предупредил конь и сей секунду «превратился» в отца.

Демоны Семи Кругов! Вылитый Корн! Я зааплодировал. А это кто у нас появляется? Сестра? А, вот, теперь четко видно, что это Карлуна. Да… красавица.

Перебрав таким образом вся мою родню, лес перешел на друзей, не забывая, впрочем, случайных знакомых, вроде того же самого Стеллина, или Т’Ибара, а еще он смог восстановить из моей памяти всех наемников Розара…

А в один прекрасный момент пере моим взором появилась соблазнительная девушка… и обнаженная.

— А кто это? — не понял я.

— Как кто? — удивился лес. — Это же я, Арая! — произнесла девушка, шуточно танцуя стриптиз.

Дьявол! А когда это я успел полюбоваться ею голой? Вот убей не помню! А тем временем я все сильнее приковывался взглядом к гибкому стану… к изящной шее… движениям рук… полуоткрытым алым губкам… распахнутым глазам…

— Эй, друг! Ты не увлекайся! — произнесла она и сразу же стала меняться в облике, превращаясь… в Рива.

Рив! Мать твою! Я же за ним в этот гребаный лес отправился! А теперь лясы тут с этим самым лесом и точу! Но… Бесы, о чем я только думал! Ему же тоже должно было привидеться нечто подобное, что случилось со мной… а ведь он мог и согласиться, я ужасом подумал я.

— Нет, Мейрон, — стал успокаивать меня лес, вновь ставший рабиканом. — Не думай об этом. Даже если он согласится, значит так будет надо.

— А он согласится? — не своим голосом спросил я.

— Не знаю, — честно ответил тот.

Я схватился руками за голову Если он может согласиться, значит… значит, у него в жизни случилось что-то куда серьезнее и больнее, чем у меня.

— Я могу тебе показать… — начал конь, но я опередил его. Я понял, что он хочет мне предложить: рассказать, что привидится Риву, или что с ним произошло такого, о чем он до сих пор молчал. Но я пресек всякие попытки еще на подходе:

— Нет, не надо. Он мне ничего не говорил, а значит, он не хочет, чтоб я знал. Значит, так надо. Если Рив захочет, пусть сам расскажет.

— Я тебя понимаю, Мейрон. Но Рив не расскажет. Никогда…

— Значит, мне не нужно этого знать, — резко отрезал я, пытаясь прекратить этот разговор.

— Не перебивай меня, а лучше дослушай, что я хочу сказать. Ривент хотел бы, чтобы ты все узнал. Но сам он не посмеет тебе даже намекнуть: он боится, что ты перестанешь с ним разговаривать…

— Что за ерунда?! Я никогда не перестану с ним разговаривать!

— Это ты ему хоть двести раз скажи, его не переубедишь. И должен заметить, что у него на это имеются все основания. С ним произошло нечто ужасное… И я бы тебе не советовал спешить с выводами. Возможно, тебе все это не понравится и ты станешь по-другому относиться к своему другу, — я поднял на него глаза. Да что такое он говорит! Как я могу по-другому относиться к другу! Но я не стал в очередной раз его перебивать, а решил послушать дальше. — Он очень хочет, что бы ты знал все о нем. Ему не важно, что ты можешь его после этого возненавидеть, главное — между вами не будут стоять никакие тайны. И я сделаю это, я покажу тебе все. Но не ради тебя, а ради него. Приготовься, сейчас ты все увидишь своими… ну, точнее не совсем своими глазами.

С такими словами, не дав мне поразмыслить как следует, рабикан превратился в один светящийся красный шар и, быстро набирая скорость, двинулся в моем направлении. Не успел я ничего сделать или подумать, как шар со страшной силой ударился о мой лоб, озарив все светом. Я не понял, что произошло, когда сильнейшая вспышка перед глазами сменилась изображением леса… простого…

…Я лежал посреди леса… и я хотел крови. Перед глазами вспыхивали разноцветные огни… тело ломило нещадно и немилосердно… Я каждой мышцей чувствовал боль, пронизывающую всего меня насквозь… Я и не заметил, как из маленьких ранок на шее выступили капельки крови…

…Меня укусили. Совсем недавно меня укусил вампир! Может месяц назад… или чуть меньше… Да, теперь я тоже вампир… и я очень долго не получал крови… Но что это… что за странное ощущение… как будто я… я трансформировался! А-а-а! Крик раздался над всем лесом, спугивая залетных птиц во всей округе. Боль… я чувствовал боль. Ужасную, поглощающую, не оставляющую выбора… Я пытался сопротивляться, но все безуспешно. Тело меняло свое строение… рвалась кожа… ломались кости… и боль… боль, непокидающая боль, чтоб ее! Тело… если это месиво можно было назвать телом, дрожало… нет, оно тряслось со всей возможной силой! Я не мог больше терпеть, лучше бы я потерял сознание! Но, как назло, оно оставалось свежим и ясным! Слезы обожгли собой озябшие щеки и потекли раскаленными ручейками по оголенной плоти, медленно обрастающей новой кожей… не моей!

…Ну вот… все, уже не так больно, успокаивал я себя, сейчас и вовсе пройдет. И когда она прошла, я попытался встать… но тут же упал на руки… нет, на лапы! Я хотел было закричать, но когда вместо него раздался протяжный вой, я испугался… да, я был в ужасе, я не понимал, что творится вокруг… И шерсть! Повсюду на мне шерсть! Я помчался… куда угодно, только бы подальше отсюда! Подальше от людей!

…Не выдержав, я оглянулся… на сухих листьях, где я только что лежал, расплылось пятно крови… моей крови. Не удивительно, что было так больно. Но… кровь. Я вдруг зверски почувствовал, что мне смертельно не хватает крови. Надо было выпить этой жизненно необходимой жидкости как можно быстрее.

…Я развернулся и рванул… в обратную сторону… к деревне. О, да! Этот запах! Этот манящий запах человеческой плоти! Теперь никто от меня не уйдет, я всех чувствую!

…Я во всю прыть бежал по ковру из осенних листьев, все сильнее чуя запах крови по мере приближения к человеческим домам. На выходе из леса я замедлил скорость, перейдя на трусцу. Куда спешить, если ни один от меня не скроется. А я тем самым поберегу силы, которые мне еще могут понадобиться…

…Вот они… эти заветные избушки, из которых так сладко несет свежим… и живым! Я направился к ближайшей… и чуть было не остался без носа: смышленый собрат волсбак защищал свою территорию. Инстинкт самосохранения проявил себя в должной мере и я вдруг вспомнил… ведь я знаю место, где волсбаков и просто собак нет… и где сейчас не все дома…

…Знакомая калитка была легко преодолена в один прыжок… ступеньки… нет, они мне не нужны. Окно! Да, окно сейчас очень кстати… но не это. Зайти с другой стороны… там есть окошко, которое очень удобно для незаметного проникновения… Опять же лишь один прыжок — и я внутри… и никто меня не замечает… пока…

…В соседнем помещении возятся люди… двое, если быть точнее. Женщина и маленькая девочка… О, да! Детская кровь! Что может быть лучше для утоления Голода! Я резко выскочил.

— Волк! — закричало дитя и забилось в самый дальний угол и так не особо большой кровати.

Женщина схватила чугунный ухват и наотмашь ударила… но не попала. Дорогая, вот уж кого-кого, а тебя точно в снайперы не возьмут, позлорадствовал я. Ловко увернувшись, я снова занял наступательную позицию… Девочка уже не кричала… видимо, от охватившего ее ужаса…

…В глазах женщины тоже был ужас… но она боялась не за себя… она боялась да ребенка. Ничего, я обещаю тебе, что она умрет быстро и безболезненно. Она так и стояла, прижавшись спиной к огромной побеленной печи… и ничего подходящего под рукой не наблюдалось…

…Малышка еще некоторое время молча, онемев от страха и сидя на своей кровати, наблюдала, как я наслаждаюсь теплой кровью… как я слизываю ее с кожи мертвой женщины… как плотоядно я посматривал на нее саму. Вдруг прыжок…

…Она не успела что-либо понять или почувствовать… как я и обещал. Хрупкий позвоночник треснул сразу в нескольких местах… для верности я еще раз придавил зубами в шейной области… послышался еще один треск ломающихся костей…

…Сколько крови пропало напрасно! Я вновь оглядел место действия: залитый красной жидкостью бревенчатый пол… такое же красное, только еще больше, пятно на постели… Можно попробовать еще раз укусить кого-нибудь, дабы выжать хоть несколько капель крови… но что мне эти несколько капель! Основные места на шее опустошены… а всего остального настолько мало, что не стоит тратить на них время…

…О, а кто это у нас тут! И как вовремя!..

…Мальчишка… чуть постарше той девочки… так и остался лежать, не отойдя от выхода и пары шагов… но кровь я слизать не успел — мне помешали…

…Взрослый мужчина оказался проворнее остальных… да и не удивительно — он же все-таки мужчина. Он ловко проскочил в дальний конец комнаты, а я, кое-как извернувшись, успел прыгнуть и сумел перегородить ему выход к отступлению… и все тот же ухват оказался в его руках…

— Сгинь! — приказал он мне.

…Ээээ… нет, дорогой, так дело не пойдет… или ты думаешь, что я подожму хвостик и рвану к выходу? А еще через пару десятков минут вы всей деревней прочешете тот небольшой лесок, в котором я могу спрятаться? И принесете мой хладный труп в качестве трофея? Не-е-ет… Не выйдет, меня так не напугаешь! Меня вообще ничем не напугаешь… мне даже все рано, если ты победишь в этой схватке. Мне не жить в любом случае… если я не напьюсь твоей крови, я тоже погибну…

…Прыжок… и моя голова попала прямо в выставленный вперед ухват… но ловкости мне не занимать, а уж вкупе с безысходностью…

…Отпрыгнув от «оружия» мужика, я тут же развернулся, дабы не давать ему расслабиться и найти что-то более подходящее… хотя шея немилосердно болела от ушиба… прыгать вторично не было желания… да и возможности…

…Ага! Вот он, выход! Давай… давай… иди по стеночке… вот так… ближе к углу… молодец… Когда мужчина оказался зажат в угол между печкой и бревенчатой стеной, я все-таки прыгнул… но в сторону… лапы на миг коснулись белесой стены и, оттолкнувшись, я накинулся сбоку, с первого раза попав зубами в шею, и ловко обойдя таким образом ухват…

…Сопротивлялся он не долго — пока хватило сил…

…Решив, что мальчишка подождет, я занялся мужчиной… их с мальчиком мне вполне хватило, чтобы полностью утолить Голод еще на пару месяцев…

…Убегал я так же, лесом… который скрыл меня от возможных лишних взглядов людей… от взоров внимательных волсбаков… Я путал следы… но прекрасно понимал, что это лишнее… сейчас обернусь обратно человеком… то есть вампиром… и запах от меня изменится так, что ни один хищник найти не сможет…

…Снова боль… снова крик… снова рваная шкура… перестраивающиеся кости и ткани… и я снова в человечьем обличье…

…И снова испачканные в моей крови листья…

…О боги! Что я только что наделал! Я вновь начал чувствовать, как человек… и понимать, что только что произошло… Злость… злость и отчаяние… все равно ничего уже не изменить… бежать… надо бежать, пока тебя не нашли одного посреди леса…

…И я бежал… мчался что было сил… но от памяти не убежишь! Как ни старайся… Я знал это… понимал… но продолжал бежать… Силы покидали мое тело… я не имел ни малейшего представления, где я… как долго так бегу… я падал, вставал и снова бежал… снова падал, и снова вставал… и так пока не упал последний раз, полностью обессилев… даже дышать было тяжело…

…Я знал, что не смогу жить спокойно с таким грузом… я прекрасно знал, что настанет момент, когда я покончу с собой…

…Я потерял сознание…

— Рив, здравствуй, — ласково поприветствовал меня мужчина.

О, демоны, я же его только что убил! И их тоже!

Передо мной по очереди появлялись те, кого я только что видел… Сначала я увидел пожилого мужчину, что поздоровался со мной… затем появилась такая же пожилая женщина, тоже ласково улыбаясь… за ней еще одна женщина… моложе… потом мальчик… он так странно на меня смотрел… будто с сожалением… следующей я увидел девочку… самую младшую из всей этой кампании… она тоже без обиды смотрела на меня…

— Рив, сынок, скажи хоть что-нибудь, — стараясь сдержать непослушный голос твердым, снова произнес мужчина.

Сынок?! Так это отец Рива?!

Его черты лица… строгие, закаленные в битвах, слегка подернутые морщинами… волосы… уже почти седые… и по-мальчишески горящие глаза… и тонкие губы, растянувшиеся в улыбке… Он был рад, действительно рад меня… то есть Рива… видеть.

А эта пожилая женщина тоже с почти седыми волосами в простом деревенском платье, наверное, его мать…

А женщина помоложе… кто она? Ее темные волосы развевались вопреки отсутствию даже намека на ветер, однако подол платья оставался спокоен… как у Миссавы, подумал я.

— Ривент, мы все по тебе ужасно соскучились, иди к нам, — сказала она.

Но Рив опять промолчал. Я лишь почувствовал, как у него увлажнились глаза.

Вот и мальчик с девочкой стоят, держась за руку…

— Братик, меня опять обижали ребята из соседнего двора, — хныкая, пожаловалась малышка. — Тебя-то рядом нет, вот они и обижают.

Рив молчал, а по щеке осколком души покатилась слеза… он оставался стоять на своем месте вопреки протянутым рукам родителей… Сердце щемило и рвало на части… но он стоял… тихо плакал и стоял…

Друг, ну почему же ты стоишь? Иди, обними их всех! Чего ты боишься?

И вдруг я почувствовал все, что бушевало в душе полувампира… ту безграничную боль, которая жестоко сковала его тело… Он не мог подойти… я его понимал… Он не мог даже посмотреть им в глаза…

Он просто стоял, а его самого в пух и прах терзала вина… ее острые зубы мертвой хваткой впивались в его плоть, отрывая куски и проглатывая их…

— Иди к нам. Начнем все с начала, — предложила мать. — Ты будешь человеком, мы будем все вместе.

Рив молчал. Ну же, дружище! Соглашайся! Ведь это такой шанс для тебя!

И опять волна чувств Рива окатила и меня. Я понял, что он не согласится ни за что! На его месте я бы тоже не согласился. Попробуйте жить с сознанием, что в прошлой жизни вы загрызли всех членов вашей семьи, и при этом всем им улыбаться, зная, что они тоже, как и вы, это помнят…

Мой друг, уже временами всхлипывая, молча замотал головой, отказываясь от предложения.

И вдруг картинка перед моими глазами, то есть перед глазами Рива померкла…

* * *

— Вот и все, что тебе надо знать, — сказал знакомый голос.

Я, признаться, и не ожидал, что меня вот так выбросят из тела друга… резко и грубо. Я догадался, что Рив остался там и что там сейчас его «испытание» еще продолжается, я понимал, что сейчас они, наверняка, убеждают его на прощание в том, что простили, и так далее и тому подобное. Возможно, теперь он решился подойти и обнять в последний раз их всех, попросить прощения… хоть это и бесполезно теперь.

Удивительно было то, что он, как и я, даже не подумал о том, насколько все это реально… иллюзия это или все действительно так происходит. Однако, чего я собственно удивляюсь: в таком состоянии, как мы с ним, только об этом и думать! Ладно, потом у Леса спросит, тот ему все расскажет.

Перед глазами все еще плыло, но я все же успел заметить, как светящийся шар вновь вынырнул из моей головы, заняв прежнее положение, и снова превратился в рабикана.

— Ну как? — выжидательно уставился на меня он.

— Супер! — съязвил я. — Впечатляет.

— Нет, как ты?

— Я? — не ожидал от него такой заботы. — Да… нормально… вроде бы.

— Что скажешь? У тебя было трудное детство? — поддел меня конь.

— По сравнению с Ривом, мне просто чертовски повезло, — согласился я. — Но как?..

— Что «как»?

— Как он это пережил? — поднял я взгляд на жеребца.

— Почему не покончил с собой? Ты же знаешь, что его приютил Шрон. Старик объяснил парню, что такое «вампир» и с чем его едят, помог прийти в себя и научиться хоть немного контролировать голод. Ну и все такое.

— Понятно. А с ним ты еще не встречался?

— Нет. И не буду.

— Почему? — удивился я.

— А зачем? Хочешь, чтоб я показал ему твои страдания? — прищурился рабикан. — Я могу, но считаю, лучше не надо.

— Да, ты прав, лучше не стоит.

Мы оба замолчали, думая каждый о своем.

Но тишина меня, как всегда, напрягала, и я нарушил ее вопросом:

— А он как воспримет все происходящее? Поверит или решит, что это все было видение, и забудет?

— А ты у него и спроси, — посоветовал лес. — Он-то знает, что ты был с ним все это время.

— Знает?!

— Ну, точнее не знает точно, но он чувствовал твое присутствие. А чему ты, собственно, удивляешься? Сам забыл, как меня почувствовал?

— Как будто кто-то пробирается в мозг? — вспомнил я.

— Типа того. Но какие у него были ощущения, я не могу сказать точно. Сам поинтересуешься.

И с такими словами конь пропал. Вот так взял и исчез. Как будто его и не было вовсе. Кто бы знал, как мне все это надоело! Появление одного, появление другого, исчезновение то одного, то другого, и так далее до бесконечности! Хоть бы попрощался что ли… Додумать мысль я не успел, так как резко схватился обеими рутами за голову. Однако в этот раз вспышка боли быстро прошла, оставив лишь легкое головокружение…

И снова в мозгу что-то начало холодеть, но теперь ощущения были такими, будто кто-то оттуда выползал… именно выползал, а не уходил, или вылезал… и тихонечко так, аккуратненько. Я понял, что лес оставляет меня… и в тот же миг изображение в глазах снова стало нормальным, таким, каким оно было до видения. Я снова увидел четкие очертания предметов без малейшей расплывчатости и ощущения нереальности.

Ну, хоть бы попрощался, додумал я свою мысль до конца, поднимаясь с травы. Или к Риву что ли провел бы, а то где мне его теперь искать, да и как самому-то выбраться.

— Осмотрись вкруг, не заблудишься чай! — знакомый до боли голос прозвучал где-то надо мной. — И прощай, мы с тобой больше не пообщаемся! — изрек он, потом вдруг задумался и добавил. — А, ну их, эти правила! Приходи ко мне когда вздумается, с тобой было приятно провести время. Пока.

И не успел я что-либо ответить, как голос стих, оставив меня одного-одинешенького на поляне… хотя не совсем одного — под кустом прямо напротив меня тихо и мирно посапывал мой клыкастый друг… отказавшийся от каких-либо изменений в своей жизни. И хоть я понимал, что отказался-то он не из-за меня, но все равно было приятно, что я его не потерял.

— Пока, может еще когда-нибудь свидимся, то есть услышимся, — шепотом проговорил я, зная что лес меня все равно не слышит. — И спасибо.

Оглянувшись, как посоветовал лес Познания, я с удивлением обнаружил, что вижу сквозь заросли свет костра, как маячок выглядывающий из окружающей темноты. И как я мог здесь вообще заплутать… Стоп, ну конечно же!

— Спасибо, — еще раз сказал я лесу.

К лагерю вышли мы с Ривом вместе. Я рассказал ему, что знаю о нем все и что был вместе с ним в самые тяжелые минуты видения. Тот смутился, но искренне обрадовался такому повороту событий, однако все равно от всех пережитых впечатлений оставался слегка грустным.

— Рив, а кто это была? Ну, та женщина? Ведь не мать, это я помню.

— Нет, что ты! Это сестра. Самая старшая в семье дочь. Ее тогда совсем недавно не стало… Только давай больше об этом не будем?

— Хорошо, Рив, не будем, — согласился я.

— А это… все было настоящим? — спросил он.

— А как ты думаешь? — хитро сощурился я, копируя физиономию рабикана.

— Ну… не знаю.

— А как ты хочешь?

— Я бы хотел… — он слегка засмущался. — Что бы это было на самом деле.

— Вот и отлично! — приобнял я друга за плечо. — Значит все это было действительно по-настоящему! Ты доволен?

— Уф… — только и выдохнул вампир.

— Как вы тут без нас? Не соскучились? — спросил я ребят, располагаясь у костра.

— А должны были? — удивленно спросил Луч.

— А как же! — подмигнул я Арае, вспоминая рабикана, показывающего мне обнаженную наемницу танцующую неумелый стриптиз. — Рив там успел уснуть.

— Действительно? — приподнял бровь Гром. — За пару минут?

— Почему же за пару минут! — возразил полу-вампир. — Я выспаться успел.

— Шутник, — прыснула девушка. — Сейчас он еще скажет, что проголодался!

В этот раз засмеялись все, кроме нас с Ривом, переглядывающихся непонятливыми взглядами, и… Лао. Мелочь смотрела на нас совершенно серьезно и удовлетворенно… как смотрит наставник на своего воспитанника, радуясь результату.

И тут я заметил, что котелок до сих пор находится над огнем, и отвар еще только начинает закипать, а Луч усердно его помешивает и держится свободной рукой за голову. Гром тоже лежит на том же самом месте, где я его и оставил, и так же страдает от похмелья.

— Вы отлить выходили? — произнес он все таким же страдальческим голосом. — За меня сходите, пожалуйста, а то я не мог) — только подымаюсь, начинает кружиться голова! — умоляюще простонал он.

Опять же все рассмеялись, но в этот раз мы с Ривом поддержали компанию. Конечно, оба мы поняли, что пока с нами там все происходило, тут прошло не более пары минут. Но зачем им-то это знать? И никто из нас не стал оправдываться и что-то доказывать. Наоборот, получилась отличная тема для шуток. Например, Рив, повеселев, сразу же заявил, что «давно» не ел и что уже пора бы подкрепиться! На упоминание о еде Гром ответил протяжным стоном и мольбой больше об этом не говорить, а то он сделает всем пакость, так как уйти в кусты у него сил нет. Луч сказал, что еще немного, и отвар готов, а значит, пора как раз готовить завтрак, дабы после нескольких глотков этого «зелья» похмелье проходит. На что Арая сказала, что если пройдет похмелье, можно будет еще выпить. В ответ на слова наемницы Гром запретил Лучу «давать ей даже ложку, которой он мешал свои травки, во избежание облизывания, как следствия выхода из похмелья и начинания нового пьянствования» под предлогом, что он не выживет или, что хуже, они с мечником не смогут доставить вино назначенному лицу в срок и в полной сохранности.

О том, происходило ли что-либо подобное со стражами Судьбы, я не знал… да и как-то не хотелось знать. И одна крылатая малышка лишь мило улыбалась на шутки и искоса лукаво поглядывала то на меня, то на Рива… Да, Лао, ты все отлично знаешь, что произошло с нами там, в лесу. Но ты никому не скажешь… маленькая безобразница.

Потом мы все-таки выпили, дабы после распития отвара похмелье действительно прошло и Гром потребовал «продолжения банкета». А так как надо было идти дальше (сильно мы тут задержались), решили выпить по дороге. Но на этот раз вино было другое: бутылки немного поменьше, которые легко и удобно располагались в руке, и само вино было какого-то светлого цвета… почти как пиво, только еще светлее, и еще оно до сих пор играло…

— А что это такое? — спросил я Луча, отхлебывая из горлышка довольно приятный на вкус напиток.

— Вино, — ответил тот. — Только не виноградное, а яблочное.

— Яблочное? — тут же включился Рив. — А такое делают?

— Как видишь, — пожал плечами мечник. — Нравится?

— Непривычно, но… все-таки ничего неприятного в его вкусе нет, а это значит, что можно пить, — подумав и посмаковав, ответил мой друг.

— А вот Луч от него без ума, — ухмыляясь, добавил Гром. — Готов пить ведрами.

— Ну, скажешь тоже! — возмутился его напарник, смахивая челку со лба. — Просто нравится.

— Но таскаешь ты его, должен заметить, ящиками в своей сумке.

— А почему, собственно, нет?

— Так, парни, не время спорить, — вклинился в разговор я. — А откуда оно у тебя, если не секрет? — обратился я к Лучу.

— Да какой тут секрет! В Камуре и закупаюсь. Там, куда мы все сейчас идем, этот напиток в ходу Его там называют — сидр. Еще у гномов популярен грог, текила, шнапс и несколько разновидностей коктейлей.

— Это тоже вина из различных фруктов? — спросил я.

— Нет. Грог — это спиртной напиток, сваренный наподобие самогона, но куда более пробирающий! — со вкусом знатока пояснил Гром. — Текила заимствована от людей, как ее делают, я не знаю, но она мне не понравилась…

— Почему? — тут же спросил Рив.

— Непонятно, зачем его вообщепридумали. Горький, как самогон, но слабый, как наше пиво. Наслаждаться таким вкусом невозможно, и напиться, если захочется, не сможешь. А шнапс — национальный, так сказать, напиток самих гномов. Они его хлещут корытами вместо воды.

— А коктейли? Из чего они делаются?

— Погляди, какой любопытный! — в шутку заворчал Гром на Ривента. — Коктейли — это напитки, в которых различные компоненты смешанны в разных пропорциях. Потом туда добавляется алкоголь, тот же самогон, например. Ну, так, ничего… вкусно… бывает.

— А какие компоненты? Соки?

— В основном. А вообще на любителя: кто-то любит еще специи добавлять, а кто-то спиртные напитки смешивает.

— Ой мамочки! — живо представил себе последствия такого «спиртового» коктейля Рив.

Мы еще долго рассуждали на тему спиртных напитков, пока не выпили по несколько бутылочек сидра и не стали клониться в сон. Нет, на самом деле спать не хотелось, просто от легкого «допинга» (и набрался же я слов-то от этих людей!) сладкая истома разливалась по всему телу, назойливо уговаривая остановиться и, как требовал Гром, «продолжить банкет». Но мы были неумолимы. То есть Луч строго-настрого запретил кому-либо останавливаться, объяснив это тем, что каждому надо попасть в город как можно скорее, а лишние задержки ни к чему.

По подсчетам мечника, мы должны были выйти к стенам столицы Загорья уже к вечеру. Но это если нас ничто более не задержит в пути. А поскольку топать еще через горы по берегу Челеана, то надеяться на такую возможность не стоит.

Выход из леса Познания был не такой, как вход. Не было никаких арок, просто лес закончился и все. По мере приближения к горам Жема деревьев становилось все меньше, трава мельче, все чаще попадались камни, которые становились все крупнее.

Ксаркорны велись под уздцы, так как невежливо было ехать верхом, когда все остальные шли, терпеливо перебирая ножками. Разговоры продолжались большую часть времени, но иногда все-таки наступали моменты тишины, когда каждый задумывался о своем.

Когда мы вышли за пределы леса, я оглянулся. Мысленно прощаясь, я вдруг вспомнил, как меня мучил вопрос, почему его назвали лесом Познания. Я ухмыльнулся самому себе, склоняя голову, и все понимая. Каждый, кто проходит сквозь него, познает сам себя… Конечно, не каждый в состоянии это сделать, но возможность такая предоставляется всем без исключения. Я понял, что исправив ошибки прошлого не уберечься от ошибок будущего. Я понял, что дороже верных друзей нет ничего. Я понял, что нет смысла жить прошлым, надо всегда смотреть в будущее. Я понял, что человек — это такая тварь, которая может приспособиться к чему угодно…

Интересно, а что привиделось Арае? Как там говорится у людей: «любопытство — не порок»? Однако спрашивать я все же не решился, не настолько наглая у меня сущность. Но сам себе усмехнулся этой мысли. И еще интересно как же она все-таки танцует стриптиз? Вот рабикан! Теперь стоит мне подумать об этой наемнице, как вспоминаю тот злосчастный танец!

Вот так размышляя о чем попало, мы и добрались до расщелины между горами, в которую затекала река, скрываясь где-то далеко в тумане. И хотя река Челеан была лавовая, уже довольно явственно ощущалось приближение к северу. Подумав, что те куртки, которые у нас с Ривом есть не дадут нам спокойно замерзнуть в северном городе, я уверенной походкой направился по берегу, попадая в сказочный коридор из лавового камня, где вместо крыши сияло черное небо…

Подумать только, еще десяток часов и можно будет выспаться и поесть, как все нормальные люди! Почувствовать щекой грубую ткань гостиничной подушки! Вновь вспомнить, как держат ложку в руке и как орудуют ножом! Вдохнуть приятный аромат тушеного мяса в подливе! В конце концов, просто заново научиться расслабляться в удобном мягком кресле за увлекательным чтивом и с бокалом вина в руке! Можно будет отложить меч и арбалет подальше! За несколько дней первый раз помыться по-человечески! В ванной и с мылом! А девушки! О-о-о! Можно будет почувствовать легкий аромат цветочных духов на бархатной коже!

Я так замечтался, что чуть не провалился под землю в буквальном смысле этого слова. Моментально отскочив, я обернулся и увидел, как корка застывшей лавы с треском отделилась от всего остального и довольно быстро сползла в образовавшуюся под ней огненную прорубь.

А я, болван, и не заметил, что мы уже давно идем по застывшей лаве и в любой момент эта хрупкая «опора» может отколоться под весом взрослого человека. Буквально в трех шагах вправо от меня ревел оранжевый поток, загребающий под себя все, до чего может дотянуться. Осторожно подойдя к краю моего столь ненадежного «пола», я, не выдержав, заглянул вниз. О, Дьявол! Река неслась с бешеной скоростью внутри желоба из твердой породы, который она сама и сделала для себя любимой из застывшей лавы. В силу неравномерности поверхности «дна», поток извивался и в наиболее неудобных местах лава волнами бросалась на скалы. В таких местах за время существования Челеана образовались серые наросты из застывшей жидкости. А по бокам всего течения таки наросты еще и слегка загибались вовнутрь, образовывая своего рода желоб. Вот по такому наросту мы и двигались сейчас.

Я тут же отпрянул, опасаясь сомнительного удовольствия оказаться в реке.

— Ну как? Понравилось? — подколол меня Гром.

— Очень! — в тон ему ответил я. — Искупаться не желаешь?

— Да как-то не горю желанием.

— И как только тебя она выдерживает, — сказал я, опасливо проверяя прочность материала под ногами.

— А под ноги смори! — проворчал тот, намекая на мою недавнюю оплошность.

— Я-то смотрю, но все равно сомневаюсь.

— А ты не сомневайся, проще будет.

— Ага, тебе легко говорить…

Гром не ответил.

Как бы мы себя неуютно ни чувствовали, Рожен с Факелом спокойненько шагали себе, совершенно не обращая никакого внимания на творящееся под ними безобразие. Так мы и продвигались к цели: не спеша, осторожно, внимательно смотря под ноги, дабы не провалиться. Иногда я с невольным содроганием наблюдал, как куски ранее застывшей лавы откалывались от каменных стен и с плеском падали в тягучую жидкость. Нет, было не страшно. Было жутко. Но и в то же время как-то… захватывающе, что ли. Рив, так тот вообще пищал от восторга и то и дело кричал, что нам надо обязательно это увидеть, когда по реке проплывали наиболее замысловатые и причудливые по форме черные плиты-«льдины». А его желание «хоть раз в жизни попробовать покататься на такой» всех достало, пока Гром не утихомирил моего друга парой рыков примерного содержания, что «если Рив сею секунду не заткнется, то он с радостью исполнит его желание хоть раз в жизни покататься, причем это будет его последнее желание, в чем он не сомневается». Рив послушно замолчал, обидевшись, как казалось, на весь свет. А на меня сильнее даже, чем на Грома, за то, что я не поддержал его. На мой взгляд, воин был абсолютно прав, а насколько я знал Рива, тот долго обижаться не умел. Потому я не стал вмешиваться, промолчав.

Мой друг тихонечко «переполз» в самый конец нашего неровного строя ко мне. Я ждал, что он начнет жаловаться и скулить, но не услышал от него ни единого слова подобного содержания. Вместо этого клыкастый молча шагал, осматриваясь вокруг. Я сам невольно начал озираться по сторонам, но в отличие от друга, не любуясь «красотами» природы, а опасаясь ее подарочков в виде опасностей. Заметил, что в некоторых местах трещинки в земле то меньше, то больше, что где-то поверхность мягче, а где-то совсем твердая. И хотя то тут, то там по пути попадались крупные валуны, тяжесть которых успешно выдерживалась настилом затвердевшей лавы, все равно волнение не проходило. За впереди идущих я не беспокоился, они внимательно смотрели, куда идут, а вот Рив ни разу не поглядел на дорогу. Указывать ему на эту его оплошность бесполезно, поэтому я пристально следил за его шагами.

— Рив, осторожно, — в очередной раз я сказал ему, увидев паутинку из мелких оранжевых трещинок. — Лучше обойди, — посоветовал я.

— Мей, ты постоянно что-то видишь, — посетовал он. — Нет, я не говорю, что это плохо. Это очень хорошо, но не стоит все так враждебно воспринимать, во всем видеть опасность. Я же не маленький.

— Рив, но все-таки не ходи туда. Это правда может быть опасно. Ты уже забыл, как я несколько часов назад чуть не провалился?! — с укором заметил я.

— Помню. Отлично помню. Потому и не провалюсь. Правда, Мей, я все это отлично вижу и сам.

— Ага, я заметил, куда ты смотришь, — скептически возразил я.

— И куда же это?

— Да куда угодно, только не под ноги.

— Да в отличие от вас всех, я успеваю смотреть не только под ноги, но и вокруг! — не терпящим возражений тоном ответил тот. — Вот, например, поесть никто не хочет? — тут же без всяких переходов таким невинным голосочком поинтересовался он.

Естественно, все устремили взоры туда, куда показал вампир. Птица. Очень похожа на чайку, но почему-то вся черная. Что-то знакомое в ней есть… Она подлетела ближе и тогда мы все заметили острый и изогнутый клюв, раскрытый в порыве атаки. Наша компания разом присела на корточки, готовя оружие. Нет, такая зверушка даже при должном старании убить никого не способна, но вот серьезно покалечить… это для нее, как раз плюнуть. Что для нас не очень хорошо, потому как идти еще час железно.

Как ни удивительно, первой успела Арая. Железное жало засвистело в воздухе, повалив птаху замертво. Не успел я опомниться, как тяжелая черная тушка плюхнулась мне под ноги. Юварки?! Они-то откуда здесь?!

Я поднял мертвую птицу, заглядывая ей в клюв: не очень большие, но острые, как бритва, зубы. Точно юварка. Не взрослый экземпляр, а еще совсем детеныш, но и от этого гада можно было ожидать нехорошего.

— Если есть детеныши, то где-то рядом должна быть и мамаша, — резонно заметил светлый вампир, осторожно озираясь вокруг с мечом наготове.

Но опять никто, кроме наемницы, не успел даже заметить, как второе тельце мешком рухнуло на землю.

— Как у тебя получается… — Гром не успел договорить фразу, так как Арая молча приложила указательный палец к губам, давая понять, чтобы мы все стихли.

Послушавшись наиболее меткую спутницу, все замерли, ожидая еще особей. Но именно сейчас почему-то больше никого не было видно. Я начал опасаться, что вот теперь настала очередь и родителей. Однако ни детеныши, ни взрослые птицы больше не появлялись.

Расслабившись и засуетившись, мы опять не заметили опасности: шустрая юварка-мама, широко распластав большие крылья, почти бесшумно перерезала воздух и кинулась на меня со спины. Сначала я не понял, что вообще произошло, но когда холодная жидкость потекла по мышцам, сводя и обездвиживая «жертву», я закричал. Вот дьявол! Надо же было мне так попасться! Яд! Яд взрослой юварки способен повалить и такого, как Гром, не то что меня!

Но будучи не напутанным я способен трезво мыслить, и первым делом я со всей силы, которая только оставалась, шмякнулся спиной о лежащий камень. Послышался хруст ломаемых костей и едва уловимый хрип, больше похожий на кваканье. Но встать я больше не смог…

Кое-как перекатившись, мои глаза смогли различить темное пятно грязной массы в луже черной крови — все, что осталось от юварки, намертво вцепившейся в мое плечо. Там, конечно, еще были и крылья, и лапки, и много чего другого, но за беспорядочным ворохом перьев ничего не было видно. Еще я помню, что девушка с Лао первыми оказались рядом, и помню, как немилосердно болела спина, разодранная когтями и зубами этого монстра, как Арая судорожно пыталась как-то затянуть рану обрывками моей же куртки… как остальные жестоко рубили оставшихся юварок, благо, что осталась только мелочь… потом я отключился.

Иногда я приходил в себя, но практически ничего не помню, потому как был в агонии. Мне что-то мерещилось, что-то виделось, перед глазами то и дело вспыхивали разноцветные пятна, мельтешили товарищи, они о чем-то бурно спорили и пытались меня трясти, причем каждый по очереди. Лишь в один момент я что-то запомнил из всего этого бреда.

— Ну же, Мейрон! Выпей, — уговаривал нежный девичий голос. — Ну, пожалуйста!

Голова моя лежала на коленях у Араи, а она сама пыталась что-то влить мне в рот, но никак не могла совладать со стиснутыми в приступе паралича челюстями.

— Мей, ну нельзя же так пугать друзей! — пыталась она пристыдить. — Надо выпить вот это! И меня не интересует, что ты не хочешь!

Кто не хочет?!

Это я-то не хочу?!

Да я бы с огромнейшим удовольствием, но вот незадача — не могу! Помню, как от ее «уговоров» возмущение набирало обороты и в один прекрасный момент я не выдержал, забыв, что не могу говорить, попытался произнести:

— Я не… — договорить я действительно не смог, но не по причине действия яда, хотя и этот нюанс имел место быть, а потому что как только я разжал зубы, Арая мигом влила мне в рот какую-то горячую жидкость, отчего тело свело судорогой еще сильнее.

— Вот и молодец, вот и умница, — ласково гладила она меня по голове. — А говорил, что не может.

Вот зараза! Ведь специально меня бесила и раздражала, зная, что я не удержусь и обязательно попытаюсь ответить! И я снова провалился…

Когда пришла пора возвращаться моему сознанию, все члены нашего маленького отряда находились поблизости и стоило мне приоткрыть глаза, как все они бросились ко мне. Лао без всяких комплексов уселась пятой точкой на мой лоб, во всеуслышание объявляя, что температуры у меня нет. Рив немедленно прощупал пульс и тоже немного успокоился, поняв, что и тут все в норме. Арая… медленно и нежно провела рукой мне по голове, путая пальцы в длинных черных волосах и откровенно наслаждаясь.

— Как он? — раздался где-то сбоку голос Грома.

— Он в полном порядке, — произнесла наемница. — Отвар выпил, теперь немного полежит, наберется сил, — а дальше обратилась ко мне. — И что же ты у нас такой невезучий?

Всем было понятно, что вопрос риторический, но дабы доказать, что со мной не все так плохо и я уже почти «живчик», я ответил:

— Ну, раз всем вам везет, то кому-то обязательно должно не везти. Так почему бы и не мне? — слегка улыбнулся я изумленной Арае, а потом немного скривившись спросил. — А что это за гадость я пил?

— Отвар, — ответил Луч. — Сорбент, который является поглотителем различных ядов. А так как яд юварок не смертельно опасен… при правильном лечении, конечно, то ты сейчас находишься в полном… ну, почти полном здравии и скоро сможешь продолжить дорогу.

— Приятно слышать, — искренне ответил я. — Долго я провалялся без сознания?

— Нет, не особенно, — ответил Рив. — Луч говорит, что к вечеру все-таки будем у подножия Камура.

— Это если поспешить, и если нас больше никто не «задержит», — добавил светлый.

Я понял эту фразу буквально и, дабы «поспешить», попытался встать, чтобы продолжить путь. Надо признаться, это у меня не сразу получилось… а если быть совсем уж откровенным, то совсем не получилось. Голова резко закружилась и пришлось сесть на землю. Странное дело: ни один из присутствующих не воспользовался ситуацией и не придумал ни одной шутки по этому поводу. Зато Рив протянул мне какой-то прохладный мешочек, чтобы я приложил его к голове. В мешочке что-то перекатывалось, похожее на камешки, но все они до единого были правильной кубической формы, и именно от них исходил холод. Лед?.. Но он тает… а этот, несмотря на довольно высокую температуру вокруг, похоже даже не собирается. Поборов сомнения до лучших времен, я послушно приложил сею вещицу ко лбу и, надо заметить, от этого стало заметно легче. Я, кажется, уже говорил, что мне необязательно что-либо спрашивать, чтобы получить ответ на свой еще не заданный вопрос?..

— Да, Мей, это лед. Но магический, — пояснил Гром. — Он не тает никогда. Не спрашивай, как так получается, потому что я не смогу ответить — я не маг. А вот мешочек этот оставь себе: тебе он может пригодиться, а у нас еще такие есть.

— Спасибо, — все, что я мог сказать.

Когда я еще выпил отвара — в этот раз какого-то другого — мне действительно стало намного лучше. Вот бы никогда не подумал, что прислужники Хозяйки Судьбы умеют обращаться с травами. И хотя этот был не менее горький и противный, пить пришлось, потому как и сам я понимал, что это нужно.

Еще через пару десятков минут я попытался встать, что получилось успешнее, чем в предыдущий раз. Теперь я мог не спеша передвигаться по временному лагерю. Но проблема заключалась в том, что мере снижения действия яда, увеличивалась боль на спине, напоминая, что не так все радужно, как хотелось бы. Раны, старательно перевязанные наемницей, начинали ужасно болеть и ныть, особенно при хождении. Но этот факт меня не останавливал, и я продолжал сквозь мучительную боль потихоньку перебирать лапками, нарезая круги по территории «лагеря».

А вот и птичка! Взрослая! Я таких еще никогда не видел. Ростом почти мне по пояс (когда живая, естественно), все тело почти человеческое, за исключением крыльев, которые растут вместо рук. Я нагнулся, чтобы получше рассмотреть взрослую особь юварки. Что ж, довольное смазливое личико молодой женщины, только перекошенное от ярости. Кстати, таким образом выглядят только взрослые самки. Самцы, как и детеныши, — обычные черные птицы, которых мои друзья тут перебили превеликое множество. Я осмотрелся немного вокруг: везде клоками валяются перья этой самой мамаши-юварки. Значит, ее замочили не сразу. В теле самки торчит по меньшей мере три ядовитых иглы-дротика, которые послала в полет Арая.

— Она была одна? — спросил я, крутя в руке яркое красивое перо экзотической птицы, оставшееся от самки.

— Да, она была одна, зато самцов и детенышей… сам видишь, — ответил Гром.

— Кстати, как твоя спина? — тут же вспомнила Арая. — Я перевязала, как смогла, но там глубокие рваные царапины, их не мешало бы продезинфицировать.

При слове «продезинфицировать» меня передернуло. Я знал, что это значит: облить рану чем-то безумно жгучим, что сможет убить возможную заразу. Вспомнив, насколько это больно, я попытался удержать себя в руках и не подать виду:

— Что ж, надо, так надо. Когда?

— Если ты чувствуешь, что выдержишь, то можно сейчас, — осторожно начала она. — Но если еще сильно болит, то можно…

— Не стоит откладывать, давай сейчас.

Я правда считал, что чем быстрее я переживу эту неприятную процедуру, тем легче мне потом будет. Но как только первые капли спиртовой жидкости упали на разодранную плоть, я чуть не взвыл. Схватившись за что-то обеими руками, я так сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели, а это «что-то» тихонько застонало. Когда прошла первая волна боли, я смог расслабить челюсти и открыть глаза, чтобы увидеть, что же я «поймал». Оказалось — руку Грома, так вовремя специально подсунутую им. Извиняться я не стал, так как тот вполне осознано пожертвовал ею ради меня. И в тот момент, когда я хотел уже сказать здоровяку «спасибо», Арая вылила на меня вторую порцию обжигающей жидкости.

— За что?! — тихо простонал я. — За что ты так меня не любишь?!

В ответ на что все дружно засмеялись, в том числе и наемница, однако это не остановило ее порыва сделать мне «как лучше» и вылить еще полфлакона спирта.

— Раз кому-то везет, значит кому-то должно не везти! — вспомнила мои же слова девушка, вызвав еще одну волну смеха.

На этом экзекуции прекратились, но воительница пообещала, что в случае заражения ей придется еще раз продезинфицировать раны.

— А что, может такое быть, что ты сейчас не всю заразу убила?! — притворно для всех и искренне для себя самого ужаснулся я.

На что Арая посмотрела на меня, как на умственно отсталого, и произнесла:

— А ты загляни своей крылатой подружке под коготочки! Да и зубки она, как мне кажется, давно не чистила. Так что вполне вероятно, что-нибудь и осталось в ранах, только сейчас мне до этого не добраться.

— А потом доберешься? — скептически и настороженно спросил я. — Когда начнется воспаление?

— А вот когда начнется воспаление, придется тебе, темный, терпеть сильнее, потому как надо будет сначала вскрыть поврежденные участки, а потом уже снова дезинфицировать, — совершенно невинным голосочком ответила она. — Но ты сейчас так не переживай, есть шанс, что я все вымыла.

— Шанс?! — переспросил я, еще не до конца осознавая смысл ею сказанного. — Просто шанс? А нельзя ли сейчас все наверняка вымыть?

— Можно, — посмотрела она на меня. — Но тогда ты не сможешь идти, а нам не нужны загвоздки в пути. В городе, возможно, ты получишь более квалифицированную помощь.

От одной мысли, что у меня может начаться заражение и надо будет «сначала вскрыть поврежденные участки, а потом уже снова дезинфицировать», крыша, видимо, поехала окончательно и я попросил… нет, я настоял, чтобы она сделала это сейчас.

Товарищи как-то нехорошо переглянулись и, не сговариваясь, встали со своих мест. Я даже не подумал в тот момент, что они хотят сделать, но потом было поздно…

— Терпи! — рявкнул на меня Гром, чуть не упустив мою руку из захвата. — А ты держи крепче, а то бедняга вырвется! — обратился он к Риву.

