Воспоминания о схиархимандрите Зосиме (fb2) читать онлайн

Воспоминания о схиархимандрите Зосиме

29 августа 2002 года отошел ко Господу основатель Никольского Свято-Успенского монастыря схиархимандрит Зосима. Но по-прежнему люди спешат к батюшке — в обитель. В народе по-прежнему говорят: не "еду в Никольское", а "еду к батюшке".

Говорят, очень давно, еще до революции, Никольское освятила Своим присутствием Пресвятая Богородица. И на месте Ее явления, среди бескрайних донецких степей, забил целебный источник… А народ здесь жил замечательный! Не даром еще на заре прошлого столетия на месте двух скромных деревянных сельских храмов, Свято-Николаевского и Свято-Васильевского, в Никольском были воздвигнуты два роскошных каменных. Красота их поражала, а стоимость по тем временам была немыслимой. После октябрьского переворота Свято-Николаевский храм разрушили, Свято-Васильевский закрыли. Но благочестивый народ еще долго служил запретные молебны на источнике Богородицы… Именно тогда в Никольском зародилось предание: когда в полуразрушенный Свято-Васильевский храм приедет служить монах, в Никольском откроются две обители…

Иеромонах Савватий (будущий схиархимандрит Зосима) приехал сюда в 1986-м году. В полуразрушенный храм без иконостаса и в обгоревший сарай вместо священнического домика. Батюшку привезли в День памяти святителя Иоанна Златоустого — тоже некогда гонимого за веру. Первую службу в Никольском отец Зосима служил на Введение во храм Пресвятой Богородицы. По храму гулял ветер, а во время Литургии у прихожан ноги примерзали к полу… Но уже через полгода в храме появился иконостас, а возле храма, буквально на пустом месте, выстроили священнический домик, крестилку, трапезную: отец Зосима всегда благословлял кормить паломников. Он знал, что такое голод.

Когда он это узнал? Может, когда с матерью-вдовой, в свое время получившей срок за "религиозную пропаганду" — посещение богослужений монахинь, духовных чад Иоанна Кронштадтского, — жил на нищенские двадцать рублей в месяц? Или тогда, когда отца Зосиму самого "гоняли" с одного нищего прихода на другой? Так хотели сломить "неугодного", который в эпоху вытравливания любого инакомыслия и повального разрушения храмов храмы восстанавливал. И к которому, несмотря ни на какие запреты и рекомендации "сверху", со всех сторон стекались люди. Люди, которые чувствовали: в их жизни должен быть Кто-то. Тот "Кто-то", путь к Которому им открывал батюшка.

"СПАСИ, ГОСПОДИ, ЛЮДИ ТВОЯ…"

Позже духовные чада батюшки вспоминали, что и в Никольское отца Зосиму загнали, чтобы люди просто не имели возможности к нему доехать: прямой транспорт в село не ходил, проходящего тоже не было. Но вопреки всем препонам люди дорогу к отцу Зосиме находили…

Время основного служения отца Зосимы в Никольском пришлось на распад Союза. Предприятия закрывались. Люди месяцами не получали зарплату. Дети на уроках падали в голодные обмороки. А старики кончали жизнь самоубийством. Людям некуда было идти. И они шли к батюшке. Со своими бедами, печалями, горем и скорбями, порой просто элементарно голодные.

Еще духовный отец батюшки схиигумен Валентин наставлял его: "Когда будешь служить на приходе, будут к тебе издалека приезжать люди. Всегда накорми человека!" И отец Зосима свято исполнял этот завет: кормил всех приезжих. А тем, кто был особенно беден, благословлял дать продуктов и в дорогу. Частенько помогал и деньгами. "Голод — самое страшное чувство", — говорил батюшка.

У батюшки вошло в привычку не брать деньги за требы. Отец Зосима был глубоко убежден: сто человек не заплатит, зато потом найдется один, кто даст столько, что хватит помочь сотням. И благодетели всегда находились…

Со временем в Никольском появились трапезная, богодельня (Дом милосердия), больница, зубоврачебный кабинет… Все для людей.

"ДА ПРОСВЕТИТСЯ СВЕТ ВАШ ПРЕД ЧЕЛОВЕКИ…"

Сила воздействия этого человека была необычайной. Пятиминутный разговор с отцом Зосимой возвращал людям надежду, желание снова жить… Он излучал какой-то внутренний свет и тепло, которые согревали и оттапливали самые отчаявшиеся сердца. Эта способность врачевать человеческие души (молитвой, словом, взглядом) — и было то главное чудо, с которым сталкивались люди в Никольском. Каким-то тайным, недоступным нам образом отец Зосима умел провидеть и находить именно тот единственно верный выход, который был человеку необходим.

…Мать приехала к отцу Зосиме за благословением на поступление сына в университет. Женщина была в отчаянии: денег на учебу сына у нее не было, уверенности, что сын сможет поступить на бюджет, — тоже. Она еще не успела проронить и слова, как старец сказал: "Не волнуйся, мать, все у твоего сына будет хорошо. А как справится парень со своими делами, пусть приедет ко мне в монастырь недельки на две". Парень не прошел по конкурсу. Но мать, помня слова батюшки, не позволила ему забрать документы, а отправила пожить к отцу Зосиме. И парня действительно зачислили в университет, но позже. Сейчас парень хочет поступать в семинарию.

…Однажды во время проповеди батюшка обернулся к женщине и сказал: "Когда будут убивать тебя, прочитай мысленно три раза 50-й псалом, и руки у преступников опустятся, и они уйдут, не причинив тебе вреда". Тогда женщина очень удивилась: кому она нужна-то в свои 60 лет? Но через несколько дней в ее квартиру действительно проникли воры. С помешавшей хозяйкой решили расправиться просто: выбросить с балкона. Когда женщину почти перекинули через перила, она внезапно вспомнила слова батюшки. Всего псалма женщина не помнила. Прочитала мысленно первые три строчки. И… воры оставили ее, действительно не причинив вреда.

"ВЕРА ТВОЯ СПАСЛА ТЕБЯ"

Вера этого человека прошла все испытания, закалилась в горниле страданий. Кто знает, может быть, именно поэтому он вызывал у людей такое доверие. Люди доверяли отцу Зосиме самое дорогое — отдавали на послушание своих детей. И он становился их духовным отцом. Вокруг батюшки собралась единая семья, братия и сестры…

Решение об основании в Никольском двух монастырей, мужского и женского, батюшка принял после клинической смерти, в 1998-м году. Получив благословение правящего архиерея, отец Зосима принялся за работу.

Идеалом монашеского устроения (монашества по духу, а не по одежде) для батюшки была Оптина пустынь на рубеже XIX–XX веков: "…Воспитываю в них дух Оптиной пустыни, дух любви, дух гостеприимства, дух приветливости — вот что постоянно воспитываю я в них. Примется ли это мое воспитание, от их сердец уже зависит. Дай, Господи, чтоб дух любви оптинских великих старцев XIX века сопутствовал и нашей юной святой обители, чтоб и вы здесь находили все утешение, поддержку, радость и силы духовные здесь почерпали для дальнейшего несения своего жизненного креста, во славу Божию". Эти заветы батюшки хранят в обители и поныне.

"И МОЛИТВАМИ ТВОИМИ ИЗБАВЛЯЕШИ ОТ СМЕРТИ ДУШИ НАША…"

Пресвятая Богородица всегда считалась покровительницей нашего Отечества. А Успенские храмы были главными в большей части русских монастырей. Есть Успенский собор — точная копия Кремлевского — и в Никольском монастыре: он воздвигнут по благословению батюшки уже после его смерти.

Для монахов весь их земной жизненный путь есть ни что иное, как путь к смерти, подготовка к переходу в вечность — подготовка к встрече с Господом. Монах — человек, умирающий для мира в воскресение будущей жизни. И Успение Пресвятой Богородицы для него — это второе свидетельство о бессмертии после Воскресения Спасителя. Залог воздаяния будущей светлой жизни.

Может быть, поэтому Успение Пресвятой Богородицы батюшка почитал вторым, после Пасхи, праздником — второй Пасхой. В эти дни необыкновенно богато украшалась Плащаница и храм, всегда свежими цветами. И всегда в течение трех дней матушки обновляли эти цветы — чтобы они постоянно были яркими и благоухающими.

Отец Александр из близлежащей к Никольскому Владимировки вспоминал, что за семь лет до смерти батюшки, на Погребение Пресвятой Богородицы, кто-то позвонил ему и сказал, что отец Зосима умер. Испуганный отец Александр помчался в Никольское. Когда батюшка Зосима узнал о казусе, он сначала посмеялся, а потом вдруг задумался и спросил: "Ты представляешь, что такое умереть на Погребение Пресвятой Богородицы?" Этот вопрос батюшка повторил трижды, и с такой силой, с таким проникновением, что отец Александр не выдержал и прослезился. Через семь лет схиархимандрит Зосима почил о Господе на Погребение Пресвятой Богородицы.

Батюшка Зосима знал, что умрет на Успение. Трудно сказать, что это было. Может быть, дар предчувствия? Насельники монастыря очень хорошо помнят, как в лето смерти уже тяжело больной батюшка шептавшимся о нем в одном из храмов епархии старушкам так и сказал: "Нет, я еще живой. А когда буду умирать, я вам скажу". А уже позже, в обители, приглашал на погребение: "Приглашаю вас на чин погребения Плащаницы. Матерь Божию похороните… Меня похороните".

…За два дня до Успения Божией Матери батюшку Зосиму увезли в реанимацию. Уезжая из обители, отец Зосима подробно рассказал братии, как поставить сень Пресвятой Богородице, где должен стоять его гроб… Сказал, что приедет к началу Литургии…

В больнице батюшка очень переживал, как бы ему не испортить братиям и сестрам праздник Успения. Так он и умер: не в самый праздник, когда подобает радоваться, а на Погребение Матери Божией, когда подобает плакать. В ночь Погребения Богородицы в обители оплакивали и батюшку.

Мария ВОЛОСЮК

Воспоминания Высокопреосвященнейшего Илариона, митрополита Донецкого и Мариупольского

Наше знакомство со Старцем произошло в 1980 году. Я был псаломщиком в Свято-Успенском храме г. Донецка. На праздник Почаевской иконы Божьей Матери мы поехали в храм села Александровка, где настоятелем был о. Зосима, тогда еще Савватий. Там освящался новый Престол.

Больше всего меня поразила его смелость. В то время, когда все разрушалось, закрывали храмы, монастыри — освящение нового Престола было чем-то особенным, неслыханным. Ведь духовенство все было испуганным, не имело своего мнения, а если и имело, то под спудом. А о. Савватий всегда прямо говорил то, что думал, он никого и ничего не боялся. Никогда за эти годы я не увидел в нем лукавства. Это был очень честный, очень искренний человек.

С тех пор мы часто виделись. Меня, как архиерея, восхищало в Старце его стремление к храмостроению. Александровка, Андреевка, Никольское… В тех местах, где служил отец Зосима, всегда реставрировались и строились храмы. За 22 года нашего знакомства узнал его как человека, истинно служащего Богу и православной вере. Он обладал очень редким, особым Божьим даром молитвы. Любил людей, и люди шли к нему за духовной поддержкой, помощью, за верой.

Он был справедливым. И в наградах, и в наказании. Всегда боялся обидеть человека.

И еще — очень скромный в быту. Он долгие годы ходил в простенькой тужурке. Одежда и предметы быта для него не были важны. Зато старинные иконы, книги, церковное облачение, утварь он почитал и никогда не жалел на это средств.

Как архиерей, я благодарен ему за то, что он основал богадельню. Он буквально собирал брошенных, никому не нужных стариков. И они проживали остаток своих дней в тепле, уюте и заботе. Я сам неоднократно посылал к отцу Зосиме стариков, которые приходили ко мне в поисках приюта. И потом, приезжая в монастырь, видел их благодарные лица.

Отец Зосима навсегда останется в нашей доброй памяти даже только за то, что основал две обители. Он называл их "моя деревенька". Батюшка очень любил монашескую братию и заботился о ней.

Бог дал ему дар предвидеть некоторые события. И всегда случалось так, как он говорил. Он предвидел смерть моей мамы. Она была парализованной, болела. Отец Зосима мне сказал, чтобы я на Пасху поехал к маме, а то буду стоять у гроба и корить себя за то, что не застал ее живой. Я, конечно же, поехал к родителям, провел с мамой несколько часов. Потом отправился на службу в Мариуполь, и по дороге мне сообщили, что мамы не стало.

Девиз его жизни — сохранить единство Церкви. Он стал сразу на борьбу с автокефалией и тенденциями разделения. И то, что Донецкая епархия одной из первых сохранила верность Матери Церкви, Московскому Патриархату — это его заслуга, заслуга его молитвы, его духовного авторитета.

Мне очень не хватает его совета и старческой молитвы, с его помощью легко решались самые трудные вопросы. И даже сегодня, я в этом не раз убедился, если обращусь к нему с молитвой — по иному получается: я получаю вразумление, как правильно поступить.

Мы веруем, что схиархимандрит Зосима сподобился венца славы — это была постоянная цель его жизни.

Воспоминания схиархимандрита Алипия, наместника Свято-Васильевского мужского монастыря

Впервые я встретился с о. Зосимой (тогда он был еще Савватием) в 1976 году, когда он служил в Александровке. Я тогда работал художником-оформителем на предприятии. Одна верующая женщина сказала мне: вот там-то служит монах, ему нужен хороший переплетчик, — поезжай.

И эта встреча изменила всю мою жизнь…

Он жил молитвой, он любил молиться.

Бывало, под праздники, когда напекут много просфор, подадут в алтарь много записок — он долго-долго вынимает частички — за всех молится. Нас, бывало, после вечерни благословит домой: "Ангела вам Хранителя!" — а сам дальше в алтаре молится: всех поминает, ничего и никого не опускает.

Очень ответственно относился к службе: чтобы и соринки на святом престоле не было, чтобы все делалось и вычитывалось благоговейно, со страхом Божиим. И нас такому отношению учил.

К каждой иконочке, к каждому святому Батюшка относился с трепетом и нас наставлял: если приобретаете икону, то чтобы она служила вам не для украшения, а для молитвы — подойди, перекрестись да поклон положи перед иконочкой. Он одинаково принимал как иконы написанные в византийском стиле, так и в живописной манере. Разницы не делал. Главное что? Чтобы икона помогала молиться. "Что из того, — говорил Батюшка, — если икона будет деревянная, а ты ее не понимаешь? Икона должна настраивать на молитву, быть окном в духовный мир".

В последние годы Батюшка очень болел.

"У меня болячек много — на десятерых человек, а я один нести должен", — говорил. Но глядя со стороны, как он беседовал с людьми, проявлял участие, расспрашивал обо всем и о всех, глядя на его бодрый и живой лик — никто бы и не подумал, что в это время у него высокая температура или мучают его невыносимые боли. Он все мужественно терпел, держал себя в руках, и это его мужество и терпение больше всего удивляло. И нам постоянно говорил: "Чтобы у вас не были кислые лица. Никогда не унывайте, будьте жизнерадостными, будьте людям в радость.

Искушения случаются? Ну что ж, без искушений нет спасения. Упал? Поднимайся и иди дальше. Но никогда не унывайте. Знайте — Бог нас не оставит; если мы оставили мир и пришли Богу служить: Бог нас никогда не оставит.

