Жизнь до Израненных - 2 (ЛП) [Х М Уорд] (fb2) читать онлайн

Х.М. Уорд Жизнь до Израненных. Часть 2

Серия Жизнь до Израненных – 2

Глава 1 ОДА ХРЕНОВОЙ СИТУАЦИИ

Джина

1 ИЮЛЯ, 9:02

Понедельник – отстой!

Забудь это. Понедельники после совершения преступления, после лжи всем, кого я люблю, почти поджарившись до хрустящей корочки, замученная самым сексуальным плейбоем, а затем отвергнутая им же – самая наихренительная ситуация. К счастью, это не мой обычный уикенд. Я слишком хладнокровна. Или слишком старомодна. Хотя мне все равно, и я просто рада, что все закончилось.

После того, как Пит оставил меня одну в своем кабинете, практически отгородив желание, один из слуг принес мою выстиранную одежду. Они вернули ее, завернув в шелковую бумагу кремового цвета, перевязав голубой атласной лентой с отпечатанным золотым фамильным гербом Ферро.

Больше похоже на получение подарка. Я видела такие только в шикарных отелях. У моей семьи есть деньги, но судя по всему у Ферро их больше, чем у господа Бога. Я глажу подушечкой пальцев золотой герб семьи Ферро, наслаждаясь качеством ткани. Держу пари, это золотая фольга. Ничто так хорошо не годится для трусов Ферро.

Я продолжала ласкать пальцами сверток в то время, как зазвонил селектор, до смерти меня пугая.

– Ваша машина готова, мисс. Спускайтесь, как будете готовы.

– Хорошо. Буду через пять минут, – но селектор замолчал, прежде чем я успела это сказать, и я снова осталась в одиночестве.

Пит так и не вернулся в кабинет. Не объяснил свой отворот–поворот. С тех пор это сводит меня с ума. Я разорвала бумажную упаковку и достала одежду. Натягивая через голову белую блузку, я уловила запах Пита. Кто приобретает порошок с личным запахом? Господи, я буду пахнуть им. На какое–то мгновение я подумала, что должна скомкать блузку и сжечь ее.

Перед своим уходом через черный вход из кабинета Питера, я посмотрела в зеркало. На одежде не было никаких признаков бедствия: ни запаха дыма, ничего, чтобы указывало, где я была прошлой ночью. Какое–то мгновение я даже была благодарна за это. Ладно, больше, чем благодарна. Я была бы мертва, если бы не Пит, так что независимо от того, что заставило его сбежать, я не могла злиться. Кроме того я встречалась с парнем, да и плейбои – не мой тип.

Шофер Пита отвез меня прямо на квартиру к Эрин, где она устроила мне допрос с пристрастием, задавая вопросы, на которые я не могла ответить. Наконец, она сдалась и заснула прямо на столе с лицом, опущенным в тарелку, полную Читоса.

Я благодарна за то, что не спала с ним. Честно, не знаю, как бы смотрелась в зеркало, если бы прошла через это. Я итак уже переполнена чувством вины за похотливые мыслишки и едва ли могу справиться с воспоминаниями о его губах на моей шее.

Кроме того, я должна встретиться с Энтони и рассказать ему, что произошло. Я пытаюсь свалить похотливое поведение на состояние шока, вызванное травматической ситуацией, но совесть явно знает лучше. Я должна сказать правду. Я не могу жить с облаком вины, парящим все время над моей головой. Если бы мы поменялись местами, я бы хотела всё знать, верно?

Возможно, тогда появится отличная возможность, чтобы поговорить об использовании страсти в нашей личной жизни. Бог знает, я не буду возражать. «Распластавшись» и близко не то. Иногда мне нужно больше, чем нежность. Мне нужно почувствовать, что я принадлежу ему. Почувствовать себя желанной. На данный момент наша половая жизнь больше походит на эксперимент, чем на страсть.

– Эй! Как думаешь, что будет, если я попридержу этот колышек в этой дырочке? – вообще не сексуально.

Для сравнения, Пит Ферро – современный Дон Жуан. Для него соблазнение – игра, и ему это нравится. Он знает женщин, понимает их, и, как следствие этого, женщины тянутся к нему. Мужчина – кошачья мята[1].

Я признаю, что тоже попалась на его удочку. В тот момент это было настолько правдоподобно, словно у нас была связь. Я думала, что если буду с плейбоем, то почувствую себя грязной, словно покоренной или что– то в этом роде, но это не так. Каждое чувство было горячим и страстным, заставляло меня хотеть прикоснуться к нему, попробовать вкус его губ. Я не раздаю поцелуи понапрасну. Поцелуй надо заслужить. Я не разбрасываюсь ими, как бумажными платками. Думаю, это не дает мне покоя. Это выглядело так по настоящему: нежный голос Пита, шепчущий стихи, и то, как он умчался в бешенстве под конец, но это не так.

Возможно, и для него это было настоящим, просто он до конца не понял этого.

Я смеюсь над собой. Мечтай, Джина. Пит игрок и всегда им будет.

Но то, что он игрок, вовсе не объясняет, почему он сбежал. Я должна пройти путь от ощущения себя богиней к чувству «я ничто» за секунду. Пуф. Ведь иллюзия должна быть разрушена, да? Тем не менее, я здесь, все еще потерянная в этом чувстве.

Я чувствую себя довольно смущенной всей этой ситуацией. Я сыграла с игроком и нарушила главное правило – занимались мы сексом или нет, я хотела этого. Это тоже мошенничество. Не могу поверить, что стонала. Будем надеяться, что наши пути снова не пересекутся очень долгое время, и я смогу оставить эту унизительную ситуацию позади.

Говорила ли я, что понедельники отстойны?

Сон… как бы выразиться… был довольно интересным с ночи пятницы. Несколько часов сна, что у меня были, превращались в комок из ночных кошмаров, в сочетании с ужасами и эротикой, объединенные в один большой шар беспокойства. Я просыпалась потная, дрожащая, в беспорядке.

Я видела горящих людей, их тела пылали в огне, они кричали от боли и плакали. Их руки тянулись ко мне, голоса молили о помощи. Я пыталась им помочь, но не могла подобраться близко. Я споткнулась в дыму, наступила паника, я ничего не видела. Легкие горели, и я падала на пол, который скребла ногтями, пока руки не начинали кровоточить. Всё заволокло дымом, и я оказалась голой в объятиях Пита. Он начал целовать меня, и мое сердце в ответ бешено билось. Люди снова начинали кричать, прося о помощи. Пит пытался сорваться с места, чтобы спасти их, но я не хотела, чтобы он останавливался. С моих губ лились слова обольщения, заглушая для Пита их крики. Я жертвовала ими всеми, чтобы продлить этот момент.

Независимо от того, что мой разум пытается блокировать события последних четырех часов, мое подсознание приветственно распахивает дверь воспоминаниям. Они осаждают мой сон, заставляя меня метаться в поту и пробуждаться от криков. И это становится скрывать труднее.

Рано утром я просыпаюсь от того, что моя горничная пытается разбудить меня от ночного кошмара. Когда это, наконец, удается, моя горничная Анжелина просто садится у моей кровати и беспокойно смотрит, но не давит, чтобы я ей рассказала. Она не будет выведывать, но она знает, что что– то не так, она знает, что что– то ужасное мешает моему сну. Она говорит, что слышала, как я говорила во сне, умоляя. Понятия не имею, что она слышала, но Анжелина убедила меня, что все будет хорошо. Хочу, чтобы так и было, но я никогда не избавлюсь от чувства вины. Она будет преследовать меня до самого дня смерти.

Глава 2 «ТКАНИ ГРАНЦ» НЕ ПЕРВОКЛАССНЫЕ

10:27

Я сижу за столом в Отделении финансов и отчетности «Тканей Гранц», используя стопку документов в качестве подушки. Очень жаль, что стол не может превратиться в монстра и съесть меня. Я мысленно представляю, как клыки, вырастающие у стола, пожирают меня. Из-за этого мультяшного образа уголки моих губ ползут вверх. Черт, я с ума схожу. Должно быть, дым повредил часть клеток моего головного мозга.

Мне нужно капучино, немедленно!

Отец предложил мне здесь должность для стажировки в колледже, и я, как послушная дочь, без вопросов согласилась. Как семья, мы решили, что лучшим вариантом для моего места в семейном бизнесе была специализация в области финансов в бакалавриате. А для этого необходима моя сообразительность в цифрах.

Если бы у меня был выбор, я бы работала над другой разработкой продукта или проекта, исследовании последних тенденций и поиске ведущих дизайнеров. Так как я единственный ребенок, то в скором времени компания станет моей. Таким образом, моя обязанность в том, чтобы узнать все управленческие аспекты бизнеса так быстро, как только это возможно. Конечно, с точки зрения отца, когда твоя плоть и кровь отслеживает деньги, это дополнительный бонус. Это позволит компании не быть обманутой каким-нибудь сотрудником или советом директоров. Кто, лучше собственной дочери, удостоверится, что каждый пенни учтен?

Стук в дверь прерывает мой рабочий сон, в мой кабинет заходит бойкая женщина, удерживая стопку бумаг и файлов. Шарлотта одаривает меня дружелюбной улыбкой, ее каштановые кудри подпрыгивают в движении, она садится напротив меня за стол. То, что я дочь босса, не награждает меня автоматически огромным кабинетом с большими окнами, но предоставляет очень оперативного и дружелюбного помощника по отделу.

Каждое утро понедельника после передачи мне последних отчетов, она врывается в мой кабинет с кучей сплетен. Мне нравится слушать о беззаботных приключениях Шарлотты и ее любовных бедах, она же смотрит мечтательным взглядом, когда я описываю ей различные мероприятия, которые посещаю. Обратная сторона медали – желание узнать, как живут другие, когда каждый друг другу немного завидует.

Я испуганно поднимаю голову, бумажный лист приклеился к моей щеке. Я стряхиваю его, будто бы небрежно, насколько это возможно, и кладу обратно в аккуратную стопочку. Шарлотта прыскает от смеха. Я выдаю небольшую улыбку, в то время как убираю несколько выбившихся прядей волос обратно в пучок, закрепленный на моем затылке, и поправляю лацканы пиджака.

– Доброе утро, Шарлотта. Как прошли выходные?

Шарлотта оживленно описывает: рестораны, в которых побывала; клубы, в которых танцевала; парней, с которыми познакомилась. Она постоянно называет их «парень номер такой-то», словно они конкурсанты в игре знакомств.

Она заканчивает разглагольствования о парне номер четыре и спрашивает:

– А как твои выходные, дорогуша? Какие-нибудь выходы на красную дорожку? Только от одной мысли завидую!

– Хах. Мои выходные прошли спокойно, – лгу я, что становится все легче и легче. От этой мысли еще хуже. Да, кто я и что, черт возьми, делаю? Куда делась счастливая принцесса? Нет, это тоже ложь. Я никогда не была счастливой. Я была заперта в башне, ожидая, пока кто– то меня вытащит оттуда. Видимо, я была слишком нетерпелива, потому что сожгла свой замок.