Тот послушно сильнее навалился, прижимая меня к земле. Когда цветные шары перед глазами перестали мелькать, и боль постепенно начала угасать, Арая двумя пальцами раскрыла следующую царапину и прямо туда залила дезинфицирующую жидкость. В этот раз я не смог даже застонать, потому что чуть не потерял сознание, но как настоящий мужчина удержался. «Идиот! — кричал мне внутренний голос. — Какого… тебе понадобилось строить из себя героя! Ну не мог он дотерпеть до прибытия в город, испугался, что заражение начнется! Настоящий мужчина, нечего сказать! Хотел повыпендриваться перед девушкой, показать, какой ты смелый и выносливый?! А если и вправду идти дальше не сможешь? Ты только представь, что она о тебе подумает! Правильно, что ты полный придурок и кретин! Что тебя еще и на голову лечить надо! И не надо мне рот затыкать!..»

— Все, можешь вставать… если сможешь, конечно, — осторожно сказала Арая.

Разжавшиеся челюсти уронили на теплую землю кусок кожаного ремня, откусанный в приступе боли. Мда… хороший был ремень. Гром не пожалел такую дорогую штучку почти в добрый палец толщиной из грубой отлично выделанной кожи дракона, как он говорил, взятой с самого прочного места — зада зверя, ради товарища по несчастью. Век не забуду! Интересно, а он забудет, что я откусил от этого «бессмертного» ремня кусочек… не начнет просить возмещения ущерба?..

— Попробую, — честно признался я. — Но не уверен.

— Пусть полежит несколько минут, а то голова кружиться будет, — участливо добавил Рив. — Мей, ты как?

— Пока все нормально.

— Почему пока?

— Потому что еще не пробовал подняться, — раздраженно прорычал я.

Встать на ноги действительно получилось далеко не с первого раза. Сначала я, как посоветовал друг, несколько минут полежал, потом медленно встал на карачки, потом аккуратно сел на пятую точку, и только лишь после всего этого попробовал удержаться на ногах. При поддержке Рива у меня это относительно получилось, но опираться на него было неудобно и немного больнее, чем если бы я стоял самостоятельно, но сам я пока держаться не мог. Спина горела вся, несмотря на то, что пораженных участков там было не так много. Луч, конечно, промыл потом все обезболивающим отваром, а наемница пообещала немного подлечить, но немного позже, однако это все не помогало.

Было такое ощущение, что вся спина — один цельный ожог, и стоило мне пошевелиться, как кожа там натягивалась, причиняя такие мучения!

Насчет ремня Гром промолчал, но одарил меня таким взглядом! В этом взгляде смешалось все, что только можно было смешать: сочувствие, удивление, изумление, непонимание, восхищение и где-то даже уважение к такому «зубастому» воину, как я. Главное, что он не обижался из-за испорченного предмета.

Спустя еще полчаса я уже мог самостоятельно вставать и даже ходить, но с большим трудом. Поэтому восстановить темп продвижения не представлялось возможным. На каждом шагу приходилось бороться с огромным желанием выругаться в очередной раз, но я старался сдерживаться, и довольствовался мысленными ругательствами в адрес… даже не знаю, в чей именно адрес: и в адрес спины, и в адрес длительной дороги, и в адрес самого себя. Однако через некоторое время, как всегда бывает, я немного привык к постоянной боли и приноровился идти так, чтобы доставлять самому себе минимум неприятных ощущений, хотя полностью от них избавиться не получалось.

И как только Арая успела заметить этих тварей! Ведь ни Гром, ни кто другой даже не увидели, тогда как наемница умудрилась прикончить первых пташек. Вот это реакция! А меткость! Я думал, что сам неплохо управляюсь в стрельбе, а как оказалось…

Девушка после такого поступка окончательно засмущалась и старалась помалкивать. Однако всевозможные восторгания и хвала «добили» ее окончательно, и Арая, не выдержав, быстренько удалилась вместе с Лао в самый верх нашего отряда. Там девочки о чем-то оживленно беседовали на тему «о своем, о женском», так что никто не стал им мешать, вместо этого все остальные быстренько приблизились к моей скромной персоне и завели такую же оживленную беседу со мной.

— Ты видел, Мей! — возбужденно восклицал мой друг вампир. — Это где ж надо было так учиться! Не иначе, как мастер учил эту девушку. Но разве девчонок берут в ученики такие мастера?

— Берут, Рив. Еще как берут, — ответил Гром. — Особенно, если талант есть.

— А талант — это что-то связано с магией? Нет, я знаю, что такое талант, но какой он должен быть для того, чтобы так научиться? Это какие-то магические умения, наверняка, — заключил Рив.

— Нет, вампир, это не магия, — возразил велшан. — Это нормальные человеческие способности, только они во много раз сильнее, чем обычно. Хотя здесь действительно принцип магии.

— Это как? — встрял Рив.

— А так! Вот точно так же, как у магов есть Сила, у воинов есть талант, иди даже дар, как я обычно его называю. Сила тоже талант, и как известно, она может быть, а может не быть. Так вот такая способность к владению оружием тоже что-то вроде магической Силы, она может быть, а может отсутствовать. Маг может управлять потоками энергии, а талантливый воин — любым оружием. Научиться владеть мечом, щитом, луком может практически любой, лишь бы у него были способности, а вот подарить кому-то сверхспособности — дело Хозяйки.

— Значит, у нас с Меем нет талант а, у нас — способности? — погрустнел Рив. — Значит, мы так никогда не сможем?

— Да, у вас способности, но сможете вы так, как Арая, или нет — все зависит от вас самих.

— Типа если мы будем тренироваться двадцать четыре часа в сутки, то достигнем ее уровня? — издевательски ответил Рив.

— Типа да, но тебе зачем такое умение? — заглянул в глаза клыкастому собеседнику Гром.

— В смысле зачем? — не понял Ривент.

— Тебе с кем сражаться?

— Да мало ли с кем… — начал мой друг, но я, не выдержав, перебил:

— А вы заметили, что эта женщина может обращаться не только с дротиками и другой метательной техникой, но еще и отменно владеет мечом?

— А почему она не должна владеть мечом? — подал голос Луч. — Владение одним видом оружия для универсалов не исключает владения другим.

— Для кого? — переспросил Рив.

— Для универсалов, — повторил Луч. — А вы действительно не знали, кто она?

— Да откуда! — развел руками я. — Кстати, кто такие универсалы?

— Ну вы, ребята, даете! — усмехнулся здоровяк. — Вот уж не думал, что придется объяснять такие вещи таким воинам, как вы. Универсалы — так сокращенно называют универсальных воинов, которые в совершенстве могут освоить все виды оружия без исключения. Эта способность как раз и называется даром, или талантом.

— И чем занимаются универсалы? — еще не понимая, спросил я.

— В основном, убийствами, — просто, как дважды два, ответил Гром.

— Я что-то не понимаю, раз гильдий убийц нет, то они принадлежат к гильдиям наемников? — не мог понять Рив.

— Нет, универсалы не принадлежат ни к каким гильдиям.

— Почему? — не успокаивался клыкастый.

— А ты сам подумай: будь ты универсалом, платил бы денежки какой-то гильдии, которая якобы должна тебя покрывать и беречь, тогда как сам можешь за себя постоять? — объяснил я другу.

— Ты, конечно, прав, Мей, — добавил Гром. — Но не только по этой причине такие воины не принадлежат гильдиям. Им всегда необходимо быть в тени, если ты понимаешь, о чем я. Они — убийцы, и вполне закономерно, что за их головы правительства назначают немалые суммы. А если учесть, что наемные убийцы с таким даром на дороге не валяются, и заказ их стоит очень дорого, то соответственно их нанимают люди, у которых много этих самых денежек, чтобы оплатить их услуги. А богатые могущественные лица, как правило, заработали свой капитал незаконным путем, и имеют счеты с правительством. Поэтому заказ часто состоит в устранении какого-либо мешающего чиновника. И именно поэтому верхи заинтересованы в ликвидации таких наемных убийц.

— Конечно, кто ж захочет жить, опасаясь, что тебя могут в любой момент «убрать», — дошло, наконец, до Рива. — Потому чиновники и охотятся за такими, как Арая.

— Еще универсалы занимаются поиском, — продолжил велшан.

— Каким? Или лучше спросить: чего? — включился клыкастый.

— Здесь уместны оба варианта, — подал голос Луч. — Они ищут все, что только можно: людей, вещи, способы и методы, идеи. Они могут убить, найти, привести человека к заказчику, достать какую-либо вещицу, или украсть ее, доставить ценный груз в назначенное место, узнать что-либо, пошпионить, разведать, донести на кого-то или кому-то, и вообще любой заказ, все, что взбредет в голову заказчику. Вот с ней, — мечник показал на идущую впереди Араю. — Вы познакомились как раз при выполнении ею очередного заказа — добывании слюны лярвы, которая очень ценится магами и алхимиками.

— А ты откуда знаешь? — покосился на него Рив.

— Она сама рассказывала, — пожал плечами Луч.

— А она случайно не рассказывала, почему идет с нами? — ядовито поинтересовался полувампир.

— Говорила, — совершенно серьезно ответил светлый. — «Вещь» ей надо доставить в Камур, и еще в Камуре у нее следующий заказ. Не спрашивай, какой. Все равно не знаю.

— Так может быть, что Арая ее не настоящее имя? — вопрос был чисто риторическим, так как я прекрасно знал, что все это значит и сумел сделать правильные выводы, но Луч все-таки ответил:

— Что значит «может быть»?! Это, наверняка, не настоящее имя девушки. Ее имя не знает никто, если она сама его хотя бы помнит… У универсалов есть негласное правило: ни один заказчик не может видеть лица нанимаемого воина и слышать его имени. Но так как необходимость как-то называть нанятого человека есть, то имя сообщается условное и никогда не повторяется.

— Получается, что один и тот же наниматель не услышит одинакового имени, даже если нанимает одного и того же универсала?

— Да, каждый раз новое имя.

— Но тогда почему она с нами так открыта? — недоумевал я. — Она позволила нам видеть ее, слышать ее голос…

— Это просто стечение обстоятельств, — отмахнулся Луч. — Она ведь этого не хотела, но теперь поздно что-либо скрывать.

— Кроме имени, — лукаво добавил я. — Но она не боится, что кто-то из нас может ее сдать?

— Не сможет, — уверенно заявил Гром.

— Это почему? — с вызовом спросил Рив.

— Вы ее не найдете, это раз. И кто-то другой ее по вашему описанию тоже не найдет, это два.

— Но почему не найдет? — не отступал мой друг.

— Ты что, сам не понимаешь? — несколько раздраженно ответил Гром, но потом мигом успокоился. — Она обязательно примет меры относительно своей безопасности. Она изменится так, что ее родная мама не узнала бы.

— Если бы она была… — тихо добавил удовлетворенный Ривент.

— А с чего ты взял, что у нее нет родителей? — удивленно приподнял бровь Гром.

— Близкие только мешают в таком деле. Может случиться, что кого-то из родных подвергнут опасности, дабы шантажировать наемницу, — логично заключил вампир.

— Надо же! Ты оказывается сам умеешь думать! — съязвил велшан. — А я-то уж грешным делом решил, что это для тебя слишком, трудно.

— Прикинь, да! — в тон ему отвели Рив. — А я еще крестиком умею! — и показал неприличный жест рукой, заимствованный из мира людей: средний палец.

* * *

— О чем сплетничаем? — спросила Лао, подкравшись откуда-то сзади.

— А… ты как Араю бросила? — возмутился Ривент.

— Да никого я не бросала, — промурлыкала малявка и заняла свое законное место на плече у вампира.

— Тогда… где она? — не понял Рив, оглядев местность впереди.

Ущелье закончилось, сменившись мягкой землей и нежной щекочущей травкой, влажной от поднимающегося вечернего тумана. Челеан в этом месте резко уходил вправо и поток лавы спускался куда-то вниз, будто под землю. Подойдя поближе, я увидел, что действительно оранжевая река проваливалась под слой земли и продолжала свой путь уже в объятиях недр. Вот здесь уже явственно чувствовалось похолодание и отчетливо виднелось белое покрывало снега, простирающееся впереди.

— Она сама ушла, — невозмутимо ответила Лао.

— Как это ушла? — растерялся полувампир. — И что значит сама?

— Дела у нее, Рив, — проникновенно изрекла после тяжкого вздоха мелочь. — Надо ей! Чего тут непонятного! Арае дальше не по пути.

— Что, совсем ушла… и даже не попрощалась? — недоумевал мой друг.

— А смысл было ей прощаться? — искренне удивилась вытьянка. — У Араи работа, и прощания в условия этой работы не входят. У нас своя дорога, у нее — своя.

Клыкастый промолчал в ответ, но заметно расстроился. Что ж, раз наемница так решила, значит надо. Наверняка, она специально хотела сделать так, чтобы никто не увидел, куда она свернула. Но как она умудрилась ускользнуть от наших взглядов, тогда как сама шла впереди нас? Как мы не заметили ее исчезновения? Да что гадать, она на то и универсал, чтобы уметь скрыться незаметно в любой ситуации из любого места событий…

Через некоторое время все воины нашего поредевшего отряда сменили легкие матерчатые куртки на более теплые кожаные, у нас с Ривом так вообще с подстежкой из меха. Травка постепенно белела, и чем дальше, тем сильнее она была покрыта инеем. Под ногами стало временами тихонько похрустывать: под весом тел мелкие палочки, покрытые тонким слоем льда, рассыпались на мелкие части. Еще через некоторое время иней сменился настоящим снегом и туман пропал, открывая во всей красе огромное белое поле. Я впервые видел снег.

Снег! Столько снега! Я зачерпнул голой рукой эту сыпучую кашицу и ощутил, что она чертовски холодная! Но я вытерпел и дождался, пока последняя крупица не растаяла на теплой ладони. Все то, что я когда-то называл ледяным, не входило ни в какие сравнения с этим снегом! И ведь смешно вспомнить, что когда-то слегка прохладная вода из источника казалась неимоверно холодной, а сейчас я понял, что такое холод на самом деле.

Не успели мы пройти и пары часов, как перед нами открылся прекраснейший вид главных башен замка, возвышающихся над завесой тумана и объятых невероятно красивым фиолетовым свечением защитного поля. Странно, тогда подумал я, медальон Лода светится тем же фиолетовым светом.

— У меня ноги замерзли, — пожаловался Рив. — Пойдемте скорее.

— У меня тоже, — отозвался Луч. — Нам и правда лучше поспешить, а то грозим простудиться.

— Вот придем в город, я в первую очередь закажу бочку горячей водички и залезу в нее с головой! — мечтательно зажмурив глаза, говорил Ривент. — Согреюсь, помоюсь! Какое блаженство!

— Прикуси язык! — беззлобно огрызнулся Гром.

— Ага! Тоже хочется?! — дразнил полувампир.

— А ты как думаешь? — улыбнулся здоровяк. — Кому ж не хочется!

В такого рода мечтаниях, а точнее желаниях, прошел путь до города. Высокие каменные стены, покрытые слоем льда, создавали ощущение неприступности. Ворота были распахнуты настежь, пропуская всех желающих. Но это впечатление оказалось ошибочным. То есть пройти разрешали всем, кто хочет, но золотой за человека и полтора за оседланных животных отдать требовали. Вся эта картина была столь непохожа на обычную ситуацию в Пригорье, где перед воротами собирались огромные очереди всяких телег, повозок, что невольно начинаешь думать, что тебе это только кажется. Однако тут и правда дела обстоят по-другому: очередей нет, а стражники до неприличия вежливы, ворота, видимо, закрываются только в особых случаях, а в самом городе тишина, мир, покой и снег вместо шума, гама, ора и пыли.

— Добро пожаловать, господа, в столицу Загорья. Надеемся, наш город удивит и порадует вас.

Стражник помахал рукой кому-то наверху, чтобы тот пропустил, и снова повернулся к нам, сияя улыбкой.

— Чего это он? — подозрительно покосился на него из-за спины я.

— А чего ты ожидал? — усмехнулся Гром. — Тут так мало гостей, что они рады любому. Торговать-то тут нечем.

— А оружие? — возразил Рив.

— Оружие возится самими гномами в другие государства, потому что сюда переться за сраным мечом никто не желает. Тем более, что в каждом городе, в каждой деревеньке, даже самой задрипанной, есть свой оружейник, и чаще всего он оказывается гномом. Так зачем, спрашивается, ездить куда-то к черту на кулички, когда у местного ружейника можно купить изделие местного происхождения, а на любом базаре — заграничный экземпляр качественного оружия.

Малолюдная главная улица стала поистине достопримечательностью города: я раньше такого никогда не видел. Обычно почти сразу на въезде в город открывался живописный базар с таким же живописным набором продавцов и покупателей. А тут — пусто. Лавки-то под товары стоят, но как же заброшено они выглядят вот так, без никого.

— Они тут что, повымирали? — спросил за меня Рив.

— Нет, тут просто холодно, — пояснил Гром. — Это летний базар.

— А что из себя представляет зимний базар?

— Большая-большая крыша, защищающая от падающего снега, и еще под землей в том месте течет Челеан, обогревая своим теплом площадь.

— А ты здесь уже бывал? — спросил я.

— Да, мы с Лучом не раз заезжали сюда.

— Что же вас так тут привлекло? — с ощущаемым сарказмом поинтересовался Рив.

— У нас тут что-то вроде друзей… — неохотно пояснил Гром. Более на эту тему мы с Ривом не спрашивали.

— А тут есть лето? — перевел я тему разговора в другое русло.

— Есть, но не слишком теплое. Снег тает, но все равно холодно, так что курток никто не снимает.

— Понятно, — тихо ответил я, заметив странное сооружение около дома, который мы проходили мимо.

Странные шары, слепленные из снега, поставленные один на другого… в самом верхнем были воткнуты два черных уголька горизонтально в некотором отдалении друг от друга, в среднем тоже угольки, но вертикально, а в самом нижнем… опять два уголька и красная морковка между ними. Вот именно по этому признаку я вдруг понял, что это должно быть человечек, причем это ОН. И еще это «чудо» делали именно дети, потому как видно невооруженным глазом незнание анатомии взрослого мужчины… ну или наоборот — отличное знание реакции мужчины на голую женщину…

Товарищи мигом обернулись в сторону, где меня что-то так сильно заинтересовало. Гром первым не сумел сдержать смеха, затем засмеялся Луч, и только Рив спросил:

— А почему угольки-то! Вот недотепы! Камешки покрупнее брать надо, тогда правдоподобнее получится… А что это вы на меня так уставились? Что такого я сказал? Ну, да, да. Я тоже занимался подобным в детстве. А что, собственно тут такого?!..

Смеялись мы долго. Рив рассказывал, чем они еще в детстве занимались, кроме лепки снеговиков, как он сам назвал сие произведение искусства. И по мере продвижения вглубь города стали кое-где появляться прохожие. Гномы в основном, но кроме них тут хватало и другого народа. А еще дальше по главной улице — улице Гостьевой, как мы прочитали на вывеске — издалека заметна была площадь, достаточно большая для того, чтобы разместить там гуляющую толпу местных жителей. Дети катались на причудливых приспособлениях, похожих на коляску с двумя полозьями, лепили таких же снеговиков, какого мы видели совсем недавно, бросались комочками прессованного снега и при этом дико визжали от восторга. Что такого прикольного в попадании холодного снега тебе за шиворот, я так и не смог понять, но меня заинтересовало другое: большая гора из самого чистого снега! Вот с нее все на тех же колясках с полозьями съезжали не только дети, но и взрослые.

И всем было до беспредела весело! В то время, как я ног уже почти не чувствовал, пальцы шевелились с большим трудом и текло из носа. Видимо, я все-таки простудился. Надо будет зайти в лавку травника, посмотреть, что у него там есть… хотя, постойте, какая лавка, когда под боком есть товарищ Луч! Уж у него-то наверняка найдется все, что нужно. Ну, или почти все, но в наличие необходимых мне медикаментов я не сомневался. Кстати о лечении! Помнится, Арая грозилась полечить меня напоследок, но вот где же ее лечение!

Домыслить и возмутиться я не успел, потому как какой-то безобразник наглым образом подрезал меня прямо на дороге этой самой коляской с этими гребаными полозьями! И только я подумал о том, чтобы сказать этой ухмыляющейся от полученного кайфа роже, как естественно не устоял на ногах и шлепнулся прямо на спину. Сначала я ничего не почувствовал, но через пару секунд кожа на спине горела огнем и я тихонечко взвыл. В глазах помутнело и подняться я смог только с помощью товарищей. Аккуратно поддерживая мое еле передвигающее ногами тело, Гром и Рив отволокли меня на край дороги подальше от горки, дабы уберечь от очередного падения.

— Сейчас сбегаю, спрошу, где тут поблизости гостиница, — торопливо сказал Луч, быстрыми движениями расчищая снег с лавочки возле какого-то дома, на которую меня как раз собирались усадить.

Пока воин отсутствовал, я осматривался вокруг. Первым делом решил удовлетворить свое любопытство: всегда хотелось увидеть, как выглядят дети гномов. Я почему-то не мог себе представить ребенка-гнома, ведь взрослый мужчина-гном достигал мне почти до пояса, а какой тогда рост должен быть у маленьких представителей этого горного народца? И, представьте себе, немало был удивлен тем, что дети выглядят почти так же, как и их родители! То есть разница между гномом-ребенкоми гномом-родителем минимальна: у второго лицо все-таки взрослее, а первый подвижнее и активнее, ну и конечно дети немного меньше своих пап и мам. И все, на этом отличия оканчиваются. Я, признаться, не сразу смог различить среди гномов мужчин и женщин, хотя, наверное, они тоже думают, что мы все на одно лицо. Зато я прекрасно помню, что взрослеют они намного раньше нас, людей…

— Эй! Мейрон, ты чего загляделся? Экзотики захотелось? — усмехнулся Рив. — Так эта девочка еще маленькая.

— Да пошел ты! — огрызнулся я. Ненавижу, когда думаешь о чем-то хорошем, а тут этот… нехороший человек, то есть вампир, переворачивает все с ног на голову.

Гром от души посмеялся над нашей дальнейшей перепалкой с Ривентом и хотел было что-то вставить свое, как вернулся Луч.

— Господа, гостиница тут совсем рядом, надо лишь завернуть за угол. Мы выйдем на улицу Рудную. Вывеска, как мне пообещали, будет видна издалека, — с такими словами он стал помогать мне подняться. Но я с огромным удивлением заметил, что сейчас вставать было почти не больно и поднялся без особого труда сам.

— Ну слава небу! — отпустил меня мечник. — Тебе уже не так больно? Спасибо Арае…

— Арая-то тут при чем? — не понял я. — Она обещала меня полечить, но ведь так и не сделала ничего.

— С чего ты взял, что она не сделала? Она и полечила, и обезболила немного. Через недельку будешь как огурчик!

— Но как? Она ведь даже не подходила ближе пары мер ко мне, — изумился я.

— А ей и не надо подходить к тебе, — объяснил Луч. — Она может на расстоянии.

— Магически? — догадался я наконец.

— Конечно. А как ты хотел? — улыбнулся светлый вампир, отбрасывая длинную челку со лба.

— Так она умеет пользоваться магией?

— В какой-то степени владеть некоторой магией могут все универсалы… Но только самой элементарной: обезболить там, или кровь остановить.

— Зачем им это? — послышался голос Рива.

— Что значит зачем?! Универсалы — воины и, прежде всего, одиночки. Отправляясь на задание, никто не знает, где придется сражаться, а потому чаще всего это происходит далеко от более-менее цивилизованных мест и лекаря поблизости не оказывается. И ведь никому не хочется заканчивать свою карьеру, а то и жизнь из-за одной шальной стрелы или пары глубоких царапин, которые при должном лечении неопасны. А для того, чтобы добраться до населенных мест, необходимо время. Вот с помощью примитивной магии они и выгадывают это время.

— Но ведь для человека, не имеющего Силы от природы, научиться магии очень и очень сложно, — округлил глаза Рив.

— Тяжело в учении — легко в бою! — наставительно поднял указательный палец Гром. — А по поводу Силы, то скажу вам «по секрету», что Сила есть у всех, но у некоторых ее так мало, что никто не способен ее заметить.

— У каждого? — скептически прищурился я. — Но как ты это узнал? Кто-то поделился опытом?

— Да вообще-то, Мей, это общественный факт, — недовольно произнес в ответ Гром. — Вот у тебя такое было, чтобы ты кому-то или кто-то другой в горячке тебе посылал проклятие?

— Да это у всех бывает. А что?

— Так вот эти проклятия могут сбыться. И ты, наверняка, не раз о таком слышал, и народ, не веря, относит эти моменты к списку случайностей.

— Ага, — начал я заинтересовываться.

— Так вот в большинстве случаев, это вовсе не случайности, это настоящие проклятия. Именно этот факт доказывает, что Сила есть у всех. Только у каждого ее определенное количество.

— Это что-то вроде того, что красиво рисовать и стать художником тоже может каждый, кто учился, а вот гениями становятся единицы? — предположил мой друг.

— Да, примерно так, — одобрил сообразительность Рива Гром. — Вот универсалов, ну и некоторых других воинов тоже, учат магии специально. И степень выживаемости каждого такого воина-наемника в большинстве случаев зависит от его знания заклинаний. Хотя для того, чтобы благополучно добраться до лекаря, вполне хватит двух заклинаний. Активировав оба заклинания, можно в короткие сроки дойти до населенных пунктов.

— Так что же получается… Арая активировала оба своих заклинания на меня? То есть потратила просто так? Ведь они ей самой могут понадобиться, — забеспокоился я.

— Не переживай, Мей. Если Арая умеет пользоваться Силой, значит она умеет и накапливать ее, — заверил меня велшан.

Я промолчал. Хотя ответа от меня никто и не ждал, тем более, что вывеска гостиницы уже отчетливо играла красным в огнях магических фонарей, висящих прямо над нею. «У Гнораса» — прочитал я. Хвала небесам, хоть в Камуре нормальные названия! Однако, вполне может быть, что это просто исключение. Кстати, очень приятно, что кабаки и гостиницы в этом государстве принято разделять на разные заведения. То есть снять комнату можно и в таверне, но там намного дороже и они предназначены для тех случаев, когда ты изрядно повеселился и совсем уже не можешь идти, тогда есть возможность выспаться, как говорится, не отходя от кассы. А в гостиницах тоже можно и выпить и поесть, но в таких заведениях комнаты дешевле и в лучшем состоянии: тараканов не водится, отапливаются достаточно прилично, мебель разная имеется, и вообще в гостиницах обитает более культурный народ, среди которого иногда попадаются и высокопоставленные лица. Есть еще один вид заведения — отель, что значит высококлассное обслуживание, комплексные обеды, входящие в стоимость номера, и улучшенная планировка комнат с дорогой мебелью. Но, к сожалению, отель нам не по карману, да и не хочется как-то мелькать среди этих набитых снобов-богачей.

Зайдя внутрь, я искренне изумился чистоте комнаты, где как обычно стояли столики, и даже барная стойка была, и ассортимент спиртных напитков тоже не оставлял желать лучшего, а прямо таки мог бы порадовать глаз искушенному. В первый момент мне показалось, что здесь все, как в обычной таверне, но это было лишь первое впечатление. При более детальном рассмотрении помещения неожиданно обнаружил камин. Да, настоящий камин, от которого так веяло уютом и каким-то домашним теплом. Заметил я его не сразу по вполне объяснимым причинам: если бы он был единственным источником света, то определить его не составило бы труда — он бы сам бросался в глаза, а так помимо него под потолком неподвижно висели несколько магических световых шаров, играя роль люстр и в помещении было достаточно светло.

Заметить что-то еще я не успел, так как где-то около входной двери пронзительно зазвенел колокольчик, на который немедленно выбежал, судя по всему, хозяин этого заведения.

— Ох, прошу прощения, — запричитал он. — Вечно он звонит не вовремя! — шуточно погрозил провинившемуся колокольчику указательным пальцем. — Я не заставил себя долго ждать? — участливо поинтересовался хозяин.

Убедившись, что все нормально, мужчина перешел к делу. Пока Луч объяснял, что нам нужно, я отметил, что на гнома этот хозяин не похож, точнее ростом он был как нормальный человек, а вот лицо… непонятно, чье: гнома или человека. Скорее всего у него в роду были люди, и не в дальних поколениях. Копна темных волос, выбивающихся из под крохотной шапочки, абсолютно была не похожа на традиционные прически гномов, у которых было принято не срезать волосы, а холить их и лелеять и непременно заплетать косу. Гномы ведь живут тоже не мало, лет сто — сто пятьдесят. И хоть это мало по сравнению с вампирами и эльфами, все ж таки будет побольше, чем у людей. Поэтому считается, чем длиннее у тебя волосы, тем ты мудрее, умнее и опытнее. Видимо, на нечистокровных гномов (или вернее сказать людей?) эта традиция не распространяется.

— Прошу вас! — жестом пригласил хозяин. — Добро пожаловать!

Он отдал ключи от двух комнат и жестом показал на лестницу, ведущую на второй этаж. Поднявшись, мы без труда отыскали свои номера, благо, что постояльцев было мало и комнаты оказались почти у самого входа. Отдав нам с Ривом один ключ, воины направились к соседней двери. Уже зайдя в помещение, я услышал, как щелкнул замок у ребят и они только-только открывали двери.

Поистине шедевр обслуживания! Камин, чуть поменьше того, что был внизу, но все же! Дрова лежали, полностью готовые к растопке, рядом на специальной «вешалочке» висели щипцы и еще какой-то металлический прут, видимо, все эти приспособления были для камина. Шкура бурого медведя распласталась прямо перед топкой, а чуть поодаль стояли пара кресел с огромными спинками. В противоположном углу достаточно большой комнаты стояла такая же огромная кровать, тоже устланная шкурами. И хотя здесь было несколько прохладно, я уже представлял себе, как приятно будет гореть огонь в камине, как мягки будут шкуры, как упоительно будет течь вино по горлу, когда мы устроимся у огня…

Следующее, что я увидел, чуть не повергло меня в беспамятство от счастья.

Бочка!

Широкая деревянная бочка для купания, скрытая за ширмой! Немедленно распорядившись, чтобы ее наполнили, я с довольной миной на лице заглянул в нее, зная, что непременно обнаружу махонькую традиционную табуреточку для удобного расположения в сей конструкции. Мыло! Да, вот что мне сейчас нужно! И хоть Рив уже заказал обед в номер, мне было все равно: меня ждала бочка, полная горячей воды!

После купания по распаренному телу пробегала безумно приятная вещь: мурашки от прохлады в помещении. Нет, камин мы уже затопили, а для прогрева комнаты необходимо какое-то время, поэтому, вдруг вспомнив, что я же заболеваю, я мгновенно оказался в кровати под шкурами. Корки на спине размякли и движения уже не причиняли болей, однако я прекрасно понимал, что это лишь временный эффект, пока не засохнет опять. О небо! Как же хорошо! Чистый, свежий, взбодренный, вот только еще голодный… Ну, что ж, не получится у меня выспаться, так как делать это на голодный желудок я не умею. Значит, надо вставать, но не сейчас… чуть попозже… когда принесут обед… а я пока чуть-чуть подремаю… демоны, как же пахнет!..

Немедленно поднявшись, сумел в мгновение ока натянуть штаны, рубашку и прыгнуть в тапочки, которые были приготовлены в каждом номере в количестве двух пар. Это ничего, что они женские — женские были теплее, чем мужские. Отлично прожаренным кунганом под соусом из цветков ризаса и спаржи мы наслаждались молча. Кунган — животное нашего мира, его выращивают как скот, — дело в том, что мясо очень нежное и вкусное, особенно грудная часть. Его едят повсеместно, независимо от государства, от традиций, единственное, что может остановить в употреблении блюд из кунгана — личные вкусовые пристрастия. Но ни меня, ни Рива никогда невозможно было оттащить от тарелки с жареным кунганом, чего, собственно, никто и не делал. Ризас тоже из нашего мира. Это растение, в пищу употребляются только его цветки, которые имеют очень специфический резкий аромат и вкус. Многие от него без ума, но в основном цветки ризаса добавляют в небольших количествах в качестве приправы. А вот спаржу притащили люди, и я, надо заметить, был приятно удивлен, когда впервые ее попробовал.

Как это все не похоже на жилье и питание в простой таверне! Когда на завтрак, обед и на ужин подают холодное картофельное пюре и такое же холодное не прожаренное мясо непонятно кого.

Вот теперь я по-настоящему захотел спать, что с удовольствием позволил себе сделать. Рив, распорядившись, чтобы поднос с грязными тарелками убрали, тоже примостился рядом. Мы не стеснялись спать вместе и показаться окружающим любовниками. Во-первых, мы сами знаем, что это не так. Во-вторых, в этой гостинице кроме нас почти нет народа и мы всего раз кого-то встретили, когда поднимались наверх в поисках своей комнаты. В-третьих, по нам можно определить, что мы оба воины, а все знают, что все воины братья, даже если они разнополые. Эта традиция устоялась довольно давно, и теперь когда кого-то принимают в воины, его «братуют», то есть делают братом или сестрою всем таким же воинам, и даже браки между воинами считаются извращением, будто, ты женился на своей сестре или вышел замуж за своего брата. В-четвертых, и в самых главных, нам абсолютно все равно, что о нас подумают.

Не помню, сколько мы так провалялись, но когда я открыл глаза, двери в комнату были распахнуты настежь, а Ривента не было под боком. Все опасения и тревоги были рассеяны моментально, как только я увидел огромный поднос на столике с колесиками, который ввозил Луч. Он так загадочно улыбался…

— Зачем меня разбудили? — спросил я.

— Ну, специально тебя никто не будил, но раз уж ты сам проснулся, то скажу: мы хотим поесть. А вы не хотите? — снова заговорщически улыбнулся светлый.

— Да мы вообще-то уже ели, — неторопливо промямлил я. — Но, если честно, то от еще одного обеда не окажусь.

— У-у-у… — протянул Луч. — Обеда, говоришь… Так вот знай, что ты проспал все на свете и уже далеко не обед, а дело близится к ночи. То есть сейчас поздний вечер.

— А и говорю: ужин тоже хорошо! — улыбнулся в ответ я. — Ты уже расплатился?

— Нет, — замешкался он. — А что?

— Тогда теперь плачу я. Ты ведь отказался, когда я хотел вернуть тебе деньги за нашу комнату, сейчас моя очередь делать всем хорошо.

— Как скажешь… — неуверенно ответит тот. — Но я и сам бы мог.

— Без обид! — предупредил я.

— Мей, да какие тут обиды! — искренне возмутился он. — Я просто комнату снял пока что только на сутки. Так что возвращать тебе нечего, завтра тебе придется платить из своего кошелька.

— Это хорошо, я как раз хотел завтра и отправиться дальше.

— Это куда?

— Ну… я еще не знаю, куда. Но сегодня как раз хотел это выяснить. Походить, поспрашивать, а потом и наметить маршрут.

— Не смей, Мейрон! — пригрозил мне пальцем Луч. — У тебя спина еще не зажила. Это может быть опасно. А что, если что-то случится и кровотечение вновь откроется? Кто тебя там лечить будет?

— Тоже мне мамаша… — проворчал я. — Это что же, мне теперь неделю тут торчать?! У меня ведь каждый день на счету! За эту неделю столько всего может случиться!

— Спокойнее, Мей, — невозмутимо сказал Луч, переставляя еду на стол и откатывая свою конструкцию на колесах в сторону. — Ничего такого за неделю случиться не может — ведь с того момента много времени прошло и неделя тут роли не играет. К тому же, как говорят люди в свое мире «тише едешь — дальше будешь»! Если с тобой что-то случится, то ты вообще не сможешь продолжать путь.

Ну что ж, по крайней мере, все это логично. Ладно, потерплю недельку, а может за это время еще что-то узнаю, во всяком случае, время зря терять не буду.

— А где Рив с Громом? — спросил я, заглядывая под крышку небольшой до блеска начищено кастрюльки.

— Они внизу, за выпивкой пошли, — Луч продолжал сервировать стол на четырех первой.

— А заказать нельзя было?

— Они захотели сами выбрать, — пожал плечами мечник. — Кстати, Лао отдельную тарелку надо или она ест с Ривом?

— Нет, тарелки ей не надо, но и с Ривом она есть не будет. Лао сама достанет что-то, если ей захочется. Обычно эта поганка не ест, она ведь бесплотна. Меня больше волнуют Рожен и Факел.

— За них тоже переживать не стоит, конюх был в полнейшем восторге от этих животных. Уж он-то и напоит, и накормит, и еще искупает.

— Без рук останется, — спокойно ответил я, украдкой стырив кусочек поджаренной спаржи.

— И ты тоже хочешь! — укоризненно посмотрел на меня Луч, все-таки заметив.

Мы вместе рассмеялись и Луч, чтобы мне не повадно было, приоткрыл крышку и отхлебнул оттуда чего-то безумно вкусно пахнущего. У меня аж слюнки потекли, и только я хотел возмутиться по поводу, что наших друзей еще нет и что уже сотню раз можно было выбрать и оплатить выпивку, как упомянутые довольные лица просунулись в дверной проем.

— А чего это вы тут смеетесь? — спросил Гром, усердно принюхиваясь, и не дождавшись ответа, продолжил. — У-у-у! Как тут у вас пахнет!

А Рив тем временем молча потянулся к той самой кастрюльке, из которой так благоухало, но также молча получил половником по руке от Луча и оставил свои попытки вкусить раньше всех.

Оказалось, Луч заказал суп из птицы с тыквой, на второе — рыбу, приготовленную на пару, с гарниром из поджаренной спаржи, и на десерт — фруктовый плюш. Последнего я до этого дня не пробовал, но десерт поразил меня своей простотой и прямо божественной утонченностью. Плюш представлял из себя густые сливки, смешанные в нашем случае с кусочками фруктов, но с тем же успехом можно было добавить в него и орехи, и другие ингредиенты по вкусу. За счет того, что он был достаточно тугим и вязким и свободно держался на ложечке, не падая, он превосходно подошел к красному вину, принесенному Громом и Ривом. Лао от десерта тоже была в полном восторге. А пока мы ели в комнате медленно и неторопливо витала беседа.

— А что это за вино? — спросил Луч у вернувшихся из бара товарищей.

— Традиционное гномье, — пояснил Гром.

— Угу… столовое, — добавил жующий Рив. — Решили не экспериментировать, а взять проверенное временем. Там еще много чего было, но мы с теми напитками не знакомы, потому не рискнули.

— Ну, могло быть и лучше, — я отставил бокал для того, вновь взяться за вилку. — Слишком сладко.

— Так оно такое и должно быть, — ответил Луч. — Это ж столовое, для поднятия аппетита, — и тоже отхлебнул. — Хотя и правда могло быть и лучше.

— Ну, это вам не «Принц песков»! — обиделся Гром. — Могли бы и сами сходить и выбрать то, что вам нравится.

— Нет, Гром, никто не говорит, что вино плохое, просто лично для меня слегка сладковато, — поспешил успокоить я товарища. — А если вот так…

Я взял с тарелочки дольку лимона и выдавил несколько капель прямо в бокал. Все рядом сидевшие дружно ахнули, испугавшись, как я могу так портить довольно недешевые напитки. Я осторожно отпил…

— А что… здорово. Мне так больше нравится.

— Правда? — сразу заинтересовался Рив. — Дай попробовать… Ммм… И правда хорошо. Попробуйте.

И Рив протянул экспериментальный бокал остальным. Луч с Громом тоже немного отхлебнули и были приятно удивлены переменами вкуса.

— Вот не думал, что из-за двух-трех капель лимона вино может стать таким! — искренне изумился Гром. — И вроде бы и сладость вся на месте осталась, и вино приобрело какой-то необычный вкусовой оттенок… Тебя можно поздравить, Мей. У тебя появилась возможность хорошо подзаработать — продать идею какому-нибудь виноделу.

— Да, ладно, — слегка смутился я. — Кому она нужна… эта идея. У них самих, наверное, столько идей! Да и мало ли тех, кто догадался добавить немного кисленького в сладючее вино.

— Сделать напиток кислым может каждый, а вот НЕ сделать — только талантливые люди, — поддержал Грома мечник. — Вот «Принц песков» как думаешь, получился?

— Как-то похоже? — предположил я.

— В обычное хорошее вино добавили гвоздики, орехов и еще чего-то там, не помню… и получилось нечто более, чем «обычное хорошее вино».

— Тогда неужто никто до меня не додумывался добавить лимон?

— Ну, может и добавляли, но на прилавках такого я пока не видел.

— Подожди-ка… с легким привкусом и запахом орехов… это не его мы пили в лесу? — догадался я.

— Да. Именно его, — заверил Гром. — Понравилось?

— Еще бы! Вы его кому-то везете? На продажу?

— Везем, но не на продажу, — ответил Луч. — На подарок.

— Кому? — спросил любопытный Рив.

— Другу, — уклончиво ответил Луч. — Хорошему другу, — а затем резко поменял тему разговора. — Мей, а что ты дальше будешь делать?

— Еще не знаю, — ответил я. — Сначала просто похожу, поспрашиваю, не видел ли кто в этих краях эльфов, или, может, слышал. А потом, анализируя полученную информацию, можно будет определиться насчет дальнейших действий.

— Если мать Мея была из рода графов и вся его графская семья крутилась в высшем свете, то для знакомства ее с этим эльфом он тоже должен был быть из высшего общества. Было бы неплохо попасть во дворец, там тоже могли знать Элора, — добавил Рив.

— И как вы собираетесь это осуществить? — Луч прищурился, будто что-то задумал.

— Что именно?

— Ну, попасть во дворец.

— Не знаю… — пожал плечами Рив. — Посмотрим, может, вообще не получится.

— А Мей настоящий граф?

— Конечно! — возмутился Рив таким вопросом. — Из Пригорья, правда, но насколько я осведомлен, тут титулы не теряют своей значимости. Правители очень дружны между собой, несмотря на то, что государства разделяют горы Жема.

— Да, это факт, — согласился мечник. — А откуда родом твоя семья? — обратился он ко мне.

— Из Хорлича. Это…

— Да, я знаю, где это, — мягко перебил меня светлый. — Ты случайно не из Пристелсов?

— Откуда ты знаешь? — удивился я. — Ты знаком с кем-то из моей семьи?

— Нет, — усмехнулся расслабившийся воин. — Просто семейство фон Пристелс единственное, которое имеет высокородный графский титул в долине Лефаси. Это древний род, неудивительно, что я о нем наслышан. Твою мать звали Миссава, насколько я помню? Так ты называл ее? Значит я слышал и о ней… говорят, она была красавица?

— Да… а еще говорят, я ее точная копия.

— Не грусти, Мей, — оторвался Гром от кусочка рыбы. — Это дело прошлое, незачем вспоминать такие моменты с грустью и тоскою. Оставь одну печаль… а лучше даже — лишь ее тень.

Как метко определил мое состояние Гром! Печаль… Да, Гром, я опечален, но ты ошибся в одном: мне больше не больно, не грустно и не тоскливо. Особенно после случая в лесу Познания…

— Так зачем тебе понадобилось выяснять, кто я такой? — я вдруг вспомнил начало темы.

Луч хитро сощурился:

— Есть у меня одна идея…

* * *

Следующим утром Луч пришел в комнату к нам с Ривом как к себе домой, чуть ли не с ноги пнув несчастную дверь. Несколько свертков, которые он бросил прямо на кровать, ни о чем не говорили, поэтому я поспешил поинтересоваться, что же это такое. Из кратких объяснений то, что Луч только что принес, было одеждой.

— Не пойдете же вы в таком виде во дворец! — сказал он, брезгливо взяв с кресла двумя пальчиками мои штаны и рубашку Рива. — Еще Правитель увидит, вот сраму-то не оберемся! Да и положено туда появляться нарядными!

Без возражений Луч напялил на меня бархатный костюм, явно мне великоватый: рукава почти полностью скрывают ладони, полы длинного фрака без фалд мне слишком длинны, короткие штаны, которые по идее должны быть до колена, у меня висят почти по щиколотку. Короче, кошмар! И еще ярко зеленой расцветки! Где-то на картинке я когда-то видел экзотическую птицу из мира людей — попугая. Вот на него я и был похож. Решительно заявив, что в сим облачении я не то что на бал во дворец, а вообще из комнаты не выйду, я принялся стаскивать с себя эти жуткие одежды.

— Ты болван! — возмутился Луч. — Рив, успокой его, прошу… Мейрон, да не переживай ты так… И прекрати снимать костюм!

От последнего предложения, которое Луч неожиданно проорал, я стал столбом.

— Вот так-то давно бы! — проворчал он, когда я все-таки замолк. — Сейчас придет портной и будет его править и подгонять уже исключительно под тебя. Он посмотрит, что из этого ансамбля тебе идет, а что нет, и сделает так, как будет лучше. Понятно?

— Понятно, — ответил я, перестав капризничать, но как же мне хотелось все-таки снять этот «костюм»!

Пока Луч вместе с вошедшим Ривом копался у ворохе других нарядов, подбирая тому что-то более-менее подходящее, действительно пришел портной.

— Так, так, так… — цокал он, уже в сотый раз обходя мою скромную персону кругом. — Ага! Вот тут подрежем, тут чуть-чуть отпустим… и вот здесь самую малость…

Я не мог представить во что он превратит меня после подгонки, но пока что терпеливо помалкивал. Во дворец Луч с Громом проводят нас представив, как гостей из Пригорья. Мне было неприятно, когда кто-то вспоминает о моем титуле, но тут лучшим выходом было стерпеть, ибо эта затея могла дать много полезного. Про готовившийся во дворце праздник я узнал от стражей Судьбы. И я, конечно, понимал, что идти на бал, устраиваемый в честь дня рождения Правителя, надо идти при всем параде.

Чистокровный гном Растерли Эмунс фон Камурано был бессменным Правителем уже на протяжении почти пятидесяти лет и был достаточно стар, поэтому должен был готовить себе преемника. Но, как говорили, он очень умен и сообразителен и страна при нем находится в пике своего процветания, и многие не очень хотели бы видеть на троне юного несмышленыша Аторо, сына Растерли и единственного наследника, как всегда бывает. Аторо, в отличие от отца, полугном. Его мать была чистокровным человеком, а дед по линии матери тоже лишь наполовину гномом. Поэтому мальчишка был достаточно симпатичен для человека, но ростом не вышел — он был почти на голову меньше нормального человека. Я его, правда, не видел, но так о нем говорили.

И именно по причине крайней приверженности моде самого Правителя, никто не позволял себе появиться перед Эмунсом немодно или безвкусно. Хотя дамы иногда все-таки решались на экстравагантные штуки.

