Весна в провинции [Джессика Харт] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джессика Харт Весна в провинции

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Спасибо, что пришли. — Джорджия плотно закрыла дверь за последним претендентом на должность главного фотографа, и вежливая улыбка тут же исчезла с ее лица.

Вернувшись к себе в кабинет, она рухнула в разбитое редакторское кресло, швырнула на стол очки и, вздохнув, резко повернула кресло к окну. Далеко впереди были видны крыши городских домов и покрытые вереском холмы в окрестностях.

Мартовское солнце клонилось к закату. Его лучи, отражаясь от снежных шапок на вершинах холмов, окрашивали пейзаж в розовые и лиловые тона.

Красивая картина, угрюмо подумала Джорджия. Хорошая фотография могла бы получиться. Остается только найти фотографа.

Пятеро претендентов на эту должность, с которыми Джорджия сегодня встретилась, даже близко не подходили к тому уровню, который мог бы ее устроить.

За спиной открылась дверь. Это наверняка ее секретарша Роуз. Наверное, хочет узнать, какое впечатление произвел последний претендент. Приглашая его в кабинет, Роуз шепнула:

— Чертовски мил!

Мил-то он мил, да фотограф никудышный, подумала про себя Джорджия, а вслух сказала:

— Скажи мне, пожалуйста: «Этот парень совсем не то, что надо».

Джорджия продолжала смотреть в окно, когда услышала в ответ:

— Я мог бы сказать тебе это, но это была бы ложь. Я никогда не лгал тебе, Джорджия.

Голос, который ответил ей, был совсем не похож на режущие интонации ее секретарши, напротив, он был теплым, обволакивающим, с мягким шотландским акцентом.

Этот голос Джорджия не слышала долгих четыре года. Очень медленно она развернула кресло к столу и увидела… своего мужа.

— Здравствуй, Джорджия!

Да, это был он, Мак Хендерсон, мужчина, которого она любила всю свою жизнь. И это было так на него похоже! Он всегда появлялся в ее жизни тогда, когда она меньше всего его ждала.

Мак стоял перед ней как ни в чем не бывало. С его лица не сходила счастливая улыбка, а темно-синие глаза лучились озорными искорками.

Джорджия почувствовала, что теряет над собой контроль, и начала мучительно вспоминать упражнения йоги, которые всегда помогали ей успокаиваться.

— Мак, что ты здесь делаешь? — дрожащим голосом спросила она.

— Ищу тебя. — Не дождавшись приглашения, Мак уселся на стул напротив. — Ты не сообщила, что уезжаешь из Лондона.

— Разве я должна была?

— Мы женаты, — напомнил он.

— Только на бумаге. — Голос Джорджии зазвучал увереннее. — Мы живем отдельно уже четыре года, и за все это время ты ни разу не попытался связаться со мной. Почему я должна была тебя предупреждать? Ты же не предупреждал меня, когда уезжал в Арабские страны, в Анголу или Либерию!

— Ты следила за мной? — с улыбкой спросил Мак.

Джорджия стиснула зубы. Мак никогда не относился к ней серьезно.

— Я читаю газеты, — ответила Джорджия, стараясь выглядеть беззаботной. — Я видела твою фамилию под фотографиями, поэтому знаю, где ты.

Каждый раз это было как острый нож в сердце: знать, что он находится в опасности; а он так и не позвонил ни разу, чтобы сказать, что с ним все в порядке. Только по следующим снимкам в газете Джорджия узнавала о том, что Мак жив.

Мак всегда очень рисковал. Его уверенность в своих силах порой граничила с безрассудством. Он преодолевал любую преграду, которая стояла между ним и хорошей фотографией. Именно это и делало его первоклассным фотографом и… невыносимым мужем. Сколько бессонных ночей Джорджия провела, думая только о том, чтобы Мак вернулся домой целым и невредимым, посмеялся над ее страхами и сказал, что она должна научиться не боятся опасностей, потому что жизнь тогда становится намного интереснее!

Но Джорджии не было интересно просто сидеть дома и дожидаться, когда он вернется из очередной горячей точки планеты. Мак никогда не понимал, как тяжело ей было.

Джорджия посмотрела на мужа. Нет! Он не изменился. Все такой же неотразимый. Мака трудно было назвать красавчиком. Для этого у него были слишком неправильные черты лица, и все же он был чертовски привлекателен. Темные волосы, решительный взгляд, и эта безрассудная уверенность в себе придавали его живому лицу невероятный шарм.

Он немного похудел и выглядел усталым. Прошедшие годы оставили свой след на его лице. Но разве не то же самое происходит со всеми нами? Попробуйте помотаться лет двадцать по разрушенным войнами странам, и я посмотрю, как вы будете выглядеть после того, как вам стукнет сорок!

Впрочем, Джорджия должна была признать, что Мак все же выглядит лучше, чем она. Мужчины после сорока всегда выглядят лучше женщин. Морщины придают их облику суровость и ироничность. Женщины же выглядят скорее усталыми и скованными.

— Кроме того, — продолжила Джорджия. — Я журналистка. Если бы мне понадобилось найти тебя, я с легкостью сделала бы это. Я послала тебе документы на развод. Полагаю, именно поэтому ты и пришел сюда?

— Не только, — стараясь казаться непринужденным, ответил Мак.

— Я рада, что ты пришел, но в этом не было никакой необходимости. Тебе нужно было просто подписать документы и оправить их обратно моему адвокату.

— Я не хочу подписывать их. — Он откинулся назад, балансируя на задних ножках стула. — Я хочу поговорить с тобой.

— Нам не о чем говорить, — сказала Джорджия, стараясь не замечать, как Мак раскачивается на стуле, но тщетно. — Прекрати раскачиваться! — раздраженно произнесла она. — Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты бессмысленно рискуешь.

— Джорджия, я всего лишь сижу на стуле. — Мак округлил глаза, но все же перестал раскачиваться.

— Только ты можешь подвергать себя опасности, даже сидя на стуле, — возмущенно сказала Джорджия.

Он усмехнулся.

— Ты говоришь так, словно все еще беспокоишься обо мне.

— Я не беспокоюсь о тебе, — солгала Джорджия. — Если тебе хочется свернуть себе шею, пожалуйста! Только не делай этого в моем кабинете. Это мешает мне сосредоточиться.

— Но сейчас ты не работаешь. Мы просто разговариваем, — уточнил Мак.

— Мы не разговариваем, — продолжала злиться Джорджия. — Нам не о чем разговаривать!

— Мы должны поговорить о нашем браке.

— Мак, не смеши меня. Между нами давно ничего нет. — Джорджия вздохнула. — Мы договорились о том, что расходимся, четыре года назад.

Мак окинул Джорджию пристальным взглядом. Она выглядела усталой. Вокруг ее красивых серых глаз он заметил несколько новых морщин, но светлые волосы по-прежнему были аккуратно собраны во французский пучок. Джорджия, как всегда, была безукоризненно одета и ухожена. В строгом деловом костюме она выглядела особенно стильной, элегантной и неприступной.

Иногда Маку казалось, что в его жене живут две женщины. Одна холодная, рассудительная, всегда контролирующая свои поступки. Другая чувствительная, ранимая, слабая.

Вот и сейчас она сидит за своим идеально организованным письменным столом деловая и стильная в элегантной шелковой блузке, к которой так идут эти неброские серьги. Никому и в голову не придет, что за этим фасадом скрывается милое, нежное, трогательное существо. Маку всегда нравилось думать, что он единственный человек на свете, который знает об этом. Именно ему удалось когда-то разглядеть в уравновешенной разумной девочке, покинувшей провинциальный Йоркшир для того, чтобы утвердиться в Лондоне, чувственную женщину, которая всегда в одинаковой степени очаровывала и злила его.

Документы на развод нашли его в Мозамбике. И тогда впервые в жизни Мак осознал, что теперь, возможно, об этой особенности Джорджии знает кто-то еще. Эта мысль преследовала его всю дорогу домой и отзывалась в его душе мучительной ревностью.

— Видишь ли, Джорджия, — сказал Мак. — Дело в том, что я передумал.

Джорджия удивленно посмотрела на мужа.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не хочу разводиться с тобой.

Услышав это, несколько долгих минут Джорджия не могла вымолвить ни слова. Все усилия были направлены на то, чтобы сдержать сердце, забившееся так сильно, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди, бросится к нему в ноги и с восторгом выкрикнет: «Да

Но какая же жалкая это была бы картина!

— Допустим, Мак, ты не хочешь развода, — сказала Джорджия, делая все возможное, чтобы ни один мускул не выдал ее трепета. — Я хочу. Мы были абсолютно счастливы друг без друга последние четыре года. Какой смысл нам оставаться мужем и женой?

— А какой смысл нам разводиться? — парировал Мак.

Напряжение взяло верх, и правый глаз Джорджии предательски задергался. Ничего хорошего это не предвещало.

Нервный тик был одним из ее приобретений за годы замужества. Она снова ощутила эту отвратительную неуверенность в себе. Она так много сделала, чтобы избавиться от нее. Йога, пилатес, уроки релаксации… Все напрасно! Стоило только Маку появиться у нее в кабинете, как все началось сначала.

Дыши глубже, сказала себе Джорджия. Не позволяй ему управлять тобой. Тебе сорок один год, ты состоялась в своей профессии. Тебе уже не нужно ничего никому доказывать.

— Я хочу начать новую жизнь, — как можно спокойнее произнесла Джорджия.

— Новую жизнь? — Мак удивленно вскинул брови. — Что это значит?

— Ты знаешь, что это значит? — Джорджия едва сдерживала раздражение. — Мы разного хотим от жизни, и никто из нас не хочет уступать. Мы все уже решили четыре года назад и с тех пор прекрасно жили отдельно. Нам следовало бы оформить развод еще тогда, но ты так часто бываешь в командировках. Поскольку в наши дела не был вовлечен никто другой, казалось, что нет никаких особенных причин спешить с этим.

— А сейчас что, они появились?

— Да, — страстно произнесла Джорджия. — Моя жизнь изменилась.

— Я вижу.

Мак внимательно оглядел тесный кабинет. Тоскливые бежевые стены, старомодные шкафы, ободранный стол. Все это выглядело таким древним. Мак не удивился бы, если бы на этом столе вместо компьютера стоял какой-нибудь разбитый «ундервуд».

Поймав взгляд Мака, Джорджия вспомнила оборудованную по последнему слову техники редакцию крупной национальной газеты в Лондоне. Там все было из стекла и металла, а телефоны никогда не молчали. После Лондона здесь, в маленьком городке Аскерби, Джорджия чувствовала себя как в мышеловке.

— Почему ты переехала в Аскерби? — спросил Мак.

— У меня были на это свои причины, — сдавленным голосом ответила Джорджия.

— Ты сделала это из-за ребенка, которого усыновила? — глаза Мака стали серьезными.

— Да. Ты помнишь Тоби?

— Тоби? — Мак нахмурился. — Какой Тоби?

— Сын Бекки, — уточнила Джорджия.

Мак должен был догадаться! Он прекрасно помнил младшую сестру Джорджии. Взбалмошная и нерешительная Бекки любила поговорить на темы, в которых ничего не смыслила.

— Что она натворила на этот раз? — вздохнув, спросил Мак.

— Она умерла, — тихо произнесла Джорджия.

— Умерла? — Он был потрясен. — Как? Что случилось?

Джорджия прикрыла лицо руками.

— Автокатастрофа. Она веселилась в ночном клубе в Лидсе и много выпила. Бекки не стоило садиться за руль. Это просто счастье, что больше никто не пострадал. Иногда она могла быть такой… — Джорджии трудно было подбирать слова.

— Безответственной, — закончил за нее Мак.

Джорджия посмотрела на Мака и отвела взгляд.

— Она была моей сестрой, и я любила ее, но иногда я злилась на нее за то, что она сделала с Тоби.

— Это нормально. Когда человек переживает какое-то горе, он всегда злится время от времени. Ты не должна чувствовать себя виноватой, — постарался успокоить ее Мак, но все было зря.

Джорджия всегда чувствовала себя виноватой перед сестрой, и смерть Бекки ничего не изменила. Джорджия чувствовала вину за то, что родители любили ее больше, за то, что она была умнее и красивее и Бекки так и не удалось выйти из ее тени.

— Прости меня, Джорджия, за то, что я напомнил тебе об этом, — сказал Мак. — Представляю, какое это было потрясение.

— Да, — сказала Джорджия. — Но Тоби пострадал значительно сильнее. Ему было всего семь лет, когда он потерял мать. Никто не сможет заменить ему ее.

— Однако ты пытаешься сделать это. Джорджия посмотрела на Мака.

— Я делаю все возможное, — тихо сказала она.

— Но почему ты? — удивленно спросил он после минутной паузы. — Где его отец?

— Кто знает? — Джорджия беспомощно пожала плечами. — Не думаю, что Бекки знала, от кого родила этого ребенка.

— А твоя мать не могла взять на себя заботу о Тоби? — спросил Мак.

Он подумал о том, что на месте Тоби должен был быть их общий с Джорджией ребенок.

— Через три месяца после смерти Бекки у мамы случился инсульт. Она тоже умерла.

— Ох, Джорджия…

Мак вспомнил, что отец Джорджии умер еще до их свадьбы, и именно Джорджия после этого взяла на себя заботу о матери и сестре.

— Мне очень жаль, — смущенно произнес он.

— После смерти мамы социальные службы пытались найти Тоби приемную семью. Я должна была встретиться с ними. Но в то утро я посмотрела на Тоби и поняла, что просто не могу отдать его. — Джорджия покачала головой. — Я забрала Тоби в Лондон, но ему там было плохо. У меня в Лондоне были стильные апартаменты возле Темзы, но там не было ни садика, где Тоби мог бы побегать, ни других детей, с которыми он мог бы поиграть. В школе он всех сторонился. Он даже перестал говорить. Тогда я поняла, что нужно выбирать: либо Тоби, либо моя карьера. — Джорджия посмотрела на Мака и сумела улыбнуться. — Тоби стало намного лучше после того, как мы вернулись сюда. Я продала мамин дом и купила новый. Тоби снова ходит в свою школу. Я думала, что смогу работать дома, но потом согласилась на эту должность. — Джорджия ироническим взглядом окинула свой кабинет. — Я всегда хотела быть редактором.

— Я понимаю, что тебе нелегко было решиться на это, — сказал Мак. — Мы все были уверены в том, что ты многого достигнешь. Сейчас ты уже могла бы быть редактором «Таймс».

— Ну, зачем мне нужна «Таймс», когда у меня есть «Новости Аскерби»?

Джорджия криво улыбнулась. Через стеклянное окно в стене была видна обшарпанная комната журналистов. Ее единственный обитатель, спортивный обозреватель Кевин, развалившись на стуле, читал какой-то таблоид, и только Богу было известно, где пропадали остальные.

Мак вспомнил Джорджию в их лондонской редакции. Две телефонные трубки у каждого уха, электронные послания со всего света и непрекращающийся гул голосов.

— Теперь это моя жизнь, — сказала Джордсжия, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно более оптимистично. — Я поняла, что должна начать новую жизнь здесь, в Аскерби, но я не могу сделать это, пока мы женаты.

— Ты встретила кого-то другого? — спросил Мак.

— Да, — ответила Джорджия.

— Ты снова хочешь выйти замуж? — уточнил Мак.

— Нет, — снова коротко пояснила Джорджия.

Впрочем, если быть честной, ее новый друг Джеффри очень хотел этого, но Джорджия еще не была к этому готова.

Мак почувствовал облегчение.

— Кто этот парень? — требовательно спросил он.

— Я не думаю, Мак, что тебе стоит вникать в это, — искоса взглянув на мужа, ответила Джорджия.

Однако Мак не сдавался.

— Я знаком с ним? А! Это, должно быть, тот парень, что проходу тебе не давал? Он такой надутый…

Джорджия раздраженно поджала губы.

— Он очень милый человек, — сказала она, обороняясь. — Он был невероятно добр ко мне с тех пор, как мы с Тоби вернулись сюда.

— Так как же его зовут? — настаивал Мак.

— Джеффри, — холодно ответила Джорджия.

— Ах да! Джеффри. — Мак прищурил глаза. — Ну, ну… Так значит, Джеффри твой новый мужчина. Я бы не сказал, что это то, что тебе нужно, Джорджия, и ты сама прекрасно это знаешь.

— Я изменилась, — сказала она с вызовом. — В любом случае к тебе это не имеет никакого отношения. Если быть честной, я могу подождать еще годик, и нас разведут автоматически. Но, с другой стороны, мы же с тобой цивилизованные люди! Не думаю, что ты серьезно хочешь сохранить наш брак. По-моему, ты вообще никогда не хотел иметь семью.

— Неправда! — брови Мака взлетели вверх.

— Неужели? — Джорджия посмотрела ему в глаза. — Ты не был против жены, которая ждет тебя дома и одна занимается всеми делами, а ты тем временем пропадаешь в командировках. Это ведь так легко — переложить все домашние заботы на плечи другого и приходить домой, зная, что все счета оплачены, краны не текут, а в холодильнике тебя всегда ждут свежие продукты. Но все это для тебя может сделать служба быта. Тебе было не важно, на ком ты женат.

Мак побелел.

— Что ты несешь? Я любил тебя! — запротестовал он.

— Что именно ты любил, Мак? Секс с тобой был замечательным, но все остальное время ты просто не замечал меня. Тебе было неинтересно, что я думаю, что я чувствую, чего хочу. Ты просто забыл обо мне.

— Как я мог забыть о тебе? Ты была моей женой!

— Вот именно. И не больше того. Я была тем человеком, на которого ты всегда мог положиться, кто всегда знал, что нужно сделать, и делал это. Я понимаю, твоя работа требует частых и долгих отлучек из дома, но в какой-то момент мне начало казаться, что я нужна тебе только для того, чтобы обслуживать тебя. С меня достаточно!

Джорджия замолчала, пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции.

— Я знаю тебя, как никто другой, — нервно оправдывался Мак, но Джорджия резко оборвала его:

— Ты знал меня, когда мы жили вместе. С тех пор прошло четыре года. Я изменилась. Ты любишь Джорджию, которой больше нет.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Ты как собака на сене, — не могла успокоиться Джорджия. — Тебя не было рядом со мной целых четыре года, но ты продолжаешь настаивать на том, чтобы рядом со мной не было никого другого. Я надеюсь, ты не станешь убеждать меня в том, что был верен мне. — Джорджия в упор посмотрела на Мака. — Журналисты — народ болтливый. Я знаю все о твоих интрижках.

Мак побледнел.

— Я не собираюсь притворяться. У меня были женщины — это естественно. Но я так и не смог полюбить ни одну из них. Бог свидетель!

— О! Как это обнадеживает! — с иронией воскликнула Джорджия.

— Я только стараюсь быть честным с тобой, — все так же страстно продолжал Мак. — Четыре года назад мы приняли решение разойтись. Тогда мы были уверены в том, что врозь будем значительно счастливее. Но чем больше я старался забыть тебя, тем сильнее скучал по тебе.

Джорджия прикусила губу.

— Если ты так скучал, почему ты ни разу не позвонил мне? — Серые глаза с вызовом посмотрели на Мака.

— Я не хотел тебе мешать. Решение о том, что я должен вернуть тебя, пришло совсем недавно. К тому же я был в командировке далеко отсюда.

— Так значит, я удачно вписалась в твой график? — Голос Джорджии задрожал.

— Нет, — сжав зубы, ответил Мак. — Я получил твое письмо с просьбой о разводе, и это все изменило. Я уволился и вернулся домой. Я не могу позволить тебе развестись со мной. Я должен объясниться.

— Я не могу говорить сейчас. Я занята, — раздраженно сказала Джорджия.

Мак удивленно поднял бровь и через стекло посмотрел в комнату журналистов, где, положив ноги на стол, сидел Кевин и копался в своем мобильном телефоне.

Джорджия заскрипела зубами.

— Я должна многое сделать, даже если все остальные ничего делать не будут!

— Но когда я вошел, ты просто смотрела в окно, — заметил Мак.

— Я думала!

— Я не подпишу документы до тех пор, пока мы не поговорим, — отрезал Мак. — Итак, где мы встретимся?

Опять то же самое. Он пришел и перевернул ее мир с ног на голову, превратил в посмешище лучшие качества ее характера — выдержку и рассудительность, растревожил давно угасшие чувства. Джорджия ненавидела Мака за то, что он снова заставил ее почувствовать себя одинокой и беспомощной.

Но нет, больше этого никогда не произойдет! Джорджия строго напомнила себе, что теперь она стала другой, у нее другие жизненные ценности. Она не станет возобновлять давно обреченные на неуспех отношения с Маком.

Больше всего Джорджии сейчас хотелось, чтобы Мак просто встал и ушел, но она слишком хорошо знала его, чтобы надеяться на это. Мак не уйдет, пока не добьется того, чего хочет.

— Хорошо, — вздохнув, сказала она. — Давай, поужинаем вместе сегодня вечером.

Джорджия с облегчением подумала о том, что сегодня она уже пригласила на ужин Джеффри. Одно только присутствие этого надежного и во всех отношениях уравновешенного человека будет напоминать ей о том, что она уже сделала свой выбор.

Надев очки, Джорджия подвинула к себе блокнот и написала на нем свой адрес.

— Если ты нашел меня здесь, тебе не составит труда добраться ко мне домой. — Джорджия резко вырвала из блокнота листок и протянула его Маку.

— Спасибо, — сказал он с улыбкой. — В котором часу?

Джорджия вспомнила о том, что Мак всегда опаздывал. Только в этом и проявлялось его постоянство. Джеффри, напротив, всегда приходил вовремя. Джорджия пригласила его на восемь часов, когда Тоби уже ляжет спать, так что у них будет время друг для друга до того, как появится Мак.

— Приходи в восемь, — сказала она.

Мак быстро поднялся со стула и спросил:

— Что мне принести?

— Документы на развод, — холодно произнесла Джорджия. — Желательно подписанные.

Дождавшись, когда дверь за Маком закроется, Джорджия со стоном обхватила голову руками. После смерти сестры она больше не преодолевала трудности, а мирилась с ними. Вся ее жизнь теперь вращалась вокруг маленького мальчика. Она оставила работу, которую так любила, покинула столицу и вот теперь довольствуется должностью редактора провинциальной газеты, в которой к тому же никто, кроме нее, работать не хочет.

А тут еще Мак! Он, наверное, думает, что из ее жизни можно выйти ненадолго, как из комнаты, а потом как ни в чем не бывало вернуться!

Джорджии в одиночку пришлось пройти через столько испытаний! Все это время ее любимой песней была «Я выживу» Глории Гейнер. Джорджия часто слушала ее, и сейчас она могла сказать: «Я выжила». Она выжила, и ей нужно было продолжать бороться за свою жизнь. У нее было достаточно проблем и без Мака. О, это так похоже на него: появиться как раз в тот момент, когда ее жизнь начала налаживаться! Но теперь она стала сильнее, увереннее в себе. Она научилась обходиться без него. Она самостоятельная женщина, настоящий профессионал, и у нее есть своя собственная жизнь. Он ей не нужен. Она его не хочет.

Джорджия была уверена в этом, и теперь ей осталось только убедить в этом свое предательски трепещущее тело.

Джорджия выпрямила спину. Так-то лучше! Сегодня вечером она скажет Маку о том, что теперь в ее жизни главное — ребенок. Маку останется только согласиться с этим, когда он увидит, что теперь она может полностью положиться на Джеффри.

Да, кстати, подумала Джорджия, нужно позвонить Джеффри и предупредить его о том, что сегодня вечером они будут ужинать вместе с Маком. Они ведь такие разные. Мак обожает неожиданности, а Джеффри терпеть их не может. Джорджия поправила очки и тут же почувствовала себя на работе. По-деловому быстро набрав нужный номер, она услышала в трубке железный голос секретарши Джеффри:

— Мне очень жаль, но он разговаривает с клиентом.

Джорджия иногда думала, что таланты Руфь — так звали секретаршу Джеффри — пропадают зря. С такой железной волей она вполне могла бы охранять кабинет премьер-министра, а не страхового агента. Если бы ее секретарша Роуз была хоть немного похожа на Руфь, Мак Хендерсон не смог бы с такой легкостью войти к ней в кабинет.

— Я могу что-нибудь ему передать? — Голос Руфи был, как всегда, безупречно вежлив, однако Джорджия чувствовала, что секретарша ее бой-френда недолюбливает ее. Она приревновала ее то ли к своему шефу, то ли к высокому посту редактора местной газеты.

— Нет. Спасибо, Руфь, — неохотно произнесла Джорджия. — Просто напомните Джеффри, что я жду его сегодня в восемь.

— В этом нет никакой необходимости, — чопорно сказала Руфь. — У него это записано в дневнике.

Другими словами, ужин с Джорджией был для Джеффри всего лишь еще одной деловой встречей. Именно на это намекала секретарша.

Джорджия сняла очки и устало потерла глаза. На сегодня с нее достаточно! Вступительную статью она напишет завтра утром. Не стоит придавать этому слишком большое значение. Люди в Аскерби сами знают, что думать о тех или иных вещах, и им не понравится, если какая-то выскочка, только что вернувшаяся из Лондона, будет учить их жить.

Иногда Джорджии трудно было поверить в то, что она здесь выросла. Предыдущего редактора «Новостей Аскерби» все в городе очень любили, и никого не волновало то, что он полностью развалил газету. Когда Джорджия была назначена на его место, ее поддержало всего несколько человек. Джеффри был в их числе. Джорджия всегда будет благодарна ему за это.

Напоследок она еще раз просмотрела свою электронную почту и прибрала на своем письменном столе. Джорджия терпеть не могла приходить утром в неряшливый кабинет. Накинув на плечи пальто, она открыла дверь в приемную.

— Я ухожу, Роуз, — сказала Джорджия секретарше. — Не забудь, что завтра редакционная коллегия. Я хочу, чтобы все присутствовали.

— Помню, помню… — успокоила ее Роуз. — Приятного вечера. Ты идешь на встречу со своим другом?

— С моим другом?

— Мистером Хендерсоном. Он сказал, что знает тебя. — Роуз внезапно встревожилась. Она поняла, что совершила ошибку.

— Ах, Мак… — растерянно произнесла Джорджия. — Да, мы не виделись целую вечность.

— По-моему, он очень милый, — сказала Роуз, затем наклонилась поближе к Джорджии и шепотом добавила: — И привлекательный.

Джорджия невольно улыбнулась. Отношения Роуз с ее собственным мужем закончились полным провалом, но, несмотря на это, секретарша была очень обеспокоена одиночеством своей начальницы. Роуз была уверена в том, что в воспитании Тоби Джорджии необходима помощь мужчины.

Джорджия тоже была в этом уверена. Однако Мак не был тем самым мужчиной, который мог помочь ей в этом. Тоби нужен был добрый и надежный папа, а Мак сам все еще был ребенком.


— Тоби, пожалуйста, собери игрушки!

Джорджия вздохнула и наклонилась, чтобы поднять с пола гостиной детский носок. Трудно было поверить в то, что маленький мальчик может произвести такой беспорядок. Раньше Джорджия думала, что на этом свете просто не может быть человека неряшливее Мака.

Но Тоби был еще неряшливее! Пол его спальни был усыпан какими-то открытками, маленькими пластиковыми фигурками от конструктора, обрывками бумаги, цветными мелками, сломанными игрушками и еще многими непонятными вещами.

Подобрав с пола шарик, который подозрительно напоминал ей жевательную резинку, Джорджия с отвращением сморщилась.

— Тоби! — она не заметила, как голос взлетел вверх.

И как тут было не сорваться! Отработав день в редакции, она прибежала домой, чтобы за несколько минут успеть приготовить ужин для своих мужей — бывшего и будущего. Сегодня им придется трапезничать вместе. С ума сойдешь!

— Там кто-то в дверь звонит, — сказал Тоби, и Джорджия с облегчением подумала, что ребенок по крайней мере не глухой.

Мальчик взглянул в окно. Несмотря на скорый приход гостей, он был одет в пижаму. Волосы его были растрепаны.

— Это, наверное, разносчики рекламных объявлений, — сказала Джорджия, пытаясь сохранять спокойствие.

— У него классный мотоцикл, — глядя в окно, произнес Тоби.

Джорджия нахмурилась. Разносчики рекламных объявлений обычно не пользуются мотоциклами. Мисс Сибли из 23-й квартиры часто в это время просовывает под двери районные информационные бюллетени, но она не ездит на мотоцикле. Впрочем, даже если бы и ездила, Тоби вряд ли назвал бы ее мотоцикл классным.

Заинтригованная словами Тоби, Джорджия подошла к окну. Рядом с калиткой действительно стоял мотоцикл. Это была мощная, стильная машина. Сердце Джорджии сжалось. Только один человек из тех, кого она знала, мог ездить на таком мотоцикле.

Услышав звонок в дверь, Джорджия вздрогнула. Эта наглая манера была ей знакома до боли.

— Кто это? — спросил Тоби.

Тоби трудно было назвать красивым ребенком. Всегда угрюмый мальчик был худым, с редкими зубами и большими ушами. Когда Тоби смотрел на Джорджию своими беспомощными глазами так, будто она знала ответы на все вопросы, сердце ее сжималось от жалости.

— Я не знаю, — ответила Джорджия. — Пойдем посмотрим.

Мальчик послушно пошел за ней в прихожую. Когда Джорджия открыла дверь, Тоби, выглядывая у нее из-за спины, с интересом посмотрел на мужчину, который стоял на крыльце.

Это был Мак. В потертых джинсах, белой футболке и видавшей виды кожаной куртке, с фотоаппаратом, который, как всегда, висел у него на груди, он был великолепен.

— Ты слишком рано, — резко сказала Джорджия. — Я просила тебя прийти в восемь часов, а сейчас еще нет и половины восьмого.

— Я хотел познакомиться с Тоби до того, как он пойдет спать. — Мак подмигнул Тоби.

— Ты кто? — с подозрением глядя на незнакомца, спросил мальчик.

— Это Мак, — быстро сказала Джорджия, намеренно опередив Мака.

— Мы были знакомы… когда-то… очень давно, — сказала Джорджия. — Дядя Мак приехал в Аскерби, и я подумала, что мы должны пригласить его в гости.

— Привет, Тоби, — весело произнес Мак, достал из кармана манго и протянул его Тоби.

Это был всего лишь фрукт. Красивый, сочный, с кожицей, переливающейся от розовато-зеленого до ярко-красного оттенка. Сейчас манго не такая уж редкость. Его можно было купить, если повезет, даже здесь, в Аскерби.

Но для Джорджии манго было не просто экзотической ноткой во фруктовом салате. Манго напоминало ей о долгих ночах в тропиках, треске вентиляторов под потолком, зловещих звуках далекой, чужой страны. Она бы так и не попробовала этот фрукт, если бы Мак однажды не порезал его на маленькие кубики и не предложил ей. Отделив кожицу от ароматной оранжевой мякоти, Джорджия с удовольствием съела его, и теперь этот вкус навсегда связан для нее с Маком. Джорджия вспомнила веранду их дома в Западной Африке, вспомнила, как она ела манго и его сок тек по ее подбородку, вспомнила, как Мак, улыбаясь, сказал ей:

— Ты ешь манго так же, как занимаешься любовью. Все знают тебя строгой, безукоризненной Джорджией, и только мне известно, что скрывается под фасадом чопорной деловой женщины. На самом деле ты озорная девчонка!

Когда Мак приносил ей манго, это всегда заканчивалось любовью. Там, в Африке, несмотря ни на что, она была очень счастлива.

И зачем только Мак принес ей сегодня манго? Принес бы цветы! Джеффри всегда приносит ей цветы. Впрочем, он до сих пор не поинтересовался, какие цветы ей нравятся. Он просто приносит ей цветы, потому что так принято поступать. Джеффри вообще всегда поступает правильно. Иногда Джорджия сожалела об этом. Ей хотелось, чтобы он хоть изредка удивлял ее чем-нибудь вроде причудливой коряги, подобранной прямо на улице, или горшка с медом, или интересной книжки.

Или манго.

Джорджия вцепилась в манго, прежде чем Тоби успел взять его в руки.

— Тебе лучше пройти, — сказала она Маку дрожащим голосом.

— А что это такое? — спросил Тоби.

— Это манго, — как можно спокойнее постаралась ответить Джорджия.

— Нет, вот это, — переспросил Тоби, указывая пальчиком на фотоаппарат.

— Это мой фотоаппарат, — непринужденно произнес Мак, снимая камеру. — Хочешь посмотреть?

Тоби кивнул, и Мак протянул ему фотоаппарат. Джорджия вся сжалась.

— Ты уверен, что это следует делать? — обеспокоенно спросила Джорджия. Профессиональная камера стоит недешево, а Мак зарабатывал этим себе на жизнь.

— Все в порядке, — ответил Мак, перекидывая ремешок фотоаппарата через голову Тоби. — Он не уронит его.

Тоби нахмурился и с подозрением посмотрел на фотоаппарат.

— Это не похоже на камеру. Она не цифровая.

— Да, — подтвердил Мак. — Ты не сможешь позвонить с нее по телефону. Этим делают только фотографии. Хочешь я покажу тебе, как она работает?

Тоби снова кивнул, и Джорджии оставалось только с удовольствием наблюдать за тем, как Тоби, усевшись рядом с Маком на диван, заинтересованно рассматривал, как работают телескопические линзы.

Но Джорджия должна была еще хоть немного прибраться. Мак никогда не обращал внимания на бытовые мелочи. Даже если бы ему пришлось пробираться к дивану по колено в мусоре, он не заметил бы этого. Тоби был точно таким же.

Джорджия подумала вдруг о том, насколько легче была бы жизнь, если бы люди просто закрывали глаза на то, что они не хотят видеть. Ей очень хотелось быть именно таким человеком, но… Но Джорджия просто не могла ужинать в гостиной, где царил такой беспорядок.

Вздохнув, Джорджия нагнулась и начала собирать игрушки, а Мак и Тоби тем временем склонились над фотоаппаратом.

Однако как это приятно — убираться в комнате, когда двое молодых людей сидят на диване, поглощенные таким интересным занятием! — подумала Джорджия и удивилась своим мыслям. Не означает ли это, что Мак снова мог бы стать членом ее семьи? Джорджия так увлеклась своими мыслями, что не сразу расслышала, как Мак обращается к ней.

— Я просто хотел сказать, что мы с Тоби можем закончить уборку, если тебе нужно переодеться.

— Да нет, спасибо, — почему-то покраснев, ответила Джорджия. Только сейчас она поняла, что не успела еще переодеться. — Я обычно вообще не переодеваюсь.

Мак нахмурился. Он очень любил, когда Джорджия переодевалась, приходя с работы, и превращалась из сухой, холодной Джорджии в нежную, домашнюю Джорджию.

— Почему? — спросил Мак.

Джорджия пожала плечами.

— Просто некогда. По вечерам у меня столько дел.

Да и не для кого больше переодеваться, — подумала про себя Джорджия, подбирая с пола части детского конструктора. Ах, да! Есть же еще Джеффри! Но он всегда приходил к ней прямо с работы в своем костюме, и Джорджия представить себе не могла, что может встретить его в одной из тех вещей, которые она надевала для Мака. Ведь, в конце концов, тогда она была намного моложе, и с тех пор много воды утекло.

— Можно я сфотографирую Джорджию? — попросил Тоби.

— Конечно, — ответил Мак.

— Посмотри на меня, Джорджия!

Обрадовавшись тому, что Тоби так повеселел, Джорджия подняла голову и улыбнулась.

Тоби поднял тяжелый фотоаппарат своими тоненькими ручками, наставил его на Джорджию, затем взглянул на Мака и спросил:

— А что мне делать теперь?

— Теперь ты можешь сделать снимок, — сказал Мак. — Только сейчас Джорджия совсем не похожа на себя, не правда ли? Дело в том, что таких людей, как Джорджия, вообще трудно фотографировать, — продолжал объяснять Мак так, будто Тоби был взрослым, а вовсе не маленьким мальчиком, которому нужно было всего лишь нажать на кнопку. — Представь, что ты охотишься на дикое животное. Ты должен вести себя очень тихо и дождаться того момента, когда оно забудет о том, что ты находишься здесь с фотоаппаратом. Вот тогда-то и нужно жать на кнопку!

Лекцию Мака прервал звонок в дверь.

— Это Джеффри, — с облегчением сказала Джорджия, поднимаясь с пола. — Тоби, подбери, пожалуйста, оставшиеся игрушки, — попросила она, не очень надеясь на то, что он ее послушается.

Тоби тяжело вздохнул.

— Джеффри — ее жених, — услышала Джорджия у себя за спиной детский голос. — Он скучный.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джеффри, как всегда, был минута в минуту и, как всегда, с «сюрпризом». «Сюрпризом» — тоже всегда — был букет цветов.

— Какие милые! Спасибо, Джеффри, — сказала Джорджия, привычно принимая букет тюльпанов и поцелуй в щеку. — Проходи.

Джеффри послушно прошел за Джорджией в гостиную, где, к ее удивлению, Мак и Тоби, ползая на коленях по ковру, собирали в коробку оставшиеся игрушки.

— Ох… спасибо, — сказала Джорджия. Участие Мака тронуло ее до глубины души.

— Я знал, что ты не расслабишься, пока все игрушки не будут собраны, — ответил Мак. Поднявшись на ноги, он с удовольствием протянул руку остолбеневшему от удивления Джеффри. — Здравствуйте.

Слишком поздно Джорджия подумала о том, что не знает, как представить друг другу своих мужчин.

— Ммм… ты… помнишь Мака, не так ли, Джеффри?

— Мака? — Джеффри испуганно посмотрел на Джорджию.

— Мак Хендерсон, — представился Мак. — Муж Джорджии.

О! Вот без этого точно можно было бы обойтись! — подумала Джорджия и спешно добавила:

— Бывший муж.

— Муж? — с любопытством произнес Тоби.

— Мы однажды ужинали вместе в доме у родителей Джорджии, — напомнил Мак. Скованность Джорджии явно доставляла ему удовольствие.

— Я вспомнил. — Джеффри неохотно пожал Маку руку.

— Муж? — снова произнес Тоби. Он все это время переводил взгляд с Джорджии на Мака и обратно. — Ты что, замужем?

— Нет, — сказала Джорджия одновременно с Маком, который сказал: «Да».

Джеффри неодобрительно посмотрел на них обоих.

— Это долгая история, — попыталась выйти из положения Джорджия. — Я потом все тебе объясню, а сейчас тебе пора спать.

— Но еще рано, — хмуро произнес Тоби.

— Нет, уже пора, — строго сказала Джорджия.

— Но, пожалуйста, Джорджия, — заныл Тоби. — Мак еще не все рассказал мне про свой фотоаппарат.

— Я могу сделать это наверху, — Мак подошел ближе к Тоби. — Ты не хочешь показать мне свою комнату? Мы можем сделать там несколько фотографий. Мне кажется, Джорджия хочет поговорить с Джеффри наедине.

— Прекрасная мысль! — сказала Джорджия, выдавливая из себя улыбку. — Почему бы тебе не отправиться в свою спальню вместе с Маком, а я через несколько минут тоже поднимусь, чтобы пожелать тебе спокойной ночи?

Через секунду после того, как Мак и Тоби удалились, Джеффри потребовал от Джорджии объяснений.

— Что он здесь делает?

— Он сказал, что хочет поговорить о разводе, — сдерживая раздражение, ответила Джорджия. — Он появился сегодня днем, как гром среди ясного неба, и я подумала, что будет лучше обсудить все за ужином. Мы ведь цивилизованные люди.

— Ты должна была предупредить меня, — гневно произнес Джеффри.

— Я звонила тебе, но Руфь сказала, что ты занят.

— Я разговаривал с клиентом, следовательно, я не мог подойти к телефону.

Джеффри обожал слово «следовательно». Это всегда действовало Джорджии на нервы. Обычно она мирилась с этим, но сейчас раздражение готово было вырваться наружу.

И все-таки она справилась с собой, ведь Джеффри всегда был таким внимательным, таким надежным другом.

— Извини, — сказала она. — Мне очень жаль, что я не смогла предупредить тебя о том, что Мак будет сегодня ужинать с нами. Но худа без добра не бывает. Раз уж он здесь появился, давай поговорим обо всем напрямик и раз и навсегда решим эту проблему. Если нам повезет, Мак подпишет документы на развод в самое ближайшее время. Тогда я перееду к тебе.

— Да, конечно, — согласился Джеффри. — Я так долго ждал этого, но я всегда знал, что такая женщина, как ты, стоит того.

Джорджия импульсивно чмокнула Джеффри в щеку:

— Спасибо за понимание.

И Джеффри послушно последовал за ней в кухню. Джорджия никогда не любила готовить — по правде говоря, она готовила ужасно, — но Джеффри очень любил домашнюю еду, поэтому Джорджия старалась изо всех сил. Впрочем, дальше двух-трех простеньких рецептов дело не пошло. У нее было слишком много работы в редакции, и с Тоби забот хватало. Возвращаясь домой, Джорджия частенько жалела о том, что не может забежать в супермаркет и купить какой-нибудь полуфабрикат. Сегодня она готовила свинину с черносливом. Джеффри не нравились специи и чеснок. Это осложняло дело, однако все было не так уж плохо.

Но какая жалость! Свинина пригорела… Джорджия поморщилась и закрыла дверцу духовки. Теперь уже с этим ничего не поделаешь. Оставалось только надеяться на то, что есть это блюдо будет приятнее, чем смотреть на него.

Попросив Джеффри открыть бутылку вина, Джорджия отправилась наверх пожелать Тоби спокойной ночи. Тоби и Мак сидели на кровати и болтали. Впервые Джорджия видела Тоби таким счастливым и заинтересованным. Мак, вальяжно раскинувшись, лежал на кровати, которая стояла рядом с кроватью Тоби.

— Все! По-моему, тебе пора спать, — сказал Мак, увидев Джорджию.

— Я уже в постели, — недовольно ответил мальчик.

— Я вижу, — произнесла Джорджия, входя в комнату. — Молодец.

— Мак сказал, что я должен стараться быть… э-э-э… Мак, как это?

— …благоразумным, — улыбнувшись, подсказал Мак.

— Он сказал, что я должен быть благоразумным и лечь в постель до того, как ты поднимешься наверх, — наивно сообщил Тоби.

Джорджия села на край постели.

— Мак объяснил тебе, что означает это слово, — умиленно спросила она.

— Он сказал, что моя жизнь станет легче, если я буду делать то, что ты хочешь, — простодушно объяснил мальчик.

— По-моему, это хороший совет, — согласилась Джорджия и посмотрела на Мака. — Тогда нам обоим станет легче жить.

— Тебе вообще чаще нужно прислушиваться к моим советам, — лукаво блеснув глазами, сказал Мак.

— Неужели ты стал знатоком детской психологии? — с легкой издевкой в голосе спросила Джорджия.

— Я знаю, как сделать жизнь проще и удобнее в любой ситуации, — ответил Мак.

Да, это ему всегда прекрасно удавалось, — подумала Джорджия. Мак всегда жил только настоящим. Он проживал день так, как будто это был последний день его жизни. В отличие от Джорджии он никогда не беспокоил себя планами на будущее, не тревожился о том, что подумают о нем люди, и не разрывался между двумя несовместимыми задачами. Если бы Мак был женщиной, то это была бы весьма безнравственная женщина.

Джорджия повернулась к Тоби и слегка ущипнула его за нос.

— Тебе завтра в школу, — с любовью сказала она. — Так что давай спи.

— Я не устал, — ответил Тоби и с удовольствием свернулся клубочком под одеялом.

— Спокойной ночи, Тоби, — сказал Мак, наклонившись, чтобы провести рукой по волосам Тоби.

— Приятных снов. — Джорджия нежно поцеловала Тоби в щеку. Ребенок не ответил ей, но большим достижением было уже то, что Тоби улегся спать вовремя, поэтому Джорджия не стала давить на него.

Мак уже стоял в дверях и наблюдал за ними. Его тронула странная смесь нежности и неловкости, которую демонстрировала Джорджия в обращении с Тоби.

Мак хотел бы быть сейчас на месте Тоби. Он вспомнил, какими мягкими были ее губы, когда она целовала его. Затем он вспомнил о Джеффри и помрачнел. Известен ли ему вкус ее поцелуев?

С этой минуты настроение у Мака резко испортилось. Ему не понравилось, как Джеффри предложил ему бокал вина, когда они спустились вниз и Джорджия вышла на кухню, как развлекал его светскими разговорами. Можно было подумать, что он, Джеффри, хозяин в этом доме, аМак здесь всего лишь случайный гость!

И как это так вышло, что Джорджия пристрастилась к кулинарии? Раньше Мак частенько посмеивался над тем, как она готовит, хотя втайне был доволен тем, что у его идеальной жены тоже есть свои слабые места. Когда время позволяло, Мак был счастлив приготовить что-нибудь самостоятельно, но чаще всего они покупали готовую еду или полуфабрикаты.

Мак не имел ничего против кулинарных опытов Джорджии. Зная, как она ненавидит готовить, он даже восхищался ею. Однако тот факт, что она делает это для Джеффри, раздражал его, а Джеффри воображал себя гурманом и не хотел есть полуфабрикаты.

— В них полно соли и консервантов, — объяснял он Маку.

Но хуже всего было то, что Джорджия пыталась приготовить для Джеффри сливовый пудинг — любимое блюдо Мака! К счастью, из этого ничего не получилось. Хрустящая крошка, которая должна была бы оставаться наверху, утонула в сливах, а сами сливы плавали в какой-то неаппетитной коричневой гуще.

Однако Джеффри водил ложкой по миске и называл эту бурду восхитительной.

Поймав на себе взгляд Джорджии, Мак прошептал ей на ухо:

— На твоем месте я бы заказал что-нибудь на вынос в ближайшем кафе.

— У меня, кажется, совсем нет склонности к кулинарии, — ответила она.

— Ты сделала большой шаг вперед, — возразил ей Джеффри, затем посмотрел на Мака и продолжил: — Она просто замечательная и совсем не изменилась с тех пор, как я впервые увидел ее! А ведь это было не вчера.

— О да, — подхватил Мак. — Вы, кажется, вместе учились в школе и были влюбленной парочкой?

— Нет, — вынужден был с сожалением признать Джеффри. — Мы были всего лишь друзьями.

— Разве вы не делали вместе уроки?

— Конечно, делали. — Джеффри с удовольствием предался воспоминаниям, а Джорджия тем временем нервно ерзала на стуле.

— Счастливое было время, не так ли? — В голосе Мака чувствовалась легкая зависть.

— Мы оба хорошо учились, — с гордостью заявил Джеффри.

— Хочешь еще пудинга, Джеффри? — спросила Джорджия, пытаясь предотвратить следующее едкое замечание Мака. Джеффри и так уже выглядел глупо.

Для того чтобы сменить тему, Джорджия попросила Джеффри рассказать, как прошел его день. И конечно же Джеффри начал подробно рассказывать. Ах, и как же сложно было ей, немного наклонив голову набок, изображать заинтересованность, когда рядом сидел Мак и она чувствовала на себе его взгляд, от которого мурашки по коже бежали!

— Средиземноморье — лучшее место для отдыха, — утверждал Джеффри, и вместо того, чтобы рассмеяться и сказать, что в мире есть еще много интересных мест, где можно отлично провести отпуск, Джорджия послушно кивала головой. Мак не мог поверить своим глазам. Джорджии всегда нравилось бывать в далеких странах, неважно, была ли это Сахара или Серенгети. Ее никогда не пугали трудности. Он вспомнил, как они часами бродили вместе под палящим солнцем, а вечером занимались любовью прямо под открытым небом. Куда делась та Джорджия? Его Джорджия, которая мечтала пройти тропой инков в Перу и встретить рассвет над Мачу Пикчу, теперь довольствовалась отпуском на скучном, но комфортабельном средиземноморском курорте!