В соответствии с изначальным планом, я провела все выходные в квартире Эрин под предлогом помощи ей в художественном проекте. Так что никто не мог заметить наш приход и уход на рейв в необычное время. Когда новости о пожаре предали огласке, мои родители позвонили мне, чтобы сообщить об этом. Я сделала вид, что так же, как и они, потрясена. Кишки связало в узел и до сих пор не отпустило. Я отправлюсь прямиком в ад. И там будет бассейн – бесконечное огненное озеро с моим именем на нем.

Теперь я застряла с этим ужасным чувством и предчувствием чего–то плохого. Кожу покалывает, и я подпрыгиваю от каждого звука. Копы найдут меня, а затем на свободу вырвется весь ад. То есть если я до этого момента не признаюсь. Не думаю, что я долго удержу это в тайне. Я отказываюсь держать рот на замке, если они обвинят в этом кого-то еще.

Мы с Эрин решили, что совершенно правдоподобно будет сказать, что я навредила себе с помощью паяльной лампы, помогая ей с новым фрагментом, включающим битое стекло, плитку и огромное количество горячего клея. Ожоги, синяки, порезы и ссадины – все это постоянные последствия творчества Эрин: руки и запястья всегда изранены. Что касается моего постоянного кашля? Просто скажем так, что на этот раз я благодарна за вредную привычку Эрин. Я всегда возвращаюсь от нее с одышкой и пропахшая, как пепельница. Фигово, но это прекрасное объяснение, по крайней мере, так говорит Эрин.

У меня все еще пусто в голове, чтобы думать о себе. Неправильно, я знаю, но я не какой–то болтающийся на путине супергерой, который может действовать так, будто ничего не произошло. Я оказалась в ловушке в горящем здании. Я могла бы умереть, если бы Пит Ферро не спас меня.

Я борюсь с тяжестью лжи. Каждый новый обман как огромная ноша, взваленная на мои больные плечи. В таком случае я буду выглядеть к окончанию, как горбунья. Смогу ходить по сцене на костяшках пальцев, влачась по деревянному полу.

Эта мысль вызывает образ кладовой, и призрак вонзается под мои ногти. Я чувствую себя так, будто лизнула розетку, а пульс бешено бьется. Я смеюсь, чтобы скрыть это, чтобы скрыть, как дрожит мой голос, когда я отвечаю ей.

– Я провела выходные в квартире Эрин, занимаясь тем, о чем родители даже не слышали. Мы можем просто это пропустить, – и мы пропускам часть о Пите Ферро и его соблазнительном запахе. Вспомнив его и то, как ему нравится его мыло, на моих губах появляется улыбка.

Выглядя разочарованно от отсутствия у меня сплетен, Шарлотта оставляет на моем столе стопку документов и не замечает уставшую улыбку на моем лице.

– Плохо. С нетерпением жду услышать больше о твоем красавчике враче, – она мечтательно вздыхает и хлопает ресницами. – Но это хорошо, что ты помогла своей подруге с ее проектом. В общем, вот твои отчеты. Мне нужно вернуться к моему столу, телефон надрывается с утра, потому что… ну ты знаешь. И, кстати, твой отец хотел видеть тебя в своем кабинете, когда у тебя будет время.

– Спасибо, Шарлотта. Ты лучшая, – я улыбаюсь ей, когда она покидает мой кабинет, махая мне на прощанье.

Мой отец.

Эта неудача тяжело на него повлияла. Вчера я заснула поздно ночью под звуки его криков по телефону, доносившихся из его кабинета. Когда я спустилась с утра к завтраку, мама сказала, что он уже уехал в офис.

Очередная волна раскаяния накрывает меня. Отец должен держать под контролем своё давление. Его врач предупреждал, что его сердце может не выдержать. Что если от этого произойдет очередной сердечный приступ? Папа чересчур чувствителен и у него проблем больше, чем он может справиться. Что– то вроде подобной ситуации легко может сподвигнуть сердечный приступ, если он не будет избегать стрессов. Я натворила это, и не могу понять, как помочь ему, как исправить это.

С глухим стуком моя голова опять падает на стол. Я даже не знаю, кто я, на что способна, и что буду делать если ситуация ухудшится. Я слабая, ведомая. Не та женщина, прячущаяся под корой черепа, борющаяся за контроль над моим ртом. Она хочет выплеснуть правду наружу и к черту последствия. Это не я, так что я отбрасываю ее на затворки сознания. Фрейд бы назвал ее моим подсознанием, она больше сука, чем что– то еще.

Она также та, благодаря кому я вчера выжила, и Питу. Я отбрасываю эту мысль прочь.

– Прекрасно, теперь я сама с собой спорю, – не хочу столкнуться с отцом, но чем быстрее с этим покончу, тем скорее смогу вернуться к своим цифрам и потеряться в работе. – Сорви пластырь. Дойди до туда и расскажи все, Джина, – я стараюсь привести себя в порядок, но это не такое добровольное дело, которое я хочу сегодня делать.

Когда я подхожу к его кабинету, то слышу, как его низкий сердитый голос грохочет через стену. Когда слышу тему обсуждения, то, как вкопанная, замираю.

– Я хочу узнать имена! Есть ли способ ускорить расследование? Детектив, я хочу узнать личности каждого ответственного за это человека. Успокойте меня тем, что начали арестовывать людей!

Детектив? Я сглатываю огромный ком, понимая, что он разговаривает с полицейским. Ком становится больше, когда я слышу настоящий, отвечающий ему голос. Дерьмо, он говорит не по телефону. Коп здесь, в его кабинете. Я стараюсь остановить дрожь в руках, но это невозможно.

– Мы пока не производили арестов. Отвечающие за рейв люди, очевидно, были профессионалами, мистер Гранц. Как только начался пожар, они, скорее всего, исчезли со сцены. Они оставили свое оборудование, но серийные номера были стерты. Нет доказательств, чтобы отследить их, даже отпечатков пальцев.

Отец еще больше злится.

– Вы говорите, что нет способа их найти? Говорите мне, что они призраки? Это фигня!

Детектив говорит осторожным тоном.

– Мы найдем их. Я гарантирую вам, что не отступлюсь, пока мы не сделаем этого. Допрос свидетелей уже начался, и мы уже опросили людей, которых отвезли в больницу. Озвучены некоторые имена, и мы достигли прогресса. Некоторые личные вещи были оставлены и найдены среди обломков. Мы исследуем их и попытаемся установить личности других присутствующих там людей. Если вы предоставите нам список нынешних и бывших сотрудников, мы сопоставим списки и посмотрим, сможем ли выяснить, кто дал им доступ к вашему зданию.

В том, чтобы быть робким, неуклюжим и никому неизвестным человеком, имелись хоть какие–то преимущества. Хорошо, что никто кроме Эрин не знал меня... и Пита. Черт! Почему я назвала ему свое настоящее имя? Он Ферро и ему нельзя доверять. Черт, черт, черт!

– Конечно. Я полностью готов с вами сотрудничать, но как только вы узнаете имена, я тоже хочу их узнать. Мне нужно знать, кто несет ответственность, и я хочу, чтобы они за этот поплатились! Вы хоть представляете, какой скандал это вызовет в отношении моей компании, моей семьи? Я хочу, чтобы замешанные в этом люди, особенно человек, который пустил их внутрь, получили по всей строгости закона. И могу обещать вам, что они встретятся со мной в суде. Я не собираюсь позволять какому– то маньяку разрушить мою семью чертовой вечеринкой!

– Я прекрасно понимаю, мистер Гранц. Информацию, которая сейчас у нас есть, мы не можем разглашать. Один из свидетелей по–прежнему в коме, находится в критическом состоянии. Если он очнется, то мы посмотрим, подтвердит ли он то, что мы уже знаем. Если... ну, если он не очнется, мы посмотрим на это, как на непредумышленное убийство и уже будем иметь дело с совершенно другими обвинениями. Мы не хотим, чтобы кто–то из наших главных подозреваемых узнал, что мы их подозреваем. Они могут смыться, прежде чем у нас появится шанс провести аресты, а большинство имеют средства, чтобы улизнуть.

Я прислоняюсь к стене у отцовского офиса и подавляю крик. Кто– то в коме? Господи! С утра воскресенья я изображала страуса, пряча голову в песок и сосредотачиваясь на материальном ущербе. Теперь слова «неумышленное убийство» эхом отдаются в моих ушах, и я стараюсь избавиться от них. Я кого–то убила. О, Боже.

Я наклоняюсь вперед, обхватив живот, и стараясь не блевануть. Они услышат меня, и не будет способа объяснить, почему я задержалась в коридоре с тошнотой.

Стервообразная «Я» избегает своего заточения и заставляет меня выпрямиться, приклеить на лицо улыбку. Она также указывает на то, что доверяться отцу запрещено. Я сама по себе.

Я слышу скрежет стульев, отец благодарит детектива. Прежде чем открыть дверь, я стараюсь выглядеть настолько непринужденно, насколько это возможно, поправляя воротник своего черного пиджака, и расправляя складки моей твидовой юбки–карандаш. Уверена, у меня бледное, обескровленное лицо, как у призрака.

Полицейский выходит из офиса моего отца. Он единожды смотрит на меня, замечая, что я все еще стою там, и капельки пота собираются на моем лбу. Его глаза сужаются, но он просто кивает мне, не говоря ни слова, и выходит в коридор, украшенный золотыми рамками из коллекции отца.

Картины многое говорят посетителям. Рембрандт говорит о том, что мы богаты, «Мадонна с младенцем» говорит, что мы унаследовали богатство, а последние провозглашают нашу стабильность, что мы никуда не денемся. Стоимость одной работы – миллионы долларов. Это крики могущества. Дело в том, что находясь в своем кабинете, также как и у нас дома, отец говорит о том, что он не боится показывать свое богатство. Отец знает, чего хочет, и что делать ради успеха.

Я всегда с удовольствием наблюдала, как гости реагируют, увидев отображенные на стенах деньги отца. Язык их тела многое говорит об их характере. Этот детектив игнорирует картины и идет прямо к лифту. Деньги, видимо, не произвели на него впечатления, и держу пари, что проявления могущества его не беспокоят. Некоторые богатые семьи считают, что они вне закона. Но папа так не считает. Надеюсь, детектив понимает это.

Глава 3 ПАДЕНИЕ СОВЕРШЕННОЙ ПРИНЦЕССЫ

11:14

Когда я достаточно успокоилась, чтобы со всем справиться, я стучусь в дверь и улыбаюсь. Отец сидит за столом, положив голову на руки. Он заметно постарел за эти дни. Хмурые линии красуются на его лице, под глазами залегли черные круги. Я думаю, его редеющие каштановые волосы стали более седыми, чем обычно. Это еще один груз на моих плечах. Интересно, сколько же я смогу еще выдержать, прежде чем мой позвоночник переломится надвое.

Я делаю шаг вперед и прочищаю горло, давая ему знать о моем присутствии. Он поднимает взгляд и ему требуется время, чтобы понять, это я. Он тепло улыбается, словно я его луч света в этой буре. Я не могу этого принять. Я хочу ему рассказать, но когда он так смотрит на меня, моё признание теряется.

– Привет, Принцесса, садись, – он перемещается в другое кресло, и я сажусь, скрестив ноги и выпрямив спину, и сжимаю пальцами колени.

