Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП) [WinndSinger] (fb2) читать онлайн

Топ практически связал мои руки лямками, держа их по бокам. Его губы нашли мои, и он грубо целовал меня, в то время как моя грудь стала жертвой его сильных рук.

«Uuuuhhhhh….» – простонала я, закрывая глаза от страсти, но снова резко раскрывая их, чтобы проверить, нет ли никого поблизости.

Его губы продолжали двигаться вместе с моими, его язык сражался с моим, его руки опустились к моей юбке, дёргая её вверх, так что она болталась над моей голой задницей.

«Поставь ноги на нижнюю полку», – сказал он, дыша также глубоко, как и я.

Я сделала, как он сказал, надеясь, что не упаду с моей неуклюжестью и высокими каблуками.

Но на нижней полке было достаточно места для моих ног. Руками я держалась за верхнюю полку, и чувствовала себя здесь довольно уверенно.

«Расставь», – потребовал он строго, раздвигая мои ноги, пока они не были далеко друг от друга. Они немного дрожали, и он отодвинул несколько книг передо мной, расчищая полку, и приказал, «Нагнись».

Теперь я могла положить грудь на полку и немного нагнуться, выставив на него задницу и влагалище.

Я продолжала представлять, как кто-то пройдет мимо и увидит нас, даже если кто-то придет в проход перед этим, он сможет видеть мою грудь и голову.

«Да…» – Эдвард водил пальцами по моей киске и начал вводить их внутрь, один за другим, внутрь и наружу, пока я старалась стонать и дышать так тихо, насколько можно.

«Ты такая развращенная…» – прошептал он, его член всё еще в его джинсах, но он тёрся о мой зад, пока Эдвард трахал меня своими длинными, холодными пальцами и сгибал их глубоко во мне, «Только посмотри на себя, стонешь, пока я трахаю тебя своей рукой в публичном месте, в секции Сексуальной Помощи».

Его слова толкали меня ближе и ближе к краю, и я была чертовски возбужденна ими и движениями его руки. Мне хотелось кричать, но я держала рот закрытым, пытаясь заблокировать окружающий мир и сосредоточиться на нём.

Я всегда была «хорошей девочкой, милой девочкой, обычной девочкой». И это было так возбуждающе, запретно и чувственно, быть грязной маленькой блядью, которая настолько отчаянна, что позволила трахать её вот так посреди книжного магазина.

Эдвард – БОГ! Как будто он может читать мои мысли и знает, чего я хочу.

Я наклонилась над полкой, моя грудь упиралась в её край, мои длинные волосы и лицо немного высовывались в соседний проход, я стонала и рычала, кусая губы, вздрагивая от чистого огня. Я могла слышать, как его пальцы двигаются внутрь и наружу с мокрым звуком, влажность и страх интенсивные и раскалённые до бела.

Долгое время он продолжал, иногда облизывая пальцы и снова погружая их в меня. Я кончила три раза только от этого, и не издала не звука, хотя внутри своей головы я кричала и выла.

И в этот момент я чувствовала словно человеческая книга, стоЯщая на узкой полке, другие книги жмутся по бокам от моих рук, моя задница висит с другого конца, ноги широко раздвинуты, пытаясь устоять на краю полки, ступни дрожат, и я услышала, как Эдвард сзади меня расстёгивает джинсы.

Всё, что он мог видеть со своего места, это моя задница и ноги, и я нашла это экстремально эротичным, как будто я была объектом на полке, только для посетителей, которые придут за сексуальной помощью, и используют меня, не произнося ни слова, словно читая меня, пока я торчала здесь, беспомощная и зажатая.

«Я и понятия не имел, насколько полезной будет эта секция, когда пришел сюда», – сказал он, казалось он улыбался. Я услышала шелест фольги, его презерватив, подумала я, – и потом он медленно вводил свою головку в мою промокшую киску.

Он продолжал дразнить меня, слегка вводя, а потом отступая… вводя немного больше… я хотела кричать на него, но всё что могла сделать, это рычать и глубоко дышать.

«Хорошо, секси Белла», – наконец усмехнулся он, «Я прекращу игры и перейду к делу».

И с этими словами он вошел в меня полностью, и я полу-вскрикнула, стараясь быть тихой, он схватил меня за талию, ударяя свои бедра о мои ягодицы, двигаясь быстро и сильно.

«Ты знала, что раньше здесь была церковь до того, как из неё сделали книжный магазин?» – спросил он, продолжая трахать меня, тело и сознание, «Это значит, что тебя трахают на святой земле, в самом священном месте, церкви! Думаю, это значит, что сейчас ты отправишься в Ад вместе со МНОЙ».

Я закричала, не в силах сдержаться после этих слов.

Я хочу отправиться в ад, если это то, где ты находишься. На хер рай. Облака и крылья сильно переоценивают. Я лучше выберу секс с Эдвардом в клетке пламени… В ЛЮБОЙ ДЕНЬ.

«Надеюсь, никто не услышит тебя и не придет за тобой», – подразнил он, и я начала беспокоиться, пока он продолжал биться в меня, звук ударов немного громче, чем мои стоны.

«Это было бы тааак унизительно для тебя, Белла…» – сказал он, его голос немного напряжен, он схватил мои ноги, приподняв их, чтобы двигаться глубже.

Он испустил низкий глубокий стон, кончая, когда я прикусила край полки, на которой лежала, чтобы сдержать свои собственные крики.

Эдвард сильно задыхался, когда отходил от меня, и зашипел, словно от очень чувственного ожога.

Я услышала, как он застегнул джинсы и отступил назад, пока мои глаза пытались сфокусироваться. Я даже не могла говорить прямо сейчас.

«Увидимся дома, Белла» – сказал он, и затем вышел из секции, оставляя меня здесь, и я смотрела сквозь волосы на лице, как он медленно уходил.

Глава 11. Слова.

_

«Why does he have to be this fucking beautiful? I can’t even be mad at him. Damn him».

«Почему он должен быть таким ахренительно красивым? Я даже злиться на него не могу. Будь он проклят».

_

BPOV

Сейчас 16.00. Эдвард сделал свой трёхчасовой звонок на улице, и сейчас сидел передо мной, на диване, мило улыбаясь, когда я нажала кнопку записи на диктофоне и сказала, «Эдвард – интервью номер четыре».

«Здравствуй, Эдвард», – начала я, пытаясь скрыть легкую холодность в голосе.

Пытаясь подавить широкую улыбку, он ответил, «Привет, Доктор Белла».

Я знала, что он так скажет, и фыркнула, «Ты хотя бы знаешь мою фамилию?»

«Да», – сказал он, не меняясь в лице, «Свон. А ты мою?»

Я вздохнула и попыталась забыть, насколько это было унизительно, быть брошенной на книжной полке, обнаженной, когда он ушел от меня.

Он хотел, чтобы я злилась на него? Он снова пытался меня оттолкнуть? Я ненавижу это… Мне кажется, я даже не могу злиться на него, потому что, во-первых, он мой пациент, а уже во-вторых, любовник.

Я натянула улыбку и посмотрела на список вопросов для него, выбирая лёгкий.

«Расскажи мне, каково было в первое время в Огне?» – сказала я ледяным тоном.

«Подожди», – прищурился он, «Что не так, Белла?»

«Ничего», – солгала я, вцепившись в ручку так сильно, я боялась, что она сломается.

«Белла…» – его глаза немного потемнели, «Ты злишься на меня. Если это единственная вещь, которую я знаю, это когда женщина недовольна. Я не удовлетворил тебя?»

Он наклонился вперед, с интересом пытаясь понять, как он обидел меня. Ненавижу, когда он говорит, как покорный раб. Но это не его вина, это то, как он живет, то, во что его превратили Виктория и все эти женщины. Будь терпелива с ним. Не показывай свою злость. Сохраняй профессионализм.

Я не должна позволять себе злиться на него, но, думаю, он прав, он знал, что я чувствую. Как всегда. Я должна быть честна с ним, даже если ему это не понравится.

Черт, почему он такой милый и ранимый сейчас? Он выглядит таким грустным и замкнутым, словно сделал что-то ужасное.

Просто скажи, что у тебя на уме, Белла. Встряхни его немного.

«Почему ты просто оставил меня там?» – услышала я свой голос, до того как поняла, что говорю, «Ты знаешь насколько это унизительно, пытаться надеть трусики, будучи на каблуках, когда ты еле держишься на ногах, и в то же время, натягивать майку на свою обнаженную грудь в публичном месте, моля Бога, чтобы никто не нашел тебя?»

«Ты это у МЕНЯ спрашиваешь?» – игриво усмехнулся он, «В моём мире, это восхитительное маленькое воскресенье!»

«Ну, а в моём мире это невероятно оскорбительно!» – сказала я, и ненавидела то, что говорю словно третьеклассница. ^{note 17}

Я быстро взглянула на него, глядя на его голую грудь, мягкая, бледная стена мышц, и его удобные голубые шорты, которые очень хорошо акцентируют его достоинства. Почему он должен быть таким ахренительно красивым? Я даже злиться на него не могу. Будь он проклят.

«Прости, Белла», – он покорно и пристыжено опустил глаза, и я ненавидела это. Я ненавижу, что делаю это с ним.

«Ты можешь наказать меня», – сказал он тихо, «Это твоё право, и я не буду сопротивляться. Если только ты просишь меня после этого.»

«Эдвард, прекрати это», – нахмурилась я на себя, чувствуя тошноту, «Я не хочу наказывать тебя. И пожалуйста, не говори со мной как слуга ^{note 18}. Я НЕНАВИЖУ это.»

«Но ты злишься на меня», – он поднял на меня глаза, полные боли, «Мне действительно жаль. Я оставил тебя там, потому что это часть фантазии… Я НЕ ХОТЕЛ бросать тебя.»

«Забудь это», – я напряглась и схватила блокнот, «Давай просто продолжим наше интервью.»

Он резко опустил голову и резко выдохнул. Его руки снова цеплялись за волосы, и моё сердце разбилось.

Отбросив блокнот, я смягчила голос, потеряв всю злость, и сказала, «Иди сюда, Эдвард. Пожалуйста.»

И я не могла поверить в это, но он прополз пару футов к моему креслу. Это был его инстинкт, также обычно, как для человека встать и подойти.

Это было бы на самом деле жалкое зрелище, если бы это не было невероятно эротично и возбуждающе, видеть, как это совершенство на четвереньках подошло и село на колени передо мной, опуская лицо между моих, затянутых в джинс, колен, словно стыдясь показать своё лицо, его руки обхватили мои ноги.

«Ты не обязан ПОЛЗТИ ко мне», – нежно сказала я, гладя его волосы, и у меня на глазах навернулись слёзы, «Мне бы хватило простого извинения».

«Прости, Белла», – его голос был слегка заглушен моими ногами, и он посмотрел на меня с настоящим сожалением на лице, «Я знаю, я не то, что ты назовёшь нормальным в том, как я занимаюсь любовью. Или нормальным в том, как я отвечаю, когда ты злишься. Я знаю, нормальный мужчина, скорее всего, наорал бы в ответ и вылетел бы из комнаты, но я не могу так поступить. Но я могу постараться быть более нормальным, начиная с этого момента, если это то, чего ты хочешь. Я так хочу сделать тебя счастливой. Ты так хорошо ко мне относишься… пожалуйста, просто… накажи меня сейчас. И потом мы можем начать сначала. Я знаю, это не в твоей природе, быть жестокой, Белла, но я хочу, чтоб ты была. Если хочешь, я могу сам что-нибудь придумать.»

«Эдвард..» – спросила я, поглаживая его щёки, «Что они сделали с тобой?»

Так много боли… так много шрамов… они на самом деле сломали этого мужчину. Снова и снова.

Он просто смотрел на меня и ждал моего наказания, которого никогда не будет.

«Я НИКОГДА не причиню тебе боль, Эдвард. Разве ты еще не понял?» – начала я медленно, наклоняя свою голову к его, «И я не хочу, чтобы ты пытался быть нормальным. Я хочу ТЕБЯ… таким, какой ты есть… ты ДЕЛАЕШЬ меня счастливой… больше, чем думаешь. Я люблю то, как ты занимаешься любовью со мной… И я бы никогда не стёрла то, что мы уже сделали, чтобы начать всё заново. И мне понравилось, как ты трахал меня в книжном магазине, Эдвард. Хорошо или плохо, но это был лучший секс в моей жизни, и прямо здесь, привязанной к стулу. Я просто новенькая во всем этом, и я перегибаю палку. Это я должна извиняться. Не знаю, почему я так разозлилась. Я должна благодарить тебя. Ты такой… изобретательный и чувственный. Кто еще в целом мире взял бы меня прямо посреди магазина? Не меняйся, ладно? Пожалуйста? Я люблю твои идеи. И я хочу большего, ясно?»

«Да, Белла.» – он сказал это с таким облегчением, что мне стало еще больнее.

Я поцеловала его, стараясь, чтобы это было мягко и глубоко, и сильно в то же время, я хотела, чтобы он понял, насколько сильно я его люблю. Я так хотела сказать ему прямо в этот момент.

И я знала, почему я так злилась. Не из-за чего-то, что он сделал, и не из-за того, что он оставил меня в магазине, но из-за того… что он ОСТАВИЛ МЕНЯ. Это заставило меня думать, что однажды он оставит меня, обнажённую и голодную до него, и даже не посмотрит назад. И я буду настолько отчаянно одна, разбитая, как и он прямо сейчас.

Но это не его вина. Это всё, что он знает. Фантазии, ролевые игры, оргазмы, облегчение, страх, злость, ненависть, наказание, боль. У него не было любви, которую он мог чувствовать каждый день, кроме ежедневного трехчасового звонка. Мне действительно хотелось узнать, кто это. Мне хотелось узнать, кого любит Эдвард.

После поцелуя, я обняла его, и он вцепился в меня, и мы молчали несколько минут. Наконец я сказала, с намёком на шутку в голосе, «Теперь, встань и пройди к дивану и сядь, как хороший маленький мальчик, и тогда мы сможем продолжить. Правило #2 – никакого ползанья, если только ты не истекаешь кровью. Ты понял, Эдвард?»

Он усмехнулся и подчинился, «Да, Доктор Свон.»

Оооо, улучшение. Ну, не считая его маленького ползанья.

Он запрыгнул на диван и сидел там, полный уважения, как и всегда, а я взяла блокнот, поправила волосы и попыталась забыть то грубое горячее ощущение его члена, бьющегося в меня сзади, зажатую в книжной полке.

Я прочистила горло и решила изменить свой первый вопрос.

«Эдвард…» – теперь я говорила как друг, а не Доктор Белла, «Почему ты так боишься злости? Кажется, что каждый раз, когда я даже немножко злюсь, ты становишься очень испуганным и очень… »

«Рабо-подобным?» ^{note 19}– закончил он со спокойным, расслабленным лицом.

«Да», – согласилась я.

«В моей жизни злость равносильна боли и наказанию. Это моя работа – удовлетворять всех. И я очень хорошо делаю это. Я могу справиться с болью, когда должен, я очень терпим к боли. Я даже могу перенести её без криков, если мне прикажут. Но большинству женщин нравится, когда я кричу и умоляю. Мало кто хочет, чтобы я переживал это в тишине.»

«Но ты сказал, что у вас с Таней был период, когда вы оба были сердиты и недовольны друг другом», – напомнила я.

«И?» – теперь он напрягся и выпрямился.

«И теперь ты изо всех сил пытаешься удовлетворить всех и спрятать свою злость… любой ценой.» – сказала я, почувствовав, что нащупала что-то.

«Это то, чему меня научили, Белла», – сказал он, глядя на выбившуюся из шорт нитку, «Теперь я машина».

«С Таней… что-то… случилось?» – выдавила я, и он неожиданно посмотрел на меня настороженно.

«Я имею в виду, что случилось, Эдвард?» – я сделала это открытым вопросом, понизив голос, «Она ушла? Ты винишь её, за то, что она оставила твою злость с тобой? Или всё хуже?»

«Я не хочу говорить о ней», – он слегка повысил голос, пытаясь контролировать огонь в своих глазах, когда я продолжала спрашивать, «Не сейчас, Белла, пожалуйста?»

«Ты должен, Эдвард», – сказала я, а потом резко остановилась, пытаясь успокоиться, «Нет, забудь. Ты НЕ должен. Но мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне об этом».

«Не сейчас», – его глаза были абсолютно потерянными, «ПОЖАЛУЙСТА.»

«Хорошо», – я перевернула страницу в блокноте, «Есть кое-что, что я хотела бы сделать с тобой. Называется Ассоциации. Я говорю слово, а ты без раздумий отвечаешь первое, что придет тебе в голову. Хорошо? Это очень просто.»

«Ничего не просто», – сказал он немного резко.

Я усмехнулась, «Думаю, на счет этого ты прав.»

«Готов поиграть?» – я улыбнулась ему, и он слегка улыбнулся в ответ, расслабившись немного.

«С тобой – всегда.» – ответил он с тлеющим взглядом.

«Прекрати это, или я НАКАЖУ тебя», – подразнила я, «Я привяжу тебя к креслу и заставлю смотреть образовательный канал всю ночь».

«Фууу!» – ухмыльнулся он, вздрогнув.

«Ладно, поехали», – я опустила взгляд на лист со словами, «Голова».

«Сосать», – сказал он автоматически, и потом широко улыбнулся, словно удивленный своим ответом. Он хихикнул, словно маленький мальчик, когда я изумленно посмотрела на него, «Ты сказала, первое, что придет в голову!»

«Хорошо, хорошо», – я продолжила, «Зелёный».

«Деньги».

Тут всё ясно. Деньги – это словно его кровь в этом бизнесе.

«Вода».

«Сейчас!» – он напрягся, и быстро посмотрел на меня, словно опасаясь моей реакции.

«Сейчас?» – спросила я, «Что это значит?»

«Я не знаю, это первое, о чем я подумал», – он посмотрел в сторону, облокачиваясь на спинку дивана, снова скрывая что-то.

«Петь», – продолжала я.

«Готовить», – он улыбнулся и посмотрел на меня, добавив, «Я люблю петь, когда готовлю… иногда.»

«Ладно», – я улыбнулась в ответ, «Смерть».

«Легкость», – ответил он.

«Длинный», – сказала я, надеясь, что он не сделает очередной намек на член.

«Жизнь», – сказал он.

«Длинная жизнь, это как, прожить хорошую длинную жизнь?»

«Нет», – его глаза немного похолодели, когда он отвёл взгляд, «Жизнь такая, блядь, длинная.»

Я сделала заметку, поняв его. Он не наслаждается своей жизнью, и это длинная, болезненная вещь, которую нужно вынести. Смерть лёгкая, тихая, безопасная, и нет больше боли.

«Окно», – сказала я.

«Стекло».

«Считать».

«Удар», – сразу же сказал он, и когда я посмотрела на него, добавил, «Когда меня… бьют… я должен считать удары. Считай – они говорят перед тем, как… начать. Кое-что, над чем нужно поработать, будучи рабом, моя прекрасная Белла».

«Ладно», – я тепло улыбнулась ему, вспоминая мой ужасный счет на стуле, и снова скрыла свою печаль за него.

«Дружелюбный».

«Улыбка».

«Стол».

«Обслуживать» – ответил он, и это я поняла. Часть его работы – разносить напитки… и себя… на эти столы. Я сама это видела.

«Деревня».

«Идиот», – он усмехнулся, и я присоединилась к нему.

«Холодный».

«Лёд».

«Лед и снег… или кубики льда?» – ответила я, догадываясь об ответе.

Он хитро улыбнулся, впечатленный, что я поняла его.

«Очень хорошо, Белла», – замурчал он одобрительно, «Кубики».

«Да, я видела это в ту ночь, когда мы познакомились», – пояснила я, «Эти леди любят натирать тебя льдом, не так ли?»

«Только потому что я такой чертовски горячий», – пошутил он, смеясь над моим выражением лица.

«Хорошо, заметка для себя – эго в полном порядке», – пошутила я в ответ.

«Танец», – продолжила я.

«Медленный».

«Медленный танец с девушкой?» – неуверенно спросила я.

«Нет», – он выглядел задумчиво какую-то секунду, «Нас учили танцевать медленно… в Огне. Виктории это нравится. Клиентам это нравится. Так более… чувственно.»

Его ответы определенно дают мне кое-какую информацию о том, как он думает, это точно.

«Больной».

«Я», – сказал он без колебаний.

«Эдвард, ты не больной.» – он смотрел вниз, когда я подняла на него глаза, «Эдвард, посмотри на меня».

Он поднял взгляд, и, казалось, это приносит ему физическую боль.

«Ты НЕ больной», – повторила я, «Я даже не хочу слышать это снова. Ясно?»

Он слегка кивнул и продолжил играть с выбившейся ниткой на шортах.

«Злой».

«Сука», – это также слетело с его губ, и он замер.

Я захихикала, полностью понимая его.

«Да, я знаю, что ты знаешь много злых сук», – проинформировала я, «Я поняла».

«Игла».

«Боль», – ответил он.

Я напряглась и посмотрела на него, он смотрел на меня, и я осторожно спросила, «Ты говоришь не о больничных иглах, да?»

Он помотал головой.

«Это часто случается?» – спросила я прищурившись, «Женщины втыкают в тебя иглы?»

«Да», – подтвердил он, «Это не оставляет больших следов, но это игра с болью. Многие женщины это любят.»

Что, блядь, за больные суки? Господи, только послушайте меня, каждый раз, когда я слышу, что Эдварду причиняют боль, я становлюсь 10 футами выше, рычащая, яростная мама-медведь.

«Ладно», – я вздохнула, «Голубой».

«Яйца», – сказал он, хихикнув. Я улыбнулась ему, как школьный учитель, терпеливо, но предупреждающе. ^{note 20}

«Эдвард…»– фыркнула я, «Путешествие».

«Расставание», – сказал он, а потом добавил, «Мои родители часто уезжали путешествовать. Они никогда не брали МЕНЯ с собой».

Я сделала запись, и Эдвард улыбнулся, словно ему в голову пришла мысль, и он сказал, «Но если посмотреть на это с другой стороны, думаю, я мог бы сказать БЕЛЛА в качестве ответа. ^{note 21}. Помнишь, как ты споткнулась с трусиками на лодыжках, когда я был насильником?»

«Эй, это не игра Посмейся Над Беллой».

«Прости», – он сделал серьёзное лицо, пытаясь вести себя хорошо для меня, «Я буду хорошим».

«Лампа», – сказала я.

«Желание», – ответил он.

«Вроде как, Лампа Алладина?» – улыбнулась я, конечно же, Мистер Мультик подумал о Диснеевских сказках.

«Ага», – подтвердил он, «Я люблю этот мульт. Я бы хотел иметь три желания, а ты?»

«Да», – улыбнулась я, глядя на его теперь счастливое лицо, «Что бы ты пожелал, Эдвард?»

«Хммм…» – задумался он, глядя немного вверх, мило изогнув губы, как во время сна, «Ну, я не знаю… разве это не касается только меня и Джинна?»

«Тогда одно желание», – торговалась я, «Скажи мне только ОДНО».

Он колебался, и затем его глаза немного потускнели.

«Я бы хотел не быть шлюхой», – решительно сказал он, в его голосе были грусть и боль… и стыд.

Мой желудок сжался от боли, которую я чувствовала внутри… мой голос был ужасно пустой, а я хотела сказать что-то комфортное и успокаивающее… но я не могла. И я поняла, что это так же было бы одним из моих желаний. Вместе с желанием стереть всё его прошлое и боль, и я бы пожелала для него счастливую жизнь, пусть даже и не со мной.

Я бы хотела, чтобы у меня была волшебная лампа.

Но её нет… так что интервью должно продолжаться… хоть это и паршиво и болезненно для Эдварда, это единственный путь к счастливой жизни.

«Ты же знаешь это, Белла?» – наконец сказал он, «Я на самом деле хотел бы, чтобы моя жизнь не была такой. Я не наслаждаюсь… ЭТИМ. Ты знаешь это, верно?»

«Да, я знаю», – ответила я, «Я знала почти с самого начала, что… ты не делаешь это для удовольствия или развлечения, как некоторые. Кажется… что у тебя на самом деле нет выбора. Ты должен делать это ради денег. Это из-за того, что у тебя не было денег, когда ты был с Таней, и теперь ты чувствуешь… если у тебя не будет достаточно денег, ты не сможешь любить или быть счастливым? Или здесь что-то еще, о чем я не знаю?»

Мой голос был мягкий и спокойный, когда я говорила с ним.

«Белла… Тани больше нет в моей жизни, пожалуйста, давай не будем говорить о ней», – сказал он немного холодно.

«Таня больна или ранена?» – озвучила я еще одну свою теорию, «Потому что это объяснило бы то, почему ты делаешь это, если ты ухаживаешь за ней. Это так?»

«Белла, прекрати», – предупредил он, сжав зубы, на мгновения закрыв глаза.

Я хотела продолжать давить на него, но это не то, как я хочу, чтобы он мне открылся. Я не могу принудить его. Но у меня осталось всего десять дней, и я боялась, что никогда не услышу всю историю целиком. И потом он навсегда останется тайной, которую я никогда не разгадаю.

Я тихо рыкнула и вернулась к списку слов. Я продолжала биться в кирпичные стены, и моя голова начинала пульсировать. Я чувствовала себя запертой в маленьком пространстве, без выхода наружу, без света, который укажет путь, в ловушке, так же как и он.

«Ладно, давай продолжим…» – сказала я, «Грех».

«Работа», – сказал он, его взгляд мягче и снова доверчивый.

Я заметила, что он в порядке, пока я не затрагиваю его ноющие внутренние шрамы.

«Богатый».

«Подлый». ^{note 22}

«Богатые люди – подлые?» – спросила я.

«Все, кого Я встречал», – сказал он, не моргнув, на его губах маленькая полуулыбка.

«Но… разве ты не богатый?»

«Нет», – он сурово посмотрел на меня, оскорбленный, что я обозвала его подобным образом.

«Но ты зарабатываешь кучу денег», – сказала я, «Разве нет?»

«Кое-что получает Виктория, кое-что уходит куда-то еще», – заявил он, скрестив руки.

Он снова уклоняется от ответа. Я вздохнула, начиная привыкать к этому. Я не могу помочь ему, если не знаю всех этих секретов. Боже, я такая нетерпеливая. Мне действительно нужно поработать над этим.

«Симпатия», – произнесла я следующее слово.

«Белла», – сказал он, оскалившись, «Белла чувствует огромную симпатию к Эдварду. Не так ли?»

Я положила блокнот на стол и посмотрела на него, стиснув зубы.

«Да», – призналась я, «Мне очень жаль, что ты прошел через всё это… что ты постоянно испытывал боль… и что это сделало с тобой. Но это не поможет тебе, Эдвард. Моя симпатия. Она бесполезна. Тебе поможет то, если ты расскажешь мне, покажешь мне, что болит внутри, и мы обсудим это, вот что заставит тебя чувствовать себя лучше. Я могу быть терпеливой, и я стараюсь, но я не могу продолжать задавать вопросы, на которые ты отказываешься отвечать. Может ты расскажешь мне ЧТО-НИБУДЬ? Что угодно? Будь смелым. Рискни и доверься мне. Я клянусь Богом, я не предам тебя, Эдвард. Я забочусь о тебе… очень сильно».

«Я думал, игра в ассоциации должна быть лёгкой», – ответил он недовольно, уставившись на кофейный столик.

Мне хотелось плакать… И я была близка к этому.

Я взяла лист со словами и словно робот произнесла следующее, «Молитва».

«Трата», – презрительно усмехнулся он.

«Молитва – это трата?.. времени?» – спросила я.

«Огромная», – прорычал он, глядя вниз, оборонительно скрестив руки.

«Почему? О чем ты молился?»

«Это важно?» – посмотрел он на меня, нахмурившись, «Нет Бога, нет Санта Клауса, и те, кто молятся, не получают ответа. Моя жизнь такая, потому что я СДЕЛАЛ её такой».

«Что ты-»

«Следующее слово», – оборвал он меня, зажав переносицу между указательным и большим пальцами.

Очевидно, что я играю на его нервах этими словами. Хмм… это работает.

«Деньги».

«Жизнь».

«Дорогой», – продолжила я без комментариев.

«ВСЁ», – в его голосе было немного горечи.

«Несправедливый», – прочитала я.

«Жизнь».

«Ребёнок», – и он выглядел, словно я ударила его по лицу.

«Дальше», – выплюнул он, еще сильнее нахмурившись.

«Дальше?»

«ДАЛЬШЕ», – раздраженно повторил он.

Я сделала запись. Возможно ребёнок, может Таня была беременна.

«Развод», – сказала я, глядя прямо в его глаза.

Он колебался. За его глазами скрывалась ярость, и это немного испугало меня.

«Эдвард», – мягко сказала я, «Ты должен отвечать сразу, первое, что придёт в голову».

Нет ответа.

«Эдвард, вы с Таней развелись?» – гадала я.

И он посмотрел на меня, и его взгляд был таким жестоким, что я замерла.

«Нет», – сказал он с ядом в голосе.

«Тогда вы всё еще женаты», – предложила я.

Отлично, добавьте прелюбодеяние в мой список преступлений для приговора в Ад.

«Нет», – выдавил он сквозь зубы, закрыв глаза.

«Эдвард…» – сказала я осторожно, понимающим и любящим тоном, «Она умерла?»

«Белла», – он дёрнулся, и его голос умоляющий, мучительный, словно он мог заплакать в любой момент, «Пожалуйста… можно мы закончим? ПОЖАЛУЙСТА?»

«Нет, Эдвард», – я стояла на своём. «Я хочу, чтобы ты ответил мне… ПОЖАЛУЙСТА».

«Почему ты делаешь это со мной? Ты не можешь исправить меня, Белла», – его голос был напряжен, и глаза были влажные от слёз, «Уже слишком поздно для меня, разве ты не видишь? Просто… записывай вещи о моей жизни СЕЙЧАС. Я расскажу тебе все истории о моей работе, но пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, не говори больше о ней. Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ, Белла. Слушай, я могу рассказать тебе о Рэйвен. Довольно жуткие истории про неё.»

«Почему тебя так пугает говорить о ней… о Тане?», – спросила я.

«Белла…» – Эдвард встал и нажал СТОП на диктофоне, «Мы можем поговорить об этом завтра… пожалуйста?»

И через секунду он стоял на коленях между моих ног, и настойчиво целовал меня, убирая из моих рук блокнот и ручку и отбрасывая их в сторону.

«Пожалуйста, Белла…» – он снова поцеловал меня, закручивая свой язык вокруг моего, и я почувствовала вкус клубники, «Я не хочу спорить с тобой… пожалуйста… давай просто…»

И он поцеловал меня еще сильнее, со страстью, взяв моё лицо в ладони.

«Эдвард…» – пробормотала я в его губы, «Нет… не надо…»

«Разве недостаточно на сегодня?» – соблазнительно спросил он и начал задирать мою майку, слегка наклоняя моё кресло назад, когда опустил правую чашечку моего лифчика, обводя языком мой маленький одинокий сосок.

Я испустила высокий стон, и немедленно почувствовала влагу между ног.

«Нет, Эдвард… нет… ну перестань…» – начала я выдыхать свои аргументы, я хотела вернуться к обсуждению того, о чем мы говорили, но он игнорировал меня, опустив левую чашечку лифчика, и укусил меня.

«Эдвард…» – простонала я, и почувствовала его язык над поясом джинс, и тогда сдавлено вскрикнула от желания.

«Наслаждайся моим телом, Белла, пожалуйста…» – он почти умолял, расстегивая мои штаны, «Оставь мои воспоминания в покое».

Я собиралась ответить, но мои слова утонули в его губах, и потом он поднял меня в своих руках, и я почувствовала, что лежу на чем-то твердом.

Открыв глаза, я поняла, что лежу на кухонной стойке, на этот раз моя голова свисала с другого конца, и я смотрела на свою желтую плиту. Моя майка болталась вокруг горла, а джинсы снова на лодыжках, вместе с трусиками.

Я даже не могла видеть его, но я сразу же почувствовала его, его язык уверенно двигался влево и вправо над моим клитором, Боже, тепло и влага его ЧЁРТОВОГО языка стёрли все мысли о терапии из моей головы.

«Эдвард…» – бессвязно бормотала я, «OHHhhh БОЖЕ!!»

«Это моя Белла», – сказал он, его губы двигались на моей киске, и я чуть не закричала от ощущения, «Просто позволь мне сделать тебе приятно».

Вскоре я кончила четыре раза подряд, еще до того как он расстегнул свои джинсы, надел презерватив и взял меня прямо здесь, на стойке.

EPOV

Этой ночью Белла спала рядом со мной, и я обнимал её, и снова целовал её ухо, когда она начала засыпать. Я вымотал её сегодняшними играми, и бедная маленькая Доктор Белла просто не могла думать достаточно хорошо, чтобы задать мне еще хоть один вопрос.

Я чувствовал себя как кусок дерьма, поступая с ней таким образом. Но я не хотел, чтобы она знала моё прошлое, мои маленькие грустные истории. Она только будет еще больше меня жалеть, а я не хотел жалости ни от кого, особенно от неё.

Белла заплатила кучу денег, за то чтобы я доставлял ей удовольствие две недели. И чем больше она спрашивала о моей жизни, тем больше печали я видел в её глубоких, темных глазах, и тем больше я чувствовал себя как насекомое в бутылочке.

Я хотел наслаждаться моим временем с прекрасной Беллой, зная, что когда оно закончится, мы больше никогда не встретимся. Неужели я многого прошу, просто провести с ней время, неусложненное ужасами моего мира, так чтобы я всегда мог помнить об этом?

Кто-то как Белла никогда больше не случится со мной. Я не хочу, чтобы она вспоминала о нас, и грустила из-за меня. Я хочу, чтобы она вспоминала мою улыбку, смех, которым я не смеялся годами, и то, как идеально соединяются наши тела.

Я хочу чувствовать молодость… и свободу… и жизнь. И я чувствую это, когда я с ней. Пожалуйста, Господи, еще только десять дней… но вот снова я молюсь – никому.

Я бы хотел, чтобы Белла могла любить меня, это было бы одно из желаний Джинну. Моё первое желание было бы стереть всю боль и потери, через которые прошла моя малышка. Мои деньги помогли восстановить её лицо, и некоторые внутренние органы, но она была далека от излечения. Пересадка кожи, пластическая хирургия, постоянная хирургия, пока она растёт… лекарства от боли… будут дорого стоить… еще годы и годы.

Я никогда не смогу бросить Огонь. Я никогда не смогу быть с Беллой. Я никогда не смогу прекратить быть шлюхой. Желания не претворяются в жизнь трением лампы.

Глава 12. Доктор Каллен.

EPOV

Я улыбнулся, укутываясь в розовые простыни с Тинкербелл, рядом с моим маленьким ангелом. Мы лежали на кровати и смотрели последнюю серию Спанч Боба, и я не мог сдержать себя и смеялся над Сквидвардом. Моя малышка всегда говорила, что это я, потому что меня зовут Эдвард. Он всегда был раздражён, и постоянно пытался разрушить веселье Спанч Боба, но я всегда хохотал над ним.

Я не услышал звонкий смех Кэти и повернул голову в её сторону. Её идеальные огромные глаза были закрыты, украшенные восхитительными длинными ресницами, и её губы были слегка надуты. Её нижняя губа слегка прикрывала верхнюю во сне, и я чуть не рассмеялся над красотой, которую мог держать так близко рядом с собой.

Я осмелился наклониться и прикоснуться своими недостойными губами к её розовой щёчке; длинные красные локоны щекотали мой нос, упав на её плечи. Это любовь моей жизни… и я знал об этом без вопросов. Я просто лежал рядом с ней, благодаря Бога за то, что такое чистое и прекрасное было рядом с таким порочным, как я.

Когда Спанч Боб закончился, я осторожно выбрался из постели и сел на край, выключая телевизор, и укрывая её до подбородка одеялами с той же дерзкой Тинкербелл.

Я вдохнул и улыбнулся сладкому аромату клубничной пены для ванны, вспоминая нашу войну, когда она купалась. Она выиграла. После ванны я был мокрый больше, чем она. Она мастер брызгаться.

Я заглянул под одеяла и увидел, что она уже хорошенько вцепилась в свою игрушку, жирафа, Пират, её любимый с рождения. Его звали Пират, потому что однажды она потеряла один его глаз, так что я надел на него черную повязку, и Кэти это понравилось. И, таким образом, родилось его имя.

На нём было больше пятен и швов, чем на ветеране мировой войны, но она любила его больше всего. Я научился зашивать эту игрушку, показывая ей чудеса каждый раз, когда она приносила его мне в слезах.

Казалось, что какой бы он ни был разорванный и истрёпанный, она всегда бесконечно любила его.

«Папочка?» – захныкала она, уставшим голосом.

«Да, малыш?» – прошептал я, опускаясь на колени перед её кроватью.

«Можно мне сэндвич с мороженым?» – сказала она, почти заснув, её глаза наполовину закрыты, и я тихо засмеялся над ней.

«Нет, Кэти, не сейчас», – улыбнулся я, «Сейчас пора спать».

«Ннннееет», – хныкала она, а её веки тяжелели.

«О, да», – я наклонил голову, обожая её, как обычно, «Может, если ты будешь себя хорошо вести, я украду немного для тебя на завтрак. Ладно?»

Я не могу ей отказать. Я полностью избаловал её.

«Ладно», – она счастливо улыбнулась, и весь мой мир засиял.

«Спокойной ночи, Утиные Губки», – сказал я, используя моё прозвище для неё. Когда она спит, её губы вытягиваются, словно утиный клюв. Так здорово… так прекрасно.

«Спокойной ночи, папочка… люблю тебя», – сказала она тихо, когда сон обвил свои руки вокруг моей малышки.

«Я люблю ТЕБЯ», – ответил я, целуя её маленький ротик, чувствуя слабый аромат виноградного сока, я улыбнулся, облизывая губы, пытаясь немного разбавить вкус.

Заметка на будущее: проверить завтра, чтобы Кэти хорошо почистила зубы.

Ночник уже горел, и с помощью его света я нашел путь из её маленькой комнаты в гостиную.

Он моргнул на секунду, и я отступил обратно, глядя на него. Он снова моргнул, и я выдернул его из розетки. Если Кэти проснётся посреди ночи в темноте, она закричит и расплачется.

Я снова включил его, и он больше не погасал. Отлично. Я направился в гостиную, чтобы подготовить вещи на завтра.

Через час или два, я закончил с посудой и стиркой, одежда Кэти на завтра для детского сада висела на вешалке на дверной ручке, и, убедившись, что по телевизору нет ничего интересного, я решил приготовить ей ланч.

Уже было 23.32, когда на лестнице раздались шаги моей жены.

Я напрягся и выдохнул, готовясь к еще одной ссоре. В основном я пытался держаться подальше от неё, а она от меня, но я уже был достаточно зол. Её никогда здесь нет. Она сказала, что придет к ужину. Плевать на мои чувства, может Кэти захочет провести время с мамой. Я никогда не хотел… и теперь она тоже не хочет. Я ненавижу это.

Но мечты и искусство Тани всегда на первом месте. Пожаааааауйстааааа.

Ключ повернулся в замке, и она вошла внутрь, измотанная, её рыжие волосы собраны в красивый узел, и она сняла своё зимнее пальто, обнажая своё симпатичное черное платье. Я осмотрел её с ног до головы, заметив изящные туфли-лодочки, завершающие наряд.

Я ненавидел то, как она всегда выглядела, модные маленькие платья, слишком короткие, черные чулки, каблуки… ей стоит носить майки и джинсы, небрежно и легко, что-то, в чем можно сесть на полу и поиграть в кубики с Кэти. Моя мать всегда была разодета, слишком красивая, чтобы обнять её и испортить всё. Слишком идеальная для прикосновений.

Нет, Эдвард, не целуй мамочку, ты сотрёшь её помаду. Пойди, поиграй где-нибудь.

«Привет», – она посмотрела на меня, бросила пальто на диван и направилась к холодильнику, даже не приближаясь ко мне, чтобы обнять или поцеловать, но теперь это нормально.

Что-то внутри меня вздохнуло из-за того, что она легко бросила пальто на диван. Я просто прибираюсь здесь. Она что, не знает как использовать вешалку? В какую домохозяйку я превратился.

«Привет», – я не придавал радости своему голосу, намазывая арахисовое масло на хлеб.

Она взяла высокий стакан и налила в него молоко для себя, оставляя очень мало в пакете.

«Эй, Таня», – нахмурился я, «Не можешь, пожалуйста, оставить немного молока Кэти на завтрак? Я куплю еще завтра».

«Боже, я даже не могу выпить стакан молока, когда прихожу домой с работы!» – она с силой захлопнула дверцу холодильника.

Теперь всё, что я говорю наполняет её яростью в две секунды.

Может это из-за недостатка секса. Я знаю, это одна из моих больших проблем в последнее время. Позавчера я смотрел с Кэти «Русалочку», и я возбудился, глядя на тело Ариэль. Мне нужен секс… сильно. Даже моя рука устала от меня в эти дни. Я почти слышал, как она хныкала, «ОПЯТЬ?» каждый раз, когда я лежал один в кровати.

«Ты можешь», – я держал глаза на желе, которое намазывал теперь, «Только МАЛЕНЬКИЙ стакан, всего один раз, и возвращение с работы домой? Так ты это называешь? Сейчас почти 12. Может твоей дочери хотелось бы пожелать тебе спокойной ночи хоть иногда, если это не слишком трудно для тебя».

«ЭЙ, я работаю!» – она развернулась ко мне, грохнув стаканом о стойку, «Я выматываюсь, на хер, каждый день! А ты здесь! Так что если у нас мало молока, КУПИ еще! Или я должна еще и в магазин заходить по пути домой?»

«Я тоже работаю!» – я резко повернулся к ней, мои глаза горели, «Я воспитываю НАШУ дочь, пока ты фотографируешь целый день! А потом ночью ты идешь на эти вечеринки, и делаешь там Бог знает что. О, у меня идея! Сфотографируй НАС, чтобы держать снимок при себе, и потом не облажаться, не узнав нас, когда ты придешь домой!»

«Ты, урод!» – закричала она со слезами в глазах, «Я знакомлюсь с нужными людьми! Я показываю свои работы, чтобы у меня была возможность опубликовать снимки! Может тогда мы сможем ПОЗВОЛИТЬ себе два пакета молока!»

«Может тебе стоит забыть об этом и найти настоящую работу где-нибудь в офисе!» – отбил я, складывая сендвич.

Я хотел найти работу, настоящую работу. Я любил заботиться о Кэти, и проводить с ней всё своё время, но я не чувствовал себя мужчиной, имея жену, которая постоянно работает, когда я сижу дома с глажкой и готовкой. Но мы заключили эту сделку очень давно.

И три года спустя это всё еще не работало.

«Пошел ТЫ!» – закричала она, позволив слезам катиться вниз. Типично. Плачет. Самый гнусный трюк женщин во время ссоры.

«Я училась в колледже для этого, Я БУДУ фотографом, Эдвард!» – заорала она мне в спину, «У меня хотя быЕСТЬ образование, а что есть у ТЕБЯ?»

«Ребёнок, который знает, как я выгляжу!» – я бросил на стол нож для масла, и возвышался над ней, полный гнева.

Это был удар ниже пояса с её стороны. Она знает, почему я не закончил колледж. И это из-за неё! Я воткнул нож в её сердце также глубоко, используя Кэти… и я ненавидел себя за это. Но я хотел, чтобы у Кэти были ОБА родителя. Я не хотел, чтобы она была одинока и чувствовала себя брошенной. Я любил её за нас двоих, и этого не было достаточно. Кэти хочет свою мамочку и, черт возьми, я тоже хочу этого для неё. Не считая того, что я хочу свою жену.

«Я ненавижу тебя!» – рыдала она, уходя в гостиную.

Это не был первый раз, когда Таня кричала мне это. Позже, она всегда говорила, что на самом деле она так не думает. Но становилось всё сложнее и сложнее поверить ей.

«Отлично», – прорычал я, глядя, как она садится на диван, «Приятно знать, что ты можешь чувствовать ЧТО-ТО!»

Я был так напряжен и наполнен злостью, что продолжал слушать, как она плачет, пока заворачивал ланч для Кэти, добавив шоколадное пирожное и пачку сока. Я написал её имя на коричневом пакете для ланча и нарисовал маленькие сердечки и звезды по бокам. Я был счастлив показать мою любовь хоть КОМУ-ТО.

Тани никогда не было здесь – также как и моих проклятых родителей.

Я бы хотел, чтобы всё было иначе. Но я понятия не имел как это исправить. Я бы хотел обнять её, и поцеловать её, и заняться с ней любовью, как раньше. Но она стала Эсме для меня.

Слишком занятая, слишком пустая, когда она здесь, невидимая, когда её нет. Мне бы хотелось быть более заботливым и поддерживающим… и не таким злым постоянно. Я бы хотел, чтобы мы были семьёй.

«Love is an evil bitch».

Прошло около десяти минут, когда Таня протопала в кухню, со слезами и тушью под глазами. Она держала конверт, на котором было написано «Кэйтлин Каллен – поездка».

«Что это?» – спросила она.

«Может ты забыла, потому что ты не работаешь в НОРМАЛЬНОМ офисе», – медленно сказал я, продолжая ужасно вести себя по отношению к ней, не знаю почему, «Но это называется КОНВЕРТ. В него кладут что-нибудь».

«Что внутри?» – сердито смотрела она, «Деньги?»

Я вздохнул, убирая хлеб, «Группа Кэти завтра едет в музей. Все дети поедут».

«Сколько?» – спросила она, усмехнувшись.

«Двадцать семь долларов», – сказал я, подготовившись к взрыву.

«И ты просто написал чек, даже не побеспокоившись», – она попыталась улыбнуться, «Мы должны за аренду, нам нужно платить за бензин. У нас нет лишних денег на подобные вещи, Эдвард».

«Я не собираюсь говорить ей, что она не может поехать», – я вытер руки, «Она получает очень мало, и никогда не просит многого. Так что, да, я выписал чек. Это и мой счет тоже».

«Но это МОИ деньги», – заявила она холодно.

Теперь я был в ярости.

«О, прости, я думал это НАШИ деньги», – прорычал я, «Но, наверное, ты права. Зачем позволять твоей дочери немного веселья с ТВОИХ денег? Почему бы тебе не купить новое платье от Hookers R Us для следующей вечеринки, на которую ты пойдёшь. ^{note 23}. Ты должна быть ОПУБЛИКОВАНА, если это так теперь называется».

«Ты обвиняешь меня в измене?!» – она потрясённо сощурила глаза.

«Ну, посмотри на себя в зеркало в полный рост», – я осуждающе окинул её взглядом, «Ты же на самом деле не веришь, что тебя приглашают на эти мероприятия за твои достойные наград фотографии птиц и деревьев?»

Она снова заплакала и отвернулась от меня, закрывая глаза трясущимися руками.

Мне нужно убираться отсюда, пока я не сказал что-нибудь еще… Я причинял ей боль, и я знал это. Мне нужно пойти остыть немного. Я взбешенно одевал куртку, готовый направиться к двери. Я часто так делал во время особенно скверных ссор, и возвращался позже, после того, как она заснёт.

«Я больше так не могу, Эдвард», – рыдала она, «Я люблю тебя, но я ненавижу тебя! Ты постоянно такой жестокий со мной! Что я тебе такого сделала, что ты так сильно ненавидишь меня?!»

«Я не ненавижу тебя», – сказал я низким голосом, чувствуя себя хуже грязи, держась за дверную ручку.

Она громко всхлипнула, и я двинулся в её сторону, заходя сзади, пытаясь обнять её.

Но она отодвинулась от меня, рыдая немного тише теперь.

«Я хочу развестись», – выдохнула она, и снова зарыдала в голос.

И весь мой мир взорвался в этот момент.

«Таня…» – я практически не мог дышать, «Нет… ты не можешь… а как же Кэти?»

«Я заберу её», – сказала она, всё еще не глядя на меня.

«Куда?» – я испугался еще сильнее. Настолько же, насколько мне больно думать о жизни без Тани, также я ни за что не откажусь от Кэти. Она весь мой мир. Она мой ВОЗДУХ.

«Я найду себе квартиру», – она пожала плечами.

Она даже ничего не обдумала.

«Ты не можешь позволить себе этого, и тебя никогда нет», – заявил я, «И ты также не наймёшь какую-нибудь няньку-подростка, чтобы она смотрела за Кэти весь день. Я всё, что у неё есть, Таня. Ты НЕ сделаешь этого с нами».

«Хорошо, забудь об этом», – сказала она ледяным тоном, не глядя на меня, «Не разводимся. Я останусь, ясно? Доволен теперь?»

Она раньше никогда не упоминала развод. И хотя она сказала «забудь это», я всё равно был расстроен, мне было больно. Она больше не любит меня.Она ненавидит меня. Если бы она могла себе это позволить, она бы уже ушла от меня с моей дочерью.

И хоть это звучало неправильно, я был так зол, что после всех моих лет ожидания, когда она закончит колледж, моих бездомных ночей, когда я спал, замерзая, на кладбищах, дней, когда я не мог найти ничего поесть, в то время как мои внутренности стонали от боли, времени, когда я ел объедки из мусорных баков, после всего этого она нашла жизнь со мной такой невыносимой и сложной. Я прошел сквозь Ад для неё, но теперь из-за небольших проблем она была так готова бросить меня.

«Большое спасибо», – я нахмурился, мой голос сочился сарказмом, «Ты сказала это так, словно я какой-то гоблин запертый в клетке! Я пойду прогуляюсь».

Я вернулся к двери, распахивая её, готовый покинуть сражение.

Таня положила конверт на маленький круглый обеденный стол в углу и сказала, почти шепотом, «Когда твои родители приказали тебе выбирать между ими и мной, и ты выбрал меня, я была так счастлива по началу. И потом они заставили тебя заплатить за то, что ты ушел ко мне, и ты принял всё это… и мне было так грустно за тебя. Но я пообещала себе, что сделаю всё, чтобы ты был доволен своим выбором. Я буду работать и воплощу в жизнь свои мечты, и потом помогу тебе вернуться в колледж… и может быть ты сможешь стать доктором, как ты и хотел. Когда мы поженились, я была полна решимости сделать всё это для нас. Я хотела сделать всё правильно. И я постоянно говорила себе, что мы остались вместе, мы победили Эсме и Карлайла, мы показали им. Но теперь… я смотрю на нас и вижу, что это они победили нас. Они знали, что делают, когда отрезали тебя от всего. Они разрушили нас в ту минуту. Мы просто не знали этого тогда. И мы вместе, и у нас есть красивая маленькая девочка…но мы не счастливы. Мы не влюблены друг в друга. Они выиграли. Они УБИЛИ нас.»

«Это не касается моих родителей», – выдавил я сквозь зубы, ненавидя то, что она говорила, но зная, что это правда, каждое слово, «И я просил тебя не говорить о них, Таня».

«Ты знаешь, что это правда. Они разорвали нас», – она посмотрела на меня с печалью и одиночеством в глазах, и в моём взгляде отражались те же чувства.

«Может они были правы», – признал я с болью, «Твоё место не со мной».

Она заслуживала большего, чем я, вот что я думал, но когда я захлопнул дверь и бежал вниз по лестнице, я услышал плач Тани и понял, как эти слова звучали для неё.

Что она не была достаточно хороша для меня. Блядь! Я чуть не развернулся обратно. Я остановился на 6-ом этаже и чуть не вернулся на три пролёта выше, чтобы извиниться перед ней, и обнять её, и поцеловать её слёзы. Может я смогу найти ночную работу и помочь больше. Мы можем попробовать семейные консультации, как она хотела. Но я не вернулся. Я продолжал спускаться по лестнице, вышел на улицу, сел в наше серебряное Вольво и сорвался с места, нуждаясь в скорости, чтобы прочистить голову. Мне нужно было поплакать в одиночестве, из-за ужаса, которой вселила в меня её угроза развода, и из-за одной мысли о том, как я говорю нашей трёх-летней дочери, что она уезжает от меня. Это было слишком для меня.

Я пообещал себе, что объясню Тане завтра утром, что я имел в виду своими последними словами. Скажу, что я не должен был говорить такие жестокие вещи, и что мне жаль. Что я не хочу развода и люблю её. Я скажу всё это, чтобы она дала мне еще один шанс.

Но иногда у тебя нет завтра. Иногда, когда ты говоришь кому-то слова… которые, быстро становятся последними. У меня был момент, когда я мог вернуться к Тане и исправить всё, и я беззаботно отбросил это в сторону, наивно думая, что у меня есть целая жизнь, чтобы поговорить с ней. Я ошибался. И я буду жалеть о том, что ушел… и о тех последних словах ей… до конца своей жизни… каждый божий день своей жизни.

Моё время вышло.

Тогда я видел Таню в последний раз.

«Эдвард…» – раздался шепот, и я подскочил. Белла… Я обнимал её, но не мог заснуть. Я проигрывал в голове нашу последнюю ночь с Таней, снова и снова.

Я больной. Я хотел сжечь себя. Я не хотел этого несколько лет. Нет, не здесь. Если Белла увидит это, или услышит… она сразу же вышвырнет меня отсюда, когда поймёт насколько я ужасен. Она может передать меня. ^{note 24}. Она ДОЛЖНА. Но тогда я не смогу зарабатывать. Так что это не выход. ^{note 25}

Я не чувствовал боли уже пять дней. Вот что со мной не так. Белла слишком добра ко мне, а моё тело не привыкло к этому. Оно снова хочет наказаний. Оно словно… страстно желает их. Две недели – это недостаточно долго, чтобы Белла поняла, какой я на самом деле псих.

Она по природе своей – целитель, кто-то, кто хочет исправить и закрепить то, что неправильно и плохо. Это её чувственное и любящее сердце, и я знаю, из-за этого она меня и выбрала. Я её новая сломанная игрушка. Я повреждён. Если бы я не был, я бы не был здесь, не сидел бы на её полке в ожидании её лекарства.

Виктория видела, как я обжёг себя однажды, после того как мне приснилась Таня. Каждый раз, когда я думал об этой ночи, о боли, причиной которой я был для неё и моей Кэти, моя боль была нереальна, чтобы выдержать. Я начал понимать, что сжигая себя так же, как они обжигались, будет моим наказанием, и болью, и правосудием. Это заставляло меня чувствовать себя… немного лучше… достаточно, чтобы я снова мог дышать. Но это не излечит меня… ничто не излечит.

Я бы предпочёл просто умереть, но у меня не было такой роскошной возможности. Я нужен Кэти… или мои деньги нужны ей, всё равно, и я не мог бросить её.

Так что, однажды ночью я встал посреди ночи с кровати Виктории и пошел в её кухню.

Повернул ручку на газовой плите, голубые языки пламени ожили с легким свистом, и я сделал средний огонь.

Я решил сжечь свою ладонь, потому что, кому есть дело до моей ладони, да и кто заметит её в Огне? Мне нельзя повредить тело, Виктория сдерёт с меня шкуру.

И в полной тишине я держал свою руку над тонкими язычками пламени. Они быстро начали кусаться, и я зажмурил глаза, сцепив зубы… принимая это, сотрясаясь всем телом, но я не кричал… и не отходил… и не плакал.

После того, что казалось вечностью, я не мог больше выдерживать это и отдернул руку, выключая газ другой. Повернувшись, я прошел к раковине и включил холодную воду сильным напором, подставив злой, безобразный ожёг на коже, и почувствовал приступ новой боли. Я дёрнулся всем телом и запрокинул голову назад, только тихий рык вырвался сквозь мои сжатые зубы.

Виктория была сзади меня через секунды, обнимала меня, целовала мою спину и говорила, что восхищается моей силой, и что это возбуждает её, видеть, как я делаю это с собой. А еще, что у неё есть целый список людей, с которыми она хочет познакомит меня теперь. Она сказала, что я буду прекрасным рабом боли ^{note 26}. И что на следующий день она начнёт подготавливать меня к этим клиентам, которые платят больше всех.

На следующее утро, на рассвете, я был представлен темнице Виктории, которая была похоронена глубоко под Огнем. И я начал изучать боль. Я никогда не сопротивлялся и не боролся с ней. Это почти успокаивало меня, страдать за мои преступления… кричать и быть наказанным за то, что я бросил людей, которых любил. Я принимал всё, что Виктория делала со мной.

«Эдвард…» – снова позвал голос Беллы, и я наклонил голову, глядя на неё, преклоняясь перед её красотой, пока она спала так глубоко. Мои пальцы двигались по её бровям, по её маленькому симпатичному носу, и с обожанием очертили контур её губ.

«Да, Белла?» – прошептал я. Последний раз, когда она говорила во сне, у нас был небольшой сексуальный разговор… и мне понравилось это. Здесь не было сложных вопросов… не было грязных, жестоких признаний… не было её глаз, смотрящих на меня, пока она узнавала насколько я омерзителен на самом деле…Во сне я мог говорить с её сердцем… с её душой. Её великолепное сознание сейчас отдыхало… так что оно не вторгнется сюда.

Она слегка дёргалась под одеялом, словно что-то беспокоило её. Я приподнял бровь, удивляясь, что не так.

«Дай мне руку… Эдвард… пожалуйста… дотянись…» – мягко хныкала она, «Я просто хочу помочь тебе… нет… нет…»

«Шшш, моё маленькое милое сердце…» – шептал я ей в ухо, целуя и обнимая её крепче, «Я здесь… я в порядке… я ТВОЙ».

Она так сильно хочет спасти меня. Жаль, что меня нельзя спасти.

Она немного успокоилась и вздохнула. На её губах играла тень улыбки, и я закрыл глаза и опустил щёку на её обнаженное плечо, зависимый от её нежной мягкой кожи.

«Я твой, Белла», – прошептал я, «Навсегда. Я люблю тебя».

Мои собственные слова вызвали боль внутри. Я не мог отрицать, что это правда, но я также знал, что никогда не смогу сказать ей этого, и она никогда не сможет любить меня в ответ. А даже если смогла, мы никогда не могли бы быть вместе.

Любовь – злая сука. Хуже, чем Виктория, Рэйвин, и все остальные вместе взятые. Я ненавижу любовь. Она бьёт меня каждый день, и её цепи горячие и острые. И это боль… к которой я никогда не привыкну… не выдержу.

И теперь она пришла за Беллой… она хочет ранить и избить её чистое, нетронутое тело и сердце, используя меня.

Даже сейчас, когда я обнимаю Беллу, я думаю о завтрашнем дне. Я должен сняться в этом фильме для взрослых в полдень, и потом Огонь. Интересно, Белла всё еще хочет пойти туда, чтобы «понаблюдать» за мной.

Нет, я не могу просить её об этом. Но она говорила, что хотела посмотреть, как я работаю. Во всяком случае, на эту работу она могла прийти и посидеть за камерами, как мой гость. Я решил рассказать ей об этом и позволить ей выбрать. Думаю, это добавило бы интересную главу в её работу. Как часто девушка вроде Беллы попадает в закулисье порно-фильма?

Пусть пойдёт. Она увидит, что я есть на самом деле, и выберется из этой мерзости. И её чувства не будут расти по отношению ко мне. Она сохранит себя и выберется.

Я скривился при мысли о том, чтобы спросить её пойти. Теперь мне нужно вести себя, будто я ни о чем не догадываюсь, не показывать ей, что я вижу грусть в её глазах. Я был этим парнем пару дней назад, когда спросил её за столиком ресторана, сосала ли она когда-нибудь член. Тогда это было так просто, и я совсем не стыдился себя. Теперь спустя такое короткое время мне было… противно от самого себя.

Я осторожно выбрался из постели, поцеловал волосы Беллы, приглаживая их, и подождал, чтобы убедиться, что она не проснётся. Отлично, она всё еще крепко спала.

Обнаженный я прошел в гостиную и сел на диван, уставившись на маленький диктофон; красная кнопка записи привлекла всё моё внимание. Здесь было так темно, и только лунный свет освещал комнату. И Белла не наблюдала за мной.

Я нажал кнопку и закрыл глаза, заставляя себя говорить.

«Эдвард – интервью номер пять», – начал я профессионально, как ей нравилось, «Белла… это я. Надеюсь, ты не услышишь это, пока я не уйду… так что… я могу сказать всё, что хочу сказать…»

EPOV

Сегодня пятница, День 5.

В 7.30 утра я пел на кухне, пока готовил завтрак, когда Белла начала шевелиться в постели.

Разложив всё на нашей скатерти на полу, я заглянул в спальню. Она потягивалась и улыбалась, закрыв глаза, она была такая естественная и красивая, я мог лежать рядом с ней вечность. Я был в одних джинсах, без майки, надеясь, что правило всё еще существовало в дневное время.

«Хорошо спала?» – я опустился на колени рядом с кроватью и нежно прикоснулся своим носом к её эльфийскому. ^{note 27}

«Ммммм…» – промычала она довольно, открывая глаза и глядя на меня с такой теплотой, я чуть не начал потеть, «Очень хорошо. Интересно почему… Мистер Уклончивый».

Я засмеялся, но потом сказал серьёзно, гладя её волосы:

«Белла, я хочу сказать, что мне очень жаль за то, что я сделал прошлой ночью. Я изменил нашему уговору, и я знаю, ты разочарована и тебе грустно… из-за меня».

«Нет, я –», – начала она, но я не мог позволить ей отрицать это.

«Пожалуйста, Белла…» – сказал я, глядя на её руку и взяв её в свою, «Пожалуйста, дай мне сказать. Я думал об этом всю ночь».

«Ладно», – она напряглась в ожидании.

«Мы заключили сделку. Терапия днем, сексуальные приключения – ночью. Это моя вина», – продолжал я, надеясь, что мой голос нежный и искренний, как и я, «Из меня плохой пациент, я знаю это. И я никогда не думал, что скажу это, но – я не простой».

Мы оба рассмеялись над этим.

«Но я благодарю тебя… за то, что ты хочешь мне помочь, Белла. Я всегда хотел кого-то, кто заботился бы, но когда ты, наконец, появилась, я испугался и разозлился, и я убегаю от тебя, как маленький ребенок, и мне жаль, Белла. Я не знаю, что со мной не так. Но я не хочу больше причинять тебе боль. Мне нужно уйти».

Её глаза вспыхнули, и ранили меня своим страхом и болью.

«НЕТ!» – закричала она, хватая меня за руку, «Нет, Эдвард! Наше время еще не вышло… ты обещал!»

«Конечно же, я верну тебе все деньги», – меня тошнило от того, что я делал.

Виктория сдерёт с меня шкуру, но это лучше, чем воровать у Беллы её наследство. Эти последние четыре дня были волшебными для меня, как я мог взять за это деньги? Я думаю, это я ей должен, за то, что она терпела меня.

«Эдвард, нет, подожди», – она села, держа меня за руки, «Я не хочу, чтобы ты уходил… пожалуйста. Останься со мной. Я знаю, это моя вина, я давила слишком сильно, я хотела слишком много. А ты еще не готов открыться мне. Я должна быть более терпеливой. Мне жаль, Эдвард».

«Белла, не извиняйся», – я наклонился к ней и поцеловал, «Я люблю то, как ты продолжаешь стараться, то, как ты никогда не сдаёшься. Я знаю, ты давишь, потому что заботишься. Я просто не привык к таким ощущениям. Я не знаю, как реагировать. Я не знаю, как… как я должен чувствовать себя, когда обо мне… заботятся. И я вижу, что причиняю тебе боль. А я… не хочу этого… никогда».

Белла нахмурилась и решила сражаться до конца, и это ошеломило меня.

Она села на колени в кровати, позволяя одеялам упасть, и смотрела на меня сверху, обнаженная, её голос теперь был строгий.

«Нет, ты не уйдешь», – начала она, произнося это как факт, «Ты принадлежишь мне, и я управляю, помнишь? Ты останешься здесь, даже если мне придётся приковать твою задницу к кровати, ты понял, КАЛЛЕН? Если тебе так комфортнее, если ты хочешь, чтобы я так разговаривала с тобой, то это хреново! Я не буду так обращаться с тобой, но наша сделка всё еще в силе. Теперь ты будешь страдать от нового вида пыток, учится принимать мою заботу! Это мой фетиш, и ты БУДЕШЬ есть это, пока не насытишься! Ты мой, и ты не уйдешь, пока наше время не вышло. Хорошо или плохо, но мы обсуждаем это, и ты от меня не отделаешься».

Ух ты. Однажды она будет или прекрасным психиатром… или Госпожой. ^{note 28}

Я не хотел уходить. Мне становилось плохо при одной мысли. Я хотел, чтобы у неё был выбор. Мне нравилось то, как она говорила со мной сейчас, казалось, что она говорит моим языком. Теперь мне придётся остаться. Она произнесла те слова, которые способны остановить меня. Она очень умная. И я был рад. Так что я улыбнулся, и смотрел, как её улыбка возвращается в ответ.

«Да, Белла», – ответил я, «Если ты этого хочешь».

«Я хочу», – ухмыльнулась она. И она выдохнула с облегчением, и я был счастлив, когда она притянула меня к себе и крепко обняла. Её пальцы гладили мои волосы, и я подумал, закрыв глаза, что если я смог научится переносить огонь, и удары плетью, и иглы, тогда может я могу научится играть в игру Беллы. Как игрушка, это моя обязанность играть в игры, которые ей нравятся. Я попробую.

Позже мы сидели на полу, ели хлопья и смотрели мультики. Мне было так весело и легко, я даже не заметил, как всё изменилось так быстро. Прошлой ночью я был так потерян, полон противоречий и стыда… а сейчас, казалось, мне плевать на всё… во всяком случае, в данный момент.

«Я знаю, я плохо повёл себя прошлой ночью», – сказал я ей с мальчишеской улыбкой на лице, «Мне нужно было ответить на твои вопросы. Извини».

«Ты довольно дикий», – улыбнулась она в ответ, продолжая хрустеть хлопьями, «К тому же это и моя вина, так что я не могу сильно злиться на тебя. Я такая слабая с тобой. Это болезненно. Я не должна чувствовать привязанность, должна держаться профессионально, но ты просто такой чертовски красивый, и в тебе столько всего за этим лицом и телом… у меня не хватает сил… держаться от тебя подальше».

Я выловил из своей чашки розовое сердце и положил его ей в рот. Она может забрать моё сердце. Она уже забрала его.

«Тогда… не нужно», – я наклонился и поцеловал её сладкие губы.

После минуты тишины я больше не хотел откладывать неизбежное упоминание о реальной жизни, которая ждала за дверью, и спросил, «Так… какое у вас сегодня расписание, Доктор?»

«Мммм», – улыбнулась она, «Обследовать моего пациента… каждый прекрасный сантиметр, во всей его красе».

Я приподнял бровь, и она объяснила, «Пятница, понедельник и вторник – выходные, чтобы изучать жизнь наших пациентов».

«О, я понял», – я широко улыбнулся, «Ну тогда, сегодня… будет очень странным для вас, Доктор Белла».

«Почему?» – она занервничала, но всё равно улыбалась.

«Потому что сегодня…» – говорил я весело и непринужденно, «Мы поедем снимать небольшое… порно».

«Порно?!» – неожиданно её голос был резкий и громкий.

«Ну да», – я взглянул на неё искоса, «Мне предложили роль в этом фильме… друзья Виктории… если ты запретишь мне, я отменю это. Может Эммет согласится. Хотя… Виктория накажет меня, если я не сделаю этого».

Вообще-то я не хотел говорить ей последнее, но она хотела честности.

«Накажет как?» – она пыталась оставаться спокойной, но казалось, ей действительно хотелось знать.

«Не знаю», – ответил я честно, «Она любит много разных… игр».

Белла сглотнула, и я видел, как быстро мелькают мысли за её глазами. Почему я так поступаю с ней? Большая часть меня хотела, чтобы она сказала нет, не ходи. Другая часть меня хотела, чтобы она пошла со мной и целовала меня в перерывах. И еще одна часть меня хотела, чтобы её стошнило и чтобы она убежала отсюда, оставив меня позади навсегда. Боже, сколько же во мне личностей?