Через пару часов портной закончил с моим костюмом, «пристрочив тут и отпустив там», и попросил примерить, пододвигая поближе большое зеркало, принесенное служанкой. Честно говоря, я был в шоке.

Ничего такого, кроме размера тот не исправил, да еще к ядовито зеленому цвету бархата добавил такие же ядовитые розовые банты по всему пиджаку и штанишкам. Нет! Я категорически отказался надевать ЭТО! Тем более, что Рив, вбежавший в комнату, услышав мой крик, еще в проходе загнулся пополам от смеха.

Луч не смеялся, но недоумение «как это могло произойти…» не сползало с его рожи еще долго.

Гром всеми силами старался сдержаться, и иногда, типа незаметно, зажимал рот ладонью, а потом часто икал.

— Но что же вы хотели?! — испуганно разводил руками в стороны портной. — Что бы я сделал чудо вот из этого?! — он выразительно обвел меня взглядом с головы до пят. — Но это невозможно!

В конце-концов мечник согласился с тем, что сам неправильно подобрал костюм, и, извинившись перед портным, предложил ему «поработать» со мной и самому выбрать фасон моего наряда. Гном-портной был безмерно счастлив такому исходу дела, так как его прислал сам Правитель «помочь гостям в приготовлениях» и он будет не очень добр, если узнает, что тот не смог ничего сделать или если подумает, что это гном сделал именно вот ЭТО, что казалось для портного смертельным.

Первым делом он предложил мне выбрать из предложенных образцов ткань. Я долго думал и остановился на почти безворсовой черной замши для обшивки высоких сапог и черном, тоже почти «лысом», бархате для остального костюма. Выбор мой гном не опроверг, но по его выражению лица явственно читалось отношение к такому мрачному наряду, в свою очередь он предложил мне попытаться оживить «это порождение Тьмы» золотой вышивкой.

— …и немного драгоценных камней вот тут и вот здесь… — он приложил несколько разноцветных камешек к черной ткани. — Что скажете?

— Да какие камни! Я что, дама придворная! — для прикола издевался я. — И вообще, разве ЭТО камни?!

И далее я подробно описал какие это камни, и какие они должны быть на самом деле. Тот бледнел, краснел, зеленел… но почтительно кивал головой и соглашался, обещая к вечеру найти «настоящие камни». Можете думать, что я садист, но мне на самом деле нравилось вот так издеваться над бедным портным. Просто я сам был вынужден что-то делать против своей воли: выбирать фасон, ткань, следить за покроем, и главное, надевать этот дурацкий костюм! Ничто из этого не доставляло никакого удовольствия и от одной мысли о том, что мне придется одевать сей туалет, коробило и переворачивало все внутри.

Единственное, что не вызывало у меня отвращения — пальто.

О, да! Это было поистине великолепное пальто! Оно как ничто другое подходило мне и по цвету, и по ощущениям. Тонкая черная шкурка какого-то зверька, отливающая синим, мягкими линиями ниспадала с плеч пелеринкой, накрывая собою невзрачную ткань основной полы и останавливаясь около уровня локтей. Я не уточнял, чья это шкурка, но мне было как-то все равно. Красивое сочетание блестящего и матового черного создавали ощущение опасности… блеск завораживал взгляд, не отпуская его, а беспроглядная тьма, скрывающаяся под ним, пугала… Когда его только принесли, я забыл обо всем! Я лишь тихо восхищался.

Вообще-то его доставили Лучу, но плащ-пальто на него оказалось маловато и когда слуга хотел уже отобрать и заменить его на другое, Луч предложил померить мне. Оказалось, оно шито как по мне, и мечник распорядился о доставке другого пальто без замены этого. Я еще не видел, что принесли воину.

Я оставил портного работать в нашей с Ривом комнате, предварительно разрешив золотую вышивку и несколько черных блестящих камней, и отправился на разведку в соседнюю. Там как раз все вместе готовили моего друга-вампира.

— Рив, не крутись, — приговаривал Гром. — Месье портной не успевает.

— Так интересно же! — оправдывался тот, когда вокруг него в самом деле еле успевал бегать такой же коротышка портной.

Светло-бежевый костюм из ткани, мне неизвестной, отливал золотом. А коричневые ленты на манжетах только еще сильнее оттеняли всю эффектность наряда. Надо заметить, моему другу очень шло. Такие же короткие штанишки до колена во всей красе открывали начищенные до блеска черные сапоги с отворотами. Негромоздкое аккуратное белое жабо отлично сочеталось с основным ансамблем, превращая Рива в сказочного золотого принца. Но от моего острого взгляда не ускользнул тот факт, что в костюме Рива тоже нет ни одного банта или лишней ленточки. Я усмехнулся: наверняка, пообрывал еще до того, как надел.

Гром с Лучом красовались в военных парадных формах с обилием блестящих стальных пластин, имитирующих доспехи. Им также полагались шпаги как дополнение к ансамблю. Оружие вообще-то не возбранялось, но оно тоже было нарядным, а потому всем желающим принесли богато украшенные шпаги и поясные кинжалы. Настоящее боевое оружие на балу казалось неуместным. Кстати, себе я тоже выбрал шпагу, а вот Рив полностью отказался от всяких колюще-режущих инструментов.

Когда я вернулся в нашу комнату, гном все закончил.

— И как вы только успеваете все это? — искренне удивился я.

— Я профессионал! — с пафосом отозвался тот, видимо, обидевшись. — Я за вечер свободно могу сшить пару бальных дамских платьев! Не то что мужских костюмов!

Он стал собирать вещи, а потом вдруг разогнулся и спросил:

— А в чем господин собирается идти на бал?

— Как в чем? В костюме, а разве этого не достаточно? — округлил я глаза.

— Я так и знал! — в сердцах бросил тот. — Вам, наверное, никто не сказал. Сегодня во дворце бал-маскарад. Вам нужна деталь маскарадного костюма. Сейчас, я сделал на всякий случай… Вот!

Портной засуетился и выудил из вороха тряпок какую-то вещь, с первого взгляда похожую на палатку. Демоны! Да это же плащ! Снаружи черный, изнутри алого цвета, он крепился большой пряжкой на груди. Заколка, которая крепко держала полы плаща, была из чистого золота, и под ее весом сия накидка надежно сидела на плечах, не сползая и не искривляясь. На лицевой стороне пряжки был выгравирован какой-то герб: единорог, вставший на дыбы — скорее всего, это герб государства. Высокий стоячий воротник, делал из меня настоящего злодея. Блеск! Мне понравилось, и я не замедлил поблагодарить портного.

Тот, выслушав, быстренько похватал разбросанные по полу вещички, сложил их в чемоданчик и под предлогом, что у него еще двое клиентов, умчался прочь. От платы тоже отказался, заявив, что жалкие чаевые от клиентов ему не нужны, так как той оплаты, которую выделил ему Правитель, хватает.

Для почетных гостей, коими мы являлись, были предоставлены специальные кареты с правительственным гербом по бокам. У самого въезда в замок нас ожидала толпа лакеев в нарядных ливреях, которые помогали выйти из карет и занимали места рядом с кучерами, дабы показать, куда надо отъехать, чтобы не преграждать въезд другим.

Рив, так переживавший по поводу своей черной маски, успокоился, увидев, что все вокруг почти в таких же масках, различающихся в основном лишь по цвету. Дамам этикет позволял носить маски более пестрых расцветок и из более нарядных материалов: перья, бусины и так далее. Нарядов же я пока не видел потому, что все они были скрыты под плащами, пальто и разнообразными накидками. С постриженными коротко волосами было прохладновато и как-то… непривычно.

Когда наша компания входила в помещение, к нам подскочил все тот же лакей, который встречал, и попросил разрешения забрать нашу верхнюю одежду. Видимо, у прислуги есть вверенные гости, за которыми он обязан ухаживать. Если так, тогда неудивительно, почему лакеев было так много.

Как же здесь красиво! А мы еще не вошли в главный зал! Что же будет там… мама моя родная! Это же не зал… это… это… Такому помещению трудно подобрать название, ибо оно так огромно! Мраморные светлые полы, такие же мраморные светлые стены и потолок… А люстра! Отсюда видно, что сие хрупкое создание сделано из чистейшего горного хрусталя, крупицы которого под лучами магических шаров переливаются как алмазы. А ее размеры, соответствующие размерам самого помещения!

Удивительно: я никогда не видел королевского дворца в Пригорье, хотя рос в семье графов, зато любуюсь правительственными апартаментами в соседнем государстве, тогда как не знаком ни с кем из высшего круга общества. Во какие повороты иногда преподносит Судьба!

Рив тоже стоял, с отрытым ртом озирался вокруг, ведь кроме своей деревенской хибарки и домика Шрона не видел в жизни ничего. А вот двое наших попутчиков довольно ухмылялись, глядя на нас, они-то, наверняка, тут не раз бывали.

— Сейчас будет скучно, — предупредил Луч. — Как только часы пробьют десять, начнется представление.

— Какое представление? — не понял Рив.

— Представление гостей его величеству, — пояснил Гром. — Это довольно нудная процедура, однако необходимая. Правитель должен знать всех своих гостей. Я распорядился, вас представят, как гостей из Пригорья с неофициальным визитом.

— А как же маскарад?

— А он не пострадает, — улыбнулся велшан. — На церемонию все снимают маски, чтобы потом вновь одеть. Дамы почти все поменяют платья, так что их будет не узнать по туалету, а мужчины и так все одинаковы в своих костюмах.

— Хорошо, — вздохнул Рив, стягивая маску. — А танцы будут?..

В десять действительно стали объявлять его величеству присутствующих, которые должны были выходить к трону по дорожке и отвешивать поклон по всем правилам этикета. Начали, как и везде и всегда, с самых близких королевству господ. Но я, признаться, был немало удивлен, когда почти в самом начале объявили:

— Достопочтенные гости из Пригорья уважаемый граф Мейрон Корн Д’эзри фон Пристелс и его сопровождающий сэр Ривент Альвенди!

Загремела музыка и мы с Ривом помчались к краю толпы, чтобы успеть выйти. Надо признать, без плаща было как-то неуютно что ли… но зато пока мы быстрыми размашистыми шагами продвигались по ковровой дорожке, он бы только мешал. Я не волновался, хотя понятия не имел, что сказать его величеству Правителю, как с ним поздороваться и как его поздравить с днем рождения, а вот Рива всего трясло, однако речей ему произносить не надо было.

И это гном?! Среди горного народца он выглядел настоящим великаном! Приближаясь к Растерли Эмунсу фон Камурано, я тихо млел от того, как богато и со вкусом он одет и как величественно он держится, невольно вызывая уважение. Неудивительно, что никто не хочет его смены на престоле, ведь никогда не знаешь, как будет править другой, тем более, что этот уже показал себя умным и мудрым правителем. Разукрашенный золотом костюм гнома наполовину скрывался меховой крашеной в красный цвет накидкой, отороченной белым лисьим мехом. Золотая фибула скрепляла мантию на левом плече, на ней был выгравирован тот же герб, что и на моей.

Рядом с Растерли восседала его немолодая супруга Жерсена Ватто де Коуниц, после замужества ставшая фон Камурано. Женщина тоже относилась к клану высокородных чистокровных гномов. Ее наряд идеально подходил к костюму мужа, он был строг, торжественен, официален и роскошен одновременно.

Подойдя вплотную к их величествам, я не успел что-либо произнести, Правитель начал первым:

— Добро пожаловать в Загорье, уважаемые господа, — почтительно сказал он, теребя скипетр, который, как было видно даже мне, ему кошмарно надоел. — Что привело вас к нам?

Я невольно отметил, как претит ему вся официальная церемония, и вдруг почувствовал, что он сам не в восторге от того, что придется поприветствовать всех собравшихся. Ему явно было скучно, но так требовали традиции и этикет.

— Мы здесь проездом, ваше величество, — неожиданно ответил Рив. — Но нам у вас очень нравится, и если бы не обстоятельства, мы бы с огромным удовольствием остались в Камуре еще на некоторое время, — Рив почтительно поклонился.

Я тоже склонился, ругая себя за медлительность и забывчивость правил этикета.

— И надолго ли вы у нас, сэр? — уже с большим интересом спросил Растерли.

Ну надо же! Он у Рива спрашивает, а граф, рядом стоящий, будто пустое место! Надо срочно исправлять ситуацию.

— К сожалению не более недели, ваше величество, — ответил я. — Нам еще предстоит дальняя дорога.

— Куда, можно поинтересоваться? — подала голос гномиха и потом поспешно добавила. — Если не секрет, конечно.

— Нет, что вы! Какие тут секреты! Отсюда мы двинемся на юг, пока что в планах Перз.

— Занятно, — с едва заметной тенью зависти вздохнула Жерсена.

Ей, наверное, уже до смерти надоела эта придворная жизнь, вечно занятый супруг, невозможность отлучиться из дворца хоть куда-нибудь.

Взгляд Правителя в это время изучающе смотрел на нас с Ривентом, будто он не мог понять, кто мы: занудные кавалеры из высшего света или все-таки нормальные ребята-путешественники, с которыми в силу знатного образования можно и побеседовать о чем-то интересном.

— Вы, наверное, уже наслышались всевозможных поздравлений и пожеланий, ваше величество, — начал Рив. — И мы приносим свои извинения за то, что вынуждены по всем правилам этикета вас в тысячный раз за сегодня поздравить и пожелать всего того, что вы уже слышали от других своих подданных, — Рив едва заметно улыбнулся.

Сначала его величество не знал, что ответить. От столь дерзких слов молодого вампира, который даже не имеет знатного происхождения, он потерял дар речи. Но, хвала небесам, через пару секунд он собрался.

— Право… я не ожидал таких слов, — он поправил кружевной воротник. — Да, вы правы, я за сегодня уже наслушался всевозможных пожеланий, и мне действительно до чертиков надоело их слушать… но откуда вы, молодой человек, это знаете?

— Я просто представил себя на вашем месте, — невозмутимо ответил мой друг. — Вы умный гном, и меня на вашем месте бы уже тошнило от таких нелепых пожеланий, какие звучат со всех сторон в зале…

— В зале звучат пожелания? Кому?

— Вам, конечно. Просто народ тренируется и усердно вспоминает слова заготовленной речи.

— Жерсена, ты слышала? Народ вспоминает заготовленную речь! — едва не залился смехом Правитель.

— Отчего ваше величество смеется? — продолжал Рив. — Пожалеть бы надо этих бедолаг, что язык перед вами проглатывают и слова забывают.

Видимо, Растерли что-то вспомнил, возможно как кто-то из придворных забыл слова перед ним, и тихонечко захихикал, закрывая рот краем мантии.

— Вы бы видели лорда Клуэ де Говэра, — еле выговорил гном. — А я-то думал, чего это он запнулся на полуслове, а потом пошел пятнами по лицу и платочком пот со лба вытирать начал! А он слова забыл! Ха-ха… Сказал, что плохо себя чувствует…

Гном подавил смех, а выступающие слезы говорили, насколько тяжело это ему далось.

— Дорогой, а теперь подумай, почему при таких церемониях у половины придворных случаются приступы плохого самочувствия, — тихо добавила супруга, слегка улыбаясь.

Ой, не надо было этого говорить! Правитель залился беззвучным истерическим смехом, вытирая слезы все тем же бедным краешком мантии, который стал уже слег-ка влажным.

— А я переживал, хотел уже ремонт делать! Ха-ха-ха… Я думал… ха-ха… ох, я думал, что что-то в зале не то… ха-ха… от чего почти все гости плохо себя чувствуют… ха-ха… слишком жарко там, или… ха… наоборот, холодно… или воздуха не хватает…

— Ага, или потолок слишком высокий, или слишком малое помещение для такого количества народу? — продолжил я.

— А ты соображаешь! — улыбаясь, в шутку пригрозил мне пальцем Растерли. — Ну, ладно, господа, прошу прощения, но мы с вами слишком долго тут разговариваем, — вытер оставшиеся слезы Правитель. — Мне еще вон скольких поприветствовать надо. Я надеюсь, мы с вами еще увидимся сегодня на балу, вы же останетесь? — с надеждой спросил он.

— Конечно, останемся, ваше величество, — поспешил заверить его я.

— Тогда до встречи, — он снова попытался сделать серьезное лицо, но как он ни старался, уже не получалось.

И еще я представил, как подходит к нему очередной знатный дворянин и в очередной раз забывает слова, потом Правитель, не в силах сдерживаться, закрывает часть лица мантией, все еще стараясь сохранить серьезное выражение. Со стороны это будет смотреться, будто гном недоволен и от негодования закрывает глаза (слезящиеся в это время от душащего смеха) или закрывает рот, дабы не изречь непотребные ругательства в адрес незадачливого «пожелателя» и «поздравителя». В свою очередь, первый не то что слова, имя свое забывает от страха перед гневом Правителя! И потом уже вообще ничего сказать не может. Процесс затягивается, но это лишь до тех пор, пока Растерли не сорвется и не заржет во все горло… О! А вот и «приход»!

По залу с оглушительным эхом прокатился громогласный гогот его величества, на который все разом затихли и обернулись к источнику. Я тоже обернулся… Растерли Эмунс уже не скрываясь ржал, даже не прикрывая ни рот, ни глаза, а его супруга вместо того, чтобы успокаивать мужа, хихикала с ним вместе! Растерянный барон какой-то Там озирался по сторонам, опасаясь, не сошел ли их любимый Правитель с ума. Но сей инцидент быстро закончился, когда подоспел придворный маг и одним незатейливым жестом вернул хохочущему гному рассудок, утраченный во время представления этого самого барона Какого-то Там. Растерли, успокоившийся, но все еще похихикивающий, благосклонно позволил дворянину продолжать. С того места, гдемы стояли дружной компанией, я не слышал, что сказал барон, но он довольно быстро закончил с речами, передав очередь другим. После этого церемония представления гостей пошла намного быстрее…

— Чем займемся? — крутя головой по сторонам и уже сказочно улыбаясь нескольким симпатичным дамам, нетерпеливо спросил Рив.

— А уже что-то надумал? — с легкой иронией ответил Гром. — Нашел себе объект внимания?

— Скажем так, несколько… вариантов, — загадочно пояснил мой друг, теребя в руке несчастный бокал с вином. — Пойду что ли разобью сердца паре-тройке молоденьких и хорошеньких девушек… Обожаю, когда меня рвут на части!

Вот так всегда!

Я прекрасно знал, что затевает мой ненаглядный друг-вампир: хочет спеть. Этот дар у него от рождения и Рив научился себя контролировать до такой степени, что когда он поет о единственной и бесконечной любви, самому хочется поверить. Но как только музыка стихает, неизменно вспоминаю, что бесконечная любовь и Ривент просто несовместимы. Но присутствующие здесь дамы ведь этого не знают! А потому можно с уверенность гарантировать, что успех у клыкастого будет грандиозный! Этот пройдоха еще и маски не надел, специально, чтоб его можно было потом узнать!

Уже спустя пару минут по залу томной дымкой поплыл волшебный голос моего друга, заставляя останавливаться, забывать все на свете.

Воины застыли на месте, так и не донеся бокалы с красным напитком до губ, и даже я слегка поддался этому влечению, хотя давно привык к голосу вампира, золотой нитью оплетающему всех вокруг и сладкой негой разливающемуся внутри тебя. Сотни глаз уставились на исполнителя любовной баллады, часть из которых — девичьи — с состраданием к трагедии, воспетой в произведении, и наивысшей степенью заинтересованности самим сладкоголосым певцом, а часть — мужские — с плохо скрываемой завистью.

Могу поклясться, что ближайшие несколько ночей мой побратим проведет в нежных объятиях дамских ручек…

— Я пока посмотрю, что тут у нас на столах, — проворчал Гром. — А то у меня уже в животе урчит. Луч, ты как? Поддержишь?

В ответ тот кивнул.

— Я с вами, — поспешно добавил я.

По словам Луча бал должен был начаться уже скоро, и он рекомендовал начинать «искать» себе пару на вечер из многочисленных молодых баронесс, графинь и других титулованных особ. Но я танцевать не хотел. Не то, чтобы я не умел… я как раз таки умел, и отменно, но мне как-то было скучно и тоскливо… Дамы, конечно, переоделись и теперь могло бы быть интересно пофлиртовать с таинственной незнакомкой, но опять же как-то не было желания. Куда больший интерес у меня вызывали мужчины. Нет, не в романтическом отношении, а в отношении интересного делового разговора. Но как только заиграла музыка первого танца, их значительно поубавилось. Еще бы! Большинство используют этот шанс завести однодневный роман с кем-нибудь, провести незабываемую ночь и не иметь от этого никаких последствий. Когда-то и меня интересовали такие возможности… но почему-то не сейчас. Что-то мешало мне расслабиться и получать удовольствие. Что-то давило сверху, заставляя стоять в одиночестве, так и не сделав выбор перед спаржей и рыбой-фрош…

Гром и Луч уже отошли на довольно большое расстояние, что-то живо обсуждая в изысканных блюдах и накладывая себе то или иное творение рук правительственного повара. А я стоял… стоял и не знал, что же делать дальше. В какой-то момент я слишком задумался и кто-то из гостей, уже успевший изрядно выпить, нечаянно толкнул меня в бок.

— О, прошу прощения! — сделал искренние глаза кавалер в маске.

— Что вы, ничего страшного, — поспешил его заверить и отойти от места столкновения я.

Может пройтись в поисках интересного собеседника? Что ж… кажется, это не самая плохая мысль. И я отправился вдоль зала, где кучками стояли молодые люди. Но как я ни прислушивался, так и не смог найти что-то интересное: практически везде обсуждались дамы. Кавалеры пытались угадать кто из высшего света скрывается за той или иной маской, даже делали ставки, что для меня было дикостью. Я поспешил ретироваться.

Свежий ночной воздух ударил в нос, вынуждая попросить проходившего мимо лакея принести мой плащ. Стоять на балконе почти раздетым было как-то неуютно, холодно и неразумно, ввиду моей начинавшейся простуды. Найти укромного темного уголка мне не удалось и пришлось довольствоваться тем, что есть. И хотя тут освещали открывающуюся аллею магические фонари бледного розового цвета, все же это было несоизмеримо лучше, чем все более оживленное внимание дам.

И так, стоя в плаще и потягивая отменное вино я бы провел, наверное, весь вечер, если бы не случайность… а точнее не несчастный случай.

То, что граф такой-то там выпал с балкона со второго этажа, разнеслось с огромной скоростью. За считанные секунды за моей спиной собралась толпа народу, желающего собственными глазами увидеть распростертое тело графа. Оно лежало прямо под нами, то есть прямо под балконом, на котором все мы так «мило» собрались. Кто-то смотрел вверх, кто-то вниз, но вокруг раздавались одни и те же реплики.

— Ой, какой кошмар! Смотреть не могу! — причитала одна дама, внимательно наблюдая за тем, как тело бережно переворачивают и осторожно кладут на носилки, стряхивая с него снег. — Какой ужас!

Ну не смотри, чуть было не сказал я, но вовремя сдержался.

— Он живой? — кто-то из мужчин крикнул с балкона. — Второй этаж… должен быть живой.

— Да, живой он, живой, — заверили его трудящиеся лакеи снизу. — Без сознания. Но пульс четкий, через неделю-другую скакать будет. Возможно, сотрясение мозга…

И кто же это у нас такой грамотный! Аж мурашки по спине от раздражения идут! Тоже мне знатоки нашлись, нет бы врача вызвать, а они только свои предположения строят!

— Среди собравшихся есть врачи? — громко спросил я толпу.

Все молчали.

— Так, значит нет. А кто знает, где можно найти врача? — еще строже задал я вопрос толпе.

— Я знаю! — послышался крик. — Мадам Ксерия! Она личный врач Правителя, она должна быть в замке.

Я спешно добрался до кричащего молодого парня и, схватив того за грудки, уже спокойнее спросил:

— Кто эта мадам Ксерия? Где ее можно найти? На каком этаже?

— Она… ее комната была на третьем этаже… но там, кажется, сейчас ремонт, и если я не ошибаюсь, то сейчас ее комната временно перенесена на второй…

Он не договорил. Я бросился из кучи народу в холл, быстро найдя лестницу на верхние этажи, я двумя шагами взлетел на второй. Мимо проходила горничная, которая с огромным удовольствием сообщила мне местоположение комнаты этой самой мадам Ксерии.

Но стучаться и звать на помощь мне не пришлось, молодая женщина-человек без всяких костюмов (она, похоже, вообще не присутствовала на балу) и масок уже сама бежала мне навстречу, крепко сжимая в тонкой изящной ручке квадратный чемоданчик.

— Что там произошло? — без всяких церемоний, этикета и титулов быстро спросила она, нисколечко не сбавив шаг.

Чтобы ответить, мне пришлось сначала поспешно менять направление своего «полета», а затем, едва догнав врача, сказать:

— Граф выпал с балкона со второго этажа, сейчас, говорят, без сознания…

— Жив, значит… — сама себе произнесла она. — Уже лучше.

Вот что действительно меня удивило, так это то, что она не спросила ни кто я, ни кто этот самый граф. Вот что значит профессионал: ее не интересуют, кто ей доложил о случившемся и кто пострадавший, для нее важно, что человек в беде и что ему нужна помощь.

Пронесшись по коридору и чуть не сбив пару дорогущих ваз на таких же дорогущих подставках, мы уже почти благополучно спустились… но я вдруг увидел, или скорее услышал, движение в самом конце коридора. Оставив мадам, которая даже не обратила внимания на мое исчезновение, я сначала приостановился, а затем быстрым шагом направился к месту «шуршания».

— Кто здесь? — тихо спросил я. Там определенно была женщина, так как я отчетливо слышал шелест юбок. — Ответьте, я не сделаю вам ничего плохого…

Но она лишь сильнее прижалась в угол и промолчала. Да, дорогая, подумал я, может кого-то ты и смогла бы обмануть таким способом, но с моим слухом зверя тебе меня не провести.

Оставив тщетные попытки уговоров, я сделал пару решительных шагов навстречу девушке. А в том, что это была именно молодая девушка, сомневаться не приходилось: до моих ушей доносились тяжкие вздохи юной особы.

И чем ближе я подходил, тем тяжелее она дышала. Чего же она так боится?

— Милая, — в запарке фамильярно начал я. — Вам не о чем беспокоиться, если это вы его столкнули. Ведь, я уверен, что это было не нарочно… верно? Молчите… Ну что ж, могу предположить, что он к вам приставал, и мне также вполне понятно, что вам это было неприятно. Давайте выйдем, поговорим, вы мне все расскажете… а потом мы все расскажем всем, и ни у кого не возникнет сомнений в вашей невиновности…

Ей некуда было бежать — сзади лишь сплошная стена без намека на окно — а видно было, насколько ей этого хочется.

Я мог бы рассмотреть ее чуть лучше, но мне лень было напрягать зрение, да и что мне это даст — очередная дама в маске, почти полностью скрывающей ее лицо. Мне больше нечего было ей сказать, поэтому я просто стал медленно, но упрямо подходить все ближе, чтобы резким движением схватить испугавшуюся даму и попытаться прояснить ситуацию, а если получится — успокоить.

Но моим благим намерениям как всегда помешали…

— Кто там? — громко спросил поднявшийся по лестнице мужчина во фраке. Видимо, мою фигуру он все-таки разглядел, потому спросил. — Вы один?

Девушка встрепенулась, ожидая дальнейших моих действий.

— Да, — после некоторого раздумья ответил я. — Я один.

Я услышал, как изо рта юной особы вырвался едва ощутимый вздох облегчения, но она по-прежнему оставалась напряжена до предела.

— Вот достали эти парочки, — тихо сам себе проворчал дворянин, а потом добавил уже громко, обращаясь ко мне. — Ладно, ладно, я позже подойду. Можете сменить место свидания…

Он развернулся и размашистым шагом направился вниз по лестнице, что-то там причитая насчет молодежи и нравственности.

В этот момент она словно кошка извернулась и, воспользовавшись тем, что я отвлекся, метнулась к выходу. И, видит небо, если бы не ее широкое платье, она бы ускользнула! — Оказавшись в моих крепких «объятиях», девушка не, перестала трепыхаться, так и не поняв, что вырываться бесполезно. Сильно усилившимся шорохом заинтересовался еще не далеко ушедший кавалер. Он остановился, готовый в любую минуту вернуться к нам и «унять сильно расслабившуюся молодежь», как он сам выразился. Одно меня радовало: девушка не пыталась кричать. Нащупав задним местом ручку ближайшей двери, я толкнул. Хвала Судьбе, она оказалась не заперта! Впихнув сопротивляющуюся даму в помещение, я постарался тихо и быстро закрыть за собой дверь. Совсем уж тихо не получилось: легкий щелчок не преминул раздаться и я услышал шаги, направляющиеся к нам и уже знакомый ворчливый голос.

Резким движением развернувшись, мне удалось вновь поймать эту «неприступницу» и зажать ей рот, так как она как раз хотела мне что-то сказать, и как я мог догадываться, нечто нелицеприятное. Старясь не шелестеть ее платьем, я пересек комнату и, кое-как открыв дверцу, сунул девушку в шкаф, а для надежности и сам туда залез, предусмотрительно не убирая ладонь с ее рта.

Послышался еще один щелчок, мужчина все-таки решился разнять «бессовестную молодежь, которая готова невинность потерять на каждом углу». Я так и не понял смысла сказанных слов, но мне было и не до этого. Сердце билось с бешеным ритмом, так же, как и у девушки. Но у меня — от физического напряжения, а у нее — еще и от волнения. Подавать голос она, вроде бы, передумала, но я не опустил руки, лишь разжав пальцы и освобождая ей дыхание, дабы не создавать дополнительного шума.

Кавалер, видимо, был уже навеселе и через щелку мои глаза видели, как его шатает.

— Черт бы побрал эту молодежь! — в сердцах бросил он, звонко захлопывая дверь и удаляясь.

Слава Хозяйке, что он не стал нас искать! Можно было немного расслабиться…

— Так что произошло? — шепотом спросил я успокоившуюся даму. — Это все-таки ты его столкнула? Верно?

— Зачем мне это? — неуверенно проговорила девушка. Ее голос мне показался знакомым… но мало ли, где я мог его слышать.

— Тогда почему такой страх? — прищурился я.

— Мы так и будем сидеть тут? — она ловко перевела разговор на другую тему.

— Ты права, давай вылезать, — я решил пока не спорить и не настаивать, ведь если она действительно боится, то деваться отсюда ей некуда.

Я вылез вслед за ней и, упав на мягкую кровать, с немалым удовольствием понаблюдал, как она в безрезультатных попытках дергает дверь, которая так и не пожелала открыться. Конечно! А чего она хотела, если мужчина нечаянно повернул ручку, замыкая ее снаружи, а потом ее захлопнул.

— Открой! — потребовала дама, освещаемая скудными лучами фейерверка, как раз разразившегося на площади перед дворцом.

Я невольно улыбнулся.

— Открой! — еще жестче сказала она.

— Не могу, — мило ответил я. — У меня нет ключа.

— Что значит нет ключа? Как же она тогда закрылась? — с подозрением взглянула она на меня. — Меня ты не одурачишь!

— Но у меня действительно нет ключа! — я откровенно прикалывался над ситуацией.

— Ты ведь маг, значит тебе ключ не нужен! — уверенно выдала девушка, чем ввела меня в легкий ступор.

— С чего ты взяла, что я маг? — не стал переубеждать ее, поняв, что она меня не узнала, а то еще перенервничает, кучу вопросов начнет задавать…

— Но ты же ее закрыл!

— Вот упертая! — беззлобно заворчал я. — Да не закрывался ее! Закрыл дверь тот мужик, что за нами пришел, и то не специально.

— Нечаянно защелкнул? — в ужасе произнесла она, вдруг все поняв, и присела на край кровати.

Дальше она ничего сказать не успела, так как дверной замок резко щелкнул и дверь распахнулась. Увидев страстно целующуюся пару, мужчина (уже другой, но тоже изрядно выпивший) сначала остолбенел, потом засмущался и, наконец, несколько раз повторив невнятные извинения, исчез. Вот идиот, как я мог не услышать!

— Обязательно было это делать?! — возмутилась девушка, спешно поправляя помятые юбки.

— У тебя были другие идеи? — с сарказмом ответил я. — Скажи еще, что тебе не понравилось!

В тот же момент гримаса, полная возмущения, сменилась страстным выражением на ее лице… Признаю, мысль о том, что ей и вправду понравилось и она решила повторить, у меня в голове успела промелькнуть, но звук резко открывающейся и почти тут же захлопывающейся двери ее разбил вдребезги.

— Да что за проходной двор! — притворно возмутился я, подходя к злосчастной двери и уже собственноручно запирая ее изнутри ключом, который выронил последний господин.

Я развернулся лицом к даме, блаженно улыбаясь: право, не знал, что она умеет так целоваться!

— Что это мы все вокруг да около ходим, может, займемся настоящим делом и не будем терять времени даром? — пошутил я, но в ответ последовала такая бурная реакция, что пришлось резко пригнуться. От увесистой чугунной статуэтки, до этого мирно стоявшей на ночном столике у кровати, в стене появилась дыра.

— Могла же и голову снести, — уже не так весело сказал я.

— А ты мог бы и промолчать! — надулась девица.

— Может, пойдем отсюда, — предложил я. — А то сейчас еще кто-нибудь придет, а потом доложат охране и нас будут выкуривать из комнаты не по-хорошему, так по-плохому.

— А куда мы пойдем? — забеспокоилась девушка. — Вниз?

— Не волнуйся, тебя никто не узнает, — попытался успокоить девушку. — Признайся, это ты его так?

Она промолчала.

— Значит, действительно, ты, — добавил толику самоуверенности в голос. — А за что?

— Надо было, — резко оборвала меня красавица.

— Ладно, — смирился я. — Пойдем «в свет».

— А может не пойдем? — жалобно проскулила она.

— Куда? «В свет»? Ну, как хочешь, можем и не идти, но в любом случае из комнаты надо уходить. Пойдем во двор, а то я уже ужарился в этом плаще в помещении.

Мы спустились по лестнице…

Свет огромных люстр с магическими фонарями, понатыканных везде, где только можно было, внезапно озарил девушку целиком… Как же она сегодня прекрасна! Женственна, стройна, красива! Удивительная грудь поднимается и опускается с каждым вздохом… завитые локоны блестят, вздрагивая при каждом движении, как бабочки… кружева божественно облегают точеные плечики, просвечивая матовую кожу… а глаза! а губы! а эта махонькая родинка на левой щечке! И как я раньше ничего этого не замечал?!.. И даже маска мне теперь не помеха…

А как на нее смотрят другие дамы! Я никогда бы и не подумал, что во взгляд можно вложить столько зависти! Ну, ладно, самая тонкая талия, на которой даже корсет не затянут должным образом, самые длинные ресницы и самая что ни есть настоящая родинка! Ну не убивать же теперь ее взглядом! Хотя… от одного взгляда ничего не случится. Главное, чтобы ничего покруче не выкинули.

Досадно… хотя смотря с какой стороны оценивать… что мы вышли как раз во время начинающегося танца. Кавалеры подхватывали дам под руки и кружили в музыкальном вихре, не видя более ничего вокруг от счастья. Какой-то наглец посмел попытаться выхватить мою даму у меня прямо из руте! Стоявшие у стены дамы, обделенные мужским вниманием, снова чуть не пробурили в незнакомой им девице дыру, но я сумел спасти положение: оторвал девушку от обнаглевшего кавалера, тем самым не дав повода дворянкам растерзать юную девушку и защитив ее от домогательств молодого мужчины, за последнее она была во сто крат более благодарна. Однако пришлось самому расплачиваться за поведение назойливого прилипалы и спешно приглашать даму на танец. Дама так же спешно согласилась, и мы ворвались в центр зала, влекомые другими парами.

Двигаясь под музыку, я решился завести разговор, дабы хоть как-то отвлечь смущенную партнершу.

— Право, не стоит так переживать, — ласково проговорил я. — Многие в этом зале не умеют танцевать вальс.

— А что, так заметно? — еще более смутилась она.

— Не то чтобы… — соврал я, на самом деле, она двигалась очень неумело. — Просто здесь всем уже по барабану! Посмотри вокруг, и если ты увидишь хоть одного мужчину трезвого, то смело можешь отвесить мне щелбан! — широко улыбнулся я и поспешно добавил. — Я не в счет!

— Заманчиво, — тоже улыбнулась девушка. — Но вряд ли у меня получится. То, что трезвых мужиков среди этого хаоса не найти, это я уже поняла. Да и дамы меня не особо волнуют…

— Так что же тогда?

— Не знаю… просто мне всегда неуютно, когда я танцую.

— Ну что ж, может тогда пошли дальше?

Я схватил ее за руку и мы побежали через весь зал на улицу.

Шел снег. Большие белые хлопья покалывали щеки и ладони, касаясь кожи. Но было намного теплее, чем на балконе, возможно из-за отсутствия ветра, а возможно от прилива чувств. Девушка остановилась спиной ко мне и жадно подставила лицо и оголенные плечи под прекрасный снегопад, получая неизмеримое удовольствие. Я медленно подошел к ней со спины и аккуратно накинул ей на плечи меховую мантию, по моей просьбе принесенную лакеем.

Но на то, чтобы убрать руки с ее тела силы воли не хватило, как и на то, чтобы удержаться от другого… Губы как бы невзначай поймали в свой плен бархатистую кожу изящной шеи… скользя от самой ключицы вверх. Она не пошевелилась, что послужило сигналом к действиям, от которых я уже и так не мог удержаться. Добравшись до прелестного ушка, я прошептал, как она прекрасна, а потом легонько коснулся кончиком языка мочки. Девушка вздрогнула, но и не подумала оттолкнуть или отстраниться. Длинная сережка так и норовила попасть под тепло моих губ, но я оставался непреклонен…

Девушка одним движением повернулась ко мне лицом… Мы так и стояли, целуясь, легонько обнимая друг друга… и совершенно не обращая внимания на снег. Ой, как непрофессионально с вашей стороны, мадам! Вернувшийся внезапно разум потребовал прекратить это безобразие, ну или хотя бы «познакомиться» с юной особой для начала…

С трудом оторвавшись от вишневых девичьих губ, я пальцами аккуратно убрал выбившуюся из прически прядь темных волос и заглянул в глаза озябшей девушки… а ведь мне когда-то они показались бесцветными! Какой же я был дурак! Они просто серые… да, эти глаза потрясающе красивые… Небесно-голубая маска из мелких перышков выгодно оттеняла две светящихся грозовых тучки, до краев наполнявших эти божественные глазки.

— Позволит ли мне сеньорита поинтересоваться ее именем? — хитро спросил я. — Ведь мы так и не познакомились.

— Иларэль, — не раздумывая ответила она.

— Красивое имя…

Она сменила имя? Или это как раз ее настоящее? Нет, меня она так и не узнала (неужели плащ со стоячим воротником так меня меняет?!), поэтому о том, соврала она или же нет, гадать было бесполезно.

— Что же вы остановились? — нетерпеливо махнула черными ресницами она, прижимаясь крепче к моему торсу.

— Вы так молоды… и свежи, что я боюсь гнева вашего папеньки, — продолжил игру.

— Не бойтесь, — улыбнулась она. — Он ничего не узнает.

Я взял ее ладони в свои и, поднеся к лицу, поцеловал их по очереди.

— Может, уйдем со снегопада? — так хотелось спросить ее о настоящем имени, но это означало выдать себя с потрохами и закончить прекрасную идиллию, поэтому пока я молчал на эту тему. — Вон хотя бы под то дерево?

Она молча схватила меня за руку и бегом потащила ту да, куда я указал, все время смеясь. Оказавшись под защитой огромных лап многовековой ели, она вновь прижалась ко мне. Вот ведь женщины! Никогда они не смогут перебороть себя настоящих! Вы ведь все существа, которым патологически нужна ласка, любовь, нежность… романы, поцелуи…

Я мог без особых усилий найти нам комнату, где можно уединиться, и продолжить эту незабываемую ночь (к чему, собственно, все и шло), но опасался, что узнав правду, она меня потом не простит. Поэтому с силой, но так чтобы она ни в коем случае не заметила, пнул сапогом ствол дерева. Оно, конечно, не пошевелилось, однако сила удара дошла до более верхних веток, утяжеленных увесистыми копнами снега…

Мне повезло: девушка не только не обиделась на такое (в принципе, она-то и не видела, что это я), а была в полном восторге от случившегося, вытряхивая из-за шиворота комки спрессованного снега. Это дало мне возможность отстраниться и вынудить ее перестать меня обнимать. Жизнерадостно смеясь, она одним из комков неожиданно запустила в меня. Странно, но я тоже чему-то обрадовался совершенно по-детски, и только-только освободившись от снежного плена, стал вновь отряхиваться. Второй снежок был уже крупнее и попал мне прямо в лицо. Если бы это была не она и не сейчас, я бы, наверное, разозлился и плохо было бы тому кто посмел так сделать! Но в той ситуации я просто-напросто сам слепил снежок и в ответ запустил его в далекий полет, закончившийся на спине девушки.

— Ах так! — притворно возмутилась она, бросая следующее орудие.

Надо отметить, с меткостью у нее проблем не было, а я специально старался лепить не очень крепкие снежки, несильно их кидать и попадать в безопасные места.

Мы резвились, дико визжа, почти до полуночи и ничуть не переживали по поводу пропущенного бала, а фейерверк ровно в полночь пустили снова. Вот тогда она казалась особенно красивой: в темно-синем платье на белом фоне и такой же синей маске, со снежно-белой меховой накидкой, крутящая в озябших пальчиках готовый «к употреблению» снежок и все время хохоча, ее лицо озарялось вспышками разноцветных огней. Мы оба к тому времени истерически смеялись, сил уже не оставалось и в комплект к обоюдному веселью мы по очереди падали в сугробы.

Я все не мог избавиться от мысли, что ей понравился не я, а некий господин-придворный с отличным чувством юмора и клыками, которые, как оказалось, совершенно не мешали при поцелуях. А кто же для нее этот господин? Случайный знакомый? Или очередной заказ? От последней мысли меня передернуло, И я вспомнил, как она говорила, что для дела может переспать с любым мужчиной… а если надо, то и с женщиной. Зачем ей тогда я? Точнее зачем ей тот мужчина, которого она перед собой видит?

— Я замерзла, пойдем куда-нибудь, где тепло? — жалобно попросила она.

— Пойдем, — тихо ответил я, посерьезнев. — Ко мне в комнату? — я спросил только чтобы проверить, но она к величайшему удивлению сразу согласилась. Она готова пойти в комнату к незнакомому мужчине?! А ведь девушка даже не спросила моего имени! Вариант, что она меня узнала, я отбросил сразу, иначе она не стала бы вести себя так со мной.

Комнаты в правительственном крыле дворца у нас у всех были одноместные, но кровати там стояли не вызывающие сомнения, что на них могут поместиться при желании и двое, и даже трое. Поэтому когда девушка вошла, то первым делом увидела сею часть интерьера. С каким-то огоньком покосившись на нее, она тут же присела, но на кресло. Поломаться хочет для приличия?

Я сел напротив прямо на кровать.

— Что ты будешь?

— Вино, — отозвалась дама.

Я послушно достал из секретера бутылку заготовленного внимательными слугами красного вина и откупорил, разлив содержимое в два бокала. Молодая женщина сделал глоток.

— Восхитительно, — блаженно промурлыкала она.

— Да? — мрачно отозвался я. — Насколько я помню, тебе больше нравится сидр…

— Это другое… — мечтательно произнесла та, и лишь потом спохватилась. — Откуда ты знаешь? — насторожено спросила она.

— От тебя самой, Арая, — так же мрачно и невозмутимо отхлебнул из бокала.

— Ты… ты знаешь это имя?! — в ужасе она подскочила. — Откуда?!

А я молчал, в открытую наслаждаясь ситуацией. Что ж, раз ты хотела воспользоваться «услугами» незнакомого мужчины, то он тоже хочет получить выгоду… или хотя бы моральное удовольствие.

Ее глаза бегали по моему лицу, фигуре, костюму, она спешила меня вспомнить. Но ничего у тебя, дорогая, не получится: если ты до сих пор не смогла меня опознать, то теперь бесполезно.

— Мей, черт побери, где ты шляешься?! — в комнату словно ураган ворвался Ривент. И как всегда не вовремя.

Я не ответил, а Рив, заметив присутствующую даму, немного стих и, коротко извинившись перед ней, продолжил:

— Мей, там Правитель тебя по всему залу ищет, а ты тут прохлаждаешься. Или тебе уже не нужно разговаривать с ним? — «уел» он меня.

— Нужно, — ответил я. — Предай ему мои искрение извинения и скажи, что мы сможем поговорить завтра.

— Он тоже тебе хотел это передать, а еще просил спуститься нам всем к завтраку в его личную столовую.

— Хорошо, я принимаю его приглашение. Это все?

— Все, — замялся мой друг, слава Судьбе, он не узнал находящуюся у меня девушку, зато, судя по ее лицу, она сама его узнала. — Я к тебе позже зайду… ладно?

— Договорились, — коротко ответил я, и он скрылся за массивной дверью.

А дама медленно поднялась, ее глаза-тучи метали молнии, она также медленно подошла ко мне и… ну что ж, баба-воин, она и есть баба-воин. Чудом она не свернула мне челюсть!

— Вот скажи мне, будь добра, что такого я тебе сделал, за что ты меня ударила? — обидевшись, спросил я и вытер платком кровь с разбитой губы. — Кто тебе виноват, что ты меня не узнала? Или это я солгал насчет того, кто я такой и каково мое имя? Или это я кинулся на шею незнакомому мужчине? Или тебе просто не понравилось, как я целуюсь?

— Как ты посмел?! — не обращая внимания на мои слова, открыла рот наемница. — Как ты только посмел меня целовать?!

— Во-первых, целовал я тебя всего два раза! — перебил я ее. — Первый раз на кровати на втором этаже, но тогда я тебя же спасал, дурочку, а второй — в шею. И во-вторых, скажи мне в глаза, что тебе не понравилось! Да ты млела и сама лезла целоваться! И заметь, что я не сопротивлялся, потому что признаю, что мне на самом деле этого хотелось! А вот одна взбешенная девушка сейчас доказывает, что она, видите ли, и не хотела этого вовсе!

— Да как ты смеешь! — и еще один удар и снова кровь, но теперь уже из брови.

— Кольцо бы хоть сняла! Ведь глаза могла лишить! — снова схватился я за платок.

— Ой! — внезапно испугалась Арая… или Иларэль?.. и бросилась ко мне. — Больно? — спросила она, мигом успокоившись и осторожно дотрагиваясь до раны, оставленной ее массивным кольцом.

— Нет, я же от этого кайф получаю! Ты не знала? — съязвил я в ответ.

— Прости, Мей, я не хотела… — она присела радом со мной.

Мои руки сами обхватили ее талию и повалили на мягкую перину, придавливая девушку весом своего тела.

— Интересно, что ты хотела… совсем меня убить? — склонился над ней.

— Нет… — тихо и медленно произнесла она.

Я осторожно стянул с нее маску и теперь мог насладиться прекрасным личиком целиком, хотя, надо отдать должное, маска придавала ей какую-то таинственность. Она в ответ обняла меня за плечи, отчего, не удержавшись, я наклонился и поцеловал ее нежную кожу на груди. Ее тонкие пальцы зарылись в иссиня черную шевелюру, а голова откинулась, открывая мне путь для дальнейший действий. Не обделенная вниманием шейка… получившие свою часть ласк ушки… приоткрывшиеся в порыве страсти губы… ее сладенький язычок… Я готов был целовать ее вечность! Если бы не… ставшие тесными штаны.

— Нет, — простонал я, прилагая дьявольское усилие, чтобы оторваться от такого притягательного плода. — Нельзя…

— Почему? — отозвалась Арая.

Я откинулся на спину, хватаясь обеими руками за голову.

— Потому что ты — это ты, а я — это я.

— И что с того?

— А то, что через пару дней мы разойдемся каждый своим путем и, возможно, для того, чтобы больше никогда не увидеться.

— Что же в этом такого? Мы оба получим удовольствие от наших «зимних каникул», а потом каждый из нас займется своим делом.

— Может для тебя я случайный мужчина, с которым ты захотела переспать, — совершенно серьезно посмотрел я на нее. — И тебе все равно, что будет с нами после этого… Не перебивай меня, я совершенно на тебя не в обиде, я все понимаю… Но ты для меня… нечто большее. Что-то такое, что… лучше всего в мире! И что от меня непременно уйдет… если мы это сделаем. Этого не объяснить, но я на самом деле буду иметь надежду, что мы еще когда-нибудь увидимся, если все останется так, как есть…

— А если не останется?

— Тогда я буду считать, что ты со мной больше не пожелаешь видеться… пропадет надежда, понимаешь? Я прекрасно знаю, что это все необоснованные переживания, но ничего с собой поделать не могу… Тем более, ты человек…

— Мы не можем быть вместе, верно? — срывающимся голосом спросила она, но ответа не нужно было — девушка все поняла.

— Законы природы не изменить…

— А что если…

— Нет! — решительно перебил я. — И не думай об этом! Ты не станешь настоящим вампиром никогда! Ты не можешь себе представить, как мучается Рив!

И тут вдруг представил, как же на самом деле сейчас мучается Рив… в объятиях какой-нибудь красотки, которая вопреки наставлениям папеньки легла в постель с этим дамским угодником, который на следующий день ее забудет и вычеркнет из своего послужного списка. Но я не стал произносить этого вслух.

Иларэль уткнулась мне в грудь и, тихо всхлипывая, молчала. Спустя некоторое время она сладко спала. Правильно, подумал я, поспи, девочка, тебе полезно… хотя и мне тоже не мешало бы… А утром, когда проснешься, грустное уйдет на второй план, ты снова станешь смеяться и веселиться, я тебя познакомлю с Правителем, если ты сама, конечно, захочешь… а пока поспи.

* * *

Я уже было тоже хотел закрыть глаза и провалиться в сон, как по коридору раздались быстрые тяжелые шаги… будто кто-то от кого-то убегал.

— Вот же, демоны! Нигде покоя нет! — дежурно проворчав, я осторожно высвободил руку из-под спящей Араи и тихо подошел к двери.

— Что тут происходит? — сам себя спросил я.

Какой-то незнакомый господин в черном фраке несся по коридору навстречу мне и, совершенно не замечая ничего вокруг, врезался прямо в выскочившего меня, сбив, отчего я упал на ковер. Никого за ним не было… пока. Я, все еще лежа, посмотрел вслед незнакомцу и ощутил в руке что-то твердое… камень. Огромный черный камень — единственное, что я успел заметить, потому как в следующий момент спешно запустил руку с предметом в карман, так как в коридоре появилось еще одно действующее лицо: еще один мужчина, видимо, гнавшийся за первым. Первый, в свою очередь, ничуть не раздумывая, сиганул прямо в окно, расположенное в конце коридора. Второй также быстрым широким шагом прошел мимо меня, и, даже не обратив на лежачего вампира никакого внимания, тоже прыгнул вслед за первым в уже разбитое окно.

Я вскочил и помчался к этому злосчастному окну, а когда заглянул вниз… никого. Даже следов никаких не осталось! Демоны Семи Кругов! Да что такое в этом мире происходит?! Я хотел вернуться в комнату, но перед тем, как открыть дверь, вновь взглянул на то место, в котором исчезли оба джентльмена… стекло было целым! Как будто мне все это сейчас померещилось… Но камень! Раз моя рука его чувствует, значит…

Для дальнейших догадок надо было получше рассмотреть его. С этой цель я быстро вошел в помещение, осторожно, стараясь не шуметь, запер дверь на ключ изнутри и достал вещицу. Это оказался не просто камень — это было кольцо. Грубая побрякушка, состоящая лишь из неумело обработанного золота и неотесанного черного блестящего камня… Стоп! Камень действительно не гравированный… это же Черный Камень! Тот самый, который нарисован на ножах Рива! Ну-ка посмотрим… Я заострил взгляд на внутренней области ободка и, как оказалось, не зря: выгравированные знаки языка Вечности, языка заклинаний. Что именно там было написано, мне было не понятно, но память живо вспомнила, как Лод показывал их мне все до одного. Из этого следует, что кольцо не простое… в нем имеется определенная сила. Но какая?..

Оглянувшись на спящую девушку, я решил спуститься в зал, где попытаться найти Грома, или Луча, или на худой конец Рива. Ключ послушно повернулся в замке, который легонько щелкнул, заперев дверь и обезопасив Иларэль от непрошеных гостей.

По мягкому ковру моих шагов было почти не слышно, но когда началась позолоченная лестница каблуки возмущенно стучали при каждом шаге. Несколько раз я чуть не поскользнулся на гладкой поверхности отполированного металла, зато когда вместе с Араей бежали в комнату, никто из нас даже не заметил этой досадной неприятности, как скользкие полы.

Бал был в полном разгаре. Правительственный трон пустовал, и даже жены его не было на своем законном месте. Неужели Правитель с супругой наплевали на правила и этикет и отправились танцевать? К сожалению, среди многочисленных пар выискать кого-то не представлялось возможным даже при очень большом желании, поэтому оставалось лишь пройтись вокруг зала, надеясь на удачу обнаружить кого-нибудь из нужных мне особ.

Стоящие у стен дамы провожали меня обворожительными и недвусмысленными улыбками, мечтая заполучить на танец. Кавалеры не обращали ровно никакого внимания, так как были заняты обсуждением политической ситуации на мировом фоне и растущими ценами на продукты первой необходимости и еще о чем-то, но я проходил мимо. Так и не обнаружив никого, вдруг вспомнил о кольце. Вот хорошая возможность проверить, что же оно значит!

Я достал вещицу из кармана и надел на палец. Сначала ничего особого не заметил, но спустя некоторое время ко мне подошел один придворный в маске и жестко попросил «снять эту штуку ввиду ее особых качеств, о которых такому, как мне, знать не только не положено, но и опасно». Нагло не обратив внимания на его явные угрозы, я и не подумал снимать колечко, а эта фраза лишь сильнее разогрела мое любопытство.

Проходившие мимо мужчины и женщины глазами, полными чего-то непонятного, то ли страха, то ли ужаса, то ли величайшего недоумения косились на украшение. Что не могло не радовать. Раз они обращают на него внимание, значит знают о его свойствах. Теперь надо найти того, у кого можно было бы спросить, не опасаясь за последствия. Идеальным вариантом было бы выйти на балкон: там было достаточно темно и там можно было поговорить. Так я и сделал.

Почти сразу ко мне подошел некий господин в маске, судя по нашивкам и гербам на костюме — граф. Он долго молчал, не заводя разговора, или же дожидаясь, пока я сам не обращусь к нему. Я ждал. Тот неспешно закурил, поправил манжеты, кружевной воротничок, и лишь потом задал первый вопрос.

— Давно вы его носите? — он даже не повернулся в мою сторону, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— Не очень, — уклончиво ответил я, тоже не поворачивая головы.

— А зачем, можно поинтересоваться?

— А вам это действительно нужно?

— А вам?

Мы оба старательно делали вид, что пришли исключительно с целью полюбоваться красотой природы.

— Что?

— Его носить.

— А у вас есть какое-то мысли по этому поводу? Так незачем бояться, выскажете их.

— Кто вам сказал, что я боюсь, — последовала жадная затяжка. — Мне интересно.

— Значит вы пришли сюда только ради интереса? — с ноткой подозрительности спросил я его.

— А вы догадливый.

— Нет. Я проницательный. Что вам от меня нужно?

— Чтобы вы его сняли, — очень любезно ответил мужчина, но я всем телом чувствовал, что это не просто совет, это намек.

— Вам это что-то даст?

— Нет. Это что-то даст вам.

— Что же?

— Жизнь, — невозмутимо, улыбаясь, произнес тот.

— Даже так?.. — ничуть не смутился я.

— Вы меня все более и более поражаете. Вам не страшно?

— А вы боитесь, когда не видите опасности?! — искренне удивился я.

— Браво, вы меня уели.

— Совсем не собирался.

— Тогда вдвойне браво.

— Что вам от меня нужно? — еще раз спросил я.

— Вы знаете. Я вам уже сказал.

— А если я откажусь? Вы меня убьете?

— Отчего же я? — усмехнулся незнакомец. — Есть куча других способов.

— Найм, например?

— Он тоже, но я не о таких. Я о естественных.

— То есть меня погубит само кольцо?

— Право же, граф, я ни разу не вел бесед с таким догадливым собеседником… прошу прощения, проницательным.

— Вас это радует или же наоборот?

— Скорее да, чем нет, но должно быть наоборот.

Разговаривать ни о чем можно было часами, надо было переводить его в более объективное русло.

— Вы так говорите, будто пришли сюда спасать меня.

— Спасать? А что, вполне можно и так назвать. Но точнее было бы предупредить.

— Что ношение такого кольца мне чем-то угрожает? Чем же, по вашему мнению? — я сделал вид, будто все знаю об этом артефакте, и даже больше, чем он.

— Раз вы его надели, значит сами должны знать, чем.

— Логично. Но тогда я не понимаю вашего порыва.

— Вы знаете, тогда я тоже не понимаю своего порыва, — как-то растеряно проговорил тот.

— Я вас запутал? — я ощущал великое удовлетворение.

— Скорее я сам запутался. Мне стоит откланяться. Я прошу прощения за отнятое у вас время.

Он уже готов был действительно откланяться и удалиться, а мне этого совсем не надо было.

— Право, куда же вы? Мне только начинало нравиться.

— Вам нравится? — опешил мужчина.

— Да, а что тут такого? Очень редко можно встретить достойного собеседника.

— Вы действительно считаете меня достойным?

— А почему нет?

— Вы оказываете мне честь.

— Тогда быть может вы поделитесь своими опасениями со мной?

— Быть может. Но не здесь.

— Где?

— В моей резиденции…

Больше я ничего не слышал, потому что почувствовал, что теряю сознание. Последнее, что я увидел — искривившиеся в улыбке губы мужчины…

— Он сразу отключился? — спросил женский голос.

— Как обычно, — безразлично ответил уже знакомый мужской голос.

— Перенеси его туда.

Я почувствовал, как меня куда несут, а потом довольно небрежно кладут на что-то мягкое. Глаза я почему-то открыть не мог, как и произнести что-либо вразумительное.

— Сейчас я приведу тебя в чувство, — пообещала женщина, услышав мой невнятный стон.

Пара щелчков пальцами (или не пальцами?) и я, наконец, увидел все происходящее вокруг. Я сидел на кровати, надо отдать должное, мягкой и красивой, передо мной стояла молодая женщина, но от нее невыразимо несло опытом, мудростью и… древностью. Я не знал, кто она. Ее полупрозрачное платье до колена развевалось, однако ветра не было. Где-то это уже было… Очень светлые волосы прямыми прядями падали на плечи, также развеваясь будто на ветру. Чуть в стороне на полу сидел тот самый мужчина, но уже без маски и с тоненькими полосками усов над верхней губой. Такая мода была очень давно… Кто же они?

— Ты как? — спросила женщина.

— Нормально… вроде бы, — все еще не понимая ничего, ответил я.

— Тогда сиди и слушай, — властно сказала она. — И не перебивай! Ты мертв. Да, да, именно мертв. Поэтому ты сейчас здесь. Но я хочу, чтобы понял, — ты не должен был тут оказаться! Рано тебе еще…

— Так вы — Смерть?! — дошло до меня.

— А что ты хотел увидеть? Дряхлую старуху? Нет, милый, мы, Высшие, тоже следим за собой! И вообще, я же попросила не перебивать! На чем я остановилась… ах, да! Этот перстень, — она кивнула на кольцо на моем пальце. — Это не твой, верно? Молчи, я вижу, что не твой. Но скажи мне, ради Хозяйки, зачем ты его напялил?! Что хотел этим узнать?!

— Хотел узнать, что он означает, — в этот раз перебил ее не я, а тот мужчина, но на него она не возмутилась.

— Откуда он у него? — спросила она уже его.

— Не знаю, но когда я гнался за Классио, тот выпрыгнул в окно и его перстня у него не оказалось, это я уже проверил.

— Замечательно, — она мрачно хмыкнула. — Ты понимаешь, что происходит? Нет? Я объясню: ты надел перстень Падших. Тебе это ни о чем не говорит? Плохо… Тор да слушай. О Хозяйке Судьбе ты знаешь? Знаешь, уже лучше… Теперь ты знаешь обо мне. Но так же, как и ей, мне прислуживают определенные лица. И точно так же эти лица наделены некой магической силой и способностями. Однако почти пять веков назад случился небольшой бунт и несколько… лиц от меня ушли, в их числе Классио. Не пожелали служить, захотели собственной власти. Из Высших они стали Падшими, но кольца у них остались. Я уже вернула два кольца, но осталось еще пять. Благодаря тебе осталось уже четыре… Ну, да ладно, тебе это не должно быть интересно.Дело в том, что у всех моих подданных есть так называемые символы. Вот у Судьбы в качестве символов выступают гербы на латах, так как ей служат только воины, а у меня — эти кольца. Воины мне ни к чему. Короче, когда человеку… или кому-то иному существу, надлежит покинуть этот мир, к нему является мой посланник и дарит сие кольцо. Тот, надевая перстень, умирает и попадает ко мне, тогда кольцо я забираю и возвращаю его своему служителю. Когда ты надел перстень, ты автоматически умер, как и должно было случиться. Но проблема в том, что тебе его никто не дарил. Ты надел его самостоятельно, а потому тебе тут не место… по крайней мере не сейчас. Поэтому ты и не умер сразу, а лишь по пришествии посланника. Тебе понятно?

— Понятно. Но не все, — неуверенно отозвался я, не зная, можно ли задавать в этом случае ей вопросы.

— Спрашивай, — благосклонно разрешила Смерть, прочитав мои мысли (впрочем это умели делать все мои знакомые).

— Почему оно оказалось у меня? Зачем тот… не помню, как его зовут…

— Классио, — подсказал мужчина.

— Да, Классио, почему он отдал кольцо мне? Ведь он мог его просто выбросить…

— Мог, но не стал. Почему? Действительно, занятный вопрос, надо будет обдумать на досуге. Что еще ты хотел спросить?

— Зачем вообще явился посланник? Ведь если я тут не нужен, можно было просто-напросто проигнорировать.

— Что значит проигнорировать?! Что ты такое говоришь?! У тебя же был чужой перстень!

— Вам он нужен?

— Вообще-то никакой ценности он не представляет, но ты прав, он мне нужен. Я отдам его новому слуге.

— Я понял, почему люди так на меня смотрели: они приняли меня за вашего посланника! А количество перстней ограничено?

— Да. В том-то и проблема, что пока я не раздобуду лишнего кольца, я не смогу нанять личного работника, если так можно выразиться, — нетерпеливо перебирая тонкими пальчиками по крышке стола, ответила она.

— Я должен отдать его вам? — я покосился на черный камень.

— Нет. Ты не должен, — улыбнулся мужчина. — Мы сами его у тебя заберем.

— А если я не отдам?

— Ты не сможешь, — просто ответила молодая женщина. — Он исчезнет, как только ты появишься в своем мире.

— А я там появлюсь? — с сомнением уточнил я.

— Да, пока ты не нужен мне. За тобой придут, когда настанет время. А скажи, тебе что, не хочется?

— Возвращаться? Да как-то… не знаю, двоякие ощущения. И хочется, и уже нет…

— Чего загрустил? Она тоже тебя любит, — попытался успокоить «кавалер».

— В том-то все и дело… Жизнь у меня не сложилась: сначала потерял мать, потом Лода, а теперь потеряю ее…

— Ты трус, — решительно заявила женщина.

— Возможно… но ничего не могу с собой поделать. Уж какой есть.

— Но зачем тебе умирать? Мейрон, у тебя есть Рив, есть Лао, о которой ты уже и позабыл, есть другие люди… наемница, например. Ради них жить не стоит? Ты в ответе за этих существ, они на тебя рассчитывают, они ждут от тебя помощи.

Я не удивился, что она знает мое имя, она ведь Высшая — должна знать все.

— Не знаю…

— А что ты знаешь? Что Рив рискует ради тебя, знаешь? Что Лао поперлась в этот дурацкий поход ради тебя и Ривента, знаешь? Что девушка готова бросить дело, которому отдала все свои годы жизни, знаешь?

— Не надо, — застонал я.

— Что не надо?

— Не надо напоминать мне обо всем этом, не надо было лететь Лао, не надо бросать Арае свое дело! Ничего не надо!

— Успокойся. Насчет девушки ты прав, вам нечего делать вместе. Можешь, конечно, развлечься с влюбленной наемницей, но я не советую. Скорее всего вы не переживете оба.

— Я понял…

— Что ты понял? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Что я вернусь, но только ради них! — твердо сказал я. — Ради Рива, в первую очередь!

— Правильно, вампир. Смерть не выход из положения, — тихо начала она. — Это лишь уход от ответственности…

Ее голос зазвучал мягко, лаская каждую клеточку моей души, моего тела, она не говорила — она пела, это завораживало, я тонул в ее словах, голосе… движениях… я постепенно засыпал в объятиях этих слов…

— Пока ты жив, посмотри вокруг! Ведь многие уже и так мертвы! В душе. У них ничего нет в груди, там не трепещет сердце, там не живут радости, горести… Там пусто, как во мгле! Их ничего не впечатляет, они могут лишь искать свою выгоду. И ведь они даже не подозревают об этом! Они ходят, смеются, читают газеты, ведут нормальную жизнь! Они смотрят на мир, но не видят ничего! Не замечают прекрасного и отворачиваются от безобразного! Не стоит заканчивать свой Путь таким образом, ведь от жизни можно уйти… а от меня никогда! Обычно я уговариваю людей не печалиться, что они попали ко мне, ведь я не забираю их Души себе, я просто меняю мир обитания… но сейчас все по-другому! Верующие хотят попасть в рай и делают для этого все возможное! Они отдают жизни за кого-то другого, дабы замолить грехи перед богами! Но это неискренне… Они не понимают, что там, в раю пусто и одиноко, там никого нет… там нет жизни и не может ее быть по определению. Жизнь, говорят, — не звук, но ее оборвать еще проще… Но тебе этого не нужно! Не делай так же, как они! Ты можешь прожить долгую и насыщенную жизнь! Путь она будет с кучей лишений и бед, но это лишь твоя жизнь! Пусть будет много разочарований и трагедий, но в твоих силах сделать Путь других людей светлее и ярче! Ты можешь сделать кого-то счастливее всех на свете, можешь подарить радость дорогому тебе человеку, можешь дать облегчение… не обрывай свою жизнь на полпути, подумай об этом, вампир!..

Очнулся я в комнате… под боком лежала Иларэль и сладко спала… кольца на пальце больше не было. Я еще долго вспоминал слова Смерти о том, что многие уже мертвы внутри… Нет, я таким не стану! Не хочу таким быть! По крайне мере, я постараюсь не умереть душой и проследить за своими друзьями… я не переживу, если Рива коснется нечто подобное… или Араю. Я вновь взглянул на девушку… как же мне хочется тебя обнять, приласкать… Но нет! Я не стану делать этого! Ты не должна привыкать ко мне! Я не должен допустить, чтобы это случилось… я не смогу любить тебя вечно — ты человек…

И я благополучно уснул, ближе прижавшись к теплому телу наемницы. Мне даже сон приснился… не помню, что именно мне снилось, но точно что-то хорошее, потому что я смеялся — это было единственное, что я смог вспомнить из своего сна. И, возможно, именно поэтому у меня было отличное настроение, когда я проснулся.

Я блаженно потянулся, что оказалось очень неудобно ввиду того, что я был одет, но… вдруг заметил, что Иларэль рядом нет! Демоны, она ушла! Потрясенный я сел на кровати, думая, почему она это сделала. Но стоило мне схватиться за голову от накатившего безмерного горя и уткнуться лицом в подушку, как дверной замок щелкнул и в проходе показалась женская фигурка с подносом в руках. Арая улыбалась.

— Давай помогу, — бросился я на помощь девушке, которой явно было неудобно одновременно держать обеими руками поднос с завтраком, предназначенным знамо кому, и открывать дверь.

Пока я с нескрываемым и совершенно искренним наслаждением ел, она не отрываясь смотрела на меня влюбленными до беспамятства глазами. Дьявол, я больше не пущу тебя, пока ты сама не захочешь уйти! Я буду целовать твои пальчики, твою шейку, буду ласкать твои волосы! Я буду любить тебя! Я в очередной раз заглянул в ее серые, наполненные грозовым дождем, глаза и вдруг понял! О, бесы, да я же давно ее люблю! Еще с тех времен, когда мы спасли друг другу жизни и она нелицеприятно отозвалась обо мне, а я о ней! Ведь еще тогда между нами что-то промелькнуло! Слишком быстро, чтобы понять… но слишком ярко, что не заметить! А Рив, этот поганец, все видел и даже говорил мне об этом! Каким я был слепцом! Я мог потерять девушку! И если бы не вчерашний случай, неизвестно что было бы дальше…

Но, кто знает, вполне возможно, что было бы лучше для нас обоих, если бы мы больше никогда не встретились… по крайней мере, не пришлось бы расставаться…

Но ты, милая, никогда не увидишь грусти на моем лице. Пусть и тебе тоже будет приятно проводить «зимние каникулы», как ты выразилась!

— М-м-м… — промычал я, запихивая в рот остатки тоста. — Фкуфнотиша…

— Сама готовила, — похвасталась улыбчивая Иларэль, отчего я чуть не подавился.

— Сама?! — переспросил я, прожевав. — Тут что, кухарок нет?

— А что, ты думаешь, что раз я воин, так и готовить не умею?! — притворно обиделась Арая.

— Да ты у меня вообще золото! — я наклонился и поцеловал заботливую девушку. — Просто мне еще не готовили молодые девушки…

— С которыми ты спал? — прищурилась наемница.

— С тобой я же не спал, — возразил я. — И вообще, я не это хотел сказать! Но твоя версия нравится мне больше…

Получив подушкой по голове, я схватил ее за талию и повалил на мягкое одеяло. Мы смеялись, целовались, бросались подушками, зарывались в одеяло, но теперь я успешно мог держать себя в руках и не переходить границы, а также не давать ей намеков, дабы не провоцировать действий с ее стороны.

Сегодня должны собраться почетные гости для «опохмела», более это «продолжение банкета» я никак не мог назвать. Еще я вспомнил, что обещал Правителю встречу за завтраком, поэтому пришлось оставить Араю, хотя так не хотелось, и все-таки выполнить обещание, так как благожелательность Правителя дорогого стоит.

Девушка пообещала не скучать и отправиться шляться по городу, в то время, как я буду развлекать Растерли. Знакомиться с этим почтенным главой государства она наотрез отказалась, найдя причину в своей стеснительности. Я не поверил, но спорить не стал, потому что и так опаздывал.

Она помогла мне выбрать костюм и одеть, так как вчера я одевал его под чутким надзором портного и уже не помнил, какая часть куда напяливается. Иларэль в свою очередь отказалась от помощи с моей стороны, сказав, что платье надевать не будет, и в подтверждение достала свою обычную одежду.

— Поспеши, тебя заждались, — она поцеловала меня на прощание, закрывая за мной дверь апартаментов.

На первом этаже меня уже ждал лакей, готовый препроводить меня в назначенное Правителем место встречи, где уже ждут господа Гром и Луч, а сэр Ривент прибудет чуть позже. Объяснив мне все это по дороге, он открыл перед моей скромной персоной огромные створки дверей, торжественно объявил о прибывшем графе Д’эзри и с почтенным поклоном всем присутствующим благородно удалился, не забыв спросить, не требуется ли еще что-то его величеству. Растерли благосклонно отпустил слугу, чему тот оказался несказанно рад, но попытался это скрыть, поспешно закрыв двери.

Но не успел я как следует по правилам поздороваться, как двери вновь открылись и две дюжины лакеев внесли кучу подносов с божественно пахнущими вкусностями. Несмотря на то, что я вроде бы как уже поел, аппетит проснулся с новой силой, и разговор смог начаться лишь спустя некоторое время, потраченное на второй завтрак.

— Как спалось, граф Д’эзри? — вежливо спросил Правитель. — Ваш друг будет чуть позже, не беспокойтесь, он предупредил.

— Спасибо, замечательно, — вытер салфеткой губы. — Я прошу прощения за то, что вчера не получилось…

— О, не стоит так переживать! — быстро заверил меня Растерли. — Я не в обиде, более того, должен признать, вчера у меня тоже оказались неотложные дела, так что это было даже к лучшему. Как вам у нас?

— Я поражен красотой вашего дворца, — честно признался я. — Никогда еще не видел такого!

— Ха-ха, — рассмеялся тот. — Мне нравится с вами всеми общаться, потому что не нужно придерживаться этих дурацких правил!

Я умолчал о том, что сам не могу избавиться от официальности, но постарался быть таким, какой я есть, однако кое-где все же обрывки светского воспитания всплывали и иногда я отвечал не то, что думаю на самом деле.

— Аналогично, — согласился я.

— А вы не знали, что господа Гром и Луч мои хорошие друзья?

— Признаться, сначала нет. Эта новость открылась для меня лишь на днях.

— Хорошо, теперь и вы с сэром Ривентом можете считать себя моими друзьями. Гром угощал вас сидром?

— О, да! Это потрясающий напиток! — улыбнулся я. — А вино они везли вам?

— Вы и вино пробовали? — удивился Правитель.

Я уже было испугался и подумал, что выдал служителей Судьбы с потрохами, но Правитель лишь улыбнулся, похвалил своих друзей за щедрость и приказал подать то самое вино.

— Оно великолепно! — отхлебнул он из высокого тончайшего бокала. — Оно вам понравилось? Не отвечайте, сам вижу. Это значит, что у вас есть вкус, что не может не радовать. Знаете, у моих поданных, как мне кажется, нет не то, что вкуса, но даже собственного мнения! Это очень раздражает!

— А где же твоя супруга, Растерли? — очень фамильярно спросил Гром.

— Ты же знаешь, она ждет ребенка…

— Я вас поздравляю! — поспешил сказать я.

— Спасибо, — довольно ухмыльнулся Правитель. — Она еще спит, ей нужны силы. Ведь это только второй наследник, а ждать еще три с половиной месяца.

— А если это будет наследница? — спросил я.

— Наследница, так наследница, — просто ответил тот.

— У вас наследие передается по женской стороне?! — удивился я.

— Вообще-то, нет… Но женщины тоже много смыслят в правлении, я неоднократно в этом убеждался на примере Жерсены. Так что, если девочка будет толковая, то я прерву эту традицию и подарю ей на совершеннолетие право наследования сразу за Аторо.

— Вот убей, не понимаю, как твоя Жерсена может так спокойно относиться к внебрачному сыну получеловеку?! — воскликнул Гром.

— Почему внебрачному? — возмутился Эмунс. — Он родился, когда я был женат на той женщине, просто она умерла при родах… мальчик могущественный маг, знаешь ли. Ребенок ее убил своей Силой, и никто! ни я, ни Жерсена не винит его за это! Аторо смышленый мальчик, просто еще маловат. Его наставник, почтенный магистр, усердно занимается с ним не только магией, но и другими науками, которые будут полезны его юному величеству на престоле.

— У твоей первой жены были предки, наделенные Силой?

— Да, ее дед великий маг, известный на всем континенте.

— Тогда почему он не учит Аторо? — спросил я.

— Он не может, — пояснил Луч, так как сам Правитель был занят поеданием фаршированной рыбы. — Мальчик владеет другим видом магии, нежели его дед.

— Каким? — тут же спросил я.

— Каким… — почесал подбородок Луч. — Знаешь, тебе лучше спросить это у магистра, он лучше знает.

— Аторо — элементалист, он владеет всеми четырьмя стихиями, что в природе почти не встречается, и к тому же умеет обращаться с силами двух кругов: Природы и Жизни! А это вообще уникальный случай! — оторвался ради любимого сына Правитель.

— А магистр? Он что, тоже все это умеет?

— Нет, — засмеялся Растерли. — Такого из живущих ныне магов не умеет ни один, мальчика учат сразу несколько магистров-архимагов первой степени. Ему безумно трудно, но, надо отдать должное, ему это просто патологически интересно!

— Тогда проблем не должно быть, — ответил я.

— О! Дорогой Мейрон, как же вы ошибаетесь! — улыбнулся его величество. — Как только мальчик научится самостоятельно составлять заклинания, это перерастет в катастрофу! Его шибко шустрые ручонки залезут во все тайные углы этой науки и, уж поверьте, всем будет не до смеха. Но до этого еще лет восемь, не меньше, так что пока живем.

— А у вас, случайно, не было в роду магов? А то вдруг и следующий ребеночек окажется со способностями? — пошутил я.

— Вообще-то были, — посерьезнел Эмунс. — А я как-то уже и забыл, что прабабка моя ведьмой значилась у тогдашнего Правителя. Что ж, если это будет девочка, то вполне возможно у нее окажутся кое-какие Силы.

— Поистине, Аторо будет величайшим магом! — продолжил я. — А может ему и не стоит наследовать престол?

— Это как? — оживился Луч.

— Кстати, это идея, — откликнулся Растерли. — Продолжить его обучение, не заостряя внимание и не тратя время на политику и другую пургу, а дать ему магическое образование на высшем уровне! Он сможет помогать настоящему Правителю! Он сможет обучать последующих наследников, наделенных Силой! Прошу принять мои искренние благодарности, граф! Это блестящая мысль!

— Да я вообще-то просто так предложил, просто веер да считал, что человек должен быть асом в чем-то одном, в том, что он действительно умеет…

— Не скромничайте, — повеселел его величество. — Лучше скажите, как распорядитесь моим подарком?..

— Подарком? — почему-то испугался я. — Зачем мне подарки? Мне ничего не надо, поверьте мне…

— Перестаньте! — изумился моей реакции тот. — Право, я впервые вижу такую реакцию, но меня это забавляет. Я не собираюсь дарить вам деньги или что-то еще в этом роде, если вы не хотите, но вы ведь не дадите простому народу усомниться в честности своего правителя и выставить его полным негодяем, воспользовавшимся чужой идеей, не отблагодарив автора?!

— А если простому народу ничего не говорить? — робко предложил я.

— Нельзя, — покачал головой Растерли. — Об отмене наследования престола принцем Аторо придется объявить открыто и официально, потому как к нему же будут свататься, как к будущему Правителю, а высший свет обманывать нельзя!

— Ну хорошо… — согласился я.

— Друг мой, вы так вздыхаете, будто я вас наказать хочу! — посмотрел на меня Эмунс. — Если вы хотите, могу подарить что-нибудь просто в качестве сувенира… или что-то, что вам может пригодиться в пути.

— Отличная идея! — поддержал его Гром. — Так держать, Растерли!

— Извините, я не сильно опоздал? — протиснулся в двери мой друг.

— Нет, сэр Ривент, — улыбнулся Правитель. — Заходите скорее, а то все вкусное сейчас съедят, пока вы будете стоять в дверях! Гром, дружище, будь так любезен, налей новому гостю вина, пожалуйста.

— Да нет проблем, Растерли, — ответил Гром, беря в руки бутылку. — Но не надо меня так уговаривать, я же в конце концов на твоей территории и как бы твой подданный, тебе достаточно просто сказать…

— Гром, кого ты из меня делаешь?! — непритворно ужаснулся тот. — Я же не зверь какой! Ты мой друг, какой поданный! И не сметь больше так говорить! Вот это уже приказ! Вы все мои друзья и давать вам поручения, как подданным, я не намерен! Всем ясно?

— Да, — хором отозвались мы.

— Сэр, почему вы не накладываете себе? — спросил Правитель Рива.

— Спасибо, но я не голоден, — отозвался тот.

— Позавтракали у какой-нибудь дамы? — хитро сощурился Растерли, на что Рив засмущался, выдавая себя с потрохами, и не ответил.

— Может, прогуляемся? — предложил его величество. — Раз сэр Ривент не голоден, можно посмотреть замок.

— Покажи им свой еловый сад, — подал голос Луч.

Я тактично промолчал, что этот еловый сад мы с Ара-ей уже вчера посмотрели.

— Хорошо, если никто не против, можно сначала посмотреть дворец, а потом пойти на свежий воздух. А сейчас, господа, позвольте попросить прощения, но я больше не могу…

С этими словами правитель Загорья соскочил со стула и резво подбежал к стоящему за дверью лакею, что-то прошептав ему на ухо, он возвратился на свое место.

— Кто-то откажется от… чая? — как-то застенчиво осведомился он.

— Растерли, не строй из себя лапочку! — засмеялся Гром. — Признавайся, пиво попросил?

— Действительно, Гром, я больше не могу! — развел руками он. — Я не могу без него.

— Ну тогда и гостей тоже угощай!

— Хорошо, — обрадовался Правитель.

Через пару минут мы пили отличное пиво (и это только по моим меркам и с учетом того, что я его не люблю!), наслаждаясь его запахом, цветом и, конечно же, вкусом.

— Если хотите, мой доверенный может показать вам город, — обратился он к нам с Ривом. — Вам ведь, насколько я помню, еще недельку тут побыть придется.

— Хорошая идея, — отозвался Рив. — А то сами пойдем, заблудимся еще.

— А кто это у тебя доверенный? — с сомнением спросил Гром. — Я о таком никогда не слышал.

— Ты, — сделал удивленную мину Правитель. — А ты не знал?

— Ты же сказал, что не будешь давать поручений своим друзьям! — возмутился тот.

— А это поручение? Нет, дорогой друг, это просьба, помнится, ты сам попросил не лебезить перед тобой, — хитро сощурился Растерли.

Еще через полчаса мы шли по широкому коридору, конца которому не было видно, а вдоль него на стене висели картины: от крохотных до гигантских. В основном, конечно, портреты, но были и натюрморты, и пейзажи и много чего другого.

— Моя мама была художницей, — пояснил такое обилие изобразительного искусства Эмунс. — Это только некоторые ее экземпляры, на самом деле их гораздо больше. Несколько штук еще висят в различных комнатах, скрытые от посторонних глаз, но вам я обязательно покажу — это воистину шедевры! Самые большие картины висят в картинном зале на третьем этаже, их я вам тоже покажу…

Еще больше?! Но куда же? Если и тут некоторые невозможно полностью рассмотреть из-за их высоты, то что же там!

— Это моя семья… вот мама, а вот папа, — продолжал рассказывать Растерли, сентиментально утирая взмокшие глаза крохотным беленьким платочком. — А вот моя первая жена… Этот портрет долгое время хранился в подвале, но Жерсена сказала, что не пристало хранить портрет столь почтенной женщины в пыли, и распорядилась вывесить его рядом со всеми остальными. Мне порою кажется, что она любит ее так же, как я любил когда-то. Она часто стоит возле него и смотрит на нее с настоящим сочувствием и уважением.

— Вот это у тебя жена! — восхитился Луч. — Нам ты такого не рассказывал.

— Так вы ж и не интересовались, — ответил Правитель. — А вот Аторо… здесь он совсем еще ребенок.

— А рядом кто? — спросил Рив.

— Это моя племянница Ассея, двоюродная сестра Аторо. Симпатишная деваха выросла…

— Она живет при дворе? — заинтересовался Ривент.

— Нет, но она часто тут бывает, она очень дружна с мальчиком и моя жена тоже любит пообщаться с молодежью… А вот мой дед! Красавец, правда?

На портрете был изображен огромный гном, облаченный в боевые доспехи, испачканные свежей кровью, державший в одной руке такой же окровавленный меч, а вторая рука была устало опущена. По лицу гнома можно было понять, что тот доволен сражением.

— Этот портрет писали прямо на поле боя! — по-детски восторженно комментировал Эмунс. — Это было во время войны с Королевством Трех Братьев…

Затем мы все слушали занимательные истории по поводу почти каждой из представленных тут картин. Надо отметить, некоторые были довольно интересными. Я старался слушать, но не загромождать память всякой чушью и не запоминать всего. А еще я беспокоился за Иларэль, она ведь осталась одна и демоны знают, что с ней может случиться. А если она решит уйти так же тихо, как в прошлый раз?! Или обидится за мое долгое отсутствие?! Хотя… нет, этот вариант неудачен, насколько я понял, она не обидчива. Но где мне ее искать потом, когда я освобожусь? Не бегать же по городу, заглядывая во все закоулки и подворотни. Бесы, надо еще подумать, куда ее пристроить, комната у меня одна. Стоп! А ведь кровать большая! Еще раз стоп! Нельзя… нельзя в кровати нам появляться вдвоем одновременно, иначе может случиться непоправимое. Переночевать у Рива? А если Правитель узнает? Нет, он, конечно, не выгонит девушку, скорее всего даст ей отдельную комнату, но получится нехорошо по отношению к старому гному, получится, что я ее от него скрыл. Что же делать? Что делать…

Мои размышления оборвались примерно на моменте, когда я решил сначала поговорить с самой Иларэль. Рив небрежно дернул меня за рукав.

— Мей, ты уже успел с кем-то подраться?

— Нет, а что? — слегка опешил я.

— Ты на себя в зеркало смотрел? — заговорщически прошептал он. — У тебя же лицо разбито.

— Ой, блин! — я спешно зажал рот рукой, дабы не сказать чего покруче. — Я и забыл. Это она меня так приложила…

— Тебя ударила баба?! — чуть не захлебнулся приступом смеха друг. — Не умеешь обращаться с девушками, скажу я тебе! Чтобы не били, надо сначала «подготовить плацкард для боевых действий», а не валить на постель с жутко страстными стонами…

— Да пошел ты! — в сердцах бросил я Риву. — Не валил я никого! И вообще это ты виноват! Из-за тебя Арая меня узнала…

— А она тебя сначала не узнала?.. — начал было Рив, но тут же спохватился. — Арая была у тебя, когда я вошел?! Ну ты гигант! У меня слов нет! А она-то как изменилась… не узнать… А за что она тебя?

— За все хорошее, — уклончиво ответил я.

— Она на балу была, да? У нее заказ…

— Тише ты! — цыкнул на друга. — Еще услышит кто!

— Мочу, молчу, — поспешно отозвался тот. — Потом мне все подробнее расскажешь.

Прогулка по саду оказалась гораздо интереснее, особенно когда я пошутил над Ривом и воинами уже проверенным на Арае способом. Весь прикол заключался в том, что снег уже подмерз и не лепился в шары, поэтому кроме как повалить меня в сугроб, у них отомстить не получилось.

Однако это того стоило: они еще долго выгребали из-за шиворота хлопья снега. А учитывая мою начинающуюся простуду, меня, как наиболее обездоленного, старались поменьше трогать и даже когда все дружно повалили на землю, тут же подняли, вспомнив о болезни, и отряхнули… в некоторых местах они, надо признаться, слишком сильно старались.

Арая ждала меня в номере, уютно устроившись у растопленного камина за увлекательной книгой. Я заметил, что она меня еще не видит и не слышит уже когда зашел, поэтому дальше старался продвигаться с наибольшей аккуратностью, чтобы не отвлечь девушку от сего действа. Осторожно сняв верхнюю одежду, которая была до нитки мокра, я достал из секретера бутылку вина и бокал. Вино было уже открыто, поэтому отвертеть пробку бесшумно получилось без особого труда.

— Что читаешь? — тихо спросил я, подходя сзади и поднося бокал.

— Ты уже вернулся? — не ответила она на мой вопрос, да я и не настаивал.

— Уже? — удивился я. — К семи вечера это по твоему «уже»? И что, ты даже не соскучилась?

— Ну, у меня были кое-какие дела, — опять уклонилась от прямого ответа Арая. — Так что я пришла незадолго до тебя. Хотя, признаться, я действительно думала, что будешь позже.

— Ужинать будешь? — спросил я, возвращаясь к кровати, где рядом стоял шкаф.

— Не отказалась бы, — промурлыкала Иларэль, вскочив и помогая мне снимать остальные предметы одежды.

— Тогда закажи, пожалуйста, если не трудно, — попросил я ее только чтобы отвлечь от ситуации.

— Сею минуту, — она улыбнулась и выглянула за дверь.

Пока наемница договаривалась со слугой, я спокойно переоделся и к моменту ее возвращения в комнату уже сидел на кресле, где только что сидела она. Арая не придумала ничего лучше, кроме как залезть мне на руки.

— Сейчас будет, — ее теплые губы коснулись моих.

— Замечательно, — сказал я, отстраняясь.

Нет, на самом деле мне безумно хотелось поцеловать ее, но я старался держаться до последних сил.

Иначе пребывание наедине в теплом помещении грозило стать общим согреванием с употреблением силы трения. А я ох как не хотел, чтобы все закончилось именно так!

Если девушка и заметила странность в моем поведении, она ничего не сказала, лишь удобнее устраиваясь у меня на коленях и беря в руки книгу.

Ужин подали на удивление быстро: нагруженный лакей вкатил большой передвижной столик с набором блюд и других столовых принадлежностей и, объяснив, что придет за столиком потом, удалился.

— Посмотрим, что ты там заказала, — сказал я, поднимая ее и вставая с кресла.

Еда была как всегда в этом дворце восхитительна, вино — волшебным, а обстановка — поистине сказочной. Если бы со мной была не Иларэль, я бы не стал так сдерживаться, а бросился на полуобнаженную девушку сразу, как только вошел. Тонкий кружевной женский халатик (и как только он тут оказался!) просвечивал абсолютно все: изящные плечи… восхитительные груди… темные пятнышки сосков… плоский животик… стройные ножки… Да, господи, в самом интересном месте, хвала Хозяйке Судьбе, были складочки, затенявшие обзор! Иначе я бы… а она бы… и мы бы… короче, я бы ого-го!

А вот искусительнице, похоже, нравилось производить впечатление… иначе она не посматривала бы искоса на меня, будто оценивая реакцию. Милая моя, неужели и вправду хочешь всего того, что для нас почти смертельно… Сможешь ли ты жить без меня после этого? Я точно без тебя не смогу! Поэтому я так хочу предотвратить то, чего делать нельзя. Нет, не межвидовой барьер, если кто подумал! Я просто не смогу видеть, как моя любимая женщина стареет, тогда как я остаюсь молодым, в полном расцвете сил мужчиной! Не потому, что не буду любить ее старушкой… а потому, что не смогу расстаться с ней, когда она умрет.

Спали мы, как я ни боялся, на одной кровати и всю ночь я боялся слишком близко прижаться к ней, чтобы она не почувствовала, как я ее хотел. Надо отдать должное, Арая ни на мгновение не потеряла контроля над собой и лежала тихо и спокойно, за что я был безгранично ей благодарен.

Однако ночью, когда я уже спал, в дверь тихонечко поскреблись. Я прислушался, скреб повторился. Подойдя к двери вплотную я еле слышно спросил:

— Кто здесь?

— Это я, Гром. Можно тебя на секунду.

— Что-то случилось? — взволновано спросил я, едва показавшись в коридоре и запахивая халат.

— Я не знаю… но подозреваю, что да. Рив пропал.

— Как пропал? — ступор, одолевший меня, отпустил не сразу.

— А вот так! Его не было с вечера. Тогда как вчера я на протяжении всей ночи слушал скрипы, охи и стоны, сегодня там тишина, как на кладбище. Что-то подсказывает мне, что с нашим ловеласом что-то случилось.

— Хозяйство ему ампутировал какой-нибудь бдительный папаша! — в сердцах выругавшись на нерадивого друга, я покрепче подвязался поясом и мы с Гром подошли к двери в комнату Рива.

— Вот слышишь?

— Нет, — признался я, прижимая ухо к двери. — Не слышу.

— Вот и я о чем!

— Ладно, пойдем поищем, может обнаружим, — попытался успокоить воина.

Мы пошли вдоль коридора, заглядывая во все незапертые комнаты, но те были абсолютно пусты.

— Так дело не пойдет, — авторитетно заявил я. — Надо спускаться на этаж, где обитают наши придворные дамы.

Гром поспешил исполнить мою идею, а мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Черти бы побрали… нет, лучше подрали бы этого проходимца по имени Ривент Альвенди! Еще на лестнице я уловил очень подозрительные звуки, Гром в силу той же способности тоже их услышал. Но надо же было удостовериться наверняка! Мы, как два идиота, прислушивались у каждой двери, грозя получить ей же по лбу от наверняка не спящей хозяйки. Еще бы! Уснешь тут, когда на весь этаж раздаются непрерывные стоны до боли знакомым голосом.