Я рассматриваю различные семейные фотографии в углу его стола. На одной мне всего десять, и я, одетая в пачку, стою на своих первых пуантах. На другой фотографии мы с родителями в день окончания средней школы. На третьей, запечатлен момент с весенних каникул пару месяцев назад, на ней мы с Энтони сидим на палубе парусной лодки отца. Эти фотографии характерное проявление гордости отца.

– Ты хотел видеть меня, пап?

– Хотел, и, слава богу, у тебя нет никаких плохих новостей. Еще секунда с этим мужчиной и я бы потерял самообладание. Дети, Джина, группа извращенцев угрожает разрушить эту семью и все, чего я так усердно добивался, – его голос затихает, и он медленно дышит, откинувшись на спинку кресла. Его губы дергаются в улыбке, от чего в уголках глаз появляются морщинки.

– Я не должен тебя просить об этом, это трудно. И я уверен, что ты все слышала. У тебя есть способность быть в пределах слышимости, когда дела плачевны. Я восхищаюсь этим в тебе. Ты выросла такой женщиной, которая защищает свою семью, защищает в хорошие и плохие моменты. Я горжусь тобой, Джина, независимо от того, что произойдет дальше.

Он прочищает горло и наклоняется вперед, положив свои толстые пальцы на стол.

– Хватит сентиментальностей. Ты уже знаешь, что я чувствую по поводу тебя и твоей матери. Причина, по которой я вызвал тебя в том, что мне нужно, чтобы ты кое– что сделала. Во второй половине дня я встречаюсь с нашей страховой и юристами и хочу, чтобы ты присутствовала на заседании. Скорее всего некоторые хулиганы предъявят «Тканям Гранц» иск, пытаясь выжать из нас деньги за то, что они стали жертвами, находясь на нашей собственности.

Он говорит слово «жертвами» злобно и с отвращением. Я стараюсь проглотить подступающую желчь, зная, что самый отъявленный хулиган в этом раскладе я. Я зарываю остальные эмоции глубоко внутри. Не могу позволить им отразиться на моем лице. Он так много думает обо мне, а я все так испортила. Нет способа, чтобы этого исправить, ни сейчас, ни когда–либо.

– Послушай, Джина, я хочу знать, где мы находимся, прежде чем начнут поступать иски, – иски с приговорами суда, как и многочисленные иски. Я закрываю глаза, показывая напряжение на лице, которого не могу скрыть. Отец наклоняется и берет меня за руки. – Мы можем пройти через что угодно, если будем держаться вместе. Помни это.

Слова словно горячий нож, режущий меня. Чувство опустошает, я сижу, разинув рот. Он понятия не имеет, что я та, кто пустил их на склад. Я должна рассказать ему, выплеснуть это, и затем бежать в Джерси, или в метро. Это два места, куда отец ни за что не пойдет.

Скажи это. Скажи ему. Я открываю рот, но внезапно возвращается его улыбка, и глаза снова сияют жизнью. Я не могу этого сделать. Я киваю и бормочу:

– Конечно, пап, я буду там. Что-нибудь еще?

– Если подумать, то да. И это хорошая новость, – я хмурюсь, мне интересно, о чем он думает. Папа продолжает: – Отмени все свои планы на сегодняшний вечер. У меня обед с Энтони по поводу деталей нового проекта, и я хочу, чтобы ты присоединилась к нам. Не думаю, что ты возражаешь? – его улыбка растет, от чего в уголках губ появляются морщинки.

Это неожиданные новости. Энтони планирует работать все следующие недели в ночную смену в больнице. Между работой и школой ему тяжело найти свободное время. В последний раз я мельком видела его за обедом в какой–то день на прошлой неделе. Сегодня я буду сидеть напротив него и признаюсь в том, что случилось с Питом. Он имеет право знать.

– Конечно, я приду, пап. Звучит отлично.

– Прекрасно, я отправлю тебе документы по поводу сегодняшней встречи. Посмотри их заранее, – отец поправляет свой галстук и костюм. Я встаю и иду к двери, но он зовет меня по имени. Встав в дверях, я поворачиваюсь и смотрю на отца.

– В такое время мы с твоей матерью понимаем, что счастливы, потому что у нас есть такая дочь, как ты. Мы не так часто это говорим, но мы любим тебя, Принцесса. Не волнуйся. Мы пройдем через это.

Глава 4 НЕДРУЖЕЛЮБНАЯ ВСТРЕЧА

18:12

– Добрый вечер, – говорит молодая официантка с черными, как смоль, волосами, встав у нашего стола с блокнотом в руке и глядя только на Энтони. – Меня зовут Китти, сегодня я буду вашей официанткой. Могу я предложить вам что-нибудь выпить, пока вы ожидаете прибытия остальных ваших гостей?

– Мне бокал Шардене, пожалуйста, – говорю я Китти, но она не отвечает.

– Принесите бутылку, Китти, – добавляет Энтони, отдавая меню вин обратно официантке и одаривая ее дружелюбной улыбкой.

– Да, сэр, – официантка наклоняется к центру стола, чтобы зажечь свечу, соблазнительно улыбаясь Энтони. На ее отутюженной униформе расстёгнуты верхние пуговицы, беспрепятственно открывая его взору вид на отделку ее кружевного белья. Серьезно? Я что, невидимка? Я притворно громко кашляю, и она неохотно выпрямляется и направляется в бар, чтобы выполнить наш заказ.

Мы сидели за столом, предназначенным для троих, в одном из любимых ресторанов отца, и все еще ожидая, когда он придет. Успокаивающая атмосфера, приглушенное освещение, роскошные цветы и тихая джазовая музыка успокаивают мою нервозность.

Со всеми размышлениями в офисе о пожаре, я благодарна за появившееся время с моим парнем, даже если это означает борьбу за его внимание с официанткой. Из-за его загруженного графика я не вижу Энтони сутками. Поразительно, что сегодня вечером он здесь, но я рада этому. При виде его я оживляюсь и заземляюсь; он обеспечивает мне нормальность.

Энтони смотрит на часы, затем оглядывает ресторан.

– В котором часу твой отец обещал прийти? – он вытягивает шею в поисках моего отца.

– Он должен прийти в любую минуту, – пожимаю плечами я. – Полагаю, он задержался на работе, но я не возражаю. Так мы хоть побудем наедине, – я одариваю его застенчивой улыбкой и переплетаю наши пальцы, после легкого сжатия, Энтони отпускает мою руку и возится с салфеткой.

Энтони высокий, со стройным телосложением и светлыми чертами лица. Светлые волосы, голубые глаза и статус я-скоро-стану-врачом сделали его уловом для меня и отца. Последние пару месяцев «Ткани Гранц» работают над созданием линии революционных тканей для использования их в медицине. Я слышала, как отец и Энтони хвастаются, они постоянно так делают, что новая линия полностью изменит медицину. Мы познакомились благодаря проекту, в котором Энтони с отцом приняли непосредственное участие.

Папа основал Стипендиальную программу Гранц для студентов, выпускающихся из медицинских школ. В обмен на огромное количество денег, покрывающих плату за обучение и расходы на проживание, студенты сотрудничают с терапевтическим отделением «Тканей Гранц» во время тестирования и утверждения этапов нашей новой линии предметов медицинского назначения. Договор вступает в силу, когда Комиссия по контролю за лекарствами и питательными веществами официально одобряет продукцию. Мой отец – глава образовательного совета и за ним последнее слово. Энтони выиграл стипендию без конкурса. Излишне говорить, что он был доволен принятием Энтони. Настолько, что настаивал, чтобы Энтони стал частью нашей семьи, сближая нас вместе, как пару. Энтони отличный парень – милый, вежливый, умный, трудолюбивый и красивый, и я не против выйти за него. Это для всех беспроигрышная ситуация.

Энтони родился не в богатой семье, в отличие от меня. Из-за его низких социального и финансового статусов он благодарен моему отцу за такую возможность и более привлекателен для меня. Я всегда ожидала, что у отца будет право голоса в моем браке, но думала, что он предпочтет кого-то богатого и, вероятно, вскормленного с серебряной ложки избалованного отморозка. Мы с Энтони еще не обручены, но не удивлюсь, если в скором времени он попросит у отца благословения, и тот без колебаний благословит. Клянусь, эти двое иногда неразлучны.

– Я удивлена, что ты здесь, – говорю я. – Как тебе удалось выбраться на время?

– Я сказал в больнице, что у меня срочное совещание с образовательным советом, – он подмигивает мне. – Ты просмотрела файлы, которые твой отец сегодня отправил нам?

Я киваю и пытаюсь скрыть свое разочарование. Не могу винить Энтони в его энтузиазме, этот проект – все, о чем он вообще говорит, но я надеялась, что в эти украденные моменты мы могли бы сосредоточиться на нас. Разве просить о романтике – это чересчур?

– Да, – говорю я, вздыхая. – И я сомневаюсь, что ему понравится то, что я должна сказать. Это невозможно. С предложенными им методами производства мы истощим фонды, прежде чем полным ходом пройдет этап тестирования. Альтернативный вариант, который предложил ты на нашей последней встрече был бы более экономически эффективным, – я издаю разочарованный вздох. – Не имеет значения, что я думаю, он наверно не захочет меня выслушать.

Энтони одаривает меня обнадеживающей улыбкой.

– Уверен, он выслушает. Даже если бы ты не была его совершенной принцессой, ты великолепна в том, что делаешь. Он послушает тебя. Вместе мы убедим его, что ты права на этот счет, – он сжимает мое колено под столом, но убирает руку, прежде чем я кладу свою руку на его.

Я так нуждаюсь сейчас в физическом контакте, но Энтони никогда не был в восторге от физического проявления любви. Понятно, с его-то родом деятельности. Кто захочет представлять, как их врач лапает свою девушку во время следующего мазка Папаниколау[2] или обследования молочной грудной железы? Неловко! Я вздрагиваю только от одной мысли. Следовательно, я научилась ожидать от него лишь малое количество физического контакта в общественных местах.

Появляется Китти с нашим вином и наливает в бокал Энтони немного вина для пробы. Пока идет дегустацию, она кокетливо улыбается Энтони, и он подмигивает ей. Удовлетворенный нашим выбором, Энтони кивает официантке, и она наполняет мой бокал. Затем она поворачивается к Энтони и наклоняется слишком низко, предоставляя ему вторую попытку для лицезрения ее сисек.

– Дайте знать, если вам понадобится что– то еще, – говорит официантка Энтони, прикусывая нижнюю губу и практически раздевая его своими глазами, прежде чем уйти. Я давлюсь своим вином. Откашлявшись, я скептически смотрю на Энтони, надеясь, что он начнет возмущаться, как и я, но его взгляд прикован к ее заднице, пока она уходит. Что за черт? Я бью его по плечу.

– Ой! Что случилось, детка? Ты выглядишь расстроенной, – Энтони сердито потирает плечо в том месте, где я его ударила. Удар был не сильнее пощечины.

– Ха, ты флиртуешь с Китти, вот что случилось!

Глава 5 ФЛИРТОВАТЬ ИЛИ НЕ ФЛИРТОВАТЬ – ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС.

18:35

Энтони смотрит на нашу официантку, которая теперь стоит в окружении группы пышногрудых девиц, одетых в такие же белоснежные рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами. Они все смотрят в нашу сторону хищным взглядом. Энтони улыбается и машет им, заставляя их смеяться, и, чтобы это скрыть, они отворачиваются. Энтони поворачивается ко мне и хмурится.

– Детка, в невинном флирте нет ничего плохого. Она же не подсунула мне свой телефон или еще что– то, что маловероятно, но от этой маленькой беседы ее ночь станет лучше. Ты, конечно же, не знаешь, но работа официантки тяжелая. Клиенты могут быть грубыми и требовательными. А благодаря моему флирту, мы, вероятно, удостоимся отличного сервиса. В чем вред? – он берет меня за руку и нежно сжимает, прежде чем снова отпустить. – Я уйду с тобой, Джина. Вот все, что должно иметь значение.

– Позволь мне уточнить. Ты говоришь, что находясь с кем– то в отношениях, нормально флиртовать с кем– то еще, пока этот флирт не приведет к чему-то серьезному?

– Я бы сказал, что это точное описание того, что я сказал, – Энтони делает глоток вина, совершенно равнодушный к теме разговора.

Теперь путь свободен. Я хочу сказать правду, и это мой шанс. Я не могу больше сдерживаться. У меня итак слишком много секретов, и я не хочу хранить этот дольше, чем следует. Пальцы гладят круглое основание бокала, пока я набираюсь мужества.

– Ладно, помнишь вечер прошлой пятницы, когда мы с Эрин тусовались?

Он кивает, делая еще глоток вина.

– Что ж, кое-кто флиртовал со мной, и я чувствую себя неловко из-за этого. Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом, а то воспоминание досаждает мне с тех пор, как это случилось.

Энтони ставит бокал и упирается ладонями на стол, словно готовясь к чему-то большему.

– Ты спала с ним? Это то, что ты хочешь мне сказать Реджина? Ты бросаешь меня?

– Боже! Нет, ничего подобного! Просто, ну, он был очень настойчив и... – я замолкаю, не зная, что сказать.

Лицо Энтони расслабляется, напряжение покидает его плечи.

– Дай угадаю. Ты была польщена и почувствовала себя особенной, и части тебя это понравилось, но теперь ты чувствуешь себя виноватой. Не так ли?

Я удивленно киваю. Это значительный итог: ну, за исключением части, где я поняла, что наша сексуальная жизнь скучна, и мне нужно в жизни больше страсти.

Энтони продолжает:

– Но ты не спала с ним?

Я отрицательно качаю головой.

– Тогда это не проблема. Не понимаю, почему ты так переживаешь, детка.

Пауза. Стоп. Перемотка. Не та реакция, которую я ожидала от него.

– Хм, позволь прояснить. Если ко мне подходит парень, и я с ним флиртую, но не сплю с ним, значит, тебя это устраивает?

– Конечно! Это всего лишь флирт, Реджина. Безобидное развлечение. Ты молода и больше не похорошеешь. Ты должна гордиться, что мужчины оказывают тебе внимание, и наслаждаться этим, пока можешь. Мы молоды лишь раз. Кроме того, это и для меня прекрасно.

Что за черт? Он в основном повторяет то, что говорил Пит о том, что молодость бывает лишь раз, и нужно в полной мере воспользоваться моей юностью, но слышать это от Энтони – совершенно другое.

– Подожди-ка. Как мой флирт с другим парнем может быть хорош для твоего эго?

– Потому что это говорит о том, что моя девочка сексуальна настолько, что другие парни ее хотят, и она чувствует себя уверенно, чтобы это показать. Видишь? Все прекрасно, безобидное развлечение.

Я складываю руки на груди и скептически на него смотрю. Он не может нормально относиться к этому, верно?

– Ладно, чисто гипотетически, что если парень меня поцелует? Что тогда? – я приподнимаю брови, ожидая его ответа. Хотя Пит на самом деле меня не целовал, он добился нескольких укусов моей шеи.

Энтони приподнимает брови, обдумывая мой ответ.

– Ты не целовала его в ответ?

– Нет, я не целовала его в ответ, у меня же есть парень! Я не собираюсь целовать в ответ нахального Казанову.

– Опять же, не проблема. Ты знаешь, что ты верная. Ты не можешь контролировать действия других людей, Реджина.

Я должно быть мазохистка, старающаяся найти вину в своих поступках, но мне нужно удостовериться, что я не пересекла никаких границ.

– Ладно, Всезнайка. Что если я нахожу его привлекательным? Скажем так, я флиртую с кем– то, кого нахожу привлекательным, он целует меня, но я не целую его в ответ. Это обман? – я пытаюсь найти брешь в его понимании вещей. Эта ситуация не может быть нормальной.

– Нет. Никакого обмана. Ты не заигрываешь с тем, кого изначально не считаешь привлекательным, да?

Интересно. Я потягиваю вино, наслаждаясь его охлаждающим бодрящим вкусом, испытывая некоторое облегчение от раскрытия этого секрета. Не уверена, что мне нравятся его либеральные взгляды на флирт, но может это лишь очередное доказательство, что я слишком напряжена, как часто говорит Эрин. Возможно, я слишком озабочена сохранением честности в моей жизни, что не имею никакого объяснения для невинного флирта.

Мы сидим в тишине, я размышляю о нашем разговоре, о правильности и неправильности всего этого, пока Энтони проверяет пропущенные сообщения. Пышная женщина, одетая в женский костюм и с корзиной в руках, останавливается возле нашего стола. Она вежливо кивает нам обоим, и сосредотачивает свое внимание на Энтони, говоря с легким французским акцентом.

– Не хотел бы месье купить розу? – ее взгляд, сверкающий романтическим предложением, переходит от Энтони ко мне. Я помню замечание Энтони, что обслуживание столов – тяжелая работенка, которую я не пойму, и думаю, продажа роз влюбленным подобна веселью. Как замечательно помогать в таком милом жесте. Энтони вытирает руки о брюки, видно, что ему неуютно.

– Нет, спасибо, – отвечает он, отмахиваясь, – может в другой раз. Хотя, это было бы романтично, и, Бог знает, я бы хотела хотя бы чуточку романтического внимания от него, но я думаю о его трудном финансовом положении. Если бы мой отец не оплатил столик и ужин, мы бы не сидели в таком ресторане. Этот ресторан и романтическое сопровождение не в его ценовом диапазоне.

Глава 6 МОЛОДАЯ – НЕ БОЛЬНАЯ

18:56

Как по команде, появляется отец, целуя меня в щеку и по– отцовски похлопывая Энтони по спине. Он садится, и про розы быстро забывается.

– Простите за опоздание, но думаю, что вы, голубки, восполнили это время. Энтони, рад, что ты смог выбраться на ужин, сынок. Я знаю, что у тебя плотный график. Надеюсь, у тебя не будет проблем, что ты оставил ординатуру на время ужина? Реджина говорила, что ты в последнее время работаешь в две смены, – отец смотрит на Энтони с гордостью будущего тестя во взгляде.

– Ну, учитывая многие часы моей работы и мою показательную работу, они просто не могли сказать мне «нет», когда я отпросился на вечер с моей любимой девушкой, – Энтони берет мою руку и подносит к своим губам для быстрого поцелуя, удивляя меня проявлением любви в общественном месте. Меня охватывает неприятное чувство, когда я понимаю, что он немного соврал отцу. Папа клюет на крючок, глядя на Энтони с глупой, по уши влюбленной улыбкой. Господи! Словно Энтони ухаживает за моим отцом вместо меня!

Энтони придвигает ближе свой стул к моему и кладет руку на спинку моего стула, заработав еще один одобрительный взгляд от отца. Я отчаянно хочу прижаться к нему, но знаю, что он наверно оттолкнет меня, так что не делаю этого. Я принимаю от него то, что сейчас могу получить. Для близости будет еще время в его квартире.

Женщина с розами проходит еще раз мимо нашего стола, и Энтони поднимает руку, останавливая ее. Откашлявшись, Энтони обращается к женщине:

– Простите, я бы хотел купить одну розу.

Я кладу руку на его, думая, что он чувствует себя виноватым из– за моего прошлого разочарования. – Энтони, тебе не нужно покупать мне розу.

Его взгляд переходит от меня к отцу.

– Прекрасный цветок для прекрасной девушки, да? – глаза отца загораются, словно он не верит в свою удачу. Черт! Этим двоим реально нужно встречаться друг с другом! Но приятно знать, что отец так часто одобряет поступки Энтони.

Энтони платит женщине и протягивает мне розу. Я пытаюсь поблагодарить его поцелуем, но он поворачивает голову, и, в конечном итоге, я целую его в щеку.

Ужин проходит гладко. К тому моменту, как мы переходим к десерту и экспрессо, мужчины довольно много обговорили технических аспектов их любимого проекта. Я беру на себя возможность обсудить бизнес и вытаскиваю свои заметки, чтобы показать отцу. После просмотра отчетов и объяснения, что деньги растрачиваются впустую, отец качает головой. Начинается.

– Принцесса, не волнуйся. В распоряжении «Тканей Гранц» достаточно средств, чтобы покрыть какие– либо дополнительные затраты, если они возникнут.

Я должна была использовать это, но слегка раздражена, что он так быстро сбрасывает меня со счетом. Я смотрю на Энтони взглядом «я же говорила», а он в ответ пожимает плечами. Так много от его ранней уверенности, что отец серьезно воспримет мои опасения.

– Но пап, с учетом того, как упали наши акции сегодня, мы не должны подвергаться себя никаким финансовым рискам. Мы не можем просто распродать наши фонды и активы на финансирование экспериментального проекта, который не будет какое– то время приносить реальные доходы, – я толкаю пальцем Энтони. – Я думаю, мы должны использовать...

Энтони берет меня за руку и выпрямляется. Наконец– то! Верный своему обещанию, он собирается принять мою сторону и заставить отца выслушать меня, воспринимать серьезно, и он протолкнет свои отличные идеи. Да, черт возьми! Мы сильная пара!

– Реджина, твой отец знает «Ткани Гранц» от и до. Если он говорит, что не о чем волноваться, я ему верю. Прими его совет и используй его в качестве поучительного урока. Ты еще слишком молода и должна многому научиться, но идеальный пример для подражания сидит прямо перед тобой.

Твою мать! Я поворачиваю голову к нему, открыв рот от удивления. Он улыбается моему отцу, который одобрительно кивает Энтони, хлопающему меня по руке. Он реально меня похлопал по руке! Сколько мне, два года что ли? Я раздавлена и погружаюсь в молчание. Как от этого теперь оправиться? Нет шансов на то, что отец начнет воспринимать меня серьезно. Энтонидолжен был встать на мою сторону, но вместо этого унизил меня. Я все еще молода?

И как будто ничего не произошло, отец платит по счету. Энтони благодарит его за щедрость, они по– мужски обнимаются, и мы все уходим из ресторана. Меня полностью проигнорировали.

Я зла на Энтони и иду из ресторана к его квартире. Мои руки сжимаются в кулаки, и я ощущаю, как незажившие раны снова начинают кровоточить, когда мои ногти погружаются в кожу.

Как он мог? Он сказал, что поможет мне отстоять мою точку зрения, а вместо этого заставил замолчать, словно я не знаю, что, черт возьми, несу. Энтони либо не заметил смены моего настроения, либо просто проигнорировал это, вероятно обвиняя во всем ПМС или еще что-то. Я притихшая, и быстрый цокот моих каблуков по тротуару только подчеркивает насколько я зла. Зла – не преуменьшение. У пожарного гидранта нет ко мне претензий! А я едва ли могу воздержаться от того, чтобы не проколоть его каблуками.

Мы проходим газетный киоск, и мой взгляд бегло бросается на сплетни. Один из тех ужасных журналов, где обычно можно увидеть размытые фотки НЛО или двухголовых младенцев. Обычно я не обращаю внимания на такие журналы, но что-то привлекло меня. Это издание хвастается фотографией человека, чьи руки лежат на плечах красивой женщины. Жирными желтыми буквами заголовок гласит: «Питу Ферро нравятся модели нижнего белья». Я притормаживаю, чтобы прочесть подпись под фотографией. «После бушевавшего показа нижнего белья, Пит Ферро удалился в обществе двух моделей для личного показа».

Ну, просто замечательно! Немного сильнее схватив Энтони за руку, я ускоряюсь и иду, словно женщина на задании. Модели нижнего белья. Ну, конечно. Глядя на мое тело, даже не удивительно, почему Пит отверг меня. Ну и что, что мои ноги не достаточно длины, чтобы обернуться вокруг его бедер? Что с того, что моя грудь меньше, чем огромная эгоистичная башка? Что с того, что я не шесть футов ростом? Не то чтобы я хотела обернуть ноги вокруг его бедер, но факт в том, что я не достаточно хороша для его покусываний.

К моменту, как мы добираемся до квартиры Энтони, я ничего не могу поделать. Моя злость позабыта, и я запрыгиваю на него, как только закрывается дверь. Буквально. Мои ноги оборачиваются вокруг его бедер, а руки обнимают его за шею. Я прижимаюсь к нему так близко, как только могу, учитывая одежду, отчаянно целуя его и стаскивая нашу одежду. Я так напряжена, что ощущаю, будто лопну, если он не прикоснется ко мне.

Это так не похоже на меня, но после одной ночи с Питом и отсутствия у нас с Энтони секса последние две недели, я рогатее шлема викинга. Мне отчаянно нужно выплеснуть страсть. Пит зажег ее во мне, и выход из этого – Энтони. Даже если он и был мудаком за сегодняшним ужином, я знаю, что Энтони любит меня, и знаю, что его привлекает мое тело. Модели нижнего белья, ну-ну!

Глава 7 ДЕЛА ПРОСТО ЗАМУРЧАТЕЛЬНЫЕ

5 ИЮЛЯ, 16:38

День пятницы. Меня охватывает беспокойство, заглатывая меня целиком. Ням, ням, ням, тьфу! Я стучу пальцами ног о пол, зарабатывая раздраженные взгляды от коллег. Знаю, что крутить между пальцами ручку и ритмично постукивать по полу раздражает, но ничего не могу поделать. Это наилучший вариант, учитывая, что я хочу сделать – запрыгнуть на стол и закричать. Моих сотрудников хватит удар, если я сделаю что-то в этом роде, что-то такое неправильное. На мне даже правильные трусики. Не кружевные, не танго, не стринги, расположенные больше на пояснице, чем на заднице. От этой мысли я хихикаю. Саймон, парень в кабинке напротив, смотрит хмуро на мое стучание... опять. Ну, к черту его! Я слишком взволнована поездкой на танцы сегодня. Я могла бы засмеяться, если бы не волновалась.

Вчера Эрин прислала мне сообщение, уведомляя, что в Порт Джеф состоится торжественное открытие. Она не сообщила много информации, просто сказала, что я должна одеться, чтобы «вилять задницей до опупения», и что там будут «стильные киски и куколки на любовном поприще», чтобы это ни значило.

Она любит быть загадочной.

Моей первой реакцией было «черт, нет!». Слишком рано для вечеринки с ней. Но затем она упомянула танцы, и я попалась на крючок. Она также заверила меня, что эта вечеринка будет законной.

Я надеялась увидеть вечером Энтони, но он не присоединится к нам. Бедный парень застрял как всегда на работе.

Я вспоминаю прошлый раз, когда я его видела, в его квартире утром вторника, когда пыталась оседлать его. Как ему удалось выскочить из-под меня до сих пор загадка. Новое использование лубриканта: переверните свою возбужденную девушку, намажьтесь, и она соскользнет.

Серьезно, он не был ослом. Он впихнул меня одну в душ под видом того, что мне нужно немного остыть. Ладно, может он и был ослом. Я думала, он просит меня освежиться перед нашими любовными играми в кровати. Так что я потратила время, побрызгала духами во все нужные места, и нанесла бледно розовый блеск для губ, который он любит, но к моменту, когда я дошла до кровати, он спал.

Я замерла на мгновение, недоверчиво глядя на него, стараясь не принимать на свой счет. Так много блеска для губ! Я собиралась использовать его для поцелуев. Энтони так много работает и ему правда нужен отдых.

Я как раз собиралась уснуть неудовлетворенной, когда вспомнила о розовой игрушке, которую Эрин положила мне в сумку ради шутки. Отчаявшись, я решила позаботиться обо всем самостоятельно. Я выхватила игрушку из сумки и залезла на кровать рядом с Энтони, надеясь, что он действительно спал.

Я аккуратно включаю игрушку на минимум, кнопка отбрасывает на простынь розовый свет. Я так и сяк кручу игрушку, но низкий уровень работы в режиме кролика мне не подходит. Отчаявшись, я включаю на полную мощностью. Моя вина. От поразительных ощущений у меня перехватывает дыхание, по крайней мере, я делаю вздохи, мои глаза закрываются, и я теряюсь в волнах блаженства. Я инстинктивно выгибаю спину.

– Ого, серьезно? – звучит раздраженный голос Энтони. – Ты разбудила меня, трахая себя?

Я же была смущена. Никогда ничего подобного не делала перед ним, никогда! Самоудовлетворение не принимается в соответствии с правилами соглашения о наших взаимоотношениях. Я смущенно опускаю взгляд, и вижу, что простыня светится ярко розовым. Лицо вспыхивает, и я поспешно выключаю игрушку.

– Мы же пообещали, Джина.

– Знаю, я просто скучаю по тебе и не хотела тебя разбудить, – я бросаю игрушку на пол и наклоняюсь к нему, проводя пальцем по его голому боку. – Я заглажу свою вину, – это уже второе предложение с моей стороны за ночь.

Энтони поворачивается ко мне, взгляд сонный и сердитый. Моя рука соскальзывает с его бока. – У тебя всю твою жизнь было полно денег, так что ты не можешь понять. Все, что у меня есть, я заработал сам. Я хочу осчастливить тебя, Джина. Хочу дать тебе то, что дает тебе твоя семья, и для этого я должен работать. Возможно, так будет не всегда, но разве ты не можешь позабыть о своих плотских потребностях на пару дней, чтобы я мог обеспечить тебя, как я хочу?

Вина – это отвратительный монстр. Он похож на склизкого Коржика[3], покрытого зеленой слизью. Он сделан из комков слизи. Он жирный, слизкий, уничтожающий, заполняющий каждый сантиметр моего тела и сердце болью. Я никогда ни о чем не просила Энтони, но независимо от этого он думает, что под угрозой нехватки средств и семейных связей. Он чувствует, что должен вдвое больше работать, чтобы его заметили.

Я тяну одеяло и оборачиваю вокруг себя.

– Прости. Я знаю, как это трудно для тебя. Я просто хочу...

Лежа спиной ко мне, он произнес:

– Нет, не представляешь, как тяжело быть принятым в коллектив. Они не принимают меня, Джина. Я должен доказывать свою значимость каждый чертов день. Не хочу грузить тебя всем этим, но в жизни есть вещи поинтереснее секса.

– В жизни есть вещи поинтереснее денег.

Он горько смеется.

– И это говорит одна из самых богатых женщин Манхэттена.

Я поворачиваюсь и кладу руку на его плечо, но он отстраняется. – Не суть. Есть вещи, которые происходят определенным образом, и пока я не прорвусь через эту преграду, я буду никем. А когда прорвусь, все изменится. Я отвезу тебя в хорошие места, куплю дорогую одежду.

– Я не хочу вещи, Энтони. Я хочу тебя.

Он переворачивается и смотрит мне в глаза.

– Ты сейчас так говоришь, но когда придется жить в маленькой квартирке, носить одежду из Уол-март[4], не думаю, что тебе это понравится. Я ел Чириоз[5], стараясь преуспеть. Не хочу, чтобы ты приносила такие же жертвы. Позволь мне сделать это и прекрати волноваться. И если ты хочешь разорвать наше соглашение об игрушках...

Мое лицо краснеет.

– Нет, мы сохраним нашу договоренность. Никаких игрушек, только мы.

– Это моя девочка, – он щипает меня за щеку. – Жди меня и помни, что и я тебя жду, – затем он отворачивается и проваливается в сон, оставляя меня с тяжелым грузом совести.

Ненавижу, когда он прав. Не уверена, чем вызвано его правило «без игрушек», но выглядит романтичным, когда я соглашаюсь. И затем опять, у нас секс лишь раз в месяц, а в квартире мы находимся вместе больше раза в месяц. Я умираю со скуки и сильно по нему скучаю.

Вот почему Пит добрался до меня. С такой мыслью я чувствую себя лучше и проваливаюсь в сон.

Глава 8 УБОЙНАЯ ВЕЧЕРИНКА МАРТИ

17:58

К моменту, как добираюсь домой, я готова вытащить из задницы эту палку и бросить в Саут Бэй[6]. С моей удачей, золотой ретривер принесет ее обратно.

Перестань, Джина! Немного расслабься. Я встряхиваю плечами и закрываю глаза. На мгновение я кто– то другой, кто– то, кого я глубоко внутри похоронила. Я редко встречаюсь с ней. Она не балерина и не идеальный ребенок. Она – это я.

Уголки моих губ образуют улыбку, и я беру расческу. Держа ее у рта, как импровизированный микрофон, я начинаю тихо напевать, как маленькая христианская девочка. Делая глубокий вдох, я выбираю песню, которую могу воспроизвести более– менее прилично.

Есть много песен о выживании, но только одна разжигает во мне огонь. Пальцы сжимают импровизированный микрофон, и я позволяя пульсу бешено биться, наконец, отпускаю внешнюю оболочку и громко напеваю слова песни.

Я пою, словно мне плевать, что кто-нибудь услышит, прислуга уже в любом случае знает мой секрет, что я не так совершенна, что поступаю, как кто– то другой. Они также знают, что у меня нет музыкального слуха, у меня его нет на сто процентов. Описать мое пение легко – представьте кошку, застрявшую на флюгере посреди торнадо. От этой мысли я хихикаю.

И тут заходит в комнату мама, словно я пятилетняя девочка, играющая со спичками.

– Джина, какого черта? – мама замолкает, оглядывая мою комнату.

Я одета в лифчик и трусики, волосы накручены на бигуди, щетка у рта. Музыка ревет, когда она забегает в комнату, и ей открывается вид на мои попатанцевальные движения. Ее хихиканье отрезвляет меня, и я кружусь слишком быстро. Щетка пролетает через всю комнату, отскакивает от изголовья кровати и с глухим стуком ударяется прямиком об стену.