— Мак, с тобой все в порядке?

— Да, — вздрогнув, ответил Мак. — Я просто немного задумался. — Какой чудесный дом! Ты его переделывала после того, как купила?

— Нет, но я выбросила много вещей, когда въехала сюда, — ответила Джорджия, обрадовавшись возможности поговорить на нейтральную тему. — Ты помнишь те ужасные ковры, — спросила она у Джеффри. — Джеффри мне очень помог тогда, — продолжала она, повернувшись к Маку. — Он прибивал полки и картины, помог мне увезти ненужные вещи на свалку. Я просто не знаю, что бы я делала без него!

— Ты надолго решила здесь остаться? — спросил Мак.

— Пока Тоби будет учиться в школе, — ответила Джорджия. — Все зависит от того, смогу ли я поднять местную газету.

— Так вот зачем тебя сюда позвали? — оживился Мак.

— Это не совсем так, — слегка покраснев, ответила Джорджия. — Год назад местную газету купил Грифф Карвер. Ты, наверное, слышал о нем?

— Да, — ответил Мак. — У него большие деньги. Странно, что он решил вложить их в доброе дело.

— Насчет добра ничего не скажу, но у него действительно большие деньги, — сухо ответила Джорджия.

— И большую часть из них он приобрел весьма сомнительными способами, — неодобрительно пояснил Джеффри. — Грифф местный, и большинство жителей знает, что он всегда был не в ладах с законом.

— Когда я поняла, что мы с Тоби должны переехать в Аскерби, местная газета была единственным местом, где я могла бы применить свой профессиональный опыт, — объяснила Джорджия. — Я пошла к Карверу и честно рассказала ему о том, что, наверное, он и сам уже знал. Местная газета была неинтересной, тиражи ее стремительно падали. Я сказала ему, если он не введет в штат человека, который сможет оживить содержание и стиль, «Новости Аскерби» будут приносить убытки. Впрочем, для него это вряд ли стало бы большой потерей. Газета всего лишь крошечная часть его огромного бизнеса. Если она загнется, он легко спишет ее со счетов.

— Возможно. Но по-моему, Грифф Карвер не из тех, кто любит проигрывать, — заметил Джеффри.

— Итак, ты предложила себя в качестве редактора, который сможет поднять газету? — Мак откинулся на спинку стула и с восхищением посмотрел на Джорджию.

— Что-то в этом роде, — теребя в руках очки, ответила Джорджия. — Я сказала ему, что смогу сделать газету захватывающей и современной.

— И он поверил? — с иронией в голосе поинтересовался Мак.

— Я думаю, он хотел показать своим недоброжелателям, что сможет возродить газету и поднять тем самым уровень местной журналистики. Карвер отнюдь не романтик и не станет бросать деньги на ветер. Если я не сделаю того, что обещала… — Джорджия пожала плечами. — Дело в том, что мне не от чего даже оттолкнуться.

— Ты наткнулась на сопротивление? — снова с иронией спросил Мак.

— Да, — с горечью подтвердила Джорджия. — Грифф даже не предупредил бывшего редактора. Он просто уволил его. В результате чего в знак протеста тут же ушли репортер, фотограф, бухгалтер и секретарша главного редактора. Я потратила несколько недель, чтобы найти им замену, но фотографа я так и не нашла.

— Ах, так, значит, сегодня днем ты проводила собеседование?

— Да, — со вздохом подтвердила Джорджия. — Только время зря потратила. Все они дилетанты. Я просто не знаю, что делать. Профессиональные фотографы здесь предпочитают зарабатывать деньги на свадьбах.

— Так кто же сейчас делает для тебя фотографии? — с любопытством спросил Мак.

— Гари, — ответила Джорджия, скорчив кислую мину. — Он только что получил диплом фотографа в местном колледже.

— А что, если я попрошусь к тебе на работу? — с улыбкой предложил Мак.

Джорджия привыкла к тому, что Мак постоянно над ней подшучивает. Вот и сейчас она ни на секунду не усомнилась в том, что его предложение было всего лишь шуткой.

— Ах, да… — сказала она, выдавливая из себя улыбку, — обладатель многих призов, известный фотограф Маккензи Хендерсон бросает работу в столице и переезжает в провинциальный Аскерби.

— Я чувствую, что мне необходимо сменить обстановку, — не переставая улыбаться, настаивал Мак.

— Что ж, если ты так заинтересован, мы возьмем тебя… с испытательным сроком, разумеется, — ответила Джорджия, даже не пытаясь скрыть свою иронию. — Завтра в десять редакционная коллегия. Ты можешь прийти и познакомиться с коллективом.

— Отлично, — скаля зубы, заявил Мак.

— Но, если серьезно, — Джорджия нахмурила брови, — я просто обязана достать приличного фотографа, хоть из-под земли.

Мак часто видел Джорджию озабоченной, и это всегда вызывало в нем странную смесь нежности и страсти. Вот и сейчас ему захотелось посадить ее к себе на колени, поцеловать эту милую складочку между бровями и заставить ее улыбнуться. Он так хотел решить все ее проблемы, а потом унести в постель и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет обо всем на свете.

Маку захотелось протянуть руку и прикоснуться к ней, но Джорджия вскинула голову и, отодвинувшись от стола, сказала, вставая:

— Я пойду поставлю чайник.

— Спасибо, Джорджия, я не буду пить кофе. — Джеффри тоже поднялся и вышел из-за стола. — Мне пора идти.

— Но еще рано! — запротестовала Джорджия.

Они не успели обсудить развод, а Джорджии так нужна была поддержка Джеффри. Пока Джеффри был здесь, она помнила о том, почему ей необходимо развестись с Маком. Но как только он уйдет…

— У меня завтра утром совещание. Я должен как следует выспаться. Завтра я позвоню.

Джеффри поцеловал Джорджию в щеку и растворился в темноте приближающейся ночи.

Закрыв за ним дверь, Джорджия вернулась в гостиную, где Мак с удовольствием ел сливовый пудинг.

— Ты знаешь, на вкус он гораздо лучше, чем выглядит, — сказал он. — Съешь еще.

— Я уже видеть его не могу! — Джорджия плюхнулась на стул.

— О, но это же любимое блюдо Джеффри, — язвительно заметил Мак. — Такие мальчики, как Джеффри, жить не могут без сладкого.

Это была правда, такая же, как то, что Мак принадлежал к совсем другому типу мужчин.

— Да… Лучше было бы испечь что-нибудь, — устало произнесла Джорджия. — Сейчас я совершенно не в состоянии готовить ему пудинги.

— Ты не можешь быть лучшей во всем. — Голос Мака прозвучал как-то особенно нежно. — Ты далеко не богиня домашнего очага. Да и кому это нужно? Ты великолепная журналистка и блестящий редактор. Остановись! Не пытайся быть суперженщиной.

— Я и не пытаюсь. В конце дня я думаю только о том, чтобы поскорей добраться до постели, — раздраженно заметила Джорджия.

— Тогда почему ты так беспокоишься о том, как выглядят твои пудинги?

— Потому что их любит Джеффри, — нарочито произнесла Джорджия.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мак не сразу ответил ей. Он сидел молча, крутил в руке бокал и наблюдал за тем, как капли вина перемещаются по хрустальному дну, затем поднял глаза и с сочувствием посмотрел на Джорджию.

— Этот парень не для тебя, Джорджия.

— Как раз то, что надо, — нарочито произнесла она.

— Кроме Аскерби, тебя с ним ничто не связывает.

Эта фраза прозвучала как диагноз, но Джорджия не соглашалась.

— Аскерби теперь — моя жизнь. Возможно, здесь не такая интересная жизнь, как в Чаде, или Чили, или… Где ты еще был в последнее время? Но сейчас я должна быть именно здесь.

— Жизнь слишком коротка, ее нельзя проводить там, где тебе не нравится, — качая головой, сказал Мак.

— Тебе легко так говорить, — с горечью в голосе ответила Джорджия. — Тебе не нужно думать о других.

Взяв в руки свой бокал, Джорджия обнаружила, что он пуст.

— О господи, давай выпьем еще вина, — предложила она. — У меня был тяжелый день.

Джорджия вышла на кухню и принесла оттуда еще одну бутылку красного вина. Она принялась открывать ее, но пробка только крошилась. Для того чтобы поправить дело. Мак отнял у нее открывалку. Вынув пробку ловким движением, он наполнил бокал Джорджии.

Она старалась не смотреть на его пальцы. Они были так привлекательны, так о многом напоминали ей.

— Послушай, — устало произнесла Джорджия, глотнув немного вина. — Возвращение в Аскерби не входило в мои планы. Я прекрасно жила в Лондоне, но после смерти Бекки я обязана была вернуться. Я не хотела… Я очень любила свою работу… Наверное, я была эгоисткой.

— Нет ничего эгоистичного в том, чтобы жить своей собственной жизнью и выстраивать свою карьеру, — заметил Мак. — Я не вижу причин, которые мешали тебе оставаться в Лондоне.

— Я должна заботиться о Тоби, — напомнила ему Джорджия.

— Миллионы детей выросли счастливыми в столице, — философски заметил Мак.

— Только не Тоби. Там он чувствовал себя несчастным. Он уже достаточно настрадался, потеряв свою маму и бабушку. Он и без того всегда был очень сложным мальчиком. — Джорджия помолчала и потом снова заговорила то ли для Мака, то ли для самой себя: — Да, я могла бы остаться на своей прежней работе. Я могла бы купить дом с садом в Лондоне, я могла бы нанять няню и гувернантку для Тоби, но я не хочу, чтобы он так рос. У множества одиноких родителей просто нет выбора, а у меня он был. Все, что мне было нужно, — это найти работу в Аскерби.

— И поэтому ты обратилась к Грифу Карверу?

— Да, — вспыхнув, ответила Джорджия. — Мне жаль, что бывший редактор потерял из-за меня работу, но при нем газета становилась все хуже и хуже. Его бы и без меня рано или поздно уволили. Честно говоря, я о нем даже не думала. Я думала о Тоби.

— Ты принесла свою блестящую карьеру в жертву ради ребенка. Какая ирония! — с горечью в голосе произнес Мак.

— Да, — согласилась она, — нервно кусая нижнюю губу. — Такое случается. У меня не было выбора. Я могла выбирать, жить мне с тобой или нет. Я решила, что нет… из-за Тоби. Это тяжело… очень тяжело… воспитывать ребенка одной.

— Но ты не была бы одна, если бы мы сохранили семью, — возразил ей Мак.

— На самом деле я всегда была одна, — твердо сказала Джорджия. — Я полагаю, что могла бы передать ребенка няне и тут же выйти на работу, но какой тогда смысл рожать детей? Даже если бы я оставалась при этом абсолютно счастливой, что бы я стала делать, если бы ребенок заболел? Тебя бы все равно не было рядом.

— Нет, я очень хотел иметь нормальную семью, — горячо произнес Мак.

— О, я не сомневаюсь, что ты этого хотел, но как часто тебе пришлось бы бросать все и спешить на ближайший авиарейс в какую-нибудь горячую точку планеты? Кто бы тогда занимался ребенком.? Ты охотник за фотографиями. Иногда ты месяцами не возвращаешься из командировок. Ты не бросил это ради меня, не бросил бы и ради ребенка.

— Ради тебя я готов на все, Джорджия, — вспыхнув, заявил Мак.

— На все, кроме компромисса, — уточнила Джорджия.

— Я что, по-твоему, должен отказаться от своей работы? — со злостью спросил Мак.

— Разве ты не уговаривал меня бросить мою? — напомнила Джорджия. — Значит, твоя карьера более важна, чем моя?

— Нет. Я просто хотел… — Мак не смог найти подходящих слов. — Что еще я мог сделать? Я фотограф!

— Тебе совсем не обязательно ездить в длительные командировки. Фотографировать можно и здесь. Но ты же Маккензи Хендерсон! Известный военный фотограф! В своей жизни ты ничего не хотел менять. Менять должна была только я. — Голос Джорджии задрожал. Она помолчала минуту, потом с трудом договорила: — Я поняла, что в Аскерби Тоби будет лучше. Я перестала сопротивляться судьбе. Так надо. Тоби нужна стабильность, а мне нужна забота.

— И при чем здесь Джеффри? — Мак не сумел скрыть враждебности.

— Вообще-то мне никто не нужен, — сказала Джорджия, опуская бокал на стол. — Но Джеффри ясно дал мне понять, что он всегда придет на помощь, если она мне понадобится. Конечно, наши отношения нельзя назвать влюбленностью, но Джеффри предложил мне надежность, преданность и дружбу. Это дорогого стоит. Вот почему я прошу тебя о разводе, Мак. Я испытала с тобой восторг страстного увлечения, я жила на пределе возможного. — Джорджия попыталась улыбнуться. — Такая любовь бывает только один раз в жизни. Но сейчас я хочу другого. Я хочу спокойствия. Я устала решать все сама. Мне нужно, чтобы рядом был надежный друг.

— И ты думаешь, что Джеффри сможет быть им? — с презрением спросил Мак.

— Иногда Джеффри бывает слишком скованным, но он человек порядочный. Он станет надежным мужем для меня и добрым отцом для Тоби.

— Но он не сможет сделать тебя счастливой, — в отчаянии сказал Мак.

Джорджия резко встала со стула и начала собирать грязные тарелки.

— Мак, ты меня больше не знаешь. Я очень изменилась за последние четыре года.

— Не очень, — возразил Мак.

— Ты не имеешь права вот так запросто вваливаться в мою жизнь после всего, что было, и говорить со мной о счастье, — раздраженно сказала Джорджия, с шумом бросая ложки в блюдо из-под пудинга. — Почему ты решил, что знаешь о том, что мне нужно? Только потому, что Джеффри кажется тебе скучным? Но это еще не значит, что мне с ним скучно!

— Я не говорил, что он скучный, — поправил ее Мак. — Хотя так оно и есть. Я говорю, что он не то, что тебе нужно. Ты не сможешь быть счастлива с человеком, который тебя не понимает.

— Это твое личное мнение, — с сарказмом сказала Джорджия.

— Да, это мое личное мнение. — Мак снова проигнорировал ее намек.

— Я знакома с Джеффри уже много лет, — хлопнув крышкой пластиковой упаковки с кремом, заявила Джорджия.

— Он по-прежнему относится к тебе как к школьной подруге. Он понятия не имеет о том, где ты уже побывала, что испытала, чего достигла. Он не знает, отчего ты смеешься, отчего плачешь.

— Ты тоже не знаешь! — глаза Джорджии вспыхнули гневом. — Тебе только кажется, что ты знаешь. Все относятся ко мне как к приятной, разумной, может быть, немного чопорной женщине, но умной и очень способной. Ты видишь во мне совсем другую Джорджию. Ты научил меня наслаждаться своим телом, показал мне мир таким, каким я его никогда раньше не видела, и я всегда буду благодарна тебе за это.

— Благодарна? — на лице у Мака нервно задергалась жилка. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя благодарной мне.

— Мак, я пытаюсь объяснить тебе, что я чувствую, но ты не слушаешь меня.

— Я слушаю тебя, — с трудом сдерживаясь, сказал Мак. — Продолжай.

— Хорошо, — Джорджия попыталась успокоиться. — Первые два года с тобой были просто замечательными, — медленно начала она. — Когда мы жили в Африке… Я никогда не была такой счастливой. Мы вместе узнавали мир. — Джорджия посмотрела на Мака. — Помнишь, какие прекрасные отношения у нас были тогда? — Мак кивнул, и Джорджия продолжила: — Однако, когда мы вернулись в Лондон, все почему-то изменилось. Я не думаю, что ты перестал меня любить, но у меня было такое чувство, будто я для тебя игрушка, с которой ты прекрасно проводил время. Ты учил меня искусству любви и наслаждения, и это развлекало тебя. Это очень много, Мак, — серьезно продолжала Джорджия. — Никто не знает об этом больше тебя. Я прекрасно провела время с тобой.

— Что же произошло потом? — грустно спросил Мак.

— Я не знаю. Возможно, мы просто перестали быть интересны друг другу. Вернее, я перестала быть интересной тебе.

— Ты всегда была мне интересна! — хмурясь, сказал Мак.

— Я чувствовала, что ты перестал воспринимать меня такой, какая я есть. Частично в этом виновата я сама. Я должна была сразу же рассказать тебе о своих чувствах, но ты все время был в разъездах, а когда возвращался, у тебя находилось так много важных дел, что мне неудобно было нагружать тебя своими проблемами.

— Я бы обязательно выслушал тебя, — запротестовал Мак.

— Как я могла говорить с тобой о протекающей стиральной машине или материальных проблемах, если ты только что вернулся из самой гущи ужасных событий, если ты все еще не мог забыть об умирающих детях, войне, голоде и отчаянии. Я ждала, пока ты отойдешь от этих жутких впечатлений и сможешь думать о домашних делах. Но как только такой момент наступал, звонил телефон, ты брал свой фотоаппарат и снова исчезал.

Мак слушал Джорджию с застывшим выражением лица.

— Ты думала, что я могу узнать о твоих чувствах телепатически? — угрюмо съязвил он.

— Я уже сказала, что это не только твоя вина, — вспыхнула Джорджия. — Потом я получила работу в «Кроникл», и жизнь стала интереснее. Писать очерки в газете, возможно, не очень интересно, но по крайней мере я делала что-то для себя. На работе я была сама собой. Я была не такой, какой меня знали в Аскерби, и не такой, какой хотел меня видеть ты. Я была такой, какой хотела быть сама. Ты не знаешь меня такой, Мак.

— Думаю, что знаю. — Мак встал со стула, чтобы помочь Джорджии отнести кипу грязной посуды на кухню. — Вряд ли ты сильно изменилась. — Он взял ее за руку. — Нет никаких других Джорджии, есть только одна: та, которую я полюбил с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь. Возможно, она немного устала, но нисколько не изменилась. — Мак посмотрел Джорджии в глаза и нежно спросил. — Не так ли?

«Нет! Мне больше не нужно ни страсти, ни восторгов, ни славы. Я хочу спокойной, размеренной жизни» — вот что она должна была сказать ему. Но слова застряли в горле. Она не могла солгать.

Сердце Мака сжалось от сострадания. Он видел, как сильно Джорджия хочет солгать ему, но не может сделать этого. Она всегда была такой честной, такой правильной и такой… красивой. Он не может позволить ей уйти. Взгляд Мака скользнул к губам Джорджии. Как давно он не целовал ее! Его руки сами обняли ее и притянули к себе.

Она, конечно, могла бы сопротивляться, но она ведь так устала. Руки Мака были такими теплыми, а грудь такой широкой. Джорджия позволила ему взять в ладони свое лицо, а когда он склонился к ее губам, она даже не попыталась отступить.

Сначала его поцелуи были очень нежными. Уверенные движения рук согревали и расслабляли ее. Джорджия так долго была одинока. Она справлялась, но временами ей так хотелось тепла. Она запрещала себе вспоминать о том, как хорошо ей было вместе с Маком.

Несмотря на небрежность в одежде, от Мака всегда приятно пахло. Джорджия вдохнула знакомый запах, и ее охватили воспоминания. Ночь, наполненная страстью, а потом долгое ленивое утро. Только с Маком она могла испытать такое!

Джорджия вздохнула и расслабилась. Она полностью отдалась его власти, игнорируя голос разума, который кричал ей: «Нет! Нет! Это не должно произойти!» Подумаешь, всего лишь маленький поцелуй! Разве это может ей навредить?

Джорджия не заметила, как нежность начала перерастать в страсть. Прошептав ее имя, Мак поднял Джорджию на руки и положил на диван. Она почувствовала приятную тяжесть его тела, силу его рук и хорошо знакомый вкус его губ.

Джорджия послушно прогнулась, когда Мак снимал с нее кофточку.

— А теперь скажи мне, — сдавленным голосом прошептал он, — что нас больше не тянет друг к другу.

— Я… не могу, — едва выговорила Джорджия.

— Тогда к чему сопротивляться этому? — спросил Мак.

Почему? Действительно, к чему, если каждая клеточка ее тела тянется к нему?

— Потому что этого мало, — ответила Джорджия.

Разум медленно и болезненно возвращался к ней. Она села на диван, натянула на себя кофточку и дрожащими руками поправила прическу.

— Этого мало, — снова произнесла она, уже громче и увереннее.

— Нас тянет друг к другу, — настаивал Мак. Он сидел рядом, глаза его были грустными. — Разве этого недостаточно?

— Я не отрицаю того, что между нами существует физическое притяжение, но это все, что нас связывает?

— Что ты несешь? — глаза Мака гневно сверкнули. — Я люблю тебя. Больше того: я точно знаю, что ты тоже меня любишь.

— Ты ошибаешься, — тихо сказала Джорджия. Ей удалось наконец-то успокоиться, и она снова смело посмотрела Маку в глаза. — Ты не любишь меня. Ты хочешь меня. Тебе нравится получать удовольствие от нашей близости, но меня ты даже не замечаешь.

— Что за чушь! Конечно, ты изменилась за последнее время, но это не значит, что я стал хуже к тебе относиться. Я люблю тебя, Джорджия. Я был последним идиотом, когда позволил тебе уйти, но ты все еще моя жена. Моя жизнь будет неполной без тебя. Почему мы не можем забыть весь этот нонсенс с разводом? Давай попробуем снова жить вместе?

— Потому что ты по-прежнему думаешь только о себе, — уверенно сказала Джорджия.

— Я никогда не поверю в то, что ты хочешь выйти замуж за этого надутого болвана!

— Потому что ты не хочешь видеть меня такой, какая я есть.

— Поверь мне, Джорджия, я тоже изменился за эти годы.

— Ты не изменился, Мак. Посмотри на себя! Ты, как и прежде, гоняешь везде на мотоцикле, изумляешь всех неожиданными поступками, смущаешь серьезных людей, вроде Джеффри. Ты все еще ребенок, Мак, и я не уверена в том, что ты когда-нибудь повзрослеешь.

— Быть взрослым — это не значит разъезжать повсюду в семейном автофургоне, — уязвленно заметил Мак.

— Правильно. Это значит — отвечать за свои поступки и не вредить другим людям. А ты всегда делал только то, что ты хотел, и никогда не заботился о том, что остается после тебя и что другим людям приходится разбираться с этим. Я сыта по горло. Я устала решать чужие проблемы. Я заботилась о родителях. Я заботилась о Бекки, я заботилась о тебе, сейчас я должна заботиться о Тоби. Я хочу, чтобы рядом был кто-то, кто позаботится обо мне.

— Я сделаю это, — настаивал Мак.

Джорджия покачала головой. Если бы он только знал, как она хотела поверить ему!

— Я смогу, — повторил Мак.

— Прости, — с горечью произнесла Джорджия, — но я не верю.

— Это вызов? — Мак никогда не сдавался.

— Жизнь — не игра, Мак, — заметила Джорджия, вздохнув.

— И все-таки? — глаза Мака лукаво блестели.

— Ладно, раз уж тебе так хочется, — согласилась Джорджия. — Ты утверждаешь, что любишь меня. Что ж, докажи! Докажи мне, что ты повзрослел и способен на серьезные отношения. Докажи, что ты научился заботиться не только о себе, и тогда — может быть — я передумаю разводиться с тобой.

Мак не мог упустить такого шанса.

— Вот бумаги на развод, — сказал он, бросив документы на журнальный стол. — Давай заключим пари?

— Какое на этот раз? — спросила Джорджия, вспомнив о том, что весь их брак был сплошным соревнованием.