Главное, чтобы мир был между вами. Если будет мир, тогда и будет монастырь, а если не будет мира, то что толку от зданий. Тебя терпят — и ты терпи. Прощайте друг другу, учитесь друг друга прощать — вот тогда и будет мир между вами, и все спасутся".

Батюшка наперед, на многие годы, нам все расписал: что и как надо сделать. Иногда подзовет к себе и давай говорить: вот так и так надо будет сделать. А я думаю: да когда же успеем, ведь еще предыдущих указаний Батюшки не выполнили, еще не брались даже. А он как бы отвечает на мои мысли: "Так это ж я вам наперед говорю, чтобы когда меня не будет, вы это сделали". И так наперед всю нашу жизнь указал.

И мы живем этим расписанием Батюшки, и верим, что и сегодня он духом с нами и помогает нам в трудах наших своими молитвами.

Из воспоминаний монахини Варвары

…Центром и смыслом жизни для батюшки были храм и службы. Для него это было не просто положенное совершение чинопоследований в полноте всех кругов богослужения, он этим ЖИЛ! Он не просто "воспоминал" события или чью-то память, это было непосредственное участие в этих событиях и живое общение с Церковью Торжествующей. Никогда я больше не видела человека так предстоящим — не плащанице, а гробу(!) любимого умершего человека…

В Великую Пятницу, например, батюшка говорил: "Мы предстоим гробу дорогого человека, скажем Ему последнее "прости"…" или на Пасху: "Идите, возвестите этому спящему миру: мы видели Христа! Мы общались с воскресшим Господом!" И это был не порыв эмоций, не красивые фразы, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, раз они до сих пор звучат в сердцах!

Когда он рассказывал о каком-то празднуемом событии, было ощущение, что рассказывает очевидец. Иногда подробности приводили нас просто в умиление. Например, на Сретение он так красочно описывал трехсотлетнего старца Симеона, который много лет уже лежал в немощи, дряхлый, трясущийся… И вдруг он встает, выходит навстречу святому семейству, берет на руки Младенца Христа и от естественной слабости, и от переполняющих его чувств у него подкашиваются ноги, и праведная Анна спешит к нему, чтобы поддержать его…

Ты слушаешь и невольно переносишься сердцем туда и созерцаешь это великое событие…

Мы все еще помним "батюшкины литии" — это действительно было сугубое моление, а не простое перечисление имен угодников Божиих. Создавалось впечатление, что все они проходят перед батюшкиными глазами, и он ко многим из них привлекал внимание молящихся буквально несколькими словами: "…Марии Магдалины — паче всех благ сладчайшего Господа возлюбившей!.. священномученика Тихона Воронежского-Задонского, в Царских вратах на Пасху безбожниками повешенного…" — для него они были реальные, живые личности и близок их подвиг.

Еще задолго до праздника он говорил: "А я уже живу Рождеством", или: "А в моем сердце уже Успение…" Помню, однажды, за несколько недель до Великого поста, он устроил на трапезе "экзамен": поднимал любого и спрашивал: "Как начинается первая песнь Великого покаянного канона?" — и мы тихо пели все вместе. Потом у другого: "А вторая?" И так мы пропели весь канон… Батюшка говорил: "Учите все наизусть! Придется вам и в ссылках, и тюрьмах служить без книг, и будет это тогда для вас великим утешением". Батюшка всегда готовил нас к испытаниям, гонениям: "Недолго будет это мирное время". Учил нас: "Каждый праздник — это как звездочка на небосводе церковном… дорожите ими, готовьтесь к встрече, переживайте каждый, как событие жизни! — потому что вот так долго мы готовились, ждали, а он раз! — и уже прошел… И все! Он уже в Вечности! И не вернуть ни одного мгновения назад… Каждый раз, уходя из храма, думайте, что это была последняя служба в вашей жизни, возможно, к этому празднику в следующем году Господь кого-то уже призовет к себе".

Помню, как однажды мы что-то начали служить не так и уже запели "Свете Тихий", вдруг он "прилетел" в храм, захлопнул Царские врата и заставил начать сначала — с 9-го часа!.. У него не было мелочей в службе. Батюшка очень любил великолепие, чинность и дисциплину на службе, и "худо" было тому, кто нарушал их… Тут уж батюшку ничего не могло остановить! И мы боялись его… Обычно после помазывания на полиелее всем обязательно нужно было куда-то выйти, и люди просто "вываливали" на улицу, но если вдруг проносился слух: "батюшка едет" — церковная площадь тут же пустела…

Очень любил, когда пели Лаврское Великое славословие, рассказывал, что когда он находился в состоянии клинической смерти, Господь открыл ему свет и радость вечной жизни, он слышал ангельское пение, и теперь это песнопение каждый раз отдаленно напоминало ему о тех переживаниях.

Батюшка особенно относился к клиросному послушанию, повторяя: "Дорожите этим послушанием, это ангельское послушание!" Очень заботился о клиросных: чтобы и отдохнувшие были, и накормленные, и горлышко им полечили, чтобы они петь могли! Но вот если человек сам начинал себя чрезмерно жалеть и лелеять — сердился: "Бережет он голос свой… заберет у тебя Господь дар Свой! Я вот чем больше пою и служу, тем крепче и сильнее голос становится!"

Он всегда говорил: "Я сужу о человеке не по тому, что он делает и как, а по тому, насколько он любит храм!" И чтобы никто не терял главного — службы, он провел во все корпуса обители трансляцию из храма. У Батюшки не было возможности все время находиться в храме, но он всегда внимательно следил за службой, хотя мог в это время общаться с кем-то, решать какие-то вопросы. Особенно это проявлялось, когда между делом мог сказать: "А кто это сейчас читает?" или: "Ну что он там мелет!". Для него важно было каждое слово, и мы это знали. Знали, что даже если батюшки нет в храме, все под контролем! Он мог из окошка наблюдать, кто пришел, кто уходит… поэтому все стремились почитать, показать, что вот, мол, — я здесь! — быть на виду, потому что знали — батюшка не любит "темных уголков".

Батюшка был знатоком и ценителем истинной красоты. Слушая запись Великого покаянного канона, который читал патриарх Пимен, восклицал: "Какая поэзия!

А какая мощь и величие этого гиганта — глыбы церковной". А предстоя плащанице, всегда подчеркивал: "Какую красоту мы созерцаем! Матушки своими ручками вышили!" Батюшка очень ценил рукоделие. Зная нашу занятость на диализе, он часто спрашивал: "Покажи, сколько ты сегодня вышила!? Хоть один стежок сделай, и Господом это уже зачтется за послушание!" Когда мы приносили ему свои работы — плоды наших трудов, он внимательно рассматривал их, вносил коррективы и давал такие советы, что мы просто удивлялись его широким познаниям, его тонкому вкусу…

Очень трепетно он относился к книгам, особенно к богослужебным. Не дай Бог, если он увидит, что кто-то пишет в книге! А когда начинали или заканчивали петь какую-то книгу годового круга богослужения, батюшка имел обыкновение благоговейно к ней прикладываться…

Молиться учил просто, учил чувствовать живое присутствие Бога: "Стоишь в храме — вспомни всех своих учителей, которые тебя учили, воспитателей, врачей, медсестер, которые в тяжкую минуту были рядом, друзей, знакомых — так и служба пролетит — не заметишь… Идешь мимо больницы — помолись о страждущих, чтобы Господь укрепил их, утешил, за врачей, чтобы вразумил их Господь принять верное решение. Едешь мимо школы, садика — помолись о детях, о будущем нашем, об учителях, чтобы дал мудрость им Господь… Так и будет у тебя непрестанная молитва!" Он сам имел синодик, куда вписывал имена всех "прошедших через сердце" (завещал положить синодик после смерти ему в гроб). И мы, пытаясь подражать ему, все имели синодики, вспоминая всех оставивших след в нашей, еще такой короткой, жизни.