Мама моргает, на ее лице веселая улыбка.

– Не думала, что тебе нравится рэп.

Я хватаюсь за халат и стягиваю его.

– Это не рэп, мам. И ты могла бы постучать. Правда.

– Потому что ты могла делать что– то смущающее? – она застенчиво улыбается и прогуливается по моей большой комнате. Несколько лет назад мама выбрала бледно– голубые стены и белую отделку комнаты. Шелковые простыни, бархат в изголовье кровати и антикварный французский шкаф – все было выбрано ею. Мне даже не нравится синий… если это не Пит Ферро. Я вздрагиваю. Откуда эта мысль?

Мама принимает мою дрожь за раздражение. Она садится на мою кровать и смотрит на меня.

– Итак, ты наконец– то достигла этапа бунтарства. Самое время.

– Это ар-н-би!

– Знаю, но обычно, когда я захожу сюда, ты слушаешь Шопена или стоишь на пуантах. Я не привыкла видеть тебя в причудливых трусиках, трясущей своей задницей, – говорит она невозмутимо, без тени юмора.

От удивления я открываю рот и пронзительно кричу:

– Моей задницей?

Она выгибает одну совершенную бровь.

– Никогда не была уверена, что означает упоминание чьей– то груди или ягодиц. Разве я неправильно использую выражение?

Это меня смешит. Она может играть в эту игру с папой, но не со мной. Я бросаю в нее подушку.

– Знаешь, что это значит? Ягодицы? Серьезно?

– Кстати, мне нравятся эти колготки, увеличивающие задницу. Скажи мне, что происходит, когда парень хватает тебя и понимает, что она набита, как чучело? Большинство женщин не носят такие, дорогая.

– Большинство дочерей не обсуждают задницы с матерями, мама.

– Туше, – мама снова улыбается, но между ее бровями пролегает линия, выдавая ее беспокойство. – Не попадай в неприятности. Твой отец сейчас довольно напряжен, и я волнуюсь о нем. По правде сказать, я волнуюсь о тебе. Ты странно себя ведешь. Есть что– то, о чем бы ты хотела поговорить?

Да.

– Нет, мам, я в порядке. Я просто в восторге от того, что иду на танцы с Эрин, – мама закатывает глаза на это имя. – Ну же, она моя лучшая подруга, и она делает это по собственной воле.

– Это то, что ты хочешь сделать? Оставить все, что знаешь, позади и отказаться от ответственности? Что насчет людей, которые любят ее? – мама заламывает руки, хоть и пытается положить их на колени и сидеть ровно на крае кровати. Сегодня виден ее возраст, особенно по ее уставшим глазам.

– Семья Эрин не…

– Ты этого не знаешь, – перебивает она. – Любовь – странная штука, заставляющая людей вести себя необъяснимым образом, – она замолкает, потирая виски, прежде чем продолжить. Джина, я не хочу, чтобы жизнь Эрин отразилась на тебе, но если ты все– таки чувствуешь необходимость увидеть, какого это быть ею, идти в эти места, стать частью разврата, что и твои друзья, пожалуйста, будь осторожна.

Я напрягаюсь от ее слов.

– Ты не думаешь, что я смогу постоять за себя в реальном мире, да? Я хороша, только когда иду под руку с каким-нибудь богачом, как украшение, это то, что ты имеешь в виду?

– Джина, не будь глупенькой, – мама встает и подходит ко мне. Мы смотрим друг другу в глаза. – Я говорю, что я здесь, если ты захочешь поговорить. Вот и все. Повеселись, одевая свою фальшивую задницу и накладную грудь, – она кидает мне пакет с подкладкой. – Между прочим, ты красивая и без этого, – мама грустно улыбается, затем отворачивается и идет к двери.

У меня нет слов. Не знаю, как она это сделала, но такое чувство, будто она высосала все удовольствие из моего тела. Я опускаюсь на кровать, больше не заинтересованная в том, чтобы подчеркнуть свои изгибы в нужных местах.

Глава 9 СЕКСУАЛЬНЫЙ КЛОУН

21:12

Я понимаю, что сегодня мне нужно расслабиться, каким– то образом ослабить внутреннее давление, настигающее меня с каждым вздохом. Даже закрывая глаза, это не прекращается. Кошмары преследуют меня, становятся все хуже и их сложнее скрывать.

Прошлой ночью я кричала и проснулась, сев на кровати в поту и задыхаясь от дыма, которого не было. Пит Ферро не спас меня. Дым не убил меня. Я провела в ловушке, в адской камере десятилетия, словно в личном аду.

Кто-то, одетый полностью в черное, с капюшоном на голове, наконец открыл дверь. Огонь и дым похоже не влияют на него, возможно потому что парень – воплощение зла.

Он вознаграждает меня усмешкой.

– Ты сделала это.

Голос уже давно пропал. Слезы текут по лицу, когда я встаю на колени перед парнем, сложив руки вместе, моля его пощадить меня.

Я отгоняю ужасные сны из головы, стараясь стряхнуть это ужасное цепляющееся за меня чувство. Я не позволю себе свернуться в клубок и поддаться панике. Не сегодня.

Добавив последние штрихи в свой образ, я изучаю отражение в зеркале, возвращая себе уверенность. Волосы собраны в высокий хвост, а светлый макияж привлекает внимание к моим глазам. Черное без рукавов платье с обтягивающим лифом демонстрирует мои изгибы, роскошная юбка открывает колени. Вырез платья совсем небольшой, но показывает достаточно кожи, а узкий красный ремень подчеркивает мою талию. Я натягиваю кожаные красные туфли на ремешках и смотрю в зеркало.

В целом вид веселый и женственный, но довольно скромный. Я бы выглядела как пинап[7], если бы налепила выпуклости на тело, но они все также валяются в упаковке на моей кровати.

Тем не менее, я хочу больше, чем простое отличаться. Прежняя Джина ушла, а временная Джина пугает меня. Возможно, Эрин не поймет. Мама-то уж точно не поймет. Я не чувствую себя бунтаркой, я чувствую себя потерянной. Я всегда гордилась тем, что была честной и делала правильные вещи. Теперь это исчезло, сгорело дотла и захоронено там, где раньше стоял тот склад. Пожар на складе ознаменовал конец прежней жизни и начало чего-то еще. Я не чувствую это «что– то». Мне нужен способ чтобы наглядно выразить изменение, но как?

Ответ смотрит на меня – тюбик красной помады. Я никогда не использовала нечто столь эффектное, столь темное. Схватив карандаш для губ, я черчу линию вдоль губ. Поднимаю тюбик красной помады и тщательно крашусь им. Закончив, я смотрю в зеркало, не уверенная, выгляжу я сексуально или по-клоунски.

Сексуальный клоун. Только поглядите. Мама подумает, что я хочу стать рэппером, с тех пор как использую «распутную» помаду. От этой мысли я улыбаюсь. К черту. Я не отступлю и не стану подчиняться.

Услышав звонок в дверь, я брызгаюсь моими любимыми духами, остановившись, чтобы успокоиться ароматом, который так люблю. Что ж, я не могу винить Пита за его одержимость гелем для тела. Удивительно, как аромат может повлиять на твое настроение.

Я слышу Тимоти, нашего дворецкого, и понимаю, что папа заметил Эрин. Это столкновение ужасно, и если я не вмешаюсь, то будет драка.

Я слышу строгий, низкий голос отца.

– Как поживают твои родители?

– Черт, если бы я знала. Как продвигается ваше покровительственное наставление о выборе Джины? Вы все еще такой же бессердечный мудак как и раньше? Или вы поняли, что у нее есть мозги, и она не просто украшение вашего офиса?

Черт. Я на третьем этаже и спускаюсь по высокой винтовой лестнице вниз так быстро, как это возможно. Если бы на мне были балетки, я бы побежала. Чертовы каблуки.

– Верь, во что хочешь, но я дорожу своей дочерью. Тебе следует вернуться к своим родителям, Эрин, и прекратить эти глупости. Займи свое место в семье и прекрати срамить их своим нелепым поведением.

Я достигаю мраморного пола фойе, мои каблуки стучат по полу, и я как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эрин показывает моему отцу средний палец. Эрин оборачивается и усмехается мне:

– Черт побери! Посмотрите, кто нарядился! Ты готова к перепиху!

Лицо отца багровеет.

– Реджина Гранц, я запрещаю тебе покидать дом с этой, с этой... – он ошеломлен настолько, что не может подобрать правильное слово. Богачи привыкли выражаться сомнительными оскорблениями, а Эрин определенно отказалась от этого. Папа же цепляется за то, как все происходило в течение нескольких поколений. Есть верный путь, по которому можно прожить свою жизнь, как правильно себя вести, а Эрин не следует этому пути.

Мама появляется вовремя и кладет руку на плечо отцу, улыбаясь мне.

– Реджинальд, наша девочка знает, что правильно. Она не попадет в неприятности. Пусть проверится немного, – спокойный тон мамы успокаивает раздраженного отца.

Она подходит ко мне, обнимает и шепчет на ухо:

– Если кто– то из вас не сможет вести машину, будь ответственна и вызови лимузин, – Эрин обиженно встревает, но мама прерывает ее. – Не говорю, что кто– то из вас поведет, но лучше это, чем случайная смерть тебя или твоей подруги. Если Джина – твоя подруга, защити ее. Не ведите машину в нетрезвом виде. Не сегодня, ни когда– либо. Воспользуйтесь лимузином, если это необходимо, и держитесь подальше от неприятностей.

Мама наклоняется и целует меня в щеку. Затем делает то же самое с Эрин, Этот жест берет начало из нашего детства. Мама всегда была образцом матери, которой не было у Эрин. Одобрение от мамы многое значит для нее. Могу сказать это по тому, как наполнились слезами глаза Эрин. Она молча стоит мгновение, а затем кивает.

Я очень восхищаюсь Эрин. Когда ей исполнилось восемнадцать, она пошла наперекор своей семье и их состоянию. Она стала художником, оплачивая счета, продавая свои работы в Бруклине и в нескольких галереях в Челси.

Хоть я ей иногда и завидую, в такие моменты я напоминаю себе, что она одинока. Если она не состоится как художник, ее семья не проявит сострадание. Одна сломанная косточка оставит ее без средств к существованию. Переменный ветер, неудачный месяц продаж заставит ее приползти домой. Она скорее умрет, чем вернется домой.

Хотелось бы мне иметь ее темперамент, ее решимость. Эрин знает, кто она, и не боится высказывать свои мысли. Рядом с ней я чувствую себя мышкой, эм, мышкой с большими красными губами.

– Мило выглядишь. Я чуть не умерла, когда услышала цокот каблуков, но когда обернулась и увидела эти вишневые губки, подумала, что твой папочка меня прибьет. Уверена, прямо сейчас он винит меня.

– Не. Мама винит тебя за покупку мне накладной задницы и силиконовых вкладышей для груди. А, и за рэп-музыку. Ты плохо влияешь, – я смеюсь, пока мы залезаем в ее машину.

