Битва галактик [Михаил Сурин] (fb2) читать онлайн

Михаил Сурин Битва галактик

ПРОЛОГ

Энергия. Чистейшая сила, пульсирующая в венах этого мира. Движущая материю. Дающая жизнь. Обжигающая. Переливающаяся слепящим жёлтым светом. Это Нити, сплетённые в клубок Реальности. Нити, к которым можно прикоснуться. Нити, из которых сплетено полотно этого мира, и лишь рука опытного портного может изменить его.

Тоон открыл глаза. Он умел видеть Нити, чувствовать их, работать с ними. Он – портной. Всю свою жизнь он развивал свои способности, превращая их в навыки.Здесь нужна осторожность. Нити обжигают, если их грубо схватить – они любят нежность. Но Тоон мог пока лишь менять полотно мира. Выйти за его границы могли лишь опытные креоны. Да, а кто знает, сколько там ещё миров? Непонятных, неизученных…

Тоон – отшельник. Все креоны – отшельники. Искусство Разящего Разума требует уединения. Путём долгих тренировок интеллекта, решая сотни головоломок, истязая своё немощное тело, превозмогая боль и усталость, креоны достигают совершенства в управлении Нитями Пространства. Для креона нет ничего сложного читать чужие мысли, передвигать предметы, не касаясь их, останавливать сердце на расстоянии, искривлять пространство и время. Весь мир для ригмейца – это переплетение Нитей. Достаточно только потянуть за одну, зажать другую, и клубок Нитей, составляющий разум другого существа распутается, высвобождая в пространство его жизненные силы.

Однако у всего есть свои последствия. Достигнув совершенства в управлении своим Разумом, проводя всё время в самосозерцании, креоны клана Данаи забыли о совершенстве физической силы и своего рода. Популяция креонов упала, некогда многочисленный народ стал редким видом. Тоон единственный креон на этой планете. Он ушёл от соплеменников, чтобы внести свой вклад в развитие Разящего Разума.

Влажный морской ветер принёс вечернюю прохладу. Тоон полной грудью вдохнул его. Вокруг креона первозданная красота этой планеты. Он сидел на вершине небольшого холма. Зелёная равнина вокруг граничила с зеркальной гладью моря, в которой отражался закатный свет уходящих за горизонт двух звёзд.

Тоон поёжился и застегнул куртку. Становится холодно, пора идти. Он встал и, опираясь на свой посох, направился вниз с холма. Надо добраться до своего замка до наступления темноты, иначе он рисковал столкнуться с неприятностями. Те, кто из-за кустов наблюдал за Тооном, не станут мешкать и наверняка захотят им закусить. А в темноте Тоон видел не так хорошо, как днём, он мог попросту не разглядеть Нити Пространства и дать отпор хищникам.

Эта планета заселена лишь коренным населением. Когда-то захватившие её пришельцы квирты давно оставили планету.Но здесь до сих пор осталась их развитая инфраструктура. Замок, в котором поселился Тоон – её часть – располагался в одной лиге от побережья, на высокой горе. Оттуда можно было наблюдать окрестности на несколько десятков лиг вокруг. Только за его стенами Тоон мог чувствовать себя в безопасности. Когда креон впервые оказался на этой планете, он не думал, что ему так повезёт. Ему не пришлось строить жилище, оно уже было. Тоон лишь улучшил общее состояние замка: обновил автоматику, запустил генераторы, установил на башни роботизированные пулемёты, которые были найдены им в подвалах. Ему не сложно было разобраться в системе квиртов – Нити Пространства были лучше всякой инструкции. Однако и крепость, с которой можно было наблюдать равнины, было хорошо видно. Горящие огни и печной дым привлекли внимание нежелательных соседей. Одними из них оказались гуцгуны.

Эти полуразумные членистоногие существа и трёх слов связать не могут, не задумываясь. Руководствуясь самыми примитивными инстинктами, они были хитры, наглы, жестоки и при этом падки на золото. Думая о них, Тоон поморщился. Это самый подлый народец, который ему приходилось встречать.

Первую волну членистоногих Тоон отбил огнём из пулеметов. Ни разу не видевшие такие штуки, которые изрыгают пламя и убивают на расстоянии, гуцгуны в панике разбежались. Во второй раз они вызвали Тоона на переговоры, во время которых Тоон убедил их оставить его в покое, иначе он прикажет этим "железным тварям" уничтожить их всех. Степняки снова отступили восвояси. Однако наблюдение за пришельцем не оставили.Впрочем, гуцгуны не беспокоили уже десять лун, и это было хорошо. Остаётся надеяться, что эти степняки вообще оставят его в покое. Тоон постоянно чувствовал их. И именно сейчас он почувсвовал незримое присутствие разведчика.

Тоон обогнул гряду валунов, практически вертикально вонзившихся в вершину холма. Его путь лежал вниз по склону на равнину, затем по остаткам мощёной дороги продолжался наверх к воротам замка. Идти недалеко, но Тоон прибавил шагу. Теперь он отчетливо слышал шорох позади себя. Гуцгуна надо застать врасплох. Улучшив момент, Тоон резко развернулся и взмахнул посохом. Сражённый мощным ударом гуцгун, пронзительно пища, отлетел в кусты. Тоон покачал головой. Ай-ай-ай, как нехорошо. Членистоногое оказалось в самом неудобном положении -извиваясь всем телом и бешено рассекая воздух лапками, гуцгун пытался перекатиться со спины. Тоон рассмеялся, так презабавно выглядело это существо. Наклонив голову, он с полминуты наблюдал за ним, после чего решил помочь степняку. Какая разница – одним степняком больше, одним меньше. Тоон осторожно поддел извивающееся тельце и подбросил его в воздух. Ловко перевернувшись, гуцгун встал на все шесть лапок.

– Что тебе надобно? – спросил Тоон.

Гуцгун отряхнулся от песка и, протерев фасеточные глаза, покосился на ригмейца.

– Тии-Таинирра в ярости… – прошипел он. – Тии-Таинирра говорить, это позор делить мир с червём. Тии-Таинирра не бояться железных тварей! Тии-Таинирра говорить, что ты убираться с нашей страны…

Опять та же песня. Тоон снисходительно посмотрел на степняка. Чем он им мешает?

– Передай вашей Тии-Таинирра, что она не имеет права решать, где мне жить, – холодно ответил Тоон. – Я никуда отсюда не уйду. И ей я уже говорил об этом. И если она снова считает, что мне тут жить нельзя, пусть посылает хоть всю свою армию. Я не сдвинусь с места.

– Она сделать так… – заявил гуцгун, зло уставившись на Тоона своими восемью глазами.

– Как предусмотрительно, – усмехнулся Тоон.

– Ты уверен в своих словах?

– Я не изменю свое решение.

Гуцгун попятился и, развернувшись, засеменил обратно по тропе.

– Я передать твои слова королеве. Жди сегодня в ночь… – многообещающе заверил он на прощание.

Имя Тии-Таинирра он слышит не впервые. Похоже, это их местная королева-мать – эдакий огромный жучище:восемь маленьких кривых лапок, два лупоподобных глаза и огромное кожистое брюхо, постоянно изрыгающее яйца, оплодотворяемые целой свитой обезумевших от постоянного экстаза шершней. Тоон поморщился – это, наверное, противная сцена.

Впрочем, слова степняка нельзя недооценивать. Похоже, Тии-Таинирра действительно что-то замышляет, если прислала парламентёра. Сегодня ночью, так сегодня ночью. Сегодня ночью нельзя ложиться спать.

Тоон подошел к стенам замка и, открыв крышку замка, набрал код. Тотчас включились подъёмные двигатели и огромные шестерни, заскрипев, подняли тяжёлые створки ворот. Пригнувшись, Тоон прошёл под ними. Автоматика сработала как всегда безотказно. Достаточно приложить руку к инфракрасному считывателю, и ворота опустятся. Тоон придумал это нововведение для экономии времени. Такие же считыватели есть и внутри кнопок кодового замка: даже если чужак наберет правильный код, ворота всё равно останутся закрытыми.

Весь замок разделен на пять секций, отгороженных высокими радиальными переборками. Если внешнее кольцо стен будет прорвано, это не значит, что замок захвачен. Для этого необходимо занять все секции одну за другой, что не так просто, как может показаться. На вооружении замка – пять зенитных турельных пулемётов класса А с встроенными дробовыми пушками PROTON (изобретение Тоона) на внешнем кольце стен, пять пулемётов UKHAN-5264 на башне, прикрывающие секции, и зенитный пулемёт напротив главных ворот. Все системы, за исключением зенитного пулемёта у ворот были автоматизированными и управлялись из рубки в башне. Собственно, туда-то и направился Тоон. Боевые системы необходимо привести в боевую готовность на случай внезапного нападения.

Тоон активировал систему. Десяток экранов вокруг него приветливо заморгали. Длинные тонкие пальцы ригмейца бегали по клавиатуре, определяя задачи для систем вооружения. Экраны отобразили картинку с камер ночного видения на пулемётах, одновременно выводя метки потенциальных целей. Зелёные метки – это цели, не представляющие на данный момент времени опасности, находящиеся на значительном отдалении от стен замка, их температура не превышала тридцати семи градусов. Красные цели – цели, находящиеся на расстоянии ближе двадцати метров от замка, с более высокой температурой. Телагуцгунов становились горячее, когда те были в ярости. Красных целей пока не было.

Тоон остался доволен. Теперь, по крайней мере, его не застанут врасплох. Микроволновка довольно пискнула и, раскрыв дверца, выдвинула поднос с ужином. Пора кушать. Ригмеец облизнулся, ведь на подносе его ждало любимое лакомство – тушёное мясо левиафана с грибами под овощным соусом. Тоон вдохнул пряный запах. Бесподобно.

Прежние владельцы замка – квирты – пользовались любопытными столовыми приборами, каких креоны ещё не видели – ножи и вилки. Очень эффективны в применении. Тоон ел медленно, стараясь растянуть удовольствие, тщательно пережевывая каждый кусочек. Левиафанов в этих краях водилось предостаточно, благо замок находился в двух лигах от берега, поэтому Тоон часто брал лодку и выходил в море, вооружённый одним лишь длинным гарпуном. И почти всегда возвращался с добычей.

Отправив тарелку в посудомоечную машину, Тоон приступил к организации своего отдыха. У него был тяжёлый день и ожидается, что таковой будет и ночь, так что он не может позволить себе бездельничать. Поэтому Тоон решил вздремнуть. В случае появления гуцгунов, система сама его разбудит. Скинув с себя плащ, Тоон отправился в соседнюю комнату, где его ожидала кушетка. Тоон лёг, вытянул ноги и закрыл глаза.

Сквозь пелену сна пробился вой сирены, возвращая Тоона к действительности. Тоон протёр глаза, уставившись на моргающую красную лампу над кушеткой. Даже толком поспать не дали, – про себя возмутился он, посмотрев на часы, и опустил свои длинные ступни на пол. Он не торопился в рубку, креон знал, что автоматика уже сдерживает напор противника, который наверняка не станет стучаться в ворота. Накинув на себя куртку, Тоон сладко потянулся и прошёл в уборную.

Шахта вентиляции донесла глухое уханье турельных пулемётов. Тоон недовольно покосился на решётку над своей головой. Значит гуцгуны всё-таки пошли на приступ. Что ж, пулемёты испытают их храбрость.

Холодная вода взбадривает. Относительной сохранностью системы канализации Тоонобязан предыдущим хозяевам замка, которые особенно тщательно следили за своей гигиеной, поэтому система канализации была практически в идеальном состоянии. Пластиковые сточные трубы не ржавеют, и время пощадило их. Тоон заменил лишь смесители, которые были сделаны из металла.

Тоон исполнил все заповеди гигиены и направился в рубку. Сверившись с показаниями системы, он надел тесные квиртские доспехи, которые явно не подходили ему по ростовке, перекинул через плечо ремень ручногофазера и поднялся по винтовой лестнице на крышу башни.

Первое, что увидел Тоон, заставило его не на шутку заволноваться. Прожекторы на стенах замка водили полосами света по наступающему полчищугуцгунов. Весь холм, все его подножие было покрыто живым пульсирующим ковром из тысяч блестящих чёрных тел. Их никогда не было так много. Это были гуцгуны-войны – сильные, крепкие, вооружённые огромными полуметровыми челюстями, необходимыми, чтобы резать и дробить. Пулемёты веером посылали трассирующие снаряды по фронту, однако они не могли сдержать наступление. Войны переползали через развороченные хитиновые тела соплеменников и с решимостью устремлялись на смерть. Воздух наполнился дикими воплями наступающих, треском пулемётных очередей и глухим уханьем тяжёлых дробовых пушек.

Тоон с сожалением вспомнил об отсутствии у него огнемётов. Достаточно только пробежаться по периметру внешнего кольца стен и залить фронт напалмом, и наступление гуцгунов захлебнётся в оранжевых отсветах пламени. Однако Тоон никак не мог остановить их медленное приближение к стенам замка, и степняки всё выше взбирались по склонам холма.

Едва лапки гуцгунов коснулись камня стен, они принялись взбираться друг на друга. Здесь пулемёты не могли накрыть их, и автоматика, скрипя шестернями, бессильно ворочала тяжёлые турели, пытаясь наклонить крутящиеся стволы орудий. Естественные выступы каменных стен лишь способствовали продвижению вверх.

Только теперь Тоон очнулся от охватившего его оцепенения. Пора, пора действовать, гуцгуны слишком высоко. Тоон сорвался с места, на бегу снимая с себя ручной фазер. Быстро пробежав по секционным переборкам, он оказался на внешнем кольце стен. Тоон снял предохранитель и направил красный луч на ближайшего степняка, мгновенно разделив его надвое. Находящиеся внизу гуцгуны возмущенно заверещали, и их вопль стал последним звуком, какой они издали. Тоон не намеревался сдаваться. Он побежал по стенам, выжигая гуцгунов по периметру. Пирамиды из их тел распадались, а оставшиеся в живых степняки, громко вопя, валились к подножию замка. Тоон снова обрёл спокойствие. Ему необходимо продержаться всего лишь два часа до восхода солнц, а затем степняки разбредутся по своим норам. Главное, чтобы ему хватило сил на эти два часа спринтерского бега по стенам замка.

Однако тотчас случилось непредвиденное. Тоон резко обернулся, и его глаза расширились от ужаса.

Турельный пулемёт второй секции внезапно заглох. Прямо под самой турелью болтались искрящаяся электропроводка, разрезанная, как ножницами, кривыми челюстями. На башне уже работал пулёмет UKHAN, прикрывающий секцию, превращая в кашу переползающих через стену гуцгунов, однако, когда в секцию повалила целая река вопящих тварей, Тоону стало понятно, что он не продержится и часа. Секция быстро заполнялась. Находящиеся там припасы – тюки с зерном, бочки с энергетиком – всё это быстро пожиралось. Внизу хлопнула крышка люка – гуцгуны прорвались в погреб.

Тоон понял, что на стенах он ничего уже не сможет сделать. Пробежав по переборке обратно на башню, он спустился в рубку и вышел на спецчастоту.

– Всем кто меня слышит!!! Всем, кто меня слышит!!! – закричал он в микрофон как можно убедительнее. – Терплю бедствие на планете Эрика! Атакован многократно превосходящим по численности противником! Всем, кто меня слышит, прошу помощи!

Тотчас запись ушла вшифровальщик, и спустя несколько мгновений сигнал ушёл в пространство. Тоон вздохнул. Теперь остаётся надеяться, что сигнал кто-нибудь примет и придёт на помощь терпящему бедствие креону.

Тоон встал из-за стола и расправил плечи. Его глаза были наполнены холодной решимостью. Сейчас или никогда. Креон проверил заряд фазера и снял его с предохранителя. Напротив ворот стоит пулемёт. Когда гуцгунысломают ворота, он займёт позицию за гашеткой. Когда гуцгуны прорвут линию огня, он отступит в башню и, обороняя сантиметр за сантиметром, завалит коридор гуцгунскими трупами. Он не сдастся, он падёт, как воин.

Тоон вышел из башни к пулемёту и, передернув затвор, направил ствол на ворота. В тот же миг тяжелые створки не выдержали и с глухим рокотом поддались. Вверх взметнулся яркий сноп искр, раздался скрежет металла, и сквозь образовавшуюся щель между камнем стен и косяком ворот полезли обезумевшие от ярости степняки. Тоон нажал на гашетку, разорвав очередью первых из них. Ворота снова заскрежетали и, задержавшись на мгновение, с оглушительным грохотом рухнули, обрушив во внутренний двор лавину чёрных тел. Тоон веером посылал снаряд за снарядом в огромную свалку перед ним, накрывая смешавшиеся ряды нападающих. Однако гуцгуны быстро оправились. Подгоняемые страхом перед королевой и отчаянным стремлением скорее преодолеть смертельное пространство, отделяющее их от позиции пулемётчика, они полезли вперёд.

Понимая, что при таком раскладе позицию он будет удерживать совсем недолго, Тоон закрепил на щитке пулемёта фазер и нажал на спусковой крючок, поджаривая наступающие ряды. Однако даже это не дало перелома. Тела гуцгунов валились всё ближе к пулемёту Тоона, забрызгивая землю перед ним зелёной кровью и выпотрошенными внутренностями. К великому ужасу Тоона степняки повалили через переборки секций по сторонам двора, это означало, что некоторые или, возможно, все секции, за исключением той, что оборонял сам Тоон, уже захвачены.

Разящий Разум. Как же Тоон про него забыл!

Всё пространство стало одним беспорядочным скоплением Нитей, находящихся в постоянном движении. Тоон-портной мог разделить одну Нить от другой, ухватить хвостик третьей, связать её с четвертой. Однако сейчас, похоже, был не тот момент. Нити были слишком напряжены, Нити слишком быстро двигались. Тоон попытался ухватить одну из них своим разумом, но она вырвалась и снова слилась с другими в бешеном хаосе. Тоон в отчаянии опустил руки. Не хватает выучки. У него ничего не получается!

А гуцгуны всё ближе, они почти подобрались к ступеням…

Прожектор над головой ослепил ярким светом. Недоумевающий Тоон поднял глаза вверх, не замечая широкий луч фазера, выжигающий пространство внутреннего двора. Второй луч обрушился на заполненные чёрными полчищамигуцгунов секции.

Внезапно мир вокруг озарила яркая желтая вспышка, уши резанул громкий хлопок, и что-то больно ударило Тоона в правое плечо.

ЧАСТЬ I ЯРОСТЬ БЕРСЕРКА

"Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка"

СнорриСтурлусон "Круг земной"

ГЛАВА ПЕРВАЯ Один в поле не воин

Александр Евгеньевич Жнец молча сидел в своей каюте и думал. События развивались совсем не так, как он предполагал, и капитан решал, каким наилучшим образом ему распутать этот клубок сомнений и противоречий. Именно в этот день он оказался в неловком положении, в каком может оказаться отец и капитан боевого корвета.

Во-первых, по отлёту с Капри, они забыли забрать с собой клирика Конгрегации Лордов Духовных, опоздавшего к старту. Святая обязанность ждать его прибытия на корабль, но Жнец, предположив, что он уже на борту, приказал взлетать. Теперь капитана, не соблюдающего Устав Флота и договорённости между светской властью и Конгрегацией, ждало по возвращении дисциплинарное взыскание.

Во-вторых, не досчитавшись клирика, он обнаружил на корабле ту, кого совсем не ожидал увидеть. Его двенадцатилетняя дочь всегда была проблемным подростком,хотя Жнец, по правде говоря, не имел проблем с её воспитанием. Занятия в гимназии она всегда посещала исправно, приносила домой только отличные отметки, была на хорошем счету в окружении. Мечта любого папаши. Но… только что младший помощник капитана ИгримФодор сообщил ему, что его дочь находится на борту корвета, который вот уже три часовых дня следует в открытом космосе. Как она могла пробраться? По Уставу на борту военного космического корабля не могут находиться гражданские лица. Получается, Жнец уже дважды нарушил Устав, не обратив должного внимания на процесс подготовки корвета к полёту. А как тут уследишь? Как всё проверишь? Для выполнения таких задач в распоряжении капитана двадцать человек экипажа. Только что Жнец сорвал своё негодование на младшем помощнике, ведающем в тот день погрузкой продовольствия в трюм. А когда о таком событии узнает командующий эскадрой, без трёпки не обойдется и сам капитан.

И самое главное, ей-то как объяснишь, что не следовало этого делать? Смотрит на него большими синими глазами, недоуменно моргает, оправдывается, мол, мне интересно стало, как оно там, на орбите, а в интернате, куда ты меня сбагрил, злобные матушки приказывают делать то, что делать совсем не хочется. А то, что корабль летит патрулировать отдалённые районы галактики, ей совсем не известно было, честно-честно. А так оно даже и интереснее, ведь чем дальше, тем интереснее, правда? А что касается каких-то уставов, то мы их в жизни не читали-с, нам еще учиться и учиться, двенадцать лет ведь, мы ж ещёё слишком молоды для каких-то уставов…

Жнец потер глаза. Да, Вика предоставила трудноразрешимую задачку.

И, наконец, эта история с пленником. Как оказалось, оставленная двадцать лет назад база на Эрике-6 была самовольно занята неизвестным пришельцем, и даже Тии-Таинирра, с которой шестьдесят лет назад был заключен союз, не смогла помешать этому. Что ж, приходится делать всё самому. А когда связист поймал с Эрики сигнал бедствия, стало понятно, что королева гуцгунов всё-таки выполняет свои обязательства. Поэтому Жнец тут же принял решение выслать "помощь" пришельцу. Десантный зонд немного поджарил степное войско, а после того, как огромный огненный шар разворотил ползамка, стало понятно, что захватчик складировал запасы топлива на открытом воздухе. Насчёт возмещения ущерба гуцгунам капитан Жнец уже договорился с Тии-Таинирра, королева осталась довольна переданными ей дарами. А что касается жертв, причинённых пришельцем и корветом, то королеве не надо беспокоиться – степняки быстро размножаются.

Самого захватчика немного потрепало этим взрывом – он уже один часовой день находился без сознания. Медики во главе с доктором Ямото старались вернуть к жизни пленника, ведь он должен сообщить, откуда он прибыл, с какой целью он самовольно занял станцию, сколько изначально было захватчиков. Необходимо также узнать какие планы были у него, какие действия предпринимались им на станции, и как скоро он должен был её оставить. Словом, допрос обещал быть интересным.

Про расу, к которой принадлежал пленник, было известно не так много. Планета с неизвестными доселе формами жизни была обнаружена внеорбитальным телескопом лет шестьдесят назад. По слухам представители новой расы обладали необычным способностями, которыми не обладал никто в известной Вселенной. Лишь их приблизительный фоторобот, слухи и рассказы очевидцев. Неизвестных аборигенов назвали ригмейцами. Поимка такого малоизученного экземпляра была выгодна для Жнеца, и он верил, что, что если она не вознесёт его на ступень выше по карьерной лестнице, то от предполагаемого дисциплинарного взыскания избавит точно.

– Ямото! – поднял трубку коммуникатора полковник. – Предоставь мне данные по пришельцу.

– Без изменений, командир, – послышался отрывистый голос. – Ему поставили капельницу со смесью питательных веществ, так что от голода он не умрёт.

– Это хорошо, Ямото, – погрозил пальцем Жнец невидимому собеседнику. – И постарайся, чтоб не один волос не упал с его шкуры, понятно? Этот абориген мне живым нужен.

– Так точно, командир, – отчеканил медик, – ни единого волоса!

– Чтоб все волосы были на месте! – поправил его Жнец и отключил коммуникатор. Что ж, будем ждать пробуждения.

Тоон медленно приоткрыл правый глаз. Свет. Белый потолок. Тихое урчание чего-то. Над самой головой Тоон разглядел монитор, на экране которого значились множество кривых, и мерцали непонятные знаки. По всему можно было догадаться, что Тоон находится в лазарете.

Однако что это за лазарет? Тоон не помнит, чтобы в замке было подобное помещение. Где он? И где бы он ни был, никто не должен знать о том, что Тоон очнулся. Тоон закрыл глаз и прислушался. Ни звука. Вполне вероятно, что Тоон здесь один. Ладно, пора действовать. Тоон сел на кушетке, на которой лежал и тотчас похолодел от ужаса. Прямо перед ним напротив кушетки на раскладном стуле сидела девочка и, не сводя глаз, спокойно смотрела на ригмейца. Тоон сглотнул и растерянно уставился на неё. Теперь всё понятно. Он на корабле квиртов. Превосходно, они спасли его. Тоон нервно заёрзал на кушетке, думая, что же сказать этой представительнице другой цивилизации.

– Привет.

Тоон вздрогнул при звуке её голоса. Странно, похоже, он впервые за несколько лет испугался. Он тотчас прислушался к мыслям, перетекающим между Нитями её разума, и определил, на каком языке говорит девочка.

– Эээээ… привет…

– Меня Вика зовут.

Маленькая девочка с длинными чёрными волосами и большими голубыми глазами. Так смело разговаривает с незнакомым. Значит, ей нечего бояться. Тоон поднял глаза и увидел над входом в медицинский отсек миниатюрную камеру. Всё понятно, за девочкой приглядывают, иначе бы ни за что не оставили наедине с незнакомым инопланетянином. Теперь квирты знают, что Тоон уже проснулся и, наверное, уже идут за ним.

– А кто ты такая? – осторожно спросил Тоон.

– Какая тебе разница? – насупилась девочка.

– Ну, просто интересно… – смутился Тоон и виновато посмотрел на Вику. – А долго я тут пробыл?

– Не знаю, я только четыре часа здесь сижу.

– Это много?

Девочка задумалась.

– Много вопросов задаешь, инопланетянин, – выдала она через некоторое время.

Тоон смутился и, едва попытался снова оправдаться, девочка, словно почувствовав что-то, вскочила на ноги.

– Так, ну ладно, мне пора, – заявила она, потерев коленки. – Сейчас к тебе придут. Будет интересно. Может, пытать будут. Я бы посмотрела. Но мне оставаться тут нельзя.

И, подняв решетку вентиляционного фильтра, исчезла в проеме.

Тоон удивился. Так она тут находилась без ведома врачей? Странные порядки у квиртов, однако. Детёныши лазают, где им не положено, нарушают стерильную чистоту медицинского отсека, занося с собой вредоносные бактерии и частицы из окружающего мира. Более того, ИЗ ВЕНТИЛЯЦИОННОГО ХОДА, где этих частиц должно быть в избытке. Тоон нахмурился. Не порядок. Надо будет прочитать девчонке пору лекций о правилах гигиены, если её отец ещё не соблаговолил.

Однако Тоон недолго думал об этом. От мрачных мыслей его отвлёк подозрительный скрип за дверью, словно кто-то вставил ключ в замочную скважину. Через несколько секунд дверь беззвучно раздвинулась, и в комнату вошли двое взрослых квиртов в белых одеждах. Тоон вопросительно наклонил голову. Очень интересно.

– Как себя чувствует больной? – спросила белокурая самка, надевая перчатки на изящные тонкие руки.

– У нашего капитана есть пара вопросов к пришельцу, – сказал второй, разминая пальцы рук, и голос его не предвещал ничего доброго.

Тем временем самка достала из-за спины маленькую сумочку и, раскрыв замок-молнию, явила взору Тоона блестящий шприц со странной серебристой жидкостью.

– Это чтобы вы чувствовали себя легко и непринужденно… – пояснила она.

– Прежде, чем мы начнём, я бы хотел задать вопрос: что вы делали на нашей станции? – спокойно спросил квирт, подходя ближе.

Тоон попытался собраться с мыслями.

– Я просто жил там, – сказал он правду как можно более убедительно.

Самец-квирт покачал головой:

– Видимо, беседы не получится. Ответ неверный, – и кивнул головой самке.

Тоон нервно сглотнул. Похоже, пора браться за Нити.

Рубка боевого космолёта представляет собой огромное овальное помещение, разделенное на две секции – капитанский мостик и шканцы. Узкий обзорный иллюминатор из металлостекловолокна на капитанском мостике открывал бескрайний космос. Открывающийся пейзаж портило только мерцание силового поля, предохраняющего толстое стекло иллюминатора от внешнего воздействия.

В широком капитанском кресле, небрежно откинувшись на спинку и подняв ногу на сиденье, развалился Жнец. Подперев голову рукой, капитан задумчиво смотрел в космос, испещрённый мириадами звёзд. "Пёс Войны" мчался уже два дня, не меняя курса и не сбавляя ход. Штурман Горсак на шканцах хорошо знал свою работу. Курс был рассчитан до мелочей, планет и блуждающих астероидов на пути не предвиделось, и это обстоятельство позволило капитану несколько расслабиться. Его мыслиулетели куда-то далеко, и в памяти всплыли воспоминания из далёкого прошлого.

Капитан был родом с Тониса – колонии на краю Федерации. Жизнь там протекала медленно и спокойно. Жизнь на отшибе Галактики. Однакомалоизвестная планета могла по праву назваться одной самых красивых. Поселение, в котором прошло детство Саши Жнеца, находилось на побережье неглубокого зелёного моря. Это был маленький рай:заросшие у подножия густой растительностью высокие белые скалынад белым пляжем.

Жнец ещё мальчишкой, как и все его сверстники, мечтал стать космонавтом. Как и все его сверстники, он бредил звездолётами, огромными космическими крейсерами, героями-велитами, отважными берсерками… Однажды Саша выточил из дерева Крылатый меч, после чего сам получил среди друзей гордое прозвище "Берсерк".

В двадцать пять лет Жнец покинул родную планету. Рейсовый звездолёт привёз его на Тихоан – одну из планет Центральной Галактики.Тихоан можно абсолютно точно назвать промышленным центром Федерации. Планета была практически полностью заселена, и с трудом можно было отыскать хоть какой-то уголок природы, не освоенный человеком. Огромный город, населенный десятками миллионов жителей, теснота, постоянный гул были непривычны парню, который прибыл из тихой окраины Федерации. Молодой "деревенщина" с трудом вписался в быструю жизнь "цивилизованной" планеты. Он снимал комнату на верхнем этаже, казалось, под белым брюхом неба.

Однако Жнец не сдался. Русских славян в городе было немного, и Жнец с большой охотой примкнул к небольшой общине. Там он познакомился с Аллой Мезиновой. Симпатичная девушка сразу обратила внимание на высокого широкоплечего парня, который заметно выделялся среди щуплых "городских", да и сам широкоплечий парень оказался не прочь познакомиться поближе. Так сложилась ещё одна молодая пара. Алла и Александр были очень дружны и во всем помогали друг другу. "Мы должны идти вперёд, не задерживаясь" – эта случайная фраза Александра стала их неофициальным девизом. Через год они попытались поступить в лётное училище. Александра с его великолепными физическими данными приняли без экзаменов, а Алла, отлично сдав экзамены, провалила физподготовку. Упорный Жнец и тут предпринял все необходимое и так тренировал Аллу в спортзале, что через полгода девушка вошла в ту самую группу, в которой учился сам будущий капитан. Ичерез несколько недель молодые люди оформили свои отношения официально.

Через три года началась служба. Александр поступил в команду фрегата "Синко Льягас", а Алла оказалась штурманом линейного крейсера "Адриатика", и они стали видеться всё реже.

А затем наступили тёмные времена.Сенат Федерации принял директиву "Счастье индивида – в пространстве", согласно которой планировалось масштабное освоение соседних звёздных систем. Колонизация, обернувшаяся вторжением. Местные цивилизации отказались принять покровительство людей, и люди начали вооружённое наступление. Звёздный десант оккупировал планету за планетой, выжигая поселения и истребляя мирных жителей. Согласно Особому Постановлению Консулата Федерации, над каждой планетой назначался наместник, а всё местное население сгонялось в резервации. Человеческая цивилизация расширяла свои границы.

К счастью семейства Жнецов, "Адриатика" и "Синко Льягас" были в одной эскадре. За отличные боевые заслуги члены команды боевых кораблей их звена получили увольнительные, и Александр и Алла получили возможность быть вместе. Ожидаемым итогом стала беременность Аллы и рождение Вики Жнец. В связи с этим счастливым событием чета была поселена на одной из колонизированных планет -на Капри, и прикомандирована к гарнизону местного форта.

Через год случилось непоправимое. Сильные грозы в сезон дождей на этой планете не редкость. Молния замкнула систему охраны одной из резерваций, ина одной из секций забора пропал ток, чем и воспользовались аборигены. Всё произошло так внезапно, что никто не успел опомниться. Массовое восстание обернулось огромными жертвами. Так был уничтожен город Крон с миллионным населением, десятки других поселений, несколько фортов было стёрто с лица планеты, сожжен центральный космопорт, выжжены плантации кристаллитов. Для Жнеца восстание обернулось чудовищной трагедией, которой он даже не мог представить. Над морем был сбит рейсовый аэробус с тремя тысячами пассажиров, пилотируемый Аллой. Вне себя от горя и ярости Жнец возглавил карательный отряд и огнём и мечом прошёлся по "заражённым" территориям. Берсерки под его руководством обратили в бегство восставших. Именно Жнец санкционировал применение ядерного оружия, которое уничтожило резервацию. Именно Жнец проследил за тем, чтобы были уничтожены все аборигены. Все до единого.

Совет командования положительно оценил его рвение. Да, им нужны такие люди. Отважные, гордые, немного безумные. Более того, люди, которые жаждут мести и видят врага в каждом, кто имеет нестандартный цвет кожи, нестандартный крой одежды или нестандартное строение тела. Жнецу доверили сорокапушечный двухпалубный корвет "Пёс Войны" с двадцатью членами экипажа, тридцатью пятью членами боевой команды канониров и отрядом берсерков на борту. Корвет был прикомандирован к Первой ударной эскадре Второй звездной армии – словом, постоянно находился на острие атаки.

Так дожив до тридцати пяти, полковник остался один с маленькой дочкой на руках. Он вскоре остыл. Его Вика – его маленькая радость, в которой он видел не только свое продолжение, но и продолжение её матери. Вика росла очень смышленой девочкой, очень подвижной, даже слишком. Отцу доставляло удовольствие осознавать то, что она становится едва ли не отражением своей матери, так она на неё была порой похожа. Такая же рассудительная, обстоятельная, заботливая. Такая же общительная, всё время в центре внимания. Отправляясь в патрулирование, Жнец отправлял её, как и другие офицеры Флота, в интернат Конгрегации Лордов Духовных, поручая её заботливым монахиням на попечение, всякий раз волнуясь и обещая непременно вернуться. Там в ней воспитают самые лучшие качества гражданина Федерации – благородного, верующего, безгрешного. До сего момента он исправно выполнял своё обещание, однако, похоже, Вике надоело его ждать. Как она незаметно выскользнула из здания интерната, для него остается загадкой. Ведь здание-то с его надежной охраной нельзя покинуть иначе как через парадный выход на рейсовом аэробусе. Похоже, девочка не так проста, как может показаться на самом деле, и даже отец не знает всего, чему она могла научиться в интернате в его отсутствие.

Теперь остаётся вопросом то, как можно скрыть от руководства появление ребёнка на военном судне. Жнец может только одно – посадить Вику под арест, заперев на все замки в своей каюте. Что капитан и сделал. Развалившись в своем кресле, он был абсолютно спокоен насчёт неё. Уж из его каюты девчонка точно никуда не денется. Да и куда?

Капитан сладко потянулся. Теперь он спокоен…

– Командир, у нас проблемы… – Ямото взволнованно прошептал ему на ухо.

Жнец покосился на трясущегося от страха медика.

– Пришельца убили? – медленно проговорил он.

– Да нет… тут он…

Через несколько секунд доктор Ямото семенил за командиром, направляющимся в медицинский отсек.

– Мы ничего не могли поделать! – виновато оправдывался он. – Синица исчез! Просто раз и исчез! Как такое возможно? Едва он подошел к аборигену, как он пропал, и от него осталось пустое место.

– Я знал, что это необыкновенный абориген, поэтому и сказал тебе его беречь! – Жнец поднял указательный палец вверх.

– Он оказал сопротивление! – не унимался медик.

– Я тебе покажу сопротивление, – прошипел капитан.

Когда Жнец в сопровождении Ямото появился на пороге палаты, абориген сидел, сложив ноги, на койке и, закрыв глаза, быстро перебирал длинными пальцами рук в воздухе. Испуганная медсестра забилась в дальний угол.Поджав ноги, она неподвижно сидела на полу, не смея шелохнуться. Не каждый день пропадают люди. Жнеца самого охватил липкий страх, однако он решил держать его глубоко в себе и подавлять всеми силами.

– Я – капитан Жнец, – представился он. – Я думаю, произошло недоразумение, однако его можно загладить.

Ригмеец перестал перебирать пальцами.

– Что произошло? Мы могли бы договориться… – развел руками Жнец.

– Зачем?

Тоон открыл раскосые глаза и внимательно посмотрел на капитана.

– Зачем нам договариваться? – повторил ригмеец. – С врагами не договариваются.

Жнец удивлённо приподнял правую бровь:

– А кто сказал, что мы враги? Я не говорил.

– Так по всему видно.

– То есть? – не понял Жнец.

– На моё жилище нападают, я ранен, потерял сознание, а когда очнулся здесь, увидел перед собой девочку…

Жнец побледнел и раскрыл рот. О какой девочке говорит этот абориген?

– …вижу перед собой девочку, которая сообщает, что, возможно меня будут пытать. А потом приходят эти двое, – Тоон указал на перепуганную медсестру, – и она достает иглу, чтобы я чувствовал себя легко и непринуждённо. Как это понимать?

– Ну, во-первых, никакой девочки на борту корабля нет, – поспешил опровергнуть доводы инопланетянина капитан Жнец, – это плод вашего воображения, во-вторых, пытать никто никого не собирался, это точно, в-третьих, это была не просто игла, это был шприц… ээээ… шприц с чем? – Жнец покосился на медсестру.

– С им… имму… иммуноммммм…

– Со специальным иммуномодулятором, – ответил за неё Жнец.

Тоон махнул рукой:

– Какая разница. Девочка была, это я точно знаю. Я всегда могу отличить дух от физического тела. В любом случае, я требую, чтобы меня немедленно высадили обратно на планету, с которой меня похитили. И желательно поближе к замку. И верните мне одежду, наконец.

– Кстати, мне сказали, что один из медбратьев пропал из этой палаты непонятным образом посредством кого-то из здесь присутствующих… – Жнец поднял указательный палец вверх.

– Я переместил вашего врача в машинное отделение. Там его ищите.

При слове "переместил" медсестра в углу сползла ещё ниже, испустив странный горловой звук.

Жнец улыбнулся. Теперь-то он получил нужную информацию, и его руки развязаны.

– Не выйдет. Ты так долго лежал без сознания, и мы так далеко улетели от этой планеты, что её уже не видно даже с помощью светоскопа. И возвращение туда будет грозить тем, что нам не хватит топлива, чтобы вернуться обратно на базу. Давай сделаем так – ты прибудешь вместе с нами на нашу базу, и мы как-нибудь уладим вопрос с твоим возвращением. Как тебе? Возможно, это будет пассажирский лайнер или грузовая баржа, которая будет держать курс мимо Эрики, и тебя сбросят на планету со спасательной капсулой… Не бойся, это безопасно. А пока что располагайся, будь, как дома… – Жнец усмехнулся, – но не забывай, что ты в гостях.

Тоон схватился за край кушетки.

– Ну нет! – скривил он рот, обнажив белые клыки. – Немедленно возвращай меня обратно! Спасательной капсулой или без! Я знаю законы физики! Я просто должен быть именно на этой планете! Я требую…

– Да кому нужны твои требования… – прорычал Жнец и повернулся к толпе любопытных матросов, столпившихся позади него в дверях палаты. – Заприте его, ребята. Елизавета, вы идёте с нами или остаётесь?

Медсестра, видимо, сразу сообразила, чем грозит ей уединение с ригмейцем. Доселе сидевшая в дальнем углу и испуганно смотревшая то на Тоона, то на Жнеца, она сорвалась с места и что есть ног бросилась к двери. В сторону полетел сломанный каблук, однако его потеря не остановила обезумевшую девушку, которая выбежала из палаты и, растолкав матросов, бросилась сломя голову по коридору. Тоон тоже вскочил с кушетки, он тяжело дышал.

– Вы не посмеете! – закричал он.

– Ещё как посмеем, – холодно проговорил Жнец и, отступив назад из палаты, нажал на кнопку замка. Дверь палаты мягко задвинулась.

Жнец обернулся к толпе вопросительно смотрящих на него матросов.

– Ямото! – подозвал он медика. – Принеси мне в каюту видеозаписи с камеры наблюдения в этой палате. Я просмотрю их сам. Лично. – Тут капитан покосился на своих матросов и топнул ногой. – И чёрта с два найдите мне эту девочку!

ГЛАВА ВТОРАЯ Я мыслю, значит существую.

Жнец заперся в своей каюте и вот уже час внимательно просматривал видеозаписи с камер наблюдения из комнаты, куда был помещён Тоон. Никаких девочек на экране монитора планшета он пока не увидел, несмотря на то, что буквально впился глазами в экран. Однако самое интересное было вовсе не в этом, – в том, что сама Вика куда-то пропала. Ради обнаружения дочери Жнец готов рискнуть. Он уже дал необходимые указания команде и даже назначил награду матросу, нашедшему девочку. Капитан прекрасно понимал, что корабль не бесконечен, покинуть его без риска для жизни невозможно, поэтому Вика сама рано или поздно найдётся. Именно эта мысль удерживала его от панического состояния, которое могло бы нахлынуть в любую минуту. Ничего удивительного – капитан, как и любой ответственный родитель, был готов на всё ради своей дочери. Некоторое время назад он начал даже подозревать своего пленника, ведь недаром такие аборигены считаются великими колдунами. Спрятал пади его девочку где-нибудь в обшивке корабля, а она там бьётся между балок, кричит, а её никто не слышит… Жнец вздрогнул и отбросил эти страшные мысли. Чепуха какая-то в голову полезла.

С другой стороны, это вполне могло бы оказаться правдой. Жнец сам понимал, что задержание ригмейца на этом корабле могло показаться тому противозаконным, так как ему так и не объяснили причины задержания, сославшись на нормы законодательства Федерации. Несанкционированное похищение является преступлением, однако капитан мог себя оправдать тем, что ригмеец не стал вести переговоров, сразу выдвигая требования, и ввиду опасности субъекта для экипажа Жнец вынужден был изолировать его. Жнец поговорит с ним позже, когда ригмеец немного успокоится. А пока что пусть тот думает, что хочет.

Жнец немного отвлёкся от происходящего на экране, однако нечто непонятное и из ряда вон выходящее внезапно приковало его взгляд к изображению. Он развернулся к монитору и пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре. Запись отмоталась на несколько секунд ранее и теперь воспроизводилась на более медленной скорости. Жнец внимательно просматривал запись, вглядываясь в каждый пиксель. Внезапно на экране, именно там, где он увидел в первый раз, мелькнула до боли знакомая головка его дочери. Мелькнула и тут же пропала, будтокто-то ранее неумело заретушировал пленку, пропустив один кадр. Жнец снова отмотал назад и остановил воспроизведение именно на этом кадре. Теперь перед ним вместо одной задачи встали сразу несколько: куда исчезла Вика, как она оказалась в камере ригмейца, и как ей удалось обойти все степени защиты и остаться невидимой для видеокамер.

Внезапно Жнеца осенила мрачная догадка. Набрав комбинацию клавиш, Жнец вызвал на экран трехмерный чертёж корабля. Полковник пытался представить себе,как Вика могла бы выбраться из капитанской каюты и пробраться в камеру ригмейца. Именно чертеж судна помог ему рассеять все сомнения. Широкая вентиляционная шахта вела с верхней палубы корабля, где располагались кислородные баллоны, к нижней, а затем в трюм и разветвлялась по отсекам. Одна из вентиляционных решёток должна быть в спальне, где-то рядом с полом. Туда-то и направился Жнец. Да, конечно, как он раньше не догадался! Это самый простой вариант. Если Вика с легкостью смогла покинуть самый закрытый и охраняемый интернат на всей планете, тогда ей не составит труда выбраться из капитанской каюты и отправиться на прогулку по кораблю. И если теперь решётка вентиляции откинута в сторону, или болты на ней закручены не так туго, как обычно, значит, девочка так и поступила.

Жнец встал из-за стола и прошел в спальню. Осмотревшись, он обнаружил, что вентиляционная решётка находилась за большим шкафом, и было весьма сомнительно, что Вика при своем малом росте и весе могла отодвинуть его, или иным образом сделать доступным вентиляционный ход. К сожалению Жнеца, разгадка исчезновения Вики была им не найдена.

Но Жнец не сдавался. Должен же быть хоть какой-то выход! Не может же его дочь проходить сквозь стены и оставаться невидимой! Да и само исчезновение Вики могло поставить под вопрос его репутацию. Уже сам факт её нахождения здесь нарушал одну из статей Устава. А её обнаружение могло ввести команду в негодование. Хороший капитан тот, кто свято чтит законы и подаёт своей команде пример, сохраняя дисциплину. Жнец почесал затылок. Может быть… Он открыл шкаф.

– Папка, привет! – донеслось оттуда, и что-то маленькое, черноволосое бросилось ему на шею. – Как же долго ты меня искал!

– Я вот тебе задам сейчас пару оплеух, увидишь, как я тебя тут искал, – сурово отметил отец, приглядевшись.

Вика надула губки и опустила глаза.

– В моей команде ходят слухи о какой-то девчонке, которая бродит по кораблю, но которой никто не видел. Ещё не хватало, чтобы говорили о каких-то призраках. Мне на руку спокойствие команды, иначе берсерки взбунтуются и оставят нас на ближайшей планете.-Жнец опустил девочку на пол и с укоризной посмотрел на неё.- Я уже объявил тебя в розыск. Они, конечно, не знают, что ты моя дочь и существуешь здесь и сейчас, поэтому отнеслись несерьезно к награде за твою голову.

Вика усмехнулась.

– Ты бы объявления развесил по всему кораблю, мол, разыскивается преступник, вооружен и особо опасен, – предложила она.

– Так и хотел сделать, – буркнул Жнец. – Так, а теперь марш в койку, сейчас соображу что-нибудь тебе поесть. И больше так не делай! – добавил он.

– Хорошо, папочка! – лукаво улыбнулась Вика.

Однако уже через два часа она сидела в камере, где заточили Тоона, и, хихикая, рассказывала ему о том, как она перехитрила своего отца.

– Он, несомненно, хороший, нхозяин из него никакой! – улыбалась она. – Да и как так возможно – жить в этой самой комнате и не знать всех ее прибамбасов? Я-то сразу догадалась, что всё там не так просто.

– И что же там сложного? – поинтересовался Тоон.

– А в том-то все и дело, что есть там вентиляционная решётка.

– Это я давно понял, что она там есть.

– Как так?

– Ты пробираешься ко мне из вентиляционного хода.

– Точно! – согласилась Вика и продолжила. – Так вот, решётка загорожена шкафом. Так я пробралась в шкаф и сдвинула заднюю панель за одеждой в этом шкафу. Эту панель, оказывается, сдвигать можно, она ничем не закреплена. Я отодвинула её и открыла решётку. И вот я здесь!

Тем временем, Жнец решал на мостике серьёзные задачи. "Пёс Войны" благополучно преодолел пятьдесят девять астрономических единиц в открытом космосе и теперь, сбрасывая скорость, приближался к первому форпосту людей на пути к Капри.

Неправильная шестигранная пирамида станции "Эрио-517" закрепилась на блуждающем астероиде, словно рыба-прилипала. Но с одной лишь разницей, что здесь"рыба-прилипала" могла управлять движением своего "хозяина". С этой целью на его поверхности были закреплены восемь двигателей, которые должны были корректировать траекторию движения астероида. Сейчас астероид вращался вокруг небольшой по своим размерам, ледянойпланеты Орри, и, согласно информации, имеющейся у Жнеца, готовился вскоре отбыть в открытый космос для проверки пограничных буёв. Свет от далёких звезд Альфа Центавра и Проксима Центавра долетал до батарей станции, поэтому она всегда была обеспечена энергией. С виду станция могла показаться мирным научно-исследовательским блоком, если бы не четыре 190-миллиметровые пушки класса С,выставившие свои дула в космос, способные пробить любую броню.

– Диспетчер, я -"Пёс Войны", прошу разрешения на стыковку, – монотонно говорил в микрофон парнишка-радист, склонившись над приборной доской напротив Жнеца, лениво развалившегося в своем кресле. – Прошу разрешения на стыковку в целях пополнения продовольствия и обмена информацией…

– Я "Эрио-517", нахрена вам продовольствие, у нас у самих немного осталось! Сами ждём звездолёт с Криллона, – проскрежетал голос в рации. Радист обернулся к капитану, возмущённо сжав кулаки, Жнец же даже бровью не повел. – Однако в целях дружеского общения можете присосаться! – добавил голос в динамике.

– Скажи, что у нас на борту двадцать голодных берсерков, они-то ему обеспечат дружеское общение, – хмуро проговорил Жнец, обращаясь к радисту.

Командиры боевых десятков берсерков скандинавы Гуннар и Ульрик, также присутствующие на мостике, хищно улыбнулись. Огромные и волосатые, они внушали больше страха, чем уважения. Радист покосился на них, сглотнул и повернулся к микрофону.

– Мы готовы совершить стыковку! – доложил он.

Рулевой Джейсон Дрейк отключил систему торможения, и "Пёс Войны" медленно подошел к станции. Корвет вошел в тень, отбрасываемую астероидом, и на мостике воцарилась темнота. На одном из экранов появилась широкий блин стыковочного люка, освещаемый прожекторами, всё увеличивающийся в размерах. Жнец распрямился в своем кресле и нервно застучал пальцами по поручню.

– Левее… выше… прямо… – бормотал он, словно подсказывая рулевому, но тот, бравый парень лет двадцати семи, явно знал, что надо делать. Через три минуты стыковка быласовершена. Тяжелый грохот с левого борта и скрежет фиксатора известили о соединении корвета и станции. Жнец встал с кресла и потянулся, хрустнув позвонками.

– Пошли, обеспечим им живое общение, – он подмигнул двум берсеркам, сидящим рядом с ним.

Через несколько минут все желающие попасть на станцию столпились в шлюзовом модуле. В переходник уже был закачан воздух, активирован гравитатор, и два десятка матросов с нетерпением ждали, когда двери люка раздвинутся. Позади послышался топот множества сапог, – появился капитан в сопровождении берсерков.

– Фодор! – махнул рукой Жнец. Младший помощник капитана, находившийся рядом тут же, сообразил, что от него требуется, и направился к гермоворотам. Там, рядом с ними был пульт управления. Приподняв жестяную крышку, матрос набрал пароль. Мгновение спустя раздалось шипение, словно десяток паровозов разом запустили двигатели. Механизмы заскрипели, и тяжёлые стальные створки медленно разошлись в сторону.

– Ну, добро пожаловать на "Эрио"! Я сержант ГриОдарри. Осторожнее на ступеньках, у нас тут гравитаторбарахлит, можете стукнуться головой о потолок… – за дверью в переходнике стыковочного шлюза стоял человек со значком смотрителя станции на груди, эдакий толстый рыжий бородач. Глядя на его физиономию, можно было решить, что проблемы здесь не только с гравитатором, но и с горячей водой, поскольку по его блестящему потному лицу, свалявшейся бороде и крепкому запаху было ясно, что лично он не мылся недели три, а то и месяц.

Жнец усмехнулся и поприветствовал смотрителя. За ним выстроились два десятка берсерков при полном вооружении.

– О-о-о-о… берсерки… – проблеял смотритель, раскрыв рот от удивления.

Капитан аккуратно отодвинул смотрителя и прошёл внутрь станции. Впереди тянулся коридор, заканчивающийся развилкой: тремя раздвижными дверьми.

– Я, конечно, понимаю, что поделиться вам нечем, это понятно… – Жнец поморщился, – однако в целях продолжения миссии нам необходима вся информация, которая у вас есть.

– Вся-вся? – смотритель засеменил за ним.

– Я продиктую, какая именно, – уточнил Жнец.

Смотритель тем временем выбежал вперёд и, открыв одну из дверей, повёл делегацию по длинному переходу.

– Похоже, Федерация совсем забыла про нас, – оправдывался он. – Мы уже больше месяца не получали продовольствия и известий с большой планеты. Гравитатор почти совсем вышел из строя, тем более, что он стоит здесь без ремонта едва ли не с самого основания станции. Мне уже самому кажется, что станция сама вот-вот развалится на части, многое здесь уже в весьма дряхлом состоянии. Орудия только хороши, так как ими ни разу не пользовались, так что если что мы супостату покажем кукиш, мать его… – смотритель сделал грозное лицо и затем добавил, повеселев. – Одно радует – срок службы подходит к концу. Вернусь на родную планету, а там женушка, детишки…

– В первую очередь женушка! – бросил кто-то из берсерков, и вся когорта дружно захохотала.

Смотритель съёжился и, покосившись на следующих за капитаном мускулистых великанов, заключил:

– Вы уж там замолвите за нас словечко, что мол, есть такая станция на краю системы…

– Ладно, – махнул рукой Жнец.

Смотритель тем временем, хлопнув рукой по запылённой сенсорной панели замка, открыл одну из дверей и вывел делегацию в просторное помещение одного из отсеков станции. Полковник с раздражением отметил, что освещение здесь практически не работает, а единственная лампочка, висящая, словно бусина, на тонком проводе над выходом, моргала, угрожая погаснуть совсем. Однако темнота не помешала полковнику разглядеть, что помещение это завалено разнообразным ненужным оборудованием, а на полу тут и там разбросаны инструменты. Смотритель случайно чикнул ногой гаечный ключ, и тот, звеня, отлетел в противоположный угол.

– Какова численность экипажа? – поинтересовался Жнец.

– Пять человек, включая меня, – отрапортовал смотритель, выводя гостей в соседний отсек. За ним находилась рубка станции и кают-компания, где и оказалась делегация с корвета.

– Предлагаю сделать так, капитан, – сказал смотритель, наклонившись к Жнецу, – мы с вами пройдем в рубку, а остальные пусть разместятся в кают-компании. Как вам такой расклад?

– Можно сделать и так, – согласился полковник. – Гуннар! Ульрик! – позвал он командиров боевых десятков и отдал им соответствующие распоряжения.

– Только у нас из горячих напитков только чай остался, – виновато пожал плечами смотритель.

– Я так и думал, – кивнул Жнец, обернувшись. – Поэтому мы принесли свои подарки. Фодор!

Из толпы матросов позади них вышли двое, держа в руках кованый ящик.

– Здесь водка с Капри, – указал на ящик Жнец, – специально для таких случаев.

Смотритель заметно оживился.

– Эт-то хорошо… – он потёр руки. – Пройдём? Мои люди тем временем развлекут ваших.

Жнец кивнул.

– Давай.

Смотритель провёл полковника в округлую рубку на самой вершине станции. Жнец взошёл по винтовой металлической лестнице вверх и обернулся, осматривая космическую панораму, отрывающуюся из узких обзорных иллюминаторов. Наверху над ними у самого потолка были закреплены три огромных монитора, отображающих чёрную бездну. Большой свет в рубке был отключен, поэтому открывающаяся картина выглядела ещё более впечатляюще. Астероид, на котором, находилась станция, медленно вращался, поэтому звёзды в иллюминаторах и на экранах медленно двигались по мере его вращения. Тем временем смотритель Одарри подошёл к сенсорному столу, стоящему посреди станции, и активировал его. Плазменная панель осветила лица двух человек, склонившихся над ней.

– Сержант, меня интересует вся информация о ригмейских кораблях появлявшихся в секторе вашего наблюдения за последние десять лет, – Жнец поднял глаза на смотрителя.

– Мммм… сожалею, капитан, – смотритель помялся, – но у ригмейцев нет космических кораблей.

Жнец удивился.

– Это точно?

– Абсолютно. Обычные аборигены, слабо развитая цивилизация. Живут тихо, никому не мешают. Плохо идут на контакт.

Жнец задумался. Это всё меняло.

– Хорошо, тогда что известно о них вообще? – промолвил он.

Сержант пробежался пальцами по панели, и тотчас над столом всплыла сферическая голограмма галактики. Ещё набранная им комбинация клавиш, и звёзды словно разлетелись по всей рубке, точно увеличив заданный район карты.

– Планета Ригмеа находится в системе Чёрного Карлика в четырех парсек от системы Федерации. Это достаточно далеко, однако двадцать три года назад научно-исследовательское судно "Шагрил-ла" совершило дальний полёт к системе. Год назад они вернулись, и данные, полученные в результате этой экспедиции, почему-то были заморожены, – смотритель пожал плечами. – Почему – неизвестно. Правда, лично мне неслыханно повезло. Полгода назад я находился в увольнительной в одной шахтерской колонии неподалеку отсюда. В местном баре после четырёх кружек пива мне удалось разговорить одного рабочего, который признался, что он – один их матросов того самого судна, участвующего в злополучной экспедиции.

Жнец прищурился. Очень интересно.

– Что они там видели – очень страшно, – продолжал смотритель Одарри. – По рассказам матроса, после высадки на планете в их лагере стали происходить необычные явления. У одних галлюцинации, у других припадки… У кого-то начались приступы эпилепсии, которой ранее не наблюдалось, кто-то увидел свою давно умершую мать, блуждающую между палаток… Жуть! Однажды разведывательный отряд заметил группу местных. Что там произошло – толком непонятно, может они стрелять начали… словом, запутанная история там вышла, однако в лагерь вернулся только один матрос, рассказавший, что его товарищей словно разорвала изнутри какая-то невидимая сила.

Жнец почувствовал, что его волосы начали шевелиться. Оказывается, на борту его судна в камере заключен адепт нечистой силы, какого-то древнего дьявольского культа, который может быть потенциально опасен для экипажа, да и самого корабля. Данное обстоятельство заставило Жнеца задуматься. Быть может, он допустил ошибку, захватив в плен ригмейца? В таком случае от пленника необходимо немедленно избавиться – высадить на ближайшей планете. Это будет весьма сложно, учитывая, что здесь придётся вступить с инопланетянином в прямой контакт. Можно убить его – дистанционно, не создавая угрозу жизни экипажу.

– Одарри, у вас есть здесь на вооружении отравляющие газы? – прошептал Жнец, в глаза глядя сержанту.

– Зачем вам? – так же шепотом поинтересовался Одарри.

– Просто так… – Жнец пожал плечами.

Одарри покачал головой.

– Не-е-е-ет… – жалобно протянул он.

– Это печально, – заключил полковник.

Что ж, придется вступить с ригмейцем в прямой контакт. Внезапно в голове Жнеца шевельнулась спасительная мысль. Он вдруг сообразил, что всю ситуацию, которая сложилась вокруг пленения ригмейца можно повернуть в совершенно противоположную сторону. Если ригмеец так опасен, как описал его смотритель, тогда почему он не попытался нейтрализовать экипаж, любым иным способом захватить судно, используя свои невероятные способности? Почему же он до сих пор проявляет смирение, заключённый в камере медицинского отсека корабля? Ведь он давно мог бы подчинить себе того же самого капитана, тем более, что Жнец уже общался с ним лично. А тот самый конфликт, когда ригмеец переместил санитара в машинное отделение, вообще можно назвать актом самообороны. Немудрено, его ведь можно понять: некто незнакомый наступает на него со шприцом, наполненным жидкостью неизвестной природы, и высказывает намерение вколоть его содержимое, чтобы пациент чувствовал себя "легко и непринужденно". Несомненно, санитар не был тактичнен и осторожен, ведь можно было бы выдумать иное назначение лекарства, но можно быть уверенным, что ригмеец всё равно разгадал бы его назначение. Жнец потёр шею. С пленником надо мириться. Тем более разве не "Пёс Войны" вывез его с Эрики, кишащей членистоногими аборигенами, жаждущими его смерти? Несомненно, именно это обстоятельство удерживает ригмейца от применения насилия в отношении экипажа спасшего его судна. И пока терпение его не лопнуло, с ригмейцем надо обязательно договориться. По возвращении на судно Жнец немедленно спустится в медицинский отсек и постарается объяснить пленнику всю суть событий в его версии. По крайней мере, примирение с ригмейцем может сделать его полезным полковнику.

– Что-то не так? Вы что-то скрываете от меня? – хитро прищурился смотритель, заметив, что капитан глубоко задумался.

– Нет-нет… даже не думал… – Жнец покачал головой.

– Уж не ригмеец ли у вас на борту? – вовсе осклабился Одарри.

"Вот проныра! Не зря смотритель" – подумал про себя Жнец, но вслух ответил:

– Откуда? За ними лететь ещё надо. Они в сотнях этих… парсек.

Смотритель рассмеялся. По всему было видно, что он бы очень хотел знать причины заинтересованности капитана ригмейским племенем.

– Вас ещё что-либо интересует? – вежливо спросил он.

– Знаете, мы летим сейчас домой, поэтому не нуждаемся в какой-либо иной информации. Дело в том, что мы недавно были на одной из колоний во время патрулирования указанного нам района системы. Всё бы хорошо, но во время нашего посещения до нас дошли любопытные слухи о неком инопланетянине, который мог перемещать предметы в пространстве. Вот мне и стало любопытно, что это за народ и откуда они родом. Это всё.

Жнец постарался соврать наиболее правдоподобно, и, судя по лицу его собеседника, он проглотил эту ложь целиком. Смотритель нажал на клавиши, отображающиеся на сенсорной панели стола, и голограмма галактики исчезла, а панель погасла. В рубке снова стало темно, лишь мерцали звёзды на огромных экранах мониторов сверху, и мигали огоньки приборов головной консоли системы управления.

– Ну, если вас больше не интересуют какие-либо подробности, тогда я предлагаю спуститься вниз к нашим людям, – Одарри потёр руки и хрустнул пальцами.

Жнец согласился.

Тем временем пирушка в кают-компании была в самом разгаре. Матросы корвета были навеселе и вовсю старались споить штурмана и оператора станции. Огня добавляли развязныеберсерки, бросаясь непристойными шутками. Вот наверняка им завидуют вахтенные матросы, оставшиеся на корвете!

– Виват, капитан!!! – рёв многоголосой команды заложил уши Жнецу, когда он в сопровождении смотрителя Одарри появился в дверях кают-компании.

– Пейте и ешьте, гости дорогие! Ни в чем себе не отказывайте! – Одарри взмахнул рукой. – Не каждый день в бескрайнем космосе встречаешь своих по духу и по крови!

Через три часа весёлая пирушка подошла к концу. Усталые матросы отправились на корвет отсыпаться после удачно проведенного загула. Берсерки дружно высказали сожаление, что на борту станции нет женщин, чтобы развлечь доблестных войнов, а Гуннар даже добавил, что в следующий раз, когда он посетит этот форпост, женщины непременно должны быть, иначе он собственноручно "лишит смотрителя должности". Каким образом он это сделает, он умолчал, он, по-моему, уснул.

Звякнув фиксаторами, "Пёс Войны" отсоединился от станции и, помигав на прощание габаритными огнями, устремился далее в свой полёт. Одарри стоял у иллюминаторов и, сложив руки за спиной, хмуро наблюдал, как военный корвет становился всё меньше и меньше, удаляясь в открытый космос, а потом, вспыхнув маршевыми двигателями, вовсе исчез из виду.

– Так что там болтала эта пьянь с корабля? – повернув голову, он спросил у сидящего позади него за сенсорным столом оператора, лысого сорокалетнего матроса с круглыми очками на длинном носу, на которого водка с Капри, судя по всему, так и не оказала должного влияния.

– Они рассказали, что на их борту находится какой-то инопланетянин, который обладает странными способностями. Например, он переместил санитара из медицинского отсека в машинное отделение сквозь стены и переборки, – ответил оператор, устало зевнув.

– Я так и знал, что этот урод что-то скрывает от меня, – процедил сквозь зубы смотритель, сжав кулаки. – Ромм, телеграфируй на Криллон, что к ним летит подарок. Пусть его встретят, как подобает, – приказал Одарри радисту.

– Судно по правому борту, – доложил штурман, всматриваясь в зелёную точку на радаре. – Движется быстро, в нашу сторону.

Одарри немного озадачился.

– Ромм, просканируй судно и сделай запрос о нём, – приказал он.

Постучав пальцами по клавиатуре пульта управления, радист вышел на рабочую частоту.

– Неизвестное судно, назовите ваш номер, класс и цель следования, – монотонно зачитал он в микрофон.

– Вторая цель, отделилась от первой, движется быстро… прямо на нас, – доложил штурман, растерянно подняв глаза на смотрителя.

Одарри грязно выругался.

– Ромм, что за судно? – прохрипел он.

– Согласно результатам сканирования, судно неизвестного нам класса и типа, без опознавательных знаков, вымпела на борту не имеет. На запросы не отвечает. Вторая цель – возможно торпеда, поскольку превышает скорость движения судна-стрелка более чем в три раза. Своевременно сбросить скорость хода невозможно…

Радист даже не закончил свой доклад, когда Одарри уже бросился к орудиям. "Я успею, я успею…" – бормотал он. Позади него бежал оператор, он тоже понял, что каждая секунда промедления приближает их гибель. Смотритель грузно шлёпнулся в кресло орудийного оператора и активировал систему. Но едва он глянул в прицел, как похолодел от ужаса. Слишком быстро…

Через мгновение чудовищной силы взрыв разметал станцию во все стороны и сожрал находящихся внутри людей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Падение

– Фиксирую вспышку прямо позади нас, – доложилштурманГорсак.

Жнец лениво приоткрыл правый глаз и снова закрыл его. По своему обычаю он полусидел-полулежал в капитанском кресле, подняв правую ногу на сиденье. Та ещё чепуха эти вспышки. В последнее время их слишком много: то взорвётся сверхновая, то блуждающий астероид рухнет на загородившую ему дорогу планету… Так что сообщение штурмана нисколько не взволновало капитана. Его заинтересовал только один вопрос:

– Далеко отсюда?

– Точные координаты определить нельзя, – ответил штурман, развернувшись к капитану. – Быть может, стоит связаться с "Эрио", вдруг вспышка находится в секторе их наблюдения?

– Так и сделай, – буркнул Жнец и отправил свои мысли в другое русло.

Тем временем радист предпринял попытки связаться со станцией. Выйдя на рабочую частоту, он отправил сообщение, предназначенное для Одарри, однако прошедшие затем минуты не принесли ответа со станции. Радист занервничал. Похоже, отсутствие ответных сообщений навело его на мысль, что со станцией могло произойти что-то явно нехорошее, а вспышка, которую засёк Горсак, могла быть прямым следствием этого. Именно эти соображения он вскоре высказал капитану.

– Ты точно уверен? – спросил Жнец, приподнявшись в своем кресле. – Может ли быть такое, чтобы у пограничников вышла из строя только антенна, ведь станция уже буквально разваливалась на части.

– Не знаю, ничего странного я не замечал, – покачал головой радист.

Жнец задумчиво почесал затылок. Совершить разворот, учитывая, что корабль уже разогнался до половины световой скорости, было весьма энергозатратным манёвром. Если станция окажется в исправном состоянии, и помощь команды корвета не понадобится, то несколько десятков литров ценного термоядерного топлива будет потрачено зря. Тем не менее,задача военного корабля – обеспечить безопасность в каждом уголке Федерации. Жнец должен быть в этом уверен.

– Хорошо, – проговорил он. – Сейчас мы вернёмся ближе к станции и просканируем её. На оставшийся полёт топлива должно хватить. Если всё в порядке, мы возвращаемся и летим дальше. Продолжай связываться с ними дальше.

Рулевой, развалившись в своём кресле, пил кофе. Понятно, после точных манёвров вокруг станции, парень решил расслабиться. Это, конечно, не возбраняется, однако отдых придётся прекратить.

– Дрейк! – крикнул Жнец, и парень едва не поперхнулся от неожиданности. – Право руля, скорость не сбрасывать. Мы возвращаемся.

Махом проглотив остатки кофе, рулевой вскочил с места:

– Есть право руля, скорость не сбрасывать!

Расвернувшись по эллиптической орбите, "Пёс Войны" устремился обратно. Через полчаса он был в зоне досягаемости сканеров станции. Полковник выдвинул из подлокотника кресла небольшую клавиатуру и, щёлкнув кнопкой, активировал подъёмники забрала. Толстый броневой экран за стеклом иллюминаторов, заурчав, поднялся, открывая звёздную панораму.

– Фиксирую на радаре широкую плотность из небольших объектов… сканирую местность… предположительно металл, камень, пластик… – сообщил штурман, изучая показания сферографа.

– Я сам фиксирую, – мрачно промолвил Жнец, спустившись на шканцы и подойдя к обзорным иллюминаторам. – Глаза подними.

Штурман обернулся, и его глаза расширились от ужаса. Всё пространство впереди корабля было усеяно многочисленными обломками и оплавленными кусками камня. В лобовую броню корвета с грохотом врезался лист бортовой обшивки станции.

– Это явно не реактор… – пробормотал радист, встав с кресла. – Здесь словно сам астероид изнутри взорвался.

– Я уже понял. Но поскольку астероиды обычно изнутри не взрываются, то, скорее всего, здесь причина в другом.

– Фиксирую странные вибрации и излучение позади судна, – штурман обернулся к капитану, водя пальцем где-то внутри голограммы сферографа. – Такое обычно бывает, если работает двигатель. Точнее дюжина двигателей…

– Это что ещё за чертовщина? – Жнец быстрыми шагами подошел к сферографу и уставился на галограмму. – Что это может быть?

– Ммммм… не знаю, – штурман развел руками.

Внезапно источник вибраций на голограмме принял отчетливые очертания, и Жнец узрел нечто, что заставило его потерять дар речи. Прямо позади судна возник, словно призрак, огромный белый шар, превышающий размеры корвета более чем в два раза. Вся поверхность шара была испещрена, как иероглифами, узорами, геометрическими фигурами, отверстиями.

– Всем подразделениями боевая тревога! Красный сигнал! Всем занять свои посты! – закричал Жнец, развернувшись. Тотчас топот множества ног словно разорвал типичную "канцелярскую" тишину шканцев. На верхней палубе взвыла сирена.

– Поворот оверштаг! – Жнец занял свое кресло. – Встретим лицом этот шар для гольфа!

"Пёс Войны", сверкнув соплами рулевых двигателей, пришел в движение. Жнец щёлкнул клавишей, и забрало медленно закрыло обзорные иллюминаторы. С потолка на подвижных шарнирах вниз спустились два широких монитора и засветились звёздной панорамой.

Жнец внезапно вспомнил про Вику, и внутри его защемило. Необходимо что-то сделать, необходимо отвести её в безопасное место, если такое может найтись на боевом корабле под обстрелом. Если сейчас начнётся заварушка, жизнь её может оказаться в опасности. Странно, но именно этого боялся Жнец, когда обдумывал своё возвращение во флот – того, что его дочь останется без его защиты тогда, когда она потребуется ей больше всего. Однако он и подумать не мог, что Вика окажется на борту его корвета в момент контакта с возможным неприятелем. Жнец беспомощно оглядел шканцы. Вику необходимо проведать. Сделать это самому – значит покинуть свой пост в ответственный момент. Однако послать первого попавшегося человека будет означать вероятное раскрытие присутствия ребёнка на корабле. Лучше всего с задачей справится тот, кто обнаружил Вику и сообщил о ней капитану.

– Фодор! Ступай в мою каюту, убедись, что всё в порядке!

Младший помощник встал с кресла и, забрав из рук капитана ключ-карту, спустился на верхнюю палубу.

Тем временем штурман подлил масла в огонь.

– Фиксирую две цели, отошли от шара, движутся быстро в нашу сторону, – сообщил он.

– Просканируй, – рявкнул Жнец.

– Не… получается. Они движутся слишком быстро.

– Цели сбить, – не успел Жнец договорить, как наверху уже застрекотали турельные пулеметы. Где-то за бортом что-то громко ухнуло.

– Первая цель уничтожена, – доложил штурман. – Сканирую местность.

– Горсак, вторая что?

Вторая торпеда разорвалась прямо над корветом, не долетев до корпуса всего несколько десятков метров. Жнец словно почувствовал боль корабля. Там, позади, застонал металл, и хрустнули толстые цельные листы переборок. "Пёс Войны" на некоторое мгновение сошёл со своей траектории, однако рулевыми двигателями был тотчас выравнен.

– Каковы повреждения и потери личного состава? – осведомился Жнец.

– Произошла разгерметизация второго отсека верхней палубы. Коммуникаторы восьми человек вышли из сети. Автоматика производит запирание отсека, – сухо констатировал оператор.

Жнец похолодел. Второй отсек, верхняя палуба – именно там располагается капитанская каюта. Именно там должна была находиться его дочь.

– Горсак, просканируй мою каюту! – голос капитана дрогнул.

– Сейчас она непригодна для использования по назначению, – ответил штурман, пожав плечами. – Когда мы вернёмся…

Когда Жнец осознал это, внутри его что-то оборвалось… некая нить, связывающая с действительностью.Всё что было раньше, всё что будет теперь… всё перестало иметь значения – корабль, ригмеец, люди вокруг. Сердце, нервы будто скрутились в тугой клубок, чтобы затем разорваться вихрем мыслей.

Он говорил ведь, говорил, что здесь опасно! Какой чёрт сорвал её с этого проклятого интерната! Глупая, глупая девчонка! Что же это? Уже второй год он летает на этом корвете, и только теперь, в самый неподходящий момент эта инопланетная рожа вздумала атаковать его корабль! Эх, появись этот мяч на его пути на месяц раньше или позже, Жнец разнес бы его на ошмётки, совсем не задумываясь о риске!

Сильная, неутолимая жажда завладела его сознанием – мести, крови. Совсем как тогда, когда аборигены отняли жизнь его жены.

Капитан дёрнулся, будто парализованный электрическим током, затем вскочил с места и начал быстро ходить по мостику, согнувшись. Его помощники в удивлении наблюдали за ним, они не ожидали такой реакции. Жнец тихо заскулил, схватив зубами кулак, затем совладал с собой. Он поднял глаза на своих матросов, и глаза эти выражали дикую ярость и непоколебимую решительность.

– Открыть орудийные порты! Канонирам занять свои посты согласно боевому расписанию! Полный вперёд, идём на максимальное сближение! Готовьте берсерков, мы возьмем на абордаж этого урода! Я хочу лично разорвать их капитана… – Жнец остановился, решительно выпятив грудь, весь его вид давал понять, что он намерен победить в этой схватке.

– Капитааан! – из распахнувшихся дверей на шканцы вывалился Фодор и, сделав несколько шагов, сел под капитанским мостиком. – Капитан… я не дошёл, там кругом огонь… в переборке трещины, выходит воздух…

– Ступай на свой пост! – рявкнул Жнец.

Тем временем "Пёс Войны" приблизился к кораблю противника и совершил залп из всех орудий левого борта. Разрывные снаряды хлопнули о поверхность шара, оставив на его броне несколько покрытых сажей вмятин. Турели противника ответили длинными очередями, выпустив облако светящейся плазмы, однако раскалённые заряды прожечь броню корвета не смогли. Обмениваясь выстрелами, сверкающими трассами, корабли закружились в смертельном танце.

– Торпеды в аппаратах! – доложил по внутренней связи начальник торпедного отсека.

– Огонь по готовности! – скомандовал Жнец.

Разворачиваясь к шару другим бортом, корвет выплюнул в него две ракеты-торпеды. Там сразу ответили – три "светлячка" вылетели из шара, но были тотчас сбиты точным огнём турельных пулеметов.

– Берсерки в капсулах! – из динамиков послышался голос Ямото.

Жнец удовлетворённо потер руки. Сражение идёт по плану, сложившемуся в его голове. С правого борта тяжко ухнули орудия, выпустив во врага веер смертоносных бомб. Теперь необходимо сблизиться с вражеским кораблем и взять на абордаж, пока его команда не пришла в себя после атаки корвета. Тем более что огонь плазменных турелей подавлен пулемётами "Пса Войны" – вон они плавятся. Однако будь Жнец в здравом уме, не помрачённом страстным желанием отомстить за гибель дочери, он был бы менее опрометчив. Он мог бы прикинуть в уме, что у столь большого судна, как то, с которым сразился корвет, могло быть более мощное вооружение, и тот факт, что оно ещё не было использовано противником, могло бы поселить сомнение в правильности того блицкрига, который избрал Жнец.

– Выбросить абордажные крючья! Мы швартуемся! Гановери, проследи за обстановкой – скомандовал капитан. Старпом, кивнул головой, выбежал из рубки. Тотчас несколько белых стрел впились в поверхность шара, тросы, которые были на них закреплены, натянулись. Шлюз, словно жало, выдвинулся из белого брюха корвета и буром врезался в броню корабля противника. Несколько минут в рубке были слышны только визг шлюзового сверла, хруст ломающегося металла и трескотнятурельных пулемётов. А там, на нижней палубе, в капсулах ждали своего часа два десятка бесстрашных берсерков. Санитары медицинского отсека ввели протамин и амфетамин: первый расщепил алкоголь после недавней пирушки и привёл их в сознание, второй – подготовил к сражению. Амфетамин призван был превратить их в диких, ходячих машин для убийства. В таком состоянии берсерк был способен на всё, и поэтому они были заключены в капсулы, чтобы спасти их самих и экипаж от их же ярости.

Штурмовые шлюзы были лишь на средних боевых кораблях людей и кораблях вспомогательного назначения – шлюпах, бригах и корветах, более маневренных, чем их гигантские собратья – линейные корабли, фрегаты, крейсеры, корабленосцы. Их применение было оправданно в случае необходимости проникновения на борт противника, и дальнейшего его уничтожения, поскольку огромную рваную дыру в корпусе латать было нечем. Пушки, пулемёты и фазеры противника не могут повредить твой борт, если ты подойдёшь и закрепишься со стороны трюма. Где у корабля-шара трюм, никто на шканцах не понял, действовали на авось.

– Сколько ещё прорываться? – не удержался Жнец.

– Почти всё! – прокричал из динамиков голос старшего помощника Эцио Гановери. – Анализ металла брони показывает, что в её состав входят те же элементы, которые встречаются и на Капри. Поэтому разгрызать эту скорлупу не представляется особо сложным!

– Выдвигайте берсерков на исходные позиции! – заявил Жнец и тут же переключился на другой канал. – Гуннар! Ульрик! Слушай задачу: прорваться на корабль, уничтожить весь экипаж до единого, капитана враждебного корабля доставить мне живьём! Как понял?

– Так точно, капитан! – отрывисто пролаяли в ответ два голоса.

Внезапно сверло шлюза, взвизгнув, провалилось вовнутрь.

– Мы закрепились, капитан! – радостно доложил Гановери. – Сейчас закачиваем воздух в шлюз. Анализ воздуха внутри их судна показывает наличие тех же элементов, что и в нашем воздухе. Однако процент кислорода примерно в четыре с половиной раза выше нормы.

– Не страшно, – Жнец махнул рукой. – Выведи в глаза берсеркамцелеуказание и выпускай их по готовности. – Щелк переключателем. – Солдаты! Цель проста: убивайте всех, кто встретится на вашем пути!

Из динамиков раздался рев множества глоток. Да, берсеркиготовы к решающему удару. Да, каково же будет удивление врагов, когда свора обезумевших, голых по пояс людей, размахивающих огромными Крылатымимечами, ворвётся на их корабль. До селе ни одна сила не могла остановить ярость берсерка, сметающую всё на своем пути, уничтожающую, убивающую. Воистину ужасенберсерк в ярости. Даже сам капитан втайнепобаивался этих ребят, когда те были пьяны или иным образом находились в "приподнятом" настроении. Драки в корпусе берсерков – обычное дело. По окончании военного училища каждый выпускник получал идентификационный чип и проходил необходимую хирургическую операцию по вживлению тканевых анализаторовв мышцы,процессора в затылочную часть головы, и универсального микропроектора вглазную сетчатку. Теперь новоиспеченный берсерк мог не только ориентироваться в пространстве и времени с помощью проецированных на сетчатку глаза цифровых часов и навигатора, но и различать цели "свой-чужой", видеть в темноте, а также шкалу, указывающую уровень амфетамина в крови, хотя на последнее почти никто не обращал внимания. В горло также вживлялся чип-коммуникатор. По желанию выпускника в его тело помещались иные "примочки".

– Капитан, шлюз открыт, выпускаю берсерков! – известил старший помощник.

Тотчас крышки двадцати капсул распахнулись, и безумная орда устремилась на борт вражеского корабля. Жнец сладко потянулся в своем кресле. Теперь осталось только ждать результатов.

Тоон соединял Нити Пространства, сплетал, скручивал в узелки. Вот-вот, осталось совсем немного, и искомый предмет уже обретал свои очертания. Вика радостно захлопала ладошками, увидев, как на койке рядом с Тооном появился обёрнутый в блестящую упаковку сливочный пломбир.

– Как у тебя получилось? – радостно воскликнула она.

– Ну, поколдовал немного… – Тоон пожал плечами и улыбнулся. – Ты ведь любишь мороженое?

– Очень-очень-очень! – Вика зажмурилась в предвкушении, но тут же задумалась. Взгляд её переходил то на мороженое, лежащее на койке, находящейся посреди палаты, то на камеру видеонаблюдения над головой. Тоонсмекнул: если она выйдет из-под камеры и заберёт пломбир, вахтенный заметит её на экране монитора своей консоли. Он аккуратно связал две Нити, подвесил к другим и, положив на них мороженое, толкнул его к Вике. Вика была вне себя от счастья.

– Круто! Ты и предметы перемещаешь! – засмеялась она. Причмокивая от удовольствия, она развернула упаковку. – Вот смотри, ты собираешь из этих своих ниток мороженое, и это получается, что ты его создаешь заново?

– Нет, я ничего не создаю. Я изымаю элементы, из которых состоит создаваемый предмет, из других областей пространства и оперирую ими. Если мороженое появляется здесь, значит, в других местах одним мороженым станет меньше.

– Ух-ты! Значит, ты фактически крадешь шоколад, сливки, фрукты из других мест?

– Ну, можно сказать и так.

– Яяяяясно… – протянула Вика.

Несколько минут она с нескрываемым удовольствием поглощала пломбир. Аккуратно, смакуя каждый кусочек. Тоон откинулся на своей койке и наблюдал за ней. Да, есть ведь среди квиртов нормальные представители. Не то, что этот глупый капитан, который схватил креона-ригмейца и теперь везёт в свое племя похвастаться диковинкой. Хотя… быть может, это возрастное, вначале они все добрые, адекватные, находчивые, а потом после полового созревания вдруг становятся жадными и меркантильными. Но капитан сам не знает, с кем связался, скоро его найдут и накажут за своеволие…

– Ты, наверное, о моем папе думаешь сейчас? – вдруг спросила Вика, облизывая упаковку.

Тоон удивленно приподнял бровь. Хм, как она догадалась?

– Ты не подумай, он на самом деле человек хороший, добрый, – продолжила она, оправдывая своего отца. – Он только постоянно следует разным правилам, которым, если приглядеться, следовать иногда вовсе необязательно.

– Согласен. Это ты правильно сказала, – ответил Тоон. – Только эти правила написал не он, эти правила написали другие с тем, чтобы подчинить твоего отца своей воле и упорядочить его деятельность. А он рад стараться угодить своим хозяевам. Склонить голову перед представителем своего племени есть неразрешимое противоречие. Не проще ли самому стать двигателем своей жизни и управлять собой самостоятельно вне установленных кем-то правил и законов? Кем-то, кто на самом деле равен тебе по данным от природы способностям и правомочиям! Не каким-то Высшим Разумом, всезнающим и непостижимым, а тем, который ничем не отличается от тебя!

Вика задумчиво посмотрела надекламирующегоТоона, словно пытаясь переварить в своей маленькой детской головке смысл его тирады.

– И кто же у вас устанавливает эти правила, которым вы должны следовать?

– Мать Природа! Она говорит, что нельзя убивать равного тебе, если равный не восстал на тебя без видимой на то причины. Она говорит, нельзя ограничивать равного тебе ни в чем, если действия равного тебе не ограничивают твои естественные потребности. Она говорит, что нельзя пользоваться данной ею силой управлять Нитями в угоду себе самому. Она говорит, совершенствуйте беспрестанно свои способности и умения. Она говорит, нельзя устанавливать господство друг над другом, подчинять равного тебе, устанавливать свои правила над правилами Матери Природы. Она говорит…

Вика зевнула, и Тоон тут же прекратил свою монотонную речь, понимая, что может порядком наскучить девочке.

– Мы, Данаи, всегда следовали данным Матерью Природой правилам и никогда не нарушали их… за редким исключением. Попытка схватить меня и переправить на свою планету, тем самым ограничив мою свободу, нарушает одно из правил, установленных Матерью Природой, – заключил Тоон.

– Это всёмораль. А как вы называете Мать Природу на своем родном языке? – оживилась Вика.

– Тит-раИинирр! – воскликнул Тоон, подняв руку ладонью вверх.

Внезапно за дверью палаты раздался топот многих ног, который отвлёк беседующих от обсуждения вечных тем.

– Кажется, мне пора, – вздохнула Вика. – Это, наверное, за тобой.

Тоон нахмурился, прислушиваясь.

– Нет, за мной сейчас не придут. Там происходят куда более важные события. Тем, кто сейчас наверху, не до нас.

– Точно? – Вика поёжилась.

Внезапно где-то вверху раздался грохот, и всё, что было вокруг, резко встряхнуло. Вику подбросило, и она упала на койку Тоона. Сам ригмеец скатился на пол и теперь озирался вокруг испуганным взглядом. Явно произошло то, чего он не ожидал. Вика тотчас спрыгнула с кушетки и отползла на прежнее место.

– Что это было? – спросила она, покосившись на камеру видеонаблюдения. Тоон понял, что её в этот момент беспокоило только то, что она наверняка попала в объектив камеры, нежели то, что сейчас происходит с кораблём.

– Не беспокойся, самое интересное только начинается, – заверил её Тоон.

Жнец ждал известий. Десантная группа берсерков уже десять минут находилась на бортувражеского судна, и ничего неизвестно о том, что там происходит. Связь с ними пропала, едва они ворвались внутрь. Теперь капитан нетерпеливо потирал руки и косился на динамики радиосвязи. Впору самому встать и отправиться проверить, как обстоят дела у десантной группы. Жнец помнил, как берсерки с "Синко Льягас" в считанные минуты захватывали суда куда больших размеров, чем то, что встретилось сейчас на его пути. Бешенство, с которым устремлялись на врага полуголые люди, вооружённые лишь Крылатыми мечами и автоматическими пистолетами, всегда вселяли впоследнего святой ужас. Аборигены с захватываемых планет бежали с полей сражений, сверкая пятками, словно стадо баранов, либо прятались по своим норам, желая только того, чтобы их не нашли. Победы берсерков давно стали закономерностью. Теперь же берсерки задерживаются непростительно долго.

– Горсак, просканируй судно противника, – приказал Жнец штурману.

– Судно не поддаётся сканированию, – ответил тот через минуту. – Они блокируют.

Ещё этого не хватало. На миг у Жнеца возникло ощущение, что его берсерки попали в западню, однако он тут же отогнал его от себя. Могло показаться, что шар специально заманивал корвет поближе, намеренно впустил в себя десантную группу, однако если станция "Эрио" была сразу уничтожена им, тогда почему бы не взорвать и сам корвет, тем более, что сам боевой корабль так же может не представлять интереса.

Наконец Жнец не выдержал и, взяв из подлокотника своего кресла ручной фазер, направился к выходу.

– Итак, штаб! Всем внимание! Действовать по обстоятельствам, в случае возникновения опасности отсоединяйтесь от корабля и отступайте! Гановери, возвращайся на шканцы.Фодор! – крикнул он своему помощнику. – На шканцах тыза старшего! Отдавай правильные приказы и протоколируй действия сотрудников.

Фодор вытянулся в стойку "смирно". Это впервые, когда ему поручают выполнить столь ответственное задание. Жнец закинул ремень фазера на плечо и направился к лифту.

– Фиксирую пятнадцать объектов над корпусом корабля, двигаются быстро, сверху от шара, – внезапно доложил штурман. – Плотность оболочек невысокая, не могу сказать однозначно что это, но уверен, что это не торпеды.

Жнец обернулся. Взгляд его выражал крайнее удивление.

– Пулеметным расчетам огонь на поражение! Объекты уничтожить! – скомандовал он, подбежав к креслу. В ответ на его приказ сверху раздался треск очередей.

– Объекты уничтожить не удается, снаряды застревают в них, как в желе, – в наушнике коммуникатора раздался отчаянный крик старшего на верхней палубе.

– До столкновения пятьдесят метров… сорок пять… сорок метров… – констатировал штурман, нервно поглядывая на капитана.

– Капитан! Два берсерка вернулись! – раздался в коммуникаторе голос доктора Ямото.

Почему два? Где все остальные? Взгляд капитана забегал по сторонам, словно ища поддержки в глазах присутствующих. Но они сами нуждались в таковой. Не паникуй, полковник, не паникуй!

– Отсоединяй шлюз! Отступаем! – крикнул Жнец в микрофон.

– До столкновения десять метров… пять…

Жнец понял, что корабль не сможет уклониться от странного вида желеобразных объектов, падающих на его корпус.

– Столкновение! – крикнул штурман, и все непроизвольно вжали головы в плечи.

Однако ничего не последовало. Тихо. Жнец поднялся с кресла и осмотрелся. Его матросы тоже застыли в нерешительности, ожидая чего-то страшного. И их ожидания оправдались.

Взрыв чудовищной силы сотряс корабль от носа до кормы. Хруст ломающихся переборок, свист вырывающегося воздуха, хлюп, вопли гибнущих людей в наушниках коммуникаторов. Взрывной волной с рубки сорвало бронированное забрало, и оно, медленно переворачиваясь, искорёженным куском металла полетело вместе с другими тлеющими обломками в космос.

– Верхней палубы больше не существует, – мрачно констатировал оператор.

– Сколько человек погибло? – прошептал Жнец.

– Двадцать один. Ещё произошла разгерметизация шлюзового модуля, нас оторвало от корабля противника и сносит к планете. И на нижней палубе, и в трюме отключились гравитаторы.

Жнец соображал. На ум пришло только одно решение, которое в данной ситуации могло показаться самым логичным. Более половины экипажа погибло, боевая команда на верхней палубе уничтожена, все турельные пулеметы, двадцать два тяжёлых орудия выведено из строя. Отбиваться торпедами и оставшимися восемнадцатью пушками было бесполезно. А при отключенных гравитаторах было тяжело добраться даже до спасательных капсул.

– Экипажу покинуть корабль. Капсулы запрограммировать на автономную посадку на планету, – промолвил Жнец, глядя в лицо каждому матросу.

Матросы направились к лифту. Жнец же встал с кресла и, усевшись на место рулевого, пристегнулся. Как капитан, он знал, что покинуть свой корабль он должен последним, но как человек, как отец, он не видел в этом никакого смысла. Зачем? У него нет больше дочери, о которой он должен был заботиться, нет той, которая должна была продолжить его род. Нет никого, кто мог бы поддержать его трудную минуту, ведь теперь он остался совсем один. У Жнеца даже не получилось отомстить за смертьВики тем, кто пришёл и так легко забрал её у него. Муки бессилия сменялись апатией, и ему было теперь всё равно – сможет ли он благополучно посадить корабль на эту снежную планету, или он рухнет на неё камнем и разобьётся. Все его движения совершались машинально, словно Жнец совершал их ежедневно. Машинально, словно во сне, ввёл корабль на орбиту планеты с тем, чтобы выпустить спасательные капсулы из наиболее удобного положения, машинально заглушил реактор, зная, что в накопительных батареях ещё есть энергия, необходимая для посадки судна, машинально повёл корвет на снижение. Следом из корабля-шара вылетели две торпеды, однако капитан успел выпустить заградительное облако ярких вспышек, и торпеды разорвались далеко позади корвета.

Едва "Пёс Войны" вошел в атмосферу, как он загорелся, как спичка. Не так, как обычно, когда корпус лишь обгорает при соприкосновении с воздухом. Жнец понял, что его корабль скорее попросту сгорит, не долетев до поверхности. Лохмотья покореженной брони вспыхнули белым пламенем, стекловолокно оплавилось. Через несколько секунд падения Жнец услышал жуткий грохот – это огромный кусок переборки верхней палубы оторвался от корпуса. Силовое поле пока спасало стекло обзорных иллюминаторов от перегрева, но когда с носа корвета слетел оплавленный кусок брони, оголив датчики, исчезло и оно. Жнец равнодушно следил за тем, как металлостекловолокно впереди него постепенно покрывается снаружи толстым слоем сажи. А в рубке уже сыпало искрами, рвало в клочья систему охлаждения, гасли один за другим приборы. Заморгав, отключилась галограмма сферографа, где-то позади задымились кабели внутренней связи.

Корвет падал огненным шаром, сбрасывая позади себя пылающие обломки. Рулевыми двигателями капитан ещё как-то пытался выровнять судно, однако о мягкой посадке стоило забыть. Подняв облако снежной пыли, корвет подпрыгнул на холме и, разламываясь на части, заскользил по белой пустыне. Через несколько секунд корабль замер, зарывшись носом в сугроб.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Ярость берсерка

Спасательную капсулу резко тряхнуло, и Тоон едва не потерял сознание при ударе. Все приборы показывали, что до поверхности ещё минимум два метра, но он-то понял, что они фиксируют только каменистую почву под огромной толщей снега, которая ими во внимание почему-то не бралась. Несомненно, это промашка конструкторов. И именно этот фактор способствовал тому, что парашют раскрылся слишком поздно.

Впрочем, съёжившуюся на его руках девочку Тоон смог уберечь. Сверкая испуганными глазёнками, Вика взобралась на его плечи и стала рассматривать замок крышки люка. Тоон поморщился – для квиртской девочки она была очень тяжела. Собственно, высказывать данное неудовольствие не было времени, и он принялся свободной рукой обшаривать закрома спасательной капсулы. Да, оставалось только похвалить шкипера, ведь здесь было всё на все случаи жизни. Приоткрыв крышку сиденья, Тоон извлёк ракетницу и сложенный в несколько раз, запакованный в полиэтиленовый пакет белый пуховик. Сверху над головой Тоона Вика уже вертела в руках армейский пистолет-пулемет.

– А как это работает? – поинтересовалась она.

– Никак, – буркнул Тоон и отобрал у неё игрушку.

Помимо найденного, он обнаружил также рюкзак с аккуратно уложенными внутри пакетами сухого пайка, многоразовым опреснителем и минигорелкой. Это оставляло надежду, что от голода и жажды они не умрут, благо есть еда в рюкзаке и великое множество снега, который можно растопить.

Тоон надел пуховик и обнаружил, что он для него велик. Это значит, что Вика вполне себе сможет в нём поместиться, и ему не придется прясть для неё из Нитей куртку. Разместив под пуховиком девочку и закинув на плечи объёмистый, но в то же время лёгкий для него рюкзак, Тоон дернул за рычаг замка. Хлоп! Крышка капсулы резко откинулась назад, открывая выход.

– М-да… – оставалось только проговорить ригмейцу.

Снизу был виден только небольшой кружок серого неба, подпираемый оплавленными ледяными стенами. Капсула при падении влетела в снег и провалилась вниз на четырнадцать метров. Тоон тяжело вздохнул. Сегодня ему придется быть ещё и скалолазом. Оторвав более ненужный рычаг замка, Тоон решил использовать его как ледоруб. Вбивая его в ледяную стену, он подтягивался, укреплял ботинки, снова размахивался, бил рычагом в стену, карабкаясь всё выше. Через двадцать минут мучений за двоих Тоон наконец-то выполз на поверхность и, сбросив с плеч рюкзак, тяжело перевалился на спину.

Блестящая на небосклоне далёкая Звезда медленно клонилась к западу, окрашивая горизонт алым. Ночь обещала быть тёмной и жуткой. Надо торопиться.

– Мне нужна ещё одна куртка, – сказала Вика, сидя на его груди.

– Будет тебе куртка. Попозже, – выдохнул Тоон.

– Куда пойдём?

– Сейчас сверимся, – Тоон достал из наружного кармана компас и развернулся, определяя стороны света. – Когда мы падали, из окошка капсулы я смог разглядеть странный объект к северу отсюда. Этот чёрный неправильный ромб, он чем-то напомнил мне тот замок, в котором я жил, пока твой отец меня оттуда не вызволил.

– Далеко отсюда? – поинтересовалась Вика.

– Учитывая, что я видел его только из окошка капсулы, а падать было ещё долго, то, скорее всего, объект находится довольно далеко.

– А другие капсулы ты видел?

– Видел. Мы вылетели самыми первыми, поэтому все остальные приземлились позади нас. Если погода нам будет благоприятствовать, мы первыми доберёмся и до объекта.

– Если кто-нибудь видел его кроме нас, – уточнила Вика.

– Точно, – согласился Тоон, поднимаясь на ноги. – Ладно, пора шевелиться, а то не успеем до заката.

И, взвалив на плечи рюкзак, он быстро пошёл вдаль, отмеряя шагами километры снежной пустыни.

"Пёс Войны" прочно зарылся носом в глубокий снег. Разваливаясь на три части, он пропахал глубокую колею и теперь дымился, медленно остывая. При столкновении обзорный иллюминатор вынесло внутрь рубки, и теперь поземка заметала её снегом. Пристегнутый широкими ремнями к креслу рулевого человек еле дышал и, по-видимому, был без сознания. На это и рассчитывал молодойгрокритус, тихо подкрадываясь к обломкам корабля. Широкие, покрытые мехом лапы неслышно наступали на твёрдый снег, зубастая пасть истекала слюной. В округе не должно быть других существ, поэтому все четыре глаза хищника смотрели только в одном направлении – на его будущую жертву. Подойди и возьми. Лёгкая добыча. И пусть человек уже начинает проявлять признаки жизни, ведь дернулась его голова, грокритусу остается только взмахнуть когтистой лапой и разделить его надвое, чтобы затем вытащить части его тела наружу.

Однако беспечность здесь была главным его врагом. Едва он изготовился к прыжку, как из серой пелены на него выскочило странное существо и мгновенно прервало его жизнь. Крылатый меч вошел у основания его черепа по самую рукоять и повернулся, разламывая позвонки. Громко простонав, хищник повалился на снег.

– Командир, живой? – обнажённый по пояс берсерк, вооруженный одним лишь мечом, выглядел несколько готично в данной обстановке. Ловко спрыгнув с туши поверженного чудовища, он подошел к рубке корвета. Его капитан уже очнулся и теперь, морщась, оглядывался по сторонам.

– Вроде бы да, – прохрипел Жнец, сплюнув сгусток крови. – Что это за тварь?

– Э, не знаю, – отмахнулся берсерк, продемонстрировав капитану лезвие своего меча, покрытое густой дымящейся кровью. – Это то, что хотело полакомиться человечиной, однако само стало для человечины обедом.

– Ясно, – Жнец попытался освободиться, однако тут же сморщился от приступа сильной боли.

– Помочь? – берсерк вскочил на нос корабля и через секунду уже был в рубке.

– Я, похоже, сломал ребро, – пробормотал полковник. – Меня, видать, сильно дёрнуло.

– Это вообще чудо, что вы посадили корабль, – берсерк попытался подбодрить своего командира.

– Да? А мне казалось, что он просто рухнул, как метеорит. Он разломился?

– Немного… надвое точно.

Жнец усмехнулся и тут же закашлялся. Сплюнув кровь, он начал отстегивать ремни безопасности.

– Хорошо, что надвое. Целее будет, – сказал Жнец и осторожно сполз с кресла на пол. Позади него его берсерк уже нашел большой кусок брезента и, положив на него капитана, перетащил его со шканцев на мостик.

– Я гляну медикаменты. Медицинский отсек должен быть цел, – предупредил он.

– Давай быстрее, а то я чувствую, как мое ребро елозит по моему же легкому, – кивнул Жнец.

– Знаем-с, испытывал уже такое чувство, – усмехнулся берсерк и исчез в шахте лифта.

Спускаться оказалось недалеко. Рубака-парень оказался предусмотрительным и захватил с собой фонарь. Тросы лифта спускались в трюм, берсерк мягко скользил по ним вниз, медленно перебирая ногами. Луч фонаря, зажатого в его зубах, бродил по шахте. Оттолкнувшись от стены шахты, берсерк тихо, как кошка, приземлился на полу медицинского отсека. Прямо перед ним застыл труп санитара. Видимо, тот не успел добраться до спасательной капсулы. Весьма сложно передвигаться при отключенных гравитаторах. На стенах и полу коридора – засохшие брызги крови. Вокруг было разбросано множество инструментов, коробки, осколки – всё то, что оказалось в воздухе после отключения электроники. Осторожно переступая ногами, берсерк продвигался вглубь отсека. Где-то там справа должна быть дверь в хранилище. Внезапно в темноте коридора мелькнула белая фигура. Берсерк тут же среагировал и, освещая путь фонарем, поднял меч наизготовку. Из-за двери в одну из палат выглянула чья-то голова, блеснув лысиной.

– Не стреляйте! – взмолилась фигура в белом халате. – Я свой!

– Всё правильно, чужих здесь быть не может, – берсерк прищурился, разглядывая человека. – Ты кто?

– Я доктор, и я ни в чем не виноват! – белая фигура примирительно выставила вперёд руки.

– Тогда, если ты доктор, тебе повезло, я тебя трогать не буду, – усмехнулся берсерк. – Ещё есть кто-нибудь?

– Похоже, здесь только я один… Я очки потерял, поможете? – спросил доктор, роясь по карманам халата.

– Помоги себе сам. Тут капитану плохо, – берсерк махнул рукой. – Медикаменты есть?

– А, щас… – доктор скрылся в палате, из которой вышел, и, пошарив там по углам, вышел через полминуты, протирая стекла круглых очков. – Так что там у капитана?

– Сломал ребро.

– Надо же… – доктор надел очки и теперь был во всеоружии. – Найти бы что, всё перемешалось. Твоему капитану нужно вправить, а затем постельный режим.

– Где бы найти его, твой постельный режим.

– Сейчас найдём. Включи свет!.. Ой, ё! – доктор исчез в темноте. Оттуда, из дальнего конца коридора раздавался грохот, хлопанье шкафов и негромкие ругательства. Берсерк улыбался, он и не думал, что столь интеллигентный на вид человек может материться, как сапожник.

– Нашел! Эврика! – доктор тащил подмышками две коробки с ампулами, три одноразовых шприца в пачках и какие-то приспособления, назначения которых берсерк не знал.

Через десять минут они были наверху. Доктор смог подняться по узкой лестнице, вмонтированной в стену лифтовой шахты. Сославшись на свой высокий вес, берсерк вскарабкался, как обезьяна по тросам лифта.

– Капитан! Вот он наш герой! Осторожнее, не двигаться! – сложив рядом медикаменты, доктор закудахтал около него, как наседка. – Сейчас вколем обезболивающее…

– Привет, Ямото! – буркнул Жнец. – Ты как выжил?

– Спрятался в той самой палате, в которой мягкие стены, – ответил тот, выпустив из иглы шприца фонтанчик анальгетика.

– А ригмеец где? – Жнец поднял голову и заглянул прямо в глаза Ямото.

– Ригмеец? Ригмейца там не было, – Ямото осторожно расстегнул капитанский мундир и открыл синеющий бок. – Осторожно, сейчас будет немного больно…

– Значит, сбежал поганец…

– Может быть, – доктор протер место для укола и всадил иглу под ребро. – С какой стати ему оставаться, он ведь не по своей воле у нас задержался.

– Здесь недалеко должна быть старая наша база, я специально посадил корабль как можно ближе, чтобы можно было до неё добраться. Переждём ночь здесь, а потом отправимся туда. Быть может, к нам ещё кто-нибудь присоединится, – заявил Жнец, когда боль потихоньку спала.

Берсерк, всё время находившийся рядом, кивнул и, вытащив из ножен меч, отправился свежевать убитого грокритуса.

Двое одиноких путников уже наверняка привлекли внимание водящихся здесь в изобилии хищников. Тоон догадывался, что где-то далеко позади его следы тщательно вынюхиваются, разглядываются, анализируются с тем, чтобы определить степень истощенности потенциальной жертвы, её размеры, а также наличие у неё оружия с тем, чтобы обороняться. Несомненно, Тоон даст отпор одному-двум хищникам, но если их будет целая стая, он просто не успеет обезвредить их всех. Поэтому он торопился. Более того, когда на горизонте показался чёрный ромб человеческой базы, Тоон побежал. Резкая тряска под пуховиком разбудила Вику, спавшую у него на груди, и она, недовольная высунулась наружу.

– Да уж, как же тут холодно… – проворчала она. – Ты чего бежишь? Есть что?

– Ты не пугайся, мы почти пришли, – Тоон снова перешел на шаг. – Я пытаюсь сократить время нашего пути. До объекта километр где-то.

– Это радует, – отметила девочка. – А то я кушать хочу, и в туалет.

– Тогда мне надо торопиться, твоих фекалий на моей одежде мне как раз не хватало.

– Скорей бы. Не тряси меня тогда, – Вика снова спряталась под пуховиком.

Тоон усмехнулся: экая привереда. Он уже порядком устал, не мудрено, он уже столько прошагал по этой пустыне. В некоторых местах снежная корка треснула, зияя чёрными трещинами, поэтому Тоону приходилось обходить. Где-то он мог бы перепрыгнуть, но он не стал рисковать жизнью девочки, ведь не факт, что он допрыгнул бы до противоположного края с ней. Иногда тяжёлые армейские ботинки, которые он нашёл в самый последний момент в открытом шкафчике одного из санитаров, проваливались, увязали в снегу, и Тоон тратил дополнительные силы, выбираясь. И теперь под конец пути, он чувствовал, едва они дойдут до объекта, как Тоон, вымотанный долгой дорогой, ляжет на снег сразу за воротами.

Уже издалека, когда до самой базы осталось менее километра, Тоон смог оценить высоту её стен. Люди постарались: видимо, на этой планете они решили закрепиться надолго. И пусть сейчас их, возможно, нет здесь(Тоон чувствовал это), они всё равно оставили её под присмотром. Недаром именно на орбите этой планеты вращалась пограничная станция.

– Мы уже пришли? – спросила Вика, когда Тоон остановился.

– Почти, – ответил тот. – Осталось только войти внутрь.

Вика высунулась из пуховика, и её взгляд упал на чёрную стальную стену, тут и там испещрённую толстыми заклёпками.

– Я уже обошел объект кругом, но войти, похоже, можно только здесь.

– Что это?

– Это ворота. На всех людских замках они одинаковые. И системы их запирания тоже.

– Ты их открываешь?

– Ага, сейчас, – Тоон сбросил с плеч рюкзак и пошёл к консоли замка ворот, спрятанной под козырьком. Смахнув иней, он пробежал пальцами по клавиатуре. Шестерни где-то наверху глухо заскрипели, и ворота, сбросив снег, немного приподнялись. Жалобно взвизгнув, механизм встал.

– Получилось? – Вика расплылась в улыбке.

– У них даже коды для замков одинаковые, – усмехнулся Тоон.- Я хочу, чтобы ты проверила, что там.

Девочка вдохнула ледяной воздух и поморщилась.

– Ты что? Холодно же.

– Зато потом будет тепло, – заверил ее Тоон. – Тут идти недалеко. Если увидишь опасность, сразу беги обратно.

– Ты совсем меня не жалеешь. Подвергаешь опасности, – грустно отметила Вика.

– Здесь опаснее.

Вика кивнула. Делать было нечего, Тооннепреклонен. Ей оставалось надеяться, что он знает, куда отправляет её, и что будет стоить такая разведка местности. Выскользнув из-под теплого пуховика на оледенелый снег, она поёжилась:очень холодно. И, не теряя ни секунды, скрылась под створкой ворот.

Время шло. Тоон переминался с ноги на ногу. Постепенно мороз начинал проникать и под пуховик. Когда Тоон совсем озябнет, он сам войдёт внутрь замка, поскольку там всё равно должно быть теплее, пусть даже ненамного. Да и тот факт, что Вика пропала вот уже на двадцать минут, скорее говорит о том, что с ней всё в порядке, иначе бы она давно выбежала обратно, вопя и размахивая руками. Тоон напрягся, пытаясь увидеть колебания Нитей. Да, он отчетливо рассмотрел энергию девочки, заключённую внутри их клубка.

Внезапно Тоон почувствовал что-то неприятное, пугающее, холодное. Он обернулся и увидел огромного зверя, крадущегося к нему в нескольких десятках метров позади. Хищник, увидев, что его заметили, бросился на свою жертву. Пара мгновений отделяла её от смерти. Тоон резким взмахом швырнул рюкзак под приоткрытые ворота, а затем пролез туда сам. Едва он оказался внутри, огромная когтистая лапа быстро пролезла под ворота и ударила воздух, едва не задев креона. Тотчас хищник отступил, и Тоон увидел, как он просунул внутрь нос, вдыхая затхлый воздух станции, а затем и вовсе попытался рассмотреть свою жертву, нашедшую спасение, одним из своих четырёх глаз. Не пролезть. В этом случае самым верным решением было взять замок в осаду, ожидая, когда жертва сама выйдет наружу в поисках пропитания. Тоон знал, что хищник, скорее всего, долго не уйдёт, поэтому, когда тени его лап, видные сквозь полосу света, пробивающегося под створку ворот, исчезли, креон не стал торопиться проверять, насколько далеко тот ушёл.

Итак, если ему и девочке квиртов суждено задержаться здесь надолго, то так тому и быть. Не совсем приятно быть мышью, запертой в мышеловке, однако покинуть сей кров они пока не могли. И Тоон решил извлечь максимум выгоды из той ситуации, в которую ввела их судьба. Исходя из ранее выведенного им умозаключения, что база была оставлена квиртами под присмотром, им следовало принять меры по использованию еёресурсов. Несомненно, здесь должно было остаться продовольствие, способное сохранять свою пригодность к употреблению на длительный срок. Несомненно, здесь должен быть готовый к эксплуатации источник энергии, а также топливо для поддержания его работоспособности. Несомненно, здесь исправна система жизнеобеспечения станции, в норме канализация и очистительные устройства. Возможно, на базе есть оружие в целях обороны от внешних врагов, будь то ручные фазеры и крупнокалиберные пулемёты. Если всё это есть в наличии, тогда Тоон и девочка могут находиться в осаде хоть целый год и не опасаться за свою жизнь.

Итак, необходимо осмотреться и найти Вику. Она должна быть где-то здесь рядом. Тоон находился в просторном вестибюле базы. Высокие колонныдержали бетонные своды. Кое-где на стенах и в углах закрепилась плесень. Такое часто бывает на квиртских базах. Привезённые ими грибки с родных планет проявляют удивительную жизнеспособность даже в, казалось бы, непригодных для жизни местах. Так в своё время Тоон потратил много сил на то, чтобы вывести этуплесень в замке на Эрике. Здесь же он даже смотреть не будет на эти зелёные разводы. Не теряя времени, Тоон направился дальше. Из вестибюля вела широкая каменная лестница, поднимающаяся к высоким, распахнутым настежь металлическим воротам. Вперёд вёл длинный коридор, имеющий несколько ответвлений. Свернув в первый проход направо, Тоон, как он понял, оказался в жилом отсеке. Здесь было двенадцать больших комнат-казарм, располагающихся в два этажа друг над другом. Сверху сквозь длинное окно в крыше, заметённое снегом, пробивался свет. На балконе второго этажа стояла Вика и, улыбаясь, смотрела на Тоона.

– А мне здесь нравится! – крикнула она, и её голос звонко отразился эхом от стен. – Будем здесь жить?

– Что здесь? – поинтересовался Тоон и, открыв одну из дверей, заглянул в казарму. Внутри комнаты стояли несколько двухъярусных кроватей. Постели были аккуратно заправлены, маленькие подушки взбиты. Всё выглядело так, словно здесь недавно обитала бригада солдат, но несколько дней назадони разом куда-то исчезли. Квирты всегда отличались чистотой и порядком, дисциплина их войск всегда была на высшем уровне.

– Нужно закрыть ворота, – вдруг вспомнил Тоон. Мысль об этом внезапно пришла в его голову. Если люди были столь аккуратны в вопросе порядка, значит необходимо поддержать его, сохраняя также целостность базы. Кто знает, что сможет ещё проникнуть в замок, а лишних гостей им пока не надо. – Вика! Ты видела здесь рубку или какой-нибудь командный отсек?

– Я туда сразу пошла, – ответила она, – хотела проверить, что там. Ты иди прямо по коридору. Всё время прямо.

Тоон кивнул и вышел из отсека. "Всё время прямо" – не ошибёшься. Поскольку около ворот он не увидел консоли системы запирания, то самым верным было закрыть их из центра управления. Да и вообще, появляться в непосредственной близости от приоткрытой створки было небезопасно, кто знает, где может прятаться тот хищник.

Идя по длинному коридору, Тоон считал отсеки. Вот медицинский, вот машинный, направо – санитарный, чуть дальше – жилой отсек командного состава… Небольшой фонарик слабо разгонял тьму, но он был и не нужен, Тоон прекрасно видел в темноте, как с помощью своих больших глаз, так и с помощью ощущения Нитей. Через сто пятьдесят метров коридор кончился, и Тоон вышел в огромный зал. Вероятно, здесь находится самый центр замка. Кроме того коридора, из которого вышел Тоон, из зала в стороны расходились три таких же. Посреди его возвышалась мощная колонна, обвитая винтовой лестницей, ведущей куда-то вверх и заканчивавшейся под сводчатым потолком. Сверху мягко струился свет.

– Нам туда.

Голос раздался так неожиданно, что Тоон вздрогнул. Позади него стояла Вика, её белое платье светилось в темноте, словно одеяния привидения.

– Хорошо, – Тоон кивнул ей и направился к лестнице.

Там, наверху под куполом находился командный центр замка. Быстро поднявшись наверх, Тоон вошёл внутрь и огляделся.

Купол был довольно высок, несмотря на то, что площадь помещения самого командного центра была относительно невелика. Стены купола казались металлическими, однако сверкали под лучом фонаря,отчего Тоон сделал вывод, что сам купол из прочного стекла, закрытого бронёй снаружи. Кругом протянулась длинная приборная панель – рычаги, клавиатуры, ряды диодов, циферблаты приборов, мониторы компьютеров. За ней несколько кожаных кресел, одно из них, самое большое, вероятно, принадлежит командиру базы. Посреди помещения стоял сенсорный стол со сферографом. Абсолютная тишина. Ни огонька. Всё спит.

Тоон подошел к креслу командира и скользнул по его подголовнику ладонью, смахнув пыль.

– Что теперь делать? – Вика подошла к главной консоли управления и теперь с любопытством рассматривала приборы, словно пытаясь узнать какие из них что должны показывать.

– Для начала нужно активировать реактор… или генератор, или хотя бы резервное питание, – задумчиво проговорил креон, усевшись в кресло. – Где-то здесь должна быть взводная спица… А, вот она!

Тоон наклонился, нащупал рукой под панелью небольшую ручку и потянул её что есть силы на себя, выдвинув спицу из паза. Где-то внизу раздалось урчание механизма и стихло. Тоон покачал головой – не порядок. Потянул спицу ещё раз. Реактор взвыл и мерно загудел где-то под замком. Тотчас приборная панель осветилась множеством огней, дёрнулись стрелки приборов, наверху, под самым куполом вспыхнула, щёлкнув, большая лампа, похожая на блин. На экране монитора перед Тооном побежали цифры.

– Реактор загружается, – Тоон удовлетворённо сложил ладони. – Это, кстати, очень хорошо, что у нас реактор, у нас теперь неограниченный источник энергии.

Вика кивнула. Она с любопытством смотрела на экран, на котором уже появилась шкала загрузки.

– А это что за кнопка? – указала она на ту большую, что находилась далее от основной клавиатуры.

Тоон пожал плечами и нажал. Тотчас огромные створки брони купола поползли вниз, открывая за его стеклом снежный пейзаж. Вика взобралась на одно из кресел, собрав коленками пыль с сиденья, и пыталась рассмотреть белый горизонт поверх высокой приборной панели. Тоон привстал и огляделся. На востоке вслед заходящему белому диску звезды наступала вечерняя тьма. Несомненно, это красиво, но в этой картине явно не хватает красок. И вообще здесь чего-то не хватает. Тоон обошёл рубку со всех сторон, осматривая панораму, затем уселся в кресло и, пробежав пальцами по клавиатуре, активировал наружные камеры. Просмотрев все изображения, он не заметил самого главного, что волновало его больше всего – хищника, преследовавшего его за стенами базы. Ведь видимость была хорошая на несколько километров вокруг, но на снегу не было заметно ни одного тёмного пятнышка, никакого признака движения чего-либо. Мог ли он самостоятельно проникнуть на базу? Вряд ли. Подкоп под ворота сделать нельзя, сразу под массивной бронированной створкой начинается бетонная плита, составляющая пол вестибюля. Единственное, хищник мог сдвинуть створку, и механизм, заевший в первый раз, сработал на открывание.Тоон тут же активировал камеру наблюдения в вестибюле, и от его груди отлегло. Всё было как прежде.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Вика, спрыгнув с кресла. – Что-то потерял?

– Потерял, – кивнул Тоон. – Когда я отправил тебя на разведку внутрь замка, я остался снаружи, ожидая твоего возвращения. И на меня набросилось какое-то существо с явно недобрыми намерениями. Я укрылся от него здесь. Я ожидал, что оно будет караулить нас у выхода, но его почему-то нигде нет.

– Скорее всего, оно нашло новую добычу или решило, что ждать нас будет бесполезно, – решила Вика.

– Мне кажется, такие твари ничего не решают, – Тоон пожал плечами. – Это ходячие машины для убийства. Что увидел, то и съел. Но в твоем рассуждении есть логика.

И, щёлкнув несколькими клавишами, Тоон опустил створкугермоворот главного входа.

Давление воды всё сильнее, всё сильнее ощущается недостаток воздуха. Жнец пытается всплыть, отталкивается, бьёт воду ногами, но кто-то словно не дает ему подняться на поверхность. Свет мерцает сверху белыми бликами, лучи его перемещаются в толще воды. Жнец смотрит вниз и видит лежащую на дне тёмную громаду его корвета. Капитан взмахивает руками, отталкиваясь сильнее, теряет последние силы и, так и не добравшись наверх, вдыхает.

…В рубке павшего корвета уже намного больше людей. Жнец слышал их, его сознание медленно возвращалось к действительности. Над своим капитаном склонилась девушка, рядом с ней появился старший помощник. Слышны многие голоса вдали. Жнец открыл глаза и вытянул шею, пытаясь осмотреться.

– Приветствую, капитан! – старший помощник расплылся в улыбке. – Я смотрю, вас сильно… покоробило. Как вы?

Жнец поморщился от резкой боли в правом подреберье. Прошлой ночью Ямото прооперировал его, вправив ребро и зашив пробитое лёгкое. Действие анальгетика уже проходило, и боль постепенно возвращалась.

– Привет, Гановери, – Жнец протер глаза. – Ты как выжил?

– Мы успели уйти из шлюза прежде, чем его разорвало на две части. Я привел двенадцать человек – четыре матроса, берсеркРэндалл, штурман Горсак, два санитара, одна из них женщина, кстати, затем два оператора турельных пулемётов и два канонира. Один из них ранен.

– Это все? – спросил полковник.

– Да, все. Ночью по дороге сюда мы нарвались на неизвестных существ, которые нас атаковали. Двое из тех, которых мы убили, очень похожи на ту тварь, которую освежевал берсерк Грегори. Позади нас была группа людей, человек эдак десять, но они, видимо, не дошли.

Значит, радист корвета и младший помощник Фодор погибли. Хорошие были парни.

– Жаль, мы многих потеряли, – тяжело вздохнул Жнец.

Недалеко от мостика, матросы грелись около костра, разожжённого прямо на полу шканцев. Рядом с ним работал окровавленными руками Ямото, зашивая рану пострадавшему канониру. Мощные челюсти грокритуса прокусили, расщепив, его доспехи и разорвали живот. Канонир спал, находясь в глубоком наркозе, и голова его дёргалась в такт движениям Ямото. Со стороны могло показаться, что доктор свежует своего пациента.

– Этот не доберётся до базы, – сказал Жнец, указав на пострадавшего.

– Доберётся, – заверил его старший помощник Гановери. – Сейчас Ямото его так заштопает, что тот будет бегать, не опасаясь, что у него швы разойдутся.

– Ясно, – Жнец зевнул. – После вчерашних приключений я порядком проголодался. Раздай людям паёк и мне принеси чего-нибудь.

Гановери кивнул и отправился выполнять распоряжение.

Через час все тронулись в путь. Люди выстроились цепочкой, подвигаясь по снежной пустыне. Берсерки смастерили носилки для капитана и раненого канонира, и теперь они мерно покачивались на руках у матросов. Остальные вооружились кто чем. Ручные фазеры, штурмовые винтовки, пулемёты были найдены в оружейном отсеке нижней палубы, который оторвался при падении и лежал в широкой колее в пятидесяти метрах от носовой части корвета. Старший помощник Гановери умудрился снять один из стволов уцелевшего крупнокалиберного турельного пулемёта с корвета, заменил затвор и теперь, призвав на помощь одного из канониров, с довольным видом нёс ствол на плече. Тяжёлые ящики с пулемётными лентами висели на их поясах. Ещё четыре доверили нести операторам-пулемётчикам и санитарам. Те, недовольные громоздкой ношей, ворчали, мол, нет в этом орудии никакой пользы, и в бою оно будет неэффективно в силу большого веса, сковывающего его мобильность. Однако его высокую убойную силу отрицать никто не думал. Лишь берсерки не несли никакого вооружения, кроме своих мечей. Берсерку достаточно и этого, чтобы уничтожить своего врага.

Тем временем подул лёгкий ветер. Лежа на носилках, Жнец достал компас с тем, чтобы определить его направление. Это может быть опасным, ведь ветер может принести запах людей хищникам, обитающим в этих местах. Его подчиненные тоже явно занервничали. Берсерки недовольно поморщились, матросы испуганно переглянулись меду собой. Старший помощник недовольно сплюнул и, облизав указательный палец, подставил его ветру.

Да, куда ни глянь, везде белая пустошь, и лишь цепочка людей посреди её.

– Что это? Я вижу какую-то тварь рядом с той дюной!

– Что за чертовщина?

– Четырехглазых нам ещё не хватало!

– Наблюдаю цель уверенно…

– Огонь открывать по моей команде! – рявкнул Жнец с носилок.

– Есть огонь открывать по команде!

– Наблюдаю вторую цель слева!

– Вижу третью…

– Они учуяли нас, капитан, – Ямото тихо прошептал на ухо полковнику так, чтобы его больше никто не слышал.

– Вот с такими уродами мы тогда ночью столкнулись! – крикнул старший помощник. – Только тогда было темно, а теперь же мы их перещёлкаем один за другим, как в тире.

– Да!!! – гаркнули разом десяток глоток. Медсестра же, испуганно озираясь, старалась держаться поближе к носилкам капитана. Ей отчетливо помнились события прошлой ночи.

– Осторожнее в своем пылу! – предупредил Жнец. – Далеко не уходите от колонны! Так, а чего все встали? Живее, давайте прибавим ходу! Три четырёхглазых головы – не повод задерживаться!

Колонна двинулась дальше, прибавив шагу. Две твари, маячившие над дюной, вскоре исчезли. Однако оказалось, что хищники не отстали. Лежа на носилках, Жнец вскоре насчитал четыре тёмных точки на линии горизонта. Будь они ближе, у людей был бы повод начать отстреливаться. Через час пути точек стало больше, и беспокойство внутри отряда стало нарастать. Когда колонна взошла на холм, Гановери насчитал ужесемь особей, обходящих людей полукругом.

– Они действуют стаей, – заключил Ямото. – Для животного мира это вполне известное явление. Иногда хищники-одиночки объединяются для того, чтобы завалить наиболее большую и опасную добычу. Когда всё кончено, мяса хватает на всех.

Люди испуганно переглянулись. Когда всё кончено…

– Я сейчас отрежу твой длинный язык, – ответил Грегори, взявшись за эфес меча.

– Не надо думать, что мы не дойдём, – процедил сквозь зубы Жнец. – У нас есть оружие, и мы будем обороняться. Мы убьём ровно столько тварей, что остальным вполне хватит мяса.

Все рассмеялись, и обстановка разрядилась. Цепочка людей двинулась дальше, спускаясь с холма в кишащую грокритусами долину.

– По данным компаса, нам идти ещё десять километров, – доложил штурман, обернувшись к капитану.

– Горсак, осмотрись, видно ли базу? – приказал Жнец.

Штурман поднес к глазам окуляры бинокля и несколько минут всматривался вперед, остановившись и отстав от колонны.

– Я вижу темную неподвижную линию на горизонте, скорее всего, мы идём в правильном направлении, – крикнул он, подбегая к капитанским носилкам.

– Горсак, сообщай мне точную информацию, – Жнец остался недоволен.

– Мне бы сферограф, полковник, тогда бы я смог просканировать местность, – штурман развёл руками. – А бинокль, имеющийся в моём распоряжении, явно не рассчитан на такие путешествия.

Жнец махнул рукой и отвернулся.

