Босая правда [Артем Веселый] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Артем Веселый Босая правда
Полурассказ
Дорогой товарищ, Михаил Васильевич! Проведав, что ты, наш старый командир, живешь в Москве и занимаешь хорошую должность, мы, красные партизаны вверенного тебе полка, шлем сердечный привет, который да не будет пропущен тобою мимо ушей. Горе заставило нас писать. Надо открыто сказать правду — в жизни нашей больше плохого, чем хорошего. Известный вам пулеметчик Семен Горбатов голый и босый заходит в профсоюз, просит работу. Какая-то с вот таким рылом стерва, которую мы не добили в 18 году, нахально спрашивает его: — Какая твоя, гражданин, специальность? — Я не гражданин, а товарищ, — отвечает Семен Горбатов. — Восемь огнестрельных и две колотых раны на себе ношу, кадетская пуля перебила ребро, засела в груди и до сего дня мне сердце знобит. — О ранах пора забыть, никому они не интересны. У нас мирное строительство социализма. Какая твоя, гражданин, специальность? — Пулеметчик, — тихо ответил герой, и сердце его заныло от обиды. — Член профсоюза? — Нет. — Ну, тогда и разговор с тобой короток. Во-первых, таковая специальность нам не требуется, во-вторых, у нас много членов безработных, а ты не член. — Почему скрываете распоряжения нашей матушки ВКП? — спрашивает Семен Горбатов. — Не должны ли вы предоставлять работу демобилизованным вне очереди? — Мы не скрываем распоряжений и даем работу молодым демобилизованным последнего года, а вас, старых, слишком много. — Куда же нам, старым, деваться, ежели не всех нас перебила белая контрреволюция? — Профсоюз не богадельня. — А скажите, сколько у вас в трестах и канцеляриях сидит кумовьев и своячениц? — Не мешайте, гражданин, заниматься. — Значит, — с бессильным презрением говорит Семен Горбатов, — вы смотрите на меня в моем отечестве хуже, чем на пасынка? На эти слова он не получил ответа и голодный ушел от порога профсоюза. Командир 2 эскадрона Афанасий Сычев, ежели вы, Михаил Васильевич, его припомните, боролся в наших рядах, начиная с Корнилова и включая до разгрома Колчака и Врангеля. В 1921 году названный Сычев вернулся на родину, чтобы поправить здоровье и разоренное хозяйство, но хозяйства никакого не оказалось, так как на плане двора торчали лишь горелые пеньки. Когда летом 1918 г. Деникин занял нашу станицу, то в ряд с другими товарищами была повешена 60-летняя мать Сычева, Авдотья Поликарповна. Жена его с перепугу из станицы убежала на хутор Лощилинский, где и вышла замуж за вдового казака. Пришлось Афанасию со всеми своими бедами примириться. Принялся он, в силу партдисциплины, побивать бандитов; побивал их беспощадно до полного уничтожения и в камышах за войсковой греблей саморучно застрелил полковника Костецкого. Спустя сколько-то времени, за неимением капиталов, пошел Афанасий батрачить к неприятелю своему Гавриленке. Тайком от хозяина посещал он собрания ячейки, но тот дознался и выгнал его, крикнув на прощанье: — Сгинь с глаз. Как ты привержен к ячейке, пускай тебя ячейка и кормит. Определили Сычева сторожем при исполкоме, но и тут его стерегла неудача. На пасху как большой любитель церковного звона залез он на колокольню и, для веселья сердца, позвонил в колокола. За таковую слабость Афанасий и был изгнан из партии, как «интеллигент, зараженный религиозными заблуждениями», а он двух слов подряд правильно написать не умеет и бога не признает с первых дней революции. Когда прочитал в газете об исключении, то бедняга заплакал и сказал: — Орловские… Отрывают они сердце от тела. Собрались мы несколько партийцев, описали геройские подвиги Афанасия при взятии Ставрополя, вспомнили атаку под Лисками, изложили в подробностях действия 2 эскадрона на польском фронте и все это послали в райком. В ответ ни звука. Шлем еще одно заявление и опять ни гу-гу. Тут мы и задумались… Али и впрямь орловские такую возымели силу, что ни с беднотой, ни с нами, рядовыми коммунистами, и разговаривать не хотят? Похоже — так. Посиживают они в холодочке, чаи гоняют, о массе не думают, сами себя выбирают, сами себе жалованье назначают. Что же это за звери такие? К концу гражданской войны, как вам, Михаил Васильевич, хорошо известно, красная сила толкнула и погнала из России белую силу. Хлынули с насиженных мест графы и графята, буржуи и буржуята и так и далее, и так и далее. Главные тузы утекли за границу, а всякая шушера — князишки, купчишки, адвокатишки, офицеры, попы и исправники — остались, как раки на мели, на кубанском берегу. Возвращаться в свои орловские губернии они побоялись — там их знали в лицо и поименно. Осели они у нас и полезли в советы, в тресты, в партию, в школу, в кооперацию и так и далее, и так и далее. Не отставали от них и местные контры, которые при белой власти вредили нам сколько могли. Все они хорошо грамотны и на язык востры — для каждого нашлось местечко, а куда орловский втерся, туда еще не одного однокашника за собой- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
5 часов 26 минут назад
5 часов 30 минут назад
5 часов 40 минут назад
5 часов 46 минут назад
5 часов 48 минут назад
5 часов 52 минут назад