Чистая кровь (СИ) [Ник Нэл] (fb2) читать онлайн

Ник Нэл Чистая кровь

Глава 1

Выходя из подземки, Мэсс автоматически задержал дыхание. Воздух снаружи был заметно прохладнее и беднее кислородом, следовало на ходу подстроиться к новым условиям. Так делали все. Мэсс не был местным уроженцем, но успел привыкнуть к особенностям существования на планете Аммагелласт.

Ночь миновала вершину, и улицы заметно опустели, большая часть фонарей погасла. Бездомные уже расползлись по норам, угомонились любители поскандалить. Мэсс возвращался с работы в это спокойное время, но держался с привычной насторожённостью. В бедных кварталах могло произойти всякое и происходило сплошь и рядом.

Нос ровно втягивал жгуче-холодный воздух, уши ловили звуки из ущелий переулков, взгляд перебегал с предмета на предмет. Сегодняшняя ночь не обещала зла, но Мэсс хорошо помнил множество других, менее добрых. Громада многоквартирного дома слабо сияла квадратами окон. Мэсс задержался на мгновение, прежде чем войти в дверь.

Снаряжая для путешествия по жизни, природа среди прочего снабдила его великолепным обонянием. Даже на холоде Мэсс чётко различал запахи. Он сразу уловил среди множества знакомых одну чужую волну. Кто-то прошёл здесь недавно и оставил после себя горький аромат боли. Что ж, местные жители не отличались добронравием, не стоило заботиться о чужих бедах. Мэсс скользнул внутрь и притворил дверь. Он снимал самую дешёвую квартирку на первом этаже и двинулся к ней вдоль стены сквозь тёмную пасть вестибюля. Дорогу он знал хорошо, и мрак не пугал, но волна чужой боли стелилась перед ним, и вот это уже начинало раздражать. Мэсс устал и хотел отдохнуть, а неизвестный всё ещё был здесь, и его присутствие обещало проблемы.

Оказавшись в закутке возле своей квартиры, Мэсс окончательно убедился, что незваный гость внутри. Полицию обитатели этих кварталов в свои дела традиционно не впутывали. Вместо того чтобы достать телефон и набрать короткий номер, Мэсс извлёк из рукава кинжал. Замок сработал почти беззвучно, дверь легко скользнула в сторону.

Внутри чужой запах ощущался особенно остро, и Мэсс сообразил, что так беспокоило его с самого начала: от неизвестного разило пролитой кровью. В комнату проникал слабый свет с улицы, глаза давно адаптировались к темноте, и Мэсс почти сразу увидел того, кто вторгся в его жилище. Чужак скорчился в углу, лицо его белело в полумраке, а чуть ниже, как продолжение бледной ладони отсвечивал ствол пистолета, снабжённый бочонком глушителя. Оружие хоть и подрагивало от слабости державшей его руки, но вполне уверенно целилось в хозяина квартиры.

Нельзя сказать, что Мэсс испугался. За последний год он навидался всякого и накопил опыт множества переделок. Ну, пистолет. Не бластер же, поражающие свойства его ограничены. От пули можно увернуться, прыгнуть в мёртвую зону за громоздким столом и пустить в дело одну из домашних заготовок. На своей территории каждый силён осведомлённостью.

Пока незваный гость стрелять не собирался, его палец просто лежал на спусковом крючке и Мэсс полюбопытствовал.

— Кто ты и зачем здесь?

— Случайно забрёл! — проворчал незнакомец.

Дышит вполсилы, значит не с благополучных планет, но и не местный. Неужели с Но-Ло-Реана? Из холодного голодного мира, щедро поставлявшего прочим вселенным дорогие меха, кошмарные легенды и, временами, наёмных убийц. Здешние ребята тоже любили забавы с огнестрельным оружием, но на глушители не разорялись. Кого тут стесняться-то? Все свои.

— Если ты пришёл, чтобы убить меня, следовало с этого начинать! — сказал Мэсс. — Ты ранен и, похоже, потерял много крови. Скоро совсем ослабеешь.

Из тёмного угла последовал короткий смешок.

— Хорошо рассуждаешь парень, а говоришь странно. Я бы предположил, что ты с самой Лакитии, но что делать уроженцу богатой метрополии на этой довольно суровой планете?

— Жить и работать! — сухо ответил Мэсс.

А он-то полагал, что научился говорить на местном диалекте. Неужели острый нож опасности вскрыл в нём аристократические интонации? Вообще надо было справиться с фамильным упрямством и остаться за порогом. Жаль, что в двадцать лет отшлифованные черты многих поколений ещё разбавлены собственной глупостью. Мэсс рассердился.

— Вот что! — сказал он. — Я устал и голоден, да и ты не выглядишь благополучным. Что если мы отложим в сторону оружие, обработаем твою рану и поедим?

Незнакомец помолчал. Он, похоже, был озадачен, но спорить не расположен, да и что он ещё мог сделать? Убить хозяина квартиры и коротать время с трупом?

— А давай! — согласился ночной гость неожиданно легко.

Наверняка у него есть сообщник, вот и сохранил уверенность в себе, но в любом случае лучше обойтись с ним учтиво.

— Я включу свет! — предупредил Мэсс. — Шторы задёрнутся автоматически и сделают это шумно, так что держи себя в руках.

Зловещие щелчки автоматических жалюзи заставили незнакомца вздрогнуть. Он не удержался и бросил косой взгляд на единственное окно. Похоже, оценил отвлекающие возможности этого несложного устройства.

Комнату наполнило неяркое сияние матовых ламп, и хозяин получил возможность рассмотреть незваного гостя. Совсем молод, если старше Мэсса, то незначительно. Очень бледное лицо и не только потеря крови тому виной. Мэсс тоже не мог похвастаться загаром или румянцем, но его кожа выглядела иначе. Безусловно, этот человек — реанец. Далёкое неприветливое солнце его планеты скупо делится теплом, кислорода в атмосфере мало, и люди там блёклые и тонкие как грибы на подземных плантациях.

— Снимай куртку, тебе в ней уходить, так что портить мы её не будем.

Незнакомец зашуршал одеждой, а Мэсс извлёк из кухонного шкафчика аптечку. Перевязочные материалы он всегда держал под рукой — жизнь научила. Когда он повернулся, гость уже скинул куртку и дышал теперь ещё напряжённее. Должно быть, потревоженная рана снабдила его новой порцией боли. Трикотажная рубашка пропиталась кровью, но присохнуть к телу не успела, и Мэсс аккуратно отогнул её край. Пуля взрезала кожу и мышцы, но внутренние органы не задела. Откуда столько крови? А, ещё и плечо пробито, чуть выше локтя, а там довольно крупные сосуды. Придётся резать. Рубашку — не тело. Нелёгкий последний год научил Мэсса беречь вещи, но сейчас выбора не было.

Кинжал, возникший в ладони хозяина жилища, его гость воспринял спокойно. Легонько дёрнулся, но даже не вскинул драматически пистолет. Мэсс мог без помех заняться ранами.

Реанцу крупно повезло: суставы и кости остались целы, пуля прошла навылет, значит, парень сможет свалить через день-другой и избавить от своего присутствия. Повезло обоим.

— Тебе надо отдохнуть, ложись на кровать! — предложил Мэсс. — Я пока кашу сварю.

Реанец послушно поднялся и, придерживаясь здоровой рукой за скудную мебель, добрался до узкого ложа.

— А ты чего такой добрый? — спросил он ворчливо.

— Я не добрый, я просто трупы прятать не умею, — ответил Мэсс.

Бережно уложив непослушное тело на жёсткую постель, гость продолжил разговор. Возможно, он опасался заснуть или потерять сознание.

— А что у тебя на голове? — спросил он.

— Волосы! — ответил Мэсс.

Ему часто приходилось отвечать на этот вопрос или ловить недоумевающие взгляды. В семье белокурых он родился уродом. Очень светлый блондин с очень белой кожей, почти альбинос производил на людей впечатление хорошо сохранившегося призрака. Вдобавок волосы на голове росли так густо, что остриженные стояли диким дыбом, и приходилось отпускать их до середины спины. Впечатление эта грива всё равно производила странное, но зато согревала, когда приходилось ночевать на улице.

— Я думал, это парик.

— Дам подёргать, если отстанешь.

Каша уже наполнила помещение непритязательным ароматом, когда снаружи послышался слабый шорох. Мэсс ожидал его и бросил быстрый взгляд на парня, занявшего его постель. Тот не дёрнулся, лежал спокойно. Должно быть, забравшись в чужую квартиру, сразу позвонил напарнику и известил где его искать.

Дверной замок капитулировал быстро, и ещё один бледнолицый реанец ворвался в помещение, хищно прочерчивая воздух дорогим пистолетом. Мэсс замер на месте, демонстративно подняв пустые ладони. Работа у наёмных убийц нервная, лучше их лишний раз не провоцировать.

Новый гость быстро глянул на хозяина, затем на раненого и опустил пистолет. Полы его куртки разошлись шире, и Мэсс увидел два победительно торчащих вперёд бугорка, натянувших тонкую ткань свитера. Вот где оружие на все времена — не чета пистолету. Мэсс на пару мгновений совсем забыл, что здесь происходит. Лицо у девушки бледное, но карие глаза горят ярко, блестят каштановые кудри.

— Со мной всё в порядке, и парень нам не враг! — сказал первый гость мужского пола.

Его подруга уже оценила обстановку. Пистолет исчез.

— Как ты? Сможешь идти?

— Сегодня нет! — вмешался Мэсс. — Он потерял много крови. На здешних улицах лучше не привлекать к себе лишнего внимания, не демонстрировать слабость. На глушителях здесь экономят, но стреляют быстро и не любят чужаков.

— Какая тебе корысть о нас заботиться? — подозрительно спросила девчонка.

— Прямая. Я здесь живу, и мне не нужны неприятности. Завтра я уйду на работу, а вы сможете покинуть мою квартиру, изображая заблудившихся в экстазе туристов, и вернуться туда, откуда пришли.

Мэсс повернулся к плите, поскольку каше сейчас его внимание требовалось куда больше, чем парочке инопланетчиков с бледными и очень похожими лицами. Доводя еду до ума и затем раскладывая её по разнокалиберным тарелкам, Мэсс размышлял о том, что его гости и, правда, выглядят почти одинаковыми. То есть черты девушки, конечно, нежнее и тоньше, но фамильный рисунок проступает отчётливо. Брат и сестра? Помнится, на Но-Ло-Реане редко в какой семье бывает несколько детей, растить их там трудно. Впрочем, это совершенно не его дело. Кровать одна и её уже занял раненый, девушке придётся уступить кресло. Что ж, вспомнит приобретённую в бездомный период привычку спать на голых досках. Одна ночь, ничего страшного.

Парочка успела пошептаться, пока Мэсс готовил ужин, и видимо, решила воспользоваться предложенным гостеприимством. Оба охотно приняли тарелки, хотя раненый заталкивал в себя пищу с заметной неохотой. Его наверняка лихорадило, но Мэсс воздержался от инъекций. Когда-то лакты были единым народом, но расселившись по галактике, были вынуждены приспосабливать физиологию к условиям разных планет и сейчас отличались и значительно. Для теперешних уроженцев Но-Ло-Реана даже воздух прародины Лакитии был опасен.

Девушка сняла тёплую куртку, и оказалось, что фигура у неё гибкая и тонкая, хотя в нужных местах вполне себе округлая. Мэсс обнаружил, что на неё очень приятно смотреть. Он учился в закрытой школе и о девушках имел весьма смутное представление. Сразу после выпускной церемонии пришлось пуститься в бега. Он голодал и спал, где придётся, хватался за любую работу, чтобы выжить. Бесконечная гонка вытягивала все силы и занимала всё внимание. Какая там любовь, хотя что может быть естественнее в двадцать лет?

Сейчас эта юная охотница за чужими головами ошеломила его как холодный воздух Аммага, когда он глотнул его впервые. Он внезапно вспомнил, что помимо происходящего с ним, есть ещё и жизнь. Он долго не мог заснуть, прислушивался к дыханию гостей. Когда уже укладывались спать, парень спросил словно невзначай:

— Почему ты не заподозрил, что я пришёл тебя убивать?

Мэсс ответил:

— Кто же возьмётся за такое дело, истекая кровью?

Мысленно же он произнёс совсем другие слова: «Тот, кто желает моей смерти, может позволить себе исполнителей получше». Вслух такие вещи говорить не стоило.

Утром Мэсс собрался и ушёл, не интересуясь более двоими реанцами. Он был уверен, что к его возвращению они исчезнут. Парень ранен несерьёзно, еда и отдых придадут ему сил, да и девушка сможет поддержать его и защитить. Занятная парочка, хорошо, что он их больше не увидит.

Улицы неохотно просыпались, дома поднимали веки штор, дверные пасти выпускали наружу несвежие запахи умеренной бедности и людей, чьим уделом было ежедневно ходить на работу и так жить. Большинство из них даже не представляло, что может быть как-то иначе. Мэсс нырнул в тёплое нутро подземки, заскользил по ступеням вниз. Здесь не держали дорогих подъёмников, но уроженец богатой метрополии едва замечал неудобство. Ноги служили ему отлично. Врач, осматривая его ещё в школе, как-то заметил:

— Такого здоровья хватит на три жизни даже если им время от времени делиться.

Действительно, голодая и скитаясь по ледяными городам Аммагелласта, Мэсс ни разу не заболел. Когда ему повезло устроиться танцовщиком в элитный клуб, жизнь понемногу наладилась. Платили хорошо. Мэсс начал откладывать деньги. Умение с ними обращаться так же досталось ему по крови от одной из самых богатых лакитийских семей.

Пришёл он вовремя. Парни ещё переодевались, лишь некоторые уже начали вялую разминку. Мэсс быстро занял своё место в линии. Он любил порядок. Акробатические танцы были одной из туристических изюминок планеты. Искусство это здесь весьма ценилось, и постоянные поклонники занимали в залах не меньше половины мест. Работа требовала немалой силы и чудовищной выносливости, в тираж выходили рано. Поначалу Мэсс ещё вспоминал смутно ночное происшествие, но ритм музыки нарастал, а трюки становились всё головокружительней, и вскоре он забыл обо всём, по полной программе задействуя весь комплект мускулатуры, доставшийся ему как ещё одна фамильная реликвия всё от того же семейства и доведённый до совершенства в спортзалах элитной школы.

После тренировки — массаж, специальный душ, тщательно просчитанная еда. Днём танцовщикам запрещалось покидать клуб. Отдыхали они здесь же. Немалое число юных и не очень прелестниц мечтало прорваться к их сильным телам и воззвать к исконным велениям природы, но тренер бдительно охранял рубежи. Силы должны тратиться на подмостках, а не в чьих-то там постелях. Деньги платит клуб.

Приближение вечера электризовало атмосферу в зале и разгоняло кровь в жилах. Танцовщики переодевались, легонько разминаясь перед выходом. Многие урывали момент, чтобы с технического балкона глянуть в публику, высмотреть в зале почти запретных и оттого ещё более желанных подружек. Мэсс тоже частенько поднимался сюда, хотя девушки у него не было.

Мягко колыхался воздух, снизу шла свежая, насыщенная кислородом волна. В безличный ветерок от климатизаторов вплетались ароматы дорогой парфюмерии. Мэсс быстрым взглядом окинул сутолоку партера и респектабельную неспешность лож. Знакомые лица он пропускал мимо сознания, как уже отработанный материал, новые запоминал. Они мелькали, а иногда задерживались в поле зрения, попав в полосу света. Мужчины, женщины, молодые и старые. Глаза туристов горели предвкушением чего-то неизвестного, завсегдатаи рассаживались неспешно, да и диктовать заказ им не приходилось: бесшумные официанты повиновались лёгкому кивку и довольной улыбке.

Кто-то резко распахнул дверь одной из дорогих лож, и яркие лампы коридора осветили ещё одного гостя, до этого стоявшего в полумраке за драпировкой. Человек недовольно отодвинулся в тень, но Мэсс уже успел разглядеть его лицо и почувствовал, как от неприятного холодка съёжились под кожей нервы. Теоретически он не должен был знать, как выглядит этот землянин, однако знал.

Приглушённый сигнал к выходу едва не прошёл мимо сознания. Борясь с мучительным желанием ещё раз посмотреть в зал и убедиться, что ошибся, Мэсс сбежал по ступеням. Хорошее зрение и прекрасная память тоже достались ему по наследству. Он знал, что прав. Не кто иной как Ричард Ковальский случайно «засветился» в ложе и следовало обдумать эту информацию до того, как работа выест саму способность размышлять, потому что как ни называй танцами — на деле это довольно жестокий спорт.

На полутёмной ещё сцене ребята занимали стартовые места, тренер бегал, в последний раз проверяя, ладно ли сидят костюмы и в порядке ли грим. Зал выжидательно затих. Едва слышно загудели подъёмные механизмы, и махина занавеса пошла вверх, бросив в лица тёплую волну из партера. Хлынул свет.

Конечно, следовало уносить ноги из клуба сразу, как только увидел пана Ковальского в публике, и делать это максимально быстро, но Мэсс понимал, что сбежать перед выступлением у него не было шанса. Каждый из танцовщиков ведёт свою партию, и исчезновение даже одного немедленно сломает строй. Потому и не отпускали их днём, чтобы держать в поле зрения, и тренер в случае нужды успевал поставить замену. А вот отработав номер, получаешь свободу до утра. Мэсс понимал, что после выступления будет изрядно вымотан, но с этим придётся смириться.

Когда программа закончилась, его привычно покачивало, ноги казались негнущимися и чужими, а перед глазами плыли цветные круги, но в себя он пришёл быстро. Массаж, душ — и усталость отступила. Пожалуй, не шутил тот доктор про запасные здоровья. Мэсс собрал вещи, да ничего особо ценного у него здесь и не водилось. Теперь следовало умело миновать толпу поклонников. Мэсс расправил волосы на спине и надел сверху куртку, чтобы казаться слегка сутулым. Шарф повыше, чтобы прикрыть лицо, и сияющую белым макушку. Почему ему ни разу не пришло в голову покраситься? Опасался контраста? Брат и сестра из прошлой ночи не так и страшно выглядели с каштановыми волосами. Особенно сестра. Ладно, старайся — не старайся — писаным красавцем не станешь, да и Ковальский сыщет под любым макияжем, если захочет. Земляне, конечно, говорят, что у них нет внешней разведки, но кто им верит? Вот она пожаловала, и хорошо, если интересы у неё здесь другие.

Мэсс сбежал по ступеням артистической лестницы (лифтами тут не баловали) и, спохватившись, постарался изменить походку. Тренированные ноги несли его слишком плавно, а это привлекало внимание.

Среди возбуждённой толпы поклонников Мэсс не заметил Ковальского, но расслабляться не стал. Он и уходить не спешил, а смешался с толпой. Медленно перемещаясь, и так же как остальные посматривая в сторону заветной двери, он довольно скоро начал выглядеть частью этого сборища. Удивлённые взгляды сменились безразличными. Под открытым небом, где пробирал ночной холод, а бедный кислородом воздух неохотно втекал в лёгкие, бродили довольно пёстро одетые фигуры. Мэсс обшаривал взглядом толпу, кутаясь в шарф и старательно горбя плечи. Ковальского не было, да и вряд ли он сам пойдёт на пустяковое задание — пошлёт агента, и надо бы вычислить его, если он тут есть, а он тут вполне может быть.

Мэсс думал, что придётся повозиться, но справился быстро. Землянин не успел привыкнуть к местному развесёлому климату, да и высокий рост приподнимал его над другими. Мэсс выцелил взглядом крепкую фигуру, поймал скачущий ритм дыхания.

Тут солист программы вынырнул из тёплого нутра клуба, торопливо кланяясь фанатам и стремясь уйти от их назойливого внимания. Мэсс подался вслед за толпой, и успел заметить, как землянин сделал невольное возвратное движение. Привёл его сюда явно другой интерес. Мэсс не стал уточнять.

Он углубился в ущелье переулка, вынырнул на залитую разноцветными огнями площадь, где привычно обтекали волны знакомых шумов и невнятных на морозе запахов. Он семенил, вместо того, чтобы шагать широко и протискивался сквозь людской поток, вместо того, чтобы скользить сквозь него — делал всё, чтобы казаться обывателем, прилетевшем сюда как бабочка на свет огней. Он пригибался к планете, чтобы никто не задержал на нём взгляд и не рассмотрел его высокого роста, отменного сложения и великолепной натренированности движений.

Почти сразу навстречу распахнулась пасть подземки, здесь в центре широкая и сияющая, снабжённая и элегантными подъёмниками и приветливыми витринами магазинчиков. Мэсс шагнул в неё и почувствовал себя гораздо увереннее.

Здесь он когда-то бродяжничал и перебивался случайным заработком. Он знал эти уровни, может быть, не досконально, но наверняка лучше пришлых землян.

Ночью и днём, страшненькой местной зимой и невыразительным летом — здесь кипела и пенилась жизнь: элегантно-непринуждённая в центре и сугубо функциональная на окраинах. Собственный нарезанный на уровни мир.

Мэсс не пошёл к стремительным шеренгам поездов, не свернул к чинно ползущим улицам — отраде туристов. Он обогнул сияющее великолепие ближайшей витрины и оказался в служебном тоннеле. Здесь, конечно, была запертая дверь, но подходящим ключом Мэсс обзавёлся давно. В почти безлюдном коридоре, скаредно освещённом редкими огнями, он пошёл быстрее. Пути отхода он предусмотрел давно. Знал, что рано или поздно опять придётся бежать и теперь лишь мимолётно пожалел о хорошей работе и недолгом достатке. Впереди лежала очередная неизвестность.

В подсобных переходах затеряться было легче лёгкого. Довольно хорошо зная этот лабиринт, Мэсс прибавил шагу. Временами на особенно пустых и малопосещаемых участках он переходил на бег. Служащие уровня сердито ворчали, когда он попадался им на пути, но ненормальные встречались тут каждый день. Мэсс не поймал на себе ни одного запоминающего взгляда.

Погони или слежки не было. Пожалуй, следовало окончательно в это поверить и сесть в вагон. Мэсс вышел на одну из станций нижнего уровня. Здесь не слепило лишнее электричество. В демократическом полумраке вяло ждали вагона одинокие фигуры, реже компании. Люди, наработавшись за день, заглотив, не жуя, немногие доступные им развлечения, хотели поскорее добраться до кроватей. Мэсс в этой толпе выглядел абсолютно своим, а вот высокий землянин обязательно засветился бы. Туристы сюда не забредали, такое событие не обошлось бы без разговоров. Мэсс несколько минут прислушивался, но вялые беседы касались любых предметов кроме далёкой почти нереальной при взгляде отсюда Земли и её неспокойных обитателей.

Пришла пора на что-то решиться. Мэсс опасался возвращаться домой, то есть в съёмную квартиру на первом этаже, но кое-какие предметы следовало оттуда забрать и сделать это раньше, чем его начнёт разыскивать ещё и служба безопасности клуба. Получив работу, Мэсс назвал другой адрес, в квартале приличнее этого и даже жил там недолго, справедливо опасаясь проверки, потом переехал. Он не собирался попусту тратить деньги.

Что ж, в квартиру ненадолго зайти придётся, на всякий случай и там он присмотрел запасные пути отхода. От полиции так легко не скроешься, но у Ковальского вряд ли много агентов на планете, которая занимает по отношению к Земле традиционно сдержанную позицию.

К знакомой улице Мэсс подъехал с другой стороны и, выскочив на поверхность в морозный полумрак, оказался довольно далеко от своего жилища. Как обычно, ветер к ночи стих, и отвоевав кусочек пространства у тусклых фонарей, в небе засияли звёзды. Мельком глянув в эту великолепную бездну, Мэсс отрешённо подумал, что сам иногда с трудом верит, что пришёл оттуда, и совсем другая звезда была его солнцем первые девятнадцать лет жизни.