Прошёл час. Люди уже порядком устали. Оружие, боеприпасы, провиант и медикаменты были тяжелой ношей и отнимали много сил. Холмы остались позади, и теперь белый горизонт был ровным, как поверхность тарелки, снежная равнина казалась безграничной. Однако вскоре было обнаружено нечто, что поразило всех своей неожиданностью.

– Капитан, я нашёл капсулу! – крикнул Гановери, идущий в самом начале колонны.

Все оживились. Там внизу, в глубокой воронке лежала, закованная во льду, спасательная капсула.

– Воронка глубокая, если сорвёшься, падать долго придется. Но крышка открыта, внизу никого нет, значит, человек выбрался наружу. А это то, чем он взобрался вверх по стене, – старпом продемонстрировал найденный им рядом с воронкой изогнутый рычаг крышки спасательной капсулы. – Хитроумно, я сделал точно так же.

– Человек, скорее всего, был съеден, недаром здесь так много хищных особей. Они все пришли на его запах, – отметил Ямото.

Грегори что-то прорычал, взявшись за меч, остальные недовольно переглянулись.

– Скорее всего, так и есть, – вставил слово Жнец, пытаясь успокоить людей. – Доктор лишь констатирует факты. И, несмотря на сложность сложившейся ситуации, мы должны эти факты принимать, как есть.

Внимательно изучив место падения капсулы, Жнец приказал трогаться дальше. До базы оставалось менее восьми километров. Вскоре штурман мог отчетливо видеть в бинокль её стены. Все как обычно: ворота закрыты, дыма из печной трубы нет, сами стены в общем плане представляются нетронутыми. База была законсервирована двенадцать лет тому назад, и с того времени, кажется, ничего не изменилось.

Однако видел штурман в окулярах своего бинокля и нечто такое, что заставило его не на шутку забеспокоиться. Стая грокритусов больше не отступала назад к базе по ходу движения отряда. Стая остановилась и явно ждала людей.

– Будем идти дальше, – ответил Жнец на вопрос штурмана, что делать дальше. – Если твари не сдвинутся с места, Гановери развернет пулемёт и начнёт стрелять.

Однако грокритусы, видимо, не собирались отходить. Более того, идущие позади берсерки дружно стали заявлять, что отряд окружён со всех сторон. Вглядевшись через бинокль в горизонт, штурман подтвердил их доводы: хищники появились в тылу отряда и стремительно приближаются.

– Обычно во главе такой стаи должен быть вожак, – прокомментировал Ямото. – Он координирует их действия и ведёт нападение на жертву.

– Горсак, вычисли вожака в их стае! Он обычно выделяется среди всех окрасом шерсти и активным поведением, – приказал Жнец. "За некоторым исключением", подумал про себя полковник.

Кольцо окружения стало сужаться. Хищники подошли непозволительно близко, и люди могли уже невооруженным глазом видеть их зубастые пасти, большие, словно наковальни, четырёхглазые морды, мощные лапы, скребущие снег. Отряд вынужден был остановиться, ощетинившись оружием.

– Убьём вожака – обезглавим стаю, – пробормотал Гановери, озираясь. Вместе с канониром они установили пулемёт на ящик с патронами. Щёлкнув зажимом, старший помощник вложил ленту и передёрнул затвор.

Нависла тишина. Все ждут. Напряжение достигло предела. Идти невозможно, повсюду грокритусы, отряд окружен плотным кольцом. Они тоже стоят, не двигаясь, смотрят, словно ждут сигнала.

Внезапно вся стая пришла в движение. Один из грокритусов, громко взвизгнув, повёл остальных на дула автоматов. Жнец скомандовал, и стаю встретил свинец штурмовых винтовок и лучи фазеров. Гановери замешкался, обнаружил, что пулемёт повёрнут не туда, так как вожак атаковал с другой стороны. Подхватив ящик с патронами, канонир быстро передвинул ствол в нужное направление, и старпом нажал на гашетку. Хряск! Полголовы атакующегогрокритуса словно исчезло, забрызгав снег густой алой кровью. Второй снаряд вошел в грудь, отбросив тело. Гановери повернул ствол пулемета, скосив грокритусов по дуге. Через их тела, громко рыча, перескочили другие, и наступление продолжилось. На другом фланге дела обстояли немного хуже. Лучи фазера резали плоть только в двадцати метрах от обороняющихся людей. Штурмовые винтовки и автоматы здесь были неэффективны и не могли пробить их толстую шкуру, которая была уязвима только в некоторых местах. Пули застревали в длинной спутанной шерсти, где-то пробивали кожу, но лишь легко ранили. Когда хищники, около восьми особей, приблизились на достаточно близкое расстояние, в бой вступили берсерки. Грегори подставил спину своему брату, Рэндалл, оттолкнувшись от неё, вылетел из строя и резким взмахом вбил Крылатый меч в широкий лоб бросившегося на него грокритуса. Сам Грегори тут же вскочил, ловко извернувшись, отрубил нижнюю челюсть другого хищника, затем сделал выпад, и третий грокритус упал к его ногам, заливая кровью снег из перерезаннойглотки. Рядом с ними отчаянно водил белым лучом фазера доктор Ямото, словно скальпелем вскрывая тела тварей. На его счету уже два грокритуса, но его усилия не могли сдержать наступление. В нескольких метрах от него хищник оторвал голову зазевавшемуся санитару, другой отшвырнул когтистой лапой матроса и бросился за медсестрой. В один миг всё смешалось, белая равнина превратилась в кровавую кашу с десятком мёртвых тел, ранеными и умирающими, нападающими и обороняющимися. Люди потеряли уже шестерых. Берсерки увязали в тающем снегу, смешавшемся с горячей кровью, втаптывая изодранные клочки белого халата Ямото. Грокритусы добрались до носилок, но лишь своевременное вмешательство Гановери спасло капитана от неминуемой расправы.

– Ложии-и-и-ись!!! – завопил старпом. Водрузив на плечи ящик с патронами, последний из всех, канонир развернул ствол пулемёта, и Гановери пустил очередь по кругу. Все, кто был на ногах в этот момент, бросились на землю, лишь одного зазевавшегося матроса снаряд разорвал надвое. А старший помощник собирал свою кровавую жатву. Трассирующая дорожка раскидала грокритусов в разные стороны, уцелевшие же бросились врассыпную, поджав хвосты. Забрызгивая кровью ноги Жнеца, обезглавленный труп рухнул рядом с ним.

В один миг всё закончилось. Гановери обессилено бросил пулемёт и упал на колени. Вокруг него ворочались в алом снегу спасшиеся люди. Берсерк Грегори взобрался на ещё судорожно дергающееся тело грокритуса и лёг на нём, вытянув ноги. Медсестра вопила страшным завывающим голосом, пытаясь выбраться из-под тела хищника, перебирая руками, сгребая пальцами красную жижу. Рядом с ней размахивал мечом, добивая раненых хищников, берсеркРэндалл.

– Горсак!

– Да, капитан! – штурман подошел к носилкам, пробираясь между телами.

– Сосчитай потери и оставшиеся боеприпасы, – приказал Жнец.

– Уже сосчитал – семеро погибших, – штурман опустил голову.

– Капита-а-а-а-а-ан! – полный ужаса крик разрезал воздух.

Все повернули голову и увидели то, что заставило их остолбенеть. Оттуда, с равнины на них шло нечто. Нет, не огонь пулемёта Гановери обратил в бегство голодных хищников. Как оказалось, это было гораздо более страшное и огромное. Грокритусы лишь уступили место другой твари. Медленно, невозмутимо, словно король равнин, этот хищник двигался по равнине, изредка огрызаясь на разбегающуюся мелочь. Он был похож на покрытого шерстью огромного варана, и, грузно волоча кривые ноги по снегу, шёл на людей.

– Я не знаю, хватит ли у меня патронов… – испуганно пробормотал Гановери, разворачивая пулемёт навстречу монстру.

– А ты проверь, – сказал Жнец, приподнявшись на носилках. – Эту тварь нельзя к нам подпускать.

Старший помощник нажал на гашетку. Несколько снарядов, выпущенных турельным пулемётом, пробили грудь хищника, оставив красные подтеки, но это, видимо, только его разозлило. Извиваясь всем телом, тяжело переставляя ноги, он перешёл в нападение. В это же время пулемёт щёлкнул затвором, известив, что лента закончилась, и ящик для патронов пуст.

В тот же миг всем стало ясно, что больше ничто не сможет предотвратить их гибель. В тот же миг ощущение победы переросло в панику. Оставшиеся в живых люди пятились, побросав оружие, словно надеясь скрыться от неминуемой смерти. Один из матросов бросился бежать. Берсерки, встав на колено, молились перед последним в их жизни боем.

– Эцио! Сделай же что-нибудь! – кричала медсестра бегающему от ящика к ящику, от рюкзака к рюкзаку Гановери.

– Так я тебе что ж, рожу их что ли?! – а сам переворачивает ящики, трясёт их в надежде, что их одного из них выпадет хотя бы один завалявшийся патрон. Может быть там, вот в том рюкзаке будет пулемётная лента, которую он спрятал про запас и забыл…

Ещё мгновение и люди бросились врассыпную. В одиночку ведь больше шансов на спасение! Раствориться в пустыне, исчезнуть. Быть может, один человек не привлечет внимание хищников, быть может, хоть кто-то останется в живых!

…Серебристая игла словно свалилась с неба и, заурчав двигателем, пронеслась над головами людей. Варан резко развернулся и попытался поймать её пастью, но проглотил только горячий газовый след её сопла. Сделав круг, игла-истребитель перешла в атаку и на полном ходу расстреляла огромного хищника, выбив из него кровавые брызги и ошмётки красной плоти. Тяжко выдохнув, варан повалился на правый бок и затих.

– Вот это да! – радостно выкрикнула медсестра, упав на колени.

Штурман Горсак перестал терзать свой фазер, перезаряжая наполнитель. Все те, кто бежал в пустыню, возвращались назад, терзаясь в догадках, кто же прилетел к ним на помощь. Нет, таких летательных аппаратов до сих пор не создавала человеческая инженерная мысль. Выдвинув длинные и тонкие, как спицы, ноги, аппарат сел неподалеку. Это была серебристая игла, ровный, длинный фюзеляж без крыльев, с заострённым носом. Наверху выделялся кокпит, в хвосте аппарата можно заметить единственное сопло. Лишь в хвосте аппарата еле заметно выделялся короткий плавник. Снег отражался в её зеркальном брюхе.

– Горсак! Гановери! – махнул им рукой Жнец.

Когда те подбежали, полковник продолжил:

– Возлагаю на вас задачу выяснить, что за судно, с какой целью нам помогает… а, впрочем, я с вами иду. Я думаю, доктор не будет возражать?

– Возражать некому… – вздохнул Гановери.

– Ямото погиб? – у капитана отвисла нижняя челюсть.

– Разорвали, как грелку… – пробормотал штурман.

Жнец тяжело вздохнул. Очень жаль, что погиб доктор. Он был хорошим человеком и старым другом капитана. Очень жаль, что погибают хорошие люди.

– Я всё равно иду, – заявил Жнец через несколько мгновений. – Помогите мне.

Придерживая полковника, Горсак и Гановери подняли его за руки. Морщась от боли, Жнец встал на ноги и потрогал загипсованный бок. Крепко. Доктор знал своё дело. Если так, тогда капитану ничего не угрожает.

– Пошли-ка, сделаем визит гостю, – скомандовал Жнец, и, хромая, направился к кораблю. Штурман и старший помощник последовали за ним.

При ближайшем рассмотрении, аппарат оказался не таким маленьким, каким представлялся с самого начала. Капитан отнёс бы его к классу истребителей, учитывая его высокую маневренность и стратегию ведения боя. Ни корвет, ни крейсер такой маневренность не обладают, особенно вблизи поверхности планеты, где каждый разворот судна необходимо тщательно рассчитывать. Однако даже для человеческого истребителя этот корабль был довольно велик. Подойдя к нему вплотную, Жнец увидел своё отражение. Словно зеркало сняли со стены и натянули на корпус. Очень интересно.

Внезапно в хвостовой части аппарата снизу открылся небольшой люк, и в снег, словно лёгкая блестящая лента, развернулась лестница. Жнец распрямился, наполняясь вдохновенным восторгом. Сейчас произойдет контакт с инопланетным разумом, таким же великим, как и человеческий. Вот уже с корабля кто-то спускается, вот показались ботинки, ноги, волосатые руки, оголённый торс… Глаза парламентёров расширились от удивления. Да, его-то никто не ожидал увидеть! Гуннар! Чёртовберсерк, самый бешеный из всей бешеной двадцатки! Тот человек, которого все уже считали погибшим, воскрес из небытия и рассекает воздух на странном инопланетном истребителе!

– Здорово, капитан! – гаркнул он, поправляя на поясе крылатый меч. – Как я посмотрю, вам тут тоже несладко пришлось.

– Ты какого… дьявола тут делаешь? – Жнец пока не вышел из нахлынувшего на него состояния ступора.

– Не рад мне, капитан? – усмехнулся берсерк.

– Нет, я не думал…

Гуннар деловито расставил руки в боки и зевнул.

– Сколько человек осталось в живых? – поинтересовался он.

– Всего человек семь-восемь, – ответил за капитана его старший помощник. – Остальные погибли на планете.

– Ясно, значит, все поместимся на борт этой птички, – заключил Гуннар. – Я прилетел за вами, так что пора свалить с этого куска почвы.

Через час все были на борту корабля. Гуннар разместил выживших в грузовом отсеке позади кокпита. Там не было кресел, лавок или иных приспособлений для сидения, поэтому все просто разлеглись на полу, привалившись к округлой стене отсека. Своего же капитана берсерк пригласил в центр управления. Разместившись в кокпите, Жнец начал озираться. Гуннар сидел в небольшом кресле пилота, окружённый широкой сенсорной панелью, похожей на подкову.

– И как это работает? – спросил Жнец, разглядывая голубое полотно панели.

– Очень просто, капитан. Я точно не знаю, как здесь всё работает и называется, но эти предметы и устройства действуют, – начал объяснять Гуннар. – Я устанавливаю руки на панель. Рядом с моей левой рукой загорелся голубой круг, я нажимаю на него и удерживаю. Сейчас мы стартуем.

Аппарат вздрогнул всем корпусом и оторвался от поверхности. Горизонт в стекле кокпита начал опускаться ниже.

– Затем я задаю скорость полёта на тех делениях, которые появились вокруг голубого круга. Мы будем двигаться постоянно с этой скоростью, как я понял. Теперь я двигаю руками по сенсору по сторонам меня и задаю направление движения. Совсем как на тренировочном самолёте в училище. Двигаешь руки вперед по сенсору, и перехватчик клюёт носом, опускается; двигаешь руки к себе, и мы летим вверх. Чтобы повернуть, рукам также необходимо занять определенное положение по той же схеме.

– И как ты разобрался в этой системе управления? – усмехнулся Жнец.

– Голова варит, капитан, – Гуннар постучал пальцем по виску.

Тем временем, корабль, управляемый берсерком, вылетел за пределы атмосферы планеты. Вокруг стемнело, проявились маленькие точки звёзд, и лишь голубой свет от сенсорной панели освещал кокпит.

– Кстати, было весело смотреть, как там, на планете все разбегаются в разные стороны, как тараканы! – вдруг расхохотался Гуннар, вспомнив момент атаки "варана".

– Да? А ты бы побывал бы там, встретился с этой тварью! – кто-то незамедлительно отреагировал из грузового отсека.

– Да? Мы вообще-то тоже там не бездельничали, – скривился Гуннар. – Нас из отряда только трое осталось, не считая тех двух бездельников, которые вернулись.

– Что же произошло, когда вы высадились? – спросил Жнец. – Связь пропала, мы ничего не знаем. А затем нас атаковал вражеский корабль, и мы были вынуждены сесть на планету.

– Мы вначале подумали, что это вы нас бросили, – сказал Гуннар. – Затем смирились с этим и начали убивать пришельцев. Одного за другим.

Жнец усмехнулся. Это очень похоже на берсерков.

– Их корабль очень удобно устроен. Это словно яблоко, – продолжил Гуннар. – Все отсеки шарообразные и расположены так, что один внутри другого. А их рубка находится в самом центре. Захватывать их корабль – всё равно что играть в шутер от первого лица. Вначале истребляешь рядовых монстров уровень за уровнем, а в конце – босс! Да и о гравитаторах они вовсе не слышали, поэтому мы могли совершать прыжки огро-о-о-омной дальности. Нам-то это было удобно, потому что мы летели очень быстро, а для пришельцев это стало проблемой. Что о пришельцах можно сказать… Это четырёхногие твари. Из их брюшка, которое держат эти четыре ноги, вырастает туловище – длинное, горбатое, как знак вопроса, заканчивающееся шеей с большой круглой головой. Глаза, как у мух, большие, красные. Руки у них тоже есть, но они какие-то слабые, неразвитые и почти не задействованы. Так что ничего удивительного в том, что их оружие закреплено на поясе. Их солдаты закованы в крепкую броню, однако следует отметить, что наши мечи пробивают её. Вообщеих оборонительная система строится на очень хитроумной тактике. Периодически эти твари включают защитное поле, они, наверное, в это время перезаряжают своё оружие, но когда они стреляют, они вынуждены поле отключать, потому что пробить его, я так понял, они не могут даже изнутри. Этим мы и воспользовались. Когда мы ворвались на корабль, они сразу начали стрелять разрывными снарядами и каким-то жидким огнём. Мы понесли большие потери. Четверо наших братьев пали смертью храбрых. Этих двух, я так понял, сразу вынесло обратно взрывной волной. А тех, кто был немного впереди, наоборот – в корабль пришельцев. Ульрик прыгнул что есть силы и, размахнувшись в полёте, метнул секиру в пришельцев и отрубил одному голову. Ну, тут я думаю, победа будет за нами! Ульрик с двумя братьями пролетели под ноги этим тварям и начали им их подрубать. Словом, минут за десять мы уничтожили весь их кордон. Когда я хотел сообщить об успехе, выяснилось, что связь не работает, так что стучаться до вас бесполезно. А затем вы и вовсе улетели. Притом так, что не отстыковались толком. Вакуумной тягой двоих ребят вынесло в космос. Жалко. А мы едва успели спрятаться на втором уровне, пока отсек не загерметизировали. А потом эти черти снова полезли, да так много, что даже мы устали их вырезать. Я придумал интересный способ их убивать. Вначале я прыгал прямо на защитное поле, а оно, как оказалось, имело форму шара, и ждал, пока оно исчезнет для того, чтобы этот убдюдок начал стрелять. Затем я падал на него сверху и резал голову. Всё просто.

Жнец усмехнулся. Хитрец.

– Затем мы добрались до ядра всей системы. Там оказались какие-то вообще недееспособные существа. Это что-то желеобразное с глазками. Даже наши слизняки выглядят приятнее. Двух мы разделили на порции, третьего оставили для экспериментов. Но, добравшись до ядра, мы не решили всей проблемы. На корабле был просто муравейник какой-то. Мы потом ещё долго гонялись за этими тварями по нему. Некоторые совсем голые были, без брони и оружия. Некоторые без брони, но с оружием. Они нам засады устраивали, но там-то особо негде спрятаться. В этих стычках мы и потеряли почти всех наших ребят. У ядра нас было человек восемь, а после всего осталось только трое. Ульрик тоже погиб.

– Это печально, – кивнул Жнец. – Ульрик был хорошим парнем, соболезную.

Гуннар расхохотался.

– Ульрик?! Ульрик был отмороженным на всю голову! Он же просто псих, ненормальный!

Жнец поперхнулся. Видимо, он плохо знал этих ребят. Если Гуннар под амфетамином есть ходячая машина для убийства, то кем же становился Ульрик, когда получал свою дозу?

– Единственное, что печально, это то, что Ульрик был должен мне денег, – вздохнул Гуннар. – Приличная сумма набежала. Жаль, теперь не с кого брать.

Жнец расхохотался, но тут же смолк, глядя через стекло кокпита в космос. Там, справа по борту всё больше увеличивался в размерах тот до боли знакомый "шар для гольфа".

Вика сидела на кресле в командном центре, поджав ноги.

– Они улетели? – спросила она, опустив голову и глядя в пол.

– Да, – Тоон грустно пожал плечами. – Для них так будет лучше.

– И что же нам теперь делать? Мы теперь навсегда здесь останемся? – вздохнула Вика, проглотив слёзы.

Тоон улыбнулся. Ему стало жаль девочку.

– Нет, глупенькая. Конечно, за нами прилетят. Я сделаю так, что за нами обязательно прилетят.

ЧАСТЬ II DIMICANDUM

Beatus, qui retribuet tibi retributionem tuam, quam retribuisti nobis

Латинское высказывание

ГЛАВА ПЕРВАЯ Связь

Жить в Сикорро невыносимо. Кто-то любил этот спальный район на севере Порт-Артура, район огромных домов из стекла и бетона, подпирающих небосвод, но только не Кирилл. Здесь он ощущал себя взаперти, в клетке. Люди здесь, казалось ему, словно бараны в сарае – живут и работают, растут и учатся, рождаются и умирают в одном здании. Это нововведение Правительства Федерации – универсальные дома. Теперь не нужно выходить на улицы, толпиться на тротуарах, ожидая свой лайнер, стоять на перроне станции метро, мчаться в вагоне десяток-полтора километров до места учёбы или работы. Всё в одном доме. Школа – на десятом этаже, пять минут на скоростном лифте. Офисные помещения – ещё ниже. Есть даже свой кинотеатр с четырьмя залами. А главное – дешёвые квартиры. Всё для людей. Видимо, дешевизна и привлекла сюда родителей Кирилла. Правильно, что же ещё?

Сам восемнадцатилетний парень, начитанный и не по возрасту развитый, догадывался, что такие дома стали строить не просто так. Такова государственная политика. Загнали несколько сот тысяч человек в один дом, держат под контролем, следят. В каждом коридоре камеры, при входе – КПП. Полиция наверняка знала, кто куда пошёл, кто что делал, кто зашёл в дом, кто вышел. Идеальный порядок.

Пейзаж – тоска смертная. Проснёшься утром, откроешь окно и упрёшься взглядом в серую бетонную стену дома напротив. Улица шумела, гудела где-то далеко внизу. Иногда мимо окон проносились быстрые планеры. Был бы Кирилл на месте отца – никогда бы не променял тихую жизнь в зелёном пригороде на шумное обитание в одном из супердомов Сикорро. Однако, видимо, на всё были причины.

Здесь на сороковом – сорок шестом этажах жила русская община. Семья Логиновых купила небольшую трехкомнатную квартиру на сорок третьем – прямо посередине. Вероятно, отец решил, что так будет спокойнее. Соседями по этажам оказались саксы (их община жила ниже) и берберы на сорок седьмом – пятидесятом. Жили спокойно. Только саксонские мальчишки иногда задирали русских. По их мнению, кто выше живёт, тот занимает менее благополучные этажи и имеет худшие условия. Значит, русские – нищие и убогие, и это дает повод для насмешек. Тем не менее, маленькие саксы всё же получали сдачи от крепких маленьких иванов, и вопрос был исчерпан.

Распорядок дня был очень прост. Кирилл просыпался в восемь утра вместе с сигналом будильника, нехотя поднимался с постели и направлялся в ванную комнату. Мама уже приготовила завтрак, и с кухни доносился вкусный запах яичницы с колбасой, кофе и домашних печеньев. На ходу просушивая волосы феном, Кирилл быстро одевался и шёл кушать.

– Кир, отец просил, чтобы ты зашёл к нему на работу, – говорила мама, пододвигая к нему чашку свежесваренного кофе.

– Зачем? – проглотив, спросил парень.

– Что-то очень важное, наверное. Он бы не попросил об этом, если бы дело было пустяшное.

– Зайду после школы, – кивнул Кирилл, встав из-за стола.

Отец – простой офисный служащий, звено, винтик в гагантской системе Галактической Транспортной Корпорации. Таких, как он, миллионы. Результатов своей работы он не видел, но это ему и не нужно было. Сидя за своим столом, отгороженном от других ширмой, он печатал цифры, заполнял таблицы отчётов, писал какие-то доклады, читал корреспонденцию, снимал копии с документов, отправлял их по чьим-то адресам, которые ему диктовали люди, которых он никогда не видел. Кириллу казалось, стоит отцу сложить руки и бросить работу – ничего не изменится. Его дело маленькое, его безделья никто не заметит.

Улица – широкий коридор лестничной клетки. Едва Кирилл ступил за порог квартиры, как влился в поток людей, спешащих по своим делам. На этом этаже почти все его знают. Вот семья Кругловых остановилась у информационного табло около лифта. Мимо процокала на каблуках красавица Света из соседней квартиры, высокая блондинка в коротком белом платье, молча кивнула. Ровесники Кирилла близнецы Ивановы обернулись ей вслед, едва не задев друг друга рюкзаками. Петр Васильевич – профессор Университета Федерации – даже не заметил Кирилла, торопливо прошагал к лифту и, дождавшись, когда двери раскроются, зашёл в кабину.

– Кир! – замахала рукой Лена. – Зазевался?

Его зазноба, его любовь, его тоска. Единственный человек, которому он боялся признаться в своих чувствах.

– Да нет… что ты, уже иду вот, – замялся Кирилл. – Подожди меня, сейчас вместе поедем.

Они учились в разных классах, но на одной параллели. С самой первой встречи, когда семья Логиновых только-только переехала в Сикорро, Кирилл испытывал к ней необыкновенное щемящее чувство. Вначале это было необъяснимое желание общения с ней, которое затем переросло в нечто сильное, пламенное, тяжёлое – жажду быть рядом с ней.

Быть рядом с ней получалось всё реже. Активистка общественного движения защиты животных, она часто была недоступна. А Кирилл не хотел быть навязчивым, всякий раз выдумывая повод для встречи. Парень считал её необыкновенной. Разве могут обыкновенные девчонки цеплять так, как она? А ведь так оно и было: Кирилл словно пойман был на живца. Весь его разум, все его мысли были сосредоточены на ней, и, казалось, не проходило и минуты, чтобы он о ней не думал. Она производила неизгладимое впечатление: разговаривая с ней, он не искал недостатков её внешности, не анализировал красоты её фигуры, не высчитывал размера её груди. Он видел лишь её глаза и губы. Он слушал её, впитывая в себя каждое слово. Да, он мог подобрать огромное количество эпитетов, метафор и сравнений, говорить часами, описывая звук её голоса. Для него он был лучше, чем самая лучшая музыка самой крутой группы.

– Как дела? – спросила Лена. – Не выспался? Вид у тебя такой.

– Вчера поздно спать лёг. Стихи писал, – объяснил Кирилл.

– Стихотворец, – рассмеялась Лена. – Станешь известным – всем буду говорить, что с тобой знакома!

Кирилл горько усмехнулся. Конечно, так и будет. Ему снова стало тоскливо. В это время он пытался угадать, какие чувства она к нему питает – дружеские или что-то серьёзнее. Может ли быть, что она стала бы его девушкой? Она улыбается ему, и тогда Кирилл рад, как ребёнок, и в душе его просыпается надежда, или наоборот, она может грубо сказать что-нибудь, тогда, кажется, его сердце опускается. Он давно бы признался ей в своих чувствах, но боялся, что она откажет. Потому и рассчитывал, сколько раз она ему улыбнулась, прикоснулась, в соцсетях написала ему сама, сколько смайликов поставила в конце сообщения…

– Мне пришло два приглашения в разные университеты, – сказала она. – Теперь не знаю, что выбрать. Может, посоветуешь?

– Я не знаю, какие специальности тебе предложили, – пожал плечами Кирилл. – Может, расскажешь?

Лена рассмеялась.

– Агроном и психолог, – вздохнула она. – Совсем не то, что я хотела. Я думаю, что если отказаться от предложений и попробовать пробиться самой на ту специальность, какая мне нравится?

– А ты думала, тебе что-то достойное предложат? Обычно предлагают те специальности, на которые претендуют меньшее количество школьников.

– Ну извини меня, – возмутилась Лена. – Я тебе тут не клушка базарная, я с десяти лет стремилась быть отличницей. Можно было бы предложить специальность менеджера. Думаю, я заслужила.

– Извини, – Кирилл примирительно выставил ладони. – Я не это имел в виду.

– Знаю, у тебя всегда нечаянно получается, – согласилась Лена.

Они вошли в кабину лифта. Задняя стенка её была стеклянной, и ребята, облокотившись на поручень, стали рассматривать проносящиеся мимо балконы.

– Я думаю, тебе нужно бороться за свой успех, – сказал Кирилл. – Надо бороться. Dimicandum, так это, вроде, по-латински.

Лена хитро улыбнулась. Поняла, что он пытался произвести на нее впечатление? А он не хотел, случайно получилось.

– Пойдём, умник, – рассмеялась она. – Тебе бы такие же оценки, как твои знания.

Школьный этаж. Толпы старшеклассников с рюкзаками, учителя, родители с малышами. Яркие табло мерцают над головами, из динамиков вещает школьное радио. Шум, говор. Кирилл и Лена влились в толпу, направившись к расписанию уроков.

– Эй, пучеглазый! – кто-то крикнул сбоку. Кирилл обернулся и увидел, как Джек Эванс из десятого класса корчит ему рожу. Парни рядом с ним едко рассмеялись.

– Мальчишка с тридцать восьмого этажа, – тихо пояснил Кирилл Лене – Они там все такие. Эй, янки! – крикнул он саксам. – Вы всегда такие храбрые, когда вас много?

Оставив Эванса закипать в бешенстве, Кирилл повел свою спутницу дальше. К табло расписания не пробиться. Школьники столпились, смотрят, какие уроки, где, когда, какие оценки. Сегодня последний учебный день в школе, дальше только экзамены и выпуск в свободную жизнь. Первый урок – химия, заключительный. Раиса Семёновна наверняка заставит все заново повторять, потом скажет речь, мол, экзамены – это важная веха в жизни школьника, и сдать их надо достойно. У Лены все гораздо прозаичнее, первый урок – алгебра.

– Так ты мне и не сказал, куда поступать собираешься, – она придержала Кирилла за локоть, когда они уже собрались расходиться по классам.

– Мне предложили поступать на ветеринара, – развёл руками Кирилл. – А я попытаюсь поступить на юриспруденцию. Не получится – отслужу в армии, говорят, служивых в универы принимают охотнее.

– Ловко, – улыбнулась Лена. – Ну, давай, успехов тебе сегодня!

Всё-таки он ей нравится, решил про себя Кирилл. Надо выбрать время и признаться ей, пока её не нашёл кто-то другой. С этими мыслями он направился в свой класс.

Сегодня всё было так, как он предугадывал. Их учительница Раиса Семёновна решила устроить классу блиц-опрос перед экзаменами. Так, по её мнению, каждый мог определить свой истинный уровень подготовки и точно решить, над чем ему работать. Для Кирилла же её решение было равносильно нападению без объявления войны.

– Так, все закрыли учебники, – говорила она, сложив руки, деловито прохаживаясь между рядов. – Пусть не все собираются сдавать химию как основной экзамен, сегодняшнее действо касается каждого. Быть может, кто-то передумает и увидит своё будущее рядом с колбами и горелками…

Метод мозгового штурма был любимым у Раисы Семёновны. Она любила вот так ходить меж рядов, говорить на отвлечённые темы, а потом, внезапно ткнув пальцем в ученика, задать ему вопрос по предмету, причём на размышления давались какие-то доли секунды. После таких уроков, казалось, Кирилл уставал так, будто несколько часов таскал на себе запчасти для планера в отцовском гараже. И вот теперь после обезоруживающего "Вам вопрос!" он застыл в нерешительности, не зная, что ответить.

– А ведь я ничего сложного не спросила, Логинов! – покачала головой Раиса Семёновна. – Вот Эванс, я уверена, ответит. Эванс, что он должен был сказать?

Джек победно усмехнулся. Ещё бы, он-то знал ответ. Нет ничего сложного отвечать за других.

– Цвет фенолфталеина в щелочах? – повторила учительница свой вопрос. – Эванс!

– Малиновый, – буркнул Джек, даже не встав с места.

– Плюс один балл, – улыбнулась Раиса Семёновна и ткнула пальцем в Кирилла. – А ты соберись с мыслями и перестань спать! А теперь продолжим наши рассуждения о природе атомов…

– Ну, как сегодня? Мегера не зверствовала? Или как всегда? – на перемене Райка бесцеремонно ткнул Кириллу в бок локтём, когда тот стоял у кофейного автомата, ожидая появления стакана с капучино.

– Ты про Семёновну? – буркнул Кирилл. – Как всегда. Хорошо, что это был последний урок химии в моей жизни.

Райка был бербером. Худощавый и темнокожий, он был на целую голову выше Кирилла, которого, кстати, маленьким не назовешь.

– Везёт, – вздохнул Райка. – У нас она будет на следующем уроке. Вопросы какие-нибудь задавала?

– Блиц-опрос. Так что запасись нервами и покорно жди конца занятия.

– Хорошо, что я химию не сдаю. Я хочу работать в другом направлении.

– А её, наверное, никто не сдаёт, вот мегера и бесится.

– А ей какая разница?

– Популярность, – Кирилл пожал плечами. – Представь себе, что все ученики школы решили сдать химию как основной предмет. О чем это говорит? Что Семеновна хорошо приподносит материал. Но… ей невдомёк, что нас развлекать надо, а не убивать наши мозги…

Райка расхохотался:

– Предложу ей сегодня фокус показать!

– Предложи ей нитроглицерин состряпать. Пускай подорвёт эту чёртову хижину, – оскалился Кирилл. – Ладно, мне идти надо, сейчас будет звонок. Передай Семёновне мой пламенный…

Райка махнул рукой и направился к своему шкафчику. Кирилл перевесил рюкзак на другое плечо и поднёс стакан с капучино к губам. Да, химию он ни за что сдавать не будет. Быть астрономом, учёным каким-нибудь не входило в его планы. Это для других, усидчивых, мелочных, готовых возиться с жидкостями в лабораториях, корпеть над коллайдером и мечтать о других мирах. Над ними всегда те, кто требует от них открытий, дёргает их за ниточки, говорит, что нужно делать, а что нет, полезна ли их работа для общества, или их реактивы следует слить в унитаз. А Кирилл не любил подчиняться. Ему казалось, что он мыслит куда масштабнее и хотел применить свои идеи на практике. Конечно, что ещё лучше государственной службы подходило для него?

– …и как можно скорее! Ты такая сочная, что просто не терпится заняться с тобой делом!

– Ты сумасшедший, Кларк! Хотя… В принципе, именно это мне и нравится!

Сквозь шум школьного коридора он услышал её голос. Да, её голос он узнал бы из тысячи, из миллиона. Но… причем тут Кларк?

Кларк – парень из её класса, широкоплечий блондин, нападающий школьной команды по футболу. И сейчас он прижал её к шкафчику, обхватив за талию, она, слегка отстраняясь, уперлась своей маленькой ладошкой в его широкую грудь, улыбалась, глядя в его глаза.

Как, опоздал? Прозевал её? Ждал, присматривался, подсчитывал только для того, чтобы самоустраниться? Мечтал, чтобы наблюдать, как её забирает другой парень? Сердце Кирилла, казалось, опустилось к животу, невыносимая тоска сковала его движения. Но, быть может, это только начало? Быть может, еще можно что-то исправить, отбить её, пока она окончательно в него не влюбилась, и они официально не объявили о своих отношениях? Да и вообще, кто он такой? Задира-сакс с нижних этажей! Родные Лены не одобрят такой союз, как-никак она должна это понимать. Надо что-то сделать, преодолеть себя, своё стеснение.

Пытаясь привлечь их внимание, Кирилл как бы случайно задел корзину с мусором.

– Эй ты! – рявкнул он на проходящего мимо девятиклассника. – Чего шатаешься? Смотри, куда прёшь!

– Да пошёл ты… – парнишка обиженно выкатил губу и, махнув рукой, пошёл дальше.

Лена и Кларк уставились на Кирилла, который, оглядываясь, заталкивал ногой мусор в угол, за корзину.

– Что смотрите? Не руками же я его складывать обратно буду… – смущённо улыбнулся Кирилл. – Вроде никто больше не видел…

Кларк ухмыльнулся, глядя на него. Лена тем временем высвободилась из объятий.

– Как дела, бледнолицый? – Кирилл помялся, вытянув руки по швам. – Готов к экзаменам или… к армейке? Что тебе там больше нравится?

– Ты на что-то намекаешь? – Кларк сдвинул брови.

– Я? Нет, ни на что. Просто я шёл к своему шкафчику, а тут кое-кто припёр его своей спиной.

– Твой шкафчик в другой стороне, – поправила Елена Кирилла. – Вон там.

– Надо же… бывает такое… Перепутал. Извиняюсь, – Кирилл пожал плечами, улыбнувшись.

– Ты видишь, я с девушкой разговариваю? – спросил Кларк, злобно оскалившись.

– Мы уже закончили, – Лена легонько толкнула его, пытаясь пройти. – Мне пора, у меня урок начнется через две минуты. У тебя тоже, верно?

Кларк пожал плечами, глядя ей в след. Пока Лена не скрылась в дверях кабинета, Кирилл тоже решил сматывать удочки.

– Окей, пока, май френд, – пробурчал он, бросив пустую кружку из-под кофе в урну. – Не знаю, как у тебя, а у меня тоже уроки. Хорошо сдать химию!

И, сказав это, хлопнул дверью кабинета.

Офисные этажи – прямо под торговым центром. На девятом – конторы предпринимателей и штаб-квартиры организаций розничной торговли. Ниже располагались офисы фирм покрупнее, все остальные этажи занимала ГТК. Да, воистину огромная компания. Везде, куда ни глянь, атирибуты её величия. Отдельный вход в здание. В вестибюле над небольшим фонтаном – огромная позолоченная статуя Атланта, подпирающего стеклянный земной шар. Вероятно, смысл её состоял в том, что благополучие миров Федерации зависит от слаженной работы Корпорации. На стекле всех офисных дверей выгравирована эмблема компании, вероятно, чтобы поддерживать командный дух и напоминать сотрудникам, что все они – часть системы. И в каждом офисе висел портрет генерального директора Адриана Паула Вильямса, словно олицетворяя эту систему.

Всякий раз, когда Кирилл появлялся здесь, он поражался могуществу Корпорации, делающей прибыль на космических перевозках и торговле. Дальше вестибюля пройти он не мог, проход в лифты осуществлялся исключительно по индивидуальным пропускам системы СКУД. Обычно отец ждал его в вестибюле, сидя на мраморной скамейке у фонтана. Так было и сегодня. Он встал, поправил пиджак и направился к сыну. Кирилл осмотрелся, отчего-то попятился. Здесь, в этой одежде, отец не был похож сам на себя. В этом сером костюме он превращался в офисного раба, покорного, робкого и всегда во всём виноватого. Отец вдруг отчего-то ссутулился, слегка приподнял плечи, словно пытался втянуть голову, его широкий шаг, казалось, стал короче. Кирилл много раз замечал, что все сотрудники выглядят одинаково и ведут себя похоже. Они все – одно стадо, и отец его теперь часть этого стада.

– Привет, сын. Пошли, поговорить надо.

Отец как всегда краток. Говорит по-прежнему тихо, уверенно. Голос спокойный. Может, Кириллу показалось?

– Значит, смотри. Тут дело одно намечается. Алексей Михайлович, ты его знаешь, мы с ним один факультет заканчивали… открывает проектное бюро. Будет заниматься разработкой проектной документации для богатеньких клиентов, намеревающихся строить индивидуальные жилые сооружения. Особняки-коттеджи, короче. Я думаю, тебе стоит поучиться жизни. Ему как раз требуется ассистент. Будет помогать во всех делах, работать менеджером, курьером. Работа не пыльная, сложного ничего нет. Короче, не обижайся, но я продал права требования к тебе тому самому Григорию Михайловичу, и ты теперь принадлежишь его воле.

Смысл последних слов не сразу был осознан Кириллом. Однако едва это произошло, как чувство безысходности и тоски выхвали в нём бурю негодования.

– Это ещё что за бред? – возмутилсяон, и слова застряли в его горле. – Ты продал меня?.. Ты же продал меня! Я никогда не думал, что ты так поступишь!Есть родители, кто так делает, но я-то думал, что ты не из этих…

– Единственное, чего я хочу – чтобы ты вырос настоящим мужчиной. Состоятельным, успешным, умным… Здесь ты не добьёшься больших результатов. Будучи учеником Алексея Михайловича, ты сможешь научиться тому, что здесь будет тебе недоступно. Я не уговариваю тебе, сделка уже совершена.

– Я последний раз его видел сто лет в твой обед, – тяжело вздохнул Кирилл. – Я уже забыл, как он выгдядит. Он сам звонил? Он сам предложил, да? И ты согласился быстро?

– Он прекрасно помнит про меня, – голос отца стал тверже. – А помочь хочет тебе, потому что ты – мой сын. Да, это помощь. Иведи себя подобающе.Ведь ты собираешься на юридический, так что подумай, как ты будешь в дальнейшем зарабатывать. У нашей семьи нет средств на твоё содержание.

– Отмени сделку, пап! – у Кирилла закончились слова. – Я сам должен решать, кому передавать свои права. Я почитаю законы…

– Твои законы – чушь собачья! – прорычал отец, медленно выходя из себя. – Распоряжаться правами над тобой может только их хозяин. Так что пшёл прочь, готовься, что после экзаменов ты переходишь в распоряжение Алексея Михайловича.

Такого поворота событий он не ожидал, и слова отца несколько ошеломили его. Сейчас решение продать права требование человеку, которого Кирилл даже в лицо не видел, было предательством с его стороны. И пусть Кирилл ещё несовершеннолетний, он всё же не так наивен, как его сверстники. Просьба "Алексея Михайловича" показалась ему по меньшей мере странной.

В восемнадцать лет – ещё не совершеннолетний. И отказаться содержать сына – то же, что выбросить его. Да, конечно, в этом возрасте он сам себе не хозяин, однако, как всегда думал Кирилл, это не отменяет моральных основ, существовавших в веках. И он был уверен в своих родителях, как в себе.

Да, закон разрешает родителям передавать права требования к своим детям другим людям. Акт передачи действителен до достижения детьми совершеннолетия. Если Кирилл не предпримет какие-то шаги, он будет батрачить на чужого дядю три года, а там кто знает, что может произойти.

– Я хочу только одного – чтобы ты вырос настоящим мужчиной, понял? – сказал отец, заглянув Кириллу в глаза. – Это не продажа. Это попытка вывести тебя в лучший мир, чем тот, в котором ты живёшь.

– Я понял, отец.

…Однако практика показала, что он ошибался.

– Иди, сын, а мне работать пора. До вечера. Мы ещё обсудим этот вопрос.

Кирилл кивнул и, поднявшись со скамьи, пошёл прочь. Ощущение злой ненависти ко всему, что окружало его – к отцу, к этой жизни, к бедноте, даже к своей нерешительности – ускоряло его шаги.

Он уже всё решил. Работать он не пойдёт. Кирилл сделает всё возможное, чтобы избежать передачи его прав. Если надо – сбежит. На этой планете много мест, где можно было бы укрыться, пока полиция ведёт его поиски. Если отец хочет от него избавиться, если у семьи нет средств на его содержание, что ж, пусть. Кирилл уже взрослый, пора самому побеспокоиться о себе.

Внезапно в голове Кирилла сверкнуло предположение. Или, быть может, отец только прикрывается громкими словами? Что-то случилось серьёзнее, о чем Кириллу не поведали родители? Он тут же попытался связать между собой переезд из благополучного пригорода в этот барак бедноты, устройство отца на работу рядовым сотрудником и его последнее предложение. Это родители всем видом показывали ему, что всё хорошо, что всё идет своим путем, что ничего не случилось. Мать всё так же улыбалась ему, гладила по голове, подбадривая, всё так же смеялась за столом, отец же был так же невозмутим, как и раньше, много шутил. Что если внешнее семейное благополучие было всего лишь вуалью, под которой скрывалась какая-то неприятность, проблема, трагедия? Ответ на эти вопросы Кирилл потребует от матери, он уверен, что она не станет ему лгать. Отец может, она – нет.

Размышляя, Кирилл вышел на улицу и раскрыл зонт. Он остался доволен своей догадкой. Именно сейчас он почувствовал, как становится взрослым. Ведь раньше он не задумывался о том, что скрыто, принимая всё сказанное за чистую монету. В тот момент, когда, он попытался заглянуть внутрь эмоций, за грань человеческих переживаний, проанализировать возможное поведение людей, окружающих его, и определить его причины, Кирилл, казалось, перешагнул на новую ступень своей жизни, своего развития. И он остался доволен этим. Это новый инструмент, новое умение, которое приходит с годами.

Кирилл шёл по широкому тротуару. По левую руку от него тянулись магазины, сверкающие яркими неоновыми вывесками, по левую – оживлённый проспект, проносящиеся автомобили, отражющие свет фар в подающих бусинах дождя. Кириллу нужно пройти ещё метров двести и свернуть за угол здания, где находится крыльцо во внутренний двор, а там и до подъезда рукой подать.

– Эй, парень!

Кирилл оглянулся на всякий случай – вдруг это его зовут.

– Ты, ты! Именно! – голос был откуда-то сверху. Кирилл поднял голову. Со второго, офисного этажа, из раскрытого окна на него смотрело лицо девушки. Брюнетка. Волосы длинные. Вроде симпатичная, из-за дождя толком не разглядеть.

– Тебе восемнадцать есть?

– Ну да, а что? – решил ответить Кирилл.

– По Пятой улице, здесь, в соседнем здании практически, открылся пункт записи в Лётное училище! – девушка махнула рукой в ту сторону. – Бери паспорт и дуй туда, пока не закрыли!

Кирилл опешил, однако быстро взял себя в руки и сообразил, что было бы неплохо завести еще одно знакомство.

– А почему я?

Однако знакомство не состоялось. Девушка быстро закрыла окно и опустила жалюзи. Выяснять, кто она такая, где работает и почему из всей толпы прохожих обратилась именно к нему, Кириллу не захотелось, и он продолжил свой путь.

– Мам, ты дома? – Кирилл хлопнул входной дверью как можно громче. – Я пришёл!

Ответом ему была тишина. Кирилл быстро обследовал все комнаты. Никого. Странно, обычно в это время мама была дома, она всегда встречала сына, когда он приходил из школы. Кирилл облегченно вздохнул. Хорошо ещё, что он всегда носил с собой ключи, а то стоял бы под дверью, ждал в коридоре родителей. Тяжело вздохнув, Кирилл отправился на кухню, включил газовую плиту, поставил чайник на решётку. Пока вода закипала, он решил сделать телефонный звонок и прибавить к своей "надежде" ещё несколько добрых лениных слов.

– Лен, привет, как дела? Я тут решил у тебя поинтересоваться… – для храбрости он решил порепетировать.

Нет, так не пойдёт. Кирилл сменил позу перед зеркалом и решил казаться развязнее.

– Привет, как дела? Я тут давно спросить тебя хочу кое о чём…

Тоже не пойдёт. Что это значит: "кое о чём"? Попробуем по-другому.

– Лена, привет! Ну-ка давай рассказывай, что это за парень позволил себя так развязно с тобой вести?

Вроде нормально. Кирилл остался доволен. Первую фразу он отрепетировал. Мимика вроде подходящая. Может, Лене понравится. А там, дальше будем действовать по обстоятельствам.

Звонок мобильного телефона вывел Кирилла из равновесия. Чего не ждал, того не ждал. Да и музыка до ужаса знакомая.

– Лен… эээ… привет, – пролепетал Кирилл, подняв трубку. Тук-тук, тук-тук – сердце вот-вот выскочит.

– Привет! – ответил ленин голос. – Ты дома?

– Ну да, что-то случилось?

– Сам себя спроси, что случилось! Не, домой я к тебе не пойду. Давай выходи, буду ждать тебя у "Аттики".

"Аттика" – небольшое кафе на десятом этаже.

– Ладно, сейчас буду.

Кирилл повесил трубку и задумался. Странно, так по-командирски она себя с ним ни разу не разговаривала. Либо что-то случилось, о чем Кирилл не знает, либо причиной её звонка является его выходкав школе, у шкафчиков. По-любому. Но почему? Неужели она всё восприняла так серьёзно? Легкий холодок пробежал по его коже. Если в его присутствии, будучи в хорошем настроении, она позволяла себе некоторые фривольности (что, собственно, Кириллу нравилось – девчонки "с огоньком" всегда его привлекали), то чего же ожидать от неёсейчас, когда она в гневе? "Порвёт" его, как тузик грелку и всё. Кирилл усмехнулся про себя. Странные мысли стали его посещать. Чтобы подготовить себя к серьёзному разговору и обезопасить себя от её возможных нападок Кирилл решил ещё порепетировать. Сделав "максимально крутое" лицо, он развернулся к зеркалу.

– Чего вызвала? Есть что-то срочное?

Кирилл осёкся. Так не пойдёт. Слишком грубо вести себя не стоит, он может оттолкнуть её. Да и она поймёт, что он притворяется. Ладно. Кирилл ришил действовать по обстоятельствам. Кто знает, что она там выкинет. Махнув рукой на зеркало, он выключил газовую плиту, быстро оделся и вышел из квартиры.

Она сидела на скамье у балкона. На ней полосатая толстовка с капюшоном, узкие рваные джинсы, синие кеды. Длинные русые волосы на плечах. Хорошенькая. Впрочем, оделась так себе, хотя это и понятно – она же не на свидание собралась. Это Кирилл надел на себя все самое лучшее, что нашёл в стопке одежды у своей кровати: чёрная рубашка, тёмные синие джинсы, даже ботинки начистил. Денег взял побольше, вдруг угостить её придётся…

Глубоко вздохнув, Кирилл широким шагом направился к ней.

– Привет, Лен… – Кирилл почему-то поморщился, пытаясь казаться серьезнее. – Что случилось? Я занят был, но пришёл как можно скорее.

– Судя по твоему виду, ты то ли спал, то ли ещечто-то делал… – усмехнулась Ольга. – Присаживайся. Случилось вот что: ты что-то от меня скрываешь, чего я не знаю. И это напрямую касается нас.

– То есть? Наших взаимоотношений?

"Держи себя ровно, чего глаза выпучил?" – одернул себя Кирилл.

– Именно это я и имелав виду, когда говорила "касается нас".

"Здесь не место".

– Знаешь, Лен, раз мы у кафе стоим, может, присядем там?

Лена пожала плечами:

– Давай, почему бы и нет. Пошли.

Кирилл выбрал столик у окна. Там, где с высоты открывался вид на проспект. Казалось, это самое выгодное место для объяснения.

– Рассказывай.

Кирилл пожал плечами:

– Что тут рассказывать… Пить что-нибудь будешь?

– Нет, – ответила Лена, не сводя с него глаз.

– Понял. Официант!

Оля заёрзала в кресле:

– Я же сказала, что ничего не буду!

– Не бойся, это я себе… Два мохито, трубочки поставить не забудьте… – прошептал Кирилл на ухо подошедшей девушке. Та кивнула и, записав в блокнот, удалилась.

– Ладно, давай рассказывай ради чего эта комедия, – Лена откинулась на спинку кресла, сложив руки.

– А комедии нет, – ответил Кирилл. – Всё абсолютно серьезно. Ты же знаешь, я не люблю мелочиться. Если что-то делать, то делать хорошо, правильно, честно и чисто. И масштабно…

Занервничал. Мелет какую-то чепуху. "Хватит!"

– Нет, не знаю. Пока масштабных дел я за тобой не наблюдала. Тогда объясни, что в твоем понимании "масштабно"?

Кирилл задумался. Таких вопросов ему не задавали. Сам затащил себя в этот "словесный лабиринт", как бы мысль адекватно сформулировать… И ответа у него пока не было. Может, если Лена выдвинет свою версию, он сможет вывернуться?

– Я-то ответ дам, – как-то растерянно улыбнулся он. – Давай начала ты мне объясни, что ты под этим словом понимаешь? У меня складывается впечатление, что мы пока разговариваем на разных языках…

– Фу, какое занудство! – возмутилась она, замахав руками. – Если не знаешь ответа, так и скажи! У тебя пока одни слова, реальных дел я пока, к сожалению, не вижу. Говоришь-то ты правильно, но сделай свои "масштабные" поступки заметнее.

– Я постараюсь, – Кирилл улыбнулся. – Ты продолжай, мне твои советы греют душу.

– Нет, я вовсе не хочу давать советов. Ты мальчишка уже взрослый, вот и додумывай всё сам, что я хотела сказать, но по каким-то причинам этого не сделала. И по каким причинам вызвала тебя сюда. Я тоже наблюдательная. Я тоже многое вижу. И я понимаю, по каким причинам ты украдкой смотришь на меня, ищешь повод, чтобы заговорить со мной, оделся сейчас, как шут гороховый, и мнёшься тут, как пришибленный. Но я тебе хочу сказать вот что, – Оля встала с кресла и, подойдя к Кириллу вплотную, наклонилась к его уху, – мне нужен сильный парень, который не зависит ни от кого, уверен в себе, с которым я бы чувствовала себе спокойно. Смотри, прикидывай.

Кирилл покраснел, словно ошпаренный. Такой правды-матки ему на блюдо ещё никто не выкладывал.

– Пей свой мохито… с трубочками, – прошептала Лена и, резко развернувшись, пошла прочь.

Кирилл нервно застучал пальцами по столу. В этот момент, казалось, весь мир его раскололся. Кирилл вжался в кресло, словно искал в нем убежища.

– Да, кстати, – вдруг окликнула его Лена. – Кларк собирается в лётное училище!

И вышла из кафе.

ГЛАВА ВТОРАЯ Миссия выполнима

Лиора довольно зевнула и поскребла пальцами широкую грудь Майка. Он хорошо потрудился сегодня ночью, недаром он так тяжело дышал и весь взмок. Наивысшее наслаждение, недавно захватив обоих, медленно отпускало их, оставляя сладостное ощущение покоя. Да, Майк хорош в постели, Лиора словно знала об этом, когда выбирала себе второго пилота. Собственно, и выбирала она исключительно по внешним данным: атлетическое телосложение, крепкие руки, широкие плечи, торс… Он должен быть немного туповат, чтобы никогда не спорить, и достаточно ловким и проворным, чтобы исполнять все команды.

Было достаточно претендентов на пост второго пилота её грузовика, так как военный диктаторстолицы Криллона – города Шато-ле-Брейвз – полковник Шварц умело разрекламировал эту вакансию. Тощие астеники первыми вылетели из длинного списка, затем последовали жирные пикники, после чего Лиора стала проводить отбор среди атлетов, рассматривая их послужной рейтинг, умения, черты характера. Один из них пригляделся Лиоре сразу, идеал любой женщины – мужественное лицо, широкие скулы и челюсти, большой лоб, мимические морщинки на уголках рта… Однако стоило ему улыбнуться, как Лиора тут же вычеркнула его из списка. Негоже её второму пилоту сиять улыбкой побитой акулы.

Затем Лиора обратила внимание на Майка. Парень был моложе её на два года, отчего мог показаться более репродуктивноспособным, чем его более старшие коллеги. Правильное строение фигуры, почти полное отсутствие подкожного жира, красивый рельеф мышц. Да, Лиора выбирала помощника, словно украшение в дорогом бутике. Тем более Майк владел двумя разновидностями рукопашного боя и мог управиться практически со всеми видами оружия. На лицо также была рекомендация от капитана брандера, на котором раньше служил Майк. Взвесив все "за" и "против", Лиора оставила свой выбор на нём. Она, несомненно, не пожалела о своем выборе. Майк был хорошим подчинённым, да и водил неплохо. Ну а тот факт, что он был также хорош и в постели, свидетельствовал только о том, что Лиора опять не прогадала.

Самой Лиоре было уже под тридцать. Обладая стервозным характером, она была весьма незаурядной личностью, чем порой привлекала внимание многих мужчин. Однако долгие отношения всегда были ей скучны, она всегда желала большего и очень скоро находила предел возможностей своего ухажера. А когда находила – судьба влюблённого в неё мужчины была предрешена. С Майком все было немного иначе. Чем больше проходило времени, тем более Лиора замечала, что он не стремится за ней ухаживать, сделать её своей избранницей, прожить с ней всю жизнь, воспитать детей и встретить с ней старость… и совершить прочее и прочее романтичное, красивое, возвышенное, о чем пишут в книгах про жизнь. Майк скорее просто выполнял все её команды, делал всё, что она хотела. Если необходимо было выполнять свои служебные обязанности, Майк был вторым пилотом, если Лиоре хотелось любви, Майк был готов ублажать. Прыгать выше головы ради неё он не собирался, доставать с неба звёзды – тем более. Словом, Лиоре не к чему было придраться.

Сейчас они лежали в низком кубрике военного транспортника Лиоры. Остывая после хорошего секса, Лиора в очередной раз отметила, что Майк начинает ей чем-то нравиться, но тут же отмела эти мысли, словно что-то кощунственное. Он всего лишь её подчинённый, а она работодатель, и положением таким должно пользоваться во всех направлениях.

– Ма-а-а-айк… – сладко протянула она, пробежав пальцами по его широкой груди. -Ма-а-а-айк…

Майк зевнул и покосился на неё, лежащую на его плече.

– Что?

– Тебе надо подыскать девушку, – заявила Лиора, мило улыбнувшись.

Майк рассмеялся, и голова Лиоры подскочила, как от землетрясения.

– Если хочешь, я помогу тебе, – продолжила она, приподняв бровь.

– Нет уж, спасибо, я как-нибудь сам разберусь с этой проблемой, тем более, что это не проблема вовсе. Мне пока тебя хватает с избытком.

Лиора фыркнула. Очень надо. Если он продолжить корчить из себя саму независимость, он в конечном итоге её получит.

– Ты вообще жениться собираешься когда-нибудь? – поинтересовалась она.

– В перспективе – да, – кивнул Майк. – Не сейчас. А почему ты внезапно обеспокоилась моим семейным благополучием?

– Просто так, – протянула Лиора. – Ты ведь такой взрослый, пора бы думать об этом, глупыш.

– Не старше тебя, – парировал Майк. – К тому же я всегда думал, что девушкам вроде тебя следует беспокоиться по этому поводу сильнее, чем мне. Ты-то почему не замужем?

– В тайны своей личной жизни тебя посвящать не буду. Глупый Майк, – ответила ему Лиора и отвернулась.

Майк встал и, согнувшись под низким потолком кубрика, начал одеваться. Лиора повернулась к нему, наблюдая, как сильное красивое тело исчезло под мягким облегающим комбинезоном. "Стриптиз наоборот" – так она иногда это называла. Аккуратно приладив бело-синий комбинезон, он застегнул молнию и поднял воротник.

– У меня кое-что для тебя есть, – внезапно заявил Майк и вышел из кубрика. Лиора приподнялась в постели, придерживая одеяло у груди рукой. Через минуту в коридоре раздались шаги, и Марк появился из округлого люка, протягивая ей планшет.

– Донесение пришло минут сорок назад. Я слышал звонок, – пояснил он.

– Надо же, какой молодец. А я думала, ты мне что-нибудь сладкое принесёшь, – улыбнулась Лиора, взяв планшет двумя руками и забегав пальцами по сенсорной клавиатуре. – Я не слышала…

– Ещё бы, ты была вся такая вдохновенная… – кивнул Майк.

Лиора прочитала донесение. Из сути его выходило, что её транспортнику следовало прибыть на одну из далёких планет с целью разведки обстановки и, если будет необходимо, забрать гражданских лиц, вероятно оказавшихся на военной базе. Если экипаж транспортника не обнаружит кого-либо, ему поручается ликвидировать возникшие неполадки в оборудовании базы, следствием чего стало самопроизвольное срабатывание аварийного маячка.

– Через пять часов нам надо быть уПайса, чтобы получить инструкции насчёт нового задания, – Лиора подняла глаза. – Собирайся.

– Я готов, – Майк развел руками.

Лиора вздохнула. Что ж, из них двоих в постели только она одна.

Майор Виктор Пайс был мужчиной в годах. Высокий, широкий, статный. Седина уже тронула его волнистые волосы, а морщины исполосовали лицо, однако преждевременная старость только придала ему ещё более величественный вид. Расправив плечи, он ходил по своему кабинету, зачитывая перед Лиорой и Майком текст Декларации.

– … 25 февраля 256 имперского года экипажем корвета "Пёс Войны" во время боевого дежурства был захвачен инопланетный корабль неизвестного происхождения и доставлен на Капри. Согласно показаниям капитана корвета Александра Жнеца, данный инопланетный корабль совершил нападение на его корвет во время совершения боевого дежурства на орбите планеты Орри, уничтожив до этого разведывательную станцию "Эрио-517". Сам корвет вынужден был совершить вынужденную посадку на планету, прежде высадив на борт противника штурмовую группу берсерков. Экипаж корабля противника был частично перебит, главная особь захвачена в плен. Потери экипажа корвета составили более двух третей от его численности.

Лиора поперхнулась. Ничего себе победа! Увы, гордиться здесь нечем. Капитан – бездарность, если допустил гибель столь высокого числа своих сотрудников. Самое лучшее, что ему следовало предпринять – это отойти на безопасное расстояние, вызвать подкрепление и следить за курсом враждебного корабля. Единственное оправдание – это победа над противником. Лиора уверена: экипаж корвета не совсем понимал, что на самом деле происходит, не мог оценить сложившуюся ситуацию в силу слабой информированности, и не воспрепятствовал приказам капитана. Майк, видимо, тоже согласен с этим.

– На данный момент захваченный корабль находится на орбите Капри. Вероятно, скоро его передадут для исследования в НЛМИ, – продолжал Пайс. – Почти сразу после прибытия корабля на базе на Орри сработал аварийный маяк номер три, который мог быть активирован только вручную, что свидетельствует о несанкционированном проникновении на базу. Учитывая вышеизложенное, приказываю: кораблю пятой внешней эскадры произвести разведку базы; в случае обнаружения посторонних – экипажу обезвредить их или в случае невозможности совершения данных действий -вызвать подкрепление и оставаться на орбите Орри до прибытия оного.

Пайс хлопнул папкой.

– Слышали? Данная Декларация прибыла ко мне семь часов назад, но мы так и не смогли решить, кому передать данное задание. В Декларации не сказано, какому именно кораблю поручается выполнить его. Да и нет у нас свободных единиц боевой техники, чтобы можно было снарядить корвет. Но насколько я знаю, на данный момент нет заданий у экипажа ЛиорыКравитц. И пусть транспортный корабль не является боевым, он всё же входит в состав пятой внешней эскадры. К тому же, транспортный корабль несёт на себе однумортиру и фазер, поэтому экипаж ЛиорыКравитц сможет оказать сопротивление в случае вооружённого нападения на них. Для данного задания из всех судов подходит именно "Белый Кролик".

Глаза Лиорывспыхнули. После того, как она вытребовала у полковника Шварца мортиру и боевой фазер, Пайс стал слишком часто обращать внимания на её "Белого Кролика". Мол, ничего страшного с ними не случится, у них же есть пушка, отобьются в случае чего.

– У нас увольнительные вообще-то… – заметила Лиора. – Ещё двух дней не прошло.

Пайс обошел экипаж "Белого Кролика",словно разглядывая физические изъяны его членов. На миг его взгляд задержался на попе его командира. Довольно хмыкнув, Пайс продолжил:

– Операцию надо осуществить в кратчайшие сроки, это очень серьёзное задание. Это не простой приказ, а Декларация Министерства. По выполнении я обязательно сообщу, кто выполнил положения Декларации. Вам воздадут по заслугам. Инструкции уже высланы на ваш корабль шифрованным сообщением.

Едва они покинули просторный кабинет майора, Лиора начала возмущаться. Она никогда не ставила мнение Пайса выше собственного. Нельзя сказать, что между ними существовали неприязненные отношения, однако, по мнению Лиоры, некоторое предвзятое отношение со стороны Пайса к ней существовало. Это, возможно, было порождением некоторой зависти или имело куда более глубокие корни. Быть может, это было следствием неравнодушия совсем иного характера…

Лиора задумалась. Если так оно будет продолжаться дальше, то случится так, что увольнительные сгорят на работе, а заслуги, о которых говорил Пайс, так и не найдут своего получателя. Это было бы нечестно, но кто в данной ситуации говорит о справедливости? Лиора всегда может нажаловаться Шварцу, но сейчас она этого делать не будет. Если Декларация действительно так важна, её следует выполнить, чтобы у командования не оставалось вопросов.

Просторный наружный лифт, тихо урча, понёс Лиору и Майка вниз. Скорость нарастала, и на миг у Лиоры появилось ощущение невесомости. Шато-ле-Брейвз за стеклом лифта стремительно приближался.

Щёлк! Двери тихо открылись, и внутрь кабины ворвался шум проспекта.

– Я в расположение части, – отрапортовал Майк. – Мне надо собрать вещи и подготовиться к отбытию.

– Давай. Встречаемся на "Белом Кролике", – кивнула Лиора.

Марк вышел и, свернув на тротуар, исчез в толпе.

– До старта двадцать минут. Проверка систем жизнеобеспечения началась. Проверка систем вооружения началась. Проверка систем защиты началась… – вещал электронный информатор над космодромом. Длинный транспортный корабль Лиоры занял шестую стартовую площадку и сейчас проходил необходимую проверку и заправку термоядерным топливом. На небе сгустились сумерки, однако космодром был ярко освещён, вокруг было светло как днём. Под носовым шасси сыпались искры сварки – Лиора приказала на всякий случай укрепить левую стойку. Несмотря на то, что корабль проходил недавно плановый ремонт, она всё равно беспокоилась, что какая-либо железка может дать сбой. Метрах в двадцати у заправщика копошились рабочие, ещё чуть дальше за ходом подготовки наблюдал смотритель городского космодрома сержант Сомов, высокий, худощавого телосложения юноша. Бегая пальцами по экрану планшета, он записывал результаты сканирования обшивки транспортника.

– Загрузка термоядерного топлива завершена… Запуск термоядерного реактора… Шесть… Пять… Четыре…

Несколько рабочих на стартовой площадке спешно убрали из-под толстого брюха транспортника тяжёлый шланг, закрепили под заправщиком, и тяжелая неповоротливая машина вырулила к ангарам. Тем временем вдали появились огни фар, и через минуту за решёткой стартовой площадки завизжал тормозами кабриолет Лиоры.

– Живее, Майк, а то этот корабль улетит без нас!

Майк усмехнулся, перевалившись через дверь автомобиля. Лиора с раздражением заметила, что этот вояка наверняка запачкал ботинками белое кожаное сиденье.

– Превосходно, – отметил он, вдыхая вечерний воздух, – взлетать будем с тёмной стороны.

– Лёш, привет! – она замахала рукой смотрителю, входя на широкий бетонный блин стартовой площадки.Высокая, стройная, в обтягивающем её красивую точёную фигуру оранжевом комбинезоне. Позади Майк, кряхтя, волок два рюкзака – свой и Лиоры.

– До старта пятнадцать минут, – предупредил информатор.

– Всё норм, – махнул из-под транспортника Сомов. – Сварщик уже заканчивает.

– Отлично, – Лиора удовлетворенно кивнула. – А то вдруг приземлимся где-нибудь, а у меня стойка шасси лопнет.

– У тебя не лопнет, – заверил её Сомов.

Лиора обошла вокруг транспортника, внимательно осматривая обшивку. Жаропрочная плитка была ровно подогнана, даже сканер не выявил трещин и отслоений. Прислонившись рукой к обшивке, Лиора почувствовала лёгкую вибрацию: это работалосердце корабля – реактор. Майк тем временем возился с пультом управления. Наверху щёлкнул замок, и к его ногам спустился трап.

– Провизия уже загружена, – доложил Сомов. – Стандартное меню.

– А это значит, что у нас будет много питательной пасты, белкового заменителя и сухого пайка со вкусом туалетной бумаги, – уточнил Майк, втаскивая рюкзаки внутрь "Белого Кролика".

Сомов отвернулся от него, сделав вид, что не заметил колкости. Тем временем сварка позади его потухла, и рабочий стал собирать аппарат. Через несколько минут на стартовой площадке осталось только два человека. Майк был внутри транспортника.

– До старта десять минут, – доложил электронным голосом информатор.

Осмотрев днище, Лиора вышла из тени, отбрасываемой кораблем. Сомов стоял на том же месте рядом с трапом, бегая пальцем по сенсорному экрану своего планшета.

– Хочешь с нами?

Сомов явно не ожидал такого вопроса.

– Ну… я не могу, – он растерялся, спрятав планшет за спину, он отвел взгляд. – У меня служба…

– Вот так всегда, – констатировала Лиора, пожав плечами. – Ничего нового. Вполне предсказуем.И не забудь отогнать мою машину, мы договаривались! Пока-пока!

Ловко швырнув смущённому Сомову связку ключей и помахав ему своей изящной ручкой, она быстро взбежала вверх по трапу.В это время Майк в тёмном коридоре рядом с кубриком, кряхтя, засунул наконец-то последний рюкзак в верхний ящик шкафа и, захлопнув крышку, отряхнул ладони.

– Что там? Всё в порядке? – Майк обернулся, когда Лиора вошла.

– Проверяла обшивку, – ответила она. – Порядок. Взлетаем.

Лиора вошла в рубку и, щёлкнув кнопкой консоли, активировала освещение корабля:

– Так лучше?

– До старта осталось пять минут, – прошелестел голос информатора из динамиков.

Майк усмехнулся, удобно устраиваясь в кресле второго пилота. Слева Лиора придвинула к себе консоль управления.

– …Проверка систем жизнеобеспечения. Дефектов систем жизнеобеспечения не выявлено. Проверка систем вооружения. Дефектов систем вооружения не выявлено, – продолжал голос. – Проверка систем защиты. Дефектов систем защиты не выявлено. Проверка системы управления и навигации. Дефектов системы управления и навигации не выявлено. Все системы корабля работают нормально.

– Наконец-то, – Майк потянулся к переключателям над головой. – Запуск двигателей. Внимание!

Щёлк! Щёлк! Щёлк! Щёлк! Приборная доска загорелась огнями, где-то позади корабля послышалось лёгкое урчание, нарастая с каждой секундой.

– Интересно, товарищ Сомов убрался ли? – хитро улыбнулась Лиора, пристегиваясь.

– Сейчас мы его поджарим из нижнего сопла – научится бегать. Машину твою он отогнать на стоянку догадается?

– Я напомнила. Я ему голову оторву, если он этого не сделает. И он это знает.

Щёлк! Лиора потянулась к выдвигающейся клавиатуре и, быстро пробежав пальцами, задала параметры взлёта.

– Активирую сферограф, – констатировала она, и рядом с ней в воздухе загорелся белый полупрозрачный шар, замерцав множеством отметок.

– До старта четыре минуты…

– Диспетчер! Запрашиваю информацию о погоде в районе старта! – Майк повернул экран монитора к себе и что-то печатал.

– Пересылаю сведения на ваш бортовой компьютер, – в динамиках раздался молодой девичий голос. – Пока вы на Криллоне, информация будет передаваться в режиме реального времени.

– Мы на Криллоне ещёчетыре минуты,- ответила Лиора. – Спасибо, диспетчер!

– С погодой нам повезло, – заметил Майк, поворачивая монитор. – На востоке бушует циклон, ливень с грозой. Здесь будет через полчаса. А мы уже будем далеко отсюда.

На соседнюю стартовую площадку метрах в двухстах с грохотом сел, выставив из объемистого брюха огромные механические лапы, раскалённый атмосферойКриллона лайнер Корпорации. К нему метнулись две пожарные машины, поливая корпус струями воды. Лайнер скрылся за белым облаком пара.

– Корабль готов к старту. Провожу регистрацию полета и передаю данные в главный компьютер, – прожужжал электронный информатор, и на экране монитора появилось длинное окошко загрузки.

Лиора тяжело вздохнула. Никто не представляет, как она ненавидела эту длинную процедуру проверки, инициализации, регистрации. Скорей бы оторваться, улететь из этого космопорта. Там, высоко и далеко отсюда она будет предоставлена самой себе и подчиняться своим правилам.

– До старта две минуты…

– Ща полетим… – Майк удовлетворенно потёр руки.

– Диспетчер, запрашиваю разрешение на старт, – Лиора пробежала пальцами по клавиатуре, выводя результаты проверки системы.

– До старта полторы минуты, – уточнил электронный информатор.

– Даю разрешение на старт через полторы минуты, – подтвердил диспетчер.

– Разрешение принято, – ответила Лиора.

Сферограф светился оранжевыми отметками – небеса были заняты другими кораблями. Ежедневно скосмопорта Шато-ле-Брейвзвзлетают и садятся сотни судов – больших и малых, военных и гражданских, пассажирских и транспортных. "Белый Кролик" стартовал в час-пик. Головной компьютер космопорта определил время старта так, чтобы транспортник освободил площадку именно тогда, когда к ней приближался очередной пассажирский лайнер.

– До старта одна минута.

– Активирую системы жизнеобеспечения, – Лиора дотянулась до приборной доски и щелкнула выключателями. – Вывожу реактор на рабочую мощность…

– Максимум энергии на килевые двигатели, – лицо Майка было сосредоточенно.

– До старта тридцать секунд…

– Да знаю-знаю…

– Выпускаю закрылки…

– Герметизация корпуса…

– До старта двадцать секунд…

– Зажигание!

– Есть зажигание!

– До старта десять секунд…

– Герметизация завершена, подача воздуха из головного резервуара.

– Система в норме, к старту готов…

– Диспетчер! Запрашиваю разрешение на старт!

– Разрешение даю…

– До старта пять сек…

– Четыре…

– Три…

– Два…

– Майк, отрыв!

– Есть отрыв! – Майк что есть силы передвинул рычаг управления вперёд. Где-то внизу зарокотало пламя, устремляясь из широких сопел вниз, в покрытую жаропрочной плиткой площадку. Корабль дёрнулся, и Лиора ощутила, как перегрузка вдавила её в кресло.

– Убираю шасси, – Майк бегал пальцами по клавиатуре.

Лиора вытянула шею. Космопорт исчез из её поля зрения, горизонт провалился куда-то вниз, теперь за широкими иллюминаторами было только тёмное небо, испещрённое белыми песчинками звёзд. Рокоча сверкающими килевыми соплами, "Белый Кролик" нёсся всё выше, оставляя за собой яркий шлейф газа.

– Восемьсот метров… Девятьсот метров… Тысяча метров… Полет нормальный! – Майк отсчитывал высоту, сверяясь с показаниями гравитационного высотомера. – Полторы тысячи метров, тысяча шестьсот…

Перегрузка вдавила их в кресла, но она не скрашивала того радостного ощущения свободы, которое охватило их. Транспортник взлетал под купол неба, пронзая атмосферу. Там, на востоке тёмные облака сверкали вспышками молний, но здесь над ними небо было чистое, алеющее на западе светом заходящего солнца.

– Пять тысяч метров…

Лучи Альфы Центавра показались из-за горизонта. "Белый Кролик" вылетел из его тени. Лиора зажмурилась и засмеялась.

– Говоришь, будем взлетать с тёмной стороны?

Майк оторвал глаза от высотомера.

– У меня прибор скоро перестанет считать, – ответил он. – Шесть тысяч метров. Мы уже достаточно высоко, чтобы включить маршевый двигатель.

– Какой там прибор у тебя считать перестанет? – Лиора насмешливо приподняла бровь. – Сиди ровно. Я скажу, когда нужно включить.

Майк сокрушенно кивнул и снова опустил глаза к экрану высотомера. Через несколько минут транспортник достиг высоты в четырнадцать тысяч метров.

– Смотри, – указала Лиора.

Мимо Майка пролетела, медленно кружась, ручка, чуть подальше парила в пространстве рубки его записная книжка. Все мелкие предметы, лежащие без присмотра, забытые,ничемне закреплённые, вознеслись со своих мест, лишённые более силы тяготения. Корабль вышел на орбиту планеты.

– Включаю гравитатор, – прокомментировала Лиора и щёлкнула пальцем по сенсорной панели. Тут же всё, что парило в воздухе с грохотом рухнуло на пол. Майку теперь убирать.

– Семьдесят процентов энергии на маршевые двигатели, тридцать процентов – на килевые двигатели! – приказала Лиора.

– Есть семьдесят процентов энергии на маршевые двигатели, тридцать процентов – на килевые двигатели! – кивнул Майк, вводя данные в программу.

– Произведи расчёт полёта по заданным координатам. Передаю координаты на твою консоль управления, – Лиора бегала пальцами по сенсорной клавиатуре.

– Разве диспетчер Пайса не прислал данные задания на главный комп? – Майк удивленно поднял брови.

– Нет, он отправил их только мне. Странно, это вне рамок практики. Данные главного компьютера всегда считываются диспетчером космопорта перед стартом, данные персонального компьютера остаются для него секретом.

– Весьма интересно. Значит, никто не знает, куда мы летим?

– Только Пайс и мы. А ещё высшее командование на Капри. Это ведь они выслали Декларацию, о которой говорил Пайс…

"Если она действительно существует" – подумала Лиора про себя.

– А кто будет нас спасать, если что-то случится? – Майк заметно занервничал.

– Рассчитывай координаты и не задавай лишних вопросов, – грубо оборвала его командир. – У нас есть мортира и фазер. Спасать себя – наша забота.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Начальник всегда прав

Находка капитана Жнеца стала для всех неожиданностью. Это был словно гром среди ясного неба. Впервые человечество столкнулось с равным по силе противником, если этот противник не превосходил его. И впервые за многие десятилетия Федерация потеряла боевой корабль. До этого людям приходилось биться,захватывая и колонизируя живые углеродные планеты, заселённые отсталыми племенами аборигенов, которые были вооружены, в лучшем случае, самострелами и самопальными винтовками, но чаще всего – мечами и копьями. Как можно камнями и стрелами сбить крейсер Федерации? Здесь же -техника, намного ушедшая вперёд в своей эволюции, оружие способное нанести существенный ущерб.

"Пёс Войны" не был забыт. Гибель корвета стала уроком для самого капитана и для сотен "мечтателей" из Министерства обороны, которые были уверены в непобедимости звёздного флота и всей человеческой расы в целом. Теперь стало возможным, что новые расы могли оказать реальное сопротивление людям. "Пёс Войны" погиб, он не подлежал восстановлению, однако капитан и его берсерки приобрели трофей – чужой корабль, чужие технологии и живого представителячужой расы.Значимость его была настолько велика, что в Штабе о гибели корвета почти не говорили.

Все СМИ Федерации сообщили о появившемся в пределах Федерации необычном инопланетном корабле, похожем на шар для гольфа. Тайна его происхождения породила множество слухов и споров, и после экстренного заседания Сената Федерации Штаб звёздного флота был вынужден публично признать факт состоявшегося сражения с представителями новой расы, которых меткие на слово журналисты быстро окрестили феррами, и имя это довольно быстро прижилось. Пресс-секретарь Министерства обороны Давид Герта дал интервью центральному телевидению, в котором объяснил, что экипаж капитана Жнеца одержал уверенную победу, захватив один из кораблей противника в качестве трофея. Про гибель корвета "Пёс Войны" им не было сказано ни слова. Так в один миг капитан Жнец, Горсак, Гановери, Гуннар и другие немногие выжившие после катастрофы на снежной планете стали героями войны. Однако, наблюдая за всеобщим вниманием, почётом, который теперь оказывался им, сложно догадаться, что их не сразу встретили приветливо.

Система связи, которая имелась на захваченном корабле, была неизвестна людям. Даже Гуннар, отличавшийся смекалкой, которая помогла овладеть вражеским истребителем, не помогла ему в разрешении этой нелегкой задачи. Слизняк, оказавшийся одним из владык истребленных гуманоидов, никак ни шел на контакт.Съежившись в верхнем углу рубки, он мелко трясся, испуская негромкий треск. Капитану стоило огромного труда сдерживать яростный пыл Гуннара, который был готов разделить владыку на части.Впрочем, Гуннар вскоре забросил "общение" с гуманоидом, потеряв к нему всякий интерес, и занялся изучением системы управления корабля. Впрочем, она была освоена им довольно быстро, поскольку была практически идентична той, что использовалась на истребителе.

На корабле было три пульта управления для каждого из владык. Расчет траектории полёта в ручном режиме вёлся по параметрам "высота-длина-ширина", поэтому владыки работали синхронно. Посреди "рубки", в самом её центре неподвижно парил в невесомости маленький чёрный шарик, назначения которого никто из людей не мог предположить. Гуннар долго колдовал с ним, пытаясь разобраться, зачем нужен этот предмет – стучал, тёр его, как Аладдин лампу Джина, пытался сдвинуть с места, однако все попытки его были безуспешны. Лишь потом в порыве ярости он сжал его что есть силы, и удивлению затем его не было предела. Шарик, который до того был недвижим, вдруг увеличился в размерах и загорелся ярким белым светом… и разлетелся в огромную голограмму, заполнившую рубку. Жнецу не стоило труда определить, что это была карта, такая же, которая была у смотрителя Одарри на станции, однако она вмещала в себя куда больший участок Вселенной. Капитан обнаружил на ней Млечный Путь и несколько соседних галактик меньшего размера. Где-то внутри мелькала красная точка, по мнению Гуннара она означала местоположение захваченного ими корабля. Жнец вспомнил показания карты Одарри и пришёл к выводу, что они идентичны показаниям карты Четырёхногих. Далее всё происходило по наитию. Гуннар вздумал "поиграть" со звёздами, щёлкнув по одной из них указательным пальцем,и случайно задал координаты полёта. Как – для него так и осталось загадкой, которую взялись разрешить капитан Жнец и Ганновери. Через весь Млечный Путь к другому его краю протянулась тонкая красная линия, огибая светящиеся точки звёзд и планет. Ганновери смекнул, что линия тянется через галактику от точки А к точке Б, причем первая означала то место, где они находились на данный момент, вторая – место, куда они могли прибыть. Жнец продолжил экспериментировать. Зажав точку Б указательным и большим пальцами, он передвинул её по карте в предполагаемый район расположения планет Федерации. Слизняк-владыка, до того безучастно наблюдавший за происходящим, оживился, недовольно застрекотал, и Жнец счёл это благоприятным знаком. Казалось, что это всё, что предполагалось сделать, но корабль по-прежнему не двигался с места. Жнец понял: пришло время садиться за консоли управления и дать газу этой махине. И теперь уже Гуннар был на высоте. Он давал советы, предлагал решения, высказывал свои соображения. В ручном управлении он, пожалуй, разбирался лучше, чем капитан. Как выяснилось, для правильного регулирования скорости полёта необходимо знание системы счисления, принятой у Четырёхногих, и Гуннар не стал забивать себе голову новыми загадками и новым знанием – ткнул пальцем в первый попавшийся символ.

Итак, действуя исключительно по наитию, экипаж боевого корвета добрался-таки на захваченном ими судне в более-менее заселённую людьми часть Федерации. Едва необычный космический корабль в форме шара попал в поле зрения одной из пограничных станций, как его взяли на прицел несколько патрульных кораблей. Жнец попытался найти что-то похожее на обзорный экран и, к своему удивлению, обнаружил, что вся шарообразная рубка, её переборки представляют собой один огромный монитор. Люди испуганно отпрянули, на миг показалось, что все они оказались в открытом космосе, и лишь воздух внутри и мигающие синим светом консоли управления убеждали в обратном. Гуннар сбавил скорость полёта, он давно сообразил, что если нажимать на символы, которые расположены выше по вертикали, тогда количество энергии передаваемой двигателям, увеличивается, если же тыкать пальцем в символы ниже – часть энергии переносится на тормозные двигатели, которые, видимо, расположены, как и у кораблей людей, в носовой части судна. Хотя, учитывая, что судно это было шарообразным, понять, где здесь нос, где корма, где перед, а где зад, не представлялось возможным.Вероятно,маршевые двигатели располагались по всему корпусу и включались в зависимости от того, в каком направлении необходимо двигаться.

Через несколько часов корабль Четырёхногих окружала уже небольшая эскадра человеческих кораблей. Люди, запертые внутри рубки, видели на экране корабли сверху, снизу, впереди и позади. С ними попытались связаться, возможно, поначалу по радиосвязи, поскольку консоли управления необычно засветились переливающимся светом, а затем на кораблях людей засветились сигнальные прожекторы. Жнец и его команда вынуждены были сидеть, сложа руки, как они ни пытались, они так и не смогли разобраться в сложной символике Четырёхногих. Чем более проходило времени, чем дальше неопознанный корабль углублялся в просторы Федерации, тем агрессивнее вёл себя флот Федерации. Теперь Жнец без труда узнал боевуюфалангу, ещё миг и они разнесут его судно общим залпом. Военных можно понять: неудивительно, ведь неизвестный объект вторгается в пределы государства, на попытки связаться отвечает молчанием, упорно продвигаясь к самому центру. Во избежание негативных последствий, которые, вероятно, могут возникнуть, предполагается уничтожить неизвестного, а уже потом разбираться, кто это и с какими намерениями прилетел. Именно в это момент Гуннару пришла в голову блестящая идея:

– Капитан, я предлагаю нам слетать до наших с визитом, а то они напряглись уже капитально.

Речь шла об истребителе, который он днём ранее освоил. Да, он был прав, это был единственный способ дать о себе знать. Наверняка, команды кораблей не так сильно испугались, чтобы на любое движение гостей отвечать огнём фазеров. Жнец дал приказание остановиться и отправил Гуннара готовить истребитель к вылету. Через пятнадцать минут они покинули пределы корабля. Человеческий флот также замедлил скорость. Ощущалось, как сотни пар глаз напряженно наблюдают за маневрами серебристого истребителя-иглы, не зная, что ожидать. Гуннар приветливо покачал обтекателями, предположив, что только представители человеческой расы могут так поприветствовать своих братьев по крови. Тотчас бронированное забрало рубки на одном из кораблей начало подниматься, видно было, как капитан припал к стеклу иллюминатора, пытаясь разглядеть особей, сидевших внутри истребителя. Гуннар весело отметил, что был бы он Четырёхногим, "шмальнул бы прямо в рубку из всех стволов, считай, один корабль выведен из строя". Оннаправил истребитель прямо к ней инахально завис перед иллминаторами.

Видимо, капитан разглядел сквозь иллюминатор кокпита голый торс Гуннара, сидящего за пультом управления. Снизу, под носовым отсеком съехал лист брони, открывая гермоворота шлюза. Жнец рассчитал, что размеры истребителя позволяют пролететь внутрь, не задев обтекателями стены.Гуннар, опустив нос истребителя, нырнул под фрегат и плавно влетел внутрь. Ещё миг и мощный гравитатор притянул истребитель к полу. Гермоворота закрылисьпозади.

Настала тишина. Жнец прислушался. Где-то там, за оболочкой истребителя с шипящим звуком внутрь вкачивается воздух. Подождем-с, что будет дальше. Через несколько минут томительного ожидания люк переборки открылся, и внутри отсека появились велиты-стрелки. Сев на одно колено, они наставили стволы тяжёлых штурмовых винтовок, готовясь расстрелять истребитель при первых проявлениях агрессии. Затем появился официальный представитель. Человек в мундире старшего помощника был также вооружен. Жнец и Гуннар переглянулись. Теперь настал их черед представляться. Первым из истребителя вышел Гуннар, придерживая локоть капитана, он помог ему спуститься по трапу. Велиты удивлённо зашептались, переглядываясь.

– Сдать оружие! – властно заявил старпом.- Я требую представиться.

Гуннар забрал у капитана пистолет и меч, снял со своегопояса ножны и швырнул к велитам.

– Я -Александр Евгеньевич Жнец, капитан военного корвета "Пёс Войны", а этот аппарат, на котором мы прибыли, – мой трофей.

Велиты зашептались. Старпом замялся, оглянувшись на подчинённых, продолжил:

– Я требую выйти всем, кто на данный момент находится на аппарате.

– Здесь только мы двое, – ответил Жнец. – Остальные на захваченном нами корабле.

– Ивасечко, Сидоров – проверить аппарат, – вполголоса приказал помощник. – Смелее!

Два велита, наставив винтовки на гостей и не сводя с них глаз,медленно направились к истребителю. Гуннар насмешливо подмигнул им.

– Я, конечно, понимаю, что такие штуки вы видите впервые, старший помощник капитана, – попытался разрядить обстановку Жнец. – Однако у вас нет повода для опасений. Мы никому не причиним вреда.

Велиты вернулись ни с чем. Внутри действительно больше никого не было.Старпом подошёл к телефону,закреплённому в стене шлюзовой камеры, снял трубку. Пробежал пальцами по клавишам:

– Вызываю медиков в шлюзовой отсек номер три. У нас внештатная ситуация.

– Вот спасибо, – Жнец благодарно улыбнулся, прикоснулся к гипсовой повязке, сковавшей грудную клетку, – Нас потрепало немного…

– Несите сканер, нужно проверить, не заражены ли они чем или не зомбированы, – продолжил старпом.

Гуннар скривился. Да, эти вояки, как девки, думают только о своей собственной безопасности. Давно Жнец растерялся. На такой приём он явно не рассчитывал. Медики не заставили себя долго ждать. Два молодых человека в белых костюмах появились из двери, неся за спинами два странного вида агрегата. Опустив их на стальной пол перед гостями, они разложили их, достав из пластиковых корпусов широкие лазерные щупы. Между длинных усиков тонкой нитью блеснул красный луч.

– Нас резать что ли будут? – Гуннар покосился на капитана.

– Это сканеры Н-510, новый образец. У нас на корабле только один был, – пожал плечами тот.

Медики переглянулись и,молча, навели щупы. Два широких луча прошли сначала по телу Гуннара, затем капитана Жнеца, собирая данные об их физическом состоянии. Сканер на полу угрожающе пискнул, фиксируя телесные повреждения капитана. Медики снова переглянулись, один из них обернулся к сканерам, выдвинул вверх сенсорный экран, что-то начал печатать, прокручивать, записывать. Через минуту собранные данные были проанализированы. Парни в белых костюмах собрали сканеры, забросили их за спины, развернулись и вышли. Один из них, уходя, похлопал по плечу помощника, шепнув что-то на ухо. Тот кивнул, снова направился к телефону:

– Медики проверили, ничего подозрительного не нашли. Что с ними делать?

Гуннар победно посмотрел на капитана. Жнец нахмурился. Ещё одного чудачества старпома он не потерпит. Если даже сейчас их не пропустят, он выйдет из себя, и тому точно не сдобровать.

– Хорошо, я понял, – помощник кивнул и повернулся к Жнецу. – Мой капитан просит прибыть вас в рубку. Он желает переговорить с вами лично.

Жнец кивнул. Сейчас-то он поговорит с капитаном по душам.

Они прошли в широкий лифтв окружении велитов. Капитан почувствовал себя неуютно среди них. Велиты молчали, исподлобья посматривая сквозь визоры шлемовна него и Гуннара. Помощник щелкнул кнопкой, двери лифта медленно закрылись, и кабина вознеслась наверх, в рубку.

– Проходите за мной, – сказал помощник, приглашая гостей, когда двери снова открылись.

Жнец осмотрелся. Рубка на этом крейсере была куда просторнее, чем на его корвете. Здесь царила деловая суета. Несколько матросов считывали показания с четырех огромных сферографов и гирокомпаса, которого на корвете не было. Командир штурманской бригады крейсера, шевеля губами, чертил на экраневектор, ещё двое – проводили сканирование неопознанного корабля, с которого прибыл капитан Жнец. Несколько человек сновали по шканцам с бумагами. Едва из лифта появились двое незнакомцев, как деловая суета прекратилась, и на капитана Жнеца и берсеркаГуннара уставились несколько десятков пар глаз. Гости осмотрелись. Видимо, к их приходу подготовились – почти все матросы были вооружены и в касках. Капитан крейсера стоял наверху на мостике, наблюдая через широкий обзорный иллюминатор за белым шаром, зависшим посреди человеческого флота, но, тем не менее, Жнец без труда узнал его. Это был один из его давних знакомых, сослуживец на "Синко Льягас", Святослав Сергеевич Воров. Примечательно, что многие молодые матросы с "Синко" впоследствии стали капитанами своих кораблей. Ворова сложно не узнать. Высокий, широкий, крепкий с огромными руками и косой саженью в плече, даже на старости лет не изменился, оставаясь таким же могучим, как и в молодости. Ирокез на бритой голове отличал его среди других капитанов, обозначая славу храброго до безрассудства вояки, опасного в бою, и отличного стратега. Жнец воспрял духом. Если капитан этого крейсера – Воров, значит, всё будет в порядке.

– Капитан, мы прибыли, – говорил первый помощник, быстро взбежав на мостик. Воров кивнул и обернулся.

– Александр Евгеньич! – широко улыбнулся он. – Вот так встреча!

– Встреча действительно неожиданная, согласен, – кивнул тот, выходя ближе. – Я не ожидал, что она будет такой настороженной…

– Безопасность Федерации планет превыше всего, ты знаешь, – Воров медленно спустился с мостика, сопровождаемый первым помощником. – Мы должны быть уверены, что неизвестный корабль, который вторгся в её пределы, а также члены его экипажа не представляют опасности для государства и общества. Сказать по правде, мы были готовы открыть огонь по этому неизвестному кораблю, когда появился аппарат с вами на борту.

Капитаныпо-дружески пожали руки.

– Это не так просто – захватить этот корабль, – ответил Жнец, подняв вверх указательный палец. – Я пытался это сделать – и из пушек бить, и пулемётным огнём, и лучами фазеров, выпустил по нему несколько торпед, но все тщетно. У него крепкая броня, и единственное, как можно повредить этому судну – это уничтожить сопла его двигателей, которые опять-таки, чёрт те знает, где находятся. Поэтому твоя задача была изначально трудновыполнима.

– Чей это корабль?

– Мы сами не знаем, – Жнец нахмурился, и в его голосе прозвучали стальные нотки. – Однако с ними у меня свои счёты.

– Что за счёты? – настороженно спросил Воров.

– Личные, – внутри капитана снова всё закипело, кровь прилола к лицу.

– Тогда задам вопрос немножко по-другому, – продолжил Воров, слегка улыбнувшись. – Это корабль людей?

Жнец замялся.

– Нет, – ответил он. – Они напали первыми, мы были вынуждены сопротивляться.

– Тогда это меняет дело. Агрессивные гуманоиды, которые владеют высшими технологиями, могут быть потенциальными противниками…

– Они уже противники! Мы бились с ними! – вставил своё слово Гуннар, сжав кулаки.

– Да, вы захватили их корабль и убили их соплеменников, – согласился капитан Воров. – Наверняка они захотят отомстить и придут с войной.Этот вопрос необходимо вынести на заседание Министерства, если не командование Флота вынесет его, это сделают другие. Я думаю, вы понимаете всю серьёзность нашего положения.

Жнец кивнул:ему-то не знать. Воров повернулся к старшему помощнику:

– Дим, расположи людей на корабле, пусть их проверят и накормят, возможно, кому-то потребуется медицинская помощь. На корабль гуманоидов отряди группу матросов, его необходимо сопроводить к Капри.

Помощник кивнул и направился выполнять распоряжения.

– Добро пожаловать на крейсер "Бонавентура", господа, – Воров любезно поклонился.

Чрезвычайное заседание Сената было назначено через три дня после прибытия корабля ферров в сопровождении "Бонавентуры" к Капри. Огромный корабль-шар сразу привлёк внимание гражданских и был тут же окружён частными судами и малыми яхтами ещё на подлёте к планете – всем не терпелось посмотреть на это произведение неизвестной цивилизации. Особо предприимчивые владельцы начали устраивать платные экскурсии тем любопытным, кто не мог позволить себе иметь в собственности свой звездолёт. Однако вскоре сей разгул "предпринимательства" был пресечён – корабль отвели к орбитальной базе Независимой лаборатории межпланетных исследований с целью исследования содержащихся на нем образцов.

Выжившие члены экипажа были доставлены на планету и поселены в одном из отелей столицы Порт-Артура. Им было запрещено появляться на улице без сопровождения охраны, запрещены общение с журналистами, пользование средствами массовой информации. Все передвижения матросов были под контролем разведки, всё совершаемое ими требовало санкции чинов, под присмотром которых они находились. Впрочем, не всех постигла такая участь. Двое – капитан Жнец и Гуннар – содержались отдельно от всех. Они пребывали в постоянных разъездах: Гуннар – потому что был единственным, кто умел управлять захваченным кораблем и истребителями на нём, а Жнец – потому что он капитан, владел всей информацией о последнем полёте "Пса Войны" и нёс ответственность за его гибель.

Сенат собрался в Амфитеатре Лоз понедельник утром. Место это было выбрано не случайно – провестизакрытое внеочередное заседание в главном здании было невозможно. В СМИ просочилась информация о повестке, и Интернет забурлил возмущением граждан. Каждый хотел знать то очевидное, что скрывают власти. На Площади Миров перед зданием Сената собрался стихийный митинг, его участники прибыли не только со всех городов Капри, но с других планет Федерации. Ораторы с трибуны кричали об информационной свободе, об эпохе коллективного разума, являющегося оплотом истинной демократии, цитировали выступления одного из сенаторов Виктора Рогозина, имеющего популярность толпы:если возникнет какая-либо чрезвычайная ситуация, угроза безопасности Федерации, которая потребует уверенного военного ответа, её граждане должны знать за что они воюют и умирают, что является источником угрозы, и как правительство допустило её возникновение. В последние часы перед заседанием было принято решение о его переносе из здания Сената на Площади Миров в Амфитеатр Лоз.

В огромном зале расположились сенаторы и приглашённые гости – высшие чины Федерации, раководители стратегических направлений политики, государственных учреждений, промышленных и торговых корпораций. Капитану Жнецу было выделено место в переднем ряду правой боковой секции, и оттуда мог наблюдать за присутствующими чиновниками. Кресла в переднем ряду центральной секции, прямо напротив Президиума заняли Консулы Федерации со своей свитой: Третий Консул Федерации сир Ральф Курион Сторри Первый, Второй Консул Федерации сир Октавиан Керриган и Первый Консул сир Тит Броз. На втором ряду позади них расположились высшее духовенство и клирики Конгрегации Лордов Духовных, ещё дальше – сенаторы,чиновники министерств и главы корпораций.

Консулы – носители высшей власти в Федерации, коллегиально определяющие общие направления внешней и внутренней политики государства, что не мешало им передавать на рассмотрение Сената некоторые вопросы, относящиеся к их компетенции. Ведь можно наложить вето на любой принятый Сенатом законопроект, если по каким-то причинам он не будет удовлетворять интересам Федерации. Здесь же они присутствовали как зрители.

Сейчассир Броз, самый старый из консулов, готовился уйти на покой. Через четыре месяца истекал общий пятнадцатилетний срок его полномочий, и его место должен был занять сир Керриган, а сир Сторри -должность Второго Консула. Все с нетерпением ждали выборов, и постепенно уже обозначались кандидаты на мягкое кресло Третьего.

Конгрегация Лордов Духовных была представлена Патриархом Православного Мира, Папой Римским, их советниками. Их окружили кирики в чёрных одеяниях – охрана и помощники.

Сенаторы разместились без соблюдения обычного порядка, ведь повестка дня не требовала принятия решений путём голосования. Люди тихо перешёптывались, будто ожидая необычного представления.

Заседание Сената началось с приветственного слова Председателя Правительства Никоса Овируса. Он прошел к широкой трибуне посреди огромной арены Амфитеатра и, торжественно подняв левую руку, произнес:

– Братья и сёстры! Наступают тревожные времена! Времена, когда мы должны принять решение, от которого зависит судьба всего человечества. Теперь мы на пороге новых открытий, которые перевернут наше миропонимание навсегда. Долгие годы, друзья, мы были с вами уверены, что человеческая цивилизация – единственная во всей Вселенной, обладающая высшими технологиями, способная властвовать над другими расами и цивилизациями. Мы пришли к ним с войной, покорили их, заставили работать на себя. Но теперь новая неожиданная встреча сулит нам их судьбу. Оказывается, что мы есть не единственная цивилизация, шагнувшая в открытый космос. И новая неизвестная нам расавраждебна к людям. Мы выяснили это недавно в открытом бою с ними. Но мы не проиграли это сражение! Мы сумели захватить их корабль и получить доступ к их технологиям. Герои, которые сделали это, сейчас здесь, среди нас. Они расскажут нам, с кем они сражались, насколько сложно их победить, и как легко им проиграть. Увы, печальный инцидент с гибелью нашего боевого корабля всё же имел место, поэтому мы должны быть готовы к самому худшему.

Неспроста одним из вопросов повестки дня обозначено раскрытие тайны происхождения трофейного корабля. Гражданам нашей Федерации нужно предоставить информацию. Однако мы должны решить, насколько следует её дозировать, чтобы ненароком не вызвать гнева народных масс. Мы также можем поручить решение этого вопроса Консулату, если результатами общего голосования будет установлена такая возможность.

Дамы и господа! Сенаторы и приглашённые гости! Мы начинаем наше собрание, призванное вынести определяющее решение, которое определит нашу дальнейшую стратегию при расширении Федерации, покорении других рас и взаимоотношениях с ними. Давайте начнём рассмотрение этой печальной истории с самого начала и вернёмся на несколько дней назад. Я хочу вызвать сюда непосредственного участника событий – капитана боевого корвета "Пёс Войны" Александра Жнеца.

Гром аплодисментов заглушил его последние слова.Овирус поклонился и сошёл с трибуны. Навстречу ему на арену вышел капитан Жнец. Выглядел он намного лучше, чем несколько дней назад. Отоспавшийся, накормленный, он быстро шёл на поправку. Врачи отмечали положительную динамику выздоровления и предсказывали уже через неделю избавить его от гипса. На нем красовался отглаженный белый мундир космического флота со всеми знаками отличия и наградами. Овирус, склонив голову в знак уважения, пожал его руку и пригласил к трибуне.

Жнец начал рассказ. Он говорил долго, описывал все свои приказы и действия экипажа, вызывая уважение слушателей к нему, восхищение выжившими героями и сожаление о павших. Он рассказал всё с самого начала, с того момента, как "Пёс Войны" покинул орбиту Эрики, направляясь домой, затем описал гибель пограничной станции и сражение с напавшим на них противником. Зрители вздыхали и охали, когда он описывал детали сражения, зрители напряжённо молчали, когда он рассказывал о падении корвета.Капитан говорил громко, взмахивая рукой, словно призывая к отмщению. И всёвремя, пока говорил он, перед его глазами были не консулы, не патриархи Конгрегации, сидевшие полукругом на первых рядах Амфитеатра, не сенаторы, ловившие каждое его слово. Перед его глазами была любимая дочь, которую он потерял в тот день. И все его существо жаждало мести.

Жнец рассказал всё, что произошло в тот злополучный день, лишь умолчал лишь о подлинной цели миссии его корвета и о ригмейце, захваченном ими на Эрике. Не следует распространять секретные данные. Тем более, о его пленнике не знал никто, кроме него и Гановери.

Когда капитан Жнец закончил, раздались аплодисменты, ещё громче, чем после выступления Никоса Овируса. Все аплодировали герою, одержавшему большую победу. Жнец поклонился и спустился с трибуны.

– Это было сильно, – заметил Овирус, когда тот вышел с арены к зрительским рядам. Жнец молча кивнул ему в ответ.Стоящий рядом Гвидо Аллеро, министр Правительства Федерации деловито приобнял его за плечо и отвёл в сторону.

– Всё правильно сделал, – шепнул он. – И давайте договоримся, что о ригмейце вы никому не скажете ни слова. Дело государственной важности, совершенно секретно. Вы понимаете.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Пророк на экспорт

Дни на Орри летели быстрее, чем на других планетах. Отчасти это было из-за того, что она была несколько меньше в диаметре, чем остальные планеты Федерации, и её период вращения был короче. Это в свою очередь сказывалось и на силе тяготения. Здесь Тоон казался себе намного легче и, соответственно, сильнее.

Но не это главное, почему Орри так и не была заселена людьми. Дело в холодном климате, царившем на планете,и агрессивной фауне этих мест. Тоон задавался вопросом, как хищники выживали в этой природной среде, при видимом отсутствии добычи. Здесь ничто не пропадало без пользы. Туша огромного варана была полностью съедена едва ли не за сутки. Вокруг базы сновали стаи тварей поменьше, казалось, все животные планеты прибыли на пиршество. Тоон с любопытством наблюдал за ними, за их поведением, пытался сосчитать особей. Но всё же, как эти хищники выживают на этой планете? Ответ был найден им в архиве.Всёвремя, пока Тоон находился в вынужденном заточении на базе, он перечитал от скуки всю документацию, хранящуюся там. Все записи были выполнены на бумажных носителях, так как хранение этих материалов представлялось более надёжным.

Согласно исследованиям, проведенным группой учёных на этой базе лет сорок назад, на планете были существа, которые исключили из своего рациона животную плоть и питались… снегом, в котором, при подробном исследовании, были обнаружены мельчайшие микроорганизмы, своего рода планктон в Мировом океане Земли. В верхнем его слое такого "планктона" почти нет, поэтому орсентусам (так были названы эти животные) приходится раскапывать его своими большими когтистыми лапами. Эти же когти используются при обороне от хищников. На планете также были и снежные кроты, роющие длинные тоннели в толще снега, питающиеся сочным мхом, цепляющимся за каменистую почву на глубине. Тоон с любопытством читал описание фауны планеты Орри, однако вскоре география и зоология наскучилиему, и он перешел на литературу совсем иного рода.

Руководства, пояснения, нормативные акты, инструкции… Посреди огромного стеллажа Тоон нашел технический паспорт базы со всеми её характеристиками и подробным планом. Теперь он знал о ней всё – вооружение, мощность реактора, запасы термоядерного топлива, расположение пищехранилищ, пути эвакуации, "слабые" места в стенах. Сверяясь с планом, Тоон вышел к стартовой площадке в северной части базы. Здесь могли садиться и стартовать транспортные корабли самых различных размеров.

Наиболее интересным ему показался бортжурнал базы, описывающий все события, происходившиев стенах базы со дня основания. Согласно данным журнала, база на планете Орри была основана пятьдесят лет назад после пропажи в этих местах корабля научной экспедиции "Авори-7", видимо, в целях его поиска. Однако после объединения человеческих планет в Федерацию, планета Орри приобрела стратегическое значение. Базу перестроили, выстроив по периметру гранитной плиты, составляющей её основание, стены, перевооружили, и усилили крышу, увеличив её площадь за счёт укрепления центрального отсека. На базе имелось несколько тяжёлых зенитных пушек, крупнокалиберные пулемёты, фазеры ближнего и дальнего действия. Словом, Тоон остался доволен. Изучив систему управления, он стал уверен, – в случае нападения на него и Вику, оборону базы может вести он один.

Взяв на вооружение полученные в ходе исследования документов знания, Тоон нашёл способ связаться с квиртами. Поскольку база была законсервирована, с неёвывезли все основные средства связи, а подвижная спутниковая антенна была демонтирована. Однако аварийная система связи была исправна. Тоон активировал вспомогательную антенну и послал красный сигнал тревоги. Недостаточно мощный, чтобы его могли поймать антенны планет Федерации, но достаточно сильный, чтобы какой-либо из кораблей, находящихся неподалеку, смог откликнуться на него. Оставалось только ждать.

Снова короткие дни сменялись короткими ночами. Пустыня вокруг снова стала безжизненной, лишь носилась лёгкая поземка, поднимая белые снежные вихри.Тоон дни напролёт просиживал в рубке базы, исследуя основную память главного компьютера либо просто высматривая что-то вдали. Лишь неугомонная Вика находила себе занятие – придумает что-нибудь, смастерит… Тоон наблюдал за ней и про себя посмеивался, так дети квиртов были похожи детей креонов. Такие же любопытные и подвижные.

Появившаяся на мутном горизонте точка привлекла внимание Тоона. Это был молодой грокритус, Тоон почувствовал его. Молодой и неопытный. Появился здесь, видимо, совсем не в поисках добычи. Именно он-то и нужен креону. Тоон снял со спинки кресла куртку и, весело подмигнув Вике, рисующей что-то мелом на полу рубки, торопливо сбежал вниз по винтовой лестнице.

Резкий ветер едва не сбил Тоона с ног. Волна воздуха сорвала капюшон, сухой снег попал в уши. Тоон зажмурился, закрыв глаза рукой. Метель носилась по оледенелой пустыне, поднимая белые вихри. Грокритус был где-то впереди. Тоон прислушался. Вот-вот он бежит на него. Да, неопытность хищника была заметна сразу. Матёрый хищник подкрался бы на максимально близкое расстояние от жертвы, воспользовавшись тем, что метель скрывает его, а потом бросился бы на неё, пока та не успела опомниться. Видимо грокритус вылупился месяца два назад и только-только начинал охотиться самостоятельно. Тоон почувствовал, как вибрирует под ногами лёдяная корка, услышал надрывное дыхание несущегося на него существа. Впереди показалась тень и, разорвав метель, на Тоона вылетел в стремительном прыжке хищник. Креон тоже был не промах. Тоон схватил Нить, дернул её, словно арканом, и грокритус запутался в собственных лапах. Следующим взмахом руки креонсхватил Нить Пространства у основания черепа, и грокритус застыл, парализованный, испуганно глядя по сторонам. Тоон подошел ближе, держа её, словно уздечку.

– Тихо… тихо… спокойно… я не причиню тебе вреда…

Грокритус, к счастью, был не голоден, попытка напасть на креона была продиктована исключительно желанием запастись пищей впрок.Тоон чувствовал это, поэтому не боялся за свою жизнь.Грокритус распластался на снегу, закинув голову назад, и уставился на Тоона всеми четырьмя глазами. Тоон подошел к его голове и, осторожно протянув руку, прикоснулся ко лбу.

– Тихо, спокойно, мой хороший, – шептал он, успокаивая своего нового питомца.

Тот дёрнулся, издав глухой горловой звук. Он еще пытался сопротивляться воле Тоона, но креон так крепко держал Нить, что грокритус лишь усилил свои страдания. Тоон решил действовать до конца.

– Тихо, не надо дергаться…

Грокритус внимательно следил за его движениями. Креон опять что-то прошептал и протянул свою длинную тонкую руку…

Его рука по локоть исчезла в голове зверя. Тоон осторожно перебирал пальцами, пытаясь найти нужную Нить в этой связке, образующей его разум. Связка была небольшой, понятно, что в этой голове заложены только базовые инстинкты… Вот! Вот она! Пока грокритус не опомнился, Тоон быстро отвязал Нить он основной связки и закрепил на вспомогательной. И хищник приобрёл новое знание, новый безусловный рефлекс, суть которого – подчинение своему хозяину. Хозяин распрямился, довольный своей работой. Теперь это его зверь, который выполнит любые команды.

Грокритус осторожно поднялся на лапы, пошатываясь, обошел вокруг креона. Тоон не смотрел на него, он кожей ощущал его взгляд. Хищник осторожно понюхал воздух рядом с хозяином…

– Ко мне!

…и сам подставил голову под его руку.

– Выходим на орбиту Орри. Сбрасывай скорость.

– Включаю тормозные двигатели. Три, два, один…

"Белый Кролик" сверкнул носовыми соплами и, покачиваясь, вошёл в атмосферу. Корпус окутало белое пламя; спускаясь по длинной дуге, корабль приближался к заданной точке. Майк верно рассчитал курс, точкой посадки была человеческая база, темным ромбом появившаяся на белой поверхности планеты.Лиора выдвинула консоль управления ближе и, пробежав пальцами по клавиатуре, зажгла килевые двигатели. Корабль замедлил скорость падения. Майк, манипулируя джойстиком, вывел его на стартовую площадку базы. Где-то внизу послышался глухой рокот бьющегося в гранит пламени. Выдвинув из широкого брюха шасси, "Белый Кролик" благополучно сел.

Лиора тяжело выдохнула. Майк облегченно откинулся в кресле.

– Вот и прибыли, – произнес он.

– Давай побыстрее сделаем то, зачем прилетели и валим отсюда, – сказала ему Лиора, приподнявшись.

– Согласен.

Они вооружились. Майк не счёл нужным надевать доспехи, и он, и Лиора были уверены, что на базе врагов нет. Единственное, что им следовало сделать – отключить сломавшийся датчик тревоги и, если возможно, провести необходимые ремонтные работы. Майк справится быстро.Будучи техником по образованию, он мог починить что-то посерьёзнее, нежели просто заменить повреждённый датчик.

Тем временем ночь медленно надвигалась, покрывая всё вокруг тёмным покрывалом. Ветер ворвался внутрь транспортника, когда Майк открыл входной люк. Метель свирепствовала, грозя сбить с ног пришельцев. Лиора натянула капюшон, пытаясь укрыть лицо от колючего снега. Майк, закинув на плечо ящик с инструментами, перебежал по площадке к боковой двери базы, колдовал теперь над кодовым замком.

– Получается? – взволнованно спросила Лиора, заглядывая через его плечо.

– Все коды замков наших баз одинаковые, чтобы каждый из нас смог найти приют в случае опасности. Тупым аборигенам не понять, а мы… пользуемся.

Щёлк! Механизм внутри сработал и дверь подалась. Лиора победно улыбнулась. Майк толкнул дверь, открывая чёрный проём. Луч фонаря осветил длинный коридор, и они вошли внутрь.

Едва дверь позади закрылась, как глухая тишина окутала их обоих. Здесь было темно и сыро. Майк осветил зелёную плесень на потолке. Всё это говорило о том, что база законсервирована и ныне не действует. Коридор окончился лестницей, ведущей куда-то вниз. Лиора сверилась с картой на экране планшета. Ход должен был вывести в восточный отсек базы, прямо к матросским кубрикам.

Пролёт лестницы оканчивался ещё одной дверью. Майк распахнул её и застыл в удивлении. Луч фонаря терялся в темноте, но основные детали внутреннего устройства всё же можно было разглядеть. Перед ним был широкий коридор под высокими сводчатыми потолками. Справа, слева тянулись ряды дверей, вероятно, это кубрики матросов, ныне никем не занятые. Под ногами – каменный пол. Вокруг пусто.

– Пройдём, -Лиора провела пальцем по экрану планшета, передвинув карту. – Надо двигаться прямо, никуда не сворачивая. База очень просто устроена.

Они направились дальше по коридору. Звуки их шагов гулко отдавались эхом в пустом коридоре, луч фонаря блуждал по полу. Майк безучастно смотрел вниз, наблюдая чередование каменных плит под ногами. Внезапно что-то щёлкнуло под носком его ботинка и покатилось впереди.

– Что это? -Лиора взялась за кобуру, висевшую на поясе.

Майк перевёл луч фонаря дальше и подошел к лежащему на полу предмету.

– Это карандаш, – произнес Майк, рассмотрев его. -Кажется, заточка совсем свежая. Видишь?

– Ты уверен?

– Держи пистолет наготове. На всякий случай.

Метров через тридцать коридор закончился, и они вышли в центральный зал базы. В центре его высилась огромная колонна, поддерживающая главную рубку базы. К ней вокруг колонны поднималась винтовая лестница.

– Нам туда.

Все системы управления находились где-то там, наверху. Датчик тревоги должен быть в одной из секций главной консоли управления. Делов-то – выкрутить панель, найти датчик, отсоединить его и установить на его место новый, припаяв электроды на материнской плате. Майк поправил ящик с инструментами, висящий на его плече. Согласно указаниям Декларации, сломанный датчик тревоги следует доставить на Криллон для анализа повреждений. Грохая сапогами по металлическим ступеням лестницы, Майк первым поднялся в рубку.

– Что за…

Лиора остолбенела, войдя внутрь. Весь пол перед ними был разрисован цветным мелом. Рисунки простые, детские, линии неровные, тут и там крошки мела. В голову не укладывался сам факт наличия рисунков: база военная, рубка – центр её управления. Откуда здесь ребёнок? За всю историю существования этого режимного объекта сюда не ступало ни одной детской ноги…

– Дядя Тоон, смотри!

Майк испуганно метнул луч фонаря на голос и застыл, поражённый увиденным. Перед ним стояла девочка лет десяти-двенадцати в белом платьице, с длинными чёрными волосами. Могло показаться, что это призрак какой-то, как в старинных фильмах ужасов. Справа что-то зашевелилось, Майк перевел свет на это…

– Майк, стреляя-я-я-я-я-я-яй! – завопила Лиора, дёргая пистолет из кобуры.

Ящик с инструментами с грохотом упал на пол. Майк отступил, не сводя взгляда со страшного существа, стоящего прямо перед ним. Это был человек… и не человек одновременно. Майк нигде не видел таких…

Существо взмахнуло длинной рукой и фонарь вылетел из его руки. Лиора выстрелила, где-то впереди щёлкнула искра влетевшей в переборку пули. И в тот же миг сознание их обоих словно скрутилось в спираль и… погасло.

– И что ты наделал? -толкнув носком ботинка выпавший из рук мужчины фонарь, Вика подошла к лежащим на полу людям. Яркий луч перекатился в сторону, упершись в ногикреона.

Тоон щёлкнул выключателем и зажёг широкую лампу-блин над ними. Вика зажмурилась от яркого света, залившего комнату.

– Всё с ними нормально, – ответил он. – Поспят часа два, успокоятся…

– Можно было бы мирно поговорить, зачем сразу колдовать? – не унималась она.

– Они не были настроены мирно разговаривать, я заметил. Неси скотч, мне надо обездвижить их.

Вика вздохнула и, отвернувшись, открыла один из ящиков под консолью. Там должно быть то, о чем говорил Тоон. Пошарив рукой, она нашла моток и швырнула его креону. Тоон поймал его и за несколько секунд скрутил пленных. В одном из карманов квирта-самца он обнаружил блестящую коробочку с кнопками. Повертев её в руках, Тоон понял, что это пульт управления от какого-то устройства.

– Следи за ними, – приказал он Вике, – я тем временем схожу на разведку.

– Они прилетели на большом и вооружённом корабле, и там наверняка ещё есть люди, – заметила она. – Что ты будешь делать в этом случае?

– Нет, их только двое, – ответил ригмеец. – Я чувствую.

И с этими словами, забрав фонарь, вышел.

Тьма наступившей ночи сгустилась, лишь луч фонаря разгонял её. Тоон не ошибся -на стартовой площадке действительно стоял корабль, однако он совсем не походил навнушительных размеров боевое судно. Это, скорее всего, средний транспортник, предназначенный для перевозки лёгких грузов. То, что под носом корабля был прикреплен фазер, а на крыше за рубкой – мортира, вовсе не меняло его предназначения. Реактор судна не был заглушен, это говорило о том, что квирты не собирались долго задерживаться на базе.Тоон подошел к кораблю и, освещая металлические бока, пытался найти входной люк. Вскоре луч фонаря нащупал некий тёмный прямоугольник в борту корабля. Тоон достал из кармана куртки пульт управления и нажал на кнопку. Тотчас люк открылся, и вниз спустилась узкая лесенка.

– Превосходно… – прошептал Тоон.

Внутри было также темно, как и снаружи. Ригмеец поколдовал с пультом и активировал систему освещения корабля. Впереди, в рубке горела разноцветными огнями консоль управления, посреди её мерцал бледный шар сферографа, сенсорные мониторы переливались заставкой операционной системы. Всё готово к отлету. Тоон расположился в капитанском кресле и придвинул к себе ближе консоль. Так-так, что там у них…

Тоон в течение часа стучал длинными пальцами по сенсорному экрану, просматривая электронные папки, разделы, файлы, хранящиеся на жёстком диске главного компьютера. Всегда и везде главное – знать всё о потенциальном противнике. Всегда побеждает то, кто больше осведомлен о его замыслах и целях.

Всё шло по плану, разработанным креоном в целях спасения с планеты. Корабль действительно прибыл проверить сигнал аварийного маячка, ина жестком диске хранились все необходимые инструкции для выполнения задания его деактивации. Тоон искал дальше. Щёлк! Перед ним появилось досье на командира корабля. ЛиораКравитц. Хм… так, значит, её зовут. Тоон внимательно просмотрел её послужной список, изучил факты биографии, характеристику. Так… росла без отца, воспитывалась матерью в строгости, отчего стала своевольной, самостоятельной, несколько наглой, упорной в достижении целей. В шестнадцать лет ушла из дома, поначалу перебивалась случайными заработками, затем по достижении совершеннолетия поступила в лётное училище, несмотря на слабые физические данные. Тоон сообразил: чертовка наверняка сделала какую-то пакость экзаменатору, что могло его скомпрометировать, а затем применила шантаж. Что ж, лётное училище – престижное учебное заведение, туда, вероятно, с улицы не берут. Тем более, девушек. Тоон читал дальше. После окончания училища Лиора была направлена проходить практику в воздушный флот Капри, на один из пассажирских лайнеров. Отличилась, проявив храбрость во время восстания аборигенов, за что была повышена в звании и продвинулась по служебной лестнице. Командование хотело видеть её в космосе, и её перевели в эскадру Криллона, назначили командиром транспортного корабля с правом выбора имени для него. Видя во всех явлениях, предметах особый философский смысл она назвала корабль "Белый Кролик", видимо, желая подчеркнуть, что везде и всегда на своем судне она придёт первой.За всё время пилотирования транспортником сменила трёх помощников. Первый был убит на Тонисе, спасая Лиору от разъярённых аборигенов, второй задохнулся в машинном отделении "Кролика", когда вышел из строя воздухоочиститель, третий сам подал прошение об отставке. Четвёртый по счёту второй пилот транспортника – Майк Рубер. На него тоже имелось не менее интересное досье.

Майк был сыном прачки с Капри и архитектора с Криллона. Учитывая этот факт, сложно было предположить, что его ждёт карьера пилота. Вопреки воспитаниюсвоих родителей он рос мальчиком своевольным и самостоятельным. В четырнадцать лет Майк примкнул к подростковой банде, промышлявшей воровством и мошенничеством. В течение двух лет он был напёрсточником на рынке в резервации города Дактона наКриллоне, обманывая доверчивых аборигенов оттоков, а потом вместе со своими друзьями угнал боевой истребитель с военной базы. Истребитель вскоре был найден в горах, брошенный в скалах, а затем были пойманы и угонщики. Претор городаШато-ле-Брейвз не стал отправлять обвинительное заключение в суд, и вместо десяти лет в колонии ребята получили три года лётной школы, которая выбила из них все остатки самонадеянности и самодурства, присущие всем юным бандитам.В звании лейтенантаМайк участвовал в битве на Капри, прикрывая наступающих берсерков, в звании капитана – в захвате Каллисто, когда люди обрушились на цивилизацию ивираптов. Казалось, ничто не может остановить его стремительный подъём по карьерной лестнице, однако через полгода после повышения его в звании произошел его конфликт с офицером рангом выше. Инициатором драки был тот майор, за что отделался сломанной челюстью и сотрясением головного мозга. Трибунал разжаловал Майка до рядового и направил служить в должности наводчика на брандер третьей эскадры Криллона, а оттуда он попал на транспортник Лиоры.

Тоон откинулся в кресле. Да, интересные субъекты, друг друга стоят. С ними нужно быть поосторожнее. Застрелят, а потом будут разбираться, кто таков и что хотел. Тоон правильно сделал, что отключил их разум – связанные, они будут более сговорчивыми.Тоон отключил системы корабля и заглушил реактор. Отсюда они улетят ещё не скоро. Пленников нужно как следует обработать и привлечь на свою сторону без использования Разящего Разума – Нити квиртов очень хрупки, стоит порвать одну, и весь клубок распадётся. Именно этим и воспользовались Триидаки, когда люди впервые посетили его планету. Триидаки… Тоон задумался. О них и следует поговорить с квиртами.

Тоон вышел из корабля. Буря стихала, ветер был уже не так силен. Нащупав лучом фонаря панель дверного замка, он набрал код и вошел на базу.

– Будь готова, им пора проснуться, – заявил Тоон, появившись в рубке.

Вика оторвала взгляд от экрана монитора: развалившись в кресле командира базы, она смотрела один из старинных фильмов, которые нашла в памяти главного компьютера.

– Начинай, – кивнула она.

Лиора медленно приходила в себя. Ей казалось, что всё пространство черепа залил белый свет, переливался внутри, создавая яркие образы. Вскоре всё вокруг обрело прежнюю четкость, сознание прояснилось. Лиора открыла глаза и попыталась осмотреться.

Первое, что бросилось в глаза – чудовище, склонившееся над Майком. Вытянутое тело, длинные конечности, шея, мерзкий желтушечный цвет кожи. Длинные пальцы быстро шевелились в воздухе перед закрытыми глазами Майка, словно перебирали что-то. Инопланетянин дёрнул рукой, и Майк тихо застонал, видимо, приходя в сознание.Лиора попыталась подняться, но она не смогла пошевелиться. Ноги, руки за спиной были чем-то связаны. Что за чертовщина? Что это за тварь? Что она делает на человеческой базе? Что она сделает с ними? Зачем их нужно было связывать? Всё что Лиора видела, всё, что чувствовала, давало понять ей, что она и Майк угодили в хитро расставленную этим чудовищем ловушку. Всё внутри её вдруг запротестовало против этого, гнев вспыхнул пламенем и выплеснулся наружу.

– Тварь! Пшёл отсюда, мразь! Развяжи немедленно! – выкрикнула Лиора, задыхаясь, извиваясь всем телом.

Инопланетянин даже не посмотрел на неё. Приподняв голову Майка за подбородок, он посмотрел ему в глаза.

– Ну что? С ними всё в порядке? – раздался детский голос.