«Я пойду с тобой, Эдвард», – сказала она уверенно и заставила себя улыбнуться, «Это хорошо… для моей работы».

«Я тоже об этом подумал. Возьми свой блокнот», – сказал я, доедая хлопья и выпивая сладкое молоко из чашки, «Но если вдруг это станет слишком для тебя, ты не должна оставаться».

«Что они собираются… делать с тобой?» – спросила она осторожно, надев своё смелое лицо.

«Это pain video», ^{note 29}– заявил я, пытаясь говорить небрежно, «Это не будет так уж страшно. Бывает и хуже. В общем, там будет женщина-dom ^{note 30}и я. Я бедный маленький раб, который будет в распоряжении этой дикой женщины. Я привыкший ко всем вещам, которые они запланировали, но наверно это единственная возможность, где ты сможешь увидеть меня вот так. Ты уверена, что хочешь этого, Белла? Ты не обязана идти со мной, я вернусь через пару часов».

«Нет, Эдвард», – сказала она, доедая свою порцию, «Я же сказала, ты не оттолкнёшь меня. Я пойду за тобой куда угодно. Я буду там ради тебя. Я выдержу это».

Я не мог сделать ничего лучше, чем наклониться и поцеловать её так страстно, как я никогда еще её не целовал. Она даже немного вскрикнула, удивленная силой поцелуя, когда я уронил на пол свою чашку и обнял её.

Дело даже не в том, что она сказала, а как она сказала. Так уверенно и твёрдо, и я по-настоящему поверил ей. Она была со мной. Она не бросит меня, и не позволит мне бросить её. Она гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.

После нескольких минут влажных, горячих поцелуев, мне в голову пришла мысль, и я усмехнулся ей в ухо, «Только пообещай мне одну вещь. Не кидайся на эту женщину, чтобы спасти меня в этот раз, ладно? Она может приковать тебя прямо рядом со мной».

Белла засмеялась и ответила, «Обещаю. Я буду сидеть смирно и смотреть, как ты страдаешь».

«Хорошая девочка», – я поцеловал её подбородок, а потом встал, поднял её и закинул себе на плечо, и она закричала от неожиданности, «Время купаться. Тебя нужно хорошенько вымыть после прошлой ночи, ты, маленькое, грязное создание».

BPOV

Я могу это сделать, я могу это сделать, я могу это сделать.

Я не могу это сделать.

Интересно, хотел ли Эдвард уйти этим утром на самом деле, или это просто был такой способ заставить меня вести себя хорошо и быть более осторожной во время нашего следующего интервью. Джеймс говорил, что Эдвард мастер манипуляций, и я начала гадать, правда это или нет.

Эдвард должен знать насколько сильно я забочусь о нем, и может он использует это для своей выгоды, говоря, что уйдет, чтобы я умоляла его остаться. Но я на самом деле не умоляла. Я вдруг поняла, что он был не в своей тарелке вместе со мной, потому что здесь не было никого, кто приказывал бы ему, и может его сознанию этого не хватало. Он чувствовал себя неспокойно и небезопасно без этого.

Так что на секунду я стала управляющей. Я приказала ему остаться, и он послушался. Это было слишком. Никто не мог иметь столько власти над другим человеком. Только кто-то такой же милый, и доверчивый, как Эдвард, мог отдать всего себя в руки других людей, как он и сделал.

Должна ли я пытаться разрушить это в нем, когда в то же время, это притягивает меня к нему? Вскоре мне придётся сесть и прослушать наши записи и записать некоторые выводы и подозрения на счет него, когда его не будет рядом. Может я уговорю его прогуляться, или сбегать в магазин.

Но то, что я подозревала, было ясно:

Что-то ужасное случилось с Таней. Боюсь, она умерла.

А еще я думаю, у него есть ребенок или дети. На это указывали мультфильмы про Спанч Боба и его иногда ребяческое поведение. Это по-настоящему объяснило бы, почему он чувствует себя заключенным в эту жизнь и никогда не сможет потерять свою работу. И думаю, когда-то Эдвард привёл этого ребёнка к своим родителям, несмотря на то, как они обращались с ним, в отчаянный момент, и они хладнокровно захлопнули дверь перед ним.

Я запомнила на будущее, попросить папу, чтобы он нашел их. Может между ними еще возможен какой-то мир. У каждой истории две стороны, правильно? Может Эдвард позвонит им, если встречаться с ними слишком сложно. Я не надеюсь на хорошую реакцию, когда я подниму эту тему с Эдвардом. Но думаю, таким образом я смогу больше узнать и в то же время, Эдвард начнет заживать, если эта ненависть глубоко внутри него слегка поутихнет.

Я не говорю, что он должен простить их. Я говорю, что он должен отпустить злость, которую они вызвали.

Я взяла с собой блокнот и ручку, мы с Эдвардом поймали такси и поехали в место под названием Орлиные Студии. Почему-то я думала, что мы поедем в отель, или какой-нибудь дом, но казалось, что у этого фильма больший бюджет. Это, конечно не Dreamworks Production, но это и не самое дно, как я ожидала. Может всё пройдет нормально. Ага, нормально, Белла, говори себе это. Тупица. Они собираются причинить боль Эдварду. Снова. Какая часть этого нормальная?

Во время поездки, Эдвард попытался потереть пальцами мои джинсы между ног, прямо на заднем сидении такси с водителем впереди, но я была горда тем, что остановила его, несмотря на возбуждение, которое он вызвал.

Я пыталась быть профессиональной и закалить себя, чтобы выдержать следующие пару часов. Может он пытался отвлечь меня, но я приказала себе быть сильнее, чем я была. Я не смогу сопротивляться Эдварду или остановить его попытки соблазнить меня, но я могу попытаться ограничить их, так чтобы это было только в его время, не моё. О, ради Бога, кого я обманываю? Я хочу его прямо сейчас, а время только 11.23! Господи, какая же я слабовольная.

«Не забудь, Белла», – Эдвард взял мою руку и сжал её, «Всё, что ты увидишь – игра. Если я закричу, или что-то такое, не расстраивайся. Это игра. Всё это. Ты увидишь в перерывах. Хорошо?»

«Хорошо», – кивнула я, и такси остановилось рядом с офисным зданием.

«Спасибо», – Эдвард заплатил водителю, получив в ответ восторженное «ВАУ!! Спасибо, мужик!»

И потом он ^{note 31}выпрыгнул из машины и открыл мою дверь, взяв мою руку и помогая мне выйти. Должно быть Эдвард оставил хорошие чаевые.

Эдвард думал, это забавно, и пожал ему руку, когда вышел. На нем была майка и джинсы, он совсем не выглядел официально, когда мы вошли в огромное, высокое здание. Оно было новое и красивое, что также удивило меня. Не знаю, почему я всегда воображаю блохастые мотели и пустые грязные складские помещения, когда думаю о съёмках порно-фильмов. Куча сюрпризов.

Я шла за Эдвардом к лифту, где он нажал кнопку. Он всё еще держал мою руку и подмигивал мне, пока мы ждали. Интересно, я выгляжу такой же испуганной, какой ощущаю себя. Серебряные двери открылись, выпуская несколько человек. Мы зашли в пустой лифт, где он нажал кнопку 10, и двери закрылись.

«Стой здесь!» – я указала ему на правый угол, и сама ушла в левый, «Эдвард, успокойся».

«Но, Белла… лифты!» – он пытался подойти ближе, «Они созданы для того, чтобы трахаться!»

Он целовал мою шею, и затем начал прикасаться к ней языком, когда двери открылись. Я выскочила наружу, и он бежал по пятам за мной по коридору, словно маленький ребёнок. Здесь было очень тихо, и всё выглядело шикарно, и я увидела секретаршу, которая сидела за своим столом. Я понизила голос, но он не обращал внимания ни на что. Вдруг я подумала, что мы должны вести себя тихо и сдержанно. А потом я вспомнила, зачем мы здесь. Интересно, как нужно представлять себя секретарше в этом месте? О, привет, я Spunk Ransom ^{note 32}, я снимаюсь в Пульсирующих Больших Членах сегодня.

Боже.

Я решила отойти, чтобы Эдвард сам разобрался. Не чувствуя никакого смущения перед красивой девушкой, он ударил меня по заднице.

Она была красивее меня. Раз в десять. Её безупречная кожа цвета слоновой кости, а её черные волосы были заплетены в тугую длинную косу. Выглядит словно шелк. На глазах был тяжелый мэйк-ап, но очень искусный, и её губы сияли коралловым блеском. На её платье был низкий вырез, и огромные груди наполовину выглядывали из него, весьма заметно с того места, где мы стояли, возвышаясь над ней.

Я чуть было сама не уставилась на них, но заставила себя отвести взгляд и смотрела на цветы на её столе. Она что, грудью кормит?

Казалось, Эдвард ничего этого не замечал, он облокотился на блестящую стойку между ними и сказал, «Привет, Эдвард – 7589».

Я ухмыльнулась. Очень умно. Кодовые номера. Никаких фамилий. Очевидно, что эти ребята занимаются этим годами и знают, как всё сделать первоклассно и легально.

Но откуда я могу знать, я только пришла? Если бы Чарли знал, где я нахожусь прямо сейчас… Господи! Он бы нацепил на меня ремень верности и запер бы в комнате навсегда.

Она просмотрела пару карточек и улыбнулась ему.

«Да, Эдвард» – поздоровалась она, «Вам в комнату 45. Вниз по коридору, последняя дверь налево».

«Спасибо», – он улыбнулся в ответ и взял меня за руку. Наверно это нормально, что у меня нет кодового номера.

Эдвард прижал меня к себе, обвив руку вокруг моей талии, и прошептал, «Последний шанс передумать, Белла. Тебе не обязательно идти со мной».

«Я хочу», – соврала я, «И, Эдвард…»

Я остановилась и увидела, что мы подошли к нужной двери. Он посмотрел на меня с любопытством, как будто не знал, что я скажу или сделаю… я тоже не знала.

Я хотела сказать, что люблю его, что ненавижу смотреть, как ему причиняют боль, даже ненастоящую боль, и что если бы я могла, я бы отдала ему всё, что у меня есть, и что он не должен больше делать всё это дерьмо. Первый раз в жизни мне было жаль, что я не богата.

«Что?» – наконец спросил он, когда я ничего не сказала, а просто смотрела на него.

И я просто обняла его. Обняла его как позапрошлой ночью, закрыла глаза и не хотела отпускать его в эту комнату. Но я не могла остановить его. К тому же, если когда-нибудь Виктория причинит ему боль за то, что я сказала ему сделать или не сделать, я никогда себя не прощу за это.

«О, Белла…» – он был тронут моими чувствами к нему, и он гладил мои волосы, «Не нужно… я же говорил, всё это игра. Не грусти. Веселись. Всё это весело. Ладно?»

«Ладно», – я попыталась улыбнуться, и он легко поцеловал меня и открыл дверь.

К своему облегчению, я увидела в комнате три больших кожаных дивана, холодильник в одном углу и огромную кровать в другом.

«Это комната для отдыха, между дублями или после съёмки. Если захочешь пить – всё есть в холодильнике, просто…» – начал он объяснять, и вдруг я услышала голос мужчины, «Эдвард! Ты рано!»

«Привет, Джордж», – он любезно улыбнулся и пожал его руку. Мужчина был средней комплекции, с длинными, вьющимися коричневыми волосами и с небольшим лишним весом. Должно быть кто-то из съёмочной команды, «Белла, это Джодж, он наш режиссёр сегодня. Джордж, это Белла, мой ассистент».

Я улыбнулась, неуверенная, одета ли я правильно, или выгляжу ли я вообще как его ассистент, но Джордж не был удивлён, так что я оставила это. Я увидела баннер на стене над одним из диванов, черный с небрежной надписью «Men in» ^{note 33}

«Вообще-то ты очень рано, но гример уже здесь, если хочешь», – Джордж повёл нас в другой коридор, мимо диванов, и мы подошли к двери, на которой был листок бумаги с надписью «Прическа и Мэйк-ап» черным маркером.

«Ладно, хорошо», – сказал Эдвард, пока мы шли за ним.

«И для начала без костюма, обнаженный», – Джордж сказал это так безразлично, как человек вроде меня заказывает гамбургер.

Эдвард усмехнулся и ответил, «Сразу к делу, а? Без прелюдий и прочего?»

Казалось он забавляется, ничуть не смущенный.

«Не сегодня», – Джордж закатил глаза, «Ты же знаешь эту женщину».

«Ага», – Эдвард рассмеялся и повел меня за руку в гримерную.

Эта комната больше, со стульями и зеркалами перед ними, но тут еще были три душевых кабинки и раковины, рядом висели и лежали на полу полотенца.

Здесь была женщина, которая говорила по телефону. Она выглядела мило: майка и джинсы, как я, её рыжие волосы собраны в хвост, идеальный мэйк-ап, и она была в простых белых кедах.

Она повернулась, когда мы зашли, и широко улыбнулась. Закончив звонок, не сказав ни слова, она вскрикнула, «ЭДВАРД! Мой МАЛЫШ!»

И через секунду они обнимались, словно старые друзья. Я улыбнулась, но вспомнила, что он не включил её в свой маленький круг друзей.

«Привет, Рэд! ^{note 34}» – он улыбнулся в ответ и нежно поцеловал её в щеку, «Мне не сказали, что ты сегодня работаешь».

«Белла, это Рэд», – вежливо представил нас Эдвард, «Рэд, Белла – мой ассистент. Позаботься о ней сегодня, ладно?»

«Хорошо, хорошо», – она улыбнулась мне, «Приятно познакомиться, милая».

«И с тобой», – ухмыльнулась я.

Какого чёрта я здесь делаю?

«Ты рано, как обычно», – похвалила Рэд, и Эдвард пожал плечами, затем она повернулась ко мне, «Он замечательный маленький мальчик».

Я могла только покраснеть и нерешительно рассмеяться на это.

«Садись», – Рэд развернула стул к Эдварду, и он посмотрел на меня.

«Белла, ты можешь сесть рядом со мной, если хочешь», – он смотрел мне в глаза, чтобы убедиться, что я всё еще в порядке.

«Ладно», – я села на стул рядом и смотрела на него.

«Сначала, я сделаю лицо, потом тело», – заявила Рэд, застёгивая на нём накидку, словно собиралась постричь его.

И она начала наносить основу на его лицо, которая подходила к цвету его кожи, подправляя её маленькой влажной губкой, и спрашивала его о Виктории.

«Она в порядке», – ответил он, не добавляя ничего больше в моём присутствии.

Рэд сказала Эдварду, что женщина по имени – наконец-то – Никки Синн будет сниматься с ним сегодня. Я наблюдала за его реакцией, и он просто улыбнулся и закатил глаза.

Затем Рэд начала наносить гель на его волосы и делать прическу. Это выглядело невероятно сексуально.

Прошло около получаса, когда лицо Эдварда выглядело еще более красивым, чем раньше, если это вообще возможно, и Рэд сняла с него накидку и сказала, «Ты так облегчаешь мою работу, ты великолепен сам по себе».

Эдвард рассмеялся и начал осторожно снимать майку. Он направился к душевой кабинке и посмотрел на меня, может он боялся, что я уйду, или не захочу смотреть на это.

Я улыбнулась ему, делая вид, что пишу в блокноте, когда он снял джинсы и нижнее бельё. О, подождите-ка. Я его ассистент. Я должна быть рядом.

Я закрыла блокнот и поторопилась в его сторону, поднимая его одежду с пола и аккуратно складывая её, Эдвард слегка улыбнулся, наблюдая, как я играю свою роль.

Рэд не обращала особого внимания на его тело, когда начинала распылять что-то из воздушного пистолета на его спину. Я заметила, что хоть эта штука ничего особого не делала, но его спина стала выглядеть еще более идеально, ровно и безупречно.

Когда Эдвард повернулся ко мне, и Рэд работала над его грудью, он даже начал шутить и разговаривать со мной, пока я наблюдала.

После этого Рэд дала ему купальный халат, и мы вышли из комнаты.

Эдвард сказал, что он обычно ждет в комнате, где проходят съёмки, это помогает ему, так что мы пошли в соседнее помещение.

Здесь никого не было, камеры стояли на месте подготовленные. Мне сразу же стало плохо. Это была темница с маленькой клеткой, здесь был слегка наклонённый вверх

ladder ^{note 35}, а на стене было полно кнутов, кляпов, вибраторов, цепей, игрушек и инструментов. ^{note 36}

Здесь также была огромная коробка, в которой были всевозможные презервативы, и когда я наконец посмотрела на Эдварда, я чуть не расплакалась.

Он нахмурился, на его лице грусть и отвращение были очевидны, и он не пытался это скрыть.

«Эдвард?» – позвала я мягко, «Тебе не обязательно это делать. Это твой выбор».

«Дело не в этом», – он заставил себя посмотреть на меня, «Я не хочу видеть это, Белла. Я думал, я смогу вынести то, что ты пришла со мной… но… это не игра, Белла. Это по-настоящему. Они будут делать со мной вещи… вещи, которые ты никогда не должна видеть. Думаю, как ты и сказала, я использовал это, чтобы оттолкнуть тебя. Но я не могу сделать это с тобой. Почему бы тебе не пойти домой, а я приеду, когда закончу?»

«Тогда, поехали со мной», – сказала я, держа его за руку, «Я знаю, ты тоже не хочешь быть здесь, Эдвард. Пожалуйста. Давай уйдем отсюда. Давай пойдем на улицу, где солнце и трава, пожалуйста, Эдвард».

Казалось, он обдумывает это, и моё сердце наполнилось надеждой.

«Будут проблемы, Белла», – сказал он сухо.

«Я не уйду без тебя», – сказала я, прикоснувшись к его щеке, «Если ты останешься и сделаешь это, я буду здесь, наблюдать за каждым движением. Я не отлипну от тебя, что бы они с тобой не сделали. Я не брошу тебя. Но если ты хочешь уйти, мы можем уйти. Ты должен выбрать. Сделать то, что ТЫ хочешь…»

За его потускневшими глазами происходила борьба, и потом он улыбнулся мне, словно непослушный ребёнок и сказал, «Пошли».

Я не могла поверить в это! Словно волшебство! Он взял меня за руку и повел по коридору, мимо нескольких людей, которые ничего нам не сказали, и я еще не успела понять, а мы уже закрывали за собой дверь в 45 комнату.

Я так сильно люблю тебя, Эдвард.

«Ооо, подожди, давай сюда!» – он усмехнулся и дёрнул меня в другой коридор, я засмеялась и шла за ним в комнату 39.

Здесь было темно, и я подумала, что мы прятались от кого-то, кого Эдвард увидел в коридоре. Мне было так легко, что я начала хихикать и сразу же почувствовала руку Эдварда насвоих губах, он прижал меня к себе, и в коридоре раздались шаги… и потом затихли.

Включился свет, и он отпустил меня.

«Ооо, сцена в больнице», – сказал Эдвард, и мои глаза сфокусировались на комнате, которая выглядела как настоящий докторский кабинет, со всеми принадлежностями. Лекарства, ватные шарики, шприцы.

«Теперь мы в моей фантазии», – улыбнулся он, глядя вокруг, и надел стетоскоп, «Иди сюда, Белла».

Я была так рада слышать, что у него были свои собственные фантазии, он сказал об этом в первый раз.

Я подошла к нему, и он прислонил стетоскоп к моей майке над сердцем и слушал.

«Работает?» – спросила я немного громко, и он вздрогнул и снова прикрыл мне рот рукой, а я пыталась не смеяться. Думаю, мой голос не был таким уж добрым сейчас в его ушах.

Он кивнул, улыбнулся и слушал еще около минуты.

Я прошептала, «Что оно говорит?»

Он улыбнулся шире и ухмыльнулся, но я уже знала, что бы сказало ему моё сердце, если бы он слушал его – я люблю тебя – я люблю тебя – я люблю тебя…

«Оно очень быстро бьётся», – сказал он.

Эдвард отошел от меня в угол комнаты, где нашел штаны для доктора. Он снял халат и надел их. Зеленовато-голубой подходил его светлой коже.

«Вы, Мисс Свон, очень больны», – он бросил халат на пол и повернулся ко мне, замыкая дверь.

«Эдвард, у тебя будет много проблем из-за этого… с Викторией?» – спросила я с беспокойством.

Может нам стоит вернуться. Я не хочу, чтобы она причиняла ему боль. Кажется, не важно, что он делает, у него всё равно проблемы.

«Шшшш…» – он положил руки на мои плечи и наклонил меня назад на экзаменационный стол, «У вас бессвязная речь. Вы дезориентированы.»

Я засмеялась и начала было протестовать, но Эдвард взял термометр и засунул его мне в рот, «Не разговаривайте 2 минуты. Держите под языком».

Я слегка захныкала, а он начал снимать мою майку.

«Мисс Свон, не переживайте», – сказал он, «Я доктор. Я должен вас тщательно осмотреть»

Затем он снял мой лифчик, и резко опустил меня на стол, двигаясь вниз, он расстегнул мои джинсы, и мои руки нервно сжались по бокам, я почувствовала, как он снял мои трусики, и издала еще один сдавленный звук.

«Пожалуйста, Мисс Свон… не сопротивляйтесь», – сказал доктор, «Я не хочу применять анестезию».

Я услышала щелканье, и когда посмотрела вниз, увидела, как он поднимает подставки для ног и закрепляет их по бокам от меня.

«Нет!» – пыталась я говорить, Эдвард подошел к моему лицу и вытащил термометр, я нервно смотрела на него.

«Ого», – сказал он гораздо более обеспокоенно, «У вас очень высокая температура. Лежите смирно, Мисс Свон. Вам не следует даже говорить».

«Нет у меня температуры», – я решила говорить с ним, он наклонился и сильно затянул моё запястье лентой, я вскрикнула, «Эй!»

«Шшшш…» – Эдвард обошел меня, и моё левое запястье тоже было пристёгнуто, «Вы так больны, что можете бредить и ранить себя, Мисс Свон. Лежите смирно. Я помогу вам.»

«Я не больна!» – протестовала я, пытаясь освободить руки, он отошел к столу и достал из ящика маленький мячик с ремешками.

«Вы должны беречь силы…» – спокойно сказал он, и сжал мою щеку пальцами. Мои губы раскрылись, и маленький красный мячик заполнил весь мой рот, не позволяя ему закрыться, Эдвард слегка повернул мою голову и застегнул ремешок, убирая мои волосы из-под него и расправляя их на моих плечах.

Я пыталась сдавленно кричать и вырываться, такая возбужденная и влажная, когда он прошел к концу стола, поднимая мои ноги на подставки, и мягко говорил.

«Вам необходимо интенсивное внутреннее обследование», – проинформировал он, игнорируя мои сдавленные крики, «Может быть вам даже придётся долго оставаться под моим присмотром. Пока я не почувствую, что вы достаточно здоровы, чтобы снова вернуться в реальный мир, вы принадлежите мне. Так что, если бы я был на вашем месте, я бы не сопротивлялся».

Я дергалась в своих оковах, пытаясь вырваться. Здесь еще были кожаные ленты, которые обматывались вокруг моих колен и застёгивались, чтобы держать меня ровно, и затем он широко развел мои ноги, и подставки снова щелкнули, встав на место.

«ММММ!!!» – я пыталась кричать еще громче, пыталась поднять голову, и затем опускала её обратно на стол, моё тело извивалось и дергалось сильнее, когда он подошел к моей груди, водя по ней руками вверх и вниз, сжимая её, он продолжал говорить нежно и мягко.

«Обследование груди очень важно, Мисс Свон», – уверенно сказал он, его пальцы сжались на моих сосках, и я молила его сквозь кляп сдавленным рыком, «Вы даже должны сами проверять их каждый день, в душе».

«Ваша грудь здорова… и очень красива», – проворковал он, улыбнулся и наклонился, облизывая и кусая мою грудь, его мягкие губы открывались и закрывались, а я продолжала делать вид, что испугана и сражаться в ответ.

Мои кулаки сотрясались, и ноги дёргались изо всех сил, когда его рука двинулась вниз по моему животу и нашла мой клитор, его пальцы двигались по кругу в одну сторону, потом в другую, пока я бесполезно хныкала.

«Мисс Свон, вы сильно больны, чтобы так сопротивляться», – предупредил Эдвард, схватив меня за волосы и глядя мне в глаза, нос к носу, «Прекратите это, или я заставлю вас заснуть на три дня».

Я прекратила двигаться и смотрела в его прекрасные глаза.

«Вы будете вести себя хорошо?» – спросил он.

Я кивнула, издав маленький мяукающий звук, когда он наклонился и поцеловал меня, несмотря на кляп.

«Такая милая, больная девочка», – сказал он, прошел к моим ногам и добавил, «И теперь ты моя».

Я посмотрела на него, он одевал резиновые перчатки, оттягивая их на запястьях, и они громко хлопнули.

«Может быть после вагинального обследования, вы захотите провести анальное?» – подразнил он, усмехнувшись мне.

«НЕТ!» – я пыталась говорить сквозь шарик во рту, «Нет, пожалуйста!»

«Шшш, ладно, хорошо, веди себя хорошо во время вагинального, и тогда я пропущу анальное», – заявил он.

Я затихла и закрыла глаза, когда почувствовала, как его пальцы скользят прямо внутрь меня, влага позволила ему войти очень легко. Я громко застонала и почувствовала еще один палец… и еще один… Я изогнула спину и зарычала, а он продолжал медленно двигать ими.

«Вот так, Мисс Свон…» – мурлыкал он, сгибая и разгибая пальцы внутри меня, «Доверяйте своему доктору на счет лечения. Я знаю, как заставить вас чувствовать себя лучше…»

После блаженной бесконечности, когда я уже испытала оргазм, он прислонил свои губы к моей киске и начал кусать и целовать, сосать и лизать.

Я кричала и стонала, моё тело извивалось и билось в восхитительной агонии от ощущения его губ и языка.

Я кончила еще раз, и потом еще раз, и он не останавливался, продолжая издеваться надо мной, когда я уже не могла выдерживать это.

Наконец он снял свои штаны, и его изумительный член нависал надо мной словно меч самурая. ^{note 37}

«А теперь будьте хорошим маленьким пациентом, Мисс Свон», – сказал он и вошел в меня полностью, и я снова изогнула спину и закричала, связанная и раскрытая и любящая это, а мой доктор двинулся назад и начал медленно трахать меня.

_

BPOV

Спустя час мы оба были удовлетворены и вымотаны, и я была излечена Доктором Калленом. Моя одежда снова была на месте, как и черный халат Эдварда.

«Верь мне», – он взял мою руку, поцеловал её и тихо повёл меня назад в коридор к комнате 45. Здесь был рычаг пожарной тревоги, и он дёрнул его, закричала сирена и из распылителей сверху полилась вода.

«Пошли!» – он с силой дёрнул меня, и я вскрикнула от холодной воды, и мы зашли в комнату 45 и сели на диван.

Джоржд, Рэд и еще несколько человек выбежали из других комнат, они кричали и пытались спрятать камеры от воды. Из гримерки выбежала голая девушка, она выглядела весьма раздраженной и была полностью мокрая.

Эдвард посмотрел на Джорджа и спросил: «Что это?»

«Не знаю, мужик, прости», – Джордж держал в руках камеру накрытую полотенцем, «Наверное пожар в здании. Похоже сегодня всё отменяется. Мне нужно будет перенести съёмки. Я позвоню Виктории и договорюсь с тобой. Мне жаль»

Я улыбнулась и хихикнула, Эдвард посмотрел на меня, радость в его глазах, его волосы были мокрыми и подводка для глаз слегка смазана.

Еще одно наблюдение: Эдвард Каллен выдающийся.

Глава 13. Огненная Клетка.

BPOV

«Куда мы идём?» – Эдвард улыбался мне, когда я вела его на 5ый своего дома и потом к двери на крышу. Здесь было огромное пустое пространство, окруженное перилами. Отсюда были видны здания, деревья, и ярко-голубое небо.

«Еще один мой офис», – я взяла его за руку и вышла на солнечный свет.

«Мило», – прокомментировал он, следуя за мной, прохладный ветер играл в его бронзовых волосах. ^{note 38}

«Ага, я подумала, что нам не помешает свежий воздух и немного солнца», – призналась я, «И я хочу попробовать кое-что. Я могу ошибаться, я студентка, но у меня есть идея, которая может… немного помочь тебе. Попробуешь для меня, Эдвард?»

Его лицо было таким невинным, и он просто стоял и смотрел на меня, «Я полностью доверяю тебе, Белла. Ты можешь пробовать со мной всё, что захочешь. Помни, для нас не существует ничего неправильного.»

Надеюсь, он на самом деле так считает. Надеюсь, это не ошибка.

«Ладно, садись», – я села на пол и скрестила ноги, наблюдая, как он повторил мои движения.

«Итак, перед тем как начать, я хочу сказать, что я очень горжусь тобой, Эдвард», – сказала я, надеясь, что мой голос не звучит снисходительно, «Ты проявил невероятную смелость, когда пошел против того, что должно было случиться сегодня, и сказал нет этому фильму. Не знаю, сделал ли ты это ради меня, или ради себя, и честно говоря, я не хочу знать. В любом случае, это здорово. Ты решил. И ты сделал это так, что теперь у тебя не будет проблем с большой Ви. Это гениально».

«Большая Ви?» – Эдвард рассмеялся.

«Перед тем, как мы попробуем мою идею», – начала я, «Есть ли что-то, о чем бы ты хотел поговорить сначала? Что-то беспокоит тебя?»

«Ну, я хотел спросить, хочешь ли ты всё еще пойти в Огонь сегодня», – сказал он, «Как я и сказал, ты можешь взять подруг, если хочешь, и вы будете моими гостями. Ну или если ты не хочешь, то не нужно.»

«Ты хочешь, чтобы я пошла?» – я снова заставила его выбирать.

«Да», – сказал он неуверенно, словно сделал неправильный выбор.

Но здесь не было правильного или неправильного ответа.

«Тогда я пойду», – улыбнулась я, сопротивляясь желанию взять его за руку, «И я понимаю, что ты работаешь в Огне. Я не буду иметь что-то против того, что ты будешь делаешь там, так что не переживай. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неуютно, или что-то в этом роде».

«Я знаю, Белла», – он наклонил голову и посмотрел мне в глаза.

«Спасибо, Эдвард», – сказала я, чувствуя, как ветер шевелит мои волосы.

«За что?»

«За то, что не позволил мне наблюдать за этой пыткой сегодня», – я посмотрела вниз на свои кеды, «Я бы перетерпела это ради тебя, но… мне бы было так больно смотреть, как они мучают тебя.»

Он посмотрел вниз на свои ноги и ничего не сказал.

«И я возьму с собой подруг», – сказала я, чтобы облегчить настроение, «Они немного злились на меня на этой неделе, за то, что я заграбастала тебя и мало что им рассказывала».

«Ты не рассказываешь им о нас?» – он улыбнуся мне, глядя как я мотаю головой, его глаза сверкали в солнечном свете, «Почему нет?»

«Не то чтобы я стыжусь чего-то, что мы делали, как раз наоборот», – сказала я, «Но это НАШЕ. Я не хочу с кем-то этим делиться.»

«Я понимаю», – ответил он.

«Да, я знаю. Что напомнило мне о моей идее».

Я расстегнула свою сумочку, которая лежала рядом со мной и вытащила из неё два черных шарфа. Он просто наблюдал за мной, я ухмыльнулась и поцеловала его лоб, продолжив мягким, любящим голосом, «У тебя много того, чем ты не хочешь делиться, потому что это причиняет сильную боль…» – сказала я, медленно закрыла его глаза шарфом, завязав один узел на его затылке, «И ты напрягаешься, когда мои вопросы становятся слишком сложными. Я заметила, что ты не можешь смотреть мне в глаза, когда нужно отвечать на тяжелые вопросы. Я думала… может… это немного поможет тебе».

Я взяла его руки, нежно связывая его запястья перед ним, словно они были сделаны из стекла. Он слегка повернул голову, его лицо болезненно красиво с черным шарфом на глазах… мой пленный ангел.

Я завязала легкий узел, достаточный, чтобы он чувствовал себя надёжно… но слабый, чтобы он смог освободиться если захочет.

Я закончила, прикоснувшись рукой к его ноге.

«Я здесь», – тепло сказала я, «Я была права? Тебе так удобнее? Более надёжно?»

Он наклонил голову, его губы слегка дрожали. Он закусил нижнюю губу и вздохнул ответив, «Да, Белла».

«Ты в порядке, Эдвард?» – я гладила его по ноге.

«Да, нормально, Белла», – он расслабился, и я невооруженным глазом видела, что напряжение покидает его тело.

«Не забывай, ты тоже можешь использовать lo mein», – сказала я, «Если будет слишком тяжело, скажи это. И мы остановимся. Это может работать и там и там. Я не буду больше давить на тебя. Я хочу быть справедливой с тобой, Эдвард».

Он слегка улыбнулся и сказал, «Это хорошая идея. Жаль я сам не додумался.»

«Поверь мне, Эдвард, твои идеи охренительно невероятны», – сказала я, и он рассмеялся.

«Тебе нравится быть связанным?» – невинно спросила я.

«Да», – тихо ответил он.

«Почему?» – я положила руку на его ногу, чтобы он чувствовал, что я рядом.

«Это словно…» – он подумал несколько секунд и сказал, «кто-то хочет тебя настолько, что он привязывает тебя, чтобы ты не убежал. Мне нравиться чувствовать себя… желанным.»

Он хорошо отвечал, и ему было гораздо легче, чем обычно. Я была рада. Может это мои глаза, которые смотрят на него со странным недоверием, заставляют его чувствовать стыд.

«А тебе нравиться испытывать боль?» – я прикоснулась к его руке, неспособная противостоять желанию ласкать его, когда он сидит передо мной вот так. Я хотела, чтобы он чувствовал моё нежное, безболезненное прикосновение, пока он был в моей власти, вместо агонии, которую он обычно переживал.

«Иногда…» – его голос тихий и немного сонный, может быть из-за того, как я ласкала его.

«Когда… это не нравится тебе?» – мои прикосновения были очень медленными и успокаивающими на его руках.

Он колебался, но затем сказал, «Я не люблю быть… изнасилованным. Я думал, без работы с мужчинами я буду избавлен от этого. Но… я был наивен… и полностью забыл о ремнях.» ^{note 39}

Я была рада, что он не может видеть мои глаза сейчас и не стала задерживаться на этой теме.

«И… что тебе нравится в этом?» – подтолкнула я, «Я имею в виду боль.»

«Ммм, она тяжелая ^{note 40}» – он улыбнулся, думая об этом, «Эмм… боль сырая ^{note 41}… и чистая. Ты не можешь думать ни о чем другом, когда ты в её власти, она требует внимания и уважения. В одной песне были слова, я сегодня порезал себя, чтобы понять, могу ли я чувствовать. Я не знаю как еще сказать. Извини.»

«Не извиняйся – ты отлично справляешься, Эдвард», – я снова прикоснулась к его ногам, «Я очень рада, что ты говоришь больше с повязкой на глазах. Я не думала, что это хорошая идея.»

«Это блестяще, Белла», – он слегка улыбнулся, «Я чувствую себя более… спокойно».

«Отлично», – я легко поцеловала его губы, и увидела, как он улыбнулся шире, удивленный неожиданным поцелуем.

«Мммм, Доктор Белла…» – промурлыкал он, «Мне нравится ваша поддержка».

«Расскажи мне о том времени, когда ты начал работать в Огне», – предложила я, поглаживая его колени.

«О, Боже, я был ужасен!» – он рассмеялся после этого небольшого откровения и продолжил с улыбкой, «Спустя неделю, как я начал, Виктория просто швырнула новеньких в львиное логово в пятницу ночью. Я немного научился танцевать, но я пытался танцевать как другие парни, пытался быть сексуальным или что там. Хреново у меня получалось!! Я помню, как Эммет вздрагивал, глядя на меня из толпы, в меня бросали ледяные кубики и выливали ледяную воду, и женщины кричали мне – ЧЛЕН, ЧЛЕН. Слава Богу у меня был еще один шанс.»

«Что случилось потом?» – я улыбнулась, глядя на его счастливое лицо в черной повязке.

«Виктория», – сказал он, «Она отвела меня и типа… дала совет. Она сказала мне отбросить страх, убить мой стыд. Я попробовал это той же ночью, и у меня получилось. Я стал лучше после долгой практики. Я научился создавать свой собственный стиль, а не копировать чей-то чужой. Думаю, это была единственная вещь, которая работала со мной, быть уникальным. Так говорит Эммет.»

«Эммет говорит как хороший друг», – сказала я, он нравился мне всё больше и больше по рассказам Эдварда.

«Ага», – согласился он.

«Расскажи мне еще что-нибудь о Виктории», – я прикоснулась к его рукам, не задевая тяжелых тем.

«Она тоже хороший друг», – сказал он довольно, «Она босс, так что иногда может быть жесткой и грубой. Она и должна быть, раз уж она одна управляется с таким заведением. Она очень умная. И она защищает нас, всех нас, кто работает на неё».

«Вообще-то я говорю о тебе и о ней…» – поправила я, «Я знаю, ты хорошо отзываешься о ней, и это отлично, но ты сказал, что она накажет тебя, если ты не снимешься в фильме. Она причиняет тебе боль, Эдвард?»

«Ей не приходилось уже какое-то время делать это…» – признался он, «Я не конфликтую с Викторией. Я делаю то, что приказано.»

«Что если ты… не сделаешь то, что она хочет?» – спросила я, «Что было бы, если бы ты просто не пришёл на съемки сегодня?»

Он горько усмехнулся и слегка потряс головой, «Как я и сказал, конфликт», – напомнил он, «Даже не начинай об этом. Ты бы не захотела стоять с ней нос к носу, поверь мне. К тому же, она имеет власть надо мной. Я должен делать то, что она говорит, иначе, я уволен.»

И эта мысль до смерти пугала его, я уже видела это однажды.

«Почему ты ей так веришь, если она причиняет тебе боль?» – я должна была спросить, казалось то, что я не смотрела в его глаза, придавало смелости и мне тоже.

«Я говорил тебе, Белла», – вежливо напомнил он, «Она присматривает за мной. Если бы не она, я бы сейчас был мёртв.»

«И поэтому все, что она делает с тобой, абсолютно нормально?» – спросила я.

«Пожалуйста, Белла, есть то, что есть», – сказал Эдвард, его голос совсем не был сердит, «Я смирился с этим очень давно».

«Я была такая наивная до того, как мы встретились», – призналась я, «Не думаю, что видела раньше столько жестокости… или рабов… или… настоящих темниц, как видела сегодня. Я ненавижу то, что ты в этом мире, Эдвард. Ты заслуживаешь гораздо большего. Ты заслуживаешь счастья.»

«У тебя очень грустный голос, Белла…» – он прислонил свою голову к моей, «Не грусти. Мне бы хотелось не говорить об этом… тогда я бы мог полностью сконцентрироваться на том, чтобы сделать тебя счастливой».

Он наклонился и мягко прикоснулся губами к моей нижней губе, я чуть не задрожала от эмоций, которые вызвал этот поцелуй.

«Разве ты не хочешь быть счастливой, Белла?» – прошептал он, его губы открывались и обрушивались на мои, и я почувствовала его язык на своих закрытых губах. Как только он прикоснулся к ним, он был внутри, его тёплый язык пробовал на вкус мой.

«Mmpphhh!!!» – промычала я, отталкивая его на место, довольная, что его шаловливые, умелые руки были связаны, «Эдвард… веди себя хорошо».

«Я всегда хороший», – сказал он немного самодовольно, и я не могла сдержать улыбку.

«Можно я спрошу еще пару вопросов… о Тане?» – робко спросила я.

«Думаю, в следующий раз, когда мы будем заниматься любовью, это будет на улице», – ответил Эдвард, «Как думаешь, Белла? Казалось, ты наслаждалась книжным магазином… кроме концовки».

«Эй… Эдвард…» – встряла я немного раздраженно, «Сейчас моё время…»

«Да, мэм», – он надул губы, выпятив нижнюю губу, его руки лежали на ногах.

«Можем мы поговорить о Тане?» – снова спросила я.

«Да», – он слегка напрягся.

«Как насчет того, что я буду задавать закрытые вопросы», – предложила я, «Ты можешь кивать вместо «да», мотать головой «нет». Так будет немного легче?»

Он молча кивнул. Такой милый. Не могу дождаться, когда смогу трахнуть его на улице. Эй, БЕЛЛА! Хоть раз будь профессиональна!! Ладно, хорошо… хватит уже ворчать на меня!!

«Ты и Таня… вы в разводе?» – начала я.

Он помотал головой. Нет.

«Таня ушла?»

Снова помотал головой. Нет.

Это плохо. У меня плохое предчувствие.

«Таня… умерла?» – я с трудом произнесла это слово, я прищурилась, наблюдая за его лицом, почти радуясь, что не могу видеть эти грустные глаза.

Я ждала минуту или две, и Эдвард опустил голову, сражаясь внутри, чтобы ответить мне. Он мог сказать lo mein, но не сказал. Он пытается быть смелее, пытается дать мне ответы. Это прогресс, и я рада, что мы зашли так далеко за пять коротких дней.

Когда он был готов, он поднял голову и кивнул пару раз, неровно выдыхая, ему было больно внутри.

Я держала его связанные руки, слегка сжав их, жалея о том, что я должна делать это с ним. Я бы лучше видела его смеющимся и беззаботным… но я хотела, чтобы всё это было правдой, а не игрой исполненной ради моих желаний.

«Я знаю, Эдвард, это больно… это должно быть больно. Не бойся», – прошептала я, взяв в руки его лицо, «Ты всё делаешь так хорошо… можем мы поговорить еще немного?»

Спустя несколько секунд он кивнул, его напряженные скулы медленно расслабились.

«Эдвард, Таня была больна?»

Он помотал головой.

«Тогда наверно был какой-то несчастный случай. Правильно?» – продолжала я так осторожно, как только могла.

Он кивнул.

«Ладно», – сказала я, «Я не буду спрашивать об этом прямо сейчас».

«Почему ты вчера пропустил вопрос о ребёнке?» – спросила я, и вдруг поняла, что это не закрытый вопрос и добавила, «У вас с Таней был ребёнок?»

Я всё еще держала его за руки, и он слегка сжал свои пальцы вокруг моих.

«Эдвард, что бы ты ни сказал, это не оттолкнет меня. Никогда.» – подбодрила я, «Я хочу знать тебя – хорошего, плохого и мерзкого. Я твой друг. Я не брошу тебя».

Он сглотнул и снова тяжело и неровно выдохнул, будто его кожу медленно резали.

Потом он кивнул. Да. Был ребенок. Или есть. Я молилась, чтобы он был жив.

«Это мальчик?» – неожиданно для себя спросила я, не отпуская его дрожащие руки.

Он помотал головой. Нет.

«Девочка?» – спросила я, представив маленького эльфа с его бледной кожей, кристальными глазами и темными рыжеватыми волосами.

Он кивнул дважды, его губы сжаты в тонкую линию.

«Ладно, хорошо…» – выдохнула я, большими пальцами гладя его руки, «Ты в порядке, Эдвард?»

Он вздохнул и кивнул, «Да, Белла».

«Хватит на сегодня», – сказала я, лаская его лицо.

Эдвард снова кивнул, не двигаясь, чтобы освободить себя.

«Эдвард…» – прошептала я, привлечённая его невинностью и скрытыми изумрудными глазами… и я схватила его за волосы на затылке и начала оставлять маленькие горячие поцелуи на его губах, от уголков к центру. Он начал целовать меня в ответ, добавляя огонь и грубую страсть.

Я услышала его стон, его пальцы сжимались и разжимались, лежа на его ногах, и я вспомнила, что он всё еще был связан, под моим контролем.

Наконец, я остановилась, но он всё еще мягко целовал мои губы, потом вниз по скулам, исследуя вслепую.

«Ладно, куколка…» – захихикала я, развязывая узел на его затылке, «Давай посмотрим на эти красивые глаза…»

И когда я сняла шарф, я увидела слёзы в его глазах, и мои глаза тоже заслезились.

«Иди сюда», – я сняла шарф с его запястий и обняла его изо всех сил, гладя его волосы, он опустил голову так, что его губы прикасались к моему плечу.

«Огромное спасибо тебе», – прошептала я ему в ухо, которое было прямо рядом с моими губами, «Спасибо за то, что доверился мне».

«Белла…» – прошептал он, целуя мои скулы еще более страстно, «Белла…»

«Шшш… всё в порядке», – я закрыла глаза и просто держала его, мне бы хотелось, чтобы этого было достаточно, чтобы навсегда высушить его слёзы, «Нам больше не нужно ничего говорить».

Мы еще какое-то время говорили на крыше, и я немного рассказала Эдварду о своём скучном прошлом. Казалось, он был очень заинтересован во всём, что я говорила. Я призналась, что Чарли полицейский, и это совсем не испугало Эдварда. Он сказал, что восхищается полицией.

В 3 часа Эдварду нужно было позвонить, а я спустилась вниз в квартиру, чтобы пригласить Розали и Элис в Огонь. У них была куча вопросов, и я сказала, что поговорю с ними вечером.

Я также договорилась с Розали, чтобы она присматривала за мной сегодня. У меня было чувство, что я буду активно напиваться этим вечером. Мне вроде как было плохо из-за того, как мало я им рассказывала. Мы были лучшими друзьями, но я всё еще оставляла Эдварда только для себя. Мне казалось неправильным делиться с ними деталями наших сексуальных приключений, и я никогда ничего не расскажу им о том, что мы обсуждаем с ним во время терапии.

Эдвард вернулся 20 минут спустя, обнял меня сзади и игриво целовал мою шею вниз к плечу.

«Мммм… я люблю твои губы», – призналась я, моя голова упала назад на его каменно твёрдую грудь.

«Я люблю твоё… всё», – ответил он, его зубы сомкнулись на моей коже там, где моя шея встречалась с плечом, «Но, увы, прекрасная Белла, у нас нет времени, чтобы как следует потрахаться. Позже.»

Он отошел от меня, и я захныкала. Он направился в спальню, открыл шкаф и начал передвигать вешалки.

Я рассмеялась и пошла за ним.

«Ты сегодня одеваешься как девочка?» – подразнила я.

«Нет, но ты одеваешься», – ухмыльнулся он, бросая пару вещей на кровать, «Я хочу увидеть эту маленькую блядь, которую я трахал сегодня ночью. Ты оденешь это. И накрасишься также, как красилась для книжного магазина. Это было сексуально». ^{note 42}

Я посмотрела на кровать и вдруг немного испугалась, но не показала этого.

И, словно прочитав мои мысли, он подошел ко мне и пальцами приподнял мой подбородок.

«Ты всегда сексуальна, Белла», – заявил он, «Так что не пойми меня неправильно. Теперь пойдём, искупаешь меня».

И с этими словами, он пошёл спиной вперёд в ванную, уводя меня за собой.

EPOV

Не могу в это поверить. 5 дней. 5 грёбаных дней, и я практически всё ей рассказал. Всё, что я не хотел, чтобы она знала.

Что за заклинание она со мной использовала? Почему я не могу сопротивляться ей?

О, да, потому что я влюбляюсь в неё. Черт. Это против правил. Виктория убьёт меня за это. Мне нельзя показывать это сегодня. Виктория скучала без меня эту неделю. Каждое утро я звонил ей и говорил, что не смогу прийти, и её голос становился всё более и более напряженным. Сегодня мне придётся держать дистанцию с Беллой. Я рад, что её подруги будут с ней.

Это не должно быть слишком сложно. Белла уже видела моё выступление в Огне. Она знает, что я там делаю.

Идиот, это было до того, как она узнала тебя. Теперь она обнимает тебя всю ночь и переплетает свои ноги с твоими, пока ты спишь. Теперь всё осложнилось. Даже когда она не знала меня, она спасла меня от этой чудовищной женщины. Она начинает привязываться ко мне. Я могу чувствовать это в каждом её прикосновении, её слова полны сострадания и заботы.

Я не хочу её жалости, и она не жалеет меня в обычном смысле этого слова. Когда терапия заканчивается, она снова становится моей девочкой. Она ни разу не сказала мне lo mein. И я также не хотел говорить ей этого. Я хотел рассказать ей всю свою историю. Я хотел, чтобы она была рядом и обнимала меня, когда я говорю.

Мне будет так больно, когда закончатся эти две недели. И еще хуже то, что мне придётся скрывать это. Виктория не хочет видеть мою заботу о ком-то. Она не захочет видеть меня подавленным и депрессирующим. Её руки никого не обнимают. И её слова режут, а не заботятся.

Сейчас мы в метро, едем в Огонь. И я держу её за руку, мои ноги вытянуты и лежат на противоположном сидении, её ноги – сверху моих, и всё о чем я могу думать, это то, как мы вместе были в душе около часа назад.

На этот раз она мыла меня, смывая весь этот хренов мейк-ап с моего тела, и до того, как я успел понять, она была на коленях, взяв всю длину моего члена в свой влажный, тёплый рот… она выглядела так охуенно аппетитно, когда вода и мыльная пена стекала по её почти черным блестящим волосам, двигаясь вниз по её тонкой шее, к её округлым полным грудям. Мне не нужно было много времени, чтобы кончить. У неё весьма талантливый рот. Он прекрасно может как говорить, так и сосать.

И это не был жалкий минет. Она была дикая! Казалось, она реально и буквально хочет выпить меня, полностью. Я даже пару раз закричал. Очень мужественно, конечно же.

Я рад, что она захотела пойти со мной. Часть меня знала, что ей может быть трудно наблюдать за мной сегодня, но это будет банальнейшая работа за всё моё время, с рейтингом PG-13, по сравнению с моей обычной деятельностью с рейтингом R и X.

Боже, Белла выглядела потрясающе сексуальна в том, что я выбрал для неё. Маленькая тоненькая мини-юбка, черный шелк, который еле прикрывал её упругую маленькую задницу… черные чулки, шпильки… и для её топа мы выбрали просвечивающийся топ из белого шелка и черный топ, который я разорвал ^{note 43}до середины, чтобы её обнаженная грудь в прозрачном белом шелке слегка выглядывала.

И перед тем как выйти из дома, я добавил еще одну вещь – маленький вибратор в форме яйца, который сидел теперь глубоко внутри неё. У меня был маленький пульт управления, и я мог прикрепить его к своему бедру, и когда я увижу, что она нервничает, или может слегка ревнует, я смогу немного успокоить её… или резко взбодрить, если она будет грустить или переживать. Может позже я смогу украсть её снова и увести в одну из приватных комнат, только в этот раз я сделаю больше, чем просто массаж.

«Ты чувствуешь его внутри?» – я положил руку между её ног, не беспокоясь об остальных пассажирах, и нащупал прозрачные трусики, которые я выбрал для неё. Я бы хотел, чтобы у неё были стринги, но к сожалению, нет. Надо будет отправить её по магазинам с друзьями на выходных. Она отчаянно нуждается в некоторых сексуальных вещах.

«Нет», – она слегка задрожала, посмотрев на меня, её взгляд был таким чувственным из-за накрашенных глаз. Сливовые тени… черная тушь… блестящие малиновые губы… мягкий намёк на румянец на её щеках. ^{note 44}

Я дотянулся до пульта в кармане джинс, и включил его на маленькой мощности и спросил, «А теперь?»

Её глаза широко распахнулись, и она улыбнулась мне, вцепившись в мою руку для поддержки, а не для того, чтобы остановить меня.

«Да!» – выдохнула она, её ноги напряглись, и я наслаждался, наблюдая, как она извивается.

«Это маленькая скорость, Белла», – заявил я угрожающе, «А вот так немного больше».

Я повернул колёсико, и она громко задышала, высоко изогнув спину. Её маленькие кулачки сжались, и я воспользовался возможностью и слегка передвинул её, положив её боком на свою грудь, одной рукой я с силой поднял её подбородок, заставляя её смотреть на людей, которые сидели рядом с нами.

Моя другая рука проскользнула под белый шелк, щипая и дёргая её сосок, её шпильки цокали о пластиковые сидения напротив.

«Согни и раздвинь ноги, Белла», – потребовал я, «Сделай это, или я увеличу скорость… и ты будешь выть как животное прямо перед этими милыми людьми, хочешь ты этого или нет».

Она слегка приоткрыла глаза, и потом страх перед незнакомцами заставил её снова еще сильнее зажмуриться, и она подчинилась мне, её бедра и колени дрожали.

«Очень хорошо, Белла… ты такая хорошая девочка», – похвалил я, целуя её губы, лаская её грудь под тонкой материей.

Она застонала, стараясь вести себя тихо. Я чуть не засмеялся. Глаза всех вокруг уже были приклеены к нам, не то чтобы это было важно.

«Тебе нравится это, разве нет, Белла?» – прорычал я в её ухо, пока она задыхалась и сотрясалась.

«Да» – выдохнула она шепотом.

«Громче», – настаивал я, и она захныкала.

«Да!» – резко выдохнула она, быстро теряя контроль над собой.

«Поцелуй меня», – приказал я, и она вцепилась в мои волосы, наклонив меня к себе, неистово целуя меня, её бёдра слегка раскачивались, и я опустил руку на её трусики и сжал их в кулак.

«Вот это моя блядь…» – проворковал я, «Дай мне свой сосок».

Она полу-всхлипнула, остатки хорошей девочки быстро умирали в ней. Но её рука двинулась к правой груди и быстро достала её из-под топа и держала её для меня, её вторая рука, которая всё еще была в моих волосах, с силой наклонила меня вниз.

Вау. Плохая девочка Белла ОГНЕННО ЖГУЧАЯ ^{note 45}! Она ведёт себя великолепно с тех пор как поступила в Институт Эдварда Каллена Для Будущих Плохих Девочек Америки. Она даже может произнести прощальную речь на выпускном! ^{note 46}

Я облизывал, кусал и целовал её крошечный сосок, пока он не стал каменно твёрдым. Я любил её хриплое, сексуальное рычание и стоны. Она теперь даже не пытается быть тихой.

Я любил то, как она подчиняется мне без колебаний. Дождаться не могу, когда мы будем играть в Доминирующего и Пассивного на следующей неделе!! ^{note 47}Это просто чудесное благословение, что у неё есть несколько выходных. Она будет моей рабыней днями!

Я резко нажал стоп на пульте, прекратив вибрацию, и её тело безвольно упало в мои руки, её глаза открылись, и она смотрела на меня с грубой неприязнью.

«Наша поездка скоро закончится», – жестоко объяснил я.

«Вообще-то Я чуть не закончила!»

Я засмеялся и нежно поцеловал её губы, поправляя её топ, так что её грудь снова была внутри. Поезд начал тормозить, и я толкал её пальцем в задницу, чтобы она встала.

А теперь, вот какой на самом деле Нью-Йорк больной.

Мы встали и направились к открытым дверям, и… да, это правда… сзади раздался гром аплодисментов!

Я захохотал, но лицо Беллы неожиданно стало цвета баклажана! Она дёрнула меня за майку и вывела из вагона, даже не оглянувшись.

«Ты просто невероятна», – сказал я ей, держа её за руку на пути к улице.

«Этот город такой больной», – усмехнулась Белла, прекратив смущаться, «Я говорила папе, что это прекрасное место для психиатра».

Я улыбнулся, полностью согласившись с ней.

«Да, ты никогда не останешься без пациентов».

«Ну, может тогда им стоит запереть нас двоих», – сказала она позади меня, когда мы шли по солнечной улице полной торопящихся прохожих. ^{note 48}

«Оhhh, тебе понравилось это, да?» – теперь мы шли рядом, и я гордился её смелостью.

«Да», – сказала она, словно это было очевидно.

«Я люблю поезда», – оскалился я.

«Ну теперь, благодаря тебе, каждый раз, когда я буду ездить на них, я буду возбуждена до предела», – её щеки слегка порозовели.

«Отлично», – я поцеловал её, посмотрел по сторонам и перешел дорогу.

Мы быстро перекусили в кафе напротив Огня. Здесь я всегда покупаю огромный стакан Icee ^{note 49}, моё маленькое грешное наслаждение перед работой. Белла тоже взяла один, с зеленым яблоком, когда мы вышли около 16.45.

«Так… у тебя нет машины?» – спросила она, после того как мы поели и перешли улицу. Я удивился, почему она вдруг спросила.

«Да нет, есть», – сказал я, «Хотя я никогда не езжу на ней на работу. Еще одно правило, которому я научился тяжелым путём. Ревнивые парни или мужья… они иногда отвисают снаружи, ночью, ждут нас. Однажды они хорошенько избили мою бедную малышку, пока я был внутри. А потом они хотели избить меня.»

«О, Боже», – она звучала испуганной за меня, «Тебя ранили?»

«Нет», – ухмыльнулся я, «Я уже знал, как драться. Эммет научил меня. Не волнуйся, если что-то вдруг случится, я смогу защитить тебя». ^{note 50}

Я чуть не рассказал ей, как Виктория починила моё Вольво, вернув его как новенькое, но по какой-то неизвестной причине, пропустил это.

«Оооо, я люблю мужчин, которые могут надрать задницу», – сказала она, снова удивив меня, «Брюс Ли, Брэндон Ли… Жан Клод Ван Дамм… и теперь… Эдвард Каллен…»

Я засмеялся, «Я не владею боевым искусством. Я знаю как драться грязно. Уличные бои. Это не так красиво, как в фильмах». ^{note 51}

Мы подошли к клубу, и я осмотрел аллею, прежде чем завести туда Беллу. Иногда здесь были бродяги или дилеры. Но сейчас, к счастью, она была пуста и немного воняла, как обычно.

«Задержи дыхание», – посоветовал я и повёл её вниз по аллее, пиная разбитые бутылки и наступая в лужи, пока мы не подошли к заднему входу.

Эммет был здесь, жевал кусочек яблока, наслаждаясь теплой погодой и солнцем. На нём была красная майка, шорты и кеды.

«ЗдорОво, брат!» – Эммет оживился, увидев нас, и встал, предлагая мне кусочек яблока.

Я взял один, и Белла тоже, когда он протянул ей маленький пластиковый контейнер с фруктами.

«Эммет», – сказал я, «Ты помнишь Беллу?»

«Как я могу забыть такое красивое личико?» – он включил свои чары, взял её руку и поцеловал. Я чуть не закатил глаза. Это то, как я выгляжу?

«Привет, Эммет», – захихикала она, не привыкшая к его вниманию.

«Ну что, Белла, этот олух хорошо к тебе относится?» – спросил он, полностью игнорируя меня.

«Эй!» – возмутился я.

«Да», – она слегка покраснела, держа меня за руку, «Он разрушил меня для всех остальных».

«Это потому что я не хочу кого-либо рядом с тобой», – сказал я и мгновенно захотел пнуть себя. Я на самом деле так думал, но я не хотел ранить её. Я не хотел, чтобы она знала насколько я привязался к ней.

Она улыбалась и совсем не думала шутить по этому поводу, так что я закрыл тему и спросил у Эммета, «Виктории уже здесь?»

«Еще нет», – Эммет закинул еще один кусочек яблока себе в рот, «Пока только… и теперь вы, ребята».

«Кто я сегодня?» – спросил я, раздумывая, хочу ли я на самом деле знать ответ.

«Снова мальчик-вампир», – тепло улыбнулся он, «Тебя не было целую неделю, так что это твоё наказание. Все остальные ненавидят играть вампира».

«Включая меня», – пожаловался я.

«Я думал, ты говорил, что не возражаешь», – напомнил Эммет.

«Белла уже видела меня в образе вампира», – продолжал я.

«Крепись», – улыбнулся он без сочувствия.

«Пошли», – я потянул её к двери, мой голос теперь нежный мягкий, «Ты можешь натереть меня маслом. Думаю, я смогу наслаждаться твоими руками на спине больше, чем руками Эммета».

Она засмеялась и пошла за мной, но вместо того, чтобы пойти в раздевалку, я повел её в пустой клубный зал. Как и сказал Эммет, здесь никого не было.

«Ух ты, а здесь вроде как… не так уж плохо, когда никого нет и включен свет», – заметила Белла, когда я открыл дверь в клетку и убедился, что она чиста.

Дверь громко захлопнулась позади меня, и я резко повернул голову, она стояла снаружи и злобно ухмылялась.

«Плохой маленький вампир», – сказала она мрачно.

Я нахмурился, зашипел на неё и набросился на закрытую дверь, бесполезно дёргая железные прутья.

Она стояла на месте, когда я высунул нос наружу, и низкий сексуальный рык раздался из глубины моего горла.

«Хочешь попробовать?», – подразнила она, просовывая шею между прутьями, «Давай… не стесняйся… время обеда».

Она очень хорошо играет. Мне нравится это.

Я начал жадно облизывать её шею, целуя каждую вену и мышцу, до которой мог дотянуться. Я довольно рычал, и она застонала, наслаждаясь этим так же, как и я.

«Хороший мальчик….» – она поладила меня по волосам.

Я хотел укусить её, но она отскочила, разозлённая.

«Не кусаться, злобное создание!» – она ударила рукой по клетке и попыталась сдержать тяжелый вздох от боли, и я прикусил губу, стараясь не зсмеяться.

«За это ты не получишь сегодня ужин», – наказала она.

Я сделал грустное лицо, и она растаяла.

Она открыла дверь клетки и вошла внутрь, «Тут мы встретились. Теперь это история для внуков».

Мы засмеялись, и она закрыла за собой дверь. Я открыл рот, чтобы остановить её, но было слишком поздно.

Она прижала меня к стенеи начала целовать меня, и я снова нажал кнопку на пульте в кармане джинс, включив вибратор.

«Нет…» – простонала она в мои губы, когда мой язык закручивался вокруг её, вкусы вишни и зеленого яблока на удивление прекрасно сочетались.

«Да», – оскалился я, вцепившись ногтями в её ребра, прижав её бёдра к своим, мой член начал твердеть.

«Нет… Эдвард, не нужно…» – хныкала она, её ногти царапали мою спину через майку, «Ты здесь работаешь… мы не можем…»

«Эммет будет снаружи еще около часа», – заявил я, резко срывая вниз лямки её топа, опуская его к талии, обнажая её идеальную грудь, затем я приподнял её юбку и отодвинул в сторону трусики, «И никого не будут здесь еще пару часов…»

Я расстегнул штаны и спустил их достаточно для того, чтобы освободить свой член из джинсовой тюрьмы.

«У тебя нет презерватива», – Белла думала, что поймала меня на этом… но я был готов к этому.

«Ошибаешься, малышка», – ухмыльнулся я, доставая его из кармана, «У шлюх-вампиров всегда есть презерватив, не забывай об этом».

Я грубо развернул её, положил её руки на прутья, молча приказывая ей держаться за них. Затем я слегка наклонил её, одел свой красный вампирский презерватив и, держа её ноги, резко вошел в неё.

Она громко закричала, и я присоединился к ней… её киска всё еще была такой плотной, она сжимала меня каждый раз, крепко держа меня, как она всегда любила делать это с моим телом.

Её ноги были широко расставлены, я медленно двигался внутрь и наружу, каждый раз полностью выходил из неё, и резко входил обратно.

«Я хотел сделать это в ту первую ночь, когда ты зашла сюда», – сказал я сквозь сжатые зубы, гладя её ягодицы, «И я знаю, яйцо всё еще внутри тебя… вибрирует, пока я трахаю тебя… давай немного увеличим скорость?»

«Нет… нет…» – громко выдыхала она, и я дотянулся до кармана, нашел кнопку и сделал скорость выше, чем делал в метро.

«Это заставит тебя потерять твой великолепный маленький разум, Белла», – я продолжал двигаться в ней теперь немного быстрее, «Теперь у тебя нет причины или силы воли, чтобы контролировать себя. И ты кричишь теперь… кричишь для меня, сука!»

И она хрипела и выла словно безумное животное, наша кожа громко соприкасалась, когда мои бёдра сильно ударялись о её задницу.

Не прошло много времени, когда она начала кричать, «БЛЯДЬ!! БЛЯДЬ!!» – во весь голос, все её комплексы и скромность давно забыты.

Я толкнул её так, что её грудь высовывалась через прутья, и пропустил свои руки под её ногами приподнимая их над полом, они беспомощно болтались и дёргались, и вцепился в прутья по бокам от меня, двигаясь всё реще и реще, также превращаясь в дикое животное… я рычал и задыхался над её полуобнаженной спиной.

«Неважно что еще ты увидишь сегодня», – зарычал я, «Знай это… что я трахал тебя в этой маленькой клетке… и что ты моя сука… и что ты заберешь меня сегодня домой… и потом я хочу оттрахать тебя на крыше».

Она закричала громче от моих слов и кончила… я был рад… я не сильно отставал от неё, и тоже закричал и дико зарычал.

Я осторожно опустил её ноги и помог ей сесть на черный ковер на полу, она облокотила щеку на прутья, держась за них руками, и потом она снова закричала и начал дёргаться и хныкать, «Пожалуйста, Эдвард… пожалуйста… нет…»

Я нахмурился не в силах понять, что не так… и потом маленькая лампочка вспыхнула над моей головой.

«О, яйцо!» – усмехнулся я, нажав стоп на пульте, «Прости, любимая».

Я застегнул штаны, решив избавиться от презерватива, когда мы выйдем, но сначала я должен проверить яйцо.

«Иди сюда, Белла, раздвинь ноги для меня…» – сказал я тихо, раздвинув её ноги, и двумя пальцами попытался дотянуться до яйца, она закричала и изогнула спину, вцепившись в прутья.

«Шшшш, шшш… всё хорошо…» – мне нужно было дотянуться выше, чтобы найти яйцо, и я двинул его ниже, на место, не слишком высоко, иначе это было бы больно, а не возбуждающе, «Вот так… прости за это, Белла».

«Прости за что?» – задыхалась она, её веки тяжелели, «Это было так охуенно… прекрасно!»

«Ну, я имел в виду яйцо…» – оскалился я, «И дверь клетки».

«Что?» – нахмурилась она, очнувшись, «А что с дверью?»

«Она заперта», – пояснил я, присев на пол сзади неё.

«Что?» – она начала паниковать.

«Когда ты закрыла её, она заперлась», – сказал я, «Теперь мы заключенные».

«Нет», – она думала, я шучу, но всё равно была испугана.

Я засмеялся, «Попробуй открыть, если не веришь».

И она попробовала. На этой двери даже ручки не было. Потом она попыталась просунуть руки через прутья и дотянуться до ручки снаружи, но прутья там были расположены так, что руками никак нельзя было прикоснуться к ручке.

Я не смог сдержаться и снова рассмеялся, «Забавно наблюдать, как кто-то еще пытается выбраться из клетки», – сказал я, скресив руки на груди.

«Эммет!!» – наконец закричал я, ухмыляясь, «Эммет, спаси нас!»

Я улыбался, пока не услышал стук каблуков а лестнице, которая вела к кабинету Виктории.

Дерьмо!

Я поднялся на ноги, не зная, что делать.

«Белла», – я просунул руки под её, «Всавай… встань сзади меня».

Она не поняла, что происходит, но подчинилась. Я поправил её майку и выровнял юбку, пока шаги продолжали приближаться. Спустившись с лестницы, она повернулась, наконец появившись в поле моего зрения.

«Эдвард!» – просияла она, «Сладкий, что ты делаешь здесь совсем один, одетый?»

Она начала идти к клетке, чтобы выпустить меня, и я улыбнулся и сказал, «Я зашел, чтобы немного убрать здесь, и дверь случайно закрылась. Извини, Виктория».

Я бы хотел полностью спрятать Беллу от неё, но когда она подошла, она увидела Беллу позади меня.

«О, с тобой тут маленькая подружка», – она улыбнулась и осмотрела Беллу с ног до головы, «И она тоже очень милая».

Виктория больше не двигалась в сторону двери, она стояла снаружи, слегка отойдя в сторону, чтобы получше взглянуть на Беллу.