— Спорим, что я смогу убедить тебя в том, что люблю тебя и смогу быть для тебя таким, каким я тебе нужен? Больше того, я смогу заставить тебя понять, что ты тоже все еще любишь меня.

Джорджия рассмеялась.

— Тебе не удастся!

— Так, значит, пари? — деловым тоном произнес Мак.

— По рукам. Но ты не сможешь! — Джорджия хотела поскорее закончить этот разговор. — Кстати, мы должны установить срок.

— Три месяца, — недолго думая, предложил Мак. — Если я выигрываю, ты рвешь эти документы и мы остаемся мужем и женой. Если ты выигрываешь… — Мак пожал плечами, — я подпишу документы, и мы разведемся.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джорджия просматривала последние международные новости в Интернете. Политические беспорядки, стихийные бедствия, убийства, скандалы, победы. Каждую минуту в мире принимается множество больших решений. Каждую минуту в мире что-то изменяется.

А в тихом Аскерби все остается по-прежнему. Его гордость составляют овощные ярмарки и производство тормозных башмаков для автомобилей, а споры сводятся к обсуждению вечернего электроосвещения улиц и изменения в расписании автобусов.

Джорджия вздохнула и закрыла новостное окно. Нет, она не хотела, чтобы в Аскерби произошло что-то ужасное. Просто она хотела написать что-нибудь действительно захватывающее.

О да, конечно! Она говорила Маку, что хочет спокойной жизни. Так что нечего жаловаться! Разумеется… Она просто устала. Она не спала всю ночь. Ее мучили воспоминания о том, как хорошо ей было когда-то с Маком. Ей не нужно было позволять Маку целовать себя, а уж тем более целовать его в ответ. С ее стороны это непростительная глупость.

Но как хорошо ей было!

А это глупое пари! И о чем только она думала, когда соглашалась на него?

Мак не любит проигрывать. Это значит, что он будет рядом целых три месяца, напоминая ей о тех временах, когда они были счастливы. Она должна была заставить его подписать документы и уйти.

Взгляд Джорджии упал на часы внизу экрана: О боже! Уже почти десять. Ей нужно подумать о том, что она скажет сегодня на заседании редколлегии, а она все думает о Маке!

Однако слишком поздно. Придется послушать других. Кто знает, может быть, кто-нибудь все-таки скажет что-нибудь интересное? Подхватив блокнот, ручку и очки, Джорджия отправилась к журналистам.

— Все готово? — спросила она Роуз, выходя из кабинета, и тут же замерла на месте. На краю стола ее секретарши вальяжно восседал Мак.

Сердце Джорджии подпрыгнуло к самому горлу. Дыхание перехватило. И когда только она научится справляться с этим?

— Прекрасные новости! — прощебетала Роуз. — Мак будет фантастическим фотографом.

— Роуз, не могла бы ты пойти к журналистам и сказать, что редколлегия начнется через минуту.

— Разумеется, — поспешила заверить ее Роуз. — Сделать тебе кофе?

— Это будет очень мило с твоей стороны. — Джорджия дождалась, пока Роуз вышла, и требовательным тоном обратилась к Маку:

— Что ты здесь делаешь?

Мак удивленно вскинул брови.

— Ты сама сказала, чтобы я пришел.

— Что? Я никогда ничего подобного тебе не говорила!

— Ты обещала взять меня в газету с испытательным сроком, — напомнил ей Мак. — Ты сказала — месяц.

— Я пошутила. — Джорджия готова была расплакаться.

— Что ж, я виноват в том, что воспринял это всерьез. — Мак слез со стола. — Так что, тебе больше не нужен фотограф?

— Нет! — (Мак повесил фотоаппарат на плечо и повернулся к выходу). — Подожди! Это имеет какое-нибудь отношение к нашему пари?

— Ты сказала, что я должен думать о тебе, — уточнил Мак. — По-моему, сейчас тебе больше всего нужен фотограф.

— Я говорила об эмоциональных потребностях. Неужели ты думаешь, что, сделав несколько удачных снимков для газеты, ты сможешь поколебать мою решимость развестись с тобой?

— Это только первый выстрел, — весело заметил Мак. — Мне предстоит пробыть здесь три месяца. Я мог бы быть полезен тебе. Но если ты этого не хочешь, я уйду.

Джорджия прижала к груди блокнот и, возмущенно глядя на Мака, сказала:

— Хорошо, я возьму тебя временно, если ты так этого хочешь.

— Отлично, — с усмешкой ответил Мак.

— Только ты будешь работать наравне со всеми, — продолжала Джорджия. — Ты будешь делать то, что я тебе скажу.

— Конечно, ты же теперь мой босс, — не переставая улыбаться, согласился Мак.

— Вот именно. Поэтому я очень прошу тебя не забывать о том, что наши отношения внутри этого здания будут строго профессиональными.

— Естественно, — подтвердил Мак.

Он перестал улыбаться, но глаза его по-прежнему лучились смехом.

— Что ж, тогда нам пора на заседание.

Джорджия пригласила Мака в комнату журналистов. Вокруг стола, поверхность которого была выжжена бесчисленным количеством выпитых на нем чашек горячего кофе, тесно прижимаясь друг к другу, сидел весь коллектив «Новостей Аскерби». У Кевина и Найлза были отсутствующие лица. Кэсси была так небрежно одета и причесана, что можно было подумать, что она встала с постели всего пять минут назад.

Джорджия окинула свою команду неодобрительным взглядом. В элегантной одежде, с маникюром на ногтях она была для них чужой. Джорджия всегда следила за своим внешним видом. Для нее это было частью профессии.

— Доброе утро! — бодро поздоровалась Джорджия.

— Здрасте, — неохотно ответили журналисты.

У всех в руках были пластиковые стаканы с кофе. Кофеварка стояла здесь же. Впрочем, то, что производил этот агрегат, можно было назвать кофе с очень большой натяжкой. Джорджия не понимала, как это можно пить, но, когда Роуз поставила рядом с ней чашку с коричневой бурдой, она улыбнулась и сделала небольшой глоток. С ее стороны это было почти подвигом.

Журналисты с любопытством уставились на Мака. И каким только ветром его занесло в их глушь? А вдруг это еще одна угроза? Но Мак вел себя как ни в чем не бывало. Он лениво улыбнулся всем и позволил Роуз посуетиться вокруг себя. Она принесла ему кофе и попросила Кевина передать Маку печенье.

— Итак, давайте начнем, — сказала Джорджия, скрывая свою нервозность. — Прежде всего я хотела бы представить вам нашего нового фотографа, Мака Хендерсона. — Джорджия надела очки. — Мак будет работать у нас временно, но я уверена, Гарри, что вы сумеете многому научиться у него.

Джорджия посмотрела на молодого фотографа, который скромно сидел в дальнем углу стола. — Гарри будет вашим ассистентом, — сказала Джорджия Маку.

— Отлично. — Мак широко улыбнулся.

— Постойте, — неожиданно приподнялась с места Кэсси. — Вы сказали: «Мак Хендерсон»? Маккензи Хендерсон?

— Да, это я. — Широкая улыбка не сходила с лица Мака.

— Вы Маккензи Хендерсон? — Кэсси с восторгом смотрела на Мака. — Тот самый, который получил приз как лучший военный фотограф? В прошлом году в Лидсе была ваша выставка. Очередь была огромная, но я все же попала! Фотографии — просто фантастика!

— Спасибо, — без тени смущения сказал Мак.

— А можно вас спросить, что вы делаете в Аскерби? — не унималась Кэсси.

Мак снова улыбнулся и взглянул на Джорджию. Она сделала ему предупреждающий знак.

— Мы с Джорджией… ммм… старые друзья.

— Мак любезно согласился помочь нам, пока я не найду постоянного фотографа, — поспешила ответить за него Джорджия.

— Совершенно верно, — поддакнул Мак.

— Сейчас я познакомлю вас с остальными членами коллектива, — сказала Джорджия Маку. — Роуз вы уже знаете. Она мой секретарь. Если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь к ней.

Джорджия не случайно сказала это. Она хотела свести к минимуму свое общение с Маком, и он понял это.

— Рядом с Роуз сидит Кевин, наш спортивный обозреватель.

— Я также веду раздел об автомобилях, — сказал Кевин так, будто это было тяжелое бремя.

Мак понимающе кивнул.

— А это Меридит, наш бухгалтер. — Джорджия указала на девушку в очках.

— Ах, вот перед кем я должен буду стоять на коленях, когда придет время оплачивать мои командировочные, — весело сказал Мак.

Меридит улыбнулась в ответ.

— Но только после того, как я подпишу их, — вмешалась Джорджия.

Следующей была Кэсси.

— Кэсси в настоящее время наш единственный обозреватель, поэтому вам наверняка придется много работать вместе.

— Очень приятно, — сказал Мак.

Ему понравилась эта смешливая, живая девушка.

— Я не просто обозреватель, — вставила Кэсси. — Я еще веду колонки сенсаций, путешествий и ресторанное обозрение. Ах, да! И женскую страничку. Раньше я еще готовила астрологический прогноз, но Джорджия закрыла эту рубрику.

— А зря, — сказал Мак, повернувшись к Джорджии.

— Я позволила им сохранить рубрику «Угадай, где собака», — защищаясь, ответила Джорджия.

— Что? — с удивлением спросил Мак.

— Это головоломка, — с готовностью объяснила Кэсси. — Мы помещаем в газете фотографию нескольких пасущихся в поле овец и убираем изображение овчарки, — пояснила Кэсси. — Читатели должны угадать, где находится собака. Тот, кто окажется ближе всего к истине, получает приз. Рубрика имеет большой успех.

Мак расхохотался. «Бедная Джорджия!» — подумал он. Ее сердце по-прежнему в Лондоне, а не здесь, на Йоркширских холмах, где пасутся отары овец, охраняемые невидимыми шотландскими овчарками.

— Я тоже должен буду фотографировать овец? — не переставая смеяться, спросил Мак.

Джорджия бросила на него испепеляющий взгляд.

— За фотографии для этой рубрики отвечает Гарри. Если вам интересно, он покажет вам, как он их делает.

— Не могу дождаться, — пошутил Мак.

— Рядом с Гарри сидит Найлз, — сказала Джорджия, радуясь тому, что представление сотрудников наконец-то закончено. — Найлз отвечает за рекламные объявления в газете.

И за все завуалированные сексуальные намеки, могла бы добавить она.

Найлзу было около пятидесяти. У него был небольшой животик, и выглядел он очень довольным собой. Льстивые манеры Найлза отталкивали Джорджию, но он знал свое дело, поэтому она вынуждена была мириться с ним.

— И это все? — удивленно спросил Мак, оглядывая стол.

Он вспомнил лондонскую газету, в которой раньше работала Джорджия. Современное здание из стекла и металла, ряды комнат для работы журналистов, постоянные телефонные звонки, огромный штат сотрудников. А теперь у нее в подчинении всего лишь семеро человек. Это, должно быть, нелегко.

— У нас маленький коллектив, — угадав его мысли, сказала Джорджия. — Но нам удается выпускать газету каждый четверг. Кэсси, что вы делаете сегодня?

Кэсси заглянула в блокнот.

— На Алвертон-роуд произошло несколько краж со взломом. Я подумаю, что из этого можно сделать. У меня есть свои контакты в полиции. Еще ходят слухи, что городской совет собирается уволить то ли всех крысоловов, то ли всех служащих станции по борьбе с паразитами. Мы собираемся позвонить туда. Как вы считаете, стоит над этим работать?

— Из этого может получиться толк, — ответила Джорджия. — Загрязнение окружающей среды, угроза здоровью, отсутствие контроля за паразитами… Мы всегда сможем сделать из этого эксклюзивный материал. Что-нибудь еще? — с надеждой спросила она.

— В начальной школе при церкви Святого Чада сегодня провожают на пенсию воспитательницу, которая отвечала за безопасность детей на проезжей части. Я думаю, можно сделать интересный биографический очерк.

Джорджия едва сдержалась от того, чтобы не шлепнуться головой о стол. Кэсси угадала ее выражение.

— В школе будут очень расстроены, если я не приду, — сказала она. — Они специально позвонили мне и пригласили. Воспитательницу зовут Мавис Блант. Директор рассказал мне, что она тридцать лет переводила детей через дорогу. В любую погоду Мавис Блант стояла на проезжей части со щитом, на котором написано: «Осторожно! Дети» — и останавливала любой, даже самый сильный, поток машин. Они хотят назначить ей хорошую пенсию.

— Людям нравятся такие истории, — согласилась Меридит. — Если вы поместите в газете ее фотографию с детьми, их родители просто побегут скупать газету.

Джорджия вздохнула. Они были правы.

— Да, да, да, — поспешила согласиться она. — Делайте эту воспитательницу со щитом. Мак, тебе придется пойти вместе с Кэсси. Это будет твоя первая командировка, — не без удовольствия добавила Джорджия. Забавно было думать о том, что фотограф, прославившийся удачными снимками первых лиц страны, будет делать фотографию школьной воспитательницы для провинциальной газеты.

Однако всего через несколько минут эта идея нравилась ей уже значительно меньше. Сквозь стеклянное окно в стене своего кабинета она видела, как Мак и Кэсси, смеясь, вместе отправлялись на задание.

Джорджия с надеждой подумала о том, что Мак не сможет долго продержаться в этой глуши. После школы ему нужно будет отправиться на Алвертон-роуд, чтобы запечатлеть убитого горем хозяина, дом которого накануне ограбили взломщики. Потом нужно будет снимать матч по регби между командами двух местных фирм. Скоро ему это надоест, и он уедет отсюда.

Впрочем, Джорджия должна была признать, что в настоящую минуту Мак отнюдь не скучал. Джорджия наблюдала за тем, как он надевает свой кожаный пиджак, внимательно слушая Кэсси. Девушка что-то жива рассказывала ему, одновременно повязывая вокруг шеи розовый шарфик. В строгом смысле слова Кэсси вряд ли можно было назвать хорошенькой, но живой характер делал ее привлекательной.

Джорджия прикусила губу. Теперь ей оставалось только надеяться на то, что они не слишком сработаются.

Однако какое все это имеет к ней отношение? Джорджия резко отвернулась от окна, соединявшего ее кабинет и комнату журналистов, и уткнулась в экран компьютера, чтобы написать передовую статью.

Но в голове было пусто. Экран компьютера беспомощно белел. Может быть, ей начать с крестового похода на крысоловов? Джорджия положила пальцы на клавиатуру, но слова не шли.

Джорджия вспомнила о Мэвис Блант. Она подумала о том, что в городе есть много людей, которые добросовестно выполняют свою незаметную на первый взгляд работу, и пальцы сами начали свободно перемещаться по клавиатуре.


Вечером пошел дождь. Когда Джорджия выходила из редакции, Мак стоял на крыльце, поднимая воротник куртки.

— Ты без мотоцикла? — спросила она как можно увереннее.

— Я оставил его возле гостиницы, — ответил Мак. — Сегодня Кэсси возила меня повсюду.

Джорджии не очень понравилось то, что Мак провел весь день в одной машине с Кэсси.

— Где ты остановился?

— В «Гранде».

Джорджия удивленно подняла брови. «Гранд» был самым дорогим отелем в городе.

— Я не уверена в том, что твоей зарплаты в местной газете хватит на то, чтобы жить в «Гранде» три месяца.

— Не переживай. Я уже переезжаю. У Роуз есть подруга, которая сдает комнату. Сегодня вечером я собираюсь увидеться с ней. Так что уже завтра я смогу к ней переехать.

Вы только посмотрите! Он уже на дружеской ноге и с Кэсси и Роуз, не без зависти подумала Джорджия. Только Маку всегда удавалось без особого труда нравиться всем, с кем его сводила судьба. Люди просто так делали для него все, в чем он нуждался. И сама Джорджия не была исключением.

Джорджия раскрыла зонтик.

— Я подвезу тебя, — предложила она. — Моя машина за углом.

— Ты уверена в том, что это дозволено? — с издевкой спросил Мак. — Я не хочу в первый же день нарушить наше правило о чисто профессиональных отношениях на работе!

— Я веду себя вполне профессионально, — ответила Джорджия. — В такую погоду я могу подвезти любого сотрудника.

— Что ж, тогда позволь мне взять у тебя зонтик. Я все-таки немного выше.

Это была разумная мысль, но Джорджия не предполагала, каким интимным будет это маленькое пространство под зонтом среди проливного дождя.

— Ты сделал прекрасные фотографии в школе Святого Чада, — сказала она после неловкой паузы в надежде завязать разговор на нейтральную тему.

— Ты их уже получила? Отлично, — сказал Мак.

— Я хочу поместить на первую полосу тот снимок, где воспитательница наклонилась, чтобы поговорить с маленьким мальчиком, — сказала Джорджия. — Фантастический снимок! Я не могу понять, как это происходит. Нужно просто взять камеру в руки и нажать на кнопку. Все люди делают это одинаково, — задумчиво произнесла она. — Но когда это делаешь ты, происходит чудо: обыкновенная фотография превращается в целый рассказ о человеке.

— Спасибо, — тихо поблагодарил ее Мак. — Мне очень приятно слышать это от тебя.

— О, я думаю, что могла бы сказать тебе и что-то более приятное, — сказала Джорджия, смеясь. Так она попыталась разрядить нараставшее напряжение.

— Когда-то ты говорила мне, что любишь меня, — согласился с ней Мак.

— Ну, вот! Снова началось. — Джорджия отвела взгляд в другую сторону и вышла из-под зонтика.

— Ты уверена, что хочешь потратить свое время для того, чтобы довезти меня до гостиницы? — спросил Мак, когда они подошли к автомобилю Джорджии.

— Нет, — решительно ответила она. — Просто мне нужно заехать в супермаркет, чтобы купить что-нибудь для ужина, а он находится как раз за «Грандом».

— Что в меню на этот раз? — спросил Мак, когда они сели в машину.

— Не знаю, — сердито буркнула Джорджия. — Я всегда говорю себе, что должна составлять список покупок, нопотом снова забываю об этом, а когда прихожу в магазин, мне уже некогда думать о том, что я приготовлю на ужин. — Она повернула ключи. — Временами я жалею о том, что не могу просто зайти в какое-нибудь кафе и купить что-нибудь на вынос. Помнишь ту индийскую забегаловку в Лондоне?

— Та, в которой мы заказывали еду по телефону? — уточнил Мак.

— Я допускаю, что это было не очень полезно, и все же это было здорово. Вот если бы они доставляли еду сюда прямо из Лондона! Ты знаешь, а я уже соскучилась по карри. Ты, наверное, уже заметил, что Аскерби трудно назвать космополитичным городом.

— Да, он сильно отличается от Лондона, — сказал Мак, потянувшись к ремню безопасности.

— Здесь все иначе, — грустно произнесла Джорджия.

— Не все. — Мак наблюдал за тем, как Джорджия медленно поворачивает голову, чтобы дать задний ход и выехать со стоянки. — Есть вещи, которые, ни когда не меняются.

Взгляд Джорджии упал на руки Мака, и все вдруг остановилось. Она сидела как завороженная, повернув голову набок, и смотрела в его бездонные голубые глаза. Сколько воспоминаний пронеслось у нее в памяти за какие-то считаные секунды! Она вспомнила, как он целовал ее, как обнимал, как говорил, что всю жизнь будет любить только ее. Воспоминания были такими яркими, что Джорджии стало невыносимо больно. Так больно, что трудно было дышать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

И все же Джорджия нашла в себе силы оторваться от глаз Мака. Она резко повернула голову и посмотрела на дорогу сквозь заднее стекло автомобиля. Струи дождя, хлеставшие по стеклу, затрудняли обзор. Охватившие ее переживания мешали ей действовать четко.

О боже! Она не может найти заднюю передачу! Джорджия пошарила рукой и, нащупав рычаг, дернула его.

— Ну, давай же, давай!

Машина резко дала задний ход и едва разошлась с неизвестно откуда взявшимся мотоциклистом. Он промчался мимо них на огромной скорости с погашенными фарами, показав на прощанье неприличный жест.

— Я совсем забыл, что готовишь и водишь машину ты одинаково, — съязвил Мак.

— Я замечательно вожу, — сжав зубы ответила Джорджия.

— Не могу с тобой согласиться, — повернув голову, сказал Мак. — Кстати, это третья скорость, а не первая, — как бы между прочим заметил он. — Но именно за это я тебя и люблю. Слабости делают женщину привлекательной.

Решив проигнорировать это замечание, Джорджия нашла наконец-то первую скорость и включила привод. Машина прыгнула вперед и чуть не врезалась в припаркованный рядом автомобиль. Джорджия рванула тормоз, и машина замерла на месте как раз вовремя. Больше всего в этой ситуации ее разозлило то, что Мак даже глазом не моргнул.

— Ты меня нервируешь, — сказала Джорджия и сразу же пожалела об этом. — Ммм… расскажи мне, как прошел твой день, — быстро попросила она, чтобы избежать разговора на опасную тему. — Как у вас там все прошло с этой воспитательницей?

— Она была просто восхитительна! — с энтузиазмом сказал Мак. — Я уж и не помню, когда делал снимки по такому счастливому поводу! Мэвис просто замечательная женщина, очень скромная, очень простая, но ее искренняя улыбка располагает, заставляет поверить в то, что неразрешимых проблем на свете не существует.

— Да, я поняла это по фотографиям. — Джорджия была рада тому, что беседа перешла в безопасное русло. — По ним сразу видно, за что эту женщину так любят дети.

— Они все действительно очень любят ее, — продолжал Мак. — Они долго готовились к прощальному торжеству и сделали все для того, чтобы оно было незабываемым для Мэвис. Они купили ей подарок и приготовили праздничный пирог. Мэвис чуть не расплакалась. — Лицо Мака озарила добрая улыбка. — Это, конечно, не новость мирового значения, это просто рассказ о людях, которые любят и ценят друг друга.

— Уж не хочешь ли ты сказать мне, что я должна всю свою оставшуюся жизнь писать об уходящих на пенсию воспитательницах? — раздраженно спросила Джорджия.

— Я не говорю о том, что ты не должна писать о других событиях, — спокойно ответил Мак. — Просто тебе не стоит так расстраиваться из-за того, что в Аскерби не происходит ничего особенно драматичного. О мировых трагедиях они могут узнать из национальных газет. От местной газеты они хотят чего-то совершенно другого.

— Кто тебе сказал, что я расстраиваюсь? — резко перебила его Джорджия, немного поспешив повернуть на светофоре. Ох, да она и фарами посигналить забыла!

— Я давно знаю тебя, Джорджия, — просто сказал Мак. — Я наблюдал за тобой сегодня на редколлегии.

Джорджия прикусила губу.

— Я хотела, чтобы местная газета была особенной, — призналась она, — современной, захватывающей. Но как это можно сделать, если мы все время пишем об одном и том же: о скаутских отрядах да о повышении цен за парковку машин?

— Может быть, дело не в сюжетах, а в том, как они написаны? — заметил Мак.

— Разумеется, — уныло произнесла Джорджия, — но одной это очень трудно сделать.

— Ты не одна, — все так же спокойно продолжал Мак. — У тебя есть команда. Пусть не очень большая и не очень опытная, но кто знает, на что они способны, если их вдохновить?

— Они не хотят, чтобы я их вдохновляла, — обиженно сказала Джорджия. — Они все ненавидят меня за то, что я заняла место Питера.

— Это не так, Джорджия, — убеждал ее Мак, округлив глаза. — Роуз относится к тебе особенно тепло. Она очень хорошо отзывалась о тебе.

— Хорошо, может быть, Роуз относится ко мне хорошо, — неохотно согласилась Джорджия.

— Кэсси тоже. Она сказала, что много раз опаздывала и допускала серьезные оплошности в работе, но ты все время покрывала ее, вместо того чтобы вышвырнуть на улицу. И Меридит тоже. До этого она никогда не работала в газете, но ты поверила ей. Все они восхищаются тобой и уважают, а ты их запугиваешь.

