Частица хаоса [Александр Владимирович Голодный] (fb2) читать постранично, страница - 3

подчиненных.

***

Поужинав, пообщавшись с супругой, оставляю ее у телевизора. Не лежит душа смотреть эти дебильные сериалы с кучей ляпов. Наверное, жена права – буду на пенсии несносным занудой. Служить осталось, кстати, совсем чуть-чуть. Уже исполнилось сорок пять, последний контракт продлен на год. За спиной большая часть жизни, двадцать семь лет из которой отданы Вооруженным Силам. Двадцать два года – 12 Главному Управлению.

Проверив уроки у дочки, пообщавшись с коллегами на интернет-форумах, после некоторого раздумья все-таки запускаю компьютерную игрушку. Во-первых, эта часть «Call of Duty» не про Вьетнам, а во-вторых, вставить виртуальным врагам в миссиях – лучший способ психологической разгрузки для военного человека. После исполнения супружеского долга, разумеется.

В памяти опять промелькнули эротические воспоминания капрала Хофмана. М-да…

Интересно, как к полуночному предложению отнесется жена?

Как выяснилось, отнеслась хоть и без особого энтузиазма, но благосклонно. Только на сон это не повлияло. Или повлияло отрицательно. Потому что…

***

… еще во время инструктажа дело сходу представилось отдающим полным дерьмом.

– Сэр, вы предлагаете нам засунуть голову в пасть этим ублюдкам и посмотреть, что из этого получится?

Конечно, не следует так говорить с непосредственным начальником, но сержантские нашивки и медаль "Бронзовая звезда" кое-чего стоят, как и десять месяцев непрерывной войны. Войны, которой этот сосунок с лейтенантскими эмблемами толком и не увидел.

Смотрю на офицера новым даже для себя взглядом, совсем не так, как положено смотреть на начальство подчиненному. А ведь он совсем не намного меня старше. И кто его знает, как поведет себя в реальном бою, когда половина бойцов ранена, уже есть убитые, а посланные штабом для эвакуации вертолеты заблудились где-то в небе. Проклятые гуки поливают позиции огнем из русских автоматов и, как бешеная саранча, идут черт знает в какую по счету атаку. Что бы вы тогда делали, господин лейтенант?

– Сержант, я понимаю ваше негодование. Я сам обращал внимание офицеров штаба на недостатки в плане операции…

Понятно, что ты не горишь желанием увидеть трупы своих подчиненных перед отправкой их в Америку, на Арлингтонское кладбище, но я вообще не горю желанием стать одним из этих трупов.

А ведь задание выполнять придется. Других кандидатов, кроме моего отмороженного взвода, у командира роты просто нет. И капитан сам все прекрасно понимает, поэтому не беседует лично, а поручил это дело первому лейтенанту.

И на наши трупы он тоже вряд ли попрется смотреть. Если удастся вернуть в роту эти трупы…

Но приказ положено выполнять. Это армия, сынок, и в ней есть командиры.

Гарри, как всегда, оказался на высоте, незаметно подкравшись и бесшумно перехватив горло часовому своим Ка-Баром. Придержал недолго дергавшееся в агонии тело, осторожно опустил на траву, сторожко прислушался, втягивая воздух расширенными ноздрями и как никогда похожий на первобытного человека. Хорошо, что я его не пристрелил во время прошлой операции.

Неплохо замаскированный дерном люк нашли быстро – по следам охранявших его вьетконговцев. Подняли крышку, и в лицо, словно из могилы, пахнул запах разрытой земли.

Первым в чертовы ходы отправился сапер О'Гири. Давай, ирландец, работай своей рыжей башкой и не забывай все проверять руками.

В последний раз оглянувшись на освещенную ярким солнцем влажную зелень, ныряю в темноту и прохладу.

Темнота, впрочем, недолго сопротивлялась американской технике. Ручные фонарики со светофильтрами подсветку дают неважную, но слепыми кротами пехота себя не чувствует.

Успешно преодолев пару растяжек и миновав три тупика с ловушками, выходим к караульному помещению.

Чпок! Чпок!

Тяжелые кольтовские пули, оказывается, почти с одинаковым звуком входят в сырую глину стен и человеческие тела. Четыре гука не успели даже пикнуть. Хорошие глушители на наших пистолетах – в бою такого не услышишь.

Русский полевой телефон, бамбуковая пирамида с оружием, три брезентовых койки.

– Майк, что с проходами?

– Правый ведет в сортир, левый – ловушка, самый натоптанный средний. Но он узкий, сержант.

Это предусмотрено. В скопище штабных задниц попадаются и светлые головы. Жирдяев и великанов в моем взводе нет.

– Вперед, парни.

Ходы разветвлялись и снова сходились, описывали петли, делились на несколько несущих смертельную опасность отнорков. Из одного ощутимо пахнуло дохлятиной.

– Волчья яма, сэр. В ней наколотый на колья труп. Кто-то из наших.

В мою протянутую руку опускаются овальные пластинки на потемневшей цепочке. Такой же двойной военный жетон, как на каждом из нас.

Запомним.

Мы двигались бесшумно в этой черноте. И так же бесшумно несли вьетконговцам смерть. Цилиндры глушителей на стволах пистолетов со слабыми хлопками выпускали свинец, записывая очередную победу на счет взвода.

Легкую и бескровную победу.

– На сколько ставить замедление, сэр?

– На