Лиора вспомнила девочку. Девочка… она-то что тут забыла? Ни один из вышеописанных фактовувиденного не укладывался в её голове. Всё это необычно, даже слишком. Наблюдая за ней исподлобья, Лиора затихла. Девочка взобралась на кресло смотрителя базы и, облокотившись на подлокотник, стала внимательно наблюдать за пленниками. Инопланетянин тем временем расположился напротив, сел на пол, скрестив ноги. Окончательное пробуждение Майка позволило ему начать свою речь.

– Вы, наверное, думаете, что я чудовище, абориген, который пробрался на станцию, а затем ожидал вас, чтобы предать страшной смерти, – начал он. – Вы также предполагаете, что именно я включил пресловутый датчик тревоги, чтобы вызвать бригаду квиртов-ремонтников; предполагаете, но в то же время удивляетесь, как это возможно – тупой абориген, не смыслящий в высоких технологиях, взламывает вашу систему и активирует отдельные её элементы. Как вообще возможно такое – тупой абориген, использующий в своей речи такие сложные слова: "элементы", "система", "активировать"… Итак, давайте примем во внимание все эти противоречия и рассмотрим их. Первое: на этой планете разумных существ нет. Есть несколько видов фауны и флоры. Но разумных существ, таких, какими вы привыкли их считать, нет. Поскольку я не мог появиться здесь из ниоткуда, я прибыл сюда иным образом. Например, на боевом корабле вашей цивилизации. Второе: если бы я задумал убить вас, я бы сделал это сразу, пользуясь темнотой. Вы были слепы, как котята. Подкрасться в темноте, щёлкнуть пальцами… и вас нет, словно никогда не было. Зачем мне лишать вас сознания, связывать, будить… это же так долго! Третье: эта молодая квиртская леди. Вы давно заметили, что она здесь. Возможно, именно это удержало вас от опрометчивых поступков, коих я вам настоятельно не рекомендую совершать.

Лиора и Майк переглянулись. Нельзя сказать, что Лиору не удивили слова инопланетянина, но и соглашаться с ним во всём она была не намерена. Для этого она слишком упряма.

– И чего ты хочешь, чудовище? – поинтересовалась она, всё также исподлобья глядя на него.

– Продолжим рассказ, – не обращая внимания на слова Лиоры, декламировал Тоон. – Для того, чтобы вы связали все происходящие события в одну цепочку и разобрались, что происходит на самом деле, я начну свою историю с самого начала. Итак, наш род гордых креонов издревле жил на далекой планете Тиан. Вы назвали нас ригмейцами, нашу планету – Ригмеа. Также и мы назвали вас квиртами, хотя вы наверняка величаете сами себя несколько иначе. Итак, наш род изначально делился на два клана – Триидаки и Данаи. Племена наших кланов поделили планету пополам, каждый занимал свою территорию, и мы практически не контактировали друг с другом. Мы, Данаи, занимались самосовершенствованием, развивали свой мозг, свои способности, пока однажды не достигли, как нам казалось, совершенства. Но однажды в наши мирные края пришла беда. С неба на нашу землю упали корабли племени Наррату, чтобы полонить нас. Все ригмейцы поднялись на защиту своей земли. Наррату обладали совершенной техникой, мощным оружием, уничтожающим на расстоянии. Они сжигали селения одним выстрелом, корабли их были быстры и маневренны. Но у нас был Разящий Разум, который сводил на нет все их преимущества в технике. И когда мы, казалось, уже начали побеждать, подлые Триидаки предали нас и перешли на сторону врага. Мы, Данаи, сражались до последнего, но силы были неравными. И мы были побеждены.Чтобы не допустить уничтожения нашего клана, мы бежали с нашей планеты на захваченных нами истребителях наррату. Топлива на моем истребителе хватило только для того, чтобы долететь до Эрики. Там я поселился в крепости, которая была никем не занята. Однако вскоре после того, как я обустроил свое новое жилище и начал снова вести размеренную жизнь креона-отшельника, ожидая призыва снова подняться на борьбу с захватчиками-нарратуи, мне стали докучать местные жители – гуцгуны. Они требовали, чтобы я убрался с их территории, угрожали уничтожить меня. Я не понимаю, что случилось, чем я не угодил им, ведь я не мешал им, не питался их пищей, не охотился на них. Я был совсем один, а это так мало, чтобы потеснить их. И в одну ночь они напали на меня всем скопом. В тот момент, когда они уже одолевали, и я стоял на последнем рубеже обороны, готовясь к смерти, сверхуобрушилось пламя и уничтожило нападающих гуцгунов и крепость, которую я защищал. А когда я очнулся, я понял, что нахожусь на корабле квиртов, ваших соплеменников. Но и здесь наррату настигли меня. Вначале они взорвали пограничную станцию, а затем принялись за корабль, увезший меня с Эрики. Корабль квиртов был подбит и упал на эту планету. А мы с Викой спаслись в капсуле. Мы добрались до базы и теперь ждем помощь. Ну… а остальное вы наверняка узнали из новостей.

Тоон замолчал. Лиора поняла, что история его окончена. Если всё, что этот ригмеец говорит – правда, тогда это многое объясняет. Единственный факт не укладывался в её голове.

– А что делала на корабле эта девчонка? – спросила она, покосившись на Вику.

– Знаете… – ответил Тоон, – её наличие стало сюрпризом даже для её отца – капитана боевого корабля.

– Несовершеннолетним запрещено находиться на режимных объектах, – заявила Лиора, криво улыбнувшись.

– Ну, не выкинуть же её с корабля в открытый космос, -Тоон невинно улыбнулся.

– А стоило бы… – проворчала Лиора.

– Знаете ли, девушка, – Вика приподнялась в кресле, – когда у вас самой будут дети, уверена, вы не так будете рассуждать.

Лиора едко усмехнулась. Тоон покосился на Вику, затем на Лиору:

– Вас зовут ЛиораКравитц, а вашего второго пилота – Майк Рубер, так?

Такого Лиора явно не ожидала. Она ведь не сообщала ригмейцу своего имени.

– Ты откуда это знаешь? – ошарашено спросила она.

– Он и не такое может, – констатировала Вика.

Словно в подтверждение этих слов ригмеецщёлкнул пальцами, и скотч, опутывающий руки и ноги пленников, порвался.Лиора раскрыла рот, поражённая увиденным. Да, сегодня вечер чудес какой-то… А волшебник тем временем довольно потирает руки.

– Меня зовут Тоон, и я – креон Данаи.

ГЛАВА ПЯТАЯ Жертва большой политики

Рабочий день в отделе сенатора Виктора Алексеевича Рогозина начинается рано. Так решил сам начальник этого отдела. Рогозин просыпался с рассветом, и всё его естество требовало труда. Люди, которые работали на него, отбирались сенатором именно по критерию выносливости, а человеку, который отлынивал, спал, занимался личными делами в то время, когда необходимо решать проблемы народа, не было места в его отделе. Рогозин так говорил: "Мы – полуоппозиция, поэтому нам нудно уметь воевать на два фронта – с правыми и левыми. Так скорее найдешь справедливость".

Про самого Рогозина иногда шутили, что в его заднице где-то спрятана невидимая батарейка, оттого-то он так быстро двигается. В народе его прозвали электровеникомза оперативность, а высшие чины Федерации называли его блохой, потому что "далеко прыгает и постоянно зудит". Но не смотря на все прозвища – шутливые или обидные – все, кто знал его лично, имел честь общаться с ним, любили его и ценили его благосклонное отношение к себе. Те, кто ненавидел его, уважали, как сильного и опасного соперника. В любом случае сам Рогозин знал, что, если о тебе говорят – это первый признак успеха, поэтому всеми способами подогревал интерес толпы к своей персоне.

Нет ничего странного, что в своем отделе, вне зависимости от должности, которую занимал Рогозин, он появлялся раньше всех, на что его начальство не смогло не обратить внимания. К тому же, обладая недюжинным умом и проницательностью, большей работоспособностью, он брался за самые безнадежные дела и решал их с успехом. Юный помощник сенатора вскоре сделал головокружительную карьеру, взлетев вверх по ранговой лестнице, словно Меркурий с крыльями на ногах. Переломом в его жизни стал конфликт с сенатором, на которого работал Виктор Алексеевич. Так всегда бывает – успехи одного из подчинённых, окруженные уважением окружающих, дают понять начальнику собственную ничтожность. Так Рогозин впервые узнал, что такое предательство. Однако там, где один сдается и отступает, Виктор был стоек, как оловянный солдатик. В короткое время он сумел собрать вокруг себя кружок преданных его делу людей и выдвинул свою кандидатуру на ближайших выборах. Схватки в дебатах, в которых принимал участие Рогозин, были яростны, привлекая всеобщее внимание. Его противники, не в состоянии сломить его волю, столкнуть с избранного им пути, срывались на оскорбления, обнаруживая своё бессилие против него. Рогозин знал, что делал. Он всегда говорил то, что хотят услышать его соратники, критиковал те проблемы и тенденции общества, которые требовали немедленного исправления, предлагал свои решения, которые зачастую оказывались единственно верными. Свои слова также подкреплялись делами: до выборов Виктор Алексеевич активно занимался благотворительностью, участвовал в судах, защищая интересы бедных, добиваясь истины во всех инстанциях. Нет ничего удивительного в том, что в сенаторский корпус от Капри прошёл именно он, а не тот человек, который ранее был его начальником. Чувствуя, что месть свершилась, Рогозин даже предложил тому работу, на что получил отказ оскорблённого человека. Ну, что ж, незаменимых у нас нет.

Будучи человеком активным, целеустремленным и быстрым в работе, во всех своих подчинённых он воспитывал те же качества. Упорство, труд, честь и сила – это те ценности, которые, по его словам, он культивировал в себе с детства. Поэтому Рогозин всегда находил себе занятие, придумывал, разрабатывал новые проекты, притворял их в жизнь, а из всех путей, которые вели к достижению цели, выбирал самый трудный и порой достигал большего, на что рассчитывал. Иногда Виктор Алексеевич прибегал к хитрости и шантажу. Так, для того, чтобы продвинуть свой законопроект об ограничении объема частной собственности, он подбросил членам сенаторского корпуса Земли конверты с деньгами, а после того, как те необдуманно распорядились ими по назначению, пустил слушок, о том, что некоторые сенаторы получают взятки от особо влиятельных лоббистов. Слух породил скандал и служебное расследование. В итогемногие сенаторы были вынуждены пойти навстречу интересам неимущих и проголосовали за законопроект, выдвинутый Рогозиным, вопреки мнению прожорливых лоббистов, которые не были заинтересованы в продвижении законов, ограничивающих их аппетиты. Как следствие этого – состояния миллиардеров были существенно "обрезаны", а высвободившиеся средства пополнили социальную составляющую бюджета. Вы скажете, что это противоправно? Нет. В условиях острого экономического кризиса необходимо идти на самые суровые меры.

Однако зачастую Рогозин поддерживал решения действующей власти, если они были мудры и обоснованны. Так он балансировал между оппозицией и лоялистами, словно канатоходецнад пропастью, находя компромисс между оппозицией и лояльными к власти сенаторами, иногда примиряя их, выступая посредником между ними, поддерживая одних или других в зависимости от ситуации.

Сенаторский отдел гудел, как огромный пчелиный улей. Теперь Рогозин готовил новое предложение, которое должно было разрешить противоречия, возникшие при обсуждении угрозы вторжения ферров. Спешить было не обязательно, однако он всё равно торопил своих помощников, желая опередить возможных конкурентов. Его люди обложились бумагами, прочесывали Интернет, СМИ, просматривали выпуски новостей, исследовали результаты межпланетных социальных опросов. Сам Рогозин сновал по кабинетам своего отдела, собирал результаты, снова закрывался в своих апартаментах, анализировал, печатал текст своей речи, параллельно обдумывая новый законопроект. Весь его отдел – огромная машина по сбору и анализу информации, Рогозин – её процессор, перерабатывающий поступающие данные и выдающий эффективный результат.

– Соедини с Сивым!.. Пусть Петерс подготовит сообщение по Титану… И устройте мне встречу со Жнецом, мне нужно всё-всё знать!..- командовалРогозин своей помощнице Рите Варрис в трубку телефона.

Через несколько минут ИрмовирПетерс, младший помощник Рогозина, принёс распечатки последнего опроса с Титана. Виктор Алексеевич посадил его рядом с собой, начал задавать вопросы по каждому пункту. Именно в такие моменты его помощники ощущали себя школьниками на допросе у экзаменатора.

Данные опроса снова подтвердили догадки Рогозина относительно народных настроений на Титане. Пока только сорок пять процентов опрошенных считали действия федеральной администрации слишком мягкими и требовали проведения оборонной политики, тридцать процентов – выражали полное согласие с действиями властей, а двадцать пять – так и не смогли определиться и поддерживали мнение сенатора Криа с Тихоана, который предлагал пустить все на самотёк, а там будь что будет. Суть законопроекта Рогозина – проведение наступательной политики, увеличение военных расходов и увеличение темпов строительства тяжёлых крейсеров и фрегатов (три из которых уже были заложены на верфях на орбите Криллона) и истребителей. Более того, Рогозин предлагал исследование звёздной карты путем направления зондов-разведчиков в отдалённые районы Млечного Пути и соседние галактики в целях возможного обнаружения планеты, заселённой феррами. Теперешняя администрация даже не планировала проведение каких-либо активных наступательных мероприятий и наращивания вооружений, предполагая лишь мобилизацию существующих военных ресурсов. Данное решение было изложено в Постановлении Консулата Федерации, которое было опубликовано тремя земными днями ранее. Постановление было оспорено в Сенате Федерации, несмотря на меньшинство голосовавших против него, сформировалось квалифицированное число голосов, достаточное для объявления вотума недоверия Консулату. Видимо опасаясь раскола, Консулат передал определение судьбы Федерации еёСенату. Теперь же Рогозин создавал инициативную группу, которая должна была бы опрокинуть политику Его ВерховенстваКонсулата и взять ситуацию в свои руки. Рогозин предвидел что-то нехорошее и всеми силами старался минимизировать вредные последствия возможного промедления. Необходимо большинство голосов, отданных большинством сенаторов. Часть из них он переманит на свою сторону до начала сессии, остальное сделает его проникновенная речь, подкрепленная результатами социальных опросов, мнениями видных военных чинов, правоведов, культурных деятелей. Не зря его помощники так усердно прочесывалиСеть, выкачивая любую мало-мальски подходящую информацию. Виктор Алексеевич уже получил согласие двухсот сорока пяти человек из необходимых ему двухсот пятидесяти восьми. И теперь он готовит встречу вне стен Сената Федерации, куда будут приглашены члены экипажа "Пса Войны", а также те тринадцать сенаторов, на которых, по мнению Рогозина, можно оказать давление.Рогозин предполагал наличие слежки со стороны внутренней разведки, поэтому предложил место, куда посторонним вход воспрещён. Это был закрытый ресторан-клуб "Тоска Лабиртини" в центральной части города.

Капитану Жнецу пришлось звонить лично. Нельзя сказать, что его порадовал звонок Рогозина, но и нельзя сказать, что этот звонок его удивил. Видимо, ему уже начинают надоедать эти звонки видных чиновников, политиков, да и просто сочувствующих. Впрочем, согласие на встречу он всё-таки дал. По мнению Виктора Алексеевича, Жнец должен участвовать в готовящейся неофициальной встрече сенаторов, однако он не состоял в клубе, как и остальные выжившие члены экипажа корвета "Пёс Войны", о чём и заявила Рогозину его президент госпожа Ирина Райли, но упорный сенатор всё же настоял на своём. С госпожой Райли у него были свои личные связи.

Впрочем, капитана ещё нужно уговорить участвовать в реализации готовящегося мероприятия. В обусловленное в договоренности время у дома капитана Жнеца остановился длинный чёрный лимузин. Рогозин не стал скупиться на роскошь, чтобы произвести впечатление на капитана. Из тонированного стекла окна лимузина он пронаблюдал, как тот вышел ему навстречу, закрыл ключом калитку и, перейдя дорогу, подошёл к автомобилю. Рогозин изнутри сам открыл ему дверь, приглашая сесть.

– Добро пожаловать в мою скромную и уютную обитель, – сказал он, откинувшись на сиденье.

– Да, скромную, это точно, – прокряхтел Жнец, усаживаясь в широкое заднее сиденье и поправляя мундир. Рогозин расплылся в довольной улыбке – ему польстило, что Жнец так высоко оценил его старания.

– Это не моё, – отметил он. – Казённое. Чудом достал, чтобы сделать ваше присутствие максимально комфортным.

– Ну конечно, это всё принадлежит народу, – Жнец величественно выпрямился, выпятив широкую грудь. Рогозин поморщился. Ему не очень понравилось ироничное замечание капитана, но он решил не придавать ему особого значения. Щёлкнув кнопкой связи, он приказал водителю ехать. Автомобиль медленно тронулся.

– Завтра важный день, – сказал Виктор Алексеевич, покосившись на Жнеца. – Мы проводим встречу с сенаторами различных фракций в целях выбора единой политики по вопросу взаимоотношения с этой вашей новой расой.

– Во-первых, она не моя, – Жнец сверкнул глазами. – Во-вторых, побеседовав с вашим помощником, который-таки упросил меня с вами встретиться, я уже сформировал определённое мнение относительно задуманных вами предприятий. Мне кажется, что разного рода частные закрытые клубы – не место для проведения серьёзных мероприятий. Я уверен, что от этого заседания будет не больше толка, чем от заседаний вашего Консулата, который всё более демонстрирует свою пассивность в решении государственных дел.

– Не нам с вами рассуждать о пользе политики Его Верховенства. Действия начальства, как и приказы командующего, не обсуждаются. Хотя… скажу по секрету, я бы кое-что изменил в его составе.

– Да вы прямо-таки революционер, господин Рогозин, – Жнец скривил губы, покосившись на сенатора.

– Я не революционер. Я просто предложил решение той ситуации, которую вы обрисовали.

– Да нет, как раз наоборот. Вы собираете государственных мужей втихую, тайно, словно готовите какую-то пакость властям. Это называется заговор. Я понимаю, конечно, вы – человек амбициозный, однако я не стал бы кроить политическую систему тогда, когда она должна быть наиболее стабильна.

– Что бы ни происходило, я всегда действую в интересах народа, – поморщился Рогозин. – Если вы имеете в виду некий экономический кризис, то это всего лишь мираж, мыльный пузырь, надутый, чтобы держать массы в повиновении. Если всё будет хорошо, то обнаружится, что высшее начальство, да и все чиновникиснизу доверху, воруют из казны, загребая обеими руками, кроят бюджет, как свадебный торт, отхватывая самые лакомые куски. А так… финансовые потери можно списать на кризис, мол это не мы, это инфляция.

– Легко это говорить человеку, который ещё не входит в состав высшего чиновничества. Знаете, я реалист, – Жнец сложил руки на груди,-и в ваших монстров, пожирающих деньги, не верю. И крамолу не читаю. И в ваших заговорах я участвовать также не намерен. Поэтому примите мои извинения, однако завтра быть на вашей тайной встрече не могу по вышеописанным мною обстоятельствам. Вы могли бы остановить машину? Мне бы хотелось сойти.

– От этого заседания будет толк, – ответил спокойно Рогозин, стараясь быть дипломатичным. – Хотя бы потому, что его организовал я, и потому, что это в наших с вами интересах.

– А мне от этого какая выгода? – Жнец сморщил лоб.

– Например, реальная возможность мести.

Да-да, Рогозин кое-что знал из того, что Жнец старался скрыть от других, знал его тайные желания и готов был манипулировать этим. С этим ветераном не следует цацкаться, иначе он пошлёт сенатора куда подальше, что только что попытался сделать, и все планы Рогозина полетят прахом. Его надо брать за глотку как можно скорее, пока он не оправился. Впрочем, Жнец даже бровью не повел. Хорош капитан. Пока держится.

– Какой еще мести?

– Элементарной. Как поживает ваша дочь?

– Какая…

Жнец распрямился в сиденье и внимательно посмотрел на сенатора.

– Если вы вздумали меня шантажировать, то это вы зря придумали, – заявил он, и в голосе его прозвучали стальные нотки. – И нам теперь в самый раз расстаться.

– Дело в том, что вы сразу проявили свою неприязнь к моим действиям, – хладнокровно ответил Рогозин, – и мне в ответ тоже пришлось пойти на жёсткие меры. В дальнейшем мне хотелось бы, чтобы мы понимали друг друга и начали наше взаимовыгодное сотрудничество. Если я сказал, что некоторые мои мероприятия в ваших интересах, значит, так оно и есть.

Жнец отвернулся к окну. Там, снаружи проносились мимо деревья, дома, люди. Лимузин выезжал из пригорода на оживлённую автостраду.

– Мой источник сообщил мне о том, что неделю назад Вика Жнец была объявлена в розыск, – продолжал Рогозин. – Это печально, что девочка пропала без вести. Вика Жнец – ваша дочь, не так ли? Вас, как отца, не смущает её исчезновение? Почему вы не предпринимаете активных попыток к её поиску? Насколько мне известно, вы передавали её на воспитание в Интернат Конгрегации Лордов Духовных на время вашего отбытия на боевое патрулирование. Вам совершенно не с кем её оставить, именно поэтому-то вы и воспользовались услугами интерната. Тот факт, что вы совершенно равнодушно относитесь к исчезновению вашей дочери, даёт мне возможность предполагать, что вам известна её судьба. Может ли быть такое, что ваша дочь была на корабле в тот момент, когда на него напали ферры? Если да, то вас ждет ответственность по статье восьмидесятой Военного устава, который запрещает нахождение несовершеннолетних на борту военного корабля, выполняющего боевую миссию. К тому же, вас ждет ответственность за её гибель, ведь она не была найдена среди выживших. Что если её сожрали хищники с Орри, как и другие тридцать человек вашего экипажа?..

– Так, чего вы от меня хотите?!

Жнец побагровел. Глаза его злобно сверкнули, впившись в сенатора, который, казалось, даже не шевельнулся.

– Вам грозит решётка, капитан, и вы это знаете. В моих (и в ваших) интересах, чтобы вы туда не сели.

Рогозин был спокоен. Он предугадывал бурную реакцию Жнеца и всё делал для того, чтобы вызвать в нем агрессию. Капитан был человеком с устойчивой психикой, не так легко было вывести его из себя. Это качество воспитывают в училищах во всех лётчиках, прививают чувство собственного превосходства над всеми остальными. "Кто ещё, если не мы?" – так говорят они о себе. И Жнец был из их числа. Но ахиллесовой пятой его была именно любовь к дочери. И на эту точку следовало давить, чтобы подчинить себе капитана.

Впрочем, Жнец довольно быстро взял себя в руки.

– А если мне не было сообщено о её пропаже? Быть может, вы первый, кто информирует меня об этом, – предположил он.

– Мне известно о том, что такое сообщение было отправлено вам, и вы не могли с ним не ознакомиться.

Жнец усмехнулся.

– Это всего лишь предположение, – заявил он.

– Я бы на вашем месте не смеялся, – холодно ответил Рогозин.

Жнец снова отвернулся. Видимо, крыть ему нечем.

– Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, которое удовлетворит нас обоих в равной степени, – начал объяснять Виктор Алексеевич. – Суть моего плана – колонизировать ферров так же, как и всех остальных аборигенов до этого. Собственно, это будет довольно сложно, учитывая то, что они сделали с вашим корветом. Но мы примем соответствующие меры. У нас есть боевой трофей, доставленный вами и вашими берсерками. Его необходимо исследовать и взять на вооружение его технологии. Вы говорили, что их корабль может становиться невидимым? А почему мы так не можем? Вы рассказывали, что они подбили вас какими-то желейными бомбами? Тогда почему у нас таких нет? Они взорвали пограничную станцию какими-то особыми торпедами? Тогда почему у нас их нет?! Нам нужно исследовать соседние галактики, найти и уничтожить угрозу. Я хочу, чтобы вы поддержали меня и собрали инициативную группу среди людей вашей профессии. К лётчикам всегда прислушиваются.В конечном счёте вы поквитаетесь с захватчиками, а я…

– Войдёте в историю, – закончил за него Жнец.

Лимузин тем временем совершил круг и снова въезжал в пригороды. Через несколько минут он остановился у коттеджа капитана.

– До завтра, капитан, – попрощался Рогозин. – Завтра за вами заедут в это же время. Будьте готовы.

Жнец фыркнул и выбрался из лимузина.

– Хорошо, я согласен, – сказал он, наклонившись к Рогозину. – Только будьте осторожны. Вы лезете туда, где у вас мало опыта. Не играйте с огнём, это может привести к опасным последствиям.

– У меня есть огнетушитель. Это вы, – спокойно ответил Виктор Алексеевич.

Капитан Жнец закрыл дверь и лимузин, шурша гравием, уехал.

Итак, Рогозин подвел итоги. Несомненно, встреча для него оказалась удачной. Пусть на некоторое время, но он всё же приобрёл союзника, который мог помочь ему в достижении поставленных целей. Пусть даже таким способом, как шантаж.

Рогозин не блефовал. Он действительно хорошо подготовился к встрече. Ирмовир Петерс принёс ему не только отчёт по Титану, но и сведения обо всех передвижениях капитана, а также произвёл тщательный анализ информации о его телефонных переговорах. Именно эти данные, а также данные СМИ и сообщения сыскной службы позволили сделать выводы о косвенной причастности капитана к исчезновению его дочери. Сведения о переговорах Жнеца поступали от одного из агентов министра Аллеро. Здесь Рогозину повезло. Агенты внутренней разведки были столь же продажны, как и сам министр, и грех было не воспользоваться их услугами. Рогозин только перечислял денежные средства на указанный ему банковский счёт и получал всю интересующую его информацию по электронной почте. Защиту его почтового ящика опять-таки обеспечивало разведывательное ведомство.

Видимо, не только Рогозин был "клиентом" ведомства, так как он отмечал стремительный рост влияния отдельных лиц и падение других с высоты своего положения. Политика есть шахматы, – говорил он. Отдельные лица набирают могущество, другие его теряют. Пешка, добравшись до другого края доски, станет ферзём, а король будет загнан в угол и уничтожен. Главная цель Рогозина – остаться на плаву как можно дольше. И хотелось бы надеяться, что его подъём по ранговой лестнице не окончился.Именно ради этого он затеял этот маленький переворот.

Что касается Жнеца, то можно ли предугадать его действия? Да, конечно. Жнец – обычный вояка. Он думает только в одном направлении и хорошо разбирается только в одной сфере. Он не станет лезть в политику, строить хитроумные планы мести. Даже тактику Жнеца во время боя феррами можно было предугадать. Он храбро пошёл на противника, не заботясь о последствиях. Что бы сделал Рогозин? Скорее всего, он не стал рисковать своей жизнью и жизнями своих подчинённых, отошёл бы на безопасное расстояние и вызвал бы подкрепление. И только потом забил бы врага, нанеся свой удар последним.Противодействие со стороны Жнеца? Да, возможно Жнец встанет против него, но это будет так же открыто, поэтому у Рогозина будет время отступить и подготовить контрудар, который окажется сильным и внезапным. Единственный способ удержать полковника при себе – всячески подпитывать его ненависть к феррам, возможно, отнявших у него его дочь. Придет время, и ярость Жнеца снесёт его врагов так же, как восставших аборигенов на Капри четыре года назад.

Рогозин выключил свет. Уже глубокая ночь. Удовлетворённый насыщенным днем, он сладко зевнул, натянув одеяло, повернулся на бок и мирно уснул в своей спальне на сороковом этаже элитного дома в центре Порт-Артура.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Непобедимое племя

– Наррату существа крайне опасные. Они потребители и приспособленцы. И единственное, ради чего они существуют – это уничтожение конкурентов среди других рас. За всё время, что мы сражаемся с ними, мы так и не смогли увидеть иной разумной цели их войны, кроме этой. Сегодня они разгромили мой род, завтра примутся за ваш род квиртов. Новы очень сильны. И пусть мы пока не смогли покорить звёзды, но мы были очень близки к этому. Те тайны, которые мы еще не разгадали, хранили в себе секрет полёта к небесам. Но, если вы, квирты, летаете с помощью создаваемых вами механических приспособлений, как и наррату, то мы могли бы летать сами по себе, приказывая себе лишь голосом Разума в наших головах. Нашаколдунья Са-тин смогла разгадать этот секрет, однако нападение наррату прервало её исследования. Квирты чем-то похожи на наррату, их могущество также основано на покорении неорганики. Однако квирты другие. Вы стоите с наррату словно на разных краях одной доски. Полная противоположность. Я думаю, при поддержке моего рода Данаи, при поддержке наших колдунов, вам удастся сдержать наступление этого воинства.

Тоон закончил говорить и внимательно посмотрел на своих собеседников. Майк сидел на полу, прислонившись к стене, Лиора оперлась локтем на его колено, деловито накручивала на палец рыжий локон своих волос. Вика не обращала внимания на взрослые разговоры и, отвернувшись, смотрела в наушниках фильм.

– Нам нужно срочно лететь к Са-тин – она знает, что делать, – продолжил ригмеец. – Она уже давно изучает род наррату и многое знает о них. Должно же быть у них какое-нибудь слабое место, удар по которому будет наиболее ощутимым. Поверьте, если они уже сразились с вашим судном, они обязательно нападут на вашу цивилизацию. Они уже почувствовали вкус битвы с вами и теперь не остановятся до полной победы над вами.

Наступила тишина. Лиора обдумывала сказанное Тооном. С одной стороны, ригмейцу можно было поверить, ведь его словам имелись доказательства – разрушенный "Пёс Войны", пленённый корабль наррату и его владыка, уникальные способности Тоона. С другой стороны, ей не хотелось быть пешкой в личных разборках чужих рас. Чужая война – чужое дело. А что делать, если наррату придут к людям, знают другие. Это вне компетенции Лиоры.

– Знаешь… мы поступим так, – зевнула она. – Сейчас мы грузимся на мой корабль и летим на Криллон или, с учётом всех обстоятельств, – на Капри. Наши командиры лучше знают, как с тобой поступить и с твоей историей.

Тоон, казалось, позеленел. Его длинные пальцы сжались в кулак, но он сдержал себя. Лиора, впрочем, ожидала этой реакции, поэтому не испугалась его грозного вида. Только Майк невольно потянулся к кобуре, висевшей у него на поясе. Воздух словно наэлектризовался.

– У меня нет полномочий совершать что-то, что не отражено в инструкции, переданной мне командиром, -пояснилаЛиора.

Ригмеец, видимо, понял её и, склонив голову, стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Лиора придвинулась к нему ближе, заглянула в глаза, словно пытаясь прочитать его мысли. Интересно, что там у него в голове? Какое он решение примет? Очень маловероятно, что он останется на Орри, ведь минуту назад он так жарко объяснял необходимость объединения против вероятной угрозы и, скорее всего, не станет сидеть, сложа руки. Ригмеец попытается доказать лидерам на Капри, что та война, которую ведёт его племя, может стать войной всего человечества. Если ему разрешат, конечно.

– Хорошо, я согласен, – вдруг сказал он через мгновение. – Ты права, у тебя нет полномочий.

– Ну, вот и отлично, – улыбнулась Лиора, довольная тем, что смогла предсказать действия загадочного ригмейца. – Тогда пора собираться и лететь с этой Богом забытой планеты. Майк, тебе задание деактивировать базу.

Через час главный реактор был заглушен, и база снова погрузилась во тьму. Снаружи "Белый Кролик" уже готов к старту. Лиора запустила все системы корабля. Майк стоял у корабля, ёжась от холода, помогал Вике взобраться по узкой лестнице. Тоон светил фонарём снизу ей под ноги, чтобы та не упала в темноте. Буря совсем стихла, поэтому условия для погрузки и старта были благоприятными. Последним на борт поднялся Тоон. Майк закрыл за ним дверь, и компьютер в рубке сообщил о полной герметизации судна. Тем временем Лиора уже задавала команду на старт, и, едва Майк успел пристегнуться, килевые двигатели выбросили сноп пламени в площадку. Рокоча соплами, транспортник взлетел в тёмное небо.

– Через час наступит рассвет, поэтому над атмосферой попадём под лучи Альфа Центавра, – констатировал Майк, сверяясь с часами.

– Да-да, считай, взлетаем с дневной стороны Орри, – согласилась Лиора. – Эй, Тоон! Мне кажется, это благоприятный знак. Быть может, сенаторы тебя всё же услышат!

Ригмеец вошёл в рубку. Облокотившись на кресло Лиоры, он стал пристально рассматривать небо через длинный обзорный иллюминатор.

– Может сильно трясти при подъёме, поэтому лучше сядь, – Майк указал ему на штурманское кресло позади него.

– Тряски не будет, – ответил Тоон. – Не та погода.

– Включаю гравитатор, – прокомментировала Лиора свои действия. – Майк, рассчитай курс!

– Так точно…

"Белый кролик" прорвал слой облаков высоко над планетой и вырвался к звёздам. Там, восточнее уже сверкали лучиАльфа Центавра. Корабль набирал высоту, всё быстрее освобождаясь от притяжения планеты. Через миг он был полностью освящён лучами звезды. Лиора отключила лампы внутри рубки, теперь в них не было нужды.

Внезапно чья-то тень загородила Альфа Центавра. Тень настолько огромная, что сферограф не мог отобразить возникший перед ними объект полностью. В рубке стало темно, как ночью, только горела огнями консоль управления и мерцала белаягалограмма сферографа. Лиора засуетилась. Этого не должно быть, это не входило в её планы! Майк привстал в кресле и пытался разглядеть нечто через иллюминатор. Только Тоон оставался на месте, безучастно смотря в одну точку. Лиора развернулась к сферографу и забегала пальцами по клавиатуре, пытаясь определить природу неизвестного объекта. Что это может быть? Блуждающий астероид? Крейсер Федерации? Объект сферической формы, броня многослойная, много надстроек…

– Это наррату, – мрачно констатировал Тоон. -И сейчас они затягивают нас внутрь своего корабля.

Мертвенная бледность Лиоры была заметна даже в темноте рубки. Наступила глухая напряжённая тишина. Все обдумывали сказанное Тооном. Для людей его слова показались приговором. Казалось, наступили последние мгновения их жизни.

Но Лиора не была намерена сдаваться.

– Майк, загружай мортиру! Разнесём их корабль в клочья! – закричала она, вскочив со своего места.

Майк выбежал из рубки. Там, позади кубрика была небольшая каморка, переоборудованная в место для стрелка. Лиора уже активировала фазер на носу транспортника.

– Не надо этого делать, – предостерег её Тоон. – Если бы они хотели уничтожить нас, они бы сделали это ещё на старте. Им что-то нужно от нас.

– Чертов ригмеец! – крикнула в ярости Лиора, подняв голову от монитора. – Ты это предвидел, да? И не сказал нам об опасности!

– Я не умею видеть сквозь тучи, – ответил ей Тоон. – Твои обвинения неоправданны.

– К стрельбе готов! – доложил голос Майка из громкоговорителя.

– Стреляй по…

– Ты сумасшедшая, – прошипел Тоон, наклонившись к Лиоре. – Здесь ребёнок! Себя не жалеешь, пожалей хотя бы детёныша!

Лиора осеклась. Да, про Вику она как-то забыла.

– Поверь, они бы уже расстреляли нас, если бы мы не представляли какую-то ценность. Я найду способ вытащить нас из этой переделки. Доверься мне!

Лиора подняла глаза.

– Доверься мне! – повторил Тоон и протянул руку.

Девушка застыла в нерешительности. Что делать? А что, если ригмеец прав?

– Майк, отбой, – сказала она. – С поста не уходи, открывай огонь в случае возникновения опасности.

В кругломбрюхе хаскского корабля распахнулось окно, и хлынул луч света, затягивая внутрь "Белый Кролик" Лиоры. Его пассажиры наблюдали, как огромное сверкающее зево медленно проглатывает маленький транспортник. Мимо проплывали надстройки, антенны, пульсирующие мотки проводов. Лиоре стало жутко от щекочущего ощущения неизвестности, которая ждала их впереди. Был страшен не сам факт пленения, а то, что случится после. Может ли быть такое, что над людьми начнут проводить опыты с целью выяснения пределов их физических возможностей или изучать их тела прямым вскрытием? Что будет с ригмейцем, если он не выберется? Лиора взглянула на него, но не увидела в его глазах ни тени сомнения. Видимо, Тоон уверен, что визит на враждебный корабль завершится для него благополучно.

Пленники увидели, что корабль оказался в широком отсеке под внешней оболочкой судна наррату. Пол под "Белым Кроликом" сомкнулся. Чтобы транспортник не лёг на него килем, Лиора выпустила его шасси.

Тихо.

Тоон перегнулся через консоль управления, пытаясь осмотреться. Отсек, где они оказались, имел прямоугольную форму, однако углы были сглажены. Стены окрашены белым. Отсек был абсолютно пуст, внутри его не было ничего, что подтверждало бы его назначение. Лиора и Тоон переглянулись, ожидая самого худшего.

Впрочем, так и оказалось. Через минуту стены отсека плавно раздвинулись, и оттуда выдвинулись четыре огромные светящиесямеханические руки, раскрылись, впились в бортовые панели "Белого Кролика". Между трёх щупов каждой из них угрожающе завертелись сверкающие свёрла, раздался треск и хруст разрушаемого металла. В стороны полетели осколки жароустойчивой плитки, искры, сверкающие опилки. Отделив бортовую панель, руки снимали её, аккуратно укладывая на пол рядом с предыдущей. Где-то впереди, в носовой части транспортника что-то разорвалось, раздался свист высвобождаемого газа. Скорее всего, щупы добрались до тормозных двигателей.

Лиора пришла в ужас. Чего-чего, а того, что её корабль начнут так быстро и ловко разбирать на части, она не ожидала. Схватив обеими руками микрофон коммуникатора, закрепленного на консоли, она заорала что есть силы:

– Майк, стреляй по этим уродам! Они нас уничтожают!!!

Мортира глухо ухнула, отправив снаряд в основание руки-робота и поразив механизм, скрытый в стене. Раздался взрыв, в отсек влетели покорёженные балки, цилиндры,куски обшивки, шестерни. Рука дёрнулась и погасла. В то же время остальные продолжали делать свою работу.

– Потерял связь с пушкой! – доложил Майк.

В подтверждение его слов мимо обзорного иллюминатора проплыла мортира, сверкая вспышками оборванных проводов. Понятно, её сняли. Лиора бешено застучала пальцами по клавиатуре, пытаясь активировать фазер.

– Бесполезно, – отметил Тоон. – Его положили вон там, рядом с тормозным двигателем.

Невообразимая ярость, казалось, вот-вот разорвёт Лиору.

– Это все из-за тебя, проклятый вы… выродок! – прохрипела она, брызгаясь слюной. – Надо было сделать так, как сказала я… надо было разнести их на подлёте!..

– Если бы сделали так, как ты сказала, тогда бы мы сейчас не разговаривали, – ответил Тоон назидательным тоном. – Ваш смелый капитан на боевом корабле не смог одолеть их, а этот шар побольше будет!

Лиора замолчала, собираясь с мыслями. Тоон, скорее всего, прав. Транспортному кораблюне справиться с такой махиной. Однако поддаться на уговоры ригмейца означало только оттянуть смерть на несколько минут. Она поняла: когдащупальца доберутся до них, придёт конец. Тогда всё.

– Нам надо уходить, – сказал Тоон, указывая в сторону покорёженной механической руки. – Майк пробил нам дорогу.

Лиора оживилась. И вправду, там, в переборке, в основании руки-робота, посреди разорванной машины зияла огромная дыра. Вероятно, в другой отсек. На миг ей пришла в голову смелая мысль повторить успех берсерков капитана Жнеца и захватить этот корабль. Точно, это была бы настоящая сенсация – ведь теперь их только трое, да и судно это раза в два больше того, с каким сразился храбрый капитан.

– Вооружаемся! – вдохновенно заявила она.

Каждый взял ровно столько, сколько необходимо. Лиора и Майк облачились в гравитационные доспехи. У каждого было четыре вида оружия: легкий армейский пистолет, штурмовая винтовка, наступательные гранаты и меч в ножнах на ремне через плечо.В дополнение Майк прикрепил к своему рюкзаку помповое ружьё,а Тоон прихватил с собой также гранаты-вспышки, на случай, если обычные закончатся. Лиора, посмотрев на мальчиков, также не ограничилась обычным арсеналом и засунула за пояс длинноствольный револьвер. Боеприпасы были разложены по карманам, гранаты закреплены на поясах. Из всех только Вика была безоружна. Однако Тоон дал ей наказ внимательно следить за обстановкой и предупреждать группу в случае появления опасности.

Напоследок перед тем, как покинуть, разбираемый наррату корабль, Лиора быстро отсоединилажёсткие диски бортовых компьютеров и спрятала в рюкзак за спиной. Не гоже врагу знать их тайны.

Бортовую дверь открывать не пришлось. Её уже сняли с петель. Майк размотал веревочную лестницу и сбросил вниз. По ней пленники спустились с корабля и спрятались под килем.

– Нас могут видеть, – констатировал Тоон. – У них должны быть камеры или что-то наподобие, их заменяющее. Поэтому мы должны двигаться как можно скорее.

– Что ты предлагаешь? – спросила Лиора.

– Я знаю устройство их кораблей, знаю также, что это корабль этот довольно огромен, поэтому на его борту должен быть истребительный флот. Небольшой, конечно, но одного истребителя нам должно хватить. Где находятся пусковые камеры, я догадываюсь. Туда нам и надлежит проникнуть.

– А если нам помешают?

– Убьём их всех! – прорычал Майк и передёрнул затвор штурмовой винтовки.

– Следи за ребёнком, – строго наказала ему Лиора.

И, маневрируя между двигающимися механическими руками, между бортовыми панелями, баллонами, трубами, проводами, электроникой, составляющими в прошлом начинку транспортника Лиоры, а теперь аккуратно разложенными на ровном белом полу, они побежали. Роботы методично выполняли свою работу, никто не мешал продвижению группы. Перескочив через лежащую механическую руку, Тоон первым вбежал за створки стены. Лиора обернулась и с тоской увидела, что от её любимого корабля остаётся лишь каркас.

– Быстрее! Мы не успеем! – позвал Тоон.

Механизм руки был полностью разворочен. Вокруг лежали куски обшивки, детали гидравлики, обломки рамы, шестерни, осколки. Руку сорвало с крепления, за самим креплением в стене переборки зияла огромная дыра, осыпаемая искрами порванных проводов.

– Нам туда, – прошептал ригмеец.

За стеной в стороны тянулся длинный коридор, изгибающийся по форме корабля наррату. Тоон остановился в нерешительности, решая, куда им теперь направляться. Однако надписи на стенах указали ему путь. Тоон немного знал язык наррату. Припомнив замысловатые иероглифы, он сообразил, где могут находиться пусковые камеры истребителей.

– Все за мной! Быстрее! – крикнул он и побежал впереди всех. Майк и Лиора не отставали. Майк посадил на плечи Вику, и онаболталасьна них, изо всей силы цепляясь ручонками за широкий гребень на его шлеме.

Тоон искал выход. В коридоре нельзя долго оставаться. Где-то в стене должен быть полупрозрачный переключатель-окошко. Наррату не ставят считывающих устройств в такие переключатели, поскольку на их коротких пальцах нет отпечатков. Единственное средство распознавания – сетчатка глаз, но и это редкость на их кораблях. Наррату некого бояться, ведь они единственные в своем роде, воры и предатели у них не водятся. Их рабочие низшего уровня думают слишком мало, а сородичи более высоких каст, а также Хранители и высшие владыки не заинтересованы в совершении преступления материально. Да и сами понятия "борьба за власть", "вражда" отсутствуют в их обороте в силу особого строения их общества. И именно поэтому достаточно только нажать на кнопку и дверь в другой отсек откроется.

– Ищите дверь или какой-нибудь переключатель в форме квадрата! – указывал Тоон. Лиора и Майк озирались по сторонам, бежали, не отставая. Тоон торопил, сам всматривался, проводил рукой по стене, пытаясь определить на ощупь. Внезапно его как током ударило – он почувствовал поступь множества ног.

– Пехота прямо по коридору! – прошептал он.

– Что делать? – Лиора передернула затвор штурмовой винтовки.

– Пойдем вперёд, у нас нет другого выбора. Наррату и спереди, и позади нас.

– Смотрите! Что это? – крикнула Вика, указывая на что-то в стене.

Тоон просиял. Всё верно: выше сижу, дальше гляжу. Вика молодец, хорошо выполняет поставленную перед ней задачу

– Это переключатель! – махнул рукой Тоон, подбежал и с силой нажал на квадрат-кнопку в стене. Створки широкой двери тихо раздвинулись справа от нее.

…Прямо перед ними застыли четыре особи наррату. Видимо, они сами не ожидали появления чужих, поэтому не были вооружены. По крайней мере, Тоон не заметил чего-либо, похожего на оружие. Тем лучше. Надо действовать, пока они не опомнились. Вскинув винтовку, Тоон нажал на спуск, и резкий писк умирающих тварей утонул в треске очереди.

– Впервые видишь их? – спросил креон Лиору, когда растерзанные уродливые тельца перестали дергаться.

Лиора явно была поражена увиденным. То, как выглядели наррату не укладывалось в её голове. Ведь мать природа создала почти все расы анатомически похожими друг на друга – две руки, две ноги, одна голова, но наррату… были исключением. Большая круглая голова с огромными сетчатыми глазами сидела на длинной шее, крепившейся на узком горбатом туловище. Короткие ручки вырастали из узких, еле заметных плеч. Вперёд выпирало круглое брюшко из которого в разные стороны росли сразу четыре ноги.

– С виду безобидные, но не верь, убивай, не колеблясь… – заявил Тоон, подняв кверху указательный палец.

– Безобидные? Да меня едва не стошнило… – скривилась Лиора, отвернувшись от дёргающихся в предсмертной агонии тел.

– Как дверь закрыть? – крикнул Майк, шаря по стенам в поисках кнопки.

– Нажми кнопку, – последовал ответ.

– Какую… а ч-чёрт… – Майк махнул рукой, высунувшись наружу, хлопнул что есть силы по кнопке открывания и спрятался прежде, чем дверь закрылась. Там, за дверью, пехота наррату открыла огонь, напрасно пытаясь расплавитьеё жидкой плазмой.

– Куда теперь? – спросила Лиора.

– Прямо, – кивнул Тоон. – Мы свернули в другую сторону, не туда, куда нам нужно. Попробуем пройти уровнем выше.

Тоон осмотрелся. Комната, где они оказались, больше всего напоминала лифтовую кабину. Справа на стене была небольшая консоль с двумя рядами квадратных кнопок. Тоон пытался сообразить, что значат иероглифы рядом с каждой из них, однако не смог вспомнить. Тут-то ему пришла в голову блестящая идея. Прикладом свей штурмовой винтовки он начал выламывать потолочные плиты. Лиора и Майк с удивлением посмотрели на него.

– Нам нужно выбраться наружу, – пояснил Тоон свои действия. – Затем мы поднимемся вверх по шахте.

Лиора села на колено, подняв винтовку к щеке. Майк также прицелился, ожидая, когда двери "лифтовой кабины" раскроются. Наррату могли появиться в любую минуту.

Тоон тем временем разбил несколько потолочных плит. Белые куски композита с грохотомупали на пол.

– Нам повезло, что на таких больших кораблях наррату, как этот, гравитация только в наружнем уровне. Так что… делай, как я, – сказал ригмеец, затем, взяв на руки Вику, оттолкнулся обеими ногами и исчез в проломе.

Майк, разинув рот, уставился на Тоона, который теперь свесился с потолка лифтовой кабины в пролом, махал рукой и звал за собой:

– Быстрее, нам нельзя терять времени!

Тут же, словно в подтверждение его слов, двери кабины раздвинулись в сторону, а за ними – ощетинившаяся стволами плазмомётов пехота наррату. Лиора нажала на спусковой крючок винтовки, однако пули не поразили противника, разбившись о невидимую преграду перед ним. Наррату дали общий залп, но в тот же миг чья-то сильная рука схватила Лиору за шиворот и с силой подбросила вверх. Белый сноп искр рассыпался в том месте, где она только что стояла.

– Снимись с ручника, командир!- рявкнул ей в ухо Майк.

Тоон с Викой, цепляющейся ему за плечи, был уже высоко. Это и впрямь была лифтовая шахта, тянущаяся вдаль к самому сердцу корабля. По стенам были проложены ряды кабелей, труб, за них-то и цеплялся ригмеец, прыгая по ним, словно обезьяна.

– Быстрее, – заявил Майк, аккуратно подсадив Лиору. В тот же миг плиты под ним словно взорвались, разлетевшись на осколки. Где-то там внизу наррату поливали потолок плазмой. Яркий свет брызнул во тьму шахты, Майк потерял опору под ногами, но тут же ухватился за что-то, повис.

– Что вы там делаете? Живее! Нельзя останавливаться! – кричал сверху Тоон.

Майк сорвал со спины свободной рукой штурмовую винтовку и дал вниз очередь, пробив голову одному из наррату, вздумавшему появиться под проломом без защитного поля.

– Беги! – крикнул он Лиоре, и та полезла вверх, быстро перебирая руками.

Тем временем Тоон аккуратно разжал металлические двери наверху и выбрался на второй уровень. Здесь было тихо, но он почувствовал лёгкий топот сбегающихся со всех сторон наррату. Гравитация здесь была ниже, чем на первом техническом уровне, что было вполне нормально для такого типа кораблей – в отсеке владык она отсутствовала совсем. Это хорошо, это означало, что здесь пленники будут двигаться ещё быстрее. Позади раздался шорох – Лиора протиснулась между дверей. После неё, тяжело дыша, появился Майк, снова обернулся, выстрелил. В его броне зияла обуглившаяся дыра – заряд плазмы прожёг кевлар, как кусок бумаги, однако сам Майк, похоже, был невредим.

Тоон определил местонахождение пусковых камер и начал действовать. Войдя в один из малых распределительных отсеков, Тоон начал истребление. Беззащитные наррату бросали свои рабочие места, разбегались в стороны. Вика на его плечах зажмурила глаза, чтобы не видеть этот хаос, крик, боль, смерть. В воздух поднялись осколки стекла, куски обшивки. Наррату было так много, что они застревали, давили друг друга в узких переходах, между длинными изогнутыми консолями управления. Все хотят жить.

– Когда появится вооружённая пехота, помните, – предостерёг Тоон идущих за ним Лиору и Майка, – когда они стреляют, они снимают защитное поле. Только тогда их можно поразить.

Тоон знал куда шёл. Сейчас они предположительно над коридором первого уровня, где десятью минутами ранее их окружили наррату. За распределительным отсеком может быть ещё коридор, но туда идти не стоит, там пленников наверняка уже ждут. Впереди за стеной должен быть воздуховод, по нему-то и следовало пробраться в отсек малого флота. Остается надеяться, что владыки не догадываются, куда Тоон может вести за собой квиртов, иначе тогда в отсеке рядом с пусковыми камерами их будет поджидать вся армия.

Однако наррату-войны не стали ждать креона и его спутников в коридоре. Беспорядочно стреляя, они ворвались в распределительный отсек и бросились на них с двух сторон, стремясь зажать в тиски. Перепрыгивая по рядам мерцающих консолей, нарратубыли быстрее. Высунувшись из-под панели управления, Лиора прицелилась и сняла одного, Майк подстрелил второго. Отличная мишень эти прыгающие наррату.

Быстрыми перебежками, отстреливаясь, пленники преодолели оставшийся отрезок до стены отсека. Майк выломал тяжёлую решетку и швырнул в сторону.

– Почти пришли, – подбодрил всех Тоон и первым вполз внутрь. – Я чувствую, что мы рядом.

Воздуховодная шахта была уже, чем предполагал ригмеец. Ему удалось протиснуться и, скребясь плечами о блестящие стенки и шаря рукой в темноте, он двинулся вперед. Вика не отставала. Лиора была немного шире в плечах, чемхудощавый ригмеец, продвижение по шахте давалось ей с ещё большим трудом. Внезапно позади раздался оглушительный скрежет – заложив мину у входа в шахту, в неё пытался протиснуться Майк. Кевларовые наплечники оставляли царапины в стенках, коробили тонкий металл. Преодолевая большое сопротивление, Майк двигался за Лиорой. Тоон оглянулся. Темно, хоть глаз выколи. Это нехорошо, что Майк так шумит, их могут услышать и по звуку определить их местонахождение. Это стало бы большой проблемой, если б у выхода их ждало каре наррату в полной боевой готовности.Внезапно нога креона потеряла опору и провалилась в пустоту. Тоон беспомощно взмахнул руками и, кувыркнувшись, полетел куда-то вниз. Странно, это совсем непохоже на него, он должен был предугадать это ответвление шахты.

Тоон выпал в один из отсеков, назначения которого он не смог определить. Сверху мерцали несколько ламп, и он смог рассмотреть несколько огромных сосудов, скорее белых блестящих бочек. В боках была обозначена прозрачная шкала, сквозь которую была видна красного цвета жидкость. Жидкость пузырилась, сверху дёргался маленький поплавок, отсчитывающий еёобъём. Зачем это? Тоон попытался связать наличие жидкости с Нитями Пространства, но ничего не вышло. Для того, чтобы получить достоверную информацию о назначении сосудов, Тоону пришлось бы вскрыть один из них и исследовать жидкость непосредственно, что могло быть весьма опасным.

Вика и Лиора тихо спрыгнули где-то сзади. Лиора придерживала девочку, чтобы не уберечь от столкновения с неизвестным. Майк проскрежетал наверху и грузно сел рядом.

– Это что ещё за чертовщина? – Майкосмотрелся, вскинув винтовку.

– Не знаю, – ответил Тоон. – Ясно одно: нам надо уходить отсюда и поскорее.

Ригмеец знал – пусковой отсек прямо за переборкой, Нити Пространства говорили ему об этом.Он видел перекрестья, узлы, связи Нитей, клубки энергии там, где могли находиться истребители. Много клубков энергии. Но ничто не указывало на признаки жизни в соседнем отсеке. Тоон решил идти дальше как можно быстрее. Майк слишком хорошо дал о себе знать, пробираясь по воздуховоду, теперь полкорабля в курсе, где можно искать пленников.

Хлопнув ладонью по квадратной кнопке в стене, Тоон открыл дверь. Створки бесшумно разъехались. Никого. В полутьме можно было рассмотреть ряды серебристых продолговатых объектов, чуть подальше округлые люки в стене отсека. Истребители и пусковые камеры. Раз, два, три, четыре… Здесь не менее трёх десятков истребителей. Солидный флот.

– Выбирайте истребитель и готовьте к полёту, – распорядился Тоон. – Я займусь камерой.

Лиора кивнула. Хоть она и не знает, как пилотировать истребитель наррату, она уверена, что её женская логика и мужская интуиция Майка преодолеют любые преграды.

Тоон бегом преодолел расстояние до ближайшей камеры. Здесь нужно действовать как можно тише и быстрее. Камера – полукруглый выпуклый люк с консолью управления рядом – работала как выпускной шлюз на кораблях квиртов. Истребитель въезжал в камеру, люк позади закрывался, после чего открывались внешниеворота. Тогда вакуум космоса "высасывал" истребитель из камеры, а двигатель давал необходимое ускорение.

Тоон выдвинул прозрачную сенсорную панель, которая при соприкосновении с ней загорелась ровным голубым свечением. Касаясь символов, появившихся на ней, Тоон активировал камеру и установил время открывания внутреннего люка. Быстро и тихо. Теперь нужно возвращаться к своим.

– Ай-ашта Данаи, – прошипел позади него незнакомый голос, и холодок страха пробежал по коже креона. Этого ещё не хватало.

– Ай-ашта, Триидаки, – ответил Тоон, повернувшись на голос. Его соплеменник возник словно из ниоткуда и был в полном боевом облачении – атвийские латы из чёрного металла, состоящие из двух нагрудных пластин и маленьких наплечников, глухой шлем с Жалом, растущим из затылка, словно косичка, и кривой меч в левой руке. Жало мерцало алым свечением в суставах хвоста и было готово нанести удар, стоило Тоону подойти достаточно близко.

Они были похожи друг на друга, лишь тёмный оттенок кожи и характерные татуировки на теле отличали креона Триидаки. Высокие, жилистые. Они не разойдутся миром.

– Ас Данаи а-ра ас квирту? – усмехнулся Триидаки. – Мо хвираки ур-ра та ми локи.

– Ми ок-кати ур-рата, – ответил Тоон, нахмурившись.

– Отта ки тва-та Данаи? Ми твора киттана ко кир-ра.

– Китта но ко кир-ра ки! Ми киттана Тоон Та-ки!

Лиора медленно взобралась по кривой ноге длинного, как игла, истребителя, аккуратно переступая с сустава на сустав. Где-то тут есть люк под зеркальнымкилем. Наверняка наррату, как и люди пользуются неким подобием пульта управления для того, чтобы спустить трап. Щёлк кнопкой, и длинная лесенка падает к полу. У Лиоры такого пульта управления не было, но по рассказам берсерков, которые уже бывали на корабле наррату, они смогли как-то проникнуть на один из его истребителей. Как они это сделали, Лиоре было неизвестно, но она была убеждена – если берсеркам удалось это сделать, значит, у неё точно получится. Взобравшись под самый киль, Лиора осмотрелась.Казалось, истребитель был гигантской каплей ртути, зеркалом, отлитым по заранее заготовленной форме. Поверхность обшивки была абсолютно гладкой, ни кнопки, ни замка, ни зазубрины какой-нибудь, даже входной люк не просматривался. Как можно проникнуть в него? А если есть пульт управления, то где его достать?

– Я вижу кнопку! Смотри! – Майк подсветил снизу фонариком.

– Да, там квадратик какой-то есть, – подтвердила Вика.

Лиора ухватилась одной рукой за шасси, изогнулась, пытаясь достать до кнопки, нажала.

– Получается? – поинтересовался Майк.

– Не-а, она даже не жмётся…

– Дай, я попробую, – Майк размял руки.

Быстро взобравшись по шасси, он стянул винтовку со спины и, размахнувшись, что есть силы ударил прикладом по еле заметному квадрату. Кнопка провалилась внутрь обшивки, что вызвало дикий ужас у Лиоры, наблюдающей снизу. Майк выковырял кнопку, швырнул в сторону и, запустив руку внутрь, принялся выдирать проводку. Лиора скептически смотрела за манипуляциями её второго пилота. Какая разница, что он сделал, ведь здесь ещё много истребителей. Если не получится с одним – получится со вторым.

Майк за что-то дёрнул, в проводке ярко вспыхнула искра, и открывшийся в киле входной люк плавно опустился к полу. Глаза Лиоры полезли на лоб от удивления. Того, что Майк справится, она явно не ожидала. Хотя… в этом, собственно, нет ничего удивительного. Берсерки, которые были первыми из людей, кто подчинил себе корабль наррату, тоже были мужчинами. Вполне вероятно, что все мужчины мыслят одинаково.

– Добро пожаловать на борт! – Майк сиял улыбкой.

– Как ты открыл? – поинтересовалась Вика.

– Мы раньше так машины угоняли, – ответил Майк, – открыл, перекрутил провода зажигания и поехал…

Объяснения Майка прервало появление Тоона. Ригмеец был явно чем-то встревожен, постоянно оглядывался, словно за ним по пятам гналась пехота наррату.

– Валим отсюда, – бросил он и первым взошел по трапу. Лиора обрадовалась. Наконец-то она покинет этот "мяч для гольфа". Свобода, казалось, уже приоткрыла свои двери. Лиора нетерпеливо взбежала наверх, желая как можно скорее взлететь и убраться отсюда.

Тоон уже активировал системы управления и, усевшись в кресле пилота, бегал пальцами по мерцающим голубым свечением сенсорным панелям. Где-то под полом кокпита тихо заурчал двигатель.

– Здесь Три… Триидаки, – заикаясь, пробормотал Тоон. – Много… их, и они зна… знают, где нас искать. Я только что завалил одного. Успеть бы улететь с этой посудины.

Ощущение липкого страха передалось и Лиоре. Казалось, кошмар уже закончился, казалось, осталось сделать лишь шаг…

– Нас окружают! – воскликнул Майк, забежав в кокпит. – Их очень много!

– Пехота? – пробормотала в растерянности Лиора.

– А черт их разберёт… – Майк махнул рукой.

– Пехота, пехота… – буркнул Тоон, обернувшись. – Через полминуты откроется пусковая камера, я задал как можно меньше времени ожидания. Все на месте? Отключаю магниты шасси… Взлетаем!

Хлоп! Входной люк тихо закрылся. Тоон провёл руками по сенсорной панели на себя, и истребитель поднялся выше. Ригмеец заставлял машину маневрировать, уклоняясь от столкновения, плавно вывел её к пусковой камере. Здесь их уже ждали. Наррату, словно тараканы, сбежались со всех сторон. Две фигурки были рядом с консолью управления камерой. Лиоре стало понятно, что они деактивируют её.

– Майк, займи турель, мне неудобно стрелять, – попросил Тоон.

Турель – это небольшая сенсорная панель рядом с креслом пилота. Майк коснулся её и тотчас перед ригмейцем возникла голограмма прицела. Майк быстро навёл его, нажал на белый круг, появившийся на панели…

Видимо, он действовал исключительно по наитию. И действительно, откуда ему знать, что значат эти символы, круги, откуда знать, что нажимать, что удерживать, а что трогать совершенно запрещено. Истребитель тряхнуло, словно кто-то дёрнул его за ниточку. Мощный взрыв разнес впереди консоль управления камерой, разбросав наррату в стороны.

– Это был наш шанс на спасение, – констатировал Тоон. – Был. Выстрелом из протонной пушки ты разворотил его в клочья.

Ярость нахлынула словно огромная приливная волна – Лиора была готова разорвать Майка так, как он сделал это с консолью управления пусковой камерой.

– Там находился таймер, – продолжал Тоон. – Теперь неизвестно, когда откроется камера, и откроется ли она вообще. Время сбилось.

– Дай дураку пострелять… – прошипела Лиора.

Уцелевшие наррату вокруг зависшего в воздухе истребителя, начали обстреливать его из плазмометов. Плазма была не страшна обшивке, однако когда противник догадается активировать один из истребителей, которых было так много в пусковом отсеке…

– Спокойствие, только спокойствие, – Майк попытался разрядить обстановку.

– Мы отсюда теперь не улетим? – Вика дёрнула Лиору за руку, заглядывая ей в глаза.

– Я сейчас что-то придумаю, и улетим, – ответил за неё Майк, наводя прицел.

– Ты что задумал? – рявкнула на него Лиора. – Дострелялся уже, садись на место!

Выстрел из протонной пушки оборвал её гневную речь. Майк жал на сенсорную панель перед ним, всаживая во внутренний люк пусковой камеры заряд за зарядом. Видимо, ему понравилось, решила про себя Лиора.

– Ты уверен, что этим ты чего-то добьёшься? Сомневаюсь, что их внешнюю обшивку можно чем-то пробить…

– Это не внешняя обшивка, – ответил Майк. Тотчас, словно в подтверждение его словам, люк камеры прогнулся, разбив обод крепления. Егоосколки разлетелись в стороны, рассыпав строй пехоты наррату. Створки люка начали разваливаться. Тоон сообразил, направил истребитель в камеру, а Майк тем временем всадил ещё несколько снарядов в её внешний люк.

– К старту готовы? – усмехнулся он. – Да здравствует свобода!

Истребитель вынесло в открытый космос, словно пулю из ствола винтовки. Позади в космосе растворялось небольшое облачко – это были те наррату, которым в тот момент не повезло оказаться в пусковом отсеке.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Семейные ценности

– А теперь, салаги, запомните только одно: вы все – ничтожества, все до одного! Вы все – никто, и звать вас – никак! Сопливые нытики из-под мамкиной сиськи! И так будет до тех пор, пока в каждом из вас не проснется мужчина! Вам всем чертовски повезло! Именно здесь, из таких, как вы, делают настоящих мужчин.

О, да! Стоя в строю, он впитывал каждое слово майора Литке. Да, он попал именно в то место, куда нужно. Кирилл Логинов точно уяснил всё, что сказала в тот день ему Лена. Слова требуют поступков, и он решил совершить что-то масштабное, необычное, особенное. Она специально сказала тогда, что Кларк поступает в лётное училище. Она хотела толкнуть его в том же направлении, мол, пускай посоревнуются, а потом посмотреть, что в итоге получится. Что ж, Кирилл решил её не разочаровывать. Если ей нравятся лётчики, то он им станет. Так думал он, когда шёл три недели назад по проспекту туда, куда указала ему та девушка из окна, когда одним росчерком пера отправил себя в жернова армейской жизни. Родители были недовольны: мать говорила, что сын загубил свое блестящее будущее, отец молчал, сидя за столом, крутил пустую чашку. Исправить уже ничего нельзя. Все подписи сделаны, аннулировать их невозможно. Впрочем, отец всё понял. Ведь он всё знал и мог предугадать мотивы сыновнего решения. Пусть это был самый трудный и долгий путь, чтобы достичь успехов в карьере и высокого положения в обществе. Но это был самый верный путь к сердцу девушки. И самая короткая дорога в самостоятельную жизнь.

Здесь не требовали отличной сдачи вступительных экзаменов. Уладив все формальности и получив сертификат зрелости, Кирилл навсегда покинул свой дом. Отец проводил его до вокзала, сухо попрощался, и остался на перроне. А автобус увёз Кирилла на юг, в Сильвер-Хиллс – полтора часа по извилистому шоссе, петляющему по поросшим соснами склонамЗелёных гор. Красиво. Стены учебной базы появились внезапно, из-за одного из поворотов. Огромное сооружение, словно вросшее в горную породу, возвышающееся над долиной внизу. Казалось, взять штурмом эту неприступную крепость невозможно.

Кирилл попросил водителя остановить и, законув на плечо баул с вещами, выскочил на обочину. Взревев двигателем, автобус тронулся дальше, и парень остался один на дороге. Впрочем, так было недолго. Понятно, что его уже увидели. Кирилл заметил рядом со стеной лестницу, уходящую вверх по склону, и быстро взбежав наверх, очутился перед массивными воротами КПП. Навстречу ему вышли два велита в доспехах.

– Стой! Сумку на землю! Предъяви пропуск! – приказал один из них, указывая стволом автомата.

Кирилл быстро выполнил требуемое. Велит внимательно посмотрел документы, достав сканер, просветил их ультрафиолетом.

– В сумке ничего запрещенного нет? – спросил он, указав на баул.

– Нет, только одежда, предметы гигиены, ноутбук… – покачал головой Кирилл.

– Ладно, верим, – сказал велит, опустив ствол винтовки.

Ворота медленно открылись. Кирилл прошёл за стену и осмотрелся.

Выложенная плиткой дорога вела через огромный плац. Вокруг несколько сотен кадетов в легкой учебной форме выполняли физические упражнения, синхронно двигаясь в такт командам инструктора, слышимых из огромных динамиков по сторонам плаца.

– Шестая группа. Занятия физкультурой, – прокомментировал велит. – Иди всё время прямо. Видишь то здание? Зайдешь в вестибюль, представишься. Там тебя проинструктируют.

Кирилл кивнул и двинулся в том направлении, куда был указано. Пройдя через плац, он очутился перед КПП главного корпуса. Предъявивздесь документы ещё раз, Кирилл вышел во внутренний дворик корпуса, благоухающий запахом цветов, растущих в клумбах у стен, затем, следуя полученным на втором КПП инструкциям, вошёл в вестибюль. Здеськабинеты приёмной комиссии. Как потом выяснил Кирилл, оная выполняла только функции записи новоиспечённых кадетов, формирования групп и распределения комнат в общежитии. Кабинеты были полны людей. К семи столам методистов тянулись длинные очереди абитуриентов. Почти все – высокие, плечистые парни, с сильными руками и крепким торсом. Каждый мог побороть худощавого Кирилла одним мизинцем. Тот поёжился от щекочущего ощущения неизбежности общения с этими лбами, но, тем не менее, решил идти до конца. Лена ему не простит, если он отступит в самом начале. Терпеливо выждав в очереди полтора часа, Кирилл предстал перед методистом – седовласым стариком лет ста тридцати с суровым взглядом исподлобья. Постукивая металлическими пальцами руки-протеза он поинтересовался, что занесло такого сопляка в столь опасное место.

– Я хочу стать лётчиком, – ответил Кирилл.

– Тут все хотят стать лётчиками. Уверен, что не сбежишь отсюда через две недели?

– Уверен.

– Ну-ну, тебя никто за язык не тянул, – усмехнулся старик, сверкнув глазами, и записав размашистым почерком имя Кирилла в журнал, хлопнул печатью в пропуске. "Принят".

У другого стола ему выдали нагрудный значок и сообщили номер комнаты в общежитии. Кирилл закинул на плечо баул с вещами и отправился в соседнее крыло. Общага училища – четыре здания, соединённых стеклянными переходами с административным. Это удобно: в сезон дождей не нужно выходить на улицу, опасаясь промокнуть. В одном из них – комната Кирилла. IV-8-156. Римская цифра означала порядковый номер здания, две последующие – номера этажа и комнаты соответственно. Запутаться было сложно. Кирилл быстро взбежал наверх, нашел нужную дверь и, вставив ключ в замочную скважину, открыл её.

– Ты кто?

Киррилл бросил баул у порога. Здесь полный беспорядок. На полу разбросано всякое барахло – начиная от карандашей и шариковых ручек и заканчивая смятыми носками. По сторонам у стен стояли двухъярусные кровати, под которыми можно было разглядеть банки с маринадами, деревянные ящики, ботинки, сумки. Решётки кроватей использовались в качестве вешалок – на них были подвешены рубашки, кадетские мундиры, штаны. Плечистый громила застыл в центре комнаты, провздев голову в ворот футболки.

– Ты кто? – он повторил свой вопрос.

– Новый студент, – ответил Кирилл.

– Здесь нет студентов. Кадеты. Твоя кровать – вот, – парень указал на нижний ярус нар перед ним.

Единственная кровать, заправленная по всем правилам. Хозяева остальных, видимо, не беспокоились о том, чтобы прибраться после себя. Кирилл засунул баул под кровать, подвинув банки, стоящие там.

– Разобьёшь там что-нить, я тебе тоже что-нить… – предупредил кадет, застегивая форменную рубашку.

– Предлагаю переставить свои вещи. Мне тоже нужно место, – ответил Кирилл, взглянув исподлобья.

– Ты пока не кадет. Станешь им – будешь решать тут, – парень быстро надел брюки, пиджак и, взяв с собой портфель, вышел из комнаты.

Ощущение необычности всего происходящего не покидало его. С самого начала Кирилл понял, что здесь лучше не расслабляться. Кадет он, не кадет, здесь везде на каждом шагу опасность. На его взгляд, именно такое ощущение воспитывает в человеке твёрдость, волю и силу характера. Ему очень повезло, что он оказался здесь. Ему повезло с подсказкой, которую дала ему Лена. Ему вообще повезло с ней.

Бессмысленно общаться с человеком, который не влияет на тебя определённым образом. Бессмыссленно общаться, если единственное ощущение, которое ты испытываешь к нему – равнодушие или желание выгоды. Ведь после того, как выгода будет приобретена, будет достигнут результат, к которому стремился союз людей, союз этот непременно распадётся. Кирилл считал, что успех возможен только тогда, когда люди, сотрудничая, стремясь к общей цели, ежедневно, ежечасно, ежеминутно делают друг друга лучше, крепче, сильнее. Сейчас именно так и происходит. То чувство, которое Кирилл испытывал к Лене, заставляло его приблизиться к тому идеалу, которое она обрисовала ему. Она не узнает его, когда увидит в следующий раз. И пусть она уже будет не доступна для него тогда, пусть она выберет кого-то другого, старания Кирилла не пройдут для него даром. Он будет лишь благодарен ей за то, что она была в его жизни, за любовь, которую она вызвала, за то, что он стал лучше, стремясь завоевать её сердце.

Общее построение было созвано вечером. На плацу при свете прожекторов более шестисот курсантов принесли присягу верности своему государству, своему училищу, своим товарищам.

– Кадеты! Приветствую вас, храбрецов, готовых открывать и покорять новые планеты! – говорил с трибуны директор Училища, сир генерал Отто Ротанг. – Приветствую вас, мальчики, становящиеся мужчинами! Ваше решение поступить именно сюда достойно уважения. Ведь вы, а никто иной, станете ударной силой нашей Федерации, победным кулаком, который сокрушит врага, откуда бы он не появился. Вы станете единственной силой, которая создаст будущее всего человечества! И кто знает, быть может, кто-то из вас, кто сегодня стоит здесь в строю, станет тем самым героем, однажды спасшим нашу расу. Я знаю, не все закончат наше учреждение, кто-то не выдержит, сломается, сбежит. Мы не осудим этого кадета. Но мы все будем знать, что каждый, получивший диплом, воистину силён, упорен в достижении цели, заслуживает уважения всех народов, возлагающих на него свои надежды. Кадеты! Я поздравляю вас с присягой Родине и желаю вам воли, силы и успеха!

Кирилла пречислили ко второй учебной роте майора Фрэя Литке. Сразу после присяги он построил роту в коридоре общежития, видимо, решил настроить кадетов на рабочий лад.

– Наш генерал сказал всё красиво, – заявил он. – Но я немного перефразирую его речь. Он сказал, что те, кто слишком тощ и слаб, кто привык плясать под папкину дудку, не отрываясь от мамкиной титьки, те сбегут отсюда через неделю. Отсев будет по полной. Я уверен, что из вас меньше половины получат диплом. Мы не требуем от вас учёности и научности. Мы требуем верности флагу, точного исполнения приказов, злости и храбрости. Он сказал, что вы – кулак, сокрушающий врага? Нет, пока нет. Сейчас вы жёваный хлебный мякиш. И то, что вы поступили сюда, вовсе не заслуживает уважения. Скорее так: вы все сбежали от экзаменов. Учить буду строго, пороть – каждый день. Я из вас сделаю солдат. Вам повезло, что вы оказались в моей роте, роте майора Литке. Я из вас таких мужиков сделаю, что бабы на улицах будут истекать от желания вас. Реки любви, значит.

Строй дружно расхохотался. Майор Литке, напротив, покраснел от бешенства.

– Кто ржёт? Я разрешал ржать? Ты, блончинчик, шаг из строя! – он ткнул пальцем в одного из ребят и, подойдя к нему, вытащил за ворот форменной рубашки. – Кто такой?

– Кадет Тарк Гейвер! – выпалил тот, вытянувшись в струну.

– Какой ты нахрен кадет?! Какой ты нахрен кадет?! Ты думаешь, присяга тебя им сделала? Пшёл в строй, мелочь! Через две недели станешь кадетом в полном смысле этого слова.

Гейвер попятился обратно, а Литке тем временем принялся ходить вдоль рядов.

– А теперь, салаги, запомните только одно: вы все – ничтожества, все до одного! Вы все – никто, и звать вас – никак! Сопливые нытики из-под мамкиной сиськи! И так будет до тех пор, пока в каждом из вас не проснется мужчина! Вам всем чертовски повезло! Именно здесь, из таких, как вы, делают настоящих мужиков.

Дела красят мужчину. А майора Литке они раскрасили лиловым цветом шрамов. По словам капитана, он отдал военной службе "двадцать лет жизни и пять литров крови". Через всё лицо тянулся след от удара Крылатого меча. Это юный наивный Литке вздумал сразиться с берсерком в пьяной драке. Трижды был ранен во время затяжной битвы за огненную планету Рагнарёк. Потерял ногу во время восстания аборигенов Капри, свой протез прячет, стесняется, считает его главным виновником того, что в свои сорок пять лет ещё не женат. От того, видимо, зол на всех, кроме начальства. Кадеты его роты обычно дружно ненавидели его, что сближало их всех, а после получения диплома, мстили ему за два года унижений и издевательств. Как-то капитан провалялся в больнице после того, как ему на голову упала искусно подвешенная к потолку сумка с инструментами. Таким он был, этот страшный изверг Литке. Повезло тем кадетам, оказавшимся в его роте.

Обучение началось с унижения. Литке собрал кадетов в лекционной аудитории, вызывал их по одному к доске и заставлял писать "Я – ничтожество".

– Почерк тренируй, – оскалился Литке, когда Кирилл нехотя, скрипя зубами, чертил под диктовку капитана. – В школе этому не обучали?

"Пошёл ты…" – хотелось прошипеть Кириллу, но он сдержался.

– Тренируйте своё тело! – заявил Литке, когда все отписались. – Тренируйте без устали, постоянно, не прекращайте это. Когда вы ступите на песок чужой планеты крушить черепа аборигенов, оно вам пригодится. Оно вам пригодится и здесь, когда второгодники будут заставлять стирать их носки…

Все занятия (впрочем, как и везде) можно было условно разделить на два типа – теорию и практику. В теории изучалась тактика, техника, вооружение, стратегия, астрономия, физика и другие дисциплины. В практику входили физическая культура, занятия на тренировочном полигоне, фехтование и рукопашный бой. Литке обещал, что на второй год обучения кадетов допустят до тренажёров.

Отношения в общаге поначалу складывались напряжённо. Так, если соседи по комнате первые несколько дней присматривались к Кириллу, то затем стали искать его слабые места. Некоторое время спустя ему был выдвинут ультиматум освободить несколько нижних ящиков в шкафу, причём, по мнению Кирилла, оные должны принадлежать ему по праву. Он уступил и, как видимо, зря. После этого ультиматума последовал следующий -подвинуть свои вещи под его кроватью, так как одному из парней должна была прийти посылка с едой. Кирилл наотрез отказался, предложив ванн Хорну (так звали второгодника) съесть припасы, спрятанные под его кроватью, а не копить и ждать, пока всё протухнет. Следующей ночью Кирилл был разбужен диким воплем трёх глоток "ПОТОЛОК ПАДАЕТ!!!" и, пытаясь встать, упёрся головой в растянутую над ним простыню. Это была жестокая шутка. Прервав всеобщий хохот, Кирилл впотьмах с размаху огрел кого-то ботинком, отвесил мощный пендель, но тут же был успокоен крепким ударом по голове, внёсшим его в стену. Кадеты обступили лежащего на полу парня, не решаясь что-то предпринимать. "Псих"- махнул рукой ванн Хорн и отправился спать.

После этого случая Кирилла больше не трогали. Тем не менее, парень решил не расслабляться и последовать совету майора Литке. Теперь он пропадал по вечерам в спортзале, являясь в комнату только для того, чтобы переночевать. Вскоре постоянные тренировки и белковая диета сделали своё дело. Теперь Лена не узнала бы в окрепшем парне того щуплого мальчишку, который ушел из Сикорро в поисках приключений. Кирилл сам радовался, стоя у зеркала, рассматривая вспучившиеся бицепсы и широкий торс. Вместе с болью он чувствовал необыкновенную силу в своих мышцах, чувствовал, что теперь способен на большее, нежели раньше. Даже манера поведения изменилась. Кирилл ощущал уверенность в себе, больше молчал, более не суетился. Он вообще совершал меньше движений, словно берёг силы для штанги. С соседями меньше разговаривал. И, как ни странно, заметил, что другие кадеты стали тянуться к нему. В роте Литке у него появились те, кого Кирилл мог бы назвать друзьями. Сам он не стремился войти в чью-то кампанию, всегда держался особняком, но, тем не менее, всегда мог расчитывать на помощь со стороны.

Так пролетело несколько недель. Дни сменяли друг друга, время, казалось, летело всё быстрее. Всё вокруг стало таким однообразным, безликим потоком событий. Кирилл постепенно привык к той атмосфере, царившей в Училище, настолько, что перестал испытывать то внутреннее напряжение, мешавшее ему в первые дни пребывания. Вскоре учеба в принесла первые успехи. Преподаватель майор Катонни заметил талант Кирилла к стрельбе, и по его настоянию тот стал больше проводить времени в его учебном классе. Тяжелее давался рукопашный бой. Литке показал несколько приемов, и Кирилл часто репетировал их вместе с сокурсником Сергеем Кривошеиным. Кое-что выучил.Но в теории всё было не так радужно. Физика и химия совсем не давались. Кирилл зазубрил только основные положения взрывотехники и реакции химических веществ, но на большее его не хватило. В тактике хоть Кирилл приуспел. Медленно, но верно Кирилл учился мыслить масштабно.

Сообщений с гражданки поступало всё меньше. Так если первые две недели мать звонила почти каждый день, то на третью звонки и видеосообщения из семьи прекратились. Видимо, привыкли к тому, что Кирилла теперь нет дома. Друзья из школы тоже редко беспокоили его. Даже Райка, лучший друг Кирилла, позвонил ему лишь дважды. От Елены не было ни звонка. Кларка, которому она прочила учёбу в этом Училище, здесь он не видел, его не было в числе кадетов-первогодников. Медленно в душу Кирилла прокрадывалось чувство злости. Хоть она и не хотела видеть его рядом с собой, её ложь показалась ему настоящим предательством, и всё внутри закипало при мысли об этом.

Третий звонок Райки застал Кирилла в спортзале. Положив штангу на стойки, он сел на скамье и раскрыл экран коммуникатора.

– Привет, Кирилл! Как дела твои? Как настроение? – спросил Райка, кисло улыбнувшись.

– Привет, дружище, пока не хвораю. Как ты?

– Всё потихоньку. Я же ведь на экономический поступил, так? Тяжело мне приходится. У нас в группе человек сорок, конкуренция за оценки просто запредельная.Но мне нравится. Сказали, правда, что тех, кто не наберёт больше сорока баллов в общем зачёте, исключат, но я намерен в хвосте не оказаться. Нас таких, тощих кошельков, человек двадцать пять наберется, за остальных наверняка отвалят, так что я не расслабляюсь. Лучшие места могут быть заняты, и я хочу оказаться если не первым, то хотя бы вторым или третьим. У вас как с учёбой?

– У нас нет тощих кошельков, ни за кого денег не отвалят. У нас все серьёзнее. Нам обещали, что многие сбегут после первых двух недель, но народ пока держится. Ушли из нашей роты пока только трое. Один случайно оборонил мыло в душевой… ха-ха! второй – поругался с майором, за что был избит им прилюдно, третий ушёл просто так, не объясняя причин. А так… отлынивающих и неуспевающих у нас нет. У нас есть хорошие методы воспитания – палка командира и матушка-гауптвахта. Я пока не сидел, но, быть может, скоро придется.

– Весело там у вас. Мне нравится, – фыркнул Райка.

– Тебе везде нравится, – ответил Кирилл.

– Друг, я на минуту тебе позвонил, мне совсем некогда с тобой разговаривать. У нас тут такое… – Райка запнулся, на миг отведя глаза от камеры, но потом собрался с силами и продолжил. – К вам на этаж подселилась ещё одна семья. Русские. Говорят, что из пригорода. Как раз оттуда, откуда вы приехали. Мне так сказали, но я особо не верю. Так вот. У них с твоими предками вышла ссора. Они стали стрелять. Отец твой убит, мать в реанимации. Я думаю, её спасут. Состояние у неё стабильное, я узнавал. Ты только не волнуйся, всё будет хорошо. Понял?

Кирилл молчал, глядя на экран.

– Так вот, слушай меня. Всё будет хорошо. Я вообще не обязан был тебе звонить, но решил, что ты должен знать. Не переживай, если что мы тебе поможем. Пока.

Экран погас. Райка положил трубку.

Кирилл думал. И чем дольше он думал, тем дальше мысли заводили его в дебри отчаяния.

Это была словно чёрная дыра. Огромная пустота внутри, которая затянула в себя все ощущения, все чувства, оставив лишь два – невыносимой боли и злобы. Райка не мог врать. Как так получилось? Теперьстало ясно, почему всю неделю ему никто не звонил из дома. Кирилл сетовал на мать, на отца, что они забыли его, но причина была куда трагичнее. А Кирилл покинул их в тот самый момент, когда им, быть может, сильнее всего нужна его помощь. Он взрослый, сильный и здоровый, именно его руки, его поддержки не хватило им в тот день. Кто причинил зло его семье? В чём причина? Найти бы этих людей, всех до единого. Всех до одного – щёлк! щёлк! щёлк! Райка не мог ему соврать, Райка его друг. Значит, Райка может выдать ему ту самую семейку, покажет их ему, а дальше Кирилл всё сделает сам.Так, о чем он? Он замышляет побег из Училища? Кадет сразу охладел, поняв, чего он хочет. Сбежать из Училища – всё равно, что отказаться от учёбы. Ему этого не простят. А Литке будет только рад тому, что первогодник сломался.

Райка не мог врать…

Но если попробовать сбежать из Училища и также незаметно вернуться? Но как он сможет сделать это? Тогда нужно успеть провернуть это за одну ночь. Уйти с сумерками и вернуться с рассветом. Ему потребуется транспорт, до города достаточно далеко. Может поймать попутку? По шоссе ездит много машин даже ночью.

– Ты делаешь? – второгодник подошел к Кириллу, указывая на штангу. Тот покачал головой и пересел.

Ну да, всё верно. А в городе он, как рыба в воде. Быстро прибудет, совершит месть и обратно. Тут в голову Кирилла пришла блестящая идея. Ведь на стрельбище он был одним из первых! Надо добыть оружие.

На следующий день Кирилл задержался в классе майора Катонни. Старик-преподаватель высказал одобрение, отметив, что кадет, уже имеющий успехи в этой дисциплине, хочет добиться ещё больших.

– Говорят, что нет предела совершенству, – сказал он. – В следующий раз научу тебя стрелять, не целясь. Вынул пистолет – и сразу в лоб.

– Вы так умеете? – спросил Кирилл, закладывая патроны в барабан револьвера.

– Среди всех велитов я был одним из лучших. Так говорили, по крайней мере. Однажды во время Гражданской войны меня припёрли к стенке повстанцы из Армии Освобождения. Хотели расстрелять. Но у меня был нож. Одному я разрезал сухожилия над пяткой, швырнул лезвие во второго – прямо в глаз, а когда тот перестал дёргаться, забрал его винтовку и добил первого.

– Ничего себе! – Кирилл изобразил восхищение.

– Да ладно. Умеем кое-что. Надеюсь, что за годы прозябания здесь я не растерял свои таланты. Ладно, я пойду поем что-нить. Отстреляешься – сдай револьвер Дереку.

Дерек – велит, охранник стрельбища. Он следит за оружейными шкафами. С ним Кирилл тоже подружился. Хороший малый, только глуповат немного. При его физических данных – давно служил бы в Гвардии, а так просиживает штаны в оружейной комнате.

Кирилл дождался, пока Катонни выйдет из зала, затем подошел к его столу и открыл ящики. Так и есть, в одном из них он нашел коробку с патронами. То, что нужно. Кириллу повезло. Кажется, они подходили для револьвера. Взяв штук десять, Кирилл закрыл коробку и задвинул ящик. Теперь у него шестнадцать патронов, их должно хватить. От четырёх из них можно избавиться для приличия, чтобы Дерек понял, что кадет не на скамейке ногами болтал, а упражнялся. Сделав четыре выстрела и просмотрев отчёт, Кирилл спрятал револьвер за пояс под пиджак формы. Так незаметно.

– Эй, Логинов! Давай ствол! – Дерек встал из-за стола и протянул руку, когда Кирилл миновал оружейную.

– Прости, Дерек, – он показал свои ладони. – Я, похоже, забыл его на стойке. Мне вернуться?

– Ладно,я сам заним схожу. Ступай, а то капитан тебя взгреет за опоздание.

Добравшись до своей комнаты в общежитии, Кирилл, пока никого нет, спрятал в сумку револьвер, осторожно ссыпал патроны в боковой карман и отправился на занятия.

Тактика космических сражений. Сегодня они изучали то, что никогда не применялось в истории войн. Самая настоящая теория, то, как могло бы быть. Ведь все сражения между людьми всегда происходили только на поверхности планет, а у аборигенов звездолётов не было. Зная это, Кирилл совсем не слушал монотонную лекцию преподавателя и думал о том предприятии, которое затеял.

– Серёг, – прошептал он, толкнув локтем соседа по парте. – Как можно выйти отсюда, миновав велитов на КПП?

– Из Училища? – переспросил тот.

– Не из класса же. Конечно!

Кривошеин замолчал. Видимо, думал.

– В Сильвер-Хиллс собрался? Там в стене есть трещина. С северной стороны. Недалеко от ангаров. Администрация вроде знает, но пока не заделают. Наши тоже в курсе и иногда пользуются. Ну… выбраться в посёлок траву покурить или по девкам… Там высоко, придется прыгать. А обратно забраться можно по лестнице. Она спрятана в кустах.

Кирилл изумился про себя, но виду не подал.

– Ты сам как узнал?

– Сказали. Кто – не скажу, мне голову оторвут, если что.

Кирилл усмехнулся.

– У ангаров, говоришь? Я запомню.

– Запоминай. Только не трепись, что знаешь. А то голову оторвут и тебе.

Итак, теперь всё готово. Сегодня ночью можно выдвигаться. Как выйти за периметр и вернуться обратно, Кирилл узнал. Оружие у него есть:револьвер и двенадцать патронов к нему. Перочинный нож, который Кирилл всегда носил в кармане брюк, он выкладывать не стал. Деньги всегда были. Так что проблем по ходу выполнения операции быть не должно. Самое главное дождаться ночи.

День закончился быстро. Оставшиеся занятия пролетели незаметно, а то время, что оставалось до сумерек, Кирилл скоротал в столовой и в спортзале. В комнате он переоделся в гражданскую одежду, сославшись, что хочет зайти в бар Училища и нажраться там, как следует. Ванн Хорн махнул рукой, мол, валяй, пьянствуй, а я сегодня пораньше спать лягу. Кирилл, довольный тем, что снял оставшиеся подозрения, вышел.

Путь его лежал из общежития за учебные корпуса, где располагались склады и ангары с техникой. Там было темно, и людей почти не было. Только несколько охранников-велитов, которые особо не старались нести свою службу. Отсвет фонарей заканчивался за первым ангаром, и Кирилл, тихо прошмыгнув мимо солдат, нырнул в темноту. А вот и стена. И трещина, о которой говорил Сергей. Стена заросла плющем, так что её совсем незаметно. Это просто чудо, что Кирилл нашёл трещину сразу. Да, она была узкой. Втянув живот и осторожно ступая, Кирилл продрался через торчащие кирпичи и спрыгнул во тьму. Почва появилась так внезапно, что он не успел сгруппироваться и больно ударился. Впрочем, не страшно, могло быть и хуже. Не теряя ни минуты, Кирилл пошёл вдоль стены, шаря рукой и прихрамывая. Казалось, прошла вечность, прежде чем он выбрался на шоссе. Никого. Если в ближайшие пятнадцать минут Кирилл не поймает попутки, можно будет возвращаться обратно. Стараясь побыстрее скрыться, он тихо побежал по направлению к городу. У велитов, тех, что ходят по периметру, наверняка хороший слух и инфракрасные визоры в шлемах, так что сейчас лучше не расслабляться. Лишь миновав первый поворот и оказавшись за деревьями, Кирилл смог отдышаться. Свет фар появился настолько внезапно, что первая мысль, возникшая в голове – майор Литке за ним едет. Однако это были парни из соседнего посёлка.

– Далеко тебе? – спросил водитель, остановив автомобиль, когда Кирилл проголосовал.

– Мне до города, – ответил тот.

– Садись. Подброшу, так и быть.

Кирилл сел на заднее сиденье. Девушка, занимавшая это место, подвинулась.

– Ты кадет? – спросила она.

– Нет пока, – соврал Кирилл, решив не давать попутчикам почвы для размышлений. – На будущий год собираюсь поступать.

– А то я тут почти каждую неделю подбираю ребят твоего возраста, – усмехнулся водитель. – С чего бы это?

– Наверное, к нам в деревню ездят? – усмехнулся парень, сидевший на переднем сидении. – По девчонкам небось.

– Или травы покурить, – махнул рукой Кирилл.

Раздался дружный хохот.

– Как ты тут оказался? – спросила девушка. – Ты не из Сильвер-Хиллс. Я тебя не знаю.

– У вас там все друг друга знают?

– Посёлок маленький.

Кирилл махнул рукой.

– Я не из этих мест.

– Ну да, я так и поняла.

Дальше ехали молча. Встречных машин почти не было, поэтому водила на прямых участках гнал машину так, будто шёл на рекорд скорости. Вскоре показались огни. Автомобиль взобрался вверх по склону, и город вынырнул из-за холма, весь-весь, словно на ладони. Желтые полосы улиц, тёмные квадраты жилых кварталов, испещрённые тысячами огней огромные небоскрёбы, мерцающие светлячки-автомобили, поезда аэрометро, планеры… Водитель вдавил педаль газа в пол, и всё это стало стремительно приближаться. Через полчаса автомобиль въехал в пригород. Мимо проносились особняки, утопающие в садах. Раньше и семья Логиновых жила в одном из таких. Да, это было счастливое время. Кирилл вздохнул. Ему стало грустно.

– Тебя где высадить-то, малец? – отвлек его от мыслей водитель.

– Поближе к какой-нибудь станции метро.

– Ладно. Мы едем в северный район. Я постараюсь выкинуть тебя где-нить по пути. Здесь где-то рядом должна быть. Ты сам-то куда едешь?

– Мне в Сикорро, – ответил Кирилл.

– А, ну это близко. Час на метро, – выдохнул водитель. – Просто странно, что такой парень, как ты, по ночам курсирует между населёнными пунктами, один на дороге… Родители у тебя есть?

– Есть, – пробормотал Кирилл. – Мать. К ней сейчас и еду.

– Домой, то есть?

– Уже нет.

Дома, проносящиеся за окнами авто, становились всё выше. Похоже, они петляли по улицами западных районов Порт-Артура. Кирилл как-то бывал здесь, но давно, и уже почти ничего не помнил.

– Хочу тебя поскорей высадить… – проговорил водитель, осматриваясь. – Тут где-то должна быть станция.

– Сам знаю… вон там! – указал Кирилл на знакомый поворот.

– Что? – водитель сбавил ход.

– Мы едем параллельно проспекту, верно? Здесь, прямо через квартал должна быть станция метро, – пояснил Кирилл.

– Всё понятно, – водитель повернул руль, и автомобиль, чиркнув шиной о бардюр, остановился у тротуара.

– Спасибо! – кивнул Кирилл, выходя из машины.

– Пока, красавчик! – подмигнула ему девушка. – Будь осторожнее на поворотах!

Кирилл помахал им рукой и быстро пошёл по тротуару назад к повороту.

Станция метро называлась "Новый Атлас", он вспомнил. Ехать по Красной ветке, затем на одной из центральных станций пересесть на Зелёную, а оттуда прямиком в Сикорро. Хорошо, что сейчас ночь, людей относительно немного, а значит, что поезд недолго будет стоять на остановках.

Навстречу попадались люди. Беззаботная молодёжь, пьяницы, шлюхи, словом, все те, кому не спится по ночам, кто работает по ночам. Несмотря на поздний час, гуляющих было много. Потенциально опасных, тех, кто мог себя вести агрессивно, Кирилл старался обходить. Ему не нужны неприятности, но всякий раз, когда он проходил мимо толпы не совсем трезвых парней, он всякий раз невольно сжимал рукоятку спрятанного в кармане револьвера.

Станция метро находилась под зданием элитного супермаркета "Наска". Таких много разбросано по городу. В Сикорро их сразу два. Вроде бы и район небогатый, но сразу два… Кирилл махнул рукой. Перейдя по переходу проспект, он вошёл в супепермаркет и спустился по эскалатору вниз на станцию.

Это хорошо, что метро проложено под поверхностью, не петляет по городу. Кирилл никого не видит за окнами, и его никто не видит. Можно сосредоточиться и подумать. В вагоне кроме него никого не было. Лишь на одной из центральных станций зашла парочка – парень и девушка лет двадцати – сели в дальнем конце вагона. Прислушиваться, о чём они там воркуют, Кирилл не стал и вышел на следующей станции. Перейдя по широкому переходу на соседнюю станцию, он оказался на Зелёной ветке. Оттуда – прямо до дома.

"Сикорро-1". Здесь в каждом доме нужно оборудовать по станции, чтоб жильцы вовсе не выходили на улицу. Но нет, Кирилл всякий раз ехидно замечал, что на весь район было всего лишь две. От "Сикорро-1" до его дома – метров двести пешего пути, но сейчас это расстояние показалось ему километровой дистанцией. Он шёл как можно быстрее и наверняка привлёк внимание прохожих. Быстро взбежав по ступеням, он влетел в вестибюль своего дома. Он знал, что будет делать. Домой он не пойдёт, светиться у своей квартиры ему необязательно, ведь все думают, что он за стенами Училища. Райка. Он наверняка спит и не ожидает появления Кирилла.

Сорок седьмой этаж. Дверь квартиры, в которой живёт его друг. Кирилл нажал на кнопку звонка.

– Кто там? – спросил сонный женский голос.

– Это я. Мне нужен ваш сын. Откройте.

Дверь приоткрылась на длину цепочки.

– Кирилл? Какие черти тебя принесли так поздно? – мать Райки не скрывала своего удивления.

– Я сейчас уйду, – прошипел Кирилл. – Мне нужно поговорить с вашим сыном. У меня мало времени.

Она опустила глаза, думала.

– Ладно, сейчас разбужу. Даю вам пять минут, – сказала она и удалилась.

Кирилл кивнул. Больше ему и не надо. Через несколько минут послышалось шлёпанье босых ног. Надев тапки, Райка снял цепочку с двери и вышел на лестничную клетку.

– Я не думал, что ты приедешь. Привет, – пробормотал Райка, протирая заспанные глаза.

– Привет. Рассказывай, как убили моего отца.

Райка вздохнул.

– Они из пригорода, – начал он. – Мужчина лет сорока, молодая жена и её брат. Сейчас они продают квартиру, в которую вселились недели две назад, так что найти их будет просто – по объявлению. Я кое-что узнал о них. Говорят что, в свое время у того бородатого мужика был бизнес с твоим отцом, но в результате неудачной сделки они понесли большие убытки. Виновным в провале поставки признали твоего отца. Чтобы покрыть расходы, он продал свой дом, купил здесь квартиру, а разницу выплатил партнёру. Но тому, видимо, показалось мало. Семья партнёра по сути – самая настоящая мафия, они подселились сюда,начали шантажировать твоих. Когда отец твой явился за объяснениями, они убили его, а потом сами пришли к вам в квартиру и ранили мать, когда она начала сопротивляться. Вот такие сплетни ходят у нас между этажами.

Лицо Кирилла становилось всё мрачнее. Ярость закипала у него в груди. Не терпилось скорее пустить в дело револьвер, спрятанный в кармане.

– Аполиция?

– Детективы несколько раз допрашивали соседей и подозреваемых, но те умудрились избавиться от тела твоего отца и замести следы убийства. А сплетни не являются доказательствами, – пояснил Райка.

– А мама? – прохрипел Кирилл. – В коридоре ведь стоят камеры, они всё засняли, так? Они ведь ломились в квартиру? Ведь их оружие было обнажено? Точно можно доказать один эпизод!

– Они не ломились. Там не видно было, что они выбили дверь. Твоя мать сама открыла им дверь, а затем, как говорят, спровоцировала их. Доказать этот эпизод можно тогда, когда будет доказан факт убийства ими твоего отца.

– А факт убийства будет не доказан…

– Только если новые владельцы той квартиры найдут что-нибудь интересное.

Кирилл всё понял. Скорее всего, вершить правосудие придется ему самому. Да, он стал уверен в этом. Пусть раньше он надеялся, что мести удастся избежать, но сейчас… Сейчас он хочет только одного: выстрелить в лицо мрази, причинившей зло его семье.

– Говоришь, как их можнонайти? – проговорил он.

– На сорок четвертом этаже. Угловая квартира. Ты не ошибёшься, там, на двери, висит объявление "Эта квартира продаётся".

Кирилл кивнул и, попрощавшись, оставил Райку одного на лестничной клетке. Двери лифта закрылись, и кабина медленно поехала вниз. Сердце Кирилла бешено колотилось. Чем ближе он был к цели, тем сильнее закипала кровь в его венах, тем сильнее была жажда мести. Следуя указаниям друга, он быстро обнаружил квартиру своих врагов. Дверь незаперта. Странно… Хотя да, чего им бояться? Они вооружены, сильны и опасны. Они скоро съезжают, поэтому мнение общества их не беспокоит. И что защищать им, если здесь наверняка нет их ценного имущества?

Кирилл засунул руку в корман и сжал рукоять револьвера. Момент истины настал. Приоткрыв дверь, он тихо вошёл. В маленькой прихожей темно, но в гостиной горит свет.

– Я тебе всегда говорил, что это дело плохо обернётся, – послышался мужской голос.

– Какая тебе разница? Собакой жил – собакой помер, – ответил ему другой. – А то, что он сорвал поставку… Мне до сих пор звонят из Фаткора, требуют вернуть деньги.

– Ну ты отдал?

– Конечно нет! Только часть. Мы уже потратили всю предоплату. Откуда я возьму ещё?

– Ладно, твой ход.

Раздвинув складки двернойзанавески, Кириллзаглянул внутрь комнаты. Шелест привлек внимание двух мужчин, сидящих на плетёных стульях за низким кофейным столиком посреди гостиной. На столике в широкой тарелке лежала нетронутая пицца, рядом – кухонный нож, стопка журналов.

– Кирилл? – один из них, тот, что постарше, с густой чёрной бородой, тихо поставил на стол стакан с бесцветной жидкостью. Его собеседник тоже от крыл рот от удивления. Кого-кого, а этого парня они увидеть не ожидали.

– Ты что тут делаешь? – переспросил мужчина. Кирилл вспомнил его. Алекс Бло, предприниматель, владелец нескольких торговых лавок на окраинах Порт-Артура. Раньше он часто бывал у них в доме, там, в пригороде. Отец всегда принимал егов своём кабинете, дальше него его партнёр никогда не заходил.

– Надо же, мы только что его вспоминали, а он сам пришёл, – сказал его собеседник, улыбнувшись.

– Ну что ж… присаживайся за наш стол, – предложил Алекс. – Мы поговорим, решим, что с тобой делать…

Кирилл молчал, глядя исподлобья. Ладонь его сильнее сжала рукоятку револьвера.

– Он даже не поздоровался…

– Молчит. Мне это тоже не нравится. Может, ты вынешь руку из кармана, парень?

Кирилл отступил на шаг.

– Сейчас я сам с ним разберусь, он нам всё скажет, – Бло-младший встал со стула.

Кирилл понял, что нужно действовать. Все его последующие действия совершались инстинктивно, машинально. Казалось, тело действует независимо от воли его хозяина. Присев на одно колено, Кирилл выставил вперед револьвер и, быстро отведя курок большим пальцем, указательным нажал на спуск. Было заметно, как пуля оставила дырку в рубашке. Обидчик, скривившись, сел обратно на стул, и в тот же мигвзгляд Кирилла остановился на женской фигуре в ночной сорочке, появившейся в дверях спальни.

– Кирилл? Что ты… тут делаешь? – произнесла Лена, протирая заспанные глаза. – Кто… это всё…

Отбросив в стену кофейный столик, Алекс бросился на Кирилла. Звякнул выбитый из руки револьвер. Противник повалил парня, насел на него сверху, обхватив широкими лапами шею, начал душить. Лена подскочила к ним, схватила его за широкие плечи, дёрнула за руку, что-то крикнула…

– Если ты пришёл… поздороваться… и вспомнить своего папашку… – хрипел Бло, оскалившись, над самым ухом Кирилла, – он просил… не убивать… его… визжал, как женщина…

Борода противно щекотала щёку. Кирилл почувствовал, как кровь застывает в его артериях, а лёгкие больше не требуют воздуха. Лишь покалывает что-то в пальцах рук… Вспомнились слова майора Катонни: "Однажды во время войны Алых Роз меня приперли к стенке повстанцы из Армии Освобождения. Хотели расстрелять. Но у меня был нож. Одному я разрезал сухожилия над пяткой, швырнул лезвие во второго – прямо в глаз…" У Кирилла тоже был нож. В кармане брюк, совсем рядом. Только бы дотянуться…

Рука нащупала тёплую рукоятку, палец нажал на кнопку фиксатора. Лезвие щёлкнуло, быстро вылетев из паза. Из последних сил, теряя сознание, Кирилл всадил его меж рёбер нападающего. Тотчас руки на его шее разжались. Прерывисто дыша, Бло поднялся над Кириллом. Лена увидела, торчащую рукоять, пятно крови, растекающееся по рубашке, испуганно отпрянула. Не дожидаясь, пока тот сам вытащит нож, Кирилл схватил его, выдернул,с силой вонзил в шею. Так вернее. Стремясь уклониться от алой струи из пробитой сонной артерии, он быстро скинул с себя противника и отполз к двери. Посреди гостинной медленно растекалась лужа крови.

– Дядь Лёш?

Кирилл поднял глаза и оцепенел. То, что он увидел… Та, кого он увидел… Нет, это был самый страшный удар из всех, что ему приходилось выдерживать… Это было невыносимое чувство предательства, лишившегоКирилла не только прошлого, но и будущего.

Лицо Лены выражало ужас. Теребя ворот сорочки, она осторожно переступила через распростёртое тело хозяина квартиры.

– Да, это был я, – вдруг сказал Кирилл. – А теперь ответь ты. Какого дьявола ты тут забыла?

– Ты убил их всех… – пролепетала Лена, растерянно озираясь. – Как ты…

Кирилл не стал дожидаться внятного ответа. Он уже сделал все выводы. Он больше не хочет её видеть. И надо быстрее убираться отсюда. Он поднялся с пола, отряхнулся, быстро нашел револьвер и стреляную гильзу и, спрятав в карман, собрался восвояси.

– Ты что… уйдешь просто так? – спросила его Лена.

– Ты мне чайку нальешь? Достаточно того, что я не собираюсь убить тебя, как этих, – прошипел Кирилл, не оборачиваясь.

– Я хочу сказать, что мне жаль всего, что произошло, – произнесла она. – И я вовсе не виновата, что эти люди приходятся… приходились мне дальней роднёй. Я не хочу, чтобы ты держал на меня зла. Но и ты сам пойми. Причиной того зверства… смерти твоих родных… Ты сам виноват в том, что так случилось. Если бы ты послушался своего отца, а не разыгрывал из себя самостоятельного мужчину… всё было бы по-другому. Твой отец был должен крупную сумму моему дяде. И продать право требования к тебе – единственный выход из сложившейся ситуации…

Кириллу в один миг стало всё понятно.

– Я хочу, чтобы ты держала язык за зубами, – отрезал Кирилл и, превозмогая чувство невыразимого бешенства и тоски, вышел из квартиры.

– Хорошо…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Король говорит

Лимузин мягко качнулся, преодолев "лежачий полицейский" у въезда в подземную стоянку "Тоски Лабиртини". У лифтаего уже ждали. Из окна Рогозин рассмотрел капитана Жнеца и нескольких человек, ему не знакомых. Гулко урча двигателем под бетонными сводами, лимузин подрулил к встречающей его делегации.

– Спасибо, Отто, – поблагодарил Рогозин своего водителя, который заботливо выбежал из машины и открыл ему дверь. – Добрый день, господа!

Жнец кивнул. Остальные тоже пробурчали под нос приветствия.

– Это все, капитан, кто выжил на Орри? – Рогозин внимательно осмотрел спутников Жнеца.

– Будем знакомы, ребята, – представил его капитан. – Это Виктор Алексеевич Рогозин, тот самый сенатор, который сам захотел услышать наш совместный рассказ о наших приключениях. А это, Виктор Алексеевич, те, кто смог откликнуться на ваше приглашение. Представляю вам: мой старпом Гановери, штурман Горсак, берсерки Грегори, Рэндалл и Гуннар, канонир Лан-Даур и помощник доктора Тирион.

Все были одеты парадно, при мундирах, лишь берсерки были одеты в короткие кожаные куртки и штаны, подчеркивающие их атлетические фигуры.

– Превосходно, Александр Евгеньевич. Пройдёмте!Госпожа Райли, любезно позволившая нам провести собрание в своем заведении, уже извещена о нашем появлении и, возможно, сама встретит нас.

Двери лифта тихо сомкнулись позади вошедших. Рогозин нажал на кнопку и, пискнув сигналом предупреждения, кабина неторопливо поползла наверх.

– Я ожидаю присутствия ещё двадцати-двадцати пяти известных государственных мужей, – предупредил Рогозин. – Я уверен, вы понимаете, что мы не анекдоты под пиво травить собрались, у нас серьёзное заседание и, думаю, из него выйдет толк.

– А мы зачем нужны? – усмехнулся Гановери.

– Ваша задача подробно и во всех красках описать произошедшие события. Моя задача – подкрепить ваш рассказ своими комментариями. Задача других парламентариев – посочувствовать вам, проникнуться всеобщей идеей и согласиться с нашими предложениями. Вы понимаете?

Жнец улыбнулся. Ему-то понятно, что задумал Рогозин.

– Это значит быть орудием демократии, – пояснил Виктор Алексеевич. – Творить историю можно не только мечом, но и словом.

Видимо, не всем присутствующим были понятны возвышенные высказывания Рогозина, поэтому никто ему не ответил. Матросы "Пса Войны" лишь переглянулись между собой.

Тем временем двери лифта плавно разъехались в стороны. Прибыли. У входа в VIP-зону "Тоски Лабиртини" их встретили два амбала-охранника, сама же госпожа Райли, хозяйка заведения, не удостоила Рогозина чести встретить его и экипаж боевого корвета.

Гостей не стали задерживать осмотром, поскольку Рогозин был известен во всех кругах, и одно имя его зачастую открывало все двери.

Госпожа Райли выбрала для проведения собрания просторную комнату на десятом этаже, более похожую на конференц-зал. Комната была отделана в греческом стиле: стены были занавешены белым гобеленом, в углах на подставках стояли огромные вазоны с цветами, под высоким полотком – карнизы из белого декоративного камня. В дальней части комнаты – огромное окно от пола до потолка, открывающее чудесную панораму на город. Рогозин остался доволен выбором хозяйки. И он ещё больше расплылся в улыбке, когда увидел, что присутствующих было больше, чем он ожидал. Виктор Алексеевич насчитал пятнадцать приглашённых сенаторов, остальные, как он выяснил позже, задерживались в пути ("Народным транспортом пользоваться надо, метро, например"- отметил он на объяснения сенатора Тейлора), а также заметил, что здесь присутствовали те, кого он не приглашал, в частности лидер лоялистов сенатор сир Дрим Корхаст. Появление госпожи Райли Рогозина весьма обрадовало. Они были хорошими друзьями благодаря бурному роману их юности. Теперь же доступ к её телу для него был закрыт, но Рогозин всё ещё лелеял тайную мечту снова побывать в нём.

Впрочем, появление сира Корхаста сулило, как неплохие перспективы, так и опасность. Сенатор мог использовать благие намерения Рогозина в своих личных корыстных целях, ведь влияния у него было больше и статус выше. С другой стороны, Рогозин был уверен, в случае своего успешного выступления, воздействия на Корхаста его проникновенной речи, он мог бы заручиться поддержкой старика-сенатора.

Сенаторы и члены экипажа корвета возлегли на ложа за широким круглым столом, на котором уже были расставлены яства для столь солидных господ. Райли была хорошей хозяйкой, она дала указание приготовить всё самое лучшее, что входило в меню её ресторана.

Когда в комнате появились остальные приглашённые, Рогозин счел нужным начать деловой разговор и представил своих спутников. "Государственные мужи", присутствующие в зале, очень почтительно отнеслись к героям войны. Неплохое начало, решил про себя Рогозин.

– Поскольку капитан Жнец уже рассказывал, что произошло с корветом "Пёс Войны", следует, я думаю, выслушать его помощников, которым посчастливилось пройти этот кошмар вместе с ним и которым посчастливилось вернуться целыми и невредимыми, – предложил он. Все согласились с его мнением.

Первым рассказчиком был старпом Гановери. Толстяк стеснительно замялся перед внимательно слушавшей его аудиторией. Видимо, он не привык к подобного рода выступлениям. Запинаясь и ломая руки, старпом начал своё повествование. Он рассказал о том, как хорош Жнец в качестве капитана и как всем нравилось служить под его началом (выгораживает капитана, решил Рогозин), затем рассказал про цель рейда корвета на Эрику (пояснил, что тревога была ложной, на планете не было никаких волнений, среди аборигенов всё спокойно), рассказал также о радушном приёме на станции Эрио-517 и еётрагической гибели. Затем повествование перешло к описанию сражения с феррами. С дрожью в голосе, сжав кулаки, Гановери рассказывал о героических действиях капитана, самого старпома и остального экипажа корвета. Рогозин тем временем внимательно наблюдал за слушавшими его сенаторами. О, у Гановери были задатки хорошего оратора, слова его производили необходимое действие на слушателей. С торжеством наблюдал Рогозин, как тяжело вздыхали они, как переговаривались между собой (Рогозин ловил каждое слово), как Корхаст даже смахнул слезинку. Гановери завершил рассказ, вздохнул, неловко поклонился, разведя руки.

Гуннар был скупее в речах. Приправляя свою речь острыми словечками и смачными метафорами, он рассказал о том, что видел и знал. Он описал внешний вид ферров, их вооружение, отметив, что оно крайне опасно. И вообще, твари эти крайне хитры, постоянно устраивали засады, грозились уничтожить весь отряд берсерков, однако благодаря своей технической начинке и "заправке" препаратом, делавшим их быстрее, сильнее и выносливее, берсерки всё же одолели противника и даже "поймали в плен одного из слизняков, тысячу чертей ему в поясницу".

Корхаст усмехнулся. По-видимому, он был доволен.

– Александр Евгеньевич, – обратился к капитану Рогозин. – Как вы думаете, могут ли эти твари быть опасны для нас в дальнейшем?

Жнец пожал плечами.

– Если бы я был на месте их капитана или главой их государства, я бы сделал всё возможное для того, чтобы данное происшествие не осталось безнаказанным. Но учитывая факт того, что не мы начали данное столкновение, я уверен, что руководство их племени может проводить агрессивную политику по отношению к другим расам.

– Мы, кстати, тоже проводим такого рода агрессивную политику, и все вы знаете, что является её целью, – пояснил Рогозин.

Сир Корхаст приподнялся в ложе, пытаясь дотянуться до своего бокала.

– То есть вы хотите сказать, что цели нашей политики и политики этих четырёхногих ферров могут быть похожими? – спросил он.

– Может быть, – ответил ему Рогозин. – Я не берусь утверждать это, но и отрицать также не буду.

– Нашла коса на камень, – согласился сенатор Тейлор, покончив с порцией русского салата.

Остальные переглянулись. Им, в отличие от Тейлора, пока не совсем ясно, к чему клонит Рогозин.

– Надеюсь, вы понимаете всю серьёзность происходящего, – предостерёг он их.

– Конечно, понимаем, – согласился сенатор Юзин, пережёвывая мясо фаросской курицы.

– Мы собрались здесь для того, чтобы определить самую плохую развязку всей этой истории и попытаться выработать стратегию по преодолению её последствий, – пояснил Рогозин.

– И каковы же могут быть последствия?- Корхаст недоверчиво сузил глаза. – Ферры придут к нам с войной? Вторгнутся в наши владения?

– Ферры уже пришли к нам с оружием, сенатор, – ответил Рогозин. – Провозглашая политику "Счастья индивида – в пространстве" мы не ставили себя на место покорённых нами рас. Каково это, когда на твою планету вторгаются армии пришельцев, вооружённые по последнему слову техники? Вы бы хотели оказаться в резервации? Первое столкновение с феррами закончилось ничьёй. Это скорее означает, что либо мы находимся на одинаковых ступенях развития с ними, либо мы в чём-то превосходим их, в тех сферах, где они слабее нас, и наоборот. Я думаю, нашему правительству следовало бы быть несколько дальновиднее при определении своей дальнейшей политики по разрешению сложившегося кризиса и принять все меры по укреплению наших завоеваний.

– Но разве оно не дальновидно, пытаясь мобилизовать наши боевые ресурсы и организовать оборону Федерации в случае нападения?

– Я считаю, нам следует проводить наступательную политику с тем, чтобы предупредить вторжение. Представьте себе, что мы получим после покорения такой же могущественной расы, как и мы? Вероятно, мы восполним те пробелы в развитии наших технологий, нашей науки и искусства, которые сейчас есть. Более того мы получим новый плацдарм для исследования и колонизации новых миров! А отсюда перспективы увеличения численности нашей расы и увеличение человеческого ресурса в разы! Мы сможем стать воистину непобедимы.

– Ну… – лениво протянул сир Корхаст. – Непобедимыми нам не стать, это точно. На самого сильного всегда найдётся кто-то сильнее…

– Вот он нашёлся – ферры. Сейчас нам необходимо преодолеть эту угрозу. Хочешь быть самым сильным – победи самого сильного. Мы – люди, мы агрессивная раса и ради места под солнцем мы сделаем невозможное, – в героическом порыве Рогозин ударил кулаком о стол.

– Вы пугаете своей решимостью, – заметил сенатор Эдвард Кеш, сидящий в ложе рядом с Корхастом.

– Ну… это пока только слова, – ответил ему Корхаст. – В словах я могу взять в руки нашу планету и потрясти.

– Большое дело невозможно без слов, – парировал ему Рогозин. – Именно для того мы и собрались.

– В приглашении не было сообщено об этой цели собрания, -Корхаст не уступал.

"А тебя и не приглашали" – подумал Рогозин, и лишь вежливость помешала сказать ему это вслух. Впрочем, упорство лоялиста сира Корхаста было понятно и в то же время заставляло задуматься. Ему не за что цепляться, у него нет надёжных доводов, но он всё равно пытается доказать правоту действующего руководства. И надо срочно что-то придумать, иначе в глазах других сенаторов Рогозин станет оппозиционером. Впрочем, в ихглазах он не прочёл и уверенности в непоколебимости действующего курса. Казалось даже, что Рогозин зажёг в них огонёк блестящих перспектив, мечты, столь же досягаемой, как и планета ферров.

– Итак, дамы и господа, давайте взвесим на чашах весов последствия нашего выбора – на одну мы поместим то, что мы получим, если начнем наступление, на другую поместим то, что мы приобретём в случае пассивного наблюдения и оборонительных мероприятий, – Рогозин решил тихонько подтолкнуть сенаторов к правильному решению.

– Уважаемый Виктор Алексеевич мыслит несколько абстрактно и всеобъемлюще.Предлагая осуществить мероприятия внешней политики, он забывает о наших внутренних проблемах, – вдруг так откровенно атаковал его Корхаст, явно пытаясь сбить настроения неопределившихся сенаторов в свою пользу. -Консулат не уделил внимания вопросу ферров только потому, что он не считает его первоочередным. Не сомневайтесь, исследования в этом направлении уже ведутся. К примеру, их пленный владыка уже просканирован, определён его геном, более того, его уже отнесли к видовой группе и Большой классификации генов. Но повторю, этот вопрос не является первоочередным. У нас и так много проблем: гиперинфляция на Титане, который напрямую зависит от поставок сырья; недавние волнения в резервациях Криллона; проблемы с продовольствием и поиск новых источников энергии. Вы все знаете, что термоядернаяэпоха уже заканчивается.

Вот здесь-то Корхаст, по мнению Рогозина, и допустил свою главную ошибку. Никто не любит разговаривать о проблемах, и толстяки-сенаторы, в окружении которых тот сидел, не были исключением. Нет ничего удивительного, что через несколько мгновений они охладели к его позиции. А Рогозин тем временем гнул свою линию.

– Всем известно, господин Корхаст, что небольшая война лишь отвлечёт народ от внутренних проблем, а правительство избежит ещё больших, которые проистекают из всего вами описанного. Мы также сможем решить проблемы с продовольствием, поскольку численность человеческой расы, вероятно, несколько сократится, как известно, войны без потерь не бывает, и еды станет хватать на всех. Однако в дальнейшем после освоения новых территорий…

– Никто не хочет умирать! – прервал его сир Корхаст, сжав кулаки.

– Мы не говорим о смерти, только о жизни, – ответил ему Рогозин и, видя, что сенаторы теперь сморят только на него, продолжил. – Давайте вернемся к теме весов. Как видите, плюсов в нашей чаше становится всё больше…

– Я считаю… Наше правительство считает, что следует быть более гуманнее к людям, -не сдавался Корхаст. – Господин Рогозин готов принести в жертву сотни тысяч мирных жителей в угоду своим властным амбициям.

Но тот только усмехнулся. Сир Корхаст хватается руками за воздух, вот-вот перейдет на оскорбления…

– Есть у нашей демократии такое средство определения решения – голосование. Давайте проголосуем, – предложил Рогозин.

Сенаторы переглянулись, видимо, они еще не определились с решением.

– Вы сенаторы, – настаивал он. – Вы суть власть народа, вы представители тех, кто доверился вам во благо лучшей жизни. Будьте твёрже в этот ответственный для нации этап!

– Вот именно, вы представители народа, тех, кто вам доверился. Мыслите так, как мыслил бы каждый человек, собираясь на бойню… – не отступал Корхаст.

– Я считаю, что нам следует поддержать Виктора Алексеевича, – вдруг вступила в разговор госпожа Райли, до того молча наблюдавшая за ходом поединка Рогозина и Корхаста. – Плюсов в его чаше действительно больше.

Рогозин с восхищением посмотрел на эту женщину. Она знает, когда вставить слово. Сенаторы, до того бывшие в сомнении, вслед за ней проголосовали в пользу Виктора Алексеевича. Первым сдался сенатор Юзин, за ним – Тейлор, Кеш, Видо и остальные. Корхаст только беспомощно развёл руками.

– Учтите, сенатор Рогозин, лоялисты не поддержат вас, – заявил он. – Они, так же как и я, уверены в бесполезности военных действий, уверены в том, что войны можно избежать. Наши завоевания следует только укрепить, но не следует вести новые, у нас слишком мало средств для этого.

– Лоялистов в последнее время слишком сложно убедить в необходимости модернизации и расширения нашей экономики, а их можно произвести только при условии расширения территорий и влияния, – Виктор Алексеевич махнул рукой на сира Котраста. – Дамы и господа, я призываю голосовать вас на следующей сессии Сената за принятие Пакта Войны, который развяжет руки нашей армии и нашему флоту! Мы начинаем наступление, и мы победим!

– Что же будет, капитан?

– Война, дорогой Гановери, война.

Жнец развалился в широком кожаном кресле в своём кабинете. Вокруг него полукругом сидели его старший помощник, командир берсерков Гуннар и штурман Горсак. Все были растеряны. Далеко за полночь, под светом офисной лампы капитан Жнец проводил совещание с офицерами.

– Мне прекрасно известно, что задумал сенатор Рогозин, – рассуждал он, жестикулируя руками, словно расставляя по местам все факты. – Этот человек не остановится не перед чем, рано или поздно добьётся того, чего хочет. Например, сейчас подвернулся неплохой случай добиться власти. И поверьте, он этого шанса не упустит.

– Стоит ему помешать? – спросил Гуннар.

– Нет, пока не надо. Я думаю, пока не стоит вступать открыто в конфронтацию, тем более мы всегда успеем применить физическую силу. Мы посмотрим… посмотрим, что из этого выйдет, понаблюдаем, где надо поддержим нашего сенатора, предскажем возможный финал, и, если он нам не понравится, подправим его.

Горсак расплылся в дерзкой улыбке. Он, кажется, понял, о чём говорил капитан.

– Как там сказал сенатор? "Орудие демократии"? – хитро подмигнул ему Жнец. – Добро пожаловать в мир интриг, друзья. Я скажу, когда придёт наше время.

В голове полковника уже крутилось множество комбинаций. Расставив сенаторов, как фигуры на шахматной доске, он пытался предугадать действия каждого из них. Молча сидя на собрании, которое организовал Рогозин, он наблюдал за ними и уже дал им характеристики. Сир Корхаст предстал перед ним человеком чести, уважающим индивидуальность, гуманность и мир, ставящим счастье индивида превыше всего, не определяющим выживание масс главной целью. Видно, что у него достаточно опыта, чтобы управлять, однако он не обладает выдающимися способностями оратора, которые помогают приобретать сторонников.

Рогозин, напротив, был красноречив и упорен. Такие люди завоёвывают любовь толпы, такие люди могут управлять ею. Сегодня он смог покорить других сенаторов, быстротой ума придумывая доказательства своей правоты. Возражая на верные доводы Корхаста, он сумел обратить их против него же. Да, Жнец уважал Рогозина, однако понимал, что нельзя давать ему воли. Язык его – враг его – однажды приведёт к непоправимым бедам если не его самого, то доверившихся ему людей, страну, которая возвысит его. Этот сенатор, видимо, ещё не знает, что одним словом можно спустить курок пистолета.И однажды Жнец преподаст ему такой урок, надо лишь дождаться удобного момента…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Секреты под снегом

Истребитель ворвался в атмосферу, оставляя позади себя белый шлейф пламени. Падение было столь стремительным, что Лиора решила на миг, что хрупкая серебристая игла разобьётся вдребезги о снежную поверхность планеты. Однако Тоон знал своё дело. Хотя за штурвалом истребителя он оказался впервые, как признался ригмеец, казалось, что он управлял подобными машинами и раньше. Медленно двигая руками по сенсорным панелям вокруг себя, он выровнял истребитель. Через прозрачную оболочку кокпита Лиора наблюдала, как мимо с головокружительной скоростью проносятся белые дюны, холмы, чёрные провалы, трещины.