Вообще, батюшка любил простоту: "А то начинают там: этот авва то сказал, а тот авва — то… Любите оптинских старцев, нам должен быть близок дух Оптиной — это русский дух монашества!" Очень любил Амвросия Оптинского, часто повторяя его слова: "Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного!", "…никого не обижать, никому не досаждать и всем — мое почтение". Любил Пушкина, часто говорил: "Помните всегда сказку о рыбаке и рыбке, чтобы не быть вам как та баба, у разбитого корыта…" Учил дорожить, ценить то, что имеешь: "Потерять легко, а вернуть бывает очень сложно". Помнятся его слова: "Бойтесь кому-то испортить настроение…"

Батюшка учил нас не только своим простым и живым словом, которым разжигал наши сердца, но прежде всего своим личным примером! Впечатляла его сила воли. Он мог стать выше своего естества. Бывали моменты, когда ему было особенно плохо (высокое давление, температура…), но была необходимость его присутствия, он мог презреть все увещевания и предостережения докторов и выйти к народу так, что никто не мог даже заподозрить, что еще пять минут назад батюшка практически был на пороге смерти (такое чудо было на Пасху 2001 года).

Запомнился мне один случай: еще до того, как у батюшки отказали почки, у него случился приступ (нарушение мозгового кровообращения), в результате которого у него отнялась речь. Мы вызвали невропатолога из Донецка. Страх всех нас объял великий, мы боялись потерять нашего Батюшку… И вот когда приехал невропатолог, такой огромный дядя-великан, и батюшка понял, что его хотят отправить в больницу (а он ужасно этого не хотел), он стал собирать все свои силы, пытаясь подняться и показать, что с ним все в порядке. Когда доктор стал проверять у него рефлексы и предложил ему повторить "ворона каркнула во все воронье горло", Батюшка (который до этого на наши попытки вставить ему в рот ложку во время судорог мог только в порыве гнева и обиды выдохнуть: "вон"), выпалил своим еще непослушным и картавым языком: "Сыр выпал, и с ним была плутовка такова!" — и сам был в таком восторге от своей выходки!..

И этим привел нас всех в неописуемую радость! Крылов был одним из любимых его авторов…

Он всегда требовал чинность и дисциплину, но терпеть не мог, когда за внешним терялось внутреннее и не было горящего духа. Он говорил: "Я не хочу, чтобы было, как в армии… Буква убивает, а дух животворит… Не будьте вы замоленными, замороженными. Лик должен быть светлым, радостным. Путь монашеский — это путь радости!" Батюшка много говорил о любви Божией и о том, что нет у христианина повода к унынию: "Для чего нас Господь создал? Чтоб спасти или погубить? Конечно же — спасти!.. Никогда не рисуйте себе Господа жестоким, карающим! Этим вы оскорбляете Господа, — и, поднимая указательный палец, продолжал: — Он ДОЛГОтерпелив и МНОГОмилостив!.."

Крестный подвиг схиархимандрита Зосимы

"Чашу, которую я пью, и вы будете пить", — обещал Спаситель своим ученикам, а через них всем, кто найдёт в себе мужество идти по стопам Его. Страдания и скорби — удел всех избранников Божиих. Потому что эти страдания — сострадание Спасителю, тайна искупления рода человеческого и очищения от греха, непрерываемая в веках чаша Любви Христовой.

"Вы — соль мира", — сказал Спаситель своим ученикам, т. е. сущность и смысл существования этого видимого творения. И пока существуют те, кто по своей любви к Господу и падшему человечеству пьёт Его Чашу — будет существовать и этот мир.

Схиархимандрит Зосима от утробы матери-исповедницы и до своей праведной кончины был великим страдальцем. Именно в этих страданиях и скорбях во всей полноте раскрылось величие и небесная красота его духа, не подвладного земным законам естества. "Предстою пред распятым Господом и всегда помышляю — се завтра моя Голгофа. И если бы не радость Светлого Христова Воскресения — истаяли бы силы от этой скорби", — говорил Старец, изнемогая под тяжестью своего креста.

А болезни у него были такие, что, как говорили врачи, хватило бы, чтобы умереть, и на десятерых. И первое, что поражало, изумляло, приводило в трепет — это то, как Старец при таких болезнях не только живой, но и служит, и сам утешает страждущих.

Ножки у Батюшки начали болеть ещё в Александровке, но после пыток и допросов у него появились большие раны, величиной с пятак, с которых сочилась кровь. Но Батюшка ещё сам и ходил на своих ногах, и служил в храме Божьем.

Болезнь вначале никто не лечил, и рожистое воспаление прогрессировало настолько, что к 1995-ому году у него раны на ногах доходили до костей, и почти постоянно он страдал от высокой температуры: 39°, 40°, 41° — часто доходило и до 42°. И вот, не взирая на такое тяжелейшее состояние, нечеловеческими усилиями преодолевая немощь плоти, он совершал своё старческое служение, молился и принимал людей: "Первое, что мне врезалось в память о Батюшке, — вспоминает Сергий, — это когда немощного Старца под руки привели в крестилку, он едва сидеть мог, и вот первые слова, которые я от него услышал: "Любовь превыше всего, — и опять повторил, — Любовь превыше всего…"

"Было уже начало двенадцатого ночи, когда я попал к Батюшке — вспоминает Владимир — он вёл непринуждённую беседу, шутил, как вдруг неожиданно отключился, закрыв глаза. Я замер, боясь потревожить усталого Батюшку. Череда минуты две-три о. Зосима пришёл в себя и сказал слова, больше всего поразившие меня: "Прости, у меня высокая температура — около 42°, не выдерживаю: проваливается сознание". Получив наставление, около 12-ти я вышел от Старца. Благословляя меня на сон грядущий, он произнёс: "Ну, иди баиньки. А мне ещё своё схимническое правило вычитывать".

Как говорила монахиня Агапита, ложился Батюшка после своего вечернего правила около 2-х, а в 4 утра — у него уже опять загоралась лампочка: он читал утреннее правило. А порой Батюшка и вообще не спал, как это было на Богоявление 2002 г.: "После ночной праздничной службы Старец благословил братию отдыхать до обеда, а сам отправился принимать гостей — вспоминает Владимир Николаевич. — Нам он благословил зайти вечерком. В 5 часов мы зашли — Старец занят. В 8 часов — принимает людей. Только после 10 мы попали к нему на благословение: "Батюшка, вы ещё не отдыхали?" — спросил я Старца. "Да разве с вами отдохнёшь? От вас я уже на том свете отдохну, — добродушно засмеялся Старец и добавил — Да, пожалуй, и там не дадите…"

Батюшка умел дарить людям радость. Умирая, изнемогая, он говорил простые и добрые слова, своим светлым юмором подбадривал унылые наши души. "И никто не знал, сколько ему это стоило, — говорит матушка Агапита, которая была на послушании врача у о. Зосимы, — Как только выходили посетители, Старец сразу слабел: поднималась температура, часто он стонал — боли были невыносимые…" Эти невыносимые боли — это та цена, которую платил в духовной борьбе за спасение человека, душу, которая обращалась к нему за помощью, Батюшка вымаливал потом и кровью в буквальном понимании, как это открывал Господь некоторым его чадам:

"У моей дочери Оксаны были осложненные роды, на третьи сутки у ребёнка была замечена патология. Врачи поставили диагнозы: перинотальное гипоксически ишемическое поражение ЦНС, синдром повышенном нервно-рефлекторной возбудимости, коньюгоционная желтуха, судорожный синдром. В расстройстве поехала я к отцу Зосиме, в надежде, что по его святым молитвам всё разрешится, т. к. он мне много раз помогал. Когда я зашла к нему в келлию и всё рассказала ему о внуке он с уверенностью мне сказал: "Ваш внук обречён всю жизнь быть инвалидом и уйдет туда грешником. Лучше желайте, чтобы Господь прибрал сейчас — он там будет Ангелом". Я была очень подавлена, но Старец добавил: "Но у Бога можно вымолить всё, буквально всё, нужно молиться. Будем молиться со всей братией, а вы молитесь там". С этим я уехала. По святых молитвах Батюшки ребёнку становилось лучше и лучше. И я опять поехала в село Никольское. Когда я подошла к келье Старца, я затрепетала всей душой. Я тогда ещё не знала, что наш ребёнок уже здоров. Когда я зашла в келлию, у меня лились слёзы, и я не могла ничего сказать. Батюшка сидел в углу и терпеливо ждал, когда я смогу заговорить. Не зная, что со мной происходит, я плакала и плакала, и это были слёзы благодарности, которые послал мне Бог. Когда я почти успокоилась, Старец заговорил: "Скажу, трудно вымолили, а это всё нужно было перенести. Ваш ребёнок вполне здоров". А я ещё в слезах сказала: "Знаю, батюшка, знаю". А он ласково мне ответил: "Ну иди, бери благословение". Я подошла и спросила: "Почему, Батюшка, я волнуюсь и боюсь, когда к Вам прихожу?" "Чего меня бояться? Я — простой сельский мужик", — ответил он, но в моей голове, пробежала мысль: "Побольше бы нам таких "мужиков". А Батюшка опустил голову, и я поняла, что он прочитал мою мысль.

Выйдя от Батюшки и ещё не придя в себя от радости, я села на лавочку возле его окна. Обдумывая всё про исходящее, я ещё не знала, какими трудами Батюшка вымолил нашего ребёнка. И Господь открыл мне. Из кельи вышла матушка, которая ухаживала за старцем, и стала у меня за спиной. К ней навстречу вышла другая, и они о чём то говорили между собой, но разговора их я не слышала. А слышала только одно: "Не знаю, что и делать — как Литургия, так тазик крови". После этого я поняла, какими трудами Старец молиться за нас" (р. Б. Анна).

Когда архимандрит Модест вместе с братией из Старочеркасска посетил схимника в реанимации и своим чутким сердцем постиг смысл его страданий, слезы потоками лились из голубых глаз седовласого старца: он не мог без слёз созерцать этот великий подвиг любви смиренного страдальца.

После того, как о. Зосима пережил клиническую смерть, у него наступило облегчение: к радости своих чад он сам ходил своими ножками, совершал богослужение. Благодаря своим благодетелям схиархимандрит Зосима вместе с братией монастыря совершил ряд паломнических поездок к великим святыням православного мира: на святую гору Афон, по Святой Руси (Киево-Печерская Лавра, Задонск, Дивеево, Свято-Иоанновский монастырь в Санкт-Петербурге), ко гробу Господнему на Святую Землю. Эти поездки были духовным утешением и подкреплением для о. Зосимы, которое даровал всемилостивый Господь перед тем, как возвести своего избранника на его личную Голгофу.

Из книги о помощи по молитвам батюшки Зосимы при его жизни и по преставлении

Галина Николаевна Кормишина, Донецкая обл., г. Мариуполь:

Благодарю Господа Иисуса Христа, за то что Он по молитвам нашего батюшки Зосимы спас моих родственников от гибели во время чеченской войны 1996 года.

Я с детьми выехала из Грозного перед войной 1996 года, а мои сестры с семьями остались под бомбежками в г. Грозном. Очень переживала, не спала ночами, молилась. Решила пойти к батюшке Зосиме узнать о судьбе моих трех сестер с семьями. Рассказала все батюшке. Он спросил: "Как вы молитесь?" Я ему ответила, что читаю все подряд, что попадет под руку: Священное Писание, акафисты Пресвятой Богородице и Псалтырь. Сказала, что молюсь о них, как о живых, а может, их уже и нет в живых. Он закрыл глаза и долго так сидел с закрытыми глазами. Я думала, что он заснул, хотела уходить, но он с закрытыми глазами остановил меня и сказал: "Я Вам не все сказал". Батюшка Зосима открыл глаза и говорит: "Что сейчас творится в Грозном. Сколько гибнет людей русских и чеченцев ради наживы кучки "новых русских"".

Я очень волновалась, что он мне скажет о моих родственниках. Наконец он мне сказал, что все мои родственники живы, и даже квартиры, в которых они живут, все целы. Я от радости упала батюшке Зосиме в ноги и стала целовать ему руки со слезами радости и благодарности. Потом встала и шла к двери спиной, все благодарила и кланялась. Батюшка Зосима смеясь говорил: "Повернитесь да идите нормально". Дошла я до двери и опомнилась: "Батюшка Зосима, а иконочкой меня не благословили!"

Он сказал: "Слава Богу! Отошло". Это потому, что я от радости как помешалась. Батюшка сказал: "Что же Вы мне не написали имена своих родственников? Я за них буду молиться". И вот чудо! Закончилась война, и все мои родственники остались живы и здоровы, и все их квартиры остались не разбитые.

Благодарю Батюшку Зосиму за его горячие молитвы и вовек буду молиться за него.

Раба Божия Любовь, г. Макеевка:

Приезжаю к батюшке Зосиме за благословением на работу выйти (ребенку исполнилось 1,5 года). Получила благословение, подхожу к двери и вдруг меня батюшка останавливает и говорит:

— Люба, а как там твой свекор?

Я стою и думаю, почему это батюшка о нем вспомнил? Он же в церковь не ходил, два раза привозил в Никольское внуков крестить и то почему-то боялся батюшку. Говорил, что батюшка его пронизывал своим взглядом насквозь. Батюшка говорит:

— Передай ему мои слова. Пусть покается в своей прошлой коммунистической жизни и причастится, чтобы нам можно было молиться за него. Он находится на предсмертном одре.

А мы целый месяц свекра не видели, находились в селе у моих родителей. Еду в машине и думаю, наверное, за это время он заболел и сейчас увижу его умирающим. Приезжаю, подхожу к дому, а он стоит веселый, козочку пасет. Я передала слова батюшки, на что он ответил: "А что это батюшка про меня вспомнил? Я если поеду в церковь, то только к нему". Свекор попросил литературу у меня, чтобы подготовиться. Читал, но в церковь так и не хотел ехать с нами. Время шло, он заболел, попал в больницу. Я говорила, что нужно обязательно причаститься, а он отвечал, что сам хочет на своей машине поехать. Об этом я сказала батюшке, а он сказал: "Пусть сюда уже не едет, так как не доедет. Пригласи домой батюшку или повези в свою церковь, по месту". Когда я передала эти слова свекру, он ответил: "А зачем домой приглашать батюшку, что я, помираю?" После разъяснений о загробной жизни, мы договорились с ним через день ехать в церковь. Утром звоню, а он передумал и говорит: "Повези сначала бабушку, она уже старенькая, ей раньше помирать. А уж потом, после нее и я поеду". Через пять минут звонит свекровь и плачет: "Папа умер. Вышел во двор, упал и все". На третий день поехали в Никольское отслужить панихиду. Заходим, а батюшка говорит: "Так и умер без покаяния. В какую он тьму попал, какой скрежет зубов сейчас слышит. И только вы сможете вымолить его". Свекрови сказал, чтобы в церковь ходила, молилась, пирожки пекла и раздавала. "Его так вымолишь и сама спасешься".

Раба Божия Зоя, Владимирская обл., Гусь Хрустальный:

С батюшкой Зосимой я виделась всего один раз, за год до его перехода в вечную жизнь, в день Апостола Иоанна Богослова. Он в это время находился на стационарном лечении в Донецке, но приехал на литургию, правда, в самом ее конце, и сказал великолепную проповедь. Во время проповеди он, казалось, весь сиял, был радостным. Говоря об Апостоле и Евангелисте Иоанне Богослове, и нас призывал любить друг друга.