Подойдя к заветной двери, Гром от обиды на товарища пнул ногой. Однако воин не учел, что мой друг настолько безалаберен, что постоянно забывает запираться… и нашему лицезрению открылась потрясающая картина, как наш клыкастый Рив развлекается сразу с двумя красотками! В первые моменты никто не обратил на нас ровным счетом никакого внимания от переполнявших ощущений, но чуть погодя… обе девицы с оглушительным визгом бросились с кровати, начав хватать все женские предметы одежды, независимо от того, чьи они. Рив совершенно бессовестно пытался уговорить их, убеждал, что еще не все им показал и что эти «пи-пиии…» (то есть мы с Громом) скоро уйдут и не буду мешать.

От такой наглости Гром заслонил собой проход, перекрывая единственный путь к отступлению, отчего дамы разверещались еще сильнее.

Из соседних комнат уже начали осторожно выглядывать самые любопытные, которые почему-то незамедлительно падали в обморок прямо на месте. Они же ничего не успевали толком увидеть! Да и как там можно было хоть что-то увидеть, когда все действо происходило в комнате и еще Гром загораживал собой весь обзор даже мне!

А девицы одна за одной продолжали падать на ковер, едва выглянув теряя сознание! Хоть бы никто не пришел из стражи! Не хватало тут еще скандала! Когда Рив все-таки усмирил своих дам, прикрывшись кое-как от посторонних взглядов, Гром спокойно сказал:

— Рив, ты бы хоть предупреждал, что не будешь ночевать в своей комнате, я бы тогда весь день стену не звукоизолировал! А то столько времени коту под хвост!

— А ты не переживай, нам еще пять дней тут торчать, так что вполне возможно, что ты это делал не зря, — весело ответил тот.

На сим их диалог окончился и все обратили внимание на царивший бардак в коридоре: все двери открыты, а дамы лежат, успев высунуться наполовину.

— Вот дуры! — возмутился я. — Из-за какого-то визга падать в обморок! Они тут совсем изнежились!

В этот момент Рив и Гром живописно и недвусмысленно посмотрели на меня… Демоны! Да я же не глядя схватил халатик Араи! И теперь сияю во всей красе, словно сам только что принимал участие во всех непотребных действиях вместе с Ривом! Вот от чего целомудренные девицы теряли сознание!

Судорожно пытаясь посильнее запахнуть халатик, я залился краской. Однако эта треклятая вуаль совершенно не хотела мне подчиняться! И не удивительно: халат был женский, специально для Иларэль, и на мне еле сходился, оставляя все самое интересное «на улице»! Позор-то какой!

А вот товарищи только-только входили во вкус и в коридоре уже зарождались первые звуки неудержимого истерического смеха… Причем Риву было абсолютно по барану, что он сам стоит совершенно голый! А раз ему все равно, то мне и подавно: в отличие от него я еще хоть как-то одет… смешно, конечно, но все-таки!

Ситуация усложнилась тем, что из комнаты на смех выглянули заинтересованные дамы… увидев меня в таком облачении, они, видимо, посчитали, что это очень сексуально и начали наперебой бросать в меня недвусмысленные взгляды. Периодически посматривая вниз, девушки дали понять, что у меня больше, чем у их недавнего гостя, и что именно этот факт так впечатлил «расслабившуюся молодежь». Рив, заметив все происходящее, поспешил корпусом отстранить их, запихивая обратно в номер, и пояснил:

— Мей, во-первых, не отбивай у меня девушек и зайди за Грома, пусть он тебя загородит, и во-вторых, как я понял, у тебя девушка уже есть! Поэтому я настоятельно вас прошу удалиться, а то начнут приходить в себя придворные дамы и снова будут падать в обморок! Гром, обещаю впредь всегда ночевать в своей комнате!

Торжественно пообещав воину не вылезать по ночам из своих апартаментов, Рив нагло соврал! Ни одну ночь более он не провел у себя, шляясь по бабам, как моряк, на недельку-другую зашедший в порт. Каждое утро одна из дверей в коридоре на этаже дам распахивалась и оттуда вылетал разгоряченный вампир, держа в руках кулем скомканные шмотки, теряя по дороге мелкие детали туалета, возвращаясь и подбирая, и непременно насвистывая что-то веселое из какого-либо похабного спектакля из серии «только для взрослых». Довольный донельзя и счастливый, будто нашел на дороге тысячу золотых, Рив возвращался в свой номер и дрых до самого обеда. После нашего отъезда в королевских апартаментах, наверное, не осталось ни одной целомудренной девушки. Правительнице было откровенно начхать на целомудрие своих фрейлин, главное, чтоб они не мешали ей с его величеством жизни и не влезали в интимную ее часть.

Мы с Араей подолгу бродили по парку, по городу, кор да шел снег играли в снежки. Однажды даже слепил снеговика…

— Все! — торжественно похвастался я, вставив морковку и угли на место.

— Мей! — воскликнула она. — Дети же могут увидеть! — и быстро повыдергивала мое художество из снежного кома.

— Зачем? — застонал я. — Я так старался!

— Так не туда же, дурачок! — смеялась она. — Это надо втыкать вот сюда…

И Иларэль воткнула предметы в самый верхний и самый маленький комок.

— У них другая анатомия? — округлил я глаза.

— С чего ты взял? — подозрительно сощурилась Арая. — Так все делают…

— Но когда мы вошли в город, мы видели… — и я рассказал, что мы видели и где торчали упомянутые принадлежности.

— Нет, Мейрон, морковка — это нос! — смеясь пояснила девушка. Угли глаза! А вы видели предмет детской шалости.

Потом мы долго смеялись, снова бродили по городу, заходили в лавки, чтобы полюбоваться искусным оружием или купить чего-нибудь вкусненького. Но однажды произошел случай, который запомнился мне надолго.

Мы всегда выходили на улицу с оружием: я брал сторг, Арая — метательные ножи. Не из-за предчувствия опасности, а просто по привычке, нам так было гораздо комфортнее. Сторг я всегда укладывал в ножны, специально изготовленные под него и подаренные Правителем. Один раз зайдя в оружейную лавку, я вдруг почувствовал, что меч нагрелся, причем так сильно, что чуть не обжог мне ногу. Я едва успел его отстранить. В тот момент я подумал, что он готов к атаке.

— Мне здесь нехорошо, — поделился я ощущениями с наемницей. — Сторг не может ошибиться.

— Он как-то отреагировал? — заинтересовалась Арая.

— Да, можешь потрогать.

Она коснулась оружия и тут же одернула руку.

— Ну и ну! Тогда нам надо быть осторожнее.

Мы разговаривали шепотом, чтобы хозяин лавки, находящийся в соседнем помещении, не услышал. По мере нагревания моего меча я все сильнее беспокоился… это он как-то влиял на меня, каким-то образом заставлял меня бояться и чувствовать себя неуверенным. Я никак не мог побороть то чувство, как ни старался. Когда же гном вернулся, то сразу же как-то странно застыл.

— Что вам от меня нужно? — не очень дружелюбно поинтересовался он.

В помещение вошел гном. Его лицо казалось высохшей хлебной коркой, настолько он был стар. Удивительно, как «угли» сохраняют силы творить что-то до такого преклонного возраста. Невольно хотелось верить опыту этого мастера.

Я видел, что он тоже был настороже, видимо, сторг влиял и на него. Но как? Этого я еще не знал.

— Мы пришли посмотреть имеющийся у вас арсенал, — ровно проговорила Арая.

— Просто посмотреть? — недоверчиво покосился на мой меч тот. — Смотреть на площадь идите, там народные гуляния проходят, а тут не театр. Тут покупают.

— Возможно, если нам что-то понравится, мы у вас это купим, — так же вкрадчиво, будто не замечая агрессии хозяина, продолжила девушка.

— Хорошо, — согласился, терзаясь сомнениями, гном. — Но пусть этот господин подождет за дверью.

— Почему? — мне жутко интересно было, какие чувства вызывает у него мой меч.

— Мне не нравится ваше оружие, — прямо ответил гном. — Могу я вас попросить?

— Можете, конечно. Но сначала ответьте, вас пугает мой сторг? — последнее слово я выделил.

При этом морщинки на лице старика почти разгладились, затем вновь сжались в глубокие сухие дорожки, сам гном побелел, порозовел, побледнел и так далее, но все же нашел в себе силы ответить:

— Да, он… он пугает меня… и будто нацелен на меня…

— Браво, значит он чувствует от вас опасность?

— Не уверен… но скорее всего нет, — уже спокойнее и более заинтересовано произнес оружейник. — Он будто узнал меня…

Его глаза делались все шире и шире и, наконец, он разразился криком:

— Это мой! Мой сторг! — затем он поднял на меня взгляд. — Пожалуйста, прошу вас, позвольте мне на него посмотреть!

— Да пожалуйста, — и я как бы совершенно безразлично достал меч из ножен и положил на стол.

Сторг сиял ослепительным светом и от него исходил такой жар! Я невольно прикрыл глаза ладонью, однако гном ничуть не смутился и попытался взять чудесное оружие в руки.

— Бесы! — выругался он, когда обжегся, и удивленно уставился на лезвие. — Это не мой… тогда чей же? Раз он меня узнал, значит я его трогал в процессе изготовки… — рассуждал хозяин лавки. — Кому я мог помогать… Демоны Семи Кругов! Я вспомнил… Фелдвир. Сукин ты сын! Тебя надо было уничтожить вместе со своим оружием! Твое отродье все-таки нашло себе пристанище в сильных руках…

— Сэр, кто такой Фелдвир? Не тяните, господин! — жалобно попросил я его. — Скажите, как мне найти мастера, изготовившего это чудо?

— Чудо?! — моментально ужаснулся тот. — Не-е-ет, это не чудо! — зловеще протянул гном. — Это проклятие! Это плохой меч… Он темный! В нем темная сила!

— Какая? — не унимался я.

— Уходите! — взвыл оружейник, махая перед собой обеими руками. — Уходите из моей лавки! Я ничего не скажу! Выбросите его! Нет! Не выбрасывайте! Уничтожьте, чтобы больше ни одна живая душа не смогла к нему прикоснуться!..

Он еще долго причитал о злых умыслах моего меча и тому подобному и делал это так громко и истерично, что мы поспешили исчезнуть, пока он сам не взялся за уничтожение предмета.

— Что будешь делать? — спросила Иларэль, когда мы оказались на морозе.

— Не знаю… — я взглянул на магические фонари, стоявшие то тут, то там, и озарявшие всю улицу своим дневным светом. Вот что мне очень нравилось в этом городе — то, что магические фонари, напичканные в любом населенном пункте нашего мира, в Камуре освещали как-то не так, как везде… Что в Хорлине, что в Лехотках, везде было ощущение ночи, везде, идя по улице, чувствовал себя идущим по ночной улочке, освещенной желтыми фонарями… а тут я ощущал в атмосфере вечер… такой интимный, еще не совсем накрывший городок, теплый домашний вечер. Вокруг лежал мягкий снег и казалось еще светлее. Луч объяснял этот эффект как раз за счет снега: он белый и вокруг все кажется белее. Огромные лапы елей, покрытые копнами белоснежного порошка, будто сами светились изнутри! Крыши домов отчетливо вырисовывались на темном фоне черного неба! Мне безумно нравилось все это!

— Мей! — окликнула меня Иларэль, заметив, что я задумался.

— Не знаю, милая… Возможно спрошу Правителя, кто из мастеров на его территориях способен такое сделать.

— Хорошая мысль, — одобрила девушка. — Он должен знать каждого из своих мастеров металла. Сторг не мог сделать простой рядовой оружейник.

— Вот именно об этом я и подумал. Ладно пошли, а то что-то мы тут застряли, я уже начинаю замерзать.

Я приобнял наемницу за плечи, и мы двинулись дальше.

Сегодняшнюю ночь мы опять провели в одной постели и опять все прошло гладко и тихо. Кто бы знал, каких трудов мне это стоило!

Весь следующий день как всегда прошел в обществе его величества за завтраком, обедом и даже ужином и, конечно, бесконечными беседами.

— Ну вы, братцы, даете! — утирал слезы смеха Растерли. — В том самом просвечивающем халатике?

— Ага, — Рив довольно намазывал на кусочекхлеба варенье. — Представьте себе, насколько это было сексуально!

Надеюсь, не надо говорить, насколько мне было неловко!

— А почему в «том самом»? — подал голос Луч. — Ты уже знаешь этот халатик, Рас?

— О! Это местная легенда! — жуя, ответил его величество. — Была у моей супруги одна фрейлина, она очень хорошо шила. Когда она сумела пошить бальное платье из ниток из настоящего золота Жерсене, та повысила ее и назначила своей швеей. Однако несчастная мотористка не успела освоиться, как следует, а к ней уже посыпались заказы от всех дам дворца. А это было как раз почти сразу после нашей свадьбы, и при дворе пошли слухи, что такая гномка, как Жерсена, смогла соблазнить меня в неком «неподобающем» наряде из прозрачной ткани. Можете представить, что тут началось! Все разом посходили с ума и каждая дама посчитала своим долгом-заполучить себе такое же белье и все до одной приходили с этой просьбой к швее. И нет бы попросить платье, к примеру, так нет! Всем срочно надо было обзавестись чем-то таким, чем можно соблазнять мужиков! Фантазия просящих не имела границ и каких только причудливых нарядов они ни выдумывали! Тогда разгневанная швея решила всех их проучить: она всем до одной «по секрету» рассказала, что у Правительницы было такое-то и такое-то белье и оно так-то и так-то соблазняло. Естественно, она нашила всем до единой одинаковые сорочки. Когда же придворные дамы попытались соблазнять моих верных солдат, те были очень удивлены, что несколько ночей подряд их встречала одна и та же женщина в одной и той же сорочке. И только лишь когда они начали делиться впечатлениями в казарме, они поняли, что это лишь одинаковые ночные пеньюары. А та это баба или не та, поди разбери в темноте! И все бы ничего, если бы не финал всей этой истории. Граф… не важно какой, в общем, он приезжает «со сражения», которое он провел в постели другой придворной дамы, и видя вечером жену в той комбинации, говорит: «Муся, ну зачем ты пришла сюда, жена ведь может в любой момент зайти!». Думаю, вам не надо объяснять, что там было.

Мы дружно посмеялись над забавной историей, а затем Рив спросил:

— А почему, ваше величество, две фрейлины вашей супруги живут в одном номере? Комнат не хватает? — вампир благоразумно умолчал о других своих «подвигах».

— А здесь все предельно просто, — ответил Эмунс. — Просто это жены двух моих солдат, погибших на поле битвы. Так как ни у одного из этих солдат не было ни гроша за пазухой, я предложил им войти в штат фрейлин и жить во дворце. Я был милостив и прекрасно понимал их горе, а они были скромны в запросах: вместо двух комнат они попросили одну на двоих, сославшись на то, что после трагедии они очень подружились, и всего лишь по одному платью в месяц. Моя жена иногда делает им подарки, но эти дамы, какими бы они ни были раскрепощенными с мужчинами, имеют совесть и честь и обещали, настолько найдут мужей, съехать с «шеи их величеств».

— И как успехи?

— Как видишь, упорно стараются, — довольно сощурился Правитель. — Ну это ничего, от двух дам я не обеднею, а если они вдруг станут мне не нужны, так я сам найду им мужей. Из графьев, или князьев повыбираю.

Сегодня завтрак закончился довольно рано и мы с Иларэль пошли гулять по лесу. Точнее это был не настоящий лес, а всего лишь крохотный пролесок на окраине города, однако нетронутость природы возбуждала и вызывала что-то трепетное в груди. Одинокие редкие следы, оставленные нами, четко выделялись на снегу. Сегодня мы даже не играли в снежки, так как не хотели портить белоснежный ковер, простирающийся везде, куда ни глянь. Арая, словно маленькая девочка, радостно хлопала в ладоши, когда с ветки на ветку прыгала белочка, или когда редкий заяц улепетывал от нас во всю прыть, или увидев какое-нибудь дуплишко, из которого с интересом выглядывала птаха. Она забиралась все дальше и дальше, зовя меня за собой и уговаривая посмотреть то или иное «чудо природы».

— Ой! Мейрон, ты должен., нет, просто обязан посмотреть на это! — завизжала она. — Иди скорее!

— Оно может убежать? — вяло отозвался я, ощутимо устав после уже продолжительной прогулки.

— Нет, пещеры не убегают, — авторитетно заявила та.

— Что тут…

Закончить я не смог, потому что увидел такую дыру в скале! Это не пещера, это — пещерище! Ой, только не это!

— Давай туда пойдем?

Вот я так и знал, что она именно это скажет!

— Ты идешь? — больше утверждала, чем спрашивала Арая.

Еще раз напомнив, что обещал сам себе, что она проведет «зимние каникулы» отлично, я пошел вслед за любимой девушкой…

Вид внутри был, мягко говоря… экзотический. Огромные сосульки казались каменными; растущие прямо из пола прозрачные камни светились необыкновенным пронизывающим светом; торчащие то тут, то там гигантские грибы-переростки с такими же светящимися шляпками, как и камни… И это только флора! Фауна отставать, впрочем, не собиралась: пятнистые паучки, светящиеся ящерки попадались под некоторыми камешками. И отовсюду веяло сыростью. Причем ощущение было примерно таким, будто рядом испаряющееся озеро. Иларэль немедленно побежала внутрь, посмотреть, что там такое. Ее восторженный вздох был слышан мною еще за десяток мер от места. Что ж, действительно красиво. Озеро и вправду было, но совсем маленькое.

В принципе все помещение оказалось сплошной дырой, уходящей глубоко вниз. По периметру стены окантовывала неширокая каменная полоса, пригодная лишь для того, чтобы по ней мог пройти только один человек. Со всех сторон каменной залы в центр отходили и немного опускались четыре каменные дорожки, соединяющиеся над пропастью почти в самом центре в виде крохотного каменного пятачка.

Я знал, что сделает в ближайшие несколько секунд Арая: побежит по одной из дорожек к кустам, росшим в этом самом центре. Не успев ее предупредить, что это может быть опасно, я рванул за ней, так как предупреждать о чем-либо было уже поздно: девушка счастливо озиралась вокруг, стоя на каменной проплешине. К слову, это проплешина не была совсем уж пустой. В самом центре рос густой куст с какими-то фиолетовыми ягодками (благо, что моя девушка не додумалась в целях научного эксперимента попробовать одну из них!) и такими же ядовитого цвета цветами и прямо из этого куста вырывался крохотный фонтанчик.

— Не смей пить! — не успел я сказать, как наемница уже довольно вытирала губы от воды. — Ну что мне с тобой делать!..

Договорить я не успел, так как что-то оглушительно грохнуло и пол под ногами ощутимо тряхнуло. С потолка посыпались камни, а огромная трещина вдоль стены побежала вверх. И нет бы нам уйти с опасной зоны, так мы стояли, как вкопанные! Не успев что-либо понять, мы увидели, как из этой самой трещины стали с оглушительным жужжанием вылетать гигантские стрекозы в таком количестве! Как оказалось, и в качестве! На самом конце их длинные брюшка утолщались и образовывали собой нечто вроде кувалды с шипами. Если мне не изменяет память, такие штуки называли булавами.

Я очухался первым и, подмяв под себя Иларэль, взмахнул мечом. Одна стрекоза оказалась без «оружия», но, видимо, ей это никоим образом не мешало и она вновь атаковала. Хотела взять на таран? — не вовремя пошутил я. Еще взмах и лезвие прошло сквозь нее, как сквозь масло, а две получившиеся половинки полетели в пропасть.

— Да что же это такое! Погулять спокойно не дают! — пришла в себя наемница.

— А ты бы побольше лезла куда не нужно! — огрызнулся я. — Обязательно надо было пить эту дрянь?

— Это не из-за этого, — неуверенно и с детской обидой в голосе ответила Арая, тратя навсегда второй нож.

Вокруг не было ничего видно из-за этих тварей, и я махал мечом не особо напрягаясь — все равно попадал. Иларэль уже вообще растратила все ножи и присела (умничка!) подле моих ног, скрываясь подо мной и кустом. Плечо у меня уже невыносимо болело, кисть от напряжения свела судорога, но останавливаться было ни в коем случае нельзя! Я даже не знаю, на сколько бы меня хватило, если бы не громогласный рык, раздавшийся из тоннеля, противоположного тому, откуда мы пришли. Кто это был меня мало волновало, хотя по всем правилам должно было.

Видимо, я слишком увлекся. Потому как зверь, смахивающий на «тираннозавра рэкса», показался в проеме во всей красе. Утешало два факта: во-первых, эта тварь пока что тоже пыталась отбиться от назойливых «мошек», что, надо заметить, у нее получалось гораздо лучше, чем у нас, и тем самым неизмеримо помогала нам в этой нелегкой борьбе, и во-вторых, заценив размер ее лапки, я пришел к выводу, что ей вряд ли удастся пройти по тому «бордюрчику», что прилегает к стенам помещения. Вот последнее мне проверять ох как не хотелось! Поэтому я продолжал махать оружием, хотя количество гадин заметно сократилось.

Еще две половинки с тяжелым «плюхом» легли мне под ноги, обдав при этом Иларэль противной слизью. У меня перед глазами мелькали несколько стрекоз, их тректории пересекались и вновь соединялись… как будто это раздвоение.

— Милая, скажи мне, сколько их осталось, — прокричал я девушке.

— Две перед тобой и одна летает над тем зверем! — откуда-то снизу услышал ее голос. — Ой, там еще детеныш! Крохотный такой!

Да, да я знал, что хотела сделать эта… как там люди называют?.. «гринписовка»! Спасти маму с малышом — было для нее дело чести! Поэтому моя любимая дурочка метнулась из под укрытия к тем чудовищам и по тому самому бортику, по которому не пройти мамаше, подбежала как можно ближе к безотцовскому семейству. Маленький заинтересовался чужой тетей, но подходить не спешил.

— Глупенький, тебя же там затопчут! — уговаривала Иларэль. — Иди ко мне, ну же, не бойся… я не обижу!..

Мельтешить перед глазами перестало и, мигом глянув под ноги, я понял почему: одна из тварей спокойно умирала, истекая кровью и какой-то слизью. Осталось две… Но вот сейчас как раз таки началось самое трудное: поймать широким мечом одну единственную гадину. Взмахнет полкрыла! Еще взмах… нет усика! Нет, так дело не пойдет, я таким образом буду до лета ее ловить, надо что-то придумать… но что?

Уже стараясь не делать лишних движений дабы не тратить силы попусту, я усердно ловил глазами эту сволочь, которая успевала кружить со скоростью молнии. Слегка пострадавшая стрекоза не спешила атаковать, видимо, наученная опытом… и отрезанным крылом. Я немного расслабился, как оказалось, зря: рана на плече заныла во всю силу и я чуть не выронил оружие. Демоны меня раздери! Понесли же черти нас в эту пещеру! Да еще так далеко от города!

— Арая! — успел крикнуть я прежде, чем крылатая уродина сделала резкий проворный разворот вокруг своей оси и метнулась в сторону девушки. Моя радость успела увернуться, придерживая «добычу» в виде малолетнего раптора и чуть не сверзившись из-за этого в пропасть.

— Ах ты пи… ху… крылатая! — матерные слова никогда не входили в мой арсенал ругательств, но в тот момент я просто не мог выразить свои эмоции по-другому. Я моментально подскочил к месту нового «сражения» и что было силы мечом плашмя саданул ее в бок! Она отлетела точнехонько под ноги взрослой рапторше, размазавшись по каменному полу лужей слизи. Мамаша уже была в бешенстве и ловила оставшуюся летающую назойливую муху зубами, клацая с оглушительным лязгом челюстями. Крохотные передние конечности беспомощно болтались перед собой, не доставая до противника. Вмешиваться я не рискнул, не приведи небо еще под ноги ей попаду и буду сам похож на ту склизкую живопись на полу.

Глаза взрослого чудовища уже постепенно наливались кровью, застилая все вокруг, и мамаша клацала во все стороны, надеясь зацепить эту сволочь. Я только успел подумать, что это будет длиться вечность, как раздался хруст и шипастый набалдашник скрылся в жующих челюстях гиганта. Однако в тот самый момент эта туша так некстати наступила на лужицу и поскользнувшись, упала на самый край площадки, которая в свою очередь звонко откололась…

Дальнейшее произошло буквально за мгновения… Мы не услышали ни единого звука падения — так глубока, наверное, была эта пропасть. Арая чуть ли не ревела от сожаления и судорожно прижимала к себе малыша-переростка, дабы уберечь хоть его от такой участи. Когда я смог рассмотреть этого «маленького», у меня дар речи чуть не пропал! Это надо же маленький! Да он мне почти по пояс!..

— Иларэль, ты уверена, что его обязательно надо забрать с собой? — в который раз пытался я отговорить девушку.

— А ты что же, хочешь бросить несчастного крошку здесь одного одинешеньку?! — с искренним негодованием восклицала она. — Да он же умрет тут один от голода! Мамы-то теперь рядом нет!

— И ты теперь решила стать его мамой? — поддел я наемницу. — Так ведь у него… или нее должен быть еще папа, — привел последний свой довод.

— Где?! — спросила она, выразительно разводя руки в стороны. — Ты его где-нибудь видишь? Да и какие с вас, мужиков, отцы! На себя-то посмотри: дитя хочет бросить, пусть и не своего!

— Уволь! — скривился я. — Если у меня будет нечто подобное… — я кивнул на новоиспеченного «сынишку». — Я сам себя порешу…

— А тебе так уж важно, что он зеленый и в пупырышках?!

— А еще то, что у него гребень типа «а ля ирокез»! У меня такого нет, — и дабы убедиться в достоверности сказанных мною слов, погладил себя по постриженной парикмахером шевелюре.

— Сделаем! — язвительно отметила Иларэль, в очередной раз обнимая детеныша.

— Как ты его назовешь? — тихо спросил я, ожидая ответной реакции, которая, впрочем, не заставила себя ждать: любимая повисла у меня на шее и с воплями «Спасибо!» расцеловала уже второй день небритую щеку, добравшись и до губ, конечно.

— Вот уж мне эти сентиментальные спасители, — проворчал я для проформы. — Что Рив, что ты! Два сапога — пара!..

Только когда Арая отлипла от моей скромной персоны, она заметила:

— Ты же ранен! — почти крикнула она, напугав при этом «маленького».

Срочно порвав нижнюю рубашку (заметьте, свою!) на лоскуты, она принялась бинтовать плечо, но никакая боль уже не могла мне помешать любоваться раздевающейся наемницей. Потом она, конечно, накинула на себя куртку, так как хоть мы и находились в пещере, все равно было холодно, однако из расхлябанных пол кожаной куртки иногда появлялась то одна, то другая божественная грудь…

— Перестань пялиться! — строго «посоветовала» она.

— Ага, — довольно ухмыляясь, кивнул я и продолжил такое увлекательное занятие, как наблюдение за колыхающейся грудью.

— Мейрон, я тебя предупредила! — сквозь зубы проговорила она.

— А что мне за это будет? — невинно поинтересовался я.

— А то! Я тебя соблазню, и мне будет по барабану, сможешь ты после этого без меня или нет! — продолжила перевязывать Арая.

Того, как ей хотелось воплотить в жизнь эту угрозу, не заметил бы только слепой! Да и я бы сам не отказался… но разум практически всегда побеждал во мне чувства, и я послушно опустил глаза, где-то в подсознании мечтая, чтобы Иларэль нарушила все правила и набросилась на меня прямо здесь!

Наверное, я бы даже не сопротивлялся…

Но перебороть себя и разрушить барьер я сам не мог.

* * *

— Точно вылетели из трещины? — в который раз повторялся Правитель. — И сразу после того, как девушка попила воды из источника?

— Да, — отвечал я, обессилевший от долгого похода обратно с места происшествия и уже длившегося почти два часа «допроса с пристрастием», сочетавшегося с жестокой и негуманной процедурой, как зашивание особо глубоких порезов и перевязкой.

— Сиди тихо! — проворчала доктор Ксерия, с которой не так давно мне посчастливилось познакомиться при покушении на одного высокородного мужичка, выпавшего с балкона прямо на балу.

— Я стараюсь, — прошипел я, сдерживаясь от боли.

Арая, как наказанный ребенок смирно сидела в сторонке на стульчике, выровнявшись по струнке.

— А это… — Правитель неопределенно махнул рукой в сторону спящего на полу рапторенка. — Это вы притащили зачем?

— Так маленький же! — подал я голос, тут же зашипев от того, что доктор потревожила рану. — Он же совсем без мамки-то остался! Как было не взять?!

Растерли хмыкнул, но промолчал. Он еще сделал пару «туда-сюда» по комнате и повернулся к новоиспеченному подданному.

— И как тебя зовут, мелочь? — наклонился он, но так как малыш промолчал, за него осмелилась ответить Арая:

— Рослик.

— Рослик? — удивился Эмунс. — Ну что ж, вполне подходит, — оценил он, двумя пальчиками поднимая и отпуская заднюю лапку детеныша раптора, которая незамедлительно упала, на что мелкий даже не обратил внимания.

— Крепко спит, — констатировал глава государства. — И что мне теперь с ним делать?

— Определи его в армию, — предложил находящийся в помещении Гром. — Вырастишь настоящего раптора, будет тебе служить.

— Ты знаешь, сколько ему расти? — авторитетно спросил он у велшана. — Для того, что он стал взрослым раптором, потребуется лет сто, не меньше.

— Так потомкам твоим пригодится, — не сдавался Гром.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — оторвался от животного Растерли. — Доктор, что там?

— Ничего опасного, пара швов и глубокие царапины, но должна заметить, что в состоянии молодого человека это могло обернуться куда серьезнее, если бы ему не так повезло.

— Вот видишь, Мей! — наставительно вмешался Луч. — Я тебе говорил, что надо сидеть, не высовываясь! Мало того, что простудился и спина еще не зажила, так еще на неделю хочешь тут остаться?..

— Нет, Мейрон, мы не будем против! — тут же заверил Правитель. — Но тебе следует внимательнее относиться к своему здоровью!

— Да хватит мне нотации читать! Понял я, понял! — лежа на лавке животом вниз, огрызнулся я. — Лучше скажите, где Рив. А то у меня травма, а его еще нет и он не читает мне морали! Где такое видано?

— Да у бабы он, где же еще… — отозвался Гром. — Ни разу с того момента, как пообещал, не ночевал в своей комнате.

— Вы скажите ему, что у некоторых дам есть очень бдительные папеньки, — как бы между делом посоветовал Эмунс. — И еще я бы советовал ему быть осторожнее! Это и тебя касается, Мейрон, но по другой причине!

— Вот привязались! — буркнул я, отворачиваясь от всех и тихо застонав, потому как доктор накладывала еще один шов.

Я сам не видел, но говорили, что после той операции, на лавке остались бороздки от ногтей… И пусть мне говорят про всяких там героев, которые не стонали при зашивании ран и вообще вели себя, как настоящие мужчины. Не поверю! Я тоже хотел показаться настоящим мужчиной в глазах прекрасной наемницы, но такая боль выше всех человеческих возможностей! И даже вампирьих! Поэтому мне было неловко, когда ко мне в комнату заглядывала Иларэль и видела меня стонущего. Но как бы я ни пытался освободиться от ее внимания в такие особо неприятные моменты, когда действие болеутоляющего заканчивалось, девушка всегда упорно продолжала сидеть рядом и сочувственными глазами смотреть на мое покореженное состояние.

Правитель, конечно, поселил Иларэль в комнату, но она той и не потребовалась, ибо Арая все время просиживала у моей постели, кормила меня с ложечки и безостановочно подсовывала выпирающее по бокам одеяло. В подобной обстановке я действительно чувствовал себя умирающим. Поэтому стремился выйти из «постельного режима» как можно раньше.

Надо признать, что ни его величество, ни друзья (в том числе Лао) меня не забывали. Также регулярно проведывать приходила доктор Ксерия, перевязывала по три раза на день. И опять же все это видела Арая…

Я бы на месте влюбленной наемницы уже давно разочаровался бы в таком «принце», вечно ругающимся и стонущем.

Но она настырно продолжала сидеть и всегда тихонечко поглаживала одеяло… приятно, конечно, было, но полезного маловато.

— Что я тебе говорил! — строго читал нотации Правитель. — Что не надо было пробовать подниматься! Пожалуйста! Только что снятый шов разошелся! Ты думаешь Ксерия сняла швы потому что уже пора? Ни фига! — откуда он понабрался таких словечек, я понятия не имел, но подозревал, что это все-таки общение с сэром Ривентом Альвенди не прошло даром. — Это было сделано ради тебя, родной мой! Всего оставалось денек полежать спокойно, и потом можно было хоть с мечом упражняться, а ты… теперь лежи и мучайся!

— Кстати, ваше величество, я давно хотел спросить, еще со вчерашнего дня… я внезапно нашел уважительную причину сменить тему разговора.

— Спрашивай, — махнул рукой несостоявшийся нравоучитель.

— Вы мой меч видели?

— Видел. Классный меч, сторг, как я понял. А что?

— Да, сторг. В общем-то, в этом все и дело… Имя его мне надо узнать, — начал я, поворачиваясь на другой бок, так как один уже отлежал, а на спину лечь не мог. — Я его нашел, он был чужой. Теперь постепенно ко мне привыкать начал… или смирился, как там называется не помню… короче, в битвах каким-то образом помогает, но вот не пойму каким. И имени его я не знаю, чтобы полностью на себя перезарядить. Мастеров сторгов ведь совсем по пальцам пересчитать можно… правда? И все они находятся на территории вашего государства. Мы вчера с Араей заходили к одному оружейнику по улице имени Парнека и он шарахнулся от моего меча, как от дьявола…

— Поподробнее, пожалуйста, если можно.

— Можно, отчего нет. Так вот когда мы подходили к этой самой оружейной, я сначала почувствовал, что сторг нагрелся, да так, что чуть ногу мне не опалил…

— Это было только ощущение, или же нагрелся он в действительности?

— В самой что ни на есть действительности! Я ж говорю — ногу мне чуть не пропалил. А потом, когда мы вошли в саму лавку, гном попросил показать ему мое оружие, потом как отпрыгнет! Руками замахал, кричал что-то там насчет его темности… да, да, говорил, что он темный, плохой. Правитель, помогите, пожалуйста, мне очень нужно найти его мастера!

— Я, конечно, поищу, — задумался тот. — Но, извини, Мей, обещать ничего не буду. У меня есть одно предположение касательно его «отца», но это настолько непроверенная информация, так что ты сам понимаешь…

— Да, конечно, я все прекрасно понимаю! — обрадовался я. — Но скажите же мне, что за информация! Вы знаете, я ведь лежать спокойно не смогу, если вы не скажете…

— Короче, есть в моем государстве один мастер… не то, чтобы плохой или темный, но что-то у него один раз получился темный сторг… он после этого металлом заниматься прекратил, хотя оружие у него получалось отменное…

— Где его можно найти? — нетерпеливо спросил я.

— Когда-то он служил мне, его отец был моим личным оружейником, а потом… потом уехал, кажется, в деревню… как ее там… Вечерище… или нет, Загожма… или все-таки Вечерище… — он почесал подбородок, я старался не перебивать, дабы не мешать вспоминательному процессу. — Я точно не помню, эти две деревушки совсем рядом находятся, так что разницы, в принципе, нет. Можно проверить обе.

— А что такое — темный сторг?

— Да не помню я, что-то там типа того, что магия, которой он наделен, темная, мутная, нечистая… Да что ты у меня спрашиваешь, у него и спросишь! Если он не переехал…

— Спасибо! — искренне поблагодарил я. — Огромное спасибо! Обязательно проверю по пути, нам как раз туда.

— Но через неделю! Ты меня понял?! — строго выставил указательный палец Правитель—

— Как через неделю?! Да вы что? Еще семь дней?! Я же собирался уже послезавтра!..

— Никаких послезавтра! Лежать, пока раны не затянутся!

С таким жестоким приговором он оставил меня наедине с самим собой. Хорошо еще, что Иларэль ушла на кухню. Если бы не кухарка — мировая баба! — так бы и не поела за почти двое суток! А то меня она кормит, следит за режимом питания, а сама есть отказывается!

Нет, все-таки хорошо, что она ушла. Не то, чтобы она мне надоела или еще что-то, просто уже хотелось как-то отдохнуть от бесконечной опеки, хотелось вновь почувствовать себя взрослым мужчиной… хотя бы вспомнить, каково это… подумать о чем-то, не объясняя, чем же я так задумался… вспомнить, что у меня есть Лао, которая так бесцеремонно подсматривает в комнату через замочную скважину!

— Ну иди ко мне, малышка, — позвал я ее. — Я тебя услышал, так что нет более смысла скрываться.

— Извини, что нарушила твое уединение… — начала та.

— Да ты что! — грозно перебил я подружку Рива. — Не сходи с ума! Я всегда тебе рад. Ну, не надо там торчать… Лао, лети ко мне, я же не заразный, в конце-то концов!

— Я сейчас, — пообещала малявка и действительно, порывшись немного в той самой скважине, подлетела и приземлилась мне на кровать.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе больно? — проникновенно спросила та.

— Агу-агу! — скорчил плачущую рожицу, на что Лао рассмеялась. — Уже не так, — утешил я малышку.

— Извини, ты, конечно же, уже не ребенок. Просто мы так давно с тобой не говорили…

— Признавайся, Рив опять ушел к даме, а тебе скучно? — сощурился я.

— Ну… в общем, да, — с трудом согласилась вытьянка. — Но я и по тебе тоже соскучилась! — поспешила заверить меня малявка.

— Да верю, верю! — усмехнулся я. — А что ты там с дверью сделала?

— Заколдовала, — честно призналась она. — Чтобы больше никто не подглядывал!

— Как ты? — ехидно посмотрел я на полупрозрачную крылатую малышку.

— Ну, я же извинилась…

— Успокойся, я же не обижаюсь… Кстати, где ты вообще все это время пропадала?

— Разведывала окрестности, — уклонилась от прямого ответа та. — А в основном — с Ривом. Где же еще?

— Лао, ты ведь все заешь, — серьезно сказал я ей. — Скажи, что это было?

— Что именно? Падение графа или встреча со Смертью?

— И то, и другое, — честно говоря, о разбившемся графе я даже не думал, но сразу же уцепился за это, когда о нем вспомнила Лао.

— Убийство — не заказное, это точно, — авторитетно заявила девчонка. — На счет заказа Араи… или теперь Иларэль, я ничего не знаю, Мейрон! — вкрадчиво пояснила она. Соврала, я же знаю, что эта пройдоха в курсе всех событий. — А со Смертью… мне кажется, ты ее еще увидишь.

— Конечно, увижу, я же когда-то буду умирать, — хмыкнул я.

— Нет, я не о том. Я имею в виду, что с ней ты еще встретишься до своей смерти…

— А что ты можешь сказать о перстне?

— Перстень Падших… — задумчиво произнесла она. — Смерть тебе рассказывала про то, кто такие Падшие?

— Да.

— Замечательно. А о том, что у них есть свой орден?

— Нет, — заинтересовался я.

— На самом деле их было несколько больше… нежели тебе сказала Смерть. И среди них не только ее отступники, там также есть отступники Хозяйки Судьбы, Красавицы Удачи и всех других Высших. Уже давно они образовали свой орден, и действуют против воли Хозяев. Но чтобы убрать противодействующую силу надо изъять у нее источник этой самой их силы — то есть их символы: кольца, гербы и другую дребедень. Когда изымаешь этот символ у кого-то из Падших, то тот автоматически становится простым смертным, и его легко «убрать». Большинство таких символов закляты на смерть, то есть когда сам символ нашелся, а его хозяина нет, то символ уничтожается и непутевый хозяин погибает. Однако не сразу, что доставляет массу неприятностей. Но это гораздо удобнее, ежели бывший подданный будет иметь возможность скрыться и впоследствии захочет его вернуть.

— А как называется орден?

— Орден Проклятых Псов. Классио принадлежит именно к этому ордену. А раз он отдал перстень тебе, то со дня на день жди гостя, который захочет вернуть символ.

— Но у меня же его нет, — растерялся я.

— А он это откуда знает? — резонно заметила Лао.

В этот момент дверь кто-то безжалостно дернул, но она не поддалась на провокации и этот кто-то задергал ею сильнее.

— Мейрон, открой немедленно! — послышался из коридора знакомый глосс.

— Ладно, Мей, я полетела, была рада с тобой поболтать, — вспорхнула Лао. — Я буду тебя навещать, обязательно.

— Да уж… поболтали, — невесело пробурчал я, но вытьянка меня уже не слышала, скрывшись в щели приоткрытого окна.

— Иду! — громко ответил я Иларэль, тяжело поднимаясь с кровати.

— Зачем запираешься?! — возмутилась она, проходя в комнату. — Я тебе вкусненького принесла, а ты значит дверь на замок! От меня?..

— Да нет же, не от тебя, — покосился я на окно. — Вообще не от друзей…

Принесенный обед и правда был чудесным, и приговорили мы его почти вдвоем. От дальнейшей прогулки, к которым мы с Араей успели привыкнуть, пришлось отказаться ввиду моей нетранспортабельности.

Очередную дневную перевязку я перенес стоически, насколько это было возможно, так как доктор Ксерия натянула бинт так сильно, что любое движение сначала приходилось «согласовывать» с раненым плечом и еще не совсем зажившей спиной, а только потом реализовывать. Как она сама выразилась, это было сделано для моего же блага: «Теперь можно подниматься с постели, но ходить надо аккуратно!» — сказала та напоследок. Я тут же поспешил воспользоваться состоянием и спрыгнул с мягкого одеяла, за что немедленно поплатился жгучей болью.

— Куда пойдем? — спросил я у обалдевшей от моей наглости наемницы.

— Ты же не должен вставать! — наконец, нашла она слова. — Тебе доктор сказала…

— …что я могу теперь подниматься! — перебил я. — На то она так и затянула — чтобы швы не разошлись повторно.

Крыть было нечем, и Иларэль уступила, уточнив:

— Только на улицу не будем выходить.

Да я был согласен даже по комнате круги нарезать, лишь бы не валяться в постели, как последний тяжело раненый герой. Я резво собрался, на пути еще заглянули в комнату девушки (она что-то там забыла) и, не помня себя от счастья, я зашагал по коридору. Рива как всегда не было в своем номере, Гром и Луч, наверняка, обедали в обществе Правителя и его почтенной супруги, так что в такой радостный день я не застал друзей на месте. Арая плелась где-то позади, внимательно следя за моим состоянием. Аж обидно стало: она будто действительно хотела, чтобы со мной что-то случилось и я оставался в комнате еще минимум несколько дней. Стараясь не обращать внимания на контроль за спиной у себя, я счастливо перебирал конечностями и насвистывал такую заразную песенку… которую слышал на балу от моего верного друга Рива. Чемто расстроенная Арая молчала и была как-то напряжена сверх меры. Право, милая, незачем так за меня волноваться! Что же мне с тобой делать?.. Как успокоить?., я уже было хотел развернуться и сказать ей что-нибудь утешающее и, может быть, даже пообещать быть аккуратным, как на встречу нам вылетел лакей и еще за десяток мер громко сообщил:

— Мадам, это письмо просили передать вам со всей срочностью, которой только возможно на этом свете!..

Он хотел еще что-то сказать, но подскочившая к нему наемница, выхватив письмо, заверила, что она в курсе и дальше продолжать не стоит. Слуга поспешно удалился, а Иларэль крепко зажала в ручонке бумажку и извинилась:

— Мей, мне нужно оставить тебя одного. Это не надолго, уверяю тебя, — ее глазки горели двумя огоньками, она явно была чем-то встревожена. — Погуляй где-нибудь по дворцу, только… меня пока не ищи, я буду… занята.

Изящный силуэт почти мгновенно скрылся за поворотом…

Вот те на! Теперь я понял, почему она была так напряжена: она ждала это послание. Но что это было, если оказалось важнее меня?! В последе время я уверился, что таких вещей, способных заставить ее оставить опеку надо мной, не осталось, однако, как оказалось, они еще есть. Из всего этого можно было сделать лишь один вывод: полученное письмо было напрямую связано с ее «работой». Очередное задание? Или кое-какие уточнения? Или претензии?.. Гадать можно было часами, поэтому я не стал напрягаться и направился куда-нибудь, лишь бы не стоять столбом посреди коридора.

Посреди парадной залы прямо напротив парадных дверей возвышалась широченная лестница, наверху раздваиваясь на западное и восточное крыло дворца. Ни туда, ни туда идти не хотелось, так как там можно было наткнуться на занудных баронов, графов, лордов и всех остальных высоких гостей, отдыхавших во дворце и пользующихся безграничным гостеприимством Растерли Эмунса фон Камурано. А вот и очередная «порция» тех, о ком вспомнишь и вот они, родимые…

Я мигом шмыгнул под сам) лестницу, выглядывая и следя, чтобы меня не заметили. Нет, двое разодетых молодых людей прошли мимо, не обратив внимания на притаившегося под ними джентльмена. Слушать об их переживаниях насчет куда-то пропадающих дам было смешно, и я невольно ухмыльнулся, догадавшись куда же все-таки могли «пропасть их дамы». Точно так же, наверняка, ухмылялся и мой друг Рив…

Только высунувшись, пришлось вновь вернуться в исходное положение, потому что по лестнице опять, но уже в обратную сторону, прошли трое девушек. Они говорили тихо, о чем-то хохоча и совершенно не обращая внимания на молодых богато одетых мужчин. Я возблагодарил Судьбу за то, что мне не пришлось слушать бред еще и этих случайных прохожих, и опять попытался вылезти из укрытия. Но их будто прорвало! Следующие минут десять по ступенькам обязательно кто-нибудь поднимался или опускался, не позволяя мне покинуть укрытие. Ругнувшись про себя, я с сожалением уставился на противоположную стену… и заметил, что в ней есть едва различимая дверь!

