Рыжий черт [Евгений Клеоникович Марысаев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Евгений Марысаев
Рыжий черт
Рассказ
I
Серым якутским рассветом почтовый вертолет, захвативший меня из геологической партии, подлетал к крошечному селению из шести дворов, сиротливо жмущихся друг к другу среди буреломной тайги. Здесь мне предстояло получить продукты, встретить нового рабочего, скучавшего в поселке уже целую неделю, и рейсовым самолетом переправиться вместе с ним в партию. Маленький «Антон» на лыжах уже поджидал меня внизу, на взлетной площадке; возле самолета замерла, наблюдая за нами, черная человеческая фигура. Вертолет пошел на посадку и скоро повис над ровной снежной площадкой. — Спустись по лестнице: снегу намело! — прокричал мне из кабины пилот. Я закинул за плечи тощий рюкзак, распахнул дверцу и — запоздалое мальчишество! — прыгнул в воющий, словно мерзлыми ивовыми прутьями стегнувший по лицу вихрь. Сугробы на площадке были выше колен, и опасался пилот не напрасно. Вертолет некоторое время еще повисел в воздухе, как бы удивляясь озорству здоровенного детины, потом с ревом стал набирать высоту. Ко мне подбежал пилот «Антона», молодой парень в унтах, летном костюме и сдвинутом на затылок кожаном шлеме. Его брови и ресницы были в мохнатом инее. — Послушай, это не телега. Сколько тебя можно ждать? — раздраженно спросил он. Я с сомнением посмотрел на старый, облезлый «Антон». Он был похож на неказистую, в высшей степени измученную птицу, бессильно распластавшую по снегу крылья. — Здесь ведь тебе не аэродром, а только кое-как приспособленная взлетная полоса. Честное слово, обратно на базу хотел лететь! — кипятился пилот. — Ну, не переживай, старина, — сказав я. — Ведь я все-таки прилетел! Странно, но столь сомнительный аргумент вроде бы несколько успокоил парня. Он пошел к машине, бросив на ходу короткое: — Давай в темпе. В полевых условиях Севера ненавидят бумажную волокиту. Оформление документов у якута-завскладом заняло всего лишь несколько минут. — Можешь получать, — сказал он. — Помочь тебе погрузить? — Спасибо, помощник есть, — поблагодарил я. — Новичок в юрте для приезжих остановился? — А, это ваш... — догадался якут и чему-то-улыбнулся. — Там, там остановился. К юрте для приезжих я шел с любопытством и даже с волнением. Мне, как и всем в партии, далеко не безразлично было узнать, что за человек новичок. Здесь тайга; живем мы в одном-единственном тесном бараке; человек в экспедиции проявляется быстро, и важно, чтобы новичок в отряде оказался добрым товарищем, надежным другом. Я остановился у крайней бревенчатой юрты с плоской крышей и пнул ногою обледенелую дверь. За ночь горница успела остыть. Мороз узорами разрисовал моховые швы между венцов. На верхних нарах в сморщенном спальном мешке что-то кряхтело и посапывало. Я подошел к нарам и хлопнул ладонью по спальному мешку. — Эй, приятель! Так можно заснуть и не проснуться. Здесь не Южный берег Крыма. Отдых кончился. Спальный мешок сморщился еще больше, и из разреза показалась голова с копной ярко-рыжих волос. Потом вынырнуло совсем еще мальчишеское веснушчатое лицо. Веснушки были крупные, с горошину, четкие, будто нарочно подрисованные, и такие частые, что от них рябило в глазах. Затем распахнулись огромные, в пол-лица, зеленые кошачьи глаза и радостно уставились на меня. — Наконец-то и про меня вспомнили! — Мать честная, в кого ж ты такой конопатый? — невольно вырвалось у меня. — А я и сам не знаю, — ничуть не обидевшись, даже весело ответил паренек, обнажая белоснежные, вкривь и вкось растущие зубы. — Мать и отец темные, а я рыжий. — Добавил, вроде бы похваставшись: — У меня не только морда, но и все тело конопатое... Тебе сколько лет? — Тридцать. Паренек продолжительно свистнул. Потом сказал: — Пора на свалку. Небось, тоскливо жить в столь почетном возрасте? — Хватит травить. Самолет ждет. Проворно выскользнув из спального мешка, он оделся, проломил пальцем лед в железной кружке и почистил зубы, потом выбежал на улицу и умылся снегом. Все эти процедуры сопровождались дурашливым ржанием и повизгиванием от холода. Затем он подошел ко мне и протянул рыжую от веснушек руку. — Меня нарекли Жоркой. Я назвал себя. — Ну, я готов. — Ты сначала поешь, малыш. Только побыстрее. — А, да! Забыл. Уплетая за обе щеки колбасу и булку, запивая горячим кофе, который был в моем термосе, Жорка успел рассказать всю свою жизнь: что этой весной окончил школу, что с четвертого класса мечтал о путешествиях и что мечта эта сбылась всего неделю назад, когда он покинул отчий дом в Москве. А уезжать было ой как не просто, потому что «вся родня — на дыбы, мамаша даже в милицию бегала». Позавтракав, Жорка- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
2 часов 57 минут назад
3 часов 17 минут назад
3 часов 42 минут назад
3 часов 46 минут назад
13 часов 16 минут назад
13 часов 20 минут назад