Божественные 'кошмары', или живая легенда (СИ) [Юлия Алексеевна Фирсанова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Юлия Фирсанова Божественные кошмары, или живая легенда

Книга 10 цикла 'Джокеры — Карты Творца'.

Традиционно напоминаю:

1. В ЭТОМ РОМАНЕ НЕТ НИ ОДНОГО ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ.

2. БЛЮСТИТЕЛЯМ НРАВСТВЕННОСТИ ЧИТАТЬ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ

Пролог. Богиня и Жнец. Разговор по душам

(Философский и скучный пролог, к прочтению не обязательный. Действие начинается с первой главы).

Огонь. Есть в языках пламени какая-то первобытная власть, подчиняющая, манящая, завораживающая не только смертных, но и богов. Вечный танец, длящийся с начала времен, влекущий и пугающий одновременно, такой постоянный в своей изменчивости. Согревающий, обжигающий, живительный и губительный, как каждое истинное чувство, глубоко трогающее душу.

Богиня Любви, принцесса Элия сидела в одиночестве, наблюдая из-под полусомкнутых длинных ресниц за танцующим в плену каминной решетки огнем, своим тезкой. Альдена, искаженное староджарское Альда, то есть 'пламя' на языке темных вампиров, слово, означающее и всепоглощающую страсть, и грозный огонь, имя, доставшееся богине в наследство от матери.

Мягкое, глубокое кресло, запросто способное вместить и какого-нибудь здоровяка-великана, вроде брата Кэлера, нежило богиню в бархатных объятиях. Скинув туфельки на высоченном, остром, как спица, так волнующем кузена Лейма, каблуке и безразлично смяв длинный подол роскошного платья, чей цвет балансировал между черным и сталью, женщина поджала ноги и машинально перебирала кончиками пальцев звенья черненого серебряного браслета на узком запястье. Дорогая заколка с россыпью бриллиантов, сверкающих как звезды в темном серебре, была отброшена на низкий стол рядом, медовые волосы небрежно рассыпались по спинке кресла волной, тонко благоухающей персиком, свежестью и розами альтависте.

Семейный Совет на Олонезе завершился. Буйные родственники снова умчались в миры или остались гулять на очередном из бесконечных городских праздников. Зиф — сильф-мажордом, ворча что-то деловито-укоризненное под нос, принялся наводить порядок в ставшем подозрительно пустым доме, а Элия смогла передохнуть. Из массы изящных, приятных глазу комнат, богиня выбрала именно эту с камином и старинной, почти безыскусной и тяжелой, потемневшей от времени мебелью, внушающей покой одним своим основательным видом, создающим иллюзию защиты и постоянства.

Легчайший шорох у закрытых дверей отвлек ее от тщетной попытки расслабиться. Принцесса повернула голову к закутанной в теневой плащ, словно сотканной из тумана фигуре и, почти не удивившись, кивнула с толикой намека на иронию:

— Дядюшка-жнец.

— Не помешал, девочка? — принц Моувэлль, официально признанный покойным всеми инстанциями Лоуленда, а на деле оставивший семью ради высшего долга служения Силам Равновесия и Творцу прошел вперед к камину и встал у массивной фигурной решетки, обратив лицо к огню.

— О, ничем противозаконным, а тем более нарушающим Равновесие Вселенной, я не занималась, даже не жгла переписки, компрометирующей мое доброе имя, — тень улыбки скользнула по губам богини, привычно ушедшей от настоящего ответа.

— Я ненадолго, — извинился все превосходно понявший мужчина. Он не позабыл правил старой и любимой игры. — Хотел лишь сказать тебе спасибо, племянница. Впервые за многие годы я чувствовал себя на своем месте среди семьи. Не думал, что мне настолько этого не хватало. Пусть даже мы рядом лишь ради миссии сбора великой Колоды Джокеров, назначенной Творцом, но и это неслыханная роскошь, о которой я не смел и мечтать.

— Ну, если эта миссия назначена ИМ, значит и спасибо не по адресу, дядюшка, — задумчиво заметила богиня.

— Если б ты не притащила меня сюда, точно упрямого мула, никто другой не смог бы убедить меня в истинности внушаемого чутьем. Я никогда не узнал бы о своем предназначении Всадника-Жнеца, решил бы, что схожу с ума, прикрывая собственную слабость и желания ощущением правильности пути, — Моувэлль покачал головой и неожиданно сочувственно спросил: — Устала, девочка?

— Да, — на сей раз честно призналась богиня, не став юлить.

— Тебе нужен отдых, — наставительно, с родственной заботой посоветовал жнец.

— Я знаю. Хотела бы удалиться на год-другой на Лельтис или даже Эйт, просто скрыться в мирах под какой-нибудь маской, забыть обо всех обязанностях, но не могу себе этого позволить, — губы богини изогнулись в ироничной полуулыбке, словно женщина смеялась над собой. — Хорошо еще, что я не твоя дочь, дядя Вэлль, а то, не имея возможности уединиться лет на десять кряду и отдохнуть от общества, стала бы и вовсе невыносимой.

— Да, ты многое значишь для семьи, милая. Но неужто полагаешь, что в твое столько краткое отсутствие все пойдет прахом? А я-то считалсебя фанатиком долга, — укоризненно посетовал Моувэлль и пошутил:

— Может, я искал своего наследника-жнеца не там, где следует?

— А если в мое краткое отсутствие приключится что-то подобное болезни Рика или недугу Лейма? Если нужно будет не выискивать и звать меня по мирам, а действовать здесь и сейчас? Если я опоздаю? — ответила пулеметной очередью терзавших ее вопросов богиня.

— Не знаю, — признал жнец, передернув плечами. Повернувшись к племяннице, он откинул капюшон неизменного плаща, и Элия разглядела искреннее сочувствие и тревогу за нее на исхудавшем, мужественном лице, удивительно похожем даже сейчас на лицо Лимбера. — Ты права в своих тревогах. Возможно, ОН избрал нашу семью для сбора Колоды не только потому, что она — часть ее, но и потому, что ты часть семьи, не только Советница, но и истинная Хранительница.

— Вот и Злат говорил о том, что я та нить, на которую собирают бусины, только оберегать и защищать не по моей части и не в моем божественном призвании, дядя Вэлль, я устала, — вздохнула принцесса, поглаживая подлокотник. — Жить было бы куда проще, если бы не проклятое чувство долга и бесконечное беспокойство за моих шальных родичей, никогда не думающих о собственной безопасности.

— Не могу с тобой не согласиться, девочка, — скорбно качнул головой Моувэлль. — Только, боюсь, в твоем случае, как и в моем собственном, выбирать не приходится. Все уже давно решено за нас.

— Пожалуй, ты прав, дядюшка, но от сознания этого мне подчас хочется визжать или даже орать в голос, — фыркнула Элия, сложив изящную ладонь в кулак и пристукнув им по подлокотнику.

— Хорошо, что не хочется петь, милая, — уже во второй раз за краткий срок разговора пошутил дядя Вэлль и заметил, выгибая бровь: — Ты всегда казалась мне самой уравновешенной в семье, по-настоящему невозмутимой, а не прикрывающейся хладнокровием, как маской. И если тебе хочется только визжать и орать от непомерного гнета обязанностей, то я, пожалуй, не ошибся в своих выводах.

— Вот только надолго ли хватит моего спокойствия, — богиня запустила пальцы в волосы и с силой сжала виски. Тонкий профиль, освещенный пламенем, казался четким, строгим и одновременно невыносимо хрупким. У Моувэлля защемило сердце от желания обнять и утешить принцессу, он даже шагнул к креслу и положил руку на плечо племянницы, бережно погладил его и сказал очень серьезно и почти торжественно:

— У тебя все получится, Элия. Если ты веришь в промысел Творца настолько, что смогла восстановить веру в него у отчаявшегося жнеца, значит, должна знать и сама, он никогда не дал бы тебе задания не по силам и противного желаниям твоей души.

— Я люблю Лоуленд и семью. Моя жизнь, душа, сила всегда принадлежали в первую очередь им, а потом уже мне самой. Только признаваться в этом перед кем-то, кроме собственного подсознания, не слишком привычно, — вздохнула Элия и вновь решительно вскинула голову.

— Нам всегда бывает больно или, по меньшей мере, неловко говорить о высоких чувствах, гораздо удобнее прятать их за циничными шутками и безразличием, — скорбно подтвердил Моувэлль, вспоминая собственный метод притворства 'я мечтательный, погруженный в себя философ, которому нет дела ни до чего реального, существующего вне сферы грез'.

— Зато нам есть, что прятать, дядюшка. Я никогда не оставлю семью, слишком прочные нити связали нас, не порвешь, не разрубишь, не распустишь, — констатировала богиня и, дотронувшись до руки жнеца, покоящейся у нее на плече, сказала: — Спасибо, дядюшка, за компанию и за беседу!

— Я лишь вернул долг, приятный долг, — некоторая патетичность фразы была смягчена настоящей теплотой голоса и улыбкой, растаявшей в воздухе вместе с Моувэллем. — До встречи, дорогая девочка!

Элия невольно улыбнулась в ответ. Улыбка держалась на ее лице еще несколько минут, пока женщина наслаждалась снизошедшим на душу мирным покоем, оставленным жнецом, как подарок. Кто бы когда-нибудь сказал принцессе, что встреча с одной из самых опасных легенд Мироздания посеет в ее душе столь необычные чувства, разве смогла бы она поверить? Но, с другой стороны, как призналась себе богиня, она никогда не смогла бы поверить и в малую толику грандиозной истории, в каковую в настоящий момент прямо или косвенно оказались замешаны она сама и вся ее семья.

То, что казалось невозможным даже для богов Мира Узла, обернулось реальностью, требующей решительных действий. Древние предания о Триаде Джокеров и Колоде им подстать оказались правдивы и властно вторглись в жизнь богини. Честь, долг, любовь, жажда знаний, вера в Творца и истинное любопытство смешались в душе принцессы, толкая ее на опасный, но безмерно интересный путь. О том, чтобы отступить или бросить все, Элия даже не думала. То, что она могла позволить себе, это минутная слабость, короткий отдых на час, другой, покой желанного уединения. А потом богиня гордо расправит плечи, улыбнется своей обычной мудрой, всезнающей (я вижу тебя насквозь и еще на три метра под тобой!), соблазнительной с привкусом легкой насмешки улыбкой и покинет уютное кресло, отправившись туда, где ее ждут.

Глава 1. Три странных вызова и один больной

Панический визг вперемешку с истеричным тявканьем разорвали уютный покой, оставшийся от визита дяди Моувэлля. В нескольких сантиметрах над густым ворсом темного ковра закружилось что-то вроде уплощенного бело-серо-черного вихря. Спустя несколько секунд вихрик обрел объем и форму. Мягко приземлившись на ковер всеми четырьмя лапами взъерошенная зверушка, напоминающая смесь хорька и куницы с типичной черной маской на морде, светлым брюшком и черно-коричневой спинкой жалобно заскулила и рванула к креслу принцессы Элии. Незваный гость с панически вытаращенными глазами вскочил на колени женщины и заплясал по платью мягкими лапками.

— Стэфф? — богиня узнала сильно подросшего питомца герцога Лиенского скорее по знакомому излучению, нежели по внешнему виду. — Что случилось, дружок? Кто тебя так напугал?

Элегор как-то похвастался подруге, что его зверек может перемещаться по мирам, если очень захочет, поэтому богиня удивилась не столько появлению Стэффа, сколько тому, насколько перепуганным он появился перед ней.

На секунду Элия решила было, что герцог вознамерился пошутить над ней с помощью питомца, но тут же усомнилась в логичности выводов. По обыкновению большинства богов, Элегор зачастую был весьма жесток с людьми и иными разумными созданиями, однако неизменно тепло относился к животным и никогда не стал бы подвергать опасности своего домашнего зверька.

Хотя домашним Стэффа можно было назвать с еще большей натяжкой, чем Диада, аранийскую пантеру богини. Диад сейчас и почти переселился на Эйт, подыскав себе в пару великолепную снежную кошку, Элия приняла решение питомца как должное и в его личную жизнь не вмешивалась. Стэфф Элегора был еще очень молод, но столь любопытен, что не только часто странствовал вместе с сумасбродным хозяином, но и отправлялся в самостоятельные эскапады. Разумеется, дурной пример заразителен, зачастую зверек возвращался из своих приключений с перебитой лапой, порванным ухом или иными боевыми трофеями — почетными знаками подвигов. Самого Элегора обыкновенно латали Лейм или Элия, а Стэффа герцог врачевал и защищал сам, вот богиня и удивилась, когда зверек примчался к ней явно в поисках помощи.

В ответ на вопрос принцессы, подкрепленный легким мысленным посылом и протянутой для обнюхивания рукой, Стэфф разразился жалобным тявканьем, поднатужился и передал паническую мысль 'брат-хозяин, беда, кровь!'

— Значит, герцог во что-то влип и позвал тебя на помощь, — фыркнула Элия, сунула ноги в туфельки, подхватила куницу на руки и, на всякий случай активировав защиту кольца из Звездного Набора, телепортировалась по Закону Желания туда, где в данный момент должен был находиться попавший в беду Элегор.

Судя по перемене в Уровне силы мира, богиня оказалась недалеко от Лоуленда, вернее, если быть географически точной, в одном из многочисленных владений Лиенского, во внутренних покоях замка. Тяжелые шторы были опущены, но ночное зрение богини различило распластанную в луже крови на ковре у смятой кровати весьма знакомую фигуру. Больше вокруг не было никого, не считая долбящихся в закрытую дверь и громко кричащих людей:

— Ваша светлость? Отзовитесь? С вами все в порядке? Ваша светлость!? Как вы? Мы сейчас будем ломать дверь!

Убедившись, что герцог дышит, а на теле его нет явных признаков колотых или резаных ран, Элия мгновенно определилась с программой действий. Она накинула на пребывающего в бессознательном состоянии окровавленного Элегора заклинания статиса и заодно чары невидимости, затем богиня подошла к двери. Продолжая машинально поглаживать тихо поскуливающего Стэффа, отодвинула тяжеленный засов.

При виде прекрасной женщины, возникшей на пороге, слуги и стража герцога, вооруженные топорами и алебардами (похоже, всерьез собирались ломать дверь, а если нужно, драться за своего господина), отступили.

— Герцогу слегка нездоровится, но я позабочусь о нем, успокойтесь.

— Ваше высочество? — узнал принцессу пожилой управляющий замка, не столько вооруженный, сколько опирающийся на какое-то копье, как на трость, и попытался отвесить ей глубокий поклон.

— Мэтр Визар, — порывшись в памяти, едва заметно наклонила голову богиня. — Что стряслось? Почему вы все так переполошились?

Слуги, продолжая восхищенно пялиться на легендарную богиню, отступили от двери не без облегчения. Они собрались с мужеством для взлома двери в покои хозяина и были готовы действовать весьма решительно, но когда появился кто-то, обладающий властью и способный взять разруливание потенциальной проблемы на себя, люди с наслаждением сложили с себя полномочия. Элегор не был жестоким хозяином, но непредсказуемостьи вспыльчивость зачастую бывают страшнее обычной жестокости. Неопределенность страшит куда больше настоящего, зато привычного зла! Посему, если разбираться с гневливым хозяином будет не толпа безродных слуг, а высокородная принцесса Лоуленда, будет лучше для всех!

— Мы не знаем, ваше высочество, — одышливо признал управляющий, машинально одергивая короткий жилет, явно надетый второпях прямо на ночную сорочку. Домашние тапочки, отороченные мехом, выглядывали из-под брюк. — Хозяин появился так внезапно, он, вот Лизен видела, — управляющий указал пальцем на торопливо присевшую в реверансе симпатичную, похожую на вспугнутого зверька девушку, — шел, шатаясь, как сильно пьяный, а она потом на полу везде крупные капли крови нашла. Вот и всполошилась. Хозяин-то ничего нам не сказал, вошел к себе, заперся и уже почитай часа два из-за двери ни шороха. Мы уж и звали, и спрашивали, не послать ли за лекарем, а он не откликался, вот и собрались дверь ломать. А ну как его светлости совсем худо? Но теперь-то вы с ним, — пожилой человек приложил руку к сердцу, — значит, все хорошо будет.

— Разумеется, — согласилась богиня. — Расходитесь, ни к чему вам у дверей стоять. Скорее всего, мы с герцогом Элегором переместимся в Лоуленд.

Дождавшись, пока слуги и охрана разойдутся, Элия закрыла дверь, но не стала опускать засов. Богиня зажгла в комнате свет прикосновением к магической панели и, спустив затихшего Стэффа на кровать, подошла к герцогу. Заклятье статиса, что бы ни стряслось с Элегором, должно было законсервировать процесс, дабы принцесса смогла без помех изучить его состояние. Перебравшись к краю кровати, зверек лег, свесил вниз мордочку и пристально уставился за хозяина. Стэфф сделал все, что мог, привел помощь. Теперь, как попросила его 'подруга-не-спутница брата-хозяина' терпеливо ждал, чтобы она излечила его.

Элия опустилась на корточки рядом с Элегором и внимательно оглядела его. Залитая кровью вперемешку с вином и блевотой рубашка намокла настолько, что липла к телу. Как чуяла богиня, крови на тонком батисте было куда больше вина и прочих жидкостей. Запущенное заклятье сканирования не выявило на теле бога никаких скрытых травм. Вся кровь, что покрывала тело, натекла из носа и продолжала сочиться, только струйка немного истончилась. Что удивительно, нос не был даже сломан или разбит. Укоризненно покачав головой, Элия сняла статис и активизировала заклятье общего исцеления. Кровь, горячий поток которой всегда подчинялся ее воле, не унялась. Лишь обернулась редкими каплями. Еще и еще раз наложила принцесса чары исцеления, однако положение вещей не переменилось.

Всерьез озадаченная богиня села на ковер, не гнушаясь испачкать подол кровью, положила голову герцога себе на колени, чуть запрокинув, настолько, чтоб он не захлебнулся, и опустила на переносицу легкое охлаждающее заклятье. Коль не помогли чары исцеления, Элия начала действовать почти по-людски. Через несколько минут Элегор закашлялся и очнулся. Поначалу мутный, но постепенно обретающий цвет и яркость взгляд серых глаз сфокусировался на богине.

— Демоны, ну и кошмар! Сплю, вижу тебя Леди Ведьма, очнулся, ты опять тут! — по традиции хрипло пробормотал герцог, попытавшись подняться.

Железными оковами руки Элии легли ему на грудь и удержали от глупых телодвижений.

— Лежи спокойно, Гор, пожалуйста. Я не знаю, что происходит, но у тебя из носа идет кровь, а чары исцеления не действуют. Все, что я смогла, сократить струйку до капель.

— Мне и такого не удалось, — признал герцог, что удивительно, безропотно повиновавшись подруге. — Каких только заклятий я не кидал, но и сосредоточиться толком-то не мог, если не харкал кровью, то блевал, и башка раскалывалась, будто там черти в пинг-понг свинцовыми кувалдами играли. Кстати, а ты вообще откуда взялась? Или меня предсмертные кошмары мучат?

— Стэфф привел, ты же его за мной послал, — машинально объяснила богиня, по ходу беседы используя заклинание, чтобы очистить Элегора и сменить его одежду на свежую.

Волос Элия касаться не стала, все равно буйная шевелюра герцога не подчинялась ни магическим, ни физическим расческам. На нее не действовал даже самый мощный лак-фиксатор, как-то раздобытый Леймом в урбо-мире. Лицо бога, никогда не отличавшееся полнотой, осунулось еще более. Скулы так обтянуло кожей, что они стали казаться лезвиями кинжала, спрятанного под ней. Элегор был бледен, как ненавистное ему племя вампиров.

— Я никого не посылал, — нахмурился герцог. Стэфф, счастливый тем, что хозяин пришел в себя, тихо и ласково что-то тявкнул с кровати.

— Значит, твой питомец умнее тебя, — жестко заявила рассерженная и испуганная за друга богиня. — Или вы, герцог, в самоубийцы записались? Валяешься в отключке, истекаешь кровью, в рвоте купаешься, а ни меня, ни Лейма на представление позвать не удосужился!

— Я не мог. Пытался, а не мог, никаких чар вообще сплести не мог, у меня и сейчас-то голова как колокол гудит, но все-таки получше, чем было, — тихо признался герцог. — Я не знаю, что со мной случилось Элия. Думал, может это твои братья меня на совете траванули. Такой шанс представился!

— Глупости, — моментально отозвалась богиня, снимая Стэффа с кровати и сажая его под бок Элегора. — Все знают, что тебя травить — только дорогие яды изводить. Но даже если кто-то решил пошутить, то не стал бы делать этого на Семейном Совете, злоупотребляя моим гостеприимством и нарушая негласное перемирие. Хотя, в одном ты прав, есть яды с отсроченным эффектом, на которые не действуют чары исцеления, очень редкие яды, блокирующие магические силы. Проверить их на тебе мог какой-нибудь враг.

— И что теперь? Ждать, когда я сам подохну или выкарабкаюсь? — обнимая одной рукой преданного и отважного зверька, поинтересовался бог. Стэфф, уткнувшись носом в подмышку хозяина, счастливо сопел.

— То, что выкарабкаешься, у меня даже сомнений нет. Вы, герцог, тварь на редкость живучая. Но ждать, когда силы организма справятся с недугом, мне недосуг. В любой момент понадобиться можешь, поэтому будем срочно лечить, — вновь прикрываясь иронией и целесообразностью как щитом, решительно заявила богиня. Приготовленное заклятье связи нашло собеседника, и Элия позвала.

— Дорогой, ты мне нужен!

Великолепный вампир, воплощенная живая греза, столь же сладострастная, сколь темная и опасная, а оттого влекущая лишь более, повернулся на зов сестры, опустив занесенную для удара узкую плеть.

'Еще, мой господин, умоляю, еще! Не останавливайся!' — застонала привязанная к стене в личной комнате развлечений светловолосая красавица. Чуть нахмурившись, Энтиор хлестнул ее ладонью по губам, разбив их в кровь, и надменно бросил: 'Я не велел тебе говорить'.

Опустив изящную плеть с рукоятью черного дерева, так великолепно контрастировавшую с белизной кожи длинных пальцев, мужчина вышел в гостиную. С приятной, теплой, очень дружелюбной, насколько могла быть таковой улыбка на как будто выточенном из куска льда лице, бог промолвил:

— Прекрасный вечер, стради. Чем я обязан удовольствию от столь скорого вызова?

— Мне срочно понадобилась твоя помощь, пройдешь? — не стала играть бисером слов богиня.

— Конечно, милая, — мгновенно среагировав на приказную интонацию возлюбленной сестры крови, согласился Энтиор, склонившись в элегантном полупоклоне.

Качнулись черные локоны длинных волос, обрамлявших лицо, всколыхнулись тончайшие кружева рубашки, забрызганные мелкими капельками крови. Вампир перенесся туда, куда звала его Элия. Мгновения принцу было достаточно, чтобы изучить все предметы обстановки, включая валяющегося герцога. Несмотря на серьезность ситуации и ставшие холодно-сосредоточенными с легкой примесью тревоги бирюзовые глаза, Энтиор все-таки не удержался от шпильки:

— Хочешь, чтобы я его добил, стради?

Уловив, кого именно призвала проклятая Леди Ведьма, нашел в себе силы встопорщиться и Элегор, заявив хриплым, слабым, но не ставшим менее дерзким голосом:

— Решила, что все равно подохну, пригласила любимого братца полакомиться напоследок?

— Так вы, герцог, считаете свою кровь деликатесом? — несказанно изумился вампир, взмахнув длиннымиресницами.

— Заткнитесь оба, — строго приказала Элия, пришпилив мужчин серебряными стрелами взгляда. — Энтиор, я не могу излечить герцога. Возможно, его отравили одним из редких ядов, блокирующих магию целителя и больного, я лишь уняла силу кровотечения. Проверять, каким ядом угостили Лиенского, обычным путем некогда. Элегора рвет, он истекает кровью.

— О да, — кивнул на кровавое пятно, измаравшее ковер, вампир, раздувая ноздри хищного носа.

— Я прошу тебя, брат, воспользоваться своими силами, чтобы установить причину болезни, — завершила богиня.

— Хорошо, стради, — поморщившись, будто его просили окунуться в колодец с нечистотами, манерно вздохнул Энтиор. Однако азартная вспышка холодной бирюзы говорила вовсе не об отвращении к предстоящей процедуре. Вампир большей частью играл на публику, пусть даже она в силу полудохлого состояния и не была в состоянии оценить интермедию по достоинству.

— А что ж ты, Леди Ведьма, побрезговала? Или если травить, то брата, а не себя? — хрипло осведомился еще не сдавшийся Элегор и попытался сползти с колен богини, но она опять удержала его, на сей раз применив магию к непослушному пациенту.

— Моя сила иная, герцог, — спокойно, почти ласково ответила принцесса. — Если надо было б посмотреть на чары, спеленавшие душу, то она бы помогла, а власть моя над кровью не так велика. Другой профиль, другое призвание. Энтиор способен исполнить мою просьбу. Что касается опасности процедуры, то на истинного вампира, как правило, не действует растворенная в крови отрава. Да и не собирается он хлестать твою кровь литрами, достаточно одной капли для детального анализа.

Авантюрист больше не лез с сердитыми комментариями и, в силу магической парализации, не рыпался, но сопел очень сердито, напоминая исхудавшего за время зимней спячки ежа. Принц плавно приблизился к телу, склонился и неожиданно быстрым движением лизнул свежую каплю выступившей крови. Задумчиво прикрыл глаза, замер на несколько секунд и покачал головой:

— Ты перехвалила меня, стради, я не чую ни яда, ни болезни, надо отворить вену.

— Давай, — решила за Элегора принцесса.

— Жри, — коротко хохотнув, разрешил герцог, — все равно выливается без толку.

Вампир взял двумя пальцами запястье Лиенского, поднес к своим губам, проткнул клыками кожу, сделал глоток и снова задумался. Но буквально через несколько долей секунды на сосредоточенном лице появилась полная фривольного веселья улыбка.

— Ты чего? Подыхаю я что ли? — следя за метаморфозами физиономии врага, подозрительно уточнил Элегор.

Вместо ответа Энтиор глупо захихикал, точно девица, для порядка отмахивающаяся от понравившегося кавалера, и замотал головой:

— Нет, не чувствую ни яда, ни болезни. Ах, герцог, хи-хи, а вдруг ты все равно умрешь, а мы так и не поиграли. Вот досада…. Хи-хи!

— Чего это он? — донельзя удивился герцог такой перемене в поведении всегда надменного вампира.

— Такое ощущение, что братец пьян вдрызг, — удивленно констатировала богиня, пока принц продолжал сыпать все более откровенными двусмысленностями.

— Пьян? Но чем? — нахмурился герцог. — И когда только успел налакаться? Явился-то трезвым.

— Твоей кровью, больше нечем, — признала богиня и, приглядевшись к Элегору повнимательнее, отметила: — А из носа у тебя больше не течет. Неужто Энтиор постарался?

— Оно само! Я ничего не делал, — замотал головой вампир, каким-то чудом сквозь пьяный дурман уловив смысл разговора. От энергичного движения принц пошатнулся и едва не рухнул на ковер рядом с потенциальной жертвой.

— А у него от крови всегда так? — прорвалось вопросом всегдашнее неистребимое любопытство герцога, донимавшее его даже на смертном одре посильнее чесотки.

— Первый раз вижу такую реакцию, — честно отметила крепко озадаченная богиня и осененная нежданной идеей продолжила: — Сдается мне, дело не в Энтиоре, а особенностях процесса, затронувшего твой организм.

Элия прикусила губу, напряженно размышляя. Внешне бешеная работа мысли, подстегиваемая интуицией Богини Логики, никак более не отразилась на невозмутимости облика женщины. Но вот плоды этой работы заставили принцессу невольно вздрогнуть. Слишком странной и, в то же время, пронзающей ощущением истинности, получилась версия. Что если все дело в истинной сути Элегора, его предназначении Джокера, начавшем свое формирование под воздействием бурного потока обрушившихся на семью событий? Сбор Колоды, объявление из небытия карт сумасшедшего рисовальщика Либастьяна, и, может, самое главное, длительное пребывание в обществе тех, кто и сами потенциально являлись Картами Колоды? Все это не могло не повлиять на герцога! Он, обреченный на столь высокую участь, единственный оказался в несвойственном ему ранее окружении, общаясь с принцами не от случая к случаю на придворных балах, а регулярно. Маленький камешек был брошен, равновесие души и силы пошатнулось, начались изменения, ставшиесвоего рода подобием перестройки сути бога, ступившего на путь Джокера. Самым первым, всегда первым, в таких случаях, насколько было известно принцессе, страдало тело, не выдерживающее схлестнувшихся потоков энергий. И признаки внешние, физические, скоропалительных глубинных изменений как раз были таковы: самопроизвольное очищение организма.

Версию следовало немедленно проверить, Элия пульнула в Энтиора вопрос:

— Какова на вкус кровь герцога?

— Сила! Обдающая жарким ветром и грозовой свежестью сила. Восхитительный коктейль, — точно акула медленно кружа около пары богов, промурлыкал принц, бросив на герцога игривый и хищный взгляд, все равно, что смотрел одновременно и на еду и на любовника.

Элегор гневно зарычал, Стэфф подхватил этот рык, обнажив белоснежные острые зубки. Но Элия не дала приятелю времени на предъявление претензий, спросив:

— Герцог, когда кровь пошла и блевать потянуло, ты далеко от Лоуленда гулял?

— Ну да, — насторожился бог, не понимая, куда клонит принцесса.

— С тобой не было никого из принцев?

— Нет, — согласился Элегор, — ты чего, алиби им ищешь?

— Ох, герцог, в случае вашей скоропостижной смерти им не алиби искать надо будет, а спасение от всенародной благодарности, — покачала головой принцесса. — Я о другом речь веду, есть у меня занимательная гипотеза о вашем самочувствии, которую нам придется проверить на практике, пока вы на встречу с Творцом не отправились. Энтиор, бери-ка эту дохлятину за ноги, и давай перенесем ко мне.

В свою очередь Элия приподняла верхнюю половину герцога. Вампир беспрекословно, даже с видимой охотой, повиновался сестре, пока герцог, подвешенный между богами, как сосиска на гриле, вместе с обвившимся вокруг Стэффом, тщетно возмущался:

— Пусть он перестанет меня лапать, или я за себя не отвечаю!

— Ну, напугал, ну удивил, сейчас за хроникером пошлем! Да ты за себя никогда не отвечаешь, — иронично подметила богиня, пока обездвиженный магией Элегор вопил:

— Элия! Он меня гладит!

— Ну не кусает же, — философски пожала плечами женщина, перенося больного в гостиную своих замковых покоев. Изысканная, светлая, оформленная в золотистых и белых тонах комната сразу показалась каким-то захламленным лазаретом. Стоило только уложить буйного герцога, распластанного под заклятьем неподвижности, на широкий диван и прикрыть больного мягким пледом с толстыми кистями. Мелкие пятнышки крови успели вновь слегка подпачкать свежеочищенную рубашку бога. Только после процедуры перемещения коварная богиня соизволила снять с жертвы заклятье, шуганула маленького пажа, сунувшегося было из прихожей в гостиную, и властно заявила брату:

— Спасибо, дорогой, за помощь, можешь идти.

— Но, стради… — закапризничал было Энтиор, настроенный весьма игриво после дегустации опьяняющей крови будущего Джокера.

— Это приказ, — Элия осталась непреклонна.

— Обожаю, когда тыстоль строга, — замурлыкал вампир, мечтательно полуприкрыв пронзительную бирюзу бархатом ресниц, дыхание принца участилось, — это так возбуждает. Я иногда грежу. Плеть в твоих восхитительных руках. Ферзал или лунд… И твои приказы… Когда-нибудь ты доведешь меня до самой грани… О стради, моя госпожа!

— Так иди и помечтай, — нетерпеливо велела принцесса, ничуть, в отличие от пораженного Элегора, не тронутая пьяными откровениями вампира.

— О да, дорогая, — элегантный поклон был выполнен с неизменным изяществом, пьянящий эффект крови ничуть не отразился на музыкальной грации движений безупречного вампира.

Впрочем, развязность его действий так же не вязалась с обыкновенной холодностью: принц качнул бедрами, сложил губы бантиком, прижал руку к сердцу и, бросив преувеличенно-печальный вздох в сторону Элегора:

— Почему ты такой упрямый, герцог? Я вижу, ты меня хочешь! — исчез.

— Тьфу, он издевается! — с досадой фыркнул молодой бог, принципиально не признающий опасной привлекательности Энтиора, и, не выдержав, полюбопытствовал у подруги: — Слушай, а что такое ферзал?

— Молод ты еще, ваша светлость, для таких забав, — с задумчивой полуулыбкой покачала головой Элия, — и слишком невинен. Не буду растлевать неокрепший дух столь извращенными откровениями.

— Леди Ведьма! — выругался оскорбленный поддразниваниями Элегор и сел на диване, с удивлением отмечая, что душа, обыкновенно словно прибитая к плоти гвоздями, уже не стремится расстаться с телом.

— Чуть полегчало? — с мягкой насмешкой осведомилась принцесса.

— Н-не знаю, пожалуй, что и так. Так о какой такой гипотезе ты говорила? — нахмурился мужчина, откидываясь на мягкую спинку дивана с почти небрежным, кабы не очевидная слабость, видом.

— Есть хочешь? — как всегда вместо ответа богиня задала вопрос.

— Да. Вот только не начнет лименя снова выворачивать? Или ты жаждешь прикончить меня на законных основаниях за осквернение покоев? — в шутку насторожился герцог, машинально отколупывая запекшуюся кровь из-под носа. Кровотечение остановилось окончательно. Даже нанервничавшийся и набегавшийся по мирам Стэфф успокоился и свернулся клубочком на коленях хозяина, подремывая в полглаза.

— На-ка, попробуй, выпей, — Элия сунула в руки друга фарфоровую чашку с ароматным бульоном.

Элегор принял чашу и осушил ее в несколько глотков. Тень румянца моментально вернулась на щеки бога. Одобрительно кивнув, принцесса мановением руки накрыла перед герцогом низкий стол с широкой овальной столешницей и приказала:

— Ешь!

Бог не заставил себя упрашивать, накинувшись на жареное мясо, вино и свежие овощи, как изголодавшийся хищник. Богиня не стала уподобляться в творении трапезы Мелиору, брату гурману. Вместо футуристических изысков она снабдила герцога свежей и простой пищей, но именно это ему сейчас и было нужно. Пока Элегор торопливо насыщался, глотая куски почти нежеваными и суя подачки мгновенно проснувшемуся, как только запахло едой, зверьку, женщина выдала отредактированную версию своей идеи:

— Полагаю, предположения касательно вины нашей семьи в твоих страданиях не лишены некоторых оснований!

— Так я и знал! Паук постарался? — сглотнув кусок мяса, оживленно осведомился бог, подозревавший, что без Мелиора дело не обошлось.

— Нет, ни прямо, ни косвенно мы не причиняли тебе вреда. Однако я считаю, причина головных болей, кровотечения и прочих симптомов в изменении, возможно, в некотором росте и трансформации твоей силы, спровоцированных длительным пребыванием в обществе членов королевской семьи, — перешла на тон и стиль лектора Элия. — Резкий дефицит факторов и среды, благоприятствующих изменениям, из-за одиночной прогулки в далекий от Лоуленда мир со смещенным временным потоком, вызвал у тебя острую негативную реакцию.

— Значит, именно поэтому мне стало чуть лучше, когда ты пришла ко мне, а совсем полегчало, когда вернула меня в Лоуленд, в ваш замок? Теперь даже голова не болит, — почесал скулу Элегор, наполняя бокал терпким красным и, разумеется, лиенским вином.

— Не исключено, — кивнула принцесса, скрестив руки на груди. Она остановилась у серванта с драгоценными безделушками и, прислонясь к его стенке, задумчиво взирала на приятеля.

— И что ж, я теперь привязан к вам и Миру Узла? — мрачно уточнил герцог, чувствуя себя посаженным на поводок диким волком.

— Нет, не думаю. Мои выводы — это лишь гипотеза, но, если я права, полагаю, связь эта будет носить временный характер. Тебе достаточно не уноситься очертя голову в миры одному, бери в напарники Лейма, и все обойдется, — порекомендовала богиня, сочтя присутствие Ферзя достаточной страховкой от недомоганий Джокера. — Я сейчас вызову его, объясню ситуацию, поспишь, и можете отправляться хоть в Лиен, хоть в Бездну Межуровнья.

— Туда, пожалуй, все-таки рановато, — самокритично признал Элегор, приняв слова богини как готовую карту очередного туристического маршрута.

Элия тем временем уже плела заклятье связи для вызова младшего кузена. Как обычно тот откликнулся почти мгновенно, а вот род занятий его был не столь привычен для созерцания принцессы. Юный Бог Романтики, Покровитель Техники, с недавнего времени осознавший себя как инкарнация жестокого Алого Бога, предавался плотским утехам в весьма дорогом, если судить по качеству постельного белья, отделке мебели и красоте шлюх, борделе.

— Дорогой, я хотела бы видеть тебя по срочному делу, — позвала принцесса и отключила заклятье, как поступала всегда, если заставала юного принца в щекотливом положении.

Молодой бог не замедлил явиться пред очами кузины полностью одетым и даже причесанным, вот только шнуровка на его зеленой рубашке была многозначительно полураспущена. Лейм приятельски кивнул Элегору и поклонился кузине, сопроводив придворное приветствие словами:

— И какую же забаву ты предложишь мне, любимая, на замену? — ничего откровенно-грубого не было в этом вопросе, но циничный тон его, чуть искривленные губы и холодная усмешка в темной зелени глазах заставили Элию действовать. Пощечина обожгла щеку мужчины.

— Я помню, что мой кузен больше не малыш, которому прощалось многое, не забывай об этом и ты, дорогой, — прокомментировала свои действия Богиня Любви.

— Отрадно, — тронув след женской ладони, пламенеющий на щеке, Лейм снова улыбнулся, но уже по-хорошему, без горечи, кажется, его порадовал этот знак изменения собственного статуса. Правда, тот прежний, наивный и чистый принц, многое от которого сохранилось в душе бога, никогда и не осмелился бы сказать в глаза обожаемой кузине такую дерзость. — И все-таки могу я узнать причину вызова?

— У твоего друга неприятности. Думаю, остальное он расскажет сам, а у меня есть, чем заняться, — ответила принцесса и, не оборачиваясь, вышла из гостиной.

В кабинете, сменив испачканное кровью платье на брючный костюм синего бархата с отделкой из серебра, богиня в последний раз, после некоторого перерыва в работе, просматривала книги на огромном столе. Сидя в удобном кресле с высокой спинкой она перебирала старинные фолианты, переплетенные в кожу и дерево с некогда терпким и пряным, ныне же истончившимся до едва уловимого ароматом. Потом руки Элии касались современных научных изданий в строгих обложках; почти не задерживаясь, откладывали яркие, явно публицистического или вовсе развлекательного толка тома и совсем тоненькие брошюрки, непонятно как затесавшиеся в общество своих могучих собратьев. Книг было много, никак не меньше двух десятков, и, судя по стопке живых чаро-закладок с пометками рядом, Элия успела плотно поработать с литературой, пользуясь не столько даром богов постигать содержимое одним прикосновением, сколько истинным чтением, помогающим более точно различать степень достоверности информации и воспринимать ее. Лейм вошел, аккуратно притворил за собой дверь и тихо заметил:

— Гор спит, я пока оставил его у тебя. Не возражаешь?

— Нет, — качнула головой принцесса, поднимаясь из-за стола, едва видного под стопками книг, тетрадей для заметок и магических скорописных блокнотов, заполненных страница за страницей каллиграфическим почерком богини. — Ему нужен отдых после всего пережитого. Герцог умудрился чудом избежать свидания со Служителем Смерти. Впрочем, не в первый и, уж конечно, не в последний раз.

— Он живучий, а уж ради того, чтобы сравнятся с нами и вовсе готов рискнуть жизнью, наконец, его мечта начала исполняться. Когда Гор чего-то сильно хочет, а иначе желать он просто не умеет, цена для него не имеет значения, если только платить придется самому, — с привкусом доброй иронии согласился принц, прекрасно знавший друга, и, чуть помедлив, спросил:

— Ты сердишься на меня? — в голосе кузена прозвучали отголоски прежней опаски перед немилостью обожаемой кузины.

— Нисколько, — снова качнулась гордо вскинутая голова на изящной шее, о которой грезили не только вампиры. — Скорее, немного печалюсь.

— Не притворяясь, я не могу быть прежним слезливым мальчиком, — признал Лейм, с легкой грустью скользя влюбленным взглядом по фигуре кузины, — во мне остались и нежность и романтичность, но наивная детскость исчезла без следа. Извини, коль тебе это пришлось не по нраву.

— Тебе нет нужды извиняться, просто ты слишком резко стал взрослым, родной, — ответила богиня. — И зная, что такова цена за минование участи гораздо худшей, я счастлива. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Почаще бывай со мной, любимая, привыкнешь скорее, — прикрывая лукавством темный жар в голосе, шепнул Лейм, подступая чуть ближе к Элии.

— Предположение не лишено интереса, — почти незаметно подавшись назад, так тень скользит по воде, улыбнулась принцесса с ласковой насмешкой. — Возможно, я им воспользуюсь несколько позже, а пока ты останешься сиделкой при Горе, а я отправлюсь в библиотеку.

— Ты все еще ищешь в книгах разгадку тайны жнецов? — посерьезнев, спросил принц, осведомленный о научной работе кузины и даже по мере сил помогавший ей в изысканиях.

— Их, и других Слуг Творца, — без тени игривости согласилась богиня, в последний раз проверяя отобранные к возвращению в Королевскую Библиотеку тома.

— Разве ты не можешь спросить у моего отца? — нахмурился Лейм. Пусть юный бог никогда не искал легких путей решения вопросов и частенько придумывал для себя проблему буквально на пустом месте, он не слишком понимал, почему Элия не хочет воспользоваться столь удивительным источником знаний, как настоящий жнец.

— Конечно, могу и даже буду рассчитывать услышать ответ, — подтвердила принцесса, машинально кладя руку на кожаный с железными накладками-замками переплет кроваво-красной книги, то ли зашуршавшей, то ли застонавшей от ее прикосновения. — Только чтобы задать нужный вопрос, надо знать хотя бы половину ответа. Вот для этого я и погружаюсь в штудии. Как угадать, когда именно и насколько срочно нам понадобится информация? Как предсказать, что будет зависеть от того, есть она у нас или нет. Боюсь, дорогой, мы забрались в такие дебри, что без сокровенных знаний уже не обойтись. За любопытство и посвящение в великую тайну Творца приходится зачастую платить самую большую цену из всех возможных.

— Предположение не лишено смысла, — вернул богине ее фразу Лейм, пытаясь немного повеселить кузину.

Та улыбнулась, показывая, что заметила и оценила шутку. Элия подошла к столу. Широкие брючины плавно покачнулись, приоткрывая острые носки туфелек и высокие тонкие шпильки. Сердце Лейма замерло на мгновение и бешено затрепетало в груди. Принцесса мановением руки подняла книги, окружив их заклятьем левитации и вместе с 'багажом' исчезла из кабинета. Демонстрируя наивысшую степень доверия к кузену, она оставила его одного среди своих документов, не разбудивзаклятье-сторож.

Лейм, перед мысленным взором которого все еще сияла улыбка кузины и стучали каблучки, запрокинул голову, глубоко вздохнул и зажмурил глаза. Из-под плотно сомкнутых век выползла и медленно покатилась по щеке слезинка, а с прокушенной губы, вместе с шепотом: — 'А я-то, дурак, прежде думал, что нельзя любить сильнее', - сорвалась крупная алая капля.

Глава 2. Явления и просьбы

Элия перенеслась в умиротворяющую тишину громадной Королевской Библиотеки, нарушаемую лишь раздающимся самим по себе шорохом страниц на бесконечном множестве полок высоченных, уходящих на уровень нескольких этажей шкафов и бормотанием сидящего с ящиками картотеки за громадным столом Оскара Хоу. Одной рукой хранитель теребил клетчатый шейный платок, кое-как повязанный на худую шею, второй аккуратноперебирал карточки. Самопишущая ручка зависла над тетрадью, ожидая команды хозяина.

— Привет, Оскар, — поздоровалась принцесса, водружая книги на пару тележек у стола. — Возвращаю тебе книги, расставишь на досуге. А я за новой партией.

— Прекрасный день, Элия, — торжественно кивнул Хранитель Королевской Библиотеки, встав и поклонившись богине, положа руку на медальон — символ своей должности. — Я все сделаю. Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я помогал тебе с подборкой?

— Нет, и дело не в недоверии к твоему профессионализму, — покачала головой женщина, успокаивая встопорщенного барона. — То, что я ищу, знает только моя интуиция, я никак не смогу передать этого внутреннего чутья тебе, чтобы выбор был сделан правильно. А потому, извини, придется мне лазить по полкам самостоятельно.

— Никаких претензий, ваше высочество, я лишь хотел помочь, — вновь поклонился Оскар, теребя полу короткого, не по моде, камзола вполне приемлемого кофейного оттенка.

— Что-то ты стал не в меру любезен, — насмешливо и подозрительно улыбнулась богиня, выгибая бровь. — Неужто влюбился?

Барон Хоу вяло улыбнулся в ответ, помедлил, но все-таки ответил:

— Нет, богиня, Творец миловал. А может, — мужчина махнул рукой в сторону обступавших его лесом шкафов, — они защитили. Только я больше не слеп, я помню, как все было в Гроте Источника, когда мне возвращали суть и силу по твоему заступничеству, и помню, какой я видел тебя в тот миг, Великая Светлая Богиня, Советница Хранителя Мира Узла. Ты можешь казаться беспечной женщиной, у которой на уме только флирт и жестокие шутки, но я-то видел иное и не могу хамить тебе с прежней циничной глупостью и нахальством. Может, когда-нибудь потом, но не сейчас.

— Бедняга, — искренне посочувствовала принцесса. — Нет хуже наказания, как проникнуть в глубинную суть вещей и созданий. Даже мига бывает достаточно, чтобы отравить жизнь, тем более жизнь пасквилянта. Но уже ничего не исправишь, придется тебе привыкнуть и как-то жить с этим.

— Придется, — печально согласился Оскар, хороня свою зубастую злость памфлетиста под мудростью Хранителя Библиотеки. — Я постараюсь, а вы, ваше высочество, ищите, и надеюсь, найдете то, за чем пришли.

Элия кивнула мужчине и, больше не говоря ни слова, направилась в лабиринт стеллажей. Когда не знаешь названия, имени автора, даже внешнего вида книги, когда даже толком не ведаешь, что конкретно ищешь, а лишь идешь, ведомая интуицией и чутьем, главное не спешить, вызвать в себе подходящее настроение и ловить на него, как на удочку, все, что отзовется. Принцесса медленно шла, вдыхая знакомый, любимый запах дерева, бумаги, чернил, кожи, свитков, табличек, всего, что приносили в Королевскую Библиотеку на протяжении нескольких тысяч лет. Она почти не смотрела по сторонам, лишь изредка рука ее поднималась и снимала с полки то одну, то другую книгу, кладя на тележку, послушной собакой следующую за богиней. Иногда Элия легко взмывала вверх и брала какой-нибудь фолиант с верхних полок. Для богини поиск такого рода был не только важной работой, но и своего рода отдыхом в уединении, на недостаток которого она недавно жаловалась дяде Моувэллю.

Но даже надежные стены и книги библиотеки могли создать лишь иллюзию одиночества, которую нарушило появление незваного и уж точно нежданного визитера. В первые мгновения Элия даже не почувствовала ничего, кроме одного: она больше не одинока среди книг. Ни один посторонний вздох, звук или запах не возник в узком проходе меж стеллажей, и тем не менее принцесса отчетливо поняла: рядом кто-то есть.

Внутренне приготовившись к магическому удару и призвав защиту Звездного Набора, богиня спокойно позвала:

— Покажись, я знаю, ты здесь.

Послышался отзвук сухого смешка, и из света выступила тень, перелив тени, мерцающий, неуловимый силуэт. Не столько фигура, сколько призрак, невидимка, скользящий фантом. В следующий миг меняющий очертания силуэт принял физическое обличье, и перед богиней возник мужчина в кожаном одеянии, черный цвет коего был разбавлен лишь воротником бордовой блузы. Отпечаток язвительного, жесткого нрава лежал на его резком лице, в чертах явственно ощущался призвук крови неких высших демонов, но не Бездны Межуровнья, а созданий миров. Черные волосы рассыпались по плечам визитера, как перья, острый нос напоминал клюв ворона, а черные глаза поблескивали безразличным и всеохватным любопытством. Может быть, из-за настроя на поиск книг или из-за возмутительно-нахального игнорирования могучей защиты Лоулендского замка, Элия в первый же миг поняла, кто стоит перед ней.

Легенда, провокатор, расставляющий ловушки и дарящий намеки, шутящий жестокие шутки; плетущий замысловатые интриги, вовлекающий в их паутину избранные жертвы; не убивающий без пощады, а наказывающий, толкающий на нужный путь. Слуга Творца. Еще более таинственный и загадочный, чем Жнец, действующий не так, как должно, а так, как велит в каждый из моментов существования его прихотливая, изменчивая суть. Создание вольное, но вместе с тем неизменно чтящее Законы Равновесия и видящее смысл жизни в их исполнении. Не незыблемое правило, но соль и искра в деяниях Творца.

О них даже известно было значительно меньше, чем о Жнецах. Теми хотя бы пугали детей, а на Исчезающих, действующих тонко, хитро, пусть и по-своему честно (коль жертва умна, она всегда могла сообразить, что происходит, в чем ее ошибка, исправить ее и избежать кары), ни сияние славы Слуг Творца, ни внушаемый ими безотчетный страх не распространялись.

— Исчезающий, — легким наклоном головы поприветствовала Богиня Любви удивительного гостя, ничем не выказывая своей оторопи от почти лобового столкновения с еще одной ожившей легендой.

— Принцесса, — чуть склонил он голову в ответ, не более и не менее, чем Элия, и ухмыльнулся. — Польщен и удивлен, я разоблачен.

— Большая честь приветствовать тебя в Лоуленде, и удивление мое не меньше твоего. Если я могу лицезреть тебя, неуловимый демон, Слуга Творца, значит, не избрана в жертвы. Какова же причина твоего явления здесь? Утоли мое любопытство, — в тон собеседнику промолвила богиня.

— Я лишь гонец, увы, не прелесть неземная черт твоих, к трепещущему сердцу моему воззвав, явиться призвала, богиня, — ухмылка снова скользнула по лицу демона, давая понять женщине насколько привлекательной он находит ее.

— Я вся внимание, — Элия сложила руки так, как принято у демонов-вранов, в ожидании продолжения беседы с равным, но принесшим очень важную информацию собеседником.

Исчезающий оценил знак своего исконного рода, в звучном, но все равно неуловимо напоминавшем карканье огромной птицы голосе отразилась даже толика уважения. Для создания, не чтущего ничего и никого, кроме самого Творца, сие было огромной редкостью. Он заговорил почти прямо, без намеков и загадок:

— Тебя, о проницательная и мудрая, знающая столь много для непосвященной, приглашают явиться Силы Равновесия! Заметь, великая честь оказана богине, ибо не приказ, а приглашение я передаю тебе.

— Благодарю, получить его из уст твоих честь вдвойне, — торжественно отозвалась Элия.

— Вот знак их милости и врата, — рука с длинными черными ногтями протянула принцессе сверкающую серебром монетку, на аверсе которой она заметила изображение уравновешенных чаш весов, одного из самых известных символов Равновесия.

Едва холодный металл монеты коснулся ладони богини, демон ухмыльнулся, отступил в проход между стеллажами и исчез. Ни малейшего отзвука заклятия перемещения или всплеска силы, говорящего о преодолении защитного барьера, Элия не ощутила. Исчезающий, несомненно, обладал даром проникать туда, куда звал прихотливый долг, и столь же беспрепятственно уходить, невзирая на любые меры защиты, предпринятые жертвой. Если жнец разрубал, словно меч, самую мощную преграду, то Исчезающий проскальзывал сквозь нее, точно рыба-серебрянка в воде, неуловимый и вездесущий.

Приглашение было передано и получено — богиня не собиралась откладывать визит. Видит Творец, если тебя зовут Силы Равновесия, не стоит медлить, испытывая их, точно нетерпеливого любовника. Богиня вышла из лабиринта стеллажей к Оскару, помечавшему в каталоге возвращенную литературу.

— Ты быстро, — удивился барон, приподняв брови. Элия в состоянии свободного поиска редко проводила в библиотеке меньше часа.

Не вдаваясь в подробности, принцесса невозмутимо объяснила, указав на выбранные книги, сложенные на тележке:

— Мне нужно отлучиться. Оформи, пожалуйста, пока часть и отправь в мои покои, Хранитель.

— Будет сделано, ваше высочество, — охотно согласился мужчина.

Элия одарила его мимолетной улыбкой, подкинула вверх монетку, поймала у самого пола и шагнула в разрезанное точно острой бритвой пространство. Оно раздалось воротами ровно настолько, чтобы пропустить гостью. Портал, сквозь который не было видно ничего, кроме потоков жемчужного света, схлопнулся за спиной богини.

— Однако…, - удивленно дернул себя за ухо Оскар, оценивая оригинальный способ перемещения. — Это что-то новенькое. Мода у них сменилась что ли?

В первые секунды принцесса действительно видела не больше Хранителя Библиотеки, но когда завеса света отдернулась, перед гостьей предстал храмовый зал. Если б не ощущение места, Элия ни за что не поверила бы в то, что находится в Лардларфе.

Прежняя унылая, однообразная, стылая серость камня, давящего, несмотря на огромные размеры помещения, сменилась строгим великолепием, заставляющим замереть в восхищении. Стройные, взмывающие ввысь колонны из серебристо-серого мрамора, искрящегося в свете, льющемся из высоких окон под самым потолком, тонкая вязь геометрического узора на бордюрах, украшавших прежде унылый камень стен, искусная мозаика с символами Равновесия на полу. Гуляющий вместе с легким теплым ветерком запах свежести, гор, воды и чистоты.

Между прочим, изменения не ограничились архитектурой, едва Элия возникла в храме, рядом с ней появилось удобное кресло с мягкими подлокотниками и небольшой столик с вазой фруктов, сластями и хрустальным кубком белого вина.

— Прекрасный день, дорогие мои, — заулыбалась богиня.

— Прекрасный день, Элия, — радостно, но со смущением и каким-то ожиданием в голосе ответило ей пространство, будто бродячий пес, следящий из-за кустов за человеком и пытающийся определить, даст ли он ему поесть или прогонит пинком прочь.

— Не могу прийти в себя от восхищения! Ваш Храм удивительно красив! — похвалила принцесса, запрокидывая голову вверх, чтобы повнимательней изучить обстановку.

— Тебе понравилось? — застенчиво переспросили Силы Равновесия.

— Конечно! Идеальный вкус! Ни одной лишней детали, все безупречно строго, торжественно, но вместе с тем гармонично, теперь здесь действительно царит дух истинного Равновесия, а не грозного одиночества, — искренне похвалила женщина, захлопав в ладоши.

— Мы рады, — кажется, сам воздух вокруг богини залучился довольством и радостью, пусть не бешено ликующей, каковую обычно проявляли Силы Источника или неуемный бродяга Связист, но и этого проявления чувства для неприступных Сил Равновесия было почти чересчур. А уж 'скромно' умолчать о том, что храм украшали не они сами, а Силы Искусств, и вовсе было неслыханно. — Ты не присядешь побеседовать с нами?

— С удовольствием, спасибо за приглашение, — согласилась Элия и опустилась в пусть строго-серое, но весьма комфортное кресло. Богиня взяла кубок, отпила глоток легкого вина и первой доброжелательно начала разговор:

— Вы хотели, чтобы я оценила изменения интерьера или подыскали задание, которым я могла бы заплатить назначенный долг?

Пространство виновато замерцало и честно, ибо обычай лгать и изворачиваться был глубоко чужд Силам, промолвило:

— По правде сказать, мы и сами не знаем наверняка, Элия. Нам очень хотелось вновь увидеться с тобой, но есть и проблема — хотя мы сильно сомневаемся, сможешь ли помочь. Но всем условиям, обозначенным тобой, она соответствует. Более того, если ты откажешься или попытаешься, но окажешься не в состоянии исполнить просьбы, мы все равно будем считать твой долг уплаченным этим визитом.

— Я слушаю вас, дорогие мои, — ласково подбодрила Силы богиня. — Все, что смогу, я сделаю для вас.

— На нашем Уровне возник разлом, — признали Силы. — Прореха в Ткани Мироздания.

Конечно, понятие прорехи в Ткани Мироздания было для богини куда ближе банальных дырок в одежде, но как первые, так и вторые она собственноручно латать не умела и, честно сказать, учиться не собиралась. Одежду всегда можно было купить новую или, в крайнем случае, исправить чарами. А чтобы восстанавливать структуру Вселенной, следовало родиться Силами Мироздания или Богом Плетущим, но такой участи ни себе, ни другим Элия не желала. Лицезрение изнанки Вселенной во всем ее великолепии не было предназначено для очей созданий плоти и быстро расшатывало даже самую крепкую нервную систему. Зачем Силы Равновесия завели с ней этот разговор, принцесса пока не понимала, но вежливо кивнула, демонстрируя полное внимание.

— Прореха пока не велика, — почему-то радости по этому поводу в голосе Сил не слышалось, — однако процессы, приведшие к ее возникновению, совпали столь неудачным образом, что губительное воздействие катастрофы может затронуть не один десяток миров. Мы встревожены и опечалены, богиня.

— Разве Силы Мироздания не пришли вам на помощь? — поддержала беседу Элия, отставив кубок на столик.

— Едва почувствовав отзвук катастрофы, мы послали им вызов, — скорбно согласились Силы Равновесия, — и наши коллеги не замедлили обследовать разрыв. Проблема в источнике и местонахождении разрыва в Ткани Мироздания, о богиня Мира Узла. Его причиной стали эксперименты с мощным оружием в одном из урбанизированных миров, почти целиком закрытых от нашего влияния. Всего за несколько секунд обыкновенные люди добились того, на что иной Разрушитель тратит не один день. Они уничтожили не только все живое в своем мире, но и разорвали несколько нитей близ одного из узелков Мироздания. Разразилась Буря Между Мирами. К несчастью, уловив волновые колебания в магическом фоне, колдуны двух соседних, враждующих миров решили, что это враг готовится нанести им решающий удар, и вознамерились атаковать первыми. К технической катастрофе и Буре добавился магический взрыв, брешь в Ткани Мироздания увеличилась. Беда в том, что Силы Мироздания не имеют доступа к миру — первоисточнику трагедии. По крайней мере, несколько десятков лет этот запрет пребудет в силе, пока последние следы урбо-влияния не рассеются. Они лишь скрепили расползающуюся структуру со стороны магических миров, но мера эта временная и до конца остановить процесс увеличения бреши в Ткани Мироздания не способна. Увы, это по плечу лишь Плетущему Мироздание.

— Почему 'увы'? — нахмурилась Элия, не понимая причин беспомощной скорби Сил, заставившей померкнуть даже дневной свет в Храме.

— В нашем распоряжении нет Плетущего Мироздания, принцесса, — открылись Силы Равновесия. — Мы послали запрос выше по иерархии, но очередь на вызов столь велика, что, пока Плетущий сможет посетить наш Уровень, пройдет немалый срок, и все это время разрыв будет медленно увеличиваться, погибнут миры и живые создания, оказавшие близ эпицентра катастрофы. Мы даже не можем перетасовать миры, удалив их от точки опасности, слишком хрупок баланс энергий. Конечно, мы объявили о необходимости эвакуации, но живые столь упрямы! Зачастую они не желают слушать нас до тех пор, пока не станет слишком поздно, — неподдельная боль прозвучала в словах Сил, явив их истинное мягкосердечие и благородство.

— Так чем же я смогу вам помочь, дорогие? — ласково спросила богиня. — Я ведь тоже не знаю ни одного Плетущего Мироздание. Счастье еще, что я вообще знаю о том, что это не миф, не выдумка пьяных зарвавшихся менестрелей, а реальные, пусть и чрезвычайно редкие существа.

— Не ведаем, — вздохнули Силы и, воспрянув духом, объяснили, — однако ты умеешь искать, устремляя к цели всю мощь души, ведь нашла же ты своего родича, распознав под обличьем жнеца, а такое считалось прежде невозможным. Вдруг ты сможешь найти для нас Плетущего?

Вот теперь Элия поняла, как легли карты расклада. Попав в безвыходную ситуацию, Силы Равновесия хватались за соломинку. Богине было одновременно и лестно, и смешно и горько, что этой самой соломинкой оказалась она сама.

— Значит, — осторожно резюмировала женщина, — вы предлагаете мне попытаться отыскать того, кого не в силах найти сами, но даже если я потерплю неудачу в своих стараниях, будете считать мой долг исполненным.

— Именно так, богиня. Попытайся! — торжественно согласились Силы, и в Храме стало светлее, искры темного серебра возбужденно заплясали в воздухе. — Ты и твоя семья такие непредсказуемые, вы — одна из величайших тревог для Равновесия, но и самая мощная его опора, а ныне наша последняя надежда. Мы даем тебе поручение и разрешаем привлекать к его исполнению всех, кого сочтешь нужным, обязав к соблюдению конфиденциальности. Если возникнут вопросы, ты всегда сможешь связаться с нами или прийти, воспользовавшись монеткой-пропуском. Богиня Любви и Логики, Элия Ильтана Эллиен дель Альдена, отныне и навсегда ты — желанная гостья в нашем Храме.

— Спасибо, дорогие мои, я постараюсь исполнить ваше поручение, но не могу дать вам надежды на то, что миссия увенчается успехом, — трезво ответила Элия, поднимаясь и прихватывая напоследок из вазы огромный лиловый плод инжира.

— То, что ты начинаешь поиски, уже дарует надежду, — открылись Силы, напутствуя свою посланницу.

— До свидания! — попрощалась принцесса, перемещаясь из Храма в коридор лоулендского замка.

Сразу в свои покои, где, если верить ощущению времени, еще почивал герцог Лиенский и сидел на страже его покоя Лейм, богиня отправляться не стала. У женщины возникла одна презабавная мысль насчет направления поиска редкостного создания, в котором ныне настолько нуждались Силы Равновесия, что готовы были просить помощи у простых богов, не входящих в число Слуг Творца. Разрешение на привлечение к розыскам буйнопомешанной королевской семьи развязало Элии руки.

На втором этаже замка принцесса свернула в один из редко посещаемых слугами коридоров и остановилась у двери темного ореха с укрытой среди резного контура-обвода пластиной звонка.

— Ищешь Тэодера? — неожиданно прозвучало за спиной Элии. Вопрошающий приблизился настолько незаметно, что оправдать сие одной легкостью шага было невозможно. Речь шла о таланте, обладателей коего, среди величавших принца без титулов, по имени, было всего двое: Ноут и Ментор.

Женщина обернулась к изящному мужчине с по-эльфийски тонкими чертами лица и опасливым блеском в серых глазах. Принц Ноут совершил редкостный по героизму поступок, первым обратившись к кузине, избегать общества которой было одним из условий его безмятежного существования.

И, как полагала Элия, на этот подвиг он отважился только потому, что богиня стояла пред дверью в покои обожаемого брата и шефа. А защищать оного не только ценой жизни, но даже ценой собственного душевного равновесия для музыканта, композитора и правой руки Босса Мафии многих миров было делом чести. Женщина прекрасно знала, насколько Ноут опасается ее силы и ее влияния на Тэодера, она даже чувствовала горчинку ревности в чувствах кузена. Ноута повергало в панику то, как непроницаемый, трезвомыслящий, безжалостный брат и начальник тает, словно воск, от одного взгляда на Богиню Любви.

— Прекрасный день, дорогой, — нежно поприветствовала Элия кузена, забавляясь заметавшимися искрами испуга в серой безмятежности взгляда. Кажется, даже отлично скроенный светлый серо-голубой приталенный камзол, расшитый жемчугом, пошел на Ноуте волнами.

— Ищу. А что, моего любимого кузена нет в Лоуленде?

— Тэодер просил его не беспокоить, он очень занят, кузина, — обтекаемо выразился Ноут, не вдаваясь в подробности, чем и где именно занят босс. То ли просматривает в кабинете отчеты кампаний, то ли самолично расстреливает конкурентов в далеком мире. Ощутить без заклятья связи присутствие Теневого Божества навскидку принцесса не могла, дар скрытности принца равнялся ее дару проницательности и по совокупности составлял вечный пат.

— Ну, тогда я обращусь к тебе, — решила богиня, сдерживая смешок, так и просившийся с губ при виде резко впавшего в ступор бога, неожиданно сообразившего, что жертвой силы Любви может оказаться не только шеф, но и он сам.

Однако преданность оказалась сильнее страха, Ноут чопорно ответил:

— Все, что в моих скромных силах, дорогая кузина.

— Мне нужен список урбанизированных миров, куда вы не распространили своего влияния в силу крайне замкнутой на техно-пути структуры, вызывающей проблемы не толькос банальными магическими манипуляциями, но и самим способом проникновения.

Элия говорила свободно, полог тишины — дар богов теневых троп — окружал их всегда, стоило зайти разговору о делах, не предназначенных для чужих ушей.

— Что-о-о? — чуть раскосые серые глаза мигом превратились в два блюдца.

Такой вопиющей наглости от Элии принц не ожидал! Какой угодно, даже того, что она шутки ради может начать домогаться его прямо у дверей Тэодера, ноне такой!

— Список, Ноут, — терпеливо повторила богиня, стукнув по полу носком туфельки, и надкусила плод спелого инжира. Она вонзила острые зубки в его сладость с такой же расчетливостью, с какой ее слова кололи кузена и медленно, чувственно облизнула губы. — На первый раз достаточно пары десятков миров нашего или нижних, но не более, чем на три Уровня, вниз. Я не собираюсь составлять вам конкуренцию, не трясись, братец, это нужно для научного поиска. А поскольку Силы спрашивать бесполезно, да и сама мирами такого рода я не интересовалась, то решила облегчить начальный этап работы, взяв информацию у Тэодера. Ничего кроме координат и названий не требуется. Ну так что, мне все-таки добиваться встречи с кузеном или ты удовлетворишь мой скромный запрос?

— Ты получишь список, Элия, — сдался Ноут, стараясь не смотреть на кузину.

Просчитав все возможные варианты и уверившись, что потенциального ущерба бизнесу они не нанесут, он рассудил: проще дать сестре то, чего она добивается, нежели удержать на достаточном расстоянии от шефа.

— Давай, — богиня доела фрукт и требовательно простерла руку.

— Я должен поднять документы, сделать выборку, — попытался отпереться от мгновенного исполнения заказа принц, надеясь успеть посоветоваться с Ментором.

— Ноут, у тебя безупречная фотографическая память, не лей мне меду в уши, — фыркнула принцесса, с небрежной фамильярностью щелкнув острым ногтем по алмазной булавке, скрепляющей нежно-голубой шейный платок кузена. — Данные нужны немедленно!

Принц вздохнул, от всего сердца жалея, что проблема взаимодействия с родственниками не решается так же быстро и просто, как с врагами, и извлек из воздуха чистый лист бумаги. Мимолетного взгляда на девственную белизну страницы оказалось достаточно, чтобы на ней возникла каллиграфически выписанная колонка слов и цифр, соответствующая запросу принцессы.

— Ноут, — чистосердечно восхитилась Элия, принимая заказанный список, — да у тебя все налажено оперативнее, чем у Сил в ИК, не удивлюсь, если и информация полнее.

— Тэодер любит четкость и быстроту, — скромно улыбнулся принц, невольно польщенный похвалой его тайным дарованиям, столь редко проявляемым на публике.

— Спасибо, дорогой, в знак благодарности я не буду тебя целовать, — не удержалась от маленькой шпильки богиня. Она спрятала листок в карман жакета и истаяла из коридора, как призрак утреннего тумана.

Вздох облегчения невольно вырвался из уст Ноута. Хвала Творцу, Элия убралась по своим делам без обычной порции насмешек. Он легко отделался! Сомнений в том, что кузина превосходно чувствует отношение родича, у проницательного принца не было ни малейших, а значит, все ее женские штучки были тонкой издевкой, лишь маскируемой под флирт. И все, что мог нервный музыкант и бесстрастный теневой бог — это молча терпеть. Ноуту было страшно даже представить, какой фокус выкинет Элия, если он вдруг станет огрызаться или тем паче осмелится имитировать флирт в ответ. Нет, лучше не рисковать!

Принцесса, выцарапав у кузена нужный документ и более не заморачиваясь вопросом, с какой стати вообще Ноуту бояться ее до дрожи в коленях, прогулочным шагом направилась к своим апартаментам.

Бог отер со лба метафорический пот и скользнул в покои Тэодера. Тот, по правде сказать, и впрямь сидел за столом в кабинете, просматривая планшеты с огромными сводными схемами-таблицами столь бегло, будто не изучал их, а тасовал колоду игральных карт. Не поднимая глаз на брата, принц между делом, ничем не выказывая особенного интереса, спросил:

— Зачем приходила кузина?

Ноут вздрогнул, подавляя невольное стремление сжаться и попятиться к двери, и мужественно ответил:

— Она просила кое-какую информацию, босс. По закрытым мирам. Я дал.

— Просила у тебя? — Тэодер так удивился, что на миг даже оторвался от процедуры анализа. Серая сталь его взгляда пригвоздила Ноута к ковру надежнее стилетов.

— Нет, шеф, она искала тебя, но… — моргнул бог.

— Не смей более никогда решать за меня, желаю я видеть Элию или нет, — мягко, но от этой мягкости тонкий музыкант и неумолимый убийца в одном лице задрожал как осиновый лист, промолвил принц и аккуратно отложил бумаги. Почему-то Ноуту невинный жест показался куда более зловещим, чем удар кулаком по столу.

— Куда вы, босс? — слабым котенком мяукнул Ноут в спину Тэодера.

— Извиняться за твою глупость, — столь же тихо, сколь холодно ответил бог, тенью исчезая из кабинета.

Он нагнал богиню почти у самых дверей ее покоев и позвал:

— Прекрасный день, дорогая.

— О, милый, тыстоль быстро освободился? — удивилась Элия на первый взгляд совершенно искренне, но принц уловил скрытую издевку в невинных словах.

— Для тебя я свободен почти всегда, — серьезно кивнул Тэодер. — Прости за маленькое недоразумение, больше такого не повторится.

— О, но ты ни в чем не виноват, — беглая улыбка скользнула по восхитительным губам прекрасной женщины.

— И, тем не менее, на скольких балах ты отказала бы мне в танце, на скольких ужинах не позволила бы сесть рядом? — с кривой полуулыбкой уточнил принц, скрестив руки. — Я слишком хорошо знаю, Элия, на каких весах взвесишь ты мою пусть не вину, но ответственность за зарвавшегося брата. Не играй со мной в эти игры, милая, не терзай без нужды.

— Я не сержусь, прости за то, что немного подразнилатебя, очень хотелось посмотреть на настоящего Тэодера, а не на его пустую маску!

На сей раз улыбка богини была искренней и полной тепла, она приблизилась к ожидавшему ее вердикта Тэодеру, погладила по щеке и положила руку ему на грудь. Сквозь темный, безо всякой отделки или вышивки шелк рубашки чувствовалось ускоренное биение сердца, говорившее о состоянии кузена куда более откровенно, чем непроницаемо серые глаза, запылавшие расплавленным серебром.

— Для тебя я всегда настоящий, — улыбка мужчины, полная радости и трепета, вполне могла бы подойти Богу Романтики, он накрыл рукой ладонь Элии, прижатую к его груди. Тонкие пальцы под его собственными казались певчей птицей, опустившейся на ветку и готовой в любую секунду вспорхнуть.

— Это замечательно, — серьезно промолвила принцесса, не убирая руки, — даже когда ты сердишься на меня, ты справедлив. Твое негодование помогает мне посмотреть на себя со стороны не меньше, чем нежность. Ты — мой личный Бог Справедливого Суда, дорогой.

— Я единственный, у кого хватает на это дерзости? — задумчиво предположил Тэодер.

— О нет, дело не в дерзости, ты единственный, кто может не просто ненавидеть или любить, а, отстранившись от своих личных страстей, посмотреть на мои поступки со стороны и вынести справедливый вердикт, — объяснила Элия и сменила тему, заметив:

— Кстати, Ноут мне действительно помог, так что не суди его строго.

Принц вопросительно выгнул бровь. Элия объяснила, какие именно сведения ей понадобились, и даже продемонстрировала выданный список. Едва глянув на него, Тэодер согласился:

— Все так, хотя в Симган я бы без особенной нужды не пошел.

— Он ведь ниже на Уровень. Неужто так опасно? — уточнила принцесса, зная, что бог спокойно не только гуляет, но и работаетв мирах на несколько Уровней вверх.

— Противно, — к удивлению кузины поморщился принц, зачастую не брезгующий в работе самыми крайними мерами. — Границу минуешь, будто в болоте нечистот бредешь. Слишком замкнут, никакого обмена энергией с сопредельными мирами нет. Структура такова, что у людей начисто отсутствуют или полностью блокированы любые мощные таланты, способные изменить положение измерения к лучшему. Шарлатанов хватает, но истинной силы нет. Даже техника в последнее время развивается слишком медленно. От пути духа они отказались настолько полно, что не хватает энергии для второй тропы. Чтобы творить по-настоящему в любой из сфер, должна парить душа.

— Возможно, именно это мне и нужно, — задумчиво протянула Элия, — спасибо, дорогой, за совет.

— Только спасибо? За целый список и добрый совет? — смешинка и еще какое-то напряженное ожидание с огоньком надежды послышались в тихом голосе кузена, умевшего выглядеть незначительным и незаметным, приятным, слабым богом, тенью своих ярких братьев и кузенов. Но огромная власть его в темных сферах, женщина знала, была не менее безраздельна, чем власть Повелителя Межуровнья над демонами Бездны.

— 'Спасибо' тоже бывают разными, мое тебе понравится, — шепнула Богиня Любви в приоткрытые губы кузена и коснулась их нежным поцелуем.

— Может, я тоже что-нибудь сделаю, чтоб заслужить столь сладкую благодарность? — полюбопытствовал не без мрачной иронии пополам с завистью Лейм, наблюдавший за интимной сценой у дверей в покои Элии.

Рядом с рукой зеленоглазого Бога Романтики, опершейся на косяк, мелькнули и тут же исчезли черные кудри пажа Лиама, осмотрительно решившего не лезть под горячую руку заспорившим богам. Наевшись с горя миакраны после короткой беседы с братьями принцессы и едва не отдав душу Служителю Смерти, мальчик капельку поумнел. Теперь он старался служить госпоже, соблюдая разумную осторожность.

— Весьма вероятно, — согласилась с Леймом принцесса, отступая из неохотно разомкнувшегося объятия Тэодера.

Тот кивнул брату, как равный равному, поцеловал руку кузине на прощанье и исчез. При младшем родиче богу не было нужды притворяться серой тенью. Тэодер пусть и не вовлекал его в свои дела напрямую, оберегая невинную душу родственника, но время от времени обращался к аналитическим способностям юноши. Сам Лейм широко не занимался коммерцией, но взаимосвязи и взаимозависимости в любых процессах отслеживал четко.

— Увы, мой дорогой! Хотя в настоящий момент я была бы очень рада помощи, но лучше тебе оставаться с герцогом и позаботиться о его здоровье, — пожалела Элия, проходя в свои покои мимо сторожащего дверь кузена.

— Думаю, Гор в достаточной мере оправился. Даже Стефф ушел, — последовав за кузиной, ухмыльнулся принц и указал на пустой диван со смятым, будто на нем танцевало маленькое стадо бегемотиков, пледом.

Глава 3. Божественные сборы

— Где он носится? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего ни самому больному, ни его нерадивому сиделке, поинтересовалась богиня, щелчком пальцев наводя порядок в гостиной. Правда, сильно Элия не прогневалась, ощущая присутствие приятеля неподалеку.

— В твоей ванной плещется, любимая, — чуточку мечтательно, показывая, что и сам не отказался бы от водных процедур в столь восхитительном местечке, а еще лучше в восхитительной компании, ответил Лейм. И продолжил, испытывая реакцию кузины:

— Я хотел ему одолжить моющие принадлежности, но Гор ответил, что у Леди Ведьмы полотенец, шампуней и мыла с подходящими мужскими ароматами вдосталь, для ухажеров держит. Поделится с другом, не обеднеет.

— Очевидно, Лиенскому и впрямь полегчало, — согласилась принцесса, оценив степень хамоватости высказывания, как соответствующую нижнему порогу герцогского обыкновения. — Долго он спал?

— Чуть больше пяти часов, для себя даже много, а потом вскочил, как кузнечик, не такой уж зеленый, правда, но столь же резвый, — добросовестно отчитался принц. — В ванную рванул и с полчаса купается. Я ему поднос с едой туда переправил.

— Не захлебнулся еще? — озадачилась богиня. С одной стороны, Элегор обожал воду, но с другой, он все делал настолько быстро, что сидение в ванной полчаса кряду для него было таким же подвигом, как пятичасовой сон, вместо обыкновенной четырехчасовки.

— Не дождешься, Леди Ведьма, — появляясь перед друзьями, отрезал Элегор и перекинул через плечо кончик одного их трех полотенец. Для обертывания своего худощавого тела он чисто из вредности использовал максимум ткани. Скорчив надменную морду 'а ля Энтиор, общающийся с поместным дворянчиком' авантюрист резюмировал:

— Твоя ванна слишком мелка для того, чтобы в ней утонул герцог Лиенский!

— Ты только свистни, желающие углубить найдутся, — посоветовала богиня.

— Ну и зачем тебе персональный Океан Миров, Кэлберту в аренду сдавать? — гордо (его всегда радовало количество врагов, как подтверждение статуса смутьяна) ухмыльнулся герцог, плюхаясь на 'свой' диван и вновь как бы невзначай сминая злополучный плед.

— Я же говорил, что он вполне оправился, — умиротворенно констатировал Лейм, присаживаясь на диван рядом с другом. — Так что ты вполне можешь просить меня о помощи.

— Куда идем? Что будем делать? — с загоревшимися глазами моментально принялся расспрашивать герцог, отшвырнув прочь два из трех мешающих полотенец.

— А кто вам сказал, ваша светлость, будто вы куда-то идете? — подчеркнуто с тремя 'вы' удивилась богиня, движением брови удаляя мокрые комки со светлого ковра.

— Посуди сама! Если ты хотела привлечь к какому-то делу Лейма, значит, оно достаточно серьезно! А коль отправишься без него, то мой друг будет сильно переживать и совершенно перестанет заботиться о том, чтобы я не ввязался в очередную сногсшибательную авантюру (ведь так ты называешь мои приключения), которая может закончиться неприятными последствиями. Зато, если ты посвятишь нас в проблему и пригласишь помочь, то и Лейм будет доволен, и я на что-нибудь сгожусь! — на удивлениеобстоятельно объяснил Элегор, для пущей важности отгибая пальцы на руке по мере приведения доводов.

— Гм, странно, никаких воплей 'а я все равно пойду, Леди Ведьма!' Где это вы так логично аргументировать свою точку зрения научились, герцог? — подивилась принцесса, прохаживаясь мимо уставившихся на нее в ожидании мужчин.

— А у меня самая лучшая учительница была, — кивком указал на богиню Элегор. — Тут уж хочешь, не хочешь, а выучишься.

— О Силы, ты еще и к освоению искусства лести приступил, куда катится Вселенная? — рассмеявшись, всплеснула руками Элия.

— К явлению Джокеров, ясное дело, — пожал плечами герцог и уточнил: — Так что?

— Как ты себя чувствуешь? Только честно! — потребовала ответа богиня, взгляд ее стал испытующим, как рентген.

— Не поверишь, но куда лучше, чем прежде, — хмыкнул Элегор.

— Отчего ж, поверю, по сравнению с валянием в отключке на ковре в луже крови прогресс налицо, — согласилась принцесса.

— Да нет, лучше, чем всегда, — нетерпеливо отмахнулся бог, тряхнув влажными волосами. — Будто не только тело, но и половину структур мне перетряхнули и в горном потоке промыли, так что каждая частичка звенит! Эффект как от бочки эльфийского звездного сидра, но без похмелья.

Элия хмыкнула, впрочем, возражать не стала. Богиня и в самом деле задумалась. Здравый смысл говорил, что тащить едва оправившегося непоседливого и жадного до риска бога в мир, где влияние магии стремится к нулю, нецелесообразно, но интуиция утверждала обратное и приводила свои аргументы. Если уж задачка найти Плетущего Нити Мироздания оказалась невыполнимой для Сил Равновесия, то кто, если не Джокер, вообще может справиться с нею? Что до опасности для здоровья Элегора, так тут бог прав: рядом с Леймом-Ферзем угроза повторного приступа была не столь велика. А случись что, доставить больного домой будет секундным делом. Впрочем, вредная принцесса не собиралась озвучивать немедленноесогласие.

— Это все прекрасно, герцог, — покивала Элия. — Но право слово, недобрые предчувствия смущают мой дух. Слишком печален опыт наших предыдущих совместных странствий. В первый раз, если не ошибаюсь, меня бросили в тюрьму и едва не казнили, во второй мы оказались в пустыне без магии, в третий вы сами угодили в больницу.

— Но не казнили же! Из пустыни выбрались с прибавлением! А из больницы вы меня быстро вытащили! — скроив некое подобие перекошенной заискивающей улыбки, оправдался непривычный к подхалимажу Элегор, под откровенную ухмылку Лейма. Тот сразу просек, что кузина шутит, напоминая об Альвионской переделке, пустынной эпопее и мотоциклетной аварии в Сейт-Амри. — И вообще, волшебным считается только третий раз! А четвертый должен пройти как по маслу!

— Это ты намекаешь, на сей раз мы оба станем прахом для погребальных урн? — иезуитски поинтересовалась Элия, наставив на приятеля палец.

— Кузина, не дразни его, ты ведь уже приняла решение, — вступился за друга принц, явив обществу крохотную частицу прежнего сострадания.

— Ага, слушай, еще пара твоих едких фразочек и я заору: 'Я все равно пойду, Леди Ведьма!' Ты же не хочешь, чтобы все мои старания быть осмотрительным и логичным пошли прахом?! — поддакнул Элегор.

— Мне дали поручение Силы Равновесия, — огласила задачу богиня и присела в кресло, напротив мужчин.

— Ого! — добившийся своего, герцог перестал ерзать по дивану, пихая Лейма острыми локтями и коленями, и весь обратился в слух. Впрочем, принца сейчас можно было и вовсе безнаказанно скинуть с дивана, он все равно не обратил бы внимания на подобную мелочь. Слишком важными по сравнению с любыми житейскими неудобствами казались слова кузины.

— Они просили найти Плетущего Мироздание, — скрестив ноги в лодыжках, самым обыденным тоном, как если бы предлагала собеседникам бокал вина или совместный визит на пьесу в Театр Всех Миров, продолжила Элия.

Элегор, слыхавший о подобных созданиях лишь самым краем уха и то всякую мистическую ерунду вперемешку с анекдотами, присвистнул и весело поинтересовался:

— А Исчезающих они у тебя отыскать не просили?

— Исчезающих не просили, — в тон приятелю ответила принцесса и нарочито небрежно добавила: — Наверное, потому, что ОН у них уже есть.

Испытующий взгляд Лейма переметнулся с лодыжек кузины на ее лицо, а Элегор тут же принялся засыпать подругу вопросами:

— Так ты видела Исчезающего? Давно? Какой он?

— Видела сегодня, — улыбнулась нетерпению герцога Элия, чувствуя в буйном боге отражение своего неуемного любопытства, жадного до любой, но чем страшнее и опаснее, тем лучше, тайны Мироздания. — Он приносил мне приглашение на аудиенцию Сил. Неуловимый, ехидный, проникающий сквозь любые преграды, ускользающий демон. Его истинной сути и силы ощутить практически невозможно. Не живое создание, а мерцающая тень. Весьма симпатичный, с той долей мрачности, к какой так влечет женщин. Вот только маникюр. Черные когти нынче не в моде, слишком эпатажно.

Слушая восторженные откровения кузины, принц не испытывал столь же радостно-щенячьего энтузиазма, как Элегор. Губы его сомкнулись в одну сплошную линию, а глаза превратились в тлеющие багрово-красным угли костра, готового полыхнуть в любую секунду. Точно таким же оттенком сиял перстень с рубином на безымянном пальце бога. Тот самый перстень с Осеннего Маскарада. Принц решил носить его в напоминание о своей новой сути и ради сознательного контроля над ней.

— Эй, Лейм, потуши фонари, а то мы с Элией побежим под стол прятаться, — уловив перемену в настроении друга, попытался обернуть все в шутку герцог, небрежно похлопывая его по плечу.

— Я не могу влиять на внешнее отражение смены своих настроений так, как, возможно, хотелось бы моей любимой кузине, — распрямившейся пружиной взметнувшись с дивана и отвернувшись от собеседников к окну, промолвил бог с горьковатой усмешкой. — Впрочем, под стол можете не спешить, приступ буйного помешательства в сию минуту мне не грозит.

— И то хорошо, — безмятежно согласилась богиня, привыкшая и не к таким яростным взглядам. С раннего отрочества Элию окружало столько ревнивых мужчин, что, уползай она под стол от каждого эдакого взора, ей оставалось бы только одно: вообще поселиться под этим предметом мебели на веки вечные.

— А теперь, давайте-ка, займемся разработкой плана поиска. Конечно, хорошо бы привлечь к работе Джея, но шляться по мирам шумной ватагой с Клайдом и Риком в качестве довеска у меня нет ни малейшего желания.

— Насколько мне известно, вчера после Совета он в очередной раз и как всегда вусмерть разругался с братьями, возможно, помириться еще не успели, — обрадовал Элию кузен фактом биографии вспыльчивого как порох вора.

Хоть особенной охоты делить внимание и общество сестры с еще одним братом у Лейма не было, но слишком странное и сложное поручение дали богине Силы Равновесия. Если Элии нужна помощь Джея, она должна ее получить, и чувства не имеют значения. Потому принц усилием воли погасил алую волну ревности, поднимающейся как океанский прилив, и постарался говорить привычно деловым тоном.

— Великолепно! — возликовала принцесса, словно мстительная Богиня Раздоров, длякоторой нет большего восторга, чем ссоры близких. На самом деле Элия не только обрадовалась возможности подключить Джея к работе, где вполне могла потребоваться сноровка вора, шулера и обаятельного обманщика, чувствующего себя в любом из миров, как рыба в воде. Общество брата, как Туза Колоды, могло стать дополнительной поддержкой и для Элегора. Как обычно, принцесса просчитывала всю выгоду от любого действия. Родственники зачастую называли это стервозной расчетливостью, богиня же трактовала свои поступки как заботу о близких и пользе дела одновременно. Сплетая заклятье связи, Элия задорно позвала:

— Джей, ты мне нужен! Не хочешь присоединиться к компании?

— Обожаемая, только позови! Я всегда готов составить тебе компанию, только…, - к веселому и пьяному голосу белобрысого бога присоединилось его визуальное, а спустя секунду на перемещение между мирами и плотское воплощение. Принц, обряженный в несколько помятую рубашку, заляпанную винными, вперемешку с чужой кровью на манжетах пятнами, и узкие почти до неприличия, укороченные штаны, продолжил:

— Сдается мне, ты приглашала меня не для тех забав, о которых я, наивный, было возмечтал.

— Как только догадался? — 'удивилась' принцесса, отпихивая от себя полезшего целоваться вора.

— Лейм еще ладно, а вот герцог Лиенский, пусть даже в полотенце, явно лишняя фигура! Ни в твоих, ни в моих сексуальных фантазиях ему не место! — Все-таки сорвав поцелуй с губ богини, вальяжно объяснил Джей, с довольным видом умащивая поджарую задницу на ковре у ног богини и запрокидывая голову на ее колени.

Лейм едва не закипел от зависти на то, с какой небрежной легкостью Джей говорил о своих желаниях, насколько близко позволял себе приблизиться к Элии и, самое главное, на то, как кузина спускает ему с рук такое нахальное поведение. Бог не выдержал и врезал по развратнику одним из самых мощных вариантов отрезвляющих чар, считавшихся весьма садистским средством очищения рассудка. Резкая судорога прошла по телу пьянчуги, он выгнулся так, что принцессе даже пришлось поддержать его за плечи. Джей тряхнул головой, безошибочно нашел взглядом виновника своих страданий и укоризненно заявил:

— Знаешь, кузен, напиваются обычно для того, чтобы быть пьяными, а не за тем, чтоб испытать радость магического отрезвления.

— Представь себе, знаю, — процедил Лейм, ничуть не походя на кроткого, нежного юношу. — Только Элии ты сейчас нужен трезвым.

— И когда ты успел стать таким же злобным стервецом, как и все мы? — риторически удивился Джей, наслаждаясь ощущением нежных пальцев сестры в своих вихрах.

— Три дня назад, — напомнил молодой бог вору.

— Да-да, что-то припоминаю, — решив не обращать на Лейма особенного внимания (все лучше, чем начинать бояться младшего кузена до дрожи в коленях), небрежно буркнул Джей. Общество Элии было лучшим лекарством от любых страхов. Рядом с богиней принц испытывал такое нервное возбуждение, с которым едва ли шел в сравнение крупный куш, сорванный на картах или игре в кости. Зачастую коктейль риска, сексуальной эйфории и потаенного страха перед действием силы Любви будоражили кровь Бога Воров крепче смеси из вина и азарта. Принц осклабился и самодовольно уточнил:

— Так какие из моих многочисленных уникальных талантов тебе понадобились, королева моя дорогая, так, кажется, выражается Рэт?

— Пока не знаю, возможно, намбудет нужен весь спектр дарований, — ответила богиня. — Будем действовать по ситуации. Мы отправляемся в закрытые урбо-миры на поиски Плетущего Мироздание по поручению Сил Равновесия.

— А почему именно туда? — было единственным, что счел нужным уточнить удивленный бог.

По большому счету ему было абсолютно наплевать, куда именно идти в компании сестры. Джей везде мог подыскать себе развлечения по душе, а общество Элии, вкупе с Леймом и Элегором гарантировало, что скучать не придется. Особенно, конечно, с герцогом. Там, где появлялся Лиенский, могло произойти любое недоразумение, но вот серая обыденность бежала от шального бога, как от злейшего врага.

— Потому что в магических и доступных их влиянию мирах Силы уже провели поиск безрезультатно, — рационально объяснила принцесса.

— Логично, обожаемая, — моментально согласился Джей, потершись острым носом о колени женщины. — И куда нам податься для начала? Бросим жребий или наобум двинем?

— У меня есть небольшой список, — Элия помахала в воздухе листком и зачитала вслух перечень. — Можем выбрать любой. Я не была ни в одном, поэтому охотно послушаю ваши соображения, мальчики.

— Леди Ведьма, прислушивающаяся к чужому мнению, — сделав вид, будто изумлен без меры, воскликнул Элегор, разводя руками и переводя небрежный жест в потягивание всем телом. — И куда катится старушка Вселенная?

— Вы же сами сказали, к явлению Джокеров, герцог, — огрызнулась принцесса.

В глубине души Элия признавала за собой этот недостаток: считать свои решения лучшими, а мнение единственно верным. Возможно, то были косвенные последствия обладания даром Богини Логики, а может быть, обыкновенная самоуверенность. Правда, в свое оправдание Элия могла бы заявить, что для пересчета значительных случаев, когда ее мнение и решение оказывались ошибочными, хватило бы пальцев одной (стандартной пятипалой!) руки.

Шутки шутками, однако боги не только перекидывались остротами, все мужчины вспоминали, когда и в каком из названных Элией миров им довелось побывать. Лейм, как Бог Покровитель Техники, частенько посещал урбанизированные миры, но старался выбирать для своих экскурсий или сколько-нибудь длительного проживания структуры, относительно открытые, хотя бы на духовном уровне, для влияния магии и Сил. Визиты в закрытые урбо-миры с экспериментальными или исследовательскими целями молодой бог осуществлял лишь кратковременные. Ему, еще и как Богу Романтики, было трудно находиться в столь замкнутых на себе, неразвитых измерениях. Джей с Элегором и вовсе целенаправленно никогда не совались в миры подобного рода, а если попадали случайно, старались поскорее, насколько позволяли обстоятельства, оттуда смыться.

— Я бывал в пяти из названных тобой миров, любимая: Лотре, Даване, Тобуваго, Йемдаги, Фарии, — нахмурившись, констатировал Лейм, успевший придавить приступ ревнивого гнева логичной выкладкой: 'Не догадался присесть у ног Элии, как Джей, значит, сам дурак и только на себя, идиота-скромника, пеняй!'.

Кузина заинтересованно выгнула бровь и поощрила родича улыбкой.

— Однако течение времени там столь непостоянно и различно с лоулендским, что могли произойти весьма существенные изменения в уровне развития, обычаях и прочих существенных для комфортного обследования параметрах, — закончил бог уже совершенно деловым тоном. Рабочий настрой помог справиться с яркими отрицательными эмоциями.

— А я не уточнял названия тех помоек, где довелось ошиваться, — честно высказался Элегор и пожал плечами в ответ на укоризненный взгляд Лейма, любившего строгий учет даже в самых сумасбродных приключениях.

— Симган. Я был там с полгода назад, — прищурившись, почесал за ухом Джей, приоткрывая карты, — от одних ретивых ребятишек, пожалевших о своих жалких монетках настолько, что по мирам за мной гончих крови пустили, скрывался. Ни собачки, ни их хозяева через границу шагнуть не смогли. Я отсиделся пяток деньков, запах отбил и спокойно мимо засады ушел.

— Симган, — повторила Элия название мира, прозвучавшее уже дважды за сегодняшний день. — Значит, так тому и быть. Собираемся, мальчики! Дашь какие-то инструкции, Джей?

— Время два к одному с Лоулендом, течение постоянно, — наскоро прикинул принц. — Сейчас летний сезон. Середина. Значит, либо жара и сушь такая, что покрытие на дорогах плавится, либо все дождем заливает, но все равно жарень. Потому мужики стригутся очень коротко, одежда — футболки со всякими надписями (на этом у них там точно пунктик!)и широкие шорты до колен. Женщины в высокие прически волосы подбирают, девицы топики и короткие юбки, либо тоже шорты таскают. Золотишко ценят больше любых камешков. Надо будет с собой побольше прихватить. Мирок, конечно, тошнотворный, как любой замкнутый, но тотального контроля за визитерами нет, жить можно, хоть 'дурок' и навалом.

— Так и здорово! — бодро встрял Элегор.

— Ха, ну это на любителя, — фыркнул Джей, отбив гибкими пальцами по колену замысловатую дробь. — Каждому свое, душевно близкое, так сказать. Да, герцог?

— Ну-ка, объяснись, — уловила нечто важное в, казалось бы, легкомысленной фразе друга богиня.

— А где вы Плетущих искать думаете? — неподдельно удивился молодой бог, хлопнув ладонью по дивану. — Если у него сила в тухлом урбо-мире пробуждаться начала, а использовать ее невозможно, рядом никого нет, чтоб растолковать, чего вообще происходит, почему кругом цветные узоры мельтешат, то Плетущему одна дорога — в умалишенные.

— Весьма вероятно. Если сила такого рода вообще имеет возможность пробуждения в структуре замкнутого урбанизированного мира, то ваши выводы могут быть признаны логичными, герцог, — почти уважительно согласилась богиня. Лейм так и вовсе одарил друга восхищенным взглядом, вогнав того в редкостный приступ неожиданного смущения. — Значит, визиты в сумасшедшие дома станут ключевым пунктом нашей программы в Симгане. Но я бы не стала упускать из виду и другие варианты. Наличие таланта Плетущего в состоянии зачаточном и неосознанном либо, напротив, полностью раскрытом и скрывающемся от пристального внимания Сил там, где они не имеют власти.

— Учтем, любимая, — кивнул Лейм, уважавший целевое планирование, и попросил кузена: — Джей, иллюзию шмоток и прочего барахла нам прикинешь, чтоб не с голого листа подбирать?

— Зачем же подбирать? Мы с Элией вас мигом по полной программе нарядим, — влез Элегор, еще не успевший наиграться со всеми атрибутами Звездного Набора. Пусть перемена туалетов и не казалась ему самой важной возможностью даров Звездного Тоннеля, но ее практическую значимость бог, шлявшийся не только в опасных, но и самых грязных дырах Мироздания, успел оценить по достоинству.

Джей ухмыльнулся, сделал неприличный жест рукой, и в воздухе возникло несколько фантомных вариантов симганских нарядов. Элия и герцог тут же скопировали на тело и про запас несколько костюмов для себя и прочих членов команды. В нелепо-бесформенные массивные сумки легла смена. Почувствовав обнаженную кожу стройных ног под своей щекой, Джей чуть отстранился и восторженно присвистнул, обозревая представшее видение. Белый топик на цепочках с надписью 'Звезда вечеринок' едва прикрывал высокую грудь. В малюсеньких шортиках, более походящих на чуть удлиненные трусики из бежевого материала, ноги Элии казались не просто длинными, а целой бесконечностью стройного великолепия. Сандалии на маленькой платформе с длинными ремешками, охватывающими щиколотки и голени, лишь усиливали впечатление.

Честно сказать, в своих широких шортах до колен мужчины выглядели не столь сногсшибательно. А тот факт, что простые смертные и вовсе казались в сем облачении кривоногими волосатыми уродцами, не прибавлял радости.

— Энтиор бы удавился с горя! Жаль, Элия, ты его с нами не пригласила, — хмыкнул Джей, одергивая длинную желтую футболку с шикарной надписью 'Самый клевый парень!' на ярко-синие шорты-бермуды с широким кожаным поясом. Принц пошевелил для проверки пальцами в сандалетах на босую ногу и почесал неожиданно оголившиеся виски. Магией Звездного Набора его длинные вихры резко укоротились по бокам, оставив на развод несколько светлых прядей ближе к макушке.

— Да не переживай ты так, — хихикнула богиня, поправляя ремешок своей обуви, и погладила остатки волос на голове брата, — вы, мальчики, выглядите весьма мило.

— Ну-ну, вот уж не знал, что такое в твоем вкусе, — недоверчиво буркнул самолюбивый вор, предпочитавший иной стиль одежд для техномира. К примеру, кожаные брюки, бандану и куртку с кучей всевозможных брелоков, висюлек и заклепок.

— Вы в моем вкусе, что бы на себя ни напялили, — ласково подтвердила Элия. — Истинную силу и красоту скрыть невозможно.

Бог Воров моментально успокоился и залучился самодовольством. А вот Лейму было почти наплевать на собственную зеленую майку с укороченными рукавами с коротким резюме наискосок 'УМНИК', черные шорты и стриженные под бобрик волосы. Он глаз не мог отвести от ног кузины и прилагал все усилия к тому, чтобы не утратить остатков интеллекта. Огонь, пожирающий душу, стал сродни страстному голоду вампира, только ломило не клыки, а все тело и душу. Будь принц сейчас на месте Джея, не смог бы сдержаться, чтобы просто сидеть у ног Элии, а не касаться руками, губами, не целовать нежный атлас кожи.

Элегор, просекший состояние друга, быстро встал. Худощавое тело в серо-черных штанах и облепившей торс точно вторая кожа серебристой футболке, украшенной хулиганским вопросом 'Плетущих не видали?', вытянулось звонкой струной. Максимально в меру габаритных возможностей, сильно уступавших аналогичным талантам принца Кэлера, бог загородил собой роскошный вид и задиристо вопросил:

— Слушай, Леди Ведьма, насчет 'скрыть'. Ты с собой-то чего-нибудь сделаешь? Или нам сразу палки побольше и поострее выбрать, чтоб местных парней отгонять?

— Долг истинного лорда встать на защиту женской чести, — с апломбом заявила богиня под ироничные комментарии Джея (Так то лорда!) и Элегора (Так то чести!), — но у вас будут более важные дела, чем разгон как моих, так и своих многочисленных поклонников, потому не беспокойся, я сделаю все, что смогу. Пока же собирайте последние вещи, пятнадцати минут хватит, полагаю. А мне надо в Оружейную наведаться.

— У тебя в покоях ничего не найдется? — недоверчивым хором удивились Джей и Элегор такому нежданному пацифизму. Нет, конечно, принцесса, случись чего, могла бы забить врага голыми руками или ножками, чтоб не марать белы ручки. Но чтобы совсем не держать в покоях оружия?

— Есть, разумеется, только слишком высокого качества, — согласилась принцесса. — Я не потащу живые клинки в замкнутый урбо-мир. Если с ними там что-то случится, я нарушу Закон Равновесия, оставив души в тюрьме измерения. И как исправлять? Не Разрушителя же по мирам выискивать для этой грязной работенки?

— Ясно, — понимающе закивали мужчины, прикидывая, что из своего богатого инвентаря можно захватить в урбо-мир, а Элия исчезла из комнаты.

Хранилище Магического Оружия, конечно, всегда считалось богиней более заманчивым местом, однако в чисто утилитарных целях ей нынче необходима была обыкновенная Оружейная. Разумеется, обыкновенной она была только для лоулендской принцессы, очень многие воины, даже Боги Войны, не раздумывая, отдали бы полжизни, чтобы побывать в этом знаменитом месте и хотя бы взглянуть на Коллекцию, изрядную часть которой собрал прославленный Нрэн Лоулендский. Элия же небрежно кивнула страже, подождала, пока завороженные видом мужчины придут в себя настолько, чтобы открыть массивные створки и осведомилась, заметив, что Оружейная не заперта на замки:

— Кто внутри?

— Лорды Дарис, Итварт и принцесса Мирабэль, — с третьего раза из горла самого мужественного из охранников вырвался ответ, а не сиплый вздох.

— Благодарю, — улыбка Элии заставила мужчин прислониться к стенкам и, вцепившись в древки алебард обеими руками, мелко задрожать.

Цокнув языком, богиня критично отметила, что герцог, пожалуй, прав. Нужно будет принять некоторые меры предосторожности.

На первый взгляд огромное помещение — целый ряд бесконечных залов, соединенных арками — было пусто, только в отдалении Элия услышала голоса. Звонким любопытным колокольчиком звенела Бэль, ей глухо вторили в ответ два баритона.

Элия прошла в третью левую залу к стойкам с кинжалами и ножами, выкованными из самых стойких сплавов, даже на стадии изготовления которых не было использовано ни малейшей магической составляющей. Именно эти невероятно прочные клинки, способные адаптироваться к практически любому континууму, нужны были богине. Она безошибочно выбрала длинный кинжал по руке с оптимальным балансом и перешла к широкой полке с выкидными ножами, замаскированными под всякого рода приятные безделушки. С сожалением отложив веер, богиня взяла ключницу (ее можно было использовать по утилитарному назначению) и то, что выглядело как подвешенная на цепочке декоративная пластинка в палец толщиной с выгравированным растительным орнаментом. Не то, чтобы принцесса всерьез намеревалась пройти дорогой крови в урбо-мире, она брала клинки больше по традиции, почти с противоположенной целью. Если опасные вещи прихватить с собой, они, скорее всего, вообще не понадобятся.

Сложив предметы в широкий внутренний карман сумки и надев цепочку на шею, путешественница собралась уходить.

— Я права, Элия рядом! — восторженный голосок прелестной девушки, вынырнувшей из арки по правую руку богини, заставил ее остановиться.

— Прекрасный день, дорогая, — богиня ласково приобняла подбежавшую сестренку.

— Я сразу почувствовала тебя, — восторженно поделилась новостью со старшей кузиной Бэль. — А они, — эльфиечка мотнула головой в сторону замерших на предельно допустимом расстоянии от принцессы Дариса и Итварта, — мне поначалу не поверили!

Хвастуньей юная принцесса не была, но могла справедливо гордиться способностью ощутить присутствие сестры среди мощной концентрации эманаций опасного оружия, тогда как взрослые боги-спутники оказались не способны к выборочному восприятию.

— Мои лорды, — Элия доброжелательно приветствовала обоих мужчин, пытавшихся не смотреть на ее ноги долее приличествующего мгновения. Длительное созерцание и сопряженные с ним реакции были крайне нежелательны в обществе невинной девушки. Ибо оная обладала выдающимися способностями по части улавливания эмоций окружающих и задавания неудобных вопросов из серии: 'А что это такое оранжевое и колючее, но горячее излучаешь ты, дяденька, когда на Элию смотришь?'

— Принцесса, вы бесподобны, — поклонившись, выдавили из себя Дарис и Итварт нечто, частично отражающее их мнение о наряде любовницы и в то же время относительно нейтральное.

К счастью начальника королевской стражи и учителя воинских искусств, довольно постоянных любовников Богини Любви, Мирабэль в настоящий момент куда более занимала сестра, а не странные волны излучаемых мужчинами чувств.

— Выбирали серьезное оружие для тренировок? — полюбопытствовала Элия.

— Да! Я с Дарисом позанимаюсь разновесным метанием, Итварт уезжает на несколько дней в свой мир, — поделилась планами Бэль, привычно перекидывая толстую рыжеватую косу на спину и вываливая на сестру весь поток мыслей сразу: — Потом я попросила просто погулять и посмотреть. В соседнем зале очень красивые эльфийские луки. Ты тоже куда-то собираешься, да? В Лоуленде дядя Лимбер почему-то не разрешает ходить в такой легкой одежде. А ведь это удобно в зной! Правда?

Дарис и Итварт, ознакомившись со взглядом принцессы Бэль на проблему моды в королевстве, покраснели и синхронно зашлись в резком приступе нервного кашля. Им одеяние Элии тоже казалось очень удобным, но совсем с другой точки зрения, нежели наивной девушке.

— Довольно комфортно, — согласилась принцесса, бросив кокетливый взгляд из-под ресниц на мужчин, — особенно там, где по-настоящему жарко.

— Можно мне с тобой? — заканючила юная эльфиечка.

— Нет, малышка, — мягкий голос Элии враз стал строгим и холодным, как у Нрэна, — я отправляюсь по важному делу в урбо-мир, туда, не будь нужды, я не сунулась бы и сама. Тебе же, обладающей эмпатическим даром, опасно находиться в таких душных местах и не только в настоящий момент, но и в будущем. Сейчас на тебе, не омытой 'водами' Источника, такая переделка и вовсе скажется самым губительным образом. Милая, нет нужды рисковать формированием божественной силы ради пустого каприза.

— Понятно, — поникнув, как цветочек в засуху, вздохнула Мирабэль. Увы, сестра не просто запрещала, но объясняла так логично, что злиться и обижаться на нее не было никакой возможности. — Счастливого пути, Элия. Возвращайся скорее и сходи со мной куда-нибудь, куда можно! А еще лучше отведи к Источнику!

— Бэль, милая, только Нрэн, твой опекун, имеет право стать проводником, — покачала головой принцесса, — но, если ты чувствуешь, не от обиды или по прихоти, а по-настоящему чувствуешь, что тебе пора, ты должна действовать! Обратись с просьбой…

— Я поняла, — не дослушав, энергично кивнула юная принцесса, карие глаза задорно блеснули. — Спасибо, Элия!

— Пожалуйста, малышка, — богиня еще раз приобняла сестренку на прощанье и исчезла из Оружейной.

Элия вернулась в свои покои в разгар трудовой деятельности коллектива богов. Все собирали сумки. Джей аккуратно умащивал сразу несколько любимых комплектов отмычек в фирменных футлярах маэстро Котта благородной темно-серой расцветки. Ясное дело, следом за отмычками в сумку отправился набор собственноручно изготовленных принадлежностей для вскрытия замков и иной работы на ниве преступных промыслов, включая любимую удавку-талисман. Шмотки, наколдованные Звездным Набором, принц кинул небрежно, больше прикрывая ими остальное содержимое.

А вот Лейм все складывал с педантичной аккуратностью: одежду, вещи, планшет для записей с прилагающимися к нему аксессуарами. Остро наточенные карандаши в прозрачных колпачках, ручки нескольких цветов, клей, ножницы, ластик, линейка, лекало, циркуль, транспортир и еще кучавсяких чертежных инструментов, назначение которых распознать для богини было куда более трудно, чем разобраться с отмычками вороватого брата, заняли строго отведенное им место. Да уж, молодой бог был чуть ли не большим аккуратистом, чем зануда Нрэн, с той лишь разницей, что никому не навязывал своего стиля жизни, а потому никого и не раздражал.

Судя по глухому характерному звяканью металла и стекла, в черную с серебристыми молниями по бокам сумку Элегора влез не только джентльменский набор оружейника, но и несколько бутылок вина. Разумеется, герцог Лиенский всегда пробовал местный ассортимент спиртных напитков, пребывая в бесконечном поиске новых идей и рецептов, — состоянии, естественном для каждого прогрессивного владельца винодельческого предприятия. Увы, качественный уровень алкогольных напитков урбанизированных миров оставлял желать много лучшего. Почему-то люди упорно экспериментировали с уровнем крепости спиртного, забывая о разнообразии прочих параметров. На тот случай, если захочется посмаковать хорошее вино, отмечая успех или подслащая провал миссии, Элегор предпочитал иметь личный запас. К счастью, перемещение из мира в мир не сказывалось на качестве лиенских вин в худшую сторону, если, разумеется, их при этом не трясли как безумные и не подвергали значительным перепадам физических параметров. Но даже после столь возмутительных испытаний вина Лиена существенно превосходили напитки конкурентов.

— Ты готова? Как говорят в криминальных сводках техно-миров, вооружена и очень опасна? — подмигнул сестре Джей, задергивая центральную молнию на сумке с таким звуком, будто передергивал затвор. То ли бог втихомолкуподколдовал над аудио-эффектом, то ли пошутил Элегор, сотворив принцу замок в подарочек.

— Вооружена, вот только опасна пока чересчур. Сейчас постараюсь кое-что предпринять, — отозвалась принцесса и, бросив свой багаж в кресло, приблизилась к небольшому столу у самой стены. Высокие фигурные ножки мебели позволяли владельцу пользоваться ею, не садясь. Богиня крутанула темный овал в серебряной оправе, и появилось зеркало в привычной, исполненной с ювелирной изысканностью, вязи защитных рун.

Элия отодвинула единственный ящик стола и извлекла оттуда объемный ларец из темного дерева разных тонов, подобранных столь искусно, что они складывались в виньетку из роз на крышке. Богиня нажала на центр виньетки, и стенки ларца разъехались, принимая вид сооружения из нескольких полочек и ящичков, заполненных, как выразился Элегор, всякой дребеденью. Флакончики, кисточки, коробочки и тюбики замелькали в пальцах богини с той же быстротой, что клинок в руках Бога Войны. Мужчины с интересом наблюдали за тем, как принцесса рисовала на своем безупречном лике. Розовый рот стал чуть пышнее, чем прежде, и бледнее, нос длиннее и шире, глаза меньше, тонкие дуги бровей гуще. Вот только сияние божественной красоты после всех этих манипуляций не стало, по мнению наблюдателей, шибко слабее.

Конечно, по меркам людей, принцы и Элегор были безупречно, возмутительно, сногсшибательно хороши, впрочем, столь же хороши, сколь опасны. Но им было достаточно мысленно придерживаться изначально заданной установки 'вы видите симпатичного человека и ничего более', чтобы свободно путешествовать по мирам. Домогательств со стороны восхищенной публики выпадало не более, чемна долю смазливых людей. Богиня Любви же, в силу профессиональной специфики, не просто восхищала своей красотой, она била ею наотмашь так, что выбивала у кавалеров всякое соображение и дух.

— Если ты думаешь, будто сильно физию подпортила, разочаруйся, ни фига не вышло, — скептично резюмировал Элегор, потирая пока целую скулу, и великодушно сгенерировал восхитительную идею:

— Может, одолжить в театре накладной нос, парик и десяток бородавок?

— Еще накладной горб предложи и ботинки с разными подложками для хромоты! Не вам судить, герцог, о качестве моей маскировки, — небрежно отбрила приятеля принцесса, убирая на место набор дорогущей декоративной косметики в сумку. — Я вовсе не собираюсь уродовать себя более необходимого, в нарушение Закона Сохранения Сути. Достаточно, чтобы моя красота не казалась нереальной. Вы, близкие мне по уровню силы, видите истину, а людям хватит этой маленькой хитрости и моего желания выглядеть, как человек. Это не идет вразрез с сутью и не чревато карой.

— Точно, у нее выходит, — небрежно согласился Джей, гордясь своей осведомленностью в пику, скажем, Лейму, никогда прежде не путешествовавшему с сестрой. Зеленоглазый бог верил логичным словам кузины, но убедиться до конца, что без магии она сможет утаить свою красоту от смертных, не мог.

— Проверим, — бесшабашно согласился Гор.

Он решил, что помахаться, отгоняя от Элии толпы поклонников, если в замкнутом урбо-мире даст сбой сила ее нежелания привлекать внимание, будет нехилым развлечением. Как всегда после периода вынужденной неподвижности герцога обуревала жажда бурной деятельности на всех фронтах.

Еще несколько минут боги завершали упаковку личных вещей, в том числе и объемных мешочков с тяжелыми золотыми безделушками, настолько безвкусно-безличными, чтобы определить их происхождение без применения магических средств не существовало возможности.

Когда сумки были собраны, компания окружила Джея. Для облегчения групповой телепортации в закрытое техническое измерение, где магия действенная практически не работала, а высшая, обуславливаемая энергией и силой души, не имела возможности проявляться явно, боги коснулись принца руками. Тот по-джентельменски, разбавив изысканность манер фривольной ухмылочкой, намекавшей на то, чего не было, но хотелось, подхватил Элию под локоть и сосредоточился.

Глава 4. Необъявленный визит

Реальность изменилась. Вместо роскошной гостиной ее высочества компанию принял убогий переулок, душный от навалившейся неповоротливым огромным зверем жары и полутемный от нависающих домов. Потрескавшееся дорожное покрытие едва проглядывало под плотным слоем изрядно пованивающего мусора. Желто-коричневый, крошащийся кирпич стен, едва видный под пластом каких-то наклеенных друг на друга то ли листовок, то ли объявлений, тоже не внушал доверия своей крепостью. Возможно, он и не рухнул до сих пор только из-за листков бумаги, скреплявших камень прочнее цементного раствора.

С чавкающим звуком приподняв ногу из какого-то черно-зеленого вязкого образования, Лейм задумчиво заметил:

— Что-то это не слишком похоже на расплавившуюся дорогу. Воняет чем-то предположительно органического происхождения. Надеюсь, тут не навозом улицы мостят?