Это был шанс! Шанс уйти от всех и вся и попытаться затеряться среди множественных подземных и тайных коридоров и круговых лестниц! В темноте скрытых переходов остаться наедине с самим собой… уйти от переживаний и забот… забыть, что еще через несколько дней придется попрощаться с любимой девушкой… придется отпустить ее на все четыре стороны… или, что скорее всего, она сама меня оставит…

Дверь бесшумно отворилась, как и подобает потайным дверям, и открыла перед моим взором темный, мрачный проход, в котором я поспешил скрыться. Там было необычно тепло… точно: камин находился прямо за стенкой! А я стоял напротив чьей-то комнаты. Возможно, у кого-нибудь на моем месте возникло желание полазить и поискать потайной глазок и подглядеть за обитателями той комнаты, но в мои привычки такого рода занятия не входили. Я в принципе не понимал получаемого от этого кайфа и спокойно прошел мимо. Как я и предполагал, за не очень продолжительным коридорчиком последовала спиральная лестница. Она была достаточно чистая, то есть без паутины и пыли, а значит ею нередко пользовались. Может там, наверху чья-то каморка? Кто-то уходит от мира сего, дабы побыть в одиночестве и предаться своим личным мыслям? Возможно, но тогда мне очень не хотелось бы нарушать его спокойствие…

Я сам все детство прожил в огромном поместье с такими же потайными дверями и круговыми лестницами, и прекрасно знал стандартные схемы таких скрытых путей, которые называли порталами. Этот путь оказался как раз одним из «стандартных» и я безбоязненно двинулся дальше — он не заканчивался тайной каморкой, такой путь выводил меня в другую комнату, ничуть не скрытую от посторонних посетителей. Просто этот ход служил удобным средством сокращения блужданий по огромному замку, что позволяло Правителю или его приближенным в предельно короткие сроки оказаться в том или ином месте. Таких коридоров должно было быть бесчисленное множество по всему дворцу. И неудивительно, что он чист — его наверняка убирают.

Однако чего бы я ни ожидал увидеть на другом конце «портала», то, что открылось моему взору превзошло все ожидания! Цветущий сад, напичканный флорой не только нашего мира, но и других миров, сиял красотой и теплом. Тропические лианы и пальмы располагались вперемежку с другими травами, деревьями и кустарниками. Лилии красными, желтыми, белыми, розовыми пятнами пестрили среди общего зеленого фона удивительно аккуратных зарослей. Теплый ручеек начинался откуда-то издалека и, виляя, утекал за поворот, скрываясь от любопытных глаз в крохотной пещерке под гладким булыжником. А белый снег раскинулся за пределами этого тропического рая, дразня из-за прозрачной стены. И не верилось, что там, где все бело и снежно, стоит холод, леденящий не только тело, но и душу…

Я присел на будто специально для такого, как я, торчавший пень, аккуратно спиленный и даже посередине слегка отполированный мягкими местами ранее садившихся. Все еще находясь под впечатлением, я не сразу заметил, как маленькая зеленая лягушка короткими прыжками подкралась ко мне и запрыгнула на сапог.

— Что же ты тут делаешь, малышка? — я потянулся за зеленым склизким существом, но вовремя успел одернуть руку: ряд острых мелких зубов со звонким щелчком сомкнулся прямо над сапогом, «очистив» мою конечность от мелких прыгающих пресноводных.

Раптор Рослик довольно жевал свою добычу, а подошедший парень уселся на стоящий напротив такой же пень. Принца Аторо я узнал сразу, не только потому что видел его на портрете, просто не узнать его было невозможно. Симпатичное личико юноши обрамляла копна отросших темных волос, мантия мага беспечно стелилась прямо по земле, отчего ее нижний край намок от влаги и загрязнился. Живые беглые глаза не сочетались с уже довольно мужественной-осанкой и подкачанными мышцами (все-таки гномья кровь, как никак). Но общее впечатление мальчишка создавал благоприятное.

— Что вы здесь делаете? — с интересом рассматривал он незваного гостя. — Как вы сюда попали?

— Ну, тебе тоже здравствуй… — начал я.

— Ой, здравствуйте! — смутился парень.

— Как я сюда попал? — усмехнулся я. — Через ход, по-другому не знаю как.

— А откуда вы? — живо поинтересовался тот, поглаживая по голове крутящегося зверя.

— Погоди ты, я еще на предыдущий вопрос не ответил. Во-первых, я гость твоего отца… не буду называть тебе всех своих титулов, надеюсь, тебе это неинтересно, зови меня просто Мей. А во-вторых, я из Пригорья…

— Из Пригорья?! — восхитился парень. — Ус ты! А как там?

— Молодой человек, а не кажется ли вам, что вы задаете слишком много вопросов? — хитро покосился я на юнца. — К тому же, беседуете с незнакомым человеком.

— Во-первых, — перекривлял меня Аторо. — Вы теперь не незнакомый, я знаю, как вас зовут. А во-вторых, так ли плохо задавать вопросы уже знакомому человеку?!

— Соображаешь, — улыбнулся я. — Папа отдал его тебе? — кивнул я в сторону раптора.

— Нет, — вздохнул Аторо. — Папа поселил его здесь, а мне разрешили только пускать сюда лягушек и ящериц, и еще приходить навещать изредка…

— Почему?

— Наставник говорит, что надо учиться…

— Учеба, это дело нужное, правильно говорит твой наставник, но в самом же деле, не запрещать же тебе ухаживать за зверушкой!

— Вот и я ему об этом же толковал, но все без толку, — рука мальчишки легонько погладила вертящегося около него зверя и снова легла на коленки. — У меня уйма свободного времени! Учеба занимает всего лишь пять-семь часов в день, а все остальное время я мог бы потратить на него, но мне не разрешают.

Пять-семь часов в день? — ужаснулся я. Вот это парень дает! И для него это «всего лишь»!

— Но надо же когда-нибудь и отдыхать! — вслух сказал я.

— А я отдыхаю! — гордо заверил парень. — Я практикуюсь на башне! Там никто не увидит и не до кого не докатятся обрывки моих заклинаний.

— У тебя что, нет специальной комнаты для тренировок?

— Как же, есть! Но там мне положено находиться только в присутствии магистра и лишь два часа в день после занятий, — с глубоким сожалением ответил тот.

— Это пять-семь часов… плюс еще два… — про себя проговорил я.

— Что? — услышал меня принц. — Ты что-то сказал?

— А? — не понял я. — Нет. Ничего. А лягушек где ты берешь?

— Колдую, — признался парень. — Магия Жизни и магия Природы у меня врожденные.

И тут же как бы в доказательство своих слов он что-то прошептал в кулак, а затем сделал резкий жест, будто отряхнул с пальцев капли воды. На том месте, куда должна была попасть импровизированная вода, сею секунд) квакнула лягушка, а еще через одну — скрылась в пасти прожорливого раптора.

— Знаешь, у меня идея.

— На счет чего?

— На счет этого обжоры, — кивнул я на Рослика. — Попробуй сделать так, чтобы твой Учитель сам привык к животному. Тогда-то он точно не сможет тебе запретить ничего.

— Здорово! — захлопал в ладоши малец. — А я даже не додумался до такого, хотя чего я только не пробовал за эти два дня! Теперь, Рослик, мы с тобой будем видеться чаще!

— Ты только не говори, кто тебе эту идею подсказал, — предупредил я Аторо. — Не выдавай меня, хорошо?

— Да о чем речь?! Конечно не буду!

— Проблема в том, что магистр может сам догадаться…

— Не догадается! — успокоил парень, но как-то на меня его заверение не подействовало.

— Ладно, мне пора возвращаться, а то кинутся искать, — сказал я, слезая с пенька. — Пока, Аторо, может еще увидимся…

— Ты куда?! — вслед мне крикнул он.

— Как куда? На выход, — я остановился.

— Выход там! — мальчишка показал рукой в обратную сторону.

— А я через этот, — невозмутимо ответил я, заставляя его невольно расширить глаза от удивления. — Тут тоже есть.

— Я с тобой! — он резво вскочил с пенька и подбежал ко мне. — Покажи мне, а?

— Вот уже две причины сердиться на меня твоему Учителю, — проворчал я, показывая юнцу дорогу.

— А ты откуда узнал про этот ход? Я вот тут всю жизнь живу и никогда не знал о нем.

Я проскользнул в приоткрывшуюся дверцу и придержал ее, пропуская Аторо.

— А я про него не знал. Я случайно увидел дверь. Просто когда я жил в поместье, там тоже были такие ходы. Они совершенно одинаковы.

Вышли мы под ту же лестницу, под которой я прятался и из-под которой я скрылся в этом тайном ходе. Хвала Судьбе, никого на самой лестнице не было и мы с парнем могли беспрепятственно подняться на второй этаж. Попрощавшись с юным принцем, я направился в свою комнату, а он — в свою.

Я смертельно устал, видимо, такие нагрузки на ноющее плечо еще рановато налагать. Но, как всегда, мне не дали даже дотянуться до ручки двери…

— Граф! — голос раздался сзади.

Я резко обернулся — никого. Показалось? Нет, не может быть…

— Граф! — теперь с другой стороны.

Я снова обернулся — опять никого. Да что это такое в самом деле! Отдохнуть не дают!

— Аторо? — тихо позвал я предполагаемого проказника. — Аторо, это ты?

— Граф Мейрон! — раздалось уже из-за моей же двери.

Я был так зол, что рывком распахнул дверь в апартаменты и увидел, наконец, виновника этого балагана. Мужчина стоял передо мной в некотором отдалении от входа и виновато посматривал искоса на мою скромнуюперсону. Последнее немного смягчило мой пыл и я решил все-таки сначала узнать, в чем же дело.

Молодой человек, одетый в черный шелковый щегольской костюм, по последней моде застегнутый лишь на две пуговицы, понуро смотрел в пол, не решаясь начать разговор.

— Ну? Вы так и будете буравить взглядом дырку в ковре или все-таки изволите объяснить, почему позволяете себе издевательские шуточки над окружающими? — строго спросил я.

— Я прошу прощения, если я чем-то не угодил вам…

— Угодил?! — возмутился я. — Да вы сначала поиздевались надо мной, потом вломились в мою комнату, а теперь говорите, что вы просите прощения!

— Я не нарочно, — взмолился тот и быстро, пока я не перебил, продолжил. — Я нечаянно тут оказался, я телепортировался и попал в вашу комнату, я хотел в коридор, но у меня не получилось — вы могли слышать только мой голос. В пространстве бывают такие изломы, где любая магия действует не так, как должна. Поэтому я начал пытаться в разные места, пока не получилось вот тут…

— Вы считаете, что даже если я вам поверю, это уважительная причина? — подозрительно сощурился я: где-то этого мужчину я уже видел.

— Нет, поэтом) я и прошу перед вами прощения… Закройте, пожалуйста, дверь…

— Ну, теперь можете сказать правду, — я послушно захлопнул дверь. — Нас никто не слышит.

— Это и есть правда, — снова умоляющим голосом проговорил мужчина. — Прошу вас, помогите мне!..

— Теперь вам еще и помощь требуется! Да кто бы мне помог! — я искренне вознегодовал.

— Успокойтесь, пожалуйста, не надо кричать! — он аж присел. — Больше никто не способен мне помочь! Это я вам отдал свое кольцо! — вот где я его видел! — Оно должно быть у вас! Оно у вас? Ведь так? Ведь правда?.. — «Проклятый Пес» с такой надеждой смотрел на меня, что я невольно медлил с ответом.

— Нет, — медленно проговорил я. — Перстень уже не у меня…

— Он попал в руки Серой Гостье?! — ужаснулся мужчина. — Все… мне конец…

Он отрешенно опустился в кресло, его остекленевшие глаза были наполнены страхом.

— А что, собственно, случилось? — не догадался я.

— Как, она вам не рассказала? — поднял тот на меня безразличные глаза. — Теперь мне не жить… а я только понял!

— Что вы поняли? — осторожно начал я прояснять ситуацию. То, что все, у кого Смерть забирает перстень, погибают, Лао рассказывала, но я не вспомнил это вовремя.

— Я понял, что хочу вернуться к службе, — тихо ответил молодой человек. — Там так ужасно! — его голос по-детски срывался на плач. — Они все лжецы, воры, предатели и убийцы! Они могут убить даже друг друга, не смотря на то, что еще вчера вместе готовили заказ на кого-то из своих же Проклятых! Они шантажируют меня!

— Тогда зачем вы вообще рискнули вступить в орден?

— Я думал… я полагал, что смогу стать свободным! — теперь он на самом деле разревелся, словно пятилетний мальчишка. — Я хотел стать абсолютно свободным! — он поднял на меня слегка обезумевший взгляд. — Но никто! Слышите, никто! не способен противостоять Хозяйке! Она всемогуща! Мы все всегда находились у нее на службе, находимся и будем находиться до скончания своих дней! И никто не может противиться этому! Даже сами Высшие!

— И это вы поняли лишь сейчас?

— Да! Я был так глуп! Но я все понял! — он схватил меня за рукав, сползая с кресла и падая на колени. — Помогите мне! Только вы можете! Только у вас получится!..

— Что? Что получится?

— Верните мне расположение Серой Гостьи! Прошу вас, у вас получится! Вы можете! Я отдал кольцо вам, а значит она не может вас тронуть, пока я не буду уничтожен! У нас есть еще почти сутки!..

— Зачем вы вообще его отдали мне? И кто был тот мужчина, который гнался за вами?

— А кому еще я мог его отдать?! Он бы все равно до меня добрался, а так я пытался спасти символ. Без него я никто! Я же не знал, что перстень попадет к самой Серой Гостье. Теперь они меня повязали по рукам и ногам! Помогите мне!

— А кто был тот господин? — повторил я вопрос, на который мой собеседник так и не ответил.

— Он тоже посланник Серой Гостьи, но он не из Псов… Вы поможете мне?

— Посмотрим… — уклончиво ответил я, придумывая, какому врачу его сдать.

Но тот внезапно исчез прямо у меня на глазах и появился поодаль, у окна.

— Вы хотите спрыгнуть? — невинно поинтересовался я, в то время как внутри у меня разгорался костер сомнения: а в самом ли деле он такой ненормальный? В меня стали закрадываться подозрения, что этот тип может говорить правду, ведь и телепорты, и кольцо, и Смерть были настоящими…

— Нет, — тяжко вздохнул он. — Мне грустно.

— Отчего?

— Вы мне не верите, — он посмотрел мне прямо в глаза. — А мне действительно стыдно за это предательство перед моей Хозяйкой… мне безумно хочется, чтобы она меня простила и приняла обратно на службу…

— А потом вы придумаете новый способ стать свободным и сбежите снова?

— Вы вправду так плохо обо мне думаете? — сощурился тот. — Вы не верите в мои намерения… ну что ж, не надо было просить у вас помощи, вы сами ни чем не лучше меня, вы такой же, как все…

Он растворился в воздухе… телепортировался, наверное. Но его последние слова, что я такой же, как и все, настолько глубоко запали в душу, что я невольно раскаялся. Мог бы и попробовать помочь! — подумал я про себя.

— Постой! — без всякой надежды на то, что он меня услышит, произнес я неизвестно куда и кому.

— Да, я еще тут, — грустно отозвался молодой мужчина. — Вы передумали или хотели еще о чем-то меня спросить?

— Нет… точнее, да… короче, я передумал.

— Вы мне поможете? — с надеждой в голосе спросил тот, медленно проявляясь у окна. — Правда?

— Я попытаюсь, — уклончиво ответил я. — Но ничего гарантировать не могу…

— Я прекрасно все понимаю! — уже совершенно радостно заверил меня он.

— Классио? Вас зовут Классио?..

— Да, это Хозяйка Смерть вам сказала?

— Да.

— Значит она меня помнит! — тот от радости чуть не запрыгнул на люстру. — А если так, то у меня есть шанс попасть обратно! Есть шанс, что она меня простит!

Тут только я вспомнил, что его имя я знаю, а вот он мое нет.

— Я Мей…

— Я знаю: граф Мейрон Корн Д’эзри фон Пристелс!

— Нет, просто Мей, договорились?..

Я пообещал попытаться помочь этому бедолаге вернуть расположение Серой Гостьи, но что для этого нужно сделать — не знал.

Ладно, что-нибудь придумаем вместе… а пока я жутко хотел отдохнуть. Я так устал за сегодня! Еще и этот разговор занял почти два часа…

Классио тактично оставил мою скромную персону наедине с самим собой, и я, наконец, мог приятно растянуться на мягкой кровати… глаза сами закрылись, когда я еще не успел устроиться поудобнее… я сладко спал… но опять недолго!..

Едва уловимый звон, раздавшийся в окне, заставил открыть глаза.

— Да что там еще! — в сердцах выругался я. — Несколько часов не дают поспать спокойно!

Выглянул в треснувшее от брошенного в него крепкого снежка окно, из-за бесчисленных кружащих снежинок почти совсем ничего не видно: метель, как всегда, снег валит большими хлопьями, покрывая крыши домов и простых построек белым пологом, верхушки елей раскачиваются от ветра… под тусклым фонарем стоит одинокая фигура…

Я мгновенно проснулся окончательно, в рекордно короткие сроки оделся для уличной прогулки и стрелой вылетел во двор. Сунув нос в холод, немедленно пожалел, что не стал напяливать шапку, но возвращаться было поздно, поэтому я стал судорожно искать глазами фигуру у фонаря, не обращая внимания на прилипающие к ресницам и бровям хлопья снега.

Иларэль стояла, прижавшись к обледенелому металлу, вся нахохлившись словно воробушек, грела тоненькие пальчики паром изо рта. Я мигом стащил с себя пальто и попытался набросить его на плечи замерзшей наемницы, но та извернулась.

— Не надо, Мей, я ненадолго, я только попрощаться… — она постоянно озиралась по сторонам, будто кого-то боялась увидеть… или что кто-то может увидеть ее.

— Ты уходишь? — бесцветным голосом спросил я.

Я прекрасно знал, что этот момент обязательно наступит, но это случилось так неожиданно, что… что я не знал, как реагировать.

— Да, мне надо… — невнятно произнесла она, в очередной раз выпустив пар на ладони и оглядевшись по сторонам. — Мне пора, Мейрон, — глядя в глаза мне, прямо сказала она.

— Ты выполнила задание и теперь должна продолжить свой путь?.. — скорее утвердительно, чем вопрошающе сказал я.

— Типа того, — она прекрасно поняла, что я прав, но признавать или просто произносить это вслух она не решилась. — Все закончилось и мне надо уходить… чем скорее, тем лучше.

— Сейчас поднимется паника, — прошептал я, обнимая Араю. — Зачем ты вообще пришла?

— Я не могла не попрощаться с тобой… — так же шепотом ответила она. — Я не пережила бы этого.

— Тебе не стоило оставаться тут так долго! — мои губы коснулись виска девушки. — Иди! Спеши, тебя могут найти, тогда этого не переживу я!

Я в последний раз гладил темные волосы, по привычке заплетенные в длинную толстую косу, последний раз смотрел на эти серые грозовые глаза, последний раз целовал ее сочные губы, последний раз… я последний раз видел это прекрасное создание.

Она как птаха залетела в мою жизнь, принеся несколько радостных и счастливых дней. Она нежными руками, как мягкими перышками обнимала мое тело, ласкала мою кожу. Но я ведь с самого начала знал, что она улетит обратно… что ни одна золотая клетка не удержит эту птицу… Поэтому я никогда не пытался закрыть дверцу на замочек… Вот и сейчас я лично распахивал эту самую дверцу, открывая путь и позволяя ей сделать взмах крылами… И вот она уже сидит на тонких золотых прутьях и медлит, стараясь оттянуть время… но это не поможет, милая! Пара томительных секунд не способны изменить тебя саму! Невозможно сделать из вольной птицы такого урода, как человек! Я не вправе обрезать тебе крылья, родная! Я люблю тебя такой, какая ты сейчас: свободной орлицей, взрезающей гладь воздушного пространства!

Так лети! Лети! Покоряй небо! Пронзай тучи!

И пусть ни одна шальная стрела не встретит тебя на пути…

— Это она! — истерически завизжал мужской голос откуда-то сзади. — Убийца! Поймать любыми средствами!..

Кажется он еще что-то кричал, переходя на хрип, но нам было не до него. Толпа разгневанного вооруженного народу неслась по нашим следам, которые, к моему ужасу, отчетливо виднелись на свежем снегу. Иларэль неслась со скоростью молодой газели, перепрыгивая и ловко огибая преграды. Я старался не упустить ее из виду, но долго это продолжаться не могло.

Она резко остановилась посреди зимнего сада: впереди уже виднелся тайный лаз сквозь неприступную с виду каменную стену… и на пути его стоял стражник, злорадно улыбающийся. Демоны, я же не взял оружия!

— Стоять! — рявкнул он, поудобнее перехватывая меч. — Вам некуда дальше бежать!..

Времени разглагольствовать не было совсем, поэтому я не стал слушать бредни этого безумца, а, загораживая девушку, двинулся прямиком на преградившего дорогу к отступлению стражника. Тот недоуменно скривился: не ожидал от безоружного такого, по его мнению, идиотского поступка, как «голым» бросаться на воина с мечом. Ну что ж, это его проблемы, а мне думать действительно было некогда.

Я быстро нагнулся и, зачерпнув рукой снега, слепил крепкий снежок, запустив его прямиком в лицо противнику. От неожиданности тот не успел ни пригнуться, ни увернуться, и чуть не свалился с ног под ударом моего снаряда в голову, пытаясь как можно быстрее вернуть зрение. Я мгновенно воспользовался ситуацией и подскочил к стражнику вплотную, еще на ходу заламывая ему руки за спину и отбрасывая меч подальше носком сапога. Иларэль мстительно пнула коленом удерживаемого противника в живот, отчего тот согнулся пополам и застонал. Не мешкая, мой кулак в тот же миг встретился с какой-то частью его лица (какой именно, мне было недосуг разбирать)… на «поле боя» пролилась первая кровь.

Раздавшийся сзади многоголосый рев подсказал о приближающемся «подкреплении». Тянуть время дальше было очень опасно, и Иларэль, бросив мне на прощанье лишь взгляд, прыгнула к каменной стене.

— Прощай, — сказала девушка, с трудом отодвигая тяжелый серый камень. — Может быть, мы еще когда-нибудь увидимся.

— Прощай… — только и успел я прошептать, потому что наемница уже скрылась в спасительном выходе.

В этот миг затылок неимоверно заныл и в глазах потемнело! Какой-то ублюдок умудрился чем-то увесистым садануть меня по голове, но кретин не рассчитал силы, и я, вместо того, чтобы бессознательной тушкой повалиться на землю, только сильнее разозлился. Я помню, что нескольким мордам досталось от моей руки довольно серьезно, но численный перевес был на стороне противника, который общими усилиями смог повалить одинокую жертву…

В следующий миг я увидел стены своей комнаты.

— Что, черт возьми… — слово «произошло» договорить я не успел, так как меня нагло перебили.

— Успокойся, тебе нельзя нервничать, — услышал я заботливый голос Классио. — Лежи и не дергайся, я помогу тебе.

С этими словами, пока я не успел еще чего-нибудь сказать не особо лицеприятного, он осторожно положил обе ладони мне на затылок и закрыл глаза. Приятное тепло волнами накрывало голову и постепенно переходило на остальное тело, расслабляя и уменьшая боль. За этим блаженным занятием я не забывал задавать вопросы:

— А как мы здесь оказались?

— Я тебя телепортировал, — совершенно спокойно ответил тот, не отрываясь от процесса лечения.

— Так ты все время следил за мной?! — возмутиться в полной мере не получилось: состояние не позволяло злиться, насильно заставляя быть спокойным и умиротворенным.

— А что мне еще делать? — невинно пожал плечами спаситель. — Идти мне некуда, делать тоже нечего, поэтому я и таскаюсь за тобой.

— Ну спасибо, что хоть не надоедаешь, а таскаешься тайком, — промурлыкал я.

— Не за что, — быстро ответил он. — А телепортировать тебя было делом первой важности: ты ведь как никак обещал попытаться помочь мне.

— Спасибо, конечно, что уволок от этой оравы идиотов, но откуда ты узнал, что я хотел задать именно этот вопрос? — удивился я.

— Так я же сейчас с тобой нахожусь в сеансе связи.

— Это так называется?

— Нет, — честно ответил Классио. — Название гораздо сложнее, но для тебя и этого хватит. Главное, чтобы ты понял, что я сейчас контролирую твои эмоции, а значит могу насильно усыпить — чего, заметь, не сделал! — или успокоить — чем, собственно, сейчас и занимаюсь. Поэтому я не то чтобы читаю твои мысли, я просто чувствую, что тебя мучает сейчас сильнее всего… за девушку, я думаю, упоминать не стоит? Вот таким образом управляя морально-эмоциональным фоном я могу тебя немного подлечить… в основном, конечно, твою душу, но и тело тоже не останется в стороне.

— Замечательно, — язвительно заметил я. — Мною управляет Падший из ордена Проклятых Псов! Лучше не придумаешь! Теперь ты можешь заставить меня что-либо сделать ради твоего ордена?

— С чего такие мысли, Мей? Почему, как только кто-то слышит слово «управление», это означает, что им немедленно воспользуются с личных целях?! Нет! Нет, и еще раз нет! Я не могу тобой воспользоваться, потому как чтобы заставить тебя что-то сделать, мне нужно будет все время находиться в таком вот состоянии, а если ты будешь шевелиться, то я очень быстро потеряю над собой контроль! И не выдумывай более всяких глупостей!

Классио убрал руки с моего затылка и с довольной миной, полностью удовлетворенный сделанным, сказал:

— Все! Готово! Теперь раны заживут гораздо быстрее. И, кстати, сейчас будут искать молодого человека, который мешал наказать убийцу лорда Клуэ де Говера, и я бы посоветовал тебе притвориться спящим и на все вопросы отвечать, что был в своем номере.

— Спасибо.

Демоны Семи Кругов! Я только сейчас понял, что тот граф, который упал со второго этажа прямо во время бала, не был заказом! Его Арая спустила с балкона совершенно справедливо! И наверняка там случилась предполагаемая ситуация: высокородный кавалер попытался приставать к молоденькой хорошенькой девушке и поплатился за это! Но кто же тогда этот лорд Клуэ де Говер?! За что его захотели убрать? Кому из более могущественных он перешел дорожку? И имя у него какое-то знакомое… хотя мало ли я слышал за эти дни имен и титулов всяких высокородных графов, баронов, лордов.

* * *

Классио невидимкой обосновался в моей комнате, всюду телепортируя меня, куда нужно. Он слугой бегал перед «моим величеством», и как бы я ни злился на него, уговаривал не лебезить, повторял, что я еще не заслужил его признания, тот был неумолим. Предвкушение победы над орденом заполонило его разум, весь, какой только остался, и парень от радости не находил себе места.

А я не знал, что же делать мне с этим оболтусом, которому я так опрометчиво пообещал помочь. А время шло…

Когда до его «гибели» оставалось каких-то пять-шесть часов, Классио выдал первые нотки своего недовольства:

— Мей, давай я тебя телепортирую к Серой Гостье, — канючил он.

— Ну что я ей скажу?! Что у меня завалялся ее когда-то преданный служитель? И что он хочет вернуться обратно? — развел руками я. — Я могу с точностью до слова тебе сказать, что она мне на это ответит: что все это проблемы нерадивого прислужника, что он предал ее один раз, то предаст второй. Вот что я от нее услышу!

— Мей, я все понимаю! — забегал передо мной Пес. — Но, прошу тебя, попробуй!

— Вот сам и попробуй!

— Я не могу, — грустно отозвался тот. — Если б я мог, думаешь, уже не попробовал бы? В конкретной ситуации я могу отправить туда только тебя: для этого не требуется символ. А что б мне туда попасть, я должен воспользоваться кольцом, которого у меня нет! Все равно других идей у тебя нет…

Идей и вправду не было, но морочить голову и забивать мозги Серой Гостье идиотскими разговорами тоже не хотелось. Однако парень оказался на удивление настойчивым, и я, сам не знамо как (впрочем, точно так же я согласился помочь ему в его проблеме), согласился. Я еще хотел уточнить, что это будет не сею минуту, а хотя бы после обеда, как шустрый Падший уже что-то зашептал в кулак, затем расправил его и дунул в мою сторону, напуская на мою скромную персону неизвестно откуда взявшиеся клубы дыма.

Когда серый дым рассеялся, я очутился в уже знакомой комнате, но сейчас у меня было время рассмотреть все получше, так как кабинет Смерти был пуст. Мрачное помещение казалось каким-то удивительно уютным и умиротворенным. Здесь забывались горести и обиды, радости и переживания. Здесь ты чувствовал себя так, будто все сделал правильно в своей жизни и со спокойной совестью можешь начать новый Путь в новом мире. Не каждый удостаивался чести побывать в этом сером кабинете самой Серой Гостьи, но те, кто все же попадали сюда, непременно уходили в полном предчувствии, что все самое лучшее, что может быть с ними, еще не случилось.

Мягкий лучистый свет, исходивший от магической лампы, висящей под самым потолком, освещал два книжных шкафа по бокам помещения и большой пустой стол посреди зала. Книжки давно запылились и покрылись паутинкой, на столе тоже ровным слоем лежала пыль. Я подошел к одному из шкафов: книги без названий. Твердый переплет красовался то красным, то синим, то зеленым, иногда черным, но ни на одной не было написано названия. Сдвинуть со своего места тоже не получилось ни одну из них: толстые фолианты будто приклеились. Наверное, сие действо должно производиться кем-то, кто имеет на то полное право или способности противостоять магии. Но, увы, у меня ни права, ни таких способностей не было.

Пошарив по помещению, я обнаружил, что единственная книга, раскрывшаяся в моих руках — черный томик, лежащий в одном единственном ящике стола. Названия, как и другие ее «сородичи», она не имела, но судя по содержанию, я смог предположить, что если б оно было, то оно звучало примерно так: «Книга Мертвых», или «Книга Смерти», или «Список очередностей» или еще что-то в этом роде.

Двумя словами, там были записаны имена тех, кто в ближайшее время должен переместиться в другой мир, на тех фамилиях, кому суждено было пообщаться с Серой Гостьей, стояла соответствующая пометка. Странно, но мое имя фигурировало в списке несколько раз! Причем оно было написано не черными чернилами, как все, а белыми, но на пожелтевшем листке все равно отчетливо выделялось.

Я было в порыве какого-то безумства стал судорожно листать страницы, ища имя… но вдруг остановился: я же не знаю ее имени!

— Успокойся, малыш, ей пока не время, — раздался за спиной знакомый голос Смерти.

Я обернулся, все еще держа в руках книгу.

— И тебе здравствуй, — подошла ко мне девушка, забирая книженцию.

— Здравствуй, Серая Гостья, — спохватился я. — Я тут…

— Хотел узнать больше, чем положено простому смертному? — с укором посмотрела на меня она. — Пойми, тебе просто нельзя знать больше, чем того требуется, иначе ты можешь за это поплатиться. Длинный нос обычно застревает в разных проемах и щелях, слышал об этом? Иногда, чтобы его вытащить из ловушки, требуется отрезать, — загадочно улыбнулась Смерть.

Я невольно потрогал пальцами кончик своего носа. Она рассмеялась.

— Ты такой смешной! — ее тело остановилось совсем близко от моего, я даже слышал ее дыхание. — Ты такой сильный… — она прикоснулась к моим плечам. — …такой мужественный! — глаза юной Смерти соединились в одно целое с моими. — Такой красивый! И такой умильно наивный и по-детски непосредственный!

Она снова засмеялась и села за стол.

— Так что тебе понадобилось от меня? — тонкие алые, словно кровь, губки призывно растянулись в улыбке.

— А ты хочешь сказать, что не знаешь?! — хитро сощурился я, совершенно раскрепостившись.

— Знаю, — тихо протянула та. — Но вдруг я что-то упустила. Поэтому лучше расскажи сам.

— Меня послали.

— Далеко? — нарочито невинно спросила она. — И он после этого жив?

— Ты меня не поняла, меня послали к тебе с просьбой…

— Кто же? — притворно удивилась она.

— Классио. Думаю, ты помнишь, кто это такой, — она с интересом посмотрела на меня. — Он хотел бы к тебе вернуться… если ты его примешь.

— Он больше ничего тебе не сказал?

— Он много чего мне говорил, но это его основная идея. Он давно раскаялся за то предательство…

— Они называют это предательством? — искренне удивилась девушка. — Для меня это было простым желанием избавиться от командования свыше. Я ни на кого из них не в обиде… вот если бы они еще и не лезли в мои дела, вообще было бы замечательно.

— Ты не сможешь его принять обратно к себе?

— Нет, — спокойно ответила она.

— Ты ведь только что сказала, что не в обиде?!

— Да, я сказала правду, и я бы обязательно взяла его на службу, если бы все зависело только от меня.

— Что мешает?

— Правила.

— Те, которыми постанавливается уничтожение изменника после «поимки» кольца?

— Да, — она невинно хлопнула длинными ресницами.

— Но ведь что-то можно сделать?

— Понятия не имею. Единственное, что я могу — дать тебе его перстень, чтобы выделить ему время на решение этой проблемы. Признаться, за Классио никогда не наблюдалось ничего подобного, он вообще показал себя на службе отличным помощником. И почему-то я ему верю… — задумчиво произнесла Серая Гостья. Она явно была неравнодушна к этому удивительному парню. — Что? Что ты так на меня смотришь?!

— Я всегда представлял себе смерть такой пожилой женщиной, не улыбающейся, не смеющейся и какой-то… мудрой!

— А я глупа? — шуточно обиделась она. — Милый мой, ты не можешь себе представить, насколько скучно изображать из себя такую умудренную опытом особу! Хотя именно такой мне приходится быть на всяких там приемах и аудиенциях.

— Демоны! Мне после таких слов даже умирать не страшно! — мои глаза лукаво блеснули. — Я наконец узнал, что Смерть — нормальная во всех отношениях баба! Ее, наверное, и соблазнить можно?..

— Можно, — засмеялась девушка в ответ на мою шутку. — Но не тебе, красавец!

— Это еще почему?!

— Мгновенно копыта отбросишь, — уже совершенно серьезно ответила Смерть.

— Так я ж говорю: умирать не страшно! А Классио можно?

— Ему — да. Он уже мертв.

— Как мертв? — опешил я, забыв даже пошутить.

— Вот так! Все, кто находится у меня на службе — все давно мертвы. А как иначе? Устроить регулярный призыв и насильно отбирать жизни? Нет уж, уволь! Работающая система меня более чем устраивает: сами умершие выбирают служить мне или нет.

— И что случается с теми, кто отказывается?

— Ничего, они отправляются в следующий мир.

Мне так хотелось спросить, в какой же мир она отправила Лода и Миссаву, но я сдержался. Я знал, что она ответит, что мне это знать не положено. Я вообще много чего хотел спросить: когда мне будет пора отправляться в другой мир, Арае, Риву и всем остальным, в один ли мир они попали и встречу ли я их, но я опять же знал ее ответ.

— А могу я выбрать мир, в который захочу попасть после смерти? — спросил я.

— Можешь, отчего нет. Можешь даже прямо сейчас. Итак, в какой мир ты хотел бы попасть, когда тебе будет положено?

— В… — и тут я понял в чем подвох: миров-то других я не знал! А сказать в тот же, куда и Рив, или в тот же, где и Лод, явно не хватало для конкретного ответа.

— Вот видишь, что не все так просто, как хотелось бы! — грустно отозвалась она. — И с Классио тоже все не так просто. Наверняка, есть способ обойти эти Правила, но как это сделать, я не знаю. Попробуйте вы, может, у вас с ним что-то и получится, — после этих слов в моем кулаке оказался перстень. — Возьми, пусть Классио его наденет, так он сможет отсрочить свою гибель.

— Я, конечно, постараюсь помочь этому бедолаге, но… ты еще что-то хотела сказать?

— С чего ты взял? — встрепенулась Серая Гостья.

— Когда кто-то резко замолкает, значит он хочет что-то сказать, — веско заметил я.

— Хм, наблюдательный! Да, я могла бы еще кое-что добавить, но не уверена, что вам это поможет в поисках решения. Я сначала уточню, а потом вызову тебя или Классио, или вас вместе. Договорились?

— Хорошо, — сразу согласился я, выспрашивать что-либо у Смерти у меня не хватило духу.

Значит она знает какой-то способ вернуть Классио статус служителя Серой Гостьи, но пока не уверена в его действенности, поэтому хочет для начала все проверить и уж потом рассказать об этом способе нам. Что ж, мы подождем, тем более, что время теперь у Классио есть. Он будет рад.

Точно такое же облачко серого жгущего глаза дыма встретило меня в комнате. Проклятый Пес молчал, выжидая, когда я сам начну осведомлять его о результатах своего визита к Смети. Я тянул время, медленно потянувшись, так же медленно снимая пиджак и сапоги, не спеша потягивая нывшее плечо, и всем этим вынуждая молодого мужчину нервничать. Наконец, тот не выдержал:

— Мей, ну как все прошло? Что она сказала?

Я, полностью удовлетворенный произведенным эффектом, ответил:

— На вот, сначала возьми это, — перстень под радостные визги Падшего перекочевал к нему. — Она обещала что-нибудь придумать, ты ведь был у нее на хорошем счету, правда?..

— Да, — гордо продекламировал сидящий на пальце перстень Классио. — Таких всего семь! Ими она отмечала особые достижения и вместе с кольцами доставались магические способности.

— Она его тебе пока возвращает… до тех пор, пока мы не придумаем что-то. Она там что-то вспомнила, но решила проверить, потом она нас позовет.

— Было бы хорошо, — слегка погрустнев, отозвался мужчина. — Она очень умная и мудрая, она должна что-то придумать… у нее получится!

Я видел, как загорелись его глаза, с каким воодушевлением он в нее верил! И этот тоже?! — подумал я. Вот это была бы парочка!..

— Она… она… она лучшая! — совершенно не обращая на меня никакого внимания, продолжал воспевать свою любовь этот «поэт». — А как я смогу посмотреть этой святой женщине в глаза?!..

Потом я не слушал, я так устал, что в голове крутилась лишь одна мысль — поспать! Блаженно растянувшись на кровати, закрыл глаза, но заснуть никак не получалось! И не удивительно: вчера днем я потерял любимую девушку, и после этого спал всего лишь часа три, и сегодня утром не могу уснуть! Уже две дорогие моему сердцу женщины ушли от меня… И я даже не знаю, поймали ее или нет!

В один момент я даже подумал, что возможно, хорошо было бы, если б Араю поймали… тогда бы я ее еще раз увидел, еще раз смог бы поцеловать, коснуться к ее коже, запустить пальцы в темные шелковые волосы… Стоп! Идиот! Мейрон, ты идиот! Ты тупица! Нельзя такого желать!

То, что нельзя, я прекрасно знал, но эта шальная, по-истине идиотская мысль мелькнула в голове со скоростью стрелы, но оставила сознание полностью разбитым. Что со мной? Что мешает мне спокойно наслаждаться тем, что по дворцу ходят слухи о заказном убийстве лорда, и что пока ни заказчика, ни исполнителя найти не удалось? Если ее до сих пор нет в замке, значит любимая сумела вовремя уйти, в таком случае что меня мучает?..

Я знаю, что так тревожит и вызывает нервные круги на блестящей Глади, выплескивает воду из Переполненного Кувшина — мысль, что я ее больше никогда не увижу!

Слеза раскаленным металлом обожгла щеку, и я встрепенулся: чего это я так расклеился?! В самом деле, надо собраться! Да, это конечно трагедия, но ради того, чтобы была возможность еще хоть разок увидеть эту прекрасную девушку, надо действовать, а не сидеть на месте и проливать слезы! Это, в конце-концов, не по-мужски! Иларэль не будет любить слабого мужчин); а я не смогу различить донельзя изменившуюся наемницу среди толпы, если мой рассудок не будет чист и свеж, как весенний цветок!..

Поверхностный сон растворился в воздухе, как только замок едва слышно щелкнул и дверь в апартаменты слегка приоткрылась. Я промолчал, ожидая продолжения. В том, что пришли не убивать, я мог бы поклясться по неуверенному проскальзыванию неопытного тела.

— Аторо, ты? — спросил я, не поднимая головы от подушки и не открывая глаза.

— А как ты узнал? — опешил вошедший мальчишка.

— Почуял, — просто ответил я. — Что тебя привело в такой поздний час?

— И совсем не поздний, — возразил юный маг. — Сейчас всего-то заполдень.

— Хорошо, что привело тебя ко мне заполдень?

— Мей! — радостно возликовал тот, но тут же осекся и заговорил уже тише, — Ты не представляешь! Я даже и думать не мог, что на самом деле сработает!..

— Короче! — одернул я красноречивую речь впечатлительного парня.

— Рослик понравился магистру! — коротко изложил пацан. — Я вынудил его чаще навещать моего раптора и быть с ним больше. И он полюбил Рослика и разрешил мне каждый день его навещать! И теперь я могу каждый вечер приходить в зимний сад и сколько хочу играть с Росликом!

— Все это, конечно, замечательно, я за тебя рад, но твой магистр не догадался, кто подсказал тебе такую идею? — подозрительно спросил я.

— Нет! — слишком уверенно воскликнул парень. — Я не говорил!

— Понятно…

Вот так всегда: хочешь помочь кому-то одному, как обязательно найдутся те, кому это не понравится. Предстоящая встреча с магистром не сулила ничего хорошего: множество нотаций на тему вмешивания в воспитательный процесс и наставления уже персонально мне. И самое противное то, что он будет совершенно прав!

Мальчишка выскочил из комнаты с довольной миной на лице. Как же! Похвастался, что у него получилось! А то, что вынужденный сдаться Учитель так это дело не оставит, он не подозревал. Нет, конечно он не станет отбирать любимую игрушку у своего воспитанника, но воспитательную беседу со мной он проведет обязательно.

Неужели малыш действительно решил, что смог обхитрить наставника?! Подсунул ему под нос малолетнего раптора и думает, что тот растаял?

Нет, магистр наверняка тоже неравнодушен к рептилии, но не до такой степени. Однако воздействие зеленого детеныша распространялось и на меня, когда я находился в саду, так что я мог судить о состоянии как непутевого ученичка, так и мудрого магистра.

Крученый Рослик не оставлял никого равнодушным к себе любимому, даже Правитель, помнится, умильно «усю-пуськал» в сторону спящего зверька. Вертлявый толстый хвост, словно собачий, не находил себе места и постоянно был в движении, задевая и цепляя все вокруг. Наверное, именно поэтому Рослика и определили в зеленый уголок. Постоянно раскрытая пасть со свисающим набок фиолетовым языком лезла во все дырки, нередко получая за любопытство то сапогом, то еще чем совершенно нечаянно.

В очередной раз зайдя в сад через ту самую потайную дверь, я не удивился, когда увидел, что вся земля истоптана огромными трехпалыми следами. Как бы в ответ на мою догадку из куста выскочил Рослик и ловко схватил с гладкого влажного камня не успевшую квакнуть лягушку, вмиг исчезнувшую в пасти рептилии. Довольно отрыгнув, тот вновь скрылся в кустах.

Сразу за «малышом» из зарослей ко мне вышел Аторо, счастливый до беспредела. Рука парня была в слизи: гладил Рослика.

— Вот какой он у меня! — гордо сказал вместо «сдрасте» он. Впрочем мы сегодня уже виделись.

— Славный, — подтвердил я.

— Ты опять не выспался? — искренне встревожился парень. — Тебе опять кто-то помешал?

— Нет, теперь я сам проснулся, — признался я ему. — Решил, посплю ночью.

— Ааа… девушки уже ведь нет… — хитро захихикал в рукав Аторо, намекая на ночные победы.

Я не стал разуверять парня, тем более, что спорить совершенно не было настроения. Признаться, я не ожидал встретить тут его вообще, я просто хотел немного отдохнуть в одиночестве перед ужином. Однако и тут меня ожидал крах!

— Аторо, не мог бы ты оставить меня наедине с этим молодым человеком, — ласково, но как-то повелительно попросил появившийся магистр.

— Добрый вечер, магистр Керстрин! — вскочил я.

— Сядьте, молодой человек, мне с вами надо обстоятельно поговорить, — сделал жест рукой маг.

— Насчет Аторо и этого зверя? — догадался я. — Не надо было давать ему всяких бредовых идей? — виновато опустил я глаза.

Рядом с магистром я казался себе жалким жуком на этой поляне, и хотя старец выглядел совершенно иссохшим и дряхлым, в его жилах текла великая Сила, с помощью которой он мог сделать фарш из сотни таких, как я. Может быть, поэтому он невольно вызывал к себе неизмеримое уважение со стороны окружающих.

— Да, это тоже, но я не об этом, — поправил он мантию на коленях. — Я давно занимаюсь обучением Аторо и как любой учитель беспокоюсь за единственного воспитанника…

В глазах пожилого гнома-мага загорелся огонек при упоминании любимого ученика. Он искренне любил юного принца.

— …вы должны понимать, что такой могущественный маг, как Аторо, нуждается в постоянном контроле. Я, конечно, намного слабее принца, но пока мне удается выглядеть в глазах мальца авторитетом. Однако я также прекрасно понимаю, что это время через несколько лет пройдет и Аторо станет самостоятельным сильным магом, способным сворачивать горы.

— Не переживайте, магистр Керстрин, вы всегда будете для него Учителем и наставником.

— Нет, — как-то беспомощно вздохнул магистр. — Я переживаю не за себя, я боюсь за парня. Он не умеет управлять такой мощью, какой обладает. Мальчик, к примеру, давно мог бы научиться телепортироваться, но я держу этот факт в тайне. Сами подумайте, что будет если юный принц сможет самостоятельно отправлять себя туда, куда захочет? Я же не смогу контролировать его.

— Он будет неуловим для вас, — догадался я. — Но стоит ли сдерживать его, ведь он уже почти взрослый мужчина.

— Я много раз задавал себе этот вопрос, но всегда приходил к одному и тому же выводу: стоит. Мальчик уникален в своих способностях, и если мне было тяжело управлять своей Силой в его возрасте, а уж ему-то! И если вдруг он решит испытать новое заклинание не его уровня, то от принца останется мокрое место. А еще много чего может случиться с ним: он, например, может попасть под дурное влияние, может самостоятельно научиться чему-нибудь и тогда совсем возомнит себя взрослым. Что мне тогда делать? За безопасность и физическое здоровье парня я отвечаю головой. Я в его возрасте уже сам составлял заклинания, но и Силы у меня было во много раз меньше.