Он говорил с трудом. Его мучила одышка, но лицо излучало радость. Он ликовал. И с улыбкой сказал: "Я как колобок. Только колобок от дедушки да от бабушки ушел, а я еще и от врачей ушел. Мне каждые три часа нужно сдавать анализы. Я отпросился, чтобы поздравить вас с престольным праздником, но на трапезу я не могу остаться. Мне надо вовремя сдать анализ". И он пошел к выходу, благословив сразу всех. Но мне этого показалось мало, и я решила подойти к нему, взять благословение.

И вдруг батюшка закричал, глядя чуть выше меня: "А ты что здесь делаешь?" Нечего здесь тебе делать!" И своими деревянными четками ударил меня по больному месту. У меня в заднетеменной области чуть слева была опухоль размером с горошину, и мне было больно расчесывать волосы и мыть голову. А иногда, неловко повернувшись в постели, я тоже ощущала боль. Приехав из обители, я ожидала, что пройдет мигрень, но приступы повторялись много раз. А опухоль перестала болеть, и я о ней просто забыла. А когда через год вспомнила, не могла найти и места, где она была.

Слава Богу, что Он нам дает таких людей, как старец Зосима!

***

Слушала проповедь батюшки Зосимы об Успенском посте, в которой он говорил:

"Успенский пост, он всего лишь две недельки, оставьте всю суету". А я решила поклеить обои. Заварила клей, принесла в ванную, чтобы остудить. Ребенок двух лет находился в другой комнате. Поставила на пол и только отвернулась, чтобы воды налить, как мой ребенок сел в горячий клейстер. Ожоги были сильные. В больницу я не поехала, так как знала, что есть мазь от ожогов. Мазь привезли, но пузыри, как груши, остались. Я побоялась их срезать в домашних условиях. Пришлось мазь наложить на раны и на пузыри. Целую ночь была температура. Мы не спали. Была только одна мысль: как нам обо всем случившемся передать батюшке, чтобы он помог своими молитвами. Молились и сами.

А на следующее утро мои родители поехали собороваться в Никольское. Заходят во двор, а навстречу им идет, опираясь на палочку, батюшка Зосима и говорит: "Что ж ты, дед, целую ночь спал, а ребенок мучился?" Папа ответил, что он узнал об этом поздно, т. к. я не хотела никого расстраивать.

Батюшка направил родителей ко мне, и пока они доехали, по батюшкиным молитвам произошло чудо. Моя знакомая, которая уже знала о случившемся, утром привезла ко мне одну женщину, которая готовит мазь от ожогов. Эта женщина обрезала пузыри, наложила повязки с мазью и сказала ребенку, чтобы вставал и ходил. В это время подъехали родители. Афанасий поднялся, взял палку в руки и сказал: "Папа, мама, молитесь. Я как батюшка Зосима: у него ножки болят и у меня". У нас появились слезы на глазах, мы не могли поверить, что такое может говорить двухлетний ребенок. А через пять дней мы уже благодарили батюшку за его молитвенную помощь. Батюшка слышал нас на большом расстоянии, когда мы просили о помощи.

Наставления старца Зосимы. Из летописи 2002 года

"Будьте терпеливыми, трудолюбивыми. Святое трудолюбие — самое главное для инока. Им прогоняется бес блуда и другие. Не гнушайтесь никаким трудом. Прп. Иов Почаевский любил труд, особенно сад. В саду его и похоронили, и обрели нетленные мощи. На руках у него видны мозоли — он не боялся труда. А ручки у него мягкие: когда облачают в поручи, они гнутся, как у живого. Вот что значит — трудолюбие! А если будете отлынивать, лениться, никогда монахами не станете.

***

Батюшка просил, чтобы братия и сестры спели "Чертог Твой вижду". Нот не было, на память не знали, пошли за нотами. На это батюшка Зосима сказал: "Должны знать на память. По памяти служить будете. Придет время — на нарах будете со слезами петь "Чертог" и кушать баланду".

***

"Чертог" — мое любимое песнопение. В храме сумрак, горят только свечи. Лишь в одном алтаре свет — символ Царства Небесного. И мы просим Господа: "Просвети одеяние души моея и спаси мя… (Вздох)… от сна греховного". Просыпайтесь! Не отступайте от Господа, должен победить свет тьму в нашей жизни. Да сохранит вас Господь от этого сна греховного. Встречайте "Чертог" с любовью, со свечами, со слезами. Я завещаю вам: когда придет время моей кончины, пропеть "Чертог". Со слезой, не стесняйтесь этой слезы, чтобы Господь просветил одеяние души. Победите это искушение (сон, леность, нерадение), так, чтобы тьма не объяла вас, но чтобы светом духовным Фавора просветилась каждая душа.

***

Помогайте друг другу! Помолитесь за человека, если видите, что он в унынии. А молитва все может.

***

От Бога, не от людей посылаются страдания. На все воля Божия, слава Богу за все! Спаситель все терпел, святые угодники Оптинские, Печерские. Свт. Иоанн Златоуст говорил: "За все слава Богу". И с этими словами ушел в вечность, подражая Иову Многострадальному. Он жив и нам указует путь в Вечность. Трудность появилась — поцелуй крест святой, открой книгу праведного Иова, читай. Если ты несколько раз в году не читаешь книгу праведного Иова — ты недостоин называться христианином. Патриарх Сергий, гонимый "святошами", полностью Библию прочитывал за Великий Пост на пяти древних языках. Патриарх Алексий I при огромной загруженности прочитывал Библию на трех языках: русском, древнегреческом,церковнославянском.

Ты хоть за Пост все Евангелия прочитал? Тут с одним монастырем не справишься. А там — вся Россия. И находили великие святые на это время. Они учились этими книгами, как переносить страдания. Кто помнит, какое апостольское слово читается в Великую Субботу на паремиях? "Мал квас, а квасит все тесто". Так и эти святые отцы малы числом, а победили всю машину масонов, раскольников, обновленцев. Вот что значит питаться словом Божиим!

Вас всех ждет тюрьма, баланда. Не спасут вас квартиры, если отречетесь от Бога. Читайте книгу Иова Многострадального, вы почувствуете поддержку. И не говорите Богу: "За что?", но "За все слава Богу". Укрепи вас Господь!

Вчера говорил вам: "Просыпайтесь!" И кричит душа моя к вам. Вижу вас спящими. И Иуда приближается. И сегодня братия и сестры поют: "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный и одежды не имам да вниду в онь. Просвети одеяние души моея, Жизнодавче, и спаси мя". Вот этого просвещения души желаю себе и вам, возлюбленная паства моя. Даю вам пищу для размышления. Я пытался вас разбудить, и опять я вижу — все спят. Не смог я вас разбудить. Вот какими мы стоим. После сна — всегда падение и предательство. Бойтесь предательства Иудина, но будьте верны. Господь ждет нашего пробуждения. И будет ждать. Не унывайте, отрясите сон. "Се, Жених грядет". Время еще есть, долготерпение Божие велико. Бог, не карающий, — милующий — ждет. Как печально смотреть на ваши обезображенные лица! Они теряют человеческую красоту от сна. Пробудись, душа несчастная, окаянная!

Боюсь я спящим дать братское целование и благословение у престола. Просыпайтесь! Лукавое время. Гефсимания заканчивается, наступает Голгофа. <…> "Блюди, душе моя, не сном отяготися". Не простой сон, а сон Гефсиманский, когда Христос предается. Просыпайтесь. Поздно будет, когда застанут вас врасплох и будете предателями. Да укрепит Господь всех вас!