— Нет, хотя, когда покрытие кладут, воняет так, что хоть живым в гроб кидайся. А ты в смазку для здешних машин вляпался, — просветил кузена Джей, выбираясь, брезгливо поджав пальцы, по наиболее плотным кускам мусора на участок почище.

Элия на невысоких платформах босоножек оказалась в самом выгодном положении, почти не запачкавшись, женщина проследовала за Джеем.

— Ты специально это местечко для посадки выбирал, чтоб сразу ткнуть нас в грязную реальность Симгана? — уточнил Элегор, выпрыгивая на относительно свободный от наслоений дряни пятачок переулка.

— А-то, привыкайте! — бодро подтвердил принц, хоть и счел нужным оправдаться, пока сестра не отвесила ему воспитательную оплеуху. — В прошлый раз тут почище было, спальный район, гадить не успевают. Зато рядом аккурат пара ломбардов. Скупают все, что предложат, никаких документов для оформления сделок не требуют, правда, нужно быть начеку, чтоб не надули. Да так, почитай, везде, в какой мир не сунься! Золото идет примерно по двадцать лимаров за единичку, за работу сильно не накидывают. Разделимся? Мы с Элией налево, в ту арку и направо, на первый этаж, а вы, парни пройдете напрямик и в подвал спуститесь у желтого фонаря.

— Нет, герцога я от себя никуда не отпущу, раз уж я его пригласила, мне с ним и развлекаться, — с легкой насмешкой принялась возражать богиня. — Так что он без моего присмотра никуда! А потому, ты, Джей, иди с Леймом налево, а мы уж в подвал под желтым фонариком полезем.

Элегор собрался было возмутиться, насчет необходимости слежки, однако, уловив, как затухает гневный огонек в глазах друга, сообразил: дело вовсе не в надзоре за ним. Богиня просто не хотела делать из братьев соперников в борьбе за ее общество! Потому авантюрист с апломбом выдал, подхватывая принцессу под руку:

— Это ты права, леди Ведьма, никто лучше меня за тобой не присмотрит! Я ж по сторонам буду глядеть, потенциальную опасность выискивать, а не на тебя пялиться. Ну ладно, идем-идем, пока этим переулком не провоняли так, что ни в один ломбард не пустят!

И не дав более никому сказать ни слова, бог почти поволок принцессу в указанном Джеем направлении. Пусть лучше Лейм злится на его бесцеремонность, чем бесится от ревности только потому, что добывать деньжата Элия отправилась с Джеем, а не с ним. Поскольку догонять и драться друг не стал, значит, все обошлось. В подвал трехэтажного дома вела лестница с изрядно выбитыми, будто обкусанными местами ступеньками, но, как и говорил вор, у входа покачивался желтый фонарь в колпаке, треснувшем и погнутом до овально-эллипсоидного состояния, и красовалась нехитрая вывеска: 'Скупка и залог'.

Боги вошли в полутемный зал. Относительно ярко были освещены лишь несколько витрин в углу, с выставленными в них довольно примитивными безделушками, и почему-то дальняя абсолютно пустая стена с пожелтевшей от времени некогда голубоватой плиткой. Причем плиткой была выложена лишь одна стенка, да и пованивало в подвале весьма характерно, Элия даже предположила, что помещение изначально было сортиром, а при переделке в ломбард ему оставили и первичные функции. Жара в подвале стала слабее, а вот уровень духоты повысился.

Некто в мешковатом, бледно и грязно зеленом одеянии, с патлами, собранными на макушке в бесформенный пучок, куковал на стуле, с шуршанием лениво листая газету и покуривая палочку ароматической травки, от которой воняло не лучше, чем из сортира.

Еще спускаясь по лестнице, богиня начала говорить, постепенно повышая голос, как будто продолжала начатый разговор:

— И не спорь, котеночек, я так решила! Тебе нужны деньги, а мне на эти побрякушки пялиться — только о бывшем, козлище блудливом, сволочном, вспоминать!..

Элия мало того, что молола языком как пустоголовая, малообразованная простушка с роскошным телом, она еще повисла на руке Элегора и стала прижиматься к нему всеми имеющимися выпуклостями. Делать нечего, пришлось герцогу подыгрывать подруге, оставив возмущение навязанной ролью жиголо. Богиня щебетала, а мужчина, изображая скучающее внимание человека, успевшего привыкнуть к бесконечному потоку трепа любовницы, время от времени издавал многозначительное мычание, не разжимая губ.

Ввалившись в помещение ломбарда, и куда только подевалась обычная легкость походки, Элия громко и визгливо заявила с порога:

— Приветик! Хочу золотые побрякушки продать. Глянешь?

— А чего ж не глянуть, показывай, — лениво отозвался человек, при ближайшем рассмотрении оказавшийся созданием женского пола. Назвать его женщиной язык не поворачивался.

Богиня залезла в сумочку, созданную с десятком карманов по местному обычаю, и копалась там как минимум минут пять, залезая в каждый кармашек раза по три и бормоча под нос:

'Но ведь точно клала, куда ж они подевались? Или забыла на тумбочке? А может, в шкафу? Нет, а вот! Нет, не они, ну-ка, а это что? Надо же, неделю искала! А, вот!

Наконец, Элия вывалила на прилавок малость помятый носовой платок, коробочку пудры, кошелек, щетку для волос и прозрачный пакет с золотыми серьгами, тремя браслетами и цепочкой с массивным кулоном. Элегору показалось, что кулон сделан в форме кукиша, и бог только диву дался, откуда у богини взялась такая штуковина. Неужто специально ювелиру заказывала, чтобы потом сбыть в мирах? Все, кроме пакета, принцесса быстро сунула назад и перевела дух.

Неторопливая содержательница ломбарда притянула к себе пакетик, открыла его. Мутно уставившись в никуда блеклым взглядом, взвесила на руке первый браслет и процедила, перекидывая цигарку из одного уголка рта в другой:

— Золотишко грязное, в отливе смесовка проглядывает! Много не накину…

— Что-о-о? — в первую секунду Элегору показалось, будто в маленьком подвальчике включили сирену. — Ах, он, крокодил безрогий! Ну, я ему задам! А ведь клялся: чистоган, самый высший, не сомневайся, дорогуша, на заказ делано! Сейчас все ему выскажу! Пусть, коль захочет, приедет, так вы ему в глаза бесстыжие все про все скажите! Пусть при своих мальчиках-шкафчиках запозорится! А потом я еще и его дружкам-приятелям расскажу, вот шуму будет!..

Глаза спекулянтши, сообразившей, что легкомысленная девица бывшая подружка какого-то большого босса, нервно забегали. 'Выручая' ее, Элегор вставил, размеренно похлопывая приятельницу по плечу и пытаясь сдержать здоровое мужское ржание, вызванное ярким образом рогатого крокодила, подсунутым проказливым воображением:

— Не спеши, лапушка, ты ж сама говорила, будто знать его, козла, больше не желаешь. Пусть сначала специалист золото хорошенько проверит, может, оно при таком свете отлив неправильный дает. А поскандалить всегда успеешь!

— Да? — брови Элии поползли к переносице, помогая мозгу переварить слишком сложную мысль без замыкания основных контактов.

— Э-г-м, лучше и впрямь, проверю для начала, — с деланно небрежным видом кивнула обманщица.

Она затушила сигаретку о погнутую так, будто на ней отплясывала твист пара слонов, пепельницу, и принялась вытаскивать из шкафа за спиной предметы: плоскую, размером в две ладони пластину электронных весов, микроскоп-наглазник и какие-то щипчики, пузырьки с прозрачной жидкостью…

Возилась баба со своим инвентарем довольно долго, демонстрируя высокое прилежание и сосредоточенность на процессе, звякала, звенела, взвешивала, зыркала микроскопом, будто одноглазый киборг-убийца, капала какой-то жидкости. Элия сначала наблюдала за ней как завороженная, хлопая ресницами раз в пять секунд, а потом начала зевать, сонно моргать и рассеянно оглядываться по сторонам, все чаще косясь на угол с освещенными витринами. Элегор же продолжал бдительно следить за всеми манипуляциями с показушно-небрежным видом стрелянного в делах заклада воробья.

Спустя десяток минут хозяйка нехотя объявила:

— Золото и впрямь неплохое, видно, новая лампа отливку в брак дала, примеси в пределах нормы. Браслеты на тридцать две, двадцать пять и сорок единичек тянут, серьги на пятнадцать, цепочка пятьдесят пять с половиной. За все три тысячи накину. Продаете?

— Три пятьсот, — тут же твердо вставил Элегор, проявляя нежеланную для спекулянтки прыть.

— Мой котик всегда прав, — будто очнувшись от ступора, расплылась в столь паскудно-влюбленной улыбке Элия, что герцога едва озноб не прошиб. — Он считает, как эта машинка с кнопочками… забыла название…

— Три четыреста, — с мрачным неудовольствием поправилась владелица ломбарда. — Сотками возьмете?

Элегор скуповато поджал губы, копируя мимику Нрэна, и с мрачной солидностью кивнул, соглашаясь. Баба, сгребла побрякушки в сейф под прилавком толстой рукой, другой полезла за деньгами. Пока под бдительным оком герцога хозяйка отсчитывала купюры, Элия, полностью утратив всякий интерес к шуршащим бумажкам, подошла к освещенным витринам и замерла перед выставленными под выигрышным ярко-золотистым светом побрякушками.

Основная масса лежащих на линялой подстилке вещиц была откровенной дребеденью. За качеством изделий тут, как и говорил Джей, не слишком гнались, упирая на броскость, показушную замысловатость и массивность. Но один из углов экспозиции был отведен совершенно другим предметам. Серебряный, явно серебряный мужской перстень-печатка в виде оскаленной морды саблезубого льва был сделан не только с величайшим искусством, но и такой точностью, каковой в состоянии добиться лишь тот художник, кто хоть однажды видел наяву великолепную тварь. А чуть поодаль лежала пара не то заколок, не то нагрудных брошей в полкулака величиной из какого-то зачерненного с блеском материала. Брошь-паук с мужским лицом — точной копией лица арада Туолиса, окруженного хищным хитином лап и панциря, и брошь-ворон, искрящиеся глаза, простертые крылья и хищный клюв, распахнутый в крике.

Недавний переход из мира высокой магии в закрытый урбо-мир был виной тому, что богиня не смогла уловить силы предметов. Даже сейчас, стоя в непосредственной близости от шедевров, Элия чувствовала лишь отдаленное эхо, все равно что шепот в общем шуме дерущей горло толпы. Мешало слишком мощное излучение энергии богов, не влившихся в структуру мира настолько, чтобы не затрагивать его нитей одним своим присутствием.

— Зайчик, я хочу это, это и это! — заявила богиня, ткнув пальчиком в витрину, капризно выпятила нижнюю губку и топнула ножкой.

— Чего ты хочешь, золотце? — снисходительно осведомился Элегор, засовывая пересчитанные деньги. Большую часть в сумку, и несколько банкнот в карман шорт.

Бог еще не просек: то ли Леди Ведьма продолжала ломать комедию, то ли впрямь ей приглянулась какая-то штуковина, то ли на что-то намекала. Чтобы проверить, Гор сделал пару шагов в сторону витрины и, проследив, куда тычется палец подруги, едва не охнул. Потом демонстративно вздохнул, дескать, глупые бабы, втемяшится им в головенку какая-то дурь, нипочем не выбьешь, проще уступить, чем переубедить! И лениво поинтересовался у хозяйки:

— Почем отдашь?

Причем морду лица шальной бог состроил такую, что баба поняла, загни она цену, и парень уволочет свою дуреху-подружку, несолоно хлебавши. А хоть как-то нажиться на клиентах хотелось.

— Десятку за все, — подгребая к витрине, буркнуло пугало в зеленом, попыхивая очередной сигареткой.

— Мы берем! — радостно взвизгнула богиня, захлопав в ладоши и подпрыгивая на месте. — Правда же, медвежоночек, берем, берем, берем?

Элегор, мысленно гадая, кем богиня-зоофилка обзовет его в следующий раз, вытащил из кармана десятку и протянул курильщице. Та сунула купюру куда-то в складку платья и ключом из кармана на поясе открыла витрину:

— Забирайте!

Принцесса скоренько вытащила из креплений броши и печатку и, держа их в горсти, уточнила с заискивающим любопытством ребенка или вечной дурочки:

— А откуда эти штучки у вас? Тоже кто-то сдал? Расскажите, пожалуйста! А? Расскажете? Обожаю истории!

Герцог снова снисходительно хмыкнул и демонстративно пошуршал в кармане купюрой, намекая, что удовлетворение желаний его подружки не останется без вознаграждения.

— Печатку знакомый один сдал, — прозаично ответила баба, выпустив струйку дыма, — а откуда она у него взялась, кто ж знает.

— Наследство? — лицо Элии разочарованно вытянулось, а шуршание стало сильнее. Восхитительный хруст купюр, часть из которых можно было еще вернуть в сейф, растопил сердце владелицы скупки и развязал язык. Она закрыла витрину, вернулась за стойку и, попыхивая цигаркой, продолжила:

— На наследство не шибко похоже. В дурке он служит, Милего или Милаго, кажется, время от времени кой-что мне притаскивает. Поняли?

— А как же, — с циничной хищностью ухмыльнулся мужчина, подумав, с каким удовольствием он набил бы лицо тому, кто обирает безответных безумцев.

— И брошки тоже из дурки? — сделав вид, что ничего не поняла, пискнула богиня.

— Почти, — на безразличном лице бабы появилось что-то напоминающее жалость. — Парнишка надо мной тут живет, Шилк. С головой крепко не дружит, по полгода в дурке гостит, но он тихий, плачет только или уставится в никуда и хоть весь день на лавке во дворе просидит. Вот его, как чуток подлечат, домой отпускают. Шибко из метапласта он лепить навострился, любит это дело. Презанятные штуки выходят, хоть и страшноватые временами. Вон от паука и птицы этой меня аж дрожь шибает, а если пяток сигарок покрепче курну, так вообще к витрине не подхожу. Но народ из тех, что помоложе, их у меня порой покупает, на шмотье пришпандоривает. Доходу-то почти никакого, выгоднее пуговицами торговать, но все ж Шилку кроме пенсии деньжат чуток перепадает.

— Жалко мальчика, такую красоту делает, — на глазах богини, пока засовывала украшения в сумку, навернулись крупные слезы. — Котик, может, ему чем помочь надо? Лекарства какие или больницу получше?

— Поглядим, — солидно согласился Элегор.

— Если чего надумаете, у него третий номер квартирки, — охотно подсказала спекулянтка, не брезгующая скупкой краденого у больных, но переживающая за недужного соседа. Впрочем, столь свойственному людской породе противоречивому поведению боги ничуть не удивились. В карман бабы перекочевала еще одна купюра за самый выгодный из товаров (информация ничего не весит, ценится дорого, и продать ее можно не один раз), и посетители покинули ломбард.

Вторая часть компании уже ждала у угла дома на скамье, испещренной вдохновенными надписями обывателей, иделала вид, будто ищет чего-то в своих сумках. Лица у мужчин были какими-то мрачноватыми. У кузена откровенно, а у Джея с примесью удивления и иронии. Больше во дворе, не считая вялых мух да сонно бродящих по земле и лениво поклевывающих чего-то пегих птиц, не было ни души. Убогие дома служили обитателям лишь для сна, и сюда они сползались ближе к вечеру, а те, кто оставался в квартирах, предпочитали не высовывать носа на дневную жару, затаившись в поисках относительной прохлады.

— Труп хорошо спрятали? — вместо 'зрасьте', весело поинтересовалась богиня у родственников.

— А зачем? — небрежно, скрывая под всегдашней иронией собственную оторопь и изумление вопиющей проницательностью сестры, пожал плечами Бог Воров, развалившись на скамье, как на диване, и облапив сумку, словно разбитную подружку. — Лейм же одним взглядом убил, никаких следов на теле, так что смерть выглядит вполне естественной.

— Какой труп? Вы чего, кокнули скупщика? Зачем? — переспросил Элегор, опешив от новостей.

Ну, что вспылит, кинется в драку и случайно укокошит человека невыдержанный Джей, герцог еще мог предположить, но чтобы убил незнакомого человека Лейм, обыкновенно старавшийся по мере сил усмирять буйный нрав друга в любых переделках? Это уже было за пределами привычного восприятия мира.

— Он пытался нас обмануть, я разозлился, — хмуро ответил Лейм, не слишком обрадованный своим 'подвигом'.

— Парень не нарочно, — беспечно подтвердил принц, похлопывая по пухлому бочку багажа. — Ну, коль так вышло, не воскрешать же его, заразу. Да и золотишко целее будет. Мы забрали деньжата, почти двадцать шесть тысяч, только чуток в сейфе и кассе оставили для маскировки, и ушли. А как у вас?

— Наша скупщица осталась жива, — поделилась информацией богиня. — А в остальном не менее удачно, хоть и не столь доходно, чуть больше трех тысяч.

— Элия раскопала кое-какие вещички на первую наводку, — бодро похвастался герцог, стремясь побыстрее уйти от темы убийства, несколько нервировавшей приятеля. Конечно, Лейм жалел не о погибшем человеке, а о самом факте происшедшего: он убил, не сдержавшись, не планируя заранее ничьей смерти, как кровной мести или устранения досадной помехи. Убил, когда без этого легко можно было обойтись.

Пока герцог пересказал болтовню владелицы ломбарда, давшую друзьям сразу две нити для начала поиска, принцесса достала украшения. На сей раз она, не глядя, расстегнула молнию нужного кармана и извлекла выкупленные вещи в пару секунд.

— Где именно вещицу сделали не сообразить, но перстень явно из миров магических сюда угодил, — прищурившись, оглядел украшения и дал точную воровскую оценку Джей. — Работа слишком тонкая, да и в серебре примесь каурима чувствуется. Вон какой темный проблеск и вес не тот. Точнее где и чье творение только Мелиор сказать сможет, вещица из старинных. Поспорил бы, родовая, да не с нашего Уровня.

— Ого! — присвистнул впечатленный Элегор, принимая из рук принца странную покупку. Лейм молча потер переносицу, что-то просчитывая.

— А паука и ворона из местного материала сварганили, — удивился белобрысый вор, бегло пройдясь чуткими пальцами по брошам. — Метапласт ни с чем не спутаешь. С виду металл, а под рукой теплеет.

— Что это за штука такая метапласт? — вмешался герцог, заинтересовавшись природой материала, потенциально годного для скульптуры — одного из многочисленных увлечений разностороннего бога.

— Какое-то химическое соединение, вроде разноцветной пластмассы, но мягкое, как глина или пластилин, руки не пачкает, мять одно удовольствие. А потом в холодильник ее сунешь, и застывает намертво, — ответил принц, отличавшийся не менее сильным любопытством, чем Элегор. В прошлое свое пребывание на Симгане вор не преминул разнюхать массу интересных подробностей о жизни мира. — Впрочем, можно на сильном огне расплавить и заново лепить, что захочется. Ею тут детишки балуются. — Сбрасывая собеседнику информацию, Джей продолжал вертеть броши и едва уловимо хмуриться. Наконец выпалил: — Чтоб мне провалиться, сестрица, морда у паучары вылитый приятель твой из Межуровнья, нет, не Злат, арад, которому Лейм на Осеннем балу крепко вломил. Как ухитрились тут-то вылепить?

— Ворон тоже на кое-кого из моих знакомых похож, — мимоходом согласилась Элия, не раскрывая, впрочем, инкогнито Исчезающего. — Думаю, стоит поглядеть на этого местного или косящего под местного уникума поближе и поискать того, первого, чей перстень какой-то шустрик в ломбард скинул.

— Ты был прав, — Джей вернул Элии побрякушки и почти по-дружески кивнул Элегору, признавая ценность версии, казавшейся изначально почти идиотской, — дурка. Знать бы еще, какая? Их ведь за городом не меньше пяти штук. Это постоянных, а в самой черте три больнички. Ну да пустяки, прикупим карту и вперед!

— Она сказала Милаго или Милего, — припомнил важные подробности герцог.

— Ага, это, кажется, где-то в пригороде, — почесав затылок, сообразил памятливый Джей.

— К соседу скупщицы прямо сейчас заглянем? — внес дельное предложение Лейм, согласуясь с мысленными набросками предварительного плана.

— Айда, — порешили остальные, планов почти не составлявшие и предпочитавшие действовать, сообразуясьс интуитивными порывами, впрочем, действовать не менее успешно, пусть и менее методично.

Подхватив сумки, боги слаженно двинулись в подъезд. Его внутреннее убранство не слишком отличалось от наружного: та же блеклая обшарпанность и заброшенность, тщетно вопящая хотя бы о косметическом ремонте. Номерок на третьей квартире отсутствовал как класс, что она третья, компания вычислила, применив метод исключения. Первая из четырех дверей на полутемной площадке первого этажа была украшена намалеванной цифрой 'один' гигантских размеров. На двери справа болталась на одном шурупе пластмассовая двойка, напротив двойки дверь, обитую порезанным в трех местах дерматином, украшала четверка из вбитых круглых шляпок гвоздей.

Звонка или дверного молотка по старинке у безымянной двери не оказалось, пришлось мужчинам осторожненько барабанить в дверь руками, рискуя вовсе вынести хлипкую конструкцию вместе со всей коробкой.

Дверь была спасена только слабым звуком шаркающих шажков и скрежетом единственного замка. Ничего не спросив, его принялись открывать. На всякий случай боги чуть отступили в стороны, однако Элию вперед не выпустили, прикрывая спинами. Мало ли кто там ждет за порогом? Может, он из каких чудищ, что по урбо-мирам от правосудия таятся, а даже если только просто странный тип, что из дурки не вылезает, ну как при взгляде на Богиню Любви у него черепушка окончательно вскипит?

Худой паренек, открывший дверь, совершенно не тянул на звание ужасного монстра. Он и в весовую категорию людей залетел разве что случайно. Очень тощий, с огромными черными глазами, узким, длинным ртом и носом-уточкой, самой выдающейся из всех частей плоского тела, тем не менее, он излучал какое-то обаяние, подобно завшивевшему котенку из грязного подвала. Единственной угрозой, каковой вообще следовало ожидать, богам показалась опасность голодного обморока хозяина квартирки. Да вывалившись из двери, он, пожалуй, мог малость поцарапать компанию своими мощами. Длинная, почти до колен, майка застиранно-голубого цвета с красноречивой надписью 'Кто я?' была единственной одеждой чокнутого мастера лепки из метапласта.

Завидев богов, он широко распахнул свои невозможные глазищи, медленно сполз по косяку на пол и зарыдал вперемешку со смехом, протягивая костлявые руки с удивительно чуткими длинными пальцами в направлении Элии:

— Ты пришла за мной, прекрасная госпожа из снов, чтобы увести с собой?! Ты пришла или я опять сплю наяву и, пробудившись, не найду ни следа своих видений? Скажи, я сплю?

— К ее высочеству следует обращаться Светлая Богиня, и перестань размазывать сопли, а то соседи врачей из дурки вызовут, вколют тебе какой-нибудь дряни, и понять не успеешь, снились мы или взаправду приходили, — фыркнул Джей, первым проскальзывая в квартиру.

Все остальные спокойно последовали за ним. Человек, явно местный, никаких сомнений у богов не возникло. Уровень силы и суть просматривались явственно. Вот только несчастный оказался отмечен талантом, не предназначенным для урбанизированного мира с замкнутой структурой. Оттого и сходил с ума, находя прибежище в снах и метапласте. Он год за годом задыхался в тесных стенах измерения, как в комнате без окон и дверей, фигурально выражаясь, разбивал душу в кровь, в тщетных попытках вырваться туда, куда звали его истинная суть и предназначение. Но в чем именно было призвание этого паренька по прихоти или ошибке Сил угодившего в силки урбо-мира?

Балагурный стиль утешения, избранный Джеем, подействовал. Человек перестал рыдать и даже сподобился закрыть за своими гостями дверь. Руки, правда, у него тряслись так, что Лейму пришлось помогать с запором такого же хлипкого вида, как и все сооружение. Впрочем, судя по пустоте коридора, брать в доме было бы нечего даже самому находчивому вору. Джей бы, к примеру, коль ему довелось забраться по ошибке в столь убогое жилище, еще и оставил бы что-нибудь хозяину 'на развод', чтобы не разочаровывал в другой раз честных воров.

— Элия, — спросил Элегор, проходя в гулкую от пустоты комнату, с ворохом газет на кособоком столе и разбитой тахтой у стены, — чего мы с ним делать будем?

Из болтовни скульптора боги уяснили, что никто реально ему не позировал, вдохновляли парня лишь галлюцинации или сны, персонажей которых он лепил из метапласта. Потому непосредственного отношения к миссии поиска Плетущего Мироздания не имел. Но он каким-то образом узнал Элию, а значит, лоулендцы не могли уйти, не разобравшись до конца в происходящем.

— Вы — ничего, это мой призванный, — вздохнула принцесса. — Как уж он тут оказался, разве только Силы Судьбы пытать, но я обязана позаботиться о его будущем.

— Так он же окочурится, если его с Симгана за собой тащить, даже если не сразу в Лоуленд, и не на наш Уровень, а ниже. Что толку? — нахмурился Джей, глядя через треснувшее стекло на безлюдный двор, как символ тщетности надежд.

— А если постепенно перемещать его из мира в мир с незначительной разностью коэффициентов? — выдвинул более продуктивную с научной точки зрения идею Лейм, прислонясь к стене, когда-то крашенной в умиротворяюще травянистый цвет. Ныне, выгорев странными пятнами, он напоминал лишай.

— А-а-а… — протянул Бог Воров с кривой ухмылкой, отворачиваясь от грязного, засиженного мухами и загаженного птицами с внешней стороны окошка. — Ты, кузен, любишь помучить. Забыл, что нам Элия как-то в Сейт-Амри понарассказывала? Из замкнутых миров люди вообще почти всегда к Творцу отправляются, стоит их куда в другое местечко выдернуть, какой ритуал ни твори. В тонких структурах полный раздрай идет. Помню, как-то Рик смазливую бабенку одну с собой уволок, и заклятья одно другого страшнее плел, всю ее амулетами, как весеннее дерево, увешал, а все равно она через семидневку сбрыкнула.

Боги беседовали между собой, словно никого, кроме них в комнате вовсе не было. На то, что рядом переминается с ноги на ногe и не сводит восторженного взгляда с Элии полоумный человек, даже на то, что они, собственно говоря, вообще находятся в его квартире, лоулендцы не обращали внимания. Они принималифакт чужого присутствия, но регулировать каким-то образом свое поведение не утруждались. Пусть человек молчит в тряпочку и тихо радуется, что его судьбой озаботились.

Он и радовался, даже не пытаясь встрять в разговор или что-то спросить, приняв как данность и ответ на свои мольбы явление богов и загадочные слова Джея о светлой Богине. Шилк ждал решения своей участи, в молчаливом восторге взирая на Элию, словно перед ним была не женщина, а солнце, смысл и свет всей жизни, пусть и обряженный в короткие шортики и легкомысленный топик.

Конечно, так мог поступать только чокнутый, но, сами знаете, к нормальному человеку боги толпами в квартиру ломиться не станут.

— Не будем тянуть ребса за хвост. Если человек — мой призванный, а я ощущаю его именно таковым, значит, здесь, в замкнутом урбо-мире, ему не место, и переправить его надлежит туда, где он быть должен. Полагаю, на этом Уровне есть хоть одна моя церковь, — деловито резюмировала Элия.

— Чтобы он под защитой той силы, которой служит, изменился так, как нужно для жизни в мирах и призвания? — весело подхватил мысль Элегор, параллельно зашуршав газетами на столе. Пусть стол был стареньким, но газетки, судя по всему, оказались свежими. Джей тут же присоединился к герцогу в деле изучения печатного слова.

— Если на то будет воля Сил и Творца, ибо воля моя на то уже есть. Своим благословением я добавлю ему шансов, — серьезно кивнула Элия и впервые обратилась непосредственно к Шилку: — Эй, скульптор, я заберу тебя отсюда, но выживешь ты или нет, никто не скажет наверняка. Каков твой выбор? Хочешь рискнуть?

— О да! Да! Да! — засветившись жадной надеждой, закивал человек, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не кинуться к прекрасному видению из своих снов и не вцепиться в него мертвой хваткой, чтобы вновь не исчезла бесследно, оставив его в руках грубых мужчин в синих халатах или бьющимся в мягких ремнях на койке.

— Ты исчезнешь отсюда и окажешься в моем храме. Оставайся там столько, сколько будет необходимо. Когда позовет сердце, попросишь открыть тебе дорогу ко мне и отправишься в путь. Если понадобишься, услышишь зов или увидишь сон, — дала последние наставления Элия, упрощая их для создания из мира урбанизированного. — Понятно?

— Благодарю, Светлая Богиня, — радостно улыбнулся безумец, то ли уяснивший все, из странных инструкций покровительницы, то ли просто готовый на все, ради нее.

— Ах да, скажи, какую из брошей ты сделал первой: ворона или паука? — спросила Элия, уточняя временной диапазон пророческого дара призванного.

— Паук был первым, с трицикаду прошло, а ворона я вылепил десять дней назад, — улыбнулся человек. — Эти тени приходят в мои сны и не оставляют, пока я не сотворю их в реальности. Только твое лицо, Светлая Богиня, я не вылепил ни разу, потому что не хотел, чтобы ты исчезла из моих видений!

— Теперь я всегда буду в них, — согласилась принцесса честно, ибо обещание сие была исполнить в силах, сколько бы это 'всегда' не длилось для Шилка: пару мгновений или века жизни. Богиня Любви опустила одну руку на голову человека, а вторую положила ему на грудь.

Братья знали, в магическом мире от этого прикосновения на коже призванного появилась бы метка богини — цветок розы, знак ее милости и благословения. Губы Элии легонько коснулись лба скульптора, даря еще одну милость — крохотную частичку своей силы. Шилк закрыл глаза, расплываясь в счастливейшей из улыбок, и исчез из своей старенькой квартиры на Симгане. Прикрыла глаза и принцесса, отрешаясь от мира. Спустя несколько минут она очнулась и довольно кивнула: 'Все в порядке!'.

— Слушай, Элия, здорово ты устроилась! Отправляешься исполнять поручение Сил Равновесия, а по ходу обделываешь свои божественные делишки, — хмыкнул Элегор, прикрывая ехидной шуткой собственное удовольствие от удачного завершения истории несчастного обитателя дурки.

— Герцог, а чем же, по-вашему, я занимаюсь, как не восстановлением Равновесия, перемещая своей волей из мира в мир человека, без моего вмешательства обреченного на убогое существование? Осужденного на муки без исполнения истинного предназначения? — удивилась Элия, надменно выгибая бровь. — А что мне попутно достался личный пророк в коллекцию служителей, так-то всего лишь знак благоволения Сил!

— Выкрутилась, — фыркнул Лиенский.

— Она же Богиня Логики, друг, — прояснил ситуацию Лейм. — С кем ты взялся спорить?

Элегор задорно расхохотался и кивнул. Джей прервал на секундочку газетную ревизию ихлопнул в ладоши, привлекая внимание компании.

— Если мы в этом убожище останавливаться не надумали, — принц обвел красноречивым взглядом голые стены и обшарпанное подобие мебели, — а я полагаю, что не надумали, давайте-ка, подберем подходящее жилье. Предлагаю подыскать вариант среди загородных домов: и народу вокруг немного, а значит меньше вопросов, и к дуркам поближе. Богатым, как и больным, свежий воздух считается полезен. В газете есть несколько объявлений. Телефон у чудика я в соседней комнате видел, если не отключен, сразу же и прозвоним. Вот, к примеру, — принц ткнул пальцем в объявление в красной рамочке, — дом сдается на полгода, все удобства, оплата полторы тысячи, пятьдесят процентов вперед. А вот еще один.

— Целесообразнее для начала найти карту местности и просчитать, где нам удобнее расположиться, — прервал Лейм брата, захваченного азартной игрой в выбор жилья.

— О, я тут где-то видел одну! Подойдет? — вскинулся Элегор и зашелестел кособокой стопкой газет на столе.

При помощи друга, удерживающего часть стопы от падения, герцог вытащил из-под низа невзрачную брошюрку и встряхнул. Маленькая, с ладошку, тощая на вид книжица в желтой обложке развернулась в большой лист с подробнейшей картой города Дирана, того самого, куда переместил компанию Джей, и его окрестностей. Как уж этот предмет затесался среди газет в комнату безумца, никто гадать не стал. Возможно, он купил его под влиянием одного из странных снов о своей возлюбленной госпоже, предвосхищая ее желания.

Глава 5. Одомашнивание

Прежде, чем приступить к обзвону, боги наскоро обговорили свою 'легенду' и новые имена, звучащие естественно для слуха местных. Поскольку звуковое сочетание 'эй' на Симгане не употреблялось, а 'ор' было редкостью, Элия, Элегор, Джей и Лейм превратились в Ильту, Гира, Джака и Лима. Прозвища компании предлагал Джей, только по этой причине и обошлось без возмущенныхвоплей по поводу 'собачьей клички' с его стороны. Конечно, Джак — вариант одного из самых распространенных имен в мирах — не слишком устраивал принца, однако он утешился, причем вслух, тем, что обыденное имя предназначено максимально подчеркнуть его уникальность.

Пока педантичный Лейм лазил в свою сумку за универсальными кнопками, чтобы повесить на голую стену карту, Гор и Джей использовали еще более универсальные 'кнопки', проткнувуголки плотной бумаги метательными ножами. Принц только укоризненно качнул головой и спрятал канцелярские запасы назад.

Отчитывать друзей за нетерпение ему, укокошившему сегодня 'личного старика-процентщика', было малость неловко. Поэтому вандалы отделались лишь печальным взглядом зеленых глаз. А попадись на их жизненном пути Элтон, все могло кончиться крупным скандалом. Географ, историк и библиофил весьма бережно относился к материальным носителям информации и не терпел варварского с ними обращения. Обыкновение многих братьев читать книги, отмечая прочитанные страницы стилетом, вызывало у бога приступ жестокого неодобрения вкупе с лекцией на тему 'берегите книги, мать вашу!'.Зная маленькую слабость принца, даже Энтиор читал со стилетом только тогда, когда был точно уверен: брат далеко (желательно за несколько десятков миров), и его не побеспокоит. Возмущенное рычание и ругань удручающе действовали на тонкую нервную систему эстетствующего Бога Боли.

Герцог сносился за телефоном, корпус которого, пусть и надколотый в одном месте, сохранил внутренности в работоспособном состоянии. Вор сделал выборку подходящих объявлений, и Лейма, как обладающего самым внушающим доверие голосом, решили усадить набирать кнопочки. Обворожительную Элию, во избежание двусмысленности толкования вопросов о съеме помещения, доголосового участия в акции не допустили, предложив ей и герцогу делать на карте пометки.

Вооружившись выданными Леймом маркерами, боги заняли позиции у карты, словно часовые у мавзолея. Принц, в соответствии с рекомендациями психологов для телефонных переговоров, нарисовал на лице доброжелательную деловую улыбку, разложил на столе газету с помеченными объявлениями и взялся за дело. Лейм еще только набирал первый номер, а Элегор уже принялся на свободном участке поля карты задумчиво набрасывать очертания диковинного животного. Элия следила за быстрыми, чуть рваными штрихами герцога с едва уловимой улыбкой, а Джей — с откровенным интересом. Наконец, бог не выдержал и спросил:

— Где ж ты видал такое чудо?

— Я и не видал, — честно признался Элегор, — а вот Леди Ведьма… Она сегодня столько всяких зверюшек в беседе помянула.

— И этого? — удивился принц.

— Нет, она о безрогом крокодиле говорила, но если есть безрогий, значит, и рогатый где-то водится. Как она сказала, так я до сих пор мучаюсь, а как же эта тварь выглядит, — посетовал герцог.

— А чего мучиться, коль забыл, в Галерею Портретов и Зеркал сходи, на официальный портрет Нрэна Лоулендского глянь, враз вспомнишь, — ехидно фыркнул Джей. — Впрочем, он у тебя и так довольно похож вышел.

Чуть отступив от карты, принц глянул на рисунок рогатого крокодила с видом истинного ценителя и критика высокого искусства. Элегор с Элией не выдержали и засмеялись. К слову, в выражении крокодильей морды, чуть пригнутой к земле рогами, и впрямь было что-то беспощадно-упрямое, типично Нрэновское.

Боги так и продолжали весело трепаться, время от времени чиркая по карте маркерами, пока Лейм учтиво общался с людьми, вытягивая из них подробности касательно месторасположения домов и предоставляемых арендаторам удобств.

'Не подскажете ли, будьте добры, окажите любезность, не затруднит ли вас', - так и сыпались из него горохом, причем даже родственники не могли уловить в словах принца ни грана фальши.

Растаявшие от такой предупредительности люди охотно выдавали богу интересующие подробности, соглашались принять не только его, но и еще троих постояльцев и даже (вот уж действительно чудо!) предлагали скидки по арендной плате. Но оптимального варианта пока не попадалось. Компания почти собиралась согласиться на съем двухэтажного дома поблизости от трех 'Пансионов для клиентов с отклонениями'. Так на Симгане называли то, что Джей именовал прозаично 'дурка', потому что на 'Дома для душевнобольных' эти заведения никак не тянули. Но Лейм, беседуя с очередным кандидатом, вскинул вверх карандаш в знаке салюта и чуть громче, чем обычно, переспросил:

— Недалеко от Милего? Нет-нет, не смущает. Да. Да. Вы не возражаете, если мы подъедем осмотреть дом? Отлично, спасибо!

Отключив аппарат, принц улыбнулся друзьям и объявил:

— Кажется, мы нашли то, что нужно. Сдается две трети дома, в пяти километрах дальше по шоссе пансион Милего, в семи по направлению к городу- большой магазин. Аренда тысяча за месяц. Гараж, три спальни, четыре комнаты отдыха, своя кухня, две ванные комнаты, вокруг дома фруктовый сад, рядом пруд и хвойный лес. Мебель новая, все приборы в рабочем состоянии. Единственный минус — владелец, Борт Мапин, остается жить на своей трети дома.

— Минус ли, зависит от владельца, мало ли что нам понадобится вызнать, местный человек под боком может пригодиться, — отметила богиня.

Конечно, присутствие владельца несколько стесняло лоулендцев, но в замечании Элии был смысл, для пользы дела можно было потерпеть некоторые неудобства. Если этот самый Борт не будет всюду совать свой нос и путаться под ногами, — в его наличии могло оказаться больше пользы, чем вреда. А коли вреда окажется больше, — исправить ситуацию легче легкого. Как именно это делается, Лейм уже успел продемонстрировать обществу час назад.

Отыскав по наводке 'грозы держателей ломбардов'примерное место дома на карте, все согласились с выгодой его расположения и решили проехаться для осмотра. Стоило проверить, насколько разрекламированный коттедж соответствует представлениям богов о комфортном жилье.

Снова покопавшись в газетах, Лейм отрыл службу вызова такси 'Помощник' и набрал номер. Пока ждали заказанную машину, успели сложить карту и осмотреть кухню и по совместительству творческую мастерскую Шилка. Там довольный Элегор зацапал пару нераспакованных брикетов с метапластом, более всего походящих на мягкие кирпичи в прозрачной клеенке, и пару недолепленных заготовок со стола. Что именно собирался изобразить полоумный хозяин квартиры, боги толком не разобрали, больше всего первое творение Шилка напоминало дверь с ключом, вылепленным из лиц и рук, а второе — массивную цепь, в которой запуталась фигурка без лица.

Белобрысый вор сунул нос в холодильный шкаф и с разочарованным присвистом передал герцогу еще один кусок метапласта, более нияего, не считая пары пакетов с остатками соусов, половинки надкушенного бутерброда, засохшего куска сыра и банки прокисшего молока, на полках не нашлось. Пробовать эти продукты не стал даже Джей, известный своими странными гастрономическими пристрастиями. Все остальные, кому он щедро предложил поделиться своей находкой, тоже почему-то отказались.

Звонок телефона оборвал намерения вора обследовать полки обычного шкафа с посудой в поисках менее оригинального и более съедобного содержимого. Звонили из 'Помощника', сообщая о подъехавшей во двор машине. Подхватив сумки (Элегор выгреб с собой весь метапласт подчистую), боги вышли из дома, на ходу укрепляя внешнюю защитную оболочку, призванную ослабить их воздействие на технику урбо-мира. Сломать собственное средство передвижения на полдороге из-за всплеска божественной энергии и топать пешком по трассе никому не хотелось.

Вместительная чистая машина приятно-овальных очертаний и нежно-синего цвета с эмблемой службы на левом боку стояла посреди сонного убогого двора, как заблудившаяся в лесу невинная девочка.

При приближении компании из салона проворно вылезла коротко стриженная дамочка средних лет в светлых шортах, открывающих загорелые сильные ноги, и белой фирменной майке 'Нужна помощь?'

— Баба-водитель? — пренебрежительно скривился Джей, а Элегор согласно хмыкнул.

— Ты что-то имеешь против? — острый локоть Элии врезался под ребра брата, занявшегося дискриминацией по половому признаку.

— Ничего, — как только обрел способность дышать, торопливо заверил сестру мужчина во избежание повторения вопроса.

— По статистике, в большинстве миров женщины-водители куда реже попадают в дорожные происшествия, более дисциплинированны и аккуратны на дорогах, — деловито заметил энциклопедически образованный Лейм в поддержку мнения сестры.

— Заказчики? Хорошего денька! Закидывайте сумки и садитесь, — профессиональная улыбка проблеснула на лице женщины, как солнышко в мороз. Вроде светит, а греет лишь самую малость, ничего личного или тем паче интимного. Таксистка открыла багажник, застеленный каким-то светлым, мягким и очень чистым материалом. Почти пустой, не считая маленькой закрытой, да еще и пристегнутой на кнопочку ремешком, коробочки в левом углу.

Тот, кто хоть раз заглядывал в стандартный багажник машины урбо-мира, поймет, как удивились боги, не узрев никаких грязных комков тряпок, бумаг, кучи всяких щеток, бутылок, канистр, шлангов и флакончиков, раскиданных в живописном беспорядке, издающем характерную техническую вонь и, разумеется, загромождающих две трети потенциально-свободного места. В багажник 'Помощника' даже Элия поставила свою сине-белую сумку без всякой опаски, а Элегор мог не волноваться за сохранность бутылок.

В салоне машины оказалось еще чище и уютнее. Ворсистое бежевое покрытие сидений без малейших потертостей и следов пыли источало едва уловимый аромат свежести, коврик под ногами блистал чистотой, да еще внутри работал кондиционер, было прохладно, и ненавязчиво мурлыкала музыка. Элегор сел на переднее сидение, давая возможность принцам занять задний диванчик рядом с Элией.

— Меня зовут Нита, куда поедем, молодые люди? — одарив публику еще одной деловой улыбкой, спросила женщина, занимая водительское место и дисциплинированно пристегиваясь ремешками безопасности. Ее руки с ухоженными, но короткими ноготками, покрытыми бледно-розовым лаком, привычно огладили дугу руля.

— По Аданскому шоссе, на пятнадцатый километр, поселение Ближний Лес. Мы планируем снять дом, договорились с хозяином об осмотре, — ответил Лейм, пока Джей и Гор забавлялись обращением 'молодые люди'. Ну, молодыми они, в сравнении, скажем, с королем Лимбером, считаться еще могли, хоть и успели прожить не одну человеческую жизнь, а вот людьми никак. От пегаса не родится черепаха.

— За 'Стурром'? — уточнила Нита, вызываяна передней панели карту-навигатор для прокладки маршрута.

— Да, не доезжая до Милего, левый поворот, дорога в частные владения, — уточнил Лейм.

— Знаю, — кивнула водитель, изучая карту, где тонкой синей линией отмечался предполагаемый путь машины. Компьютер почему-то работал куда медленнее обычного и показал несколько малозначительных сбоев программы. — Доберемся за полчаса, поездка встанет вам примерно в полтора лимара. Годится?

— О чем речь, поехали, — ухмыльнулся Джей и, перегнувшись вперед, ловко сунул в нагрудныйкарман футболки Ниты бумажную десятку.

— Пока не будет показателей компьютера, я не смогу вам дать точной сдачи, — отчиталась женщина, не поведя и бровью от такой весомой суммы.

— А кто говорит о сдаче? Это чаевые, красавица, — фыркнул принц, раскидываясь на мягком сидении. Почему-то, несмотря на массу свободного места, бог ухитрился придвинуться почти вплотную к сестре. Может, просто замерз в относительной прохладе салона после жары?

— Очень щедро, благодарю, — без малейших признаков подхалимажа констатировала водитель, убрала купюру в отделение бардачка для денег и тронула машину с места.

Женщина, вопреки ироничным опасениям мужского пола, стартовала очень ровно и мягко, если б не сменявшийся за окнами городской пейзаж, то показалось бы, будто автомобиль стоит на месте. Нита вырулила со двора, причем пегие птицы с волочащимися по земле хвостами настолько ленились убраться из-под колес, что таксистке пришлось даже пару раз нажать на гудок. Женщина не стала выбираться на магистральные улицы, предпочтя окружную дорогу.

— А что не по центральной? — лениво уточнил Джей, заскучав от типовых коробок домов с нижними этажами, заполненными магазинами. Закинув руку назад, принц умостил локоть на спинку сидения, так что его проворные пальчики оказались как раз в районе шеи принцессы и могли безнаказанно играть волосками, выбившимися из высокой прически. — Так разве некороче?

— Короче, — не отрывая глаз от дороги, согласилась Нита, — только не быстрее. В это время там пробки, простоим не меньше четверти часа.

Больше боги вопросов не задавали и указаний к вождению не давали, предоставив женщине везти их так, как она считала лучшим. Иногда важно не столько помогать, сколько не мешать. По выбранному таксисткой маршруту машина быстро выбралась из города и покатила по шоссе. Нита прибавила скорость. Коробки домов сменились порыжевшей от жары травой и редкими купами деревьев, время от времени с дороги видны были и окруженные заборами частные дома или даже поселки. В этом урбо-мире население уже успело сообразить, что жить среди смога и толкотни не престижно, куда лучше обеспечить себе относительное уединение в окружении хотя бы маленького кусочка природы, если, конечно, хватает средств.

— Какое все сухое и выцветшее, — задумчиво заметила богиня.

— Дождя-то, считай, почти три недели не было, вот все на корню и посохло, в центре города газоны еще поливают, а за травой у обочин смотреть некому, — отозвалась Нита и с сожалением прибавила: — Опять в этом году цены на вибланку до небес подскочат, своей-то не будет, из Дарстана повезут.

Для человека таксистка вела машину не только аккуратно, но и быстро. Хотя Джей и Элегор, привыкшие, если уж дорывались до высоких технологий, к сумасшедшим скоростям, считали, что едут медленно, если это не похоже на бреющий полет над дорогой. Впрочем, когда из-за изгиба шоссе выскочила на скорости, устраивающей обоих богов, лиловая машина и помчалась по встречной полосе лоб в лоб к такси, Нита вывернула руль и ушла от столкновения так изящно, что пассажиров лишь легонько тряхнуло. Элегор опустил руку: перехватывать управление не понадобилось. Дальше едва не сбившая их тачка помчалась все же по своей полосе, хоть и рваными зигзагами, заставляя шарахаться в стороны все остальные средства передвижения. Благо, что в этот час шоссе было почти пустым.

— Вот парень отрывается, — не то восторженно, не то удивленно протянул герцог, посчитав заход в лобовую атаку чьей-то рисковой забавой, весьма схожей с его собственными играми.

— И часто у вас такие шутки откалывают? — процедил возмущенный Лейм.

Будь его воля, принц разнес бы лихача, из-за которого подверглась опасности Элия, на куски вместе с машиной так, чтоб одно от другого не отличили. Судя по злому шипению Джея, он придерживался точно такого же мнения.

— Случается, — притормозив у обочины, отозвалась Нита. Голос ее звучал спокойно, лишь чуткие уши богов уловили дрожь от пережитого стресса. — Прошу прощения за остановку, это ненадолго, я должна сделать звонок в дорожную службу.

— О чем речь, — согласились пассажиры.

Достав из держателя маленький голубой телефончик с выпуклыми, как драже, кнопочками, женщина нажала на одну и заговорила:

— Такси 'Помощник', номер тринадцать, нахожусь на Аданском шоссе, седьмой километр от города. Стала свидетелем неконтролируемого вождения машины. Лиловый роприн пятой модели, водитель мужчина, блондин лет двадцати, глаза, красные на бледном лице, выдают принятие золотой пыльцы. Машина движется в сторону города.

Выслушав в трубку ответ, Нита бросила:

— Благодарю, — и, отключив аппарат, вернула его в держатель.

Машина снова мягко тронулась с места. А Элия тихо спросила у Джея:

— Что за пыльца?

— Это наркотик, сестра, — поморщился бог, при всем своем опыте так и не смогший уяснить до конца, за каким хреном люди, и так неадекватно воспринимающие реальность, для еще большего искажения собственных представлений о мире глотают, колют или пьют всякую наносящую существенный урон здоровью и продолжительности жизни дрянь. — Такой порошок веселенького желтого цвета с проблеском, его вдыхают и балдеют, вдыхают и балдеют, а потом съезжают с катушек и получают койку в дурке.

— Ну и мерзость, — брезгливо фыркнула принцесса. — А ты, Нита, отличный водитель, такая реакция! Не каждый успел бы сориентироваться! — дальше богиня говорила уже мысленно, обращаясь к компании: 'Может, наймем ее на семидневку, мальчики? Будет проще и удобнее, чем угонять, покупать или арендовать машину на неизвестный срок, да и состояние местных дорог женщина знает получше Джея.'

— 'Я согласен', - первым поддержал кузину Лейм.

Боги, после дорожного происшествия резко изменившие мнение о конкретном водителе женского пола в лучшую сторону, согласились с предложением богини. Джей вновь наклонился вперед и игриво поинтересовался:

— Нита, как ты смотришь на то, чтобы поработать частным образом? Нам на несколько дней понадобятся услуги таксиста, а вызывать каждый раз машину за город идожидаться ее прибытия не с руки. Соглашайся. И работу, и расходы и жилье, если сама не захочешь в город мотаться, оплатим.

— Поездки какого рода вы планируете? — уточнила женщина.

— В пригороде, экскурсионные, по магазинам, вероятно, в рестораны, помимо этого, если мы сейчас не придем к соглашению с хозяином дома, нам пригодятся твои услуги для объезда подходящего жилья, — с деловитой обстоятельностью перечислил Лейм.

— Мы, Нита, люди творческие, Гир — скульптор, я художник, Ильта и Лим — писатели. Где вдохновенье и идеи искать будем, пока сами не знаем, но в накладе ты не останешься! Как насчет двадцати лимаров в день? — с небрежной легкостью штопора в размягченное масло ввинтился в разговор белобрысый вор.

— Выгодное предложение. Это вдвое больше, чем я обыкновенно зарабатываю за смену, — признала практичная таксистка. — Согласна.

— Отлично! — Джей одарил Ниту одной из своих фирменных обаятельных улыбок, на короткое время превращавших записного прохиндея и мерзавца в очаровательного душку, перед которым никто не мог устоять, да и не пытался.

Шины лениво шуршали по внешне напоминающему гравий покрытию частной дороги. Как успел просветить компанию Джей, такое стоило куда дороже обычного гладкого варианта и выгодно отличалось от оного, давая превосходное сцепление с поверхностью в самую дождливую погоду. Через каждые метров пятьдесят встречались дома, сделанные по индивидуальным архитектурным проектам. Если владельцы и сбрасывались, чтобы построить дорогу, то дальше их единение не пошло, заборы вокруг участков различались как по материалу, так и по высоте. Кто-то изощрялся с кованым литьем, кто-то ограничивался нарочито-скромным деревенским штакетником, у кого-то и вовсе вдоль дороги шла монолитная стена из блоков.

Разыскиваемый компанией дом был предпоследним в правом ряду. Во всяком случае, табличка на заборе из тумб красно-белого кирпича, соединенных светлой решеткой, сообщала, что лоулендцы прибыли в нужную точку. От запертых на замок ворот к большому дому (два этажа, мансарда, веранда) из красно-белого кирпича, такого же, как тумбы забора, вела широкая подъездная дорога, окаймленная газонной травой, лучащейся свежей зеленью. Дом словно улыбался визитерам малость запыленными стеклами окон в аккуратных белых рамах. Зеленый плющ, оплетающий весь правый угол дома, казался сдвинутым на бок шейным платком.

— Дом номер семь, поселение Ближний Лес, — вслух прочитал Джей. — Вылезаем?

— Неужели владелец настолько поиздержался, что ищет арендаторов? — удивился Элегор, выскакивая из машины. Больше всего герцогу хотелось сейчас, если не кинуться с головой под горный водопад, то хоть сделать пяток сальто для разминки, но из соображений маскировки бог сдержался. Не подводить же спутников!

— Может, он просто заскучал? — предположил вор, придерживая дверь со своей стороны, чтобы могла выйти сестра. Не станет же она выбираться со стороны кузена и нарезать вокруг машины круги, чтобы добраться до ограды?

— Или изначально загородный дом строили для того, чтобы сдавать на летний сезон? — выдвинул еще одну логичную версию Лейм. — Такая аренда довольно быстро окупает расходы на строительство.

— Как бы то ни было, это место мне нравится, — объявила богиня, последней покидая блаженную прохладу салона. День клонился к закату, но духота и зной ничуть не уменьшились, впрочем, за городом дышалось легче. — Пошли, мальчики, глянем, что там внутри, и послушаем, насколько нас устроят условия хозяина. Нита, вы соблаговолите подождать нас?

— Конечно, — улыбнулась забавному обращению таксистка. — Беседуйте, сколько нужно! За десять лимаров я могу даже переночевать в машине.

— Таких жертв, полагаю, не понадобится, — покачала головой богиня, пока Джей нажимал на треугольник звонка, а Лейм говорил с владельцем по домофону, сообщая, что прибыл осмотреть помещение.

Буквально через минуту у ворот показался и сам Борт Мапин. Весьма тощий мужчина среднего роста, чуть за средний возраст. Судя по ярко выраженным складкам морщинна лице, прежде человек был полнее, а не так давно резко похудел и осунулся, возможно, тогда же утратил и большую часть своей шевелюры цвета соли с перцем. Он хотел казаться деловитым, но в манерах было что-то от нарочитой суетливости, словно ему не особенно хотелось говорить и действовать, однако он убедил себя в необходимости такого поведения и пытался следовать собственному решению. На его черно-белой — половина на половину — футболке красовался надпись 'Жизнь неплохая штука?'

— Вы, должно быть, Лим? Быстро добрались! Не хотите поставить машину в гараж? О, так вы на такси? Проходите, проходите, молодые люди! — возбужденно тараторя, хозяин посторонился, пропуская клиентов. — Надо же, я, признаться, ждал парочку, желающую свить любовное гнездышко вдали от пыли и шума, а вас целая группа!

— Какое интересное предположение, а, Элия? — насмешливо, с нотками провокации шепнул Джей на ухо сестре, проскальзывая вслед за ней в приоткрытые ворота.

— Везде ищешь двойное дно, братец? — укорила его принцесса.

— Так на то я и вор, — как обычно счел ее слова комплиментом бог.

— Давно собирался сделать калитку, чтоб каждый раз с воротами не возиться, да все как-то руки не доходили, а потом и вовсе привык, — продолжал вещать хозяин, исподтишка косясь на лоулендцев. — Вы как, сначала окрестностями полюбуетесь, или сразу в дом?

— Для начала хотелось бы осмотреть жилье, — серьезно попросил Лейм.

— Милости прошу, — мужчина махнул рукой в сторону двери на веранду. — Входа у дома два, так что, коль решитесь обосноваться, я вас стеснять не буду….

— Простите за любопытство, — обратилась Элия к владельцу, смягчая участливой улыбкой не слишком тактичный вопрос, — но почему вы решились сдавать столь великолепный дом, если продолжаете проживать в нем сами?

— Тошно стало, — посмотрев в серые глаза богини, неожиданно для самого себя признался человек, — и тоскливо. В город я вернуться не могу, ненавижу эту душную, смрадную нору, а одному совсем опостылело. Жениться поздно, кошку, собаку, ящерицу или рыбок заводить, наверное, еще рановато, вот и подумал, зачем мне одному теперь такой домина, пусть рядом кто-то еще поселится. Вы не думайте, молодые люди, я своего общества навязывать не буду, только хоть голоса другие, кроме своего собственного или с экрана вопящих, услышать и то хорошо будет.

— Теперь? — переспросила принцесса, и снова человек невольно ответил:

— Сын у меня… был, для него старался, живот рвал, делами ворочал. А одному мне много ли надо?

— У вас очень красивый дом, надеюсь, внутри он так же уютен, как и снаружи, посмотрим, Ильта, сестра? — свернул расспросы кузины Лейм.

— Так вы родственники? — обрадовался хозяин возможности сменить тему, а заодно и разузнать кое-что о предполагаемых постояльцах, число которых привело его в некоторое недоумение.

— Ага, — весело осклабился Джей. — Ильта и моя сестра, а этот парень, Гир, — принц небрежно ткнул пальцем в сторону Элегора, — тоже какой-то смутный родственник, но главным образом лучший друг нашего брата Лима, потому и терпим его общество.

Человек невольно улыбнулся в ответ, пусть чуть кривовато, но искренне. Как и любой смертный, не утративший до конца способности чувствовать, он ощущал в обществе богов подъем настроения и приток силы. Он тянулся к этим полным удивительной жизненной силы созданиям, как цветок к солнцу. Боги, даже пытавшиеся притворяться людьми, быликуда более настоящими, яркими, чем вся окружающая их реальность, казавшаяся в сравнении с ними окрашенной в размытые, тусклые, будто пыльные цвета.

Лоулендцы приблизились к веранде. Хозяин гостеприимно открыл дверь, первым поднявшись на забавное низкое крыльцо. Оно походило на сегмент круга, аккуратно вклинившийся между основной стеной и пристроенной верандой. Отерев ноги о ворсистый коврик, боги вошли на остекленную веранду. Основную меблировку помещения составляли плетеные (не лоза, а какая-то разновидность более крепкого и толстого дерева) стулья у большого овального стола, покрытого бежевой скатертью, и такая же скамья со спинкой напротив окон.

— Как мило, — оценила принцесса, коснувшись пальцами поверхности стола, на который просто просилась прозрачная ваза с букетом полевых цветов. — И все залито светом!

— Окна на всех трех стенах можно открыть разом или посекционно, — гордо объяснил мужчина. — Но в такую жару я их обыкновенно держу на запоре, чтобы пыль не летела. А вот жалюзи вешать или шторы не захотел, люблю, знаете ли, яркий свет.

С веранды лоулендцы последовали в большую комнату с выложенным из камня камином, толстым ковром с геометрическим узором и гигантской зеленой тахтой, окруженной креслами такого же стиля и расцветки. Осмотрели и остальной дом, обставленный, как объяснил Джей, в новом деревенском стиле. Это означало оставление изрядной части свободного пространства и максимальное использование в оформлении помещений натуральных составляющих: тканей, дерева и камня.

Такая простота стоила куда дороже синтетических изысков, к тому же на современной технике и оборудовании хозяин не сэкономил. Воздухом дома, очищенным от пыли, увлажненным и охлажденным, дышалось легко и приятно. Правда деревянная кровать в спальне, которую присмотрела для себя принцесса в основном из-за соседства с ванной, оказалась застелена грубым, похожим на льняное, бельем. Элия же привыкла к нежному шелку, да и подушек, на взгляд капризницы, было маловато. Но исправить такие мелочи было нетрудно.

В целом дом и хозяин вполне устроили богов, о чем они и известили владельца по окончании экскурсии, не беря тайм-аута на размышления и переговоры.

— Ваше предложение нас устраивает, — серьезно констатировал Лейм.

— Замечательно! Когда въезжаете? — обрадовался человек.

— Хоть сейчас! — выпалил Элегор.

— Самые необходимые вещи у нас с собой, — рассмеялась Элия порывистости герцога. — Можно?

— Конечно, — энергично кивнул мужчина, очень рассчитывающий, что эти симпатичные, понравившиеся ему с первого взгляда молодые ребята творческих профессий, решившие поискать вдохновения вдали от города, захотят поселиться в доме и даже собиравшийся предложить им скидку и рассрочку по оплате.

Джей слазил в карман шорт и протянул хозяину пять чуть помятых бумажек по двести лимаров:

— Платы за месяц вперед будет достаточно?

— Хватило бы и половины для начала, — чуток растерянно от такого небрежного отношения к деньгам, ответил мужчина.

— Стоило выдержать жару и золотую пыль дороги, чтобы обосноваться в таком великолепном местечке, — выйдя на крыльцо, объявил Элегор.

Зелень сада и газонов, получающих регулярный полив, приятно радовала глаз после блеклых и сухих трав и кустов, на которые успели насмотреться боги в пути.

— Золотую пыль? Вы принимаете наркотики? — довольное лицо владельца стало каменной маской страдания.

— Вот еще! Зачем? — самолюбиво ухмыльнулся Джей. — У нас и так крышу сносит, безо всяких дополнительных стимуляторов! Ей-ей!

— Они шутят, — объяснил Лейм насторожившемуся человеку. — На шоссе наше такси едва не сбила машина с водителем, вероятнее всего, находившимся под воздействием наркотиков. Только мастерство Ниты, таксистки, спасло нас от аварии.

— Ах, вот оно что, — несколько успокоился мужчина и с чувством промолвил: — Проклятое зелье! Скольких людей оно загубило! Давно надо принять закон, чтобы расстреливать тех, кто его производит и сбывает, без суда и следствия!

— Так кто же спорит? — пожал плечами Бог Воров. — Только разве же от нас это зависит? Ни мы, ни вы, уважаемый, на президентском стуле и в сенате не сидим.

— Увы, — глубоко вздохнул человек, его плечи поникли.

— Кстати, отличная тема для будущих работ, — энергично вмешалась Элия. — Проклятье Золотой Пыльцы. Как вам, мальчики?

— Вариант! Стоит над этим пофантазировать, — согласились боги, донельзя растрогав хозяина дома, и отправились к машине за багажом.

Глава 6. Путь к цели а ля Бэль и шоппинг в 'Стурре'

Принцесса Мирабэль при всей своей живости и врожденной непоседливости, а так же присущим каждому члену божественной семьи желанию получать то, что хочешь, как можно быстрее, а лучше и вовсе немедленно, оказалась в силах усмирить природное нетерпение. Она не только завершила экскурсию по Оружейной выбором подходящего оружия для тренировок и попрощалась с отбывающим в миры Итвартом, но даже посетила урок танцев и пообедала с похвальной дисциплинированностью, ничего не пытаясь выкинуть в окно или скормить домашним любимцам.

В искусстве маскировки Бэль уже достигла некоторых высот, но еще не успела в полной мере осознать одну непреложную истину: если хочешь задурить кому-то голову и усыпить подозрения, вести себя нужно как обычно. На счастье эльфиечки, пожилая нянюшка не заметила подвоха. Старушка только тихо порадовалась примерному поведению своей подопечной, сочтя его маленьким чудом, личным подарком неведомых Сил, а поделиться своим мнением ей было не с кем. Нэни по-прежнему оставалась единственной воспитательницей юной принцессы. Ибо очаровательная крошка Бэль умудрялась в короткие сроки жестоко выжить всех подсовываемых гувернанток с изобретательностью Джея и беспощадностью Нрэна. Даже упрямый воитель больше не пытался навязать сестре дополнительную опеку, сочтя нянюшку пусть и не самым лучшим, но оптимальным из имеющихся вариантов.

Словом, когда Мирабэль попросила у няни разрешения прогуляться, старушка охотно дала свое согласие, проследила, чтобы девушка надела плащ, подхватила корзину с рукоделием и направилась на природу.

Понимая, что одну ее в Сады Всех Миров все равно не отпустят, а стоит ускользнуть тайком, начнут искать со стражей и заклятиями, эльфийка даже не стала протестовать против общества нянюшки. Напротив, она, весело болтая, потащила ее в один из очаровательных укромных уголков волшебного сада. Тот, где царило свое личное время года.

Для начала стоило пройти по дорожке серебристого гравия, свернуть у вальсаров направо, мк роняющим золотисто-багряные осенние листья-записки кленам, и пересечь по каменному мостику ручеек, чтобы попасть к зарослям ярких сине-лиловых кустов крорушника. А уж раздвинувший упругие ветви гость, оказывался на полянке с цветущими эльфарами. Эти растения, в силу магических природных свойств, сами заботились о подходящем климате, поддерживая ту погоду, каковая была им по нраву. Сейчас на полянке было тепло и зелено. Белые, бледно-голубые и нежно-золотистые колокольчики-эльфары мелодично позванивали на тихом духовитом ветерке. Их изумрудные и серебристые листья гордо топорщились. Вечный спутник эльфар, вьюнок зеевалис мшисто-зеленого оттенка мягко стелился под цветами и оплетал старый пенек у края поляны, словно трон. Слетевшиеся на полянку, спасаясь от осенней прохлады, насекомые пировали на ароматных, полных нектара цветках.

— Ой, ну и красоту ты сыскала, Бэль, — покачала головой старушка, умащиваясь на пенек. — Да и теплынь тут, можешь, коль пожелаешь, плащ снять.

— Спасибо, Нэни, — ласково поблагодарила нянюшку эльфийка, скинула плащ на ветку крорушника и опустилась на корточки среди цветов, что-то напевая себе под нос и поглаживая колокольчики самыми кончиками хрупких, почти прозрачных пальчиков.

Нянюшка погрузилась в вязание, спицы мерно стучали в не терпящих безделья руках, а Бэль пела. Голубые цветки сияли словно фонарики, мало-помалу в медовом цветочном аромате эльфар стала усиливаться томная, тягучая нота, жужжание насекомых поутихло, стук спиц стал реже, а потом и вовсе стих. Раздалось сонное посапывание. Бэль довольно улыбнулась, оценивая результат.

Ей удалось применить на практике выученную несколько уроков назад чародейскую песенку-обращение Магов Природы, усиливающую исконные свойства растения. Цветки эльфара недаром имели разные оттенки: белые бодрили, голубые успокаивали и дарили сладкие сны, а золотые врачевали телесные недуги. Юная богиня 'убедила' эльфар усыпить Нэни и теперь могла идти дальше к поставленной цели. Может быть, ее учитель магии и не порадовался тому, ради чего его подопечная использует приобретенные знания, но техника реализации лорда Эдмона, несомненно, приятно изумила бы.

Осторожно, с типично эльфийской неуловимостью, Бэль исчезла с поляны и двинулась по Саду Всех Миров. Вздумай кто-то сейчас пойти по ее следам, вряд ли ему оказалось по силам выследить девушку, скользившую неслышно, словно тень, и совершенно не желавшую быть обнаруженной.

Впрочем, в осеннем саду, вернее, в той части, куда направлялась принцесса, никого не было. Почти весь путь до нужного места Бэль проделала, пробираясь по кустам и высоким травам, растения расступались, пропуская эльфийку. Теперь-то она научилась ходить так, чтобы не драть платье, колени и локти, и могла, если, конечно, давала себе труд озаботиться внешним видом, пользоваться этим умением. В данный момент юную богиню имидж заботил. Так что на широкую дорожку у Грота Бэль выбралась, ничуть не пострадав от встречи с природой, ну, несколько ниточек клейкой паутины на подоле и росная влага не в счет.

Сушить одежду девушка не стала, все еще не слишком доверяя своим способностям в обращении со стихией огня. Нет, когда эльфийка была спокойна, она прекрасно умела вызывать пламя и регулировать его интенсивность от маленькой искорки, или даже просто ощущения тепла, до огненного столба. А вот если в ее душе бушевали эмоции, Бэль не доверяла самой себе и обладала достаточной мерой здравомыслия, чтобы не рисковать попусту.

Встряхнувшись, девушка оправила одежду, вытерла туфельки о мелкую травку, постояла несколько секунд, принимаясь нервно накручивать прядь волос на палец. Но тут же заставила себя прекратить и, гордо вздернув подбородок, поплыла по дорожке вперед с таким видом, будто именно так, и никак иначе, она и проделала весь путь. Мелкие камушки едва слышно поскрипывали под туфельками.

Приблизившись к Гроту, Бэль, ни секунды не размышляя, чтобы не передумать и не припустить назад со всех ног, решительно шагнула в мерцающий свет и предстала перед Источником Лоуленда.

Как и рассказывала Элия, как говорили братья, он был высоким столбом чистейшего света, разобрать оттенок которого не под силу было даже богам. Источник, кажется, вмещал в себя все цвета, какие только видела Бэль, и те, которых юная принцесса не видывала ни разу. От мощного столба света исходила такая сила, что мелкие волоски, выбившиеся из косы, сами по себе зашевелились и чуть приподнялись. Но девчушка не замечала этого, любуясь великолепием пещеры, потоком света и танцующими по каменным стенам, потолку и полуискрами. Размер их варьировался от крохотных огоньков до настоящих солнечных зайчиков размером с ладонь Кэлера.

Некоторое время Бэль благоговейно молчала, молчал и Источник, правда, совершенно по другой причине. Силы были погружены в глубокую задумчивость. Разумеется, создания чистой энергии одновременно могли решать не один десяток вопросов, но основным, вызвавшим, так сказать, глубокую перегрузку системы, была такая непростая задачка со многими неизвестными: 'Куда на сей раз отправилась принцесса Элия, прихватив для компании принцев Джея, Лейма и сумасшедшего Лиенского?'

Силы чувствовали, что куда-то вниз и, кажется, в урбо-мир, но чуяли и волю Сил Равновесия над действиями богини, а потому не могли определиться до конца с линией поведения. Стоит ли им вмешиваться в происходящее или лучше всего сделать вид, будто они ничего не заметили, а значит, не нужно будет задавать никаких вопросов Вышестоящим и получать ответы в стиле 'не лезьте не в свое дело'. Вот потому Силы не сразу заметили, что их одиночество нарушено. Вторжение младшей принцессы удивило Источник, однако, блюдя реноме, он вопросил со спокойной доброжелательностью (надменность в беседе с чувствительным ребенком он счел неуместной):

— Прекрасный день, принцесса Мирабэль. Что привело тебя в наш грот?

— Прекрасный день, Источник, — просияла принцесса и дерзко заявила: — Я пришла, чтобы ты принял меня в свои Воды.

— Что-о? — дали петуха Силы, сбившись с тона.

— Я хочу, чтобы вы приняли меня в свои Воды, — повторила Бэль, мысленно поморщившись: 'Он что, такой же 'глухой', как Нрэн, все по десять раз переспрашивать будет?'

— Но принцесса, — после некоторой, как ему показалось многозначительной паузы, — важно промолвил Источник. — Я не вижу рядом с тобой твоего опекуна, Бога Войны, Нрэна Лоулендского. Как я могу допустить тебя до своих Вод без его волеизъявления?

— А причем здесь брат? — Бэльсердито нахмурилась, забывая про робость. Ей наступили на больную мозоль. — Он уже принят, теперь моя очередь. Скажи, разве, когда мои родственники приходили сюда в первый раз, они спрашивали чьего-то разрешения?

— Н-нет, однако… — попытался придумать какой-нибудь аргумент в свою пользу Источник, чтобы не расстроить Бэль, потенциальную Богиню Бунтов, но и не настроить против себя Нрэна, реального Бога Войны с дурным характером.

— Я магически-совершеннолетняя, мне уже даже не тринадцать, а почти шестнадцать, у меня проявлена суть божественного ранга, ты сам говорил родственникам, — упорно гнула свою линию эльфийка. — И вообще, сюда меня послала сегодня Элия.

— Элия? — изумились Силы.

— Да, — твердо веря в свою правоту, подтвердила Бэль, и никто не смог бы уловить в ее речах лжи. — Она сказала, если я по-настоящему чувствую, что пришла пора, то должна действовать и обратиться с просьбой.

— О-о-о…. если принцесса так сказала… — протянул Источник, померцав задумчиво, как перегорающая лампочка. — Она Богиня Логики, э-м-м, полагаю, если возникнут разногласия с принцем Нрэном, принцесса их уладит. Я допущу тебя в свои Воды, Мирабэль, Богиня Исцеления, но с одним условием.

— Каким? — принцесса так обрадовалась, что готова была пообещать чего угодно. С большим трудом она продолжала стоять с торжественно-важным видом, когда так хотелось прыгать от нетерпения.

— Ты не отправишься в миры одна до тех пор, пока твои родичи не сочтут это возможным, — выдвинул требование Источник, зная, как обыкновенно ударяет в голову богам новая сила, как им хочется опробовать ее на просторе Вселенной и как потом в Мир Узла приходят десятки жалоб.

— Хорошо, — охотно пообещала эльфийка, решив, что на сегодня она и так добилась больше, чем рассчитывала.

Да и вообще, гулять где-то в чужом мире одной не казалось девушке привлекательной идеей. Гораздо интереснее было развлекаться в обществе братьев или Элии. Жажда одиночества (уйду от всех, вы меня не любите, и стану знаменитой воительницей /разведчицей/колдуньей — нужное подчеркнуть) нападала на Бэль лишь в минуты обиды на обожаемую родню и проходила быстрее, чем убегает тучка с солнышка в жаркий летний денек.

— Добро пожаловать, Бэль, — плотный столб света заструился, как вода, обретшая возможность течь по собственной воле в любом направлении.

Храбро зажмурившись, юная богиня шагнула навстречу свету столь яркому, что она видела его даже сквозь сомкнутые веки.

C актуальным вопросом, кому какая комната достанется, боги разобрались без потасовки и занялись обустройством на новом месте. Разумеется, принцы выбрали себе апартаменты как можно ближе к спальне Элии, а Элегор те, где рядом душ (мыться ему хотелось гораздо чаще, чем трепаться с Леди Ведьмой).

Джею досталась не спальня, а комната с широким диваном и громадным музыкальным центром в придачу. Сей агрегат был намертво вмурован в стену и снабжен шкафом с изрядной коллекцией записей в плоских пластиковых контейнерах с приманчиво-пестрыми обложками.

Разумеется, пронырливый бог тут же опробовал чудо враждебной техники в действии и едва не оглох от скрежета, грохота и бухания. Сбежавшимся на шум родственникам Джей предложил захватить комплект записей с собой, перевести на кристаллы и подарить Энтиору для пыток упорствующих преступников. Идею отвергли, как попахивающую особым садизмом, а с принца торжественно взяли слово больше эту, с позволения сказать, музыку, не включать.

Освежившись, переодевшись и разобрав вещи, лоулендцы решили перекусить. Хозяин дома охотно объяснил постояльцам, что сам обыкновенно заказывает еду с доставкой в супермаркете 'Стурра' или закупает сразу на несколько дней, а потом разогревает ее. Борт даже предложил поделиться своими припасами.

Боги, хоть и выразили благодарность за столь щедрое предложение, вознамерились все-таки съездить на ужин в торговый центр, а заодно ознакомиться с ассортиментом здешних товаров. Тем паче, что принцесса уже извела родню, да и герцога заодно, настоятельными требованиями о покупке подходящего ее нежной коже постельного белья.

Словом, Нита снова села за руль, и боги отправились на прогулку. Таксистка не раз бывала в торговом комплексе, поэтому компания забросала ее вопросами. Оказалось, в 'Стурре' не один ресторан, а целых три и два кафе на разных этажах. Элия мгновенно изъявила желание посетить тот, где подают морепродукты и салаты. Мяса в такую жару совершенно не хотелось.

— 'Дары Океана' самый дорогой из ресторанов, он на крытойверанде второго этажа комплекса, — объяснила Нита.

— Я и не сомневался, — ухмыльнулся Джей. — Наша сестра всегда выбирает самое лучшее. Кто ж виноват, что при этом оно еще и дорогое? А ты, крошка, не переживай, после расчетов за аренду у нас осталось достаточно средств на хороший ужин и оплату твоих услуг.

— Я предпочла бы обращение 'водитель' или 'Нита', - со спокойным достоинством поправила женщина.

— Как скажешь, хоть Королева Такси, — беспечно согласился принц, вживаясь в роль человека. Оказавшись на Симгане, он будто накинул маску легкомысленного разгильдяя, прикрывая ею свою надменную гордость и вспыльчивый нрав.

— Не обращай внимания на балбеса, Нита, — попросила Элия, дав брату шутливый подзатыльник. — Джак не заигрывает, просто иначе вести себя не умеет.

— Я поняла, — кивнула таксистка, невольно усмехаясь титулу, коим наградил ее веселый парень.

До 'Стурра' боги добрались через пятнадцать минут, и треть этого времени Нита выбирала удобное место на забитой парковке у круглосуточного торгового центра. Выключив двигатель, таксистка уточнила:

— Сколько вы тут планируете пробыть?

— Часа три, — прикинул Лейм аппетиты родичей и посоветовал: — Чтобы нам не искать друг друга, возьми с собой телефон из машины, Нита, и продиктуй номер. Когда мы соберемся домой, позвоним.

Прицепляя телефон к креплению на поясе шорт, женщина выдала цепочку из десяти цифр. Боги вылезли из салона и направились к гигантскому трехэтажному зданию 'Стурра', издали напоминавшему черепаху из стекла и панелей с рекламой.

— Разве вы не запишите? — недоуменно переспросила таксистка, высунув голову из окна.

— Мы запомним, — полуобернувшись, пообещал Джей за всех, лукаво подмигнул женщине, скороговоркой повторил всю десятку и поинтересовался: — Так?

— Так, — удивленно согласилась Нита, очарованная своими удивительными клиентами, и долго еще смотрела им вслед, пока те не зашли в разъехавшиеся перед компанией стеклянные двери магазина.

Несмотря на приближение вечера, а может быть, именно из-за этого (дневная жара хоть немного, а все-таки спала, и появился едва уловимый ветерок) народу в 'Стурре' было навалом. Толпа шумела как море, так что Элегору даже пришлось малость повысить голос, чтоб его услышала вся компания:

— За покупками?

— Нет, сначала на ужин, герцог, — отрезала богиня.

— Вот уж не знал, что ты такая голодная, — подивился бог.

— Я не голодная, а проголодавшаяся, но ходить по магазинам предпочитаю на сытый желудок, дабы ничто не отвлекало от процесса, — чинно объяснила Элия, окидывая пестроту магазинов и самодвижущиеся лестницы на верхние этажи благосклонным взглядом. — Да и тебе после недавнего приступа пренебрегать питанием не стоит.

— Элия права, Гор, — моментально переметнулся на сторону кузины Лейм, окинув друга встревоженным взглядом, будто выискивая первые признаки недуга.

— Ладно-ладно, пошли, — сдался Лиенский, пока Джей ехидно интересовался, какие такие приступы у герцога можно купировать своевременным питанием и не поможет ли этот способ в других состояниях идейного бога. На что Элегор гордо ответил, что его рот заткнуть не так-то просто, а уж кипение идей в голове — и вовсе невозможно.

Поднявшись по эскалатору на второй этаж, лоулендцы, следуя светящимся стрелочкам-указателям, быстро отыскали вход на веранду ресторана. Швейцар у вроде бы стеклянных, но, благодаря изгибам дутья, абсолютно непрозрачных дверей вежливо осведомился, заказывала ли компания столик.

— А мы сейчас хотели заказать, — похлопав человека в форменной футболке 'Океана', интимно шепнул ему на ухо Джей, махнув в воздухе самым лучшим из пропусков любого мира — десяткой лимаров. — Отыщется местечко, приятель?

— Непременно, — просиял швейцар, молниеносно, почти с такой же скоростью сам Бог Воров тасовал колоду, спрятав взятку. — Я сию минуту переговорю со смотрителем зала.

Через пару минут боги уже сидели за столиком в левом углу веранды и могли любоваться как интерьером зала, оформленного в виде большого аквариума, так и видом на речку и мост внизу. Изучив меню и сделав заказ, в ожидании его исполнения лоулендцы занялись созерцанием мира. Полупустой зал с чванливыми гурманами их интересовал мало. Сине-зеленые тона, водоросли, ракушки, настоящие аквариумы со всякой живностью и прочие морские редкости в гораздо большем и куда более изысканном оформлении имелись в апартаментах Кэлберта, куда у богов был свободный вход. Потому компания в основном глядела наружу.

Прогуливающиеся по невысокому (максимум пять метров высотой) мосту через мелкую, почти пересохшую речушку люди были забавнее тварей морских. Внимание богов почти сразу привлекла разыгрывающаяся внизу сцена. Слов слышно не было, все заглушали непроницаемые стеклопакеты и непрерывно звучащий в ресторане шум прибоя, зато видно было превосходно.

Пузатенький мужчина, прогуливающийся под ручку с миниатюрной тоненькой женщиной, внезапно побагровел, как перезрелый помидор, залепил ей затрещину, затопал ногами и полез на парапет моста.

— Прыгать собрался, — весело прокомментировал Джей.

— Искупаться захотел? — предположил Элегор.

— Нет, мелковато, если человек оттуда сиганет, все кости переломает, — прикинул Лейм. — Это скорее на попытку самоубийства похоже. Может, остановить?

— Без вас справятся, — усмехнулась богиня.

И действительно, пока толстяк собирался ринуться в 'пучину вод', его хрупкая половина подпрыгнула и, откуда только взялись силы, дернула кавалера за футболку назад. Он грохнулся на мост, теперь уже дама отвесила своему спутнику затрещину и принялась что-то горячо выговаривать. Толстяк, понурившись, слушал, кажется, пытался оправдываться, потом смирился и лишь кивал. Через некоторое время они обнялись и мирно пошли по мостику дальше.

— Странные создания люди, — констатировал герцог и подивился: — Откуда ты только знала, Леди Ведьма, как все будет?

— Профессия, — зевнула Элия, прикрыв рот ладошкой.

— Да уж, людей, бедняг, ты насквозь видишь, любой шаг просчитываешь, — резюмировал герцог.

— А кто тебе сказал, что только людей? — Лейм и Джей коротко улыбнулись.

Мгновенно насторожившись, Элегор нахмурился:

— Вы что, хотите сказать, что она и всех богов так? Я-то думал, это только мне так свезло. Ну я-то ладно, большей частью в Лиене обретаюсь, а как же вы тогда с ней рядом живете, если она все мысли читает?

— О, герцог, в том-то вся прелесть, — протянул белобрысый шулер, взял руку сестры и медленно потерся об нее губами, голубые глаза бога резко посветлели от возбуждения, — интрига и удовольствие. Элия знает, что я думаю, чего хочу, и я знаю, что она это знает.

— Вы еще большие извращенцы, чем я думал, — констатировал Элегор, не зная, то ли ему смеяться, то ли плеваться.

— Нет, герцог, мы еще большие извращенцы, чем ты вообще в состоянии подумать, на твое счастье, разумеется, потому что, будь оно иначе, я бы тебя давно убил, и даже Лейм не стал бы мне мешать, — с циничной ухмылкой поправил Джей и оживленно прибавил: — Ага! Несут наш заказ!

Пока доставляли заказ богов, а перед гурманом Джеем выставляли весь ассортимент заказанных к рыбе горячих, холодных и сухих приправ, подлив, соусов и заправок, Элия решила отлучиться в дамскую комнату.

По возвращении богиня обнаружила у столика женщину, явно пытающуюся завязать разговор с принцами. Очень симпатичная мордочка, скорее всего, была дана незнакомке в качестве компенсации за иные недостатки внешности. Приблизившись к столику, принцесса весело провозгласила:

— А вот и я! Так, дорогие мои, демонстрация модели колеса завершается, будем ужинать!

Взгляды невольно сместились на потрясающе кривые ноги в коротких шортиках, и мужчины захохотали. Покраснев до корней волос, женщина беспомощно захлопала глазами и смогла только пролепетать:

— Зачем вы так?

— Разве тебя не учили в детстве, милочка, что чужое брать нехорошо? — наставительно уточнила богиня, кивнув на сидящих кавалеров.

— Но их же трое! — попыталась оправдаться несчастная.

— Да, не густо, — печально согласилась Элия, занимая свое место, — тяжелые нынче времена настали! Приходится довольствоваться малым.

Высмеянная дамочка прыснула прочь, а боги снова захохотали, ухмылялся даже Элегор, в этот раз ничуть не обидевшись на свое временное производство в сексуальные партнеры принцессы. Ошалелая физиономия девицы того стоила.

Ужин ничуть не испортил настроения лоулендцев. Конечно, до творений королевских поваров здешним было далеко, но в целом еда в ресторане подавалась довольно приличная, и проголодавшиеся боги поели с удовольствием. А Джей, отыскавший одну чрезвычайно острую приправу, и вовсе пришел в неописуемый восторг. Впрочем, официанты тоже. Они сбежались даже из кухни, чтобы подглядеть, как белобрысый жилистый парень лопает кусок рыбы, щедро посыпанный фирумакой, той самой специей, каковую вообще добавляли в еду по считанным крупинкам на кончике ножа, если, конечно, хотели, чтобы блюдо осталось съедобным.

Отужинав и договорившись за определенную плату с пронырливым швейцаром, мигом учуявшим свою выгоду, насчет регулярной доставки еды из 'Океана' и других более-менее приличных забегаловок 'Стурра', компания двинулась за покупками.

— Куда для начала, мальчики? — оживленно прощебетала богиня, выпархивая из дверей ресторана.

— Как будто у нас есть выбор! За постельным бельем, куда ж еще, — не без язвительности откликнулся Элегор. — Не ты ли, Леди Ведьма, нам житья из-за него не давала?

— Разумеется, выбор есть! 'Стурр' весьма большой центр, дорогой мой, — снисходительно улыбнулась богиня, в очередной раз подколов приятеля, и помахала прихваченным снизу рекламным листком с поэтажной схемой расположения торговых точек. — И магазинов с бельем в нем только на этом этаже три штуки. Вы можете выбрать, в какой отправляться первым!

— Вот это великодушие, — изумился герцог. — Я прям дар речи потерял!

— Пойдем в ближайший, — предложил Лейм, кивнув в сторону изукрашенной завитушками вывески 'Постельное белье 'ЭЛИТЭ'.

— Интересно, а он самый дорогой или нет? — задался вслух ехидным вопросом Элегор, пока компания шла к магазинчику, на что Джей ответил:

— А это ты сейчас узнаешь, приятель.

— Как? — хмыкнул герцог.

— Если Элия сделает в нем покупку — ответ положительный, — объяснил принц, с полупоклоном открывая и галантно придерживая перед сестрой дверь, изрисованную подушками, одеялами и прочими постельными принадлежностями.

— И как только я сам не догадался, — фыркнул Элегор.

— Ну не всем же быть такими умными, как я, — 'утешил' его Джей.

Две девушки, блондинка и брюнетка с короткими стрижками, щебетавшие, склонясь над модным журналом, с появлением клиентов разом вскинули головки. Цокая каблучками босоножек по светло-серым плиткам пола и кокетливо постреливая подведенными глазками, продавщицы поспешили к компании, сразу почуяв выгодных покупателей:

— Приветствуем! Что мы можем вам предложить? Какая покупка вас интересует?…

— Постельное белье из натуральной ткани самого лучшего качества, — обронила Элия, оглядывая полки и прилавки магазина, ломящиеся от маркированных цифрами и буквами комплектов, подушек, одеял, полотенец и даже длинных ночных сорочек. Хотя, кто стал бы пользоваться ими в такую жару?

— Вирсан, паутинка или лаплас? — скороговоркой выпалила брюнеточка, пока блондинка переметнулась к полкам сзади.

— Самое тонкое и нежное, — улыбнулась богиня, довольная расторопностью служащих.

Заскучавшие мужчины обводили полки ленивым взглядом, почти откровенно поглядывали на стройные ножки девчонок и раздумывали, насколько долго затянется процесс выбора при таком богатом ассортименте.

— Значит, паутинка, — задорно откликнулась блондиночка, подставляя маленькую раздвижную лесенку, чтобы добраться до третьей полки сверху. — А какой размер? Двуспальное, на одного или большой нестандарт?

— Последнее, — прикинула богиня габариты своей кровати.

— Какая расцветка? — брюнетка с двойным усердием продолжила расспросы.

— Есть волна, маков цвет, пестрянка и монохром, — поддакнула блондинка.

— Желательно голубые тона, — царственно обронила богиня, и девушки тут же выложили перед клиенткой пару имеющихся комплектов стиля волна. На вид ткань напоминала шелк, первый набор оказался почти белым, с легкой голубизной, а второй насыщенно бирюзовым. Чтобы не мучиться проблемой выбора, богиня решила взять оба, чем повергла продавщиц в благоговейный шок. Следом за постельным бельем Элия выбрала четыре пуховые подушки, отдав предпочтение им, а не современным синтетическим материалам или натуральной шерсти, и симпатичный короткий халатик из паутинки.

Элегор молча скрипел зубами, изнывая от нетерпения, а Леди Ведьма, будто нарочно, неторопливо перебирала варианты. Случайно поймав лукавый взгляд подружки, герцог уверился на сто процентов: не будто, а, в самом деле, нарочно. Негодяйка издевалась, проверяя его выдержку и дожидаясь взрыва праведного негодования. 'А вот и не дождется!' — решил для себя Лиенский, соскреб в горсть последние крохи терпения и стоически промолчал, даже умудрился нарисовать на физиономии выражение стоического безразличия. Изображать там некоторый интерес, как принцы, он был не в состоянии.

Практически сразу, стоило герцогу усвоить урок, богиня свернула шутку, в три минуты завершила процесс покупки. Джей оплатил счет, девушки сноровисто упаковали вещи, и мужчины, нагруженные пусть легкими, но объемными баулами, покинули 'ЭЛИТЭ'.

— Наконец-то! Кстати, если верить их схеме, на каждом этаже должна быть камера хранения, — припомнил Элегор, которому вовсе не улыбалось таскаться по магазинам со все увеличивающимся грузом. — Оставим покупки там?

— Конечно, чтобы получать удовольствие от прогулки по магазинам, руки должны быть свободны, — подтвердила Элия.

— Так это было удовольствие? — пустил шпилькугерцог. — Если только для тебя!

— А на мой взгляд, мы все с пользой провели время. Я купила белье, братья поглядели на девчонок, — усмехнулась богиня. — Впрочем, ножки неплохие, да, Лейм?

— Да, — спокойно согласился принц без малейших признаков вины в голосе. — Но до твоих далеко.

Сдав первую покупку в камеру хранения и получив блестящую бирку, которую Джей примостырил себе на пояс, лоулендцы отправились совершать плановую закупку средств связи. Через пару мерцающих яркими витринами сувенирных магазинов, где были выставлены безделушки вроде часов, ручек, фляжек, кружек и иной чепуховины, нашелся нужный магазин по продаже телефонов 'Связной'.

— Пошли, надеюсь, там не веревки, — ухмыльнулся Элегор.

— Это Лейм проверит и без вас, герцог, — возразила богиня. — А мы, пожалуй, прогуляемся до бутика с одеждой.

— А может, одна туда пройдешься? Или для перемещения на десяток метров по прямой тебе крайне необходимо держаться за мою руку? — фыркнул бог.

— Не хами, Гор, Элия права, — вмешался Лейм и объяснил: — Всего несколько часов адаптации прошло, эффект рассеивания силы в замкнутом мире замедлен. Вам еще рановато среди сложной техники гулять без полной блокировки, только перепортите большую часть. Лучше я схожу и выберу то, что нужно, один.

Как Бог Покровитель Техники Лейм мог не бояться, что при его приближении выйдет из строя даже самый сложный, суперсовременный и супернавороченный аппарат. Напротив, в обществе принца вообще никогда ничего не ломалось и даже, причем довольно часто, начинало работать что-то давным-давно безнадежно сломанное и списанное в утиль. Поэтому именно его интуитивному чутью следовало доверить выбор средств связи, максимально устойчивых к магическому воздействию и способных функционировать в руках богов хоть сколько-нибудь длительный срок.

— Иди, мне можешь купить желтый и побольше прикольных брелков, чтобы звенели, — напутствовал кузена Джей, фамильярно подталкивая Лейма в сторону дверей. Гор кивнул, сдавая позиции.

— Хочешь что-нибудь особенное? — заботливо уточнил принц напоследок у принцессы.

— На твой безупречный вкус, милый, — улыбнулась Элия.

Элегор только хмыкнул, а потом, когда друг скрылся в дверях, нетерпеливо сказал:

— Слушай, Леди Ведьма, так как насчет того, чтобы, не держась за мою руку, дойти до шмоток, а я пока быстренько в другое место смотаюсь.

— Куда? — тон Элии моментально стал допросительно-подозрительным.

— Вон, видишь, там реклама метапласта, — махнул на другой конец зала, по периметру которого и располагались магазины, герцог.

— Ступай, до шмоток я дойду, держась за руку Джея, — великодушно разрешила богиня, честно говоря, не без облегчения. На сей раз мысль, осенившая приятеля, относилась к сфере творчества и не имела ничего общего с его маниакальной тягой к идейно-разрушительной деятельности, потрясающей основы миров. — Найдешь нас там.

Богиня еще не успела договорить, а Элегора уже и след простыл. Как уж он умудрился исчезнуть столь быстро, не используя телепортацию, было личным секретом герцога. Снисходительно усмехнувшись, Элия направилась к магазину 'Твой выбор'.

— Эй, а кто обещал за ручку? — возмутился Джей, подхватывая сестру под локоток.

— Прости, дорогой, раз обещала — пойдем, — рассмеялась принцесса, положив голову на плечо брата.

— Так мне нравится еще больше, — довольно прокомментировал принц, на секунду покрепче прижимая богиню к себе.

— Кто бы сомневался, — всезнающая улыбка скользнула по губам богини.

— Только не ты, — интимно, с характерной мужской хрипотцой, не оставляющей сомненья в том, что именно он имел в виду, шепнул Джей на ухо принцессе, — ты всегда знаешь, как и где мне нравится.

— А на сей раз нам придется еще и поиграть в догадки о вкусе Лейма, не оставлять же кузена без подарка только потому, что мы добрались до этого магазина первыми, — легко перевела тему богиня, окидывая задумчивым взглядом ряды полок и вешалок небольшого, но чрезвычайно вместительного помещения с двумя примерочными кабинками. В одной хихикала и крутилась перед зеркалом примеряющая короткую юбчонку совсем молоденькая девчушка.

Парень-продавец в коротких, почти вызывающе обтягивающих рельеф тела ярко-красных шортах как раз утаскивал в подсобку какую-то объемную коробку.

— Вот демоны, у них тут мода сменилась! — с досадой и облегчением выругался Джей, обожавший шмотки облегающие а, следовательно, подчеркивающие его выдающиеся во всех смыслах достоинства. Принц хлопнул себя по бедру и радостно заявил: — Можно будет идиотские шаровары скинуть!

— Не советую, — усмехнулась богиня.

— Отчего ж? Тебя мой видок в этом непотребстве так забавляет? — задиристо фыркнул принц.

— Сдается мне, дорогой, ту модель, которая тебе так понравилась, носят не все мужчины, — тактично заметила Элия, попутно откладывая в стопку топики, юбочки и шорты и прочие предметы будущих туалетов для примерки.

— Ну, так если она самая модная, тем лучше, — самодовольно ответил Джей.

— Ты не понял, мой сладкий, это носят мужчины с определенными склонностями, — не сдержавшись, прыснула принцесса. Словно в подтверждение ее слов из подсобного помещения показался малость подкрашенный кудрявый юноша и, покачивая бедрами, направился к потенциальным клиентам:

— Вечер добрый! Чем могу услужить? — томный взгляд подведенных глаз сладкого мальчика в майке 'Ищу тебя, единственный!' просто прикипел к Джею.

— Все еще хочешь модные шортики? — шепотом уточнила богиня, прижимаясь к брату достаточно откровенно, чтобы молодой человек уяснил расстановку сил.

— Чтой-то уже передумал, — мрачно буркнул разочарованный принц. — И как ты только все просечь успела? Нет-нет, не отвечай, знаю, профессия.

— Точно, — беспечно согласилась Элия и с удовольствием прогрузилась в процесс примерки и выбора одежд, хотя бы приблизительно соответствующих ее представлениям о нарядных облачениях урбо-миров.

Подкрашенный юноша превосходно знал свое дело и обладал неплохим вкусом. Очень скоро перед принцессой образовалось несколько аккуратных стопок с выбранными для себя лично и для компании богов вещей. Даже Джей перестал дуться на невольно подставившего его парня и зарылся в футболки, отбирая экземпляры с самыми прикольными надписями. Таковыми принц счел: 'Я не хороший, я лучший!', 'Посмотри и позавидуй', 'Хочешь похудеть — меньше жри', 'Лучшее место под солнцем — на пляже', 'Ничто так не украшает женщину, как мужчина' и 'Козырь'. Последняя особенно приглянулась богу, являвшемуся по совместительству и Тузом Авантюр в Колоде Джокеров. Так что одежда стала шуткой для избранных. Где-то в середине процесса перебирания ассортимента 'Выбора', в бутик, едва не убив дверью выходящую посетительницу, ворвался малость взлохмаченный и очень довольный Элегор.

— А что с пустыми руками? Где же прицеп с брусками метапласта? — удивилась Элия, примеряя юбку с запахом, которой больше подходило бы наименование 'юбка с распахом', и 'распах' этот провокационно заканчивался где-то в районе миллиметр-два до границы трусиков, во всяком случае, их видно не было. А может, ничего не было видно потому, что на богине и вовсе отсутствовало нижнее белье? Носпрашивать об этом Леди Ведьму герцог не стал, пусть раздевается, как ее душеньке угодно. У Лейма и так крыша съехала столь далеко, что сильнее некуда.

— Прицеп метапласта доставят к нашему дому. Я по каталогу все нужные цвета заказал, у них и белый, и дерево, и серые оттенки имеются, — похвастался Элегор.

— Ты чего, тут надолго поселиться намерен? — удивился Джей, не замечавший прежде за герцогом маниакальной склонности к душным урбо-мирам, если только склонности к их разгрому. Тогда желания Лиенского изучить обстановку для устройства первоклассного Конца Света были вполне оправданы.

— Насколько получится, — небрежно пожал плечами Элегор, — а остатки с собой прихвачу, только Лима спрошу, где лучше держать, чтоб свойства не менялись, пусть просчитает, ему, технарю, это раз плюнуть. Кстати, — герцог кивнул на футболку с надписью: 'Отпущен на поруки', красующуюся на принце, — Классная вещица!

— Выбирай, мы пока не все интересное расхватали, — ухмыльнулся принц, — да тебе еще и Элия что-то подобрала.

— Я тронут! — прижал руку к сердцу Элегор и отвесил богине шутовской поклон. — Даже боюсь помыслить, какие именно туалеты ты сочла достойными моего тела.

— Так посмотри и примерь, — принцесса передвинула одну из стопок герцогу.

Не без скепсиса мужчина принялся перебирать вещи, и по мере осмотра лицо его приобретало все более подозрительное выражение. Элегор даже надел одну из маек в мелкую сетку с обрезанными рукавами и шорты с узким черным поясом, расчерченные по лампасам серыми молниями. Примерил и выругался сквозь зубы.

— С тем, что ты видишь меня насквозь, я уже смирился, — тихо буркнул бог, — но ты еще и мой вкус, и размер знаешь. Это пугает!

— Ого, нашлось во Вселенной нечто, способное вогнать вас в трепет, герцог! — возликовал Джей, жуликовато посверкивая глазами.

— Можно подумать, ты ее не боишься, — машинально огрызнулся Элегор, стягивая майку через голову, чем превратил и без того растрепанную прическу в живописное воронье гнездо.

— Боюсь, — признался довольный оборотом разговора принц, — и это так возбуждает!

— Извращенцы! Ладно, Ильта, я все это беру, — не дал возможности Джею развить тему герцог, выгребая из кармана купюры. — Где тут платить надо?

— Уже все оплачено, сейчас упакуют, — ответила богиня, согнула пальчик, и продавец, шурша пустыми пакетами, подскочил к ней, как дрессированный кузнечик с профессиональным ликованием на лице. Пусть дама была и не в его вкусе, но она купила столько, что могла рассчитывать на уважение, благоговение и восторг юноши по гроб жизни.

Всласть повозмущаться тому, что без него все решили и, более того, за него уплатили, герцогу не дало появление Лейма с четырьмя небольшими пакетами, улепленными эмблемами Связного, в каждом лежало по коробочке.

— Вот, для каждого, — радостно улыбнулся бог, чуть приподняв ношу. — Свой я уже подключил, а с вашими разберемся дома.

— А это для тебя, — Элия указала на стопку одежды. — Хочешь поглядеть здесь?

— Нет, я полностью доверяю твоему безупречному вкусу, любимая, — вернул недавний комплимент Лейм, в очередной раз разочаровав юного продавца, но восхитив его способностью женщины привораживать такую кучу изумительных мужчин.

Отправив одежду в камеру хранения, боги решили еще побродить по 'Стурру', поискать какую-нибудь справочную литературу по психушкам, а Джей, к примеру, возжелал приобрести что-нибудь из местной музыки, чтобы послушать на досуге. Во избежание повторного включения громоподобной домашней коллекции, все охотно поддержалимелодические стремления принца. Оказавшись в 'Музыкальной шкатулке' на третьем этаже, в полупустом по вечерней поре магазине, бог с энтузиазмом принялся шарить по полкам. Он надеялся отыскать свежие сборники приглянувшихся ему в прошлый визит на Симган групп и исполнителей.

Элия лениво разглядывала обложки пластиковых контейнеров, именуемых тут винки, когда ее кто-то окликнул:

— Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?

— Вам доложить по пунктам или представить план в письменном виде? — иронично выгнула бровь принцесса, окинув уничижительным взглядом невзрачного мужичонку с носом-картошкой, маленькими тускло-карими глазками и заросшими густым ворсом ногами, вид на кои щедро открывали широкие зеленые шорты на золотом ремне. На тощей по сравнению с пузатеньким телом шее у него болталась золотая цепь с кулоном — почти точной копией фиги, которую несколько часов назад принцесса сплавила в ломбард.

Как правило, мужчины в урбо-мирах даже близко не подходили к прекрасной, гордой и явно неглупой женщине, инстинктивно страшась унижения от сознания собственной ничтожности, слишком ярко способной проявиться на таком дивном фоне. Они мечтали, восхищались и любовались красавицей из безопасного далека, не досаждая ей излишним вниманием, однако в любом из правил встречаются исключения, и отнюдь не всегда в лучшую сторону. Казалось бы, лишь умница, храбрец и симпатяга мог бы осмелиться завязать беседу с великолепной богиней, но досаждающий Элии человечек явно не тянул ни на одно из этих званий.

Тем не менее, нимало не смущаясь холодным приемом, он ухмыльнулся и, слазив в нагрудный карман золотой рубашки с надписью 'Имею вес', протянул принцессе небольшую карточку-визитку.

— И что? — женщина даже не подумала взять пластиковый прямоугольник.

— Я Руффо Стуррис, владелец сети 'Стурр', - представился человек с усталой и гордой небрежностью воспетого в тысячах саг героя.

— А какое мне до этого дело? — слегка удивилась богиня, сохраняя прежнюю ироничную холодность. — Или вы считаете, что, встав на кошелек, мгновенно станете выше и симпатичнее?

— Он к тебе пристает, Ильта? — как из-под земли по обе стороны богини выросли две тени весьма зловещего вида: Джей и Лейм. Подошел даже герцог Лиенский, впрочем, вовсе не стремившийся отстаивать честь дамы, а рассчитывающий посмеяться над попавшим на острый язычок богини ничтожеством.

— Нет, просто мешается, — пренебрежительно отмахнулась Элия и повернулась к богачу спиной. В прозрачном стекле витрины принцесса увидела, как отвисла челюсть мужичонки. Он, не веря глазам своим, часто-часто заморгал и запыхтел. Не дожидаясь, пока человечек взорвется или пукнет, богиня с кортежем из глумливо ухмыляющихся родственников отошла прочь. И, как только Джей выбрал пяток дисков, расплатившись только за два, вовсе удалилась из зала.

Кстати, во всем торговом центре не нашлось ни одного торгующего научно-познавательной или справочной литературой ларька. Имеющийся магазинчик продавал исключительно развлекательную белиберду детективно-фантастичного свойства, а единственной книгой в нем, имеющей хотя бы косвенное отношение к дуркам, оказался сборник анекдотов про психов. Даже Элия не нашла среди книжного мусора ни одной вещицы для коллекции.

Нагруженные новыми телефонами и кучей всяких мелочей-безделушек, прихваченных в магазинах по пути, боги решили возвращаться домой. Они забрали из камеры хранения постельные принадлежности, одежду и вызвали Ниту. Компания спустилась на стоянку, где не без усилий утрамбовала в багажник пакеты с покупками. Вот когда лоулендцы еще раз помянули добрым словом чистоту и вместительность машины.

Глава 7. Как попасть в дурдом?

На следующий день Элегор вскочил первым, хотя утро было практически в самом разгаре, солнышко уже не сияло красками восхода, а пыталось прицельно наносить первые тепловые удары. Во внезапном приступе великодушия герцог решил не будить остальных, а заняться исследованием окрестностей в целом и поисками упомянутого вчера пруда. Мужчина прошелся босиком по газонам с малость переросшей травой и прошвырнулся по саду, попрыгал и покачался на толстых ветках похожих на старые яблони деревьев.

Пруд с неплохим, только слишком уж чистым, словно искусственно просеянным, песчаным пляжем — частную собственность поселка — бог нашел в паре километров за садом, просто перемахнув через забор. Но прозрачная с виду вода оказалась горячей и столь же противной, как подогретое молоко, плавание в ней не удовлетворило Элегора, а потому, примчавшись назад, он залез под холодный душ. Разумеется, не для закалки организма, как зануда Нрэн, а для личного удовольствия.

Вдоволь наплескавшись, герцог прошелся по тихому спящему дому, достал упаковку доставленного вечером из 'Стурра' метапласта красивого серебристо-серого цвета и расположился за столом на веранде, надумав опробовать текстуру материала. Элегор настолько погрузился в ощущения податливого и в то же время упругого вещества под пальцами, отвечающего малейшему нажатию, что не сразу услышал перезвон у ворот. Только это и могло объяснить, почему герцог оказался там не первым, а одновременно с Бортом Мапином.

У ворот был припаркован фургончик, по всему периметру расписанный лентами и цветами, а рядом стоял и нетерпеливо переминался с ноги на ногу парень в кепке с длинным козырьком и футболке 'Заказали — получите!'. В руках, как сначала показалось Элегору, человек держал большой веник. 'Может, уборщик?' — мелькнула мысль у бога, однако он не угадал. Завидев народ за воротами, паренек распахнул рот и радостно заорал, потрясая громадным букетом в гофрированной малиновой с зеленым кантом бумагой, перевязанной кучей каких-то красно-бордовых бантов:

— Доставка! Букет для очаровательной Ильты!

— Давай, — усмехнулся Элегор, почти не удивляясь тому, что богиня уже умудрилась обзавестись поклонником, даже находясь под присмотром ревнивых братьев.

— Просили передать лично, — заупрямился посыльный.

— Ильта еще спит. Я, конечно, могу ее разбудить, — задумчиво почесал скулу герцог, — но, если ее растолкать, встанет она в отвратительном настроении, и я не удивлюсь, если ты, парень, получишь этим веником по мордасам. В букете-то, небось, колючки есть?

— Есть. Много, — враз потускневшим голосом признался парень, растеряв весь трудовой энтузиазм.

— Тогда я тебе не завидую, — сочувственно цокнул языком Элегор, с трудом сдерживая смех. Стоящий рядом с герцогом Борт сдавленно хрюкнул.

— А может, вы примете букет вместо Ильты? — резко передумав будить капризную даму, посыльный поднял на мужчин умоляющий взгляд.

Герцог взял привезенный веник, поставил, весьма ловко копируя подпись принцессы, замысловатый росчерк в графе планшета, просунутого сквозь решетку ворот, и поинтересовался:

— От кого хоть это монументальное произведение?

— Заказчик Руффо Стуррис, — гордо признался посыльный.

— Ясно, — пренебрежительно фыркнул Элегор и пошел назад к дому.

— Такая красивая женщина ваша сестра, не удивительно, что у нее столь влиятельные поклонники, — заметил Борт Мапин, разглядывая букет. — Надо же, сам Руффо.

— Да уж, поклонников у Ильты хватает, отваживать не успевает, — машинально согласился герцог, едва не подавившись от стремительного производства Леди Ведьмы в звание сестры.

Впрочем, по совести, признался сам себе Элегор, все-таки было в их отношениях что-то от родственных уз. Кого еще можно одновременно едва выносить и в то же время симпатизировать, от кого еще можно принять столько поучений и не рассориться навсегда? Пожалуй, только от родственника, никакая дружба столь суровых испытаний выдержать просто не смогла бы.

— Вы о ней так заботитесь, — одобрительно с каким-то ностальгическим умилением констатировал человек. — Замечательная у вас семья, дружная, такая редкость в наше сумасшедшее время. Надеюсь, вам у меня понравится. Хорошо спалось?

— Судя по всему, лучше некуда, остальные до сих пор в постелях валяются, — ответил бог и спросил, удивляясь центральным в букете уродливым грязно-красным цветкам с длинными колючками и тошнотворным ароматом. — Скажи, это что самые дорогие цветы?

— Да, гилданские маковые ориделии, — ответил Борт. — Их самолетами из оранжерей Гилда доставляют, больше нигде вывести не удалось.

— Вот счастье-то, — пробормотал Элегор, задумываясь над тем, почему люди так часто путаются в понятиях дорогой, экзотичный и красивый. А хозяин дома все болтал:

— Букет роскошным считается, если в нем хоть одна ориделия есть, а тут их не меньше дюжины! Ваша сестра будет поражена!..

— Вообще-то, Ильта больше всего любит розы, — обронил герцог, — и ненавидит цветы с противными или резкими запахами.

Поднявшись на веранду, он хотел было сразу сунуть веник в помойное ведро, но решил все-таки предоставить эту честь принцессе. В конце концов, где это видано, чтобы герцоги Лиена за принцессами мусор выносили! Да никогда! В ожидании пробуждения Леди Ведьмы Элегор надергал из букета сизых травинок и соломенного цвета метелок, сходил на кухню и, отыскав высокий прозрачный стакан, наполнил его водой. Теперь на веранде стоял действительно весьма стильный букетик, а бог вновь вернулся к работе с метапластом.

Приблизительно через полчаса к обществу герцога присоединилась богиня, выплыв на веранду с запотевшим бокалом сока в руке в коротком халатике, перепоясанном тонкой цепочкой.

— С каждым днем вы меня, герцог, все больше и больше удивляете, — задумчиво улыбнулась Элия, присаживаясь в плетеное кресло и неторопливо потягивая сок. Богиня лениво, словно большая кошка, жмурилась от потоков солнечного света, щедро льющихся через окна.

— Чем на сей раз? — в ожидании очередной подковырки подозрительно поинтересовался мужчина, сминая в комок не удовлетворившую его скульптуру и вытирая руки полотенцем.

— Я серьезно, — заверила женщина. — Перемещение в замкнутый урбо-мир и подстройка под его структуру — достаточно сложная процедура для нас, созданий магических. Силы, энергия, потраченные на процесс приспособления нуждаются в восстановлении. Я могла бы ожидать, что первым поднимется Лейм, близкий к технологичным мирам, или Джей, но застаю на ногах лишь тебя, бродяга. Еще вчера пребывавшего в полумертвом состоянии. Поэтому и удивляюсь, приятно удивляюсь новой загадке, преподнесенной тобой.

— Просто я живучий, — не дав себе труда задуматься над личной уникальностью, беспечно ухмыльнулся герцог и ткнул пальцем в сторону букета. — А тебе, кстати, подарок от богатого поклонника, самого Руффо Стурриса.

— Какая честь, и почему я до сих пор не плачу от радости? — удивилась Элия.

— Понюхай, заплачешь, — саркастично посоветовал герцог.

— Пожалуй, воздержусь, — не пошла на поводу у провокатора принцесса, разглядывая подношение. — Да-а, я бы не сказала, что у этого Руффо есть вкус, в отличие от тебя, — Элия указала на простенький, но безупречно-красивый букетик в стакане на столе.

Брезгливо сморщив нос, принцесса сунула пальчики в глубину гофрированного гимна превосходству денег над вкусом, достала бархатную коробочку и несколько свернутых в трубочку листков. В коробочке оказалось какое-то золотое изделие из тяжелых звеньев.

— Красивый ошейник, — заржал Элегор.

— Хочешь примерить? — не осталась в долгу Элия.

— Я никогда не отберу у женщины ТАКОЙ подарок, — прочувствованно отказался герцог, приложив руку к сердцу. — Тебе подарили, тебе и носить, Леди Ведьма! Кстати, а что за бумажки?

— Какое-то приглашение на вечеринку, да он еще и список гостей прислал, — фыркнула принцесса, покрутив в руках тошнотворно-розовые листки. — Наверное, чтобы я в полной мере прониклась осознанием того, какую честь оказывают.

— Привет, сестра, халатик — прелесть! Жаль ты в таких по нашему замку не прогуливаешься, правда, Лейм!? А что за вечеринка? — переспросил еще из дверей Джей, объявляясь на веранде вместе с принцем.

Отдохнувшие и обновившие гардероб боги красовались в футболках с категоричными резолюциями: 'Объявлен в розыск' у вора и 'Я не умный, я очень умный' — у его кузена.

— Руффо прислалО Элии эту тошниловку, ошейник и приглашение, — широко ухмыляясь, Элегор кивнул поочередно на букет, коробочку с золотом и листы в руках богини.

— Вечеринка в ошейниках? Это круто, кто бы мог подумать, что парень такой развратник, — восхитился белобрысый принц, присаживаясь на угол стола. — И как, пойдешь?

— Непременно, — язвительно откликнулась принцесса, отпивая сока, — соблазню этого Стурриса, изнасилую при всем честном народе и через неделю выйду за него замуж.

— Уже все распланировала, — похвалил герцог, тогда как у принцев с лиц резко слиняли улыбки. Тема замужества сестры была совершенно непопулярна в среде богов королевской семьи. Причем настолько, что каждый, поднимавший ее, рисковал быть похороненным вместе с вопросом.

Лейм, так и не успевший пожелать возлюбленной кузине прекрасного утра, молча взял, почти отобрал у нее приглашение и наскоро пробежал его глазами. Джей, разумеется, тоже сунул нос в бумаги и присвистнул:

— Прямо на заказ! В списочке-то Марид Гидаква, некий главный врач небезызвестного Милего, да и парочка других ребят из дурок имеется. Хороший шанс свести нужные знакомства. Как вам?

— Не думаю, что это самый удачный вариант, использовать сестру в качестве входного билета, — сухо возразил Лейм, передернувшись при мысли о том, что Элия вынуждена будет терпеть общество примитивной скотины ради достижения общей цели.

— Предложишь другой? — оскорблено прищурился Джей.