Эрин закрывает за собой дверь и добавляет:

– Да. Я плохо влияю на девушек, не имеющих накладную задницу. Богатенькие детки обречены повсюду, – смеется она. – Твоя мама милая. Я не могу сказать честно, знает ли она, как обстоят дела, или же просто пытается разыграть карты, чтобы забраться в твою голову.

– Да, я тоже это заметила.

Мы едем по дороге в тишине, и я смотрю через окно на океан. Эрин до сих пор не сказала, в какой бар мы собираемся, и ее уклончивость заставляет меня все больше и больше нервничать. Единственное, в чем я уверена, у нее под топом не надето ничего радикального. В обтягивающих капри и короткой блузке, оголяющей пупок, она не выглядит так, будто одета для мошпита[8]. Это плюс.

Через какое– то время я спрашиваю:

– Так куда мы направляемся? И почему ты одета как Пэтти Дьюк[9]?

Эрин пялится на меня. – Как кто?

– Я и забыла, что тебе не нравятся старые передачи.

– Ты ничего не забыла. Они называются старым дерьмом и основаны лишь на ложном восприятии реальности, что даже приблизительно не схоже с тем, как живут люди, что сегодня и что в прошлом. Они – государственная пропаганда и абсолютное дерьмо, которое они хотят, чтобы ты заглотила с улыбкой на лице. Прости, детка. Я не куплюсь на это.

– Теперь у тебя проблемы с мужчинами? Новая фобия?

– Пф, старые новости, сестренка. Людям с властью нельзя доверять.

– Потому что ты так похотливо смотришь на человека-зверя?

Эрин тыкает в меня пальцем.

– Все по-другому. У этого мужчины есть деньги и власть, но на расстоянии он выглядит нормально.

– Да, нормально. Чтобы это ни было, – я изучаю ее краем глаза. – Ладно, помучаю тебя классическими фильмами Хичкока в другой раз, а теперь, куда мы едем? И ты точно уверена, что то место законно? И, черт побери, оно далеко, – мы направляемся в Гринвич Виллидж[10].

Мы паркуемся на забитой машинами улице, и я благодарна, что это, по крайней мере, не рейв. Эрин паркуется и хватает ключи.

– Давай, Шерлок. Ты очень скоро поймешь. Давай уже займем очередь, чтобы повеселиться!

Мы подходим к зданию, построенному прямо на набережной. Здесь люди всех возрастов, некоторые даже одеты в старомодную одежду. Я замечаю красивые наряды, начиная от девятнадцатого века и до нарядов двадцатого.

Язык моего тела, вероятно, излучает беспокойство, так как Эрин ударяет меня плечом. Она обнимает меня и смеется.

– Ты слишком очаровательна. Тебя не арестуют сегодня. Если конечно ты не хочешь те странные наручники, тогда мы можем найти способ затащить тебя в сексуальные неприятности, – она поигрывает бровями.

– Никаких сексуальных неприятностей, Эрин. Хорошо было бы, только если Энтони использовал бы эти наручники на мне, а я на нем, – я только что сказала это вслух? Я слышу, как люди позади нас посмеиваются, и мои щеки горят, возможно, я говорила немного громко.

– О, да! Это моя девочка! Джина, мы с тобой повеселимся сегодня вечером! – она обнимает меня за плечи, дружески похлопывая по голове.

 Глава 10 «ОРАЛЬНЫЙ СЕКС»

22:16

– Так как ты узнала об этом месте? – чем ближе мы подходим к двери, тем громче мне приходится кричать, чтобы Эрин расслышала меня. Музыка, играющая внутри, становится громче, а толпа у двери плотно сжимается.

– Моему соседу снизу, Рикки, принадлежит этот клуб, – кричит Эрин. Мы рассеяно делаем пару шагов вперед.

Я хватаю Эрин за руку и поворачиваю лицом ко мне.

– Подожди, Рикки, как О–Мой–Бог–Он–лучший–Секс–В–Моей–Жизни Рикки?

– Единственный и неповторимый, – поигрывает она бровями, и мы делаем еще шаг вперед.

В конечном счете, мы подходим к двери, но вышибала занавешивает вход красной бархатной веревкой, отрезая нас от него. Я подпрыгиваю на носочках, желая войти внутрь. Мои ноги неугомонны, жаждут танцевать. Ночь настоящего удовольствия без правил, которым нужно следовать, давно назрела.

Я вытягиваю шею, пытаясь заглянуть внутрь, но ничего не вижу. Терпение не является одним из моих достоинств, особенно учитывая халка, отделяющего меня от танцпола. Я изучаю звероподобного вышибалу в натянутой футболке, просвечивающей все мышцы его рук. Наконец, он кладет руку на наушник, кивает кому– то и убирает трос, позволяя нам войти.

Попав, наконец, внутрь, я раскрываю рот от удивления – это место потрясающе! Окружение, звуки и ароматы словно отправляют назад во времени. Рикки превратил старый дом на набережной в танцевальный бар в ретро– стиле. Перед нами лестница, ведущая на балкон, где гости, сидя за столами, могут наблюдать за танцующими. На первом этаже бар из полированной древесины во всю стену, представленный ассортимент алкогольных напитков не имеет аналогов. У другой стены стеклянные двери, через которые нам открывается удивительный вид на воду. Люди свободно выходят через двери, гуляя по выстроенному крыльцу, наслаждаясь прохладным летним вечером.

У третьей стены, где я ожидала увидеть на сцене обычную пятничную группу, находится ансамбль Big Band саксофонов, трубачей, кларнетов, тромбонов, играющих бибоп[11], как свинговое выступление. Их барабанщик выбивает ритм палочками и педалями на барабане, на самом деле подстраиваясь под свинг. Пара с микрофонами, одетая в старинную одежду, напевают одновременно с группой.

Но как бы не радовала меня атмосфера и группа, от того, что я вижу на танцполе, я почти падаю в обморок.

– Эрин! Они… они... – я указываю одной рукой на танцпол, а другой дергаю ее за руку.

– Свинг, детка! Я знала, что тебе понравится. Пошли! Достанем тебе выпить и затем найдем партнера для танцев.

Эрин хватает меня за запястье и тащит к бару. У меня кружится голова, и я не могу ничего поделать и наблюдаю, как танцуют другие, кружась и вращаясь.

Мы продвигаемся через толпу к бару, и, наконец, находим два свободных табурета. Бармен стоит к нам спиной, смешивая напитки для других клиентом. Эрин хлопает его по плечу, и он оборачивается, одаривая Эрин приветливой улыбкой.

– Привет, Эрин, я так рад, что ты смогла прийти на открытие! – он наклоняется через барную стойку и жадно целует ее. Я отворачиваю, не заинтересованная в том, чтобы смотреть, как язык моей лучшей подруги утопает во рту какого– то парня.

Бармен низкого роста, немного старше меня, возможно ему лет тридцать, с темными волосами, карими глазами и загорелой кожей. Он одет в белую рубашку на пуговицах, закатанную до локтя, брюки с высокой талией и подтяжки. Из одного кармана свешивается цепочка, вероятно, карманные часы, а на его голове размещена шляпа с узкими полями. Наряд необыкновенный. Словно он только что вышел из 1940– х годов.

Когда они перестают слюнявить друг другу лица, я слышу хриплый голос Эрин:

– Ни за что бы не пропустила это! Эй, Рикки! Это моя подружка, Джина.

Рикки смотрит на меня, и я протягиваю руку.

– Приятно с тобой познакомиться. Потрясающее место, поздравляю.

– Спасибо. Приятно, наконец, с тобой познакомиться, Джина. Я много слышал о тебе, – говорит он с улыбкой, словно бы подразумевая это.

– То же самое, – краснею я. Я думаю о том, что слышала о Рикки… ну, давайте просто скажем, он может и коротковат в росте, но Эрин расхваливала его, когда дело доходило до других его параметров.

– Рикки, Джине нужен распутный напиток и хороший партнер для танцев. Или хороший напиток и распутный партнер для танцев, смотря, что первое найдется. Можешь нам с этим помочь?

– Да! Я в деле, куколка. Дай мне только позаботиться об этих клиентах, и я вернусь.

Я слегка хлопаю Эрин по плечу. Смеясь, Рикки ударяет костяшками пальцев по барной стойке и возвращается к другим клиентам.

Мы с Эрин поворачиваемся лицом к остальной толпе. Атмосфера праздничная, музыка оживленная, а танцы беззаботные и дикие.

Я наблюдаю за опытной парой, которая делает выбросы и подбросы. Девушка выглядит невесомой, а парень с каждым шагом все сильнее улыбается. Пол вокруг них пустеет, давая им место, чтобы показать свои движения. Наблюдатели хлопают в ладоши в такт живой музыке, все смеются и свистят, пока пара танцует под джаз.

Некоторые менее опытные танцоры слоняются вокруг, осваивая начальные шаги, наступая друг другу на пятки, стукаясь лбами и смеясь над собственными неудачными попытками. Наблюдая за ними, меня пронизывает неожиданное желание узнать все основные шаги, каждый поворот и каждый выброс. Я хочу, нет, мне необходимо преуспеть в этом. Мне всегда хотелось изучить свинг, но мои родители были категоричны, чтобы я придерживаюсь балета и ничего больше.

Я чувствую давление на плече, и мы с Эрин поворачиваемся опять к бару. Вернулся Рикки, стоя все еще по ту сторону стойки, и указывая на два стакана, стоящие перед нами.

– Дамы, «Оральный секс».

Шокированная, я поворачиваюсь к Эрин. Он же не предложил это? Взгляд на моем лице довольно красноречив, потому что они оба смеются.

– Успокойся, Джина. Это название напитка, а не приглашение, – Эрин берет свой стакан, выпивает содержимое и ставит обратно на стойку.

Ну, ничего не произошло. Я беру свой стакан и выпиваю содержимое, удивляясь, как светло-бурая жидкость плавно скользит в желудок. Она крепкая, сладкая и восхитительная на вкус. Не смотря на то, как хорош этот напиток на вкус, я без вариантов никогда не закажу этот напиток по названию! Рикки удивляет меня громким хлопком, и я подпрыгиваю, удивленная своими мыслями.

– Оки-доки, дамы, время танцевать. На следующую песню за баром проследит Тед, так кто моя счастливая дама? – он потирает руки, а Эрин хватает меня за запястье, поднимая мою руку над головой.

– Джина первая! – слишком быстро говорит она. Рикки опирается руками на стойку и, прежде чем я понимаю, перепрыгивает к нам через нее.

Я наклоняюсь к Эрин.

– Этот парень реален?

Вместо ответа она толкает меня к партнеру. Он берет меня за руку, и мы движемся к танцоплу. Я начинаю нервничать, потому что это ново для меня, желание пересиливает нервозность и всё, чего я хочу, это танцевать.

– Итак, ты когда-нибудь прежде танцевала свинг, Джина? – Рикки перекрикивает музыку, пока ведет нас ближе к центру танцпола. Я выпрямляю плечи и поднимаю подбородок, стараясь быть храброй, даже если понятия не имею что творю.

– Никогда. Заранее извиняюсь за причиненные телесные повреждения. Я балерина, а не телочка Чарлстона.

Рикки смеется и ставит меня в правильное положение.

– Ну, к тому времени, как я с тобой закончу, ты будешь обеими.

