Бог войны и любви [Елена Арсеньевна Грушко Елена Арсеньева] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Елена Арсеньева Бог войны и любви

Кто, кроме сердца, даст любви закон?..

С. Глинка

Часть первая ЗВЕЗДА ЗЛОКРЫЛАЯ

1 СЕРОГЛАЗЫЙ ВОДЯНОЙ

…Чудилось, не одна неделя, а полжизни минуло с жаркого полудня в их любимом Любавине, когда после утомительного урока со старым князем гнедой принес Ангелину на обрыв, и она решила смыть с голых ног едкий лошадиный пот, но неосторожно замочила юбки, а потому, разложив их сушить, осмелилась раздеться на пустом бережку и медленно вошла в воду, смеясь и поджимаясь, когда волны все выше и выше, смелее и смелее подбирались к разгоряченному телу.

Май едва перевалил за середину, но жара установилась нестерпимая, так что Волга у песчаных отмелей насквозь прогрелась. Воздух был напоен острым духом цветущей по берегам дикой смородины, навевал тревогу, будоражил душу. Серебряные листья тальника трепетали и сверкали под легким ветерком; заливался в голубой вышине жаворонок, и Ангелина, раскинув руки, выгнулась, едва не касаясь воды распущенными золотистыми локонами, ощущая, как счастье пронизывает ее каждым лучом солнца, каждым всплеском волны, каждой трелью, льющейся с небес. Твердые ребрышки песка щекотали подошвы. Смеясь, Ангелина осторожно плеснула на себя воду и провела влажными ладонями по белому, взопревшему телу, наслаждаясь своей гладкой, нежной кожей, налитой грудью, длинными ногами, очертания которых в прозрачной воде дробились, колебались, двоились, словно рыбий хвост. Нет, русалочий хвост!

Ангелина снова расхохоталась и решила, что, ежели невзначай кто чужой покажется, она прикинется русалкою и уплывет к противоположному берегу, скроется там среди тальников, которые моют в воде свои длинные, серебристо-зеленые кудри. Конечно же, именно в таких зарослях и живут речные владычицы, которые всегда охочи приласкать неосторожного купальщика, да так, чтобы забыл он белый свет, опустился в русалочьих объятиях на дно. А кому нужны неосторожные купальщицы вроде Ангелины? Осклизлому, зеленобородому старику-водяному? Нет, бывалошные люди сказывают, будто водяной стар лишь на ущербе луны, а при рождении ее он молод.

Ангелина невольно взглянула в небеса, и столь чисты были они, что ей удалось увидеть в неизмеримой вышине белый, прозрачный серпик юного месяца. Нечего бояться, если даже и воспрянет из волжских волн чуда водяной, он наверняка будет молод и…

Хоть и уверяла себя Ангелина, что бояться нечего, а все же ойкнула, когда тальники вдруг разошлись и длинное, стройное тело почти без брызг врезалось в воду, прочертило за собой сверкающий след; вот из волн поднялась мокрая голова, встряхнулась, отбрасывая с лица светло-русые пряди, и серые насмешливые глаза глянули на Ангелину вприщур.

Казалось, этот взгляд длился долго-долго, и что-то произошло с миром в эти мгновения. Синева реки, зелень берегов, золотой, расплавленный блеск солнца, пряный запах цветущей смородины сделались почти нестерпимы, и Ангелина даже вскрикнула, покачнулась, осознав, что прежнее ощущение счастья было подобно легкому дуновению ветерка перед тем бурным смятением чувств, которое обрушилось на нее и потрясло все существо.

От изумления («Надо же, накликала!») она забыла даже завизжать и стояла недвижимо до тех пор, пока «водяной» не воспрял из волн во весь свой немалый рост и не встал совсем рядом.

Он был обнажен по пояс, и от никогда прежде не виданной красоты и гармонии стройного юношеского тела у Ангелины приостановилось сердце, а потом забилось так торопливо, что она стала задыхаться. Капельки воды играли, переливались на гладких прямых плечах, кожа была золотистая, чуть тронутая первым весенним загаром, а вовсе не зеленовато-бледная, какая подобала бы повелителю речных глубин. И более всего изумляло, что от бедер его не змеился чешуйчатый рыбий хвост, а в воду погружены были обыкновенные ноги, совсем по-человечьи обтянутые белыми полотняными, насквозь мокрыми исподниками.

Как ни была простодушна Ангелина, она все же сообразила, что никакой перед ней не водяной, а такой же купальщик, как и она, с тою лишь разницей, что незнакомец, пусть и прекрасный, будто речное божество, все-таки мало-мальски одет, а вот она-то стоит перед ним голым-голёшенька!

Самое время было завопить и спугнуть охальника, но горло у Ангелины почему-то пересохло, а ноги онемели. Ей приходилось слышать о зыбучих песках, и сейчас мелькнула мысль: а не из таких ли песков сложено волжское дно, ибо двинуться с места было невмочь: она только и могла, что глубоко вздохнуть, когда незнакомец приблизился, неотрывно глядя ей в глаза, причем взор его из дерзкого, смешливого сделался вдруг недоверчивым, изумленным, а дыхание участилось так, что Ангелина увидела, как мелькает, пульсируя, жилка на его сильной шее, болотистая кожа незнакомца покрылась ознобными пупырышками, а крошечные соски на гладкой, великолепно