Вкус к убийству [Джек Ричи] (fb2) читать постранично

Д. Ритчи Вкус к убийству

— По-моему, сосиска является одним из самых главных изобретений человечества, — сказал Генри Чандлер. — А в сэндвиче она не только питательна — она экономит время. Можно есть и при этом читать, писать или… держать пистолет.

Электронные часы, висящие на стене, показывали четверть первого. Кроме нас с Чандлером, в офисе никого не было.

Чандлер откусил кусок сэндвича, тщательно его прожевал и проглотил.

— Вы с моей супругой вели себя очень осторожно, мистер Дэвис, — улыбнулся он. — Я очень рад этому. Все подумают, что вы покончили жизнь самоубийством. Если же фараоны что-либо и заподозрят, им придется хорошенько поломать головы в поисках мотива. Нас ничто, кроме работы, не связывает. А ведь, кроме меня, у вас еще двадцать подчиненных.

— Ваша жена обо всем догадается, — попытался урезонить его я. — Догадается и заявит в полицию.

— Вы так думаете? А вот я в этом сильно сомневаюсь. Согласен, женщина способна пойти на многое ради своего любовника, но только ради… живого. Стоит ему умереть, и все тут же меняется. Женщины намного практичнее мужчин, мистер Дэвис. К тому же не забывайте, что она может всего лишь заподозрить меня в убийстве. А подозрения и полная уверенность — разные вещи. И эта неуверенность не позволит ей пойти в полицию. Кроме того, она не захочет, чтобы о вашем романе знали посторонние люди, и будет права. И потом, не исключено, что есть и другие люди, заинтересованные в вашей смерти.

— Полиция проверит всех. — В моем голосе слышались нотки отчаяния. — Они выяснят, что вы остались в офисе после того, как все ушли.

— Не думаю, — уверенно покачал головой Генри Чандлер. — Никто не знает, что я сейчас здесь. Я ушел вместе со всеми и вернулся, когда вы остались один. — Несколько секунд он сосредоточенно жевал. — Я решил, что лучше всего убить вас во время обеда. Тогда фараонам будет труднее проверить, кто здесь находился в момент убийства. — Чандлер опять полез в бумажный пакет. — Обычно я обедаю в кафетерии, но я не из тех людей, на чье отсутствие обращают внимание. Почти две недели, мистер Дэвис, я ждал, когда вы останетесь в своем офисе. У вас, наверное, много дел?

— Да, — кратко ответил я, облизывая пересохшие губы.

Он поднял верхнюю половинку сэндвича и посмотрел на две сосиски.

— Странная штука человеческий организм. На сильные потрясения — горе, страх или гнев — он часто отвечает чувством голода. И сейчас, мистер Дэвис, мне ужасно хочется есть.

Я промолчал.

Он вытер губы бумажной салфеткой.

— На современном этапе эволюции человек по-прежнему не может жить без мяса. Но я, например, к нему равнодушен. И мне обязательно нужно, чтобы мясо было очень мягким и нежным. Если вдруг попадается хотя бы крошечный хрящ, мне сразу становится плохо. — Чандлер пристально посмотрел на меня. — Может, вы думаете, что в такие минуты о еде говорят только ненормальные? — Он кивнул и заговорил, словно обращаясь к самому себе: — Сам не знаю, чего я жду? Почему не стреляю? Потому что наслаждаюсь этими мгновениями и хочу продлить их? Или потому, что боюсь? — Тут он пожал плечами. — Но даже если мне и страшно, вас-то я все равно убью, не сомневайтесь.

Я с трудом отвел взгляд от бумажного пакета, взял пачку сигарет, лежащую на столе, и спросил:

— Не знаете, где сейчас Хелен?

— Зачем вам Хелен? Хотите попрощаться? Или надеетесь, что она уговорит меня пощадить вас? Извините, но я не могу устроить вам эту встречу, мистер Дэвис. Вчера утром Хелен уехала на выходные к сестре.

Я закурил и глубоко затянулся.

— Я не боюсь смерти. Мне не жалко моей жизни. Я успел рассчитаться с этим жестоким миром и живущими в нем людьми.

Генри Чандлер слегка наклонил голову и недоуменно посмотрел на меня.

— Такое случалось со мной трижды, — сообщил я. — Сначала была Беатрис, потом — Дороти. И, наконец, Хелен.

— А, понял! Вы хотите выиграть время, — улыбнулся Чандлер. — Напрасно стараетесь, мистер Дэвис, это вам не поможет. Я запер дверь, ведущую в коридор. Если вдруг кто-нибудь вернется с обеда пораньше, в чем я, кстати, сильно сомневаюсь, он все равно не сможет войти. А если попадется упрямец, который примется стучать в дверь, я просто застрелю вас и уйду через черный ход.

Кончики моих пальцев оставляли на гладкой поверхности стола влажные следы.

— От любви до ненависти, мистер Чандлер, всего один шаг, — равнодушно, по крайней мере мне так показалось, произнес я. — Когда я люблю или… ненавижу, я отдаюсь своему чувству без остатка. Я любил Беатрис и был уверен, что и она меня любит. Я надеялся, что мы поженимся. Очень надеялся и хотел этого, но в последнюю минуту она сказала, что не любит меня и никогда не любила.

Чандлер с улыбкой откусил сэндвич.

Пару секунд я прислушивался к шуму машин за окнами.

— Я решил, что если она не достанется мне, то пусть не достанется никому. — Я бросил взгляд на своего собеседника и спокойно закончил: — Поэтому я ее убил.

Генри