— Запугиваю? — Джорджия возмущенно уставилась на Мака.

Он спокойно указал ей на приближающийся светофор, и она поспешно отвернулась, чтобы снова следить за дорогой.

— Признайся, Джорджия, — продолжил Мак, когда она потянула тормоз. — Ты умна и красива, ты умеешь со вкусом одеваться, ты сделала успешную карьеру в Лондоне. Всем ясно, что ты не в восторге от Аскерби. Ты заставляешь их чувствовать себя провинциалами, а им это не нравится. Ты, наверное, кажешься им суперженщиной. Они же не знают, что ты не умеешь готовить, убираться и водить машину. Готов поспорить, что ты пытаешься сделать все сама, вместо того чтобы позволить кому-нибудь помочь тебе.

Джорджия вздернула подбородок и ничего не ответила, но они оба знали, что это правда.

— Если бы они знали, какая ты на самом деле, они бы полюбили тебя, — сказал Мак.

— Я стараюсь быть дружелюбной, — жалобным тоном произнесла Джорджия и тут же возненавидела себя за это. — Но почему они не воспринимают меня такой, какая я есть?

Джорджия решила, что это был риторический вопрос и не ожидала ответа, и тем не менее Мак дал ей ответ:

— Ты прячешься.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты надеваешь на себя маску яркой, всемогущей женщины, поэтому никто не знает, что под ней скрывается ранимая женщина. Ты скрываешь от них то, что ты такая же, как все.

Замечание Мака сильно задело Джорджию.

— Это что, бесплатная консультация? — резко спросила она. — Отлично! В свободное от работы время ты будешь у нас экспертом по человеческим отношениям, будешь отвечать на письма читателей. «Советы дядюшки Мака» — как тебе название?

Сарказм Джорджии не подействовал на Мака.

— Ты спросила меня — я ответил, — спокойно сказал он и вышел из машины, которая остановилась у супермаркета.

Рассерженная Джорджия решительной походкой отправилась за покупками. Они даже не попрощались.


Жизнь шла своим чередом, дни сменяли друг друга, и Мак, казалось, совсем забыл о своем пари. Как это ни странно, но работа в газете маленького Аскерби доставляла ему огромное удовольствие. Он охотно общался с другими журналистами, много смеялся и шутил. Отношения в коллективе заметно улучшились. Атмосфера была дружелюбной и расслабленной. И только Джорджия отгородилась от всех в своем кабинете.

Все были в восторге от Мака. Роуз просто обожала его. «Он такой добрый и веселый», — говорила она, ставя на стол Джорджии очередную чашку отвратительного кофе. Видимо, Роуз полагала, что Джорджия просто не может жить без этой бурды, но ее начальница при первом же удобном случае выливала ее в цветочный горшок.

— Ты свободная женщина, Роуз, — говорила Джорджия. — Если Мак так тебе нравится, почему ты не скажешь ему об этом?

— О! Я слишком стара для него, — всплеснув руками, отнекивалась Роуз. — Мне уже сорок девять.

— Ну и что? — недоумевала Джорджия. — Маку сорок пять. Это совсем небольшая разница. К тому же ты очень привлекательная женщина.

Роуз на самом деле была весьма привлекательна: мягкие светлые волосы всегда красиво подстрижены, голубые глаза излучают тепло.

— Спасибо, — благодарно говорила Роуз, — но если честно, то я не готова к такому шагу. Прожив двадцать семь лет с Джастином, я даже представить себя не могу рядом с другим мужчиной.

— Я знаю, это тяжело, — понимающе кивала Джорджия. Она знала о том, что жизнь Роуз была сломана в одночасье. Ее богатый муж предпочел ей девятнадцатилетнюю выскочку. Роуз с детьми осталась без гроша.

— Как бы там ни было, — Роуз искоса взглянула на Джорджию, — очевидно то, что Мак интересуется совсем не мной.

Услышав это, Джорджия похолодела. Если не она сама и не Роуз, то остаются Меридит и Кэсси. Что ж, Меридит может привлечь его, ведь она чем-то очень похожа на Джорджию, однако лет на пятнадцать моложе.

Кэсси тоже молода и привлекательна. С ней всегда интересно. А может быть, он встретил кого-нибудь в городе?

— На кого, по-твоему мнению, он положил глаз? — как можно осторожнее спросила Джорджия.

— Ну, это совершенно очевидно, — снова уклончиво ответила Роуз.

Джорджия сделала над собой усилие, чтобы не раскричаться на беднягу Роуз, и, сжав зубы, снова спросила:

— Так кто же это?

— Это вы, — сдалась Роуз.

У Джорджии отлегло от сердца, но в следующую минуту она тут же подумала о том, что это плохой знак.

— О, а я-то даже и не думала, — слабо произнесла она.

— Да, да, — подтвердила Роуз. — Он смотрит на вас всегда, когда вы не смотрите на него.

А Мак тем временем просто ждал — и это было так похоже на него! Он ждал, пока Джорджия поверит в то, что он совершенно забыл об их пари.

Джорджия, как обычно, сидела у себя в кабинете и правила статью Кевина о местной футбольной команде, когда, стукнув пару раз в дверь, на пороге появился Мак.

— Заходи, — как можно спокойнее сказала она, пытаясь унять непослушное сердце, которое, как всегда, при приближении Мака начинало выделывать у нее в груди невероятные кульбиты.

Вместо того чтобы, как обычно, потоптаться немного в дверях, Мак быстро прошел в комнату, решительно хлопнув за собой дверью. Широкая искренняя улыбка заставила затрепетать каждую клеточку ее тела.

— Я думала, что ты на задании, — глупо хлопая ресницами, сказала Джорджия.

— Я только что вернулся, — сказал Мак. — Я сделал снимок пожарных со спасенным ими котом. Они сняли его с высокого дерева.

— Отлично… Да… Ладно… — Джорджия поймала себя на том, что может говорить только односложными фразами. Взяв себя в руки, она откашлялась и спросила:

— Чем я могу тебе помочь? — Джорджия была счастлива, что смогла выговорить фразу из целых пяти слов.

— Ты можешь пойти и выпить со мной кофе, — улыбаясь, сказал Мак.

Такого поворота событий Джорджия никак не могла ожидать. Все это время Мак держался с ней подчеркнуто официально.

— Кофе? — осторожно переспросила Джорджия.

— Да, — подтвердил Мак. — Разве ты не можешь отлучиться на полчаса? Посмотри, какой прекрасный день. Здесь недалеко, ниже по реке, есть одно местечко, где делают прекрасный кофе.

— Даже не знаю… — растерялась Джорджия. — Я должна закончить статью Кевина.

— Верни ее ему, и пусть он сам ее редактирует. Пойдем, — поторопил ее Мак. — За полчаса с газетой ничего не случится. Я должен показать тебе кое-что.

— Что именно? — спросила Джорджия, снимая очки.

— Здесь я тебе не скажу. — Мак лукаво блеснул своими синими глазами. — Это будет непрофессионально с моей стороны.

— Что ж, почему бы и нет? — наконец-то произнесла Джорджия, сдержанно улыбнувшись. Эта сдержанность далась ей очень тяжело, и Джорджия была горда собой.

Подхватив сумку, она направилась с Маком к выходу, избегая при этом взгляда Роуз. Но в душе Джорджия чувствовала странную смесь восторга и нелепой застенчивости, будто шла на первое в жизни свидание.

Погода на самом деле была прекрасной. Светило ласковое весеннее солнышко, воздух был свеж и ароматен, и, что особенно важно для этих мест, не было ветра. На вишневых деревьях распускались цветы, а вдалеке, на противоположном берегу реки, трепетали начинавшие покрываться нежной листвой ивы.

Столики небольшого кафе стояли на высокой террасе, с которой открывался прекрасный вид на реку.

— Может, нам стоит сделать очерк об открытых кафе Аскерби? — сказала Джорджия, обрадовавшись тому, что нашлась нейтральная тема для беседы. — Мы должны показать, что людям не нужно ехать в Средиземноморье, чтобы насладиться континентальным образом жизни.

— Я уверен, что Джеффри это не понравится, — сказал Мак, вешая свой пиджак на спинку стула. Сделав знак симпатичной официантке, он заказал капуччино для Джорджии и эспрессо для себя.

— Как ты догадался, что я хочу капуччино? — нервно ерзая на стуле, спросила Джорджия.

— Раньше ты всегда пила капуччино, — просто ответил Мак.

— Мои вкусы могли измениться.

— Неужели? Уж не хочешь ли ты, чтобы я заказал тебе черный кофе?

— Нет, — остановила его Джорджия.

— Да, кстати, как там Джеффри? Я давно его не видел?

Откинувшись на спинку стула, Мак внимательно посмотрел на Джорджию.

Джорджия тоже давно не видела Джеффри, но не собиралась сообщать об этом Маку, поэтому сказала только:

— С ним все в порядке. Просто у него много работы. Так что ты хотел показать мне? — быстро спросила она, чтобы сменить тему.

— Ах, да, — Мак подождал, пока официантка поставит на стол две чашки кофе, достал из внутреннего кармана пиджака конверт, положил его на середину стола и с удовольствием сказал: — Это тебе.

Джорджия посмотрела на конверт, и внезапно ее охватила паника. Она поняла, что момент настал. Облизав пересохшие губы, она едва вымолвила:

— Это так мило с твоей стороны, но, если честно, у меня в кабинете полно конвертов.

Шутка, кажется, не удалась, но Мак все же рассмеялся.

— Посмотри, что внутри, — сказал он.

Очень медленно и неохотно Джорджия открыла конверт.

Внутри лежал авиабилет на рейс до Лимы, оформленный на ее имя. Билет был действителен в ближайшие три недели.

— Мы слетаем туда вместе, — с воодушевлением произнес Мак. — Мы можем провести пару вечеров в Лиме, а потом отправимся в горы. Мы пройдем последнюю часть маршрута инков, и ты сможешь увидеть рассвет над Мачу-Пикчу. Твоя мечта сбудется! Мы смо…

Мак замолчал на полуслове. Джорджия положила билет обратно в конверт и вернула его Маку.

— В чем дело? — недоумевая, спросил он.

— Я не могу поехать в Перу.

— Но это всего лишь на несколько дней, — запротестовал Мак. — Тебе необходимо отдохнуть. Ты сама говорила, что очень устала. За неделю с газетой ничего не произойдет. Это будет только к лучшему. Они будут ценить тебя больше, когда ты вернешься.

— Дело не только в газете. Я должна думать и о Тоби.

— Да… но неужели так трудно найти человека, который присмотрел бы за ним недельку?

— Он не котенок. Мак. Ребенку нужна не только вода и пища, — возмущенно сказала она. — У Тоби сейчас трудный период. Я думаю, что у него какие-то сложности в школе, но я никак не могу убедить его поговорить об этом со мной. Его нельзя сейчас оставлять одного.

— Хорошо, тогда давай возьмем его с собой, — не унимался Мак. Ему трудно было смириться с тем, что такой великолепный сюрприз оказался настолько некстати.

— Мы не можем взять его с собой, — в голосе Джорджии появились гневные нотки. — Тоби должен ходить в школу. Да и вообще, как ты себе представляешь восьмилетнего мальчика в таком сложном путешествии?

Лицо Мака помрачнело, и он замолчал. Джорджия смотрела на него, прикусив нижнюю губу. Несмотря ни на что, ей не хотелось обижать его. Она хотела, чтобы он понял ее.

— Послушай, Мак, этот билет… Это так щедро с твоей стороны, но ты должен понять, что я не могу принять его.

Чтобы унять дрожь в руках, Джорджия обхватила ладонями чашку.

— Нет, я просто не в состоянии понять это. — Синие глаза Мака переполняла злость и обида. — Ты говорила, что я должен думать о твоих желаниях. Ты говорила о том, что хочешь увидеть Мачу-Пикчу. Ты все время говорила об этом. Тебе нужно отдохнуть. Об этом ты тоже сама все время твердишь.

— Я знаю… — Джорджия отодвинула чашку и сжала пальцами виски. — Когда я говорила тебе о том, что ты должен думать о моих потребностях, — медленно начала она, — я имела в виду, что ты должен понимать, как изменилась моя жизнь сейчас. Да, раньше у меня была возможность бросить все и поехать куда-нибудь, и мне очень хотелось этого, но пять лет назад ты почему-то не делал мне таких сюрпризов.

Мак промолчал.

— А теперь, теперь мне нужно что-то другое, — продолжала Джорджия. — Конечно, я все еще хочу увидеть Мачу-Пикчу, но я не могу бросить все и уехать. Готова поспорить, что ты даже не задумался о моих делах, когда заказывал эти билеты!

— Но тогда не было бы сюрприза, — с трудом разжав зубы, сказал Мак.

— Но ты, наверное, знал о том, что в школе состоится родительское собрание как раз в тот вечер, когда мы должны были бы прилететь в Лиму, а через два дня у меня назначена встреча с Грифом Карвером. Без него у меня не будет работы. Ты понимаешь, надеюсь, что он не тот человек, с которым я вот так просто могу отменить запланированную встречу.

— Так, значит… — Мак взял конверт. Слова давались ему с трудом. — В таком случае я лучше все отменю.

Джорджия почувствовала, что к глазам подступают слезы. Она повернула голову и сделала вид, что смотрит на реку. Она очень хотела, чтобы Мак не увидел этих слез. Она и сама не понимала, почему с ней это происходит.

— Ты знаешь, как я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь приятное для меня, — сказала она через минуту. — Чтобы я поверила, что ты действительно думаешь, действительно заботишься обо мне.

— Это как раз то, что я пытался сделать, — с горечью произнес Мак.

— Я знаю, но на самом деле ты совсем не думал обо мне. Ты думал о том, что нравится тебе. Если ты пытался таким образом убедить меня в том, что любишь меня, то у тебя ничего не получилось. Извини.

Лицо Мака стало каменным.

— Вот как вышло, — растерянно произнес он.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Джорджия.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Как вам, наверное, уже известно, вчера я встречалась с мистером Карвером, — немного нервничая, сообщила Джорджия на очередном утреннем совещании.

— Он, похоже, не спускает с нас глаз, — буркнул Мак.

— Это его газета, — холодно парировала Джорджия. — Он доволен нашей работой. Особенно ему понравилась статья Кэсси о городском бюджете, а также он высоко оценил спортивные репортажи Кевина.

По правде говоря, Гриф сделал несколько едких замечаний по поводу стиля Кевина, но Джорджия решила промолчать об этом. Она считала, что сейчас Кевин нуждался в моральной поддержке. Гриф также поздравил ее с тем, что она заполучила Мака в качестве фотографа, но Маку не нужна была ее поддержка, он и так был достаточно самоуверен.

— Не думаю, что многие из вас знают о том, что Гриф Карвер постоянно жертвует значительные суммы денег на поддержку местного хосписа, — продолжала Джорджия. — Он напомнил мне о том, что приближается ежегодный благотворительный бал. Мы должны сделать статью об этом, чтобы помочь продаже билетов.

— Отличная мысль, — сказала Роуз. — Люди любят такие статьи, а после можно поместить подборку фотографий, сделанных на балу. Мы можем даже продать их.

— Роуз, это просто гениально! — Кэсси с энтузиазмом захлопала в ладоши. — Каждый с удовольствием заплатит за портрет, сделанный самим. Маккензи Хендерсоном. Это верный способ пополнить наши фонды.

— К тому же это будет отличная реклама для газеты, — добавила Джорджия. — Как вы к этому относитесь? — обратилась она к Маку.

— Прекрасно! — ответил Мак. — Когда будет этот бал?

— В конце месяца, — уточнила Джорджия. — Мы все сможем пойти туда, если закажем заранее столик. Это будет что-то вроде коллективного мероприятия, если вы, конечно, не возражаете…

Предложение прозвучало как-то не очень уверенно. Наступила неловкая пауза, и, чтоб как-то отвлечься в ожидании ответа, Джорджия схватилась за чашку кофе и поднесла ее к губам. Действительно, с чего это им захочется провести целый вечер в ее обществе? — подумала она, уткнувшись в свой кофе. Сейчас они, наверное, отводят глаза друг от друга и мучительно придумывают предлоги для отказа.

— Это будет замечательно! — услышала вдруг Джорджия.

— Я надену свое красное платье.

— Там будет много вкусной еды! Только бы никто не пригласил меня танцевать!

Оторвавшись от чашки, Джорджия поняла, что ее сотрудники оживленно обсуждают перспективу погулять на городском балу.

— Можно прийти с партнершей?

Этот вопрос задал Мак, и все тут же посмотрели на Джорджию.

— Почему нет, — ответила она. — Кого вы пригласите, если не секрет? — спросила Джорджия так холодно, как только смогла.

— Я приглашу Франсис, если вы не возражаете, — сказал Мак.

— Франсис? — Джорджия попыталась улыбнуться.

— Да, мою хозяйку. — Мак был удивлен тем, что Джорджия не поняла, о ком идет речь. — Она замечательная, — с энтузиазмом заявил он. — Она фантастически вкусно готовит, к тому же с ней всегда весело. С тех пор как она стала вдовой, она все время сидит дома. Думаю, ей будет приятно побывать на балу. Как ты думаешь, Роуз? Ты знаешь ее лучше меня.

— Я уверена в том, что ей это очень понравится, — сказала Роуз, посмотрев на Мака с одобрением.

Джорджия представить себе не могла стареющую вдовушку, наслаждающуюся шумным ужином с танцами, но, подумала она, это будет очень мило со стороны Мака, если он пригласит ее.

— Ну, конечно же, пригласи ее, если ей это понравится, — пролепетала Джорджия.

— А я спрошу Саймона. Может быть, он тоже захочет пойти? — с воодушевлением произнесла Кэсси.

— А у меня не будет партнера, — немного грустно сказала Роуз. — Мне некого пригласить.

— Я буду танцевать с тобой, Роуз, — подбодрил ее Мак.

От удовольствия на щеках Роуз вспыхнул румянец, но она тут же напомнила Маку о Франсис.

— Ты тоже будешь моей, — подмигнул ей Мак. — Кто откажется провести вечер в обществе двух роскошных женщин! Представляю, какая у меня после этого будет репутация!

Комната наполнилась веселым смехом.

— А ты, Джорджия? — спросила вдруг Кэсси, и все глаза тут же устремились на Джорджию.

— Я приглашу Джеффри, — ответила она, характерным жестом вскинув подбородок.

— Отличная мысль! — подозрительно радостно блеснув глазами, поддержал ее Мак.

Такого Джорджия никак не могла ожидать. Она думала, что Мак будет ревновать ее, но нет! Он сказал, что это хорошая мысль. Что бы это значило?

Войдя в кабинет после совещания, Джорджия с шумом швырнула блокнот на стол. Мак, кажется, абсолютно забыл о том, что обещал доказать ей, что любит ее! Впрочем, все это ее совершенно не беспокоит. Ей нет до этого никакого дела! И, конечно же, это не имеет никакого отношения к тому, что всю неделю у нее такое скверное настроение! И все идет не так, как надо!

Все началось с того, что заболела Кэсси, и Джорджии пришлось не только редактировать, но и писать большинство статей на этой неделе. Техника ломалась только от одного ее взгляда. Компьютер, автомобиль и даже стиральная машина, все вместе, как будто сговорились и одновременно забарахлили. На этом фоне было очень обидно сознавать, что кофеварка в редакции работает, как вечный двигатель, и по-прежнему в огромных количествах извергает отвратительное светло-коричневое пойло, весьма отдаленно напоминающее кофе.

Подводила не только техника. Тоби капризничал, служащие в банке хамили. Если Джорджия просила кого-то на работе сделать самую простую вещь, человек либо забывал об этом, либо все перепутывал, и в конце концов ей все приходилось делать самой.

О! И всю неделю шел дождь! И это было ни несколько ливней, которые обычно сменяют друг друга в начале весны, напротив, это был совершенно нехарактерный для апреля непрекращающийся накрапывающий унылый дождь. Над крышами домов висели огромные темные тучи. Они полностью закрывали солнце, и временами в голове сам собою возникал вопрос: «Уж не конец ли это света или по крайней мере не репетиция ли к нему?»

В среду вечером дело дошло до того, что Джорджия легла спать вместе с сигнальным выпуском газеты. В этот день в газете печатается статья о ходе событий за всю неделю — и, как назло, отказали все компьютеры в редакции. Но это бы полбеды! Роуз вышла пообедать и пропала почти на три часа. Когда она возвращалась в редакцию, на улице ее подкараулил местный специалист по международным заговорам. Два битых часа он произносил перед ней пламенную речь о международном заговоре, целью которого являются испытания наркотика правды на населении Аскерби. Почему именно Аскерби заговорщики выбрали для своих испытаний, осталось неясным, но пока Роуз, развесив уши, выслушивала эти бредни, Джорджии пришлось отвечать на все телефонные звонки.

Сегодня Мак ушел домой в половине четвертого. От этого Джорджии стало еще хуже. Она нагрубила Джеффри, когда он позвонил, а потом долго возилась с автомобилем, который никак не хотел заводиться. Это означало, что она снова опоздала в школу и Тоби сидел на продленке дольше всех.

— Ты опоздала, — угрюмо произнес ребенок.

— Я знаю, Тоби, прости, но…

— Ты всегда опаздываешь, — захныкал Тоби, — а я сижу здесь каждый день один в пустом классе. Я ненавижу школу! Я ненавижу тебя!

Джорджии понадобилось усилие воли, чтобы взять себя в руки. Трудно сопротивляться детским слезам.

— В чем дело, Тоби? — строго спросила она, но мальчик просто отвернулся и отказался разговаривать.

Джорджия вздохнула и повела машину домой. Ко всем переживаниям дня теперь присоединилось еще и чувство вины перед ребенком.

Головная боль, которая весь день пряталась где-то за глазами, усилилась и теперь грозила разломить ей черепную коробку. Как только они вошли в дом, Тоби исчез у себя в комнате, не проронив ни слова. Джорджия понимала, что должна была бы пойти за ним и выяснить, в чем дело, но у нее просто не было сил.

Она чувствовала себя голодной, усталой и несчастной женщиной. Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь обнял ее и сказал, что все будет хорошо. Ей так захотелось принять горячую ванну, выпить бокал вина, а потом войти в кухню, где уже будет накрыт стол.

Вот так, мечтая, Джорджия стояла на кухне и устало созерцала содержимое холодильника. Она понимала, что если остановится хотя бы на минуту, то потом у нее не хватит сил и мужества идти дальше. И с чего это она так пристрастилась к приготовлению домашней еды?.. Как было бы хорошо зайти в супермаркет и снова купить что-нибудь из полуфабрикатов, а затем просто разогреть это на плите и съесть. Да, были когда-то такие счастливые времена, но теперь у нее есть ребенок, и она должна заботиться о том, чтобы он нормально питался.

Кажется, сегодня снова будет паста. Ничего другого просто не получится. Джорджия с отвращением потянулась к паре помидоров: нужно сделать соус. Тоби опять скривит рот, когда увидит это. Его уже тошнит от ее соуса. Соус, конечно, не очень вкусный, но по крайней мере он сделан из натуральных продуктов, а это полезно для ребенка.

Джорджия резала лук, когда в дверь позвонили. Вытирая слезы рукой, в которой она держала нож, Джорджия отправилась в прихожую. Это, наверное, опять кто-нибудь проводит исследования рынка и ходит по домам с вопросами. Ах, как ей хотелось взять и просто выругаться! Но… она же интеллигентная женщина.

Открыв дверь, Джорджия сквозь слезы, застилавшие ей глаза, увидела на пороге Мака. В руках у него была какая-то нарядная коробка.

— Мак! — несмотря на головную боль, слезы и усталость, ее сердце, как обычно, при виде его учащенно забилось.

— Похоже, я пришел не вовремя, — сказал Мак, осторожно покосившись на руку Джорджии, — в которой был зажат нож. — Ты всех сегодня с ножом встречаешь или только меня?