Ощущение опасности сформировалось даже раньше, чем он услышал запах — знакомую крепкую смесь. Из-под навеса дешёвой закусочной на дорогу шагнули трое. Они явно выросли здесь и дышали уверенно, распространяя вокруг горький дух местного наркотика. Запах Мэсс различил явственно, но эти трое скорее торговали, чем употребляли. Их глаза глядели пусто и холодно.

Мэсс ощутил лёгкую досаду. Убедившись, что слежки нет, он зашагал по миру с привычной лёгкостью тренированного человека. Сохрани он надетую возле клуба маску, его принялись бы грабить без оружия, а сейчас в руке главаря местных бандитов поблёскивал пистолет. Впрочем, разыграть ноты страха никогда не поздно: и крепкие люди ломаются, заглянув в зрачок быстрой и, говорят, не очень болезненной смерти. Мэсс съёжился и попятился, но чуть-чуть, чтобы не увеличивать дистанцию. Кинжал в рукаве всегда к его услугам, но извлечь его и бросить — более длинное движение, чем потянуть спусковой крючок.

— Деньги давай! — заявил бандит с пистолетом. — И драгоценности, если они есть, но это мы проверим.

— Да-да, конечно, — пролепетал Мэсс.

Он поднял руки, демонстрируя покорность, потом, словно спеша услужить, принялся хлопать себя по карманам и шагнул ближе к противнику, как бы боясь утрудить его протягиванием горсти за добычей. Дистанция атаки.

Следят обычно за руками, но тренированные ноги танцовщика средство куда страшнее. Мэсс ударил снизу, выбивая вверх пистолет и сразу с разворота вломил каблуком в челюсть. Краем глаза следя за мелькающим в полёте оружием, Мэсс бросился на того из двух оставшихся бандитов, что казался здоровее. На сцене — танец, но на улице каждое из этих оточенных и омытых трудовым потом движений — сама судьба. Они быстры и вероятность пощады не заложена в них изначально. Мэсс ударил в незащищённый живот. Там мягко и меньше шансов пострадать самому. Бандита унесло к стене, и он осел, корчась в безнадёжных попытках вдохнуть.

Мэссу казалось, что он слышит, как холодный металл пистолета раздвигает воздух, скрипят молекулы, а едкий запах смазки оскверняет дыхание. Разворачиваясь к последнему участнику драмы он одновременно поднял руку, ловя оружие. Мир ненадолго возобновил бег, а потом опять замедлился, и Мэсс в деталях разглядел белеющее лицо и ужас, медленно ползущий из глаз. Этот налётчик увидел слишком много, чтобы представлять реальную угрозу, но Мэсс немало времени провёл на этих улицах и знал, что отпускать его тоже нельзя. Кто знает, как быстро и неизбежно выскочит из нор подмога? Короткий удар бросил парня в нокдаун, и холодно встретило его изморозное покрытие улицы.

Мэсс не потерял даром ни одного мгновения. Сунув пистолет в карман, он быстро обшарил все три еле живых тела и обзавёлся изрядным количеством наличных и двумя хорошими ножами. Пакетики с дурью не взял — зачем?

Свидетелей не оказалось. Благоразумные граждане исчезли из поля зрения всех четверых сразу, как началось действие, и Мэсс ни секундочки не опасался, что кто-то из них возьмёт на себя труд известить полицию. Тут такое место, что каждый разбирается сам. Попав сюда впервые, Мэсс потерпел немало посягательств. Его пытались склонить и к торговле наркотиками и к их употреблению и к мужеложству, но наткнулись на фамильное упрямство отпрыска одной из древнейших фамилий метрополии. Мэсс не собирался погибать, да и опускаться окончательно на это дно — тоже. Он выстоял. Бегущая в его жилах чистая кровь обязывала уважать себя.

Теперь до дома оставалось немного, и Мэсс пошёл быстрее. Заправляя под шарф выбившиеся белые волосы, он несколько раз оглянулся, но его никто не преследовал. Очнувшиеся бандиты, скорее всего, озаботятся поисками лекаря, а не новых приключений.

Вот и дом. С этой стороны он казался выше и больше. Мэсс бегло осмотрелся, втянул носом холодный воздух. Как будто всё как всегда и все свои. Он скользнул в знакомую дверь, в привычные запахи живущих здесь людей. Вчерашний кровавый след стёрся, инопланетная парочка киллеров смылась из его квартиры. Вот и отлично — решил Мэсс, и вопреки всему ощутил грусть. Чем-то понравились ему эти ребята, а если быть до конца честным с самим собой, приглянулась девушка с белой кожей, янтарным сиянием глаз и неслышной простотой движений.

Мэсс заставил себя вернуться в реальный мир. Припав к двери, он потянул носом внутреннюю волну и, успокоенный отсутствием в ней чужого, быстро отпер замок. Жалюзи плотно схлопнулись, когда он включил свет. Незачем кому-то снаружи знать, когда он бывает дома. Стараясь не допустить в сердце грусти по утраченному пристанищу и потерянному ужину, Мэсс быстро собрался. На полу у расправленной после раненого постели он увидел прозрачно-голубую тряпочку и машинально поднял её. Снова накатила тёплая волна её запаха, и он как воочию увидел перед собой ясный взгляд, трогательную линию нежной шеи, полновесные полушария грудей. Платочек был на девушке, мелькнул вчера, бледный как небо Аммагелласта. Мэсс машинально спрятал невесомую ткань на груди, под тёплой курткой. Пора уходить.

Мир снаружи засыпал и лежал тихо. Мэсс осторожно выбрался из тёмного вестибюля на крепнущий в ожидании утра мороз. Взгляд быстро скользнул по пустому ущелью улицы и наткнулся на высокую фигуру, качественно укрывшуюся в густой тени опоры. Мэсс узнал парня сразу. Агент Ковальского. Упустил добычу возле клуба, и решил попытать счастья здесь. Запахи быстро тают на морозе. Постоял минуту — и тебя словно нет. Мэсс не услышал его присутствия.

Оба на мгновение растерялись, оказавшись вот так нос к носу. Мэсс подумал про пистолет, но сразу отбросил нелепую мысль. Агент Ричарда Ковальского — не уличный бандит, совсем другой масштаб. Он высокий и крепкий. Кулаки такие, что расплющат мозг, не вынимая его из черепа. Выучка и реакция ничем не хуже, чем у тренированного танцовщика. Лучше, скорее всего. Как бы сделать так, чтобы с ним не драться?

Агент Ковальского расслабленно шагнул вперёд.

— Я турист, заблудился немного, не подскажете, как мне добраться до центра?

Оба прекрасно понимали, что ничем друг друга не обманут, но соблюдали правила игры.

— Разумеется! — ответил Мэсс. — Вам туда!

— Туда? — переспросил агент, даже не повернув головы.

Он сделал ещё один шаг вперёд. Мэсс мягко отступил.

Он адаптирован к этому миру гораздо лучше соперника, и это сейчас единственное преимущество. Он знает улицы. Он умеет здесь дышать. Он в полтора раза легче. Да, неимоверно утомлен, и выносливость его имеет границы, но зато беспредельно фамильное упрямство, а гонку всегда выигрывает тот, кто больше жаждет победы.

Мэсс развернулся и взял такой резкий старт, что противник за спиной споткнулся от этой внезапности. Плохо, господин агент Ковальского! Тут каждый миг на счету. До чего живуч предрассудок, что танцы — это гламурная ерунда, что если ты в атласе и на сцене, то зарабатываешь деньги не напрягаясь. Ведь люди видят, что выполняешь сложнейшие трюки, но продолжают наивно верить, что перед ними котята, а не тигры. Ладно, запишем это в преимущества.

Мэсс бежал легко. Безупречный механизм длинных ног нёс его над планетой, и фамильный недостаток, который завистники называли твердолобостью, помогал забыть об усталости и боли. Противник не отставал. Дышал он неважно, но застоявшиеся мышцы просили работы, да и диетой не изнуряли его сумасшедшие тренеры клуба. Мэсс знал, что гонка на выносливость грозит затянуться надолго, поэтому не собирался испытывать судьбу. Он бежал к хорошо известной ему цели.

Местные любители погонять на мобах машины свои берегли и держали под замком, но по ночам проходили соревнования. Перерывы между заездами парни и девушки коротали в одном из заведений, предоставлявшем клиентам все услуги, что можно купить за деньги. Стоянка здесь, конечно, тоже охранялась, хотя без лишнего усердия. Всякий знал, что покусившись на дорогой моб, довольно скоро потом распрощается с головой, глупой по жизни или от рождения. Мэсс понимал, что рискует, но парень, наступающий на пятки, вполне способен был перебить предыдущие страхи.

Вот и стоянка. Владельцы машин грелись в относительном тепле полуподвала, а агент отстал как раз настолько, чтобы дать Мэссу возможность перемахнуть ограждение и плавно опуститься среди великолепной и довольно безумной, учитывая климат, техники. Мобы далеко ушли в совершенство от своих предков-мотоциклов, но оставались по-прежнему открыты всем ветрам.

Ноги спружинили, но упрекнули хозяина болью. Беречь надо этот бесценный дар природы и собственного усердия. Прыгнув через ближайшие мобы, Мэсс сразу устремился к самой дорогой из здешних игрушек. Двигатель запускался ключом, и в своё время Мэсс потрудился его раздобыть. Металлический квадрат легко вошёл в паз, сразу пробудился двигатель. Агент господина Ковальского уже перелетал барьер в мощном прыжке, когда Мэсс, выбив створку ворот, выехал на оперативный простор площади.

Поле антиграва едва не опрокинуло, но Мэсс отрегулировал подачу, даже не взглянув на экран. Он умел гонять на мобах. Землянин и в страшном сне не представляет, чему учат хороших мальчиков в дорогих закрытых школах.

Вместо того, чтобы сразу «дать дёру», Мэсс закружил по площади. Как ни тихо работает двигатель, как ни громко бухает музыка, владелец услышит любимое чадо всегда. Не ушами так мозжечком. Когда разъярённая толпа гонщиков вывалит наружу, у агента господина Ковальского появится много лишних забот.

Задумка была хороша и почти удалась, но выполняя очередной поворот, Мэсс увидел, что ещё один моб вольно срывается со стоянки и летит в услужливо распахнутые ворота. Мерзавец-агент, оказывается, тоже дал себе труд научиться ездить!

Мэсс выполнил разворот достойный чемпиона и низко склонился к рулю. Ледяной воздух ударил в лицо, вымораживая глаза из век, дёрнул за волосы. Онемела кожа. Мэсс крепче сжал зубы. Держись, лакитиец, землянину тоже приходится трудно. Он не здесь вырос, хотя, может быть, здесь умрёт.

Скорость. Свистят, проносясь мимо, стены улиц. Холод ломает пальцы, рот скован ледяной печатью губ. Это ничего, это пройдёт, это только кажется страшным, а на самом деле не так и скверно: не зима — всего лишь мороз. Мэсс глянул на экран тылового обзора. Многие мобилисты выдирали его с корнем: плевать на то, что сзади, всё интересное — впереди, но здесь прибор уцелел. Агент господина Ковальского прочно висел на хвосте. Моб ему подвернулся розовый, женский, и Мэсс не удержал усмешку: вряд ли зловредный агент отразит эту мелочь в отчёте.

На прямой не оторвёшься, только замёрзнешь, надо использовать лабиринт улиц, петлять, ложась на бок в безумии виражей, проверить себя и землянина на прочность.

Поворот. Показалось, что застонал даже всего навидавшийся моб. Перехватило дыхание, встала на дыбы дорога. Мэсс выровнялся и ворвался в новое ущелье. Кто-то отпрыгнул в сторону, вслед безумному гонщику полетели быстро угасшие на морозе проклятья.

Можно было подняться вверх, в звёздные ночные небеса, но Мэсс хорошо знал, что там холод возьмётся за человека всерьёз, здесь у поверхности тепло города хоть немного согревало воздух, давало дышать и ещё немного жить. Там в вышине превратишься в ледяную скульптуру гонщика и будешь лететь, спасаясь от такой же статуи твердолобого упорства.

Ещё поворот, ещё. Мэссу показалось, что колено размажет по мостовой, а макушку — по стенам домов. Обошлось. В голове тихо тлела схематичная карта города. Не угодить бы в тупики. Опасно уходить на самую окраину, там слишком много любителей играть чужую игру. Там обоим проломят черепа и за дорогие мобы, и из принципа.

Поворот. Выровнявшись, Мэсс глянул на экран. Вот ведь упорство! Агент господина Ковальского всё ещё сидел на хвосте, догонять не догонял, но и не терялся.

Наверное, следовало уходить пешком в нижние уровни, в лабиринты бездомных, где землянин отстал бы гораздо скорее. Не донимай усталость, Мэсс так бы и поступил, но он уже отработал сегодня одну гонку на подмостках и знал, что даже самое твердолобое упрямство не всегда способно двигать обессилившие ноги.

Очередной вираж выбросил в реку света. Погоня вывела в респектабельные кварталы, и Мэсс машинально поднялся на второй ярус. Он вновь глянул на экран и понял, что не одно только служебное рвение руководило агентом господина Ковальского. В его тылу, уже заметно нагоняя виднелось несколько оскорблённых в своих лучших чувствах гонщиков. Они ревели что-то здесь неслышное, но даже отсюда Мэсс видел искажённые морозом и яростью лица. День не сложился и ночь не задалась. Интересно, будет землянин драться плечом к плечу, когда навалять попробуют обоим? Обретаются друзья таким нетривиальным способом?

Жаль, проверить не удастся. Здесь полиция уже чувствует себя дома и быстро положит конец незаконным развлечениям окраин.

Что же делать? Сквозь поры огромного города сочится кислород его жил. Землянин почувствует себя комфортнее и загонит жертву в ярком сиянии огней. Надо заканчивать. Это был хороший забег, и его нескоро забудут, но слишком дорога Мэссу его молодая жизнь, чтобы вот так просто сгубить её ради дурной славы.

Выход нашёлся внезапно. Махина дорогого отеля ослепила бронёй стёкол, но Мэсс сразу заметил единственный открытый балкон. Кто-то поднял герметичную заслонку и впустил в номер разряжённый воздух планеты. Не задумываясь, Мэсс сбавил скорость и максимально прижал моб к сияющей стене, а потом вскочил на седло, оттолкнулся и прыгнул. Тренированное тело привычно сгруппировалось. Влетая на площадку балкона и падая на покрытие, Мэсс ещё успел заметить, как мимо бешено пролетело розовое пятно. Агент господина Ковальского был слишком занят, чтобы повторять безумный маневр танцовщика, если даже и имел такое намерение.

Мэсс распластался у стены и замер, краем глаза наблюдая происходящее снаружи. Гонщики пронеслись следом за землянином и прихваченной им розовой машиной. Они здраво рассудили, что с упавшей можно будет разобраться потом. Угонщика наверняка сочли погибшим, а если и выяснится, что это не так, то далеко не сразу. Хорошо, что полиция не успела всерьёз подключиться к общему развлечению. Что ж, небольшая фора теперь есть.

Мэсс вскочил и скользнул в комнату. Там было полутемно и наверняка прохладно. Обычный номер. Для такого респектабельного отеля, пожалуй, простенький. Мэсс притворил за собой дверь и щёлкнул рычажком, опуская щиток балконного стекла. Он хотел согреться, да и следы замести. Вряд ли теперь даже героический агент господина Ковальского сможет определить, в какой именно номер был произведён исторический прыжок с летящего моба.

Лицо и руки закололо тысячью игл. Это жизнь недоверчиво возвращалась в покинутые ею пределы. Мэсс осторожно потянул носом воздух. Вначале решил, что у него галлюцинации или куртка распахнулась, явив миру чудом сохранившийся аромат, но следующий глубокий вдох подтвердил: знакомый запах прочно обосновался в комнате. Он был едва ощутим, но вездесущ. Пальцы машинально вцепились в спрятанный на груди голубой платок.

— Ты забыла у меня…

Губы не повиновались. После безумного не задавшегося дня и не сложившейся ночи в мир шло утро.

Девушка сидела на постели, в густой тени полога. Белело её лицо и маленькие сложенные на коленях ладошки. Она ничего не ответила. Возможно, не поняла с трудом произнесённых слов. Мэсс смотрел на неё, всё явственнее различая нежные очертания фигуры и мягкую неопределённость волос. Что за чудо опять свело их в огромном городе? К добру это или к худу?

Потом она поднялась и шагнула ближе. Ладони робко скользнули под куртку (когда он успел её расстегнуть?), щека прижалась к его груди. Машинально Мэсс обнял худенькие плечи. Он ощутил острую потребность защитить эту женщину, хотя какая от него польза? Сам бесприютный беглец.

— Я хотела написать письмо. Оставить, — прошептала девушка.

Мэсс не расслышал бы этих слов, не наклонись он, чтобы стылыми ещё губами поцеловать её волосы. Он хотел заговорить, но передумал. Девушке было абсолютно всё равно, как он её нашёл. Она сразу поверила в чудо.

— Я — Боана! — прошептала она. — Так меня зовут.

— Мэсс, — ответил он. — На этой планете больше в ходу короткие имена. Как твой брат?

— Почти здоров.

Боана отстранилась и заглянула в лицо. Мэсс ощутил, как она напряглась под его ладонями, и послушно убрал руки. Он не слишком хорошо понимал, что сейчас происходит. Прежде девушки редко его замечали, считая белёсую внешность отталкивающей. Боана спросила:

— У тебя неприятности?

— Да.

Он по-прежнему не знал толком что говорить.

— Я помогу. Тебе нужно скрыться?

Тонкие пальчики коснулись растрепавшихся белых волос, пригладили. Мэсс впервые в жизни подумал, что его грива не так уж и безобразна.

— Надо их спрятать! — сказала Боана. — Она так заметны, так сияют.

Она метнулась к стенным шкафам. С шорохом сошлись шторы на окне, вспыхнул неяркий свет. Мэсс заморгал, чувствуя, как окончательно оттаивает кожа и под ней обнаруживаются вполне дееспособные мышцы. Боана вдохновенно рылась в вещах. Каштановые кудряшки падали на лицо, и она нетерпеливо сдувала их, забыв, что дышать надо осторожно, что здешний кислород обжигает её лёгкие как мороз.

— Вот!

Девушка вскочила, победно воздев над головой русый парик. Мэсс покачал головой.

— Он не налезет.

— Мы придумаем, что сделать.

На бледных щеках, о чудо, появился румянец, глаза сияли как звёзды. Как Мэсс даже в мыслях мог допустить, что эта девушка — наёмный убийца? Скорее всего, брат и сестра — недорогие охранники. Эскорт, который нанимают на время, чтобы придать себе вес или устроить какой-нибудь розыск. Пистолеты с глушителями — что за улика? Их ведь носят и для солидности, и для самообороны.

Боана оглядела его. Деловитость и застенчивость смешались в странный коктейль.

— Жаль, вещи брата будут тебе коротки. Правда, наша одежда тоже не очень дорогая и мы чувствуем себя здесь неловко.

— Моя вполне сойдёт. Ткань крепкая и не помялась. Слегка почистить.

Одежду Мэсс покупал с прицелом — среднего качества. В такой можно сойти за своего в разных слоях общества. Достаточно сменить манеры, и сразу появляется новый статус. Повадки говорят о человеке больше, чем тряпки. Пока Боана управлялась с его курткой, Мэсс быстро привёл в порядок остальную одежду, расчесал волосы. Зубья изящной дамской гребёнки отлетали с треском, Мэсс машинально извинялся. Парик удалось пристроить на макушку, большую часть волос опять скрыть под курткой, а на шею намотать шарф. Боана помогала, и её смелость и одновременно застенчивость трогали душу, топя её как воск. Мэссу хотелось схватить маленькую ладошку, прижать к лицу, вдохнуть запах, унести его с собой. Какая чудесная женщина. Ни о чём его не спросила, поверила сразу как в сбывшийся сон.

Управились быстро. Несколько минут, и бывший танцовщик преобразился. Немного краски на ресницы и брови, тональный крем на лицо. Русые волосы парика падали на лоб, скрадывая его высоту. Мэсс не узнал себя сам.

— Иди! — сказала Боана. — У тебя мало времени.

— Да!

Он коснулся губами её губ, не зная: можно ли, нужно ли. Она вздрогнула, на миг погасло сияние в глазах, но ответила на поцелуй, едва заметно, слегка.

— Спеши! Тебе надо покинуть отель до того, как начнут разыскивать.

— Ага!

Мэсс вспомнил про платок, но даже он сообразил, что возвращать его не следует.

Дверь затворилась бесшумно. Под ноги услужливо стелились ковры, мягкий свет присутствовал, но не докучал. Мэсс удивился, обнаружив, что прошлое вернулось к нему сразу и целиком. Тотчасналадилась уверенная походка и снисходительный наклон головы. Мэсс повернул к лифту. Рядом остановилась высокая дама. Острые каблучки безжалостно впились в ковёр. Длинное платье скрывало ноги, но оставляло обзору дивной красоты плечи и приподнятую в глубоком вырезе грудь. Мэсс привычно произнёс вежливую банальность и получил в ответ одобрительный взгляд. Когда плавно разъехались двери лифта, Мэсс элегантно развернулся, пропуская даму вперёд, и поклонился, и помог войти, вовремя подав руку, а то ведь мог и подломиться высокий каблучок.

Дама улыбнулась, бархатный голос наполнил уютную комнатку лифта чередой изысканных слов. Мэсс ответил легко, без затруднений. Он на уровне инстинкта мог поддерживать светский разговор. Мимолётно пожалел, что с той девушкой, уроженкой холодного Но-Ло-Реана, не получилось просто. Почему? Ведь она нравилась ему гораздо больше. Дама в лифте была холёна и хороша, но почему-то милее оказались беглецу бледные щёки, скованное дыхание и миниатюрная фигурка. Боана уступила бы красотой этой роскошной лакитийке, но зато глаза её горели живым огнём, а не отражали свет бесчисленных ламп.

Дама вышла из лифта раньше и плечи её выразили сожаление, что милый спутник не может её сопровождать, а особенный наклон головы и нежный румянец гладкой щеки пообещали, что благосклонно отнесутся к новой встрече.

Мэсс поехал на первый этаж. Там встретил огромный вестибюль и вереница богатых гостиных. Дорого пахло отделочной кожей, и ближайший ресторан незримо напоминал о своём присутствии экзотическим ароматом цитрусовых.

Мэсс испытал сильнейшее искушение зайти под арку сквозь ждущие его, чтобы бесшумно разъехаться, двери и просто поесть. Голод пробудился в организме, едва отступил мороз и всё сильнее взывал к рассудку. Дорого тут, конечно, до неприличия, но деньги у него есть. Свои — он всегда держал некоторую сумму в наличных — и захваченные в качестве трофея у ночных грабителей. Мысль о том, что аристократ расплатится за обед в фешенебельном ресторане кредитками, полученными столь нетривиальным для сословия способом, показалась забавной. Мэсс уже почти поддался искушению, как в широкие входные двери деликатно просочились несколько полицейских. В этой вотчине богатства они вели себя с похвальной скромностью и пришли, вполне возможно, не по душу беглеца, но Мэсс вместо того, чтобы войти в ресторан, где он лишится возможности наблюдать, свернул в гостиную.

Мягкое кресло услужливо раскрыло объятья. Рядом тотчас возник служащий отеля.

— Кофе, — сказал Мэсс, даже не взглянув, и от души пожалел, что не может попросить так же булочку — это уже выглядело бы неестественно.

На столике рядом лежали газеты, бумажные, хрустящие и даже несколько книг. Мэсс взял путеводитель и принялся переворачивать страницы, делая вид, что разглядывает роскошные иллюстрации. Аммагелласт на них выглядел просто раем.