— Разумеется, — согласился принц и показал красно-коричневую обложку книги, которую принес с собой. — Нашел в доме. Адресный медицинский справочник с телефонами, тут подписан прямой номер и номер приемной главврача Милего.

— А откуда они у Борта? — удивился Джей, но тут же ответил сам себе, сопоставив имеющиеся обрывки информации и собственные наблюдения не хуже Богини Логики: — Впрочем, коль сынок от золотой пыли съехал и валяется в дурке, любую информацию раздобудешь, за любые деньги. Так каков твой план, кузен?

Лейм в нескольких словах деловито обрисовал задумку, и компания согласилась: мысль удачная, может сработать, а если что-то не выгорит, всегда можно вернуться к идее вечеринки, намеченной Руффо на послезавтра. Поучаствовав в обсуждении нескольких мелочей в плане принца, Элия упорхнула переодеваться к завтраку, а Джей, соблазненный рассказом герцога о купании в горячей воде, умчался на пруд.

Элегор и Лейм остались на веранде вдвоем. Принц с пренебрежительной яростью глянул на букет и все-таки сделал то, что недавно собирался друг: сунул веник в мусорное ведро. Сразу становилось понятно, с большим удовольствием бог затолкал бы туда самого Руффо… по частям.

— Чего ты так вызверился? — почти небрежно спросил герцог. — Он же ничтожество, ничего для Элии не значит и значить не может.

— Знаю, — согласился принц и, вскинув голову, задал мучивший его вопрос:

— Тебе не туманит рассудка страсть, скажи, между ней и Джеем что-то есть, или я просто схожу с ума?

— Слушай, Лейм, я, конечно, не пророк и с факелом за ней по ночам не хожу, только, думаю, от Леди Ведьмы у каждого из вас на свой лад мозги плавятся. Ты вот прежде плакал и вздыхал, а теперь начинаешь красными глазами зыркать, Нрэн дубеет, Энтиор елеем разливается, а Джей пошлит напропалую и руки распускает. Только, если б у него с Элией что-то наклевывалось, он так в открытую никого провоцировать бы не стал, хоть и рисковый до невозможности бог, но не настолько, — не без сочувствия, но стараясь казаться беспечным, честно ответил герцог, крутя в руках метапласт.

— Спасибо, — влюбленный бог медленно выдохнул, немного расслабилась напряженная линия плеч. — Ну как тебе материал?

И, собираясь завтракать, друзья заговорили уже совсем на другую, куда менее тревожную, чем привязанности ветреной принцессы, тему.

Где-то через пару часов после упомянутой беседы к воротам в высокой белой стене психиатрической лечебницы 'Милего' подъехало такси, автоматические ворота — единственный пропускной пункт на охраняемой территории — разошлись, и машина вкатила внутрь. Из нее вышел высокий, темноволосый мужчина в серо-зеленых шортах и белой футболке с надписью 'Ищу смысл жизни'. Удивительные темно-зеленые глаза посетителя обратились к встречающему машину санитару в синем халате. Тот уточнил для проформы:

— Вы Лим Луленд?

— Да, — согласился принц и был препровожден через широкий чисто выметенный двор с фигурной плиткой и далее, по широкой тенистой аллее к главному корпусу больницы.

Милего не был обычной психушкой. Он больше походил на санаторий или даже дом отдыха. Аккуратные таблички указывали направление к разбросанным среди ухоженного парка корпусам зданий, окрашенных в умиротворяюще зеленый, нежно-розовый, светло-голубой и одуванчиково-желтый. Люди, прогуливающиеся по дорожкам, сидящие на скамейках или в беседках, были одеты в ставшую уже привычной глазу летнюю одежду симганцев. Только мелькающие то тут, то там синие халаты врачей и странная тишина, кажется, даже птички щебетали тут шепотом, указывали на статус больницы.

Санитар проводил Лейма до административного корпуса Милего и далее к самому кабинету главного врача — Марида Гидаквы. Хорошенькая куколка секретарша с глазами столь пустыми, что встреть Лейм ее вне стен здания, принял бы за пациентку, доложила шефу о визите посетителя.

Подтянутый, стройный, пусть не первой молодости, но явно очень хорошо следящий за собой мужчина, на котором даже синий халат смотрелся как дорогой костюм, приветствовал принца широкой деловой улыбкой. Марид привстал из-за стола, жестом указывая гостю на мягкое кресло. Уже зная, что его ждет, Лейм все-таки сел и оказался почти на голову ниже сидящего врача. Впрочем, такие психологические штучки давно не действовали на бога.

Он вежливо ответил на улыбку и поблагодарил:

— Спасибо, что так быстро изыскали возможность встретиться со мной.

— Пустое, дорогой мой, пустое! Добрые знакомые Руффо — мои знакомые, я просто не мог отказать вам, — замахал руками доктор.

— Я много слышал о вашей больнице, принципиально-новых методах работы с больными, прогрессе, достигнутом в излечении, той заботе и внимании, которыми окружен каждый пациент Милего! Но все равно, посетив больницу лично, я просто не поверил своим глазам, ваши владения похожи на маленький рай!.. — начал Лейм с хвалебного спича дурке.

Потом они с доктором потратили еще пяток минут на взаимное расшаркивание, пока Гидаква не задал ласково-сочувственным, специфично-врачебным тоном очередного вопроса:

— Так кого из близких вы хотели бы поместить к нам в Милего, Лим?

'Какое соблазнительное предложение! — подумал принц, едва не прыснув от неожиданности. — И в самом деле, полагаю, никому из нашей семейки не вредно было бы пожить тут луну-другую, а кое-кого, — перед мысленным взором мечтателя возник суровый образ старшего брата Нрэна, — я бы с удовольствием упрятал и на пару веков'.

Справившись с приступом мрачноватого веселья, бог ответил короткой улыбкой и осторожно заметил:

— Доктор Гидаква, боюсь, вы получили несколько ложные представления о цели моего визита. Правда, у меня действительно есть родственники, желающие посетить Милего, но вовсе не для лечения нервной системы. Понимаете, Джак, Ильта и Гир — люди творческие, их союз в настоящий момент находится в свободном поиске вдохновения и собирает материал для будущих работ. Одной из предполагаемых тем будет та, которая непосредственно касается ваших пациентов. Именно поэтому я имел нахальство просить вас о встрече, чтобы договориться о возможности посещения вашего великолепного пансионата, своего рода экскурсии, в благодарность за которую мы готовы передать на счет Милего определенную сумму.

— Интересно, — врач был явно заинтригован как упоминанием предполагаемого вознаграждения, так и желанием некой сумасбродной компании познакомиться с жизнью психиатрической лечебницы изнутри. — Обыкновенно люди, — я не имею в виду журналистов, поскольку клиника у нас закрытая, доступа на территорию писаки не имеют, — стремятся выйти отсюда, а не попасть внутрь.

— О, мои родственники совершенно особенные. Они часто делают то, что противоречит обычаям и правилам, — справедливо заметил Лейм, ничуть не погрешив против истины. В его голосе был не приказ, но что-то такое, чему хотелось верить и верилось безоговорочно. — Понимаете, они хотят привлечь внимание общественности к одному из самых болезненных вопросов современности — употреблению наркотических веществ, тому, во что они способны превратить даже самого талантливого, сильного и выносливого человека.

Улыбка доктора Гидаквы, не сходящая с лица с момента встречи, исчезла. Теперь перед принцем был врач, а не вальяжный светский лев. Мужчина выпрямился в кресле, задумчиво, почти строго кивнул:

— Понимаю, ваши родственники решили начать с самого края, куда скатываются любители золотой пыльцы. Понимаю! Верный подход! Если это поможет хотя бы одному человеку отвернуться от губительной пропасти, я сочту их усилия ненапрасными! Да, полагаю, мы можем организовать посещение Милего для четверых гостей и знакомство с особенно тяжелыми клиентами. Разумеется, с условием сохранения полного инкогнито пациентов.

— Разумеется, — поддакнул Лейм, ибо идентификационные данные психов для божественного поиска ни малейшего значения не имели.

— Я лично с удовольствием буду сопровождатьблизких друзей Руффо! Осталось только выбрать время, — заверил Гидаква собеседника, не поднимая вопроса о деньгах, то ли собирался завести о финансировании речь после экскурсии, то ли настолько загорелся идеей бога, что вообще забыл о деньгах.

— Может быть, сегодня ближе к обеду? — попросил принц. — Если мы не нарушим какие-то из ваших личных или рабочих планов, доктор.

— Именно сегодня — не нарушите, — объяснил Гидаква, обезоруживающе разведя руки. — Видите ли, дорогой мой, в городе собирались проводить большое совещание, но неожиданно перенесли его на начало следующей трикады, поэтому рабочий календарь пуст.

Глава 8. Экскурсия в психушку, или цель близка

Вот так, благодаря правильно выбранному подходу к главврачу Милаго и уникальному обаянию принца Лейма, действующему не только на особ женского пола, компания получила доступ в больницу. Не было еще и двух часов дня, когда машина Ниты вновь подъехала к стенам дурки и была беспрепятственно допущена внутрь.

— Пока обстоятельства нам благоприятствуют, — промолвила Элия, невольно задумываясь над тем, насколько велико влияние воли Сил и личной удачи богов в любом из миров.

— Хорошо бы и дальше любые обстоятельства оборачивать к нашей вящей пользе! — подхватил Джей, а рука его игриво прошлась по ноге принцессы от колена вверх до самого края коротенькой юбки.

— Точно! — согласился Элегор и выскочил из машины, опережая Ниту, направившуюся на пост, чтобы уточнить место парковки.

— Серебряные слова, милый, — кивнула Элия.

— Иных не держим! — сложив пальцы в Лоулендском знаке везения, осклабился Джей и приоткрыл дверцу перед сестрой.

Быстрая улыбка принцессы стала ему наградой. Принц уже хотел захлопнуть дверцу, когда Лейм, все еще остающийся внутри, позвал:

— Джей, на пару слов!

Белобрысый бог хмыкнул, пожал плечами, но запрыгнул назад в машину:

— Чего, братец? Соскучился?

— Перестань лезть Элии под юбку, — сложив руки на коленях, подчеркнутоспокойно попросил кузен, не глядя на вора.

— А то что? — задиристо уточнил Джей, встопорщившись, словно дикобраз, как в каждом из случаев, когда кто-то пытался поучать его, читать мораль или угрожать. Все это раздражало бога практически в равной мере и, как правило, заканчивалось потасовкой и трупами.

— Не знаю, — прежним, деревянно-спокойным тоном промолвил Лейм. — Убить я тебя не убью, во всяком случае, пока держу над собой контроль, но могу покалечить.

— Играешь в верного рыцаря и защитника целомудрия Элии? Не поздновато ли? — напружинился принц, вызывая кузена на обмен колкостями.

— Нет, я просто ревную, — правдиво ответил бог, глаза его стали двумя кусочками зеленого льда, — и прошу, не провоцируй меня. По-хорошему прошу, брат. Я еще не обрел власть над новыми силами в достаточной мере, чтобы полностью сдерживать их в минуты гнева.

— Эй, парни! — Элегор интенсивно побарабанил по стеклу снаружи, — Вы вылезаете или всерьез рассчитываете, что вас повезут на авто и дальше?

Лейм, сказавший брату все, что хотел, вышел из машины и, встретившись взглядом с испытующим взором Элии, отвел глаза. Джей из принципа посидел в салоне еще пару минут и вылез только тогда, когда к компании приблизился доктор Гидаква. Последовала процедура представления. Импозантный врач был очарован и окончательно добит улыбкой Богини Любви. Он раздал богам бейджики-пропуска на территорию и повел их по аллее на северо-запад к дальнему двухэтажному корпусу, выкрашенному в бледно-желтый цвет. Если верить психиатрам, именно такой оттенок оказывал умиротворяющее действие на душевнобольных пациентов. По пути главврач рассказал, что в желтом корпусе содержат жертв золотой пыльцы и других наркотических средств, а также пациентов с неизвестной этиологией заболевания, близких по симптоматике к первым. Как и положено художникам-скульпторам и писателям боги слушали сопровождающего и попутно делали бытовые зарисовки на планшетах. Карандаши так и порхали в их пальцах.

Широкий нежно-лимонного цвета коридор с позитивно-канареечными вкраплениями дверей по одной стороне тянулся на весь первый этаж больницы. На свободном пространстве имелась пара яично-желтых диванов и мягкие, без единого острого контура, кресла. Лестница в холле, застеленная ковровым покрытием, намертво прикрепленным к ступеням, вела на второй. В небольшой гардеробной рядом со входом гостям в гигиенических целях велели облачиться в безразмерные синие халаты поверх футболок и шорт, сунуть ноги в невесомые тапки, похожие на шлепанцы с липучками.

Что уж говорить о мужчинах, когда даже принцесса стала похожа на пусть и весьма милое, почти декоративное, но явно огородное пугало. Зеркало безжалостно отразило компанию богов, вырядившихся на маскарад абсурда. Элегор шепотом не преминул поделиться с богиней своими наблюдениями на счет ее сногсшибательной внешности, предложив, если какой-то из поклонников до сих пор не пал, трепеща, к ее прелестным ножкам, предстать перед ним в этом наряде. Удивительно, однако Элия ничуть не обиделась, хихикнув, она покрутилась перед зеркалом и согласилась:

— В одном ты прав, коль какой поклонник меня в этом увидит, непременно упадет!

— Конечно, упадет, — встрял вездесущий Джей, мало устрашенный недавними угрозами кузена, или, напротив, устрашенный настолько, что его несло напропалую, — как же еще он сможет заглянуть под халатик?

Боги, дабы не баламутить фон урбо-мира ментальными фокусами, вели разговор шепотом, похожим на легчайшее дуновение ветерка. Для примитивного человеческого уха их речь была совершенно не слышна, поэтому компания лоулендцев могла нести все, что только взбредет в голову, ничуть не заботясь о конспирации.

— Пациенты проживают на первом этаже, для каждого оборудована палата в соответствии со спецификой поведения и, как это ни прискорбно, финансовыми возможностями попечителей. Государственное финансирование не способно возместить все затраты на максимальный комфорт и медицинское обслуживание больных, а больница не располагает достаточным объемом средств. Приходится делать выбор, и, поскольку нашей первостепенной задачей является восстановление или хотя бы поддержание психического здоровья пациентов, мы выбираем скромную обстановку и наибольший объем врачебной помощи… — принялся объяснять врач, выводя посетителей в коридор корпуса.

Речь Гидаквы лилась плавным красивым потоком, доктор оседлал своего любимого конька медицинских проблем, но, что было очевидно для богов, мужчина не только красовался перед гостями, все, что он говорил, действительно трогало и волновало его. Будь иначе, разве смог бы он успешно руководить столь большим медицинским учреждением.

— На этаже круглосуточно дежурит санитар, и каждый час, не считая утреннего и вечернего визитов руководителя отделения, делает обход врач, если происходит что-то требующее внимания, санитар по телефону или тревожной кнопке вызывает специалиста вне графика…

— А как вы проверяете больных? — насмешливо поинтересовался Джей, кивая на двери. — Неужто каждый час кто-то вторгается в их палаты? От такого надзора и здоровый-то быстро чокнется, что уж о ваших клиентах говорить.

— Нет-нет, об усугублении состояния больных не может идти и речи, мы уважаем наших пациентов, — почти возмутился доктор. — На дверях каждой палаты есть автоматическая камера наблюдений, передающая изображения как в комнату обзора санитара, так и на саму дверь. Собственно ими мы и будем пользоваться сегодня. Как правило, врач или санитар входит к больному только тогда, когда это действительно необходимо ради оказания медицинской помощи, кормления или ухода. Но, по правде сказать, есть среди наших клиентов такие, кто обожает общество и рад каждому человеку. Но в силу обстоятельств или по показаниям диагноза мы не можем разрешить им прогулки, к таким больным врачи заходят чаще.

— Великолепно продумано! — восхищенно заметила богиня, что-то быстро, как прилежная студентка, конспектирующая за любимым лектором на нежно-сиреневом планшете, прикупленном вчера в 'Стурре' в числе прочих полезных мелочей.

Самолюбивый мужчина тут же напыжился, как жаба-ревун в брачный период. Похвала от такой красавицы приятно согрела сердце.

— Не могли бы мы побеседовать с кем-то из тех ваших клиентов, в общительности которых вы уверены? Подкрепить и углубить впечатление зрительное иными чувствами, — улестив доктора, быстро выпалила Элия, словно ей только что пришла в голову такая замечательная идея, и устремила на мужчину просительный взгляд изумительных глаз, от которых таяли сердца куда покрепче человеческих.

— Не вижу препятствий, — великодушно согласился главврач. — Среди обитателей желтого корпуса есть несколько пациентов, которым не повредит общение, а вы получите очень наглядную демонстрацию разрушительного воздействия на психику наркотических веществ.

— Это было бы здорово! — поддакнул Элегор, пытаясь всунуть ногу назад в упрямо соскальзывающий со стопы бахил. Наверное, из всей коллекции обуви герцогу достался самый упрямый представитель вида. Возня бога привлекла внимание Марида, он впервые заметил серебряный перстень-пасть, блеснувший на руке визитера.

— Надо же, — покачал головой врач, — я, кажется, видел точно такую же печатку на руке одного из наших пациентов.

— А мне говорили, авторская работа в единственном экземпляре! — очень натурально возмутился герцог, наконец, справившись с вредной обувью.

— Не расстраивайтесь, — профессионально просиял утешительной улыбкой врач, — возможно, я ошибаюсь, и украшение нашего клиента лишь отдаленно похоже на ваше. Лучше всего я помню лица и истории болезней, а вот с вещами, особенно мелкими, легко могу ошибиться.

— Надеюсь, — уже тише, без прежнего пылкого возмущения ответил Элегор, сделав вид, будто успокаивается, знал бы врач буйного герцога лучше, хрен поверил бы такому вопиющему притворству.

А Гидаква уже подвел своих гостей к первой из дверей. Нажав на кнопку справа, почти не различимую на бледной желтизне стены, мужчина включил камеру, и на двери загорелся экран, заняв четвертую часть поверхности. Боги увидели женщину, сидящую на довольно аккуратно заправленной кровати и безразлично смотрящую в окно. Рыхлое тело было таким же вялым, как взгляд.

— Эта пациентка находится в депрессивном состоянии глубокой апатии, вызванной прерыванием приема золотой пыли. Родные спохватились поздновато, налицо были все первичные признаки атрофии. Физически женщина медленно восстанавливается, но реабилитационный период будет очень долгим. С ней ежедневно работает психиатр, увы, прогресс идет медленно…, - пока Гидаква рассказывал, экскурсанты быстрыми штрихами делали наброски и вели тихую беседу.

— Неужели они ничего не видят? — возмущенно удивился Элегор, склонившись к планшету, чтобы скрыть мгновенно охвативший его огонь негодования.

— Они только люди, герцог, будь снисходителен, — качнула головой богиня, — даже самые яркие тонкие структуры недоступны человеческому восприятию.

— Реабилитация, — презрительно фыркнул Джей, — да ее душа уже никогда не займет место в теле, только мечется как привязанная над плотью, бедолага, не может отлететь, пока не оборвана нить.

— Возможно ли излечение? — задался вопросом Лейм, внимательно изучая больную, и с сожалением ответил сам себе:

— Нет, уже поздно.

— Но восстановить равновесие нам под силу, — упрямо сжал губы Элегор, готовый настаивать на своем до последнего, вопреки всем увещеваниям спутников, — надо отпустить ее именем и силой!

— Опять взбаламутим весь фон, — недовольно поморщилась Элия, но, прежде чем герцог успел взорваться возражениями, а Лейм укорить неумолимую возлюбленную взглядом, согласилась: — Ты прав, исполняя повеление Сил, мы не имеем права закрыть глаза даже на малое нарушение баланса, если имеем возможность его устранить. Давайте, мальчики, закончим с этим поскорее. Отсроченный приказ подойдет.

Четверо едва слышно шепнули, делясь частичками силы, дарующей одинокой душе разрешение. Нить, привязывающая ее к бесполезному телу, тут же начала истончаться. Пахнуло холодом, невидимый и нематериальный, но проникающий всюду, даже в мир, забывший про силы и волшебство, встал за плечом у больной Служитель Смерти. Разумеется, разливающийся соловьем Гидаква ничего не заметил, только передернул плечами, будто почуял сквозняк. Завершив представление пациентки, врач с невольным любопытством заглянул под локоть Элии, потом в планшеты мужчин и восхищенно выдохнул:

— Поразительно!

Богиня зарисовала пустое, как маска, лицо наркоманки, в точности передав тусклый, лишенный выражения взгляд. На планшете Элегора скорчилась фигура с дырами вместо глаз, словно падающая внутрь себя на фоне абсолютной неподвижности окружения, у Джея белый, расплывающийся по краям силуэт заблудился в бесконечной черноте лабиринта, от него куда-то вниз тянулась сверкающая нить.

— Но, кажется, ваш брат, говорил о том, что вы поэтесса? — в легком замешательстве уточнил доктор.

— Да. Я пишу, но и иллюстрирую тоже. А это пока всего лишь отражение впечатлений, чтобы не забыть, — отозвалась богиня.

— Пока они копят впечатления в тех формах, какие наиболее привычны, — поддержал объяснения кузины Лейм с ласковой серьезностью. — Это своего рода прямой поток сознания, выливающийся на бумагу. Сейчас главное не останавливаться, дать им возможность плыть в своем восприятии дальше.

— Да-да, конечно, идемте! — почти благоговейно согласился врач, изумленный полетом трех черных карандашей и тем, что они запечатлели на простых листах бумаги за несколько жалких минут.

Еще в три двери заглядывали боги и делали небольшие зарисовки клиентов дурки. Мало-помалу возбуждение их росло, лоулендцы начинали улавливать отзвуки присутствия некой силы, колеблющей структуру урбо-мира. Где-то рядом, если только не успевшее адаптироваться к измерению восприятие не шутило с богами шутки, находился некто, не принадлежащий ему. Потому следующий комментарий Марида заставил друзей насторожиться:

— …особый случай, больной — профессор, в прошлом одно из крупнейших светил истории и философии, адекватен во всем, кроме собственной мании, проявившейся на почве приема наркотиков и углубленного изучения истории религии! Пациент абсолютно убежден в том, что является пророком всех богов, и готов проповедовать каждому, кто только пожелает его слушать.

— А как же боги его между собой поделили? — удивился Джей, не представляя, как можно работать на несколько разных 'контор' одновременно.

— Вы ищете логику в безумии? — снисходительно улыбнулся доктор. — Она существует только для самого больного, и здоровый человек, как правило, не в состоянии постичь ее. Разве здравомыслящий человек способен убедить себя в существовании мифических созданий, которые оказывают ему покровительство? Вера в богов атавизм, пережиток старого мира.

— Да, верить в богов абсурдно, — согласилась Элия, — но, если допустить их существование, пусть даже в бредовом сознании пациента, — при этих словах братья и герцог попрятали ехидные ухмылки, — и проследить логику постулатов его веры, то можно попытаться разрушить их изнутри.

— Штурм-терапия? — почесал высокий лоб Марид, прорабатывая предложенную версию. — Идея не нова, впрочем, не лишена смысла. Желаете побеседовать с Руктом?

Все экскурсанты моментально высказались положительно. Марид провел своим бейджем в прорези замка, и дверь бесшумно открылась. Сидящий за столом и что-то строчащий на листах бумаги невысокий, тощий человек не в шортах, а какой-то белой хламиде, явно выкроенной из простыни, моментально отложил карандаш и повернулся к посетителям с радостной улыбкой.

— Приветствую, Рукт, давно не виделись. А к тебе гости, — лишь самую малость преувеличенно бодро обратился врач к обитателю весьма комфортабельной палаты.

Зеленовато-серые глаза сумасшедшего возбужденно засверкали:

— Вы пришли услышать слово пророка?

— И это тоже, если, конечно, докажешь нам, что ты настоящий пророк, — серьезно согласилась Элия, как Богине Логики, компания предоставила ей право солировать в беседе. Не вмешивался и врач.

Безумец недоуменно моргнул, с ним говорили по всякому: одни ни словом не возражали, стоило ему начать проповедовать, лишь кивали и сочувственно улыбались, другие пытались заставить поверить, будто никаких богов нет и не было, а он просто болен, но вот доказать пророческий статус никто не просил. Это вышибло человека из наезженной колеи проповедничества. Он собрался с мыслями и насильно попытался вернуться к привычному ходу событий:

— Я слышал глас небес! — объявил Рукт.

— Именно небес? — уточнила богиня.

— Кто же еще, как не боги, могли говорить со мной в сердце моем? — патетично воскликнул сумасшедший.

— Кто? — переспросила Элия и принялась со всей серьезностью скрупулезно перечислять: — Демоны, Силы, свободные сущности, неприкаянные души, другие люди или материальные создания, обладающие специфическими способностями… — на втором десятке именований женщина прервалась и уточнила: — А тебе известны признаки, позволяющие определить снисхождение божественного присутствия к смертному и возведения его в сан пророка?

— Н-нет, — сумасшедший, теребя простыню, помотал вконец загруженной головой. Уж что-что, а пудрить мозги мужчинам богиня была способна не только величественной красой.

— Вот видишь, — сочувственно улыбнулась принцесса, — значит, ты не можешь утверждать наверняка, что тот или те, кто общался с тобой, действительно боги. Впрочем, еще не поздно определить, так ли это.

— Как? — подступая ближе к собеседнице, жадно вопросил Рукт, у которого Элия профессионально выбила почву из-под ног.

— Ты претендуешь не на звание обычного верующего, от которого требуется только одно — поклонение. Его общение с богом суть психические переживания, не подкрепленные обыкновенно физическими доказательствами в предметном мире. На пророке должен быть отпечаток божественного благословения, позволяющий ему быть не только проводником воли божества в материальный мир, но и хранителем частицы его силы, — менторским тоном заключила принцесса. — Чувствуешь ли ты в себе особые дары и способности, позволяющиенаглядно продемонстрировать верующим истинное величие богов?

— В мои уста вложили пламенные речи! — попытался оправдаться ученый.

— Этого для звания пророка недостаточно, — вновь наставительно повторила богиня. — Творение истинных чудес — есть первое из доказательств схождения божества после минования сокровенного момента посвящения, как правило, так же отмечаемого знаком на теле избранника. Способен ли ты хоть на малые знаки посвященного: вызвать из пустоты свет, либо символ божественной мощи явить пред неверующими?

— Я не пробовал, — нахмурился историк, вороша обеими руками короткий ежик волос. Таких практичных требований к нему тоже никто не предъявлял, однако в старинных книгах, некогда изучаемых им, пусть и далеко не в такой четкой форме было написано то, о чем говорила женщина.

— Попробуй сейчас, призови своих покровителей и попробуй, — великодушно предложил Элегор под задумчивые ухмылки принцев и пообещал. — Если получится, мы тут же признаем тебя пророком!

Рукт принялся с удвоенной силой ерошить волосы, на лбу обитателя дурки появились капельки пота, но ничего, кроме зарядов статического электричества в волосах, так и не возникло.

— Не могу, ничего не могу. Неужели, и правда, все бред, а ИХ нет и никогда не было? — убито прошептал он, опустившись на корточки, сжал голову обеими руками и затих. Верить не хотелось, но слова неожиданных посетителей не оставляли другого выхода. Им невозможно было не верить, нельзя было усомниться, не под силу было забыть, как страшный сон. Каждое слово, каждая фраза отпечатались в сознании человека огненными письменами. Такова была сила тех, кому ведомо значение клятвы, кто знает истинное могущество слова и никогда не разбрасывается им с небрежностью, не пустословит и не лжет бесцельно, подобно примитивным созданиям, утратившим веру и знание о силе изреченного вслух.

— Ну вот, теперь ты бросаешься в другую крайность, человек, — добродушно хмыкнул Джей. — То, что боги не явились тебе тогда, и ты принял наркотические глюки за истинные видения, вовсе не значит, что их нет. Ей-ей!

— Не явились тогда, — повторил словно про себя мужчина в нелепой хламиде и, резко вскинув голову, обвел своих гостей неожиданно острым, очень внимательным взглядом, в котором затухали фанатичные огоньки и разгоралось совершенно другое ясное пламя. Человек торопливо, почти лихорадочно промолвил:

— Я понял, я все понял, благодарю за великую честь!

— Да мы просто мимо шли, — пожал плечами принц и, подмигнувчеловеку, небрежно, будто бродячего пса, потрепал по плечу.

— Поправляйтесь и возвращайтесь к работе, — пожелал на прощание бывшему психу Лейм. — Только больше не нюхайте всякую дрянь, не губите рассудка.

— Клянусь! — горячо пообещал Рукт, окидывая компанию лоулендцев восторженным взглядом. Потом он поднялся на ноги и с деловитым достоинством обратился к врачу:

— Доктор, когда меня могут выписать из Милего?

— Мы это с вами непременно обсудим в самое ближайшее время, профессор, — отозвался пораженный главврач и, выйдя из покоев больного, прошептал: — Невероятно! Такой новый подход к штурм-терапии! Скажите, Ильта, у вас медицинское или психологическое образование?

— Всего понемногу, — ушла от ответа богиня, скромно опустив глаза.

— Вы так умело выбили его из навязчивого цикла идеи, подстроив логику вопросов под манию пациента! Гениально! Конечно, еще надо подождать и проверить, закрепилась ли идея в сознании больного, но прогресс определенно налицо!.. — продолжал восхищаться Гидаква, пока Джей тихо комментировал, косясь почему-то на Лейма и Элегора:

— Образование — ерунда! Все дело в практическом опыте, ей с психами не впервой общаться!

Поток славословий в адрес принцессы прервали странные, раздающиеся со все возрастающей силой звуки, подобные реву осла, крику терзаемой демонами души и смеху безумца. Боги, видавшие, слыхавшие и испытавшие в своей жизни всякое, в том числе и ужасы Межуровнья, непроизвольно вздрогнули и приготовились защищаться от неведомого противника.

— Ио-о-оэ-г-ха-а-ра-ха-ха! Ио-о-оэ-г-ха-а-ра-ха-ха! Ио-о-оэ-г-ха-а-ра-ха-ха! — неслись чудовищные вопли из халата врача. Доктор Гидаква задергался как паралитик-невротик, его волосы почти встали дыбом. Торопливо сунув руку в карман, врач извлекстильный темно-синий телефон и нажал на кнопку, унимая 'демонические крики'. Прежде, чем начать разговор со звонящим, мужчина торопливо извинился:

— Простите!!! Это все дочка-проказница! С телефоном вчера играла, говорила, какой-то сюрприз мне готовит.

— Милое дитя, — прокомментировал Джей.

Доктор скроил извиняющуюся гримасу и поднес трубку к уху:

— Слушаю… Да?… Насколько?…. Хорошо, сейчас буду.

Отключив аппарат, Марид развел руки и с искренним разочарованием обратился к лоулендцам:

— Прошу извинить, звонила секретарша. Мое присутствие срочно необходимо в офисе. Так жаль прерывать нашу плодотворную экскурсию, быть может, вы согласитесь продолжить обход с дежурным санитаром? Конечно, он не даст исчерпывающих комментариев, но, по крайней мере, увидите других пациентов, сделаете зарисовки…. А я, как только разберусь с делами, присоединюсь к вам? Договорились?

— Конечно, доктор, — ответил Лейм, с согласия остальных, — вы ни в коем случае не должны пренебрегать непосредственными профессиональными обязанностями из личного великодушия! Только позвольте дать вам совет, смените поскорее звонок!

— Рад бы, только я с этими новомодными штучками не в ладах, вот вечером отдам его негоднице, пусть исправляет! — виновато улыбнулся Марид.

— Позвольте помочь, — предложил принц и, взяв телефон, пробежал пальцами по нескольким кнопкам:

— Ну вот и все. Так лучше? — бог заставил прибор проиграть кусочек тихой умиротворяющей мелодии. — Если вы не возьмете трубку в течение первых десяти секунд, интенсивность звука будет возрастать, но до умеренного уровня.

— Вот спасибо! Как быстро вы с ним разобрались! — главврач обрадовался как ребенок и посмотрел на Лейма с куда большим восторгом, чем недавно на великолепные рисунки богов.

— Не стоит благодарности, — принц малость смутился.

Марид спрятал телефон, нажал кнопку вызова дежурного и буквально через минуту из двери, практически сливающейся по цвету с остальным коридором, вышел полный мужчина. Он заспешил к главврачу с самым угодливым выражением на пухлой физиономии, видно, ждал вызова. Еще за несколько шагов лоулендцы уловили сильнейший запах чесночной колбасы, лишь слегка, для чувствительного обоняния богов, перебитого фруктово-цветочным ароматом жвачки, на кармане халата виднелось несколько жирных пятен, будто об него небрежно вытерли пальцы. Видимо, санитар не столько блюл покой пациентов, сколько жрал, питая и без того толстое, не ведающее страшного слова 'диета', пухлое тело.

Рядом с Элией резко скрежетнул зубами Джей.

— Запашок пробил? — сочувственно сморщился Элегор, у которого невыносимо засвербело в носу.

— Крысятник. Мразь, тырящая вещицы у психов, — процедил принц с холодно-брезгливой ненавистью.

Его ярость ощутимым грузом повисла в воздухе. Бог Воров и Шулеров, разумеется, был бессердечным негодяем, однако собственный кодекс чести соблюдал четко и пристально следил за последователями. Нарушивших негласные правила Джей не только лишал своего покровительства, но и сурово карал. Забрать последнее у нищего, обчистить больного — такие фокусы принц отнюдь не приветствовал.

— Уверен? Это тот самый? — заинтересованно переспросил герцог, мало осведомленный о широте талантов белобрысого бога.

— Больше некому, — коротко бросил принц и прищурился, словно собрался стрелять.

По коридору, слышимый лишь богам, прокатился рокот игральных костей, таких, как если б были они размером и весом с хорошую гирю, раздался шелест тасуемой колоды, только звук был таков, будто каждая из карт имела бритвенно-острую кромку заточенного лезвия. Губы принца едва заметно шевельнулись в формуле проклятия и вернулись к прежней зловещей веселой ухмылке. Теперь, стоило жертве немилости бога решиться на кражу, он непременно окажется пойман. Никто не вмешивался, лоулендцы были полностью согласны с действиями Джея, а если бы и нашлись возражения, оставили их при себе, ибо кражи и все к ним относящееся являлись стихией и епархией Бога Воров.

Пока Гидаква перепоручал санитару гостей, компания обсудила и решила, как только главврач покинет их общество, продолжать экскурсию самостоятельно, без тошнотворного присутствия чесночнопахучего вора. Осталось только отобрать у него карточку-ключ ко всем дверям у первой же палаты.

Толстяк просто лучился готовностью выслужиться перед гостями. Едва доктор ушел, он тут же подвел почетных посетителей к очередным дверям и радостно прокомментировал, включая экран камеры:

— Тут у нас интересный псих содержится, господа художники! — приняв легкомысленно-веселый тон, будто в комнату смеха экскурсию вел, заговорил толстый санитар, имя которого боги даже не сочли нужным запоминать. — Поначалу, как его сюда доставили, он все верещал, будто его ищут, хотят убить, а потом на другую сторону кинулся, стоило к нему только зайти, начинал с вопросамиприставать: кто он, да что здесь делает. А теперь и вовсе большую часть времени сидит и повторяет: заблудился, заблудился. Кстати, даже доктора не поняли, от какой наркоты мужик так здорово съехал. Анализы у него, говорят, жуткие были, как он вообще жив остался, не разберешь.

Толстяк все болтал, но боги его ужене слушали, изучая изображение и все больше уверяясь в том, что они нашли источник силы, колеблющей струны мира. Это был высокий, широкоплечий и узкобедрый, даже пребывание в Милего и нелепая одежда не могли скрыть хорошей фигуры, мужчина с коротким ежиком черных волос. Такая прическа казалась надругательством над правильными, пусть и грубовато-резкими чертами лица, каковым должна была соответствовать буйная, как грозовое облако, шевелюра. Глаза обитателя дурки были прикрыты плотно сомкнутыми веками, но он не спал, просто сидел в кресле.

Лейм и Джей переглянулись. Рука первого метнулась к одной из точек на шее толстого человека, второй синхронно подхватил жертву и при помощи Элегора, не потому что туша была не в подъем, а чтоб ноги по полу не волочились, отволок на диван. Там и поместили сладко сопящую скотину в сидячем положении. Попутно белобрысый ворюга неуловимо-привычным жестом позаимствовал из халата санитара карточку-ключ.

— Интересно, кого мы нашли? Явно бог, но какой? Я таких прежде не видел, — щелкнув пальцем по экрану, первым задал вслух главный вопрос Элегор, окидывая сумасшедшего заинтересованным взглядом. — Плетущий это Мироздания или какой другой редкий тип?

Глава 9. Федот, да не тот

— Кто бы он ни был, бедолага слишком тщательно пытался спрятаться, подлаживаясь под структуру, или не знал, насколько допустимы лично для него изменения тонких оболочек. Вот и утратил самого себя почти безвозвратно, — нравоучительно констатировала более опытная в проблемах тонких структур богиня. — Пока не приведем его в чувство, ничего не добьемся.

— Как будем лечить? Вытаскивать с Симгана? — деловито уточнил Джей, всегда предпочитавший действия размышлениям.

— Не лучший вариант. А если он не тот, кто нам нужен? Снова возвращаться, выжидать период отстоя возмущения энергий и возобновлять поиск? — покачал головой Лейм, придерживающийся прямо противоположной точки зрения.

— Попробуем воздействовать по-другому, — предложила Элия. — Мы еще напоены силой магических миров в достаточной мере, чтобы самим по себе быть лекарством. Зайдем в палату и проверим, что из этого получится.

— А если он опасен? — нахмурился принц, единственный решивший проявить хоть каплю осторожности, когда о таковой забыла даже не столько осмотрительная, сколько практичная сестра.

— То вы, доблестные лорды, меня спасете, — отрезала богиня и вместе со всеми вошла в открывшуюся дверь.

Стриженый мужчина повернул голову к посетителям, распахнул неожиданно светлые бледно-голубые, как небо зимой, глаза. На дне их в какое-то мгновение появился блеск, но тут же осмысленное выражение вновь попыталось скрыться в тумане безразличия. Из полураскрытого рта раздался сип и неразборчивое бормотание. Брюнет напомнил богине утопающего, практически выбившегося из сил и только тогда завидевшего вдали кромку вожделенного берега. Он пытался выплыть из дурмана, охватившего сознание, от усилий все тело обитателя Милего начала бить крупная дрожь.

Элия неодобрительно помотала головой. Остальные лоулендцы с каким-то болезненным любопытством вперемешку с сочувственной опаской наблюдали за его терзаниями. Обнаружив на столике у окна пластмассовый графин в веселенький голубой цветочек, принцесса шагнула к нему, наполнила стакан из небьющегося пластика, плюнула в воду и молча передала емкость Лейму. Стакан пошел по кругу, и каждый из богов счел своим долгом плюнуть в него. Разумеется, лоулендцы не намеревались столь примитивно издеваться над заблудшим богом, напротив, 'наплевав' ему в воду, боги насытили жидкость частицами личной силы, превратив ее в целительный эликсир. Это и было одним из немногих, имеющихся под рукой способов вернуть рассудок мужчине в мире, где структура серьезно затрудняла плетение любых заклятий. Можно было, конечно, одарить его и кровью, но такой щедрости никто из компании к незнакомому созданию проявлять не собирался. Слишком многое можно было постичь сведущему в темных искусствах, отведав могущественной крови бога, а скрытные лоулендцы и с родными-то неохотно делились любой личной информацией, не то что с первым встречным психом.

Лейм заставил больного осушить стакан до дна, и тут же мужчину согнуло от яростной боли, когда измененные насильно структуры личности принялись принимать исконную, назначенную Творцом форму. Бог беззвучно закричал. По палате заметался вихрь силы, набирающей с каждым мигом все большую мощь, оседающую мурашками на руках гостей.

— Пропасть Межуровнья! Он же Разрушитель! — выпалил Элегор.

Как Бог Перемен он первым распознал характер неистовой сокрушающей энергии божества, столь же редкого, но куда более опасного по своей природе, нежели Плетущий Мироздание. Да что там опасного, полностью антагонистичного ему.

— Немного промахнулись! — нервно хихикнул Джей, собрался было выругаться, но, покосившись на сестру, сдержал естественный порыв.

Бывало, Элия и сама ругалась как сапожник, но не всегда спускала такие вольности братьям, а получить оплеуху в присутствии могущественного чужака принцу совсем не улыбалось. Лейм переместился, аккуратно заняв место на невидимой линии между кузиной и обретающим собственное 'я' богом. Волны боли продолжали прокатываться через его оболочки, но он очень быстро восстанавливался, приходя в себя. Наконец дыхание мужчины выровнялось, он смог подняться с кресла и встать прямо.

— Не знаю, зачем вам это понадобилось, но все равно, благодарю. Худшего, чем то, что было со мной, все равно сотворить невозможно.

— Ничего нет страшнее, чем потерять самого себя, — серьезно подтвердила богиня.

— Ты права, красавица, — кивнул бог и, окинув компанию внимательным взглядом, повторил свой главный вопрос. — Зачем?

— Ошиблись. Шли по следу твоего перстенька, как по первой ниточке, — честно и прямо ответил Элегор, даже не пытаясь играть во всеведение. — Вот, возьми, — герцог протянул мужчине переданный ему на ответственное хранение перстень. — Мы вообще-то кое-кого другого тут ищем, Плетущего Мироздание, а на тебя наткнулись совершенно случайно.

— Вы вернули мне рассудок, — надев украшение на указательный палец, раздумчиво промолвил Разрушитель, скрестил руки в странном жесте и, склонив голову так, что показался бритый затылок, прибавил: — Я чувствую на вас печать Сил и внутреннюю силу, куда большую той, что на поверхности. Я готов помочь в поисках Плетущего, принеся обет верности в обмен на покровительство и защиту.

— Чего, кому-то конкретно или всем нам скопом? — заинтересовался Джей, расхаживая по палате.

— Ему, — Разрушитель указал рукой на опешившего от такой необыкновенной чести избранника — Элегора. Молодой бог чуть заметно вздрогнул. Ноздри тонкого носа затрепетали, не как у гончей, вставшей на след, а словно почуяли совершенно незнакомый, ставящий в тупик запах.

— Ой, герцог, как тебе повезло, — откровенно захихикал принц.

— Чем ты можешь быть нам полезен? — рационально уточнила богиня, не разделяя легкомысленного веселья брата.

— Вы ищете Плетущего. Я чую силу таких созданий на достаточном расстоянии в магических мирах. Они действуют на меня, как раздражающая щекотка под кожей, — ответил Разрушитель и продолжил в качестве подтверждения своих способностей, — сейчас, например, точно знаю, на ближайшие несколько километров вокруг ни единого Плетущего нет. Думаю, если настроюсь, смогу вести поиск в закрытом урбо-мире

— Если мы дадим тебе гарантию безопасности, — продолжил за бога Лейм, по-прежнему ненавязчиво заслоняя Элию от непредсказуемо-опасного обладателя силы, сотрясающей основы Вселенной. Тот лишь кивнул.

— Почему ты прятался в закрытом мире? Кого может настолько опасаться Разрушитель? — заинтересовался Элегор, под ехидный шепоток Джея: 'Так тебе, Лиенский, уже мало своих врагов? Решил чужих коллекционировать?'

Разрушитель поморщился и ответил вопросом на вопрос:

— А отчего нас так 'любят' любые Силы, что в Епархии Двадцати и Одной, что в структуре Равновесия? Где-то рухнуло то, что якобы не должно было быть разрушено, где-то пошатнулось. Я не всегда могу контролировать собственную мощь, вот и оказываюсь Нарушителем Равновесия, отверженным везде, где бы ни появился. Хорошо хоть Жнеца или другую какую тварь за мной не послали, от такого не скроешься нигде. А я устал бежать, устал прятаться от приговора, точно затравленный пес, в убогих тошнотворных мирах.

— Леди Ведьма, — моментально проникшись сочувствием к буйной природе бога, такой близкой к сумасбродной части его собственного 'я', заговорил Элегор, — ведь тебе даровали право привлекать к поискам всех, кого сочтешь нужным. Значит, мы можем?…

— Не значит, герцог, — строго оборвала друга принцесса, — пока ничего не значит. Мы не знаем, насколько серьезно ополчились на него Силы, и будет ли помощь в исполнении поручения Сил Равновесия достаточным аргументом в защиту Разрушителя, искупающим его прошлые прегрешения.

— Я готов рискнуть, — предложил тот. В голосе бога послышалась такая усталая обреченность пополам с безумной надеждой, что принцесса смогла только согласиться:

— Если ты принесешь обет верности кровью и душой, мы возьмем тебя под свое покровительство и будем выступать в защиту, но гарантировать твою безопасность не сможем. Пойдешь ли ты с нами на таких условиях?

— Да будет так, — тряхнул головой Разрушитель, богиня тут же представила, как эффектен был бы этот жест, не лишись беглец богатой растительности на голове.

— Да будет так, — эхом откликнулись боги.

— Клянешься ли ты в верности мне, Элегору, Богу Перемен, Авантюристов и Странников, герцогу Лиена, Мира Узла Лоуленд? — протянув вперед руки ладонями вверх, спокойно и торжественно спросил молодой бог. На секунду он предстал перед внутренним оком принцессы не прежним беспутным, буйным шалопаем, который и за свои-то проделки не готов держать ответа, а кем-то куда более значительным, могущественным, высоким и, да, облеченным скрытой силой.

Могучая фигура Разрушителя не казалась в эти мгновения главной, хотя он, тоже расправив плечи, приложил одну руку к сердцу, а вторую к ладоням Элегора и продекламировал:

— Я, Ральд кан Раган, Разрушитель, приношу свою душу и кровь в залог верности тебе, герцог Элегор Лиенский. Да будут тому порукой моя честь и сила.

— Мы, Джей, Элия и Лейм Лоулендские свидетельствуем, — завершили боги укороченный и подредактированный к условиям палаты в психиатрической лечебнице ритуал.

Впрочем, пожалуй, именно здесь он выглядел наиболее естественно и вызвал бы, случись рядом наблюдатели, наименьшее количество вопросов.

— Что теперь? Организуем похищение больного из 'дурки'? — весело потирая ладони, поинтересовался Джей, когда обет был принесен, а токи силы, что сопровождала слова, скрепляющие клятву, поутихли.

— Так нельзя, — строго возразил Лейм. — Марид допустил нас в лечебницу по доброй воле, из-за исчезновения пациента у главврача будут проблемы.

— Не все ли вам равно? — искренне удивился Ральд.

— Будь нам все равно, некий Разрушитель все еще пытался бы вспомнить, где он икто такой, — заметила Элия.

— Вот уж не думал, что лоулендские боги, прославленные своими сумасшедшими похождениями в мирах, столь щепетильны, — удивленно пожал плечами мужчина.

— Дело не в щепетильности, а в справедливости, — упрямо возразил Лейм.

— Так что мне тут оставаться? — хмыкнул Разрушитель, скрестивруки, и пошутил. — Тогда пусть хоть Роза Лоуленда компанию составит!

Два кулака синхронно врезались в челюсть кан Рагана с двух сторон, не свернув ее окончательно только потому, что ударили одновременно, и бог пташкой отлетел к подоконнику с силой впечатавшись в стену. На его счастье, палата психиатрической больницы имела специфическую фактуру стен, они обивались мягким материалом, дабы охранить сумасшедших от травм. Голову Разрушитель не разбил, хоть и ударился не слабо. Элегор в мордобое участвовать не стал, предоставив принцам разбираться с оскорбителем богини самостоятельно. Герцог даже подумал, что, запри какой-нибудь 'доброжелатель' Ральда и Элию в четырех стенах на сколько-нибудь долгое время, мужчине могла бы понадобиться настоящая психиатрическая помощь. Так что он еще легко отделался.

Поднявшись на ноги, кан Раган потряс гудящей головой, для прояснения сознания, и с новым уважением глянул на принцев, сумевших так крепко вмазать ему. Ему!

— Ты все понял или продолжить? — ледяным тоном осведомился Бог Романтики, в глазах которого заплясали красные отсветы.

— Понял, повторять не надо, — промолвил бог и даже добавил в сторону Элии: — Примите мои извинения, ваше высочество. Это была неудачная шутка.

— Ладно, не переживай, кузен, — Джей уже обращался к Лейму, почти не обращая внимания на побитого Разрушителя. — Сейчас скатку на кровати слепим, до вечера приятеля нашего не хватятся, а там я старые связи поворошу, нужных людей за ниточки подергаю, позвонят в Милего и объяснят, куда мальчик испарился и что искать его не надо.

— Спасибо, брат, — признательно кивнул Лейм.

Идею Джея воплотили в жизнь за считанные минуты. На кровати, отлично просматривающейся с экрана наблюдения, появился кулек человекообразных очертаний, накрытый 'с головой' одеялом. 'Скульптура', мастерски созданная герцогом из подручных материалов, с нескольких шагов была неотличима от живого, впавшего в депрессивный дневной сон больного. Вор даже пошутил, что 'произведение' Лиенского больше похоже на кан Рагана, чем сам кан Раган. Завершив создание образа обитателя психушки, Элегор, как и полагается заботливому покровителю, лично телепортировал Разрушителя за несколько километров от Милего, оставив рядом с дорогой к поселку с арендованным домом.

К тому времени, когда в корпус возвратился малость запыхавшийся Марид Гидаква, боги снова расхаживали по коридору в обществе толстого санитара. Ради маскировки пришлось привести мерзавца в чувство и терпеть его настырную тошнотворно-веселую услужливость и тупые шутки. Лоулендцы успели наспех заполнить несколько страниц альбомов зарисовками, халтурными на их придирчивый взгляд и совершенно гениальными с точки зрения обыкновенного человека.

Санитар был с благодарностью отпущен на рабочее место, а главврач с благоговейным уважением, каковое обыкновенно испытывает умный независтливый человек по отношению к тому, кто способен творить нечто совершенно неподвластное ему самому, измерил взглядом количество использованных листов альбомов на планшетах богов:

— Вижу, вы не теряли времени!

— О да, мы провели его с несомненной пользой, — охотно подтвердили лоулендцы и мимоходом выразили слабое сожаление насчет невозможности повидать в бодрствующем состоянии того интересного больного с изменяющимся рисунком маний, о котором им столько поведал сопровождающий.

Кстати сказать, боги не лгали в грубом смысле этого слова. Если бы доктор Гидаква внимательнее вслушивался в построение фраз гостей, он смог бы уловить нюансы, указывающие на то, что лоулендцы не имеют возможности повидать пациента в настоящее время в стенах больницы, а это высказывание являлось абсолютной истиной. В любой ситуации, коль для этого оставалось хоть малейшая лазейка, боги предпочитали не произносить лживых слов, не то что клятв.

Разумеется, о врожденной честности не могло быть и речи. Ярый приверженец правды в любых ее проявлениях мог выжить в безжалостном и циничном Лоуленде, как, впрочем, и в иных подобных краях, только в двух случаях: или он был слаб настолько, чтобы никто не счел нужным опуститься до его убийства, или настолько силен, что задираться становилось очень опасно.

Частным проявлением последнего случая являлся принц Нрэн, и окружающие до сих пор не удавились с тоски только по одной причине: великий и принципиальный воитель отличался крайней молчаливостью.

В целом боги, разумеется, лгали, но по-иному, более тонко, нежели люди: недомолвками, интонациями, двусмысленностями, намеками. Даже опытный психиатр и управленец Марид, не знающий правил этой искусной игры, был беспомощен перед лоулендцами, как ребенок.

— Пожалуй, вы отсмотрели все яркие случаи, — констатировал главврач, теребя крупную мочку уха. — Напоследок я могу показать вам только одного пациента.

Мужчина повел богов практически в самый конец коридора, по пути Джей принялся шепотком искусителя советовать Элегору, пока не поздно, не теряя времени даром, поскорее зарисовать Элию и ее восхитительный халатик вкупе с бахилами для истории и восхищенных поклонников. Герцог не остался в долгу и не менее ехидно откликнулся в том ключе, что он, дескать, слишком восхищен и не возьмется передать всю прелесть наряда богини с максимальной реалистичностью, а потому советует принцу взяться за это ответственное дело лично. И тогда его работа будет иметь все шансы занять достойное место в замковой Галерее Портретов и Зеркал. В качестве первого рецензента бог настоятельно рекомендовал принцу воителя Нрэна как истинного ценителя искусства и женской красоты.

Лейм и Элия только ухмылялись, слушая веселую перепалку. Правда, когда речь зашла о Нрэне, улыбка зеленоглазого бога поблекла. Старший брат, до недавнего времени воспитатель, опекун и учитель, а ныне главный и, самое обидное, счастливый соперник в борьбе за сердце принцессы, был способен испортить настроение одним упоминанием своего имени.

— Вот, — Гидаква, не ведающий о развлечениях богов, включил экран на двери, демонстрируя гостям читающего за столом молодого и даже симпатичного, невзирая на безобразно-короткие волосы и сильную худобу, человека. — Это Ниран. Интересный, эрудированный, веселый парень, радость отца. Окончил высший универ по курсу прикладной математики, играл в студенческом театре, собирался на вторую ступень, писал научную работу. Но какая-то, простите, иного соответствующего слова не подберу, сволочь дала ему попробовать на вечеринке золотой пыльцы.

У Нирана организм оказался чрезвычайно восприимчив к действию наркотика, привыкание наступило после первой же дозы, вместо обычных пяти-шести. И, как ни горько, для парня теперь почти все кончено. Он вырван из нормальной жизни безвозвратно! С непериодическими острыми приступами наркотической жажды можно бороться только медикаментозным путем под наблюдением специалистов. В другие дни хватает совокупности терапии и иных методов, но болезненное пристрастие очень надолго, боюсь даже навсегда, ограничило мир юноши стенами Милего. Ниран Мапин понимает, в какой ловушке оказался, но выбраться из нее не в состоянии. И это самое печальное.

— То-то я думаю, пацан на нашего Борта похож, — пробурчал Джей. Бог машинально набрасывал на листе тонкую руку, лежащую на переплете книги, и глаза, в которых плескалась лихорадочная жажда, не имеющая отношения к любознательности.

Лейм виновато вздохнул и нахмурил брови.

— Даже не думай, — предупредила его Элия и, ткнув Элегора локтемпод ребра (этот приемчик, как ни пытался герцог уклониться, всегда удавался богине великолепно, небось, долго тренировалась на братцах), прошипела: — Тебя тоже касается!

— Лечить смертных от болезней, причина которых в них самих, незаконно, — строго констатировал Лейм, — я помню, Элия. Но мне хотелось бы сделать для этого паренька хоть что-то. Его отец был гостеприимен к нам, и он так одинок. Кроме Законов Равновесия существует обязательство благодарности.

— Излечение запрещено, а как насчет придания дополнительной силы качеству? Я о воле! — поинтересовался у общества герцог, рисуя распятого в паутине юношу.

— Может сработать, — Джей одобрительно покивал сообразительности Элегора, а Лейм так вовсе весь залучился гордостью за друга.

— Попробуем, — обдумав предложение, согласилась даже непреклонная принцесса. — Если изначальный потенциал качества достаточно велик, идея не лишена смысла.

Вновь в коридоре желтого корпуса Милего зашелестели слова, срываясь с губ богов воплощением силы. Только на сей раз слышался не стук игральных костей, не шелест карт, и чувствовался не холод присутствия Служителя Смерти. Ветер божественного дара, воплотившийся в жар и звон кующегося металла, затанцевал меж четырьмя богами, пронесся к клетушке Нирана и закружился вокруг юноши, вливаясь в него. Пока незаметный, робкий, в душе человека проклюнулся первый росток мужества, долженствующего помочь в борьбе с болезненным пристрастием.

— Надеюсь, никто не узнает о том, что мы тут творили, — зафыркал себе под нос белобрысый принц. — Чтобы я пал до благотворительности! Ты, Элия, вечно меня на всякие извращения толкаешь!

— Значит, вали все на меня, — спокойно согласилась богиня. — Был соблазнен, сбит с пути истинного, не устоял пред искушением и так далее.

— Н-да-а, — Джей аж прижмурился от удовольствия, — такие слова из твоих уст лучше любой музыки. — Искушше-е-ение-е-е.

— А уж лучше ее музыки тем более, — ввернул ехидный комментарий Элегор, заработав укоризненный взгляд Лейма. Ерничать над чертами характера или поступками — одно, а издеваться над способностями, каковые даже у богов кое в каких сферах зачастую бывают далеки от совершенства — другое. Впрочем, Элия не обиделась.

После Нирана прогулка по лечебнице быстро подошла к концу. Марид получил все причитающиеся ему благодарности и обещание непременно известить его о предстоящей выставке. Кстати, от финансовой части божественной признательности Гидаква отказался наотрез, слишком был восхищен пронзительными работами художников. В свою очередь, доктор пригласил симпатичную компанию заглядывать в Милего, если возникнет необходимость в дополнительном материале. Главврач, проникшийся самой искренней симпатией к удивительным гостям, даже пытался зазвать лоулендцев на ранний ужин в столовую, но получил вежливый отказ.

Выехав с территории психиатрической лечебницы, где они провели без малого четыре часа, боги опустили все стекла на окнах. Они почти наслаждались пылью, жарой и шумом дороги после стерильной тишины прохладных коридоров. Нита недоумевала, чего ради клиентам приспичило глотать пыль, но не возражала. Кто платит, тот и заказывает музыку, а лишний раз почистить салон не проблема. Впрочем, главным образом богам требовалось не столько подышать выхлопами встречных машин, сколько проветрить головы после пребывания близ большого количества душевнобольных. Среди обитателей Милего действительно имелись больные душой, а общество таких людей раздражало богов, как тихий скрип ногтя по стеклу. Вроде бы ничего опасного, но как противно!

Глава 10. Разрушитель. Трудности содержания и применения

Ехали мирно и спокойно до тех пор, пока где-то на середине дороги Элегор неожиданно не воскликнул

— Эй, Нита, притормози!

Водитель съехала на обочину и послушно остановила машину, опять-таки не противясь воле заказчиков, пока она не вступала в противоречие с правилами дорожного движения, которые Нита почитала как религиозную святыню. А с точки зрения полезности, таковые даже превосходили большинство религий Симгана, во всяком случае, жизней и душ спасали не в пример больше.

Элегор и Джей выскочили и почти бегом устремились к стоящему в нескольких метрах позади человеку, крича на ходу:

— Кан! Дружище! Сколько лет, сколько зим! Где пропадал? Надо же, какая встреча! — мало веселых криков, так боги принялись еще и шутливо толкать Разрушителя в плечо, а Джей, 'расчувствовавшись', и вовсе крепко обнял мужчину, словно давно потерянного брата.

— Это наш знакомый, — со снисходительной улыбкой объяснила Элия таксистке. — Боюсь, придется потесниться, парни ни за что не оставят его на дороге.

Вот так и получилось, что, подхватив кан Рагана, вольно поименованного богами одним дефисным предлогом своего имени, компания вернулась в арендованный дом в увеличившемся на одну единицу составе.

Подталкиваемый с двух сторон — не то друзьями, не то конвойными, Разрушитель приблизился к машине и под веселый гомон богов был усажен на заднее сидение, справа от Джея. За Элегором по-прежнему осталось переднее сидение, потому как если бы на него села Элия, то четверо немаленьких мужчин никак не смогли бы уместиться сзади хотя бы с призрачным комфортом.

Борт Мапин во дворе дома неторопливо возил газонокосилкой по отросшим прядям травы. Лицо у мужчины было почти умиротворенным, а завидев своих арендаторов, он и вовсе встрепенулся и, заулыбавшись, крикнул:

— А я вот решил травку в порядок привести, давненько у меня такого желания не возникало, газон уже на сено кроликам пускать можно! А как погуляли?

— Пропажа желания — это печально, — втихую прокомментировал белобрысый остроумец из машины, — впрочем, если оно касается травы, уж и не знаю, чего сказать, диагноз только Элия и доктор Гидаква поставить смогут.

— Не погуляли, а посмотрели натуру, великолепно! — бодро отозвался Элегор, пока Джей почти выталкивал Разрушителя с края сидения на дорогу. Массивное тело, поневоле прижимавшееся к принцу на протяжении всей поездки, волновало его куда меньше восхитительных округлостей сестры, касавшихся другого бока.

— Да еще и приятеля встретили, обещал нам помочь с поисками! — подхватил Бог Воров, покровительственно похлопывая Разрушителя по спине так, словно собирался выбить из него всю больничную пыль заодно с проглоченным еще утром завтраком.

— Плодотворно потрудились, Борт, — по-деловому резюмировал Лейм. — Почти все альбомы заполнили зарисовками и заметками!

— Так что свой ужин мы заработали! — подытожил Элегор, с удивлением отметив, что испытывает почти волчий голод.

— По-моему, мы заработали еще и полдник со вторым обедом, — пошутила принцесса, оценивая объем работы.

Пусть Плетущий Мироздание не был найден в Милего, зато обнаружился Разрушитель, добровольно согласившийся на роль гончей. Исчезла необходимость, перебирая наугад весь список Ноута, прочесывать мир за миром. Достаточно было просто довериться чутью кан Рагана. Сами Силы Равновесия, разумеется, никогда не пошли бы на сделку с подобным подозрительным типом, но ведь и Плетущего у них на данный момент не имелось, несмотря на долгие поиски своими методами, а время поджимало. Так что богиня, не обладавшая вопиющей щепетильностью, готова была предоставить Разрушителю шанс оправдать перед Высшим Судом Равновесия персонально себя и саму свою профессию в целом, попутно заработав для королевской семьи Лоуленда и лично Богини Любви благосклонность означенных Сил.

Пока боги болтали с Бортом, на дороге показался синий фургончик с фирменной эмблемой ресторана 'Океан' — покачивающейся в держателе на капоте пластиковой рыбкой, распахнувшей рот в дикой улыбке безумного вампира.

— О, а вот и ужин! — обрадовался Джей, потирая руки.

— Мой бедный голодный братец, — всхлипнула расчувствовавшаяся принцесса и даже утерла несуществующую слезу. — Ты все-таки подумай, может, не стоит начинать ужин с грязной резины и металла? Обещаю, мы обязательно найдем что-нибудь более аппетитное даже на твой изысканный вкус!

— Точно? — не придумав более остроумного ответа, недоверчиво уточнил пойманный на слове принц, придав своим словам оттенок надежды наивного мальчика.

— Обещаем! — хором заверила его вся компания, пока не привыкший к остроумным перепалкам лоулендцев Разрушитель корчился в приступе беззвучного хохота.

Получив из подъехавшего фургона кучу контейнеров с готовыми блюдами и пожелав хозяину успехов в борьбе с растительностью, боги поднялись на веранду. Лейм, как самый относительноблизкий к Разрушителю по комплекции, подобрал гостю шмотки из своего гардероба: широкие шорты пришлись впору, а вот майка на могучие плечи бога налезла только одна с загадочным призывом 'Будем думать!' Герцог мухой слетал к себе и притащил в дополнение к местному вину три бутылки Лиенского, чтобы отметить первый успех предприятия.

Местные спиртные напитки были приобретены, кстати сказать, еще вчера. Джей, Элегор и Лейм в одном из магазинчиков 'Стурра' едва не довели продавцов до группового приступа падучей дегустацией, чтением этикеток и долгими препирательствами друг с другом и с самими торговцами. В конце концов, даже придирчивый герцог смилостивился и снизошел до покупки, хоть и бурчал себе под нос о том, что такой бурдой он даже нищих в Лоуленде поить постеснялся бы.

Компания решила отужинать на веранде, по-прежнему освещаемой солнечными лучами. Очень неплохая ресторанная пища и напитки после долгого поста на диетическом больничном рационе ударили по едва восстановившимся мозгам Разрушителя мягкой кувалдой. Он расслабленно откинулся на спинку плетеного кресла, по губам заскользила умиротворенная и малость самодовольная улыбка. Где-то под конец ужина, сдобренного беседой, не отягченной излишками смысла, кан Раган вальяжно поинтересовался у сидевшей слева богини:

— Дорогая леди, а что вы делаете сегодня вечером?

— Блин, а это заразно, по воздуху, что ли, передается? — переплетя пальцы, чтоб держались подальше от ножа, озадачился Джей, припоминая приставания Руффо.

— Ищу Плетущего Мироздание, и ты тоже, — дала справку по существу вопроса богиня, придирчиво изучая морской салат в своей тарелке.

— А когда найдем? — тон Разрушителя стал более игривым, подобным урчанию льва.

— Будем торговаться с Силами Равновесия за твою шкуру, — обломала кайф кавалеру принцесса непрозрачным намеком на реальную угрозу.

— Не тот ответ, какого ждет мужчина от восхитительной леди, но тоже хорошая идея, — вынужденно согласился Разрушитель и недоуменно подвигал бровями, только сейчас заприметив хмурые лица принцев и повисшую на веранде тишину.

Элегор тоже глянул на мужчин и понял: никто ничего объяснять Ральду кан Рагану не намерен. Еще немного, и бывший пленник психушки огребет по полной программе все заработанное, без предупредительного выстрела в землю. Чувствуя себя совершеннейшим идиотом, герцог поднялся и шепнул на ухо Разрушителю:

— Пойдем, выйдем на минутку. Я тебе кое-что забыл показать.

Лиенский ощущал себя по-дурацки, намереваясь поучать Разрушителя. Уж чего-чего, а пристрастия к изречению предостережений или чтению морали за молодым богом никогда не водилось. Он, скорее, сам был объектом бесконечных поучений, начиная с младенческого возраста. Где-то к подростковому периодуу Элегора успел выработаться стойкий рвотный рефлекс к подобного рода процедурам. Как только молодой бог начинал подозревать, что его собираются учить жить правильно, то есть так, как положено нелепыми правилами, как тут же рвал от собеседника когти. А теперь насмешница Судьба переменила роли. Элегор вывел Ральда в соседнюю комнату, вздохнул, тряхнув головой, не зная, как начать самому тысячи раз слышанные из других уст идиотские речи.

— Проблемы? — почти участливо поинтересовался Разрушитель, прислонившись к камину и с любопытством глядя на молодого бога, которому принес обет верности каких-то несколько часов назад. Наверное, Ральду следовало бы жалеть, но он, что удивительно, ни капли не переживал о случившемся. Нелепая присяга казалась ему тогда, да и сейчас, самым нужным и правильным поступком, а Разрушитель привык доверять многократно выручавшей его подружке — интуиции. Тем более, что внутренняя сила Элегора, спрятанная под слоем божественной, как чуял кан Раган, намного превосходила его собственную.

— Проблемы? Да, у тебя, — обронил герцог. — Будут серьезные, если не перестанешь приставать к принцессе в присутствии ее братьев.

— А ты не забыл, кто я? — удивленно усмехнулся мужчина, на протяжении веков считавшийся не без оснований грозой Вселенной. — Твои друзья — принцы Мира Узла, признаю, только вряд ли я им по зубам.

— Я сам видел, как они обламывали парней и покруче, — вспоминая поединок Лейма с Повелителем Межуровнья, констатировал герцог, невольно передернувшись от неприятных воспоминаний о собственных попытках вмешательства. — Между прочим, драка тогда была из-за Элии.

— А ты не шутишь, — помедлив, промолвил Разрушитель, может, и казавшийся с виду могучей дубиной, но хранивший в черепной коробке изрядную порцию мозгов. Бог удивился и даже попытался оправдаться: — Так я же с самыми благородными намерениями. Чего на меня так зыркать, будто я ее силком куда волочь собираюсь?

— Кадрить богиню при родственниках — занятие для самоубийц, вне зависимости от степени благосклонности, проявляемой Элией к ухажеру. Нет, вру, чем она благосклоннее, тем более самоубийственно, — постарался как можно более доходчиво объяснить Элегор элементарное для каждого, хоть немного знакомого с дикой семейкой Лимбера, понятие.

— Погоди, ты чего, хочешь сказать, все слухи, что они там все того самого меж собой напропалую не пустые сплетни? — Разрушитель запустил в короткий ежик волос пятерню и помотал головой, будто отмахивался от мошкары.

'Все возвращается на круги своя, давно ли я сам приставал к Элии с этим дурацким вопросом', - невольно ухмыльнулся герцог, вспоминая их первую встречу в Саду Всех Миров, и ответил максимально сжато (вовсе не для того, чтобы спасать доброе имя принцессы, а затем, чтобы не трепать лишнего о королевской семье чужаку) и убедительно:

— Любовник среди родичей у принцессы только один — Нрэн.

— Тот самый Великий Воитель? — кажется, кан Рагану резко расхотелось флиртовать с принцессой.

Весь гонор мужчины сдулся, как проколотый воздушный шарик. Зловещему типу с репутацией Бога Войны не захотел переходить дорогу даже Разрушитель. Одно дело разнести на клочки пару-тройку миров, и совсем другое столкнуться нос к носу с разгневанным ревнивцем Нрэном Лоулендским и его знаменитым мечом. Тем, который из легендарных металлов.

— Ладно, спасибо за предупреждение.

— Пожалуйста, — отозвался Элегор, не без облегчения сворачивая душе- и телоспасительную беседу.

'Вот всегда из-за Леди Ведьмы приходится вытворять что-нибудь дикое, — подумал Элегор. — Впрочем, чаще всего, еще и интересное'.

Вернувшийся на веранду Разрушитель попритих, к Элии больше не приставал, старался даже не смотреть в ее сторону, сосредоточив все внимание на последнем бокале Лиенского вина. Впрочем, герцог считал этот объект куда более достойным внимания и значительно более безопасным, чем Элия в целом или ее отдельные соблазнительные части. Во всяком случае, если для смерти воздыхателю достаточно было лишь мельком брошенного на женщину взгляда, то, чтобы вусмерть налакаться даже очень крепким спиртным, требовалось значительно больше времени и усилий.

Джей некоторое время подозрительно наблюдал за новеньким и, наконец, заявил Элегору интимным шепотом, так что Ральд вполне мог сделать и сделал вид, что не слыхал ни словечка из оскорбительной речуги принца:

— Не знаю, что именно ты ему показал, но как подействовало! Потом как-нибудь откроешь свою тайну, герцог, я тоже буду эту самую штуку демонстрировать, когда убивать влом станет.

— Непременно, — сухо заверил Элегор бога и предложил: — Может, решим, как дальше с поиском?

— А кто возражает, — пожал плечами белобрысый вор, покинув кресло и умащиваясь с ногами на широком подоконнике со стороны заходящего солнца. Светлые волосы принца заполыхали в лучах заката, голубые глаза казались почти слепыми. Почему-то мужчина обожал выбирать самые неудобные с точки зрения всех других места, впрочем, и с едой у него получался тот же фокус.

— На каком расстоянии ты способен учуятьПлетущего, и влияет ли на твою способность в урбо-мире перемещение посредством телепортации? — поинтересовался Лейм, начиная моделирование схемы поиска. Слазив в карман за блокнотом, бог принялсяделать пометки.

— Километров пять-семь, точнее сложно сказать, я же ни разу Плетущего не встречал в здешних краях, просто ощущение пустоты от его отсутствия распространяется примерно на это расстояние, — прикинул кан Раган. — А что касается телепортации, то она мне до драных демонов, ничего не меняется. Но вы ведь ищете типа, способного просечь малейшие колебания структуры мира. Магическое перемещение для него все равно, что сигнальный звон колокольчиков. Если он прячется, то, учуяв наше появление, постарается сбежать как можно дальше, а если сам себя пока не знает, то подавно испугаться до трясучки может.

— Значит, будем объезжать окрестности на такси, — резюмировал Джей, потершись стриженым затылком о раму. — Долговато выйдет, зато надежно. Продолжим шляться по дуркам?

— Пожалуй, там больше шансов нащупать нечто отличное от общих тенденций, — согласилась Элия, лениво пощипывая гроздь местных ягод ярко-зеленого цвета. — Жаль, что нельзя расширить радиус чувствительности.

— Я бы с удовольствием помог, дорогая, — почему-то Лейм принял слова богини на свой счет и огорченно признал, принимаясь быстро-быстро чертить какие-то закорючки в блокноте: — Проблема очень интересная, как раз раздела техно-магии. Только на ее разработку нужно время и, боюсь, в мирах, подобных Симгану, созданная мною конструкция эффективно функционировать не сможет. Принцип резонанса Лимарка, отраженный в кривой Деймоса с поправкой на коэффициент Гикари…

— Блин, Лейм, мы и так знаем, что ты очень умный! Сказал, что не сработает, значит, не сработает, не грузи, — отмахнулся Джей, некогда, в пору изучения высшей магии, ознакомившийся со всеми названными кузеном гениями, но нисколько не желавший заводить с ними более панибратские отношения и заморачиваться сложными величинами больше необходимого.

— Милый, я ничего от тебя и не требую, — Элия одарила принца теплой улыбкой, и он засиял от ласкового взгляда возлюбленной, — это было пустое сожаление о том, что нельзя получить все и сразу.

— Если Ральд ни разу не встречал Плетущего в техномире, то границы зоны поиска, определенные им навскидку, могут быть иными, — полностью разделяя мнение леди Ведьмы, вставил Элегор и забарабанил пальцами по столу, пытаясь поймать шныряющую в голове мысль.

— Но, не имея под рукой пробного экземпляра Плетущего Мироздания, мы не можем ничего сказать и насчет зоны охвата, — с ироничной ухмылкой резюмировал Джей. — Замкнутый круг! Приехали! Дальше двинем пехом.

— Не знаю, не знаю, — принцесса задумчиво коснулась подбородка тонкими пальцами, но прежде, чем успела поделиться идеей с обществом, прозвучал сигнал вызова.

Глава 11. Дар Мирабэль

Зов доносился явно из Лоуленда и ощущался как-то странно, словно на другом конце заклинания абонент нервно подергивал нити. Элия отозвалась:

— Прекрасное утро, Бэль… Конечно, если ты так считаешь, милая, я приду!

Завершив переговоры, богиня встала из-за стола и извинилась:

— Простите, мальчики, я должна навестить кузину.

— Девочка соскучилась? Что, нянчиться с соплячкой важнее поручения Сил Равновесия? — издевательски удивился Элегор, не в силах сдержать праведного возмущения. Серые глаза запылали гневным огнем. Эта маленькая поганка, ни разу не попавшись богу на глаза, умудрилась стать объектом его самой искренней неприязни, ибо постоянно требовала внимания Элии и Лейма в самые неподходящие моменты.

— Гор, — укоризненно зашикал на друга принц.

— Бэль знает, что я занята, и не стала бы беспокоить меня по пустякам, я постараюсь вернуться поскорее, смирите нетерпение, герцог, — спокойно ответила Элия и, не вступая в препирательства, исчезла с веранды.

Элегор крепко выругался и в сердцах стукнул кулаком по столу. Посуда жалобно задребезжала. Нетерпение смиряться отказалось наотрез!

Когда принцесса Элия появилась в покоях кузины, та сидела на широкой кровати среди подушек, до подбородка завернувшись в плед. Девушка печально смотрела на сваленные или сложенные (положение вещей зависело от степени личной аккуратности оценщика) в груду мягкие игрушки, сверкающие украшения и корзины со сластями. Зверушки Бэль — Дик и Таиса — мирно дремали в ногах и под боком у хозяйки.

Перемену в сестричке Элия уловила еще при восприятии сигнала вызова, поэтому, присев на кровать рядом с юной эльфиечкой, мягко промолвила:

— В первую очередь, дорогая, что бы еще ни приключилось, поздравляю тебя! В Лоуленде явилась восхитительная юная богиня! Твоя сила сияет, как солнышко!

— Спасибо, Эли, — отозвалась Бэль, прижимаясь к сестре, и пожаловалась:

— Только мне так плохо, что просто ужас!

— Рассказывай, — велела старшая кузина, крепко обнимая младшую и гадая, что же стряслось.

Ведь маленькая сестренка, не в пример братьям, не стала бы отмечать свою инициацию неумеренным распитием спиртных напитков, а значит, и похмельем страдать не могла.

Мирабэль тяжело, будто на ее плечи взвалили по крайней мере половину сокровищницы Лоуленда и погнали на своих двоих в топи Хеграша, вздохнула и начала горький рассказ.

Поначалу, едва юная эльфийка покинула Свет Источника, она была вне себя от радости. Все цвета, звуки, запахи казались необыкновенно сильными, яркими, чистыми, объемными и сочными. Юной богине захотелось взлететь к солнцу и танцевать в облаках, такую звонкую легкость и силу она ощутила во всем своем существе. Бэль словно жила во сне и только сейчас проснулась по-настоящему. Даже Силы Источника принцесса стала воспринимать по-другому. Когда они сказали:

— Приветствуем тебя, Мирабэль, Богиня Исцеления, Наша Принятая! — Бэль ощутила не только официальную торжественность этой фразы, но и теплую ласковую нежность, прячущуюся под ней.

— Спасибо, — поблагодарила принцесса и спросила: — Я стала так все видеть и чувствовать из-за того, что беру твою энергию?

— Нет, Бэль, — нежности в голосе Источника стало больше. — Омовение в моих Водах всего лишь раскрыло часть твоих собственных даров. Ты была права в своем желании посетить Грот, пришло время для восхождения на новую ступень силы….

— А потом начался настоящий кошмар, — снова вздохнула Бэль и покосилась на Элию с безнадежно-нрэновой печалью в бездонных карих глазах. — Я стала чувствовать. Крики, плач, смех, ссоры и радость всех, кто был в Лоуленде, словно они все поселились в моей голове и пытались разорвать ее на тысячи кусочков. Я чувствовала каждого и едва не сошла с ума. Было так больно и страшно, пока я не вспомнила заклятье ментальной стены, которое показывал лорд Эдмон. Мне удалось его поставить.

— Значит, ты справилась, — Элия погладила сестру по спинке, — я горжусь тобой, милая.

— Нет! — жалобным вскриком поправила принцессу юная эльфийка. — Стена помогла только от чужих! Я по-прежнему чувствую всех родственников: и тех, кто в Лоуленде и других, где-то вдалеке. Я слышу и вижу их эмоции, как потоки звенящих и светящихся струн даже тогда, когда родичи не рядом. У меня все время гудит, звенит, бухает и сверкает в голове. Это невыносимо! Братья приходили, поздравляли меня с Омовением в Источнике, дарили подарки, а я думала только о том, как хочу остаться одна и никого не слышать и не видеть. Я сошла с ума, Элия?

Последний вопрос Бэль задала почти с надеждой, вцепившись в плед и вздрагивая всех хрупким телом. Осунувшееся личико обратилось к кузине.

— Нет, дорогая моя малышка, не сошла, — попутно сплетая заклятье полной изоляции, заботливо возразила Элия. — Ну-ка, вспомни, Источник говорил о переходе на новую ступень силы. Сейчас ты не сходишь с ума, а, напротив, восходишь на новый уровень, открываешь для самой себя иные грани таланта.

— Ой, все прошло, спасибо, — облегченно вздохнула Мирабэль.

— Я лишь дала тебе немного передохнуть, детка, — сочувственно покачала головой принцесса, накрывая ладошку Бэль своей. — Чары изоляции нельзя поддерживать вечно. Ты решила стать взрослой, значит, взяла на себя не только право войти в Источник, но и обязанность принять силу, пробужденную в глубинах собственной сути, какой бы она ни была.

— Я не думала, что будет так плохо, — запальчиво возразила девушка.

— Разве тебе действительно плохо? Может быть, просто непривычно? — осторожно спросила Элия. — Ты и раньше чувствовала эмоции, а теперь еще и видишь. Эмпатия и талант к исцелению — твои Божественные Дары. Твой талант расцвел из бутона в прекрасный цветок, моя милая. Не отказывайся от него столь поспешно! Уверена, ты научишься усмирять его. Это как с поездкой на новой норовистой лошадке. Сначала она со всех ног несет тебя, куда ей захочется, пока не почувствует твердую руку умелой наездницы. Только потом ты сама начинаешь выбирать, как и куда тебе ехать.

— Значит, если я потренируюсь, то смогу не слышать и не видеть или, по крайней мере, не слышать и не видеть братьев так сильно? — переспросила Бэль.

— Полагаю так, ведь в меня не влюбляются сейчас все подряд, — серьезно привела логичную аналогию Элия.

— Ой, тебе, наверно, было хуже, чем мне, — тут же позабыв о своих проблемах, посочувствовала эльфийка сестре.

— Но я справилась, справишься и ты, — твердо ответила богиня. — Кстати, дорогая, почему ты говорила о братьях, разве ты не видела моих эмоций?

— Видела, вместе с Джеем и Леймом, но слабее всего, наверное, из-за урбо-мира, — согласилась юная принцесса, подтягивая ноги к подбородку, — вижу и теперь, только они у тебя такие спокойные и не режущие яркостью глаза, что не больно смотреть. Ты меня всегда успокаивала, даже когда Лейм не мог. Элия, а мой дар, он сам собой станет 'послушной лошадкой' или надо как-то тренироваться, что-то делать?

— Помнишь, ты говорила о заклятье ментальной стены? Попробуй начать с него, постарайся сделать его не заклинанием, а внешней защитной оболочкой, сотворенной из личной силы, только не делай ее непроницаемым коконом, сформируй образ вуали. Пусть она будет менять плотность и прозрачность так, как ты пожелаешь, чтобы не блокировать способностей. Ведь чувствовать настроение знакомых и родственников вблизи и издалека не так уж и плохо. А иногда, даже очень полезно.

— Я попробую, только ты пока не убирай защиту, ладно? — прикусив нижнюю губку, попросила Бэль. — А то мне очень трудно сосредоточиться.

— Конечно, родная, — заверила сестренку принцесса и оставалась с юной богиней еще две четверти часа, пока та экспериментировала с установкой примитивных блоков и фильтров на свое яркое дарование.

Наконец, когда Элия в очередной раз сняла заклятье, Бэль не стала болезненно морщиться, только минуту неуверенно моргала и задумчиво хмурилась. Потом сказала:

— Кажется, у меня получилось, почти получилось.

— Почти? — уточнила Богиня Любви.

— Ага, — кивнула Бэль. — Цвета уже не режут глаза, и я могу не обращать внимания на настроение родственников, если мне хочется, это как жужжание пчел и мошкары над цветами, можно слушать, а можно и нет. Только с Нрэном у меня не сработало. Наверное, потому что он Бог Войны, на него моя магия не действует. Он очень далеко, а его черно-сиренево-красно-оранжевую волну я никак не могу приглушить.

— Детка, ты противоречишь сама себе, — указала на нелогичность заявления принцесса, машинально перебирая мягкую шерстку музыкально замурлыкавшего в блаженном экстазе Дика, — если бы на Нрэна не действовала твоя магия, то ты не чувствовала бы его эмоций. Если ты продолжаешь его воспринимать, вероятно, то, что он испытывает сейчас, очень сильно и перешибает все защитные слои, установленные тобой. Скажи, что значат все перечисленные цвета?

— Не знаю точно, понятно только, что ему очень-очень плохо, нет, не физически, а тут и тут, — Бэль коснулась тонкими пальчиками лба и груди в области сердца. Губки юной принцессы упрямо надулись. — Ему плохо, а мучиться должна я! Элия, почему все так несправедливо?

— Ой, милая, мир вообще не всегда справедлив, он такой, какой есть, а если нам хочется справедливости, мы должны творить ее сами, Силы не в силах уследить за всеми и всем. Ты почувствовала, что Нрэну плохо, значит, мне придется сходить и посмотреть, что с ним, может быть, смогу помочь. А потом вернусь к своим делам.

— В урбо-мир? — невинно уточнила Бэль.

— Да.

— Теперь я могу заимствовать силу Источника, значит, мне можно отправиться с тобой? — умильно склонила голову на бок маленькая подлиза.

— Девочка моя, ни сегодня, ни еще по крайней мере несколько лет я не рекомендовала бы тебе посещать закрытые урбо-миры. Твой эмпатический дар только-только начал свое истинное формирование.

— Ну и что? — когда было нужно, Бэль становилась упряма, как мул, хоть и не имела копыт на ногах и руках.

— Знаешь, как боги путешествуют по мирам? — вместо ответа богиня задала вопрос.

— Они просто переходят из мира в мир, а когда нужно, используют для преодоления границ силу Источников, недовольно буркнула эльфийка, подозревая, что ее хитростью уводят в сторону от основной темы.

— Нет, родная, все выглядит так лишь внешне, — покачала головой Элия и отметила разгорающийся в глазах сестры интерес. Ничто не могло сдержать упрямства Бэль, кроме ее врожденного любопытства. — Боги проходят через миры, но и миры проходят через богов. Лишь тот мир идеален для бога, для которого он рожден, под который сотворены все тонкие и грубые структуры его личности, каждая из множества оболочек. Переходя из мира в мир, мы меняемся, обыкновенно не отдавая себе в том сознательно отчета, подлаживаемся под его структуру. Для какого-то измерения эти изменения совершенно незаметны, и тогда нам шагается легко. Где-то, чтобы преодолеть грань, следует поменяться существенно, приложить сознательные усилия. Есть и такие миры, за которыми бог может только наблюдать, потому, что пройти в них, оставаясь самим собой, и вернуться для него невозможно. И, наконец, я подозреваю, сестра, что есть множество миров, недоступных нашему взгляду. Ибо даже наблюдение за ними способно безвозвратно изменить божественную суть…

С широко открытыми глазами Мирабэль слушала рассказ сестры, будто страшную сказку, но в то же время юная богиня сознавала, Элия не шутит и не обманывает, она говорит не для того, чтобы запугать младшую сестру. Принцесса лишь предостерегает ее от опрометчивых поступков, защищает, как защищала всегда.

— Для каждого бога границы разные, — резюмировала Богиня Любви. — Тому, кто до конца познал свою суть, уйти и вернуться проще, чем тому, кто не ведает истины. Но молодым богам, чья сила формируется, гибка и изменчива, опасно надолго покидать родные края до конца становления. Урбо-миры, особенно закрытые, опасны тем, что их структура может навсегда исказить божественную суть. Поэтому, моя милая, как ни проси, я не буду рисковать любимой сестрой ради пустой прихоти. Можешь обижаться, если хочешь.

— Я не обижаюсь, я поняла, прости, Элия, — изо всех сил обнимая кузину, воскликнула Бэль.

— Я рада, малышка, — богиня обняла сестру в ответ. — Побудь еще немного в Лоуленде, а потом, как только я немного разберусь с делами, мы обязательно прогуляемся с тобой на Эйт, Олонез и Лельтис. Только ты и я. Обещаю!

— Спасибо, — у Бэль засверкали глаза в предвкушении развлечений. — А теперь иди и сделай что-нибудь с Нрэном, а то у меня уже снова начинает болеть голова!

— Непременно, — усмехнулась Элия, — только улажу еще одно маленькое дело.

— Какое? — не слишком довольно поинтересовалась Бэль.

— Подарю кое-что одной маленькой вредной и храброй девчонке на память о посещении Источника, — лукаво улыбнулась Богиня Любви. — Я не ожидала, что ты будешь действовать столь решительно и скоро!

— Ты же сама мне сказала обратиться к Источнику с просьбой, если чувствую, что пора, поэтому я не стала мешкать, — непосредственно объяснила свой экстравагантный поступок Бэль.

— О как! — закусила губу Элия, чтобы не рассмеяться. Вот уж воистину игра случая. Она-то лишь предлагала сестренке попросить Нрэна проводить ее в Грот, а оказалось, спровоцировала инициацию.

— Ага. А братья меня потом поздравляли и тоже подарки сделали, — непосредственно похвасталась девушка, — все радовались, кроме Энтиора, тот как всегда чего-то шипел и кололся, да еще почему-то дядя Лимбер тоже не очень обрадовался за меня.

Богиня Любви представила себе 'ликующее' состояние короля Лоуленда, уяснившего, что будущая Богиня Мятежей вступила на тропу формирования истинной силы, и невольно заухмылялась.

В протянутой вперед руке Элии появился бледно-голубой, сделанный из какого-то полупрозрачного камня шар размером с очень крупный апельсин.

— Ой, какой красивый, — эльфийка потянулась к шару, в глубине которого плясала зажигательную тарантеллу метель из голубых и сиреневых искр. — Что это?

— Развлекайся, малышка, — Элия вложила подарок в ладони принцессы, — и тренируйся. Заимствуя силу Источника и направляя ее на шар, ты сможешь видеть образы различных миров. Только помни, силу нужно выпускать тонкой, ровной нитью, свивая в кольцо по диаметру шара, а это куда сложнее буйных потоков.

— Как интересно! А я смогу увидеть все, что захочу? — уточнила девушка, загоревшись предвкушением.

— О нет, только то, что шар сам захочет тебе показать. Но что это будет, я не знаю! Проверишь сама! — богиня подмигнула сестренке и исчезла, оставляя ее с новой игрушкой.

Элия не стала предварять своего появления в ином мире заклятьем вызова. Единственной уступкой, сделанной нормам приличия, была смена туалета. Ультракороткие шорты и обтягивающая прелести футболка с надписью 'Красота требует жертв! Приносите!' преобразовались в длинное синее платье с выбитым узором, в разрезах которого на узкой юбке и рукавах проглядывало нижнее, бледно-голубое.

Нрэн находился довольно далеко от Лоуленда, в северо-западном регионе миров. Принцесса не вдавалась в подробности, где именно и для чего. Ясно, что с очередными смертоубийственно-завоевательными целями. Она просто переместилась по Закону Желания, ориентируясь на излучение силы Бога Войны. Другой такой на Уровне не было.

Появилась Богиня Любви у штабной палатки в небольшой роще широколистных освалий, в самом центре ставки главнокомандующего очередной военной компании.

Сколько их было всего, не смогли бы сказать даже сам педант Нрэн и его самые скрупулезные почитатели-биографы. Воитель не считал нужным вести подобный учет, ученые же неизбежно сбивались со счета и спорили до хрипоты.

Был вечер, впрочем, еще не стемнело настолько, чтобы часовые при первом же подозрительном шевелении в тенях открыли огонь на поражение.

Женщина дала секунду охране, чтобы ее разглядели внимательно, но прежде, чем мужчины начали задавать нелепые вопросы, положенные в армии, доложилась на свой лад и требовательно вопросила сама:

— Я принцесса Элия Лоулендская, мне необходимо переговорить с кузеном-главнокомандующим по срочному семейному делу. Он у себя?

— Он ведет Совет Штаба, — чуть ослабив пружину на арбалете, выпалил один из стражников прежде, чем успел задуматься, а имел ли он вообще право отвечать леди.

В это время полотнище, занавешивающее вход, отодвинулось, и, демонстрируя классическую военную выправку, хоть сейчас на парад, вышел молодой и весьма симпатичный мужчина в сине-черном мундире адъютанта. Невозмутимый вид человек явно пытался копировать с куда более совершенного божественного оригинала, и получалось почти хорошо. Только вот огонек неприятия и почти враждебности в светлых зелено-голубых глазах не хотел подчиняться приказу рассудка.

— Ваше высочество, мы не уполномочены прерывать совет командующего, — резко мотнув головой, ответил за стражников явившийся. — Вы можете оставить сообщение мне. Клянусь, полная конфиденциальность будет соблюдена. Принц Нрэн непременно получит известие по окончании совета.

— Не годится, — резко возразила принцесса, подавляя неспешно закипающий гнев. Если Ноуту, как ближайшему помощнику и родственнику, она еще могла простить попытку преградить ей допуск к телу Тэодера, то поведение какого-то человека, вся заслуга которого была в том, чтобы таскать за Нрэном бумажки, передавать приказы и предоставлять свое тело, буде у принца возникнет желание им воспользоваться, богиня спускать не собиралась. — Это неотложный личный разговор.

— Сожалею, но… — собрался настаивать на своем адъютант, но принцесса уже не обращала на человека никакого внимания.

Не желая опускаться до пустых пререканий с охраной или колдовать, Элия воспользовалась старым проверенным способом. Возвысив голос, она позвала:

— Нрэн!

Пусть принцесса и не обладала мелодичным голосом морской сирены, но уж с громкостью автомобильной она конкурировать вполне могла. Имя кузена прозвучало как минимум на половину лагеря, вздернув на ноги устроившихся на ночлег вояк и до полусмерти перепугав часть местной фауны, кое-как примирившейся с обществом армейцев.

Конечно, его услыхал и сам принц, отродясь не страдавший глухотой. Буквально спустя секунду к двум стражникам, разом посеревшему адъютанту и Богине Любви присоединился великий воитель собственной персоной в походной черно-коричневой форме.

— Прекрасный вечер, Элия, — приветствовалвозлюбленную Нрэн, стараясь ничем не выдать радости и тревоги. Ни с того ни с сего богиня никогда не являлась к кузену в разгар похода. — Что случилось?

— Нам нужно обсудить вести из дома, — спокойно ответила принцесса.

— Насколько срочно? У меня Совет Штаба, — чуть нахмурился бог, и стража невольно подалась в стороны.

— Твои игры в войну подождут, я не отниму много времени, — небрежно передернула плечами Элия, отыгрываясь на кузене за бдение на пороге.

— Хорошо, пойдем, — моментально капитулировал Нрэн, понимая, что никакая иная война не обойдется ему так дорого, не принесет неизбежного поражения и не обернется выплатой такой непомерной контрибуции, как война с кузиной: Уходя, принц бросил адъютанту: — Совет перенесешь на утро.

В личной части палатки главнокомандующего Элия по-хозяйски присела на койку (жесткий табурет казался богине совершенно непригодной для использования мебелью) и обронила:

— Твой адъютант — хам, займись его воспитанием.

— Если он оскорбил тебя, то умрет, — отозвался Нрэн, даже не думая защищать человека или обманывать. Богиню Любви в таких делах провести было совершенно невозможно, да принц вообще не мог бы вообразить, в чем именно Элия может дать себя провести.

— Нет, это лишнее, — поморщилась принцесса, не одобряя самый распространенный в Лоуленде метод решения проблемы.

— Ты сказала, вести из дома? — бог так и не присел, лишь отошел к столу, чтобы не нависать над принцессой смотровой башней и не раздражать ее.

— Бэль принята Источником, порадуйся за младшую сестренку, дорогой, — ответила Элия, покачивая ножкой в закрытой туфельке, чей носик выглядывал из-под подола. — Между прочим, не вздумай ругать ее по возвращении домой. Девочка поступила так, как велел ей божественный дар, ибо время пришло. Ей и так пришлось пережить несколько не слишком приятных часов, пока удалось взять под частичный контроль трансформированный талант эмпатии, рвущийся распрямившейся пружиной на качественно более высокий уровень. Боюсь, если б Мирабэль ждала, пока ты соблаговолишь сопроводить ее к Гроту, бедняжке пришлось валяться в горячке не меньше луны, страдая, пока тело и дар достигают гармонии.

— Хорошо, — не то смирился с обстоятельствами, не то одобрил самодеятельность сестренки немногословный Нрэн.

— В основном действительно хорошо, — со смешком согласилась принцесса. — После посещения Бэль Грота Источника дар восприятия обострился, теперь девочка видит близких родственников через миры. Плохо лишь одно — она пока не в состоянии отстраниться от этих видений по своей воле. Если эмоции и чувства близких положительны — это еще куда ни шло, а вот когда на ранимую душу малышки выливается чей-то негатив…

Бог, слушавший кузину очень внимательно, едва заметно вздрогнул (для него сие было равносильно признанию вины), и выпрямился еще больше, хотя, казалось, он и так стоит, словно пронзенный копьем от макушки до пят.

— Так вот, мой дорогой, — голос Элии хоть и строгий, стал мягче, — не знаю уж, чем на сей раз вызваны твои нравственные терзания, но они стали для Бэль настоящим кошмаром. Давай подумаем, как вернуть тебе и соответственно девочке покой.

— Я не властен над своими снами, — глухо обронил Нрэн, чувствуя стыд и смущение оттого, что невольно разделил личные переживания с младшей сестрой. — Если б я мог вообще не спать! А что именно испытывает Бэль? Она рассказала?

— Лишь то, что тебе очень плохо, а потому плохо ей. Девочка ещеневажно разбирается в оттенках взрослых чувств, а уж в твоих-то, дорогой, даже самый опытный целитель душ заплутает безнадежно, — немного успокоила принца кузина и резюмировала: — Значит, всему виной ночные кошмары. Опять падение Лоуленда?

— Нет, хуже, — испытывая горькое облегчение от возможности поговорить, промолвил Нрэн и мучительно вздохнул.

Поскольку все кошмары принца, периодически одолевавшие душу, подразделялись на три категории: проигранная война, падение Лоуленда и смерть Элии, а последняя была, соответственно, самой худшей из перечисленного, принцесса сочувственно кивнула:

— Ясно, — и позвала, — иди сюда!

Нрэн, вместо того, что подойти и сесть рядом, рывком приблизился и рухнул на колени, страстно и бережно сжал руки принцессы в своих титанически сильных, закованных в перчатки оружейных мозолей. Заговорил прерывистым шепотом:

— Я не знаю, за что мне такая мука, — желтые глаза бога лихорадочно сияли, — почти каждую ночь эти видения, я уже боюсь закрывать глаза, боюсь однажды проснуться и понять, что этот ужас — реальность. Ненавижу ночи. Неужели я такое чудовище, Элия, жаждущее в глубине сердца своего уничтожить ту, которую люблю больше собственной жизни, больше души?

— Тс-с, — возразила принцесса, кладя руки на поникшую голову возлюбленного, зарываясь пальцами в его мягкие волосы, быть может, единственное мягкое место в теле и характере Бога Войны. — Кто тебя, сумасшедшего, знает, Нрэн? Вероятно, какой-то частью своей сути ты и стремишься к тому, чтобы я исчезла из твой жизни навсегда, прекратила терзать самым нелогичным из чувств — любовью. Однако ты прекрасно знаешь, буду я жива или отправлюсь в следующую инкарнацию, тебе все равно не удастся избавиться от сжигающей страсти, да ты никогда и не захочешь этого по-настоящему, мой дорогой. Ведь ты куда больший извращенец, чем Энтиор, обожаешь страдать, наслаждаешься своим унижением и моей властью над собой. А потому разрешаю — убивай во сне кого и сколько хочешь, честно признаюсь, мне наплевать, пока ты — мой мужчина — будешь в моей постели тогда, когда я этого захочу. А если нет, то никакие самые праведные и благородные сновидения тебя не спасут.

По мере того, как Элия говорила, душевные муки бога сменились чистым огнем желания, пожравшим воспоминания о сновидениях и страхи мужчины. Резко вскинув голову, он, все еще не решаясь перейти к решительным действиям, жарко, с мольбой, зашептал:

— Всегда, только позови! Позови!

Будь принцесса даже не Богиней Любви, а просто женщиной, то и тогда она не смогла бы устоять перед столь пылкой искренней страстью. С загадочной улыбкой, греясь в первозданном огне, питающем ее Силу, она промурлыкала:

— Мне никогда не нравились жесткие походные койки, а вот ковер в твоей палатке недурен.

Руки Нрэна мгновенно пришли в движение, заскользив вверх к скрытым застежкам платья на спине принцессы. Наткнувшись на молнию, бог потянул ее вниз, и ткань с тихим шелестом упала, открывая светлое нижнее платье на миниатюрныхпуговичках-жемчужинах, так великолепно смотревшихся в просветах темно-синей ткани и бывших натуральным мучением для истомленногострастью любовника. Стон нетерпения сорвался с губ принца, Элия рассмеялась и шепнула в подрагивающие губы мужчины:

— Рви, все равно это платье мне уже надоело!

Тонкая ткань без боя сдалась стальным пальцам воителя. В густом ворсе ковра в свете единственной лампы тускло поблескивали крохотные пуговички и сияло восхитительное тело богини. Коричнево-черный костюм комком отлетел на кровать, смяв безупречно расправленное одеяло. Нрэн склонился над возлюбленной и резко остановился, искаженное страстью лицо стало воплощением настороженной подозрительности, пробившей бога ударом молнии.

— А Бэль и сейчас может чувствовать то, что испытываю я? — испугался принц.

— Нет, — помотала головой богиня, рассыпая медовые пряди волос, — моя сила укрывает нас ото всех. Поэтому можешь делать все, что тебе заблагорассудится, и чувствовать тоже.

Нрэн тут же воспользовался этим щедрым разрешением, ни о каких ночных кошмарах он больше не вспоминал, поскольку с ним сейчас была ночная греза…

Уходила из военного лагеря принцесса только под утро с гораздо меньшим эффектом, чем возникла. Облачившись в костюм урбо-мира при помощи Звездного Набора, она осторожно вышла из личной части палатки Нрэна, оставляя безмятежно (впервые за последнее время) спящему любовнику на память о восхитительной ночи запах своего тела и россыпь пуговиц. На секунду Элия прикрыла глаза, настраиваясь на ощущение мира Симган, готовясь к переносу.

Характерный звук выскальзывающего из ножен клинка заставил ее обернуться. У входа, обнажив меч, стоял адъютант принца с безумным и в то же время решительным выражением на бледном лице.

— Что ты собираешься делать? — спокойно поинтересовалась Элия, даже не думая бежать или защищаться.

— Я убью Вас, богиня, и освобожу принца Нрэна от страданий, — выпалил человек, еще не двигаясь.

— Оригинальная точка зрения, — констатировала принцесса, иронично выгибая бровь, чуть кривоватая семейная ухмылка промелькнула на ее губах.

Адъютант озадаченно моргнул и чуть опустил занесенный клинок. Принцесса вела себя совсем не так, как полагалось жертве. Она не просила пощады, не звала на помощь, не угрожала предполагаемому убийце казнью. Она всего лишь спокойно, даже насмешливо говорила, и это казалось человеку самым странным и страшным. Он побледнел еще больше, задрожал и выпалил, чуть заикаясь:

— П-почему?

— Ты любишь, к примеру, цукаты? — неожиданно спросила богиня.

— Д-да, апельсиновые, — ответил человек, озадаченно моргнув.

— Прекрасно, — почти обрадовалась Элия. — Значит, время от времени ты с удовольствием ешь их, но что случится, если кто-нибудь навсегда лишит тебя возможности отведать цукатов? Разве ты станешь, пусть даже не ненавидеть, а просто меньше любить это лакомство?

— Любовь — не еда, — сообразив, куда клонит богиня, заупрямился убийца, кончик меча мелко задрожал.

— О да, даже без самого любимого яства можно прожить, а вот без любви, боюсь, не получится, во всяком случае, не получится у Нрэна, — сочувственно покачала головой женщина. — Боги живут страстями. Ты желаешь принести ему спасение, а даруешь проклятие. Так, впрочем, часто получается у тех, кто занимается устройством чужой судьбы, не сподобившись посоветоваться с жертвой. Даже мы не всегда выбираем верный путь. Куда уж тебе…

— Ты лжешь! — военный попытался воспротивиться открывшейся истине.

— К чему? — почти равнодушно пожала плечами Элия. — Ты все равно не смог бы меня даже оцарапать. Если тебя учили лучшие, то я с ними росла.

— Ты убьешь меня? — смиряясь, даже почти надеясь, спросил молодой мужчина.

— Вот еще, — насмешливо фыркнула богиня. — Стоило тратить время на беседу с тобой, чтобы потом оборвать жизнь? Нецелесообразно. Прощай и не делай глупостей, о которых у тебя не будет даже времени пожалеть.

Элия уже не видела, но могла бы предсказать точно, как после ее последнихслов незадачливый убийца несколько минут смотрел на меч, а потом все-таки вложил его в ножны.

Глава 12. Любовь, любовью, о любви

Богиня перенеслась на Симган, где из-за разницы в течении времени вечер только-только получил почетное правоименоваться ее величеством ночью.

В доме было удивительно тихо, то ли вечные непоседы Джей и Элегор на пару умчались развлекаться в город, то ли вместо вина за ужином парни хлебнули снотворного и отключились, хотя, какое именно средство могло бы вырубить этих двух живчиков, Элии даже представить было страшно. Наверное, простого смертного оно разом ввергло бы в летаргический сон лет на десять.

Разрушитель же, страшным образом компрометируя собственную зловещую репутацию, мирно спал на диване в комнате с камином. Пребывание в психушке и экстренное излечение по божественной наплевательской методике не прошло для него даром. Сочувственно кивнув, принцесса осторожно прошла мимо и направилась к своей комнате. Пожалуй, тоже стоило отдохнуть. Не то чтобы богиня чувствовала усталость, но сон мог бы помочь поскорее адаптироваться под структуру и силу закрытого урбо-мира после пребывания в иных сферах.

— Ты вернулась, — в ночной коридор тихо открылась дверь комнаты Лейма, и принцвзволнованно спросил: — Как сестренка?

— Теперь все в порядке. У малышки были небольшие проблемы с контролем и регулировкой интенсивности эмпатического восприятия. Пришлось объяснить технику работы с возросшей силой, — обстоятельно ответила богиня, понимая, что кузен до сих пор не отправился в постель, тревожась за Бэль. Пусть он не кинулся в Лоуленд вслед за Элией, но не беспокоиться приказать себе не мог. — Готовь подарки, она принята Источником.

— Замечательно, — молодой бог искренне обрадовался чудесной вести. Он оживился и невольно подался к Элии, чтобы обнять ее, разделяя восторг. Но остановился, не дойдя пары шагов. Руки упали вдоль тела и сжались в кулаки.

— Что такое? — мгновенно уловив смену настроения собеседника, нахмурилась богиня.

— Все в порядке, — сквозь зубы выдавил или, вернее, выплюнул из себя Лейм, сведя черные брови.

— И я должна этому поверить? — Элия подошла к кузену сама.

— Поступай так, как тебе угодно, ты же всегда делаешь именно так, — горько констатировал принц. — Помогла Бэль, заодно навестила Нрэна.

— Да, — не стала отпираться богиня, — и я не собираюсь ссориться с тобой по этому поводу. Не время и не место сейчас для личных разборок. Чтобы исполнить поручение Сил, мы должны работать одной командой.

— И это все, что тебя интересует? — взъярился Лейм, его глаза так полыхнули бешено-алым, что Элия заметила вспышку даже в коридорном сумраке.

— Родной мой, тебе плохо? — мигом позабыв обо всех строгостях и необходимости держать дистанцию из-за видимости оскорбления, принцесса кинулась к кузену.

— Да, Элия, мне плохо, очень плохо, — глухо признался молодой бог, отворачиваясь. — Когда я думаю о тебе и Нрэне, изнутри поднимается волна такой злобы и тоски… Кажется, я готов уничтожить все вокруг, и самое страшное, я почти уверен, что мне хватит на это сил. Мне больно, я не знаю, как долго смогу еще бороться с собой, и боюсь, в конце концов, проиграю тьме в собственной душе, а может быть, просто рехнусь. Не знаю уж, что будет лучше.

— Посмотри на меня, — нежно и в то же время строго попросила принцесса, беря лицо кузена в ладони, тот поднял взгляд, где зелень и алое пламя сплелись в причудливом танце.

— Что ты видишь? — с любопытством вкуса полыни спросил Лейм.

— Я не отдам тебя безумию, — решительно заявила Элия, сделала последний шаг, прижимаясь к телу мужчины, и коснулась губами его губ.

— Жалость? Ты будешь со мной из жалости? — потребовал ответа принц, сам не зная, как поступит, если услышит утвердительный ответ. Найдет ли в себе силы отказаться от предлагаемого дара?

— Нет, глупый, — покачала головой Богиня Любви, покрывая худощавое лицо Лейма легкими, как бабочки, поцелуями. — Разумеется, нет. Просто мой маленький романтичный кузен вырос и не изменил своим чувствам. Время ожидания кончилось. Я не в силах защитить тебя от тебя самого. Теперь быть вдали от меня тебе будет хуже, чем со мной. Сила любви ничем более не может навредить. У тебя была возможность выбирать, моя совесть чиста.

— Выбирать? — светло и радостно улыбнулся принц, заключая возлюбленную в объятия. Злобный алый огонь покинул его, сменяясь иным, куда более чистым и могучим пламенем. — С того мгновения, когда я, мальчишка, тайком подглядывая за взрослыми, увидел тебя танцующей на маскараде, я сделал свой выбор раз и навсегда. Мне никогда не будет нужен никто, кроме тебя, Элия! Никогда! Ты ведь знаешь! Знаешь?

— Знаю, — с примесью легкой грусти согласилась Богиня Любви.

— Мне так давно хотелось сказать это вслух, любимая, — пылкая юная страсть и трепетный восторг звучали в голосе Бога Романтики.

— Хотелось только сказать? А может, в твоем сердце живут и другие желания? — бархатный шепот на ухо заставил молодого бога содрогнуться всем телом, и он пообещал в ответ:

— Я покажу!

Лейм подхватил возлюбленную на руки и понес ее в спальню, не как воин или охотник тащит добычу под свой кров, но как жрец возлагает на алтарь величайшую из святынь.

В сладчайших, драгоценных грезах своих, когда принц мечтал об Элии, он тысячи раз воображал себе как, когда и где все могло бы случиться. И пусть никогда, даже в бреду, он не мог представить, что заветнейшее из его желаний воплотится в убогом техномире, но и за все сокровища Вселенной Лейм не отказался бы от этих мгновений. Богиня Любви отвечала на его чувства, и ничто другое более не имело значения. Экстатический восторг затопил молодого бога и все возрастал по мере того, как он все явственнее сознавал реальность происходящего.

Нежный и чувственный аромат любимой женщины, ее сила, накрывшая принца волной прибоя, сила, более не сдерживаемая стальной волей Элии, теплота тонкой руки, коснувшейся его щеки, совершенные черты самого дорого лица, и глаза, в которых, как в зеркале, отразилась его страсть. Страсть, разделенная на двоих. Все это было настоящим и было только его! Так какая разница, что случится потом, если сейчас возлюбленная здесь, с ним!

— Я самый счастливый бог во Вселенной, — выдохнул Лейм и более не произнес ничего, кроме имени принцессы. Вот его он повторял неустанно, когда покрывал бесчисленными поцелуями изящные пальчики Элии, ласкавшие его, наугад расстегивал сразу поддавшийся замочек на платье и восхищенно разглядывал самые прекрасные во Вселенной ножки в кружевных чулках цвета топленого молока. Нежное-нежное кружево коихон стягивал, прихватив зубами, терся щекой об атлас совершенной кожи и снова, снова целовал каждый дюйм тела любимой.

В словах не стало нужды. Куда красноречивее были томные вздохи предвкушения и вскрики, стоны наслаждения, руки, уста, страстное сплетение тел на ложе и танец божественных сил, выпущенных на свободу…

Много позже, когда рассвет кончиками ресниц коснулся оконного стекла, принц лежал, прижимаясь щекой к щиколотке возлюбленной. Пальцы мечтательно скользили по ее ножке, смотревшейся еще более восхитительно в обрамлении ажурного плетения ремешков босоножек на высоком, тонком, как стилет, каблучке. (По просьбе Лейма Элия так и не сняла их). Если б сию минуту богу предложили выбрать вид смерти, назначенной судьбой, он предпочел, чтобы его сердце пронзило именно это восхитительное орудие.

— Элия-я-я, — выдохнул Лейм, стоило принцессе коснуться спины кузена, счастливо улыбнулся и с легкой тревогой отметил: — Я бы хотел столько всего сказать о твоей красоте, о своей любви, но почему-то не могу. Ты не обидишься?

— Нет, конечно, — серьезно отозвалась богиня. — Я, за редким исключением, не слишком доверяю мужчинам, способным трепать языком в сокровенные моменты. Истинные чувства не нуждаются в украшениях, да и, насколько я знаю тебя, то, что по-настоящему трогает душу Бога Романтики, словами не выразишь. Любое кажется бледным и ничтожным по сравнению с бушующим внутри огнем.

— Да, все так, — бог прикрыл глаза, наслаждаясь драгоценнейшим ощущением близости любимой, заставлявшим трепетать каждую частичку его сути. Реальность исполнившейся мечты наполняла мужчину безграничным счастьем.

Несмотря на доблестное намерение Лейма ни в коем случае не смыкать глаз, чтобы не пропустить и доли райского блаженства, в конце концов, коварная дрема все-таки подкралась к богу и вероломно пленила его.

Нет, разумеется, Элия вовсе не была суккубом, способным за одну ночь досуха выпить силы двух богов, хотя о Богине Любви ходили и более диковинные слухи, доставляющие их главной героине немало веселых минут. Принцесса покатывалась со смеху, когда Рик, Клайд или Рэт Грей, развлекая обожаемую собеседницу, красочно пересказывали ей очередной комплект занимательных историй. Элтон как-то даже предлагал издать их отдельной книгой, да все руки у историка не доходили выбрать из пестрого вороха баек шедевры, достойные вечности, так что пока сказания об аппетитах Богини Любви носили характер устного народного творчества.

Что же касается конкретного случая усыпления принцев, дело было не в физической усталости, отдыха требовали души мужчин, истомившиеся и исстрадавшиеся в вихре буйных до неистовства, чрезмерных даже для богов чувств.

Зная это, богиня с осторожностью высвободилась из объятий Лейма и неслышной тенью выскользнула из комнаты. Не то чтобы принцессе и самой не хотелось еще поваляться в постели после весьма деятельно проведенной части суток. Вот только что-то (наверняка жизненный опыт) подсказывало: если не сию минуту, то в ближайшее время кому-нибудь непременно приспичит ворваться без стука побеседовать с ней, или просто-напросто с перепоя ошибиться дверью.

Конечно, такая вероятность была значительно меньше, чем в Лоуленде, но исключать ее полностью богиня не стала, тем паче, имея в виду одинаково свойственную Джею и Элегору бесцеремонность. И пусть первый считал, что его везде и всюду, куда б он ни подался, видеть несомненно рады, а второй полагал, что особенного значения чувства других не имеют, существенной разницы в их действиях жертвы не наблюдали.

— О, я как раз тебя искал! — с разгону, почти налетев на Элию прямо на лестнице, выпалил герцог, подтверждая тем самым все подозрения богини и в очередной раз укрепляя ее веру в собственную сверхъестественную проницательность. (О последней легенд ходило не меньше, чем о темпераменте богини, но распространялись они в куда болееузком кругу).

— Будем считать, нашел, — констатировала Элия, невольно хватая приятеля за рукав футболки с красноречивой и, что греха таить, правдивой надписью: 'Безумец', чтобы сохранить равновесие. Каблучки-шпильки, так восхищавшие Лейма, не годились для стремительных передвижений и столкновений с объектами, перемещающимися со скоростью, близкой к молнии. — Осалишь и помчишься искать следующую жертву, илиповедаешь, зачем искал?

— Мысль интересная, если тебе хочется, мы в прятки обязательно поиграем, потом. Я утром с Ральдом говорил, у него важные новости имеются. Сейчас за Леймом забегу, на веранде собираемся, — бросил Элегор, взлетая по лестнице.

— Не туда, — окрик Элии остановил герцога. — Лейм там, — принцесса кивнула головой в сторону своей спальни.

— Ну, знаешь, леди Ведьма, — завелся с пол-оборота бог, он даже спустился к Элии, чтобы высказать все, глядя в бесстыжие глаза мучительницы. Пусть не с надеждой пробудить давно почившую совесть, а хотя бы для собственного морального удовлетворения: — Я, конечно, в ваши дела больше не лезу, но Лейм уже не восторженный мальчишка, чтобы вздыхать на прикроватном коврике и ночами на тебя молиться! Так и сбрендить недолго!

— Если уж мы взялись обсуждать характер поклонения, то он молился скорее не на меня, а на мне, подо мной и в иных позициях, — чуть цинично усмехнулась принцесса, не пытаясь утаить от приятеля происшедшее. Все равно Лейм не смог бы удержать случившегося в секрете от лучшего друга. Если беду-огорчение принц предпочитал переживать в одиночку, упиваясь страданием, как ядовитым вином, то радостью должен был непременно поделиться.

— А Нрэн? — в некотором замешательстве ляпнул нахмурившийся герцог.

Как и многие другие, он считал Бога Войны единственным постоянным любовником принцессы. Единственным и обосновавшимся в этом качестве весьма прочно, благодаря своей способности отпугивать конкурентов от такой соблазнительной цели, как Элия, одним фактом своего существования. Того, кто не внимал столь внушительному молчаливому предупреждению, зачастую ждал весьма печальный исход, ибо немногословный мужчина от молчания сразу переходил к действию. А его действие любым предметом (будь то меч, кинжал, вилка или кулак) оказывалось последним, что доводилось испытать жертве.

— Вот его с нами не было, увы. Это все, или тебя интересуют еще какие-то интимные подробности? — не удержалась от язвительной шпильки красавица.

— Драные демоны, извини, — к изумлению богини, Элегор не только удивился, но и смутился, — не злись.

— А на тебя бесполезно, — снисходительно усмехнулась женщина. — Если не убила до сих пор, буду терпеть дальше. Одним больше, одним меньше, разницы никакой.

— Хм, — кажется, герцог не мог определиться, то ли ему гордитьсяуравниванием с принцами, то ли обижаться на причисление собственной уникальной личности к общей когорте уникальных типов. Решил он эту проблему как всегда нетрадиционно, выбрал третий выход и помчался будить Лейма.

Глава 13. Прощай, Симган!

Вскоре вся компания, вне зависимости от степени бодрости, собралась на веранде.

На сей раз никакого вина там не было, только минералка без газа, несколько бутылей с соком и бутерброды из все того же 'Стурра', наскоро разогретые на кухне. За овальным столом сидели все, кроме Джея, расположившегося на облюбованном подоконнике.

Вид у принца был малость потрепанный, он с философской тоскою вяло ковырялся в тарелке, то ли искал смысл жизни, то ли другую какую фигню. Сразу становилось понятно: вечером и ночью принц погулял на славу, и ядовитые токсины условно съедобных продуктов урбо-мира еще не успели выветриться из божественного организма. В принципе он давно привык к тому, что хозяин вечно хавает всякую дрянь, но время от времени пытался заявлять слабый протест.

Разрушитель, напротив, являл собой рекламу здорового образа жизни и полноценного сна. Он, словно благословленный Кэлером, до отвращения бодро и жизнерадостно поглощал все, до чего мог дотянуться, исключая тарелки, стаканы и салфетки. Богиня и герцог поддерживали атаку Рагана с флангов, а Лейм, сытый любовью, даже не глядел в сторону стола. Он смотрел только на принцессу, и стакан какого-то зеленого сока выпил машинально лишь потому, что тот почти насильно ему всучил Гор. Думается, будь вместо сока кислота, принц и тогда не обратил бы на жидкость ни малейшего внимания.

— Все в сборе, так какую же страшную военную тайну ты желал нам сообщить? — с неизменно язвительной усмешкой спросил Джей, отловив в бутерброде одинокую сардинку и отправив злосчастную рыбешку прямиком в рот.

— На Симгане нет Плетущего Мироздание, — проглотив кусок, сходу огорошил Разрушитель компанию сенсационным заявлением.

— Это тебя ночью осенило или со вчерашнего дня козырь в рукаве держал? — малость оживился принц.

— Ночью, конечно, — не думал скрывать подробностей Разрушитель. — Я проснулся и словно в круге мощи себя ощутил, чутье обострилось неимоверно. Наверное, пляска божественных сил Богини Любви и Бога Романтики в слиянии подействовала.

Лейм слегка покраснел, но гордого счастья в его глазах прибавилось, а вот Джей скрипнул зубами и механически сжал руку в кулак. Бокал с соком, оказавшийся на свою беду в его пальцах, разлетелся на осколки, окрашивая руку принца в ярко-оранжевый цвет. Будто он расправился свой дланью с целым стадом невинных божьих коровок и плантацией хурмы заодно. Процедив сквозь зубы очень грубое ругательство, Джей стряхнул осколки и капли на пол, в глазах заполыхало яростное бледно-голубое пламя бешенства.

Повисшему тяжелым мечом молчанию не дал набрать силу Лиенский. Причем двигало им вовсе не желание сыграть роль миротворца (молодой бог даже не успел просечь, насколько взбешен Джей), а неискоренимое природное любопытство.

— Здорово! Почему так случилось, как думаешь, Элия? — запросто поинтересовался герцог у принцессы, словно обращался во Вселенское справочное бюро за прогнозом погоды на завтра.

У самого Элегора в подсознании блуждало смутное подозрение, что в данном случае не обошлось без джокерских штучек. Вот только гипотеза о взаимодействии Сил Ферзя и Джокера не подлежала широкому оглашению, а посему герцог понадеялся, что Леди Ведьма подберет иное, не менее логичное и правдоподобное объяснение.

— Судя по всему, слияние тонких структур дало временный эффект круга сил, умножающего дар, либо независимого или частично независимого от урбанизированной среды. Благодаря этому, поисковый талант кан Рагана смог проявиться без ограничений. Возможно, могло произойти и то и другое или нечто третье, создавшее видимость данного эффекта. Если тебя настолько интересует техническая сторона вопроса в деталях, попроси Лейма произвести расчеты.

— А лучше эксперименты! Урбо-миров у нас целый список, знай проверяй, главное только, чтобы измеритель из строя от непомерных нагрузок не вышел, — вырвалась у Джея злая шутка.

— Заткнись, дорогой, пока зубы и кости целы, — небрежно велела ревнивому брату Элия и продолжила как ни в чем не бывало деловитым тоном: — Полагаю, проверку можно начать с простого смешения сил, как при творении общих заклятий в любом магическом мире, и посмотреть, что получится.

— Значит, уходим с Симгана? И куда? — уточнил программу Элегор, как обычно, готовый сорваться с места и унестись в любую даль по первому зову Ее величества Авантюры.

— Полагаю, багаж в Лоуленд, а мы в Храм Равновесия, — деловито предложила богиня.

— Уже? — кажется, Разрушитель не ожидал свидания со строгими судьями так скоро и слегка растерялся, даже рука, тянувшаяся за очередным канапе, повисла неподвижно.

— Конечно, — принцесса говорила уверенно. — Сейчас самое лучшее время. Ты доказал свою несомненную полезность и способность к поиску, но конечная цель не достигнута и все возможности до конца не использованы. Силы Равновесия не из тех, кто привык разбрасываться орудиями, которые можно использовать к вящей выгоде служения во искупление былых прегрешений.

— И ты поставишь на это его жизнь? — возмущенно переспросил Элегор, почти убежденный в том, что Леди Ведьма в очередной раз пытается манипулировать не принадлежащей ей жизнью. Тот факт, что манипуляции эти Элии удавались, бесил герцога еще больше.

— А у нас есть выход? — ответила резонным вопросом богиня, пожимая плечами. — Если Силы застукают нас в компании Разрушителя до его официального представления в качестве привлеченного к поиску субъекта, мало никому не покажется, а Рагана и вовсе могут убить на месте. Если же мы ухитримся прятать его все время, пока ищем Плетущего и найдем, потом доказать необходимость существования нашего приятеля будет затруднительно. Дело сделано, а благополучие исполнителя не существенно. Силы ведь никаких предварительных договоренностей не заключали. Понятие благодарности у них в корне отличается от божественного. Они, к примеру, могут счесть достойной наградой помощнику мученическую смерть, очищающую душу.

— Я за то, чтобы попробовать выторговать у них мою шкуру прямо сейчас! В ближайшие несколько десятков тысяч лет мученическая смерть даже ради очистки души до белоснежного цвета и образования крыльев в мои планы не входит, — тут же переменил мнение Разрушитель и, ухмыльнувшись, прибавил: — Я предпочту искупать вину, снова грешить и искупать заново. Так оно веселей будет!

— Значит, собираемся. Тогда один вопрос насчет метапласта. Как бы он в Лоуленде не испортился, — озадачился герцог.

— Я вчера вечером состав по справочнику просмотрел и кое-что прикинул, — вспомнил Лейм, на долю секунду отвлекшись от благоговейной молчаливой молитвы на божественный лик возлюбленной. — В Лоуленд пока брикеты перемещать не стоит, лучше сбрось в нейтральный Тихий Мир, там среда для материала безвредна. Я чуть позже еще пару расчетов технических проведу и уточню, можно ли хранить его в одном из твоих владений. Думаю, Лиган или Кависар должны подойти почти идеально.

— Отлично! Спасибо, друг! — Элегор вскочил из-за стола и умчался. Вслед за ним ушел Лейм, бросив на принцессу пылкий влюбленный взгляд, а Разрушитель остался. Он взял со стола последний бутерброд и сказал:

— У меня вещей нет. Я пока на кухне пошарю, не возражаете?

— Все, что отыщешь, — твое, — рассмеялась богиня.

— Только метапласт не жри, его герцог уже по всем дыркам рассовать успел, — ехидно посоветовал Джей, — а то окочуришься раньше запланированного или просрешься прямо в Храме, боюсь, такого даже иная логика Сил не снесет, кто ж нам тогда Плетущего искать будет?

— Сделать кучу в храме Сил Равновесия — перспектива, конечно, заманчивая, — со смешком согласился кан Раган, — вот только расплата за это удовольствие мне, боюсь, не по карману, посему метапласт, принц, можешь съесть сам! — и Разрушитель вышел, весело насвистывая.

— А онхам, — удивления в голосе Джея было больше, чем возмущения.

— А ты будто нет, — в тон переспросила Элия и поднялась.

— Задержись на секунду, — напряженно попросил принц.

Он соскочил с подоконника и подошел очень-очень близко к богине, навис над ней, почти притиснув к стене, продолжил нервически возбужденным голосом:

— Я хотел лишь уточнить, ты сняла все внутрисемейные запреты? — рука Джея скользнула к высокой груди под тонкой тканью футболки, а нога вдвинулась между ног принцессы, бедра принца прижались к телу богини, откровенно демонстрируя степень физического возбуждения мужчины.

Элия, не замахиваясь, ударила его по щеке. Принц лишь моргнул выцветшими до белесой голубизны крайнего возбуждения глазами и хрипло спросил:

— Это значит 'да'?

— Нет, это значит 'нет'! Отпусти, пока я не рассердилась, — обдав брата арктическим холодом, велела богиня, не делая, впрочем, попыток высвободиться, чтобы не показать своей слабости. В прямом поединке сил женщина неизбежно проиграла бы мужчине, а значит, следовало действовать на ином поле.

— Но ты же хочешь меня, я знаю! — возмутился мужчина, все-таки чуть отступив. — Почему какому-то сладкому мальчишке ты дала, а меня опять бьешь по морде?

— Блин, Джей, — досадливо нахмурилась принцесса, повторив вчерашнее словечко брата, приглянувшееся и Гору, — не стоит задавать вопроса, на который все равно не услышишь устроившего тебя ответа. Иди, собирайся, отношения потом будем выяснять, когда Плетущего отыщем.

— Это обещание? — хитро прищурился Бог Воров, окончательно выпуская принцессу из зажима.

— Скорее уж угроза, — усмехнулась Элия.

— Я обожаю, когда ты такая строгая, — восхитился принц, его настроение странным образом резко улучшилось, весело насвистывая, бог вышел с веранды.

Принцесса только покачала головой, удивляясь быстрым перепадам настроения Бога Игроков, и тоже отправилась собираться.

— Привет, Нита, — свист на секунду прервался и до богини донесся безразлично-бодрый голос Бога Воров, потом посвист возобновился и продолжил удаляться.

Элия наткнулась на таксистку в коридоре. Вид у нее, несмотря на безупречно сидящую униформу, был малость встрепанный после ночи и явственно огорченный. Причем это самое огорчение пришло только-только, еще не успев изгнать до конца выражение блаженной оторопи, по всему видно оставшейся с ночи, проведенной в доме.

— Вы уезжаете? — вместо 'здравствуйте', спросила она принцессу.

— Да, обстоятельства изменились, — расплывчато ответила та.

— Какие-то неприятности? Нужна помощь? — Нита встревожилась куда сильнее, чем наемный рабочий, которому угрожает потеря выгодных клиентов.

— О нет, не волнуйся, скорее напротив, но нам срочно нужно отправляться в дальнюю дорогу, — неожиданно терпеливо объяснила богиня. — Спасибо за помощь, Нита, и позвольте дать вам совет, не пытайтесь уверить себя в том, что влюбились в Джака. Пусть он чертовски талантливый художник, обаятельный парень и любовник, но непостоянен, как ветер, и столь же беспечен, крепкой привязанности не стоит. Хороший, даже очень хороший секс — это еще не любовь.

— Такого у меня ни с кем еще не было, хороший — слишком слабо сказано, — жалко улыбнулась Нита, чуть смутившись от откровенности темы и с неожиданной подозрительностью, впрочем, весьма обычной для особ женского пола, сводящих знакомства с братьями принцессы, жадно спросила. — Скажите, он, правда, ваш брат?

— Правда, — чуть сочувственно ответила Элия. — Поэтому я и могу судить справедливо, романтический флер глаз не застит. Будь он моим возлюбленным или супругом, я бы с тобой так спокойно не разговаривала. А теперь извини, мне нужно собрать вещи.

— Вас отвезти в аэропорт? — предложила таксистка.

— Нет, спасибо, мы будем исполнять частный заказ, и перемещение в нужную зону закрыто для посторонних, — покачала головой богиня, завершая разговор.

Больше она ничего для восстановления душевного спокойствия женщины, проведшей ночь с богом, сделать не могла. Любой мужчина из королевской семьи Лоуленда был способен оставить незаживающую рану на сердце мимолетной возлюбленной. На утешение каждой страдающей особы у принцессы просто не хватило бы времени, даже если бы она оставила все другие заботы и целиком посвятила себя благотворительности. И вообще, заботиться о чужих любовницах казалось Элии не слишком справедливым, ведь братья, к примеру, никогда не стремились утешать ее брошенных любовников. А может быть, где-то в глубине сердца признавалась себе богиня, она самую капельку ревновала родственников к их возлюбленным.

Элегор, несмотря на самый объемный и тяжелый багаж (что само по себе было нонсенсом, ибо бог предпочитал по возможности путешествовать налегке), собрался первым. Оставив вещи на веранде, мужчина вышел на крыльцо, желая проститься с Симганом на свой лад. От того, что грозило стать дорогим сердцу, герцог привык уходить, не оглядываясь, так было проще, но закрытый урбо-мир к таковым объектам не относился, поэтому Элегор с легким сердцем глазел в последний раз на остриженный, как заключенный-новичок, газон перед домом.

— Чуток грустно, — заметил Разрушитель, жуя кусок колбасы, пахнущей не только мясом и специями, а еще кучей несъедобных веществ. Почему-то с продуктами в урбо-мирах, даже с банальными овощами или фруктами, так было всегда. И как только люди умудрялись их испоганить?

— Грустно? Ты о визите к Силам, или…? — не понял Элегор.

— Или. Я об уходе с Симгана, — пояснил Ральд.

— Тебе так понравился этот мир? — удивление герцога было непритворным. Нет, конечно, вкусы у всех разные, вот Лейм, к примеру, техно-миры вообще любит, а от того, что нравится ему, Элегору, народ вообще шарахается с криками, но чтобы какому-то богу мог прийтись по душе замкнутый урбо-мир?

— Мир, конечно, дерьмо, — признал Разрушитель и прибавил загадочную фразу. — Только здесь проще жить.

— День добрый! — хлопнула дверь, и из своей половины дома почти выбежал задыхающийся от волнения Борт Мапин.

— Ну, если вы так говорите, — хмыкнул Элегор, с любопытством отмечая странное состояние человека. Вздыбленные волосы, лихорадочно поблескивающая влага в глазах, малость трясущийся подбородок.

— Говорю! Говорю! — заулыбался Борт, почти подбегая к крыльцу. — Представляете, молодые люди, мне только что из Милего звонили! Сын! Он на следующей неделе тест-контроль на тягу к золотой пыли проходить будет, уверен, что выдержит, и его домой отпустят для начала на несколько дней, а потом и вовсе, только на учете оставят! Вот счастье-то! Вот радость!.. — кажется, человек еле сдерживался, чтобы не пуститься в пляс или не кинуться на шею к собеседникам.

— Ага! — согласился Элегор. — Кстати, мы сегодня отбываем, вам удобней сына встречать будет!

— Но ведь вы за сезон заплатили, — растерялся Борт.

— Ничего не поделаешь, срочный и выгодный контракт в другом месте, — с беспечностью шалопая, никогда не считавшего каждой монетки, пожал плечами герцог. — А заплаченное пусть у вас остается, вдруг мы когда нагрянуть к вам надумаем!

— Буду только рад, ваш приезд мне такую удачу принес! — заулыбался хозяин и напоследок все-таки порывисто обнял герцога и Ральда, а распрощавшись с гостями, заспешил в дом. До возвращения сына ему нужно было сделать еще кучу дел.

— Вот об этом я и говорил, — грустно кивнул вслед человеку кан Раган.

— О чем? — не понял Элегор.

— Здесь меня не боятся даже люди, не чуют угрозы, — терпеливо и малость недоуменно объяснил Ральд.

— А чего тебя бояться? — удивился в свою очередь герцог.

— Я же Разрушитель, угроза Вселенскому Равновесию, Тварь и Монстр, не имеющий права существовать. Людишки и им подобные, как только завидят меня, со всех ног прочь бросаются, бабы и дети ревмя ревут, а мужики тоже от ужаса трясутся или исподтишка прикончить пытаются. С богами, впрочем, не легче, тоже шарахаются от страха или на бой норовят вызвать, — с язвительным отчаяньем изгоя-одиночки заявил Раган.

— Насчет людей не скажу, а только в Лоуленде никто из богов от тебяшарахаться не будет, и не такими тварями пуганы, — взъерошив волосы, рассудил Элегор. — Вон у Элии в дружках сам Повелитель Межуровнья ходит, и ничего, когда он на бал является, придворные с воплями не разбегаются. Нет, поначалу, конечно, пугались до усрачки, а теперь привыкли. Наверное, если б мы от каждого ужасного бога шарахались, то не только друзей не водили, а и в зеркало бы смотреть перестали. Один Нрэн со своим мечищем чего стоит, — в голосе герцога прозвучала законная гордость за государственное достояние. — Так что, можно сказать, иммунитет у нас к ужасу, поэтому пугать народ тебе где-нибудь в других местах придется.

— Ты серьезно?! — в голосе Разрушителя прозвучала несмелая надежда.

— А-то, — почти смутился Лиенский. — Главное, нам тебя от Сил Равновесия отмазать! Тут на Элию первая надежда, она стерва хитраяи всегда добивается того, чего нужно. И мужиками, и Силами крутит, как хочет, так что, думаю, у нее все получится.

— Мальчики, вы тут остаетесь или с нами? — ехидно уточнила из дверей 'хитрая стерва'.

— Только попробуй оставить! — моментально возмутился Элегор, подлетая с крыльца.

— А без меня вам в Храм вообще тащиться незачем, — заметил Разрушитель, сбрасывая веревочку от колбасы и защитную шкурку в траву у крыльца.

Компания вновь собралась на веранде, сразу ставшей маленькой и тесной от количества сваленных на каждом свободном участке пола сумок, пакетов и упаковок с метапластом. Объединенная кругом сила богов заставила заклятье телепортации объектов сработать в считанные секунды с замечательной точностью. Во всяком случае, никакого сбоя в настройках Элия не ощутила и потому понадеялась по возвращении застать в личных покоях собственный багаж, а не превратившийся в нечто невообразимое метапласт, перемешавшийся с футболками Джея. Ну, метапласт еще ладно, а вот футболки могли бы отрицательно сказаться на нравственности пажей богини, вздумай мальчики разобрать вещи.

Глава 14. Аудиенция

— А как мы в Храм попадем? — сподобился поинтересоватьсяРазрушитель. — Вы ведь не Служители Равновесия?

— Не Служители, — поспешила согласиться богиня, пока спровоцированный молчанием преступник не учинит чего-нибудь возмутительного. — Но Силы даровали мне право прохода в Храм. Я окружу вас защитой и перенесу ко входу, останетесь на ступенях, пока я скажу Силам несколько слов. Ничего не трогайте, ни во что не вмешивайтесь, никуда не уходите, не вздумайте никого задирать.

— Хорошо, нянюшка, — с показной покорностью кивнул Элегор, и мужчины засмеялись.

— Я серьезно, — предупредила богиня, не поведя и бровью в сторону насмешника. — В Храм приходят разные личности с разных Уровней. И многие из них смогут ощутить неуместность вашего присутствия. Не стоит давать повода для разбирательств. Я постараюсь переговорить с Силами Равновесия как можно быстрее.

— Мы поняли, любимая, — спокойно ответил Лейм.

— Превосходно, — заключила Элия и, достав из кармана монетку, подкинула ее вверх, пространство раздалось, открывая проход.

Серый туман охватил группу богов, перенося в иное измерение. Процесс перемещения магией принцессы Элии — спокойное, почти незаметное воздействие — совсем не походил на тот же вид магии, используемый, к примеру, Элегором и подобный штормовому ветру, играючи вырывающему с корнем вековые деревья. Когда дымка рассеялась, компания смогла восстановить частичную ориентацию в пространстве. Они находились на широких и серых каменных ступенях, уходящих в бесконечность как вверх, так и вниз, справа и слева же сплошной стеной высились горные пики из категории 'смерть скалолаза'. Протяженность лестницы точному определению не поддавалась, ибо очертания ее, в отличие от гор, скрывались в неизменном призрачном тумане, неестественного происхождения. Сильный ветер, пронизывающий насквозь, не мог отхватить и клока белесого покрывала. Вероятно, его наличие носило не чисто маскировочный, а глубоко философский смысл, призванный наглядно продемонстрировать символическую составляющую модели жизненного пути (ветер и длина лестницы тоже являлись компонентами представления) и внушить посетителям Храма Равновесия благоговение пред могуществом Сил.

Одновременно с перемещением Элия поменяла одежду спутников на более соответствующую торжественности момента и климатическим условиям высокогорья. Конечно, обычаи и поведение созданий плоти по определению были чужды Силам, однако бесконечно долгое взаимодействие с живыми привело к образованию у них некоторого подобия норм этикета.

Посему богиня облачила своих спутников в максимально торжественные одеяния. Герцог тут же возмущенно зашипел, дернув на шее пышный кружевной ворот белоснежной рубашки с тонкой серебряной нитью. Элегор мог поклясться, Леди Ведьма нарочно обрядила его как куклу, но, глянув на Разрушителя, смирил гнев.

Тому досталось поболее. Узкие черные кожаные штаны, высокие сапоги, яркая зеленая рубашка с разрезами по всей длине рукава, скрепленными на запястьях и у локтя массивными серебряными пряжками, длинный, до середины бедра черный с зелеными вставками шитья жилет, фигурно вырезанный по плечам. Мало Элии было одежды, так она еще и наколдовала кан Рагану огромную гриву волос, рассыпавшихся черными змеями по спине, плечам и груди. Признаться честно, лишившись шорт, дурацкой футболки и короткого ежика на голове, Ральд перестал выглядеть гостем из психушки. Теперь он был тем, кем был, опасным типом, Разрушителем, даже пытаться сдержать которого — верный шанс существенно сократить отмеренный судьбой срок жизни. Принцесса постаралась максимально подчеркнуть это внешним видом мужчины.

По сравнению с воплощением неконтролируемой угрозы самим основам Мироздания Элегор, Джей и Лейм выглядели мальчиками из школы хороших манер. Бог Воров мигом сообразил, какую игру намерена вести сестра, и принял максимально невинный вид, при нежной голубизне глаз и светлой шевелюре сие удавалось пройдохе с неизменным успехом. Многие из обчищенных им типов никогда бы не подумали, что их мог лишить кошелька или драгоценных побрякушек такой очаровательный джентльмен.

— Ждите, — снова попросила принцесса мужчин и подкинула монетку, отправляясь в храм. Сбивать ноги на лестнице длиною в бесконечность богиня совершенно не собиралась.

Элия возникла в светлом серебре сияния Храма Равновесия и, присев в малом реверансе, поздоровалась с ласковой официальностью:

— Прекрасный день, Силы!

— Богиня? — под внешней прохладой тона, теплеющего с каждым словом, таилась и сдерживаемая радость от визита принцессы, опаска и надежда в ожидании вестей. — Неужели ты нашла Плетущего?

— Пока нет, но я нашла способ его найти. Если он только есть на ближайших Уровнях, мы непременно его отыщем, — опустившись в проявившееся перед ней мягкое кресло — знак неслыханного гостеприимства от тех, кто вообще не оказывал никаких знаков такого рода, — бодро отозвалась Элия.

— Каким образом? И кого ты имеешь в виду, говоря 'мы'? — милостиво осведомились Силы.

— Исполняя ваше повеление привлекать к поиску Плетущего Мироздание любых необходимых для этой цели существ, — торжественно начала принцесса, — я решила с помощью принцев Лейма и Джея и герцога Элегора взяться за осмотр закрытых урбанизированных миров. Они, по моему разумению, являются единственным местом, на которое ваше влияние не распространяется в полной мере. Конечно, рождение или пребывание в измерении такого рода существа с выдающимся талантом божественного толка маловероятно, но все-таки возможно.

— Все так, Элия, — возбужденно согласились Силы, гадая, как это они сами не додумались до столь элементарного принципа поиска: если они не могут найти Плетущего, значит, он пребывает вне сферы их влияния.

— Ты об этом пришла нам сказать и представить своих помощников на наше одобрение? — благосклонного покровительства в ровной интонации существенно прибавилось. Такая самостоятельная, даже временами дерзкая, хоть и очень симпатичная им богиня оказалась такой обязательной и находчивой. — Не стоит, мы полностью доверяем твоему выбору.

— Я чрезвычайно польщена вашим высоким доверием, дорогие мои, — радость богини была неподдельна, но почему-то смешана то ли с иронией, то ли с самоиронией. Силы Равновесия не настолько хорошо разбирались в нюансах чувств, чтобы сказать точно. — И, очень надеюсь, что вы не измените своего отношения к моим решениям, выслушав дальнейший рассказ.

— Продолжай, — слишком мал был пока опыт общения Сил с принцессой, а потому их почти не насторожили ее слова, которые они сочли красивой фигурой речи.

— Мы начали поиск с Симгана, взявшись за обследование психиатрических лечебниц, во множестве распространенных в этом мире. Ведь если суть Плетущего проявилась в измерении, то иначе, как сумасшедшим, его именовать бы не стали. А дар такой мощи утаить практически невозможно. В первом же заведении такого рода мы ощутили токи странной энергии и обнаружили их источник — пришельца на Симган. Для памяти и душевного состояния мужчины вредоносное влияние урбо-мира едва не оказалось непоправимо плачевным. Мы излечили это создание. Ральд кан Раган принес клятву верности герцогу Элегору Лиенскому и обещал всячески содействовать поискам Плетущего Мироздание, ибо ему присущ дар чувствовать присутствие оного сквозь миры. В ответ мы обещали просить за него пред вами. Разрушитель уже доказал свою полезность, исследовав Симган и подтвердив отсутствие Плетущего Мироздание в этом секторе.

— Разрушитель? Эта тварь?!!! Ты привела к нам Разрушителя без оков?!!! — бесстрастный голос Сил перешел в гневный и, пожалуй, даже испуганный взвизг.

— Дорогие мои, безусловно, бесконтрольно громящий миры и рвущий их структуру бог опасен и вреден! Кому, как ни вам, Силам Равновесия, надлежит устранять подобных монстров во благо Вселенной. Но, пожалуйста, — тон Элии стал увещевающим и даже малость мечтательным, — представьте хоть на секунду, какую пользу способно принести это создание, трудясь под вашим руководством! Иногда проще и рациональнее разрушить нечто подчистую, чем внести исправления. В будущем он мог бы вам очень пригодиться, а ныне — он наша единственная надежда отыскать Плетущего в максимально короткие сроки. Убить Ральда, коль он нарушит слово верности герцогу Лоуленда или станет угрозой для Равновесия, вы успеете всегда. Я не прошу помилования Разрушителю, я предлагаю дать ему шанс доказать, что оставить его в живых выгоднее, чем умертвить, отправив душу с таким талантом в другую инкарнацию, в другие миры, подвергая их опасности явления монстра еще более озлобленного на вся и всех, чем ныне. Стоит ли перекладывать тяжкую ношу на чужую спину, когда есть иная возможность?

— Но Разрушитель….. - в замешательстве протянули Силы. Стройная в своей логичности речь богини оказала определенный эффект. Прежде намеренные уничтожить живую угрозу Вселенскому Равновесию на месте без суда и следствия, признав виновным априори, они заколебались. — Ты полагаешь, ему можно доверять?

— Он из клянущихся, — напомнила Элия, без напора, скорее рассуждая вслух. — Ральд принес обет Элегору и обещал помощь. Опасен ли он? Разумеется, опасен, как любой из богов, обладающих стихийной силой таких параметров. Но при умелом направлении его мощь — бесценный дар.

— Говоря об управлении, ты имеешь в виду себя? — подозрение проскользнуло в интонации Сил, слишком хорошо знакомых с жадностью к любой власти, свойственной живым.

— Нет, вас, — поправила принцесса с безмятежной полуулыбкой. — Мне Разрушитель ни коим образом не подконтролен. Он связан узами слова лишь с герцогом, но ради свободы жить в мирах, не ожидая каждый миг свиста меча жнеца, Ральд, полагаю, будет готов принести клятву служения Силам Равновесия. Если говорить о личных качествах Разрушителя, он не подлец и не пакостник, пусть его сила темна, как всякая сила разрушительного характера, но она похожа скорее на клинок, чем на ядовитую сеть. Он нужен Вселенной, иначе по высшему замыслу Творца существа такого рода вовсе не являлись бы на свет. Кому, как не вам, блюстителям Великого Баланса, знать это? Кому, как не вам, начать, наконец, использовать их силу, вместо того, чтобы убивать и травить, как бешеных зверей? Я говорю не о милосердии, а о логике и выгоде.

— Возможно… Возможно, ты права, — упоминание о промысле Творца ввергло Силы в глубочайшую задумчивость.

Сосредоточенное молчание в Храме длилось почти десять минут, потом Силы промолвили:

— Да будет так, — и в центре зала, рядом с креслом богини возникло облако плотного тумана, из которого донеслось чертыхание, звук столкновения и возмущенный возглас: 'Ну и шуточки у тебя, Леди Ведьма!' Одновременно с этими словамитуман рассеялся, позволяя богам увидеть, где они находятся.

Перебранка тут же стихла. Джей, Лейм и Ральд кан Раган поспешно прониклись патетикой момента и, склонив головы, опустились на одно колено, Элегор резко мотнул головой в энергичном кивке, но, заметив, в каких позах находятся его спутники, сцепил зубы и, смирив бунтующую гордость, преклонил колено. Будь герцог один, он ни за что не стал бы кланяться. Но теперь он принял под свое покровительство Разрушителя и не хотел подвести его, прогневив Силы какой-нибудь неподобающей выходкой. Зато мысленно Лиенский пообещал непременно отыграться на Леди Ведьме, с комфортом восседающей в кресле, пока мужчины елозили по холодному камню, протирая штаны.

— Мы рассмотрели ходатайство Богини Элии, взвесили, исчислили, обдумали, — равнодушный, холодный, властный, исполненный безграничной мощи бесплотный голос заполнил весь Храм. — И приняли решение удовлетворить его. Разрушитель, именуемый Ральд кан Раган, мы обязуемся взять тебя под свое покровительство и позволить искупить былые преступления, если ты разыщешь Плетущего Мироздание и впоследствии принесешь обет служения Равновесию. До клятвы же этой, честь твоя и поручителя твоего будут залогом исполнения задания нашего.

— Благодарю, — не поднимаясь с колена, в отличие от спутников, пробормотал мужчина и все-таки не удержался от вопроса: — Я хотел бы узнать, в чем будет заключаться моя служба?

— Отныне и впредь разрушительная сила твоя будет служить лишь соблюдению баланса, — торжественно, пусть и несколько расплывчато пояснили Силы. — Ты будешь направлять ее на миры сообразно с нашими указаниями.

— То есть, вы не будете блокировать мою силу или запрещать?… — Ральд был безумно удивлен и выпалил вопрос, не задумываясь.

— Мы даем тебе шанс показать, что оставить Разрушителя в живых выгоднее, чем умертвить. Пустьсила твоя темна и страшна, но цвет клинка в наших дланях не имеет значения. Докажи, что ты нужен Вселенной и есть тебе место в высшем замысле Творца. Кому, как не Нам, блюстителям Великого Баланса, надлежит испытать это? — краткая возвышенная речь Сил, скомпонованная из аргументов, беззастенчиво стибренных у Богини Логики, произвела на кан Рагана ошеломляющее впечатление.

Он, как и полчаса назад Силы Равновесия, никогда не числил себя инструментом в руках Творца, однако охотно ухватился за эту мысль. Все-таки куда более лестно считать себя избранным для некой высшей миссии, чем ошибкой природы, подлежащей устранению. Хотя, по странной закономерности, те, кто считает именно так, как правило, подпадают под последнее определение.

— Благодарю, — выдавил из себя кан Раган, то ли гордость мешала ему сказать больше, то ли сильное волнение. Глаза Разрушителя полнились каким-то подозрительным влажным блеском. Впрочем, даже Джей не сподобился отпустить ехидного комментария.

— Во власти ли моей ускорить ваши поиски, боги? — с едва заметной ноткой благосклонности в равнодушно-высокомерном голосе осведомились Силы.

Компания задумалась, чего бы такого можно было пожелать у столь высоких покровителей 'пользы для', а Лейм с ходу попросил:

— Нам очень пригодились бы карты закрытых урбо-миров. Имея их на руках, мы постараемся подобрать способ розыска Плетущего Мироздание без личного посещения каждого измерения.

Вероятно, утреннее сообщение Разрушителя подтолкнуло принца к очередной гениальной научной идее. Таковые, в отличие от идей, осеняющих герцога Элегора, и идей из области душевно-психической самого Гения Техники, никакого вреда, кроме пользы, причинить не могли.

— Я запрошу ИК и задействую Сил-Посланников, — согласились хозяева Храма Равновесия. — Полагаю, ваша просьба осуществима, — и замолчали.

Уведомляя о финале аудиенции, светло-серебристый свет зала потускнел, а когда Элия встала, исчезло и кресло. Принцесса снова подкинула монетку и открыла проход из Храма в Лоуленд. Боги шагнули в апартаменты принца Лейма.

Глава 15. Сумасшедший дом, или в Лоуленде

— Удача не оставила нас покровительством, — радостно улыбнулся бог, довольный благоприятным исходом беседы.

— Уф, а у нас и впрямь все получилось! — придя в себя после аудиенции на столь высоком уровне, ухмыльнулся Джей, попутно щелчком разворачивая зеркало в резной деревянной оправе с инкрустацией серебром и любуясь собственным отражением.

Что удивительно, Разрушитель тоже пристроился рядом и не без удовольствия оценил вид, приданный ему магией Богини Любви.

— Кто бы сомневался! — колко бросил Элегор. — Элия так вырядила Ральда, что если б еще и Силы его прибить захотели, Вселенная такой несправедливости не пережила.

— А мне нравится, — обронил кан Раган, пожимая плечами, — да и за прическу прежнюю спасибо, принцесса!

Мужчина тряхнул головой, и пряди темным ореолом затанцевали вокруг:

— За заступничество ваше спасибо, чую, без него не смилостивились бы Силы, и за то, что рискнули привести меня в собственный дом. Я внимаю могуществу вашего Мира Узла. По-настоящему грандиозно его плетение, оно, одно из немногих, ощущается, как абсолютная правильность и воплощенная мощь. Так удивительно. Теперь я даже начинаю немного понимать вас. Только одно непонятно: вы такие благодаря ему, или он стал иным, подстраиваясь под вас.

— Ого, а тебя парень на философию потянуло, — удивился Джей. — Обычно наших гостей первым делом в кабак или бордель тянет. Тут одно из двух: или тебя в психушке залечили, или ты тоже особенный!

— Потому мы встретили тебя и привели с собой? — с энтузиазмом предположил Лейм, приняв слова брата за чистую монету.

— Ни одна сила не существует сама по себе в чистом виде, мы — часть Лоуленда и Лоуленд — часть нас. Дом создается там, где истинная суть бога и стремления его сердца сливаются воедино, — задумчиво промолвила Элия, а герцог скривился: 'Все, капец, сейчас Леди Ведьма философствовать начнет'.

Впрочем, на сей раз принцессе удалось выразить свою мысль коротко. Богиня быстро заткнулась, не успев окончательно задурить мозги самому Элегору и заставить его до головной боли мучиться над сказанными словами. А вот Разрушителю, непривычному к такого рода интеллектуальным атакам, повезло меньше. Мужик впал в нечто вроде глубокого ступора прямо перед зеркалом, словно намеревался поиграть в гляделки с отражением.

Элегор с демонстративным недовольством хмыкнул, воспользовался услугами Звездного Набора и сменил навязанный принцессой наряд на другой, куда менее помпезный, после чего предложил:

— Вы, ясен пень, тут можете еще какую научно-магическую теорию изобрести, пока вестей от Сил ждать будете, а мы с Ральдом в Лиен подадимся, чтобы глаза народу не мозолить. Ты с нами, Лейм?

— Ты хорошо подумал, прежде чем такое ляпнуть? — спокойно поинтересовалась богиня.

— Чего, боишься меня наедине с Разрушителем оставлять? — раздраженно переспросил Элегор, готовый задирать богиню по любому поводу, а уж по такому, тем более.

— Боялки не хватит за каждого переживать, — фыркнула Элия, — я веду речь о политических мотивах. Вы прямо как ребенок, герцог, вечно упускаете из виду эту важную категорию.

— При чем здесь Ральд? — нахмурился мужчина. — Я принял клятву и имею полное право сделать его своим гостем.

— Формально, да. Однако, как только вы подадитесь вдвоем в Лиен, то мгновенно пойдет слушок: 'Опять этот сумасшедший Лиенский раздобыл опасную игрушку'. Если возьмете с собой Лейма, то добавят: 'и принца в свою авантюру втянул. Спасайся, кто может'!

Бог Романтики виновато улыбнулся, вспоминая многочисленные проделки, в которые он в прошлом давал себя вовлечь Элегору. Разумеется, никто не удосужился подсчитать, от скольких выходок принц Лейм отговорил буйного герцога, а потому Лиенского считали заводилой и ходячей неприятностью, а Лейма его невинной жертвой, пасующей перед кипучей энергией товарища. Тяжкие труды бога на ниве сохранения спокойствия в Лоуленде в частности и Вселенной в целом оставались незаметны, как каждое истинно великое деяние.

Элия сочувственно кивнула кузену и продолжила объяснения менторским тоном, каковой Элегор ненавидел до скрежета зубовного, но терпел, потому как переть против Элии, изъясняющейся таким образом, означало выставить себя полным идиотом:

— Но если Разрушитель остается в королевском замке, то его пребывание в Лоуленде принимает характер неофициального визита, и будет расцениваться как сильный тактический ход в большой политической игре, сделанный королевской семьей.

Элегор нашел в себе силы сдержаться и оценить слова подруги головой, а не пытающим в негодовании сердцем. Разумеется, эта стерва была права! Ну как такое могло не выводить из себя? Бог Авантюристов фыркнул и не то с возмущением, не то с восхищением признал:

— Ты из всего пытаешься извлечь выгоду!

Сейчас Лиенский был самую малость сконфужен тем, что не просчитал всего самостоятельно, торопясь действовать.

— Почему же пытается, герцог, — насмешливо протянул Джей. — Извлекает и притом с неизменным успехом. А уж кого она для этого использует и каким образом — зависит от ситуации.

— Я, разумеется, предпочел бы, чтобы прелестная принцесса использовала меня иным манером, но поскольку у вас на этот процесс целая очередь, и такой способ будет забавным, — хмыкнул Разрушитель, решив малость поддразнить принцев. Пока рядом не было Бога Войны, Ральд счел такую забаву вполне приемлемой.

— Ладно, значит, остаемся в замке. И что дальше? Ты успела все распланировать? — не удержался от ехидного вопроса герцог.

— О, вы можете перекусить и отдохнуть, а я, полагаю, с минуты на минуту буду приглашена его величеством для отчета по поводу явления в Мире Узла нашего нового приятеля, — Элия кивнула на кан Рагана.

— Не понимаю, с тобой же два брата, почему не их? — удивился Разрушитель.

— А я у папы любимица, — отшутилась принцесса и смиренно ответила на раскатившийся гневным эхом по комнате сигнал вызова королевского заклятья связи: 'Элия! Сию минуту ко мне в кабинет!!!':

— Иду!

— Она еще и провидица? — поразился Разрушитель вслед исчезающей богине.

— Нет, просто догадливая стерва, — ухмыльнулся Джей, опередив на долю секунды Лейма с его более цивилизованным ответом насчет проницательности кузины.

Ральд с легкой примесью вины уточнил:

— Ей сильно достанется?

— Нашел, кого пожалеть, — пробурчал Элегор.

— Да не переживай, — беспечно пожал плечами Бог Воров, умащиваясь в одиночку так, чтобы занять практически весь широкий диван насыщенно-зеленого оттенка в гостиной Лейма. — Побурчит он на нее чуток, похмурится и простит, как только она его обнимет и поцелует. Это на нас орут, пока барабанные перепонкине вылетят, в челюсть бьют ипресс-папье кидают.

— И попадает? — искренне заинтересовался излюбленными методами общения его величества кан Раган. Прежде Разрушитель был знаком с Лимбером лишь понаслышке и в основном через анекдоты самого похабного свойства, воспевающие мужскую мощь правителя, а не его педагогические таланты.

— А то, — с законной гордостью за отца заверил гостя принц и поморщился, вспоминая, как и куда именно неоднократно попадал меткий родитель.

— А вы его целовать не пробовали? Вдруг поможет? — подковырнул Джея герцог, машинально наблюдая за тем, как педантичный Лейм, внимательно слушая беседу, распаковывает свою сумку и выкладывает на стол блокноты с записями, сделанными на Симгане.

— Может, и поможет. Давай проверим на тебе, — тут же с не меньшей доброжелательностью предложил принц.

— Такая честь, — опустив очи долу, застеснялся Элегор, — право, ваше высочество, я не смею опередить вас в сем великом деянии.

Элия телепортировалась прямо в рабочий кабинет отца. Коль он позвал ее самолично и в таком тоне, не стоило тратить времени на прогулку по коридорам и официальное уведомление о визите через приемную.

Его величество встретил принцессу у дверей, терпеливо, но, не давая себе смягчиться от дочернего поцелуя, снес приветствие, провел богиню к дивануи, усадив подле себя, сурово объявил:

— Можешь не увиливать! Я все знаю!

— Даже великий замысел Творца, ради которого сотворена Вселенная? — кажется, Элия заинтересовалась совершенно искренне.

— Ты направила Бэль к Источнику! — выдвинул первое обвинение монарх и сурово сдвинул брови.

— Направила, — с достоинством согласилась принцесса, не признаваясь, что инициация младшей стала результатом простейшего недопонимания совета. — А сколько можно было ждать, пока Нрэн сподобится прервать череду походов и сообразить, что девочке пора быть принятой Силами? Вчера я уведомила нашего воителя о благополучно свершившемся ритуале, и кузен признал мою правоту.

— Я бы удивился, стань он возражать, — насмешливо прокомментировал Лимбер, не утрачивая внешней суровости облика и тона, и нанес новый удар: — а когда ты собиралась уведомить меня о прибытии в Лоуленд Разрушителя?

— А зачем тебя уведомлять? — картинно удивилась Элия, сложив руки официально-придворным жестом смирения на коленях. — Ты, мой проницательный отец, и так уже обо всем знаешь!

— Если бы обо всем, — покачал головой мужчина так тяжело, будто чувствовал сейчас не только вес короны, но и всей Лоулендской земли в целом.

— Папа, ты обещал не пытаться выпытывать из меня того, чего я не могу тебе рассказать, — мягко, без снисходительности, но с участием напомнила принцесса. — А теперь пытаешься поймать меня, расставляя словесные силки.

— Да, обещал, — тяжело уронил Лимбер, внезапно прижав дочь к себе так крепко, что у нее едва не затрещали ребра. — Но я нутром чую, мои дети ввязались в очень опасную игру.

— Разве какие-то из наших забав были невинными? — риторически вопросила Элия, опуская голову на грудь отца.

Боль в его синем взгляде кольнула сердце принцессы. Великий монарх Мира Узла, его Хранитель, посвященный Источника, исполненный могучей спокойной силы, жизнелюбия и изрядной доли философского пофигизма не привык нервничать по пустякам, но единственная дочь, сыновья и племянники обладали уникальной способностью вызывать в душе государя тревогу. С парнями Лимберу было проще: ипривязанность, и предупреждение мужчина выражал методами грубоватыми и по большей части физическими, а вот что делать с принцессой, как оберечь ее от опасностей, бог не знал и тем сильнее переживал. Элия вовсе не была беспечной вертихвосткой, но иногда король считал, что уж лучше бы она таковой являлась. Слишком серьезно дочь старалась проникнуть в величайшие тайны Вселенной, со слишком опасными созданиями водила дружбу и слишком, ох слишком была уверена в своих решениях, логике и силе. До сих пор божественный дар не подводил богиню, но будет ли все гладко и дальше, Лимбер вовсе не был уверен, тем более теперь, когда у Элии завелись какие-то зловещие секреты, настолько опасные, чтобы держать отца, которому и следовало ее защищать от опасностей миров, в стороне от дел.

— Разрушитель всего лишь слуга Творца, не более страшный, чем Исчезающие, Плетущие или Тени со Жнецами, — задумчиво поделилась с отцом своими соображениями принцесса, желая успокоить его, и не заметила, как плеснулся за сиянием его мудрых глаз суеверный ужас.

Богиня уже столько всего передумала о сути этих загадочных созданий, что они стали чем-то близким, почти понятным, заманчивым, интригующим, но ничуть не страшным. Ведь, по большей части, ужас — не более чем отказ от знания. Нельзя бояться того, что пытаешься понять. Элия и сама не заметила, как предубеждение перед служителями Творца по мере жадного, азартного поиска информации и добывания первых уникальных крупиц знаний сменилось глубочайшим интересом. Теперь уже женщина и сама не смогла бы сказать наверняка, а боялась ли она их когда-нибудь.

— Это утешает, — попытался мрачновато пошутить Лимбер.

— Конечно, — без всякого подвоха подтвердила дочь, наскоро поведав отцу кое-что о задании Равновесия. — Он тонко чувствует правильность пути в мире, а теперь, когда его приняли Силы, Ральду нет нужды идти наперекор своей сути и громить миры только потому, что он отверженный изгой. Выбор цели делает пустое разрушение предназначением. Наш мир в милости у Сил, полагаю, ни малейшего желания порвать его нити у кан Рагана не возникнет. Мы же извлечем из его визита немалую пользу.

— Этот Разрушитель тоже часть твоей опасной тайны? — осторожно уточнил король.

— Нет, если только косвенно, — по возможности честно ответила богиня.

— Источник, между прочим, уже бьется в истерике и обещает жаловаться в высшие инстанции, — меланхолично уведомил дочь Лимбер с почти показной небрежностью. Но страх за Элию, за сыновей и племянников был слишком явным, чтобы богиня поверила в его беспечный пофигизм. Если ужтакой ужас Вселенной, как Разрушитель, оказался на самых задворках тайных дел, проворачиваемых детьми за спиной короля, то что же таилось в центре интриги? Монарх Мира Узла боялся даже предполагать.

— Что до высших инстанций, то, как я говорила, на сей раз они в курсе, — стараясь не обращать внимания на состояние отца, объяснила принцесса. — А Разрушитель необходим нам для исполнения одного поручения Сил. Он связан клятвой, обязан нам жизнью и не причинит вреда Лоуленду. Я не вижу вреда в его пребывании в замке. Он послужит очень наглядным доказательством мощи нашего королевства.

— И как же ты намерена использовать Разрушителя, не нарушая при этом Законов Равновесия? — не по-доброму удивился король, всматриваясь в лицо дочери.

— Обыкновенно, — Элия была самим воплощением невинности. — Одно его присутствие в нашем мире уже жупел для врагов. А что касается использования, так никто не знает, насколько глубоко в нашей семье почитание Великих Законов. Слухи о нас ходят разные, и вряд ли найдутся желающие поставить свою шкуру и целостность своего мира на нашу порядочность!

— Ах ты, моя маленькая стерва, — расхохотался Лимбер и принцессу затрясло вместе с отцом, все еще продолжавшим обнимать дочь.

Отсмеявшись, король серьезно попросил:

— Будь осторожнее, доченька.

— Все будет хорошо, папа, — уверенно ответила принцесса, потершись щекой о бархат синего камзола отца. — К тому же, со мной братья.

— И герцог Лиенский, — напомнил государь, явно имея в виду Элегора в качестве дополнительного фактора риска.

— Я же говорю, со мной братья, — серьезно повторила Элия. Может, сама богиня и привыкла подсмеиваться над герцогом, бесконечно подкалывая его по поводу и без, но никому другому, даже любимому отцу, она позволять такого не собиралась.

— Пусть так, — смирился с формулировкой ответа король, как обычно уступая дочери.

Глава 16. Сумасшедший дом, или в Лоуленде-2

— Эх, парень, не доведется тебе по подвалам Лиена без надзора пошляться, — шутливо посочувствовал Джей, когда стало ясно: идти супротив 'повеления' принцессы селить Разрушителя в королевском замке ни Элегор, ни тем паче сам Разрушитель, совершенно очарованный Миром Узла, не собираются.

— Предлагаешь заплакать или напиться? — испытующе уточнил Ральд.

— А это уж по настроению. В таком тонком деле советовать ничего нельзя, — широко ухмыльнулся Бог Воров, — а если ты о том, что мне больше посмотреть охота, то не заморачивайся, я ни пьяных, ни плачущих Разрушителей еще не видел, только сытых, спящих, благоговеющих и чокнутых.

— Интересно, сколько раз тебя пытались прибить за острый язык? — полюбопытствовал кан Раган.

— А фиг его знает, я в уме настолько больших чисел умножать не умею, — радостно признал довольный бог. — Точные науки — это по части Лейма. Только он вряд ли согласится такой ерундой заниматься, когда поиски Плетущего на носу.

— Угадал, — без отрыва от пролистывания записей проронил бог. — А ты, вместо того, чтоб молоть языком, переговорил бы с управляющим. Пусть приведут в порядок комнаты рядом с моими апартаментами. Гору и Ральду надо где-то обосноваться. И предупреди Дариса, пусть сделает внушение стражам насчет нашего гостя.

— Слушаюсь, ваше высочество, — съехидничал Джей, подскочил с дивана, как теннисный шарик, тряхнул головой, шаркнул ножкой и с интонациями записного подхалима уточнил: — Будут ли еще какие-то распоряжения?

— Закажи ужин в мои комнаты, только, пожалуйста, без авангардных изменений в меню, — прибавил Лейм совершенно серьезным тоном под откровенные улыбки друга и гостя.

— Ладно уж, — неожиданно согласился белобрысый ворюга вместо того, чтобы вспылить и кинуться с кулаками на окружающих, не разбирая, кто из них тут брат, кто Разрушитель, а кто просто так, погулять вышел. — Ох, какой я сегодня добрый, и с чего бы это? Наверное, на Симгане чего-то не того скушал!

— Разгадать бы еще что, чтоб этим самым тебя время от времени кормить, — посетовал Лейм, усеивая очередной лист в блокноте с ровными линейками кучей мелких значков загадочного свойства.

Знай Элегор друга похуже, решил бы, что тот сочиняет заклятье, а на деле-то бог пользовался обыкновенной скорописью собственного изобретения, в которой досконально разбирался лишь сам. Секреты Лейма, доставшись любому, даже самому мозговитому врагу, могли ввергнуть того в сильнейшее нервное расстройство на почве осознания личной умственной неполноценности.

— А вот и не скажу! — тоном партизана на жестоком допросе отозвался Джей, вышмыгивая из комнаты и хлопая дверью так, что бедняжка едва не ухнула с петель.

Вслед за Богом Воров покинули комнаты принца и Элегор с Ральдом, отправившись на небольшую прогулку по замку. Тут Разрушителю довелось воочию убедиться в правоте герцога. Масштабного ужасающего воздействия на умы и сердца окружающих его вид не вызывал, ну предпочитали слуги огибать их парочку по широкой дуге, так ведь, когда Ральд поотстал от Гора, то приметил, что и находящегося в гордом одиночестве герцога прислуга и стража точно так же предпочитают обходить стороной. Это неприятно царапнуло самолюбие Разрушителя и в то же время утешило. Оказывается, он принес присягу не менее страшному типу, чем сам.

В прежнем составе компания снова собралась в гостиной Лейма спустя полтора часа. За это время Бог Воров добросовестно исполнил все инструкции кузена, решив, шутки ради, шокировать его безупречным поведением. А Элия явилась прямиком от его величества, изъявившего (а его кто спрашивал?) свое милостивое дозволение Ральду кан Рагану на пребывание в Лоуленде.

— Привет! — громогласно, весело и почему-то с пьяной развязностью завопило пространство, казалось, над ухом у каждого из заканчивающих трапезу богов глубоким, сочным баритоном оперного масштаба. — А вы, болтают, Разрушителя приручили!!! Неужто взаправду или сбрехали?!

— Вот Разрушитель, — Лейм запросто кивнул на обсасывающего птичью ножку мужчину. — Можешь сам у него спросить, прирученный он или дикий.

— Ойопсгмх, — охнул Связист и торопливо пробормотал: — Ты того, мужик, не забижайся! Я ж ничего плохого в виду не имел! Лады?

— Точно, на Связиста сердиться толку никакого, — быстро подтвердил Элегор во избежание гнева создания, способного рвать нити структуры миров так же, как гнилые нитки со старой катушки.

— Язык у него, как помело, в любом из состояний, а коль в теле гуляет, еще и пьет, как конь, а трахается, как котяра в охоте. Уникальная, я бы даже сказал, единственная подобного рода во Вселенной и самая лучшая Сила-Посланник! — сделал самую искреннюю рекламу приятелю Джей и воздел бокал, точно тостирующий на вечеринке. Впрочем, для беспечного и циничного принца развлечения и работа обыкновенно сплавлялись в столь причудливый конгломерат, что отделить одно от другого не представлялось возможным.

Разрушитель только сдавленно хрюкнул, оценивая оригинальную презентацию незримого грубияна, буквально рассиявшегося гордостью от такой оценки своих талантов, заставивших любое другое создание чистой энергии помереть со стыдухи.

— Он наш хороший приятель, но вот что прирученный, я бы не сказала, как был бродягой-матерщинником, так и остался. В приличном обществе и показать стыдно, — резюмировала богиня, пряча насмешку под равнодушно-вежливыми интонациями. — Но подчас его опыт и способности, я не о тех, которые Джей перечислил, бывают незаменимы.

— Вот и познакомились, — преувеличенно бодро вякнул Связист и заискивающе протянул: — Я вам карты миров принес, Отмороженные сказали, вы их спрашивали, велели достать.

— Кто? — удивленно переспросил Элегор, заинтригованный странным эпитетом.

— Ну, Силы Равновесия, — поправился Связист, прикусив болтливый язык, и, аккуратно раздвинув столовые приборы, поспешно материализовал на столе перед компанией пачку упругих листов из какого-то похожего на ламинированную бумагу материала.

— Спасибо, — поблагодарил Силы вежливый Лейм.

— Да завсегда пожалуйста, а я того, пойду, мне еще кучу известий доставить надо, ведь к Силам Равновесия только загляни, так нагрузят, так нагрузят!!! — пробормотал Связист. — А вы, если чего, зовите! — и ощущение присутствия исчезло так же внезапно, как возникло.

— Карты есть, Лейм чего-то уже навычислял насчет закономерностей совокуп… совмещения личных энергий для создания круга энергий, мы перекусили. Будем искать Плетущего дальше? — оживленно осведомился у компании Джей, хлопнув ладонью по толстой стопе карт миров, выданных по предоставленному списку.

— Я еще не 'навычислял' всех параметров для проведения эксперимента, — едко оборвал шутника Лейм, — придется тебе подождать часок, чтобы не действовать наобум, а работать по четкой схеме. Впрочем, если очень торопишься, можешь начинать хоть сейчас, при условии согласия Ральда. Только для совокупления, — принц озвучил намеренную оговорку кузена, — используй собственную силу, а партнера или партнершу не составит труда подыскать в городском борделе.

— Я вообще-то не только жуткий, но и жутко старомодный тип, предпочитаю действовать в таких обстоятельствах сам, а наблюдение за другими меня не забирает, — заявил кан Раган с широкой и весьма довольной ухмылкой. Конечно, люди от Разрушителя старались держаться подальше, однако многие женщины, вот странный народ, чем больше пугались, тем сильнее пытались затащить его к себе в постель, этим феноменом Ральд, не будь дурак, пользовался к обоюдному удовлетворению.

— А я-то уже настроился, — 'огорчился' Джей, скроив гримасу 'разочарование всей жизни'. — Ну ладно, Лейм, тогда ты считай, а нам всем, разумеется, надлежит убраться от гения техники подальше и не мешать работать?

— Очень здравая мысль, — серьезно одобрил принц.

— Сам догадался или кто умный подсказал? — съехидничал Элегор.

— Конечно, подсказал! Один из самых умных, находчивых и по совместительству обаятельных парней во Вселенной, самый лучший — Я! — с гордым нахальством оповестил общество Бог Воров и даже привстал, раскланиваясь.

— Хватит, Джей, — снисходительно улыбнулась богиня, привычная к паясничанью брата, — мы и так знаем обо всех твоих уникальных способностях, а посему ты вполне можешь продолжить перечисление в любом другом месте. Давайте оставим Лейма в покое.

— В любом? Может, установить заклятье расширенной трансляции на крыше замка? Нет, полагаю, люди еще не готовы к столь масштабному осознанию моих достоинств! — решил принц, без остановки молотя языком. — Да, а ты тоже покидаешь Лейма? — внезапно удивился бог. — А кто же будет его вдохновлять?

— Осознание того, что ты убрался куда подальше, — в сердцах брякнул герцог, стряхивая неугомонного принца с дивана.

— Мысли обо мне, — отшутилась Элия.

— Н-да, ты как всегда права, о великомудрая! — согласился Джей, выпихиваемый в коридор короткими попеременными тычками сестры и герцога. — Сила твоего вдохновляющего присутствия во плоти может оказаться чрезмерной для хрупкой психики нашего драгоценного кузена! Вот я бы от такого только воспрянул, хм, духом!..

Лейм оторвался от вычислений, кои ухитрялся производить даже в бедламе, создаваемом кузеном, сдвинул брови, и травянисто-зеленые глаза его опасно потемнели. Как раз в этот момент Джей обернулся и подавился очередной фразой. Воспользовавшись секундной оторопью белобрысого, Элия и Элегор объединили усилия и таки выпихнули стервеца в коридор. Разрушитель исполнил совершенно несвойственную ему функцию и аккуратно притворил дверь за всей компанией.

Никто не заметил взглядов, которыми обменялись на прощание Лейм и Богиня Любви. В первом было все: от нежности и восторга до гибельной страсти, перемешанной с мучительным сомнением, а доведется ли еще когда изведать блаженство единения с возлюбленной. Во втором благосклонное понимание, согласие и такой женский интерес, силы вдохновения которого должно было хватить Богу Техники на создание по крайней мере десятка новых теорий, если, конечно, направить вызванную бурю чувств в русло творческой сублимации.

Громко и красочно возмущавшегося Джея вероломно оставили в гордом одиночестве. Элегор и Ральд смылись осваивать отведенные покои в робкой надежде найти там что-нибудь интересное: смертельную ловушку, потайную дверь или на худой конец скелет забытого в шкафу гостя. Элия же решила заглянуть к сестренке и проверить, как у юной богини обстоят дела с овладением силой, раз уж его величество в недавней беседе настойчиво советовал дочери позаботиться о младшей родственнице. Вероятно, Лимбер подразумевал под этим вполне приличным словом 'постарайся сделать так, чтобы непоседливая малявка не стала Богиней Бунтов в ближайшую тысячу лет, а уж если у тебя ничего не выйдет, хоть извести меня о трагедии', но принцесса, учитывая советы родных, все равно всегда поступала по-своему.

Мирабэль занималась в тренировочном зале стрельбой по подвижным мишеням из недавно подобранного в Оружейной лука. Несложное заклятье заставляло разнообразные цели перемещаться хаотичным образом с переменной скоростью, а девушка пыталась поразить как можно большее их число за наименьшее время.

Была ли тому виной кровь эльфийских лучников, сказывалось ли влияние Бога Войны Нрэна, педагогический талант учителя Итварта или прилежание и азарт самой юной принцессы, не так уж и важно, главное, даже на взгляд старшей сестры, получалось у Бэль поистине великолепно. Одна за другой, практически без промаха летели стрелы в главные метки мишеней, и те выбывали из общего круговорота заклинания. Девушка стремительно перемещалась по залу, меняя позиции, руки ее мелькали от колчана к тетиве, спуская стрелу за стрелой. Маленькие капельки пота выступили на висках, одна повисла на кончике вздернутого носика, волосы стали похожи на беличье гнездо, но, прикусив губу для пущей сосредоточенности, 'воительница' стреляла, не замечая мелких неудобств. Высокая грудь, удивительно гармонирующая с гибким телом, вздымалась равномерно.

— Ага, вот ты где! — радостно шепнул на ухо Элии то ли нарочно подкравшийся, то ли и в самом деле неслышно вошедший Джей.

Оставшись один, вор некоторое время обижался на черствых, не в гастрономическом, но душевном плане, родственников вслух, а потом кинулся искать и догонять сестру. Если уж, как часто шутили в Лоуленде, Джей великолепно умел отыскивать вещи раньше, чем люди умудрялись их потерять, то обнаружить принцессу для него труда не составило, а что он заодно нашел и Бэль, только порадовало принца.

— У малышки неплохо получается, — по-прежнему полушепотом прижимаясь к спине сестры, пожалуй, малость сильнее, чем нужно для обыкновенного общения, высказался бог. — Школа Нрэна!

— Школа Итварта, — негромко, но твердо поправила Элия, и не думая отстраняться.

Когда последняя мишень была пронзена стрелой и заклятье свернулось в коконе ожидания, девушка опустила лук и обернулась к родственникам с радостной и гордой улыбкой.

— Браво, детка! — поздравили ее наблюдатели. — Твои стрелы разили без промаха!

На секунду Бэль подозрительно нахмурилась, проверяя, а за дело ли ее хвалят родственники или просто не желают расстраивать младшую сестру, заслуги которой на воинском поприще куда скромнее, чем у старших. Но дар подсказывал юной богине, что Элия и Джей восхищаются искренне, да и простреленные мишени были наглядным доказательством меткости. Потому лучница перестала терзаться и азартно спросила:

— А вы стрелы на лету умеете ловить?

— Конечно, — беспечно пожал плечами Джей.

И сестренка, недолго думая и даже не предупреждая, сходу выпустила в любимых родственников три стрелы, пара из которых досталасьбрату, а одна метила в горлоЭлии.

Боги мгновенно ускорили движения и достали из воздуха метательные снаряды. Белобрысый вор только коротко фыркнул, пробуя подушечкой пальца острие:

— А если бы я соврал?

— В другой раз не стал бы предавать доверие младших, — высказалась Элия самым поучительным тоном.

— Да уж, предавать было бы некому, — помахав в воздухе стрелами, как дирижерскими палочками, оценил принц меткость юной воительницы, целившейся в живот и сердце.

Та уже успела подбежать к родичам с восторженным воплем, забрать стрелы и вовсю демонстрировала новый тренировочный лук, выбранный по руке под чутким руководством Дариса и Итварта. Эльфийский вяз с костяными накладками из рога вариала, покрытыми тончайшей резьбой, и тетива из волос с гривы серебряного единорога — вещица действительно стоила того, чтобы ею похвастаться. За такую безделицу на любом из базаров отдали бы впятеро по весу чистого серебра.

— Трофейный, или на заказ делали? — Джей сделал попытку припомнить происхождение оружия.

— Нет, из даров посольства Фаэль-эльфов, — поправила его сестра, которой довелось пасти на пару с Мелиором делегатов Дивных. — Их девицы еще по замку и в Саду Всех Миров исключительно босиком разгуливали, чтобы 'впитать великую силу Мира Узла'.

— А-а, точно, — теперь и брат припомнил причудливых на всю голову эльфов, а главным образом, вечно зеленовато-бурые маленькие пятки одной рыженькой эльфиечки на своих простынях.

— Здорово, — мечтательно вздохнула Бэль, прижимая к себе лук, как игрушку, — а мне Нрэн никогда не разрешал босиком даже по комнатам ходить.

— Да уж, думаю, если б ты ему насчет впитывания силы через пятки загнула, он бы тебе через ягодицы ее передать попытался, — сочувственно подмигнул сестренке Джей.

— Но я все равно ходила, — лукаво улыбнулась юная принцесса, — только потом ноги в ручье мыла.

— А это уж моя школа, — подтолкнул Элию в бок довольный принц подзаливистый смешок Мирабэль. — Погляди, какая сообразительная красотка выросла! Только Нрэн за порог, а она свои делишки обделывает. Вот и с Источником дельце обтяпала! Получай подарок, сестрица!

Принц пошарил в кармане брюк и извлек на свет позвякивающий и поблескивающий браслет из сцепившихся паутинками-цепочками крохотных паучков. Лапки у них были серебряные, пузики синими и красными, а глазки зелеными камешками. Бэль восторженно пискнула, отложила лук на стойку и тут же попыталась примерить браслетку. Но та ужом соскочила с узкого запястья.

— Велик! — разочарованно протянула девушка и горько вздохнула.

— Ничуть! — возразил брат. — Он в несколько раз на руке оборачивается, — ну-ка гляди, — мужчина сноровисто обмотал тонкое запястье подарком и защелкнул крепление.

— Какая красота! Правда, Элия!? — расплылась в довольной улыбке принцесса и повисла на шее у доброго брата, который знал, как ей нравятся его украшения с паучками, и подарил похожее младшей сестре.

— Очаровательная безделушка, — согласилась богиня, окунувшись в радость кузины, словно в золотой светоносный поток.

— Носи, курносая, — бережно прижав на секунду малышку к груди, опустил ее на пол бог и тут же встревожено спросил:

— Эй, ты чего плачешь? Обиделась что ли? Бэль? Эй, Бэль? Что, где болит?

— Итварт! — всхлипнула юная богиня и осела бы на пол, если б брат не подхватил ее. — Ой, как ему горько и больно! Элия, нам нужно к нему!

Глава 17. Странная беда

Отшлифованный Источником дар юной богини проявился сейчас во всей красе, подавая ей, вопреки установленному блоку, знак о беде дорогого друга.

— Идем, — решительно кивнула принцесса, не тратя времени на расспросы из серии 'что, как и почему'.

— Мне с Вами, дамы? — галантно предложил Джей в порыве странного великодушия. Скорее из желания составить компанию сестрам, нежели из благородных и абсолютно чуждых записному цинику и эгоисту побуждений помочь ближнему своему.

Обыкновенно проблемы таких серьезных парней, как Итварт, бывали весьма занудными и не обещали никаких забав, милых сердцу принца. В принципе, вор неплохо относился к учителю Бэль. Временами, желая поразмяться, работал с ним в спарринге на кинжалах или мечах и, даже отметим особо, до сих пор не убил из ревности как любовника Элии. Но таких мелочей было недостаточно, чтоб ни с того ни с сего бросаться на помощь к воителю по первому свистку.

— Нет, будет надо, позовем, — отметая щедрое предложение, махнула рукой Элия, справедливо полагая, что в присутствии Джея воин не будет расположен к откровенным признаниям в собственных несчастьях. Прижав к себе Бэль и на всякий случай укрывая себя и ее защитой Звездного Набора, богиня перенеслась к Итварту.

Мужчина находился в своих лоулендских апартаментах, отведенных ему как постоянному тренеру-учителю королевской семьи. На первый взгляд, они были обставлены довольно просто, почти скромно, если не брать во внимание коллекции очень дорогих пейзажей на стенах и качества прочего 'простого' материала вроде темного карнакского дуба, светлого виярского ясеня и тяжелого шелка занавесей с вышивкой знаменитых шеварских мастериц. Оружия Итварт в комнатах на виду не держал, полагая, что ему место в оружейной или зале для тренировок. Ни одного лишнего предмета в комнатах не было, наверное, именно поэтому их гармоничная и какая-то нежная строгость всегда успокаивающе действовала на посетителей.

А вот в покоях Нрэна Лоулендского визитеры, которым выпадала столь великая честь, невольно втягивали живот и распрямлялись сверх меры. Там вроде тоже было красиво, изысканно и строго, но любому, наверное, кроме самого Великого Воителя, хотелось бежать из комнат со всех ног. А может быть, хотелось и самому Нрэну, ведь пропадал же он годами в походах!

Ничего членовредительственного или человекоубийственного — самые типичные из действий для большинства опечаленных созданий его божественного типа — Итварт не предпринимал. В каком бы отчаянии ни находился, а тяжесть этого чувства теперь ощутила не только эмпатка Бэль, но и Элия, мебели Итварт тоже не ломал и вымещать свою боль ни на чем или ком другом не собирался. Он сидел в кресле, быстрыми четкими движениями вскрывал конверты, бросал на их содержимое один единственный взгляд и кидал на пол. Там уже скопилась небольшая кучка материала, годного для розжига хорошего походного костра под любым дождем. Лицо мужчины закаменело в маске страдания, а бледно-салатовый цвет его мог конкурировать с самым модным в этом сезоне в Океане Миров русалочьим румянцем.

— Итварт, какая у тебя приключилась беда? Чем помочь? — недолго думая, Мирабэль кинулась к своему хорошему приятелю и учителю, опустилась перед ним на колени и, заглядывая в лицо, сжала тонкими пальчиками руки воина.

— Расскажи, — присоединила свой голос к младшей старшая принцесса, подходя ближе.

Начни они приставать к мужчине с вопросами: 'Что случилось? Чего ты такой мрачный?', Итварт вряд ли бы дал ответ, но богини спросили о другом, о том, как они могут помочь, и отвернуться от этого или соврать Итварт не смог. Он поднял на сестер полные неизбывной боли и отчаяния глаза и глухо, словно голос сел от беззвучных криков, промолвил:

— Мой сын, Ятринк, он болен, очень болен, я ничего не могу сделать.

— Чем? — спокойно, почти деловито уточнила Элия, неизменно готовая не сочувственно ахать, а работать. Всплескивать руками и паниковать перед лицом проблемы принцесса была не способна в принципе.

— Не знаю, никто не знает. Я пробовал привести к нему лекарей, целителей, травников. Все без толку! Они, едва завидев моего мальчика, кидаются прочь со всех ног, и не соглашаются его обследовать, какие бы деньги ни предлагал, чем бы ни грозил, и отказываются даже говорить о нем. Что лекари! Из дома разбежались все слуги, кроме старого учителя Ята и его кормилицы, — монотонно принялся перечислять Итварт, едва заметно раскачиваясь в кресле и машинально разрывая оставшееся в руках письмо на сотни крохотных клочков.

— Малыш почти ничего не ест, ни с кем не разговаривает, не выходит из своей комнаты, сидит с закрытыми глазами и молчит, а во сне плачет и кричит. Я пытался вынести его из дома, но он как дикий зверек стал кусаться, вырываться и истошно, дико кричал, — взгляд воина невольно опустился на руки, покрытые сетью царапин и даже парой отпечатков зубов некрупного зверя или подростка. — Я пытался сам накладывать на Ята заклятья исцеления и поить целительными эликсирами, но общие чары не действуют, а причины недуга я разглядеть не могу. Вот, подумал, вдруг это заклятье и меня шантажируют старые враги. Но в письмах, — бог, кажется, только что заметил, какое 'четвертование' устроил очередному конверту, — ничего нет.

— Странно, нетипичные симптомы, — задумчиво промолвила Элия, потирая подбородок, — а чистых оборотней природных или фазозависимых у вас в роду не было?

Бэль слушала рассказ Итварта тихо и очень серьезно, только поглаживала ладошками его руки, и под прикосновениями юной Богини Исцеления царапины и укусы выцветали и исчезали.

— Оборотней? Нет, — помотал головой воин. — Моя жена была в дальнем родстве с дриадами, я сам ношу долю крови морского народа, лесовиков и зеленых троллей.

— Неужели мальчика заколдовали, Элия? — Бэль обернулась к сестре, готовая негодовать на того, кто обидел дорогое для Итварта создание.

Та пожала плечами и поинтересовалась:

— А что говорят кормилица и учитель? Никаких подозрительных явлений, существ, предметов в последнее время они не заметили? Ты ведь спрашивал?

— Я сначала спрашивал, потом устроил им форменный допрос, — кивнул Итварт, когда разговор зашел о самой проблеме, воин несколько собрался. — Ничего, никто не приходил, кроме обычных торговцев, ничего не покупали такого, чем пользовался бы только Ят, ничего необычного не видели, если не считать семикратной радуги над озером у дома, просиявшей несколько часов кряду без дождя. Но я никогда не слышал, чтобы радуга могла навредить живым или принести проклятие. Было еще землетрясение, но совсем слабое, всего-то пара толчков, не способных напугать даже ребенка. Ят раньше видел землетрясения, и никогда их не боялся.

— Радуга, землетрясение… — задумчиво протянула богиня и решительно резюмировала: — Я не целительница, но кое-что смыслю в недугах. Понадобится, вызову в помощь Лейма и Кэлера, в конце концов, к Силам Исцеления обратимся! Думаю, мне стоит взглянуть на твоего мальчика.

— Нам, Элия, — неожиданно строго поправила Мирабэль.

— Ты сама еще ребенок, это может оказаться опасным, — возразил Итварт, приободренный обещанием помощи. Он помнил, как богиня некогда спасла его самого от участи хуже смерти, и почти поверил, что она выручит и на этот раз, спасет его сына.

— Я- Богиня Исцеления, — серьезно поправила учителя юная принцесса, встав прямо, как звучащая пронзительно и чисто струна. — Я должна идти!

— Категорично, сестренка, — с полуулыбкой оценила настрой Бэль женщина и неожиданносогласилась: — Что ж, если это не прихоть и не жажда странствий, а зов истинной божественной сути, то ни я, ни кто-либо другой, не вправе запретить тебе следовать ей. Законы Равновесия превыше всего! Идем!

— Я не думаю, что Ят сейчас опасен для кого-то, кроме себя, но все же, — встревожился за свою ученицу Итварт, удивляясь, как столь разумная женщина, как Элия, решилась взять с собой младшую сестренку, едва-едва принятую Силами Источника.

— Богам-целителям дан устойчивый иммунитет к большинству существующих во Вселенной недугов, — неизменно логично объяснила свою позицию Элия. — Иначе как бы они смогли заниматься лечением? Если твой мальчик чем-то действительно болен, то Бэль ничего не грозит, во всяком случае, грозит в той же мере, что и ныне, ведь она контактировала с тобой, потенциальным носителем болезни. Ты дышал одним воздухом с Ятом, он кусал и царапал тебя, а значит, слюна попала в кровь.

— Я не подумал об этом, — Итварт позеленел еще больше от сознания того, что мог принести загадочную инфекцию в Лоуленд.

— Впрочем, вряд ли недуг Ята касается области физической, — поспешно, пока 'заразный' воин не умчался со всех ног в безлюдные миры для дезинфекции в какой-нибудь мерзости, заверила его богиня. — Давай мы посмотрим на него и постараемся помочь. Веди! Бэль может оказаться очень полезной, ведь Ят отказывается говорить о своей болезни, а богиня-эмпатка точно ощутит его состояние. Oни почти сверстники, то, что кажется непонятным мне и тебе, может быть простым и ясным для Мирабэль.

— Да, ты права, богиня, — не без доли облегчения кивнул Итварт, соглашаясь с предложенным планом.

— А ты, сестра, не отходи от меня ни на шаг и не предпринимай ничего, предварительно не посоветовавшись с нами, — предупредила Элия эльфийку.

— Хорошо, — торжественно пообещала юная богиня, в первый раз отправляющаяся куда-то за пределы Лоуленда не с учебно-экскурсионными или развлекательными целями, а по настоящему взрослому поручению.

Внешне Бэль старалась казаться спокойной, как и подобает взрослой, но щеки раскраснелись, а сердце так и бухало в груди. Девушка горела желанием излечить сына Итварта, чтобы тот снова улыбнулся, а не кричал мысленно от раздирающей душевной боли. Ведь удалось же ей, даже не принятой в воды Источника, исцелить раненого Нрэна, а уж пациентов в королевской лечебнице она и вовсе поставила на ноги несколько десятков. Даже учитель магии говорил о ее таланте к врачеванию, а Силы объявили ее божественной сутью!

Мучительное сомнение (оно набрасывалось на Бэль каждый раз, стоило ей начать готовиться к целительству или иному ответственному занятию) привычно маячило за плечами, но юная принцесса так же привычно отодвинула неверие в свои силы до завершения работы. Вот потом можно будет и помучиться, десять раз перепроверить, все ли исполнено и исполнено ли наилучшим образом, удалось ли помочь больному. Все это будет потом, но не сейчас, когда настало время действовать.

Руки сестер соприкоснулись, Элия положила ладонь на плечо Итварта. Тот выдохнул, выпрямился и перенес себя и принцесс в родной мир Свартфальт, к поместью у трех озер, где проводил летнее время с немногочисленными слугами его сын-подросток. Воин заботился о том, чтобы ребенок, оставшийся сиротой в столь раннем возрасте, ни в чем не знал нужды, но не баловал его бесцельно, превращая в капризного слабовольного тупицу. Ята окружали лучшие учителя, зимой в городе он занимался с небольшой компаниейсверстников, а летом переезжал в поместье, где мог не только учиться, но и вдоволь купаться, бродить по лесам, ездить верхом. Да мало ли найдет себе занятий парнишка, пусть даже и не по годам серьезный парнишка, там, где пресытившийся жизнью взрослый будет лишь скучать.

У трехэтажного дома, сложенного из разноцветных бело-голубых, сливочно-желтыхи зеленых камней было тихо. Появившихся богов не встретила обыкновенная для такого рода поместий ленивая суета слуг. Обнаглевшие птицы в нахалку общипывали вишни у самых окон, дрались за особенно зрелые ягоды, хвалились своими победами, а никто и не думал их гонять. Легкому теплому ветерку это явно было не по силам.

— Комната Ята на первом этаже, — направил Итварт своих спутниц, когда они вошли в широкий холл, отделанный песочного цвета плиткой, деревом схожих тонов и устеленный яркими охристо-зелеными дорожками с геометрическими узорами. Магические шары, свисающие с потолка и вделанные в стены на манер старинных ламп были потушены, через широкие высокие окна попадало вдоволь дневного света.

Из коридора, заслышав голос воина, показалась полная женщина с округлым добрым лицом и покрасневшими от невыплаканных слез глазами. Пухлые руки сжимали деревянный поднос с почти нетронутой пищей. Только бокал молока был наполовину опустошен и отломлен кусочек хлеба от ковриги, нарезанной щедрыми ломтями, сочащимися желтым маслом.

— Опять ничего не съел, птенчик наш, — пожаловалась она с тяжким вздохом хозяину, даже не думая приседать в каком-то там глупом реверансе. — Уж и не знаю, что делать! И жаль его так, сердце аж щемит, а ничем помочь не могу! Забился в угол у кровати и дрожит, будто холодно ему в такую-то теплынь!

— Мы посмотрим, как он там, Мирра, — мягко ответил Итварт кормилице.

— Не плачь, пожалуйста, — тихонько попросила Бэль добрую женщину, проходя мимо, — мы постараемся вылечить мальчика.

— Дай-то Творец, голубушка, — покачала головой Мирра и так вздохнула, что всколыхнулось все ее пышное, совсем не старое тело.

Боги прошли по короткому коридору к двери в комнату мальчика. На ней, как призрак присутствия Ята прежнего, еще хранились наметки для резного травяного узора, сделанного пусть и не везде твердой, но явственно стремящейся к гармонии рукой. Теперь работа была позабыта-позаброшена. А на круглом ворсистом коврике у двери остались лишь следы сердобольной кормилицы.

— Он один? — Элия передернула плечами, а Бэль невольно потерла рукой об руку, стирая бегущие от странного ощущения силы мурашки.

— Конечно, — печально подтвердил бог. — Последнее время Ят избегает компании.

— У твоего сына очень сильный и необычный по характеристикам божественный потенциал, — признала старшая из принцесс.

Бэль кивнула, соглашаясь, хотя она вместо умных слов Богини Логики, употребила бы совсем другие: мурашки везде бегают, в животе щекотно и будто где-то рядом звучит очень красивая музыка, только не разобрать, какую пьесу играют.

Итварт осторожно стукнул в дверь и с неизбывной нежной заботой позвал:

— Ят, мальчик мой, к тебе гости!

Никакого ответа не последовало. Отворив дверь, воин жестом пригласил принцесс входить. В светлой даже при задернутых шторах спальной комнате в самом укромном уголке за кроватью, застеленной мягким покрывалом с цветами и феями, прямо на полу скорчилась маленькая худенькая фигурка темноволосого, вероятно в мать, подростка. Подтянув ноги и обхватив их руками, он прятал лицо в коленях и мелко дрожал, точно загнанный в ловушку и истомленный сопротивлением зверек. При появлении визитеров он задрожал еще сильнее.

— Бедненький, — по щекам Бэль сами собой заструились слезы, мощно встрепенулась сила Богини Исцеления, расправляясь широкими крыльями и укрывая собой комнату. — Ой, Эли, как ему плохо, одиноко и страшно.

— У него что-то болит? — шепотом спросила Элия.

— Нет, телом он здоров, ничего кроме легкой головной боли, — шепнула в ответ эльфийка, не так давно пережившая такой грандиозный приступ магической мигрени во время формирования божественного дарования, что все прочие неприятности вроде синяков и царапин показались детскими игрушками. Итварт не смог сдержать невольного вздоха облегчения. — Только ему очень жутко, он чего-то сильно боится.

— Его запугали? Кто? — не выдержав, переспросил воин, готовый рвать и метать, если кто-то осмелился хоть пальцем тронуть его единственного отпрыска. Спокойный и миролюбивый, насколько такое вообще можно было бы сказать о Боге Войны, Итварт так же спокойно порезал бы на куски любого, посмевшего обидеть Ята, просто для того, чтоб подобная мразь перестала марать своим присутствием землю.

— Нет, он боится не кого-то или чего-то, — покачала головой юная эмпатка, пытаясь более точно вчувствоваться и описать другим состояние подростка. — Скорее он безумно опасается сделать что-то, и, кажется, еще он думает, что сошел с ума. Только я никакого безумия совершенно не ощущаю. Скорее, его состояние немножко похоже на мое, после посещения Источника.

— Ах вот как, — Элии пришла в голову великолепнейшая в своей абсурдной парадоксальности догадка.

Сделав быстрый знак компании секунду помолчать, она заговорила спокойным, даже деловым тоном, обращаясь к подростку:

— Иногда то, что кажется безумием, на самом деле — высшая истина. Тебе это ведомо, Ят?

Принцесса не была уверена, что ее слова поймут, для начала было бы достаточно просто того, что ее голос звучит. Таким уж даром обладала Богиня Логики, она могла заставить прислушаться к смыслу произносимых слов, заставить любого собеседника не отринуть их сразу, как заведомо ложные, а постараться осмыслить. А в присутствии юной Богини Милосердия, утешающей одним своим присутствием страдающее сердце и душу, действие дара Элии лишь усилилось. Мальчик не ответил сразу, но стал дрожать как-то целенаправленно, чуть развернувшись в сторону богини и нервно перехватив руки, значит, услышал.

— Если ты видишь, слышишь или чувствуешь то, чего не могут другие, значит, глухи, слепы и немощны они, а не ты, маленький бог, — вкрадчиво, уж что-что, а искушать, и не только своими прелестями, она умела в совершенстве, отметила принцесса.

— А если я по-настоящему сумасшедший? — прозвучал ломкийголосок, хриплый от долгого молчания или криков.

— Тогда тебя можно вылечить, — пылко выпалила Бэль, сделав пару шагов к скорчившейся фигурке. — Элия умеет! Она уже Лейму и Рику души вылечила! Я тоже целительница! Только нам надо, чтобы ты рассказал, почему считаешь себя безумным. Я чувствую то, что чувствуешь ты, но не читаю мыслей!

— А кто же я? — Ят наконец поднял на посетителей осунувшееся, исхудавшее до полупрозрачной синевы личико-сердечко с остреньким подбородком и огромными серо-зелеными глазищами, в которых сигнальными огнями маяка лихорадочно пульсировали зрачки. — Если все вокруг не переставая звенит, как натянутые струны гигантской арфы. Нити, пестрые нити кругом, куда ни протяни руку, они всюду, все из них, и они во всем. Каждый шаг, каждый вздох задевает их. Вот вы вошли, и они запели так красиво, и радостно, и страшно, как гимн. Я боюсь ходить, говорить, я даже стал бояться дышать. Если мне все кажется, я безумец, а что если нет? Вдруг, когда я дернул одну струну, мир и правда покачнулся?

— Кто ты? Уж точно не сумасшедший! — неожиданно рассмеялась богиня. — Ты — Плетущий Мироздание, Ят!!!!

— Вот здорово! — не думая, выпалила Бэль, во все глаза уставившись на мальчика несколькими годами младше ее самой, оказавшимся легендарным созданием, о котором когда- то рассказывала ей сказки на ночь мудрая сестра.

Для принцесс все стало на свои места. Радугой мир приветствовал пробуждение сути Плетущего, землетрясение случилось, когда неопытный бог задел нить Мироздания. Получила свое объяснение странная сила мальчика, не похожая на дары других богов, куда более мощная, нежели его хрупкое тело. Стал понятен и ужас людей. Как в случае с Разрушителями, Плетущим так же было даровано это самое испытанное средство самозащиты. Они не только вызывали восторг, но поражали и ужасали, словно гудящее пламя великого небесного костра, на которое можно смотреть лишь издали, а вблизи жар становится поистине невыносимым.

— О Творец, — пораженно прошептал Итварт, подходя к сыну и опускаясь рядом с ним на пол, но не делая попытки коснуться ребенка. — Ты уверена, Элия?

— Это самый логичный из вариантов. Никто иной не воспринимает структуру миров постоянно и не способен воздействовать на нее столь явственно, — ответила принцесса.

— Значит, я не болен? — робко уточнил подросток, губы его чуть раздвинулись в намеке на застенчивую улыбку.

— Нет, милый, — улыбнулась принцесса. — Ты тот, кого ныне ищут по всем мирам Силы Равновесия ради спасения миров. То, что ты видишь и чувствуешь нити Мироздания, а именно так зовутся светящиеся, сияющие струны — высокая честь и предназначение.

— А вы? Вы тоже их видите? — вытянул тоненькую шейку и подался вперед мальчик.

— Обыкновенным богам постоянно видеть Нити Мироздания не дано, мы способны лицезреть их высшую красоту лишь используя заклинания, а музыка Мироздания звучит лишь для Плетущих, — ответила Элия, — обычных богов она способна свести с ума.

— Но зачем нужны эти самые Плетущие? Зачем я нужен Силам? — пытливо спросил Ят.

— Чтобы спасать миры, в которых Нити Мироздания порвались или запутались, — как можно проще постаралась объяснить богиня. — Вспомни, ты тронул одну нить, и всколыхнулась земля, а теперь представь, что творится там, где в беспорядке не одна, а несколько нитей?

— Но я их только вижу, я не знаю, как с ними обращаться, я боюсь сделать что-то неправильно, — нахмурился подросток и прижался к отцу. Тот с величайшей осторожностью обнял сына.

— Ты обязательно научишься! — оптимистично подбодрила Ята Мирабэль, радуясь тому, как страх и боль сменились в душе маленького бога искренней заинтересованностью и деловитым практицизмом.

— Конечно, научишься, — поддержала сестру Элия с безапелляционной уверенностью. — Ты лишь вступил на длинную дорогу познания своей пробудившейся силы, редчайшего дара во Вселенной. Я не Плетущая и не смогу объяснить тебе тонкостей работы с Тканью Мироздания. Как выплести из узора одну нить или заменить ее другой, как соединить порванные нити, в какой последовательности расположить их — обо всем этом тебе расскажут Силы Равновесия и Силы Мироздания, однако, полагаю, стоит тебе коснуться нити и пожелать узнать о ее истинном месте и назначении, знание придет. Нужно лишь время и упражнения, чтобы овладеть талантом в полной мере. Как и любой другой навык, божественный дар нуждается в базе знаний и систематических тренировках.

— Вы отведете меня к этим Силам? — спросил Ят.

— Да, но не сейчас, отдохни, выспись, хорошенько поешь, побудь с отцом, — посоветовала принцесса.

— Я так и сделаю, — торжественно пообещал подросток и, повернувшись к отцу, прибавил: — Мне так есть хочется, пап, как думаешь, у Мирры на кухне что-то осталось?

— Сбегай, проверь, — Итварт улыбнулся, чуток встряхнув сына.

Тот застенчиво улыбнулся и убежал из комнаты. Только тогда воин обратился к Богине Логики:

— Я вновь обрел сына только для того, чтобы потерять его навсегда? Впрочем, я предпочту знать, что Ят жив, здоров и счастлив, нежели видеть, как он убеждает себя в безумии и на самом деле сходит с ума…

— Итварт, ты несешь чушь, — насмешливо фыркнула богиня, одним махом избавляя комнату от избытка патетики. — Ят еще ребенок, и как бы ни ждали его Силы и для какой бы прорвы работы он им ни был нужен, взрослеющему и обретающему столь безграничное могущество мальчику прежде всего необходим дом, куда можно возвращаться, и любящий отец. Силы Равновесия должны понимать, а если нет, тогда мы с Бэль заставим их это понять!

— Спасибо, — воин поклонился принцессам с равным уважением и благодарностью к обеим, прижав руку к сердцу, освобожденному от страха новой потери.

— И еще, сейчас он об этом не помнит или считает остатками страшных снов, но потом неизбежно столкнется со страхом окружающих. Тебе придется объяснить мальчику, что такова участь Плетущего. Ужас — не проклятие, а доспехи, данные воину Мироздания самим Творцом для защиты от зла и возможности без помех исполнять свою миссию в любом из миров, — напомнила Элия.

— Но мы не убежали от него с криками? — намек на короткую улыбку скользнул по губам воина. — Почему?

— Я не боялась, — как всегда чисто и искренне, что привыкших к уверткам и двусмысленностям богов ставило в тупик сильнее любой хитрости, ответила Бэль. — Ят был таким несчастным, одиноким и совсем не страшным.

— Ты — отец мальчика, и любовь в мужественном сердце твоем оказалась превыше иных чувств. Я — Богиня Логики, и проникновение в смысл происходящего помешало стихийному страху поселиться в душе. Бэль же нет дела до внешних оболочек, она видит чувства и внутреннюю суть. Как могла она испугаться невинного ребенка? — улыбнулась Элия, приобняв на секунду сестру. — Кроме того, мы все-таки боги Мира Узла, а вот люди, смертные, оставшиеся рядом с Ятом, когда все другие предпочли спастись бегством, достойны самой высокой награды. Их привязанность оказалась сильнее нерассуждающего страха. Понимаешь? — рука принцессы коснулась руки воина.

— Элия! Ты срочно нужна в Лоуленде, кажется, мы нашли след Плетущего! — прозвенел взволнованный голос Лейма через заклинание. К нему добавился и возбужденный комментарий Элегора: — Поторопись, Леди Ведьма!

— Уже иду, — к удивлению мужчин, богиня усмехалась, развеивая заклятье. Закончив короткий разговор, она обратилась к Мирабэль и Итварту:

— Увы, мне пора идти. Ты, моя дорогая, если хочешь, можешь задержаться на часок-другой, познакомишься с Ятом получше. Итварт потом приведет тебя домой.

— Правда? — у Бэль от такого грандиозного предложения мгновенно разгорелись глаза. Она, однако, смогла не завизжать от восторга и, сохраняя видимость благопристойности, даже поинтересоваться без излишней поспешности: — Тогда я пойду прямо сейчас его поищу!?

— Хорошая мысль, — одобрила Элия, лукаво подмигнув сестренке, и эльфийка выскользнула из комнаты. Зато остался Итварт, с лица которого успела сбежать вернувшаяся было улыбка. Он, соприкасаясь с женщиной, слышал через заклинание предназначенные для нее слова. Воин Свартфальтаотрывисто спросил, пристально глядя в лицо богини:

— Элия, что за игру ты ведешь и как в ней оказался замешан мой сын? Зачем тебе Плетущий Мироздание?

— Эта игра началась задолго до сегодняшнего дня, дорогой, если происходящее можно вообще именовать игрой. И уж конечно не мы двигаем фигуры на доске, — покачала головой богиня. — Подумай сам, зачем мне Плетущий? Я не собираюсь создавать личную Вселенную, составляя конкуренцию Творцу. Отыскать его просили меня Силы Равновесия, а братья взялись помочь. Что же до того, что Плетущим оказался твой сын, и я смогла увидеть его и понять истинное предназначение мальчика, так этот этап игры или истории начался довольно давно. Для тебя, когда ты перешел дорогу некоему Дварту, вознамерившемуся извести под корень твой род, для меня, когда я пожелала отыскать себе нового учителя. Узоры судеб подчас не менее прихотливы, чем Плетение Ткани Мироздания, и, повторюсь, не я держу в руках эту прялку. Наши мысли, чувства, поступки лишь материал для великого полотна. Я не собиралась и не собираюсь использовать Ята в каких-то интригах, и сюда пришла только потому, что хотела помочь дорогому мне мужчине. Твоему сыну ничего не грозит, Итварт. Будь спокоен, со Слугами Творца никто не играет в игры, потому что слишком велика опасность, что они поиграют тобой.

— Я ничего не знаю об этом, — растерянно промолвил мужчина. — До сегодняшнего дня я вообще слышал о Плетущих Мироздание от силы пару-тройку раз и то краем уха. Прости, Элия, если я обидел тебя, слишком странным кажется мне все происходящее. Когда ты сам не знаешь ничего, а кто-то, обладающий многими знаниями, оказывается рядом в самый подходящий момент, каких только мыслей не полезет в голову.

— Я ни в чем тебя не виню, — доброжелательно ответила принцесса. — Иногда мне самой жизнь кажется не слишком удачно поставленной пьесой, где за каждым кустом прячется орган и бедолага-драматург никак не способен до конца определиться с жанром произведения, то это комедия, то драма, а то и вовсе дурной фарс. Совпадения, случайности, предчувствия, пророчества… Такова участь богов и особенность сил, вплетающих наши жизни в центр вселенского гобелена, притягивающих иные судьбы и изменяющих их.

— И что делать? — печально вопросил Итварт, кажется, даже не ожидая ответа, по большей части просто высказывая свои сомнения вслух.

— Ты отец Ята, и продолжай им быть, — пожала плечами Элия. — А что твой сын еще и Плетущий Мироздание, так пусть это станет головной болью Сил Равновесия. Это на будущее, а пока возьми Бэль, паренька и отправляйтесь в лес по ягоды или на озеро рыбу ловить. Я же займусь рыбалкой в другой 'воде'.

— Я усомнился в тебе, а ты доверяешь мне Мирабэль, — в голосе воина было и удивление, и доля восхищения, и даже некая опасливая оторопь. Он никогда до конца не понимал принцессу, хоть и провел в ее постели не одну ночь. Каждый раз, когда он думал, будто начинает проникать в суть характера Богини Любви, она поворачивалась к нему иной стороной: насмешливая, невозмутимая, страстная, нежная, мудрая и способная кбеспечной дурашливости, она была столь же изменчива, как сама Любовь.

— Ну, я-то в тебе не сомневалась, а то предпочла бы держаться подальше от грозного меча, — хитро улыбнулась Элия, ткнув мужчину в грудь костяшками пальцев, и на прощанье коснулась поцелуем гладкой щеки. — Впрочем, как бы ты ни гневался на меня, обидеть Мирабэль такой в высшей степени порядочный лорд никогда бы не решился, так подсказывает мне интуиция Богини Любви и с ней соглашается дарование Богини Логики. До встречи, Итварт!

— До встречи, принцесса, — воин улыбнулся по-настоящему.

Главы 16. Сумасшедший дом, или в Лоуленде-2 — Эх, парень, не доведется тебе по подвалам Лиена без надзора пошляться, — шутливо посочувствовал Джей, когда стало ясно: идти супротив 'повеления' принцессы селить Разрушителя в королевском замке ни Элегор, ни тем паче сам Разрушитель, совершенно очарованный Миром Узла, не собираются. — Предлагаешь заплакать или напиться? — испытующе уточнил Ральд. — А это уж по настроению. В таком тонком деле советовать ничего нельзя, — широко ухмыльнулся Бог Воров, — а если ты о том, что мне больше посмотреть охота, то не заморачивайся, я ни пьяных, ни плачущих Разрушителей еще не видел, только сытых, спящих, благоговеющих и чокнутых. — Интересно, сколько раз тебя пытались прибить за острый язык? — полюбопытствовал кан Раган. — А фиг его знает, я в уме настолько больших чисел умножать не умею, — радостно признал довольный бог. — Точные науки — это по части Лейма. Только он вряд ли согласится такой ерундой заниматься, когда поиски Плетущего на носу. — Угадал, — без отрыва от пролистывания записей проронил бог. — А ты, вместо того, чтоб молоть языком, переговорил бы с управляющим. Пусть приведут в порядок комнаты рядом с моими апартаментами. Гору и Ральду надо где-то обосноваться. И предупреди Дариса, пусть сделает внушение стражам насчет нашего гостя. — Слушаюсь, ваше высочество, — съехидничал Джей, подскочил с дивана, как теннисный шарик, тряхнул головой, шаркнул ножкой и с интонациями записного подхалима уточнил: — Будут ли еще какие-то распоряжения? — Закажи ужин в мои комнаты, только, пожалуйста, без авангардных изменений в меню, — прибавил Лейм совершенно серьезным тоном под откровенные улыбки друга и гостя. — Ладно уж, — неожиданно согласился белобрысый ворюга вместо того, чтобы вспылить и кинуться с кулаками на окружающих, не разбирая, кто из них тут брат, кто Разрушитель, а кто просто так, погулять вышел. — Ох, какой я сегодня добрый, и с чего бы это? Наверное, на Симгане чего-то не того скушал! — Разгадать бы еще что, чтоб этим самым тебя время от времени кормить, — посетовал Лейм, усеивая очередной лист в блокноте с ровными линейками кучей мелких значков загадочного свойства. Знай Элегор друга похуже, решил бы, что тот сочиняет заклятье, а на деле-то бог пользовался обыкновенной скорописью собственного изобретения, в которой досконально разбирался лишь сам. Секреты Лейма, доставшись любому, даже самому мозговитому врагу, могли ввергнуть того в сильнейшее нервное расстройство на почве осознания личной умственной неполноценности. — А вот и не скажу! — тоном партизана на жестоком допросе отозвался Джей, вышмыгивая из комнаты и хлопая дверью так, что бедняжка едва не ухнула с петель. Вслед за Богом Воров покинули комнаты принца и Элегор с Ральдом, отправившись на небольшую прогулку по замку. Тут Разрушителю довелось воочию убедиться в правоте герцога. Масштабного ужасающего воздействия на умы и сердца окружающих его вид не вызывал, ну предпочитали слуги огибать их парочку по широкой дуге, так ведь, когда Ральд поотстал от Гора, то приметил, что и находящегося в гордом одиночестве герцога прислуга и стража точно так же предпочитают обходить стороной. Это неприятно царапнуло самолюбие Разрушителя и в то же время утешило. Оказывается, он принес присягу не менее страшному типу, чем сам. В прежнем составе компания снова собралась в гостиной Лейма спустя полтора часа. За это время Бог Воров добросовестно исполнил все инструкции кузена, решив, шутки ради, шокировать его безупречным поведением. А Элия явилась прямиком от его величества, изъявившего (а его кто спрашивал?) свое милостивое дозволение Ральду кан Рагану на пребывание в Лоуленде. — Привет! — громогласно, весело и почему-то с пьяной развязностью завопило пространство, казалось, над ухом у каждого из заканчивающих трапезу богов глубоким, сочным баритоном оперного масштаба. — А вы, болтают, Разрушителя приручили!!! Неужто взаправду или сбрехали?! — Вот Разрушитель, — Лейм запросто кивнул на обсасывающего птичью ножку мужчину. — Можешь сам у него спросить, прирученный он или дикий. — Ойопсгмх, — охнул Связист и торопливо пробормотал: — Ты того, мужик, не забижайся! Я ж ничего плохого в виду не имел! Лады? — Точно, на Связиста сердиться толку никакого, — быстро подтвердил Элегор во избежание гнева создания, способного рвать нити структуры миров так же, как гнилые нитки со старой катушки. — Язык у него, как помело, в любом из состояний, а коль в теле гуляет, еще и пьет, как конь, а трахается, как котяра в охоте. Уникальная, я бы даже сказал, единственная подобного рода во Вселенной и самая лучшая Сила-Посланник! — сделал самую искреннюю рекламу приятелю Джей и воздел бокал, точно тостирующий на вечеринке. Впрочем, для беспечного и циничного принца развлечения и работа обыкновенно сплавлялись в столь причудливый конгломерат, что отделить одно от другого не представлялось возможным. Разрушитель только сдавленно хрюкнул, оценивая оригинальную презентацию незримого грубияна, буквально рассиявшегося гордостью от такой оценки своих талантов, заставивших любое другое создание чистой энергии помереть со стыдухи. — Он наш хороший приятель, но вот что прирученный, я бы не сказала, как был бродягой-матерщинником, так и остался. В приличном обществе и показать стыдно, — резюмировала богиня, пряча насмешку под равнодушно-вежливыми интонациями. — Но подчас его опыт и способности, я не о тех, которые Джей перечислил, бывают незаменимы. — Вот и познакомились, — преувеличенно бодро вякнул Связист и заискивающе протянул: — Я вам карты миров принес, Отмороженные сказали, вы их спрашивали, велели достать. — Кто? — удивленно переспросил Элегор, заинтригованный странным эпитетом. — Ну, Силы Равновесия, — поправился Связист, прикусив болтливый язык, и, аккуратно раздвинув столовые приборы, поспешно материализовал на столе перед компанией пачку упругих листов из какого-то похожего на ламинированную бумагу материала. — Спасибо, — поблагодарил Силы вежливый Лейм. — Да завсегда пожалуйста, а я того, пойду, мне еще кучу известий доставить надо, ведь к Силам Равновесия только загляни, так нагрузят, так нагрузят!!! — пробормотал Связист. — А вы, если чего, зовите! — и ощущение присутствия исчезло так же внезапно, как возникло. — Карты есть, Лейм чего-то уже навычислял насчет закономерностей совокуп… совмещения личных энергий для создания круга энергий, мы перекусили. Будем искать Плетущего дальше? — оживленно осведомился у компании Джей, хлопнув ладонью по толстой стопе карт миров, выданных по предоставленному списку. — Я еще не 'навычислял' всех параметров для проведения эксперимента, — едко оборвал шутника Лейм, — придется тебе подождать часок, чтобы не действовать наобум, а работать по четкой схеме. Впрочем, если очень торопишься, можешь начинать хоть сейчас, при условии согласия Ральда. Только для совокупления, — принц озвучил намеренную оговорку кузена, — используй собственную силу, а партнера или партнершу не составит труда подыскать в городском борделе. — Я вообще-то не только жуткий, но и жутко старомодный тип, предпочитаю действовать в таких обстоятельствах сам, а наблюдение за другими меня не забирает, — заявил кан Раган с широкой и весьма довольной ухмылкой. Конечно, люди от Разрушителя старались держаться подальше, однако многие женщины, вот странный народ, чем больше пугались, тем сильнее пытались затащить его к себе в постель, этим феноменом Ральд, не будь дурак, пользовался к обоюдному удовлетворению. — А я-то уже настроился, — 'огорчился' Джей, скроив гримасу 'разочарование всей жизни'. — Ну ладно, Лейм, тогда ты считай, а нам всем, разумеется, надлежит убраться от гения техники подальше и не мешать работать? — Очень здравая мысль, — серьезно одобрил принц. — Сам догадался или кто умный подсказал? — съехидничал Элегор. — Конечно, подсказал! Один из самых умных, находчивых и по совместительству обаятельных парней во Вселенной, самый лучший — Я! — с гордым нахальством оповестил общество Бог Воров и даже привстал, раскланиваясь. — Хватит, Джей, — снисходительно улыбнулась богиня, привычная к паясничанью брата, — мы и так знаем обо всех твоих уникальных способностях, а посему ты вполне можешь продолжить перечисление в любом другом месте. Давайте оставим Лейма в покое. — В любом? Может, установить заклятье расширенной трансляции на крыше замка? Нет, полагаю, люди еще не готовы к столь масштабному осознанию моих достоинств! — решил принц, без остановки молотя языком. — Да, а ты тоже покидаешь Лейма? — внезапно удивился бог. — А кто же будет его вдохновлять? — Осознание того, что ты убрался куда подальше, — в сердцах брякнул герцог, стряхивая неугомонного принца с дивана. — Мысли обо мне, — отшутилась Элия. — Н-да, ты как всегда права, о великомудрая! — согласился Джей, выпихиваемый в коридор короткими попеременными тычками сестры и герцога. — Сила твоего вдохновляющего присутствия во плоти может оказаться чрезмерной для хрупкой психики нашего драгоценного кузена! Вот я бы от такого только воспрянул, хм, духом!.. Лейм оторвался от вычислений, кои ухитрялся производить даже в бедламе, создаваемом кузеном, сдвинул брови, и травянисто-зеленые глаза его опасно потемнели. Как раз в этот момент Джей обернулся и подавился очередной фразой. Воспользовавшись секундной оторопью белобрысого, Элия и Элегор объединили усилия и таки выпихнули стервеца в коридор. Разрушитель исполнил совершенно несвойственную ему функцию и аккуратно притворил дверь за всей компанией. Никто не заметил взглядов, которыми обменялись на прощание Лейм и Богиня Любви. В первом было все: от нежности и восторга до гибельной страсти, перемешанной с мучительным сомнением, а доведется ли еще когда изведать блаженство единения с возлюбленной. Во втором благосклонное понимание, согласие и такой женский интерес, силы вдохновения которого должно было хватить Богу Техники на создание по крайней мере десятка новых теорий, если, конечно, направить вызванную бурю чувств в русло творческой сублимации. Громко и красочно возмущавшегося Джея вероломно оставили в гордом одиночестве. Элегор и Ральд смылись осваивать отведенные покои в робкой надежде найти там что-нибудь интересное: смертельную ловушку, потайную дверь или на худой конец скелет забытого в шкафу гостя. Элия же решила заглянуть к сестренке и проверить, как у юной богини обстоят дела с овладением силой, раз уж его величество в недавней беседе настойчиво советовал дочери позаботиться о младшей родственнице. Вероятно, Лимбер подразумевал под этим вполне приличным словом 'постарайся сделать так, чтобы непоседливая малявка не стала Богиней Бунтов в ближайшую тысячу лет, а уж если у тебя ничего не выйдет, хоть извести меня о трагедии', но принцесса, учитывая советы родных, все равно всегда поступала по-своему. Мирабэль занималась в тренировочном зале стрельбой по подвижным мишеням из недавно подобранного в Оружейной лука. Несложное заклятье заставляло разнообразные цели перемещаться хаотичным образом с переменной скоростью, а девушка пыталась поразить как можно большее их число за наименьшее время. Была ли тому виной кровь эльфийских лучников, сказывалось ли влияние Бога Войны Нрэна, педагогический талант учителя Итварта или прилежание и азарт самой юной принцессы, не так уж и важно, главное, даже на взгляд старшей сестры, получалось у Бэль поистине великолепно. Одна за другой, практически без промаха летели стрелы в главные метки мишеней, и те выбывали из общего круговорота заклинания. Девушка стремительно перемещалась по залу, меняя позиции, руки ее мелькали от колчана к тетиве, спуская стрелу за стрелой. Маленькие капельки пота выступили на висках, одна повисла на кончике вздернутого носика, волосы стали похожи на беличье гнездо, но, прикусив губу для пущей сосредоточенности, 'воительница' стреляла, не замечая мелких неудобств. Высокая грудь, удивительно гармонирующая с гибким телом, вздымалась равномерно. — Ага, вот ты где! — радостно шепнул на ухо Элии то ли нарочно подкравшийся, то ли и в самом деле неслышно вошедший Джей. Оставшись один, вор некоторое время обижался на черствых, не в гастрономическом, но душевном плане, родственников вслух, а потом кинулся искать и догонять сестру. Если уж, как часто шутили в Лоуленде, Джей великолепно умел отыскивать вещи раньше, чем люди умудрялись их потерять, то обнаружить принцессу для него труда не составило, а что он заодно нашел и Бэль, только порадовало принца. — У малышки неплохо получается, — по-прежнему полушепотом прижимаясь к спине сестры, пожалуй, малость сильнее, чем нужно для обыкновенного общения, высказался бог. — Школа Нрэна! — Школа Итварта, — негромко, но твердо поправила Элия, и не думая отстраняться. Когда последняя мишень была пронзена стрелой и заклятье свернулось в коконе ожидания, девушка опустила лук и обернулась к родственникам с радостной и гордой улыбкой. — Браво, детка! — поздравили ее наблюдатели. — Твои стрелы разили без промаха! На секунду Бэль подозрительно нахмурилась, проверяя, а за дело ли ее хвалят родственники или просто не желают расстраивать младшую сестру, заслуги которой на воинском поприще куда скромнее, чем у старших. Но дар подсказывал юной богине, что Элия и Джей восхищаются искренне, да и простреленные мишени были наглядным доказательством меткости. Потому лучница перестала терзаться и азартно спросила: — А вы стрелы на лету умеете ловить? — Конечно, — беспечно пожал плечами Джей. И сестренка, недолго думая и даже не предупреждая, сходу выпустила в любимых родственников три стрелы, пара из которых досталасьбрату, а одна метила в горлоЭлии. Боги мгновенно ускорили движения и достали из воздуха метательные снаряды. Белобрысый вор только коротко фыркнул, пробуя подушечкой пальца острие: — А если бы я соврал? — В другой раз не стал бы предавать доверие младших, — высказалась Элия самым поучительным тоном. — Да уж, предавать было бы некому, — помахав в воздухе стрелами, как дирижерскими палочками, оценил принц меткость юной воительницы, целившейся в живот и сердце. Та уже успела подбежать к родичам с восторженным воплем, забрать стрелы и вовсю демонстрировала новый тренировочный лук, выбранный по руке под чутким руководством Дариса и Итварта. Эльфийский вяз с костяными накладками из рога вариала, покрытыми тончайшей резьбой, и тетива из волос с гривы серебряного единорога — вещица действительно стоила того, чтобы ею похвастаться. За такую безделицу на любом из базаров отдали бы впятеро по весу чистого серебра. — Трофейный, или на заказ делали? — Джей сделал попытку припомнить происхождение оружия. — Нет, из даров посольства Фаэль-эльфов, — поправила его сестра, которой довелось пасти на пару с Мелиором делегатов Дивных. — Их девицы еще по замку и в Саду Всех Миров исключительно босиком разгуливали, чтобы 'впитать великую силу Мира Узла'. — А-а, точно, — теперь и брат припомнил причудливых на всю голову эльфов, а главным образом, вечно зеленовато-бурые маленькие пятки одной рыженькой эльфиечки на своих простынях. — Здорово, — мечтательно вздохнула Бэль, прижимая к себе лук, как игрушку, — а мне Нрэн никогда не разрешал босиком даже по комнатам ходить. — Да уж, думаю, если б ты ему насчет впитывания силы через пятки загнула, он бы тебе через ягодицы ее передать попытался, — сочувственно подмигнул сестренке Джей. — Но я все равно ходила, — лукаво улыбнулась юная принцесса, — только потом ноги в ручье мыла. — А это уж моя школа, — подтолкнул Элию в бок довольный принц подзаливистый смешок Мирабэль. — Погляди, какая сообразительная красотка выросла! Только Нрэн за порог, а она свои делишки обделывает. Вот и с Источником дельце обтяпала! Получай подарок, сестрица! Принц пошарил в кармане брюк и извлек на свет позвякивающий и поблескивающий браслет из сцепившихся паутинками-цепочками крохотных паучков. Лапки у них были серебряные, пузики синими и красными, а глазки зелеными камешками. Бэль восторженно пискнула, отложила лук на стойку и тут же попыталась примерить браслетку. Но та ужом соскочила с узкого запястья. — Велик! — разочарованно протянула девушка и горько вздохнула. — Ничуть! — возразил брат. — Он в несколько раз на руке оборачивается, — ну-ка гляди, — мужчина сноровисто обмотал тонкое запястье подарком и защелкнул крепление. — Какая красота! Правда, Элия!? — расплылась в довольной улыбке принцесса и повисла на шее у доброго брата, который знал, как ей нравятся его украшения с паучками, и подарил похожее младшей сестре. — Очаровательная безделушка, — согласилась богиня, окунувшись в радость кузины, словно в золотой светоносный поток. — Носи, курносая, — бережно прижав на секунду малышку к груди, опустил ее на пол бог и тут же встревожено спросил: — Эй, ты чего плачешь? Обиделась что ли? Бэль? Эй, Бэль? Что, где болит? — Итварт! — всхлипнула юная богиня и осела бы на пол, если б брат не подхватил ее. — Ой, как ему горько и больно! Элия, нам нужно к нему! Странная беда  Отшлифованный Источником дар юной богини проявился сейчас во всей красе, подавая ей, вопреки установленному блоку, знак о беде дорогого друга. — Идем, — решительно кивнула принцесса, не тратя времени на расспросы из серии 'что, как и почему'. — Мне с Вами, дамы? — галантно предложил Джей в порыве странного великодушия. Скорее из желания составить компанию сестрам, нежели из благородных и абсолютно чуждых записному цинику и эгоисту побуждений помочь ближнему своему. Обыкновенно проблемы таких серьезных парней, как Итварт, бывали весьма занудными и не обещали никаких забав, милых сердцу принца. В принципе, вор неплохо относился к учителю Бэль. Временами, желая поразмяться, работал с ним в спарринге на кинжалах или мечах и, даже отметим особо, до сих пор не убил из ревности как любовника Элии. Но таких мелочей было недостаточно, чтоб ни с того ни с сего бросаться на помощь к воителю по первому свистку. — Нет, будет надо, позовем, — отметая щедрое предложение, махнула рукой Элия, справедливо полагая, что в присутствии Джея воин не будет расположен к откровенным признаниям в собственных несчастьях. Прижав к себе Бэль и на всякий случай укрывая себя и ее защитой Звездного Набора, богиня перенеслась к Итварту. Мужчина находился в своих лоулендских апартаментах, отведенных ему как постоянному тренеру-учителю королевской семьи. На первый взгляд, они были обставлены довольно просто, почти скромно, если не брать во внимание коллекции очень дорогих пейзажей на стенах и качества прочего 'простого' материала вроде темного карнакского дуба, светлого виярского ясеня и тяжелого шелка занавесей с вышивкой знаменитых шеварских мастериц. Оружия Итварт в комнатах на виду не держал, полагая, что ему место в оружейной или зале для тренировок. Ни одного лишнего предмета в комнатах не было, наверное, именно поэтому их гармоничная и какая-то нежная строгость всегда успокаивающе действовала на посетителей. А вот в покоях Нрэна Лоулендского визитеры, которым выпадала столь великая честь, невольно втягивали живот и распрямлялись сверх меры. Там вроде тоже было красиво, изысканно и строго, но любому, наверное, кроме самого Великого Воителя, хотелось бежать из комнат со всех ног. А может быть, хотелось и самому Нрэну, ведь пропадал же он годами в походах! Ничего членовредительственного или человекоубийственного — самые типичные из действий для большинства опечаленных созданий его божественного типа — Итварт не предпринимал. В каком бы отчаянии ни находился, а тяжесть этого чувства теперь ощутила не только эмпатка Бэль, но и Элия, мебели Итварт тоже не ломал и вымещать свою боль ни на чем или ком другом не собирался. Он сидел в кресле, быстрыми четкими движениями вскрывал конверты, бросал на их содержимое один единственный взгляд и кидал на пол. Там уже скопилась небольшая кучка материала, годного для розжига хорошего походного костра под любым дождем. Лицо мужчины закаменело в маске страдания, а бледно-салатовый цвет его мог конкурировать с самым модным в этом сезоне в Океане Миров русалочьим румянцем. — Итварт, какая у тебя приключилась беда? Чем помочь? — недолго думая, Мирабэль кинулась к своему хорошему приятелю и учителю, опустилась перед ним на колени и, заглядывая в лицо, сжала тонкими пальчиками руки воина. — Расскажи, — присоединила свой голос к младшей старшая принцесса, подходя ближе. Начни они приставать к мужчине с вопросами: 'Что случилось? Чего ты такой мрачный?', Итварт вряд ли бы дал ответ, но богини спросили о другом, о том, как они могут помочь, и отвернуться от этого или соврать Итварт не смог. Он поднял на сестер полные неизбывной боли и отчаяния глаза и глухо, словно голос сел от беззвучных криков, промолвил: — Мой сын, Ятринк, он болен, очень болен, я ничего не могу сделать. — Чем? — спокойно, почти деловито уточнила Элия, неизменно готовая не сочувственно ахать, а работать. Всплескивать руками и паниковать перед лицом проблемы принцесса была не способна в принципе. — Не знаю, никто не знает. Я пробовал привести к нему лекарей, целителей, травников. Все без толку! Они, едва завидев моего мальчика, кидаются прочь со всех ног, и не соглашаются его обследовать, какие бы деньги ни предлагал, чем бы ни грозил, и отказываются даже говорить о нем. Что лекари! Из дома разбежались все слуги, кроме старого учителя Ята и его кормилицы, — монотонно принялся перечислять Итварт, едва заметно раскачиваясь в кресле и машинально разрывая оставшееся в руках письмо на сотни крохотных клочков. — Малыш почти ничего не ест, ни с кем не разговаривает, не выходит из своей комнаты, сидит с закрытыми глазами и молчит, а во сне плачет и кричит. Я пытался вынести его из дома, но он как дикий зверек стал кусаться, вырываться и истошно, дико кричал, — взгляд воина невольно опустился на руки, покрытые сетью царапин и даже парой отпечатков зубов некрупного зверя или подростка. — Я пытался сам накладывать на Ята заклятья исцеления и поить целительными эликсирами, но общие чары не действуют, а причины недуга я разглядеть не могу. Вот, подумал, вдруг это заклятье и меня шантажируют старые враги. Но в письмах, — бог, кажется, только что заметил, какое 'четвертование' устроил очередному конверту, — ничего нет. — Странно, нетипичные симптомы, — задумчиво промолвила Элия, потирая подбородок, — а чистых оборотней природных или фазозависимых у вас в роду не было? Бэль слушала рассказ Итварта тихо и очень серьезно, только поглаживала ладошками его руки, и под прикосновениями юной Богини Исцеления царапины и укусы выцветали и исчезали. — Оборотней? Нет, — помотал головой воин. — Моя жена была в дальнем родстве с дриадами, я сам ношу долю крови морского народа, лесовиков и зеленых троллей. — Неужели мальчика заколдовали, Элия? — Бэль обернулась к сестре, готовая негодовать на того, кто обидел дорогое для Итварта создание. Та пожала плечами и поинтересовалась: — А что говорят кормилица и учитель? Никаких подозрительных явлений, существ, предметов в последнее время они не заметили? Ты ведь спрашивал? — Я сначала спрашивал, потом устроил им форменный допрос, — кивнул Итварт, когда разговор зашел о самой проблеме, воин несколько собрался. — Ничего, никто не приходил, кроме обычных торговцев, ничего не покупали такого, чем пользовался бы только Ят, ничего необычного не видели, если не считать семикратной радуги над озером у дома, просиявшей несколько часов кряду без дождя. Но я никогда не слышал, чтобы радуга могла навредить живым или принести проклятие. Было еще землетрясение, но совсем слабое, всего-то пара толчков, не способных напугать даже ребенка. Ят раньше видел землетрясения, и никогда их не боялся. — Радуга, землетрясение… — задумчиво протянула богиня и решительно резюмировала: — Я не целительница, но кое-что смыслю в недугах. Понадобится, вызову в помощь Лейма и Кэлера, в конце концов, к Силам Исцеления обратимся! Думаю, мне стоит взглянуть на твоего мальчика. — Нам, Элия, — неожиданно строго поправила Мирабэль. — Ты сама еще ребенок, это может оказаться опасным, — возразил Итварт, приободренный обещанием помощи. Он помнил, как богиня некогда спасла его самого от участи хуже смерти, и почти поверил, что она выручит и на этот раз, спасет его сына. — Я- Богиня Исцеления, — серьезно поправила учителя юная принцесса, встав прямо, как звучащая пронзительно и чисто струна. — Я должна идти! — Категорично, сестренка, — с полуулыбкой оценила настрой Бэль женщина и неожиданносогласилась: — Что ж, если это не прихоть и не жажда странствий, а зов истинной божественной сути, то ни я, ни кто-либо другой, не вправе запретить тебе следовать ей. Законы Равновесия превыше всего! Идем! — Я не думаю, что Ят сейчас опасен для кого-то, кроме себя, но все же, — встревожился за свою ученицу Итварт, удивляясь, как столь разумная женщина, как Элия, решилась взять с собой младшую сестренку, едва-едва принятую Силами Источника. — Богам-целителям дан устойчивый иммунитет к большинству существующих во Вселенной недугов, — неизменно логично объяснила свою позицию Элия. — Иначе как бы они смогли заниматься лечением? Если твой мальчик чем-то действительно болен, то Бэль ничего не грозит, во всяком случае, грозит в той же мере, что и ныне, ведь она контактировала с тобой, потенциальным носителем болезни. Ты дышал одним воздухом с Ятом, он кусал и царапал тебя, а значит, слюна попала в кровь. — Я не подумал об этом, — Итварт позеленел еще больше от сознания того, что мог принести загадочную инфекцию в Лоуленд. — Впрочем, вряд ли недуг Ята касается области физической, — поспешно, пока 'заразный' воин не умчался со всех ног в безлюдные миры для дезинфекции в какой-нибудь мерзости, заверила его богиня. — Давай мы посмотрим на него и постараемся помочь. Веди! Бэль может оказаться очень полезной, ведь Ят отказывается говорить о своей болезни, а богиня-эмпатка точно ощутит его состояние. Oни почти сверстники, то, что кажется непонятным мне и тебе, может быть простым и ясным для Мирабэль. — Да, ты права, богиня, — не без доли облегчения кивнул Итварт, соглашаясь с предложенным планом. — А ты, сестра, не отходи от меня ни на шаг и не предпринимай ничего, предварительно не посоветовавшись с нами, — предупредила Элия эльфийку. — Хорошо, — торжественно пообещала юная богиня, в первый раз отправляющаяся куда-то за пределы Лоуленда не с учебно-экскурсионными или развлекательными целями, а по настоящему взрослому поручению. Внешне Бэль старалась казаться спокойной, как и подобает взрослой, но щеки раскраснелись, а сердце так и бухало в груди. Девушка горела желанием излечить сына Итварта, чтобы тот снова улыбнулся, а не кричал мысленно от раздирающей душевной боли. Ведь удалось же ей, даже не принятой в воды Источника, исцелить раненого Нрэна, а уж пациентов в королевской лечебнице она и вовсе поставила на ноги несколько десятков. Даже учитель магии говорил о ее таланте к врачеванию, а Силы объявили ее божественной сутью! Мучительное сомнение (оно набрасывалось на Бэль каждый раз, стоило ей начать готовиться к целительству или иному ответственному занятию) привычно маячило за плечами, но юная принцесса так же привычно отодвинула неверие в свои силы до завершения работы. Вот потом можно будет и помучиться, десять раз перепроверить, все ли исполнено и исполнено ли наилучшим образом, удалось ли помочь больному. Все это будет потом, но не сейчас, когда настало время действовать. Руки сестер соприкоснулись, Элия положила ладонь на плечо Итварта. Тот выдохнул, выпрямился и перенес себя и принцесс в родной мир Свартфальт, к поместью у трех озер, где проводил летнее время с немногочисленными слугами его сын-подросток. Воин заботился о том, чтобы ребенок, оставшийся сиротой в столь раннем возрасте, ни в чем не знал нужды, но не баловал его бесцельно, превращая в капризного слабовольного тупицу. Ята окружали лучшие учителя, зимой в городе он занимался с небольшой компаниейсверстников, а летом переезжал в поместье, где мог не только учиться, но и вдоволь купаться, бродить по лесам, ездить верхом. Да мало ли найдет себе занятий парнишка, пусть даже и не по годам серьезный парнишка, там, где пресытившийся жизнью взрослый будет лишь скучать. У трехэтажного дома, сложенного из разноцветных бело-голубых, сливочно-желтыхи зеленых камней было тихо. Появившихся богов не встретила обыкновенная для такого рода поместий ленивая суета слуг. Обнаглевшие птицы в нахалку общипывали вишни у самых окон, дрались за особенно зрелые ягоды, хвалились своими победами, а никто и не думал их гонять. Легкому теплому ветерку это явно было не по силам. — Комната Ята на первом этаже, — направил Итварт своих спутниц, когда они вошли в широкий холл, отделанный песочного цвета плиткой, деревом схожих тонов и устеленный яркими охристо-зелеными дорожками с геометрическими узорами. Магические шары, свисающие с потолка и вделанные в стены на манер старинных ламп были потушены, через широкие высокие окна попадало вдоволь дневного света. Из коридора, заслышав голос воина, показалась полная женщина с округлым добрым лицом и покрасневшими от невыплаканных слез глазами. Пухлые руки сжимали деревянный поднос с почти нетронутой пищей. Только бокал молока был наполовину опустошен и отломлен кусочек хлеба от ковриги, нарезанной щедрыми ломтями, сочащимися желтым маслом. — Опять ничего не съел, птенчик наш, — пожаловалась она с тяжким вздохом хозяину, даже не думая приседать в каком-то там глупом реверансе. — Уж и не знаю, что делать! И жаль его так, сердце аж щемит, а ничем помочь не могу! Забился в угол у кровати и дрожит, будто холодно ему в такую-то теплынь! — Мы посмотрим, как он там, Мирра, — мягко ответил Итварт кормилице. — Не плачь, пожалуйста, — тихонько попросила Бэль добрую женщину, проходя мимо, — мы постараемся вылечить мальчика. — Дай-то Творец, голубушка, — покачала головой Мирра и так вздохнула, что всколыхнулось все ее пышное, совсем не старое тело. Боги прошли по короткому коридору к двери в комнату мальчика. На ней, как призрак присутствия Ята прежнего, еще хранились наметки для резного травяного узора, сделанного пусть и не везде твердой, но явственно стремящейся к гармонии рукой. Теперь работа была позабыта-позаброшена. А на круглом ворсистом коврике у двери остались лишь следы сердобольной кормилицы. — Он один? — Элия передернула плечами, а Бэль невольно потерла рукой об руку, стирая бегущие от странного ощущения силы мурашки. — Конечно, — печально подтвердил бог. — Последнее время Ят избегает компании. — У твоего сына очень сильный и необычный по характеристикам божественный потенциал, — признала старшая из принцесс. Бэль кивнула, соглашаясь, хотя она вместо умных слов Богини Логики, употребила бы совсем другие: мурашки везде бегают, в животе щекотно и будто где-то рядом звучиточень красивая музыка, только не разобрать, какую пьесу играют. Итварт осторожно стукнул в дверь и с неизбывной нежной заботой позвал: — Ят, мальчик мой, к тебе гости! Никакого ответа не последовало. Отворив дверь, воин жестом пригласил принцесс входить. В светлой даже при задернутых шторах спальной комнате в самом укромном уголке за кроватью, застеленной мягким покрывалом с цветами и феями, прямо на полу скорчилась маленькая худенькая фигурка темноволосого, вероятно в мать, подростка. Подтянув ноги и обхватив их руками, он прятал лицо в коленях и мелко дрожал, точно загнанный в ловушку и истомленный сопротивлением зверек. При появлении визитеров он задрожал еще сильнее. — Бедненький, — по щекам Бэль сами собой заструились слезы, мощно встрепенулась сила Богини Исцеления, расправляясь широкими крыльями и укрывая собой комнату. — Ой, Эли, как ему плохо, одиноко и страшно. — У него что-то болит? — шепотом спросила Элия. — Нет, телом он здоров, ничего кроме легкой головной боли, — шепнула в ответ эльфийка, не так давно пережившая такой грандиозный приступ магической мигрени во время формирования божественного дарования, что все прочие неприятности вроде синяков и царапин показались детскими игрушками. Итварт не смог сдержать невольного вздоха облегчения. — Только ему очень жутко, он чего-то сильно боится. — Его запугали? Кто? — не выдержав, переспросил воин, готовый рвать и метать, если кто-то осмелился хоть пальцем тронуть его единственного отпрыска. Спокойный и миролюбивый, насколько такое вообще можно было бы сказать о Боге Войны, Итварт так же спокойно порезал бы на куски любого, посмевшего обидеть Ята, просто для того, чтоб подобная мразь перестала марать своим присутствием землю. — Нет, он боится не кого-то или чего-то, — покачала головой юная эмпатка, пытаясь более точно вчувствоваться и описать другим состояние подростка. — Скорее он безумно опасается сделать что-то, и, кажется, еще он думает, что сошел с ума. Только я никакого безумия совершенно не ощущаю. Скорее, его состояние немножко похоже на мое, после посещения Источника. — Ах вот как, — Элии пришла в голову великолепнейшая в своей абсурдной парадоксальности догадка. Сделав быстрый знак компании секунду помолчать, она заговорила спокойным, даже деловым тоном, обращаясь к подростку: — Иногда то, что кажется безумием, на самом деле — высшая истина. Тебе это ведомо, Ят? Принцесса не была уверена, что ее слова поймут, для начала было бы достаточно просто того, что ее голос звучит. Таким уж даром обладала Богиня Логики, она могла заставить прислушаться к смыслу произносимых слов, заставить любого собеседника не отринуть их сразу, как заведомо ложные, а постараться осмыслить. А в присутствии юной Богини Милосердия, утешающей одним своим присутствием страдающее сердце и душу, действие дара Элии лишь усилилось. Мальчик не ответил сразу, но стал дрожать как-то целенаправленно, чуть развернувшись в сторону богини и нервно перехватив руки, значит, услышал. — Если ты видишь, слышишь или чувствуешь то, чего не могут другие, значит, глухи, слепы и немощны они, а не ты, маленький бог, — вкрадчиво, уж что-что, а искушать, и не только своими прелестями, она умела в совершенстве, отметила принцесса. — А если я по-настоящему сумасшедший? — прозвучал ломкий голосок, хриплый от долгого молчания или криков. — Тогда тебя можно вылечить, — пылко выпалила Бэль, сделав пару шагов к скорчившейся фигурке. — Элия умеет! Она уже Лейму и Рику души вылечила! Я тоже целительница! Только нам надо, чтобы ты рассказал, почему считаешь себя безумным. Я чувствую то, что чувствуешь ты, но не читаю мыслей! — А кто же я? — Ят наконец поднял на посетителей осунувшееся, исхудавшее до полупрозрачной синевы личико-сердечко с остреньким подбородком и огромными серо-зелеными глазищами, в которых сигнальными огнями маяка лихорадочно пульсировали зрачки. — Если все вокруг не переставая звенит, как натянутые струны гигантской арфы. Нити, пестрые нити кругом, куда ни протяни руку, они всюду, все из них, и они во всем. Каждый шаг, каждый вздох задевает их. Вот вы вошли, и они запели так красиво, и радостно, и страшно, как гимн. Я боюсь ходить, говорить, я даже стал бояться дышать. Если мне все кажется, я безумец, а что если нет? Вдруг, когда я дернул одну струну, мир и правда покачнулся? — Кто ты? Уж точно не сумасшедший! — неожиданно рассмеялась богиня. — Ты — Плетущий Мироздание, Ят!!!! — Вот здорово! — не думая, выпалила Бэль, во все глаза уставившись на мальчика несколькими годами младше ее самой, оказавшимся легендарным созданием, о котором когда- то рассказывала ей сказки на ночь мудрая сестра. Для принцесс все стало на свои места. Радугой мир приветствовал пробуждение сути Плетущего, землетрясение случилось, когда неопытный бог задел нить Мироздания. Получила свое объяснение странная сила мальчика, не похожая на дары других богов, куда более мощная, нежели его хрупкое тело. Стал понятен и ужас людей. Как в случае с Разрушителями, Плетущим так же было даровано это самое испытанное средство самозащиты. Они не только вызывали восторг, но поражали и ужасали, словно гудящее пламя великого небесного костра, на которое можно смотреть лишь издали, а вблизи жар становится поистине невыносимым. — О Творец, — пораженно прошептал Итварт, подходя к сыну и опускаясь рядом с ним на пол, но не делая попытки коснуться ребенка. — Ты уверена, Элия? — Это самый логичный из вариантов. Никто иной не воспринимает структуру миров постоянно и не способен воздействовать на нее столь явственно, — ответила принцесса. — Значит, я не болен? — робко уточнил подросток, губы его чуть раздвинулись в намеке на застенчивую улыбку. — Нет, милый, — улыбнулась принцесса. — Ты тот, кого ныне ищут по всем мирам Силы Равновесия ради спасения миров. То, что ты видишь и чувствуешь нити Мироздания, а именно так зовутся светящиеся, сияющие струны — высокая честь и предназначение. — А вы? Вы тоже их видите? — вытянул тоненькую шейку и подался вперед мальчик. — Обыкновенным богам постоянно видеть Нити Мироздания не дано, мы способны лицезреть их высшую красоту лишь используя заклинания, а музыка Мироздания звучит лишь для Плетущих, — ответила Элия, — обычных богов она способна свести с ума. — Но зачем нужны эти самые Плетущие? Зачем я нужен Силам? — пытливо спросил Ят. — Чтобы спасать миры, в которых Нити Мироздания порвались или запутались, — как можно проще постаралась объяснить богиня. — Вспомни, ты тронул одну нить, и всколыхнулась земля, а теперь представь, что творится там, где в беспорядке не одна, а несколько нитей? — Но я их только вижу, я не знаю, как с ними обращаться, я боюсь сделать что-то неправильно, — нахмурился подросток и прижался к отцу. Тот с величайшей осторожностью обнял сына. — Ты обязательно научишься! — оптимистично подбодрила Ята Мирабэль, радуясь тому, как страх и боль сменились в душе маленького бога искренней заинтересованностью и деловитым практицизмом. — Конечно, научишься, — поддержала сестру Элия с безапелляционной уверенностью. — Ты лишь вступил на длинную дорогу познания своей пробудившейся силы, редчайшего дара во Вселенной. Я не Плетущая и не смогу объяснить тебе тонкостей работы с Тканью Мироздания. Как выплести из узора одну нить или заменить ее другой, как соединить порванные нити, в какой последовательности расположить их — обо всем этом тебе расскажут Силы Равновесия и Силы Мироздания, однако, полагаю, стоит тебе коснуться нити и пожелать узнать о ее истинном месте и назначении, знание придет. Нужно лишь время и упражнения, чтобы овладеть талантом в полной мере. Как и любой другой навык, божественный дар нуждается в базе знаний и систематических тренировках. — Вы отведете меня к этим Силам? — спросил Ят. — Да, но не сейчас, отдохни, выспись, хорошенько поешь, побудь с отцом, — посоветовала принцесса. — Я так и сделаю, — торжественно пообещал подросток и, повернувшись к отцу, прибавил: — Мне так есть хочется, пап, как думаешь, у Мирры на кухне что-то осталось? — Сбегай, проверь, — Итварт улыбнулся, чуток встряхнув сына. Тот застенчиво улыбнулся и убежал из комнаты. Только тогда воин обратился к Богине Логики: — Я вновь обрел сына только для того, чтобы потерять его навсегда? Впрочем, я предпочту знать, что Ят жив, здоров и счастлив, нежели видеть, как он убеждает себя в безумии и на самом деле сходит с ума… — Итварт, ты несешь чушь, — насмешливо фыркнула богиня, одним махом избавляя комнату от избытка патетики. — Ят еще ребенок, и как бы ни ждали его Силы и для какой бы прорвы работы он им ни был нужен, взрослеющему и обретающему столь безграничное могущество мальчику прежде всего необходим дом, куда можно возвращаться, и любящий отец. Силы Равновесия должны понимать, а если нет, тогда мы с Бэль заставим их это понять! — Спасибо, — воин поклонился принцессам с равным уважением и благодарностью к обеим, прижав руку к сердцу, освобожденному от страха новой потери. — И еще, сейчас он об этом не помнит или считает остатками страшных снов, но потом неизбежно столкнется со страхом окружающих. Тебе придется объяснить мальчику, что такова участь Плетущего. Ужас — не проклятие, а доспехи, данные воину Мироздания самим Творцом для защиты от зла и возможности без помех исполнять свою миссию в любом из миров, — напомнила Элия. — Но мы не убежали от него с криками? — намек на короткую улыбку скользнул по губам воина. — Почему? — Я не боялась, — как всегда чисто и искренне, что привыкших к уверткам и двусмысленностям богов ставило в тупик сильнее любой хитрости, ответила Бэль. — Ят был таким несчастным, одиноким и совсем не страшным. — Ты — отец мальчика, и любовь в мужественном сердце твоем оказалась превыше иных чувств. Я — Богиня Логики, и проникновение в смысл происходящего помешало стихийному страху поселиться в душе. Бэль же нет дела до внешних оболочек, она видит чувства и внутреннюю суть. Как могла она испугаться невинного ребенка? — улыбнулась Элия, приобняв на секунду сестру. — Кроме того, мы все-таки боги Мира Узла, а вот люди, смертные, оставшиеся рядом с Ятом, когда все другие предпочли спастись бегством, достойны самой высокой награды. Их привязанность оказалась сильнее нерассуждающего страха. Понимаешь? — рука принцессы коснулась руки воина. — Элия! Ты срочно нужна в Лоуленде, кажется, мы нашли след Плетущего! — прозвенел взволнованный голос Лейма через заклинание. К нему добавился и возбужденный комментарий Элегора: — Поторопись, Леди Ведьма! — Уже иду, — к удивлению мужчин, богиня усмехалась, развеивая заклятье. Закончив короткий разговор, она обратилась к Мирабэль и Итварту: — Увы, мне пора идти. Ты, моя дорогая, если хочешь, можешь задержаться на часок-другой, познакомишься с Ятом получше. Итварт потом приведет тебя домой. — Правда? — у Бэль от такого грандиозного предложения мгновенно разгорелись глаза. Она, однако, смогла не завизжать от восторга и, сохраняя видимость благопристойности, даже поинтересоваться без излишней поспешности: — Тогда я пойду прямо сейчас его поищу!? — Хорошая мысль, — одобрила Элия, лукаво подмигнув сестренке, и эльфийка выскользнула из комнаты. Зато остался Итварт, с лица которого успела сбежать вернувшаяся было улыбка. Он, соприкасаясь с женщиной, слышал через заклинание предназначенные для нее слова. Воин Свартфальтаотрывисто спросил, пристально глядя в лицо богини: — Элия, что за игру ты ведешь и как в ней оказался замешан мой сын? Зачем тебе Плетущий Мироздание? — Эта игра началась задолго до сегодняшнего дня, дорогой, если происходящее можно вообще именовать игрой. И уж конечно не мы двигаем фигуры на доске, — покачала головой богиня. — Подумай сам, зачем мне Плетущий? Я не собираюсь создавать личную Вселенную, составляя конкуренцию Творцу. Отыскать его просили меня Силы Равновесия, а братья взялись помочь. Что же до того, что Плетущим оказался твой сын, и я смогла увидеть его и понять истинное предназначение мальчика, так этот этап игры или истории начался довольно давно. Для тебя, когда ты перешел дорогу некоему Дварту, вознамерившемуся извести под корень твой род, для меня, когда я пожелала отыскать себе нового учителя. Узоры судеб подчас не менее прихотливы, чем Плетение Ткани Мироздания, и, повторюсь, не я держу в руках эту прялку. Наши мысли, чувства, поступки лишь материал для великого полотна. Я не собиралась и не собираюсь использовать Ята в каких-то интригах, и сюда пришла только потому, что хотела помочь дорогому мне мужчине. Твоему сыну ничего не грозит, Итварт. Будь спокоен, со Слугами Творца никто не играет в игры, потому что слишком велика опасность, что они поиграют тобой. — Я ничего не знаю об этом, — растерянно промолвил мужчина. — До сегодняшнего дня я вообще слышал о Плетущих Мироздание от силы пару-тройку раз и то краем уха. Прости, Элия, если я обидел тебя, слишком странным кажется мне все происходящее. Когда ты сам не знаешь ничего, а кто-то, обладающий многими знаниями, оказывается рядом в самый подходящий момент, каких только мыслей не полезет в голову. — Я ни в чем тебя не виню, — доброжелательно ответила принцесса. — Иногда мне самой жизнь кажется не слишком удачно поставленной пьесой, где за каждым кустом прячется орган и бедолага-драматург никак не способен до конца определиться с жанром произведения, то это комедия, то драма, а то и вовсе дурной фарс. Совпадения, случайности, предчувствия, пророчества… Такова участь богов и особенность сил, вплетающих наши жизни в центр вселенского гобелена, притягивающих иные судьбы и изменяющих их. — И что делать? — печально вопросил Итварт, кажется, даже не ожидая ответа, по большей части просто высказывая свои сомнения вслух. — Ты отец Ята, и продолжай им быть, — пожала плечами Элия. — А что твой сын еще и Плетущий Мироздание, так пусть это станет головной болью Сил Равновесия. Это на будущее, а пока возьми Бэль, паренька и отправляйтесь в лес по ягоды или на озеро рыбу ловить. Я же займусь рыбалкой в другой 'воде'. — Я усомнился в тебе, а ты доверяешь мне Мирабэль, — в голосе воина было и удивление, и доля восхищения, и даже некая опасливая оторопь. Он никогда до конца не понимал принцессу, хоть и провел в ее постели не одну ночь. Каждый раз, когда он думал, будто начинает проникать в суть характера Богини Любви, она поворачивалась к нему иной стороной: насмешливая, невозмутимая, страстная, нежная, мудрая и способная кбеспечной дурашливости, она была столь же изменчива, как сама Любовь. — Ну, я-то в тебе не сомневалась, а то предпочла бы держаться подальше от грозного меча, — хитро улыбнулась Элия, ткнув мужчину в грудь костяшками пальцев, и на прощанье коснулась поцелуем гладкой щеки. — Впрочем, как бы ты ни гневался на меня, обидеть Мирабэль такой в высшей степени порядочный лорд никогда бы не решился, так подсказывает мне интуиция Богини Любви и с ней соглашается дарование Богини Логики. До встречи, Итварт! — До встречи, принцесса, — воин улыбнулся по-настоящему.

Глава 18. Высокие технологии поиска

Элегор хлопнул дверью в выделенные им на пару с Ральдом апартаменты. Он много чего испытал в своей богатой на приключения жизни, причем авантюр было куда больше, нежели многочисленных слухов о них, кое в чем правдивых, а по большей части густо сдобренных вымыслом. Переделок герцога Элегора Лиенского хватило бы на громадную библиотеку приключений, любовных романов и триллеров, ибо бывало всякое, только вот располагаться в лоулендском замке на временное жительство ему еще не доводилось. Не было смысла! Зачем, если имелась громадная официальная резиденция на улице Лоз и куча прочей легальной и не очень собственности в иных частях города, а уж коль Гору приходилось ночевать в замке, то он просто оставался у Лейма.

И вот теперь свершилось, ему предоставили апартаменты! Герцог ухмыльнулся, представив, какие слухи поползли бы по Лоуленду, вздумай он с Разрушителем прикорнуть в гостиной у принца. Да уж, пожалуй, это могло испортить даже безупречную до недавнего времени репутацию Лейма, которая не шибко страдала от компрометирующей дружбы с 'кошмарным Лиенским'.

Покои для мужчин, соединенные между собой общей дверью, блистали роскошью и буквально светились чистотой и свежестью. Скорее всего жестокий шутникДжей не пожалел ярких красок, расписывая управляющему, для кого именно срочно необходимы комнаты и что случится, если они не будут приготовлены в срок.

Элегор еще раз ухмыльнулся, представляя себе дикую суматоху, и поинтересовался у Ральда:

— Ты какую сторону предпочитаешь?

— Ту, где голубой ковер с фениксами, — сделал выбор Ральд и, взявшись за ручку двери, вздрогнул так, будто какой-то шутник подвел под нее изрядный разряд тока, да еще и пол водицей омочил.

Машинально рука Разрушителя сжалась вокруг изогнутого металла и смяла его, как глину. Если б кан Рагана разыскивали по мирам, используя метод дактилоскопии, сыщики получили бы превосходный и, самое главное, весьма долговечный образец всех пальчиков преступника.

— Ты чего? — обеспокоился Элегор, приглядевшись к своему подопечному. А ну как не долечили его на Симгане, и в голове заново крепко перемкнули какие-то контакты? И теперь хорошо, если он застынет статуей, а вот если все крушить кинется, как такого останавливать прикажешь?

— Я только что почуял его! — горячечно выпалил Ральд, резко оборачиваясь к Гору. — Плетущий тут! Секунду назад словно под боком был, а теперь снова пусто. Ни демона не понимаю, куда он умудрился запропаститься?

— А ты уверен, что именно Плетущего почуял? У нас в Лоуленде странных личностей со странными талантами и силами хватает! Да и проявления заклятий иногда такие случаются, себя с отражением спутаешь!

Герцог ничего особенного не ощутил и не знал, должен ли был вообще что-то почуять, коль и в самом деле в мир сунул нос какой-то Плетущий Мироздание, или этот тип, как и Жнец, не проявлялся на 'радарах' у обыкновенных богов. Элегор чувствовал себя весьма странно в роли скептика, умеряющего пыл собеседника, и вновь невольно задавался вопросом, как же он дошел до жизни такой. Отвешивать скептические и ехидные вопросы, губящие на корню массу чудесных идей, полагалось Леди Ведьме, но хитрая стерва смылась, перевесив сию 'почетную' обязанность на его плечи.

— Нет, я чуял Плетущего, — упрямо повторил Ральд, встряхнув чернильным облаком волос. — Очень недолго, но чуял. Это гудение струн Мироздания, отдающееся в костях, и внутренний зуд ни с чем не спутаешь. Но где искать его теперь, не знаю!

— Пошли к Лейму, — сдался герцог перед упертостью Разрушителя и избрал наименее бесшабашный путь поиска информации. Обыкновенно он добывал ее, ставя с ног на голову весь Лоуленд с мирами вкупе, и получал немалое удовольствие от самого процесса повергания народа в тихую, а местами и громкую панику. Увы! Теперь Элегору пришлось наступить на горло собственной песне и смирить жаждущий приключений дух.

Парочка ворвалась в апартаменты принца порывом штормового ветра, который и рад бы остановить, да ничего не можешь сделать.

— Тут такое дело, Ральд говорит, Плетущего почувствовал и тут же наводку потерял, — с порога в качестве извинения за вторжение выпалил Элегор.

— Может, Элию позовем и снова через ваши силы поискать попробовать? — предложил Разрушитель принцу, оторванному от вычислений.

— А может, для начала попробуем обойдись без нее? — поморщился Лейм к вящему удивлению и почти восторгу друга, ожидавшего, что тот мгновенно ухватится за любую возможность побыть в обществе возлюбленной.

Бог принялся рассуждать вслух, потирая подбородок:

— В каком случае могло возникнуть и тут же исчезнуть ощущение присутствия Плетущего Мироздание? Самая простая версия — тот действительно переместился в Лоуленд и по некой причине, возможно из-за того, что почуял близость Разрушителя, предпочел удалиться. Ведь если ты ощущаешь Плетущего, значит, может иметь место и обратный эффект. Вариант второй: кто-то пытался имитировать присутствие искомого нами субъекта ради неких целей или случайно. И, наконец, третья версия: ты мог просто ошибиться, приняв за Плетущего некое создание, близкое ему по характеристикам силы.

— И как во всем этом разобраться? — помотал кан Раган головой, вконец закружившейся от слишком умных умозаключений Лейма.

— Начнем с самого простого, отправимся к Источнику и спросим, кто перемещался в Лоуленд в указанный нами промежуток времени. Силы должны вести контроль.

— Пошли, — обрадовался возможности действовать Элегор и не без толики иронии уточнил: — Элию и Джея не пригласим на прогулку?

— Думаешь, без них нам не отыскать дорожки к Гроту? — удивился Лейм, откладывая последние записи в аккуратную стопку на левый край стола.

— Давай рискнем, если что, спросим дорогу у прохожих, — поддержал шутку Элегор.

Боги перенеслись в Сады Всех Миров прямо к Гроту, не став предварять явление свое долгим расшаркиванием по гравию и песку. Лейму сия вольность позволялась королевской кровью, Элегору природным нахальством, а Ральду тем, что он был спутником первых двух особ.

Источник Лоуленда нашелся сразу в виде переливающегося нежно-задумчивыми красками спирального жгута, вздымающегося на середине грота, то ли уходящего в потолок, то ли спускающегося из него. Явление богов заставило создание чистой энергии резко полиловеть то ли от сдерживаемого негодования, то ли от волнения. Сборник 'Уточненные значения цветов и их взаимосвязь с настроением Сил' пока не успел выйти из печати, поэтому мужчинам оставалось только гадать, насколько не рад Источник их появлению.

Что не рад, было очевидно и так, поскольку визиту Элегора, как правило, радовался лишь Лейм. Насчет Разрушителя нельзя было сказать и этого. Если же говорить о принце, то с недавних пор мирная и пушистая, в чем-то участливо-снисходительная симпатия, питаемая к нему Силами, резко изменилась на настороженное ожидание. На свою беду, любопытный Источник не удовольствовался рассказом Связиста о прошлом Алого Бога, составлявшего часть души Лейма, и по большому блату достал более полную версию истории, о чем тут же пожалел, но даром забывать информацию, в отличие от людей, Силы не обладали и трижды прокляли собственный интерес. Они не впали в продолжительную истерику, лишь благодаря многовековому опыту общения с прочими членами королевской семьи, подчас доводившими их до исступления.

Источник был почти уверен, чтопостепенно привыкнет и к новому Лейму, пусть только пройдет столетие-другое, увы, принц столь продолжительного промежутка на адаптацию Силам не дал. Явился, да еще без Элии (ее присутствие обыкновенно внушало спокойствие), а Лиенского с Разрушителем (ой, мамочки!) с собой захватил. Этот монстр, свежеприрученный Силами Равновесия, пугал Источник чуть ли не больше Лейма, но вопить и прятаться было Источнику не по рангу. Да и разве спрячешься от этих богов? Откуда хочешь достанут, коль чего понадобится.

А потому Силы собрали волю в кулак и провозгласили с важной небрежностью, сделавшей честь самому принцу Мелиору, записному дипломату:

— Прекрасный день, боги, какие пути привели вас в Грот?

— Вот дает! — неподдельно удивился Элегор. — Уже забыл, где свою берлогу спрятал, или он ее с места на место ночами перетаскивает?

— Полагаю, сие изречение было аллегорией, — ухмыльнулся Лейм и деловитым тоном констатировал:

— Нам необходима справка.

— Какая? — Источник постарался показаться малость оскорбленным, но облегчения сдержать не смог.

— Кто в ближайшие пятнадцать минут прибыл магическими путями любого характера в Мир Узла, для начала непосредственно в замок, потом город и далее по расширяющемуся радиусу, — уточнил принц диспозицию, прохаживаясь перед Силами.

Разрушитель, которому отнюдь не часто доводилось бывать в Гротах Источников и уж тем паче не выпадало шанса спокойно осмотреться, глазел по сторонам, как обыкновенный турист на экскурсии, и явно был доволен увиденным. Грот Лоулендских Сил впечатлял не нарочитой роскошью, а величественной естественностью.

Лейм терпеливо ждал, пока Источник сподобится выловить из обширной базы личных данных необходимую информацию, и откровенно скучал, досадуя на дядю Лимбера, некогда отвергшего замечательное предложение. Бог Техники как-то вернулся из урбо-миров с гениальной идеей касательно дополнения к защитным чарам замка. Эту замечательную мысль принц хапнул из методики, взятой на вооружение охранными службами. Видеокамеры, мониторы и процесс записи на кассеты бог думал заменить магическими кристаллами, но в целом оставить идею в неприкосновенности. Кристаллы в определенном месте замка, откликаясь за заклятье допуска и магические колебания защитных чар, фиксировали бы всех перемещающихся в пределы королевской резиденции особ. А в случае необходимости имеющуюся информацию можно было бы просмотреть и сделать нужные выводы. К сожалению его величество почему-то не одобрил идею молодого бога и запретил апробацию. Что еще удивительнее, даже Элия, внимательно выслушав кузена, не поддержала его энтузиазма. То ли боги так и не научились доверять чему-то даже незначительно похожему на технику, то ли опасались возможного хищения ценной информации.

— В замок за названный вами период времени переместились лишь леди Нианерет из своей городской резиденции, барон Хоу из мира Увар и лорд Итварт из мира Свартфальт, — выдал первую дозу справки Источник официальным тоном, за которым прятал все эмоции.

— Вы их знаете? — обратился кан Раган к богам за досье на подозреваемых.

— Еще бы! Только если Леди Нианерет — Плетущая, то я незабудка, — скептически хмыкнул Элегор. — Формы у нее, конечно, весьма ничего, но содержание явно хромает. В голове можно голубятню делать, птичкам просторно будет. Впрочем, Лимберу это без разницы, он не философские беседы с ней ночами ведет. Хоу нынче Хранитель Королевской Библиотеки, только свои книжки и видит, об них и думает. Итварт — Бог Войны, здешний тренер по оружию. Все эти боги никак не могут быть теми, кого мы ищем, уж тягу к плетению нитей Мироздания мы как-нибудь бы разглядели. Давай-ка, Источник, насчет города пошарь…

— Если уж вы так просите, герцог, — хмуро буркнули Силы, но не успели провести и пары минут в самоуглубленном состоянии прозрения, как Разрушитель внезапно подскочил и заорал:

— Вот опять! Это в замке! Точно там!

Он напугал Источник так, что, обладай тот способностью к опорожнению кишечника, в гроте бы уже ощутимо пованивало.

— Снова то же самое ощущение! Было и тут же исчезло!

Без подсказки богов Источник провел мгновенный анализ и с легким удивлением и даже толикой злорадства констатировал:

— В замок никто не перемещался, напротив, его только что покинули лорд Итварт, принцессы Мирабэль и Элия. Они перенеслись на Свартфальт.

Удивление относилось к тому, какого черта понадобилось богиням в мире воителя, а злорадство к принцу и его компании, ведущей какие-то странные поиски, руководствуясь дикими ощущениями зловещего Разрушителя.

— А это не исключено, — задумчиво нахмурился Лейм и прежде, чем Элегор взвыл от нетерпения, точно волчара на охоте, оформил свою мысль:

— Что если Ральд ощущал не явление Плетущего Мироздание в замке, а его присутствие в том месте, откуда или куда переправлялись посещавшие Лоуленд боги? Кратчайший миг открытия врат меж мирами позволил ему почувствовать присутствие того, кого мы ищем.

— А Элия, не став дожидаться твоих теоретических выкладок по способу поиска, опередила нас и каким-то образом учуяла Плетущего первой? — возмутился Элегор пронырливостью Леди Ведьмы.

— Не знаю, вряд ли она стала бы брать с собой Бэль, если отправлялась к Плетущему Мироздание. Говорят, Слуги Творца — непредсказуемые создания, — принц подобрал самое мягкое из определений, дабы не нервировать Силы сверх необходимого. — Кузина не стала бы рисковать жизнью родственницы, возможно, имеет место банальное совпадение, — Лейм почесал переносицу и уточнил у Источника: — Чем занималась Элия до переноса в мир Итварта?

— Беседовала с принцем Джеем и Бэль в тренировочном зале, — неохотно ответили Силы, гадая, а не достанется ли ему по ушам от принцессы за разглашение информации, и что будет страшнее: гнев Элии или Лейма и его компании. Все-таки Источник решил, что принц на сегодняшний момент опаснее, а с богиней он как-нибудь договорится. — Вызвать Вам Бога Воров?

— Давай, — согласился Элегор, не желая упускать возможности лишний раз тряхануть белобрысого ворюгу за шкирду. Тот так великолепно злился, что сие феерическое зрелище доставляло герцогу наслаждение истинного ценителя.

Принц Джей тут же возник в Гроте и, не доставив герцогу радости проявлением бурного возмущения, криво ухмыльнулся и поинтересовался:

— Вы сюда специально тусовку перенесли, чтоб никто не догадался, или Источнику приятное захотели сделать?

— Всего понемногу, — машинально отшутился Лейм под невольное фырканье Сил (да уж, их Грот — поистине последнее место, где стали бы искать Разрушителя и герцога Лиенского) и деловито спросил: — Ты не знаешь, зачем Элия и Бэль отправились с Итвартом на Свартфальт?

— У него, похоже, стряслось что-то чрезвычайно огорчительное, вот девочки и поспешили к приятелю с утешением, — беспечно пожал плечами принц, склонный, если то, разумеется, не нарушает его планы, предоставлять другим возможность делать все, что они пожелают, даже если это 'все' — вытирание соплей Богу Войны. — А что, вы уже по Элии жутко соскучились или решили Бэль к поискам привлечь?

— Нам только Бэль здесь не хватало, — в сердцах бросил Элегор, припоминая, как малявка несколько лет назад вываляла его в меду. За прошедшее время в головку 'чудного ангелочка Мирабэль' могла прийти масса иных, не менее блестящих идей. — Но, кажется, где-то на Свартфальте бродит Плетущий.

— Так за чем дело стало? — удивился Джей, искренне недоумевая, как такой элементарный выход не пришел на ум Лейму. — Вызовите Элию и скажите, что мы отыскали Плетущего, если она тоже его нашла, так хоть идиотами себя не выставим. К цели разными дорожками идти можно. А коль она вместо исполнения задачи Сил с Итвартом обжималась, ей же хуже будет! Самое интересное упустит!

— Хорошо, — Лейм строго кивнул на выход из Грота. Происходящее больше не касалось Источника, потому боги потянулись наружу в Сады.

— Эй, спасибо за помощь, — поблагодарил Источник герцог вместо Лейма, всегда любезного, если только голова не была чрезмерно занята какой-то многогранной сложной проблемой.

— Пожалуйста, — удивленно вспыхнув, откликнулись Силы и даже едва не пригласили Элегора заходить еще, коль возникнет нужда, но вовремя прикусили болтливый язык.

Сплетя заклинание связи, Лейм заговорил с кузиной. Та мгновенно откликнулась и через несколько секунд уже стояла на дорожке в Садах Всех Миров среди усыпавших мелкий песок красных, желтых и лиловых листьев.

— А где ангелочек? — первым делом уточнил Элегор, озираясь с демонстративной опаской, будто ждал, что Мирабэль вот-вот напрыгнет на него из-за ближайшего сине-фиолетового куста с какой-нибудь пакостью в коготках.

— Если ты про Бэль, она осталась поиграть с Плетущим Мироздание, — с милейшей улыбкой, источающей изрядную дозу яда, ответила принцесса.

— Мы что-то упустили из виду? — уточнил Лейм со спокойным интересом.

Если его переигрывал достойный противник, бог никогда не злобствовал попусту, а пытался понять, как и почему это произошло. Где и на каком повороте логика или интуиция Богини Любви (а уж на Элию-то влюбленный принц вообще злился в редчайших случаях) позволила ей обойти кузена и обойтись без детальных вычислений для организации тщательного и планомерного поиска.

— Нет, дорогой, всего лишь совпадение или Воля Творца, где кончается одно и начинается другое, может сказать лишь он сам, а иначе как объяснить, что сын Итварта оказался Плетущим Мироздание, — мягко покачала головой богиня, и в такт ее словам мягко зашелестели опадающие листья, заполняя почти театральную паузу.

Осенняя природа, позолоченная тайком подглядывающим из-за двух облаков полуденным солнышком, дышала тишиной и благословенным покоем. Неугомонные крылатые певцы либо перекочевали в глубины Сада, не тронутые пышным торжеством увядания, либо выдерживали творческую паузу, набираясь сил перед весенним турне. Под ногами шуршали листья. Пестрые, как наряд безумного дервиша-странника, издающие терпкий, чуть щекочущий ноздри аромат, дурманящий пуще любых дорогих духов, над которыми бьются мастера-парфюмеры. Ни один садовник не осмелился бы портить ковер, сотканный под ногами богов самой природой.

Хотя нет, один как-то осмелился, и был отчитан за сей вандалистский акт самим принцем Нрэном. Бог Войны с методично-занудливой терпеливостью объяснил болвану, в чем состоит назначение его профессии, призванной лишь являть красоту мироздания, а не деформировать ее. И пусть Нрэн ни на йоту не возвысил голос в своем монологе, эффект его речь произвела потрясающий не только на злополучного мужика и его будущее потомство, снабдив их заиканием, трясучкой, энурезом и чесоткой на семь колен вперед, но и на весь коллектив работников, ухаживающих за Садом в целом. Выговор Великого Воителя очень быстро оброс живописными подробностями и стал неотъемлемой частью мифологии, подраздел ужасы. Легенда сия заставляла трепетать всех без исключения садовников, большую часть которых набирали из дриад, эльфов и водяников, не только тонко чувствующих живое, но и способных выжить в сумасшедшем творении богов, по какому-то недоразумению носящему название Садов Всех Миров, а не 'Большой Смертоносной Ловушки Из Которой Нет Выхода'.

Впрочем, ведущим беседу богам было мало дела до окружающих красот, слишком шокирующим оказалось намеренно-небрежное заявление Элии.

— Да сын ведь у Итварта — совсем пацан, — оторопело припомнил подробности биографии воина Джей, выкопав их из массы важных, не очень и откровенно ерундовых сведений, щедро вываливаемых в уши брата божественно (в силу профессионального призвания) болтливым Клайдом. Бог Воров, как самолучший приятель рыжего сплетника, получал двойную порцию информации, иногда это было весьма кстати, а бывало, принц мечтал о магическом кляпе, способном заткнуть фонтан красноречия братца хотя бы на часок.

— Ему двенадцать, — пожала плечами Элия, подцепив носочком туфли пару листьев.

— Не можем же мы отдать Силам Равновесия этого мальчонку?! — возмутился Разрушитель, припомнив отстраненный холод серебряного Храма в горах, его пустоту и чуждость. Кажется, комфортно там ощущала себя лишь Богиня Логики или делала вид, что ощущает. Сам Ральд принял свою участь служения как неизбежное зло, но обрекать столь злой участи пусть даже совершенно незнакомого паренька казалось кан Рагану неправильным. Одно дело кинуть в горнило Сил взрослого, самостоятельного мужчину и совсем другое — ребенка, чья вина была только в том, что ему выпал жребий родиться Плетущим Мироздание и попасться на глаза Элии. Ральд не хотел такого выкупа за свою жизнь.

— Ну ты даешь, — присвистнул Джей, удивленный внезапной горячностью Разрушителя. — Неужто ребеночка пожалел?

— А я, по-твоему, не способен на это чувство? Что, если я Разрушитель, так должен есть младенцев на завтрак? — ощерился Ральд, не по-доброму сузив бледно-голубые глаза, отблескивающие зелеными искрами от яркой ткани рубашки.

— Зачем? — поморщился Бог Воров с широкой ухмылкой. — Младенцы на завтрак — это такая гадость. Сырое мясо с толстой жировой прослойкой — фу!

— Сразу видно знатока-каннибала, — прокомментировал Элегор.

— Джей хотел выразить свое изумление несоответствию между публичной репутацией Разрушителей, как класса существ, и твоими личными нравственными нормами, но изумление одобрительное, — перевела Элия, приглушая готовую разгореться ссору. Иногда принц затевал свары, просто желая поразвлечься.

— Как она меня понимает, во всем и всегда, мои чувства, мысли, поступки, слова… — моментально расчувствовался бог, демонстративно всхлипнул и, привалившись к плечу сестры, спрятал гипотетические слезы и весьма натуральную глумливую ухмылку, за которую бывал бит несчетное число раз, до тех пор пока не научился давать сдачи или вовремя смываться.

— Возьмешь ее переводчиком? — поинтересовался Лиенский, с неизменным удовольствием наблюдая за очередным концертом Джея.

— Взять? Хорошая идея! А, драгоценнейшая? — Бог Воров оживленно подмигнул сестре.

— Репутация твоих компаний не подходящая для ее высочества, — обрубил Лейм.

— Думаешь, Элия ее настолько испортит? — 'всерьез' озаботился Джей под хохот Элегора и Разрушителя и веселый смешок самой принцессы. Если какие птицы или иные животные еще оставались в этой части Садов, то предпочли перебазироваться в его более спокойные уголки, малопосещаемые громогласными богами.

— Ральд, никто не собирается приносить Ята, сына Итварта, в жертву монстрам, — заверила мужчину богиня. — Но он — Плетущий, и от этого никуда не деться. Суть этого таланта такова, что скрыть его или игнорировать невозможно. Плетение — дар куда более мощный, чем любой из божественных талантов, пренебрежение которыми есть нарушение Законов Равновесия, в первую очередь ударяющее по самому носителю.

— И, как я понимаю, ребенок должен пройти специальное обучение? — задумчиво уточнил Бог Техники.

— О да, — подтвердила Элия, — необученный Плетущий способен натворить куда больше бед, чем самый безумный Разрушитель. Первое, самое малое проявление таланта Ята стоило миру маленького землетрясения. А впереди мощный подъем божественных сил в подростковом возрасте, их становление. Вспомните, что вытворяли сами, и представьте будущее мальчика.

Воспоминания оказались столь колоритными, что богов невольно передернуло. Ни у кого из них формирование, рост и огранка талантов мирно не проходили. А что до Разрушителя и герцога Лиенского, то свидетелями тому стал не один рассыпавшийся в прах мир.

— Неужели ничего нельзя сделать? — Элегор не был способен на безнадежное смирение перед лицом неизбежного, какую бы безобразную харю оно ни демонстрировало. Оказавшись в безвыходной ситуации, идейный бог неизменно придумывал выход или проделывал его там, где нельзя, назло недругам.

— Давайте продолжим поиски, как и планировали, — рационально предложил Лейм. — Если отыщем взрослого Плетущего, то ребенку Итварта можно будет спокойно осваивать собственный талант, Силы Равновесия не станут торопить его. Я закончил разработку методики, карты урбо-миров есть.

— Хорошая идея, Лейм, — Элия одобрительно улыбнулась. — Силы Равновесия всеведущи и вездесущи, но не всесознающи в бесконечности восприятия, полагаю, наблюдать за нашими прогулками и болтовней им недосуг.

— Да у ваших Садов такой магический фон — захочешь, не подслушаешь, — ухмыльнулся Разрушитель и потянулся понюхать источающий аромат морского бриза плющ феерической сине-красно-оранжевой расцветки, фоном которому служил ствол громадного дуба.

Джей и Лейм с двух сторон проворно хлопнули мужчину по рукам, а Элегор рванул за воротник назад.

— С дамским капризом так фамильярничать опасно, — наставительно заметила принцесса, сбрасывая с пальцев не понадобившееся заклятье статиса.

— Ядовитый что ли? — сообразил кан Раган, потирая шею, удавленную воротом.

— Когда как, — расплывчато пояснил Элегор.

— Сейчас не особенно, — встрял Джей и навскидку оценил состояние растения: — Вон листья с синей каймой, а ягодки зеленые. Пахнет бризом, а не клубникой или корицей, значит, потрогаешь и пару дней будешь видеть кошмарные сны, валяясь в коматозном состоянии прямо тут под дубом.

— Когда кайма у листьев красная, а цветки лиловые, отравление куда серьезнее, — скрупулезно прибавил Лейм.

— А меняет это милое растение цвета и свойства, как ему заблагорассудится. Зависимость от факторов окружающей среды и вегетативной стадии еще не выявлена. Единственное отличие, по которому смогли на основе эксперимента установить характер воздействия, — цвет и аромат, — подытожила Элия.

— Теперь понятно, почему дамский каприз, — понимающая мужская улыбка мелькнула на губах Ральда. — А на кой вы его в Саду посадили?

— Это не мы, а Рик, — радостно наябедничал Джей, — приволокся как-то пьяный в дребадан в обнимку с пакетом и ткнул росток в землю. Говорил, очень пестрая расцветка понравилась, да и Энтиору с Мелиором в радость, они все закономерности ищут и яды исследуют. Балуются парни. К тому же от всяких гостей залетных защита. Их лиенским не пои, дай только какую-нибудь дрянь в Саду понюхать или на зуб попробовать. А мы потом все хором отгадываем, в какой момент времени дамский каприз очередную жертву прельстил, весело!

Элегор сконфуженно фыркнул, припоминая детские эксперименты с миакраной и их последствия, которые, спору нет, были б куда печальнее, кабы не своевременная помощь Леди Ведьмы.

— Да уж, ваши Сады поопаснее работы на Силы Равновесия будут, если тут такие растения, о животных мне даже спрашивать страшно, — полушутя полусерьезно констатировал Ральд. — Вы их специально такими сотворили или само собой вышло?

— Конечно, специально, — снова ухмыльнулся Джей, гордясь отчизной. — Лучше любого поединка выживаемость тренирует! После нашего сада, как на развлекательную прогулку, в любые миры отправляться можно!

— Во-во, — поддержал шутку Элегор, — его величество в надежде избавиться от обилия детишек этот сад разводил, старался, а никто в нем так и не сгинул! Так побродят годок, другой и все равно выбираются, мерзавцы!

— А-а-а, теперь все понятно, — рассмеялась принцесса, — наш Джей, вероятно, как-то в младенчестве угодил сюда, и некоторое время, пока не сыскался, его воспитывали бурундуки и сороки!

Белобрысый вор надменно фыркнул, запыхтел, и Лейм строго прибавил:

— Ты забыла про ежей!

— Главное, чтобы они о нем не вспомнили, а то отобьют у нас и изберут Джея вождем своей стаи! — наставительно пояснила принцесса с видом знающего зоолога, посвятившего свою жизнь наблюдению за повадками этого вида животных.

— А разве у ежей есть стаи? — удивился столь замечательному зоологическому наблюдению Ральд, пытаясь догадаться, из-под какого куста может выскочить колючий табун похитителей.

— У наших будет! — заразившись патриотизмом Джея, гордо ответил герцог.

— Злые вы, уйду я от вас в ежиные короли, вот тогда и наплачетесь от тоски! — заявил принц, разыгрывая самую искреннюю обиду, и дажеповернулся в сторону леса, будто намеревался ринуться в чащу.

— Кто-нибудь даже так огорчится, что просто умрет… — с пафосом откомментировал угрозу белобрысого вора Элегор.

— В таком случае, пока принц еще с нами, полагаю, стоит поскорее заняться поисками Плетущего, — предложил Ральд, сочтя сие занятие куда более безопасным, чем ознакомительная прогулка по Саду и дружеская перепалка богов. Разрушителю почему-то показалось, что она в любой момент может перерасти в настоящую драку, но нет, выслушав остроту герцога, принц лишь хищно ухмыльнулся, вызвав у кан Рагана ассоциацию с мелким, но, невзирая на размеры, очень опасным зверьком.

Глава 19. Поиск запасных вариантов

Пересмеиваясь и любуясь осенним садом, боги вернулись в апартаменты принца Лейма. Там все расселись, готовые выслушать инструкции в рамках разработанной богом теории и предполагаемой практики розыска уникального создания, столь необходимого Силам Равновесия для поддержания стабильности Вселенной.

Шутливое настроение быстро подвинулось и гостеприимно уступило часть места деловитой сосредоточенности. В чем была немалая заслуга обстановки гостиной принца, слегка успокаивающей вечно взбудораженные нервы богов. Ее спокойные серо-зеленые тона и функциональное удобство, в пику безупречной четкости и строгой пустоте апартаментов старшего брата или элегантной роскоши Энтиоровых, не бросались в глаза, зато помогали настроиться на рабочий лад самому безалаберному существу.

Элия присела рядом с кузеном на диван, Джей привычно хлопнулся на ковер рядом с принцессой, нахально подставив голову под ее руку, Элегор и Разрушитель обосновались в креслах. Лейм пододвинул (руками, а не магией) поближе низкий стол с рассортированными по стопкам заметками и иными материалами и заговорил, строго постукивая кончиком остро заточенного карандаша по столешнице.

— Я сделал некоторые расчеты по сопряжению круга силы и радиуса чувствительности для присутствия Генераторов круга и Ищущего в магических мирах с переносом поиска на урбо-миры. Учитывая недавнюю просьбу Джея, углубляться в принципы гипотезы и ее письменные выкладки не буду, кому интересно, могут посмотреть график зависимости резонансной частоты Лимарка и все вероятные переменные с коэффициентами поправок, — принц указал на внушительную стопку чертежей, диаграмм и каких-то математических, страшных даже с виду формул.

— Непременно, как только начну страдать бессонницей, одолжу у тебя пачку, — подтвердил Джей, предпочитавший как в жизни в целом, так и в магии в частности интуитивную основу всем возможным расчетам.

Принц еще сильнее откинулся назад и потерся щекой о бедро принцессы, не без явного удовольствия наблюдая, как загорается алый огонек ревности в деловито-зеленых глазах педантичного Лейма. Наслаждение от процесса, совпавшее с маленьким утолением оскорбленного самолюбия, порадовало Бога Воров вдвойне.

Герцог покосился на расчеты друга не без внутреннего содрогания и пообещал себе как-нибудь потом непременно постараться разобраться в них под бутылочку хорошего вина для стимуляции мыслительного процесса. Как-нибудь, а не сейчас. Для начала Элегору больше всего на свете хотелось начать действовать. А вот стерва Элия глядела на записи Лейма с таким видом, будто и правда понимала большую их часть. Интересно, и в самом деле понимала или только делала вид?

— Если говорить коротко и по существу, гипотеза создания магического круга, усиливающего чувствительность Ральда, наиболее вероятна. Я предлагаю организовать поиски следующим образом, — Лейм и не ожидал от компании повышенного интереса к теории магии, — мы с Элией создадим круг силы, или, вернее, активируем магический контур, замкнутый на кан Рагана, а вы, ориентируясь по картам, приступите непосредственно к перемещению в выбранные миры. Поочередно будете проникать в них на краткий срок.

— Полагаю, нескольких минут мне должно быть достаточно, чтобы настроиться, — подтвердил Ральд, потирая костяшками пальцев правой руки о ладонь левой. — Того мальчишку в магическом мире я учуял сразу без поддержки круга.

— Отлично. Значит, после акта телепортации мы ожидаем, пока кан Раган адаптирует восприятие и решит: стоит ли продолжать поиск в данном регионе дальше или следует переключиться на иную, более перспективную область. Я поработал над картами с Сечением избранности Мальфа и выделил наиболее перспективные с точки зрения сетки энергетических потоков районы. Через 'роднички' информация в виде призрачных отпечатков силы должна стекаться к ним со всего мира, — увлекшись объяснением, Лейм машинально материализовал кружку исходящего ароматным парком черного кофе и отпил несколько глотков.

Пока боги разглядывали расписанные жирными точками, кругами, волнообразными, прямыми линиями карты, принц методично продолжал:

— Кроме того, к магическому контуру я предлагаю прибавить чары для объединения нашей группы на цели поиска. Я не столько надеюсь на их непременную эффективность, сколько полагаю необходимым для спайки магических энергий.

— Какие чары-то? — полюбопытствовал Элегор, прилагая значительные усилия, дабы мирно сидеть в кресле, а не носиться кругами по комнате. Герцог подумал было 'заказать' кофе и себе, однако решил, что не стоит нивелировать взвинченное состояние успокаивающими средствами. Некоторая нервозность сейчас была полезна!

— Мы не можем использовать в заклятье намеренную настройку на розыск Плетущего, он как Служитель Творца защищен от возможности магического обнаружения, не сработает даже Закон Желаний, — напомнила богиня, машинально ероша волосы Джея, как если бы ласкала непослушного, но любимого пса.

— Я знаю, дорогая, — мягко откликнулся Лейм, одарив возлюбленную нежной улыбкой, и задал вопрос: — А если это будут чары ментальной ориентации на цель, без персонификации, но как настройка на необходимый нам объект?

— То есть ты предлагаешь, — почесав нос, постарался перевести научную магическую мысль в максимально практическое русло Бог Воров, — включить в заклятье абстрактную наводку для переноса: 'идти туда и к тому, что нужно'. Так?

— Да, — подтвердил Лейм, потирая лоб ластиком на верхушке карандаша, будто безуспешно пытался удалить через кожу хоть одну из явного переизбытка мозговых извилин. — Условие, разумеется, далеко не безупречно. И все-таки хоть какое-то лучше его полного отсутствия.

— Возможно, сработает. Вряд ли в урбо-мирах может оказаться кто-то или что-то, кроме Плетущего, необходимое нам в настоящий момент. Главное, чтобы искатели добавили к заклятью общей ориентации внутреннюю эмоциональную установку на поиск, не переводя ее в область сознания, — поразмыслив, согласилась Богиня Логики с научно обоснованными выводами кузена, легонько шлепая Джея по руке, протянутой несколько дальше разрешенного приличиями, даже лоулендскими приличиями, места.

— За дело? — взбодрился Элегор, пребывающий в состоянии патологического нервного возбуждения без употребления тонизирующих напитков.

— А почему магический контур создаешь вместе с Элией ты, Лейм? Думаешь, только Богу Романтики такие штучки по плечу? — неожиданно возмутился вор, вычеркнутый из 'почетного' списка без демократического процесса голосования. Джей слишком хорошо помнил, каково это, когда сила Элии оплетает душу, чтобы добровольно отказаться от такого блаженства.

— Но ведь сила принцессы тебя не омывает, — удивился Разрушитель очевидному для него факту. — Как же ты сможешь замкнуть круг?

— Что ты имеешь в виду? — моментально встопорщился белобрысый спорщик, заранее чувствуя себя оскорбленным, обойденным и вообще обиженным жизнью.

— Он говорит о процессе истечения, свободно совершающемся во взаимодействии с Леймом, — вместо Ральда спокойно ответила принцесса. — В ответ пробуждается его божественный дар и сливается с моим, а часть оставшейся энергии замыкает контур, стимулирующий чувствительность Разрушителя и обостряющий его способности к поиску.

— Ну и почему мы не сможем сделать ту же фигню? — продолжал упираться Джей. Он вскочил на ноги и насупился, кончик носа мужчины сердито подергивался.

— Потому что моя сила заблокирована, дабы не свести с ума упрямцев вроде тебя, лезущих на рожон при каждом удобном случае, — рыкнула выведенная из терпения настойчивостью брата Богиня Любви. — Нельзя воздействовать силой только на силу, неизбежно окажутся затронуты все, как тонкие, так и физические, оболочки. Нельзя, Джей, просто поразвлечься с Силой Любви и не оказаться затронутым ее мощью. Для контура нужен свободный поток, а не та тонкая струйка, которую я могу выделить без вреда для партнера.

— Это ж, выходит, ты будешь и Ральда облучать? — забеспокоился герцог о своем подопечном, невольно отвлекая внимание от попавшего впросак вора, вечно желавшего получить максимум удовольствий с минимумом последствий. Или, выражаясь языком старинной пословицы, и на драконе голышом прокатиться, и задницу о шипы не ободрать.

— Нет, ему ничего не грозит, — снисходительно улыбнулась принцесса, — Раган окажется между нашими силами, как в круге огня или защитной пентаграмме. Полная, насколько это возможно, безопасность при максимальном сохранении остроты восприятия.

— Давайте начинать, — на сей раз почти распорядился Джей, раздосадованный публичным вычитыванием, но не настолько, чтобы собачиться с сестрой прямо сейчас, выясняя, в чем еще и где его обделили. Впрочем, принц пообещал себе непременно поговорить с принцессой потом.

— Я первый! — застолбил место Элегор, выхватив из стопки первую карту так стремительно, что ни один из пергаментов размерами со средней величины столовое блюдо даже не шелохнулся. Герцог склонился над листом, выбирая место для телепортации по пометкам друга.

Элия с Леймом переглянулись и слегка соприкоснулись руками, воздух ощутимо завибрировал от ощущения проснувшейся мощи. Физическое касание было лишь бледной тенью, отражающей в мире материальном истинное слияние богов-любовников, глубокое и полное, не доступное взору и пониманию простых смертных.

Сила Богини Любви, минуя все внешние и внутренние препоны, хлынула к беззаветно любящему сердцу. В это мгновение остальные боги ощутили себя так, словно оказались совсем рядом с неистово полыхающим звездным огнем. Он ластился к вызвавшему его мужчине игривым котенком, в любую минуту готовым обратиться в беспощадного монстра и, пожаром вырвавшись на свободу, уничтожить все, что попадется на пути.

Джей зло скрипнул зубами, наблюдая за тем, как проявляется могущество Богини Любви. Одновременно принц инстинктивно страшился этой картины и жалел, что не может занять место кузена. Сколько же раз он целовал или обнимал Элию, но никогда не чувствовал ничего подобного! Ему, словно последнему нищему, доставались жалкие крошки с роскошного стола. 'Каково же это, испытать на себе всю мощь божественной силы принцессы, соприкоснувшись с ней в извечном танце?' — жадное любопытство начало с новой силой грызть мужчину. Чтобы отвлечься, бог дернул из стопы следующую карту, вцепился в нее так, будто собирался разодрать на клочки или прожечь лазером взгляда.

— Вот демоны! — почти восхитился Элегор, оценивая таланты Элии. — Да тобой весь Лоуленд осенью согревать можно, а освещать круглый год!

— Ну что вы, герцог, — заскромничала принцесса с мило-стыдливой улыбкой, ресницы богини затрепетали восхитительными бабочками. — Вот вас, готова спорить, на весь наш Уровень достанет.

— Мне нужно как-то приготовиться, пересесть? — прервал остроумную перепалку Ральд, приподнимаясь с кресла.

— Местоположение не принципиально, — едва заметно качнул головой Лейм, пассом убирая пустую кружку со стола. — Контур уже охватил вас. А вот нашим искателям я бы порекомендовал переодеться, лишнее внимание посторонних, отвлекающее от цели, нам ни к чему.

Элегор использовал Звездный набор, чтобы напялить на себя рубашку неопределенно-серого оттенка и черные штаны — самую безликую из одежд, в принципе соответствующую нижней планке неприхотливых стандартов урбо-миров. Там ведь выкрутасы модников, как правило, безоговорочно учитывались лишь весьма небольшой группой населения, значительная часть народа одевалась в основном течении обычая, однако к удобству путешественников существовала еще небольшая прослойка, которая вовсе не обращала внимания на то, как выглядит. Наряд герцога как раз соответствовал этому типажу. Любитель приключений сосредоточился на выбранной точке и исчез из лоулендского замка, бросив на прощание:

— Сделано! Пока!

— Скорый, как стрела в поносе, — плюхнулся в освободившееся кресло и позлобствовал Джей, не успевший отправиться в путь первым. А ведь раньше у него это всегда получалось, впрочем, раньше он не соревновался в стремительности с герцогом Лиенским. Уязвленное самолюбие покалывал забравшийся в самую его серединку маленький ежик досады. Ерзая, устраиваясь поудобнее, а заодно и меняя свой наряд на шорты и футболку, принц нетерпеливо спросил у Ральда:

— Ну как?

— Заклятья работают, я чувствую, — почесывая лоб, признал Разрушитель, прохаживаясь по комнате. Стол, шкафы, кресла в ней были расставлены так, чтобы оставлять достаточно места для этой процедуры. Лейм иногда принимался метаться, обдумывая на ходу какую-нибудь важную идею, потому и освободил себе заблаговременно жизненное пространство: все лучше, чем сшибать мебель. Приостановившись, Ральд констатировал: — Только там, куда Элегор рванул, Плетущих нет. Ощущается внутри как пустота вместо щекотки.

— Гор, возвращайся, — позвал друга Лейм через активированное заклятье связи.

— Значит, я следующий, — довольный уже тем, что прыткого герцога постигла неудача, осклабился принц.

Как раз в этот момент в кресле материализовался герцог, но поскольку место было занято, очутился Элегор прямо на коленях у Джея, словно воспитанник-переросток, решивший вспомнить чудесные мгновения детства и забравшийся к обожаемому дядюшке, требуя сказку на ночь или игру в лошадки.

С возмущенным шипением принц выскользнул из кресла под ехидный комментарий принцессы:

— А вы чудесно смотритесь, мальчики, может, для Галереи Портретов и Зеркал попозируете? Уверена, полотно вызовет широкий общественный резонанс! Будем пускать в замок экскурсии по билетам.

— Не продешеви с ценой, Леди Ведьма! — откликаясь на голос, герцог развернулся к принцессе, продемонстрировав наливающийся свежей лиловостью великолепный полосатый синяк с царапинами на скуле. Лейм встревожено воскликнул:

— О Силы, Гор, что с лицом?

— А, пустяки, — небрежно отмахнулся тот, ощупав травму кончиками пальцев, — сейчас заживет.

— Надо было инструкции в письменном виде составлять, — злорадно вставил Джей, разглядывая Элегора, как истинный ценитель гениальный шедевр мастера, пусть даже мастера-палача. — Только я сомневаюсь, чтоб помогло, герцог-то у нас уникален. Его за чем ни посылай, хоть за Плетущим, хоть за яблоками, он все равно неприятности находит и синяки себе в коллекцию.

— Еще бы, когда вокруг с детства такие примеры для подражания, об очередном наборе синяков и неприятностей которых весь Лоуленд судачит с восторженным придыханием, — колко ответила Элия и деловито спросила: — Так в чем дело, герцог?

— Ты с кем подраться успел? — с живейшим интересом уточнил Ральд, надеясь услышать увлекательное описание мордобоя.

— Точка силы, выбранная Леймом, как раз на скоростной автотрассе оказалась, — пожал плечами молодой бог, даже не думая сердиться на друга. — Вот и поцеловался с первой же машиной. Лоб в лоб. Хотя ей, — герцог гордо ухмыльнулся, — больше досталось. Теперь только на свалку!

Синяк на скуле герцога быстро выцветал, сменяя оттенки, как в калейдоскопе, с лилового на насыщенно-синий, зеленый и бледно-желтый. Свежие глубокие царапины стягивались в тонкие бледные полоски. Слишком много регулярных упражнений выпадало на долю регенеративных талантов Элегора, чтобы они спасовали перед такой банальной травмой, тем паче нанесенной не заклятым врагом, а автотранспортным средством, не имеющим собственной воли к разрушению и причин для ненависти к Лиенскому. Хотя, имей техника возможность общаться, она вполне могла бы объявить бога из Лоуленда персоной нон грата в отместку за то, сколько мотоциклов и машин отправились в металлолом по вине его маниакальной склонности к езде на пределе и за пределами максимальных скоростей.

— Гор, прости, — принялся извиняться Лейм, испытывая глубочайшее чувство вины.

— Да я ж сказал, пустяки, — снова беспечно отмахнулся герцог. — Не ты ж карты составлял, а защиту ставить смысла не было, все равно она при переходе сбоит и чувствительность понижает. Давай лучше продолжать!

— Теперь моя очередь, — довольно ухмыльнулся Джей. — Вперед, на Тровалон!

— Посмотрим, с чем вернешься ты, — с некоторым недоверием к тому, что путешествие брата пройдет в строгих рамках цепочки 'пришел — постоял — нашел/не нашел Плетущего — перенесся назад', произнесла принцесса.

— А чего интересненького обнаружу, с тем и вернусь, — задрал нос вор, для которого отсутствие денежных знаков никогда не являлось препятствием для приобретения приглянувшегося товара. — Скучайте!

Принц ткнул наугад в точку на очень общей карте (один из узлов пересечений на дугах течения энергий, отмеченных Леймом) и исчез из кресла. Едва он пропал, Ральд прислушался к чему-то внутри себя, отрицательно с легким разочарованием помотал головой и цокнул языком. Ничего!

— Джей, дуй назад, зеро, — крикнула Элия, вступая с братом в ментальный контакт.

Вор возник спустя секунду уже не в кресле, а посреди комнаты. Футболка и шорты принца выглядели так, словно он решил принять сильный душ одетым. Часть волос из длинных прядей повисла сосульками, короткие встопорщились мокрыми иглами, сделав мужчину и впрямь похожим на худого, сердитого и мокрого ежа. Бог сделал шаг по ковру, и в спортивных черно-полосатых, как тигрята, тапках звучно, по-хозяйски, будто твердо намеревалась создать в обувках принца небольшое болотце, хлюпнула вода.

Теперь настала очередь прикалываться Элегору:

— Там дождик или ты решил освежиться, а может, углядел Плетущего среди русалок?

— Фонтан! — выплюнул Джей всего одно слово, и компания покатилась со смеху. Секунд пять белобрысый и насквозь мокрый бог дулся, а потом по-собачьи встряхнулся, обдав насмешников веером брызг, повалился на ковер и захохотал вместе со всеми.

— Похоже, эмоциональная настройка на поиск необходимого объекта действует, — захихикала Элия и прищелкнула пальцами, чтобы подсушить 'купальщика', а заодно и ковер кузена заклятьем. — Тебе, мой дорогой вспыльчивый брат, требовалось срочно охладиться! Вот и результат!

— Коль пошла такая везуха, стоит продолжать, — ухмыльнулся Джей, вскочил на ноги и мотнул взъерошенной, подобной цветку одуванчика, головой в сторону стола: — Теперь снова тебе карту тянуть, герцог!

Взбодренный душем Элегор во второй раз выхватил из середины стопки карту, расправил ее, прижав специальными подставками (на столе у Лейма нашелся набор таких штуковин, выполненный в виде симпатичных фигурок кошек и собачек), прикинул, куда следует телепортироваться или, вернее, куда манит его заклятье цели, и перенесся на Арнот.

— Есть! Что-то чуется! — в ту же секунду с порывистой жадностью встрепенулся Ральд. — Не уверен до конца, но…. Когда я паренька чувствовал, щекотало сильнее, а тут будто перышком под кожей осторожно водят. Надо проверять! Пошли! Вы же сумеете с Элией контур сохранить при переходе?

— Постараемся. Мощность вряд ли прежней останется, однако поиск облегчить должна, — серьезно кивнул Лейм, недаром просидевший над расчетами несколько часов кряду, и позвал друга:

— Гор, где ты там? Ральд что-то чует!

— В горах, — отозвался чуть растерянный голос Элегора. Послышался и характерный шорох породы под ботинками бога, с удвоенной силой принявшегося изучать обстановку. — Только тут нет ни души, если того горного козла на соседнем хребте в расчет не брать.

— Кто-кто соседний, козел? — не удержался от ехидной шпильки Джей и обрадовал герцога: — Ну ты не переживай об одиночестве, мы стосковались и идем к тебе! Сейчас будем!

Четверо богов дружно телепортировались к Лиенскому, составив ему компанию в созерцании величественных горных красот. Пейзаж, даром что находящийся в урбо-мире, ничуть не уступал великолепию горных магических миров. Пусть массив и был уже не молод, не вздымался дерзко вверх, щетинясь острыми пиками, и не скалился глубокими ущельями, зато в его масштабной плавности было ощущение вечного покоя и мира.

Стоя на широкой, в десяток шагов тропе на горной круче, боги охватывали взглядом далекую щетку соснового леса внизу, полноводную реку, искрящуюся серебром в голубизне, взбирающиеся на возвышения разнотравные луга и бесконечную синь небес с белыми барашками облаков, подсвеченных с бочков золотом солнца. Свежий и прохладный воздух ласкал горло. Вокруг действительно было пусто; если не принимать во внимание версию о вселении души Плетущего Мироздание в тело какой-нибудь горной птицы, ящерицы или успевшего убраться восвояси козла, то боги пока не знали, что и думать. Присутствия магии, кроме той, что излучали сами пришельцы, явственно не ощущалось.

— Где же Плетущий? — демонстративно заозирался по сторонам Джей, приставив руку козырьком ко лбу. — Не под заклятьем же спрятался, чтобы тихо похихикать над пятью дураками?

— Там, если я чувствую именно его, — Ральд ткнул пальцем себе за спину в массивный горный хребет из красноватого и серого камня, вздымающийся среди своих собратьев и опоясанный той самой тропой, на которой и оказались боги.

— Попробуем сеть телепортации, чтобы точнее определить место? — предложил Лейм геометрический способ для скорейшего обнаружения если не самого Плетущего, то его следов, оставленных в горах Арнота.

— Айда, — Элегор кивнул и запросто хлопнул руку на плечо принцессы, Джей нахально приобнял ее со спины, Ральд и Лейм подхватили под руки. Фамильярность фамильярностью, но мужчины прикрыли единственную даму со всех сторон, заслонив ее от возможной опасности. Никто ведь не мог пообещать, что разыскиваемый Плетущий окажется сугубо мирной и гостеприимно настроенной личностью. Если ты такой редкий и хочешь выжить, то, наверное, очень быстро прекратишь доверять каждому встречному-поперечному и научишься хорошо защищаться или проворно прятаться и отлично бегать.

Компания переправилась на другую сторону хребта, на точно так же плавно огибающую его широкую тропу, продолжение или начало (как известно, философская загадка о кольце решения не имеет) той, на которой они оказались сначала. Только теперь вид на равнину закрылся. Вокруг были лишь горы, небо и короткий росчерк парящей еще выше гор хищной птицы, высматривающей добычу. Поскольку никто из богов в данный момент помирать не собирался, а в живом виде был крупноват для роли обеда, пернатое бесцеремонно проигнорировали.

— Никого не видать, — разочарованно констатировал Бог Воров.

— Он там, — Разрушитель снова уверенно, но не без смущения, ткнул во все тот же злополучный хребет, на который указывал несколько секунд назад с другого бока.

— Мы чего, в прятки играем? — ухмыльнулся Джей, разглядывая кусок хребта, опоясанный дорогой.

— Или наш Плетущий спортом занимается, вокруг носится, — выдвинул еще одно дикое предположение Лиенский, и сам любивший скакать по неприступным горам.

Чем неприступнее были горные утесы, тем с пущей охотой герцог шел на их штурм и тем большее ликование испытывал от преодоления. Ведь чем дольше Элегор жил на свете, тем интереснее ему становилось соперничать не с кем-нибудь, а с самим собой, и раз за разом испытывать на прочность организм, пытаясь добраться до предела божественных возможностей.

— Разберемся, — уверенно заявил Лейм и предложил выбрать третью точку сети для телепортации вправо от нынешнего места.

В очередной раз компания совершила прыжок в пространстве и нос к носу столкнулась с парой совершенно обыкновенных людей: светловолосым парнем и рыжей, обсыпанной веснушками девушкой в плотных брюках, одинаковых серо-зеленых рубашках, с большими рюкзаками за спиной.

Излучение их сил было столь невелико, что ощутить присутствие посторонних боги в сиянии собственной мощи, еще только приспосабливающейся к миру, просто не смогли.

Двое людей, судя по их виду, типичная парочка туристов-любителей, из карабкающихся повыше в горы, чтобы запечатлеть себя на фоне вершин, испуганно ойкнули и попятились от неизвестно откуда возникших существ, трое из которых — дама и два кавалера в изысканных нарядах — словно сошли со страниц старинной книги или женского любовного романа. Уж больно нечеловечески прекрасными выглядели женщина и окружавшие ее мужчины.

Наверное, поэтому пятились люди прямо в сторону обрыва с близким к панике жалобным скулежом:

— Призраки!

— Где? — тут же принялся крутить головой Джей, в надежде узреть обещанные привидения.

— Та-та-так, вв-в-вы, — сквозь перестук зубов выдавила из себя девушка, то ли как самая храбрая, то ли как наиболее болтливая. Волосы, из неубранных в короткий хвостик под мягкой резинкой, встали дыбом, а россыпь веснушек выбледнилась от ужаса.

— Я? — искренне удивился принц, ткнул для пущей убедительности себя кулаком в грудь. — Брехня! Может, они, — бог небрежно махнул рукой в сторону спутников, — и умудрились умереть в ближайшую пару секунд так, чтобы я не заметил, но на свой счет скажу совершенно точно, как был живым, так и остался. Могу даже пукнуть!

Элегор не выдержал, засмеялся и покосился на ощерившегося вслед за ним Ральда с молчаливым вопросом. А ну как эта парочка только на вид люди, а где-то в глубине хоть один из них — Плетущий Мироздание? Разрушитель передернул плечами в знаке отрицания, дернул головой в направлении все того же злополучного хребта, дескать, опять фонит оттуда, и отступил за спины богов, укрываясь их силой как плащом, чтобы не ввергать в панику людей одним своим присутствием. Пусть в урбо-мирах от Кошмара Вселенной и не шарахались напропалую, да ведь и приятельствовать не спешили, чуя остатками атрофировавшихся тонких талантов неясную угрозу существованию не столько даже драгоценной любому ничтожеству собственной шкуры, сколько привычной и понятной реальности. Те, кто сохранил хоть что-то из щедро дарованных Творцом талантов, не могли не понимать, пусть на уровне подсознания, что этому мужчине достаточно щелкнуть ногтем, дабы послать мир в тартарары.

— Если вы не прекратите пятиться, то сейчас упадете с тропы и получите шанс стать призраками сами, — доброжелательным и очень спокойным тоном психиатра, беседующего с буйно помешанным, забравшимся на конек крыши или зажавшим в руке бритву, намекнул Лейм. Теперь бог, перечитавший в свое время немало книг по психологии общения и протерший не одну пару джинсов на разного рода тренингах, мог управлять людьми и без ментального воздействия на сознание.

Туристы встали как вкопанные, оглянулись, ойкнули еще более испуганно и подались в противоположную от обрыва сторону. Нечего было пытаться дать деру по узкой тропке, уходящей вниз под углом в восемьдесят градусов. Парень трясущимися руками вытащил из кармана рубашки круглые очки в тонкой оправе, нацепил на нос и робко спросил:

— А кто вы?

— Мы гости, — расплывчато отозвалась Элия с загадочной улыбкой на губах, заставившей парнишку от макушки до шеи покрыться густым румянцем.

— Гости из будущего или прошлого? — проявляя энтузиазм типичной любительницы научной фантастики, начала бодрее расспрашивать девушка, малость адаптировавшись к обстановке, выходящей за рамки обыденной действительности.

— Из иного пространственно-временного континуума, — выразился Лейм столь загадочно, что Разрушитель и Джей покосились на бога с искренним уважением завзятых матерщинников, услыхавших новое ругательство из уст воспитанницы института для благородных девиц.

— А-о-о, — выдохнули туристы, закивав головами. Теперь все приняло привычный, хоть и фантастичный оборот. Средства массовой информации провели немалую подготовительную работу, забрасывая народ всякой нелепой мистической чепухой.

— И у нас есть к вам несколько вопросов, — заворачивая беседу в нужное русло, нетерпеливо влез Элегор и жадно потребовал: — Расскажите про эту гору!

— Про гору? — непонимающе переспросила девушка, с трудом соображая, с чего бы гостей из иного пространственно-временного континуума могла заинтересовать география.

— Нас интересуют любые слухи, легенды, истории об этом месте, — терпеливо внес разъяснения Лейм, — если они есть, разумеется.

— Вы о Холме Великана? — парень указал на кусок хребта за спинами компании.

— Именно, — подтвердил Джей энергичным кивком. — Давайте, мальчики и девочки, напрягите память, пусть потрудится на благо всего организма.

Нечто в улыбке принца вызвало в туристах новый приступ нервной дрожи и желание кинуться прочь сломя голову, а может и вовсе сигануть в пропасть, только чтобы не выяснять, что именно этот худощавый белобрысый мужчина с веселыми и злыми голубыми глазами имеет в виду. То ли обещает убить быстро, то ли, напротив, помучит.

— Мы в долгу не останемся, — Элегор, правильно истолковавший высказывание Джея, сунул руку в карман и позвенел монетами, завалявшимися от последней гулянки в Лоуленде. Пусть бог сменил костюм, но 'заботливый' Звездный Набор, учитывая пожелания хозяина, автоматически переместил содержимое карманов в новый наряд.

— Почему именно Холм Великана? — спросил Лейм, беря ведение беседы на себя, ибо остальные для этой роли годились не слишком: мужчины пугали людей, а Элия лишала способности рассуждать здраво.

— Так если по сказкам о горах Наварла судить, тут когда-то могучий волшебник или отшельник жил. Он эти горы и создал вокруг своего дома, чтобы люди ему не докучали, — прокашлявшись, ответил парень, поправив дужку очков. — Конечно, никто теперь в эту чушь не верит, разве может один человек такое сотворить? Горы образуются в результате тектонических процессов, происходящих в земной коре на протяжении миллионов лет…

— Да-да, мы в курсе, — кивнул Лейм, вовсе не стремясь к развенчанию мифа о силах матушки-природы.

Будь оно иначе, принц мог бы порассказать наивным людям, как развлекался его лучший друг Элегор в свободных мирах, воздвигая целые горные системы и стирая их в порошок, просто чтобы избавиться от избытка бушующей силы. А ведь герцог даже не был Колебателем Земли, способным одним движением брови пробудить вулкан или опустить остров на дно морское.

— По легенде, тот отшельник жил несколько веков в полном одиночестве в этой горе, любовался рассветом и писал магическую книгу о сути всех вещей. А герои приходили сюда испрашивать его совета, — неуверенно закончил парень. — Чтобы его получить, приносили всякие диковинки. Если волшебнику нравился дар, он помогал, а если нет, мог и навредить. Вот так в сказках написано. Только я больше ничего не помню, давно читал, еще когда совсем маленьким был.

— Понятно, — разочарованно протянул Элегор.

Порывшись в карманах, он всучил человеку пяток золотых монет — все, что нашлось из мелочи, после того, как заплатил в трех трактирах за разгромленные приятелями помещения и иной нанесенный урон. Передоверить оплату Кэлеру, и так вечно нуждающемуся в деньгах по причине неимоверной широты щедрой души, неприлично богатому герцогу не позволила совесть.

— Это что? — опять не понял паренек, разглядывая переливающиеся на солнце золотые кругляши с изображением диадемы на одной стороне и профилем какого-то сурового мужика на другой.

— Золото, — ухмыльнулся Джей столь вопиющей непонятливости. — Или тебе не ведом этот металл, отрок?

— Э-э, ведом, — кивнул очкарик, девушка же просто с молчаливым восторгом взирала на горку монеток, переводила взгляд на дарителей и снова впивалась в деньги. Вероятно, в ее мозгу эта горка уже превратилась в нечто более желанное, может быть шубку или очаровательную квартирку.

— Так бери! Купишь чего-нибудь своей подружке! И тикайте отсюда, — фыркнул Джей, — чтоб какой-нибудь камешек ненароком на голову не рухнул.

Легким ментальным посылом принц подкрепил силу своей рекомендации. На сей раз девушка сообразила первой, она уцепилась на руку парня и потянула его к тропе вниз, подальше от странной компании, неведомо как появившейся в горах, задающей чудные вопросы и готовой платить за ответы астрономические суммы. А ну как одумаются, отберут назад, а ответчиков прикопают под каким-нибудь камешком или просто столкнут вниз?

Глава 20. Находка

Скоро шум туристов, спускающихся с хребта, топая и сопя, как целая армия на Скоро шум туристов, спускающихся с хребта, топая и сопя, как целая армия на марше, стал едва слышен, и боги обменялись соображениями:

— Значит, Ральд прав, чего бы тут ни было, оно внутри горы, — почесал скулу Элегор. — Надо искать вход.

— Да нам и выход сгодится, — заверил Лиенского Джей. — Я не из привередливых.

— Камнедробилка пригодилась бы, — нахмурился Лейм, успевший перевести мышление на техногенный уровень.

— Зачем, дорогой? — удивилась богиня. — У нас есть средство получше. И я не о жидкости из коллекции Мелиора, растворяющей камни, а о Джее. Если тут есть дверь, вход ли она или выход, Бог Воров должен ее обнаружить.

— Какое доверие! — всхлипнул 'от избытка чувств' принц, пряча за едкой иронией польщенное самолюбие.

— Будешь спорить? — выгнула бровь принцесса, положив руку на тонкую талию.

— Спорить с женщиной — самое тщетное из всех занятий, пустая потеря сил и времени, — скривился Джей. — Фактический тупик, из которого, впрочем, есть три выхода: убить, заткнуть рот поцелуем или согласиться. Поскольку к первому я пока морально не готов, а на второй не согласишься ты, то остается лишь третий вариант. Коль ваше высочество изволило приказать, будем искать вход. Откуда прикажете начинать?

— Со стороны восхода, — подсказал Элегор. — Попробуем проверить легенду.

Боги вновь перенеслись на другую сторону горы, Джей крякнул, прикидывая масштабность зоны поисков, и прилип к камню, словно собравшийся ползти по вертикальной стене гигантский ящер. Тонкие, чуткие и одновременно чрезвычайно цепкие пальцы принца оглаживали грубые скалы, время от времени мужчина даже прижимался к камню щекой, прислушиваясь к каким-то ему одному ведомым звукам, вновь отлипал и перекочевывал на следующий участок. Компания наблюдала за действиями профессионального взломщика молча и с ценными советами под руки не лезла.

Вдруг Джей отшатнулся от стены, топнул ногой и выругался, стукнув себя по лбу кулаком:

— Я тупица!

— Утверждение спорное, но не лишенное оригинальности, — улыбнулась Элия. — Может, обоснуешь?

— Вы не лучше, — огрызнулся белобрысый мужчина, малость взмокший от усердия. — Если уж мы следуем легенде, так надо во всем. Холм-то великана, значит, на другой высоте замок к двери в его хоромы искать полагается!

— А ведь верно, — согласился Лейм и покраснел от мучительной неловкости за собственную недогадливость, а Элия лишь одобрительно кивнула, соглашаясь с суждением брата, но никаких нравственных угрызений не проявила.

— Эй, Лиенский, подсоби! — вор приглашающе поманил герцога пальцем.

— Я тебе больше всех нравлюсь? — хмуро полюбопытствовал Элегор, настороженно приближаясь к Джею.

— Ну так! — хмыкнул Бог Воров и объяснил свою мысль, по-приятельски хлопнув Элегора по плечу: — Ральд весь в чутье ушел, Элия с Леймом контур держат, так что из оставшихся ты мне всех милее, ибо единственный.

— Понятно, — усмехнулся умевший считать, во всяком случае, считать до четырех, герцог.

— А раз понятно, подставляй спину, нечего левитацией настройку на поиск сбивать, — воззвал Джей и, ухмыльнувшись, прибавил: — Не бойся, я не тяжелый, а по сравнению с Кэлером, так и вовсе чистая пушинка!

— Чистая, говоришь? — Элегор скептически оглядел обсыпанного каменной крошкой принца и сложил руки замком.

Джей оперся на них одной спортивной тапочкой, оттолкнулся, и в то же мгновение ловкий, как куница, мужчина крепко утвердился обеими ступнями на плечах Лиенского, достаточно широких при всей худощавости фигуры Элегора, чтобы удержать Бога Воров. Вознесшись над коллективом, принц снова взялся за работу, весело мурлыча себе под нос вульгарную песенку.

Топчась на плечах герцога и с самым сосредоточенным видом скользя пальцами по каменной стене, Джей как бы между делом, хотя тон совершенно не вязался со шкодливым выражением задранной вверх физиономии, заметил:

— Какой исторический момент, право слово! Только пока я не определился, в каком именно свете его следует преподнести публике: то ли я попрал тебя стопами, то ли ты меня на руках носил.

— Все зависит от того, кому рассказывать будешь, если Энтиору, то второй вариант с большим эффектом прокатит! — прыснула Элия.

— Чего-то ты, принц, больно шустро языком заработал, неужели дверь нашел? — передернув плечами так, что белобрысый остряк при всем кошачьем чувстве равновесия еле удержался на 'насесте', осведомился герцог.

— А сейчас поглядим, — довольно провозгласил Джей и надавил на какой-то совершенно неотличимый от других камень размером с пять собственных ладоней.

В горе заскрежетало, мелкая россыпь камней посыпалась на компанию богов сверху, забарабанила по плечам и макушкам. Не досталось законной доли геологических презентов только виновнику происходящего, переждавшему камнепад на верхотуре, и Элии, мгновенно активировавшей защитное поле Звездного Набора. Впрочем, мужчины и не заметили мелких неудобств, они впились жадными взглядами в открывшийся в горном хребте высокий и в меру широкий проход, откуда на них с меланхоличной терпеливостью вечности смотрела лишь темнота. Никакая страшная тварь не соизволила броситься на любопытных богов, потревоживших ее покой.

Джей оставил свой 'почетный' пост на плечах Элегора, соскочил вниз и первым ринулся навстречу неизвестности, ясное дело, герцог рванул за вором, а следом, кое-как отряхнувшись, потянулись и все остальные, несомненно любопытные, но в большей степени умеющие сдерживать сиюминутные порывы и куда более осмотрительные. Если впереди и ждали какие-то ловушки или неприятности, то первыми в них неизбежно должны были угодить принц-вор и герцог. Они же и обладали самыми большими шансами выбраться оттуда живыми и невредимыми, Джей в силу божественной изворотливости, а Лиенский благодаря сверхъестественной живучести.

Однако недлинный коридор явно не природного (слишком гладкими оказались стены) происхождения пришельцы миновали без проблем, Джей даже умудрился приметить в нише каменную чашу-лампу с остатками темного масла и запалить ее зажигалкой. Почти одновременно с первым вспыхнули светильники и в просторном зале, куда вывел исследователей проход.

Стены из такого же, сглаженного, как в коридоре, красновато-серого, отливающего сталью камня освещались укрытыми в нишах лампами. Освещенные участки зала чередовались с иными, казавшимися темными провалами, куда не достигал свет, а в центре находилось возвышение из камня шероховатого, с черными и белыми вкраплениями слюды. На нем торжественно возлежал облаченный в золотой, расшитый россыпью драгоценных камней халат мумифицированный труп мужчины ростом около трех с лишком метров. Длинные совершенно седые волосы аккуратно обрамляли пергаментное лицо, одна рука лежала на груди, вторая покоилась вдоль тела.

— Как там твое чутье, Ральд? — все еще сохраняя крохи упрямой, как владелец, и столь же живучей вопреки обстоятельствам надежды, спросил Элегор.

Разрушитель молча ткнул пальцем в сторону великанской мумии, лицо мужчины было воплощением разочарования и гневного недоумения. Столько таскаться вокруг горы, искать путь — и для чего? Чтобы обнаружить не живую редкость, а ее мумифицированные останки.

— Н-да, сдается мне, мы немного, на тысчонку-другую лет, опоздали, — резюмировал Джей.

— А если Эйрана кликнуть. Он, кажется, в некромантии крупный спец, — неуверенно, скорее перебирая идеи, нежели настаивая на своем, предложил герцог.

— Какая некромантия, Элегор? Если это Плетущий, то он — Служитель Творца, соответственно, его посмертие защищено силами, в сравнении с коими вся мощь Эйрана — что комариный чих, к тому же наш брат достаточно разумен, чтоб не рисковать попросту, — покачала головой Элия. — Все, что нам остается, это вернуться к перебору карт других миров.

— И не пошарить тут? — искренне изумился Джей. — Или имущество Плетущих тоже защищено какими-то вселенскими законами?

— Насчет имущества ничего сказать не могу, — честно призналась в своей неосведомленности принцесса, никогда не грабившая и не обворовывавшая Слуг Творца.

— Тогда непременно нужно все осмотреть! — настоятельно заявил принц. — И не ухмыляйся, — Джей дал тычка заулыбавшемуся Элегору, — вдруг мы отыщем какой-нибудь след или указание, где и как искать других Плетущих Мироздание!

— Ищите, с твоими навыками много времени это не займет, — разрешил Лейм, не слишком веря в подобную удачу, но понимая: если не дать брату порыться в гробнице, удовлетворив не столько даже жажду наживы, сколько любопытство, тот в силу мстительности натуры и вовсе может отказаться от продолжения поисков. — Мы подождем вас в Лоуленде.

Компания разделилась. Элегор подошел ближе к мумии, раздумывая о том, кем был этот великан при жизни, насколько нелепые сказочки урбо-мира соответствуют реальности, а Джей сунул нос в ближайшую нишу, прошуршал там чем-то, затем изучил содержимое другой, чихнул и разочарованно подвел итог:

— Бр-р-р, здешний мусор только Элтона или Ментора соблазнит… Философ-фи-я-я-я! Может, прихватить им в подарок вот хоть трактат 'О престранной природе душ человеческих' или не стоит труху по мирам таскать? Ф-р-р! Если наш покойничек имел что-то ценное, кроме своего парадного балахона и шлепанец, в которых помер, то либо распродал перед смертью, либо хорошенько припрятал. Как думаешь, в постаменте потайного сейфа нет?

— Вряд ли, — не имевший богатого опыта разграбления захоронений, но обладающий в достатке знаниями о природе камня, Элегор постучал ногой по боку каменнойглыбы и кулаком по верху. Глухой звук вышел ничуть не более обнадеживающим, чем оптимистичный оскал мумии.

Джей встал по другую сторону от постамента с великаном. Теперь парочка богов походила на небольшую группу скорбящих, пришедших проститься с покойным. А что до жадных искорок и легкого разочарования в глазах, так искренняя скорбь товар подчас редкий даже на настоящем прощании. Как правило, присутствующих куда больше заботит собственная жизнь и ее продолжение, чем тот, кто уже миновал заветную черту.

— Может, хоть цепочку с него снять? — тоже попинав постамент, с тоской спросил Бог Воров, разглядывая весьма толстую золотую цепь с крупноформатным прямоугольным медальоном, которую мумия накрывала правой дланью возмутительно собственническим жестом. — Как думаешь, он не восстанет?

— Ты хочешь поразвлечься или опасаешься? — не понял Элегор.

— Просто гадаю, — фыркнул Джей и потянулся к шее покойника, герцог принялся помогать, высвобождая медальон из-под пальцев мумии. Тот подался неожиданно легко, вот только выскользнув почти полностью, зацепился выступом на задней стенке за сухую костяшку пальца владельца и с тихим щелчком раскрылся. Изнутри выпала небольшая пластинка и спланировала на грудь бывшего хозяина или, скорее, хранителя. Ибо знакомый и, пожалуй, успевший набить оскомину узор был слишком хорошо известен мужчинам: шутовские колпаки, розы и игральные кости! Он мог принадлежать только карте из колоды безумного Либастьяна.

— Оп-па! — глаза Джея моментально загорелись. — Давай, верти!

Элегор поднял карту, и боги уставились на мерцающее, словно проявляющееся на секунду и тут же исчезающее из виду изображение худенького и очень серьезного мальчика с серыми глазами и лохматой черной гривой, прядь из которой спадала на правый глаз. Паж-Плетущий — гласила подпись под картинкой.

— Какая-то странная вещица, — насторожился Бог Воров. — И опять Плетущий — сопляк. Они что, до более зрелого возраста не доживают? И живого отпечатка личности я за картой не чую, как по ней паренька искать?

— Все правильно, — возразил герцог, накрытый с головой чувством острого, как горсть жгучего перца и стилет Энтиора, озарения. — Мальчика ты не найдешь, его пока нет во Вселенных. Этот портрет — лишь обещание его явления, потому и мерцает.

— Везде-то ты был, наверное, часто посылали, все-то ты знаешь. Откуда бы такая осведомленность, вы у нас, герцог, часом не очередная инкарнация самого Либастьяна? — с подозрительным прищуром осведомился принц, крутя карту в руках.

— Не знаю, просто чувствую, — признался Элегор, ощущая себя изрядным болваном и ожидая закономерной насмешки. Однако Джей лишь качнул головой и протянул:

— Ну-ну… Так что делать будем, провидец? Волочь картинку в Лоуленд и посвящать Ральда в наш маленький семейный секрет, который знает каждая собака на Уровне и через одну на всех остальных?

— Зачем? Отдадим Злату, пусть припрячет, — пожал плечами Лиенский, словно собирался не передавать Карту Колоды Джокеров Повелителю Межуровнья, а переложить кусок колбасы с одной полки холодильника на другую.

Герцог хлопнул себя по карманам брюк, правый ответил молчанием (все имеющиеся монеты Элегор недавно отсыпал парню за информацию), а левый брякнул сталью. Видно, не услышав нужного звука, бог поинтересовался у Джея:

— У тебя зеркальца нет?

— Почему нет? Есть, — ухмыльнулся запасливый Бог Воров.

Только на поясе принца была прицеплена масса кулончиков и брелоков, сверкающих разноцветными камешками, сувенирных паучков всевозможных мастей, черепков, бутылочных открывашек и иных непонятных штуковин, часть из которых вполне могла оказаться отмычками. А уж что таилось в глубинах карманов Джея, о том досконально не знал и сам Джей, совавший туда все, что казалось хоть сколько-нибудь ценным и попадалось в загребущие ручки. Принц вытащил небольшое круглое зеркальце в оправе из сцепившихся хвостами кошек. — Сгодится?

— Мелковато, но сойдет, — решил Элегор, пульнул в зеркальную поверхность лучом силы Звездного Тоннеля и позвал: — Эй, Зла-ат?!!

— Ваше нахальство не знает границ, герцог, где вы только его набрались? — мрачно ответствовало пространство стремительно расширяющегося конуса тьмы, выросшего из почти игрушечной безделушки.

— Может, ты кусочек потерял? — тут же сострил Джей, не успев вовремя прикусить неугомонный язык, болтающий будто сам по себе и зачастую сильно портящий жизнь хозяину.

Темнота ничуть не просветлела, но приобрела странные свойства, ибо проявившееся на ее фоне хмурое лицо Злата оказалось видно в мельчайших деталях. Высокий лоб, черные пряди волос, прихваченные обручем, перевитым в странном вечно изменяющемся узоре из множества тончайших золотых проволочек. Брови Повелителя Межуровнья, отреагировав на едкую шуточку Бога Воров, пошли на сближение в районе переносицы.

— Ой, он рассердился, — жалобно запричитал Джей, демонстративно пятясь от 'проектора', - ой, что теперь будет, что будет… Только б в Межуровнье не бросил и в сусликов не превратил!

— Почему в сусликов? — брови Злата приостановили движение и заломились в ироничном интересе, малахитовые глаза заблестели.

— Так это же самая сволочная вещь — быть сусликом в Межуровнье! Высматриваешь опасность, дрожишь, а вокруг туман непроглядный, и откуда на тебя бросятся, смотри не смотри, никак не разглядишь, — объяснил логику суждения Джей, и Дракон Бездны, войдя в бедственное положение сусликов, кивнул, соглашаясь с мнением принца.

— Так зачем звали? О сусликах не с кем побеседовать? — с кривой ухмылкой осведомился Повелитель Межуровнья.

— Если хочешь, и о них, и о зеленых ежиках, и о мэсслендских грюмах поболтаем, но вообще-то, Злат, мы нашли еще одну карту, вот и вызвали тебя! — объяснил Элегор, а Джей помахал в воздухе, практически перед носом грозного создания, очередным творением Либастьяна.

— Давай, — к объемному изображению лица добавились очертания простертой в повелительном жесте руки. — Элия и остальные в курсе?

— Она пока не в том обществе, чтобы про Колоду трепаться, — отмахнулся Гор, передавая карту Повелителю Межуровнья. — Да и нас там уже заждались, того гляди, искать начнут, а мы тут про сусликов…

— Идите, — властно, будто отпускал своих подданных, велел Злат, то ли отыгрываясь за оскорбительные шуточки, то ли не успев выйти из образа великого, могучего и ужасного Дракона Бездны, то ли не имея такой возможности. — Обсудим вашу находку потом.

— Слушаем и повинуемся, сир, — Джей рухнул на пол пещеры, едва не смахнув с постамента мумию, и распластался на камне как медуза в столь утрированном жесте благоговейного поклонения, что Злат, закрывающий распахнутое Элегором окно в Межуровнье, скривил рот, сдерживая рвущийся наружу хохот.

Едва за Повелителем Путей и Перекрестков закрылись врата в Бездну, вор мячиком подскочил с пола и успел заметить, как обращается в прах покойник на постаменте. Лишь пыль да тусклые от ее налета драгоценные камни в обмотке цепи остались на плите. С исчезновением Карты из Колоды Джокеров с портретом Плетущего иссякла поддерживающая бренные останки в целостности загадочная мощь.

— Ну что, возвращаемся? — уточнил у герцога мужчина, отряхивая пыль с футболки и шорт и отбирая зеркальце. Драгоценные камешки принц проигнорировал; превратившись в обыкновенную россыпь бесхозных камней, они потеряли всякую привлекательность для Бога Воров.

Элегор кивнул, и боги телепортировались в апартаменты Лейма. Ожидающая их явления компания расположилась вокруг стола и то ли рассматривала, то ли просто перебирала карты миров. Предупреждая все вопросы и опережая не в меру словоохотливого Джея, герцог Лиенский объявил с порога тоном неизлечимого больного оптимиста:

— Ничего мы нужного не нашли, Леди Ведьма, только безделушку в коллекцию твоего 'золотого' приятеля отрыли и, сама понимаешь, не мешкая ему отослали.

— Понимаю, — искусно скрывая удивление и интерес, согласилась принцесса, откладывая выяснение обстоятельств до более подходящей поры. — Впрочем, безделушки безделушками, а поиски стоит продолжить. Мы решили предоставить право выбора карты мира Ральду.

— Возможно, его обостренное чутье, среагировавшее на эманации давно погибшего Плетущего, поможет нам скорее напасть на верный след, — пояснил Лейм, сцепив пальцы в замок, — разумеется, при условии наличия такового, — не удержался от педантичного добавления принц.

— И как успехи, испытываешь ли особый внутренний трепет, взирая на схематичные изображения ландшафтов Гаверы? — полюбопытствовал не без скепсиса Джей, заглядывая через плечо Разрушителя, уставившегося на карту.

Принц знал, насколько многие боги, одиночки и психопаты по натуре, ненавидят, когда кто-то маячит у них за спиной, и поступал так нарочно. Он обожал трепать нервы собеседникам и щекотать собственные. Кто-то терпел, сцепив зубы, выходки белобрысого пройдохи, а иные, особенно нервные или нетерпеливые, могли крепко врезать, вернее, попытаться всыпать нахалу. Вот тогда и начиналась для Джея самая потеха: успеть вовремя отскочить из-под удара, разыграть оскорбленную невинность, искреннее недоумение столь агрессивным поведением знакомца и вдоволь посвариться с ним.

Но Разрушитель был слишком занят анализом собственных ощущений, чтобы доставить извращенное удовольствие принцу. Он с хрустом потянулся, запрокидывая руки так, что крупные кулаки разминулись с физиономией Джея на какие-то доли миллиметра, и честно ответил:

— А мантикоры знают, вытянул и все…

— Я, конечно, не мантикор… — задорно начал принц.

— Ты монстр поопаснее, — охотно поддакнула Элия.

Джей отвесил в ее сторону благодарный поклон и закончил:

— Однако проверять твою интуицию все равно придется мне, вряд ли Энтиор сподобится ради наших скромных нужд оторваться от своих личных дел и отловить пяток зверюшек, впрочем…, если Элия попросит, но опять же возникает вопрос, кто с этими тварями будет беседовать. Они-то не такие обаятельные монстры, как я, и воняют отвратно…

— Да, пахнешь ты хорошо, — вроде бы сделал комплимент вору Элегор, оставляя открытым вопрос о степени превосходства обаяния принца над мантикорами. Принц уловил намек, но вида не подал, напротив, расплылся в довольной улыбке и согласился:

— С ароматами даже у вас, герцог, проблем нет. Хорошее вино, куда бы ни налито или пролито, вонять не будет!

— Эй, мальчики, хватит делать друг другу реверансы, а то начнете драться, я разволнуюсь, кинусь вас разнимать и могу сломать ноготь! — вмешалась Элия, выдав сию фразу тоном комичным избалованной барышни.

— Умолкаю, ибо маникюр единственного твоего ногтя, драгоценная моя, священен! Я не побоюсь сказать, он в десять тысяч раз более свят, чем маникюр Энтиора и Мелиора вместе взятых, включая пальцы на руках и ногах! — патетично воскликнул принц и исчез из гостиной Лейма, на прощанье показав герцогу язык, дабы оставить за собой если не последнее слово, то последний жест и выражение лица.

Тот только покачал головой, давая молчаливую оценку неугомонности Джея. Неодобрять или пытаться поучать взрослого бога все равно было не только бесполезным, а даже вредным занятием. То ли в силу божественного призвания, то ли из-за скверного характера, чему бы белобрысого ворюгу и шулера ни учили, он старался поступать наоборот. Конечно, если дело касалось правил хорошего тона, а не нового карточного фокуса или секрета маскировки отмычек. Эту информацию Джей ловил везде, где только можно, не гнушаясь самыми неавторитетными источниками, способными именно в силу своей неавторитетности к яркой оригинальности мышления.

— У вас все время так, или я как-то по-особенному влияю? — задумчиво поинтересовался Ральд, оглушенный язвительным словесным потоком, извергнутым Богом Воров.

— Да, пожалуй, влияешь. При тебе он ведет себя потише, может, боится, что не выдержишь и сбежишь обратно в миры, наплевав на все обещания Сил Равновесия? — капельку мрачновато, но и с примесью гордости за родную кровь объяснил Лейм.

— Ты еще Клайда и Рика не слышал, — с той же обоснованной гордостью в голосе счел нужным добавить Элегор. — А уж когда они собираются и голосят все вместе! Аттракцион не для слабонервных!

— Я представляю… — прикинул кан Раган, как должны будут вести себя, находясь в замкнутом пространстве, три экземпляра Джея, и ухмыльнулся.

Глава 21. Подкидыш

Уникальный и так 'расхваленный' родственниками принц перенесся в первую же точку Гаверы, попавшуюся под руку его шальной интуиции. Он, разнообразия ради, старался в точности следовать инструкциям Лейма насчет постановки цели, хоть первая проба и завела бога на площадь в центр гигантского многоярусного фонтана с обнаженными дамами и дельфинами, испускающими струи из всевозможных загадочных мест. Сие моментально сделало принца предметом массового и весьма восторженного внимания публики, посчитавшей телепортацию искусным фокусом, проделанным на потеху толпе. Джея и самого немало позабавило купание в фонтане, поэтому он не имел ничего против второго схожего по степени оригинальности перемещения.

Сумрак — не природный, первый признак наступающего вечера или робкая длань близящегося утра, а всего-навсего следствие плохого освещения пространства, — обступил принца вместе с запахами сырого цемента, грязи, плесени и старья. Сквозь разбитое узкое подвальное окошко просачивались жалкие крохи света, не столько проявляя, сколько скрадывая в лохмотьях теней хлам, сваленный беспорядочной горой, и общую убогость обстановки.

Случалось, Джею нравилось шарить в забытых старинных вещах и находить прелестные редкости, какие и украсть-то не всегда удавалось. Однако на эту грязную кучу колченогих табуретов, тряпок, газет, коробок, сломанной техники и иной рухляди, не поддающейся идентификации, Бог Воров сроду не польстился бы. Так с чего бы чутье затащило принца сюда? Мужчина с неприязнью уставился на мусор. Неужели он должен рыться в подобной дряни? Это не мумию потрошить!

В процесс глубокомысленных раздумий над горькой участью ворвался звук, похожий на мяуканье или хныканье. Доносился он, разумеется, не из окошка или болтающейся на одной петле двери в еще более темный, чем комнатушка, коридор, а из кучи ветоши. Джей прислушался с проблеском воскресшего интереса. Может, тут окотилась кошка? Вечно они выискивают местечки поукромнее. Хотя, на кой его чутью могут понадобиться котята? Кот — Плетущий Мироздание — такого анекдота во Вселенной еще не бывало! Как он плести-то будет, лапами, что ли? Принц представил, как притаскивает котенка в гостиную Лейма, чтобы торжественно вручить Разрушителю, и захихикал от удовольствия. Ради такого прикола принц был готов замарать руки.

Мужчина шагнул к куче хлама и подцепил клетчатую тряпку, когда-то давным-давно честно служившую кому-то длинным пальто. Отбросив ее, Джей вылупил глаза и издал нехарактерный крякающий звук, впрочем, было от чего. Вместо симпатичного слепыша-котенка, тычущегося носом в поисках вожделенного молочка, в ворохе тряпья лежал, суча ножками и ручками, белокожий младенец. Совсем кроха, он повернул голову с густыми зелеными в песочно-желтую полоску волосами и уставился на Джея желто-зелеными, такими же полосатыми, как волосы, глазами с треугольниками зрачков. Теперь, когда на него не давило тряпье, кроха и не думал орать.

— Вот так свезло, то трупы, то сопливые младенцы попадаются! — буркнул принц и машинально сделал ребеночку козу. Иных разновидностей общения с лежащими и ползающими детьми бог не знал, да и не стремился к расширению ассортимента.

Дитятко раскрыло рот и щелкнуло бритвенно-острыми зубками, едва не оттяпав богу кончик указательного пальца.

— Ха! — Джей отдернул руку, глянул на младенца с некоторым уважением и вопросил риторически: — Интересно, тут все такие детки или ты уникум?

Поскольку острозубый ребеночек промолчал, принц поворошил груду рухляди, вытащил из нее пяток мятых журналов разной тематики 'Женские штучки', 'Все для машины', 'Очарование', 'Семья и воспитание' и 'Эгоист', быстренько пролистал, уделяя основное внимание картинкам. Все запечатленные создания, в каких бы экстравагантных позах их ни снимали, имели волосы одного, преимущественно темного оттенка и круглые зрачки.

— Значит, ты не местный, подкидыш! — резюмировал бог, еще раз внимательно изучив живую находку. — Ну ладно, жаль, конечно, что не котенок, но поглядеть на то, как наши с тобой нянчиться будут, тоже весело! Пойдем, Зубастик!

Бог сдернул через голову футболку и подхватил ею младенца. Держа находку на вытянутых руках, чтоб не обделал и чего доброго не покусал, мужчина телепортировался в Лоуленд, не дожидаясь сигналов оттуда.

— Вот! — объявил принц, поскорее уложив находку в кресло, подальше от рук и пока еще чистой одежды. Если пацан собирается прудить, пусть портит обивку мебели у Лейма.

— Твой, что ли? — живо поинтересовался Элегор.

— Мой? — встревоженно переспросил Джей, до этой минуты даже не рассматривавший подобный вариант, прислушался к своему ощущению сродства к силе малыша, замерцавшей в мире Узла весьма ярким маячком, и облегченно выдохнул, утирая с лица гипотетический пот ужаса:

— Уфф, не мой! А ты поосторожней с предположениями, Лиенский, так ведь и заикой меня великолепного сделать недолго. Но раз ребенок нашелся, наверное, на что-то сгодится! Эй, Ральд, а пацан разве не Плетущий? Я ведь прямо к нему перенесся! Больше, кроме кучи мусора, в подвале ни фига не было, потому я дите и припер, — Джей наскоро пересказал об исследовании журналов для идентификации младенца.

— Нет, он не Плетущий, — Разрушитель нахмурился, пытаясь напрячь чутье, и помотал головой, и повторил: — Нет, не Плетущий.

— Так что, мне этого подкидыша обратно тащить? — в легком замешательстве почесал в затылке Джей, расхаживая по комнате. — Пусть тот, кто его в том дерьме зарыл, себе забирает! Или кому-то из вас подарить? Чего-то смотрю, желающих масса, прям не знаю, кому предпочтение отдать..

— Подожди, — остановил словотворчество брата Лейм, пристукнув пальцами по столу. — Надо разобраться, как мальчик с такой силой оказался в урбо-мире, вероятно, ты неспроста наткнулся на него.

— А для начала стоит выяснить, откуда он на самом деле родом, — согласилась Элия не столько из сочувствия к беспомощному детенышу, сколько заинтересовавшись загадкой. — Вдруг, и правда, отпрыск кого-нибудь из нашей семейки. Я ведь единственная из вас могу сказать совершенно точно, что это не мой ребенок.

— Может, он голодный? — озаботился Разрушитель, подойдя ближе к креслу с удивительно спокойно воспринимающим окружающую действительность младенцем. Как его положили на мягкое сидение, так дитя и лежало, помахивая ручками и ножками и время от времени издавая тихое гуление. Видно, не будь дурак, пацаненок инстинктивно счел перемены в своей участи к лучшему.

— Если есть лишние пальцы, накорми, — ухмыльнувшись, посоветовал Джей, наколдовывая себе новую футболку, вместо вынужденно пожертвованной на пеленку.

— Вопрос с кормлением напрямую зависит от происхождения младенца, — согласилась Элия, оценивая желто-зеленые, не то дриадские, не то русалочьи волосы, глаза оборотня и белую кожу демонов, вампиров или снежных великанов. — Если судить по внешнему виду, мальчик — дитя нескольких рас, и какие именно стороны его сути проявятся на физическом уровне, сходу определить трудно.

— Так отведай его крови и скажи, — запросто предложил Элегор, заинтригованный происходящим и совершенно спокойный за свою будущность. Никакого родового сходства в ребенке бог не находил, а вот среди королевской семейки действительно водилось немало белокожих и светловолосых парней.

— Я не настолько искусна в кровавой интуиции уровня генетики, герцог, если же буду разбирать плетение души, могу случайно задеть ребенка, — поморщилась принцесса. — Да и не в моих привычках питаться младенцами, предпочитаю особей мужского пола постарше. — Попробуем пригласить Энтиора.

— О, решим разом оба вопроса: откуда пацан и куда его девать, вернее, девать его останки, — развеселился Джей, хлопнув в ладоши.

Элия усмехнулась, показывая, что оценила висельный юмор братца, и строго предупредила:

— При Энтиоре никаких шуточек на его счет, а то закапризничает и откажется помочь, — и сплела заклятье связи.

Точка чар развернулась в полномасштабный экран, являя публике, восторженной по определению и замершей в благоговении пред открывшимся зрелищем, облик принца. Вернее, двойной портрет его высочества, поскольку мужчина в данный момент находился перед зеркалом, занимаясь умиротворенным созерцанием собственного отражения. Спору нет, от кончиков подбитых металлом остроносых сапог превосходной драконьей кожи до темных локонов, ниспадающих на плечи мягкими волнами, внешность принца была истинным совершенством, и бог прекрасно сознавал сию истину. На великолепных губах играл отблеск самодовольной улыбки, тонкие ноздри хищного носа чуть заметно подрагивали, в глазах — озерах ледяной бирюзы — острыми кристалликами играли блики заходящего солнца.

— Дорогой, прости за беспокойство, не мог бы ты оказать мне небольшую услугу, — попросила принцесса.

— Ах, стради, ты же знаешь, ради тебя я готов оставить самые срочные дела, — кончики белоснежных клыков показались, стоило принцу заговорить, и плавно повести рукой, демонстрируя дивный маникюр. Каждый ноготь принца был расписан тончайшим узором из листьев всех оттенков красного.

— О, запоминай! Теперь, Ральд, ты знаешь, как выглядят срочные дела, — хриплым от злости голосом ввернул Элегор шпильку, отдавая неизменную дань застарелой ненависти.

— Для Бога Элегантности правильно расправить мельчайшие складки на рубашке, превращая свою внешность в эталон совершенства — именно так, — довольно серьезно подтвердила Элия, пока вампир перемещался в апартаменты Лейма.

— О какой услуге шла речь, дорогая? — поинтересовался Энтиор, запечатлев долгий поцелуй на запястье сестры (Элегор внимательно наблюдал за Леймом, ожидая вспышки ревности, но друг оставался удивительно спокоен, словно вампир не облизывал Элию, а нюхал цветочек). — Неужели твой прыткий визави опять занемог? — принц метнул подчеркнуто заботливый взгляд на закипающего герцога.

Все желающие высказаться по сему и иным поводам, помня своевременное предупреждение богини, мудро промолчали.

— Нет, однако ты угадал, мне снова понадобился твой дар чтения крови, — принцесса кивнула в сторону младенца.

Дитя и чужого могущественного мужчину Энтиор, разумеется, заметил мгновенно, но не счел нужным демонстрировать им свое внимание. Первое в любом случае того не заслуживало, а второй скорее всего был из приятелей Лиенского или безалаберного Джея. Элию, по мнению вампира, никогда не привлекали мужчины без запаха опасности и определенной доли извращенности в любой из сфер. Для того, чтобы обратить на себя внимание Богини Любви, черноволосый бугай с весьма оригинальной прической и стильной одеждой пах слишком нормально.

— Хочешь определить родство? — высказал догадку принц, оценивая ребенка уже не как лишнюю вещь в гостиной Лейма (тот вечно в детстве таскал всяких бездомных тварей, мог во взрослом состоянии и бесхозного младенца приволочь), а как объект исследования.

— Именно, милый, — просияла улыбкой 'какой ты догадливый, красивый и вообще самый лучший' принцесса.

— Это очень важно для той проблемы, над которой мы работаем, кузен, — серьезно подтвердил Лейм.

— Сделаю, что смогу, — вампир приблизился к креслу, одним текучим движением хищника опустился на одно колено и всмотрелся в желто-зеленые глаза ребенка. Джей вытянулся в струнку, не желая пропустить ни единого момента в 'знакомстве' брата, его конечностей или даже кончика носа с острозубым дитятей. Тот сначала глазел на принца, а потом сонно заморгал, прикрыл глазки и засопел, пуская пузыри. Вор испустил долгий вздох разочарования. Концерт не состоялся! Чуть заметно кивнув своим мыслям, Энтиор нагнулся над крохотным тельцем. Спустя несколько секунд он отнял рот от нетронутой с виду кожи младенца. Все следы прикосновения успели затянуться, повинуясь власти Бога Вампиров над кровью и плотью.

Прикрыв глаза длинными черными опахалами ресниц, принц простоял над ребенком почти минуту, пока его дарование разбирало по полочкам информацию, полученную из кровяных телец, и промолвил:

— Кровь Мэссленда, яркая, сильная кровь линии Повелителей Стихий, герцогов Мэссленда, но какой именно из их ветвей, сказать сложно, мальчик слишком мал.

— О блин, какие детки по мусорным свалкам валяются! — пораженно выдохнул Джей.

При слове 'свалка', лицо вампира исказилось брезгливой гримасой, он резко отпрянул от родовитого ребенка и метнул на вора яростный взгляд. Но компании уже не было дела до негодования принца, которого заставили продегустировать предварительно не продезинфицированный продукт.

— Мэссленд? — нахмурился Лейм, словно ему на плечи сгрузили парочку Вселенных, которые надо не только держать на плечах, но еще регулярно чистить, мыть и проветривать. — Мы должны поскорее разобраться с этой историей. Из-за ребенка могут возникнуть такие неприятности, что всего дипломатического таланта Мелиора не хватит, чтобы выпутать Лоуленд.

— А не легче вернуть его взад? — растерянно предложил Ральд.

— Ха, а если детку искать примутся и таки сыщут, найдут отпечатки нашей силы, и попробуй докажи, что мы его напрокат не брали? — процедил Джей, уже жалея о своем порыве притащить младенца в Лоуленд. Развлечение и ошарашенные рожи родственничков не стоили межмирового конфликта.

— Никуда мы ребенка перемещать не будем. До выяснения всех обстоятельств он останется тут под заклятьем купола, закрывающим от любых способов поиска, — выдвинул встречное предложение Лейм. — Полагаю, стоит обратиться к Эйрану. Он лучше нас знаком с родословными Мэссленда.

— Спасибо, Энтиор, — поблагодарила Элия вампира и тот, шепнув одними губами ответ, испарился из комнаты. Вероятно, желал оказаться подальше от неприятностей. Когда его величество Лимбер начинал искать виноватых среди отпрысков, Энтиору, вне зависимости от степени причастности к происходящему, неизменно перепадало несколько хороших зуботычин. А может, им двигало более практичное желание прополоскать рот ароматической водой или антисептиком.

— Так я зову Эйрана?! Он в башне на болотах должен быть, — выпалил Элегор и, поскольку немедленных возражений со стороны более осмотрительных членов компании не прозвучало, выкрикнул, запуская заклятье связи:

— Эй, Эйран! Ты нам очень нужен!

Джей, оказавшийся на свою беду в самом центре зоны распространения крика, отскочил в сторону, принялся ковырять в ухе, проверяя, уцелели ли барабанные перепонки, и язвительно бормоча:

— Одного не пойму, зафиг вообще заклятье связи плести было, ты ж до самого Мэссленда, как козырем шестерку бить, доорался!

— Нам? — спокойно отозвался мужской голос одновременно с возникшей картинкой.

Худощавый мужчина с отливающими в красный, рыже-черными, оригинально полосатыми волосами, стоял за лабораторным столом. Недрогнувшей рукой он слил черную жидкость из мензурки в голубой с лиловыми искрами раствор в большой колбе, не потеряв ни капли, и поднял яркие голубые глаза на собеседника. Руки его тем временем продолжали работу: одна поместила колбу, где, не смешивая цветов, кружились потоки жидкостей, в штатив, вторая сделала пасс, повинуясь которому карандаш черканул несколько пометок в толстой книге, и та закрылась.

— Нам, — подтвердил Элегор, одновременно расширяя зону заклятья так, чтобы охватить всех присутствующих, и перечислил. — Лейму, Джею, Ральду кан Рагану, он, между прочим, Разрушитель, и Элии.

Принцессу герцог упомянул в последнюю очередь, все еще надеясь отучить приятеля от пагубного, куда хуже выпивки, пристрастия к Богине Любви. Надежда еще не оставила сердце Лиенского, больного хроническим оптимизмом. Причем на сей раз, ради разнообразия, эта ветреная дама основывалась на вполне логичных рассуждениях, а не выросла из бурьяна чистого противоречия. В отличие от прочих принцев, мэсслендец не провел бок о бок с Элией массу времени, а значит, если бы захотел, был способен игнорировать колдовское женское очарование. Проблема была лишь в одном: Эйран, рационалист-ученый и циничный политик, абсолютно не стремился к сохранению трезвости рассудка. Вон как засверкали глаза, стоило только назвать принцессу, куда сильнее, чем при упоминании Разрушителя. Элегору моментально захотелось сказать об Элии или самой Элии какую-нибудь гадость, герцог с трудом подавил порыв.

— Любопытно, для каких целей я мог понадобиться столь пестрой компании, — озадачился Эйран и по жесту приглашения — скорее формальности, чем необходимости для открытия врат, — перенесся в гостиную Лейма. Теперь, официально признанному сыну короля Лимбера был открыт свободный доступ в замок Лоуленда из любой точки Вселенной, даже из самого сердца Мэссленда.

Эйран бросил быстрый взгляд на непредставленного младенца, по-дружески приветствовал братьев, поцеловал в щеку Элию. В ответ получил один быстрый кивок от Джея, рукопожатие от Лейма, а так же был приобнят за плечи и награжден нежнейшей улыбкой от Элии. Гость с живым интересом кивнул незнакомцу, стоящему у задернутого полупрозрачной шторой с золотым и зеленым узоромокна, за которым крались сумерки:

— Рад встрече. Моя покойная мать отдала бы полжизни, чтобы иметь возможность, выпавшую мне — лицезреть во плоти Легенду Мироздания. Она очень интересовалась силами, стихийными по сути проявления, воплощенными в телесной форме.

— Всего несколько дней в компании ваших родственников — и я встретил кучу народа, стремящегося познакомиться со мной, а не заточить в узилище или уничтожить сам след присутствия в мирах, — вновь удивился Ральд и, не удержавшись, спросил: — А что ты делал в лаборатории, яд?

— О нет, — улыбнулся столь же неприкрытому интересу, как и его собственный, Эйран. — Я смешивал заклинание.

— Эликсир? — не понял мужчина, наклонив по-орлиному голову.

— Нет-нет, тут есть существенная разница, — тон Эйрана стал строже, уже не собеседника, а немного учителя. — Эликсир — это специально разработанный состав из воздействующих на организм или внешний мир веществ (вытяжек из растений, измельченных камней, продуктов животного происхождения и иных компонентов), оказывающий в большей степени фармакологическое магическое действие. А заклинание — есть растворенная в специально подобранной жидкости магическая энергия, в виде связанной упорядоченной структуры символов. Имея две упорядоченные структуры, путем смешивания можно добиться появления новой структуры, то есть заклинания, вобравшего в себя полностью или частично значение вышеозначенных компонентов. Я смешивал заклятье порождения пауков-ткачей для леса, окружающего мои владения, с заклятьем сумрачной тени, чтобы получить новую разновидность пауков.

— Невидимок, что ли? — полюбопытствовал Джей, представляя, какую развеселую жизнь способны устроить гигантские пауки-невидимки любому, вторгшемуся без спроса во владения изобретательного бога.

— Не столько невидимок, сколько животных, способных искусно скрываться в теняхи производить паутину, а, следовательно, и ткань, обладающую этими свойствами, — скрестив руки на груди, поправил брата Эйран без тени самодовольства. Ученый был просто рад поделиться своими умозаключениями.

— Поразительно, — завистливо вздохнул Ральд и отвернулся к окну, тая печаль. — Я когда-то хотел заниматься чем-то подобным. А потом проснулся мой истинный дар и все пошло прахом…

— Почему? — удивился черно-рыжий маг. — Разве ты не мог оставить себе занятие по душе? Призвание проникает в божественную суть, но не поглощает безусловно все интересы, поскольку иначе оно лишится возможности обогащения.

— Возможно, — пожал плечами Разрушитель. — Только слишком сильно кипела поначалу дурная кровь, не мог думать. Потом времени ни на что, кроме стремления выжить, не осталось. А теперь я по подсказке Богини Любви сменял погоню да прятки на служение Силам Равновесия. Герцог, вон, за меня поручился, коль отыщу Плетущего Мироздание, примут. Только пока лишь мумииили никчемушные дети под руку лезут. Этот, — Ральд кивнул в сторону мирно сопящего младенца, — к тому же мэсслендским оказался. Потому тебя и вызвали.

— Так-так, — Эйран озадаченно потер подбородок, скорее заинтригованный, чем ужаснувшийся. — Вы похитили ребенка из Мэссленда?

— Далась нам ваша ребятня! В Лоуленде своих что ль не хватает? Так папаше только заикнуться стоит, мигом еще склепает, — пренебрежительно фыркнул Джей, сунув руки в карманы и перекатываясь с носка на пятку. — Дело, видишь ли, так было: Элия предложила вести поиски Плетущих по урбо-мирам, не потому, разумеется, что их там завались, а из-за того, что там этих типов до нее никто искать не додумался. Сестра у нас очень умная! Ральд, потому как Разрушитель и Плетущих как вшей на коже чует, должен был подавать сигнал при обнаружении объекта. А наш гениальный Лейм вдобавок подсказал задавать настройку на поиск эмпат-каналом, чтоб не весь мир обшаривать, а перемещаться в максимально подходящее место. Меня и герцога в качестве подручных или наживки, как правильнее, я пока не решил, для грубой работы привлекли. Вот таким образом паренек и сыскался. Я его в вонючем Гаверском подвале в куче старого барахла отрыл. Думаешь, любящие родители его там прикопали, чтобы по магазинам без помех прошвырнуться?

— Не думаю, — покачал головой маг, выуживая из легкомысленной с виду болтовни Джей массу информации. — Значит, вы убеждены, что ребенок из Мэссленда?

— Ха, стали бы мы с ним возиться, будь иначе, — снова хмыкнул Джей. — Кинули бы назад и дело с концом.

— Уверены, дорогой, — кивнула богиня. — Пусть при мальчике не нашлось даже пеленки, но его проверял Энтиор. Как ты понимаешь, в таких вещах вампир не ошибается. А значит, налицо проблема: мы не знаем, как на Гавере оказался малыш и что с ним делать.

— И пока решаем, гадаем еще, чем кормить этого зубастого потомка герцогов Повелителей Стихий, — озвучил еще одну проблему Элегор, не так давно выкормивший оставшегося без родителей волчонка и еще помнящий, каков аппетит у детенышей, — не пальцами же Джея!

— Я решительно против! — сходу откликнулся принц, трепетно прижав к груди волшебные пальчики, способные вскрыть самый замысловатый замок и подчистую обобрать самого бдительного прохожего.

— Молоком. Мэсслендские младенцы пьют его точно так же, как и лоулендские, уверяю вас, я вскормлен цветным молоком ребсов, а не кровью девственниц и галлюциногенными грибами, — пожал плечами Эйран.

— А мы-то думали…. -Элегор изобразил крайнее разочарование от исповеди.

— Что ж, одной проблемой меньше, — улыбнулся Лейм и материализовал на ладони бутылочку сине-розового, весьма аппетитного с виду молока с прочной соской. Капнул на тыльную сторону запястья, определяя теплоту жидкости, и поднес к губам спящего младенца. Мирно сопевший, несмотря на шумное обсуждение его судьбы, зубастикмгновенно пробудился, ухватил соску губами и жадно зачмокал.

— Ты умеешь кормить младенцев? — поразился Ральд, никак не ожидавший такого грандиозного таланта от принца Лоуленда.

— Научился, когда Бэль, сестра, маленькой была, — повинился зеленоглазый романтик и, скрывая смущение, заговорил деловито, переводя тему:

— Так ты поможешь нам узнать, откуда и почему взялся малыш? Возможно ли вернуть его родителям, если они, разумеется, есть и желают заботиться об отпрыске, и избежать столкновения интересов с Мэсслендом?

— Да, папа настоящий пацифист, военные конфликты на дух не переносит, и если мы вдруг втравим Лоуленд в сражение с Мэсслендом, крепко накостыляет всем по шее, — к месту пожаловался Джей.

— Накостыляет? А как же пацифизм? — еще сильнее удивился Ральд, пока не составивший себе однозначного и целостного представления о монархе Лоуленда. Уж больно причудливая картина складывалась из соленых анекдотов пьяных компаний, уважительно-опасливых суждений маститых политических аналитиков и панибратских шуточек его детей.

— Миролюбие его величества на семью не распространяется. Отец у нас — домашний тиран! — патетично воскликнул Бог Воров, стукнув себя в грудь от избытка чувств, но рубашечку рвать не стал, и так уже одной пришлось пожертвовать. — Он нас бьет, кроет матом и вообще всячески изводит. Чего, вы думаете, я такой нервный?

— А ты нервный? — настала очередь удивиться Элегору, что герцог и проделал с самым заботливо-строгим видом. — А ведь не скажешь, скорей уж вполне сформировавшийся псих-самовзвод!

Порадованная новым словечком компания глумливо захихикала, а 'расхваленный' принц скромно потупил шкодливые глаза и забормотал, возя носком кроссовки по ковру:

— Ах, я такой скромный, вечно в тени, все преуменьшаю свои заслуги…

Заявление принца вызвало новый взрыв веселья в массах, подтвердивших, что пребывание в тени-естественное состояние Джея, а коль его удается обнаружить, то 'трепетные поклонники' тут же принимаются бурно выражать восторг, размахивая канделябрами, вероятно, именно для того, чтобы лучше разглядеть своего кумира.

Единственным оставшимся безучастным к шуму остался зубастый малыш. Опустошив бутылочку питательного молока и измочалив сверхпрочную соску в клочья, он снова мирно засопел. А что ему было волноваться, если целая куча богов, озабоченная мэсслендским происхождением живой находки, дала себе труд заняться устройством его будущего?

— Что скажешь, брат? — отсмеявшись, повторила вопрос Лейма, заданный полосатому магу, принцесса.

— Сделаю все, что в моих силах, — убирая улыбку, согласился Эйран, мысленно уже перебирающий варианты решения задачи. Его попросили о помощи, об услуге, посвятили в важную тайну, а посему бог был твердо намерен найти ответ, доказать самому себе, братьям и Элии, что он достоин доверия. — Известен его род, стало быть, есть от чего оттолкнуться в поисках. Пока же, увы, ничего сказать не могу. Как только что-то выясню, свяжусь с вами, но на мгновенный результат рассчитывать не стоит. У нас не принято открыто распространяться о потомстве, не достигшем хотя бы относительной зрелости.

— А где иначе? Ну ладно, не расстраивайся, зато мы успеем поужинать и передохнуть, — 'утешил' исчезающего брата белобрысый вор. — А то все в делах, все в заботах, так и вконец исхудать недолго. Вот увидит меня Кэлер, прослезится и начнет кормить, я лопну от переедания, вы пойдете за моей урной с прахом, рыдая, проклиная собственную черствость и жалея о том, что не ценили меня, великолепного, когда я был еще жив!

Похоже, мрачная картина, нарисованная Джеем, так поразила его воображение, что вор всхлипнул.

— Какой ужас! — покачал головой Лейм. — Иди немедленно отдыхай, а то я как представлю, сколько хлопот с твоей смертью начнется, тошно становится, да и Кэлер, бедняга, расстроится. Он ведь тебя, балбеса, почему-то любит.

— Любит! И вовсе не 'почему-то', меня вообще нельзя не любить! — вздернул нос вверх белобрысый вор.

— А мы по городу прошвырнемся, а, Ральд!? — обрадовался Элегор возможности показать самые интересные местечки столицы гостю.

— Город жалко, он у нас красивый… — моментально среагировал Джей, даже перестав по такому случаю обижаться на Лейма, не впечатленного описанием смерти кузена, и Элию, не растроганную трагической перспективой вечной разлуки с обожаемым братом.

— Я не собираюсь применять свою силу в Лоуленде, — нахмурился Разрушитель, не понимая упрека.

— Так разве о тебе речь? — саркастически ухмыльнулся вор и многозначительно кивнул на герцога.

— Да уж, придется Лиенскому, дабы не портить репутацию нашего гостя, стать воплощением кротости и смирения, — посочувствовала принцесса, коллекционирующая слухи о 'подвигах' приятеля с не меньшим удовольствием, чем украшения.

— Как только ты покажешь, как это выглядит, непременно, — торжественно пообещал Элегор и выжидающе уставился на Элию, пряча насмешливую ухмылку под пылкой готовностью неофита.

— Договорились, я пойду потренируюсь, а ты жди тут и никуда не уходи, — принцесса благочинно погрозила собеседнику пальчиком и испарилась с дивана. Успела она сказать что-нибудь Лейму или нет, никто не услышал, однако, если судить по довольной улыбке, метнувшейся по губам мужчины, ему было дано некое интригующее обещание.

Ловко вывернувшись из словесной западни, богиня перенеслась к себе в апартаменты. Вот только, переложив на плечи мужчин заботу о младенце, она получила в возмещение младшую кузину, мгновенно подскочившую с диванчика, где она дремала в ожидании Элии.

— Уже вернулась, детка? — улыбнулась Богиня Любви. — Хорошо провели время?

— Здорово, — честно призналась Мирабэль, зевнув во весь ротик, как кошечка, и потянувшись. — Я хотела сразу же тебе все рассказать, села на секундочку и задремала! Мы втроем гуляли, катались на лошадях. Моя Листок оказалась не такой резвой, как Звездочка, но тоже симпатичная. Рыженькая, как Рик, только глаза лукавые и желтые, а чубчик гривы вьется. Потом рыбу удили в озере, я и Итварт все равно ничего не поймали, зато Ят вытащил целых пять штук. Нам их на ужин кухарка пожарила. Знаешь, я думаю, Итварт нарочно ничего не ловил, чтобы сын порадовался удаче, — Бэль буквально захлебывалась подробностями своих развлечений в другом мире. — Еще мы собирали ягоды. В соседнем лесу такие поляны синики, земляники, целые заросли нариники! Из них такое варенье замечательное варят, я попросила баночку с собой для Кэлера. А еще Ят показал мне гнездо ивлухи и нору красных лисиц… — перечисление подвигов длилось еще минут пятнадцать. Но мало-помалу поток красноречия юной принцессы иссяк, и Элия задала еще один, главный вопрос:

— Значит, мальчик уже совсем здоров?

— А он и не был болен, только устал, проголодался и очень испугался! — очень верно отметила Мирабэль. — Теперь Ят понял, что не сумасшедший, и почти совсем перестал печалиться, — юная принцесса принахмурилась и честно добавила: — Итварт волнуется сейчас куда больше, и не столько из-за того, что есть, сколько из-за того, что будет дальше. Я пообещала им завтра прийти! Ят будет ждать, а Итварт велел спросить разрешения у тебя. Ему тоже очень хотелось, чтобы я пришла, потому что,когда я рядом, Ят не думает о плохом! А мне мальчик очень понравился, он чистый, звонкий и ясный, как льдинка на солнышке! Можно?

— Полагаю, нужно, — рассудительно заметила старшая сестра, подводя под свое щедрое разрешение на внеплановые каникулы идеологическую основу. — Ты, как Богиня Исцеления, оказываешь на сына Итварта благотворное влияние, ему полезно не только направленное воздействие целительных сил, но и само пребывание в твоем обществе для закрепления положительного эффекта. Думаю, мы уладим вопрос с учителями, ибо практика в применении божественной сути и следование ей — дело первостепенной важности!

Мирабэль восторженно взвизгнула, захлопала в ладоши и закружилась на месте так, что юбка чистого, с отглаженными манжетами и отложным воротником темно-зеленого платья встала колоколом. По-видимому, то, в котором Бэль играла на Свартфале с мальчиком и исследовала лисьи норы, ныне требовало стирки и крупного ремонта, либо вовсе таковому не поддавалось. Элия поставила бы на второй вариант, уж больно довольной была мордашка у младшей шкодницы. Она не только прекрасно провела время, ей разрешили погулять и поиграть с новым приятелем завтра, вдобавок оказалось, что это и есть самое нужное сейчас занятие. Было от чего ликовать!

— Единственное, о чем я хочу тебя предупредить, малышка, — Элия переждала первый взрыв бурной радости и продолжила, — тебя совсем недавно принял Источник, божественная суть, как я говорила, продолжает формироваться. Если ты внезапно ощутишь внутреннюю необходимость оказаться в Лоуленде, возвращайся, не откладывая.

— Ладно, — кивнула Бэль со всей возможной серьезностью и, не удержав интонации, кинулась на шею к сестре. — Ой, Элия, я тебя так люблю!

— Я тоже тебя люблю, детка, — ответила принцесса, шутливо пощекотав кузину по щеке кончиком ее же собственной вьющейся прядки.

Глава 22. О тонкостях сбора информации в Мэссленде

Прежде Эйран не часто появлялся при дворе Мэссленда, чем заработал репутацию таинственного отшельника. Впрочем, бог сторонился придворной жизни вовсе не из неистребимой тяги к одиночеству.

В его мятежной душе жило двойственной чувство. С одной стороны, мужчина привык к уединению и получал истинное удовольствие от глубоких исканий, которым посвящал немалое время в тиши башни, окруженной непролазными дебрями и зловонными топями, однако, с другой стороны, незаконнорожденный сын короля Лоуленда вожделел славы, признания, грезил о власти. Но мечты оставались мечтами, покуда Бог Магии и Политики ни могуществом, ни знатностью родапохвастаться не мог.

Эйран проявил несвойственную его возрасту мудрость, не став лезть на рожон в попытках добиться желаемого любой ценой. Он взвесил все 'за' и 'против' и понял: шансов немедленно добиться цели у него практически нет. А потому молодой бог с утроенным усердием окунулся в учение. Он копил силы и ждал. Время играло на стороне полукровки. Черно-рыжий маг обратил свою репутацию одиночки, чурающегося света, себе на пользу, он редко являлся пред троном и потому неизменно привлекал внимание, пусть пока не так, как мечталось; но иных его сверстников и вовсе игнорировали, считали ничтожествами, да держали за шестерок и шутов.

Мэссленд, огромный, полный древних тайн, жестокий и вечно переменчивый Мэссленд не заметил, как из тени колдовской башни, затерянной среди болот, вышел могущественный бог. Эйрана признал своим сыном Лимбер! Уже одного этого, не считая статуса постоянного посла, было достаточно, чтобы новость прогремела взрывом дракона, наглотавшегося огненных камней.

Единственным негативным эффектом, досаждавшим свежеиспеченному послу и омрачавшим легкой тучкой безбрежную голубизну небосвода его внутреннего ликования, явилась чрезмерно активная охота, объявленная на Эйрана незамужними дамами Мэссленда и более почтенными матронами, имевшими дочерей подходящего статуса. Стоило богу явиться при дворе, как леди устремлялись к сыну Лимбера, как мухи на мед. Во всяком случае, мужчина предпочитал сравнивать себя именно с медом, а не с иным привлекательным для насекомых продуктом. Холостой, красивый, богатый, незамеченный в кутежах, погромах, порочащих связях с опасными культами, посолказался женщинам практически идеальной кандидатурой. Вот только сам Эйран совершенно не стремился нацепить на руку брачный браслет и ярмо в виде супруги на холостяцкую шею.

В этой ситуации приятелю пришел на помощь Элегор, припомнивший, как отшивал назойливых особ Лейм. Когда-то едва явившемуся в свете принцу с невинно-зелеными глазами и нежной улыбкой приходилось так же туго, как Эйрану. И теперь циничный мэсслендец взял на вооружение тактику кузена. Он с искренним вдохновением расписывал волшебную прелесть Богини Любви, стоило какой-нибудь особе с матримониальными намерениями начать строить глазки и планы.

К слову сказать, это действовало не только как оборонительное оружие, но вдобавок повышало вес мага в обществе. Очень многие мужчины Мэссленда завидовали богу, обзаведшемуся такими знакомствами. Элия — красавица из далекого и грозного Лоуленда — казалась кавалерам куда привлекательнее местных богинь, может быть, исключительно потому, что являлась легендарной принцессой легендарного Лоуленда, слухи о котором щедро питали сплетников Мэссленда. Словом, Эйран — сын короля Лимбера и мэсслендец в одном лице — стал новой модой сезона при дворе.

Именно туда он и перенесся для того, дабы начать решение задачки, подкинутой родственниками. Чтобы подчеркнуть лоулендское происхождение, черно-рыжий бог поступал просто — он одевался в стиле родины своего отца. Но вот досада, какое бы новшество принц не демонстрировал при дворе, буквально в считанные дни его тут же копировала добрая треть щеголей Мэссленда(,) и вся оригинальность внешности сходила на 'нет'. К примеру, стоило Эйрану выстричь на виске магический символ огня, как прически модников запестрели самыми разными значками и рисунками, выбриваемыми по всему периметру головы. Мэссленд ни в чем не знал удержу!

Вот и сейчас, надев приталенный темно-красный с зеленым шитьем камзол, застегнутый на тонкие цепочки плоского плетения, маг гадал, что из этого нововведения способны сотворить повернутые на оригинальности пижоны. Вериги? Кольчуги? Наращенную по всему телу чешую?

Усмехнувшись про себя, Эйран Из Черной Башни, ныне звавшийся Эйраном Лоулендским, поднял серебряный бокал с одним деликатесным настоем омерзительно-бурого цвета, вкусом ржавчины и запахом жженой резины. Осушив его до дна, бог выждал несколько секунд, пока успокоится желудок, и прислушался к резко обострившимся ощущениям. Мир, и без того пронзительно-четкий и яркий, блиставший миллионом оттенков запахов, красок, звуков даже не снившихся смертным, засиял с утроенной силой. Чувства бога легко воспринимали и анализировали каждую из мельчайших деталей многослойной реальности, не перегружая сознание. Позднее, спустя ровно десять дней, за такую стимуляцию организма придется заплатить несколькими часами ничем не излечимой головной боли, но Эйран готов был принести эту жертву. Ему было необходимо не упустить ни малейшей детали происходящего.

Принц уничтожил бокал с остатками напитка, успевшими окислиться на воздухе до состояния яда, смертельного для не слишком выносливого божества, привел в действие постоянное заклятье телепортации и оказался на площадке перед королевским замком Мэссленда.

Сооружение сие без сомнения производило не менее грандиозное впечатление, чем Лоулендское, но на иной лад. Огромный массив, сотворенный из жидкого живого камня, способного менять форму, цвет, температуру и даже размер по желанию повелителя — короля Мэссленда, соединенного с ним магическими узами, на сей раз походил одновременно на бредовый сон футуриста, ядерный гриб и перевернутый торт, испеченный на именины вампира. Здание, расширяющееся от фундамента до кривых, саблеобразных шпилей, переливалось от темно-синего до цвета пурпура с избытком черных тонов. Вместо именинных свечек то загорались, то затухали многочисленные окна, а химеры переползали с места на место, щерили зубастые пасти, взрыкивали, ухали или злобно зыркали красными глазищами.

— Мило, — задумчиво кивнул Эйран, оценивая метаморфозы, произошедшие со времени его последнего визита. Тогда замок был точной, увеличенной в несколько раз, копией дворца Светлых Дивных эльфов.

Бог шагнул к гигантским дверям — переплетению змей, шипов, драконов и других, весьма омерзительных с виду тварей. Сапоги зазвенели от соприкосновения с темным металлом двора, вплетаясь в перестук, выбиваемый обувью других гостей, прогуливающихся в округе. Эйран коснулся кольца из свернувшегося хвоста рептилии. Та лениво скосила на посетителя желтый глаз с вертикальным зрачком, и створки бесшумно, издеваясь над законами жанра, распахнулись.

Ходили слухи, что, прикасаясь к дверям, любой посетитель замка, хочет он того или нет, сообщает о своих намерениях больше, чем способен выдать в самой приватной беседе. И если замку придется не по нраву настрой гостя, тот может никогда не войти внутрь или, напротив, навеки сгинуть в его глубинах; впрочем, такие же слухи, насколько знал Эйран, ходили и о коридорах лоулендского замка. Но насколько они были правдивы, не смог бы сказать никто, ведь камень на то и камень, чтобы не трепаться о своих намерениях. Однако многочисленной стражи у Мэсслендского замка не было, впрочем, лоулендская охрана, как доходчиво объяснили магу родственники, по большей части защищала гостей от опасностей замка, а не наоборот, государь же Мэссленда Млэдиор просто не желал тратить время и ресурсы на такие пустяки. Хватило глупости вляпаться, выпутывайся самостоятельно, выживешь — молодец, а нет — подыхай, нация здоровее будет.

Даже снаружи ощущалась сильнейшая концентрация магических плетений, окружавших замок, буквально пронизывающих каждый камень: Одни чары настолько искусно были слиты с другими, что разобраться в их предназначении смог бы разве что лишь самый искусный маг, затратив на сие занятие немалое даже по меркам богов время. В этом плане Мэссленд тоже весьма отличался от Лоуленда, где старались не злоупотреблять магией в королевском замке. Но это отличие служило той же цели. Там, где немного чар, легко заметить чуждые вкрапления, там, где чар много и они пребывают в идеально сбалансированном состоянии, колдовать легко, а вот тайком прибавить к имеющимся заклятиям что-то свое — уже серьезная задача, вроде старинной игры в 'мелочевку'. Когда игроки соревнуются, накладывая различные по весу и конфигурации мелкие предметы один на другой, а проигравшим считается тот, чей предмет пошатнет хрупкое равновесие.

Никакого холла внутри не обнаружилось. Эйран, ощутив легчайшее касание заклятья избирательного телепорта, сортирующего новоприбывших по коэффициенту силы, мгновенно перенесся в один из приемных залов. Он был отделен от других таких же иллюзией полога, замаскированного под сплошную стену, декорированную лепными украшениями и живыми картинами на темы охоты.

Негромко звучала музыка, считавшаяся модной в этом сезоне. Под пиликанье скрипок, печальное бренчанье еще десятка струнных и веселый высвист пары флейт плавно двигались танцующие и беседовали гости. Причем музыкантов видно не было: либо они играли в другом помещении, либо звуки являлись записью с кристаллов. Словом, бал как бал, ничем не отличный от других таких же, виденных в Лоуленде Эйраном.

В Мэссленде с поиском темы или причины для подобных мероприятий напрягались еще меньше, чем в Лоуленде. Балы просто следовали один за другим. Король Млэдиор отнюдь не стремился присутствовать на каждом. Он вообще не был большим охотником до танцев, скорей уж государь предпочитал охоту. Но слухи, гости со всех концов государства, возможность держать настроение подданных под незримым контролем- все это обязывало Его величество регулярно отстегивать деньги из казны на 'танцульки', а его сыновей, хотя бы одного для приличия, присутствовать.

Насколько знал Эйран, прямой очередности в отбывании повинности не было. Чаще всего маг видел в замке Натаниэля — среднего сына Млэдиора, Бога Изящных Искусств, предпочитавшего обретать вдохновение, не удаляясь на значительные расстояния от отчего дома. Роэнора, Бога Коммерции, и вечно спорящих близнецов Шанкара, Бога Магии, и Тивандора, Бога Баталий, Эйран наблюдал гораздо реже, а уж о старшем сыне его величества — принце Дельене, Страже Мэсслендских границ, — и вовсе говорить не приходилось. Тот откровенно презирал пустые сборища и являлся лишь на официальные мероприятия по прямому и категоричному приказу отца.

На этой пятерке перечисление официально признанных потомков короля заканчивалось. То ли Млэдиор не обладал бешеной плодовитостью своего политического противника, то ли противозачаточные заклятья держались на нем лучше. Как бы то ни было, в прямых родственниках у монарха Мэссленда числился еще племянник Иовэль, сын покойной сестры, о которой даже лучшие сплетники двора не могли припомнить ни одной гадости. Принцесса Лорелинда — очаровательная и болезненно хрупкая — умерла родами, не помогли никакие целительные заклинания. Слишком сильно светлая душа стремилась выбраться из замкового гадючника. Кстати, и сейчас шепот придворных напомнил черно-рыжему магу шипение змей.

— О, лорд посол, — от группы что-то горячо обсуждающих кавалеров отделился блондин с длинными, ниже поясницы, волосами, разделенными зигзагообразными проборами на три части. Ярко-синие с зелеными искрами глаза осветились искренним оживлением. Принц Натаниэль гостеприимно обратился к Эйрану:

— Вы тоже решили присутствовать?

— Ваше высочество? — выгнул бровь Эйран, выбрав честность в качестве лучшей из тактик. — Боюсь, я не совсем понимаю, о чем речь.

— Что ему до пустого спора, Нат, — панибратски именуя принца, ввязался в разговор его наперсник — герцог Фрэган. Циничная ухмылка легла на узкие губы мужчины, а разноцветные — зеленый и лиловый — глаза заблестели в предвкушении, — принц Эйран теперь верноподданный Лоуленда, его шпионские цели гораздо шире. Вероятно, король Лимбер требует от сына раскрытия наших самых страшных секретов, не так ли, дорогой друг?

— Герцог, герцог, увы, — печально покачал головой посол, внутренне возликовав. Первый же разговор, благодаря склонности к издевкам циника-Фрэгана, попал в нужное русло. Теперь оставалось только чуть-чуть потянуть время до момента 'икс'. — Я и рад бы раскрыть отцу все наши зловещие тайны, но вот беда, о чем бы ни зашла речь, ему уже все известно. Кроме того, король Лимбер не пылает маниакальной жаждой вызнать любые мелочные подробности о Мэссленде. Что я могу? — Эйран развел руками, — разве что сообщать вместо еженедельника о том, кто умер, женился, подрался, расстался, родился или пропал без вести.

Последняя фраза прозвучала до странности громко из-за эффекта магической трансформации. Она эхом разлетелась по залу, неожиданно для присутствующих слившемуся с чередой других в один гигантский зал — такие фокусы помещение проделывало не в первый и не в последний раз, развлекая гостей. Живой камень в доли мгновения изменил конфигурацию, но Эйран, благодаря чудесно обострившимся чувствам, слышал тихую песню преображения и предвидел момент перехода, к нему принц Лоулендаи подгадал кульминацию своей шутливой речи.

Язык бога еще продолжал нести изящную остроумную чепуху, губы — вежливо, но не без тайного ехидства улыбаться собеседнику, но слух и боковое зрение с предельным напряжением отмечали малейшие реакции окружающих, скорее всего прошедших бы в иной час мимо внимания принца. Более всего маг сосредоточился на Герцогах — Повелителях Стихий — весьма многочисленном Клане Мэссленда, условно делящемся на Владык Водных Просторов, Тучегонителей, Колебателей Земли и Властителей Огня. Разумеется, эти пышные титулы не являлись официальными и не способны были отразить в полной мере многогранные таланты богов, зато дошли из глубин тысячелетий и являлись предметом гордости герцогов. (Пусть даже какой-нибудь Колебатель не был способен сдвинуть с места и песчинку, зато, постаравшись, превращал самую бесплодную почву в плодородную ниву). В одной семье с тесно переплетенными генеалогическими ветвями, корнями и иными отростками одновременно могли присутствовать представители всех четырех 'видов', но все-таки чаще один из талантов был выражен ярче, что позволяло фамилии примкнуть к той или иной группе.

Как мгновенно подметил Эйран, сегодня в замке Мэссленда было немало Пироманов и Мокриц, а вот Землеедов и Ветродуев куда меньше. (Ироничные прозвища, коими за глаза, а если хотелось подраться, то и в глаза именовали Повелителей Стихий, также пришли из глубокой древности и продолжали использоваться с неослабевающим энтузиазмом). Впрочем, насколько помнил принц, у Ветродуев в эти дни проходило какое-то ритуальное собрание на вершине Хумранга, а вот немногочисленность Колебателей бог взял на заметку и с утроенной силой сосредоточился на анализе воспринятой информации, каждая деталь реальности четко отпечатывалась в мозгу.

Из этой ветви герцогов в залах замка присутствовали лишь сам Громердан, считавшийся одним из патриархов Колебателей, и его младшая и единственная, из ныне здравствующих, сестра Ульяда. Именно они сильнее всех прочих среагировали на шутливые слова мага, касающиеся ребенка.

Стройный, подтянутый, с лицом бога, лишенным возраста, Громердан мог бы сойти за ровесника Эйрана. Мог, если б не вечно коричнево-черный с зеленой отделкой (фамильные цвета) камзол, тяжелые (опять-таки фамильные) драгоценности в грубоватой очень древней, темной от времениоправе, надменно стиснутые губы, вековечный холод в бледно-бледно-зеленых, как осколки древних ледников, глазах и старомодная выправка проглотившего кол аристократа.

Сестра Ульяда, во всем поддерживающая брата, казалась на его фоне беспечной смешливой девочкой. Только сколько искренности в улыбке богини с облаком золотых, словно спелая пшеница, волос, никто сказать бы не смог. Ее слишком привыкли воспринимать как тень грозного Громердана, являвшегося истинным Колебателем Земли не только по крови, но и в силу талантов. Мощи бога достало бы на жонглирование материковыми плитами где-нибудь между коллекционированием шлемов (собрание герцога занимало не один зал в его родовом замке) и разведением охотничьих собак.

Так вот, своими сверхобостренными чувствами Эйран уловил горечь и бессильную до скрежета зубовного ярость, промелькнувшую в запахе Громердана, развороте его плеч, силе руки, стиснувшей фамильный (не смейтесь!) кинжал на поясе, напряжении во всем теле и пролегшей меж бровями ломаной складке. На ясное чело его сестры на миг тоже словно набежала тучка, впрочем, Ульяда быстро взяла себя в руки и вновь лучезарно засияла.

К кому иному Эйран мог бы приблизиться, завести разговор, полный намеков, экивоков и двусмысленностей. Но с Колебателем Земли — богом старой закалки, привыкшим сначала рубить врага, а потом во всем разбираться (очень может быть, именно такая позиция помогла ему дожить до столь почтенных тысячелетий), — молодой бог 'играть в поддавки' поостерегся. Какими бы ни были секреты Громердана, вызнавать их у него самого или его окружения было излишне рискованно для желающих следовать примеру патриарха по части продления срока жизни и сохранения здоровья.

Еще несколько секунд маг обдумывал возможность обращения за информацией к Источнику Мэссленда, но отмел ее, как бесперспективную. Тот еще был весьма сердит, большей частью ревниво сердит, на перебежчика. Даже Элия посоветовала брату пока не соваться в обитель оскорбленных Сил, дабы дать им время свыкнуться с ситуацией и соскучиться по своему блудному избраннику. Рано или поздно Источник должен был сообразить, что лучше делить Эйрана почти поровну с Лоулендскими Силами, чем вообще не участвовать в дележке.

Впрочем, Силы не были монополистами по части обладания великими секретами Мэссленда. Обожавший тайны Эйран знал, кто или что (с этим вопросом определенности не существовало) может ему помочь, если, конечно, изъявит желание.

Разумеется, сразу ускользнуть из зала принц не мог, ему еще предстояло потереться среди придворных и выслушать порцию свежих сплетен, в том числе ту, что так жаждали сообщить Фрэган и Натаниэль.

— Сегодня позабавимся, тебе будет, чем развлечь Лимбера! — разноцветные глаза Фрэгана поблескивали одинаково-садистским удовольствием. — Тивандор прилюдно себе ладонь отсечь обещался за проигранное Шанкару пари.

Натаниэль небрежно, даже слегка скучающе, — предмет спора был ему чужд и малоинтересен, — пояснил:

— Спорили о том, сможет ли Шанкар разделаться с бандой ублюдков, шлявшихся по Кавадросским пустошам, не один караван торговцев скоты растрясли. Наш воитель горел желанием разделать их под орех собственноручно, но братец-маг ему перешел дорожку. Обещал без заклятья уничтожения мерзавцев порешить. И ведь порешил: загнал чарами-манком в Мертвый Лес и границу заклятьем-замком припер.

— На радость принцу Дельену, — злорадно поддакнул Фрэган, беспрестанно кривя губы, зачастую казавшиеся не частью лица, а его самостоятельным компонентом, живущим собственной жизнью. — Лес-то на самых границах с Топями, только в него даже адских гончих не загонишь, а коней тем паче, животные верную погибель чуют. Только двуногие самоубийцы и лезут. Бандиты теперь в Лесу сдыхать будут, смрад по всем топям пойдет. Как вам, ваше высочество, подходящая тема для баллады?

— Слишком мрачно, — раскритиковал предложение Натаниэль, почесывая мочку острого уха, — и никакой глубинной эстетики. Примитивный кошмар и грязь!

— А грязи в топях и без того хватает, — согласился с суждением принца Эйран.

— О, вот они! — оживленно прокомментировал Фрэган, кивнув на появившихся в залах мужчин, впрочем, и без указки сплетника на них невольно обращали внимание.

Снежно-белый, с искрящимися, как друзы хрусталя под солнцем, волосами, бело-голубыми, почти прозрачными глазами, затянутый в черную кожу воин и черноволосый, настолько черноглазый, будто в зрачок вылили чернила, маг в белых струящихся шелках. Братья-близнецы — отраженья друг друга, вечно ссорящиеся, спорящие, жестоко дерущиеся, но никогда не разлучавшиеся надолго. Шанкар и Тивандор магнитами притягивали взоры.

Публика, осведомленная о споре принцев и следившая с неослабевающим вниманием за его течением, замерла в предвкушении кровавого финала развлечения. Между тем, заложив пальцы за серебряный, инкрустированный белыми альвиорами узкий пояс, Шанкар раздумчиво сообщал брату, по-хозяйски оглядывая его левую кисть:

— Пожалуй, я сделаю из нее подставку под перо. Забавно будет видеть твои мертвые пальцы, перепачканные чернилами, а, братец?

— Чернилами? Неужто ты все-таки выучился писать? Или специально заведешь раба, чтобы мазать мою конечность? — беспечно удивился Тивандор…

Эйран едва заметно поморщился и, уверенный в том, что внимание масс крепко приковано к моменту усекновения конечности его высочества, отвернулся, собираясь выскользнуть из зала.

— Вы стали чувствительны к виду крови, лорд посол? — нагнал его вопрос Натаниэля. — Уверяю, у Тивандора уже заготовлены чары ускорения роста, он обретет новую длань, способную разить без промаха, еще до полуночи.

— Нет, — невозмутимо обронил Эйран, — скорее наоборот, подобные зрелища меня, как и вас, Натаниэль, с некоторого времени не привлекают. Должно быть, немного повзрослел.

— Или брезгуете нами, после Светлого Лоуленда? Неужто там развлечения менее кровавы? — в голосе бога под привычной издевкой слышался жадный интерес и потаенная зависть к богу, пред которым распахнули свои границы оба мира.

— О, в жестоких забавах там недостатка нет, — отрицательно покачал головой Эйран. — Вот только рубить руки брату на спор никто бы из моих родственников не стал, грубая и пустая трата личной силы, не сочтите сие мнение оскорбительным для себя лично или Мэссленда. Если они ссорятся, то предпочтут обычную кулачную драку или поединок в тренировочном зале подобным 'остроумным' пари.

— Должно быть, Богиня Любви смягчила нрав принцев, — слишком безразлично для того, кого это и в самом деле не интересует, предположил Натаниэль.

— Не уверен. Характер моей сестры мягким не назовешь, хотя, в чем-то вы можете быть правы, как Богиня Логики, она способна придать действиям родственников большую целесообразность, — ответил Эйран, неторопливо, как рыбак, вываживающий крупную рыбу, продолжая двигаться вместе с принцем к выходу из залы. Формирующийся Бог Политики умолчал, что в эти мгновения думал не только и не столько об Элии, но о младшей кузине — чудесной, полной солнечной радости малышке Мирабэль. Вот кто действительно мог смягчить родственников, пробуждая их лучшие чувства исподволь и так незаметно, что даже они сами не отдавали отчета изменениям, происходящим под загрубевшей защитной коркой души. Впрочем, о юной принцессе Эйран умолчал. Не следовало распространяться при Мэсслендском дворе даже в беседе с самым миролюбивым (все во Вселенной относительно) из принцев о не вступивших в полную силу и оттого уязвимых родичах.

— Руководствуешься личным примером? — бросил иезуитский вопросик сын Млэдиора.

— Отнюдь, я не агрессивен по натуре, и общение с Элией принесло мне иные богатства, — заверил сын Лимбера, позволив своим губам расплыться в мечтательной улыбке при воспоминании о дивных поцелуях богини, и замолчал, не собираясь делиться с Натаниэлем переживаниями сердечного характера. Пусть принц гадает сам, о чем думает его собеседник, гадает и завидует. Вкус этой зависти Эйран просто чувствовал на корне языка сладчайшим вином и терпким ароматом в носу. Эмоции, запахи, ощущения переплетались и становились неразделимыми друг с другом, давая богу яркую картину каждой детали реальности. Принц Мэссленда завидовал ему, незаконнорожденному сыну Лимбера!

Свернув беседу с Натаниэлем, маг под шумок покинул замок, его исчезновение, в отличие от появления, осталось практически незамеченным. Эйран собирался продолжить охоту за информацией в ином месте, более того, вероятно, и в иной реальности. Он направлялся в Храм Забытых Сил — то самое таинственное место, пребывание в котором его мать предпочла жизни светской.

Глава 23. Секреты Храма Забытых Сил

Заклятье переноса окутало Эйрана легким коконом и оставило на плоской, Заклятье переноса окутало Эйрана легким коконом и оставило на плоской каменистой равнине, покрытой тончайшим слоем красно-коричневой пыли. Из-под плотной пелены облаков цвета темного янтаря почти не проглядывало солнце, но ощутимое тепло дотягивалось до земли, нагревало камень и сам воздух. Ветер не приносил вожделенной прохлады, он, сам горячий, как кровь демона огня, с кровавым шлейфом пыли за спиной носился по равнине бешеным жеребцом. Простор же ее казался поистине бесконечным. Единственным ориентиром в ржавом мареве служили две грандиозные спиральные колонны, возносившиеся из потрескавшегося камня к облакам. Сегодня они находились на северо-западе и казались выточенными из обсидиана.

В прошлый раз, вспомнилось богу, материал был белым мрамором, а в позапрошлый — стволами гигантских деревьев. Заправив штанины в сапоги, Эйран тронулся в путь. Нечего было и думать телепортироваться прямо к колоннам. Те, обладая собственным норовом или исполняя волю древнего заклинателя, просто обожали играть в догонялки с не слишком уважительными посетителями, самоуверенно рассчитывавшими сократить путь за счет магических фокусов. А вот если 'клиент' честно шел в нужном направлении, и сила устремления его была достаточно велика, ворота в Храм Забытых Сил могли смилостивиться и приблизить ищущего к себе или сами приблизиться к нему. Какой именно из способов имел место, бог пока ни угадать, ни вычислить не мог. Мать же, судя по оставленным ею беспорядочным обрывкам записок, считала, что колонны сжимают в гармошку пространство между идущим и его целью.

На сей раз врата в храм оказались перед Эйраном после первого же десятка шагов. Мужчина даже не успел 'всласть' надышаться и пропитаться мельчайшей пылью.

Непроницаемая темнота Коридора Шагов окружила принца Лоуленда, едва он миновал пустое пространство между колоннами, за которым, как ни приглядывайся до мгновения последнего шага, продолжал расстилаться все тот же безрадостный пейзаж — истинная отрада мазохиста-кочевника.

'Коридор Шагов' — в очередной раз бог позволил себе улыбнуться, вспоминая название. Да, придумавший его не был лишен философского чувства юмора, потому как ни шаги, ни иной шум, производимый движениями, не достигал органов чувств, даже столь обостренных, как ныне у Эйрана. Принц шел, не слыша своего дыхания: несуществующий, не проявленный ничем, кроме мысли, в абсолютной темноте небытия. Впрочем, темнота эта, в отличие от мрака Межуровнья, была не угрожающей, а равнодушной. Она позволяла перешагнувшему порог Храма остаться один на один с самим собой и решить: стоит ли продолжать путь, или лучше вернуться. Направившегося в обратную сторону Коридор Шагов выпускал беспрепятственно на безжизненную равнину. Эйран сворачивать не собирался.

Темнота прохода окончилась, и бог оказался в небольшом каменном зале. На одежде его не было ни пылинки, словно красная равнина была всего лишь сном, и вновь Эйран на секунду задумался над смыслом очистительного заклинания. То ли носило оно утилитарное значение, поддерживая порядок в Храме, то ли символическое, прошедший Коридором Шагов оказывался чист перед свиданием с Забытыми Силами, то ли магия эта стремилась запутать гостя, смешав фантазии и реальность. В конце концов, принц решил, что неведомый творец вполне мог преследовать каждую и все цели вместе.

Зал, щедро освещенный пылающими в держателях на стенах факелами, был почти пуст. Заклятье Вечного Горения поддерживало огонь неисчислимые сотни лет. Возможно столько же, если не дольше, тут находилась и она — Привратница Храма, первая из живых существ, кого встречал каждый, прошедший Коридором Шагов.

Женщина в темном платье, не молодая и не старая, не красивая и не уродка, — она скорее походила на икону или статую, спокойная и почти равнодушная ко всему, — сидела у стены, занятая каким-то странным рукодельем, распятым на держателях.

— Приветствую, Тайсура, — Эйран уважительно поклонился.

— Эйран, сын Шайри, добро пожаловать, — лицо жрицы не отразило эмоций, но в голосе послышался отзвук тепла, словно студеным утром на секунду приоткрылась дверь в жилой дом. Она оставила плетение и повернулась к принцу.

— Теперь ты можешь звать меня и сыном Лимбера, Тайсура, — уточнил тот не столько из самодовольства, сколько ради точности, которую так любила Привратница.

— Твоя дорога нашла тебя, — энергично кивнула женщина. — И ты счастлив. А я, признаться, когда-то надеялась, что однажды ты вернешься сюда, как и твоя мать, насовсем. Ты мог бы стать Высшим Посвященным, подняться еще выше…

— Мог, — согласился мужчина. — Но был бы этот путь лучшим? Мне нравится здесь, но я люблю и мир за стенами Храма. Ты, Распознающая Истинную Суть, сама знаешь, я не был бы тут счастлив.

— Ты прирожденный ученый, мой мальчик, но в то же время ты слишком любишь власть и силу, — покачала головой Тайсура. — Бесконечное совершенствование ради самого процесса не для тебя. Эйран, принц Лоуленда, жаждет силы и власти, подтверждения и признания своих талантов. Это делает тебя счастливым. Что ж, у каждого из нас свой путь. А сейчас ступай, ты ведь пришел перемолвиться словечком с Говорящим во Тьме.

— Ты права, Привратница, — не стал спорить с очевидным бог и, еще раз поклонившись мудрой женщине, некогда нашедшей в Храме приют и спасение, покинул зал.

Он свернул в левый, весьма узкий, круто забирающий вниз коридор. Эйран уже проходил этим путем несколько раз и знал, чего следует ждать. Испытания не замедлили явить себя. Лютый холод стилетом из вековечного льда вонзился в грудь бога, заставив онеметь все тело до кончиков пальцев. Упрямо усмехнувшись, принц через силу сделал несколько шагов и угодил в невидимое пламя, сжигающее плоть в яростном огне. Следующие несколько метров пришлось идти против сильнейшего ветра, потом последовал призрачный строй острых лезвий, кромсающих каждую частицу тела.

Принц лишь улыбался этим наивным попыткам причинить ему боль: тренированный разум всегда легко отключался от навязанных переживаний, а сейчас, не ощущая никакого физического воздействия, Эйран мог просто игнорировать эти садистские ментальные игры.

Первые испытания на прочность, не найдя щели в броне бога, кончились столь же неожиданно, как и начались. Его душу охватило состояние тоскливого безразличия — 'все тщета и суета, нет смысла ни в чем, тем более в движении вперед'. Эйран мысленно рассмеялся наивной попытке внушения. Уж чем-чем, а равнодушием к жизни он никогда не страдал, определенная доля фатализма, присущая мужчине, лишь помогала острее воспринимать радость бытия.

Словно сообразив, что этим принца не проймешь, тоска схлынула, уступив место сначала неистовой жажде, потом голоду, а следом и жару плоти. Все эти внушенные стремления сопровождались соблазнительными видениями: чистейшего горного ручья, звенящего меж камней, накрытого к пиру стола и пышнобедрых красоток, извивающихся в завлекательном танце.

И вновь Эйран улыбнулся, укоризненно покачав головой, даже позволил себе иронично фыркнуть и прокомментировать тихим шепотом: 'Спасибо, я уже ужинал, а эти толстозадые привидения после Элии и вовсе уродинами смотрятся!'.

Невидимый противник предпринял еще несколько попыток вызвать в душе бога какие-нибудь чувства, способные отвлечь его от цели, и сдался перед целеустремленностью и упрямством принца. Последние несколько метров до темного, даже в сумраке коридора, провала двери Эйран проделал в безмятежной, не считая легкого шума своего дыхания и звука шагов, спокойной тишине. Принц завершил путь и шагнул за порог во мрак.

Каждый раз эта комната выглядела по-разному. Менялся не только интерьер, но даже ее размеры. Сегодня это был не зал, а скорее кабинет. Вот вспыхнула настольная лампа под полупрозрачным абажуром желтого стекла, расписанного тонким цветочным узором. У небольшого столика, где находился светильник, расположилось большое и надежное с виду коричневое кожаное кресло, пол устилал шафраново-зеленый двуцветный ковер, а по стенам висели шпалеры с изображениями экзотических птиц. В углу стояла статуя молодого мужчины, держащего в одной ладони сферу еще одного светильника, а во второй чей-то длинный плащ, подбитый мехом лисицы.

— Заходи, Эйран, присаживайся, — раздавший голос по первому впечатлению мог бы принадлежать чьему-нибудь доброму дядюшке, намеренному угостить вас чашечкой горячего какао. Однако ныне бог чувствовал намного больше обычного.

Уютный голос вроде бы шел из-за гобелена, но на самом деле возникал прямо в комнате, и беззлобная ворчливость его интонации была не более чем магическим эффектом, никаких эмоций за ней не стояло. Это еще более утвердило принца в мысли, что 'Говорящий' не Предсказатель Храма, а некое нематериальное создание, а то и вовсе искусное древнее заклятье.

Тем не менее, Эйран прошел к креслу и сел, сохраняя полную внешнюю невозмутимость и серьезную готовность к восприятию откровений, буде 'Говорящий' окажется к ним расположен. Бог знал: подчас случалось и такое, что с посетителем, преодолевшим все препоны, отказывались беседовать. Бедняга сколь угодно долго мог топтаться в пустой комнате, раз за разом повторяя свои вопросы в тщетной надежде, что 'Говорящий' просто отлучился на полчасика и вот-вот вернется, дабы раскрыть пред алчущим адептом все тайны Вселенной.

Магу из Черной Башни до сих пор везло. Его вопросы 'Говорящий' оценивал по некой неизвестной широкой публике шкале, как достойные ответа, и Эйран неизменно удостаивался речей загадочного Оракула.

— Спрашивай, — снова прозвучал добродушный голос.

Усевшись поудобнее, словно и впрямь заглянул на огонек к старому знакомцу, принц задал вопрос:

— Я нуждаюсь в информации, касающейся Колебателей Земли. Конкретизирую вопрос: меня интересуют данные по детям, пропавшим или иным образом оказавшимся вне пределов Мэссленда за прошедший цикл.

— Клянешься ли ты не использовать во вред клану открывшуюся истину? — уточнил голос после короткой паузы, может, сверялся с базой данных и уровнем допуска вопрошавшего.

— Разумеется, — кивнул Эйран и уточнил, — сусловием, что не приду к выводу о некой угрозе с их стороны Мэссленду или моей родне в связи с происходящими событиями. Если же в дальнейшем меж нами возникнет противостояние по иному поводу, обязуюсь не употреблять эту информацию для удара.

— Приемлемо, — признал оговоренные рамки голос и перешел к ответу, снова в интонациях послышались хорошо отлаженные нотки досужего пожилого сплетника, стосковавшегося по болтовне:

— Ты спрашивал об исчезнувших детях, взыскующий истины. Не думаю, что тебя интересует сбежавший в поисках приключений из дома Динэтро сын Зинора и Лидары, пятнадцати лет от роду, в данный момент обобранный до нитки ушлой дамой из веселого квартала в Ярветте, или отправленная к дальнему родственнику в Жиотоваж Миланда, дочь Робера и Клариндолы, воспылавшая не по годам сильной страстью к конюху.

— Проницательность 'Говорящего' известна, — кивнул Эйран, машинально поддерживая разговор с Оракулом так, словно тот был живым собеседником. С одной стороны, магу ничего не стоило проявить любезность, а с другой, вдруг откровенность и полнота информации зависели от степени вежливости посетителя? Было совсем нетрудно ввести в заклинание сей простейший параметр.

— Думаю, куда интереснее история Ниргиза, сына Хартора и Дриатон, — просмаковал паузу голос.

— Дриатон — младшая дочь Громердана? — припомнил Эйран подробности запутанной родословной Колебателей Земли.

— О да, — согласился Оракул, — истинно так. Хартор же приходится сыном Владычице. Каллионских Чащоб, одной из самых могущественных Детей Леса близ Мэссленда. Их первенец, Ниргиз, исчез из нашего мира несколько дней назад.

— Вряд ли его, подобно Динэтро, прельстили девочки из Ярветта, — глубокомысленно прокомментировал Эйран, продолжая пребывать в расслабленной позе получающего искреннее удовольствие от самого процесса трепотни со старым приятелем. Внутренне же маг подобрался, подобно готовому к прыжку ягуару.

— Пожалуй, — коротко хохотнул Голос, и перед креслом мага возникло изображение знакомого младенца с полосатыми желто-зелеными волосами и звериными глазами, — малец еще не дорос для подобных радостей жизни. Он не своей волей был перенесен из-под отчего крова.

— Я хотел бы знать подробности, — попросил Эйран, окончательно убедившись, что стоит на верном пути.

— Конечно-конечно, мой мальчик, — кудахчущие интонации доброго дядюшки стали еще более заметны. — Ниргиз был выкраден из сада во владениях Хартора и Дриатон близ замка Трех Шпилей. Доверенная нянька Айшера вынесла младенца под цветущие деревья, дабы ребенок подышал благоуханными ароматами вишни, сливы, сашима и фиранэлы. Там и нашли ее тело спустя несколько часов. В колыбели же были лишь пеленки и распашонка дитяти.

— Значит, Айшеру убили, устраняя свидетельницу похищения, или она пыталась помешать преступлению… — рассудил принц.

— Все перечисленные тобой причины лишь второстепенны, — самодовольно признался голос и придал рассказу пафосные интонации. — Из няньки сотворили послание для семьи Ниргиза и всего Клана Колебателей Земли. Признаться, для такого рода магии требуется немалая сырая мощь, либо тонкое искусство некромантии. На ее трупе вырезали несколько могущественных знаков, побудивших бездыханное тело при приближении Дриатон изречь следующие слова: 'Если родители желают вновь увидеть свое чадо живым и здоровым, им надлежит передать похитителю Жезл Бурь в урочный час в назначенном месте в Котле Сумрака в Холмах Читгарда близ Мертвого Леса'. Едва мертвые уста Айшеры молвили послание, тело рассыпалось в прах.

— Жезл Бурь? — нахмурился Эйран. — Это артефакт?

— О, не просто артефакт, а величайший секрет и святыня всего Клана Колебателей Земли, дошедший с древнейших времен сотворения Уровня. Его мощь неизъяснима: власть над погодой, силами стихий, природой, над самой тканью миров!

— Полагаю, с такой вещью клан расстаться не пожелал, — рассудил бог.

— Почти обезумевшая от горя мать и разгневанный отец обратились за помощью к Громердану, ибо только в его власти было принять решение, — продолжил рассказ 'Говорящий', теперь он вещал подобно древнему сказителю. — Глава Клана, разумеется, отказался передать артефакт шантажисту, ибо иных отпрысков небесплодная дочь его в состоянии произвести на свет, жезл же — творение неизвестного гения, единственный в своем роде, и даже риск утраты его недопустимый урон репутации и мощи Клана нанести может. Лучшие маги-преследователи из Колебателей искали врага и пропавшего мальчика, но тщетно, все поисковые заклинания рассыпались в прах, подобно телу бедняжки Айшеры. Ничего не дала и устроенная в Котле Сумрака ловушка с фальшивым жезлом. Похититель не явился на встречу, то ли распознал западню, то ли понял, что реликвии при Дриатон и Харторе нет. С тех пор никаких вестей о ребенке не было.

— Скажи, а эта неприятность единственная из постигших за последнее время Колебателей Земли? — уточнил Эйран, мысленно составляя схему действий похитителя, чтобы знать, как выстроить процесс передачи потерянного и по всей вероятности уже похороненного дитятки безутешным родителям. Особенным чадолюбием, насколько знал бог, клан не отличался, но, судя по рассказу 'Говорящего', Дриатон являлась исключением из правил. Может, заразилась от мужа? По слухам, Дети Леса были трепетными родителями.

— Откровенных бедствий не наблюдалось, однакопрослеживается череда странных исчезновений богов, входящих в Клан, среди них есть близкокровныеродичи Громердана и старейшие Колебатели, — рассудительно заметил 'Говорящий'. — Попытки розыска пропавших, как и с малышом Ниргизом, ничего не дали, не удалось даже определить, живы или мертвы пропавшие, в том случае, разумеется, когда их отсутствием кто-нибудь обеспокоился настолько, чтобы начать искать.

— Ты можешь сказать, гдеони? — вопросил мужчина, почти уверенный, что пропавшие давно мертвы, возможно, даже замучены до смерти, в тщетной попытке узнать тайну жезла, известную лишь самой верхушке Клана. Также принц извлек из рассказа еще одну любопытную деталь: кем бы ни был заваривший эту кашу субъект, он, при всей наглости и небывалом могуществе (только обладающий этими двумя качествами в совокупности мог осмелиться перейти дорогу Колебателям Земли), предпочитал не афишировать своих злодеяний и хорошо заметал следы. То ли опасался преследований, то ли не желал огласки, способной помешать неким, скорее всего преступным, планам. Казалось маловероятным, что похититель стремился заполучить Жезл Бурь ради того, чтобы выставить его на почетном месте в собственном замке и иметь возможность вызывать дождичек по четвергам или сгладить слишком крутой холм, портящий вид с террасы.

— Мои владения — Мэссленд, все, что вне его, — вне отмеренной сферы знаний, — сухо резюмировал 'Говорящий'. Невероятно, но, кажется, Оракула задело упоминание о границах личного всеведения. — Могу лишь ответить, что в пределах наших земель их нет.

— А похититель? Известно ли хоть что-то о нем? — настойчиво уточнил принц.

— Он — чужак, прежде я не сталкивался ни с чем подобным, вероятно, очень сильный маг, — помолчав, на удивление кратко высказался Оракул.

— Вероятно? — Эйран был неприятно удивлен скупостью высказывания обыкновенно словоохотливого оратора.

— Я видел лишь фигуру в сером плаще с капюшоном, руки в черных перчатках, и совершенно не чувствовал его, словно смотрел не на живое создание или Силу, а на мираж или вовсе в пустоту, по прихоти своей принявшую облик мужчины, — промолвил 'Говорящий' и погрузился в молчание столь полное, что принц понял: аудиенция окончена. Свет в комнате стал тусклее, лампа на столе еще горела, но шар в руках статуи померк окончательно.

— Благодарю, 'Говорящий', - Эйран встал, поклонился пустоте и вышел из комнаты на красную равнину. Те, кто считал свои дела в Храме Забытых Сил завершенными, часто сами не понимая как, оказывались за его пределами, без длительных церемоний прощания.

Принц постоял в вихре мелкой пыли, собираясь с мыслями, не обращая ни малейшего внимания на тщетные попытки крепнущего ветра растормошить его. Эйран сосредоточился, задавая мысленные координаты телепортации — Лоуленд, личные покои. Он выяснил достаточно, чтобы предстать пред родственниками и сообща решить, как поступить. Да, его просили лишь выяснить родословную ребенка, но слишком серьезной и странной была на взгляд принца ситуация, чтобы самоустраняться от участия в деле. Его советы и знание Мэссленда могли сыграть решающую роль. А пока следовало вычистить костюм от вездесущей, словно сплетник Клайд, мелкой красной пыли, умудрившейся забраться в такие интимные места, куда принц и не каждой шлюхе бы позволил запустить язычок.

Глава 24. Планы и мнения

Сверившись с внутренним чувством времени, ныне успешно извещавшим бога о длительности его отсутствия, как в Лоуленде, так и в Мэссленде, маг отметил: пока он 'развлекался' на приеме в королевском замке и 'по-дружески' болтал с Оракулом, минуло около двух с половиной суток. Вряд ли родичи до сих пор ждали его в гостиной Лейма, но, прежде чем оглашать замок заклятьем связи, стоило начать поиски оттуда. Слабый ветерок силы, казавшийся для обостренного чутья бога пестрым вихрем энергий ароматов и звуков, подсказал принцу, что по крайней мере Элия и Лейм сейчас там.

Кузен и сестра вели неспешную беседу. Из прихожей Эйран успел уловить последние слова богини: '…нет, полагаю, опасения Итварта напрасны. Отмеренный срок жизни у них не короче присущего любому божеству. Способность к плетению есть пусть редкое, но всего лишь частное проявление божественного дарования, а не проклятье, следовательно, он не должен сжигать сил, во всяком случае, не более иного другого таланта…'

А потом принц увидел родичей и замер на пороге, пораженный гармонией открывшегося зрелища. Он почти успел привыкнуть к тому, насколько прекрасна его сестра, впрочем, всего лишь почти. Элия в сияющем, словно снег на солнце, белом верхнем платье, расшитом узором инея по вырезу и распашным рукавам, в которых проглядывало ярко-синее нижнее, сидела на диване рядом с кузеном. Тот, облаченный в белую котту и темную зелень узких брюк, казался необычно юным и столь же прекрасным, но вовсе не кротким, скорее уж бог походил на молодого тигра, убравшего когти и нежащегося у огня. Рука богини, отягощенная браслетом белого серебра с сапфирами, с ласковой небрежностью опиралась на колено Лейма. Медовые волосы Элии смешивались с черными локонами Бога Романтики.

'Они любовники', - с невольной завистью в уязвленном сердце уверился Эйран и тут же сам понял, насколько не полна эта мысль. Не только любовники, единомышленники, пара, дополняющая один другого как две части одного браслета. Быть может, Элия и могла бы столь же гармонично смотреться в обществе других, но Лейм… Маг решил, что настолько правильно и хорошо тот не смог бы чувствовать себя с иной. Эйран видел, как сияет все существо принца внутренней безмятежной радостью, даже когда тот спокойно слушает кузину. Таким счастливым бог из Мэссленда еще никогда не видел зеленоглазого родича. Осознание этой истины почти притушило огонь ревнивой зависти. Принц философски рассудил, что привилегии, дарованные Лейму, не отнимут его собственных, Элия слишком умная женщина, чтобы настолько уязвлять мужчин.

— Прекрасный день, дорогой! Мы уже заждались! — улыбка и теплота в голосе принцессы подтвердили вывод Эйрана, а приветственный поцелуй окончательно развеял все сомнения.

— Я вызываю остальных? — предложил Лейм и после двух кивков сплел заклинания связи.

Джей вихрем примчался на зов сразу, Элегор и Ральд явились вместе, с опозданием в пару минут. Их, как не преминул с негодованием сообщить подружке герцог, Разрушитель потратил, выбирая костюм из гардероба, устроенного в их общих апартаментах коварной принцессой. Элия действительно позаботилась о нарядах Ральда, сотворив для него с помощью звездного набора массу одеяний, подчеркивающих красоту и силу бога, резко выделяющих его среди остальных. Что удивительно, проклятущая стерва опять угадала. Преодолев первую неловкость, Ральд кан Раган неожиданно открыл для себя прежде неведомое удовольствие одеваться красиво и изысканно. Он, как дитя, наслаждался новыми переживаниями и производимым эффектом. Сейчас, к примеру, на нем снова были тесно облегающие брюки и нечто, состоящее главным образом из набора ремешков и темных металлических вставок.

Что касается найденыша, которого с легкой руки языкастого Джея стали кликать Зубастиком, тот и так находился в апартаментах Лейма, в отведенной для этих целей спальне принца. А присматривать за ним попросили старую нянюшку Бэль. Бог Романтики, хоть и умел кормить малышей, никакого желания ежеминутно доставать и греть молоко, менять грязные пеленки и совершать иные героические подвиги не рвался. Разумеется, никто из других участников интриги ни компании, ни замены ему составить так же не желал.

Хлопотливая старушка, пока Бэль развлекалась в имении Итварта, с радостью согласилась помочь принцу и накинулась на странного младенчика, как несушка на изгваздавшегося в навозе цыпленка. В умении пожилой дамы держать язык за зубами не усомнился никто, уж сколько раз покрывала она 'ужасные' шалости своей подопечной, охала, ахала, но ни разу не донесла на девчушку вредному Нрэну. (Сейчас принцессе по возрасту и статусу была положена горничная, однако девчушка не спешила расстаться с Нэни). Так что ко всеобщей радости Зубастик перекочевал в заботливые руки пожилой леди. Няня с пылом взялась опекать кроху.

Словом, каждый нашел занятие по душе: полугодовалого наследника Клана Колебателей Земли тетешкала няня принцессы Лоуленда, а компания вновь собравшихся на совещание родственников слушала рассказ Эйрана. Он поведал родственникам и Ральду о своих наблюдениях в замке Мэссленда и беседе с Оракулом Храма Забытых Сил. После пары дней вынужденного бездействия (относительного, разумеется) боги жадно поглощали информацию.

Кстати, насчет 'бездействия'. Элия и Лейм основательно прошерстили библиотеки в поисках сведений о Плетущих Мироздание. Джей исхитрился провернуть пяток операций сомнительной законности и обыграть в игорном доме 'Козырной Туз' пару невесть каким ветром занесенных туда гастролеров-шулеров, не признавших в партнере Бога Игроков. А Элегор за двое суток успел-таки показать Ральду прославленную столицу.

Удивительно, пара персон со столь скверной репутацией умудрилась даже не произвести особенных разрушений. Разве можно было счесть таковыми пожар в 'Молодом петушке'? Там Ральд кинул огненный шар в головы компании, кинувшейся всем скопом на Элегора, семеро на одного. Между прочим, не успело выгореть даже четверти зала. Или погром в 'Капитане Громобое', начавшийся с пары странных типов, затеявших драку с Разрушителем? (Стосковавшийся по доброй потасовке и обыкновенно лишенный такого рода простых удовольствий кан Раган оказался не в силах противостоять искушению). А в борделях Веселого квартала щедрую пару клиентов и вовсе вспоминали исключительно с восхищением. Восстанавливая справедливость, скажем, что лорды побывали и в театре и в иных учреждениях культурной направленности, но там их поведение было столь безукоризненным, что значительного следа в памяти окружающих не оставило.

— Да, влипли в историю, — выслушав Эйрана, пробормотал Джей, старательно обрывая листки с роскошного пестроигольчатого фанигуса, делящего с принцем пространство подоконника. Растение изо всех сил кололось, но защититься от проклятущей белобрысой напасти не могло. Лейм только коротко вздохнул и телепортировал беднягу подальше от шаловливых ручек нервного принца. Бог жалел, что приволок младенца в Лоуленд, а поскольку никто его в этом не упрекал, а значит, возможности вспылить и оправдаться не было, психовал еще больше.

— Скорее уж история прицепилась к нам, как репейник-коготь, — поправила брата Элия. — А потому на повестке дня два вопроса. Первый: как младенца возвращать будем, чтобы нас, гнусных лоулендских шпионов, не заподозрили в намерении извести весь род Колебателей Земли под корень и поживиться их фамильными драгоценностями? Второй: что общего между нашим розыском Плетущего Мироздания и похищенным младенцем?

— Если ты задаешь вопрос, дорогая, значит, знаешь ответ или хотя бы его часть, — проницательно заметил Лейм, не столько даже цитируя древнюю поговорку, сколько и в самом деле желая выслушать предложения кузины.

— Да какие проблемы с ребенком? Чего изощряться? — удивленно пожал плечами Элегор, недоумевая, к чему заострять внимание на таких пустяках, когда есть более важное и интересное дело — охота на загадочного типа в плаще. — Подкинуть его втихую через направленный портал стихийной силы в сад этой Дриатон и дело с концом. Чего Мелиору уподобляться, на пустом месте интригу плести? Баба, небось, достаточно извелась, сильно докапываться до того, откуда Ниргиз взялся, не будет.

— Подкинуть, конечно, не трудно, — подозрительно охотно согласилась принцесса, — только карту малыша можно разыграть с большей пользой, если потребуется заручиться помощью Громердана в ловле того странного похитителя.

— А зачем вам некромант сдался? Вы что, жаждете отомстить за пропавших Колебателей Земли, или ты считаешь, этот тип — Плетущий? — вырвалось у Разрушителя, привыкшего больше действовать, чем рассуждать на отвлеченные темы. Пока прямой связи между трагедией мэсслендских дворян и задачей Сил Равновесия он не улавливал.

— Не считаю и ни за кого из Мэссленда мстить не собираюсь, у них там своих мстителей в достатке, — подтвердила богиня. — Но Джей нашел младенца, ориентируясь на чувство сопричастности к поискам Плетущего Мироздания. Отмахиваться от чутья брата я бы не стала, у него поразительно развита интуиция.

— Профессия, — скромно потупив кристально-чистые очи, вставил бог.

— Основа выживаемости, — поправил Лиенский с чувством, средним между ехидством и восхищением.

— Кроме того, меня очень беспокоит настойчивое стремление того неизвестного жестокого создания, не воспринимаемого магическим зрением, завладеть инструментом, способным сокрушать миры, — продолжила принцесса, одарив Джея рассеянной улыбкой. — Вот тут и просматривается вероятность связи между нашей целью и его стремлениями.

— И какая же? — донельзя удивился Ральд.

— Антагонизм, — промолвила Элия. — Единство целей сталкивает богов куда реже, чем противостояние.

— Где Мэссленд и где вы…. - нахмурился Разрушитель.

— Подчас бывает мала и целая Вселенная, что уж говорить об Уровне, — философски заметил Эйран, молча слушавший рассуждения родичей. — Рок и Судьба не знают расстояний.

— Интересно, а знакомство с нами ты к какой разновидности относишь? — ухмыльнулся Джей.

— К Удаче, — чрезвычайно серьезно ответил маг. — Ей тоже расстояния не помеха.

— И как поступим? Ничего не выяснив толком, затеем охоту на невидимку, укокошившего кучу богов, и предложим поучаствовать в удовольствии Громерданутолько потому, что тебе показалось, будто похититель младенцев помешает нам искать Плетущего? — восхитился Элегор логикой богини, больше походящей на его собственную и совершенно не соответствующей холодному и временами чересчур занудному здравомыслию Элии.

— В первую очередь, как ты верно подметил, будем выяснять все толком, — кивнула принцесса. — Мои предположения и смутные догадки — не повод для немедленных действий. Начать следует с Сил Равновесия. Если мои опасения справедливы, то их дополнительная защита может понадобиться юному Яту, а нам содействие Громердана в поимке преступника. Вот тут и пригодится Ниргиз. Полагаю, даже неумолимый Колебатель Земли станет полюбезнее, если узнает, кому обязан возвращением родича.

— Ты оперируешь богами, как фигурами на доске, принцесса, — тихо заметил Ральд, невольно повторяя старые претензии Оскара Хоу. — Неужели никогда не ошибаешься?

— Пункт Первый Тайного Свода Законов Лоуленда: Элия всегда права. Пункт второй: если Элия не права, смотри пункт первый, — не без ехидства выдал Элегор, ожидая вспышки раздражения богини.

— Ошибаются все, я — редко, — со спокойным осознанием своей правоты ответила Элия. — Зачастую важнее действовать незамедлительно, чем выспрашивать, как отнесется к твоим действиям та или иная фигура, к тому же даже боги не всегда выбирают лучший из вариантов.

— Отправляемся к Силам Равновесия всей компанией? — гарцуя на подоконнике, весело вопросил Джей. — Включая Зубастика и нянюшку Бэль? Ой, чую, Силы Равновесия от нашей затеи в дикий восторг придут!

— Если хотите идти все — пойдем, кроме младенца, разумеется. Ему лучше пока остаться тут, под покровом невидимости, вряд ли Силам придутся по вкусу детские крики и грязные пеленки, — согласилась богиня. — Сначала объясним им ситуацию, потом пригласим Ята и Итварта, я обещала учителю эту возможность. Даже если мы найдем других Плетущих, и тот киднеппер окажется не опасен, все равно мальчика нужно представить Силам и препоручить Их Покровительству. В мирах слишком много тварей, способных навредить необученному Плетущему Мироздание.

— Ты его предупредишь сразу? — скорее посоветовал, чем спросил Лейм.

Элия кивнула и сплела первое из заклинаний связи. Итварт откликнулся практически мгновенно из своих владений в Свартфале. Тревога в его обыкновенно спокойном голосе ощущалась слишком явственно, а в глазах стояла обреченность смертному приговору.

— Прекрасный вечер, — сориентировавшись по местному времени, сказала богиня, улыбнувшись и воину, и его сыну, сидевшему напротив отца за игральной доской с причудливыми фигурками. — Я не несу дурных вестей. Лишь хотела предупредить, что отправляюсь с визитом в Храм к Силам Равновесия. Среди вопросов, которые хочу обсудить с ними — предназначение Ята. Нет, — богиня властно махнула рукой, пресекая готовый сорваться с губ мужчины протест, — я не изменила своему слову и по-прежнему уверена, что Яту рано принимать на себя полное бремя Плетущего Мироздание, но в залог его успешного будущего я буду просить Силы наложить на мальчика печать.

— Ты хочешь, чтобы его пометили, будто раба? — недоумение, брезгливость и разочарование и готовность сражаться за сына смешались в голосе отца.

Ят же пока лишь моргал, чуть испуганный, но все-таки больше любопытный, жаждущий новых впечатлений.

— Какая глупость! — неподдельно возмутилась принцесса, аж пристукнув кулачком по подлокотнику дивана. — Печать Сил Равновесия — не клеймо невольника и не метка, а оболочка, окружающая все сути живого создания и защищающая его практически от любого вреда. Твой сын еще мал и хрупок, тайну его редчайшего дарования скрывать бесконечно нельзя, а вот сделать так, чтобы он мог спокойно развивать его, в нашей власти. Защита Сил — лучшее, что можно сделать для его безопасности, если дара Плетущего окажется недостаточно.

— Прости, — смешался Итварт и все-таки уточнил: — У тебя есть основания полагать, что реальная угроза близка?

— У меня есть основания полагать ее потенциальное наличие. Но, насколько мне известно, пока никто не выбрал мальчика в качестве мишени. Думаешь, стоит подождать?

— Нет, ты права, — вздохнул воин, потянувшись к сыну, обнял его за худенькие плечи.

— Пап, я хочу посмотреть на Силы Равновесия, — мягко вмешался в беседу Ят. Мальчик на секунду прикрыл глаза и мечтательно прибавил: — Их структура, наверное, бесконечно красива! А еще они могут сказать, как правильно плести Нити, чтобы ничего не нарушить.

— У тебя мудрый сын, — благосклонно заметила Элия.

— Но он у меня один, может, поэтому я такой глупый отец, — губы Итварта изогнулись в легкой усмешке с примесью горечи.

— Ты самый лучший, папа! — пылко возразил Ят, обвивая худенькими ручками шею отца и прижимаясь к нему.

— Ждите и не тревожьтесь попусту, вас позовут, — попросила их Элия и отключила заклинание.

В гостиной Лейма на секунду стало неожиданно тихо, а потом Элегор бодро поинтересовался:

— Ну что, пойдем навестим Силы? Они, небось, уже успели соскучиться!

— По вам герцог, без сомнения, — ехидно поддакнул Джей.

Глава 25. Как напроситься в гости

Элия подумала о монетке-пропуске, лежащей во внутреннем кармане синего нижнего платья, но снова не стала доставать ее, подчеркивая привилегированное положение избранной. Скорее всего, Силы отнеслись бы к использованию пропуска спокойно, а вот Элегора или Джея такие фокусы могли бы втихую взбесить. Насчет герцога принцесса даже опускала словечко 'втихую'. Правда, в последнее время в отношениях с ней Гор стал не то чтобы мягче, скорее терпимее, гораздо реже взрывался по пустякам, но чаще одаривал богиню взглядами какого-то странного свойства, у кого-то другого принцесса поименовала бы их задумчиво-изучающими. Может, гадал, как таких стерв земля носит?

Сплетя заклинание общей связи, позволявшее слышать и видеть процесс переговоров всем присутствующим, (благо туалеты каждого вполне соответствовали моменту, а Силы в силу бестелесности в украшениях не нуждались), Элия официально позвала:

— Силы Равновесия, Богиня Любви и Логики испрашивает дозволения для себя и своих спутников явиться в Храм.

Для диалога с созданиями чистой энергии, в среде богов было принято использовать не титулы и звания, данные завоеванными или наследными владениями, земной властью, а характеристики истинной сути, потому и Элия просила аудиенции не как принцесса Лоуленда, а как богиня. Поскольку прием не носил официального характера, женщина не стала перечислять поименно присутствующих.

— Двери Храма моего открыты, — официально отозвались Силы.

Для всех эти слова прозвучали с отстраненным спокойствием, однако Эйран уловил тщательно запрятанное лихорадочное ожидание. Маг и философ потер подбородок, мысленно откладывая этот удивительный факт для дальнейшего анализа сути Сил.

— Это хорошо, а то мы бы долго стучали, — чуть нервно пошутил Джей, уже оказавшись в огромном серебристо-сером зале. Голубые глаза бога скосились на гигантские створки, раскрыть которые с налету одним тычком было бы под силу разве что потомку великанов, горных троллей и огров.

— Вы пришли поведать о том, как продвигаются поиски Плетущего? — с покровительственной ноткой осведомились Силы.

Похоже, они действительно ничего не знали об успехах кампании. Суеверия и приметы свойственно соблюдать не только живым. Силы специально и даже нарочито отстранились от процесса, дабы ненароком не сглазить его отчаянной нуждой. Ведь известно любому: если жаждешь чего-то с маниакальной настойчивостью, то либо не получишь вовсе, либо пройдешь через муки, прежде, чем обретешь, истомишься так, что добытое большой кровью не доставит радости. Искусство загадывания желаний не терпит грубого напора. Действие исподволь, спокойный, даже капельку отстраненный интерес или веселый задор — куда большие помощники в движении к цели, чем твердолобое упорство.

Элия подтолкнула в спину Ральда. Тот выступил вперед, поклонился с достоинством, без жалкого трепетания, и скромно ответил:

— Пока мы нашли только одного.

— Пока? Одного? — истерически взвизгнули Силы, их голос эхом загулял по зале, норовя выскочить наружу через окна и спрятаться в горах, подальше от чересчур нервных хозяев.

— Ой, смотри-ка, волнуются, — удивленно пробормотал Джей, скроив задумчивую физиономию.

— А что, по-твоему, бог, на переживание способны лишь живые? — малость подуспокоившись, сварливо осведомились Силы.

— Вовсе нет, я вообще против всякой дискриминации по расовому признаку! — бодро заявил Джей, на всякий случай придвигаясь ближе к Элии, пусть эти психические не забывают, чей он брат, и не вздумают обижать родственника любимицы. Что сестра уже числится в этом качестве принц ни капельки не сомневался. Богиня Любви очарует любого, Сила ты, бог или иное создание, никакой разницы нет, тем паче, коль сестрице придет охота заворожить жертву.

Взяв себя в руки, Силы Равновесия смогли в достаточно возвышенной форме, соответствующей имиджу холодных и отстраненных, повелеть Ральду кан Рагану поведать подробности уникальной находки.

Ральд честно признал, что обнаруженный Плетущий Мироздание еще совершенный ребенок, следовательно, пройдет немало времени, прежде чем он научится владеть своими великими силами. И очень настойчиво попросил подождать, не найдется ли более взрослого экземпляра для исполнения повелений.

— Уже то, что вы нашли его — истинное чудо! — с воодушевлением заметили Силы. — Редчайшая удача! А возраст Плетущего — не беда, я пошлю запрос Силам Времени. Попрошу отрегулировать течение в мире, где он растет, и в конгломерате миров с распадающейся структурой! Теперь, когда их восстановление — лишь вопрос срока, мне будет позволено масштабное вмешательство! Мальчик уже знает о своем предназначении?

— Я говорила с Ятом и его отцом, — вставила Элия, а Лейм поддержал сестру с ненавязчивой рекомендацией:

— Мы полагаем, уже сейчас Плетущему понадобится преподать несколько уроков обращения с силой. Первичный опыт укрепит врожденный инстинкт ребенка и умерит страх его родителя от предназначения сына. Итварт очень печется о мальчике.

— Да и под вашим присмотром побудет, а то вон на Уровне народ пачками похищают, до детей уже добрались, пока, правда, только в Мэссленде. Но дурной пример, как известно, заразителен, — поддакнул Джей. — Эйран нам таких страстей понарассказывал, до сих пор дрожим и собственной тени боимся!

Эйран скрестил руки на груди и с достоинством кивнул: 'Дескать, да, именно так, могу и вас напугать, коль охота придет'.

— Того гляди мы и сами не иначе, как под охраной из дома выходить будем, — фыркнул Элегор. — Вот с младенцем разберемся, сразу заведем телохранителей.

— Лучше телохранительниц, — поправил его Джей с самым серьезным выражением на шкодливой физиономии. — Хотя…. у всех свои предпочтения, герцог.

— Похищение детей? Младенцы? — заволновались Силы о своем только-только обретенном Плетущем Мироздания незрелого возраста. — Есть ли в словах ваших нечто, чтобы к вмешательству нашему воззвать?

В обыкновенную уголовщину им, пекущимся о высоком, вмешиваться не положено было по рангу. А вот если дело пахло нарушением баланса, то тут уж Силы Равновесия могли развернуться и действовать с полным правом, невзирая на мирские законы, границы и правила.

— Мы можем лишь предполагать, что невольно коснулись тайны, причастной к нарушению Равновесия. Однако опасениями нашими поделимся, мудрости вашей взыскуя, о Силы, — торжественно обратилась принцесса, на тот случай, если их сигнал будет записываться в протокол для дальнейшего разбирательства в иных инстанциях. Прямой угрозы или обвинения в дипломатичных словах Элии не было. — Связи и нити мироздания столь причудливы, богам не постичь, не охватить всего узора реальности. Мы идем на ощупь там, где вы зрите свет.

Дополняя один другого, визитеры пересказали Силам историю поисков Плетущего, повлекшую за собой появление в апартаментах Лейма мэсслендского младенца из клана Колебателей Земли, и выложили информацию о похитителе, добытую Эйраном в замке короля Млэдиора и поведанную Оракулом Храма.

— Вы правы, боги, если некто ищет власти над сутью миров, не брезгуя убийствами и похищениями, надлежит нам вмешаться, — удовлетворенно заключили Силы после некоторых размышлений. — Известно нам о Жезле Бурь. Велика его мощь и страшна, не предназначена она для обуянных жаждой разрушения дланей. Создание, стремящееся к такой силе способно навредить не только юному Плетущему Мироздания, а и всему Уровню. Мы объявляем о намерении провести разбирательство. Но сперва следует наложить печать на Ятриана, сына Итварта Лорда Стража Свартфальта! Свидетельствуйте, о боги! Ступи же под своды нашего Храма, о Плетущий!

(Похоже, Силы не только думали, но и, не теряя времени даром, заглянули куда следует, выясняя подробности.)

Откликаясь на призыв Сил Равновесия, в Храме возник румяный от волнения Ят, крепко вцепившийся в руку не менее взволнованного отца. Глазенки паренька, почти круглые от изумления, некоторой опаски и неуемного любопытства, чуть прикрытого благовоспитанной видимостью сдержанного ожидания, жадно оглядывали пристанище Сил. Итварт же нацепил на лицо маску непроницаемого спокойствия, спрятав куда больший шок, чем его малолетний сынишка-уникум. Воину, впрочем, как и большинству богов, ведущих законопослушную, хотя бы по меркам Сил Равновесия, жизнь, не доводилось прежде захаживать в Храм. Призывать, не призывали, а добровольно — увольте!

— Принимаешь ли ты, Ятриан, сын Итварта Лорда Стража Свартфальта, наше покровительство? — торжественно вопросили Силы.

— Да, — очень серьезно и почти солидно ответил паренек, невольно вытянувшись в струнку, ведь вопрос задали не мальчику Яту, а целому Ятриану.

— Обязуешься ли ты, как Плетущий Мироздания, вступив в полную силу таланта, служить Равновесию? — прозвучал следующий вопрос, и вновь мальчик ответил серьезным согласием.

Последовало еще несколько столько же торжественных клятв. Ят крепко держал за руку отца, но отвечал, не испрашивая мнения родителя, да Итварт и не пытался вмешаться в процедуру. Понимал, сын должен делать выбор и принимать решение сам. Мужчина мог бы воспротивиться, только зачем? Чего он достиг бы своим глупым и упрямым нежеланием признать необычность мальчика? Яту нужно было научиться владеть огромной силой, Итварт таких знаний дать сыну не мог, а значит, должен был найти мужество позволить ему строить судьбу самостоятельно. Единственное, что воин мог и хотел — просто быть рядом с ребенком тогда, когда он ему нужен.

С каждым словом, сорвавшимся с губ маленького Плетущего, возникали и одна за другой окружали его невесомые, сияющие оболочки. Вскоре мальчик походил на ядро атома, по разным, тщательно согласованным орбитам которого вращалось около десятка электронов, создавая сверкающее, искрящееся всеми оттенками серебра облако. В нем присутствовал и солнечный отлив, и изумрудная зелень, и яркая синь, вся первозданная яркость красок мира. Ибо Силы Равновесия были бесстрастно-справедливыми хранителями всего сущего: будь то дивный мир-сад эльфов, вечно-сумрачные края вампиров, горные кручи суровых троллей, пустыня гигантских черепах или огненный ад демонов.

— Да будет так! Отныне ты наш Посвященный, впереди уроки владения даром, ныне же ступай, время обдумать предназначение! — завершили церемонию Силы, и величественное сияние вокруг мальчика стало слабеть, мало-помалу становясь все более незаметным. Хотя, насколько понимали боги, защитной силы печати отсутствие визуализации ничуть не умаляло.

Силы сами открыли врата меж мирами, чтобы Ят и Итварт смогли вернуться домой. Так им, встревоженным случаями киднеппинга, показалось надежнее. А к защите печати, наложенной на Плетущего, прибавились сплетенные тайком добавленные охранные чары, накинутые на жилище мальчика и всех, близких ему существ.

Да на взгляд смертных Силы Равновесия были подчас неумолимы и жестоки, но они могли быть заботливы и благодарны верным своим Служителям. Только вторую сторону деятельности они старались не афишировать, дабы не нарушать общеизвестный и общепугательный (зачастую этот компонент был совершенно необходим для поддержания порядка во Вселенной) имидж неприступных и беспристрастных.

Едва врата — распахнутая дверь в обрамлении серых колонн — закрылись, Силы объявили:

— Ральд кан Раган, Разрушитель, ты исполнил договор, верны своему слову и мы. Да будешь ты принят под нашу длань!

Мужчина резко склонил голову в благодарном поклоне, прижав левую руку к сердцу, а правую ко лбу, обещая разум и сердце направить на служение. С этой минуты он более не был вечным изгоем, чья жизнь висит на волоске. Статус Служителя Сил Равновесия обещал не покой, к нему кан Раган никогда не стремился, но защиту и возможность быть самим собой — Разрушителем Миров. Когда-то в пору ранней юности пылкий Ральд счел бы работу на Силы — тяжеленными кандалами, а нынче — охранной грамотой. То ли поумнел за века, то ли устал от бесконечной вражды и страха. Элегор по праву поручителя радостно хлопнул приятеля по плечу, по губам принцессы скользнула одобрительная улыбка, Джей и Лейм кивнули: отлично дело сладилось. Эйран выгнув бровь: 'как-нибудь расскажите об этом договоре'.

— Примите же нашу благодарность и вы, боги, — промолвили Силы и, сочтя раздачу наград законченной, перешли к тревожащей их проблеме.

— Создание, вознамерившееся завладеть Жезлом Бурь, надлежит остановить, — констатировали они в привычно командно-повелительном стиле. — Оно весьма опасно! По сообщению вашему провели мы первую проверку, и ныне есть основания полагать сего преступника причастным к разразившейся в мирах катастрофе, следствием коей стало крушение трех миров и нарушение в структуре плетения еще семи. Мощи его мы распознать были не в силах, но артефакт, призвавший беду, познали. То была Чаша Вихрей, Бури Меж Мирами выпускающая. Реликвия древняя и считавшаяся давно разрушенной. Именно она спровоцировала гибель урбо-мира, подтолкнув людей к последнему конфликту, и войну миров магических, следствием коей брешь в структуре Мироздания стала.

— Если знаешь куда смотреть и кого искать, многое видится иначе, — задумчиво согласился Эйран, невольно намекая на то, как сели в лужу Силы Равновесия с первоначальным определением источника проблем, приняв за него одно из следствий. Наверное, в большей степени потому, что слишком неохотно изучали все, касающееся урбо-миров, и априори винили людей, не признающих высших сил, во всех грехах.

— А Леди Ведьма сейчас в очередной раз скажет, что она всегда права, — хмыкнул Элегор с невольным уважением к логике и интуиции богини, загодя почуявшей опасность странного похитителя младенцев.

— Ой, беда с этими реликвиями, — колко поддакнул Джей, осмелевший настолько, что перестал прятаться в тени сестры и теперь прогуливался по храму с самым независимым видом. — Чем они опаснее, тем чаще пропадают надолго, чтобы всплыть в самых неподходящих руках в самых неудачный момент. Может и правы люди, которые каждый год непременно очередного Конца Света ждут?

— Если этот тип такой ужасный, так за чем дело стало? Пошлите по его следу Жнеца, пусть доставит на Суд или сам рассудит на месте! — сходу нахально предложил Элегор, впечатленный недавней встречей с отцом Лейма, числившимся на сей почетной должности.

— Без сомнения мы последовали бы сему в высшей степени разумному совету, — в интонациях бестелесного создания послышался явный отзвук сарказма. Лоулендские боги обладали истинным талантом сдабривать этой отравой разум любого, с кем доводилось общаться сколько-нибудь длительный срок. Вот и непоколебимые Силы Равновесия не устояли. — Но увы, 'Говорящий' Храма не ошибся, это создание не оставляет отпечатка структур, пребывая в мирах. Мы видим лишь изображение, но сути его глубинной не зрим. А без этого, не имея частицы тела или вещи ему принадлежащей, выследить живое создание в бесконечности миров невозможно.

— А если сформулировать запрос в ИК? — оживился Эйран, заинтригованный сложностью вопроса.

— Мы уже пробовали посылать запрос, — почти грустно согласились Силы, чувствуя за собой вину из-за того, что понадобилась помощь богов для установления истины. — Ответом была лишь пустота, белый шум помех.

— Значит, либо похититель имеет очень высоких покровителей, прикрывающих его похождения на нашем Уровне даже от Сил, либо его собственный коэффициент настолько велик, что дает точно такой же эффект, либо это создание имеет сильные отклонения в структурах, влияющие на процесс запечатления в ИК, — произвел первичную проработку технических версий Лейм.

— Значит, не мы должны разыскивать его, а он нас, — сделала следующий шаг в размышлениях принцесса.

— Устроим ловушку? — с жадной радостью спросил Элегор, первым ухватив суть.

— Экий вы коварный, герцог, — укорил его Джей с видом святого, только-только спустившегося с высоких гор и узревшего грязь мира.

— Нужна очень соблазнительная приманка, — промолвил Эйран, не веря, что шальные боги задумали именно то, что первым пришло ему на ум. — Ясно одно — личная сила врага великих разрушений причинить не может, оттого и нуждается он в артефактах.

— А мы уже знаем, какая наживка кажется этому типу соблазнительной! — весело ухмыльнулся герцог. — Жезл!

— Предлагаешь выкрасть реликвию у Колебателей Земли или попросить 'поиграть' в обмен на возвращение мальчишки? — малость растерялся Ральд, поигрывая косицами волос с вплетенными в них тяжелыми фигурными гирьками. Один взмах такой шевелюрой и небольшой отряд нападающих лишился бы последних капель мозгов путем экстренного хирургического вмешательства.

— Мы могли бы официально объявить Громердану свою волю и обязать его передать Жезл Бурь вам, — торжественно выдвинули встречное предложение Силы. — Он должен повиноваться нашей воле!

— Ни в коем случае! Так поставить Патриарха Колебателей раком, да весь Клан станет врагами Лоуленда на тысячелетия! А сотрудничать если и будет, то без всякой охоты и скорее подпортит делу, чем поможет! — не убоявшись противоречий, грубовато, но доходчиво возразила принцесса, все-таки позволив себе чуть-чуть мысленно поиграть с соблазнительной идеей. — С точки зрения Громердана мы должны выглядеть просителями, как перед Силами Равновесия, так и перед Колебателем Земли. Не слишком красивая роль, но если хотим устроить качественную западню, нашей божественной гордости придется потерпеть.

— Нашей общей или только той персоны, которая станет перед Колебателем стелиться? — смешно сморщив нос, фыркнул Джей и засунул руки в карманы. — Интересно, кого ты в этой соблазнительной роли видишь, сестра? Сделаем жертвой Эйрана? Ему мэсслендские дела, так сказать, кровно ближе.

Маг из Черной Башни изобразил нечто вроде вялого пожатия плечами, не противореча брату, но и не подпрыгивая от радости при его провокационных словах.

— Не годится, — снова заспорила принцесса, прищелкнув пальцами. — Свой, оказавшийся наполовину чужим, выглядит еще более подозрительно, чем изначально чужой. Надо идти кому-то способному выглядеть наиболее безобидно. Репутация герцога Лиенского такова, что им пугают уже в Мэссленде, Джей столь же известен, как выдающийся жулик, следовательно, остаемся мы с Леймом.

— Да уж, проблемка, поди сыщи белую цаплю в змеиной яме, — понимающе захмыкал вор, приятно польщенный эпитетом 'выдающийся'. — Не Бэль же к ним посылать.

— Во-во, чем это Мэссленд перед нами так провинился, что сразу Бэль? — брякнул Элегор. — Тысяч лет вражды маловато для такой кары будет!

— Гор! — вскинув брови, привычно укорил друга Лейм, заступаясь за младшую сестру, и предложил: — А почему бы не пойти вдвоем? Как думаешь, Эйран, Громердан согласится принять нас?

— Я не уверен даже, что он без вмешательства Сил Равновесия соизволит дать разрешение на аудиенцию кому-нибудь одному, — признал маг, чуть нервически потирая костяшки пальцев. — Громердан — дворянин из старой породы, он еще помнит те времена, когда меж нашими государствами гремели войны и очень настороженно относится ко всему, связанному с Лоулендом. Он и со мной-то теперь здоровается с семи шагов, вместо четырех.

— Ой, какие строгости! — ужаснулся Джей, комически округлив глаза.

— Значит, идти должна я, — сделала неожиданный вывод Элия.

— Вот он — образчик женской логики! — в свой черед восхитился Элегор, исключенный из списка переговорщиков на первом же этапе. — А позволит ли светлая богиня осведомиться о посылах, приведших ее к такому блистательному умозаключению?

Герцог успел освоиться в Храме и вел себя совершенно естественно в типично хамоватой манере. Тем паче, что Силы Равновесия слушали разговор богов с сосредоточенным вниманием, по пустякам не встревали и карать компанию, превратившую Храм в зал совещаний, не собирались. Кажется, они были приятно удивлены тем, что в их обществе кто-то может вести себя столь непосредственно.

— Позволю, осведомляйся, — в царственно-снисходительной манере разрешила Светлая Богиня.

— Осведомляюсь, — недовольно буркнул Элегор, малость подрастерявший воинственный пыл от такой простейшей риторической подлянки, и дернул краем рта.

— Я, не считая Лейма и Бэль, — самая молодая из членов семьи, значит ни в каких списках кровных врагов, причинивших реальный ущерб Клану, не числюсь, — принялась обстоятельно перечислять Элия, расхаживая по Храму, как по кафедре лектория. Джей следил за ней с какой-то нервической усмешкой. — Учитывая недавние изменения, произошедшие в характере моего младшего кузена, маниакальную подозрительность Громердана и уровень шпионской сети Мэссленда, полагаю, его при прочих равных условиях, могут счесть более опасным, чем я. И последнее — я женщина.

— Поподробнее насчет последнего, я чего-то недопонял, — попросил Элегор.

— Мужчины, исключаю воспитанных в обществах матриархата, полагают женщин созданиями более слабыми и безобидными, сколько б не убеждала их жизнь в обратном, — констатировала Элия. — Кроме того, я Богиня Любви!

— А разве это не означает, что каждый здравомыслящий мужчина должен держаться от тебя и твоих чар подальше? — практично уточнил Разрушитель.

— Опять-таки лишь теоретически, — наставительно подняла указательный вверх палец принцесса. — На практике же их обуревает любопытство и желание проверить на себе, так ли уж опасны мои чары, как о них толкуют, и вообще, чего это во мне такого замечательного, чтобы по всем мирам сплетни гуляли. Ведь так лестно будет обронить эдак небрежно в дружеской компании: 'Да видел я эту Элию, Розу Лоуленда, ну красивая, конечно, стерва, а так баба, как баба'.

Элия настолько точно спародировала последней фразой интонации Элегора, что компания не выдержала и засмеялась. Герцог же фыркнул, бормотнув про себя весьма часто посещавшее его подозрение: 'Ты чего, следишь за мной что ли?'

— Вот еще, герцог, я просто слишком хорошо вас знаю, — со снисходительной мягкостью в очередной раз заверила приятеля богиня.

— Неужели тебя не обижают такие суждения? — удивился самолюбивый Ральд.

— Почему я должна обижаться на судьбу, предоставляющую мне дополнительные преимущества? — безмятежно пожала плечами принцесса, кокетливо взмахнув длиннющими ресницами и позволив восхитительному бутону губ распуститься в улыбке, спровоцировавшей учащение сердцебиение у всех присутствующих, не считая Сил, созданий бестелесных, и Элегора, создания иммунного к обаянию великой богини. — Я не настолько великодушна!

— Итак, ты хочешь сказать, как бы ни был осторожен Громердан, он не устоит? — тонко улыбнулся Эйран в ответ, представляя сокрушительное воздействие чар сестры на надменного Колебателя Земли.

— Не обещаю наверняка, но шансы хорошие, — энергично кивнула принцесса. снова перевоплощаясь из неотразимой соблазнительницы, в очень привлекательного лектора, она по прежнему притягивала взгляды, но как-то сразу любому становилось ясно, что сейчас единственное, что Элия позволит кавалеру — лишь смотреть на нее и слушать. — Если бог прожил столько лет и до сих пор управляет кланом, значит, сохранил одно из главных основополагающих качеств могущества — любопытство к миру и созданиям его населяющим! Вот и сыграем на этом.

— А если не сработает? — прикинул Лейм, хоть и убежденный в неотразимости сестры, но не знающий наверняка, настолько ли будет заинтригован осторожный Громердан, чтобы согласиться на встречу. Точность расчетов предполагала рассмотрение варианта отказа.

— Тогда воспользуемся предложенной Силами Равновесия помощью, — изящно повела руками Элия.

— Ага! Вернемся к постановке в позу рака, — ехидно и нервно хмыкнул Бог Воров, потирая руки.

— Тебя что-то беспокоит? — уточила богиня, доверяющая инстинктам вора на опасность, как горняк своей канарейке. Вдруг у того созрели недобрые предчувствия касательно грядущей эскапады? Тогда, пожалуй, следовало заняться выработкой нового плана.

— Нет, не Громердан, Храм. Все время такое ощущение, что мимо и сквозьменя кто-то ходит, — неохотно признался Джей. — А я даже призраков не чую.

— Конечно, ходит, — ласково успокоила брата Элия. — Храм един в нескольких измерениях, чтобы посещающие его создания не пересекались друг с другом. Конфиденциальность и исключение вероятности конфликта гарантировано.

Кто-то — Джей, неожиданно понял, что сами Силы Равновесия — сдавленно ойкнул в ментальном пространстве. Вероятно, его гениальная сестрица походя разгадала и выдала обществу одну из сокровенных тайн. Принц расплылся в невольной улыбке и совершенно перестал волноваться. Если Силы сами разделяют гостей, то и следить за тем, чтобы те не стыкнулись лбами, тоже будут сами. Так что какие бы там чудовища не бродили вокруг, наброситься на компанию богов они не смогут, а ходить — пусть ходят. Если они нервируют его, то ведь и он, в свой черед, вполне способен действовать кому-то на нервы, не Жнецу, конечно, — таким страшным белобрысый пройдоха быть не хотел, воровать и жулить несподручно будет, — а какой-нибудь сошке помельче.

— Вот бы папе такой зал приемов, — вслух помечтал принц, — одним махом всех просителей принял и полдня свободно! Подать что ли идейку? А Эйран с Риком ее технически обмозгуют!

— Итак, вы намереваетесь, боги, — обрывая полет творческой мысли вора, снова заговорили Силы Равновесия подчеркнуто деловым тоном, будто и не они сейчас удивлялись чрезмерной догадливости принцессы, — запросить помощи у Колебателя Земли и устроить ловушку для поимки разрушившего миры создания. Допускаем мы, что согласия Громердана добьетесь. Но как можете вы поручиться, что удержит ваша магия преступника?