***

Стремитесь светлым лучиком быть! Господь не оставит. "Иди и больше не греши" — апогей христианской жизни. Господь простит, не осудит, поможет с Божией Матерью донести крест, наследовать Царствие Небесное. Господь ждет. Желаю вам, чтобы образом покаявшейся блудницы наполнилось сердце ваше и мрачный Иуда отойдет от вас. И со светом — в Вечность. (Слово Батюшки в Великую Среду)

***

"Сеченое сечется…" Какие слова! Вот вам духовная пища на всю дальнейшую жизнь, запас духовный. Великие дни… Слагайте в сердце эти мгновения. Эти службы надо знать на память. Владыка Григорий Чуков сидел в камере смертников. Их помиловали, и они радовались, как малые дети. Владыка знал Литургию наизусть, в сапоге хранил кусок антиминса и зашитые мощи. Стали служить Литургию. Зэки, урки молчали, каждый внимательно молился в сердце. Для Тела Христова — черный хлеб с отрубями и опилками, для Крови — выдавили сок из ягод вишни. Владыка преломил (ножа не было) и раздал на бумажках. Так они с бумажками вместе благоговейно съели Причастие. Русь Святая!!! Вот как умирали! А не так, как сейчас:

"Ой, подышать… на небо взглянуть". Духом стремились к Телу и Крови Христовой. И шли на смерть, не ужасаясь. Это было шествие радости. Пели "Со святыми упокой", свои имена поминали — радостно шли на смерть. Вот наши корни!

***

Да сохранит вас Господь от предательства Иудина! Да не будет этого с вами! Дай, Господи, не продать печать дара Духа Святаго и верность Святой Руси! Храните веру православную с любовью, со страхом, с мирным сердцем. Завтра для вас — или небо, или ад. Выбирай — или жизнь, или смерть. Помоги, Господи, вам избрать путь благоразумного разбойника, путь блудницы, но не путь Иуды, и мирно провести дни Святых Страстей. Дай, Господи, поклониться Божественным Страстем Христовым и воспеть Пасху — Светлое Христово Воскресение.

***

Вот путь, как войти в Царствие Небесное — путь Христова смирения. Ни отчитки, ни мироточивые иконы и чудеса — покаяние. Иоанн Креститель сказал: "Покайтесь". Путь Христова смирения, величия, духовной красоты. К пути духовному да стремится каждая душа. Осознанно приходите к покаянию. Не кощунствуйте словом, делом… Не исповедуйтесь там, где по нескольку человек — на общей исповеди. Только по единому! Осознанно приходите, хоть один грех вспомни, но не по книжке. Осознанно возненавидь грех; если не возненавидишь — никогда не избавишься, будешь рабом греха, похоти. Осознанно приходите, Господь ждет. Как благоразумный разбойник, хоть в 11-й час, на смертном одре вздохни. Вздох покаяния отверзает врата рая.

***

Вчера мне рассказали такой случай. Братия взялась разбить сухое дерево, а на нем скворечник. Как вылетела из него скворчиха, как набросилась на рабочих, так кричала, что все с дерева попадали. Вот как надо защищать свой дом, детей! Думаю об этой скворчихе с почтением. Сама природа дает нам образы нашей жизни. Труден наш жизненный путь. Вот эта скворчиха показала нам, как нужно поступать, чтобы семьи наши были защищены. Скворчиха нас учит мужеству. Вот такой мужественной должна быть женщина-христианка.

***

На службе в храме было мало людей. Батюшка сказал: "Где народ? На огороде сидят. А если бы любили Бога, чтили день апостола любви Иоанна Богослова, — Бог бы все давал. А так — все померзло. День апостола Иоанна Богослова — великий годовой праздник, а у нас — отбывалочка: моя очередь, не моя. Как легко потерять доверие и уже не восстановить его. Вы все гнилые. Я обличаю вашу внутренность крепкими словами. Вы такие внутри на самом деле, а еще и не нравится. Благословляю всегда чтить этот день. "Очищайте внутренности скляницы". Вы обидели меня. Формальное исполнение — это духовная смерть".

***

Мы сами себя лишаем радости грехами. Свято, чисто живите, смиренно. Где гордыня — радости нет, одно надмение. Убогая старушка молится, и озаряет ее радостная улыбка, светом духовным светится ее лицо, сморщенное, как горбушка хлеба. Господь не оставит! Не лишайте себя плодов духовной радости.

***

Жаждешь истины? Открывай Евангелие. Не так, как сектанты. Глава такая-то, стих такой-то — это кощунство. И толкование у них от своего ума, а у нас — святые отцы. Сохрани Боже, извратить слово Божие. Да не будет этого! Чувствуете, что человек в гордыне, как сектанты, уходите от этой гадости… "Отче наш" не знает и спорит, доказывает. Уходи от таких, изгоняй от себя. Сколько их ко мне подходило! Я "Да воскреснет Бог" читаю, а они бегут, аж ноги ломают. Никогда ничего не докажешь, только своей душе повредишь.

***

Дай Бог, мирно провести эту Святую Седмицу в семьях, на работе. Храните мир, радость, смысл. Запасайте консервацию на зиму. Старайтесь милостыню творить: сама сделала, своими руками, от рук своих и милостыньку подай.

Только не оскорбляйте Бога житием своим нерадивым. А если мы оскорбляем — остается тьма, тоска, скорбь. Да не будет этого с нами! Боритесь с этим искушением. Не так, как сегодня. Я пришел — трупы стоят в алтаре. Тот хлеб печет, тот еще где-то… Дорожите этим вечером. С любовью относитесь к службам. Оставляйте суету, идите к Господу. Господь всех ждет, оставляйте все дела, идите к Господу, тогда будет радость. А так не будет радости. Бегом к храму молиться, торжествовать, радоваться! Дай, Бог, чтобы вы поняли мои слова на всю оставшуюся жизнь! Христос Воскресе!

***

Если нападет бес гнева, убеги в другую комнату, в туалет — успокойся, рассуди все и вернись, по-мирному реши все проблемы. А если вышла ссора, первая попроси прощения — победи беса…

***

Обращаемся к Богу: "Помоги мне, Господи!" Исполнилось — сразу поблагодарили. И вам говорю: никогда не опускайте ни в церкви, ни дома благодарения.

***

Господь сподобил и в этот воскресный вечер благодарить Господа за прошедшую седмицу. И просим, чтобы простил наши грехи и благословения на дальнейшую жизнь. Что ни случится — за все слава Богу. За болезни, за скорби, испытания благодарим Господа. "Слава Богу!" — как говорит житие свт. Иоанна Златоуста. Нет нам оправдания — книг полно. Каждый должен прочесть житие.

***

Совершили чин монашеского погребения о. Илии. К середине отпевания приехал Батюшка. Он был возмущен до глубины души тем, что пели кое-как, стихиры читали, а не пели. Он говорил: "Вы бездушные. Брат во Христе почил, почему бы и не пропеть стихиры? Как вы относитесь, такая и кончина будет. О. Илия — образец монаха, священнослужителя: кроткий, смиренный, причастился, пособоровался. Молитесь ему о даровании христианской кончины. А вам никому ничего не надо — бездушие полное.

***

Мы радостью наполняемся, когда мир и утешение наполняют сердца. Свет Фаворский будет сиять на земле до скончания века.

Дай, Господи, чтобы у вас был светлый, радостный, чистый взгляд! Укрепи, Господи, бороть все искушения, побеждать диавола и во свете лица Твоего, Господи, увидеть спасение! Аминь.

Завещание

Аз грешный Схиархимандрит Зосима, основатель двух обителей (Успенского Свято-Васильевского мужского и Успенского Свято-Николаевского женского монастырей), оставляю последнюю свою волю:

и по смерти моей свято и вечно, до последнего издыхания храните все завещания, те священные традиции, ту особенность служб, записанных братьями и сестрами в монастырском уставе, сохраняя их до малейших подробностей и не допуская никаких отступлений;

строго держитесь Русской православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси;

в случае отхода Украины от Москвы, какая бы ни была автокефалия, — беззаконная или «законная», — автоматически прерывается связь с Митрополитом Киевским.