Ребята из полиции далеко не пошли, задержались, беседуя о чём-то со служащим у стойки. В отеле полно камер, нет их только в номерах. Снаружи на улицах они есть тоже. Бесспорно, полиция без труда вычислит, на какой именно балкон спрыгнул с моба незваный пришелец. Убедившись, что снимает комнату не самая важная персона, полицейские навестят гостя, но что они ему предъявят? Да ничего. Способ проникновения довольно оригинальный, но постоялец не обязан этим интересоваться. Нет жалоб, нет проблемы. Ночному гонщику можно поставить в вину угнанный и покалеченный моб, но заимствован транспорт с окраин. Тамошние ребята так достали власти, что вряд ли провинность шутника сочтут серьёзной. Скорее агент господина Ковальского попадёт под недобрый прицел, но это уже проблемы землян и они их как всегда решат без затруднений.

Конечно, ребята из полиции захотят получить возмутителя ночного спокойствия, но не любой ценой. Даже если вычислят, что с того? В клубе и на съёмной квартире он больше не появится, а в городе достаточно мест, где сдадут жильё и не станут спрашивать, кто он и откуда. С работой будет сложнее, но деньги пока есть. Сначала надо разобраться в обстановке.

Мэсс обнаружил чашку кофе на столике рядом и принялся не спеша пить. Голодный желудок взвыл, получив вместо добротной пищи горячую воду, но на лице аристократа не отразились его терзания.

А лучше, пожалуй, уйти сразу. Неспешно продефилировать мимо полицейских, пока они ещё не изучили его фотографии. Манеры богатого бездельника отведут им глаза.

Мэсс уже положил ладони на пухлые подлокотники, чтобы подняться из кресла неспешно, как и положено аристократу, но разъехались двери ресторана и вышел из них, вальяжно покачиваясь на ходу, Линдедо Альгю Мергрис собственной персоной. Дядюшка. Единокровный брат отца. Младший. Тот, что должен был остаться без наследства, но решил однажды, что его это не устраивает и оставил без наследства племянника. Он охотно лишил бы и жизни сына своего брата, да так и было задумано, но не срослось. Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис вывернулся и сумел скрыться с планеты. Он намеревался ещё пожить.

Мэсс замер на мгновение и вновь неспешно погрузился в мягкие глубины. Он, пожалуй, испугался, так внезапно увидев причину всех своих несчастий. Полагал, что милый дядюшка сидит на Лакитии и с усердием присущим его пусть не совсем чистой, но весьма неплохо смешанной крови расчищает себе путь к следующей цели — императорскому трону. Что он делает на Аммаге? Ищет сбежавшего от него год назад мальчишку? Сам? В это трудно поверить. С такими капиталами можно перетрясти все планеты конфедерации гораздо проще. Похоже, привёл его сюда политический интерес, и это меняет дело. Точнее, это меняет многие дела.

Глава 2

Размышляя или сердясь, Ричард Ковальский любил расхаживать по комнате. Вот и теперь он бродил от стены к стене то медленно, то быстро, должно быть, темп движения отражал скачки его мысли. Антей Стирворт сидел у стены и наблюдал за начальником, остывая понемногу от недавнего рапорта. Злость ещё бродила по нервам, гоняя сердце и будоража кровь, но внятно сделанный доклад отчасти успокоил.

Лицо Ковальского, как обычно, представляло собой непроницаемую маску, лишь в зелёных с кошачьей желтизной глазах плясали искорки. Ковальского считали красивым. С точки зрения высокого Стирворта он был мелковат, но надо отдать должное, и хорошо сложён, и физиономией благообразен. Поскольку по роду работы Ричарду приходилось чаще вести дела в гостиных и кабинетах, чем скакать по крышам и стрелять с двух рук, внешность служила ему неплохим подспорьем. Ночной Лис, как величали его в отделе, умел к себе расположить. Почему его так прозвали, Стирворт не знал, хотя вместе работали уже лет восемь. Быть может за глаза, более звериные, чем человеческие, или за рыжеватые волосы, а скорее всего, за умение ловко проворачивать дела и делишки, и выскакивать из всех ловушек. Ковальский начинал полевым агентом, и, говорили, неплохо зарекомендовал себя на этом поприще. Наблюдая за начальником и вспоминая годы совместной работы, Стирворт пытался представить себе характер и размер будущей выволочки, ведь что ни говори, а мальчишка ушёл у него из рук, хотя оба и предположить не могли, что он на такое способен.

Ковальский остановился и сел в кресло напротив. В комнате был письменный стол, но Ричард не любил занимать место за этой официальной, леденящей атмосферу поверхностью.

— Значит, мальчик от тебя сбежал, — сказал он, словно ему об этом только что подробно не докладывали.

Стирворт понял, что наступила пора высказать какие ни есть оправдания и соображения по поводу случившегося конфуза.

— Он словно знал, что кто-то придёт по его душу: оторвался от меня ещё на артистическом выходе, хотя не было оснований прятаться от поклонников: внешность у него блёклая и достают меньше, чем других.

Ковальский едва заметно кивнул, он слушал.

— Я решил проникнуть в его квартиру, когда он заснёт. Вначале собирался подстеречь у входной двери, но он сумел добраться до дома раньше меня, хотя света в окне я не видел. Мы столкнулись нос к носу, когда он уходил, и он сразу побежал.

Стирворт умолк. Перед глазами опять встал этот досадный момент.

— Бегать он умеет, тут ничего не скажешь. И хотя я не местный, и атмосфера…

— Он тоже не с Аммагелласта, — перебил Ковальский. — Лакитийцу приспособиться к здешним условиям ещё труднее, чем землянину. Продолжай.

— Он направился прямиком к стоянке мобов, пожалуй, преследовал эту цель с самого старта от двери. Возле клуба гонщиков украсть их машины проще, чем где бы то ни было. Оседлав моб, он ещё покрутился по площади, привлекая внимание владельцев, чтобы посадить погоню мне на хвост.

Дальнейший безумный полёт сквозь узкие стволы улиц Стирворт расписывать не стал. У него до сих пор шерсть стояла дыбом везде, где росла.

— Этот парень знал, что за ним придут! — убеждённо произнёс Стирворт. — Я не могу сказать, как он почуял постороннее внимание, но определил его раньше, чем покинул клуб. Ещё я почти уверен, что он, так или иначе, готовился к тому, что придётся внезапно уходить. Этот бросок к мобам выглядел как заранее продуманная акция. Он разглядел меня возле клуба, хотя и не должен был отличить в толпе и потом сразу узнал, когда мы столкнулись на улице. Он ни секунды не верил, что перед ним заблудившийся и отупевший от впечатлений и кислородного голодания турист.

Ковальский выслушал агента молча, ни единый мускул не дрогнул на лице. Тем не менее, Стирворт знал его достаточно давно и понял, что шеф если и сердит, то в меру. Он не любил проигрывать, обычно и себя, и подчинённых гонял до сумасшествия, чтобы вырвать у судьбы очередную победу, но сейчас принял неудачу спокойно.

— Это интересно! — сказал он вдруг. — Мы ухватились за дело, не собрав достаточно сведений. Я был в зале и видел, что вытворяли на сцене эти ребята. Следовало раньше сообразить, что физическая подготовка у объекта будет отменная. Всех нас обманывают стереотипы. Аристократ — значит, слабак. Танцовщик — значит, нежное создание.

— А вы уверены, что он аристократ? — рискнул спросить Стирворт.

Всей информацией он не владел.

— По агентурным данным…

Ковальский помолчал. Жёлтые огни в его глазах угомонились, пригрелись как котята. Стирворт решил, что самая опасная часть разговора миновала и слегка расслабился.

— Источник, к сожалению, не сообщил деталей. Аристократ с высокой вероятностью. Любопытно выяснить, что произошло с этим пареньком, — продолжал Ковальский. — Займёмся этим, когда он будет наш. Предположительно он из рода Мергрисов, но вот чистая кровь или вторичная — неизвестно. Слишком молод, нигде не мелькал.

— Разберёмся, — осторожно ответил Стирворт.

— Вот и я так полагаю. Вопрос-то важный.

Стирворт кивнул. Обычаи чужого народа иногда казались ему странными, хотя, возможно, был в этой системе смысл. Заключить свободный брак ни один лакитийский аристократ и помыслить не мог. Имперский совет подбирал пары, и лишь выполнив свой долг, то есть, родив наследников, оба получали шанс вспомнить, что в мире есть любовь. Они вспоминали, и возникала в результате такая запутанная система родственных отношений, что разобраться в ней было делом непростым.

— Что дальше? — спросил Стирворт.

— Будем трудиться. Аммаг, в сущности, маленькая планета. Больших планет теперь вообще не бывает. Скорости делают расстояния короткими. Теснее и теснее становится мир. Попробуй поработать с камерами возле отеля. Какой-нибудь след да найдётся.

Как искать потерю Стирворт знал и сам. Он сомневался, что Ковальский захочет продолжать начатое. Конечно, захватить по-тихому наследника древнего рода, поработать с ним как следует, и получить в итоге агента влияния высочайшего уровня оказалось бы невероятной удачей для службы, но упрямый огонёк в почти бесцветных глазах этого аристократа не обещал, что будет легко. Стирворт сходился с ним взглядом, видел, как он ездил на мобе и не питал особых иллюзий в отношении феерических планов шефа.

Получить доступ к камерам официальным путём не выйдет, но на всякую хитрость найдётся своя дурь. Земные специалисты научились подключаться к записывающей аппаратуре дистанционно. Правда, на близком расстоянии.

Утро не лучшее время для туристической прогулки по холодным улицам. Народу мало, и выглядишь чудаком. Стирворт постарался изобразить максимально возможную при данных обстоятельствах непринуждённость. У одних камер записывающие устройства располагались рядом, другие передавали информацию на центральный носитель. Стирворт замёрз и дышал осторожно. Он переоделся после неистовой гонки, выглядел респектабельно. Пухлая куртка придавала фигуре объём. Агент господина Ковальского казался неуклюжим человеком старше своих двадцати восьми лет.

Обобрав уличные камеры, Стирворт подошёл к помпезным дверям отеля. Постояльцы, надо сказать, пользовались ими нечасто, предпочитая спускаться в подземный гараж и выезжать наружу в машинах, где климатизаторы обеспечивали комфорт. Стирворт удивился, когда разошлись створки шлюза, и прямо под открытое небо планеты ступил типичный лакитийский аристократ.

Небрежная походка, беспечный разворот плеч, характерная манера не замечать весь остальной мир. Русые волосы падают на лоб, лица почти не видно из-за высоко намотанного пушистого шарфа. Одет подчёркнуто просто. Изысканные полутона костюма ни о чём не кричат, но проникают в сознание и, переварившись на его дне, поселяют в душе чувство собственной ущербности.

Стирворт следил за лакитийцем искоса. Раздражали его представители верхнего класса. Забыл агент, что эмоции на работе надо держать в узде и потому не сразу осознал, что оттенки эти ему знакомы.

Аристократ недовольно втянул носом холодный воздух и легко пошёл прочь. Стирворт поспешно сунул в карман хитрый приборчик и, отпустив немного объект наблюдения, побрёл следом. Баллончик с усыпляющим газом вот он, под рукой, пульт тоже. Через несколько минут бесшумно появившаяся рядом машина, обогнала Стирворта, поравнялась с беспечно шагавшим парнем. Агент господина Ковальского оценил окружающую обстановку. В столь ранний час улица пуста. С одной стороны это хорошо: не привлечёшь к себе лишнего внимания, с другой не очень: так мало событий вокруг, что заметно любое. Ещё немного, и парень попадёт в мёртвую зону камер. Наступит время действовать. Даже если что-то не срастётся, технику потом можно подкорректировать. Место не самое удачное для похищения, но здорово было бы так быстро и полноценно восстановить своё реноме в глазах шефа.

Мальчишка как будто не замечал ничего вокруг: головы не повернул, ни разу не сбился с шага. Какой же самоуверенностью надо обладать, чтобы после гонки остаться в отеле! У него ведь больше часа было, чтобы скрыться! Ничего, сейчас возьмём реванш, здесь он вряд ли знает все закоулки.

Стирворт прибавил шагу, одновременно дав команду помощнику. Дверца машины резво пошла в сторону, второй агент господина Ковальского показался в проёме.

Юный Мергрис действовал быстрее, чем распрямляется пружина. Сильный удар ногой вернул дверцу в исходное положение, что стало с человеком, думать было уже некогда. Как ни быстро бежал Стирворт, он не успевал. Парень даже и не подумал пускаться наперегонки по пустым просторам ледяных улиц, а прыгнул через крышу машины и бросился к сияющему огнями входу в подземку.

Стирворт опоздал чуть-чуть. Руки схватили воздух. Дверь машины переклинило, и в проёме отчасти виден был несчастный агент. Зажимая ладонями повреждённое лицо он невнятно ругался, обещая проклятому лакитийцу все казни мира. Стирворт не стал задерживаться. Прежде, чем пытать парня страшными пытками, надо его поймать, а это во второй раз становилось проблемой. Ковальский простил один промах, поскольку сам был отчасти виноват в ситуации. Второго он не забудет. Ярость его достанется обоим агентам, и разбитая морда смягчающим обстоятельством не послужит.

Стирворт побежал так, как никогда ещё на этой планете не бегал, но парень стелился над дорогой и выигрывал столь важные сейчас сантиметры. Он с такой скоростью вошёл в портал, что едва успели раздвинуться перед ним автоматические двери. Там внизу сейчас немноголюдно, но достаточно сесть в вагон и лови потом добычу по всем станциям. Стирворт в прыжке преодолел последние ступени. Дверь впустила его, и сразу в лёгкие хлынул мягкий внутренний воздух, прибыло сил. Жаль, что у парня тоже. Для лакитийца здешняя атмосфера так же комфортна как для землянина. Ни тому, ни другому она не даёт преимущества.

Мергрис метнулся к вагонам, но ближайший как раз снялся с места и улетел в тоннель. Стирворт воспрял духом. В глухой утренний час интервал пойдёт на минуты. Парень сообразил это тоже. Он резко свернул в сторону плывущих улиц с креслами для туристов.

Здесь приятно провести время, любуясь панорамой, бесчисленными товарами, голографиями и актерами, играющими рекламные трюки, но ряды уютных сидений мешают пробежкам. Проклятый аристократ помчался дальше, с беспечным проворством прыгая через все препятствия, словно не желал признавать усталость. Стирворт стиснул зубы и собрал волю в кулак.

Он перелетал преграды, словно спортсмен, решивший любой ценой добыть медаль. Одна ошибка, неверный расчёт расстояний — и всё. Мергрис уйдёт. Он упорно держал дистанцию, перетекал через спинки кресел, экономя силы, рискуя, но Стирворт уже разуверился в том, что этот парень когда-нибудь ошибётся.

Впереди раскрылась узкая щель подсобного коридора, и лакитиец метнулся туда. Оба бегуна ускорились на прямой. Парень ни разу не оглянулся, он мчался вперёд по-прежнему легко, и Стирворт не вдруг понял, что дистанция между ними перестала увеличиваться даже на эти злосчастные сантиметры. Эластичный и неутомимый беглец начинал сдавать. Не прошли для него даром усилия вчерашнего дня и сегодняшней ночи. Ещё немного, и он сломается, надо лишь гнать его, не давая передышки, загнать и доставить к Ричарду Ковальскому целым и сохранным, разве что слегка побитым.

Стирворт чувствовал, что устал, что воздух словно чужой пролетает сквозь лёгкие, но не даёт так нужных сейчас сил, что мышцы костенеют и готовы сдаться в любой момент. Никогда в своей жизни агент господина Ковальского ещё не бегал так быстро.

Лестница расстелилась ковром ступенек. Парень вскочил на отполированные перила и полетел вниз, как безумный конькобежец. Мысленно ругаясь, на «вслух» не хватало дыхания и сил, Стирворт запрыгал следом. Ноги неохотно принимали на себя тяжесть тела. Не следовало думать, что выйдет, если подошвы не попадут на ступени. Парень спрыгнул на платформу нижнего уровня и побежал вдоль линии.

Здесь было беднее, и народу толклось больше, но Мергрис ухитрялся не налетать на бродивших по уровню людей и отчасти расчищал дорогу погоне. Стирворт в очередной раз добыл волевой резерв со дна души и бросил себя вперёд. На них никто не обращал внимания, шарахались, да и только. Каждый здесь занят был самим собой и не собирался вникать в чужие проблемы.

Из тоннеля вынесло вагон, свист сжатого воздуха ударил в уши. Мергрис метнулся к широким дверям и влетел в изрисованное рекламой нутро. Стирворт весь превратился в погоню. Из головы ушли последние мысли, осталось единственное желание: вскочить в проклятый вагон. И он успел. Парень, оглянувшись, хотел выпрыгнуть обратно на платформу, но двери уже сошлись, и его отбросило назад. Замелькали за окнами убегающие назад стены и люди, а потом схлопнулся вокруг ружейный ствол тоннеля.

Признаться честно, хотя обычно о таком молчат, Стирворт был до такой степени выжат гонкой, что поначалу думал только о том, как бы прийти в себя. Добыча выглядела свежее, но ненамного. Бледное лицо парня порозовело, белые волосы выбились из-под шарфа. Парик он где-то потерял.

Тяжело покачиваясь на ходу, Стирворт побрёл по центральному проходу. Кровавые круги плыли перед глазами, причудливо сплетаясь с буйными красками рекламы. Мергрис огляделся, но отступать не стал. Видимо сообразил, что ближний бой с более тяжёлым и опытным противником может стать роковым, и полезно сохранить за спиной немного свободного пространства. Бросив быстрый взгляд на преследователя, парень начал переступать с ноги на ногу, постепенно убыстряя темп. Стирворт не сразу сообразил, что видит танец. Ступни в отличной обуви двигались непринуждённо и легко, каблуки задорно щёлкали по покрытию. В блёкло-серых глазах плясали огоньки, и стеной стояло непобеждённое упорство.

Стирворт невольно приостановился, пытаясь привести в порядок дыхание и включить ненадолго мозг. С ума что ли сошёл этот парень? Отбегался, поздно теперь плясать. Мергрис чуть развернулся, отбил подошвами особенно задорный ритм, и отвлёк-таки противника, хоть на мгновение, но отвлёк. Страшный удар взлетевшей в воздух ноги Стирворт заметил поздно. Он успел отпрянуть, но частично поймал выпад и не смягчи его пухлая куртка, почувствовал бы себя неважно. Не успевшее вернуться в берега дыхание дало очередной сбой, но Стирворт умел держать давление, да и опытнее был десятикратно. Он перешёл в контратаку. Злость на парня, опять сумевшего его провести, вымела из тела заметную долю усталости. Пассажиров оказалось всего-то человек пять, и они поспешили убраться и оставить поле боя соперникам.

Мергрис дрался отчаянно, но Стирворт брал силой и навыком. Парень уворачивался и отступал, но тесное пространство ограничивало возможности маневра. Стирворт уверенно теснил его, загонял в тупик. Точный удар швырнул в конец вагона, смял в комок боли, но парень поднялся на ноги, вытаскивая себя из почти накрывшего беспамятства. Стирворт подивился этой несгибаемой силе духа, и желание отметелить добычу, прежде чем сдать с рук на руки Ночному Лису, совсем пропало. Тем более что он побеждал. Ослабевший противник уже не мог оказать должного сопротивления. С законным торжеством от удачно законченной охоты Стирворт поймал бледное запястье и застегнул на нём поисковый браслет.

— Попался!

— Назад посмотри!

— Ищи идиота!

— Уже нашёл!

Стирворт сердито фыркнул и полез в карман за вторым браслетом, чтобы завершить наручники, когда вагон вылетел на тусклый свет небогатой станции и резко затормозил. Единоборцев швырнуло друг на друга, смешало, развело в стороны. Шелестя разъехались двери. Мергрис, должно быть, успел немного опомниться. Он вывернулся как уж, прыгнул прочь на волне отчаяния или какого там по счёту дыхания — пальцы Стирворта лишь скользнули по гладкой ткани его куртки. Оба соперника один за другим выскочили на широкую платформу.

Стирворт в хватательном азарте поздно сообразил, что сделал большую глупость. Здесь, несмотря на ранний час, колыхалась, бесилась и ревела толпа. Мужчины, почти сплошь молодые, иногда совсем зелёные ребята самозабвенно скандировали непонятные слова и прихлёбывали вонючее пойло из подозрительного вида банок.

Как ни проворен был юный Мергрис, пробиться сквозь такое скопление народа ему было трудно. Боясь упустить добычу, Стирворт кинулся следом. Ему заступили дорогу. Он сбил неразумного с ног. Кто-то ударил по спине, чей-то кулак полетел целеустремлённо в морду. Почти ничего не соображая, Стирворт, взревел и принял бой.

Враги мешали друг другу, неважно держались на ногах, да и драться умели плохо. Даже уставший и слегка побитый, Стирворт умело прореживал толпу. Он не слишком переживал о том, что кому-то придётся плохо от его кулаков и молотил чужие лица как кузнец наковальню. Над головой просвистел транспарант, и Стирворт запоздало сообразил, что попал на группу болельщиков неизвестно какой и неинтересно во что играющей команды. Это было всё равно. Трезвых оказалось мало, а пьяные не успевали уклониться от умелых ударов. Стирворт вошёл в раж. В какой-то смутный момент он обнаружил, что юный Мергрис тоже дерётся с болельщиками. Минуту бились практически спина к спине, потом их опять разнесли в стороны превратности боя. Удивляться было некогда, но всё же Стирворт поразился: он-то полагал, что его добыча хотела завязать на толпе погоню, а не участвовать в драке сама.

Ряды редели. Отправляя в полёт к стенке очередного противника, Стирворт сообразил, что на платформе стало заметно свободнее. Тут за спиной знакомо взвыло, и очередной вагон вынырнул из тёмного горла тоннеля. Стирворт оглянулся. Проклятый лакитиец оказался гораздо ближе к посадочному краю и не замедлил использовать преимущество. Отпихнув кого-то с дороги, он прыгнул в растёкшиеся по сторонам двери.

Двумя ударами расчистив себе путь, Стирворт кинулся следом, но споткнулся об упавшее под ноги тело и, пока восстанавливал равновесие и заново набирал скорость, вагон схлопнул пасти дверей и улетел во тьму.

Злобно топнув в настил, Стирворт огляделся. Достойное кисти художника-баталиста зрелище порадовало хозяйский глаз. Болельщики неизвестной спортивной команды понесли сокрушительно поражение. Многие лежали неподвижно, отдыхая в блаженном забытьи, иные вяло ползали, тараща глаза на непривычный с этой точки зрения мир. Кто-то поумнее или потрезвее успел сбежать. Стирворту казалось, что ему противостояла минимум сотенная толпа, а побитых оказалось едва полтора десятка. У страха глаза велики, но и так есть чем гордиться. Пнув напоследок неудачно подвернувшееся тело, Стирворт вышел на край платформы и принялся ждать следующий вагон.

Юный Мергрис опять сумел вывернуться из рук, но теперь Стирворт не переживал по этому поводу. Поисковый браслет нельзя снять, не зная кода, и разрезать его тоже не удастся. Земные технологии в этом плане заметно опережали местные. Радиус действия маяка вполне достаточен. Как ни бегай парень по городу, найти его труда не составит. Прислушиваясь к посвисту тёплого воздуха из тоннеля и поглядывая одним глазом на павших, Стирворт достал парный браслет и застегнул на собственном запястье. Теперь беглеца и преследователя связала незримая цепочка. Стирворт подключил к разъёму браслета карманный компьютер, определил вектор и расстояние. Проще простого. Тут и очередной вагон подлетел к станции. Забравшись в полупустое нутро, Стирворт с удовольствием уселся в кресло. Он устал, а теперь можно было не спешить.

А неплохо дрался этот мальчишка! Конечно, против сугубого профессионала он не продержится долго, но в заурядной уличной драке вполне способен за себя постоять. Отличный полевой агент из него получился бы при должной обработке и собственном усердии. Стирворт загонит его в ближайшее время, тут двух мнений быть не может, но выйдет ли Ковальскому польза от такого приобретения? Заглянув в эти почти бесцветные глаза с чёрными дырами зрачков, легко поверить, что внутри черепа упрятано упрямство, способное воспротивиться любой обработке. Наводка говорила, что объект — испуганный, растерянный, сломленный юноша, но умолчала, что сей отпрыск знатной фамилии — само несокрушимое упорство. Такого не то что сломать — растерять трудно.

