Кто-то смеется [Наталья Анатольевна Калинина] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (55) »
Наталья Калинина Кто-то смеется…
1
Попугай уселся на макушку можжевелового куста и, склонив голову вправо, внимательно следил за движениями Пети. — Дур-рак, — изрек он, когда Петя замахнулся на него сачком. — Дур-рак. И уши холодные. Громко хлопая крыльями, он перелетел на молодую ель по соседству и стал чистить перышки, щелкая своим крючкообразным клювом. Петя сделал сложный отвлекающий маневр и очутился под елкой. Теперь попугай его не видел — елка была непроницаемо густой. Петя достал из кармана моток бечевки, к концу которой была привязана конфета «Ну-ка отними». Картинка всегда вызывала у Ромки приступ бешеной ярости, и он забывал про все на свете, пока от ненавистной желто-белой бумажки не оставались мелкие клочки. Петя положил конфету на видное место и залег под ветками, намотав на указательный палец другой конец длинной бечевки. Воинственно вскрикнув, Ромка спикировал на землю и, взъерошив перья, с остервенением кинулся на врага. Петя потихоньку подтягивал к себе то, что осталось от конфеты. Наконец он изловчился и схватил Ромку за туловище. Что-что, а хватка у Пети была железная. Попугай знал об этом и теперь даже не пытался вырваться. — Дегенерат! Дур-рак! — прошипел он и закрыл глаза. Что означало: твоя взяла. Петя влез в окно веранды, засунул Ромку в клетку и запер дверку на задвижку. Леля лежала на диване в прохладном полумраке оплетенной клематисом веранды и читала «Трех товарищей» Ремарка. Это была старая, затрепанная книжка с пожелтевшими страницами. Кое-где на полях были карандашные заметки, которые казались еще наивней, чем сама книга, но Леля тем не менее не в силах была оторваться от нее. Она поправила волосы — как-никак Петя был мужчиной, хоть и ее сводным братом. Он смутился, увидев Лелю. Такое с ним случилось уже не в первый раз. Они были дружны с самого первого знакомства, они вместе выросли. Эта скованность появилась совсем недавно. Он почувствовал, что Леля следит за ним краем глаза и кровь бросилась ему в лицо. — Эй! — сказала она. — Поди-ка сюда. Ближе, я не кусаюсь. — Она усмехнулась одними губами. — У тебя манеры, как у юного пионера. — Нет я… я только что охотился на Ромку. Понимаешь, этот дурак… — Ты, зеленое детство, послушай отрывок из классики, на которой выросли наши предки. «Я стал класть ей на грудь лед, почувствовав облегчение от возможности что-то делать, — быстро и без всякого выражения читала Леля. — Я дробил лед для компрессов, менял их и непрерывно смотрел на прелестные, любимые, искривленные губы, эти единственные, эти окровавленные губы…» Она вдруг почувствовала волнение и быстро захлопнула книгу. Дело было не в Пете — он еще совсем зеленый. К тому же про Петю Леля знала почти все. Тот, чье присутствие способно вызвать у нее волнение, должен быть окутан облаком таинственности. К тому же это должен быть абсолютно чужой человек, который ворвется в ее жизнь вихрем. Она задумчиво прикусила губу и спросила шепотом: — А ты мог бы поцеловать женщину в окровавленные губы? На ее лице играла лукавая улыбка. Петя растерялся в первую минуту. — Но почему они у нее в крови? Она ранена? — Дурачок, она при смерти. — В таком случае я бы обязательно ее поцеловал. Я… я бы не отрывался от ее губ. Когда что-то делаешь в последний раз… я хочу сказать, когда знаешь, что больше так никогда не будет, это… это очень сильно возбуждает. — Почему? — удивленно спросила Леля. — Я читал об этом. И не раз. — Какая тоска. Читал… Надо все попробовать, а уж потом говорить. Все люди чувствуют по-разному. Неужели ты не понимаешь этого? Леля смотрела на Петю в упор. Спина его покрылась потом — у сестры были такие свежие манящие губы. — Ничего ты не понимаешь, — обиженно протянула она. — Никто ничего не понимает. От этого жизнь кажется такой беспросветно однообразной. — Я… я понимаю. — Не-а. — Леля зевнула и открыла книжку. — В тебе еще не проснулся мужчина. То есть я хочу сказать, что в сексуальном смысле ты круглый ноль. И вообще у тебя руки в бородавках. Петя быстро спрятал руки за спину. — Я прочитал эту книжку, когда мне было двенадцать лет, — пробормотал он. — За одну ночь. Я не мог оторваться от нее. У этой Пат были такие же красивые волосы, как у тебя. Ты вообще напоминаешь мне ее. Ты гибкая, ты… — Сведи бор-родавки, дур-рак, — раздался вялый голос попугая. Ромка очень уставал после своих вылазок на пленэр. — Я их уже почти свел. Осталось всего две. Это… это от того, что я часто мою руки. — В луже? — беззлобно поинтересовалась Леля. — Нет. Я очень брезгливый, ты же знаешь. Но я обещаю тебе, что к концу лета у меня не будет ни одной. — Он помолчал. — Ты знаешь новость? — Какие в деревне могут быть новости? Мурка поймала мышку, Булька стащила пышку, да? — Ксения приезжает. Завтра. — Ну да, заливай. Что она забыла в этой провинциальной Сахаре? — Она приезжает со- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (55) »
Последние комментарии
13 часов 48 минут назад
22 часов 40 минут назад
22 часов 43 минут назад
3 дней 5 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 11 часов назад