Рикки терпеливо обучает меня основным шагам, поворотам и наклонам. Когда я приловчилась, что не заняло много времени, мы стали ускоряться. Все танцевальные стили имеют похожие движения, и всё зависит от шагов, которые как раз и делают этот стиль уникальным.

К концу песни мы достаточно быстро танцуем, чтобы вспотеть, кровь в моих жилах бешено бежит. Группа делает перерыв и все вокруг аплодируют. Рикки целует мое запястье и склоняет голову.

– Ты талантлива! Мне нужно вернуться в бар. Я принесу тебе еще выпить. Ну же! – он бежит трусцой всю дорогу к бару и снова перепрыгивает через стойку.

Эрин сидит на своем стуле, ожидая нас, и сияет. – Это было потрясно, Джина! Я могла видеть, как ты танцуешь, как та другая пара, прямо так, – она указывает на парочку, которая делала впечатляющие выбросы и подбрасывания. Улыбка Эрин заразительна, и я внезапно тоже улыбаюсь.

– Так весело, Эрин. Спасибо, что привела меня сюда!

Мы обнимаемся, но нас прерывает негромкий голос.

– «Оральный секс»?

Мы с Эрин разрываем объятия, чтобы посмотреть на Рикки, выглядевшего, как потерявшийся щенок с большими глазами и надутыми губками, пытаясь пробиться в наш маленький момент. Он вручает каждой из нас по стопке. Мы с Эрин смотрим друг на друга и начинаем безудержно смеяться.

Глава 11 ОДИН РАЗ ЖИВЕМ И ЗАДНИЦАХВАТАТЕЛЬ

21:28

Ночь продолжается, Рикки чередует свои обязанности бармена, в течение которых мы угощаемся выпивкой, и танцами со мной и Эрин. Его звездные педагогические способности и количество алкоголя слились воедино, ослабив меня и сделав более смелой в продвижении к более сложным движениям.

Во время одного из движений, Рикки освобождает мои руки и просит наклониться и схватиться за свои ноги. Он наклонятся к моей спине и, прежде чем я это осознаю, переворачивает меня на все 180 градусов, заставляя сделать сальто и приземлиться прямо перед ним. Ощущения волнительные! Мы повторяем это движение еще пару раз во время песни, но она становится более динамичной.

Алкоголь, безусловно, одурманивает, потому что когда заканчивается песня, и я стараюсь пробраться в бар к Эрин, столы и стулья вырастают на моем пути, как по мановению волшебной палочки. Забавно, но алкоголь не влияет на мой танец, однако, когда я стараюсь идти по прямой линии, то становлюсь настоящей опасностью. Эрин дважды смеется, чуть не падая со стула.

– Хах! Это было потрясно, Джина! Твоя мама обосрется, если увидит, как ты светишь своим нижним бельем! Милые трусики, кстати. Никогда не думала, что ты такая дерзкая задница, –хоть никогда не признаюсь в этом, но я благодарна матери, что она отговорила меня надевать накладную задницу.

Эрин держится за бок, словно там колет от смеха. Логика подсказывает, что возможно я должна быть обижена на комментарий Эрин, но я не могу понять почему. Все такое расплывчатое, теплое и радостное. Я начинаю смеяться и не могу остановиться. Мы с Эрин задерживаем дыхание, стараясь перестать смеяться, но когда смотрим друг на друга, обе снова начинаем смеяться.

Я наклоняюсь над стулом, не в силах удержаться от смеха и не в состоянии вспомнить, почему вообще смеюсь. Мой мир какое-то мгновение вращается слишком быстро, и в итоге я оказываюсь на полу, на заднице с юбкой, открывающей неприлично много. О! Верно! Я смеялась над тем, что светила своими трусиками. О, что за черт, я итак уже все показала всем этим людям. На лице Эрин обеспокоенный взгляд все тридцать секунд, пока она не убеждается, что я в порядке, и снова заливается приступом смеха. Да, мы сегодня не за рулем. Мне удается встать и поправить юбку, чтобы сесть на свой стул.

– Знаешь что, Эрин? К черту! Почему я должна волноваться, что кто– то увидит мою задницу? Я веселюсь, черт возьми! Это моя жизнь, и я буду делать все, что вздумается. Кроме того, скажу я, жизнь слишком коротка, чтобы сдерживаться.

– О, черт возьми, да, Джина! Живем лишь раз, и все это дерьмо, детка! Теперь все что нужно – это перевести тебя из гнезда мамочки и папочки. Что скажешь? Переезжай ко мне. Мне нужна соседка, а ты слишком стара, чтобы жить в доме у родных. Ну же. Это будет здорово. Пожалуйста, скажи да!

Не в первый раз Эрин поднимает тему нашу совместного переезда. Когда она уезжала из дома, я не могла понять, почему кто– то может в спешке покинуть удобный семейный особняк. Это не похоже на то, будто мы страдаем из-за этого места, по крайней мере, до недавнего времени. Кажется, что за прошедшую неделю дом моего отца становится с каждым днем все меньше.

Там так много пространства, и нет места, куда я могу пойти и просто быть собой. В каждой комнате дома что– то напоминает мне о том, кем я должна быть, чего от меня ожидают, и как я не оправдала ожиданий. Голос отца эхом отзывается в комнатах, когда он кричит на детективов и адвокатов, выражая недовольство по поводу исков, поступающих от пострадавших, постоянно напоминая мне о вреде, который я причинила тем людям. Я чувствую себя скатывающейся обратно по спирали в темную яму раскаяния. На прошлой неделе не было ничего, кроме бесконечных попыток выбраться из этой ямы, только быть брошенной туда вновь.

Боль от сжатия моего подбородка заставляет меня вздрогнуть, и я возвращаюсь в «здесь и сейчас». Эрин ищет мой взгляд, затем хлопает по стойке и кричит:

– Рикки, нам нужно еще, живо! – ее взгляд не отрывается от меня, но когда она начинает говорить, то понижает голос. – Послушай, Джина. Знаю, о чем ты думаешь, и тебе нужно прямо сейчас прекратить. Это была не твоя вина. Слышишь меня? Не ты начала пожар, – рука приподнимает мой подбородок, чтобы сжать мои щеки, заставляя меня выглядеть, как рыба. Она улыбается и добавляет: – Черт, ты выглядишь сексуально, как... это что, ботокс? – мои глаза широко раскрыты, и мы обе начинаем смеяться. Рикки приносит наши рюмки.

Не успеваю я поставить рюмку на барную стойку, как к нам подходит мужчина. Он довольно приятно выглядит: высокий, с темными волосами, и ему в районе тридцати лет, хотя при таком освещении трудно сказать наверняка. Он одет в джинсы и футболку вместо старомодной одежды, в которую одето большинство присутствующих здесь людей. Он протягивает мне руку и спрашивает:

– Хочешь потанцевать?

Конечно, первой мыслью было: «у меня есть парень», но один же танец не повредит. Живи! Смейся! Веселись! Живем один раз! Лови момент!

– КОНЕЧНО! – я беру парня за руку, и мы идем к танцполу.

Песня начинается медленно, но набирает ритм, и мы быстро делаем шаги, поворачиваемся и наклоняемся. Он не такой опытный танцор, как Рикки, и когда он кладет руку мне на талию для следующего шага, я ощущаю ее на своей заднице, а не на нижней части спины. Убирая руку с его плеча, я передвигаю его руку туда, где она должна быть. Он пытается проделать это еще раз, разместив свою руку на моей заднице, но я решительно передвигаю ее на нижнюю часть спины. Парень реально начинает действовать мне на нервы. Безвредный флирт, а затем повторяющиеся попытки схватить меня за задницу. Уверена, это переходит черту.

Мы делаем наклон, и он облизывает мою шею. Ладно, хватит! После того как он выпрямляет меня, он вращает меня ближе к себе и затем обратно от себя. Я ожидаю его следующего шага, и он точно не будет этим наслаждаться. Как только я выпрямлю руку, он крутанет меня обратно к себе, мое колено будет готово встретиться с его причиндалами. Я ухмыляюсь своему плану, и не могу дождаться, чтобы увидеть выражение его лица, когда я это сделаю.

К моему удивлению, он уворачивается, и в итоге мое лицо впечатывается в стену – в теплую, вкусно пахнущую стену. С каких пор у стен есть руки? У этой стены есть руки, и они плотно сжимают меня. Я чувствую, как задницахвататель освобождает мою руку, и поднимаю глаза вверх. Не знаю, хочу ли я улыбаться, как идиотка, или оттолкнуться. Сверху вниз на меня смотрят голубые глаза, и эти прекрасные губы превращаются в злобную усмешку.

Это Пит, и он красивее, чем я помню, если это возможно.

Затем грешный голос прорывается сквозь шум, заставляя мой желудок сделать сальто.

– Не возражаешь, если я вмешаюсь?

Notes

[1]Кошачья мята (котовник кошачий) – растение, содержащее до 3% эфирного масла, которое обуславливает сильный своеобразный («лимонный») запах, привлекающий кошек.

[2] Мазок Папаниколау, тест Папаниколау или цитологический мазок (англ. Papanicolaou test, Pap test или Pap smear) - тест, с помощью которого можно определить предраковые или раковые клетки во влагалище и шейке матки.

[3] Коржик - персонаж мультсериала «Улицы сезам».

[4] Уол-март - сеть однотипных магазинов одежды по ценам ниже среднего.

[5] Чириоз[5] - сухой завтрак в форме колечек, изготовленных из овсяной муки.

[6]

[7] Пинап - изображение красивой, часто полуобнажённой, девушки в определённом стиле.

[8] Мошпит - это сцена (яма, площадка) для моша или слэма.

[9] Пэтти Дьюк - американская актриса и певица, обладательница премий «Оскар», «Золотой глобус» и «Эмми».

[10] Гринвич Виллидж - жилой квартал в Манхэттене в Нью-Йорке.

[11] Бибоп - джазовый стиль, сложившийся в начале - середине 40-х годов XX века и характеризуемый быстрым темпом и сложными импровизациями, основанными на обыгрывании гармонии, а не мелодии.

Оглавление

Х.М. Уорд Жизнь до Израненных. Часть 2

Глава 1 ОДА ХРЕНОВОЙ СИТУАЦИИ

Глава 2 «ТКАНИ ГРАНЦ» НЕ ПЕРВОКЛАССНЫЕ

Глава 3 ПАДЕНИЕ СОВЕРШЕННОЙ ПРИНЦЕССЫ

Глава 4 НЕДРУЖЕЛЮБНАЯ ВСТРЕЧА

Глава 5 ФЛИРТОВАТЬ ИЛИ НЕ ФЛИРТОВАТЬ – ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС.

Глава 6 МОЛОДАЯ – НЕ БОЛЬНАЯ

Глава 7 ДЕЛА ПРОСТО ЗАМУРЧАТЕЛЬНЫЕ

Глава 8 УБОЙНАЯ ВЕЧЕРИНКА МАРТИ

Глава 9 СЕКСУАЛЬНЫЙ КЛОУН

 Глава 10 «ОРАЛЬНЫЙ СЕКС»

Глава 11 ОДИН РАЗ ЖИВЕМ И ЗАДНИЦАХВАТАТЕЛЬ

Notes