Совместный горячий бой и уверенность в грядущей победе добавили в настроение снисходительного добродушия. Стирворт размышлял о Мергрисе вполне благожелательно. Придётся как-то налаживать контакт, если Ковальский ему же и поручит обработку.

Вагон замедлил полёт, и Стирворт вновь посмотрел на крохотный экранчик. Его можно было развернуть в большой виртуальный, но не на глазах же аммагелластских обывателей. Прибор показывал, что на этой станции объект не вышел и Стирворт вновь расслабленно откинулся на спинку кресла. Парные браслеты внешне напоминали силовые полицейские наручники. Юный Мергрис мог решить, что раз враг не успел застегнуть свой браслет, значит, система не сработала, и металлопластиковое колечко на его руке всего лишь не слишком изящное украшение. Вряд ли он разбирается в технологиях, тем более земных. Парень закончил всего лишь школу.

Стирворт проехал ещё две остановки и лишь тогда поисковик показал, что объект наблюдения покинул линию. Агент поспешно выскочил на платформу. Время не стояло на месте, и жизнь шла своим чередом. Люди спешили на работу, и на уровне было теперь многолюдно. На Стирворта и его нездешне дорогую одежду поглядывали без приязни, но мельком: рабочие часы приближались, и задерживаться никто не рисковал. Высокий рост и широкие плечи сами по себе ограждали от возможной агрессии.

Стирворту не слишком понравилось то, что он видел вокруг. Благополучная часть города осталась за спиной. Здесь, на задворках образовался совсем другой порядок. Большая Война Колоний прошлась по Аммагелласту особенно сурово. Много желающих нашлось присвоить мир хоть и бедный развитой жизнью, но богатый минеральными ресурсами. Все города планеты располагались на берегу океана и активно пользовались его запасами. После войны удалось восстановить лишь часть фабрик, большинство стояло в забросе или в строительных лесах. Уточнив расстояние и направление, Стирворт понял, что его подопечный стремится в эти зияющие запустением территории. Скоро последние жилые кварталы закончились.

Лакитийские города на всех планетах империи напоминали слоёный пирог, состоящий из подземных уровней и надземных ярусов. Стирворт шагал сейчас по первому от поверхности.

Свет сюда проникал сквозь квадратные люки, но стеклопласт уцелел не везде и внешний холодный воздух гулял свободно. Когда-то здесь существовала сложная система прогрева океанской и подземной водой, но вряд ли она сохранилась.

Стирворт шёл по огромным пустым цехам, и каждый шаг казался ему громким. В кармане куртки лежал фонарь — полевой агент всегда готов оказаться в самом странном месте — но включать его пока нужды не было. Снаружи воцарился холодный, белёсый как лицо Мергриса день. Шум города долетал сюда, но довольно невнятно, тишина временами оглушала и будила тревогу.

Уже некоторое время объект не двигался, и Стирворт решил, что он почувствовал себя в безопасности и заполз в какую-то нору. Укрытий в этом сюрреалистическом месте хватало, и если бы не чётко работающий маячок браслета, найти беглеца — нечего было и мечтать.

Мощность сигнала росла. Ближе. Стирворт пошёл медленно, стараясь не тревожить подошвами ботинок хотя бы самый хрупкий мусор. Пыль регулярно смывали дожди. Если Мергрис и оставил следы, найти их в полумраке оказалось бы сложной задачей, да Стирворт и не пытался. Он поглядывал на экран и отсчитывал последние метры.

Сигнал вывел в огромный цех. Наверху смутно угадывались металлические фермы и сохранившиеся кое-где остатки подвесных устройств. Выщербленная бетонная стена уходила под потолок. Прибор указывал туда, и Стирворт запрокинул голову, вглядываясь. Просто стена. Неужели парень забрался по ней наверх? Зачем? Разве там можно найти укрытие?

Нехорошее предчувствие сформировалось на дне сознания и испортило и без того нерадужное настроение. Стирворт сбросил толстую куртку, рассовал имущество по карманам и осторожно нащупал пальцами первую ненадёжную опору. Альпинисты и прочие скалолазы всегда казались ему ненормальными. Зачем лезть на гору пешком, когда человечество изобрело флаеры? Сейчас он убедился, что был прав. Подъём по этой стене обещал навсегда отучить от романтических устремлений. Злобно дыша стылым воздухом, Стирворт карабкался вверх. Пальцы ещё кое-как цеплялись за щербины и грубые швы, но подошвы часто соскальзывали, и покорителя вершин бросало в холодный пот. Отчаянно хотелось ругаться, но неистовое напряжение тела не позволяло сознанию излишеств. Потолок приближался, и Стирворт сообразил, где укрылся неутомимый беглец. По верхнему краю стены шёл жёлоб для оттока свободной воды, над ним нависал потолок. Добравшись до него, Стирворт заглянул в щель.

Парень лежал там, на дне, свернувшись в тесный клубок, укрытый как плащом белыми волосами. Он спал, ровно дыша. Как он сумел протиснуться между сводом потолка и краем жёлоба, Стирворт не представлял, зато точно знал, что сам не пролезет. Габариты землянина любые попытки делали бессмысленными. Удерживаясь на одной руке, Стирворт достал фонарик и посветил внутрь. В таких желобах имеются регулярные фильтры, управляемые с пульта. Если они на месте, то по самому жёлобу парень не уйдёт. А они здесь и слой мелкого мусора уже забил поры. Когда узкий яркий лучик упал на спящего, тот повернул голову и приоткрыл глаза.

— А, это ты? — сказал он буднично. — Ты мне надоел! Будешь светить фонариком в лицо — как дам по пальцам!

Стирворт едва не свалился от неожиданности: вот мерзавец!

— Догоню — плохо тебе придётся! — заявил он, быстро перебирая ладонями по бетонному краю желоба.

— Мечтай! — ответил беглец.

Вялый взгляд сосредоточился на сердитом лице землянина, а потом парень улёгся удобнее и заснул. От подобной наглости Стирворт так разозлился, что опять едва не упал. Холодный пот в очередной раз пробил изрядно разогретый организм. Почему-то когда лез, думал, что спускаться не придётся, а теперь выяснилось, что другой дороги, кроме обратной, нет.

Когда дрожащие ноги ступили на шероховатый бетон пола, злость и ярое желание сыпать проклятьями уже прошли. Осталось тупое недоумение: на что, собственно говоря, рассчитывает этот чистокровный мерзавец? Или он думает, что агент господина Ковальского утрётся и спокойно уйдёт? Да агент господина Ковальского задницей к бетону примёрзнет, но не сдвинется с места. Его не миновать. С другого края жёлоба зазора нет, вверху и внизу по течению фильтры. Некуда здесь деваться кроме нежных, но крепких объятий ведомства господина Ковальского, и теперь парень в них обязательно попадёт.

Стирворт надел куртку, отыскал в хламе пустой ящик и уселся. Жажда мести горела в груди. Плохие слова просились на язык, и губы шептали их, поддерживая пламя.

Восемь часов спустя Стирворт не думал уже ни о чём. Он замёрз и время от времени вставал, чтобы размяться. Тишина давила на утомлённое сознание, но даже на брань не осталось сил, когда солнце торопливо скатилось за горизонт. В пустом цехе воцарился полумрак. Что если парень замёрз насмерть, и проблема решилась сама собой? Можно было связаться с Ковальским и вызвать подмогу, но Стирворт хорошо знал, что люди сейчас в разгоне, а парень, которого шеф послал с машиной ранен, а то и контужен. Вряд ли в запасе найдётся ещё один свободный агент, а тревожить самого господина Ковальского было чревато.

Когда сверху долетел едва слышный шорох, Стирворт воспрял духом. Он запрокинул голову. Сначала из-за края жёлоба выпала длинная бледная прядь, потом показалось такое же бледное лицо. Взгляд остановился на Стирворте. Парень, казалось, размышлял.

— Какой ты назойливый! — сказал он.

— Спускайся сюда, познакомимся ближе!

— Да мне и здесь неплохо.

— Лучше сдавайся добровольно. Когда появятся мои помощники, пощады не дождёшься.

Мергрис на блеф не повёлся, сверкнули в улыбке зубы.

— Сюда от центра ехать полчаса! — сказал он веско. — Были бы у тебя помощники, они уже были бы здесь.

Не обращая более внимания на агента, он вывернулся из узкого зазора как улитка из раковины. Стирворт сделал стойку, предвкушая славное завершение утомительной погони, но поспешил с выводами. Парень и не думал спускаться вниз. Зацепившись ногами за решётку ближайшей фермы, он вытащил из жёлоба куртку (её пришлось снять) и затем весь перебрался на эту узкую ненадёжную конструкцию. Стирворт с тревогой наблюдал его рискованные эволюции. Он не хотел упустить добычу, но и получить кучу переломанных костей внутри стонущего, а то и мёртвого организма — тоже.

— Что ты задумал, ненормальный? Спускайся. Бить не буду. Честно.

— Попробуй, догони! — предложил наглец.

Сначала ему пришлось ползти, но потолок поднимался, и скоро он смог встать на ноги, а затем и выпрямиться. Стирворт проследил взглядом полосу дырявого металла, и обнаружил, что она не просто упирается в противоположную стену, но проходит её насквозь. Пришлось срочно искать другой выход из цеха. Стирворт осмотрелся бы раньше, но зная проворство подопечного, опасался надолго покидать пост. Оглянувшись, он увидел, что парень скрылся в проломе, мелькнули ноги, вот исчезли и они. В нужной стене нашлась дверь, слегка приотворённая и застрявшая в проёме. На то чтобы выбить её Стирворт потратил считанные секунды. Он азартно выскочил в полумрак местной ночи и едва не покатился вниз по склону. Уровень неожиданно оказался поверхностью. Гонка привела обоих участников на берег залива.

Парень не залез обратно в цех, пока недруг его искал выходы. Он стоял на железной полосе, словно поджидал единственного зрителя. Стирворт всмотрелся в подсвеченную огнями города ночь и почувствовал, как до костей пробирает озноб. Агент господина Ковальского не разбирался в деталях производства и не знал, для чего предназначалось это сооружение и как оно выглядело прежде. Зато он видел, что акведук свободно пересекает залив и теряется в призрачных огнях противоположного берега. Это был мост, дорога, узкая полоса ненадёжного промороженного железа, и парень, как будто, намеревался сбежать по ней. Он не спеша надевал куртку и поглядывал сверху на растрёпанного агента с высокомерным любопытством птицы.

— Слезай! — ещё раз предложил Стирворт. — Я, правда, не буду бить. Сорвёшься и всё, тебе конец. Вода ледяная в это время года. Здесь, впрочем, всегда. Не выплывешь.

— Тогда я пообещаю в неё не падать! — заявил нахал. — В прошлый раз мы беседовали второпях, не познакомились даже. Тебя как зовут-то?

— Антей.

— А меня — Мэсс. Вот и славно, а то бегаем как неродные: неудобно.

— А чего ты на платформе в драку полез?

— Да я просто поезда ждал.

— Размахивая кулаками?

— Мой поезд — как хочу, так и жду.

Терпение Стирворта лопнуло. Он вынул пистолет и демонстративно перевёл предохранитель в боевое положение.

— Я буду стрелять!

— Хочешь спасти меня от мук утонутия в ледяных водах? Стреляй!

Парень распахнул куртку на груди, и мелькнуло там что-то бледно-голубое, совершенно выпадавшее из общей цветовой гаммы одежды. Платок или шарфик. Стирворт отметил странный факт краем тренированного сознания. Мергрис продолжал:

— Не хочешь стрелять, поднимайся ко мне — двинемся дальше вместе.

— Я в отличие от тебя не псих, чтобы в морозную ночь бегать по железу.

— Это легко. Главное не смотреть вниз и правильно выбирать обувь.

Одно неверное движение, и парень без всякой пули полетит на камни и остатки того, что не уцелело во время войны. С такой высоты — это верный труп. Можно раз-другой обвести вокруг пальца агента господина Ковальского, но законы природы не обманешь.

Не спуская взгляда со Стирворта и его пистолета, Мергрис начал пританцовывать на полосе железа. Ступни легонько перемещались, каблуки отбивали такт, к губам пристыла едва заметная усмешка.

Велик был соблазн. Стоит лишь слегка шевельнуть пальцем, и клоунада обернётся кровавой трагедией. В жизни часто так бывает.

Стирворт опустил пистолет, машинально вернул в безопасное положение рычажок предохранителя.

— Вот и славно! — сказал нахал.

Он развернулся и, уже не оглядываясь, пошёл прочь. Сюрреализм сего зрелища пробирал до печёнок. Стирворт отвернулся. Погибнет или выживет — всё равно никуда не денется. Выловим из города, из залива, из жизни, из смерти. Мы тоже упрямые.

Глава 3

Чем чревато вновь обретённое украшение на запястье Мэсс догадывался. Как от него избавиться не знал. Плотный мутно-серый пластик, или что там придумали земляне, не поддавался лезвию кинжала. Сталь даже не оставила на материале царапин. Мэсс и не надеялся особо, попытался так, для порядка. Выкрутить кисть тоже не удалось.

Заводской акведук Мэсс преодолел легко. Несмотря на холод и неудобства он выспался в жёлобе. Там же он сделал разминку, приготовил тело к опасной работе. Как и говорил землянину, всего-то следовало правильно расслабиться и не смотреть вниз. Акведук на самом деле крепкий, не так уж и поела его коррозия, а поскольку немного всё-таки поела, поверхность стала шероховатой, и подошвы не скользили. Оказавшись в таком же пустом цеху на другой стороне залива, Мэсс постарался быстрее добраться до более обжитых мест. Холод донимал его, но голод терзал сильнее. Иногда организм обречённо затихал, но временами пробуждался, отчаянно требуя пищи. Мэсс немного почистил одежду и зашёл в ближайший дешёвый ресторан. Запах еды сводил с ума, но Мэсс позволил себе лишь небольшую порцию. За весом следить теперь не приходилось, но жадным позывам желудка всё равно потакать не следовало.

Времени у беглеца оставалось немного. Землянину и всего-то надо добраться до центра и приступить к поискам на этом берегу. Город не так велик, и пути сообщения в нём хорошо развиты. Мэсс в ближайшем магазине приобрёл новую одежду и там же избавился от старой, купил каштановый парик. На первый взгляд предосторожности казались лишними: ведь браслет всё равно выдаст, но иногда и секунды, если выиграть их у судьбы, способны решить дело.

Вместо того чтобы искать новую нору, Мэсс направился в самый центр города. Так он шёл навстречу врагу, но убегать и прятаться — значило принять навязанные противником правила и практически им подчиниться. Всё фамильное упрямство восставало против такой позиции. Прошлой ночью Мэсс сумел-таки понаблюдать немного за дядей. Ничего существенного, правда, не выяснил, но наметился тонкий едва уловимый след. Мэсс твёрдо решил, что будет играть собственную игру, а там уже как получится.

Не прошло и получаса, как он оказался у дверей того самого отеля. В фешенебельном центре время суток значит мало, жизнь кипит, разве что по ночам она перебирается в клубы и немного затихает на улицах. Мэсс беспрепятственно вошёл. Никто не обратит на тебя внимания, если ведёшь себя как аристократ. Ресторан заманчиво сиял мягким великолепием интерьера, но Мэсс свернул в «бар у витрины». В дорогих отелях Аммагелласта они есть всегда, чтобы неважно приспособленные к местным условиям гости могли с удобствами созерцать городскую жизнь.

Мэсс незаметно огляделся. В баре было почти пусто, лишь за шеренгой растений сидели две парочки, занятые исключительно собой. Мэсс выбрал столик не у стекла, а чуть поодаль. Отсюда он видел не только город и ближние подступы к отелю, но и заметную часть вестибюля. Персонал в таких заведениях слишком дорожит местом, чтобы болтать о постояльцах, спрашивать бесполезно, но наблюдая за теми, кто приходит и уходит в отель, уже можно выяснить довольно много.

Куртку Мэсс бросил на соседний стул, и тотчас рядом неслышно возник служащий бара и деликатно предложил отнести тёплую одежду в номер. Мэсс,даже не взглянув, отрицательно покачал головой. Он спросил кофе и немного еды, хотя желудок просил большего. Заказ принесли тотчас.

Дожидаясь наступления каких-либо событий, Мэсс размышлял о том, что собственно говоря, он намерен узнать. Даже если дядя проведал о местонахождении племянника и явился по его душу, эта цель не могла быть единственной. Наверняка присутствовал и политический интерес. Какой — Мэсс примерно представлял.

Лакитии чрезвычайно повезло с колониями. Найти в ближайшем окружении так много планет с приемлемой силой тяжести и терпимым климатом — это большая удача. Развиваясь, новые поселения, начали ощущать вполне естественное желание отделиться от метрополии, но империя полагала, что провинции не готовы к такому ответственному шагу. Разногласия вылились сначала в Малую Войну Колоний, а после изрядного перерыва и в Большую. Выиграла этот чемпионат Лакития, остальным пришлось зализывать раны и мириться с тем, что есть.

Естественно, наибольший урон от военных действий понёс промышленно развитый и богатый минеральными ресурсами Аммагелласт. Он же испытал наигорчайшее разочарование. Свобода поманила и улетела в дальние края, это было обидно. Надо заметить, что до войны планета обладала известной автономией, не утратила привилегий и после, но кубок полной независимости, мимолётно поднесённый к устам, содержал в себе слишком заманчивое питьё.

Мэсс хорошо знал, что местные выборные правители, признавая власть империи, всегда готовы образовать комплот. Последние события научили их, правда, бунтовать осторожно и при этом искать гарантий. Если дорогой дядюшка действительно наметил своей целью корону императора, то негласный союз с местной фрондой весьма повысит его шансы.

Пообещать свободу тому, кто скорее рано, чем поздно возьмёт её сам — жертва умеренная. Империя всё ещё останется достаточно большой и приобретёт впридачу крепкого союзника. Действующий император был сторонником крутых мер. Его непримиримость даже на Лакитии иногда рождала глухое недовольство. Момент выбран удачно.

Мэсс не то чтобы считал себя противником аммагелластских свобод и сторонником абсолютизма, он просто стремился помешать возвышению заклятого врага, а значит, и собственной неотвратимой гибели.

Он допивал кофе, когда в респектабельных просторах вестибюля мелькнула знакомая фигура. Принадлежность к высшему обществу хороша тем, что знаешь в лицо всех, кто, так или иначе, к нему относится. Нет нужды фотографировать из-под полы, а потом долгими вечерами листать архивы. Мэсс увидел, как этот гость пересёк пустое пространство зала и вошёл в ресторан. Встречаться тайком где-нибудь в заброшенных замках, конечно, гораздо интереснее, да и камер наблюдения там нет, но сойдясь открыто и вроде бы случайно, возбуждаешь меньше подозрений. Предъявить в этом случае есть что, но доказать злой умысел сложно, а газетные скандалы в Лакитийской империи никому не интересны и не страшны. Здесь вам не распущенная демократическая Земля, тут всё гораздо серьёзнее.

Мэсс собрался встать и пройти мимо ресторана. Мимолётного взгляда хватит для подкрепления подозрений, а уж перевести их в категорию фактов он сумеет. Потом можно будет подняться наверх и навестить девушку с Но-Ло-Реана. Мэсс опасался, что его нетривиальный визит имел неприятные последствия. Он старался не думать о том, что просто хочет её увидеть, и готов изыскать повод для визита даже на бесплодном поле политики.

Едва он подумал о ней, как тут же и заметил. Она шла вместе с братом, и оба были так поглощены беседой, что вряд ли замечали окружающее. Всё же Мэсс задержался, ожидая, когда эти двое пройдут мимо, но они свернули в тот же стеклянный бар и сели неподалёку. Несмотря на возбуждение от беседы держались оба скованно, как дикие звери, случайно забежавшие в человечье жильё. Официант тоже не бросился к ним со всех ног, подошёл снисходительно. Мэсс выжидал.

Боана подняла глаза, и тотчас взгляды их встретились. Вполне к этому готовый Мэсс смотрел с вежливым интересом, понятным, когда в поле зрения появляется привлекательная женщина. Она вздрогнула, словно менее всего надеялась его здесь увидеть, лицо испуганно осунулось, ещё больше побледнело. Брат, проследив за её взглядом, тоже приобрёл вид человека крепко стукнутого судьбой. Жизнь становилась всё более интересной.

Мэсс решил, что полезно разобраться и сел удобнее. Чтобы наступать фронтом, надо иметь какой-никакой тыл, а тут, похоже, о нём начали думать хуже, чем думали раньше.

Брат и сестра заспорили, низко склонившись над столом. Официант принёс заказ. Жесты его и даже спина, когда уходил, всё выражало снисходительное терпение. Мэсса раньше такие вещи забавляли, сейчас начали раздражать.

Девушка первой поднялась с места и решительно пересела к его столу, брат с секундным запозданием последовал за ней.

— Здесь опасно. Зачем ты вернулся? — спросила Боана.

Глаза её разгорелись, а лицо побледнело ещё больше.

— У меня тут дела, — ответил Мэсс. Он повернулся к её брату: — Как здоровье?

— Нормально! — неприветливо пробормотал парень.

— Его зовут Тенвен, и мы двойняшки! — с вызовом сказала Боана.

Она смотрела прямо на Мэсса, а Мэсс начал припоминать слышанное когда-то и за ненадобностью почти забытое. На Но-Ло-Реане рождение разнополых близнецов считается то ли непристойным, то ли вообще незаконным. Понятно теперь почему эти двое отрастили в себе недоверие к прочему миру.

— Я очень рад познакомиться! — сказал Мэсс. — Должен всё же предупредить, что вы компрометируете себя, находясь в моём обществе.

— Взаимно! — сухо сказал Тенвен.

Откровения сестры, похоже, вызвали его недовольство, но проглядывало и нечто иное: странное на грани истерики ожесточение. Мэсс насторожился, хотя виду и не подал, его жёстко приучили всегда держать себя в руках. А девушка, как же она была хороша! Глаза сияли упрямой решимостью, лицо казалось прекрасным в обрамлении тёплых каштановых волос. Она продолжала:

— У тебя есть здесь враг, Мэсс, и он нанял нас с братом тебя убить.

Неужели ошибся? Нет, с таким глазами не режут хладнокровно в ночи, ну и не объявляют профессионалы о своём дурном намерении жертвам. Ребят купили как свиту, а потом решили, что несложно двум изгоям переступить некую грань. Трудно только в первый раз, потом втягиваешься. Не повезло им, что начальный клиент оказался пусть мельком, но знаком, это смущает.

— Ростом ниже меня и коренастее. Волосы золотистые, а не белые, глаза синие, а не бесцветные. Вот только лицо, пожалуй, пухлое и неправильные черты, не поразят чеканностью.

— Он твой родственник? — быстро спросила Боана.

— Да, из близких людей получаются самые ожесточённые враги. Закон природы. Почему же вы не убили меня, когда ночевали в моём доме? Это был шанс. Только не говорите, что учли священный закон гостеприимства.

— Тогда мы выполняли другое задание, — угрюмо сказал Тенвен. — Найти парня твоих лет, неместного, говорящего с лакитийским акцентом. Внешность нам не описывали.

— Должно быть, он полагал, что ты её изменил. Почему ты этого не сделал тогда? Почему пренебрег этим сейчас? Твои белые волосы привлекают внимание и запоминаются.

— Да, — беспечно сказал Мэсс. — Я купил парик, но он не налез. Ношу вот в кармане куртки.

Разговаривая с двойняшками, Мэсс продолжал следить и за улицей, и за вестибюлем. Он понимал, что даже будь брат и сестра тверды в намерениях, здесь убивать не рискнут, значит, не о чем пока и беспокоиться. Честно говоря, господин Ковальский, его агенты и притязания вызывали куда больше опасений, чем начинающие киллеры с Но-Ло-Реана.

— Теперь, когда так ясно изложили мне свои задачи, как вы намерены действовать? Вынужден заметить, что я не позволю просто себя пристрелить, окажу посильное сопротивление.

— Мы откажемся! — твёрдо заявила Боана.

— Мы на чужой планете, и у нас нет денег, и уже договорились, что будем брать такую работу! — резко возразил брат.

— И много дядя платит за мою непомерно волосатую голову? — бестактно полюбопытствовал Мэсс.

— Нам бы хватило на первое время.

— Не могу пообещать, что перекуплю вас: мне это невыгодно. Зная противника проще с ним бороться.

— Нам не нужны твои деньги! — снова вмешалась Боана. — Ты уже оказал услугу, и мы не можем пролить твою кровь.

— С такими моральным принципами вы не продвинетесь на избранном поприще, — сказал Мэсс. — Ребята, делайте то, что считаете нужным. Если бы только вы вдвоём сидели у меня на хвосте, я посчитал бы себя счастливым человеком.

— У нас есть конкуренты? — спросил Тенвен.

Это открытие не то окрылило его, не то озадачило — Мэсс не понял.

— Ну да. Есть ещё господин Ковальский и его агент, который гонялся за мной предыдущие сутки и сердит потому, что не поймал. Есть ещё один парень, которому я разбил лицо дверцей машины, и он наверняка мечтает вернуть мне этот долг с большими процентами.

Едва Мэсс успел завершить свою речь, как события начали развиваться одновременно и снаружи и внутри. Дядюшка Мергрис прошествовал от лифта к ресторану, а на улице показался элегантно одетый, но сердитый лицом агент господина Ковальского. Он решительно направился к дверям отеля.

— Пожалуйста, вернитесь за свой стол! — попросил Мэсс. — Претендентов на мою голову я хочу принимать по очереди, а не всех сразу.

Двойняшки послушались. Должно быть, они не считали разумным раскрываться перед внезапно возникшим соперником. Оба быстро пересели и принялись за еду, хотя по лицам было видно, что кусок застревает в горле, а мысли мечутся в голове. Тем не менее, оба довольно успешно притворились, что знать не знают парня с белыми волосами, а заняты исключительно собой.

Агент господина Ковальского возник на пороге бара, словно сама судьба: вид у него был торжественный. Высокий рост и широкие плечи добавляли внушительности. Взгляды беглеца и преследователя встретились. Мэсс вежливо кивнул. Нахальная беспечность законной добычи если и рассердила землянина, виду он не подал, направился прямо к столику. Когда он был в двух шагах, Мэсс едва уловимо подобрался, и агент притормозил, сердито его разглядывая. Выводы он, видимо, сделал, так как агрессии не проявил, а мирно уселся напротив. Теперь обоих оппонентов разделял стол.

— Я всего-то хотел спросить дорогу! — заявил агент. — Стоило объяснить мне её, а не убегать с таким упорством.

— Смешно, — вежливо сообщил Мэсс. — Долго придумывал?

— Да вот только вспомнил, раньше не выпало случая.

— Официально мы не были представлены, но полагаю, ситуация такова, что можно пренебречь традициями. Я мог бы по земному обычаю подать тебе руку, но не стану этого делать.

Агент господина Ковальского оценил сказанное, на губах промелькнула едва заметная усмешка. Он сел удобнее, откинулся на спинку стула, вольно положив на колени заготовки будущих кулаков.

— Почему ты бегаешь? Исход известен. Всё равно я тебя достану: у меня больше возможностей и опыт есть.

— Меня воспитывали с детства, Антей, видимо, это сказывается. Если ты предварительно готовился, должен бы знать, что упрямство — фамильная черта нашего рода. Я просто следую традициям.

— Какого рода? — непринуждённо уточнил агент.

— Господин Ковальский либо не осведомлён, либо счёл возможным скрыть от тебя эту информацию. С какой стати я буду вмешиваться в ваши внутренние дела?

— Да парень, ноги и язык у тебя длинные и хорошо подвешены, но и я могу кое-что предъявить. Двое справа — твоя охрана?

Углядел, а ведь не должен был. Витрина снаружи непрозрачна, стулья двойняшки поставили ровно, да и вели себя вроде бы достаточно отстранённо. Неужели землянин тоже уловил оставленный ими запах? Сейчас эту ноту почти полностью перекрыла волна, принесённая самим агентом господина Ковальского, и Мэсс изучал её, привычно деля на элементы. Шампунь и мыло из гостиницы средней руки. Одежда новая и пахнет магазином, а поверх всего едва уловимо присутствуют слабый аромат женщины и медикаментов. Женщина не возлюбленная, иначе запах был бы сильнее, а лекарства понятно откуда.

— Как дела у твоего приятеля? Надеюсь, пластическая операция ему не грозит?

— Приятеля? — задумчиво переспросил агент господина Ковальского. — Он поправится, хотя и очень зол. Ты не ответил на вопрос.

— У меня нет желания отвечать, да и оснований — тоже. Руки связаны у нас обоих. Не станем же мы затевать драку, а то и перестрелку под укоризненными взорами камер наблюдения?

Антей слегка поморщился, разглядывая добычу, такую близкую, желанную, и одновременно недостижимую. В вагонах тоже есть камеры, но там всем всё равно, что ты делаешь, если только не портишь имущество, а в дорогих отелях сурово избегают скандалов. Не такой курорт этот холодный Аммагелласт, ценят здесь богатых гостей. Мэсс понимал затруднения агента, ведь и он притворялся здесь тем, чем был на деле, то есть лакитийским аристократом. Культура — просто кандалы на ногах разведки, жаль, воевать она не мешает.

— Да если бы мне требовалось просто тебя пристрелить, я бы не постеснялся! — с чувством сказал агент господина Ковальского. — К сожалению, у меня другое задание и тебе, мерзавец этакий, отлично известно, какое.

— Меня зовут Мэсс, помнится, я представлялся. Если ты так плохо слышишь, незачем спрашивать дорогу у случайных прохожих в поздний час.

Антей смерил его взглядом, кулаки рефлекторно сжались. Горячее желание пустить их в ход легко угадывалось даже без твёрдых знаний психологии.

Вести один разговор и одновременно слушать другой, было трудно. Микрофон стоял не очень удачно, шумы стушёвывали голоса, но приходилось терпеть неудобство. Мэсс подозревал, что у него не будет возможности прокрутить запись в спокойной обстановке. Хорошо хоть густые волосы надёжно укрывали гарнитурку, не стоило переживать, что кто-то её увидит. Тот действительно важный диалог шёл к финалу, и Мэсс мысленно начал отсчёт, чтобы действовать на раз-два.

Поддерживая светскую беседу, он продолжал рассеянно поглядывать по сторонам и, когда нужный объект появился в свободном пространстве холла, начал осуществлять заранее обдуманное намерение.

— Я расплачусь, — сказал он. — Не стреляй в меня, пожалуйста, пока я это делаю, а то официант останется без чаевых, а это досадно.

Антей промолчал, хмуро наблюдая за тем, как Мэсс нарочито медленно тянется к своей куртке, достаёт деньги, отсчитывает положенную сумму. Деньги хороший отвлекающий фактор. Хотя любая война идёт на них и из-за них, они как бы символизируют её антипод — торговлю. На долю мгновения агент господина Ковальского отвёл взгляд от желанного объекта приложения кулаков, и Мэсс резко ускорился.

Пистолет он заранее перевёл в боевое положение, поэтому выхватить его и выстрелить смог мгновенно. Люстра наверху — стеклянное многослойное творение неизвестного дизайнера — разлетелась на тысячу осколков, и всё это богатство сверкающим водопадом обрушилось на агента господина Ковальского и немногочисленных посетителей.

Мэсс рванул к двери чуть ли не раньше, чем выстрелил, но Антей почти не отстал. Отмахиваясь от осколков как от мух, сшибая препятствия, которые его более лёгкий соперник перепрыгивал, агент устремился в погоню. Он уже изрядно набегался и вряд ли находился в хорошем настроении.

Мэсс вынырнул в обширное пространство холла и проскочил прямо перед носом среднего роста мужчины с золотистыми волосами, синими глазами и немного одутловатым лицом. Дядя наверняка узнал племянника. Краем глаза Мэсс успел заметить, как старший Мергрис повернулся и резво побежал к лифтам.

Опознание сработало, и теперь следовало прибавить резвости, потому что Антей топал следом, а за ним — близняшки с Но-Ло-Реана, и у всех троих карманы набиты пистолетами с глушителями и все трое жаждут пустить их в дело. Боана, может быть, и не выстрелит в него, но и два вооружённых врага на хвосте — уже много.

Хорошо зная, как устроено внутреннее пространство отеля, Мэсс полетел вниз по аппарели в подземный гараж. На площадке, куда подают машины для постояльцев, дожидалась одна. Дядина, скорее всего, ведь он сюда и направлялся когда внезапно увидел перед собой беглого претендента на титул и имущество. Охранник скучал у приоткрытой дверцы, водитель ждал на своём месте. Мэсс сделал вид, что хочет обогнуть препятствие. Он всё ещё отчасти выглядел как заезжий аристократ, поэтому мгновение замешательства охранник ему подарил. Удар ногой с разворота отбросил бедного парня в сторону, а Мэсс резво заскочил в машину, вместо пропуска показав водителю пистолет.

Мужчина в форменной куртке отеля не стал спорить или же паниковать. Он невозмутимо заблокировал дверцы и включил двигатель. Опять опоздавший агент господина Ковальского с досадой стукнул по крыше рукояткой пистолета, но урона ценному имуществу не нанёс.

Тем не менее, надежды он не потерял. Оглянувшись, Мэсс увидел, что Антей бежит следом, точнее, в гараж, где у него наверняка припасен свой транспорт. Рискнёт ли агент угонять чужой, Мэсс не знал, но в реальности самой погони не сомневался. Разъехались ворота шлюза, и машина выскочила на поверхность планеты.

— Куда? — невозмутимо поинтересовался водитель, словно возить дерущихся и вооружённых пассажиров было для него делом обычным.

Мэсс поглядел на него с симпатией.

— Ты лучше знаешь город. Потаскаем их по закоулочкам.

— Будет погоня?

— Как без неё? Закон жанра.

— Оторвёмся! — пообещал водитель.

— А ты молодец! — похвалил Мэсс.

— У меня дети, и я намерен сберечь имущество и не делать глупостей.

— Я не злодей, просто меня хотят убить, — объяснил Мэсс. — Так я уберу пистолет? Мы ведь договорились?

— Оставьте, если можно. Я видел парня, что бежал следом и сразу скажу, что не хотел бы иметь такого врага. Я помогу вам, но и вы помогите мне, продолжая угрожать оружием.

— Договорились! Сейчас я уберу патрон из ствола и поставлю пистолет на предохранитель, чтобы обезопасить нас от случайного выстрела.

Мэсс быстро управился с оружием и вновь грозно наставил его на водителя. Стёкла в машине обладали односторонней прозрачностью, но не для полицейских радаров. Вот ведь ещё и полиция может подключиться к развлечению. Надо действительно аккуратнее с имуществом, не подводить же хорошего человека.

Погоня немного замешкалась на старте, но подтягивалась довольно уверенно. Возможно, двойняшки с Но-Ло-Реана тоже подключились к ней, но их Мэсс пока не видел. Водитель поглядел на обзорный экран и едва уловимо прибавил скорость. Расстояние между двумя машинами перестало сокращаться.

Мэссу гонка понравилась. Когда он удирал на мобе и сам сидел за рулём, приходилось следить за управлением и стараться во что-нибудь не въехать. Правду сказать, не так уж хорошо он владел угнанной техникой. Водитель из отеля показал ему класс. Как только земляне прочно сели на хвост, он перевёл машину в средний уровень и начал крутить виражи в узком пространстве улиц. Со свистом проносились мимо стены, сливаясь иногда в разноцветные ленты, шарахались все, кто успевал. Лихо разворачиваясь, на грани риска притирая углы, машина уходила из центра в районы попроще. Полиция пока не вмешивалась. Она всегда долго думала, когда гонки затевала техника такого ценового уровня.

Мэсс цеплялся за спинку переднего сиденья и всё время порывался спрятать пистолет в карман, чтобы не мешал получать удовольствие. Сладкий холодок риска студил кровь, сердце стучало так сильно, как будто он сам вёл машину, экономя секунды и метры.

Водитель тоже утратил начальную невозмутимость. Глаза его разгорелись, вздулись ноздри. Он то скалил зубы, то шипел что-то сквозь них, а пальцы держали управление расслабленно и спокойно и шевелились едва заметно посылая машину в очередной рискованный бросок.

Земляне сидели на хвосте с похвальным упорством. Их водитель или хуже знал город, или больше нервничал. Иногда он сшибал рекламу и скрёб полированным боком машины стены зданий. Летели искры, красивые осколки. Мэсс оборачивался на очередной конфуз, а потом стучал кулаком по спинке переднего кресла, выражая восторг происходящим. Водитель поглядывал на экран заднего обзора и улыбался уголками губ. Веселье вышло сказочное.

Земляне держались довольно долго, но потом начали отставать, иногда Мэсс не видел их вообще.

— Попробуют забраться выше и пойти на перехват! — невозмутимо сказал водитель.

— А мы?

— В этом городе такие фокусы не проходят. Здесь ничего невозможно предсказать.

Он развернулся и едва ли не по той самой дороге полетел назад. Скорость снизил, опознаватели отключил, и никто бы не отличил теперь эту машину от любой другой в довольно большом и густонаселённом городе.

Мэсс вполне оценил и мастерство этого человека, и правильность последнего маневра, но подумал с грустью, что все усилия напрасны, пока браслет сжимает запястье. Отгрызть себе лапу, как поступают звери? До такой степени отчаяния он ещё не дошёл.

Пора оставить машину. Покататься было здорово, но проблему это не решит. Следует попробовать избавиться от ненужного украшения. Земляне, конечно, большие молодцы и технологии их великолепны, но в Лакитийской империи тоже существовали неплохие разработки. Довольно трудно добраться до тех, кто ими владеет, но и эту проблему можно решить хорошо постаравшись.

— Высади меня у Свободного банка. Там недалеко, я доберусь подземкой.

Мэсс выгреб из кармана оставшиеся деньги, положил на переднее сиденье.

— Вот возьми. Извини, если что не так, но мне нужно было уйти от них.

Водитель посмотрел на пассажира, на деньги.

— Вы вовсе не обязаны мне платить. Это был угон под угрозой оружия.

— За полученное удовольствие, — объяснил Мэсс.

Впереди показалось массивное здание банка, и он застегнул куртку. Снаружи ждал холод. Машина почти сразу исчезла в потоке движения, словно и не останавливалась, словно не было её. Мэсс вышел на дорожку и поднялся к массивному шлюзу. Он жил на Аммагелласте уже год, но так и не понял, почему местные жители с таким упорством держались за поверхность своей планеты, а не зарыли города целиком под землю. Там было бы не в пример уютнее. Погода испортилась, и порыв ледяного ветра неприятно царапнул кожу. Мэсс прибавил шагу. Двери поспешно растворились и схлопнулись за его спиной. Внутри царило ночное затишье, и Мэсс быстро закончил с делами. Он полагал, что правильно распорядиться накоплениями самое время.

В сияющей зеркалами и светом мужской комнате он постарался привести себя в порядок. Одежда почти не пострадала от поспешного бегства, волосы тем более не имели обыкновения растрёпываться, слишком тяжёлые для такого легкомыслия. На пару часов приличного вида хватит, а протянуть дольше он не надеялся.

Мэсс спустился в подземку и через несколько минут очутился на открытом всем ветрам Рынке. Объект существовал за счёт туристов, и местные сюда почти не ходили. В стилизованных под непонятно чью старину магазинчиках продавали экзотические сувениры планеты Аммагелласт. Традиционно здесь сохранялась подлинная атмосфера, и приезжие с других планет часто ходили в дыхательных масках. Вообще любой в этом месте побывавший мнил себя потом путешественником и героем.

Тихих часов на Рынке не существовало: ночь, раннее утро, день или вечер — здесь всегда бродили люди, восхищаясь диковинками Аммага и собственной храбростью. Существовали легенды, что именно в этих причудливых лабиринтах гнездятся местные бандиты, но Мэсс хорошо знал, что полиция тщательно оберегает воров и туристов друг от друга.

Холодный воздух пах снегом, а ещё здесь, несмотря на вечный сквозняк, царил неистребимый запах моря и всего того, что в нём обитает. Растительный и животный мир поверхности планеты воображения не потрясали, были отчаянно скудны и серы, зато океанские глубины дарили любому, кто давал себе труд нырнуть на дно, множество причудливых раковин моллюсков, кораллов, рыб, растений. Часть этой добычи продавалась в живом виде. Её содержали на берегу в огромных искусственных бассейнах, и пахло там особенно резко. Мэсс свернул в один из верхних рядов и довольно скоро увидел причудливо освещённую витрину. Здесь продавали изделия из больших и маленьких раковин. Внутри сияли во всех углах, на полу и под потолком разноцветные весёлые огоньки. Двое туристов с восторгом разглядывали перламутровые вещицы. Мэсс сел в кресло, дожидаясь своей очереди. Хозяин сего заведения был местным уроженцем и обходился без маски, да и одевался легко, хотя температура внутри почти не отличалась от наружной. Мэсс когда-то недолго работал у него и знал, что в квартире над магазином обе комнаты забиты диковинными изобретениями.

— Привет, Уиннард! — сказал он, когда довольные туристы вышли.

Парень кивнул в ответ. Он был немногим старше Мэсса.

— Давно тебя не видел. Ты приоделся. Если дела идут так хорошо, что тебе надо здесь? Хочешь увезти с собой на память какую-нибудь местную дребедень?

— Напротив, хочу предложить тебе любопытную вещицу.

Мэсс отогнул край рукава, демонстрируя браслет. Уиннард, вытянув шею, несколько мгновений разглядывал украшение, затем, обогнув витринку с мелочами, подошёл вплотную.

— Это земная штуковина! — сказал он, ощупывая гладкую поверхность тонкими нервными пальцами.

— Ага! — беспечно ответил Мэсс. — Сумеешь снять — она твоя.

В глазах изобретателя загорелся огонёк азарта. Он быстро кивнул.

— Надо его экранировать! Держи, надень на руку.

Он протянул Мэссу металлическую вазу, расписанную раковинами и водорослями и, не дождавшись разумной реакции, сам нацепил её на конечность с браслетом как перчатку. Мэсс был почти уверен, что перебить этот сигнал не способны и сооружения повнушительней вазы, но оставил своё мнение при себе. Во-первых, он не так чтобы уверенно разбирался в достижениях земных технологий, во-вторых, Уиннард будет работать спокойнее, не догадываясь о том, что в его мирную жизнь в любой момент может ворваться опять обманутый в своих ожиданиях и потому весьма злой Антей.

Мэсс уселся удобнее и стал ждать, когда приятель обслужит очередных покупателей, завернувших в его лавку скорее за впечатлениями, чем за сувенирами. При взгляде на вазу пробивало на смех.

— Ходят, смотрят, прибыли от них никакой, — ворчал Уиннард, увлекая Мэсса наверх в жилые комнаты.

Изобретатель выделил себе скудный уголок для еды и сна, всё остальное пространство заполняли стеллажи и верстаки с его детищами. Усадив Мэсса на кровать, Уиннард схватил с полки прибор с пучками торчащих проводов, и гильзой его начал водить по гладкой поверхности браслета. При этом он жадно глядел на криво прикрученный к корпусу монитор и издавал невнятные восклицания.

Удобно пристроив локоть на обеденный столик приятеля, Мэсс позволил ему делать всё, что заблагорассудится, а сам прислушивался к внешнему миру. Появление в этих пределах рослого землянина вполне могло спровоцировать скандал. Здесь любили покупателей, а чужак, идущий не тратить деньги, а по своим делам вызывал недовольство.

Вынырнув из внешнего мира, Мэсс обнаружил, что учёный друг, отвлёкшись от своих занятий, начал потихоньку поглаживать доверенное его вниманию запястье. Что интересно, он задумал?

— В склонности к мальчикам ты замечен не был, — заговорил Мэсс, — и эти несвоевременные ласки наводят на определённую мысль. Если ты вознамерился отрубить мне конечность — забудь, а то плату получишь кулаком по рёбрам.

— Вышло бы быстрее, отпили мы руку. Медицина теперь творит чудеса, и их пришивают обратно.

Интересно, предусмотрели земляне такой вариант?

— Охотно верю, но займись исключительно браслетом.

Уиннард вздохнул и постарался сосредоточиться на работе. Притащив из дальнего угла ещё один шедевр конструкторской мысли, он деловито подключил провода. Внутри ящика загудело, а браслет, словно живой, плотнее облепил запястье, сдавил так, что Мэссу показалось: ещё мгновение и кисть отвалится. Он поспешно отдёрнул руку, и браслет перестал играть в удава, медленно ослабил хватку. Мэсс почувствовал, как в побелевшие пальцы снова устремляется кровь.

— Ты получишь бездну удовольствия, когда эта штука окажется у тебя! — сказал он.

Вышло невнятно, потому что он ещё шипел от боли.

— Сложная система, — виновато пробормотал Уиннард.

Он резво перерыл полки и достал ещё один прибор. Выглядело изделие неряшливо, но работало. Оба приятеля убедились в этом, когда браслет опять сжал запястье, терзая плоть и ломая кости. Должно быть, земляне качественно проработали вопрос. Ясно было, что потерпев неудачу в механическом уничтожении браслета, его носители возьмутся за электронику, если только не начнут с неё. Мэсс выдернул руку из хищных проводов.

— Подожди! — торопливо произнёс Уиннард. — У меня есть фабричный анализатор. Это сработает. Сиди. Мне уже самому интересно.

Мэсс не слишком верил в успех, но перенеся две пытки, надеялся пережить и третью. Выглядело новое орудие истязаний прилично, вместо проводов сбоку мутнел поисковый экранчик. Уиннард не без робости, но быстро приложил его к матовой поверхности. Сработало. Мэссу почудился скрип собственных костей. Свободной рукой он отбросил приятеля вместе с анализатором обещанным тычком под рёбра. С трудом сдержав крик, Мэсс терпеливо ждал, когда хищная вещь позволит ему хоть как-то соображать.

— Мне повезло, что это браслет, а не ожерелье, — пробормотал он, когда боль немного отпустила.

Уиннард ещё барахтался среди своего имущества. Немало его осыпалось с полок. Комната была тесновата, а Мэсс бил сильно.

Фокус не удался. Нехотя позволив сердцу проталкивать к пальцам кровь, браслет опять затих. Мэсс уже воспринимал его как живое существо. Внутренний счётчик подсказывал, что преследователь близко. На какое-то время удалось сбить землян с толку, но имея поисковик, они неизбежно выйдут на цель. Не желая подводить ещё и под их кулаки своего непутёвого приятеля, Мэсс быстро сбежал по скрипучим ступеням.

Внизу в магазинчике никого не было, подмигивали огоньки. Несколько раковин украшало стены. Проходя мимо, Мэсс бросил в ту из них, что покрывалась пылью у самой двери, гарнитурку и таблетку приёмника. Пришла пора избавиться от улик. Если даже Уиннард найдёт, не отличит от собственного везде разбросанного имущества.

Мэсс выскочил наружу. Ветер усилился и швырял в лицо ледяную крупу. Рассвело, и многие обитатели Рынка вышли из своих нор, чтобы размяться и поболтать друг с другом. Погода их не смущала. Здесь редко случалось тепло, все привыкли. На Мэсса, который хоть и был хорошо, не по местному одет, но шагал с открытым лицом и дышал ровно, поглядывали без особого любопытства. Вздумай землянин начать тут расспросы, вряд ли найдутся желающие рассказывать о том, что он вышел из ракушечной лавки.