«Ты наверно Белла», – поздоровалась она дружеским тоном, пока я наблюдал словно ястреб, надеясь, что Виктория не обнажит клыки. Не перед Беллой, пожалуйста.

«Да, Белла Свон», – ответила Белла пустым низким голосом.

«Я Виктория», – гордо сказала она, положив руки на бёдра. На ней было облегающее маленькое серое платье, обнажающее ложбинку между грудей.

Наступила тишина, и я попытался прекратить паузу.

«Я Эдвард», – заявил я, и только Виктория рассмеялась моей маленькой шутке. Белла уставилась на неё, её взгляд ничего не говорил.

Да, я Эдвард, и у меня бардак в штанах, можно я буду освобожден?

«Да, я знаю ТЕБЯ… ты – мой Эдвард…» – Виктория не сделала ударения на слове МОЙ, но это и так было ясно, она подошла к двери и открыла её, «Наверно, он хотел освободить тебя, Белла, Эдвард любит проводить время в этой крохотной клетке, не правда ли, Эдвард?»

«Да, Виктория», – улыбнулся я, помогая Белле выйти наружу. Она вышла, и я собирался пройти за ней, но Виктория захлопнула дверь передо мной, чуть не прищемив мне ногу.

«Останься», – она сурово посмотрела на меня, и мой желудок соскользнул вниз.

Белла беспокойно посмотрела на меня, когда Виктория взяла её за руку и сказала, улыбнувшись, «Иди сюда, присядь. Теперь ты клиент, и я хочу быть уверена, что ты довольна, Белла».

Казалось мои глаза превратились в два пустых отверстия, когда они сели за столик прямо рядом со мной. Клетка стояла немного выше стола. Белла не отрывала от меня взгляд и слегка улыбнулась, чтобы расслабить меня.

«На самом-то деле я не клиент», – сказала Белла уважительно, ей было очень неудобно рядом с Викторией.

«Конечно, клиент», – Виктория улыбнулась и подмигнула мне, «Ты заплатила за него, и ты трахаешь его».

«Виктория, мне пора готовиться к шоу», – я вмешался, чтобы у Беллы не было возможности завопить на Викторию. Это была бы громадная ошибка.

«Эдвард, на колени !» – рявкнула она, и я резко взглянул на Беллу.

О, Боже, как же это унизительно, встать на колени по её приказу, вместо того, чтобы помочь Белле. Что она подумает про меня? Она увидит меня слабым.

«Не смотри на неё, я сказала, НА КОЛЕНИ!» – прорычала Виктория, даже не поворачиваясь в мою сторону.

Я упал на колени, с громким злым стуком, сжав кулаки по бокам от себя, я отвернул голову, испытывая стыд перед Беллой.

Я превратился в статую, уставившись на прутья, когда Виктория сказала, «И тишина, Эдвард».

Сука. Ёбаная, сосущая хуй, Королева Шлюх, гори в аду вечность, блядская сука!

«Это вообще обязательно?» – напряженно спросила Белла, «Тебе не нужно унижать его. И разве он не принадлежит мне сейчас? Я не хочу, чтобы он стоял на коленях. Эдвард, вставай.»

О, нет… что мне делать? Прежде чем я успел что-то придумать, Виктория заговорила.

«Он не ослушается МЕНЯ. Он знает своё место, Белла», – Виктория взглянула в мою сторону, я стоял смирно, ненавидя себя за то, что слушаюсь её. Ненавидя себя вообще.

Затем она заговорила с Беллой, её голос всё еще вежливый, но холодный, «Я скажу это только один раз, Белла Свон. И я буду вежливой, только потому, что ты клиент. Эдвард не твой. Он мой. Ты взяла его на прокат, как DVD. Ты можешь играть с ним, как хочешь, и весело проводить время с ним, во всех смыслах, но когда ты закончишь, хорошенько вымой его и убедись, что он вернулся в магазин в том же состоянии, в котором он покинул его. Потому что здесь толпа людей, ждущих своей очереди. Надеюсь, ты не нарушись правил ^{note 52}. Ты нравишься мне, Белла. Я просто хочу прояснить вещи.»

Белла не ответила, и я был рад, что она достаточно умна, чтобы не осмелиться. Это бы могло паршиво закончиться, Виктория могла бы приказать мне бросить Беллу. И это бы убило меня – пропустить следующие девять дней с ней. Меня бы убило то, если бы я пропустил один час с ней.

Она встала, подошла к клетке и открыла дверь.

«Эдвард, вставай и иди готовься», – приказала она, и я медленно поднялся, не в силах скрыть злость, на своём лице, и предательство, когда я вышел из клетки спустился с трёх ступенек, и прошел мимо Беллы в сторону коридора и раздевалки.

«Наслаждайся вечером, Белла», – сказала Виктория позади меня.

Дверь клетки закрылась, и каблуки Виктория застучали в другом направлении. Я услышал как Белла позвала меня, но продолжал быстро идти, забежав в маленькую ванную, я захлопнул за собой дверь.

Я заорал, ударяя кулаком зеркало, ненавидя своё слабое лицо и слабую душу. Я почувствовал влагу на костяшках пальцев, и они начали болеть, но мне было плевать. Я резко развернулся к голой стене и ударил кулаком по ней, снова и снова, рыча и позволяя боли просочиться в меня, успокоить меня.

Почему она так поступила? Виктория никогда не позволяла себе унижать меня таким блядским образом, если только клиент не попросит. И Белла… что она думает обо мне сейчас… я закрыл глаза и представил чистое отвращение на её лице, и это убивало меня изнутри.

Я снова закричал, я хотел разрушить всю эту комнату.

«Эдвард!» – она звала и стучалась в дверь, «Эдвард, ты в порядке?»

Это Белла. Я должен успокоиться. Я должен удержать свою злость внутри… а она пыталась выплеснуться из меня.

«Уходи, Белла!» – я сел на пол, уставившись на свою дрожащую руку, кажется, пальцы не сломаны… они двигаются нормально.

Виктория обозвала меня DVD. Господи ! Я должен был послать её нахуй. Ага, приветик. Я бы умер от голода через неделю. И Кэти останется без пластических операций. Я должен прекратить вести себя как девчонка, и собраться. Я должен вести себя хорошо и не жаловаться. Она любит, когда я такой.

Несколько минут спустя, я избавился от беспорядка в штанах, снял майку и вымыл руку, прочистив маленькие царапины и порезы.

Когда я открыл дверь, Белла ждала меня в моём кресле рядом с Эмметом.

Они разговаривали, но замолчали, когда я вышел.

Я улыбнулся и сказал, «Вот ты где».

«Эдвард…» – она снова была немного грустная, но я не позволил ей сказать что-нибудь еще. Я хотел стереть из памяти всё, что сказала Виктория, и сделать вид, что ничего не случилось.

«Белла…» – остановил я, нежно прикрыв пальцами её рот, «Я говорил тебе… Виктория иногда очень жёсткая. Она должна быть. Давай просто забудем о ней и будем веселиться, ладно?»

Её глаза были немного влажными, но она заставила себя улыбнуться и согласилась со мной.

«Ладно», – сказала она, глядя вниз.

Одним пальцем я поднял её лицо и поцеловал её очень-очень нежно. Эммет не обращал на нас внимания и доедал свои яблоки.

«Спасибо, что не ушла», – сказал я, прикоснувшись своим лбом к её, и закрыл глаза, стараясь спрятать свой стыд.

«Я же говорила тебе…» – сказала она, целуя мой подбородок, «Ты никогда не отделаешься от меня».

Я снова поцеловал её, положив руку на её затылок, и Эммет повернулся, улыбаясь нам, и пожаловался, «Ребята, меня уже тошнит! Прекратите!»

«Заткнись», – я отвесил ему затрещину.

«Можно я посмотрю, как ты готовишься к шоу?» – спросила она, возбужденная идеей.

Она такая смышленая, я знал, что она пытается сделать для меня то же, что я делал для неё, надеть счастливое лицо и забыть прошедшие минуты, потому что думать или говорить об этом сейчас просто невыносимо.

Но я знал, что это всплывёт завтра на терапии.

«Конечно», – оскалился я.

Позже, когда я закончил с лицом и надел свои сияющие клыки, настало время одевать линзы.

«Сегодня я буду злым вампиром», – сказал я ей, мой слова прозвучали немного странно из-за клыков.

«Классно» – удовлетворенно ухмыльнулась Белла, «Это позволит тебе выплеснуть немного ярости…»

Я улыбнулся в ответ, зная, что она имеет в виду. И надел красные линзы.

«О, БОЖЕ!» – Белла выглядела испуганной, «Это просто ДИКО, Эдвард!»

«Не так ли?» – я обнажил зубы и зашипел на неё. Она вскрикнула и отскочила от меня, и мы с Эмметом рассмеялись.

Вскоре пришёл Джаспер и еще несколько танцоров, все начали готовиться к выступлению.

Белла была особенно забавная, когда помогала мне нанести масло. Сначала ей было противно прикасаться к склизкой субстанции ^{note 53}, но потом, когда она нанесла масло на мою грудь, и запах моего тела смешался со сладким запахом масла, привлекая её… и она порядочно наслаждалась этим к тому времени, как я повернулся, чтобы она натёрла мне спину.

Остальные парни так завидовали мне, и прямо говорили об этом, заставляя Беллу краснеть. Они спрашивали, когда она приступит к ним. Я сказал, никогда, она моя. И Белла покраснела еще сильнее.

Я просто не могу прекратить говорить подобные вещи. Мой большой рот такой глупый. Я не хотел, чтобы она думала, что я не уйду от неё, когда наше время выйдет. Я не стану каким-нибудь шлюхой-преследователем. Я отпущу её улыбаясь, благодаря её за этот легкий, волшебный отрывок моей жизни… и я никогда не заставлю её жалеть о том, что она выбрала меня.

Белла вышла, чтобы встреть своих подруг у главного входа, когда я надевал изорванные кожаные штаны.

Виктория зашла в раздевалку, и я не поднимал глаза, пристёгивая ошейник к своему воротнику.

В такие моменты я рад, что я хороший актер. Для этого нужно поработать.

«Привет, красивый мальчик», – она приподняла моё лицо с помощью ошейника и легко поцеловала меня в губы, стараясь не испортить мой мейк-ап.

Я поцеловал её в ответ, улыбаясь со всей нежностью, какую только мог изобразить.

Она никогда не извинялась передо мной, что бы она ни сделала. Мы просто делали вид, что ничего не случалось. Она любила, чтобы всё было именно так.

«Привет, красивый босс», – ответил я, надеясь, что она не заметит недовольства в моем голосе.

Глубоко внутри я просто дымился.

«Пойдем, мой дикий зверь…» – она дёрнула поводок и повела меня вниз по темному коридору, «Время пересечь линию».

Глава 14. Проклятые.

BPOV

Розали, Элис и я сегодня сидели не за тем столиком, где мы сидели на прошлой неделе. Сегодня мы были гостями клуба, нас усадили за VIP столик рядом со сценой, и все наши напитки были бесплатными. Официанты прекрасно обслуживали нас, но я продолжала искать в толпе Эдварда.

Я уже рассказала девочкам всю историю о Виктории, и о том, как она обращалась с Эдвардом. Они обе тоже были в ярости, но их последующая реакция насторожила меня.

Розали отпила из своего стакана и сказала, «Жаль, конечно, но что ты собираешься делать с этим? Ты не можешь изменить это. Заведения вроде этого принадлежат бандитам или что-то такое. Откуда ты знаешь, может Виктория дочь какого-нибудь типа вроде Сопрано. Тебе лучше не думать об этом».

И в ответ на её слова, Элис сказала, «Он на самом деле, красивый и милый, и я знаю, он тебе нравится, Белла… и у тебя с ним отношения… но… он вроде как очень… проблемный. Я хочу сказать, да, он хороший предмет для твоей работы и всё такое, но, если бы я была на твоем месте… я бы сказала ему, что не хочу участвовать во всём этом. Это его проблемы, не твои. Я имею в виду, у тебя не может быть вообще никакого будущего с этим парнем».

Розали посмотрела вокруг, пританцовывая под музыку, ища глазами танцоров, но никого еще не было.

Я проигнорировала их мысли, не желая слышать их… потому что эти ужасные мысли приходили и мне в голову. Мой разум говорил мне прекратить эти отношения, попросить его уйти и вернуться к моей жизни, колледжу, друзьям и каналу Nick at Nite.

Но закрывая глаза, я всегда вижу его. Видя его лицо, я хочу его. Целуя его, я хочу его любви. Я хочу его жизнь. Я хочу умереть, держа его за руку. Я не вижу шлюху, игрушку, или раба, или даже поврежденную личность. Я вижу Эдварда… и я люблю его… полностью. Здесь нет выхода для меня. Я теперь тоже рабыня, попавшая в ловушку. Только вот я не хочу освобождаться.

Я осознаю реальность и сложность этой ситуации. Я знаю, если мы дадим шанс этим отношениям, это будет больно, и тяжело, и горько-сладко. Но я всё равно хочу этого. Я, наконец, устала думать о том, что нам придется понять и перенести. Теперь я хочу начать карабкаться вверх по этим неровным скалам, которые стоят на нашем пути.

Я хочу, чтобы Виктория умерла.

Мне никогда в жизни не было так плохо, как в тот момент, когда она приказала Эдварду опуститься на колени в его клетке, словно он был её собакой. И то, как он посмотрел на меня. Я должна была сделать бесстрастное лицо, чтобы не осложнить всё для Эдварда. Хотя мне бы и хотелось, чтобы он заорал на неё, или отказался подчиняться, я знала, что он еще не готов к этому, эмоционально, финансово, или как-то еще. И она могла причинить ему боль, прямо передо мной. И потом я бы задушила суку.

В его сердце, он всё еще её раб. Это тёмное место, это его место, так сделала Виктория, но, как он сказал, он востребован здесь. Он здесь в безопасности. И может, быть мужчиной Виктории, женщины холодной и жестокой, безопасно для него. Ему не нужно будет беспокоиться о том, что он сможет влюбиться в неё, к тому же она обеспечивает его финансовой поддержкой.

Элис – компьютерный гений, и к тому же она изучает балансовую отчетность. Может когда-нибудь, если мы вообще доживем до этого, она сможет помочь разузнать о финансовых сделках Виктории. Может если бы у меня было что-то против неё, я смогла бы как-нибудь помочь Эдварду. Это может превратиться в план. Эммет сегодня был здесь первым. Должно быть у него есть ключ. Интересно, можно ли ему доверять в деле против Виктории. Он тоже принадлежит ей.

Когда Эдвард закрылся в ванной, я услышала звон разбитого стекла, и я начала паниковать, что он причинит себе боль, особенно после того, как он закричал на меня.

Но Эммет сказал мне успокоиться. Он усадил меня и сказал, что Эдвард не убьёт себя. У него есть дочь, о которой он заботится. Так что это подтвердило, что дочь Эдварда была в порядке, жива, и это сделало меня очень счастливой. Он не остановился на этом подробно, сказал, что это не его дело, но он рассказал мне кое-что еще.

«Эдвард никогда не бросит эту работу, Белла», – сказал он, не пытаясь угрожать мне, но просто говоря прямо, «Виктория владеет им, и она не отпустит его. И она не из тех, против кого ты можешь сражаться, Белла. Не стоит её недооценивать. Она опасна. Просто… проведи с ним своё время… повеселись… и потом забудь его. Если ты попытаешься отобрать у неё Эдварда, это может очень плохо кончиться. Она не всегда так относится к нему, как ты видела сейчас. Она обычно очень хорошо с ним общается. В конце концов, она закатывает ему дикие вечеринки по поводу дня рождения! Она даже дала ему комнату здесь, когда он не мог найти себе жильё».

«Он живет здесь?» – я чуть не усмехнулась презрительно.

Боже, как глубоко эта женщина вогнала свои когти в этого мужчину?

«Ага», – сказал Эммет, «Я тоже тут жил. Это не прекрасное место, но здесь тепло и чисто».

Заметка на будущее: проскользнуть вниз и проверить его «комнату» до того, как закончится ночь.

Я представила какой-то сырой, отвратительный подвал, с койкой в одном углу и клеткой в другом. Интересно, у неё наверно и миска для воды есть с именем Эдварда.

В клубе было темно и мерцал красный неоновый свет, когда я проглотила свой третий напиток за вечер. Я заказала «что-нибудь сильное», потому что почти ничего не знала об алкоголе, и мне принесли что-то прозрачное в маленьких рюмочках. Моя грудь горела огнем, когда я проглотила это, и теперь я заказывала еще один.

«Эй, девочка, давай-ка полегче с этим», – Элис улыбнулась, наблюдая, как я открываю свой блокнот, «О, ты снова взяла его с собой?!»

«Я знаю, вы тут для того, чтобы строить глазки голым мужикам, но я провожу исследование», – ухмыльнулась я, начиная писать на бумаге, слегка прищурившись, чтобы лучше видеть:

Эдвард живет в комнате под клубом.

У Эдварда есть дочь, и она живет где-то. Он поддерживает её финансово. Надежды на то, что он бросит свой образ жизни – слабые.

Несчастный случай. Таня мертва. Ребенок пострадал???

Виктория, босс, собственница. Финансовые причины?? Эмоциональные причины??

Я остановилась, с трудом разбирая то, что написала, и услышала голос Виктории над нами, усиленный микрофоном.

«Добро пожаловать в Огонь, ДАМЫ!!», – энергично поприветствовала она, «Добро пожаловать! У нас для вас подготовлено великолепное шоу, но сначала, я должна запереть своего вампира, если вы простите меня».

На этот раз я заметила женщин. Они все развернулись в сторону Виктории, откуда она выходила и в прошлый раз. Думаю, многие из них постоянные посетители, и они надеялись, что Эдвард сегодня будет вампиром.

Я не хотела смотреть, но я хотела видеть Эдварда, зная, что эта дрянь тянет его за собой на поводке. Ууууу!!! Эти напитки, что бы там не было, начинают действовать! Я чувствую себя такой… жестокой.

Первый раз, когда я увидела Эдварда в роли вампира, он был «хорошим вампиром». Сегодня он сказал, что будет «плохим вампиром». Мне было интересно, в чем разница.

«Вперед, ты, скверное ЖИВОТНОЕ!!» – она суетилась в темноте, но затем белый прожектор нашел их, осветив сцену, «Это наш вампир. Пожалуйста, девочки, не трогайте его, пока он не будет заперт в клетке. Он чрезвычайно опасен и не очень хорошо играет с остальными».

Виктория пыталась втащить Эдварда в зал, только сегодня он не выглядел слабым и покорным, как в прошлый раз.

Он дико заорал и дёрнул поводок назад, показывая, что он сильнее её.

Виктория закричала, и попыталась усилить хватку на поводке.

«НЕТ!!» – кричала она, «Прекрати это!! ПРЕКРАТИ !! Тебе придётся дойти до клетке, МАЛЬЧИК!!»

Он зашипел на неё, его красные глаза были полны ярости, он щёлкнул зубами, и она выпустила поводок и отступила назад, когда плохой вампир опустился на четвереньки, словно кугуар, он слышал крики женщин вокруг, чувствовал их человеческую кровь.

«Нет, тихо !! Никому не двигаться!» – сказа Виктория в свой маленький микрофон, опускаясь на пол перед освободившимся вампиром.

И каждая женщина здесь сохраняла гробовую тишину. Как и я, это было круто. Я надеялась, что сейчас Эдвард ударит эту суку поводком. Я могла бы смотреть на это снова и снова. Почему я не взяла с собой видео-камеру?

Еще больше обнажив зубы, Эдвард рычал на Викторию, медленно двигаясь вокруг неё, словно хищник рядом со своей добычей, ждущий подходящего момента для прыжка.

«Тише…» – она пыталась говорить нежно с монстром, наблюдавшим за ней, «Тише, мальчик… не бойся… никто не причинит тебе боль».

Он наклонил голову, и услышал, как женщина сзади сказала громко что-то вроде, «Я бы причинила ему боль!»

И вдруг Эдвард вскочил на ноги и запрыгнул на столик этой женщины, его босые ступни на черной скатерти. Женщина, которая сказала это закричала и через секунду, когда свет снова нашел его, он поднял эту женщину в её ранних 30ти на стол и поставил её на колени. Он держал её за руки и жадно облизывал её шею, к её невероятному удовольствию. Затем он схватил её за волосы и грубо отдёрнул её голову назад, продолжая пожирать её горло.

А вот и напиток номер шесть! Я проглотила его одним большим глотком. Или это был напиток номер пять? О, да какая разница?

Неожиданно я почувствовала что-то между ног, приятная легкая вибрация, невероятно теплая и успокаивающая.

«Uuuuhhhh…» – я позволила своему стону вырваться прямо перед Розали и Элис, но они не обращали на меня внимания. Они смотрели на Эдварда и смеялись.

Я почувствовала, как мои ступни сами собой развернулись в сторону друг друга, и мои ноги слегка раздвинулись, и вибрации стали еще приятнее и быстрее.

Я затем, когда я увидела Эдварда, облизывающего шею этой женщины, я возбудилась еще больше.

Неважно, что ты увидишь сегодня, знай это… что я трахал тебя в этой маленькой клетке… и что ты моя сука…

Я вспомнила, как он говорил это, и схватилась рукой за край стола, затем за скатерть, крепко сжимая её в моих покрасневших пальцах, мой рот раскрылся, и я облизывала верхнюю губу, мои трусики были теплыми и влажными.

«Ммммм….» – теперь я старалась держать свои звуки внутри. Я попыталась наклониться вперед, облокотившись на стол, но это только усилило ощущения от злобного жучка внутри меня.

Мои глаза раскрылись и снова нашли Эдварда, и казалось, Виктория хочет проскользнуть сзади, вместе с Эмметом одетым в форму копа с дубинкой в руках, в то время как у Виктории была веревка с большой петлёй на конце.

Мой рот заговорил без разрешения мозга.

«ОСТОРОЖНО, ЭДВАРД!! СЗАДИ!!» – услышала я свой крик.

Элис и Розали резко развернулись в мою сторону и рассмеялись, но затем вдруг опустили лица к полу.

Эдвард повернулся в сторону парочки, собираясь прыгнуть на них, но Эммет тут же наскочил на него, понарошку ударив его дубинкой по спине, плохой вампир завыл и зарычал от боли.

В то же время, Виктория накинула на его шею петлю и дёрнула её, заставляя обнаженного вампира под ней слегка задохнуться.

«Отлично, попался!» – объявила Виктория, Эммет застегнул наручники на руках Эдварда за его спиной, пока он боролся изо всех сил.

Эммет помог Виктории запереть Эдварда в клетку, Виктория дергала веревку, а Эдвард старался ползти за ней на коленях, и когда он сопротивлялся, Эммет тыкал его дубинкой в спину или в ребра, чтобы заставить его двигаться.

В клетке Эммет снял с него наручники и закрыл дверь, в то же мгновение, Эдвард взревел и бросился на прутья, он шипел и рычал без слов.

«Спасибо, офицер», – сказала она Эммету, и он важно кивнул и ушел, срывая гром аплодисментов.

«А ты!» – у Виктории снова был её прут, и она ударила им о клетку, «Ты ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ!!»

Эдвард зашипел и взревел, полный ярости и гнева.

«Нельзя облизывать клиентов!! Ты знаешь это!! Ты своё получишь сегодня, ублюдок!!» – пригрозила Виктория, просовывая прут между прутьями, она ударила вампира, и он закричал и еще сильнее нахмурился.

«Простите за это, дамы», – Виктория поправила волосы и разгладила юбку, «Мы разберемся с ним позже вечером. Я думаю, он заслужил строгое наказание, как думаете, девочки?!»

Раздался громкий хор одобрительных криков и аплодисменты, и затем мои маленькие вибрации между ног резко прекратились, заставив меня чувствовать себя опустошенной.

«Ohhhh», – захныкала я, не чувствуя его больше, «Так значит…»

Он плохой.

Был объявлен первый танцор, и мужчина, которого я никогда раньше не видела, с длинными черными волосами и загорелой кожей спустился на сцену с виноградной лозы ^{note 54}… Тарзан. Он был приятной внешности и хорошо танцевал, но не мой тип. Мои глаза продолжали дрейфовать к маленькой темной клетке на другом конце зала. Мне было плохо его видно, и там были женщины, но я не могла разглядеть, что они делают.

Ненавижу этот столик. Он очень далеко от клетки вампира. Наверно они думали, что оказали нам честь, посадив нас рядом со сценой, но столик на прошлой неделе был лучше. Эдвард дотянулся до нашего столика и подхватил мой блокнот, вот так близко он был. Я хочу туда.

Розали и Элис танцевали на своих местах, им нравилась песня, которая играла, – Любовь в Джунглях, и нравился танцор на сцене.

Мне принесли мой шестой напиток, и я тут же проглотила его… или это был пятый? Нет… четвёртый… седьмой? О, да какая разница?

Не знаю, что они мне там наливают, но мне это нравится.

Казалось прошло несколько секунд, и Тарзан закончил и ушел со сцены. Я махнула официанту и заказала еще один напиток для себя. ^{note 55}

Между выступлениями свет стал немного ярче, и я тут же взглянула в сторону клетки, где была заперта любовь моей жизни. Теперь я могла видеть его лучше, и там была женщина, красивая женщина с длинными черными волосами в косе, она улыбалась и держала вишенку в зубах, в её руках был ремень, который она, скорее всего, сняла со своей талии, и теперь держала его за головой Эдварда, притянув его лицо так, что оно высовывалось между прутьями, и он облизывал вишенку и улыбался, затем он сомкнул на ней губы, целуя женщину и съедая вишенку.

Не бесись, не бесись… это всё игра, не забывай. Эдвард сказал мне так… О, отличненько, прибыл мой третий напиток! Они такие успокаивающие! Что бы в них ни добавляли.

«А вообще что это?» – спросила Элис, забирая напиток и нюхая его.

«Отдай!» – нахмурилась я, немного грубовато отбирая его, я разлила пару капель.

«Белла сегодня напивается», – ухмыльнулась Розали, потягивая свой красный коктейль.

«Ой, да ладно тебе», – сказала Элис, «Она никогда не напивалась. И сегодняшний вечер не очень-то лёгкий для неё. Эти женщины прямо руки засовывают в штаны Эдварда».

«Где?!» – я встала, готовая оттаскать их за волосы, но Розали отдёрнула меня за руку.

«Сиди, девочка», – приказала она, «Веди себя прилично, иначе я запрещу тебе пить. Ты сказала, что переживёшь это. Помнишь, быть психиатром, значит присутствовать в самых сложных моментах жизни пациента? Помнишь свою маленькую телефонную речь сегодня, Белла?»

«Я знаю, но…» – я всхлипнула, и слёзы подступили к глазам, «Я люблю его!»

«Я знала это», – Элис улыбнулась и повернулась к Розали, «Я выиграла пари! Плати.»

Розали нахмурилась на меня и, покопавшись в сумочке, протянула Элис двадцать долларов.

«Кто-нибудь меня слышал, или ваш спор более важен, чем моё разбитое сердце?» – спросила я, чувствуя себя немного сумасшедшей.

«О, прости, ты права», – Элис наклонилась вперед и положила свою руку на мою, другой она гладила мои волосы, «Не пей больше, ладно, Белла? Ты же не хочешь, чтобы Эдвард видел тебя такой.»

Розали тоже пододвинулась и пыталась помочь.

«Всё будет хорошо, Белла», – нежно сказала она, «Первая любовь самая сложная. Когда-нибудь это пройдет. Это займет какое-то время, но мы всегда будем с тобой».

«Я не хочу, чтобы это прошло», – я опустила голову на руки.

«Давай сменим тему, Элис…» – Розали резко провела рукой по горлу, словно перерезая его, и помотала головой.

И затем между моих ног началась сильная вибрация. Думаю, Эдвард увидел, что я опустила голову.

«UUUGGHHHH!!!» – я резко откинулась на спинку стула, раздвинула ноги и переплела их с ножками стула под скатертью. Я резко выдохнула пару раз, и вдруг вспомнила про Розали и Элис.

«Ты в порядке?» – беспокойно спросила Элис, «Тебя тошнит?»

Я замотала головой и выдавила, «Нет».

ТВОЮ МАТЬ ^{note 56}, эта штука слегка сдвинулась в сторону и теперь дёргалась с сумасшедшей скоростью, которая разжигала во мне ощущения, о которых я никогда не знала. Моё тело словно впервые почувствовало жизнь! Мои трусики такие влажные. Теперь я хочу потереться своей киской о прутья этой блядской клетки!! И мне плевать, кто это увидит! Если бы мой отец был здесь, мне было бы плевать!

«Пожалуйста… подожди…» – я задыхалась и болтала чепуху, и знала об этом. Моя голова откинулась назад, а потом упала на стол, я сжала полотенце так сильно, что казалось из него сейчас начнёт капать красная краска.

«Пусть передохнет минутку», – сказала Розали, и когда в зале снова потемнело, я заткнула себе рот полотенцем, сильно прикусив его, когда сдавленный крик растворился в мягкой материи. Я немного зарычала, когда кончала, но думаю, я достаточно хорошо это скрыла.

Подошел официант и, поставив рядом со мной рюмку, наклонился и прошептал мне в ухо:

«Эдвард передал для тебя кое-что, Белла», – проинформировал его глубокий чувственный голос, «Он сказал, что все знают, что ты пришла ^{note 57}, и он очень гордится своей маленькой блядью».

Я приподняла голову, отважившись посмотреть на него, всё еще с полотенцем в зубах, и он усмехнулся.

«Ты такая милая», – сказал он, прикоснувшись пальцем к кончику моего носа, и растворился в темноте.

И потом вибрации снова стихли, и опять я почувствовала себя обманутой и каменной. ^{note 58}

Я разочарованно раскрыла рот и полотенце упало на стол, и я увидела Эдварда, он смеялся надо мной в своей маленькой клетке, сложив губы, он поцеловал воздух и смотрел на меня, весьма довольный собой.

Я не сдержалась и улыбнулась ублюдку.

Вечер продолжался, и Розали и Элис позволили мне рассказать еще немного о моих чувствах к Эдварду. Я не была пьяна, просто слегка возбуждена (помимо возбуждения от вибратора), и очень разговорчива. Я не рассказывала им жизненные секреты Эдварда, только вещи вроде:

«Даже в колледже я могу чувствовать его запах на своей одежде».

«Его грёбаные глаза… самые красивые глаза в мире. Как считаете?»

«Его маленький зад такой идеальный и мускулистый… но в то же время мягкий… и на его теле нет ни единого мерзкого волоска!»

«Я люблю засыпать с его лицом на своей груди… или животе…»

«Его тело такое твердое и горячее, когда он спит со мной в позе ложки. И он целует мою спину… таааак нежно. Его губы словно горячая вода.»

«Он потрясающе поёт… однажды он пел мне на ночь, Элис! Как я теперь смогу засыпать в одиночестве?»

Я даже не обращала внимания на танцоров. Я теперь вообще не замечаю других мужчин.

Я обречена. Моё сердце скоро будет разбито. Это неизбежно, как и конец нашего совместного времени.

«Итак, леди, пора наказать нашего вампира!» – объявила Виктория, и в зале вспыхнул свет, освещая одинокого Эдварда в его клетке.

Женщины посрывались с мест, быстро выстраиваясь в очередь рядом с ним, как и на прошлой неделе.

Розали почти встала изо стола, но я зло посмотрела на неё и чуть не зарычала.

«Я просто собиралась в туалет!» – улыбнулась она, широко раскрыв глаза, «Боже!!»

«Я присмотрю за ней», – Элис взяла меня за руку и добавила, «Даже не смотри туда, Белла, это отвратительно, чем наслаждаются эти женщины».

УДАР. «РРРРРРРРРРРРРРРРРРР!!!!» – услышала я рёв Эдварда, и к моим глазам подступили слёзы.

Мои ноги сильно дрожали, и я хотела встать, когда удары прутом по коже Эдварда пронзали меня словно ножи, не говоря уже о его криках и тяжелом дыхании. Казалось, ему на самом деле больно, интересно, может он мне соврал на счет того, что прут не причиняет ему боли.

«Они делают ему больно!» – я схватилась за волосы, позволив паре слезинок скатиться вниз, и попыталась блокировать все звуки.

Элис погладила меня по голове и сказала, «Нет, нет. Всё нормально. Он в порядке. Видишь, он целует их потом. И смотри, он только что улыбнулся. Это всё игра».

И потом, словно волшебство… вибратор снова заработал, очень медленно и нерешительно.

Я оперлась щекой на руку и закрыла глаза, концентрируясь только на том, что говорил маленький шарик внутри меня.

Эдвард хочет, чтобы сейчас ты испытывала наслаждение… будь счастливой… разве ты не хочешь быть счастливой, Белла?… такая хорошая девочка… Я хочу увидеть эту блядь, которую трахал сегодня ночью… расслабься… ты моя маленькая сука… считай с конца, от пяти до одного…

Скорость слегка увеличилась… и потом еще… и еще… я смутно видела, как Эдварда били прутом, его руки были в наручниках над головой, и это беспокоило меня… но еще это возбуждало меня.

Я испытала несколько мини-оргазмов перед одним огромным, который прибыл, когда женщина в клетке вылила свой коктейль на спину Эдварда и затем ударила по ней прутом, и удары кожаного прута смешались с всплеском ^{note 59}. Эдвард взревел громче на этот раз и я кончила с такой силой, сцепив зубы от наслаждения, мои ноги под столом широко расставлены, спрятаны из вида.

После этого вибратор работал так сильно, и теперь мне было больно… и я приняла эту боль, чувствуя себя соединенной с Эдвардом каким-то образом. Его наказание подходило к концу.

Слеза сорвалась с моих ресниц, и я позволила ей красиво и мучительно медленно скатиться вниз по моему лицу. Элис и Розали тоже наблюдали за Эдвардом и разговаривали между собой, и я была так благодарна за эту минуту в тишине, я не хотела кому-то это объяснять.

И затем маленькая мука внутри меня закончилась. Моё тело резко расслабилось, словно я была марионеткой, и кто-то отрезал веревочки.

Я заставила свои глаза сфокусироваться, когда голос Виктории объявил толпе, что её вампир не любит разговаривать с людьми. И затем она снова ударила его, попросив его пообещать, что он не убьёт никого из её смертных клиентов.

Было мучительно ждать его голоса, и затем он прозвучал, его глубокий, низкий тембр ласкал меня, когда он сказал, «Я обещаю».

И все больные суки в этом заведении заорали и заверещали, снова торопясь к клетке, чтобы пощупать, поцеловать, или быть укушенными злым вампиром.

Эдвард пощадил меня, не включая вибратор на этот раз, позволив мне отдохнуть и заказать еще один напиток. Кажется, это мой четвертый? Мой восьмой? Мне всё равно.

Ух ты, он вкусный! Что бы это ни было.

Розали и Элис были достаточно любезны и не пошли к клетке, и я была довольна этим. Я бы ненавидела сидеть с ними в одной аудитории, видеть лысые места на их головах, зная, что я выдрала их волосы голыми руками. В конце концов, они мои лучшие подруги. Я бы жалела об этом позже.

Я бы хотела быть последней в этой очереди, заплатить Виктории неприличное количество денег, войти в эту клетку и очень медленно раздеться, пока Эдвард будет наблюдать за мной, удивленно и непонимающе глядя на меня.

Потом я бы запрыгнула к нему на руки, обвив ноги вокруг его бёдер, заставив его взять меня прямо здесь, как ранее вечером, только теперь я хотела, чтобы все эти психопатки наблюдали, видели, что он мой и только мой. И что он хочет меня, по-настоящему, не так как остальных.

Но Розали и Элис присматривали за мной, и не позволили мне превратить себя в полное посмешище. Они держали меня за столом, пока не прошло пять вечностей, и выступление Эдварда закончилось, и Виктория схватила его за поводок.

«Пожелай спокойной ночи милым дамам, малыш», – Виктория улыбнулась и погладила его.

«Спокойной ночи, прекрасные дамы», – мрачный голос вампира теперь был спокоен и соблазнителен, и ему аплодировали, когда он шел за Викторией на четвереньках.

«Я хочу убить эту тварь», – услышала я свой голос.

«Ладно, я думаю, Белла на сегодня закончила с выпивкой», – усмехнулась Элис, глядя на Розали.

EPOV

Вернувшись в раздевалку, Виктория отпустила поводок и ухмыльнулась.

«Хороший мальчик, Эдвард», – сказала она одобрительно, прикасаясь к моим волосам, «Ты отлично выступил сегодня».

«Спасибо, Виктория», – ответил я, слегка улыбнувшись.

Я хотел вымыться и вернуться взал, чтобы присматривать за Беллой. Знаю, её подруги были с ней, но я всё равно хотел убедиться, что всё в порядке. Она ненавидит смотреть, как меня избивают, и я заметил, что она пьёт из рюмок. Я найду их официанта и посмотрю, что они давали ей.

«Займёшься потом залом, ладно?» – спросила Виктория, пропуская пальцы сквозь свою гриву.

Это означает, что я не буду разносить напитки. Я буду только в стрингах, ходить от столика к столику, танцевать и делать всё, что они захотят. Я подумал, что она вообще-то хочет быть милой, освободив меня от обязанностей официанта, но потом она сказала, «И я жду тебя в своем кабинете в 11».

О, нет. Не сегодня, только не сегодня, пожалуйста…

«Эмм… Виктория?» – позвал я нерешительно, когда она собралась уходить.

«Да?» – она выглядела слегка удивленной, я никогда не задавал вопросов.

«Белла сегодня здесь», – я старался намекнуть ей.

«Да, я знаю, мы разговаривали, она очень милая. А в чем дело?» – она улыбнулась и приподняла бровь.

«Ну, я просто подумал…» – я прочистил горло, «Она заплатила, чтобы я принадлежал ей две недели. Я не хотел бы нарушать эту договоренность… знаешь… то есть… быть с тобой прямо у неё под носом. Это не очень… хорошо для бизнеса.»

Я был полон дерьма и знал это. Правда заключалась в том, что я не хотел ранить Беллу, трахая Викторию наверху, после нескольких часов после того, как я трахал её в своей клетке. И я так же не хотел врать ей после этого. Ну и еще откровенней, я не хотел трахать Викторию.

Виктория глумливо усмехнулась на меня. Я мертвец.

«Эдвард…» – нежно сказала она, «Кто главный?»

«Ты», – ответил я без презрения.

«Отлично», – нахмурилась она, «В 11».

Она ушла, и я зарычал про себя, сел в своё кресло напротив зеркала и наконец выпустил, «Блядь».

После того как я смыл мейк-ап и надел свои красные стринги, я прошел по коридору до красной линии и остановился, уставившись на неё.

Я вспомнил, как покидал нашу квартиру, оставляя Таню за спиной. Если бы только там была красная линия на пороге. Я бы остался. Но это была невидимая, жестокая линия, которую я переступил из-за своей глупой гордости, которая привела меня сюда, и будет держать меня здесь. Я никогда не смогу вернуть это и исправить свои ошибки.

Я переступил линию и снова превратился в улыбающуюся, легкую шлюху, и подошел к первому столику на моем пути. Я мог нечетко видеть силуэт Беллы в красно-черных тенях в воздухе. Я почувствовал руки на своей заднице и больше чем одну пару губ на груди и спине, когда держал стул за спиной женщины, об которую я тёрся.

Раньше было так легко стать шлюхой и забыть о своей жизни и о себе… мне даже нравилось становиться личностью, у которой не было боли, не было семьи и проблем. Только сейчас мне было больно. Переступить линию, значит не быть больше папой, переступить линию, значит не быть больше мужем, переступить линию, значит, не быть больше мужчиной Беллы.

Я обнаружил, что избегаю ту часть зала, где сидела Белла, но мои глаза продолжали возвращаться к ней время от времени, и она смело улыбалась мне, или беспокойно следила за мной, если я обслуживал особенно возбужденных или пьяных женщин.

Я бы хотел продолжать доставлять ей удовольствие, но в этом «костюме» я никак не мог спрятать даже маленький пульт.

Несколько раз я думал подойти к их столику и потанцевать для них, но потом решил не делать этого. Если Розали и Элис начнут лапать меня, это будет тяжело для Беллы. Так что я позволил Эммету и Джасперу взять их столик, и казалось девочки очень сильно наслаждались этим. За исключением Беллы. Она улыбалась и смеялась над моими друзьями, когда они танцевали перед ней, но она лишь слегка отталкивала их и краснела, предоставив все прикосновения своим подругам.

Дамы, которых я обслуживал, были очень довольны мной, и я позволил им делать со мной всё, что они захотят. Франкенчлен всё еще работал, несмотря на сопротивления в моей голове, и это одновременно приносило мне облегчение и заставляло чувствовать отвращение.

Боже, хотел бы я снова быть нормальным.

Пожалуйста, пусть мне сегодня не снится этот сон, который преследует меня, где я старый, морщинистый стриптизёр, и моя повзрослевшая дочь запихивает двадцатки в мои стринги… пожалуйста, Сатана… возьми выходной и пожалей меня сегодня.

Наконец-то у меня был перерыв, и я проскользнул к столику Беллы.

«Привет, девочки!» – поздоровался я самым веселым тоном, словно у меня в жизни не было никаких забот.

«ПРИВЕТ!» – пропело в ответ счастливое трио.

«Можно я посижу с вами минутку?» – спросил я, «У меня перерыв».

«Конечно», – Розали и Элис подвинулись, так что я смог сесть рядом с ними. Белла улыбалась мне, но выглядела уставшей и слегка напряженной. Меня это не удивило. Я должен был подумать о том, чем станет для неё этот вечер. Но я думал только о себе, я хотел, чтобы теперь она была со мной постоянно.

Я сел во главе стола рядом с Беллой и Элис, надеясь, что Розали не обидится. Я флиртовал с Розали на прошлой неделе прямо на глазах у Беллы, и я не хотел делать это снова, даже слегка.

Розали привлекла меня в начале, потому что она Барби. Весёлая, молодая, богатый папочка, никаких сложностей, никаких привязанностей. У Барби всегда много парней, и они ничего не испытывают к таким мужчинам как я. Мы были весёлым, сексуальным упражнением. Поэтому я бессовестно флиртовал с ней, рассчитывая на то, что она захочет взять меня в приватную комнату.

Но потом Белла нахер шокировала меня, заказав меня для себя. Сначала я рассмеялся. Меня редко можно было удивить. Но потом я подумал, что это будет довольно интересно, покорить умненькую, книжную девочку. И меня развеселило еще больше то, что она чуть в обморок не упала, когда я попросил её идти за мной.

Её невинность мгновенно засосала меня в её паутину.

«Как дела?», – спросил я у всех, «Развлекаетесь?»

«О, Боже, да!» – внезапно воскликнула Розали, не дав Элис шанса начать говорить, «Эдвард, Эдвард… кто этот парень?»

Улыбаясь, она показала на Эммета, который отжимался на столе над немолодой женщиной.

«Это Эммет», – любезно ответил я.

«Эммет?» – Розали и Элис засмеялись над его необычным именем. Я усмехнулся и посмотрел на Беллу. Она продолжала пить из своей рюмки.

«Ага», сказал я, и Элис сказала, что ей очень нравится Джаспер, указав на него пальцем. И затем они подумали, что имя Эммет было скучным по сравнению с Джаспером.

«Хотите взять их номера?» – спросил я, словно маленький дьяволёнок, «У них нет подружек».

Они обе расхохотались, и я сказал, «Дайте мне ручку и бумагу».

Вообще-то, я никогда этого не делал, но я не видел ничего плохого в том, чтобы свести моих парней с двумя горячими девочками.

Я быстро написал их имена и номера и передал записку Элис.

«А теперь, девчата, вы должны кое-что для меня сделать», – я приподнял бровь, и Розали и Элис тут же превратились в двух оленят, пойманных в свете фар.

«Что?» – игриво спросила Розали.

«Белле завтра нужен выходной с девочками, для шоппинга», – заявил я, «Я дам вам $2,000 долларов, и я нанимаю вас как персональных стилистов. Сексуальное нежнее бельё, стринги, кожа, шелк. Тело Беллы для меня Диснейленд, и я хочу немного нарядить его».

«Я в деле!» – Элис была счастлива быть моим новым работником, Розали тоже была согласна. Белла густо покраснела и ухмыльнулась, допивая свой напиток.

Я не мог больше смотреть на это и выхватил рюмку из её руки.

«И что ты тут пьёшь, маленькая девочка?» – я притворился игривым, понюхал и попробовал напиток, «РОМ?»

«О, так это ром?» – она улыбнулась, наклонилась ко мне и грубо поцеловала меня, схватив за щеки. Я целовал её в ответ, закрыв глаза, но мне не нравилось чувствовать алкоголь на её губах. Это не она. К тому же, я не хотел, чтобы ей было плохо завтра. Я хотел, чтобы она ходила по магазинам весь день, так что я мог пойти на свою встречу, не переживая за неё.

«Малыш, пожалуйста, пожалуйста, не пей больше, ладно?» – попросил я, «Почему бы тебе не поехать домой с девочками, и немного поспать? Я приеду через несколько часов».

«Нет!» – она вцепилась в мою шею руками, «Я хочу быть с ТОБОЙ. У меня есть еще 9 дней… Я хочу тебя…»

Она обняла меня крепче, и я посмотрел в грустные глаза Элис.

«Пожалуйста, не разрешай ей больше пить», – произнес я почти вопросительно, «Я принесу ей большой кофе».

«Ладно. Извини, Эдвард», – Элис съежилась, чувствуя себя виноватой, «Это очень сложно для неё, ну, знаешь… наблюдать за тобой».

«Я знаю. Это моя вина», – признал я, вставая, её руки соскользнули с меня, «Я сейчас вернусь, Белла. Сиди здесь, хорошо? Я принесу тебе кое-что получше».

Я прошел к бару и попросил Мэри сделать мне кофе. Я быстро вернулся через толпу и поставил его перед Беллой.

Она не валилась с ног от выпивки, просто была слегка опьяненная. Достаточно для того, чтобы говорить вещи, которых она бы не произнесла, будучи в нормальном состоянии, она действовала импульсивно, не обдумывая этого… и это было очень опасно, особенно здесь.

Я сидел с ними несколько минут и уговорил её выпить кофе. Она послушалась, поцеловала меня и нежно обняла, я прижимал её к себе одной рукой, рассказывая Розали и Элис о своих друзьях, которые им очень понравились.

Я даже предложил им сходить с ними вместе за покупками завтра. Они могут помочь с тем, что девочки купят для моей Беллы.

Официант Бо, подошел к столику и заметил меня, спрашивая не хотим ли мы чего-нибудь еще. Я заказал Белле еще один кофе, и потом Бо наклонился ко мне и сказал, «Виктория ждет тебя. В комнате Влага. Она сказала, ты опаздываешь.»

БЛЯДЬ! Хотя, не похоже, чтобы я мог тут носить с собой часы. Обычно я приходил заранее на свои встречи с Викторией. И, конечно же, она видела меня здесь с Беллой, когда я должен был работать. Я так накосячил..

«Можете присмотреть за Беллой немного?»– спросил я, «У меня встреча с боссом».

«Конечно, Эдвард», – улыбнулась Розали.

«Я вернусь, конфетка» ^{note 60}– я поцеловал Беллу в губы и она отпустила меня, погладив по лицу.

«Хорошо», – улыбнулась Белла, и я поторопился к коридору, который вел к приватным комнатам.

Я знал расположение комнат наизусть и подошел к красной двери с надписью «ВЛАГА». Я постучался и подождал секунду.

«Заходи», – произнесла Виктория без энтузиазма.

Я вошел и закрыл за собой дверь. Я давно не был в этой комнате. Свет был приглушенным, красным, и белый ковер был тёплым и мягким под моими босыми ногами, несколькими шагами дальше пол превращался в три ступеньки, которые вели вниз в горячую бурлящую ванну.

Виктория сидела в воде и пила красное вино. Поставив бокал рядом с собой, она посмотрела на свои часы, лежащие рядом с ванной.

«23.13» – сказала она холодно.

Я вздрогнул, словно она ударила меня.

«Извини, Виктория… я был…»

«Я когда-нибудь заставляла тебя ждать, Эдвард?» – спросила она, не глядя на меня, «Может я должна заставить ждать больницу следующей платы. И придти туда, когда я ЗАХОЧУ.»

«Прости, Виктория, честное слово, я не хотел заставлять тебя ждать», – я пытался говорить с сожалением, но выходило всё так, словно я умолял.

«Снимай одежду и иди сюда», – она всё еще была взбешена.

Я быстро снял стринги и бросил их на пол, забираясь в очень горячую воду. Она тоже была обнажена, но я уже знал об этом.

«Прости, Виктория… пожалуйста…» – сказал я, поднимая глаза к её строгому, бесчувственному взгляду, «Пожалуйста, не делай этого с больницей. Прости. Я не буду больше опаздывать».

«Заткнись, Эдвард», – оборвала она.

Я сидел и ждал, глядя на воду, пока она снова не заговорила.

«Я видела тебя с этой девочкой», – заявила она, «Вы целовались, обнимались… ты помогал ей пить её кофеёчек… вы вместе очень милая пара».

«Она немного перепила, вот и всё», – я снова посмотрел ей в глаза и тут же пожалел об этом. Она была очень сердита.

«Ты ведь помнишь, что у тебя завтра Рэйвен?» – напомнила она.

«Да, Виктория», – ответил я, как будто я мог забыть.

«Позвони мне, когда освободишься. Ты должен уйти в 5 вечера», – проинформировала она, «Если ты не позвонишь, я свяжусь с ней».

«Спасибо, Виктория», – я не смотрел ей в глаза.

«Будем надеяться, что я не забуду о ТЕБЕ и не заставлю ТЕБЯ ждать», – пригрозила она.

«Да, Виктория», – сказал я без эмоций.

«Эта девочка поняла, что я хотела ей сказать раньше?» – спросила она.

«Думаю, да», – я услышал немного горечи в своем голосе, «Было не слишком сложно расшифровать это».

«У тебя какие-то проблемы с тем, что я рассказала твоей маленькой студентке правду жизни, Эдвард?» – она слегка улыбнулась.

«Нет, Виктория», – сказал я, не думая так на самом деле.

«А я думаю иначе», – усмехнулась она, «Я видела твоё лицо, когда я приказала тебе опуститься на колени и потом снова, когда я сказала тебе встать. Тебе это ни капельки не понравилось, на глазах у твоей подружки, не так ли?»

«Она не понимает этого, Виктория», – объяснил я, «Она нормальная девушка. Все эти рабские штучки пугают её.» ^{note 61}

«Рабские штучки?» – громко спросила она.

Господи Боже, я мёртв.

«Это не рабские штучки, ЭДВАРД!» – закричала она, «Ты мой раб! Каждую ночь ты вставал на колени в этой клетке и делал это с улыбкой, и через пять дней с этой ДЕВЧОНКОЙ, ты становишься в позу! Я рада, что ты завтра с Рэйвен, я сказала ей, чтобы она вымотала тебя. Тебе необходимо слегка сменить позицию».

«Да, Виктория»,– я согласился с этим, но то, что она сказала дальше чуть не разорвало меня.

«Думаю, ты закончил с этой девочкой», – она отпила немного вина, «Ты можешь попрощаться с ней сегодня. И когда ты закончишь с Рэйвин, тащи свою задницу сюда, потому что тебя будут ждать несколько дерьмовых дней».

«Виктория, пожалуйста, не делай этого!» – мне стало плохо, «Пожалуйста, я сделаю всё, что ты скажешь. Она заплатила за две недели, теперь неправильно отменять это»

«И что на счет той записки, которую ты оставил на моем столе, где ты просишь освободить тебя на следующей неделе?» – спросила она, «Это что, такая грубая шутка?»

«У нас не очень много совместного времени, днем она ходит на занятия, я думал, будет хорошо, если я повожу её немного по городу в последние дни», – ответил я честно, зная, что она никогда не разрешит мне.

«Ты что-то чувствуешь к этой девочке, Эдвард?» – прорычала она, жестоко глядя на меня.

«Нет, нет!» – мне пришлось солгать, «Она просто милая девочка. Она учится в колледже, так что я подумал, она может рассказать о нас своим подругам, и у нас будет больше клиентов. У многих из этих девчонок богатые семьи».

«Оставь всю деловую херню для меня, Эдвард», – сказала она, «Тебя наняли не из-за твоих мозгов».

«Я знаю, Виктория».

Она долгое время молчала, и потом сказала, «Ладно, Эдвард. Ты очень хорошо себя вёл до недавнего времени, так что вот сделка. Ты закончишь своё время с этой девочкой, можешь взять отгул на неделю. Ты всё еще идешь к Рэйвен завтра. Но потом, когда ты закончишь с этой Беллой, больше не будет никаких молодых девочек. Никаких девственниц, никакой студенческой швали. Я больше никогда не хочу слышать имя Белла Свон. Я не хочу слышать о том, что ты тусуешься с ней, звонишь ей, ничего в этом роде. А я узнаю, если что-то такое произойдет. И, Эдвард, если ты попытаешься проскользнуть за моей спиной и всё равно увидеться с ней, я позвоню её отцу в Форкс. Я расскажу о ней в её колледже, и может быть однажды она увидит темницу внизу. И если ничего из этого не поможет, может быть однажды с ней случится ужасный несчастный случай. Ты знаешь, как много студенток умирает от передоза на вечеринках в таких же клубах? Это случается постоянно. Копы даже не моргнут на это.»

«Нет, не надо», – я чуть было не разозлился, но быстро успокоился, используя свой смиренный голос, «Пожалуйста… я ничего к ней не чувствую, честно… она просто работа. Я больше никогда не увижу её, после того, как всё закончится. Я клянусь, Виктория».

«Посмотрим. Мы давно не играли в русалку, да?»

«Да, Виктория», – ответил я, радуясь хотя бы тому, что закончу своё время с Беллой.

Я не был доволен тем, что Виктория считала необходимым угрожать Белле, но может она как-то видела, когда я был с Беллой, насколько глубоки мои чувства к ней. Этого никогда раньше не случалось, так что я первый раз слышал угрозы от своего босса.

Но я сдерживал свою злость. Я не позволю Белле снова перейти дорогу Виктории, и когда дело будет сделано, я буду держаться подальше от Беллы. Я не нужен ей в её жизни, и я не принадлежу ей ^{note 62}. Я буду долго тосковать по Белле, но у Виктории будет неделя наказаний, чтобы встряхнуть меня. Я больше никогда не буду работать с молодыми девушками, и с этим всё в порядке. Они бы наверно напоминали мне о Белле. А я не хотел никакую другую девушку.

«Дыши под водой, моя милая русалочка…» – она поцеловала меня и схватила за волосы, с силой опуская мою голову в горячую воду, между своих ног. Она обвила их вокруг моей шеи, держа меня на месте, пока я лизал и кусал, и пытался сдерживать дыхание в одно и то же время.

Я лежал на груди, мои ступни были над водой, и я старался использовать так мало кислорода, как только было возможно. Я держался изо всех сил и чувствовал, как пузырьки воздуха из моего рта всплывают к поверхности, касаясь моих закрытых глаз. Но она не видела их в бурлящей воде.

Я почти не двигался, надеясь, что она скоро отпустит меня, потому что у меня закончился воздух. Давным давно я дергался и пытался вынырнуть, и это очень сильно злило её. Двигаясь сильнее, тратишь больше кислорода. Я покусывал её клитор с остатками кислорода, и через несколько секунд она схватила мои волосы и дёрнула меня вверх.

Я начал кашлять, как только вдохнул воздуха, и её губы были на моих, не позволяя мне надышаться.

Я застонал и старался дышать, когда она запихнула свой язык ко мне в рот, не давая мне никакого воздуха. Я старался целовать её в ответ, но начал задыхаться.

«Опять», – сказала она, снова опуская меня под воду, не дав мне как следует надышаться, и я дико двигал языком вверх и вниз, надеясь удовлетворить её достаточно, чтобы она дала мне подышать.

Для Виктории это игра, но я понял, что она хотела сказать. Она контролирует каждый мой вдох, и ей очень нравится эта игра. Ей нравится слышать, как я задыхаюсь, с моих волос стекает вода, когда она запихивает меня обратно под воду. Особенно она любит, когда я больше не могу и начинаю умолять её. Но до этого еще далеко. Я могу продержаться еще около 30 минут.

Если это поднимет ей настроение, и избавит её от мыслей о Белле на сегодня, я согласен.

Позже, когда я был задыхающимся, безумным существом, она приказала мне сесть на дно ванны, и она села сверху меня.

Она полностью уложила меня на дно, пока трахала меня, её руки у основания моей шеи не позволяли мне подняться, потом, позволив мне глотнуть воздуха, она поднимала меня за шею, и если я смотрел прямо на потолок, мой нос и рот слегка выглядывали над водой, и я мог дышать.

Я задыхался и кашлял от воды, пока она скакала на мне, и потом снова толкала меня вниз.

«Кому ты принадлежишь, Эдвард?» – спрашивала она, когда моё лицо было над водой, и я отвечал, «Тебе, Виктория».

В другой раз она спросила, «Перед кем ты отвечаешь, Эдвард?»

Тот же ответ, «Перед тобой, Виктория».

И так продолжалось всё время, пока она трахала меня, и наконец она закричала и кончила, так же как и я.

«Оставайся здесь еще 10 минут», – приказала она, поднимаясь из ванны и накидывая халат, её волосы всё ещё были сухими, «Никогда не забывай своего места, Эдвард. Если ты перестанешь удовлетворять меня, ты знаешь, Рэйвен будет рада купить тебя, как персонального раба. Она предлагала мне миллионы долларов, знаешь. Ты нравишься ей. Я сказала ей, что еще не закончила с тобой. Может через несколько лет, когда ты будешь немного старше, и не такой молодой… может тогда я отдам тебя ей. Так что лучше помни, как хорошо тебе со мной, Эдвард».

«Да, Виктория», – я слегка задыхался, стоя на коленях в ванной, как меня учили.

Мысль о том, чтобы принадлежать Рэйвен 24/7 была достаточной, чтобы мой член съёжился. Но я старался держать смелое лицо.

«Приятных выходных, Эдвард», – она послала мне воздушный поцелуй, «Возвращайся и будь готов принять своё наказание достойно».

«Да, Виктория», – ответил я, и она захлопнула за собой дверь.

BPOV

Я начала понемногу трезветь после второго кофе, но мои губы продолжали произносить вещи, которые я не хотела озвучивать.

«Где Эдвард?» – постоянно спрашивала я Розали и Элис, пока они помогали мне осматривать зал.

Я задавала этот вопрос уже около полу часа.

«Я не знаю», – Элис тоже его не видела, «Он сказал, что у него встреча… с боссом».

Розали нахмурилась на меня и сказала, «Белла… забудь об этом. Он вернётся, когда вернётся».

И потом я заметила Викторию, она шла через зал в роскошном белом халате, и затем начала счастливо подпрыгивать вверх по ступенькам.

«СУКА!» – я вскочила, отлично понимая, что она только что делала, и с кем она это делала.

Виктория уже была в своем кабинете с закрытой дверью, так что она не услышала меня, но даже мои подруги теперь не смогут удержать меня.

«Белла, прекрати!» – Розали встала со своего места напротив меня, «Ты собираешься совершить какую-нибудь херню, которая ни к чему хорошему не приведёт, ты этого хочешь?»

«Мне ПЛЕВАТЬ!» – яростно заорала я, слезы стояли в моих глазах, и я рванула к лестнице, которая вела к кабинету Виктории.

«БЕЛЛА, СТОЙ!» – Элис и Розали пытались схватить меня, но были беспомощны перед моей пьяной вспышкой гнева.

«Отвалите!!» – закричала я, пытаясь подняться по лестнице, пока они старались остановить меня.

«Иди за Эмметом!» – услышала я крик Элис, и Розали отпустила меня, сбегая вниз по ступенькам.

Наконец я была у двери этой суки, стучала и орала, «ВПУСТИ МЕНЯ, ЁБАНАЯ ШЛЮХА!!»

«О, БОЖЕ мой!» – вскрикнула Элис, не покидая меня, но, не очень-то желая узнать ответ Виктории.

Я услышала, как сука засмеялась и сказала холодно, словно огурец, «Заходи». ^{note 63}

Ну ладно, значит, она не боится меня. Это не хорошо.

Но я только частично могла себя контролировать, и всё было так, словно я могла видеть себя, как я говорю и двигаюсь, но не могла ничего сделать, чтобы остановить это, или сказать, куда я хочу пойти.

Я резко распахнула дверь, повернув ручку, и она сидела здесь за своим столом, в халате, выглядя очень расслабленно и умиротворенно.

«О, Белла», – улыбнулась она, «Что ты хотела, дорогая?»

«Не называй меня «дорогая», сука, я пришла за твоей ЗАДНИЦЕЙ!» – заорала я.

Элис вмешалась и встала передо мной, слегка приподняв руки, «Она очень пьяна, не воспринимай её всерьёз! На самом деле она очень скромная! Она просто выпила много рома сегодня.»

«Заткнись, Элис!» – отпихнула я её и сделала шаг вперед, «Я хочу, чтобы ты прекратила обращаться с Эдвардом, так как делаешь это сейчас, я хочу, чтобы ты отпустила его – он НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ тебе, не важно, как ты заставила его верить в это, и я хочу, чтобы ты ИСЧЕЗЛА ИЗ ЕГО ГРЁБАНОЙ ЖИЗНИ!! Я поверить не могу, что ты обращаешься с кем-то особенным, как он, как с куском дерьма… но я не позволю тебе этого, ТВАРЬ!! И если мне нужно надрать тебе задницу, я сделаю это. Эдвард что-то ЗНАЧИТ для МЕНЯ, и я больше не позволю тебе причинять ему боль!»

«Во-первых, ты пьяна», – оскалилась она, ничуть не испугавшись, «Во-вторых, Эдвард принадлежит мне, и если ты не веришь мне, я могу позвать его сюда прямо сейчас, и он сам скажет тебе это. Я могу приказать ему смотреть тебе в глаза и сказать, что ты ничего не значишь для него».

Я просто стояла здесь, вне себя от ярости, глядя на неё сверху вниз, как на бешеную собаку. Я хочу выцарапать ей глаза.

«Он придет сюда, и я прикажу ему выбирать между тобой и мной. И если ты думаешь, что он не выберет меня, ты, блядь, очень ошибаешься. Если я прикажу ему, он может придти сюда, раздеться и рассказать мне, насколько сильно он меня боготворит, пока он будет трахать меня прямо перед тобой. Это бы отрезвило тебя.»

Она положила палец на пейджер и сказала, «Это кнопка вызова Эдварда. Позвать его, Белла?»

Элис пробормотала мне, «Нет, Белла. Давай просто уйдем отсюда, пожалуйста».

Вся моя ярость мгновенно умерла, только представить, что это на самом деле может случиться, и мне становилось плохо… и я знала, что Эдвард выберет её. Потом я поняла, что ничего страшного не произойдет, если я надеру ей задницу, к тому же будет приятно прочувствовать это. Эдвард единственный, кто может освободить себя из её когтей… только он может спасти себя. Вот тут нужна будет Доктор Белла. Мне придется поработать с ним на этой неделе.

Она нажала кнопку. Моё лицо похолодело, когда я услышала голос Эдварда, «Да, Виктория?»

Виктория приподняла бровь, глядя на меня, ожидая моего ответа, пока она не позвала его сюда, чтобы унизить нас обоих.

Элис сказала, «Белла, прекрати. Она сделает это. Давай уйдем.»

«Виктория?» – позвал Эдвард, услышав Элис.

Я была глупой и не могла контролировать себя, и я знала, что завтра буду жалеть об этом, но…

«ТЫ ЁБАНАЯ ТВАРЬ!!!» – я запрыгнула на её стол и вцепилась когтями в волосы суки.

«БЕЛЛА!! НЕТ!!» – услышала я голос Эдварда через интерком. Раздались шаги на лестнице, и Виктория начала орать, чертовски разозлившись.

Прежде чем я смогла причинить боль Виктории, пара огромных рук схватила меня и закинула на плечо. Я дергалась и кричала матом на неё, пытаясь посмотреть на неё. Она теперь держала в руках кинжал, достав его из стола прямо перед тем, как кто-то схватил меня и оттащил от неё.

Я поняла, что это Эммет держал меня, пока я боролась, и Розали орала на Викторию бросить сраный нож, кем она себя возомнила?!

«НЕЕЕТ!!» – я могла слышать голос Эдварда вдалеке, пока он поднимался по лестнице.

«Тащи её сюда, Эммет», – встала Виктория, приготовив нож.

«Виктория, не нужно!» – Эммет поднял руку, стараясь закончить всё мирно, «Она пьяна, она всего лишь ребёнок, что она знает про нас?»

«Я не собираюсь убивать её», – нахмурилась Виктория, «Я просто хочу оставить симпатичный шрам на её лице, чтобы она запомнила меня».

«ЭЙ!!» – Эдвард возник между Эмметом и Викторией, мои подруги стояли рядом с ним, «Какого хера здесь происходит?!»

Элис объяснила Эдварду, «Белла сошла с ума, и пришла отпинать Викторию, теперь Виктория хочет порезать ей лицо!»

«ОТПУСТИ меня!» – закричала я, моя рационально мыслящая сторона беспомощно наблюдала за мной, мечтая, чтобы я заткнулась. Я глупо втянула своих подруг, Эммета и Эдварда в опасность, притащив их к этой психопатке с ножом.

«Виктория…» – сказал Эдвард, на нем были только джинсы, волосы мокрые, «Я уведу её отсюда, ладно? Не причиняй ей боль, Виктория. Я не буду просто стоять, позволив тебе сделать это. Мне ПРИДЕТСЯ тебя остановить»

«Ладно», – прорычала Виктория, зная, что Эдвард действительно сделает так, «Тогда будет шесть дней, когда ты вернешься».

«Да, Виктория. Спасибо», – сказал он, поворачиваясь к Эммету, «Отдай её мне».

«Ладно, парень, держи», – тихо сказал Эммет, и Эдвард взял меня в свои руки и быстро понес меня вниз по лестнице, через клуб и, открыв ногой дверь черного входа, на улицу под дождь.

Затем я услышала, как Эдвард ворчит на ходу, «Глупая, глупая, глупая!!!»

Он что, на меня злится?! Ну теперь я, нахер, тоже злая.

«Поставь меня на землю!» – закричала я, «Отпусти меня!!»

Я пиналась и дергалась достаточно для того, чтобы он отпустил меня, и я отпихнула его и заплакала, к счастью, жестокий ливень скрывал мои слезы.

«Тебе охуенно повезло, что она позволила мне забрать тебя отсюда!!» – кричал на меня Эдвард, «ТЫ С УМА СОШЛА, БЕЛЛА?! Ты знаешь, ЧТО ОНА МОГЛА СДЕЛАТЬ С ТОБОЙ?! Она могла УБИТЬ ТЕБЯ!»

«Я не боюсь её, я не ПРИНАДЛЕЖУ ей!!» – заорала я, «Я могу говорить и делать всё, что захочу!! Я не должна отвечать «ДА, ВИКТОРИЯ», каждый раз, когда эта сука говорит!!»

Я начала уходить от него, не зная, куда вообще я иду, или как, черт возьми, я собираюсь оставить его за спиной.

«Чего ты ХОЧЕШЬ от МЕНЯ?!» – Эдвард шел за мной и кричал сквозь дождь, «Разве ты не думаешь, ЧТО Я ХОЧУ ОТВЕТИТЬ ЕЙ «НЕТ»?! ДУМАЕШЬ, МНЕ НРАВИТСЯ ОПУСКАТЬСЯ ПЕРЕД ТОБОЙ НА КОЛЕНИ, КОГДА ОНА ПРИКАЗЫВАЕТ?! МНЕ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ! Я НЕНАВИЖУ ЭТО! НО ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ, БЕЛЛА!! Я НЕ МОГУ ИЗМЕНИТЬ ЕЁ ДЛЯ ТЕБЯ!!»

«Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ, ЭДВАРД!!» – закричала я, всхлипывая, «Я не хочу, чтобы ты бы здесь, я не хочу, чтобы ты продавал себя!! Я хочу тебя рядом с собой!! Пожалуйста, просто пойдем со мной, и больше никогда не вернемся сюда! Пожалуйста, я умоляю тебя, Эдвард!! Я помогу тебе найти хорошую работу, и ты можешь остаться со мной, в моем доме! Всё что угодно лучше, чем ЭТО!»

Я схватила его за руку и потянула за собой, но он не двигался.

«Я не могу, Белла!» – закричал он, «Я хочу… Боже, как я хочу… но это никогда не сработает, Белла! Я не сломанная кукла, которую ты можешь починить!!»

«Я не пытаюсь починить тебя, ЭДВАРД, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!» – закричала я, и рационально мыслящая часть меня мгновенно упала без чувств. Но опьяненная часть меня, стояла на своем, хмурилась на него, бесстрашно ожидая ответной реакции на моё признание.

Он просто стоял здесь, словно фарфоровая статуя с живыми глазами, ледяные капли дождя стекали по его лицу. Я не могла придумать, что еще сказать, просто стояла и смотрела на него.

Его голос был полон боли и мучения, когда он сказал, «Я тоже тебя люблю, Белла. Я не хочу, но люблю. Но именно поэтому ничего не сработает. Всё, что я люблю, умирает или исчезает. Я проклят, Белла. Я просил тебя, не любить меня. Это только сделает конец сложнее для нас.»

«Тогда, ОЧЕНЬ ПЛОХО, ЭДВАРД!», – рыдала я, «Потому что я люблю тебя! И если это значит, что я тоже проклята, то пусть так и будет!! Я хочу быть проклятой!! Я хочу быть всем, чем ты являешься! И если это значит, что я должна стать рабом Виктории и быть прикованной к ней, то я и это сделаю!»

«Ты не знаешь, что говоришь», – спокойно сказал он, «Ты пьяна, Белла».

«Нет, я не пьяна!» – закричала я, «Я знаю, что говорю. Я люблю тебя!»

И потом, секунду спустя, я сказала это очень мягко, шепотом, и он подошел ко мне нос к носу, «Я люблю тебя».

Я чувствовала головокружение из-за холодного дождя, и меня слегка шатало… и потом он поцеловал меня, его холодные влажные губы двигались на моих, и это было словно волшебство, и весь мир начал сотрясаться.

«Ууупс», – усмехнулся Эдвард, подхватив меня своими сильными руками, когда я начала падать, он поднял меня на руки и пошел вниз по улице, «Земное притяжение бессердечно…»

«Я поймал тебя, прекрасная Белла», – заявил он заботливо, «Ты сумасшедшее существо».

Потом он пробурчал про себя, забавляясь над моими словами, «Прикованы вместе, бок о бок….»

«Я не пьяна, я знаю, что говорю, Эдвард!»

«Ну, мне жаль сообщать тебе это, но не думаю, что Виктория купит тебя ТЕПЕРЬ… » – подразнил он, «Ты назвала её ёбаной тварью и оттаскала её за волосы. Доминирующие не очень любят такое поведение у своих рабов».

«О, заткнись, Эдвард…» – захныкала я, пытаясь улыбнуться, моя голова начала болеть.

«А еще ты не очень-то тихая», – продолжал он, «Рабы должны быть тихими, и не разговаривать много. Слышала когда-нибудь – говори, только когда разрешат?»

«Хватит, ладно, я знаю…» – я посмотрела вокруг, «Куда мы идем?»

«Домой», – ответил он, «И в постель».

«Но я думала, ты сказал… крыша…» – я не пыталась скрыть разочарование.

Эдвард громко рассмеялся, «Ты просто ненасытна, не так ли, Доктор Белла? Что я сделал с тобой?»

Глава 15. Гнездо Рэйвен. ^{note 64}

Я до сих пор могу чувствовать капли ледяного дождя, стекающие по моей груди, когда моя спина изгибалась вверх, и струйки воды сбегающие вниз по моему лицу, когда он снова бился в меня. ^{note 65}

Словно по сигналу вспыхивали молнии, освещая город, и гром гремел над нами, злясь на то, какой путь мы выбрали, неутомимо трахаясь на крыше моего дома, не стыдясь этого. Дикими, грубыми движениями темного, мокрого насильника, моя одежда была сорвана с моего тела.

Господи, сколько позиций мы перепробовали? Я до сих пор не могу их пересчитать, я только знаю, что когда он нёс меня на своём плече вниз по лестнице, я даже не беспокоилась о том, что была абсолютно голая, и кто-то мог увидеть меня, несмотря на то, что было около 4 утра, когда мы наконец насытились друг другом, во всяком случае, на тот момент.

Он вытер меня полотенцем и одел в уютную футболку и фланелевые штаны, а сам натянул майку, которую я подарила ему, и шорты. Мы забрались под одеяла, и на этот раз он обнимал меня, моё лицо лежало на его груди. Я хотела снова сказать ему, что люблю его, но к тому времени я протрезвела сильнее и поняла, какая проблема теперь стояла перед нами, когда мы оба произнесли эти три важных слова.

Я боялась засыпать, потому что может быть утром он исчезнет, и меня будет ждать какая-нибудь записка, объясняющая правила и то, как он их нарушил, позволив себе чувствовать ко мне что-то, когда это невозможно.

Но его прикосновения были такими нежными и успокаивающими для моего тела, особенно после нескольких часов удовольствия, которое оно испытало, и я всё равно заснула, чувствуя его губы на своих волосах.

Прошло всего около четырех часов, когда я подскочила в постели, испуганная и дрожащая, боясь, что мои подозрения оправдались.

Солнце сияло на изножье кровати, и я была рада увидеть там четыре холмика под одеялом, вместо двух. Он всё еще здесь. Моё тело расслабилось, и я протяжно выдохнула.

Я думала, он крепко спит, но вдруг его божественный голос прозвучал прямо рядом с моим ухом, «Тебе приснился плохой сон?», – обеспокоенно спросил он.

Забавно, но теперь мне совсем не хотелось спать… и казалось, ему тоже. В его голосе не было усталости или даже сонливости. Не отважившись посмотреть ему в глаза, я перемотала в памяти вчерашний вечер и все мои ошибки: то, как я пила, как я карабкалась вверх по лестнице к кабинету Виктории, когда мои подруги пытались меня остановить, как я стучала кулаком в её дверь, то, как я запрыгнула на её стол и схватила её за волосы… и самое глупое – «я люблю тебя» под дождем.

Как я могу быть уставшей, когда я так ужасно накосячила и должна сделать что-то, чтобы загладить свою вину.

«Нет», – произнесла я тоненьким голоском, «Плохие воспоминания».

Он прикоснулся к моей нижней губе, очень нежно и мягко, несмотря на то, что он должен быть в ярости на меня.

«Поспи еще, прекрасная Белла», – его глубокий голос убаюкивал меня, «Сегодня суббота, ты можешь выспаться».

Суббота – день 6.

Осталось всего 8 дней… Ненавижу, как быстро бежит время. Грёбаное время.

Я заставила себя сесть и попытаться хотя бы извиниться перед ним за то, что я натворила. Я должна это сделать.

«Эдвард…», – я почувствовала подступающие слёзы, но не дала им силу. Он лежал рядом, сзади меня, но я всё еще не могла смотреть ему в лицо. И моё сердце болело от этого.

Он ничего не сказал, и это тоже пугало меня, но я заставила себя говорить.

«Я такая глупая, Эдвард», – начала я с очевидного, «Я напилась… а я никогда не напиваюсь… и Виктория… я так злилась на неё… ревновала, наверно. Я потеряла над собой контроль, и подвергла нас всех опасности. Она могла ранить кого-нибудь… и из-за меня, она ПРИЧИНИТ боль тебе».

Ладно, теперь я плачу… я знала, что не продержусь долго.

Он сел и обнял меня сзади, его губы прикасались к моему голому плечу.

«Это я виноват», – тихо сказал он, «Я попросил тебя пойти со мной, не подумав, каково это будет для тебя. Я просто… я не хотел быть один прошлой ночью… Было приятно, чувствовать кого-то рядом. Но я забыл… я НЕ МОГУ иметь кого-то для себя. Ты не можешь быть со мной, Белла, как бы я этого ни хотел».

Я напряглась и дала волю слезам. Я собиралась возразить ему, но он еще крепче обнял меня.

«Пожалуйста, не надо… просто… послушай…» – умолял он, «Не оборачивайся. Я не смогу сказать это, глядя тебе в глаза, Белла».

Я расслабилась и не двигалась, выдавив, «Говори».

Он выдохнул и сказал, «Я знаю, что мы сказали прошлой ночью, и я никогда не возьму назад эти слова, Белла. Прошла вечность с тех пор, как я хотел сказать это кому-нибудь, кроме своей дочери. Но…»

А вот и оно… Я пыталась сдержаться, но громко всё равно всхлипнула и почувствовала его губы на своей шее, и его идеальный нос зарывался в мои волосы, пока я не успокоилась. Я могла слышать, как он повторял, «Шшш… шшш….», и это немного помогло мне, но я знала, слова будут произнесены, и они разрушат меня.

Я ждала, и он перестал целовать меня. Потом он продолжил.

«Я ХОЧУ любить тебя, Белла», – сказал он, «Но я не могу. Для нас неправильно любить друг друга. Даже если это правда. У нас осталось восемь дней… и я хочу быть с тобой, Белла. Но мы больше не можем говорить, что любим друг друга. Это слишком жестоко… для нас обоих, делать вид, что у нас есть какое-то будущее. У нас его нет. Мне жаль, Белла. Мне так жаль».

Его голос сорвался на последних словах, и моё сердце разбивалось быстрее, чем я думала, оно способно. Я знала, что он скажет что-то в этом роде, но я не думала, что будет настолько больно слышать это.

«Я думала, ты говорил, что для нас не существует неправильного», – мой голос дрожал, и слёзы катились из глаз.

Он не ответил, а я боялась услышать слёзы в его голосе, если он тоже плакал.

Через минуту он заговорил, его голос был немного увереннее, и он всё еще обнимал меня.

«Сегодня ты немного повеселишься с подругами. Я всё приготовил для тебя. Отвлекись от меня и расслабься. Вечером я свожу тебя на ужин, мы можем устроить свидание. Потом ты можешь сказать мне, хочешь ли ты, чтобы я остался или нет. В любом случае, я не буду сопротивляться. Всё что ты хочешь, Белла, это то, что хочу я. Ты просто можешь сказать мне «да»… или «нет»».

Я хотела провести с ним терапию прямо сейчас, но не знала, смогу ли выдержать это в данный момент. У меня так много вопросов к нему, так много всего, что я хочу узнать… но в то же время… я не хочу знать.

Может он прав? Может мне просто нужно наслаждаться в эти последние дни с ним, проводить мои сессии и потом отпустить его. Может я не могу по-настоящему любить его спустя 5 дней. В фильме Мосты Округа Мэдисон они полюбили друг друга за 4 дня… о, Боже, я теперь ищу помощи в фильмах… отлично. Если следовать этому маршруту, мне лучше посмотреть Красотку и сделать несколько записей. Думаю, спасти Джулию Робертс было гораздо легче, чем Эдварда.

Всё, что ей нужно было сделать, это поцеловать Ричарда Гира и сесть в лимузин. Мне придётся разбираться с сукой Викторией, родителями Эдварда и со всей его психо-клиентурой, и если мне удастся пройти через всё это, тогда останется только маленькая проблемка – позаботиться о дочери Эдварда, а я всё еще ничего не знала об этой ситуации. А после всего этого, мне придётся иметь дело с разбитым сердцем Эдварда, с его пошатнувшейся самооценкой, его отвращением к себе, не говоря уже обо всех его воспоминаниях, и пытаться строить будущее и наслаждаться настоящим.

Невозможно.

Но я всё равно люблю его.

Кажется, у меня с Эдвардом есть кое-что общее. Я тоже люблю наказывать себя.

«Теперь…» – всё еще держа меня перед собой, он поднялся с кровати и повел меня к ванной, «Ты снова застрянешь в ванной, как тогда, и я снова приду спасти тебя. И мы начнём отсюда, ладно?»

Я всё еще не видела его лица, когда он слегка толкнул меня в ванную и закрыл за мной дверь.

Если бы я могла вернуть то время… только проблема в том… что я любила его уже тогда.

Я пыталась подыграть ему, но мой голос не был убедительным.

«Эдвард?» – позвала я.

«Да, Белла?» – он стоял прямо за дверью.

«Ты мне нужен», – всё, что я могла придумать, и мой голос слегка дрогнул.

И я не говорила о проклятой двери. Я знала, что он поймет меня.

После небольшой паузы, он сказал глубоким голосом, «Отойди назад, Белла», – вся радость и игривость исчезли из его голоса.

Я отошла назад, но не в душ, и дверь распахнулась, но на этот раз не ударилась в стену. И тогда я увидела его лицо, и подумала, неужели в моем лице столько же грусти ипустоты, как и в его.

Я не успела даже всхлипнуть или заплакать, а он уже был рядом со мной, обнимал меня и шептал свои «Прости», и я вцепилась в него. Я ненавидела себя за то, что вела себя так, интересно, сколько еще девушек позволяли себе влюбиться в него. Уверена, я не была первой, кто угнетал его до чёртиков, когда он пытался поддерживать веселое, беззаботное и легкое настроение.

Наконец, я потерла глаза, и Эдвард приподнял моё лицо и оставил замечательный глубокий поцелуй на моих губах.

«Давай поедим», – предложил он, стараясь говорить шутливо. Он закинул меня на плечо и понес на кухню, усадив меня на стул, он снял майку, которую я подарила ему, и аккуратно сложил её.

«Как на счет сэндвича с яйцом, беконом и сыром?» – Эдвард снова надел счастливое лицо, и я пыталась сделать то же самое, но уверена, вышло скудно.

«Ладно», – я пожала плечами.

Эдвард посмотрел на меня, словно знал, что я не была настолько хороша в искусстве заставлять поверить, и, простив меня за это, он налил мне стакан апельсинового сока и поставил его передо мной.

«Так…» – начал Эдвард, доставая продукты из холодильника, «Может быть вечером, если ты захочешь, чтобы я остался, мы снова проведем терапию?»

«Я хочу, чтобы ты остался», – заявила я во-первых, «И… теперь тебе нравится терапия? Это второй раз, когда ты просишь об этом».

«Мне понравилась твоя идея… с шарфом на глазах и всё такое…» – он отпил сока из своего стакана, «Так я чувствую себя более свободно для разговора. И с тех пор, как ты почти полностью знаешь мою историю, я могу рассказать тебе её до конца. Я бы хотел, чтобы ты знала. Теперь я верю тебе, Белла. Ты на самом деле… застряла со мной. Я увидел это, когда мы поехали на съёмки. Это многое значило для меня, знаешь…»

Он разбил пару яиц и покачал головой, словно он сказал слишком много, или что-то неправильное, но теперь кое-что еще пришло мне в голову.

«Есть кое-что, что я хотела бы сказать тебе», – ухмыльнулась я, «И я не думаю, что ты осознаешь это… но… прошлой ночью… когда Виктория хотела… порезать меня…»

«О, Боже, Белла», – Эдвард повернулся и строго посмотрел на меня, «Это напомнило мне, если ты когда-нибудь близко подойдешь к Виктории или к клубу, я клянусь, я буду таким доминирующим на твою задницу, ты не будешь знать, чего ожидать. Теперь обещай, что не сделаешь этого.»

«Я пообещаю, что близко не подойду к Виктории, как насчет этого?» – предложила я.

«В любом случае, твои обещания ни к чему хорошему не приводят», – пошутил он, «Ты еще обещала не влюбляться в меня, и не сдержала слово».

«Ну так вот…» – встряла я, слегка раздраженно, «Прошлой ночью ты встал против неё. Ты сказал, если это попытается сделать это, тебе придется остановить её. И она отступила. Ты ПОНЯЛ это?»

Он выглядел немного странно, и я не могла понять, о чем он думает, но потом он сказал, «Я думаю, она не хотела. Чтобы всё зашло так далеко. Она могла схватить нож инстинктивно. Она держит его там на случай, если кто-то вломится внутрь. Ты для неё клиент, на самом деле она не хотела ранить тебя, Белла. Она была злая. Думаю, я успокоил её.»

«Не преуменьшай, Эдвард», – сказала я, когда он повернулся ко мне своей удивительной спиной и готовил яйца и бекон, «Главное, что ты встал против неё. И она… послушала тебя. Разве ты не видишь, насколько это важно?»

«Да, это очень важно», – сказал он без эмоций, «Я всё еще её раб, и у тебя всё еще есть твоё лицо… это чудо».

«Ugh, иногда ты такой придурок!» – я нахмурилась на его спину, и он усмехнулся, «И это еще одна вещь, про которую я хотела сказать. Всё это рабство. Ты не можешь быть её рабом, Эдвард. Линкольн освободил рабов в 1800-ых».

«Белла… ты много чего не знаешь», – Эдвард повернулся и посмотрел мне в глаза, «Но она… владеет мной. Для Виктории это гораздо больше.»

«Ну, тогда расскажи мне об этом», – я отпила немного сока, «Ты рассказал про бандитов, и что Виктория заплатила им, и потом она сказала, что ты принадлежишь ей. Но это не значит, что это правда, разве нет?»

«Здесь гораздо больше», – Эдвард повернулся ко мне, поставил передо мной тарелку с сандвичем, и сел напротив меня, «Если бы я был ей должен, было бы по-другому. Я давным давно заплатил ей те деньги, которые она отдала за меня, но… после ночи, когда я сделал это… разобрался с ней, в клуб пришли какие-то мужчины вместе с Викторией. Они заставили меня пройти какой-то странный ритуал, я думал это какая-то сексуальная игра для Виктории. Я подписал контракт. Они взяли немного моей крови. Это было странно, но я сделал это. Я просто сделал это».

«Это всё еще ничего не значит…»

«Семья Виктории – эти мужчины – сказали мне, что если я попытаюсь уйти или начну что-нибудь, они смогут использовать мою кровь, чтобы привязать меня к любому убийству или изнасилованию. У Виктории большая семья. Не знаю, почему они заботятся о том, чтобы я остался с ней, но они были серьёзны. Они даже угрожали моей дочери. Так что я её раб. Я не могу УЙТИ», – отчаянно сказал он.

«Почему ты согласился на всё это?» – я была сбита с толку.

«Или так, или меня бы убили те бандиты. Мне тогда было не до разговоров. Моей дочери нужны деньги, Белла. Моей дочери нужно очень много денег. Вот почему я остался с Викторией. Ничто другое не удержало бы меня там. Они знали, что делают. Я ПРИНАДЛЕЖУ им.»

Меня затошнило, когда он так просто рассказал мне об этом, и часть меня сказала, забудь об этом, это безнадёжно, но другие 99% меня решили продолжать бороться за него, не важно насколько невозможным это казалось.

«Почему они должны были делать это?» – спросила я, не понимая.

«Я не знаю», – Эдвард пожал плечами, «Эммет не принадлежит им, так же и Джаспер. Джаспер только танцор, он не спит с клиентами. Но Эммет спит. Хотя Виктория не владеет им, он может уйти, если захочет. Насколько я знаю, только я принадлежу ей».

«Эдвард…» – вздохнула я, откусывая сэндвич, «Ты на самом деле надёжно закрылся в этом мире. Но я найду выход для тебя».

Он улыбнулся, чуть не засмеявшись надо мной со ртом, полным еды.

«О, ну конечно», – усмехнулся он.

«Да, конечно», – заявила я, сурово посмотрев на него и откусив огромный кусок.

«Ну тогда, это должно занять тебя на следующие восемь дней», – он продолжал хихикать, «Половина наших дней всё ёще занята умопомрачительными сексуальными играми, так что на самом деле у тебя вообще-то только четыре дня».

«Я серьёзно, Эдвард», – нахмурилась я, «Я твой друг, и я найду для тебя выход».

«Белла…» – сказал он серьёзно, «НЕ ДЕЛАЙ ничего. Если что-то случится, и моя дочь пострадает… мы больше НЕ БУДЕМ друзьями».

«Я не глупая, Эдвард», – сказала я, стараясь игнорировать его последние слова и страх, который они вызвали в моем сердце, «Я никогда не сделаю ничего, что подвергнет опасности твою дочь. Я только придумаю, как освободить тебя, это всё. И ты не сможешь остановить меня».

«Хорошо», – Эдвард слегка расслабился, «Только не связывайся с Викторией. Я серьёзно».

«Я не буду», – согласилась я, «Эй, Эдвард, этот сэндвич охренительно вкусный. Может ты сможешь работать поваром».

Я шутила и хотела увидеть, как он смеётся или улыбается. И я увидела. Он засмеялся, качая головой, и бормотал что-то на счет сумасшествия.

Эй, я студентка колледжа. Я могу придумать что-нибудь. Ага, точно.

Когда мы заканчивали завтракать, я спросила, что он будет делать сегодня, пока меня не будет.

«Мне нужно заняться уборкой в Огне», – сказал он, не моргнув, «Ничего особенного, я буду там один весь день, там нужно кое-что покрасить и отремонтировать внизу».

«В темнице?» – спросила я, не подумав.

«Да», – сказал он, оскалившись, «Нужно смазать оборудование». ^{note 66}

«Твоя комната там, в темнице?» – продолжала я.

Он прищурил глаза на меня, и я добавила, «Эммет сказал… у тебя есть комната».

«Это хорошая комната», – сказал он, словно защищаясь, «И нет, она отдельно от темницы, хотя я провел много ночей там, если ты об этом».

«Эдвард…», – я закрыла глаза и потом посмотрела на него, «Если я найду выход для тебя и твоей дочери… ты уйдешь от неё?»

Он улыбнулся сначала себе и потом мне.

«Если каким-то чудом, кто-то найдет выход для моей дочери… то да, я уйду», – признался он и добавил, «Но Белла… нет выхода. Я позволю тебе подумать над этим, если хочешь, но… я думал об этом миллиарды раз. И я сделал вывод. Нет выхода. Точка. Поверь мне. Не трать время. Давай просто наслаждаться нашим временем. Я не часто провожу две недели с ангелом. Может я эгоистичен, но я хочу провести с тобой каждую секунду. Потому что это всё, что у нас есть. Ты понимаешь?»

Я не хотела говорить и услышать, как мой голос дрожит, поэтому просто кивнула. Я снова думала о Мостах Округа Мэдисон, когда у них было только четыре дня, и она больше никогда не слышала о нем, пока он не умер, и она получила все его вещи в ящике. Я могла представить себя 90-летней старушкой, когда я достану из коробки его майку, которую купила ему, и умру внутри.

«Я помою посуду…» – он наклонился вперед и с улыбкой поцеловал меня, «А ты иди в душ и одевайся, чтобы пойти за покупками».

Я захныкала, «Я ненавижу шоппинг».

«Иди», – сказал он… и я пошла, неохотно, без желания.

EPOV

Когда я услышал, что Белла в душе, я мог спокойно позвонить.

Я закрыл глаза, слушая гудки, и затем трубку подняли, и он ответил, «Алло?»

«Привет Бен», – я пытался говорить радостно, мне на самом деле было приятно слышать старика.

«Эдвард!» – он был доволен слышать меня, «Как дела, парень?»

«Хорошо, хорошо», – сказал я, положив сковородку в раковину, «Я вас не разбудил?»

«Нет, нет, ты шутишь?» – фыркнул Бен, «Этот маленький сгусток энергии просыпается каждый день на рассвете!»

Я улыбнулся, представив её, и немного посмеялся с Беном.

«Хочешь поговорить с ней?» – спросил он.

«Не сейчас, Бен», – сказал я, «Я просто хотел сказать, что не смогу сегодня позвонить в 3. У меня важная встреча. Так что… может вечером, или завтра?»

«Подожди, Эдвард», – Бен звучал более серьёзно, и я услышал, как закрылась дверь рядом с ним, когда он зашел в комнату.

Вот черт.

Потом он снова заговорил.

«Эдвард… сынок, что происходит?» – в его голосе было беспокойство, но не осуждение, «Ты всё еще… работаешь в этом месте?»

«Да, а что?» – спросил я, в моем голосе можно было услышать панику, «Больница всё еще получает деньги, верно?»

«О, да, Эдвард, да, успокойся», – заверил он, «Всё всегда заплачено, и ты знаешь, я благодарен тебе больше, чем могу сказать… но… мне так плохо от этого, сын. Не работай там больше. Слушай, я пришлю тебе билет. Ты приедешь и будешь жить с нами. Мы придумаем что-нибудь. Мы можем взять кредит, или обратиться в центр поддержки… и…»

«Нет, Бен…» – сказал я, и меня убивали эти слова. Я бы хотел жить рядом с дочерью, но уже слишком поздно. Я не могу бросить Викторию. Они причинят боль Кэти, и я лучше умру, чем буду постоянно переживать об этом. А Виктория точно знает, где живет Кэти.

«Эдвард, послушай, поговори со мной», – сказал он, «Ты зовешь меня Бен, но я и твой отец тоже. Ты и Кэти – единственная семья, что осталась у нас. Мы не хотим, чтобы ты занимался это фигнёй. Приезжай домой. Кэти скучает по тебе, сынок».

Я больше не мог слушать это. Он убивал меня. Было бы не так больно, если бы с меня сдирали кожу.

«Мне пора идти, Бен», – я старался говорить уверенно, «Я позвоню завтра. Пока».

Я положил трубку до того, как снова услышал его голос, пытаясь прогнать из глаз слёзы. Я загремел посудой в раковине, пытаясь избавиться от мыслей о том, как моя малышка скучает по мне и плачет.

Слава Богу, Белла проводит много времени в душе. Когда она вышла из ванной, я пришел в себя, вся посуда вымыта и стоит на сушилке.

Я пошел в душ следующий, жалея, что так расстроился после разговора с Беном. Я мог бы проскользнуть к Белле, пока она купалась, и немного повеселиться. Но потом вспомнил прошлую ночь, ну, точнее, несколько часов ранее на крыше, и подумал, что наверно лучше дать ей какое-то время передохнуть.

Я ненавидел находиться на расстоянии от Беллы, и пока этого на самом деле не случалось, но она сказала, что любит меня. Гигантская часть меня хотела кричать об этом с каждой крыши и праздновать. Но это усложняло мою проблему. Одно дело, когда больно только мне, но теперь ей тоже будет больно. Любовь такая жестокая.

И теперь она хочет каким-то образом найти выход из моей жизни. Удачи. Я причиняю боль всем, кто любит меня. Таня, Кэти, теперь Белла.

Наверно мне надо было уже отдать себя Рэйвен, в любом случае, меня ждёт это в будущем. Может однажды мне повезёт, и она наконец убьёт меня. Сладкая, спокойная смерть…

Мне было разрешено одеть майку и джинсы, когда пришли подруги Беллы. Они тепло поздоровались со мной и обняли меня, когда я впустил их в квартиру. Я тихонько отдал Розали конверт с деньгами для шоппинга, пока Белла разговаривала с Элис.

Элис отдала Белле её блокнот, и проинформировала её, что ей запрещено пить вместе с ними в публичных местах. Элис на самом деле начала мне нравиться.

Эммет и Джаспер согласились встретиться с ними, это было что-то вроде непреднамеренного свидания для всех них. Я подумал, что если они пару дней повстречаются, это будет хорошо. Не часто Эммету и Джасперу выпадает шанс потусоваться с девчонками, без временных рамок, просто, для веселья. Они не жаловались на то, что я дал их номера девочкам, так что думаю, я прав.

Я бы хотел пойти с ними, но подписался на пытку сегодня.

Элис собиралась вести машину, и они сказали, что вернутся около 7 часов вечера. Белле это не понравилось, но она всё равно охотно согласилась.

Перед тем как они ушли, я попросил минутку наедине с Беллой. Розали и Элис усмехнулись друг другу и сказали, что будут ждать у машины.

«Белла…» – начал я, взяв её за руки, «Я хочу кое-что сказать. Прошлой ночью я очень сильно испугался за тебя, и некоторые вещи сказал неправильно. Прости, что я назвал тебя глупой. Вступиться за меня перед Викторией, как это сделала ты… для этого необходима смелость, и я знаю, ты поступила так, потому что заботишься обо мне. Ты не знаешь, насколько это важно для меня, Белла, так что… спасибо за это. Никогда больше так не делай, но всё равно, спасибо».

Она улыбнулась, в её глазах блестели слёзы, и ответила, «Без проблем».

«И мне жаль, что я сказал, что мы не будем друзьями, если твои действия причинят боль моей дочери. Это было паршиво. Я просто… переживаю за всё, что касается её. Мы ВСЕГДА будем друзьями, Белла. Даже когда наше время выйдет, я всегда буду считать себя своим другом. Я знаю, ты не сделаешь ничего, что ранит нас.»

«Спасибо», – еще больше слёз в глазах, и я улыбнулся её идеальному лицу.

«Мы в порядке?» – спросил я.

Она кивнула и улыбнулась, быстро вытирая слезу, «Ага, мы в порядке».

«Прости», – я взял в руки её лицо и поцеловал мокрое место, где скатилась слеза, и потом прикоснулся губами к каждому сантиметру её лица, «Я не хочу заставлять тебя плакать. Кажется, кто-то из нас постоянно плачет. Нам нужно сконцентрироваться на веселье в следующие дни. Хорошо?»

Это заставило её улыбнуться, и она сказала, «Хорошо. Но я всё равно найду выход для тебя».

«Ладно», – улыбнулся я, восхищаясь её стойкостью, «Думаю, мы сможем совместить всё это. Иди повеселись, и увидимся вечером».

«Ладно».

«Можно мне поцелуй?» – спросил я, нос к носу с ней.

Она кивнула, и я шире улыбнулся, поцеловав её восхитительные блестящие губы, прикасаясь к ним языком, пробуя её на вкус. Мы вцепились друг в друга, и хоть я и не мог этого сказать, я знал, что люблю её… всегда буду любить, даже если никогда больше не увижу её. Она слегка захныкала, словно не могла поцеловать меня достаточно сильно.

Мы еще даже не закончили целоваться, но уже это было настолько мощно, что я мог смело встретить то, что ждет меня сегодня. Мне нужна сила… и теперь она у меня есть. У меня есть любовь, несмотря на то, что её не должно быть. Было такое ощущение, что только от прикосновения её губ, у меня появилась очень толстая кожа.

Наконец, она разорвала поцелуй и потерлась своим маленьким носом о мой, пока я исступленно смотрел на неё, словно приняв наркотик.

«Купи много извращенных штучек», – я сильно ударил её по заднице, вырвав её из тумана, и она закричала, потирая задницу, пока я держал для неё дверь.

«Пока, Дьявол», – обозвала она меня, медленно выходя за дверь.

«Пока, Богиня Крыш», – она игриво ударила меня по руке и пошла к лестнице, смеясь на ходу, и наконец исчезая из виду.

Теперь пора увидеться с Рэйвен. Дерьмо.

Когда ты приезжаешь к Рэйвен, сначала ты попадаешь к воротам. Когда бы я не приехал, ворота всегда широко раскрыты, но я уверен, когда Папочка Рэйвен дома, они всегда закрыты, и ты должен сначала позвонить и представить себя.

Я заехал во двор. Да, чтобы добраться до Рэйвен, тебе нужна машина. Это очень далеко, в центре леса. Я привык частенько бывать здесь в лесу, а не в доме, скорее всего так будет и сегодня, на улице приятно и тепло, но может и нет. Рэйвен любит выводить меня наружу, когда холодно и пасмурно, таким образом больше мучений.

Я вёл машину по извилистой цементной тропинке, с западной стороны дома, проезжая пустынные теннисные корты и бассейны. Я никогда не видел здесь никого, когда приезжал, кроме охранника/ассистента Рэйвен.

Он был вышибалой в каком-то нью-йоркском клубе, понравился Рэйвен, и она наняла его. У него были короткие русые волосы, он любил носить дорогие костюмы от Армани, которые скрывали его мускулы, но пару раз, когда Рэйвен просила его помочь, пока играла со мной, он всегда был в шортах и обнажал мышцы.

Он бы никогда не сделал со мной ничего гомосексуального, он только бил меня в живот, держал мою голову под водой, поднимал или опускал меня, если она просила, и всё в таком духе. Он всегда вёл себя, как мой друг, улыбался и говорил, извини, она босс. Его зовут Дилан, что всегда заставляет меня смеяться, из-за 90210 ^{note 67}

Я припарковался на своем обычном месте, рядом с входом на кухню, положил ключи в карман джинс и подошел к двери. Каждый раз, еще до того как я постучусь, Дилан был здесь, чтобы впустить меня внутрь.

«Эдвард», – он широко улыбнулся, и я улыбнулся в ответ, пожимая ему руку, «Приятно видеть тебя снова. Заходи».

«Спасибо, Дилан», – я держал улыбку, но она слегка померкла, когда я вошел в кухню, руки за спиной, в ожидании инструкций.

«Как всегда, она хочет увидеть тебя перед тем как идти вниз», – небрежно сказал Дилан, словно рассказывал водопроводчику, что нужно делать, «Обычная поза, рядом с лестницей в спальню. Может я увижу тебя позже, если она прикажет, но в основном сегодня только ты и она».

Иногда Рэйвен разрешала своим подружкам поиграть со мной, но, видимо, не сегодня. Думаю, сегодня особенный день, раз уж прошло шесть месяцев с тех пор как мы виделись. И с тех пор, как она чуть не убила меня.

«Спасибо, Дилан», – снова сказал я и посмотрел ему в глаза, он кивнул и вышел из кухни.

Я снял майку, положил её на стол, не сложив, потом кеды, носки, джинсы и нижнее бельё, всё это присоединилось к майке.

И я медленно вышел из кухни, вниз по коридору, точно зная, куда идти. Наконец я дошел до черного мраморного пола, у начала белой лестницы, и опустился на колени, руки сзади, спина прямая. Несобранность и сутулость запрещены. Но мои глаза должны смотреть вниз. Зрительный контакт непозволителен, если не приказан.

Я сидел довольно долго, не двигаясь, моё лицо расслабленно, без эмоций, словно бы я вещь, а не человек… игрушка в ожидании использования.

В моей голове вспыхивали воспоминания нашей последней встречи с Рэйвен, но я старался заблокировать их, жаль, что я не мог стереть их. Виктория сказала, что позвонит в 5, и если я не освобожусь к тому времени, она свяжется с Рэйвен. Но это было до того, как Белла атаковала её. А в прошлый раз она оставила меня здесь на три дня, и тогда она не была зла на меня.

Я в такой жопе.

Её дверь открылась, и я мгновенно напрягся, но сразу же расслабился. Моё тело было достаточно умным, чтобы напрячься, но мой мозг приказал снять напряжение.

Мне не нужно было смотреть вверх, я видел её в своих мыслях. Рэйвен наверно одного возраста со мной, может ей 28, она очень красива внешне. Светлая кремовая кожа, длинные черные волосы, которые она никогда в своей жизни не обрезала, шелковистые и блестящие, обычно собраны в тугую косу, которая достаёт ниже её задницы, чёлка на лбу. Яркие голубые глаза, почти бирюзового цвета, настолько необычные и притягательные, что она легко могла удержать взглядом любого мужчину. Её губы всегда ярко-красные, блестящие, полные, словно лепестки розы. Её тело стройное и подтянутое, не слишком накачанное, но сильное, хотя и женственное. Она никогда не была полностью обнажена передо мной. На наши игры она обычно одевала кожу или латекс.

Так и сегодня. На ней был черный кожаный корсет, её обнаженная грудь виднеется над ним, на шее плотно сидит кожаный ошейник, на нем не было колец, это значит, что она владелец, а не раб. Между её ног был маленький треугольник кожи, стринги, не скрывающие её задницу, кожаные ботфорты завершали её наряд Госпожи.

Медленно и бесшумно она спустилась по ступенькам, держа в руках наполовину полный бокал вина, который она поставила на закруглённые плоские перила.

Она улыбалась мне, когда её руки проскользнули под мой подбородок и подняли моё лицо. Однажды я провалился на этом. Я посмотрел ей в глаза, когда она так сделала, и был строго наказан. На этот раз я закрыл глаза.

«Хороший мальчик», – нежно промурчала она, гладя пальцами мой лоб, щеки и губы.

Я не ответил. Мне еще не разрешили говорить. С Рэйвен всё было чётко.

«Мммм… Эдвард… Я так скучала по тебе…» – её голос был глубоким и искренним, «Никто не страдает так сладко, как ты».

«Ты очень красивый…» – сказала она, я держал лицо на месте, глаза закрыты, хотя она отпустила меня и обходила вокруг.

«Даже твоя задница более мускулистая, чем была…» – прокомментировала она, снова став напротив меня, проводя ногтем по моему подбородку, «И ты всё еще помнишь мои правила… такой хороший мальчик».

«Открой глаза», – приказала она, и я подчинился, глядя на её фарфоровое лицо.

«О, Боже…» – улыбнулась она, проводя пальцами по моим бровям, «Я забыла, насколько они прекрасны… такие печальные и невинные… цвета райского леса».

«Ты скучал по мне?» – она запустила руки в мои волосы, добавив, «Ты можешь ответить без слов».

Я медленно кивнул, глядя ей в глаза.

«Тогда почему ты не улыбаешься?» – она провела пальцами по моим губам, «Ты можешь».

Я смастерил лучшую улыбку, и она улыбнулась в ответ.

«Моё милое домашнее животное…» – прошептала она, наклонившись ко мне, «Ты можешь показать».

Это значит, что я могу показать ей свою любовь или привязанность, как бы она это ни называла.

Словно я не мог дышать без её поцелуя, я открыл губы и грубо накинулся на неё, быстро пуская вход язык, я застонал, мои руки всё еще за спиной. Словно я был её собакой, которая давно не видела хозяйку, и атаковала её, умирая без любви. Так ей это нравится.

Какое-то время она целовала меня в ответ, и затем наконец застонала, «Ммммм….» – и отстранилась от меня. Я не мог остановиться, пока не приказано, так что когда она выпрямилась, я продолжал целовать её талию, затянутую в кожаный корсет, используя ту же энергию, с которой я целовал её губы.

«Прекрати», – она отпихнула мой лицо, и я снова опустил глаза, слегка задыхаясь.

Она подошла к перилам и взяла свой бокал, слегка отпив из него, и уставилась на меня.

Затем, подойдя ко мне, она постучала меня по подбородку, поднимая его, и поднесла бокал к моим губам, «Пей», – сказала она.

Я сделал глоток, но она убрала стакан и выплеснула остаток вина мне в лицо.

«Плохой мальчик, посмотри, что ты наделал», – улыбнулась она, «И ты разлил на пол. Это очень дорогое вино. Приберись».

Я наклонился и слизал вино с мраморного пола. Затем я снова сел на колени, руки за спиной, глаза смотрят вниз.

«Говори», – потребовала она, встав за моей спиной.

«Мне жаль, Рэйвен. Пожалуйста, прости меня», – я заставил свой голос звучать виновато, она ненавидит, когда я говорю, как робот. Она любит слышать страх, и сожаление, и мольбу.

«Я подумаю об этом», – она схватила меня за волосы на затылке, «Но я знаю, ты не хочешь прощения, без наказания, не так ли?»

«Да, Рэйвен», – мягко ответил я.

«Сладкий, прелестный зверёк…» – она отпустила мои волосы, «У меня для тебя новые игрушки. Ты помнишь, как… ползти».

Я встал на четвереньки и пополз к её подвалу, слыша стук её каблуков прямо за мной.

Спустившись вниз, в тускло освещенный подвал, я снова сел на колени, и опустил глаза.

Дилан был здесь, в джинсах и майке, приготавливал вещи, пока я терпеливо ждал.

«Я запланировала много забавного для нас на сегодня, Эдвард», – начала она довольным голосом, «Но, во-первых, Виктория заставила меня пообещать две вещи. Первое, убедиться в этот раз, что ты получаешь много воды. Думаю, в прошлый раз я давала тебе недостаточно. Так что открывай рот».

Дилан что-то передал ей, когда я открыл рот. Он наклонил назад мою голову, положив свою руку на мой лоб, она ввела маленькую короткую трубку мне в рот и запихнула её так, что она чуть не касалась моего горла.

Я начал непроизвольно дёргаться и отклоняться.

«Шшш, шшш, шшшш… расслабься… вот так, на месте, Дилан», – сказала она мне и потом Дилану.

Трубка была твёрдой, пластиковой, лежала на корне моего языка, Рэйвен начала заклеивать скотчем мой рот, чтобы закрепить её, и Дилан сильнее наклонил назад мою голову. Я закрыл глаза и прекратил сопротивляться, и спустя 10 минут, мой рот был полностью заклеен, и на другом конце трубки находилась среднего размера воронка.

«Хороший мальчик», – Рэйвен погладила меня по голове, Дилан отпустил меня и отошел, «Давай испытаем это».

Она подняла воронку над моей головой, и Дилан открыл и передал ей бутылку с водой, и мои глаза раскрылись немного шире.

«Мы начнем с небольшого количества, чтобы ты смог привыкнуть», – заявила она, наливая немного воды в воронку. Вода полилась по трубке, и прежде чем я успел понять, она была в моем горле, и оно отказывалось глотать, и я зажмурил глаза.

«Глотай, Эдвард», – Рэйвен погладила мою шею, и я проглотил против воли, слегка захлебнувшись при вдохе.

«Тебе придется потренироваться с этим», – сказала Рэйвен и налила еще воды.

После восьмого или девятого раза, я научился сглатывать по чуть-чуть, быстрыми глотками, открывая горло и закрывая, открывая, закрывая. Это было ужасно, и я не мог дышать или даже ощутить вкус воды, но я мог вынести это. Это было так, словно я тонул, и чтобы выплыть нужно было глотать… и потом Рэйвен снова наливала воду.

После того, как она залила в меня пару бутылок, она продолжала держать воронку у моих губ и объявила, «Вторая вещь, которую я пообещала Виктории… чтобы ты был охлаждён. Были кое-какие жалобы по поводу того, что бедному малышу было очень жарко здесь».

Дилан начал двигать длинную прямоугольную штуку, и я увидел, что это был гигантский кусок льда, под ним лежали веревки.

«Ложись, Эдвард», – приказала она, «Сначала на спину».

Я сделал, как было сказано, воронка над моей головой, пристёгнута к цепочке на стене. Когда моя задница и спина прикоснулись ко льду, я услышал свой приглушенный, сдавленный стон от дискомфорта, но его проигнорировали.

Дилан и Рэйвен стали по бокам от меня и начали искусно связывать мои запястья веревками, так что мои руки полностью прикасались у холодной, гладкой поверхности.

«Сегодня тебе не будет жарко, я гарантирую», – прокомментировала Рэйвен, моё тело уже начало дрожать.

Потом мне привязали лодыжки, мои ноги сгибались в коленях там, где заканчивался лёд, но не доставали до пола.

«Я слышала, что ты был плохим мальчиком, Эдвард», – Рэйвен посмотрела на меня вниз, беспомощного и дрожащего, «Викотрия сказала мне, измотать тебя сегодня».

Я старался не издавать никаких звуков, но я тяжело дышал, и моё тело не прекращало сотрясаться.

«Еще воды, Дилан», – сказала она, и он открыл еще одну бутылку и начал заливать воду в воронку над моей головой.

Всё, что я мог сказать, это, – «Ммм – нннннффффф…», – перед тем, как вода снова была в моем горле. Это было еще страшнее и еще невозможнее, лежа на спине.

Во время этого, Рэйвен продолжала говорить, «Вся эта красивая плоть…» – она гладила мою грудь и шею, пока я глотал, снова и снова, надеясь, что в следующий глоток будет воздух, а не вода.

«Давай, Эдвард, поднимай член», – потребовала она, и я вздрогнул, стараясь глотать воду, и в то же время возбудиться.

Слава Богу, он встал, и я услышал Рэйвен, она опускалась на колени у моих ног.

«О, да, посмотри на этот великолепный твердый член…» – похвалила она и полностью взяла его в свой рот, она грубо сосала и дёргала его в руке, другой рукой она резко схватила меня за яйца.

И в этот момент я вдохнул воздух, и громко застонал, быстро взглянув на неё, она лизала, и дёргала, и сосала с закрытыми глазами, наслаждаясь этим. Затем в моем горле снова была вода, и я чуть не захлебнулся, резко перевел взгляд на Дилана, он заливал еще больше воды в воронку.

«Ннннннннн…..» – протестовал я, глотая снова, моля о воздухе и перерыве.

Через несколько минут, мой член был влажный и твердый как камень, и Рэйвен сказала, что купила подарок для меня.

«Это клетка для члена», – объявила она, показывая мне длинную металлическую штуку, с множеством тоненьких прутьев, «Ты когда-нибудь видел такое?»

Я видел, но всё равно помотал головой. Дилан прекратил лить воду, мои руки и ноги сильно дрожали. Я был полон холодной воды и лежал на куске льда, в этом не было ничего хорошего. Но я знал, что это ничто, она еще даже не начала.

Клетки для члена очень маленькие и узкие, полностью заключают в себя твой член. Когда ты возбуждён, это чистый ад.

«Такой невинный…» – Рэйвен потрясла головой, открыла клетку и начала засовывать в неё мой налитый кровью член, и я начал рычать и стонать от боли, «Бедный маленький зверёк…»

Спустя вечность она закончила, и я закричал, головка была зажата между двумя зубцами, и вся длина моего члена пульсировала в чрезвычайно маленькой темнице.

«Вот так, мой сладкий…» – она облизала головку через прутья, что заставило меня снова закричать.

«Дилан, принеси, пожалуйста, иглы», – небрежно сказала она, и я закрыл глаза, стараясь мысленно подготовиться к этому. Рэйвен любит иглы. Они стерилизованы, три или четыре сантиметра в длину, с зелеными пластиковыми кончиками, чтобы Дом ^{note 68}мог воткнуть их до конца.

Мой мозг быстро работал, находя в мыслях лицо Тани. Она плакала из-за моих жестоких слов, и в этот момент я почувствовал, как острый кончик вонзается в головку моего члена и медленно проходит сквозь неё, пока не высовывается на стороне.

Я взревел, зарычал, моя грудь опускалась и поднималась в агонии. Я хотел кричать – Пожалуйста, хватит, не нужно! Но я не мог сделать этого. Только когда мне разрешат умолять… и это время придёт не скоро.

«Такой храбрый…» – Рэйвен взяла еще одну иголку и повторила действия, как с первой.

Я рычал и задыхался, зажмурив глаза, так что я мог видеть лицо Тани, как я причинял ей боль снова и снова в моих мыслях. Так мне было легче переносить иглы, зная, что за каждый раз, когда я ранил Таню, я был ранен в ответ.

С иглами было только начало, и я знал это, чувствуя третью иголку. Рэйвен любила колоть меня повсюду – грудь, соски, лицо, задница. Однажды она сшила мои губы, и Виктория чуть с ума не сошла от злости, потому что мои губы болели и были никуда не годными три дня после этого.

«Тебе не жарко, любовь моя?» – спросила Рэйвен сахарно-сладким голосом.

Я энергично закивал и почувствовал иглу, пронзающую мои яйца, до конца. Эта не выглядывала с другой стороны. Мои кулаки были крепко сжаты по бокам от меня, пока она продолжала, переживая за меня столько же, сколько мастер по маникюру переживает за своего клиента.

Рэйвен не торопилась, наслаждаясь своим временем; вскоре мои соски были проколоты по кругу, мой член и яйца были тщательно утыканы иглами через прутья клетки.

Теперь она сидит на моей груди, я чувствую её теплую обнаженную задницу на своей холодной коже, и она держала в руке еще одну иглу, уставившись на моё лицо.

«Наслаждаешься, Эдвард?» – улыбнулась она.

Я кивнул.

«Еще не хочешь пИсать?»

Я помотал головой, не желая даже думать о том, как это будет унизительно.

«Еще воды, Дилан», – сказала она, и я чуть не заорал. Вместо этого я застонал, протестуя, когда Дилан ушел за бутылкой.

«Ты хотел воды, любовь моя», – напомнила Рэйвен, отвечая на мои стоны, и когда вода полилась в воронку, Рэйвен воткнула иглу мне в щеку.

УДАР!!

УДАР!!!!

УДАР!!!

Хлыст с одним хвостиком – настоящая сука. Я могу перенести разные хлысты, но с одним хвостиком самый херовый. Теперь я стоял на коленях на куске льда, руки над головой связаны веревкой. Воронку убрали из моего рта, и мой живот болезненно раздулся от такого количество воды, плескающейся внутри, пока меня избивали.

Моя спина болела и была влажной, моя задница пульсировала от ударов. Обычно, на мне нельзя было оставлять следов, когда я работал еще с одним клиентом, но я уверен, после того, как Белла напала на Викторию, ей было плевать, увидит ли Белла всё это, когда я вернусь домой сегодня. Возможно, это сообщение от Виктории Белле – вот, что случается, когда ты сражаешься со мной.

Блядь, как я объясню это?

Белла, на меня напал гризли, когда я шел домой из клуба…

УДАР !!

Я немного выгнулся вверх и слегка захныкал, слишком слабый, чтобы кричать. Рэйвен не затыкала мне рот во время этого – она хотела слышать мои крики… и я кричал. Теперь я был просто избитым мясом, принимая это, не сопротивляясь.

«Повернись», – потребовала она, и я застонал, поворачиваясь к ней на коленях.

«Еще не хочешь пИсать?» – спросила она, глядя на иглы в моем теле.

Я солгал, помотав головой «нет».

«Ты не сможешь терпеть вечно, щеночек», – ухмыльнулась она, «И тебе лучше не натворить дел… я сильно разозлюсь на тебя».

Она ударила меня по груди, украшая меня теперь и спереди, и я закричал, задыхаясь и потея, когда она атаковала свежую плоть.

Когда с хлыстом было покончено, Рэйвен сказала Дилану разбудить меня. Я был измотан и слаб, где-то за моей спиной он поворачивал кран. Брандспойт… через несколько секунд холодная вода из садового шланга ударила меня спереди по израненной коже, и я заорал от ощущения, не говоря уже о том, что сильно хотел в туалет.

Дилан продолжал поливать меня, и через несколько минут, я снова смог сконцентрироваться на том, что происходит вокруг меня, я был более насторожен.

И мне срочно нужно было пописать.

«Рэйвен…» – сказал я без разрешения, надеясь, что меня не сильно накажут за это.

Дилан выключил воду, и Рэйвен спросила, «Да, мой зверёк?»

Я закрыл глаза и заставил себя произнести, «Можно мне, пожалуйста, пописать?» – никто из них не засмеялся.

«Хороший мальчик», – похвалила она, «Дай мне свой член».

Я вздрогнул и повернулся к ней, она держала в руках длинный пластиковый контейнер. Она взяла в руки мой член и засунула его внутрь, сказав, «Можешь писать, милый».

Я взглянул на Дилана, он не смотрел на меня, что-то делал с маленькой собачьей будкой в углу.

Я проглотил свою гордость и позволил себе расслабиться, ненавидя это. Рэйвен не дает мне даже пописать по-человечески, не позволяла мне даже держать себя. Это было бесконечно унизительно.

«Очень хорошо, любимый», – сказала Рэйвен, когда я закончил, и убрала контейнер, «Ты можешь показать».

Она встала на лёд рядом со мной и снова наклонилась, позволяя мне свирепо поцеловать её. Когда она выпрямилась, я продолжал целовать её тело, где только мог достать, и она не остановила меня на этот раз, запустив пальцы в мои волосы.

«Я думаю, малышу нужно немного отдохнуть», – сказала она Дилану; я проигнорировал это, целуя внутреннюю сторону её бедра.

«Прошло уже пару часов», – дружественно сказал Дилан.

«Да», – Рэйвен указала пальцем на другое бедро, и я начал целовать его.

«Пойдем в постель, милый», – сказала она, и Дилан разрезал веревки, стоя за моей спиной, и мои руки беспомощно упали вниз.

Рэйвен помогла мне встать со льда и повела меня черному деревянному ящику ядом со стеной. Она открыла его спереди, внутри лежал тонкий плед. Это моя постель.

«Заползай и ложись, малыш», – она снова погладила меня по волосам, и я заполз внутрь и скрутился клубочком, чтобы поместиться в ящике.

«Хороший мальчик», – Рэйвен положила руку на мои глаза, закрывая их. «Поспи немного».

Она закрыла ящик, снаружи щелкнул замок, и над моей головой в правом углу раскрылось маленькое круглое окошко.

Блядь, как же болит тело. Оно дрожит, и я не могу остановить это. Так холодно. Успокойся, дыши, закрой глаза. Забудь где ты. Теперь ты с Беллой. Белла обнимает меня. Нам тепло под одеялами в её постели. Да. Хорошо.

Рэйвен была довольно милой сегодня, может она чувствовала вину за прошлый раз, и пыталась как-то исправить это. Но всё равно, её настроение может измениться в любой момент. А у меня еще три часа. Как минимум.

Глава 16. Глупый.

EPOV

Я бежал… перепрыгивая пожарные шланги, я мчался к своему дому. Даже коп, который попросил меня пойти с ним, остался далеко позади. Я всегда быстро бегал.

Прозвучал взрыв, и низ здания исчез в языках пламени.

«СЭР, ВЕРНИТЕСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!!», раздался голос сзади, но я проигнорировал его.

И потом я врезался в стену. Точнее, не совсем в стену, а в огромного пожарного, который стоял у пожарной машины, на нем была каска, и он держал в руках рацию. Он был пожилым, но не слабым стариком. Наверно начальник пожарной охраны. И он не давал мне пройти к моему зданию.

«Эй, куда это ты идёшь?» – закричал он, когда я старался прорваться через него.

«Это мой дом, Я ЖИВУ ЗДЕСЬ!!», я попытался оттолкнуть его, но еще двое молодых пожарников помогали ему остановить меня.

«ТАМ ВСЯ МОЯ СЕМЬЯ!!» – кричал я, «ТАНЯ!!»

«Помогите ему, и узнайте, есть ли его семья среди выживших», – приказал начальник.

«КЭТИ!!» – вопил я, два парня оттаскивали меня назад, «НЕТ!! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!!»

Они отволокли меня назад, через дорогу к газону, там стояло несколько человек в пижамах, они плакали.

«Пока что, это все выжившие, которых мы спасли, сэр, вы видите свою семью?» – спросил пожарный, и мои ноги начали дрожать.

«Нет», – к глазам подступили слёзы, и я развернулся и пошёл назад к горящему зданию.

«Ладно, тогла слушайте…» – пожарник перекрикивал шум, «Пожар начался около 3ёх часов утра – многие спали. 10 наших людей в здании, ищут выживших. На каком этаже вы живёте?»

«На девятом», – прокричал я, чувствуя слёзы на лице, «Моя жена и дочь – »

«Подождите, сэр, не нервничайте», – пожарник достал рацию и сказал в неё, нажав кнопку, «Лестница 12, Лестница 12, на каком вы этаже?»

«Шестой этаж», – тут же раздался голос.

Пожарник снова нажал кнопку, «Девятый этаж, женщина и ребёнок».

«Какая квартира, сэр?»

«9-Б», – я смотрел на здание, считая этажи глазами, девятый казался нетронутым огнём в этот момент, во всяком случае для меня.

«9-Б» – сказал пожарник по рации, «Квартира 9Б».

«Понял», – раздалось из рации, и потом – тишина.

«Я не могу сидеть здесь, мне нужно попасть внутрь», – я подскочил и начал идти к зданию, но снова был остановлен больше, чем одним пожарником.

«Я знаю, ГДЕ ОНИ!» – закричал я, «Я могу показать, пошли!!»

«Сэр!» – закричал мне другой пожарник, «Первые пять этажей вашего здания в огне. В любой момент может быть еще один взрыв. Вы не войдете внутрь НИ ПОД КАКИМ предлогом.»

«Тогда неужели мы не можем взять лестницу, чтобы помочь людям?!» – спросил я, получая в ответ от них смертельные взгляды.

«Мы знаем, что делать, Сэр, пожалуйста», – сказал пожарник, «У меня есть дети,я знаю, что вы чувствуете, но –»

«Ваши дети сидят в горящем здании?!» – закричал я в полной ярости, «ВСЯ МОЯ ЖИЗНЬ ТАМ, А ВЫ ГОВОРИТЕ МНЕ УСПОКОИТЬСЯ?!!»

«Я знаю, Сэр, я знаю…» – пожарник старался быть понимающим, но мне от этого не легче.

«О, блядь!» – я очнулся и достал из кармана куртки телефон и набрал свой домашний номер, «Почему я не догадался позвонить – они наверное спят, но проснуться от звонка».

«Хорошая идея», – сказал пожарник; я слушал гудки, пока не включился автоответчик.

Раздался мой голос, «Вы позвонили Эдварду, Тане…»

И потом прозвучал голос Кэти, «И КЭТИ КАЛЛЕН!!»

Я закрыл глаза и задрожал, чувствуя тёплые слёзы, катящиеся вниз по моему лицу, казалось прошла вечность, пока играла запись.

Потом я услышал свой смех и слова, «Пожалуйста, оставьте нам сообщение, и мы вам сразу же перезвоним».

И потом я закричал изо всех сил.

«ТАНЯ, ПРОСЫПАЙСЯ И ВОЗЬМИ ТРУБКУ!!» – орал я, словно маньяк, «В ЗДАНИИ ПОЖАР, ПРОСЫПАЙСЯ, ТАНЯ!! КЭТИ!! КТО-НИБУДЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСНИТЕСЬ И ОТВЕТЬТЕ СЕЙЧАС ЖЕ!!»

Автоответчик отключился, и я повесил трубку, набирая снова, я заорал в трубку как сумасшедший, так повторялось три раза. Я уже начал думать, что дым убил их в своих кроватях, когда раздался щелчок, и мой крик резко оборвался.

«Папочка?» – прозвучал тихий заспанный голос, я схватил пожарника, который стоял рядом, давая ему знать, что мне ответили.

«Да, малыш, это папа», – я чуть ли не рыдал, «Где мамочка?»

«Спит наверное», – сказала она, «Ты злой?»

«Нет, детка, я не злой. Я люблю тебя, я никогда не злюсь на тебя…» – теперь я рыдал, стараясь скрыть это, «Пойди, разбуди маму, но не вешай трубку, ладно?»

«Ладно, папочка, подожди», – сказала она, и я повернулся к пожарнику, «Моя семья внутри, жива, ВЫТАЩИТЕ ИХ ОТТУДА НЕМЕДЛЕННО!!»

Он убежал к своему начальнику, и они начали говорить по рациям.

«Кэти!» – я больше не мог ждать, я ненавидел не слышать её сейчас, «КЭТИ!»

«Эдвард…» – позвал женский голос, и моя глаза начали открываться.

Было темно, и я прошептал, «Таня?»

Приходя в себя, я моргнул несколько раз, и вспомнил, где нахожусь. В коробке, только с одним маленьким круглым отверстием над головой, которое давало мне свет и воздух.

«Плохой мальчик…» – строго произнесла Рэйвен, «Сначала ты сказал, Кэти… теперь Таня… в твоих мыслях так много других женщин. Ты сейчас должен думать только обо мне, маленькая блядь».

Дерьмо.

…«Плохой мальчик…» – строго произнесла Рэйвен, «Сначала ты сказал, Кэти… теперь Таня… в твоих мыслях так много других женщин. Ты сейчас должен думать только обо мне, маленькая блядь».

Дерьмо.

Мои руки дрожали, когда открылось большое окно в ящике, такое же круглое, которое пропускало немного света, и Рэйвен уставилась на меня.

«Высунь голову», – приказала она, и я осторожно сделал, как было приказано, отверстие было достаточно большое, чтобы я просунул голову.

«Язык», – сказала она без эмоций.

Я высунул язык, и я она нацепила на него прищепку.

«Это Таня», – игриво сказала она, потом прицепила другую и добавила, «А это Кэти».

Она встала и отошла, оставив меня страдать в одиночестве. На самом деле, это не такое уж плохое наказание. Я думал, она будет протыкать мой язык иглами. Хорошо, что я ошибался. Я пытался оглядеться по сторонам, чтобы увидеть, что еще они приготовила для меня, но из этого положения, я мог видеть только пол.

Я стоял на четвереньках в ящике.

Я старался думать о Белле, как она ходит по магазинам с Розали и Элис, ищет нижнее бельё, и это заставило меня слегка улыбнуться. Не могу дождаться, когда смогу увидеть, что она принесёт домой. Может я попрошу её устроить мне показ.

BPOV

«Нет, я не собираюсь устраивать вам показ», – засмеялась я над предложением Эммета и Джаспера посреди Victoria’s Secret.

Они тоже смеялись, и я знала, что они шутят, но я чувствовала, что моё лицо всё еще ярко-красное.

«Эдварду это понравится», – Джаспер приподнял бровь, держа в руках вешалку передо мной, пытаясь представить это на мне, «Поверь мне, он любит crotchless» ^{note 69}

«Прекрати!» – я вырвала вешалку из его рук и направилась к примерочным, где меня ждали Розали и Элис.

«Эти мальчики просто извращенцы!» – заявила я, закрываясь в симпатичной примерочной, ненавидя зеркала внутри.

Я знала, девочки ждут меня снаружи, чтобы посмотреть, что я примеряю, так что я объявила, «Думаю, после этого магазина я поеду домой».

«Я так не думаю, Белла», – быстро ответила Элис, «Нас наняли как персональных шопперов, и мы еще не закончили. Извини».

«Просто у меня сегодня много работы», – проворчала я, осторожно натягивая черные кружевные чулки, сидя на маленькой шелковой скамеечке, «Эдвард ушел, так что я спокойно могу заняться своими записями и написать заметки».

«У тебя еще три выходных дня для этого, так что замолчи», – вздохнула Розали.

_

EPOV

«Замолчи!» – закричала Рэйвен, когда я снова вскрикнул, моё лицо мокрое от слёз, которые я не мог сдержать, «Всё закончилось, милый…»

Мои ноги висели в нескольких футах над полом и рефлекторно содрогались, закованные в кожаные наручники, которые звенели при малейшем движении. Моя грудь была закована в паутину замысловатых узлов из веревок, которые сходились на спине и соединялись с металлическим крюком над головой. Мои руки были связаны множеством веревок за спиной, крепко держа их над позвоночником, и еще одна веревка шла от моего ошейника к крюку на потолке, чтобы моя шея не свисала и не качалась. Я висел в воздухе, ноги раздвинуты, лицом вниз, на уровне глаз с Рэйвен, которая стояла передо мной.

«Всё закончилось», – она поцеловала мои дрожащие губы, «Не плачь больше, зверёк. Я закончила свою игру сзади».

Она бросила последнюю игрушку в большой пластиковый ящик и кивнула Дилану.

«Простерелизуй все эти игрушки, Дилан», – ухмыльнулась она, «Они нам пока не понадобятся».

«Да, Рэйвен», – он поднял ящик и покинул подвал.

Я попытался успокоиться, но был в плохой форме в этот момент. Моё тело не переставая сотрясалось, и слёзы продолжали течь из глаз, и я задыхался от глубокой боли. Я ненавижу быть изнасилованным.

«Шшш, шшш, шшш…» – Рэйвен целовала моё лицо, и я хотел отвернуться, отдёрнуть голову, но не стал этого делать.

«Я знаю, это было тяжело для тебя… но ты очень хорошо перенёс это, зверёк. Ты очень выносливый», – похвалила она.

Всхлип стремился вырваться из моего горла против моей воли, но Рэйвен любит это. Она любит ломать мужчин, и больше всего ей нравилось ломать меня, Бог знает, почему. Почему эти больные женщины так привязаны ко МНЕ?

«Awwww…» ^{note 70}– она играла с моими слезами, рисуя сердце на моей щеке, пока я пытался выровнять дыхание, «Давай, я накормлю тебя, зверёк. Тогда ты будешь чувствовать себя лучше».

Она ушла, а я остался висеть здесь, мои руки убивали меня, грудь болела от множества тугих веревок, держащих меня на весу, ноги беспомощно расставлены и безвольные.

Всё о чем я думал, это то, как я хотел домой. Я хотел Беллу.

В подвале было темно, и невозможно было определить сколько сейчас времени. Наверно уже поздно… Скоро я должен уйти отсюда. Однажды я спросил её сколько времени, и, БЛЯДЬ, я никогда больше не сделаю этого. Ей нравилось верить в то, что я наслаждался временем с ней и никогда не хотел уходить.

Вскоре, она вернулась в подвал с тарелкой полной креветок, без ничего, холодные и влажные, так она предпочитала их.

«Это подойдет для твоего желудка, Эдвард, вкусно и легко», – улыбнулась она мне, очищая несколько штук.

Моё дыхание теперь было под контролем, и я старался забыть о боли, когда она поднесла креветку к моим губам.

«Оближи» – улыбалась она.

Я облизал белую креветку, чувствуя её сладкий сок, но не отваживался укусить, пока она не разрешит. Сегодня она тестировала меня, чтобы убедиться, что я помню все её правила. Думаю, я довольно хорошо справлялся.

«Хороший мальчик», – она говорила со мной, как с собакой, «Ешь».

Я осторожно взял в рот креветку и молча начал жевать, довольный любым вознаграждением, которое я мог получить, особенно после того, что я пережил за последний час.

«Вкусно?» – спросила она, и я кивнул. Еда здесь всегда была первоклассная, так же как и боль.

Я проглотил, и она протянула мне еще одну креветку, «Ешь».

Вернулся Дилан с большим ведром воды, в котором плавала огромная желтая губка. Он обошел меня, и я услышал плеск воды.

Моё тело напряглось, и я отвел взгляд в сторону, пытаясь понять, что происходит сзади меня.

«Расслабься, любовь моя…» – она поднесла к моим губам еще одну креветку, «Ешь».

Я взял её в зубы, и Рэйвен сказала, «Вода приятная и горячая. Дилан слегка помоет тебя, вот и всё».

Я вздрогнул, и она рассмеялась над моим выражением лица.

«Думаю, моему зверьку не нравится, когда мужчина моет его тело», – она поцеловала меня в щеку, и я почувствовал мокрую губку на своей пояснице, восхитительный поток горячей воды щедро струился по моей коже, стекая по моим ягодицам, и это было настолько пиздато, что я не мог сдержать стон, вырвавшийся из моей груди.

«Мой щеночек испорчен, не так ли?» – сказала она, а губка двигалась вверх и вниз по моим ногам.

Мои глаза широко распахнулись, и я замотал головой.

«Ты хочешь, чтобы я и только я делала всё это для тебя, да?» – она взяла еще одну креветку, добавив, «Ешь. Я ведь не могу кормить тебя и мыть в одно и то же время?»

Я замотал головой, молясь, чтобы она не злилась.

«А ты хочешь быть чистеньким, правда?» – спросила она, и я кивнул.

«Тогда успокойся и позволь Дилану помыть тебя», – предложила она, «Поверь мне, он не получает никакого удовольствия от этого. Он делает то, что приказано, как и ты. Ешь».

_

BPOV

«Ешь», – сказала Элис, когда мы сидели в кафе на улице, окруженные пакетами, и кусок пиццы уставился на меня с тарелки.

«Я не настолько голодна», – сказала я, «Мне не хорошо. Я не больна… просто… мне не хорошо. Можешь отвести меня домой?»

Эммет и Джаспер тихо разговаривали друг с другом в нескольких шагах от нас.

«О чем вы там шепчетесь?» – спросила Розали, прежде чем я смогла.

«Ни о чем», – широко улыбнулся Эммет, словно ребёнок, которого поймали за воровством печенья, «Мужские дела. Любопытные женщины!»

Розали игриво ударила его, и Джаспер слабо улыбнулся мне, и я занервничала еще больше.