— А никто и не ручается, — мирно согласилась Элия. — Мы устроим ловушку, а как только она сработает, ваша задача врага удержать. Хоть всех Жнецов с Уровня соберите, а мразь скрутите! Сразу в иную инкарнацию отправите или судить будете — решать вам.

— Да будет так! — согласились Силы с предложением Богини Логики.

В привычно повелительном ключе, часто прикрывавшем стеснительную мягкость, Силы завершили общение с богами Лоуленда, пока те не успели докопаться еще до каких-нибудь более серьезных тайн Мироздания, за разглашение которых всю компанию пришлось бы убить разом на месте или запечатать вечной меткой молчания.

Боги настаивать на 'продолжении банкета' не стали и, выторговав себе во временное пользование грозного Разрушителя, вежливо откланялись, пообещав воззвать тотчас, как сработает ловушка на врага. Судя по той охоте, с коей Силы уступили Ральда, они были готовы выдать Элии и ее неугомонным спутникам еще пачку Жнецов, Исчезающих, Теней и иных могущественных созданий в придачу, лишь бы поскорее изловить террориста и похитителя младенцев, подрывающего основы Вселенной, но 'скромные' лоулендцы такой просьбы не высказали. Скорее всего, одно из двух: либо пожалели его величество Лимбера, с трудом перенесшего присутствие в Лоуленде совершенно безобидного Ральда, либо испугались за собственную постоянную прописку в государстве. Безнаказанно таскать домой разных монстров король позволял только Элии, снисходя к падкой на экзотичных приятелей обожаемой доченьке и наглядно убеждаясь, что из всех своих слабостей та умудряется извлекать не только удовольствие, но и неизменную выгоду для всего королевства и Уровня.

Итак, компания вернулась домой с очередной, практически вошедшей в привычку, аудиенции у Сил Равновесия и, не откладывая задания в долгий ящик, решила приступить к реализации первой части плана.

Эйран перешел в кабинет Лейма, дабы не светить перед заклинанием связи всю команду, и послал вызов Громердану. Через неплотно прикрытую дверь да детские чары 'заячьи ушки', сотворенные из силы Звездного Тоннеля (чтоб мэсслендец их не учуял) и наложенные на устроившегося на пороге Джея, собравшиеся в гостиной боги внимали происходящему.

Принц, маг и посол в одном лице, назвав все свои официальные титулы, торжественно возвестил:

— Лорд Громердан, герцог ард Лангард канд Эйфанд Горандорский, Колебателем Земли именуемый, прошу разговора по делу вашего клана касающемуся.

— Как посол ты беседы просишь или маг из Черной Башни зовет меня? — скрежетнул мощный бас, эхом загулявший по комнате.

— Как посредник, обращаюсь к тебе, Громердан, — запутал мужика Эйран.

— Говори, — в грохоте горного обвала послышались подозрительность, толика удивления и готовность к гневному взрыву вулкана.

— Сестра моя, Элия Ильтана Эллиен дель Альдена, принцесса Лоуленда, просит о личной аудиенции, дабы как можно скорее обсудить проблему, затрагивающую клан Колебателей Земли, — исправно доложил Эйран с абсолютно нейтральными интонациями.

— Что нужно Богине Любви от старика? — подозрительность в звуке перекатывающихся камней смешалась с ехидной насмешкой.

— Подробности моя сестра готова поведать вам, герцог, при личной встрече. Скажу лишь, что действия ее не нанесут вам ущерба, скорее напротив. Разумеется, как инициатор диалога, Элия понимает сложность и необычность ситуации, поэтому предлагает вам выбрать место встречи и условия, при которых она состоится, буде вы изъявите готовность к переговорам.

— Она готова исполнить их все? — задумчиво уточнил Громердан.

— В пределах разумного, герцог, — аккуратно поправил принц.

— Ну что ж. В малой резиденции у Лисьих Гор. Принцесса должна поклясться, что будет говорить лишь правду обо всем, что связано с целью ее визита. И последнее… Я весьма наслышан об искусстве Богини Любви кружить головы мужчинам. Пусть поклянется не применять ко мне свои чары, — четко выставил условия мэсслендец.

— Я согласна, — отозвалась Элия и слова ее через 'ушки' дошли до Эйрана. — Если Громердан в свою очередь гарантирует мою безопасность на время визита.

Принц передал герцогу встречное условие сестры, тот ответил согласием и, договорившись о способе прибытия богини, прервал беседу. Пристрастие к пустому трепу было абсолютно чуждо Колебателю.

— Сработало, Громердан заглотнул наживку, — расплылся в довольной ухмылке Джей, жонглируя дюжиной брелочков, сдернутых с пояса.

— Признаться, не ожидал, — выходя из кабинета, кивнул Эйран с чуть кривоватой улыбкой, поймал один из брелоков — стилизованную хищно оскалившуюся клыками черепушку, — полюбовался и запустил назад, в созданную ловкими ручками вора фигуру вращения.

— Ты оказалась права насчет любопытства, — констатировал Лейм, спокойно признавая точность расчета любимой кузины.

— Леди Ведьма, — то ли ругнулся, то ли похвалил приятельницу Элегор.

— Вот разберемся с неуловимым некромантом, такую гулянку закатим! Надо ж отметить новую должность Ральда! Герцог выставит лиенского винца, — помечтал Джей, скосив на дворянина хитрый взгляд. — Как-никак его подопечный карьеру сделал!

— О карьерах потом, сначала вопрос маскировки, — отрезала принцесса.

— Как прикажет повелительница, — проворные пальцы вернули брелоки на место с такой скоростью, словно те вспрыгнули сами, и вор, не вставая с пола, отвесил сестре нарочито почтительный поклон. — Вымазать тебя грязью?

— Зачем? — невольно фыркнул Элегор, как скульптор и художник в одном идейном лице представляя дивное обличье богини, декорированное грязью. Пожалуй, оно бы произвело истинный фурор в Лоуленде.

— Как зачем!? — праведным возмущением пылая, воскликнул Джей и вскочил на ноги, воздев руки в потолку. — Чтобы хоть немного снизить интенсивность ее умопомрачительных женских чар для выполнения условий, выдвинутых Колебателем!

— А грязь — это не слишком ли кардинально? — неожиданно поддержал обмен колкими шуточками Ральд, подав задумчивую реплику из углового кресла.

— Ха, ты ее видел и говоришь 'не слишком ли кардинально'? — ткнув пальцем в мощную грудь Разрушителя, удивился Джей, пока герцог давился от смеха на диване, почти упав на плечо Лейма. Тот и сам, признаться честно, покусывал губы, пряча улыбку.

— Грязи свойственно отваливаться и смываться, как маскировочное средство она не достаточно эффективна вне природной среды. У меня есть более практичное решение, — усмехнулась богиня, пресекая попытку вора заикнуться о замесе массы на основе суперстойкого клея из какой-нибудь дряни, выращиваемой на болотах у изобретательного Эйрана. Элия отдала мысленный приказ, и Звездный Набор услужливо воплотил ее задумку.

Перед мужчинами встал черный столб, расшитый весьма элегантным узором серебряных роз по подолу и широким рукавам, просунутым в разрезы цельного полотнища драгоценной материи. С макушки до самых кончиков туфелек Элия облачилась в легкую, красивую и абсолютно непрозрачную ткань. Судя по характерному музыкальному шелесту — даори.

— Это чего, паучий кокон? — заинтригованно выпалил Элегор.

— Мимо! Вариация на тему вдовьего мужского одеяния эндорцев, — довольно пояснила принцесса, покружившись между мужчинами в вальсовом темпе. — Максимально закрытое и наименее похожее на убогую походную палатку из всего ассортимента известных мне нарядов.

— А ты оттуда чего-нибудь видишь? Или заклятья помогают? — озаботился Ральд.

— Это даори — двусторонний эльфийский шелк, — ответил Эйран, коснувшись ткани кончиками пальцев для контрольной проверки. — Через него Элия как через легчайшую кисею смотрит. Даже такой подозрительный тип, как Громердан не может не понять, ты сделала максимум, чтобы обезопасить его от воздействия силы Любви.

— А если он и правда такой любопытный, то все локти себе изгрызет от досады на собственную благоразумность, — злорадно подхихикнул Джей. — Встретиться с Богиней Любви и разглядеть лишь кончики ее пальцев — вот облом! Сестрица, я тобой восхищаюсь! — вор сграбастал в объятия кокон с соблазнительным содержимым и покружил его по комнате.

— Я сама временами восхищаюсь собой, — скромно согласилась женщина, вызвав у Элегора новый приступ смеха, и уже деловито осведомилась у Лейма, как владельца апартаментов: — Проследишь, чтобы Ниргиз был готов для передачи в объятия любящих родственников?

Вместо ответа Лейм встал с дивана, прошел к двери в спальню и, приоткрыв ее, тихо позвал:

— Нэни, как…

— Стой, куда ты, дитятко неразумное, — всполошено взвился голос старушки, перекрывая мягкий баритон Лейма.

В дверь, между ног принца прыснула мелкая желто-зеленая, в пятнышку, когтистая бестия. Прижав уши с кисточками к голове, посверкивая ярко-зелеными глазами, зверушка, более всего похожая на котенка рыси, метнулась к ногам Элегора и с ходу, утробно урча, вцепилась острыми как шила зубками в его кожаный сапог.

От неожиданности герцог громко выругался и по-волчьи рыкнул на агрессора. Тот моментально оставил в покое сапог дворянина, испуганно пискнул и, сев на задницу, попятился назад через ворс густого ковра в сторону Нэни.

— Да как же вашей светлости не совестно так дите безвинное пугать! Ну как у него со страху язык отнимется? — с яростью наседки напустилась на ошалевшего от такой наглости герцога нянюшка, подхватывая 'котенка' на руки. Тот, мгновенно успокоившись, охватил запястье старушки обеими лапками и принялся мусолить рукав. Негодник явно чувствовал себя в абсолютной безопасности под опекой старой леди.

— А дитю, стало быть, мои сапоги можно хоть целиком схарчить вместе с ногами, — машинально огрызнулся Элегор, удивляясь тому, сколько пыла при таких сединах сохранила старушка. Впрочем, если уж она умудрилась до сих пор не сыграть в ящик, присматривая за 'ангелочком' Мирабэль, то характер и нервная система у старой перечницы должны были быть покрепче Нрэновых.

— У малыша зубки чешутся, вот он и озорует, — по прежнему сурово к обидчику детей пояснила Нэни, — да и наскучило ему взаперти сидеть.

— Это что ж, у нас теперь вместо ребенка котенок? — выпалил Ральд, созерцая покрытое мягкой шерсткой создание в которое превратился младенец. У остальных чудесное превращение Зубастика вызвало больше зоологического интереса, чем удивления.

— Утешает, что не змееныш, — философски заметил Эйран.

— Тоже мне диво, он же из Лесных, — пожал плечами Джей, почесав котенка за ухом, и еле увернулся от острых зубов, твердо решивших познакомиться со вкусом его пальцев. — Такие с рождения оборотни, кто прямо в колыбели перекидывается, кто чуть погодя. А вот если по милости Лиенского Ниргиз заикаться или в судорогах биться начнет, у Элии могут возникнуть проблемы с возвращением дефективного младенца. Решат еще, что мы его тут пытали, нанесли психическую травму…

— А ты ему свои сапоги отдай в утешение, — ехидно предложил герцог.

— Никак у мальчика родня сыскалась? — невольно прервав очередную пикировку, так искренне обрадовалась за едва знакомое дитя бабушка, что Элегор простил ей чтение нотаций, каковое истово ненавидел с младых ногтей.

— Именно так, — с полуулыбкой подтвердил Лейм и выдал четко отмеренную дозу информации: — Эйран нашел в Мэссленде семью Ниргиза, Элия сейчас отправляется туда, чтобы договориться о передаче ребенка.

— Это хорошо, детишки в семье расти должны, — энергично кивнула Нэни, очень нежно перебирая шерстку замурлыкавшего Ниргиза, и почему-то вздохнула.

— Сестра, пора! — позвал Эйран, — Громердан послал сигнал об открытия портала.

Принцесса, провожаемая пожеланиями удачи, последовала за братом в кабинет. Как только дверь притворили, мага из Черной Башни накрыла рябь врат меж мирами, готовых распахнуться для перехода, и Эйран провозгласил:

— Я свидетельствую о соблюдении условий обеими сторонами. Герцог Громердан ард Лангард канд Эйфанд приглашает принцессу Элию Ильтану Эллиен дель Альдену в свои владения и ручается за ее безопасность.

Рябь, (поживший в урбо-мирах Лейм сравнил бы ее с помехами на черно-белом экране телевизора), превратилась в овальную раму подобия бесцветного непрозрачного стекла. Коль кто-нибудь из заключивших договор солгал, в момент перехода врата рассыпались бы картечью мелких осколков магии, чувствительно шарахнув лжесвидетеля, и захлопнулись, попутно задевая посредника. Да неповадно ему будет впредь встревать меж богами, преступающими данное слово.

Принцесса поблагодарила брата кивком, время разговоров миновало, и шагнула к 'стеклу'. Оно раздалось, пропуская Элию в резиденцию Колебателя Земли, и исчезло бесследно, едва гостья миновала портал.

Глава 26. Переговоры и договоры

Богиня встала на каменный пол в овале света желто-оранжевого оттенка, падающего из окна. Оно занимало верхнюю четверть стены, сложенной из огромных блоков. На противоположной стороне комнаты висел огромный гобелен со сценой охоты на василисков. Прекрасные твари отступали от вооруженных алебардами охотников, прячущих лица под зеркальными забралами шлемов. По сравнению с освещенным участком остальная часть небольшого помещения казалась погруженной в полутень, мягко скрадывающую очертания громоздких кресел, камина, горки с грудой совершенно не привлекательных на первый взгляд булыжников. Впрочем, знатоки, разбирающиеся в драгоценных камнях, с удовольствием прикарманили бы хоть один из камешков коллекции. Довершали скромную обстановку массивное бюро с пюпитром, низкий стол и пара здоровенных псов, возлежащих у не зажженного камина. Габаритами звери не уступали ручной пантере Элии — Диаду.

Напротив овала света стоял монументальный, не столько своей массивностью, сколько абсолютной неподвижностью, бог. Любой из родственников принцессы, замри они на месте, казался бы воплощением бесконечного движения, втиснутым в рамки растянутого мгновения. Может быть, только Нрэн умел вот так обращаться в статую. Впрочем, только в статую. Этот же лорд казался камнем, пребывавшем на избранном месте с момента сотворения Создателем Вселенной. И все-таки, вопреки монументальности, Громердан замшелым валуном не казался, скорей уж колоссом, изваянным из неподдающегося эрозии монолита. Широкоплечий мужчина с узкой талией и длинными ногами, в черных одеждах с коричневыми вставками и зеленой отделкой в виде какого-то угловатого, запутанного узора, с массивной нагрудной цепью из нешлифованных алмазов в оправе оплавленного черного серебра. О да, Колебатель Земли производил впечатление.

Пожалуй, если б принцесса не дала слово насчет использования своих чар, она не отказалась бы пококетничать с таким кавалером. Пусть черные волосы лорда топорщились коротким ежиком (а Элия любила длинные мягкие локоны), пусть Громердан изначально вынудил гостью предстать пред ним, как на допросе. Такое поведение только распаляло интерес, но данное слово обязывало принцессу держаться строго. Предстоял чисто деловой разговор.

Благодаря избранному стилю одежды, игры со светом ничего не дали лорду, кроме демонстрации откровенной подозрительности, граничащей с недоверием, почти оскорбления, но лишь почти (не настолько очевидного, чтобы предъявлять претензии). Едва Элия появилась в комнате, псы как по команде синхронно повернули лобастые головы к ней. Разок ударив толстыми обрубками хвостов по шкуре далекого родственника гигантского медведя, на которой покоились с достоинством сфинксов, животные безразлично отвернулись. Они не сочли Элию опасной для хозяина. Кажется, поведение домашних любимцев показалось Колебателю Земли благоприятным знаком.

— Герцог Громердан, — принцесса чуть заметно склонила голову, приветствуя Колебателя Земли первой, как гостья хозяина дома, не оставляя паузы для поединка воль и сил, выяснения степени превосходства одного над другим.

— Принцесса Элия!? — в свою очередь чуть более низко поклонился мужчина, поскольку кланялся все-таки вторым и знатной леди. Голос был все тем же ровным погромыхиванием далекого камнепада, однако богиня уловила едва заметную оторопь и намек на вопрос. Глава клана явно не ожидал увидеть вместо прекрасной женщины абстрактный черный кулек.

— Она самая, — уверенно согласилась принцесса, поскольку сознание собственного 'Я' было одной из немногих вещей, в коей она не сомневалась ни на секунду.

— Признаться, я несколько удивлен. Не знал, что в Лоуленд пришла столь оригинальная мода на женское платье, — отметил Громердан, то ли все еще не убежденный, что имеет дело с легендарной Розой Лоуленда, то ли твердо намеривающийся выяснить все интересующие его подробности прежде, чем перейти к серьезному разговору.

— Мода здесь не при чем. Я дала слово не применять к вам свои чары, — подчеркнуто нейтрально ответила Элия. — Иной способ максимально оградить вас от их воздействия, мне неизвестен.

— Разве вы прибегаете к столь строгим мерам дома? — удивился Колебатель.

Из вороха сплетен о далеком мире-сопернике Мэссленда он не мог припомнить ни одной насчет склонности Богини Любви к затворничеству, воздержанию и скромности.

— Нет, — не стала спорить Элия, — но в Лоуленде я не клянусь беречь кавалеров от встреч с моей силой. Желающие общаться с Богиней Любви действуют на свой страх и риск. Видите ли, дорогой лорд, влияние Силы Любви очень специфично, одному достаточно и мимолетного взгляда, а сердце другого не тронет ничего, кроме прямого удара.

— И к какой же разновидности отношусь я? — невольно полюбопытствовал Колебатель, двинув бровью, попавшись в извечную ловушку мужского тщеславия.

— Вы где-то посередине, — в голосе богини появилась улыбка.

— В таком случае, полагаю, вы можете снять мешок хотя бы с головы, ваше высочество, я привык видеть лицо собеседника, — официально дозволил мэсслендец и взмахнул рукой. — Присаживайтесь!

Подавая пример, Громердан опустился в одно из кресел совершенно каменное, без всяких признаков обивки. Коричневый с желтыми мерцающими прожилками камень подался под телом мужчины, словно вода, принимая очертания тела. Элия сдернула глухой капюшон и села в соседнее кресло. Камень так и остался камнем, не предпринимая никаких попыток подладиться под принцессу, ибо властью над ним женщина не обладала. Пришлось богине воспользоваться сложенными рядком подушками. Играть в стойкую непоколебимость против Колебателя Земли женщина не собиралась. Иногда весьма полезно бывает продемонстрировать сопернику не столько силу, сколько слабость.

Цепкие холодно-зеленые глаза скользнули по лицу лоулендской принцессы с задумчивым интересом, словно смотрели не на одну из самых прекрасных женщин Вселенной, а пытались найти отравленную иглу, вмонтированную в изящную шкатулку с секретом.

Серые с искрами расплавленного серебра опушенные изогнутыми ресницами глаза, совершенной формы нос с изящнейшими ноздрями, пухлые губы, четкий абрис лица с высокими скулами, нежнейший атлас кожи, шелк волос, забранных вверх и назад в высокую строгую прическу. Никаких украшений, разве нуждается золото в позолоте?…

— Да, просто красивая женщина, — озвучила Элия мысли бога.

— Очень красивая, — с едва заметным облегчением согласился герцог Мэссленда, — но вы правы принцесса, никаких признаков подступающего безумия и неистовой жажды овладеть незамедлительно вашим телом я не ощущаю.

Богиня звонко рассмеялась, улыбнулся и Громердан, словно трещина прорезала гранитную глыбу, и констатировал:

— Обаяния вашему высочеству не занимать.

— Не могу сказать того же про вас, герцог, однако, впечатление вы производите внушительное. Полагаю, я сделала правильный выбор, решившись просить о встрече.

— Пока не знаю, стоит ли мне чувствовать себя польщенным, принцесса, — настороженно отметил мужчина и предложил: — Желаете отведать вина или перекусить?

— Я сыта и не испытываю жажды, благодарю, — мягко отказалась Элия. — Впрочем, если вы желаете увидеть, как я приму пищу в сем доме в знак моих добрых намерений, охотно вкушу любое яство по вашему выбору, дабы доказать отсутствие злых помыслов.

— Я не доверяю пустым словам и обычаям, — резко мотнул головой Громердан.

— Но доверяете своим псам и их чутью на опасность. Мудро, — одобрила Элия.

— Они всегда верны хозяину, — в холодных глазах и каменных интонациях Колебателя появился намек на теплоту. — Вы любите собак, принцесса?

— Кошки мне нравятся больше. Псы беззаветно преданы и любят нас просто потому, что мы — это мы, не ожидая ничего взамен, они слишком зависимые создания, не мыслящие жизни без повелителя, растворяющиеся в любви и забывающие себя, — едва заметно нахмурившись, покачала головой Элия. — Такое обожание неуютно, слишком большая ответственность.

— У Светлой богини и без собак хватает преданных псов у ног, — предположил Громердан с задумчивой иронией. — Не так ли?

— Именно. Впору личную псарню открывать, — нейтрально согласилась женщина. — Впрочем, полагаю, сейчас не время для дискуссии о том, что более предпочтительно: искать истиной преданности и любви у зверей или завоевывать ее у людей.

— Согласен. Переходите к теме своего визита, принцесса. Любопытно, ради чего вы настаивали на конфиденциальной встрече со мной, — откинувшись на спинку каменного кресла, промолвил герцог, несколько уязвленный словами Элии. Длинные и отнюдь не хрупкие пальцы мощных рук обхватили подлокотники, вытесанные в виде грубых собачьих морд. Принцесса почти ожидала, что камень поддастся прикосновению Колебателя Земли, как мокрая глина, однако, тот не стал уродовать мебель.

— Я просила о конфиденциальной встрече, потому что речь пойдет о делах, не касающихся прямо дворов наших государств, а договариваться об официальном визите, испрашивая разрешения обоих монархов слишком тягостное, а главное чрезмерно длительное 'развлечение', - начала богиня, устремив прямой взгляд на лицо Громердана. — Я прибыла к вам с двумя предложениями. Одно из них, полагаю, вы непременно примете, возможно, вас заинтересует и второе. Предупрежу сразу, ни о шантаже, ни об угрозах с моей стороны речи не идет.

— Излагайте, ваше высочество, — поторопил Элию мэсслендец.

— Итак, произошло следующее. Занимаясь неким поручением, суть которого мне хотелось оставить за рамками настоящей беседы, один мой родственник обнаружил в закрытом убро-мире странного младенца. Привлеченный необычностью ребенка, он счел его частью разгадываемой нами головоломки и перенес в Лоуленд. Используя магию, мы определили происхождение дитя и, каково же было удивление, когда оказалось: мальчик принадлежит к одному из знатнейших родов Мэссленда — к Колебателям Земли, — деловитый голос принцессы, безмятежное выражение лица и заблаговременное предупреждение насчет шантажа удержали Громердана в кресле. Он очень медленно, тяжеловесно кивнул и проскрежетал:

— Продолжайте.

— Я хотела бы передать вам ребенка, — быстро закончила Элия. — Пока никто еще не разузнал, о его местонахождении и не поднял скандала межмирового масштаба.

— А второе предложение? — осторожно осведомился герцог. — Прежде чем решить стоит ли мне принимать первое, я должен выслушать вас до конца, богиня.

— Выясняя, каким образом мальчик оказался в неподобающем ему месте, мы узнали кое-что о похитившем его создании. Этот тип опасен не только для вашей семьи или Мэссленда, он несет угрозу всему Уровню, его необходимо остановить. Я надеялась, что вы согласитесь принять участие в охоте на мерзавца, — коротко закончила принцесса.

— И какая выгода от всей затеи Светлой Богине? — уточнил Колебатель Земли. — Спасать Вселенную — занятие, способное привлечь только пылких юнцов с нелепыми идеалами, не успевшими выветриться под влиянием реальной жизни.

— Спасение Вселенной зачастую бывает весьма забавно, — не огласилась принцесса. — Но, разумеется, мои мотивы несколько шире страсти к экзотичным и рискованным забавам. Во-первых, персона, несколько проредившая ваш клан, очевидно обладает неустойчивой психикой и в любой момент может переключиться на иные объекты. Возможно, на кое-кого из дорогих мне созданий. Во-вторых, очевидна опасность для миров, и ее устранение есть реальный способ завоевать милость Сил Равновесия, таковое преимущество никогда не бывает лишним. В-третьих, держать мэсслендского ребенка в Лоуленде не лучший способ сохранить стабильный нейтралитет между нашими державами, да и нянька, полагаю, успела выдохнуться, гоняясь за вашим прытким в четырехлапом состоянии отпрыском по замку, — развела руками принцесса. — Разумеется, даже вопреки данной мною клятве говорить правду, вы можете не доверять словам лоулендской богини. Однако, уверяю, никакого давления ни на Вас, ни на Ваш клан в случае отказа, я оказывать не буду. Единственное, на чем все-таки мне придется настаивать, это на возвращении Ниргиза в лоно семьи. Ах да, еще одно маленькое уточнение, дабы умерить ваши опасения, лорд Громердан, никаких заклятий ни мною, ни моими родичами, знакомыми или друзьями, на младенца наложено не было. Считайте его подарком, предложенным в надежде на сотрудничество, но не налагающим на вас никаких обязательств.

— Откуда вы получили информацию о похищении? — метнул как копье, вопрос Колебатель Земли.

— Позвольте мне не раскрывать источника, — вкрадчиво попросила Элия. — Информация была дана на определенных условиях и не несет никакой угрозы вашему могуществу и клану. Таковой обет я могу принести вам.

— Хорошо. Возвращайте малыша, — попросил Громердан, и на долю секунды в голосе бога послышались нотки заботливого деда, успевшего похоронить внука во имя высших интересов рода.

Элия сплела заклятье связи и позвала:

— Нэни, ты можешь передать малыша родственнику.

— Ваше высочество, давайте я с дитятком пройду к вам, а то меж мирами его бедняжку совать, лишний раз только пугать, — почти взмолилась старушка, на руках ее уже снова был младенец с глазами лесного зверя. Только Ниргиз не молчал, а весело гулил, улыбался зубастым ртом и хватал палец няньки в кулачок.

— Пройди, дозволяю, — мгновенно разрешил Громердан, оценив уровень силы и настрой пожилой женщины, излучавшей нежность и тревогу за дитя, ее нежелание расставаться с младенцем и умиротворение, исходившее от ребенка.

Герцог открыл врата, и нянька, подобрав одной рукой широкие шуршащие юбки, так храбро шагнула в них, словно ежедневно курсировала между мэсслендскими провинциями и столицей Лоуленда с младенцами на руках.

— Вот мальчик, лорд, — присев в настолько глубоком, насколько позволяли старые колени, реверансе, промолвила Нэни, протягивая дитя Громердану. Собаки принюхались, распахнули пасти в радостных улыбках и застучали по шкуре хвостами. А Элия удивленно распахнула глаза.

Переход из одного Мира Узла в другой нелегко давался даже большинству богов, им требовалось от нескольких минут до часов или даже дней на приспособление к изменившейся среде. Но простая человеческая бабушка даже не покачнулась при перемещении порталом! Впрочем, это ведь была нянюшка Бэль. Чего только не довелось испытать старушке за без малого полтора десятка лет, проведенных в центре, а чаще всего, скорее в эпицентре основных лоулендских событий. Адаптировалась поневоле, чтобы выжить. А может быть, юная Богиня Исцеления, всей душой жалея старенькую Нэни, неосознанно придала ей куда больше сил, чем было отмерено смертной.

Колебатель Земли простер над внуком руку и провел от пяточек по макушки, то ли сканируя состояние мальчика, то ли исполняя какой-то мэсслендский ритуал. Ниргиз, завидев над собой гигантскую ладонь, тут же ухватил ее ладошками и потянул в рот. Острые зубки дитяти вгрызлись в гранитоподобную кожу Колебателя Земли, разумеется, прокусить не смогли, но с удовольствием принялись скользить по поверхности, унимая зуд.

'Так вот, чего он все Джею пальцы оттяпать норовил', - догадалась принцесса, наблюдая за нежной встречей двух поколений, отстоящих друг от друга на долгие тысячи лет. Суровое чело Громердана ни на йоту не стало мягче, но руку у Ниргиза дедушка отнять и не подумал. Напротив, второй дланью герцог подхватил маленькое тельце, и промолвил:

— Я признателен, принцесса, за возвращение ребенка.

— Вот и ладушки, вот все и устроилось, — умилилась Нэни, отвернулась, украдкой стирая навернувшиеся слезы, и попятилась в сторону открытого портала.

Однако, будто почуяв предстоящую разлуку, молчаливый, мирно жующий дедушкину руку младенец неожиданно требовательно пискнул и потянулся к старушке.

— Гляди-ка, он не хочет, чтобы ты уходила, — хмыкнул Громердан, угадывая желания внука, и с властной небрежностью привыкшего к абсолютному повиновению бога громыхнул: — Эй, женщина, хочешь остаться присматривать за пацаном? Прежняя нянька умерла, а новой, пока мальца не отыскали, мать нанимать не спешила. Мы платим щедро.

— Я бы с радостью, лорд, ради такого милого мальчика даже бы в Мэссленд отправилась, хоть и далече от дома. Да только есть у меня подопечная, как ее бросишь? — заохала, всплеснула руками Нэни.

Будь воля старушки, она с радостью разделилась надвое, оставив одну свою часть присматривать за егозой Бэль, чтобы вторая нянчила милого малютку Ниргиза, успевшего забраться в сердце к пожилой даме и надежно закрепиться там коготками всех четырех лапок. Покачивая головой, нянька сделала еще шаг назад, Ниргиз пискнул еще более требовательно. Очертания мальчишки поплыли. И вот уже, ловко извернувшись, с рук Громердана соскочил шустрый толстолапый котенок с забавными темными кисточками на ушах.

— Ой, безобразник, — охнула нянюшка, когда Ниргиз принялся выпрыгивать свечкой вверх и увлеченно теребить коготками восхитительно шуршащую юбку.

— Твоя подопечная уже почти взрослая девушка, ей нужна не нянюшка, а сметливая горничная, — заметила принцесса, созерцая идиллическую картину детских забав, плавившую стойкое намерение Нэни вернуться в Лоуленд надежнее, чем пожар льдинку. — Я, понимаю, ты очень привязана к воспитаннице, однако будет лучше, если ты станешь время от времени навещать ее, а заботу и любовь подаришь тому, кто в этом по-настоящему нуждается. Уже сейчас малыш озорник и непоседа, сложно представить, каков он будет, когда его первая ипостась начнет пусть не ходить, а только ползать. Твой богатый опыт очень пригодится.

— Вы и вправду так думаете, ваше высочество? — тревожно переспросила Нэни, не зная, то ли принцесса предлагает всерьез, то ли просто жалеет ее.

— Лорд Громердан, конечно, волен считать, что я пытаюсь засунуть в его стан лоулендскую шпионку, но я действительно думаю именно так. Пришла пора одной подопечной выпорхнуть из-под твоего заботливого крыла, чтобы освободить место для другого, — серьезно кивнула Элия.

Богиня говорила уверенно, в очередной раз убеждаясь в стройной логичности Мироздания. Пусть оно казалось подчас комком из вконец перепутанных сотен клубков, с которым позабавилась сумасшедшая пряха, но только казалось. Казалось тем, кто не мог охватить сознанием всех закономерностей множества нитей реальности. Сейчас, распутывая узел проблем Мироздания с Разрушителем и похищенным младенцем, Элия невольно распустила и еще один узелок поменьше. Нашла новое занятие для Нэни, чтобы поставить на ее место горничную для кузины, как того требовал новый статус Мирабэль, незаметно превратившейся из ребенка в девушку.

— Тогда я согласна, — простодушно улыбнулась нянюшка.

— Великолепно, — процедил Громердан, швырнул заклятье связи и грозно рявкнул:

— Дриа, хватит реветь, нашелся твой сын, забирай его и новую няньку в придачу.

Заплаканная светловолосая женщина, тонкая, хрупкая, совсем не похожая на сурового Колебателя Земли, подняла огромные глаза, кажущиеся мокрыми кусочками голубого кварца. Она вскочила с дивана, готовая бросится хоть в огонь, хоть в бездну, коль там нашлась дорогая кровиночка. Дриатон покачнулась и упала бы ничком в приступе слабости, если б ее не подхватил стремительным броском гибкий как натянутый эльфийский лук мужчина с повадками тигра и раскосыми зелеными глазами. Вертикальные зрачки намекали на непосредственное родство с Зубастиком, а заплетенные в три косы с серыми и кроваво-красными нитями волосы ясно говорили о том, что отец уже не чаял найти сына живым. Вечная память и клятва мести — вот что значила такая прическа для Лесного Народа, если принцесса припомнила верно.

— Иди, — велел герцог няньке с котенком на руках и отмахнулся от вопросов пораженных, восторженных и донельзя взволнованных родителей: — Все потом, я занят.

— Глупая курица, — брезгливо, с застарелой досадой выдохнул Громердан. — Почему женщины считают, будто стоит залиться слезами, и все проблемы решаться сами собой?

— Не обобщайте, герцог, — меланхолично возразила Богиня Логики, тонкие пальцы оправили капюшон, — отнюдь не все создания женского пола практикуют эту тактику. Она приносит результат лишь избранным, если рядом есть те, кто способен оказать помощь. Между прочим, признайте, в случае с вашей дочерью успех налицо.

— Да. Пока она ревела, вы нашли Ниргиза, — буркнул Громердан.

— Если она не считала себя реально способной отыскать мальчика, то выбрала правильный способ действий: избегала опасных ситуаций и снимала нервное напряжение слезами, — пожала плечами принцесса, попутно подправив положение подушки за спиной.

— Советуете брать с нее пример? — невольно ухмыльнулся Колебатель Земли, оценивая занимательную логику богини.

— Ни в коем случае. С вашей репутацией, комплекцией и могуществом, сложно рассчитывать на адекватный эффект от истерических припадков. Скорее, я бы рекомендовала практиковать приступы неодолимого гнева. Сторонников очень простимулирует, а среди врагов посеет страх, — тоном опытного психотерапевта, ведущего очередной платный сеанс, столь же эффективный, сколь дорогой, заключила женщина, метко намекнув на одну из излюбленных тактик мужчины.

Не признавая ее правоты (не хватало еще откровенничать с принцессой из Лоуленда), тот вежливо улыбнулся. Дескать, поддерживаю удачную шутку, браво, богиня, примите мысленные пару хлопков в качестве аплодисментов и вернемся к делу.

— Кстати, где вы все-таки отыскали Ниргиза? — метнул вопрос Громердан.

— На Гавере. Если вам что-либо скажет сие название, вы куда более эрудированны в области географии нашего Уровня, нежели большинство известных мне богов, — поделилась бесценными сведениями Элия и продолжила, коль герцог настаивал на подробностях, с педантичностью Нрэна, прекрасно представляя, как такого рода интонации могут бесить собеседника. — Если быть более точной, в куче старого мусора в подвале. Никаких следов магического или физического присутствия похитителя ребенка мы не обнаружили, конечно, особенно не усердствовали с поисками, но общеизвестно насколько плохо сохраняются отпечатки такого рода в замкнутых урбо-мирах. Все тонет в общем фоне. Или похитителю просто повезло, или он сделал очень удачный выбор. Мы чудом нашли ребенка и вернули его вам, как только определили родство и изыскали возможность вступить в переговоры, без опаски обрушить на Лоуленд гнев всего Клана Колебателей, чья слава и мощь известны в мирах.

Подозвав к себе коротким свистом пса и запуская руку в густую жесткую шерсть, герцог небрежно заметил:

— Удивляюсь, ваше высочество, как вы, столь точно просчитывающая каждую мелочь, так легко отпустили к нам няньку для Ниргиза.

— На ее устах печать молчания, наложенная Источником, — благожелательно отозвалась Элия, умалчивая о том, что печать сия старая и была наложена при вступлении в должность няни для маленькой принцессы. — Нэни не сможет сказать более дозволенного ни под пыткой, ни в дружеской беседе, ни под магическим воздействием любого характера, во всяком случае, любого известного мне характера.

— Разумно. В визите с двумя просьбами ко мне Светлая Богиня просчитала все так же досконально? — вкрадчиво справился мужчина.

Пес блаженно прикрыл глаза и тихо порыкивал, наслаждаясь грубоватой лаской хозяина, а богиня гадала, из тех ли созданий этот лохматый приятель, кто ловок не только в охоте. Собака вполне могла играть роль 'детектора лжи', коль скоро Громердан решил перейти к главной части беседы. Конечно, Элия обещала не лгать, но ведь и говорить всей правды принцесса не клялась. Сей очень тонкий нюанс, прекрасно известен любому в Мэссленде и Лоуленде. Четвероногий нюхач мог бы указать Колебателю на некоторые едва уловимые оттенки эмоций или намерений Богини Любви в предстоящих переговоров. Впрочем, устраивать скандал с битьем физиономий, посуды, стекол и настаивать на равных условиях Элия не собиралась. По большому счету на данный момент женщина не планировала обманывать Громердана, а если герцогу хотелось ощущать некоторое превосходство в беседе, гостья была расположена это дозволить. Она была готова на многое, чтобы добиться нужного результата.

— Я всего лишь сделала ряд предположений, — скромно признала принцесса. — Насколько они окажутся дельными, решать вам, дорогой лорд.

— Решу, — кивнул Громердан, давая разрешение богине продолжать.

— Думаю, вы не станете отрицать, создание, доставившее ряд столь значительных неудобств вашему клану, достойно соответствующего наказания. Также, решусь предположить, что самостоятельно отыскать вы его не смогли, даже опираясь на всю доступную мощь Колебателей Земли и Лесного сообщества, — рассудительно, без толики злорадства или насмешливого превосходства заключила Элия. Громердан промолчал, лишь пошевелил пальцами, рисуя круг в знак вежливого внимания. — А посему я предлагаю объединить усилия и устроить некроманту ловушку.

— Ваша поддержка окажется до такой степени превосходящей все силы нашего Клана? Или богиня стала обладательницей бесценной информации о слабостях врага? — разомкнул уста Колебатель для едкого вопроса.

— Нет, на столь высокую роль я не претендую. Зато у нас с вами, герцог, разный жизненный опыт, вы интересуетесь властью над стихиями, тайнами минералов, ведете селекционную работу с собаками, а я обожаю мужчин, секреты Сил и созданий, выходящих за привычные рамки, — в слегка легкомысленном тоне возразила богиня, не погрешив против истины. — Используя свой опыт, вы потерпели неудачу в поисках врага, так почему бы не воспользоваться моим? Искать пусть не друзей, временных союзников в любых сферах, для решения конкретных задач — вполне разумная линия поведения. Предложение в отношении Клана Колебателей совершенно бескорыстное, если я и жду каких-то выгод, то из уже перечисленных мною вышних сфер.

— И что конкретно вы предлагаете, принцесса?

— Устроить ловушку врагу, выставив в качестве приманки Жезл Бурь, — выдвинула Элия элементарную, как апельсин идею.

— Ваше высочество в курсе, что Жезл — величайшая реликвия Колебателей Земли, а не красивая игрушка? — выгнул бровь Громердан.

— В курсе, в курсе, — покорно покивала богиня. — Слава артефакта достаточно велика. Но ведь и враг непрост, чтобы его поймать, нужна достойная наживка. На обманку некромант не клюнет. Каким-то образом он в состоянии учуять мощь реликвии или ее отсутствие. Этот постулат вы же проверили.

— В таком случае, неужели, по-вашему, он не распознает ловушки? — недоверчиво прищурился мужчина.

Убежденность в очевидной дурости врага, проистекающая из непомерных амбиций или самомнения, неплоха в плане самоутверждения. Вот только имеется один существенный минус — наслаждающиеся столь дивными ощущениями существа, как правило, отличаются чрезвычайно короткой продолжительностью жизни. Громердан, уцелевший в самые мрачные периоды существования государства в сварах масштабных, и оттого кажущихся потомкам великими сражениями, детской наивностью не страдал. Он предпочитал оценивать противника адекватно или даже преувеличивать степень его опасности, дабы не расслабляться. Временами нынешняя жизнь казалось ему фарсом. К примеру, раньше, пару тысяч лет назад, никакой бог, а уж тем более богиня из Лоуленда, не посмели бы заявиться к нему и так непринужденно болтать, да и он никогда не дал бы согласия на подобную авантюру. Однако, поди же ты, сейчас сидел, слушал и даже получал от рандеву удовольствие. Остроумная собеседница против воли начинала ему все больше и больше нравиться.

— Конечно, распознает, — согласилась принцесса. — Почему бы и нет, только столь уверенный в себе мерзавец, а иным, исходя из известных нам поступков, он оказаться не может, будет убежден, что мы не удержим его в силках, как бы ни старались.

— А мы сможем? — иезуитски уточнил Громердан.

— Полагаю, что нет, — прозвучал неожиданный ответ Элии.

— Тогда к чему вся эта затея? — озадачился причудливой парадоксальностью логики Богини Логики собеседник.

— Если не можем мы, смогут другие.Наша цель — заручиться их поддержкой, — пожала плечами принцесса. — Вот почему я говорила о своих пристрастиях к общению с Силами. Необходимо обратиться в высшие инстанции, заявить об угрозе Равновесию на Уровне. Насколько мне известно, Жезл Бурь в неподготовленных руках — очень опасная игрушка, способная произвести масштабные разрушения, вплоть до нарушений структуры миров. Я не ошибаюсь?

— Ничуть, — сурово промолвил герцог. — Жезл — очень древнее творение, воплощение мощи стихий. Даже неверное касание к его древку может обернуться непоправимыми последствиями. Именно поэтому я и не мог не то, что отдать, даже допустить возможность передачи его врагу. Но если мы воззовем о помощи к Силам, то разве они сами не смогут отыскать это создание?

— Полагаю, нет, — огорчила Громердана принцесса. — Видите ли, если информации об этом типе нет даже в ИК (мы проверили досконально), сие означает, что он недоступен для поиска в мирах нечувственным образом. То есть, отыскать его невозможно, если только не проследить напрямую за физическим телом, а для этого его надо обнаружить опять-таки на уровне материальной реальности. Замкнутый круг, разомкнуть который возможно лишь одним способом, начать следить за 'невидимкой' с того, места, где он объявится по нашему желанию.

— Вы так уверены, в готовности Сил помочь? — почти сдаваясь, уточнил Громердан.

— Почти уверена. На соблюдении Законов Равновесия держится Вселенная, — кивнула Элия. — Если угроза реальна — они вмешаются.

— И каким образом ваше высочество предлагает воззвать к Силам Равновесия? Отправимся в паломничество к Храму? — перешел к выяснению подробностей бог.

— Нет, я попрошу знакомые Силы-Посланника передать нашу просьбу, — милая совершенно невинная улыбка осветила лицо прекрасной богини. — Вы не против?

— Похоже, если Богиня Любви что-то решает, мужчине остается только подчиниться, — саркастично улыбнувшись, вскинул ладони вверх Колебатель Земли.

— Между прочим, дорогой лорд, большинство еще и с радостью делает это! — не осталась в долгу принцесса, впрочем, тон ее был нейтрально-доброжелательным, без малейшей примеси женского кокетства. Данное слово обязывало к сдержанности, дабы никакое слово, жест, взгляд или иная эманация не могла быть истолкована подозрительным хозяином, как попытка обворожить его и пробить слой брони, сковавший за века сердце.

Получив разрешение на вызов, Элия не стала творить заклинаний или религиозных ритуалов, долженствующих погрузить душу в состояние, приемлемое для контакта. Она запросто, будто болтала с закадычным дружком, позвала:

— Связист, загляни на секундочку.

Брови Громердана сделали попытку поползти в немом изумлении вверх, однако, быстро справившись с собой, бог снова нацепил на физиономию выражение каменной неподвижности. Бедняга, если б он знал, как обычно принцесса и ее родственники взывают к Связисту, сохранить сдержанное равнодушие ему бы точно не удалось.

— Привет, Элия, да ты в Мэссленде! — удивление и заинтригованность явственно оттенили густой мужской голос, зазвучавший по нарастающей прямо из пустоты. — Неужто в Лоуленде уже не осталось настоящих парней? Решила переключиться на тутошних? И чего тогда с сушеного старого булыжника начала? Нет, конечно, он мужик твердой породы, — Силы-Посланник хохотнули, приглашая собеседницу разделить его шутку, — а это главное, да и ты такая горячая штучка, даже мертвого расшевелишь!

— Связист, — укоризненно вздохнула богиня, покачивая головой, — я тут по важному делу, а ты, дружок, опять пьян.

— Ну, выпил маленько, после этих отмороженных чуток расслабиться — святое! У тебя же вечно дела, а я хоть сейчас трезвым стану, — виновато фыркнул Связист и продолжил трезвеющим с каждой секундой голосом. — А ты чего звала?

— Хотела попросить тебя передать Силам Равновесия нашу общую с лордом Громерданом просьбу о помощи, — объяснила богиня.

— Блин, — прочувствованно выдохнул Сила-Посланник, далее последовала тирада столь изощренная, что ни одно ее слово по цензурным соображениям просто не могло быть воспроизведено ни в каком ином печатном издании, кроме словаря ненормативной лексики. — Опять к ним тащиться. Почему я никогда не могу отказать тебе?

— Наверное, в тебе, о лучшая из всех Сил-Посланников, слишком сильны чувство долга и дружеская привязанность к моей скромной персоне, — объяснила Элия с лукавой улыбкой.

— Лучшая говоришь? — польщено протянул Связист, падкий на искреннюю лесть, как и любая Сила.

— На вкус да цвет единства нет, но для меня ты — самый лучший, — серьезно подтвердила Элия.

— Ладно, чего говорить-то? — смирился Посланник с неизбежностью очередного визита в стан Сил Равновесия, а, следовательно, с кучей поручений, которые там навалят на его многострадальную шею.

Громердан застыл в своем кресле столь неподвижно, что характеристика 'старый булыжник' сейчас весьма соответствовала реальности, и внимал сакральному диалогу, ведущемуся в его владениях. Глубокое удивление в очередной раз накрыло Колебателя с головой. Он вбирал в себя каждое произнесенное слово, мельчайший оттенок интонации, чтобы на досуге попытаться расшифровать, о чем именно вели беседу Силы и богиня, какими сведениями обменивались под видом почти пустой болтовни.

Вот только чем дальше длилась подозрительная беседа, тем больше Громердана одолевали смутные сомнения. А что если в речах богини и Силы-Посланника нет ни тройного, ни двойного дна? Что если они и впрямь всего лишь по-дружески шутили? Представить такое было сложно, но и отметать сходу собственное предположение как нелепицу бог не стал. В конце концов, богиня и Силы были весьма странными, так почему бы им, чтобы максимально запутать слушателя, не излагать мысли открытым текстом? Колебатель никогда не стал бы поступать так сам, но Элия Лоулендская…. О парадоксальности ее мышления слухи бродили довольно невнятные, но их туманность только увеличивая уверенность Колебателя Земли в своей правоте.

Принцесса коротко, почти по-военному четко объяснила Связисту суть просьбы к Силам Равновесия, тот возмущенно пробурчал, все еще упираясь для порядка:

— Я в толк не возьму, почему, Светлая Богиня, ты сама к ним заглянуть не хочешь, ты обаятельная, не то, что я…

— Мы обращаемся с официальной просьбой и хотим, чтобы Силы Равновесия оказали помощь не из-за личного шарма просителя, а руководствуясь Великими Законами Равновесия, — растолковала задумку принцесса, — потому и прибегаем к услугам Силы Посланника. Уяснил?

— Усек, — согласился Связист уже с совершенно трезвой тоской и деловито резюмировал: — Ладно, ждите, постараюсь побыстрее обернуться. Эй, Колебатель-зае…ль, ничего добавить не хочешь?

— Я солидарен с ее высочеством и присоединяюсь к просьбе о правосудии, — как можно более равнодушным, отстраненным тоном промолвил тот, сочтя за лучшее проигнорировать оскорбление, ибо каким образом требовать сатисфакции у Сил не имел ни малейшего понятия. Это бестелесное создание даже собаками затравить и то не было никакой возможности.

Ни с чем не сравнимое ощущение присутствия Сил, насыщавших бытием саму суть пространства, сошло на нет. Бестелесный грубиян отправился в путь, а Элия обратилась к Громердану:

— Прошу прошения, если какие-то из реплик Связиста показались вам грубыми или оскорбительными. Не желая сознательно обидеть вас, он порой слишком увлекается постижением особенностей поведения живых созданий и, начав подражать им, утрачивает всякое чувство меры.

— Я заметил, — суховато обронил герцог, машинально почесывая лобастую голову пса, не поведшего и ухом при визите Связиста. То ли не счел нематериальное нечто опасным, то ли на угрозу со стороны созданий энергетических выдрессирован не был. — Вы довольно сильно рисковали, ваше высочество, вызывая такую Силу, я ведь мог счесть оригинальность ее поведения сознательной провокацией с вашей стороны.

— Увы, других знакомых посланцев по ответственным поручениям у меня нет, — с преувеличенным сожалением развела руками Элия. — Пришлось целиком положиться на ваше здравомыслие в интерпретации щекотливой ситуации.

— Задабриваете меня комплиментами? — хмыкнул Громердан.

— Пытаюсь, — неожиданно согласилась богиня и умилительно поинтересовалась: — Получается?

— Учитывая жесткие рамки условий вашего поведения, богиня, выходит неплохо, — оценил старания собеседник с проблеском усмешки. — Я начинаю понимать, как мужчины способны потерять голову от девицы, подобной вам. Пожалуй, слухи, бродящие по мирам, ничуть не преувеличивают.

— О, мужчины способны потерять голову от массы разных причин, из которых увлечение женщиной отнюдь не самое важное, — фыркнула Элия, впрочем, не отпираясь от своей шикарной репутации. — Окончательную точку в этом длительном процессе ставит лишь топор или меч палача. Надеюсь, таковая участь постигнет нашего врага.

— В этом 'письме' я предпочел бы поставить точку лично, — безапелляционно отрезал бог, сквозь полунасмешливую, полуподозрительную маску, прорезалась холодная, неумолимая, поистине каменная твердость.

— Вы для начала его поймайте, а потом решайте, кто и в каком порядке писать или расчленять будет, охотнички за шкурой неубитого дракона-людоеда, — подбросил ироничную реплику возвратившийся Связист и гордо объявил:

— Между прочим, вам даровано право воззвать к власти Сил Равновесия.

— Благодарю, дорогой, — искренне похвалила посланца богиня, то ли за положительный ответ, то ли за оперативность доставки.

— Ну, ежели у тебя все, то я побег, эти…, - Связист сделал многозначительную паузу, вмещающую, по впечатлению слушателей, бездну невысказанных ругательств, — опять поручений надавали как плохому вору тумаков. Других ишаков у них что ль нету?

— Наверное, Силы Равновесия полагают, что Силе-Посланнику надлежит разносить послания, — предположила богиня, скрывая насмешку под абсолютной серьезностью и даже почтительным, полным уважения тоном.

— Да уж, точно, наивные бедняги, — беззлобно отреагировал на подколку Связист. — Бывай, принцесса, если что кликнешь, — и исчез из воспринимаемой богами реальности.

— Нам помогут, — резюмировал герцог, обращаясь к богине для выяснения деталей: — Но что значит воззвать к власти? Необходима определенная молитва или ритуал? Он сложен?

— Не особенно, — покачала головой Элия, — главное подготовить безупречно все остальное, а с этим, полагаю, мы справимся, ведь главное у нас уже есть.

— Поддержка Сил? — выгнул бровь Колебатель.

— Жезл, — мягко поправила его принцесса.

Глава 27. Ловушка

'Глупцы, мнящие себя гениями, — мужчина пренебрежительно скривил красивые, только слишком полные для черт узкого, нервного лица губы, взирая на крепость, зажатую в оранжево-красных утесах. — Неужто они и в самом деле всерьез рассчитывают поймать ЕГО в эту идиотскую западню? Вот уж воистину недоумки. Миры битком забиты идиотами. Мироздание подобно гнилостной яме, полной до краев скотами, подлецами и дураками, давно пора хорошей буре вычистить Вселенную. А потом, начав с чистого пергамента, сотворить новый Космос, Если Творец оставил Универсум, значит надо позаботиться обо всем кому-то другому. Впрочем, почему кому-то? Мне! Именно мне, избранному, Низвергателю и Свершителю! А для важной миссии необходимы хорошие инструменты. Жаль, Чаша Вихрей истощила свою силу, я ведь едва начал работу. Ничего, с Жезлом Бурь все будет иначе, у меня все получится! Глупцы, глупцы! Пожалуй, мне стоит сказать им спасибо за эту ловушку, сами на серебряном подносе преподнесли мне реликвию, сэкономили время будущего хозяина. Наверное, я буду великодушен и даже оставлю кому-нибудь из них жизнь, например, Ульяде. Пусть эта шлюшка ничего не знает о Жезле, зато влюбилась в меня, как течная сучка. Вот и про двойную ловушку мне разболтала все, что разнюхала, даже сонного порошка не потребовалось. Я б, конечно, и сам разобрался… Дурачье, выставить в зале Кланового Замка муляж, объявить о ритуале Поклонения и думать, что им удастся тайком переместить жезл в более надежное хранилище так, чтобы я не узнал. Замок у Лисьих Гор, зимняя резиденция Громердана, вот откуда идет излучение мощи. И они хранят такую вещь, как старый веник в чулане, вместо того, чтобы явить ее Вселенной! Как старик цепляется за власть. Никто ничего мне о Жезле сказать не мог, только и орали, что не видели, даже описать не могли. Но теперь-то все ясно. Западня. Эти чары просто смехотворны! Они рассчитывают удержать ими меня? А может, старик просто устал трястись за свою жизнь и прятаться под защитными заклятьями, решил мне так жезл отдать? Очень может быть, чтоб свою шкуру сохранить, теперь всем пожертвовать готов. Только зря надеется, его кровь подойдет для ритуала. Жезл столько спал, кровь владельца насытит его мощь как никакая другая…. Даже хорошо, что выблядка они отыскали, крови с него чуть, зато теперь в своих силах уверены. Пора поразвлечься!

— В замке чужак! — резко бросил Громердан, сидевший в ставшей привычной для Элии каменной неподвижности, и взметнулся из кресла тугой пружиной. — Камни чувствуют! Он направляется в Главный Зал, к Жезлу!

— Значит, ловушка сработала. Пора оказаться там и нам, убедиться, что враг именно тот, на кого мы открыли охоту, а не какой-нибудь заплутавший неудачник, — безмятежно согласилась богиня. Только искры в возбужденно заблестевших серых глазах, до той минуты напоминавших осенние туманы, выдавали волнение женщины.

— Незваные гости в моих замках не бывают, — отрезал бог. — Идем!

Твердокаменная горячая, как лава, рука сжалась на запястье принцессы, и герцог Мэссленда шагнул не к двери, а прямо к стене, кладка пропустила его и Элию, как вода, и через несколько секунд 'загонщики' уже стояли в тайной нише большого помещения, прямо за статуей меченосца. Просторная очень высокая зала, опоясанная широким балконом, была абсолютно пуста и в то же время казалась полной благодаря одному единственному предмету, установленному в ее центре в держателе на массивном постаменте — кулаке из черного камня. Жезл походил скорее на небольшое копье для метания, никаких украшений, лишь густая вязь невыразимо древних даже для богов, очень могущественных рун покрывала всю поверхность темного древка и серый камень наконечника. Строгая простота и мощь реликвии поражали. Да, немало нашлось бы желающих заполучить эту вещь. Вот только безумцы, отважившиеся схватиться за нее с Колебателями Земли, не ходили по Уровню уже очень и очень давно. Теперь охотник нашелся. Шаги его, не опасливо-осторожные, а самоуверенно, по-хозяйски небрежные послышались в зале практически сразу же после явления в ней Элии и Громердана.

Высокая, тощая фигура, закутанная в темный плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, материализовалась на ромбических плитах пола и сразу же направилась к жезлу, явственно, будто для протокола, демонстрируя наблюдателям цель своего преступного визита. По мнению Громердана, вероятность того, что этот тип забрел в залу поглядеть на древнюю реликвию и удалиться в благоговейном потрясении, равнялась даже не нулю, а отрицательному значению.

— Что тебе нужно в моем замке, чужак? — выступая из ниши, громыхнул Колебатель Земли.

Представление началось! Капюшон медленно, с демонстративной неспешностью господина, отвечающего на робкий зов слуги, обернулся в сторону владельца замка и с надменной циничностью провещал:

— Я пришел за Жезлом Бурь. Впрочем, останься и ты, думаю, кровь его бывшего хозяина пригодится.

— Опустись на колени, протяни вперед руки и не вздумай колдовать, проживешь немного дольше, — выдвинул встречное требование неустрашимый Громердан, грозно сдвинув брови.

Мимические движения Колебателя Земли и его 'великодушное' предложение произвели на незваного гостя странное действие. Он запрокинул голову и захохотал, неприятно подвизгивая, точно недорезанный поросенок:

— Дурак, неужто ты думаешь, что твои ловушки удержат меня?

— Проверим, — отозвался бог и прищелкнул пальцами. Повинуясь этой команде, на балконе появились арбалетчики в тяжелых, магически усиленных доспехах и нацелили болты на врага.

— Все-таки зря, — тихо, более даже про себя, обронила богиня, недовольно поморщившись.

В тактике схлопывания ловушки упрямый Громердан так и не согласился с доводами принцессы, не желавшей привлекать к делу живых. Будь ее воля, женщина ограничилась бы лишь разнообразными магическими сетями. Однако, опасаясь того, что надменный мэсслендец решит и вовсе действовать в одиночку, Элия смирилась с претящими ее логике дополнениями. Рациональная богиня списала воинов Колебателя в неизбежный при таком раскладе расход — пушечное мясо. И вот теперь, настороженно наблюдая за недругом, она зашептала слова призыва к Силам Равновесия, все еще слабо рассчитывая успеть. Громердан присоединил свой голос к голосу богини.

Любой, покушающийся на жезл, уже мог бы претендовать на внимание Сил, а этот тип, с каждой секундой, Элия убеждалась все вернее, был именно тем, кого они разыскивали. Глаза видели врага, уши слышали, но магическое чутье не воспринимало. Он оставался белым пятном для всех тонких чувств колдуньи, богини не могла даже оценить уровень его силы, и это заставляло принцессу слегка нервничать. Оставалось надеяться, что Силы вмешаются прежде, чем непредсказуемый безумец выкинет какой-нибудь свой трюк и скроется с добычей, оставив после себя лишь смерть и кровь.

Продолжая хохотать над чем-то весьма позабавившем его, а может, просто пребывая в перманентной истерике, мужчина простер руки с широко расставленными пальцами в стороны. Сам герцог Мэссленда, храбрец, но не дурак, отступил в нишу и звучно хлопнул в ладоши, отдавая своим людям приказ стрелять.

А потом воцарился ад. Некромант с распростертыми руками принялся очень быстро кружиться на одном месте и завывать по-шакальи. То ли от этих звуков, неприятно отдающихся в зубах, то ли от нахлынувшего новой волной недоброго предчувствия, Элия снова поморщилась, и встала рядом с герцогом. Защитное поле Звездного Набора укутало их обоих. Быстрое кружение мага откинуло капюшон, распахнуло полы его темного плаща, открывая впалую обнаженную грудь с неприятной, неестественной выпуклостью в левой стороне, подле сердца, от которой шла тонкая серебряная цепочка, петлей накинутая на шею. Темные клочковатые волосы некроманта стояли дыбом, ноздри выворачивались наружу от возбуждения, кривились, нервно дергались губы, а безумные глаза едва не выкатывались из орбит.

Воздух стал тягучим и вязким, даже время, казалось, замедлило свой бег. Люди стреляли, но толстые болты, пронзающие даже зачарованные доспехи, вспыхивали в воздухе, не долетая до чужака или, поворачиваясь под самыми невообразимыми углами, летели совсем не туда, куда их нацеливали застрельщики. Они вонзались в живую плоть охранников Громердана, легко прошивали тела насквозь. Элитные арбалетчики гибли один за другим, но выжившие продолжали стрелять раз за разом. Впрочем, им едва ли удалось сделать больше трех выстрелов, когда напряжение энергии в зале стало поистине невыносимым. Казалось, натянулась и неестественно прогнулась сама ткань изначального бытия. Реальность исказилась, смялась мокрой тряпкой. Одна за другой сами по себе стали срабатывать ловушки, настроенные на врага. Вот только заклятья не причиняли некроманту никакого вреда, они огибали его кружащуюся, окруженную все разгоравшимся неприятно-грязным, болезненным, как назревшая опухоль, багряным ореолом, фигуру и обращались против всего живого в зале.

Вот промчался бритвенный ливень, искромсав одного из бедняг-арбалетчиков, куски плоти и капли его крови щедрым дождем осыпались на герцога, а рой копейных лезвий превратил в окровавленную тушу несчастного, стоящего прямо напротив ниши.

В несколько секунд все воины Громердана были уничтожены, стоны и крики стихли, звучал лишь грохот, звон и треск. А заклятья все мелькали в мареве ставшего красным воздуха, да враг все кружился в странном быстром трансе-танце, не сходя с места. Багровый ореол, жгуче-алый в центре, над той самой странной выпуклостью в груди, из которой исходили жгуты темного света, все набирал яркость и силу. Воистину дрожал уже не воздух, а сама Вселенная, от творящегося злого непотребства.

Одно за другим смертоносные заклятья теперь летели в оставшуюся цель: в нишу, где укрылись герцог Мэссленда и принцесса Лоуленда. Уводя Громердана, на долю мгновенья застывшего ради призыва земной мощи рядом с обрубком руки кого-то из воинов, Элия поспешно провела подсечку и толкнула бога вправо, на пол, сама упала рядом. Статуя меченосца, частично загораживающая тайный ход разлетелась вдребезги, обдав их мраморной крошкой, присыпав пылью свежую кровь, металлический вкус которой застыл на губах. Еще одно смертоносное заклятье пронеслось над приникшими к полу ловцами, не стремясь убить, в большей мере демонстрируя, кто сейчас является хозяином ситуации.

— Что, демоны побери, творится? — с силой прикусив губу, не веря глазам своим, прошептал Громердан. Он уже несколько раз пробовал разверзнуть землю под ногами врага, но стихия впервые за тысячи лет осталась глуха к его приказу.

— У него, вернее, в нем самом, какой-то артефакт, намертво впаянный в плоть и силу, — коротко поделилась своими соображениями Элия. — Все ловушки разрушены, а магия блокирована.

— И где же твои хваленые Силы, принцесса? — с яростным отчаянием бросил разочарованный герцог.

— Мы воззвали, они обязательно пришлют помощь, только…

— Только? — переспросил Колебатель Земли.

— Этот ублюдок искажает саму реальность, это может сбить настройку перемещения, — выдохнула принцесса.

— Значит, мы должны не дать ему забрать жезл и уйти, — процедил Громердан, машинально стирая кровь арбалетчика с запястья. — Только как? Он меня даже достойным смерти врагом не счел, скотина.

— Ну, допустим, уцелеть мы могли и по другим причинам, — ухмыльнулась Элия. — Здесь не действует только магия Уровня, а у меня припасена была кой-какая другая защита. Но, увы, только защита.

— И что будем делать? — приподнявшись на локте и выглядывая из-за обломанных по колено ног статуи, подозрительно прищурился Колебатель, не столько гневаясь, сколько горя желанием узнать, какой козырь в рукаве припасла богиня.

— Задерживать до прихода сил правосудия, — усмехнулась богиня и уцепилась за руку, готового ринуться в последний безнадежный бой бога. — Да стойте же вы, вряд ли наш приятель расположен к честному бою на кулачках. Насильно удержать его мы не сможем, даже если кинемся в драку вместе. Пожалуй, сейчас моя очередь! Божественных-то достоинств у нас никто шаманскими трюками отнять не может. Предлагаю вам, дорогой лорд, зажмуриться, дабы я могла сдержать слово насчет ограждения герцога Громердана от влияния своей силы.

— К демонам Бездны, — в сердцах рыкнул мужчина. — Я снимаю с тебя все обязательства. Если можешь, действуй.

— Ладно, — с веселой бесшабашностью улыбнулась Элия.

Чуть откатившись в сторону от Колебателя Земли, она сделала маленьким кинжалом несколько быстрых надрезов и рванула платье. Материя расползлась именно так, как было задумано, сверху открывая восхитительный вид на совершенную грудь, а снизу на стройные ноги аж до самых бедер. Ослепительный алебастр на черном и серебре. Элия расстегнула заколку и водопад волос рассыпался по плечам. Несмотря на критическую ситуацию, Громердан едва сдержал восхищенный вздох. А эта безумная уже поднималась во весь рост, придерживая живописные ошметки платья рукой, поднималась с величественностью королевы, приветствующей подданного.

— Хватит, вы и так уже все здесь разгромили, уборщикам и за неделю не разгрести, — с властной, чуть насмешливой, чуть восхищенной капризностью бросила Элия звонким, пронзающим транс некроманта голосом.

Кружение замедлилось, тяжело дыша, тот вскинул голову и посмотрел прямо в серые ничуть не испуганные, скорее провоцирующие, уверенные звездные глаза богини. Безумие глядело на красоту, а красота разглядывала безумие. Багровый ореол все еще окружал тело некроманта, но становился тусклее и меньше, сделав свое дело, сила постепенно уходила, словно змея уползала в логово, чтобы, свернувшись в темных глубинах, под покровом плоти, тугим кольцом, поджидать следующую жертву.

— Хочешь править со мной? — резкий, требовательный вопрос прозвучал почти разумно, во всяком случае, с привычным богине самоуверенным апломбом, каковым зачастую обладали могущественные мужчины, считавшие Элию не более, чем красивой игрушкой и жаждавшие заполучить ее в свою коллекцию.

— Чем? — выгнула бровь принцесса.

— Мирами, Вселенной, — хвастливо пояснил безумец.

— Нет, власть вообще ноша не из приятных, куча обязанностей и минимум удовольствия. Что бы ты ни сделал, всегда найдется недовольный, а если по какой-то нелепой случайности довольны все, то никто и не запишет сотворенные в твои заслуги. А уж той Вселенной, какой она станет, если ты обретешь власть, и править с тобой вместе — тем паче совершенно неохота, — насмешливо фыркнула принцесса.

— Я могу заставить тебя, — пообещал некромант.

— Если только для начала убьешь и превратишь в зомби, — пожала плечами Элия с тем особенным презрением, каковое вызывало в ухажерах каскад бурных эмоций от растерянности до негодования, зато никого равнодушным не оставляло. — Только какой ты после этого мужчина, коль добровольно с тобой рядом никто быть не захочет?

— Врешь! — предсказуемо взъярился уязвленный некромант, как и тысячи до него. — И я заставлю тебя это понять, сука! — багровое пламя загадочного амулета вновь начало разгораться в его груди, распространяя искаженную силу, выкачанную из колодца жизни владельца.

— Ну вот, опять 'заставлю', - принцесса скучающе зевнула, с аккуратной элегантностью прикрывая рот ладошкой, и изумленно распахнула глаза, когда на плитах пола мастерски рассредоточившись по периметру залы в замке Лисьих Гор материализовались Джей, Ральд, Элегор и Лейм.

— Это еще кто? — одуревший, потерявший изрядную долю чувствительности от пляски извращенной силы, с усталым интересом вопросил едва держащийся на ногах Громердан, не надеясь ни на ответ, ни на благоприятный исход дела. — Еще охотники за жезлом?

Мэсслендец не собирался бежать, лишь готовился подороже продать жизнь и хотел бы знать с кем собственного будет 'торговаться'. Но тут он получил часть ответа на свой вопрос из уст Бога Воров.

— Эй, ты, маньяк несексуальный, оставь мою сестру в покое, — твердо, ровно и очень зло прошипел белобрысый вор и встряхнул головой, успевшей вернуть себе прежнюю роскошную шевелюру.

— Это помощь нам, — тихо уронила принцесса, гадая, каким ветром занесло сюда друзей.

— Ты ж вроде за жезлом пришел, так чего на дырки потянуло? — задиристо добавил Элегор, походя подколов и Элию.

— Он ведь сумасшедший, точно говорю, в Милего таких медяк за барак было. Никак не может определиться, чего ему точно надо, — с нахальной ленцой пояснил Ральд, тряхнув ночной гривой волос, и властно простер руки, охватывая нити реальности, как делал тогда, когда собирался рвать их в клочья в боевом безумии разрушения. Теперь же его неотмирная сила крепко вцепилась в звучащие в диссонансе струны Мироздания и налегла, точно опытный возница укрощал взбесившихся лошадей, заставляя их умерить колебания, возвращая миру привычные очертания.

— Мы объясним, — резюмировал Лейм, и зелень глаз бога стала медленно темнеть, плавиться в неумолимом безумии алого пламени, некогда заставлявшего жертв Красного Бога содрогаться от ужаса, в руке появился извлеченный из-за пояса кнут.

— О да, мы это хорошо умеем, — подтвердил Джей и улыбнулся привычной холодновато-веселой безжалостной улыбкой, сжимая пальцы на узких рукоятях метательных кинжалов.

Неуместно мелодичный музыкальный звук возвестил об извлечении из ножен тонкого меча — творения Звездного Тоннеля Межуровнья. Элегор не собирался упускать драки.

Почуяв, как что-то, кроме явления четырех нежданных свидетелей его триумфа меняется в зале, как скручивается, упрямо не желая разрастаться, вихрь силы, некромант резко обернулся к тому, кто внес разлад в ликующую песнь власти и оторопело выпалил:

— Ты? Ты жив?

— Я это я, ты верно заметил, — процедил сквозь зубы Разрушитель, прилагая неимоверные усилия, чтобы совладать с нитями Мироздания, рвущимися из его рук, как гигантские живые лианы. Жилы вспухали, бугрились мускулы, но Ральд держался.

— И он точно жив! — дерзко поддакнул Элегор. — А вот о тебе такого скоро не скажут!

Некромант, онемев от удивления, переводил взгляд с одного ненормального, а кто еще мог бы так с ним говорить, на другого, даже не зная, кого испепелить в первую очередь. Ситуацией воспользовался Громердан. Снова обретя, благодаря усилиям Разрушителя, власть над своей стихией, Колебатель заставил землю разверзнуться под ногами врага и тут же сомкнуться, цепко обхватив его до колен. Претендент на жезл злобно взревел по-звериному. Тут уж вся честная компания изготовилась ринуться на застигнутую врасплох дичь.

— Нет, — с каменным равнодушием уронил еще один незваный гость в сумрачно-сером тенистом плаще, выступая из бесшумно распахнувшихся и столь же неслышно сомкнувшихся у него за спиной огромных дверей залы, — оставьте, боги. Ему сужден иной суд. СУД РАВНОВЕСИЯ.

— Блин, вот так всегда, только соберешься развлечься, весь кайф обломают, — возмутился, но тихо, чтоб чего доброго не схлопотать по шее, Джей. Один кинжал, впрочем, на всякий случай все-таки оставил в руке.

Присутствующие покорно замерли, лишь некромант все пытался избегнуть неизбежного, выдрать ноги из камня, ударить заклятьем высокую фигуру в черном, приближающуюся неспешно и неотвратимо. И ничего, ничего не мог. Его чары гасли, бессильной волной разбиваясь о несокрушимый утес.

— Кто это? — шепнул Громердан, чуя, как пробирает его до костей дрожь при одном взгляде на явившееся создание.

Безотчетный благоговейный страх сковывал душу и леденил кровь. По сравнению с ЭТИМ некромант казался разыгравшимся испорченным подростком, а его черный плащ просто старой тряпкой перед словно скроенным из теней и ночного неба одеянием последнего гостя.

— Тот, кого мы ждали. Слуга Равновесия. ЖНЕЦ, — серьезно и строго просветила принцесса Колебателя Земли. — Ты просил правосудия у Сил, сейчас оно свершится. Смотри!

Жнец, не Моувэлль, а некто незнакомый, приблизился к жертве. Некромант еще пару раз дернулся и перестал шевелиться, уставившись под капюшон остекленевшим взором. Как кролик перед змеей. Рука, затянутая в черную, малость потертую, от этой обыденной детали делалось почему-то только более жутко, перчатку тяжело опустилась на левое плечо некроманта. Спустя пару секунд Жнец убрал руку, веско уронил:

— Приговор вынесен!

Судья и Палач в одном лице извлек из недр плаща здоровенный двуручный меч. Широкий клинок серой стали блеснул стыло, неумолимо. Лезвие взметнулось и бесшумно снесло с плеч голову. Крови не было. Только лишившаяся главной части фигура некроманта мешком осела на плиты. Он не дошел всего нескольких шагов до Жезла Бурь, к которому так стремился.

— Быстро, — хмыкнул побелевшими губами Джей, нервно крутя в пальцах кинжал. Принц даже умудрился порезать палец, но не заметил этого. Кровь рубиновой каплей повисла на моментально зажившей ранке.

— Вот и весь Справедливый Суд Равновесия, — храбрясь, согласился Ральд кан Раган, — никакого заседания, слушания дела, последнего слова подсудимого в свою защиту. Чик и готово. Конечно, тот был законченный говнюк, но чтоб так… — Разрушитель невольно примерил на себя судьбу чокнутого охотника за жезлом-артефактом.

— Почему? — громко, почти требовательно спросил Элегор у Жнеца. — Нас ты остановил, а сам? Почему?

— Неужто и Силы не видят иного способа наказания для безумца? Только смерть? — в свой черед поинтересовалась и принцесса, в более обтекаемой форме, но не менее настойчиво.

Проблема высокого правосудия всегда чрезвычайно увлекала богиню, в отличие от вспыльчивых братьев, она обыкновенно не спешила с расправой над виновным при помощи колюще-режущих инструментов, старалась подыскать кару равную преступлению, чтобы виновный не только хорошенько отплатил за содеянное, но и уяснил, за что и почему платит.

— Дерзкий вопрос, — капюшон повернулся в сторону герцога и Элии, постоял, будто прислушиваясь к чьему-то отдаленному голосу, выдающему инструкции, и промолвил: — Но вы заслужили ответ. Мне даровано видеть нарушение Равновесия и наилучший путь его исправления. Этот безумец в жажде власти и погоне за силой не только явился виновником гибели неисчислимого множества живых созданий и десятка миров, он источил и разрушил собственный рассудок. Черпая мощь дырявым решетом, не мог ее удержать и оттого жаждал все большей и большей, — рука в перчатке потянулась к опавшему телу, легко проникла в грудь и вырвала цепочку с куском амулета, похожим скорее не на изделие из металла, а паразита, погубившего хозяина. Сжала его в сильных пальцах и рассыпала крошевом ржавчины, поясняя: — Да еще эта дрянь — пиявка — помогла безумию захлестнуть его вконец. Уйти из инкарнации, покинув испорченное грязной силой тело, пока цело плетение души — наилучший выход. Иная кара не была бы справедливой. Мой меч направил душу на верный путь, где ее ждет очищение и искупление. То, что свершено, не простится, пока не будут оплачены все счета. Силы Судьбы и Силы Равновесия проследят, чтобы все было так, как должно. Вам же, боги, изъявляют они свою милость за помощь. И тебе, Разрушитель, тоже, — Жнец обернулся к настороженному Ральду. — Безумец искал сокрушительной силы, не делая выбора меж источниками, и отчаянно ненавидел тех, кто ею обладал. Он ведь пытался схватить тебя, — капюшон жнеца качнулся в сторону кан Рагана, — к счастью и, возможно, удаче миров, его план провалился, ты успел скрыться и теперь окончательно прощен, я не чувствую ЗОВА ДОЛГА.

Палач Сил Равновесия говорил спокойно, не то чтобы равнодушно, скорее невозмутимо, уж ему-то приходилось быть не только свидетелем, но и участником куда более драматичных событий. Может быть, оттого никто из присутствующих, исключая неистово любопытного Элегора и одержимую исследовательским интересом принцессу Элию, не пожалел, что жнец не опустил капюшона и нет никакой возможности лицезреть его загадочный лик. От своего-то родственничка Моувэлля временами пробирала дрожь, а уж чужой и вовсе нагонял неизъяснимый ужас и невольное побуждение покопаться в обширном перечне собственных грехов, чтобы убедиться, за душой нет ничего такого выдающегося, способного заставить жнеца извлечь из ножен меч, который легко разрубал узел любой проблемы.

— Так это он устроил на меня охоту, — помотал головой возмущенный Разрушитель, в эти мгновения очень жалея о том, что приговор уже приведен в исполнение и нельзя воскресить мерзавца, чтобы придушить его собственными руками, — а я то думал…

— Отохотился, красавчик, — злорадно ухмыльнулся Джей, только что не подошел попинать труп и попрыгать на нем, как на батуте.

— А откуда ты все это узнал, жнец? Неужто мысли читаешь? — насторожился Элегор.

— У приговоренного — да. Прощайте, — немногословно отозвался тот, и пока пронырливые боги не выудили из него какую-нибудь сверхсекретную тайну Мироздания, вылинял в тенях. Был, миг, и уже его нет, только мурашки по спине намекают, что стоял тут самый мрачный из Блюстителей Равновесия.

— Значит, то и был ЖНЕЦ, — выдохнул Громердан, умудрившись произнести последнее слово так, что всем было очевидно, буквы в нем большие и очень жирные. Колебатель Земли обвел разрушенную, засыпанную каменным крошевом, залитую кровью, разгромленную залу, в которой кроме него все еще находилась куча народа, и вскинулся с некоторой долей прежнего властного ехидства:

— А вы, что же, у него на посылках или в гонцах, боги Лоуленда?

— Нет, мы Элию спасать пришли, — небрежно отфутболил вопрос Элегор так, словно каждый день вместо зарядки спасал принцесс, вечно влипающих в неприятности.

— И каким же образом вы умудрились оказаться тут раньше призванного жнеца? — подивилась богиня, почему-то до сих пор не орошающая обильными слезами каждую из мужественных грудей спасителей. Добрая половина из них не отказалась бы от такой сцены, но, честно признаться, ни один на самом деле ее и не ожидал.

— Нас позвал и подбросил до места Связист, — пояснил кузине Лейм. — Он на уровне энергий отследил хаотичные возмущения, препятствующие перемещению посланцев Сил Равновесия в том регионе Мэссленда, где ты находилась, и забеспокоился.

— Да уж, этот во все дырки влезет, — свернула разговор о доступных Силам-Посланнику фокусах богиня, одной рукой выбирая из волос мелкие камешки, а второй придерживая живописные останки платья, — однако нам всем пора возвращаться, пока стража Мэсслендских границ не уловила иных возмущений энергий, свидетельствующих о присутствии гостей из Лоуленда. Иначе нашему гостеприимному хозяину придется долго отпираться от обвинений в шпионаже в пользу Лоуленда. Боюсь принц Дельен не из легковерных.

— Почему же долго, мне достаточно будет этот зал показать. Разок на него взглянув, даже подозрительный принц поймет, я защищал реликвию рода, сражался доблестно и противники, те, кто выжили, позорно бежали, — мрачновато усмехнулся Громердан, кивая на крошево из статуй, лужи крови, куски доспехов, плоти и собственный весьма пострадавший от визита некроманта наряд.

— Ты права, дорогая, нам надлежит как можно скорее покинуть пределы Мэссленда, — деловито согласился Лейм.

Теперь, когда опасность миновала, принц вновь был воплощением осмотрительной осторожности. Да и увести полуобнаженную сестру от посторонних не помешало бы. Вон как напряженно пялился на Элию Громердан.

— Я благодарен. Принцесса, вы всегда будете желанной гостьей в моих владениях и если понадобиться помощь, обращайтесь, — признал Колебатель Земли с легким кивком, равносильным для него глубокому поклону.

Хитрый мэсслендец сумел соблюсти хрупкое и наиболее выгодное для себя равновесие между признательностью и признанием долга благодарности. Мужчины, спасали не его, а принцессу, пусть и явились на помощь в самый нужный момент, и отвлекли внимание врага на себя. Отпустить их, незванных и нежданных визитеров, с миром из замка — вот и вся плата, весьма щедрая, между прочим, для Колебателя. Другое дело богиня. Она действительно спасла жизнь именно ему, прикрыв от смертоносного заклятья, кроме того, — ну это уже Громердан не продумывал столь отчетливо, — с такой красавицей не только врагов ловить, но и просто поболтать за бокалом вина — удовольствие.

— Непременно, — улыбнулась Элия, присев в легком реверансе. Сделать его по все форме, правда, мешала недостаточная целостность платья.

— Буду рад, — коротко отрубил Колебатель.

Компания спасателей подошла и встала за спиной богини, как только она закончила прощаться с лордом Мэссленда, две руки упали богине на плечи — Джея и Лейма. Группа исчезла из зала.

Громердан остался один. Еще несколько секунд он стоял неподвижно, среди разгрома, потом медленно пошел к Жезлу Бурь. Если бы кто-то еще сейчас шел рядом с мужчиной, он мог бы услышать его задумчивое бормотание:

'Интересно, на Сарионну тогда и впрямь разбойники напали или я попался на рваное платье, как сегодня этот чокнутый некромант…'

Если бы тот, кто слышал рассуждения Громердана, достаточно знал его биографию, то мог бы понять: лорд имеет в виду свою первую жену. Однако Колебателя Земли никто не подслушивал, да и первая, впрочем, как и четыре следующих жены герцога, давно уже перешла порог инкарнаций. А потому сомнениям мужчины не суждено было разрешиться.

Глава 28. Цепь событий или ловушка номер 2

В гостиной апартаментов принцессы Элии стало людно, или уж, если быть совсем точными, божно.

— Здорово! Хорошо все закончилось, — констатировал довольный Связист.

— А что же ты сам там не объявился? — вскинул голову к потолку Элегор.

— Ага, чтоб меня Силы Равновесия прижучили? Нетушки, — сходу открестился Связист, закрутив вихрь из тревожно лиловых энергетических шариков. — Я в их интриги влезать не собираюсь! Одно дело Элии подсобить, вас к ней перекинуть, на силу, как на маячок, нацелившись, а другое оправдываться, как и почему у меня это получилось, когда у них с крутым жнецом облом вышел. Ему своим ходом треть дороги по мирам чапать пришлось. Они ж, если бы в оборот взяли, все бы вытянули, и про Межуровнье и про Звездный Тоннель. А там и про все другое. Ну… сами понимаете, — не стал больше распространяться на запретные темы в присутствии Разрушителя Туз Сил.

— Да ладно, Гор, хватит придираться, помог он нам, так спасибо скажи! — вступился за благородные Силы Лейм, сам отвешивая благодарный поклон. Связист, смущенный похвалой, забормотал, что он ничего такого и не делал, просто за принцессу тревожился чуток, а сейчас ему срочно бежать пора подальше от Сил Равновесия с их въедливыми расспросами.

— И вообще, на Связиста успеешь наглядеться, вон пока на Элию полюбуйся. Когда еще увидишь скромный наряд по-мэсслендски, — ехидно вставил Джей.

— Да, такой скромный, что ничего только слепой не разглядел, — хохотнул Элегор, подхватывая остроту.

— Хотел бы я на какое-нибудь из вольных одеяний посмотреть, — прижмурившись, промурлыкал белобрысый бог, словно не замечая каким красноречивым взглядом прожигает его Лейм.

— А мне и это нравится, — простодушно поддакнул Ральд. — С такими формами как у Элии, любая рванина бальным платьем покажется.

— Хватит языком колотить, — рыкнула богиня, щелкая пальцами. Звездочки проворно закружились, приводя в порядок наряд госпожи и прическу, превращая живописные лохмотья в великолепное черное с инисто-серебряным узором платье, а запорошенные пылью и кровью волосы в пышный благоухающей свежестью каскад.

— Так ты ж ничем другим не даешь, — сострил Джей, изображая на подвижной физиономии бездну сожаления.

Лейм молча положил руку на кнутовище и подался к болтливому кузену, собираясь поучить его сдержанности.

— Так, Джей, полагаю, нам с тобой надо побеседовать, — тоном, способным заморозить до дна Океан Миров вместе со всей живностью, кораблями и русалками в придачу, констатировала Элия,разом охлаждая и гнев кузена.

— Обождите нас пару минут, лорды, — обратилась богиня к остальным мужчинам и, цепко ухватив брата за шиворот, выволокла его из гостиной в будуар.

— Обещанный разговор? — освободившись из железной хватки принцессы, уточнил Джей, привалившись к двери в позе столь же расслабленной, сколь велико было его внутреннее напряжение. Прижмурившись, он неотрывно следил за богиней разом выцветшими до бледно-голубого, почти белого цвета глазами.

— Именно, — деловито согласилась Элия, ни следа гнева в ее голосе не было, скорее малая примесь снисходительного сочувствия.

— Жаль, что ты уже переоделась, разговор мог бы быть еще более приятным… — протянул Джей, делая попытку обнять женщину и притянуть ее к себе.

Элия чуть качнулась в сторону, и заговорила так, словно не было между их последней беседой на щекотливую тему паузы в несколько весьма насыщенных событиями дней:

— Ты спрашивал: хочу ли я тебя? Отвечу — да. Да, Джей, я желаю тебя, как женщина может желать мужчину.

Принц застыл неподвижно, едва услышал 'ДА', и только взгляд и все более учащающееся дыхание говорило о том, что он жадно ловит каждое слово, слетающее с уст Богини Любви.

— Только в том разница между нами, что ты, дорогой, живешь своими желаниями и позволяешь им управлять собой, а я сама решаю, каким из своих желаний следует потакать, а каким нет. Заруби на своем остром носу, мой беспринципный братец, — рука Элии нежно коснулась вороха светлых волос и властно зарылась в них, запрокидывая голову Джея, — я не буду твоей любовницей, и дело вовсе не в родственных связях между нами и не в гневе Нрэна или Лейма, способных стереть тебя в порошок. Для тебя ведь риск в любовных делах лишь восхитительно острая приправа.

— Великолепнейшая из приправ, — выдохнул принц, не пытаясь освободиться, наслаждаясь откровенностью разговора и ощущением натянутых до предела нервов. — И я всегда думал, что для тебя также. В чем же дело?

— Твоя страсть к развлечениям велика, ты вор по божественной сути, всегда и всюду стремишься брать, ничего не давая взамен, стремишься избегать ответственности и не думаешь о последствиях. Тебе никогда не хватит ощущений близости плоти, ты ведь рвешься погрузиться в силу моей сути целиком. Ты жаждешь получить наслаждение, но не любить, — Элия шептала слово за словом, восхитительные губы двигались у самых губ Джея. — А так не бывает, мой дорогой пройдоха. От этого пирога нельзя откусить лишь кусочек, чтобы узнать вкус, нельзя испить из чаши лишь глоток. Можно только не касаться вовсе или пить до дна.

— Но другим-то можно, Рэт, Дарис, Итварт… а мне почему-то нет? — запальчиво выдохнул принц в ответ.

— Тебе нет. Потому что ты никогда не был мне безразличен, потому что ты бог и силы своей я сдержать в узде не смогу, да и ты не сможешь удержаться от того, чтобы не вызвать ее на танец, если соприкоснется плоть. Все потому, что я не приглянувшаяся девочка из борделя, для забавы на час, а Богиня Любви, — улыбнулась принцесса мудрой всезнающей улыбкой и повторила не без горечи: — Или не касаться вовсе или пить до дна, дорогой…

— Будто ты позволила бы мне пить?.. — недоверчиво хмыкнул бог.

— А это уже другой разговор, к которому не готов ты, — протянула богиня, пальцы ее по-прежнему крепко сжимали волосы Джея, не давая тому пошевелиться. А вторая рука скользящим движением прошлась по шее вниз до того места, где в широко распахнутом вороте рубашки проглядывала грудь, — может быть пока не готов, может быть, не будешь готов еще очень и очень долго, а может быть не будешь готов никогда… А сейчас не стоит наглеть, нахально требуя от меня того, что я не могу тебе дать, и что ты не захочешь принять, ибо слишком дорого придется платить.

— Я понял, — выдохнул принц и жадно попросил: — Поцелуй меня, это ведь такая малость, поцелуй. Только волосы не отпускай!

Мягкие, нежные, властные, такие желанные, такие жестокие губы, за прикосновение которых иногда хотелось отдать все, а иногда делалось невыносимо страшно от этих желаний, накрыли губы принца. И не осталось никаких мыслей…

Джей вернулся в комнату малость взъерошенным, задумчиво притихшим и одновременно не то чтобы довольным, скорее умиротворенным. Непривычно молча, без обычных колких шуточек, забрался на подоконник и затих, наполовину спрятавшись за плотной портьерой, будто хотел отгородиться от мира. Ночь за окном, сгустившаяся в Лоуленде, пока боги 'развлекались' во владениях Громердана, ничуть этому не мешала, укрывала плечи темной пелериной и шептала на ухо что-то умиротворяющее.

— Элия, ты ему там язык часом не откусила? — отвлекшись от беседы с Ральдом, проникновенно 'расхваливавшим' покойного некроманта, загнавшего его в урбо-мир, беспечно полюбопытствовал Элегор. Он никогда не рассматривал принцессу в качестве потенциальной сердечной подружки, а оттого не склонен был соболезновать кому-либо из влюбленных в богиню, за исключением Лейма. Ему, как лучшему другу, бог был способен сочувствовать даже в таких странных с его точки зрения терзаниях.

— Да вы форменный садист, герцог, — восхитилась принцесса, легко опускаясь на диван рядом с Леймом, тот мгновенно завладел рукой богини, — в ученики к Энтиору податься не думаете? После таких фантазий, можете смело рассчитывать на рекомендацию!

— Я учту, хотя вряд ли мои фантазии когда-либо примут столь извращенную форму! — фыркнул идейный бог, почему-то не испытывая энтузиазма от столь щедрого предложения, за которое палачи многих миров с охотой отдали бы полжизни.

— Здорово у вас. Даже жаль уходить будет, — не в тему, но в ее логическое продолжение, обобщающее впечатление от стиля общения богов, вздохнул Разрушитель.

— Куда это ты собрался? — со значительной долей прежней живости встрял Джей, опровергая живодерскую версию герцога об отсутствии языка.

— Куда-нибудь, — крутя 'саблезубый' перстень-печатку на пальце, 'конкретно' ответил кан Раган, заерзав в кресле.

— Поточнее, и хорошо бы еще узнать, почему ты намерен уйти? — педантично попросил Лейм.

С возвращением Элии и Джея он успел почти успокоиться. На лице белобрысого вора явного или скрытого ликования ревнивец не прочел, скорей уж там проглядывал глубоко скрытый процесс интенсивной работы мысли. Потому сын Моувэлля сделал вывод, что никаких авансов и обещаний ветреной Богини Любви кузен не получил, а значит и беситься не к чему. В отличие от воителя Нрэна молодой бог еще не успел овладеть тонким искусством беспочвенной ревности, как личного стиля бытия, и начинал переживать только тогда, когда принцесса давала весомый повод.

— Вам больше не нужно ручаться за изгоя, Силы Равновесия приняли меня на службу, значит, нужно будет подыскать какое-то место, где можно поселиться, наверное, поблизости от ИХ храма, — недоуменно нахмурился Ральд, отвечая принцам.

— Тяжелый случай, — констатировал Джей с усмешкой.

Элегор уставился на Ральда с неописуемо удивленным возмущением, потом перевел взгляд на Леди Ведьму, чтобы та облекла бурлящие чувства в осмысленные слова.

— Если ты хочешь уйти — уходи, мы не станем удерживать тебя против воли, но если пожелаешь остаться — будем только рады, — улыбнувшись всегдашней пылкости друга, размеренно заговорила богиня. — Вынуждать тебя жить на коврике у Храма никто не придет. Свободные Служители Сил Равновесия не связаны строгими обязательствами или правилами в выборе мира для поселения, если, конечно, речь не идет о жнецах. Вряд ли тебе захочется постоянно жить в бедламе, по недоразумению носящем высокое звание королевского замка. Но в городе легко можно подыскать жилье. Я даже почти уверена, корона будет настолько приветствовать твое желание поселиться в Лоуленде, что выделит из казны средства в кредит для приобретения дома. А пока суд, да дело, поживешь в замке.

Лоулендская казна не понесла бы никакого заметного урона, просто выделив деньги Ральду в виде безвозмездной субсидии, однако, гордый нравом бог никогда бы не принял подачки, вот ее и не стали предлагать.

— Эй, у меня вторая резиденция на Улице Бризов пустует, можешь пока пожить! — вмешался Элегор, и тут же, вспомнив недавнюю лекцию Элии о нежелательности для общественного спокойствия ассоциации своего имени с Разрушителем кан Раганом, поспешно поддакнул: — Хотя, как ни крути, свой дом лучше!

— Но я ведь Разрушитель, — как-то очень беспомощно напомнил Ральд, диву даваясь, как такой катастрофический факт мог улетучиться из сознаний богов.

— А то мы не знали, глаза раскрыл! — умилился Джей, всплеснув руками так темпераментно, что умудрился закрутить штору вокруг левой на манер защитного плаща для поединка.

— Именно в силу призвания ты являешься ценным приобретением для нашего государства и мира, — сжалившись над вконец запутавшимся мужчиной, снисходительно объяснила богиня. — Дело не только в субъективных симпатиях к тебе, Ральд, Объективно сам факт твоего благосклонного отношения к Лоуленду и присутствие в его пределах — неплохой козырь в любой политической игре, особенно если мы не станем на каждом углу афишировать принадлежности Разрушителя к Служителям Равновесия.

— Ты уже говорила с дядей? — восхитился Лейм прозорливости возлюбленной.

— Мы касались этой темы в нашей недавней беседе, — скромно призналась богиня.

— И он согласился? — удивился Ральд.

— Куда бы он делся, от Элии-то, она ка-а-ак взмахнет ресницами, ка-а-ак улыбнется, да так логическими аргументами, задолбает, на что угодно согласишься, — самодовольно похвалился сестрой Джей.

— Значит, остаешься? — настырно предложил Элегор своему бывшему протеже, пресекая пение дифирамбов талантам Леди Ведьмы. Ну и что, что она такая, нечего на каждом углу об этом трындеть, а то возгордится, никакого сладу с гордячкой не будет.

— Если все так, как сказала принцесса, — да, — не веря ушам, промолвил Ральд со странной для столь уверенного в себе типа робостью.

— Обыкновенно я не снисхожу до лжи, — с достоинством подтвердила богиня. — Слишком неудобное и опасное это оружие. Куда проще использовать правду, даже для того, чтобы обмануть, но сейчас такой цели я не преследовала. Давай мы с тобой завтра сходим в Лимберу и уточним все в деталях.

— А сегодня нельзя? — спросил Элегор.

— Лучше не надо, — обтекаемо отказал Лейм.

— А сегодня его величество либо все еще работает и тогда не может думать ни о чем другом, кроме стремления поскорее покончить с остатками работы, либо уже отдыхает и не порадуется попыткам навязать ему еще какую-то проблему в разгар отдыха. Тут уж маши ресницами, не маши, улыбайся, не улыбайся, толку не будет, ибо его величество к инцесту не склонен, — ухмыльнулся Джей, спрыгивая с подоконника.

— О-о, ага, — до Ральда наконец дошло о каком отдыхе распинается принц и мужчина широко заулыбался, разделяя мнение его величества о вреде прерывания таковых развлечений.

— Вот и ага, — поддакнул белобрысый остряк, плюхаясь на ковер у ног сестры и кладя голову ей на колени с такой небрежной привычностью, что у Элии не поднялась ни рука, ни нога отпихнуть Джея в сторону.

— Не переживай, сходим к папе завтра прямо с утра и все уладим, — предложила богиня кан Рагану, ободряюще подмигнув.

— Он как узнает, что ты не его очередной свеженайденный отпрыск, а всего лишь Разрушитель, враз подобреет! — подтвердил Лейм, нежно улыбнувшись находчивой возлюбленной.

— Точняк, — согласился Джей и объяснил с широкой ухмылкой, опершись рукой на колено малость оторопевшего от такой фамильярной наглости Лейма, вторая машинально позвякивала чем-то в бездонных карманах: — У сестрицы в последнее время дивное хобби открылось: как найдет где нового братца, так к папе на ковер тащит. Лимбер даже дергаться устал, только вздрагивает, когда Элия к нему с очередным мужиком в кабинет заваливает и тихо радуется лишь одному, что это она не мужа представлять явилась.

— С Элией-то ясно, а чего ты гремишь металлом, вроде пока еще не призрак, чтобы народ звоном цепей услаждать в аккомпанемент к заунывным стонам? — хмыкнул Элегор, помахав перед носом вора руками, как должен был бы, по мнению герцога, размахивать ими всякий уважающий себя призрак с приличной родословной при воздействии на смертных ради пущей экспрессии.

— Не призрак, хоть и неуловимый! У меня плоть еще вполне, вполне, — приосанившись, самодовольно согласился Джей и медленно потерся щекой о юбку на бедре принцессы. Голубой бриллиант серьги-висюльки в ухе мужчины заблестел ярче на темном фоне одеяния богини. Принц с веселым заискиванием уточнил: — Хотя, если б я был призраком, я был бы самым замечательным призраком в Лоуленде, а Элия?

— Спору нет, — кивнула богиня, легонько подергав провокатора за сережку, напоминая о только состоявшемся разговоре, — а если по-прежнему будешь вести себя с такой самозабвенной наглостью вне зависимости от обстоятельств, то весьма вероятно, нам недолго осталось ждать, дабы наглядно убедиться в истинности сего постулата.

Джей принял слова сестры как комплимент, радостно заулыбался и зазвенел с удвоенной силой, хвастливо признавшись:

— Цепочка, между прочим, не простая! Гляньте, не узнаете?!

Принц вытащил из кармана руку с намотанной на ладонь тонкой цепью красного серебра. Вещица действительно оказалась знакомой, причем неприятно знакомой всей компании. Не так давно они видели ее в резиденции Колебателя Земли на груди врага, обезглавленного жнецом.

— Ты обворовал труп некроманта? — выпалил Ральд, резко развернувшись к богу.

Покойно сидеть в удобном кресле мужчине моментально расхотелось, а поскольку схватить Джея за грудки и тряхнуть его как следует было не лучшим способом продолжить конструктивный диалог, Разрушитель просто вскочил на ноги, расправив плечи и сжав кулаки. Ему сейчас очень пригодились бы упражнения на душевное равновесие, практикуемые святыми монахами в высоких горах, те же, не зная о нужде бога, мирно продолжали практику в своих монастырях-крепостях, и пускаться в путь не спешили.

— Не обворовал, воровать можно лишь у живых или, в крайнем случае, у восставших из мертвых, а обобрал, — наставительно поправил профана в великолепном ремесле Джей, как знаток его мельчайших тонкостей, недоумевая, чего это Ральд так психует. — Чего добру пропадать? Ему она уже без надобности, Громердан и так богатый парниша, значит, эту вещичку я себе как сувенирчик оставлю, может, даже починю и кулончик какой-нибудь подвешу, позабавнее: черепушку или маску демона вроде сардрагана.

— Вдохновляющая перспектива! Джей, а кровь у тебя почему по руке течет? — невзначай осведомилась Элия, положив ладонь на плечо брата.

— Во блин, давно ведь кинжалом укололся… — небрежно удивился принц, разглядывая палец из которого тончайшей, непрерывными крохотными капельками сочилась кровь, пятная цепочку и скрываясь среди ее мелких звеньев, — наверное, опять чем-нибудь раскровенить умудрился. Ерунда!

Поверх головы брата с зарождающейся тревогой обменялись напряженными взглядами Элия и Лейм, мгновенно позабывший о своей ревнивой досаде на пройдоху, так открыто домогавшегося внимания его возлюбленной. Нахмурился Элегор, неодобрительно раздул ноздри Ральд. Многие годы постоянных скитаний сделали кан Рагана весьма чувствительным к потенциальной опасности, особенно к возможным ловушкам. Ему никогда не пришло бы в голову не то, что присвоить, даже дотронуться до оскверненного неправильной магией предмета. Пусть сердцевиной зла был амулет, уничтоженный Жнецом, но цепочка, так долго служившая его носителем, казалась Разрушителю испачканной, запятнанной мерзостью.

— Дай-ка, брат, посмотреть на находку, — попросил Лейм, постаравшись придать своему голосу максимум чисто научного интереса. — Любопытный оттенок металла и плетение редкое.

— На, держи, — посасывая палец, Джей принялся разматывать недлинную цепочку, утратившую значительную долю своей манящей привлекательности опасного сувенира из опасного места.

Когда вокруг ладони остался лишь один оборот, работа застопорилась, металл, будто намагниченный, пристал к телу. Принц наморщил нос, фыркнул, бормотнул сквозь зубы: 'Прилип он к крови что ли?' и дернул сильнее. Но цепочка не подалась ни на йоту. Мужчина попробовал еще несколько раз отодрать красные звенья от кожи, но тщетно. Никакая кровь, если, конечно, она не обладала способностью универсального моментального клея, так металл с живой тканью соединить не смогла бы — признал сам себе вор и процедил:

— Вот демоны драные, эта фигня ко мне намертво прилипла.

— Демоны вряд ли виноваты в твоей сорочьей склонности подбирать любую блестящую, звенящую и опасную дрянь, — типично Нрэновым сварливым тоном уточнил Лейм, когда его худшие подозрения начали оправдываться.

— Да, влип! Резать, наверное, придется, — насупился Джей, выведенный из равновесия настолько, что не попытался огрызнуться на едкое замечание кузена, и полез за кинжалом.

— Не вздумай! — прикрикнула на непоседливого брата принцесса, для большей внушительности пристукнув его по светлой макушке. — Если цепочка от нескольких капель твоей крови такую силу обрела, поить ее более — опасно! Пиявки питаются силой хозяина, чем она больше, тем выше их мощь!

— Ну не ходить же ему с этаким украшением? — высказался Элегор, не меньший сторонник кардинальных методов борьбы с проблемами, нежели Джей. Сколько бы миры не страдали от неистового Лиенского, стоило заметить, они много выиграли от того, что тот не избрал профессии врача, особенно хирурга.

— Как же мы их разъединять будем? — спросил Ральд, подойдя ближе и внимательно изучая принца вкупе с новомодным аксессуаром. Замешательство и брезгливость во взгляде Разрушителя были не меньшими, чем те, с которым взирали б на сиамских близнецов произведшие их на белый свет родители. — Может, попробуем все вместе дернуть, пока она под кожу или в мясо чего доброго не вросла?

Джей от рассудительных слов Ральда начал нервничать заметно сильнее. Любовь бога к экстремально-экзотичным безделушкам не простиралась до полного и конечного слияния данных объектов со своим неповторимым телом. Принц вскочил и нервно забегал по гостиной, зыркая на сестру в надежде на более цивилизованный выход из тупика.

— Дернуть, пожалуй, стоит, — не отвергла с ходу вариант кан Рагана богиня. — Только использовать надо не физическую силу, а магию. Если цепочка питается силой Джея, то нашей совокупной энергии, превосходящей по коэффициенту, вдобавок приправленной мощью Разрушителя, ориентированной на разрыв связей, должно хватить для процедуры.

— А если не хватит? — белобрысый вор пытался спросить с беспечным безразличием, но предательские жалобные нотки проскользнули в вопрос сами собой.

— Попросим Силы Равновесия одолжить нам на минутку жнеца, — с неподражаемым апломбом заявил Элегор, а Элия укоризненно нахмурилась и, успокоительно потрепав брата по волосам, заявила:

— Никаких посторонних жнецов мы одалживать не будем! Этих парней ноготок подрезать попросишь, так они руку по плечо смахнут, в крайнем случае, попробуем обратиться к дядюшке и воззвать к его родственным чувствам.

— Я дядюшке ужей в постель подкладывал, жуков в тарелку, как-то парадную нагрудную цепь в бачке гальюна спрятал, — очень кстати вспомнил вор о детских проказах, вновь шлепнувшись на ковер, и поплотнее прижался к коленям принцессы.

— Так какие ты там чувства будить собралась? — иезуитски уточнил Элегор, не смотря на всю трагичность ситуации, едва сдерживая смех, уж больно уморительной была физиономия Джея.

— Родственные герцог, родственные, — с прежней уверенностью снисходительно подтвердила богиня, вскинув голову. — Вы еще слишком молоды, чтобы понимать очевидное.

— Н-да? — скептически хмыкнул авантюрист, слишком хорошо знающий мстительность и злопамятность богов в целом и членов королевской семьи в частности.

Элия не стала ерничать в ответ, лишь пояснила:

— Чем дольше живешь, причем одиночкой, вдали от семьи, тем ценнее и дороже становятся самые нелепые воспоминания о былом, даже о глупых или жестоких выходках родных.

— Когда же ты это успела прочувствовать? — скептически удивился мужчина, не наблюдавший за Элией пылкой привязанности к семье. — Я вон что-то ничего подобного не испытывал, хоть и схоронил папашу с мамашей.

— Пока не успела, — с тем же скепсисом согласилась принцесса. — Но когда мне хочется удавить кого-нибудь из братцев, я успокаиваю себя такими рассуждениями, основанными на логических умозаключениях в совокупности со знанием психологии. А что касается отсутствия ностальгии по покойным родичам лично у вас, герцог, так дело не в аномальной душевной черствости сумасшедшего Лиенского и атрофии чувствительности. Те, кто ушел, вашей семьей по сути не были. Кровь — далеко не единственное условие образования нерушимых родственных связей. А вот дядюшка, смею вас уверить, истинно наш родич!

— Оставим дядюшку на крайняк, — опасливо согласился вор.

Небольшая пикировка помогла Джею малость расслабиться, и он принялся активно участвовать в обсуждении процесса расставания с 'ручной' цепочкой.

Принц первым и задал один из самых важных вопросов, не касающихся магических тонкостей:

— Кто-нибудь знает, насколько больно будет отдирать цепь? Может, меня заклятьем сначала спеленать или веревками, чтоб не дергался?

— Заклятья могут не столько помочь тебе, сколько придать силу ей, как и в случае с кровью, — нахмурился Лейм, замерив сканирующим заклятьем собственного изобретения магические характеристики опасного предмета.

В состоянии покоя, насколько помнил принц, вещь ничего не излучала, но, присосавшись к руке Джея, обрела весьма неприятный багровый энергетический фон, свидетельствующий о саморазвивающейся структуре недоброго заклятья. Никакого калькулятора или блокнота для записей богу не требовалось, он использовать только феноменальные аналитические способности мозга и обширный запас информации. Мгновенно просчитывая вероятности, Лейм напряженно добавил: — Дурманящие зелья я бы тоже не советовал применять. Если отключится сознание, неизвестно ты ли будешь управлять собственными инстинктами или эта дрянь. А веревки…. Никакими веревками тебя, из живой удавки выпутывающегося за пять секунд, надежно не увяжешь. Чем тебя пеленать прикажешь?

— Значит, буду терпеть, — серьезно кивнул Джей.

Шутки шутками, но бог прекрасно понимал, за собственную сорочью любознательность придется расплачиваться, и готов был с честью вынести испытания.

— Вероятность того, что цепочка-артефакт может вызвать мощный болевой шок со смертельным исходом, в качестве защитной реакции от разделения с новым носителем семьдесят шесть и восемь десятых процента. Усекновение конечности по кисть, локоть или выше тоже не выход. Аура предмета успела глубоко проникнуть в плоть, — порадовал кузена очередной порцией вычислений Лейм, виновато косясь на возлюбленную. Подсчитать такое и не предложить хотя бы одного варианта выхода…

— Стоит ли рисковать при таких шансах? — крякнул Ральд, диву даваясь в какой спокойно-деловитой обстановке боги решали судьбу Джея, да и сам Бог Воров не казался готовым с минуты на минуту впасть в панику, напротив, в его глазах появилось томно-мечтательное выражение и какая-то жадная потаенная радость.

— Элия, только не бей меня сразу, послушай, а что если меня будешь держать ты? — спросил он, запрокинув голову к лицу сестры. — Как тогда. Пиявке пить будет нечего, а через такой кайф никакой боли не пробиться, пусть сколько хочет долбится, только наслаждение увеличит.

— Сволочь ты, — устало покачала головой богиня, понимая, что предлагает брат, так и не избывший памяти о диком удовольствии, испытанном над бездной, когда сила Пожирательницы Душ, часть темного наследия богини, держала его суть в своих сетях.

— Сволочь, и дорог тебе таким, — с показной покорностью поддакнул Бог Воров, невинный взгляд открыто и с наглой надеждой говорил: 'Я приму любое твое решение, но ты ведь не примешь плохого!'.

— Это действительно выход? — практично спросил Лейм у кузины.

— Да, — кивнула та хмуро. Настроение богини сильно испортилось, главным образом от того, с каким ликованием ухватилась за просьбу Джея какая-то извращенная часть ее собственной сути. — Но он меня совершенно не радует.

— Какие-то неприятные побочные эффекты? — нахмурился принц.

— Не для Джея, во всяком случае, ныне, когда в мирах истреблены Пожиратели Душ и он не станет для них помеченным маячком, — поморщилась Элия.

— Вы о чем? — недоуменно уточнил Ральд, слишком пуганный собственной сутью, чтобы от нечего делать выискивать по мирам страшные легенды об изгнанных и уничтоженных тварях.

— О некоторых моих талантах, могущих отвлечь Джея от болевых ощущений, — пояснила принцесса максимально коротко, не вдаваясь в жуткие тайны родословной, и предложила: — Давайте начинать, пока я не передумала! Джей, ляг на диван.

Принц торопливо повиновался, ужом проскользнул за спину сестры и, откинувшись на подушку в изголовье, покорно замер, запрокинув голову. Рука с заклятой цепочкой расслаблено свесилась вниз. Звенья свернулись в ворсе ковра, как затаившаяся змея.

— Элегор, возьми плетение 'тягача' на себя. Наши силы сверни жгутом, оболочкой используй силу Ральда. Когда Джей будет готов, я дам отмашку, — в телеграфно-приказном стиле попросила богиня, пододвигаясь к Богу Воров, застывшему в позе напряженного ожидания.

Мужчина яростно рванул и без того широко распахнутый ворот рубашки, золотистые пуговички-паучки, не выдержав такого грубого обращения, оторвались и прыснули во все стороны, как их живые аналоги. Принца начала бить мелкая дрожь возбуждения, на щеках алыми мазками выступили полоски лихорадочного румянца. Свободная рука вцепилась в спинку дивана, как в спасательный круг средь бушующего океана.

Элия склонила голову, алая роза губ коснулась удивительно нежной для мужчины кожи, лепестки чуть приподнялись, обнажая острые, быстро удлиняющиеся лезвия клыков. Вот высунулся тонкий язычок, лизнул шею принца, словно пробуя на вкус, и резко упала вниз голова принцессы, клыки прокололи кожу. Джей выгнулся всем телом и закричал, не в силах сдержаться.

Запретная сила богини, скрытая в глубинах ее души, знойным маревом охватила принца, обволокла его суть, как дивное несказанной красоты смертоносно-ядовитое растение из экзотических джунглей, притягивающее узревших его животных соблазнительным ароматом и сладчайшим нектаром. Она ласкала и дразнила, касаясь самых потаенных, самых чувствительных струн души Джея, манила и влекла, властно соблазняла чем-то бесконечно сладострастным и запретным. Уводила по дороге блаженства…

А бог кричал уже без перерыва, срывая голос, задыхаясь, содрогаясь от накрывающих его волна за волной приступов острого, никогда не испытанного наслаждения, не на грани, за гранью боли, бился в объятиях принцессы.

Лейм и Ральд застыли, как статуи, зачарованные слабыми отголосками силы богини, тончайшими струйками просачивающимися из кокона, охватившего Джея. Пока застыли. Но, похоже, еще немного, и они готовы были ринуться к Элии, к извивающемуся и вопящему Джею в слепой, не рассуждающей и всепоглощающей жажде занять его место. Лиенский — единственный, сохранивший трезвость рассудка, мгновенно оценил состояние мужчин и, не тратя времени на словесные увещевания, быстро и сильно тряхнул одного, затем другого, заставляя вернуться к работе.

Словно очнувшись от зачарованного сна, боги неохотно подчинились стальной воле герцога, только сейчас сообразившего, с какого это перепугу Леди Ведьме приспичило поручать руководство заклятьем ему. Вольная сила Элегора подхватила тонкую, упругую нить от Элии, порывом буйного ветра перехлестнулась с такой знакомой, обретшей новые оттенки силой Лейма, более всего напоминающей спокойную реку, в глубине коей под невинной гладью таится немало опасных водоворотов, и ловко обернула подкинутую Разрушителем щедрую струю хаотичной энергии. Управляемая Богом Странников и Авантюр, конструкция знака незаконченной бесконечности трепетала в гостиной. Она ожидала нужного мгновения, норовя вырваться из-под контроля, однако Гор держал крепко.

Джей на долю секунды смолк и вновь закричал, забился в конвульсиях, запрокидывая голову и выгибаясь так, что казалось, еще чуть-чуть, и он сломает позвоночник. Элия метнула Элегору мысль-молнию:

— 'Пора! Действуй!'

Свив из силы подобие коромысла с двумя крючьями, бог направил их на цепь, трепещущую вместе с новым владельцем, подвел 'крючья' под свободные концы 'украшения' и резко дернул.

Зловещий аксессуар отделился от тела принца, оставив после себя багровую, как ожог раскаленным прутом полосу, и, пролетев пару метров, упал на ковер почти у самых ног Разрушителя. Тот сайгаком скакнул в сторону от порченой цепи, словно опасался, что та кинется на него и задушит.

— Есть! — выпалил Элегор, не без облегчения выпуская поводья заклятья, свитого из столь различных меж собой сил. Лишенное поддержки плетение распалось, отозвавшись последним мощным всплеском энергий, от которых загудело все тело.

Тело Джея обмякло на диване безвольной марионеткой с оборванными нитями, лишь слабое дыхание говорило о том, что принц жив. Богиня отняла голову от его шеи, едва заметные точки двух ранок бледнели на глазах. Убийственное в своей силе притяжение, окутывающее Элию незримым дурманным облаком, слабело и истаивало не столь быстро. Оно отступало, пряталось за привычным обликом восхитительной женщины будто бы с неохотой. Так дикий зверь, выпущенный из клетки побегать на свободе, огрызаясь, под угрозой кнута пятится назад в постылую клетку.

Светящиеся темным серебром, затягивающим неосторожного в бездну с падающими звездами, глаза Богини Любви приобретали обычный вид — дивных серебристо-серых очей под томными стрелами ресниц, в тайны которых мечтали проникнуть поклонники.