Мэсс свернул за угол, и ветер хлестнул особенно свирепо, заставив на мгновение отвернуться. Эта слабость едва не подвела. Вновь глянув вперёд, Мэсс увидел агента господина Ковальского всего в нескольких шагах от себя. Антей тоже его заметил и буквально прыгнул навстречу. На запястье его сверкнул другой браслет, такой же. Мэсс успел развернуться и броситься в глубину узкой торговой улицы. Набрав воздуха в грудь, он закричал что было силы:

— Земной шпион! Берегитесь!

Призыв услышали. Антея подвёл высокий рост. На Лакитии такие здоровяки встречаются редко, а уж на суровом Аммагелласте они вообще в диковинку. Землян на Рынке не любили, но терпели, пока они ходили здесь как туристы, тратя деньги на местные сувениры. Шпионы тут чаще встречались из налоговых служб, но торговцы почему-то были уверены, что Земля заодно с метрополией, а значит — враг любого, кто хочет делать деньги и, по возможности, ни с кем ими не делиться.

Побежать, конечно, никто не побежал, напротив: несколько человек сразу шагнуло навстречу чужаку, и Мэсс мог уже не торопиться. Антей попытался вывернуться из толпы. Шаг в сторону тут же сочли агрессией. Когда Мэсс остановился в следующий раз, агент господина Ковальского уже работал кулаками. Смотреть, как он разбрасывает противников, было чистым удовольствием. Сила, ловкость, выучка держали его сторону, численность выступала против. Мэсс увидел, что и многие женщины ввязались в драку. Не так уж и субтильны оказались здешние дамы. Когда одна из них, высокая по местным меркам брюнетка прорвалась к врагу, Антей не вдруг решился применить против неё воспитанные в службе Ковальского приёмы. Джентльменство едва не привело его к поражению. Мужчины поддержали подругу, и Антею пришлось приложить максимум усилий к собственному спасению. Убить его не убили бы, но вот товарного вида лишили надолго.

Затягивать драку землянин не мог, да и кто способен выстоять один против толпы? Сбежать ему тоже бы не дали. Он принял единственное возможное решение. С ближайшего стеллажа полетело под ноги толпе рекламное барахло. С проворством удивительным для человека такой комплекции, Антей мигом вскарабкался на крышу павильона. Позволив себе лишь два-три вздоха передышки, он протянул руку и указал прямо на Мэсса.

— Да, я с Земли, а он со мной! У него на руке браслет для связи с центром! Такой же, как у меня! Проверьте!

Агент господина Ковальского повёл контригру. Рукав задрался, когда он превратил руку в указующий перст. Тускло засиял на утреннем свету серый ободок. Толпа вздохнула, колыхнулась, повернулась. Мэсс понял, что свалял дурака, оставшись посмотреть представление. Надо было удирать, а не злорадствовать!

Не дожидаясь обыска и неизбежных побоев, Мэсс последовал примеру противника. Он взлетел по опорному столбу, и забросил себя на скат. Теперь оба стояли на крыше, и разделало их примерно пятьдесят метров.

— Ты! — сказал Мэсс, он сердился на себя, но не желал этого признавать.

— Сам — ты! — ответил Антей.

Толпа внизу примолкла. На крышу никому не хотелось. Торговцы справедливо рассудили, что и эти двое жить там не будут, а значит рано или поздно спустятся вниз. Тогда их и поколотят, а пока можно посмотреть бесплатный цирк.

Единая крыша накрывала целый квартал. У неё имелся скат. Зимой здесь выпадало много снега, и чтобы он не задерживался на месте и не мешал торговле, покрытие изготовляли скользким.

Первый шаг вперёд сделал Антей. Под рифлёной подошвой громыхнуло, но она осталась на месте. Землянин переобулся, и кто дал ему рекомендацию? Мэсс пообещал себе на будущее воздержаться от советов. Любых. Он осторожно попятился, чувствуя, как ненадёжна опора. Внизу настала тишина, затем возник негромкий ропот. Мэсс догадался, что там заключают пари.

— Ставьте на меня! — крикнул он в толпу. — Я его сделаю!

— Скорее, мы. Вас обоих, — ответил какой-то реалист.

— Ну, это мы ещё посмотрим! — процедил Мэсс на этот раз едва слышно, себе самому. — Вы ещё не видели что такое упрямство. Я покажу.

Он сосредоточился. Если сумел пробежать над заливом по тонкой полосе железа, то тут задача проще. Крыша широкая, а то что косая и прогибается, и скользит, так это мелочи. Вон, даже землянин не боится.

Мэсс начал осторожно отступать, приноравливаясь к поверхности, Антей шагнул следом и на этот раз покачнулся, с трудом сохраняя равновесие. Мэсс учёл его ошибку. Здесь нельзя как по ровному, надо создать новый стиль, то есть хромать, а не двигаться прямо, и не ходить, а бегать. Мэсс начал легонько пританцовывать. В затылке рождался мягкий ритм, и подпитывал тело. Ноги задвигались сами, почти в обход сознания. Когда агент господина Ковальского, разъяренный, должно быть, очередной нахальной выходкой жертвы перешёл на громыхающий бег, Мэсс повернулся и буквально полетел, едва касаясь листов покрытия.

Ветер дул в спину, значит бежали они от моря к городу, и это правильно. В такую погоду лучше не соваться на побережье, там шарахает в скалы суровый прибой и с шипением взбирается на пляжи. Нет там прелестных купальщиц и мужественных купальщиков, никого там нет, нормальные все.

Квартал заканчивался, впереди наметилось ущелье улицы, идущей поперёк. Сзади громыхал Антей, внизу толпа сшибала в азарте прилавки, оттуда остро пахло. Мэсс на бегу сменил ногу, чтобы грамотно выйти на прыжок.

Крыша кончается. Следует учесть, что навес непрочен. Толкаться нельзя. Надо лететь и потому бежать всё быстрее. Край. Мэсс воспарил над толпой над запрокинутыми лицами. Не боятся, что на них упадёт, вот идиоты, но он перелетит, достигнет другого края, и станет на него чётко, как в балете, и не поскользнётся. Зачем-то же учили его танцевать.

Он не дышал, и позволил себе вобрать скудный воздух лишь когда подошвы коснулись другой крыши и заскользили как по льду. Мэсс мягко перенёс равновесие на принимающую ногу и услышал восторженный рёв толпы. Он едва не раскланялся публике, но удержал привычный порыв и побежал дальше. Инстинкт твердил ему, что Антей тоже перепрыгнет, а если законы физики станут на его пути, он сметёт их накопленной за последние дни злостью.

Сзади донёсся чудовищный грохот, и Мэсс позволил себя на мгновение обернуться. Агент господина Ковальского миновал ущелье торгового ряда и цели достиг, но равновесия не удержал и рухнул на это гладкое. Он начал неудержимо скользить вниз к раззадоренной представлением толпе, но извернулся. В ладони блеснуло, и лезвие ножа глубоко вошло в крышу. Снизу сердито заорали (вам развлечение, а с потолка теперь потечёт), но Антей не обратил на них внимания. Он вскочил на ноги и вновь устремился в погоню. Мэссу показалось, что глаза его горят как угли.

Некогда различать: озверел землянин окончательно, или это пробилось сквозь тучи бледное солнце. Надо бежать. Ещё одна улочка простёрлась внизу. Мэсс перелетел её, почти не заметив. Он целиком погрузился в задачу: любой ценой оторваться от погони. Если сейчас Антей его настигнет, забудет все инструкции и отметелит так, что зубов потом не соберёшь и прочих костей не сосчитаешь. Надо бежать, потому что жить по-прежнему хочется. Даже плохо.

Ещё один провал внизу. Толпа отстала, не ждала от шпионов такой прыти. Сзади грохот, и оглядываться не надо, так понятно, что землянин не отступит. Если долго кого-то сердить, то разозлишь обязательно, не следовало проверять эту истину на практике. Пора поверить в десяток аксиом.

А что будет, когда кончится рынок? Мрачные громады зданий впереди, город, нависший над морем. Мэсс попытался соображать на бегу. Рынок на поверхности, но отдаляясь от моря, он должен войти в уровень. Планеты кривые, а люди любят прямые линии. Значит, в шлюз, а там родная подземка. Землянин близко, но не рядом, ну же, последний рывок!

Как оказалось, Мэсс ошибся. Крыша Рынка была выше уровня и закончилась долгим скатом вниз.

Подошвы заскользили, но набранная скорость оказалась слишком велика. Мэсс полетел вперёд, сгруппировался, кувырнулся. Крыша наподдала в спину и он понёсся по дикой аппарели с трудом различая среди серого утра и погасших огней глухую бетонную стену. Он отчаянно попытался затормозить, не сумел, но скат к счастью закончился жёлобом для стока воды. Мэсса подбросило шваркнуло о бетон, а потом потянуло обратно. Он вернулся на дно жёлоба и заскользил вдоль стены. Сзади на гребне нехороших слов летел Антей.

Что внизу? Куда они девают всю эту воду? Огромное количество воды. Только бы не угодить в ливневую канализацию, оттуда не выбраться, но туда и не попадёшь: везде решётки. Должен быть бассейн, фильтры. Дождя давно не было — сухо. Из чего, интересно, в бассейне делают дно?

Проверить это пришлось через мгновение. Сток закончился. И Мэсс рухнул на кучу мусора, покатился, кроша сухие плети водорослей. Они-то здесь откуда? Хорошо — смягчили падение, и решётка фильтра спружинила. Мэсс остановился у покатого края водосборной чаши. Голова кружилась, в организме просыпалась тошнота. Почти не понимая, что он делает, Мэсс отполз в сторону и вовремя: Антей с грохотом свалился рядом. Он стонал и ругался вместе и попеременно, но был слишком ошеломлён, чтобы сообразить, что почти беспомощная жертва рядом — только руку протяни.

Мэсс собрал в кулак упрямство и остаток сил. Встать на ноги, уцепиться ладонями за край, выбросить тело из бассейна и туда к шуму уровня, к людям к всевидящим глазам камер. Может публично не убьёт, если и догонит.

Сзади уже рычало чудовище возмездия. Мэсс приходил в себя, всё увереннее держался на ногах. Он пошёл быстрее, хотя бежать ещё не мог. Вот и шлюз. Каким далёким он кажется, когда кружится голова и дрожат колени. Здесь только по вызову, потому что ходят одни рабочие. Мэсс уже нашёл взглядом клавишу, представил, как ввалился в тёплое нутро, в привычный мир города. Насыщенный кислородом воздух радостно хлынет в лёгкие, выпрямится спина. Мэсс обернулся и увидел Антея и пистолет в его дрожащей руке. В глазах уже не горели огоньки, взгляд застыл. Он же выстрелит — понял Мэсс, но отреагировать не успел. Щёлкнуло. Пуля обожгла шею, и сознание сразу рухнуло в темноту.

Глава 4

Стирворт подбежал к упавшему и поспешно выдернул розочку парализующего заряда из его кожи. Ранка слабо кровоточила. Шлюз входа на первый подземный уровень в двух шагах. Ещё немного, и парень опять ушёл бы. Нет, хватит играть в эти игры, пора жить всерьёз. Стирворт подхватил тело на руки и вошёл в дверь. Людей здесь было немного.

— Это мой любовник! — пояснил Стирворт любопытствующим. — С ним часто случаются обмороки, а тут мы ещё поссорились. Я немедленно доставлю его в больницу.

Геев на Аммаге терпели, но старались не замечать. Стирворт этот момент учёл. Случайные свидетели стыдливо отворачивались. Стирворт бережно понёс парня к выходу из уровня. Иногда он озабоченно вглядывался в бледное лицо и шептал для конспирации ласковые слова, а мысленно облюбовывал местечки, куда будет бить. Предвкушение теплом разливалось внутри.

Машину он вызвал ещё на уровне, и когда поднялся по пандусу и прошёл шлюз, она уже ждала. Задняя дверца плавно отъехала в сторону, и Стирворт сгрузил подопечного, затем сел рядом с водителем.

Каролина повернула к нему прекрасное лицо. Вернее оно было таким до тех пор, пока зловредный танцовщик не вбил в него дверцу машины. На губах, подбородке, щеке темнели подживающие ссадины, нос закрывала специальная пластина. Подобранная под цвет кожи она, тем не менее, внешность не красила. Вокруг глаза разливался зрелый фингал, прикрытый слоем тонального крема.

Когда, упустив подопечного на брошенной фабрике, Стирворт вернулся на явочную квартиру в центре, Ковальского он там не застал, зато нашёл разъярённую до предела Каролину Сокольникову-Вебер, ещё одну помощницу шефа вздешних делах. Разбитое лицо уже более-менее привели в порядок, но говорила она всё ещё невнятно. Впрочем, ругань по поводу случившегося и обещания вернуть полученное в многократном размере, можно было и пропустить.

Обижать женщину — плохо. Ещё и потому, что расплата последует куда более жестокая и продуманная, чем от мужчины. Глядя тогда на Каролину и сочувственно ей кивая, Стирворт подумал, что парень, скорее всего, не распознал её пола. Лакитийцы крайне редко привлекают дам к многотрудным делам спецслужб, да и Каролина женщина крупная, сильная. Чёрные волосы острижены коротко, взгляд к лирике не располагает. В суматохе ситуации ошибиться было легко.

Сама Каролина вряд ли намеревалась прощать нанесённый её внешности урон. Вот и сейчас она оглянулась мельком, но в чёрных глазах зажёгся огонёк.

Поехали не на квартиру в центре, а в дом на окраине. Неприметное, ветхое на вид строение находилось примерно посередине между районами процветающими и бедными, здесь царила тишина. Каролина загнала машину в крохотный дворик. Стирворт бесцеремонно выдернул добычу и забросил её на плечо. Здесь уже можно было не стесняться.

Внутри служба оборудовала хорошо изолированную от внешнего мира комнату для допросов. Стирворт свалил подопечного на специальный стол, один вид которого способен был вогнать в холодный пот самого неробкого человека. Хватало здесь и другого оборудования. Само пребывание внутри служило неплохой психологической обработкой.

Стащив с Мэсса куртку, Стирворт тщательно обыскал карманы, прощупал подкладку. Тайников он не обнаружил, да и содержимое карманов отличалось скудостью: пистолет, немного денег, транспортный жетон, скомканный каштановый паричок. Затем Стирворт обыскал остальную одежду прямо на теле. Обычно он проводил эту процедуру с уже очнувшимся клиентом: выглядит как унижение и лишает человека ещё одной доли уверенности в себе, но парнишка в какой-то мере успел завоевать уважение неотступным стремлением сохранить свободу. Закончив с этим и вообще ничего не обнаружив, Стирворт вколол антидот.

Через минуту лакитиец пошевелился, застонал. Глаза распахнулись, но в них ещё стояла обморочная муть. Тупо оглядевшись, парень попробовал сесть, и со второй попытки ему это удалось. Его пошатывало, и ладонями он вцепился в кромку стола, странно мотнув головой, поглядел на Стирворта.

— Ты! — сказал он. — Стрелять было не по правилам! Ты проиграл!

— Зато я тебя достал, и это главное.

— Ничего не достал, слабак ты, Антей! У меня мир плывёт…

Стирворт шагнул к столу и врезал справа. Голова парня мотнулась, тело не удержало равновесия и рухнуло обратно. Секунд пять он полежал, ошалело хлопая ресницами, но притворяться вновь впавшим в обморок и не подумал. Опять с невероятным упорством сопротивляясь слабости, он сумел приподнять себя и посадить.

— Так лучше? — вежливо спросил Стирворт.

— Что? — прозвучало невнятно.

Мэсс языком проверял, на месте ли зубы. Из угла рта потекла тонкая струйка крови, он её не вытер. Зубы, кстати, остались целы, Стирворт бил аккуратно.

Закончив ревизию, парень поднял глаза. Беспамятная муть в них почти растаяла. Взгляд прояснился.

— Будешь меня колотить? Мне встать, или тебе удобно? Я ещё слабый и могу упасть.

Это в нём отвага говорит или глупость? Сопротивляться до последнего, конечно, красиво, но ведь время уходит и здоровье тоже. Стирворт схватил пленника и одним рывком перебросил на специальный стул, завёл руки за спину. Следующий элемент несвободы — вводить их нужно строго последовательно. Щёлкнули кандалы.

Мэсс запрокинул голову и посмотрел удивлённо.

— Ты же и так со мной справишься, — объяснил он как маленькому. — Зачем эти игры в настоящих шпионов?

— Это не игры.

— Волеломка, я понимаю. Так положено.

Стирворт хотел ударить его ещё разок и передумал. Сумасшедшая гонка последних дней зарядила его на долгую сладкую месть, но накал страстей незаметно сошёл на нет. Парень, конечно, редкостный паршивец и заслуживает трёпку, но сделал он всё что мог. Вот сидит, прикованный к пыточному креслу, и знает, что ждут впереди не самые лёгкие в его жизни часы, дни и недели, а мышцы расслаблены, лицо спокойно. Даже если там, в глубине нарастает неизбежный страх, снаружи ничего не заметно. Поневоле веришь, что воспитывали его с детства на долгую радость службы господина Ковальского. Ему всего-то двадцать лет, классный выйдет агент, если от него что-нибудь останется.

В дверь легонько знакомо постучали, и Стирворт нехотя отпер замок. Каролина вошла грациозно как всегда. Смотреть на неё было одно удовольствие. Когда такая сильная рослая женщина движется с невесомой лёгкостью, это завораживает. Стирворт сел недалеко от пленника. Сейчас бы отдохнуть, всё равно основная работа начнётся только когда придёт Ковальский, но надо следить, чтобы Сокольникова-Вебер не изувечила парнишку. Перед Ричардом потом не оправдаешься.

Каролина остановилась прямо напротив, а Мэсс глядел на неё широко раскрытыми глазами.

— Так это я тебя тогда там, в машине? Я не видел, кого бью.

Стирворт напрягся, готовясь, если придётся, защитить парня, но Каролина не спешила, растягивала удовольствие. Она медленно зашла за спину пленника и запустила пальцы в белую гриву его волос.

— Думала, это парик, — сказала она задумчиво.

— Настоящие, — тотчас ответил он. — Парик в кармане куртки. Он не налез и я им не пользовался. Возьми себе. Антею он вряд ли пригодится. К его физиономии локоны не пойдут. Впрочем, ты так хороша, что тебе он не слишком нужен.

Сильные пальцы перебирали белые пряди, поднимали и взвешивали всю массу волос. Стирворт следил насторожённо. Если Керри вырвет часть этой изобильной причёски, от парня не убудет. Тут половину скальпа можно удалить и никто не заметит. Хорошо бы она ограничилась этим чисто женским удовольствием.

— Какие густые! — сказала Каролина.

Злости в её голосе не слышалось, только грусть. Обманывает бдительность что ли? Сейчас, когда он расслабится, последует короткий болезненный рывок.

— Если нравятся, остриги и возьми себе, — предложил Мэсс. — У меня быстро отрастут новые.

У Стирворта холодок пошёл по коже от его сумасшедшей рисковости. Он что, серьёзно не понимает, что его сейчас начнут убивать? Так много воспитания получил, что не растратить?

Каролина медлила. Пластинка искажала выражение лица, и Стирворт не мог его понять. Женщину эту в отделе любили, но и боялись её изрядно. Многие подкатывали после того, как она разошлась с мужем, и все получали достойный отпор. Стирворт не был исключением, его тоже отвергли. Хотя он и всего-то позволил себе невинный поцелуй в щёчку, до сих пор считал, что уцелел тогда чудом.

Каролина оставила в покое волосы парня. Он глядел на неё снизу вверх с непонятной безмятежностью, словно вокруг не происходило ничего такого, что могло ему угрожать, и Стирворт ощутил раздражение и вновь пробудившееся желание стукнуть его хорошенько, чтобы взболтнулось что-то в этой голове и хоть частично стало на место.

Пока он прикидывал, куда бить, Каролина развернулась и вышла. Дверь с треском захлопнулась. Стирворт не поверил своим глазам. Да что же это творится в мире? Там в баре с витриной бледная девчонка смотрела на Мэсса так, как на Стирворта никто никогда не смотрел. Теперь неприступная Керри Сокольникова утонула в белом водопаде его волос. Что они нашли в этом бледном как гриб-поганка безумце? Разве мало вокруг нормальных парней, которые не отращивают девичьи косы и не бьют прекрасных дам по лицу? А ведь мерзавец даже не извинился! Слова не сказал учтивого, а всё сошло ему с рук! Да если бы он, Стирворт, случайно по неведению оцарапал красавице Сокольниковой-Вебер хоть пальчик, его бы хирурги собирали из молекул, и долго ещё пришлось бы ему питаться манной кашей и грустно смотреть на мир.

Стирворт поднялся и врезал парню по физиономии. Сначала справа, потом слева. Только успевала мотаться голова. Мэсс не кричал, смотрел удивлённо.

— Комната качается, — сообщил он невнятно и сглотнул кровь. — Это ты меня за что-то бьёшь или для порядка?

— Добавить? — сухо спросил Стирворт. — Чтобы сам догадался.

— Не надо! Мне как-то не по душе получать тумаки. Если я поверю, что у тебя есть причины, или хотя бы скажу об этом, ты уймёшься?

Стирворт тоже запустил пальцы в белые волосы, хотя и не так нежно как Каролина, развернул к себе глупую голову.

— Тебя ещё и не били по-настоящему! — сказал он притворно-ласково.

Парень выдержал взгляд, а в зрачках его зажглись искры упорства.

— А ты уверен? — спросил он серьёзно. — Ты всё обо всех знаешь, Антей? Ты один за всех готов решать?

Стирворт отпихнул его голову. Жаль, нельзя запустить её в полёт как футбольный мяч. Ладно, пусть посидит, подумает. Интерьер помещения наведёт на определённые мысли. Когда вернётся Ковальский, лирика происходящего сменится суровым реализмом.

Стирворт вышел и запер дверь. Донимали усталость и голод. С едой, кстати, в домике оказалось неважно, и пленного Антей решил не кормить. Пытки на пустой желудок переносятся легче, и убирать потом приходится меньше. Нарезая хлеб и мясо для бутербродов, наливая кофе, Стирворт поглядывал на мониторы слежения. Всегда любопытно наблюдать, как ведёт себя добыча, когда остаётся одна. Конечно, парень отлично знает, что на него нацелены зрачки камер, но любой ведёт себя по-разному когда рядом есть палач и когда его нет.

Мергрис несколько минут просто сидел неподвижно, затем огляделся. Специально для того, чтобы произвести определённое впечатление, всё оборудование располагалось на виду. Парень принялся изучать предмет за предметом, а Стирворт вдруг сообразил, что он не имеет ни малейшего представления о том, для чего предназначены все эти вещи. Мальчишке всего-то двадцать лет, ему бы ещё сидеть за партой приличного учебного заведения. Что он делает в этом большом мире? Стирворт даже перестал жевать. Получается, что бил он едва ли не ребёнка. Возможно, Каролина потому и раздумала мстить, что это лохматое существо пробудило в ней материнский инстинкт? Антей попытался сосчитать, сколько коллеге лет. Даже в уме, куда никто не заглянет, он старался делать это осторожно. Если исходные данные верны, Керри ему ровесница, и, конечно же, она не воспринимает юного Мергриса как мужчину. Он для неё скорее подросток, воплощённая мечта о собственном сыне.

Стирворт приободрился и впился зубами в последний бутерброд. Ковальский вряд ли явится голодным, да и не до еды будет.

Шеф явился хмурым. В его дипломатические проблемы Стирворт не вникал — не по рангу — и просто ждал приказа. Ричард воткнулся взглядом в монитор, словно надеялся провертеть в нём дыру. Зелёные с жёлтым глаза сердито щурились.

— Ты не провёл первичную обработку?

Парень сидел, положив ногу на ногу, и больше всего напоминал скучающего за пультом диспетчера. Общую безмятежность портила только подсохшая в углу рта струйка крови.

— Мы с Керри не успели договориться, кто будет плохим, а кто хорошим, — ответил Стирворт.

