Капитан идет по следу [Марк Соломонович Гроссман] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (76) »
Капитан идет по следу
НОЧНАЯ ВСТРЕЧА
Случалось ли тебе, дорогой читатель, совсем одному ночевать у костерка в лесу, далеко от людей? Если хоть раз случилось, ты, конечно, запомнил эту ночь. Однажды на весенней охоте я задержался до темноты, потерял тропу и вынужден был заночевать в урмане. Было это в начале мая в горном лесу. Но расскажу по порядку. Весь день просидел я у озерца и все понапрасну. Хоть плачь — ни одной утки! И там летят, и вон там летят, а мое озерцо, как заколдованное! Одни лысухи посередке озера на волне толкутся. Но какая же это дичь — лысуха? Для новобранцев первого года охоты. И вдруг к вечеру повалило! Да не к раннему вечеру, когда и положено полетывать утке, а к полной темноте, к звезде ночной, к туману холодному. Сгоряча пострелял я, да потом сообразил: пустое это занятие. Где в такой темноте дичь соберешь? На лису работать, завтрак ей готовить — не затем ехал. А тут еще морозец задирается, за ворот лезет. «Нет, пойду, — думаю, — в деревеньку, у печки обогреюсь, а на зорьке за дело». А до села верст пятнадцать с хвостиком. Местных — пятнадцать, хвостик — немереный. Решил — прямиком через лес, вдвое путь короче. Ну, и забрел, конечно. Поди сообрази направленье в непроглядной этой тьмище. Шел, шел — плюнул со зла! Сумку — наземь, топорик — из чехла, хворосту нарубил, костерище разжег. Хорошая это штука — ночной костер в майском горном лесу! Сосны будто из позеленевшей меди вокруг тебя стоят, тяжелыми черными ветками чуть вздрагивают. А за ними, за соснами, кажется, густым мазутом все залито. И там, в мазуте этом, мерещатся злобные морды волков, длиннющие спины лисиц, застывшие в удивлении глаза медвежьи и тысячи тысяч птиц, зверушек, насекомых. Земля вокруг костра подтаивает, от зимней зяби отходит, парок от нее поднимается. Сижу у костра, консервы кое-как доедаю. Ложка из рук валится. Не восемнадцать лет все же — намаешься за целый день, наволнуешься, хоть подпорки в глаза ставь, — закрываются. Не доел я эти консервы, заснул. Самую малость спал, — так казалось. Проснулся — будто толкнул кто-то. И сразу — палец на предохранитель, — вперед его. Оба ствола «Зауэра» к бою готовы. Смотрю, и не вижу ничего. Костер-то совсем поник. А чую: вот она — опасность. Рядом. В чаще лесной. Медведь? Волк? Бродяга, бежавший из заключенья? Что я ему? Ружье? Документы? Ах ты, беда, какая: в стволах-то у меня дробь утиная — тройка. Лихорадочно соображаю: где яканы? Где они спрятаны у меня, эти свинцовые пули с ребрами, что и медведю голову разворотят начисто? Вспомнил: в правом кармане! Тихонько руку тяну к карману, нащупываю патроны. И вдруг голос в мертвой тишине: — Опустите ружье! Не валяйте дурака! «Ах, черт! Если худой человек, так это и волка хуже». — Вот я тебе как «опущу» сейчас, своих не узнаешь! А из тьмищи лесной в ответ только: «Ха-ха-ха!» Будто огромный филин потешается. И чего смеется, бестия?! Поднял я «Зауэр», пальцы — на спусках: ткнись, попробуй! Только чувствую — позади, на плечах моих — руки. «Тот, что смеялся?! Или другой? Сколько их?» А голос позади: — Бросьте вы, милейший, хорохориться! Не успел я нож из-за пояса вырвать — полетел нож в темень лесную, к соснам из тусклой меди, к волкам с хищными мордами, к длинноспинным лисицам, к медведям любопытным. — Давайте знакомиться, — говорит голос. — Смолин. Оборачиваюсь — в упор на меня глаза строгие смотрят. Человек смеется, а глаза у него суровые какие-то. Будто отдельно от лица живут. «А, была не была!» Называю себя. Рекомендуюсь: стихотворец. — Знаю, — говорит неизвестный. — Вы даже по уткам стихами стреляете. — Это как так? — А так. На пыжах бумажных — рифмованные строчки. Я несколько стреляных стишков подобрал. «Ох, — думаю, — следил за мной». Но виду не подаю. — Вот, — говорю, — не успел до деревни добраться. И называю деревеньку. — Знаю, — говорит человек. — У Вяхиря остановились. «Не иначе — следил!» А сам спрашиваю: — А вы из деревни давно ли? — Я там не был, — отвечает. — Только к вечеру из города приехал. «М-да. Дрянное мое делю. Сообщники у него тут. Не иначе». А человек продолжает: — Вы что же, левую ногу натерли или поранили? Что у вас с левой ногой случилось? — Ничего особенного, — отвечаю. — Отличная нога. И здоровье у меня отменное. Тяжелоатлет я, — любитель, правда, — но жим у меня, говорят, сто́ящий. Это я ночного гостя пугаю. На всякий случай. А человек мимо ушей это пропустил и спрашивает: — У меня, знаете ли, подряд три осечки «ижевка» дала. Нет ли у вас с собой гантелей? «Что за черт? Какие там еще гантели? Новинка охотничья разве?» — Нет, нету. Барклай с собой, шомпол есть, а вот гантелей не захватил. Дома- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (76) »
Последние комментарии
3 минут 58 секунд назад
8 часов 56 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад