Светлана (журнальный вариант) [Нина Михайловна Артюхова] (fb2) читать постранично

Нина Михайловна Артюхова Светлана (журнальный вариант)

I

— И почему это все Гали беленькие, а чуть Светлана, — чёрная, как галчонок?

Девочка подняла на капитана огромные, чёрные, без улыбки глаза.

Странная маленькая фигурка. На вид лет десять, не больше. А глаза старше, гораздо старше. Платье слишком короткое: давно из него выросла. Сверху надета женская вязаная кофта с какими-то необычными пуговицами. Она слишком широка и длинна — доходит почти до подола платья. К этой нелепой кофте аккуратно подшит белый отложной воротничок. Крупнокудрявые волосы, как широкая чёрная папаха, над худеньким лицом.

Капитан придвинул к столу табуретку и сел. В избе ни одного целого стекла. За окнами кое-где ещё дымятся кучи пепла и обгорелых брёвен. Фронт уже передвинулся далеко на запад, деревня стала глубоким тылом — деревня или то, что осталось от неё… Около уцелевшего здания школы санитарные машины и сёстры в белых халатах. Пожарище зарастёт, дома отстроятся… Но эти детские глаза без улыбки!

Хозяйка поставила на стол чугун с картошкой и тихо сказала:

— Кушайте, милые! Больше вас угостить нечем.

Морщинистое лицо, бледноголубые, будто вылинявшие от слёз глаза…

— Спасибо, мать, — ответил капитан. — Садись, мы тоже угощать будем. Ну-ка, Федя, чем сегодня богат? Подсаживайся, Ромашов.

Лейтенант с чёрными усиками сел на скамью у окна, молоденький белобрысый ординарец наклонился к вещевому мешку.

На столе появились консервы и сахар, толсто нарезанные хлеб и колбаса.

Капитан сделал приглашающий жест.

Хозяйка сказала:

— Спасибо вам… товарищи!

Она как-то особенно бережно выговорила это слово. Капитан опять повернулся к Феде:

— Сладкого, сладкого дай! Ведь у нас шоколад был… Светлана, где же ты?

Но девочка, покосившись на стол, уже выскользнула из комнаты и стояла за окном, на крыльце, обхватив тоненькой рукой деревянные перила. Федя с запасом провизии в руках вышел вслед за ней и уселся на верхней ступеньке крыльца.

— А ну, садись! — он показал на ступеньку рядом. — Мы, товарищ капитан, здесь поужинаем. На свежем воздухе.

— Стеснительная она, — сказала хозяйка.

Капитан спросил:

— Внучка?

— Нет, — понизив голос, ответила хозяйка, — её мать учительницей у нас… была… А отца ещё в сорок первом году… на фронте.

— У себя оставите?

— Не знаю, как и быть. Сами видите, какая у нас жизнь. Я всё хвораю. Да и учиться ей нужно.

— В детский дом надо устроить.

— Да, конечно.

— Странное дело, — сказал Ромашов, — как будто мы сегодня в тылу и на отдыхе, а Лебедев в медсанбате побывал.

— Какой Лебедев? — удивился капитан. — Наш Костя? Так ведь он в штаб пошёл за документами.

Молодой белокурый офицер со свежей повязкой на руке шёл, чуть заметно прихрамывая, через улицу от дверей школы. Федя вскочил со ступеньки крыльца.

— Товарищ младший лейтенант! Что это с вами?

Костя Лебедев вошёл в избу, смущённо улыбаясь.

— Что у тебя с рукой? — спросил капитан.

— Пустяки, товарищ капитан. Возвращался из штаба… Там два домика в лесу стоят, на отлёте. И вдруг бегут девушки: «Товарищ военный! У нас в погребе гитлеровцы!» Позвал ребят, взяли автоматы, кричим: «Хэнде хох!». Двое вышли, руки подняли, а третий, эсэсовец, гранату бросил.

— Сильно задело?

— Да нет, маленькие осколки…

— Некстати всё-таки перед поездкой. Документы получил?

— Всё в порядке, товарищ капитан.

Он вынул бумаги и положил на стол.

— Вот видишь, — сказал капитан, разглядывая документы, — с сегодняшнего дня ты уже и не в полку. Ты в Москву уехал, нет тебя уже здесь, ясно? Зачем тебя в этот погреб понесло, не могу понять! Без тебя никак не обошлись бы?

Костя опять виновато улыбнулся.

— А с машиной как?

— Утром, в пять часов, заедут за мной.

— Ладно, садись, поешь, отдыхай. Советую выспаться.

Хозяйка негромко сказала:

— У нас в избе тоже эсэсовец жил. Офицер ихний.

— Какой же он был? — спросил Ромашов.

— Ничего. Он как-то даже лучше других. Никаких особенных зверств не делал. Спокойный такой…

Она замолчала, будто вспомнив о чём-то очень страшном. Все смотрели на неё.

— Вот, помню, стоит как-то у крыльца, а на ступеньках Светланка сидела и мальчик соседкин, ещё поменьше. А он на них посмотрел и так спокойно, спокойно… даже как будто с жалостью говорит: «А ведь они не будут жить. Они нам не нужны. Нам ваша земля нужна. А люди нам не нужны…» И пошёл к себе в комендатуру…

Лицо капитана побагровело. Он стукнул по столу сжатым кулаком:

— Врёт! Гадина! Фашист! Будут жить наши дети!

Он резко отодвинул табуретку и заходил по комнате.

— Светлана, пойди сюда!

Быстрым шёпотом он сказал Косте:

— Костя, будь другом, девчурка тут одна, сирота, отца и мать убили. Захвати её с собой в Москву, в детский дом устрой… Сделаешь?

Девочка уже вошла в комнату и остановилась