«В чем дело, Джаспер?» – спросила я, наполовину улыбаясь.

«Ничего», – пожал он плечами, глядя на часы, «Просто… мы с Эмметом работаем сегодня, и нам пора возвращаться. Уже начало шестого».

«О, ладно», – я подскочила, довольная тем, что день шоппинга подошел к концу, и я могу пойти домой и немного поработать, перед тем как Эдвард вернётся.

Я начала собирать пакеты, Элис помогла мне, и через минуту мы шли к выходу. Эммет шел впереди и что-то тихо бормотал в телефон, но было видно, что он очень сердит.

Он закрыл телефон и снова стал игривым, и это напомнило мне Эдварда. Думаю, мне сегодня не было весело, потому что я так сильно скучала по нему. Казалось, день потрачен зря, а я могла провести его с ним, и хоть Эдвард и сказал, что нам нужно отдохнуть друг от друга, чтобы я могла подумать, я всё равно ненавидела находиться вдали от него.

Мы больше не можем говорить «я люблю тебя» друг другу.

Это тоже, нахер, угнетало меня. Мы признали наши чувства друг к другу, но Эдвард сказал то, что я боялась, было правдой. Это ничего не меняло. Ему всё еще придётся уйти через восемь дней.

Я сказала, что найду выход для него. Я даже кубик Рубика сложить не могу.

Боже, что я буду делать, когда наше время выйдет, если я не могу провести несколько часов без него?

Элис подбросила меня до дома, и я зашла в пустую квартиру, не нуждаясь в чьей-либо компании. Эммет и Джаспер приехали к нам вместе, так что они быстро попрощались с нами, поблагодарив за приятный день, и уехали. Может они опаздывали на работу или что-то такое, они вели себя странно и были напряжены.

Я попросила их передать привет Эдварду, когда они вернутся в клуб, и они натянуто, фальшиво улыбнулись и сказали, «Конечно, Белла. Увидимся».

Что-то с ними было не так. Может это стриптизёрская фигня. Может им не понравилась Элис или Розали. Не. ^{note 71}. Нам всем было весело. Пока они не начали себя вести, как Эдвард на своих работах.

Розали и Элис знали меня достаточно, и если я хотела побыть одна, меня лучше оставить в покое, и они уважали это.

Первое, за что я взялась после того, как бросила пакеты на кровать, это пылесос. Квартира была убрана, Эдвард проделал фантастическую работу, чтобы поддерживать чистоту, но когда у меня такое настроение, я люблю пылесосить. Понятия не имею почему, но это расслабляет меня.

Спустя 10 минут я просто пялилась на пылесос, двигая его взад-вперед… взад-вперед… это убаюкивало меня… каким-то образом. Я подумала об Эдварде, как он убирался в Огне в одиночестве. Может ему стало жарко, и он снял майку.

О, как трогательно, Белла. Прекрати это.

Я посмотрела на часы в кухне – 17:35. Мне нужно было съесть ланч. Теперь я буду умирать от голода к тому времени, как вернётся Эдвард и поведёт меня на свидание.

Пылесос заворчал, и я заметила, что он упирается прямо в стойку. Я вздохнула и выключила его, наклонившись посмотреть, что там застряло.

Я выдернула длинный лист бумаги, конверт. О, моё письмо от Чарли, которое пришло пару дней назад.

Меня накрыли воспоминания о моём насильнике, который отобрал мою почту и бросил её в сторону стойки. О, тут еще мой каталог Лиллиан Вернон! Должно быть они упали на пол, и я полностью о них забыла.

Я расправила конверт и улыбнулась, глядя на почерк своего отца. Всегда, когда у меня было плохое настроение, папа находил способ поговорить со мной. И вот он снова.

Не успев понять, я уже сидела на диване и открывала конверт, мне было интересно, как у него дела, чтобы ненадолго забыть о своих.

Я облокотилась на спинку и начала читать:

Привет, Беллс!

Сейчас 2:30 ночи, и я сижу за своим столом, скучно до ужаса. Я рад, что живу в тихом городке, но иногда хочется какого-то движения.

Я пишу тебе не только потому, что мне скучно, так что не думай так обо мне. Ты моя девочка, и мне всегда интересно, как у тебя дела.

Так, как дела? Как колледж? Как учёба?

Я уже ненавижу то, как звучит это письмо. Оно звучит, как допрос, а не как письмо отца дочке. Прости, Беллс.

Мы с Билли ездили на рыбалку на прошлой неделе, и ты не поверишь, как много мы поймали. Помнишь, мы часто рыбалили, когда ты была маленькая? И мы редко что-то ловили.

О, кстати, на счет того парня, Каллена, который встречался с Розали, не знаю, встречаются ли они еще, Розали всегда быстро меняла парней.

Ты хотела узнать на счет криминала, и я ничего не нашел, но решил проверить другие вещи. Тебе решать, говорить ли об этом Розали, но этот бедный парень уже вдовец в свои 26. Боже. И у него тоже есть дочь. Но она почему-то не живёт с ним. Она живет с родителями его жены в Джексонвилле, Флорида. Бен и Анджела Ченей.

Ужас. В их доме был пожар. Малышка выжила, а её мать нет. Скажи Розали, что это может быть слишком напряженно для её отношений.

Я отложила письмо, и просмотрела другие бумаги из его конверта. Я хотела, чтобы Эдвард рассказал мне обо всем этом, но не могла не читать то, что было передо мной.

Здесь была копия статьи о пожаре. Они не написали имени Эдварда и не поместили его фотографию, но в заголовке было написано «Пожарник погиб, спасая маленькую девочку».

Я прочитала заметку три раза со слезами в глазах. Там не описывались детали, но было ясно, что несколько нижних этажей были в огне, и была привлечена команда с крыши, когда отец этой девочки дозвонился до неё, и она ответила. Отец и пожарник говорили с ней по телефону, пока другой пожарник полз по стене здания с крыши.

Его спускали на веревках к пожарной лестнице рядом с квартирой, где была девочка.

Пожарник видел её внутри, но она не знала, как открыть окно, чтобы выбраться. Отец говорил ей, что делать, но окно заклинило, или что-то такое, как рассказывал другой пожарник, который был на связи с тем, что был рядом с окном.

Мне было больно думать о том, как Эдвард говорил своей дочери, что делать, чтобы выбраться оттуда, пока здание горело на его глазах.

Пожарник хотел сказать ей, чтобы она отошла, и он мог разбить окно, и именно тогда всё началось.

До их этажа добралось пламя, и пол начал гореть.

Пожарник разбил окно и схватил девочку, и уже собирался подниматься на крышу, и тогда прогремел взрыв, обволакивая огнем пожарника и девочку.

Их начали тянуть наверх, пожарник не отпускал девочку из рук, даже когда веревка чуть не сгорела, пока их поднимали.

Когда их подняли, пожарник уже был мёртв, девочка жива, но сильно обгорела.

О, Боже, я молилась, чтобы Эдвард не слышал их криков по телефону или рации.. Господи, наверное, он слышал.

Я продолжала представлять всё это и его крики, и я плакала, рыдала от картины в моих мыслях.

Эдвард, я люблю тебя… но я не знаю, как помочь тебе. Мне нужно посоветовать ему другого психиатра. Я не смогу. Я не достаточно хороша, а он заслуживает лучшего.

Я глубоко вздохнула и вытерла глаза. Перемотав записи, я взяла блокнот и открыла его на чистой странице, собираясь написать об этой новой информации.

Я остановилась, услышав голос Эдварда, он стонал и рычал, и мой голос резко выдыхал, звук тела, бьющегося о стойку, снова и снова. Прошлая я была бы шокирована этим и быстро бы выключила запись… но я уже изменилась за прошедшие несколько дней.

Я хотела слышать это… и мне не было стыдно. Я занималась любовью с мужчиной моей мечты, и для меня это не было грязно. Особенно восхитительными были звуки, которые издавал Эдвард и его дыхание, даже после того, как мы закончили и отходили от нашей блаженной интерлюдии, я могла слышать, как он целует мою спину.

Откинувшись назад, я обхватила себя руками и закрыла глаза, вспоминая… мечтая… желая.

«Белла…» – шептал его голос, пока его губы оставляли сладкие поцелуи на моем теле. Я с трудом слышала своё тяжелое дыхание.

Через несколько минут я резко выдохнула, сказав, «Запись все еще включена». И потом – ничего, щёлкнула кнопка.

Я смотрела в окно, зная, что это наше последнее интервью на диктофоне, и потом я услышала голос Эдварда, «Эдвард – интервью номер пять. Белла… это я. Надеюсь, ты не услышишь это, пока я не уйду… так что… я могу сказать всё, что хочу».

Я села, нахмурившись, но внимательно слушала.

Он прочистил горло и продолжил, «Я хочу поблагодарить тебя… за то, что заботишься обо мне. Теперь я знаю это точно. Я надеюсь… Я ЗНАЮ… что однажды ты станешь великолепным психиатром. У тебя дар. Не то, чтобы я разбирался в этом, ты единственный психиатр, с которым я когда-либо говорил, но… я вижу в твоих глазах, насколько сильно ты заботишься. Мне жаль, что я такой сложный для тебя… меня тяжело понять. Но ты стараешься изо всех сил. И я благодарен за это.»

Он немного помолчал, «Так вот то, о чем я никогда не смогу сказать тебе в лицо, Доктор Белла. Я заслужил потерять свою жену. Я заслужил потерять своего ребёнка. Я не был хорош для них, и я бросил их, когда они больше всего нуждались во мне. Я оставил их гореть».

Он плакал, и это убивало меня, слушать его и быть неспособной обнять его. Я что, спала, когда он это записывал? БОЖЕ!

«Стакан молока и 27 долларов…», – тихо плакал он, «Вот что увело меня из дома в ту ночь. Боже, Белла, я ничто, НИЧТО! Разве ты не видишь? Я должен был умереть той ночью. Я УМЕР той ночью. Мы бы никогда не встретились, если бы всё было так, как должно было быть. Мне жаль, что ты ввязалась в это. Мне жаль. Я не достаточно хорош и для тебя… и никогда не буду. Пожалуйста, просто… забудь меня. Сделай вид, что это был сон, или что-то в этом роде.»

Он шмыгнул носом и пару раз вдохнул, «Будь осторожна и будь счастлива. Со мной ничего из этого не выйдет. Прости, если я когда-либо причинил тебе боль, Белла. Я не хотел. Это было замечательно… быть частью твоей жизни какое-то время. Спасибо тебе… за то, что пыталась исправить меня. Прощай».

Слёзы катились по моим щекам, я услышала щелчок, когда Эдвард нажал стоп, и я встала и направилась к сумке за телефоном.

Я добралась до имени Эдварда в телефонной книге и нажала вызов. Его телефон зазвонил где-то рядом, и я пошла на звук рингтона, который раздавался из его спортивной сумки, схватив её, я отнесла её на кровать.

Я вытрусила из неё всё. Его телефон, форма копа, наручники, незаряженный пистолет, майки и джинсы… и маленький блокнот.

Я больше не заботилась о его приватности, я боялась за него. Боялась, что он причинит себе боль, не уверенная, когда именно он записал это.

Открыв его блокнот, я пролистала до чистой страницы и вернулась на страницу назад.

Суббота – 12:00 – Рэйвен.

Я помню, он упоминал Рэйвен…

Хочешь послушать разные страшные истории? Я могу рассказать тебе о Рэйвен.

«Уборка в клубе, а?» – меня трясло, когда я листала номера в поиске номера Эммета, «Маленький лжец».

Я посмотрела на часы – 18:45.

«Белла, что нового?» – ответил он счастливым голосом.

«Эммет, где Эдвард?» – яя сразу перешла к делу, не настроенная на еще большую ложь.

«Эммм, он внизу», – ответил Эммет.

«Ты лжёшь», – строго сказала я.

«С чего ты взяла?» – спросил он, ничего не подтверждая.

«Я психиатр, вот с чего я взяла», – отбила я, «Не ври мне, я хочу знать, где он СЕЙЧАС?»

«Белла, это его дело», – серьёзно сказал Эммет, «Если хочешь знать, спроси его».

«Эммет, я волнуюсь за него!» – я позволила испугу просочиться в мой голос, «Мне нужно знать, что он в порядке, я нашла его блокнот, там написано, что у него сегодня Рэйвен в 12, а он сказал, что будет дома около семи. Эммет, сейчас семь! Он сказал, что она любит причинять ему боль!»

«Ладно, Белла, подожди», – казалось, он куда-то идёт, наверно к черному входу, «Так, теперь я могу говорить. Слушай, вот, что я знаю. Он должен был уехать от Рэйвен около пяти. Он всё еще не позвонил Виктории, и это значит, что он еще там. Я позвонил Виктории в пять, когда мы гуляли, узнать, вышел ли он, она сказал нет. Я ждал его звонка, но до сих пор – ничего. И Виктория сказала, что не будет звонить Рэйвен до завтра. Она сказала, что он… наказан.»

«За то, что я натворила прошлой ночью!» – закончила я, яростные слёзы в моих глазах.

«Ну да», – он был таким грустным.

«Сука!» – выплюнула я, меряя комнату шагами, пока мой взгляд не упал на полицейскую форму.

«Дай мне адрес», – приказала я, схватив ручку и направившись в кухню.

EPOV

Рэйвен держалась за цепи над головой, используя их, чтобы подниматься и опускаться, когда она снова трахала меня. Я лежал на деревянном столе, она сверху прыгала на мне, я сжал кулаки по бокам, вокруг моих бёдер была обмотана кожаная лента, к которой были привязаны мои запястья, лодыжки тоже были связаны кожей, цепь от этих наручников была прикована к потолку.

Громко крича, она кончала. Я закрыл глаза, уговаривая себя забыть о боли и почувствовать оргазм, пока меня снова не наказали.

Я задыхался сильнее, двигая бёдрами вверх и вниз, пока не почувствовал, что хочу кончить.

«Рэйвен, можно мне, пожалуйста, кончить», – спросил я, как было нужно.

«Еще нет», – она безжалостно подпрыгивала на мне, и я зарычал и зажмурил глаза, стараясь сдержаться.

Через несколько секунд, я чувствовал, что могу взорваться, и услышал свои стоны, «Пожалуйста… пожалуйста…»

«Сейчас», – сказала она, и я закричал, моё тело дёрнулось, когда я кончил в презерватив.

Прошло несколько моментов без движения и слов.

«Ммм, мой хороший маленький fucker» ^{note 72}, – она гладила моё лицо, и я наполовину приоткрыл глаза, «Это десятый раз подряд. Ты ОСОБЕННЫЙ».

Она поцеловала мою грудь и начала подниматься с меня, «Видишь, вот почему я хочу всего тебя только для себя. Но Виктория хочет, чтобы я немного подождала. Так что я жду. Я хочу тебя… и ты будешь моим. Тебе бы хотелось принадлежать мне, зверёк, всё время?»

«Да, Рэйвен», – я закрыл глаза и вздохнул, чувствуя себя слишком слабым, чтобы говорить.

«Я знала это», – мрачно сказала Рэйвен, «Она держит нас порознь».

«Так устал…» – я наполовину промычал, когда Рэйвен сняла с меня презерватив и мыла меня губкой, смоченной в горячей воде.

Она проигнорировала моё бормотание и сказала, «Я ненавижу отпускать тебя. Я просто не могу это делать. Как будто… ты создан для меня. Ты мой».

«Рэйвен…» – выдохнул я, «Пожалуйста… я вернусь, клянусь. Но если ты не отпустишь меня, когда придёт время, Виктория пришлёт сюда кого-нибудь».

«Она не позвонила, а уже начало девятого», – объявила она, «На самом деле, она не заботится о тебе так, как я. Просто останься со мной».

Она поцеловала меня, и я старался целовать в ответ, но я так устал, так вымотался.

В этом наша проблема с Рэйвен. Когда приходит время отпустить меня, она не хочет. В конце концов, я сказал ей, что меня пора отпустить, и она выплеснула свою злость на меня. Так всё было в прошлый раз.

Так что я решил не давить на неё сильно. Может она устанет от меня еще через пару часов и сама решит отпустить меня.

«Тебе понравится здесь со мной», – она поцеловала мой подбородок и подошла к рычагу в деревянной свае, слева от меня.

Она повернула его, и я услышал звон цепей, я взглянул вниз и почувствовал, как цепи, присоединенные к моим лодыжкам, натянулись и начали поднимать мои ноги вверх от стола.

«Рэйвен…» – я посмотрел на неё, слегка нервничая, а она продолжала крутить ручку, позволяя цепям поднять мои ноги полностью, и потом на поверхности стола лежали только мои лопатки и голова.

Рэйвен остановилась и с лёгкостью отодвинула стол из-под меня, и я упал вниз, повиснув вниз головой, мои руки всё еще были связаны по бокам.

Она поцеловала меня в живот и сказала, «Спи, мой ангел».

Она села на пол передо мной и улыбалась, начав напевать песню, словно колыбельную, чтобы укачать меня.

Я задрожал, зная, чтобы я сейчас не сказал, это только спровоцирует её. Я буду играть хорошо и вести себя тихо, пока Виктория не решит освободить меня от этого.

Белла будет так волноваться за меня. Блядь. Эммет позаботится о ней.

Закрыв глаза, я сделал вид, что засыпаю, пока она пела свою жутковатую мелодию.

Позже, после того, как Дилан заверил Рэйвен, что такое положение, в конце концов, убьёт меня, меня переместили в маленькую клетку, очень похожую на огромную птичью, она висела под потолком, мои ноги свешивались из неё, я сидел облокотившись на железные прутья, обхватив себя руками, стараясь согреться.

Я всё еще был обнажён, но теперь мне было комфортнее, чем раньше. Клетки не пугали меня, они успокаивали.

Если я в клетке, это значит, что никто не может попасть сюда, чтобы что-то сделать со мной. Клетка значит отдых. Все ужасные вещи случаются ЗА клеткой. Клетка – это то, куда ты попадаешь между пытками, пока Госпожа спит.

Должно быть Рэйвен пошла в постель. Интересно, сколько времени. Интересно, выберусь ли я отсюда завтра.

«РУКИ ВВЕРХ, ПОЛИЦИЯ!!» ^{note 73}– услышал я женский голос сверху, и чуть не выпрыгнул из собственной кожи, сев прямо и прислушиваясь.

«Не двигайся, мать твою, а то я тебе голову снесу!!» – снова закричала она, и я нахмурился.

«Белла?» – мне сдавило грудь. Лучше бы это было НЕ ТАК. Может я просто замечтался.

«Отведи меня в подвал», – услышал я голос, похожий на Беллу, и потом крик, «СЕЙЧАС ЖЕ!!»

Я услышал движение над собой, и мои руки опустились на бёдра, в случае, если меня и правда ожидает компания.

Наконец дверь подвала открылась и сюда проник свет, не достигая моей клетки, на лестнице были слышны шаги.

Мне было тяжело видеть что-то, я был в темноте и потом меня ослепил свет.

Я мог разобрать силуэт Дилана и еще один маленький силуэт рядом с ним в полицейской фуражке.

«Она купила его», – сказал Дилан копу, «Он проститутка, он здесь по своей воле».

«Заткнись, мать твою! Выпусти его», – гавкнула женщина, пихнув Дилана в мою сторону.

Дилан подчинился и опустил мою клетку на стол. Потом он открыл её и отступил назад.

Вниз спустился еще один огромный полицейский и сказал женщине-офицеру, «Надень наручники на парня наверху, я справлюсь здесь сам, хорошо?»

Офицер по-меньше ушла наверх с Диланом, но я всё еще сидел в клетке, не двигаясь.

Коп подошел ко мне, возвышаясь надо мной, он включил фанарик под своим лицом и сказал, улыбнувшись, «Привет, братишка».

«Эммет…» – прошептал я, оглядываясь по сторонам, «Что ты делаешь?»

«Вызволяю тебя», – проинформировал он.

Я всё еще не двигался.

«Где Рэйвен?», – спросил я.

«Наверху в наручниках», – улыбнулся Эммет, «Всё в порядке, Эдвард, можешь выходить».

Я начал выползать из клетки, и Эммет бросил на стол одежду.

«Я принес тебе свою одежду», – сказал Эммет, «Я не знал, найду ли твою одежду здесь и не хотел, чтобы Белла видела тебя… ну, понимаешь… вот так».

«Так это была БЕЛЛА?!» – спросил я, немного сердито, но я больше беспокоился, переживал… был ошеломлён. И она хочет лечить сумасшедших? Да она одна из них! Она самая главная среди них!

«О, ага», – ухмыльнулся Эммет, «Всё это её идея. У неё твоя форма и наручники, и пистолет. Она собиралась прийти сюда одна, но я не мог этого допустить. Ты бы убил меня».

Надев спортивные штаны Эммета, я согласился, «Точно».

«И во-вторых… со стороны Виктории это неправильно, оставлять тебя здесь, особенно после прошлого раза», – Эммет ждал, пока я осторожно надевал большую, мягкую майку, слегка вздрогнув, когда она прикоснулась к моей спине.

«Я никогда не позволю тебе пройти через это дерьмо снова», – продолжал Эммет, «Не забывай, я раньше тоже тут был».

«Я знаю», – я чуть не плакал и должен был обнять парня, «Спасибо, Эм».

«Пошли, давай убираться отсюда, пока Белла не надавала Рэйвен по голове своей дубинкой», – сказал Эммет, поднимаясь по лестнице.

«Рэйвен не видела моего лица», – сказал он, когда мы поднялись, «Белла взяла её, когда она спала. Парня я раньше не видел. Он наверно новенький. Так что мы чисты.»

И потом, когда я направился в кухню, чтобы забрать одежду и ключи от машины, Белла забежала в комнату и резко остановилась, увидев меня. Я замер, видя так много чувств в её глазах: боль, беспокойство, злость, предательство, любовь, облегчение…

Она вырвала ключи из моих рук и посмотрела на Эммета.

«Эдвард поедет со мной. Ты можешь ехать за нами на своей машине, ладно?» – спросила Белла, полностью игнорируя меня.

«Э, да», – он колебался, гядя на меня.

Я кивнул ему, молча говоря ему, что всё в порядке, и мы вышли из кухни.

Эммет показал Белле мою машину, и она открыла водительскую дверь и села, пока я забирался на пассажирское место.

Она завела машину и посмотрела назад, сняв фуражку и бросив её за спину, она резко вырулила и поехала к воротам и на дорогу.

Когда я наконец набрался смелости, чтобы посмотреть на неё, она плакала и гнала во всю.

«Белла, хочешь я поведу?» – попытался спросить я, но был прерван посреди предложения.

«Я СЕЙЧАС ПРОСТО В ЯРОСТИ НА ТЕБЯ!!» – закричала она, слёзы капали с её лица.

«Я знаю».

«КАКОГО ХРЕНА, ТЫ СМОТРЕЛ ПРЯМО В МОЁ ЛИЦО И ГОВОРИЛ МНЕ КАКУЮ-ТО ХУЙНЮ ОБ УБОРКЕ В КЛУБЕ, КОГДА ТЫ, БЛЯДЬ, ПРЕКРАСНО ЗНАЛ, ЧТО У ТЕБЯ НАЗНАЧЕНЫ СЕГОДНЯ ПЫТКИ НА ВЕСЬ ДЕНЬ С ЭТОЙ ПСИХОПАТКОЙ!!»

«Ну, я был-»

«И ПОТОМ ТВОИ ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ ДРУЗЬЯ И МОИ РАЗВЛЕКАЛИ МЕНЯ ПОКУПКАМИ СЕКСУАЛЬНОГО БЕЛЬЯ ВЕСЬ ДЕНЬ ПОКА ТЕБЯ ТУТ ИСТЯЗАЛИ?!!!»

«Эй, они мои ДРУЗЬЯ, Эммет только что рисковал своей шкурой, чтобы помочь тебе вытащить меня отсюда!» – я старался прояснить хотя бы это.

Я не винил её за то, что она кричала и злилась, но я не мог позволить ей говорить, что Эммет и Джаспер не были моими настоящими друзьями.

Белла заплакала сильнее, и я чуть снова не предложил вести машину.

«Я ПРОСТО НЕ ВРУБАЮСЬ, ЭДВАРД, НА САМОМ ДЕЛЕ!!» – рыдала она и орала на меня, «Я ЗАБОЧУСЬ О ТЕБЕ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ХОЧУ СПАСТИ, НО Я НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ ЭТО В ОДИНОЧКУ! ТЫ ТОЖЕ ДОЛЖЕН ХОТЕТЬ ЭТОГО! А Я НЕ ВИЖУ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ. КОГДА-ТО ТЫ ПРИВЫК К ЭТОЙ ЖИЗНИ!! ОДНАЖДЫ ТЫ УМРЕШЬ В КАКОМ-НИБУДЬ ПОДВАЛЕ, ВРОДЕ ЭТОГО – РАЗВЕ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ ЭТОГО?!»

Я откинулся назад, моё тело болело повсюду, и ответил, «Я говорил тебе, Белла. Несколько часов здесь принесли мне сегодня 50 тысяч! Если только я не ограблю банк, нет никакого способа заработать столько денег за такое короткое время. Ты не знаешь – моя дочь нуждается в этом».

«Я знаю!» – сказала она, вытирая глаза, и резко свернув на обочину, посмотрела в мои испуганные глаза.

«Я знаю о пожаре, и я слышала твоё сообщение на диктофоне. И я говорю тебе прямо сейчас, ложь прекращается здесь! Ты расскажешь мне всё, что я хочу знать, ты будешь честен со мной, несмотря ни на что, и ты будешь делать, что я скажу, пока мы вместе! Или можешь убираться сейчас же!!» – закричала она.

«Это моя машина», – я чуть не улыбнулся, но сдержался.

Только Белла может заставить меня улыбнуться после того, через что я прошел.

Сначала она выглядела удивленной этим фактом, но потом нахмурилась еще больше.

«Мне плевать, чья это машина!!» – гавкнула она, «Ты со мной, или нет?»

Мне не нужно было много времени, чтобы решить.

«Я с ТОБОЙ, Белла», – сказал я искренне, честно.

Слеза сорвалась с её ресниц, и она снова вырулила на дорогу, теперь не превышая скорость.

Наконец она заговорила и её тихий голос дрожал.

«Ты в порядке, Эдвард?» – плакала она, «Хочешь, я отвезу тебя в больницу?»

«Всё нормально, Белла», – я ненавидел видеть её слёзы, «Не надо больницы. Будут вопросы.»

«Что она…» – начала Белла и снова заплакала.

«Пожалуйста, Белла, не плачь», – теперь я чувствовал слёзы и в своих глазах, «Я буду в порядке. Мне просто нужна горячая ванна…»

«Хорошо», – кивнула она, стараясь прекратить плакать.

«И ночь в постели», – добавил я.

«Ладно», –сказала она.

«И моя Белла», – добавил я последнее, но самое важное.

Она снова зарыдала и ей снова пришлось остановиться, так чтобы я смог обнять её… и она меня… осторожно. Бедный Эммет, наверно думал нехорошие вещи про нас.

Мы молча плакали какое-то время, и потом Белла снова начала вести, торопясь отвезти меня домой и позаботиться обо мне.

Это будет жестокая ночь. Я знал, когда Белла увидит моё тело, ей станет плохо, но я подумал, может я смогу спрятать это – Нет. Я больше не могу прятаться от Беллы. Не важно что, она заслуживает правду. Уродливую, голую правду.

Я хотел сказать ей, что мне жаль, так жаль за то, что я ранил её таким образом, и именно поэтому я не хотел говорить ей утром, куда я пойду сегодня, и только теперь я понял, насколько неправильно было скрывать это. Белла не ребёнок, она не глупая. Она любит меня – и это глупо, но это не её вина. Я был так неправ, когда лгал ей. Я больше никогда этого не повторю.

Когда бы приехали к её дому, Эммет дал нам свои любимые вещи, чтобы позаботиться о моих ранах, и спросил, не хотим ли мы, чтобы он остался.

«Я в порядке», – я потёр глаза, «Я просто устал, тело немного болит. Всё заживёт».

«Белла, позвони мне, если понадобится», – Эммет обнял её, и она поблагодарила его, за то что он пошел с ней спасти меня.

Даже я снова обнял его.

После того, как он ушел, Белла повернулась и пошла в ванную, чтобы набрать воды. Я медленно пошел за ней, обхватив себя руками.

От воды шел пар, и Белла вытерла слёзы, глубоко вдохнула и посмотрела на меня с такой любовью, что я снова почувствовал слёзы в глазах.

«Я здесь для тебя, Эдвард», – сказала она, не прикасаясь ко мне, и я был рад этому.

«Я знаю, Белла», – мой голос дрогнул.

Она шмыгнула носом и подошла ближе, но не в плотную.

«Это будет тяжело для нас обоих», – сказала она открыто, «Но мы переживем это вместе, хорошо?»

«Да, Белла», – я слегка задрожал.

«Хорошо», – она положила руку себе на живот, потом снова опустила её, «Хочешь, я помогу тебе раздеться?»

«Я сам», – тихо сказал я, глядя на пол.

«Ладно», – она закрыла глаза, и еще одна слеза скатилась по её щеке, но она не вытерла её.

«Хочешь, чтобы я оставила тебя одного?» – спросила она.

«Нет», – услышал я свой голос, «Я не хочу причинять тебе боль еще больше, но… я сейчас не хочу быть один».

«Всё хорошо, Эдвард», – Белла снова шмыгнула носом, «Я хочу остаться. Я хочу позаботиться о тебе. Я говорила тебе, я с тобой до конца. Это правда.»

«Я знаю».

Я начал медленно снимать майку Эммета, глядя в её глаза, подняв руки и выскользнув из неё. Надо отдать ей должное, она не скривилась и не закричала. Я мог видеть много тёмно-красных полосок, в основном рубцы, не так много порезов, от плётки. Пройдет пару дней, когда они слегка побледнеют, чуть больше недели, когда они полностью исчезнут с моей кожи.

Но это безобразные раны.

Такие же точно были на моей спине и заднице, так же на внутренней стороне бёдер, их я увидел, когда снимал большие и мягкие штаны.

Белла часто шмыгала носом и вытирала глаза, когда я ступил в ванну, закрыв глаза и слегка вздрогнув, опустившись в чистую воду.

Затем она намочила губку и с докторской осторожностью начала прикасаться к ранкам на моей спине, оставив всю работу воде, я закрыл глаза, слёзы облегчения катились по моему лицу, пока она в очередной раз показывала мне свою глубокую и настоящую любовь.

Каждый может сказать «я люблю тебя», но Белла может сказать мне об этом, не открывая рта. Она говорила мне об этом на протяжении всей ночи. С силой, достойной сотни мужчин, она оставалась со мной всю ночь, мыла меня, вытирала полотенцем, втирала лекарства Эммета в мою кожу, пока я сотрясался всем телом. Её мягкий голос говорил мне, что она любит меня, и что я буду в порядке.

Она проходила сквозь Ад вместе со мной, и ни разу не пожаловалась.

Она надела на меня мою майку и дала мне фланелевые штаны, и укрыла меня одеялами. Она легла рядом и гладила мою щеку, словно я был последним мужчиной на Земле, таким дорогим для неё.

Она убаюкивала меня своими историями о летнем лагере, в котором она была в маленьком возрасте, забирая меня в это молодое, невинное место, в котором я так сильно нуждался в этот момент. Я слушал рассказы о первом поцелуе, путешествиях на каноэ под луной, и шутками над взрослыми.

На этом мои глаза начали закрываться в темноте, и я сказал, «Белла… Я знаю, я сказал, мы больше не можем говорить «я люблю тебя» друг другу, но можно я заберу эти слова назад?»

Казалось она улыбалась, когда ответила, «Если хочешь, если это правда, то да».

«Я хочу забрать их назад», – уверенно сказал я.

«Хорошо», – сказала она. «Забрал».

«Белла?»

«Да, Эдвард?»

«Я люблю тебя».

«Спасибо, Эдвард», – мягко сказала она, «За честность».

Между нами повисла пауза, и я нахмурился.

«Белла?»

«Да, Эдвард?»

Я снова замолчал.

«Ты… всё еще… любишь меня?»

Мне так это нужно. После всего, что она сделала для меня сегодня, мне всё равно НУЖНО было это слышать… я хотел это слышать.

«Ни за что», – фыркнула она, «Ты огромная заноза в заднице».

Повисла очень долгая пауза.

«Эдвард?»

«Да, Белла?»

«Конечно, я люблю тебя», – сказала она.

Я улыбнулся, и в этот момент я волшебным образом выздоровел ^{note 74}.

«Глупый», – добавила она.

Глава 17. Счастливая Маргаритка.

Воскресенье, День 7.

BPOV

Когда я открыла глаза, я подумала, что вся прошлая ночь была ужасным кошмаром. До сих пор не могу поверить, что я оделась в форму копа и ворвалась в дом Рэйвен. Этопервый героический поступок за всю мою жизнь. Я спасла Эдварда из пасти Ада! Это была тот поступок, который можно увидеть в кино и при этом сказать себе, если бы я была ею, я бы наверное поступила так. Но на самом деле, я никогда не была полностью уверена в том, что смогу рискнуть всем ради кого-то.

В моей жизни никогда не было приключений или конфликтов. Я с трудом могла жаловаться в ресторане, и в последние два дня я напала на двух женщин. Вау. Что со мной случилось?

Эдвард.

Вот что случилось.. Я СДЕЛАЛА это. Чарли бы мной так гордился. Или нет?

Я так рада, что сейчас Эдвард здесь, со мной, вместо того, чтобы дрожать в этой клетке в подвале Рэйвен. Если бы я до сих пор не знала, где он и что с ним, я бы наверно сломалась.

Он был таким теплым и спокойным сейчас, и я не могла сдержать улыбку, просто глядя на него… кто мог ранить нечто настолько красивое? И снова эти надутые губы.

Надо их поцеловать.

Наклонившись, я нежно прикоснулась губами к его губам, наслаждаясь его мягкой кожей.

«Ммммм…» – его голос был полон удовольствия.

Он не открывал глаз, но его губы вытягивались в воздух, требуя еще.

Я улыбнулась, вернулась и дала ему еще, но только осторожные ласки моими губами.

Затем я поцеловала его веки, лоб… и маленькую ямочку на его подбородке.

Он довольно улыбнулся, не открывая глаз.

«Я всё еще злюсь на тебя», – строго сказала я.

И он открыл глаза, выглядя пристыженно.

«Ну, ты должна простить меня», – прямо сказал он.

«Неужели?»

«Я могу заставить тебя простить меня, Белла», – его улыбка превратилась в дьявольский оскал, и он начал подниматься.

«Нет, нет», – усмехнулась я, отпихивая его назад на кровать, «Сегодня, ты в МОЙ пленник. Ты будешь отдыхать и вести себя хорошо весь день. Это вся часть моего заботливого фетиша.»

«Но, Белла, на улице так здорово…» – сказал он, словно маленький мальчик, «Разве ты не хочешь пойти погулять и поиграть со мной? Мы можем пойти в другой книжный… или может супермаркет… исследовать 9-ый ряд…»

Его пальцы пытались проскользнуть под мой топ, но я отскочила.

«Эдвард, успокойся», – я улыбнулась его игривости и встала с постели, «Я приготовлю тебе завтрак, а ты будешь хорошим мальчиком и останешься в кровати. Точка.»

Он зарычал и немного надулся, а я пошла в кухню и начала готовить. Я передвинула телевизор в спальню, позволив ему смотреть свои обожаемые мультики, пока я была занята. Время от времени, я слышала его смех, и снова была поражена, насколько быстро Эдвард приходил в себя после неприятностей.

Терапия может подождать до завтра. Ему нужен перерыв, приятный день и вечер, чтобы расслабиться и залечить раны. Я уже заметила, что он пытался играть роль внимательного и заботливого любовника. Это по-настоящему, или он просто избегает упоминания о том, что случилось прошлой ночью? Где его злость? Где его страх?

У меня есть семь дней, чтобы найти выход для него. Я не позволю ему вернуться назад.

Когда мы завтракали и смотрели телевизор, сидя в постели, зазвонил телефон Эдварда.

Он быстро взял его посмотрел на экран и, взглянув на меня, поднял палец и сказал, «Не говори ни слова.»

Он нажал кнопку и сказал, «Да, Виктория?»

Пауза. «Да, я знаю».

Он сжал губы, слушая, потом сказал, «Мне жаль».

Невероятно. Он извиняется перед ней? И она оставила его с этой сукой прошлой ночью?! Мне придется сильно постараться во время нашей терапии.

«Да, я приду», – сказал он, глядя на моё напряженное лицо.

Он вздрогнул и закрыл телефон, глядя на меня из-под ресниц.

«Она знает?» – спросила я, не в состоянии дышать.

«Нет, во всяком случае, я так не думаю», – ответил он, «Она просто злится, что я не позвонил ей, когда уехал от Рэйвен», – он выглядел задумчивым, «Может Рэйвен не хочет, чтобы у меня были проблемы».

«Что ты имел в виду, когда сказал, «я приду»?» – спросила я, уже зная ответ.

Он посмотрел на меня и слегка напрягся, «Она сказала, чтобы я был в своей комнате в следующий понедельник на рассвете».

Я ненавижу её.

«Думаешь, она на самом деле всё знает и молчит?» – запаниковала я. Я не хотела, чтобы ему причинили еще больше боли из-за какой-нибудь тупости, которую совершила я.

«Нет», – Эдвард отпил сока из стакана, «Если бы она знала, она бы была здесь, чтобы собственноручно забрать меня домой. Думаю, мы в безопасности, Белла. Пожалуйста, не волнуйся.»

«Эдвард, С НЕЙ нет никакого дома», – сказала я, мои глаза серьёзны, «СЕЙЧАС ты дома».

Он улыбнулся и открыл рот, чтобы сказать что-то, но промолчал. Его глаза блестели от слёз, и он поцеловал меня, гладя руками моё лицо.

«Я люблю тебя, Белла», – прошептал он, словно боясь, что кто-то еще услышит его.

Так что я старалась не переживать, но всё равно переживала. В любом случае, мы отлично проводили время, просто смотрели фильмы, лежали в постели, держась за руки, прижимаясь друг к другу и целуясь, как подростки, во время рекламы.

Я позволила ему есть нездоровую пищу, и, казалось, это большое удовольствие для него. Другое открытие: Эдвард любит Дорито по-деревенски ^{note 75}.

«Ну как я справляюсь с твоей игрой в заботу?» – спросил он позже, потеревшись своим носом о мой, лежа на своей стороне постели, обнимая меня.

«Довольно хорошо», – я поцеловала кончик его носа, «Ты ни разу не пытался сбежать».

«У тебя очень классная тюрьма, Белла», – улыбнулся он, «Мне нравится проводить здесь время».

Он раскрыл губы и поцеловал меня, и через секунды я целовала его с грубой страстью, и он отвечал взаимностью.

Как он всегда делает это со мной? Я хотела, чтобы сегодня всё было невинно, чтобы мы отдыхали. И теперь я снова в огне.

Я застонала, когда его рука проскользнула в мои штаны и стянула их наполовину с моей задницы и немного с моего бедра, его пальцы впивались в мою левую ягодицу. Я даже не успела понять, а его голова уже исчезла под одеялами, и я почувствовала его горячий, влажный язык и губы внизу живота.

Раздался стук в дверь, и я недовольно простонала, собираясь выбраться из-под одеяла, но его зубы вонзились в моё бедро, и он прорычал, «Даже не думай».

Я засмеялась, и вздрогнула, и немного сражалась, сказав, «Кто-то стучит».

«Они уйдут», сказал он, и его горячий язык двинулся выше к моему пупку. БЛЯДЬ!! Как же это охуенно!

«Эдвард», – сдвинув моё тело так, чтобы я легла на спину, он держал мои запястья по бокам, его нос отодвигал вверх мой топ, он кусал и облизывал мои рёбра.

«Белла…» – раздался мужской голос из-за двери, и я резко подняла голову, и Эдвард прекратил целовать и кусать меня под одеялом.

«Кто это?» – спросил он.

«Не уверена», – я нахмурилась, встав с кровати и направившись к двери. Надев на дверь цепочку ^{note 76}, я приоткрыла дверь, прячась за ней.

«Джеймс– то есть, Доктор Койлер, здрасьте», – улыбнулась я на него. В его руках были два кофе из Старбакса.

«Добрый день, Белла», – улыбнулся он, «Я иду в МИС, и подумал, может ты тоже захочешь пойти».

МИС значит Музей Искусства Столицы. Вот это да. Он никогда раньше здесь не появлялся. Что это с ним?

«О, спасибо, но я не могу», – сказала я, «Я не чувствую себя хорошо. Просто валяюсь в кровати сегодня».

«О, я вижу», – глаза Джеймса двинулись за меня.

Я повернулась и увидела Эдварда, он скрестил руки на груди, глядя на Джеймса взглядом, который мог заморозить воду.

Я резко повернулась к Джеймсу, чувствуя жар на лице.

«Прости, Белла», – кивнул Джеймс, снова взглянул на Эдварда, и повернулся, чтобы уйти, «Увидимся в колледже».

«Ладно, пока», – сказала я, закрывая дверь, и резко повернулась, «Что ты делаешь? Я сказала тебе оставаться в постели весь день».

«Так это Джеймс», – он приподнял бровь, «Он не так уж ужасно выглядит».

«Зачем ты так сделал?» – я наполовину улыбнулась, «Ты ревнуешь?»

«Просто даю понять другим волкам, что я здесь, вот и всё, маленькая овечка. Все мужчины – хищники, которые ищут добычу. И Джеймс может продолжать поиски», – он улыбнулся, закинул меня на плечо и понес меня обратно в кровать.

Эммет позвонил позже Эдварду, когда мы ели пиццу в постели на ланч. (Эдвард сказал, что ему придётся тренироваться завтра два часа, вместо одного, из-за великолепной нездоровой пищи).

После того, как Эдвард положил трубку, он сказал мне, что Джаспер остался в клубе прошлой ночью, когда Эммет ушел, и прикрыл его, сказав Виктории, что его клиентка увела его в приватную комнату. Эммет сказал, что всё было тихо прямо сейчас, и если случится что-то подозрительное, он сразу же позвонит нам.

Я проверила ранки Эдварда, спереди и сзади, и нанесла мазь на каждую, после того, как осторожно целовала их, конечно. Я заметила, что Эдвард был очень тихий, когда я делала это, и спустя долгое время, он заговорил.

«Никто никогда так не заботился обо мне», – тихо сказал он, глядя вниз на одеяла.

«Ну, тобой пренебрегали», – сказала я, используя его блестящую фразу, «Но теперь я здесь».

В три часа Эдвард взял в руки телефон.

«Время для моего звонка», – сказал он, глядя на телефон, снова более тихий, чем обычно.

«Я пойду прогуляюсь или что-нибудь еще», – я схватила джинсы, «Но ты всё равно оставайся в постели».

Я направилась в ванную, чтобы переодеться и причесаться, но Эдаврд остановил меня, «Подожди».

«Что?» – я обернулась, его глаза были закрыты, он держал телефон обеими руками, «Ты в порядке?»

Я подумала, может ему больно, или где-то течет кровь.

«Я в порядке, Белла», – он открыл глаза и посмотрел на меня.

Я смотрела на него, не понимая, что он хочет, ждала, когда он заговорит.

«Ты бы…» – он глубже заглянул в мои глаза, «хотела остаться? Тебе не обязательно уходить».

Он хотел, чтобы я осталась, пока он будет говорить по телефону? Серьёзно? Это большое дело. Определенно я не буду разговаривать с тем, кому он звонит, но то, что он просит меня остаться и слушать это… показывает, насколько сильно он доверяет мне. Я думала, после прошлой ночи его способность доверять пошатнётся, и он больше никогда не опустит своих стен передо мной. Я была так рада, что ошиблась. Я чуть не заплакала.

«Я с удовольствием останусь, если хочешь», – я медленно подходила к кровати.

«Я хочу тебя, Белла», – он слегка улыбнулся и похлопал мою сторону постели, приглашая меня сесть рядом с ним.

Я выключила телевизор и села, и Эдвард начал искать номер.

«Так…» – я вздохнула, «Кому мы звоним?»

«Моей дочери», – произнес он мягко, словно молитву, добавив, «Кэйтлин… Кэти».

«Эдвард – интервью номер шесть», – говорила позже этим вечером после ужина. И снова Эдвард попросил о терапии, и он хотел попробовать без шарфов на глазах и запястьях.

Я была рада этому, потому что увидев его в этой клетке у Рэйвен, я не думала, что смогу это сделать.

«Привет, Эдвард», – улыбнулась я, восхищаясь им. Он был таким смелым, и я по-настоящему наслаждалась, слушая тоненький голосок Кэти в телефонной трубке ранее вечером.

В основном она говорила о том, как провела день на карнавале в городе. Она дважды каталась на лошади, наелась сладкой ваты и погладила кролика. Единственная вещь, которую мне было больно слышать, и я знаю, Эдварду тоже, хотя он, казалось, привык к этому, это когда её маленький голосок спросил, когда он приедет домой.

«Скоро, крошка», – сказал он, и я улыбнулась ему, хотя мне хотелось кричать.

«Привет, Доктор Белла», – ответил он, улыбаясь, глядя как я сидела в кресле в пижаме, стараясь вести себя профессионально.

«Я хочу сказать кое-что перед тем, как мы начнем, хорошо?» – мягко сказала я, и он кивнул.

«Ты перенес вчера суровое испытание. Что случилось с тобой, это ужасно, жестоко и дико. И сегодня ты улыбаешься. Сегодня утром я слышала, как ты смеялся, когда смотрел мультики».

Он помолчал и пожал плечами, «Был смешной мультик».

«Я говорю о том, что…» – пояснила я, «Ты очень быстро отходишь от подобного. Ты просто блокируешь это, или забываешь об этом?»

«Мне нужно забывать это», – он провел пальцами вверх и вниз по краю дивана, «Это часть работы. Мне некогда плакать по этому поводу, и я не могу валяться весь день в постели, после того, как проведу день у кого-нибудь вроде Рэйвен».

«Я хочу, чтобы ты произнес некоторые вещи вслух», – сказала я, «Хорошо?»

«Хорошо», – сказал он спокойно.

«Я КТО-ТО», – сказала я, поднимая глаза на него.

На секунду он опустил глаза, и я добавила, «И смотри на меня, когда будешь говорить. И имей это в виду».

«Я кто-то», – сказал он неуверенно, наполовину глядя на меня. ^{note 77}

«Еще раз», – сказала я строго.

«Я… кто-то», – повторил он, более уверенно.

«Я что-то значу». ^{note 78}

Эдвард вздохнул и посмотрел на меня с болью в глазах.

«Белла, это глупо», – пробормотал он, снова сражаясь внутри, избегая моего взгляда.

«Что глупо, Эдвард?»

«То, что я повторяю слова, которые не являются правдой, не заставит меня поверить в них», – признался он, «Я долбаный раб. Я ничего не стою. Я НИКТО».

Ну вот опять, мы вернулись на шаг назад. Мы продолжаем упираться в эту стену. Я хочу, чтобы она исчезла. Я хочу прорваться через неё. Эдвард не сможет спастись, если он на самом деле будет чувствовать ничего незначащим рабом.

«Ты отец Кэти, разве не так?» – спросила я, и его глаза загорелись, когда он посмотрел на меня.

А вот и злость. Я не хотела, чтобы это случилось сейчас, но это должно было случиться, чтобы стереть его вежливую улыбку с лица. Может это и хорошо, сразу же после дня с Рэйвен, когда он еще не отошел полностью и ему трудно делать вид, что ничего не произошло.

«Уже нет», – прорычал Эдвард, «Теперь Бен отец Кэти».

«Ну, это наверно к лучшему, раз уж у тебя нет чувства собственного достоинства, как ты можешь научить её чему-то?» – я начала разжигать внутри него пламя.

Он начал отвечать, отводя взгляд, «Я не думаю-»

«То есть, как ты можешь научить её быть сильной и защищаться от всех злобных хищников мира, когда ты просто улыбаешься, ложишься и позволяешь им насытиться тобой и облизать твои кости?» – спросила я, скрывая от него свои чувства, и ненавидя это. Сейчас я должна быть Доктором Беллой, нравится мне это или нет.

«Я же говорил тебе, я-», теперь он сильно хмурился, ему не нравилось то, что я говорила.

«Что, если Рэйвен или Виктория когда-нибудь доберутся до Кэти?» – спросила я, «Ты опустишься на колени и скажешь, Да, Виктория?»

«ЗАТКНИСЬ, БЕЛЛА!!» – заорал он вскочив на ноги, слёзы и ярость горели в его глазах.

«Сейчас! Скажи это!!» – я встала и схватила его за руки, слегка встряхнув его.

«Я ЧТО-ТО ЗНАЧУ!!» – закричал он, немного дрожа, «Я КТО-ТО…»

«Хорошо! Останься со мной, Эдвард», – я схватила шарф и быстро завязала его глаза.

Я закрыла свои глаза и слегка ударила его по щеке, сказав, «Ты бесполезная шлюха».

«Что ты сказал, Эдвард?» – я ударила его по другой щеке, «Давай, я Виктория… прямо здесь, перед тобой. Говори со мной».

Я снова похлопала его по щеке, и он вздрогнул.

«Нет…» – он дрожал всем телом, «Не надо, Белла».

«Я не Белла. Я куда же делась вся злость?» – спросила я, «Ты можешь выпустить это, Эдвард, не бойся. Всё хорошо. Я Виктория, и я хочу, чтобы ты ответил мне. СЕЙЧАС ЖЕ».

«Прекрати», – его голос снова был тихим, и я начала выходить из себя. Я хотела увидеть его злость.

«Представь, что Кэти слышит нас сейчас», – я снова похлопала его по лицу, и он слегка повернул голову налево, «Используй это в своих мыслях, когда кто-то причиняет тебе боль. Ты должен видеть себя отцом Кэти, а не рабом. Я Виктория. Я хочу узнать, что ты чувствуешь. Выпусти свою злость. Она убивает тебя».

Я ударила его по лицу и презрительно зарычала, как Виктория, «Время трахнуть меня, шлюха».

«Прекрати!» – уголки его губ опустились вниз, и голос стал громче.

«Не приказывай мне, маленькая блядь, я сказала, ТРАХНИ МЕНЯ!!» – заорала я и ударила его сильнее.

И с этим, он низко зарычал, и взревел львиным голосом, который я еще никогда не слышала, «УБЕРИ ОТ МЕНЯ СВОИ ЁБАНЫЕ РУКИ!!»

Ооооо. ДА!

«Хорошо… хорошо, Эдвард… шшшш…» – говорила я, держа его руки и целуя их, они дрожали в моих руках, «Сядь… осторожно… всё хорошо… шшшш…»

Я усадила его на диван и уже собиралась снять шарф, когда он снова заговорил.

«Я ненавижу тебя», – зарычал он голосом из самой глубины своей груди, «Я ненавижу твоё лицо, твоё тело, твой голос, даже твой ЗАПАХ… Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ВИКТОРИЯ. Я ненавижу тебя…»

Его голос был пропитан ядом, и я знала, он никогда раньше не произносил этих слов. Я чувствовала невероятное облегчение, услышав, как он озвучил это.Это большой шаг вперед. Я снова поражена его открытостью и желанием пробовать во время терапии. Всего за несколько дней он зашел так далеко. Думаю, глубоко внутри он всегда хотел помощи, но никогда не признавал этого… только сейчас.

«Я люблю тебя… Я люблю тебя…» – шептала я, обняв его и раскачивая наши тела. Его руки скользнули вокруг моей талии и прикоснулись к спине, прижимая меня сильнее.

«Хорошо, Эдвард… так хорошо», – шептала я, закрыв глаза.

_

EPOV

Понедельник, День 8.

Прошлой ночью я спал как ребёнок. Казалось, Белла применила на мне какое-то заклятье, или что-то такое. И интервью было просто гениально. Я до сих не могу поверить, что это сработало, но на несколько секунд я действительно почувствовал Викторию перед собой, и она любила бить меня по лицу. Откуда Белла знала это? Это не может быть счастливым совпадением.

Даже сейчас, у меня было такое ощущение, что я действительно послал её вчера. Хотя если бы это было правдой, я бы сегодня сидел в клетке с окровавленной спиной.

Этим утром я чувствовал себя прекрасно после вчерашнего свободного дня. Я сказал Белле, что мы пойдем гулять и немного повеселимся, забыв о терапии, клубе, Виктории, и о колледже.

Сегодня я просто хотел быть Эдвардом и взять Беллу на свидание на целый день. У меня свободна целая неделя, и я не собираюсь терять ни секунды. Я свожу свою девочку погулять.

Одев джинсы и серую водолазку с горлом и без рукавов, я посмотрел в большое зеркало, чтобы убедиться, что на руках не видно шрамов и что они как следует скрыты.

Наконец, Белла вышла, на ней были красные хлопковые шорты и симпатичный маленький белый топ на бретельках. Боже, она сексуальна даже в небрежной одежде. ^{note 79}

Мой плотоядный взгляд и хриплый стон дали ей понять, что я оценил её наряд, и наконец-то мы вышли на улицу, в солнечный свет и легкий ветер, и я вёл машину с открытыми окнами и громкой музыкой, и я чувствовал себя так здорово, что мне хотелось кричать об этом.

Сначала Белла жаловалась, что её прическа превратится в бардак, но потом расслабилась, и позволила волосам свободно летать вокруг её лица… и она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Мысленно, я сфотографировал её и сохранил изображение в своем сердце на потом, когда мне понадобится увидеть что-то чистое, волшебное и настоящее. Я поместил его рядом с изображениями своей дочери и Тани. Оно очень хорошо вписывалось сюда.

Мы приехали в Центральный Парк и гуляли там часами, просто говорили о забавных ежедневных вещах, ничего серьёзного. Мне нравилось это. Я чувствовал себя нормальным. Мы ели хот-доги, и поп-корн, и мороженое, сидя на траве и наслаждаясь теплом и тишиной вокруг нас, в тени большого дуба.

«Белла, ты когда-нибудь занималась любовью на траве?» – спросил я, не отпуская её взгляд, мои пальцы двигались сквозь высокую влажную траву.

«Думаю, я говорила тебе, я делала это ОДИН раз до тебя», – она слегка покраснела, улыбнувшись мне, «И это было на заднем сидении машины».

«Получается, нет», – ответил я.

«Нет», – она обняла свои колени.

«Иди сюда, Белла», – ухмыльнулся я, раздумывая, сделает ли она это.

«Каждый раз, когда ты говоришь «иди сюда», мы трахаемся», – возразила она.

«Ты жалуешься?» – я чуть не рассмеялся.

«Нет».

«Тогда иди сюда», – сказал я мягко.

Она подползла ко мне и поцеловала мои губы, стоя на четвереньках, пока я держал в обоих руках её лицо. Я целовал её, словно прошли годы с тех пор, как я пробовал что-то настолько же нежное и восхитительное. Так я чувствовал.

Я приподнял её и перевернул, так что она лежала на спине, и я лег рядом, обернув свою ног вокруг её ног, нежно держа её на месте.

Её темные волосы выглядели шикарно в контрасте с зелёной травой. И её бледная кожа… черт возьми.

Я взял её за руку, и наши пальцы переплелись, и она улыбнулась мне, размышляя, что я задумал.

Не сказав ни слова, я поцеловал её руку и положил её над её головой, мои пальцы медленно начали задирать её топ, обнажая её живот и наконец её белый лифчик. Она слегка напряглась и повернула голову на бок, чтобы убедиться, что рядом никого не было, и никто нас не видел.

«Шшш, шшш… Белла Свон…» – я взял её за подбородок и повернул к себе, «Перестань. Смотри на меня. Никто не смотрит. Никого нет рядом. И что, если бы кто-то был? Расслабься… наслаждайся».

Мои пальцы двигались по её скулам, словно она была сделана из тонкого стекла, невероятно медленно опускались вниз по её шее… её тело снова расслабилось, она разжала пальцы… и она положила другую руку над головой, закрыв глаза, пока я гладил её лицо правой рукой.

«Вот так… просто чувствуй меня», – прошептал я, «Чувствуй воздух вокруг своего тела… как он целует твою кожу, как я…»

Всё еще очень медленно, я поднял её топ, снимая его с её груди и над её лицом, оставив его вокруг её запястий, и он открыла глаза и посмотрела на меня… она слегка улыбнулась… нервно, но взволнованно.

«Чувствуй влажную траву под собой…» – улыбнулся я, наслаждаясь выражением её лица, «Она такая мягкая… и холодная, и влажная… это естественно… нет ничего неправильного…»

Я медленно расстегнул её лифчик спереди, и она тихо и тонко захныкала, её тело слегка дрожало.

«Всё хорошо…» – заверил я её, мои пальцы на её правой груди… потом на левой… так нежно, словно бы она могла лопнуть, если я надавлю сильнее… я хотел, чтобы мои прикосновения были такими же лёгкими, как ветер.

Я стянул лямки лифчика с её плеч, и положил его рядом с собой на землю.

«Просто лежи… чувствуй, как это хорошо…» – шептал я, когда вокруг нас снова затанцевал приятный ветерок, наслаждавшийся шоу, «Ты такая красивая… ты принадлежишь этому месту… со всем остальным красивым и вечным… воздух… земля… вода… солнце….»

Я всё еще ни разу не поцеловал и не схватил её резко или грубо, я боготворил каждую частичку её… каждую пору… каждый изгиб её тела… я снова мысленно фотографировал… её белая, идеальная грудь… соски твердели, как только я прикасался к ним… мои пальцы двигались невероятно, мучительно медленно вокруг них.

Она тихонько застонала, глядя мне в глаза, подчиняясь моим инструкциям, и я с гордостью улыбнулся ей. Она прекрасная ученица.

«Чувствуй солнце целующее твоё тело…» – я осторожно наклонился и поцеловал тёплую кожу между её грудей, снова слыша её стон, её дыхание стало глубже.

Я начал двигать пальцы вниз по её телу и двумя руками медленно стянул шорты. Я ждал напряжения или протеста… но ничего не было.

Вместе с шортами я стянул трусики, и она впилась в меня взглядом, её пальцы слегка сжались над головой и потом снова расслабились. Я знал, это слишком для неё, позволить мне раздеть её вот так, на улице, но с моего места не было видно какой-нибудь внутренней борьбы. Она доверяла мне… полностью.

«Uhhh….» – выдохнула она, когда её обнаженная задница прикоснулась к земле, солнце сверкало в коричневых волосиках между её ног; я положил одежду под её голову в качестве подушки.

«Вот так, Белла…» – сказал я низким голосом, аккуратно снимая её кеды… затем носки, «Отдыхай… наслаждайся… многие люди никогда не узнают, как это замечательно… ты более, чем живая… чтобы не почувствовать это».

Я гладил её ноги, которые она вытянула рядом со мной. Я еще не раздвинул их… я просто хотел, чтобы она лежала здесь со мной… и наслаждалась чувствами и ощущениями внутри неё… я наклонил голову, улыбнувшись, когда она закрыла глаза… всё её тело расслабилось… потрясающе.

«Я так тебя люблю…» – прошептал я, «Ты слишком красива, чтобы быть настоящей. Ты словно богиня… Богиня Травы…»

Я ухмыльнулся своим словам и она слегка засмеялась; я вырвал из травы маргаритку не далеко от себя и начал свой культ обожания.

Прикоснувшись лепестками к её лбу, я начертил V здесь, двигаясь медленно, словно улитка. Она улыбнулась, как и я, потом я спустился вниз по её носу, слегка поворачивая маргаритку на ходу, слегка пощекотав кончик, усмехнувшись, когда она наморщила нос в ответ.

Потом я поцеловал лепестками её губы, двигая цветок по краям. Она раскрыла губы и посмотрела на меня.

Боже, что за кадр! Щёлк. Мой навсегда. И ТОЛЬКО мой.

Двинувшись вниз, я ласкал цветком её скулы, позволив каждому лепестку поучаствовать в этом.

«Чувствуешь как трава щекочет твои пальцы на ногах ?» – спросил я, и она кивнула, снова закрыв глаза.

«Отлично», – я опустил маргаритку под её подбородок, потом по её тонкой белой шее… вниз через центр её груди…

Не произнося не слова, я обвел цветком её сосок, каждый лепесток целовал её. Она тихонько стонала, открывая и закрывая глаза, каждый раз в них было всё больше огня. Но прошла вечность, когда я убедился, что цветок исследовал каждый сантиметр её тела. Я уверен, маргаритки мечтают прикоснуться к чему-то такому же уникальному и совершенному. Этой маргаритке повезло. Счастливая маргаритка.

«Эдвард…» – прошептала она, открыв глаза.

Ей не нужно было говорить, чтобы я понял её. Я надеялся, что её не оттолкнут мои шрамы, когда я снимал футболку, но она улыбнулась мне, словно бы я был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела.

Она всегда заставляла меня чувствовать это. Я буду по-настоящему скучать по этому взгляду.

Я встал и, не глядя по сторонам, расстегнул и снял джинсы и нижнее бельё и опустился в высокую траву, присоединяясь к ней.

«Я люблю тебя, Эдвард… люблю так сильно…» – она схватила моё лицо и напряженно поцеловала меня, поцелуй, который я никогда не забуду. Мне так много целовали… но никогда не целовали ТАК.

Я старался соответствовать ей, но она была гораздо более страстна, чем я, и стонал от сладкого огня, что разжигали во мне её горячие губы.

«Прости», – задыхалась она, целуя меня между слов, «Больно? Слишком резко?»

«Нет, Белла, никогда…» – целовал я её, «Ты никогда не причинишь мне боль… прикасайся ко мне, как хочешь, я люблю твои прикосновения… пожалуйста…»

И она вонзила свои ногти в мою спину и притянула меня так, что я лежал на ней… мои ноги были по бокам от неё, руки упирались в землю, я не хотел полностью опускаться на её маленькое тело.

Я любил то, как она царапала мою спину, и слабую боль от того, как она вонзала свои ногти в мои шрамы… словно, она хотела стереть их своими царапинами.

«Да… Белла… дааа… о, Боже…» – выдохнул я, и она поцеловала меня еще сильнее.

«Я хочу тебя, сейчас…» – задыхалась она между поцелуями, «Сейчас!»

Мой маленький котенок превратился в тигрицу!

«Да, Белла», – улыбнулся я, надеясь, что она не разозлится на то, что я снова говорил как раб.

Я её раб… навсегда… и это не имеет никакого отношения к её двадцати тысячам долларов. Даже Виктория больше не владеет мной… не по-настоящему… я принадлежу Белле… теперь я всегда буду её… даже если я не могу быть с ней.

Да, слава Богу, я взял презервативы. Будучи мной, ты обязан всегда носить презервативы.

И теперь я был внутри неё, и мои губы никогда не покидали её… я позволил ей доминировать мой язык, пробовать его, прикасаться к нему своим грубо и влажно, пока я всё еще медленно двигался… вперед…. назад….. вперёёёёёд….. наззззаааааддддд….

Каким-то образом все это было еще более напряженно, чем староё доброё траханье, которое я тоже любил… но казалось, что так лучше, так должно быть здесь… правильно… естественно и хорошо… натурально.

«Белла…» – выдохнул я, чувствуя как трава под ветром щекочет мою задницу, «Белла… так хорошо… так…», – и она снова поцеловала меня, заставив молчать.

Она обняла ногами мою талию, и я старался не ускоряться, не делать никаких неправильных движений в этом идеальном маленьком мыльном пузыре, который поглотил нас… что это за мир… я никогда не был в таком прекрасном месте… и почему кто-то пустил меня сюда?

Я раскрыл губы и она взяла мою нижнюю губу между своих, начав задыхаться сильнее, и мои движения начали немного ускоряться… Я дразнил её своим языком, прикасаясь им к её губам и потом отдергивая голову назад, когда она пыталась поцеловать меня. Мы смеялись во время секса, и это тоже было ново для меня.

Даже если сейчас к нам подойдут десять копов, они не смогут остановить меня. Они, блядь, подождут… или выстрелят мне в задницу… но я не остановлюсь пока не закончу…

«Эдвард…» – простонала она, «Трахни меня… пожалуйста… трахни меня грубо…» ^{note 80}

Всем отойти назад. Сейчас Эдвард будет трахать грубо.

Я дал себе волю и тут же резко двинулся внутрь неё, приподнимая её левую ногу согнув её в колене, чтобы позволить себе войти глубже, и она закричала. Её глаза сказали мне продолжать, и я продолжил, до боли прикусив нижнюю губу, до конца двигаясь назад и затем сразу же резко и глубоко вперед.

Ветер шуршал вокруг нас, когда я закричал, смешивая наши крики вместе, мы трахали друг друга словно дикие животные, рыча и забывая слова.

В конце мы оба были покрыты потом и дрожали, и Белла заорала так, что птицы улетели с соседнего дерева, когда я кончил вместе с ней.

Моментом позже, я упал на спину рядом с ней и уставился на облака и ярко-голубое небо, вспоминая своё имя, стараясь восстановить дыхание. Моё сердце скакало внутри груди.

«О, Боже…» – заговорила Белла, пока я пытался сообразить, как это делать.

«Думаю, ты убил мою матку», – выдохнула она, «Знаю, я сказала, трахни меня грубо… но… Господи… По-моему у меня внутреннее кровотечение…»

Я услышал, как она пыталась засмеяться, и улыбнулся, глядя на неё, задыхаясь в ответ.

«Думаю, ты не видела предупреждающий знак на моей заднице», – пошутил я, «Знаешь, некоторые игрушки очень опасны…»

Она фыркнула и сказала, «Если бы я так не устала… я бы сказала тебе, что я по-настоящему ненавижу это заявление…»

«Если бы я так не устал… я бы забеспокоился…» – я широко раскрыл глаза и потом закрыл их.

«Боюсь, когда я встану, на земле останется отпечаток моей задницы!» – усмехнулась она.

«Ты снова жалуешься?» – спросил я, снова опустившись на её тело.

Она улыбнулась и помотала головой.

«Отлично», – я приподнял бровь, «Потому что у нас тут нет министерства по жалобам».

«А есть министерство поцелуев?» – спросила она.

«Возможно», – улыбнулся я, «Чем я могу помочь вам, Мисс?»

«Я ищу большой, влажный, сочный поцелуй», – невинно ответила она, «Что у вас есть?»

«Ну у нас тут несколько разных…» – объявил я, «Вот это первый…»

И я раскрыл губы и оставил на её губах очень влажный и нежный поцелуй без языка… за которым последовали маленькие поцелуи по всей длине её губ.

«Мммм», – улыбнулась она, когда я закончил и двигал свой нос вокруг её, «Он мне понравился… но что еще у вас есть?»

«О, вы хотите посмотреть всё?» – хищно улыбнулся я, «Вы будете постоянным клиентом у нас?»

«Да», – призналась она.

«Отлично, потому что я люблю удовлетворять своих клиентов…» – сказал я, и возненавидел эти слова, как только они сорвались с моих губ.

«О, Боже… Белла…» – мне стало плохо, «Я не имел в виду… я просто играл… я не хотел называть тебя клиентом».

И снова она поняла и успокоила меня.

«Я знаю, Эдвард», – она взяла в ркуи моё лицо, «Всё нормально, мы просто играем. Но я знаю, что я всего лишь клиент. Всё хорошо».

Я нахмурился и сказал, «Нет, не хорошо. Ты не клиент для меня, ты…» – я остановился, и сел на траву, добавив искренне, «ВСЁ».

«Ну, теперь ты знаешь, каково мне, когда ты называешь себя игрушкой или рабом», – пояснила она, снова дав мне понять что-то, прежде чем я мог сам додуматься.

«Тонко подмечено», – улыбнулся я.

«Теперь…» – она снова наклонила меня к своим губам, «Покажите мне, что еще у вас есть. У меня не так много свободного времени».

«Да, Мэм», – сказал я, наклоняясь и демонстрируя ей свой дикий ‘Я-хочу-задушить-тебя’ поцелуй.

