Уничтожь меня (ЛП) [Тахира Мафи] (fb2) читать постранично, страница - 3

больше я пытаюсь игнорировать воспоминание, тем сильнее оно разрастается, превращаясь в монстра, которого я больше не могу сдерживать. Я даже не понимаю, что припал к стене, пока не чувствую холод, растекающийся по коже, глубоко вдыхаю и закрываю глаза, не в силах это терпеть.

Я знал, что она была просто в ужасе, напугана, но я никогда не предполагал, что те чувства были направлены конкретно на меня. Я наблюдал за ее развитием, пока мы были вместе; она, казалось, чувствовала себя более комфортно с каждой проходящей неделей. Счастливее. Свободнее. Я позволил себе поверить, будто она видела будущее для нас; что она хочет быть со мной, но считает это невозможным.

Я никогда не предполагал, что ее вновь обретенное счастье было благодаря Кенту.

Провожу здоровой рукой по лицу, прикрывая рот. То, что я сказал ей.

Глубокий вдох.

То, как я коснулся ее.

Моя челюсть сжимается.

Если бы это было только сексуальным влечением, я уверен, что не страдал бы от невыносимого унижения. Но я хотел больше, чем просто ее тело.

И вдруг я умоляю свой разум представить стены, и ничего кроме них. Стены. Белые стены. Блоки бетона. Пустые комнаты. Открытое пространство.

Я строю стены, пока они не рушатся, а после на их месте возвожу новые. Я строю и строю, остаюсь неподвижным, пока мой рассудок не проясняется, очищается, оставляя только небольшую белую комнатку. Лишь одна лампа, свисающая с потолка.

Чистая. Нетронутая. Безмятежная.

Я моргаю, когда весь потолок катастрофически давит на тот мир, что я построил, а страх подкатывает к горлу, не позволяя сглотнуть. Я толкаю стены, делая пространство в комнате шире, чтобы иметь возможность, наконец, дышать. Пока я не в состоянии стоять.

Иногда я жалею, что не могу выйти за пределы себя самого, хотя бы на короткое время. Хочу оставить это изношенное тело позади, но слишком много целей, слишком велик их вес. Эта жизнь — все, что у меня осталось. И я понимаю, что не буду рад собственному отражению в зеркале.

Я противен самому себе. Я должен покинуть эту комнату как можно скорее, иначе мои мысли ополчаться против меня. Я принимаю поспешное решение и впервые не обращаю внимания на то, во что одет. Натягиваю свежую пару брюк, но брезгую рубашкой. Продевая здоровую руку через рукав пиджака, а на второе плечо просто накидываю. Я выгляжу смешно, но подумаю об этом уже завтра.

Для начала мне нужно покинуть эту комнату.

Глава 3

Дэлалью единственный здесь, кто не испытывает ненависть ко мне.

Он по-прежнему съеживается от страха в моем присутствии, однако не заинтересован в моем свержении. Я чувствую это, хотя и не понимаю. Он, скорее всего, единственный человек в этом здании, кто рад тому, что я не умер.

Я придерживаю руку, чтобы держать солдат подальше, которые рвутся вперед, когда я открываю дверь. Это затрачивает большое количество концентрации, чтобы предотвратить дрожь в пальцах, а затем я стираю небольшой блеск пота со лба. Момент слабости недопустим. Этих людей не волнует моя безопасность; они только хотят быть ближе к зрелищу, которым я стал. Они хотят увидеть трещины в моем здравомыслии, но у меня нет ни малейшего желания показывать это.

Вести их вперед — в этом заключается моя работа.

В меня стреляли, но это не смертельно. Есть вещи, которыми управляют; и я буду управлять ими.

Об этой ране забудут.

Ее имя не будет произнесено.

Мои пальцы сжимаются и разжимаются, пока я направляюсь к комнате L. Я никогда раньше не задумывался, насколько длинные эти коридоры и сколько помещается в них солдат. Ни передышки от любопытных взглядов, в которых читается разочарование тем, что я не умер. Я даже могу не смотреть в них, чтобы узнать, о чем они думают. Но зная то, что они чувствуют, я ощущаю решительность к жизни, стремление прожить долгую жизнь.

Я никому не позволю наслаждаться своей смертью.

— Нет. — Уже в четвертый раз я отмахиваюсь от чая и кофе. — Я не пью кофеин, Дэлалью. Почему ты всегда настаиваешь на этом при подаче моей еды?

— Полагаю, что надеюсь, что Вы измените свое решение, сэр.

Я поднимаю глаза. Дэлалью улыбается своей странной, дрожащей улыбкой. Я не совсем уверен, но думаю, что он пошутил.

— Почему? — Я тянусь за куском хлеба. — Я вполне способен держать глаза открытыми. Только идиот надеется на энергию бобов или листьев, чтобы бодрствовать в течение дня.

Дэлалью больше не улыбается.

— Да, — говорит он. — Конечно, сэр. — И смотрит вниз на свою еду. Я наблюдаю, как его пальцы отталкивают чашку с кофе.

Я бросаю хлеб в свою тарелку.

— Это мое мнение, — обращаюсь я к нему, на этот раз спокойно, — ты не должен так легко отказываться от собственного мнения. Предъяви свои убеждения. Аргументируй все логически. Даже если я не согласен, ты не должен отказываться.

— Конечно, сэр, — шепчет он. Некоторое время он молчит, а после его пальцы вновь достигают чашки кофе.

Эх,