— Где Каролина?

— Когда мне надоест жить на свете, я обязательно суну нос в её комнату.

Ковальский поморщился, но промолчал. Сложный характер помощницы он знал отлично.

— Ладно, займёмся вдвоём. Девушки так тяжело переживают, когда…

Шеф неопределённо покрутил ладонью перед лицом, желая, должно быть, сообщить, что дамы больше заботятся о своей внешности, чем суровые и грубые мужчины. Стирворт сдержал улыбку. Ковальский, конечно, применял собственную красоту как политический козырь, но это не значило, что он не ценил её просто так.

Когда земляне вошли в специальную комнату, Мергрис поглядел на них с любопытством. Позу он сменить и не подумал и выглядел монархом, снисходительно дающим аудиенцию простолюдинам. Ковальский присел на край стола, кивнул Стирворту.

— Поработай с ним немножко. Пока по-простому.

— Эй! — сказал парень. — Может, сначала поговорим? Почему вы решили, что я буду отчаянно сопротивляться? Если у вас есть что предложить мне, я готов с удовольствием и вниманием это выслушать.

Стирворт оглянулся на Ковальского, но тот отрицательно мотнул головой. Что ж. Антей быстро нанёс несколько ударов по корпусу, довольно гуманных, но парень захрипел, задёргался, пытаясь вдохнуть и кашлянуть одновременно.

— Что если начать с разговора? — хмуро предложил Стирворт.

— Разве ты не видишь, что он издевается?

— Вижу, но ведь и мы делаем то же самое.

— Этот юноша недостаточно водил тебя за нос? Ты способен поверить, что он добровольно пойдёт на вербовку?

— Он в больших неприятностях, и я думаю, что торговля будет уместна. Боюсь, что действуя простыми методами, мы разбудим в нём инстинкт сопротивления, а не здравый смысл.

У Ковальского было много недостатков, больше, чем хотелось бы его подчинённым, но к мнению помощников он всегда прислушивался. До сих пор разработку (если это можно так назвать) вёл Стирворт, и, безусловно, он лучше всех знал порученный ему объект. Ричард рассеянно оглядел приходящего в норму юного аристократа.

— Ну, попробуй.

Зелёные глаза потемнели. Стирворт догадывался, что у шефа сейчас выше крыши других забот. Мир большой, а разведка в нём такая маленькая. Сомнительная вербовка выглядела делом не первостепенной важности, но сам Стирворт считал иначе. Он успел присмотреться к этому Мергрису и чувствовал, что материал перед ним несгибаемый, даже если и ломкий. Работать надо тонко.

— Очухался? — спросил он.

— Да. Ты спрашиваешь, чтобы бить меня снова, когда я совсем приду в себя и лучше почувствую боль?

Стирворта вопрос озадачил. То есть он именно так и делал, но не привык к тому, что жертва уточняет детали. Детский сад, ну руки же опускаются, как тут работать? Ковальский рассеянно поглядел на обоих, кивнул Стирворту.

— Позвонишь потом. Как обычно.

Он ушёл. Даже не похвалил подчинённого за успешное завершение многотрудного захвата. Стирворт придвинул себе кресло — обычное, не допросное — и устало сел. Набегался он за эти дни, тело просило передышки.

— Знаешь что? Мы можем договориться, но если мы не сделаем этого быстро, у меня в арсенале найдутся средства получше кулаков, да и менее трудоёмкие. Одна инъекция, и ты размажешься по этому стулу тонким слоем дерьма.

— А ты меня будешь соскабливать?

Дать ему в морду? Стирворт чувствовал, что это затянет дело, но не поможет ему.

— Время пошло!

— Э нет! — сразу воскликнул Мергрис, усаживаясь прямее. — Мы так не договаривались. Ты хочешь получить меня со всеми потрохами, надеюсь, не в виде уже упомянутого продукта, но ещё не доказал, что можешь предложить что-то стоящее взамен.

От такой наглости Стирворт на мгновение потерял дар речи. Захотелось немедленно избить в хлам это невозможное существо, которое реально считает, что его воспитали. Удержало лишь сознание того, что словами всё можно донести до ума с меньшими затратами.

— Ты получишь жизнь! — сказал Стирворт раздельно и чётко. — Возможность дышать целыми лёгкими, уверенно отделять себя от того продукта, который мы здесь обсуждали, и продолжить свой род без услуг спецов по клонированию, а естественным путём.

— Это само собой, но этого мало! — ответил аристократ.

— Ты торгуешься?

— Конечно! Всё, что вы сделаете для меня, мне же и повысит цену. Так кто больше заинтересован? Согласись, друг Антей.

— Ладно. Чисто теоретически. Скажи, что ты хочешь?

Мергрис уже набрал в грудь воздуха, но произнести что-либо не успел. Дверь, оставленная Ковальским незапертой, с треском распахнулась и в комнату кометой влетела Каролина.

— Гранатомёт! — крикнула она.

Уточнений не потребовалось. Грохот взрыва сотряс дом, зашатались стены. Откуда-то (она всегда откуда-то берётся) поднялась в воздух пыль. Стирворт вскочил как подброшенный, резво метнулся к стеллажам и выхватил из тайника оружие. Пистолетом здесь не отделаешься, инстинкт подсказал ему это сразу. Каролина схватила своё любимое: компактный бластер с ранцевой подзарядкой, к ношению на Аммагелласте решительно запрещённый. Стирворт промолчал. Он распихивал по карманам всякую мелочь.

Граната поработала хорошо, но если неизвестные злодеи пойдут на приступ, дверь в эту комнату одолеют не сразу. Надо продержаться.

Тут подал голос временно забытый в суматохе пленник:

— Вы что, собрались тут устраивать маленькую войну?

— А ты знаешь, кто на нас напал? — огрызнулся Стирворт.

— Плохие люди, если исходить из аксиомы, что вы — хорошие.

Как же мало его били! Добавить бы, но Стирворт действительно не знал, кто расстарался на такое безумие. В том, что местные спецслужбы не настолько слетели с нарезки, он был уверен, а значит, неизвестность простёрла над ними свои крылья, и ожидать следует самого худшего.

— Надеюсь, у вас тут предусмотрены резервные пути отхода? — встрял со своим мнением Мергрис.

— Если не заткнёшься, я тебя здесь оставлю! — пообещал Стирворт.

Каролина подбежала к стулу и отстегнула кандалы. Парень мигом вскочил на ноги и сразу бросился к своей куртке, так и оставшейся лежать на верстаке. Стирворт хотел взреветь что-нибудь нехорошее, но Мэсс, как выяснилось, рвался вовсе не за оружием. Земляне в пылу происходящего совсем забыли, что снаружи холодно.

Парень схватил куртку, но не надел её, а вернувшись к Каролине стал настойчиво предлагать ей. Керри была в лёгкой кофточке, наверное, опасность она заметила слишком поздно, так ведь гранатомёт и не показывают заранее, только в последний момент. Что удивительно строптивая Сокольникова-Вебер не отказалась. Она молниеносно влетела в рукава и забросила на спину батарею бластера. Стирворт ощутил неуместную сейчас ревность, но разбираться не стал. Дверь уже выламывали. Когда поймут, что это сложно, опять пустят в дело гранату или ракету. Ради спокойствия и уединения Ковальский выбрал этот сомнительный район. Тихо тут, конечно, но и полиция ездит стороной.

Стирворт отвалил крышку люка. Каролина первой ловко спрыгнула вниз, Мергрис без напоминаний нырнул следом. Антей закрыл за собой дверь в потайной ход и побежал за напарницей и лакитийцем. Каролина уже успела включить здесь освещение. Автономная линия не пострадала от взрыва. Стирворт поглядывал на стену слева и как только миновал створки шлюза, увидел нужную кнопку.

— Оба здесь? Всё в порядке? — крикнул он.

— Так точно! — отозвалась из глубины тоннеля Каролина.

Стирворт кивнул себе самому и нажал кнопку. Шлюз сомкнулся за спиной, а наверху через секунду жахнуло так, что качнулся бетонный пол и испуганно дрогнул свет.

— Сами напросились! — пробормотал Стирворт. — Вы первые начали.

Он совершенно не представлял, кто мог напасть на тайную резиденцию службы, но камеры снаружи передавали изображение не только в дом, но дублировали картинку на базу. Аналитики в филиале разберутся.

Стирворт догнал своих. Надо же, теперь и этот нахальный парень — практически свой, а если ещё нет, то будет. Упускать его Антей не собирался. Преследователи если ещё и живы, то изрядно озабочены. Есть время спокойно уйти и продолжить начатое. У службы имеются другие норы в городе. Стирворт решил вести свой маленький отряд в ближайшую. Она тоже не в самом фешенебельном районе, и полиция редко интересуется местными делами. Отсидятся день другой, а там высоколобые разберутся, кто напал и почему, тогда можно будет вынырнуть в наружный мир.

Подземный ход заканчивался под стеной рыбного завода. Стирворт первым выбрался наружу и огляделся. В этом заброшенном проезде никто никогда не бывал. Ворота после войны перенесли на противоположную сторону, там, где бомба разрушила ограду, и бетонная подстилка дороги успела обрасти мусором.

Прихваченное в горячке происходящего оружие становилось опасным спутником. Местные власти и примитивные пистолеты одобряли неохотно, а запрет на бластеры ввели ещё до войны. Аммагелласт стремился стать цивилизованной планетой, и очень не любил, когда ему мешали осуществлять это похвальное намерение.

— Придётся оставить наши игрушки, — с сожалением сказал Стирворт. — Ходить с ними по городу небезопасно.

— Без них — тоже! — опять встрял парень, хотя его и не спрашивали.

— Помолчи! — с чувством сказал Антей. — Мне некогда бить тебя сейчас, но потом я ведь найду время!

— Ты не знаешь, кто на вас напал и с какой целью, но почему-то решил, что уже обманул судьбу, и удача тебе улыбнётся. А если это тотальная агрессия против землян? Вас тут, знаешь ли, не слишком любят.

— Парень дело говорит! — поддержала лакитийца Каролина. — Я оружие не оставлю. Замаскируем его и пойдём скорее. Здесь холодно, а Мэсс в одной рубашке.

Стирворта тоже вынудили бежать одетым легко, но о нём Керри почему-то не побеспокоилась.

— Ладно, мне и самому всё это не нравится. Постараемся держаться окраин.

— Ковальскому когда будешь докладывать?

— Когда доберёмся до более тёплых мест. Пошли.

Оба спутника охотно повиновались, даже Мергрис не выразил ни малейшего стремления покинуть компанию. Возможно, рассчитывал сбежать в толпе? Стирворт настроил свой браслет и включил его, для пробы увеличив градиент. Парень болезненно вскрикнул.

— Не нравится? — уточнил Стирворт. — Если попробуешь сбежать, он начнёт давить твои жилы и ломать кости, так что держись рядом со мной.

Ещё бледный от боли Мергрис послушно кивнул. Антей установил предел отдаления в пятьдесят метров и включил систему на ожидание.

По холодным улицам мчались едва не бегом, но лишь когда заскочили в относительное тепло первого уровня, Стирворт понял, до какой степени он замёрз. Вентиляторы гнали прохладный воздух, но организм отчаянно требовал большего и мелко дрожал. Мергрис, если судить по его виду, перенёс внешний холод легче. Его привычная бледность не отдавала синевой. Впрочем, Стирворт менее всего был расположен сейчас копаться в оттенках. В одном из переходов он остановил своё войско, чтобы спокойно позвонить Ковальскому. Шеф ответил не сразу, но доклад выслушал терпеливо, не перебивая. Антею показалось, что он не слишком удивился. Может быть, политические игры службы, о которых помощникам Ковальского знать не полагалось, спровоцировали эту чрезмерную для мирного времени агрессию?

Стирворт полагал, что неплохо бы хоть намекнуть подчинённым, с чем предстоит иметь дело, но шеф лишь коротко одобрил его намерение следовать на резервную квартиру. В гостиницах с парнем на поводке появляться не стоило.

Не слишком довольный результатом разговора, Стирворт оглянулся и обнаружил, что Каролина и Мэсс мило беседуют в сторонке и вроде бы вполне довольны этим уединением. Настроение испортилось ещё заметнее. В теорию материнских инстинктов Антей верил всё меньше. Давно он не видел суровую Сокольникову-Вебер такой оживлённой.

— Пошли! — сказал он хмуро.

В вагоне эти двое опять незаметно отошли в сторонку. Пока Стирворт оглядывал случайных попутчиков на предмет их возможной неслучайности, Каролина и Мэсс обособились в уголке. Антей видел лицо напарницы, мягкую доверительную улыбку. Парень стоял к нему спиной, но судя по всему, увлечённо что-то рассказывал. Стирворт хмуро следил за ними издали. Ближе подходить не стал: незачем окружающим знать, что они группа.

Скорости делают расстояния короткими. Стирворт не успел по-настоящему согреться, как вагон уже подкатил к станции. Нужная квартира находилась на втором уровне от поверхности, и путникам не пришлось выходить на уличный холод. Они спустились вниз. Стирворт машинально проверил специальные метки и, убедившись, что они соответствуют схеме, набрал код.

В помещении давно никто не жил, и в ноздри ударил равнодушный запах пыли. Втянув его в свой аристократический нос, Мергрис поморщился.

— Можно мне помыться? — спросил он.

— Нам всем это не повредит, — проворчал Стирворт.

— Это надо понимать так, что душ мы будем принимать втроём?

— Не слушай его! — сказала Каролина. — Иди, я подберу тебе бельё и одежду. Твоя в неважном состоянии.

Мэсс сразу скрылся в ванной комнате, а Стирворт повернулся к Каролине.

— Лучше поищи еду, — осторожно предложил он. — Здесь должен быть небольшой запас консервов.

Керри поглядела на него, склонив голову к плечу, и по спине пробежал неприятный холодок.

— Ладно! — неожиданно легко согласилась она.

Стирворт отыскал примерно подходящие по размеру вещи и зашёл в ванную. Мэсс стоял под душем и обернулся без малейшего смущения. Пышная пена шампуня делала его белую гриву ещё более безобразной.

— Ты ждал кого-то другого? — ядовито спросил Стирворт, бросая пакеты на подзеркальную полку.

— Я вообще никого не ждал! — ответил аристократ. — Полотенце принесёшь? Здесь нет.

Должно быть Стирворт посуровел лицом, потому что парень полюбопытствовал, сдвинув мокрые бесцветные брови.

— Будешь бить или у тебя любовное томление?

— Однажды ты непременно додерзишь до хорошей трёпки, но мокрого бить не буду: кулаки соскальзывают.

— Тогда принеси полотенце.

— Ладно.

Всё равно настоял на своём, вот уж действительно воспитан с детства, чего не отнимешь, того не отнимешь. Стирворт доставил в ванную целую стопку полотенец и по запаху нашёл тесную столовую, где Каролина открывала банки и коробки. Стирворт сел к столу. Настоящих приборов не было, но нашлись одноразовые — пластмассовые. Усталость одолевала всё больше. Надо поесть и хоть немного поспать.

Мергрис появился через несколько минут, благоухающий свежестью и полностью одетый. Стирворт опасался, что он нагло выйдет в одном полотенце на бёдрах. Каролина сразу убежала в душ, Антей же решил, что пока не выспится — на всё остальное ему плевать. Керри покараулит, систему слежения она уже активировала, а парня придётся забрать с собой и уложить на соседней кровати, нечего ему отвлекать дежурного от работы.

— Ешь быстрее. Неизвестно, как скоро придётся уходить отсюда.

Мергрис чинно ковырял вилкой в банке и на призыв лишь закатил к потолку глаза. Тут Стирворт был с ним согласен: местные консервы — редкая гадость, но на войне как на войне: лопай, что придётся.

С влажными ещё волосами и порозовевшей кожей Каролина показалась Стирворту особенно прекрасной. Расхотелось вдруг бегать и стрелять, возникло желание жить как все люди, и чтобы за окном рассвет, а не любое время суток.

— Пошли! — велел Стирворт подопечному.

— Честно скажу: я не горю желанием делить с тобой ложе.

Захотелось взять его за лохматый затылок и ткнуть мордой в дверь или сунуть в проём — это уж как повезёт, но Стирворт сдержался. Он перестроил браслет на удаление два метра и спокойно отправился в спальню. Крик за спиной возвестил о том, что поводок натянулся, но оборачиваться Антей не стал. Не успел он лечь, как Мергрис оказался рядом. Он шипел от боли, дожидаясь, когда браслет неспешно отпустит стальной захват.

— Слушаться надо! — наставительно заметил Стирворт.

В комнате нашлись просторная кровать и маленький диванчик, расположиться на котором с удобствами мог человек ростом метра полтора. Стирворт с удовольствием вытянулся на роскошном ложе. Как будет устраиваться подопечный, его ни в малейшей степени не волновало.

От изнеможения сладко покачивало. Приотворилась дверь в сказочную страну снов, и Стирворт устремился туда всей утомлённой душой, но его тут же резко потрясли за плечо.

Вообразив, что это зловредный аристократ опять лезет с претензиями, Антей зарычал в голос, но когда открыл глаза, обнаружил рядом Каролину, и львиный рык непроизвольно сменился невнятным писком.

— Что случилось?

— Вставай! Похоже, нас достали и здесь!

Стирворт ринулся сначала к мониторам, потом к тёплой одежде. Мергрис бежал сзади как привязанный. Несмотря на спешку и ужасное настроение, Антей не без удовольствия отметил про себя этот факт. Приручается парень. Ещё одна-две пробежки, хорошая перестрелка — шёлковый станет. Надо немного отпустить поводок, чтобы не покалечить в суматохе схватки.

— Идут с разных сторон! — докладывала Каролина. — Я включила индикатор. Все с оружием, но близко подойти не спешат.

— Места для маневра здесь нет, примем бой на улице.

— Может быть, они нас не заметят? — предположил Мергрис.

Стирворт не обратил на него внимания. Он уже почти спал и его разбудили, человек в таком состоянии настроен на злодеяние больше, чем когда бы то ни было.

— Бластер спрячь, возьми автомат! — коротко распорядился Стирворт и врезал ребром ладони по протянувшейся к оружию руке. Рука успела убраться.

— Я думал, ты это мне, — невинно произнёс Мергрис.

Каролина первая выскочила на полутёмную улочку и тут же грамотно нашла укрытие. Стирворт ринулся следом. Следует ли за ним лакитийский аристократ, он не проверял. Захочет жить с двумя руками — побежит. И резво.

— С оружием, говоришь… Сейчас проверим.

Стирворт дал очередь на поражение. Крадущиеся тени рассыпались, застучал дробный ответ. Кто-то уже кричал раненый. Стреляли плотно, но сзади была на подходе другая группа, и прорываться следовало только вперёд. В этой стороне целый лабиринт местных подземных улиц, там можно затеряться, а не выйдет, так продолжить воевать.

— Я иду, прикрой!

Стирворт помчался в атаку, на бегу выискивая цели и лупя длинной очередью хоть в них, хоть в белый свет. Каролина поддержала, а потом, когда он нашёл укрытие и начал поливать улицу пулями из новой обоймы, подтянулась следом.

Пахло резко и страшно, валялись трупы, и откуда-то тянуло дымом. Из-за угла палили коротко и наугад: или боялись, или берегли патроны.

— Прижми его, я вперёд! — крикнул Стирворт и ринулся в новый бросок, невесомо скользя над бетоном.

Под пулями вообще бегается быстро. Стрелок за углом испуганно вскинул автомат, но выстрелить не успел. Очередь Стирворта смела его, взметнулись к потолку ботинки. Антей бросился вперёд, но краем глаза заметил движение слева и едва успел уйти в падение, как над головой чиркнули пули. Обхитрили! Часть нападавших укрылась за выступом стены и заманила землян в ловушку. Падая, Стирворт попытался извернуться, но не успел и крепко приложился к неласковому покрытию. Локоть врезался в камень, по всему телу резво пошла гулять боль. Каролина была ещё далеко, а он не успевал. Как во сне онемевшими руками он разворачивал автомат и уже понимал, что поздно, полсекунды не хватит, чтобы завершить движение, как вдруг рядом возник Мергрис, и вот его-то оружие было нацелено точно. Задёргался автомат, завизжали рикошеты, кто-то кричал, но не понять было — кто.

Стирворт развернулся и начал стрелять, рука онемела, но почему-то слушалась.

— Керри, вперёд!

Каролина была уже рядом. Шарахнули вдоль улицы из трёх стволов, оттуда всё ещё отвечали, и тогда Стирворт рявкнул, окончательно озверев:

— Жахни по ним!

Сокольникова-Вебер всё понимала с полуслова. Вылетела из-за спины дутая гильза бластера, и шипящий разряд энергии пошёл в тоннель, взвыл даже бетон.

— На прорыв!

Больше впереди никто не стрелял. Выгорела пыль, от трупов тянуло палёным. В нише одной из входных дверей сидел человек, живой, но в глубоком шоке, Стирворт его не тронул. Погоня теперь задумается: а стоит ли спешить, бегая за ребятами с таким оружием? Ну и что, что оно запретное? Твоему трупу это будет уже всё равно.

— Хорошо, что они не пустили в ход гранаты или ракеты! — сказала Каролина.

— Над нами верхний уровень и ещё ярусы, неизвестно, что оттуда может обрушиться и где.

Бежали долго. Вперёд вырвался Мергрис, он и указывал путь. Надо отдать ему должное: местность он знал прекрасно и выбирал самые безлюдные тоннели и улицы. Послевоенное запустение коснулось и этих мест, попадались абсолютно заброшенные кварталы. В одном таком Стирворт остановился, чтобы отдышаться. Мергрис выглядел довольно свежим и дышал ровно. Он явно хорошо приспособился к перепадам атмосфер. Белые волосы в пылу погони растрепались и запачкались.

— Стоило мыться! — пробормотал парень, разглядывая осквернённые пряди.

Стирворт уже пришёл в себя настолько, чтобы шагнуть к нему и вырвать автомат из рук. Парень не противился, даже ладони поднял примирительно: возьми, мол, только не расстраивайся по пустякам.

— Оставь его! — резко сказал Каролина. — Он спас тебе жизнь.

— Премного благодарен! — прорычал Стирворт, обыскивая подопечного на предмет другого припрятанного оружия.

Мергрис не сопротивлялся, но стоял с видом оскорблённой невинности, хотя в карманах его нашлись небольшой пистолет и нож. Чего только не подберёшь на поле брани, если есть время нагнуться? Бить его Стирворт не стал, и решил, что сие милосердие вполне достаточная плата за помощь. Некогда мелочь считать, надо думать, что делать дальше.

Игрища господина Ковальского уже подняли мутную волну, но сам шеф из пучины выплывет, а вот его помощники здесь, на холоде, могут утонуть. Плохо быть полевым агентом: и ветер дует и ружья стреляют.

— Если мы ставим своей целью уничтожить все подпольные явки земной разведки, нам пора идти на следующую! — внёс предложение Мергрис. — За пару дней, я думаю, управимся. Кто-то здорово развёл вашего начальника на подставу. Я бы порадовался, не находись в данный момент в центре событий.

Стирворт промолчал. Он думал.

— Ты прав! — согласилась с наглецом Каролина. — Операция выглядит полномасштабной, а мы каким-то образом каждый раз оказываемся на острие атаки. Будешь звонить Ричарду, Ант?

Стирворт помотал головой.

— Нет! Мы не знаем, как они отыскивают нас, и больше на связь не выйдем. Жучков ни на одном из нас нет, это я проверил, да и одежду мы сменили.

— Этим злодеям теперь и не надо будет нас искать, — вновь подал голос Мергрис. — Стукнут в полицию, что вы таскаете на себе полностью запрещённое на планете оружие. Ребята в форме, конечно, работать не любят, но есть вещи, за которые форму с них могут и снять. Не факт, что голову при этом оставят.

— Уходить в подполье и начинать партизанскую войну тоже как-то не тянет, — сказала Каролина.

