В пустыне волн и небес [Фрэнсис Чичестер] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Фрэнсис Чичестер В пустыне волн и небес

Шейле, моей жене,

с восхищением, уважением и благодарностью.

И конечно, с любовью

От автора

Если эта книга имеет какие-либо литературные достоинства, то в первую очередь благодаря Джону Андерсону, который выбрал из моей истории лишь самое интересное. Сам я написал слишком много, и этому есть объяснение. В моей жизни было много путешествий, так сказать, малого порядка, но очень мною любимых — на велосипеде или верхом на лошади, на лыжах или просто пешком. Но биографию не следует перегружать велосипедами.

Пусть эпиграфом к этой книге будет стихотворение «Нерв моря» Джона Мейсфилда. В нем, всего в двенадцати строчках, выражено мое непреходящее стремление к романтике приключений.

Джон Мейсфилд
«Нерв моря»
(перевод Владимира Шишкина)

Вернуться я снова должен к морям,
К пустыне волн и небес,
Лишь только нельзя без паруса плыть,
Звезды путеводной без,
Без песни ветра, скрипа снастей,
Пусть будет штурвал крутиться,
Рассвет над морем будет вставать
И серый туман клубиться.
Я должен опять возвратиться к морям
На зов бегущей волны.
Здесь рев урагана и пенье сирен
Значения будут полны.
И все, что мне нужно, — хороший бриз,
Клочки облаков летящих,
Соленая пыль пенных валов,
Крик чаек, о чем-то скорбящих.
Вернуться я снова должен к морям,
К цыганской судьбе кочевой,
Плыть за китом, за чайкой лететь
Под ветра свист ножевой.
Смогу ли я жить без команды моей,
Без баек бродяг морских?
Их сон после вахты сладок и тих,
И души счастливы их.
С благодарностью Джону Мейсфилду, величайшему из поэтов-маринистов.

Фрэнсис Чичестер

Боже, пошли мне смерть не раньше, чем буду готов я к ней.

Ф. Ч.

Часть первая

Глава первая НАЧАЛО

Меня укусила змея — это было, насколько помню, мое первое приключение. Весна, мне 11 лет, я в лесу, в поместье моей арлингтонской тетки Розалии. Уютная долинка ручья, бегущего из озера; среди буйной зелени выделяются заросли какого-то растения с широкими листьями, похожего на гигантский ревень. Я заметил змею, когда она уползала в кусты с освещенной солнцем лесной дороги. Схватил ее за хвост, завернул в носовой платок, связал концы и пошел домой — до него было около 3 миль. Проходя через большое поле, увидел в траве жука и решил, что неплохо бы покормить мою змею. Вытащил ее из платка и положил на траву рядом с жуком, но она им не заинтересовалась. Тогда я взял змею за шею и стал тыкать ее мордой в жука — она извивалась и шипела. Не хочешь — твое дело. Я стал засовывать ее обратно в носовой платок, и тут она укусила меня в указательный палец. Боль была такая, будто меня ужалило полдюжины ос. Палец мгновенно распух и посинел, я стал сосать его, прыгая от боли. Но змею не бросил, засунул все-таки ее в платок и поспешил домой.

Я то бежал, то шел. Рука распухла и болела, особенно под мышкой. Я страшно испугался и, будучи в то время весьма религиозным, встал на колени и начал молиться о спасении. Мне совсем не хотелось умирать: весенний день был так хорош, пробивавшийся сквозь листву солнечный свет так радостен! Недалеко от нашего дома я встретил знакомого фермера. Он ехал верхом. Я рассказал ему о своем несчастье и показал змею. Он спешился и убил ее ударом ноги. Мне было жаль ее.

Дома отец, выслушав меня, сказал:

— Нашел, что делать — нести змею домой. Она ведь могла ужалить твою сестру.

Отец велел мне взять велосипед и ехать в больницу в Барнстэпл. Этот городок находился в четырех с половиной милях от нас, и я прекрасно в нем ориентировался. Но от змеиного укуса я был сам не свой и проплутал, прежде чем добрался до больницы. Помню, как сидел на лавке в ожидании приема. К тому времени я уже мало что соображал. В кабинете врача мне положили на лицо какую-то марлевую штуку, и я до сих пор помню отвратительное ощущение удушья от действия хлороформа. Наверное, во всей передряге этот момент был хуже всего. Я видел стоящего рядом отца — он, оказывается, запряг лошадь и отправился вслед за мной. Потом была резкая боль — это, наверное, стали вскрывать мой палец, — и тут я потерял сознание.

Позже я узнал, что врачи послали отца найти убитую змею, чтобы использовать ее яд как противоядие. Но потом передумали и заказали какой-то препарат — его должны были доставить поездом из Лондона. Препарат прибыл вечером, и мне сделали несколько уколов в живот. Отец потом говорил, что до утра они не знали, удастся ли мне выжить.

Тогда я впервые узнал, что значит быть известным. Мое