Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Накануне петрова дня, в тот год, когда кончилась война с японцами, челябинский мещанин Никита Фирсов, или, как его обычно звали, Никишка Маляр, ночевал в бору. Как попал он туда, помнил плохо. Знал лишь одно, что вечером в харчевне у старой Гутарихи он, пьяный, поспорил с прасолами, был ими избит и выброшен на улицу. Отлежавшись в придорожной канаве, он ощупал бока и, заслышав в темноте стук колес, выполз на дорогу.
Шатаясь, Никишка с трудом поднялся на ноги. Когда телега поровнялась с его тощей фигурой, он влез на задок и, бесцеремонно хлопнув по плечу возницу, затянул фальцетом:
…Не во времичко роди-ился,
Не во времичко жени-ился,
Взял я женушку не мудру,
Не корысну из себя-я-я!
Смахнув пьяную слезу, Никишка обнял мужика.
— Грусть-тоску хочу тебе поведать, мякинное брюхо. Э, да разве ты поймешь? — махнул он безнадежно рукой.
— Мы темные, — покосился возница на непрошенного пассажира и задергал вожжами заморенную лошаденку. — Ну, ты, шевели клешнями.
Не встретив сочувствия, маляр обозлился.
— А ты знаешь, кого везешь? — тыча пальцем в свою плоскую грудь, заговорил он. — Жи-во-писца! Понимаешь ты это? Жи-во-писца! Это, брат, тебе не колеса дегтем мазать, уменье нужно.
— Знамо, — неохотно отозвался крестьянин и, остервенело стегнув лошадь, крикнул: — Чтоб ты сдохла, холера окаянная!
— Зосима и Савватия кто в соборе писал? Я, — продолжал хвастать Никишка. — У скотопромышленника Ивана Потапыча Мокина в его двоеданской[1] молельне лик Спаса кто писал? Я. Эх ты, редька с квасом, — хлопнул он мужика по плечу. — Откуда?
— Мы из Галкиной, — неохотно ответил тот.
— Вези в Галкино, у меня там поп знакомый есть.
— Отец Миколай? — спросил недоверчиво крестьянин.
— Он самый. — Никишка выдернул из-под возницы чапан и, положив его под голову, растянулся на телеге.
Прислушиваясь к мерному стуку колес, маляр уснул. Когда телега поднялась на высокий косогор, крестьянин слез с нее и, поправив чересседельник, пододвинул ближе к себе топор. Место было глухое и пользовалось недоброй славой.
Лошадь легко побежала под гору. Никишка спал беззаботно. Проснулся он от резкого толчка на ухабе. Не успев схватиться за облучину, маляр свалился на дорогу и, поднявшись на ноги, в недоумении захлопал глазами. Было темно. Телега громыхала где-то за поворотом. Прислушиваясь к ее стуку, маляр выругался и побрел вперед. Вскоре он нащупал ногами деревянный настил моста, спустился вниз и залез между стоек. Там было сыро. Пахло перепрелой травой, плесенью и еще чем-то неприятным. Свернувшись в клубок, Никишка забылся тяжелым сном. Разбудил его предутренний холодок. Зевая, он уселся на землю и, свернув ноги калачиком, стал дремать. Вскоре он услышал чьи-то тяжелые шаги. Неизвестный, остановившись на мосту, издал резкий свист. Из леса ответил второй. Никишка замер. «Похоже, недобрые люди. Ждут кого-то. Господи, спаси душу раба твоего Никиты, не оставь в милости своей, укрой от татя ночного».
В тишине наступающего утра было слышно, как какой-то человек, подойдя к стоявшему на мосту, отрывисто спросил:
— Проезжал?
— Нет, — ответил тот.
Начинался рассвет. На востоке показалась небольшая оранжевая полоска; постепенно расширяясь, она охватывала небосклон.
Никишка, точно хорек, выглянул из-под моста и, увидев за спиной одного из незнакомцев топор, в страхе полез обратно.
— Троеручица, спаси! — Отбивая зубами мелкую дробь, он забился под настил и припал тощим телом к земле.
Вскоре яркие лучи солнца забороздили по небу, перекинулись через косогор и легли над лесом. И, как бы приветствуя наступление дня, запели птицы в лесу, застучал дятел; вливаясь в общий хор пернатых певцов, зазвучал голос горлицы. Мимо Никишки промелькнула маленькая ящерица. Подняв передние лапки на камешек, она уставила на него блестящие бисеринки глаз.
Маляр лежал не шевелясь. Перебирая в памяти всех святых, он чутко прислушивался к шороху на мосту. Вскоре что-то тяжелое упало на мост, и маляру показалось, что его стукнули по голове. — Ик! Ик! — На Никишку напала икота, в страхе он закрыл рот. Со стороны города послышался стук приближающегося тарантаса.
— Косульбайко, — произнес настороженно один из грабителей. — Чуешь, как только кони забегут на мост, хватай их под уздцы, а с киргизом я сам управлюсь, — продолжал тот же голос.
И когда конские копыта застучали по настилу моста, над оврагом пронесся испуганный крик:
— Уй! Не нада убивать, не нада…
Последние слова были заглушены звуком, от которого у Никишки волосы поднялись дыбом.
Через несколько секунд грузное тело
Последние комментарии
3 часов 51 минут назад
19 часов 55 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
3 дней 11 часов назад
3 дней 15 часов назад