Мы добрались до дома, когда уже начало темнеть, но нам было так весело, я не хотел, чтобы это заканчивалось. Мы гуляли, болтали, больше узнавали друг друга, ели мороженое..

Моя жизнь никогда не будет лучше, чем сейчас, и я знал это. Жаль с нами не было Кэти. Единственное, что могло бы сделать всё это еще более совершенным.

Я купил Белле классные солнечные очки, в которых она выглядела дико сексуально, а она купила мне кольцо дружбы. Оно стоило пять долларов и не было настоящим подарком, но для меня оно было бесценно. Я надел его на мизинец, зная, что когда вернусь домой, оно отправится в мою секретную стену.

У рабов нет собственности. У меня была одежда и украшения, но только для шоу, так что я не мог опозорить Викторию, когда мы выходили в свет. Мне никогда нельзя будет держать вещи вроде моего кольца и записки из печенья с прошлой недели.

Подарки от клиентов, подарки от подруг – запрещены. Поэтому у меня есть секретная стена, где вытаскиваются два кирпича, и я держу там некоторые важные вещи. Вещи, которые Виктория не сможет украсть у меня. Фотографии Кэти и Тани, кольцо, которое отец подарил мне на мой выпускной, когда мне было 17, моё обручальное кольцо, и теперь еще это вместе с моей запиской из печенья. Это было моё ценное имущество. И, надеюсь, я как-нибудь смогу иметь их всегда.

Никто из нас не хотел идти домой, и мы просто сидели на ступеньках снаружи, она сидела ниже меня, а я поставил свои ноги по бокам от неё, ограждая её… или скорее, обладая. Она обнимала мои ноги, когда стало немного прохладно около 11, и она начала дрожать, так что я предложил пойти домой.

«До сих пор не могу поверить, что нас не засекли, когда мы занимались любовью», – сказала Белла, когда мы поднимались наверх.

«Я обнаружил, что людям обычно плевать на то, чем занимаются другие», – сказал я, «Сейчас все боятся даже в глаза смотреть незнакомцам. И даже если бы кто-то увидел нас… какая разница? Это бы не испортило мне ощущения… а тебе?»

«Не-а», – улыбнулась она, моя почётная ученица, «Я бы даже не постеснялась».

Я засмеялся. Она открыла дверь, и мы вошли внутрь.

«Что же я сделал с той милой ботаничкой, которую встретил в клубе?»

«Освободил меня, спас меня…» – ответила она, «Дал почувствовать, что такое ЖИЗНЬ… в конце концов?»

«Мммм…» – я обнял её и закрыл глаза, чувствуя её губы на своих и целуя её в ответ.

«Спасибо, что не считаешь меня каким-нибудь извращенцем, Белла», – честно сказал я, «Я сначала боялся этого, что ты подумаешь, что я… странный».

Улыбнувшись, она сказала, «Ну, ты странный… но мне это нравится».

«Спасибо», – я улыбнулся, и она засмеялась.

«Белла, можно я кое-что спрошу?» – я переплёл пальца за её спиной, «Ты можешь сказать нет, если хочешь».

«Конечно; что?»

«Можно я… сделаю тебя завтра своим домашним животным?» – спросил я, боясь, что скажут мне её глаза на это. ^{note 81}

«Я не причиню тебе боли и не сделаю ничего ужасного, как Рэйвен… ты будешь рабыней удовольствия, а не боли», – быстро пообещал я.

«Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, Эдвард», – сказала она без страха в голосе, «Ну, не считая твоей попытки вдолбить меня в землю сегодня днём».

«Ты сама попросила!» – сказал я в пятый раз за сегодня, «В следующий раз думай о том, кому ты говоришь «трахни меня грубо» ! Не зря же у меня есть майка с надписью Крупный Самец!»

«У тебя есть майка с надписью Крупный Самец?!» – засмеялась она.

«Это длинная история, но да», – сказал я, «Знаешь, один раз…»

«Неважно», – оборвала меня Белла, улыбнулась и добавила, «Я бы хотела быть твоим домашним животным, Эдвард. Я доверяю тебе.»

«Правда?» – мне вдруг стало очень тепло. Эта девушка реальна, или я скоро проснусь в клетке Виктории?

«Да», – она приподняла бровь, «Как ты можешь сомневаться в этом, когда я позволила тебя трахнуть меня посреди Центрального Парка?»

«Позволила мне?» – подразнил я, и она засмеялась, сильнее прижимаясь ко мне, «Наверно кролики и еноты теперь знают, как говорить «трахни меня грубо», благодаря тебе! Да ты птиц спугнула с дерева!!»

«Заткнись!» – засмеялась она, и я прижал её к стене, держа её на месте своим твёрдым членом.

«Ай!» – она удивленно посмотрела на меня, «А ЭТО что?»

«Это Министерство Членов», – ухмыльнулся я, «Чем я могу помочь вам сегодня, Мисс?»

Она засмеялась и выпрямилась, увидев, что я не шучу.

«Ой!» – она подскочила, когда мой член вздрогнул, прижатый к её облегающим маленьким шортикам, и сказала, «Вообще-то я ищу очень талантливый член. И большой… но не злой, какой я сегодня нашла в парке!»

«О, я понял», – я подумал об этом секунду, «Ну, может у меня кое-что есть для вас».

«Я так понимаю, вы мне покажете все члены, что у вас есть?»

Я улыбнулся, «Нет, у меня есть только один. Но это всё, что вам когда-либо было нужно. Он делает ВСЁ».

«О, правда?» – она покраснела, когда я опустил руки на стену по бокам от её головы.

«Да, правда», – я сорвал с неё шорты вместе с трусиками, и она вскрикнула.

«Позвольте мне показать», – я расстегнул джинсы и снял нижнее бельё, «Посмотрите на него… достаточно большой?»

«Да, он огромный», – она посмотрела на него, улыбаясь, «Это наверно экстра-большой размер».

«И на нём ни одной царапинки», – я посмотрел ей в глаза, «Потрогайте…»

Она прикоснулась к нему, глядя на меня, сжав руку вокруг него, и я чуть не застонал. На прошлой неделе Белла не хотела даже смотреть на мой член, и теперь посмотрите на неё!

«Достаточно твёрдый?» – спросил я.

«Боже, да», – улыбнулась она, «Впечатлительно».

«И еще..» – я разорвал зубами обёртку черного презерватива и надел его, «К нему прилагается маленький подарок».

«Ух ты», – захихикала она, когда я развернул её и усадил на кухонную стойку.

«Но это ничего», – рекламировал я свой продукт, «Подождите, пока не почувствуете».

И без дальнейших разговоров, я развел в стороны её ноги и медленно вошел в неё до конца.

«Чувствуете, как глубоко он может войти?» – спросил я немного напряженно от того, насколько плотной её киска всё еще была для меня, это так возбуждающе.

«Да…» – она закрыла глаза и сразу же открыда их, «Это… хорошо».

«Еще не всё», – ухмыльнулся я, «Позвольте мне показать, что он может».

Через секунду я начал биться в неё, держа её за бёдра и двигая их себе навстречу.

Она кричала и стонала, опираясь на стены по бокам для поддержки.

«Как вы видите, он очень быстро и резко двигается…» – прорычал я, «И он сохраняет энергию очень. ДОЛГОЕ. ВРЕМЯ.» – я произнес три последних слова с каждым резким движением в неё.

Она закричала громче, словно ей было больно, но в то же время приятно.

«Мне нравится», – выдавила она, играя свою роль, и потом маленькая сука добавила, «Но может ли он трахать сильнее? Крупный Самец?»

«Ах ты-», – зарычал я, и она засмеялась.

«Да, Мэм», – выдавил я сквозь зубы, «Но не говорите, что я вас не предупреждал… помните… у нас нет Министерства Жалоб».

И она завыла, когда я трахал её сильнее, заставив её поплатиться за шутку на счет Самца.

Ботаничка умерла. Родилась Сексуальная Бэмби.

Глава 18. Добрый Хозяин.

BPOV

Вся ночь была адски горячая, как всегда говорит Эдвард ^{note 82}. Теперь я ужеговорю, как он. Я до сих пор очарована тем, какими великолепными бывают оргазмы… невероятными! Его язык находил во мне такие места, о существовании которых я не подозревала. Черт возьми, он знает, что делает. Думаю, я знаю, как он получил имя Большой Самец… и заслужил его.

Мы крепко обнимали друг друга, когда засыпали – кто знает, сколько было времени… и какая разница?

Когда я открыла глаза, на улице светило солнце, но шторы были закрыты. Я чувствовала, что Эдвард сидит рядом со мной, и когда я повернулась к нему, что бы сказать что-нибудь, он резко развернулся и тут же закрыл мне рот рукой, чуть не прикасаясь своим носом к моему.

«Доброе утро, мой зверёк», – улыбнулся он и мягко поцеловал мой нос, и я слегка задрожала, «Нет, любовь моя, не бойся. Я буду хорошим… ты увидишь. Но если ты закричишь, или попробуешь сбежать, я обижусь».

«Сначала я приготовлю тебе вкусный завтрак…» – сказал он, «Но пока он не готов, ты должна лежать тихо. Сегодня ты полностью моя. Это ясно?»

Я кивнула, уже чувствуя влагу между ног.

«Хорошая девочка», – оскалился он.

Он опустил руку, но я не отважилась даже пискнуть. Рядом с ним, на тумбочке лежал скотч. Он оторвал маленький кусочек и строго посмотрел на меня.

«Закрой рот», – сказал он сладким, жутковатым голосом, и я подчинилась, чувствуя гладкую ленту на своих губах. Его пальца осторожно разгладили скотч, как следует, приклеив его.

«Перевернись», – он помог мне перевернуться и обернул скотчем моё запястье, не туго, чтобы не причинить мне боль, потом провел скотч через мою спину к другому запястью.

Когда он перевернул меня обратно, мои руки были связаны по бокам от меня, а не подо мной.

Потом, не говоря ни слова, он начал связывать мои лодыжки, одна к другой и потом к ножке кровати, скотч был натянут, так что я не могла двигаться, но мне не было больно или даже неуютно.

«Лежи», – улыбнулся он, поцеловал скотч на моих губах и ушел в кухню.

Я всегда фантазировала о том, чтобы быть связанной и оставленной вот так… и скотч на моих губах возбуждал меня ^{note 83}. Я чувствовала себя беспомощной и похищенной, и в то же время сексуальной, дёргая ногами, но не в состоянии сдвинуть их даже немного.

Закрыв глаза я слегка мычала, наполовину повернув тело, затем возвращаясь на спину. Он мог бы связать меня туже и в более неудобной позиции, если бы захотел, и может сделает это позже. Я частично надеялась на это.

Эдвард должен был слышать мои жалобные звуки, но, видимо, игнорировал их. Мои волосы упали на глаза от моих ненастоящих попыток освободиться, я по-настоящему наслаждалась собой, погружаясь в нашу игру.

«Мммм, маленький симпатичный зверёк…» – сказал он, когда вошел в комнату, он поставил поднос с едой на тумбочку со своей стороны кровати, «Так хорошо, что сегодня ты полностью моя».

Он окунул пальцы в стакан с водой и начал отклеивать скотч от моих губ, не причиняя мне никакой боли. Наверно, он знает достаточно, чтобы безболезненно снять скотч с кожи.

«Такая хорошая девочка», – похвалил он, «Теперь тебе нельзя говорить, даже с незаклееным ртом. Сейчас ты мой зверек… а зверьки никогда не разговаривают. Да?»

Я кивнула, и он улыбнулся в ответ… и легко поцеловал мои губы.

Он подошел к моей стороне кровати и посадил меня, сел рядом, держа передо мной тарелку со взбитыми яйцами ^{note 84}

«Ешь, Бэмби», – он называл меня так с тех пор, как я начала называть его Самцом. Никогда бы я не подумала, что когда-нибудь меня будут называть Бэмби. Жизнь забавная штука.

Есть? Я не могу пошевелить руками… и он не собирается кормить меня… он сказал, ешь.

Он наблюдал за мной, приподняв бровь.

«Вперед, девочка, еда остывает», – он придвинул ко мне тарелку, наклонил голову и смотрел мне в глаза.

Я наклонилась, мои волосы упали вокруг лица, и я начала есть с тарелки, стараясь быть аккуратной, поддевая яйца языком и поднимая их в рот.

«Хорошая девочка…» – он погладил мои волосы, мою обнаженную спину и поцеловал меня в затылок ^{note 85}, я продолжала молча есть, чувствуя себя абсолютно беспомощной, размышляя, как часто Эдвард ел таким образом с тарелок и из мисок.

Это был другой способ понять его, играть в его игры… я понимала, что он играет со мной… но эти идеи пришли из того, что он пережил… и может наслаждался этим. Он не делал со мной тех ужасных вещей, которые случались с ним, и которые он ненавидел. То, как он назвал меня – хорошая девочка… он любит, когда и его так называют – хороший мальчик. Может это успокаивает его, когда он находиться в чьей-то власти.

Почему я анализирую его… Я должна просто наслаждаться его игрой и прекратить так много думать… мои мозги всегда стоят у меня на пути. Моему телу уже это нравится… моя киска уже такая влажная, и я ничего не могу поделать с этим.

«Тебе нравится, Бэмби?» – он снова поцеловал мои волосы, и я кивнула, держа голову над тарелкой, в то же время запихивая в рот яйца.

«Отлично…» – он продолжал гладить меня по руке и по волосам, «Съешь всё, как хороший маленький зверек».

Когда тарелка опустела, я облизала губы и посмотрела на него.

«Оближи тарелку», – оскалился он, держа её передо мной.

Я улыбнулась и вылизала тарелку, подбирая маленькие кусочки. Он улыбался, следя за мной. Боже.

«Хорошая девочка…», – он отнес тарелку в раковину и вернулся с миской в руках.

«Очень хорошо, Бэмби…» – широко улыбался он, «Ты заслужила угощение».

Он взял из миски кусочек бекона, отломил половинку и держал его над моей головой.

«Давай… возьми его, Бэмби…» – подбодрил он, двигая бекон по кругу над моим носом.

Я слегка улыбнулась, вытянулась и высунула язык, слегка дотронувшись им до бекона, и Эдвард усмехнулся.

«Прыгай», – улыбнулся он, и я слегка подпрыгнула на заднице, схватив бекон зубами.

Он засмеялся и снова наградил меня поцелуем в губы, пока я жевала своё угощение.

«Давай посмотрим, знаешь ли ты какие-нибудь команды, или мне придется научить тебя», – он взял вторую половинку бекона и снова улыбнулся мне, «Ложись».

Я легла назад на подушки и улыбнулась ему.

«Такая послушная…» – проворковал он, опустив бекон прямо мне в рот.

Я осторожно проглотила его, и он сказал, «Крутись».

Слегка хихикнув, я перевернулась на живот и затем обратно на спину.

«Ух ты… ты такая умная…» – оскалился он, усадив меня и накормив меня еще одним кусочком бекона.

«Держи его в зубах, но не ешь», – он дал мне в зубы целый кусок бекона.

Затем он подошел к тумбочке и вернулся с маленьким яйцом, «Помнишь это?»

Я слегка простонала, и он улыбнулся, раздвинув мои бёдра.

«Очень влажная Бэмби… испорченная маленькая девочка», – поругал он и с легкостью ввел в меня яйцо. Он сдвинул обратно мои ноги, нажал кнопку на пульте и, оставив его на тумбочке, ушел на кухню.

Внутри меня началась медленная вибрация, и я сжала кулаки по бокам от себя, тихонько застонав и держа бекон в зубах.

Он мыл посуду и попивал сок на кухне, пока я сидела в кровати, а маленькое яйцо внутри меня жужжало, возбуждая меня еще больше, чем то, что я была обнажена и связана, полностью во власти Эдварда.

Он что-то напевал, и я видела его время от времени, когда он подходил к плите.

Мои руки напряглись сильнее, когда вибрация начала по-настоящему одолевать меня, возбуждая меня еще больше. Мои ноги начали беспомощно вздрагивать, пальцы на ногах сжались… потом разжались… и снова сжались.

Прошло около десяти минут, я рычала и задыхалась, как животное, жалея, что я не лежала на кровати и не могла крутиться… может это помогло бы, но я не хотела быть наказана за непослушание. Я хотела быть хорошим зверьком.

Я старалась не сжимать зубы слишком сильно, но становилось всё труднее держать бекон со слегка разжатыми зубами, не надавливая на него.

Я резко опустила голову, продолжая извиваться, рычать, стонать и страдать, скорости было не достаточно, чтобы я кончила, но достаточно, чтобы свести меня с ума.

Я опустила ладони на кровать и слегка приподняла задницу, надеясь, что это слегка поможет мне перенести пытку… не помогло.

«Будь хорошей девочкой», – он посмотрел на меня из кухни и улыбнулся, «Я приду через несколько минут».

И он ушел в ванную, и я взвизгнула, словно настоящий щенок.

Я слышала воду, и то, как он чистит зубы. Я начала слегка подпрыгивать на заднице, пытаясь убить давление маленькой штуки внутри меня. Это было смешно… и никогда не поможет… но мой мозг к этому времени превратились в кашу.

Наконец, он вернулся, и я издавала звуки, словно блядский щенок, когда он сел рядом со мной, нежно улыбаясь.

«Чем тут занимается мой зверек, мм?» – спросил он, взяв кончик бекона, «Отпусти».

Я открыла рот, и он взял в руки целый кусочек бекона и улыбнулся мне.

«Ух ты, молодец», – снова похвалил он, «Такая выдержка, Бэмби… очень хорошо».

Я продолжала задыхаться и стонать, словно обезумевшее животное, пока он говорил.

Он разломал бекон и держал его над моим носом, и я подскочила и вцепилась в него зубами.

Он съел другую половинку и сказал, «Мммм… на вкус как Белла…»

Я напрыгнула на него и накинулась на его губы, заткнув его своим языком, продолжая рычать и стонать.

Наконец, он отодвинул назад мои руки, разрывая поцелуй.

«Веди себя хорошо, Бэмби…» – он улыбнулся и поцеловал меня в нос, а я продолжала слегка бороться, пытаясь добраться до него, «Маленькое возбужденное создание… так мило».

«Пора привести тебя в порядок», – он говорил так, словно не видел, что моё тело сейчас взорвётся.

Он взял мою зубную щетку и выдавил на неё немного красной пасты.

Опустив зубную щетку в маленькую чашку с водой, он посмотрел на меня и сказал, «Открывай рот, девочка».

Я приоткрыла рот.

«Шире», – он постучал меня по подбородку, и я подчинилась, он начал чистить нижний ряд зубов, создавая пену от пасты, а я чуть не закричала, потому что яйцо начало двигаться глубже.

«Сомкни зубы», – сказал он и начал чистить передние зубы.

Он поднёс ко мне пустую пластиковую чашку и сказал, «Сплюнь, девочка».

Я пару раз сплюнула, и Эдвард поднес к моим губам кружку с водой, позволив мне отпить немного.

«Отлично», – он встал и забрал все вещи, и чуть не заорала.

Когда он вернулся, я хотела кричать его имя, но остановила себя.

«Ложись, девочка…» – он опустил меня назад, снова закрыл мне рот и, повернув вправо мою голову, начал целовать мою шею, «Позволь своему хозяину отблагодарить тебя».

Теперь его мягкие, влажные поцелуи сводили меня с ума, а дьявольская штука внутри меня продолжала медленно вибрировать.

Я хрипела и задыхалась в его пальцы, плотно прижатые к моим губам, он лёг на меня, раздвинув ноги, и нижнее бельё на его заднице ограждало меня от того, чего я больше всего хотела.

«Мой маленький зверек очень шумный сегодня…» – он прикасался языком к моей шее и потом вонзил зубы в её основание.

Я приподнимала свои бёдра на встречу его, пытаясь общаться без слов.

«Прекрати это», – строго сказал он, его глаза были серьёзны, «Плохая девочка».

Я прекратила двигать бёдрами, и он начал целовать мою грудь, руками сжимая и лаская её, и я зажмурилась, жалея, что не могу уже взорваться и прекратить это мучение.

«Такая красивая…» – сказал он, двигая пальцами вперед и назад на моем клиторе, дразня меня, слегка прикасаясь к нему, а я продолжала задыхаться и старалась ничего не говорить.

«Перевернись», – он снова перевернул меня, и начал ласкать и сжимать руками мою задницу.

Его губы раскрывались и смыкались на моей коже, он пару раз легко ударил меня, и я еще больше захрипела.

Затем он слегка прикусил мою ягодицу, я тихонько взвизгнула, и он перевернул меня обратно, гладя мои ноги… прекрасно понимая, насколько сильно он сводил меня с ума.

Я чуть не заплакала тогда, но он сжалился надо мной и снова перевернул меня.

Он поцеловал мою ногу и встал, неторопливо отматывая скотч от ножки кровати, и потом с моих лодыжек.

Я хотела раздвинуть ноги, но держала их вместе, пока мне не прикажут.

«Иди сюда», – он махнул рукой, опустившись на подушки, снимая нижнее бельё.

Я подползла к нему и опустилась на колени между его ног, и он улыбнулся мне, в его глазах горело желание. Его член был каменно твердый и ждал меня.

«Сделай мне приятно… и я сделаю приятно тебе», – пообещал он.

Мне не нужно было слышать что-то еще, и я слизала капельку влаги с головки его члена, и он зашипел. Я раскрыла губы и взяла его в рот, мой язык плотно прижимался к головке, когда я начала двигаться вверх и вниз.

Всё это время, пока я брала его в свой влажный, горячий рот, яйцо внутри меня продолжало двигаться. Я не видела, как Эдвард дотянулся до пульта, но видимо он взял его, потому что яйцо неожиданно ускорилось.

Мои руки сжались в кулаки по бокам от меня, когда удовольствие начало усиливаться и увеличиваться, словно невидимая волна. Я застонала, посылая вибрации по его члену, и он начал издавать эти восхитительные дикие звуки, которые возбуждали меня еще больше.

«Твой рот… Блядь, ты ТАЛАНТЛИВА!» – зарычал он, «Блядь!»

Спустя еще десять минут, он хрипел и задыхался, так же как и я, когда яйцо заставило меня кончит во второй раз.

«Стоп!» – приказал он, и я была слегка разочарована, но подчинилась.

«Повернись», – он помог мне развернуться, и я наклонилась, опустив голову на кровать, его пальцы проскользнули в меня, и он вытащил яйцо. Я услышала, как он быстро надел презерватив.

И он снова был внутри меня, резко, идеально. Не прошло много времени, когда Эдвард закричал и кончил, словно лев. ^{note 86}

Не сказав ни слова, он поднял мою голову и уложил меня на бок перед собой, крепко обняв меня, его губы целовали мои лопатки, зубы слегка прикусывали мою кожу, пока он пытался поймать дыхание.

Через несколько минут он поднялся и пошел в ванную, оставив меня здесь.

Вернувшись, он улыбнулся мне и сказал, «Давай-ка испытаем настоящую позицию для тебя?»

Он поднял меня вверх за волосы и сказал сесть на колени в центре кровати в паре футов от спинки.

Не знаю, где он взял эти веревки, но он мастерски управлялся с ними. Он связал мои запястья за моей спиной, привязав их к лодыжкам, к спинке были натянуто привязаны две веревки, они шли между моих ягодиц, подо мной и по бокам от моего клитора, приподнимая мою киску, и потом снова к спинке кровати.

И если я позволю себе расслабиться или опущу немного бёдра, тонкие веревки вонзятся в мои губы ^{note 87}, и это одновременно раздражало и возбуждало меня.

Моя спина была изогнута и слегка болела, но я смогу терпеть это какое-то время. Это была довольно сложная позиция, но она мне нравилась. Пока…

Он вернулся ко мне с маленьким резиновым мячиком в руках, только с мячиком.

«Открывай», – улыбнулся он.

Я открыла рот, и он осторожно поместил красный мячик между моих зубов.

«Держи», – сказал он, «Не вырони его, девочка».

Я прикусила мячик, и он нежно погладил меня по волосам.

Он снова поместил в меня яйцо, хотя я начала протестовать.

«Шшш…» – он проигнорировал меня и включил его на средней скорости, и я взвизгнула.

«Хорошая девочка», – он водил рукой вверх и вниз по моему животу, «Это хорошая поза для тебя. Благодаря ей, всё твоё внимание будет здесь…. (он грубо провел пальцами вверх и вниз по моему клитору, и я закричала)… Я скоро вернусь… Пойду приму душ».

Я зло зарычала, когда он ушел в ванную, снова оставив меня в сладких страданиях.

В ванной зашумела вода, и я закрыла глаза, стараясь держать свою жестокую позу, чувствуя как веревки впиваются в мою кожу.

Спустя минуты я кончала и выла как банши, сжимая зубы на резиновом мячике, кончив во второй раз сразу же после первого. Это было потрясающе и в то же время мучительно.

К тому времени, когда Эдвард вышел из душа, я дёргалась и веревки вонзались в мою кожу, и я орала, словно была в огне, моля о пощаде.

«Щёлк», – сказал Эдвард чуть слышно, глядя на меня и вытирая волосы полотенцем, двигая его вниз по своему мокрому обнаженному телу ^{note 88}.

«Aww, Бэмби… ты скучала без меня?» – он опустился прямо к моему приподнятому клитору и начал влажно и грубо лизать его, и я закричала громче.

Мои слова были едва различимы через мячик, когда я хныкала «нет… нет… неееееет….»

«Плохая девочка использует слова», – сказал он и укусил меня, заставив меня заорать и кончить в ту же секунду. Господи, да что со мной не так?

«Мммммм», – он продолжал свои действия, а веревки впивались в мою киску сильнее и сильнее, только усиливая ощущения.

«Мне нравится твой вкус…» – сказал он, раздвинув мои губы и прикасаясь языком к новым местам во мне, я снова дико закричала. Он убивал меня удовольствием. Я думала, быть рабыней удовольствия просто… я ошибалась.

«Я могу сидеть здесь весь день и повторять всё это снова и снова…» – сказал он, обсасывая мой клитор, сжав мои ягодицы, «Думаю, этим я и займусь».

К двум часам дня, я хотела заснуть и проспать неделю, у меня больше не было сил даже кричать.

Яйцо было вымыто и снова лежало в тумбочке, и я была в новой позе – спиной к спинке кровати, колени привязаны к спинке, ступни болтаются в воздухе, ноги широко раскрыты. Мои запястья также были привязаны к спинке, и вокруг моей голову тоже была обвязана веревка, она проходила между моих зубов, затыкая меня и держа мою голову к спинке кровати.

Вообще-то я даже немного отдохнула в этой позе, ненадолго прикрыв глаза, и я чуть не заснула, когда Эдвард массажировал мои ступни, смазав их лосьоном, и потом мои лодыжки.

Всё время он приносил мне удовольствие, хотя я была связана и полностью в его власти. Он никогда не был жесток со мной, всегда ласкал, целовал и массажировал моё тело. И как только я начинала думать, что я полностью расслабилась и успокоилась, он снова начинал доставлять мне удовольствие, каждый раз новым, мучительным образом. Он испытывал меня… искал мои лимиты… исследовал мои фантазии рабыни, не заходя слишком далеко в мой первый раз.

Однажды я прочитала, что добрый хозяин, во-первых, всегда раб, и знает, как относиться к своему рабу, когда у него наконец есть власть. Эдвард, как хозяин, чистое доказательство того, что он страдал, будучи рабом. Он добрый… и нежный… Не черствый или бессердечный, только потому что Хозяин должен быть таким. Я наслаждалась его властью надо мной.

Он ласкал мою киску, целовал её и прикасался языком, двигая по ней пальцами. Я стонала и дрожала, и неожиданно он ушел, чтобы приготовить мне поздний ланч.

Вернувшись, он развязал веревку, которая привязывала к кровати мою голову, и начал кормить меня маленькими кусочками сэндвича с ветчиной и сыром, позволив мне попить воды через трубочку, всё это время моё тело было связано.

Мне всё еще не было разрешено говорить, когда Эдвард спросил, «Тебе нравиться быть моим зверьком, Бэмби?»

И его пальцы снова двинулись вверх и вниз по моему бедному клитору.

Я кивнула, размышляя, что еще он задумал.

Улыбнувшись, он полностью развязал меня и поднял на ноги рядом с кроватью, связав мои запястья за спиной. Он снова поместил красный мячик между моих зубов, и некрепко завязал петлю на моей шее, в качестве поводка. Веревка свободно болталась на мне, и не задушила бы меня, даже если потянуть.

«Пойдем, девочка», – подбодрил он, дергая поводок, и повел меня в ванную, «Время принять душ».

Он отвел меня в душ и вымыл меня своими волшебными, мыльными руками, затем он вытер моё тело большим мягким полотенцем, и отвел меня на поводке назад в постель.

«Теперь тихий час, девочка», – сказал он, словно заботливый хозяин, убрав мячик из моего рта, он положил меня на кровать лицом вниз, снял поводок, и связал мои лодыжки. Укрыв меня одеялом, он лег рядом со мной и, уткнувшись в мою руку, заснул.

Не могу поверить, но я тоже заснула, уставшая и счастливая.

Спустя пару часов, я проснулась от прикосновения его пальцев, он играл с моими волосами, гладя меня по спине и ниже.

Он улыбнулся, когда увидел, что я смотрю на него, не произнося ни слова.

«Привет», – сказал он, посмотрев на меня немного грустно, но потом быстро улыбнулся, прикасаясь к моему лицу, «Ты хорошо спала, Бэмби?»

Я кивнула, закрыв глаза на пару секунд, и потом снова посмотрела на него.

«Думаю, я начал чувствовать себя немного как Рэйвен…» – сказал он, двигая пальцы по моим губам, «Я не хочу отпускать тебя. Но если ты хочешь освободиться, просто скажи своё слово, и ты свободна. Хорошо?»

Я улыбнулась и кивнула, жалея, что не могу сказать ему, что у него нет ничего общего с Рэйвен и никогда не будет. Я поцеловала его пальцы, надеясь, что он поймет меня. Я не хотела освобождаться.

«Белла…» – он снова немного погрустнел, глядя на меня, «Мне жаль, что я такой странный… Думаю, я теперь даже не знаю как заниматься любовью по-нормальному. И когда только я стал таким…»

Я ненавидела, когда он так говорил. Так что я укусила его за палец, чтобы встряхнуть его.

«АЙ!» – выкрикнул он, на секунду отдернув палец, «БЭМБИ! ПЛОХО!»

Он пока зал мне палец, и я облизала его, извиняясь нежной улыбкой, он улыбнулся в ответ, пристально наблюдая за моим языком. Я медленно облизала каждый сантиметр его пальца, не отрывая взгляда от его глаз, и потом взяла его полностью в свой рот и пососала.

«Ugghhhhh…» – он приоткрыл рот и посмотрел мне в глаза, «Хорошая девочка… ты извиняешься?»

Я медленно кивнула, сделав жалостный взгляд, не преращая сосать его палец.

«Ладно, на этот раз я прощаю тебя…» – оскалился он, «Но в следующий раз я тебя хорошенько отшлёпаю».

Мы смотрели фильм, после того, как он снова позвонил Кэти. Сегодня она не была сильно заинтересована в Эдварде, и, казалось, он совсем не обиделся. Разговор длился десять минут, и мне показалось, я увидела боль в его глазах, но он сказал, что это ничего. Снова зарывает боль… мне бы хотелось провести терапию вечером… может позже.

Эдвард пытался расчесать меня, но затем взъерошил волосы руками, позволив им упасть мне на глаза. Он сказал, что ему так больше нравится, сексуальная, взъерошенная прическа плохой девочки, так он это назвал.

И теперь, я всё еще была обнажена, мои запястья связаны передо мной, веревка от них шла вниз к моим лодыжкам, Эдвард гладил меня, я лежала на спине между его ног, и мы смотрели Суинни Тода.

Его руки постоянно были в моих волосах и часто опускались к моей груди, а я прижималась к его обнаженной ноге, не желая быть нигде в мире прямо сейчас, кроме как рядом с ним. Мне нравилось то, что необязательно каждая минута должна быть наполнена сексом и играми… даже если я была связана в его руках, мы всё еще могли быть Беллой и Эдвардом и наслаждаться компанией друг друга без каких-либо действий.

Позже Эдвард кормил меня шоколадным мороженым, постоянно позволяя ему капать с ложки на мою шею и грудь.

«Грязная девочка…» – отругал он и, уложив меня на спину, слизал с меня мороженое.

Я целовала его волосы, которые были прямо под моими губами, и слегка приподняла бёдра один раз, я снова хотела его. Есть что-то в том, когда ты связан целый день, обнажен и тебе нельзя говорить, это постоянно держало меня в возбужденном состоянии, даже когда он ничего не делал со мной.

«Жаль у меня с собой нет собачьего ошейника», – сказал он, встав и направившись к моему шкафу, «Это подойдет».

Он нашел кожаный ремень, который я купила на Хэллоуин, на нем были маленькие луны и звезды. В другой руке он держал ремень поуже, коричневый.

«Мило», – сказал он, подошел ко мне и перевернул меня на живот, плотно затянув на моей шее ремень, но не настолько, чтобы у меня были проблемы с дыханием.

Потом он использовал один из моих шарфов, чтобы завязать мне глаза, и, не сказав ни слова, он развязал мои ноги и резко ударил меня по заднице, сказав, «Догги-стайл… стань на четвереньки».

Я быстро оперлась связанными руками на кровать, поднимаясь на колени, раздвигая ноги, руки на ладонях передо мной.

«Стой, девочка», – сказал он, и я почувствовала тонкий ремень на своих бёдрах, прямо над клитором. Он достаточно туго затянул его, он немного впивался в мою кожу, но лишь слегка вскрикнула на это. Я услышала, как он разрывает обёртку презерватива и одевает его.

Он пару раз потянул за ремень сзади меня, на моих ягодицах, и мои колени слегка приподнялись от матраса.

Он приподнял меня за ремень двумя руками, и прикоснулся кончиком члена к моей киске, но не входил.

«Трахни своего хозяина, девочка», – приказал он, и я наклонила голову и двинулась назад, так что он проскользнул в мою готовую влажную киску.

Мы оба застонали от удовольствия, и Эдвард начал контролировать мои движения с помощью ремня, трахая меня без пощады. Я теперь по-настоящему жалела о своих комментариях, на счет «трахни меня сильнее», прошлой ночью. Теперь я плачУ за это.

«Я люблю свою маленькую, влажную суку…» – зарычал он, глубоко и резко двигаясь в меня, и затем он схватил меня за волосы, отдёргивая мою голову назад, я задыхалась и хрипела всё громче, всё безумнее.

После этого мы так хорошо повеселились, мы даже не поужинали. В какой-то момент я заснула, всё еще связанная и с повязкой на глазах, и он разбудил меня полотенцем, в котором были замотаны кубики льда.

Он сел передо мной на колени, чтобы я смогла взять в рот его член, и контролировала мои движения, взяв меня за волосы, двигая меня назад и вперед, пока я пыталась дышать и успевать за его тактом. Он кончил в меня, и отшлепал за то, что я заснула. Это было милое шлёпанье ^{note 89}, он бил меня рукой, и я хныкала пристыженная, пока он отчитывал меня.

Я лежала в темноте и тишине, он лежал рядом обнаженный, лаская мою киску и грудь под одеялом. Он прижимал мою спину к своей груди, повязка на глазах и веревки на руках и ногах всё еще на месте.

Прошло около часа, и я почувствовала за собой его твердеющий член, и я была рада,что не заснула.

«Ты не спишь, Бэмби?» – прошептал он.

Я кивнула, и, не меняя позы, его пальцы раскрыли мои ноги немного, давая ему пространство, чтобы снова войти в меня. На этот раз мы двигались медленно, его руки держали мои бёдра, пока он двигался вперед и назад… я счастливо вздохнула и улыбнулась. Секс такой потрясающий. Я рада, что у меня такой замечательный учитель.

После этого он обнимал меня так крепко, я практически чувствовала его боль на своей коже. Он собирался уйти от меня на следующей неделе, и я знала это. К глазам подступили слёзы, когда я говорила с ним в своих мыслях.

Не бойся, Эдвард. Я не отпущу тебя. Я никогда не позволю кому-либо снова причинить тебе боль.

Спустя несколько минут мы заснули, и, против моей воли, мне начали приходить в голову плохие вещи.

Виктория пришла сюда с оружием, чтобы забрать Эдварда; или Эдвард приходит домой один, пока я в колледже, и на него сзади нападает мужчина, надевает ему наручники и увозит обратно к Виктории, не позволив ему даже попрощаться со мной или оставить записку… Я представила лицо Эдварда, как он смотрит на Викторию сквозь прутья в клетке… она смеялась над ним, говорила, что он никогда не уйдет от неё.

Затем мне приснилось, как Рэйвен и Виктория вдвоем мучают его, чтобы повеселиться, и меня чуть не стошнило. Виктория ударила Эдварда плёткой по голой спине, и из пореза хлынула кровь, он закинул голову назад и закричал в агонии.

«Белла, проснись!» – услышала я, и почувствовала, как меня встряхивают, я открыла глаза и резко выдохнула, всё еще связанная в руках Эдварда.

«Белла…» – он гладил меня по лицу и волосам, «Тебе приснился плохой сон… наверно обо мне… ты в порядке?»

Я дрожала, но была так рада, что это всего лишь сон…

«Хочешь, я развяжу тебя?» – он наклонился к моим ногам, «Наверно это слишком, спать таким образом. Поначалу мне понадобилось кое-какое время, чтобы привыкнуть…»

«Нет», – я отдернула лодыжки от его рук, «Мне это нравится.»

«Правда?» – спросил он неуверенно.

«Мне нравится быть в твоей власти», – я прижалась к нему и закрыла глаза, «Но завтра мне надо будет поработать, так что не пытайся отвлечь меня».

«Поработать над чем?» – спросил он.

«Найти выход для тебя», – напомнила я, «Ты что, думал, я шучу?»

«Белла…» – начал он, но я не хотела слышать прямо сейчас его предупреждения о том, что это бесполезно.

«Шшш… спи, Эдвард… и обними меня…» – предложила я, и он лёг рядом и прижался грудью к моей спине, его лицо зарылось в волосы на моем затылке.

«Мне нравится чувствовать тебя вот так… когда ты лежишь со мной… на случай, если я тебе еще не говорила этого…» – призналась я, «Я так сильно тебя люблю…»

Повисла длинная пауза, и я подумала, что Эдвард не ответит, пока он не сказал….

«Думаю, это значит, что я кто-то…» – его голос был низким и тихим, казалось, он боится произносить эти слова, словно бы Виктория могла услышать его.

«У вас еще есть шанс, Мистер Каллен…» – зевнула я и заснула.

Вторник, День 9.

EPOV

На следующее утро, когда я проснулся, я нахмурился, услышав женские голоса в соседней комнате. Открыв глаза, я увидел, что дверь в спальню закрыта, я посмотрел на кровать рядом с собой – Беллы нет, верёвок нет… каким хреном она освободилась?

У неё большие неприятности.

Я встал и схватил джинсы, которые валялись в углу. Еще я надел майку, чтобы не показывать гостям Беллы свои шрамы.

Я мог слышать голос Беллы более отчетливо, чем остальные, казалось, она говорит по телефону, «Я не могу назвать вам имя. Мне бы хотелось оставаться анонимом, если можно».

Я открыл дверь и увидел маленький офисный центр прямо здесь, в кухне и в гостиной.

Розали сидела на диване, печатала на своем ноут-буке и говорила по телефону с помощью гарнитуры ^{note 90}.

Элис сидела за кухонной стойкой, также с ноут-буком, она держала в руках телефон, но не говорила, казалось она ждет ответа.

Белла улыбнулась мне и махнула рукой, не сказав ничего, Розали повернулась и очень тепло улыбнулась мне. Хорошо, что я одел майку. Элис ухмыльнулась, делая вид, что не увидела меня, и продолжала печатать что-то.

«Белла…» – прошептал я, немного нахмурившись. Она была одета и показывала мне на тарелку на плите. Меня ждали оладьи, но это не то, чего я хотел.

«Белла», – я не двигался, стараясь привлечь её внимание. Она подняла палец, и сказала в телефон, «Ну ладно, тогда давай позвоним ему, Антонио, раз тебе нужно имя».

Антонио?

Я дернул её за подол футболки, чувствуя себя как ребенок, раздражающий родителей, надеясь, что она закончила со своим звонком.

Она отцепила мои руки, и я вздохнул, сдавшись, и пошел на кухню за апельсиновым соком. Я умирал от голода, потому что мы не поужинали вчера, так что я взял тарелку с едой и сел за стойку напротив Элис в гостиной ^{note 91}.

Элис освободила для меня немного места и вежливо улыбнулась мне, махнув рукой. Я махнул в ответ, наливая сироп на оладьи.

«Хорошо, спасибо», – сказала Белла, и я посмотрел на неё, надеясь, что она положит трубку. Она так и сделала и подошла ко мне, обняла меня и поцеловала в щеку.

«Доброе утро, Эд-» – начала она, но я прервал её.

«Что вы делаете?» – спросил я низким голосом, я не хотел орать или казаться неблагодарным.

«Мы тут звоним некоторым людям, начинаем мою новую миссию – Вырвать Задницу Эдварда из Когтей Виктории», – заявила она.

«Белла, пожалуйста, перестань тратить своё время», – попросил я, «Никакие управления или некоммерческие организации не станут мне помогать. Ситуация в полном дерьме, и, поверь мне, если бы из неё был выход, я бы уже нашел его, понимаешь?»

«Эдвард…» – её голос звучал обиженно.

«Я не злюсь на тебя, малыш», – я хотел, чтобы она поняла это, я повернулся к ней и обнял её за талию, «Я люблю то, что ты хочешь помочь мне, правда. Но это пустая трата времени…к тому же, если мы сделаем много звонков, Виктория сможет это узнать».

«Мы не говорим твоего имени, и всё такое», – сказала она.

«Ну и как всё проходит?» – я приподнял бровь, «Как долго вы трое занимаетесь этим?»

«С семи», – её глаза были серьёзны.

Я взглянул на часы, «Уже одинадцать. Четыре часа… ну и как?»

«Ужасно», – призналась она, «Всем плевать… нас переводят на других людей, рекомендуют другим людям, отключают…»

«И где же супермэн, когда он так нужен?» – подразнил я, улыбнувшись, надеясь взбодрить её, надеясь, она поймет, что нам лучше пойти погулять. Я хотел взять её на лодку, увидеть её в купальнике… и плавать с ней целый день.

«У меня есть мой супермэн», – она поцеловала мои губы, «Мне только нужно найти криптонит Виктории ^{note 92}… и я найду его».

«Людям плевать на проблемы проституток, Белла», – сказал я честно, «Они понимают, что мы сами выбираем эту жизнь, и что из этого получается – это наши проблемы. Полиция постоянно находит мертвых проституток в этом городе, и они даже не расследуют это. Мы – тени… мерзкие, ненужные тени».

Я снова вздохнул, и понял, что сегодня я не проведу весь день наедине с ней. Черт. Белла не ответила мне, но её глаза ранили меня своим разочарованием… своим отчаянием.

«Вы будете весь день этим заниматься?» – поинтересовался я.

«У нас осталось всего пять дней, Эдвард», – напомнила Белла, словно мне нужно было напоминание об этой ужасной цифре, «Я буду работать, пока не найду выход».

«Но, Белла, мы тратим время» – эгоистично заявил я, «Пожалуйста… давай еще один день проведем вместе, погуляем где-нибудь… мне понравилось гулять, разве тебе нет?»

«Понравилось, и я хочу больше таких дней, поэтому я делаю всё это сейчас», – упёрто сказала она.

«Ты на самом деле думаешь, что исправишь мою жизнь за пять дней?» – сказал я, надеясь, что она поймет мою точку зрения.

Я взял её руки и поцеловал их, глядя в её глаза.

«Я не хочу, чтобы ты брала всё это на себя, Белла», – сказал я, «Это невозможно… поверь мне… давай просто наслаждаться оставшимся временем, пожалуйста».

«Нет», – сказала она, в её глазах блестели слёзы, «Я не сдамся, Эдвард. Я не хочу, чтобы ты возвращался к ней. Она снова причинит тебе боль».

«Она причиняет боль моему телу», – я серьёзно посмотрел на неё, «Но она не может достать меня ЗДЕСЬ».

Я положил её руку на своё сердце и слегка улыбнулся, надеясь, она улыбнётся в ответ.

«Ты дала мне это, Белла», – прошептал я, «Я хочу провести время с тобой. Время – это всё, что у меня есть».

Она чуть не заплакала, её губы дрожали.

«Давай так», – предложил я, «Я пойду, пару часов потренируюсь с Эмметом в спортзале, а вы можете продолжать работать… и когда я вернусь, мы можем пойти на нормальное свидание… никаких книжных магазинов и всё такое… я буду идеальным джентльменом. Мы пойдем, куда ты захочешь…»

Она согласилась, и мне мгновенно стало легче.

«Улыбнись, Белла», – попросил я, и она слабо улыбнулась. Я поцеловал её, взял вещи и позвонил Эммету на пути в метро. Когда я уходил, маленький офис, который создала Белла, продолжал работать.

Я был так тронут, когда наблюдал за ними и громко сказал, «Леди?»

Они остановились и посмотрели на меня, я положил руку на грудь, слегка наклонил голову, надеясь, они поймут, насколько я искренен, и сказал, «Спасибо вам».

Они улыбнулись мне и проводили меня взглядами. Теперь у меня есть еще два друга… Элис и Розали.

Когда я шел вниз по лестнице, я услышал, как Белла сказала им, «Мне надоело играть с людьми, которым плевать. Настало время позвонить тем, кому не всё равно».

Глава 19. Свидание с Эдвардом Калленом.

EPOV

«ЧТО?» – Эммет уставился на меня, а я пытался не смотреть на него, пока быстро качал пресс, держа руки за головой.

«Просто забудь, что я сказал, ладно?» – я вздохнул, зная, что он не сдастся. Он остановил мои упражнения, быстро прижав свою руку к моей груди, резко уложив меня на спину, моя голова ударилась о матрас подо мной.

«Ow», – я слегка нахмурился на него.

«Ты не можешь ЛЮБИТЬ её, Эдвард», – Эммет напомнил мне о моем единственном правиле, «Ты НИКОГО не можешь любить… никого, кроме Виктории. Я тебе об этом в первый же день сказал!»

«Я не сказал, что я женюсь на ней и всё такое, я просто сказал, что люблю её… вот и всё», – заявил я, «Я не собираюсь ничего делать… в понедельник я буду стоять на коленях в своей комнате в ожидании Виктории, так что не беспокойся».

«Эдвард, ты такой идиот…» – казалось Эммет не злиться, но переживает за меня, «Ты хочешь, чтобы тебя продали Рэйвен?»

«Заткнись», – теперь я нахмурился, «И никогда не говори Белле об этом. Когда я уйду, она не пойдет за мной. Она возненавидит меня, так что ничего не случится. Я снова буду послушным маленьким роботом Виктории, как в старые времена».

«Что ты имеешь в виду, она возненавидит тебя?» – Эммет позволил мне продолжить мои упражнения.

«Виктория сказала, что если Белла снова приблизится ко мне, она уничтожит её, причинит ей боль. Я не могу позволить этого. Когда я уйду от Беллы, мне придется сделать что-нибудь ужасное, чтобы она презирала меня и никогда больше не хотела меня видеть. Таким образом, я буду уверен, что она не заявится в клуб в поисках меня».

«Например?» – спросил Эммет.

«У меня есть одна мысль», – я остановился и ненавидел даже думать об этом.

«Какая?»

«Я попробую с Розали… или Элис», – сказал я, чувствуя тошноту, «Уверен, они не допустят этого, но они расскажут Белле… или может я смогу сделать так, чтоб Белла застала нас… но я не хочу подвергать опасности их дружбу… нет, будет лучше если её подруги отошьют меня, дадут пощечину, или что-то такое, тогда Белла увидит это. Тебе придется помочь мне с этим, Эм».

«Ладно… только используй Элис, а не Розали», – предложил Эммет.

«Белла будет больше ревновать к Розали», – пояснил я.

«Это неважно… если ты попробуешь что-то с её подругой… или даже с незнакомкой… Белла будет в ярости…» – сказал он.

«Да, наверно ты прав», – согласился я, «Ладно, Элис. Розали может сказать мне «да», и это никак мне не поможет».

«Ага, конечно», – фыркнул Эммет.

«Эй, Розали сосала мои пальцы, когда они первый раз были в Огне», – хвастался я.

«Да ты свою долбаную руку наполовину засунул в её коктейль!» – поспорил Эммет.

«Она тебе нравится, да?» – спросил я, видя это на его лице.

«Ага», – сказал Эммет, «Но я не буду звонить ей снова. Я не позволю себе сблизиться с ней… и я никогда не позволю себе сблизиться с ней настолько, чтобы ЛЮБИТЬ её… ИДИОТ!»

«Я знаю», – я посмотрел вниз на свои кеды, «Если бы только она не пыталась постоянно говорить со мной… я бы сосредоточился на сексе, и всё было бы хорошо. Знаю, я говорю, как гигантская девчонка, но… она ЗАБОТИТСЯ обо мне. Она тихая… её голос мягкий… как мандолина… не громкий… не грубый. Она не использует меня…»

«Ты ничего не рассказывал ей о… о Виктории… кто она… м?» – Эммет тяжело посмотрел на меня.

«Нет», – выдохнул я, нахмурившись, «Никогда. Я никогда не подвергну жизнь Беллы опасности таким образом».

«Хорошо. Не надо», – сказал он, но это было лишним. Это единственный секрет, который я никогда никому не расскажу. Я ненавидел думать о нем, даже про себя.

«Эй, ты всегда можешь сказать Белле, что мы с тобой любовники», – засмеялся Эммет, обнимая меня за шею, пытаясь наклониться и поцеловать меня в щеку, и я отпихнул его.

«UGH!!» – закричал я с отвращением, «Отвали, ты, гигант-педик! ^{note 93}Что за херня?»

Он засмеялся и отпустил меня, «Всё равно, ты слишком маленький для меня… ты не сможешь выдержать меня, девочка».

«Ты хочешь, чтобы меня стошнило?» – спросил я, отходя дальше от него, стараясь, чтобы между нашими задницами было больше пространства, когда мы вернулись к упражнениям. Мне нужно сжечь эти Дорито… Виктория надерёт мне задницу за это. ^{note 94}.

_

BPOV

«Эдвард, интервью номер семь», – я нажала кнопку записи, и посмотрела на фарфоровое лицо, улыбающееся мне, «Привет, Эдвард».

«Привет, Доктор Белла»,– он улыбнулся шире, затем немного успокоился, готовясь к тому, что я приготовила для него на этот раз.

«Помнишь наше первое интервью здесь?» – спросила я.

«Конечно», – оскалился он.

«Ты… на самом деле улёгся на этом диване, насколько я помню», – он посмотрел на свободную часть дивана и потом на меня, «Помнишь?»

«Да», – он посмотрел вниз на свои колени, потом застенчиво поднял глаза на меня, «Я плохо себя вёл. Я думал… если я отвлеку тебя своим телом… ты полностью забудешь о терапии. Думаю, я тогда понятия не имел с кем связался.»

Я усмехнулась на его откровение, довольная, что он признал это.

«Я тоже», – призналась я, добавив, «Я на самом деле паршиво… обслужила тебя, Эдвард».

Он нахмурился, глядя на меня, то ли из-за моего тона, то ли из-за моих слов.

«Это так непрофессионально с моей стороны… обсуждать тебя… и потом… быть с тобой… так как я была…» – я путалась в словах, пытаясь объяснить ему свою точку зрения.

«Ты хочешь сказать, что жалеешь, что спала со мной?» – спросил он, и в моей груди всё сжалось.

«НЕТ!» – закричала я прежде, чем успела понять… и Эдвард слегка расслабился, но всё еще хмурился.

«Нет, Эдвард, конечно, нет», – заверила я, «Я никогда не была так счастлива, НИКОГДА, чем в последние несколько дней с тобой. И думаю, ты на самом деле слишком МАЛО уделял мне внимания… мне стоило платить БОЛЬШЕ…»

Я вздрогнула от того, что сказала, но Эдвард рассмеялся и скрестил руки на груди, наклонив голову на бок, глядя, как я краснею.

«Знаю», – сказал он, «Но ты мне понравилась… в первый раз, когда я увидел тебя, ты писала в своем блокноте, пока я пытался привлечь твоё внимание. Не думай, что это не задело моё достоинство, знаешь… я стоял там, почти что голый, тёрся о прутья клетки, а ты даже глаз не поднимала. Так что мне пришлось стащить этот блокнот и засунуть его к себе в штаны, чтобы ты посмотрела на меня…»

Я рассмеялась, вспоминая.

«Я так испугалась тебя…» – я выдохнула, «Я видела тебя… каждое движение. Ты был… и СЕЙЧАС… ты самое красивое, что я когда-либо видела. Я делала вид, что пишу в блокноте. Я так боялась. Если бы я посмотрела вверх, и ты смотрел бы на меня… я не знаю… я была другой. Ты изменил меня».

Он нежно улыбнулся мне и ответил, «Ты тоже изменила меня, Белла», – он смотрел в мои глаза, и этот взгляд обжигал меня внутри.

«Я просто пыталась сказать, что может если бы я оставалась профессиональной, я бы смогла больше помочь тебе… сделать что-то по-другому…» – я пожала плечами.

«Белла…» – он наклонился вперед и ждал, пока я не посмотрю в его глаза, «Во-первых, я бы не остался, если бы ты отказалась спать со мной. Видишь, вот, что во мне изменилось. Тогда я бы оставил тебя, если бы мы не заключили сделку, чтобы разделить напополам наше время. Я хотел тебя, и мне казалось, что я не выполню свою работу без секса. Я не хотел обманывать тебя. Теперь это изменилось. Ты – не работа, Белла. Я люблю говорить с тобой, так же как и трахать тебя… прости… заниматься любовью с тобой. Думаю, моя манера речи особо не изменилась, но я люблю проводить время с Доктором Беллой.

Ты очень хороший доктор, и я на самом деле чувствую, что ты помогла мне… так сильно помогла. То, что вся моя жизнь не превратилась в красивую картинку, не значит, что ты плохо поработала со мной. Ты знаешь, какой это подарок, для кого-то вроде меня провести две недели с девушкой, которая не только сексуальна и чувственна, и страстна, но которая еще и психиатр и хочет помочь мне? Я раньше никогда не верил в духов и призраков, но я всё думаю, что Таня заставила нас встретиться. Я никогда не был таким везунчиком. Здесь должно быть какое-то божественное вмешательство, или что-то такое», – сказал он, немного смутившись, закончив свою речь.

Я почувствовала слёзы в глазах и быстро начала моргать, заставив себя улыбнуться в ответ на его добрые слова.

«Спасибо, Эдвард», – выдохнула я, не уверенная, смогу ли я говорить нормально прямо сейчас, «Хотя я еще не закончила. Вообще-то я кое-куда достучалась сегодня, когда ты ушел».

«Правда?» – он выглядел обеспокоенно, «Куда?»

«Пока не могу тебе сказать», – подразнила я, «Ты скоро увидишь».

«Белла, ты пугаешь меня», – он слегка нахмурился, «Что ты сделала?»

«Расслабься», – я открыла блокнот и щелкнула ручкой, «Ты слишком много переживаешь».

Он заметно нервничал, но я не сдалась. Спасти его – довольно сложная задача и без его сопротивлений. Надеюсь, он не возненавидит меня за мои радикальные меры, но я пока не собираюсь менять курс.

«Итак, Эдвард…» – спросила я, «О чем ты хочешь поговорить сегодня?»

«Ну, у меня есть кое-что на уме…» – сказал он, «Но думаю, ты не захочешь говорить об этом».

«Я Доктор Белла, Эдвард», – усмехнулась я, «Я буду говорить с тобой обо всём».

«Ладно», – он вздохнул, «Я тут думал… как я буду чувствовать себя, когда мне придётся уйти отсюда».

Он был так честен, и я оценила это… он не был закрытым, как обычно… но почему его глаза показывали так много? Он был прав, когда боялся… боялся поверить в то, что я спасу его. Если я всё испорчу, и не смогу ему помочь… он будет опустошён… как и я. Так что он не позволял себе даже надеяться.

«Эдвард, ты НЕ УЙДЕШЬ отсюда», – объявила я, чувствуя себя его надзирателем.

Он фыркнул, улыбнулся и сказал, «Белла… мы оба знаем, что мне придется уйти в воскресение, давай не будем делать вид… это терапия. Я думал, ты хочешь правду.»

Я бросила блокнот на столик, разозлившись на него.

«Знаешь что…» – сказала я с ядом в голосе, «Думаю, ты на самом деле хочешь вернуться. Думаю, ты до смерти боишься того, что я найду выход для тебя».

Он усмехнулся, и я разозлилась еще больше.

«Я боюсь?» – спросил он, практически насмехаясь.

«Да. Освободиться от Виктории – это самое простое, по сравнению с тем, что ждет тебя дальше. Во-первых, исправить свои испорченные отношения с дочерью».

Его лицо стало каменным, и глаза вспыхнули от неожиданной ярости.

«Они НЕ ИСПОРЧЕНЫ!» – защищался он.

«Эдвард, ты звонишь ей раз в день, ты не видел её несколько лет», – пояснила я, «Маленьким детям нужно постоянное присутствие родителей, чтобы чувствовать себя близкими к ним… Тебе придется годами работать над тем, чтобы снова стать её отцом, если ты когда-нибудь вернешься в её жизнь. И чем дольше ты ждешь, тем сложнее тебе будет».

Он больше не спорил и смотрел вниз на колени. Неожиданно, я почувствовала себя, как одна из этих женщин, которая била его плёткой, а он просто сидел и терпел это.

«Во-вторых, нужно будет найти работу», – я старалась говорить мягко, но настойчиво, чтобы показать ему, почему он так сопротивлялся моим попыткам помочь ему.

«И тебе придётся найти хорошую работу, может даже две для начала…» – сказала я, «Если ты хочешь заботиться о Кэти и о себе без простого заработка…»

«ПРОСТОГО?!» – он смотрел на меня так, словно хотел убить, и я чуть не задрожала.

«Ну, ты сам сказал, что никакая работа не принесет тебе 50,000 долларов за один день», – напомнила я.

«Ага», – он рассмеялся как сумасшедший, «А еще, держу пари, меня не будут два часа трахать в задницу десятью разными фаллоимитаторами!! И не будут протыкать мой хуй иглами!! О, чуть не забыл лёгкое веселье, когда мужчина моет твоё тело, или поливает тебя с брандспойта как животное в зоопарке, прямо перед тем как тебя запирают в блядском ЯЩИКЕ на ночь, чтобы ты ОТДОХНУЛ!! Я ЗАРАБОТАЛ каждый цент, который мне заплатили, БЕЛЛА!! ПРОСТО!»

«Мне нравится, когда ты выходишь из себя, Эдвард», – улыбнулась я, «Разве ты не видишь, как свободно ты себя чувствуешь, когда выплёскиваешь из себя этот яд?»

Около минуты он просто смотрел на меня, пару раз открыв рот, но так ничего и не сказал… наконец он слегка улыбнулся и проворчал, «Ты такая хитрая», – он покачал головой, «И такая замечательная».

«Ты же на самом деле не думаешь, что я считаю твою жизнь легкой?» – спросила я, мне так хотелось обнять его.

«Нет», – он запустил пальцы в волосы, спрятав от меня своё лицо, «Я знаю, ты просто хочешь мне помочь… я знаю».

«Я хочу, чтобы ты помог себе, Эдвард», – сказала я, «Мне так хотелось сегодня, чтобы ты взял свой телефон и помогал нам со звонками. Но я знаю, это слишком для тебя…»

«Это не только я, Белла», – сказал я, «Если я сбегу, люди, которых я люблю, заплатят за это. И сейчас ты входишь в эту группу. Мне нужно вернуться к ней. Она очень влиятельна, больше, чем ты знаешь. Она может убить нас всех, если захочет. Мне очень повезло, что ты хочешь помочь мне, но… я в ловушке. Я не могу выбраться. Может давай просто оставим это? Оставим, как есть».

«Нет», – сухо сказала я, «Это даже не рассматривается. Я была рождена, чтобы исправлять вещи… людей… проблемы… Я всегда хотела делать это. И теперь это еще более сложно, когда я люблю тебя. Мне повезло, что я вхожу в группу людей, которых ты любишь. Я просто… ДОЛЖНА спасти тебя… вот так. И я спасу, Эдвард, и я не боюсь её. Я охотно рискну своей жизнью ради тебя, ты ведь наешь это?»

«Ты уже ей рискуешь», – мрачно сказал он.

«Мой отец каждый день рискует своей жизнью, делая то, что правильно», – гордо сказала я, «Меня вырастили смелой, обвиняй в этом моего отца».

Его глаза сияли, когда он посмотрел на меня сказал, «Я бы хотел быть кем-то таким… на кого моя дочь смотрела бы с гордостью».

«Ты и есть такой человек, Эдвард», – сказала я, и он вздрогнул и отвел взгляд, не желая верить мне.

«Я не знаю никого, кто бы перенёс столько боли и агонии ради любимого человека, сколько перенёс ты, Эдвард», – твёрдо сказала я, чтобы он услышал и понял, какую жертву он принес, «Ты ИСТЕКАЛ КРОВЬЮ ради Кэти… ты отдал своё тело и душу ради неё… ты продал свою плоть, чтобы она снова приобрела свою. Каждый день, каждое твоё действие кричит о любви и мужестве».

«Ты видишь меня через эти романтические очки, Белла…» – он вытер глаза и глубоко вдохнул, «И мне нравится, как всё это звучит… но если бы Кэти когда-нибудь узнала, чем я был, думаю, я бы убил себя».

Моё сердце остановилось.

Я оставалась спокойной и спросила, «Ты… много об этом думал?»

Он посмотрел мне в глаза и сказал прямо, «Да, Белла… Я хотел убить себя… но я не могу… пока Кэти полностью не поправится».

«Подожди», – мои глаза широко раскрылись, «Ты планируешь сделать это… однажды?»

«Нет», – сказал он, но я не поверила ему, «То есть, я не могу… я нужен Кэти».

О, Боже. Суицид. Я должна сказать Джеймсу, если он говорит о суициде. Но он только что опроверг это, разве нет? Если я не скажу Джеймсу, и что-то случится с Эдвардом…

«Белла, честно…» – он покачал головой, пытаясь убедить меня, «Это было глупо с моей стороны… я не это имел в виду. Я не хочу убивать себя. Правда. Но ты должна признать, что это определенно выход».

«Что ты видишь, когда представляешь своё будущее?» – спросила я, «Через пять лет… или десять?»

Он молча думал около минуты, и мне стало страшно. Он не видит будущего для себя.

«Я не знаю», – сказал он, «Это не от меня зависит. Я не знаю, что будет на следующей неделе, не говоря уже о следующих пяти годах. Думаю, когда я стану старше, перестану выглядеть так, Виктория больше не захочет меня. И тогда я буду свободен. Может тогда я смогу переехать во Флориду и работать на заводе Бена. И я смогу начать снова узнавать Кэти, если она захочет».

Флорида… спасибо. Теперь я знаю, где искать Бена. Завод… Тоже хорошая зацепка. Эдвард даже не заметил, что сказал мне то, что раньше скрывал от меня.

«Почему ты принадлежишь Виктории?» – спросила я, «Я хочу сказать, кто-то еще из клуба принадлежит ей… или еще откуда?»

«Нет, только я», – сказал он.

«Почему ты?» – спросила я, и он посмотрел на меня, «То есть, да, я знаю, ты потрясающий, и если бы я могла иметь тебя, я бы прямо сейчас подписала бумаги… но… почему она хочет, чтобы ты полностью принадлежал ей? Она когда-нибудь говорила?»

«В начале, она сказала мне, что я особенный», – он пожал плечами, «Она постоянно это говорит… но никогда не говорит почему же я, блядь, такой особенный».

«Должно быть что-то в тебе…» – я встала и начала мерить комнату шагами, говоря сама с собой, «Причина, почему она так хочет тебя… это не может быть только твоя внешность…»

«Эй, это частный парад, или кто-то еще может маршировать с тобой?» – усмехнулся он.

«Твой отец – доктор, так?» – спросила я.

Его лицо снова стало пустым, только искра злости в глазах.

«Мой отец – мудак», – поправил он, «Но да, Доктор Мудак».

«Что на счет твоей матери?» – спросила я, остановившись.

«Она Миссис Мудак», – сказал он и вздохнул, «Она просто жена доктора, ничего особенного».

«Здесь есть что-то большее, чем кажется на первый взгляд», – сказала я, Эдвард выглядел сбитым с толку, «Думаю здесь какая-то секретная причина, почему она владеет ТОБОЙ… и ни кем другим…»

«Она говорит, что любит меня… время от времени…» – признался Эдвард, словно ему было стыдно, «На мой день рождения и Рождество…»

«Ты веришь ей?» – спросила я, не осуждая его. Может он её любит, в каком-то смысле… нет, недавно он сказал, что ненавидит её. Я почувствовала облегчение и ужас одновременно.

«Не всегда», – он посмотрел вниз на свои руки, «Но иногда… она говорит это приятно… и я почти верю…»

Я ничего не сказала, размышляя, каково это для него, жить в мире, где Виктория единственный человек, который показывает тебе хоть какую-то любовь… ничего удивительного в том, что он думал о самоубийстве.

После долгой паузы я решила, что на сегодня достаточно. Я проведу долгое интервью завтра.

После долгой паузы я решила, что на сегодня достаточно. Я проведу долгое интервью завтра.

«Куда бы ты хотел пойти на наше свидание?» – спросила я и медленно подошла к нему.

Я села к нему на колени, «оседлав» его ^{note 95}, взяла в руки его лицо и начала легко целовать эти полные, восхитительные губы.

Он улыбнулся, довольный тем, что мои тяжелые вопросы и наблюдения закончились на сейчас, обнял меня, прижав меня крепче, и начал оставлять тёплые поцелуи на моей шее.

«Я же сказал… Сегодня ты выбираешь… Куда только захочешь», – его горячее дыхание щекотало мою кожу, пока он говорил ^{note 96}

«Я не знаю…» – улыбнулась я, «Казалось, куда бы мы не пошли, в конце мы всё равно занимаемся любовью… я боюсь выбирать место… я даже боюсь теперь брать тебя с собой в магазин за продуктами…»

«Ты снова жалуешься?» – он перешел к другой стороне моей шеи, слегка прикасаясь губами к моей коже, и я мгновенно растаяла. Я всегда такая безвольная в его руках.

Я захихикала и ответила, «Нет, я знаю, здесь нет Министерства Жалоб. Здесь очень много разных замечательных Министерств… но нет Министерства Жалоб».

Он снова обнял меня, водя руками вверх и вниз по моей спине, и легко поцеловал мои губы, но дольше, чем маленькие поцелуи, рассыпанные по моей шее несколько секунд назад.

«Тебе понравилось быть в моей власти прошлой ночью?» – прошептал он в моё левое ухо, поцеловал его и взял мочку в зубы.

«Боже, да…» – прошептала я, закрыв глаза, «Ты подарил мне 24 часа постоянного удовольствия… и это чуть не убило меня».

Мы рассмеялись, и его глаза сияли, когда он посмотрел на меня, его зубы чуть ли не сверкали, и моё сердце пропустило удар, или даже два.

«Я люблю тебя, Белла», – сказал он, держа левую руку на моей щеке, «Не важно, что еще случится, я всегда буду любить тебя».

«Я тоже всегда буду любить тебя, Эдвард», – сказала я уверенно.

«Сегодня я не игрушка», – сказал он серьёзно, пронизывая меня взглядом, «Я мужчина, который поведёт тебя на свидание. Эдвард Каллен. И если тебе понравится, и ты пригласишь меня к себе, я хочу заняться с тобой любовью, как настоящий мужчина. Без игр, без веревок и вибраторов… только я… и ты… ладно?»