Была ночь. Тоон решил спрятаться на другой, тёмной стороне планеты, чтобы его было сложнее найти. На низкой скорости, чтобы не сверкать соплом, он вёл истребитель на малой высоте, практически прижимаясь к поверхности.

– Проклятые доспехи, – Майк выругался, снимая броню. Лиора обернулась и ахнула- увидела огромное красное пятно на его комбинезоне.

– Это взрыв в лифте, – пояснил он. – Осколок впился под наплечник.

Лиора засуетилась. Быстрыми движениями она стянула с Майка комбинезон и обнажила кровоточащую рану.

– Ты был всегда последним, прикрывал наш отход… – прошептала Лиора. – Храбрец.

– Иногда приходится, – буркнул Майк. -У нас есть, чем зашиться?

– Наррату не зашиваются, – ответил Тоон, не оборачиваясь. – Они запаиваются. Посмотри в грузовом отсеке, там есть какое-то подобие аптечки или регенератора.

Лиора выбежала из кокпита. Там, в грузовом отсеке меленькая Вика осматривала предметы быта наррату, распахнув все вещевые ящики и отделения. Лиора тем временем принялась открывать их, искала что-то наподобие паяльника, именно так она представляла регенератор.

– Тоон, на что это похоже? – крикнула она.

– Это похоже на вашу электрическую бритву – сетчатая контактная подушка. Спайка производится лазером. Важно сомкнуть края раны – кровь мгновенно запечётся, и запустится процесс регенерации тканей. Потом не забудь перевязать, чтобы не случайно разорвать спайку.

– Это что ещё за чертовщина? – Майк недоверчиво скривился.

– Я хочу обойтись традиционными методами, – заявила Лиора, сложив руки. – Далеко до базы?

– Нет, мы на базу не полетим, – ответил ей Тоон. – Мы туда попросту не дотянем. Мало топлива.

– Тогда куда мы?! – возмутилась Лиора. – Ты что задумал?

Тоон оторвал руку от панели и залез под складки своего плаща.

– На, держи, – протянул он ей книгу. – Я знал, что это пригодится, поэтому забрал. Смотри записи на первых страницах.

– Что это… – Лиора приняла её, стала листать пожелтевшие страницы.

– Это похоже на бортжурнал базы на Орри. Там написано про первое появление квиртов на этой планете, сказано про какой-то корабль, который провалился под снег в одном из районов.

– Исследовательское судно "Авори-7" пропало без вести пятьдесят три года назад с десятью членами экипажа на борту. Двухпалубный шлюп, вооружения нет, – Лиора пробежала глазами по записям. – Планета обследована практически полностью, ничего не нашли… Что ты хочешь этим сказать?

– Сидя на базе без дела и дожидаясь вас, я вычислил положение планеты относительно Криллона, откуда вылетел этот шлюп, в тот день, когда он должен был предположительно совершить посадку, и вычислил место, где он мог сесть. Несомненно, этот район был исследован поисковыми группами, однако кое-где нога квирта ещё не ступала. Нам повезло. Уводя истребитель дальше от крейсера наррату, я сам не заметил, как прилетел в туда, где мог разбиться "Авори".

– Найти четырём то, что не наши сотни… Ты уверен, что это не провальная затея? – Лиора скептически приподняла бровь.- Не стоило бы сразу направить истребитель прямиком к базе?

– У нас нет выбора, – ответил за Тоона Майк. – Если мы останемся сидеть, сложа руки, мы умрём на этой проклятой планете!

– Мы могли бы вернуться на базу, запереться на ней и выслать сигнал о помощи! – отрезала Лиора. – Кто-нибудь обязательно бы прилетел. Мы же прилетели!

– Никто бы не прилетел, – ответил Майк. – Наш полёт сюда был неофициальным. А Декларации, во исполнение которой мы сюда вылетели, теперь не существует.

Внутри Лиоры что-то ёкнуло. Она, хотела что-то сказать, но осеклась, прервав мысль.

– Декларация существует только на жёстком диске "Белого Кролика", а он утрачен, – проговорил Майк, зажимая рану. – Так, мне кто-нибудь сделает эту чёртову спайку?!

– Так-так… как это не существует… – Лиора обернулась к нему, и в глазах её читались испуг и растерянность.

– Очень просто. Просто не существует.

– И что? Значит, по бумагам нас здесь нет?

– Ага, и всё это сон, – прорычал Майк.

– А тебе откуда это известно? – Лиора поставила руки в боки. Она заподозрила предательство.

– Я в семнадцать лет угнал боевой истребитель с базы военных, у них из под носа буквально, а ты еще спрашиваешь, откуда мне известна эта информация? Я подслушал разговор Пайса с министром Аллеро. Тот лично явился в Адмиралтейство, предложил взятку Пайсу, тот принял. Дело должно было пройти тихо. Я в тот день тоже пришёл к Пайсу за увольнительными. В приёмной никого не было, я прошёл и увидел их из приоткрытой двери кабинета.

– А почему рассказываешь мне только что? Почему не рассказал перед полётом?

– Это было бы бессмысленно. Нам всё равно пришлось бы выполнять это задание. У нас не было выбора.

Майк прав. Выбора у них действительно не было. На всех кораблях флота, да что там говорить – на всех кораблях стоят маячки дальнего слежения. Куда бы не отправился "Белый кролик", командование узнало бы сразу.

– Проклятье! Кто-нибудь заштопает меня наконец?!

Лиора очнулась от размышлений и направилась за лазером.

– Диск не утрачен. Он у меня в рюкзаке, – на ходу бросила она. – Когда вернёмся, я сама ткну Пайса носом в экран. Пусть расскажет подробно про эту историю с Декларацией.

Вдали за плоским горизонтом забрезжил рассвет, и алые лучи Альфа Центавра осветили пейзаж вокруг. Тоон посадил истребитель посреди огромной снежной пустыни на севере Орри. Поверхность была такой ровной, что Лиоре показалось, что они находятся в огромной фарфоровой тарелке. Небо было абсолютно чистым, ни облачка. Тоон сказал, что это дурной знак, ведь участок этот теперь хорошо просматривается с орбиты, и наррату могут воспользоваться этим во время поисков беглецов. Он был уверен, что они не отпустят их после того, что они натворили на их корабле. Некоторые отсеки там не были герметичными, первый уровень крейсера теперь точно выведен из строя. И хотя для огромного крейсера эти повреждения в целом можно назвать незначительными, наррату из принципа не дадут им уйти.

Теперь лишь остается начать поиски того мифического корабля, который исчез во льдах много лет тому назад. Однако учитывая, что даже самые оснащенные человеческие экспедиции не смогли найти это судно, шансов на то, что это сделают три человека и ригмеец были, мягко говоря, маловаты. Ещё, конечно, неплохо было бы позавтракать, во рту не было ни крошки вот уже часов шесть, а вся провизия осталась в "Белом Кролике" за исключением тех пакетов с сухим пайком, которые захватила Лиора во время бегства с корабля.

Тоон открыл входной люк, и внутрь истребителя ворвался морозный воздух. Вика поёжилась, сидя на длинной скамье в грузовом отсеке, и подняла повыше замок молнии на куртке Тоона. Лиора спустилась вниз вслед за ригмейцем. Снег громко захрустел под её ногами. Холодно. Тоон стоял, облокотившись на переднее шасси, и изучал местность.

– Где думаешь искать? – спросила Лиора.

– Прямо передо мной, – ответил ригмеец. – Видишь флажок в снегу?

Лиора посмотрела в указанном направлении.

– Я не вижу… – пробормотала она, всматриваясь в белую гладь впереди.

– Вот-вот, в десяти метрах перед тобой.

Тонкая короткая палочка торчала из снега, словно ложка в застывшем молочном коктейле. Что это?

– На этом месте квирты временно прекратили поиски десять лет назад. Пометили территорию и ушли. Флажок – не просто флажок, к нему прикреплен маячок слежения, так что найти его будет не сложно, пусть даже его полностью занесёт снегом. Ая его просто заметил.

Лиора криво улыбнулась. Надо же какой глазастый.

– Что предлагаешь делать? – спросила она.

– Копать, – ответил ригмеец. – Он где-то здесь, на глубине. Я его вижу, его энергию, но не могу сказать, насколько он глубоко залёг. Я же не знаю его истинной величины, чтобы рассчитать пропорции. Я схожу посмотреть Нити над кораблём.

– Тогда я пошла за лопатой, – Лиора повернулась и направилась к трапу. Лопаты, конечно, на борту не будет, но крышка от вещевого ящика вполне сойдёт. Лиора усмехнулась про себя:видимо, она совсем с ума сходит, если доверилась этому ригмейцу.

Внезапная спасительная мысль пролетела, как молния. Лиоравспомнила, что на истребителе может быть сканер, эхолот или что-нибудь подобное.

– Эй, Тоон… – она обернулась, но… её возглас был одиноким в этой снежной пустыне. Странно. Лиора была одна. Ни души вокруг. Щекочущее ощущение страха подползло к щиколоткам. Такие выкрутасы были явно не в её интересах.

– Тоон… – тихо позвала она. – Тоон, ты где?

Следы длинных ступней вели в пустыню. Лиора пошла по ним, озираясь и постоянно ожидая опасности. Внезапно метра через три она уперлась в широкую расщелину посреди белой равнины. Следы обрывались здесь.

– Что за бред… – пробормотала Лиора, заглядывая в темноту. Внезапно под ногами что-то гулко хрустнуло, и чёрный зев расщелины проглотил её.

Падение было недолгим. Громко охнув, она шлёпнулась о ледяной склон и, поехала вниз, суча ногами, пытаясь найти опору. Через несколько секунд она уткнулась в сугроб.

Тишина. И темнота – хоть глаз выколи. Далеко вверху был виден свет, но он терялся в пространстве. Лиора обыскала карманы, нашла маленький карманный фонарик.

Луч осветил металлическую стену перед ней. Огромное титановое брюхо вмёрзло в грунт. Лучом фонаря Лиора нашла надпись на борту, свидетельствующую о наименовании судна и его принадлежности к космопорту.

– Авори… – прошептала она.

Корпус огромного корабля упирался прямо в потолок снежной пещеры, свешивающийся вниз ледяными сосульками. Луч фонаря не смог дотянуться до рангоута, но того, что Лиора увидела, было вполне достаточно, чтобы с уверенностью заявить: Тоон сделал то, что не смогла сделать поисковая экспедиция из нескольких десятков человек, вооружённая новейшим оборудованием, – он привел их именно туда, где находится погибшее судно. Но… где сам Тоон?

– Ты не расшиблась? – голос прозвучал эхом, отражаясь от стен пещеры.

Лиора поднялась и попыталась вылезти из сугроба.

– Всё в порядке, – буркнула она, отряхиваясь. – Ты где был?

– Я так же, как и ты, провалился под снег, – ответил Тоон, появившись из темноты. -Снежные кроты недавно прорыли здесь тоннель, который я не почувствовал. Это было для меня сюрпризом.

– Да, тебя трудно удивить, – согласилась Лиора. – Ну что, нашёл вход на корабль?

Тоон пожал плечами.

– Без понятия. Я в ваших кораблях не разбираюсь. Этот совсем странный какой-то.

Лиора торжествовала. Наконец-то этот гуманоид впервые признался в том, что он чего-то не знает.

– Всё просто, – улыбнулась она. – На кораблях старого типа входные люки располагались на самом верху, позади шканцев. Это значит, что нужно подняться на самый-самый верх. Обследуем борт. Там должна быть врезана лестница.

Лестница действительно была. После получаса поисков она была найдена. Однако это было совсем не то, чего ожидала Лиора. Это была верёвочная лестница, которая свисала с верхней палубы до самой кромки снега внизу. Толстые канатные тросы промёрзли и были покрыты тонким слоем инея. Взяв фонарик в зубы, Лиора приготовилась взбираться.

– Что ты собралась делать? – Тоон, видимо, забеспокоился. -Ты уверена, что стоит лезть туда без сопровождения? У тебя даже оружия с собой нет.

– А там не может быть никакой опасности, – вытащив фонарик изо рта, ответила она. – Животные не могут туда забраться, летающих тварей на этой планете нет, как мне удалось выяснить в справочнике. Экипаж корабля наверняка погиб, а если кто-то и выжил чудом, то наверняка в меня не будут стрелять.

Проникнуть на шканцы, пройти на мостик и осмотреть системы управления кораблём – вот что сейчас могла сделать Лиора. Быть может, хотя это и было маловероятно, на корабле ещё оставался пригодный для употребления запас провизии, ведь большинство продовольственных запасов корабля составляет долгосрочный сухой паёк.

Быстро переступая, Лиора взобралась по лестнице на верхнюю палубу. Здесь пришлось пригнуться – оледенелый потолок пещеры висел слишком низко, чтобы она смогла прогуляться по палубе в полный рост. Кое-где он вовсе обвалился и лежал на корпусе огромными ледяными глыбами. Но здесь, казалось, кто-то даже поработал в свое время лопатой, чтобы сделать проход максимально высоким. Гулко стуча о металл подошвамитяжелых ботинок, Лиора подобралась к надстройкешканцев. Как она и подозревала, входной люк был заперт. Однако она не оставляла надежды проникнуть внутрь. Если реактор корабля отключен, значит, скорее всего, отключена автоматика замка запирания, и открыть входной люк судна можно с помощью поворотного механизма. Однако, как ни пыталась Лиора свернуть руль замка, он настолько промёрз, что не сдвинулся ни на миллиметр. Пришлось вызывать помощь.

Майк оказался предусмотрительным и захватил с собой, помимо двух штурмовых винтовок,свой меч, которым обычно не пользовался. Он предположил вырубить имступени в пещере, чтобы выбраться наружу. Оставив Вику на борту истребителя, он спустился вниз и,ориентируясь на свет фонарика Лиоры, быстро нашел её.

– Надо взломать дверь, – объяснила она. – Замок замёрз.

Майк кивнул. После операции, проведенной Лиорой, он чувствовал себя намного лучше, и эта задача была ему по силам. Опершись ногой в косяк, он схватился обеими руками за руль и навалился всем телом. Механизм хрустнул и поддался. Скрип открываемой двери разнёсся по пещере многоголосым эхом.

– А теперь вперёд, – проговорила Лиора, наводя луч фонаря в темноту коридора. Майк передёрнул затвор винтовки и приложился к коллиматору.

Они вошли внутрь. Луч фонаря Лиоры выхватывал из темноты отдельные детали окружающей обстановки. Везде была пыль. Сантиметровый слой её покрывал пол, трубы системы охлаждения, поручни, кабели, протянутые по стенам. Было холодно. Пар из ноздрей расплывался в воздухе при свете фонаря.

Тишина, казалось, оглушала. Лиора и Майк продвигались по длинному коридору медленно, тихо переступая, не издавая ни шороха, ожидая опасности за каждым углом. Впрочем, через несколько метров коридор окончился переборкой.Лиора подошла к двери переборки и вытерла запылённое окошко, пытаясь через него фонариком осветить шканцы.

– Дверь автоматическая, – прокомментировала Лиора. – Реактор отключен, а значит и система запирания тоже. Верно?

– Не факт, – ответил Майк, осматривая дверь. – Хоть дверь и автоматическая, но на ней может быть установлен блокиратор. Можем и не открыть.

– С чего ты решил, что здесь может быть блокиратор? – Лиора недоверчиво хмыкнула.

– Это довольно старый корабль. Раньше к безопасности относились намного тщательнее, чем сейчас.

– Давай всё равно попробуем.

Майк пожал плечами. Мол, если командир хочет, пусть так и будет, только я всё равно прав. Нажав ногами на косяк, схватившись обеими руками за поручень, они вместе навалились и… влетели в стену позади. Дверь съехала с такой легкостью, будто её и не закрывали вовсе. Впрочем, так оно и было.

– Вот тебе и блокиратор, – усмехнулась Лиора, поднимаясь с пола. – Дверь вовсе не заперта.

– Может, её задвинули уже после того, как реактор отключился? – предположил Майк.

Сверкая фонариком, сзади тихо подошёл Тоон.

– Будьте готовы к неприятностям, -прошептал он. -Я проверил Нити. По этому кораблю бродит чужая энергия.

Лиора обернулась и недоверчиво посмотрела на него.

– Что это значит?

– Так всегда бывает, когда кто-то высвобождает её принудительно. Здесь верно поработали мои соплеменники. Это, конечно, странно, но я могу сказать это с уверенностью. Вы готовы к некоторым странностям, которые могут происходить во время полёта?

Насмешливая улыбка расползлась по лицу Майка. Лиора тоже не приняла предупреждение ригмейца всерьёз.

– Что за чепуха? – спросила она. – Какие ещё странности? Что за энергия? И с чего ты решил, что мы сможем поднять эту штуку в воздух? Этот корабль был построен раньше, чем я родилась!

– Ну… если не веришь… проходи, – теперь уже Тоон улыбнулся.

Лиора навела луч фонаря нашканцы. Нельзя сказать, что слова ригмейца её не взволновали. До сих пор он помогал им, и все его предсказания сбывались. Однако как материалист до мозга костей Лиора не могла верить в мистику, и истории про призраков она считала выдумкой чистой воды. Поэтому она весьма скептически отнеслась к этому предсказанию, хоть слова Тоона иврезались в её память.

Внутри ни одна деталь внутреннего убранства не напоминала о той трагедии, которая могла произойти здесь много лет тому назад. Все предметы былирасположенына своих местах, ни следа беспорядка. Если бы не слой пыли на консолях управления, могло бы показаться, что экипаж покинул это судно неделю назад, не спеша, организованно.

Майк осмотрел каждый угол, но не нашёл ничего подозрительного. Тоон сразу же направился к капитанскому шкафчику, Лиора – на мостик.

– Что предполагаешь делать? – спросил её Майк.

– Надо включить реактор, там должно оставаться топливо, – ответила она, взбежав по узким ступеням вверх. Внимательно осмотрев мостик при свете фонаря, Лиора поняла, что не зря она потратила так много времени на изучение кораблестроения. Она словно попала на страницы учебника истории, ведь вся электроника, организация консоли управления были старого образца и теперь не использовались на флоте. Следовало вспомнить, куда нужно нажать, за что дёрнуть, чтобы что-то активировать, какой из приборов что означает и зачем нужен. Лиора сдула пыль с капитанского кресла и с центральной консоли управления, уселась, закинув ногу на ногу. Да, такими гигантами, как этот, ей еще управлять еще не приходилось. Лиора задумалась. Где-то здесь снизу должна быть взводная спица. Она знала, что все реакторы кораблей и станций старого типа "заводились" экипажем, в то время, как реакторы нового типа загружались одним щелчком тумблера на консоли. Лиора осмотрела всю консоль, но ручка взводной спицы была найдена под креслом капитана. Так удобнее вытягивать её. Лиора взялась за неё обеими руками и с силой дернула. Спица туго вышла, словно механизм под полом полностью заржавел, где-то снизу раздалось урчание. Консоль загорелась огнями, монитор впереди показал шкалу загрузки реактора. Моргая, лампы по периметру включились,и на шканцах стало светло.

– Когда мы прилетим на Криллон, я переименую этот корабль в "Белый Кролик-2", – заявила Лиора.

Майк, занявшийся изучением штурманской консоли, расхохотался. Да, Лиора при желании могла всем кораблям Федерации дать такое название. Тоон, осматривающий капитанский шкафчик рядом с мостиком, только усмехнулся.

– Ты намерена лететь на Криллон? – спросил он.

– Естественно, – ответила Лиора. – Мы прилетим домой, сообщим о гибели "Белого Кролика-1" и предъявим нашу находку. Думаю, командование учтёт наши свидетельства при выработке военной стратегии против наррату.

Тоон на миг задумался, затем спросил:

– А что ваше командование будет делать со мной?

Лиора обернулась к ригмейцу.

– Я уверена, своими заслугами ты заслужил достойного обращения, – ответила она.

– Хорошо, – ответил Тоон. Лиора знала, что он втайне не согласен с ней, ведь именно он, воинственно размахивая руками,недавно предлагал лететь ккакой-то колдунье Са-тин, которая якобы знала, как победить наррату, но, видимо, теперь не желал спорить.

– Уровень термоядерного топлива в норме, – прокомментировала Лиора. – Думаю, нам хватит его, чтобы долететь до Криллона и обратно раз десять.

– С чего такие расчёты? – поинтересовался Майк, оторвав взгляд от "доисторического" сферографа, который упорно не желал включаться.

– Просто топлива здесь очень много, как ни странно, – пояснила Лиора.

– Странно не это, – задумчиво проговорил Тоон. – Странно то, что в капитанском шкафу нет бортжурнала. Хотя он должен быть, я на всех кораблях квиртов, на которых мне приходилось бывать, их видел.

Майк пожал плечами.

– Быть может экипаж, покидая судно, захватил его с собой? – предположил он.

– Тогда что заставило экипаж покинуть судно? – спросила Лиора.

– Вот именно, – едко усмехнулся Тоон.

– Всё намекаешь на чужую энергию? – недовольно приподняла бровь Лиора. – Ты эти шутки тут оставь, я не дам нас пугать всякими россказнями.

Тоон только развёл руками. Лиоре показалось, что он насмехается над ней, тем самым ставя под сомнение её авторитет командира, но она решила сдержать свой гнев. Она обязательно покажет ему, кто здесь главный, если ригмеец продолжит вести себя в том же духе, иего особенности ему не помогут.

– Нам нужно обследовать корабль, – заявила Лиора, листая схему корабля на главном мониторе консоли управления. – Я включила системы освещения во всех коридорах и помещениях, поэтому ничего не должно от нас укрыться. Ни живое существо, ни твоя чужая энергия, Тоон.

Майк согласился с предложением Лиоры. Не гоже лететь куда-то, не зная, что происходит на борту твоего корабля. Тоон также не остался в стороне. Вооружившись, они спустились на верхнюю палубу корабля.

Длинный коридор с рядами дверей по сторонам убегал вдаль и казался бесконечным. Диодные лампы равномерно освещали его, лишь одна из них нервно мигала в конце.

– Здесь находится кают-компания и каюты членов экипажа, – прокомментировала Лиора.

Кают-компания оказалась большим, довольно аскетически оформленным залом. Под ногами серый ковролин, прибитый к полу гвоздями. Справа стоял большой бильярдный стол, как и всё в этом зале, он был покрыт толстым слоем пыли, слева – длинный обеденный стол для экипажа, окружённый высокими деревянными стульями. На стенах висели картины маслом, изображающие пейзажи Криллона и быт космонавтов, фотографии "Авори" и его экипажа. Над капитанским креслом в дальнем конце стола висела огромная картина: два солнца спускаются к горизонту, заливая небо алыми красками. Стол был аккуратно заставлен приборами, казалось, экипаж вот-вот сядет обедать. Лиоре даже показалось, что она увидела кока, разливающего суп по тарелкам. Подойдя к столу, она осторожно смахнула пыль с края чашки.

Следующей комнатой оказалась кухня, рядом с ней душевая, напротив неё – гардероб и оружейная комната. Здесь шкафы были распахнуты, полки для винтовок были пусты, сундуки для боеприпасов опорожнены. Рядом с оружейной комнатой находилась капитанская каюта, через стену – каюты старшего командного состава: старпома, младших помощников, штурмана и шкипера. Дальше были только каюты матросов.

Лиора заглянула в капитанскую каюту, осмотрела внутреннюю обстановку и уважительно отметила, что у капитана были хорошие вкусы. Широкий письменный стол, над которым висел портрет усатого мужчины в капитанском мундире, напротив широкая кровать, вдоль станы рядом со столом – кожаный диван. Всё это, видимо, теперь антиквариат. Лиора вышла из каюты и тут заметила нечто необычное…

– Там кто-то зашёл…

Майк недоверчиво посмотрел на Тоона, но его лицо – сама невозмутимость.

– Там кто-то зашёл в каюту… – задумчиво повторила Лиора, передёрнув затвор винтовки и направившись в конец коридора, туда, где так бесовски мигала диодная лампа…

Майк всполошился. Еще не хватало, чтобы его командир сошёл с ума. Ведь он-то видел, что там никого нет.

Но Лиора была далеко. Она побежала, полная решимости узнать, что за человек показался ей в свете мигающей лампы. Она быстро подбежала, отодвинула дверь, и в тот же момент чья-то тень бросилась на нее. Лиора зажмурилась, отлетела в стену, нажала на спуск, выпустив очередь в стену каюты. Когда Майк и Тоон подбежали к ней, она ещё лихорадочно нажимала на спусковой крючок, даже когда все патроны в магазине винтовки закончились.

Лиору быстро привели в чувство. Её трясло, словно в лихорадке, тяжело дыша, она что-то бормотала. Майк с размаху влепил ей две пощёчины, после чего Лиора явно стала соображать яснее. Схватившись за подлокотник штурманского кресла, она поднялась с пола и заявила:

– Я никуда не полечу на этом корабле!

Тоон скептически посмотрел на Майка. А он ведь предупреждал её.

– На этой планете больше нет пригодных к полёту кораблей, – возразил он. – А лететь отсюда нам надо при любом раскладе. Даже если здесь будет дюжина привидений, я буду настаивать на этом.

Блуждающий взгляд Лиоры остановился на ригмейце. Тоон прочитал в нём нескрываемое бешенство, смешанное с диким ужасом.

– Ты сумасшедший, – прошипела она.

Тоон сложил руки и повернулся к её второму пилоту:

– Она права, Майк. Лететь на Криллон с чужой энергией на борту нам нельзя. Но есть способ решить эту проблему и помочь заблудшей душе обрести покой. Наша колдунья Са-тин, она сможет сделать это.

Майк задумался.

– Уверен, наши священники справятся с этой задачей не хуже Са-тин, – сказал он, косясь на Лиору.

– С последствиями, вызванными убийством ригмейцами, могут справиться только ригмейцы. Вы видели, насколько может быть агрессивна чужая энергия, – настаивал Тоон.

– Валить надо отсюда! – крикнула Лиора, подавшись вперёд всем телом.

– Надо привести сюда Вику, – Тоон внимательно посмотрел на Майка. – Пусть захватит с собой рюкзак. И побыстрее, мы сейчас вылетаем.

– Разумно, – согласился Майк.

Через несколько минут он уже рубил в стене тоннеля ступени для ног. Уцепившись руками за край расщелины, он выбрался наружу.

На поверхности завывал ветер, гоняя снег по пустыне. Он стёр следы до истребителя, однако в них не было нужды – его тень отчётливо прорисовывалась в снежной пурге. Когда Майк вбежал по трапу в салон грузового отсека, Вика сидела на крышке вещевого ящика и доедала тушёное мясо, скребя пластмассовой ложкой по дну консервной банки.

– Проголодалась? – спросил он.

– Ещё бы! – ответила она. – Это вы тут не едите совсем, держите себя в чёрном теле, а я так не хочу.

– Понятно, – Майк поднял с пола рюкзак Лиоры, осмотрел его содержимое и начал спешно складывать в него вещи наррату, которые могли бы пригодиться, на его взгляд. В дальнем углу он заприметил шкафчик, который ещё не был исследован. Открыв его, Майк нашел плазмомёт и несколько запасных наполнителей к нему.

– Мы вылетаем сейчас. Собирайся! – заявил он Вике. – Бери с собой все необходимое, то, что не хотела бы оставить.

Вика надела куртку Тоона, застегнула молнию и подобрала снизу, чтобы полы куртки не мешали идти.

– Я готова, – кивнула она.

Буря снаружи усилилась. Ветер поднял в воздух снег, заслонив им мир вокруг. Ничего не видно. Майк прикинул, ориентируясь на нос истребителя, направление, откуда он пришёл, и направился, держа Вику за руку, в бурю. Несколько метров по снегу превратились в огромное расстояние, Майк потерял счёт шагам. Расщелина возникла так внезапно, что он не смог удержаться на краю, и темнота проглотила его. Майк скатился вниз по склону и сел в сугробе. Сверху на него села Вика, которая упала вмести с ним.

– Ты цела?

– Вроде бы да, куртка мягкая.

– Мы прибыли. Вставай.

Сверху темноту разрезал луч фонарика. Лиора стояла на верхней палубе, осматривая пещеру.

– Вы где? Всё в порядке? – крикнула она.

Майк достал свой фонарик и посигналил ей. Через пять минут все были на борту "Авори".

– Подготовить двигатели к рывку! – приказывала Лиора, шагая по мостику. – Майк, задействуй всю мощность реактора на килевые двигатели. Забрало мостика опустить. Всем приготовиться! Мы стартуем.

Майк опустил рычаг сцепления вперед, убирая заслонки. На мониторе консоли управления шкала мощности реактора поднялась до предела. Механизмы корабля хрустели и скрипели, выполняя заданные команды. Майк отметил, что было бы неплохо подготовить корабль к полёту, спуститься в машинное отделение, но Лиора даже слышать не хотела об этом.

– Три, два, один… – считал он.

– Отрыв! – приказала Лиора, следя за приборами.

– Есть отрыв! – ответил ей Майк.

Где-то снизу раздался громкий хлопок. Корабль задрожал всем телом, освобождаясь от ледяного плена. Было слышно, как снежные глыбы падают, ударяясь о корпус, оседают всё ниже.

Проломив потолок пещеры, корабль вырвался к небу, окружённый дымом и пламенем. Щелчком кнопки Майк поднял забрало, и сквозь разлетающийся с термостекла обзорного иллюминатора снег Лиора увидела лучи Альфа Центавра. "Авори-7" был уже над бурей. Преодолевая силу притяжения, он рвался выше. Затем небо стало темнее, проявились звёзды. Через минуту корабль был уже в верхних слоях атмосферы. Оставляя длинный шлейф тёмного газа позади ярко-белого хвоста пламени, он вышел в открытый космос.

– Я сам рассчитаю координаты полёта, – предупредил Тоон, присаживаясь за штурманскую консоль управления, но тут же осёкся, заметил, как Лиора и Майк, привстав с кресел, что-то рассматривают через обзорный иллюминатор.

– Иди сюда, – махнул ему рукой Майк. Любопытная Вика тоже взбежала на мостик, желая узнать, что же так заинтересовало всех.

Тоон медленно подошёл к иллюминатору и всё понял.

– Вот и еще одна причина не лететь на Криллон. Мы ведь не хотим снова к ним, верно?

Там, на одиннадцать часов, застыло огромное скопление белых шаров. Можно было насчитать до сотни вражеских вымпелов. Флот Наррату направлялся в сторону обитаемых планет Федерации. Вторжение началось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Сенат предполагает

Утро следующего дня затянуло небо тяжёлымимрачными тучами, встретиломелким моросящим дождём и холодным ветром. Непогода заставила людей надеть тёплые плащи, закрыться от неба широкими зонтами. Дождь размыл пейзаж за окном, ставший вдруг таким унылым. Так на Капри начинался сезон дождей.

Однако чем холоднее было на улице, тем приятнее было находиться в помещении. Сенаторы группами заходили в огромный и тёплый вестибюль здания Сената Федерации, довольно потирая озябшие руки и снимая плащи. В воздухе царило оживление. Разговоры только об одном – о предстоящем заседании, которое поставит точку в вопросе военной политики Федерации. Смелая инициатива осторожного Рогозина, который внезапно решил показать зубы и дать отпор сомнениям и нерешительности, заинтересовала большинство уже за неделю до заседания. Средства массовой информации твердили только о выставленном на обсуждение во "всемирной паутине" Пакте Войны, который должен был бы открыть дорогу человечеству в новые неизведанные просторы. Многие предполагали, что эфир оплатил сам Рогозин, у которого, вероятно, были влиятельные спонсоры, в чьих интересах было проведение захватнической политики, направленной на приобретение новых ресурсов. Сам Рогозин же утверждал, что принятие Пакта укрепило бы позиции человечества на галактической арене и способствовало бы, в конечном итоге, стабилизации расы. В то же время, попытки противостоять ему делали лоялисты во главе с сиром Корхастом, который, видимо, не имел больших запасов капитала, чтобы оплатить достаточное количество эфирного времени и эффективно влиять на массовое сознание. Более того, хотя речи его были не менее пламенными, и факты он приводил не менее веские, делал он это с явным запозданием – стоило ему рассказать о какой либо проблеме, будь то экономической или проблеме демографии, как выяснялось, что Рогозин уже предложил её решение на другом телеканале несколько минут назад. Все факты говорили о серьёзной утечке информации в штабе Корхаста, и все слухи, витающие вокруг этой кампании, лишь подогревали интригу. Тем не менее, Корхаст казался уверенным в победе политики лоялистов и провале "смехотворного Пакта Войны, бесполезной кипы макулатуры".

Поскольку партийная система была отменена вот уже полтора века назад, политическая линия конкретной партии не оказывала влияния на действия сенаторов. Среди их состава были лишь комитеты, неофициальные идеологические группы, к которым представители народа примыкали с искренним убеждением.

Заседание было назначено на полдень. Сенаторы нехотя расходились по своим кабинетам, где они должны были подготовиться, собраться с мыслями, принять взвешенное решение. Да, в истории уже были прецеденты передачи вопросов войны и мира представительному органу Федерации, когда была принята Декларация "Счастье индивида – в пространстве", однако впервые ответственность за согласие на использование военной силы в одном вооружённом конфликте ложилась на плечи сенаторов. Собственно, и данный конфликт был несколько необычным для человечества, ведь оно не только столкнулось с равным по уровню технологического развития противником, но и, возможно,впервые предполагало вторжение в соседнюю галактику. Именно эти факты обнажили нерешительность Консулата, который снял с себя ответственность за решение данного вопроса.

Рогозин вошёл в здание Сената одним из последних. Безразлично зевнув, он осмотрел пространство вестибюля и, видимо, остался доволен – многие из тех, кого он ждал, были здесь. Рядом с ним был капитан Жнец. Он был в парадном мундире капитана Космического Флота при всех орденах и знаках отличия. Другие сенаторы поздоровались с ним, выказываясвоё уважение.

Настроение у Жнеца было прескверное. Отчасти оно было испорчено мерзкой погодой, однако причиной всё же было требование Рогозина об обязательном участии капитана в сегодняшнем заседании. Жнец до мозга костей ненавидел эти бюрократические мероприятия, предпочитая решать все проблемы не словом, а делом. Именно за это его так ценило командование.

Впрочем, среди присутствующих военнослужащим был не только он. В дальнем конце вестибюля капитан заметил адмирала сира Кристиана Серрвуса. Поскольку не Рогозин организовал присутствие этого высокопоставленного флотоводца, можно было предположить, что Серрвус примкнул к штабу Корхаста. Что ж, словесное сражение обещает быть жарким и непредсказуемым.

– Я думаю, уважаемый друг, мы достаточно долго демонстрировали своё присутствие здесь, и все в курсе, что мы прибыли, – тихо сказал Рогозин капитану. – Давайте пройдём в мой кабинет, нам многое нужно обсудить.

Здороваясь с сенаторами, бросая короткие реплики, они прошли через толпу в вестибюле и, поднявшись по лестнице наверх, прошли в административную часть главного корпуса. Резиденция Рогозина в здании Сената находилась на пятом этаже в северо-западном крыле. Виктор Алексеевич чиркнул идентификационной карточкой по замку СКУД и открыл дверь. Внутри было просторно. Первым залом была приёмная комната. Здесь был установлен большой аквариум, напротив него стоял широкий кожаный диван и маленький журнальный столик. В углу – горшок с авонитовой пальмой. Рогозин пояснил, что двери из этой приёмной ведут в его кабинет и кабинеты помощников.

– Пройдёмте, капитан, нам направо, – с добродушной улыбкой пригласил Жнеца Виктор Алексеевич.

Личный кабинет сенатора также не отличался роскошным убранством. Всё довольно аскетично: широкий переговорный стол, окружённый креслами, огромное окно позади него от пола до потолка, закрытое тяжёлыми шторами. Всё оформлено в белом цвете – так же, как и в приёмной. Рогозин тяжело плюхнулся в своё кресло и жестом предложил капитану сесть.

– Знаете, когда я был совсем юн, скажем, было мне тогда лет двадцать пять, довелось мне наблюдать один случай из жизни, – начал Виктор Алексеевич. – Шёл я как-то по центральной улице города, в котором я тогда жил… Довольно-таки уютный маленький городишко. Остался бы там жить, если бы не этот случай. Итак, иду я по центральной улице. По улице этой развлекательные паровозики на колесах катают детей. Представьте себе электромобиль, раскрашенный в подобие тогдашних паровозов: смешная рожица на радиаторе, толстая труба из эдакого "парового" котла и кабина "машиниста" позади неё. А позади этого паровоза – вереница вагончиков друг за другом, на крыше которых, вы представляете, восседают пластмассовые герои из сказок: Айболит, Заяц, Волк, пираты с саблями… Дети входят в них, садятся на скамейки, весёлые крики, смех. Мне нравится, когда люди смеются. Но затем я вижу, что в отдалении навзрыд плачет ребёнок. Девочка лет пяти. Около неё на коленях сидит взрослый мужчина, видимо, её отец и говорит, пытаясь утешить: "Ну и что, что не поехали… вот папа твой на паровозике не катается, у папы денежек нету… но ведь на паровозике не только кататься можно, но и на него посмотреть…" Мне вдруг так жалко стало этого мужчину… Похоже, именно в этот момент я решил сделать всё для того, чтобы таких печальных моментов в жизни людейбыло как можно меньше. И вот я здесь.

Жнец задумался.

– Все ваши действия направлены на достижение этой благородной цели? – наклонив голову, спросил капитан.

– Почти, – скривился Рогозин. – Но я стараюсь, чтобы людям вокруг меня было хорошо.

– Задам каверзный вопрос: ваша агитация за принятие этого Пакта Войны тоже отвечает этой цели?

– Несомненно!

– Но война без потерь невозможна. Любая война сопряжена со смертями миллионов людей. Вы бы хотели бы узнать, что та самая девочка, которую вы видели на улице одного из городов Капри, вошла в число погибших?

Рогозин приподнялся в своем кресле, но затем быстро овладел собой. Видимо, этот случай действительно оказал на него неизгладимое впечатление.

– Я уверен, что лучше умереть в бою, чем жить в нищете, – ответил сенатор. – Это лучше, чем объяснять своим детям, почему одним людям дано всё сразу, а другие вынуждены побираться. Это лучше, чем медленная и мучительная смерть от голода. И тем более это лучше, чем жить в рабстве у каких-то четырёхногих монстров из соседней галактики, которые обязательно найдут нас и придут за нами, вам ли это не знать, капитан.

Жнец кивнул. Рогозин прав. Достойная смерть лучше позорной жизни. Однако мыслит он крайностями, не допуская более мягкого и гуманного решения. Вероятно, такое решение в будущем само придёт к нему. Тем не менее, Жнец решил не помогать ему в этом и предпочёл не спорить.

– Так, а как там у нас с физическим подкреплением? Вы отдали необходимые распоряжения? – вдруг спросил Рогозин.

Жнец выпрямился в кресле.

– Да, здание Сената оцеплено союзными силами. Людинаходятся в нескольких фургонах, припаркованных на улицах рядом с площадью. Человек тридцать засели на чердаке Оперы напротив здания Сената, некоторые из них вооружены снайперскими винтовками. Все они – берсерки.Мне удалось собрать только их, потому что другими подразделениями я не командую. Однако хочу заверить вас, что такая группировка, пусть даже малочисленная, намного превосходит по своей мощи иные соединения.

– Да, знаю. Один берсерк стоит десятерых велитов, – отмахнулся Рогозин. – Вот это мы сегодня и проверим. Будьте уверены, Александр Евгеньевич, миром сегодняшнее собрание не закончится.

– Я знаю, – ответил Жнец. – Недаром здесь адмирал Серрвус.

– Тоже заметили его? – улыбнулся Рогозин. – У него давняя дружба с Корхастом. Можно сказать, со школьной скамьи.

– Значит, наши силы практически равны.

– Не совсем, большая часть сенаторов всё-таки на нашей стороне.

Рогозин, видимо, хотел сказать "на моей стороне", однако в присутствии капитана это было бы не совсем уместно. Жнец понял это, поэтому только улыбнулся.

– Хотите выпить? – вдруг спросил Рогозин.

– Нет, простите, я не пью, – ответил Жнец.

– Так я тоже не употребляю. Тем более перед ответственным собранием. Только грейпфрутовый сок.

Рогозин наклонился и выдвинул маленький бар из-под стола. Достав два фужера, он разлил сок, и передал один Жнецу.

– За победу, полковник, – произнёс тост Рогозин и со звоном чокнулся.

Жнец кивнул и сел. Довольно причмокивая, сенатор развалился в кресле.

– Виктор Алексеевич, – обратился Жнец после минутного молчания. – У меня есть информация, которая может вас заинтересовать.

Рогозин внимательно посмотрел на него.

– Это касается того дела, за которое мы боремся, – уточнил Александр Евгеньевич.

– Рассказывайте, – произнёс сенатор.

– В одной из дальних звёздных систем была обнаружена планета, на которой могла быть жизнь. Исследовательское судно "Шагрил-ла" совершило полёт к ней с целью подтверждения существования жизни и определения возможности колонизации. По возвращении корабля все данные были заморожены.

– И вас это удивляет? – Рогозин сделал глоток и поставил фужер на стол.

– Меня удивляет то, что хоть и сняли режим секретности с многих данных (да что там говорить – почти всех!), некоторые субъекты по-прежнему плодят тайны. Смотритель пограничной станции рассказал мне, что после посадки на планету, на корабле и лагере исследователей всякая чертовщина началась – призраки, полтергейст, исчезновения. Четверо погибших в стычке с местными. Местным, впрочем, быстро дали название – ригмейцы, а планете дали имя Ригмеа по аналогии со словом из какого-то гвинейского наречия. Словом, боясь погибнуть, наши разведчики довольно быстро убрались восвояси. А вся информация о путешествии и данные исследований были засекречены.

– А кто рассказал об этом смотрителю станции, если данные были засекречены?

– Ему поведал об этом чей-то длинный язык, – объяснил Жнец. – Тайны тайнами, а "сарафанное радио" пока никто не отменял.

– Это интересно, – задумался Рогозин. – Я приму к сведению…

– Я думаю, к этому приложил руку непосредственно министр внутренних дел Гвидо Аллеро. Сразу после моего выступления в Амфитеатре Лоз две недели назад он подошёл ко мне и заговорил о ригмейцах. Не знаю зачем.

– То есть едва вы сошли с трибуны, как он подошёл к вам? Я не понимаю мотивов его действий. Зачем нужно было раскрывать государственную тайну именно вам?

Жнец пожал плечами.

– Я думаю, это нужно спрашивать у него.

Рогозин допил сок и поставил фужер на стол.

– Всё! Выдвигаемся, – он хлопнул в ладоши. – Наша братия уже заждалась нас.

Жнец посмотрел на часы и убедился, что время пришло. До начала заседания осталось менее пятнадцати минут.

– Пошли, – кивнул он.

Минуя длинные коридоры, они вышли в соседнее крыло здания и спустились в вестибюль. Людей здесь уже было меньше – толпа сочувствующих граждан и журналисты. Загораживаясь от вспышек фотокамер, Рогозин и капитан Жнец прошли через них, оставшись равнодушными к их вопросам, возгласам и пожеланиям.

Двери в зал заседаний были распахнуты. Жнец осмотрелся. Да, он был действительно огромен. Видимо, Федерация три годовых бюджета вложила в его богатое убранство. Зал был овальным, окружённый колоннадой в ионическом ордере, под широким прозрачным куполом. Меж колонн были протянуты полотна с гербами каждой из планет, вышитыми золотыми нитями. Позади Президиума Сената висело огромное красное полотно с гербом Федерации – золотой дракон, держащий в лапе шестопёр, на испанском щите, разделённом на четыре части разных цветов: серебро, лазурь, червлёнь и пурпур. Над щитом -золотой шлем анфас с решётчатым забралом, короной палисандо и намётом в виде растительного орнамента. Позади щита была изображена белая горностаевая мантия с сенью и девизом "Beatus, qui retribuet tibi retributionem tuam, quam retribuisti nobis", начертанном на ней. Депутатские ряды спускались внизамфитеатром. Где-то там, впереди должно быть кресло Рогозина. Сам Виктор Алексеевич выделил место для Жнеца на балконе Галереи Приглашённых, расположенной над залом.

– Эта рация предупредит вас о необходимости начала активных действий, – проинструктировал его Рогозин, передавая крошечное устройство, похожее больше на мобильный телефон. – И давайте договоримся, никакой самодеятельности с вашей стороны. Я должен быть готов ко всему.

– Вы сказали, "рация предупредит", – спросил Жнец, – а кто будет говорить в ней?

– Я, – кивнул Рогозин и направился меж рядов к своему месту.

Так-так, всё ясно. Даже сейчас сенатор хочет контролировать ситуацию, спустив капитана с поводка в нужный ему момент. Жнецу не нравилось, что Рогозин, угрожая сдать военной полиции информацию о его дочери, вздумал управлять им. Да и кому, собственно, понравится? Снова пообещав себе преподать наглому сенатору урок, капитан Жнец направился искать своё место.

Александр Евгеньевич вышел из зала заседаний, свернул в длинный коридор.Пришлось поплутать, прежде чем он нашёл лестницу, ведущую на второй этаж. В коридоре у Галереи Приглашённых толпились люди – помощники сенаторов, журналисты с камерами, критики, предприниматели, известные блоггеры, клирики… словом все те заинтересованные лица, на кого сегодняшнее решение Сената могло оказать определённое влияние. Жнец поздоровался с некоторыми из тех, кого мог знать, и, протиснувшись через толпу, вышел на балкон. Да, быть может, Рогозин был прав, выбрав это место для полковника. Отсюда открывался великолепный обзор. Военачальнику даже показалось, что этой армией сенаторов внизу можно управлять, передвигая их, как шахматы на клетчатой доске, тем более что расположение сенаторских мест давало такое ощущение. Пройдя вдоль рядов кресел, Жнец занял своёместо на балконе в первом ряду.

Сенаторские ряды были разделены на так называемые "камеры". В каждой Камерезаседали сенаторы от одной планеты Федерации, той, чьи интересы они представляли. Поэтому в каждой камере заседало по четыреста человек – по одному от каждой провинции. Таким образом, итоги голосований определялись не количеством членов в одной партии, как было до отмены партийной системы, а интересами жителей конкретной планеты. Принятие решений по конкретным предложениям нельзя было предсказать, потому что было неизвестно, как проголосует каждая камера в целом. Создатели данной системы считали этот факт основным преимуществом перед многопартийностью.Однако, несмотря на то, что триста лет назад консулы Федерации Человечества объявили об отмене партийной системы и введении избираемости сенаторов на основании территориальной принадлежности, де-факто первая всё же продолжала существовать в камеральном выражении.Как бы законодатели ни старались вытравить из корпуса идеологические настроения, до конца им это сделать не удалось. В Сенате можно было выделить правых лоялистов, левых оппозиционеров и центристов, склоняющихся во мнении то к первым, то ко вторым. При этом споры между группировками могли возникнуть внутри камеры, что лишь добавляло депутатским прениям остроты, а исходу голосования – непредсказуемости.

Сидя на первом ряду Галереи Приглашённых, Жнец наблюдал сверху за этим амфитеатром, гудевшим, как пчелиный улей. Сенаторы рассаживались по своим местам, что-то горячо обсуждали, размахивали руками.

– Бинокль, господин?

Жнец обернулся. Молодой человек в ливрее наклонился к нему, держа в руке позолоченный бинокль. "Совсем, как в театре" – подумал Жнец и усмехнулся.

– Ну, давай его сюда.

– Сейчас начнётся, – предупредил лакей.

Жнец кивнул и приложил окуляры к глазам. Теперь видно гораздо лучше. Осмотрев зал, он нашёл Рогозина. Весело улыбаясь, он рассказывал что-то сенатору Тейлору. Капитан взглянул на часы.

Гонг прозвучал, как гром среди ясного неба. Зал внизу сразу стих, сенаторы быстро заняли свои места. Кто-то начал записывать что-то в свой блокнот. Через окуляры бинокля Жнец увидел, что Рогозин достал из портфеля две папки и по одному стал доставать оттуда какие-то документы.

Тем временем в Президиум прошли несколько человек. Председатель в чёрной мантии с серебристой оторочкой занял центральное кресло, по обе стороны от него уселись его заместители. Рядом с ними расположился солидный господин в синем мундире, увешанном орденами.

– Дамы и господа, прошу тишины! – прозвучал скрипучий голос Председателя. – Сегодня в зале заседания Сената Федерации присутствуют три тысячи триста пятьдесят шесть человек из трёх тысяч шестисот членов, что предполагает наше заседание правомочным. Вероятно, остальные опаздывают и прибудут во время заседания. Итак, начнём. На повестке дня вопрос о принятии военной доктрины Федерации. В виду возникших противоречий Его Верховенство Консулат Федерации передал сей вопрос на рассмотрение Сената, чтобы представители воли народа дали на него разумный ответ. Нас здесь много, все мы носители идей, и я уверен, что сегодня мы придем к компромиссу. Здесь также присутствует ТретийКонсул Федерации сир Ральф Курион Сторри Первый. Он донесёт до других консулов волю нашего совета. Поприветствуем его!

Старик в орденах привстал со своего кресла. По залу прокатилась волна аплодисментов. Председатель продолжил:

– Проанализировав ситуацию, сложившуюся при популяризации через СМИ отдельных положений разрабатываемой военной доктрины, Президиум Сената Федерации пришёл к выводу, что сегодня мы будем рассматривать её две основные гипотезы. Уверен, по ходу заседания, у нас появятся и другие предложения, которые до этого момента умалчивались отдельными сенаторами, по ним мы так же примем решение. Проведя анализ информационного поля, мы назвали эти двегипотезы для удобства рассмотрения Доктринойнаступательной и Доктринойоборонительной. Нами предполагается, что первую будет отстаивать господин Рогозин, сенатор провинции Дельфа планеты Капри, вторую – сир Корхаст, сенатор провинции Манишо с Титана. Все согласны с этим решением Президиума?

Сенаторы зашептались, переглядываясь.

– Очень хорошо, что нет возражающих, – кивнул Председатель. – Президиум предполагает, что первым, кто должен выступить в прениях, будет господин Рогозин. Всё верно, Виктор Алексеевич?

– Уважаемый сир Приам де Крюи! – донеслось из сенаторских рядов. – Я, Виктор Алексеевич Рогозин, считаю, что первым, кто должен выступить в прениях, должен стать сир Корхаст, поскольку моя речь, я думаю, будет дольше, чем его. Кроме того, я оперирую большим объёмом данных и считаю, что мне требуется ещё некоторое количество времени, чтобы определить их в надлежащую словесную форму. Думаю, по окончании выступления сира Корхаста я буду готов. Я уверен, сир Корхаст заслужил право во многих делах быть первым.

Председатель Крюи кивнул.

– Сир Корхаст, что вы скажете в ответ на реплику господина Рогозина?

Корхаст замялся. Видимо, его тоже не совсем устраивала перспектива выступать первым, однако он всё же решил проявить рыцарское бесстрашие:

– Я думаю, что если каждый из нас будет стесняться представить свой проект, никакого диалога у нас не получится. Я согласен выступать первым.

Что ж, первый камень в огород Рогозина. Впрочем, тот тоже в долгу не остался:

– Я считаю, что господин Корхаст заблуждается, давая оценку моим действиям. Лучше пусть он должным образом выступит сегодня, я думаю, для нас это будет полезнее.

Корхаст усмехнулся и направился к трибуне.

– Дамы и господа! Сенаторы и приглашённые! – начал он. – Сегодня нам выпала великая честь принять важное государственное решение. Признав наш авторитет, Его Верховенство Консулат передал нам своё полномочие – определить направление внешней политики нашего государства во взаимоотношениях с другими цивилизациями. Я уверен, что мы должны принять разумное и взвешенное решение, основанное не на наших властных амбициях, но в целях выработки всеобщего блага. И решение это должно быть верным.Это тот самый день, тот самый момент, когда мы должны доказать нашу способность быть такими же мудрыми, как и наши консулы.

В своей речи я оперирую свежими статистическими данными, которые были собраны накануне моей командой. В своих выступлениях на телевидении я неоднократно говорил о них, и теперь доказательства правильности лоялистской военной доктрины пополнились новыми. Согласно данным Казначейства Федерации мной, сенатором Бордо и сенатором Паркинсоном были проведены расчеты затрат наступательной военной операции. Строительство одного фрегата обойдется в восемьдесят тысяч золотых талантов, строительство крейсера – девяносто пять тысяч, строительство корвета встанет государственному бюджету в пятьдесят две тысячи. Затраты на термоядерное топливо составят более полумиллиона золотых талантов. Про колёсную и гусеничную бронетехнику я не говорю – вы и сами знаете, что у нас недостаток танков и транспортёров, а многие из тех, что есть, морально устарели. Содержание полка велитов обойдется Федерации в десять тысяч восемьсот золотых талантов: вооружение, средства индивидуальной защиты, провиант и жалованье. Полк тяжёлых пехотинцев обойдется нам в восемнадцать тысяч ежемесячно. И я не считаю средств, которые мы тратим на содержание Гвардии берсерков -сорок пять тысяч золотых талантов в месяц. Для осуществления успешной наступательной операции нам необходимо увеличить численность войск более чем в два раза, набрав и укомплектовав ещёпять дивизий велитов и две дивизии тяжелых пехотинцев. Таким образом, общие затраты государства для ведения наступательной кампании составят более полутора миллиона золотых талантов. И это вовсе не означает её успех.

Тем не менее, наше государство столкнулось с не менее серьёзными проблемами, которые грозят нам более опасными последствиями, чем война с этими феррами. Инфляция на Титане увеличила цены на метан в два раза, а вы знаете, что вся Федерация зависит от поставок газа. Вы также слышали о мятежах в резервациях Тониса. Вы слышали, что на территорию резервации были введены войска, и о том, что войска эти уже понесли серьёзные потери. Да, это хорошо, что аборигены разных планет не держат связь друг с другом, иначе всеобщее восстание неизбежно! Мы сидим на огромной пороховой бочке! И государство, наша Федерация, должно предпринять все усилия, чтобы эта бочка не взорвалась. В условиях острейшего экономического кризиса мы не можем вести какие-либо наступательные операции и увеличивать военные расходы, опустошая государственную казну.

В условиях кризиса я предлагаю также уделить больше внимания проблеме с продовольствием на Цирцее и Земле. Пока что управлениям Министерства транспорта и связи удается держать ситуацию под контролем, однако, если не уделять должного внимания этой проблеме, последствия такой халатности могут быть непоправимыми. Я считаю необходимым уделить внимание этому вопросу в заседаниях комитетов Сената, а затем выразить их волю в отдельном законопроекте.

Дамы и господа, я стремлюсь пробудить в ваших сердцах гуманность, я хочу, чтобы все наши стремления были направлены на спасение жизней людей, вместо того, чтобы приносить их в жертву нашим властным амбициям. Сенаторы! Я призываю вас быть рациональными и действовать во имя мира, во имя великой Федерации Планет!

Последние слова речи Корхаста заглушили бурные аплодисменты. Сенатор вышел из-за трибуны, поклонился. Видимо, он был доволен. С высоты Галереи Приглашённых Жнец отметил про себя, что лоялист держался весьма бодро. Теперь осталось ждать ответа Рогозина. Капитан давно сообразил, что "неподготовленность" Рогозина была хорошо продуманным тактическим ходом, ведь последнее выступление оставит лучший отпечаток в сознании слушателей.

– Виктор Алексеевич, вы будете выступать? – спросил Председатель Крюи.

– Так точно, Ваше Высокопревосходительство, – ответил Рогозин, вставая с места. – Благодарю сира Корхаста за прекрасное выступление. Я получил много приятных эмоций.

Корхаст усмехнулся, усаживаясь в своё кресло. Тем временем Рогозин поднялся к Президиуму и, поклонившись Председателю и Консулу Федерации, развернулся к трибуне.

– Сенаторы! Страшная тень нависла над нашей страной! Орды чудовищ стоят на наших границах! Вы можете сомневаться в этом, но это так. Это логично, ведь мы уничтожили их соплеменников, захватили корабль и пленили их владыку. Гордые существа, которые начали сражение с нашим корветом первыми, храбро бросившись на представителей неизвестной расы, не зная наших возможностей и убойной силы нашего оружия, непременно отомстят нам за потери, которые они понесли. В то же время, зная о том, что наши потери такие же, некоторые лоялисты трусливо предлагают встать на путь мира и покорно простить всё и вся тем, кто лишил жизни наших братьев.

Запомните, друзья, все финансовые проблемы отойдут на второй план, когда орды ферров заполонят наши планеты. Не сомневайтесь, это будут именно орды, потому что один их корабль был снабжен тысячным экипажем и имеет сразу три командира, а не одного. И наша армия, которая не вооружена и не обучена должным образом, будет разбита в пух и прах противником, многократно превосходящим её в численности. Не стоит уповать на всесильных берсерков и тяжёлую пехоту – они не волшебники, они такие же, как мы. Нам следует уповать лишь на нашу прозорливость и на нашу мудрость.

Однако последовав идее оборонительной доктрины, мы обнажим наши слабые места. Всем нам известно, что наша армия не будет подготовлена к нападению, потому что нельзя предвидеть его масштабы. Вся оборонительная доктрина сводится к сидению, сложа руки, вместо активных действий по наращиванию нашей мощи. Вместо создания крепкого кулака, который сокрушил бы противника, мы будем ждать, когда чужой кулак сокрушит нашу оборону.

Я уверен, что вопросы комплектования армии необходимо решать с военными, а не с казначеями. Нам необязательно строить много новых боевых судов, ведь мы можем модернизировать старые, отправленные на слом. Вместе с набором рекрутов мы решим вопросы продовольствия и урежем самостоятельность газовых и торговых корпораций. Поэтому, я считаю, не стоит раздувать из мухи слона и посмотреть на эту проблему более трезво и спокойно. Таким образом, рассуждая терминами господина сира Корхаста, я могу прогнозировать общие затраты на наступательную кампанию примерно менее чем в пятьсот тысяч золотых талантов.

Но учтите возможные прибыли, которые могут быть в случае успеха кампании! Если сир Корхаст говорит лишь о сегодняшних проблемах и о вселенской погибели, я гарантирую золотые горы в случае нашего успеха. Нельзя точно спрогнозировать общие доходы, которые мы получим, но это будет огромный шаг в развитии человечества. Мы получим не только стартовую площадку для новой экспансии. Мы получим новые земли, свежую рабочую силу, больше средств на развитие экономики. В наши руки попадут технологии поверженного врага, которые мы можем адаптировать к нашим. Считайте, что наступательная кампания – это инвестиции в будущее. Это то же самое, что в пятнадцать лет своей жизни думать о пенсии.Учтите, что всё это возможно, если мы победим. И риск этот оправдан! Пан или пропал! Именно поэтому нам так необходим превентивный удар, мощный блицкриг, который обеспечил бы нам победу.Мы начнём битву за нашу свободу! Одна битва – один итог! И итог это должен быть – победа!

Рогозин закончил речь вдохновенно, вскидывая вверх при каждом слове сжатую в кулак руку, словно стремясь быть патриотичнее своего соперника. Даже находясь на балконе Галереи Приглашённых, достаточно далеко от трибуны, Жнец чувствовал, сколько сил, сколько энергии вложил Виктор Алексеевич в свои слова. Казалось, он хотел заразить своим порывом аудиторию, увлечь её, словно позади него была линия фронта – окопы, колючка, вспышки разрывов в белесом дыму…

И аудитория ответила на его призыв. Грохот аплодисментов заглушил все звуки в зале. Тут и там сенаторы вставали со своих мест, хлопали, махали руками. Рогозин выпрямился, победно созерцая амфитеатр перед собой, словно полководец, осматривающий своё воинство. Корхаст, сидящий в переднем ряду, вертел головой, растерянно улыбался, соображал, в чём же он ошибся. Однако затем, видимо, его осенила спасительная мысль.

– И как же вы наме… Тихо! Дайте мне сказать! Хватит хлопать!И как же вы намерены прекратить беспорядки на Цирцее иТонисе?! – перекричал-таки он зал, иаплодисменты смолкли. Сенаторы прислушались, ибо сир Корхаст не намерен сдаваться.

Рогозин вздохнул. Видимо, ответ на этот вопрос не был столь вдохновляющим, как его речь.

– Я думаю, решить эту проблему можно только самым радикальным способом, сделав шаг в направлении прогресса, – сказал Виктор Алексеевич. – Мы можем дать аборигенам то, что они хотят: свободу, общегражданские права и обязанности, признав их равными людям…

– Еретик!!! – исступлённо завопил Корхаст, с упорством утопающего уцепившийся за эту спасительную нить для его идеи. – Люди! Вы слышите? Вы слышите его? Он попирает все устои нашей государственности! Он всё ставит кверху дном! Братья-сенаторы! Я призываю лишить неприкосновенности этого неверного!

Рогозин опешил. Он, видимо, был уверен, что Корхаст начнёт на него наступление, однако такого напора явно никто не ожидал. Сенаторы переглядывались между собой, многие из тех, что аплодировали стоя, сели на свои места.

– Это ересь! – выкрикивал обвинения Корхаст. – Этот человек преступник! Он отрицает величие самого совершенного существа во Вселенной!

В зале раздался тихий ропот возмущения.

– Надо же, восхваляя величие человека, наш сир трусит доказать его всей Вселенной, – усмехнулся Рогозин. – Дамы и господа, я предлагаю не слушать более этого обезумевшего старца. Давайте примем взвешенное решение…

Несколько сенаторов-лоялистов из сектора, где сидел сир Корхаст, поднявшись со своих мест, стали ругать Рогозина и его идею.

– Я думаю, Виктор Алексеевич, в своих речах вы явно перегнули палку, – сенатор Видо поднялся со своего места в секторе Титана. – Как можно дать этим тварям то, чего они не заслужили?

– Мы можем призвать их под свои знамёна, – ответил Рогозин. – Они заслужат свое право в битве!

– Тем самым мы ослабим нашу армию! – воскликнул Корхаст. – Аборигены перейдут на сторону врага!

– Мы должны рискнуть, иначе не получим ничего.

– Риск не оправдан! – воскликнул сенатор Кеш. – Нельзя оперировать догадками. Я предлагаю отказать сенатору Рогозину в поддержке при решении национального вопроса!

– Гнать оратора! – крикнул кто-то из задних рядов.

В тот же миг зал зашумел. Сенаторы встали со своих мест, кричали. В воздух полетели блокноты, письменные принадлежности, листы бумаги. Разделившись на два лагеря – тех, кто поддерживает Рогозина, и тех, кто против него – сенаторы вступили в яростную словесную схватку.

– Корхаст прав!

– Мы наступаем!

– Оратора на мыло!

– Мы требуем изменений в бюджете!

– Дадим аборигенам права!

– Протестую!

– Уважаемые сенаторы! – воскликнул Председатель Крюи. – Я прошу тишины! Будьте достойны!

Консул Федерации Ральф Курион Сторри Первый возмущенно заёрзал в своем кресле.

– Сир Корхаст, вы противоречите сами себе! – воскликнул Рогозин, указав пальцем на своего противника. – Вы заявляете, что аборигены не имеют права на свободу, поскольку они не люди, однако предполагаете, что люди должны отдавать свои жизни, защищая их, запертых в резервациях на наших планетах. Как такое понимать?!

– Я требую ареста Рогозина прямо в зале Сената! – рявкнул Корхаст. – Ересь должна быть наказуема! Ведите велитов!

Ситуация принимает опасный оборот, сообразил Жнец. Настал его черед действовать. Поднеся ко рту запястье, он прошептал в браслет-передатчик:

– Гуннар, выводи людей. Второй этаж, зал заседаний оцепить и изолировать людей из переднего сектора.

– Есть, капитан, – ответил голос в наушнике. – Мы выдвигаемся.

Тем временем, грохоча сапогами, ровный строй закованных в доспехи велитов двинулся меж сенаторских рядов. Наступила тишина. Все смолкли, удивленно смотря на солдат, шагающих к Президиуму. Рогозин остался за трибуной. Гордо выпрямившись, он пытался сохранить величавый вид и продемонстрировать свое неподчинение ситуации. Велиты окружили Президиум, двое из них поднялись к трибуне. В тот миг Рогозин поднёс запястье правой руки ко рту.

– Капитан, выводите берсерков, – прошептала рация на коленях у Жнеца.

Спрятав штурмовую винтовку за спину, велит подошёл к Рогозину и деловито размял руки:

– Решением Сената вы арестованы.

– Я протестую! – Председатель Крюи встал со своего места. – Сенат ничего не решал!

– Господин Крюи, у вас всегда такие беспорядки во время заседаний? – не выдержал Консул Федерации.

Обращение "господин" к лицу, достигшего рыцарского звания и занимающего столь высокий пост, равносильно оскорблению. К рыцарю следовало обращаться не иначе как "сир". Жнец понял, что терпение Ральфа Сторри вот-вот кончится. Велит же, любезно предложивший Рогозину наручники, лишь усмехнулся в адрес сира Крюи:

– Вы не Сенат.

– Я – Председатель Сената! – упорствовал тот, казалось, не услышавший вопроса Консула Федерации.

– Видимо, Консулат допустил ошибку, определив этот вопрос к разрешению Сената, – продолжал сир Сторри. – Думаю, наше заседание окончилось бы спокойнее…

Но его последние слова застряли в горле, когда в зале заседаний появились берсерки. Длинноволосые полуобнаженные варвары с огромнымиКрылатыми мечами в руках, они быстро вошли и, растолкав опешивших велитов, пробились к трибуне. Всё было четко организовано – несколько человек задержались у выходов из зала, ещё двадцать – встали в проходах между рядами. Остальные оттеснили велитов изаняли Президиум.

– Мы восстанавливаем законность на этом собрании, – громко, чтобы все слышали, сказал капитан Жнец. Акустика зала была хорошей, и его голос эхом разнёсся под белыми сводами. – Применение вооружённой силы в гражданских спорах недопустимо!

Корхаст побледнел от ярости.

– Адмирал Серрвус, объясните, зачем здесь велиты! – прорычал он.

Однако никто не ответил ему. Корхаст беспомощно обвёл взглядом амфитеатр сенаторских рядов, но не увидел того, кого искал.

– Довольно болтовни, – сказал Рогозин. – Сенаторы! Я знаю, что многие из вас давно знают ответ на вопрос, поставленный на повестку дня сегодняшнего заседания. Я призываю вас поставить окончательно точку и определить, наконец, какую политику будет вести наше государство во взаимоотношениях с соседями.

– Голосования не будет! – сир Корхаст поднялся с кресла, разведя руки, как святой праведник. – Я, а также те, кто остается верен государственности, вековым устоям и вселенской правде, покидаем этот зал в знак протеста против глупых нововведений. Я призываю всех сенаторов покинуть этот зал вместе со мной! Так мы докажем верность нашей Федерации и закону.

Гуннар, стоящий рядом с Рогозиным у трибуны, оглянулся на Галерею Приглашённых, Жнец махнул оттуда ему рукой, мол, пусть уходят.

Тем временем, к выходам направились сенаторы-лоялисты – тысяча человек из камер Титана, Криллона и Тониса. К ним присоединилось не менее трёхсоттех, кто изменил свое отношение к политике Рогозина, отчасти, как выяснилось позже, из-за его идеи дать равноправие аборигенам захваченных планет. Берсерки не препятствовали им.

ЧАСТЬ III ИГРЫ ВЕЛИКИХ

Когда люди посвящают себя служению, жизнь перестает быть для них бессмысленной.

Джон Гарднер

ГЛАВА ПЕРВАЯ Посланник

Робб Маккинтош лежал на кушетке и, сложив руки, смотрел в потолок. Спать не хотелось. Подумать только, он уже четыре месяца на Танатосе, однако до сих пор не привык к времени этой планеты. Солы здесь равны тридцати часам, несмотря на то, что сама планета является одной из самых маленьких в Федерации. За день быстро утомляешься, а ночью просыпаешься раньше восхода Альфы Центавра, долго ворочаешься в темноте, и всякие мысли лезут в голову, всякая чушь… К этому досадному минусу добавляется и то, что помещение базы не покинуть, не выбраться на свежий воздух – атмосферы на этой планете, считай, нет, уровень кислорода ниже одного процента.

Поверхность – безжизненная пустыня из ржавого красного песка и камня, напоминающая Марс до терраформации. Именно здесь базируется войсковая часть B-715 Кириотского пехотного полка, к которой прикомандирован Робб: сорок велитов, десять сотрудников диспетчерской службы, пятеро рабочих прислуги и один клирик. И над ними назначен командиром подполковник Райский. Здесь его фамилия, словно ирония, мрачная шутка высших. Несмотря на небольшой личный состав, в ангарах части спрятана бронетехника. Это два тяжёлых двухбашенных танка "Мьёльнир", шесть самоходных гаубиц типа "Ятаган" и шесть вездеходов. Пользовались только вездеходами – велитов часто посылали ремонтировать антенны орбитального сферографа, которые регулярно выходили из строя. Остальная техника пылилась и морально старела, поскольку повода для манёвров на местности пока не представлялось. Войсковая часть В-715 составляла вторую линию пограничной обороны и здесь, за планетами Орри и Таранис, всё было спокойно.

Работы мало. Большую часть дня Робб сканировал орбитальное пространство, переписывал журнал полётов, готовил отчёты, печатал, зевал, смотрел телевизор и тягал штангу в тренажёрном зале. Оставшуюся часть дня, ему нечем было себя занять, поскольку на этом список его дел заканчивался.

Словом, многие факты говорили о том, что Маккинтоша здесь быть не должно.

Робб вздохнул и перевернулся на другой бок. Здесь, как в тюрьме. Сюда он попал не по своей воле, удерживался не по своей воле, и конец ссылки так далёк…

В недалёком прошлом Робб – подающий большие надежды младший офицер, сотрудник Генерального Штаба Звездного Флота Федерации. Красавец, весельчак, балагур, он рассчитывал сделать головокружительную карьеру, которую ему предрекали многие. Он был полон радужных надежд и желаний. Однако его достоинства стали его главным недостатком. Высшие военные круги отличались развращённостью, особенно женская её часть. Стоило Роббу завести лёгкую интрижку с дочерью адмирала Горина, как жена адмирала и её подруги раздули эту историю в большой скандал. Мол, мальчишка из простой семьи, нет-никто и звать его никак, лезет наверх всеми путями. И вообще не любит он её, и адмирал для него как высокая ступенька к личному счастливому светлому будущему. Для Горина не сложно найти повод избавиться от парня, и вот теперь Робб здесь, далеко от той жизни, что он вёл раньше. Быстрой росписью в приказе о переводе он был отправлен из Штаба Флота сюда, на Танатос.

Вот так всегда, во многих бедах мужчины виновата женщина…

Противный писк будильника вернул Робба к действительности. Начало рабочего дня. Самый ненавистный момент его службы. Ощущение непреодолимой тяжести, ломота и недосып стали его верными спутниками. Перевалившись на бок, Робб сел на кушетке. Как же не хочется работать…

В столовую части он явился одним из первых. Остальные велиты, служащие здесь, видимо, за год с лишним уже привыкли к местному распорядку, поэтому выглядели заметно бодрее. И это вселяло в Робба надежду на адаптацию к этой планете.

Взяв поднос, Робб быстро составил на него свой завтрак. Сплошь химия: спагетти, мясозаменитель, салат из спаржи, порошковый компот. Самая дешёвая еда в Федерации.

За столом к нему подсели двое его подчинённых. Один – сербСтефан Ольвич, высокий длинноволосый блондин, отличающийся своим весёлым нравом и энергичностью, второй – романец Алессандро Ромеро, худощавый брюнет, полная противоположность Стефана. Оба исполнительные, работоспособные, ответственные, с ними Роббу было легче сносить тяготы армейской службы. Видимо, учитывая значение поста, откуда командировали Маккинтоша, командир части Райский и передал в его распоряжение этих двух парней.

– Слыхал, командир, последние новости… – начал Стефан, расположив на столе поднос с завтраком, – в стране раскол, оказывается. Никак не определятся, что делать с новым противником.

Робб зевнул.

– У нас всё тихо, пусть так и будет. Если с Орри нет никаких сведений, значит, там тоже все спокойно, – ответил он. – Этим политиканам заняться нечем. Ищут врагов, отвлекают внимание от других проблем.

– Надеюсь, нас никто не слышит, – Алессандро осмотрелся. – Скажут Гибискиусу, что мы тут обсуждаем.

Опасения Ромеро были небезосновательными. Старый клирик был известен своими методами добывания показаний и выбивания ереси. Большая часть велитов мечтала о том, чтобы Гибискиус сгинул где-нибудь на равнине Танатоса, однако хитрый лис предпочитал не покидать пределов базы.

– Кто сказал, что воякам не пристало обсуждать политику? – ухмыльнулся Стефан. – Мы такие же люди, как и все. Развекто-то отменил равенство прав?

– Мы сейчас что-то обсуждаем? – Робб глянул на него исподлобья. – Можем сейчас начать.

– Да… но… – Стефан пожал плечами.

– Вот ты на чьей стороне? – не унимался Робб. – Кто там против кого?

– Рогозин говорит, что вскоре на нас нападут, – вставил свое слово Алессандро. – Сир Корхаст считает его речи пустыми бреднями. Всё просто.

– Я слыхал, мы сражались с пришельцами на дальних рубежах… – проговорил Стефан, накручивая спагетти на вилку.

– Я тоже слыхал. Однако считаю, как и Корхаст, всё это – пустые россказни. Сильнее нас нет в Галактике. Вот уже полвека мы доказываем это тупым аборигенам, – ответил Робб.

Алессандро усмехнулся.

– Так что, ребята, выкиньте из головы эту политику. Нам, воякам, не достойно чесать языками, – Робб закинул в рот кусок мясозаменителя и откинулся в кресле.

В столовой сразу стихло, когда появился клирик. Огромный, тучный, в черной рясе, он напоминал попа. Однако, не смотря на внешнее сходство, никто не мог сказать, какую религию он исповедует на самом деле. В Службе безопасности Конгрегации Лордов Духовных всё смешалось – каждый из клириков мог оказаться православным, католиком, буддистом или синтоистом.В любом случае, Гибискиус службу свою нёс ревностно, обязанности исполнял с особой тщательностью, защищая интересы Конгрегации, очищая мир от скверны и ереси.

Клирики… Конгрегация… Их всех следовало назвать Инквизицией, ведь именно её целям служат нынешние религиозные деятели. Однако…

Завтрак доели молча. Робб поспешил убраться из столовой раньше, чем клирик обратит на него своё "высокое" внимание. Впрочем, как и все. Минут за пять помещение опустело и Гибискиус остался наедине с официантами.

– Через три часа стартует "Аверон". Наша задача – снять показания со сферографов и вместе с другими данными, ранее собранными, отправить шаттлом на Капри, – раздавал приказы своим подчинённым Робб, пока они шли по коридору в диспетчерскую комнату. Парни согласно кивали. Эту операцию они уже проделывали не раз. Собственно, и отправлять-то нечего. Ничего странного, на что командование могло обратить внимание, за последние два месяца не происходило. Головной сферограф фиксировал только чистое орбитальное пространство, редкие полёты шаттлов и передвижения транспортёров по поверхности планеты. Робб был убеждён – записи без прикреплённых записок-предупреждений попросту выбрасывались в урну. Поэтому к сбору показаний он подходил без особого энтузиазма, лишь изредка проверяя сферограф, да и то только для того, чтобы сменить плёнку. Стефан и Алессандро тоже не проявляли особенного внимания к аппаратуре. Чем они занимались в диспетчерской комнате во время отсутствия начальника, пожалуй, так и останется для него загадкой.

Коридор петлял. В своё время Робб сосчитал количество поворотов – ровно двадцать пять. Двери, переборки, трубы системы жизнеобеспечения, электропроводка под потолком…В одном из переходов были устроены огромные иллюминаторы, открывающие вид на широкую красную равнину за территорией базы. Там в нескольких километрах от неё находилась стартовая площадка, над которой теперь высился похожий на огромную сигару шаттл "Аверон".

У самой комнаты их догнал лейтенант Саша Евсевичев.

– Так, ребят, сегодня важный день, – затараторил он. – Давайте побыстрее сделаем дело. Шаттл может стартовать раньше, чем было запланировано…

– То есть? – Робб развернулся, лицо его выражало удивление.

– На Капри в нашем ведомстве идет проверка. Гвидо совсем разбушевался, ищет что-то…

– Что именно?

– Говорят, особенно придирчив к показаниям пограничных буёв…

– У нас такие данные существуют совместно с показаниями орбитального сферографа. Всёхорошо, Гвидо будет доволен, – заверил Евсевичева Робб. Саша широко улыбнулся, закивал:

– Давайте, быстрее, ребята, не подведите! Полковник на нас рассчитывает. Транспортёр я уже заказал.

Робб повернулся к двери и быстро чиркнул картой в замке. Створка с тихим шелестом отъехала в сторону, открывая внутреннее убранство помещения.

Диспетчерская комната находилась в самом сердце базы, поэтому здесьне было иллюминаторов. Большую её часть занимала огромная чаша сферографа с пультом управления. На стенах висели полки, заваленные всяким барахлом: картонными коробками с самым разнообразным содержимым, ящиками с инструментами, дисками, бумагами, болтами, гайками, втулками, платами всех мастей и прочим железом. Пол заставлен так, что пройти к своему месту в потёмках невозможно.Офисные столы сотрудников оформлены с надлежащим порядком. Над монитором Робба висели старые карманные часы, бэйдж участника конференции, на полках рядом – книги по юриспруденции, электронике, механике. У его подчинённых несколько иные вкусы и предпочтения. Над своим рабочим местом Стефан развесил фотографии многочисленной родни, друзей, знакомых, пейзажей родной планеты. Алессандро поместил снимки полуобнаженных девушек, фотографии роскошных автомобилей. Ценности и интересы разные, работа – одна.

Робб щёлкнул выключателем, и яркий свет осветил рабочий беспорядок.

– Так, товарищи, все за работу! – принялся распоряжаться он. – Ромеро, займись сферографом, Ольвич тем временем приготовит свежие диски для замены.

Включив рацию и закрепив её на поясе, Робб уселся в свое кресло. Алессандро встал за пульт управления. Его пальцы забегали по клавиатуре, монитор перед ним засветился яркой заставкой. Стефан открыл шкаф, вытащил оттуда стопку дисков и, склонившись, принялся укладывать их в прозрачный бокс, соединяя проводами.

– "Аверон" вовремя улетает, – прокомментировал Алессандро, отключив бокс в сферографе. – Память почти заполнена. Давай болванки сюда!

Стефан быстро подкатил бокс с дисками и вставил его в свободную ячейку.Дождавшись, когда сферограф распознает его, Алессандро вытянул из аппарата другой, приготовленный для отправки, и осторожно положил на тележку.

– Аккуратнее, пожалуйста, – на всякий случай предупредил Робб. – Сегодня ты, Стефан, повезёшь диски на шаттл. Транспорт уже ждёт.

Процедура отправки отчёта всегда отличалась особой скрупулезностью. Боксы помещались в спецконтейнеры, опечатывались, доставлялись на транспорты в последнюю очередь, при этом шкипер должен присутствовать при закрытии трюма. Эта строгая процедура соблюдения конфиденциальности данных порой выводила Робба из себя, однако он знал, что она необходима, чтобы уберечь информацию от неправомерного просмотра, копирования или, что страшнее, уничтожения.

Евсевичев уже заказал транспортёр, и Робб был уверен, что груз будет доставлен вовремя. В первый раз, когда Маккинтош только-только заступил на этот пост, они на пятнадцать минут задержались с погрузкой, и шаттл едва не улетел без отчёта. Теперь же всё отточено до мелочей, и Робб был спокоен. Развалившись в кресле, он наблюдал, как Стефан облачался в скафандр, а Алессандро запечатывал контейнер с боксом внутри. Спокойствие растаяло, когда на рабочий телефон позвонил сам Райский.

– Маккинтош! – рявкнул он из трубки. – Готово? Груз должен быть на шаттле через полчаса! Мне всё равно, как ты это сделаешь.

Робб нервно заёрзал в кресле. Райский ни разу не кричал на него, даже тогда, в тот самый первый раз. Видимо, сверху старика хорошенько припёрли, если он начал повышать голос на подчинённых.

– Мы уже готовы выезжать, Владимир Васильевич, – стараясь не выдавать своего волнения, отвечал Робб. – Контейнер опечатан, транспортёр стоит у входа. Всё будет вовремя.

– Трюм уже заполнен, теперь дело за тобой, Маккинтош. Через полчаса команда шаттла начнет предстартовую проверку. К этому моменту твой человек должен уже возвращаться на рабочее место.

– Всё будет выполнено в лучшем виде, Владимир Васильевич.

– Не подводи меня перед начальством, – ответил Райский и положил трубку.

Робб вздохнул.

– Так, шевелитесь оба! Стефан тебя это особенно касается! Мне самому тебе шлем пристегнуть? – прикрикнул он.

Стефан на миг опешил, затем, видимо, сообразил, о чем говорит шеф и торопливо надел обзорный шлем, щёлкнул зажимом.

– Я готов, сер! – глухо ответил он, выдохнув в стекло.

– Груз должен быть на шаттле через двадцать минут, – скомандовал Робб.

– Но… туда же ехать три километра… – запротестовал было Стефан.

– Тем более, тебе пора выдвигаться.

Выкатив боксы с дисками в коридор, Стефан покинул кабинет. Дверь за его спиной тихо задвинулась.

– Идём, посмотрим за ним, – предложил Робб Алессандро, и они вышли вслед за Стефаном. Когда они вошли в переход и приблизились к иллюминаторам, его транспортёр уже вырулил на бетонку, ведущую к стартовой площадке, и теперь мчался, поднимая клубы красной пыли.

– Сколько до старта шаттла на самом деле? – робко поинтересовался Алессандро.

– Райский сказал через полчаса. Может раньше, – ответил Робб, сложив руки на груди. – В любом случае груз должен прибыть до предстартовой проверки.

Алесандро рассмеялся. Шутка командира пришлась ему по душе.

Шаттлы типа "Аверон" были последними следами "ядерной эпохи", когда человек ещё ютился в пределах Большого кольца астероидов, а единственными колониями были Луна и Марс. После изобретения термоядерных двигателей, эти корабли смогли совершать перелёты на большие расстояния, нежели раньше. С трапов этих шаттлов человек впервые ступил на планеты других звёздных систем. Серия модернизаций продлила срок службы кораблей, дополнительное бронирование усилило противоастероидную защиту, однако сама идея, сама конструкция шаттла постепенно изживали себя, устаревали. "Аверон" и его собратья не имели килевых двигателей, поэтому могли взлетать и садиться только со специально оборудованных взлётных площадок. Тогдашним пилотам-первооткрывателям, искателям новых планет приходилось искать равнины с твёрдой каменистой почвой. Современные корабли же могли сесть на любую местность благодаря наличию килевых двигателей и смещённому центру тяжести. Теперь шаттл "Аверон" был одним из тех немногих, что бороздили просторы космоса, которые правительство не смогло отправить на слом, так как замены этим труженикам найдено не было. Мощные инадёжные, как ломовые лошади, они верно несли службу на границах Федерации.

К удивлению Робба, Стефан справился с задачей ещёраньше, и белая точка транспортёра, мчащегося по бетонке назад, показалась на горизонте через двадцать минут. Это означало, что Стефан добрался до шаттла и опечатал его трюм за каких-то пятнадцать. Можно сказать, рекорд поставил. Робб поднес к губам микрофон рации:

– Что-то ты быстро!

– Старина Василий Петрович остался на базе! – прокричал из динамика Стефан. – Я веду транспортёр один.

Робб рассмеялся. Вот механик, небось, ругается, глядя, как Стефан гробит рессоры его транспортёра. Даже невооруженным взглядом было видно, как машина прыгает на кочках разбитой бетонки.

– Тебе некуда торопиться, – усмехнулся Робб. – Груз доставлен, можешь расслабиться. Молодец, Стефан!

– Эге-гей, я другого мнения, начальник! Я хочу посмотретьиз базы, как стартанёт "Аверон"!

Робб прекрасно понял парня. Старт шаттла был воистину незабываемым зрелищем. Из кабины транспортёра всей картины не увидеть. А вне кабины лицезреть её может быть небезопасно.

Видимо, Райский тоже заметил несущийся во весь опор транспортёр.

– Молодец, Маккинтош! Кто едет? Ты или один из твоих орлов? – внезапно захрипела рация его голосом.

– Один из моих орлов, полковник, – ответил Робб.

– Орёл еще тот! – одобрил Райский. – Давай, после старта зайдите ко мне, обсудим вашу дальнейшую судьбу.

Робб мысленно возликовал. Что бы ни имел в виду подполковник, будущий разговор с ним не нёс в себе ничего плохого. Однако учитывая то, что Райский пригласил его вместе со своими подчинёнными, предметом беседы будет вовсе не то, чего так страстно желал Робб. Покинуть эту базу ему удастся не скоро.

Стефан успел вовремя. Едва он присоединился к коллегам, как белая вспышка под соплами маршевых двигателей шаттла известила о начале предстартовой подготовки. Через минуту мощная взрывная волна снесла всю пыль со стартовой площадки, на миг скрыв корабль, но затем "Аверон" показался вновь, взмывая всё выше, словно стоящий на огромном шаре из пламени и газа. Оставив в атмосфере после себя тёмный дымный след, шаттл исчез в тёмном небе, более не отличимый от миллионов мерцающих звёзд.

– Мощно, – заключил Стефан.

– Да, он весит под пятьсот тонн, – ответил ему Алессандро. – Тут такая тяга нужна… десяток ядерных бомб…

– Причешитесь, мы идем к Райскому, – прервал Робб.

– Зачем? – Стефан удивленно приподнял бровь. Для него, видимо, известие это не было приятным.

– Доложить об успехах, – Робб развернулся и направился к выходу из перехода.

Но Райский опередил его.

– Робб! Ступай быстрее к сферографу! Пропала связь с "Авероном"! – послышался его голос из динамика рации.

Робб остановился перед дверью. Странно, что бы это могло быть? То, что связь пропала, – это, конечно, не проблема. Может, антенна сгорела, может, пилоты случайно сбили частоту… В любом случае, в потере связи нет ничего страшного, подобные ситуации разрешаются очень легко.

– Мы всё сделаем, Сергей Леонидович… – спокойно сказал Робб. – Думаю, на этот вопрос легко ответить.

– Отвечайте, Маккинтош, – хмыкнул Райский и отключился.

Робб помахал парням рукой, и все направились обратно в рабочий кабинет.

– Сканируем орбитальный космос на пятнадцать тысяч! Развалюха "Аверон" подкинул нам задачу! – командовал Робб, усевшись в кресло. – Алессандро, запускай машину!

Ромеро встал за консоль управления. Быстро бегая пальцами по клавиатуре, он оживил сферограф. На мониторе появилась широкая полоса загрузки. Широкая чаша сферографа загорелась ярким светом, и в воздухе возникла круглая голограмма.

– Ввожу данные… – бормотал Алессандро. – Диагностика системы прошла успешно. Все антенны функционируют нормально. Высота сканирования – пятнадцать тысяч метров…

Голограмма отразила красный шар Танатоса с отметками:несколько жёлтых точек – это антенны системы сферографа; маленькая белая клякса – база войсковой части В-715; зелёным отмечены транспортеры, двигающиеся по поверхности.

– Что у нас там? – Робб ёрзал в кресле, с нетерпением ожидая результатов сканирования.

– Параметры сканирования ввёл, начинаю… – Указательный палец Алессандро завис над красной кнопкой. – Три… два…

– Один! Давай, Саш! – махнул рукой Робб.

Алессандро щёлкнул кнопкой.

Голограмма планеты стала уменьшаться в размерах, отражая собираемые сферографом данные. В это время антенны посылали в небо импульс за импульсом, фиксируя образы, отражённые объектами в космосе. Робб подался вперед, глаза его расширились от удивления. Стефан и Алессандро, застыв, раскрыли рты. Действительно, изображение на голограмме было самым необычным из всех, что им когда-либо приходилось видеть. Настолько необычным, что вообще не поддавалось объяснению, не могло быть правдой.

В тринадцати тысячах метров от поверхности Танатоса застыло скопление неизвестных шарообразных объектов, похожее на огромную виноградную гроздь. "Аверон" не распознавался сферографом. Ни в десяти, ни в тринадцати тысячах шаттл не был отмечен, словно не стартовал вовсе.

– Надо доложить начальству? – не то спросил, не то предложил Стефан.

– Сделай скриншот, отправь в командирскую башню, – приказал Робб. – Пусть разберутся, кто это.

– Это наши? – спросил Стефан.

– Наши, кто ж ещё! – крикнул Алессандро, встав с кресла. – Может, какие-нибудь суперсекретные научные разработки! Наши готовились-готовились… и сделали новый флот, чтоб выйти в соседнюю галактику.

Алессандро дал команду, и скриншот голограммы улетел в диспетчерскую башню по внутренней сети. Райский уж точно знает, что за шары на ней изображены. Райский разберётся…

– Маккинтош, это что ещё за хрень? – послышался его голос из динамика рации.

Робб удивлённо приподнял брови. Сюрприз за сюрпризом.

– Вы не знаете, что это такое? – медленно проговорил он.

– Наш флот не имеет таких кораблей! – сказал подполковник. – Даже если б были, никто из руководства не был предупреждён о подобных манёврах. Здесь свыше пятидесяти вымпелов, откуда у наших возможности строить сразу так много кораблей?

Краем глаза Робб поглядывал на голограмму, мерцающую над чашей сферографа.

– Мы не нашли следов "Аверона", – доложил он.

– И что это могло бы значить по-твоему, сержант?

– Если б шаттл был бы сбит, то мы могли бы заметить хотя бы обломки. А тут… на голограмме всё чисто. Могу предположить, что "Аверон" уже далеко отсюда.

– Мне не нужны предположения! – Райский заметно нервничал. – Ладно, будем ждать.

Что-то в мерцающей голограмме привлекло внимание Робба.

– Есть новости, Сергей Леонидович! – крикнул он в рацию. – Один объект отделились от флота! Направляется к планете. Квадрат D7-1! Предположительно может сесть именно там!

– Да, наши радары тоже заметили его, – ответил Райский. – Я принимаю меры.

Подполковник отключился. Тотчас под потолком кабинета замигала жёлтая лампочка, а в коридоре раздался вой сирены. Жёлтый сигнал. Значит, ничего страшного пока не произошло, но на всякий случай будем к этому готовиться.

– Валим, ребята! – прошептал Маккинтош. – Начальник уже ждёт нас в оружейном отсеке!

Велиты уже облачались в доспехи, когда появился Робб в сопровождении своей свиты. Райский с винтовкой наперевес ходил взад-вперёд по балкону отсека, следя за приготовлениями своих солдат. Люди торопились. Разложив на столах обмундирование, велиты застёгивали доспехи, осматривали оружие, проверяли магазины винтовок и наполнители фазеров. Именные шкафы распахнуты настежь, закрывать нет времени. В воздухе стоял гул десятков голосов, люди, видимо, так и не поняли, из-за чего была объявлена тревога. Робб прислушался. Да, говорят об учениях.

Райский замер, заметив Робба. Видимо, его-то тут не хватало. Пока Робб и его подчинённые собирались, он неотрывно наблюдал за ним.

– В три шеренги становись! – звучно крикнул подполковник, когда, по его мнению, все были готовы. – Смирно! Равнясь! Вольно!

Вытянувшиеся в струну велиты как-то все сразу обмякли, расслабившись. Но Райский вовсе не был намерен снимать напряжение.

– Если вы все решили, что я вас просто так тут собрал, то вы ошибаетесь! – заявил он. – Это не учения! Это реальная боевая обстановка! Десять минут назад сержант Маккинтош передал мне показания сферографа – скриншот голограммы, на котором изображены свыше пятидесяти неизвестных шарообразных объектов. Один из них сел на поверхность планеты в квадрате D7-1 в десяти километрах отсюда. Мы не знаем, что это за объект, какова его природа, принадлежность и цель прибытия. Мы не знаем, как реагировать на подобный вызов. Однако я считаю необходимым предпринять все меры, чтобы обеспечить безопасность базы, людей, находящейся на ней, оборудования, им вверенного. Также мы должны выяснить, что за гости к нам пожаловали, каковы их намерения. Я сформировал список членов разведгруппы, которая выдвинется к позициям потенциального врага. Итак, зачитываю: Луций Агрон, Сергей Филин, Робб Маккинтош, Ли Орни, Иван Пелёвин, Тор Лоусон и Ивар Ганник. Группа выступает немедленно. Остальным занять позиции для обороны. Офицеры – ко мне!

Робб прикинул: из всех перечисленных Райским офицерами были только он и Агрон, причем Луций был старше его по званию. Капитан Агрон. Значит, ему и руководить. Ощутив неприятный холодок от перспективы оказаться под командованием этого хамоватого детины, Робб поплёлся на балкон к подполковнику Райскому.

– Ты, ты и ты – займёте позиции в бункерах и окопах по периметру, – приказывал Сергей Леонидович другим офицерам вокруг него. – Ты со своими солдатами присоединитесь к орудийным расчётам. Распредели людей. Робб, Агрон, на пару слов!

Райский отвёл их в сторону, словно не хотел, чтобы кто-то слышал их разговора.

– Так, вы, ребята, в деле хороши, я знаю. Пришли, посмотрели, кто прилетел, сфотографировали и… живо смывайтесь оттуда! – тихо сказал он.

– А если это наши? – спросил Агрон, наклонившись.

– Наши, не наши… Без разницы. Поедете на транспортёре полпути, потом пешком. Запомните, ближе, чем на четыре километра к месту высадки не приближаться! И все время следите за горизонтом, у вас есть бинокли и дальномер.

– Не слишком ли мы осторожничаем? – Агрон улыбнулся уголками губ. – Кто же это ещё может быть, кроме наших?

Робб сложил руки на груди. Этому чурбану прекрасно известно, что во всей известной галактике только у людей есть космические корабли.

– Довожу до сведения то, что известно каждому велиту на этой станции… – прошипел Райский, глядя в глаза Агрону. – В нашей стране – раскол и вражда. Эти корабли – человеческие, несомненно. Но с какими целями они прибыли – неизвестно. Кто знает, кто на его борту? Лоялисты Корхаста или поганые отступники Рогозина? Будем надеяться, что они не перехватили отчёт, который мы отправили в Министерство. Хотя это и маловероятно, если судить по сообщениям Робба. Задача ясна, велит?

Агрон попятился. Теперь, похоже, он понял.

– Мне всё ясно, Сергей Леонидович! Все будет сделано в лучшем виде!

– А теперь ступайте вон и без новостей и снимков не возвращайтесь! – Райский махнул рукой и отвернулся, явно не желая продолжать разговор.

Агрон вздохнул и спустился к разведгруппе, члены которой уже ждали его у выхода. Робб хотел идти следом, но подполковник внезапно остановил его.

– Маккинтош, ты мне скажи… – Райский взял его под руку, – у тебя еще остались знакомые в Генштабе?

– Есть пара-тройка чинов, – пожал плечами Робб. – А вам зачем?

– Если к нам прибыли люди Рогозина… если они все в обзорных шлемах… словом, попытайся узнать кого-нибудь.

Робб, конечно, был уверен в том, что у "отступников Рогозина" нет своих кораблей, ведь они – чисто политическое явление. Роббсчитал, что в их руках не сосредоточена реальная сила, способная подчинить Генштаб. Вся реальная власть должна быть у Консулата и лоялистов и, соответственно, корабли флота.

– Надеюсь, что ваши опасения напрасны, – Робб поклонился и, надев шлем скафандра, побежал к разведгруппе.

Транспортёр ждал их в ангаре. Распоряжением Агрона его водителем был назначен Ивар Ганник. Восемнадцатилетний юноша, худощавый, робкий, неуверенный.Он не имел достаточного опыта управления такими машинами, однако, по мнению Агрона, очень хорошо исполнял приказы. Именно такие люди за рулем транспортёра ему и нужны.

Робб уселся на заднее сиденье, щёлкнул ремнем безопасности. Подальше от этого необразованного верзилы. Робб знал, что Агрон постарается навести в группе свои порядки, точно так же, как он сделал в своей казарме, гдекаждый велитработал на него: один стирал носки и нижнее бельё, второй – занимался уборкой, третий – чисткой обмундирования хозяина, четвертый – следил за его постелью. Словом, разделение труда. Любые попытки воспротивиться установленному порядку карались со всей жестокостью военного времени. Райский внимания не обращал на диктатуру Агрона, что, по мнению Робба, создавало почву для будущих прецедентов. Робб был недоволен, но открыто вмешиваться не считал нужным, лишь намекал иногда клирику, что было бы неплохо присмотреть за Агроном, а если нужно – вправить ему мозги в лучших традициях Конгрегации. Но Гибискиус либо не обращал внимания на слова сержанта, либо вовсе не понимал, что могли значить однажды произнесённые слова: "Тут один офицер возомнил себя Господом Богом".

Словом, в одной группе оказались два человека, друг друга не переносивших и имеющих друг к другу определённые претензии.

– Ганник, жми в пол, чтоб колёса сверкали! – приказал Агрон, когда все были на своих местах, и входная дверь закрыта. Транспортёр резко тронулся, Ганник в точности исполнил повеление.

Робб открыл иллюминатор и зажмурился от яркого света. Ворота ангара были уже позади, начавшаяся тряска возвестила, что машина уже покинула платформу базы. Через десять минут транспортер вырулил на бетонку. Робб засёк время до того момента, как Ганник достигнет стартовой площадки. Когда платформа с раскрытыми фермами пронеслась мимо, Робб остановил секундомер. Пятнадцать минут. Стефан за это время уже успел опечатать трюм.

– Так-так! Кто там окна пооткрывал? – обернувшись, Агрон привстал со своего кресла. – Хотите, чтоб всех чужие снайперы сняли?

Робб нехотя повиновался. Он и ещё двое велитов закрыли иллюминаторы. Внутри салона стало темно, лишь свет проникал через лобовое стекло, вырисовывая силуэты сидящих спереди.

Робб поёрзал в кресле, усаживаясь поудобнее, сжал коленями штурмовую винтовку и закрыл глаза. Мысли его перенеслись далеко отсюда, в далёкое беспечное прошлое. Робб вспомнил свою родную планету, детство, вспомнил родителей, которых давно не видел. Молодой и амбициозный Робб Маккинтош рано ушёл из дома в поисках лучшей жизни. Что бы оказаться на самом её отшибе, в компании людей, не заслуживающих его доверия. Отец, скорее всего, уже постарел, морщины изъели его мужественное лицо. Ему должно быть уже шестьдесят пять. Мама… лучшая женщина в его жизни. Только она понимала, к чему стремится её сын, какие надежды таит его душа… Но все равно не хотела отпускать его. Затем, словно лента синематографа, пронеслись воспоминания ученической жизни Робба, его годы в военной академии. Двадцатилетний заводила, душа любой кампании, генератор идей. Что только не придумывал он, чего не перепробовал со своими товарищами. Преподаватели уважали его за пытливый ум, но всеми силами стремились подавить его "излишнюю изобретательность", считая это проявлением недисциплинированности в будущем. Однако Робб не хотел быть дисциплинированным, он хотел управлять… Однажды его заметили. После выпуска из училища, когда юный Маккинтош узнал, что его определили вовсе не в ту часть, куда он хотел, он написал жалобу в Генеральный штаб (согласно царившим на флоте порядкам, это было верхом наглости). Робба уже тогда бы сослали на Танатос, если бы не вмешательство адмирала сира Серрвуса и капитана Ворова, командира крейсера "Бонавентура". Смелый рядовой Маккинтош был назначен капитанским ординарцем и служил у Ворова в течение пяти лет. А потом, получив положительные рекомендации, был переведён в Генеральный штаб под начало адмирала Горина. Это было начало конца его карьеры. Всего один неверный шаг, одна женщина…

– Все на выход, дамочки! Транспорт дальше не идёт! – резкий голос Агрона вернул Робба в настоящее. – Ганник, вылезай!

Разведчики вышли из транспортера, выстроились в одну шеренгу. Агрон вышел вперёд, внимательно осмотрел их.

– Идём гуськом, чтобы меньше выделяться на местности, – заявил он. – Маккинтош, ты последний в строю.

Равнина вокруг казалась бесконечной. Робб ни разу не заходил так далеко здесь, на этой планете. Камни и песок под ногами. Звёздное небо над головой. В это момент ощущаешь себя частью вселенной, песчинкой на бескрайней равнине, каплей в океане. Совсем маленький в огромном пространстве. Шли молча. Робб слышал только шорох шагов, глухо отдававшийся в шлеме. Он оглядывался несколько раз. Транспортёр, который разведчики оставили на полпути к цели, теперь совсем исчез на линии горизонта. Да, здесь несложно было бы потеряться, ведьздесь совсем нет ориентиров. Похоже, только Агрон со своим PDA знал дорогу. Он упрямо шёл вперед, уткнувшись в планшет, остальные, словно ягнята, плелись за своим начальником.

То, что час назад казалось дымкой на горизонте, оказалось небольшой грядой холмов. Ранее со сферографа она не просматривалась, поэтому увиденное было для Робба в новинку. Но, видимо, не для Агрона. Осмотревшись, он быстро взбежал вверх по песчаной дюне, оглянулся, махнул рукой. Робб последовал за ним, увлекая за собой всю группу. Ему не терпелось увидеть, что же там дальше. А Агрон, тем временем, уже исчез за большим валуном.

– Всем лежать! Тихо…

Едва Робб взобрался на вершину, как сильная рука командира резко дёрнула, заставила его пригнуться.

– Это еще что за…

Нечто былов долине впереди. Сразу было понятно – это корабль. Вытянутый, длинный, словно игла. Свет яркими бликами отливал от его зеркальных обводов.

– Почему вокруг него никого нет? – Робб достал из сумки бинокль.

– А чёрт их знает… может, пока не вышли…

Позади них перевалились через край обрыва Ваня Пелёвин и Лоусон. Снизу донеслось пыхтение взбирающихся разведчиков.

– Кыш! Все назад! Не привлекайте внимания! – скомандовал Агрон, пихнув Лоусона ногой. – Всем ждать нас снизу!

Пелёвин и Лоусон нехотя повиновались и попятились. Группа людей на верхушке гряды могла быть заметна.

Агрон и Робб остались ждать. Маккинтош внимательно всматривался вдаль, прильнув к окулярам бинокля. Корабль-игла одиноко стоял пятистах метрах от них, вокруг – ни души. Это могло бы показаться странным, но не для Агрона. Прошла уже четверть часа, но из корабля, вопреки его ожиданиям, никто не появлялся. Робб было предположил, что, возможно, люди уже покинули это судно и теперь бродят где-то по окрестностям, однако Агрон грубо прервал его. Это он тут главный, и ему виднее, что им надлежит делать – уходить обратно к транспортёру или ждать появления пришельцев. Если бы враг подкрался с тыла, уверил он, ребята, которые ждут их внизу, давно сообщили бы им об этом. Кстати, было бы неплохо проведать их…

– Ганник, как слышишь? Приём!

Агрон по привычке поднёс руку к наушнику шлема, прислушался. Ответом ему было молчание, словно Ганник не слышал вопроса.

– Что он? – насторожился Робб.

– Я проверю. Будь здесь, – Агрон развернулся и пополз к краю обрыва. Робб усмехнулся про себя. Упрямец, ему лишь бы покомандовать.

– Вот дерьмо! – внезапно выругался Агрон. – Мак! Беги! Спа…

Что-то схватило его за плечо и потащило вниз по склону. Агрон закричал, дёрнулся, но нечто оказалось сильнее его. Робб среагировал мгновенно. Резко сдёрнул с плеча винтовку и, не заботясь более о скрытности, вскочил на ноги. Кто бы это ни был… он пристрелит его, превратит в решето, разнесёт на куски…

Прильнув к коллиматору, Робб осторожно вышел из-за камня, направившись по следам. В нескольких метрах вниз по склону Робб увидел штурмовую винтовку Агрона, ещё дальше в песке лежал бинокль, затем… Не колеблясь, Роббнажал на спуск. Тварь отпрянула от тела Агрона, сверкающая трасса разбила её доспехи. Раскинув лапы, пришелец упал на спину и застыл, дёрнувшись несколько раз.

Робб медленно подошёл, внимательно осмотрел его. Доспехи чёрные, с причудливыми узорами. В шлеме, видимо, противогаз, иначе, как этот человек смог выжить без скафандра? Ну да, всё верно, это человек, кто же ещё? Руки, ноги, голова на месте. Но это враг, это точно. Наверное, он мёртв. Робб перевел взгляд на Агрона. Он лежал ничком на песке,гримаса ужаса исказила его лицо. Рядом лежал смятый шлем.

Внезапно Робб взлетел и был отброшен на несколько метров вниз по склону. Удар был такой силы, что он был дезориентирован. Попытался подняться, снова упал, потеряв равновесие, уткнулся во что-то твердое.

Скафандр.

Робб не сразу узнал лицо Филина. Окинув взглядом по сторонам, он увидел тела остальных ребят.

Робб понял, что остался наедине с одним или двумя врагами.

Едва он поднял винтовку, как противник напал на него. Огромный, длиннорукий, в чёрных доспехах пришелец бежал на него, вытаскивая из ножен длинный кривой меч. Берсерк? Робб успел сделать только один выстрел. Удар стального кулака в солнечное сплетение пробил щитки скафандра и отбросил его.

Робб пришел в себя не сразу. Противник медленно подошёл к нему и остановился, разглядывая. Почему он не убивает его, как сделал с Агроном и остальными? Эта мысль молнией сверкнула в голове Робба, зажигая слабый огонёк надежды на спасение.

– Квирт-таки ирк каммун торро, – произнес пришелец глухим голосом.

– Оттори тер макра квирт, – ответил ему другой голос где-то позади Робба.

– Опри такра-мун.

Пришелец вложил меч в ножны и, отбросив винтовку ногой, поставил Робба на ноги.

– Ты квирт, – сказал ему он. – Скорлупа для нашей мысли. Сегодня ты нам пригодишься. Очень важное дело.

Из шлема пришельца появился костистый хвост с мерцающим жалом на конце. Хвост засветился алым цветом в суставах, поднявшись над головой Робба, и… ударил.

Жало впилось в шею где-то под самым затылком.Боль была недолгой.

А затем сознание Робба будто провалилось в пропасть небытия.

ГЛАВА ВТОРАЯ Враг у ворот

Решение всё же было принято. Несмотря на отсутствие более трети сенаторов, Рогозин потребовал проведения голосования. Большинство поддержало его предложение, и Пакт Войны был утверждён. Теперь перед Рогозиным стояла задача изыскать средства для финансирования предстоящей военной кампании, для чего требовалось договориться о сотрудничестве с Министерством финансов и Министерством внутренних дел. Учитывая факт того, что всех чиновников по их убеждениям и преданности Консулату следует отнести к лоялистам, переговоры могли затянуться. Однако в рукаве у Рогозина всё же был козырь – корабль ферров, находящийся на приколе у Независимой лаборатории межпланетных исследований.

Предложение дать аборигенам равные права стало камнем преткновения между либералами и лоялистами по всей Федерации и породило бурю комментариев в социальных сетях, многочисленные демонстрации и столкновения на планетах, выступления политиков, духовных лидеров. Корхаст, не смирившись с поражением,выступал на митингах, с экранов телевизоров, ругал принятый Сенатом Пакт Войны всеми цензурными словами, порой срываясь на оскорбления в адрес Рогозина. Видимо, он всё ещё надеялся, что это завоевание демократии будет аннулировано народом. На несколько днейвоцарился хаос.

Однако Рогозин тут же сориентировался и провёл срочные переговоры с консулами, во время которых заверил, что принятое Сенатом решение ни в коем случае не должно повлиять на внутреннюю политику, ведь, приобретая права, аборигены автоматически становятся носителями обязанностей граждан Федерации. Теперь они должны в равной степени с людьми уплачивать налоги и защищать интересы Федерации. А расходная часть бюджета должна существенно сократиться вследствие отсутствия необходимости содержания резерваций на планетах. Высвободившиеся средства можно было направить на развитие социальной сферы.

Другой важный вопрос – получение одобрения Конгрегации Лордов Духовных. Все войны благословлялись верховными клириками, и эта не была исключением. Несмотря на официальное подтверждение существования других звёздных систем и галактик, на развенчание мифа о том, что пределы Вселенной ограничивались земной атмосферой или орбитой Плутона, и воцарения науки как основополагающего начала,в обществе по-прежнему сохранялось абсолютное большинство верующих людей. После того, как первые звездолёты покинули пределы Солнечной системы и обнаружили углеродные планеты, заселенные разумными формами жизни, Папа Римский объявил их аборигенов "детьми дьявола", подлежащих истреблению. Будучи главным идеологом директивы "Счастье индивида – в пространстве", он благословил её принятие Сенатом, а затем вынес на голосование Конгрегации вопрос о её одобрении. Теперь же после принятия Пакта Войны "дети дьявола" стали равными людям. Этот факт не мог не отразиться на отношении Конгрегации к "сенатору-выскочке" Рогозину и могло стать препятствием к одобрению планирующейся кампании на дальних просторах Галактики. Однако Рогозин не падал духом и готовил стратегию для переговоров. Лететь на Землю было необязательно. Несмотря на то, что Конгрегация издревле обитала на родине человечества, Сенат десять лет назад объявил Землю федеральным заповедником, и верховные клирики со всем штатом переселились на Криллон. Радиосигнал с Капри долетал туда практически без задержек, так что Рогозин мог присутствовать на заседании Конгрегации, не выходя из своего кабинета.

Сейчас планер Рогозина нёсся, разрезая дождь, над Белой бухтой. Вода заливала ветровое стекло, видимость практически нулевая, так что сенатор ориентировался только по приборам. Включив автопилот, он читал утреннюю газету, изредка поглядывая на экран радара перед собой. Сегодня большой день. На Капри прилетел-таки доктор Нестор Савинков с результатами обследования корабля ферров. Ирмовир Петерс уже перехватил его в космопорте и проводил учёного на конспиративную квартиру на окраине Порт-Артура. Туда-то и мчался сквозь дождь Рогозин, выбрав самую короткую дорогу – над пенящимися волнами Белой бухты.

Жнец встречаться с Савинковым не захотел. Он отправился в целях набора рекрутов в Академию флота, где были расквартированы бойцы Гвардии берсерков. Там он намеревался объявить волю Сената, найти сторонников и записать первых добровольцев.

Рогозин мягко посадил планер на крыше многоэтажки в одном из спальных районов на юге Порт-Артура. Здесь квартиры зажиточных горожан, поэтому здесь нельзя удивить личным планером. Да и удивлять некого – в такую погоду на улице не было ни души.

Петерс открыл дверь квартиры и проводил Рогозина в гостиную. Доктор Савинков сидел на широком диване, вытянув ноги на журнальный столик, и смотрел телевизор.

– Добрый день, Нестор Петрович! – Рогозин расплылся в улыбке. – Как ваши дела? Как добрались? Как вам гравитация Капри?

Савинков щёлкнул кнопкой пульта, и экран телевизора погас.

– День добрый, Виктор Алексеевич, – поздоровался доктор. – Да всё потихоньку. Штормит тут у вас. А у нас на станции таких изменений в погоде не предвидится.

– В вашей Лаборатории погода под контролем автоматики, – махнул рукой Рогозин. – На Капри такое дело не пройдёт. Попытаешься подчинить природу, натворишь чего-нибудь…

Нестор Петрович рассмеялся.

– Вы правы, сенатор, – сказал он. – Пусть всё идёт своим чередом.Я бесконечно рад, что вы приютили меня у себя на квартире, мне совсем негде жить в Порт-Артуре. Гостиницу снимать дороговато, у рядового исследователя, к сожалению, не столь высокие доходы.

Рогозин махнул рукой.

– Ерунда, Нестор Петрович! Мне это ничего не стоит. Расскажите лучше, как продвигаются исследования трофейного корабля?

– Пока только Вселенная преподносит нам сюрпризы, – Савинков, потянулся за портфелем.

– Что за сюрпризы? – поинтересовался Рогозин, присаживаясь рядом.

– Дело в том, что обстановка гораздо серьёзнее, чем мы предполагали ранее. Позвольте, я представлю вам неопровержимые доказательства, – Нестор Петрович разложил на журнальном столе бумаги. – Это заключения Лаборатории относительно исследований дальнего космоса. Первое – ксерокопия заключения Лаборатории, вынесенного девяносто семь лет назад в ходе исследования дальнего космоса ультразвуковым сигналом. Я нашел её в архиве. Второе – заключение, составленное неделю назад. Как видите, объектом исследования оказался тот же район Галактики, но данные рознятся.

– То есть? – не понял Рогозин. – Какие данные?

– Карта звёздного неба, – пояснил доктор. – Отсюда, с Капри это кажется незаметным, однако при пристальном взгляде из телескопа эти изменения можно увидеть. А произошло вот что: около миллиона лет назад Млечный Путь поглотил одну из карликовых галактик. Есть вероятность, пусть даже призрачная, что так называемые ферры прибыли к нам вследствие этого события. Я хочу сказать, что их раса изначально обитала именно на этой карликовой галактике.

– Откуда такие предположения? – усомнился Рогозин. – Может, они изначально произошли в нашем Млечном Пути или… прибыли, скажем… из Туманности Андромеды.

– Во-первых, маловероятно, что Млечный Путь- их родина. Если бы так оно и было, нас, людей как вида, расы уже не существовало бы. Нас уничтожили бы в самом зародыше, скажем, в Античные времена. Предположение о внегалактическом происхождении ферров также подтверждает строение их тела. Мы внимательно изучали тела аборигенов с покоренных планет, у нас есть широкие познания анатомии человека и аборигенов различных рас. Но то, с чем пришлось столкнуться нашим патологоанатомам – вообще ни в какие ворота не лезет. Мы даже не можем определить, какой орган для чего нужен.

Рогозин расхохотался. Горе-учёные.

– Вы смеетесь, потому что не видели тело Четырехногого в разрезе, – нахмурился Нестор Петрович. – Ничего похожего в нашем мире не существует. Во-вторых, все галактики постоянно движутся. И хоть Туманность Андромеды неизменно приближается к нашему Млечному Пути, до неё по-прежнему далеко. Акорабли ферров преодолевают огромные расстояния прыжками в ноль-пространство. Именно так, как мы, люди, всегда мечтали. Однако даже так феррам потребуется в среднем два столетия для того, чтобы добраться от одной галактики до другой. Мощность двигателей исследуемого нами корабля не позволяет совершать прыжки такой дальности.

– Почему? – нетерпеливо спросил Рогозин.

– На корабле ферров двадцать четыре маршевых двигателя, которые расположены по всей его обшивке. Корабль может лететь в любом направлении, для этого ему не нужно разворачиваться. Нет ни кормы, ни носа, ни бортов. Нет киля и трюма. Это удобно, однако ферры жертвуют мощностью. Совокупная мощность всех двигателей, расположенных в одной плоскости, превысит все наши предположения.Но это не было бы так важно, если бы мы не знали принцип их работы.Исследования в области телепортации уже проводились нашими учёными. Кое-какие разработки уже есть в хранилищах Лаборатории. Также нам удалось разобрать один из двигателей. Кажется, мы поняли, как он работает.

Рогозин зааплодировал. Именно этого он и ждал. Именно это открытие станет ключом к победе в предстоящей войне. К его победе.

– Вы могли бы построить один или… два корабля, оснащённых такими двигателями? – глаза Рогозина горели.

– Не проще ли было бы оснастить двигателями такого типа весь флот? – улыбнулся Савинков.

– Нет, мы не успеем. На переоснащение потребуется много времени и средств. Ни тем, ни другим мы сейчас не располагаем, – покачал головой Рогозин. – Я слышал, на верфях Криллона есть три недостроенных "болванки". Три строящихся фрегата Его Верховенства Консулата. Я думаю, властители не поскупятся и подарят нам хотя бы два.

Нестор Петрович улыбнулся. Да-да, всё верно, хитрый Рогозин и тут разрулит ситуацию. Однако слова Савинкова глубоко отпечатались в мыслях сенатора. Если ферры располагают такими двигателями, то что мешает им сейчас же напасть на Федерацию? Может ли это означать, что координаты планет им неизвестны, а тот единственный корабль, захваченный берсерками Жнеца, случайно оказался на границах Федерации? Или они что-то выжидают? Эти вопросы Рогозин не стал задавать учёному, ведь откуда ему знать это? Придёт время, и разгадка сама появится.

Рогозин решил, что пора закругляться. Хлопнув рукой по мягкому подлокотнику дивана, он заявил:

– Я рад, что мы с вами наконец-то увиделись, Нестор Петрович. Будьте, как дома, на этой планете и в этой квартире. Пока вы здесь, я хочу, чтобы вы пребывали в комфорте и ни в чем не нуждались.А в самое ближайшее время вы встретитесь с человеком, который поведёт эти два фрегата навстречу битвам и победам.

– Это будет капитан Жнец, не так ли? – учёный даже прищурился от удовольствия.

– Всему своё время, Нестор Петрович, – ответил ему Рогозин. – Хотя… может быть, это именно он.

Савинков, довольный своей догадливостью, рассмеялся.

Рогозин вышел из гостиной и, тихо притворив дверь, позвал Петерса.

– Следи за этим товарищем. Докладывай каждый час о его действиях и передвижениях.

– Поставить камеру в его спальне? – спросил Ирмовир.

– Не стоит. Это уже слишком. Да… и закажи ему лучших шлюх в городе, пусть порадуется, – сказав это, Рогозин поморщился. Вкусы затворников-учёных ему были хорошо известны.

Дождь на улице усилился и превратился в сплошной водопад. Видимость резко сократилась. Сенатор раскрыл зонт, выбравшись на крышу, и направился к своему планеру. Как он будет взлетать в такую погоду, одному Богу известно. Ладно бы он стартовал с широкой стоянки перед зданием Сената, здесь же узкий помост, с которого легко сорваться в пропасть между домами.С этими мрачными мыслями сенатор забрался в кокпит и закрыл дверь. Щёлкнув переключателями, Рогозин завёл электродвигатель. Винты, встроенные в широкие крылья, завертелись, разбрызгивая в стороны капли дождя. Пробежав пальцами по клавиатуре, Рогозин задал параметры полёта и, откинувшись в кресле, потянул джойстик на себя. Планер тихо заурчал и оторвался от стартовой площадки. Вроде бы всё в порядке. Рогозин мечтательно улыбнулся, наблюдая, как контуры домов медленно исчезали в пелене дождя. Он направил планер ещё выше и, казалось, остался один во всем мире. Странно, отметил про себя Рогозин, в такие моменты почему-то всегда вспоминается детство. Хочется сесть в кресло-качалку, укутать ноги пледом и взять в руки чашку кофе. Хочется расслабиться и подумать о вечном. Когда дождь стучит в окно, и сквозь открытую форточку втекает запах свежести.

Это очень хорошо, что такая погода. Городские радары бездействовали, и никто не мог в точности определить, где находится сенатор. За ним нельзя проследить, его планер нельзя сканировать. Его попросту не видно среди водяных струй. Планер Рогозина искал ориентиры не дальше сотни метров от него, его радар высвечивал на мониторе размытые контуры. Пролетев полкилометра, Рогозин спустился ниже и оказался прямо над пенящимися волнами Белой бухты. Теперь главное не потеряться. Бухта узкая, но если свернуть в сторону моря, можно никогда не найти суши. Внезапно радар поймал устойчивый сигнал, что немало успокоило Рогозина, который уже начал рыскать планером в поисках берега. Вскоре впереди стали вырисовываться белесые тени, и внезапно перед планером возникла башня маяка. Мыс Ветров. Рогозин резко крутанул штурвалом и направил планер на посадочную площадку. Хватит, отлетался. Ещё бы немного и улетел в море, а там участь ясна.

Планер мягко сел на каменный помост. Рогозин отключил все системы и, не раскрывая зонта, побежал к сторожке.

– Эй, хозяин! Есть кто? – сенатор забарабанил кулаками в запертую дверь. Щёлкнул замок, скрипнули ржавые петли, открывая тяжёлую деревянную дверь, и на пороге возник, словно призрак, старик-смотритель.

– Чего тебе надобно, добрый человек? Не та погода, чтобы летать на планерах или путешествовать! – проворчал он, осматривая Рогозина с ног до головы.

– Именно та погода, когда дела не требуют отлагательств, – кивнул Виктор Алексеевич. – Приветствую тебя, уважаемый! Я прошу лишь крова, чтобы согреться, и возможности попасть в город, если таковая имеется.

– Проходи, чего встал? – смотритель махнул рукой, приглашая путника. – Впускаешь сырость в дом и только.

Войдя в сторожку, Рогозин осмотрелся. Внутри было темно, лишь настольная лампа и экран монитора освещали дальний конец комнаты. Едва глаза сенатора привыкли к темноте, он смог различить детали убранства. Так рядом с входом стоял небольшой шкаф-купе, чуть дальше у стены – обеденный стол, окружённый лавками. Левый угол комнаты был отведен под кухню: здесь была размещена газовая горелка, маленькая микроволновка, над разделочным столом нависли хлебница и несколько полок, заставленных утварью. На полу была расстелена циновка. Видимо, всё поддерживалось в надлежащем порядке и чистоте, иначе бы старик не остановил путника у входа и не приказал разуться.

– Ну, откуда направляешься, добрый человек? Да в такую погоду, когда все нормальные люди сидят по домам и нос на улицу не кажут, – смотритель побрёл на "кухню" и принялся возиться около горелки.

– К твоему сведению, уважаемый, наличие дождей не останавливает нашу деловую жизнь. Чтобы жить и зарабатывать, мы не должны обращать внимания на природные явления. Природа не должна быть препятствием для человека, – с важным видом продекламировал сенатор. – Тебе вообще известно, кто я такой?

– А кто ты такой? – смотритель обернулся. – Почему я должен тебя знать?

Рогозин облегчённо вздохнул. Хоть с кем-то он может быть в полной мере откровенен и не бояться, что его местонахождение выдадут. Сейчас даже от рядового человека можно ожидать предательства, если он более чем наполовину лоялист.

– Я, как говорится, широко известен в узких кругах. Я подумал, что ты тоже к ним относишься, – пояснил он.

Смотритель отмахнулся.

– Не отношусь я к твоим узким кругам, – сказал он, доставая с полки тарелки. – Иди к столу, я сейчас есть собирался. В такую погоду только есть и спать.

– Давно таких дождей не было, – вздохнул Виктор Алексеевич. – Нас не смоет?

– Не смоет, строили надёжно. Смотри, как бы твой планер в море не унесло.

– Надеюсь, он будет на месте. Ты недоволен? Я тебя отвлекаю от чего-то?

– Нет, не отвлекаешь, – смотритель указал на микроволновку. -Я готовлю обед, так что ты вовремя. Присаживайся. Дождь успокоится, тогда дальше полетишь.

– Спасибо, за приглашение, – сказал сенатор, осматриваясь. – А тут интересно. Чем ты тут занимаешься? В чем состоит твоя работа?

– Я всего лишь сторож.

– А маяк? Вдруг что-нибудь выйдет из строя? – спросил Рогозин, осматриваясь.

– Ничего не выйдет. Чему тут ломаться? Вся аппаратура проста, как этот чайник. Я просто присматриваю за маяком, чтобы всё работало исправно, без перебоев, и защищаю периметр.

– Интересная работа, – согласился Рогозин. – Телевизор есть тут у тебя?

– Есть, но я очень редко смотрю. В такую погоду только есть и спать.

Тем временем смотритель достал из микроволновки обед. Им оказались спагетти под соусом с мясозаменителем. Рогозин усмехнулся. Да, давно он не пробовал мясозаменитель – пищу вегетарианцев, солдат и бедняков. Впрочем, запах был хорош, поэтому сенатор всё же не отказал себе в удовольствии сесть за один стол со смотрителем маяка.

– Я никак не могу отказаться от привычки выпить бокал хорошего фалернского перед тем, как приступить к еде, – старик пододвинул Рогозину фужер и принялся дрожащими руками откупоривать бутылку с вином. – Проклятье, не получается…

– Нет, друг, к сожалению, я не пью ничего, кроме воды, – улыбнулся Рогозин. – Однако я сочту за честь налить тебе фалернского, если ты не против.

Смотритель усмехнулся, но бутылку не отдал.

– Что же, я не могу справиться с пробкой? Ещё как могу! – впрочем, через полминуты борьбы он всё же сдался. – На, держи. Открывай!

Чпок! И вино с бульканьем полилось в фужер смотрителя. Себе же Рогозин налил воды из кувшина.

– Я не знаю, кто ты, и как тебя зовут… – начал тост старик. – Да и мне, собственно, всё равно. Я вижу, что ты добрый малый и относишься не к робкому десятку, если вздумал пилотировать в непогоду по одному тебе ясным причинам. Не каждый день я встречаю гостей. Не каждый попрётся в такую даль от города, чтобы проведать меня, да и я не каждый день иду в город. Мне и здесь хорошо. Вести жизнь отшельника, это, знаешь ли, просто, если у тебя есть пенсия. Но не об этом разговор. Ты пришёл ко мне в обед, и я считаю своим долгом накормить путника. Давай выпьем за твой визит. За неожиданные встречи и знакомства.

Виктор Алексеевич поднял свой бокал и осушил его. Довольно причмокивая, старик сел за стол и пододвинул тарелку.

– Я будто знал, что у меня будут сегодня гости, поэтому приготовил больше обычного. Случайно бухнул в кастрюлю полпачки спагетти, хотя намеревался положить туда меньше. Ну, думаю, если так, то остатки завтра утром разогрею. А тут ты…

– Не скучно тебе тут одному? – спросил Рогозин, наматывая спагетти на вилку.

– Мне? Нет, нисколько. Я уже своё отжил, теперь хочу покоя своим костям. Здесь есть всё, что мне нужно: телевизор, если хочется посмотреть новости, проигрыватель с дисками старых фильмов и домашнего видео, чтобы освежить воспоминания, компьютер, если я хочу развлечься программами иного рода. Раз в неделю мне привозят свежую корреспонденцию. Это хорошо, мне не приходится разоряться на туалетную бумагу…

Рогозин расхохотался. Да, смотрителю не откажешь в чувстве юмора.

– А общение? Общение с живыми людьми? – спросил он. – Его ведь ничем не заменишь.

– Какое общение? Мои мозги уже еле соображают, – старик махнул рукой. – Но поговорить иногда хочется.

Тут Рогозин понял, что его собеседник немного захмелел. Ранее хмурый, ворчливый старик, улыбаясь, начал перечислять свои заболевания, накопившиеся с возрастом. Оказалось, что у него не только туго соображают мозги, но и болят ноги, скачет давление, пора менять очки, так как усилилась дальнозоркость… Рогозин всё больше молчал, в то время как речи смотрителя всё не кончались.

– А какие передачи ты смотришь по телевизору? Как тебе нынешний Сенат? – решил закинуть удочку Рогозин. Ему представилась возможность услышать мнение электората.

– Я тебе вот что скажу, дружище, – смотритель ткнул пальцем в гостя. – Всё это брехня, чушь собачья эта политика. Деньги они делят. Быть может он и прав, тот парень в сером костюме. Который вторым выступал на последнем заседании этого Сената. Кстати, ты на него очень похож, хочу заметить. Однако, что бы они ни говорили, у каждого своя правда.

Рогозин хитро улыбнулся. Хоть он и догадался, кому больше симпатизирует старик, однако все же решил задать вопрос:

– И чья же правда тебе ближе?

– Я не верю этому сиру, оппоненту того сенатора. Мне кажется, он врёт. Я не верю ни единому его слову. На мой взгляд, он приводит неправдоподобные доказательства, раздувает мелочи. Он говорит, что нам не нужна война. В этом он прав. Но прав и серый костюмчик: хочешь мира – готовься к войне.

– Доверяешь ли ты Консулату? – продолжал расспросы Рогозин. – Если бы ты был на месте того сенатора в сером костюме, что бы ты сделал?

– Во-первых, я бы устранил того сира. Любым способом, любыми средствами. Ведь даже сейчас он пытается вставлять палки в колёса, перечить, мешать. Говорил, что намерен подать в Конституционный суд, представляешь? Можно похитить его, спрятать. Только потом не отмоешься, если операция будет проведена достаточно грязно. Можно помочь ему оказаться в больнице. Здесь всё гораздо проще…

– Но как так? – Рогозин удивлённо приподнял бровь. – То, что ты мне предлагаешь, более смахивает на бандитские разборки, чем на цивилизованное решение спора.

– Политика – грязное дело, разве ты еще не заметил? Ты, должно быть, не глуп, я вижу это по твоим глазам и манерам. Однако я много пожил, много где бывал и много где участвовал. Я помню, как покойный помощник КонсулаВознесенского застрелил в своём кабинете двух мятежных министров. Я видел, как молодой адмирал Серрвус шёл во главе велитов во время штурма Дворца Генералов. Я присутствовал на заседании Сената, когда была принята Декларация Папы Римского. Я участвовал в подкупе коллегии выборщиков, когда к власти пришел Консул Пий Олри. Тайные закулисные игры, пропитанные ядом лжи и лести. Дружище, если тебе это интересно, даже не думай об этом, тем более не лезь туда. Тебя сожрут там, я видел их зубы…

Махнув рукой, старик отправил в рот новую порцию спагетти. Рогозин смотрел на него, пытаясь угадать знакомые черты лица. Вино развязало ему язык, и теперь тот сообщал сведения, которые трезвый человек обычно оставляет в своей голове. Что это? Враньё или бахвальство? Нет, не думал сенатор, что его опрос сможет привести к таким результатам. Это чистой воды везение.

– Я знаю, что политика – грязное дело, – сказал сенатор. – Много читал историю. Пытаться туда пролезть я не буду. Только скажи мне, уважаемый, кем же ты был, если так близко знаком с тайной игрой властей, с ложью и предательством, царящими за кулисами этого политического театра?

Старик на несколько секунд перестал жевать, задумавшись. Затем проглотил и ответил уже другим тоном:

– Я был телохранителем у одного влиятельного министра. Ради этой должности мне пришлось пожертвовать многим, что должно быть в жизни каждого человека. Ни семьи, ни друзей. Дерева не посадил, дом не построил, сына не вырастил.

Рогозин машинально спрятал правую руку под стол. Пожалуй, его собеседнику не стоит демонстрировать, что на безымянном пальце до сих пор нет кольца.Тут сенатор вспомнил, что за всё время общения со смотрителем маяка так и не узнал его имени.

– Не важно, как меня зовут. Какая разница? Моё имя все рано ничего обо мне не скажет, – ответил старик на его вопрос.

– Аналогично и моё имя тебе не скажет ничего обо мне, если ты не относишься к определенным узким кругам… – сказал Рогозин, пытаясь опередить вопрос смотрителя.

Тот рассмеялся и налил ещё вина.

– Если ты не возражаешь, это будет заключительный бокал, – заявил он, шмыгнув носом.

– Да, напиваться, пожалуй, не стоит, – подтвердил Рогозин.

– Я хочу выпить тост… – старик поднял бокал, но сенатор тут же прервал его:

– Нет, свою речь ты уже произносил, теперь моя очередь. Я хочу, чтобы ты выпил за то, чтобы все цели были нам под силу, препятствия разрушались под нашим напором, а противники наши бежали от нас. Пусть перед нами будет огромный выбор средств, которыми мы решим все вопросы, пусть у нас будет много друзей и сторонников. Пусть враги и предатели обходят нас стороной. Пусть даже самые грязные поступки будут во благо большинства, пусть даже самые чёрные дела в конце концов обелят тех, кто совершит их, если они сделаны во благо. Я хочу, чтобы мы могли копаться в грязи, не мараясь. Пусть же никто не узнает о наших тайных деяниях, но пусть каждый видит результаты нашей работы. Ибо я верю, что только наши дела сделают нас бессмертными…

С этими словами Виктор Алексеевич опустошил свой бокал. Старик несколько мгновений смотрел на него, а потом последовал его примеру.

– Красиво сказал, – крякнул он. – Где-то я слыхал такие речи. Не на застольях простолюдинов. Не стану уточнять…

Рогозин улыбнулся.

– Однако то, что ты пожелал нам, мне уже не нужно, – добавил смотритель. – Это понадобится тебе. Видимо, я что-то сболтнул лишнего, но ты не верь. Точнее, не распространяйся. Я-то уже достаточно пожил, а ты пока молодой…

– По сравнению с тобой – да, – ответил Виктор Алексеевич. – Просто у меня много дел впереди. Знаешь… с тобой хорошо говорить о жизни. Уверен, мы еще встретимся, ты мне ещё расскажешь что-нибудь о своем прошлом. Я бы послушал. Но если ты своё, как ты говоришь, уже отжил, то меня ещё ждут дела. Я хочу поблагодарить тебя за сытный обед, так вкусно я давно не кушал. В долгу не останусь, поверь. А так… я не умею прощаться, поэтому это у меня получится немного скомканно.

Рогозин встал из-за стола и, подойдя к двери, выглянул наружу. Дождь, выплакавшись, моросил мелкими каплями. Вдали была видна серая панорама города.

– Кажется, нас не смыло, – улыбнулся он.

– На то и был расчёт, – ответил смотритель. – Ты ступай, ступай, я сам тут приберусь. Надо самому мыть посуду.

Рогозин кивнул и вышел, негромко хлопнув дверью.

– Я не буду яшкаться с Консулатом.

За окном стемнело. Окна плотно занавешены, и настольная лампа рассеивала темноту в сенаторском кабинете. Капитан Жнец небрежно развалился в кресле и смотрел на шагающего взад-вперёд Рогозина. Тот был настроен решительно, идея начать вооружённое противостояние пришла совсем недавно и, полностью захватив его, не отпускала. Лихорадочно жестикулируя, он уже полчаса доказывал капитану необходимость устранения консулов и всех, кто встанет на пути реализации уже принятого Пакта Войны.

– Я не стану яшкаться с Консулатом, – повторил Рогозин. -Ни с Консулатом, ни с этим лоялистом Корхастом. Они не хотят ничего менять, они не хотят реформ. Зачем им это, если им и так хорошо? Вся наша система прогнила настолько, что вот-вот рухнет под тяжестью своей плесени. Мы говорим про демократию, мы говорим про любовь к народу, о защите его интересов. Где всё это? Всё, что мне довелось видеть, противоречит всем постулатам нашей Конституции. Как можно смотреть на это? Сауны, шлюхи, вип-места, показная роскошь. Они думают, что в этом сила… Нет, сила в правде. И правда состоит в том, что если верхи не хотят ничего менять, мы поможем им в этом. Мы сами толкнём их к этому. Мы не будем действовать открыто, так как неизвестность пугает сильнее. Я как-то разговаривал с одним типом, который поведал мне некоторые секреты скрытной войны. Я подумал и решил, что нам с вами не стоит быть столь деликатными во взаимоотношениях с консулами. Точнее, теперь мы должны хранить в рукаве запасную колоду карт. У меня есть несколько предложений, которые вам наверняка понравятся. Вы ведь солдат, не так ли?

Жнец пожал плечами:

– В зависимости от того, что вы мне предложите.

– Тогда слушайте, – продолжил сенатор, остановившись перед капитаном. – Вы говорили, что на верфях Криллона висят три недостроенных болванки-фрегата. Я собирался попросить их у Министерства обороны для нашего эксперимента с пространственными двигателями. Теперь я другого мнения: мы угоним их. Их и ещё несколько военных кораблей, стоящих на приколе без дела. Фрегаты без двигателей, поэтому нам нужны транспортировщики, по два на фрегат. Никто не узнает, кто это сделал, и где находятся корабли. А потом с помощью нашего друга с НЛМИ и тех, кого он завербует, мы установим два или три двигателя из тех, что сейчас на трофейном корабле ферров. Ведь это вы захватили его, а значит, имеете право беспрепятственогодоступа на судно, ведь так? Будем действовать независимо от Генерального штаба. Когда Федерация будет захвачена феррами, мы сами нанесем удар по противнику. Главное – сохранить хотя бы часть флота. Это будет партизанская война, мой друг. Средства для этой операции мы найдём, нам нужно лишь привлечь несколько адмиралов из Генштаба. Во-вторых, мы должны продумать, как нам незаметно устранить Корхаста и ближайших его сообщников. Нужно симулировать развитие какого-либо заболевания, присущего его возрасту. Я думаю мобилизовать всех своих помощников, учёных Лаборатории и тех трёх шпионов, которые работают в Министерстве внутренних дел и завербованы моими помощниками. Сколько добровольцев вы набрали сегодня в Академии?

– Пятьдесят два курсанта Гвардии берсерков, – ответил Жнец. – Остальные сомневаются. Я буду искать поддержки адмирала Серрвуса. Без его велитов нам никак не обойтись.

– Уверены, что Серрвус поможет нам? Он же, по-моему, на стороне лоялистов.

– Это ещё надо доказать. Ведь он не выступил открыто на их стороне, хотя его участие могло бы привести к отмене Пакта. А, как известно, тот, кто не на стороне нашего врага, с большей вероятностью наш друг.

– Хорошо. Возможно, вы правы, капитан. Будем считать готовящуюся операцию частной инициативой, а участие в ней – личным делом наших генералов.

– Сколько сенаторов высказались за принятие Пакта Войны? – вдруг спросил Жнец.

Рогозин сложил руки, нахмурившись.

– Из трёх тысяч четырехсот человек за принятие Пакта высказалось одна тысяча восемьсот одиннадцать. Это меньше, чем надо, однако в процентном соотношении мы держим полное равенство. Ещёзаметьте, что многие из тех, кто был "против", ушли из зала заседаний вместе с Корхастом. Однако учитывая всё вышесказанное… нам необходима поддержка Конгрегации Лордов Духовных.

– Собираетесь лететь на Криллон? – спросил Жнец.

– Нет, я думаю, будет лучше, если мы устроим видеоконференцию. Думаю, ваше присутствие будет необходимо. Ведь Конгрегация хорошо помнит ваши заслуги в подавлении восстания аборигенов на Капри. Если они увидят, что вы готовы проявить такое же рвение, то успех нам обеспечен. Да что я говорю, вы же сами заинтересованы в этом.

Жнец опустил голову.

– Итак, резюмирую, – улыбнулся Рогозин. – В то время как мы с вами будем говорить с клириками о делах насущных, ваши берсерки должны захватить несколько кораблей и увести из верфей Криллона два или три фрегата, насколько хватит времени. Параллельно я задействую шпионов. Думаю, что они устранят Корхаста в течение двух-трёх дней, пока Генеральный штаб не оправился после дерзкого ограбления. Всё нужно делать быстро и единовременно. Только тогда успех обеспечен, а последствия для нас будут безболезненны.

– Я думаю, мне удастся договориться с берсерками. Они всегда там, где намечается большая драка. А Гуннар и Гановери, которые их возглавят, справятся с поставленной задачей лучше всех.

– О, да! У пристани Лабораториистоит то самое железное доказательство их храбрости и верности! – Рогозин потёр ладони. – О… извините, мне звонят… Алло!

Знакомый голос того, кого он ожидал меньше всех, ответил ему:

– Мне нужны деньги, друг. Готов меняться.

Спец из Министерства внутренних дел. Один из трёх шпионов. Тот самый, которого год назад с таким трудом завербовал Петерс и свёл с Рогозиным. Имени его Виктор Алексеевич не знал, да и оно ему было не нужно. Ему была нужна бесценная информация, которой располагал этот человек. Та самая, прямиком из кабинета Гвидо Аллеро: его планы, мысли и идеи. Самый эффективный сотрудник команды Рогозина и самый дорогой для его кошелька. Сегодня Неизвестный снова готов поделиться чем-то новым и важным.

– Хорошо, буду на месте через полтора часа. Жди меня там, – ответил сенатор и прервал связь.

"Место" – конспиративная квартира в северном районе города. Вторая из четырёх, имеющаяся в распоряжении Рогозина. Конечно, не время ехать ночью на окраину города, но промедление опасно, ведь на кону стоит успех всей кампании.

– Мне надо ехать, – сказал он Жнецу. – У меня деловая встреча наметилась. Потом расскажу, кто это. Я постараюсь разобраться со срочными делами в течение трёх часов. Если хотите, можете подождать меня здесь.

Капитан кивнул.

– Пожалуй, я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством, Виктор Алексеевич. Меня тоже ждут неотложные дела, содержание которых я сообщу вам позже, – хитро улыбнулся он. – Я предложу Гановери и Горсаку разработать план действий. Лучше них никто с этим не справится.

Невысокие девяти- и десятиэтажные кирпичные дома с деревянными надстройками на крышах чёрными тенями нависли над головой. Бельевые веревки наверху сплели паутину.Чёрный седан мчался по тёмным узким улицам. Фары светили сквозь дождь, отражаясь в лужах на асфальте. Дворники мерно водили по лобовому стеклу, стряхивая воду. Рогозин щёлкал клавиатурой, прокладывал маршрут. Управлять автомобилем самостоятельно он не решился, доверив это дело бортовому компьютеру. В бедных кварталах северного района легко заблудиться. Снаружи ни одного фонаря, окна невысоких домов закрыты ставнями. В это время здесь никто не появляется, в это время опасно ходить даже группами. Разгул преступности в этих кварталах ничем не остановить, и Рогозин не удивился, если бы его автомобиль обстреляли из какого-нибудь переулка.Он редко пользовался здешней квартирой, предпочитая приезжать сюда только днём. Однако он чувствовал себя спокойнее, ведь никто не станет искать его концы его связей в этом районе, куда побрезгует приезжать каждый уважающий себя чиновник. В этом Рогозин был непредсказуем. О появлении чужака знали разве что единицы, ведь его автомобиль, несущийся по кривым улочкам, пока не встретил ни одного прохожего.

Знал бы кто-нибудь, что на заднем сидении седана лежал портфель, набитый банкнотами. Это вознаграждение для шпиона Аллеро. Всякий раз, когда поступал звонок, Рогозин открывал сейф и перекладывал часть средств из "шпионского фонда" именно в этот портфель. Шпион просил, чтобы сенатор не менял сумки. Им же была установлена такса за встречу – тысяча золотых талантов. Еще пятьсот – за фотокопии документов, подписанных министром или его заместителями.

Через несколько минут автомобиль затормозил около трехэтажного деревянного строения. Рогозин выбрался наружу и, натянув на голову пиджак, пошёл открывать ворота. Он приобрёл одну из квартир этого дома за бесценок у одного пропойцы и с тех пор не стал вносить улучшений в интерьер. По местным меркам это было элитное жилье. Здесь большие двухкомнатные апартаменты с отдельной туалетной комнатой, почтовые ящики с замками, снаружи – небольшой двор огороженный забором из проволочной сетки. Скрипнув ржавыми петлями, ворота поддались. Виктор Алексеевич вернулся в машину и, вырулив, завел её во двор.

В окнах было темно. Стряхнув воду с головы, сенатор отпер дверь, вошёл на лестничную клетку и прислушался. Тихо. Его квартира на втором этаже. Осторожно, стараясь не скрипеть, он поднялся наверх и, тихо щёлкнув замком, переступил порог своей квартиры.

– Свет не включай.

Знакомый голос заставил его вздрогнуть. Рогозин встал посреди комнаты, ожидая пока глаза привыкнут к темноте. Он хотел определить, где находится сейчас шпион, чтобы стало не так страшно.

– Деньги принёс? – спросил голос.

– Да, принёс, – ответил Рогозин, постучав пальцами по портфелю.

– Вываливай на стол.

Когда сенатор выполнил требуемое, голос сказал:

– Садись. Я готов рассказать тебе.

Аккуратно подтянув коленки брюк, Рогозин сел на диван напротив предполагаемого источника голоса. Черт побери, здесь так темно, что хоть глаз выколи. Ставни наглухо закрыты, а его собеседник уселся на стул в темном углу комнаты, и голос его словно из преисподней доносился:

– Совершилось нечто необычное. То самое, что ты предсказывал. Сегодня днём торговый корабль "Эльдорадо" перехватил на орбите Криллона корвет военной базы Танатоса. На его борту был только один человек. Это сержант, руководитель группы дальнего слежения. Его имя – Робб Маккинтош. Он тяжело ранен и бредит. Несколькими часами позже капитан "Эльдорадо" передал его на фрегат "Святая Мария", который в настоящий момент следует на Капри. На фрегате помимо экипажа находится Экспедиционный корпус велитов. Это очень хорошая охрана. Консулат и Министерство внутренних дел уже в курсе появления необычного гостя, который заявляет о начавшемся вторжении и хочет передать какие-то требования. Скорее всего, его доставят в штаб-квартиру Службы внутренней безопасности. Кстати говоря, заявления о скором вторжении не лишены основания. По последней информации военные станции приняли странные сигналы с пограничных буёв, а база на Танатосе не отвечает на запросы. Генеральный штаб анализирует данные с тем, чтобы определить характер и источник угрозы. За дополнительную плату я готов в скором времени предоставить официальные распоряжения Гвидо на этот счет. Ты будешь знать всё, что необходимо. Кстати говоря, Гвидо высказал мнение о том, что вероятно это могут быть твои корабли и что ты задумал начать гражданскую войну. Это была шутка, но все мы знаем, что в каждой шутке…

Рогозин махнул рукой.

– Это невозможно, – скромно улыбнулся он. – Откуда у меня корабли? У меня нет таких средств, чтобы приобрести столь ценное вооружение, к тому же лишь у Федерации есть монополия на его использование. Я вот… выскреб из сейфа последние деньги для тебя. Я попробую найти ещё, чтобы купить новую информацию. А то, что мне как стороннику Консулата, не сообщили об этом, меня несколько возмущает.

– Может, не успели, может, специально утаивают информацию, кто знает, – ответил голос. – Я не стану гадать. Я сообщил тебе то, что знаю, теперь сам решай, что будешь с этим делать. В любом случае, я буду знать, что все события, последующие после нашего разговора, будут инициированы тобой. А секретность в нашем деле тоже стоит денег.

Рогозин понял, к чему клонит шпион. Теперь он шантажирует его. Что ж, сыграем в его игру.

– Ты будешь вознаграждён с лихвой. Сколько захочешь, когда захочешь, – кивнул сенатор.

– С вами приятно работать, Виктор Алексеевич, – согласился голос. – А теперь извините, мне пора уходить. Думаю, и вам тоже.

Это означало, что Рогозин должен был побыстрее убраться из квартиры, из этого квартала, из этого района. Иначе шпион пойдет на крайние меры. Тайна его лица не будет раскрыта, а деньги он получит в любом случае. Поэтому смысла рисковать у Рогозина не было. Он безоружен, а биться врукопашную не обучен. Молча кивнув, он встал и поспешно вышел вон.

На улице по-прежнему шёл дождь. Темнота. Ни души. На ощупь сенатор подошел к воротам, отпер их и, усевшись в автомобиль, вывел его со двора. Внезапно приступ неконтролируемой ярости захватил Рогозина. Громко взвыв, он со всей силы ударил по рулю и сжал кулаки. Ему не сообщили! Не сообщили!!! Проклятые иуды не сообщили ему то, что он предсказывал! О да, слизняк-Аллеро в курсе, Корхаст тоже всё знает по-любому… Нет, Рогозин доберется до них всех, он их всех покарает. А то, что сказал шпион… с ним сенатор тоже рассчитается, но другой валютой. Надо же когда-то заметать следы…

Внезапно Рогозин остановил взгляд на мигающем значке в углу монитора бортового компьютера. Входящее сообщение. Небрежно щёлкнув ногтём по экрану, он открыл его.

"Десятого декабря по времяисчислению Капри в полдень срочное совещание в малом зале Министерства внутренних дел. Быть обязательно.

Секретарь, советник третьей категории Сергей Аристов".

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Под пологом леса

Шлюп сбрасывал скорость, выходя на орбиту неизвестной планеты. Сверкнув носовыми соплами, он медленно пошёл на сближение. За штурвалом "Авори" сидел Тоон, равнодушно наблюдая, как фиолетово-розовый шар планеты становился всё больше иближе. На полу рядом с ним лежала, прислонившись к стене, Лиора и пустым взглядом смотрела в пол. Рядом с ней, разложив детали автомата на полу, чистил шомполом его ствол Майк. Он уже почти закончил и теперь с тревогой поглядывал на приближающуюся планету. Вика же взобралась на кресло штурмана и начала пристёгиваться.

– Расчётное время прибытия – тридцать минут, – предупредил ригмеец. – Прошу занять свои места и пристегнуться. Падение будет не из приятных, ведь у нас почти не осталось топлива для торможения.

Майк торопливо собрал автомат и, проверив боезапас, вставил магазин. Лиора нехотя поднялась и уселась в кресловторого пилота. Вид перед ней открывался великолепный, ведь планета вдруг заискрилась всеми цветами радуги в свете Звезды, но Лиора не обратила внимания на эту красоту. Тоон покосился на неё, грустно вздохнул и нажал на кнопку электропривода. Огромное забрало медленно поползло вниз, закрывая иллюминаторы.

Этот полёт очень тяжело им дался. Они были в пути одиннадцать дней и теперь полностью израсходовали все запасы пищи. Голодные и жаждущие, гнетомые "чужой энергией", они мчалисьсквозь вселенную, заточённые в огромном ржавом куске металла. Вопреки измерениям Майка и Тоона большая часть термоядерного топлива была израсходована уже при рывке с Орри, остальное было потрачено при маневрировании между космическими телами. Теперь же Тоон пытался выжать из реактора максимум энергии, направив её на питание тормозных двигателей. Ему удалось хоть как-то сбавить скорость, но о мягкой посадке на И-Тка пришлось забыть.

Лиора молчала уже сорок шесть часов. Там, за дверью мостика что-то неизвестное двигало предметы, грохотало, скрипело и тихо шептало. Казалось, оно хочет проникнуть внутрь, захватить всё и всех. Однажды Лиора прислонила ухо к переборке и услышала, как "оно" назвало её имя. Несколько раз Тоон уходил на верхнюю палубу, в трюм в поисках припасов. В этот момент становилось действительно страшно. "Оно" неистовствовало, бушевало, словно пытаясь помешать ригмейцу. И ужасный крик разрезал тишину корабля, казалось, это совсем рядом, в нескольких метрах от переборки… Но Тоон всякий раз возвращался невредимым и, в то же время,ещё мрачнее.

Слава Богу, теперь их полет подходит к концу! Лиора облегченно вздохнула. На её долю выпало слишком много переживаний, и скоро-скоро всё это прекратится. Первое, что она сделает после того, как покинет эту тюрьму, эту скорлупу из металла – помоется и приведет себя в порядок. На мостике нет зеркала, поэтому она даже представить себе не может, как выглядит сейчас. А ведь женщина всегда должна быть красивой…

Курс корабля рассчитан бортовым компьютером. Совершив ещё четыре витка вокруг планеты, "Авори" упадёт на мелководье у берега единственного материка где-то на экваторе. А сейчас Тоон, отпустив руки от штурвала, наблюдал за показаниями сферографа и сверял данные с графиком, мерцающем на экране монитора.

Все молчали. Время здесь словно остановилось. Казалось, с того момента, когда Тоон объявил о приближении к И-Тка, прошла целая вечность. Стало теплее. Стены мостика стали постепенно раскаляться. Лиора заметила, что изоляция проводки, закреплённой на металлической обшивке, оплавилась. Лампы на потолке нервно заморгали и отключились. Теперь лишь свет мониторов консолей управления и голограммы сферографа рассеивали сгустившуюся тьму. На миг Лиоре показалось, что они все падают в неизвестность, и ригмеец больше не контролирует посадку, однако она сразу отмела эти мысли. Ещё не хватало разбиться.Внезапно внутри мостика всё задрожало. Стеклянные стаканы,стоящие на выдвижном штурманском столике, слетели на пол и разлетелись блестящими осколками. С полок, столов, приборных панелей упало всё, что могло упасть: алюминиевый термос клацнул по решетке, рюкзак Лиоры шлёпнулся под панель сферографа, карандаши Вики покатились в угол. Где-то снаружи загрохотало, словно корабль начал разваливаться. Вика заплакала, вжавшись в кресло. Майк отстегнулся и дотянулся до неё, коснувшись руки.

– Вика, не плачь, мы почти прилетели, мы почти на твёрдой почве… – говорил он, пытаясь её успокоить.

Внезапно резкий удар встряхнул пространство мостика. Майк взлетел и, ударившись о потолок, упал на пол рядом с креслом Вики. Забрало мостика снаружи приподнялось, и в появившийся зазор хлынул свет, ослепив всех. Прикрыв глаза рукой, Лиора сумела разглядеть несущиеся навстречу море, волны, прибой…

Удар.

Взрыв.

Беспамятство.

– Вставай! Слышишь? – кто-то снова ударил её по щеке. – Корабль затапливает!

Размытый образ перед глазами стал чётче. Лиора медленно приходила в себя. Тоон, склонившийся над ней, облегчённо выдохнул:

– Хоть с этой всё в порядке…

Ригмеец отошёл куда-то в сторону. Только теперь Лиора заметила, что потолок мостика заволокло густым дымом,тлела оплётка проводки, капая на пол огненным дождём. Лиора закашлялась, приподнялась на локтях. Голова закружилась.

– Что с ним? – спросила она, глядя, как Тоон колдует над телом Майка.

– Ты видела. Ударился о потолок и сломал шею. Сейчас вправлю…

– А Вика где? – воскликнула Лиора, с ужасом понимая, что девочки нет рядом.

– Я уже вывел её отсюда, – ответил ригмеец. – Она наверху сидит, ждёт нас.

Тоон перебирал руками над Майком, словно зашивал его воображаемыми нитками. Щёлк! Вдруг что-то произошло. Лиора заметила какое-то золотое свечение, будто вокруг Майка появилось мерцающее биополе и тут же исчезло. Майк резко дёрнулся и, широко открыв рот, вдохнул.

– Вот мы и запустили тебя заново, – констатировал Тоон. – Нам пора уходить. Идти можешь?

– Я помогу ему, если что, – вызвалась Лиора, пытаясь встать на ноги.

– Тебе бы кто помог, – возразил Тоон. – Слабые вы все психически, квирты…

Медленно, преодолевая задымленность, они выбрались наверх тем же путем, как и вошли. Надстройкашканцев была разрушена, пролёт скрученнойсверху лестницы оплавленными лохмотьями обрывался, не доставая до обшивки.Тоон оттолкнулся от перил, ловко перемахнул на поперечную балку и по обугленному трубопроводу добрался до термической плитки, рваными краями свисающей над шканцами. Майк и Лиора, впрочем, уже пришли в себя и, медленно карабкаясь вслед за ригмейцем, смогли взобраться наверх. Здесь им предстала следующая картина.

Был день. Далёкая неизвестнаяЗвезда на небосклоне слепила, заливала ярким светом широкий пляж, окруженный утёсами. Вдали виднелись горы, покрытые, словно мхом, фиолетовой растительностью.Со стороны правого борта зелёное море уходило за горизонт. Корабль вспахал дно мелководья и упёрся носом в скалистый берег. Мутный след в воде указывал, где дно пропахала широкая колея. Впрочем, эту груду обугленных обломков было сложно назвать кораблём. Там, где старая термическая плитка не выдержала жара и давления, листы обшивки были разворочены, вырваны. Там, внизу под обшивкой бушевал пожар, и столбы дыма вырывались наружу. Сопла рулевых двигателей смялись, оплавились. Даже забрало мостика слетело с петель и съехало к носу корабля, содрав плитку.

– Я рассчитал курс так, чтобы мы смогли упасть у мелководья, – пояснил Тоон, – а затем нас бы по инерции вынесло прямо к берегу. Мягко и аккуратно. Но я не знал про ту гору. На всей скорости мы налетели на её вершину, корабль подскочил и приводнился немного дальше, чем предполагалось. Более того, камни пропороли его брюхо, и вода проникла в трюм. В итоге носовая часть разворочена и засела глубоко в берегу, трюм затоплен, а там, где нет воды, ревёт пожар. На этом корабле нам уже не полететь.

– Можно подумать, что нам удалось бы взлететь, если бы мы сели так, как задумано, – возразила Лиора.

– Кто знает, – пожал плечами Тоон.

– Что будем делать дальше? – спросил Майк, расхаживая по краю верхней палубы.

– В левый борт вделана лестница. Мы не заметили её в прошлый раз, так как на Орри корабль вмёрз в пещеру именно левым бортом. Те из экипажа "Авори", кто выжил, вынуждены были воспользоваться верёвочной. Вы помните.

Только сейчас Лиора заметила небольшие перила на краю палубы. Всё оказалось гораздо проще, чем можно было представить.

– И чего же мы ждём? Может, спустимся? – предложил Майк, снимая тяжёлые доспехи.

…Вода сомкнулась над головой Лиоры. Здесь было глубже, чем она думала, но дно она всё же достала. Оттолкнувшись, она вынырнула.

– Вика, руки давай! – крикнула она девочке. Вика стояла на последней ступени и болтала ногой в набегающей волне. Зажмурив глаза, она прыгнула иуцепилась за плечи Лиоры.Она оттолкнулась от борта, и они поплыли к берегу.

Майк пыхтел позади. Он тащил на себе Тоона. Ригмеец жадно глотал воздух и неумело болтал ногами, пытаясь удержаться на воде. Лиора усмехнулась, глядя на его потуги: хоть в чем-то этот провидец был слаб. Однако нельзя отрицать и его заслуг. Если бы не он, и её, и Майка в живых давно бы не было.

Через несколько минут они достигли берега. Лиора выползла из воды и растянулась на песке. Майк сбросил с плеч Тоона и упал рядом с ней. Вика садиться на песок не стала, боясь запачкать мокрое белое платье.

– Итак, что теперь мы будем делать? – спросила Лиора, отдышавшись. – Статистика у нас весьма печальная: мы голодные, мокрые, без огня и провизии. Более того, мы не можем охотиться, так как всё оружие мы оставили на верхней палубе. Не при детях будет казано, но мы в полной ж…

– Зато ты похудела, как давно мечтала, – попытался найти плюсы Майк.

– Да и ещё… мы чёрт знает где, в сотнях астроединиц от дома, куда вернуться уже не имеем возможности. И всё это благодаря увещеваниям гуманоида, который уверял, что мы можем спасти не то, что мир… всю Вселенную сможем спасти… если полётим чёрт те знает куда и разобьёмся на этой обдолбанной планете…

– Консулат уверял, что счастье индивида – в пространстве и новых колониях, – попытался пошутить Майк. – Зато теперь мы основали новую колонию. Выроем землянку, настругаем детей, потом они распространятся по всему миру…

– Это как вы настругаете детей? – поинтересовалась Вика.

– Напильником, – ответил Майк.

– Напильник на борту… – усмехнулась Лиора.

– Предлагаю прекратить бессмысленные разговоры и обратить внимание на ситуацию, в которой мы все оказались… – вставил свое слово Тоон.

– Я только что это сделала, – заметила Лиора.

– Я имел в виду совсем не это, – парировал ригмеец. – Еды у нас действительно маловато, оружие осталось на борту корабля. Но Са-тин уже ищет нас, ведь появление этого корабля не осталось незамеченным. На этой планете есть и… как их… как вы их называете… аборигены! Небольшая цивилизация, находящаяся в самом зародыше развития. Я думаю, скорее всего, они решили, что на побережье упала комета или крупный астероид, и вот-вот ждут появления богов. Я уверен, они все попрятались по своим пещерам, так что мешать нам не будут. Мы с Майком сплаваем на борт, соорудим там подобие лодки и погрузим туда все необходимое: оружие и медикаменты. А вы, если вам не сложно, спрячетесь под тем утёсом. Когда мы вернемся, мы сможем в спокойствии дождаться ночи в том убежище, которое вы найдёте. А потом мыотправмся искать Са-тин, если она не найдёт нас раньше.

Лиора перевернулась на бок и внимательно посмотрела на Тоона.

– Мне интересно, из чего вы сделаете лодку? – сказала она.

– Предоставь мне решать, – ответил ригмеец. – Не важно, из чего, главное – чтобы она поплыла. А она поплывёт. А пока вот перекусите.

И, к великому удивлению Лиоры, Тоон вытащил из-за пазухи батон белого хлеба и каталку колбасы.

– Откуда это? – она не верила своим глазам. – Настоящая?

– Настоящее мясо, – ответил Тоон. – Только что взял со стола у одного славянского нувориши.

– Дядя Тоон и не такое умеет, – вставила своё слово Вика, играя около огромного камня у подножия утёса. – Он мне мороженое сделал, когда мы еще на корабле у папы летели.

– Как ты сделал это? Да ты колдун, Тоон, – улыбнулась Лиора. – Твои способности, да в другое русло…

– На службу к квиртам всё равно не пойду, – ригмеец словно прочитал её мысли.

– Ясно, уговаривать не буду, – махнула рукой Лиора. – Кстати, ты забыл про пресную воду. Мы хотим пить.

– Можете испить воды прямо из моря, – ответил Тоон, поднимаясь на ноги. – Не отравитесь. Майк!

– Дядя Тоон! – вдруг вскрикнула Вика и побежала назад, к воде. Все обернулись и обомлели. Из-за камня показалась высокая худощавая фигура, укутанная в серый плащ. На узких хрупких плечах лежали белые костяные бусы, на тонких запястьях висели широкиекрасные и синие браслеты. Издалека можно было подумать, что это человек, принадлежащий народностихауса, однако намётанный взгляд сразу определил бы, что фигура эта более похожа на ригмейца, чем на человека. А когда она сняла капюшон, всем сразу стало понятно, кто перед ними. Тоон поклонился.

– Если бы вы начали меня искать, – сказала Са-тин, кивнув Лиоре и Майку, – вы потеряли бы много времени. Я научилась скрывать своё местонахождение от всех ригмейцев, как вы нас называете. Именно поэтому я до сих пор жива. Тоон не нашёл бы меня, а вы, квирты, тем более.

– Я приветствую вас, моя госпожа, – казалось, Тоон не смел посмотреть на неё.

– Встань прямо, Тоон Та-ки, – Са-тин властно протянула руку. – Ты сделал правильно, когда привел этих отважных и беззащитных ко мне. Я и мои помощники твихау сделаем всё возможное, чтобы помочь им. А вот, кстати, и они.

Позади колдуньи появилась гурьба маленьких прямоходящих существ. Эти темнокожие карлики чем-то напоминали человеческих пигмеев. На них, маленьких, коротконогих, почти не было одежды, только небольшие набедренные повязки, вероятно из мягкой коры каких-то растений. Лица их отдалённо напоминали человеческие: маленькие черные глаза, глубоко сидящие в черепе, широкие носы с большими поросячьими ноздрями. Подбородка у них не было вовсе – нижняя челюсть у каждогозахлопывалась, словно крышка. Выражения их лиц, казалось, говорили: "Мы в чем-то виноваты, простите нас", вызывая жалость и прилив необычайной доброты. Они словно дети – милые, беззащитные. Именно это чувство испытала Лиора, рассматривая местных аборигенов.

– Ух-ти какие… – только сказала она, улыбнувшись.

Са-тин усмехнулась и, махнув рукой, позвала за собой.

– А что мы будем делать без нашей амуниции? – поинтересовался Майк. – Мы оставили на корабле всё необходимое, что поможет нам в дальнейшем: оружие, лекарства…

– Я и мои помощники решим эту проблему, – ответила ригмейская колдунья. – А мне ещё предстоит освободить капитана Рикшу.

Лиора удивленно приподняла бровь.

– Это капитан "Авори" – уточнила Са-тин. – Девиз гласит: "Капитан покидает своё судно последним", а Рикша его ещё не покинул и бродит до сих пор между переборок. Необходимо даровать его душе покой и перерождение.

– Флаг в руки, – поморщилась Лиора. – Ноги моей там больше не будет.

– Да, я тебя понимаю. Капитану всегда нравились красивые девушки. Ладно, давайте прекратим пустые разговоры, – предложила Са-тин и махнула рукой маленьким твихау. – Ин-чжан дэчкэ тайки-ки! Вонья очек таванья!

Аборигены засуетились. Группа из десяти особей побежала вдоль берега, остальные выстроились в две колонны, словно почетный конвой. Впрочем, так и было. Один из аборигенов засеменил к Майку, видимо сочтя его за главного.

– Тахинья! – пропищал он и дернул того за руку.

– Я сам пойду, – ответил ему Майк.

– Правильное решение, – согласилась Са-тин. – Они не сделают вам ничего плохого. Их деревенька находится, как вы говорите, в… двух километрах отсюда. Расслабьтесь, всё самое страшное уже позади.

– А что будет дальше? – спросила Лиора, сложив руки.

– Всё зависит от вашей смелости и готовности работать на благо всех, – Са-тин очаровательно улыбнулась. – Ступайте. Вы заслужили долгожданный отдых.

Деревенька твихау состояла из десятка низеньких круглых хижин, в беспорядке построенных на опушке леса. Глинобитные стены, скреплённые гибкими прутьями, плетёные конусы-крыши. Ни частокола, ни рва, ни улиц. Лишь притоптанная трава между хижинами указывала пути передвижения аборигенов. Это могло означать полное единение с природой, которая не могла навредить чадам своим, свободу от предрассудков, границ и условностей.

За короткий промежуток времени Са-тин познакомила людей с бытом местных обитателей. Да, чем дальше от дома, тем страннее обычаи и интереснее жизнь обитателей чужих планет.

У твихау всё было общее. Каждый из аборигенов мог войти в хижину к своему соплеменнику, взять у него любую вещь и оставить у себя. У них не было каких-либо ценностей, за которые надлежало бороться. У них не было семей – дети воспитывались всей общиной, так как никто не знал от кого они. Женщина твихау могла совокупиться с любым понравившимся мужчиной, следующим вечером – с другим, после чего вернуться в хижину к первому, и это не вызывало каких-либо разногласий внутри общины. Все негативные эмоции, которые так или иначе были связаны с разрешением вопросов собственности, владения женщиной или защитой своего потомства, не имели места в жизни твихау. История твихау не знала ни войн, ни насилия. Всё оружие, которое было у них – заострённые палки-копья, костяные топорики – использовались только против хищников, которые могли им угрожать, но никогда не было обращено против соплеменников.Если деревне угрожала опасность, вся община одновременно, не сговариваясь, вставала к копью и, словно единый организм, отбивала атаку хищника.

Твихау не верили в духов. Они знали – после смерти тело превращается в прах, который питает почву, а почва питает растения. Если на месте захоронения выросло дерево или куст, они никогда не будут срублены. Ведь это их перевоплотившийся брат по крови, обретший новую плоть и новую жизнь. За такими растениями ухаживали, удобряли, такие растения всячески охранялись от травоядных животных, которые могли съесть или повредить их. Под защитой твихау такие растения могли достигнуть невероятных размеров. Са-тин указала на такие деревья. Огромные гиганты, они врастали в поднебесье, раскинув свои широкие увесистые лапы.

Несложно догадаться, учитывая всё вышесказанное, что официального самоуправления у аборигенов тоже не было. Проблемы решались очень легко. Один твихау шёл к другому, и вместе они решали проблему. Как – не важно,цель оправдывает средства. Впрочем, средства подбирались опять-таки ненасильственные.

Корабль наррату сел в горной долине в нескольких десятках километров от деревни. Твихау видели метеор высоко в небесах и, по-видимому, решили, что свершилось пришествие мессии в их мир. Однако едва стройная фигура колдуньи показалась меж деревьев, как все мужчины дружно построились в каре, выставив копья. Что сделала тогда Са-тин, колдунья умолчала, скрыв это под завесой тайны. Впрочем, результат не заставил себя долго ждать. Вот уже полтора года по местному времени она живёт в деревне и держит аборигенов за личных пажей.

К новоприбывшим иноплеменникам твихау отнеслись благосклонно. Отчасти потому, что Са-тин не проявила негативного отношения к ним. Гостей проводили в деревню, где Лиора, Майк и Вика были накормлены и получили в своё распоряжение одну из хижин. Тоон же отбыл в хижину к Са-тин. Наконец-то Лиора смогла помыться. У ригмейки ею было истребовано также зеркало, и теперь красавица-Лиора выглядела именно так, как она хотела, чтобы себя таковой считать. Сразу же после того, как убедилась в этом, она запрыгнула в ванну к своему второму пилоту и выжала из него остатки сил в страстном, неукротимом сексе.

В то время, как молодые люди снимали стресс, Са-тин с дюжиной аборигенов на лодке прибыла к "Авори" и поднялась на борт. Всё оружие, оставленное на верхней палубе, было загружено в лодку, после чего, оставив твихау на страже, Са-тин спустилась внутрь корабля. Вика, сидевшая в это время на берегу, видела всё и позже в деталях рассказала Майку и Лиоре. Если верить её словам, из недр корабля послышался громкий хлопок, корпус его содрогнулся, а в стороны разошлись круговые волны. Сидевшие в пришвартованной лодке твихау нисколько не испугались, словно колдунья не раз проводила подобные обряды в их присутствии. После завершения всех "процедур" Са-тин спустилась в лодку и отбыла на берег.

Вечером, когда на небе одна за другой стали загораться звёзды, а лес чёрной тенью навис над равниной, вся община собралась у костра. Пламя полыхало на помосте, сооружённом из костей местных животных так, чтобы не обжечь траву. Изредка один из твихау подбрасывал в костёр хворост. Сидя в первом ряду, склонив голову на плечо Майка, Лиора смогла насчитать более трёх десятков взрослых особей, не считая детёнышей – их количество определить не удалось, поскольку они попросту не могли усидеть на месте и, играя, бегали друг за другом вокруг. Колдунья стояла рядом. Она провела некий обряд: вздымая руки и дрожа всем телом, она взывала к небесам на непонятном ригмейском языке. В костре, в самом центре пламени стояла чаша, наполненнаямерцающей серебристой жидкостью. Са-тин длинными щипцами достала чашу и протянула её Майку.

– Пей, – приказала она.

Майк боязливо потрогал пальцем края чаши, боясь обжечься, а затем взял обеими руками и испил. После него настала очередь Лиоры.

– Что это? – спросила она, недоверчиво приподняв бровь.

– Это звёздная вода, – ответила Са-тин. – Она укрепит твоё тело, сделает его твёрже металла, а дух твой будет преисполнен отвагой. Только войны креонов пьют звёздную воду, чтобы стать сильнее своих врагов. Именно поэтому наррату до сих пор не истребили нас.

Лиора пожала плечами и взяла чашу в руки. Удивительно, несмотря на то, что чаша с мерцающей жидкостью находилась посреди костра больше четверти часа, она оказалась холодной, как лёд. Осторожно, боясь обжечься, Лиора поднесла чашу к губам. "Звёздная вода" оказалась тягучей, приятной на вкус, словно настоящее молоко. И совсем не такой холодной, как сначала показалось.

– Передай следующему, – Са-тин указала на Тоона.

– Я тоже? – Тоон удивленно посмотрел на колдунью.

– У тебя особая миссия, – ответила она. – Я тебе потом расскажу.

Тоон взял чашу и поднёс к губам.

– А что за миссия будет у Тоона? – спросила Лиора.

– Для начала я расскажу, что совершите вы с Майком, – Са-тин села рядом с ней. – Народ Наррату силен своей особой системой жизни, а также количеством воинов, которое эта система порождает.Наррату живут, как и вы, квирты, на нескольких планетах, но только одна из них, их прародительница – наша цель. Именно оттуда они начали свои паразитические вылазки. Вы, наверное, заметили, что все существа нашей галактики имеют схожее строение тела, что может говорить об определенных родственных связях. Пусть они недостаточно глубоки, ведь они не мешают вам убивать жителей захваченных вами планет. Ровно так же, как убивали бы вас, квиртов, эти жители, если б были на вашем месте. Наррату – существа пришлые. И так отличаются от нас так, что я не могу подобрать слов, описывая это различие. Их род оказался среди наших звёзд случайно, словно их занесло солнечным ветром. Игра высших сил, нам недоступных. И наррату стали словно споры плесени на свежем хлебе. Они колонизировали одну планету за другой, пока не добрались до нас. Тоон, видимо, уже рассказывал историю нашей битвы, иначе бы вас не было бы здесь.

Наррату очень сильны. Из система жизни необычна даже для нас, креонов. Они рождаются, живут и умирают особыми кастами, ступенями. Высшая ступень – три Верховных владыки. Они три измерения, три великих начала цивилизации Наррату. От них идут все связующие их системы. Они бессмертны, поскольку все блага цивилизации стекаются к ним, поддерживая их жизнедеятельность.Верховные владыки недоступны даже для нас, так как спрятаны глубоко от нашей власти. Эти три начала цивилизации Наррату, находясь в постоянной связи, рождают владык первой ступени, образующих Великий круг хранителей власти. Владыки первой ступени, совокупляясь между собой, создают владык второй ступени. Они – войны, капитаны кораблей, которые разлетаются по всей галактике в поисках наживы. Владыки второй ступени воспроизводят наррату-воинов, с которыми они покоряют чужие планеты, а потом, уничтожив их жителей, основывают колонии, оставляя наместников – по три на каждую колонию. Наместники обеспечивают корабли рабочими, которые кормят и лечат воинов. Это – идеальная устойчивая система, обеспечивающая выживание цивилизации при любых угрозах. Сколько бы вы не уничтожали их воинов, рабочих, владык, их количество будет расти в геометрической прогрессии, ведь Верховные владыки постоянно рождают их Хранителей. Это система, при которой нет внутренних противоречий, ведьборьба за власть невозможна в силу физических причин. Однако именно такая система вынуждает наррату постоянно искать новые территории для заселения, новые источники пропитания.

Тем не менее, даже наррату подвержены предрассудкам. Есть особый бог, которому они поклоняются, есть предмет, его символизирующий. Идол, хранящийся в самом неприступном месте, в сердце их крепости на планете-матери. Что это, не знает никто из нас. Может, это материальный предмет, быть может, это газообразная субстанция или некий миф, поддерживаемый верховными владыками, подобие всеобщей идеологии. Единственное точно – тот, кто обладает этой вещью, будет управлять всей цивилизацией наррату, быть может, даже Верховными владыками. Принесите мне эту вещь, и вы будете вознаграждены. За то, что вынес наш народ, за те поражения, что мы потерпели. Будьте нашими союзниками!

Са-тин нетерпеливо сжала четырёхпалую ладонь в кулак. Кожа на её руках замерцала белым свечением.

– Эээ… а мне… а нам с Майком это выгодно? – вдруг спросила Лиора. – Если бы не Тоон, этот ригмеец, который затащил нас сюда… и вообще, как я его послушала… я бы уже давно решала свои проблемы у себя на Криллоне, у себя дома, а не где-нибудь у чёрта на рогах…

Са-тин отступила. Её, видимо, удивили дерзкие слова девушки.

– Какая нам выгода от того, что я должна делать чужую работу? – продолжала Лиора. – Конечно, нас вернут домой. Чего же ещё ждать в этой ситуации? Однако вполне вероятно, окажется так, что нас использовали в ваших галактических играх, как орудие мести, не более. Вы, являясь, по вашему мнению, высшей расой, не смогли одолеть вселенское зло, и теперь обращаетесь к нам. Быть может, нашим войскам удастся уничтожить наррату, которые уже вторглись в наши владения.Спасибо за предоставленную информацию! И я видела их флот рядом с Орри. Совсем немного – чуть более пятидесяти вымпелов. Наш флот больше, и мы разгромим врага ещё на границе Федерации. Так, как мы сделали три недели назад, когда наши берсерки захватили их корабль.

– Случайная победа, которой больше не повторится! – горько ответила Са-тин. -Наррату не слишком глупы, чтобы подпустить ваш корабль на близкое расстояние. Это был просто эксперимент, чтобы проверить, как вы воюете, какие приемы используете. Нам тоже казалось, что это просто – дёрнул за ниточку, и корабли превратились в мятый металлолом. Но до этой ниточки ещё нужно дотянуться, а тем временем они выжигали наши селения из пушек, убивали наших братьев и сестёр! Но если мы объединимся, если мы поможем друг другу, тогда мы победим. Запомни, только вместе мы победим!

– А что будет потом? – Лиора наклонила голову.

– А потом будет потом, – Са-тин склонила голову. – Не нам с тобой решать судьбу цивилизации. Над нами есть лидеры, которым всё виднее гораздо лучше.

Да, снять ответственность, переложить её на другие плечи всегда проще. Тем не менее, Лиора чувствовала, что судьба галактики решается здесь и сейчас, и ощущение страха еще сильнее сдавило её естество. Ей показалось, что она, ввязываясь в эту переделку, втягивает туда и всех остальных людей, а когда те выяснят, что это она, согласившись, обрекла всё человечество на новую войну, они сделают её виновной во всех бедах, которые потом обрушатся. Господи, не дай ошибиться с выбором…

– Я не хочу ничего решать, – сказала Лиора.

– А тебе и не нужно, – ответил Тоон. – За тебя это уже сделал капитан Жнец. Это благодаря его тщеславию наррату вышли на вас. Теперь мы все в одной упряжке, хочешь ты того или нет.

– Что скажешь, Майк? – Лиора обратилась за поддержкой к своему второму пилоту.

– С одной стороны, они правы, – тот пожал плечами. – У нас действительно нет выхода. Если отбросить факт того, что мы останемся заложниками на этой планете, то события уже разворачиваются независимо от нас, и битва людей и наррату, битва галактик неизбежна. Я бы не стал бездействовать, Лиора. Мы – люди, разве мы станем отсиживаться в стороне, когда там далеко некая четырехногая дрянь убивает наших друзей?

Са-тин одобрительно улыбнулась. Теперь Лиоре некуда деться – все голоса, кроме её, "ЗА".

И Лиора согласилась. Да, эти ригмейцы умеют быть убедительными. Какая разница, ведь она всё равно погибнет, как и Майк. Откажутся ли они, согласится – впереди ждёт только смерть: неизбежно от лапих"союзников" или плазмы наррату. И если в первом случае они будет лишены жизни, как ягнята на заклании, то во втором – они мысленно попытаются встать в строй со своими соплеменниками в бою против страшной угрозы, что, несомненно, почётнее. Пусть даже об этом никто не узнает.

Да, Лиора, ты стала думать, как мужчина.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Шпион

Ночь. Усадьба, окружённая лесом и хорошо освещённая, просматривалась сверху, как на ладони. С северной стороны массивные ворота защищали парадный въезд. Широкая мощёная дорога, вдоль которой тянулись зелёные клумбы стриженого кустарника, вела к огромному особняку, выполненном в строгом романском стиле без всяких излишеств.В западной части усадьбы был устроен парк, в восточной – яблоневый сад и комплекс хозяйственных построек. С южной стороны стены каменного забора касались водной глади озера, здесь была оборудована небольшая пристань. Настоящий замок. Так легко не пробраться.Неизвестный уже два дня приглядывал за периметром, лежа в "гнезде", сооруженном в ветвях дуба метрах в ста от забора. Теперь же начинался завершающий этап операции.

Часы указывали на три часа ночи.Через оптический прицел винтовки Неизвестный наблюдал за тремя охранниками и обдумывал план действий.Интересные субъекты. Даже через тепловизор было видно, что каждый их охранников буквально нашпигован электроникой.Это неуничтожимая боевая единица. Глаза – искусственные, со встроенными инфракрасными датчиками и проектором; в череп вшиты тепловизор и дальномер; живот, грудь и гортань закрыты кевларовыми пластинами; правая рука каждого – бионическая, внутри раскладывающаяся штурмовая винтовка. Усилители слуха и эхолот, вероятно, спрятаны внутри черепа под ушной раковиной. Да, пройти тихо мимо этих киборгов, сделать дело, а затем выбраться обратно представляется весьма сложным. Впрочем, несмотря на наличие многих преимуществ, у киборгов был один недостаток: трансформация бионической руки требовала времени, и это время Неизвестный собирался потратить, нажав на курок пистолета.

Их обход вокруг особняка совершался один раз в тридцать минут, а это означало, что определенный отрезок территории останется вне зоны их наблюдения примерно минут на двадцать.За это время Неизвестный должен перебраться от забора до ближайшего окна.

Неизвестный побеспокоился и о секретности операции.Прошлой ночью он установил по периметру особняка в ветвях деревьев глушители сигнала и теперь активировал их, накрыв особняк невидимым куполом. Обходя периметр, Неизвестный не обнаружил признаков телефонного кабеля, что неудивительно – тянуть его двадцать километров от городской станции было недёшево.Значит, связаться с внешним миром никто не сможет, попытки охраны вызвать полицию станут тщетны, если операция выйдет из-под контроля Неизвестного. Тем не менее, обитатели особняка могли пользоваться внутренней сетью, не подозревая, что оказались в ловушке. Действительно, кто будет звонить в город в три часа ночи? Так, зная, что никто не сможет помешать ему в осуществлении задуманного, Неизвестный, настроившись на частоту раций охраны, слушал переговоры. Ничего интересного, дежурные фразы. Ребята знают своё дело, лишними разговорами эфир не засоряют. Ну что ж, пора.

Неизвестный бесшумно сполз по веревке из "гнезда" вниз на землю. Темень, хоть глаз выколи. Впрочем, особняк впереди был хорошо виден. Осторожно, стараясь не шуметь, Неизвестный пересёк опушку и затаился у стены забора. Он давно придумал план и теперь начнёт осуществлять его. Щёлк! Небольшой якорь закрепился на верхушке забора. Подергав верёвку, Неизвестный убедился, что она его выдержит. Тепловизор помогал ему видеть то, что скрыла темнота. Когда Неизвестный достиг верхушки забора, он смог разглядеть удаляющегося охранника. Всё в порядке, можно спускаться. Закрепив якорь, Неизвестный спустил ещё одну веревку за стену и быстро соскользнул вниз.

– Эй, ты кто?

Вопрос заставил Неизвестного вздрогнуть. Здесь нет своих, щадить некого. Взмахнув ножом, он всадил его в голову противнику по самую рукоять. Не издав ни звука, тот сполз в траву. Разбираться, кого убил, Неизвестный не стал. Факт: его заметили.

– Слышал что? – рация Неизвестного ловила переговоры охранников.

– Да, кто-то появился на периметре. Вызови ещё Барнса и Лома, надо проверить.

– Сейчас сделаю.

Не дожидаясь, пока перед особняком появятся некие Барнс и Лом, Неизвестный вытащил из-за пояса пистолет и, накручивая глушитель, бросился через газон к особняку.

– Красный Один, слышу шорох в траве!

– Кто-то бежит, сейчас проверю.

– Это с восточной стороны, уже иду!

Добежав до стены, Неизвестный побежал вдоль неё, держа пистолет перед собой. Едва охранник появился из-за угла, он всадил тому в лоб несколько пуль. Даже эхолот ему не помог.

– Красный Один, как слышно?

– Красный Один не читается на моем локаторе!

– Красный Два, похоже, мы потеряли Первого…

Внезапно под крышей дома включились лампы дневного света, ослепив Неизвестного.

– Смотри, я его вижу! – послышалось позади.

Неизвестный снял бесполезный тепловизор. Тем временем бионическая рука охранника трансформировалась в штурмовую винтовку. Неизвестный быстро свернул за угол, и тут же длинная очередь вынесла часть кирпичной кладки позади него.

– Он за южной стороной здания! Барнс, Лом! Убейте его!

– Я уже здесь…

Неизвестный прервал возглас Красного Два. Неловко дёрнувшись, тот повалился в траву с двумя дырками в голове. Отличная кучность. Теперь остался Красный Три, Барнс и Лом.

– Мы потеряли Второго…

– Бери его в клещи, брать живым!

– Лом, прострели ему ноги, пускай помучается!

Неизвестный увидел открытое окно над головой. Не дожидаясь, пока его заметят, он перемахнул через подоконник и оказался внутри здания. Как раз вовремя. Снаружи послышались шаги – охранник, водя перед собой длинным стволом винтовки, медленно вышел из-за угла.

Неизвестный снова активировал тепловизор. Здесь следует проявлять ещё большую бдительность. Крадучись, он вышел в коридор и одним выстрелом обезвредил кого-то, кто решил проверить, что происходит, высунувшись из своей комнаты. Девушка. Что ж, печально, но внутренняя война диктует свои правила. Сидела бы на кровати и боялась…

– Барнс, Лом, подтверждаю смерть Красного Один.

– Красный Три, подтверждаю смерть Красного Два.

Неизвестный сменил магазин и прислушался. Его цель на втором этаже особняка. Кажется, именно оттуда льётся музыка. Неизвестный повернул барабан усилителя звука в наушнике. Бетховен, Соната номер четырнадцать, "Лунная". Классика. Сейчас узнаем, кто любитель.

– Красный Три, он внутри здания!

Неизвестный вышел в огромный вестибюль. Широкая лестница в два пролёта вела наверх.

– Эй, мужик! Твоя смена разве закончилась? – кто-то окликнул его сонным голосом. Неизвестный быстро развернулся и, подняв пистолет, снял его. Тело глухо покатилось вниз по ступеням.

– Он убивает людей в вестибюле!

Грохот штурмовой винтовки придал Неизвестному новых сил. Пригнувшись, он быстро вернулся в комнату как раз в то время, когда Красный Три, сложив бионическую руку, перебирался через подоконник. Что ж, это стало его последней ошибкой. Неизвестный действовал чётко и точно. Красный Три с продырявленной головой свалился на пол.

– Красный Три мёртв!

Неизвестный чувствовал, что так и будет: звякнув, с улицы залетел блестящий шарик гранаты. По-другому киллера уже не выкурить. Всего четыре секунды. Не дожидаясь пока она взорвётся, Неизвестный, прыгнув, подкатился к ней и швырнул обратно в окно. Не хватало ещё портить богатое убранство комнаты, которое он так и не рассмотрел. Бах! Кто-то закричал девичьим голосом. Похоже, это Лом. Что ж, не станет кидаться, чем попало.

Тем временем звукозапись на втором этаже пока не окончилась. "Лунная соната" придавала всему происходящему особый философский оттенок, как в старых фильмах про мафию, а смерть человека наверху могла показаться мученической и несправедливой. Неизвестный быстро отмёл эти мысли. Это просто его работа, за которую платят хорошие деньги.

Наверху всполошились. Взрыв гранаты разбудил всех домашних. Предчувствуя бойню, Неизвестный перезарядился и достал второй пистолет. Нельзя оставлять свидетелей.

Он шёл по коридору второго этажа, заходя в каждую комнату. Парень лет двадцати трёх, две женщины, старуха, сидевшая в постели, мужчина средних лет стали его жертвами. Неизвестный снова сменил пустые магазины в рукоятях пистолетов. Убивать – его работа.

"Лунная соната" тоскливо звучала в конце коридора. Неизвестный подошёл к двери и, нажав на ручку, открыл её. Кто-то стоял спиной к нему, облокотившись обеими руками на письменный стол. Рядом с распахнутым настежь окном стояли небольшие колонки, именно оттуда лилась музыка.

– Всегда любил Бетховена, – ответил человек. – Можно дослушать?

Не сказав ни слова, Неизвестный поднял руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил. Человек пошатнулся и, упав на левое колено, повалился на спину. Неизвестный узнал его. Сир Корхаст. Вот кто был его целью. Значит, не врал тот сенатор, говоря, что сегодняшнее убийство станет историческим. А за историческое убийство полагается большой гонорар.

Что ж, у него остался ещё однаобойма. А внизу его тем временем поджидает Барнс. Пора заканчивать свои дела и уходить отсюда.

– Внимание! Мы внедрились в систему безопасности! – продиктовал Рикки. Закрыв глаза прозрачным визором нашлемника, хакер читал на его экране данные учётных записей операторов основной сети Криллонской верфи, поступавшие по кабелям-щупам ему прямо в мозг и фиксировавшиеся чипом-анализатором. Гуннар, облокотившись на спинку его кресла, играл пальцами с золотой цепочкой на рукояти своегоКрылатого меча.

– Скоро ещё? – поинтересовался он, косясь на пятерку могучих берсерков, ожидающих за его спиной. Трое из них были облачены в доспехи велитов.

– Отключаю камеры и ставлю запись на повтор, – улыбнулся Рикки. – Они даже ничего не заметят…

Всего несколько минут назад шлюп "Вольный добытчик", переправивший на верфь несколько миллионов литров сжатого кислорода, сбросил десант берсерков капитана Жнеца на внешнюю обшивку генерального корпуса. Полковник отобрал для этих целей бойцов небольшого роста, тех, что без труда могли влезть в тесные, узкие доспехи "худощавых" велитов. Рикки произвёл сканирование и через несколько минут нашёл внешний шлюз. Он присоединил свои кабели-щупы к внешним разъёмам замка и взломал код. И едва во внешние пределы был закачан бортовой воздух, как насигнал тревоги, поступивший из шлюзовой камеры, прибыл проверить патруль велитов, который был тут же обезврежен боевыми шокерами. Несколько берсерков облачились в доспехи лежащих без сознания солдат и наведались в рубку службы безопасности. Теперь, заперев охранников в оружейный шкаф, десантники ожидали, когда Рикки сотрёт последние данные камер видеонаблюдения и зафиксирует запись. Дежурный от взвода велитов, базирующегося в соседнем корпусе, ничего не заметит.

– Готово! – Рикки победно улыбнулся.

– Нас никто не увидит? – спросил Гуннар.

– В коридорах никого нет, только солдаты на постах. Сейчас время отдыха. Криллон загородил Альфа Центавра, так что её свет не мешает людям спать.

– А где дежурные?

– По пути на строительный терминал нам встретятся два поста. Сейчас камеры показывают по два караульных на каждом.Убивать не надо…

– Мы сами разберемся, кого убивать, кого – нет, – прервал Гуннар размышления Рикки.

– Да, точно. Это ваше ремесло, – согласился тот. – Когда покончите с охраной, мы пройдём в сборочный цех на первом уровне верфи, оттуда – в шлюзовой модуль и на корабль.

Гуннар положил на стол чип-карту и, активировав её, раскрыл голограмму верфи в разрезе.

– Итак, ребята, – Он обратился к берсеркам, сверяясь с планом. – Наши корабли – прямо по коридору. Не надо отвлекаться на мелочи. Ошибиться невозможно. Работаем быстро и резко, делаем то, за чем пришли, и валим отсюда. Первыми идут Тарк, Олаф и Резкий. Остальные – прикрывают.

Первый пост был оборудован в спасательном отсеке после пятидесятиметрового перехода. Два велита, сидя за столом друг против друга, были поглощены игрой в нарды и, видимо, даже не обратили внимания на громкий топот множества ног в конце коридора. Появление берсерков оказалось неожиданным. Велиты удивлённо открыли рты, застыв в тех позах, в которых их застали. И едва они успели вскочить с мест, какшок-таблетки впились в их доспехи, и солдаты, дёрнувшись, повалились на пол.

– Минус два, – удовлетворенно отметил берсерк Тарк, накручивая новую таблетку на шокер.

Гуннар указательным пальцем аккуратно отковырял использованные таблетки и сложил в рюкзак.

– Посади их в кресла так, будто они уснули на своем посту. Игру спрячь, – распорядился он.

Выполнив требуемое, берсерки тронулись дальше. Всё верно, свою работу они знали хорошо. Они не таились, не применяли шпионских тактик. Они шли вперёд, открыто бросая вызов людям, которые не ждали их появления. Второй пост метрах в трехстах был обезврежен ещё быстрее, чем первый. Велиты даже ничего не успели сообразить, так быстро действовали берсерки. Теперь путь сборочный цех был свободен, осталось лишь открыть гермоворота переборки.

– У меня нет ключа от двери, – покачал головой Рикки, обследуя электронный замок.

– Что ты этим хочешь сказать? Попытаешься взломать её? – Гуннар забеспокоился.

– Попробую. А вы тем временем поищите, пожалуйста, ключ у велитов. Не может быть того, чтобы у охраны его не было.

Рикки подошел к гермоворотам и, активировав щупы, быстро сменилнасадки на них. Щёлк-щёлк! Открутив отверткой щиток замка, хакер обнажил его внутренности, найдя разъёмы, запустил внутрь мерцающие диодами щупы.

– Сейчас-сейчас… – тихо бормотал он, быстро перебирая тонким стилусом по клавишаммаленькой клавиатуры на запястье левой руки. На экране визора поползли строки данных. Гуннар что-то спросил, но Рикки его не услышал.

– Всё нормально? Ключ мы не нашли, его нет! – повторил берсерк и, посмотрев на лицо хакера, махнул рукой. С этим полный порядок, ушёл в себя.

– Тьфу ты! – пробормотал Рикки, вдруг очнувшись. – Гуннар! Прячьте тела, к нам идут люди.

Берсерки не стали медлить. Олаф и Тарк, сорвав ключ-карту с пояса одного из велитов, открыли оружейный шкаф и, быстро покидав винтовки в руки своим товарищам, запихали туда бесчувственных солдат.

– Спокойно-спокойно, – инструктировал Гуннар. – К встрече готовы. Никто не дёргается, ведём себя предельно естественно… Алло, головастик! – крикнул он Рикки. – Где они?

– Стоят за дверью, вводят пин-код. Я читаю, – ответил тот, махнув рукой.

Мощная створкамедленно поднялась вверх, показав отряд рабочих в сопровождении троих велитов. Один из них, видимо командир, первый вошёл в отсек и, приподняв визор, осмотрелся.

– Что-то случилось? – поинтересовался он у Рикки, сидевшего на корточках рядом с раскрытым замком.

– Так точно, капитан, – ответил тот. – Мы ремонтируем замок. Дверь заблокирована с этой стороны. Я на всякий случай попросил помочь ребят из второго отделения: вдруг диверсия, и в цеху враг какой-нибудь.

– Молодец, солдат! – похвалил его командир отряда. – Хвалю за предусмотрительность. Кто их знает, этих оппозиционеров. Пока консулы с ними якшаются, эти гады могут и к нам пожаловать. Кстати, какой пин-код у двери?

Рикки на мгновение замешкался, но потом сообразил, что нужно ответить.

– Нууу, капитан, обижаете! Что мы, не свои что ли… – развёл он руками.

– Смешной ты, – расхохотался тот. – Я всего лишь подловить тебя пытался. Расслабься.

– Только дверь, пожалуйста, не закрывайте, – попросил Рикки. – Я хочу синхронизировать работу замка со всех сторон.

– Валяй. Только пин-код не меняй.

И, кивнув своим людям, капитан направился дальше. Отряд вышел из отсека в коридор, и переборка за ними закрылась.

– Смешной ты, слыхал? – усмехнулся Гуннар. – Что дальше делаем?

– Дальше – просто. Проходите в цех, – улыбнулся Рикки. Отсоединившись, он взял провода замка в пучок и дёрнул что есть силы. Сноп искр брызнул на пол.

– Теперь она точно заблокирована, – прокомментировал хакер, и,щёлкнув по клавиатуре с другой стороны, закрыл дверь.

Гуннар сверился с планом:

– Теперь прямо по переходнику и мы в цехе.

Резкий подошёл к массивной переборке и, схватившись за баранку поворотного механизма, потянул вниз. Дверь поддалась и открылась.

– Ух-ты… – пробормотал Рикки, удивлённо открыв рот.

Картина перед ним открывалась действительно грандиозная. Всё внутри цеха находилось в постоянном движении. На миг могло показаться, что герои попали в гигантский муравейник. Рабочие сновали взад-вперёд, откуда-то сверху сыпались искры сварки.Гигантский конвейер передвигал детали конструкции, петляя по цеху. Тут и там роботы-сборщики совершали над ними замысловатые манипуляции, переворачивали, что-то вкладывали, приваривали. Сверху свисали кабели, вдоль перекрытий потолка тянулся трубопровод системы жизнеобеспечения.

– Нам туда, – Рикки указал на одну из округлых шлюзовых камер в другом конце зала.

– Уверен? – спросил Гуннар. Он не стал раскрывать голограмму чип-карты и, кстати, правильно сделал: кто-то из рабочих мог заметить его – стало бы ясно, что эти чужаки совсем не ориентируются на местности.

Быстро, не оглядываясь, плотным строем они двинулись через цех. Гуннар шёл первым, держа винтовку в руках, спрятав шокер за спину, он знал, что все сопровождающие его берут с него пример. Рабочие удивлённо смотрели на этих велитов, перешёптывались.

– Что-то случилось…

– Это другие, те уже забрали вторую бригаду…

– Да пускай ходят, где хотят.

Рикки догнал Гуннара и начал шёпотом объяснять, что и зачем здесь производится, зачем нужен конвейер и шлюзы, к которым он ведёт. Он видимо решил, что подобная информация придаст тому уверенности и поможет лучше ориентироваться. А остальные бойцы всегда и во всем подражают своему командиру. Рикки говорил, что здесь производятся реакторные блоки, отдельные элементы, которые затем вывозятся через шлюзы в открытый космос, где и осуществляется последний этап их сборки. Четыре блока – четыре цеха. Гуннар уяснил, что этот способ производства был единственно верным, так как готовый реактор был настолько огромен, что не мог поместиться под сводами сооружения верфи. Затем к реактору приваривались рёбра жесткости и изоляционная прокладка, транспортировщик брал конструкцию на буксир и подводил к собранным кораблям. Реактор устанавливался между палубами, в изолированной необитаемой части. Только после этого на суда навешивали броню и устанавливали маршевые, рулевые, тормозные и килевые двигатели.

– Мы идём не к главному шлюзу, – пояснил Рикки, – а к тому, что ведёт на пристань, где нас дожидается то, за чем мы пришли…

Они свернули налево и, пройдя под лентой конвейера, подошли к массивным гермоворотам. Рикки осмотрелся. Это сооружение должно управляться от консоли, а не отпираться с помощью обычного стационарного замка с пин-кодом. Гуннар заметил нечто похожее рядом с конвейером.

– Именно. Это то, что нам нужно, – подтвердил хакер, присмотревшись к небольшой стойке с ЖК-экраном. – Будьте там, у шлюза.

Здесь рабочие не могли видеть их. Рикки быстро подбежал к консоли и, активировав её, быстро набрал нужную комбинацию клавиш. Как просто! Никаких паролей, пин-кодов, карт доступа. Конструкторы верфи, видимо, были уверены, что никто чужой не сможет пройти через предыдущие линии защиты.

Вой сирены оборвал его мысли. Белое освещение цеха внезапно сменилось красным, и чей-то голос из динамиков возвестил:

– Внимание! На станции обнаружены посторонние! Внимание! Просьба всем оставаться на своих местах!

Позади глухо ухнуло. Берсеркам стало ясно, что охрана верфи подорвала гермоворота, которую Рикки предусмотрительно вывел из строя. Что ж, по-другому её было не открыть.

– Эй, головастик! Быстрее там! Ворота уже открываются! – донёсся голос Гуннара.

Рикки ударил по кнопке консоли и что есть ног бросился к шлюзу. Ворота должны закрыться сразу за его спиной.

Ирмовир Петерс открыл дверь лимузина и заботливо раскрыл зонт над головой Рогозина. Виктор Алексеевич вышел, осмотрелся. Ярко сверкнула молния, осветив унылую картину вокруг него. День – не день… Проклятые дожди, когда же они закончатся, – устало подумал Рогозин и смахнул капли воды с лица.

Здание Министерства внутренних дел находилось на проспекте Вселенной. Шум дождя заглушал гул проезжающих позади автомобилей. Казалось, проспект – это беззвучная река огней, быстрый поток, проносящийся мимо. Противоположной стороны его не было видно в дожде, лишь тени высоких домов заслоняли серое небо. Когда-нибудь этот город затопит, это точно. Рогозин махнул рукой:ну их всех.

Ему осталось совсем немного, ещё чуть-чуть. Он почти достиг цели, и в самом финале зашел в тупик. Видимо, поддавшись своим жадным меркантильным чувствам, он допустил ошибку, о которой так жалел. Вот так всегда, стоит воспользоваться методом грубой силы, как случится наломать дров, да так, что из их завалов не выбраться. Говорил ему тогда отец, что всегда и везде нужно больше думать, искать самые тайные лазейки, действовать словом, запутывать противников ловкими речами. Пачкать руки кровью было глупо, очень глупо, и в этом нет славы.

Нет, не победителем шел Рогозин на министерское заседание. Ему нечем было хвастать, он не совершил ничего достойного. Что-то грызло его душу, жалость к невинным не давала ему покоя. Он же просил шпиона ликвидировать только Корхаста, тихо, осторожно, незаметно. А тот вырезал всю семью сенатора, его охрану и прислугу. Телевидение уже возвело того в ранг мученика за своё дело, и к миллионам его сторонникам на лоялистских планетах прибавились миллионы сочувствующих рогозинцев. Это совсем не то, чего добивался Виктор Алексеевич.Интернет взорвался комментариями, едва вышло официальное сообщение о трагедии. Если кто-то предположит, что смерть сенатора и его близких связана со служебной деятельностью, тогда подозрение может пасть на Рогозина, ведь только он был предводителем оппозиционеров идей Корхаста. Достаточно одного комментария, чтобы такие слухи заразили блоги и чаты, и тогда рейтинги сенатора упадут до нуля. Всю прошлую ночь Рогозин лихорадочно подбирал факты, составляя свое алиби, и теперь правдоподобное оправдание было создано. Виктор Алексеевич не выспался, чувствовал себя отвратно, но был полон решимости биться до конца. Себе же он обещал впредь не действовать столь опрометчиво, не следовать дурным советам и избирать только бескровные способы решения всех проблем. В любом случае, всех оппонентов не перебьёшь, да и что мы… разве мы живем в Средневековье, когда политических противников было принято казнить прилюдно?

Сенатор вздохнул и покосился на Петерса. Парнишка, держа зонт над головой начальника, вымок до нитки за каких-то пару секунд. Что ж, не стоит продлевать его мучения. Вытянув руки по швам, Рогозин поднялся по широким ступеням Министерства и вошёл внутрь здания.

Вестибюль был огромен. Холодные мраморные полы начищены до блеска, выбеленные стены поглощают звуки шагов. Прямо – контрольно-пропускной пункт, налево – гардероб.

– Добрый день, Виктор Алексеевич! – старший советник Маркус Иллири вышел навстречу сенатору. – Я давно вас жду. Заседание идет уже двадцать минут. Я надеюсь, у вас есть уважительная причина, благодаря которой вы задержались? Господин Гвидо Аллеро будет спрашивать.

– Пусть Гвидо Аллеро внесёт на заседание Сената законопроект, запрещающий пробки… – недовольно проворчал Рогозин.

– На дорогах? – вежливо уточнил Иллири.

Рогозин усмехнулся, давая понять, что последний вопрос был лишним.

– Где заседание? – поинтересовался он.

– В Малом зале. Давайте пройдём, что стоять…

Советник предъявил пропуск и провёл Рогозина за собой. Сразу за КПП начиналась длинная лестница на второй этаж.

– Кто присутствует на заседании? – спросил сенатор, прикидывая, чего же ему ждать от сегодняшней встречи.

– Второй Консул сир Керриган, министр Аллеро, его заместитель Маркова, адмирал Серрвус,двое сенаторов-лоялистов, а также один учёный от Независимой лаборатории межпланетных исследований. Имя у него замысловатое, не помню.

Рогозин поёжился. Ничего хорошего от этой встречи ждать не приходится. Он попал в логово лоялистов, и они скоро его растерзают.

Советник привёл его на третий этаж Министерства, и, пройдя по длинному коридору, остановился перед большими дверьми Малого зала.

– Будьте осторожны, сенатор, – предупредил он.

Рогозин кивнул и вошел в зал.

Заседание шло полным ходом. За широким круглым столом собрались высокие должностные лица Федерации. Среди них, возвышаясь на золоченом троне во главе стола, в парадном мундире, при орденах сидел Второй консул Октавиан Керриган. По правую его руку был Премьер-министр Иоахим Могга, по левую – министр Аллеро. Среди присутствующих Рогозин узнал сенатора Юзина и сенатора Кеша. Окинув взглядом зал, он увидел своё место. Рядом с учёным, имеющим замысловатое имя.

– Добрый день, сир Иортанновис, – поздоровался Виктор Алексеевич, присаживаясь.

– Я боюсь, вы пропустили самое интересное, – ответил тот, скривив губы.

– Что же именно?

– Начало заседания. Поминали сира Корхаста и его семью.

– И как?

Ответ сира учёного прервал возглас Аллеро, указавшего на Рогозина:

– Дамы и господа! Давайте поприветствуем прибывшего к нам сенатора! Наконец-то он почтил нас своим присутствием!

Виктор Алексеевич постарался сделать самодовольное лицо. Слегка наклонив голову, он поприветствовал министра, сенаторов и чиновников, присутствующих в зале.

– К сожалению, наш гость счёл возможным опоздать, поэтому не присутствовал на минуте молчания в память о невинно убиенном сире Корхасте и его семье. Что вы скажете о нём?

Прежде, чем кто-то в зале открыл рот, Рогозин встал с кресла и, облокотившись на стол обеими руками, сказал:

– Я знал господина Корхаста очень хорошо. Это был замечательный, широкой души человек. Он ценил всех и каждого, никому не отказывал в помощи. Он ценил жизнь во всех её проявлениях и стремился, чтобы все могли насладиться ею. Он всеми способами старался избежать кровопролития и был самым яростным противником всех войн. Я ценил его как своего оппонента и получал настоящее удовольствие, когда выступал с ним на дебатах. И я скорблю вместе с вами о его гибели. Я верю, что виновные в его смерти будут найдены и осуждены.

Все зааплодировали. Рогозин сел и бросил Аллеро победный взгляд. Выставить сенатора с невыгодной стороны министру не удалось.

– Продолжим наше совещание, – предложил сир Керриган. – Хочу ввести господина Рогозина в курс дела. Три дня назад человечество получило послание. Нам бросили вызов. Два дня назад на орбите Криллона был перехвачен военный корвет с человеком на борту. Он поведал нам, что некиенаррату пришли к нам, чтобы забрать то, что им принадлежит. Они требуют отдать им креона, который был захвачен в плен нашим кораблём. По словам этого человеканаррату дают нам триста тридцать шесть часов для того, чтобы мы выдали им креона. В противном случае, нас уничтожат как вид. Мы выяснили имя найденного солдата. Им оказался сержант Робб Маккинтош, служащий базы войсковой части В-715 на Танатосе. Это самые дальние рубежи Федерации, дальше – только необитаемая планета Орри. Господа! Мы сидим здесь, в центре нашего государства и не знаем, что творится на наших границах! А творится что-то страшное. Вот уже два дня Управление собственной безопасности пытается связаться с войсковой частью на Танатосе, однако безуспешно. Несомненно, происходящее на базе можно назвать только групповым помешательством, некой болезнью, нападением паразитических существ, которых мы раньше не определили, решив, что Танатос необитаем. Кстати, о паразитах. Сир Иортанновис, поясните, пожалуйста, что вы нашли у сержанта Робба Маккинтоша.

Учёный поправил очки и, быстро открыв папку, лежащую перед ним, достал лист гербовой бумаги.

– Я держу в руках отчёт Независимой лаборатории межпланетных исследований, – сказал он. – Экспертиза тела господина Маккинтоша показала, что в нём находится инородный организм.Удалить его пока невозможно без риска летального исхода для пациента. Тварь, похожая на червя, засела между четвёртым и пятым позвонками, окутав нервные окончания спинного мозга своими щупальцами. Наши специалисты сейчас думают над тем, как извлечь её, не повредив нервную систему пациента. Это будет сложно, но, думаю, выход будет найден. Существо, паразитирующее в теле господина Маккинтоша, к сожалению, не является ни одним из известных современной науке. Мы можем с уверенностью заявить об открытии нового вида.

– Моё мнение таково, – вставил слово министр Аллеро. – На базе началась эпидемия. Неизвестные существа, обитавшие на Танатосе ещё до появления человека, наконец-то нашли щель в обшивке базы и атаковали солдат одного за другим. Заражённый Робб Маккинтош из последних сил добрался до шлюза и, проникнув на корвет, улетел прочь. После всего этого, его перехватил торговый корабль, где он в бреду поведал о каких-то наррату и креонах. Я считаю, нам не стоит возиться с этой историей. Если учёные НЛМИ не смогут справиться с задачей извлечения существа из шеи Маккинтоша, пусть достанут его, как смогут. А труп сержанта мы похороним со всеми почестями. В Федерации много таких, как он. Миллиард точно наберется.

Рогозин осторожно пододвинул отчёт Лаборатории к себе и быстро пробежал глазами по строкам. Вдруг глаза его задержались в самом его конце, в резолютивной части. Там, где эксперты сделали весьма интересное предположение, которое могло бы насторожить всех присутствующих.

– Господин Аллеро зря бросается словами, – медленно, с расстановкой произнес он. – Сир Иортанновис ещё не закончил свою речь. Он не сказал, что существо не может обходиться без кислорода.

Керриган приподнял бровь. Все присутствующие переглянулись.

– Это всего лишь предположение, как вы успели заметить, – поправил Рогозина Иортанновис. – Я не стану предполагать. Я сообщаю только подтвержденные факты. Утверждать это со всей уверенностью возможно лишь после вскрытия паразита, которое будет произведено после его извлечения.

– А я стану, – упрямо отрезал Виктор Алексеевич. – Согласно отчёту эксперты провели поверхностный биохимический анализ тканей существа. Результаты показали, что существо имеет углеродную природу и, вероятно, кислород является его необходимой потребностью. Так, скорее всего, эта тварь питается им из крови господина Маккинтоша.

Маркова поморщилась. Фу, какая гадость. Серрвус скривил губы.

– На Танатосе, как известно, кислорода почти нет, – заметил сенатор Кеш.

– А это значит, что существо не из тех мест, – заключил Рогозин.

Молчание. Никто из присутствующих, видимо, не знал, что сказать.

– Тогда откуда оно? – нарушил тишину сир Керриган.

Рогозин взглянул ему прямо в глаза и молвил:

– Я считаю, нам нужно готовиться к самому худшему. Если мы не можем объяснить, при каких обстоятельствах сержант смог подцепить этого червя, значит, мы должны на веру принять то, что он говорит. А то, что он говорит – не плод его воспалённого разума. Сержант это выдумать не мог.

Аллеро усмехнулся:

– А есть ли вероятность, что последний транспортный корабль мог привести им опиума вместе с провизией? Я знаю, люди очень слабы, тем более солдаты на удалённых пограничных станциях, лишенные всяких удовольствий…

– Обратите внимание, сир Иортанновис, этот человек оперирует предположениями, – громко, так чтобы все слышали, сказал Рогозин, обращаясь к своему соседу. – А ваши коллеги представили вам реальные результаты биохимического анализа.

– И что вы предлагаете? – не выдержал хранивший до этого молчание премьер Могга.

– Давайте обратимся к сиру Серрвусу, – Виктор Алексеевич кивнул в сторону адмирала. – Мы говорим о конкретном человеке, пытаясь разгадать его тайну, но, быть может, нам стоит взглянуть более широко. Сир Серрвус, поделитесь, пожалуйста, с заседанием данными разведки дальнего космоса. Что сообщают вам пограничные буи?

Адмирал презрительно скривил губы, покосившись на сенатора. Всё верно, солдаты никогда не любили политиков-болтунов. Сенатор в его глазах был всего лишь трепло, зарабатывающее на жизнь разговорами. Однако адмирал проявил уважение к совещанию.

– Мы получаем противоречивые сведения от пограничных буёв, разбросанных в дальнем космосе. Часть из них, находящихся на векторе Танатос-Орри,вышла из строя. Мы выслали один боевой фрегат, на борту которого находится группа ремонтников. Они разберутся на месте, что случилось. Во-вторых, мы обеспокоены судьбой шаттла "Аверон", который неделю назад должен бы вылететь с того же Танатоса. Команда корабля не отвечает на запросы. Мы будем ждать ещё неделю, после чего снарядим поисковую эскадру.

– Министерство тоже обеспокоено ситуацией с дальним космосом. Параллельно я запрашивал сведения о показаниях пограничных буёв. И… шаттл перевозил что-то важное? – спросил министр Аллеро.

– Ничего важного, – ответил ему Серрвус. – Почту, отчёты в Министерство вооружённых сил, документацию для вашего министерства, оборудование. То же, что обычно. Если вас интересует, почему мы обеспокоены судьбой пилотов, то я скажу так: мы ценим и уважаем наших сотрудников, а также оберегаем дорогостоящую технику, вверенную им в руки.

Рогозин усмехнулся про себя, ожидая ответной реакции министра. Однако тот даже не смутился. Криво улыбнувшись, Аллеро откинулся в кресле.

– Меня настораживает то, что в центре всего находится именно Танатос. И только Танатос. Видимо, на базе войсковой части действительно был инцидент, ставящий под вопрос выживание всего персонала, – сказал Могга, повернувшись к консулу. – Ваше Верховенство, я предлагаю дождаться результатов экспедиции фрегата и действовать по обстоятельствам. Вы согласны со мной, сир Серрвус?

– Ждать – проще всего, – ответил адмирал. – Министр вооружённых сил уже отдал приказ о полной боевой готовностивооружённых сил. По моему совету.

– Очень хорошо, – заметил Рогозин. – Дело в том, что мне известны некоторые факты, которые до сих пор являются для вас тайной. Пришло время поделиться информацией.

– Какой информацией вы хотите поделиться? – Аллеро выпрямился в кресле.

– Это не я хочу, а другой человек. Кстати, он уже приехал сюда и ждёт приглашения. Другого случая объясниться не было, необходимо, чтобы наше собрание было закрытым… Кто-нибудь, позовите советника Иллири, пусть он проведет капитана Жнеца в Малый зал.

Консул Керриган от удивления открыл рот:

– Но кто вам разрешил рассылать приглашения? Это закрытое собрание и количество его участников ограничено!

Советник Иллири приоткрыл дверь и заглянул в зал.

– Меня кто-то звал? – спросил он.

– Да, советник, не уходите… Ваше Верховенство! – Рогозин встал с кресла и оперся кулаками на стол. – Мы собрались здесь для того, чтобы познать истину, разве не так? Нам не хватает одного звена, очень важного. Капитан Жнец готов поведать всё, что знает о послании Робба Маккинтоша и о существе, засевшем в его мозгу. Его рассказ, я уверен, даст вам почву для новых раздумий и подтолкнет к активным действиям. Ваше Верховенство, простите меня за моё самовольство, однако, я уверен, показания капитана Жнеца прольют свет на последние события и откроют истинное положение вещей!

Керриган задумался. Министр Аллеро заёрзал в своем кресле. Присутствующие чиновники и приглашённые сенаторы зашептались.

– Пусть войдёт, – Консул небрежно махнул рукой.

Появление капитана было встречено холодными взглядами. Жнец одернул парадный мундир по швам и вытянулся в стойку "смирно".

– Я приветствую достопочтенных господ, – он кивнул головой, видимо, сообразив, что честь отдавать гражданским необязательно.

– Капитан, господин Рогозин сказал, что вы можете сообщить совещанию некоторые факты, которые помогут направить в верное русло разрешение ситуации на Танатосе. Это так? – Керриган нахмурился.

– Факты есть, Ваше Верховенство, – Жнец снова кивнул. – И, кстати, одному из присутствующих здесь они хорошо известны. Думаю, господин Аллеро смог бы рассказать их и без меня.

Керриган обернулся к министру. Тот сделал удивлённое лицо и пожал плечами.

– Я не знаю, о чём он, – сказал Аллеро, растерянно улыбнувшись.

– Хорошо, – продолжил капитан Жнец. – Во время восстания аборигенов на Капри меня контузило, и я лишился барабанной перепонки. И лишь для некоторых людей не секрет, что в одно из моих ушей вделан имплантант. Внутри ушной раковины находится звукозаписывающее устройство и карта памяти. Один файл я решил сохранить.

Капитан поднес указательный палец к уху и нажал куда-то под мочкой. Тотчас, ко всеобщему изумлению, ушная раковина выдвинулась, обнаружив имплантант под ней.Щёлкнув кнопкой в устройстве, Жнец вытащил флеш-карту, крохотную, шириной в четверть ногтя на указательном пальце.

– Есть картридер? – спросил он.

– Господин Иллири, – обратился консул Керриган, – принесите, пожалуйста, то, что он просит.

Советник исполнит требуемое. Он осторожно вставил переходник в ноутбук министра и, пробежав пальцами по клавишам, настроил уровень громкости.

– Поставьте на максимум, чтобы все слышали, – попросил Жнец.

Иллири щелкнул клавишей "Enter".

Из динамиков послышался шум аплодисментов. "Это было сильно" – голос показался знакомым."Всё правильно сделал, – тихо шепнул кто-то через мгновение. – И давайте договоримся, что о ригмейце вы никому не скажете ни слова. Дело государственной важности, совершенно секретно. Вы понимаете".

Керриган обернулся к Аллеро, удивленно выпучив глаза.

– Это сказали вы, господин Аллеро?

Жнец задвинул силиконовую ушную раковину обратно.

– Именно на это, правое ухо он мне и шептал, – кивнул он.

Лицо премьера Могга вытянулось.

– Вот это да… – прошептал он. – Но откуда… откуда вы это знаете? И вообще, кто такие ригмейцы?

– Лет пятьдесят тому назад одна из экспедиций, отправленных исследовать дальний космос, нашла планету, населенную странными аборигенами, – начал Жнец. – Те не приняли их и дали такой отпор, что люди едва унесли ноги. После возвращения экспедиции все данные были засекречены. В тот последний поход, когда я был на борту "Пса Войны", нам поступил сигнал тревоги с одной их пограничных планет, оставленных аборигенам. Гуцгуны штурмовали базу, в которой засел кто-то. Мы разворотили базу одним выстрелом и вытащили из-под обломков того, кого никогда раньше не видели. Как выяснилось потом, им оказался один из ригмейцев. Я узнал его. Дошли до меня слухи о том, как они выглядели, и я решил, что это он. И вытворял на корабле он такие вещи, от которых даже сейчас мурашки по коже… Мы заперли его в медицинском отсеке, в одной из палат, и решили привезти сюда, на Капри для исследования его как представителя неизвестного вида. А потом на нас напали ферры. Как нам казалось, без повода. Что если этим поводом был тот самый ригмеец?

– Таким образом, креоны – это ригмейцы, а на… на… как их там… ферры, так? – спросил Рогозин, пытаясь навести Керригана на мысль.

Консул крепко задумался. Он посмотрел то на Аллеро, то на Рогозина, потом снова на Аллеро.

– Это какое-то недоразумение, Ваше Верховенство… – попробовал оправдаться министр, но Керриган грубо прервал его:

– Достаточно вранья! В вашем Министерстве давно пора устроить чистку и удалить все гниющие элементы! Пусть капитан Жнец скажет, как бы он поступил, если бы сидел в моем кресле.

– Я бы начал наступательную операцию и направил бы весь флот к Танатосу, оставив по нескольку боевых кораблей на орбите каждой из заселённых планет в качестве прикрытия, – ответил капитан.

– Хорошо, я подумаю над вашим предложением, – Консул откинулся в кресле.

Аллеро, до этого момента спокойно сидевший в кресле рядом с Керриганом, внезапно вскочил на ноги и громко ударил кулаком по столу.

– Ваше Верховенство, не слушайте этого человека! Он уже скрыл от вас тот факт, что перевозил на корабле существо другой расы! Кто знает, что могло бы случиться потом? Ваше Верховенство, он же сам сказал, что на его корабле после захвата ригмейца стали происходить странные вещи! Ваше Верховенство, а этого сенатора вообще надо судить! Я уверен… да что там уверен… я знаю! Я знаю, что в смерти уважаемого сира Корхаста виноват именно Рогозин! Я могу привести пару доказательств, дать слово некоторым свидетелям…

Забытое в пылу спора чувство вины снова нахлынуло на Виктора Алексеевича. Вот-вот, сейчас его раскроют, сейчас его будут судить…Лоб покрылся испариной, колени начали мелко трястись, словно сенатор готовился упасть на пол. Казалось, Керриган заметил странный блеск в его глазах…

– Тебе конец, чудовище! – не унимался Аллеро. – Я не боюсь тебя! Тебя никто не боится! Да, зря ты не заплатил моему сотруднику за секретность! И теперь до конца своих дней гнить тебе в подвалах Хоммесхольда…

Рогозин беспомощно оглянулся. Жнец бесстрастно наблюдал за ужимками министра и, казалось, ожидал ответной реакции Рогозина.

– Я даже не боюсь повернуться к тебе спиной… – Аллеро отвернулся от сенатора и развел руки в стороны.

– Я давно хотел задать вам вопрос, господин Аллеро, – медленно, слово за словом, словно выжимая из себя, проговорил Рогозин, – почему в последнее время, эдак недели три, вы ходите с высоко поднятым воротником?

Аллеро опешил. Пошатнувшись, он развернулся. В глазах его читалось всё.

– Что это зна… значит? Вы хотите сказать, что я заражён? Я не заражён! Я не заражён! – выкрикнул он.

Все, сидящие за столом и до этого момента безмолвно наблюдавшие за этой сценой, вскочили со своих мест и заговорили разом.

– Господин Аллеро, докажите нам! – потребовал сенатор Кеш.

– Кто-нибудь, позовите охрану… – возмущалась госпожа Маркова. – Остановите это безумие!

– Безобразие, куда катится наша система? – говорили другие. – Нет того, чтобы спокойно поговорить, решить…

– Это раскол, господа…

– На Танатосе творится какая-то чертовщина, а у нас намечается гражданская война!

– Позовите охрану!

Советник Иллири метнулся было к дверям, но Жнец, схватив за локоть, остановил его. Серрвусодобрительно кивнул ему.

– Ваше Верховенство, последнее слово за вами, – сказал Рогозин, наклонившись к Консулу.

Керриган поднял вверх правую ладонь, и разговоры в зале мгновенно стихли.

– Покажите вашу шею, – приказал он.

Аллеро попятился. Нет, этого не будет…

– Ваше Верховенство… нет, ни за что… – хотел сказать он, но слова застряли в горле.

Жнец снял белые перчатки и, потирая руки, начал приближаться. Министр внутренних дел затравленно осмотрелся и, видимо, понял, что ему пришёл конец.

– Вас всех убьют! – взвизгнул он, отступая к окну, указывая пальцем на присутствующих. – Они уже близко, в четырех днях полёта! Вас ничто не спасёт!

– Иллири, зовите охрану! Пусть схватят этого безумца… – приказал Консул.

Велиты не успели. Увидев вооружённых людей в доспехах, Аллеро метнулся к окну и, распахнув его, шагнул на улицу. Рогозин бросился за ним, но было поздно. Министр упал на тротуар. Прохожие бросились врассыпную.

– Далеко не уйдет со сломанной ногой, – проговорил Жнец, увидев, как Аллеро, шатаясь и припадая на левую ногу, побрёл вдоль стены здания.

– Ваше Верховенство, каковы наши действия? – спросил Серрвус.

Керриган, нахмурившись, думал.

– Учитывая то, что враг уже среди нас, плетёт паутину интриг, строит козни и уничтожает лучших из нас… остается только одно – поверить бредням человека, который тебя не предавал…

Созвать войско!

ГЛАВА ПЯТАЯ Наука во благо

– Какие планы, капитан Жнец? – Рогозин был в приподнятом настроении. – Наше дело набирает обороты, не так ли? И теперь мы как никогда близки к нашей цели.

– У нас общие цели? – спросил капитан. – Я думал, у каждого своя.

Они вышли из здания Министерства под проливной дождь. Лимузин, на котором приехал сенатор, был по-прежнему припаркован у тротуара. Помощник Ирмовир Петерс, заметив их под крышей портика, выбежал им навстречу, раскрыл зонт над головой Рогозина.

– Я предлагаю проехаться. Вы ведь на общественном транспорте прибыли, да? – предложил сенатор.

– Да, на метро. Хорошо, давайте обсудим. Где сейчас Савинков?

– На спецквартире. Где-то на юге Порт-Артура.

Жнец усмехнулся: ещё бы сказал сенатор точный адрес. Петерс открыл дверь лимузина, предлагая присаживаться. Через несколько мгновений автомобильпод его управлением вырулил на проспект и влился в широкий поток огней.

– Поехали на квартиру номер два, – приказал Рогозин своему помощнику и закрыл перегородку между ними.

– Каков план? – спросил Жнец.

– Я хочу посоветоваться с Савинковым. У него наверняка есть в рукаве несколько тузов.Я уже говорил вам, что по распоряжению Консулата была создана межведомственная комиссия по изучению привезённого вами трофея. В неё вошел один из исследователей НЛМИ – Нестор Петрович Савинков, один из моих хороших знакомых.

Рогозин отвернулся к окну. Стекла заливало водой, и за узорами дождевых струй нельзя было ничего рассмотреть. Казалось, лимузин вообще никуда не едет, лишь ветер смывает потоки воды куда-то назад.

– Произошедшее на сегодняшнем заседании вы считаете победой? – вдруг спросил капитан Жнец.

– Так бывает всегда, когда люди объединяются против отступников государства. Сегодня мы показали, чего стоит наш союз.

– Да, верно. Мы выявили предателя. Я догадывался, что Аллеро что-то скрывал.

– А я знал это, – улыбнулся Рогозин. – Я имел доступ к некоторым его документам. Сами подумайте, как министр мог рассчитывать на успех своего дела, если даже его ближайшие соратники торговали данными своей организации?

– Сейчас запросто продадут даже мать родную, а вы о каких-то бумажках говорите, сенатор… – вздохнул Жнец.

Теперь настала очередь Рогозина горько усмехаться.

– Моя партизанская война отменяется. Если Консул признал необходимость начала военной операции, то и угонять фрегаты нам не имело смысла, – он пожал плечами.

– Может, и имело. Маловероятно, что Генеральный штаб передаст вам военную технику для использования в экспериментах. А так… мы всегда сможем использовать факт угона в своих целях.

– Намудрили мы с вами, Александр Евгеньевич. Главное не запутаться в своих же сетях.

– Что-то вы упали духом, Виктор Алексеевич, – прищурился Жнец. – Раньше я не замечал за вами такого пессимизма. У меня есть пара идей. Когда мы переговорим с вашим знакомым, я думаю, нам стоит подать прошение в Консулат о передаче нам в пользование одного или двух фрегатов-болванок. Ведь мы не знаем о том, что они похищены, не так ли? Я уверен, что в Генштабе и Министерстве вооружённых сил скроют факт кражи, чтобы не навлечь гнев Консулата. Военные постараются расследовать это преступление самостоятельно. Ваш программист скрыл все улики?

– А вы, Александр Евгеньевич, как я посмотрю, весьма приуспели в хитрости. Да, Рикки профессионал. Я в нём уверен. А что дальше?

– Я подумаю над этим. Сложная ситуация. Нам нужно выйти сухими из воды. Никто не должен узнать, что именно мы стоим за угоном военных кораблей. Вы понимаете?

– Я понимаю, – кивнул сенатор. – Я тоже подумаю.

Через полчаса автомобиль въехал на автостраду. Жнец понял это, потому что за окнами вдруг стало необыкновенно светло, и чувствовалось, что теперь лимузин мчался с огромной скоростью.

– Почти приехали, – кивнул ему Рогозин.

Через несколько минут Петерс по внутренней связи объявил, что они прибыли на место назначения.

– Пойдёмте, капитан, – пригласил Рогозин. – Думаю, наш друг сейчас один и не занят ничем важным.

Петерс открыл дверь лимузина и выпустил их. Рогозин вошёл под зонт и шёпотом поинтересовался у своего помощника:

– Чем занимался наш подопечный всё это время?

– Я выполнил ваше поручение в точности, Виктор Алексеевич, – так же тихо ответил тот. – Мы подобрали ему только лучших…

– Надеюсь, лучшие уже не там, куда ты их пригласил…

Впрочем, ожидания Рогозина не оправдались. С порога стали видны следы роскошной оргии, которую учинил господин учёный. Кофейный столик в гостиной был залит вином, на нём – несколько недопитых фужеров, закуска,чуть дальше по коридору на полу валялась одежда – мужская, женская, всё вперемешку. У дверей в спальню Петерс поднял красные женские стринги.

– Нестор Петрович – человек культурный, дальше кровати его фантазия не заведёт, – отметил он.

Взору их открылась следующая картина: учёный спал, широко раскинув ноги, на огромной кровати среди обнажённых женщин, чей род занятий не вызывал сомнений. Простыня съехала в сторону, одеяло спало на пол.

– Он занимался блудом всё это время? Все четыре дня? – удивился Рогозин.

– Как видно, да…

– Кто он? Савинков? – спросил Жнец, осматриваясь.

Рогозин подошёл к постели и пихнул учёного ногой. Тот застонал и, попытавшись перевернуться на другой бок, проснулся. Жнец презрительно хмыкнул.

– Что за… чертовщина… – выругался Савинков, пытаясь перелезть через одну из своих соседок.

– Пора работать, доктор, – Виктор Алексеевич сложил руки на груди. – Делу – время.

Нестор Петрович наконец-то заметил, что кроме него и четырёхспящих женщин в спальне присутствуют и другие люди. Он заметно стушевался, однако тут же попытался напустить на себя невозмутимый вид.

– О, доброе утро, господа! – усмехнулся он. – Я думаю, было бы лучше предупредить меня о вашем появлении, тогда я хотя бы прикрыл этих особ. Будить их не стану, этой ночью нам было хорошо…

Рогозин махнул рукой и первым вышел из комнаты.

– Когда он покинет квартиру, вызови клининговую службу, пусть они всё приведут в порядок, – прошептал он помощнику.

– Но вы сами сказали вызвать ему самых лучших шлюх… – начал было Петерс, но его начальник оборвал его речь:

– Я не ожидал, что он так разойдётся.

Они прошли на кухню. Нестор Петрович по-хозяйски достал из верхних шкафчиков четыре чашки и включил электрочайник. Ну, раз так, значит, можно сесть за стол, – решил Жнец. Рогозин покосился на капитана и последовал его примеру. Пусть доктор ухаживает за ними.

– Хорошо отдыхали? Думаю, я дал вам достаточно времени, чтобы вы привели себя в порядок, – сказал Виктор Алексеевич.

– Да, выпустил пар я изрядно, – усмехнулся доктор, закладывая в чашки чайные пакетики.

– Я хочу представить вам капитана Жнеца, – продолжил Рогозин.

– А-а-а, того самого? Рад знакомству, – Савинков протянул руку капитану. Жнец покосился на сенатора и пожал её.

– Консул велел созвать войско, – говорил Рогозин. – Это означает, что пора действовать. Наше время пришло. Если у нас не получится, попробуйте убедить вашего начальника сира Иортанновиса в необходимости перемещения одного из двигателей с корабля ферров на один из наших фрегатов или, если это невозможно, постройки своего образца.

– Когда мы бились с ними, – вставил свое слово Жнец, – оказалось, что наше оружие бессильно против их брони. Вы решили эту проблему?

Лицо Рогозина вытянулось. Видимо, об этом он не подумал. Но у Нестора Петровича, видимо, на всё был ответ.

– Передо мной стояла задача изучить пространственные двигатели,найденные в звездолёте ферров, – сказал он, присаживаясь за стол. – Моя бригада изучила их строение и нашла принцип действия. Это подпространственный переход. Нам пока что недоступны все вещества, найденные в катализаторе двигателя, но мы смогли изъять оттуда необходимый материал. Ферры используют чёрную материю как основное вещество. Все процессы проходят на малекулярном уровне. Чёрная материя сливается с полотном измерения и создаёт "окно" под пространство. Скорее всего, расстояния в другом измерении будут меньше, скажем, одна астрономическая единица будет равна километру. Мы уже собрали подобный двигатель, но мощность его будет ниже, чем у исходного образца. Ведь мы пока не умеем извлекать концентрированную чёрную материю из космоса. Во-вторых, изучение работы двигателя – не одно наше достижение. Ещё мы смогли извлечь хранилище данных (по-другому это не назвать!) из центрального отсека. Теперь нам доступна карта галактики! Дайте нам только корабль, и мы перенесём это хранилище на его борт. А теперь о вашей проблеме, господин Жнец. Гипотетически она решаема. Ведь, я думаю, вам известно о "Больших Бертах". Рельсотроны. Их предназначение – бомбардировка планет снарядами с тугоплавким покрытием. Такие не успевают сгореть в атмосфере и достигают поверхности планеты. Скорость снаряда – десять тысяч метров в секунду против трёх тысяч на обычных пушках. Министерство признало их перспективным оружием, и двадцать пять рельсотронов были законсервированы на орбитальной базе Август-5. До настоящего времени они не использовались, потому что было незачем. Ведь, насколько я знаю, флот применял десантирование как основной метод экспансии.А пустая бравада этими пушками весьма затратна. Один выстрел пожирает столько энергии, сколько небольшой посёлок за две недели. Только успевай подвозить топливо. Теперь же есть уважительная причина, чтобы пустить их в дело. Предложите Серрвусу или ещё кому-нибудь, я не знаю, кто у вас начальники…

Жнец задумался. Да, рельсотрон может и пробить. Он слышал про испытания этих электромагнитных пушек. Тогда они уничтожили несколько ульев вакрианцев. Несколькими выстрелами огромные сооружения из глины и древесины, испещрённые многочисленными окошками и проходами, было превращены в широкие воронки. К счастью для вакрианцев, на планете были и другие улья, поэтому их раса не была уничтожена полностью. С тех пор про рельсотроны ничего не было слышно.

– Мы построим ещё один двигатель точно, два… Не знаю. Если хватит материала. Испытывать нет времени, поэтому мы не станем. Испытаем в действии, – закончил свою речь Нестор Петрович.

Рогозин открыл рот от удивления:

– Что это значит: не станем испытывать? Вы хотите сказать, что мы отправляем полторы тысячи человек на волю случая? А если при сборке двигателя будет допущена ошибка?

– Наше оборудование, мы надеемся, достаточно совершенно, чтобы не допустить ошибок при сборке копии. Тем более, анализ оболочек исходного образца показал, чтопри егопостройке использовались доступные нам металлы. Мы сможем создать полноценный спав для хранилища, которое предотвратит распад чёрной материи при соприкосновении с полотном пространства.

– Вы используете термины и не поясняете нам их значения. Что такое "полотно пространства"? – вдруг спросил Жнец, не обращая внимания на праведное возмущение Рогозина.

– Это технический термин, – ответил доктор. – Он принят только нашей бригадой. Нам так удобнее изъясняться. Я сейчас объясню. При исследовании окружающего мира мы полагаемся на наши органы чувств, которые создают ощущения – зрение, слух, вкус, прикосновение к чему-то. За образами, создаваемыми этими ощущениями, находится другое измерение. Полотно пространства – это граница нашего восприятия. Чёрная материя позволяет раздвинуть границы образа и впустить нас в его пределы, в ту пустоту, которая находится за ним.

– То есть главный принцип работы пространственного двигателя – игра с нашими ощущениями? – мозг капитана находился в постоянной работе, выводя умозаключения из сказанного учёным. – Какова вероятность того, что при проколе полотна наши ощущения не станут обманывать нас?

– А где гарантии, что наши ощущения не обманывают нас сейчас, а мир такой, каким мы привыкли его видеть? – улыбнулся Савинков. – Что если он меняется, когда мы отворачиваемся, а затем снова принимает привычный вид, когда мы оглядывамся? Вдруг вещи, которые мы видим, к которым прикасаемся, выглядят совсем иначе?Вдруг галлюцинации больного шизофренией на самом деле верно обрисовывают настоящую картину мира? Я хочу заверить вас всех: что бы вы сейчас не чувствовали, чтобы ни видели, в момент перехода в другое измерение вы все испытаете подлинные ощущения.

Капитану показалось, что пальцы рук его похолодели. Открытие учёных обещало сюрпризы тем, кто мог им воспользоваться. Сюрпризы, которе могли запросто перевернуть их жизнь с ног на голову.

– Я знаю, как гарантировать ответственность НЛМИ при сборке пространственного двигателя, – вдруг сказал Рогозин. – Бригада учёных, которая будет его обслуживать, летит с нами.

Заметно, что этот предложенный вариант контроля качества не устроил Савинкова, но тот предпочел отмолчаться. Жнец согласился. Ведь кто-то должен знать, какуправлять этой машиной, простых инструкций будет недостаточно. Жнец предложил оформить все предложения письменно и направить прямиком в Консулат. Рогозин настаивал на встрече с Иортанновисом. При его поддержке будет проще донести их идеи до командования. На том и порешили. Допив чай, Рогозин вызвал свою помощницу Риту Варрис, которая должна была проследить за квартирой, пока проститутки не проснутся, заплатить им и отпустить восвояси.

Найти сира Иортанновиса было несложно. Он поселился в отеле "Беатриче ди Тенда" в центре Порт-Артура. Да, начальник НЛМИ не станет селиться в какой-нибудь захолустной гостинице. Только номер люкс, только пять звёзд. Рогозин сумел дозвониться до него. Видимо, отчасти благодаря приятному впечатлению, которое произвел на учёного сенатор, тот согласился на встречу с ним. Местом встречи был избран известный читателю клуб "Тоска Лабиртини". Рогозин надеялся на поддержку хозяйки заведения – очаровательной госпожи Райли, поэтому пригласил её составить компанию. Чтобы тоже иметь своё влияние на гостя, Жнец попросил Гановери встретитьсира Иортанновиса вместе с помощником сенатора при входе в здание. Мало ли чего. Сильная рука рядом не помешает.

Огни большого города пронзили своим светом дождь. Его струи переливались, словно блестящее пототно, шелестели, словно занавесь из мельчайших страз. Петерс и Гановери стояли под козырьком парадного подъезда клуба "Тоска". Чтобы не привлекать внимания Горсак был в гражданской одежде, в сером костюме с красным галстуком. Петерс в своём чёрном костюме и в перчатках был не менее презентабелен. Впрочем, как и все, кто тёрся у клуба, пытаясь пройти на VIP-вечеринку, громыхавшую двумя этажами выше.

Гановери мялся с ноги на ногу, ощущая себя в непривычной обстановке, косился на Петерса, который до этого момента не произнёс ни слова.

– Ну что… какие там планы у твоего шефа насчет всего этого? – наконец спросил он.

– Мне платят не за то, чтобы я болтал, – отрезал Петерс. После такого ответа Гановери расхотелось задавать вопросы этому юноше.

Как выглядит Иортанновис, Ганновери вполне себе представлял. Учёный неоднократно мелькал на телевидении, на полосах газет, и для старпома было честью пожать ему руку. Именно по этой причине Гановери согласился на просьбу своего капитана.

Знакомое лицо появилось из чёрного седана бизнес-класса, подрулившего под самый козырёк подъезда. Парень-водитель, накинув на голову куртку, вышел из автомобиля и, обойдя сзади, открыл дверь своему начальнику. В тот же момент Гановери и Петерс вышли ему навстречу.

– Добрый вечер, сир Иортанновис! – заговорили они разом. Учёный остановился, осмотрев этих двух типов. Его водитель на всякий случай тоже к ним присмотрелся.

– Мы встречаем вам по поручению господина Рогозина, – представился Петерс.

– … и капитана Жнеца, – добавил Гановери.

Иортанновис кивнул.

– Ведите. Сам господин сенатор не смог встретить? – спросил он.

– Господин Рогозин занят приготовлениями наверху, – ответил Петерс. – Мы зарезервировали для вас Белую Ложу. Это один из лучших залов.

– Капитан Жнец, говорите? – обратился к Гановери учёный.

– Мне доводится служить у него старшим помощником, – кивнул тот.

Сир Иортанновис на миг задумался.

– Виктор! – обратился он к своему водителю. – Передай ключи швейцару – ты мне нужен в Ложе.

Хитрый Гановери тут же смекнул, что учёный решил подстраховаться, но решил на этом внимания не заострять. Пусть этот лис думает, что хочет.

– Говорите, служите старшим помощником? – снова спросил Иортанновис, когда они прошли ярко освещенный вестибюль и оказались в огромном стеклянном лифте, который понёс их на самый верхний этаж.

– Так точно, – ответил Гановери.

– А почему вы не на службе? Ведь ваше место в космосе, на палубе корабля, так?

– После гибели "Пса войны" мы все вынуждены находиться на Капри. Пока мы не получим новое судно. Уверен, что скоро наше вынужденное заключение закончится.

– Заключение? То есть? – снова переспросил ученый.

– Это значит, что познавший свободу полёта снова стремится обрести её, – склонил голову старпом.

– Как поэтично, – улыбнулся сир Иортанновис.

Они вошли в большой белый зал. Стены были аккуратно задрапированы белой переливающейся тканью, закреплённой под карнизами из белого мрамора. Посреди потолка висела огромная хрустальная люстра. Присутствующие в зале Рогозин, капитан Жнец и госпожа Райли, встав из-за широкого груглого стола из стекла пескоструйной обработки, поприветствовали гостей.

– Добрый вечер, сир Иортанновис! – раскланялся сенатор. – К сожалению, лично встретить вас не получилось – множество дел требовали внимания.

– Я так и понял, господин Рогозин, – улыбнулся учёный, присаживаясь за стол. – У меня тоже много дел. Может быть, обойдёмся без прелюдий и сразу обсудим ваши предложения.

Тем временем несколько официантов спешно готовили стол к ужину. Перед гостями расстелили циновки, поставили тарелки и разложили остальные предметы сервировки. Иортанновис заметно повеселел, наблюдая точную работу персонала. Через минуту блюда были расставлены, и гости взялись за вилки. Один из официантов, поправив ручник, встал у двери, готовый выполнить любую их просьбу. Разгладив на коленях салфетку, Иортанновис продолжил:

– Пусть кто-нибудь изложит ваши мысли.

– Да, мысли есть, – кивнул Рогозин. – Для начала я хочу представить вам очаровательную хозяйку этого заведения – госпожу Беатрис Райли. Сегодня она согласилась поприсутствовать на нашей встрече.

Учёный прямо-таки расплылся в улыбке.

– А какое отношение имеет госпожа Райли к обороне нашей державы? – поинтересовался он.

– Да, впрочем, никакого, – пожал плечами сенатор. – Однако она состоит в моём штабе, поэтому обычно в курсе всех дел. Я не скрываю это от своих сотрудников.

Госпожа Райли кротко улыбнулась, отрезая ножом ножку жареного цыплёнка.

– А теперю, если вы позволите, я начну, – кивнул Рогозин. – Размышляя над тем, с чем пришлось столкнуться капитану Жнецу, – с той мощью, которую несут в себе корабли ферров, я пришёл к выводу, что наша цивилизация не может в должной степени противостоять новому вызову. Наши пушки не могут пробить броню кораблей противника, наш флот малочисленен, наши люди слабы. Наша тактика наверняка уже известна врагу, а запасных карт в рукаве у нас нет. Я, к сожалению, не стратег, однако, пораскинув умом, я кое-что придумал, посовещался с капитаном, и он отметил, что идеи эти не лишены рациональности. Было бы здорово, если бы они прозвучали на завтрашнем совещании Консулата и Генерального штаба. Что вы думаете по этому поводу, сир Иортанновис?

Учёный попытался разговаривать с набитым ртом, однако, видимо сообразив, что это не полагается по его статусу, постарался побыстрее проглотить.

– Вы хотите, чтобы я выступил от вашего имени? – наконец спросил он.

– Если хотите, авторство этих предложений можете присвоить себе, – пожал плечами Рогозин. – Мы с капитаном Жнецом ратуюем не за свои интересы. Интересы Родины для нас превыше всего…

– Всё зависит от того, что вы мне скажите, – Иортанновис снова принялся поглощать пищу.

– Я всегда верил, что наука и передовые технологии выведут нашу расу вперед, защитят от всех угроз. Я знаю, что эта отрасль под руководством умелого человека будет развиваться. Я уверен, что вы тот самый человек, и вы поймёте – предлагаемое нами решение может спасти нашу цивилизацию. Когда-то давно я слышал об испытаниях рельсотронов, которые, насколько я знаю, прошли успешно. Несколько опытных экземпляров "Больших Берт" законсервированы на одной из орбитальных баз как перспективное оружие. Я слышал о невероятной мощи этих пушек. Я предлагаю сделать это перспективное оружие серийным и тотчас пустить в дело, благо необходимое количество пушек уже имеется. Думаю, казна сможет изыскать необходимые средства для закупки термоядерного топлива для них. Во-вторых, мне точно известно, что после передачи захваченного корабля ферров под управление НЛМИ была создана независимая комиссия, занявшаяся исследованием его механизмов. Я также слышал, что комиссия эта достигла определённых успехов в этом направлении. Быть может, учёные НЛМИ даже смогут построить такой же двигатель, что и на корабле-трофее. Я прошу вашу команду, сир Иортанновис, заняться этим вопросом, а вас – испросить у Консулата и Генерального штаба военный корабль, на который этот двигатель будет установлен. Я уверен, что там, откуда пришел флот интервентов, не ждут нашего появления. Мы ударим в самый центр, в самое сердце врага и остановим его одним выстрелом. Это будет также исследовательская миссия, во время которой мы сможем найти другие миры, пригодные для заселения.

Иортанновис на миг перестал жевать. Поспешно проглотив, он быстро заговорил:

– Вы хотите предложить марш-бросок в их тылы?

– Почему бы и нет, – сказал Жнец. – Если бы мне дали в управление корабль, я бы вместе с отрядом добровольцев совершил это рискованное путешествие. Те берсерки, что остались под моим командованием, с радостью последуют хоть в другую галактику. Дайте им лишь повод для драки.

Учёный внимательно посмотрел на тех двух безумцев, которые, видимо, не понимали, как рискованно их предложение.

– Если консулы подпишут приказ о передаче фрегата в ваше ведение, а вы соберёте двигатель, то мы гарантируем набор команды на этот корабль, – кивнул Рогозин. – Я лично приложу все силы для этого.

– Вы хотите сказать, что армия пойдёт за вами? – усмехнулся сир Иортанновис. -Я отвечу так: двигатель собирать не надо. Рабочий образец уже готов. Сейчас учёные НЛМИ адаптируют его к нашим системам управления.Если нам это удастся, мы сможем установить его на наш корабль.Хорошо, я поддержу вас. Сказать по правде, это сумасшедшая идея. Но, с точки зрения тактики, она может принести свои плоды. Хоть это и билет в один конец…

Госпожа Райли захлопала в ладоши, с необычайной нежностью взглянув на Рогозина.

– Я всегда видела в господине сенатора не только политика, но и хорошего военного стратега, – сказала она. – Я точно знаю, что добиться его высокого положения в обществе невозможно, не владея элементарными основами тактики.

– Да, политика – штука тонкая, – согласился сир Иортанновис. – Я сам постепенно убеждаюсь в этом.И я считаю ваше предложение весьма дельным. Мне, как человеку, далёкому от военной сферы, ваши мысли кажутся весьма интересными. Однако, Виктор Алексеевич, не кажется ли вам, что подобные идеи уже высказываются генералами, которые наверняка занимаются разработкой операции? Скажем, вариант использования "Больших Берт" наверняка уже поднимался.

– Простите, сир, – Рогозин махнул рукой,-меня не беспокоит, поднимается ли эта тема на заседаниях Генерального штаба. Если генералы уже решили вывести рельсотроны из небытия – хорошо, пусть так и будет. Однако если командование по каким-то причинам забыло о них, то нам, людям сведущим, надлежит им напомнить. Давайте не будем переливать из пустого в порожнее, сир Иортанновис. Ведь мы уже достигли соглашения. Кстати, в чем оно выражается?

– На завтрашнем заседании я подниму вопрос активации рельсотронов "Большие Берты" и включения их в состав флота Федерации, а также постройки экспериментального боевого фрегата с двигателем, эквивалентному тому, что был обнаружен на захваченном берсерками капитана Жнеца корабле ферров, – деловито отчитался учёный.

Рогозин кивнул и скромно улыбнулся.

– Я рад, что наше сотрудничество во благо нашей Родины начинается столь продуктивно, – он потянулся к бутылке красного вина, стоящей в центре стола. – Давайте выпьем за это. Пусть нас сопровождает успех в делах и счастье в личной жизни.

Госпожа Райли опустила глаза, но бокал, когда сенатор разлил вино, всё же подняла.

Далее разговор пошёл на совершенно мирные темы. Оказалось, что у сенатора и учёного много общих интересов и увлечений. К примеру, Иортанновис очень любил играть в гольф, выяснилось, и Рогозин тоже непротив погонять белый мячик по зелёному полю. В детстве учёный коллекционировал наклейки от спичечных коробков, так сенатор мог подарить несколько своих – раритетных. Словом, Жнец и госпожа Райли молча наблюдали, как два новоявленных приятеля беседуют, смеются, едят, иногда поддакивали им, пытаясь не потерять нить разговора, которая петляла от одной темы к другой. Вечер закончился сердечными пожеланиями, заверениями во взаимной поддержке и верности общему делу. Так Рогозин приобрел ещё одного союзника. Так ему, по крайней мере, тогда казалось.

Следующее утро держало всех в напряжении. И сенатор, и капитан не были приглашены на совещание Консулата и с нетерпением ждали вестей от сира Иортанновиса, который обязался замолвить за них слово. Жнец хотел верить слову учёного, однако почему-то сомневался, выполнит ли тот своё обещание. Видимо, такого же мнения придерживался и Рогозин, если в тот вечер попросил Иортанновиса напомнить ему суть соглашения между ними.

К полудню стало понятно, что слово своё начальник НЛМИ всё же сдержал. Капитан был дома в тот момент, когда раздался звонок от Рогозина. Виктор Алексеевич, не скрывая своего ликования, попросил включить телевизор.

– Я уже смотрю, – ответил Жнец, присаживаясь на диван и делая громкость повыше. – Говорят, что Генеральный штаб обратился к помощи высоких технологий, что флот будет оснащен "экспериментальными образцами нового оружия сокрушительной мощи". Кажется, учёный толкнул речь на заседании.

– Он мне только что звонил, – сказал Рогозин. – Просит, чтобы мы вылетели с ним в Лабораторию для осмотра двигателя. Как он сказал, единственная проблема в том, что два подходящих для эксперимента фрегата были угнаны прямо с верфи Криллона вчера днём. Я предлагаю встретиться через час. Я заеду за вами.

Ровно в указанное время автомобиль подрулил к воротам. Жнец вышел навстречу, сел на переднее сиденье рядом с сенатором. Рогозин нажал на педаль газа, и автомобиль выехал на автостраду.

– Куда мы едем? – поинтересовался Александр Евгеньевич.

– На север города. Там у меня ещё одна квартира. У меня появилась идея, как нам исправить то, что мы сделали, не обдумав. Там есть передающая станция в подвале дома. Это текст шифровки для ваших берсерков, – Рогозин протянул ему клочок бумаги. – НЛМИ вращается сейчас вокругЦирцеи, а фрегаты летят на буксире где-то между Капри и Скалой Кроноса. Рикки держит меня в курсе событий. Нужно сделать так, чтобы их обнаружили. Как бы случайно. И пусть это будет корабль, летящий в НЛМИ с вами на борту.

– То есть "с вами на борту". В НЛМИ лечу я один? – Жнец недоверчиво покосился на него.

– Приняв Пакт Войны, Сенат фактически дал основные права и свободы коренному населению наших планет. Но с небольшой оговоркой – аборигены станут полноценными гражданами только тогда, когда выступят вместе с людьми против ферров. Я отправляюсь в резервации Криллона и Тихоана, чтобы донести до живущих там оттоков эту мысль. Там ведь не знают, к какому решению пришли сенаторы под охраной ваших берсерков. Там у них, наверное, даже телевидения нет. Говорят, аборигенов содержат в спартанских условиях. Ну… а с вами полетит моя помощница Рита. Она хорошая собеседница. Весьма хороша, податлива. Может, развлечётесь в одноместной каюте…

Жнец хмыкнул.

– Значит, вы хотите отдать честь найти фрегаты сиру учёному? – спросил он.

– Пусть порадуется, – Рогозин расплылся в улыбке. -Надо же сделать приятное человеку.

– Стало быть, заметаем следы?

– Разворачиваем историю с угоном в правильное русло, -поправил Рогозин.

Вот теперь как это называется.

Через два часа они были на месте. Автомобиль, осторожно маневрируя по узким улочкам северного района, въехал во двор небольшого двухэтажного дома.

– Не будем терять времени, – сенатор вышел из машины, озираясь. За проволочным забором – никого. Махнув рукой в нужном направлении, он повёл Жнеца за дом, где был вход в подвал.

– Здесь четыре квартиры. Одна на первом этаже пустует, в другой, той, что напротив, живут престарелый муж с больной женой. Они почти не выходят. Разве старик сходит в магазин за продуктами или счета оплатить. Моя квартира находится на втором этаже. Сосед – пропоица, тоже ведет затворнический образ жизни. Может сдох уже: когда я был здесь последний раз, чувствовал в коридоре странный запах. Так что исследовать подвал здесь некому. Коммунальные службы были здесь последний раз лет десять назад, а пластиковые трубы водоснабжения, как вы знаете, служат довольно долго. Так что все ключи от подвала у меня. Надеюсь, дверь не взломали. Подвал – хорошее место для сходок местной мафии… А, впрочем, вот и она!

Рогозин спустился по ступенькам к двери и, выбрав нужный ключ из связки, вставил его в замок, повернул. Внутри было темно и сыро, как и в любом подвале. Откуда-то из угла послышался писк. Крысы. Сенатор включил фонарик и, поводя лучом, прокладывал дорогу через кучи разнообразного хлама, наваленного здесь. Горло капитана запершило от страшной вони. Закрыв нос рукой, он осторожно продвигался вслед за сенатором.

– Теперь понимаете, почему люди здесь редко появляются? – спросил Рогозин, обернувшись. – Здесь крысы и их дерьмо.

Он нашел лучом фонаря дверь одного из внутренних помещений, открыл её другим ключом.

– Здесь тоже тихо. Проходите, Александр Евгеньевич, тут не так сильно пахнет.

Рогозин щёлкнул кнопкой выключателя:

– Да будет свет, капитан!

На небольшом письменном столе в углу небольшой комнатки стоял монитор, лежали клавиатура, мышка, провода спускались к системному блоку под столом. Рядом с монитором – небольшая шифровальная машина, покрытая толстым слоем пыли. Рогозин протёр стол, кресло рядом с ним, сел, включил компьютер. На экране монитора побежала строка загрузки.

– Вас устраивает текст шифровки? – спросил он. – Ведь вашим людям будем отправлять.

– А где здесь антенна? – спросил Жнец, озираясь.

– Здесь её нет. Она на чердаке. Я давно заметил, что местные не проявляют особого интереса и к чердаку. А если бы и проявляли, то антенна с виду ничем не отличается от обычной телевизионной. Сейчас мы просканируем её и установим соединение. Так что насчет шифровки?

Жнец быстро пробежал глазами текст. "Небу-1 от Почвы-1. Приказываю срочно отвести корабли в сектор А-10-156-33 и ложиться на дрейф. Корабли покинуть, двигаться к СКсвоим ходом. Ждать пятьдесят шесть часов, затем возвращаться Домой".

– Обычная шифровка. Я написал бы так же.

– Вот и отлично, – Рогозин активировал интерфейс, подключился к шифровальному устройству. Машинка рядом с ним заурчала вентилятором, на боковине загорелся зелёный огонёк. Сенатор отобрал у Жнеца листок и быстро набрал текст в окошке программы.

– Скала Кроноса сейчас под углом восемьдесят пять градусов от поверхности Капри, – говорил он, стуча по клавишам. – Нам повезло, что она не с другой стороны планеты, тогда пришлось бы ждать ночи, а мы себе позволить этого не можем. Ваш вылет в Лабораторию сегодня вечером. Сигнал я нацелил в тот сектор. Сейчас машина зашифрует сообщение, и мы отправим. А Рикки сможет прочитать.

Щёлкнув клавишей, Рогозин отправил сообщение на обработку.

– Всё кончено, – сказал Виктор Алексеевич, когда устройство пискнуло, извещая об отправке сообщения. – Сообщение должно дойти примерно через пять часов. Наши фрегаты не должны покинуть сектор, куда оно направлено.

Жнец стоял посреди комнаты, сложив руки. Он так и не решился сесть, боясь запачкаться. Рогозин покосился на него, усмехнулся.

– Давайте уходить отсюда, Александр Евгеньевич. У нас мало времени, – проговорил он, выключая систему. – Вы уже собрали свои вещи? Вылет сегодня после захода Альфы Центавра.

– Мне собирать нечего, – ответил Жнец. – Нам, солдатам, много не нужно.

– Хорошо, тогда выходим, – сенатор выключил свет в комнате. – Держитесь за мной, чтобы не вляпаться.

Вечером того же дня Иортанновис встретил лимузин сенатора в космопорте. Корвет, на котором должен был лететь Жнец, стоял на стартовой площадке, широко расставив лапы-шасси. Среди пассажиров, столпившихся у трапа, капитан узнал доктора Савинкова. Видимо, Рогозин вовремя выселил его из квартиры, чтобы тот закончил работу с пространственным двигателем в Лаборатории.

Рогозин представил Жнецу свою помощницу. Ей оказалась молодая длинноволосая брюнетка с сочными губами и высокой грудью. По крайней мере, именно её губы сразу бросились в глаза капитану. Сверкая белоснежными зубами, она звонко объявила ему о готовности сопровождать его повсюду.

Капитан Жнец поправил мундир, резко, по-военному кивнул своей спутнице. Его всё ещё не отпускало неприятное ощущение, что сенатор решил зачем-то задобрить его её телом. Слишком красивая, податливая… Впрочем, он решил махнуть на подозрения рукой, не проявлятьих, а понаблюдать за поведением этой особы и последствиями её действий. Что ж, пусть будет девушка.

– Итак, Александр Евгеньевич, вот наши пути расходятся, – сказал Рогозин на прощание. – Надеюсь, увидеть вас перед тем, как… на борту одного из крейсеров Звёздного флота отправлюсь сразиться с интервентами. Я верю, что у нас всё получится. И убедительно прошу вас, капитан, заклинаю: если вы хотите отомстить за свою дочь, обагрить свои руки кровью врагов, будьте осторожны. Именно сейчас, когда мы так близки к битве и победе. Будьте осторожны в словах, в действиях. Разыграйте там настоящий спектакль, когда Иортанновис увидит в сферографе наши корабли, пусть они поверят в свою удачу. А Рита Варрис поможет вам. Сейчас все смотрят на вас как на будущего капитана фрегата, который взорвёт к чертям планету ферров на другом конце галактики. Поддерживайте этот образ, и вы им станете.

Капитан Жнец осторожно поднялся по узкому трапу корвета. Он ещё никогда не бывал на станции Независимой лаборатории межпланетных исследований, и это путешествие обещало быть интересным.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Судья говорит

Небо на востоке порозовело. Рассвет вот-вот наступит. Воздух стал влажным. Кирилл поёжился и тяжело вздохнул. Холодно. Посидев еще немного на камне, он продолжил свое восхождение вдоль стены Училища. Теперь, когда более-менее рассвело, ему стало удивительно, как же он не скатился вниз по склону, когда спускался здесь к шоссе несколько часов назад. Один неверный шаг, и немедленное падение переломало бы руки-ноги. Кирилл посмотрел вверх. Ещё далеко взбираться, карабкаться между валунов, цепляясь за стволы сосен.

Три часа он шёл по обочине шоссе в надежде, что его кто-нибудь подвезёт. Однако редкие машины проезжали мимо, не обращая внимания на парня, машущего им рукой. Его ноги устали отмерять километры пустынной дороги. Порой хотелось остановиться и сесть. Да и сон начинал брать своё. Голова стала ватной, мысли возилисьмедленнее. Кириллу уже стало всё равно, успеет ли он к утреннему построению или нет. Тело двигалось автоматически, в то время как разум начал отключаться.

Тихий шорох шин вывел его из бессознательного состояния. Шоссе и лес впереди осветились фарами приближающегося автомобиля. Кирилл обернулся. Вот он, наконец-то, едет красавец, только не проезжай мимо, только не проезжай…Старательно пряча красное пятно на манжете рубашки, Кирилл проголосовал. Автомобиль промчался мимо, дьявольски сверкая алыми габаритными огнями. Кирилл разачарованно выдохнул, опустив руку. До Училища ещё километров двадцать пять, расстояние, которое ему пешком не пройти… Визг тормозов и шорох гравия заставили Кирилла вздрогнуть. Воспрянув духом, он побежал к остановившемуся у обочины седану, явно дожидающегося его. Дверное стекло медленно ушло вниз, открывая лицо водителя.

– Подвезти, парень? – за рулём сидела девушка лет двадцати пяти.

– Да, неплохо бы… – прохрипел Кирилл, тяжело дыша от быстрого бега.

– Заходи быстрее, – приказала она, кивнув на дверь с другой стороны.

Кирилл засмеялся от радости. Кончились его мучения. Тяжело брякнувшись на мягкое кожаное сиденье, онощутил необыкновенное блаженство. Наконец-то он сидит. Боже, как хорошо-то…

– Что ты забыл тут в четыре часа утра? – спросила его благодетельница. – Нормальные дети должны уже спать.

– Я уже не ребёнок, – возразил Кирилл, вытянув ноющие ноги.

– Где тебя высадить?

– Около Лётного училища. Где-нибудь за поворотом.

Девушка засмеялась:

– Теперь понятно, кто ты и откуда.

Крутанув кожаный квадрат руля, она вывела машину на асфальт и быстро набрала скорость. Длинная лента шоссе петляла поворотами, свет фар выхватывал из темноты деревья, кусты, разделительная полоса мелькала перед капотом… Сон постепенно овладевал им. Кирилл помотал головой, словно сбрасывая его, затем, чтобы занять чем-то воображение, присмотрелся к своей спутнице. Длинные золотые волосы, красивый профиль, белая ровная кожа. Глаза блестели зелёным в свете бортовых приборов. Красивая, точёная шея, плечи словно из мрамора…

– Ты что там рассматриваешь? – поинтересовалась она.

– А ты не боишься ездить так поздно одна? – ответил вопросом на вопрос Кирилл.

– Если еду, значит не боюсь, а что?

Кирилл пожал плечами:

– Мало ли что. Всякое бывает на дороге…

– Ты что ли "всякое"?

Девушка покосилась на него, скривив губы. Кирилл понял, что может произвести на неё неприятное впечателение.

– …но пока здесь сижу я, ничего плохого не случится, – он попытался исправить положение.

Девушка засмеялась.

– Тебя как звать-то, кадет?- спросила она.

– Кирилл, – ответил он. – А тебя?

– Называй меня Са-тин, так будет вернее.

– Странное имя, – сказал Кирилл. – Ты откуда?

– Не из этих мест. Издалека. Здесь меня никто не знает.

– Путешествуешь?

– Ну… можно сказать и так.

– И много где была?

– Много… много вопросов, кадет, – усмехнулась Са-тин. – По идее, это я должна тебя спрашивать. Это я-то не местная. Ты сказал про Лётное училище, так? Это то самое, что за высокой стеной на склоне?

Кирилл нахмурился. При упоминании об Училище он почувствовал, как на него свалилась тяжесть текущего положения. Са-тин словно почувствовала его и попыталась успокоить парня.

– Проблемы с учёбой? Или родственники огорчают? – участливо спросила она.

– И то, и то, -Кирилл вздохнул и отвернулся к окну. – Только родственников у меня теперь нет… пока нет. Была семья. Мать, отец. Теперь семьи нет…

– Ты хороший парень, – сказала Са-тин. – Становишься настоящим мужчиной. Не переживай, всё пройдет. А те испытания, которые ты претерпеваешь, сделают тебя сильнее. Ведь ты этого хотел, когда ушел из дома? Стать сильным, самостоятельным…

– Но не такой ценой! – прошипел Кирилл, гневно взглянув на собеседницу.

– У всего есть цена. Люди, которые тебя любят по-настоящему, готовы принять смерть для того, чтобы жил ты. Это добровольная жертва. Смирись с тем, что ты сделал сегодня, – Са-тин указала на алое пятно на манжете рубашки. – А лучше – забудь.

Она догадалась. Надо было лучше прятать. А лучше снять эту рубашку и идти без неё. Хотя в пиджаке на голом теле он был бы похож на оборванца. А эта девушка наверняка не посадила бы в салон своего авто бомжа. Кирилл внимательно посмотрел на неё, пытаясь прочитать намеренияв её глазах.

– Ты никому не скажешь? – спросил он.

– А кому я скажу? Я в этих краях совсем никого не знаю. Только тебя. Тебе только и скажу. Сегодня… э-э-э-э… ты убил двух человек, – Са-тин хитро улыбнулась. – Правда ведь?

Кириллу показалось, что где-то в его груди остановилось сердце, как похолодели его руки. Словно волосы зашевелились.Откуда она знает? Он видит-то её в первый раз!

– Что, правда? – Са-тин пожала плечами. – Я просто ткнула пальцем в небо. Это же кетчуп на твоём рукаве? Ха-ха, я никому не скажу, что наш Кирилл – неряха!

– Кетчуп… – проворчал Кирилл.

– Ты интересный…Ты можешь поехать вместе со мной, – предложила она. – Тебе незачем возвращаться туда. Тебя здесь ничего не держит, так?

– Да, ничего, собственно, не держит… – медленно проговорил он. – Но, я не могу так. Мне нужно подготовиться, спланировать, представить то, куда отправлюсь. Я не готов… А, впрочем, тебе какая разница?

– Я уже сказала, что ты интересный кви… человек. Весь соткан из противоречий. Я хочу тебя изучить.

Кирилл недовольно сложил руки.

– Не надо меня изучать, – сказал он. – Изучай кого-нибудь другого. Хотя… мы можем более подробно пообщаться в другой раз. Сейчас мне нужно успеть в Училище. Когда у меня будет увольнительная – ровно через неделю – приезжай. Мы поговорим с тобой обо всём, что захочешь.

– Точно хочешь остаться? – не унималась Са-тин.

– Точно. Выбери для изучения другого человека.

Девушка засмеялась и больше не задавала вопросов.

Вскоре автомобиль проехал мимо Училища и остановился за следующим поворотом. Кирилл попросил не светиться перед часовыми, которые могли бы заприметить, что из машины вышел пассажир. Поблагодарив Са-тин за помощь, он, пригнувшись, перебежал через дорогу и нашёл тропу наверх вдоль стены. Здесь он вышел на шоссе, когда сбежал из Училища.

Теперь Кирилл почти дошёл до трещины в стене. Осталось еще чуть-чуть, он почти на пороге своей общажной комнаты. Ещё несколько шагов, и стена круто свернула вправо, ещё несколько метров, и Кирилл споткнулся обо что-то лёгкое и металлическое. Лестница. Значит, трещина прямо над ним. Кирилл прислушался. Ни шороха. Рядом нет никого. Стараясь не шуметь, он осторожно приставил лестницу к стене, проверил, крепко ли стоит, и только после этого начал подъём. Медленно, ступенька за ступенькой…

– Так, бери его… – чьи-то руки подхватили Кирилла и втащили в щель стены. Свет фонаря ослепил его.

– Думал, можно шляться по округе во время отбоя, кадет? – произнес знакомый голос.

Сильный удар сбил Кирилла с ног, кто-то позади заломал руки, перевернув его на живот, колено упёрлось в спину.Кирилл повернул голову, пытаясь взглянуть на захватчиков, но лишь встретил носом подошву армейского ботинка. На щёку брызнуло что-то горячее.

– Обыщите его, – произнес кто-то другой.

Чьи-то пальцы залезли в карманы, извлекли на свет их содержимое.

– Учебный револьвер, нож и шесть патронов!

– Вот он, значит… – удар носком ботинка под рёбра выбил весь воздух из лёгких. Кирилл теперь точно узнал голос Фрэя Литке.

Идти он теперь не мог. Велиты подхватили его под мышки и поволокли за майором.

– В гауптвахту его! – приказал он. – В полдень – ко мне в кабинет.

Голова Кирилла болталась в такт шагам велитов. Боль била разрядами где-то внутри черепа, ударяясь о его стенки, рёбра ныли. В носу – противный запах крови.Впереди сверкал луч фонаря, освещавший велитам дорогу. Кирилл не чувствовал времени, и ему показалось, что прошла целая вечность, когда его не бросили на бетонный пол камеры.

– Отлежись-ка… – сказал охранник и запер дверь.

Темно и тихо. Холодно и сыро. Только теперь Кирилл остался наедине со своими мыслями, которые занимали теперь всё его сознание. В его голове один за другим вспыхивали образы, появлялись и пропадали чьи-то лица, кто-то говорил, прерываясь вместе с раскатами боли. Холод медленно пробрался сквозь одежду, коснулся кожи, но Кирилл больше не чувствовал его. Лишь слова, лица, шепот, крик, глаза…

"…мне нужен сильный парень, который не зависит ни от кого, уверен в себе, с которым я бы чувствовала себе спокойно"

"Тут все хотят стать лётчиками. Уверен, что не сбежишь отсюда через две недели?"

"Он прекрасно помнит про меня. А помочь хочет тебе, потому что ты – мой сын"

"Твой шкафчик в другой стороне. Вон там…"

"Однажды во время войны Алых Роз меня припёрли к стенке повстанцы из Армии Освобождения. Хотели расстрелять. Но у меня был нож…"

"Сейчас я сам с ним разберусь, он нам всё скажет… нам всё скажет… нам всё скажет…"

Мысли, образы – всё сплелось воедино, закрутилось в одном сверкающем круговороте. Голова гудела, словно пчелиный улей. Кирилл попытался преодолеть этот хаос, сделать что-нибудь, подняться с ледяного пола, и вместе с этим усилием провалился в пропасть небытия.

– Поднимите его…

– Сдох что ли?

– Начальник не поймёт…

"Какая тебе разница? Собакой жил – собакой помер…"

Кирилл почувствовал лёгкий холодок на лбу. Сознание медленно возвращалось к нему, даря ощущения его телу.

– Проснулся? – спросил кто-то.

Кирилл поморщился. Возвращаться в этот мир было очень неприятно. Тело изнывало от боли, все внутренности, казалось, скрутило от голода.

– У тебя был жар. На, выпей.

Край жестяной кружки уперся в губы. Кирилл открыл глаза, и дневной свет ослепил его.

– Где… я? – с усилием выговорил он.

– Ты был без сознания несколько дней, – сказал майор Литке. – Помнишь, что случилось?

Кирилл приподнялся на локтях в постели и окинул взором комнату. Он лежал на кушетке посреди палаты лазарета. Рядом с ним урчала капельница, перемешивая физраствор, с другой стороны ритмично пищал кардиограф, рисуя светящуюся кривую на мониторе.

– Помнишь, что случилось? – повторил свой вопрос Литке.

Кирилл почувствовал что-то на своей переносице, прикоснулся и вздрогнул от пронзившей его боли. Тотчас память выбросила все события разом: кафе, Лена, смерть отца, руки, сдавившие шею, тёплая кровь на ладонях, ночь, Са-тин за рулём автомобиля, свет фонаря и удар ботинка в лицо…

– Вы сломали мне нос, – сказал Кирилл, смотря исподлобья на майора.

– Это урок тебе на будущее, – ответил Литке и силой вложил кружку в его ладонь. – Пей, а то отберу воду.

Кирилл принял кружку и глотнул. Стало лучше, в голове прояснилось.

– Ты двенадцать часов провалялся на каменном полу камеры, – спокойно говорил Литке. – То ли жить тебе надоело, то ли просто лень было подняться и доползти до кушетки… Ночи сейчас холодные. Тебе повезло, что ты не схватил воспаление лёгких, хотя до этого было совсем недалеко. Кровью залил весь пол. Сынок, у тебя гемофилия? Тебе разбили только нос, а там будто целое ведро разлито…

– Что вы хотите со мной делать? -перебил его Кирилл.

– Вещи, которые достали из твоих карманов, попали ко мне. Револьвер был украден со стрельбища, а также двенадцать патронов – из ящика стола преподавателя там же. Из кармана было изъято шесть патронов, четыре было обнаружено в барабане револьвера. Куда делись два… я на это закрыл глаза. Предположим, что ты их потерял. Но на перочинном ноже, которым ты так много хвастал, я заметил следы спёкшейся крови. Ты либо плохо протёр, либо это вовсе не кровь, а, скажем, сок помидора, которого ты резал перед тем, как скушать. Хоть это и маловероятно, ведь я могу отличить кровь от овощного сока. Если хочешь, я отдам его на экспертизу, и результаты покажут, стоит ли возбуждать уголовное дело.

Литке на мгновение замолчал, всматриваясь в лицо Кирилла, наблюдая за его реакцией. Кирилл исподловьясмотрел на него, всеми силами стараясь не выдать нахлынувшего волнения.

– Я сверился с полицейскими сводками за ту самую ночь, когда ты сбежал из Училища, – продолжил майор. – В Порт-Артуре и его окрестностях было совершено пять убийств, из них одно – двойное. Два уже раскрыты по горячим следам, третье, кажется, вот-вот раскроют – фоторобот убийцы уже вывесили на всех интерактивных щитах. Я не дурак, и кое-что мне подсказывает, что в одном из оставшихся двух, замешан именно ты. А подсказывает мне вот что. Я давно изучил твоё лично дело и в курсе того, что ты из района Сикорро Порт-Артура. И именно по тому адресу, где ты проживаешь, было совершено двойное убийство. Два трупа, представляешь? Один с огнестрелом в животе, второй с дырками в бочине и шее. Поработал профессионал, верно?

– Зачем вы всё это мне говорите? У меня такое ощущение, что вы давно знаете все ответы.

Кирилл поставил кружку на столик рядом с кроватью и сложил руки.

– Просто так, – Литке хитро улыбнулся. – Давай сделаем так: я сейчас выйду, а когда вернусь через два часа, ты мне сам расскажешь, откуда на твоем ноже кровь, и куда делись два патрона. А в зависимости от правдоподобности твоей теории я буду решать, отдавать ли мне твой кинжал на экспертизу или нет.Поправляйся.

Майор встал со стула, похлопал ладонью по одеялу и быстрыми шагами вышел из палаты, оставив Кирилла наедине со своими мыслями.

Мозг Кирилла начал отчаянно соображать. Соврать майору или сказать правду? А если соврать, то как бы соврать правдоподобно? Два часа для того, чтобы выдумать хорошую историю. Кирилл умел балансировать между правдой и ложью,раньше часто лгал родителям, для того, чтобы скрыть следы своих проступков, и ему верили. Сейчас примерно такая же ситуация, лишь последствия гораздо серьёзнее.

Кирилл вызвал медсестру, попросил поесть. Сытый мозг лучше соображает. Та кивнула, вышла, и через десять минут на коленях Кирилла уже лежал поднос с тарелкой супа и стаканом персикового сока. Медленно ворочая ложкой, Кирилл думал. Допустим, два патрона он потерял. Это несложно предположить, ведь пустые гильзы Кирилл выкинул за городом, в кювет шоссе. Причину появления следов крови на лезвии ножа можно было объяснить тем, что на него напало какое-то хищное животное в тот самый момент, когда он спускался к шоссе тёмной ночью, но тогда бы на одежде или на теле должны были остаться повреждения – царапины, разрывы. Кирилл внимательно осмотрел себя. Кроме синяков от побоев Литке на его теле ничего не было. Майор не поверит. Тогда можно предположить, что на Кирилла напали на шоссе. Водитель решил подвести его, а когда они отъехали на некоторое расстояние от Училища, напал на него, намереваясь ограбить. Но тогда разумнее было применить огнестрельное оружие и уложить обидчика на месте, а не тыкать в него ножом. Маловероятно, что Литке сочтет эту теорию правдоподобной. Правдоподобным можно было бы признать ту идею, что Кирилл отправился в Сильвер-Хиллс, зашёл на вечеринку в местном ночном клубе, где у него возник конфликт с одним из местных. Но если майор отправится проверять эту версию, то выяснится, что ни в одном из посёлков не помнят такого конфликта, а Кирилла не видели ни в одном из баров. Тогда разъярённый Литке точно отдаст нож на ДНК-экспертизу, сдаст Кирилла полиции, да ещё врежет ему пару затрещин и будет при этом прав.

Так что на момент появления майора в палате Кирилл так и не придумал ни одной подходящей истории, которая могла бы сойти за правду.

– Итак, как дела у нашего больного? – спросил Литке, появившись в дверях палаты. – Что-нибудь мне расскажет?

Хитро улыбнувшись, он положил на столик прозрачный пакет, в котором лежали фрукты и две бутылки сока.

– Да, я готов. Я давно был готов рассказать, ведь… то, что со мной произошло, я помню очень хорошо. Всегда помнил, – сказал Кирилл.

– Хорошо, начинай, – Литке сел на стул и сложил руки.

– Это я убил двух человек в Сикорро. Одного застрелил из револьвера, а второго зарезал. Всё просто.

Майор отпрянул. В его глазах читалось неподдельное удивление.

– Врёшь! Вот здесь ты врёшь! – ткнул он пальцем в Кирилла. -Тощеватый – двух здоровых мужиков… Не верю!

Кирилл невозмутимо пожал плечами.

– Тогда расскажите свою версию событий, – попросил он.

– В твоей версии я не вижу мотива, – начал рассуждать Литке. – У тебя нет причин возвращаться домой и убивать своих соплеменников. Сбежал бы ты в посёлок погулять в клубе, девочек потанцевать… я бы понял. А так я не вижу смысла ехать в город за тридцать километров. Если соскучился по своим предкам, то в самое время подать заявление об отчислении, но такого от тебя не поступало. А приключений и тут хоть отбавляй. Да, я расскажу свою версию событий. Днём, предшествующим твоему побегу,кадет Кривошеин, твой сосед по парте, проболтался тебе, что старшекурсники иногда выходят за пределы Училища в посёлок, чтобы хорошо отдохнуть. Да, мне, как и другим наставникам, это прекрасно известно, но мы скрываем этот факт от командования. Пусть ребята выпустят пар, развеятся, тем более, что многие из них это заслужили. Сам подумай, не шлюх же сюда приглашать. Узнав об этом, ты, размазня и рохля, решил, что тоже достоин такой почести. Спёр зачем-то со стрельбища револьвер,нашёл заветную трещину в стене и отправился искать приключения. Да только не доехал до места назначения. Водитель, который посадил тебя в свою машину, оказался любителем мальчиков. Сам подумай, какой нормальный будет останавливать попутчикам на ночной трассе? Он насел на тебя, желая удовольствия, ты вытащил револьвер, выстрелил, промахнулся. Насильник выбил пушку у тебя из рук и начал тебя лапать. Ты отчаянно сопротивлялся, вспомнил про нож и применил его. Водитель, зажимая рану руками, выбежал из машины и скрылся во тьме ночной. Все любители мальчиков – люди очень нежные. А ты его просто поцарапал, что объясняет отсутствие пятен крови на твоей одежде. Итак, ты, забрав револьвер, отправился пешком в обратную дорогу. Но на твоем пути уже стоял я с тремя велитами, поскольку Кривошеин любезно изволил сдать тебя. А теперь ты здесь.

Злоба нахлынула на Кирилла. Кривошеин предал его?

– По твоему лицу я вижу, что так, скорее всего, и было, – улыбнулся Литке. – Так и есть, эту версию я принимаю. Думаю, ты не станешь её опровергать. Если на заседании Трибунала тебя спросят, куда ты сбежал и зачем вернулся, ты расскажешь эту историю, понял?

Кирилл кивнул. Зачем майор затеял эту игру, ему было непонятно, однако ничего плохого ему это не сулило. Так что Кирилл не стал возражать. Он просто решил посмотреть, что будет дальше.

– Я понял, господин майор, – сказал он. – У меня вопрос: мой нож, вы направите его на экспертизу?

Литке на мгновение задумался, затем ответил:

– Кровь на лезвии человеческая, мне понятно это совершенно точно. Зачем выяснять то, что мне прекрасно известно?

Встав, он взял со столика пакет с фруктами, помахал рукой и вышел из палаты.

Больше Литке не навещал своего кадета.

Через неделю Кирилла выписали. Как оказалось, лазарет стал лишь отсрочкой его страданий. Самое интересное ждало его впереди. Едва Кирилл вышел из терапевтического кабинета с анамнезом в руках, в вестибюле здания его встретил конвой из двух велитов, чья задача была проводить беглеца в изолятор. В тот же день состоялась встреча с клириком Училища, который потребовал объяснить, зачем Кирилл покинул периметр и зачем вернулся обратно. Так как объяснения уважительной причины так и не последовало, то клирик весьма быстро вынес обвинительное заключение: влияние вредоносной ереси, разлагающей дисциплину, а раз Кирилл стал её первой жертвой, то и наказание должно быть соответствующим, чтоб другим было неповадно – шестьдесят дней показательных общественных работ с отбыванием срока на гауптвахте. Впрочем, содержание обвинительного заключения ещё не значило, что кадет будет действительно чистить толчки в общаге или подстригать газоны около административного здания. Впереди ожидалось заседание Трибунала, который должен был поставить точку в этой истории.

СудитьКирилла станет коллегия из трёх судей. Глава коллегии сир полковник Эдгар Ротанг был двоюродным братом директора Училища и славился своими националистическими взглядами. Его помощники – господин Жуан Сангре и господин Питер Гильом – были всего лишь исполнителями его воли и большой роли на заседании не играли, лишь поддакивали Ротангу и ставили свои подписи там, куда он им покажет. Зная предвзятое отношение к представителям некоторых национальностей, Кирилл не рассчитывал на снисхождение Трибунала и беспокоился лишь о том, чтобы Ротанг не увеличил размер наказания. Исключения из Училища он не ждал. Сир судья был известным садистом, и так легко от него не отделаться.

Вскоре был назначен день заседания. Кирилл удивился, как быстро коллегия судей ознакомилась с его обвинительным заключением. Из юридической литературы он знал, что обычно подозреваемые ожидают такого решения несколько недель, однако здесь, видимо, такие дела совершаются оперативнее. Кирилл почему-то был уверен, что Ротанг даже не читал документы его дела, однако приговор уже давно был готов, и судье оставалось только зачитать его. Свидания с адвокатом не было. Как объяснил Кириллу охранник, оно было бы бесполезным, ведь проступок был доказан полностью, и веских доказательств невиновности или каких-либо уважительных причин совершения проступка не было. Построить линию защиты, опирающуюся на факты, было невозможно. Кириллу надлежало лишь собраться с духом и покорно выслушать решение суда.Заседание обещало быть недолгим.

Кирилл предстал перед судом через два дня. Зал Трибунала – огромное помещение в административном здании. В дальней его части на возвышении находился Президиум коллегии, напротив которого стоял стол, за которым сидел подсудимый. Слева от него -стол обвиняющего клирика, справа – адвоката.

Когда приставы привели Кирилла в зале уже были люди. Несколько зевак-кадетов со старших курсов сидели на скамьях для зрителей, майор Литке – в первом ряду, рядом с ним Серёга Кривошеин, сосед по комнате ванн Хорн, другие парни из его роты тоже пришли посмотреть, как будут судить их товарища. В дальней части скамьи Кирилл заметил заместителя директора Людвига Оттара.

– Садись, – пристав-велит грубо толкнул Кирилла, и тот грузно плюхнулся на свой стул. Конвоирующие его солдаты, сложив руки, встали позади него.

Кадеты перешептывались. Проступок первокурсника уже стал предметом для обсуждений. Неудивительно, ведь никто не знал случаев, чтобы кто-то сбегал из Училища, а затем возвращался обратно.

Шелестя полами белой рясы, в зал вошёл обвиняющий клирик. Католик господин Рэймс славился своими яркими выступлениями, которые, как он считал, вытравляли ересь из сердец его пациентов и направляли их на путь истинный. Он говорил, что тратит свои силы ради других людей. Сейчас старик был готов требовать сурового наказания для очередного еретика, искушённого соблазном свободы.

Адвокатом Кирилла был назначен господин Александр Стотти, италик по национальности. Большинство судов он проигрывал поскольку, по мнению сира Ротанга, вина подсудимых была доказана уже на стадии следствия, и спорить тут было не о чем. Рот Стотти быстро затыкали, впрочем, тот зачастую даже не затруднял себя попытками что-либо сказать.

Последними в зале появились судьи. Первым из судейской коматы вышел сир Эдгар Ротанг, за ним – его помощники. Председатель коллегии был уже в годах. Кривоносый плешивый старец едва держался на ногах, но презрения к подсудимым у него хватило бы на четверых. Закипая желчью и брызгаясь слюной, он зачитывал приговоры Трибунала, словно выбивал каждое слово в сознании присутствующих. Впрочем, заседания он начинал с шёпота, словно огонёк жизни грозил навсегда погаснуть в его дряхлом теле.

Ротанг вяло махнул рукой, и все сели.

– Итак, коллегией Трибунала слушается дело кадета Кирилла Логинова о побеге из Училища во время отбоя.

Странно, сегодняшнее заседание начал господин Питер Гильом. Видимо, Ротанг сегодня был не в духе.

– Коллегией было рассмотрено обвинительное заключение подготовленное клириком Училища Омни Веласкесом, – продолжил судья Гильом. – Сегодня в зале заседания присутсвуют председатель коллегии судья сир Эдгар Ротанг, судьи Жуан Сангре и Питер Гольом. Сторонаобвинения представлена обвиняющим клириком Джозефом Реймсом. Защитник подсудимого – Александр Стотти. Все указанные люди присуттсвуют в зале. Предлагаю считать наше заседание открытым.

Сир Ротанг слабо ударил судейским молоточком, дав свое согласие.

– Судебное заседание открыто, – констатировал Гильом и кивнул судье Сангре. Тот встал, раскрыв папку с документами.

– Предлагаю клирику изложить сущность обвинения, – предложил он, величественно указав на Рэймса.

Шелестя складками рясы, клирик поднялся с кресла и, крякнув, начал:

– Сей отрок был уличен в неповиновении дисциплине и утверждённым Уставом нашего Училища порядкам. Им овладела ересь, которая направила его на путь порока! В ночь на пятнадцатое ноября по времяисчислению Капри, во время отбоя, он покинул стены Училища, чтобы предасться мирским развлечениям, в то время, когда надлежало готовиться к следующему учебному дню. Неопровержимо подтверждает вину подсудимого то, что он был застигнут на месте совершения проступка – в то самое время, когда пытался перебраться через стену обратно на территорию Лётного училища. При нём был обнаружен украденный со стрельбища заряженный револьвер и шесть патронов к нему. Согласно его чистосердечному признанию, которое было произнесено его наставнику майору Фрэю Литке и подтверждено самим подсудимым, он намеревался отправиться в поселок Сильвер-Хиллс, что в десяти километрах отсюда, провести там ночь, а затем вернуться обратно так, чтобы его не заметили. Это неслыханная наглость, за которую сей кадет уже был наказан волей Господней. Тем не менее, данный проступок есть один из самых тяжких, и мы не можем не обратить внимания на факт его совершения. Хочу также отметить, что во время приготовления к совершению проступка подсудимый присвоил себе имущество Училища. Это был вышеуказанный револьвер и двенадцать патронов к нему.Это уже преступление, предусмотренное частью первой статьи девятьсот весемьдесят Свода уголовных законов – кража. Учитывая тяжесть совершенного, я выделил этот факт в отдельный эпизод. Велит Дерек уже отбывает наказание за халатность, выразившуюся в доверии к кадету Логинову. Итак, я хочу подвести итог своей краткой речи, ибо больше тут говорить не о чем. Считаю вину подсудимого полностью доказанной. Чистосердечного признания и взятия с поличным должно хватить для вынесения приговора. Учитывая тот вред, причинённый кадетом Логиновым, я немного подкорректировал резолютивную часть обвинительного заключения, вынесённого клириком Веласкесом. Я прошу суд назначить подсудимому в виде наказания по совокупности эпизодов отбытие в карцере Училища в течение трёх месяцев с последующими общественными работами на тридцать дней и исключением из нашего учебного заведения.

Внутри у Кирилла всё опустилось. Он, конечно, ожидал, что наказание может быть жестоким, но такого предложения клирика он не предполагал. Суд может согласиться с этим, ведь такой приговор будет показательным. Особого рвения от Стотти Кирилл не ждал, поэтому заранее был уверен, что приговор суда будет совпадать с резолюцией обвинительного заключения.

– Пусть выступит адвокат Стотти, – кивнул Сангре, когда клирик сел на место.

Кирилл покосился на италика. Адвокат поднялся с места, поправил пиджак, чтоб висел ровно.

– Уважаемый суд, уважаемые гости, – начал он. – Я внимательно изучил дело и предложенное клириком Веласкесом обвинительное заключение. Несмотря на то, что, как сказал обвиняющий клирик, вину подсудимого можно считать доказанной на стадии следствия, поскольку сам подсудимый сознался в содеянном, мне бы хотелось отметить смягчающие обстоятельства дела, которые могли бы дать повод суду для снисхождения. Это факт того, что кадет Логинов является первокурсником. Отметим, что он проучился всего-то три недели, а за это время он и его товарищи ещё не изучали Устав Лётного училища и его Кодекс о проступках и преступлениях. Поэтому подсудимый наверняка не знал, что побег за периметр карается исключением. Во-вторых, господа клирики называют любое желание, которое хоть как-то выходит за рамки утвержденной дисциплины, ересью. Что значит ересь? Ересь – это мысль, которая противоречит нашей идеологии, направленная на подрыв общественных устоев, зафиксированная устно или письменно, способная привлечь сторонников, заразить умы других людей. Я не вижу в желаниях подсудимого ереси. Тот мотив, из-за которого был совершен этот проступок, есть лишь инстинкт, который изначально присущ каждому человеку независмо от пола и возраста.Наказание, которое предлагает обвиняющий клирик, несоразмеримо велико по сравнению с тяжестью проступка и его вероятным вредом, причиненным обществу.Взяв за основу приговора с требование Конгрегации, суд лишь согласится с необходимостью религиозного контроля над обществом и развяжет здешним клирикам руки. Я прошу сколь угодно на усмотрение суда смягчить наказание для моего подзащитного.

Стотти поклонился судьям и сел за стол. За время его выступления сир Ротанг даже не поменялся в лице, которое по-прежнему выражало полное отчуждение и глубокое презрение к каждому из присутствующих.

– А что скажут свидетели? – вдруг произнес он скрипучим голосом. Кирилл мгновенно перевел взгляд на него. То, что он заговорил, могло ли это стать добрым знаком? Он заинтересовался? Всё это время, что Ротанг безучастно молчал, мрачно следя за выступающими, Кириллу казалось, что для судьи всё происходящее вокруг – пустая формальность, а речи обвинения и защиты – необходимая процедура, которую тот с радостью отменил бы. Казалось, что приговор давно созрел в уме судьи. Однако одна короткая фраза дала Кириллу возможность предполагать, что речь Стотти хоть как-то ему стала интересна, и исход заседания будет не столь плачевным, как рисовал его клирик.

– Я представляю вам первого свидетеля, – кивнул Реймс. – Господин Литке, пройдите к трибуне стороны обвинения.

Майор встал, одёрнул мундир и подошёл к клирику.

– Хочу вам напомнить об уголовной ответственности за дачу ложных показаний,- предупредил тот. – Начнём? Что вам сказал подсудимый, когда вы навестили его в лазарете?

– Он рассказал мне обстоятельства побега, – ответил Литке.

– Поподробнее.

– Он сказал, что решил прогуляться в соседний поселок. Название он не уточнял. Я могу предположить, что это Сильвер-Хиллс, этот ближе, чем все остальные. Туда можно дойти пешком, но это заняло бы слишком много времени, и Логинов поймал машину. К сожалению, водитель оказался извращенцем и начал приставать к по… подсудимому. Тот сумел вырваться и убежать. Логинов так и не добрался до посёлка и шёл обратно пешком. А на обратном пути у стены мы его встретили.

– Он рассказывал, зачем украл револьвер и патроны к нему?

– Нет.

– Какова ваша характеристика подсудимого?

– Уравновешен, спокоен, рассудителен. Тщательно выполняет все поручения. Хороший кадет. У меня к нему не было претензий.

– Хорошо, присаживайтесь, – кивнул Реймс. – Прошу уважаемый суд разрешить пригласить следующего свидетеля.

Сир Ротанг вяло махнул рукой. Как показалось Кириллу, в его глазах загорелся огонёк живого интереса к происходящему.

– Кадет Сергей Кривошеин, встаньте за трибуну обвинения, – указал клирик.

Серёга покосился на Кирилла, встал и, слегка поёжившись, прошел мимо него.

– Кадет, почему вы решили доложить командованию о проступке своего товарища? – задал ему первый вопрос Реймс.

– Я решил, так будет лучше для всех. Я убеждён, что определенные желания нужно сдерживать. Можно даже подумать, что я… сделал доброе дело, ведь я помешал Кириллу Логинову совершать такие проступки в дальнейшем. Теперь, когда он станет планировать что-то подобное, он… откажется от такого, вспомнив про последствия…

– То есть, кадет, вы хотите сказать, что совершили что-то полезное для своего товарища, предав его администрации? – медленно произнес судья Ротанг, неотрывно глядя на свидетеля.

Кривошеин снова поёжился, словно захотел убежать из зала.

– Я думаю, лучше пресечь ересь в корне, пока она не захватила человека полностью, – ответил он.

Ротанг хищно улыбнулся. Похоже, он нашёл свою жертву.

– Господин адвокат только что обрисовал понятие ереси и предложил его больше не употреблять, – сказал судья. – Применив этот термин, вы, вероятно вкладывали в него своё значение. Какое? Ваше мнение расходится с мнением господина адвоката?

Вот тут-то Кривошеин попался. Кирилл с удовлетворением наблюдал, как лицо предателя побледнело, глаза его забегали, словно он пытался найти ответ где-нибудь в зале. В тот самый момент, казалось, он оказался между холодной ненавистью Кирилла и едким презрением Ротанга, который, видимо, сам решил свершить месть того, кто не мог этого сделать по чисто процессуальным причинам.

– Каково ваше вероисповедание? Быть может, ваша религия вкладывает в тот термин своё, какое-то особое значение? – судья засыпал вопросами растерявшегося свидетеля, который уже не мог найти себе места.

– Я православный, – промямлил Кривошеин. – И я думаю, в нашей вере ересь имеет то же значение, что и в представлении обвиняющего клирика…

Кирилл, внимательно следивший за ходом процесса, наконец сообразил, за что зацепиться:

– Простите, судья, но я хочу заявить отвод обвиняющему клирику.

Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Ротанг, приподняв бровь, изумленно воззрился на Кирилла, словно его слова задели его за живое.

– Что это значит? -медленно произнес он.

– Я не совсем понимаю, как католик может обвинять человека, исповедующего православие, – аргументировал Кирилл. – Здесь может иметь место предвзятое отношение к подсудимому, если господин клирик принадлежит к радикальному крылу Конгрегации. Здесь могут иметь место и религиозные разночтения, ведь всем известны противоречия между православием и католицизмом. Учитывая сказанное, я призываю суд назначить обвиняющего клирика, исповедующего православие. Я хотел бы исповедоваться православному священнику.

– Почему вы решили, что обвиняющий клирик будет ненадлежаще исполнять свои обязанности? – спросил сир Ротанг. – Господин Рэймс – профессионал, знаток своего дела. Независимо от принадлежности он представил обвинительное заключение, опирающееся на доказательства, а не на религиозную доктрину.Господин клирик квалифицирует преступление, опираясь на светсткий закон, который един для всех. О вашей душе разговор будет позже.

– В доме, в котором я жил, этажи под нашей общиной занимают саксы. Противоречия, которые уже возникают на сегодняшнем заседании, так же неизбежны, как и противоречия между нами, русскими, и ими.

Сир Ротанг нахмурился, затем ударил судейским молоточком о наковальню.

– Я отказываю вам в отводе обвиняющего клирика, – заявил он. – Ваши доводы неубедительны. У меня больше нет вопросов к свидетелю. Господин адвокат?

Стотти поднялся со своего кресла.

– У меня есть. Скажите, свидетель, откуда у вас сведения о трещине в стене?

Кривошеин поморщился, оглянувшись на зрительские ряды.

– Послушал разговор двух парней в общаге. Я не знаю, кто они. Я первокурсник. Ещё не со всеми познакомился.

– Можете описать, как они выглядят? – поинтересовался клирик.

Кривошеин на мгновение замолчал, видимо, придумывая ответ.

– Сомневаюсь, все кадеты со спины выглядят одинаково, – сообразил он.

– У меня больше нет вопросов, сир судья, -кивнул Стотти и сел на место.

– Мне кажется, здесь пахнет ещё одним расследованием Конгрегации, – произнес Рэймс, сложив руки. – По всему видно, что ересь давно и глубоко проникла в умы некоторых кадетов. Я и другие клирики постараемся разобраться в ситуации и представить перед судом других виновных.

– Да будет так, – кивнул сир Ротанг. – Господин клирик, вы готовы представить суду новых свидетелей?

– Их у меня больше нет, – ответил тот. -А мне всё и так ясно.

– Хорошо. Господин адвокат, есть ли свидетели защиты?

Ситотти снова встал за столом:

– Доказательства обвинения основываются на чистосердечном признании подсудимого. Я могу лишь просить суд о снисхождении, учитывая положительную характеристику кадета Логинова.

Ротанг торжествующе улыбнулся. Теперь все формальности улажены, можно сказать последнее слово.

– Хорошо, суд готов вынести свой приговор. Именем Великой Федерации планет, в стенах Летного училища планеты Капри я приговариваю кадета Кирилла Логинова к шестидесяти дням ареста с отбыванием срока в карцере и последующим общественным работам в течение тридцати дней с отбыванием этого срока на гауптвахте Училища. Однако в связи с недавним распоряжением Консулата об объявлении военного положения и созыве армии данное наказание подлежит замене на службу в штрафном батальоне истребительных войск Десятой эскадрильи Звёздного флота Великой Федерации планет. Радуйся, кадет, тебе даётся шанс отдать жизнь за своё государство!

С этими словами судья Ротанг ударил молотком, затем поднялся и, шелестя мантией, быстро вышел из зала. За ним последовали и его помощники.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Оправданный риск

– Параметры полёта?

– Местонахождение: сектор А-10-156-33, скорость: девятьсот километров в секунду, сканирование пространства: объектов нет. Полёт нормальный.

– Великолепно. Еще несколько часов, капитан Жнец, и мы будем на месте.

Капитан Деккерис игриво подмигнул Жнецу, словно старому знакомому. Тот сделал вид, что ничего не заметил, однако всё внутри сжигало бешенство. Этот малый совсем не умел держать дистанцию и не оказывал ему должного уважения, какого был достоин старший по возрасту.Такое панибратство его не совсем устраивало.

– Хорошо. Я рад, – сухо ответил Жнец.

Мостик корвета "Смелый" был не столь просторным, как на "Псе Войны", да и эпипаж его был меньше. Корветом этот корабль можно было назвать с натяжкой. Скорее это был небольшой бриг, имеющий на вооружении по четыре пушки второго класса в каждом борту, две мортиры, скрытых за бушпритом, и два фазера под соплами тормозных двигателей. Сейчас он нёсся в открытом космосе, словно пуля, выпущенная из ствола винтовки, приближаясь к орбитальной станции НЛМИ, вращающейся вокруг Криллона.

Капитан Деккерис – двадцатишестилетний сынок богатых родителей. Двадцать шесть лет – слишком малый возраст для капитана. Как правило, такой пост получали лет в тридцать пять – сорок, если раньше – за боевую доблесть. Ни солидного возраста, означающего жизненный опыт, ни заслуг у него не было, что, однако, не мешало ему играть в "галактического волка", строить рожи Жнецу и отпускать плоские шуточки про женщин, не стесняясь Риты Варрис, которая всюду следовала за капитаном. Александр Евгеньевич, впрочем, старался его не замечать, лишь отвечая односложными фразами, когда тот начинал напоминать о себе слишком активно.

– Такое часто бывает в нашей профессии, – говорил Деккерис, развалившись в капитанском кресле и мечтательно рисуя указательным пальцем фигуры в воздухе, – заданы параметры полёта, рассчитана траектория, определена точка прибытия… И делать-то больше нечего. Жди, когда нужно дать команду на включение тормозов. Только когда её давать-то? Часов через десять, не меньше… Вы бы сходили, поспали, капитан.До этого момента здесь, на шканцах и у меня на мостике, не будет происходить ничего интересного.

Жнец снова отмахнулся. Нет, спать он не будет. Пусть спит сир Иортанновис, пусть спят другие пассажиры, но это совсем не то, что ему нужно. Сейчас начнется то самое, ради чего он здесь оказался. Если его берсерки справились с задачей, то капитану Деккерису придется отдать команду на включение тормозных двигателей раньше, чем тот предполагает. Ведь они вошли в тот самый сектор, и сферограф начинает вырисовывать что-то интересное в мерцающей голограмме…

– Господин капитан… – начал говорить штурман, всматриваясь в очертания объекта.

Капитан Жнец расплылся в улыбке, но тут же снова вернул прежнюю хмурую мину. Нельзя, чтобы Деккерис что-то заподозрил.

– Что это? – засуетился тот.

– Дистанция – девятьсот километров, и стремительно сокращается. Объект на нашей траектории полёта. Мы сейчас столкнёмся, – побледневший штурман вывел данные на экран монитора.

Суета на шканцах прократилась. Матросы застыли на своих местах,поражённые услышанным. Впрочем, капитан Деккерис взял себя в руки раньше всех.

– Тысяча чертей! Чего встали? – взвизгнул он, сверкнув глазами. – За работу! Максимум энергии на тормозные двигатели! Малый вперёд! Рулевой! Манёвр уклонения!

– Есть манёвр уклонения!

Всё вокруг пришло в движение. Матросы быстро вернулись к своей работе, каждый сосредоточенно вводил заданные параметры. Вспышка перед бушпритом известила о включении тормозных двигателей, и Жнец почувствовал легкую вибрацию под ногами.

– Капитан, вам лучше пройти в каюту, – нахмурив лоб, предложил Деккерис. -Мы сейчас со всем справимся.

– Я бы хотел оценить ваш профессионализм, – произнёс Жнец, вежливо склонившись перед маленьким Деккерисом. – Позвольте мне присутствовать на мостике и, быть может, вы найдете во мне ценного советчика.

– Предлагаете её мне тоже здесь оставить? – прорычал тот, ткнув пальцем в Риту, и, не дождавшись ответа, направился к иллюминаторам рубки. Жнец пожал плечами, покосившись на девушку.

– Я, пожалуй, пройду к себе, Александр Евгеньевич, пока эти огромные мужчины меня не затоптали… – сказала Рита, слегка улыбнувшись.

Среди мерцающих звёзд появились две серых точки, увеличиваясь в размерах. Через несколько минут уже можно было разглядеть очертания кораблей. Деккерис вывел изображение на монитор, увеличил. Фрегаты Звёздного флота на дрейфе.

– Капитан, скорость сброшена до двадцати километров в секунду! – доложил рулевой.

– Отлично! Родрик, установи с ними канал связи, нам нужно пообщаться, – приказал Деккерис радисту, ткнув пальцем на изображение фрегатов. Тот кивнул, отвернувшись к консоли, активировал радиопередатчик.

Тем временем корабли стали ближе. Все признаки указывали на дрейф: сопла потушены, по данным сферографа реакторы заглушены, активность на борту минимальна. На шканцах стало тихо. Те, кто не был занят, разглядывали величественные суда, застывшие посреди галактики, отвечающие таинственным молчанием на все попытки установить с ними связь.

– А что, если на борту нет никого? -предположил Деккерис.

– Это те корабли, что три дня назад были угнаны с верфи Криллона, капитан? – спросил радист Родрик.

– Похожи… – скривил губы Деккерис.

– Посмотрите, капитан, шлюзовые модули открыты, -Жнец указал ему на монитор.

Деккерис выдвинул консоль из подлокотника своего кресла, вывел изображение на её монитор, увеличил.

– Точно, Александр Дмитриевич. Я согласен, вы ценный советчик. Северов! Лево руля! Мы стыкуемся!

"Смелый" медленно подплыл к корпусу крайнего фрегата. Рулевой Северов был точен и аккуратен – корвет застыл рядом с шлюзом, затем боковыми рулевыми двигателями был приближен к нему. Глухой звук замкового механизма известил, что корабли соединились.

– Капитан Жнец… – Деккерис тяжело вздохул, словно собирался в чем-то ему признаться. – Я, к сожалению, не могу покинуть своего поста, всем известно, что капитан уходит со своего судна последним… Поэтому я прошу вас возглавить десантную группу, которая сейчас войдёт на этот фрегат. Как гость и пассажир вы, конечно, можете отказаться, но, я думаю, вам было бы это интересно.

Александр Евгеньевич сделал вид, что думает. Он в любом случае попал бы на борт фрегата, так что всё происходит как нельзя лучше, и ему даже не нужно что-то придумывать, чтобы достичь этой цели. Сразу соглашаться не нужно, чтобы Деккерис не решил, что Жнец ждал этого предложения.

– Хорошо, я сделаю это для вас, – сказал он, сделав вид, что задумался. -Формируйте группу, и я её возглавлю.

Деккерис всплеснул руками от радости. Жнец ободряюще улыбнулся, чтобы поддержать его. Как он рад тому, что теперь у капитана появится свой фрегат.

Численность экипажа линейного корабля-фрегата, согласно Уставу – не менее трёхсот человек: командный состав, матросы, канониры, штурмовой отряд велитов, инженеры, медики, обслуживающий персонал (коки, официанты, уборщики), при необходимости в состав экипажа можно включить отряд берсерков численностью до сотни человек, места для них всегда есть. Однако для управления кораблём таких размеров достаточно двадцати человек. Это минимум, если эти люди – не берсерки. При этом судно должно находиться в идеальном состоянии, полёт не связан с выполнением боевых задач, и длительность его – не больше двух месяцев. Гуннар и Рикки справились силами куда меньшими. Один берсерк выполнял несколько функций, осуществлял несколько видов работ.Деккерис же в состоянии выделить не более пятнадцати человек в целом. Словом, капитану Жнецу придется сделать невозможное – распределить людей так, чтобы их работа была эффективной, и корабли пришли в движение.

В составе десантной группы оказались младший помощник капитана, четыре матроса, два канонира, корабельный санитар, медбрат, помощник заведующего кампусом, несколько уборщиков. Словом те, кого не жалко. Осматривая их на построении, Жнец тяжело вздохнул. С этими придется повозиться. Мало кто из них знает корабельное дело, как специалист ударной эскадры, служащий на подобных линейных кораблях. Но… на то он и капитан Жнец, чтобы в короткий срок из малограмотного сброда создать команду профессионалов.

Объяснив задачи группы, Александр Дмитриевич отвёл в сторону младшего помощника Тима Нортона и объявил, что ставит его исполняющим обязанности капитана на одном из буксируемых фрегатов:

– Если на кораблях никого не будет, что, собственно, более чем вероятно, тебе придется быть главным на одном из них.К сожалению, людей у тебя маловато, так что придется и за штурвал встать. Опыт есть?

– Рулевого? Нет, но я проходил обучение по этой специальности. Если вспомнить…

– Вспоминай. Только быстро.

Старпом проверил пробы воздуха в шлюзовом переходе, сверился с показаниями бортовых датчиков и остался доволен. Можно выступать. Двери шлюза разъехались в стороны, и в десантников дыхнуло сыростью. Первый признак отсутствия на корабле живых людей – неработающие гравитаторы. Едва Жнец переступил порог шлюза, как его ноги потеряли опору. Неуклюже взмахнув руками и выругавшись, он поднялся над полом. Десантники, отталкиваясь от стен, вплыли за ним на фрегат и осмотрелись. В коридорах было ни души, и лишь лучи фонарей разгоняли темноту. Вначале Жнец решил заглянуть в машинное отделение. Никого. Реактор заглушен, не работает ни один электроприбор. Увидев парящую над консолью управления грязную кофейную чашку, капитан незаметно спрятал её в ящик стола и поспешил предложить десантникам двигаться дельше. Осветив фонарём трюм, Нортон объявил, что он пуст. Затем они поднялись на палубу выше, где находился медицинский отсек и жилой корпус. Десантники заметно нервничали, всматриваясь в пустые каюты, водили фонариками и стволами винтовок. Здесь словно к параду готовились. Все кровати были заправлены, на столах, над столами ничего лишнего, лишь пугали одеяла: стремясь оторваться от кроватей, они пузырились в центре, и казалось, что под ними кто-то спрятался. Словом, за каждым поворотом, за каждой дверью десантники ожидали увидеть парящие над полом трупы членов экипажа или их призраки. Иначе как страшной мистикой нельзя было объяснить исчезновение трёх сотен человек с борта огромного корабля. Лишь Жнец был спокоен. Он-то знал, что получив сообщение Рогозина, его берсерки вывели корабли в нужный сектор и покинули их на шлюпе-буксировщике, и, подмечая следы присутствия Гуннара и его ребят, осторожно скрывал их от взоров матросов "Смелого". Так, увидев в одной из кают смятые простыни и застывшие между полом и потолком шок-таблетки, он осторожно задвинул дверь и приказал десанту двигаться дальше по коридору. По той же причине Жнец решил не заглядывать в кают-компанию, предложив исследовать её при включенных гравитаторах.

Палубой выше располагались технические помещения, склады, оружейные комнаты, пульты управления тяжелым вооружением, шканцы и мостик. Проникнуть на шканцы можно было двумя способами – через шахту лифта или по запасной пожарной лестнице. Легко раздвинув руками лифтовые двери, капитан Жнец оттолкнулся от проёма и быстро взлетел вверх по шахте. Остальные были не так смелы, и ему пришлось долго ждать их, пока, перепрыгивая с балки на балку, они не добрались до входа нашканцы.

Ни души. Темно. Капитан Жнец осмотрелся и вздохнул полной грудью. Именно на шканцах чувствовалось величие этого корабля. Огромное помещение, казалось, не окинуть взглядом. Приборные доски от пола до потолка, широкие консоли управления в несколько обхватов, обзорный иллюминатор открывал роскошную звёздную панораму. И капитанское кресло на мостике, в которое капитан Жнец сейчас сядет. По его лицу промелькнула довольная улыбка. Наконец-то.

– Нортон, сообщи на "Смелый", что на этом корабле никого нет, – приказал Александр Евгеньевич. – Скажи ещё, что в пределах видимости со шканцев есть ещё одно судно того же типа, что и этот. Я вынужден разделить группу надвое.

Младший помощник быстро набрал сообщение на сенсорном экране КПК и телеграфировал его на мостик корвета. Деккерис не заставил себя долго ждать.

– Делайте, что хотите, – заявил он. – Опираюсь на ваш опыт, капитан. Теперь эти фрегаты ваши. Ая отдам приказ об установке буксировочных тросов. Мы доставим государственное имущество в целости. Только…примите, пожалуйста, на борт сира Иортанновиса и господина Савинкова, они очень просят.

Жнец усмехнулся про себя. Ага, теперь-то они проснулись.

– Разве это не будет нарушением Устава? – поинтересовался он. – Боевой корабль вовсе не предназначен для гражданских лиц.

– Сир Иортанновис намерен заняться исполнением своих профессиональных обязанностей, – ответил Деккерис. – Поэтому не будет.

Жнец пожал плечами. Что ещё оставалось делать капитану "Смелого", как исполнять желания своего нанимателя? Следовало ожидать, что учёный не останется в стороне от главных событий. Пусть он проспал появление кораблей, но остальное он точно не упустит.

– Хорошо. Когда мы активируем системы корабля, пусть входят, – ответил Александр Евгеньевич.

Деккерис отключился.

– Нортон, включай гравитаторы, – повернулся к младшему помощнику капитан. -Пора двигаться дальше.

Альфа Центавра только что взошла, осветив своими лучами горизонт. Бескрайнее море волнующейся травы, переливающейся в утреннем свете. Лишь небольшие деревца тут и там своими кривыми ветвями пытались дотянуться до неба. Лёгкий ветер принес свежесть и сладковатый цветочный запах. Саванна просыпалась с шорохами насекомых, шелестом травы, далёкими криками диких дронов, перекличкой часовых космопорта.

Утро на космопорте Дактоны всегда начиналось с прибытия кораблей, ожидающих на орбите завершения поверки персонала. Тишину разрывалирёв двигателей и грохот пламени, бьющегося в бетон площадок. Вот только что сел огромный лайнер. Пассажиры смотрели в иллюминаторы. Их уже ждал автобус, чтобы по узкому шоссе отвести их в Дактону – город совсем близко, всего в сорока километрах. Минутой спустя на соседнюю площадку совершил посадкутранспортник. Его пилот не станет задерживаться на Криллоне – отпустив контейнер с грузом и заправившись топливом, корабль отправится в обратный путь. А на третьей площадке уже стоялконсульский галеон, и встречать именитых гостей отправилась делегация во главе с мэром Дактоны. Ещё бы! Прибыл первый помощник Его Верховенства Консула Керригана и сенатор сир Виктор Рогозин, недавно возведенный в титул рыцаря. О цели визита никто не был оповещён, однако чиновники Муниципалитета Дактоны уже вовсю говорили, что их появление напрямую связано с объявленной мобилизацией в связи с принятием Сенатом Пакта Войны.

О да, Рогозин прекрасно помнилАколладу.На заседании Сената Консул Керриганпроизнёс длинную речь о его, Виктора Алексеевича, заслугах перед Отечеством, а затем опустил Крылатый меч на плечи преклонившего колено сенатора. "Будь бесстрашен перед лицом неприятеля. Будь смел и прям, и Господь полюбит тебя. Всегда говори правду и не бойся смерти. Помогай беззащитным и не твори зла. Это твоя клятва, рыцарь, – сказал Керриган и тут же отвесил звонкую пощёчину своему вассалу. -А это – чтобы ты лучше помнил её". Тотчас сенаторские ряды разразились оглушительным громом аплодисментов.

Рогозин наслаждался своим новым статусом, радовался, словно ребёнок, купался во внезапно настигшей его славе, пересматривая федеральные рейтинги. Теперь он чувствовал себя мечом Отечества, карающим и дающим защиту. Виктор Алексеевич хорошо помнил слова клятвы, он и раньше старался исполнять её, с того самого момента, как ступил на путь народовластия. "Господи, а ведь как правильно сказано, как сказано-то" – думал он. Разумеется, только те, кто стремился помогать слабым и страждущим, кто делом доказывал свою верность государству и народу, могли войти в этот ограниченный круг элиты.

Трап медленно опустился на бетон площадки. Капитан галеона лично открыл помощнику Консула сиру Кристоферу Куоттерману люк, и внутрь шлюзового модуля ворвался сухой воздух Криллона. Рогозин поморщился, ослеплённый ярким светом. Внизу, у трапа стоял мэр города Жак Роше, облачённый в правительственную тогу и красную мантию, вокруг и позади него – несколько десятков пузатых чиновников муниципалитета, за ними выстроился почётный караул велитов в белых доспехах. Рогозин невольно выпрямился, ощущая торжественность момента.

– Благодатная Дактона рада приветствовать господ рыцарей Федерации! – Мэр вежливо поклонился гостям. Тоже самое сделали и другие вокруг него.

По лицу сира Куоттермана скользнула улыбка, но он тут же вернул ему надменный вид.

– Эта провинция… – шепнул он Рогозину. – Столько раболепия… Пойдемте, сир сенатор. Сейчас нас оближут с ног до головы.

Они спустились по трапу к ожидающей их делегации. Чиновники муниципалитета расступились перед ними, пропуская этих царственных для них особ. Мэр, склонив голову, шёл рядом, расхваливая свой городишко, превознося свои заслуги перед центральной властью Криллона и, быть может, даже перед самой Федерацией.

– Я не сомневаюсь, господин Роше, что ваша работа принесла много плодов, однако в Дактону мы заедем в следующий раз, – прервал его излияния Куоттерман. – У нас не так много времени. Моя задача – проводить сира Рогозина в резервацию Криллона, чтобы он произнёс слово Его Верховенства Консулата. Пакт Войны вступил в силу, и Федерации нужна военная поддержка всех его граждан, будь то абориген или человек.

– Проверка? – промямлил мэр, задумчиво почесывая лысину на голове.

– Какова обстановка в резервации? – не обратил внимания на его вопрос сир Куоттерман.

– В целом хорошая, – ответил Роше, нахмурив лоб. – Аборигены ведут себя смирно. Волнений почти не бывает. Последняя м-м-м… забастовка была четыре месяца назад. Еды они получают вдоволь, более того, им разрешено вести своё собственное хозяйство. Наша администрация заинтересована в том, чтобы лапы их были заняты работой. Впрочем, это не остановило рост населения резервации, так что мы теперь рассматриваем вопрос о перестройке основных укреплений и расширения площади. Месяц назад мы отправили запрос в Шато-ле-Брейвз, однако ответа не получили до сих пор. Видимо, там решают…

– Какова численность населения резервации на настоящий момент? – вставил своё слово Рогозин.

– Около десяти тысяч особей. Если вам нужна точная цифра, то вы можете обратиться к начальнику Управления демографии. Он идёт справа от вас.

Куоттерман махнул рукой.

– Нас не интересуют цифры. Транспорт уже ждёт нас? – поинтересовался он.

– Мой гексакоптер в вашем полном распоряжении, – кивнул Роше, указав на аппарат на соседней площадке.-И я тоже лечу с вами.

Пилотом оказалась очаровательная девушка лет двадцати.Едва Рогозин вместе с Куоттерманом уселись в удобные кресла гексакоптера, он так и воззрился на её точёную шею. Да, хорошо занимать высокий пост. Сам выбираешь подчинённых, сам решаешь, как они будут работать, удовлетворять твои потребности…

– Ирина, мы готовы к старту, – проинформировал пилота мэр Роше, пристегнувшись. Велит рядом с ним поднял визор шлема, чтобы было лучше видно.

– Слушаюсь вас, господин Роше. Сейчас получу "добро" с базы и – сразу в путь, – ответила пилот, не оборачиваясь. – Диспетчер, прошу разрешения на взлёт…

Шесть винтов вокруг кабины оглушительнозашумели, разрезая воздух. Роше, щёлкнув ногтем по консоли, задвинул стёкла, и стало тише. Гексакоптер дёрнулся и неуклюже оторвался от бетона стартовой площадки.

– Далеко лететь? – спросил Куоттерман, надевая наушники с микрофоном. Остальные решили последовать его примеру.

– Десять минут, – ответил Роше, указывая направление полёта. – Резервацию можно увидеть отсюда. Вот, видите? Дактона была отстроена именно для того, чтобы обслуживать её.

С высоты четырёхсот метров был хорошо виден небольшой город посреди бескрайней саванны, нити шоссе, уходящего за горизонт. За городом тёмной лентой была видна Стена резервации – грандиозное сооружение из стали, стекла и бетона. Гексакоптерна миг завис в воздухе и, слегка накренившись, направился к ней.

Рогозин, опершись на ручку двери, наблюдал, как проносится внизу зелёное море травы. Мэр Роше, наклонившись к Куоттерману, рассказывал о последних успехах своего правления и, судя по выражению лица помощника Консула, уже порядком надоел ему. Прослушав начало этого монолога, Рогозин отключил наушники и задумалсясвоём.

Несколько сотен тысяч человек живут в Дактоне только затем, чтобы наблюдать, как трудятся рабы их господ, как соблюдают они дисциплину своего заточения, а если стремятся обрести свободу – пресекать все попытки бунта. В мире, где каждый человек принадлежит кому-то другому, целые расы стали собственностью небольшой кучки людей, собственностью с правом владения, пользования и распоряжения.

Рогозин всё продумал. Он предложил Куоттерману продемонстрировать доброту их намерений, появившись перед толпой аборигенов без охраны – тем, чьи помыслы чисты и направлены во благо, нечего бояться. Гарнизон резервации прикроет их в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Поэтому отделение велитов, прибывших вместе с ними, было безрассудно оставленона корабле. Сам же сенатор подстраховался и в тайне от Куоттермана прихватил с собой револьвер и шокер. У Рогозина были свои планы.

Стена была всё ближе. Теперь стало видно, что это не простой бетонный забор огромных размеров. Это сложное сооружение с надстройками, переходами, оранжереями, башнями и небольшими флигелями, спутниковыми тарелками и длинными спицами антенн. Словом, что-то непонятное простому человеку,незнакомому с назначением тех или иных элементов этого строения, нагромождение плит, колонн, построек на них.

Заметив, что сир Куоттерман смотрит в том же направлении, Рогозин включил наушники, ожидая его комментариев.

– …Стена постоянно перестраивается, укрепления становятся всё мощнее. Между прочим, мы часто используем силы аборигенов для выполнения тяжёлых работ, – говорил мэр Роше в этот момент.

– То есть вы хотите сказать, что вы заставляете рабов укреплять стены своей тюрьмы? – спросил Куоттерман.

Рогозин удивленно приподнял бровь. Его спутник правильно понял суть сказанного.То, что происходит здесь… это уже ни в какие рамки не лезет.

– Значит так, – пожал плечами Роше. – Но у нас нет другого выхода.У нас не так много людей, как бы хотелось. Но у нас достаточно оружия, чтобы держать аборигенов в повиновении.

– Вы хотите сказать, что всего населения города мало, чтобы реконструировать стены резервации? – поинтересовался Рогозин.

– Менее тридцати процентов населения трудятся на стене. Город порядком вырос за последние несколько десятилетий, но работа надсмотрщика отнюдь не стала популярнее, – ответил Роше. – К сожалению, мы не можем заставлять свободных граждан.

– И аборигены теперь свободны, – заявил сир Куоттерман. – Консулат утвердил принятый Сенатом Пакт Войны. Именно для того, чтобы проинформировать аборигенов, мы и прибыли сюда. А так же для того, чтобы записать в армию Федерации добровольцев из их числа.

Теперь настал черёд Роше удивляться. Видимо, сказанное помощником Консула перевернуло все представления о положении вещей, существующие и глубоко укоренившиеся в его разуме. Лицо мэра выразило сильнейший испуг, словно Куоттерман только что грозился выкинуть его из кабины гексакоптера. Ещё бы! Что же это будет? Аборигены, нелюди станут равны людям?

– Что вы хотите сказать?- пролепетал он. – Значит, резервация больше не нужна? Что же с нами будет, если эти твари выйдут наружу?

– Я думаю, проблему национальной несовместимости можно будет решить, – Рогозин скривил губы. -История знает несколько способов.

Тем временем гексакоптер завис над посадочной площадкой одной из башен резервации. Пилот запросила разрешения на посадку, а когда оно было дано, направила аппарат вниз. Колёса мягко коснулись бетона. Через несколько секунд лопасти остановились.

– Уважаемые господа, полёт окончен, – Ирина сверкнула белоснежной улыбкой.

К гексакоптеру уже бежали рабочие в ярких жилетках. Один из них открыл дверь кабины и помог гостям спуститься. Мэр Роше окинул окружающих властным взором. Видимо, он хотел видеть рядом с собой совсем не тех людей, которые встречали его.

– Господин Акира занят на объекте, – объяснил ему один из встречающих. – У него встреча с подрядчиками.

Большое круглое лицо Роше залилось алой краской. Растерянно осмотревшись, он дёрнул рабочего за рукав, резко притянув к себе.

– Голову сниму… Давай сюда начальника сектора… – прошипел он.

Тот порывисто кивнул и побежал обратно к лестнице.

– Может быть, пройдём к столу, господа рыцари? – елейно предложил Роше, криво улыбнувшись.

Рогозин и Куоттерман переглянулись. Так-так, выходит, господин мэр не выполнил и половины того, чего ему было приказано Правительством Шато-ле-Брейвз. Собрание не организовано, директор резервации пропадает чёрт те знает где. Остается только одно.

– Ладно, пойдемте к столу, -развел руками Рогозин.

Пока гости с увлечением поедали вкусно приготовленного цыплёнка в кабинете директора резервации, мэр где-топропадал. Рогозин с раздражением отметил, что провинциалы совсем не умеренны в роскоши. Казалось бы, директор – должность относительно невысокая, зарплата – тоже, однако какие апартаменты! Даже сенатор стеснялся так обустраивать свою резиденцию. А здесь – огромные площади, мрамор, золотые приборы, огромный переговорный стол из красного дерева, которого на этой планете отродясь не было. Покосившись на Куоттермана Рогозин понял, что тот испытывает те же чувства. Что ж, после того, как они разберутся с пришельцами, сенатор устроит им финансовую проверку.

Через полчаса Роше появился в кабинете в сопровождении его хозяина. Ненец Акира вежливо поклонился гостям.

– Рад встрече с вами, сир Виктор Алексеевич! Я много о вас слышал как о человеке и часто смотрю ваши выступления по телевидению.Я восхищён вашим ораторским талантом, – сказал он Рогозину.

Куоттерман криво улыбнулся. Мэр Роше позади него сиял от удовольствия. Акира перевёл взгляд на Куоттермана и, поклонившись, отдал ему честь.

– Рад сообщить вам, что общий сбор населения резервации состоится через пятнадцать минут, – сообщил Роше.

– Вы всё то время, пока вас не было, организовывали собрание? – спросил сир Куоттерман, положив вилку.

– Дело в том, что точное время вашего прибытия было нам неизвестно, поэтому мы решили произвести мобилизацию населения в полдень. Впрочем, в угоду вам мы добились того, чтобы аборигены прибыли на лобное место раньше. Они, конечно, недовольны, но кто их спрашивает…

Рогозин сжал кулаки. Ещё не хватало, чтобы аборигены были настроены агрессивно, когда он будет призывать их следовать его воле.

– Я сделал этих существ свободными, а вы обращаетесь с ними, как со скотом, – прошипел сенатор. – Извольте уважать честь и достоинство тех, кто равен вам по закону.

– Извините, Виктор Алексеевич, – склонился Роше, – однако, при всём уважении к вам и вашим начинаниям, мои убеждения не позволяют считать равными себе дьявольские отродья и порождения тьмы вселенской. Клирики Конгрегации не одобряют такую демократию. Я же подчинён воле Консулата и Сената, именно поэтому велиты господина Акиры до сих пор не выставили вас из Дактоны.

Сир Куоттерман встал из-за стола.

– Я бы попросил вас следить за языком, – громко произнес он. – Иначе никакие святые силы и армия клириков не спасут от моей рекомендации снять вас с поста мэра.

– Господь мне судья, – ответил Роше и перекрестился на католический манер.

Рогозин посмотрел на часы. Пора бы прервать спор, пока тот не зашёл слишком далеко, и заняться делом, ради которого он и помощник Керригана прибыли сюда.

– Господа! – сказал он. -Мы забыли о цели нашего визита.

– Да, точно, – согласился Куоттерман, вытерев руки салфеткой. – Ведите нас, господин Акира.

Они спустились на лифте вниз на один уровень. Акира в сопровождении двух велитов вывел их в приёмное отделение. В широком зале по сторонам были установлены стойки пункта миграционного контроля, к каждой из которых вели от центрального входа выделенные на зеркальном полу жёлтые дорожки. В зале никого не было, видимо, Роше побеспокоился о том, чтобы никто из служащих не стал свидетелем появления высокопоставленных гостей. За стеклянной дверью был виден длинный коридор, ведущий к главной лестнице. Там, на балконе, по словам Акиры, должен был выступить сир Рогозин.

– Дальше мы пойдём одни, – сказал директору Виктор Алексеевич. Куоттерман удивлённо посмотрел на него. Сенатор счёл нужным пояснить ему:

– Будет лучше, если мы появимся перед ними без оружия.

Акира молча кивнул и в сопровождении велитов вышел из зала.

– Пройдёмте? – поёжился Куоттерман.

– Да, разумеется, – кивнул Рогозин.

Они вышли в коридор. Длинный, прямой и тёмный, он был словно призрачный тоннель на тот свет. Звуки шагов гулко отражались от обшитых металлом стен. Здесь Рогозин осмотрелся: никаких камер под потолком. Слепая зона. Значит, пора действовать.

– Простите, сир, но я думаю, тебе не надо этого видеть… – произнёс Рогозин, и, прежде чем Куоттерман смог что-то сообразить, выхватил из кармана брюк шокер. Разряд поразил помощника Консула, и тот, словно куль, повалился на пол. Спрятав шокер, Рогозин отволок его в тень и прислонил к стене.

– Отдыхай, дальше я уж как-нибудь сам…- прошептал он, поправив свой пиджак.

А там, дальше по коридору его уже ждали тысячи аборигенов. Рогозин шёл по коридору, и шум их голосов становился всё сильнее. Свет ослепил его на выходе.Закрыв глаза рукой, сенатор вышел к лестнице и быстро взбежал на балкон. Дыхание его перехватило, когда он увидел огромную массу народа, волнующуюся, словно море, море рук, голов, глаз. Таких непохожих на нас, таких странных, таких чужих. Преодолев необыкновенное чувство волнения, сенатор шагнул навстречу им, раскрыл руки, словно хотел заключить их всех в свои объятия, отдать им всего себя.

– Дорогие оттоки! – Рогозин взял в руки микрофон, что есть силы прижал его к губам. – В древности, когда стране угрожала опасность, люди объединялись и, изменив демократии, выбирали себе одного императора, который становился их повелителем. Теперь, когда враг подошёл к нашим границам и война неминуема, люди выбрали императором меня. Оттоки! Я освободил вас! Теперь вас ничто не сдерживает за этими стенами! Ступайте, куда хотите, делайте, что вам угодно. Вы свободны! Но помните, что так же, как и людям, вам угрожает смертельная опасность, ведь враг этот не умеет делить свободных жителей покоряемой страны на расы и национальности. Все для него равны, все есть противники, которых нужно уничтожить. Так же, как и к людям, злые ферры придут и в ваш дом. Оттоки! Докажите мне и всей Федерации, что вам не зря была дарована свобода. Докажите всем нам, что вы уже не те, с кем люди давно встретились в битве за эту планету. Докажите, что вы стали сильнее духом и телом и что вы – воистину свободные граждане свободной страны! Тогда, когда Федерация собирает великую армию, я призываю вас войти в неё, добровольно стать на защиту своего дома, как это делают миллионы, миллиарды людей и коренных жителей на этой и других планетах. Я зову вас встать в строй с нами, смело встретить врага и одолеть его. Великие войны! Священная война ждёт вашей силы!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Тоон действует. "Перитон"

И-Тка оказалась раем, затерянным посреди галактики. Чистый воздух, девственная природа в сочетании с тёплым климатом. Вокруг – первозданная красота. И лишь положительные эмоции, счастье, пропитавшее всё вокруг.Нет ни службы, ни глупых поручений начальства. Проблем нет. Казалось, это были те самые увольнительные дни, которые когда-то пророчил им майор Пайс и которые так и не дал.И пусть каждый день был похож на другой, пусть нет значимых событий… зачем что-то менять, если то, что здесь и сейчас, есть лучшее, что может произойти? Предавшись ленивому безделью, люди чувствовали каждый миг, проведенный на этой планете, отчаянно впитывая в сознание секунды, минуты, часы. Да, пусть один день похож на другой, им всё равно будет что вспомнить.Так счастлива Лиора давно не была.

Твихау резвились, словно дети, маленькие и беззаботные. Днём одни искали пропитание, другие проводили своё время в играх. Вика сразу подружилась с ними, и языковой барьер не мешал их общению. Вечером жители селения собирались на общее собрание, где делились впечатлениями прошедшего дня, а Са-Тин вершила чудеса своими руками. Лиора сравнила дни здесь со светлыми детскими воспоминаниями, когда родители отправляли её в лагерь-интернат. Там тоже – зарядка, завтрак, игры, полуденный сон, поход на море, вечером обязательное собрание "свечка"…

Са-тин показала корабль, на котором она прибыла на И-Тка. Им оказался внешне похожий на боб аппарат циллиндрической формы. Ни Лиора, ни Майк никогда не видели ничего подобного. Тоон довольно быстро освоил системы управления и через несколько дней заявил о готовности отбыть обратно на Орри. Цель полёта он предпочел скрыть, оставив людей в догадках. Лишь Са-тин одобрительно кивнула головой, видимо, поняв её, но Лиора не стала расспрашивать колдунью. Тоон сам всё расскажет, когда вернётся обратно. Так и не объяснившись, Тоон взошёл на борт корабля и, подняв его в воздух, исчез в ночном небе.

Две недели пролетели, как один миг. В тот день Лиора и Майк загорали на пляже, Вика играла с детьми твихау у самой кромки воды, строила песочные замки, когда в небе над ними промчался метеор и, замедлившись, сел где-то за деревней. Лиора вскочила с лежака и, пнув Майка, быстро оделась. Через несколько минут они уже были в селении. Их встретила Са-тин и, улыбаясь, объявила, что Тоон наконец-то вернулся.

Корпус корабля дышал жаром, трава вокруг была выжжена. Рокот в небесах привлёк внимания твихау, и теперь десятки аборигенов столпились вокруг. Некоторые были с копьями. При появлении Са-тин в сопровождении людей, они расступились, давая им дорогу. Все замолчали, ожидая, нависла тишина.Внезапно что-то внутри корабля, и позади его на дымящийся грунт опустился трап. Твихау испуганно воззрились на него, кто-то выставил копья. Впрочем, не зря.

С корабля один за другим сошли четыре невиданных зверя. Тихо и медленно, как кошки, они вышли вперед. Шесть глаз на вытянутой морде, горбатые спины, длинные когтистые лапы. Светлая шерсть блестела при свете. Тот, что побольше, осмотрел аборигенов, оскалился и глухо зарычал. Твихау отступили, испуганно выставив копья.

– Спокойно, Итка-Нга! – послышался позади властный голос. Это Тоон. Зверь обернулся, оборвав рык.

Са-Тин улыбнулась. Впрочем, её оптимизма Лиора не разделяла.

– Грокритусы? Они-то здесь зачем? – громко спросила она, сложив руки. – Это ты за ними летал?

Тоон вышел вперед, погладив своего питомца. По его довольной физиономии можно было понять, что ему льстила недогадливость Лиоры.

– Я привез наших союзников, – пояснил он. – Они помогут нам, когда мы будем штурмовать цитадель Наррату.

Лиора выпучила глаза от удивления.

– Какие к черту союзники?! – выкрикнула она. – Они сожрут нас, пока мы летим к их планете!

– Меня же не сожрали, – улыбнулся ригмеец. – Значит и ты с Майком будете в сохранности.

– Тоон, что за бред? – не унималась Лиора.

– Вечно ты споришь со мной, – махнул рукой тот. – Я позже расскажу суть своего замысла. А сейчас дебаты вести с тобой у меня нет сил.

И прошёл мимо Лиоры.

Грокритусы последовали за своим хозяином. Твихау, выставив вперед копья, расступились перед величественными хищниками.

– Они вас не тронут! – крикнул Тоон откуда-то сзади. – Расслабьтесь! Орпо-ка таи-тика!

Пока Тоон отсыпался в своей хижине после долгого полёта, его питомцы лежали в тени её крыши, охраняли, рыча и скалясь на всх прохожих. Поэтому никто не осмелился потревожить его покой. Видимо, ригмеец произвёл над ними те же манипуляции, что и в своё время Са-тин, подчинившая себе абиригенов твихау.

Ближе к вечеру Тоон проснулся. Едва он вышел из хижины, стало понятно, что теперь он стал чужим, недругом аборигенам И-Тка. Твихау теперь сторонились его, держались подальше от этого хозяина зверей. Лиора поняла, что они боялись его и тварей, что он привёз. Если раньше у костра взрослые прямо-таки смотрели ему в рот и восхищенно ловили каждое слово, а дети висли на его худых плечах, играли у ног, то теперь на общих собраниях их разделяло несколько метров свободного пространства. Всем стало понятно, что гостям задерживаться на этой планете более не стоит.

– Вы вылетаете завтра днём, – говорила Са-тин, расхаживая взад-вперёд у костра. – Если Тоон, конечно, не предложит что-то ещё. Вы уже выработали план действий?

– У нас есть мысли по этому вопросу,- сказала Лиора, посмотрев на Майка.

– Короче говоря, мы садимся на планету, а затем быстро проникаем в их святилище. Работаем быстро и чётко. Они не должны опомниться, – Майк развёл руками.

– Вот так просто? – усмехнулась Са-тин. – Владыки и креоны Триидаки почувствуют вас, едва стоит вам высадиться на планете. У святилища усилят гарнизон, и не одна крыса не проскочит незамеченной.

– Для того и были привезены грокритусы, – вставил слово Тоон. – Если мы не справимся, справятся они.

– Так, а это кое-что новое… – Лиора сложила руки на груди.

Тоон покосился на неё и, тяжело вздохнув, изложил свой план.

– Ты понимаешь, что если мы не будем действовать оперативно, наши силы истребят по очереди? – спросила Лиора, выслушав его.

– А если нас заметят ещё раньше, чем мы сядем на планету?- поинтересовался Майк.

Тоон выпрямился:

– Во-первых, это аппарат наррату. А так как их низшие мыслят весьма примитивно, то его появление не вызовет подозрений на орбите. Нас не могут просканировать, так как покрытие его корпуса поглощает любое излучение. Во-вторых, Лиора… да, нам придётся действовать оперативно. Я уже заложил в головы грокритусов программу действий. Думаю, они не подведут.

– Он прав, – поддержал ригмейца Майк. – Другого выхода у нас нет. Войти через парадный вход и забрать вещь мы не сможем. Украсть её тоже будет сложно, ведь слиться с местностью или затеряться в толпе у нас не получится. Да и вор из меня никудышный.

– Нам лишь надо ослабить силы обороны на определённом участке и действовать там, – сказал Тоон, наклонившись к Лиоре.

– Да что вы всё убеждаете меня в чём-то! – вдруг воскликнула она. – Давно уже решено, что и как будем делать. Противно даже!

– Правильнее – неудобно, – уточнил Тоон.

Та хмыкнула, криво улыбнувшись.

– Ну, если мы решили, будем готовиться, – Майк поднялся со скамьи. – Далеко туда лететь, Тоон?

– На этом аппарате мы деберёмся туда за неделю, – ответил ригмеец.

– Как думаете, мы вернёмся? – вдруг спросила Лиора.

– Если вы справитесь, то вернётесь обязательно, – сказала Са-тин.

Конечно, по-иному быть не должно.

Весь следующий день прошёл в сборах. Майк собрал всё имеющееся у них оружие и боеприпасы, подлатал доспехи и шлемы, настроил визоры. Лиора хлопотала больше по хозяйственной части. По её руководством Вика и Са-тин приготовили провизию: вяленое мясо, питательные стебли, хлеб, фляги со звёздной водой. Всего вдоволь, этого должно хватить и на обратный путь, ведь Лиора даже не допускала мысли, что, согласившись помогать ригмейцам, она подписала себе Майку и Вике смертный приговор.

Покормив грокритусов, Тоон по одному завёл их в грузовой отсек и запер в клетке, которую смастерилсам, воспользовавшись Нитями. Твихау неотрывно наблюдали за ним, пока последний хищник не скрылся в зеркальном брюхе звездолёта. Ригмеец вскоре вышел обратно и, заметив группу аборигенов, помахал им рукой. Те, потоптавшись немного, разбрелись по своим хижинам, так как смотреть было уже не на что.

На вечерней поверке Майк разложил всё оружие на траве перед Лиорой и Тооном и предложил выбрать, кому что нравится. Лиора забрала себе штурмовую винтовку и пистолет, шесть гранат и пять "вспышек". Тоон, заявив, что не признаёт огнестрельного оружия квиртов, выбрал фазер и плазмомёт наррату. Майку досталось помповое ружьё и тяжёлый длинноствольный револьвер.Оставшиеся две штурмовые винтовки будут находиться в запасе на случай, если Лиора потеряет свою, или закончитсякартечь для ружья.Патронов для винтовок стало вдоволь: сев на камень позади звездолёта, Тоон "наколдовал" несколько ящиков с полными "рожками".

Итак, провизия загружена, оружие заряжено, баки полны топлива. Чёрная материя вибрировала в резервуаре двигателя под огромным давлением. Сопла звездолёта светились голубым. Всё население деревни вышло провожать пришельцев, но держались подальше, отступив за спину Са-Тин. Колдунья по очереди, как это принято у людей, пожала им руки, благословила Тоона, коснувшись его лба.

– В этом тяжёлом и полном опасностей путешествии я всегда буду с вами, – говорила она. – Моё сознание будет неотрывно следить за вашими действиями. Я буду подсказывать, если это возможно, но не рассчитывайте безгранично на мою силу. Я верю в вашу решимость, оценила ваши способности, и хочу заверить: звёздная вода развила их без меры. Теперь квирты стали быстрее, выносливее, крепче. Они стали практически неуязвимы. Даже без моего руководства вы сможете справиться самостоятельно. Я верю в вас. Вы – лучшие войны из всех, кто бился с нами против узурпаторов.

Люди взошли на корабль. Тоон ещё оставался некоторое время, Са-Тин что-то говорила ему по-ригмейски.

Через несколько минут все были на своих местах. Системы корабля были активированы, координаты полёта заданы. Пламя ударило в почву, раскидывая камни и обрывки жжёной травы. Тоон был отличным пилотом. Сделав поворот оверштаг, корабль лёг на курс и, сверкнув соплами, исчез среди звёзд.

– Откуда ты знаешь, как добраться до их планеты? – спросила Лиора, когда И-Тка пропала из виду.

– Я уже бывал там, – ответил Тоон. – Триидаки уже знакомили меня с местным гостеприимством. Но мне удалось бежать.

Фрегат Жнеца успешно пришвартовался к пристани орбитальной станции. Шлюз надёжно скрепил их, установив единое воздушное сообщение. Второй фрегат только-только заходил с другой стороны, сверкая соплами рулевых двигателей.

– Добрый день, Александр Евгеньевич, – сир Иортанновис, высадившийся с корвета "Смелый" двумя часами ранее, встретил его в переходном отсеке НЛМИ. – Я восхищён вашим мастерством вождения.

– Моя заслуга в этом косвенная, сир, – скромно ответил капитан. – Она состоит лишь в том, что я научил свою небольшую команду управляться с такими огромными кораблями.

– За штурвалом второго фрегата мой младший помощник Тим Нортон, не так ли? – поинтересовался Деккерис, стоявший рядом.

– Так точно, – кивнул Жнец.

– Я думаю, вам бы следовало повысить его и, если сочтёте нужным, рекомендовать его к присвоению ордена, – предложил Деккерису сир Иортанновис.

– Если Нортон пришвартует этот фрегат, то я подумаю об этом, – ответил тот, скривив губы.

– Отлично, господа, – сир Иортанновис потёр руки. – Тогда я предлагаю приступить непосредственно к делу.

После того, как Жнец отдал необходимые указания своей помощницеРите, отправив обратно на корабль, Иортанновис провёл для капитана небольшую экскурсию по Лаборатории.

Лучшие умы трудились над её созданием. НЛМИ – это огромная орбитальная станция, вращающаяся вокруг Криллона, паутина ходов и переходов, сотни помещений, лабораторий. Это автономная система, не зависящая от поставок кислорода и припасов с планеты, круговорот потребления и очистки. Лучшие учёные умы могли в изоляции от остальной Вселенной трудиться над передовыми разработками, способствуя развитию человечества, его завоеваниям, двигая науку Федерации вперёд, к Истине.Здесь создавали экспериментальное оружие, которое должно было сокрушить любого противника, работали над быстросозревающими сортами ржи и пшеницы, новыми лекарствами от всех болезней. Генетики совершенствовали геном человека, адаптируя его к условиям новых планет; биологивыводили формулы заменителей органической еды; механики модернизировали маршевые двигатели, повышая их мощность; физики искали новые источники энергии. Здесь был центр научной мысли, сюда мечтал попасть каждый студент Федерального университета.

Иортанновис провёл капитана Жнеца мимо лабораторий, за иллюминаторами которых люди в белых халатах раскрывали тайны природы, разыскивая истину под линзами микроскопов, в прозрачных колбах с раствором, над огнём горелок. Затем он показал кузни, где в пекле из расплавленного металла создавались броневые листы для боевых кораблей. Из соседнего отсека был слышен страшный рёв – проводились испытания выносливости маршевых двигателей.

Иортанновис рассказывал, что учёным НЛМИ удалось выявить принципы работы механизмов ферров, создать его копии. В арсенале Лаборатории хранились изготовленные оружейниками плазмомёты и фазеры, пехотные силовые щиты и генераторы полей. Всё это он готов предоставить велитам и берсеркам, которые отправятся на другой конец Галактики бить злых пришельцев.

В конце пути они остановились перед массивными дверями экспериментальной лаборатории. Иортанновис, многозначительно подняв указательный палец кверху, предупредил:

– Когда войдём внутрь, будьте осторожны. В этом отсеке отключены гравитаторы. Чёрная материя реагирует на силу притяжения.

Они вплыли в отсек. Посреди лаборатории на тросах было закреплено устройство цилиндрической формы, опутанное сетью проводов. Внутри его можно было разглядеть блестящий шарообразный резервуар, вращающийся по оси. Вокруг устройства зависли в воздухе несколько лаборантов, записывающих в наручные планшеты какие-то данные.

– Это пространственный двигатель, господин Жнец, – пояснил Иортанновис, улыбаясь и потирая руки.

Деккерис охнул от удивления. Лично увидеть это чудо он, видимо, не ожидал.

– Нам удалось создать копию двигателя ферров. Однако перекачать чёрную материю нам не удалось, поэтому внутри него стоит оригинальный резервуар. Наши лаборанты, в частности эти, ломают голову над тем, чтобы синтезировать чёрную материю из окружающего пространства. Кое-какие выводы мы имеем, но пока рано раскрывать все тайны, -сир Иортанновис махнул рукой, предлагая следовать за ним.- К сожалению, мы не можем испытать двигатель сейчас, иначе бы нам пришлось переместить НЛМИ в другой участок Галактики и тем самым поставить под угрозу будущее человеческой цивилизации. Придётся рискнуть тем, кто вызовется применить наши разработки на практике. Если двигатель собран правильно, в чём мы не сомневаемся, поскольку скопировали всё в точности, то миссия к планете ферров будет успешной.

– То есть вы хотите сказать, что этот пространственный двигатель уже адаптирован к нашим системам управления?

– Наши учёные уже решили эту проблему. Они не адаптировали двигатель. Они разработали свою систему, взяв исходники программ управления ферров. Для этого ребятам пришлось прямо-таки разобрать центральный отсек на их корабле, подобрать ключи к их разъемам, распутать каждый кабель…

Отталкиваясь от поручней, вделанных в стены лаборатории, они облетели лаборантов и зависли с другой стороны около сенсорного стола. Иортанновис пробежал пальцами по панели, открывая общий чертёж двигателя. Жнец молча наблюдал.

– Перед вашим появлением на базе мы получили сообщение с Капри, что Консулат добился благословения трёх из пяти Лордов Духовных. Можно сказать, что поход против ферров одобрен. А это значит, что мы можем без опаски приступать к сборке нашего корабля, – говорил учёный.

– Сколько это займёт времени? – спросил его Жнец.

– Сорок восемь часов, не более. На фрегатах ведь установлен реактор, так? Нет только маршевых двигателей?

– Двигатели не были установлены на корабли на момент угона иостались на верфи. Они нужны вам?

– Да, – кивнул Иортанновис. – На фрегате, помимо килевых, рулевых и тормозных, будет один пространственный двигатель и три маршевых термоядерных для ускорения. В окно образа без них не влетишь.

– Сомневаюсь, что удастся их транспортировать с верфи. Мы только потеряем время и деньги. Экспериментальный корабль должен уйти отсюда своим ходом, – покачал головой капитан. – Можно снять их с других фрегатов, пришвартованных к пристани НЛМИ.

– Пусть так. Я думаю, нам простят, что мы столь бесцеремонно позаимствуем маршевые двигатели с других судов без санкции штаба. Можете уже принимать командование фрегатом и даже придумать ему имя.

– Я бы хотел просить вас установить в дополнение к основному вооружению рельсотрон, – Жнец заметно замялся.

Иортанновис удивлённо приподнял бровь.

– Зачем вам? Это может быть лишним. Я информировал Консулат, что корабль создаётся в разведывательных целях. Ведь сир Рогозин когда-то говорил, что для начала предполагается направить туда исследовательское судно, а затем – военную миссию.

– Вы сообщили Консулату, что мы готовим исследовательский полёт?-Жнец открыл рот, -Но ведь мы обговаривали с вами только подробности военного рейда! На этом корабле должны полететь тысяча велитов адмирала Серрвуса и пять сотен берсерков. На случай, если мы захотим "исследовать" планету путём пробития её коры, я и прошу вас в содействии получению одного рельсотрона.

– Но… надо посмотреть по списку… – Иортанновис почесал затылок. – Что если "Большие Берты" уже распределены по кораблям?

– Не распределены, я уверен в этом. Если вы направите запрос в Генеральный штаб, то ответ придёт уже через двадцать четыре часа.

Иортанновис просиял. Он нашёл выход из сложной для него ситуации.

– Хорошо, мы начнём готовить корабль и одновременно пошлём запрос в Генеральный штаб, как вы говорите. Если "Большие Берты" уже переправляют с базы Август-5 к месту дислокации основных сил флота, и список их кораблей уже известен, тогда этот рельсотрон вы не получите.

– Это естественно, – Жнец сложил руки на груди. – Спорить с начальством или просить я не стану.

– Хорошо, – кивнул учёный. – Я дополнительно сообщу в Генштаб о цели использования рельсотрона.

Александр Евгеньевич понял, что сир Иортанновис, скорее всего, объявил на прошедшем заседании Консулата, что сенатор Рогозин и капитан Жнец предложили ему идею совершить разведывательный полёт в систему ферров, ане военный рейд в тылы врага. Это значило, что люди останутся лишь сторонними наблюдателями, сборщиками информации, а не войнами, которые нанесут удар в самое сердце противника. Такая политика вполне отвечалачестолюбивым целям учёного – совершить открытие, войти в историю, стать во главе современной астрономии. Удивительно, что Иортанновис до сих пор не заявил о своём намерении возглавить миссию. Однако и Жнец был не робкого десятка. Если они с сенатором подарили учёному эту идею, то это вовсе не означает, что тот имеет право ею распоряжаться по своему усмотрению. Жнец вспомнил про Ивана Мезинова – родного брата своей жены Аллы. Тот занимал чиновничью должность при штабе и в некоторых случаях его голос мог быть учтён. И пусть их отношения ухудшились после гибели Вики, маловероятно, что тот не пойдёт ему навстречу. Поэтому, едва вернувшись на фрегат, он уединился в своём кабинете, уселся за свой компьютер, и,создав закрытый канал связи, отправил Мезинову электронное сообщение следующего содержания:

"Здравствуй, друг Иван Сергеевич! Давно не писал тебе, в чём выражаю своё сожаление. Однако, зная о событиях, которые вот-вот произойдут, участвуя в подготовке к походу против агрессоров, я хочу попрощаться с тобой. По рекомендации сенатора сира Рогозина я назначен капитаном на фрегат "Перитон", который отправится в другой конец Галактики. Думаю, тебе известно и то, что наш корабль везёт команду учёных для сбора информации о далёких мирах. Мы составим карту, которая дополнит наши познания о космосе. Однако путешествие это полно опасностей, поэтому нет гарантий, что мы вернёмся обратно живыми. Тем не менее, организатор этого мероприятия сир Иортанновис не хочет взять в толк, что без велитов и берсерков наша безопасность может быть под угрозой. Более того, учитывая то, что мы находимся на пороге войны с феррами, что многократно снижает наши шансы на благополучный исход сего предприятия, он не собирается способствовать в получении одного из рельсотронов, которые предложили использовать, кстати говоря, я и сенатор Виктор Рогозин. Без "Большой Берты" мы не сможем противостоять сопернику, который поджидает нас на краю Галактики. Я просил сира Иортанновиса передать наше предложение в Генеральный штаб его устами, однако сомневаюсь, что моя идея была им услышана. Я прошу тебя о помощи и верю, что твой голос будет важнее, чем голос простого капитана. Заранее спасибо за пддержку. Надеюсь, что наша миссия будет успешной. С Уважением, твой верный друг Александр Жнец"

Через час Рита доложила ему о прибытии сира Иортанновиса. Учёный вошёл в кабинет Жнеца и, хитро улыбнувшись, начал разговор:

– Я решил, что для исследовательской миссии необходима охрана и солидное вооружение. Кто знает, что может случиться на пути к феррам. Подвергать себя риску я своим коллегам не дам. Да и вам тоже. Ведь нашему государству, нашему флоту нужен ваш бесценный опыт. Несомненно, я буду ходатайствовать о получении вами рельсотрона, более того, я применю всё своё влияние, чтобы добиться положительного результата в решении этого вопроса. Что же я буду за руководитель, если отправлю своих людей на верную смерть, зная об этом?

Жнец молчал. Он понял, что Иортанновис прибыл к нему неспроста.

– Несомненно, я очень ценю то, что вы согласились стать во главе этой миссии, – продолжал тот. – И хочу напомнить на всякий случай, что планируемое мероприятие является секретным. Я говорю это на тот случай, если у вас возникнет желание поделиться своими соображениями на этот счёт с кем-то ещё. Я верю в ваше благоразумие.

– А я всегда верил в ваше, – так же улыбнувшись, ответил Жнец, – и никогда не ставил его под сомнение.

Он понял, что его сообщение было перехвачено на станции.

Сир Иортанновис расплылся в улыбке. Потирая руки, он встал с кресла и направился к выходу.

– Знаете, как я решил назвать наш фрегат? – капитан остановил его вопросом.

– Как? – Иортанновис сделал вид, что не знает.

– "Перитон".

– Летающий олень с человеческой тенью? – учёный пожал плечами. -Дух погибшего вдали от дома путешественника… Что ж, символично.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Вкус крови

Шум толпы, словно нахлынувшая волна, заглушил последние слова Рогозина. Слов аборигентов он не понимал и решил, что таким образом оттоки выражают свой восторг. Виктор Алексеевич широко улыбнулся и помахал им рукой. Что ж, отлично, наконец сенатор получил свою армию. И пусть многие из работников резервации слышали в его выступлении ересь против власти, откровенную ложь, Рогозин, обладая реальной силой, сможет заставить их замолчать. Ведь аборигены поверили, что он император, ведь именно ему они обязаны своим освобождением.

Успех казался ему столь очевидным, что он осмелился погрузиться в мечтания. На Цирцее Петерс тоже завлекает под знамёна Рогозина местных реутов. Если он справится с задачей, то в распоряжении сенатора будет уже несколько десятков тысяч верных ему солдат. После победы над феррами во главе этой армии он победным маршем водёт в Порт-Артур. Человеческое население Капри и других планет не станет сопротивляться, ведь именно он – их спаситель и пророк, который начал бить в набат ещё до появления агрессоров.

Между тем аборигены начали выражать свой восторг всё более агрессивно. Оттоки прыгали в воздух, размахивая непропорционально длинными руками, подбрасывали вверх предметы, громко охали. Через минуту оханье превратилось в угрожающий клич, и Рогозин стал уже не так уверен в своей победе. Однако он тут же отмёл эти мысли, предположив, что его речь возымела своё действие и передала аборигенам боевой дух. Впрочем, интуиция подсказала: на балконе, на виду у толпы задерживаться долго не стоит.

– Друзья, удачи! Приём добровольцев и выдача обмундирования проводится у стоек контрольно-пропускного пункта в северном крыле стены. Я лично буду вести контроль законности действий администрации резервации! – крикнул он и, подождав пока электронный переводчикрасшифрует его слова оттокам, развернулся и исчез в темноте перехода.

Где-то здесь за углом должен сидеть Куоттерман. Виктор Алексеевич должен забрать его, чтобы медики Акиры смогли оказать ему первую помощь. Несомненно, Рогозин рисковал, доставая из кармана шокер, но "отключить" помощника Консула было необходимо – он мог помешать реализации "блестящего" плана сенатора. Что будет дальше, когда тот очнётся, Рогозин боялся предсказывать, он собирался действовать по обстоятельствам. Скорее всего, он выдумает какую-нибудь правдоподобную историю типа внезапного нападения шпионов-супостатов, первой жертвой которого стал именно Куоттерман, а сам сенатор чудом сумел отбиться. В любом случае, Рогозин должен быть как можно более убедительным, ведь даже в этой резервации словопомощника Консула имело силу. Быть схваченным и осужденным по его приказу вовсе не входило в планы сенатора.

Где-то здесь за углом должен сидеть Куоттерман. Но его не было. Рогозин попытлся вспомнить, точно ли здесь он оставил помощника Консула. Он не ошибся? Может в другом месте? Куоттерман не должен был сам уйти, по расчётам он должен быть в отключке ещё часа два, не менее. Рогозин присмотрелся и только сейчас заметил в стене напротив дверь. Приоткрыта. Куоттерман скрылся здесь? Достав револьвер и направив его прямо перед собой, Рогозин вошёл внутрь. Он должен проверить, сюрпризов ему не надо.

Тёмный коридор вёл куда-то вперёд. Лишь в дальнем его конце вяло рассеивал тьму красный аварийный светильник. В его свете можно было разглядеть очертания дверей по сторонам. Рогозин осторожно пробовал открыть каждую, но они были заперты. Последняя, впрочем, поддалась. Осторожно, чтобы ржавые петли не заскрипели, сенатор приоткрыл её и заглянул внутрь.

Свет из дальней части помещения еле пробивался между жестяных ящиков, стопок книг, запылённых колб со странными червями внутри, расставленных на полках стеллажей по сторонам прохода. Выяснять назначения помещения не было времени, и Рогозин наугад шёл на свет. Он инстинктивно затаился, ступая как можно тише, пригнулся, чтобы быть менее заметным. Кто знает, что впереди, там ли Куоттерман, который теперь может быть опасен.

Добравшись до последнего ряда стеллажей, Рогозин сел на корточки, опершись на руку, осторожно выглянул и открыл рот от ужаса. Прямо перед ним на на раскладном столе лицом вниз лежал сир Куоттерман. Над ним склонилось странное существо – не человек и не отток. Перебирая в воздухе пальцами правой руки, левой оно удерживало над шеей Куоттермана колбу, осторожно вытряхивая оттуда червя. Воздух, казалось, наэлектризовался. Чтобы это ни было, Рогозин не собирался безучастно наблюдать за происходящим. Быстро взведя курок револьвера, он выскочил из своего укрытия и выстрелил. Его нападение было столь неожиданным, что существо пригнулось, резко тряхнув колбу, и червяк выпал на обнажённую спину Куоттермана и через миг впился в кожу. Но Рогозин не заметил этого. Он нажимал на спусковой крючок снова и снова, впечатывая пулю за пулей в стену, в колбы, в аппаратуру позади существа. Хлопки выстрелов дезориентировали сенатора, и он палил наугад, лишь бы не задеть Куоттермана. Бац! Он случайно попал в настольную лампу, и свет погас.

Вот сейчас ему стало по-настоящему страшно. Он прислушался, пытаясь определить, где затаилось существо, затем, стараясь не шуметь, отошёл за стеллаж. Пустые гильзы со звоном высыпались из барабана револьвера, и Рогозин, достав из кармана горсть патронов, быстро перезарядил его. Собственно, звон падающих гильз и выдал его местонахождение. Через мгновение Рогозин услышал шум разрезаемого воздуха, и что-то металлическое угодило ему в голову. Револьвер выпал из рук, и найти его в кромешной тьме более не представлялось возможным.

– Сирррр Р-р-р-р-огозин? – прошипела темнота. – Сейчас я до вас добер-р-р-русь…

Шорох шагов был всё ближе. Сенатор же, придя в себя отчаянно шарил руками по полу, пытаясь нащупать рукоятку револьвера. Сейчас он стал его единственной надеждой на спасение.

– Пшёл прочь! – воскликнул женский голос, и яркий свет ослепил Рогозина. – Сенатор, уходите отсюда!

Повинуясь голосу, он пополз к выходу как можно быстрее. Внезапно ахнул громкий хлопок, стеллаж над ним повалился, ссыпая на пол содержимое полок. На Рогозина упало несколько ящиков, рядом со звоном разлетелось несколько колб. Черви из них мгновенно ожили, мерзко взвизгнув, они поползли по его рукам. Виктор Алексеевич в панике стряхнул нескольких, один остался на спине.

– Живее, что вы медлите! – крикнула девушка позади него, и крепкий удар сзади сбил червя.

– Ракка-та квирт оттакар-ра! – заверещало что-то.

– Сир Рогозин! Куда вы? Вы что-то хотели мне сказать? – голос Куоттермана пронял Рогозина до мурашек, и он что есть ног пустился наутёк.

Очнулся он уже в переходе. Прислонился к стене, чтобы перевести дух.

– Что это была за чертовщина? – спросил он, почувствовав что не один.

– Это ригмеец, – ответила девушка. – Он уже давно обрабатывает аборигенов на этой пленете.

– Ты откуда знаешь?

– Не важно.

Рогозин присмотрелся к ней. Высокая, стройная, лет двадцати пяти, красивые золотые волосы волнами спадают на плечи. Одета в облегающий комбинезон пилота, подчеркивающий красоту её фигуры.

– Ты вообще кто такая? – спросил Виктор Алексеевич.

– Ты можешь называть меня Са-тин, – ответила девушка, и в глазах её блеснул огонёк злости. – Ты видел то, что сделал ригмеец, так что ты теперь для него цель номер один. Он не потерпит свидетелей.

– И что мне теперь делать-то? – растерялся Рогозин.

– Бежать отсюда как можно скорее!

Где-то сверху глухо ухнуло, и по стенам прошлась волна вибрации.

– Оттоки атаковали… – прошептала Са-тин.

– Что? – Рогозин поморщился – такими неправдоподобными показались её слова.

– Через восемь минут они доберутся сюда, – Са-тин внезапно толкнула сенатора к выходу. – Беги быстрее, пока не поздно!

– Ага… – раскрыв рот, кивнул тот и поспешно засеменил вперёд. Новый взрыв, ещё ближе предыдущего, придал ему ускорения.

Через несколько минут он уже был в административном корпусе. В коридорах были видны следы недавнегобоя. Двери кабинетов распахнуты настежь, иные вовсе выбиты. Пол завален бумагами, книгами, папками. В стенах видны пулевые отверстия. Под ногами – красные следы, капли…

За углом его едва не расстреляли пятеро велитов из гарнизона резервации:

– Стой! Кто идёт?

– Человек вроде…

– Я свой! -сенатор живо поднял руки и пригнулся, когда несколько пуль ударились в стену позади него. – Я – Рогозин… сир Рогозин!

Двое велитов выбежали к нему, схватив под локти, повели к своим позициям.

– Эти черти лезут и лезут… – говорил один, испуганно пялясь на сенатора через стекло визора. – Это всё, что осталось от нашего отделения… Мы прикрыли директора Акиру, а затем отступили. У нас много раненых… И откуда у них только огнестрельное оружие…

– Захватили северный склад, оттуда и оружие, – отрезал второй, оглядываясь назад.

Велиты забаррикадировали узкий коридор, завалив его шкафами, столами и стульями из кабинетов. Перетащив сенатора через укрепление, бойцы перепрыгнули вслед за ним.

– Вам здесь нельзя оставаться, сир Рогозин, – лейтенант отдал ему честь. – Оттоки вот-вот должны нагрянуть. Мы не отступим до тех пор, пока не перебьём всех до единого.

Сенатор кивнул:

– Молодцы! Бейте их, пока не образумятся.

– Иванов! – лейтенант толкнул одного из своих велитов. – Проводи гостя до взлётной площадки.

– Нет-нет, – запротестовал Рогозин. – Я помню, как туда добраться. Вам надо оборонять проход…

Лейтенант кивнул и надвинул на глаза визор.

– Спасибо за доверие, – сказал он. – Мы не подведём.

Оставив солдат позади, Рогозин пошёл дальше по коридору. До выхода на взлётную площадку осталось всего несколько метров.

– Берегись: оттоки! – раздался сзади чей-то истошный вопль, и крики наступающих утонули в треске пулемётных очередей.

Первое, что почувствовал Рогозин, раскрыв дверь наружу – запах гари в воздухе. Панорама битвы захватывала дух. Восточное крыло стены было объято пламенем. Пушки из оборонительных башен вели огонь по наступающим аборигенам, засевшим в жилых многоэтажках снайперам; оттоки, взбираясь вверх по стене, перебегая по наружным переходам, лестницам, отвечали залпами из РПГ, очередями винтовок. Совсем рядом, всего в нескольких десятках метров грохнул взрыв, вышвырнув вверх куски бетона, арматуры, мерцающие осколки стекла, и одна из башен провалилась вниз со стены на территорию резервации. Всё заволокло клубами пыли и едкого дыма. Рогозин, закрывшись рукой, побежал вдоль взлётной полосы, закашлялся.

Там, впереди он услышал звук лопастей. На площадке стоял, вращая винтами, готовый к отлёту гексакоптер. В этот момент сенатор заметил другой аппарат, удаляющийся в сторону Дактоны. А из гексакоптера, того, что впереди, знакомая фигурка пилота отчаянно прыгала, махала рукой, призывая поторопиться. Это Ирина.Боже, как ему повезло! Однако радость Рогозина мгновенно испарилась, когда он увидел, как к парящему вдали аппарату откуда-то снизувылетели две ракеты и на скорости врезались в его корпус. Разваливаясь в воздухе, он рухнул в саванну.

– Где Роше? – крикнул Рогозин девушке-пилоту, не увидев того в салоне гексакоптера.

– Он улетел рейсом ранее, – ответила ему Ирина.

– Твою… – выругался сенатор.

– Нам надо стартовать! Вы с нами?

В салоне гексакоптера сидело ещё трое – директор Акира и двое незнакомцев, вероятно служащих.

– Разумеется… – Рогозин влез внутрь и закрыл дверь.

– Где сир Куоттерман? – спросил Акира.

– Погиб, – отрезал Виктор Алексеевич, щёлкнув ремнём безопасности.

Пассажиры надели наушники. Гексакоптер дёрнулся всем корпусом и оторвался от бетона стартовой площадки.

– Прошу вас лететь ниже к поверхности! – обернувшись, крикнул пилоту Рогозин.

– Сама знаю, – ответила та.

Внизу промчались развороченные бетонные надстройки, горящие переходы, несколько пуль ударились в днище фюзеляжа. Ирина направила гексакоптер вниз, к саванне. Зелёное море травы приближалось с невообразимой скоростью, и через мгновение ветки низких деревьев проносились,казалось, в нескольких сантиметрах от корпуса.

– Добро пожаловать на войну, сир сенатор, – улыбнулся один из пассажиров. – Впервые так?

– А я смотрю, вам не впервой драпать, да? – оскалился Рогозин.

Гексакоптер резко тряхнуло, и, видимо, именно это помешало получить сенатору несколько оскорблений в свой адрес.

– Мы залетим в космопорт, чтобы высадить сира Рогозина, – предупредила пилот Акиру, – а потом я отвезу вас в Дактону.

– Хорошо, – ответил тот. – Меня это устраивает.

Рогозин первым увидел два огонька, быстро приближающихся к гексакоптеру со стороны резервации.

– Господа, я вижу ракеты… – успел промямлить он.

Жар разрыва ударил ему в лицо. Два пассажира, сидевших в кормовой части салона, словно исчезли. Рядом захрипел Акира, захлебнувшись в собственной крови. Виктор Алексеевич почувствовал пустоту под ногами, увидел проносящуюся внизу траву, и через мгновение гексакоптер, точнее то, что от него осталось, с грохотом рухнул.

"Ты видел то, что сделал ригмеец, так что ты теперь для него цель номер один. Он не потерпит свидетелей. Беги быстрее, пока не поздно!"

Рогозин открыл глаза. Тишина. Перед ним разверзлась голубая бездна неба. Огромное пространство без конца и края. Это странное чувство, будто висишь на вертикальной плоскости, прикованный к её траве, а перед тобой проплывают облака. Время остановилось.Гравитации нет. Сейчас оторвёшься и упадёшь внебо…

"Кто я? Как оказался здесь? – думал он. – Зачем всё это?" Но не было рядом никого, кто мог бы ответить на его вопросы. Лишь облака, медленно проплывающие мимо него.

– Ты живой?! – чьё-то лицо загородило собой голубую бездну, возвращая его к действительности. – Сир сенатор!

Щёлк! Щёлк! – пальцами перед глазами.

– Так-так… зрачки реагируют… Сейчас будем тебя поднимать…

Она схватила его за ворот рубашки и дёрнула с такой силой, что он едва не задохнулся. Небо взлетело куда-то вверх. Рогозин сел и обвёл всё вокруг бессмысленным взглядом.

– Ну и здорово же тебя долбануло… – девушка заглянула в глаза сенатору, словно пыталась найти там искру разума.

– Гхм… х… я… в порядке… – Рогозин поморщился, почувствовав сильный раскат головной боли.

– Опа! Завёлся, – воскликнула Ирина. – Отлично! Я думала, тебе там череп проломило, когда мы упали.

– А мы упа… – тут Рогозин вспомнил всё: две ракеты, раскалывающийся корпус, горящие обломки, Акиру… – Кто еще выжил?

– Только мы, – пожала плечами Ирина. – Я нашла директора метрах в сорока отсюда. Он мёртв.

– Ага, конечно…- прорычал Виктор Алексеевич. – Этого ещё не хватало. Где мы?

– Посреди саванны. Когда мы упали, навигатор показывал сорок три километра до космопорта и шестьдесят семь – до города.

– Меду городом и космопортом есть шоссе, так? – спросил Рогозин. – Я видел его из иллюминатора сегодня утром, когда мы с сиром Куоттерманом летели в резервацию. Ведь там оживлённое движение?

– Я думаю, да, – пожала плечами Ирина. – После того, что произошло в резервации, наверняка вся Дактона стоит на ушах. Все захотят улететь.

– Тогда пойдём к шоссе. Далеко до него, кстати?

– Я не видела его, когда мы ещё были в воздухе. Может, лучше к космопорту? Вот он, – Она указала на тёмную полосу на линии горизонта.

Рогозин пожал плечами:

– Давай. Сорок три – не шестьдесят семь.

Обломки гексакоптера разбросало в радиусе ста метров. Взрыв ракет был такой силы, что разорвал его надвое. Служащие резервации погибли мгновенно, Акира получил смертельное ранение и был какое-то время жив – рама фюзеляжа, расколовшись, вонзилась в его грудь подобно копью. Ирина показала, где лежит его тело.

Прошло часа три, не меньше. Шли быстро, но космопорт, казалось, не приближался. Саванна казалась бескрайней. Бескрайнее море переливающейся в свете закатного солнца травы. Тут и там тянулись к небу своими кривыми лапами низенькие деревца, вносили в окружающий пейзаж хоть какое-то разнообразие.

Рогозин всё время молчал. Слова не шли к нему, да и не было темы для разговора. Девушка быстро шла впереди него, сенатор еле поспевал за ней, и быстрая ходьба отнимала силы. Усилилась головная боль, что было, видимо, следствием сильного удара о панель обшивки салона во время падения гексакоптера.

Рогозин думал, и мысли его были тяжёлыми. Сегодня он потерпел своё первое поражение. Ведь он был так близко к цели. Несколько тысяч аборигенов под его единоличным командованием почти были реальностью. Конечно, он не знал, он не мог знать, что на резервации мог быть подстрекатель, шпион, главной целью которого изначально был подрыв спокойствия, экономической стабильности Дактоны и Криллона в целом. Поэтому у него было оправдание. И пусть теперь, когда, казалось бы, всё самое страшное позади, угроза его жизни попрежнему сохраняется, ведь он всё еще жив, ведь он всё ещё цель номер один. И если оттоки пока не направили десант к сбитому гексакоптеру, то это может означать, что велиты до сих пор держатся, бои за резервацию ещё идут.

– Смотри в небо! Это гексакоптер! – Ирина указала пальцем. Рогозин, подняв голову, увидел точку на небосклоне, летящую в сторону космопорта.

– Он следует из резервации, так? – задумчиво пробормотал он, оглянувшись назад. – Тогда почему его не сбили…

А Ирина уже махала руками, прыгала, пытаясь привлечь внимание пилота:

– Э-э-э-эй! Мы здесь! Мы здесь!

– Стой, стой, дура! – Рогозин, выпучив глаза, метнулся к ней, дернул за руку, принуждая садиться.

– Чего "дура"? – возмутилась Ирина. – Он же заберёт нас!

– А вот теперь пораскинь своим умом, отчего их не сбили из резервации, как нас? Два гексакоптера сбили, а третий – нет! – Виктор Алексеевич ткнул пальцем в рокочащую точку над головой. – У меня есть все основания считать, что он тут по нашу душу летает!

– Сир Рогозин, вы человек очень умный, судя по вашим выступлениям в Сенате и на телевидении, но сейчас вы мелете чепуху…

– Что? – сенатор не поверил своим ушам.

– Вы решили, что это оттоки на четырёхместном гексакоптере отправились захватывать космопорт? – рассмеялась Ирина. – Что вы! Они даже Стену разервации захватить не могут!Несколько сот велитов для них, как заноза в заднице, а вы думаете, что они будут в саванне искать двух человек?

– С чего ты взяла, что они до сих пор не захватили Стену? – спросил её Рогозин.

– В любом случае, военные взорвали бы этот гексакоптер при отступлении. Так написано в инструкциях. Врагу не должна достаться наша техника.

Рогозин понял, что спор с умной девчонкой ни к чему толковому привести не сможет – у неё на каждый его вопрос свой ответ найдётся.

– Короче, до космопорта идём своим ходом, – отрезал он. – Никакой помощи нам не нужно! Устала – устроим привал.

– Я не устала, – тем же тоном ответила Ирина, вскочила и быстро пошла дальше.

Гексакоптер улетел.

…Альфа Центавра медленно спускалась к горизонту. Да, закаты здесь воистину чудесны. Облака отбрасывали тени, расплывающиеся в небесах. Море травы теперь отливало золотым, деревьям же закат придал оттенок загадочности, будто одухотворив их. Вот алеющий диск звезды коснулся горизонта, всё глубже утопая в нём. Почувствовалось прохладное дыхание вечера.

– Ирина! – Рогозин окликнул свою спутницу, упрямо шагающую вперёд и, казалось, совсем его не замечающую. – У меня созрело предложение: давайте устроим привал. Ночью мы тут заблудимся! Устроим бивак, разожжём костёр…

Та остановилась, обернулась, задумчиво посмотрела на сенатора.

– Хорошо, пусть так, – согласилась она.

Сенатор быстро примял траву на месте бивака, для разведения костра предложил использовать ветки сухого дерева, стоящего неподалёку. Ирина молча наблюдала, как он трусцой сбегал к нему, залез, обломал несколько сучьев и вернулся обратно. В кармане пиджака им были найдены зажигалка, которую тот всегда носил с собой (на всякий случай), и несколько мятых чеков банкомата, которых тот никак не решался выбросить.

– Скряга… – попытался пошутить про себя Рогозин, но улыбки своей спутницы не дождался.

Костёр с треском занялся. Сложив веточки домиком, сенатор сначала дал им разгореться, а потом стал подкладывать сучья побольше, когда пламя окрепло. Ирина наблюдала за таинством рождения огня, и лицо её становилось нежнее в тёплых отсветах.

– Я не знала, что ты умеешь разжигать костёр, – сказала она. – Я думала, что все тебе подобные могут только бумажки перекладывать и пером водить.

Рогозин усмехнулся:

– Я и не такое умею. Двигайся поближе, здесь теплее.

– Ты меня всю ночь согревать будешь? – по лицу Ирина скользнула улыбка.

– Скорее всего, да, – пожал плечами Виктор Алексеевич. – Если усну – замёрзнем. Так что, ты спи, а я послежу за огнём.

– Я не хочу спать, -ответила Ирина и отвела глаза. – Я есть хочу.

– Ну… – Рогозин беспомощно развёл руками, – еды мне достать неоткуда. Разве что из воздуха, но я не умею. Как только дойдём до космопорта, с меня обед.