— Что за магию ты применила? — вопросил Ральд, испытующе взирая на богиню.

— Как там Джей? — поинтересовался Лейм у кузины.

— Куда теперь будем девать эту дрянь? — озадачил общество вопросом о будущности цепочки Лиенский, проявив наибольшую и от того еще более неизъяснимую прозорливость.

Одновременно с хором из трех вопросов, грозным контрапунктом прогремел четвертый:

— Какого хрена вы тут творите? — в гостиной принцессы материализовался сердитый мокрый мужчина в тяжелом бархатном халате в сине-зеленую крупную полоску. В правой руке его была сочащаяся голубой мыльной пеной мочалка, а в левой внушающий не меньшее благоговение, чем владелец, обнаженный клинок.

— А вот и его величество пожаловали, — тихо прокомментировал Элегор, на всякий случай встав рядом с Ральдом.

Глава 29. Последствия романтические и катастрофические

— Мы немного поколдовали, — призналась богиня, вызывая на себя первый залп батарей монаршего гнева.

— Немного? — взревел Лимбер, в сердцах бросая мочалку на ковер, и топнул ногой. — Магические волны по всему замку резонансом гуляют! Тебе деточка никто не говорил, что для таких занятий специальные магические комнаты с защитными чарами поглощения придуманы?

— Любимица, говорите? — припомнив тезис о благосклонности короля к единственной дочери, шепотом спросил Разрушитель у Элегора. По мере того, как разгневанный король вычитывал дочь, Ральд все меньше верил в утверждение о монаршей чадолюбивости. Впрочем, Элия не казалась впавшей в панику. Оправдываться не спешила. Напротив, слушала весьма спокойно и смотрела на отца с выжидательным сочувствием. Такая странная тактика себя оправдала весьма скоро, выпалив все, что хотел, Лимбер рыкнул уже тише, обводя подозрительным взглядом всех присутствующих:

— Так чем вы тут занимались, доченька, и что с Джеем. Или вернее будет спросить, чем это ты с Джеем занималась?

— Они меня лечили, отец, — хриплым, как после семидневки беспробудного пьянства, голосом отозвался Джей с дивана, медленно приходя в себя. Бог с трудом повернул неимоверно тяжелую голову в сторону шума.

— Потрахушками что ли? — хмыкнул король, смерив сына и весьма красноречивое пятно спереди на его штанах весьма недоверчивым взглядом, за которым искусно пряталась тревога.

— А этот молодчик, тоже врач? Как и Лиенский? — цепкий взгляд Лимбера переместился на Разрушителя.

— Мы освобождали Джея от заклятой цепочки — пиявки энергии, папа, с помощью тех чар, которые сочли самыми подходящими, а Ральд кан Раган, — Элия властно повела рукой в сторону Разрушителя, и тот рефлекторно, словно преданный вассал к госпоже и повелительнице, шагнул вперед, — оказал посильную помощь в работе. Возможно, характеристика его силы сыграла решающую роль в эффективности заклинания, разрывающего связь пиявки, — пальчик богини указал на цепочку, — и жертвы.

— Дрянь эту уничтожить не забудьте, — поморщившись от отвращения, велел Лимбер, меч исчез из его пальцев, и фыркнул: — Куда катится Вселенная? Разрушители спасают богов, вместо того, чтобы громить миры.

— Это я подлизываюсь, ваше величество, стремясь заслужить благосклонность короля Мира Узла, — вежливо вставил Ральд, подбодренный энергичным тычком в спину от Элегора.

— Н-да? И к чему бы это? — Лимбер заложил за пояс халата большой палец и скептически выгнул смоляную бровь.

— Силы Равновесия официально признали его своим служителем, все обвинения сняты, теперь Ральд имеет возможность выбрать мир по сердцу, чтобы поселится в нем, — пояснила Элия с обаятельно-умильной многозначительной улыбкой.

— Почему мне кажется, что вы сейчас говорите о Лоуленде? — вопросил король.

— Может, ты провидец, папа? — встрял с дивана Джей. Сил встать еще не было, но шутки горохом сыпались с языка.

— Как раз по официальному финансированию и одобрению этого животрепещущего вопроса мы и собирались просить завтра аудиенции у вашего величества, — пояснила Элия, присев в коротком реверансе. Ральд резко поклонился.

— Вот завтра и попросите, — уже с больше показной, чем настоящей гневливостью процедил король, исчезая из комнаты. Только мокрые следы на ковре и забытая его величеством мочалка из превосходной синей океанской губки остались уликами его визита.

— Уф, пронесло, — выдохнул Джей.

— Тогда тебе подмыться бы надо, — сочувственно посоветовал Элегор. Он подошел к столу и небрежным жестом вывалил пеструю груду сладостей из роскошной шкатулки-конфетницы прямо на белоснежную салфетку с тончайшей вышивкой 'снежная паутинка'.

— Ванна это кайф, — мечтательным тоном бродяги-аскета, десятилетиями не знавшего омовений, протянул принц и попросил, старательно придав тону игривости: — Элия, свою не уступишь на часок?

Понимая, что после устроенной ему встряски ни магический перенос на сколько-нибудь значительное расстояние, ни физическое передвижение до личных апартаментов брат не осилит, чего доброго свалиться где-нибудь с лестницы и свернет шею, принцесса отшутилась:

— Да вали уж, вон тебе даже мочалку заботливый папочка принес!

Богиня не стала дожидаться, пока Джей сделает попытку сползти с дивана, она прищелкнула пальцами, переправляя принца, а заодно и обещанную мочалку в нужном направлении. Одновременно Элия активировала магического сторожа-банщика, чтобы непутевый братец не нахлебался водицы в ее личной ванне.

Пока женщина ухаживала за родственником, вандал герцог умудрился засунуть проклятую цепочку в конфетницу, поддев ее створками, и захлопнул крышку.

— Ты хоть знаешь, сколько стоит эта вещь работы Ульпарика? — вяло возмутилась принцесса прихватизации изделия и беспорядку, учиненному на столе.

— Наверное, дешевле, чем жизнь твоего брата, — спокойно парировал Элегор, водружая бывшую конфетницу на стол рядом с россыпью конфет. В качестве поощрения за труды еще и сунул в рот кисло-сладкой цукат ромбуши. — Мы ведь его, похоже, едва не ухандохали, то ли цепочкой, то ли ты своей анестезией. Ты чего, контроль потеряла?

— С каждым разом вызывать эту силу все проще, и она проявляется все мощнее, но контроль я четко блюду, — оскорблено возразила богиня. — Только полностью блокировать излучение, сосредоточив на конкретном объекте невозможно. Нельзя выплеснуть океан в бокал и верить, что он не перельется через край. С Джеем все будет в порядке, скоро отойдет. А эффект такой получился, потому как для надежности я вломила ему дозу почти по максимуму личной выносливости, чтоб ни о чем другом даже думать не мог, пока вы связь с цепочкой рвали.

— А потом-то сможет? — уточнил герцог.

— Сможет, — наполовину самодовольно на другую скорбно усмехнулась Элия. — Я ведь его только так, слегка погладила, никаких последствий. Он отдавал только силу, ничего более и больше, чем нужно, я не брала. Восстановится быстро.

— Ладно, я что ль не верю, — неловко от того, что принцессе пришлось использовать силу Пожирательницы Душ, да еще и почти оправдываться за это, мотнул головой Элегор и, встряхнув конфетницу, заявил: — Теперь надо решить, куда эту дрянь девать.

— Расплавить ее и дело с концом, — выпалил Ральд.

— Вторично красное золото плавится при температуре раскаленной лавы, — дал справку Лейм и потер подбородок.

— Значит, поищем действующий вулкан, — беспечно пожал плечами герцог. — Их вон хоть в Маурадрии на сотню цепочек хватит.

— Как чего уничтожить, так вы, Лиенский, впереди всех, — иронично похвалила приятеля богиня. — Уходить будете, Ральда с собой прихватите, пусть поучится.

— А и поучу! — шутливо задрал нос вверх Элегор и, сунув шкатулку подмышку, протянул руку приятелю. Тот с готовностью ухватился за шанс поучаствовать в истреблении магической пиявки. Мужчины исчезли из Лоуленда.

— Страшно? — обратилась Элия к кузену, едва они остались наедине.

— Нет, что бы ты ни имела в виду, любимая, — покачал головой принц, взирая на женщину с неизбывной любовью. Он приблизился, взял руки принцессы в свои, запечатлел на каждой по нежному поцелую, прижал к груди и промолвил: — Ты приняла меня таким, какой я есть, не только Бог Романтики, но и Алое Чудовище, неужели я должен отвернуться от Богини Любви, только потому, что в ее жилах есть примесь древней опасной крови?

— Сердцу не прикажешь, — возразила принцесса.

— Да, не прикажешь, как ни старайся, — охотно подтвердил Лейм, снова целуя руки возлюбленной. — Я живу тобой, твоим дыханием, твоей улыбкой, твоим взглядом, единственная моя! Мне никогда не нужна была и не будет нужна другая. Я давно утонул в серой бездне твоих глаз и не хочу ничего менять, я люблю тебя всю, какой бы ты ни была. С каждым мигом, каждым вздохом люблю все крепче. Как же меня может устрашить оборотная сторона твоей сути? Может быть, единственной, кому стоит опасаться моей неизбывной любви, это тебе. Потому что я равно готов принять все, что ты только пожелаешь мне дать: и наслаждение, и боль. Какой бы жертвы ты не потребовала от меня, я готов ее принести, только позволь мне тебя любить.

— Даже если это будет твоя душа? — сорвался с уст Элии страшный вопрос.

— Она и так давно принадлежит тебе, — просто сказал Лейм.

Чистота этого искреннего признания потушила последние искры темной сути, вспыхивающие в крови богини, наполнила серебряным теплым светом ее глаза, мощно воззвала к силе Любви, заставляя розу раскрыть лепестки и наполнить воздух благоуханием истинной страсти, без примеси извращенной вампирической магии…

— Вот драные демоны! Сплавили свидетелей, а сами целуются! — возмутился герцог, возвращаясь вместе с Ральдом назад.

— А нам свидетели не помеха, — с негой в голосе промурлыкала Элия, вновь накрывая губы Лейма своими. Пылкий романтик активно принялся доказывать озвученный возлюбленной постулат на практике.

Элегор недовольно нахмурился, потом досадливо махнул рукой на влюбленных, и плюхнулся в кресло. Бедное по инерции отъехало назад, не издав противного скрипа только потому, что стояло на ковре. Ральд же подошел к столу с россыпью сластей и начал методично кидать в рот одну конфету за другой. Не выбрасывать же вкусную пищу только потому, что кому-то срочно понадобилась пустая тара из-под нее?

— Интересно, — вслух прикинул герцог, надеясь хоть таким образом отвлечь принцессу от Лейма, — Джей еще плещется или уже приходил и ушел назад топиться с тоски от ваших телячьих нежностей?

— Никому, даже Джею, я не позволю тонуть в своей ванне! Утопленники — это очень не эстетично, — категорично оскорбленным тоном собственницы отрезала Элия и отправилась проверить, не отрастил ли братец русалочий хвост, жабры, да и не сгинул ли прямиком из апартаментов богини в Океан Миров. В то, что жизнелюбивый принц вознамерится и впрямь топиться, какая бы страшная не стряслась беда, богиня совершенно не верила.

В ванной курился теплый влажный парок, источающий аромат персика и корицы. Умиротворяюще шумела вода. Ласковые струйки били из одних отверстий ванны в виде раковин и утекали в другие. Постоянный уровень воды поддерживался по заказу купальщика.

Брат лежал, запрокинув голову на мягкий бортик, мокрые волосы разметались потемневшими водорослями. Он, кажется, дремал, нежась в крупных хлопьях кремовой пены. Кусочек ее умудрился осесть даже на кончике острого носа бога. По правую руку мужчины стоял на две трети опустошенный бокал с морковным соком, щедро сдобренным перцем и кардамоном. Заслышав легкие шаги принцессы, Джей лениво приоткрыл один глаз и подмигнул ей.

— Очухался? — с небрежной заботливостью поинтересовалась Элия, присев на бортик рядом, не брезгуя замочить платье.

— Почти, — поворачивая лицо к сестре, неспешно потянулся принц, наполовину выпроставшись из воды. — А что в ванну уже очередь? Может, Нрэн из похода вернулся и столько грязи притащил, что сток в своей забил напрочь?

— Нет, ничего столь трагичного и негигиеничного не произошло. Плещись в удовольствие, — метким щелчком смахнув с носа брата пенное украшение, усмехнулась женщина и собиралась встать.

— Элия, — окликнул ее Джей. Неизменная улыбка сбежала с лица принца, — спасибо. Ты здорово меня выручила. Да еще я такой кайф получил, какого сроду не испытывал и вряд ли когда испытаю. Получается, в тот раз над Бездной, когда ты меня хранила, я и сотой доли не чуял того, на что ты способна. Чистейший восторг и жуть не меньшая. Жизнь, душа, они такими неважными казались, разменной монетой в уплату. Я, я должен сказать. Извини, что тебепришлось к этой силе проклятой обращаться и такое искушение терпеть, я, наверное, подобному сопротивляться бы не смог, чуял, как ты меня держишь и на все пошел, только бы не прекращала, заставил бы, если смог. Прости, пожалуйста…

— Тебе не за что просить прощения. Я сама сделала выбор, — покачала головой принцесса. — И искушение надругаться над душой брата не было непреодолимым, Богине Любви ли не знать, лучшее средство побороть вожделение к силе или плоти — любовь.

— Любовь? — моргнул Джей, никак не ожидавший такого признания.

— Да, дорогой, родственная любовь способна удержать хищные инстинкты, доставшиеся мне в наследство. Будь на твоем месте чужак, я бы не отважилась на такие эксперименты. Но повторять подобное в ближайшие столетия мне все равно не хотелось бы. С темной частью собственной сути шутки опасны, пусть лучше благополучно дремлет, — ответила Элия, с серьезной ласковостью взирая на мужчину. — А ты восстанавливай баланс силы и приходи в гостиную. Элегор и Ральд вернулись. Полагаю, горят желанием поведать обществу, куда засунули цепь.

— Искусительница! — Джей прямо сел в ванной без следа прежней расслабленности. — Как я могу плескаться в пене, когда два парня будут рассказывать о таком интимном процессе! Подожди, я с тобой! — принц встал, перемахнул, гибко изогнувшись, через бортик ванны и заозирался в поисках ближайшего банного полотенца. Найтись быстро оно не спешило. Когда б еще мужчине мог выпасть подходящий шанс покрасоваться перед женщиной? Краем глаза бог уловил одобрительно оценивающий взгляд Богини Любви и самодовольно улыбнулся.

Элия отдала мысленный приказ Звездному Набору. Теплый ветерок взметнул мгновенно высохшие волосы Джея, бережно овеял кожу. Плечи принца обтекла голубая рубашка тончайшего шелка, ноги облеклись в обожаемые обтягивающие бриджи и полусапожки с позвякивающими от малейшего движения пряжками и цепочками. Как, выходя на дело в такой обуви, белобрысый прохиндеей умудрялся ступать совершенно бесшумно, осталось личным секретом Бога Воров.

Освежившийся и полностью восстановивший силы после операции с разделением телесной оболочки и инородного магического предмета принц задорно фыркнул и тряхнул головой. Светлые волосы разлетелись облаком. Элия не удержалась, потянулась к брату и потрепала по шевелюре. Джей обнял сестру, крепко, но на сей раз без всякого чувственного подтекста, прижал к себе и выдохнул на ухо:

— Спасибо, родная!

А потом подхватил принцессу в охапку и потащил из ванной комнаты в гостиную, сопровождая сие возмутительное действо громким воплем:

— Эй, давайте рассказывайте, затейники, куда вы вдвоем одну цепочку совали!

Как это ни странно, Лейм даже не взревновал, узрев возлюбленную в столь компрометирующем положении на руках Джея, скорее уж тайком испустил вздох облегчения. Если уж валявшийся иссушенным полутрупом кузен гарцует с сестрой по всей гостиной, значит и впрямь жив здоров.

Элегор с Ральдом тоже проявили несвойственное им великодушие и даже не обиделись на столь грубое обвинение в нетрадиционной ориентации. Мужчины глядели на верткого оживленного вора и радостно ухмылялись. Несмотря на весьма сволочной характер, вспыльчивость и раздражительность, Джей был столь обаятелен, что долго злобиться на него или считать врагом, коль бог проявлял хоть капельку присущего ему обаяния, мог лишь законченный упрямый угрюмец вроде Нрэна.

— Все-то тебе расскажи, какой любопытный, — фыркнул герцог. Гор то ненавидел принца, то воспринимал его как закадычного приятеля, то испытывал всю палитру чувств одновременно.

— А-то! — Джей, наконец, бережно опустил сестру на диван и гордо задрал нос, принимая похвалу, и тут же стукнул себя кулаком в грудь, как боец, выходящий на арену сражений: — Так что там с цепочкой? Как последняя жертва я претендую на исчерпывающую информацию!

— Ну, положим, звание последней жертвы я бы все-таки у тебя отобрал, — въедливо заметил Ральд.

— Это еще почему? — моментально возмутился Джей, вставая в позу. — Только не говорите мне, что вы сами ее примерять начали!?

Элия, в равной мере с подозрением и задумчивостью взиравшая на пару, подрядившуюся на ритуал уничтожения, покачала головой и проронила:

— Будь герцог один, я б ему цепочку даже клещами подержать не доверила, наш идейный дворянин тут же в эксперименты бы ударился, но Ральд производит впечатление более осмотрительного бога. Он не допустил бы подобного легкомысленного отношения к опасному предмету. Посему, полагаю, они все-таки ее ликвидировали, вот только каким образом и каковы последствия ликвидации, стоит услышать. Должно быть, презанимательнейшая история.

— Благодарю за высокую оценку моих скромных талантов, Леди Ведьма, — подхватив легкомысленный тон вора, как вирус, герцог раскланялся и объявил:

— Да все в порядке, Джей, расслабься, нет больше твоей цепочки. Впрочем, Маурадрии тоже, считай, нет, во всяком случае, для любителей высокогорных прогулок и разреженного горного воздуха.

— То есть как это, нет? — переспросил Лейм, искренне заинтересовавшись и уже начиная мысленно прикидывать, что и главное почему произошло. Неужели процесс выброса энергии и ее абсорбции из растворенного металла оказался столь катастрофичным?

— Теперь климат Маурадрии только лавовым саламандрам и золотым драконам по нраву придется, — с философским спокойствием пояснил Ральд. — А все потому, что разные изверги, вроде нас с герцогом Лиенским, привыкли в огненные недра гор всякую дрянь сбрасывать.

— Разные? — метко вычленила принцесса главное слово из короткой самообвинительной речи Разрушителя.

— Ну да, — признал Элегор и тут же вскинулся. — Кто же знал, что там еще кому-то в голову взбредет с той же целью ошиваться? Что мы должны были предварительно все горы прочесать?

Герцог петушился, а Джей, Лейм и Элия против воли начинали улыбаться все шире. Даже Разрушитель, ощущавший легкое, малость виноватое удивление по тому поводу, что ухитрился произвести грандиозный разгром в мире, не используя ни капли урожденной силы, и тот прикусил губу, давя рвущуюся наружу улыбку. Элегор тряхнул головой и возмущенно продолжил:

— Словом, кто же знал, что там, в пещере у вулкана, еще пара мелких волосатых босых охламонов торчит с безделушкой, под завязку темной силой накачанной, и их аккурат вместе с нами бросать свою фигню потянет?!

— Да-а-а, — протянул Джей, яркое воображение послушно нарисовало принцу все последствия рокового совпадения.

— Не 'Да-а-а', а 'ой-е-мое', - поправил Элегор бога.

В глазах еще бушевал восторг от лицезрения великого извержения. Буйство стихии грозное и прекрасное, неудержимое и исступленное, так схожее с собственным неудержимым нравом, всегда завораживало Бога Авантюристов. — Одна волна высвобожденной силы на другую наложилась, так шарахнуло, мало никому не показалось. Ни нам, ни горам.

— Круги на воде, — почти про себя пробормотал Лейм, кивая.

— Вслед за первым, другие вулканы проснулись! Реакция цепная и невозвратная в конечную точку. Из-под огненного дождичка еле ноги унести успели, по пути и тех двоих зашвырнули туда, откуда их демоны принесли, — заключил герцог с каким-то вызовом, будто ждал, а не посмеется ли кто над его нежданным приступом милосердия. Самоубийц не нашлось.

А Джей так тот и вовсе был доволен громким концом наследия некроманта и предвкушал, как поведает сногсшибательную историю Рику и Клайду за бутылкой (не одной, разумеется) хорошего винца. Ведь чем страшнее событие, тем забавнее получается байка. Кстати, Элия явно предвидела что-то подобное. Элегор временами начинал подозревать принцессу в пророческом таланте, хоть та лишь отнекивалась, да все ссылалась на божественный дар логики, что только усугубляло подозрения герцога.

— Главное, что цепочка уничтожена, — резюмировал Лейм, придерживаясь самого положительного момента истории, и прибавил в оправдание недальновидного поступка истребителей: — Золотым драконам тоже нужно где-то купаться!

— Слава защитникам драконов и саламандр! — подхватил клич Джей и задорно предложил: — За это точно нужно выпить и как можно больше чего-нибудь огненного! Я вот чую, Клайд домой вернулся, он драконов так любит, так любит! Как выпьет, они вокруг него стаями порхают, и видимые и невидимые. Так что он нам, любителям животных, создающим новые ареалы для их обитания, непременно угощение выставит! Кто со мной?

Элегор и Ральд выразили свое согласие со столь ответственным подходом к защите редких видов и составили принцу компанию. Все равно Ральд пока 'столовался' в замке и мог себе позволить упиться до бесчувствия в честь начала новой жизни. Благо до комнат ему ползти было б недалеко. А стойкий к алкоголю герцог в состоянии опьянения любой степени не терял способности к перемещению в вертикальном положении на значительные расстояния.

Лейм же, с детства обожавший все живое, почему-то заскромничал и предпочел компанию принцессы развлечениям с Богом Попоек. Странный мужчина счел ее общество лучшей наградой за любой подвиг.

Едва стих шум, с которым троица удалилась, молодой бог, оставшийся наедине с возлюбленной, соскользнул с дивана, где сидел рядом с Элией, и, нежно заглядывая ей в глаза, спросил:

— Устала, дорогая?

— День выдался насыщенным, — согласилась принцесса и прибавила с затаенной улыбкой в уголках губ, беря лицо мужчины в свои ладони, — однако, это не означает, что я желаю лишь спать, мой сладкий.

— Я готов исполнить любое твое желание, — пылко пообещал Лейм и, пожалуй, в этом богиня была уверенна, действительно исполнил бы. Будь то прыжок через пропасть или даже просьба вымыть полы по всему королевскому замку. Что касается других поклонников, то по поводу готовности к реализации второго пункта у принцессы были весьма серьезные сомнения.

— Его высочество, принц Нрэн Лоулендский, — подал голос паж-привратник, дежуривший в ночную смену.

Поскольку сегодня большинство визитеров, да и сама госпожа, минуя обязательную для большинства смертных процедуру вхождения через дверь, переносились непосредственно в комнаты, работы у Лиама было немного. Он даже слегка заскучал. Малость взбодрился паренек только тогда, когда мимо него промчались на выход принц Джей, сумасшедший Лиенский и их хоть и грозный, но по первому впечатлению более безобидный, чем первые двое, новый приятель с классной прической, похожей на грозовое облако. Мальчик решил, когда вырастет, непременно сделает себе точно такую же. Как ни старался паж увернуться, принц все равно умудрился дернуть его мимолетом не только за нос, но и за оба уха и щелкнуть по лбу.

Потирая лоб, — было не столько больно, сколько досадно, как это Джей ухитряется двигаться так быстро, что совершенно невозможно увернуться, — Лиам прислушался к голосам в гостиной и вернулся к стульчику, намереваясь подремать в тишине. Не тут-то было. В дверь уже входил посетитель, из тех, кого не попросишь ни обождать, ни прийти в другой раз. А стоит закрыть дверь перед носом, походя вынесет проем вместе с дверью и нерадивым привратником. Словом, с визитом явился принц Нрэн.

После первого объявления о визите воителя, Лиам, сгибаясь в почтительных поклонах, попятился к двери в гостиную, и снова завопил предупреждение пронзительным и по-петушиному ломким, вместо обычного музыкального, голоском:

— Ваше высочество, к вам принц Нрэн.

На этом преданный паж счел долг привратника исполненным и поспешно убрался с пути великого воителя. Паренек даже тайно порадовался суровому нраву Бога Войны, которому и в голову не пришло бы щелкать пажей по лбу. А то где ж напасешься пажей, коль их после каждой такой забавы хоронить придется? 'Пусть с принцами госпожа сама разбирается!' — таков был ныне девиз мудрой тактики Лиама, выработанной путем мучительных проб и ошибок.

Нрэн не уделил паникующему парнишке ни грана внимания, в большей степени сосредоточившись на тревожных ароматах, витающих в воздухе. Пахло Джеем, безумцем Лиенским, незнакомцем с большой силой, мокрым Лимбером и Леймом. Причем запах вора явственно отдавал возбуждением, сексом и кровью, не будь к этой подозрительной палитре примешан Элегор, Бог Войны уже начал бы дико ревновать. А так он ревновал не более обычного, предположив, что белобрысый шулер опять нарвался на выволочку от сестры и получил от наказания максимум удовольствия. Нрэн бы и сам не отказался от такого развлечения, но без лишних свидетелей.

На свое личное счастье Джей уже успел убраться их покоев Элии, а младший родич не казался Нрэну, соскучившемуся и оттого проведшему еще более победоносную и молниеносную, нежели обычно, военную кампанию, существенной помехой. Потому в гостиную он вдвигался в относительно благодушном настроении. Никаких признаков улыбки на неизменно суровом лице не просматривалось, зато длань не лежала грозным предупреждением на рукояти меча. Хотя, традиционная шкатулка с драгоценными дарами подмышкой воителя могла стать не менее опасным оружием как ближнего, так и дальнего боя.

— Прекрасной ночи, Элия, — поздоровался Нрэн, остановившись в нескольких метрах от дивана с кузиной и коленопреклоненного Лейма.

Неодобрительный взгляд с некоторой примесью ревнивой снисходительности коснулся младшего брата, ясно давая понять заключенное в нем пожелание старшего: 'убирайся отсюда и поскорее'.

Лейм ответил сопернику не менее красноречивым взглядом: 'Да пошел ты! Ни за что!'.

— И тебе прекрасной ночи, дорогой, — благосклонно кивнула хмурому любовнику принцесса без малейшего намека на чувство вины за фактически компрометирующее положение, в котором ее застали. — Полагаю, непокорные миры в очередной раз устрашились и смиренно пали к твоим ногам, моля о пощаде.

— Да, — спокойно согласился Нрэн, признавая сей неоспоримый факт не как комплимент, а как данность. Умея почти все, лишь в воинском искусстве бог считал себя истинным профессионалом, заслуживающим уважения. — И я пришел к тебе… 'а тут этот сопляк мешается под ногами' — мысленно закончил воитель.

— Сожалею, кузен, твое возвращение и визит стали для меня неожиданностью, — пожала плечами богиня и продолжила максимально откровенно, так чтобы прямой Нрэн понял ее однозначно, — эта ночь уже обещана Лейму. Если желаешь, можешь присоединиться к нам.

— Решила пожалеть малыша? — в сердцах выпалил разъяренный Бог Войны, только сейчас уяснивший совершенно точно, что все происходящее — не обыкновенные посиделки мальчишки-брата у ног обожаемой кузины, а нежная прелюдия к любовной игре.

— Напротив, перестала жалеть, — спокойно, как только она одна могла оставаться спокойной пред яростью Великого Воителя, с достоинством возразила принцесса. Богиня не отняла своих рук у Лейма, взиравшего на соперника без трепета, но внимательно. Так смотрят на хищное животное, непредсказуемое в своем поведении. — Тебе же сделано приглашение, ты волен принять его или отвергнуть, а не беситься попросту.

— Я не нуждаюсь в подачках, Элия, и уж тем более не намерен делить тебя с кем бы то ни было. Коль будешь расположена принять меня одного, позовешь, — процедил Нрэн и, резко развернулся. Волосы, забранные сзади золотой заколкой, стилизованной под кинжал, взметнулись и хлопнули по спине, как хвост леопарда, принц вышел из гостиной. Дверью, впрочем, хлопать не стал, сознательно или же рефлекторно оставляя путь к примирению.

Проводив кузена ироничным взглядом, женщина выждала несколько секунд, чтобы тот удалился на достаточное расстояние, и заливисто захохотала.

— Он был так забавен, по-твоему? — задумчиво уточнил Лейм, не понимая причины столь странной реакции возлюбленной.

— Шкатулка! — сквозь смех простонала Элия. — Ты видел, он унес шкатулку с собой! Нет секса — нет подарка, ну Нрэн, ну затейник!

— А ведь ты могла бы оскорбиться, — отметил молодой бог.

— Могла бы, — когда первый взрыв веселья прошел, согласилась Богиня Любви, откинувшись на спинку дивана и нежно поглаживая волосы Лейма, — но уж больно комично у него это получилось. Не хочется злиться, Нрэн и так наказал себя сам. Теперь будет несколько семидневок сидеть в Лоуленде, при каждой случайной встрече убивать тебя взглядом, на меня смотреть как больной пес, вздыхать, заниматься моральным самоистязанием и растравлением всех застарелых ран.

— Ты так была уверена, любимая, в моем согласии с любым твоим предложением? — вопросил принц.

— Разве не ты говорил о том, что готов исполнить любое мое желание? — коварно улыбнулась Элия. Острый каблучок изящной туфельки ткнулся в бедро мужчины и слегка надавил.

— Да, любое, — пылко заверил принцессу Лейм, завороженно следя, как поднимается вторая ножка, чтобы занять место рядом с первой. — За то, чтобы быть с тобой, не жаль ничего, а Нрэн — дурак, отказаться от счастья из-за оскорбленного самолюбия! Богиня Любви не может быть ничьей собственностью!

— Вот поэтому я и смеюсь, — насмешливая улыбка принцессы стала по-змеиному мудрой…

Глава 30. Утренние известия и приглашения

Утро нового дня вступило в свои права слишком рано по мнению многих. Среди этого множества был кое-кто из принцев, страдающих похмельем после ночной гулянки, и Лейм, вместе с Элией выходящий из ее апартаментов. Сама богиня к времени суток претензий не имела. Прекрасная женщина в серо-голубом закрытом платье, расшитом жемчугом и сапфирами, была свежа, как роза в росе, и деятельна.

К примеру, на первую половину дня у ее высочества было намечено целых четыре визита, не предусматривающих компании принца. Вообще-то, у Лейма самого было достаточно важных дел, отложенных из-за разгоревшейся катавасии с поисками Плетущего. Теперь хочешь, не хочешь, молодой бог должен был к ним вернуться.

В нескольких метрах от двери в свои апартаменты Элия остановилась перед странным элементом декора. Прямо на уровне глаз в белоснежной, искрящейся серебряными крупинками стене имелось несколько изрядных вмятинах.

— Нрэн был очень расстроен, — невозмутимо высказался Лейм, потирая подбородок.

Безжалостная расправа с камнем ничуть не устрашила принца. Пусть старший брат обладал мускулами, способными дробить камень, но теперь и сам молодой бог не был беззащитным барашком для заклания. Вздумай Нрэн сводить с родичем счеты, еще неизвестно, от кого остались бы вмятины на стене и какой глубины.

— Вандал, — согласилась прекрасная причина разрушений и погладила стену.

Камень едва заметно дрогнул под пальцами женщины и стал выпрямляться, залечивая нанесенный Богом Войны ущерб. Пусть Элия не являлась Колебательницей Земли и властью над твердью не обладала, зато кровной связи с Королевским Замком Лоуленда было достаточно для простейших манипуляций с камнем, за тысячи лет насквозь пропитавшимся магией Мира Узла. Он бы и сам избавился от последствий, не будь их творцом Нрэн.

— Он тебя любит, — почти пожалел брата Лейм. Как счастливый соперник, он мог позволить себе такую роскошь.

— Это еще не причина стенки ломать, — весьма логично парировала Элия и, подарив на прощанье кузену нежный поцелуй, упорхнула в соседний коридор. Следовало нанести визит его величеству, пока он, погрязши в рутине королевских обязанностей, не запамятовал об обещанной беседе насчет Разрушителя. По пути принцесса рассчитывала еще заскочить к младшей кузине.

Там-то ее и ждала сделанная по всем правилам засада. Из ниши с возмутительно мягким, зато стоящим так, чтобы его невозможно было рассмотреть из коридора, диваном, выдвинулся Нрэн.

— Прекрасное утро, Элия, — мрачно, будто пытался тактично сообщить о скоропостижной насильственной кончине по крайней мере трех-четырех членов семьи выдавил принц.

— И тебе того же, — прохладно, но без враждебности ответила богиня, спокойно ожидая продолжения.

— Я должен поговорить насчет Бэль, — весьма предсказуемо для великого стратега и тактика начал Нрэн.

Всегда, когда при натянутых отношениях он не мог найти достаточно веского основания для визита к кузине, принц приходил 'советоваться' с возлюбленной насчет какого-нибудь очередного фортеля, выкинутого непоседливой сестричкой. Честно сказать, временами юная особа и впрямь ставила великого воителя в тупик своими невозможными выходками или абсурдными заявлениями, но если б не жажда видеть Элию, Нрэн справлялся бы с педагогическими проблемами старым дедовским способом — шлепками по мягкому месту вплоть до полного выбивания из головы дурных идей.

— Чем она успела допечь тебя на сей раз? — иронично полюбопытствовала принцесса, не хуже кузена знакомая с его уловками.

— С Бэль все хорошо, — неожиданно заявил Нрэн и тут же поправился: — Насколько это возможно, конечно. Я о няне сестры. Где она? Замковая горничная сказала, что Нэни пять дней назад вызвала принцесса Элия по какой-то срочной надобности.

— Я подыскала ей новую работу, — привела женщина на диво солидный аргумент, — а Бэль уже достаточно взрослая, чтобы иметь не няню, а постоянную горничную. Как раз сегодня я намерена заняться ее подбором. Ты против?

— Н-нет, но…? — попытался возразить бог, тщетно подбирая раскатившиеся по закоулкам сознания логичные аргументы.

— Тогда никаких 'но', - шутливо погрозила ему пальцем Элия и прижала ладонь к губам.

— Есть никаких 'но', - прошептал, наслаждаясь каждым касанием губ к нежной коже возлюбленной Нрэн. Сердце выбивало в груди радостную дробь: 'Эй, хозяин! Кажется, на нас не сердятся! а на все остальное плевать!!!'. Отчаянно желая разрешить последние сомнения, принц прошептал:

— Ты не бросишь меня?

— Нет, дурачок, — с насмешливой нежностью фыркнула богиня. — А стенки в любой случае крушить ни к чему!

— Я слишком расстроился, — повинно вздохнул осчастливленный Нрэн и спросил с неожиданной робостью: — Ты не сердишься на меня?

— Сержусь, конечно, — с наигранной свирепостью рыкнула Элия и сказала совершено особенным тоном, стукнув по груди воителя рукой с острыми ноготками:

— За это ты будешь жестоко наказан!

— Я буду мечтать и ждать твоего зова, — почти взмолился бог. Золотые глаза засверкали неистовым жаром возбуждения, готовым обратиться в костер безудержной страсти по первому знаку возлюбленной. Такой своенравной и такой желанной. Тема пропавшей нянюшки была окончательно закрыта.

— А меня, полагаю, будут ждать в апартаментах те самые дары, которые ты уволок вчера назад? — не удержалась от острой шпильки принцесса.

— Да, да, — удивительно, но Нрэн малость покраснел от стыда, только сейчас сообразив, как могла истолковать его поступок Элия и какое же бесконечное счастье, что не истолковала.

— Я их принесу! — выпалил мужчина и умчался прочь поскорее, пока принцесса не передумала. Путь к королевскому кабинету и комнатам Бэль остался свободен.

Впрочем, оставался он таковым лишь на протяжении первой части пути. Потом перед целеустремленной женщиной материализовался позванивающий, сияющий обилием драгоценностей, не менее ослепительной белоснежной улыбкой и огненной гривой волос Клайд в шуршащих валсарских шелках с характерными яркими цветами. Брюки, и нижняя рубашка, и верхняя, и мантилья, накинутая поверх всего этого великолепия, били кричащими красками по глазам. При всем при этом, каким-то загадочным образом принц умудрялся выглядеть одетым пусть и с экзотическим, но вкусом. Этот неоспоримый факт неохотно признавали даже законодатели мужской лоулендской моды — Энтиор и Мелиор, хотя и не упускали шанса поиздеваться над неудачниками, пытавшимися подражать стилю Клайда.

— Привет, обожаемая, а я тебя ищу! — восторженно завопил мужчина, облапил сестру и закружил ее по коридору, попутно влепляя звучные поцелуи то в правую, то в левую щеку в подозрительной близости от губ.

— Нашел, Клайд, ты меня уже нашел, проверять на ощупь столь тщательно не обязательно, — поправила Элия, уцепившись за золотой ремень на его талии для сохранения равновесия среди вакханалии.

— Вот и прекрасно! — просиял пуще прежнего бог и окинул принцессу истинно-мужским взглядом. Не настолько откровенным, чтобы оскорбить, зато способным в полной мере отразить его мнение о красоте сестры, и поспешил сообщить новость:

— Слыхала? Наш мудрый монарх нынче утром удостоил аудиенцией некоего Ральда кан Рагана!

— Вытащил прямо с вечеринки? — предположила принцесса, сроду не слыхавшая, чтобы единожды начавшись, гулянка у Клайда заканчивалась раньше, чем через сутки, ежели, конечно, ее не разгонял король по какой-то важной политической причине или в приступе плохого настроения. — И в каком же виде?

— Все путем и в соответствии с этикетом, обожаемая! — осклабился принц, прислонившись спиной к стене, дабы сопроводить повествование максимально выразительной жестикуляцией. — Ты не переживай! Я ему стаканчик 'адского гостинца' влил. Это ж такая ядреная штуковина. Как глотнул, главное не сблевать. Сначала тебе пару минут кажется, что ты сдох в геенне огненной, потом еще пару думаешь, уж лучше бы сдох, а потом становишься свеженьким и трезвым, хоть до того семидневку без перерыва квасил! Так что твой приятель к Лимберу в самолучшем виде явился!

Элия недоверчиво хмыкнула, впрочем, перебивать болтуна не стала.

— То ли на папу произвели неизгладимое впечатление красивые глаза и прическа Ральда, то ли то, что он не выглядел очередным беднягой, плененным твоими чарами, — предположил принц. — Парень даже довольно забавно высказался по этому поводу, — Клайд встал в позу и процитировал, точно подражая интонациям Разрушителя: — Бескорыстно умирать за улыбку очаровательной женщины не по мне, а убивать, зная, что таким образом все равно ее не завоюешь — глупо. Гораздо лучше, коль леди не расположена принимать твои ухаживания, попытать счастья с другими.

— Умница, — одобрила такую линию поведения Элия.

— Редкий, — многозначительно прибавил Клайд, имея в виду очень многих, сошедших в могилу, так и не удосужившись познать сию истину, или упрямо отказываясь ее признавать.

Принцесса усмехнулась и уточнила:

— А каким образом мой всеведущий брат стал очевидцем беседы? Неужели, его величество повелел ему сделать конспект для анналов истории вместо отсутствующего хроникера семьи?

— До таких высот оценки моих выдающихся талантов наш прозорливый монарх пока не поднялся, — искренне пожалел любопытный брат и хитро прибавил:

— Но и выворачивать Ральда наизнанку на предмет магических жучков папа тоже не стал. Недосуг было.

— Замечательно, — поощрила брата улыбкой богиня, еще благосклонной улыбкой, но не без намека на грядущее недовольство, буде сплетник и дальше станет тянуть время, отодвигая кульминационный момент новости.

— Вот и папа решил также. Это я уже насчет Разрушителя, — бодро заключил Клайд. — А иначе не пожаловал бы Ральду кан Рагану титул виконта Бреизер и владения к нему причитающиеся. Землицы, конечно, чуть, сами владения у демонов на хвосте да дохода с них никакого. Зато местечко живописное, плюс в городе резиденция имеется на улице Штормов.

— Бреизер… — Элия прищелкнула пальцами, выуживая нужную информацию из бездонного багажа божественной памяти. — Виконтесса Феомария умерла от удара лет десять назад, когда ее единственный внук по дури на дуэли погиб. Владения отошли короне за неимением иных наследников.

— Точно, — поддакнул Клайд, малость разочарованный тем, что ему не довелось просветить сестру.

— А здание — тот полуразрушенный особняк серого и зеленого мрамора с оскаленным тигром на воротах и хищными горельефами на стенах? — уточнила у всезнайки принцесса, улыбаясь про себя неизвестно чему.

— Оно самое, — согласился брат. — Особнячок, разумеется, в ремонте нуждается, старушка-то в поместье жила, а подрастратившийся мальчишка всего несколько комнат внизу занимал, чтоб на содержание других не тратиться. Ну да ничего, наш мудрый и великодушный монарх дал распоряжение королевскому банку о целевом беспроцентном кредите. Посему твой приятель сейчас с Лиенским и Джеем носятся, вступают в наследство, не забывая восхвалять щедрость его величества. Да, кстати, обожаемая, я слышал, как папа ворчал, что если ты еще какого-нибудь бездомного монстра отыщешь, можешь селить его в своих апартаментах. Идти на поводу у твоих фантазий он более не намерен, так недалеко и государство до разорения довести! Это я к тому, — Клайд хитро ухмыльнулся и подмигнул сестре, — что ты, любительница монстров, всегда можешь рассчитывать на мою спальню.

— Твоя спальня будет последним местом на нашем Уровне, где мне захочется преклонить голову! — решительно объявила Элия.

— Между прочим, у меня очень удобная, широкая кровать, а клопов и блох совсем нет! — шутливо оскорбился принц, вставая на защиту чести личных апартаментов, обставленных с заботой и любовью.

— Не спорю. Зато ее расцветка способна безвозвратно погубить мою неокрепшую психику! Я и на твои-то сногсшибательные одеяния без учащенного сердцебиения смотреть долее семи минут не могу, пора уходить, — объяснила Элия и, чмокнув довольного брата в щеку, отправилась дальше.

Посещение короля из списка дел было вычеркнуто, визит к Бэль стоял следующим пунктом утренней программы. Принцесса вошла в покои младшей кузины. Если б не четкое ощущение божественного присутствия, излучаемое младшей родственницей, принцесса решила бы, что комнаты пусты. Слишком тихо было здесь для непоседливой юной эльфиечки. Временно приставленная к ее высочеству горничная, крутившаяся перед зеркалом в прихожей, присела перед Богиней Любви в глубоком реверансе и указала в сторону комнаты для занятий, как по молодости лет обитательницы именовался личный кабинет Мирабэль.

Тронув дверь, сотворенную в виде живописного по-эльфийски переплетения резных листьев и цветущих лиан из светлого дерева, Элия вошла. Она оказалась в светлой, словно залитой солнечными лучами даже в самый хмурый день, комнате.

Кузина сидела за столом, подобрав под себя одну ногу, и подперев рукой левую щеку. Свободной верхней конечностью девчушка листала толстенный том без картинок. А рядом на столешнице лежало еще несколько книг, и среди них не было ни одного сборника легенд и сказаний. Брови Бэль сосредоточенно хмурились, губы едва заметно шевелились, словно она еще и проговаривала про себя кое-что из прочитанного и повторяла заклинание концентрации памяти и внимания.

— Прекрасный день, малышка, читаешь? — мягко спросила Элия.

— Эли! — обрадовано вскинулась кузина. — Да! Мне хочется научиться, как можно лучше определять, почему и чем болеют живые существа, чтобы лучше лечить их. Учитель одобрил мое желание позаниматься магической диагностикой недугов и дал список дополнительной литературы для самостоятельной подготовки. Вот я и читаю. Келавара пишет замечательно, так понятно и даже интересно, когда примеры приводит, а Пиролда жуткий зануда. Мне уже хочется его стукнуть!

— Боюсь, с этим ничего не выйдет, — задумчиво и почему-то с ироничной печалью возразила богиня. — Мэтр Пиролда, столь возмутивший тебя манерой изложения, мертв уже более тысячи лет, он погиб, когда помогал магам-целителям Дигора бороться с язвенным мором Юора, отдал слишком много силы…

— Ой, — Бэль потрясенно заморгала, прижав ладошку ко рту. — Я не знала…

— Первое впечатление подчас бывает ошибочно, дорогая моя девочка, — согласилась Элия без тени упрека. Лишь отметила мысленно, что неплохо бы снабдить сестренку удачной подборкой биографий целителей Уровня. Пусть Элтон подберет. Богиня подошла к столу и, бегло просматривая рекомендованные Эдмоном книги, заключила: — Пиролда был целителем-практиком и красоты слога добиться не стремился. Он писал лишь о том, что знал и неоднократно проверил лично. Магом-диагностом он был гениальным.

— Я все-все прочитаю, что в его книге есть и если есть другие, прочту и их тоже, — торжественно пообещала юная принцесса, кажется не столько себе и сестре, сколько самому покойному мэтру целителю в качестве извинения за неуважительное высказывание.

— Похвальный пыл, — поощрительно констатировала Элия. — Должно быть, Эдмон сам не свой от счастья и гадает, почему ты вдруг воспылала столь удивительным интересом к его предмету.

— Мне нужно, — упрямо нахмурилась Бэль столь похоже на Нрэна, что недоброжелателей принца пробила бы дрожь при одном взгляде на хрупкую девушку. — Как я смогу лечить, если способна только интуитивно чувствовать, где и что болит сейчас, но не определить истинную природу и источник болезни? А если пытаться вылечить все сразу, то может не хватить сил. Ят такой маленький, а уже учится быть Плетущим Мироздание, я тоже хочу кем-нибудь быть! Я ведь сама богиня, а не просто ваша младшая сестра!

— Ты не просто наша младшая сестра, дорогая, ты — Богиня Исцеления! Источник уже официально объявлял об этом в семейному кругу. И ты тысячу раз права, не желая полагаться в искусстве врачевания только на чистую энергию богини, сострадание и Закон Желания! Обстоятельства и недуги бывают столь различны! Никогда не знаешь, что именно понадобится для врачевания и, а это еще важнее, неизвестно, что из потребного окажется под рукой. Понимая сложность проблемы уже сейчас, дорогая, ты строишь крепкий фундамент для проявления своей истинной сути и ее роста. А значит, Бэль, ты обязательно будешь истинно могущественной богиней! — уверенно сказала принцесса, положив ладонь на голову сестренки, неожиданно испытавшей давление авторитетов и сомнения в своих силах. — Богиня Исцеления, несомненно, будет важна и для семьи, и для всего Лоуленда! Впрочем, какие бы еще стороны твоей божественной сути, помимо Исцеления, не проявились, вреда от умения прозревать истоки недугов не будет.

— Спасибо, Эли. Только я вообще еще так мало знаю и могу, — посетовала Мирабэль, аккуратно спихивая дикати. Зверек воспользовался паузой в занятии, чтобы перебраться с колен хозяйки в раскрытую книгу и прикорнуть между страницами, как на эксклюзивной лежанке. — Нэни куда-то ушла, а я даже не чувствую четко, где она. Знаю только, что очень далеко и с ней все очень хорошо. И, кажется, искать ее не нужно…

— Как раз поэтому я и заглянула к тебе, детка, — отметила Элия, улыбаясь мелодичной и весьма возмущенной трели пушистого комочка. — Ты стала совсем взрослой. Не к лицу юной леди ходить с нянюшкой. Я подыскала Нэни новую, очень хорошую работу по душе и сердцу. Мудрая женщина теперь присматривает за одним прытким маленьким оборотнем близ Мэссленда и вольна навещать бывшую воспитанницу, когда пожелает. А тебе мы должны выбрать горничных, как и подобает принцессе, ожидающей скорого выхода в свет.

— Горничных? — задумалась эльфийка, прикидывая расстроиться ей такому повороту событий или обрадоваться.

За Нэни она радовалась, хоть и понимала, что будет скучать. Но старой няне действительно нравилось возиться с малышами, да и Бэль чувствовала в последнее время стеснение, почти неловкость от слишком хлопотливой заботы старушки. Выход в свет манил девушку, как заблудшего странника болотный огонек. Если горничная являлась неотъемлемым доказательством и мерилом взрослости, своего рода одной из деталей пропуска в тот мир, где Элия и братья жили отдельно от нее, то Бэль была не против ее завести. Если только опять под видом горничной ей не собираются навязать какую-нибудь зануду, сплетницу и дуру, только и умеющую визжать, как резаная, при виде какой-нибудь симпатичной зверушки или глупо улыбаться и хлопать глазами при появлении в поле зрения любого из братьев принцессы.

— А кто мне будет их выбирать? Если Нрэн, то пусть лучше возвращается Нэни! — твердо объявила свое решение юная принцесса.

— Нет, Нрэн участвовать не будет, — рассмеялась Элия, тоже весьма четко представлявшая себе, 'что' именно может найти для сестренки зануда-брат. — Полагаю, будущей леди надлежит самой выбрать себе прислугу такого свойства. Мы купим такую, какая придется тебе по вкусу.

— Я не хочу идти на рынок рабов, там плохо, — машинально поглаживая корешок книги, будто клавиатуру рояля, вновь насупилась Бэль, отвернувшись от кузины.

Принцесса инстинктивно избегала неприятных ощущений. Слишком сильны были эмпатические излучения тысяч живых созданий, многих из которых были насильно вырваны из привычного окружения, лишились крова, родных, свободы, и превратились в имущество, выставленное на торги.

— А разве я зову тебя туда? — положив руки на плечики эльфийки, риторически вопросила Богиня Любви. Элия была превосходно знакома с особенностями восприятия Бэль и помнила истерику, которую кузина устроила Джею и Рику, вздумавшим развлечь малышку веселой прогулкой на рынок рабов. — Я сделала заказ одному купцу, содержащему частную смотровую площадку за городом. Полагаю, он успел подобрать качественный товар соответствующей категории. Нам осталось лишь выбрать кого-нибудь на твой вкус. Это предложение устраивает ваше разборчивое высочество? — указательный палец Элии легонько надавил на кончик острого носика Бэль.

— Ага, — эльфиечка радостно улыбнулась и, положив закладку, с тайным удовольствием захлопнула книгу.

Одно дело пообещать прилежно изучать труды мэтра Пиролды, а другое штудировать их прямо сейчас, когда можно отложить не слишком приятное занятие ради другого, поинтереснее. И тоже, между прочим, полезного! Особый интерес затея приобретала потому, что к ней прилагалась компания сестры.

Юная принцесса обожала заниматься чем-нибудь вместе с Элией, только такая возможность выпадала лишь изредка. Советница короля очень часто была настолько загружена работой, что времени даже на беседы с младшей сестренкой почти не оставалось, не то, что на прогулку. Это только глупые сплетницы считали, будто у принцессы Лоуленда всех забот платья с украшениями мерить, да на балах плясать. Бэль соскочила со стула, привычно переложила дикати на местечко поудобнее, и поторопила старшую кузину, пока не явился какой-нибудь брат, чтобы утащить ее прочь по не терпящему отлагательства делу:

— Так мы идем?

— О да, моя хорошая, — согласилась сестра.

Послав по заранее заготовленному каналу связи сообщение 'Жди гостей, Латрис', Элия привела в действие две разновидности чар. Первые разгладили смятые складки на платье Бэль и вернули ее сумасбродной головке некое подобие упорядоченной прически вместо живописного хаоса. Вторые перенесли двух богинь в пространстве.

Глава 31. Горничная для принцессы

Они оказались на закрытой по осеннему обыкновению террасе небольшого особняка, расположенного в живописном местечке в холмах Имарильда на северо-западе от столицы. Отсюда открывался хорошо продуманный вид на тронутые красками смены времен года разнотравные луга, рощу вдалеке и пруд в живой изгороди склонившихся к воде деревьев.

— Ваш визит — высокая честь для меня ваши высочества, — на террасе почти неслышно появился мужчина в темно-зеленых одеждах.

Мягкие кожаные лосины и сочного цвета рубашка с шитьем по отложному вороту выдавали в нем эльфа не менее явно, чем внешность. Миндалевидные раскосые глаза и заостренные уши, кончики которых выглядывали из светлых, почти белых волос, водопадом катящихся до середины спины принадлежали чистокровному представителю Дивного Народа. Хотя краткость вступительного слова больше подошла бы молчальнику из дриад. Вероятно, профессия наложила свой отпечаток и умерила речистость, свойственную остроухим краснобаям.

— Умоляю простить мою нерасторопность и обождать пару минут. Девушек сейчас приготовят, — хозяин дома почтительно поклонился и грациозно повел рукой в сторону левого угла террасы, увитой как минимум пятью видами яркого по сезону плюща. Пара кресел и изящный трехногий столик с кувшинами подогретых травяных настоев, свежей сдобой, фруктами и сластями были приготовлены для гостей.

— Иди, — со снисходительно-властными интонациями высокомерной леди разрешила Элия, и мужчина испарился.

Бэль принялась вертеть головой, пытаясь вобрать в себя все впечатления от нового места разом. Пока, как и рассчитывала кузина, девчушке тут нравилось. Она подобрала из вазы кисточку солнечного винограда и, отщипывая по ягодке, с любопытством спросила, обнюхивая кувшинчики с настоями:

— Элия, ты ведь знаешь, что очень нравишься Латрису?

— Знаю, детка, — рассеянно отозвалась Богиня Любви, любуясь прудом. Ни пить, ни есть ей не хотелось.

— Тогда почему ты такая строгая? Он тебя обидел? — продолжала допытываться Бэль, налив в крохотную чашечку тонкого золотого стекла самый понравившийся настой и осторожно пригубив.

— Солнышко мое, — Элия отвернулась от пруда и внимательно посмотрела на сестренку, подбирая слова, способные донести до сознания девушки смысл того, что ей еще не довелось испытать. — Я не просто знатная и красивая женщина, чье внимание приятно любому кавалеру, я Богиня Любви. Если я буду более милостива к мужчине, он решит, что имеет возможность завоевать мою симпатию, будет мечтать и надеяться, а осознав, что мечтания тщетны, расстроится гораздо сильнее, чем переживает сейчас. Я не даю авансов, дабы не вызывать нежелательных последствий. И ухаживания, которые я не собираюсь поощрять, — отнюдь не самые неприятные из них.

— Тебе, наверное, очень трудно все время следить за этим, — задумчиво констатировала Мирабэль, пытаясь разобраться в тонкостях поведения взрослых богов.

— Я привыкла, — повела плечами богиня, уходя от ответа.

— А Латрис какой эльф? Он из темных? — перескочила на другую тему Бэль. почуяв, что расспросы не слишком приятны Элии, а значит, следует вернуться к ним как-нибудь в другой раз, когда у сестры будет соответствующее настроение.

— Пожалуй. Они из тех, кто называет себя 'иричи', - охотно объяснила принцесса.

— Белки? — неподдельно удивилась эльфиечка, забыв о недопитом настое.

— Нет, не 'ирчиф', а 'иричи'. В диалекте тималалье, самое близкое по смыслу слово — 'горностаи'. Им это подходит: светлые волосы, гибкость тела, любовь к охоте и возможность менять обличье, принимая вид животного-покровителя, — ответила Элия.

— Значит, Латрис не только эльф, но еще и оборотень? — восхитилась Бэль.

— Нет, он эльф, трансформирующий обличье, — покачала головой богиня. — Для расы оборотней, если помнишь занятия с лордом Эдмоном, характерна не только смена физической оболочки, но и мгновенное изменение сознания. Любые другие существа, способные сохранять его неизменным при трансформации оболочки внешней, оборотнями не считаются. Это правилодействует для всего многообразия рас трансформеров, к счастью, по большей части вполне безобидного многообразия.

— В мирах столько всего интересного, — протянула юная принцесса, в голосе ее явственно звучала семейная тяга к странствиям и неистовая жажда новых впечатлений. Хорошо еще, что ее удовлетворение пока ограничивалось лишь детскими попытками побега, самый удачный из которых довел 'странницу' лишь до городских ворот, где бдительная стража опознала и задержала беглянку до появления родственников.

— В безгранично многообразных вселенных бесконечно много всего интересного, манящего, красивого и очень-очень опасного, — отстраненно согласилась Элия и обронила: — Знаешь, что самое забавное, детка? Даже мне бывает подчас сложно отличить одно от другого, понять, когда нужно бежать и нападать, защищаться или защищать, а может просто расслабиться и развлекаться в свое удовольствие…

— Ты знаешь все и всегда поступаешь правильно! Так и братья говорят! — убежденно заявила Бэль, считая, что старшая сестра просто подбадривает ее, признаваясь в несуществующих недостатках, чтобы придать младшей уверенности в себе.

Богиня Любви лишь рассмеялась и неизвестно, чего было больше в ее серебристом звонком голосе: искреннего веселья, ласковой насмешки над кузиной или иронии по отношению к братьям и самой себе.

— Все готово, ваши высочества. Надеюсь, ожидание не было чрезмерно обременительно? — Латрис появился на террасе несколько секунд назад, но стоял неподвижно, боясь нарушить звучание дивного смеха принцессы.

— Это будет зависеть от товара, который ты нам предложишь, — ответила Элия и вместе с Бэль направилась в дом.

— Для вас только лучшее, — низко поклонился богине работорговец, коснувшись рукой груди.

Зная о привычке постоянной покупательницы оценивать рабов по максимально естественному поведению, эльф привел принцесс в небольшой кабинет. Диван ленивой змеей опоясывал добрую треть комнаты. Для тех, кто не желал устраиваться там, предлагались кресла (боковое предпочла Элия) и стулья. Они образовывали вкупе с диваном некое подобие амфитеатра перед стеной-зеркалом в соседнюю залу. То помещение было обставлено как приемная, где собралось двенадцать хорошеньких девушек.

Ничего не подозревавшие о коварстве купца, девушки взволнованно галдели, обсуждая принесенную Латрисом новость: 'из них будут выбирать горничную для королевского замка Лоуленда!' По большей части в щебете рабынь сквозило возбуждение и интерес, приправленный нервным ожиданием вызова на ковер перед потенциальным владельцем.

Хорошенькие, симпатичные и даже красивые блондинки, брюнетки, шатенки, зеленоволосые и даже розововолосые девушки возбужденно и с явным удовольствием сплетничали.

— Ищут горничную в королевский замок! Ой, девочки, какая же удача кому-то из нас выпадет! — тарахтела пухленькая брюнетка со вздернутым носиком и кукольными губками бантиком вся в рюшечках, воланчиках и оборочках.

— Интересно, а кто выбирать будет? — театрально заламывая руки, гадала худенькая блондиночка в акварельных тонах.

— Какая разница, — самоуверенно отмахивалась пестрым бумажным веером рыжая красавица, которую не портило даже простое черное платье. — Если женщина, надо вести себя скромно. Почаще приседать в реверансах, держать глаза опущенными. А коль мужчина, то улыбаться ему, глазами пострелять, себя повыгоднее подать. Женщина-то чаще всего работницу ищет, а мужчина, даже если в постель сразу не потянет, любит, чтоб девица смазливая, да любезная по дому хлопотала.

— Что ж ты такая умная, а в рабынях до сих пор ходишь? — язвительно встряла совсем молоденькая бойкая девица со странно-розовыми волосами.

— Хозяйка, сука, пока господин в отъезде был, меня подальше сплавила. Решила, что я на ее место мечу, — скривилась рыжуха, растопырив и загнув пальцы так, будто готовилась вцепиться в физиономию соперницы, и сразу стала удивительно несимпатична.

— Ой, девочки, а в замке-то принцы! Говорят, они такие красавцы, да и сам король… — мечтательно вздохнула шатенка с наивными небесно-голубыми глазами. — Вот бы на них хоть разок поглядеть!

— Красавцы. Только много чего еще о них болтают, — рассудительно заметила женщина средних лет с натруженными руками и приятным, только каким-то усталым лицом. — Дыма-то без пламени не бывает. Высокие лорды они только со знатными леди добры, да любезны. Хотя, правы вы девицы, посмотреть поближе на них я бы не отказалась. Каков-то принц Кэлер из себя? Как слушаешь его баллады, сердце заходится…

— А я б, Мартила, на Лорда Дознавателя глянуть хотела, говорят, глаза у него чистый лед бирюзовый… — завздыхала еще одна претендентка на место горничной.

— Нет, лучше на принца Джея-ловкача, он веселый такой, — перебив ее, азартно заспорила другая.

— Эй, Орис, а ты чего молчишь? — поддела говорливая товарка тихую девушку до сих пор не разомкнувшую рта, пока шла бурная дискуссия на животрепещущую тему: какой принц в Лоуленде лучше.

— Я боюсь, — честно призналась настоящая пышечка, темноглазая брюнетка, забившаяся в уголок залы и съежившаяся на пуфике. — Домой хочется!

— Дуреха ты, Орис! Когда еще в жизни такой шанс выпадет! А ты домой! — подняли ее на смех остальные.

— А вдруг хозяйка злая попадется? Кто я перед ней? Не угодишь чем-нибудь и наказывать станут! А принцев ваших я тем паче боюсь до дрожи в коленях, они же боги! — вздохнула девушка.

Молча слушавшая болтовню девиц, Бэль встрепенулась и неожиданно твердо заявила:

— Элия, я хочу в горничные Орис!

— Ее одну? Никакая другая девушка не приглянулась? — поинтересовалась сестра, в свою очередь изучая не столько девушек, сколько сестренку.

— Нет, они пустые и завистливые, — нахмурив брови, резюмировала юная эмпатка, сидя на диване в официальной позе взрослой дамы. — Еще Мартила неплохая, но она печальная, все время о ком-то тревожится. Давай ее домой отправим. А Орис добрая и милая, только испугана очень. Она не о моих братьях думает, а о том, чтобы угодить той, кому станет служить! Горничная не воин, ей можно быть трусишкой.

— Бэль, одной девушке, пусть даже высокой квалификации, а иных я уверена, мастер Латрис нам и не представлял, будет очень тяжело справиться со своими обязанностями. Подумай, дорогая, как лучше нам поступить: сделать заказ на новую партию или все-таки побеседовать с Мартилой. Вполне вероятно, что причины ее тревог не настолько существенны, чтобы мешать работе, — рассудительно предложила Элия. Богиня не без основания полагала, что робкой пусть и услужливой девушке не под силу окажется уследить за своей непоседливой хозяйкой сутки напролет.

— Давай поговорим с ней, — согласилась Бэль, как соглашалась всегда, когда сестра логично разъясняла ей, что к чему. Повернув головку к эльфу, юная принцесса велела, используя вежливое обращение Дивных:

— Диаль Латрис, доставьте нам Орис и Мартилу.

Дождавшись подтверждающего кивка Элии, эльф-купец встал и, почтительно поклонившись, направился к стене-зеркалу. Сливавшаяся с зеркальной поверхностью дверь распахнулась. Мужчина спокойно и деловито, как будь пастухом, гнал бы ватагу гусей на пастбище, позвал указанных горничных на выход. Орис вздрогнула, съежилась и безропотно двинулась вперед. Ее более старшая напарница ободряюще улыбнулась девушке, словно невзначай коснулась рукой и зашагала рядом. Оставшиеся горничные на мгновение смолкли и тут же принялись перемывать кости первым кандидаткам, а заодно и самому Латрису, оценивая все от его мужской стати, до деловой хватки. Не поведя и бровью, эльф пропустил женщин в комнату и закрыл дверь в поверхности, ставшей обычной стеной с красивым гобеленом, изображающим лесное озеро и купающихся лебедей.

— Прекрасный день! Я принцесса Мирабэль, а лучше просто Бэль. Хочешь быть моей горничной, Орис? — миролюбиво спросила юная богиня рабыню, поставив ту в тупик таким поведением.

Орис ожидала многого, но не того, что ее потенциальной хозяйкой окажется хрупкая, по-эльфийски очаровательная девчушка с озорными карими глазами и малость взъерошенной копной медно-рыжих волос. Вот вторая женщина в комнате, высокая, величественная и такая ослепительно красивая, что невольно хотелось зажмуриться, та и в самом деле походила на настоящую принцессу и богиню. Она была, как солнце. Но такой хозяйке Орис никогда не смогла бы прислуживать. Когда девушка боялась, у нее все рвалось, путалось, билось и падало из рук. Красавица завораживала и пугала. А вот обратившаяся с вопросом девушка ничуть не казалась страшной, она настолько располагала к себе, что, не успев толком подумать, как она отвечает и имеет ли вообще право разговаривать с принцессами, Орис выпалила:

— Да, Бэль, — и невольно улыбнулась. Тут же смутилась и торопливо присела в неловком реверансе.

— Замечательно, значит теперь ты моя горничная! — принцесса быстро улыбнулась вытаращившей глаза Орис, хлопнула от избытка чувств в ладоши, и переключилась на вторую жертву:

— А ты, Мартила?

— Негоже вашему высочеству рабыням такие вопросы задавать. Коль прикажете, буду служить, — ответила женщина вроде бы с почтительной доброжелательностью, а только в изломе морщин на лице и тусклом свете глаз таилось безнадежное смирение и грызущая сердце тревога.

— Право принцессы обратиться с любым вопросом, — заметила Элия с ленивой отстраненностью, однако Мартила невольно вздрогнула. — А твоя обязанность ответить, а не пытаться уклониться от ответа. Впрочем, мы понимаем, почему ты так ведешь себя, женщина. Говори, что не дает покоя твоей душе! О чем тревожишься?

— Если речь о том пошла, леди, — горничная решительно подняла голову и без страха глянула Элии прямо в глаза, — то муж мой один остался. Деток Творец нам не дал. Вот и щемит в груди, как он там один-одинешенек? Исстрадался, небось, извелся…

— Это легко проверить, — пожала плечами принцесса и небрежно прищелкнула пальцами, отпуская в полет заклятье визуального поиска. Роль эмоционального якоря и удочки Мартила сыграла идеально. Перед присутствующими развернулась картина.

В полутемной кабацкой зале за центральным столом кутила компания. В центре изображения оказался худосочный, тощий мужичонка с жидкой бороденкой. На коленях его, и как не надорвался-то, восседала крутобедрая рыжая бабенка. И мужик, и баба весело хохотали и щедро употребляли веселящий напиток из одного кувшина на двоих, заедая его кусками мяса, которые по очереди хватали из общей миски и вытирали жирные руки прямо об одежду друг друга.

— Это твой супруг? — уточнила для проформы Элия, хотя по виду Мартилы и так все было понятно.

— Он и соседка наша, дочь трактирщика Сельвина, — одними губами шепнула та, сцепив руки.

— Исстрадался и извелся? — с презрением и даже толикой жалости к доверчивой бабе переспросил Латрис, покачав головой.

— Коль ваше высочество меня своей горничной видеть желает, согласная я, — отвернувшись резко, будто перечеркивала или навсегда вычеркивала беспутного мужа из своей жизни и памяти, сказала Мартила. — За честь почту! Этот — не муж мне более.

— Свидетельствую и подтверждаю, — спокойно огласила свою волю Соединяющая Судьбы. Так же, как свести воедино, в ее воле было расторгнуть любые узы, пожалуй, кроме Уз Половинок.

С тонким хрупким звуком на запястье Мартилы сломался на две половинки медный брачный браслет и, не долетев до пола, рассыпался в рыжий прах.

Женщина тихо шепнула Элии:

— Спасибо! Мне нужно было знать и нужно было освободиться.

Богиня Любви кивнула в ответ и промолвила:

— Жалость и обычай не лучшая подмена истинному чувству, призванному соединять двоих. Не ошибись вдругоряд. Не все навязанные и взваленные на себя лживые узы рвутся так легко, и не всегда рядом окажется тот, кто может их разорвать без отдачи.

— Спасибо, Эли, — благодарно улыбнулась Бэль и сочувственно обратилась к Мартиле:

— Ты не огорчайся так, он плохой человек, ты лучше найдешь! У нас в замке очень много красивых и достойных стражников! А хочешь, я тебя с собой возьму, когда Кэлер в следующий раз петь будет?

— Очень хочу, — невольно улыбнулась подрагивающими губами женщина, украдкой отирая высыхающие слезы.

— Зачем вы так? Делаете правильно, а говорите жестоко! — вступилась не за себя, за другую, робкая мышка Орис, предъявляя претензии принцессе.

Даже глазищами возмущенно сверкнула. Будь на месте или рядом с Элией драгоценнейший брат Энтиор, не миновать девице кнута. А принцесса лишь чуть заметно усмехнулась, мысленно одобряя выбор маленькой кузины. Если горничная, привязавшись к госпоже, будет печься о ней столь же пылко, как защищала Мартилу, дерзость можно простить.

— Ваше высочество, — прохладно проронила Элия.

— А? — не поняла Орис.

— В беседе с принцессой Лоуленда надлежит употреблять обращение 'ваше высочество', это касается и моей кузины принцессы Мирабэль. Разумеется, она может дозволить и даже пожелать более дружеского общения. Но я не советовала бы вам использовать его при свидетелях. Репутация и титул обязывают, — прочла небольшую лекцию богиня не столько служанкам (ловящим, кстати, каждое слово), сколько сестренке. А потом не без надменной снисходительности ответила и на сакраментальный вопрос 'Зачем?':

— Что до твоих претензий, дитя, Я Богиня Любви и Логики. Милосердие же больше в сути твоей новой хозяйки — Богини Исцеления.

После чего, утратив всякий интерес к просветительству среди горничных, обратилась к Бэль:

— Пометь их своим знаком, дорогая, и не забудь, когда прибудете в замок, отвести к младшему управляющему для получения медальонов.

— Нас будут клеймить? — задрожала как осинка на ветру Орис, похоже воображая что-то вроде раскаленного тавро для скота.

— Магией. Это не больно. Знак богини будет защитой для вас в замке и в городе, когда я сниму свой, — равнодушно объяснил эльф, профессионально купируя панику. Достав из-за пояса деревянную палочку, оправленную в светлый металл, он поочередно коснулся шей рабынь, снимая временное клеймо владельца. На долю секунды на коже вспыхнул зеленью крохотный трилистник и исчез. Орис хихикнула, ощутив щекотку.

Бэль — юная рабовладелица, прежде знакомая с процедурой нанесения метки, лишь как с одним из упражнений на занятиях магией, выслушала сестру и с достоинством кивнула. Потом она скорее попросила, чем велела, своей живой собственности в двух экземплярах:

— Протяните левую руку ладонью вверх.

Орис и Мартила уже без опаски последовали призыву. Мирабэль глубоко, ровно задышала, накрыла своими ладонями руки женщин и сосредоточилась на мысленном призыве формулы отпечатка силы. Орис вновь захихикала:

— Щекотно!

Руки рабынь обволокло нежное сиреневое, как дымка на цветущей сливе альдора, сияние, в воздухе разлился чудесный аромат. Бэль отступила в сторону, и все увидели миниатюрное изображение бутона розы с капелькой росы на первом, готовом развернуться лепестке. Его прихотливый изгиб в точности повторял первую букву имени юной богини, исполненную высоким шрифтом.

— Как красиво, — невольно вырвалось у Мартилы.

Клеймо воистину никаким клеймом вовсе не было, скорее оно походило на изящный рисунок, каким в мире Мартилы любили украшать себя знатные дамы. Вот только таких великолепных — ярких и красивых — женщине видать еще не доводилось.

Эльфийка после успешной демонстрации личного знака, вмещающего частицу божественной силы, довольно улыбнулась. Все-таки сегодня она впервые продемонстрировала кому-то, кроме членов семьи и учителя магии, прообраз своей будущей официальной печати. И не просто показала, а использовала по прямому назначению. На лице Бэль все еще блуждал отсвет гордости и неожиданно острого ощущения собственной взрослости, когда она, тщательно сплетя заклятье переноса, перемещалась в замок в обществе двух женщин, отныне ставших ее горничными.

— Моя богиня довольна? — опустился на колени перед Элией Латрис и почтительно склонил голову.

— Да, благодарю, — принцесса коснулась светлой макушки эльфа. Тот затрепетал, омываемый толикой силы богини, отданной адепту, прилагавшему несколько чрезмерное рвение, дабы заслужить не только милость богини, но и милость женщины. Первое ему было охотно даровано, второе не будет даровано никогда. — Ты постарался с ассортиментом, чтобы Бэль выбрала правильно.

— Я сделал лишь то, что вы повелели, моя богиня, — выдохнул мужчина, не поднимаясь с колен, такая поза казалась ему самой естественной.

— Значит, должен получить награду, — продолжила красавица. — Вот чек, впишешь в него цену двух рабынь и затраты по сбыту пустышек, набранных для контраста. Возьми!

Элия передала Латрису прямоугольник чека со своей витиеватой росписью и магической печатью. Торговец спрятал его в кошель с таким почтительным восторгом, что принцесса поняла: ее чеку никогда не суждено быть обналиченным. Так он и будет исполнять роль святой реликвии в личной молельне эльфа. Впрочем, это мало трогало богиню, обладающую огромной паствой в тысячах миров, в том числе и среди Дивных. Служитель оказал необходимую помощь и был волен распоряжаться наградой по своему усмотрению. Принцесса, будучи в добром расположении духа, даже добавила щедрый бонус, подав Латрису руку для поцелуя. Едва смея дышать, мужчина благоговейно коснулся губами нежнейшей кожи Богини Любви и фанатично прошептал.

— Готов служить вечно!

Элия с привычным милостивым спокойствием снесла все знаки поклонения. Латрис был далеко не худшим служителем. Что же касается паствы Богини Любви, то зачастую принцесса не знала, кого считать более нежелательным: фанатичных, настырно докучливых верующих или воинствующих 'атеистов', отрицающих милости любви. Если первые через слово поминали ее всуе, призывая на себя внимание богини и заваливая алтари бесполезными подношениями, то вторые, как правило, портили жизнь себе и окружающим. Правда, причинить какой-либо существенный вред принцессе Лоуленда они были не в силах. Богиня еще раз улыбнулась Латрису, неожиданно нахмурилась, пробормотав: 'Что? Я сейчас приду!' и исчезла.

Глава 32. О пророках и иных странных типах

Вес шкатулки, которую он нес к покоям любимой, пожалуй, заставил бы хорошо поднапрячься даже самого сильного из слуг. Нрэну же она казалось невесомо-легкой, будто воздушный шарик, тянущий не к земле, ввысь. А ведь он набил ее битком разнообразными ювелирными изделиями высочайшего качества. Легкость была в душе принца, едва не поссорившегося с Элией и умудрившегося несусветной милостью Творца вернуть ее милость.

Будь Бог Войны обычным счастливым любовником, пожалуй, распевал бы сейчас во все горло какую-нибудь веселую песню. Но Нрэн есть Нрэн, петь прилюдно его не смогли бы заставить и самые изощренные пытки. Зато на лице мужчины блистал предательский, едва уловимый намек на улыбку. Нет, не усмешка смерти, каковая проскальзывала изредка в мгновения истинного упоения битвой и обращала в бегство врагов вернее разящего без промаха меча, а почти настоящая, идущая от сердца, улыбка.

Бог собирался оставить шкатулку в приемной принцессы, мирно удалиться и ожидать ее зова. Однако, мудрым людям любого мира издавна известна участь, ожидающая благие намерения. Из них выходят ступеньки в ад самого высокого качества. Хорошо еще, если ад касается лишь самого мечтателя, гораздо хуже, если туда затягивает всех, кто попадается на пути разочарованному идеалисту.

Классифицировать принца Нрэна как идеалиста не стал бы даже самый оптимистичный субъект из пестрой когорты философов, социологов и психологов, однако, мощь его разочарования бывала поистине грандиозна.

Предательский удар под дых настиг мужчину, когда он, будучи в добром расположении духа, приблизился к покоям предмета своих воздыханий и обнаружил у дверей какого-то задохлика. Опершись спиной о правую створку, тот сидел, подтянув ноги в пыльных штанах к груди, свесив на них патлатую голову, и мирно посапывал. Всем своим видом, даже проглядывающими в дырках на мягких башмаках большими пальцами ног, мерзавец излучал самодовольную, полную безмятежность, будто не торчал незванным и нежданным под дверьми Богини Любви, а валялся дома на диване. Неужто очередной счастливый соперник из пригреваемых Элией поганых менестрелишек?

'Да как он смеет!' — пелена ненависти застлала янтарный взор принца.

Ненависти даже не к этому конкретному бродяге, а ко всем певцам, поэтам и прочим шарлатанам, вечно вьющимся вокруг Элии, отнимающим время, которое могло бы достаться ему. К слащавым ублюдкам, получающим благосклонные улыбки, взоры, слова.

Шкатулка глухо, как молоток по крышке гроба, бухнула на столик у дверей. Рука Нрэна метнулась и схватила тощего гостя за шиворот, подняла над землей и основательно встряхнула. Сузив глаза, бог процедил, отчаянно борясь со всепоглощающим желанием открутить мерзавцу голову без суда и следствия:

— Что тебе здесь нужно?

— Я пришел к своей госпоже, к Элии, — светло и радостно, будто не душил его ворот рубашки, объяснил жалкий человечишка, болтаясь, как макаронина на ветру. Особенно взъярило Нрэна, что у ничтожества не возникло ни капли страха, когда выветрилась сонная хмарь.

— А кто тебя звал!? — рыкнул бог, еще раз тряхнув человека.

— Нрэн, ты что творишь? Поставь его на место! — воскликнул Джей, на счастье гостя спешивший по коридору с пачкой каких-то бумаг в руках.

— Именно этим я и занимаюсь, — печатая слова, объяснил Нрэн, отворачиваясь от кузена, как от брехливой дворняжки.

— Оставь пацана! Он избранный, служитель Элии! Оставь, не то придушишь, убивец! Мне что, сестру вызывать?! — в сердцах завопил Бог Воров, наблюдая, как с методичной яростью кончают Шилка, и отчетливо понимая, драться с Богом Войны, коль он не внемлет гласу рассудка, бесполезно.

Слова 'избранный и служитель' произвели поистине магическое действие. Рука Нрэна дернулась вниз, аккуратно, как тонкостенную антикварную вазу, поставила Шилка на пол и разжалась. Напасть на служителя Богини Любви, ожидавшего госпожу — ничего худшего, пожалуй, бог просто не мог придумать. Особенно сейчас, когда так нужна была ему милость Элии и ее расположение. Теперь, когда волна страха прогнала слепую ярость, принц и сам разглядел на человеке метку богини.

— Я не знал, — глухо с обреченной тоской промолвил воин, предчувствуя гонения и немилость, громы и молнии, готовые обрушиться на его несчастную голову.

— Эй, Шилк, ты как, живой? — уточнил Джей, опознавший хилого пророка и тем, несомненно, спасший его шкуру.

— Все хорошо. Теперь у меня всегда все будет хорошо, — с прежней безмятежностью отозвался тот, не выказывая ни капли запоздалого страха перед расправой.

— Он что, головой повредится? — встревожился Нрэн, мысленно вдвое увеличивая срок возможной немилости богини.

— Нет, он вообще чудной, мозги набекрень. Кажется, ты ему ничего не стряс, — констатировал вор, обойдя вокруг Шилка, будто проверял, не откусил ли воинственный кузен в приступе ярости берсерка кусок-другой от блажного пророка.

— Ты ей расскажешь? — с обреченной мрачностью скорее констатировал, чем спросил Нрэн, не рассчитывая на великодушие мстительного и весьма болтливого брата. Чего ради ему замалчивать такой поступок, если, есть возможность надолго отвадить соперника за внимание сестры?

— Нет, сами разбирайтесь, а у меня другие делишки есть. Вот лучше у Шилка проси, чтоб смолчал, — неожиданно ответил принц и, перехватив бумаги поудобнее, умчался прочь.

Показалось Нрэну или нет, но, кажется, в злой веселой голубизне глаз Джея мелькнуло что-то похожее на сочувствие вперемешку с жалостью и толика зависти.

— Я ничего не буду говорить, — тихо промолвил человек, тронув бога за рукав парадной рубашки тонкими пальцами с серой каемкой пыли под ногтями. В его голосе была все та же счастливая безмятежность придурка. Но теперь уже принц не мог считать Шилка таковым. Слишком четко он среагировал на разговор богов и слишком разумно ответил:

— Ты — страж моей госпожи, я не должен вставать между вами!

Нрэн вздрогнул, будто обухом ударило его по голове сознание высшей истины в слове 'страж'. Коротко мотнув головой, бог выдавил из себя осколки извинений для смертного пророка:

— Я был не прав.

— Мы все ошибаемся порой, — согласился Шилк и снова прикорнул у двери, как преданный пес, ожидающий хозяйку не потому что голоден или хочет гулять, а просто потому, что не ждать не может.

— Вот он, Элия! — выпалил Дарис с облегченным вздохом, едва удержавшись от того, чтоб не отереть малость вспотевший лоб. — Ты чего удрал из приемного покоя, чудик?! А если бы заблудился в замке? Где б мы твои кости искали?

— Я не мог заблудиться, я ведь шел к госпоже, — спокойно и увещевающе, будто говорит с неразумным дитятей или объяснял совершенно элементарные вещи, ответил Шилк и замер, увидев Элию. Более никто и ничто для него во Вселенной не имело значения. Колени подогнулись, простерлись вперед в мольбе и беспомощно опали вдоль тела руки. Пророк ждал, пока Богиня Любви шествовала к нему, и слезы радости катились из глаз бывшего сумасшедшего скульптора по метапласту с Симгана.

— Шилк, — позвала Элия, и звук ее голоса музыкой отозвался во всем существе пророка.

— Я пришел, моя госпожа, ты ведь знала, что я приду? — улыбаясь сквозь слезы, шепнул тот.

В сознании Шилка, широко распахнутом для владычицы, замелькали образы выворачивающей наизнанку боли перемещения меж мирами и величественного Храма Любви. Его целительный свет унял боль человека, очнувшегося на алтаре. Нескольких дней, проведенных в розовом саду у белых стен святилища, хватило чтобы пророк смог адаптироваться к магическим мирам. От Храма скульптора-провидца повела дорога в Лоуленд, вмещавшая сны, зов силы богини и расплывчатые, будто сны, образы реальных попутчиков, опекавших блаженного.

— Знала, — подтвердила принцесса, мимолетно коснувшись спутанных волос человека, чтобы перенести его в свои покои, подальше от чужих глаз и ушей.

— Как мне служить тебе, госпожа? — пылко спросил Шилк.

— Скажи, тебе по-прежнему являются образы во снах? — осторожно спросила принцесса, прохаживаясь по гостиной. Словно между прочим она затронула нити заклятья и включила защиту от наблюдения.

— Да, — торопливо подтвердил парень и виновато прибавил, упираясь рукой в мягкий ворс золотого ковра: — Только теперь они не такие четкие, наверное, потому, что приходят не только во сне, но и наяву. Мне приходится вглядываться, чтобы различить…

— Так и должно быть. Здесь все иначе, чем в твоем прежнем мире, — согласилась Элия не без облегчения.

Будь ее пророк выдающимся ясновидящим, для которого все тайны Мироздания открытая книга, недолго бы она смогла использовать его силу для своих нужд. Таких субъектов весьма быстро вылавливали либо Силы, изымая для личного применения, либо амбициозные боги с более высоких Уровней с теми же целями. Чаще просто устраняли типы, недовольные предсказаниями, либо блюдущие целостность вуали тайн над будущим. Шилк, вероятно из-за того, что рос в закрытом урбо-мире, по структуре души и таланта мало походил на обычного ясновидящего, а значит, богиня могла надеяться сохранить его дар в тайне от окружающих. Что касается Лейма и Джея, женщина была уверена в молчании родичей. Снова погладив Шилка по голове, словно щенка, она продолжила:

— Я отправлю тебя в прекрасный мир, где часто бываю сама. Ты будешь творить для меня, показывать то, что видишь в туманах видений.

— Ни о чем ином я не мечтаю, госпожа, — воскликнул мужчина и робко уточнил только одно: — А там будет метапласт?

— Сколько угодно, — переливчато рассмеялась богиня, уже успевшая убедиться в сохранении рабочих свойств метапласта на Лельтисе. Во всяком случае, эльфийские мастера были в восторге от подарка богини. Элия знала, они с радостью согласятся приглядывать за Шилком, а слуги замка не дадут умереть с голоду рассеянному скульптору.

Судьба пророка была решена, принцесса переправила его на Лельтис, подальше от любопытных Сил и ревнивых братьев, готовых стереть в порошок парня только за то, что он имеет право находиться рядом с принцессой.

Где-то в прихожей послышался голос Нрэна. Так и не решившись войти, воитель передал пажу подарок для Элии и скромно удалился. Потом послышалось натужное пыхтение паренька, грохот и звон. Упрямый и в высшей степени самоуверенный мальчонка пытался перетащить подношение Бога Войны в гостиную и, не удержав тяжести, растянулся вместе со шкатулкой на полу. Хорошо еще, что рассыпались лишь украшения, а не кости неудачливого носильщика. Придави подарочек Нрэна сверху, и вышла бы замечательная надгробная плита пылкому нахальству юности. Богиня досадливо поморщилась и почти машинально прищелкнула пальцами. Злополучная 'извинительная' шкатулка со всем содержимым переместилось на туалетный столик в будуаре, в прихожей послышалось виноватое сопение, бормотание, потом смолкло и оно. Паж вернулся к несению дежурства.

Зато раздался искрящийся любопытством и полный тайных теней голос прямо над ухом Элии:

— Зачем светлая богиня столь жаждала меня лицезреть?

Принцесса обернулась чуть более резко, чем собиралась. С холодным интересом ворона, рассматривающего сверкающую безделушку, на богиню смотрел Исчезающий. Руки, поблескивающие черными птичьими когтями, скрещены на груди. Черные легкие одежды, чем-то неуловимо напоминающие оперение, уснащенные массой позванивающих украшений из камней и золота очень шли к облику демона.

— Я не звала тебя, Исчезающий, но добро пожаловать в мой дом, — вежливо отозвалась Элия, ибо хамить столь непредсказуемым слугам Творца не рекомендовалось, даже если они почти напугали тебя нежданных визитом. Принцесса поразилась собственной неспособности уловить миг появления гостя, да и сам факт это присутствия заодно.

— И все-таки я слышал зов, — хрипло каркнул мужчина, с намеком стукнув указательным ногтем по виску, скрытому длинной черной прядью.

— Да, я думала о тебе, — признала женщина, уяснив, что речь шла о реакции Исчезающего на мысли.

— И что же пресветлой богине понадобилось? — в голосе собеседника послышались царапающие нотки. — Исчезающие не оказывают услуг богам, даже столь соблазнительным красоткам как ты, принцесса. Мы лишь ЕГО длани.

— Я ни о чем не прошу, — улыбнулась Элия извечной подозрительности ворона, так похожей на недоверие каждого могущественного мужчины, подозревающего умную и красивую, а значит вдвойне опасную, женщину в попытке манипуляции. — Мне ничего не нужно от Исчезающего, я только думала над тем, имею ли я право сделать тебе подарок.

— И купить наши услуги тоже нельзя, — сурово заявил мужчина, ногти его сжались на ткани одежд. Еще не угрожая, лишь предупреждая.

— Я ничего не продаю и не покупаю, я хочу лишь подарить, — терпеливо повторила принцесса и протянула демону брошь работы Шилка, которую вертела в руке. — Если она тебе нравится, возьми!

Исчезающий двумя ногтями подцепил изящное украшение с ладони принцессы и невольно издал переливчатый свист, разглядывая мастерски сделанный из серебристо-черного метапласта лик, так похожий на его собственный. Сходство было почти портретным.

— Откуда? — подозрительности в голосе демона прибавилось, но с новой силой взвилось и пламя пытливого интереса.

— Случайная покупка из урбо-мира, — разведя руками, объяснила Элия. Богиня не хотела раскрывать все свои карты и упоминать Шилка. Но она старалась держаться в рамках честности, как лучшей тактики в общении со Слугами Творца и Силами, чутко реагирующими на любое искажение реальности. — Я не могла не приобрести эту вещицу. Просто потому, что она слишком походила на виденное недавно чудо.

— Чудо? — криво и недоверчиво усмехнулся Исчезающий.

За века жизни-служения его, если не сведшего в могилу, то основательно попортившего кровь очень многим преступившим законы Великого Равновесия, называли по-разному. Прозвищ хватило бы на толстенный сборник проклятий, впрочем, не имеющих власти над пребывающим под защитой Творца. Чудом — никогда.

— Да. Как иначе можно назвать явление столь уникального Слуги Творца в Лоуленде? Чудо и редкая удача, — теперь уже совершенно искренне ответила богиня, глядя прямо на врана.

— Вряд ли кто согласится с тобой, но… благодарю, — чуя невозможную и все-таки непреложную правду в словах женщины, кивнул демон, бережно приколол брошь на ткань рубашки, более не допытываясь подробностей об авторе украшения, и сказал: — Меня именуют Ирран Моэррен.

— Ты сделал мне дар куда более щедрый, чем я тебе, — признала Элия, повторяя про себя звучное, похожее на крик птицы, имя Исчезающего.

— Значит, будешь должна поцелуй! Прощай, а может быть и до встречи, богиня, — вран подмигнул, усмехнулся и исчез. Не шагнул в тени, а просто испарился, словно его и не было. Не оставил после себя ни тени запаха, следа или иного отпечатка личности. Исчезающий снова подтвердил справедливость данного ему прозвания.

— Спасибо, Шилк-приятель, — шепнула одними губами принцесса.

Стоило отыскать брошки из метапласта и встретить их создателя — нескладного, чудного на первый взгляд пророка уже только для того, чтобы увидеть Исчезающего во второй раз и заслужить его признательность. Нет, не к своей будущей выгоде. За этим Элия как раз не гналась. Просто потому, что видеть, говорить и иметь в знакомцах таких уникальных существ было безумно интересно.

Исчезающие — преследователи, изводящие врагов, считались кошмаром любого, даже самого могущественного бога. Принцесса не нашла никаких завуалированных упоминаний об отношениях с ними иного рода. Лишь страх, ненависть и совершенно дурацкие в своей нелепости советы как избегнуть наказания, избранного хитроумным Демоном Возмездия. По мнению богини Логики, следуя сим 'добрым рекомендациям', жертва, выбираясь из одной ловушки, неизбежно попадала в другую, искусно расставленную западню. Исчезающие были кошмаром совершенно особого рода, пожалуй, более искусным и таинственным, чем прямолинейные Жнецы. Но если уж смертному удалось подружиться со Жнецом, почему бы ей не стать приятельницей Исчезающего? Выгоду такого поступка принцесса видела только в одном — в утолении собственного любопытства и полагала, что страсть к личной выгоде такого рода Творец ей простит.

Все еще улыбаясь и почти мурлыча от удовольствия, Элия вышла в коридор. Прежде, чем наносить последний, самый важный из визитов, богиня хотела справиться, как идут дела у Мирабэль, осваивающейся в новой для себя роли. Заодно неспешная прогулка по коридору способствовала куда более интенсивному по скорости процессу размышлений, да и к Итварту заглянуть не мешало.

Бэль, впрочем, нашлась первой (редкий случай) и практически сразу. Девушка шла по коридору то плавной поступью истиной леди, то почти летела в грациозном, полном природной живости танце. За ней, едва переводя дух, старалась поспеть пара горничных с болтающимися на груди медальонами пропусками-путеводителями по замку. Юная принцесса умудрялась усердно жестикулировать и растолковывать на ходу спутницам:

— Налево за колоннами лестница на четвертый этаж, но спуститься на первый этаж по ней нельзя, выход только на втором уровне подвала есть. А прямо по коридору, там, где маленький столик, налево от ниши, двери в апартаменты Элии….

Украдкой понаблюдав за сестренкой инструктирующей рабынь, Богиня Любви не стала мешать малышке. Даже если горничные не запомнят ни слова из речи Бэль, их медальоны сохранят информацию. Принцесса одобрительно улыбнулась и перенеслась на другой этаж, туда, где ощущалось присутствие Итварта.

Вопреки обыкновению, воин находился не в тренировочном зале или Оружейной. Бог стоял в одной из малых картинных галерей перед полотном, на котором с потрясающей реалистичностью изображался юноша, бегущий по облакам среди потрясающего буйства красок грозового неба. Вдумчивое сосредоточение причудливо перемешивалось на его лице с истинным упоением. Вскинутые вверх руки будто обнимали, поддерживали разом облачную высь и, каким-то чудом далекую землю внизу.

— Знаешь, Элия, я всегда восхищался этим полотном. Гаэральт мастер не только смешения красок, но и чувства. Такая высь, такая свобода и одновременно всеобъемлющая связь со всем сущим. Всегда восхищался, а теперь думаю, не Плетущего ли нарисовал художник? — мечтательно и одновременно тревожно промолвил Итварт.

— Он рисовал Единение, — любуясь картиной, ответила богиня. — Ментор как-то обмолвился: Каэр ра Ваалон., если переводить с фаалон, языка иттири, буквально означает 'Душа во Вселенной', а можно толковать как 'Вселенная в душе' или 'Вселенская Душа'. Каждый идущий истинным путем своего предназначения метафорически бежит по облакам, сливаясь сутью со Вселенной и Творцом. Поскольку быть Плетущим, одним из самых великих Слуг Творца — предназначение Ята, то да, Гаэральт рисовал и его путь.

— Я как-нибудь приведу мальчика посмотреть, — кивнул воин, серьезно выслушав Элию.

— Как он осваивается с перспективами карьеры Плетущего? — участливо поинтересовалась богиня.

— С удовольствием, — коротко усмехнулся Итварт. — Последние дни часами слушает неслышимое никому другому и отвечает незримым собеседникам. Обмолвился, с ним Силы Мироздания беседуют, рассказывают о плетении и сущности нитей Вселенной. Честно признаться, я даже ощутить их присутствия не могу, талантом не вышел.

— Но ты больше не считаешь, что лишился сына? — заметила принцесса с намеком на недавнее яростное сопротивление, с каким встретил новости о неизбежной будущности ребенка Итварт.

— Нет, — покачал головой мужчина. — Пусть Плетущий — божественная суть моего мальчика, однако, он по-прежнему мой сын, кем бы ни был. Ни я, ни Ят этого забывать не намерены. Его профессия таинственна, зато более безопасна, чем моя.

— Ага, вот Элия и нашлась! Привет, Итварт! — полный веселого задора голос герцога Лиенского, втащившего за собой в галерею малость встрепанного Ральда, избавил Элию от необходимости правдивого ответа.

— А что, я снова терялась? — в шутливом удивлении выгнула бровь богиня, разыскиваемая уже второй раз за утро разными мужчинами.

— С философской точки зрения этот вопрос без сомнения заслуживает углубленного обсуждения, — придав лицу выражение, балансирующее на грани мечтательности и глубокой задумчивости, выдал Элегор, пародируя Ноута. — Начнем?

— Пожалуй, как-нибудь в другой раз, — рассмеялась принцесса и полюбопытствовала: — Позвольте осведомиться, с какой целью я понадобилась паре столь… — женщина демонстративно помешкала, 'подбирая' подходящее слово, — неординарных лордов Лоуленда.

— Неординарных?… — Элегор попробовал словечко на вкус и с наигранным самодовольством кивнул, одобряя эпитет. Уяснив, что богиня в курсе (небось, Клайд или Джей растрепали) недавнего обретения Разрушителем титула и причитающегося к нему ПМЖ, герцог сходу продолжил: — В присутствии свидетеля, — Итварт, свидетель, это ты! — извещаю, Ральд тебя хотел на новоселье пригласить!

— Пусть приглашает! — величественно разрешила принцесса, сложила руки в замок на уровне пояса и выжидательно взмахнула ресницами.

— Официально, по повелению короля Лимбера, меня на балу через пять дней представлять будут, — сдерживая смешок, заговорил Разрушитель. — Я ни с домом, ни тем паче с имением все равно к тому времени управиться полностью не успею. Пыль и ветоши вороха. Зато сегодня Лейм и Элегор обещали людей подогнать да хоть часть первого этажа в порядок привести. Словом, новоселье отметить можно будет, пусть без особых удобств, зато весело! Ты как, придешь?

— Он еще спрашивает! Или в самом вопросе скрыто подсознательное желание не видеть меня на гулянке? — возмутилась Элия, манерно притопнув ножкой. — Не дождешься, кан Раган, виконт Бреизер, приду непременно, даже если придется сидеть прямо на полу и пить лиенское вино из кастрюлек, завалявшихся на кухне!

— Если из кастрюлек хлебать будете, на вас лиенского не напасешься, — издевательски заворчал Элегор, как основной винный спонсор мероприятия.

— А ты разбавляй, — подсказал Итварт, и герцог просто задохнулся от столь кощунственного заявления.

Даже злейшему врагу владелец лучших на Уровне виноградников и превосходнейших вин не сделал бы такой гадости. Скорей уж подлил бы по-Мелиоровски какого-нибудь коварного снадобья, такого, чтобы не портило вкуса. Или, куда как проще, вызвал бы негодяя на дуэль. Не то чтобы яды казались Гору ненадежным или подлым средством, просто не пришлись по руке и все тут. Возможно, герцог не жаловал яды с той самой отроческой поры, когда сам едва не закончил юные годы в Саду Всех Миров под миакраной.

— Не кощунствуй, — сурово пригрозил воину возмущенный склонением к порче лучшего вина Элегор. — Разбавлять лиенское это все равно, что рубить мечом Каартахефа дрова!

— О-о, — Итварт проникся поэтичностью сравнения и задумчиво закивал.

— Словом, из чего бы ни пришлось пить неразбавленное лиенское, я ни за что не пропущу исторического события — заселения Лоуленда первым профессиональным Разрушителем! — завершила речь богиня, мимоходом запустив камешек в огород приятеля и его шальных 'любительских' проделок.

— Стало быть, жду! 'Свидетеля' тоже приглашаю, — воскликнул Ральд. — Ты как, Итварт, согласен?

— Приду, — кивнул тот и осведомился с совершенной серьезностью, за которой таилась россыпь смешинок. — Надеюсь, ты не попросил Джея составить меню?

— Упаси Творец, а не то нам точно только пить из кастрюлек останется, — обреченно резюмировал Элегор, при всей своей страсти к экспериментам никогда не отважившийся бы есть из одной тарелки с безумцем от кулинарии.

— Нет, меню взял на себя Клайд, а Джей музыкантов из 'Лапочки' на денек сманить собирался, — заверил общество Ральд, успевший ознакомится с тонкими особенностями нетрадиционных взглядов Джея на гастрономию.

— Если эта парочка окончательно помирилась, да еще и Рика к организации привлечет, — покачала головой богиня и констатировала с типично сказительскими интонациями: — Город надолго запомнит день, когда Ральд кан Раган перешагнул порог своего дома!

— Ты ж сама сказала, событие историческое, — злорадно ухмыльнулся Элегор.

Он никогда не придавал особого значения принятым нормам и правилам, в том числе нормам, охраняющим общественный покой. Если уж он вообще вспоминал о них, тотолько для того, чтобы пойти наперекор.

— Да, я всегда права, — мило улыбнулась Элия.

— Ха! — фыркнул герцог, всем своим видом показывая, что он думает о последней фразе Леди Ведьмы. — Ладно, Ральд, пошли, ее заносчивое высочество мы пригласили, теперь можно и делами заняться!

— Конечно, — еще более милостиво, чем в первый раз просияла улыбкой богиня, — теперь можно и к менее важным вопросам вернуться.

— Уй, стерва! — почти восхитился герцог Лиенский.

— Спасибо, я знаю, — скромно потупилась женщина.

Разрушитель широко ухмыльнулся, как обычно получая немыслимое прежде удовольствие от общества лоулендцев и участия в их колких диалогах, в потом заметил:

— Вы переругиваетесь, будто муж с женой!

— А ведь точно, — подтвердил Итварт по праву назначенного свидетеля.

— Упаси Силы, Творец и все демоны во Вселенной! — не на шутку испугался Элегор. — Будь Леди Ведьма по какому-то вопиющему недоразумению моей супругой, я б зарезался!

— Не-а, герцог, не успели бы, я б вас раньше отравила, — миролюбиво возразила Элия.

— Не исключено, — неожиданно согласился дворянин и со своей личной способностью действовать окружающим на нервы, и с выдающимися талантами принцессы по части устранения недоброжелателей. — Но, к обоюдному счастью и во благо Мироздания, нам никогда не суждено будет этого проверить!

— Быть по сему! — торжественно заключила богиня и напоследок угостила приятеля изысканной парфянской стрелой: — А насчет супруги не переживайте, герцог, со временем я лично подыщу вам самую лучшую жену! Чтоб и красавица, и с титулом, и с деньгами!

— Надеюсь, ты шутишь, — почти испугался Элегор. Весьма некстати бог вспомнил об ипостаси Богини Любви — соединяющей судьбы и занудных, со слезами, вздохами и стонами проповедях матушки. Та, пока не сошла в могилу, все твердила о своем желании передать заботы о сынке в надежные руки достойной женщины и успеть понянчить детишек.

— Надейся, — весьма двусмысленно разрешила Элия. Последнее слово осталось за принцессой, и она исчезла из галереи прежде, чем герцог успел выяснить, чего это такого пакостного Леди Ведьма имеет в виду.

— Точно стерва, — в знак мужской солидарности похлопал по плечу Лиенского Ральд и закончил почти про себя. — Но как хороша!

— И ты опять туда же, — возвел очи к 'небу' Элегор.

— Да это я так, к слову, помню, чего ты говорил. Я не идиот Лейму да вашему воинственно-ревнивому Нрэну дорогу переходить, — оправдался Разрушитель и перевел тему: — Пошли лучше, ты ж сам про дела толковал, еще уйму всего сделать надо.

Итварт, умудрявшийся пользоваться благосклонностью Богини Любви, не навлекая на себя гнев ревнивой королевской семейки, только усмехнулся. Давать советы и самолично множить число конкурентов на и без того немалом поле умудренный опытом мужчина не собирался.

А злокозненная богиня, растревожив чувствительную и ранимую душу герцога туманными намеками на печальную будущность, вернулась в свои апартаменты. На этот раз Элия учла пожелания его величества по части мест творения заклинаний, оформленные в форме близкой к приказу, и удалилась в комнату магии.

Принцесса встала перед большим зеркалом, оправленным в не только потрясающе красивый, но и весьма мощный защитный контур из темного серебра. Тряхнув головой, будто прогоняла все посторонние мысли, принцесса приложила ладонь к ледяной поверхности магического стекла и приготовилась к чтению заклинания, приоткрывающего защитную завесу. Однако, приступить к столь серьезному ритуалу Элия не успела.

Из зеркала, мгновенно ставшего окном в клубящийся серый туман, метнулась рука с длинными, изящными и очень сильными пальцами. На указательном сиял массивный перстень черного золота с огромным изумрудом, не казавшимся безвкусным лишь из-за великого мастерства ювелира и огранщика. Ногти на руке были украшены перламутрово-серым лаком с переливающимися завитками курящегося тумана. Он казался столь же живым, как и туман в 'зеркале'.

Все эти детали мелькнули перед глазами богини, когда рука ухватила ее за запястье и дернула на себя, увлекая в Бездну. Упираться и цепляться за предметы обстановки Элия не стала. Во-первых, потому что сознавала бесперспективность подобных усилий, а во-вторых, и в главных, с обладателем экзотичного маникюра она сама собиралась побеседовать.

Эпилог. В Бездне

— Прекрасный день, Злат, — поприветствовала принцесса мужчину в роскошных малахитовых одеяниях с чернеными широкими браслетами на запястьях, больше походящими на наручи, широким поясом и гривной, охватывающей шею. — Эффектно выглядишь, особенно в такой обстановке!

Голос богини заметался по пещере. Стены и потолок оной терялись в тенях и туманах, а пол был устлан ковром разнообразных сокровищ. Среди великолепных украшений, любое из которых сочли бы за счастье носить короли, возвышался громадный плоский камень. Черный цвет его, казалось, не только поглощал всякий свет, но и сам излучал мрак.

— Это одно из моих прибежищ, — небрежно усмехнулся Злат.

— Как Дракона Туманов? — уточнила Элия, зная привычку любых разновидностей драконьей породы окружать себя ювелирными изделиями в неисчислимом множестве.

— Да, — согласился Повелитель Межуровнья.

— Тогда почему со мной сейчас беседует не Дракон, а мужчина? — лукаво поинтересовалась принцесса.

— В твоем обществе я предпочитаю быть мужчиной, — объявил Злат, тряхнув полночно черными кудрями.

— Великолепное прибежище для Дракона Бездны, — оценила Элия интерьер и с легкой иронией прибавила, — только твоя весьма эффектная в других условиях мужественная ипостась несколько теряется на фоне столько обширного пространства, которое положено заполнять чем-то хищным, длиннохвостым, крылатым и алчным.

— Беседовать с Богиней Любви я предпочитаю в этом обличье, — заговорил Злат властно. Его голос и фигура наводнили собой сокровищницу не хуже огромного тулова черного Дракона Туманов. В любом из вариантов объема и массы Повелителя Путей и Перекрестков его неимоверная и неописуемая законами Мирозданья суть занимала равное пространство. — И, насколько я понял, она так же изъявила желание говорить со мной?

— Да. Вы, мой лорд, весьма чутко уловили желания дамы, и, будучи истинным рыцарем, поспешили немедленно исполнить его. Как обычно, не дожидаясь снятия защитных чар, — кивнула Элия, традиционно укорив приятеля за разрушение весьма сложного заклятья Гильдии Зеркальщиков. Тайна его считалась столь же нерушимой, как и прихотливая структура, а над расшифровкой сломало голову не одно поколение конкурентов.

— Прости, я вечно забываю такие мелочи, — небрежно пожал плечами мужчина. Грозное заклятье, отгоняющее самых зловещих тварей Межуровнья, для Повелителя было равносильно тонкой ниточке паутины. — Ты пришла посмотреть на странную карту?

— Странную? — выгнула бровь богиня, забавляясь формулировкой. Каждую из карт Колоды Джокеров сумасшедшего рисовальщика Либастьяна невозможно было назвать заурядной или обычной миниатюрой.

— Карта есть, создания ей под стать — нет, — констатировал Злат, вручая возникшую из воздуха пластинку с изображением сидящего на утесе над бездной симпатичного юноши с внимательными серыми глазами, привольно растрепанной копной черных волос, упрямым и одновременно мечтательным ртом. — Что скажешь?

— Надо же, Плетущий Мироздание! — восхитилась принцесса.

— Плетущий? — заинтересовался мужчина, не имевший опыта встреч с необыкновенными созданиями такого рода. В Межуровнье те никогда не совались, обладая способностью перемещаться между мирами и с Уровня на Уровень своими тайными путями, минуя Бездну. А Злат, заглядывая в миры, никогда не ставил цели найти Плетущего, дабы поглазеть на редкую зверушку.

— О да! Весьма характерное излучение силы. Увидишь раз, не спутаешь ни с чем! Еще не рожденный, но предсказанный член Колоды — Плетущий Мироздание! Может быть, тоже наш будущий родич? Посмотри, серые глаза и семейная форма подбородка. Немного похож на Тэодера и Лейма! Неужели потомок? Или дядя Велль преподнесет нам еще один сюрприз? — заулыбалась принцесса, мгновенно определив знакомую по встрече с Ятом энергии божества.

— Жнец, Плетущий, — хмыкнул Злат. — Похоже, в Колоде скоро будет полный комплект Высших Слуг Творца.

— Может быть, — согласилась Элия, — а может, и нет. Колода подбирается по неизвестным нам признакам, единственно верно только одно: каждая карта должна служить помощником Джокерам и слаженно взаимодействовать с другими картами. Козыри Творца не обязаны собирать под свою руку всех его Слуг. Исходя их того, что те обладают высшей степенью способности чувствовать истину, Джокерам в случае необходимости будет достаточно просто воззвать к нужному Служителю, и тот почтет за честь исполнить просьбу.

— Возможно, — задумался Повелитель Межуровнья над выводами богини, а та еще раз посмотрела на карту и довольно резюмировала, сложив кусочки головоломки воедино:

— Так вот что учуял Ральд в горах! Эту вещицу, а вовсе не мумию мага…

— Ральд? Мне передали ее неугомонный герцог и Джей, — теперь настала очередь Злата играть бровями.

— Ральд — Разрушитель на службе у Сил Равновесия, с недавних пор дворянин Лоуленда, — пояснила богиня.

— Очередная история, к которой ты приложила свои лапки, да, дорогая? — задумчиво усмехнулся Злат и спросил настолько небрежно, что Элия мгновенно поняла, насколько важным был для собеседника этот вопрос. — Это из-за него я вижу на тебе свежий отпечаток тени? Ты обращалась к своей древней крови?

— Если хочешь услышать про Ральда, я расскажу. Что касается древней крови, я была вынуждена обратиться к ней, чтобы решить одну проблему, — ответила принцесса, возвращая карту Повелителю Межуровнья.

Лорд Бездны вновь перехватил ее руку и сжал, малахитовые глаза метали молнии:

— На мое приглашение ты не откликнулась, чей же призыв оказался для более значим?

— Злат, отпусти, или ты сломаешь мне кости, — спокойно констатировал Элия и, призналась, чтобы унять неистовое пламя негодования в душе друга. — Я использовала силу Пожирательницы Душ не из каприза, пустой прихоти или странных желаний, а чтобы спасти жизнь брата.

— Опять твои родственники, — пальцы Злата разжались, он скривил губы в досадливой улыбке. — Ради них ты готова на все?

— Сам знаешь, ради тебя я сделала бы тоже самое. Увы, я очень эгоистична, — неожиданно согласилась женщина.

— И причем здесь эгоизм? — изумился парадоксальности заявления богини мужчина настолько, чтобы почти перестать злиться.

— Я слишком привыкла к своей семье, мне некомфортно будет сознавать, что кого-то из моих родичей не окажется рядом, когда я захочу его видеть, — пожала плечами принцесса. — Думаю, мои братья столь же эгоистичны, и в случае нужды я смогу рассчитывать на их безграничное себялюбие.

— Дай-то Творец, — кивнул Злат, и до странности естественно прозвучало это пожелание в устах Повелителя Межуровнья, не признававшего никого и ничего.

— А что, отпечаток тени настолько силен? — с тревогой спросила Элия.

— Нет, он больше похож на дуновение восхитительного и смертельно ядовитого аромата. Скорее призрак, чем реальность, — констатировал мужчина. — Ты могла бы быть безмерно опасной и могущественной, если б решилась принять эту силу.

— Мне достаточно быть самой сильной Богиней Любви на ближайших Уровнях, — откачала головой принцесса и лукаво прибавила: — Кроме того, меня и так боятся даже твои демоны, куда уж больше? Неужто ты сам хочешь подрожать от страха?

— Это было бы свежим эмоциональным опытом, — недоверчиво и почти мечтательно хмыкнул Злат, знакомый со страхом лишь понаслышке и считавший сие некоторым пробелом в образовании.

— Прости, но давай мы попробуем напугать тебя как-нибудь иначе. Если попросить мои братьев, они непременно что-нибудь придумают, — попросила Элия.

— Не сомневаюсь. На пакости у них чрезвычайно богатая фантазия, — усмехнулся Повелитель Межуровнья и промурлыкал, поглаживая принцессу по щеке подушечкой пальца: — И все-таки, неужто тебя не соблазняет столь великая власть и новые вершины наслаждений?

Богиня мельком отметила странное несоответствие между тоном искусителя и серьезным, каким-то испытующим взглядом Злата из-под ресниц. Он словно не просто спрашивал, а втихую экзаменовал Элию. Чем-то грозный Дракон Туманов сейчас напоминал принцессе учителя законоведения лорда Дайвела, обожавшего в 'обычной' беседе подбрасывать такие невинно-коварные вопросики с подтекстом, чтобы проверить, как подопечная усвоила материал.

— Не буду врать. Сила Пожирательницы Душ — огромное искушение, искушение наслаждением, в чем-то близким к моей чувственной сути, но одновременно глубоко чуждым ее изначальным основам, — серьезно ответила богиня. — Любовь в любых ее истинных проявлениях изначально предполагает обмен или дар: мыслей, чувств, переживаний, но никак не кражу, не хищное стремление брать, ничего не давая взамен. Я никогда не была образцом милосердия и не буду, но смотреть на прекраснейших мужчин во Вселенной и видеть лишь еду — не по мне!

— Прекраснейших мужчин во Вселенных? — теперь уже искушение и хрипотца в голосе Злата стали натуральными, испытующий огонек исчез из малахитовых глаз. — Интересно, кого ты имеешь в виду?

— А-то вы не знаете, мой лорд? — дразняще шепнула Элия, запуская пальцы в полночные кудри Повелителя Межуровнья.

— Догадываюсь, но, пожалуй, не мешало бы проверить, — переливчато-нежный смешок богини был погашен долгим поцелуем. Несколько минут спустя прозвучал вкрадчивый шепот — Ты хотела видеть дракона?…

Шелест гигантских крыл и взмывающие тени заполонили пещеру…


Оглавление

  • Пролог. Богиня и Жнец. Разговор по душам
  • Глава 1. Три странных вызова и один больной
  • Глава 2. Явления и просьбы
  • Глава 3. Божественные сборы
  • Глава 4. Необъявленный визит
  • Глава 5. Одомашнивание
  • Глава 6. Путь к цели а ля Бэль и шоппинг в 'Стурре'
  • Глава 7. Как попасть в дурдом?
  • Глава 8. Экскурсия в психушку, или цель близка
  • Глава 9. Федот, да не тот
  • Глава 10. Разрушитель. Трудности содержания и применения
  • Глава 11. Дар Мирабэль
  • Глава 12. Любовь, любовью, о любви
  • Глава 13. Прощай, Симган!
  • Глава 14. Аудиенция
  • Глава 15. Сумасшедший дом, или в Лоуленде
  • Глава 16. Сумасшедший дом, или в Лоуленде-2
  • Глава 17. Странная беда
  • Глава 18. Высокие технологии поиска
  • Глава 19. Поиск запасных вариантов
  • Глава 20. Находка
  • Глава 21. Подкидыш
  • Глава 22. О тонкостях сбора информации в Мэссленде
  • Глава 23. Секреты Храма Забытых Сил
  • Глава 24. Планы и мнения
  • Глава 25. Как напроситься в гости
  • Глава 26. Переговоры и договоры
  • Глава 27. Ловушка
  • Глава 28. Цепь событий или ловушка номер 2
  • Глава 29. Последствия романтические и катастрофические
  • Глава 30. Утренние известия и приглашения
  • Глава 31. Горничная для принцессы
  • Глава 32. О пророках и иных странных типах
  • Эпилог. В Бездне