Врата Совершенного Знания [Джон Тренейл] (fb2) читать постранично, страница - 2

запускали воздушных змеев, искусно сделанных в виде драконов, змей или летучих мышей. В центре поля, над которым происходило состязание воздушных змеев, увлекательная игра в такрау была в самом разгаре: человек двадцать мужчин, образовав неправильный круг, перебрасывали друг другу всеми частями тела, кроме рук, ротанговый мяч. В это теплое воскресенье атмосфера вокруг была буквально пронизана санук — истинно тайским, беззаботным весельем.

Но посреди этой праздничной сумятицы два человека, уединившись, создали свой крохотный оазис спокойствия.

Оба были китайцами почти одного возраста. Один — маленького роста, с неброской внешностью. Другой — плосколицый, коренастый, и настолько выше своего приятеля, что его можно было принять за охранника или надзирателя. Они стояли на берегу озера, у плакучей ивы, недалеко от чайной. У мужчины ростом пониже глаза были закрыты, но слегка нахмуренные брови на бесстрастном моложавом лице наводили на мысль, что он созерцает нечто мистическое, и это видение ему не по душе. Второй китаец на протяжении всего разговора стоял сбоку, шагах в двух позади. Не спеша и сосредоточенно они приступили к выполнению упражнений тай-цзи-цюань.

Сначала оба жестами нарисовали в воздухе большой круг: «Это арбуз…»

— Папа умер, — прошептал высокий.

Маленький китаец на секунду замер, затем продолжил плавные движения руками. Он, казалось, не очень-то подходит для столь умиротворенного занятия: ростом пять футов восемь дюймов — не больше, с изогнутой линией губ, определенно свидетельствовавшей о буйном темпераменте. Тем не менее каким-то образом ему удавалось выполнять магические движения проникновенно и с утонченной грацией, которой был лишен высокий китаец.

— Когда? — чуть слышно прошептал коротышка.

— Два дня назад. Сунь Шаньван назначен начальником Центральной разведки Китая. Это он послал меня, Цю Цяньвэй.

«Я разрезаю арбуз…» — Оба продолжали жестами изображать подразумеваемое.

— Ты подвергаешь меня смертельной опасности, появившись здесь.

— Меня никто не знает. Я никогда прежде не выезжал за пределы Серединной Империи.

— Говори скорее. Я хочу, чтобы ты… ушел. — Человек по имени Цю прерывисто дышал.

«Эту часть арбуза я отдаю тебе…» — Они двигались так, словно между ними не происходило никакого диалога.

— Уже произошло много изменений. Военные дорвались до власти. Тебе приказано вернуться в Пекин, завтра.

— Но я должен ехать в Сингапур.

— Тебе изменили задание. Ты должен вернуться в Китай. Разрабатывается крупная операция, в которой тебе предстоит сыграть главную роль.

«Эту часть… я отдаю ей…» — Оба не прерывали занятий гимнастикой.

— Операция? — резко спросил Цю.

— Да. На Тайване. Папа всегда стоял за решение вопросов мирным путем. Но теперь, когда он умер, на Политбюро давят, вынуждая применить силу.

— Что? — Это слово вырвалось шепотом, но высокий услышал.

— Из Пекина ты должен отправиться на Тайвань — это твое следующее задание, Цю Цяньвэй.

— Как же так? — Голос Цю задрожал то ли от возмущения, то ли от страха. — Это все равно что приговорить меня к смерти.

— Тем не менее ты поедешь, и очень скоро.

Цю судорожно глотал воздух.

— Я не могу.

— Это приказ. — Стоявший сзади опустил руки. — Мне пора идти.

— Нет! Мне необходимо больше информации. Скажи…

Цю Цяньвэй услышал за спиной шорох и, повернувшись, увидел, что посланец из Пекина удаляется по бетонной дорожке к воротам парка. Легкий ветерок осушил пот на лице Цю, и ему вдруг стало холодно. Он тяжело вздохнул. С минуту он стоял, злобно разглядывая беззаботных отдыхающих, словно был главой крупного государства, находящимся в Таиланде с официальным визитом, но не одобрял атмосферу Страны Улыбок. Затем, подхватив сумку, он зашагал к выходу. У подножия статуи Императора сел на одну из белых каменных ступеней и посмотрел на часы: слишком рано пришел. Тогда он порылся в сумке и достал маленькую деревянную коробочку. В ней лежали две небольшие, завернутые в темно-красный бархат, серебристые палочки для еды.

Китаец поднял палочки, тоненькие, как швейные иголки, к свету. Они были словно черненые: черные, если держать их под углом, белые — если горизонтально. Довольная улыбка искривила губы Цю. Одно чудачество, всего одно. Сегодня днем он отправился за покупками и на полке захудалого магазина в китайской части города нашел детские палочки для еды. Едва открыв коробочку, он уже знал, что будет торговаться и удивился столь странному желанию, ибо не сразу сообразил, почему ему вдруг захотелось иметь пару маленьких заостренных металлических палочек, с одного конца соединенных цепочкой из мелких звеньев. Но вскоре понял. Это подарок сыну Тинченю. Полежит в шкафу, дождется часа, когда мальчик подрастет.

«Когда меня не будет…» — эти слова неожиданно пронзили его сознание, и Цю мгновенно вспомнил о зловещем сообщении, которое только что получил. Несмотря