— Что? — Джорджия растерянно посмотрела на нож. — Ах! — сказала она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Сегодня был плохой день, но не настолько. Просто я резала лук.

— Это значит, что ты еще не ужинала. Я прав?

— Да, я только что пришла.

— Что ты готовишь?

— Пасту с томатным соусом, — ответила Джорджия, несколько озадаченная заинтересованностью Мака.

— Ты знаешь, — немного растерянно произнес Мак, — я только что встретился со своим другом. Мы работали вместе в Бредфорде. Атиф. Может быть, ты помнишь его?

— Э-э-э…?

— Атиф недавно унаследовал ресторан отца. Это один из лучших индийских ресторанов в стране.

— Ах, да… конечно.

— Атиф дал мне немного пасты с подробной инструкцией, как ее готовить с карри. Он еще что-то туда положил.

— Да, — не зная, что ответить, снова произнесла Джорджия.

— Я вот к чему все это говорю, — сказал Мак с таким видом, будто нырнул в холодную воду. — По-моему, ты очень устала сегодня. Я помню, как ты сказала, что соскучилась по карри. Ну вот. Может быть, я приготовлю тебе сегодня пасту с карри. Ты можешь выпить бокал вина, принять ванну или сделать еще что-нибудь в этом роде, — в отчаянии продолжил Мак. — У меня здесь есть все, что нужно. Атиф дал мне подробную инструкцию. Я уверен, что все получится. — Он сунул коробку ей под нос. — Понюхай, уже сейчас вкусно пахнет. Джорджия растерянно смотрела на Мака.

— Так что ты скажешь? — спросил Мак.

— Это просто замечательно. Мак, — наконец-то смогла произнести Джорджия. — Но я не думаю, что карри понравится Тоби.

Мак подумал и об этом.

— Я купил ему пиццу, — сказал он, и брови Джорджии удивленно взлетели вверх.

— Похоже, ты был абсолютно уверен в том, что мы еще не поужинали.

— Я просто очень надеялся на это. И еще… — осторожно добавил Мак. — Я хотел сделать тебе сюрприз.

— У тебя получилось, — подбодрила его Джорджия.

Мак немного помедлил, а потом решил сказать прямо:

— Послушай, Джорджия. Я знаю, что был не прав. Я понимаю, что ошибся: не подумал о том, что ты не можешь бросить все и поехать в Перу. Но я хочу еще раз попытаться доказать тебе, что люблю тебя. — Мак улыбнулся. — Я все еще не оставляю надежды выиграть у тебя это пари.

— А я-то думала, что ты забыл про это, — едва справившись с волнением, сказала Джорджия.

— Ты ведь знаешь меня, Джорджия. — Синие глаза Мака заискрились. — Я не отказываюсь от своих слов.

Джорджия почувствовала, как к глазам подступают слезы.

— Так ты позволишь мне войти и приготовить для тебя эту пасту? — спросил Мак.

— Это замечательная мысль, и я ценю ее. — Похоже, Джорджия все же не хотела пускать Мака в дом. — Но у Тоби сегодня был тяжелый день. Я не уверена, что ему это понравится.

— Здравствуй! — детский голос заставил Джорджию обернуться. — Я увидел твой мотоцикл в окно. Ты принес свой фотоаппарат?

— Я никогда никуда без него не хожу, — ответил Мак, неловко приподняв локоть и показывая Тоби фотоаппарат, висевший у него на плече.

— Ты будешь меня учить, как им пользоваться? — спросил Тоби, сбегая вниз по лестнице.

— Конечно, если ты хочешь.

— Очень хочу. — Тоби посмотрел на Мака, который стоял возле открытой входной двери с какой-то коробкой в руках. — Ты будешь ужинать с нами?

Мак вопросительно посмотрел на Джорджию.

Понимая, что сопротивляться больше нет смысла, она отступила назад, жестом приглашая Мака войти в дом.

Мак улыбнулся.

— Сегодня я приготовлю ужин, — весело сказал он Тоби.


Какое это странное чувство! Ты лежишь в теплой ванне, потягиваешь из бокала вино и понимаешь, что мечты сбываются. Всего несколько минут назад Джорджия даже подумать боялась о том, что ей хочется расслабиться в горячей ванне, но вот раздался звонок в дверь, вошел Мак, и все изменилось.

Джорджия оставила Тоби на кухне вместе с Маком. Малыш был счастлив, а это главное. Уже сейчас Джорджия ощущала доносившиеся из кухни аппетитные запахи ароматных специй.

Лежа в теплой воде, окруженная множеством переливающихся мыльных пузырей, Джорджия думала о том времени, когда Мак заходил к ней в ванну, чтобы помассировать спину. У него прекрасные руки с длинными, гибкими пальцами. Он так замечательно снимал напряжение в мышцах! Она так любила эти моменты!

— Но, нет! Держись! Думай о будущем! — опомнившись, строго сказала себе Джорджия и так резко подалась вперед и встала, что вода перелилась через край ванны.

Когда Джорджия вошла в гостиную с распущенными по-домашнему волосами, в серых брюках для занятий йогой и белой футболке с длинными рукавами, сердце Мака сжалось от тоски по тем временам, когда они были вместе. Сейчас она выглядела лет на десять моложе той женщины, которую он видел в редакции.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Мак, поднимая фотоаппарат и фотографируя Джорджию, чтобы скрыть свое дурацкое волнение.

— Я чувствую себя лучше, — честно призналась она и вежливо предложила свою помощь. — Хотите, чтобы я посмотрела, как идут дела на кухне?

— Нет! — поспешил остановить ее Мак. — Не ходи туда. Уже все готово. Садись. Я сам подам на стол.

— Мак принес мне пиццу, — важно сообщил Тоби, выдвигая свой стул. — «Маргариту». Это моя любимая. Я помогал ему готовить карри. Мак обещал мне, что после ужина покажет, как работает фотоаппарат.

За ужином Тоби весело болтал с Маком о компьютерных играх и фотоаппарате.

После ужина Джорджия настояла на том, что сама вымоет посуду, и, оставив мужчин в гостиной, отправилась в кухню. Беспорядок, произведенный там Маком и Тоби, впечатлял. Теперь Джорджия поняла, почему Мак так не хотел, чтобы она сюда заходила.

Наведя порядок на кухне, Джорджия вернулась в гостиную.

— Ты можешь подарить мне на день рожденья фотоаппарат? — встретил ее вопросом Тоби. — Такой же, как у Мака?

Перед глазами Джорджии сразу же возник чек на несколько сотен фунтов.

— Тебе не кажется, что такой фотоаппарат будет для тебя сложноват? — попыталась отговорить его Джорджия.

— Нет, я уже знаю, как им пользоваться. Правда, Мак?

— Я думаю тебе нужна камера поменьше, — тактично заметил Мак. — Ее тебе будет удобнее держать. Я могу посоветовать Джорджии несколько подходящих моделей, если хочешь.

— Ты думаешь, она сможет выбрать то, что нужно? — нахмурившись, спросил Тоби. Джорджия попыталась умерить его пыл.

— Твой день рожденья еще не скоро, — сказала она. — Ты еще сто раз захочешь чего-нибудь другого.

— Не захочу, — надув губы, заявил Тоби.

— Хорошо. Поживем — увидим, — успокоила его Джорджия. — А сейчас пора в постель.

Тоби пошел к лестнице, ведущей наверх, в спальни, но неожиданно остановился и спросил:

— Если вы все еще муж и жена, почему Мак не живет с нами?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

От неожиданности у Джорджии перехватило дыхание. Она мучительно подыскивала слова, а Мак, глядя на нее, праздновал победу.

— Видишь ли, Тоби, — неуверенно начала Джорджия, — мы не совсем женаты.

— Мак сказал мне, что был твоим мужем, — дерзко заявил Тоби.

— Да… правда… Он и сейчас мой муж. Формально…

Джорджия мучилась оттого, что не могла объяснить маленькому мальчику своих отношений с Маком.

— Ты можешь занять вторую кровать в моей спальне, если хочешь, — сказал Тоби Маку, и тот, лукаво улыбнувшись, ответил:

— Спасибо, Тоби. Ты настоящей друг. Но я, пожалуй, останусь пока там, где живу.

— Ладно… — разочарованно буркнул малыш. — Когда ты придешь снова?

— В субботу. Давай пойдем куда-нибудь. Я покажу тебе, как пользоваться светоизмерителем. Ты будешь моим ассистентом.

Глаза мальчика вспыхнули счастливым огнем.

— Здорово! — выпалил он и медленно начал подниматься наверх.

Джорджия последовала за ним. Она была рада тому, что Мак не воспользовался представившейся ему возможностью и не остался ночевать. Уложив Тоби спать, она спустилась, чтобы попрощаться с Маком.

— Спасибо, Мак, — сказала она немного смущенно. — Ты так внимателен к Тоби. Дня не проходит, чтобы он не вспомнил о тебе. Надеюсь, тебе не скучно.

— Нисколько, — заверил ее Мак. Он удобно устроился в кресле. Как у себя дома. — Тоби славный мальчишка. Он очень способный. — Наблюдая за Джорджией, которая устало села на тахту, Мак добавил: — Хотя с ним бывает нелегко.

— Да, — подтвердила Джорджия. — Но сейчас наши отношения стали намного лучше.

— Значит, ты ни о чем не жалеешь?

— Нет, — ответила Джорджия. — Хотя иногда я скучаю по своей жизни в Лондоне.

— Понимаю, — сказал Мак, стараясь сосредоточиться на том, что она говорит. Мягкие изгибы ее тела мешали ему сделать это. — Я думаю, тебе нужно расслабиться и быть самой собой. Никто не может прыгнуть выше своей головы.

Мак потянулся за бутылкой и налил Джорджии вина.

— Я всегда считал, что ты будешь хорошей матерью, и не ошибся. Но Тоби нужен и отец.

— Я полагаю, ты претендуешь на это место, — упрекнула Джорджия.

— Тоби сам попросил меня переехать к вам, — напомнил Мак.

— Ты ему очень нравишься, — медленно сказала Джорджия. — Это много значит, но… пожалуйста, будь осторожен. Если Тоби привяжется к тебе, а потом ты исчезнешь, он будет страдать.

— Я не собираюсь никуда исчезать, — раздраженно сказал Мак.

— Сколько лет мы женаты, Мак, — грустно произнесла Джорджия.

Это был не вопрос, но Мак, не колеблясь, ответил:

— Девять лет и четыре месяца. Джорджия слегка покраснела. Ее смутило то, что он так хорошо помнил об этом.

— И за эти девять лет, сколько раз ты переезжал с места на место? — спросила Джорджия.

— Возможно, физически мы и были разлучены, но эмоционально мы всегда были вместе. И я ни разу не изменил тебе.

Джорджия опустила глаза.

— Но ребенок — это другое, — сказала она. — Если Тоби будет воспринимать тебя как отца, ему нужно будет, чтобы ты постоянно был рядом. Я знаю, ты нравишься ему, — с трудом произнесла Джорджия. — Тоби с тобой интересно. Но для того, чтобы он научился жить, ему нужен такой отец, как Джеффри.

— Джеффри! — вспыхнул Мак. — Чему он может научить Тоби?

— Джеффри добрый, — тихо сказала Джорджия. — Он заботится о нас и не допустит того, чтобы мы в чем-то нуждались.

— Я тоже не допущу того, чтобы вы в чем-то нуждались. Я докажу тебе это, — горячо уверял ее Мак.

— Будет лучше, если мы расстанемся, — не сдавалась Джорджия.

Мак покачал головой.

— Извини, я не готов сделать это, — сказал он и поднялся с кресла.

Мак подошел к двери, натянул куртку и взял в руки шлем.

— Спасибо, Мак, — сказала Джорджия. — Карри было очень вкусным.

— Я рад, что тебе понравилось.

Мак легко прикоснулся к ее подбородку, нагнулся и нежно поцеловал в губы.

— Я не сдамся, Джорджия. Пари все еще в силе.


— Он приехал!

Тоби все утро просидел на подоконнике, ожидая Мака.

Когда Мак вошел в прихожую, Джорджия поприветствовала его и спросила, не хочет ли он зайти в дом.

— Я думаю, мы сразу поедем, — ответил Мак. — Тоби, где твоя куртка?

Мальчик повернулся к Джорджии.

— Где моя куртка, Джорджия?

— Там, где всегда: на вешалке возле двери.

Тоби убежал на кухню.

— Куда вы поедете? — спросила Джорджия Мака.

— На холмы.

— На холмы? — испуганно переспросила она. — Ты что, хочешь сказать, что повезешь туда Тоби на своем мотоцикле? Нет! Это очень опасно!

— Совсем не опасно, — округлив глаза, возразил Мак и кивнул в сторону дороги, где стоял легковой автомобиль с крытым кузовом. — Теперь я счастливый обладатель практичного семейного автомобиля. Уверен, что даже Джеффри одобрил бы мой выбор.

— Ты купил машину? — Джорджия с удивлением уставилась на ярко-красный автомобиль. — Ты уверен, что справишься с вождением? Автомобиль — не мотоцикл.

— Уж не хочешь ли ты прочитать мне лекцию о вождении автомобилей? — улыбнувшись, сказал Мак.

— Просто я беспокоюсь о Тоби, — сердито сказала Джорджия.

— Я обещаю, что буду вести машину аккуратно. — Лицо Мака стало серьезным. — Я хочу показать ему, как фотографировать пейзажи. Сегодня на холмах должен быть прекрасный свет.

День действительно стоял весенний, солнечный. Джорджия представила их вдвоем на холмах среди зарослей вереска, в компании ветра и огромного голубого неба.

— Что ты делаешь сегодня? — Вопрос Мака прозвучал неожиданно.

— Я купила шкаф в детскую, чтобы Тоби было куда складывать свои вещи, а то он вечно разбрасывает их на ковре. Так что я должна собрать его.

— Странно, что Джеффри не помогает тебе в этом.

— Я вполне могу справиться с этим сама, — резче, чем хотелось бы, ответила Джорджия, повернулась и ушла в дом.

Она просила Джеффри помочь ей, но тот ответил, что сейчас у него слишком много работы. Она так рассердилась, что решила во что бы то ни стало сделать это сама, чего бы ей это ни стоило. Джорджия была очень умной, способной женщиной. К тому же у нее была своя собственная отвертка. Если мужчины без труда могут соединить эти проклятые куски мебели, то почему же этого не сможет сделать она! Все, что ей было нужно для этого, — спокойный выходной день.

— В прошлый раз, когда Джорджия собирала эту коробку, она страшно ругалась, — доверительным тоном сообщил Маку Тоби. Сдернув свою куртку с крючка, мальчик сунул руку в рукав и выскочил на улицу. Другой рукав куртки тащился по траве. — Она была такая злая!

Мак улыбнулся, а Джорджия покраснела от стыда.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я помог тебе? — глаза Мака весело блестели.

— Нет, спасибо, — с достоинством произнесла Джорджия. — Я справлюсь сама.

Это были смелые слова, но вскоре Джорджия пожалела о них. Она так и не смогла собрать этот проклятый шкаф, и в конце концов просто сбросила все распакованные детали в коробку и спрятала у себя в спальне.

По крайней мере Тоби на этот раз ничего не видел, а значит, ему не о чем будет болтать. Мак привел его обратно уже вечером. Глазаребенка светились счастливым огнем.

— Там было так здорово! — восторженно сообщил он. — В следующую субботу мы поедем снова.

— Мы уже запланировали следующий этап курса юного фотографа. — Мак хлопнул Тоби по плечу. — Тоби прекрасно чувствует камеру, — сказал Мак, и Джорджия увидела, как ее малыш зарделся от гордости.

— Похоже, что мне все-таки придется подарить тебе фотоаппарат, — сказала она.

— Пожалуйста, Джорджия! — подпрыгнув, попросил Тоби.

Мак тоже был абсолютно счастлив.

— Как ты справилась со шкафом? — поинтересовался он.

— А-а-а… это… все в порядке, — солгала Джорджия и попыталась переменить тему: — Давайте выпьем чаю, — любезно предложила она. — У меня есть ржаные лепешки. Не бойся! На этот раз я делала их не сама.

— Заманчивое предложение, — ответил Мак, взглянув на часы. — Но мне придется отказаться. Сегодня вечером я встречаюсь с друзьями, а до этого нужно сделать еще кое-какие дела. Но все равно, спасибо за приглашение.

Нет, отказ Мака вовсе не расстроил Джорджию. По крайней мере она сама пыталась убедить себя в этом. Она мило попрощалась с Маком, пропустила вперед Тоби, который без умолку рассказывал ей о премудростях искусства фотографии, и только резко хлопнувшая входная дверь выдала ее раздражение.


Джорджия стояла возле стола Роуз, рассеянно просматривая утреннюю почту, а Кэсси тем временем пыталась убедить ее в том, что развлекательное приложение — это как раз то, чего сейчас так не хватает их газете.

— Мне нравится твоя идея, но это будет очень дорогое удовольствие! — сказала Джорджия. — О, посмотри на это! — Она вытащила из пачки писем какую-то брошюру. — Это про тот новый спа-салон на Пиккеринг-роуд.

— Тот, что разместили в старом замке? — вступила в разговор Роуз.

— Да. Роскошно выглядит. — Джорджия повернула брошюру так, чтобы Кэсси могла видеть фотографии сверкающего бассейна, окруженного тропическими растениями, изысканно обставленные спальни, кабинеты, в которых женщины могут получить самые разные, даже экзотические, процедуры. — Грязевые обертывания. Как ты себе это представляешь? — спросила она Кэсси.

— Говорят, это прекрасно действует на кожу. Удаляет все отмершие клетки, — ответила Кэсси. Голос девушки звучал заинтересованно.

Беседа тут же превратилась в живую дискуссию о средствах по уходу за кожей, плюсах и минусах массажа и декоративной косметики. Роуз утверждала, что хороший педикюр лучше двух пар новой обуви. На что Джорджия резонно заметила, что все дело в том, какая это будет обувь. Женщины обсудили стиль одной известной голливудской звезды и ее мужа — красавца, скандально известного своими любовными интрижками.

Странно, но всего несколько минут тривиальной болтовни могут поднять людям настроение.

Джорджия привыкла к таким разговорам со своими подругами в Лондоне и скучала без них здесь, в Аскерби.

— Что ж, Кэсси, — сказала она. — Если тебе так нравится валяться в грязи, это твой шанс. В обмен на статью об их услугах они предлагают одному из наших журналистов провести бесплатный день в их спа-салоне. Я думаю, это будешь ты. Эта статья может положить начало нашему рекламному приложению.

— Я могу немедленно отправиться на это задание? — спросила Кэсси.

Джорджия посмотрела в брошюру.

— Предложение действительно только до следующего понедельника, — сказала она.

— Ну да, — рассеянно произнесла Кэсси. — Они всегда каким-то образом ограничивают такие предложения. Проблема в том, что я не смогу сделать это. Я занята.

— Что, все выходные? — удивленно спросила Джорджия.

— Боюсь, что да, — подтвердила Кэсси.

— Ох. — Джорджия была озадачена. — Какая досада. А ты, Роуз, не хочешь пойти? Почему бы тебе не попробовать написать статью об этом?

— Я? Статью? Да я двух слов на бумаге не свяжу! К тому же в эти выходные ко мне приезжает дочь.

— Меридит, а ты? — Джорджия подошла к столу бухгалтера.

— Я не люблю браться не за свое дело, — ответила Меридит.

— Но кто-то же должен пойти! — в растерянности произнесла Джорджия.

— А что же ты сама.? — поинтересовалась Роуз. — Тебе нужно встряхнуться. К тому же ты сама только что говорила о том, что хочешь пойти туда.

— Да, но на неделе у меня совсем нет времени, а в выходные не хочется оставлять Тоби одного.

— Мак говорил, что учит Тоби фотографировать, — сказала Кэсси. И прежде, чем Джорджия успела что-то возразить, крикнула: — Эй, Мак! Мы тут пытаемся убедить Джорджию пойти в спа в эти выходные. В редакцию прислали бесплатное предложение. Ты ведь побудешь с Тоби?

— В субботу, — отозвался Мак, беря брошюру из рук Кэсси. — Впрочем, это занятие не совсем для тебя, Джорджия. Ты никогда не умела расслабиться и получить удовольствие от этого.

— Что ты несешь! — Джорджия вырвала брошюру из рук Мака. — Я такая же, как все, и очень люблю отдыхать. Я проведу в спа всю субботу и могу заверить тебя, что буду наслаждаться каждой минутой этого отдыха.

Джорджия немедля подошла к телефону и позвонила в спа.

Но ближе к субботе она уже не была так уверена в своей способности расслабляться. В течение всей недели она была так занята, что у нее не оставалось даже минутки, чтобы хоть чуть-чуть прибраться в доме. В результате к выходным во всех комнатах царил настоящий бардак.

Джорджии было трудно смириться с этим. Она готова была тут же снять трубку и отменить свой визит в спа-салон. Но ей не хотелось выслушивать еще одну лекцию Мака о том, какая она напряженная. Одна только мысль об этом сразу же остановила ее. Джорджия твердо решила, что будет расслабляться сегодня весь день, даже если это убьет ее.

И на самом деле, как только она переступила порог спа-салона, напряжение начало отпускать ее. Все вокруг было таким спокойным, тихим и чистым. Ей казалось, что она находится на другой планете, в параллельном мире спокойствия и наслаждений, там, где не звонят телефоны, где нет суеты, неразберихи, проблем и ответственности. Здесь ей нужно только лежать и получать удовольствие.

Джорджия прошла весь курс расслабляющих процедур. Ее тело парили, натирали скрабом, ублажали лосьонами. Вскоре голову ее покинули все мысли, и к концу дня она так расслабилась, что ей понадобилось усилие для того, чтобы встать. Только теперь, когда ее плечи были легки и гибки, Джорджия поняла, в каком напряжении она жила раньше.

— Это просто замечательное место, — сказала Джорджия девушке в приемной. — Я напишу о вас такую статью, что люди будут записываться в очередь, чтобы попасть к вам.

— Статью? — тревожно спросила девушка.

— Я из местной газеты, — объяснила Джорджия. — Я полагаю, вы прислали нам бесплатное предложение взамен на рекламную статью о вашем заведении?

— Что вы! Что вы! — Девушка энергично затрясла головой. — Мы не нуждаемся в рекламе. Мы предлагаем исключительные услуги и никогда не используем бесплатные предложения для рекламных целей. Должно быть, ваш купон просто кто-то купил у нас.

— Нет. Он пришел по почте, — сказала Джорджия, открывая сумку. — Вот он! — протянула она купон девушке.

Девушка посмотрела на купон и начала что-то быстро набирать на клавиатуре компьютера.

— Ваш купон купил мистер Хендерсон. Это вам о чем-нибудь говорит? — спросила девушка.

— Да, — угрюмо ответила Джорджия. — Говорит.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джорджия вела машину домой и думала о том, как много изобретательности понадобилось Маку для того, чтобы она посвятила этот день себе.

Теперь ей все было ясно. Маку пришлось очаровывать менеджеров спа-салона для того, чтобы они послали в редакцию бесплатный купон. Он заранее договорился с Кэсси, Роуз и Меридит, чтобы те отклонили приглашение в салон. Теперь-то она понимает, почему они выглядели так растерянно. Джорджия не знала, что ей делать: сердиться или радоваться.

Только сейчас, когда день, проведенный в спа-салоне был позади, Джорджия поняла, как необходим ей был этот отдых.

А Мак знал это раньше.

— Здравствуйте! — сказала она, входя в дом.

Но никто не ответил ей. Джорджия позвала снова, но в доме никого не было. Она так надеялась на то, что Мак и Тоби встретят ее, чтобы спросить, как прошел ее день в спа-салоне. Но что ж, раз уж все так получилось, нужно воспользоваться моментом, пока никого нет в доме, и прибраться по-быстренькому.