— Может, стоит ему все объяснить, он поймет, он уже взрослый…

— Может и стоит, но я пока боюсь. Не за горами переходный возраст принца и это будет для меня самым тяжелым испытанием. А когда появятся девушки?! Вы можете себе представить, что будет с Аторо?

— Он будет полностью игнорировать вас и ваши слова, — с усмешкой вспомнил я себя и Рива в этот период.

— Вот именно! — развел руки в стороны тот. — Так что я настоятельно вас прошу не подрывать мой авторитет в глазах Аторо. Если вам на ум придут какие-то идеи, на подобие этой, лучше поговорите сначала со мной. Я ведь не настолько жесток, чтоб насильно отрывать мальчишку от зверька. Да я и сам понимал, что лишний груз небольшой ответственности за животное ему не повредит, но лучше, если это будет под моим контролем.

Мне стало вдруг так стыдно перед магистром, что я невольно вспыхнул и щеки и уши стали красными.

— Хорошо, магистр Керстрин, — промямлил я, как нашкодивший пацан.

— Вот и договорились, — улыбнулся тот. — Было приятно с вами пообщаться, граф.

Я оглянулся в поисках юного принца: он так стремительно исчез…

— Нет, не беспокойтесь, Аторо не смог бы нас подслушать, даже если бы захотел, — ответил на еще не заданный мной вопрос магистр. — Я всегда лично об этом забочусь, так как откровенные разговоры часто бывают в замке.

Вот те на! Способность моих мыслей проявляться у меня на лице еще не прошла, хотя я успел отвыкнуть от этого.

Попрощавшись, магистр поспешил удалиться, вместо него на полянке появился Аторо.

— О чем вы говорили? — спросил тот, сгорая от нетерпения.

— О тебе, — честно ответил я. — А точнее о том, что ты перестал слушаться своего Учителя! — строго посмотрел я на него, во всю блефуя.

— Ой, а это так заметно? — смутился парень. — Я не хотел, правда, Мейрон! Я всегда старался слушаться магистра Керстрина! А что произошло?

— А то, что твой Учитель догадался об истинном творце той идеи с Росликом! — укоризненно уставился я на «предателя».

— Ну, Мей, я ведь правда не хотел! Но его не так просто обвести, — сокрушенно признавался принц. — Ну извини меня! Что мне сделать, чтоб ты меня простил?!

— Тебе не за что извиняться, я сам должен — был подумать об этом, — махнул рукой. — Но больше не обманывать наставника! — показал ему указательный палец. — Договорились?

— Хорошо, — отозвался парень. — Кстати, папа передавал, что он был бы рад видеть тебя за ужином, — как бы между прочим сказал он.

— А сколько уже времени? — я кинулся к магическим часам, висящим по обыкновения в каждой комнате дворца (в том числе и в коридорах). — Демоны! Мне же уже пора!

Я сорвался с места и, попрощавшись, кинулся в личную столовую его величества. Там уже находились Гром с Лучом, Рив (уже в сопровождении Лао, которая до сих пор еще не появлялась перед Правителем), и на другом конце длинного стола восседала жена Растерли.

— Прошу прощения, я опоздал, — стул легко отодвинулся, пропуская на место нового гостя.

— О, не беспокойтесь, мы еще не начинали! — улыбнулся Правитель. — Самое вкусное еще впереди.

— Это-то только меня и утешает! — улыбнулся в ответ я, растягивая на коленях салфетку.

— Я смотрю, вы уже в состоянии подниматься? — искренне радостно спросил Растерли.

— Да, мне уже лучше. Еще пара дней и мы сможем отправиться дальше.

Рив в ответ что-то промычал неодобрительное, усердно употребляя аперитив. Конечно, у него ведь тут столько дам, страдающих по золотоголосому певцу и мечтающих хоть разочек побывать в объятиях дворцового «соловья».

— Так быстро? — удивился глава государства.

— Нельзя терять время даром, — изящно запихнул я в рот кусочек рыбы под соусом. — Каждая минута дорога.

— Понимаю вас, — грустно отпил из бокала его величество.

Продолжить разговор нам не позволили…

— Правитель, нашли убийцу! — стрелой влетел в залу облаченный в военный мундир солдат.

Вилка с очередной порцией пищи зависла в воздухе. У меня все внутри упало. Сердце готово было остановиться. Ее нашли! Она не смогла уйти! Что теперь с ней будет?! Ее казнят?!

Вновь забившееся сердце рвало грудь на части, от прилива крови в глазах потемнело и я чуть не потерял сознание. Глоток холодной воды из кувшина помог успокоиться и не выдать своего волнения. Боль, возобновившаяся в области груди, пронзала ледяными иглами легкие, останавливая дыхание, и разливалась волнами по телу. Кулаки невольно сжались и мышцы напряглись, я боялся сделать малейшего движения, чтобы не нарушить тишину. Я с ужасом ждал ответа Правителя и решения об участи убийцы лорда. Мгновения текли часами и мне казалось, что если я буду дальше так неподвижно сидеть, то время остановится. Поэтому я старался не дышать, чтобы не нарушать этой тишины и дать моей наемнице еще пожить.

Но время было не на моей стороне…

— Вести в кабинет! — строго приказал Растерли. — Я сею минуту там буду.

Он изящно вытер рот салфеткой и отодвинул стул, вставая из-за стола.

— Со мной! — приказал он Грому и Лучу.

Те послушно направились за Растерли, неохотно покидая стол. А вот я бы все тогда отдал, лишь бы пойти вместо них с Правителем!

— Ты тоже хочешь? — удивленно обратился тот ко мне: видимо, прочел по лицу. — Ну, пойдем, посмотришь на процедуру допроса. Рив, ты не желаешь присоединиться?

То отрицательно покачал головой.

— Только зайдете, как я дам знак. — предупредил он нас перед дверью в кабинет. — Пока я хочу побеседовать с ней наедине.

Я напряг слух. Сначала из кабинета не раздавалось ни звука, потом послышался тихий спокойный голос Правителя:

— Зачем ты это сделала?

Девица промолчала.

— Я спрашиваю, зачем ты это сделала?! — уже громче и строже повторил тот вопрос.

Она снова не издала ни звука.

У меня в груди все сжалось: такое поведение было вполне в духе Араи.

— Не хочешь говорить… — задумчиво произнес Растерли. — Я могу позвать магов и они уж выведут тебя на чистую воду. Это будет очень больно, — вкрадчиво растолковывалПравитель. — Советую тебе самой во всем признаться.

Девушка снова молчала.

— Что же мне с тобой делать? — сам себя спросил Эмунс. — Сама не хочешь, а такую красоту портить жалко… Может мне тебя заточить? Временно…

В ответ раздался первый звук от наемницы: гордое «Хм!».

Девочка моя, что же мне сделать, чтоб спасти тебя от этой участи?! Я обязательно вытащу тебя! Лучше признайся! Я уже немного знаю Растерли, он не станет убивать тебя! Просто признайся, а потом я поговорю с ним и он отпустит тебя! Я мысленно молил ее во всем сознаться, но так же четко понимал, что даже если я наяву предстану перед ней и буду упрашивать ее об этом уже вслух, она не послушает меня! Такова была гордая натура Иларэль. С одной стороны я в душе гордился ее выдержкой и самообладанием, но с другой — считал, что эти качества в данной ситуации ничем ей не помогут…

Зачем ты приходила ко мне! Зачем подвергала себя такому риску! Я бы пережил то, что ты со мной не попрощалась, но как я должен жить теперь?! Я корил себя за то, что задержал девушку на отступлении. Если б не я, Арая бы сумела вовремя уйти от стражи! А так… так я сам погибал вместе с ней. В голове копошились бредовые мысли отдать свою жизнь вместо жизни наемницы на плахе… но кто примет это жалкое подношение?! Правитель и родственники убитого захотят наказать настоящего убийцу, а на что им я?

Холодная стена остужала мой пыл и помогала контролировать сознание, плотно соприкасаясь с моим затылком и спиной.

Гром и Луч стояли прямо перед дверью в комнату, где находился кабинет их друга — Правителя Загорья Растерли Эмунса фон Камурано. А я, стоя поодаль и прячась за колонной, чтобы никто не увидел моего состояния, всем сердцем его ненавидел!..

— Войдите! — послышался громкий голос Правителя.

Признаться, я не сразу очнулся и сообразил, что это было, но увидев товарищей, решительно входящих в помещение, метнулся за ними…

Девушка стояла у стены, испуганно и в то же время уверенно и гордо озираясь по сторонам. Это была не Арая…

Глаза лучились зеленью, блестели и переливались, но ни одна капля соленой жидкости не показалась из них. Гнев побеждал страх в этих безумных глазах и мышцы на руках ее напряглись, натягивая железные оковы. Мне вдруг показалось, что у нее получится порвать металлические обручи, охватывающие ее хрупкие запястья, но напряжение немного спало и браслеты сдвинулись ниже, во всей красе показывая красные полосы.

Ожидаемого облегчения при виде девушки как ни странно я не испытал. Они схватили невиновную жертву, и я не знал, что мне теперь делать. Сказать, что она невиновна — потребуют объяснений и правда выльется сама собой, а промолчать… я окажусь ответственен за гибель невиновного человека. Противная горечь выступила на языке, заставляя сглотнуть. Но я пока молчал, наблюдая, грозит ли ей опасность.

— Магистр! — позвал Растерли.

Тот послушно вошел, закрыв за собой дверь.

— Мне проверить ее? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Я дам знать, — коротко ответил Правитель, решая, что же делать с непокорной девицей.

Разорванные в нескольких местах длинные и мокрые от растаявшего снега юбки прилипали к бедрам, четко очерчивая соблазнительные ноги. На плечах висела пелерина, облезлый мех на которой сосульками склеился и с них капала талая вода. Темные волосы облепляли лицо, но скованные руки не могли убрать их. Тощая фигурка явно намекала, что она из нищих, и, наверняка, из местных, подумал я.

Гнев на Правителя угас, но теперь я ждал, что же он будет делать с ней. Растерли не дурак и должен каким-то образом вычислить, что она не та, которую искали. А если так, то ситуация только на руку: Арая за это время успеет подальше уйти от места преступления.

— Приведите ее в порядок, — спокойно приказал его величество. — Я поговорю с ней позже.

Он величественно встал со своего кресла, мы двинулись за ним, оставляя так ничего не сказавшую девушку одну с толпой стражников. Тут же за нами в кабинет навалили служанки, неся ворохи белья. Ну, сейчас переоденут, причешут, умоют и тогда Правитель будет с ней разговаривать. Можно пока успокоиться, убивать он ее явно не намерен… по крайней мере, в ближайшее время.

Мы вернулись в столовую, где ждал Рив, однако супруга удалилась.

— Что можете сказать? — задумчиво прикусил трубку Растерли.

Привычки курения я раньше за ним не наблюдал, значит это он от волнения. Гром сел за стул, возвращаясь к еде и тоже задумчиво, но совершенно спокойно произнес:

— Я считаю, что это не она, — веско заметил он.

— Почему? — спросил Правитель.

— Не знаю, чувствую и все.

— По-моему, она ничего не поняла, — добавил Луч. — Она не понимала, что от нее хотят.

— Поэтому она так молчала? — нахмурился Растерли.

— Не знаю, — ответил светлый. — Ну, пусть ее магистр Керстрин проверит.

— Она может не пережить этой проверки, — вздохнул его величество. — Надо как-то по-другому, я не хочу казнить невинную девчонку.

На этом месте из моих губ вырвался непроизвольный вздох облегчения.

— А как можно по-другому? — подал голос Рив.

— Надо подумать, как, — над Правителем поднялся клуб дыма.

Повисла напряженная тишина, нарушить которую не рискнул никто. Растерли тревожно курил, задымляя помещение, Гром и Рив беспечно жевали остывший ужин, Луч просто сидел, с головой окунувшись в собственные мысли, а я не мог ни думать, ни курить, ни даже кусок в горло мне не лез.

Как вообще можно было думать над выпутыванием девушки, когда не знаешь никаких подробностей смерти лорда? Кстати, надо исправить эту досадную ошибку…

— А как был убит лорд Клуэ де Говер?

— Болтом, — ответил его величество. — Арбалетным болтом.

— С какого расстояния? — продолжил я допрос, уже наматывая факты на созревающую жилу идеи.

— С… — задумался тот. — Где-то около десяти мер, как утверждают эксперты.

— Из какого положения?

— Ты в этом разбираешься? — удивленно приподнял бровь он. — Сверху, эксперты полагают, в прыжке, если тебе это чем-то поможет.

Я был удивлен, что они сами не догадались! Ведь способ проверить причастность девушки к убийству лежит на поверхности!

— Все просто, — объявил я. — Надо дать в руки ей арбалет, поставить в те условия, при который произошло преступление, и тогда сразу окажется явным, она это, или нет.

— Здесь есть одно «но», — робко вклинился Рив. — А если она умеет владеть арбалетом? Что тогда? Ведь этот факт не будет доказательством ее вины.

— Логично, — одобрил Растерли. — Но тем не менее это шанс. Если случится так, как ты сказал, тогда будем думать что-то еще.

На этом разговор закончился, грозя возобновиться после неудачи эксперимента. Решено было попробовать сначала этот способ, а если окажется, что девица легко управляется с оружием, вернуться и подумать, как еще можно проверить ее виновность. Правитель высказался, что ему она тоже кажется безобидной птахой, но внешность бывает обманчива, а значит все разговоры — после.

В тот же день, на ночь глядя, начали создавать необходимые условия. Обставлять дело так, как было на самом деле, не стали, решили, что для выяснения умения навыков владения арбалетом это будет лишним. Правитель приказал создать условия для непринужденного поведения девушки. Идею подал приближенный его величества заместитель главнокомандующего армии, коим и являлся сам Правитель, сэр Олер. Тот был чистокровный гном без какой-либо выдающейся родословной. Он поступил на службу простым солдатом, и за свои подвиги и достижения добился таких высот, поэтому его называли как Рива — сэр.

Идея заключалась в том, чтобы предоставить пленнице обманчивые условия для побега. То есть сократить стражу внутри, но увеличить снаружи (чтобы потом поймать ее опять), как бы невзначай забыть арбалет на видном месте и ждать, пока она не додумается сбежать. Во время всей операции вести наблюдения: насколько развито ее владение этим видом оружия.

На утро все приготовления были закончены и начало операции назначено на двенадцать. За завтраком опять собрались все: еще надо было решить кое-какие вопросы.

— Это рискованно! — отрезал Правитель.

— Вот именно! — намазывал я варенье на кусок хлеба. — Поэтому я не хочу, чтоб ваши ребята были ранены, а мне привычно…

Все дружно засмеялись, не подозревая, что я говорил совершенно серьезно.

— Все-таки это вроде как секретная операция, — продолжил я. — Поэтому должен участвовать кто-то из своих, но кого не жалко.

— А если тебя жалко? — тут же съязвил Рив.

— Я живучий, за меня можете не переживать, — варенье упрямо капало с бутерброда.

— Кто бы сомневался! Справится он! — нарочито пафосно изрек Луч. — Почему ты думаешь, что другие не справятся?

— Тебе тоже хочется? — заинтересовался я. — Так пойдем вместе, мне нужен будет помощник.

— Как сам, так главный, а как я, так помощник? — притворно обиделся тот. — Нет уж, если мы вместе — действуем на равных. И рискуем на равных!

— Да ладно, я никого не хотел обидеть, я просто предлагаю один из вариантов, — зубы с наслаждением вонзились в кусок хлеба. — Никто не хуже других, но арбалетчик тут я. Я умею стрелять сам и могу предугадать поведение девушки, если она умеет управляться с арбалетом.

— Я тоже стреляю, — попытался возразить Гром.

— Никто не сомневается, — примиряюще улыбнулся я. — Но из чего ты у нас стреляешь?

— Из лука… — пробормотал тот.

— А точнее из боевого лука! — заметил Луч. — Далеко ты с ним убежишь?

— Вот и я о чем! — поддержал я светлого. — Может еще Рив, он у нас метатель ножей, но это все-таки тоже не совсем то.

— А почему не может участвовать кто-то из дружины? — искренне не понимал Растерли.

— Ох! — возвел глаза к небу Луч. — Мы же говорим, что операция секретная. Чем меньше народу будет знать об этом, тем меньше будет слухов. Представь себе, что девка умеет стрелять и замочит пару-тройку твоих людей, что о тебе скажут при дворе? Что ты отправил людей в неизвестность, что равно «на смерть»! А Мей прав: он сможет увернуться, он сможет что-то где-то предугадать и он сразу определит, умеет девчонка держать в руке корпус арбалета или нет, зарядит ли она болт со сноровкой или с тру дом и так далее.

— Понятно, — поник его величество. — Но я все-таки стою на своем.

— Не нужны там твои воины! — в сердцах выкрикнул Гром, потом резко замолчал и продолжил уже спокойно. — Ты видел, какая она худая? Это значит, что она либо неповоротлива, как изнуренная пахотой кляча, либо слишком проворна, словно ручеек среди камешков! Все-таки действительно, Мей не хуже твоих воинов, я сам видел, на что способен малец. Он сможет все сделать правильно и не растеряется, если что-то пойдет не по плану. А вот твои воины побоятся что-то сделать, не получив на то твоего распоряжения.

— Убедили, — махнул рукой Растерли и спустя небольшую паузу добавил. — Но я все-таки настаиваю на своем!..

Что?! Что вы так на меня уставились?! И не надо скалить зубы, Гром, я же сказал, что согласен.

После завтрака приготовления главного действующего лица — меня — начались полным ходом. Сперва на мое тело натянули кольчугу. Знатную такую кольчугу, из крепчайших самых мизерных, какие только было возможно смастерить в этом мире, колечек. Она почти вплотную облегала мне грудь, но дышать не мешала. Однако я чувствовал себя, словно был в рыцарской броне, настолько неудобно и непривычно мне было. От шлема я отказался напрочь: он сильно мешал при прицеливании, а вот от тонкого металлического каркаса на область таза я отказываться не стал — даже если она не умеет стрелять, по яй… короче, по одному очень нежному месту засадить для нее особых проблем не составит, особенно если таковой опыт уже имеется. Сверху на меня напялили куртку, на внутренних полах которой разместили метательные ножи — на всякий случай. Сапоги у меня и так были отличные, как никак только что купил в Камуре! Меч решено было с собой не брать — только мешать будет.

Камера, где пока содержалась заключенная, представляла собой каменное помещение с очень узким окном, в которое невозможно протиснуться, и одной единственной дверью, укрепленной решеткой. Для задуманного придется отослать стражника куда подальше, и занять его место. Еще парочку страж отправить сторожить за пределы темницы, чтобы в башне кроме меня не было никого. Я принесу ей еду и как бы случайно забуду запереть замок, просто прикрыв дверь. Девушка должна воспользоваться случаем, когда ее «охранник» удобно устроится на своем стуле и тихо захрапит. По крайней мере, мы на это надеялись.

На самом деле я вызвался участвовать лишь потому, что знал точно — она не виновна. Не знаю, что меня так напрягало, но как-то дико было осознавать, что по моей вине могут обвинить совершенно невиновного человека. Возможно, это играла своими остатками совесть, решившая, наконец, что пора показать мне, что она еще жива. Я просто не представлял, как буду существовать с таким грузом: невинную девушку наказали по всем правилам, а я все знал и ничего даже не попытался сделать!

И в случае, если она сумеет правильно выстрелить, никто даже не станет сомневаться и наказание последует незамедлительно! Однако ведь даже владение арбалетом не доказательство! Поэтому в любом случае я собирался всем объявить, что девица не владеет стрелковым оружием. На мое удивление, похоже, даже Рив не догадывался о настоящем виновнике убийства. А значит спасти эту бабочку, размахивающую крылышками над языками горячего пламени, суждено было только мне… Надо заметить, убедить остальных в этом оказалось очень сложной задачей.

Ровно в двенадцать, как и планировалось, я заступил на «пост». Не удержавшись, я одним глазом заглянул в щелку в двери и увидел ее, прижавшуюся к холодной стене. Эти гады даже сухой накидки ей не дали, вопреки приказу Правителя! Ее тонкие ручонки и все остальные части тела судорожно тряслись, пытаясь справиться с холодом. Мое сердце сжалось в груди, но силою воли я сумел подавить это чувство и не выдать себя. В назначенное время принесли обед, я пропустил мужчину в камеру. Тот молча поставил поднос с какой-то плюхающейся воняющей жидкостью на пол, и так же молча удалился.

Трясущаяся девушка даже не посмотрела в его сторону, полностью игнорируя «еду». Почуяв запах, исходивший от того, что называлось «пища», я ее прекрасно понял: такие харчи не вызывали аппетита.

— Хлеба, — командирским тоном сказал я удаляющемуся стражнику.

— Чего? — повернулся тот.

— Я говорю, хлеба принеси! — рявкнул я, дабы тот не засомневался в моем превосходстве.

— Так не положено… — начал было он.

— Я сказал! — стены сотрясло.

Тот в мгновение ока скрылся за дверью. «Надеюсь, за хлебом» — подумал я. Испугавшийся страж вернулся спустя минуту, неся добрый кусок белого хлеба. Что-либо сказать он не удосужился и сейчас, а потому я молча взял из его рук краюху и, когда тот скрылся, зашел в камеру.

— Вот, поешь, — тихо сказал я девушке, присев перед ней на корточки. — Это вкуснее.

Она продолжала тупо пялиться в противоположную стену.

— Я оставлю это здесь, бери и ешь, — уже чуточку тверже повторил я и медленно поднялся, уходя за дверь.

Замок нарочито звонко единожды клацнул и замолк, давая понять, что дверь заперта только на шпингалет. Оценив труды и убедившись в том, что при желании легко можно дотянуться до металлической палочки двумя пальцами и открыть железную решетку, я удовлетворенно протопал на свое место. Из камеры не раздавалось ни звука.

Может, выжидает? Тихий храп раздался с некоторым эхом по каменному коридору Признаться, я все утро тренировался издавать эти жуткие звуки, так как сам никогда не храпел во сне. Да и сейчас получилось кое-как: звук, более похожий на сип задыхающегося великана, а не на храп нормального человека, отражался от стен и расходился эхом по всей башне. Как же славно, что кроме меня тут никого нет, а то даже домовые засмеяли бы!

Едва уловимое шевеление чуть не сбило мой «храп» с ритма, пришлось сделать вид, будто «стражник» всего лишь устроился поудобнее и продолжает сопеть в обе дырочки. Шорохи продолжились, сопровождаясь невнятными мычаниями: она решила подкрепиться краюхой хлеба. То, что дверь практически не заперта, она, похоже, даже не подозревала. Вот профанка! Я уже сейчас могу однозначно заявить, что о владении арбалетом не может быть и речи!

Когда с ужином, принесенным еще в обед, было покончено, она опять успокоилась. Ну на что мне это! Я скоро на самом деле усну, если так дело пойдет и дальше. Магические часы, висевшие и здесь, показывали, что прошло уже больше трех часов, а признаков намеренного побега от обитательницы камеры не поступало никаких.

Я, наконец, не выдержал и сам подошел к двери, заглядывая в щелку. Похоже, ей там нравилось, настолько умиротворенным было выражение ее лица. Мокрые пряди темных волос, налипшие на глаза и щеки, не делали ее более привлекательной, но природную красоту трудно чем-либо заслонить. Бледные губы что-то шептали на неизвестном мне языке. Она тяжко выдохнула, и пар, поваливший изо рта девушки, заставил меня встрепенуться. Надо же, я совсем не замечал, насколько тут холодно!

В панике от мысли, что она могла замерзнуть, моя рука сама распахнула решетку и секунду спустя я накидывал ей на плечи свой плащ, выданный по случаю «службы». Тут же стало заметно прохладней, а каково же было ей!

Я поспешно вывел ее из насквозь промерзшей камеры и посадил на стул подле стола, за которым должен был сидеть сам. Молодое юное тело уже не тряслось, девушка лишь что-то шептала, речитативом напевая какие-то слова. Эта песня, если ее можно было так назвать, завораживала и заставляла стопориться.

Против последнего я отчаянно боролся, так как всеми силами старался согреть несчастную. Чутье меня не подвело, и из под столика я выудил «загашник» предыдущего стражника — бутыль с крепкой северной водкой. Жаль, подумал я, что осталось лишь несколько глотков, ну да ладно, пока и это сойдет.

Вылив все содержимое сосуда в рот девушки, ладонями стал растирать ее руки, плечи.

Только сейчас я заметил, насколько она молода: совсем еще ребенок! Не до конца оформившаяся фигура и почти детский голосок вывели меня из равновесия окончательно. Окоченелые пальцы не желали слушаться, замерзшие мышцы затекали от напряжения И зубы грозили забить дрожь.

В отличие от меня, девчонка совсем не шевелилась и лишь чуть порозовевшие губки едва приоткрывались, продолжая что-то настойчиво нашептывать.

— Ты это брось мне! — нервничая, ворчал я. — Прекрати немедленно!.. Хоть скажи что-нибудь! Ты вообще как себя чувствуешь? Холодно?..

Она еле-еле заметно кивнула.

— Отлично, грейся, — оставил я ее в объятиях своего плаща. — Сейчас я принесу что-нибудь. Только не высовывайся! — неизвестно зачем я это сказал, так как тут и ежу было понятно, что в таком состоянии она не сможет и двинуться.

Я выглянул на улицу: ледяной ветер незамедлительно пробрался под рубашку и хлопья повалившего час назад снега прошмыгнули в помещение.

— Эй! — крикнул я в темноту. — Кто-нибудь, принесите мне одеться!

— Тебе что, холодно? — раздался из темноты голос.

— Нет, мне жарко! — съязвил я в ответ. — Принеси что-нибудь потеплее, а то сквозняки несусветные!

Через минуту-другую стражник вернулся с копной какой-то одежды. Оказалось, это был еще один плащ, только на этот раз меховой. Ну и что, что мех в нескольких местах стертый до основания и от этой «шубы» пахнет пылью, сейчас главное, чтоб в ней было хоть чуточку теплее, чем в моем кожаном плаще.

Быстро заменив одежду девчонки, я снова напялил свой плащ и стало так тепло! О, да, вот чего мне последние минут десять и не хватало!

— Вот так лучше, — про себя говорил я. — Теперь мы не замерзнем.

Девушка, похоже, начала согреваться и направила удивленный взгляд в мою сторону. Что, милая, не ожидала такого от простого стражника? Так вот я не простой, но тебе это должно быть по барабану.

Она кинула еще вялый взгляд на одиноко лежащий арбалет, но что-либо предпринять не спешила. Еще бы, так заморозиться! Главное, чтоб обморожения не было…

Мозги девчонки «оттаивали» медленно, и когда она уже сообразила, что происходит что-то не то, я был в полной готовности. Едва она вскочила, сразу попала в мои крепкие «объятия».

— Куда? — поспешил заговорить с ней. — Сиди и не дергайся, дурочка, я тебя спасаю!

Она поняла, что сопротивляться было бесполезно, и послушно села обратно, испуганно меря меня глазами. Постепенно испуг сменялся интересом. Вот наказание!

— Ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь, или ты не умеешь говорить?

— Умею, — первые слова сорвались с ее губ. — Что происходит? Что вы со мной будете делать?

— Еще не уверен, но совать тебя обратно в камеру точно не буду, — облегченно улыбнулся я.

Слава Хозяйке Судьбе, можно расслабиться. Теперь надо отогреть ее окончательно, но чем?.. Тут мои глаза наткнулись на опустошенную бутыль…

— Я сейчас, — сказал я девушке, выглядывая за дверь. — Ребят, кто-нибудь сжальтесь! Принесите мне бутылочку! Хоть маленькую!

Я замаскировался под обыкновенного стражника, и сослуживцы, даже не зная имени постового, радушно согласились добыть ему «сугреву». Уже через несколько минут в дверь осторожно просунулась рука с бутылкой горячительного.

— Не благодари, ты мне в прошлый раз так же помог, так что это должок, — коротко отозвался добродушный коллега.

— Спасибо, — скорее по привычке, чем в приступе искренней благодарности, вырвалось у меня изо рта.

Замерзшие пальцы шевелились с трудом, пришлось приложить немало усилий для откупоривания сосуда с «живой водой». Наконец, крышка поддалась и содержимое бутылки несколько раз булькнуло в стакан, одиноко стоявший на голом бревенчатом столе.

— На, выпей, немного согреешься, — протянул я стакан девушке. — Не бойся, я не убивать тебя сюда пришел.

Та послушно взяла в озябшие руки стакан и глотнула. Прекрасное лицо скривилось в приступе отвращения, морщинки очертили уголки глаз и губ, но она упрямо глотнула и тут же с непривычки чуть не задохнулась от жара в горле.

— Что это за дрянь? — недопитый стакан брезгливо вернулся на стол.

— Не знаю… — я приблизился к горлышку бутылки и вдохнул. — Фу! Это самогон.

Меня еще раз передернуло и толпы мурашек, чуть не затоптавших меня мгновение назад, строем двинулись вниз по спине, где благополучно прекратили свое существование.

— Все, мне хватит, — поспешно сказала девушка, кутаясь в накидку.

Похоже, она окончательно пришла в себя. Замерзание откладывается на неопределенный срок. Я облегченно вздохнул: теперь можно с ней поговорить. Может хоть сейчас я смогу объяснить, что от нее требуется и вообще зачем я здесь. Я поудобнее устроился на втором стуле и посильнее накинул на плечи плащ. Становилось довольно холодно: вечер спускался на снежный город Камур. Под дверью через щель надуло много снегу, ноги едва чувствовались от мороза. Я небрежно снял перекинутого через плечо «Охотника» и бросил его на стол, дыша на замерзшие ладони.

Я и не заметил, как арбалет оказался в курах девчонки! Вот проныра! Заряженный болт почти в упор смотрел на меня, целясь в сердце. Грудь девушки взволнованно поднималась и опускалась, она ловко держала оружие в руках и хвала Судьбе в арбалете был обыкновенный болт… если таковым, конечно, можно было назвать «пчелу». Стул, с которого она резко вскочила, после недолгого раскачивания рухнул навзничь, гулко ударившись о каменный пол. Я остался сидеть. В таком положении я без особого труда мог преодолеть расстояние между мной и девушкой и обезоружить ее, но любопытство победило и я решил поиграть и посмотреть, что же она станет делать.

Она в это время пыталась поудобнее перехватить рукоять, но как ни крутила, так и не получалось.

— Идиотский у тебя арбалет! — нахально улыбаясь, заявила она. — Неудобный.

— Он для левой руки, — слегка дернув уголками губ, ответил я.

— Так я и говорю: идиотский! — яд в молодом голосе звучал непривычно.

Жало болта едва заметно дергалось из сторону в сторону. Ай-яй-яй, милая, нельзя так халатно относиться к смертельному оружию! Нельзя допускать, чтобы кончик смертоносного снаряда увиливал от цели даже на палец, а потому никогда не следует прижимать корпус так крепко к себе: даже простое дыхание может сбить прицел! Не быть тебе снайпером, с легкой усмешкой подумал я про себя.

Однако уверенного хвата я от девушки никак не ожидал. Она явно знает, что делает. Возможно она уже где-то сталкивалась с подобным оружием, но все-таки для того, чтобы застрелить меня ее опыта, мягко говоря, маловато.

Я примиряющее поднял руки на уровень груди. Не делая резких движений, поднялся со стула и сказал:

— Спокойно, я не сделаю тебе ничего плохого. То, что ты знаешь, что такое арбалет, я понял. Теперь давай просто поговорим…

— У меня нет времени на пустую болтовню! — грубо ответила девчонка.

— В том-то и дело, что времени нет и у меня. Скоро сюда придут стражники во главе его величества и проверят, умеешь ты пользоваться этой штукой или нет, а когда они увидят тебя во всей красе да еще с арбалетом наготове, отмазаться уже будет нереально.

— Ты мне зубы не заговаривай! — рявкнула она. — Лучше рассказывай, что тебе от меня было нужно!

— Я знаю, что ты не причастна к смерти лорда…

— Ха! Он знает! Я тоже это знаю, и что с того?!

— Я смогу доказать это всем, — решительно объявил я.

— А сможешь ли? — скептически отозвалась девушка. — А может ты думаешь обмануть меня, а потом упечь в темницу на всю оставшуюся жизнь или собственноручно провести меня на плаху?!

— Зачем мне это? — я специально компрометировал и запутывал.

— Ну… — она некоторое время думала. — А если ты родственник того погибшего лорда?

— По мне это похоже? — искренне удивился я. — Мои клыки тебе только об этом говорят?

— Вообще-то, да, ты не похож на родственника этого бедняги… А откуда ты вообще знаешь, что я этого не делала? — подозрительно сощурилась девчонка.

Я молчал. Я не хотел говорить на эту тему. Мне было больно. В мозгу вновь пронеслись недавние переживания, волнения… ее лицо, ее поцелуи… Но напряженное молчание девушки ясно давало понять, что без ответа она не останется.

— Я знаю настоящего убийцу, — еле слышно проговорил я.

— Настоящего? — изумилась она. — Так что же ты никому об этом не скажешь?

— Не могу.

— Это был дорогой тебе человек… — совсем тихо проговорила девушка, невольно опуская арбалет.

— Как ты догадалась? — на самом деле мне было все равно, как она догадалась, мне нужно было потянуть время, чтобы она потеряла бдительность и я мог аккуратно ее обезоружить.

— Я чувствую, — изумрудные глаза встретились с черными.

— Чувствуешь?

— Да. Это как наваждение, я могу чувствовать переживания других… и сейчас ты пудришь мне мозги, чтобы лишить единственной своей защиты! — болт вновь уставился мне в грудь.

— Нет, ну на что мне это! — злость нарастала прямо-пропорционально длительности разговора. — Я твоя защита! Пойми же, что сейчас я тебя спасаю! Еще через полчаса сюда вломятся стражники, и мне надо показать, что ты не умеешь владеть арбалетом! Пойми, я твоя единственная возможность избежать наказания!..

После такой речи я окончательно выдохся и с трудом перевел дух. Однако, похоже, она все-таки задумалась. В зеленых глазах бегало недоумение: зачем этому парню меня спасать? Но этого я сам не мог толком объяснить…

— Почему я должна тебе верить? — после некоторой паузы выговорила она. — Меня обвинили, привели сюда, а какому-то неизвестному парню-вампиру вздумалось меня спасать. Зачем? Стоит ли твой риск такой, как я? Тебе от меня что-нибудь нужно? Так скажи, что.

— Извини, но я действительно не могу объективно оценить причины своих действий. Просто спасаю и все… Можешь не верить, но мне самому нехорошо от одной лишь мысли, что я знаю имя настоящего виновника случившегося и допускаю наказание невиновного человека. Просто не могу я так! На это место, между прочим, назначали простого стражника, я сам вызвался заменить его, так как при любом исходе решил говорить, что владение арбалетом у тебя на нуле… хотя, как я успел заметить, это и неправда. И если тебя сейчас увидят в таком виде, то все мои старания — коту под хвост!

— Ты говоришь искренне, — глаза блеснули зеленым и сощурились. — Но может это только искусная игра? Блеф?..

Дальше договорить она не успела: мое тело, одним рывком преодолев расстояние между нами, оказалось у нее за спиной. И уже через мгновение я держал в руке свой арбалет, другой рукой «обнимая» дергающуюся девушку.

— Мне надоело тебе что-то доказывать, — зло проговорил я. — Зачем я вообще с тобой тут мучаюсь, сейчас пойду и скажу всем, что это и есть ты! И ведь никто не даже не посмотрит на то, что владение стрелковым оружием не являет собой обязательное причастие к этому убийству! Никому до этого не будет никакого дела! Им ведь только и надо, что найти виновников и наказать их, дабы хоть как-то утешить родню! Заниматься поисками настоящего наемника не будет никто! Тебе ясно?! Никто!..

Девушка слушала молча и уже не вырываясь, по ее щеке потекла горячая слеза, сверкая словно алмаз. Губы приоткрылись в попытке что-то ответить на дерзкую речь темного вампира, но от накативших чувств изо рта ее не вылетело ни звука. Голова безвольно опустилась, длинные слегка влажные волосы упали на плечи и лоб, закрывая лицо. Я рискнул немного ослабить хватку, боясь причинить ей боль. Девчонка в ответ не шелохнулась, а когда я отпустил ее совсем — бессильно опустилась на стул.

— Вот только не надо реветь! Ненавижу, когда сильные люди плачут! — пытался я успокоить ее хоть как-то, потому что нужных слов, как всегда, не было. Я, конечно, и сам иногда плакал, но в данный момент голова не думала над правдивостью всего сказанного, главной целью было успокоить рыдающую девчонку.

— Чего реветь? — небрежно бросил я. — Сейчас все будет закончено… если ты, конечно, не станешь противиться. Не станешь? — я наклонился и заглянул ей в глаза.

— Нет, — рыдая, сумела произнести девочка. — Не буду…

— Тогда не трогай оружие — никакое! — когда толпа стражников навалит сюда во главе Правителя, договорились?

— Хорошо.

Она утерла слезы рукавом когда-то бывшей белой рубашки и вроде бы успокоилась. Дальнейшее произошло достаточно быстро, видимо, Растерли тоже хотел поскорее избавиться от груза невинной жертвы.

Первым делом Правитель Загорья, попав в темницу, выслушал рапорт от меня о результатах операции, затем справился о самочувствии бывшей заключенной и для уверенности пригласил доктора Ксерию. Та, заверив, что девочка абсолютно в норме, бесшумно удалилась. Сволочи, неужели не видят, что девушка безумно замерзла! Я, не обращая внимания на указы Правителя, распорядился от его имени доставить чего-нибудь одеться девчонке и приготовить комнату на всякий случай. Расторопные слуги ринулись исполнять приказы его величества. А сам его величество тем временем лично проверял умение держать в руках арбалету несостоявшейся виновницы. Я был о нем лучшего мнения…

Девушка нарочито неумело взяла оружие двумя руками, попутно стараясь дать понять, что такая ноша для нее слишком тяжела (а «охотник», на котором строили эксперименты, был самым легким арбалетом из всех, какие я мог видеть за всю свою жизнь!). Ее глаза на один миг задержались, встретившись с моими, получили знак одобрения и вновь упорхнули, взмахнув пушистыми ресницами.

Через десять-двадцать минут все было завершено… Правитель ушел в свои апартаменты, меня тоже попросили покинуть место. Я шел по круговой лестнице наверх, проходя мимо узких окон, невзрачных пыльных картин, магических фонариков, колышущихся под потолком шелковых паутинок… Шел, не зная куда, не имея цели и желания идти… Просто уходил оттуда, откуда меня вежливо послали… уходил туда, куда глядели глаза…

— Мей, подожди, — окликнул меня голос Правителя.

Я остановился.

— Мей, ты, наверное, голоден, столько времени просидеть там…

— Да, нет. В общем-то, есть я не хочу.

— Да ладно, не отказывайся, пойдем ко мне в апартаменты, закажем что-нибудь вкусненького. Ребята ведь тоже хотят услышать последние новости.

Вот парни действительно умирают там от нетерпения, поэтому я согласился.

Рив, Луч и Гром ждали нас в личной столовой его величества, и эти «умирающие от нетерпения» беззаботно резались в карты! Когда мы вошли в комнату, ни один из них в первый момент даже не обратил внимания на возросшее количество находившихся в помещении людей: так они увлеклись игрой.

— Ну и кто «дурак»? — не выдержал первым Правитель.

Тут же три пары глаз устремились на нас.

— Да мы тут заигрались… — начал было оправдываться Гром.

— Брось, — махнул рукой Растерли. — Вас не переделать. Так кто проигрывает?

Эту игру «дурак» народ заимствовал из мира людей. Местному населению так она понравилась, что сейчас мало кто помнит ее корни. Да и кому нужны какие-то там корни! Народ наконец дорвался до такого дивного ощущения, как азарт, и игры в карты распространились почти моментально по всему миру, не забывая, впрочем, и шашки, и шахматы, и даже где-то я слышал какое-то странное название — нарды. Я, правда, не знаю, что это такое, но видимо, ужасно интересное.

Странно, что сколько бы я ни пытался играть в эти прямоугольные карточки, никогда не мог понять, что остальные в них находят! Возможно это от того, что я никогда не выигрывал…

Мы с Правителем моментально включились в игру (я без особого энтузиазма), и поздний ужин плавно переходил в ночной пир. Повара всегда старались в этом замке, но сегодня они решили всерьез побаловать своего главу государства и за все время, что мы «пировали», ни одно блюдо не было повторено. Вино и пиво лилось рекой, бокалы не успевали пустеть и вновь наполняться под завязку! Чуть позже «на десерт» подали сидр…

Я думаю, не стоит упоминать, что после первой смены горячительного пошли бесчисленные другие: сидр сменился экзотической текилой, та в свою очередь — бродящим шнапсом… потом я не помню что было, но в результате на столе появился самогон. На кой боги придумали этот напиток!.. Однако самое страшное заключалось в том, что я не знал, что бывает еще хуже…

После первого глотка я решил, будто лишусь всех внутренностей! Я реально испугался спалить себе все внутри! По сравнению с этим самогон казался напитком для детей…

— С… с… сгласитесь… в мире нет нищго п… пдобного г-грогу! — с нескрываемой гордостью опрокинул бокал Растерли.

Ему-то хорошо, подумал я, он гном, у него грог в крови. А вот Гром аж поперхнулся!

— Щ… щто скажете? — спросил Эмунс, когда первый порыв пожара в горле и желудке утих.

— Да… ик! ой! претите… дайте мне т…чку опоры и смогу выск… выск… всказать свою т…чку зрения! — Рив безуспешно пытался опереться о стол и подняться.

— А к…кто сей… сей… сщас ходит? — смирившись с невозможностью выговорить слово «сейчас», судорожно пытался сфокусировать зрение на веере карт в руках Гром.

— Я! — уверенно заявил Луч, целясь глазами в карты. — У меня де… де… десятка! — то, что карты у бравого мечника были сложены картинками наружу, его нисколечко не смутило. А главное, что все сразу поверили, что у него десятка, а потому он ходит!

Не знаю, чем бы закончилась наша попойка, если бы в дверь не постучали.

— Ага! — вместо привычного «да!» громко отозвался Растерли, не отрываясь от карт и бокала.

— Можно? — робко спросил девичий голосок за дверью.

— Ты шо!.. — испугался я. — Как самый тр… тре… трзвый, я гворю, шо тебе… вот тебе! — вот кто б раньше сказал, что я буду пальцем тыкать в лицо Правителю, ни за что б не поверил. — Да, тебе! Низзя! Понял, низяя?! Появляться перед подд… ик!.. подданными в тком с… с… сотоянии!..

— Да в каком я с… ссстоянии?! — взревел его величество так, что за дверью притихли. — Да я! Да я!., да я… я еще ого-го!.. да! Войдите!

Выглянувшую из-за двери девушку встретил хоровой вопль:

— Штрафную!

Она, наверняка, успела тысячу раз пожалеть, что решилась зайти! Дружные призывы присоединиться не увенчались успехом, а потому каждый из находящихся в зале мужчин (кроме меня) посчитали себя обязанными лично проводить даму и собственноручно усадить ее за стол. Можете представить, чем увенчалась эта затея?..

Перешагивая через распластавшиеся тела, шевелящиеся и ругающиеся от бесплодных попыток подняться, она подошла ко мне.

— Можете мне помочь? — ее зеленые глаза так обжигали причудливым зеленым пламенем.

Вблизи и на ярком свет) я, даже будучи в состоянии, называемом «дрова», сумел заметить, что ее волосы все еще влажные и с каким-то зеленоватым отливом…

— Мне нужна помощь… — замялась девчонка, видя, что я молчу.

Я встрепенулся и ответил.

— Чем я могу вам п… пмощь? — я жутко старался говорить внятно, но получалось с трудом.

— Я не знаю, что мне делать.

— В смыле?.. ик! ой, претите! 3… зчем вам помощь Раса? — так фамильярно я позволил себе назвать Растерли только потому, что был уверен — он меня не слышит. — Вас оп… оп! Муха! Ой, о чем это я?! А, да! вас оп… оправдали… тперь вы мож… можете идти дмой!

— В том-то и дело, что не могу, — чуть не плача, ответила девочка. — Мой дом очень далеко отсюда…

Ну, я как истинный джентльмен, сразу, не раздумывая, предложил… а точнее пообещал ей помочь.

— Так это и все?! Хи-хи… Так это раз пл… плюнуть! Мы вас пр… водим!

Ох, знал бы я, какой хомут я тогда надел себе же на шею, ни за что бы не согласился!

— Правда?! — обрадовалась девушка, видимо, не ожидав такого быстрого согласия. — Спасибо огромное!

Она явно готовилась к тому, чтобы долго уговаривать нас. И это меня тогда сильно насторожило… но не надолго.

— Как вас хоть зовут, прекрасное дитя? — немного справившись с речью, спросил я.

— Эйлин’лу, — скромно ответила она. — Можно просто Эйлин.

— Эйлин! Змещательно! — я поднял бокал. — Выпем за дам!

— За дам! — раздалось невнятное многоголосое снизу.

И одним махом я опустошил кубок!

Затем кое-как в благотворительных целях девушка сумела поднять с пола передумавших засыпать собутыльников и усадила их за прежние места. Пьянка пошла по новой! «Штрафница» получила свое по первое число и уже через несколько минут была ничуть не лучше нас. Так в нашем отряде прибавилось на одну девочку…

* * *

— Мей, о чем ты думал! — Рив возводил руки к небу. — На кой она нам нужна?! Зачем?

Мы сидели за столом во все той же столовой. Голова гудела нещадно и приходилось держаться за нее обеими руками, дабы хоть как-то остановить головокружение. Перед глазами до сих пор двоилось, а высказывания друга только сильнее раздражали боль, разливающуюся под черепом.

— Мей, вот скажи мне, зачем ты согласился?! — он наклонился ко мне.

— А что ты имеешь против? — еле выговорил я, опасаясь расколотой на две неровные половинки головы. — Ты считаешь, она так плоха?

— Тебя начали интересовать девушки? — выпучил глаза Рив. — Вот уж не думал, что мой друг отойдет от разлуки так скоро…

— Ты кретин! — беззлобно перебил я клыкастого. — Я не это имел в виду, я хотел сказать, чем тебя она не устраивает? Почему ее не стоило брать? Она умеет играть в карты…

— А еще подслушивать чужие мысли! — перебил меня Рив.