– Хм… до него ещё дойти надо, – усмехнулась Ирина.

Рогозин подкинул дров, и пламя загорелось ярче.

– Продолжим путь утром, когда рассветёт, – сказал он.

– Ну да… – вздохнула она.

Виктор Алексеевич любил смотреть на огонь. В треске дров, шорохе пламени, мечущихся тенях вокруг было что-то завораживающее. Это успокаивало, наводило на мысли. Рогозин придвинулся ближе, ощущая на лице жар, обнял колени. Совсем как в детстве, когда, будучи мальчишкой, уходя в ночевую, он устраивал со своими друзьями костры, жарил на углях картошку и сладкий малийский перец. Тогда было весёлое время. Тогда он был счастлив.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Виктор Алексеевич, покосился на свою спутницу.

– Следишь? – спросил он.

– Я раньше никогда не видела сенатора живьём, – ответила Ирина. – А так… наедине, да ещё во внерабочее время… даже не мечтала.

– А что тут мечтать-то? – усмехнулся Рогозин. – Можно подумать, что я певец известный какой-нибудь или писатель…

– Да нет, дело не в этом. Весь прикол в том, что в твоём обществе, именно сейчас… ощущается вся важность момента…

– То есть? – не унимался он.

– Певцы или писатели… эти просто крутые, их ты как бы просто хочешь, а здесь свершается что-то историческое…

Рогозин расхохотался.

– Надо же! Вот такого мне ещё никто не говорил!

– Что ты смеёшься-то? – смущённо улыбнулась Ирина. -Прикольно слушать девчачьи бредни? Ну вот сам вспомни, в моём возрасте ты разве не мечтал… проснуться с какой-нибудь актрисой или певицой с обложки журнала?

– Да нет, – пожал плечами Виктор Алексеевич. – Я мечтал проснуться с Зиной из соседней комнаты (она, правда, была старше меня лет на пять и была замужем, но тогда это было не так важно) или с Кристи из саксонской общины. Я старался мыслить реально.

Ирина рассмеялась:

– Нет, мы, девочки, не мечтаем о парнях-соседях. Только о поп-певцах и актёрах.

– Зато потом рвётесь замуж, когда кажется, что уже поздно, – фыркнул Рогозин.

– Нет-нет! Это неправда! – возмутилась Ирина. – И что ты себе позволяешь?

"Значит, правда" – решил про себя Рогозин и самодовольно улыбнулся.

– Мой жизненный опыт позволяет мне выдвигать подобные суждения, – ответил он. – Ты – ещё не все девушки Федерации, к тому же ты молода. Кто знает, как ты будешь рассуждать лет через десять?

– Кто знает, что будет лет через десять? – махнула рукой Ирина. – Ты знаешь? Я – точно нет. Я не хочу говорить об этом. Если ты постоянно твердишь о своём огромном жизненном опыте, давай поговорим о нём. Может быть, я, молодая девушка, смогу что-нибудь почерпнуть из этого "океана мудрости"?

Рогозин не обратил внимания на эту колкость.

– Давай, поговорим. Какой вопрос ты хочешь мне задать?

– Мне интересно, каково быть в центре внимания?- задумчиво спросила Ирина. – Вращаться в высшем обществе, участвовать в работе над большими проектами, выступать перед публикой…

– Это тяжело, -ответил Рогозин. -Иные могут дожидаться окончания срока, безучастно посещая заседания, бездумно голосуя за те проекты законов, которым импонируют сенаторы соседних провинций. Добросовестная же работа сенатора всегда сопряжена с большими трудностями. Мне ежедневно приходится принимать решения, от которых зависят судьбы миллионов людей.И решение это должно быть осознанным. Поэтому приходится быть специалистом во всех сферах, знатоком, а для этого необходимо постоянно учиться, расширять свои знания, быть всегда в курсе событий. Да, выступать перед публикой мне всегда нравилось, всегда нравилось быть в центре внимания. Я могу сказать точно: я люблю свою работу. Это работа, которую я не выполняю по чьему-то принуждению, я действую исключительно из соображений своей совести. И ответственность за свои проступки, за свою лень, если таковая проявится, я несу не перед кем-то, а перед своей совестью.

– У некоторых нет совести, – сказала Ирина.

– У меня есть, я хочу в это верить. В любом случе, она меня ещё ни разу не подводила.

Ирина улыбнулась:

– Хорошо бы. Везёт тебе, значит.

– Не всегда, – махнул рукой Виктор Алексеевич. – Если бы у меня всё получалось, мы бы не сидели посреди холодной саванны у костра без еды и питья.

– Быть может, это и есть везение? – промурлыкала девушка, подняв глаза.

– Намекаешь, что всё в этом мире происходит не случайно? – Рогозин хитро прищурил глаза.

– Может быть.

– В таком случае, сомневаюсь, что сейчас мне должна сопутствовать удача, – сенатор вдруг снова вспомнил про своё участие в убийстве сира Корхаста, и ему стало тяжело на душе. – Не заслужил.

– Значит, везёт мне, – Ирина расплылась в улыбке.

– Почему? – удивился Виктор Алексеевич.

– Ну… наедине с таким большим человеком…

"Она подкатывает ко мне" – решил он и решил действовать.

– Возьми мой пиджак, замёрзла, наверное, – предложил он.

Ирина пожала плечами:

– Не замёрзла, но на всякий случай возьму. Подкинь ещё дровишек…

Костёр полыхнул жаром, жадно съедая сухую древесину. Огонь играл бликами в глазах Ирины, освещал лицо, придавая смуглой коже нежный, тёплый оттенок. Заметив, что Рогозин внимательно рассматривает её, девушка улыбнулась.

– Как ты попала на работу к Роше? – спросил он.

– По распределению, – ответила Ирина. – Я только-только два месяца назад закончила Лётное училище в Орсу. Это на Капри. Мне предложили здесь работать, и я согласилась.

– Как мэр? Вёл себя подобающе? – продолжал интересоваться Рогозин. Ему стало интересно, приставал ли он к своей подчиненной.

– Нормально. Почтительно даже. А что?

– Я слышал странные вещи про этого человека. Что он иногда превышал свои служебные полномочия…

Ирина рассмеялась.

– Ах ты про это… Не беспокойся насчёт него. Он – евнух. С этими делами у него был полный порядок.

– То есть… – Рогозин поднял вверх мизинец.

– Именно, – кивнула Ирина.

– Значит… учитывая факт того, что ты тут только месяц, то и парня у тебя нет…

Девушка напротив него наклонила голову, хитро прищурив глаза.

– Да вы клеитесь ко мне, сенатор, – промурлыкала она.

– Конечно, – согласился тот, пододвигаясь ближе. – Вот посмотрите, госпожа, вокруг на несколько километров вокруг ни души, огонь костра создаёт интимную атмосферу, ночь всё холоднее, и я, кажется, знаю, как нам согреться…

– Вы превышаете свои служебные полномочия, сенатор, – сказала она тихим голосом, – но не вздумайте останавливаться, сир…

Рассвет застал их спящими. Костёр давно потух, лишь лёгкий дымок вился над углями. Они спали на одежде, разложенной на траве. Ветра не было, казалось природа затихла, чтобы не потревожить их сон.

Виктор Алексеевич проснулся первым. Ирина положила голову на его плечо, её чёрные, как смоль, волосы рассыпались на его груди. Он посмотрел на её лицо и подумал, что так, наверное, должны выглядеть ангелы. Да, она была прекрасна. В ней было что-то необыкновенное, то, что он не видел в других женщинах, и именно сейчас Виктор Алексеевич ощутил странное щемящее чувство, которого не испытывал очень давно. Он не стал её будить. Он лежал такещё долго, боясь пошевелиться и потревожить спящую девушку.

Ирина, скорее всего, проснулась от холода, так решил Виктор Алексеевич. Она бы сладко спала до полудня, если бы не утренняя свежесть этих мест. Быстро вскочив, она натянула на себя комбинезон, размялась и объявила о готовности идти дальше. Рогозин не собирался торопиться. Обнаружив, что костюм его порядком измят после сегодняшней ночи, он решил, что хотя бы галстук должен быть завязан надлежащим образом.

Через несколько минут они снова шли вперёд, а на горизонте уже отчётливо угадывались стены, опорные фермы, смотровые башни космопорта. Нарастающее чувство голода и жажды подгоняло их, и им казалось, чтоконец их пути совсем скоро. Не разбирая дороги, спотыкаясь в траве, они шли всё быстрее.Им оставалось идти меньше восьми километров,когда почва под ними задрожала, а на горизонте показалось несколько точек, увеличивающихся в размерах.

– Это танки и ракетницы, – констатировала Ирина. – Выдвинулись в резервацию. Теперь наши точно победят!

– Хорошо бы! – ответил Виктор Алексеевич, пересчитывая машины. – Раз, два, три, четыре, пять… Пятнадцать штук! Почему так мало?

– Может, с ними ещё дивизия пехоты? – пожала плечами девушка. – Этого вполне хватит, чтобы разогнать оттоков по домам.

– Я боюсь, там нужно хирургическое вмешательство, на испуг их не возьмёшь…

– Что? Не поняла… – Ирина удивленно приподняла брови.

Рогозин махнул рукой:

– Э…не обращай внимания.

Огромные гусеничные машины, сотрясая саванну, оглушая рёвом двигателей, медленно проехали мимо них. Рогозин с восхищением смотрел на широкие башни, длинные орудийные стволы, броню, блестящую в свете утренней звезды. На фальшбортах отчётливо были видны символы Гвардейской дивизии, нарисованные краплаком – Крылатый меч, расположенный клинком вниз. Казалось, ничего не может остановить эту величественную мощь.

– Мьёльниры… – прошептала Ирина.

По широким колеям, оставляемыми танками, трусцой бежали пехотинцы – человек тридцать-сорок за каждым из них. Слишком мало, чтобы сбросить аборигенов со Стены и подавить восстание. Рогозин осмотрелся, подсчитав силы людей, и возмущение охватило его.

– И… и что? Какого чёрта их так мало? Чего же они хотят-то? – всплеснул он руками. – О чём думал командующий, высылая их против этой орды?

– Отделение! Становись! – послышались крики командиров, и строй велитов позади танков встал, маршируя на месте.

От плотной массы солдат отделились двое и направились к двум незнакомцам. В полной боевой готовности: винтовки навскидку, визоры опущены. Увидев их, Рогозин малость струхнул, но, вспомнив, что велиты будут убивать только оттоков, быстро взял себя в руки.

– Предъявите документы, – потребовал тот, что повыше, с погонами сержанта.

– А, документы… да, – Рогозин суетливо обшарил карманы и извлёк из внутреннего кармана пиджака именную карточку. Ирина протянула свою. Сержант быстро просканировал их своим КПК.

– Прошу прощения, сир, проверка документов – вынужденная формальность – вернув карточки, он вытянулся по струнке и, казалось, стал ещё выше.

– Я понимаю, – ответил сенатор и сразу задал тому глубоко волнующий его вопрос. – Я не понимаю, вы столь небольшими силами намереваетесь подавить восстание?

– Нет, сир, у нас нет такого приказа, – ответил сержант. – Из резервации в сторону космопорта выдвинулась группировка противника, по данным спутника – не более семисот особей. Командование намеревается рассеять оттоков, по возможности, не прибегая к прямому столкновению.

Внутри у Рогозина всё похолодело. Оттоки идут за ним. "Цель номер один…" – вспомнились ему слова Са-тин. Одна надежда на этих бравых ребят с танками, пусть они раскатают по саванне этих варваров.

– Порвите ублюдков, сержант, – попросил Рогозин как можно убедительнее. – Я… мы только оттуда… То, что творится в резервации – это кровавая баня, какой здесь с самой экспансии не видели…

– Да, оттоки истребили почти всех защитников Стены, – кивнул тот. – Мы отомстим за них. Оттоки не покинут пределов резервации. Но… к сожалению, мы не можем отправить вас на космопорт имеющимся в нашем распоряжении транспортом. Я свяжусь с командованием в Дактоне, быть может, они вышлют за вами вездеход.

– Конечно-конечно, делайте всё, как вам удобно, – согласился Виктор Алексеевич и украдкой подмигнул Ирине.

Танки тем временем остановились метрах в ста впереди. Через мгновение воздух сотряс грохот залпа тридцати орудий, реактивные установки с резким свистом отправили в воздух одну за другой десятки ракет. Горизонт перед ними затянуло дымом, ветер принёс глухие хлопкиразрывов.

Сержант, разговаривая по рации, отошёл дальше, затем вернулся и с довольным видом доложил:

– По данным спутника противник понёс большие потери, группировка рассеяна. Вот видите, сир, прямого контакта с оттоками удалось избежать. Мы умеем уничтожать их на расстоянии. Кстати, за вами уже вылетели. Осталось ждать совсем немного.

Грохнул ещё один залп, и Рогозин удовлетворённо подумал, что "группировку противника" теперь точно размазало по саванне и бояться уже нечего. Через несколько минут сенатор услышал в воздухе шум винтов и увидел приближающийся квадрокоптер, что его окончательно успокоило и настроило на счастливые мечтания о скором обеде.Едва аппарат коснулся колёсами почвы, Виктор Алексеевич и Ирина, поблагодарив сержанта за помощь, заняли пассажирские места и отбыли в космопорт.

А там уже знали о спасении сира Рогозина, и квадрокоптер встречала делегация работников космопорта – всех тех, кто не сумел покинуть Дактону. Едва сенатор со спутницей сошли на площадку, как их окружили восхищённые их храбростью и стойкостью люди.

– Мы так рады, так рады! – говорил главный инженер космопорта, вцепившись в руку Рогозина. – Мы все считали вас погибшим, сир…

– Да, там было действительно жарко, – отмахнулся Виктор Алексеевич.

– Это просто чудо, что вы остались живы! – вздыхала рядом заведующая столовой.

– Никакого чуда не произошло, хотя некоторый элемент везения наблюдался… – последовал ответ.

К сенатору подошёл руководитель аппарата Администрации Дактоны, видимо он ещё не улетел с Криллона.

– Я поражён вашей храбростью, сир, – сказал он. – Хотя сир Куоттерман…

– Сир Куоттерман погиб, – отрезал Рогозин.

– Странно, то же самое он сказал и про вас…

ЧАСТЬ IV ПУТЬ ВОЙНЫ

Война неизбежно истощает государственную казну. Разве взятое у побежденных наполнило бы её? Начиная с древних римлян, я не знаю ни одного народа, который обогатился бы вследствие победы.

Вольтер

ГЛАВА ПЕРВАЯ Каратель. Двойная игра

…Лейтенант Ронни снова ударил Кирилла по рукам.

– Ты как бьёшь-то? Как бьёшь? – он отобрал у него меч и, подавшись вперёд всем корпусом, срубил пластиковую голову манекена-противника. – Видел? Бей его, будто он убил твоего отца!

Кирилл резко покраснел. Одно упоминание об этом вводило его в неконтролируемое состояние ярости. Ронни вернул меч и обернулся к другим своим ученикам.

– Совершая удар мечом, переносите всю тяжесть своего тела на правую ногу, – говорил он, обращаясь к другим солдатам, столпившимся вокруг. – При этом бить нужно сверху, чтобы затруднить противнику возможность отразить удар!

– Я готов попробовать!

– Что? – лейтенент Ронни обернулся на голос. Кирилл стоял, вызывающе положив руку на эфес меча.

– На вчерашней тренировке вы предложили добровольцам сразиться с вами в спарринге, – громко сказал он. – Что ж, я готов попробовать!

– Ты? – Ронни криво улыбнулся и окинул его взглядом с ног до головы, словно увидел впервые. – Уверен?

– Уверен, – Кирилл взглянул на него исподлобья и встал наизготовку.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как штрафной батальонистребительных войск Десятой эскадрильи Звездного флота Федерации был переведён на крейсер "Бонавентура". Людей распределили по тесным неудобным каютам, где на коротких койках нельзя было вытянуться в полный рост. Капитан Воров по внутренней связи зачитал текст примерно следующего содержания: "Чертовски неприятно, что командование вверило мне для перевозки такие отбросы, как вы. Я знаю, что Штаб вытащил из вас тюрем, чтобы вы сложили головы за нашу Федерацию. Так и будет, я уверен. Так что напоследок ведите себя тихо, чтобы оставить соответствующее впечатление. Беспорядков на своём корабле не потерплю, любые проявления насилия будут подавляться соответствующим образом. Помните, что на корабле находятся два отделения берсерков.Тем не менее, несмотря на вашу ничтожность, Штаб, видимо, не считает вас пушечным мясом, и мне поручено провести вашу боевую подготовку. Занятия будут проводить офицеры крейсера по утверждённому расписанию".

Солдаты были распределены по группам, куда были назначены преподаватели – командиры подразделений велитов. Тренировки проводились в спортзале и грузовом ангаре корабля. Первый же день оказался в разы тяжелее, чем "мозговой штурм" химички Раисы Семёновны. Офицеры были ограничены во времени и поэтому стремились впихнуть в головы подопечных как можно больше информации. Зачастую подопечные противились, что каралось весьма жестоко. Велиты старались исполнять наказ капитана Ворова в точности – пресекать любые проявления неповиновения в самом зародыше. Солдаты штрафного батальона должны сойти с его корабля если не профессионалами, то хотя бы покорными, как овцы. "Это истребительный пулемёт "Торос"! И хоть не все вы станете за его гашетку, знать, как управиться с этим монстром, вам придётся. И чтобы вы не промахивались, мы пустили ток под сиденьем" – заявил Ронни, лейтенант штурмового отряда велитов "Бонавентуры". Такой садистский метод, впрочем, оказал своё влияние: никто из курсантов не совершал более двух выстрелов мимо цели. Ронни утверждал, что боязнь получить разряд под задницу равносилен страху смерти. Нужно уничтожить цель, пока они не убила тебя. Хвалясь своей силой и ловкостью, Ронни также вызвал на спарринг добровольцев, предупредив, что тех, кто будет им повержен, отправят в карцер до конца полёта. Доброволец нашёлся на третий день боевой подготовки во время занятий фехтования в спортзале крейсера. Выставив меч перед собой, Кирилл приготовился отражать удары.

Ронни обрушился на него сверху. Кирилл выставил блок, отклонив засечный удар, отступил на несколько шагов, присев на левую ногу. Лейтенант тем временем подсёк снизу, метя в рёбра – Кирилл быстро отскочил, и острие пролетело, едва царапнув его гимнастёрку. Самое время перейти в нападение! Пока Ронни занимал позицию для атаки, Кирилл попытался нанести колющий удар, но тот ловко отвёл клинок и опрокинул солдата на пол, сбив с ног ударом корпуса. Кирилл не медлил – быстро перевернулся, и лезвие меча Ронни вонзилось в пол совсем рядом. Курсанты, ликуя, окружили место схватки. Одни болели за Кирилла, громко скандируя его имя, подбадривая юношу, другие молча наблюдали либо тихо переговаривались между собой, видимо, сомневаясь в его победе. Но толпа разом взревела, когда парень резво вскочил на ноги, пока Ронни размахивался для следующего удара. Крики солдат действовали опьяняюще, и Кирилл решил, что может победить опытного лейтенанта. Он выставил блок, затем, когда клинок соперника соскочил вниз, поднырнул под его руку, ткнул рукоятью в рёбра. Но, видимо, недостаточно сильно – удар локтя в затылок вывел Кирилла из равновесия, а подсечка мечом сзади и вовсе сбила его с ног. Зажимая рукой разорванную штанину, Кирилл поднялся.

– Это только начало, – предупредил Ронни, наблюдая холодным взглядом, как курсант, прихрамывая, обошёл "арену" кругом. – Я атакую.

Кирилл не боялся. Он забыл ощущение страха в тот момент, когда нажал на спусковой крючок револьвера, выстрелил в человека, увидел, как пуля влетает в живую плоть. На его совести смерти людей, и он ещё не раскаялся в своих грехах. Тёмная сторона его души медленно завладевала им, оставляя лишь пустоту. Нет, Кирилл не боялся. Ему было всё равно. Но и так просто он не сдастся.

Противники бросились друг на друга одновременно. Сверкнули искры, когда сталь столкнулась со сталью. Кирилл направил клинок вперёд, пытаясь дотянуться остриём до груди лейтенанта, но тот отклонил его в последний момент, и лезвие задело плечо, с хрустом разрезав жилетку. Ронни отбил атаку, быстро перешёл в нападение, и через мгновение сам Кирилл летел на пол, сражённый гардой в челюсть.

– А это продолжение… – промолвил лейтенант.

Кирилл сплюнул. Ронни разбил ему губу.

– А теперь будет завершение, – прокомментировал лейтенант, когда юноша встал.

А Кириллом завладело бешенство. Страшная, неконтролируемая ярость, заставившая позабыть про всё и всех, и лишь одна цель была перед ним – дотянуться до несносного сакса, пробить его, заставить капитулировать. Он ринулся на него, казалось, меч его резал воздух быстрее молнии, а в ушах стоял рёв удивлённой толпы. Но Кирилл никак не мог отделаться от ощущения, что он бился со своим отражением, ведь на каждый его удар Ронни ставил блок, отбивая клинок, куда бы не метил его противник. Через мгновение сам лейтенант перешёл в наступление, и схватка закипела с удвоенной силой. Совладать с мечом стало невозможно. Ронни задел его гарду, выбив оружие из рук Кирилла, замахнулся, метя в голову, но юноша ловко присел, прыгнул, пытаясь дотянуться до лежащего на полу меча, споткнулся…

– А теперь точно конец… – тяжело дыша, Ронни улыбнулся, когда Кирилл увидел острие его меча у своего горла.

– Не торопись… – ответил тот, повертев своим мечом у живота лейтенанта.

– Ничья, – констатировал капитан Воров, невесть откуда появившийся среди толпы солдат. Кирилл оглянулся -поединок учителя и ученика с увлечением наблюдали уже несколько групп занимающихся.

– Мальчишка, – Воров презрительно фыркнул, покосившись на лейтенанта. – Хилого штрафника одолеть не смог. Этого взять, – капитан указал на Кирилла, и двое дюжих велита тут же поняли его под мышки.

Кирилл с огорчением понял, что опять попал в переделку. За спарринг(а учитывая накал поединка – дуэль) он вполне мог отделаться карцером независимо от его итогов. Так что от встречи с капитаном он не ждал ничего хорошего.

Как ни странно, оказался он вовсе не в карцере, как предолагал. Его привели в тренерскую комнату, заставили сесть за стол. Конвоировавшие его велиты встали по сторонам. Через несколько минут дверь открылась и в комнате появился солидный господин в штабном мундире.

– Так-так… где он? – пробормотал он, почёсывая седые волосы на затылке, словно решал сложную задачу. – Ага, вот он… так-так… Солдат, встать!

Он обошёл парня, осматривая с ног до головы, будто породистую лошадь. Кирилл занервничал. Такой смотр вызвал в нём лишь раздражение. Тем временем, господин этот сел за стол напротив него и жестом указал ему на стул.

– Значит так, солдат, – сказал он. – Капитан Воров поручил мне разобраться в сложившейся ситуации. Сейчас ты ответишь на несколько простых вопросов. Первый. Ты сам вызвал лейтенанта Ронни на поединок?

– Он называл это "спарринг". Нет. Он сам на протяжении двух занятий приглашал с ним сразиться.

– Он приглашал сразиться тебя?

– Нет. Он искал добровольцев среди всех солдат группы.

– Почему ты вызвался?

– Опротивело.

– Опротивело что?

– Его бахвальство.

– Где учился так мастерски владеть мечом?

– В Лётном училище. Мы иногда фехтовали.

– Но ты проучился там меньше месяца.

– Ну и что? Мне хотелось стать хорошим лётчиком.

Господин фыркнул. Достал из портфеля папку, положил на стол, раскрыл.

– Надо же… Я ознакомился с твоим личным делом. Осуждён Трибуналом Училища за побег.

– Это был не побег. Я вернулся.

– Значит, ты ставишь под сомнение квалификацию своего проступка?

– Нет, судье Ротангу виднее.

Господин снова усмехнулся.

– Зачем сбежал?

– Какая разница? – Кирилл скривился. – Выбрался развеяться в соседний посёлок на ночь…

Господин тяжело вздохнул.

– Так-так, авторитеты не признаёт, умён, упорен, хорошие физические данные… – пробормотал он,перелистывая страницы личного дела. – Капитан Воров передал тебя под особый контроль. В карцер тебя не посадят. Но присматривать за тобой будут. Пулемёт "Торос" уже освоил?

– Освоил. Ни одного промаха.

– Хорошо. А пока тебя переведут в другую группу, – господин захлопнул папку и встал. – Веди себя смирно. Так везёт не каждый день. Если бы лейтенант Ронни тебя одолел… Короче, меня ждут. На плацу будут исполнять приговор двум солдатам- штрафбатникам за драку – по сорок ударов плетьми. Удачи.

Краем глаза Кирилл заметил, что на визорах конвойных велитов высветилось новое целеуказание.

– Вставай, – приказал тот, что справа, и дёрнул его за рукавгимнастёрки. Кирилл повиновался инаправился к двери.

– Сейчас ты идёшь в свою каюту и собираешь вещи, – приказал велит. – Через тридцать минут ты должен прибыть в расположение седьмой роты штрафного батальона. В Штабе должны выделить свободное место в одной из её кают.Найди майора Листова. Теперь он твой командир.

Кирилл быстро выполнил приказанное. В каюте никого не было, поэтому поспешные сборы не вызвали вопросов. Быстро покидав вещи в рюкзак, он вышел, пройдя длинными переходами, обгоняя марширующих солдат, по лестнице поднялся на палубу выше. Расталкивая людей, столпившихся в узком коридоре, Кирилл шёл вперёд, высматривая на дверях по сторонам табличку штабной комнаты. Не выдержав, спросил у одного из велитов. Тот осмотрел его с ног до головы, презрительно фыркнул, заценив форму солдата штрафбата, и указал в обратном направлении. Выругавшись, Кирилл повернул и теперь не стеснялся спрашивать у прохожих. Вскоре комната была найдена. На двери не было таблички, видимо, второпях её забыли прикрепить. Толпы людей, очереди не было, оказалось – обеденный перерыв. Кирилл стал первым, кто встал перед дверями Штаба.

Вскоре у него появилась компания. Девушка назвалась Кристиной, вежливо пожала Кириллу руку, словно не заметив на нём противной коричневой формы. Разговор зашёл на пространные темы. Кристина оказалась кадетом женской Лётной школы в Орсу и была, как и многие тысячи юношей и девушек, мобилизована согласно Распоряжению Консулата.

– Ну и как? Что думаешь по поводу всего этого? – поинтересовался он.

– Мне всё равно, – пожала плечами Кристина. – Хотелось бы верить, что война пройдёт незаметно, и я вернусь домой. А ты? Так рвался в армию, что угодил в штрафбат?

– Ну да, типа того, – ухмыльнулся Кирилл. – У меня просто не было выбора.

– Конечно, как же он у тебя будет… А здесь зачем сидишь?

– Я должен получить место в каюте, в расположении седьмой роты.

– Крутой, да?

– Не понял, – скривился Кирилл.

– В седьмой роте, говорят, состоят те, кто будут летать на истребителях, – пояснила Кристина.

– Ого! – не поверил своим ушам Кирилл.

– Вот так.А как ты отличился, если тебя переводят ещё в походе?

Кирилл замялся. Хвастать своими "успехами" перед ней он не хотел.

– Случайно получилось… Долгая история, короче.

– Не хочешь говорить – не надо. Думаю, я сама узнаю, – улыбнулась Кристина.

– Узнаешь, это точно…

Комендант появился ещё через четверть часа. За это время Кирилл порядком устал от общества соседки, которая ни на минуту не замолкала и засыпала его новыми вопросами. Видимо, она впервые видела штрафбатника живьём, и оказался он не злобным варваром, как она, скорее всего, представляла, а обычным парнем, ничем не отличающимся от её друзей. Так или иначе, радость появлению старика-коменданта Кирилл не скрывал и поторопился попрощаться с Кристиной, захлопнув дверь в штабную комнату прямо перед её носом.

– Предъявите документы, – комендант блеснул искусственным глазом.

Кирилл молча протянул ему карточку-паспорт. Тот вставил её в сканер, и на мониторе перед ним высветилось личное дело солдата Логинова.

– Каюта четыреста три, место четыре, нижняя кровать, – комендант вернул паспорт вместе с ключ-картой.

– Ну как? – спросила Кристина, когда Кирилл вышел из штабной комнаты.

– Вот так, – он весело подмигнул ей, продемонстрировав ключ-карту.

Девушка хмыкнула, но Кирилл не заметил. Оставив её позади, он быстрым шагом направился на поиски каюты, в которой будет жить оставшееся время похода крейсера. Глаза его быстро нашли дверную табличку с нужным номером. Тут, на столе уже лежала брошюра с инструктажом и боевым расписанием. С её содержанием Кирилл ознакомится позже, а пока командование велело не задерживаться. Его должен ждать некий майор Листов, который принял нового курсанта в свою учебную роту.

– Рядовой штрафного батальона, курсант Логинов прибыл в ваше распоряжение! – отрапортовал Кирилл, вытянувшись по струнке. Ему теперь не хотелось ударить в грязь лицом перед новым командиром, который сразу же произвёл на него хорошее впечатление. Он нашёл его в актовом зале крейсера, переоборудованном для проведения занятий. Напротив него – четыре десятка курсанта в коричневых комбинезонах.Листов – высокий, сильный, крепкий, со строгим взглядом. Начищенные доспехи ладно подогнаны, значки подразделения на груди и плечах воинственно блестят. Внешность сверхчеловека. С таким хотелось пойти в бой, рядом с таким хотелось оказаться в миг победы. Листов тоже оценивающе осмотрел его с ног до головы.

– Да, мне уже доложили, – ответил он. – Я – Сергей Иванович Листов, майор Криллонского истребительного батальона. Займи место в строю, рядовой.

Майор словно оказывал какое-то магнетическое влияние. Так быстро во исполнение приказа командира Кирилл ещё не бегал. Обрадованный своим новым назначением, он встал с краю. Да, такой командир не станет вызывать на поединок своих курсантов, не станет пускать ток под сиденьем, чтобы те лучше выполняли нормативы. Этот своим примером готов был вдохновлять их.

– Итак, господа, на прошлом занятии мы успешно изучили пулемёт "Торос" и прошли испытания на стрельбище, – говорил он, прохаживаясь вдоль шеренги. – Теперь переходим к фехтованию. Это вам тоже пригодится. Есть среди вас кто-то, кто умеет биться мечом?..

Так пролетели три учебных дня на крейсере "Бонавентура". В назначенный Штабом флота срок корабль пришвартовался к главному терминалу Криллонской верфи, вокруг которой на приколе стояли ещё восемь крейсеров, пять линкоров, три галеона, три корвета, четыре фрегата и огромный авианосец "Азимов". Остальной флот недавно отбыл в сектор 16-55-70, где предположительно пересёк границу Федерации противник. Эти корабли Кирилл увидел и сосчитал из кают-компании Первого корпуса верфи, где обзорные иллюминаторы открывали чудесный вид на затянутый облаками белесый шар Криллона, на бескрайний космос вокруг, испещрённый мириадами звёзд.

– Солдаты, кончай обедать! – скомандовал майор Листов, и полсотни курсантов, загремев тарелками, одновременно встали из-за столов. – А пока вы прибираетесь, я сделаю важное объявление! Меня оставляют командовать седьмой ротой Штрафного батальона. А вы становитесь стрелками на штурмовиках серии "Каратель". Так что мы вместе переводимся в боевой штат авианосца "Азимов" и через несколько часов вместе с кораблями сопровождения отбываем к месту дислокации основных сил флота. В нашем распоряжении час, чтобы расположиться в жилом отсеке авианосца.Помните, что не всем выпала такая честь биться в первых рядах!

Очень хотелось спросить, какова участь остальных штрафбатников, но Кирилл сдержался. Он догадывался, что они составят основу боевых отрядов на других кораблях. Но это его не волновало. Его это, скорее, радовало. Ведь если бы не задиристый Ронни и немного удачи, он бы полетел на каком-нибудь корвете, ожидая, когда корабль изрешетят, а весь экипаж высосет чёрная бездна Вселенной. Но сейчас он сам готов постоять за себя, готов уничтожить врага прежде, чем тот выстрелит. А майор Листов поведёт его к победе! Кирилл был уверен, что так думает каждый солдат седьмой роты.

Авианосец – это огромный город. Здесь есть "улицы" и "проспекты", "центральная площадь" и "спальный район". Сорок солдат мгновенно потерялись среди бесконечного людского потока, который словно кровь циркулировалв венах этого огромного корабля. Обживаться здесь придётся долго. Листов неплохо ориентировался по указателям, выгравированным на стенах коридора, и в течение часа вывел роту на жилую палубу. В целях размещения солдат здесь было выделено десять кают, одну из которых Кирилл нашёл вполне сносной. Однако, несмотря на всё увиденное ранее, несмотря на всё величие этого авианосца, ничего не восхитило его так, как размер его огромногоангара. Майор Листов, не теряя времени, направил своих солдат на их рабочие места. Кирилл никогда не видел ничего подобного. Пространство ангара площадью в несколько футбольных стадионов могло принять до тридцати штурмовиков или пятидесяти лёгких истребителей. Часть помещения была оборудована для ремонта штурмовиков -по рельсам в потолке ползали два крана, в дальней части можно рассмотреть несколько платформенных подъёмников. Работа здесь кипела, люди сновали, словно муравьи, тут и там вспыхивали искры сварки.

Тотчас всё другое в мире перестало иметь для Кирилла значение. Он понял, что нашёл то место, куда стремился, преодолевая препятствия, терпел унижения, страдал… Цепочка трагических событий, сломавшая в нём прежнего человека, привела его в личную Мекку. Теперьон понял своё истинное предназначение – работать среди этих людей, работать с этой техникой, летать на одном из тех штурмовиков, рядами стоявших вдоль стен. Кирилл задохнулся от восторга. То, что он видел, было великолепно.

– Все ознакомились с боевым расписанием? Тогда всем занять места! – махнул рукой Листов. – Приступить к знакомству с техникой!

Кирилл быстро достал брошюру и пробежался глазами по страницам. Штурмовик серии "Каратель" с порядковым номером 22. Уникальный боевой корабль, оснащённый двумя двадцатимиллиметровыми пушками, десятью торпедами и двумя пулемётами "Торос", одним из которых будет управлять Кирилл. Внешне похожий на огромную бочку, корабль был обшит сорокасантиметровой многослойной бронёй, а внутри состоял из трёх модулей, каждый из которых мог существовать автономно: головной, бытовой и приборно-агрегатный. Он быстро нашёл его, свой штурмовик. "Каратель-22", установленный на подъёмник, находился на плановом осмотре. Боковая броневая плита была снята, один из техников, взобравшись вверх по лестнице, что-то фонариком высматривали внутри, второй менял проводку. Пилота в сером комбинезоне трудно было не заметить. Широкоплечий парень сидел на ящике спиной к нему, водя пальцем по сенсорному экрану планшета.

– День добрый! – поздоровался Кирилл, переминаясь с ноги на ногу. – Ээээ… вы управляете этой штукой, да? Я прикомандирован к вам стрелком…

Парень обернулся, и Кирилл тотчас испуганно отпрянул. Лицо этого человека было ему слишком знакомо.

– Дерек, мать твою… – прошептал он.

Дерек – велит, охранник стрельбища. Следил за оружейными шкафами. Это у него Кирилл украл револьвер, чтобы отомстить за своего отца.

– Стоп-машина! Лево руля, поворот на двадцать градусов. Угол – пять! – командовал капитан Жнец, сидя на широком кресле на мостике.

– Есть стоп-машина! Есть поворот на двадцать градусов, угол – пять! – эхом отозвался его младший помощник Нортон, поворачивая штурвал.

– Востриков! – Александр Евгеньевич ткнул пальцем в радиста. – Свяжи меня с рубкой шлюзового отсека!

– Есть, капитан! – ответил тот, тот час отвернувшись к консоли управления.

"Перитон", отключив маршевые двигатели, медленно заходил на стыковку. Нортон уставился в монитор, выруливая на оранжевую метку стыковочного модуля. Жнец молча наблюдал за манипуляциями своего младшего помощника. Он ещё помнил, как тот чудом не разбил вверенный ему фрегат и стыковочный узел НЛМИ, успев в последний момент включить тормозные двигатели. Дрейфующий корабль даже на небольшой скорости способен причинить существенный вред хрупким элементам гражданского космического объекта. Воспользовавшись этим, Деккерис заявил о намерении наказать своего младшего помощника, но Жнец ловко утёр ему нос, выпросив у Иортанновиса,как у старшего по званию, разрешение на перевод Нортона в состав экипажа"Перитона". Так как толкового рулевого на НЛМИ найти не удалось, а кипитану фрегата не по статусу стоять у штурвала, то на это почётное место был назначен Тим Нортон. Жнец убьёт его, если он ненароком повредит фрегат, на которое установлено дорогое, единичное оборудование, обслуживаемое бригадой лаборантов НЛМИ, отобранных лично сиром Иортанновисом.

– Включаю тормозные двигатели, – прокомментировал свои действия младший помощник. Жнец остановил рукой Гановери, готового прийти тому на помощь. Где-то там внизу, под обзорными иллюминаторами две ярких вспышки осветили корпус стыковочного модуля. Ещё несколько мгновений, и шлюзовой замок глухо щёлкнул, извещая о надёжном креплении. Монитор под рукой Жнеца загорелся зелёным.

– Итак, господа, поздравляю с удачной стыковкой, – капитан встал с кресла, осмотрев с высоты мостика своих сотрудников. – Все свободны. Готовьтесь к переходу в помещения верфи.

Гановеривышелсо шканцев последним. Он обернулся посмотреть на капитана, снова севшего в кресло.

На душе у Александра Евгеньевича было тяжело. Этойночью ему снова приснилась Алла, его жена, которую он потерял. Он увидел её молодой и красивой, как тогда, когда они познакомились. Она сидела на террасе их дома в пригороде Порт-Артура, пила кофе и листала страницы книги. Она приветливо улыбнулась своему мужу. Она сказала: "Ищи врагов среди своих". И растаяла в ярком белом свете, залившем всё вокруг.

Жнец теперь боялся вспоминать прошлое. Это было время, когда он любил и был любим, когда онбыл счастлив. Он боялся тоски, которая приходила вместе с воспоминаниями, и скребла его, грызла где-то в груди. Жнец потерял всё, чем дорожил. Его жизнь потеряла всякий смысл, и лишь невыносимая жажда мести, пропитавшая, его душу, каждую клетку его тела, двигала вперёд. Сейчас он был как никогда близок к кровавой развязке своей истории. Да, ещё несколько часов, и Вика будет отомщена.

Что бы значили слова Аллы? Что она хотела сообщить ему? Каких врагов она предлагала искать? Жнец пробежал по памяти всех сотрудников, которые перешли в его экипаж. Их лично отбирал сам сир Иортанновис, но ведь он не ставит целью вредить капитану? Всё время он был благосклонен к нему, и Жнец не давал повода изменить отношения к нему.

Размышляя, он заметил в иллюминаторе, как с другой стороны стыковочного модуля швартуется консульскийгалеон. Медленно, величаво. Надо узнать, кто ещё торопится попасть на верфь в разгар подготовки к походу против ферров.

Рита была рядом. Помощница Рогозина всё это время следовала за ним словно тень. Была неразговорчива, лишь отвечала на вопросы; постоянно записывала что-то в свой блокнот. Жнецу было немного неуютно рядом с ней – непривычно, что девушка всё время молчит. Казалось, что у неё на уме что-то нехорошее, что она следит за ним, а в блокноте фиксирует все его передвижения. Брать с собой в поход её он не хотел. Это предприятие может оказаться смертельно опасным.

Он нашёл её в кают-компании.

– Рита, – Капитан сел за стол напротив своей помощницы, – как дела?

– Нормально, – ответила девушка, поставив чашку с кофе. -Мы уже прилетели?

– Да, мы уже прошли стыковку. Команда готовится сойти с борта. Рекомендую вам сделать то же самое.

– Что, воздух на верфи будет посвежее, чем здесь?

– Я знаю, что там есть оранжерея с настоящими земными растениями. Вам понравится.

– Вы меня как на свидание приглашаете, – улыбнулась Рита.

– Я уверен, что вам так понравится там, что не захочется возвращаться в эту консервную банку, – кивнул Жнец.

– Не поняла, – Рита сдвинула брови.

– Дело в том, что господин Рогозин наверняка не проинформировал вас, куда мы отправляемся. Это не путешествие. Это военный поход, который может окончиться плачевно. Рита, вам не место здесь в этот момент.

Девушка молчала, смотрела на капитана, откинувшись на спинку стула.

– Я рекомендую вам собирать вещи и сойти с борта, – продолжил Жнец. – Я уверен, что командование верфи найдёт вам подходящую каюту, а потом вы с первым лайнером отправитесь на Криллон. Виктор Алексеевич сейчас там, возможно, ваша помощь ему пригодится.

– Господин Рогозин попросил быть вам помощником. Но, если я вам не нужна… – Рита заметно стушевалась.

– Вы всё правильно поняли, – капитан встал из-за стола. – Успехов на Криллоне.

Жнец кивнул ей и вышел из кают-компании, оставив её. Он избавился от неё, и теперь, если она успеет за два часа сойти с корабля, ей ничего не грозит.

Велит встретил капитана у гермоворот шлюзового модуля. Жнец ожидал, что его будет ждать учёный, командующий бригадой, но отнюдь не боец с винтовкой наперевес. По надвинутому на глаза визору бежали зелёные строки целеуказаний.

– Моя команда уже сошла с корабля? – вежливо поинтересовался капитан.

– Пока нет, – сухо ответил тот. – Вы первый. Но проход пока запрещён. На верфь прибыл помощник Консула Керригана сир Куоттерман. Вы – после него.

Жнец только развёл руками. Проклятая субординация. Они готовы ублажать высоких чиновников во вред общему делу. "Перитон" должен отбыть через тричаса, но теперь рейс наверняка задержится. Негодуя, Жнец ходил из стороны в сторону, недоверчиво посматривал на велита, который преградил ему дорогу. Позади послышался топот ног, и в коридоре фрагата показались его матросы.

– Проблемы, капитан? – встревожился Гановери, быстро подойдя к нему.

– Вначале они обслужат консульский галеон, а потом нас, – прорычал Александр Евгеньевич. Два десятка матросов, приготовившихся сойти на борт верфи, удивлённо открыли рты. Старпом взорвался.

– Это что ещё за бред?! – накинулся он на велита, охранающего гермоворота. – Кто отдал такой приказ? Предатель Отечества? Мы должны лететь на боевое задание через час! Мы должны загрузиться оборудованием! Люди нас ждут в конце концов! Ты хоть знаешь, что сейчас в мире-то творится? Твоё командование знает? Эй!

– Эй, хлопцы… – велит отступил перед таким напором, пытаясь подобрать слова. – Мне приказано, я выполняю. Стоять всем, дальше ворот я никого не пущу.

– Так я ж тебя спрашиваю: кто приказал? – не унимался старпом. – Кто? Дай сюда телефон, я сейчас ему позвоню, и мы обо всём договоримся…

Жнец, сложив руки, стоял рядом. Пока что Гановери не перешёл черту, поэтому пыл его остужать пока не надо. Но вот когда он попытается завладеть телефонной трубкой силой…

Гермоворота заскрипели и медленно разъехались в стороны. Гановери заткнулся и с удивлением уставился на человека, появившегося на их пороге.

– Господа, я не понимаю суть спора, – сказал солидный господин в костюме.

– Ты кто такой, чёрт побери… – оскалился Гановери.

– Сир Куоттерман? – Жнец вышел вперёд. – Значит, сир Рогозин тоже с вами?

Тот на миг задумался.

– Александр Евгеньевич, давайте проведём матросов на верфь и освободим ваш корабль от людей на время его загрузки, – предложил он, не отвечая на вопрос. – Ведь именно для этого за бортом станции рабочие подводят к нему ремонтную платформу?

– Да, мы тоже участвуем в операции против интервентов, – Жнец ничуть не смутился и, обернувшись, махнул своим людям.

– Ух-ты, молодцы какие… – протянул сир Куоттерман, отойдя в сторону. – Сир Рогозин сказал, что вы летали на НЛМИ.

– Да, было дело, – кивнул Жнец. – Так вы не сказали, где Виктор Алексеевич.

– Он решил задержаться на Криллоне, – пожал плечами помощник Консула.

Это, несомненно, странно, что сенатор не прилетел на верфь, перевалочный пункт для полков Звёздного флота, вместе со своими аборигенами. Тем не менее, Жнец решил не задавать лишних вопросов и побыстрее избавиться от чиновника.

– Это его дело, – коротко ответил он. – Но… простите, сир, меня ждут неотложные дела. Мы скоро отбываем.

– Я знаю, господин Жнец, – ответил тот, не отпуская. – И я считаю, что обязан лететь вместе с вами. И вы не вправе мне помешать.

– Вы уже согласовали своё решение с начальством? – осторожно поинтересовался Александр Евеньевич, но его вопрос, видимо, вызвал только раздражение.

– Я думаю, вы также не обязаны напоминать мне о моих обязанностях, – отрезал Куоттерман, изменившись в лице. – Я так же считаю, что вы…

Значит, не согласовал.

– Простите, сир… – смутился капитан Жнец. – Я хотел лишь помочь вам… Как вам будет угодно.

– Вот так-то, – подобрел тот.

Оставив помощника Консула, Александр Евгеньевич приступил к исполнению своих обязанностей. На юте Главного модуля верфи его ждал командир велитов генерал Станевич для объяснения полномочий и согласования действий. Едва Жнец появился там, как престарелый вояка направил к нему конвой солдат, видимо, чтобы капитан шёл к нему быстрее.

– Почему так долго? – прорычал генерал, облакотившись на рабочий стол и демонстративно поправляя орденскиеколодки на груди.

– Задержало гражданское лицо высокого звания, – Жнец вытянулся по стойке "смирно" и протянул генералу направление с НЛМИ. – Я уполномочен принять рельсотрон для фрегата "Перитон".

– Он уже готовится к установке, – ответил господин Станевич, внимательно рассматривая подпись Иортанновиса на бумаге. – Это точно руководитель Лаборатории руку приложил? Как его там… фамилия длинная…

– Там есть расшифровка подписи, – подсказал Жнец.

– Не важно. Вот, смотри, – генерал указал на буксируемую за иллюминаторами необычного вида пушку, – это твоя "Берта". Через два часа будет на месте. Ты уже принял командование своим штурмовым отрядом?

– Нет. А что, уже должен?

– Пойдём, – Станевич приобнял Жнеца, как родного. – Твой отряд состоит из двадцати пяти рот общей численностью более тысячи человек. Я прошу тебя поторопиться. Командиры рот уже ждут в кают-кампании. Я созвал их, едва причалил твой корабль.

– Спасибо за содействие, – кивнул тот. – Оно существенно облегчило мне работу.

– Лейтенант Кай! – Станевич быстро махнул рукой стоявшему рядом велиту в полевой форме. – Проводите капитана.

Лейтенант молча кивнул и, оглянувшись на Жнеца, направился к выходу.

– Пройдёмте, – вежливо предложил он.

– Здесь списки солдат и командиров по ротам, – генерал взял со стола папку с бумагами и протянул Жнецу. – Распределением по каютам займётесь сами?

– Мой старпом.

Станевич пожал плечами и, пожелав удачи, вернулся к своим делам.

– Ваш отряд уже отобедал в кают-кампании, – рассказывал капитану Кай, когда они шли по коридору. – Пока официанты заняты уборкой столов, генерал пригласил туда подчинённых вам командиров отделений для беседы.

– Я знаю, – задумчиво ответил Жнец, листая бумаги, переданные Станевичем – здесь были не только пофамильные списки велитов, но и интересные досье на командиров. – Это обычная практика.

Лейтенант согласился. Дальше по коридору Жнец увидел Риту: стоя у иллюминатора, она что-то писала в своём блокноте. У её ног лежал баул с вещами. Александр Евгеньевич хотел пройти мимо неё, перекинуться парой слов, попрощаться,но лейтенант Кай дотронулся до локтя капитана, призывая следовать за собой, и они свернули к широким стеклянным дверям, за которыми были видны белые тени столов и размытые фигуры людей за ними.

– Мы пришли, – констатировал Кай. – Джентльмены, которые вам нужны – там.

Капитана Жнеца нельзя спутать ни с кем. Он всегда поражался своей способности внушать людям уважение вне зависимости от своего желания произвести на них впечатление. Так и сейчас: бойцы, которые ранее никогда его не видели, тотчас признали в нём своего командира. Невольно расправив плечи, он подошёл к ним, вежливо поздоровался.

– Итак, господа, давайте познакомимся. Я – капитан фрегата "Перитон", Александр Евгеньевич Жнец. Теперь ваша очередь… – говорил он, листая папку со списком. Он называл имя командира отделения, после чего тот поднимался с места в знак своего почтения. Что ж, таковы обычаи.

Подчинёнными Жнеца стали:

– майор Виктор Сечин, славянин с Тониса, командир гарнизона в городе Тарта, земляк капитана;

– майор Герхард Штайнер, германец, ветеран многих сражений;

– лейтенант Джонатан Ронни, сакс с Цирцеи, двадцатипятилетний юноша, прошедший ад битв за Рагнарёк;

– майор Бенедикт Ош – родом с Капри, один из преподавателей в Лётном училище Порт-Артура;

– лейтенант Метт Кавальски, сакс, криллонец, командир смены на резервации Аларис, командир первой роты;

– майор Ивар Таннис – латыш, штабной работник Министерства обороны, вернувшийся к практике, командир второй роты;

– майор Сергей Филин – полицейский из Порт-Артура, мобилизованный по распоржению Консулата;

– майор Винченсо Гримальди, италик с Криллона, командир роты велитов в гарнизоне Дактоны;

– майор Марк Канн, еврей, командир роты велитов гарнизона города Форт-Док на Капри;

– майор Отто "Ворон" Бак, командир первого отделения и роты берсерков;

– майор Руслан "Тесак" Ерышев – командир второго отделения берсерков;

– лейтенант Омар Ракш – араб, детектив полиции Порт-Артура;

– лейтенант Жак Молен, франк, командир роты в гарнизоне станции Тибар на Титане;

– майор Дамир Авакян – командир роты велитов в гарнизоне Дактоны, командир третьей роты в отряде капитана Жнеца;

– майор Рокки Дизель – командир роты тяжёлой пехоты;

– майор Андрей Арон, славянин, русский, командир роты велитов на базе добычи метана Херувим-5 на Титане;

– майор Михаил Шумилин, командир отряда специального назначения полиции Порт-Артура, участвовал в подавлении восстания аборигенов Капри;

– майор Гвидо Стоцци – велит из консульской охраны;

– майор Олесь Коваленко, славянин, командир роты велитов горнизона Шато-ле-Брейвз;

– майор Фатих Дархатдиев, татарин, герой битвы за Рагнарёк;

– майор Джейсон Вайс, командир роты велитов в мегаполисе Тихоана;

– лейтенант Эрик Волверстон, великан с Титана, контрактник-доброволец, командир пятой роты;

– майор Мегель Эрнандес, самый "элегантный" солдат из всех (носил яркий платок на шее);

– майор Дебора Вицци – единственная женщина в командном составе капитана Жнеца, командир роты велитов в Лётном училище Орсу;

– майор Рэй Гарстон, сакс, директор честной охранной организации в мегаполисе Тихоана.

Таким был командный состав, определённый генералом Станевичем. Люди с разными характерами, у каждого есть свои недостатки и сильные стороны. Каждый требует свой подход. И в короткий срок необходимо создать команду, где каждый прикроет другого, где каждый будет жить и дышать единым устремлением – одолеть противника, защитить свою Родину.

– Рад видеть всех в сборе, – сказал Жнец, складывая бумагу. – Мы откроем шлюзовой модуль после проведения модернизации нашего стандартного звёздного фрегата – чтобы не подвергать опасности личный состав. Сразу же после распределения по каютам солдат и общего собрания всего личного состава, я хочу видеть вас на совещании в кают-компании корабля. А пока настройтесь на общую частоту приёма сообщений и держите ваши коммуникаторы при себе.

– Александр Евгеньевич! – обратился Ворон. – Это правда – то, что говорят про наш поход?

– А что говорят про наш поход? – Жнец сдвинул брови, чтобы казаться серьёзнее.

– Что мы летим на край галактики, откуда не вернёмся.

– Мы можем не вернуться из любого похода, пусть даже это вылет на орбиту Криллона, – ответил капитан. – Это специфика нашей профессии. Да, наша миссия опасна и связана с большим риском, но нашими учёными сделано всё возможное, чтобы минимизировать этот риск.

Сказав это, капитан вышел из кают-компании, оставив команду размышлять над сказанным. Он направился в рубкустроительного терминала, откуда можно наблюдать за ходом работ по установке "Большой Берты". Хорошо ориентируясь в переплетении коридоров, он миновал несколько постов велитов, которые на этот раз проявили особую бдительность, сканируя именную карточку и обыскивая портативным рентгеном. Начальник сборочного цеха подполковник Гипз пояснил, что подобные меры предосторожности были введены после того, как группой неизвесных был совершён дерзкий угон двух фрегатов на приколе. На это Жнец заявил, что факт угона ему известен, более того, корабли были обнаружены им лично сорок шесть часов назад во время перелёта с Капри. В ответ Гипз отметил, что неплохо было бы провести проверку по этому поводу – вдруг находка Жнеца была неслучайной. Что ж, пусть проводит.

Огромные иллюминаторы в кабинете Гипза открывали широкую панораму на внешний сборочный конвейер. "Большая Берта", гигантская пушка, крепилась к хребту "Перитона":длинный ствол, обмотанный пучками кабелей, прикрытые бронеплитами камора, казённик и реактор. К фрегату протянулась стрела крана с щупами, несколько десятков рабочих в скафандрах зависли над обшивкой корабля. Тут и там вспыхивали искры сварки. Вскоре "Берта" намертво встала в заготовленные пазы, соединилась с системами "Перитона" через разъёмы питания. Белое свечение из-под бронеплит каморы свидетельствовало, что пробный пуск реактора рельсотрона увенчался успехом.

– Наши люди знают своё дело, – с гордостью заявил Гипз, когда отчёт о завершении модернизации пришёл на диск его компьютера.

– Мы можем заняться укомплектованием корабля? – поинтересовался капитан Жнец, всё это время наблюдавший у иллюминаторов за манипуляциями рабочих конвейера.

– Через полчаса. Мы сделаем продув помещений и зарядим кислородные баки. Распишитесь в акте, пожалуйста, – улыбнулся Гипз. Видимо, он был доволен результатами работы, и у него повысилось настроение.

Жнец кивнул, оставил роспись и, пожелав всего хорошего, вышел из кабинета. Он должен проинспектировать комплектность оборудования, провизии, оружия и боеприпасов, которые следует загрузить на борт "Перитона".

– Гановери, спустись в склад, – сказал Жнец в микрофон коммуникатора. Ему требовалась помощь старпома.

Помимо питьевой воды следовало заполнить трюмы корабля тарами с сухим пайком, питательной пастой и мясозаменителем. Следующими в очереди стояли ящики со снарядами, пулемётными лентами, гранатами, патронами и магазинами для винтовок, запечатанные торпедные тубы, огромные контейнеры с рельсотроннымишайбами. Когда Жнец появился на складе, Гановери, начавший проверку по описи, уже о чём-то ругался со шкипером верфи, размахивал руками, настойчиво доказывая свою правоту.

– Смотри, капитан, – он бесцеремонно отобрал планшет у шкипера и ткнул пальцем в экран, – здесь указано, что они выделили сорок снарядных шайб, а здесь… а здесь только тридцать восемь контейнеров. Где остальные? В каждом контейнере по шайбе, так?

– Оборудование и расходные материалы были свезены сюда ещё двадцать четыре часа назад. Всё заранее приготовлено к вашему прибытию, – шкипер развёл руками. – Скорее всего, ваш старший помощник ошибся в расчётах. Прошу пересчитать контейнеры ещё раз.

Жнец, знакомый с местными порядками, лишь похлопал по плечу своего верного Гановери:

– Принимай припасы. Некогда припираться. Два снаряда погоды не сделают.

Остальное полностью соответствовало описи. Впрочем, снаряжение измерялось в ящиках, а не в единицах, поэтому нельзя было утверждать, что укладчики снабжающей службы не присвоили себе некоторое количество государственного имущества, а так как все тары были опечатаны, то факт недосдачи мог обнаружиться только во время похода. Так что Жнец быстро выкинул это из головы. Значит, придётся "списать" два снаряда. Значит, тех, что есть, вполне должно хватить.

Командиры рот умело справились с погрузкой людей на корабль. Жнец распорядился, чтобы очерёдность, с которой роты будут входить на корабль, была определена согласно их нумерации. Гановери и Нортон встречали "парад" у гермоворот шлюзового модуля, собирая именные карточки бойцов. Одним из первых на борт фрегата вошёл сир Куоттерман. Довольно улыбаясь, он показал свои документы Нортону, после чего, в ответ на просьбу младшего помощника передать их для сканирования, спрятал их в карман пиджака.

– Мне с ним что делать? – Нортон только развёл руками в ответ на эту наглость. Жнец, находившийся неподалёку, лишь пожал плечами. Власть имущих порой не поймёшь, а противиться им себе дороже. Капитану оставалось лишь подчиниться.

В числе экипажа присутствовали два клирика Конгрегации: православный клирик славянинДанко Шоревич и клирик-католик Джефри Стоун. У порога шлюзового модуля фрегата они не удостоили Гановери и Нортона даже взглядом, а те не стали их останавливать для досмотра.

Едва на борт фрегата зашёл последний велит, из шлюзового модуля потянулась вереница самоходных платформ, нагруженных ящиками и контейнерами с припасами. Гановери снова внимательно пересчитал, косо посматривая на шкипера, сопровождающего погрузку.

Также старпом по заданию капитана уже разослал командирам рот списки солдат, распределённых по каютам. Так, солдаты штрафного батальона под командованием Ронни, Кавальски и Филина расположились на нижней палубе, над трюмом, велиты заняли вторую и третью, а берсерки были размещены на верхней, под рубкой и орудийной палубой.

Через четверть часа капитан телеграфировал Станевичу о готовности отдать швартовы. Ответное сообщение генерала гласило: "Капитан Жнец! Я горд, что работаю с вами. Я верю в нашу священную миссию, в нашу будущую победу, которая приведёт нас к господству над всей Галактикой. Администрация и персонал верфи Криллона провожает вас в великий поход.Мы верим, что вы положите к ногам Федерации знамёна поверженного противника! Друзья, с нами Бог!"

– Активировать реактор и системы управления! – приказал Жнец, появившись на шканцах. – Штурман! Рассчитайте координаты точки прыжка!

– Есть, капитан! – Горсак вытянулся по струнке около своей консоли управления.

– Отдать швартовы! Мы отбываем! – капитан ткнул пальцем в сторону бригады техников слева от мостика.

Матросы засуетились. Уткнувшись в экраны консолей, штурманская бригада вела расчёты координаты, техники активировали операционную систему корабля. Над обзорными иллюминаторами мониторы показали изображения с камер заднего вида. Жнец сел в капитанское кресло, закинув ногу на ногу.

– "Перитон один-семь-один", на связи диспетчер, – впереди послышался голос из динамиков рулевого.

– Диспетчер, подтвердите отстыковку, – попросил Нортон.

– "Перитон один-семь-один", отстыковку подтверждаю. Швартовы отданы.

– Диспетчер, прошу разрешения на манёвры в пределах зоны причала.

– "Перитон один-семь-один", манёвры разрешаю. Удачи вам!

– Спасибо, диспетчер, – улыбнулся Нортон, быстро крутя штурвал.

– Старший техник, провести проверку систем корабля, доложить по готовности, – капитан кивнул майору Алексею Авдееву, присланного под его командование по рекомендации Иортанновиса.

– Есть, капитан, – ответил тот и развернулся к своей бригаде. – Начинаем сканирование СУДН…

– Гановери! – Жнец развернулся к старшему помощнику. – Объяви общий сбор в спортзале через двадцать минут.

Тот кивнул и, подойдя к своей консоли, поднёс микрофон к губам:

– Всему личному составу! Сбор в спортзале через пятнадцать минут. Командирам рот подняться на трибуну к капитану.

– Рулевой, малый вперёд, – продолжал командовать Жнец. Он внимательно следил за движениями Нортона, мысленно повторяя их в уме и предугадывая последствия. Фрегат медленно отошёл от дока и, управляемый левым носовым рулевым двигателем, совершил поворот на семьдесят пять градусов. Мимо обзорных иллюминаторов медленно проплыли сотовые конструкции и панели доков.

– Запускаю корректирующий двигатель, – Нортон оглянулся на капитана, словно спрашивая разрешение. КД не столь мощный, как маршевый, он не разгонит корабль до сверхскоростей, для медленного выхода из зоны причала он как раз и нужен. Жнец кивнул. Корабль уже вышел на необходимую траекторию и был остановлен вспышкой правого рулевого двигателя.

– Капитан, докладываю, – обратился Авдеев. – Сканирование систем проведено, результаты получены. Все системы работают в штатном режиме.

– Три, два, один… пуск! – отсчитал Нортон и ткнул пальцем в сенсорный экран консоли. Жнец почувствовал лёгкий толчок и нарастающую вибрацию. Фрегат пришёл в движение. Впереди лишь чёрная бездна космоса, мерцающая мириадами далёких звёзд.

– Горсак! Рассчитай координаты полёта до Скалы Кроноса, – приказал капитан своему штурману. Тот удивлённо приподнял бровь, мол, на какой чёрт нам нужно туда тащиться, но свои мысли, видимо, решил оставить при себе и начал распоряжаться в своей бригаде.

Убедившись, что в его отсутствие в рубке будет всё в порядке, Жнец решил готовиться к общему сбору своей маленькой армии, где он должен произнести речь, вдохновить солдат. Он спустился с мостика и, наказав Гановери следить за обстановкой, направился в свою каюту.

В коридоре верхней палубы не было никого. Впрочем, Жнец не желал ни с кем встречаться. Миновав административный сектор, он спустился по лестнице на этаж ниже. И здесь-то на его пути оказался человек, которого он меньше всего хотел видеть.

– Добрый день, капитан! – человек широко улыбнулся, протягивая руку.

– Добрый день, сир Куоттерман, – Жнец пожал её.

– Мы уже отбыли с верфи? – поинтересовался помощник консула.

– Да, мы, недалеко от неё.

– Я слышал, что вы объявили об общем сборе. Вы сейчас в спортзал направляетесь?

– Нет, я иду к себе. Мне надо подумать, что сказать своим солдатам.

– Да, это самый волнительный момент. Когда ты выходишь к трибуне, перед тобой тысячи человек, и тебе нужно вдохновить их на поступок, важный для Родины, – согласился Куоттерман. – Разрешите помочь вам советом?

Жнец пожал плечами:

– Хм… Почему бы и нет?

– Пройдёмте? – предложил Куоттерман.

Они направились дальше по коридору. Жнец обратил внимание, что его собеседник держался чуть-чуть позади.

– Я видел солдат, которые отправились вместе с вами в этот поход, – говорил он. – Они знают о том, что их ждёт? Не говорите им. Им не нужно знать, что корабль напичкан новейшей техникой. Ведь никто не знает, что будет, когда он совершит прыжок в подпространство. Так выразился Иортанновис? Ах, да, ведь вас не было на том заседании…

– Сир Иортанновис сообщил мне, что корабль экспериментальный. Это он предложил мне возглавить миссию, – ответил Жнец.

– А почему именно вам?

– Не знаю. Но у меня не было причин отказываться.

Куоттерман вздохнул:

– Хорошо, что он предложил именно вам. Я уверен, что мне удастся найти в вас замечательного собеседника.

– Если у нас будет время на разговоры, – усмехнулся капитан.

– Сейчас будет. Далеко ли до вашей каюты? Я бы не хотел, чтобы нас кто-то слышал.

– За поворотом, – указал Жнец.

Они свернули из общего коридора во вспомогательный. Капитан остановился около одной из дверей и, прислонив большой палец к датчику СКУД, открыл замок. Двери с тихим шелестом раздвинулись.

– Подождите в гостиной…

В тот же миг сильный удар сзади вывел Жнеца из равновесия. Капитан отлетел на пол, Куоттерман бросился за ним, с размаху врезав ногой в живот. Затем последовал удар чем-то металлическим в голову. Жнец на миг потерял ориентацию, попытался встать, но, пошатнувшись, упал на журнальный стол посреди гостиной. Помощник консула оставил капитана, переключив внимание на его рабочий стол. Выдвигая ящики, он быстро просматривал их, рылся, вываливая содержимое, задвигал обратно.Видимо, там должно быть что-то важное. "Там пистолет" – молнией промелькнула мысль. Заметив, что Жнец шевелится, Куоттерман снова набросился на него. Капитан встретил его графином с водой – схватив крепко за ручку, он опустил его на голову нападающего. Такой удар должен был вырубить его надолго, но Куоттерман, словно киборг, лишь удивлённо уставился на Жнеца. "Вот дрянь…" Тот хотел отползти назад, но сир схватил его за рубашку, потянул назад. Пуговицы с треском вылетели. Жнец пытался отстранить его, отбросить ногами; Куоттерман пыхтел, лез к нему, цепляясь скрюченными пальцами.Его руки всё же дотянулись до шеи капитана и с силой сжали её, перекрывая трахею. Железная хватка. Жнец ещё пытался сопротивляться, путался ударить его кулаком в лицо, но бил слабо, вскользь. Куоттерман насел сверху, сковав его движения.

Внезапно громкий треск разрезал воздух. Над головой нападающего что-то рассыпалось, в стороны разлетелись осколки, щепки. Руки Куоттермана ослабли, и Жнец жадно вдохнул. Помощник консула повалился в сторону, на бок.

– Что за… – прохрипел Александр Евгеньевич, выбираясь из-под него.

Позади них стояла Рита со спинкой стула в руках. Испуганно дрожа, она отступила на несколько шагов, бросила на пол своё "оружие".

– Стой, – попросил её Жнец. – Дверь закрой.

Она повиновалась.

– Нам нужно убрать тело… Поможешь?

Жнец встал на ноги. Куоттерман лежал на боку среди обломков деревянного стула. Заметно, что кожа на голове рассечена, волосы слиплись. На кавролине было красное пятно.

– Я убила его? – наконец смогла проговорить Рита.

– Надеюсь, – ответил Александр Евгеньевич. – Я свяжу ему руки на всякий случай. Посмотрим…

Он перевернул Куоттермана на живот, быстро стащив мокрый пиджак, заглянул за шиворот рубашки. Его подозрения оправдались. На спине, под шеей был заметен заживающий надрез.

– Это сир Кристофер Куоттерман, да? – выдохнула Рита, закрыв от ужаса рот.

– Похоже, что не он. Точнее, он, но не совсем… – ответил ей Александр Евгеньевич.

– Что это значит?

– Это значит, что он был не в себе. Так, дай мне скотч и открой шкаф.

Жнец быстро скрутил ему руки и ноги, схватив под мышки, поволок в спальню.

– Зачем это? – спросила Рита, придерживая дверцу, пока он укладывал Куоттермана на ворохе белья.

– Вдруг он очнётся и будет буянить? Я не знаю способностей человека, когда у него в позвоночнике засел инопланетный червяк, – Жнец запер шкаф на ключ.

– Какой ещё червяк? Что вы такое говорите?

– Я въехал ему в голову графином с водой. Видела осколки на полу? А ему хоть бы хны. Да, может быть ты и раскроила ему череп, но я не уверен, что он будет всё так же смирно здесь лежать.

При этих словах девушка вытаращила на капитана глаза, словно Куоттерман уже начал барабанить изнутри по стенкам шкафа.

– Именно поэтому ты останешься в моей комнате. Если что зови по коммуникатору, – наказал Жнец. – Умеешь обращаться с оружием? У меня в столе пистолет.

– Ты… ты оставляешь меня здесь?

– Мне нужно уходить, я назначил общее собрание в спортзале корабля. Мне нужно выступить перед людьми и рассказать о цели нашей миссии. Слышишь? Я скоро. А пока… сделай себе кофе.

Он быстро поправил мундир. "Мокрый. Ну и чёрт с ним" – на груди было несколько тёмных пятен. Жнец остановился перед выходом, обернулся.

– Я приказал тебе оставаться на верфи. Почему ты вернулась?

– Не знаю, – ответила Рита. – Мне нужно было что-то сказать вам, но… уже не хочется…

ГЛАВА ВТОРАЯ Цепные псы

Серебристый боб, вращаясь, нёсся сквозь Вселенную. Этоткорабль, словно меретор, разрезал пространство, с огромной скоростью преодолевая немыслимое расстояние. Они были в пути часов сорок-пятьдесят, но это время тянулось дольше, чем вечность.Лиора сидела около иллюминатора и наблюдала за бесконечной каруселью мерцающих звёзд. Они были так далеки, так недосягаемы, но в то же время казалось, что их можно было собрать в горсть, словно бриллианты.

– Как думаешь, мы правильно сделали, что оставили Вику у Са-тин? – Лиора нежно гладила волосы Майка, который лежал на скамье рядом с ней, положив голову на её колени.

– Она девочка Тоона, – ответил он. – Он был с ней, когда мы нашли их. Он ей как отец. Он точно знает, как её уберечь.

– Доверяешь ему?

– А почему бы и нет? – Майк взглянул ей в глаза.

Лиора отвернулась к иллюминатору. То, что она чувствовала, ему не понять.

– Конечно, Тоону надо доверять…

Они оставили девочку как заложника своей верности. Чтобы Лиора не вздумала принимать самостоятельных решений. Она не сомневалась, едва она решит отойти от намеченного плана действий, как Са-тин сразу узнает об этом. Ригмейцы или, как их там… креоны наверняка как-то связаны, какими-то нивидимыми узами, которые помогают им общаться, находясь на огромных расстояних. Это не телефон, это не мобильная связь, не спутниковое вещание. Тут что-то гораздо сложнее, что-то на генетическом уровне.

Тоон сам предложил оставить Вику с Са-тин. Он сказал, что не стоит подвергать её смертельной опасности. Квирты и он смогут постоять за себя, но столь милое и беззащитное создание, как она… Наррату растопчут её, испепелят. Им незнакомо сострадание, они всегда действуют, инстинктивно подчиняясь командам высших, а им не свойственна жалость. Са-тин сразу согласилась: здесь ей будет хорошо, ей будет интересно играть с детьми твихау. Если квирты вернутся с победой, они заберут девочку. Если нет – Са-тин найдёт способ доставить её к сородичам. На том и порешили.

Но Лиора всё равно скучала по ней. Что-то тихонько ныло в её груди.

– Когда мы вернёмся на Криллон, я женюсь на тебе, – вдруг сказал Майк.

…Слова его, словно тёплый ливень из ясного неба, словно весна в январе…

Волна восторга захватила её.

– Милый… – тихо прошептала она.

Но до счастья ещё нужно дожить.

Внезапно в иллюминаторе что-то промелькнуло. Затем снова. Лиора приподнялась со скамьи, вгляделась в чёрную пустоту. Нечто шарообразное промчалось совсем рядом так быстро, что она едва смогла проследить за объектом. Тотчас голос Тоона в коммуникаторе известил:

– Друзья! Мы на орбите их планеты! Занимайте свои места!

Майк быстро вскочил, Лиора – за ним. Этот корабль модульного типа, все отсеки располагались один за другим. Они пересекли машинный отсек, где в блестящем обруче медленно вращался огромный сферический двигатель, и очутились в широкой рубке корабля наррату. За одной из консолей управления сидел ригмеец.

– Быстрее! Мы почти прибыли! – он указал на обзорные иллюминаторы. Там впереди был огромный шар планеты, затянутый белесыми разводами облаков.На орбите зависли огромные белые корабли наррату. Лиора принялась считать их: раз, два, три, четыре… Несколько десятков. Корабль под управлением Тоона на огромной скорости влетел в их скопление.

– Ну где же вы? Помогите мне! – воскликнул ригмеец. – Мне всё туднее удерживать его.

Высота, длина, ширина; верх, низ, вправо, влево – три измерения, три консоли управления. Так наррату ориентируют свои суда в пространстве. Лиоры быстро прыгнула в кресло, положив руки на сенсорную дугу, активировала системы. Майк позади тоже не терял времени. Посреди рубки зажглась яркая сферическая галограмма с белыми точками звёзд.

– Маневрируем между кораблями, – дал указание Тоон. – До поверхности планеты менее девяноста тысяч метров…

Тоон направил корабль вверх, Лиора и Майк в то же время отклонили его курс так, чтобы они пролетели пямо над одним из судов противника. Лиора оглянулась на сферическую галограмму – враг не предпринимал попыток преследовать их или иным образом препятствовать продвижению к своей планете. Она облегчённо выдохнула, увидев, что перед обзорным иллюминатором теперь был лишь замысловатый рисунок облаков в атмосфере. Они летели туда, чтобы окунуться в этот белый круговорот, похожий на пенный молочный коктейль. Зеркальный корпус корабля окутало белое свечение, но сопротивление атмосферы было неощутимо – блестящий боб вонзился в воздух, словно кинжал, и продвигался всё глубже. Облака стали ближе, через несколько мгновений иллюминаторы заволокла белая пелена, и в этом молоке стало совсем невозможно ориентироваться.

– Капли… – указал Тоон. – Видите капли? Вон они!

Мелкие капли воды снаружи быстро бежали вверх по стеклу иллюминатора, сливаясь и разделяясь, образуя дорожки. Лиора не удержалась, улыбнулась. Здесь есть вода, значит здесь можно жить.

Внезапно белая пелена исчезла, словно занавес, открывая захватывающий пейзаж:зелёныелеса и серые пустынные равнины, словно кто-то перемешал ложкой этот вязкий кисель. Тоон указал на скопление мелких объектов, имеющее округлую форму.

– Это город наррату. Один из центров их цивилизации, – воскликнул он. – Как удачно я рассчитал курс! Мы почти на месте!

– Идол там? – спросил Майк.

– Его храм в центре круга, – кивнул ригмеец.

– Тогда, может, летим сразу туда? – предложила Лиора.

– Не надо, – Тоон покачал головой. – Я бы с радостью, но в их храме слишком узкие коридоры для нашего корабля. Если мы войдём пешими, то нас перебьют, едва мы преодолеем половину пути до святилища. Для начала нам нужно раздобыть другие средства передвижения.

Поверхность планеты была всё ближе. Пилоты выровняли курс корабля и снизили его скорость, направив в джунгли – там было проще скрыться. Через минуту корабль, выпустив лапы-шасси, скрылся за деревьями.

– Грунт вроде твёрдый, – отметил Майк.

Сенсорные панели и галограмма погасли, сферический двигатель в соседнем отсеке застыл. Тоон отключил все системы. Стало тихо, ни шороха.

– Посидели на дорожку… так это у вас называется? – сказал Тоон через минуту. – Быть может, начнём то, ради чего прилетели сюда?

– Да… давай, – кивнула Лиора.

Майк первым встал с кресла и начал вооружаться.

– Я выпущу наших "собак", – предупредил Тоон, направившись в грузовой отсек. – Лиора, ты со мной?

Четверо грокритусов нетерпеливо ожидали своего хозяина, и Тоон быстрым шагом направился к ним. Двери бесшумно раскрылись, когда он нажал на квадратную кнопку рядом с ними. Звери фыркнули, один из грокритусов, не сводя с ригмейца шести глаз, медленно направился к хозяину.

– Тихо, мой мальчик, – прошептал Тоон, нежно поглаживая его гриву. – Вы не ели часов тридцать, я знаю. Но сегодня я приготовил вам славный обед. Поймать пищу не составит труда, ведь она не привыкла убегать, спасаться. Главное, не останавливаться. Когда насытитесь, не переставайте убивать. Убейте их всех.

Рука ригмейца погрузилась в голову грокритуса. Зверь тихо заскулил, словно тот ковырялся у него в мозгах. Та же участь постигла и остальных. Грокритусы, закрыв глаза ласково потёрлись о его ноги, выражая свою любовь и преданность. Тоон оглянулся, улыбаясь.

– Видишь, теперь нам ничего не угрожает, – сказал он. -Я указал им цель, и они выполнят задачу. Пока эти псы рвут нарратуна севере, мы с запада войдём в их город. Думаю, нам не окажут сопротивления.

– Ведь наррату будут отлавливать грокритусов на севере, – просияла Лиора. – Их убьют, верно?

– Их убьют, это несомненно. Надо чем-то жертвовать, чтобы добиться победы. И они выиграют для нас несколько часов времени. Так что нам надо торопиться. Майк, приём! – крикнул Тоон в коммуникатор.

– Я слушаю, – ответил тот из динамика.

– Опускай аппарель.

– Вы готовы к этому? Наденьте шлемы и загерметизируйте их на всякий случай. Меня беспокоит, что атмосфера там непригодна для нашего дыхания.

– Майк, не нужно нервничать. Мы дышим этим воздухом уже часов сорок, пока летели сюда. Ты ощущаешь какой-нибудь дискомфорт? Я – нет, а ты? Ну, вот и отлично. Опускай аппарель, мы готовы.

Пол слегка завибрировал под ногами, наклоняясь всё ниже. В дальней части отсека возникла полоска света.

– Да, влажнось у нас на корабле зашкаливала, – отметил Тоон, понюхав воздух.

Грокритусы, громко вдыхая и фыркая, подошли вплотную к краю аппарели, и, едва проём между ним и фюзеляжем расширился настолько, чтобы они могли проскочить, прыгнули вниз и растворились в густой растительности.

– Мы вооружаемся, – проговорила Лиора и вышла из отсека.

Они взяли с собой всё, что могли унести. Майк и Лиора облачились в доспехи, помогая друг другу затянуть застёжки. Всё, как обычно: у каждого в кобуре по пистолету, штурмовые винтовки, гранаты, мечи. Майк закрепил на рюкзаке помповое ружьё, Лиора зарядила длинноствольный револьвер. Тоон вставил в фазер свежий наполнитель. Боеприпасы у всех разложены по карманам, гранаты надёжно закреплены на поясах.

– Я готов, – Майк застегнул шлем и надвинул на глаза визор.

– Я готова, – подтвердила Лиора, одёргивая комбинезон под нагрудником.

– Я готов, – сказал Тоон, закинув за плечо фазер. – Начнём? Я чувствую, грокритусы почти достигли окраин города.

Непривычно после долгого полёта ощущать твёрдый грунт под ногами. Здесь нет мягкой почвы, как на других планетах Федерации. Деревья вокруг врастали в песчаную породу, твёрдую, как камень. Когда все спустились с корабля, Лиора осмотрелась. Было темно. Ветви вокруг смыкались над головой. Корабль,пробив корпусом зелёные своды, открыл хмурое небо, серые облака.

Корабль сел, казалось, в самом центре леса. Определить, где город можно было только по компасу. Джунгли окружили их, их темень, казалось, придвинулась ближе.

– Корабль оставим здесь, – заявил Тоон, сверяясь с компасом. – Нам – туда!

– Что это за звук? – вдруг спросила Лиора, и все прислушались.

– Это гравитациклы. Транспорт сам летит к нам, – восторженно выдохнул Тоон. – Майк! Давай расставим сети!

Сети Тоон захватил с И-Тка. На всякий случай. Он не предполагал, что они могут пригодиться. Пожалуй, это один из тех редких случаев, когда Тоон действительно не смог что-то предугадать.

Сети нашлись быстро. Хоть ригмеец и затолкал их в один из дальних ящиков, он прекрасно помнил, что их нужно искать именнотам. Лиора, сняв с плеча винтовку, в это время спряталась за деревьями. Два гравитацикла пролетели совсем рядом. Казалось, наррату прочёсывают территорию. На следующем заходе они должны выйти прямо на корабль.

– Ну что так долго? – прошипела Лиора, когда Майк и Тоон соблаговолили-таки спуститься.

– Щас, – коротко ответил ригмеец.

Тоон кивнул Майку, указав направление, откуда с большей вероятностью должны были появиться враги. Наверняка вычислил с помощью своих Нитей. Майк быстро взобрался по ветвистому стволу дерева, ловко свесившись, закрепил угол сети на одном из сучьев. То же самое проделал и Тоон. Затем они спустились вниз и обвязали торчащие из грунта корни. После таких манипуляций сеть должна была держаться крепко.

– Ну, вот и всё, – Майк потёр руки. – Теперь будем ждать.

– Нет, не будем, – тихо ответил ему Тоон, снимая с плеча фазер.

Гравитациклы с восседающими на них наррату появились перед ними так внезапно, что Майк даже не успел испугаться. Они на всей скорости влетели в сеть. Раздался громкий треск, крепления не выдержали. Тоон успел отскочить в сторону.Наездники запутались, и их машины, увлекая за собой Майка, с грохотом рухнули, заскользив плоскими днищами по грунту. Наперерез с винтовкой выбежала Лиора и, не прицеливаясь, снесла головы наррату, пока те не успели опомниться.

– Ма-а-а-айк! – на миг Лиору охватило отчаяние, ведь она не видела его в этом клубке. Вдруг его задавили? Что если он погиб?..

– Здесь я… – парень прохрипел совсем рядом, выбираясь из-под складок сети.

– О Боже… – выдохнула девушка, бросилась к нему, схватила за руку. Эмоции взяли вверх. Да, тяжело ей будет. Она не спустит с него глаз, она не допустит… Тоон лишь улыбнулся,вероятно, он почувствовал силу её любви.

– Друзья, нам нужно торопиться, – предложил он, – наррату наверняка слышали выстрелы.

Лиора быстро встала на ноги, помогла подняться Майку, отряхнулась. И правда, что-то она сопли развезла? Майк её сам со всем справится, Майк её настоящий мужчина, это он её защищать будет. Ведь это она должна за ним быть, как за каменной стеной, правда?

Тоон и Майк быстро оттащили трупы наррату за деревья. Лиора в это время рассмотрела гравитациклы. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы сделать вывод: она ни за что не будет управлять этой штукой.

– Пускай Майк встанет впереди, – указала она, когда мальчики вернулись, – а я за него буду держаться.

– Естественно, я это и хотел предложить, – ухмыльнулся парень. – Это тебе не транспортник водить…

Настоящий мужчина.

Гравитациклы -аппараты, похожие на плоские тарелки с четырьмя креплениями для ног, двумя сферическими двигателями, объединёнными в цилиндр, и консолью управления. Наверняка удержаться на этой штуковине весьма сложно. Вероятно, сложнее, чем поднять её в воздух. Управление такое же, что и на больших кораблях и истребителях наррату: широкая сенсорная дуга консоли в форме подковы и плоским монитором посередине. Креплений для рук нет, да и зачем они тем, кто неплохо сохраняет устойчивость на четырёх ногах?

– Привяжите мне руки к панели, – попросил Тоон, перевернув гравитацикл.

– Я сделаю лучше, – заверила его Лиора.

Она оторвала ремни креплений сети, обвязала ими пояс ригмейца, закрепив другой конец на стойке консоли.

– Главное, не вынимай ноги из креплений, – предупредила девушка.

– Мне кажется, было бы надёжнее, если б ты привязала руки… – хотел было возразить Тоон, но Лиора возразила:

– Тогда ты не сможешь управлять этой штукой.

Подобным образом была закреплена страховка Майка. Тот дёрнул ремень несколько раз, и убедился в надёжности узлов.

– Я полечу с тобой. Держись крепче, пожалуйста, – шепнула ему Лиора.

Майк лишь улыбнулся.

Тоон поднёс руки к сенсорной дуге и, пробежав пальцами, активировал её. Панель загорелась голубым, на ней проявились яркие белые символы. Майк, подсмотрев за ригмейцем, сделал то же самое. Какие совершать манипуляции, на какие символы нажимать, чтобы аппарат слушался своего рулевого, он уяснил ещё в полёте к этой планете – Тоон провёл подробный инструктаж, объяснив принципы управления. Теперь проблем возникнуть не должно.

– Летите за мной! – призвал Тоон.

– Готов? – Лиора прижалась к Майку всем телом.

А гравитациклы поднимались всё выше. Сферические двигатели завибрировали между ногами, мерцая тусклым свечением. Лиора от страха зажмурила глаза, увидев, что они поднялись уже до высоты нижних веток. Опора под ногами казалась такой хрупкой, такой ненадёжной. Она знала: если она сорвётся вниз с летящего на огромной скорости гравитацикла, то жизнь её оборвётся в одно мгновение. Она знала: самое страшное ожидало её впереди. Майк передвинул руки на панели, и сразу мир вокруг превратился в зелёный вихрь листьев, веток, шум воздуха в ушах… Лиора обняла Майка ещё крепче. Только бы не упасть, только бы не сорваться!

Майк маневрировал между деревьями. Лиора чувствовала это, её болтало из стороны в сторону. Теперь страх был иного рода – страх того, что Майк не справится с управлением, и они разобьются о ветви.Это было момент, когда оставалось довериться своему рулевому. И если Господь существует, он не допустит их случайной гибели.

Скоро они вылетели из леса. Лиора поняла это, так как гравитацикл теперь летел прямо, листья не били в лицо. Она облегчённо выдохнула. Если Майк в лесу удержал управление в своих руках, то на открытом просторе равнины ему не составит труда вести аппарат ровно. Страх отступил, и Лиора смогла наконец открыть глаза и осмотреться.

Её Майк стоял, расставив ноги на опорах гравитацикла, бесстрашно ведя его вперёд. Небо было затянуто облаками, иногда сверкали яркие вспышки молний. Внизу же проносилась изъеденная трещинами серая пустыня – камни, песок, широкие гранитные плиты. На плоском горизонте серой дымкой показался город наррату. Показалось, что их путь почти закончен. Пока грокритусы рвут врага в северной части города, они должны быстро ворваться в него с запада, достигнуть его центра, проникнуть в храм и завладеть реликвией. Лишь достижение этой цели может гарантировать их неприкосновенность в дальнейшем.

Тоон мчался на гравитацикле в нескольких десятков метрах впереди. Лиора заметила, как он вдруг замахал рукой, привлекая к себе внимание.

– Друзья! Призываю вас лететь за мной в укрытие! – в наушнике коммуникатора сквозь шум ветра раздался его голос.

Высоков небе раздался громкий хлопок, и на равнину километрах в сорока-пятидесяти отвесно упал объятый пламенем метеор. Яркая вспышка на горизонтеослепила, послышался нарастающий грохот взрывной волны.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Сталь и огонь

– Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь… – Кирилл считал количество повторений, отжимаясь от пола.В каюте было темно, исоседи его уже спали. Только к Кириллу не шёл сон, лишь нехорошие мысли лезли в голову. Если Кирилл утомит себя, то, быть может, ему удастся заснуть.

Чем дольше длится полёт, тем сильнее волнение. Ежедневные построения, тренировки лишь усиливают его. Все знают – чем труднее экзамен, тем усерднее подготовка. Тяжело в учении – легко в бою, так говорили древние?

Ежедневно после завтрака Листов собирал свою роту в спортзале, после получаса строевой подготовки (казалось бы, зачем она нужна стрелкам истребителей, но майору никто не решался взразить) он направлял ребят к тренажёрам, где они в течение двух часов оттачивали технику стрельбы по мишеням.Затем следовал час силовой подготовки. После неё рота направлялась обедать, потом – два часа сна (совсем как "тихий час" в детском лагере). Со звоном будильника солдаты просыпались, следовали в кают-компанию на полдник. После небольшого перекуса Листов отправлял их в ангар, где лично проводил теоретические занятия. За один день Кирилл получил тот же объём знаний, что дали за три недели преподаватели Лётного училища. "Каратель" казался теперь не просто железной бочкой с пулемётом. Кирилл изучил все его внутренности, понял принцип его работы. На примере штурмовика, находящегося на ремонте, Листов наглядно объяснял, как управлять такими кораблями, и что происходит, когда пилот или стрелок зададут те или иные параметры полёта.

На четвёртый день штрафбатники участвовали в погрузке боекомплекта на штурмовики: торпеды, снаряды для пушек, пулемётные ленты. На пятый день солдатам раздали снаряжение, гравитационные доспехи и кислородные шлемы, баллоны с запасом воздуха. Листов показал, как их правильно использовать, заставил повторить.

– Не вздумайте использовать баллоны ради баловства, – предупредил он. – Во время сражения воздух в них может спасти вам жизнь.

Всё свидетельствовало о том, что конец полёта совсем скоро.

Дерек не беспокоил Кирилла, так как тот довольно быстро нашёл с ним общий язык. Велит был в обиде на парня, о чём часто напоминал, но тому всегда удавалось потушить вспышки его гнева. Так, медленно, но верно Кирилл приручал к себе Дерека, смирившись, что его напарником станет человек, имеющий на него зуб.

– Семьдесят девять, восемьдесят… – Кирилл вскочил, размял "забитые" мышцы. Сейчас бы неплохо сделать растяжку. Накинув полотенце на плечо, Кирилл вышел из каюты.

В коридоре было пусто. Стараясь не стучать ботинками по металлической решётке пола, Кирилл направился в малый спортзал, находящийся на нижней жилой палубе.Если вторая жилая палуба спала мирным сном, то внизу бурлила жизнь. Так было всегда: жизнедеятельность авианосца не прекрашалась ни на минуту. Если одни отдыхали, что вторые занимали их места на вахте, в спортзале, в учебных классах, в ремонтном цехе ангара. Сейчас проходили тренировки роты специального экспедиционного корпуса велитов, но Кирилл не помешает им.Он лишь сделает три подхода растяжки и пару подходов приседаний со штангой, что займёт совсем немного времени. Солдаты даже не распознают в штрафбатнике чужого, ведь на нём лёгкая тренировочная майка типа "wife beater", спортивные штаны и кроссовки, в каких бегают все велиты на этом корабле.

Небрежно швырнув на скамью полотенце, он приступил к тренировке. Несколько дюжих бойцов уступили место жилистому юноше место около штанги. Проверив вес, Кирилл водрузил её на плечи, расставил ноги и сел. Его хватило на несколько повторений – сказалась усталость предыдущего дня. Кирилл не смог встать, выгнулся, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит от натуги. Вдруг чьи-то сильные руки взяли его под мышки и помогли подняться.

– Дерек… – Кирилл не поверил своим глазам, когда обернулся, чтобы поблагодарить помощника.

– Не за что, – тот только махнул рукой.

– А-а-а… тоже бессонница? Или ты, как робот, не спишь вовсе?

– Чем дольше летишь на этой посудине, тем сильнее нервничаешь, – ответил Дерек. – Если тебе… нам повезёт выжить во время схватки, ты когда-нибудь снова ощутишь это чувство.

Как видно, у него была та же причина, чтобы не спать.

– И сколько раз ты летал на таком корабле на битву, для которой тебя призвали? – впервые Кирилл решил поинтересоваться его прошлым и, видимо, тот был не против выговориться.

– Я лишь однажды непосредственно участвовал в сражении, когда наша армия начала высадку на Цирцею. У тамошних аборигенов был орбитальный флот, и тогда, помнится, они задали нам жару. В остальных случаях мы не использовали "карателей". Только десантные фрегаты, чтобы высадиться на чужую планету.

– Учитывая то, что наши истребители редко использовались в битвах…

– Модернизации "карателей" не было, и мы не знаем, насколько они будут хороши в бою против ферров, – перебил его Дерек.

– Но ведь в прошлый раз наши вернулись с победой, так?

– Наши потери были слишком велики, – напарник покачал головой и отправился к своему тренажёру.

– Эй, Дерек! – окликнул его Кирилл. – Я надеюсь, ты будешь достаточно проворен?

– Если ты будешь мазать, я тебя отстыкую, – ответил тот,ткнув в него пальцем.

Кирилл усмехнулся. Конечно, напарник имеет моральное право говорить так. Впрочем, сам Логинов попытается реабилитироваться в том бою. Он постарается прикрыть его спину, зная, что Дерек не даст спуску противнику спереди. Судьба его напарника известна: он бы всё равно был бы призван в войска, всё равно оказался бы пилотом "Карателя". Но тогда бы его честь не была запятнана, а совесть Кирилла была бы перед ним чиста. Кирилл мог бы извиниться сейчас, но что толку? Своё раскаяние нужно доказать делом.

Кирилл направился к стойке с гантелями. Здесь ему точно не понадобится помощь Дерека или кого-то ещё.

– Внимание! Красная тревога! Всем занять места согласно боевому расписанию! – под потолком комнаты завопил информатор, а в коридоре завыла сирена.

Солдаты вокруг побросали снаряды, быстро соскочив с силовых тренажёров, бросились к выходу, пока в коридорах было пусто. Кирилл, расталкивая парней, быстро выбежал из спортзала. Конечно, он должен быть сейчас в своей каюте, собираться вместе с остальными. Едва он поднимется в расположение своей роты, другие штрафбатники уже будут в полной экипировке.

– Через две минуты у "Карателя"! – крикнул ему из толпы Дерек, замахав рукой.

– Да-да! – Кирилл прыгнул выше, чтоб быть заметнее, и побежал по коридору к лестнице.

– Логинов! Твою мать! Красная тревога! – рявкнул на него Листов, когда он появился в отделении своей роты. Штрафбатники, запыхавшись, уже застёгивали комбинезоны.

– Надевайте доспехи и шлемы! Это не учения! – Листов ходил по коридору, сложив руки на груди, заглядывал в каюты. Солдаты один за другим выбегали, вставали в ширенгу. Глухой грохот и возникшая затем мелкая вибрация внутри корабля подтверждали серьёзность слов майора. Заморгали лампы освещения.

– Логинов! ЛОГИНОВ! – гаркнул Листов, высматривая нерадивого штрафбатника, когда почти все солдаты стояли в шеренге в полной экипировке.

– На месте! – отчитался Кирилл, суетливо пристёгивая шлем к доспехам.

– Итак, не медлить! Всем по кораблям! Отстыковка по общему сигналу! – майор хлопнул по руке первого в ширенге, и солдаты побежали по коридору.

Где-то снова грохнуло. Кирилл мгновенно взмок, почувствовав хрупкость корабля, который был его единственной защитой. Что там сейчас происходит снаружи?

В ушах выла сирена, в голове отдавался топот тяжёлых ботинок. Быстрее! Быстрее!Коридор вывел их на главную магистраль, где солдаты смешались с потоком людей, спешащих на свои посты. Канониры, медики с белыми рюкзаками, велиты, ступающие ровным строем, матросы в глухих шлемах – столько голов, рук. Никто не толкается, все движения отточены. Шеренга стрелков обогнала роту велитов. Кирилл оглянулся, узнал за стеклом визора лицо Кристины, с которой познакомился, ожидая определения каюты на борту "Бонавентуры". Девушка не обратила на него внимания, да и у Кирилла не было времени и желания привлекать его.

– Что случилось?

– На нас напали ферры?

– Учения, наверное!

– А тогда почему стреляют?

– Ну да, до точки дислокации лететь ещё день-полтора…

– Канониры, наверное, отрабатывают стрельбу по мишеням…

Такие слова долетали до ушей Кирилла, и он вскоре отмахнул от себя тяжёлые мысли. Да, это учения, что же ещё, лишь максимально приближённые к реальности. Гермоворота ангара были широко раздвинуты, внутри кипела работа. Пусковые шахты открыты, подъёмники, на которых располагались истребители, были активированы, к люкам "карателей" приставлены лестницы. Группа стрелков разделилась – каждый спешил к своему месту. Дерек был уже в кресле пилота, махал Кириллу рукой из кабины.

– Быстрее! Что так долго? – крикнул он внаушнике коммуникатора.

Его стрелок махнул рукой и, быстро взбежав по лесенке, залез через бортовой люк в свой модуль. Теперь его мир ограничен маленькой, тесной кабиной, мерцающими диодами панелями, подсветкой приборов.

– Сколько до старта? – спросил Кирилл, пристёгиваясь.

– Подними глаза и увидишь, – строго ответил Дерек.

Да-да, правильно, в верхнем углу монитора отсчитывал секунды таймер. Глупый вопрос.

– Я активирую камеры наружного наблюдения, – предупредил Кирилл, пододвинув к себе клавиатуру. В кабине стрелка был только один иллюминатор – небольшой, круглый, над креслом. Чтобы эффективно управлять огнём пулемёта, нужно свободно ориентироваться в пространстве. Этой цели служили четыре обзорных монитора вокруг головы стрелка. Кирилл пробежал пальцами по клавишам, выбрав нужные опции, и тотчас экраны отобразили ангар вокруг, соседние истребители, техников, занятых работой, медленно приближающийся чёрный зев пусковой шахты.

– "Каратель-два-два", на связи диспетчер!

– Диспетчер, "Каратель-два-два" готов к вылету?

– Все системы жизнеобеспечения корабля работают исправно. Герметизация корпуса прошла успешно, – ответил диспетчер женским голосом.- "Караталь-два-два", примите входящее видеообращение Первого Консула Тита Броза.

Один из мониторов отобразил седого старика в белом мундире, алой перевязью, увешанной орденами. На его голове был золотой венок – символ принадлежности к высшей власти.

– Друзья! Соратники! Сограждане! – начал он. – Сегодня тот день, когда мы вступим в бой за нашу свободу! Сегодня тот день, когда наша мощь будет проверена на прочность! Враг силён и многочисленен, поэтому не ждите лёгкой победы! Будьте готовы отдать все свои силы ради достижения этой великой цели, ради защиты нашей страны, завоеваний наших предков! Сегодня я не стану наблюдать со стороны, сегодня я сам буду биться вместе с вами на флагмане нашего доблестного флота. Я поведу вас! Помните, ваши жёны, дети, отцы и матери гордятся вам, защитниками Отечества. Мы всегда били эту нечисть, так что мешает повторить этот успех? Вперёд к воинской славе, братья! Этот день будут помнить в веках, слагать о нас легенды! День, когда люди не склонили головы перед интервентами! Да поможет вам Бог!

Теперь Кирилл окончательно убедился, что это не учения, что сегодня он примет участие в настоящей битве, сразится и, быть может, даже погибнет. На лбу выступила испарина от ощущения неизбежного. Кирилл нервно заёрзал в кресле, не в силах усидеть на месте. Изображение Первого Консула исчезло, теперь вокруг стрелка была лишь темнота.

– Где мы? – Кирилл наконец смог выдавить из себя слова.

– Мы уже в пусковой шахте, – ответил Дерек. – Наш "Каратель" задвинули туда и захлопнули за нами крышку, пока ты с упоением слушал Консула Броза.

– А ты не слушал? – удивился Кирилл.

– А что его слушать? – он услышал, как пилот усмехнулся. – Каждый раз одно и то же. Каждый раз он говорит, что поведёт своё войско в бой, но никто не видел его в этом бою. Вот сел бы он сам за штурвал "Карателя"…

– Нас учили, что ересь недопустима, – осторожно поправил его Кирилл.

– А нас учили, что есть свобода слова, – возразил ему Дерек. – А теперь к делу. Запомни, Логинов, "Каратель-четыре-пять" – наш ведущий. Внимательнее верти пулемётом, не подстрели своих. В этом космосе мы не одни такие.

– Хорошо, постараюсь… – выдохнул Кирилл.

– "Каратель-два-два", на связи диспетчер!

– Слушаю внимательно, – ответил Дерек.

– Корабль в пусковой шахте, проверка всех систем завершилась успешно. До старта десять, девять…

У Кирилла дыхание перехватило от нахлынувшего волнения. Вот оно, сейчас начнётся… Судорожно вцепившись в джойстик управления пулемётом, он внимательно слушал диспетчера, и каждое слово эхом отдавалось в его голове.

– …семь, шесть…

Как страшно-то…

– …три, два, ОДИН! СТАРТ!

Перегрузка вдавила его в кресло с такой силой, что в глазах потемнело. Кирилл не мог дышать. Прямо перед ним в кромешной темноте вокруг появилась светлая точка выходного отверстия шахты, быстро увеличиваясь в размерах. Через миг "Каратель" вылетел на открытый простор, испещрённый мириадами мерцающих звёзд, с переливающимися разводами туманности, длинными кораблями людей, странными белыми шарами, зависшими тут и там, быстрыми метеорами торпед и пулемётными трассами, вспышками разрывов, рваными обломками…

– "Каратель-два-два", ваши системы вооружения активированы. Удачи вам!

Тридцатью часами ранее.

Эскадра Криллона ровным клином неслась сквозь Вселенную. Флагман крейсер "Бонавентура", корабленосец "Айзек Азимов", шесть фрегатов, три линкора, четыре корвета на флангах. Флагман, два линкора и два фрегата вооружены "Большими Бертами". Эскадра спешила на соединение с остальными силами флота -корабли Федерации должны были встретиться в трёх астрономических единицах от Орри, чтобы вместе ударить по флоту ферров, который, согласно показаниям разведки и данным пограничных буёв, должен был дрейфовать на орбите снежной планеты.

После ста сорока часов полёта эскадра Криллона прибыла к назначенной точке сбора, но за бортом флагмана не было никого, кроме его кораблей и пустоты космоса. Сферограф не сообщал данных о приближающихся вымпелах. Что это значит? Опаздывают? Или командиры эскадр других планет Федерации изменили своей присяге?

Капитан Святослав Сергеевич Воров отогнал эти мысли. Он стоял около обзорных иллюминаторов, сложив руки на груди. Он – старый вояка, прошедший сотни битв от рядового велита до капитана флагмана эскадры. Война изменила его, исполосовав шрамами не только тело, но и душу. Он стал жёстче, черствее, безжалостнее. Машина, умеющая лишь убивать.Многие из тех, кто сражался с ним, были уже мертвы, и капитан знал, что однажды присоединится к ним. Нет, он не боялся смерти, скорее наоборот, искал её. Поэтому призыв к походу был воспринят им с особой радостью. Воров осознал важность момента:впервые Федерация отправляла на битву всю свою армаду, впервые людям предстоит сразиться с врагом, равным им по силам. Впервые пушки заговорят не у чужой планеты, а в открытом космосе на границах Федерации.

Война вообще странная штука. Люди искренне ненавидят её, но она, по мнению Ворова – единственное лекарство, которое способно "оздоровить" человеческое общество, сплотить его вокруг лидера против угрозы извне. Власть Консулата всегда держалась на этих маленьких победоносных войнах, власть Консулата гнила без свежей крови. Нет ничего странного в том, что Второй Консул Керриган так быстро ухватился за возможность пролить её, бросив на кон всё, что имел. Это игра ва-банк. Если ферры будут разбиты, то именно он из трёх консулов вознесётся на самую вершину власти, если война будет проиграна, то он сгинет в огне мирового пожара. Тем более, срок полномочий Первого Консула должен закончиться уже в этом календарном году, и Керриган готовился занять его место. Капитан Воров, опытный вояка понимал это. И всецело поддерживал Его Верховенство Керригана.

На его борту был дорогой гость. Самый дорогой из всех, кого "Бонавентуре" удавалось перевозить. Непревзойдённый сир Тит Броз, Первый Консул, самый старый, самый знаменитый. Несмотря на свой возраст, его дух по-прежнему неукротим. Он не остался в стороне от событий и, если Керриган начал войну, Броз закончит её.

Воров подошёл вплотную к стеклу иллюминатора. Казалось, он может протянуть руку, и ладонь его окажется в холодном вакууме. Он чувствовал его дыхание. Захватывающее ощущение, до мурашек на коже – знать, что космос затянет и убьёт, лишь стоит стеклу дать трещину.

– О чём вы думаете, капитан?

Воров обернулся. Первый Консул был само величие во плоти. Широкие скулы, волевой подбородок, голубые глаза, словно смотрящие тебе в душу. Даже в старости он был подтянут, строен, под белым мундиром были заметна могучая мускулатура. И мало кто из простых смертных не проникался к нему уважением и покорностью. Воров же брал с него пример, невольно подражая ему.

– Обдумываю стратегию, Ваше Верховенство, – ответил он.

– Хотите предложить её адмиралу Серрвусу? – Броз улыбнулся.

– Да, если представится возможность. Я уже нарисовал демонстрационную голограмму.

– И каков ваш план?

– Никаких переговоров, никакого ожидания, – сказал Воров, прищурив глаза. – Напасть на флот врага сразу, сналёта, едва его корабли окажутся на расстоянии выстрела. Поэтому мы должны занять боевой порядок, едва наши эскадры соединятся. Корабли должны идти в шахматном порядке так, чтобы все могли выстрелить торпедами одновременно, не создав опасность попадания в своих. Общим залпом мы дезориентируем противника. В первой линии будут фрегаты и крейсеры, которые имеют на борту стандартное вооружение. Во второй линии – корабли, имеющие на борту рельсотроны. Мы выдвинем их тогда, когда наши флоты сблизятся на достаточное расстояние, чтобы бить по судам противника в упор. Замыкать стой должны тяжёлые корабленосцы типа "Айзек Азимов". Истребители и штурмовики зачистят пространство для манёвров и, максимально сблизившись с кораблями врага, подавят их огневые точки. Да, Ваше Верновенство,мы уже истратили те триста шестьдесят шесть часов, что были отведены нам феррами для выдачи неизвестного ригмейца, поэтому медлить нельзя. Либо мы, либо нас.

– Сколько вымпелов составят наш флот? – задумался сир Броз.

– Ожидается, что более ста, Ваше Верховенство. Подробная опись была направлена в Министерство обороны неделю назад.

– Предлагаешь мне там искать? – сир Броз поднял бровь.

– Нет, Ваше Верховенство, – попровился Воров. – Но и на корабле её у меня нет. Мне не было приказано проводить инспекцию кораблей нашего флота. Уверен, сир Серрвус прибудет с такими данными, там более, с Капри летит именно он.

– Хорошо, капитан, – кивнул Консул, развернулся и, заложив руки за спину, вышел со шканцев.

Через четверть часа штурман Локк принёс капитану хорошие вести о двадцати кораблях, приближающихся по правому борту. Его бригада определила флагман эскадры Капри крейсер "Викторьез".

– Прекрасно, – Воров потёр руки. – Адмирал Серрвус и капитан Эрскин скоро будут здесь.

Корабли эскадры Капри зависли в двадцати пяти километрах. К "Бонавентуре" направился шлюп и через пятнадцать минут пристыковался к его борту.

– Рад видеть вас, сир адмирал! – Воров встретил Серрвуса в шлюзовом модуле.

– Взаимно, – ответил тот, поправив зелёный мундир. – Его Верховенство Первый Консул здесь?

– Он ждёт вас в кают-компании, – кивнул Святослав Сергеевич.

– Надо же, какое совпадение… – в шлюзовой модуль с борта корвета медленно спустился сир Керриган.

Чего не ожидал Воров, того не ожидал. Впрочем, тут же снова принял невозмутимый вид.

– Такая честь, сир Керриган… – он склонил голову.

Ещё через десять минутпоказалась другая эскадра – до тридцати кораблей с Цирцеи и Титана. Затем прибыли ещё двадцать три с Тониса и шестнадцать с Земли и Марса. После того, как все командиры со своими помощниками прибыли на борт "Бонавентуры", консулы собрали военный совет.

– Господа офицеры, я рад видеть вас здесь, – начал его сир Броз, встав из-за круглого стола, установленного посреди кают-компании, и внимательно осмотрев всех сидящих за ним. – Я рад также, что в этот трудный для нашей Федерации час два консула, а не один, как было раньше, поведут в бой свою армию.

Керриган кивнул в ответ на похвалу:

– Взаимно рад, что мы работаем сегодня вместе.

– Мы созвали вас для того, чтобы обсудить стратегию битвы и скоординировать наши действия, – продолжил Первый Консул. – Нас много и мы должны действовать согласно единому плану. План этот уже есть. Он был предложен мне капитаном Воровым. Пока мы летели от Криллона, нам было о чём побеседовать. И теперь наш совет должен либо одобрить этот план, либо подкорректировать, либо предложить иную стратегию. Но для начала давайте определим, какие силы есть в нашем распоряжении. Сир Серрвус?

Адмирал встал, раскрыв папку с документами.

– В составе флота Федерации находятся сто два корабля, – сказал он, сверившись. – Три корабля, заявленные в описи, не прибыли к точке встречи.

Сир Броз нахмурился:

– Быть может, командиры эскадр сами объяснят, по какой причине на вверенном им военном округе была сорвана мобилизация?

Из-за стола поднялся адмирал сир Воронов с Тониса.

– Один фрегат не смог прибыть к точке встречи из-за нехватки топлива для реактора. Мы столкнулись с несвоевременным финансированием военной кампании, поэтому поставка топлива Галактической Транспортной Корпорацией была задержана.

– Так, понятно, – медленно произнёс сир Керриган. – Кажется, в вашем Управлении Министерства финансов забыли, что такое хорошая проверка. Мы разберёмся, кто виноват. Господин Дорн! Вам поручение!

Помощник Консула вышел из тени и, кивнув, отступил назад.

– Корвет, заложенный календарный год назад, не был достроен вовремя из-за саботажа в резервации Цирцеи, – поднялся с места генерал Максимус. – Там начались столкновения с гарнизоном, неповиновение, отказ выполнять работу. Волнения в итоге подавлены, но всё производство было полностью остановлено.

– Как? И на Цирцее тоже? – сир Броз удивлённо посмотрел на сира Керригана.

– Хочется организовать проверку и по этому поводу, – скривил губы тот.

– Мне не нравится то, что сразу на двух резервациях – на Криллоне и Цирцее – начались волнения, – Броз не обратил внимания на слова своего коллеги. – Если мы победим, то, вернувшись домой, я инициирую чистку в резервациях с тем, чтобы выяснить, не является ли подобное совпадение закономерностью.

– Мы исполним вашу волю со всем рвением, – заверил его сир Серрвус.

– Итак, у нас сто два корабля, так? Я думаю, этого достаточно, чтобы отстоять завоевания человечества, – сир Керриган решил перевести совещание в другое русло. – Быть может, мы обсудим план, который был предложен капитаном Воровым?

– Кстати, да, – согласился сир Броз. – Святослав Сергеевич, излагайте.

Воров поднялся, поправил мундир, кашлянул. Ему было непривычно выступать перед столь солидной аудиторией. Из середины круглого сенсорного стола, мерцая, всплыла воздушная голограмма с обозначенными в ней кораблями флота Федерации.

– Достопочтенные рыцари и господа, – начал он, указав на неё. – Суть плана заключается в использовании фаланги в качестве боевого построения. Все корабли нашего флота, в какой бы линии они не находились, смогут успешно поражать противника, не задевая суда, находящиеся перед ними. При этом мы не растянем наш строй по вертикали или горизонтали, что позволит превратить флот в один кулак. Это будет эдакий шахматный порядок. В первой линии будут фрегаты, крейсеры, корветы, которые не вооружены рельсотронами. Корабли с "Большими Бертами" войдут в состав второй линии. В третьей линии встанут семь корабленосцев. При этом мы должны укрепить наши фланги так, чтобы противник не смог обойти нас и атаковать с тыла. Я предлагаю разместить там двадцать рельсотронов из двадцати пяти – по десять стволов на фланг.

– Вы предлагаете ослабить наш центр и дать противнику возможность расчленить наш флот надвое одним натиском? – поинтересовался генерал сир Лотрэк, командующий марсианской эскадрой.

– Во-первых, нам неизвестно точно, что ферры будут атаковать нас именно так, как вы предполагаете, – возразил капитан Воров. – Это мы будем атаковать их. Сожмём их флот в клещи и раздавим этот грецкий орех. Во-вторых, страшнее окружение, чем разделение наших сил надвое. Вспомните сражения древних, которые мы учили на уроках истории. Некоторые из них были выиграны только благодаря усилению флангов войска-победителя. Например, Марафонская битва, битва при Заме…

– Мы всё поняли, – кивнул сир Броз. – Уважаемые рыцари и господа, есть ли у вас предложения по сути дела?

– Я поддерживаю предложение капитана Ворова, – сказал адмирал Серрвус. – В случае прорыва нашего построения в центре мы всегда сможем отвести наши фланги и перегруппироваться.

– Я тоже согласен, – кивнул сир Воронов.

План Ворова поддержало большинство из присутствующих командиров эскадр и капитанов. Впрочем, среди участников совещания были и те, кто высказался против.

– Мы воюем не в одной плоскости! – заявил генерал Лотрэк. – Если противник атакует нас сверху, то наш "шахматный порядок" рассыпется!

– Корабли должны маневрировать! -вставил своё слово капитан Котов с Земли. – А вы предлагаете установить их в статичное положение! Отличные мишени получатся, отстреливай их, как в тире…

– Выгляните в иллюминаторы! – Воров встал с кресла, упершись кулаками в стол. – Каково расстояние между кораблями? Достаточное для манёвров?

– Сейчас среднее расстояние между нашими кораблями – двадцать три километра, – адмирал Серрвус поднял указательный палец вверх.

Воров, довольный его ответом, сел обратно. Ни Лотрэку, ни Котову крыть было нечем.

– Но если мы усилим центр, тогда мы сможем расчленить флот противника, подорвав большую часть его кораблей в центре, – не унимался генерал Лотрэк.

– Тогда наши фланги будут ослаблены, и наши фрегаты, корветы без рельсотронов будут уничтожены. Следствием станет численный перевес противника и окружение наших сил, – пояснил Святослав Сергеевич.

– Все вопросы улажены? – спросил сир Броз, откинувшись в кресле. – Тогда голосуем простым поднятием рук…

Вибрация коммуникатора отвлекла Ворова от личного триумфа. Вызывал старпом.

– Тебе чего? – недовольно поинтересовался капитан, одновременно пытаясь сосчитать голосовавших командиров.

– Сферограф показал большое количество неизвестных объектов в космосе на десять часов, – ответил тот. – Мы сканируем более плотно…

– Я сейчас приду, – ответил Воров и отключился. Извинившись, он встал из-за стола и вышел из кают-компании. Адмирал Серрвус проводил его подозрительным взглядом.

– Что ещё случилось? – рявкнул Воров, быстрым шагом ворвавшись на шканцы.Матросы штурманской бригады суетились около сферографа, совещались около консолей управления – все сразу стихли, едва капитан появился у мостика. Старпом Дмитрий Кац вместе со штурманом, внимательно изучалвшие распечатку, испуганно подняли глаза, как только услышали его окрик.

– Сообщаем последние данные, – Кац вытянулся в струну. – В сторону эксадры двигается организованное скопление объектов в количестве не менее ста пятидесяти штук. При сохранении скорости, что есть сейчас, объекты будут на расстоянии выстрела в пределах получаса.

Воров всё понял. Высока вероятность, что ферры не стали ждать появления флота людей и сами пожаловали в гости. Учитывая то, что время, которое было ими дано, уже истекло. Действовать нужно быстро.

– Дим, выведи меня на экран кают-компании, – Воров махнул рукой старпому, сняв трубку телефона. На другом конце провода трубку взял велит-охранник.

– Включи громкую связь, чтоб все слышали, – приказал ему капитан.

– Включил, – ответил тот через мгновение, и капитан начал говорить:

– Раз-раз-раз… – он убедился, что слышно эхо в динамике трубки, – доблестные рыцари и господа командиры, я спешу сообщить вам весть чрезвычайной важности. Сферограф "Бонавентуры" зафиксировал скопление объектов, движущееся к флоту. Через полчаса они будут в пределах досягаемости пушек наших кораблей.

Казалось, в кают-компании заговорили все разом. Оставаться в стороне больше нельзя, и, бросив трубку телефона, Воров быстро спустился со шканцев. У выхода из зала он столкнулся с генералом Лотрэком и несколькими командирами, которые пытались его покинуть.

– Я отвожу корабли, – заявил генерал, брызгаясь слюной. – Я не подписывался на свою смерть и смерти моих ребят!

– Всё верно! Корхаст был прав! Нам нужно оборонять свои планеты! – согласился с ним другой командир, имя которого Воров не знал.

– Нас перестреляют здесь, как собак! – вторил им ещё один голос.

– Взять их! Это предательство! – Консул Керриган встал с места, приказывая своим велитам в дальней части зала.

– Никто не покинет пределов моего корабля без моего разрешения и разрешения консулов! – Воров встал на пути Лотрэка. – А дизертирство будет караться согласно правилам военного времени…

– Интересно, каким? – ехидно спросил генерал, и эти его слова стали последними. Грохнул выстрел, и его тело рухнуло на пол. Сир Керриган брезгливо стёр капли крови со своего лица. В кают-компании воцарилась тишина.

– Я призываю мужчин, находящихся в этом зале, не превозносить свои личные цели над государственными, – Воров вышел на середину зала и указал дымящимся стволом револьвера на дёрнувшееся в агонии тело генерала Лотрэка. – Проверьте, не заражён ли этот труп.

– Может, ты всех тут проверишь? – оскалился Котов.

– Если нужно, проверим, – ответил сир Керриган.

– Вы можете уйти, развернуть свои корабли, но тогда умрёте трусами, как этот человек. Либо встретите врага грудью и сразитесь за свою жизнь и свободу, как полагается настоящим храбрецам, – продолжал свою речь капитан Воров.

– Друзья, мужаемся! Пришёл час истины! – воскликнул сир Керриган.

– Я сам поведу вас в бой, -заявил Первый Консул сир Броз. – У нас мало времени, противник почти добрался до нас. Мы не станем менять план, за который голосовали только что. Я приказываю командирам кораблей дать указание своим штурманам создать сеть между кораблями и совместно рассчитать координаты строя, чтобы как можно быстрее совершить соответствующие манёвры. Я прошу капитана Ворова разослать план построения.

Воров почувствовал, как резко переменилось настроение. Вместо смятения, вызванного внезапным появлением противника, теперь воцарился воинственный подъём духа. Воров криво улыбнулся:конечно, во всём этом есть и его заслуга.

– Убери это тело отсюда, – он кивнул своему второму помощнику, – и скажи, чтоб вытерли пол.

Капитаны быстро разошлись.Консул сир Тит Броз подозвал капитана Ворова.

– В следующий раз не предпринимайте подобных шагов без санкции командования, – тихо сказал он. – Но в целом ваш поступок я одобряю.

Святослав Сергеевич быстро спрятал револьвер в кобуру.

– Я рад, что вы оценили, – поклонился он и, отдав честь, вышел из кают-компании. Уже в коридоре по пути на шканцы он связался со своим штурманом:

– Разошли мою голограмму другим кораблям, – приказал он. – Установи сеть с ними.

Старпому он приказал объявить тревогу:

– Дим, красный уровень угрозы по всем кораблям!

Ещё в коридоре по вибрации пола капитан почувствовал, что его приказы начали исполняться. Крейсер пришёл в движение, а вместе с рёвом сирены все смены начали заступать на вахту.

– Локк! Как у нас дела? – спросил Воров, войдя на шканцы и осмотревшись. Бригады матросов вокруг суетились около своих консолей, водя данные. Сферограф в центре шканцев, перед мостиком мерцал жёлтой голограммой.

– Сеть с другими кораблями установлена, выполняем синхронизацию данных, – отчитался штурман.

– Отлично, – кивнул Святослав Сергеевич, присаживаясь в своё кресло на мостике. – Передай данные рулевому, пора разворачивать корабль. Эй, Дим! Принеси мне чаю. Чёрного.

Сейчас работал экипаж корабля, а капитан безучастно наблюдал. Воров терпеть не мог такие моменты. Когда мозг не занят работой, в голову начинают лезть всякие мысли и, как правило, не очень полезные.

Война – страшная штука. Эта тварь убивает человека, убивает все чувства – жалость, сострадание, любовь… Разрушает семьи, колечит людей, их разум, тело, душу. Капитан Жнец лишился жены во время восстания аборигенов на Капри, Воров вообще не завёл семьи, хотя были неплохие перспективы. Военные кампании, в которых он участвовал в юности, не позволили ему обрести счастье. Правильный ли выбор он сделал? Желая казаться сильнее, лучше, он допустил главную ошибку в своей жизни, поступив в Лётное училище и встав на путь войны. Желая добиться любви девушки, он добровольно отказался от неё.

У Ворова было багатое на события прошлое. Были победы, были поражения, битвы, плен. Он не мог сосчитать, сколько людей, аборигенов он убил. Он творил такие мерзости, от которых стынет кровь, от которых не отмыться.Нет ничего святого, за что он мог бы зацепиться в этой жизни. И пусть враг попытается вскрыть обшивку корабля, достать его оттуда своими противными щупальцами, лапками, клешнями, он вспомнит всё, чему его научила война, пустит в дело все свои умения. Эти твари ещё пожалеют, что связались с его братьями по крови. С ним его воины, за которых он отдаст свою жизнь, с ним самая могучая армия из всех, что людям довелось собрать! Сегодня день человечества! Сегодня наш день!

– Совершил разворот на пять градусов, – доложил рулевой.

– Что с другими кораблями? – спросил Воров.

– Флот перестраивается, – доложил штурман. – Шаттлы командующих эскадр уже отстыковались и в настоящий момент находятся на пути к своим кораблям.

– Как дела с топливом? Хватит мощности реактора для манёвров?

– Мощность тридцать процентов, увеличиваю ещё на десять, – ответил старший техник.

– Капитан? – Воров услышал знакомый голос в наушнике коммуникатора.

– На связи, сир Консул, – это был Броз, ему надо ответить.

– Дай мне эфирное время, я выступлю перед войском, -приказал он.

– Слушаюсь, Ваше Верховенство! – согласился Святослав Сергеевич. – Я дам указание своему радисту. Мы ждём вас на шканцах.

Через минуту двери раздвинулись и сир Броз вошёл решительной походкой. Воров уже распорядился, и перед мостиком Консула ждали камера видеозаписи и её оператор. Вежливо встав с кресла, капитан указал своему начальнику место, где фон был лучше всего.

– Вас будет видно за мной? – поинтересовался сир Броз.

– Нет, только бригаду техников, – развёл руками Воров. – Это создаст атмосферу оживлённости. Что вы находитесь на борту флагмана, а не у себя в кабинете на Капри, Криллоне или другой планете.

– Молодец, – похвалил Его Верховерство и, повернувшись к камере, кивнул оператору. – Начинай.

Речь Консула ничем не отличалась от тех, что он говорил ранее. Опять те же слова про важность битвы, про сильного врага, что Консул снова поведёт в бой своё войско. Казалось, он когда-то специально заучивал их перед тем, как вступить в должность.

– Как наш флот? – спросил сир Броз, когда речь была записана.

– Как вы наверняка заметили в иллюминаторе, – указал Воров, – фрегаты с рельсотронами уже направляются к флангам. Эти же данные передаёт наш сферограф.

– Отлично, отлично… – Консул потёр руки. – Минут через десять будем готовы встретить неприятеля, так?

– Я думаю, да, – согласился Воров. – Локк! Сколько до скопления объектов?

– Сто сорок три тысячи километров, – ответил штурман. – Расстояние быстро сокращается.

Воров посмотрел в обзорный иллюминатор. Там, за бортом крейсера, корабли флота уже встали в исходное положение. Перед "Бонавентурой", по сторонам уже зависли два фрегата,не вооружённые "Большими Бертами" – "Молниеносный" и "Имперриор". Корабленосцев не было видно – их уже отвели на третью линию позади. Задерживались в пути лишь три линкора, один фрегат и один крейсер, которых было решено направить для усиления флангов – они летели на низкой скорости.

– Капитан, передаю уточнённые данные, – доложил штурман. – Это шарообразные объекты, летят на очень высокой скорости. Установить её не удаётся.

– Сколько их? – спросил сир Броз.

– Сто пятьдесят три, Ваше Верховенство! – ответил Локк, поклонившись.

"Это плохо" – подумал Воров. Теперь ясно совершенно точно, что атаковать нужно первыми. Сдержать их, разбить, смешать, отправить обратно.

– Провести подготовительные мероприятия, – приказал капитан. – Дим, установи прямой эфир со всеми кораблями через штурманскую сеть.

Старпом кивнул и побежал к Локку.

– У флота должен быть один лидер, ведь вы об этом говорили в своей речи, так, Ваше Верховенство? – Воров пояснил сиру Брозу смысл своего распоряжения.

– Вы всё правильно делаете, – одобрил тот.

– Всё готово, Ваше Верховенство, – доложил Кац из-за штурманской консоли. – Микрофоны включены, и ваш голос будет слышен на шканцах каждого из кораблей.

Сир Броз расправил плечи. Герой.

– Всем капитанам кораблей Звёздного флота Федерации. Я – Верховный Главнокомандующий Первый Консул Федерации Планет сир Тит Броз, приказываю вам начать подготовительные мероприятия к бою. Всем кораблям флота Федерации – красный уровень тревоги! Опустить забрала. Дать реакторам полную мощность.Открыть орудийные порты и зарядить пушки. Установить торпеды с ядерными боеголовками в аппараты. Выставить щиты. Огонь открывать только по моей команде.

– Я – крейсер "Виктория", команду выполняю!

– Я – фрегат "Имперриор", команду выполняю!

– Я – крейсер "Победа", команду выполняю!

– Я – линкор "Аркадия", команду выполняю!

– Я – корабленосец "Капри-1", команду выполняю!

На шканцах голоса капитанов, сливаясь в единый шум, стали докладывать о готовности. Порой нельзя было разобрать, с какого корабля было прислано сообщение, но было ясно –весь флот начинает подготовку к сражению, все суда открывают орудийные порты и заряжают торпедные аппараты.

– Я – крейсер "Бонавентура", команду выполняю, – подтвердил Воров, стоя за спиной Консула.

– Канониры на палубах докладывают о полном открытии арудийных портов, – сообщил старший помощник Кац. – Пушки к бою готовы.

Воров поднялся на мостик и, пододвинув к себе клавиатуру, задал команду опускать забрало. Огромная бронеплита снаружи поползла вниз, закрывая иллюминаторы. Вместе с этим автоматически включились наружные камеры, и на шканцах выдвинулись обзорные мониторы.

Тем временем приближающийся флот стал хорошо различим на звёздном фоне – завис в пространстве, словно гигантская виноградная гроздь. Самые большие корабли летели впереди, те, что помельче – за ними.

– Дистанция? – спросил Воров.

– Сто двадцать тысяч километров, – сообщил штурман Локк.

– Без моего приказа огонь не открывать! – командовал сир Броз, не отрывно смотря в мониторы. – Что на флангах?

– "Большие Берты" в строю, – говорил Локк. – Корабли закончили разворот и теперь все на позициях.

– Дистанция? – снова спросил Воров.

– Девяносто восемь тысяч. Противник увеличил скорость.

– Они что? Разгоняются? – Первый Консул побледнел.

– Мы их остановим, Ваше Верховенство, – заверил его Святослав Сергеевич.

– Штурман! – сир Броз повернулся к Локку. – Дай знать, когда флот противника пересечёт отметку в пятьдесят тысяч километров. Торпедные аппараты – товсь!

Гнетущее ожидание. Нервы всех вокруг, словно натянутая тетива лука, готовы сорваться в единый крик. Скорей бы ударить по ним! Скорей бы стрельба! Корабли врага неслись на неподвижно стоящий флот людей, как шары боулинга на кегли. Ясно всем: если их не отбросить назад, они разнесут крейсеры, фрегаты, линкоры, корабленосцы в щепки. Старший техник готов нажать на кнопку, послать сигнал канонирам. Рулевой готов начать разворот. Реактор "Большой Берты" готов выдать гигантское количество энергии и запустить шайбу в борт вражеского вымпела. Достаточно только одного слова…

– Пятьдесят тысяч! – выпалил Локк, сверяясь с данными сферографа.

– Всем – огонь! – крикнул Первый Консул.

На обзорных мониторах было видно, как одновременно выстрелили "Имперриор" и "Молниеносный", было виднооблако ядерных торпед, выпущенных другими кораблями,которое устремилось навстречу врагу.

– Торпедные аппараты пусты! – сообщил старший техник.

Через полторы минуты свободного полёта огромная туча маленьких жал, которая должна была разбить строй врага, внести смятение в его ряды… внезапно сдетонировала. Сотни вспышек озарили пространство, а грохот разрывов был слышен даже в рубке под толстыми броневыми плитами. Свет был столь ослепительным, что некоторые камеры наружного наблюдения начали перезагрузку. Капитану Ворову, сиру Брозу, всем вокруг было ясно, что торпеды разорвались слишком рано. Но был ли общий залп результативным?

– Торпеды не достигли цели! – доложил Локк. – Противник ответил своими торпедами. Но скорость его кораблей стала ниже. Они стреляют в нас.

– Всем кораблям! – воскликнул сир Броз. – Приказываю: огонь по готовности!

Ахнули носовые пушки "Имперритора" и "Молниеносного", навстречу вражеским торпедами протянулись пулемётные трассы. Там, впереди, одна за другой возникали вспышки, распадаясь на искры. Затем вспышек стало больше, и – щёлк! щёлк! щёлк! – торпеды ферров стали лопаться совсем близко.

– Призываю кораблям не делать разворота! – громко сказал сир Броз, чтобы все капитаны могли услышать его через начавшиеся помехи в сети. – Всем полный вперёд, мы идём на сближение! Торпедные аппараты зарядить! Огонь торпедами по моей команде!

– Все слышали? – Воров обратился к своей команде.- Рулевой, полный вперёд!

На других кораблях прозвучали аналогичные команды. Сверкнув соплами,"Имперриор" и "Молниеносный" двинулись навстречу флоту врага, навстречу его торпедам, летящим, словно метеоры. Обстрел не прекращался ни на секунду, но канониры и пулемётчики пока справлялись со своей задачей, и до сих пор ни один вымпел людей не пострадал и не вышел из строя. Всем понятно, что с такого расстояния причинить особого вреда противнику невозможно, поэтому команда о сближении была принята матросами одобрительно. И пусть торпеды рвались всё ближе, каждый на "Бонавентуре" верил, что канониры на верхней палубе не подпустят их к корпусу крейсера. Даже первое попадание в шкафут "Имперриора" было расценено как случайное.

– Приказываю капитанам сообщить о повреждениях, – сказал сир Броз, рассмотрев строй второй линии на экране боковых мониторов.

Согласно представленным данным лишь пять кораблей получили касательные попадания – сказывалось то, что корабли шли носом к противнику, что уменьшало мишень в размерах. Так, если бы они совершили разворот на девяносто градусов для бортового залпа, вероятность их подрыва была бы выше. Потерей личного состава также не было.

– Увеличить скорость! – нервничал Первый Консул. – Уже пять попаданий, а мы так и не нанесли им ущерба! Каково расстояние до них?

– Двадцать две тысячи пятьсот сорок восемь! – Локк сверился с показаниями сферографа.

Впереди отчётливо были видны белые корабли-шары. Казалось, их так много, что даже у видавшего виды Ворова по спине пробежали мурашки. Огромные и необычные. На их корпусах были заметны линии, перекрестья, круги, надстройки, антенны-спицы, люки. На миг промелькнула мысль, что их невозможно уничтожить, но Воров тут же отмахнул её. Ничего, били и не таких.

– Задействован маршевый двигатель, – доложил рулевой. – Скорость теперь составляет тысячу километров в час и продолжает увеличиваться.

– Распоряжение было передано другим экипажам, – сообщил штурман Локк. – В настоящий момент все корабли флота движутся синхронно. Левый фланг немного отстал, но сейчас нагоняет.

– Хорошо, работаем в том же режиме, – кивнул сир Броз. – Я приказываю выпустить ядерные торпеды по достижении флагманом отметки в пятнадцать тысяч!

– Среднее расстояние между кораблями ферров – сорок пять километров, – доложил Локк, сверившись со сферограформ.

– Мы вполне можем вклиниться в их строй, – Воров произнёс свои мысли вслух.

– Вымпелов противника больше, чем наших, и нам нужно быть осторожнее, – возразил ему Консул. – Мы можем "раствориться" в их строе, где наши корабли уничтожат по одному.

– Приказ телеграфирован, – сообщил Локк.

– Что предлагаете? – спросил Консула Воров.

– Будем действовать в пределах их первой линии, – ответил тот. – Если она есть, конечно.

Сир Броз был, безусловно прав. В этом хаосе был выигрыш противника. Так, если корабли людей могли успешно действовать, лишь взаимодействуя друг с другом в строю, то корабли-шары ферров передвигались хаотично, перестраивались то вверх, то вниз, словно бактерии в сгустке.

– Пятнадцать тысяч! -Локк огласил показания сферографа.

– Торпедный залп! – приказал Воров. Техник передал команду, и через мгновение "Бонавентура" выпустил четыре торпеды одну за другой. "Молниеносный" и "Имперриор" выстрелили на мгновение позже, в боковых мониторахбыл виден залп с других кораблей. Торпеды людей устремились вперёд навстречу вражеским, пролетели через их скопление. Кое-где возникли вспышки, разлетевшись на искры, но несколько ядерных боеголовоквсё же достигли цели.

– Два корабля противника выведены из строя, – Консул удовлетворённо потёр руки.

– Мы пробили их обшивку… – выдохнул Воров, глядя на гигантские тлеющие прорехи на корпусе одного из кораблей-шаров.

– Что это? – указал сир Броз на корабли противника, из-за которых стали появляться маленькие блестящие точки.

– Похоже, ферры выпускают истребители, – медленно произнёс Локк. – Много истребителей.

Рой маленьких зеркальных кораблей-игл,закручиваясь по спирали, направился прямо к кораблям людей. Их становилось так много, что они полностью скрыли за собой флот противника.

– Всем кораблям! Всем кораблям приказываю! – крикнул сир Броз. – Разворот на девяносто градусов и бортовой залп. Огонь из "Берт" по готовности.

– Рулевой, разворот на девяносто гроадусов! Быстрее, быстрее! – приказал Воров.

– Капитан, говорит "Айзек Азимов"! "Каратели" готовы к старту!- сообщил голос в динамиках.

– Нет-нет! Никаких "Карателей"! Мы расчистим вам поле для боя! – Консул замахал руками авианосцу, заметному на боковых мониторах, будто оттуда могли его увидеть.

Прежде чем вражеские истребители окружили, проникли в строй человеческого флота, расстреливая плазмой корабли, с "Бонавентуры" видели, как разом выстрелили пушки "Молниеносного" и "Имперриора", превратив серебристый рой перед бортами в мешанину огня и металла. Иглы-истребители расстреливали пушки, выдвинутые из распахнутых портов, поэтому не все смогли выстрелить, когда Воров дал команду на залп.

– Корабли на флангах стреляют из "Берт"! – крикнул Локк, указывая на голограмму сферографа.

– Рельсотрон готов к бою! Можность реактора на максимуме!- выкрикнул техник.

– Огонь! – приказал Консул.

Как же здорово! Восторг захватил Ворова – наконец-то ему удастся опробовать в реальном бою это чудо военной мысли!

– Огонь-огонь-огонь! – вдохновлено выкрикнул он бригаде техников, склонившимися перед консолями.

– Три, два, один… реактор на максимуме… есть "Огонь"! – медленно ответил главный техник.

Откуда-то сверху раздался грохот. Лампы на шканцах моргнули, но на боковых мониторах было отчётливо видно, как снаряд, разбив рой истребителей, влетел в один из кораблей-шаров.

– Минус три! – улыбнулся Воров.

Снаряд рельсотрона разворотил бортовую обшивку, вывернув наизнанку его нутро. Удар был такой силы, что подбитый корабль-шар сошёл с траектории, врезался в своего соседа, проломив его корпус.

– Минус четыре, – сказал Консул.

– Минус семь, – уточнил Локк, указав на сферограф.

В голограмме аппарата просматривался весь масштаб битвы. Флоты практически вплотную приблизились друг к другу, расстояние между ними теперь составляло менее тысячи километров. Корабли людей в центре были вынуждены снизить скорость под давлением истребителей противника, в то время, как фланги шли, не сбавляя хода. Двадцать рельсотронов, которые были там размещены, действовали наиболее результативно, подбив ещё три корабля противника. Остальные выстрелы не нанесли существенного ущерба – сферограф указал лишь на касательные попадания, не завершившиеся пробитием обшивки вражеских кораблей.

– Выпускайте "карателей"! – приказал сир Броз.

Несомненно, теперь пора зачистить строй кораблей от истребителей ферров.

– Есть попадание в "Молниеносный"! – сообщил штурман Локк.

Фрегат застыл на месте, сопла его двигателей потухли. Воров обернулся к сферографу, голограмма которого указывала на полное разрушение носовой части фрегата. Через секунду мощный взрыв вспучил его борта, и корабль развалился надвое, выбрасывая в космос содержимое трюмов, оборудование, ещё живых людей.

Мимо "Бонавентуры" пронеслись пять пар "карателей" и вступили в бой с тремя десятками истребителей ферров, окруживших "Имперриор".

– Приказ по флоту, – сказал Консул, – идти на максимальное сближение с кораблями противника. Готовьте десантников и велитов из абордажной команды!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ Люди пришли убивать

Спортивный зал на "Перитоне" вместил весь личный состав корабля. Часть велитов расположилась на зрительских рядах над площадкой. По распоряжению капитана на стенах были вывешены знамёна Федерации Планет, а под трибуной на балконе был закреплён её герб. Собрание должно пройти на самом высоком уровне, и солдаты должны осознать свою важную роль в проводимой против интервентов военной операции.

Капитан несколько задержался. Солдаты в полном обмундировании встали ротами, ровным строем, ждали, переминаясь с ноги на ногу. Ротные командиры строго посматривали на подчинённых им солдат. Появление капитана Жнеца было встречено молчанием. Одёрнув мундир, он подошел к трибуне, поправил микрофон.

– Солдаты! – сказал он, властно осмотрев ряды, стоящие перед ним. – Мы – избранные, те, кто даст нашей Родине победу в начавшейся войне. Наш поход готовился лучшими учёными Федерации в строгой секретности. Враг не знает о нашей великой миссии, и наше появление будет для него внезапным. Солдаты! В наших руках лучшее оружие из того, что создавал человек! Вы все – лучшие воины нашей страны! Мы на борту лучшего корабля всех времён. Поэтому мы обязаны выполнить порученное нам задание в лучшем качестве. Не радуйтесь своей исключительности. Она накладывает большую ответственность. Стисните зубы и бейте сильнее! Давайте зальём эту планету кровью её хозяев!

Солдаты ответили на короткую пламенную речь многоголосым рёвом. Было заметно, как капитан слегка улыбнулся. Помахав рукой людям, он сошёл с трибуны. Солдаты проводили его восторженными взглядами, выкрикивая его имя. Клирики остались с ними, чтобы благословить на грядущую битву.

– Командиров рот прошу собраться в кают-компании для совещания через двадцать минут, – объявил Жнец в коммуникатор.

Все мысли капитана были только о том, как бы выполнить миссию с минимальными потерями личного состава, как скоординировать действия командиров, превратив свою маленькую армию в единый кулак, как дать солдатам уверенность в благополучном исходе и не допустить слухов о безнадёжности похода. Он слишком хорошо помнил, что сказал ему Отто "Ворон" Бак. Вероятно, он выразил тогда мнение большинства солдат своей роты. Сейчас радует только то, как энергично эти велиты выкрикивают имя капитана, но такое оптимистичное настроение может измениться в одночасье.

– Итак, товарищи, перед нами стоит ряд задач, от выполнения которых будет зависеть успех нашей миссии, – такими словами начал совещание капитан Жнец, когда командиры рот сели за переговорный стол кают-компании. – Сейчас я предлагаю обсудить то, как мы будем координировать наши действия, чтобы не допустить несогласованности.

Командиры молчали, хмуро смотря на капитана.

– У каждого из вас есть коммуникатор, – продолжил Жнец. – Перед началом операции я предлагаю объединить их сигналы в одну сеть, чтобы каждый одновременно мог слышать мои команды или предложения других командиров рот. Атеперь, собственно, давайте обсудим саму тактику. Есть предложения?

– Скажите, капитан, – с места приподнялся майор Ош. – Кто придложил эту идею вторжения?

– Я и сенатор Рогозин, – ответил Жнец.

– Тогда скажите, капитан, как мы можем рассчитывать на успех миссии, если в ней участвует только один фрегат? – Ош вызывающе сложил руки на груди.

Командиры зашептались между собой. Что ж, к этому вопросу Жнец был готов, и ответ на него ему был известен.

– Нашей целью является не захват планеты, не покорение целой расы, как вы все, наверное, решили, – сказал он. – Мы должны лишь подорвать основы их цивилизации и разрушить механизмы их военной машины. Мы должны уничтожить как можно больше военных объектов на поверхности их планеты, а затем захватить один из их городов и, по возможности, удерживать до тех пор, пока враг не возымеет над нами критичесое превосходство. Наше "вторжение" позволит сковать силы врага, возможно не позволит организовать подкрепление для основных сил его флота, сосредоточенного около Орри, а также позволит подготовить плацдарм для дальнейшей экспансии. Таким образом, наш поход – это военный рейд в тылы врага и одновременно разведка боем, чтобы узнать, насколько силён супостат. Пусть бойцы не беспокоятся – мы улетим с планеты, едва наше положение станет критическим. Я настоятельно рекомендую вам довести эту мысль до своих солдат.

Ош кивнул и сел на место. Жнец внимательно осмотрел присутствующих.

– И, поскольку вопросов больше нет, я предлагаю продолжить, – удовлетворённо выдохнул он.-Каково настроение бойцов в каждой из рот? Вы все помните, что майор Бак заявил, что среди них ходят слухи о том, что наш корабль не вернётся из похода. Меня это беспокоит.

– Да, такие слухи были, – подтвердил майор Канн. – Странно, что на этот фрегат вёлся отдельный набор. Было странно и то, что этот корабль не вошёл в основные силы флота, которые ранее направились в сторону Орри. Но, как вы заметили (я надеюсь), сейчас люди находятся в приподнятом настроении.

– Что скажут другие командиры? – спросил Жнец, осмотрев зал.

– Я присоединяюсь к словам Канна, – кивнул майор Эрнандес.

Другие были того же мнения, что и он.

– Я предлагаю и впредь поддерживать эти настроения, – сказал Жнец. – Помните, что боевой дух солдат – это всё. Паника в нашем подразделении будет значить лишь гибель. Поэтому подобного рода слухи, разлагающие боевой дух, необходимо пресекать в корне, а лиц, их распространяющих, нужно подвергать наказанию со всей строгостью военного времени.

Командиры согласились и с этим.

– Переходим к следующему пункту повестки дня, – Жнец раскрыл папку. – Насчёт тактики. Есть предложения?

– Действовать по старой схеме, – прорычал Ерышев.

– Это как? – усмехнулся капитан. – Десантироваться и убивать всех подряд?

– Вам, берсеркам, лишь бы кроить и резать… – усмехнулся лейтенант Ронни.

– По старой схеме не получится, – покачал головой Жак Молен. – У нас нет ни десантных кораблей, ни прикрытия с воздуха. Если ферры смогли выставить звёздный флот, то наверняка у них здесь есть и истребители…

– А наш корабль имеет усиленное пулемётное вооружение и дополнительно несколько десятков реактивных систем залпового огня, – вставил слово Жнец, чтобы пресечь упадок настроения среди командиров. – Самонаводящихся ракет нет в стандартном вооружении кораблей такого класса, но такие ракеты теперь есть у нас.

– Хитрые конструкторы совместили функции многопушечного фрегата и истребителя, – улыбнулся майор Филин, командующий седьмой ротой. – Надо же.

– Это кропотливая двадцатичасовая работа, – ответил ему Жнец. – Пришлось перестроить несколько необитаемых отсеков над пушечной палубой. Когда мы сядем на планете, у нас будет минут пятнадцать для того, чтобы установить пулемёты на шкафут и соединить с разъёмами силовых кабелей.

– То есть вы хотите сказать, что сейчас их на шкафуте нет? – спросил лейтенант Ракш.

– А ты не видел? – ухмыльнулся Рокки Дизель, закинув ногу на ногу.

– Сейчас на шкафуте только стандартные пулемёты в турелях с жаропрочной плиткой, – сказал Жнец. – Дополнительные пулемёты не имеют турелей и защиты и предусматривают ручное управление. Они сгорят в атмосфере при посадке корабля.

– А что ж тогда они такие пулемёты предоставили, которые нельзя толком использовать? – возмутился Филин.

– Всё тебе вынь да положь, – буркнул майор Шумилин. – Хорошо, что хоть такие…

– В космосе из "Берты" по истребителям стрелять будем? – не успокаивался Филин. – То же, что из пушки по воробьям.

– "Берта" нужна для пробития брони крупных кораблей противника, – сказал ему Жнец. – Если подбить сначала их, то истребители с их борта не вылетят.

– Слыхал? – Шумилин обернулся к неугомонному командиру седьмой роты, многозначительно подняв вверх указательный палец.

– Предложения ещё есть? – поинтересовался Жнец, сложив руки. Ему стало понятно, что без его веского слова командиры не смогут договориться о совместных действиях. Со своего кресла встал Андрей Арон, командир шестнадцатой роты велитов:

– Капитан, я думаю, что тактика рейда на планету уже продумана, если установлено соответствующее вооружение, и подобрана команда в нужном соотношении боевых единиц. Быть может, нам всем стоит выслушать ваше видение хода сражения?

Остальные командиры дружно выразили своё одобрение. Жнец не смог скрыть улыбку: никто не хотел думать. Что ж…

– Хорошо, – согласился он. – Моё видение таково: мы врываемся в их атмосферу, расстреляв из "Берты" их корабли, и атакуем одно из крупных поселений. Пока "Перитон" находится в полёте, мы совершаем бортовой залп по ульям ферров и расчищаем тем самым посадочную площадку. После этого ваш десант быстро захватывает поселение так же быстро, как берсерки Гуннара и Ульрика когда-то захватили трофейный корабль ферров. Наша задача в том, чтобы максимально долго удерживать позиции, по возможности атаковать другие поселения, находящиеся поблизости. Пока мы сдерживаем врагов, бригада учёных с НЛМИ соберёт ценный материал и нужную информацию о цивилизации врага, которую мы в дальнейшем используем при дальнейшей экспансии. Распределение полномочий, направления атаки, виды оружия, которое будет применяться – всё это будет определяться на местности, когда перед нами будет реальная карта боевых действий. Поэтому перед самым началом я приказываю установить единую сеть связи, чтобы каждый слышал мои команды, ответы и предложения других командиров. Всем понятно? Совещание окончено, господа. Просьба разойтись и начать подготовку своих бойцов.

– Капитан! – Ош поднял руку, прежде чем Жнец встал с кресла.- Сколько будет длиться полёт к планете этих тварей?

– Если оборудование настроено и работает правильно, то уже через несколько часов, я думаю, мы начнём расстреливать врага в упор.

– Это как такое возможно? – удивился Ош. – Планета ферров так близко, и мы о ней ничего не знали?

– Нет, она очень далеко, – ответил Жнец. – Но быстро достичь её теперь реально.

Сказав это, он вышел из кают-компании и направился прямиком на шканцы, чтобы начать подготовку к "прыжку". Стартех Авдеев должен наладить контакт с бригадой учёных во главе с Савинковым, чтобы успешно управлять кораблём в подпространственном измерении; Нортон – подготовить корабль к манёврам на орбите планеты четырёхногих тварей; Горсак – рассчитать координаты "прыжка" на основании данных карты, переданных ему Савинковым. Гановери… Гановери должен всё остальное…

– Капитан, какие приказания? – старпом словно вырос перед ним в коридоре, словно прочитал его мысли.

– Какого чёрта ты не на шканцах? – прорычал Жнец, оправившись от первого испуга.

– Там всё в порядке, корабль идёт на автопилоте: Горсак рассчитал координаты, – ответил старпом.

Жнец на миг задумался, затем, осмотревшись, пальцем приманил его поближе.

– Слушай, Эцио, сколько мы уже работаем вместе? – тихо произнёс Жнец.

– Года три, капитан, – пожал плечами тот. – Вам нужна точная цифра?

– Я давно заметил, что вояка ты хороший. Но мне интересно, умеешь ли ты хранить секреты?

– Достаточно хорошо, чтобы не болтать языком попусту. От меня что-то нужно?

– Нужно спрятать одно тело.

– Что-что?

– Пошли, – Жнец взял Гановери под локоть.

Через несколько переходов они оказались перед дверями капитанской каюты. Гановери недоумённо косился на капитана, словно ожидал от него что-то необычное. Впрочем, так оно и было.

– Это ещё кто? Это сир Куоттерман?- глаза старшего помощника едва не вылезли из орбит, когда безжизненное тело кулем вывалилось из шкафа.

– Да нет, не он… – развёл руками Жнец. – Он был заражён червяком, но мы их обоих обезвредили.

Гановери оглянулся на Риту, забравшуюся с ногами на диван в дальнем углу комнаты.

– Она… тоже? – спросил он.

– Да, она помогла мне справиться с этим чудовищем, -вздохнул Жнец. – Вроде бы тощий, а руки цепкие такие…

– Хорошо, что от меня требуется? – Гановери сложил на груди руки.

– Перенести его в морозильную камеру. Самую дальнюю на камбузе. Нужно, чтобы труп сохранился как можно дольше. В противном случае, я не смогу доказать, что сир Куоттерман погиб смертью храбрых, сражаясь за человечество.

– Я понял, капитан, – кивнул старпом. – Я сделаю это быстро.

– Сделай это сейчас, – приказал ему Жнец.

Решение проблемы нашлось довольно быстро. Гановери закатал сира Куоттермана в ковёр, который затем обернул простынёй. Теперь со стороны могло показаться, что на плечах у Гановери тубус с инструментами.

– Ну, я пошёл? – выдохнул старпом под тяжестьюноши.

Жнец кивнул. Когда Гановери скрылся за дверями, он подошёл к сидевшей на диване Рите.

– Я очень признателен, что ты осталась, – сказал он ей. – Если бы не ты, то я бы сейчас не дышал. Спасибо. За жизнь…

Рита вздохнула, отвернулась к стене, затем ответила:

– Знаете, почему я осталась? Потому что служба под вашим командованием – это лучшая работа, что была в моей жизни.

– Мы прибыли к Скале Кроноса, капитан, – Горсак вышел навстречу Жнецу, когда тот появился на шканцах. И правда, за иллюминаторами был виден планетоид, окружённый каменными глыбами-астероидами поменьше.

– Засекли что-нибудь? – Жнец кивнул в сторону штурманской бригады.

Горсак задумчиво почесал затылок, затем посмотрел прямо в глаза своему капитану, словно хотел прочитать его мысли:

– Скажите, Александр Евгеньевич, вы ведь знали, что здесь должен быть шлюп нашего флота, так?

Так-так, догадался, малец! – усмехнулся про себя Жнец.

– Скажем так, что это уже не твоё дело, – улыбнулся он. -И заносить в бортовой журнал факт прибытия сюда и обнаружения шлюпа необязательно.

– Хорошо, капитан, – кивнултот. – Deus,voluntatemtuaminmanusmeas.

– Хорошо, – согласился Жнец. – Поручи своему радисту отправить запрос шлюпу. Мне интересно, есть ли там кто-нибудь из экипажа. Быть может, нам придётся туда слетать. Кстати, где он спрятался?

– Там, за тем астероидом, – Горсак быстро подошёл к сферографу и, прикоснувшись к джойстику, развернул галограмму так, чтобы открыть скан корабля за ним.

Точно, это они…

– Так, давай-давай-давай быстрее! Где радист? Где он? -засуетился Жнец. Матросов бригады Горсака он пока в лицо не знал. Слишком много лиц появилось в его экипаже, и он пока не со всеми успел познакомиться.

– Мы сейчас всё сделаем… – начал было Горсак, но капитан быстро оборвал его:

– Сам справлюсь! Где рация?

Александр Евгеньевич сообразил, что на позывные неизвестного фрегата этот шлюп может не откликнуться. Там ждут его, голоса своего капитана.

Радист, парень лет двадцати пяти, быстро вышел на частоту передачи сигнала и уступил место Жнецу. Тот надел наушники, поправил микрофон и, закатив глаза, попытался вызвать своих людей:

– Гуннар! Приём! Отзовись! Говорит капитан Жнец! Гуннар, слышишь меня?

Шипение. Жнец покосился на голограмму сферографа. Продолговатый объект за астероидом, пусть он слабо читался сканером, не мог быть чем-то иным, как шлюпом. Но тогда почему молчат?

– Гуннар, отзовись, твою…

– А, капитан! Теперь мы вас узнали! – ответил знакомый голос.

Жнец рассмеялся. Гуннар – хитрец, затаился, ждал. Надо ему всыпать, как следует, чтобы не вздумал больше дурачить начальство.

– Гуннар, стыкуй шлюп с нами, и переходи со всей командой ко мне на корабль. Быстрее, у нас мало времени! – приказал Жнец и отключился.

"Накамура", так назывался шлюп-буксировщик Гуннара, был приписан к криллонской верфи. Его следовало оставить в свободном дрейфе около Скалы. Здесь не проходят торговые пути, боевые корабли появляются здесь редко, поэтому он мог оставаться незамеченным настолько долго, сколько это необходимо. Едва последний берсерк сошёл с его борта, как Гановери закрыл шлюзовой модуль, и отстыковал шлюп.

– Итак, вся команда в сборе, – приветствовал своих берсерков капитан Жнец, едва те появились на шканцах. Горсак расплылся в улыбке, увидев их.

– Прости, капитан, – Гуннар добродушно заключил в объятия своего начальника, уткнувшись кудрявой бородой в ухо, – пришлось малость послушать, что ты потом скажешь. Мало ли чего, вдруг это не ты прилетел за нами. Я же знал, что ты материться сразу начнёшь, не то что эти интиллигентики…

Жнец задержал дыхание, не в силах совладать с резким запахом своего товарища. Затем, освободившись от страстных объятий, осмотрел берсерков Гуннара. Все потрёпанные, грязные, обросшие, похудевшие. Хакер Рикки стоял позади всех, утирая сопливый нос.

– Гановери! – Жнец махнул рукой старпому, стоявшему у дверей лифта. – Выдели им каюты и распорядись насчет душевой. Наших ребят надо вымыть и накормить.

Тот только усмехнулся. От берсерков так смердело, что они мгновенно испортили воздух на шканцах.

– А где сенатор? – спросил Рикки, выйдя вперёд.

– Рогозин? Он отправился на Криллон агитировать аборигенов, – ответил Жнец.

– Значит, здесь его нет… Хорошо, я понял.

Гуннар покосившись на Гановери, начал подталкивать своих людей к выходу.

– Спасибо, капитан! – он махнул рукой и вышел вместе со старпомом. Споря, что лучше сделать раньше – помыться или поесть – берсерки покинули шканцы.

– Мы больше никого не будем забирать? – осторожно поинтересовался Горсак.

– Нет, – покачал головой Жнец. – Готовь двигатель к "прыжку".

Итак, решил про себя Жнец, пора бы испытать чудо-машину, которой учёные НЛМИ снабдили его корабль. Капитан разместил их бригаду на нижней жилой палубе, рядом с трюмом и машинным отделением. Так они смогут работать и отдыхать в одном корабельном модуле.

– Слушаю вас, Александр Евгеньевич, – телефонную трубку взял Нестор Савинков, который был назначен Иортанновисом руководителем бригады.

– Нестор Петрович, мы готовы к запуску прототипа? Есть координаты прыжка?- поинтересовался его Жнец.

– Мы уже заждались вашей команды, капитан. Мы всё еще около верфи? Возникли какие-то проблемы? – настороженно спросил Савинков, который явно был не в курсе последних событий.

– Проблем нет. Дело в том, что я принял решение отойти от принятого ранее плана и совершить прыжок не от верфи, а на некотором расстоянии от неё. Ведь мы не можем знать, какова будет реакция пространства на ваши манипуляции, будет ли выхлоп из сопла двигателя… – соврал Жнец.

– Я понял, – согласился доктор. – Это очень предусмотрительно. Даже мы не знаем всех возможностей этой машины…

– Всё дело в том, что вы её ещё не испытывали.

– Опять вы за старое, капитан! Запомните, господин Жнец, мы с вами тоже в одной упряжке, и, так же как и вы, рискуем жизнями. Не думайте, что у учёных мужей отсутствует инстинкт самосохранения…

– Так, заткните свою шарманку, доктор… – прорычал Александр Евгеньевич. – Давайте заводите ваш движок, и полетели. Через сколько справитесь?

– М-м-м-м… дайте полчаса, – промычал Нестор Петрович.

– Работайте, – Жнец повесил трубку.

Что ж, так даже лучше. Берсерки успеют помыться. Кстати, как они?Александр Евгеньевич взбежал на мостик и, усевшись в капитанское кресло, вызвал через коммуникатор своего старшего помощника:

– Гановери, всё в порядке с нашим пополнением?

– Нормально, капитан, – ответил его голос в наушнике. – Гуннар и его ребята решили отправиться в столовую. Голод не тётка.

– Скажи, чтоб там продули помещения после них.

– Наш кок сам знает.

– Хорошо. Гановери, подготовь мне доклад об обстановке на корабле. Мне нужно знать, чем занимаются велиты и каждый матрос на этом корабле.

– Хорошо, шеф, я соберу информацию.

Жнец не мог предугадать, что будет, когда корабль "проколет полотно пространства". Нельзя предугадать, выйдет ли корабль из "подпространственного измерения" вообще. И, тем более, нельзя быть уверенным в том, что реакция людей на происходящие вокруг события будет спокойной. Поэтому каким-то образом их нужно лишить возможности проявлять активность. Решение о том, как поступить с экипажем, не вызвав при этом бунт, будет принято на основании доклада старшего помощника. Тот появился на шканцах минут через двадцать сияющим, как новенький золотой талант.

– Ты чего такой довольный? – Жнец подозрительно приподнял бровь.

– Я, кажется, решил проблему, – ответил тот. – Большая часть десанта уже находилась в каютах, некоторые слонялись в коридорах. Человек тридцать занимались в спортзале. Берсерки теперь в душевой. Я разместил их в единственных свободных каютах на нижней палубе. Постельные комплекты им сейчас принесут…

– Так, понятно, – кивнул Жнец. – А что за проблему ты решил?

– Я знаю, что мы сейчас совершим прыжок, верно? Нужно, чтобы солдаты были в своих каютах. Поэтому по громкоговорителю я объявил комендансткий час, и солдаты отправились к местам отдыха. Я всё правильно сделал?

Жнец зажмурился от удовольствия. Старпом сделал всё за него.

– Молодец, – сказал он. – Как отреагировали солдаты? Мне важно, чтобы люди не поддавались панике. Знаешь, что сказали мне командиры, когда мы впервые встретились в кают-компании криллонской верфи? Они выразили сомнение, что мы вернёмся из похода с победой. Точнее, вернёмся ли вообще.

– Спокойно они отреагировали, – ответил старпом. – Послушно зашли в свои каюты, как лошади в стойла. Я только не смог решить, стоит ли запирать за ними замки. Вдруг наши солдаты в панике начнут бегать по кораблю, если что-то пойдёт не так?

– Когда начнут бегать, тогда закроем переборки между модулями и отсеками. Если мы запрём двери сейчас, то, вероятно, наши действия вызовут недоверие и недовольство. А там…

– Согласен с вами, капитан, – кивнул Гановери.

Жнец довольно улыбнулся. Если все формальности улажены, то пора начинать. Капитан осмотрел шканцы, матросов, находящихся здесь и готовых к исполнению его приказаний. На миг его захватило необыкновенное чувство восторженного волнения, торжества грядущих событий. Это он первый испытает новейшие технические разработки, это его солдаты первыми пойдут на штурмновой планеты и откроют дорогу для экспансии. А для самого Жнеца исполнится то, что он лелеял всё это время – он обагрит руки кровью тех, кто отнял у него его единственную дочь.

Его дочь…

Так начнём же битву! Уничтожим этих тварей без чувств, без разума, без совести! Искореним зло в нашей Галактике! Бить их без отдыха, без пощады пока не останется никого, кто стоит на четырёх лапах и способен оказывать сопротивление! Им всем конец, ибо наступает самая отчаянная пехота самой совершенной расы во Вселенной! Люди идут убивать тех, кто осмелился встать у них на пути!

– Ну, раз согласен, тогда я приказываю готовиться к "прыжку", – громко сказал Жнец так, чтобы его все слышали.

И все словно сорвались с места. Казалось, каждый только и ждал этого указания. Горсак бросился к своей бригаде, что-то начал приказывать, Авдеев, схватив трубку телефона, начал набирать чей-то номер. Матросы, склонившись над консолями, печатали целеуказания, шелестели распечатками. Два десятка человек в едином порыве начали выполнять свою работу. Командовать более не пришлось:люди сами знали, что нужно делать, и устами капитана Жнеца уже не было произнесено ни одного приказания.На шканцах заработалчеловеческий механизм, управляющий всем кораблём.

– Есть подтверждение от бригады НЛМИ!

– Выведите карту Галактики на панель!

– Нестор Петрович, получаю координаты…

– Серёг, перешли мне данные со сферографа.

– Внимание! Они запустили двигатель!

– Отключаю гравитаторы на счёт "три"! Три, два…

В один момент всё взлетело в воздух. Схватившись за своё кресло, Жнец попытался удержать равновесие.Кое-где, неуклюже барахтаясь, парили те матросы, которые не успели зацепиться. Гановери оттолкнулся от переборки и медленно проплыл мимо, расталкивая карандаши, ручки, блокноты, листки бумаги, распечатки показаний приборов, термосы и прочую мелочь, зависшую между потолком иполом.

– Координаты рассчитаны, – сообщил Горсак, сверившись с голограммой карты Галактики.

– Капитан! – крикнул Нортон, уцепившись за штурвал. – Я предлагаю закрыть забрало, мало ли чего? Может, мусор какой-нибудь…

Жнец кивнул, рулевой был прав. Мало ли чего там в подпространстве. Нужно быть осторожным, вдруг что-нибудь разобьёт иллюминаторы.Пододвинув сенсорную панель, он быстро выбрал опции и задал команду. Огромная плита за стёклами обзорных иллюминаторов шканцев медленно поползла вниз.

– Гравитаторы отключены по всему кораблю, – доложил Авдеев в трубку телефона. – … Да, мы рассчитали координаты, используя систему исчисления ферров… Хорошо, запуск ПД через десять секунд… Вывожу… вывожу на мониторы…

На одном из обзорных монторов изображение звёздной панорамы сменилось сменяющими друг друга цифрами отсчёта. Все, кто был в этот момент на шканцах, смотрели на них, словно загипнотизированные. А стартех Авдеев тем временем считал:

– Запуск двигателя через три, два, один…

И в следующий момент всё исчезло.

"Где я?"

"Где все?"

Белый свет слепил глаза. Белый свет вокруг. Казалось, свет лился отовсюду, закрываться от него было бесполезно, ведь он просачивался сквозь пальцы, проникал под одежду, в каждую клетку тела.

Помещения рубки не было – ни шканцев, ни мостика позади. Не чувствовалось силы притяжения – Александр Евгеньевич то ли стоял на странной переливающейся субстанции, то ли попросту завис в пространстве. Он осмотрелся и не увидел НИЧЕГО. Лишь свет вокруг.

В сердце закрался страх. Не боязнь за себя, нет – за то дело, которым Жнец руководил, за тех людей, которые пошли за своим капитаном. Что с ними? Что с кораблём? Его капитан завёл его туда, откуда нет выхода? Что теперь делать? Куда идти? Александр Евгеньевич заметался в поисках ответов.

– Здравствуй, милый…

Он оглянулся на голос, и на миг ему показалось, что сердце его остановилось.

Она подошла к нему неслышно, словно тень, и коснуласьладонью его груди. Взгляд нёс столько любви, что она мгновенно переполнила его душу. Увидеть это лицо было самым желанным в его жизни.

– Алла… Аллочка… – выдавил из себя Александр.

Это она, любимый человек, счастье прошлых лет, лучшее, что было, чего нет, чего не будет. Его единственная жена, его вторая половина, заменить которую он так и не смог.

– Тс-с! – прошептала она и нежно поцеловала. Туда, над щекой, в уголок правого глаза. Как когда-то давно. На миг им овладело неизмеримое чувство, столь сильное, что Александр не смог удержать его внутри себя. Алла улыбнулась и смахнула с его скулы блестящую солёную бусинку.

– Где я? – выговорил он, всхлипнув.

– Какая разница? Ты не здесь, и не там, ты везде одновременно. Тебя нет и ты вездесущ. Ты существуешь во всех мирах одновременно и в пространстве между мирами.

– Что это ты говоришь?- он попытался осмыслить её слова, но в голове такой сумбур…

– Поймёшь со временем, Саш… – сказала она, заглянув ему в глаза. – Сейчас даже не пытайся. Ты ещё не готов.

– Как ты здесь оказалась? Как я… могу тебя чувствовать? – снова спросил он, не отпуская её рук.

– Я знаю, ты боишься, я вижу страх, который ты не в силах преодолеть… Знай, придёт час, и всем вам придётся здесь оказаться. Смирись и прими это как неизбежное.

Александр выдохнул. В его душе стало рождаться страшное подозрение, которое он не мог высказать вслух.

– Отбрось страх, будь со мной здесь и сейчас… – быстро прошептала она, совсем тихо, так тихо, что, казалось, воздух принёс её слова.

– Что ты? – промолвил Жнец, неотрывно глядя в её глаза. Сердце его забилось сильнее, страх проник в каждую клетку тела.

– Я – та, кто всегда любила и ждала тебя… – ответила она.

– Я тоже тебя любил… Так скажи, зачем ты оставила меня? Зачем ты села в тот лайнер? Я же говорил, я же чувствовал…

Алла вздохнула и отвела взгляд.

– Саш, прими это, – сказала она. – Есть вещи, которые нам не дано предсказать. Всё предопределено. Ведь все поступки, которые мы совершаем, имеют своё следствие в будущем.

– Тогда объясни, какой мой поступок привёл к тому, что я потерял тебя и Вику? Что я натворил такого, что на меня обрушилась эта кара? – спросил Жнец, и на его глазах снова выступили слёзы.

– Вика? – Алла растерянно посмотрела на Александра, затем оглянулась. – Какая Вика? Наша дочь? Здесь нет Вики…

Дыхание Жнеца перехватило от волнения. Он сжал руки своей жены и заглянул в её глаза:

– Как нет? Что ты такое говоришь? А где она тогда? Что ты знаешь?

– Я не знаю, где она… – прошептала Алла. – Я не знаю, где она. Мы были бы вместе, но её здесь нет…

– Вы были бы вместе? Что это значит? – Жнец не мог поверить услышанному. Он не мог дышать, волна счастья захлестнула его с головой. Они не вместе…

– Тогда где она? – снова спросил он.

– Найди её, – вдруг решительно сказала Алла. – Найди и больше не отпускай от себя, пока она сама не сможет позаботиться о себе. Слышишь?

– Хорошо, – выдохнул Жнец. Он совершенно не представлял, где могла быть Вика, где искать её, но был счастлив от мысли, что её сердце по-прежнему бьётся.

– Но будь осторожен, милый, тебя ждёт враг. Нет, он не силён. Он хитёр и поджидает тебя. Удар будет тогда, когда ты совсем не ждёшь. Я уже предупреждала тебя…

– "Ищи врагов среди своих"… так? – вспомнил Александр. – Им был Куоттерман, да?

– Саш, опасность всё ещё существует, – покачала головой Алла. – Будь осторожнее.

"Доброе" пожелание. По спине Жнеца пробежали мурашки.

– А теперь тебе пора, – сказала Алла. – Ради себя, ради меня, ради нашей дочери закончи дело, которое начал. Смотри! Видишь?

Рядом была стойка с консолью управления. На широком сенсорном экране мелькала строка целеуказания, рядом с ней мелькали цифры, сменяясь, отсчитывая время.

– Тебя пора выводить твой корабль обратно, Саш.

Жнец внимательно посмотрел на свою жену, запоминая черты её лица. Боже, как не хочется расставаться. На один миг судьба подарила ему радость встречи с ней, и теперь невыносимая тоска разрывала его сердце. Он медленно подошёл к консоли, на экране которой красным горела клавиша, запускающая остановку пространственного двигателя.

– Я столько хочу тебе рассказать… – Александр оглянулся. По его щекам текли слёзы.

– Расскажешь, когда мы в следующий раз увидимся. Обязательно, – кивнула Алла. – Жми.

– Александр Евгеньевич! – чьи-то руки подхватили его под мышки, усаживая в кресле. – Александр Ев… Живой? Живой вроде!

– Гравитаторы включены, системы работают нормально, – словно из тумана донёсся голос Авдеева.

– Поздравляю, коллеги, прокол полотна пространства прошёл успешно, – подтвердил по громкой связи Нестор Савинков.

Жнец открыл глаза. Сознание вернулось к нему. Вокруг него столпились люди,

– Очнулся, ребят! Очнулся! – воскликнул Гановери, рассматривая лицо своего капитана.

– Что случилось? Все целы? -первый его вопрос.

– Нортон тоже долго был в отключке, но сейчас всё в порядке, – ответил старпом. – Так, вроде все целы.

– А велиты что?

– Савинков сделал объявление по громкоговорителям на жилых палубах. Там пока всё спокойно. Запись в борт-журнал уже внесли.

– Так, а теперь ответь на главный вопрос, – Жнец выдвинул из подлокотника клавиатуру консоли управления и пробежал пальцами по кнопкам. На экранах обзорных мониторов появилась строка загрузки.- Где мы сейчас? Двигатель сработал?

– По данным сферографа – да, – уверенно ответил Гановери. – Нам пока не ясно, какова обстановка в ближайшем космосе, но мы уже начали сканирование…

– Да что тут неясного-то? Сам смотри, – Жнец указал на изображения на экранах обзорных мониторов. Все, кто был в этот момент на шканцах,раскрыв рты, уставились на них.Изображения, передаваемые камерами наружного наблюдения, рисовали совсем не радостную картину.

– Красный сигнал тревоги! – крикнул Жнец. – Всем занять места согласно боевому расписанию!

Каждый на шканцах увидел огромную планету. Атмосфера – молочные круговороты облаков. Было заметно, как в разных местах возникали белые вспышки молний. Но к ней ещё нужно было долететь. А прямо перед кораблём, преграждая ему путь, неподвижно зависли четыре белых шарообразных корабля, испещрённых кругами, полосами, тенями надстроек, словно древними рунами. Чуть подальше была видна эскадра из девяти других кораблей-шаров.

– Поднять орудийные порты! – скомандовал в трубку телефона Гановери дежурному мичману. – Доложить о готовности открыть огонь!

По громкой связи было слышно, как на палубах ревела сирена, экраны консоли управления капитана показывали мечущихся в коридорах велитов, наспех притёгивающих шлемы к доспехам. Вот канониры гуськом побежали к своим местам на верхней палубе. Орудийные порты уже открылись, и стволы пушек грозно высунулись наружу.

– Реактор "Берты" запущен, командир, – доложил Авдеев. – Ребята сейчас прибудут, мы её зарядим…

– Заряжай сам, – прорычал Жнец. – Пока они бегут, нас разнесут торпеды ферров.

Старший техник тяжело вздохнул, но делать было нечего. Приказ есть приказ.

– Все слышали? – он обернулся к своей бригаде. – Запускаем процедуру закладки боекомплекта!

– Канониры и пулемётчикиприбыли на палубу! – доложил дежурный мичман в наушнике капитанского коммуникатора. – Начинаем процедуру закладки боекомплекта в орудия!

– Наводите рельсотрон на ближайший корабль, – приказал Жнец и переключился. – Гуннар! Тесак! Ворон! Поместите берсерков в капсулы! Проклятье, где остальные? Почему не создана голосовая сеть?!

– Люди готовы! – ответил Гуннар. – Медперсонал прибудет?

– Они уже в пути, – сообщил ему Савинков, – я отправил к вам доктора Энга и двоих медбратьев…

Так-так, сообразил Жнец, мало-помалу люди начинают подключаться к общим переговорам.

– Капитан, "Берта" заряжена, – сообщил старший техник.

– Тогда огонь! Что медлите? – ответил Жнец, привстав с кресла. Скорей бы выстрелить из этой пушки!

– Огонь из рельсотрона через три, два…

Корабль содрогнулся от выстрела. Шайба блеснула где-то над рубкой, влетела в округлый корпус вражеского корабля, пробив его насквозь прямо посередине.

– Один готов! – обрадовались на шканцах.

– Ядерные торпеды в аппаратах, – доложил старший мичман с нижней орудийной палубы.

Внезапно призошло невероятное. Два других корабля словно разделились надвое. Верхняя оболочка корпуса разошлась в стороны, словно пузо матрёшки, обнажив странное орудие, спрятанное под ней: широкая бочкообразная пушка, закреплённая на чёрном броневом фартуке.

– Нортон, манёвр уклонения! – крикнул Жнец, от напряжения даже привстав с кресла.

– Мощность семьдесят пять на килевые двигатели! – отчитался тот. Пол слегка завибрировал.

– Мы всё видим, капитан! Разрешите открыть огонь! – попросил мичман с нижней палубы.

– Огонь разрешаю! Бей их прямо в центр! – разрешил Жнец.

Орудия ферров зажглись белым свечением. Вероятно, сейчас будет удар сокрушительной силы. Но люди успели раньше. Две ядерных торпеды вылетели из-под носа "Перитона" и ударились в яркое белое свечение перед чёрной бронёй одного из кораблей противника. Взрыв расколол его надвое, разбросав обломки. Другой "шар" выпустил в "Перитон" пульсирующий белый луч, но Нортон был проворнее и увёл фрегат выше него.

– Врубай маршевый двигатель, – приказал ему Жнец. – Поработали, теперь и честь знать надо. Двух для нас вполне достаточно…

Нортон пробежал пальцами по сенсору консоли управления и резко крутанул штурвалом. Корабли ферров пронеслись мимо, теперь, казалось, планета распахнула свои объятия. Облака всё ближе, корпус фрегата накалился, когда он, наконец, окунулся в атмосферу.

– Нас преследуют, – доложил Горсак. Голограмма сферографа перед ним отобразила два корабля-шара, догоняющих фрегат сзади.

– Открыть огонь из кормовых торпедных аппаратов! – приказал Жнец.

– Но там ядерные торпеды! – хотел было возразить Горсак. Собственно, его опасение было понятно: корабли находились в атмосфере, расстояние между ними слишком мало, и фрегат могло накрыть взрывной волной, когда торпеда разорвётся в корпусе одного из "шаров".

– Вот именно. Мичман, выполняй мой приказ, – ответил штурману Жнец. – Нортон – манёвр уклонения! Уходим обратно в космос!

Снизу заработали килевые двигатели. Сферограф показал, что ядерная боеголовка разорвала наружнюю оболочку корпуса корабля противника, а остальное сделала атмосфера планеты. Видимо, его внутренние помещения не имели теплозащиты, и переборки расплавились. Через секунду взрыв разорвал корабль-шар, его раскалённые обломки ударились в корпус другого преследователя, и тот ушёл выше.

Жнец встал с кресла и подошёл к обзорным мониторам. "Перитон" теперь вынырнул из атмосферы и медленно дрейфовал. Внимание Жнеца приковала эксадра кораблей противника, зависшая над светлой "аурой" планеты.

– Горсак! Просканируй космос! – приказал он. – Сколько километров до тех кораблей?

– Сообщаю, – отозвался тот, -до них тысяча пятьсот шестьдесят один километр, всего девять кораблей…

– У меня идея, – вдруг сказал Жнец.

Его осенило. Как же он раньше не вспомнил про это? Рельсотрон над шкафутом его корабля успешно поражает неуязвимую для обычных пушек броню кораблей ферров и предназначен для бомбардировки планет. Но если "Перитон" атакует та эскадра, которая сейчас виднеется вдали (а это неизбежно), то фрегат не спасёт даже его "Берта". Значит, пора использовать оружие по его прямому назначению.

– Нам нужно садиться, – заявил капитан. – Горсак! Начни масштабное сканирование поверхности планеты! Приказываю канонирам развернуть рельсотрон к планете.

– Так точно, капитан! – откликнулся в наушнике коммуникатора старший мичман с верхней палубы.

– Начал сканирование, – подтвердил Горсак. -Вижу странные иероглифы…

– Что? – не понял Жнец.

– Нет, не иероглифы… – поправился его штурман. – Это города такие, переплетены сетью каналов. Здесь, похоже, есть леса, равнины, очень интересный рельеф местности… Да, капитан, сообщаю последние данные: эскадра кораблей противника начинает приближаться.

Сердце капитана стало биться быстрее. Он быстро подошел к штурманской бригаде и склонился над голограммой сферографа.

– Какой город самый большой? – спросил он.

– Но мы ещё не закончили… – Горсак хотел было возразить, но Жнец прервал его:

– Какой город из тех, что ты видишь, самый крупный?!

– Вот он, – штурман указал на широкое тёмное пятно, посреди галограммы. Изображение ещё не проявилось, но было понятно: это огромное поселение с административным центром.

– Разбей сектор на координаты и передай нашим канонирам, – указал Жнец. Горсак быстро пробежал пальцами по клавиатуре, отдав команду компьютеру, и по голограмме тотчас поползли белые линии медиан и параллелей.

– Мичман, команду слышал? – штурман тоже подключился к общей переговорной сети. – Держи координаты выстрела.

– Координаты получил, -сообщил тот. – Орудие заряжено и готово к выстрелу. Мощность реактора на максимуме.

– Наводи и стреляй по готовности, – приказал капитан.

"Берта" ахнула секунд через двадцать. Снаряд зажёгся в атмосфере и исчез под толстым слоем облаков. Вспышку разрыва на поверхности планеты было видно даже с орбиты. Горсак подтвердил попадание: полностью уничтожена южная часть поселения.

– Хорошо, временно враг обескровлен, – сделал вывод Александр Евгеньевич. – Садимся на планету.

Нортон крутанул штурвалом и задал команду на снижение. Сверкнув соплами СКД, фрегат вошёл в атмосферу.

ГЛАВА ПЯТАЯ Лишь вспышка света

Пыль забила уши, нос, песок скрипел на зубах. Тяжело дышать. Лиора выбралась из-под Майка, который укрыл её своим телом от падающих камней. Где Тоон было неизвестно, но девушка чувствовала, что ригмеец смог спастись без посторонней помощи.

Метеорит, врезавшись в грунт, разорвался, подняв мощную волну пыли и мелких камней, накрывшую всё вокруг. Трещина, в которой укрылись люди, была засыпана в одно мгновение. Тоон молодец, вовремя заметил опасность – ещё одно мгновение на равнине стало бы смертельным.

Гравитацикл Майка чудом уцелел. Упал бы валун покрупнее, тогда до поселения пришлось бы добираться пешком. Теперь оставалось осторожно извлечь его из-под обвала, не насыпав песку в воздухозаборники.

Тоон куда-то пропал. Он был впереди них до того момента, как взрывная волна накрыла их, и всё смешалось. Здесь темно, хоть глаз выколи, так что искать ригмейца бесполезно. Оставалось надеяться, что он сам их найдёт.

– Ты цел? – заботливо спросила Лиора, отряхивая волосы.

– Цел. Спасли доспехи, – ответил Майк, поднявшись на ноги. Левый наплечник его был смят, но руке не мешал. Если бы удар камня пришёлся бы несколько правее, то они сейчас бы не разговаривали.

– Где наш жёлтый друг? – Лиора осмотрелась. Они были на дне огромной расселины между плитами. Вокруг гладкие каменные стены, наверху – кривая полоса неба, затянутого пылевой завесой. Послышалось тихое урчание, и в темноте из-за выступа возникли два огонька, приблизились. Освещая себе путь, Тоон медленно вёл гравитацикл вдоль расселины. Яркая дугообразная панель ярко горела голубым, поэтому силуэт ригмейца было видно издалека.

– Что так долго? – проворчал он. – Выбирайтесь быстрее, у нас мало времени. Квирты…

– Не бухти, – ответил ему Майк и принялся вызволять гравитацикл из-под завала.

Минут через пять они снова отправились в путь. Лиора ахнула от ужаса, едва они взлетели вверх над трещиной. Впереди открылась картина чудовищного разрушения:поселение наррату было в руинах, в небо уходили огромные столбы чёрного дыма, утопая в пожарах, охвативших разрушенные строения. К югу от города равнинные плиты разломились, вздыбились, сложились – видимо там, в месте падения, был огромный кратер. Тоон вёл их прямо к горевшему поселению.

– Это всё ваши сделали, – в наушнике коммуникатора послышался его голос.

– Что-что? – не поняла Лиора. Тоон был далеко, и его слова прерывались помехами.

– Поверни голову!

Лиора так и сделала и…

Да-да-да! Это был именно фрегат! Фрегат звёздного флота Федерации! Этот огромный величественный корабль, спускающийся с небес, нельзя было спутать ни с чем другим. Только люди умеют строить такие корабли!

Фрегат медленно летел к поверхности, балансируя на широких струях газа, испускаемых из сопел килевых двигателей. От термической плитки исходил пар. Лиора улыбнулась. Красивее зрелища не было и придумать невозможно. Это хорошо, это просто здорово, что с ними, с Майком и Лиорой, другие люди. Теперь они не одиноки на этой планете, теперь с тылу их всегда прикроют.

– А теперь посмотри в другую сторону, – предложил Тоон.

С севера нёаступали полчища врагов. Весь горизонт равнины, насколько хватало глаз, был занят армией четырёхногих хозяев планеты. Среди пеших войнов, медленно ворочая длинными опорами-спичками, двигались тяжёлые бронированные роботы с длинными плазмомётами на турелях, за ними – шарообразные переливающиеся конструкции.

– Видите эти карваттаки? -Тоон, несущийся впереди на гравитацикле, указал на них. – Эти машины генерируют защитное поле. Пока оно удерживается, пушки ваших соплеменников бессильны против наррату. Но им нужно иногда снимать его, чтобы стрелять, потому что даже изнутри его нельзя пробить.

Над головой пронеслись несколько истребителей наррату, направившихся к фрегату. Один из них тотчас был сбит прицельным огнём пулемёта с корабля и разлетелся на мелкие мерцающие осколки. Лиора поняла: это начало битвы за планету. Значит, этот фрегат не единственный, скоро появятся другие, затем тысячи велитов-десантников спустятся по их трапам и лавиной обрушатся на полчища аборигенов.

– Здесь только один корабль! – ответил Тоон на её мысли.

– Нет-нет! Откуда ты знаешь? – не поверила Лиора.

– Я чувствую, – ответил тот и отключился.

Что ж, если это так… То капитан этого фрегата либо сумасшедший, либо дурак. Впрочем, это одно и то же.

– Тебе в голову мысль не приходила, как здесь оказался этот корабль? В такой дали, – вдруг спросил Майк, до этого момента безучастно ведущий гравитацикл вслед за ригмейцем.

Внутри её все похолодело. Как Лиоре в голову не пришла подобная мысль? Этот вопрос Майка был столь неожиданным, что она едва не разжала руки и не слетела вниз.

– Ты хочешь сказать, что это не наши? – спросила она.

– Я ничего не хочу сказать! Вероятно, пока нас не было, произошли действительнозначимые события. Давай сделаем дело, а потом будем разбираться, кто свой, а кто – чужой! – ответи он.

И правда.

Тем временем, поселение было всё ближе. Встречный ветер принёс жар пламени и запах горящего мяса. Взрывная волна от упавшего метеорита (хотя, возможно, это был вовсе не метеорит, Лиора теперь сомневалась) сравняла с поверхностью южную окраину поселения.

Меневрируя между обугленными обломками сооружений, они летели по засыпанным горячим пеплом "улицам". Мимо проносились обугленные остатки сооружений, рваные куски материала, скрученные металлические реи, перемешанные между собой (вероятно) предметы утвари, обгоревшие ящики, пучки проводов, осколки. Среди этого месива были заметны тела наррату, части их тел… Лиора зажмурилась. Она не хотела этого. Кровь, смерть… Скорей бы это кончилось.

Тоон вёл их ещё дальше. В той части, где взрывная волна стала угасать, где уцелели сооружения, ревело пламя, пожирая всё. Языки огня пытались дотянуться и до быстрых гравитациклов, раскалённый воздух обжигал лицо. Закрыв рукой лицо, глаза, Лиора старалась не дышать. Было так горячо, что, казалось, она сама вот-вот вспыхнет, как спичка. В ушах только страшный рёв голодного пламени, поднимающегося до небес, треск разрушающихся сооружений, хлопки, свист, писк… В огне мечутся горящие заживо наррату. Если ад существует, то, наверное, он выглядит именно так.

– Лиора, смотри! – Майк легонько похлопал её по руке.

Теперь они мчались по широкой прямой "улице", лиди назвали бы её проспектом. По сторонам возвышались конусо- и шарообразные белые здания, испещрённые маленькими круглыми окошками. Кое-где торчали тонкие спицы антенн. Могло показаться, что это звездолёты, совершившие посадку рядом друг с другом, на одной равнине, если бы не дорожное покрытие на улицах – блестящий ровный материал, похожий на обработанную слюду. Впереди над всеми сооружениями возвышалась гигантских размеров здание-полусфера, покрытое серой оболочкой. Тоон вёл их именно туда.

На миг в голове Лиоры промелькнула мысль, что многоэтажное сроительство является самым ярким показателем развитости конкретной расы. Так на момент покорения оттоки жили в землянках, тикатины с Тониса обитали в пещерах, ивирапторы гнездились в ульях.Те же твихау строят маленькие глинобитные хижины. Лишь люди дали этим аборигенам прогресс: новые жилища, орудия труда, производство… Да, они забрали у них свободу, но ведь за прогресс надо чем-то платить, так?

Маловероятно, что захват этой планеты будет обусловлен расширением жизненного пространства человечества, как было ранее. Здесь налицо конкуренция, борьба за господство в Галактике. Судя по технологическому развитию цивилизации наррату, их огромным поселениям, они представляют реальную угрозу для людей. Не сегодня-завтра они пересеклибы границы Федерации. Именно поэтому угрозу эту необходимо нейтрализовать, именно поэтому наррату должны быть покорены.

Тем временем, полусфера или, как назвал её Тоон, Святилище было всё ближе. Двигатели гравитациклов работали на максимальных оборотах, развивая огромную скорость. Этот отрезок пути следовало пролететь максимально быстро, ведь здесь были пехотинцы наррату, вооруженные и опасные. Вот они высыпали на проспект из зданий, в гравитациклы полетели яркие пучки плазмы.

– Лиора, нас преследуют!- крикнул ей Майк. Крепко держась за него, она обернулась – с проспекта взлетали несколько гравитациков противника. Наррату решили сбить их. "Не так просто" – подумала Лиора, сняв свою штурмовую винтовку с предохранителя. Она уже привыкла к головокружительной скорости, она уже не боялась высоты. Обхватив Майка за пояс левой рукой, правой она направила оружие назад, прицелившись в наррату, нажала на спуск. Один из гравитациклов, тот, что был ближе всех, раскололся в воздухе и, перевернувшись, упал на покрытие проспекта. Остальные выстрелили в ответ. Момо пронеслись пучки раскалённой плазмы. Это хорошо, что противник пока далеко, ему сложно прицелиться.

– Маневрирую, – предупридил Майк. И вовремя – гравитацикл сталоболтать в воздухе из стороны в сторону. Лиора быстро прикрепила винтовку к поясу и обхватила его обеими руками.

– Осторожнее, мы влетаем внутрь! – крикнул Тоон в наушнике коммуникатора.

Майк провёл руками вперёд по панели, и гравитацикл резко спикировал вниз, к входу в здание-полусферу. Тоон меткими выстрелами из плазмомёта раскидал заслон наррату, высыпавших оттуда на проспект и необдуманно попытавшихся препятствовать ему. Тоон нырнул под своды Святилища, за ним темнота проглотила и гравитацикл Майка.

Мерцающая голубым панель управления освещала дорогу. Пусть с трудом, но Лиора смогла рассмотреть детали внутреннего оформления. Переход внутри святилища был прямым, без поворотов. В свете панели управления она заметила ответвления от основного коридора. Стены были гладкими, кое-где, под потолком, покрыты тонкой резьбой. Разглядеть, что изображено, было невозможно – слишком быстро летели гравитациклы.

Тоон включил передние фонари освещения и габаритные огни, чтобы Майк не потерял его. На миг показалось, что их не преследуют, в здании только люди. И более ничто не препятствует их продвижению к Артефакту. Однако гул позади, похожий на жужжание рассерженного пчелиного роя, убедил Лиору в обратном. Сняв с пояса винтовку, она обернулась и выпустила длинную очередь по преследователям. Огонь выстрелов отражался от блестящих стен коридора, их треск отражался громким эхомот них.

Один из гравитациклов наррату загорелся, уткнулся в пол, разваливаясь, оператора второго удалось сбить на пол, его аппарат врезался в стену. Позади возникла небольшая свалка, но остальные преследователи вскоре смогли продолжить погоню. Вдогонку Лиоре полетели яркие пучки плазмы.

– Сворачиваем! – крикнул Майк. Лиора только успела заметить, как Тоон свернул в одно из ответвлений, и Майк, совершив крутой вираж, направил гравитацикл туда же.

Наррату, не ожидая такого манёвра, пролетели мимо. Несколько минут Тоон, Лиора и Майк летели в полной тишине. Возникло даже обманчивое ощущение, что преследователи отстали, но они вскоре нагнали их в одной из галерей. Лиора снова открыла огонь, но и выстрелы наррату теперь были более меткими. Попаданием плазмы на пути Тоона была обрушена одна из колонн, подпирающих своды перехода, и ригмеец резко свернул в другой коридор, чтобы избежать столкновения. Теперь Майк и Лиора остались один на один со сворой наррату, преследовавших их по пятам.

– Что будем делать? – Лиора опустошила очередной магазин винтовки.

– Я поведу прямо, не сворачивая, – сообщил Майк.- Тоон обязательно нас найдёт. Я-то сам не знаю, куда лететь надо.

Сменив магазин, Лиора снова направила на наррату ствол винтовки,и меткой очередью ликвидировала ещё одного противника. Надо отдать должное Майку, который, не имея лётного стажа на гравитацикле, не уступал в мастерстве тем, кто изобрёл такие аппараты. Он осторожно раскачивал гравитацикл в полёте, чтобы он был сложной целью для наррату, которые не переставали палить из плазмомётов.

Внезапно под ногу Лиоры ударился яркий пучок плазмы, разломив опору. Двигатель затрещал и резко дёрнул вправо, гравитацикл ударился о стену, выбив искры, отскочил. Лиора видела, как Майк направил аппарат в одно из ответвлений галереи, видела несущуюся на них колоннаду…

…Лиора быстро пришла в себя.В ушах – треск очередей, бульканье летящей плазмы.Вокруг неё были разбросаны обломки, искрила разбитая панель управления. Из-за угла стреляли наррату, Майк вел по ним огонь, укрывшись за колонной. Темно, только вспышки выстрелов указывали местоположение противников.Надо что-то делать, иначе случайным попаданием её могло бы задеть. Винтовки при себе не было, да и искать её было бесполезно. Поспешно ощупав пояс, она нашла револьвер. Отлично, хоть какое-то оружие. Внезапно чья-то рука схватила её за локоть и потянула в сторону. Лиора узнала её хватку – Майк!

– Я тебя тут не оставлю… – прошептал он ей на ухо.

Вместе с ним Лиора отползла в укрытие.

– Что произошло? – спросила она, проверяя барабан револьвера.

– Нас подбили… Но ты не бойся, с нами Тоон, – ответил Майк. – Этот живучий ригмеец нашёл нас!

– Тогда полетели! – воодушевилась Лиора. – Где его гравитацикл?

– Не знаю, он был пешком…

– Мы почти прибыли! – сквозь треск выстрелов раздался голос ригмейца. – Ещё два поворота и метров сто по прямой. Я чувствую дыхание Высших!

Майк на миг задумался.

– Тоон! – крикнул он. – Там, впереди есть наррату? Ты чувствуешь их?

– Нет! Мы пролетели все заслоны, – ответил тот. – Я не чувствую впереди их войнов.

– Хорошо, Тоон! – сказал Майк и повернулся к своей девушке. – Лиора, ступай с ним. Я задержу их в этом переходе. Вы ведь быстро, так? Туда и обратно! Я подожду вас здесь. Са-тин ведь говорила, что Высшие – беспомощные слизняки, с ними справиться труда не составит…

Внутри у неё всё похолодело от осознания того, что её любимый подвергает себя смертельному риску. Нет, она его тут не оставит, ни за что!

– Нет-нет-нет! Даже и не думай об этом! – запротестовала она, судорожно схватив его за руку. – Мы сейчас встанем и, пятясь, пятясь, отстреливаясь, вдвоём… втроём дойдём до этих высших и заберём у них это. Втроём: ты, я, Тоон. Никаких…

– Не спорь! – Майк резко выдернул свою руку. – Не ставь под угрозу всю операцию из-за своих чувств ко мне!

Она смотрела на него, молила, но в глубине чувствовала, что он уже всё решил…

– Мы быстро, – голос Лиоры дрогнул, – ты даже моргнуть не успеешь. Держись без нас, не пропусти их. И не смей умирать, дурак! Ты обещал на мне жениться, будь мужиком, исполни своё обещание!

В ответ Майк крепко поцеловал её, оборвав последние слова. Лиора почувствовала его силу, его уверенность. Настоящий.

– Тоон! – крикнула она, отстранившись. – Идём! Майк остаётся!

Ригмеец понял её с полуслова. Оставив позицию, он побежал вперёд по коридору, Лиора – за ним. Майк вытащил из-за спины дробовик, прикрыл их отступление из двух стволов.

В конце концов, о чём мечтает каждая девушка? Чего желает она больше всего на свете? Кто бы что ни говорил, как бы ни отрицал, каждая девушка независимо от рода занятий, от внешности, толстая ли, стройная, из богатой семьи или рождённая в бедности, каждая девушка в каждом уголке необъятной Вселенной больше всего хочет любви, сильного и крепкого мужского плеча рядом, семьи, детей, счастья. Верит, что однажды он найдёт её, возьмёт с собой и поведёт туда, где сбудется, что предначертано им двоим, в будущее, которое не отнять. Верит, что за его спиной она сможет стать слабой, нежной, единственной. Не о боевой славе мечтают девушки, не о победах, не о поверженном противнике. Звуки выстелов не являются той желанной музыкой, услаждающей их слух. Им, дающим жизнь, убивать – противоестественно. Как Лиора устала от этого ада, окружающего её последние две недели! Боже, как она хочет домой.

Тоон добежал до поворота, заглянул за угол. Никого. Махнул рукой Лиоре: можно идти дальше. Налево. Тоон включил фонарик, чтобы осветить дорогу. Впереди врагов нет.

Внезапно стрельба позади них стихла. Лиора встала, как вкопанная. Страх за Майка сковал все её движения. Что случилось? Почему закончился бой?

– Ты чего? – обернулся Тоон.

– Я… я не могу, – выговорила Лиора.- Он там… ты иди…

И побежала обратно.

Только бы успеть. Только бы успеть…

Держись, милый, я совсем близко. Я не отдам им тебя…

Майк лежал на спине, привалившись к колонне. Около него рассыпаны стреляные гильзы, винтовка на коленях. Наррату пока не приближались, видимо не могли осмелиться. Лиора подбежала е нему, упала на колени, осмотрела с ног до головы. Только теперь она увидела маленький огонёк на оплавленных доспехах, страшную тлеющую рану на боку.

– Зря ты вернулась, глупая, – прошептал Майк. – Я тебя спасти хотел, а ты как всегда всё испортила…

– Встань, я понесу тебя, – порывисто заявила она.

– Куда ты понесёшь? – усмехнулся он. – Бесполезно, я чувствую, что умираю. Меня… кажется, прожгло насквозь.

Наррату, вскинув плазмомёты, строем медленно шли на них. Лиора поняла, что ей и Майку уже не спастись. Да и без него она всё равно никуда бы не ушла.

– Я буду только с тобой… – нежно шептала она ему на ухо. – Я буду только твоя, слышишь? Нас никто не разлучит, никто не отнимет тебя у меня, а у тебя – меня. И в этой жизни, и в следующей. Я люблю тебя, я точно это знаю…

Большим пальцем скинула предохранительный клапан с детонатора гранаты…

– Мы будем вместе во что бы то ни стало, родной мой…

..и нажала на кнопку.

Между двумя влюблёнными сердцами лишь вспышка света.

Боже, как хочется жить…

ГЛАВА ШЕСТАЯ Полёт Крылатых мечей

Бешеная карусель огня и стали закружила голову. Трассирующие пулемётные очереди разрезали пространство, наперегонки гоняясь с яркими вспышками плазмы. Истребители ферров и штурмовики людей преследовали друг друга, лавируя между огромными кораблями, уклоняясь от парящих обломков, живых и мёртвых тел. Фрегаты, крейсеры людей сошлись со строем шарообразных судов и в упор били их из бортовых пушек, те отвечали торпедными залпами, роем плазменных зарядов, бомб-желе, резали корпуса слепящими лучами лазеров. Огненный хаос повсюду. Смертельный танец со спецеффектами.

Дерек хорошо знал своё дело, пилот из него было отличный. Ведущий в их звене давно был расстрелян встречным залпом, но Дерек успел спасти своего "Карателя". Теперь они вступили в неравный поединок с тремя истребителями ферров. Двое пристроились сзади, третий зашёл в лоб. Кирилл быстро развернул пулемёт, нажав на гашетку, уничтожил одного из преследователей. Дерек тем временем выстрелил из обоих пушек, и его противник разорвался, разбросав плавящиеся обломки, словно фейерверк.

– Ещё двое на восемь часов! – предупредил Дерек.

Кирилл прицелился, нажал на гашетку, проследил за трассирующей очередью. Но скорость была слишком высока, а пилоты ферров проворнее, и снаряды прошли мимо, пролетев позади целей. Надо стрелять на опережение. Кирилл выждал, повернул ствол пулемёта и метким огнём смог разбить звено истребителей противника, и они, до этого неотступно преследовавшие "Каратель", разлетелись в стороны. Вдруг сверху что-то гулко ахнуло, и Кирилл поднял голову. Прямо над "Карателем" разломился надвое фрегат "Трой", поражённый общим залпом кораблей противника. Оплавленные обломки конструкций, несущиейся на огромной скорости, пересекакли траекторию движения "Карателя", и Дерек среагировал немедленно: включил форсаж и совершил манёвр уклонения. В один миг всё вокруг превратилось в круговерть огней. "Каратель" вращался, словно волчок. Кирилл потерял ориентацию, вцепился руками в обзорные мониторы перед глазами, чтобы не съехать с кресла. Дерек выровнял истребитель, затем, дёрнув штурвал, увёл его вверх, когда прямо перед носом возник борт крейсера "Бонавентура". Гулко ухнули его пушки, впечатав снаряды в бронированный бок корабля-шара. Вокруг вспышки разрывов, трассирующие очереди, слепящие лучи лазеров.

– "Каратель-два-два", это "Каратель-семь", прошу стать моим ведущим! Приём!- послышалось сквозь помехи в динамиках рации.

– "Каратель-семь", это "Каратель-два-два", приём! – сказал Дерек. – А что случилось с твоим ведущим?

– Уничтожен, – последовал ответ.

– Хорошо, я разрешаю. Следи за фронтом.

Кирилл усмехнулся, присмотревшись к ярко-жёлтому кокпиту их нового попутчика. Он давно приметил этого "Карателя" – среди всех он выделялся более всего, и теперь ему доставило удовольствие то, что именно он оказался их с Дереком напарником.

– Логинов, не спи! Шесть иголок на девять часов! – одёрнул тот замечтавшегося стрелка.

Мимо пронеслись пучки плазмы. Ферры открыли огонь из всех стволов, пытаясь сбить две неудобные цели. "Каратели" спрятались за "Бонавентурой", который поддержал их очередями уцелевших пулемётов и лучами фазеров, затем вынырнули из-под его бронированного брюха и атаковали снизу. Кирилл с остервенением жал на гашетку, дёргал джойстик, направляя пулемёт, но все снаряды пролетали мимо целей. Дерек был удачливее: одна из ракет повредила истребитель противника. Остальные "иголки" рассредоточились, три из них свернули к кораблю-матке, ведущему бой с "Бонавентурой".

– Дерек, они разлетаются! – крикнул Кирилл, заметив этот опасный манёвр.

– Не обращай внимания! – ответил тот. -Видишь "Тороса"? Наблюдаю восемь целей около него. Кажется, там совсем плохо, надо помочь. "Каратель-семь", слышал?

Кирилл обернулся, но на экране обзорного монитора увидел лишь ярко-жёлтые обломки, летящие за их кораблём.

– "Каратель-семь" уничтожен, -тяжело выдохнул он.

– Проклятье! – выругался Дерек, хлопнув кулаком по панели обшивки. Кирилл понял, что он совершил разворот и, видимо, собирался преследовать истребители противника. Решение это было безумным, ведь сражаться с превосходящим по численности противником между ведущими бой крейсерами грозило скорейшей гибелью. Впрочем, осознание этого не остановило жаждущего мести пилота, и последствия необдуманного решения не заставили себя долго ждать. Сильный удар сотряс "Каратель" от носа до кормы. Кирилл ударился головой об обзорный монитор. Посыпались искры, дым быстро заполнил пространство его модуля.

Системы отключились, мониторы погасли, но по действию центробежной силы Кирилл понял, что истребитель закрутило в штопор.

– Дерек? – позвал он.

Тишина в динамиках.

– Дерек, ты слышишь?

Ну конечно, системы не работают, значит, отключилось и питание внутренней связи. Сейчас, в отсутствие помощи напарника следовало трезво оценить обстановку и принять верное решение. Кирилл осмотрелся. Сквозь дымную пелену едва были видны руки, искрящаяся проводка грозила вот-вот заняться пламенем. Кирилл сообразил, что если дым не проникает под его шлем, значит, автоматика костюма загерметизировала его; если уровень давления внутри модуля не падает, значит, его целостность не нарушена. Оставаться здесь долго не имеет смысла. Ферры могут добить "Каратель" и уничтожить всех, кто находится на его борту. Кирилл вспомнил пункт сорок девятый Инструкции безопасности: осуществить катапультирование при угрозе разгерметизации кабины или воспламенения кислородных баков.Но катапультироваться нельзя, ведь он должен помочь напарнику, оценить степень повреждений "Карателя" и принять соответствующие меры.

– Дерек, если ты меня слышишь, знай, что я покидаю борт, – предупредил Кирилл на всякий случай.

Собрался. Выдохнул. Кислорода в его костюме, согласно показаниям таймера, высвечивающимся на экране визора, хватит на десять часов. Кто знает, что может произойти за эти десять часов?

Кирилл отстегнулся от кресла, дотянулся до ручки внутреннего замка, медленно вывернул её и… вылетел в открытый космос. Бортовое давление с силой вытолкнуло его наружу, и Кирилл едва удержался за ручку замка.

Дыхание перехватило от ужаса. То, что он увидел, было невероятным. "Карателя" больше не существовало. Видимо, торпеда ферров прошла вскользь и снесла головной модуль, оставив лишь ошмётки конструкций, скрученные от сильного жара рамные элементы, обугленные кабели, шевелящиеся, словно щупальца. Кириллу очень повезло, что его модуль уцелел и не был даже повреждён. Жаль было Дерека. Ни следа его присутствия. Маловероятно, что пилот выжил после такого удара.

Надо убираться отсюда. Кирилл вернулся в модуль и, пошарив за экранами монтора, нашёл огнетушитель. Стоящая вещь, может пригодиться не только по назначению, но и в качестве транспортного средства.

Кирилл осмотрелся.

Численный перевес врага был очевиден. Вокруг зависли белые шары их кораблей, среди них вели бой наши крейсеры и фрегаты, плавая в море обломков своих и чужих вымпелов. Стаями носились штурмовикилюдей и истребители ферров, отстреливая друг друга. Кораблей-шаров было больше,истребителей-иголок было больше,и люди несли огромные потери. Вот несколько торпедных попаданий в шкафут и в левый борт вскрыли броневую обшивку крейсера "Того", в нескольких десятках километров тлела изуродованная корма крейсера "Викторьез", другая его половина зависла в километрах двух-трёх, окружённая оплавленными обломками. "Бонавентура" тем временем медленно развернул "Берту" и метким выстрелом вбил в корпус корабля противника заряженную чудовищной энергией металлическую шайбу, прорвавшую его насквозь, словно пуля плоть. Тотчас обшивку левого борта "Бонавентуры" вспороляркий белый луч, выпущенный врагом, подошедшим с другой стороны.

Да, кажется, что оружие у людей лучше, мощнее, но ферры явно брали числом.

И надо что-то предпринимать, пока вращающийся в космосе стрелковый модуль истребителя не задел какой-нибудь шальной осколок. Не стоит приближаться к объятому пламенем "Бонавентуре", всё ещё ведущему бой с новым противником. Вероятно, парня подберёт один из "карателей" или линейный корабль. К примеру, фрегат "Имперриор" уже совершил поворот оверштаг и спешил на помощь терпящему бедствие крейсеру. Засунув огнетушитель под мышку и примерившись, Кирилл с силой оттолкнулся от корпуса модуля и полетел.

Невесомость. Ничто не может остановить свободное движение. Сложив руки, Кирилл наблюдал, как удалялся разбитый остов "Карателя-два-два". Да, хорошая была машина, надёжная, красивая. Жаль, что приходится так прощаться. Тяжело вздохнув, Кирилл перевернулся в пустоте и посмотрел вперёд. В это время "Имперриор" в упор выстрелил из малокалиберных носовых пушек по кораблю ферров. Снаряды разорвались, не пробив его толстую обшивку. В ответ противник отправил во фрегат четыре торпеды, две из которых достигли цели.

– Кирилл, ты здесь?

Кирилл прислушался. Что это, кто с ним разговаривает? В рации одни помехи, иногда разрываемые далёкими фразами и чьими-то воплями. Решив, что ему померещилось, он снова сосредоточился на происходящем вокруг.

– Кирилл, ты хочешь жить?

Голос раздался столь явственно, не в его голове, но будто человек находился совсем рядом, внутри его шлема. Это уже не может быть галлюцинацией. Кирилл испуганно завертел головой, пытаясь определить его источник, но вблизи не было никого, кто мог бы стать его причиной. Он вспомнил, кому мог он принадлежать. В его памяти всплыла та ночь, когда он возвращался в Училище после убийства бандитов, когда на обочине дороги его подобрала машина. Необычный голос таинственной светловолосой девушки Са-тин нельзя было перепутать ни с чьим другим. Таинственную незнакомку невозможно было забыть.

– Да-да, это я…

Кирилл задышал часто-часто. На лбу мгновенно выступила испарина. Он всегда боялся призраков, и теперь общение с заблудшей душой на поле боя, ставшем могилой для тысяч людей, не сулило ничего хорошего.

– Не бойся меня, – снова произнёс голос. – Я не причиню тебе вреда. Я здесь, совсем рядом.

Именно это более всего смутило Кирилла. Больше всего он хотел именно того, чтобы рядом никого не было.

– Так ответь мне на простой вопрос: ты хочешь жить?

– Да… – выдавил из себя Кирилл, превозмогая страх, сковавший его.

– Тогда не сопротивляйся тем, кто пытается тебя спасти.

Внезапно чья-то тень накрыла его. Логинов забарахтался, пытаясь развернуться в пустоте, схватив раструб огнетушителя, направил его вниз, и пустил пену.

Над его головой медленно проплывал огромный шарообразный корабль: надстройки, яркие точки иллюминаторов, длинные спицы антенн грозили задеть Кирилла. Один из шлюзов раскрылся, выпустив белый луч, ослепивший парня. Логинов зажмурился, закрылся руками и не видел, как неведомая сила медленно втянула его внутрь. Лишь освоившись и привыкнув к, казалось, нестерпимо яркому свету, он смог осмотреться. Люк под ним тихо закрылся. Кирилл летел вдоль широкого тоннеля, по стенам которого были проложены толстые, мерцающие белым и нежно-розовым стебли кабелей, пучки развилок, заметны перекрестья конструкций, шляпки заклёпок. Впереди раздвинулись створки, впустив Кирилла во внутреннее помещение корабля. Он завис в пространстве, затем, видимо, включилась искусственная гравитация, и Логинов оказался на полу.

Белые стены с закрулёнными углами, яркие круглые лампы на потолке. Словно камера в психиатрической клинике. От этого ощущения по его спине волной пробежали мурашки. Кирилл встал на ноги, отряхнулся. Быть может, сюда даже кислород закачан, и можно снять шлем. Тотчас, словно подтверждая его мысли, раздвинулась одна из стен, обнаружив проход, и в помещении появилась прекрасная светловолосая девушка, ведя за руку маленькую девочку в белом платье. Прекрасная светловолосая девушка, которую невозможно забыть.

Жнец был недоволен. Снаряд "Берты" поразил поселение ферров вовсе не там, где он планировал. Попадание в его центр позволило бы нанести куда большие разрушения и причинить серьёзные потери для обороны противника, однако сферограф зафиксировал отклонение траектории падения и взрыв в южной части поселения. Таким образом, основная часть города осталась нетронутой. Что ж, времени на второй залп уже не было: корабли ферров на орбите были уже в пределах выстрела бортовой пушки "Перитона", и капитан вовсе не собирался мериться с ними силами.

– Гановери! После того, как сядем, представь мне этого горе-наводчика, я сам с него шкуру сдеру, – прорычал Жнец. – Нортон! Направляй корабль в кратер!

Глубокая и широкая воронка, оставшаяся после взрыва бомбы, могла стать хорошей позицией для обороны, а её вздыбившиеся края – естественными укреплениями в случае атаки хозяев планеты.

Нортон вёл корабль в атмосферу. Обшивка накалилась, "Перитон" летел вниз, словно комета. Включились тормозные двигатели, и фрегат выровнялся относительно поверхности планеты. Пол шканцев завибрировал, послышался характерный гул – это заработали килевые двигатели. Облака рассупились, открыв широкую панораму. Жнец увидел огромную серую равнину, зелёные леса вдали. Правее раскинулось поселение ферров, огромные разрушения, пожарища, чёрные столбы дыма, поднимающиеся в небо. "Перитон" медленно опускался в круглую ровную чашу кратера.

– Фиксирую две цели, – доложил Горсак. – Летят у поверхности на большой скорости. Видите, капитан?

– Огонь не открывать, – ответил Жнец. – Два корабля не причинят нам вреда.

– Это не корабли, капитан.

– Тем более.

Через минуту Гановери дал команду выпускать шасси, и фрегат коснулся грунта в облаке пыли, которое подняло в воздух пламя, бьющее из сопел килевых двигателей.

– Вижу две цели, маркировка один-три-ноль, – крикнул Горсак из-за сферографа. – Движутся прямо к нам, скорость высокая, сейчас определяем… Летят на высоте семисот метров над поверхностью. Похоже, исребители!

– Авдеев! Эти цели сбить! – приказал Жнец.

– Да, капитан! – отозвался тот и, схватив трубку телефона, связался с пушечной палубой. – Наводчик! Цели видишь? Цели один-три-ноль сбить!Огонь по готовности!

– Цель вижу, к стрельбе готов, – отозвался тот в динамике.

На экране обзорного монитора Жнец увидел трассу короткой очереди, увидел, как один из истребителей разлетелсяна мерцающие осколки. Второй пронёсся мимо и, сверкнув соплами, исчез за горизонтом.

– Десанту – красная тревога! – распорядился Жнец. – Всем занять места согласно боевому расписанию. Велитам быть готовыми к десантированию.

Он давно составил в голове подробный план операции. И только что скорректировал его под окружающую обстановку. Совершать вылазки в целях сбора информации и уничтожения противника теперь стало проще. Теперь фрегат надёжно укрыт в чаше кратера, велиты смогут отбить атаки неприятеля из-за его "стен", а артиллерия корабля сможет поддержать их в случае отступления.

Некоторое время спустя Гановери доложил, что велиты и берсерки заняли места в шлюзовых модулях. Атмосфера планеты пригодна для дыхания, поэтому респираторами было решено не пользоваться. Старпом занял место за консолью управления, задал команду, и четыре аппарели упали на грунт. Солдаты один за другим побежали по ним из объёмного чрева корабля.Жнец видел на мониторах шеренги, быстро занимающих плацдарм около фрегата, иэто было великолепное зрелище, разбудившее в его воображении картины великого прошлого. Столько лет прошло со дня покорения Капри, а старый капитан прекрасно помнил десятки десантных кораблей, опускающихся на поверхность, тысячи велитов, сметающих жалкое сопротивление аборигенов, ураганный огонь тысяч пушек, вбивающих в грунт отступающую пехоту противника. Но всё изменилось. Сейчас не вторжение, всего лишь разведка боем, не миллионная армия велитов – лишь полторы тысячи человек, не десятки боевых кораблей – один сорокапушечный фрегат, да и хозяева планеты вооружены отнюдь не дротиками.Александр Евгеньевич внимательно наблюдал за "войсками", выстраивающимися около корабля.

– Гановери, выставить дозорного на "воронье гнездо"! Командирам рот немедля прибыть на шканцы, – приказал Жнец. – Горсак! Выведи на сенсорный стол карту местности.

– Слушаюсь, капитан, – отозвался штурман.

Через несколько минут, поручив командование своим заместителям, наверх поднялись все двадцать пять командиров.

– Итак, господа, пора обсудить план действий, – сказал Жнец, когда все заняли свои места около сенсорного стола. Перед офицерами всплыла объёмная голограмма карты местности. – Нас всего полторы тысячи, а это относительно небольшая десантная группа. Было бы странно предполагать, что ферры дадут нам закрепиться на своей территории. И не простят нам, что мы сбили их истребитель и уничтожили несколько их кораблей на орбите, так же, как мы мстим сейчас за гибель "Пса Войны". Поэтому, я думаю, никого из вас не удивит, что в сорока пяти километрах штурманской бригадой обнаружена крупная группировка противника. Скорее всего, это все силы, которые находились в округе и не были уничтожены выстрелом рельсотрона (спасибо нашему наводчику за это). Поэтому у нас мало времени. По нашим подсчётам уже минут через тридцать-сорок здесь будет жарко. Так что, друзья, давайте подготовимся и дадим тварям такой отпор, что они долго будут восстанавливаться после потерь и с ужасом ждать всегонашего флота.

Командиры переглянулись. По лицам берсерков скользнули довольные улыбки. Таким дракам и победам они всегда рады.

– Второе отделение роты берсерков и две роты велитов отправятся в поселение, чтобы защитить бригаду учёных, – Жнец указал на карту. -Вы помните, что по заданию Министерства и взаимной договорённости с НЛМИ они начнут сбор информации и образцов. Нам нужно знать всё (или практически всё) о тех существах, чью планету мы будем оккупировать.

Командиры слушали его, молча, не перебивая. Вероятно, альтернативных версий плана сражения сегодня не будет.И капитан предложил выстроить крепкую круговую оборону вокруг корабля по краям кратера. На передний рубеж предлагалось выставить пятнадцать рот общей численностью в девятьсот человек. Силы армии должны быть равномерно распределены. По подсчётам Жнеца велиты должны расположиться в три линии, дистанция между бойцами будет не более трёх метров. При этом, учитывая тот факт, что часть солдат не будет задействована в боях, если противник ударит в одном направлении, Жнец решил создать мобильный резерв, куда вошло первое отделение роты берсерков, рота тяжелой пехоты и пять рот велитов. В случае возникновения угрозы прорыва обороны, группировка мобильного резерва немедленно выдвинется к месту сражения и усилит сопротивление. Артиллерия фрегата сможет обеспечить надёжную поддержку войскам, оказавшимся в тяжёлом положении.

Командиры с предложениями капитана согласились. Недовольство вызвало лишь участие учёных в развернувшейся кампании, но Жнец убедил своих людей, что без них полёт сюда не принёс бы пользы.Лейтенант Кавальски, поднявшись с места, информировал капитана, что боеприпасы и новейшие средства индивидуальной защиты своевременно получены, распределены между солдатами и уже опробованы ими. В этом была также несомненная заслуга Гановери, о чём простоватый старпом не забыл упомянуть.

Через четверть часа велиты ровными шеренгами выдвинулись на позиции. Как на параде, отметил про себя Жнец, наблюдая за манёврами. В это время сто восемьдесят человек боевого охранения выстроилось под носом фрегата, ожидая прибытия бригады учёных. Что ж, следовало немного поторопить Савинкова. Поручив командование старшему помощнику, Жнец отправился в шлюзовой модуль, чтобы лично убедиться в безопасности готовящейся вылазки.

– Добрый день, Александр Евгеньевич! – поздоровался с ним Савинков, когда капитан появился в шлюзовом модуле. Учёного НЛМИ было не узнать: белый халат и маска были оставлены в каюте, теперь вместо них – шлем, камуфляжная куртка, накинутая на доспехи. Издали Нестора Петровича не отличить от рядового велита.- Мы с братьями готовы ступить на эту планету.

Братья – десять коллег из его бригады, как близнецы, не отличить одного от другого, все выстроились у входа, бдительно охраняя драгоценное оборудование. Здесь же был и клирик Данко Шоревич. Не обратив внимания на капитана, он беседовал с одним из учёных. Александр Евгеньевич почувствовал неудобство.

– Это хорошо, что всё пока складывается хорошо, – ответил Жнец, покосившись на клирика. – Я призываю вас не медлить и в случае возникновения опасности сразу же покинуть поселение. Если вы не отступите, мои люди сами вас поторопят. Командиры уже получили необходимые инструкции на этот счёт.

– Мы более не за свои жизни беспокоимся, а за сохранность тех образцов, которые добудем на этой планете, – покачал головой Савинков. – Скажите, капитан, люди получили наши силовые генераторы? Есть ли у солдат плазмомёты, которые были нами сконструированы?

– Конечно-конечно, Нестор Петрович! – усмехнулся тот. – Мы разместили их в оружейных комнатах на время полёта. А теперь они на руках, на передовой…

Савинков расплылся в улыбке:

– Разрешите выполнять задачи, Александр Евгеньевич?

– Хорошо, доктор, – Жнец похлопал его по наплечнику и повернулся к дежурному матросу: – Эй, служивый! Опускай аппарель!

Огромная плита с пола до потолка задрожала и поддалась наружу. Внутрь модуля ворвался сухой воздух планеты.

– Ваше святейшество, – Жнец решил уделить внимание клирику, – не хотите ли принять участие в операции? Я уверен, присутствие жреца… э-э-э… носителя святого духа на поле брани будет на пользу отважным носителям научной мысли.

– Господин капитан, – ответил клирик Шоревич, – я очень признателен, что вы предложили мне присоединиться к уважаемым сынам, однако считаю, что должен блюсти интересы Церкви здесь. Так определено, что юрисдикция светской власти не распространяется на служителей Господа.

– Я всего лишь предложил, – нахмурился капитан, развернулся и вышел из модуля.

Клирики. Ведут себя так, будто являются избранными людьми, гордые, неприступные, спесивые. В тот последний поход "Пса Войны", когда капитан случайно забыл корабельного клирика на пристани, он был по-настоящему свободен. Теперь над ним молчаливые надсмотрщики, фиксирующие его передвижения, его приказы, настроения в команде подробнее, чемстарпом в бортовом журнале.

С такими мыслями Жнец добрёл до шканцев, где в его отсутствие командовал Гановери.

– Капитан, бригада НЛМИ и группа прикрытия выдвинулись к поселению, – доложил он, когда двери мягко закрылись за спиной его начальника.

– Сам знаю, сам их провожал, – ответил тот, присаживаясь в капитанское кресло на мостике. – Так, что там у нас за периметром?

Гановери, в свою очередь, повернулся к Горсаку и его бригаде.

– Основные силы противника находятся в тридцати восьми километрах от краёв разлома и движутся в нашу сторону, – сообщил тот за старшего помощника, переслав изображение сферографа на сенсорный стол. – Результаты сканирования местности показали, что основные силы – вооружённая пехота. В строю также имеется бронированная техника. Вот они, их боевые единицы. Сейчас мы пытаемся определить назначение шарообразных механизмов в центре из войска.

– Можете определить примерную численность их армии? – спросил его капитан.

– Более ста восьмидесяти тысяч особей и шестидесяти единиц боевой техники. Это примерный подсчёт.

– Да, я заметил. Авдеев! – окликнул Жнец командира технической бригады. – Вызывай рабочих! Мне нужны турельные пулемёты, плазмомёты и ракетницы на квартердеке через двадцать минут!

– Есть, капитан! – ответил тот и принялся распоряжаться. Его техники, повернувшись к консолям, схватив трубки телефонов, начали вызывать подведомственные им бригады.

– Сферограф также определил, что в небе находятся одновременно несколько десятков боевых машин противника, не менее двадцати истребителей, – сообщил Горсак. – Они летают вокруг нас по часовой стрелке…

– Первая бригада рабочих поднялась на квартердек, устанавливают подъёмник, – доложил Авдеев, но Жнец только махнул на него рукой, задумчиво уставившись на мерцающую шарообразную голограмму сферографа.

Странно, почему они не атакуют? Почему их истребители не расстреливают беспрерывно фрегат, рабочих, которые, рискуя жизнями, готовят оружие против них. Почему не стремятся измотать людей неожиданными атаками, ослабить их силы? Быть может, они ждут чего-то? Что тогда? Жнец не боялся неизвестности, он был готов к сюрпризам, которые ему преподнесёт противник.

– Как думаешь, почему они не нападают на нас, а? – Жнец обратился к Гановери.

– Они ждут, капитан, – ответил он, указывая на голограмму сферографа. – Например, этого…

Жнец вгляделся, и глаза его, казалось, округлились. Пиксель за пикселем сферограф вырисовывал гигантских размеров странную шагающую конструкцию из стекла и стали, двигающуюся посреди инопланетного войска. Издалека можно было решить, что это боевой обитаемый робот на четырёх лапах-шасси и широкой блестящей кабиной, покрытой каким-то странным составом.Он словно вылез из почвы – таким внезапным было его появление. Теперь даже Жнец испугался. Судьба фрегата, каждого человека зависела от действий этого монстра.

Гигантская четырёхногая конструкция замерла на месте. Жнец заметил, что из-под кабины появились полые бочкообразные приспособления, перемотанные пучками толстых кабелей. Робот словно целился. Тотчас края стволов стали накаляться и через несколько секунд эти орудия-бочки извергли яркий луч неимоверной силы в боевые порядки людей, выдвинувшихся к краям кратера. На глазах Жнеца, на глазах командиров, рядовых велитов, солдаты на переднем крае исчезли за стеной огня, смешавшись с поднявшимся в воздух грунтом.

Огромная армия ферров ринулась на позиции людей.

Громкий хлопок сотряс своды галереи, ссыпав на пол песок и мелкие камни. Взрыв вызвал обвал, который закупорил переход, отрезав Тоона от внешнего мира и его преследователей. Казалось, теперь можно беспрепятственно проникнуть в святилище и забрать Артефакт.

Глупые, глупые квирты. Жертвовать собой ради привязанности – бессмысленно. Чего добилась Лиора? Только того, что лишила Тоона необходимой ему поддержки. По колебаниям Нитей Тоон чувствовал, что нажать на кнопку детонатора Майк мог самостоятельно, ведь спасти его было бесполезно, он сам это понимал. И, предлагая задержать наррату, Майк знал, что из этой переделки ему не выбраться живым. Еговзгляд говорил о мыслях лучше, чем Нити. А Лиора не смогла его прочитать. Сильная привязанность к квирту мужского пола ослепила её, лишив рациональности поступков. Впрочем, за это она и поплатилась жизнью. Так что вины в её смерти на Тооне нет.

Итак, он почти дошёл. Метров сто разделяют его до того места, куда он так долго добирался. С этими квиртами или один… он заберёт Артефакт и в его руках, в его распоряжении окажется вся раса наррату, вся цивилизация.

Тоон остановился и принюхался. Непременно так и будет. Осталось убрать последнее препятствие. Креон Триидаки встал на его пути.

– Трикката-ко! – крикнул Тоон, и его противник в полном боевом вооружении появился из темноты.

– Ай-ашта Данаи! – промолвил он, обнажая сверкающий клинок.

Своего меча у Тоона не было, но его образ был в голове у креона. Через миг он возник в его руке, связанный из Нитей Пространства, перемещённый Разящим Разумом оттуда, где он раньше был.

Последнее препятствие, которое нужно устранить.

Тоон не ответил на приветствие врага. Они схлестнулись со всей яростью, мечи их скрестились, осыпав пол искрами. Тоон метил в горло, но его противник, ловко уклонившись, сбил его меч и атаковал ударом сверху. Данаи парировал, отступил на шаг, выбросив руку, сумел дотянуться остриём до груди Триидаки. Да, видимо, Тоон за столь долгий срок отсутствия практики ещё не растерял свои умения, прославившие его как одного из лучших фехтовальщиков своего племени. Повреждения были невелики: клинок лишь задел грудную пластину и поцарапал кожу под ней, однако напористости в атаках Триидаки стало поменьше.

– Мокко-та ри! – прорычал он, встав в стойку.

– Ойвон та дори, – ответил Тоон, улыбнувшись.

– Эквон ток кка, – промолвил Триидаки и взмахнул рукой.

Пространство вокруг исказилось, и мощная волна силы вытолкнула Тоона из этого мира. Яркий свет, возникший после кромешной тьмы, ослепил его, но он почувствовал врага, возникшего из-за границ пространства. Волна Силы обрушилась на Тоона, словно бетонная плита, вбив его в пол. Ослеплённый и оглушённый, креон Данаи едва мог пошевелиться. Триидаки медленно обошёл его, внимательно разглядывая.

– Вот ты и закончил, – сказал он по-квиртски. – Ведь так, на этом языке говорят твои малохольные, рыхлые друзья? Как жаль, ведь теперь тебе никто не поможет. Здесь наедине только ты и я…

Он склонился над головой Тоона, затем,что-то обдумывая, встал на одно колено.

– Акка-та ки Данаи… – промолвил он. – Ки токка ай окку-ру ке. То токе орек?

Длинное жало, мерцающее красными огоньками в суставах хвоста, развернулосьнад затылком Триидаки.

– Фи ор иторри-то ур Данаи…

– И в последний раз, дрянь, – прошипел Тоон.

В этот миг он вытянул руку и крепко зажал в ладони извивающийся хвост Жала. Триидаки взвизгнул, попытался отстраниться, вырваться, но хватка была сильнее.

– Что, больно? – оскалился Тоон и дёрнул.

Жало осталось в его руке. Заливая пол голубой кровью, Триидаки отполз в сторону. Тоон встал на ноги и поднял меч. Лишиться Жала… Да, это больно, невероятно больно. Это оружие вживлено в мозг, икреон-воин теперь больше ни на что не способен. Тоон, подняв меч, подошёл к нему, примерился и без лишних слов быстрым ударом отсёк ему голову.

Все Триидаки хвастливы, горды, тщеславны, каждый превозносит себя перед другими. Нельзя не признать, что и среди них встречаются достойные креоны, по-настоящему сильные соперники, но, тем не менее, совершенствованию своих умений они уделяют меньше внимания, предпочитая труд праздности. Этот был опасен, но самонадеян и глуп, за что и поплатился.

Его труп ещё раз дёрнулся и застыл.

– Солдаты! Стойте крепко! Бейте нечисть! – воскликнул лейтенант Ронни, высоко подняв над головой меч. Он и его бойцы, велиты других рот бегом преодолели расстояние, разделяющее их от пылающего разлома. Здесь вокруг следы чудовищного разрушения, разбросаны оплавленные валуны, видны обломки вооружения, детали обмундирования, доспехов, фрагменты человеческих тел. Здесь велиты активировали генераторы силового поля, которые должны защитить их от выстрелов ферров и встали в каре, ожидая нападения. Грохот за дымовой завесой нарастал всё сильнее. Одна надежда на силовое поле, мерцающее перед солдатами. Напряжение возрастало с каждой секундой.

Выстрелы раздались столь внезапно, что некоторые велиты испуганно отпрянули. Силовое поле выдержало, завибрировало волнами, огоньки плазмы словно повисли в воздухе, медленно затухая. Кое-кого из штрафбатников зацепило, видимо, кое-где силовые генераторы не были плотно совмещены. Некоторые бойцы передней линии присели на корточки, опасаясь поражения.

– Винтовки наизготовку! – командовал Ронни, когда обстрел прекратился.- Силовое поле снять на счёт "три"! Один, два…

Мерцание перед дымовой завесой исчезло, и тут же из разлома возникла наступающая пехота ферров – вооружённая плазмомётами на маленьких горбатых телах. Налитые красным сетчатые глаза их, казалось, сияли яростью. В тот же миг раздался треск сотен штурмовых винтовок, трассирующие очереди скосили передние ряды пехоты, но ферры, не переставая наступать, ответили залпом плазмомётов, и всё смешалось.

– Бей гадов! – взвизгнул Ронни и, уклонившись от пучка плазмы, бросился сквозь вражеский строй, размахивая мечом и рубя всё, что не было похоже на человека. Тотчас поле брани стало завалено трупами, ступить негде, под ногами хлюпала мерзкая кровавая жижа. В ушах – визг, треск, хруст, крик, хрип… В глазах – вспышки плазмы, мелькающие трассы, красные сетчатые глаза, коричневые гребни шлемов, раззявленные рты…

Слева чудовищной силы взрыв поднял в воздух камни и грунт, разбросал в стороны велитов. Над головой пронеслись крупноколиберные снаряды, далеко впереди вбив наступающих четырёхногих пехотинцев – велитам помогала корабельная артиллерия. Ронни поднял голову и остолбенел. Над ним в дыму показалась странного вида четырёхногая машина с огромными бочкообразными орудиями под главной кабиной. Несколько снарядов с фрегата разлетелись о невидимую преграду перед ней.

– Тоже силовое поле… – пробормотал Ронни, разглядев на её корпусе и шасси мерцающие белыми огоньками генераторы, и тут же в голову его пришла идея. – Пехота! Кто рядом? Гранатомётчик, за мной!

Вокруг него быстро сформировалась группа из десяти-пятнадцати бойцов. Раскидав вражеский заслон, им удалось выйти во фланг. Ронни повёл их на край кратера, на обломки гигантской плиты, возвышающиеся на полем битвы.

– Вот она, вот эта тварь стреляла в наших ребят… – ответил один из велитов, когда Ронни предложил начать обстрел противника с этой позиции.

– Силовые генераторы видишь? – указал лейтенант бойцу с гранатомётом. Тот утвердительно кивнул. Ещё бы, генераторы, используемые звёздным десантом, были скопированы с тех, что были найдены на трофейном корабле ферров, и внешне практически не отличались от исходников. Ронни улыбнулся и одобрительно хлопнул рукой по наплечнику доспеха гранатомётчика:

– Ну, раз видишь, тогда действуй! Я не хочу, чтобы эти генераторы работали…

Бойцы тем временем поднесли станину, крупноколиберный пулемёт, несколько казённых ящиков с боеприпасами. Вставив ленту и захлопнув затвор, они открыли огонь сверху по пехоте ферров. Ронни доволен: ему, майорам Таннису и Филину, лейтенанту Молену удалось организовать крепкую оборону в этом секторе и умерить наступательный порыв противника. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и наступление врага захлебнётся в собственной крови. Главное, чтобы эта огромная машина над головой не стала стрелять, а то эти бочки снова начинают накаляться…

Прицелившись, гранатомётчик отправил ракету в генератор, закреплённый на одной из ног-шасси боевого робота. Метко. Ракета достигла цели, разорвавшись в её корпусе. Тотчас силовое поле перед роботом исчезло, открыв его для корабельной артиллерии.

– Превосходно! – обрадовался Ронни и, включив микрофон коммуникатора, вышел на связь с командованием фрегата. – Сектор Б вызывает "Перитон"! Прошу огневой поддержки! Мы сняли силовое поле с этой твари, расстреляйте её, пока она не вошла на наши позиции!

– Сектор Б, сообщение принято, – раздалось в динамиках. Тотчас заговорили пушки фрегата: в портах артиллерийской палубы вспыхнуло несколько огоньков, и прилетевшие снаряды ударились в корпус робота. Одно из креплений было перебито, орудие с грохотом рухнуло вниз и раскололось, раздавив пехоту ферров. Обьятая пламенем машина медленно отступила восвояси.

На позициях заликовали.

– Пехота! Расступись! Подкрепление прибыло! – закричал Ронни, приложив руки ко рту. Сотня берсерков, размахивая Крылатыми мечами и секирами, обрушилась на ферров, словно лавина, сметая всё на своём пути.

Осторожно раздвинув границы пространства, Тоон шагнул в темноту тоннеля. Впервые он почувствовал, как здесь холодно. Укутавшись поплотнее в плащ и засунув за пояс меч, Тоон направился далее по коридору.

Что он будет делать, когда заберёт Артефакт? Выбраться с этой планеты самостоятельно, без чьей-либо помощи не получится. Вероятно, придётся обратиться к квиртам, которые в этот момент бьются с армией наррату. Хотя… если в руках Тоона окажется предмет, приводящий в священный трепет всю цивилизацию наррату, то просить никого не придется – их корабль-шар отвезёт его в любую точку Галактики лишь по щелчку пальцев. Только для этого ему нужны эти четырёхногие уродцы. Какая разница владеет он ими или нет? Он не приемлет и не понимает их общественную структуру, потребности их ему не интересны, проводить экспансии в другие звёздные системы не собирается. Отбить бы Артефакт у Владык, забрать его с собой, и пусть эти наррату издалека верят в неведомого бога, владеющего их жизнями и судьбами. А когда придет время, Тоон обязательно воспользуется силой, которая будет в его руках…

Коридор завершился, и Тоон оказался внутриогромного сферического помещения с возвышающимся посреди его пьедесталом, к которому с разных сторон вели четыре перехода. На пьедестале далеко впереди горел холодным светом голубой огонёк, и он, решил Тоон, был его целью. Вынув из-за пояса меч, ригмеец медленно двинулся по переходу. Но едва он совершил первый шаг, как помещение озарилось ярким светом. Он увидел, что над головой его запульсировали три огромных размеров бесформенных слизистых субстанции, внутри которых угадывалось нечтострашное. Нет, Тоон не испугался. Он, скорее, ждал подобных спецеффектов. Нельзя просто так прийти и забрать то, что тебе не принадлежит. Тем более у Верховных владык наррату, которые, похоже, оживились и готовились дать отпор грабителю.

– Ты ведь знал, что не всё легко даётся в этом мире, да? – за спиной ригмеца раздался знакомый голос. Настолько знакомый, что Тоон едва не подпрыгнул от неожиданности.

Позади стояла Са-тин, даржа за руку Вику, рядом с ними – высокий белокурый юноша в скафандре и доспехах, со штурмовой винтовкой наперевес.

– А где Лиора и Майк? – спросила Са-тин, улыбнувшись.

– Ты сама знаешь, где они… – выдохнул Тоон. Да, такого поворота событий он не ожидал.

– Знаю, но я хочу, чтобы ты сам сказал, где они…

– Их здесь нет? – Вика нетерпеливо дёрнула Са-тин за руку.

– Что здесь делает девочка? – спросил Тоон.

– Ты думал, что я оставлю её с этими аборигенами? – ответила Са-тин. – Это они с виду такие милые, а так и скушать могут…

– Вику оставь, она тут не при чём.

– Кстати, познакомься, это мой оккуран, – колдунья указала на юношу рядом. – Зовут Кирилл. Очень милый квирт, когда не стреляет.

– Мне нет до него дела. Как вы здесь оказались? – снова спросил Тоон. У него стали зарождаться мрачные подозрения.

– Нам помогли. Нет, не квирты, – покачала головой Са-тин. Несколько мгновений она наблюдала за Тооном, который сам не знал, что делать в данной ситуации, затем, оставив Вику, быстрым шагом прошла мимо него к переходу и, разведя в стороны руки, обратилась к Верховным владыкам перед ней:

– Ки ореке тану таке акирра-тау бритт нэккут паки наррату-нуи ик кер сактур-ри прекут-рер! Ки рест спирке ол бритта нэккут наррату-нуи дан… спирке ваттара-ка топ-ра кер аватак… спирке карт кер сактур-рес. Ки ореке та ваката дор даикэ аз креони паки драки юта бриа дэксэ пак. Дрок-кота то керт ас вакка-та кер, керт ке рискэт, керт ке нэккут дан то перкатта. Ки вердэ ол, вате кер ол пролдан-дарэ ке нэккут аз креони… даикэ-тан ке дриус варт. Даикэ аз креони, ки юта бриа кер росуат-та! Квирту прекут-танн кер на, квирту реа вард кир росуат-март реа-та. Ки ореке та ке о ки вэйд бат неккут квирт дан!

Тоон не поверил своим ушам. Са-Тин призывает наррату бить квиртов? Бесформенные тела Верховных владык завибрировали от возбуждения.

– Постой… подожди! Что значат твои слова? – спросил он. Рука Тоона крепче сжала рукоять меча.

– Айтокка, Тоон! А кетама ас квирту перкатта! Ким авакк даикэ! – обернулась Са-Тин, и безумный взгляд её не предвещал ничего хорошего. – Однажды они придут и за нами. Ты помнишь, Тоон, чем закончилось их первое появление? Они такие же враги, как и когда-то наррату…

Са-тин пошла вперёд по переходу, туда, где на пъедестале одиноким огоньком мерцал заветный Артефакт.

– А актэ забола та! – рявкула она. – Дорокко-тэ!

Последний аргумент Тоона не устраивал. Нет, не для того он прилетел сюда, рисковал жизнью. Не для того погибли Лиора и Майк.Подставить их и Тоона, заставить выполнить всю грязную работу, а потом забрать её плоды?

– Нет-нет-нет! Я не согласен! – запротестовал он. – Я на это не согласен! Это мой предмет, я его заслужил!

– Дядя Тоон, что она говорит? – спросила Вика.

– Вика, всё хорошо… Аваяксу наррату! Дрок-та креони би бриззака! А катона ки раска квирту!

Са-тин резко обернулась.

– Знаешь, почему нас до сих пор не убили? – прорычала она. – Потому что Я здесь залог нашей безопасности. До тех пор пока имею здесь определённый авторитет…

Тоона будто из ведра облили. Ощущение предательства ударило в голову, изменив всю действительность.

– То есть ты хочешь сказать, что переметнулась к наррату? – пробормотал он.

– Я хочу сказать, что никогда не была с квиртами…

Тоон растерянно оглянулся на маленькую девочку, боязливо спрятавшуюся за спину Кирилла. Нет, он не даст этой женщине всё испортить.

– Нет, ты не посмеешь… Я… мы возьмём его вместе!

– Мне снова нужно доказать своё превосходство? – вдруг спросила Са-тин. – Кирилл! Возьми этого мужчину на прицел и с девочки глаз не спускай.

Парень решительно поднял винтовку. Тоон только огорчённо развёл руками. Да, опять она за старое, решила, что он опять станет оспаривать её право на престол племени, как когда-то давно, много десятков лет назад. Нет, он не будет, а вот лишить её поддержки этого опасного квирта всё же придётся…

Быстро присев на одно колено, резким движением руки он метнул меч в плечо Кирилла. Лезвие вошло точно в щёлку между наплечником и грудной пластиной его доспехов. Кирилл упал, но десятой доли секунды полёта меча хватило для того, чтобы выстрелить. Одна пуля пронеслась мимо лица Тоона, вторая с хрустом влетела ему в грудь. Растерянно оглянувшись, он плашмя рухнул на пол.

– Дядя Тоон! – услышал он голос Вики, и через пару мгновений её лицо оказалось перед его глазами.

– Забери Артефакт… слышишь? – прошептал он. Говорить мешало что-то вязкое и терпкое, заполнявшее его грудь. – Ступай, пока она вас не убили. Кирилл жив?

– Да, он в порядке, только ранен слегка… Са-тин погибла, дядя Тоон…

– Забери Артефакт, беги скорее…

Вика бросилась сломя голову вперёд по переходу, мимо распростёртого на полу тела Са-тин. Беленькое платьице путалось между ногами, мешало бежать. Наверху три огромных студня завибрировали, и через мгновение из них вывалились огромные страшные четырёхногие твари, блестящие чёрными хитиновыми покровами. Вика бежала ещё быстрее, видимо, страх придал ей новых сил. А твари эти, Владыки, бросились ей наперерез, быстро мельтеша кривыми лапами. Только бы успела, только бы успела…

На пьедестале они оказались почти одновременно. Из последних сил Вика рванулась и сорвала с парящего в воздухе светящегося цилиндра тот Артефакт, которым так стремились обладать все на этой планете…

Казалось, Владыки разорвут маленькую девочку, посягнувшую на их собственность. Тоон закрыл глаза, не желая видеть ужасную картину. Ему-то всё равно конец, Вику жалко…

Но ничего не произошло. Ни крика, ни хруста разрываемого тельца. Владыки, отступив, покорно склонились перед маленькой королевой.

– Дядя Тоон, – он услышал знакомый голос. – Я достала.

Ригмеец открыл глаза.

– Гхм…- он кашлянул кровью. – Что… это…

– Это вилка. Они поклонялись вилке, дяд Тоон.

Ригмеец попытался улыбнуться, но смог лишь изобразить мученическую гримасу. Да, это было действительно смешно – маленкий обработанный кусок металла, столовый прибор, который в остальном мире не значил ровным счётом ничего.

– Теперь мы сможем выйти отсюда? Дядя Тоон! Поднимайся, пойдём отсюда…

– Да нет… я никуда не пойду… мне и… тут хо… ро… шо…

Девочка заплакала, упав на колени, склонилась над его лицом.

– Дядя Тоон… дядя Тоон, не умирай! Пожалуйста, ну что тебе стоит выжить! Ты и Майку помогал, и Лиоре… Ты всем помогал! Почему себе не помочь? Хоть раз в жизни! Это же не запрещено – себе помогать! Давай, ты же можешь… – она порывисто сжала его ладонь.-Вот так, прислони руку к груди… Давай, сплети что-нибудь… Где свет? Где твой свет? Вылечи себя! Ты мне нужен, дядя Тоон…

А слёзы лились рекой по её маленькому личику, дрожали ручки, обхватившие большую продолговатую ладонь.

– Прости, Вик… – Тоон ответил одними губами. – Мне пора… Я… всегда… буду рядом…

И испустил дух.

Вика крепко обхватила Кирилла за пояс, чтобы не упасть. Их гравитацикл летел над полем боя. Там, в дыму, почти не было видно, лишь кое-где заметны бегающие, стреляющие, рубящие друг друга фигурки. Здесь всё смешалось, непонятно где держат оборону люди, и откуда наступают наррату, и наступают ли вообще. Лишь ближе к фрегату были заметны ровные боевые порядки стоящих в резерве рот.Кружащие далеко вверху истребители наррату обстреливали их и сам фрегат, в ответ проносились трассирующие очереди с фрегата, и вот, разваливаясь, вниз упал один из истребителей. Правее, на равнине были видна бесчисленная армия наррату, ведомая сынами Владык, облачёнными в огромные доспехи с мощными энергетическими орудиями.

Вика остановит эту бойню, ведь у неё в кармане залог безопасности всех людей на этой планете. Да, пусть это всего лишь вилка, какой-то кусок алюминия, но этот прибор символ целой цивилизации. Пусть для людей он ничего не значит, но для их врагов он – всё. Да, люди поднимут её на смех, не поверят ей, ну и пусть. Но ведь отчего-то наррату не стреляют её в гравитцикл?

– Знаешь, Вик… – сказал Кирилл, обернувшись к ней. -Даже не знал, что они такие дебильные. Представляешь, что было бы, если б мы стали молиться на наши столовые приборы? Что думаешь с этим делать?

– Ещё не решила, – она пожала плечами. – Папе отдам.

При мысли о долгожданной скорой встрече с отцом всё внутри её задрожало от радости.

– А давай так, – продолжил Кирилл,-я пройду на кухню, заберу там коробки две с вилками и швырну с гравитацикла к ним в строй. Пусть выбирают себе символ поклонения из общей кучи!

– Зачем это? – поинтересовалась Вика.

– Ну как зачем… Я читал, что древние говорили, будто гибель цивилизации начинается после утраты ею своих ценностей, так?

Вика лишь улыбнулась.

Какая разница, что будет дальше? Ведь скоро она снова будет с папой…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Связь с группой Савинкова была стабильной. Учёный ни на минуту не выходил из эфира, докладывал обо всём, что видел вокруг. Там, на пепелище было затишье. Ферры не появлялись, и учёные с группой сопровождения пока были в безопасности. Сейчас они, собрав образцы, готовились выдвигаться в обратный путь.

А отсюда, со шканцев всё поле боя было как на ладони. Ферры обстреляли боевые порядки людей, затем начали наступление с запада и северо-запада, но велитам по всему фронту удалось сдержать общий натиск. Прорыв был лишь в районе разлома равнинных плит, но лишь небольшая группировка противника смогла войти в кратер. И, едва сражение достигло предельного накала, капитан Жнец ввёл мобильные резервы – велитов лейтенанта Кавальски и роту берсерков под командованием Ворона, которые смели врага мощной контратакой. Артиллерия фрегата была им в помощь: бортовым залпом удалось ликвидировать боевого робота ферров, который в первые минуты боя одним выстрелом из своих орудий смешал с грунтом сорок восемь человек передней линии штрафного батальона лейтенанта Ронни.

Едва отступила пехота ферров, корабль атаковали истребители противника. Бригады рабочих только-только установили зенитные установки на корпусе фрегата, как подверглись обстрелу с воздуха. Не все успели спуститься в корабль. Но турели открыли шквальный огонь, и воздух вокруг фрегата наполнится свинцом и пламенем.

Капитан безучастно наблюдал за полем боя. Командовать людьми, которые видели картину вокруг лучше самого командира, рисковали жизнью вместе со своими солдатами, чувствовали их настроение и готовность сражаться, было бессмысленно. Ротные самостоятельно по общей сети скоординировали свои действия, Жнец лишь сообщал о передвижениях противника и предупреждал об атаках.Сейчас сражение перешло в позиционную стадию. Перестрелки велись лишь на передней линии обороны. Сферограф показывал, что ферры начали перегруппировку сил, подтягивали подкрепления. Голограмма рисовала несколько боевых роботов в десяти километрах от кратера. Понимая, что следующей атаки десант не выдержит, Жнец просил Савинкова поторопиться с прибытием на корабль. И тот обещал.

– Всем готовиться к старту! – приказал капитан. – Запустить реактор рельсотрона. Ориентировочное время до начала предстартовой подготовки – пятнадцать минут. Ротным командирам быть готовым по истечении этого времени к эвакуации своих людей.

– Капитан! – истошный крик раздался позади, со стороны входа на шканцы. Жнец оглянулся и увидел, что сир Куоттерман, крепко прижав к себе Риту, приставил пистолет к её виску.

– Кок… нашёл его в холодильнике… – задыхаясь, проговорила она.

Так, всё ясно. Кок и, вероятно, несколько человек обслуживающего персонала и охраны мертвы.

Куоттерман не стал выдвигать требований. Он направил ствол на Александра Евгеньевича и нажал на спусковой крючок.

Приветствую тебя, Данаи (ригм.)

Данаи и квирты? Смешнее союза я не видел.

Я умею выбирать союзников.

Как зовут тебя, Данаи? Я хочу знать имя того, кого намерен повергнуть.

Так узнай имя того, кто повергнет тебя! Меня зовут Тоон Та-ки!

Блажен, кто воздаст тебе воздаяние, которое ты возложила на нас (лат.)

Ваша воля моими руками (лат.)

Выходи! (ригм.)

Приветствую тебя, Данаи! (ригм.)

Ерунда!

Я только-только начал.

Тогда пора закончить.

Знаешь, Данаи… Я решил, что ты мне ещё пригодишься. Что думаешь об этом?

Впервые инициирую Данаи…

Раб (ригм.)

Я думаю, что вы знаете – ваши войска несут серьёзное поражение от сил пришельцев, а ваш сын сильно побит! И вы сделаете всё, чтобы снести армию врага, чтобы вражеская лапа не топтала вашу почву, не истребляла ваших детей. Поэтому для вас нет лучшего выхода, кроме как сдаться нам, креонам, тем, кто может защитить вас от новой напасти. Это предложение от тех, кто воевал с вами, тех, кого вы свергли, прогнали со своей планеты. Мы всё забыли, простили вам все злодейства, которые вы причинили нашему народу, и предлагаем вам вечную дружбу. Сдайтесь нам, а мы спасём вашу цивилизацию от порабощения. Ведь те, с кем сражаетесь вы сейчас, станут угрожать нашей независимости в будущем. Так почему бы нам не объединиться для того, чтобы отбросить врага? (ригм.)

Поверь, Тоон! Я была на одной из планет квиртов! Они никогда не успокоятся.

Я сама его заберу! Не подходи!

Верховные владыки! Эта колдунья обезумела! Я призываю вас к миру!

Оглавление

ПРОЛОГ

ЧАСТЬ I ЯРОСТЬ БЕРСЕРКА

  ГЛАВА ПЕРВАЯ Один в поле не воин

  ГЛАВА ВТОРАЯ Я мыслю, значит существую.

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ Падение

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Ярость берсерка

ЧАСТЬ II DIMICANDUM

  ГЛАВА ПЕРВАЯ Связь

  ГЛАВА ВТОРАЯ Миссия выполнима

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ Начальник всегда прав

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Пророк на экспорт

  ГЛАВА ПЯТАЯ Жертва большой политики

  ГЛАВА ШЕСТАЯ Непобедимое племя

  ГЛАВА СЕДЬМАЯ Семейные ценности

  ГЛАВА ВОСЬМАЯ Король говорит

  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Секреты под снегом

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Сенат предполагает

ЧАСТЬ III ИГРЫ ВЕЛИКИХ

  ГЛАВА ПЕРВАЯ Посланник

  ГЛАВА ВТОРАЯ Враг у ворот

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ Под пологом леса

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Шпион

  ГЛАВА ПЯТАЯ Наука во благо

  ГЛАВА ШЕСТАЯ Судья говорит

  ГЛАВА СЕДЬМАЯ Оправданный риск

  ГЛАВА ВОСЬМАЯ Тоон действует. "Перитон"

  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Вкус крови

ЧАСТЬ IV ПУТЬ ВОЙНЫ

  ГЛАВА ПЕРВАЯ Каратель. Двойная игра

  ГЛАВА ВТОРАЯ Цепные псы

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ Сталь и огонь

  ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ Люди пришли убивать

  ГЛАВА ПЯТАЯ Лишь вспышка света

  ГЛАВА ШЕСТАЯ Полёт Крылатых мечей

ВМЕСТО ЭПИЛОГА