Феечка. Еще один разговор о любви (СИ) [Мари У Польская] (fb2) читать постранично

Мари Польская Феечка. Еще один разговор о любви

…Мне захотелось поговорить с тобой о любви… Я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала. Одни, правда, работали лучше, другие хуже, но я уже успел привыкнуть к ним. Не зачеркивать же! Не слова — люди…

…Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны…

Евгений Шварц «Обыкновенное чудо»

Часть первая

В той далекой стране, где каждое утро рождается Солнце, выходя из пены морской и оставляя за собой кровавые следы улетающих снов, где обретают смысл мечты и самые заветные желания, есть волшебная страна. Населяют ее крошечные феечки. Они настолько малы, что увидеть их доводится не каждому страннику, чудом попавшему в здешние места. Да и тех бывает очень мало. Алечка за всю свою недолгую пока жизнь знала лишь одного.

Тогда разразилась страшная гроза. Дождь стоял стеной, казалось, что Водопад Грез, в котором феечки совершали ежеутреннее омовение, вдруг вырос до вселенских размеров и не слушался ни призывов крошечных волшебниц, ни их указаний. И вот в тот самый момент, когда лепестки лилии, среди которых пряталась Алечка, готовы были сдаться и выдать свою обитательницу разгневавшейся стихии, феечка услышала громкое чихание, а потом ряд очень неприятных для слуха слов.

Смысла их девочка не уловила, но поняла, что взрослых лучше об этом не спрашивать. Она осторожно выглянула наружу, получив порцию окатившей ее с головы до ног воды, и задохнувшись от застоявшегося запаха грязи, немытого тела и пота. И еще чего-то неприятного и перегнившего, чем дыхнул на нее человек. А это был, несомненно, он! Страшное лицо его обрамляли свалявшиеся космы, а из впалых щек торчали толстые густые как мох волосы. Человек не увидел Алечку, огромной рукой в мозолях и корках грубо сбив цветок и пройдя дальше по волшебному лугу. Алечка выпала прямо на землю, не успев распахнуть крылышек, и больно ударилась головой. С тех пор она и представляла себе всех людей вот такими: грубыми, дурно пахнущими волосатыми животными.

Не случайно феечки рождались именно здесь, на самом краю земли. В редкие дни, когда в году случалось дополнительное солнце, сюда приходили Богини. Они всегда пели и водили хороводы, ступая меж домиков фей нежно и ласково, стараясь не примять ни единого цветочка. А уходя, они целовали ранние только появившиеся лепестки, вдыхая в них душу. Так появлялись феечки. «Это сложная работа, — думала Алечка, наблюдая однажды за праздником Богинь, — превращать свое дыхание в нечто живое и красивое». И чем дольше она так думала, тем сильнее хотела поскорее вырасти, чтобы оправдать вложенное в нее божественное благословение.

Работа у феечек была очень сложной и опасной. Они исполняли желания. Мечты людей, эльфов и гномов, населявших мир в той стороне, куда уходило солнце и где оно погибало, прилетали в виде легких мотыльков. Они были сияющими и разноцветными от счастья и почти прозрачными, пепельно-серыми от горя и безнадеги. Они были огромными и важными на полнеба или мелкими, незаметными даже для феечек. Они исчезали, как только находили одну из них и передавали свое желание. И оно очень часто было для волшебниц мучительным. Черные мечты обволакивали липкой тьмой, сковывали руки и ноги, спутывали крылышки. И тогда феечки плакали, а цветы мелко звенели от дрожи маленьких плеч. Освободиться из этого плена можно было, лишь исполнив желание. Но когда оно ужасало, феечка ничего не делала, просто сидела в липком коконе и ждала смерти того, кто породил такую черную мечту.

Алечка несколько лет набиралась опыта, черпала знаний о мире за волшебной страной и ждала первого задания. И больше всего она боялась не справиться с ним или попасть вот в такой липкий плен злого желания.

Вообще-то ее звали Алисиэль. По крайней мере, так окрестил ее Высший Совет, состоящий из старейших цветочных волшебниц. Но говорить свое настоящее имя было не принято, считалось, что, зная его, смертные смогут призвать феечку в свое личное пользование. А покидать родные поляны, где они могли резвиться в свое удовольствие, не хотелось никому. Поэтому и придумывали себе другие имена, зачастую, созвучные настоящим.

Все феечки на первый взгляд были одинаковыми. Они уже рождались взрослыми и не меняли своего внешнего вида до самой смерти, когда пришедшие в лишний восход солнца Богини считали их долг исполненным и отпускали души на волю. Это было чудесно: феечки становились кто ароматом дивного цветка, кто музыкой, ласкающей слух. Они еще были здесь, на поляне, а потом таяли и устремлялись вслед за Богинями. Но до того, как это случится, могли пройти тысячелетия служения миру.

— Любое желание, Алечка, достойно нашего внимания, — учила юную фею ее наставница