«Ты никогда не был для меня игрушкой, Эдвард Каллен», – ответила я, гладя его по волосам и лицу, обращаясь с ним, как с сокровищем, каким он и был, «И каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я занимаюсь любовью с настоящим мужчиной. Но да, если мне понравится свидание… я могу пригласить тебя к себе».

Он улыбнулся, и весь мир прекратил своё существование.

«На первом же свидании?» – спросил он, слегка шокировано.

Я засмеялась, «Если я захочу, мне плевать первое оно или сто первое. Теперь я сексуальное создание, а не дрожащая мышка. Меня учил сам мастер, Эдвард Каллен».

«Поздравляю», – сказал он, «Ты теперь выпускница Института Плохих Девочек Америки имени Эдварда Каллена».

Я громко засмеялась и подтвердила, «Да, я очень плохая… но тебе лучше быть хорошим. Сегодня это единственный путь в мою постель».

«Тогда я буду хорошим, иначе мне придётся спать на ступеньках рядом с домом», – усмехнулся он.

«Ты хоть знаешь, как быть хорошим?», – пошутила я.

«Наверно, когда я должен», – ответил он, «Так что теперь, всё, что тебе нужно, это сказать мне, куда ты хочешь пойти».

Мне не хотелось идти в дорогое место, куда мне придется красиво одеваться, и я знала, что у него здесь только обычная одежда, так что я решила остановиться на чем-то шаблонном и простом.

«Как на счет… ужина и кино?» – предложила я.

«Слишком просто», – сказал он.

«Это что, моя новая кличка?» – я засмеялась, а он резко выдохнул, ворча что-то о том, какое ужасное замечание я сделала о себе.

_

BPOV

Раздался стук в дверь, и я улыбнулась, застёгивая серёжки и осматривая себе в зеркале. Не плохо. Я накрасилась и одела серёжки с бриллиантами, которые Чарли подарил мне на Рождество в прошлом году. Я надела симпатичную юбку и свитер с короткими рукавами, маленькие каблуки ^{note 97}. Красиво, но не слишком сексуально. Всё-таки это первое свидание.

Я открыла дверь и улыбнулась тому, что увидела там. Очень приятный молодой джентльмен в сером вязаном свитере, черных штанах и туфлях, в руках – красная роза, украшенная капельками росы. ^{note 98}.

«Привет, я Эдвард Каллен», – улыбнулся он, очаровательный, как пиздец, «Надеюсь, ты Белла Свон».

Я улыбнулась, как идиотка, и, не знаю почему, но мои ноги неожиданно отказались держать меня. Я бы не удивилась, если бы это был мой первый раз, когда я вижу его, но ведь это не так. Я занималась с ним любовью самыми разными способами… почему сейчас у меня такое ощущение, что мы абсолютно незнакомы… в очень романтичном, возбуждающем ^{note 99}смысле?

«Это я», – я почувствовала жар на щеках, «Зайдешь на секунду?»

«Конечно, спасибо», – он ждал, когда я отойду назад и открою дверь шире. Он вошел, не отрывая взгляда от меня, и протянул мне розу, «Это тебе».

«Красивая», – я нерешительно взяла её и, улыбнувшись, понюхала.

Он улыбнулся в ответ и сказал, «ТЕПЕРЬ, да».

О, Боже. Было бы сильно плохо, если бы я пригвоздила его к полу прямо сейчас?

«Милая квартира», – заметил он, оглядываясь по сторонам, руки за спиной.

«Спасибо», – я снова покраснела, «Я не сильна в украшениях и дизайне, но… здесь не плохо».

«Мне нравятся твои стулья», – он слегка оскалился, и я чуть не повторила его выражение лица.

«Мне тоже… с недавнего времени», – я нервно усмехнулась, достав вазу из тумбочки, я открыла кран на кухне и набрала немного воды.

Он посмотрел на меня, словно спрашивая ‘что ты имеешь в виду?’, и я просто сказала, «Частная шутка».

Его губы слегка надулись, думаю, он старался не засмеяться.

«А на какой фильм мы идём?» – спросила я из любопытства, на пути к дивану, чтобы взять сумочку.

«Филадельфийская История», – ответил он, и я слегка раскрыла рот.

«Что-то не так?» – спросил он.

«Ничего», – улыбнулась я, «Я просто ожидала что-нибудь вроде… не знаю, свежего фильма… парни обычно любят взрывы и экшн, и машины…»

Он улыбнулся шире и сказал, «Не я. Я люблю черно-белые фильмы. Чистые, простые… честные… без аморальности сегодняшних фильмов. Ты предпочитаешь что-то более новое?»

«О, нет», – быстро отказалась я, «Я полностью с тобой согласна. Я люблю старые фильмы. И я люблю Джимми Стюарта».

«Я тоже», – ухмыльнулся он, «Большинство людей знают его только по фильму «Эта Замечательная Жизнь», но это даже не лучшая его работа».

«Я знаю!» – согласилась я и подумала, как странно, что я столько времени с Эдвардом и не знала о нем эти вещи. Что-то тёмное внутри меня фыркнуло и сказало, что он играет очередную роль для меня… но я отбросила эту мысль и по-настоящему поверила ему.

«Еще мне нравится «Мистер Смит едет в Вашингтон», – сказала я, «Но я не видела это с тех пор, как была подростком».

«Ну, может, если у нас будет второе свидание, мы сходим на этот фильм», – он просто трусики с меня снимает своим обаянием.

«Я была бы рада», – улыбнулась я, слегка дрожа.

Он ничего не сказал, но мы смотрели друг на друга, жалея, что мы не встретились именно так… и что мы не были этими беззаботными людьми, которых мы сейчас изображали, без проблем и препятствий на пути.

«Ты готова идти, Белла?», – наконец сказал он, «Если не возражаешь, мы можем пойти пешком. Кинотеатр всего в нескольких кварталах отсюда, и на улице очень красиво».

«Я люблю гулять», – согласилась я, он открыл для меня дверь, и мы вышли.

«Будь осторожен на этих ступеньках», – сказала я, когда начала спускаться, «Здесь иногда ошиваются мрачные личности и нападают на ничего неподозревающих женщин, которые забирают почту».

Он чуть не засмеялся и сказал, «Не волнуйся, Белла. Я защищу тебя».

«Спасибо», – я придержала для него дверь, и мы вышли на улицу; дул легкий, прохладный ветерок, людей было очень мало, и мы шли бок о бок.

Мне нравилось, как ветер отбрасывает мои волосы с плеч; я исподтишка поглядывала на своего кавалера, мне нравилось, как он выглядит… и пахнет… и говорит.

«Так, ты учишься в NYC, а?» – спросил он о моем колледже.

«Ага», – ответила я, «Мне очень нравится. Я учусь на психиатра».

«Я тоже там учился», – сказал он, «Перед тем, как поступил в Медицинский Колледж».

Я не знала, что на это сказать… Я знала, что это выдумка, но мне не хотелось портить свидание для нас обоих.

«Это одна из причин, почему я согласился на свидание вслепую», – сказал он; мы шли медленно, не торопясь в кино, «Я постоянно торчу в скорой помощи, у меня нет шансов встретиться с женщиной, если только она не истекает кровью и не кричит».

Я слегка усмехнулась и сказала, «Нет, давай обойдёмся без крови и криков… У меня очень слабый организм. Мне бы не хотелось упасть в обморок и пропустить фильм».

«Белла, ты ничего не упустишь», – сказал он, улыбнувшись мне… интересно, что он имеет в виду. До того, как я смогла проанализировать его слова, он засмеялся и добавил, «Я сказал это, как комплимент».

Я заметила, что он шёл рядом, но не совсем близко, он ни разу не прикоснулся ко мне, словно это было настоящее первое свидание, и мы никогда раньше не встречались. Это мило… я наслаждалась собой, к собственному удивлению.

Когда мы пришли в сонный кинотеатр, Эдвард рассмешил меня тем, что купил нам все виды нездоровой пищи, которые только можно было купить. Когда мы зашли в зал и начали искать хорошие места, наши руки были набиты поп-корном с огромным количеством настоящего масла ^{note 100}, стаканами колы размером с пивной кувшин и множеством конфет. Найти места было несложно. Помимо нас, тут было еще два человека.

«Хммм…» – Эдвард стоял на месте, думая о чем-то.

«Что?» – я улыбнулась ему.

«Ну, это очень важно, Белла», – заявил он, «И это может повлиять на наше будущее вместе… если оно у нас будет».

«О чем ты?» – захихикала я.

«Где ты хочешь сидеть», – сказал он, словно это было очевидно, «Если ты сядешь в середине, это значит, ты действуешь наверняка, придерживаешься статуса кво, желаешь быть одной из всех. Если сядешь впереди… ну… это просто… неправильно. Это для пожилых леди, которые плохо видят и для детей с проблемами в развитии».

«О, но сидеть сзади – лучше всего, правильно?», – спросила я, понимая его мотивы, «Или это для тех, кто переживает о своей безопасности?»

«Нет», – быстро ответил он, и я засмеялась.

«Если ты сядешь сзади, это значит, что ты любишь расслабиться и наслаждаться фильмом издалека», – сказал он.

Я просто посмотрела на него, и он улыбнулся.

«И еще, это отличное место для поцелуев», – усмехнулся он.

«Ну, тогда мой выбор ясен», – я прошла к последнему ряду и села посередине. Он шел сзади, молча улыбаясь.

«Хороший выбор, Белла», – прошептал он, когда погас свет.

Этот фильм был более, чем потрясающий. Каждый диалог был в красивом старомодном стиле, каждое слово, словно стихи для меня.

Джентльмен Эдвард ни разу не пытался приблизиться ко мне или взять меня за руку.

Началась любовная сцена с Джеймсом Стюартом и Кэтрин Хепбёрн, и я просто таяла, когда он говорил ей, «В тебе есть великолепие, Трэйси. Великолепие, которое сияет в твоих глазах… в твоем голосе, в твоей позе, в твоей походке… ты сияешь изнутри, Трэйси. В тебе есть огонь… уютный, но и беспощадный!»

Я посмотрела на Эдварда, и поняла весь смысл этих слов… Эдвард такой для меня. И когда я посмотрела на него… он смотрел на меня. Но я не отвела глаз… я держала его взгляд, пока актеры продолжали говорить. Он опустил свою руку на мою, нежно обернув пальцы вокруг неё…и неожиданно мне стало жарко. Это волшебство!

«Я не кажусь… сделанной из бронзы?» – спросила Трэйси. Так её звал ублюдок-отец, тогда строгая женщина напугала мужчину, и он сказал, что она ненастоящая, сделана из бронзы, потому что она сильная и умная. Мне это знакомо. Многие парни видят меня как книжного червя, а не как девушку для свиданий. Но Эдвард другой. Он ВИДИТ меня…

«Нет, ты плоть и кровь…» – сказал он ей, «Ты – золотая девочка, Трэйси… ты полна жизни, и тепла, и света».

Лицо Эдварда двигалось так медленно, я даже не заметила, что он шевелится, пока он не был со мной почти нос к носу…

«Что случилось, у тебя слёзы в глазах?» – спросил Трэйси Джимми Стюарт.

И я тоже почувствовала слёзы в глазах. И пол-секунды спустя я почувствовала самый невинный, но сильный поцелуй в своей жизни.

Я перестала следить за актерами на экране, и наш поцелуй углубился. Хотя я не чувствовала его языка, это был первый поцелуй джентельмена… и он мне понравился. Я чувствовала себя героиней старого кино.

На экране герои тоже целовались, и когда мы закончили, я услышала, как Кэтрин Хэрбёрн выдохнула, «Боже… Господи Боже…»

Мы рассмеялись, всё еще глядя друг на друга. Мы не говорили ничего, но он продолжал держать мою руку до конца фильма… и это было самое невероятное ощущение. Это ничего не значит… но значит всё.

Потом Джимми Стюарт спросил Трэйси, может ли это быть любовью, и она сказала, нет, не может.

И он спросил, «Это будет неудобно?»

«Ужасно!» – ответила она и добавила, «Мы сошли с ума!»

Я слегка улыбнулась, понимая и это тоже. Удивительно, как у тебя может быть много общего со старым фильмом, когда ты живешь в 2009-ом. Но я поняла. Любовь не всегда удобна, не всегда идеально вписывается в твою жизнь. Неожиданно я поняла, что молюсь про себя… даже если Эдвард посчитает это тратой времени… должен быть кто-то где-то, кто сможет услышать меня… и понять… и указать мне путь. Пожалуйста.

Фильм закончился, и Эдвард не пытался сделать ничего сексуального в пустом, тёмном кинотеатре. Я немного размышляла о том, попробует ли он что-то. Это идеальное место для полу-публичной сцены… но он оставался моим тактичным кавалером… и, должна признать, это мило.

Когда мы вышли из кинотеатра, Эдвард всё еще держал меня за руку, «Таких фильмов больше не снимают. Черт, да уже и нет таких актеров».

«Я знаю», – согласилась я, «Хотя мне нравятся фильмы с Томом Хэнксом и Мэг Райан…»

«Да, что-то между ними есть, когда они вместе», – улыбнулся он, «Интересно, они когда-нибудь были вместе… в личной жизни».

Я просто засмеялась на это и слегка сжала его руку, надеясь, что он поймет, что я говорю, ‘Мне нравится это свидание, и ты хорошо справляешься’.

«Куда теперь?» – спросила я после небольшой паузы.

«Есть одно приятное место в нескольких кварталах, я думаю, тебе понравится», – сказал он, кивнув вперед, «Ты любишь итальянскую кухню?»

«Шутишь?» – спросила я, «Обожаю. Я живу ради хорошего соуса маринара и моцареллы».

«О, ради их соуса можно умереть», – он улыбнулся шире, обнажая эти сверкающие белые зубы.

По пути в ресторан мы обсуждали любимые моменты из фильма, и когда пришли, Эдвард попросил приятный, тихий столик, незаметно передав администратору свёрнутую купюру.

Он прикоснулся к моей пояснице, когда нас вели к маленькому круглому столику в тускло-освещенном углу. Он отодвинул для меня стул и сел напротив меня, открывая меню.

«Я не из тех парней, кто говорит девушке, что она должна заказать», – сразу же сказал он, «Я считаю это оскорблением. У тебя есть своя голова, и ты можешь заказать для себя. Я люблю женщин, которые могут решать за себя».

Я улыбнулась ему и подумала, что этим замечанием он только что заработал 1000 очков.

«Спасибо, Эдвард», – ответила я, глядя в своё меню, «Я ненавижу, когда мужчина заказывает за меня. Такое чувство, что мне пять лет».

Он широко улыбнулся и слегка кивнул.

Когда пришла официантка, Эдвард заказал для себя обычные спагетти с фрикадельками и «побольше соуса», честночный хлеб для нас обоих и колу.

Мне понравилось то, что он не пытался впечатлить меня, заказав роскошное блюдо или дорогое вино.

Я заказала то же, что и он, я на самом деле хотела это до того, как он заказал, и потом я мысленно отчитала себя за то, что не была «женщиной, которая может выбрать и подумать сама». Он просто улыбнулся мне, когда официантка ушла, и осмотрелся вокруг.

«Тебе здесь нравится, Белла?» – спросил он, как истинный джентльмен.

«Да, очень», – ответила я, отпив воды, «Здесь уютно. Некоторые рестораны заставляют меня нервничать».

«Я так понял, тебе не нравится шик и блеск», – заметил он.

«Эдвард?» – я посмотрела в его глаза, «Можно я… просто скажу одну вещь… на секунду?»

Он выглядел слегка сбитым с толку, но всё равно сказал, «Конечно».

«Я на самом деле не очень тебе помогла, когда ты спросил сегодня, как ты выдержишь свой уход», – я прекратила играть, потому что это беспокоило меня весь вечер. Он спросил совета, и я его не дала. Я просто топнула ногой и сказала, что он не уйдет… хотя я на самом деле не знала наверняка.

«Белла…» – казалось он немного испугался.

«Правда в том…» – я вздохнула, «Я не знала, что на это сказать. Я не знаю, как помочь тебе с этим, потому что… Я сама не знаю, как я смогу без тебя. Я не хочу думать об этом. Но как твой Доктор я должна была сказать что-то вроде, ‘Ничто не вечно. Ты должен двигаться дальше, жить одним днём. Принять то, что это закончилось. Радоваться тому, что у нас было.’ Херня. Правда в том, что нет ответа. Нам обоим будет больно… адски больно. Но мы должны пережить это… как-нибудь. Эдвард, если ты говорил о самоубийстве серьёзно, тогда я должна перенаправить тебя куда-то».

Он сглотнул, его лицо серьёзно.

«Я не хочу убивать себя, Белла», – прошептал он, «Пожалуйста, забудь об этом. Это было давно. Я покончил с этим. Мне не нужно никуда идти. Я там, где мне нужно быть».

Официантка вернулась с едой, и Эдвард снова перевоплотился.

«Ух ты, выглядит таааак здорово», – сказал он, когда наша еда и кола стояли на столе.

Я просто наблюдала за ним, он подмигнул мне и начал накручивать спагетти на вилку, помогая ложкой.

«Спасибо, Белла», – просто ответил он на мои слова, и я чувствовала, что он говорит серьёзно. Он впился в меня взглядом, и я увидела, он оценил мой ответ, и, я надеюсь, он понял, что мои последние слова были попыткой помочь ему, а не запереть его в какой-нибудь психбольнице.

«Всегда пожалуйста», – я слегка улыбнулась и начала резать спагетти, хихикая, когда Эдвард отругал меня за это.

Ужин был замечательный и весёлый. Я на самом деле чувствовала, будто только что встретила Эдварда, но уже влюблялась в него. Я рассказывала ему о своих занятиях и друзьях. Хотя он не выдумывал никаких историй про мед.колледж или друзей, и я была рада. Я бы расстроилась, слушая истории о том, чего никогда не было… но могло быть.

Он был бы замечательным доктором.

Потом я решила рассказать о своем отце, вместо колледжа. Он не окончил обучение, так что эти истории могли расстроить его. Потом, спустя 10 минут разговоров о Чарли, я подумала, что истории об отце могут расстроить его так же, как и истории об учёбе.

Но Эдвард всегда выглядел заинтересованным, чтобы я не говорила, он смеялся и улыбался там, где нужно.

До того, как я успела понять, мы поели, и Эдвард оплачивал счет, приложив щедрые чаевые. Я была рада, что нам предстоит прогуляться, потому что, когда Эдвард помогал мне встать из-за стола, я почувствовала себя, словно раздувшийся кит.

«Было хорошо», – Эдвард снова шел рядом со мной, на этот раз немного ближе. Он не взял меня за руку, и я начала думать, может я сделала что-то не так.

«Да, ты был прав», – улыбнулась я, «Этот соус лучший».

«Определенно», – согласился он.

Может мне не стоило говорить то, что я сказала, когда вышла из образа. Нет. Это важно. Я должна была сказать это. Мне не стоило так много говорить об учебе… блядь!

«Мне никогда раньше не было так весело на свидании», – сказал он, уже не так игриво.

Я была удивлена, и, когда я посмотрела на него, он улыбался мне, ветер ворошил его волосы, приводя их в еще больший беспорядок… что было еще более сексуально.

«Мне тоже», – призналась я, «На последнем моем свидании, я чуть не захлебнулась колой».

Эдвард смотрел вперед и улыбнулся, слегка усмехнувшись.

Я заметила, что чем ближе мы подходили к моему дому, тем сильнее Эдвард нервничал и напрягался.

«Ты в порядке?» – спросила я.

«Да…» – он быстро взглянул на меня и потом посмотрел вниз, добавив угрюмо, «Да».

Я решила набраться смелости и слегка разрядить обстановку.

«Я всегда так нервничаю в конце первого свидания», – призналась я, «Я всегда испугана, размышляя о поцелуе в дверях. Поцелует, не поцелует… если поцелует, будет ли это здорово… или не очень?»

Эдвард слегка улыбнулся, но ничего не сказал.

«Думаю, лучше не волноваться об этом…» – продолжала я, «И просто пусть будет… что будет».

«Тебе легко говорить, ты девочка», – сказал он.

«Женщина», – поправила я, «Это вроде как заявление женофоба, не думаешь?»

«Нет, я не пытаюсь быть женофобом», – он улыбнулся шире, «Я просто хочу сказать… женщинам нужно стоять и ждать… мужчина должен делать первый шаг».

«Ну, тогда я меняю правила», – заявила я, «Я не разрешаю тебе целовать меня на прощание. Это будет в моей воле».

«Ты не разрешаешь?» – засмеялся он.

«Нет», – ответила я, широко улыбаясь.

«Хммм…» – усмехнулся он, «Не знаю, нравятся ли мне такие приказы. В скорой помощи обычно я раздаю указания».

«Переживешь», – мне нравилось то, как джентльмену Эдварду не нравилось, когда ему приказывают. Это о многом говорит. Надо будет подумать об этом позже.

Казалось, он немного расслабился, и потом я подумала, какого хрена я только что наделала? Я не так уж замечательно целуюсь, не знаю этих романтических движений… какого черта я буду делать, когда мы подойдем к моей двери? О, Боже! Я буду выглядеть полной дурой.

Наконец мы пришли, и он проводил меня наверх, к квартире, не сказав ни слова, пока мы не пришли сюда, застенчиво глядя друг на друга.

«Я хочу поблагодарить тебя за великолепный вечер, Эдвард Каллен», – сказала я искренне.

«Я замечательно провел время, Белла Свон», – улыбнулся он.

«Надеюсь…» – сказала я, «мы как-нибудь повторим это».

«Мне бы хотелось», – он улыбнулся шире, и его улыбка творила чудеса с моим желудком.

«Мне тоже…» – я не делала никаких движений, чтобы поцеловать его. Это так странно. Такое ощущение, что я не могу сделать это. Словно это слишком рано. Вот дерьмо.

«Ну…» – он колебался, глядя на лестницу, «Я наверно пойду».

«Спокойной ночи», – услышала я свой голос, а в своих мыслях я кричала, ‘ЧТО?!!’

Он выглядел сбитым с толку и сказал, «Спокойной ночи, Белла».

Он начал медленно уходить, и мне стало плохо. Он подумал, что мне не понравилось свидание… что мне не понравился джентльмен, которым он был сегодня. НЕТ! Я должна остановить его!! Я нашла в себе сексуальную, смелую Беллу, стараясь легко заигрывать, как Эдвард в нашу первую встречу.

«Эй!» – крикнула я, и он замер и оглянулся, но не шел обратно.

«Куда это ты собрался?» – потребовала я.

«Я…» – начал он, «Ты сказала…»

«Тащи сюда свою задницу», – я заставила себя сказать это, «Я с тобой еще не закончила».

Он ничего не понял, но молча подошел ко мне.

Не говоря ничего, я схватила его за свитер, обрушила его спину на дверь, и притянула его за свитер, наклонив его так, чтобы я смогла поцеловать эти потрясающие губы.

Я слышала, как он издал пару тихих звуков… удивленные маленькие стоны, когда я раскрыла губы и полностью вдохнула его поцелуй, усиливая его.

Я чувствовала вкус чеснока и лучшего итальянского соуса… я обожала его вкус. ^{note 101}

Я прервала поцелуй, и его тяжелое дыхание обволакивало меня, когда он смотрел вниз, в мою душу.

Передав ему ключ, я попыталась соблазнительно улыбнуться и сказала, «Не хочешь зайти ко мне, Эдвард Каллен?»

Он взял ключ и посмотрел на него… он на самом деле нервничал, словно никогда раньше не делал этого. И потом я вспомнила… он очень долго не занимался любовью без игр или игрушек или приказов… это немного ново для него. Может он боится, что разочарует меня, или что-то такое.

«Белла…» – выдохнул он, грустно посмотрев на меня, «Что если я… не понравлюсь тебе… таким?»

Я знала это. Он такой глупый.

«Эдвард..» – я нежно поцеловала его, «Сейчас я хочу настоящего тебя. И мне понравится это… так же как мне нравишься ты. Не бойся. Верь мне».

«Я верю», – прошептал он, целуя меня, прикасаясь к моему лицу. Он повернулся и открыл дверь, я обнимала его сзади, опустив голову на его мускулистую спину под мягким свитером.

Он взял меня за руку и завел в темную квартиру, целуя меня, он захлопнул и замкнул дверь, закрыв нас внутри.

Глава 20. Начинаем Действовать.

Среда, День 10.

EPOV

Твою. Мать.

Эти два слова – единственное, что я слышал в своих мыслях на протяжении всей ночи, и когда восходило солнце, они всё еще были здесь. Вчера вечером возле двери Беллы я чувствовал себя как хренов подросток, и я не мог поверить, что испытывал страх, когда она позвала меня и хотела, чтобы я зашел внутрь вместе с ней.

Знаю, это была моя идея… и я хотел этого. Но я не думал, что на самом деле смогу это сделать. Глубоко внутри, я вспоминал, как мы с Таней занимались любовью, и она не казалась так уж довольной мной… а к концу нашей совместной жизни, мы совсем не занимались любовью. Я убедил себя, что изучив все эти действия, трюки и ролевые игры, я стал гораздо лучшим любовником, чем был.

Я думал, что женщинам нравятся эти игры и всё остальное… и может это на самом деле так… но я хотел сделать больше для Беллы. Я хотел по-настоящему заняться с ней любовью, а не играть эти пустые сцены со мной в главной роли, от которых она будет корчиться, вспоминая позже. И как только я предложил это, я испугался, что не смогу, что ужасно разочарую её, не говоря уже о том, что мне будет нереально стыдно.

Я был полностью не в своей тарелке, и я ненавидел это. Я не мог снова стать выдуманным персонажем и использовать свои самоуверенные постельные фразы… и я чувствовал себя грёбаным девственником, таким неуверенным и неуклюжим. Теперь заниматься любовью с ней буду я… а я себе никогда не нравился. Почему я должен понравиться ей? Ей гораздо больше понравится выдуманный я, не так ли?

Я постоянно думал, слишком быстро? Или слишком медленно? Достаточно сильно? Нежнее? Я дрожал с головы до ног, но Белла поразила меня.

Я подозревал, что ей понравится, что я больше не был уверенным и учтивым. Возможно, ейнравилось моё уязвимоё «я», с её любовью к сломанным вещам, нуждающимся в ремонте. Но она была такой сильной, спокойной, нежной, любящей и подсказывающей. И она никак не унизила меня, и я просто влюбился в неё еще сильнее. Теперь ОНА учила МЕНЯ.

Мы не торопились… всё было медленно и невероятно. Мы дошли до кровати почти через час после того, как зашли домой. Мы сидели на полу в темноте, разговаривали, прикасаясь к друг другу, всё еще полностью одетые. Никогда бы не подумал, что у меня будут мурашки от того, что я глажу пальцы девушки… Я изучил всё её тело… не только лучшие части… А она изучила моё… и мы занимались настоящей, ослепительной, мучительной, страстной любовью. Я на самом деле это чувствовал… казалось, наши души сливаются в одну, и теперь я не могу отделиться от неё, даже если наши тела пойдут по разным дорогам. Я говорю, как девчонка… но я могу описать это только так.

Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Это было за пределами моего сексуального опыта. Это было на уровне… души.

Мы так и не легли спать. Белла заснула несколько минут назад, но моё тело было слишком напряжено для этого. Казалось, я могу пробежать еще 10 миль, если захочу.

Я лежал на животе, положив голову на скрещенные руки, и просто смотрел на неё.

Я никогда не смогу изменить ей с её подругой… я не могу причинить ей боль. Я ранил Таню бесконечное количество раз, и я никогда не пытался извиниться за это. Я не могу поступить так с Беллой.

Перед дверью в квартиру Беллы тоже есть линия. Я пересёк её прошлой ночью и попал в новый мир… мир, в который меня могла пригласить только она, мир, постоянный доступ к которому я не заслужил.

Причинить ей боль сейчас, после всех её стараний, попыток спасти моё тело и душу… уйти таким образом… это будет другая красная линия, которую я пересеку, и буду жалеть об этом вечно. Я не могу постоянно повторять такие глупые ошибки в своей жизни. И я также не могу использовать Элис. После того, как она помогала Белле найти выход для меня.

Я сделаю это методом Беллы. Я честно расскажу ей правду. Может это причинит еще больше боли, но, во всяком случае, она будет знать правду. И она не будет ненавидеть меня. Я надеюсь. Это бы навсегда разрушило меня, знать, что она плачет где-то, презирает память о нас.

Позже, днём, когда она проснулась, я приготовил ей ланч и попросил о терапии на целый день. Она была удивлена и слегка забеспокоилась, может она подумала, что мне не понравилась наша особенная ночь.

Во-первых, я сказал ей насколько меня изменила прошлая ночь… и я поблагодарил её за уверенность и помощь, не говоря уже о терпении во время всего этого. Должен заметить, она вела себя так, словно не понимала, о чём я говорю, и сказала мне в ответ, что я был великолепен. Я решил не спорить с ней и оставить это как есть. Она сказала, что наслаждалась этим так же, как и я… но я уверен, всё удовольствие получил только я.

Я рассказал ей всё о пожаре и, к своему стыду, очень долго рыдал в голос. Она сидела рядом, обнимала меня, позволив мне плакать сколько я захочу. Она даже рассмешила меня тем, что купила мне набор носовых платков и сказала, что они лучше, чем бумажные салфетки.

Я описал ей каждую деталь той ночи, когда я сидел рядом с Кэти в больнице, мне нельзя было прикасаться к ней, а она плакала и звала маму, и я умолял её не плакать, потому что солёные слёзы ранили её обожженное лицо.

Потом я рассказал ей, как кричал на докторов, чтобы они дали ей больше болеутоляющего, чтобы дали ей что-то, чтобы она заснула, потому что моё сердце уже не выдерживало всего этого.

И потом, несколько часов спустя, когда встало солнце, а я плакал рядом со своей спящей дочерью, приехали Бен и Анджела, как раз вовремя, чтобы услышать от полиции, что тело их дочери было найдено в развалинах нашего дома, и она мертва.

Я рассказал ей об ужасе, который я испытывал, когда рассказывал своей малышке по телефону, как открыть окно, стараясь оставаться спокойным, наблюдая, как пол под ней начинает пропадать в языках пламени.

Знаете, насколько это безумно… видеть, как пожарник держит в руках твою дочь и говорит, что она в порядке, и они поднимаются наверх… и твоё сердце снова бьётся, когда ты понимаешь, что случилось чудо… и потом гремит взрыв… и пока ты еще не можешь снова посмотреть туда… ты можешь слышать как пожарник и твоя дочь кричат?

Не говоря уже о чистейшей ёбаной агонии, когда ты слышишь, как твоя трёхлетняя дочь кричит от боли, которой она никогда не знала, и не должна была знать – никогда, пока её тело горит… и ты молишься Богу, кричишь, чтобы горящий пожарник не выронил её в своем полуживом состоянии… и пожарник на крыше продолжал поднимать их наверх так быстро, как может, чтобы они смогли помочь твоей малышке… и потом страшные моменты ожидания… ожидания слов, что она выжила… или погибла.

Единственный момент горько-сладкой радости, который я испытал в ту ночь, это когда из рации донёсся голос пожарника, «Девочка жива!» – счастливо кричал он, «Она всё еще жива!»

Я оживил всё это в памяти… для Беллы. И она никогда не сдалась и не сказала мне прекратить свою ужасную историю. Она была здесь для меня. Как я мог даже просто думать о том, чтобы ранить Беллу изменой с её подругой? Меня тошнило от одной мысли об этом.

Я до сих пор не знаю, как Таня задохнулась дымом, когда Кэти проснулась и ответила мне. Вскрытие показало, что она умерла до того, как пламя достигло её. Причиной пожара были проблемы с электричеством. Ночник пытался сказать мне после того, как я уложил Кэти спать… но я не придал этому значения. Я всё думал о Тане, и не обратил внимания на это маленькое предупреждение.

Я постоянно говорил, что я должен был вытащить её… а Белла постоянно говорила мне, что это не моя вина… что если бы я не позвонил… Кэти бы тоже погибла… и иногда случаются ужасные вещи. И иногда, что-то хорошее можно вынести из этого.

После нескольких часов разговоров, Белла обнимала меня одной рукой, моя голова лежала на её плече, и я наконец спросил.

«Ты на самом деле думаешь, что мои отношения с Кэти… испорчены?», – я ненавидел, что меня до сих пор беспокоили её слова.

Она обняла меня крепче и вздохнула.

«Иногда я думаю, насколько всё это тяжело для неё», – сказала она, «И мне больно представлять себя на её месте. Во-первых, она прошла через ужасную, болезненную ночь. Потом она узнаёт, что её мама погибла. Затем ей нужно мириться с тем, что она местами обгорела. Я уверена, она видела боль в твоих глазах, когда ты смотрел на неё… и еще взгляды мед.сестёр и докторов… Я уверена, в какой-то момент… она увидела своё отражение. И пожарник, который погиб, спасая её… может она думала, что всё это её вина. И потом, какое-то время спустя, её отец тоже бросает её. Должно быть это только убедило её».

«Я сказал тебе, почему я ушел! Я не хотел!» – я сел прямо и сжал кулаки, уставившись на них. Я знал, она права… но я не хотел, чтобы это было правдой.

«Но никто никогда не сказал Кэти, почему ты ушел, не так ли?» – спросила она.

«Они сказали ей, что мне нужно было уехать, чтобы работать, чтобы она смогла вылечиться», – объяснил я холодно.

«Эдвард, дети не всегда верят тому, что им говорят», – пояснила она, «Иногда они выдумывают свои собственные причины. Я на самом деле считаю… что Кэти думает, ты ушел потому что она так сильно обгорела и не была больше красивой. Она видела какие у неё красивые родители… и может она думала, что больше не нужна, потому что потеряла свою красоту».

«Это чушь собачья!» – прорычал я, ненавидя это. Но Белла была спокойна и продолжала.

«Или… может она думает, что она виновата в том, что Таня погибла», – сказала Белла, и это что-то, о чем я никогда не думал.

«Может она думает, что если бы она разбудила свою мать в ту ночь, когда ты сказал ей, может она была бы жива сегодня… и может она думает… что ты злишься на неё, за то, что она не сделала этого», – сказала Белла, и я не мог ничего сказать, мои ноги начали дрожать.

Мне стало плохо… Господи Боже, Белла может быть права… может Кэти думает именно так… она может винить во всем себя… прямо как я.

Я вспомнил её слова в ту ночь, когда она подняла трубку… «Ты злишься, папочка?»

Я побежал в ванную и меня стошнило прямо при Белле, потому что я даже не успел закрыть за собой дверь. Я ненавидел заставлять Беллу переживать это… но она не убегала от этого… или от меня.

Она стояла сзади, гладила меня по волосам и спине, говорила, что ей жаль… всхлипывала и плакала про себя. Она ждала, пока я не найду силы встать, и протянула мне полотенце, пока я чистил зубы, стоя на ватных ногах, размышляя, что мне теперь нужно сделать, чтобы впечатлить её, после того, как я сделал из себя полного дурака.

Но потом пришло странное чувство. Мне не нужно впечатлять Беллу, или делать так, чтобы она думала, что я какой-то секс-бог или Казанова… с ней я могу быть собой. У меня не было этого чувства несколько лет, ни с одной женщиной.

Когда я вернулся в гостиную, Белла снова села рядом со мной, положила мою голову на своё плечо, гладя меня по волосам, и начала говорить тихим голосом, «Думаю, Кэти так же больно, как и тебе, Эдвард. И я уверена, Бен и Анджела любящие люди, но её страдания закончатся только, когда ты придёшь к ней… и объяснишь всё… и скажешь ей, что ты всегда любил её и всегда будешь любить. И что всё это не её вина. Только ты должен сказать ей это глаза в глаза. И может тогда, вы оба начнёте заживать».

Я хотел поехать… прямо сейчас… и взять Беллу с собой. До Флориды всего пара часов на самолете. Это мой единственный шанс. Виктория никогда не разрешит мне навестить дочь, когда моё время с Беллой закончится. У меня осталось четыре дня до возвращения. Но могу ли я теперь вот так просто появиться и снова исчезнуть из жизни Кэти? Это причинит ей еще больше боли, и по-настоящему убьёт меня. Если я вернусь к Кэти, я никогда не уеду. И Виктория придёт за мной… и расскажет Кэти, кто я… и потом она убьёт их… и притащит меня обратно. Я видел на что она способна… и я никогда не позволю ей приблизиться к моей дочери.

Думаю, я показывал какой-то дискомфорт, потому что Белла сказала, «Шшшш, ладно… не думай об этом прямо сейчас. Ты можешь поехать к ней, когда захочешь. Когда будешь готов. Никто не сможет остановить тебя, когда ты будешь готов».

«Можно мы теперь поговорим о твоих родителях?» – спросила она, желая перейти от одной больной темы к другой.

«О мудаках?» – спросил я немного зло, не двигаясь с её плеча, «Конечно, почему нет? Всё равно сегодня типа как блядски безумный день».

«Что конкретно случилось… у них с Таней?» – спросила она с любопытством, «То есть, ты сказал, что они встретились однажды… и она им не понравилась… и они сказали тебе бросить её, или они откажутся от тебя? Это немного сильно для меня. Что она такого сделала?»

«Я не знаю», – сказал я, всё еще настолько же шокированный, как и тогда, «Мои родители приготовили замечательный ужин, или приказали его приготовить, и пригласили нас, и они оба обняли меня так, как никогда раньше не обнимали… и потом я познакомил их с Таней, и они напряглись… казалось, моего отца чуть не стошнило! Он даже закрыл рот рукой и умчался из комнаты. Я думал, что они резко обращались с ней, но моя мать сказала, что я не понимаю… и она старалась быть вежливой с Таней, но её лицо было… словно камень! Мой отец вернулся на минуту за обеденный стол, в середине ужина, и потом снова подскочил и ушел, сказав, что не может сделать этого. Она даже пяти слов ему не сказала!

Потом пришел Джозеф и попросил подняться в кабинет отца. Тогда он сказал мне, что не хочет видеть Таню в своем доме. Он спросил, насколько я серьёзно отношусь к ней, и я сказал, что люблю её… я хотел жениться на ней, после окончания учебы.

Казалось, ему снова стало плохо, и он сказал, что я не могу жениться на ней, что я должен найти другую, любую другую. Я послал его нахуй, и он вышел из себя, и сказал, что если я не порву с ней, он перестанет считать меня сыном… и я буду сам по себе. И никогда не смогу вернуться сюда.

Я не мог поверить в это… до сих пор не могу. Но он был серьёзен. Я забрал Таню и ушел… и я сказал матери, что сказал Карлайл. Она сказала, что согласна с ним, и снова, что я не понимаю.

Я ушел и поклялся, что не вернусь сюда. Я бы скорее умер от голода. Я ждал всю жизнь… ждал какого-нибудь одобрения от них, или внимания. Наконец, казалось, что они хотят стать частью моей жизни… и потом они вылили на меня это дерьмо. Это была последняя капля».

«Это странно», – сказала Белла, размышляя о том, что я только что сказал ей, «Твой отец не знал её раньше? Мне так показалось… сразу, как он увидел её… она ему не понравилась».

«Нет, мой отец не знал её до этого», – нахмурился я, удивляясь, почему Белла так подумала, «Они никогда раньше не встречались».

«Ты уверен?» – спросила она.

«Да, я уверен», – сказал я, по большей части уверенный в этом.

«Ты не понимаешь…» – произнесла Белла слова моей матери, «Она не просто не понравилась им, здесь что-то еще…»

Теперь я тоже об этом думал, и пока я не зашел далеко, Белла сказала, «И я заметила, тогда ты боролся в ответ. Ты послал отца нахуй. Мне бы хотелось вернуть в тебя эту силу сейчас».

«Сейчас я другой, Белла», – признал я, «Во мне не осталось той борьбы. С тех пор со мной случилось много дерьма».

«Я знаю, малыш, я знаю…» – мягко сказала она, целуя мои волосы, «Понадобится время, чтобы вернуть это… но ты сможешь».

Конечно… между доставкой пиццы и встречами с Рэйвен… не говоря уже о съёмках в серии фильмов о мужской боли.

«О, Виктория, я приду позже… я иду на встречу к своему Доктору, чтобы научиться бороться против тебя. Я недолго».

Я выдохнул, мне не хотелось сейчас спорить с Беллой. Ненавижу признавать это, но мне нравилась сегодняшняя терапия. И мне нравились пальцы Беллы в моих волосах, её ногти легко массажировали мою кожу.

«Я знаю», – сказал я, надеясь, что она оставит это.

«И что случилось, когда ты… вернулся?» – спросила Белла.

«На деньги, которые я занял у бандитов, Кэти восстановили внутренние органы, и она могла дышать сама. Она ненавидела дышать через трубки. И я снова мог прикасаться к ней. Это был один из лучших дней в моей жизни. Я исцеловал каждый сантиметр её лица, и она целовала меня в ответ».

Я чуть не расплакался снова, но сдержался, прокашлялся и продолжил.

Я всхлипнул, пропустив только одну слезу, Белла не могла видеть это.

«Когда настало время вернуть долг, я не знал, что делать. Бен и Анджела вернулись во Флориду, но я не мог снова просить помощи у них, не после того, как убил их дочь, и сжёг их внучку».

«Эдвард…» – прорычала Белла, ненавидя то, что я продолжал винить себя.

«Помимо этого, у Бена были проблемы на заводе. Он делал всё возможное, чтобы спасти положение. Они делают пластмассовые вешалки, думаю, это не большой бизнес. А если бы он изготовлял игрушки для секса, он был бы биллионером. Боже, этот мир ужасен».

«Продолжай, Мистер Позитивный», – Белла ворошила мои волосы.

«Я чуть не ограбил банк», – признался я, «Я собирался взять игрушечный пистолет Кэти и подойти к кассиру с запиской. Я даже написал её. Но на пути к банку я понял, что не могу. Я струсил. К тому же, меня скорее всего пристрелили бы или заперли в тюрьме. А я не хотел этого. Кэти бы узнала, обо мне писали бы в газетах… и это бы не остановило тех парней, которые хотели вернуть деньги».

«Однажды ночью», – сказал я, «Я увидел этих парней в больнице… они искали палату моей дочери».

Я всхлипнул, стараясь сдержаться.

«Я не знаю, хотели ли они украсть её, чтобы заставить меня заплатить, или ранить её… но мне было плевать. В любом случае, мне нужно было увезти её отсюда. Я завернул её в пару одеял и тайно вынес её из больницы. Бог знает, как мне это удалось, что никто меня не остановил. Но это как раз о том, насколько безумен этот мир. Никто не остановил меня. Я мог быть кем угодно, но никто не остановил меня. Я до сих пор в ярости от этого!»

«Ближайшее место, куда можно было пойти – дом моих родителей», – сказал я без эмоций, «Если эти парни преследовали меня… я должен был поторопиться и доставить её в безопасное место… и быстро. Так что я проглотил всю свою тупую гордость и пришел к ним. Я постучал в дверь, и моя мать открыла. Я держал Кэти на руках, слава Богу, она спала, потому что моя мать посмотрела на неё и на меня… и чуть не закричала… и захлопнула дверь. Она, блядь, захлопнула дверь перед моим носом… перед носом Кэти! Потому что Кэти не была красива… или идеальна! Вроде как, если ты жена доктора, ты должна переносить вид ожогов или ран, или болезни…»

Я остановился на мгновение, стараясь успокоить свой гнев на мать, перед тем как перейти к отцу.

«Я разбудил Кэти, когда начал бить ногами в их дверь, стучать и кричать. Я потерял контроль над собой», – сказал я, снова чувствуя слезы в глазах, «Я напугал Кэти, и она плакала, пока я орал в ярости и сам плакал. Я сказал им, что не хочу заходить… но если они просто смогут… взять её и позаботиться о ней в его больнице… я буду должен им всю свою жизнь… я сделаю всё что угодно. Мой отец включил интерком, не отважившись даже высунуться, и сказал, ‘Уходи, Эдвард. Мы не можем помочь тебе. Забирай Кэйтлин и уходи… сейчас же’. И это всё. Меня прогнали, словно я просил ёбаной помощи для себя! Потом я позвонил Бену и Анджеле. Они сели на первый же самолет и прилетели за ней».

«Подожди», – сказала Белла, «Они знали её имя?»

«Да».

«Эдвард, они знали её имя», – снова сказала она.

«И?»

«Если тебе плевать на ребенка твоего забытого сына, тогда почему ты знаешь её имя?» – спросила она, «Эдвард… я думаю… они заботились. Я не знаю, почему они так поступали… но думаю, ты чего-то не знаешь в этой истории».

«В какой истории?» – спросил я, «Они мудаки, просто и понятно».

«Я так не думаю, Эдвард», – Белла встала, выглядя возбужденной, и посмотрела на меня, «Думаю, нам нужна эта история целиком. Если они хоть немного похожи на тебя, то они не рассказали тебе всё и сразу… но мы должны поговорить с ними».

«Я не имею с ними ничего общего», – мне не нравилось, что Белла говорит это.

«Эдвард…» – она пристально посмотрела на меня, «Помнишь твой трюк, чтобы отталкивать от себя людей?»

ПОМНИШЬ? Я ТОЛЬКО ВЧЕРА ДУМАЛ О ТОМ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЭТО С ТОБОЙ.

«Ну, и что?» – я отвел взгляд.

«Думаю, твои родители поступают так с тобой… но нам нужно узнать, почему», – она звучала как героиня серий о Скуби Ду.

«И как ты собираешься сделать это?» – я чуть ли не фыркнул.

«Позвонить им», – просто сказала она, взяла свой блокнот и начала писать.

«Нет, Белла», – сказал я сквозь зубы, «Ты НЕ позвонишь им».

«Чего ты так боишься, Эдвард?», – она остановилась и положила блокнот на стол, села на пол у моих ног, взяла мои руки в свои, её взгляд полон сострадания и любви.

«Они не будут говорить с тобой, даже если ты позвонишь», – предупредил я.

Она сделает это, я знал. Это в стиле Беллы.

«Я знаю, тебе больно… от их отказа от тебя и Тани… и даже Кэти», – осторожно сказала она, глядя вверх на меня, гладя большими пальцами мои руки, «Но здесь должно быть что-то еще. Так же как Кэти думает неправильные вещи о твоем отстутствии, ты можешь думать неправильно о том, почему твои родители не с тобой сейчас. Если ты поговоришь с ними, может ты поймешь, что это не твоя вина. Как я и сказала, дети всегда берут вину на себя. И ты делаешь именно это. Ты должен понять, иначе ты никогда не забудешь об этом».

«Я никогда не хотел, чтобы Кэти была одна, как я… чтобы о ней заботились другие люди. Я так старался, чтобы у неё была семья, которой у меня никогда не было. И я всё испортил… и теперь у неё нет ни меня, ни Тани», – мой голос сорвался.

«Пора прекратить оплакивать прошлое, Эдвард», – сказала она, её голос увереннее теперь, «Слёзы ничего не изменят. Действия изменят. Нам нельзя тратить впустую последние четыре дня. У тебя больше не будет столько свободного времени. Используй это. Давай начнем действовать, Эдвард. Давай попробуем».

«Что если всё пройдет не так?», – мой голос был таким испуганным и слабым, я ненавидел это.

«Что если всё пройдет так?» – возразила она, заткнув меня, «Так много вещей прошли не так с тобой… у меня есть чувство, что теперь всё должно быть правильно. Но это не упадет в твои руки, Эдвард. Ты должен поднять задницу и бороться за это. Бороться за Кэти, если ничего больше нет. Пусть она будет твоей бронёй. Перестань бояться. Я с тобой. Ты больше не один».

Я был таким испуганным, но слова Беллы заставили меня почувствовать смелость… силу.

Наконец, после долгой паузы я прокаркал, «Что мы сделаем сначала?»

«Завтра… мы сделаем большой шаг вперед», – уверенно заявила Белла, «Твои родители придут сюда».

«Что?» – я чуть ли не кричал, выпучив глаза на неё.

«Я позвонила им… вчера, после того, как ты ушел», – призналась она, «Я хотела позвонить кому-то, кто заботится о тебе… и мне пришлось позвонить им. Они родили тебя, они должны как-то беспокоиться о тебе».

«Ты говорила с ними?» – я встал, глядя вниз на неё, она не двигалась с пола.

«Я говорила с Джозефом», – спокойно сказала она, «Я сказала, что думаю, они должны прийти и поговорить обо всём. Он был очень мил. Он согласился со мной. Он сказал, что поговорит с ними, и даст мне знать, придут ли они. Полчаса спустя он перезвонил и сказал, что они придут завтра. Я думала, что подожду, когда они придут, привяжу тебя к креслу и завяжу глаза, когда они зайдут… но подумала, что это несправедливо. Ты должен быть подготовлен. Я не хочу предавать твою веру».

Несмотря на то, что я хотел предать её и изменить ей с Элис. Я дерьмо. Я не заслужил эту девушку.

«Ты сказала Джозефу… кто я?» – спросил я, моля Бога, что она не сказала.

Она нахмурилась, «Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь? Я знаю, он как отец для тебя. Я даже спросила его прийти с Кэтрин, но он сказал, что скорее всего это плохая идея».

«Ага, мои родители никуда не ходят с прислугой!» – сказал я горько, повернувшись к ней спиной, но не мог остановить себя.

«Но наверно тебе придётся привязать меня к креслу, когда они придут», – неожиданно я занервничал, а они придут только завтра.

«Я встану перед дверью, если ты захочешь выскочить», – улыбнулась она, «Пойдет?»

«Ты останешься со мной, Белла?» – спросил я, чувствуя себя пятилетним, «Я не хочу быть наедине с ними».

«Если хочешь, то да», – согласилась она.

«Почему они придут?» – размышлял я вслух, «Им всегда было похуй. Они даже не перезвонили тебе сами».

«Ну, это хороший вопрос для них», – Белла говорила, словно моя воспитательница в детском саду.

«Я не буду с ними вежлив, Белла», – предупредил я.

«Ничего», – она пожала плечами, «Говори всё, что хочешь… всё, что чувствуешь. Ты не должен прикидываться. Но должен сказать всё. Потребовать, чтобы они объяснили, почему так обращались с тобой».

«Это точно», – услышал я свой голос, и из моих слов сочилась сила.

Белла поднялась и обняла меня, положив щеку на моё сердце, «Я так горжусь тобой,Эдвард. Ты гораздо сильнее, чем думаешь».

«Ты делаешь меня сильным, Белла», – я закрыл глаза и обнял её крепче.

«Нет, Эдвард», – она посмотрела на меня, «Ты не можешь набраться силы от меня. Если мы разойдемся, ты будешь думать, что у тебя не осталось сил. Твоя сила внутри ТЕБЯ… не забывай это. Она всегда у тебя… со мной или без меня. Хорошо?»

Я улыбнулся и снова влюбился в неё.

«Хорошо, Доктор Белла», – согласился я.

«Спасибо, Эдвард», – она снова прижалась ко мне, «За то, что согласился. Я знаю, как тяжело это для тебя».

Я вздохнул и попытался придумать, что сказать. Я не хотел видеть их, или даже говорить с ними, но я сделаю это для неё, если она думает, что это как-то поможет мне. На самом деле, я думал, что Белла просто станет свидетелем их ненависти ко мне. Я готовил себя к их отвращению и безразличию… но тогда… почему они согласились прийти?

Мне не нравилось быть таким неуверенным, и мне стало плохо, когда я подумал, что завтра они будут сидеть здесь, стараясь быть вежливыми, и попытаются оправдаться.

Я знал, даже если они придут и рассыпятся в извинениях, это не спасет меня от клетки Виктории… и я не надеялся на спасение… но в одном Белла была права. Они должны объясниться. И у меня больше никогда не будет шанса поговорить с ними. Я должен использовать эти четыре дня, чтобы найти хотя бы какие-нибудь ответы.

Но глубоко внутри, я всё еще боялся, не знаю почему, но всё равно. Мне нужна Белла. Как я смогу посмотреть на них… говорить с ними? Белла могла бы быть посредником между нами, и это очень успокаивало меня.

«Пойдем, прогуляемся», – Белла взяла меня за руку и улыбнулась, зная как воздух и солнце оживляли меня.

«Спасибо, Белла», – сказал я, когда мы подошли к двери, «Спасибо, что предупредила меня о них. Если бы ты завязала мне глаза и приковала к креслу, а потом впустила их… это наверно убило бы меня».

«Я знаю», – она вздрогнула, «Я ненавижу то, что даже думала об этом… я думала, ты не согласишься… но потом… если бы я сделала так… я бы на самом деле была как Виктория… и Рэйвен. Если бы я поступила так, это было бы хуже всего того, что они делали с тобой».

«Ты права», – согласился я, «Так что… спасибо, за уважение».

«После прошлой ночи, я ДОЛЖНА уважать тебя», – она улыбнулась этой пылкой улыбкой, выдернула меня за порог и захлопнула дверь.

Глава 21. sort of..

Прим.переводчика:

На этот раз вам придётся мириться с моей корявой болтовнёй, а не с переводом.

Дело в том, что фик этот уникален еще и тем, что в нем есть глава, которая начинается такими словами

?NOTES: THIS CHAPTER IS NOT TO BE TAKEN SERIOUSLY. ANY REVEALS MADE HERE ARE NOT TRUE, NOT REAL. READ ON TO CHAPTER 22 NEXT TO SEE FURTHER. READ THIS WITH A SENSE OF COMEDY. THIS POST WAS A MISTAKE AND I CORRECTED IT NEXT CHAPTER. READ ON AND TRUST ME. THANKS !

Что в переводе значит, что эта глава не должна восприниматься всерьёз. всё, что в ней происходит – не является правдой. Продолжайте читать дальше, а это воспринимайте с юмором. Этот пост – ошибка, исправленная в след. главе.

Все, кто читал оригинал, были поражены до мозга костей. И, начиная переводить этот фик, я уже думала, что я буду делать с Этой Главой. Долго мучалась. Решила, что найду вам ссылку на чужой перевод именно на эту главу. Потому что её переводить я не хочу. И не буду. Но к сожалению, все переводы, что известны мне, не ушли дальше меня. Что мне удивительно. Но это ладно. Где-то есть компания, которая перевела дальше меня, это факт. Но я их не нашла… Если кто-то знает, где есть перевод 21 главы, можете оставить ссылку в комментариях, или прислать мне, я вставлю сюда.

Но если нет… я объясню.

Глава начинается точно также, как 22ая. Только она полностью от имени Беллы.

Карлайл и Эсме пришли к Белле. И начали объяснять, ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО. И оказалось, что они… вампиры. Да. Кхм. Вампиры.

Семья Карлайла – старейший род вампиров, в котором есть традиция, чтобы продолжить род, – когда у них рождается ребёнок, они растят его, ждут, когда он найдет себе жену/мужа, родит ребенка и тогда его обращают в вампира, и он растит своего ребёнка по той же схеме. Карлайл и Эсме родили Эдварда, Карлайла превратили в вампира, заперли в особняке отца. Эсме приехала выяснить, что случилось, и Карлайл укусил её. Но не убил. Вот. Они вампиры. Да..

Дед Эдварда говорил, что он особенный, хотел его себе. Карлайл и Эсме следили за ним издалека, отдав на воспитание Кэтрин и Джозефу. Сами воспитывать не могли, ибо жажда крови.

Когда они пригласили Эдварда и Таню к себе, они хотели начать всё заново, обрести сына итд. Но вдруг с Карлайлом приключилась такая штука – кровь Тани «пела» для него. Ну и вы понимаете последствия. Он немного потерял рассудок тогда, пошел на крайние меры и выгнал сына.

Потом дед начал гонятся за Эдвардом, но не мог найти, ибо даже его родители не знали, где он (он тогда жил на улицах или в общаге с Таней). И знать они не должны были, ибо дед, естественно – Аро, и сам бы всё через них узнал. В конце концов, туда-сюда, Карлайл убил Аро. Кровь Кэти для него пела еще громче Таниной. Поэтому он не помог в ночь пожара и даже не вышел.

Не знаю, вроде остальное не особо важно… но если что-то не понятно, пишите – отвечу. В след. главе вы поймете, почему невозможно было игнорировать эту.

Прошу никого не разочарововаться, всё встанет на свои места. Поверьте.

О, и еще. В конце 21ой главы автор написала –

«Поверить не могу, что все думали, что я написала про инцест между Таней и Эдвардом!! LOL.. Вы, ребята, на самом деле думали, что я БОЛЬНАЯ!!! Клёво!! LOL!!«

Глава 22. Я больше не хочу играть.

BPOV

Четверг, День 11.

Вчера вечером Эдвард был комком нервов ^{note 102}, и сегодня не лучше. С тех пор, как я сказала ему, что придут его родители, он мог есть только соленые крекеры. Он сказал, что всегда нервничал в их присутствии, даже в детстве, потому что они редко появлялись дома.

Я знала, это как еще один тест для Эдварда. Каждый раз, когда они приходили домой, он старался быть тем, кого они хотели увидеть… надеясь, что они примут его и полюбят… и они всегда уходили слишком скоро. Он снова это делал… надеясь, что на этот раз они захотят его.

Было приятно видеть надежду в его глазах… хотя бы.

Ему снились кошмары, и я обнимала его, как и в ту ночь, когда я подарила ему майку. Этой ночью мы не занимались любовью и не играли в игры. Он на самом деле не хотел этого, в этом состоянии. И он рассыпался в извинениях, но я сказала ему заткнуться… Я сказала ему, что я устала, и что всё нормально. Если мы передохнём одну ночь, мы не перестанем быть любовниками, и я сказала ему об этом. Казалось это успокоило его, и он попытался заснуть, положив голову мне на грудь, и я играла с его волосами, нежно обняв его другой рукой.

Я ненавидела слышать его кошмары… он не рассказывал мне о них, но я могла и сама догадаться.

«Нет, пожалуйста…», – умолял он, задыхаясь, «Почему? ОТЕЦ!!»

Это первый. Думаю, это ночь, когда его родители познакомились с Таней.

Я уговорила его снова заснуть, и он, наконец, снова уснул… и потом начался следующий сон:

«Почему вы так поступаете?!!» – кричал он, «Что я такого натворил?!! Таня умерла, ППОЖАЛУЙСТА!! ОТЕЦ!! Ради Бога, она же всего лишь ребёнок!! Ёбаные убйцы преследуют нас, ПОЖАЛУЙСТА – МАМА!!!!»

Мне пришлось несколько раз встряхнуть его, чтобы он проснулся. Он чуть не ударил меня, когда приходил в себя, он был весь мокрый… дрожал… потом плакал и снова извинялся передо мной.

Я ненавидела видеть его слёзы и, прижав его к себе изо всех сил, я задумалась, такая ли хорошая идея была пригласить его родителей. Посмотреть только, что это делает с ним. Но потом психиатр во мне сказал, – НЕТ, Белла. Будь сильной. Эдвард должен посмотреть в лицо своим страхам и демонам. Он слишком долго бежал от них. Он должен видеть их насквозь. Просто будь рядом с ним, успокаивай его. Это всё, что ты можешь сделать.

Думаю Эдвард поспал всего… минут десять этой ночью. И теперь он пялился в телевизор, смотрел мультики и громко жевал крекеры. Было уже около часа, они скоро приедут.

Он не сказал мне ничего конкретного, но он ушел на рассвете и вернулся с пятью разными наборами одежды, пробуя на себе каждый… снова и снова.

Он хотел произвести хорошее впечатление… и это давало мне небольшую надежду. Он уже было решил надеть галстук, и хотя он выглядел очень в стиле GQ, я подумала, что это слишком, и он снова переоделся.

Наконец, он остановился на простых серых брюках и белой рубашке с длинными рукавами, первые две поговицы расстегнуты. Официально и небрежно в одно и то же время. Он побрился и от него невероятно пахло, когда он вышел из ванной, жалуясь по поводу своих «блядских» волос. Я сказала ему, что его блядские волосы превосходны, и чтобы он не трогал их. Он хотел зачесать их назад с помощью геля, сказал, что так будет «опрятней». Я не позволила этого и спрятала все его средства для волос.

Потом мне пришлось шесть раз подтвердить, что я не вижу его шрамов под белой рубашкой, и он наконец поверил мне и расслабился… вроде как.

Я продолжала мягко убеждать его, что ему не нужно прикидываться чем-то или кем-то еще, чтобы впечатлить их. Они должны извиниться перед ним, а не наоборот. Но я могла понять его страхи.

Когда я вышла из ванной, он сидел на диване, закинув голову назад, глаза закрыты. Он не храпел, как большинство мужчин… я улыбнулась довольная, что он хоть немного отдохнет перед их приходом.

Я оставила его одного, и прошло всего 20 минут, когда он снова начал говорить во сне. О нет, только не еще один кошмар! Бедняжка!

Я подошла к нему, его голова медленно поворачивалась из стороны в сторону… его глаза быстро двигались под закрытыми веками… он снова тяжело дышал.

«Просыпайся, Эдвард…» – громко сказала я, встряхивая его, пока он не подскочил, открыв глаза, удивленно и ошарашено глядя на меня.

EPOV

Я резко выдохнул, увидев Беллу, моё сердце вырывалось из груди. Она улыбнулась, и это успокоило меня… и сказала, «Тебе снова приснился кошмар, малыш. Ты в порядке?»

«Что?» – выдохнул я, ища глазами своих родителей… я сидел на зеленом диване, где несколько минут назад сидел мой отец, «Где мои родители?»

«Они еще не пришли», – терпеливо сказала Белла. Она сдаст мне в психушку, пока наше время не закончится, я просто знал это. Не то, чтобы я не заслужил этого.

Я сидел на диване, и их здесь не было. Так же как и моего распятья из ложек. Блядь. Только не говорите мне…

«Твои родители должны скоро прийти, не могу поверить, что ты заснул», – она улыбнулась, добавив, «Хотя, ты же почти не спал прошлой ночью».

Это было неправильно… мне стало плохо… и этот странный сон… может он что-то значит…

«Белла?» – я встал, подошел к ней и взял её за руки.

«Эдвард, пожалуйста, не бойся», – она погладила меня по щеке, нахмурилась и сказала, «Ты весь мокрый. Подожди. Я принесу тебе воды со льдом…»

«Я передумал», – прямо сказал я, ожидая её возражений, «Я не хочу видеть их… и даже слышать, что они хотят сказать. Им нет прощения… они не скажут ничего, что заставит меня чувствовать себя лучше. Я не хочу их. Они не нужны мне. Они не любят меня. Как они могут, после всего того, что они сделали? Пусть они останутся мёртвыми, Белла, пожалуйста. Я не хочу слышать то, что они хотят мне сказать. Правда в том… что их не было рядом, когда я по-настоящему нуждался в них».

И на этом раздался стук в дверь. Я напрягся и почувствовал слёзы в глазах, когда Белла слегка повернулась к двери. Я схватил её за руки и молил её одним взглядом, медленно мотая головой, надеясь, что она услышит меня.

Я не могу пройти через это еще раз… видеть их, смотреть им в глаза. Сон казался таким реальным… кроме тупой херни на счет вампиров и прочего. Откуда это взялось?

Она колебалась и думала об этом, когда я взял её лицо в свои руки и нежно сомкнул губы на её нижней губе, мои глаза всё еще открыты, чтобы она видела моё решение. Мне было грустно от её беспомощного выражения лица, и я беззвучно поцеловал её верхнюю губу.

Она закрыла глаза и задрожала, а я пытался извиниться свои взглядом… я на самом деле не пытался переманить её на свою сторону поцелуем. В дверь снова постучали, и я отпустил её… глядя вниз… позволив ей решать, что делать.

«Мисс Свон?» – прозвучал голос моего отца, и я напрягся еще больше.

Белла взглянула на дверь и потом на меня… Я поднял взгляд на неё, и когда наши глаза встретились, она накинулась на меня и крепко обняла, и я повторил её движения.

Мы просто вцепились друг в друга, и через еще пару попыток, стук прекратился… и я услышал голос своей матери за дверью.

«Эдвард…» – она чуть ли не рыдала, «Я понимаю… и мне жаль. Мне так жаль».

Я услышал Карлайла, «Пойдем, Эсме», – и было слышно, как они спускаются по лестнице.

Я ненавидел чувствовать себя ублюдком в этой ситуации, но мне уже было легче, когда я услышал, как они завели машину внизу и уехали.

Белла вздохнула и сказала, «Ну, это было очень смело с твоей стороны, Эдвард».

«Я знаю, что делаю, Белла», – я выглянул в окно, чтобы убедиться, «Поверь мне… ты понятия не имеешь, какой безумный сон про них мне только что приснился… Я просто не хочу, чтобы они пытались оправдать себя! Они обращались со мной, как с куском дерьма – мне плевать на их чертовы мотивы. Я не хочу, чтобы они плохо говорили о Тане… не думаю, что я выдержу это, Белла. Я наверное потерял бы контроль над собой и ранил бы их».

«Ладно, Эдвард, успокойся», – она снова обняла меня, «Я не буду принуждать тебя делать что-то, к чему ты не готов. Но, Эдвард… они перезвонят… и вернутся».

«Я знаю, ты хочешь, чтобы они спасли меня», – сказал я, видя боль в её глазах, «Мне жаль. Но я не хочу, чтобы они спасали меня. Я лучше вернусь к Виктории».

«Эдвард…», – она мрачно посмотрела на меня, «В любом случае, ты должен знать правду».

«Белла», – выдохнул я, «Разве я не достаточно продавал себя в этой жизни? Я не хочу продавать себя ИМ. Я не хочу их ёбаных денег. Продавать себя незнакомцам… не так тяжело. Пожалуйста, не проси меня опускаться на колени перед НИМИ».

«Ладно, хорошо, Эдвард», – Белла прижала меня крепче, «Я не думала об этом с этой точки зрения. Ты прав. Я не заставлю тебя говорить с ними. Может… я позвоню им позже… и сама поговорю с ними. Тебе не обязательно слышать, что они хотят сказать».

Я думал об этом минуту или две… Я всё еще не хотел их помощи, но может у них есть какие-то объяснения… всё что я мог сказать это…

«Может быть», – прошептал я ей на ухо.

«Я люблю тебя, Эдвард», – сказала она без сожаления.

«И я тебя люблю, Белла», – ответил я, как зеркало, добавив, «Прости, я разрушил твои планы. Я знаю, ты надеялась, что они будут любящими родителями, готовыми объяснить всё, готовые одарить меня своими миллионами… и я смогу просто уйти от своих проблем… улыбаясь. Это приятный сон… но как я сказал… сны не сбываются». ^{note 103}.

«Некоторые сбываются», – мягко возразила она, глядя в мои глаза и гладя меня по щеке, «Ты здесь… и любишь меня».

Я улыбнулся ей… она всегда могла доказать обратное.

«Ладно… поправка», – сказал я, «НЕКОТОРЫЕ сны сбываются».

«Это лучше», – она притянула меня за воротник и поцеловала. Где-то на задворках сознания я вдруг понял, что у нас осталось всего три дня, и мне стало больно внутри… везде.

Некоторые сны и правда сбываются. Я женился на Тане. У нас есть маленькая девочка, которая стала сердцевиной моей жизни. И я снова нашел любовь, спустя всё это время… будучи тем, кто я есть… Белла всё еще как-то видела только хорошее во мне.

Да… некоторые сны сбываются. Но я не могу оставить их реальными. Они пробуждаются к жизни и танцуют вокруг меня… заставляя меня улыбаться и смеяться… и потом они исчезают. Наверно было бы лучше, если бы мои слова оказались прадой… Мне бы хотелось, чтобы сны не сбывались. Они причиняют слишком много боли. Еще один сон, который я не хочу в жизни – мои родители любят меня… Я больше не могу это терпеть. Я не могу сидеть в темноте и смотреть, как еще один сон улетает от меня на закат. Я испытаю достаточно боли, когда потеряю Беллу.