Из существующих монастырей тогда образовать Дом Милосердия, который будет выполнять святые законы милосердия: служение людям до их погребения. И эту заповедь обители должны выполнять вечно. Никакие угрозы и проклятия не признавать, так как они не каноничные и беззаконные.

Твердо стоять за каноны Русской Православной Церкви. В случае отпадения от единства Русской Православной Церкви (правящего архиерея не существует) монастыри переходят в ставропигиальное управление, под омофор Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси. Молю Бога и надеюсь, что Святейший Патриарх не откажет и примет под свой омофор.

Если сие будет невозможно, то монастыри переходят под самостоятельное игуменское управление по подобию Валаамской обители начала нашего столетия, находясь под видом светлых будущих времен единства Украины и России, которые, глубоко верю, неминуемо наступят, с чем и ухожу в вечность. По вопросам строительства:

Строительство главного собора монастырей основывается и совершается в честь Успения Пресвятой Богородицы и будет подобием Патриаршего Успенского Собора Московского Кремля.

Главная святыня — икона Успения Божией Матери, писанная на плинфе, по подобию чудотворной Киево-Печерской иконы Успения Пресвятой Богородицы. Главный престол освятить в честь Успения Матери Божией, правый придел — в честь преподобных Антония и Феодосия и прочих чудотворцев Киево-Печерской Лавры и именовать Печерским приделом. Левый придел освятить в честь преподобных Зосимы и Савватия и прочих чудотворцев и новомучеников Соловецких и именовать Соловецким приделом.

Нижний храм собора освятить в честь Всех Святых от века Богу угодивших и именовать Всесвятским. В соборе совершать службы только в воскресные дни, бденные и великие праздники.

Вторым храмом обители является храм Святителя Василия Великого и именуется Васильевским. При богадельни храм освятить в честь Сампсона Странноприимца.

При святых вратах устрояется колокольня и надвратная церковь в честь Иверской Иконы Божией Матери с чтимым образом Иверской Пресвятой Богородицы, писаным на Афоне.

При Никольском женском монастыре трапезный (для обоих монастырей) храм в честь Всех Святых в земле Русской просиявших. При храме Святителя Николая Чудотворца женский скитский корпус с домовым храмом в честь святого праведного Иоанна Русского Исповедника с чтимыми святынями:

Ковчег с мощами святого праведного Иоанна Русского Исповедника;Икона святого праведного Иоанна Русского Исповедника, писаная на Афоне.

На берегу водоема устрояется женский Знаменский скит в честь икон Божией Матери «Знамение» Курской Коренной и Новгородской с рубленой деревянной церковью в честь иконы «Знамение», келейным корпусом и деревянной часовней над кладезем.

В селе Александровка Марьинского района устрояется женский скит в честь святого благоверного Князя Александра Невского и Иверской иконы Божией Матери. При храме Александра Невского устрояется сестринский корпус с домовой церковью в честь Иверской Пресвятой Богородицы.

Над могилой моей матери — схимонахини Мариамны — устроить поминальную часовню.

При колокольне и Святых Вратах монастыря устрояется гостиный двор для паломников с трапезным залом в новой богадельне. При монастыре устроить образцовую пасеку с домом пасечника и часовней в честь Зосимы и Савватия. Возле Свято-Васильевского храма устрояется братский корпус с трапезным залом на первом этаже.

Трапезный храм и Будущий Успенский Собор завещаваю освятить Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию II. С сентября 2003 года при монастыре создать монастырскую школу, в которой будут изучаться:

История монашества.

Аскетика.

Творения Святых Отцов.

Гомилетика. Литургика.

Сектоведение.

Другие церковные дисциплины.

Также создать действенную Воскресную школу для подрастающих детей нашего будущего. Телевизоров и прочей сатанинской видеотехники в монастыре никогда не должно быть.

В обители основными языками должны быть церковно-славянский и русский, остальные — по мере необходимости. Отходя в жизнь вечную, последнее слово глаголю вам, дорогие братья, сестры и все молящиеся в обители нашей: держитесь Русской православной Церкви — в ней спасение.

Всем даю из гроба прощение, Бог вас да простит и помилует по Его велицей и богатой милости. Кто приходил ко мне за духовным руководством — держитесь святой обители: братья и сестры помогут вам, наставят на путь спасения. Преклоняя колени, прошу за все прощения у Высокопреосвященнейшего Митрополита Илариона и Преосвященнейшего епископа Алипия.

Прощальную и разрешительную молитву прошу прочесть Преосвященнейшего епископа Алипия, совершившего мой постриг в Великий Ангельский образ — святую схиму.

Все, что принадлежало мне при моей жизни, принимают братья и сестры обители по моей смерти. Икону Казанской Божией Матери в серебряном позолоченном окладе отдать Митрополиту Илариону на молитвенную память. Образ Пресвятой Богородицы «Трех радостей», принадлежавший царю-мученику Николаю II, отдать на помин души благодетелю нашей обители Нусенкису Виктору Леонидовичу.

Умоляю вас, братья и сестры! Храните святой устав монашеский, единство между собой, любовь, братолюбие; свято исполняйте священные традиции обители, пребывайте в послушании к отцу Наместнику и к матушке Игумении. Господь вас не оставит и по моей кончине и всегда пребудет с нами, охраняя обители от всякого зла. Какое ни случится искушение, — кайтесь и исправляйтесь. Желающих уйти из обители отпускайте как мирян, сняв все иноческие и монашеские одежды.

Отступивших назад не принимайте: они, как иуды, и находятся под вечным проклятием Божиим. Бродячих старцев — иеромонахов, если не будут соответствовать монашескому уставу, принимать не в число братии, а в богадельню.

Еще раз умоляю братьев и сестер хранить единство. Не разделяйте обители! В случае искусственного разделения не подчиняться и быть вместе.

Из гроба посылаю Божие благословение и даю всем целование, прошу ваших святых молитв, и Божия благодать не отступит от вас.

Прошу писать историческую правду о святых обителях и иконах, ничего не искажая, дабы была восстановлена историческая правда моей прошедшей жизни.

Оставайтесь Богом хранимы, братья и сестры нашей обители.

Божие благословение да пребудет на всех вас, на обители, на ваших семьях, на наших благодетелях.

Спасайтесь о Господе!

Основатель Успенской Свято-Васильевской и Успенской Свято-Николаевской обителей убогий

Схиархимандрит Зосима.

Сие завещание прошу прочесть у моего гроба перед последним целованием и раздать всем.

Подаю из гроба, бездыханный и безгласный, Мир, Любовь и Благословение Божие.

Схиархимандрит Зосима.

Больше книг на Golden-Ship.ru.

Оглавление

Воспоминания о схиархимандрите Зосиме

  "СПАСИ, ГОСПОДИ, ЛЮДИ ТВОЯ…"

  "ДА ПРОСВЕТИТСЯ СВЕТ ВАШ ПРЕД ЧЕЛОВЕКИ…"

  "ВЕРА ТВОЯ СПАСЛА ТЕБЯ"

  "И МОЛИТВАМИ ТВОИМИ ИЗБАВЛЯЕШИ ОТ СМЕРТИ ДУШИ НАША…"

Воспоминания Высокопреосвященнейшего Илариона, митрополита Донецкого и Мариупольского

Воспоминания схиархимандрита Алипия, наместника Свято-Васильевского мужского монастыря

Из воспоминаний монахини Варвары

Крестный подвиг схиархимандрита Зосимы

Из книги о помощи по молитвам батюшки Зосимы при его жизни и по преставлении

Наставления старца Зосимы. Из летописи 2002 года

Завещание