— Не подслушивать, а чувствовать, и не мысли, а чувства! И вообще, приведи мне хоть один довод против девчонки.

— Это из-за нее нам всем сегодня так; плохо! — не раздумывая отозвался тот. — Это она вчера пришла и напоила нас!

— Думай, что несешь! — буркнул я, улыбаясь и понимая, что друг просто шутит. — Еще скажи, что она тебе в рот заливала этот… как его?.. Грог!

— Ну не заливала… — замялся тот. — Но когда она нарисовалась в комнате, выпивка вновь заструилась по моему горлу, тогда как я уже намеревался спать!

Шутник он все-таки! И ведь против ничего не имеет, а издевается! Ему самому плохо, так надо сделать такое же всем остальным, чтоб не так обидно было! Это вполне в его стиле…

— Рив, перестань, — вяло сказал я. — Прекращай, надоело. Скажи лучше, она действительно лишняя в отряде?

— Мей, если честно, — мой друг внезапно стал совершенно серьезен. — То мне по барабану, будет она с нами или нет, ведь Гром и Луч тоже хотят с нами.

— А они-то зачем?

— Скучно, говорят, им тут, а с нами можно и попутешествовать, и посражаться…

— И нажраться, — чисто автоматически добавил я.

— А потом говоришь, что это я издеваюсь! — укоризненно покачал Рив головой.

— Так что делать?

— Да что тут делать! Берем! — решительно отрапортовал вампир. — Поможем девушке добраться до дома.

— Тогда решено? — сощурился я в ожидании.

— Решено.

Дверь тихонько скрипнула и в комнате появилась голова Грома.

— Ребят, можно? — и не дожидаясь ответа, он протиснулся весь.

— Рив, ты уже говорил Мейрону? Можно нам…

— Слушайте, я никого не заставляю идти с нами, — тяжко вздохнул я. — Но и не стану кого-то исключать! Каждый идет по своей воле и другие ему не указ! Все понятно?

— Понятно, — улыбнулся велшан. — Пойду Луча обрадую… А, кстати, в нашем отряде прибавилось женского пола?

— Да, но не совсем человеческого, — хитро улыбнулся я. — Она — дриада.

Признаться, я сам этого не знал, пока его величество не растолковало нам с Ривентом, что к чему.

— То-то я думаю, чего это у нее волосы такие с зеленцой и худая она какая-то… — понял Гром. — Пойду что ли познакомлюсь.

На завтра намечался выезд из Камура, к этому времени надо было еще затариться провизией. На ответственное задание по наполнению наших пищевых мешков отправился Рив, как самый заинтересованный. Никто возражать не стал. Тем более, что всем остальным было чем заняться: служители Хозяйки Судьбы начищали доспехи и оружие, я проведал ксаркорнов и тех лошадей, которых Правитель выделил для друзей, отправляющихся в дальнее путешествие.

Рожен и Факел содержались в изумительных условиях! Меня б так всегда кормили! Отъеденные животные тяжко всхрапывали и рычали, показывая белые острые зубы. Рожен приветственно лизнул мне ладонь и оба животных с удовольствием захрустели протянутыми кусочками сахара.Чего-чего, а от сладкого никто из них еще не отказывался!

У проходившего мимо конюха я поинтересовался, кормили ли их мясом. Тот заверил, что мяса было предостаточно и даже попадались куски с кровью. Золотая монетка, легко подпрыгнув, скрылась в ловкой руке конюха. Он заслужил небольшой бонус. А то, что ксаркорны слегка перекормлены, так это ничего — лошади все равно медленнее, а потому на первых порах, когда надо будет держаться скорости лошадей, они придут в норму.

В конюшне больше никого не осталось и вдруг вспомнил, что хотел сегодня еще кое-что сделать… Темная бутылочка блестела под лучами магических фонарей. Кажущаяся черной жидкость густо перекатывалась внутри, маня и заигрывая. Терпение потихоньку иссякло и пробочка с тихим «чпоком» вылетела из тонкого горлышка.

Кровь текла, струилась по губам, обдавая их прохладой. Язык с наслаждением чувствовал этот слегка солоноватый вкус. Багровая жидкость, не спеша, покатилась в горло, насыщая тело и дух, изрядно уставшие за время, прошедшее после последнего приема.

Клыки удлинились, зрачки покраснели… Но уже после первых глотков Жажда отступила, сменившись томным наслаждением. Черная полоса успела пробежать от виска до края глаза, но разум уже взял верх над природой, и ранка после нее почти мгновенно затянулась, оставив лишь розоватый след… да и тот пройдет минут через десять.

Вернувшиеся в прежнее состояние клыки и глаза ознаменовали полное удовлетворение Жажды и я резко захлопнул бутылочку. На свету видно было, что крови осталось ровно половина. Значит, еще на один прием. А потом придется добывать. И судя по намеченному путешествию, нужна будет человеческая — для лучшего эффекта и более быстрого восстановления.

Почти совсем исчезнувшие природные силы вернулись, свежей волной прокатившись по телу. Кровь в жилах стала гуще… мышцы налились, став тверже… взгляд вновь засиял остротой, а обоняние усилилось… слух теперь долго не придется напрягать, некоторое время он постоянно будет таким…

Обращение… надо проверить Обращение!..

Я посмотрел на пальцы — ногти довольно быстро удлинились и превратились в когти. Так, хватит! Я быстро дернул кистью, как бы стряхивая с нее воду, и пальцы вернулись в прежнее состояние. Так, тут тоже все в полном порядке.

Теперь можно со спокойной душой не облизываться на истекающие кровью тела людей и животных еще недели три — четыре…

Я вновь оглянулся: не видел ли кто сего действа. Не то, чтобы я скрывал, просто это довольно устрашающая картина и среди слуг Правителя могли быть и слабонервные. Нет, вроде бы никого…

Рив, наверняка, еще дня три назад выпил норму. Ривент просто терпеть не мог этот вкус, тогда как мне он приятен, поэтому мой друг старался пить как можно меньше, из-за чего бутылочки ему хватало на три раза, в отличие от меня, но он тянул изо всех сил, стараясь отсрочить эту процедуру.

Ему-то это не опасно — он человек, его разум сложен по-человечески, и во время Жажды Рив способен еще некоторое время контролировать себя. Он прикладывается к противной жидкости только тогда, когда назревает опасность Обращения от голодания. Однажды он уже испытал это… и теперь желание загрызть еще кого-нибудь отсутствует. У меня несколько сложнее. Я способен оборачиваться по желанию, усиливать свои чувства слуха, обоняния, осязания, зрения и вкуса, я могу контролировать процесс Обращения, но за это все приходится платить усиленным чувством Жажды. И когда заканчивается Период, я не тяну время, а принимаю «эликсир» немедленно, дабы не допустить никаких недоразумений и не подвергать опасности своих близких. Меня с самого детства так приучили.

Рожен нетерпеливо дернул меня за рукав, ухватив зубами, и ткнулся мокрым носом в раскрытую ладонь. К его разочарованию сахара там больше не было, а нюхать запах и терзать себя любимого он посчитал выше своего достоинства. Поспешно отвернув морду, он заскреб задними лапами по деревянному полу. Лошади испуганно зашевелились в стойлах, кое-кто из них даже попытался взбрыкнуть, но перегородка была надежна.

Ладно, дружище, пора тебе прогуляться. С такими мыслями я отвязал узду от перекладины и открыл калитку стойла, выпуская ксаркорна «на волю». Тот поспешно вышел, опасаясь, что хозяин может передумать. Седло я надевать не стал — и без него сойдет.

Свежий запах зимнего утра не оставлял сомнений во времени суток, не смотря на вечернюю темень. Магические фонари на улицах и во дворах не гасли никогда. Снегопад постепенно увеличивался, но это не могло помешать нам с Роженом веселиться на полную катушку. Для моего скакуна веселье заключалось в гарцевании полным галопом по длинным и прямым улочкам, еще почти пустым.

Ветер грубыми сгустками хлестал по лицу и, бывшие еще минуту назад мягкими, снежинки сотнями игл больно вонзались в кожу. Полы плаща развевались на ветру, но холодно не было. Наоборот, жар приливал все сильнее, и вскоре я уже чувствовал, как горят мои щеки, как пышет жаром мускулистое тело ксаркорна. Тогда я подумал, что надо было все-таки надеть на него седло, а то я могу пропитаться его потом. Но на морозном воздухе взмокшие бока разгоряченного животного сохли на глазах, чтобы затем вновь покрыться испариной.

Похоже тяжести седока он не ощущал, так как силы Духа Земли не иссякали ничуть, тогда как я уже заметно устал. Когда по телу прошел первый морозец, давая понять, что я остыл, я направил Рожена обратно к замку. Стражники на входе вторично кивнули, давая разрешение на проезд (хотя этого и не требовалось, но таковыми были правила). Когти животного еле заметно зацокали по выложенной камнем очищенной от снега дорожке. Мягкие лапки ксаркорна совсем неслышно ступили на устланную соломой половицу конюшни.

Он еще пытался убедить хозяина в неправильности его мышления, яростно давал понять, что рано еще возвращаться и сил у него предостаточно, но хозяин — то есть я — был неумолим. Только лишь когда калитка стойла с тихим щелчком захлопнулась за Роженом, тот успокоился… но по темным влажным глазам читалось, что не надолго.

Факел на удивление оставался спокойным: видимо, Рив его «выгуливал». Он не спеша что-то пережевывал, чем немедленно заинтересовал Рожена, который потянул морду к соседу в намеках на дележ по-братски. Тот остался равнодушен к обделенному собрату.

— Мей, куда ты пропал? — тревожно спросил Луч, встретив меня в коридоре перед нашими апартаментами.

— Да я прогулялся, — неохотно ответил я, открывая комнату. — Проверил, как там наши животные.

— Хорошо, — быстро переключился тот. — Рив скупил все необходимое и не очень, Растерли выделил лошадь и Эйлин, но она не умеет на ней ездить.

— Научится, — спокойно ответил я, пропуская за собой Луча.

— Да куда она денется, только я не об этом толкую. Сегодня вечер в нашу честь…

— О-о-ой! — простонал я. — А может не надо?!

— Не бойся, никаких балов и тому подобного. Сами посидим, проводимся, попрощаемся с Расом и его женой…

— Опять пить… — ныл я, раздеваясь.

— Можешь не пить, нам больше достанется, — пожал плечами Луч.

— Ага, нет уж! Чтоб вы утром завтра дохликами валялись, а я как самый трезвый за всех готовился к отъезду?! Фигу!

— Ладно, пей с нами. Но подарок от Правителя тебе надо будет выбрать, иначе нанесешь оскорбление.

— А если я не знаю, что выбрать?

— Если денег не надо… — задумчиво почесал подбородок мечник. — Оружия тоже… Знаешь, я тоже не знаю, чего тебе посоветовать. Ну, ладно что-нибудь придумаешь… у Рива можешь спросить.

— Безразмерную и невесомую сумку! — вяло пошутил я.

— Она уже есть, разве ты не помнишь?! — совершенно серьезно удивился тот.

— Помню… помню, — мокрая рубашка на мне сменилась сухой.

— Ладно, отдыхай, а к вечеру спускайся в личную столовую его величества. И дриаду свою не забудь!

Он скрылся за дверью.

Ладно, с Эйлин можно что-нибудь придумать. Например, первое время ее кто-то повезет за спиной, чтоб она привыкла к сидению на лошади, а через несколько дистанций она сама сможет поехать.

А вот что делать с подарком?

Оскорблять Правителя очень не хотелось, но и придумать что-либо я не мог. Хотя… как он мне сказал тогда?., что сам выберет для меня подарок?., кажется, так. Вот пусть сам он и выберет!

То, что на вечер никаких мероприятий не назначалось, было наглой ложью! Но, судя по вытянувшемуся от удивления лицу Луча и остальных товарищей, можно было констатировать тот факт, что никто не знал заранее о провозглашении принца Аторо исключительно магом и лишения его права наследования.

Объявленная густым, точно смола, бархатным голосом новость разошлась тихими шепотками среди толпы, да там и захлебнулась. Нарушить речь самого Правителя было невозможно! Мурашки дружным строем топтали спину, а скованное цепями восхищения тело отказывалось подчиняться. Глаза смотрели только на Растерли Эмунса, такого величественного в своей расшитой серебром по черному накидке. Отсутствие золота подчеркивало его благородство и не прятало гнома под вуалью напыщенности, каковыми выглядели некоторые из присутствующих.

После первых слов Правителя, растекшихся в голове тутим теплым воском, некоторые представители дворянства не смогли сдержать разочарованный вздох. По всей видимости, их дочери «метили» стать женами юного Аторо, такого рослого и симпатичного мальчика, когда он станет настоящим мужчиной. Забавно было наблюдать, как родители готовившихся невест недоуменно взирали друг на друга, удивляясь количеству желающих. Видимо, никто из них не полагал, что претендентов может быть так много.

Юный Аторо был безмерно счастлив! Он не питал иллюзий по поводу правления целым государством, а потому без сожалений отказался от наследования. Магия — вот то единственное, от чего он не сможет никогда отказаться. Самым страшным для принца было отказаться от занятий! А правление — такая штука, при которой отвлекаться на посторонние проблемы никак нельзя! Магия грозила юному принцу стать одной из таких посторонних проблем…

Мантия Аторо сегодня была необычайно светлой: по блестящей гладкой ткани мягкого цвета слоновой кости пробегали золотистые всполохи, а сама она была будто разрезана посередине, превращаясь в широченный плащ. Сквозь блики, словно сквозь водную гладь, просвечивали сияющие звезды.

При назначении Аторо главным преемником и помощником придворного мага магистр Керстрин торжественно вручил юному дарованию медальон. По мне так он показался простой побрякушкой из недрагоценного темного металла, но судя по округлившимся глазам самого принца, эта была довольно дорогая и необыкновенная штучка. Принц принял подарок и высоко поднял подвеску над головой, демонстрируя ее окружающим. По толпе пошел восхищенный ропот, смолкший лишь на задних рядах.

Однако сразу же надеть амулет Аторо не решился, положив его в карман. Он молча склонился перед Учителем в знак благодарности и почтения и удалился с поля зрения.

И хотя родители юных прекрасных дев были разочарованы донельзя, сами юные девы ничего такого не испытывали и невидимые молнии так и стреляли из блестящих глаз в сторону, где только что стоял принц.

Теперь до меня дошло, почему Аторо так стремительно скрылся: эти барышни уже в печенке у него сидели! Хотя я откровенно не понимал пацана: столько красивых девушек тебя хотят! Мог бы и расслабиться вволю…

Рив открыто завидовал юнцу, но тягаться с кровью молодого мага, да еще и бывшего наследника ему было не по силам. Поэтому зависть носила очень светлый характер, который выражался в проведении регулярных бесед с принцем на тему «Как удовлетворить женщину». Мальчик поначалу бледнел, краснел, покрывался пятнами, потом привык к выкрутасам сэра Ривента и просто перестал обращать на информацию должное внимание. Надо заметить, перед этим трюком он успел нахвататься немало от моего клыкастого друга.

Затем началось «веселье». И даже несмотря на то, что высокопоставленным особам отмечать было нечего, они пили и ели наравне со всеми. Мне же было откровенно скучно…

И хотя ничего похожего на бал здесь не было, толпа беззаботно шатающегося народа наводила тоску. Все такие расфуфыренные! По сравнению с ними, мы выглядели оборванцами с дороги. Но Растерли объяснил это вполне убедительно и комично: этим он хотел показать высшему обществу, что не на все случаи подходит вычурная одежда. Сам Правитель одет достаточно скромно, и часть гостей (мы) тоже, а эти фазаны пусть теперь весь вечер чувствуют себя не в свое тарелке из-за своих излишне пышных и торжественных нарядов.

Похоже, Правителю и в самом деле это удалось, так как многие из лоснящихся золотом гостей с нескрываемой завистью и неприязнью смотрели в нашу сторону, понимая нелепость своих одеяний.

Мой друг опять куда-то запропастился. Вот бабник!

Я откровенно скучал. За весь вечер выпил лишь пару бокалов шампанского, и даже поговорить было не с кем: все разбежались «по углам». Вдруг накатили воспоминания о том, как я встретил в этом замке Араю… или Иларэль? Неважно… Вспомнил ее серые глаза, ее тонкую талию, ее божественную грудь… и ее сладкие губы. Но эти воспоминания прошли так же быстро, как и возникли.

Зачем ворошить труп прошлого, когда впереди есть еще живое настоящее и еще не родившееся будущее. Есть много проблем, решение которых не может быть отложено на неопределенный срок. Дриада, например. Что с ней делать… Нет, то, что отвести домой, это ясно, но куда? Где ее дом? Рив вроде бы уже говорил с ней на эту тему, она отвечала, что дом где-то по пути. Это немного успокаивало, но оставалось неясным, что делала дриада посреди зимнего Камура? Гнилая отмазка типа «потерялась» меня не устраивала. Значит, надо будет выяснить.

Из раздумий меня вырвал голос Растерли.

— …почтенный граф помог мне решить эту проблему! И я обязан его отблагодарить от всей души! Я вызываю графа Мейрона Корна Д’эзри фон Пристелс ко мне для вручения подарка!

Пришлось выходить.

— Граф, вы помогли мне решить одну из сложнейших проблем: проблему воспитания и определения в жизни моего сына Аторо! Вы были совершенно правы, отговорив меня отдать престол ему и назначить мальчика будущим верховным магом государства! — тут взгляды, уставленные на меня, налились плохо скрываемой злостью и ненавистью. — Что хотел бы получить в подарок граф? — Правитель слегка наклонился и выжидательно посмотрел мне в глаза.

— Не знаю, мне вообще-то все равно, — скромно пожал я плечами. — Что Правитель сам посчитает достойным!

— Хорошо, я предполагал такой ответ, — спокойно ответил он, уже опять обращаясь к публике. — Внесите подарок!

Ладоши Растерли не успели хлопнуть, как в помещении оказались двое лакеев с каким-то длинным предметом, завернутым в красивую ткань.

— Пусть граф сам развернет!

Я взялся за сверток одной рукой… и почувствовал удобную рукоять меча! Я же просил оружие не дарить! Некоторое раздражение заставило меня пошевелиться и уже через пару секунд взорам присутствующих открылось потрясающее лезвие такого же потрясающего меча. Мягкая ткань упала на пол, и ни один взгляд не мог оторваться от созерцания искрящегося лезвия! Меч, конечно, был не новый, да и не бывает одновременно хороших и совершенно новых мечей, даже мастер перед продажей пару раз взмахнет оружием…

Серая сталь приятно холодила руку, а отполированное лезвие сияло гравировкой почти до самого кончика! Несколько драгоценных камней украшали рукоять и огромный рубин торчал в навершии, почти идеально сбалансировав собой все творение рук… явно, не человеческих!

Но даже это все имело второстепенное значение! А главным в нем было то, что как только смертельное оружие коснулось моей ладони, я моментально почувствовал его Силу… Оно было магическим! Догадка будто обухом ударила по голове: только эльфы вкладывают в оружие столько магии, что ее может ощутить даже простой человек, как я!

Передо мной настоящий эльфийский меч!

Но откуда он у Растерли?! Я невольно посмотрел на Правителя и наши глаза на долю секунды встретились. Едва заметная удовлетворенная ухмылка медленно наползала на его лицо: он явно был доволен результатом…

— Откуда он у вас? — спросил я, допивая первый бокал пива в теплой дружеской компании после основного «веселья».

— Его оставил какой-то эльф, — он глотнул из бокала. — Он был какой-то подозрительный… все камень требовал.

— Его звали Элор? — осторожно поинтересовался я.

— Да, — тот довольно вытер губы салфеткой. — Не переживай ты так! Мне Рив все рассказал: куда вы направляетесь, зачем и почему. И меч этот Рив сам нашел у меня на складе.

— Болтун! — беззлобно проворчал я.

— Да мы с Аторо там просто рылись, — отозвался мой друг. — Он хотел мне что-то показать, что-то жутко интересное магическое! Я в сторонке все время стоял, а тут как понесло меня в самую гущу! Значит принцу можно копаться в старом оружии, а мне нет?! Я решил исправить эту досадную ошибку и сам полез. Просто так, чтоб столбом не стоять…

— А как ты определил, что это его меч? — нетерпеливо спросил Гром, разочарованно заглядывая в опустевшую кружку.

— А ты его в руках держал?! — округлил свои голубые глаза клыкастый. — От него же магией так и прет!

— Я тоже сразу почувствовал, — я поднял небольшой бочонок и разлил всем по второй.

— Так как же эта штука оказалась у тебя, Расти? — Луч как всегда подкалывал его величество всякими сокращенными вариантами его имени, хотя сам Правитель не обращал на это ровным счетом никакого внимания.

— Так вот я и говорю: камень ему нужен был…

— Мутный? — вспомнил я название того минерала, что говорил Лод.

— Он самый! Он приехал весь такой важный, весь из себя! И говорит нам, чтоб мы копали день и ночь и, дескать, откопали ему Мутный камень! Обещал заплатить хорошо… но нашито тоже не дураки! «Угли», как нас называют другие расы, лучше всех остальных знают, что камень этот — яд. Они и говорят ему: мол, никаких мутных камней мы не знаем и вообще не будем браться за работу, не зная точно, существует такой минерал или нет.

— Он, наверное, разозлился? — предположил Гром.

— Слабо сказано! Он крушил все и вся! Конечно, его пытались отговорить, угомонить, вот когда терпение наше закончилось, тогда я отдал приказ успокоить его самым надежным способом: оружием. Убьете, говорю своим людям, так убьете, но все-таки попытайтесь живым оставить. Эльф испугался и драпанул что было силы, вот даже оружие свое побросал. И людей своих забыл… сволочь! — Растерли в чувствах стукнул кулаком по столу.

Судя по тому, что моя мать отравлена, значит он все-таки нашел этот минерал. Мало ли желающих хорошо заработать?

— Поэтому у тебя в армии есть несколько простых людей? Ты их у себя оставил? — догадался Гром.

— А ты уже и в бараки заходил, плут? — удивился Растерли. — Да, с тех пор они служат у меня. Заметьте, абсолютно добровольно!

— А, кстати, где наша дриада? — я повернулся к Правителю, как к старшему в отряде.

— Она с нашей милой вытьяночкой общается в твоей комнате, — бессовестно ответил Рив за его величество, который лишь развел руками.

— Замечательно! Они не могли пообщаться в твоей комнате? — ядовито поинтересовался я у друга.

— А в чем проблемы? — большой кусок бутерброда скрылся в глотке вампира.

— Рив, ты как маленький! Подумай сам, тебя ведь сутками нет в своих апартаментах, а я там по крайней мере ночую, значит ее с легкостью можно было разместить в твоей комнате, не причиняя неудобств ближним!

— Хорошо, хорошо. Я понял, — пошел на попятную друг.

Мы еще некоторое время беседовали, но много пить сегодня почему-то никому не хотелось. Возможно, сказывалась усталость от жутко скучного мероприятия, предшествующего данному застолью, или мысль о завтрашнем отправлении просто напоминала, как трудно просыпаться рано утром после длительной попойки, или еще что-то… а может быть все вместе. После первых пары кружек пива, выпитых почти залпом, все растягивали удовольствие, отхлебывая мелкими глотками и все сильнее налегали на еду: бутерброды, простое копченое мясо и вареных раков, тарелка с которыми ярко-рыжим пятном выделялась на белоснежной скатерти.

И вроде бы все было замечательно: нашли, наконец-то, хоть какую-то зацепку в виде меча, и Гром с Лучом отправляются с нами, и дриада, которая тоже пригодится в походе, но что-то шло не так… что-то мешало мне сосредоточиться на проблемах насущных. В животе разливалась непривычная прохлада от чего-то непонятного, что обгладывало душу со всех сторон. Уезжать почему-то не хотелось…

Я здесь столько пережил, столько было приятных минут, проведенных с наемницей, и столько ночей у ее теплого бока! И никто не может ответить: увидимся мы с ней еще когда-нибудь или нет. Одно меня радовало — то, что мы с Ривом не будем одни… то есть, в дорогу отправится большая компания! А это значит, что скучать не придется и дни будут пролетать мимо, как вороны.

— Мей, — шепот пробился сквозь сон, словно соломинка сквозь кисель. — Мей, ты должен это видеть! — голос тихонечко захихикал. — Да проснись же ты, соня!

Назойливый ночной посетитель бесцеремонно дергал меня за плечо, так что пришлось встать.

— Чего еще? — проговорил я, открывая глаза.

Темнота никоим образом не сказывалась на моей видимости и перед взором появилась знакомая фигура.

— Классио, — протянул я. — Демоны, я уже забыл о твоем существовании…

— Не время причитать и ругаться, — уже громче перебил он меня. — Выгляни за дверь, там сейчас будет цирк.

Чем что-то доказывать и пререкаться, пытаясь объяснить, что мне по барабану, что там происходит, легче пойти и посмотреть — быстрее отделаешься. Поэтому я мигом накинул длинный халат (После того случая халат в моей комнате поменяли) и выглянул за дверь…

Первую минуту ничего не происходило, затем гул на нижнем этаже (там, где располагались комнаты преимущественно дам) стал отчетливее и я смог различить среди него знакомый голос. Интерес взял свое и я решил подождать… В это время по мере нарастания криков начали открываться соседние двери, из которых выглядывали удивленные и заинтересованные рожи Грома, Луча и многих других гостей, поселившихся на эту ночь во дворце.

Еще через минуту на этаж выскочил совершенно голый Рив, таща кулем скомканные манатки. Глаза вампира были наполнены страхом и скорбью, он постоянно оглядывался и терял части одежды. Когда молодой человек заметил количество зрителей, решивших посмотреть представление на халяву, он жутко смутился и торопливо стал прикрываться тем, что осталось у него в руках. Рив было застопорился, но раздавшийся снизу бас, выкрикивающий непечатные ругательства, заставил моего друга забыть обо всем и он стрелой метнулся к заветной спасительной двери в свои апартаменты.

Как назло, сегодня там ночевала Эйлин и она заперла комнату изнутри. Рив еще пару раз отчаянно дернул и, не дожидаясь, пока дриада проснется и откроет, начал судорожно искать в упавших вещах второй ключ… Он не успел.

Взоры зрителей обратились в обратную сторону: в начало коридора, где быстро выросла фигура статного полного дворянина. Он рычал, словно медведь, которому пойманная форель холодным мокрым хвостом зарядила по носу, глаза мужчины заливались кровью, как у быка, готовившегося к поединку, а руки трясли перед собой подобранный носок.

— Где он?!! — несколько десятков децибел низвергнулись из пасти разъяренного «папаши». Можно подумать, кто-то из присутствующих мог определить искомого по одному носку! — Где этот мерзавец?!! — похоже, от ярости он ничего не видел вокруг себя, так как Рив стоял прямо перед ним. — Я это убл..ка сейчас кастрирую!!! Я его на всю оставшуюся жизнь оставлю импотентом!!! Что б он больше никогда не смог испортить ни одной порядочной девушки!..

А Рив тем временем, весь дрожа, вжался в дверь, прикрывая самое ценное, что только что грозились ампутировать, сложенными ладошками, прекратив бесплодные попытки найти заветный ключ, и цветом попытался слиться с белым куском дерева, так некстати преграждающего ему путь к отступлению. Дверь заскрипела под напором вампира, но выдержала.

За спиной у папиньки топталась «порядочная девушка», пытаясь что-то там объяснить, что молодой человек вовсе и не виноват, что он не хотел и так далее.

— Это как понимать: он не хотел?!! — взревел папаша. — Шлюха!!! Далась какому-то безродному!!!..

— Папа, он обещал жениться! — отчаявшись, выкинула последний козырь опозоренная девица.

— Жениться?! — почесал затылок папа. — Обещал, говоришь? — с диким злорадством он посмотрел в сторону Рива, у которого при слове «жениться» волосы стали вставать дыбом.

Вот это новости! Неужели, Рив действительно кому-то обещал жениться?! И только ради того, что бы уложить в постель? Вот дураааак!..

С этого момента я тоже злорадствовал наравне с остальными.

А двое: папа и дочурка — такая опозоренная и такая любимая — двинулись в направлении горе-любовника. От страха перед женитьбой небесные глаза клыкастого начали закатываться и он, уже готов был лишиться чувств на месте, если бы не внезапно открывшаяся дверь… Сползающий вампир мешком рухнул назад, нелепо вскинув руки. Теперь взглядам зрителей открывались лишь ноги, выглядывающие из комнаты, которые медленно но уверенно уползали внутрь.

Нет, сознание Рив все-таки потерял, и его бесчувственное тело в апартаменты заволокла дриада. Дверь однако захлопнуться перед самым носом разгневанного высокородного не успела и он ввалился в проход вслед за телом.

Толпа моментально перекочевала на наиболее удобные позиции, а именно — к дверям в комнату, и несколько десятков любопытных лиц попыталось втиснуться в проем. Чтобы увидеть продолжение, надо было пошевелиться, а то самые удобные места быстро занимались. Но я катастрофически не успевал! Положение спас Гром, распихав своей тушей толпу и проложив «чистую» дорожку нам с Лучом. Однако все-таки чтоб попасть на вип-места пришлось встать на карачки, грозясь быть затоптанным, и продолжить свой нелегкий путь уже между ног стоячих зрителей.

Пусть ползком, но мне таки удалось попасть в комнату! Моему взору открылась необычайно живописная картина! Мертвецки бледный вампир валяется прямо на полу, голову ему поддерживает почти обнаженная девица, нежно гладит его шевелюру и тихо так приговаривает:

— Милый, ну очнись! Не надо так пугаться, дорогой! Папинька только слегка рассердился, но он сейчас успокоится. Ты только очнись!..

Не дожидаясь, пока дочь растормошит сэра Ривента, «папинька» двумя шагами преодолел расстояние между ним и будущим зятем и довольно жестко начал трепать его за плечо, не забывая перемежать сей процесс крепкими пощечинами. Когда Рив все-таки открыл глаза, тот отстранился и гневно произнес:

— Завтра свадьба! — как ножом отрезал дворянин и, повернувшись к дочурке, добавил. — Я посмотрю, как ты будешь жить с безродным холопом, а ты, — он обернул зловещий взгляд на будущего зятя. — Будешь рыдать перед Правителем, объявляющих вас мужем и женой! Это будет уроком для вас обоих!

С такими словами он резко развернулся и направился прочь, расталкивая народ.

Окончательно прекратил народное веселье появившийся Правитель, гневно сверкающий глазами.

— Что за бардак вы здесь устроили!..

— Рив, ну неужели так трудно было запереть за собой дверь?! — сокрушался его величество Растерли Эмунс. — Что теперь мне делать? Я даже не знаю, как тебе теперь помочь, барон вправе требовать свадьбы! Он как-никак застукал свою дочь с мужчиной!

Рив молчал, лишь тяжко вздыхая время от времени.

— Тебе все говорили, что твои похождения тебе дорого будут стоить! — продолжал нотации Растерли. — Демоны, нельзя забывать об элементарных средствах страховки! А вы уже успели что-то сделать, когда он ввалился в комнату к своей дочери?.. — с надеждой в голосе спросил он.

Рив утвердительно промычал.

— Плохо, — разочарованно заключил Эмунс. — Очень плохо…

Мы сидели всей группой в личной столовой его величества, которая стала нам такой родной. Это помещение часто использовалось им для обсуждения наиболее важных и секретных проблем, так как в надежности официального кабинета Растерли сомневался, причитая, что там есть уйма способов подслушать.

Все напряженно молчали, боясь прервать пламенную нравоучительную речь Растерли Эмунса и пытаясь ухватить из нее чего-нибудь полезного для самих себя.

— Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — вкрадчиво спросил он Ривента.

Тот отрицательно покачал головой. Похоже, мой друг сегодня вообще не сможет больше членораздельно разговаривать.

— У кого-нибудь есть идеи? — обратился его величество к остальным.

Но остальные угрюмо молчали, не зная, что сказать.

— Просто великолепно! — нервно вскинул руки к небу Правитель. — Кроме меня в помещении шестеро! А думать, как выкрутиться должен я один!

Он еще раз прошелся по ковру туда-сюда, грозя протоптать дорожку, и вновь обратился к нам:

— Мей, что-нибудь приходит на ум?.. Нет? Ладно, Гром?.. Луч?.. Лао, может ты? Нет?.. Эйлин?.. Рив, может ты сам что-то можешь сказать?.. Ах, да, я же совсем забыл, у тебя ведь нет мозгов!.. Вопрос снимается, Рив.

Вампир даже не подумал обижаться на слова Растерли, потому что тот был абсолютно прав и все мы тоже это прекрасно понимали.

— Я так понимаю, что отъезд откладывается на неопределенное время? — строго спросил Правитель Загорья. — Так что давайте идите спать, утро вечера мудренее, как говорят люди в своем мире. Завтра встретимся и обсудим проблему сначала, подробно и обстоятельно, попытаемся найти лазейки. Если кому-то в голову придет какая-либо мысль, записывайте, а то можете забыть, и не смотрите, что она бредовая — сейчас не время быть слишком разборчивыми. Всем все понятно?

Все утвердительно кивнули.

— Отлично, до завтра.

Спать не хотелось. И не удивительно! Столько всего за вечер произошло. Но последняя история, конечно, превзошла остальные события по всем параметрам.

Однако спать мне, видимо, сегодня и не придется…

С тихим гулом реальность стала плыть перед глазами и краски поблекли и размазались, словно на холсте художника. Через пару секунд все стихло: перед глазами перестало кружиться, головная боль прошла, оставив после себя небольшой шум в ушах, а я оказался не на своей постели…

— Здравствуй, Мейрон, — Серая Гостья, как всегда, была вежлива. — Прошу прощения за такое грубое выдергивание, но дело срочное.

— Я слушаю, — отозвался я. — Классио нужен?

— Я уже здесь, — послышался голос Проклятого Пса.

— Я нашла способ решить проблемы Классио, — в интимном сумраке едва освещаемого помещения платье Смерти казалось еще более просвечивающим. — Помнишь, я говорила, что таких колец, какое сейчас у него, — она кивнула на склонившего голову Классио. — Всего семь.

— Ну?

— В древней Книге Хозяйки Судьбы написано, что любые знаки, если их собрать воедино, становятся величайшим артефактом. Мои перстни тоже можно соединить все вместе в одно цельное сооружение, называемое Селебхелл. Селебхелл представляет собой огромный кусок черного камня, некогда распиленный Высшими на семь частей. Из этих частей и сделаны кольца моих лучших служителей. У меня есть три кольца: одно в ящике, одно — у Классио, и еще одно — у другого моего посланника Летара. Остальные четыре я знаю у кого, но и Классио знает это не хуже меня, он тебя просветит. Мне нужны все семь камней, чтобы воссоединить их. Когда Селебхелл будет снова собран, у каждого, кто пожелает, появится второй шанс.

— Как это?

— То есть Классио сможет умереть заново.

— А это значит, я снова смогу выбрать у Вас свою участь?! — Классио не мог поверить, что выход есть.

— Да, ты вновь попадешь ко мне на распределение и вновь я предложу тебе служить у меня.

— О да! Я согласен!..

— Рано еще! — прервала бурную речь своего бывшего служителя. — Когда все семь колец будут у меня, тогда будешь решать, согласен ли ты. А теперь я прошу прощения, у меня нет времени, я не стану вас задерживать. Отправляйтесь. И удачи вам!..

Оказавшись снова в комнате, я подумал: вот ведь как, времени нет у нее, а задерживать не надо нас! Ловко и тактично Серая Гостья выставила нас «за дверь»!

Классио, развалившись во фривольной позе, возлежал на моей кровати, мечтательно уставившись в потолок. Вот ведь влюбленный! Только непонятно, чего он ждет? Или ему просто вкайф страдать, не смея даже надеяться на ответные чувства?..

Ладно, это его проблемы, а сейчас надо хоть пару часиков поспать. Бесцеремонно согнав замечтавшегося Проклятого Пса, я удобно устроился под теплым одеялом и уже через минуту спал сладким сном. Жаль только, что опять недолго…

* * *

Нет, на это раз просыпаться пришлось по вполне объективной и банальной причине: приближалось время завтрака — а значит надо было что-то решать с Ривом. Малышка Лао прилетела, чтобы разбудить меня, и ее тоненький голосок действовал на меня словно прохладный звонкий ручей, узкой тропкой разливающийся в голове.

— Мей, соня, просыпайся! — сил, чтобы стянуть с меня одеяло, у малявки не хватило. — Мей, там скоро все соберутся!..

— Встаю… — промычал я, сильнее заворачиваясь в одеяло. — Еще минутку!..

— Никаких минуток! — отрезала вытьянка. — Поднимайся немедленно!

Я послушно встал, благо, что сон успел пройти почти бесследно, и принялся одеваться. Затем в туалетной комнате смочил лицо холодной водой и только тогда проснулся окончательно и бесповоротно.

В личной столовой его величество и вправду уже все сидели «на местах», потягивая горячий чай.

— Демоны, ну какие же все пунктуальные! — съязвил Растерли, на что сидящие за столом дружно засмеялись.

— И вам всем тоже доброго утра, — в тон Правителю ответил я. — Я смотрю, все готовы?

— Не совсем, — ответил Растерли. — Жерсена вот-вот должна подойти. У нее к вам есть разговор.

— Что такое? — тут же заинтересовался Гром.

— Она знает способ помочь вашему другу, — скосился Эмунс на Рива, который под его взглядом чуть не сполз под стол. — Но я не стану вам его рассказывать: это она додумалась и пусть она сама и объяснит.

Ждать долго не пришлось: мне лишь слуги успели налить чаю и со стола за это время ушло несколько пряников. Жерсена Ватто появилась внезапно, как гроза посреди ясного ночного неба. Она вежливо поздоровалась и присела на отодвинутый Ривом стул. Растерли лишь покачал головой, наблюдая, как вампир ухаживает за его женой.

— Сэр Ривент Альвенди, — сразу начала гномка. — Вы не хотели бы записаться в дружину в моему супругу? — она изящно отпила из чашечки.

— Вообще-то не думал… — с неким подозрение ответил Рив.

— А вот мне кажется, что стоило бы, — так же беспечно, как бы между прочим, сказала она.

— Зачем еще?

Она ехидно покосилась на супруга, загадочно обвела взглядом всех присутствующих и выложила план.

В принципе, это был единственный вариант, который сегодня прозвучал за столом, а потому дебаты на тему о его разумности отпадали сразу. Идея заключалась в том, чтобы принять сэра Ривента Альвенди на службу к Правителю Загорья Растерли Эмунсу фон Камурано. Тогда Правитель имеет полное право отправить своего подданного в бессрочную командировку. Куда и зачем — правительственная тайна и разглашению не подлежит. Барону сказать, что жениться тот сможет лишь выполнив поручение Правителя, а значит только тогда, когда сэр Ривент вернется. Вопрос, когда этот сэр вернется, останется открытым надолго, пока Рива в Загорье не признают погибшим. Хотя вероятнее всего, юная леди не выдержит долгой разлуки и вылетит замуж почти сразу же после отъезда намеченного жениха.

— Великолепно! — с сарказмом прокомментировал Гром. — Это значит, что Рив уже никогда не сможет вернуться сюда.

— Почему же? — удивилась Жерсена. — Когда сэр Ривент вернется… если вернется в Камур, то будет признан героем, который сумел выжить вопреки жизненным невзгодам.

— То есть его будут считать чудом спасшимся и выжившим? — уточнил велшан.

— Именно, — маленький кусочек пирожного красиво исчез меж тонких губ ее величества.

Объявлять такие известия во всеуслышание не стали. Правитель посчитал достаточным пригласить во дворец лишь графа с дочерью, и в спокойной обстановке все ему разъяснить. Тот на удивление быстро согласился с такими обстоятельствами, но потребовал разрешения присутствовать при процедуре принятия «холопа» в войско. Растрелли лишь пожал плечами: почему бы и нет.

По договоренности во время церемонии Рив должен был делать трагическое лицо, будто ему очень не хочется идти в дружину к Правителю и отправляться на опасное задание. Однако выражение лица вампира трудно было назвать грустным: помесь великой радости и тяжких по пыток скрыть эту радость явили собой жуткую кровожадную ухмылку. Вести церемонию обычно полагалось командиру дружины, в которую принимали нового бойца. Уполномоченный проводить церемонию сэр Густан — капитан десятой дружины — на первых порах не мог справиться с эмоциями и старался не смотреть на выражение лица «новичка». Голос его дрожал, а руки тряслись от одной мысли о том, что ему придется командовать этим новобранцем.

Тихие стоны время от времени раздавались то тут, то там — это были душащиеся смехом товарищи голубоглазого вампира. Гром прикрывал ладонью рот, что ему впрочем мало помогало, Луч просто пытался не смотреть на Рива, однако это ему тоже давалось с трудом и взгляд светлого вампира то и дело искоса поднимался на «несчастного», что приводило к новой вспышке смеха.

Когда по лицу стоявшего посреди зала вампира потекла первая слеза, я подумал, что Рив конкретно вошел в роль и собирается зарыдать перед всеми, сетуя на свою загубленную судьбу. Однако даже зареванная гримаса клыкастого друга, исказившаяся до безобразия, говорила вовсе не о трагедии в его жизни, а о великом счастье. Тор да до меня дошло, что мой товарищ всего лишь сам пытается удержаться, видя рожи друзей, погибающих под натиском угарного веселья.

Невольно выскочивших всхлипов и стонов становилось все больше, а церемония и не думала кончаться. Тогда Правитель, опасаясь за конспирацию, объявил:

— Все! Процедура окончена! Всем спасибо!.. Да, господин уполномоченный, церемония подошла к концу! — с сильным нажимом в голосе обратился Растерли к растерянному капитану дружины.

Свидетели разошлись удивительно быстро, а смех сам по себе куда-то улетучился, сменившись ощутимым облегчением.

— Когда молодой человек вернется с задания, — твердо проговорил подошедший к нашей компании барон. — Вы дадите ему титул барона!

Он явно не спрашивал Правителя, он ставил его в известность. Однако Эмунс возражать не стал, видимо, он не любил спорить с дураками.

На лице Рива появился живой интерес к возможности получить титул, но когда его взгляд на мгновение столкнулся со взглядом барона, он быстро решил, что быть простым холопом, но свободным и счастливым, куда лучше, чем быть бароном, но угнетенным и насильно женатым.

Разочарованная дочурка рыло удалилась вслед за папочкой, подбирая длинные юбки пышного платья, и напоследок несколько раз грустно оглянулась на возлюбленного.

Эпилог

Свежесть морозного утра хоть и была столь волшебной, все же заставляла кутаться в меховой плащ сильнее. Морозный воздух дразнил ноздри, а запах, исходивший от вековых елей, поражал своей чистотой и свежестью. Нетронутый девственно чистый снег слегка поскрипывал под ногами шагающих. То тут, то там попадалась сухая веточка, которая с тихим хрустом ломалась под тяжелыми кожаными сапогами путников.

Небо было чернее самой Тьмы, а снег светился, будто заряженный магией. Такой контраст четко ограничивал очертания горизонта где-то там вдалеке. И высившаяся коричневая гора, укрывшаяся белой шапкой, будто гном, от мороза, казалась совсем близко. Однако как обманчиво иногда бывает зрение…

Снегопад почти прекратился и мороз сильнее ударил по оголенной коже лица. Однако случайные снежинки стали будто острее, сотнями игл вонзаясь в раскрасневшиеся щеки. Пальцы даже в меховых перчатках мерзли и отказывались слушаться, коченея на жутком холоде. Ногам тоже было холодно и лишь мех под толстой грубой кожей сапог не давал им околеть.

Два меча, пристроенных по бокам, негромко позвякивали, ударяясь о бедра, и в некотором роде даже мешали. Тетиву с арбалета по наставлению Грома я снял, чтоб она не лопнула, а сам «Охотник» висел за спиной, ожидая лучших времен.

Ехать верхом было совершенно невозможно. Нагруженные лошади и так всем своим весом увязали в глубоких сугробах, они не снесли бы еще и веса всадников. В любом случае идти пешком оказалось куда более безопаснее, так как не приходилось заботиться о том, как бы не сверзиться с седла в самых неудобных для прохождения местах (подъемах или спусках), каковых, надо заметить, в сей местности было предостаточно.

Отряд двигался в гору, за которой лежит путь вдоль хребта Жема. Мы решили обойти кряж стороной и не лезть больше через горы по краям лавовых рек. С каждым шагом становилось все труднее идти, но никто не давал усталости побороть себя и мы неспешно, но верно приближались к краю долины.

Вековая хвоя вынырнула из-за горизонта так стремительно, будто огромный зеленый кит поднялся из белой пучины пенистой воды. Отсюда, с огромной высоты густой бор действительно казался океаном, а острые неровные верхушки елей — вздымающимися волнами.

Я невольно остановился, пораженный открывшейся красотой. Шаги за моей спиной тоже стихли, слышалось лишь тяжкое дыхание уставших путников. Изо рта вырывались клубы пара, тут же растворяясь в воздухе.

Я оглянулся.

Камур. Такой величественный и такой красивый в свете разноцветных городских фонарей. Очертания его более напоминали картинку, чем реальность. Суждено ли мне когда-нибудь еще попасть в стены этого прекрасного зимнего города, я не знал, но так хотелось! Здесь бурной рекою протекли самые приятные дни в моей жизни, оставив после себя вечную память и эхо тоски, раздававшееся где-то глубоко внутри меня…

Я резко отвернулся и вновь посмотрел вперед… туда, где бескрайние равнины, могучие леса и неприступные горы простираются на тысячи дистанций… где новыевраги и опасности замерли в ожидании…

Колючий ветер внезапно с силой дохнул в лицо, развевая черные с синим отливом волосы. Я почувствовал, как меховой плащ под силой порыва колеблется за спиной, и как сразу же стало очень холодно… но я даже не покачнулся, лишь сильнее подставил лицо и грудь навстречу ледяному воздушному потоку, наслаждаясь моментом.

Жадный вдох колючего обжигающего воздуха… Нетерпеливое рычание ксаркорна за спиной… Правильно, не стоит терять время.

Вперед!..

Оглавление

Пролог

Эпилог