Джорджия распахнула дверь в гостиную и замерла. Все кругом сияло чистотой. На полу не было ни одной игрушки. На кухне все было в образцовом порядке. Она была настолько чистой, что Джорджия начала мучительно вспоминать, не убрала ли она сама ее сегодня утром.

Снедаемая любопытством, Джорджия поднялась наверх. Ванная комната, спальня и кабинет были идеально убраны. В комнате Тоби она увидела собранный шкаф. Игрушки и множество других вещей, валявшихся раньше в беспорядке на полу, были расставлены по полкам или лежали в глубоких ящиках. У Джорджии перехватило дыхание. Чувства переполняли ее, но звук открывающейся входной двери, заставил ее повернуться. Сверху она видела, как Тоби и Мак вошли в дом.

— Ты уже вернулась! — разочарованно сказал Тоби, заметив Джорджию. — А мы хотели сделать тебе сюрприз.

— Вы уже сделали мне сюрприз, — сказала Джорджия.

— Я помогал Маку собирать шкаф, — важно заявил Тоби. — Тебе понравилось?

— Да. Очень. — Джорджия подняла глаза и встретила взгляд Мака. — Спасибо, — просто произнесла она.

Мак кивнул в ответ.

— Мы сходили в магазин, — сказал он. — И сами приготовим ужин.

— Я думаю, вы оба уже достаточно потрудились сегодня, — сказала Джорджия.

— Нет, все в порядке. Мы все продумали. Правда, Тоби?

Тоби кивнул, но без особого энтузиазма.

— А может быть, ты хочешь немного отдохнуть, Тоби, — спросила Джорджия. — Я пойду переоденусь, а потом сама помогу Маку приготовить ужин.

Тоби не нужно было просить дважды. Он тут же исчез в своей комнате и уселся за компьютер.

Когда Джорджия, переодевшись в домашнее платье из мягкой хлопчатобумажной материи, вошла в кухню, Мак усердно резал овощи. На минуту она задержалась в дверях, наблюдая за тем, как старательно он это делает.

Почувствовав на себе ее взгляд, Мак повернулся. Его глаза излучали тепло.

— Прелестно выглядишь, — сказал он. — А я-то уж думал, что ты совсем отказалась от домашней одежды.

— После того как меня весь день ублажали лосьонами и масками в спа-салоне, деловой костюм стал мне немного тесноват. Чем я могу тебе помочь? — спросила она Мака.

— Можешь потереть сыр, если хочешь.

— Неужели ты доверишь мне это? — пошутила Джорджия.

— Думаю, с этим ты справишься, — ответил Мак. — Грязную работу я сделаю сам. Не хочу, чтобы ты испачкала платье.

— Спасибо, Мак, — сказала Джорджия, предварительно отправив в рот немного пармезана.

— Ах, ты об этом, — помешивая лук, отозвался Мак. — Этот шкаф было совсем нетрудно собрать.

— Я о другом. Я знаю, что это ты организовал для меня этот «бесплатный» купон.

— Ох. — Мак положил деревянную ложку на край сковороды. — Я забыл о том, что ты журналистка и, рано или поздно, все равно бы докопалась до истины.

— Стоило ли все так усложнять? — спросила Джорджия.

— После твоего отказа съездить в Перу, я решил не рисковать. Ты опять восприняла бы это как вмешательство в твою жизнь.

— Я не сержусь, — сказала Джорджия.

— Только не говори мне, что я все сделал правильно, — пытаясь превратить этот разговор в шутку, сказал Мак и снова взялся за нож.

— Ты все сделал правильно, — тихо сказала Джорджия. — Только теперь я поняла, как мне нужен был этот отдых. Сегодня у меня был идеальный выходной. Я просто не знаю, как тебя благодарить.

— Я думаю, что знаешь, — шепотом произнес Мак, беря из рук Джорджии терку.

Он обнял Джорджию за талию и притянул к себе. Его губы нежно прикоснулись к ее губам. Поцелуй получился жарким и долгим. Мак вложил в него все эмоции, которые ему приходилось сдерживать последние две недели. Нежная, теплая кожа Джорджии, излучавшая приятный запах, сводила его с ума.

Джорджия была так податлива в его в руках. Он обнимал ее все крепче, целовал все сильнее.

— Ужин уже готов?

Звонкий детский голос подействовал на них обоих как ведро ледяной воды. Джорджия и Мак в одно мгновение оказались в разных концах комнаты.

— Тоби… — Джорджия заговорила первой. Голос ее был нетвердым. — Я думала, что ты играешь на компьютере.

— Просто я хочу посмотреть ту программу про динозавров. Если мы будем ужинать позже, я ее пропущу.

— Да… конечно… мы уже садимся, — заверила его Джорджия, хотя она не помнила даже, что они с Маком собирались приготовить на ужин.

— Хорошо. — Тоби повернулся и снова убежал наверх.

Ужин прошел ужасно. По крайней мере так считала Джорджия. Она была слишком подавлена и все время думала о том, что произошло. Еще пять минут, и они с Маком были бы на полу, и ни один из них даже не вспомнил о том, что в доме есть маленький ребенок.

Однако Тоби беспечно болтал с Маком весь ужин. Судя по всему, его совсем не волновало то, почему дядя Мак так сильно прижимал его тетю Джорджию к холодильнику. Мак тоже улыбался, будто ничего особенного не произошло.

Ужин закончился очень быстро, и, когда Джорджия спустилась вниз, уложив Тоби спать. Мак встретил ее с распростертыми объятиями.

— Иди ко мне, — сказал он, широко раскинув руки.

— Нет, — жестко ответила Джорджия. Улыбка немедленно сошла с лица Мака.

— Нет? — удивленно переспросил Мак. — Ты что, не помнишь, как ты целовала меня там, в кухне?

— Я не должна была делать это. Прости. Это потому, что я весь день провела в спа. Слишком расслабилась.

— Что в этом плохого, Джорджия?

— Тоби не должен был видеть этого…

— Ты хочешь сказать: этого поцелуя. Но мы не сделали ничего плохого. Сейчас Тоби маленький, но однажды он поймет, что это такое. Взрослые не должны скрывать от детей чувства, которые они испытывают друг к другу.

— Мы немного переборщили, — настаивала Джорджия.

— Да. Но любовь — это то, ради чего стоит жить, — горячо произнес Мак. Он подошел к Джорджии и взял ее за руку. — Теперь мы одни.

— Нет, Мак. — Джорджия резко отпрянула в сторону. — Я сожалею о том, что случилось. Это был необдуманный поступок. Если мы сделаем это снова, это будет ошибкой.

— Что? Что будет ошибкой? Если мы еще раз попробуем жить вместе? Если ты поверишь мне? Если ты снова поверишь в любовь? — В голосе Мака слышалось горькое разочарование. — Ты потратила много времени для того, чтобы объяснить мне, как сильно ты изменилась. Но на самом деле ты осталась такой же, как прежде. Ты по-прежнему боишься жить и боишься любить.

— У меня для этого есть серьезные основания! — вспыхнув, сказала Джорджия. — Я сильно рисковала, полюбив тебя. Мне было очень больно. Я не смогу дважды пройти через эту боль.

Мак вздохнул.

— Но что я могу сделать? Я могу только пообещать тебе, что на этот раз все будет иначе. Я уже сделал достаточно шагов тебе навстречу. Но тебе все мало. Ты боишься! Боишься потерять контроль над своей маленькой жизнью! Ты предпочитаешь вести жалкое, но размеренное существование в одиночку, вместо того чтобы впустить в свою жизнь немного неопределенности, но быть счастливой с кем-нибудь еще!

— Ты, конечно, считаешь, что этим кем-то можешь быть только ты! — со злостью выкрикнула Джорджия. — Иногда ты бываешь таким грубым, Мак, что тебя просто невозможно вынести. Ты сердишься только потому, что я не хочу идти с тобой в постель, когда тебе этого хочется. Что ж, мне очень жаль, но мне действительно не хочется.

И как это все получилось? Только что она была в его объятиях, и вот, они уже разрывают друг друга на части. Вот так же было, когда они были женаты. Больше так продолжаться не может. Теперь Маку нужно только смириться с тем, что у них уже никогда ничего не получится, и уйти.

Но Мак ничего не ответил, и Джорджии пришлось смириться с тем, что их пари продолжается.

В субботу должен был состояться благотворительный бал. Сначала Джорджии не очень хотелось идти туда. Джеффри поддержал бы ее, она была в этом уверена, ведь он ненавидел танцевать. Но в конце концов гордость взяла свое. Почему она должна сидеть дома, когда все остальные будут веселиться на балу?

Если она не придет на бал, Мак подумает, что она испугалась, а этого Джорджия никак не могла допустить. Она не просто пойдет на бал. Она будет блистать там!

И когда в тот самый субботний вечер Джорджия и Джеффри появились в «Гранд-отеле», у Кевина резко отвисла челюсть, в глазах потрепанного жизнью Найлза вспыхнули огоньки, а во взгляде Кэсси читалась откровенная зависть.

— Ты выглядишь просто невероятно, — сказала она Джорджии. — Где ты взяла это платье?

В поисках этого платья Джорджия полдня провела в «Лидсе», лучшем магазине готовой одежды. Она хотела выглядеть на балу сногсшибательно, сексуально, незабываемо. Она хотела доказать Маку, что она изменилась. И это платье делало ее именно такой. Джорджия поняла это сразу же, как только увидела себя в нем в зеркалах примерочной. Это было роскошное бледно-голубое платье, облегавшее ее фигуру сверху и спадавшее к щиколоткам волнистыми складками. Спереди оно было выдержано в элегантном классическом стиле, с довольно высоким декольте и рукавами в три четверти длиной.

Но сзади…

На спине у платья был глубокий вырез. Продавщица в магазине заверила Джорджию в том, что это очень сексуально. Однако в последний момент Джорджия пошла на попятную и накинула на плечи широкую шаль из тонкой просвечивающей ткани с блестками.

Оказавшись под пристальными взглядами коллег. Джорджия поняла, что была права. Их так поразил ее вид спереди, что нетрудно было предположить, что бы с ними было, если бы они увидели ее сзади.

— Ты прелестно выглядишь, — сказала Роуз, когда Джорджия и Джеффри подошли к столу. — Ты должна чаще носить распущенные волосы. Это делает тебя моложе.

— Ну что ты, Роуз, спасибо, — ответила Джорджия. Искренность секретарши тронула ее.

Джорджия села за стол рядом с Джеффри, обратив внимание на то, что справа от нее два места оставались незанятыми.

— Нет только Мака, — сказала Кэсси. На бал она пришла с очень серьезным молодым человеком, которого звали Саймон. — О, да вот и он! — Кэсси взмахнула рукой. — Мак, сюда!

Несмотря на все усилия Джорджии оставаться холодной и равнодушной, сердце ее вздрогнуло при одном только звуке его имени.

— О, да это Франсис с ним! — сказала Роуз, взглянув туда, куда уже были устремлены взгляды всех сидевших за столом. — Какая она очаровательная!

Джорджия взглянула на Мака и онемела. В смокинге он был великолепен. Однако стареющей вдовушки нигде не было видно. За Маком шла элегантная женщина примерно того же возраста, что и сама Джорджия.

Какая наглость! Почему она держится так, будто у них с Маком что-то есть? И… постойте-ка… почему это Мак так улыбается ей? Почему он пропускает ее вперед, когда они подходят к столу?

— Добрый вечер всем, — поздоровался Мак. Его взгляд даже на секунду не дрогнул, когда он посмотрел на Джорджию. — Это Франсис.

Джорджия открыла рот. Она ничего не могла с собой поделать. «Это Франсис?» Но она совсем не похожа на пожилую даму. Джорджия оцепенела от страха. А может быть, Франсис моложе ее? У этой женщины были добрые карие глаза, приятная улыбка. Она выглядела очень естественно.

— Разве Франсис не вдова? — наклонившись к Роуз, шепотом спросила Джорджия.

— Вдова, — также шепотом подтвердила Роуз. — Это была страшная трагедия. Стивену было чуть больше тридцати, когда он умер. Франсис была безутешна. Она обожала его. И они оба так хотели детей. Незадолго до его смерти они купили огромный дом. Сейчас Франсис неуютно там одной, но бедняжке не хватает духу продать его. Вот почему она сдает комнаты. Она очень довольна тем, что Мак живет у нее. Он прекрасный компаньон. — Роуз покачала головой. — Какая жалость! Она такая милая женщина.

Франсис действительно была очень симпатичной и общительной женщиной. Она мило беседовала со всеми, в то время как Джорджия чувствовала себя нелепо в своем роскошном платье. И зачем только она напялила его на себя? Нужно было одеться во что-нибудь более подходящее. Вот как Франсис, например. И зачем ей только все это нужно? Зачем постоянно стремиться к тому, чтобы все тобой восхищались?

Франсис, наверное, не прочь, чтобы в ее доме было немного суеты и беспорядка. Она наверняка думает, что это сделает его уютнее и веселее. Маку повезло, что он поселился у нее. Джорджия наблюдала за тем, как Мак улыбается Франсис. Она явно нравится ему.

Впрочем, Мак был не единственным. Джеффри тоже, судя по всему, был впечатлен. Он уже выяснил, что у них с Франсис в Аскерби есть общие знакомые. Джорджия отметила про себя, что Джеффри смотрел на Франсис так же, как на нее в те далекие школьные годы, когда они любили вместе готовиться к контрольным по латыни.

Кроме всего этого, Франсис умела готовить.

— Она великолепно печет, — сообщил Мак. — Я никогда в жизни не ел ничего вкуснее. Это просто великолепно. Она готовит такие пудинги — пальчики оближешь! Ну, в общем, я хочу сказать: если вы живете вместе с Франсис, вам не нужно тратить деньги на дорогие рестораны.

— Правда? — от восторга Джеффри чуть было не свалился со стула.

— Почему бы тебе не попросить Франсис вести кулинарную рубрику в нашей газете? — впервые за весь вечер Мак обратился напрямую к Джорджии.

— О нет! — запротестовала Франсис, слегка покраснев. — У меня не получится.

— Чепуха! — настаивал Мак. — Все получится.

— Я уверен, что вы будете великолепны, — поддержал его Джеффри, с теплотой глядя на Франсис.

Сначала Джорджия поджала губы, но, когда Мак снова напрямик спросил ее о том, как она относится к его идее доверить Франсис кулинарную рубрику в газете, заставила себя улыбнуться. Она не хотела, чтобы все подумали, что она ревнует, даже если на самом деле так оно и было.

— По-моему, сейчас не время обсуждать такие вещи, — сказала она как можно любезнее. — Но если вам, Франсис, это интересно, вы можете зайти ко мне в редакцию.

— Это так мило с вашей стороны, — с искренней благодарностью в голосе сказала Франсис.

— О! Вот и музыка! — воскликнул Мак. — Франсис, пойдем потанцуем.

Джорджия посмотрела вслед Франсис и Маку.

— Почему бы нам не присоединиться к ним? — обратилась она к Джеффри.

Скинув с плеч шаль, Джорджия потащила Джеффри танцевать. Ее вид сзади произвел огромное впечатление на коллег, но сейчас Джорджия не думала об этом. Сейчас ее волновало только одно. Мак должен видеть, как она веселится!

Благотворительный бал был популярным событием в городе и собирал многолюден. Вскоре Мак и Франсис затерялись среди танцующих, и Джорджия потеряла их из виду. Она неуклюже передвигалась по залу, таща за собой бедного Джеффри, который ненавидел каждую секунду этого танца. Джорджия вдруг почувствовала себя виноватой и совсем растерялась.

К счастью, музыка вскоре закончилась.

— Пойдем обратно за стол, — смилостивилась Джорджия.

Она вдруг подумала о том, что должна быть добрее к Джеффри. Ведь он хороший человек и может быть кому-то хорошим мужем. Кому-то, но только не ей.

Оркестр снова заиграл. Джорджия танцевала сначала с Кевином, потом с другом Кэсси Саймоном, потом с Найлзом. И только Мак ни разу не пригласил ее на танец. Он отлучился, чтобы сделать фотографии. Когда Мак вернулся, он выглядел рассеянным и угрюмым, что уж совсем было на него не похоже.

Франсис и Джеффри, выяснив, что они оба не любят танцевать, дружно покинули свои места и нос к носу медленно поплыли по залу. Джорджия почувствовала себя немного лишней, но, дабы никто не заподозрил ее в ревности, позаботилась о том, чтобы с лица ее не сходила жизнерадостная улыбка.

Неожиданно Джорджия почувствовала на себе пронзительный взгляд синих глаз Мака.

— Потанцуй со мной, — резко выговорил он и встал со стула.

К такому повороту событий Джорджия была совершенно не готова. Она нервно хватала ноздрями воздух и пыталась унять бешено колотившееся в груди сердце. В следующую секунду тяжелая рука Мака уже обнимала ее за талию.

— Что?.. — У Джорджии перехватило дыхание, и она не могла говорить. — Что ты делаешь? — вымолвила наконец она, когда они уже плавно кружились среди других пар.

— Я хочу с тобой танцевать, — кротко ответил Мак.

— Почему же тогда ты не пригласил меня первой?

— Разве ты согласилась бы?

— Возможно, нет. Ты сегодня весь вечер игнорируешь меня.

— Я не игнорирую тебя, — зло ответил Мак. — Я бы хотел, но не могу.

Мак говорил с такой злостью, что Джорджия подняла голову и с любопытством посмотрела на него. Она никогда раньше не видела его таким.

— С тобой все в порядке, Мак? — осторожно спросила она.

— Нет, — с горечью ответил Мак. — Со мной все было в порядке до тех пор, пока я не увидел тебя сегодня вечером. Я понял, что ты не собираешься менять свое мнение. — Мак вдруг остановился. — Пойдем домой, Джорджия, займемся любовью и вспомним, как хорошо нам было когда-то вместе.

Мак потянул Джорджию к выходу.

— Подожди! — Она освободила свою руку.

Выражение ее лица вернуло Мака к реальности.

— Почему ты сопротивляешься этому, Джорджия? — в отчаянии заговорил Мак. — Почему ты не хочешь понять, что мы просто созданы друг для друга. Ты ведь знаешь, что это так.

— Между нами есть физическое влечение, — сказала Джорджия.

— Больше чем влечение. Мы любим друг друга, — добавил Мак.

— Мак, мы не можем сейчас говорить об этом, — возразила Джорджия.

— Согласен. Мы уже достаточно говорили, — грустно заметил Мак. — Тебе пора принять решение.

— Здесь не место доя ультиматумов, Мак, — резко ответила Джорджия. — Я не могу поехать с тобой, даже если бы очень хотела этого. К тому же у тебя уже есть партнерша. Неужели ты собираешься оставить Франсис?

Мак угрюмо молчал.

— Я оставила Тоби с няней, — продолжала Джорджия. — Я должна вернуться домой и заплатить ей. Я обещала отвезти ее домой на такси не позже полуночи. Ты как ребенок, Мак! Никогда не думаешь о последствиях. Чего ты хочешь? Чтобы мы ускользнули отсюда и предались любовной страсти? А где мы будем этим заниматься? В твоей комнате в доме Франсис? Это будет не совсем удобно, особенно после того, что ты сам привел ее на этот вечер. Или ты хочешь, чтобы мы отправились ко мне и тайком прошмыгнули мимо няни, которая сидит возле спящего Тоби. — В голосе Джорджии звучали саркастические нотки. — Или, может быть, ты собираешься снять комнату в отеле? Но, насколько мне известно, «Гранд-отель» не сдает комнаты на несколько часов. Впрочем, мы могли бы снять номер в какой-нибудь дешевой гостинице. Вот это уж точно было бы настоящее наслаждение!

— Ладно, — перебил ее Мак. Его губы дрожали от унижения и гнева. — Ты сделала свой выбор.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Утром в понедельник Мак зашел к Джорджии в кабинет.

— Ты выиграла, — грустно сказал он. — Поздравляю.

Но ей совсем не хотелось праздновать. Она устало посмотрела на него и спросила:

— Когда ты собираешься уезжать?

— Завтра.

— Так скоро? — Джорджии не удалось скрыть своего разочарования.

— Не вижу смысла задерживаться, — угрюмо произнес Мак. — Не беспокойся, теперь Гарри прекрасно справится. У него меткий глаз.

— Ты попрощаешься с Тоби?

— Разумеется. Я, пожалуй, встречу его сегодня из школы. Если ты не против.

У Джорджии задрожали руки. Чтобы скрыть это, она сложила их перед собой, как школьница.

— Я позвоню в школу, предупрежу. Тоби расстроится, когда узнает, что ты уезжаешь, — сказала Джорджия и затем задала вопрос, от которого ей самой стало жутко: — Я… я еще увижу тебя?

— Конечно. — Неожиданно для себя Мак обнажил зубы в широкой улыбке. — Я ведь должен еще подписать документы на развод. Я побуду с Тоби, пока ты не вернешься домой сегодня вечером.

Сегодня у Джорджии был назначен ланч с Гриффом Карвером. И она уже не знала, радоваться ей этому или огорчаться. Сейчас ей совсем не хотелось думать о газете. Но был ли у нее выбор?

Итак, Джорджия обновила помаду на губах и отправилась в дом к Гриффу Карверу. Грифф продержал ее в своем загородном доме до самого вечера. Когда она вышла на улицу, было уже около шести. Джорджия устала, и голова ее раскалывалась от боли. Она решила, что зайдет в редакцию только для того, чтобы проверить сообщения, и тут же отправится домой.

На столе лежала записка, которую Роуз пометила грифом: «Срочно». В записке говорилось о том, что Мак весь день пытался дозвониться Джорджии на сотовый телефон, так что не могла бы она перезвонить ему сразу же после того, как вернется. «Сразу же» было подчеркнуто три раза.

— Я звонил тебе весь день, — гневно сообщил Мак, когда она перезвонила ему на мобильный. — Почему ты не отвечала?

— Я встречалась с Гриффом Карвером. Он ненавидит, когда его прерывают. Я вынуждена была отключить телефон.

— Где ты сейчас?

— У себя в кабинете.

— Уже шесть часов, — продолжал возмущаться Мак. — Ты должна быть дома. Ты нужна Тоби. Джорджия похолодела.

— Что случилось? Он заболел?

— Нет, но у него проблема. Его забирали в полицию. Он что-то украл в магазине.

Джорджия доехала до дома за рекордно короткое время.

— Где Тоби? — спросила она Мака, который одиноко сидел в гостиной.

— Он у себя в комнате. — Джорджия быстро побежала по ступенькам. — Подожди! — крикнул ей вдогонку Мак. — Он не хочет видеть тебя. Не кричи на него.

— Я не собираюсь на него кричать, — холодно ответила Джорджия.

— А что ты собираешься делать? — спросил Мак, догнав ее на лестнице.

— Не знаю. Я просто хочу увидеть его.

— Послушай, тебе нужно успокоиться и выяснить, что же произошло.

Мак подождал, пока Джорджия села в кресло, и рассказал ей то немногое, что ему удалось узнать.

— Судя по всему, Тоби кто-то запугивал.

— Я думаю, это было неизбежно, — сказал Мак. — Тоби умный мальчик, немного замкнутый. Он не похож на других. У него нет родителей. К тому же он живет с женщиной, которая настроила против себя определенную часть города, вынудив предыдущего редактора местной газеты покинуть свою работу.

Джорджия вспыхнула и стиснула зубы.

— Я догадывалась, что у него не складываются отношения в школе, но он никогда не говорил об этом.

— Ты бы тоже не говорила, если бы тебя запугивали.

— Так, значит, ты знаешь, в чем дело? — Джорджия сцепила пальцы. — Как получилось, что он что-то украл?

— Мальчик, который его запугивал, заставил его пойти в магазин во время перемены и принести для них конфет.