Только что в моем сне про вампиров, я был по-настоящему разрушен, когда она сказала моим родителям, что я раб. Я даже ненавидел её какую-то миллисекунду… И я на самом деле хотел уйти. Я чуть не ушел.

Я не хочу, чтобы мои родители знали, чем я стал, даже несмотря на то, что они суки. Мне было так стыдно и страшно, если они вдруг уже знали. И я не хотел знать их ужасные причины, почему они повернулись спиной ко мне и моей дочери… даже к Тане.

Мне плавать на их причины. Это ничего не изменит. Это не изменит боли и страданий, которые я постоянно чувствую в своих костях… это не залечит израненную кожу Кэти… или её эмоциональную и психологическую боль. Это ни хрена не изменит. Так что я не хотел знать об этом.

Спустя час, мы прогуливались по городу, просто были друг с другом и особо не разговаривали. Я боялся, что Белла недовольна мной, за то, что я отвертелся от встречи с родителями… и я чувствовал себя трусом.

Но я, правда, чувствовал, что я делаю лучшее для своего собственного рассудка. Я знаю, мне придётся вернуться к Виктории. Я знаю, я никак не смогу избежать этого. Думаю, Белла теперь тоже так думает. Так что я почти не говорил… я просто держал её за руку и молил невидимого Бога наверху… что она будет в порядке без меня… и вскоре снова будет счастливой.

Она заставила меня рассказать всё о моём сне… всё, как есть… как мои родители, сказали, что они вампиры… хотели быть рядом со мной, но не могли, для моего же блага… Таня, чья кровь пела для моего отца… вся эта история с моим дедом, который хотел видеть меня в своих рядах… мои родители прогнали меня, чтобыспасти мою жизнь… моя судьба, как кого-то «особенного» в мире вампиров… их трудное, но неизбежное решение игнорировать мои крики о помощи, когда я держал Кэти на руках… вампиры-охранники, которые могли поучаствовать в смерти Тани… борьба за моё имя… мой отец убил своего отца, чтобы отомстить за боль, которую испытала моя семья… и наконец… но самое болезненное… их признание о том, что они всегда любили меня… несмотря ни на что… и их клятвы, что они всё еще любят меня… и теперь помогут мне.

Я дрожал, когда пересказывал всё это, надеясь, что она не будет смеяться. Если Белла сможет объяснить мне этот сон, она даже лучше, чем я представлял себе.

Мы сидели на лавочке под деревом, когда я закончил, и она нежно сжала мои руку.

«Я говорила тебе, я очень хорошо анализирую сны», – сказала она, во-первых, «У меня есть очень хорошая догадка, почему тебе всё это приснилось. Рассказать?»

«Да, Белла», – я хотел знать её мнение. Я думал, она скажет, что я рехнулся. Но она не сказала.

«Хорошо, давай разберём всё постепенно», – она начала записывать в блокноте, «Первое… твои родители сказали, что они вампиры. Ты, Эдвард, любишь всякие штуки связанные с мистикой и фантастикой. Ты любишь играть роль вампира в клубе, тебе нравятся мифические создания. В своей голове, ты превратил своих родителей в этих созданий, так что они стали для тебе немного более привлекательными. В твоём сознании, в своих воспоминаниях, ты видишь их в плохом свете. В своем сне ты из них то, в чем не было их вины… так что ты сделал их бессмертными вампирами, это твоё желание поверить в лучшее в них. Ты сделал их «хорошими вампирами». Как твои линзы для клуба… золотые – для хорошего вампира, красные – для плохого».

Она продолжала, пока я размышлял об этом.

«Таким образом, получается, всё твоё детство, когда их не было рядом, это не их вина и не твоя. Они делали всё это во имя любви… а ты отчаянно хотел их любви. Всегда хотел».

«Продолжай», – должен признать, она великолепна.

Она вздохнула, записала что-то еще и сказала, «Когда они встретились с Таней, и сказали, что они не хотят видеть её из её запаха… и снова… получается, что это не Танина вина… она ничего не сделала им. Она нравилась им, по-настоящему… но из-за того, что Карлайл – вампир, который хотел её крови… всё разрушилось. И тут тоже нет ничьей вины, даже твоего отца. Ты понимаешь, что я имею в виду?»

«Да», – я посмотрел вниз на свои руки, зная, что она права.

«Это много говорит о твоем сердце, Эдвард», – она прикоснулась к моей руке, расслабляя меня, «Ты хочешь своих родителей… ты хочешь, чтобы это была не их вина… или твоя, или Танина. Ты хочешь как-нибудь простить их. И не винить их в том, что они сделали. Несмотря на то, что в тебе много злости на то, что они не сделали. Ты можешь ненавидеть их… но твоё сердце хочет любить их. Это прекрасно, Эдвард… правда!»

«Продолжай, Белла», – я слабо улыбнулся ей, мне хотелось услышать всё.

«Твой дед, вампир, который охотился за тобой», – сказала Белла, «Это зло, которое преследует тебя… и в твоем сне твои родители всегда пытались спасти тебя и защитить от этого… даже жертвовали собой, ради тебя. В реальности, ты чувствуешь, что они не спасли тебя… или не заботились о тебе достаточно, чтобы спасти тебя от бедности, от того, что ты жил на улице, от потери колледжа… от того, что тебе нечего было есть… даже сражаясь с финансовыми трудностями после свадьбы… твой сон говорит, что твои родители хотели помочь, но не могли, потому что это было рискованно для тебя же. Сон даже объясняет, почему их не было с тобой рядом в памятные моменты… твоя свадьба, рождение твоей дочери… это всё объясняется во сне, они любили тебя, но не могли быть частью твоей жизни. Ты хотел, чтобы они спасли тебя… глубоко внутри… ты хотел этого всю свою жизнь… и они никогда не спасли тебя».

Я кивнул, зная, что она права.

Она помолчала, а потом сказала, «Часть про то, что ты был членом королевского клана… принцем, которым ты мог стать… особенным… это очевидно. Ты ОСОБЕННЫЙ, Эдвард. Но ты не веришь в это. Ты всегда называешь себя шлюхой, игрушкой, рабом. Ты хочешь быть особенным. Ты хочешь выдуманный мир, в котором ты можешь спрятаться, где ты будешь кем-то особенным и важным… и чтобы твои родители гордились тобой. Более сильный, чем Король вампиров».

Черт, она великолепна в этой херне про сны. Я думал, что мы просто заснули под Интервью с Вампиром, или что-то такое.

«Войны, и то, как Карлайл убил злого деда, преследующего тебя… это говорит о твоем желании, чтобы твой отец когда-нибудь вступился за тебя… сражался за тебя… защищал тебя. Ты хочешь этого. Ты хочешь, чтобы твой отец был смелый и сильный… воин, который мог убить всех, кто ранит тебя».

«И…» – грустно сказала она, «Пожар… ты отчаянно хочешь верить, что есть кто-то, кого можно обвинить в пожаре… есть кто-то, кого ты можешь найти и причинить боль, за то, что случилось с Таней и Кэти. Ты хочешь отомстить, и это абсолютно нормально. Ты не хочешь верить в то, что это случайность. Что были проблемы с электричеством…и взрыв прогремел в определенный момент. Это было страшное, ужасное событие… и ты не знаешь, почему это случилось… нет ответов, почему это случилось с Таней и Кэти… и с тобой. Ты даже ненавидишь Бога за то, что это случилось. Ты обвиняешь его в этом. Ты винишь себя за то, что тебя там не было».

Я чувствовал слёзы в глазах… размышляя, почему Белла использует все свои таланты с кем-то вроде меня.

«Господи, Эдвард, это не твоя вина», – прошептала она, «Пожалуйста, поверь хотя бы в это. Ты был маленьким мальчиком… прекрасным маленьким мальчиком. По какой бы причине твоих родителей не было с тобой, это не твоя вина. Виноваты они. Ничто из этого не является твоей виной, Эдвард. Ты должен прекратить наказывать себя. Таня и Кэти не хотели бы этого. Они любят тебя».

«И последнее, но не маловажное…» – сказала Белла, «Ты любишь своих родителей, Эдвард. Даже после всего того времени, когда они пренебрегали тобой… и ранили тебя… ты любишь их».

«Нет, Белла», – простонал я, словно бы слышать эти слова, ранило меня физически.

Она обняла меня и поцеловала мою влажную щеку.

«Всё хорошо, Эдвард», – она любила меня больше, чем я заслуживал, «Это хорошо, что ты любишь их… даже если они не заслужили этой любви. Не ненавидь. Это только ранит тебя внутри… не их. Отпусти это».

Я крепко обнял её и долго не отпускал, пытаясь охватить всё то, что она сказала. Может она права. Я не знал, как прекратить ненавидеть их, жаль я не могу просто отпустить это. Нет, я не могу прекратить ненавидеть их. Они отвернулись от Кэти.

«Прости их в своем сердце», – она гладила меня по волосам, «Тебе не нужно даже видеться с ними или говорить с ними… просто… скажи им в своем сердце, что ты прощаешь их. Это снимет тонны с твоих плечей, Эдвард… правда. Ты поймешь… когда будешь готов».

Белла права… и мои родители могут вернуться. Если они вернутся, я встречусь с ними… не знаю, прощу ли я их… но я вспомню сон, и все значения этих странных вещей, которые я выдумал, и я попытаюсь встретить их как мужчина.

«Та часть про меня…» – сказала Белла, после того, как я притих ^{note 104}, «Ты боишься, что я предам тебя… разоблачив. Ты боишься, что я на самом деле так тебя вижу, но не говорю тебе об этом. И тебе не понравилось чувство ненависти, которое ты испытал в тот момент. Ты хочешь верить в то, что сможешь просто собрать веще и уйти. Но во сне, ты сидел на лестнице, ты не смог убежать. Ты не хочешь бросать меня». ^{note 105}.

«Ты права… каждое слово… правда», – подтвердил я тихо гладя её по руке, которой она держала мою другую руку, «Я верю тебе, Белла. Но это пугает меня. Все, кому я верю, бросают меня. И я постоянно спрашиваю себя, почему ты хочешь меня. У каждого в моем мире есть скрытый мотив. И я вечно думаю, может и у тебя есть. Но потом я смотрю в твои глаза… и я вижу тебя… Я вижу, что ты настоящая. И что ты не обманываешь меня».

«Видишь, что я тоже тебя люблю», – она дернула меня за подбородок, чтобы я посмотрел в её глаза.

Я улыбнулся и ответил, «Я вижу это. И я надеюсь, ты тоже видишь это в моих глазах, Белла. Я люблю тебя… так сильно».

Мы плакали вместе и обнимали друг друга… а люди, проходящие мимо, даже не обращали на нас внимания. Мы были невидимы… и это потрясающе.

«Что мы будем делать?», – плакала Белла. У меня не было ответа… и это разбивала моё сердце.

Спустя какое-то время, я заставил её подняться… и я пытался снова рассмешить её. Я снова переключился в игривое настроение, и наконец, это начало работать.

Позже мы ели гигантские subs ^{note 106}, и просто сидели, наслаждаясь теплом, нам ненужно было заполнять каждую минуту пустыми разговорами. Иногда мы были как старая замужняя пара, нам просто нужна была компания друг друга, чтобы быть счастливыми.

«Знаешь, что на самом деле странно?» – спросил я Беллу, когда мы гуляли по улицам, «Я не хочу больше играть с тобой в игры. Я просто хочу заниматься с тобой любовью. В кровати… скучным старомодным способом».

Я рассмеялся, и она присоединилась ко мне.

«Это была… лучшая ночь в моей жизни», – Белла взглянула на меня, соблазнительно улыбнувшись, «Никогда бы не подумала, что это может быть так…»

«Я знаю», – согласился я, очарованный этим так же, как и она, «Ненавижу говорить это, но… не думаю, что я когда-то достигал этого чувства… даже с Таней. Думаю, поэтому я так боялся заниматься с тобой любовью по-настоящему. Словно бы я изменял ей. Это так неправильно звучит… но это правда. И я знаю, что ты любишь правду».

Она широко улыбнулась мне и сжала мою руку, «Я люблю правду. Поэтому я говорю тебе это сейчас».

О-оу. Секрет? Боже, нет, пусть это не будет что-то ужасное.

«Мой отец приезжает», – сказала она таким тоном, словно только что призналась в том, что на самом деле она мужчина, или что-то такое. ^{note 107}

«Как мило с его стороны», – пошутил я, «Как зовут девушку?»

«Euuuu!!» – она ударила меня в грудь, я пытался увернуться, но безуспешно, «Заткнись, это мой ПАПА!»

«Ладно. Зачем он приезжает?»

Белла посмотрела на меня, словно смутившись, и ответила, «Честно говоря… Я не знаю, что еще сделать. У меня было предчувствие, что ты избежишь встречи с родителями, так что я позвонила ему, после того, как поговорила с Джозефом. Он будет здесь завтра вечером. Он не останется у нас. Он будет в отеле. Когда я на самом деле потеряна, я звоню папе. Может это звучит глупо… или немного по-девчачьи… но я не могу представить, кто еще может нам помочь. Ты злишься?»

Я чувствовал небольшую улыбку на лице, когда выдохнул, слегка засмеявшись, «Нет, я не злюсь. Я всё это сделал с нами. Я сложил на тебя весь груз, и ты теперь чувствуешь нужду в том, чтобы спасти меня как-нибудь. И чем больше я говорю тебе прекратить попытки, тем больше ты копаешь и сражаешься за меня. Как я могу злиться на тебя, Белла? Я просто чувствую себя виноватым, за то, что ты заставила отца тратить столько времени на приезд. Что он может сделать для меня?»

«Ты не узнаешь, пока не позволишь ему попробовать», – у неё всё еще была надежда в голосе. Хотелось бы мне, чтобы мой голос звучал также.

«Ты не сказала ему, что ты и я…» – я колебался, «Что мы спим вместе?»

«Я пока опустила это», – сказала она, и мгновенно расслабился, но потом она добавила, «Я думаю, будет лучше сказать это ему в лицо».

«Белла, нет!» – я остановился и она повернулась ко мне, сбитая с толку.

«Не говори ему», – я чуть ли не потребовал, «Тебе не нужно разрушать свои отношения с отцом только потому, что я слишком боюсь встретить своего! Я не позволю тебе сделать это. Что если он поступит с тобой также, как мой отец поступил со мной? Он может перестать платить за твою учебу, твою квартиру! Ты не можешь сказать ему, Белла. Я не возражаю, я хороший актер. Я могу сделать вид, что мы никогда не прикасались друг к другу. Я могу жить где-нибудь еще, пока он здесь.»

«Нет, Эдвард», – она ухмыльнулась, прислонившись к моей груди, «Я не хочу терять и пяти минут с тобой. Я не стыжусь нас. А ты?»

«Конечно, нет», – мне стало больно от того, что она могла только подумала об этом, «Не считая моей дочери, ты лучшее, что случилось со мной в этой жизни».

Но с её стороны, она отдала всё своё наследство за меня, за шлюху, который трахал её теперь уже 10 дней и ночей. В публичных местах… в ЦЕРКВИ!! О, Боже!

«Помимо всего этого этого», – Белла продолжила идти, взяв меня за руку и потащив за собой, «Я не хочу, чтоб ты исчезал из моего поля зрения. Поэтому я не пошла в колледж вчера и сегодня… и не пойду завтра. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, пока меня нет».

«Белла, я могу позаботиться о себе», – улыбнулся я, довольный, что она хочет защитить меня. Словно бы она умелый боец. Черт, да я в одиночку могу разбить четверых парней, спасибо урокам Эммета.

«Если Виктория придет ко мне, пока я буду в колледже, и скажет, «Пора возвращаться домой, Эдвард», что ты сделаешь?» – бросила она вызов, ухмыльнувшись, словно была уверена в моем ответе.

Я ненавидел это. Она знала, насколько я связан.

«Белла, я могу позаботиться о себе», – улыбнулся я, довольный, что она хочет защитить меня. Словно бы она умелый боец. Черт, да я в одиночку могу разбить четверых парней, спасибо урокам Эммета.

«Если Виктория придет ко мне, пока я буду в колледже, и скажет, «Пора возвращаться домой, Эдвард», что ты сделаешь?» – бросила она вызов, ухмыльнувшись, словно была уверена в моем ответе.

Я ненавидел это. Она знала, насколько я связан.

Я остановился, и её рука выскользнула из моей, когда она сделала пару шагов вперед, повернув ко мне голову.

«Во всяком случае, ты чётко видишь мою СЛАБОСТЬ», пробормотал я, снова чувствуя, что я не заслуживаю её.

«О, прекрати, Эдвард», – она посмотрела на меня взглядом, который мне не понравился, и схватила меня за руку, «Тебя держит не твою слабость… я не хотела, чтобы ты так подумал. Я просто имею в виду, что она может забрать тебя в любое время, не оставив тебе времени оставить записку или что-то в этом роде. Начиная с той ночи, когда я накинулась на неё… я боюсь, что она украдёт тебя. А я пока не хочу отпускать тебя… никогда не захочу».

Только Белла в нескольких предложениях может избавить меня от чувства, что я ничтожество… и заставить меня чувствовать себя Королем.

Я обнял её и страстно, долго целовал, а она слегка царапала мою спину, возбуждая меня этой сладкой болью, пока я прикасался своим языком к её… чувствуя вкус свежей мяты.

«Твой отец возненавидит меня», – заявил я, когда мы медленно прекратили целоваться. Мой нос прикасался к её, когда я сказал это, пробуждая её ото сна, где всё должно было быть хорошо.

«Я знаю», – подтвердила она, «Но это пройдет. И он поможет тебе. Он хороший коп».

«Он запрёт меня» ^{note 108}, – я улыбнулся, представив картину.

«Я не позволю ему», – она снова поцеловала меня, «Я единственная, кто может запереть тебя».

Я засмеялся и быстро поцеловал её в ответ, и сказал, «Тогда он ударит меня по лицу. Я изнасиловал его дочь… столькими способами. И я шлюха. Он потащит тебя в больницу на осмотр. Он наверно будет спать между нами все выходные».

Она засмеялась, представив это, «Да, он может. Но я больше не ребёнок. Я не позволю ему. Эти выходные – наши. Я не позволю ему разрушить это».

«В субботу вечером», – сказал я, целуя её с улыбкой на губах.

«Что в субботу вечером?» – она также легко поцеловала меня в ответ.

«У нас свидание», – заявил я, «Особенное… нарядное свидание».

«Правда?» – её глаза слегка вспыхнули.

«Да», – подтвердил я, «Я знаю, ты не любишь всё дорогое и нарядное, но… Я хочу, чтобы ты увидела меня в костюме… и я хочу увидеть тебя в платье. Я хочу танцевать с тобой… и я хочу сыграть для тебя на пианино».

«Я наряжусь…» – согласилась она, широко улыбаясь, «Я сделаю всё, чтобы услышать, как ты играешь. Но танцы… я могу ранить тебя, Эдвард».

«Я сильнее, чем кажусь, Белла», – заверил я и, взяв её за руку, начал медленно танцевать с ней на тротуаре, «Видишь, мы практически танцуем прямо сейчас».

«Мои ноги не двигаются», – засмеялась Белла, и я посмотрел вниз, чтобы убедиться. Она просто раскачивалась взад и вперед, но её ноги крепко стояли на месте.

«Обманщица», – мягко обвинил я, целуя её лоб, продолжая «танцевать» с ней.

Минуту спустя я услышал свой голос, «Пожалуйста, Белла, не говори отцу, что ты спишь со мной. Я не хочу, чтобы твоя жизнь разрушилась. У тебя хорошая, сильная связь с ним. Я могу сказать это, судя по твоим историям на наше ‘первое свидание’. Не отказывайся от этого из-за меня».

«У меня хорошая, сильная связь с ним», – сказала она, «Поэтому я могу рассказать ему что угодно… и я знаю, он всё равно будет со мной, любить меня. Даже если он разочаруется во мне. Я знаю, его любовь ко мне вечна. Мы с ним через многое прошли, я не могу лгать ему. К тому же, как я могу постоянно просить тебя говорить мне правду, и при этом врать, когда это удобно мне?»

Я вздохнул, завидуя её вере в своего отца. Я снова должен признать правду.

«Ты настолько сильнее меня, Белла», – сказал я, «Жаль, у нас нет больше времени… ты бы могла научить меня этому».

«Я не сдаюсь, Эдвард», – сказала она, крепче обняв меня, «И ты не сдавайся».

«Ты не можешь научить той силе, что есть в тебе», – сказал я теперь, хорошо обдумав это, «С этим нужно родиться».

«В тебе тоже это есть, Эдвард», – она сурово посмотрела на меня, «Просто оно захоронено. Оно проснётся снова».

«Этот сон…» – я снова начал идти, обняв Беллу одной рукой, «Я кричал на отца, послал его нахуй. Я послал его. Мне было хорошо от этого. Думаю, ты бы не гордилась мной. Я должен был догадаться, что это сон. В реальной жизни я бы так не поступил».

«Если ты можешь это сделать во сне… ты можешь сделать это в реальности», – ответила она.

«Мне жаль, что я струсил сегодня», – сказал я, на самом деле чувствуя себя ужасно, «Ты такая смелая, а я такой…»

«Заткнись, Эдвард», – она закрыла мне рот рукой, «Пока я не заткнула тебя резиновым шариком».

EPOV

«Не можешь думать об играх, а?» – Белла толкнула меня в аудиторию, после того, как провела экскурсию по своему кампусу.

Уже был вечер, и почти все занятия закончились, коридоры опустели.

Но даже сейчас внутри не было полностью темно, хотя свет не горел.

«Оооо, аудитория…» – сказал я, мысленно ударив себя по лбу за то, что не подумал об этом раньше.

Хотя нет, я думал. Но глубоко внутри я не хотел подвергать Беллу риску, оставшись в её колледже, и я отказывался от игры студент/преподаватель… но если она этого хотела, кто я такой, чтобы жаловаться?

Интересно, она будет студентом или учителем? Поскорее бы узнать.

Я просто стоял и ждал, когда она начнет.

«Вы хотели видеть меня, Мистер Каллен?» – она выбрала роль студента… я хотел дико захохотать… я злой учитель.

Я вдруг понял, что она не хотела, чтобы я играл роль подчиненного. Она хотела видеть меня Доминирующим. Думаю, ей чересчур понравилась моя роль насильника.

«На самом деле, я НЕ ХОТЕЛ видеть вас, Мисс Свон, но я вынужден», – я заставил свой голос звучать холодно, полным льда, облокотился на край стол и скрестил руки на груди, «Что за чертовщину вы написали в своей курсовой работе? Пожалуйста, скажите мне, что это какая-то шутка, Мисс Свон».

Она нервно посмотрела на меня, словно я был её настоящим преподавателем. Я не мог сказать, боится ли она меня на самом деле или играет. Если это игра, то она просто великолепна.

«А что… с ней не так, Мистер Каллен?» – робко спросила она.

«А что с ней ТАК, Мисс Свон?» – фыркнул я, «Шестилетний ребёнок может написать лучше!»

«Что именно вам не понравилось?» – расстроено спросила она, уже признав поражение.

«Не моя работа указывать вам на ошибки!» – насмехался я, «Я даже не должен говорить об этом с вами. Я просто должен не допустить вас к экзамену и заставить вас повторить весь курс в следующем семестре… со мной».

Она опустила голову, а я выпрямился и подошел к ней.

«Вас тошнит от одной мысли, не так ли?» – я искоса посмотрел на неё, «Еще один семестр вместе со мной».

«Нет, Мистер Каллен…»

«Да, Мисс Свон», – нахмурился я, «Я знаю, вы ненавидите меня. Если честно, вы мне тоже не особо нравитесь. Но мы застряли друг с другом».

Она выдохнула, и я подошел к доске и взял указку.

«Но думаю, я знаю, как заставить вас учиться», – объявил я, и она подняла голову и посмотрела в мои жестокие глаза.

«Подойдите сюда и поднимите юбку», – приказал я.

«Что?» – она выглядела более испуганной.

«Боже, вы смешны», – выплюнул я, «Подойдите сюда. И. Поднимите. Свою. Юбку».

Я говорил медленно, словно у неё были умственные проблемы.

Она бросила взгляд на дверь.

«Идите, если хотите, Мисс Свон», – я пожал плечами, «Я вас тут не держу узником. Но знайте, если вы уйдете до того, как я вас отпущу, вы будете продолжать не успевать по моему предмету… и вы никогда не закончите колледж. Вы можете себе позволить учиться до тридцати лет, Мисс Свон? Теперь делайте, что я сказал», – потребовал я, нахмурившись.

Она подошла и задрала юбку, обнажая новые трусики… одни из тех, что она купила в тот день, когда была с девочками, Эмметом и Джаспером… Боже, как сексуально! Красные кружева… нямм.

Но что-то еще происходило внутри меня. Я не хотел бить её указкой. Я не хотел играть.

Я подождал минуту или две… ожидая, что мой образ вернётся… но он исчез.

«Белла?» – я нахмурился, надеясь, что она не разочаруется во мне.

«Да, Мистер Каллен», – спросила она, продолжая играть.

«Нет, Белла», – я положил указку на место и поправил её юбку, повернул её к себе и нежно взял за руки.

«Можно мы… не будем делать это?» – спросил я, глядя на пол.

Она посмотрела на меня и ослепительно улыбнулась.

«Что?» – спросил я, испугавшись, что она засмеётся надо мной.

«Что ты имеешь в виду?» – она ждала моего ответа.

«Я так устал от игр… и ролей… и сцен…» – признался я, «То есть, если ты хочешь… я сыграю для тебя… но… давай просто пойдем домой и займёмся любовью… как той ночью?»

Она выдохнула, и я заметил слёзы в её глазах.

«Белла, прости», – я прикоснулся к её лицу, «Неважно… я… я сыграю с тобой…»

«Заткнись, дурачок», – она заплакала и улыбнулась, обняв меня так крепко, я чуть не вздрогнул, «Я так рада слышать это, Эдвард. Я надеялась, что ты скажешь».

«Это был тест?» – я улыбнулся ей, маленькая змейка снова нанесла удар.

Она слегка кивнула, и я широко улыбнулся.

«Ты маленькая лиса», – я притянул её и страстно поцеловал.

Мы больше не играли, но продолжали целоваться… Белла лежала на учительском столе, а я наполовину лежал на ней и её ноги обвились вокруг моих бёдер, а моя эрекция грозилась взять её прямо здесь, даже порвать её новые трусики, если нужно.

«Давай убираться отсюда», – наконец предложил я, и через минуту мы бежали… обгоняя друг друга. Мы были маленькими детьми… свободными и бесстрашными.

В подъезде она запрыгнула мне на спину, обвив ноги вокруг моей талии, и я бежал, перепрыгивая сразу по две ступеньки, чтобы быстрее добраться до её квартиры, пинком раскрыть дверь и заняться с Беллой страстной, потной любовью на всю ночь.

Но когда мы поднялись, здесь был конверт, наполовину торчавший из-под двери. Я узнал подчерк своего отца – и половину своего имени – АРД.

Если что-то могло убить мою эрекцию… это всё что угодно связанное с моим отцом.

Покойся с миром, эрекция. Я буду скучать.

Я опустил Беллу на пол и открыл дверь. Я ненавижу своего отца. Я, наконец, снова почувствовал себя живым… свободным… и молодым… и теперь здесь какое-то письмо от него.

Белла тоже видела его и не сказала ни слова, пока мы заходили внутрь. Она подняла его, прочитав моё имя, написанное жирными буквами.

Закрыв дверь, я знал, нам предстоит сделать решение. Мы прочитаем его и будем иметь дело с тем, чтобы не было внутри… или сожжём его и навсегда забудем?

От автора:

Через пару дней раздумий, я решила вернуть эту историю в человеческую форму. Идея с вампирами была внезапной, я думала, будет клёвый и необычный поворот… но мне тоже на самом деле не понравилось это, и я не хочу обманывать вас или себя в этой истории, которой я уже очень горжусь.

Надеюсь, вы поймете и останетесь со мной до конца. Я не делаю это, чтобы угодить кому-то, я делаю это для себя. Мне нравится больше держаться того же курса – здесь нет вампиров, нет магии, это всё еще очень человеческая история… и не важно что еще… она такой и останется.

Глава 23. Невеста Франкенчлена.

BPOV

Мы сидели и смотрели на конверт, словно он в любой момент мог подпрыгнуть и начать танцевать сам по себе.

Будь терпелива с ним, Белла, отругала я себя. Ты понятия не имеешь, что там написано. Дай ему время. Но ему, блядь, никак не удастся сжечь его, пока мы не прочтем. Извини, Каллен, но только не под моим надзором.

Наконец, он вспомнил, что я сижу рядом, и застенчиво посмотрел на меня.

«Я снова избегаю этого, не так ли?» – спросил он пристыжено.

«Нет, Эдвард, это не так», – я положила свою руку на его, надеясь, что он увидит поддержку в моих глазах, «Я знаю, твоя боль длилась долго и впивалась глубоко».

«Тебе придётся помочь мне, Белла…» – сказал он, перебарывая себя, вцепившись свободной рукой в свои волосы, «Что я должен делать?»

«Так, давай на минуту посмотрим на это рационально», – я вздохнула, пытаясь избавиться от эмоций.

Я подняла конверт, и Эдвард чуть не выпрыгнул из собственной кожи от того, что я осмелилась поднять его со стойки. Я замерла на секунду и потом улыбнулась ему, показывая, что я еще не открываю конверт.

«Он тонкий и не тяжелый», – заметила я, «Получается, здесь не может быть вся история твоего детства. Если только там не написано ‘Мы вампиры’».

Я пыталась пошутить, но Эдвард скосил на меня взгляд и нахмурился.

«Извини», – сказала я, глядя на его имя на конверте.

«Скорее всего там один лист, зная их», – сказал он горько, с ненавистью глядя на конверт, «Они даже часа не потратят, чтобы написать мне длинное письмо. Слишком много хлопот… в конце концов, это всего лишь я».

«Может это чек на миллион долларов», – я подняла конверт на свет.

«Ukkk», – Эдвард сильнее нахмурился, «Я бы ненавидел его еще больше, чем записку на одну страницу. Дай ему денег, и он отвалит… и их мотивы ясны. Нет. Если это деньги, я сожгу письмо».

«Черта с два!» – вырвалось у меня. Эдвард невыразительно уставился на меня.

«Извини», – я слегка вздрогнула, «Я просто не могу сжечь чек с любым количеством денег… мой отец работал как собака, чтобы сводить концы с концами… Мне бы стало плохо наблюдать, как ты делаешь это. К тому же, это для Кэти. Это помогло бы Бену и Анджеле…»

«Это бы убило меня…» – он закончил моё предложение, и я непонимающе посмотрела на него.

«Как ты думаешь, я бы чувствовал себя, делая всё это, чтобы заработать денег для Кэти… и потом за пять минут мои родители просто выписывают этот огромный чек и платят за всё?! Сейчас, спустя столько времени! Это будет почти как если бы я делал всё это зря!!»

«Я понимаю», – признала я.

Он скривился, глядя на своё имя на конверте.

«Твоё имя написано очень ровно, спокойной рукой», – заметила я, «Подчерк крупный… это хорошо. Мелкий подчерк – признак эгоизма ^{note 109}. Большие, четкие буквы… Это говорит о том, что человек, написавший это, великодушен».

«Белла…» – прорычал Эдвард. Он хотел закончить свои страдания.

«Ладно, Эдвард», – я сжала его руку и решила, «Я открываю его».

Он сел прямо и напрягся, видя, что я взяла контроль в свои руки, и я сперва посмотрела на него.

«Неважно, что там написано, я здесь», – я пристально посмотрела в его глаза, «Ничто не изменит мои чувства к тебе. Мы справимся с этим. Да?»

Он сглотнул и нервно облизал губы, потом слегка кивнул.

«Да», – он тяжело выдохнул.

Я на самом деле надеялась, что это не какое-то объяснение на один лист. Эдвард заслуживает большего… большего, чем записка. Я хотела, чтобы они встретились с ним и рассказали правду. Но потом… что есть правда? Разобьёт ли она его сильнее, когда он услышит её? Или же лучше не знать её?

Я разорвала конверт сзади. Он не был так уж сильно склеен. Я вздохнула и развернула приятную, тяжелую бумагу, что была сложена втрое. Бумага из отеля Waldorf Astoria.

Эдвард робко смотрел на меня, пока я читала письмо про себя.

Дорогой Эдвард,

Мы были здесь пару раз за сегодня и надеялись поговорить с тобой. Мы знаем, у тебя есть все права отворачиваться от нас, но мы на самом деле надеемся, что ты передумаешь и увидишься с нами.

То, что мы хотим сказать, нельзя написать на бумаге или говорить об этом по телефону. Мы долго думали, стоит ли вообще что-то говорить тебе. Мы не хотим больше причинять тебе боль. Ты единственный невинный человек во всём этом. Но может Мисс Свон права. Если ты до сих пор испытываешь боль за прошлое, и я уверен, так и есть, тогда ты должен знать правду. Это может помочь тебе.

Мы остановились в отеле Waldorf Astoria, номер и адрес написаны на этом листе. Мы будем здесь около недели, и если ты не свяжешься с нами, мы поймем и никогда больше не будем беспокоить тебя, если ты этого хочешь..

Прости нас, Эдвард, за всё. Мы подвели тебя. Мы были ужасными родителями. Мы до сих пор такие. Мы знаем, мы никогда не сможем этого исправить. Но мы любим тебя. Я даже не могу написать это без чувства вины и стыда, но это правда. Веришь ты, или нет

Что бы ты ни решил, будь счастлив.

С любовью,

Карлайл и Эсме Каллен.

Боже, они даже не могут написать, «с любовью, мама и папа».

«Хорошо», – я выдохнула с облегчением, Эдвард уставился на меня.

«Что там написано?» – спросил он, «Подожди. Хочу ли я это знать?»

«Ничего плохого. Они ничего не сказали в этом письме. Они сказали, что будет в городе около недели, и если ты хочешь увидеть их, выбор за тобой. Они сказали, что любят тебя».

Его глаза заблестели.

«Любят?» – спросил он почти с недоверием.

«Хочешь, я прочитаю вслух?» – я провела рукой по его красивому, грустному лицу, «Мне не трудно».

Он колебался, сглотнул пару раз, глядя на пол, потом посмотрел мне в глаза.

«Да, Белла», – сказал он смело, «Пожалуйста, прочти это».

Я прочитала письмо полностью. Я бы хотела, чтобы слова Карлайла не были такими… осторожно выбранными. Я бы хотела, чтобы в его предложениях было больше эмоций… но наверно он такой и в жизни. Чёткий, тонкий, точный. Еще холодный.

Мой отец никогда бы не пообещал оставить меня одну, если бы я не была готова поговорить с ним на протяжении недели. Он бы постоянно пытался извиниться или как-то исправить всё для меня.

Я теперь на самом деле ненавидела идею о том, чтобы идти к ним в отель, или чтобы они пришли сюда, когда я понятия не имею, какую бомбу они собираются сбросить на Эдварда. Что если я не настолько хороша, чтобы помочь ему пережить то, что они собираются сказать? Может сначала мне нужно поговорить с ними. Это обычное дело в психиатрии. Мне бы не хотелось втягивать в это Джеймса… но если его родители скажут что-то ужасающее… мне придётся. Я не могу позволить давно забытым суицидальным мыслям Эдварда снова появиться в его голове. Я также не хотела предавать его, как он боялся.

Когда я закончила, я посмотрела на него, и, казалось, он находится в тысяче миль от меня.

«Ты в порядке?» – спросила я и, положив письмо на стойку, взяла его руку в обе свои.

Какое-то время он не разговаривал, поглядывая на идеальный почерк своего отца.

«Во всяком случае, это не чек», – улыбнулась я, надеясь, что он присоединиться ко мне.

Его глаза встретили мой взгляд, и он выглядел таким потерянным… я ненавидела видеть его таким.

«Эдвард, тебе не нужно что-то решать прямо сейчас», – сказала я, «У нас есть… время».

Я чуть не сказала, что у нас есть три дня, и что он уйдет от меня в воскресенье. Я хотела плакать… но не могла. Сейчас я должна быть железной. Я нужна Эдварду.

«Три дня», – трезво сказал он, осмелившись произнести это.

«Эдвард…» – я дрожала внутри.

«Я поговорю с ними», – неожиданно решил он, «Попросишь их прийти? Я не хочу видеться с ними в отеле. Здесь более подходящее место… здесь проходила моя терапия. Здесь офис Доктора Беллы».

Теперь он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ.

«Я до сих пор не могу поверить, как сильно ты изменился всего за десять дней», – восхитилась я, «Ты больше не симпатичный маленький ублюдок, который спросил меня прямо в ресторане, сосала ли я раньше член».

Он засмеялся, и моё сердце раздулось от счастья.

«Знаю», – согласился он, «Ты очень талантливый доктор, Белла. Но ты еще и… мой лучший друг. И девушка моей мечты».

Я наклонилась вперед и обняла его, прижавшись щекой к нему, и он невинно поцеловал меня.

«Ты тоже девушка моей мечты», – пошутила я, и мы оба рассмеялись, и я добавила серьёзно, «И ты тоже мой лучший друг, Эдвард».

Он шмыгнул носом, но продолжал улыбаться.

«В тот вечер… в Китайском ресторане…» – сказал Эдвард, «Я соврал тебе о своем предсказании».

Я шире улыбнулась его хитрой ухмылке. Хорошо, что мне есть, что на это ответить.

«Я тоже», – заявила я, и его глаза заискрились.

«Ты СОВРАЛА?! Хочешь знать, что моё говорило?» – спросил он, улыбаясь по-старому… то есть своей счастливой, беззаботной улыбкой, как когда я встретила его впервые, десять коротких дней назад… но на самом деле они не были короткими. Мы впихнули в себя чувства, которых хватило бы на всю жизнь. Казалось прошло 100 лет.

«Конечно!» – вскрикнула я, умирая от любопытства.

«Там было написано ‘Любовь – единственное лекарство для разбитого сердца’», – сказал он, заботливо, но грустно глядя на меня.

«Я знал… уже тогда..» – он посмотрел вниз, «И ты, будучи Доктором Беллой… я знал, ты найдешь правильное лекарство для меня. Но я боялся сказать тебе… Я не хотел ни в кого влюбляться. Я не должен привязываться… я должен любить всех… не только одного человека».

«Мы глупые», – согласилась я, «Но не думаю, что у нас был выбор. Некоторые боги над нами дёргали за веревочки… смотрели, что из этого выйдет».

И боги могут быть очень жестокими, когда играют со смертными. Эдвард знает это лучше кого бы то ни было.

«Что было в твоем?» – неожиданно он вспомнил, что должен спросить.

Я улыбнулась и посмотрела вниз, потом мягко поцеловала его губы. Потом я прошептала.

«Тот, кого ты любишь, ближе, чем ты думаешь», – выдохнула я в его ухо.

Мы улыбнулись друг другу, словно птица и рыба, которые каким-то образом разделили вместе счастливый момент… зная, что он не продлится долго…но всё равно наслаждаясь им.

«Или нам было суждено влюбиться друг в друга…» – сказал Эдвард, «Или официантка всё подстроила».

Я громко засмеялась, зарываясь лицом в его шею, пока он обнимал меня.

«Это могло быть ответом всё это безумие… Официантка в Китайском ресторане! Она должна быть уничтожена!» – я изобразила злость, и он засмеялся.

Я вспомнила наше начало с Эдвардом. Он был таким счастливым и игривым… ведущим в наших отношениях. Я была испуганной маленькой мышкой, а он был уверенным в себе львом. Но теперь я знаю, что тогда он играл роль. Мне кажется, сейчас со мной настоящий Эдвард, даже если нам не всегда весело, и мы не играем в игры… Теперь у меня есть настоящий Эдвард Каллен. И я люблю его. И я не хочу его отпускать.

И хотя я бы хотела никогда не раскапывать так глубоко его больную душу, чтобы достать всю эту печаль из него, я всё еще верила, что это должно было случиться. Чтобы быть по-настоящему счастливым, он должен разобраться с болью внутри себя… и победить своих демонов.

Мне пришлось поверить в то, что я меняю его к лучшему, хотя на поверхности казалось, что я превращаю беззаботного, весёлого молодого человека в грустного и дрожащего.

«Ты будешь со мной… когда они придут?» – спросил он, возвращаясь к своим родителям, кивая на письмо. Он нуждался во мне, и я любила это, правильно это или нет.

В то же время, я не хотела, чтобы он нуждался во мне настолько сильно. Что будет, если ему придётся уйти? Он будет один. Совсем один.

«Я всегда буду с тобой, Эдвард, ты знаешь», – сказала я, словно это было очевидно.

«Кажется, они скажут что-то плохое», – сказал он словно маленький мальчик, «Что если это что-то ужасное… что-то, с чем я не смогу жить?»

«Не говори так, Эдвард», – я слегка нахмурилась, «Неважно, что они скажет, ты справишься с этим. Ты должен быть сильным. Ты теперь отец. У тебя нет возможности быть слабым и хрупким. Понимаешь?»

Он вздохнул и посмотрел на меня, напоминание о Кэти сделало его сильнее за секунды.

«Понимаю», – кивнул он, «Спасибо, Белла. Спасибо за то, что ты мой друг».

«Всегда», – улыбнулась я и поцеловала его губы, четыре маленьких поцелуя.

«Воскресенье», – сказал он, закрыв глаза и наклонившись для еще одного поцелуя, «Мы можем позвать моих родителей в воскресенье. Утром. Я хочу весь день и ночь с тобой, только с тобой».

Он раскрыл губы и поцеловал меня… нежно… мягко… влажно… медленно прикасаясь языком… к моему.

Он застонал, и я приоткрыла глаза, пока он продолжал целовать меня, теперь грубее, словно хотел меня сейчас же, всю.

«Белла…» – простонал он, и я знала этот голос. Он хочет меня… сейчас же.

Между нами была стойка, и я захныкала в ответ. Как мы можем перейти от грустного разговора к этому за три секунды? Мы на самом деле суждены друг для друга.

Я не успела понять, а Эдвард уже взобрался на стойку, продолжая целовать меня, словно тигр настигший свою жертву. Я вскрикнула от его неожиданного прыжка. Я отскочила назад, споткнулась и теперь мы блаженно лежали на полу в гостиной.

Эдвард резко оттолкнул журнальный столик одной рукой, и я испуганно вскрикнула в его открытые губы, его язык сражался с моим.

«Мой диктофон…» – пробормотала я, пока он покрывал мои губы горячими, влажными поцелуями, не давая мне дышать. Но я не жаловалась.

«Белла… Интервью номер один…» – выдохнул он, застонав, когда пытался расстегнуть пуговицы на своей рубашке, потом резко распахнул её, срывая некоторые пуговицы, продолжая целовать меня, и положил её мне на глаза.

«Доктор Эдвард…» – задыхалась я, схватив его за волосы на затылке, «Мне нужна ваша помощь… сильно».

Я улыбнулась, когда он схватил меня за волосы и повернул мою голову так, чтобы он мог атаковать мою шею языком и укусами. Я взвизгнула, когда один из укусов оказался особенно больным.

«Тебе нравится это, Белла?» – спросил он между грубыми поцелуями, улыбаясь мне. Я была ошеломлена, я хотела, чтобы он причинил мне боль… чтобы он был жестоким со мной.

Я застонала в ответ и добавила, «Да… да… сорви с меня одежду… пожалуйста!!»

Не сказав ни слова, он схватил декольте моей летней блузки. Зарычав, словно пещерный человек, он пару раз дёрнул, разрывая ткань… и воздух прикоснулся к моему животу и груди… и я зарычала в ответ, немое животное, без разума, испытывающее удовольствие.

Секунду спустя Эдвард проворчал, «Опять ёбаный лифчик!», и, без видимых усилий, он разорвал его, обнажая мою грудь своим голодным губам. Я застонала, и его руки проскользнули под мою спину, приподнимая меня ближе к его влажным губам… они смыкались над моими сосками… зубы кусали… язык жадно прикасался ко мне.

Мои пальцы впились в его волосы, дёргали и тянули, притягивая его лицо ближе к моему телу. Его рубашка упала с моего лица, но он не обращал на это внимания.

Потом он быстро расстегнул мои джинсы и резко дёрнул, раскрывая их, чуть не сломав молнию, я задыхалась сильнее, когда он сорвал их с меня без намёка на нежную медлительность. Ему пришлось сначала снять мои кеды, и это тоже раздражало его. Я чуть не засмеялась.

Он зарычал, приказав, «Лежи», потом быстро встал и исчез в спальне, тут же появившись обратно с презервативом и оберткой от него в зубах.

Его штаны уже были наполовину спущены, когда он вернулся, и я улыбнулась его обнаженному и чудовищно громадному члену, готовому к атаке. Пока Эдвард не надел на него милый черный презерватив.

«Доктор Эдвард…» –сказала я, когда он уже снова был на мне, раздвинув мои ноги, он пустил в действие свой гладкий, горячий язык, быстро двигая им в мою тонкую, полную страстного желания плоть. Его язык двигался так энергично, словно это было последнее, что он делает в своей жизни, его пальцы впивались в мою задницу, приподнимая мои бёдра вверх к его губам.

«Белла…» – выдохнул он, «Думаю, я могу помочь тебе… думаю, я знаю, что тебе нужно».

Я улыбнулась и закрыла глаза, пока он давал мне то, чего я хочу. Он заворачивал свой язык в мою киску и наружу, трахая меня им.

«БЛЯДЬ!!» – закричала я, уже готовая кончить только от этого. Как у него получается так закручивать свой язык ?

Я начала материться как моряк, пока не начала кричать без слов… и мне было плевать, как это звучит, или как я выгляжу… я орала и кончала так сильно, вцепившись в собственные волосы, моим рукам нужно было держаться хоть за что-нибудь.

Не сказав ни слова, Эдвард резко вошел в меня, испустив громкий крик, который возбудил меня еще больше. Я царапала его шрамы на спине и почувствовала легкий след от укуса на его заднице, который почти сошел. Я хотела оставить свой след где-то на нём… но ужасные шрамы от Рэйвен заставили меня передумать.

Но потом меня посетила потрясающая мысль. Должно быть, я оставила свой след на нём… и он не заживет и не исчезнет со временем на новой коже. Надеюсь, мой след внутри него… до которого ни пальцы, ни плётки не смогут коснуться.

Он бился в меня снова и снова, и я просто двигалась вверх и вниз под его телом, резко вдыхая и тяжело дыша, мои глаза закатились назад, моя спина изогнулась выше.

Его стоны сводили меня с ума от желания, и мои бёдра поднимались выше, чтобы встретиться с его бёдрами. При этом Эдвард начал кричать еще громче, издавая нечеловеческие звуки… стоны и рыки грубого удовольствия и страсти.

После сладостной вечности он лежал на мне, стараясь не переносить весь свой вес на меня, я прижалась к его влажному телу, неспособная говорить, его руки тоже дрожали, крепко обнимая меня, словно нашим телам было больно без прикосновения друг к другу.

Было так жарко… и на улице уже стемнело.

Мне понравилось то, что эта мысль пришла мне в голову, и я схватила Эдварда за волосы, приподнимая его голову так, чтобы он видел моё лицо. Он удивленно смотрел на меня, пока я говорила, «Я хочу трахнуть тебя на пожарной лестнице, сейчас. Шевелись… и возьми презервативы».

Уголки его губ слегка приподнялись, когда я выбралась из-под него и подбежала к окну, раскрыла его и выглянула на улицу. Эдвард поднялся, наблюдая за мной… он хотел посмотреть, на самом ли деле у меня хватит смелости вылезти наружу.

Я переступила подоконник и, хихикая, забыла свой стыд. Встав на лестнице, я схватилась за железные прутья на уровне моей талии, откинув волосы на одну сторону, они сексуально развивались вокруг моего лица.

«Блядь», – сказал Эдвард громко и чётко, и его обнаженное тело исчезло в спальне, выбежав из неё, он поторопился к окну и выбрался наружу.

«Белла, ты маленькая блядь-эксгибиционистка!», – сказал он гордо, не стесняясь своей обнаженности.

Он посмотрел выше моей головы и хитро улыбнулся.

«Дотянись до этих прутьев и держись за них», – он поднял руку и показал, где я должна держаться.

Я подтянулась и взялась за прутья над своей головой. Я стояла на носочках, слегка тяжело дыша, Эдвард широко улыбнулся, глядя на меня.

Он взял меня за ногу под правым коленом, поднял её и перекинул через нижний прут. Моя левая нога осталась стоять на носочке на полу.

«Очень мило», – одобрил он, и я слегка выдохнула, оглядевшись по сторонам, убедившись, что я в безопасности. Даже если я упаду, я не выпаду с пожарной лестницы. И я верю Эдварду. Он не позволит мне упасть.

Когда его руки начали исследовать моё тело, я слегка откинула голову назад и закрыла глаза. Он начал с моей ступни, что стояла на полу, пощекотав её там, где она приподнималась, и я вскрикнула.

С улыбкой он целовал мою лодыжку, слегка прикусив её, а я пыталась удержать баланс, изо всех сил вцепившись руками в прутья. Его губы медленно поднимались вверх по моей ноге, слегка играя с моим коленом, и затем, возбуждая меня, он целовал моё внутреннее бедро, прикасаясь языком.

Опустившись на колени, он сказал низким голосом, «Я стою перед тобой на коленях, Белла. Наконец-то».

«Нет», – я не хотела, чтобы он удовлетворял меня таким образом.

«Расслабься, Белла», – он начал легко гладить меня между ног своими пальцами, «Я ХОЧУ… стоять перед тобой на коленях. Ты единственная… перед кем я могу на самом деле упасть на колени… я люблю принадлежать тебе… я ПРИНАДЛЕЖУ тебе».

Я помню, как он говорил мне это в начале – я люблю принадлежать тебе. Тогда я знала, что это реплика из его роли… и мне было грустно от этого. Теперь мне хотелось летать и кричать об этом в небо… праздновать.

Теперь он дразнил меня, слегка прикасаясь языком к моей уже чувствительной киске, и я шипела, схватившись за прутья, словно висела над бездонной пропастью.

Его умелые пальцы раскрыли меня, и он приподнял ко мне губы, открывая и закрывая их, двигаясь… прикасаясь языком.

Всё это время я произносила его имя… «Эдварррррдддд…. Эддддвард…. Эдвард….»

Вскоре, это уже было не имя, а великолепный звук, слетающий с моих губ… волшебное слово, которое означало это мощное чувство внутри меня, заклинание, окутавшее меня.

Я не говорила ничего, кроме этого… и я чувствовала, как его пальцы играют там, где только что он рисовал его языком и горячей слюной. Теперь я чувствовала три пальца… двигающиеся в разных направлениях… вверх… и медленно… вниз… и снова вверх.

«UGGGHHHH!!!» – я полностью закинула голову назад, видя город вверх ногами, мои темные волосы свисали вниз. Я кричала громче, хотя могла видеть невдалеке людей на тротуаре… магазины всё еще работали. Мне было похуй. Пусть слышат меня. Пусть завидуют, что этот чувственный бог полностью принадлежит мне.

Он крепко держал меня за колено ноги, которая лежала на пруте, чтобы я не упала.

«Блядь, Белла, я хочу тебя», настойчиво сказал он, когда я кончила, я с трудом приоткрыла глаза, он обошел меня и встал сзади, держа руку под моей грудью, он наклонил меня назад на свою грудь, так что моя голова лежала на приятной подушке из плоти и мускулов, мои губы нашли его шею, жадно целуя везде, где могли достать.

И потом я почувствовала его член в новом презервативе, прижатый к моей мягкой киске, он двинулся вверх и вошел в меня, и я снова закричала, и он застонал низким голосом.

«Держись, Белла», – он отступил назад и держал мою согнутую ногу на своей руке, опуская и поднимая меня над своим диким членом, его бёдра двигались быстро вверх и вниз вместе с моим телом.

Черт возьми, он СИЛЬНЫЙ, я по-настоящему ощутила это только сейчас. Я лениво подумала о том, что это хорошее упражнение для его рук, учитывая то, что он не много времени проводил в тренажёрном зале, пока был со мной.

Я кричала, так же как и Эдвард. Надеюсь, никто не позвонит копам… только представить что было бы, если бы его родители подошли сейчас к моей двери!

«Черт, я сейчас кончу, Белла… пожалуйста…» – он хотел, чтобы я кончила первая, «Я сейчас… подожди», – задыхался он и потом начал бешено биться в меня, и вот оно. Я кончила здесь и сейчас и орала об этом ему.

«Я кончаю!! Я кончаю, Эдвард!!», – верещала я, «Боже!! ДА!!» ^{note 110}

Слава Богу у моих соседей нет маленьких детей. Теперь я чувствовала себя такой грязной.

Он заорал от облегчения, зарычал, и я почувствовала, как его тело напряглось и потом расслабилось… его энергичные движения прекратились… и во мне было тепло…. И я знала, что он тоже кончил.

Не думаю, что могла держаться за прутья еще хоть секунду, и Эдвард взял меня в руки и поднял. Он целовал мой лоб, пробираясь через окно и по пути в ванну.

Я только наполовину была в сознании, но я помню, как он положил меня в пустую ванну. Через секунды, горячая вода прикоснулась к моим ногам… Эдвард заткнул пробку, чтобы набрать воды, а я пыталась сфокусироваться на его идеальном лице надо мной.

Он быстро избавился от презерватива и проскользнул в ванну, сев сзади меня, я лежала между его ног, облокотившись на него, пока вода поднималась, поглощая наши слабые, вспотевшие тела.

«Мой бедный малыш», – тихо сказал он, растирая пальцами мои ноющие ладони, «Прости, Белла».

Мне совсем не было больно… и я не заметила, что было с моими руками, потерявшись в ощущениях моего тела на пожарной лестнице. Я просто улыбнулась и наслаждалась его заботливыми прикосновениями… и потом его поцелуями на моих ладонях.

«Не извиняйся», – сказала я, всё еще чувствуя себя замечательно и легко, «Мне понравилось на лестнице».

Он засмеялся, но продолжал настойчиво тереть мои руки теперь большими пальцами.

«Я создал монстра, не так ли?» – спросил он, мягко поцеловав меня в щеку.

«Точно», – гордо улыбнулась я.

«Невеста Франкенчлена», – сказал он, «Она жива! Жива!»

Мы расхохотались, и Эдвард объяснил мне, кто такой Франкенчлен.

«Ты назвал его?» – я продолжала смеяться, «В честь монстра? Это о много говорит».

«Нет, не анализируй это», – захныкал Эдвард, «Оставь. Я не хочу быть узником Доктора Беллы».

«Тогда у тебя бы не было шанса сбежать», – сказала я, «Я бы заперла тебя в своей собственной резиновой комнате, в приятной смирительной рубашке… и без штанов».

«Мммм, это вместо твоего правила, согласно которому, я не должен носит майки?» – прокомментировал он, его пальцы двигались по моей груди под водой, он приподнял ногу и закрыл кран, «Мне нравится, как это звучит. И что бы ты делала со мной в этой маленькой, обитой клетке?»

«Я бы приходила к тебе в самых коротких юбках и самых маленьких, облегающих блузках…» – начала я, «Я бы подняла тебя за волосы и заставила бы отвечать на мои вопросы. У нас бы было много хорошей терапии. И после наших разговоров, я бы толкнула тебя назад на спину и провела бы некоторые… оральные исследования».

«Ооооо, даааааа», – Эдвард широко улыбнулся и откинул голову назад, «Мне нравится это всё больше и больше… и что потом, Доктор Белла?»

«Я буду жестоко дразнить тебя… не позволяя тебе кончить», – играла я, «Каждый раз, когда ты будешь близок, я буду останавливаться и наблюдать, как твоё бедное тело извивается в рубашке, а твои зеленые глаза умоляют меня».

«Боже, ну ты просто злобная сука», – засмеялся он, «Давай дальше».

«Затем я сниму свои трусики и заткну твой маленькой рот», – фантазировала я, надеясь, что он понимает, я просто выдумываю всё это. В реальности я бы никогда не причинила вреда этому мужчине. Это еще хуже, чем причинять боль себе.

«Это было бы приятно», – представлял Эдвард, слушая мои небылицы.

«И потом я бы снова возбудила тебя своим ртом…» – сказала я, «И потом я бы села на тебя… и разобралась бы с… Франкенчленом», – я с трудом произносила это без смеха.

«Без презерватива?» – удивился он.

«Ага. Ты был бы полностью моим в этой комнате. Ты бы никогда не надевал презерватив со мной в нашем маленьком мире фантазий».

«Здорово», – довольно сказал он, словно я читала ему сказку.

«И потом, если бы ты вёл себя хорошо, я бы вернулась позже и накормила тебя», – я улыбнулась, представив, как Эдвард ест влажную вишенку из моих рук.

«Рай», – промычал он, закрыв глаза, «И Франкенчлен жил долго и счастливо».

Я захихикала, всё еще забавляясь над именем его члена-монстра. Я всё представляла его зеленым с болтами, торчащими наружу с обоих сторон.

«Завтра пятница», – неожиданно сказал он, и я открыла глаза, и моё сердце треснуло в сотне местах.

«Я знаю», – прошептала я.

Его руки крепче сжали меня, и я тоже вцепилась в них, мне не хотелось думать о том, что воскресенье – наш последний день вместе.

«Я люблю тебя, Белла», – просто сказал он.

Я неровно выдохнула и ответила, «Я тоже тебя люблю, Эдвард. И всегда буду любить».

Он повернул к себе моё лицо и, закрыв глаза, невинно и нежно целовал мои губы.

«Всегда», – выдохнул он.

BPOV

Казалось, Эдвард был сегодня гораздо счастливее, когда помогал мне готовить ланч для моего отца. Он пел и постоянно шутил со мной, и я была рада. Надеюсь, папа нормально переживет новости. Нужно быть святым, чтобы не разозлиться.

Первое, что мне сегодня сказал Эдвард самым счастливым голосом, что я когда-либо слышала, это, – «Эй! Сегодня мне набьют лицо!»

Я убедила его, что этого не случится… но потом я подумала. Может и набьют. По крайней мере, я знала, что Чарли сегодня не придет в форме копа и с пистолетом. Это плюс.

«Ты ведь знаешь, как блокировать удар?» – спросила я его во время завтрака, и он кивнул, не выглядя испуганным. Хотя опять же, он не боялся физической боли и наказаний. Он больше переживал за то, что Чарли сделает со мной в ответ на то, что мы расскажем ему сегодня.

Я попросила его уйти, чтобы я сначала сама поговорила с папой, перед тем, как он встретится с Эдвардом. Но Эдвард не согласился на это. Он сказал, что я всегда была рядом с ним и буду, когда его родители вернутся, так что он так же не оставит меня сейчас.

«Я заслужил удар в лицо, Белла», – наконец сказал он, «Позволь ему сделать это. Он почувствует себя лучше и, может быть, зауважает меня после этого. Это мужские дела. Я не ударю его, если ты об этом беспокоишься. Белла, я бы не причинил вреда твоему отцу. Я просто буду стоять смирно и позволю ему ударить меня. Я обещаю».

«Я тебе верю… и это меня злит. Я не хочу, чтобы мой отец бил тебя… и также я не хочу, чтобы ты стоял смирно. К тому же, он может испортить это красивое лицо».

Я сжала его щеки и, хихикая, поцеловала его, он выглядел так смешно – эти полные губы сжатые таким образом..

«Пожалуйста, перестань», – он приподнял бровь, и я отпустила его.

«Виктория с ума сойдет, если ты заявишься к ней с синяком под глазом. Разве это не повлечет за собой еще больше проблем?» – спросила я, и тут же разозлилась на себя за то, что озвучила имя этой суки… или мысли, что он вернется к ней.

«Нет», – он помешал суп, «Я могу сказать ей, что ты ударила меня, когда мы играли. На мне всё быстро заживает. К тому же я не буду…»

Он остановился, и я посмотрела на него. Быстро отвернувшись, он начал молча резать салат, нахмурив брови.

«Ты не будешь, что?» – нахмурилась я, мне это не нравилось.

«Я не буду… перемотан бинтами… если…» – бурчал он. Не умеет врать.

«Ложь. Скажи то, что собирался сказать, Эдвард».

Он сжал зубы и прекратил резать латук.

«Я не буду работать несколько дней, после того как вернусь», – сказал он, глядя на меня, «Я буду наказан какое-то время».

Я грохнула тарелки об стол, заставив Эдварда вздрогнуть.

Из-за того, что я накинулась на неё.

«Чарли приедет», – тихо прорычала я, почти про себя, «Он поможет нам. Должен быть какой-то закон против этого».

«Белла, ты хоть знаешь, как долго существуют сутенёры и проститутки?» – вздохнул он, «Легально это или нет. Виктория опасна. Я бы хотел вообще не вмешивать в это твоего отца. Я не хочу, чтобы он пострадал».

«Но я не хочу, чтобы ты пострадал», – к моим глазам подступили слёзы.

«Я подписался на это», – он снова начал крошить салат, «Я принял деньги, я подписал контракт. Я не жертва в этой херне».

«Как ты можешь так говорить?!» – закричала я, представив его в этой ёбаной клетке в клубе с Викторией, которая приказывала ему опуститься на колени.

«Потому что это ПРАВДА, Белла!» – он повысил голос и, казалось, сразу пожалел об этом, «Извини. Я не должен кричать на тебя».

«Слушай… я подумала…» – предложила я, дрожащим голосом, «Может мы как-то разберемся с этим, даже если ты вернешься к Виктории… на какое-то время».

«Белла», – он положил нож и собрался подойти ко мне, чтобы успокоить.

«Нет, подожди», – я начала паниковать, «Может Эммет сможет как-то связываться со мной… какое-то время… будет сообщать мне, как ты… Виктория не узнает об этом».

«Пожалуйста, Белла, не делай этого», – он водил руками вверх и вниз по моим рукам, «Почему бы нам просто не встретиться с твоим отцом просто так? Мы бы сказали ему, что ты познакомилась со мной в колледже. Я вернусь к Виктории, никто не сможет ничего сделать по этому поводу в следующие пару дней. И ты не сможешь связаться со мной, когда я уйду… Мне нельзя иметь подружку. Она что-нибудь сделает с тобой, если ты появишься где-то рядом. Ты не можешь сделать это. Всё в порядке. Ты старалась изо всех сил, и никто никогда не делал столько для меня. Даже если каким-то чудом ты нашла выход для меня, я бы просто не знал, как вписаться в нормальную жизнь… нормальную работу. Пообещай мне, что ты не придешь за мной, когда я уйду».

«Нет!» – я отскочила от него. Я ненавидела его, ненавидела то, что он не хотел хотя бы попробовать драться за свободу.

«Белла!» – воскликнул он и хотел сказать что-то еще, но тут раздался игривый стук в дверь.

Эдвард посмотрел на дверь, а потом на меня, когда я поторопилась открыть. Знакомая бело-сине-серая фланелевая рубашка расстегнута, под ней белая майка, темно-синие джинсы, кроссовки, растрепанные короткие волосы, с намеком на седину на висках… и темные брови, которые почти скрывали мягкий блеск его темно-карих глаз… и его улыбка.

«Папа», – я заплакала, не в силах сдержать себя, и обняла его, его руки гладили и похлопывали меня по спине. Он всегда терялся при виде девчачьих слёз.

«Приветик, Беллз», – казалось, он уже знал, что что-то не так. Я сразу не подумала об этом… но потом вспомнила, что он мог видеть Эдварда на кухне. Он наверно подумал, что Эдвард обидел меня.

«Не плачь, милая», – он старался успокоить меня, «Всё хорошо. Я здесь».

«Заходи, пап», – сказала я и наконец впустила его, стараясь, чтобы мои губы не дрожали; он зашел, поглядывая на Эдварда.

«Пап, это Эдвард Каллен», – представила я, сдерживая эмоции, «Эдвард, это мой отец – Чарли Свон».

«Приятно познакомиться, Шериф Свон», – Эдвард подошел к нему и крепко пожал его руку, и я наслаждалась пока что дружеской обстановкой.

Когда я познакомилась с Эдвардом, мне было грустно от того, что эта встреча никогда не произойдет. Но вот она. Как жаль, что скоро они будут драться ^{note 111}. Ну, во всяком случае, мой отец будет.

«О, ты знаешь, что я шериф?», Чарли широко улыбнулся, он всегда легко сходился с новыми людьми, «Тогда, думаю, Белла тебе всё рассказала обо мне».

Эдвард улыбнулся мне и затем моему отцу.

«Только хорошее», – сказал Эдвард, отпустив руку папы, «Она рассказала мне всё о том, как вы ездили вместе на рыбалку».

«О, ты рыбалишь, Эдвард?» – спросил Чарли, скрестив руки на груди – оценивающий жест. О-оу.

«Нет, никогда не был на рыбалке», – признался он, «Но мне всегда хотелось. Я вырос в большом городе, но мне бы хотелось попробовать».

Чарли слегка улыбнулся, он любил честность. Я знаю, он видит то, какой Эдвард красивый, и ему это не нравится. Может мне нужно немного подождать, чтобы они получше познакомились, до того как я расскажу Чарли всю историю. Может сначала нам стоит поесть.

«Пап», – я усадила его на стул возле стойки, и почувствовала себя вульгарно от того, что Эдвард привязывал меня обнаженной к одному из них, и может мой отец сидит как раз на этом стуле. «Мы с Эдвардом приготовили тебе замечательный ланч. Твоё любимое – мясо с картошкой… и салат».

«И суп», – Эдвард помешал свой суп и выключил газ.

«И суп», – нервно повторила я. Соберись, Белла.

«Белла, что-то не так?» – спросил Чарли, он всегда знал, когда меня что-то беспокоило. Это один из недостатков, когда твой отец коп. Я не могу обмануть его.

«Ну, вообще-то да, но мы хотели бы поговорить с тобой после ланча, ладно?» – сказала я, и теперь мой отец смотрел на Эдварда… Бог знает, о чем он думает.

«И пока ты не начал», – продолжила я, «Я не беременна, я не выхожу замуж, и моя учеба в порядке».

Эдвард повернулся к Чарли и слегка улыбнулся, но Чарли не видел в этом ничего смешного. Эдвард молча отвернулся и начал разливать суп по тарелкам.

Мы ели, болтая ни о чем. Эдвард легко втянул Чарли в интересный разговор. Я и не знала, что он такой фанат бейсбола, но они говорили об этом где-то 30 минут, а я просто наблюдала за ними. Эдвард как-то даже рассмешил папу… и это было удивительно.

Когда мы закончили, Эдвард начал убирать посуду, и Чарли нашел это немного странным, судя по его выражению лица.

«Эдвард, забудь о посуде», – тихо сказала я, «Мы должны сделать это сейчас, пока я не струсила».

«Белла, пожалуйста, подумай об этом сначала», – прошептал он, всё еще не уверенный, что это закончится хорошо для меня.

«Я говорила тебе, мне плевать, если он будет кричать на меня, я хочу помочь тебе, и, нравится тебе это или нет, я сделаю это, теперь пошли!» – я дёрнула его за руку и потащила в гостиную.

«Давай сядем здесь, пап, ладно?» – я прочистила горло, усадив Эдварда на его любимое место на диване.

Чарли поднялся со стула, глотнул пива и, поставив банку на стойку, подошел к нам. Я села рядом с Эдвардом, а Чарли – на кресло напротив нас, где обычно сидит Доктор Белла.

«Белла сказала, у тебя есть большая проблема», – Чарли смотрел на нас обоих, размышляя, что бы это могло быть, «Ну, рассказывай».

«Хорошо, но сначала правила», – я наклонилась вперед, «Ты выслушаешь нас до конца. Ты должен пообещать, что ты не будешь сильно кричать, когда мы закончим. И ты должен пообещать не применять силы».

«Я же говорил, Белла, это мужские дела. Ничего страшного, если он применит силу», – Эдвард пытался спорить со мной, но я попросила его замолчать.