У бедняги Тоби не было денег, а мальчишки стояли возле магазина и ждали его. Продавец газет видел, как он украл конфеты, и позвонил в полицию. Тоби бы, наверное, ничего не сказал, но, к счастью, полицейский сам все понял. Он дал Тоби возможность высказаться и потом сам отвел его в школу. Учителя, разумеется, дозванивались до тебя весь день. Я как раз поднял телефонную трубку, когда директриса звонила в редакцию, пытаясь найти тебя. Я пошел в школу.

— Как он себя чувствовал? — спросила Джорджия, коря себя за то, что отключила сотовый телефон.

— Он был очень запуган, но скорее детьми, чем полицией, — сказал Мак. — Сначала он ничего не хотел говорить, но мне удалось разговорить его. Я думаю, директор примет меры. Ты наверняка захочешь поговорить с ней сама. Если, конечно, сумеешь оторваться от своей драгоценной газеты. Кто знает, может, ты сможешь написать об этом громкую передовицу. Что-нибудь вроде «Скандал вокруг маленького воришки».

— Это низко! — вспыхнула Джорджия.

— Вот как? Ты так много говорила о моей безответственности. Джорджия. Но тебе тоже не помешает посмотреть на себя долгим критическим взглядом. Ты выросла в приличной семье, получила хорошее образование, ты со вкусом одеваешься, ездишь в красивой машине, имеешь дело с разумными людьми. Ты считаешь, что ведешь себя ответственно по отношению к Тоби, и в то же самое время спокойно оставляешь его на продленке, чтобы продвинуть свою карьеру. Ты даже не подумала о том, что он может подвергаться насилию со стороны других детей.

— Постой, — возмущенно начала Джорджия, но Мака было уже невозможно сдержать.

— Ты проводишь дни напролет в газете, думая только о том, чтобы она была интересной и современной. Но ты могла бы проводить больше времени с Тоби. Если бы ты побеспокоилась о том, чтобы поговорить с ним, поинтересовалась бы тем, как он себя чувствует, чем интересуется, счастлив он или нет, он наверняка рассказал бы тебе, что его запугивают. Но нет! Для Джорджии Мэйтлэнд всегда карьера была на первом месте. Ты постоянно твердила мне об этом, когда мы были женаты. Работа для тебя всегда была важнее детей. И ты совсем не изменилась с тех пор.

— Как ты смеешь? — Побледнев от гнева, Джорджия поднялась со стула. — Как ты смеешь читать мне нравоучения? Ради Тоби я бросила работу и уехала из Лондона! А ты когда-нибудь от чего-нибудь отказывался? Конечно, ты один раз сходил в школу и уже почувствовал себя героем. Но на самом деле ты понятия не имеешь о том, как нужно воспитывать детей. Возможно, я тоже не знаю всего об этом, но определенно знаю больше тебя. Мне ничего от тебя не нужно. И Тоби тоже!

— В таком случае где документы на развод? Если я тебе не нужен, давай, я подпишу документы.

— Отлично! — лицо Джорджии снова вспыхнуло гневом. Она открыла ящик и бросила документы на стол. — Вот тебе ручка. Подписывай!

Она указала место, где нужно было расписаться. Мак взглянул на нее с ненавистью, поставил подпись и швырнул на стол ручку.

— Пожалуйста, — сказал он. — Наслаждайся своей тихой, размеренной жизнью.

Мак сдернул с крючка куртку, подхватил фотоаппарат и вышел из дома.

Джорджия застыла на месте. Она слышала, как дверь открылась, потом с шумом захлопнулась. В следующую секунду ее пронзила острая, жгучая боль. Будто кто-то сильно пнул ее ногой в живот. Джорджия скорчилась, обхватив себя руками. Она глотала воздух открытым ртом, но говорила себе, что не заплачет. Нет! Не сейчас. Она будет плакать позже, вспоминая, с каким презрением и ненавистью смотрел на нее Мак. Но это будет потом. Сейчас она должна идти к Тоби.

Джорджия медленно поднялась по лестнице. Ей было очень тяжело, будто она постарела лет на двадцать. Тоби сидел на своей кровати. Обняв колени, он сжался в комок, чтобы стать как можно меньше.

Джорджия вошла в комнату, села рядом и обняла Тоби за худенькие плечи.

— Прости меня, пожалуйста, — тихо сказал Тоби.

— Ты тоже меня прости, — сказала Джорджия, едва сдерживая рыдания.

— Мак был здесь, но сейчас он уже ушел, — всхлипывая, пробормотал Тоби. — Это из-за того, что я сделал?

— Нет! Нет, Тоби! — Джорджия была в отчаянии. — Конечно, нет. Мак не должен был делать этого. И к тебе это не имеет никакого отношения!

Тоби поднял заплаканное лицо.

— Тогда почему он ушел?

— Он ушел из-за меня. Это моя вина, Тоби, — сказала Джорджия и тоже начала плакать.


В субботу пришла посылка.

— Это фотоаппарат! — сказал Тоби, разворачивая бумагу. — Это от Мака!

Джорджия не отрываясь смотрела на папку, предназначенную ей. Очень медленно она открыла ее и вытянула оттуда открытку. «Это Джорджия, которую я знал» было написано на открытке.

— Что это? — спросил Тоби с любопытством.

— Фотографии.

— Смотри, Джорджия! Ты на всех фотографиях. Она даже не подозревала о том, что Мак успел сделать так много ее снимков. Здесь были фотографии, запечатлевшие ее в первые годы их брака, когда они, молодые и счастливые, вместе были в командировке в Африке. Потом был Лондон. Вот Джорджия в деловом костюме. Вот — спит в постели, рука закинута за голову, спутавшиеся волосы разметались по лицу. Джорджия смеется. Джорджия хмурится. Джорджия в нерешительности рассматривает противень, который только что достала из духовки. Джорджия — кокетка. Джорджия — профессионал.

А вот снимки, сделанные Маком уже здесь, в Аскерби. Джорджия собирает игрушки, разбросанные Тоби. И когда только Мак успел щелкнуть ее! Вот она в редакции — строгая, в очках — разговаривает с кем-то, не подозревая о том, что ее фотографируют. Свернулась калачиком на диване. А это на балу в том самом платье…

К горлу подкатил комок. Мак нашел ее слабое место. Он сумел увидеть ее такой, какой никто другой ее не видел. Фотографии были сделаны с любовью. Это было очевидно. Но это была трезвая, а не слепая любовь. На одних фотографиях она была красивой, на других — усталой и растерянной.

Глядя на эти фотографии, Джорджия поняла, что была не права, когда обвиняла Мака в том, что он ее совсем не знает. Он знал ее лучше ее самой.

— Я скучаю по Маку, — вздохнув, сказал Тоби.

Всю жизнь Джорджия была осторожна и рассудительна. Она заранее тщательно обдумывала все свои поступки. Но сейчас неожиданно для себя самой бросилась к телефону, ни секунды не раздумывая о последствиях.

Она позвонила художественному редактору крупной национальной газеты, в которой многие годы подряд публиковались фотографии Мака.

— Да, Джорджия, сегодня он уезжает в командировку, — услышала она в трубке знакомый голос.

— Куда он уезжает? — спросила Джорджия.

— В Буркина-Фасо.

— В Буркина-Фасо? — Сердце Джорджии сжалось от боли. — Когда?

— По-моему, сегодня вечером. — В трубке послышался шелест страниц. — Да. В шесть тридцать. Я вижу, ты по нему соскучилась. Если он позвонит мне прежде, чем уедет, ты не хочешь, чтобы я сказал ему о том, что ты звонила?

— Нет. Пожалуйста, не делай этого. — Джорджия посмотрела на часы. Мак должен будет зарегистрироваться в четыре тридцать. У нее есть четыре часа, чтобы добраться до аэропорта Хитроу. — Я сама с ним поговорю.

* * *
— Ну, давай же, давай, — шептала Джорджия, когда электричка на Пикадилли-лайн медленно вползала на очередную станцию метро и дрожа останавливалась у платформы. Почему так медленно? Джорджии казалось, что все происходит в каком-то неестественном, замедленном темпе. Двери открывались мучительно долго, издавая при этом то ли вздохи, то ли стоны, а закрывались еще медленнее. И, как назло, поезд останавливался в каждом туннеле, будто боялся встретиться со светом на другом конце.

Ее время истекло. А начиналось все так хорошо… Роуз, услышав волнение в голосе Джорджии, сразу же согласилась приютить у себя Тоби на весь день, даже не спросив, куда Джорджия так торопится.

— Просто завези его ко мне по пути на вокзал, — сказала Роуз.

Джорджия успела вскочить в поезд, идущий до Йорка, буквально в последнюю секунду перед отправлением. Это означало, что она сможет спокойно пересесть в поезд до Лондона в нужное ей время. Вздохнув с облегчением, Джорджия поздравила себя с тем, что она сумела сделать это.

Но, как оказалось, слишком рано. Поезд, шедший перед ними, сломался. Это означало, что они прибудут на Кингз-Кросс как минимум на час позже. А теперь она застряла в этом жутком метро. Она могла бы сделать заявку на рекорд за самую долгую поездку в аэропорт Хитроу. У нее были все шансы на победу.

Южный Илинг, Северные поля, Бостон, Мэнор… Джорджия всматривалась в названия станций, с нетерпением ожидая окончания путешествия. Было уже около пяти часов. Она опаздывала. Она могла не увидеть его. Он мог улететь в Буркина-Фасо и больше никогда не вернуться. Джорджия чувствовала, как в душе нарастает отчаяние, которое вот-вот готово взорвать ее изнутри. Она может упустить свой шанс и уже никогда не скажет ему о том, как она виновата перед ним, как она скучает по нему… еще сильнее, чем Тоби.

Теперь единственное, на что могла надеяться Джорджия, — это то, что Мак, как обычно, сам приедет позже. Если бы она купила билет до Буркина-Фасо, она не успокоилась бы до тех пор, пока не прошла бы регистрацию и паспортный контроль. Причем она сделала бы это, имея в запасе добрых три часа. Привычка, которая выводила Мака из себя, когда они путешествовали вместе. Но сейчас легкомыслие Мака могло сыграть ей на руку.

А, вот наконец-то и приехали! Джорджия выскочила из поезда и побежала по, как ей сейчас казалось, бесконечному переходу, ведущему к Третьему терминалу. Люди с любопытством смотрели на бегущую женщину с красным лицом и растрепанными волосами. Но Джорджии было все равно.

Перед глазами у нее была одна и та же картина. Мак с фотоаппаратом наперевес проходит паспортный контроль, показывает билет, протягивает паспорт и исчезает в зале ожидания… А потом? Что она будет делать? Покорившись судьбе, вернется в Аскерби? Она может взять билет на следующий рейс до Буркина-Фасо! Эта дикая мысль промелькнула в голове у Джорджии. Но для этого ей понадобится не один день. О, пожалуйста, пожалуйста, Мак, опоздай!

Слава богу! Вот и вход в зал ожидания! Пассажиры выстроились в очередь и медленно проходят по длинному трапу, предъявляя билеты. Если Мак еще не прошел, она сможет перехватить его здесь. Это ее последний, ее единственный шанс.

Джорджия резко остановилась. Ей трудно было дышать. Она согнулась, чтобы перевести дыхание, и подумала о том, что впредь обязательно будет выкраивать время для занятий спортом. Вокруг нее было много людей. Люди посылали друг другу воздушные поцелуи, обнимались и даже плакали, расставаясь с близкими. Джорджия протиснулась ближе к заграждению, чтобы лучше рассмотреть очередь. Боже мой! Вон он! Сердце остановилось, но Джорджия ринулась вперед к знакомой до боли фигуре.

— Мак! — задыхаясь от волнения, позвала Джорджия.

Но он не мог ее услышать. Ее охватило отчаяние. Откашлявшись, чтобы вернуть себе голос, она снова позвала:

— Мак!

Один или два человека в самом конце очереди повернули головы и посмотрели на нее. Мак был почти у самого выхода на посадку. Он держал в руках посадочный талон и уже готов был протянуть его служащему аэропорта. Джорджия заставила себя набрать в легкие как можно больше воздуха и изо всех сил крикнула:

— Мак!

На секунду все люди, находившиеся в терминале, замерли и посмотрели в ее сторону. Но Джорджия даже не заметила их. Только одна пара глаз, как магнитом, притягивала ее взгляд. Мак заметил ее!

У нее едва хватило сил, чтобы помахать ему рукой.

— Мак, — прошептала она, не в силах сказать что-то еще.

В какой-то момент Джорджии показалось, что Мак собирается отвернуться от нее, протянуть служащему посадочный талон и раствориться среди других пассажиров в зале ожидания, и сердце ее чуть не разорвалось от ужаса. Но он повернулся и начал протискиваться сквозь толпу с удивлением смотревших на него людей. Он шел к ней.

— Я прошу прощенья… извините… прошу простить…. — Джорджияслышала, как Мак бормотал извинения, пробираясь к ней.

Наконец-то препятствие было преодолено, и он остановился, не решаясь приблизиться к ней вплотную.

Джорджия едва не упала в обморок. Она схватилась за поручень ограждения и с силой сжала его пальцами. Она знала, что ужасно выглядит. Сумасшедшая сорокалетняя баба с красным лицом и всклокоченными волосами.

— Джорджия, что ты здесь делаешь? — спросил Мак.

— Я… я хотела поговорить с тобой, прежде чем ты уедешь, — по-прежнему тяжело дыша, проговорила она.

— Я понял. — Уголки его рта слегка дрогнули. — В следующий раз кричи громче, а то в Нью-Йорке тебя наверняка никто не услышал!

— Прости меня, Мак… — Джорджия заставила себя сделать глубокий вдох, пытаясь успокоить трепетное дыхание. — Я просто не хочу, чтобы ты уехал, не услышав от меня… Мне нужно сказать тебе… Просто… — О боже! Почему она не подумала о том, что должна сказать ему, когда этот проклятый поезд застрял в туннеле? — Когда ты должен сесть в самолет?

Мак взглянул на расписание полетов, которое находилось прямо над их головами. Напротив номера его рейса сигналила зеленая лампочка.

— Сейчас, — тихо сказал он.

— О, значит, у нас нет времени, — обреченно произнесла Джорджия.

Но Мак просто взял ее за руку и подвел к неудобным сиденьям какого-то особенно непривлекательного темно-красного оттенка.

— Время есть, — сказал Мак. — Если тебе удалось приехать сюда вовремя, преодолев такое огромное расстояние, ты успеешь сказать, зачем приехала..

Ноги Джорджии стали ватными, и она почти упала на сиденье. Она так стремилась попасть сюда вовремя, но сейчас не знала, как вести себя. Она была похожа на неуклюжую застенчивую девочку, не способную объяснить своих чувств. Слишком поздно она вспомнила о том, какая горечь была в его глазах в тот день, когда он уходил из ее дома. Тогда они наговорили друг другу много ужасных вещей. Сейчас все, что она сказала ему тогда, казалось ей несправедливым.

Но она проделала такой долгий путь. Она должна дойти до конца.

— Я хотела… — пересохшие губы не слушались Джорджию. — Я хотела поблагодарить тебя.

— Поблагодарить? — Мак не мог поверить своим ушам. — Тебе не за что меня благодарить.

— Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для Тоби, — сказала Джорджия. — И за все, что ты сделал для нашей газеты. Но больше всего я благодарна тебе за то, что ты напомнил мне о том, как нужно жить полной жизнью.

Джорджия замолчала, вздохнула и посмотрела Маку в глаза.

— Я хочу сказать тебе, что я сожалею, Мак, — продолжила она. — Сожалею о том, что наговорила тебе; сожалею о том, что разочаровала тебя, что лгала тебе. Я заставила тебя поверить в то, что ты проиграл пари. Но на самом деле ты его выиграл.

В глубине синих глаз Мака вспыхнул огонек надежды.

— Значит, мне удалось убедить тебя в том, что я люблю тебя? — спросил он.

— Да. — Джорджия распрямила плечи. — Ты был прав еще в одном. Ты был прав, когда утверждал, что я все еще люблю тебя, но боюсь этого чувства. И этот страх мешает мне быть счастливой, А мне бы так этого хотелось! — Вдруг Джорджия заговорила быстро и взволнованно: — Я даже не знаю, зачем приехала. Я понимаю, что слишком поздно спохватилась, что тебе все это уже надоело. Мне просто…

— Что просто? — тихо спросил Мак.

— Мне просто невыносимо думать о том, что в моей жизни больше никогда не будет тебя. — С ужасом для себя Джорджия поняла, что из глаз ее катятся слезы. — Четыре года я жила без тебя. Каждое утро я просыпалась, зная, что тебя нет рядом. Я разучилась радоваться. Я забыла о том, что это такое. Все это время я жила с этим ужасным чувством. Даже самый солнечный день был без тебя пустым и хмурым.

Слезы душили Джорджию, но она продолжала говорить.

— Каждый раз, когда я думаю о тебе, мне так больно, что я просто задыхаюсь. Постепенно я свыклась с этой болью и научилась жить с ней. И вот, ты снова появился в Аскерби. Я испугалась. Невыносимо было думать о том, что мне снова придется теребить старые раны. Ты был прав: я старалась спрятаться. Я очень боялась новых страданий и не в состоянии была понять, что жизнь предоставила мне еще один шанс стать счастливой. Я упустила его.

Джорджия замолчала. Она яростно прикусила нижнюю губу, которая предательски дрожала все это время.

— Я знаю, что теперь слишком поздно, — всхлипывая, сказала она. — Но я хочу, чтобы ты знал, что ты был прав. Я люблю тебя. Я всегда любила тебя. И никогда не смогу полюбить никого другого.

Джорджия вытащила из сумочки конверт. Он был порядочно потрепан после путешествия в Африку и обратно. Она вспомнила о нем и положила его в сумку в самую последнюю минуту перед своей поездкой в Лондон.

— Это документы, которые ты подписал. Возьми их, если хочешь. Отправь их сам. Я не хочу делать этого.

— Понимаю, — Мак кивнул и протянул руку. — В таком случае я возьму их.

Что ж, стоило ли ей ожидать чего-то еще? Он предлагал ей свою любовь. У нее было много шансов принять ее. Но она упустила их все. Теперь было слишком поздно. С болью в сердце Джорджия передала Маку конверт.

Мак достал документы и пробежал по ним глазами.

— Да, все правильно. Это действительно документы для нашего развода. Все подписано и готово к отправлению, — спокойно сказал Мак и… порвал их.

Маленькие кусочки бумаги медленно падали на ковер. Джорджия следила за их полетом как завороженная. После того как последний кусочек бумаги опустился на землю, она подняла голову и посмотрела на Мака.

— Только не ругай меня за то, что я снова намусорил, — шутя, сказал он.

Губы Джорджии снова задрожали. Она не знала, чти ей делать: смеяться или плакать.

— Что ж, раз уж мы любим друг друга, какой нам смысл разводиться? — рассудительно произнес Мак.

— Согласна. — В глазах Джорджии блестели слезы. — Раз ты так считаешь. — Наконец-то она оказалась у него в объятиях. — Прости меня, прости меня, — шептала она, задыхаясь от слез и поцелуев. — Я так ужасно вела себя. Я не могла поверить в то, что ты все еще любишь меня, ведь я такая противная. Я зациклена на порядке и совсем не умею готовить.

— Еще ты не умеешь водить машину, — добавил Мак, крепко обнимая ее и смеясь. — Не забывай об этом!

— Хорошо, — всхлипывая, пообещала Джорджия. — Ты уверен, что сможешь вынести меня?

Мак обнял лицо Джорджии ладонями и посмотрел ей в глаза:

— Дело в том, Джорджия, что ты ужасно упрямая, гордая и колючая. Ты зациклена на пунктуальности и порядке. Но ты также красивая и добрая, честная и умная, нежная и сексуальная. И я не смогу вынести жизни без тебя. Я знаю, как трудно тебе пришлось в последние четыре года, — продолжал Мак. — Моя жизнь в эти четыре года тоже была унылой и бессмысленной. — Мак взял Джорджию за руки. — Ты права, я был слишком самонадеян. Я не ценил того, что ты для меня делала. Теперь я это понимаю. Только после того, как я потерял тебя, я понял, как сильно я тебя люблю. Каким же я был дураком, когда позволил тебе уйти от меня. Я заставил тебя страдать. Джорджия. Я очень сожалею об этом. Обещаю тебе, что никогда больше — никогда! — не заставлю тебя страдать.

Джорджия прикоснулась пальцем к его губам.

— Будь осторожен с обещаниями, Мак!

— Ты говорила, что не хочешь больше рисковать, — напомнил он Джорджии.

— Да, я так считала раньше, но с тех пор, как ты уехал из Аскерби, я поняла одну важную вещь. Нельзя любить, если ты боишься снова испытать душевную боль. Да, дела снова могут пойти плохо, но они никогда не пойдут хорошо, если я не позволю себе снова рискнуть. Я пыталась жить без любви. И это была слишком высокая плата за спокойствие.

— А как же Тоби? — спросил Мак.

— Я думаю, Тоби никогда не простил бы мне, если бы узнал, что я отказалась от тебя из-за него. Он так любит тебя, так доверяет тебе! У тебя он научится тому, как преодолевать трудности и жить полной жизнью. Для него ты будешь лучшим образцом для подражания, чем тот, кто все время заботится только о своей безопасности.

Мак улыбнулся и крепче прижал к себе Джорджию.

— Кстати, Джеффри знает, что ты здесь?

— Пока нет. Но мне кажется, его это совершенно не волнует. Сразу после того, как ты уехал, он пришел ко мне домой, чтобы сказать, что без ума влюбился в Франсис.

— О, мой план сработал! — с удовлетворением произнес Мак.

— Какой план? — спросила Джорджия с удивлением.

— А зачем я, по-твоему, пригласил Франсис на бал? Она замечательная женщина и просто создана для Джеффри. Мой коварный план заключался в том, чтобы познакомить их в надежде на то, что Франсис отобьет у тебя Джеффри и я снова смогу занять свое законное место рядом с тобой.

— Вот как? — Джорджия вспомнила, как на балу она ревновала Мака к Франсис. — Так значит, если бы я не догнала тебя, ты бы спокойно улетел в свою Африку, оставив меня в Аскерби совершенно одну, зная, что даже Джеффри мне теперь не поможет?

— Я уезжаю всего на неделю.

— На неделю! А я-то думала, что ты уезжаешь навсегда.

— Когда мы расставались, я был очень зол и хотел уехать навсегда. Но вскоре я понял, что слишком сильно скучаю по Аскерби. Мне так понравилось работать в местной газете, что я просто жизни себе не могу без нее представить. Я скучаю по Тоби. Но больше всего я скучаю по тебе, Джорджия.

Мак снова поцеловал ее. Это был медленный, долгий, сладкий поцелуй. Он растопил последние сомнения Джорджии и заставил ее почувствовать себя кораблем, приставшим к желанному берегу.

— Я люблю тебя, — сказал Мак, когда в последний раз объявили посадку на рейс до Уагадуду.

— Это твой рейс? — спросила Джорджия. — Тебе нужно спешить.

— Я пойду после того, как ты скажешь мне, что тоже любишь меня и будешь ждать моего возвращения через неделю.

Джорджия улыбнулась.

— Мы вместе с Тоби будем ждать тебя. Я люблю тебя. — Джорджия нежно поцеловала Мака на прощанье. — Я очень сильно тебя люблю. А теперь иди, или ты опоздаешь на самолет!

Мак еще раз поцеловал ее на прощанье и побежал в зал ожидания. Протянув посадочный талон служащему, он обернулся и улыбнулся Джорджии. Она послала ему воздушный поцелуй. Глаза ее светились счастьем.

Когда Мак скрылся из виду, она повернулась, чтобы уйти. Обрывки бракоразводного документа были разбросаны по ковру. Джорджия остановилась и подобрала их. Она знала, что Маку это не понравилось бы. Но беспорядок всегда раздражал ее.

Джорджия подошла к мусорному ведру, выбросила в него смятые клочки бумаги и отправилась обратно в Аскерби.


Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