Стирворт до беседы с парнем не снизошёл. Он думал. Мергрис продолжал:

— Теперь слава об андеграунде с бластерами разойдётся далеко, и если в этом городе вас не держат любовь или необходимость, лучше переместиться в следующий. На Аммагелласте много городов, есть рудные поселения. Можно в степи пожить, но там холодно.

— Другой город проблему не решит! — сказала Каролина. — Если объявят карантин, нас из любого выщелкнут. Аммаг большой, но не настолько, чтобы в нём надолго затеряться. Надо уходить с планеты.

— Может быть, меня оставите? — робко попросил Мергрис. — Зачем вам такая обуза? А здесь у меня и работа есть.

Стирворт жестом велел ему заткнуться, огляделся.

— Где мы сейчас?

— В Неро-Во, — ответил всё тот же лакитийский аристократ.

Неплохо он ориентировался в инопланетных трущобах.

— Запретное оружие уничтожаем и идём к орбитальному лифту, — распорядился Стирворт.

Каролина решительно покачала головой.

— Бластер я не дам. Неизвестно еще, сколько врагов у нас впереди и как они будут проворны. Кроме того, что-что, а проверку у лифта организуют в первую очередь.

— Есть другой вариант? — сухо поинтересовался Стирворт.

В разговор опять встрял дерзкий пленник.

— Есть! — сказал он. — Здесь недалеко стоянка катеров промышленного клуба.

— И что? — поинтересовался Стирворт.

— Можно угнать один.

Теперь уже на Мергриса с удивлением посмотрели оба.

— Твоё воспитание позволяет брать чужое?

Аристократ взирал на двух землян безмятежно.

— Подумаешь? Нам же только попасть на орбитальный причал, а там сядем на любое судно. Катер оставим у мола, кто-нибудь да вернёт его владельцу.

Стирворт уже понял, что предложенный парнем вариант один из самых надёжных. Если, конечно, не считать некоторых мелочей. На борт катера нужно проникнуть тихо без перестрелок и прочего шума, стартовать аккуратно, тогда, быть может, им удастся добраться до причала и купить места на ближайший рейс.

— Посмотрим! — сказал Стирворт.

Глава 5

Мэсс Мергрис не обманывал. Стоянку он знал хорошо — когда-то на ней работал. Он потому и повёл группу в ту сторону, чтобы заранее оказаться как можно ближе к цели. Темперамент двух землян и их бластеры уже наделали на планете достаточно шороху, пришла пора оставить Аммагелласт. Земляне вполне разделяли его стремления, но вот пути отхода знали хуже. Что поделать, служба у Ковальского всё больше мирная, никто не предполагал, что прорываться придётся с боем.

— Бегом все могут? — спросил Мэсс.

Антей поглядел хмуро, похоже, это выражение прочно прилипло к его лицу, девушка просто кивнула.

— Тогда — бегом! — подытожил Мэсс.

Он устремился вперёд. Теперь уже землянину приходилось пыхтеть, поспевая следом. Конечно, он мог задействовать механизм своего поводка и немного укоротить дерзкого пленника, но, должно быть, спасение от общей беды ставил на первое место.

Мэсс как можно дольше старался держаться вдали от людных улиц, хотя скоро пришлось миновать несколько густонаселённых кварталов. Места здесь были унылые, а люди довольно равнодушно относились ко всему, что их непосредственно не касалось.

Стоянку и взлётную площадь открыли после войны, тогда как раз приняли закон разрешающий поднимать малые суда только на окраинах, и владельцы катеров подсуетились со строительством. Возвели новый объект прямо на руинах предыдущих, вот поэтому и без надобности было подниматься на поверхность, чтобы на него попасть.

Все эти детали Мэсс объяснил спутникам на бегу. Тоннель, сработанный основательно, на века, уцелел в катаклизме и после него, этим тайным путём Мэсс и повёл отряд. Идти приходилось сгибаясь, но хоть по сухому. Вода здесь давно уже не ревела, после неё осталась засохшая зелень, от которой першило в горле. Мэсс двигался осторожно и считал шаги. Наверху периметр и охрана, поэтому служащие базы пользовались иногда этой дорогой, когда возникали неотложные дела в городе. На стенах кое-где встречались начертанные светящейся краской знаки, и Мэсс привычно считывал послания бывших сослуживцев. Народная тропа, как он и предполагал, не заросла за прошедшие месяцы.

— Если с кем-нибудь столкнёмся, просто помалкивайте, — предупредил землян Мэсс. — Идите мимо как будто и вы привидения, и они привидения.

Стирворт промолчал. Ему всё происходящее ощутимо не нравилось, впрочем, его чувства Мэсс разделял вполне. Каролина улыбнулась. Ни ссадины на скулах, ни пластинка на носу, ни растрёпанные волосы не могли испортить её бьющую в глаза красоту. Мэсс отвернулся с трудом и вновь ощутил звенящий холодок, словно увидел её в первый раз. От смеси страха и восторга, которую он тогда ощутил, заледенело в животе и заныло под небитыми ещё рёбрами. Сейчас он уже не боялся, но пережитый момент риска будоражил кровь.

Выход из тоннеля мирно существовал посреди кучи металлического хлама за низким унылым строением, где размещались туалет и душ для персонала. Мэсс выбрался на поверхность и, притаился за мятыми кусками когда-то элегантного корпуса. Ветер приносил разнообразные запахи местной жизни, канализация тоже вливала неповторимую ноту. Жизнь здесь текла своим чередом. Мэсс позвал спутников, и все трое перебежали под прикрытие стен.

Катеров на поле было негусто. Возле приветливо сияющего огнями здания для хозяев клуба и их гостей собралась небольшая толпа. Люди, казавшиеся толстыми в тёплых куртках, смеялись и спорили на холоде. Мэсс знал, что существует определённый процент владельцев, приезжающих сюда просто за ощущениями. Они приобретали самые дорогие катера, но почти никогда ими не пользовались, а фланировали по полю, заводили волнующие воображение разговоры, мёрзли, чтобы потом со вкусом посидеть в баре, обсуждая погоду и полёты. Им нравилось неспешно обедать в уютном ресторане, глядя на катера и то, что они называли буйством стихии.

Мэсс тотчас высмотрел такого клиента.

— Этот человек, — объяснил он землянам, — богатый промышленник. У него шахта на востоке и куча другого добра. Водить катер он едва умеет, отирается здесь ради атмосферы. Всем говорит, что его личный пилот то там, то здесь. Если мы полетим на его катере вместе с ним, то нас не хватятся очень долго, да и катера тоже.

— И как нам его уговорить? — скептически поинтересовался Стирворт.

— Тебе придётся отстегнуть поводок. Я скажу ему, что барышня хочет покататься. Каролина пойдёт со мной.

— Так просто?

— С такой девушкой, как Каролина — да! — уверенно ответил Мэсс.

— Но у меня лицо ещё не зажило, и пластинка.

— Эта чепуха твоего очарования не загородит, но если ты чувствуешь себя неуверенно, просто кутайся в воротник куртки и поглядывай оттуда призывно и кокетливо.

— Одним глазом? Попробую!

— Вот и отлично! Ну, так что, Антей? Они ведь могут и уйти с поля, мы упустим хороший шанс.

— Хорошо, действуй.

— Иди к синему в звёздах катеру на краю и жди нас там. Будешь пилотом. Умеешь?

Антей мрачно кивнул. Мэсс первым вышел на поле, забежал немного вперёд, словно почтительно прокладывал путь хозяйке. Господа редко обращали внимание на персонал. Мэсс работал здесь когда-то, а то, что несколько месяцев его не видели, значения не имело. Прислуга меняется время от времени, кого это волнует? Главное, что она всегда есть.

Каролина мигом вошла в образ. Сильная уверенная походка сменилась мелким шажком избалованной дамочки, лицо утонуло в меховой оторочке, тёмная прядь упала на лицо, и ею немедленно заиграл ветер. Даже не оборачиваясь на компанию владельцев, Мэсс понял, что их заметили. Притих разухабистый говор. Мужчины жадно всматривались в возникшее вдруг из капризной погоды видение. Мэсс удвоил почтительность. Кланяясь ещё издали, он подошёл к выбранной жертве. Каролина приостановилась, с дразнящей застенчивостью оглядела мужчин, здание на заднем плане, неласковое местное небо, опять мужчин.

Мэсс успел присмотреться ко многим из завсегдатаев и примерно представлял струнки, за которые можно дёргать каждого из них. О полёте пока и речи не шло. Дама всего лишь просила «порулить» на земле, и, конечно же, ей больше всех других понравился ослепительно синий небесный корабль.

Появись барышня одна, промышленник, возможно, и учуял бы подвох, но присутствие местного служащего снимало подозрения. Соблазн оказался велик. Ведь в тесной уютной кабине катера можно поговорить не только о полётах за пределы атмосферы, но и о более приземлённых, хотя не менее интересных вещах.

Антей укрылся грамотно, искользнул в катер последним. Мэсс постарался заслонить его от случайного взора, а когда владелец обнаружил, что людей на борту больше, чем ему хотелось, было уже поздно.

Агент господина Ковальского действовал решительно и грубо. Проще говоря, вырубил его одним ударом увесистого кулака, вложив в действие много чего нерастраченного за последние часы. Мэсс укоризненно покачал головой.

— Нам ещё старт запрашивать. Ты это сделаешь, господин с земным акцентом?

— Он лапал Керри! — сухо ответил Стирворт.

— Есть тут один, что лапает исключительно парней. В следующий раз мы позовём его, чтобы Антей тоже получил свою долю удовольствия. Ладно, садитесь по местам, я попробую столковаться.

Мэсс занял кресло пилота и включил связь с диспетчером. Он заговорил немного неуверенным голосом, слегка покашливая и то и дело снижая тон до шёпота.

— Ирев, ты что ли? Дай старт восемьдесят девятому. Хозяин девушку подцепил, хочет на орбиту слетать, для полноты ощущений. Пилот? Да я за штурвалом, подвернулся некстати. Ну, увольнялся, теперь снова здесь. Так как?

Выслушав ответ, Мэсс кивнул самому себе и быстро привёл катер к старту.

— Эй, что ты делаешь, пусти меня! — вмешался Стирворт.

Каролина удержала:

— Не мешай, ты же видишь, что он прекрасно управляется сам.

Стирворт ещё ворчал что-то неодобрительное, когда Мэсс поднял лёгкую машину над полем и дал атмосферный старт. Кому повезло, того вжало в кресло, а бедного владельца кинуло на стену. Мэсс глянул назад. Он не собирался причинять этому человеку вред, поскольку зла от него не видел, но позаботиться о нём как-то забыл. Говорят, когда голова в обмороке тело не травмируется, остаётся верить в это.

Всё же Мэсс повёл катер мягче, хотя сам любил резкую манеру с чёткими планами. Стирворт сверлил его неодобрительным взглядом, Каролина улыбалась чему-то. Всё оружие пришлось оставить, и Мэсс боялся, что девушка будет страдать, но она, как будто, легко перенесла разлуку с любимыми игрушками.

На уходящую вниз планету Мэсс бросил всего один взгляд. Он смотрел вперёд. Там разлеталась в разные стороны атмосфера, и всё отчётливее проступал, наливаясь деталями, орбитальный комплекс планеты. Здесь болталось много всего, но Мэсс быстро выделил нужный ему объект, что было нетрудно, учитывая его размеры. Межзвёздный порт величественно плыл на фоне бледно-рыжего Аммагелласта, сияли огнями причалы. Мэсс запросил посадку и, получив разрешение, зашёл на неё с высокой орбиты.

Упорядоченный и строгий мир космоса действовал успокаивающе, и Мэсс почти забыл о нежелательных спутниках и браслете на посиневшем от шуток Уиннарда и Стирворта запястье. Аккуратно введя катер в ячейку, он оглянулся и лишь теперь вспомнил о землянах. Планета ухнула вниз, но не потрудилась оставить при себе подцепленные там заботы. Мэсс вздохнул. Он устал. Похоже, устали все.

Стирворт вышел первым и задержался, поджидая остальных, но Мэсс не оставил катер, не убедившись предварительно, что его владелец устроен удобно, и ему ничего не грозит. Один он не справился бы с такой тушей. Каролина помогала.

— Будешь связываться с Ковальским? — спросила она у Стирворта.

— Нет. Отправлю депешу, это надёжнее. Задание мы выполнили, парень у нас, а как будем добираться до дома, Ричарда всё равно не волнует. У каждого своя работа.

— Резонно! — согласилась Каролина.

Земляне говорили на своём языке, и Мэсс его отлично понимал, но повременил делиться этим ослепительным откровением. Зачем?

— Деньги у вас есть? — спросил он.

— А у тебя? — сердито полюбопытствовал Стирворт.

— Я в это путешествие не напрашивался, так что всё удовольствие за ваш счёт. Сними браслет, и я немедленно заплачу за себя сам.

— Походишь ещё красивый!

— Тогда — извини!

Мэсс отвернулся, рассматривая информационную стену.

— Есть рейс на Лакитию. Через час. Как раз успеваем.

— Перебьёшься.

— На твою Землю отсюда крайне редко летают корабли, так что выбирай.

Вмешалась Каролина:

— Вот судно идёт на Орлету. Пассажирское. Есть места.

Стирворт созерцал табло с видом крайней задумчивости.

— Если мужик, чей катер мы угнали, очнётся, нас примутся разыскивать уже здесь, хотя и по другому поводу, чем там, внизу, — озвучил он свои сомнения.

— Он не побежит жаловаться, — сказал Мэсс. — Денег мы у него не взяли, хотя следовало, физически не обидели, ну почти, катер вернули, пусть и на орбите. Зачем ему предавать гласности этот пустячный инцидент? Он тихо найдёт пилота, вернётся в клуб и будет долго рассказывать, как он кувыркался в полёте с самой прелестнейшей из женщин, а шишку на голове если и покажет, то в качестве свидетельства собственной пылкости.

— А Мэсс рассуждает здраво, — поддержала Каролина. — Я предлагаю лететь на Орлету. Там тепло, динозавры в джунглях бегают.

— Эти мелкие амфибии до крупных ящеров не доживут, учитывая, как обращается метрополия с ресурсами своей колонии, — проворчал Стирворт. — И не джунгли там, а заросли гигантских папоротников.

— На месте разберёмся! — сказала Каролина.

Стирворту, судя по его виду, очень не нравился этот вариант, но все другие были по душе ещё меньше.

Ни с билетами, ни с таможней затруднений не возникло. На внутриимперских рейсах документы особо не требовали, да и досматривали поверхностно. Полностью исключалось лишь оружие. Стирворт приобрёл три скромные каюты все рядом и предупредил Мэсса, что связка включена, и удаление от базы более чем на десять метров натянет поводок.

Мэсс спокойно кивнул.

— Я в душ! — сказал он. Надеюсь, что полотенца там будут, потому что если их опять принесёшь ты, я могу неправильно это понять, и пойму, будь уверен.

Стирворт втолкнул его в каюту и запер дверь снаружи. Мэсс сделал в точности то, что и обещал. Повесив одежду в чистящий шкаф он отправился мыться. Беготня по уровням и тоннелям свела на нет предыдущие усилия, поэтому Мэсс намеревался простоять под душем не менее получаса. Он наслаждался теплом и льющимися по телу струями воды, когда слегка скрипнула дверь. Обернувшись, Мэсс хотел дать отповедь Стирворту, но в душевую вошёл совсем не агент господина Ковальского. Агентесса.

Одежду Каролина сняла ещё в комнате и теперь стояла перед ним совершенно нагая, и это было так прекрасно, что захватило дух. Мэсс не смог ничего сказать, да видимо, и не требовались тут слова. Каролина шагнула к нему под нежный дождь.

Мэсс обнаружил, что целует её. Вода стушевывала сладкий вкус кожи, и жадность от этого росла. Чувствуя, что его уносит куда-то, где будет хорошо, Мэсс, тем не менее, собрал в кулак весь волевой запас и отстранился.

— Подожди. Я должен сказать тебе кое-что, прежде чем мы… Прежде, чем это случится.

— Ты женат?

— Нет. Дело не в этом. Дело в том…

Как найти слова? Или просто честно признаться?

— Я раньше ни с кем не был.

Теперь она отстранилась, глядя на него сквозь мягкую завесь воды.

— Ты девственник?

— Да. Я решил, что должен предупредить тебя. Вдруг сделаю что-нибудь не так? У меня совсем нет опыта.

Мгновение они смотрели друг на друга — двое под дождём жизни, потом она взяла в ладони его голову и поцеловала в переносицу.

— Всё будет правильно. Я прослежу.

Ласки делались всё горячее, а вода вмешивалась и затекала в рот и уши, и стремилась омыть их тела, и ревновала, и играла. Тогда они выбрались на сушу и вместе завернулись в одно огромное полотенце. Золотистая ткань образовала уютный полумрак, и кожа Каролины светилась смугло, а у Мэсса казалась жёлтой как цветы. Теперь им не мешал никто.

Мэсс очнулся на изрядно разорённой постели. Он лежал на спине, и чувствовал, что всё тело горит, словно каждый мускул наполнили неизвестным дотоле светом. Тепло, которого он так жаждал, разрослось изнутри. Кожа порозовела от ласк и не казалась теперь непозволительно белой. Каролина лежала рядом, и он видел плавные линии её тела и простодушно удивился: она ведь сильная, а выглядит такой нежной. Словно существо с другой планеты, хотя они конечно и так с разных планет. Учёные, правда, утверждают, что когда-то давным-давно у них были общие предки. Пожалуй, они правы: ведь всё, что произошло здесь, оказалось так естественно.

Мэсс протянул руку и провёл ладонью по гладкой линии её бедра. Каролина улыбнулась.

— Да?

— Я хочу ещё! — сказал он. — Мне ведь нужно тренироваться, правда? Раз я теперь не девственник.

Внешний мир опять благополучно растворился, осталась только эта комната, а может быть, и она исчезла, сохранилась лишь кровать и прекрасная женщина на ней.

Время в том мире, где их было только двое, текло по своим законам. Обнаружив, что снова как-то способен воспринимать окружающее, Мэсс попробовал сообразить, который теперь час. Волосы на голове совершенно высохли, а это происходит не вдруг. В животе пробудился голод и терзал изнутри. Мэсс подумал, что надо бы показаться на глаза Стирворту, пока он не догадался, что здесь произошло. Каролина спала, и Мэсс постарался осторожно сползти с постели и натянуть на себя одежду. Гостиничная расчёска рассталась с большей частью своих зубьев, прежде чем он смог хоть как-то привести в порядок то, что носил на голове.

Мэсс вышел, аккуратно затворил за собой дверь и постучал в соседнюю. Отклика не последовало, тогда он просто вошёл. Стирворт сидел в кресле с таким выражением на лице, что умнее всего было немедленно убраться, но Мэсс остался на месте.

— Будешь бить?

Ненависти в глазах Антея скопилось столько, что вопрос прозвучал скорее утверждением. Помимо этого там же колыхалась боль. Лицевые мускулы каменели, терзаемые то каждым из этих чувств попеременно, то обоими вместе. Стирворт поднялся на ноги, и Мэсс едва удержался от бегства. Антей подошёл вплотную.

— От тебя всё ещё пахнет её кожей! — сказал он, и голос дрогнул и едва не сломался.

Мэсс медленно набрал воздух в грудь. Теперь поздно выяснять, как землянин всё узнал: стены здесь тонкие или заглянул случайно, куда не следовало. Нёс полотенце. Надо выплывать, если шанс ещё есть, а он есть всегда.

— Каролина выбрала меня, и с этим ты ничего не поделаешь.

— Что она нашла в тебе, невзрачное чудовище? Да ты хоть знаешь, что она такое есть? Каролина Сокольникова. Мы учились вместе, и не было парня на курсе, который не мечтал бы сделать для неё всё. Она не захотела никого из нас, взяла этого хилого художника, этого Вебера. Когда она его бросила…

— Ты снова обрёл надежду, но теперь я перебежал дорогу, такое же непонятное тебе ничто.

Мэсс чётко сознавал, что никогда ещё угроза не была так велика. Эти кулаки могли без заметных усилий превратить его череп в блин, а скелет в салат, и тормоза рассудка, что ещё держали их в пределах правил, грозили в любой момент сдать позиции.

— Да! — тяжело сказал Стирворт. — Она ведь не нужна тебе, ты сразу забудешь о ней, как только сумеешь добраться до своих богатств и титулов. Зачем тебе это?

— Затем, что это и есть жизнь. Вот этот настоящий момент, а не ушедшее прошлое и почти призрачное будущее.

— Если ты её обидишь, я тебя убью, и никакой Ковальский меня не остановит!

— Скажу на это, что ты в своём праве. Она не нуждается в твоей защите, наша королева Каролина, она сильнее нас обоих вместе взятых, но ты её береги. Ведь не могу же я это делать. Я — игрушка на поводке.

Последние слова Мэсса заметно отрезвили Антея. Из глубины зрачков ушла муть бешенства, и дышать он начал почти нормально. Несмотря на полученное в службе господина Ковальского воспитание, сохранились в его душе и основополагающие истины. Мэсс почти видел, как они поднимаются из глубин души и связывают руки честью.

Стирворт пришёл в себя.

— Что тебе надо? — спросил он отстранённо. — Зачем-то ведь ты пришёл.

— Я голоден, — просто ответил Мэсс.

Берёшь пленных — корми их. Международный закон, да и призыв к человеколюбию землян всегда даёт интересные результаты. Антей вздохнул и сказал хмуро:

— Пошли!

Корабль, на который привела их судьба, был, по мнению Мэсса, среднего класса, но ресторан производил хорошее впечатление. Размещённый на нескольких уровнях (лакты совершенно не умели существовать в одной плоскости) он предоставлял гостям возможность и красоваться на виду, и искать романтического уединения. Стирворт сразу выбрал столик в тёмном уголке и решительно к нему направился. До старта оставалось ещё несколько часов, поэтому посетителей было немного. Большинство пассажиров ещё устраивалось в каютах, чтобы потом без помех предаваться радостям космического путешествия. Уровень, выбранный Стирвортом, обслуживался роботом. Забавный старинный механизм катался по едва заметным дорожкам. Он услужливо высветил меню, и Мэсс быстро набрал заказ. Антей возился дольше, но и он справился с задачей. Робот укатил, слегка поскрипывая.

— Наверное, надо было дождаться Каролину. Будить мне её не хотелось, она так безмятежно спала.

Не рискнёт же Антей драться в общественном месте, а постепенно приучать его к тому, что свершившееся свершилось всё равно надо.

— Керри не пойдёт в ресторан, пока на лице у неё эта пластинка, — ответил Стирворт, причём вполне нормально, без ненависти и злости. — Это ведь не в драку, тут принято хорошо выглядеть.

— Ты прав. Еду можно получить и прямо в каюту.

Мэсс понял, что Стирворт предпочёл ресторан потому, что физически какое-то время не мог находиться наедине с удачливым соперником. Требовалась разрядка и буфер между ними. Пусть даже старомодный робот на дорожках.

Мэсс решил помолчать, тем более, что механический официант доставил первые заказанные блюда, и голод заявлял о себе громче всего прочего.

Зал постепенно наполнялся. Люди приходили оживлённые, и на всех уровнях образовался гул их голосов. Стирворт поглядывал вокруг недовольно, и Мэсс вполне понимал его озабоченность. Судно — суверенная территория империи, и на противозаконные игры землян здесь можно найти управу. Достаточно крикнуть что-нибудь в толпу, и останется след, даже если сразу никто не повернёт головы. Стирворт очевидно жалел, что они пришли сюда, но терпеливо ел сам и позволял подкрепляться пленнику.

Мэсс догадывался, что при малейшей попытке неповиновения его сразу успокоят незаметным хорошо отработанным ударом в одну из специальных точек, а потом просто отнесут в каюту и устроят такой суровый режим содержания, какой смогут. Он трезво оценивал свои шансы и прекрасно понимал, что пока не прилетят на планету, рыпаться бесполезно. Документов у него нет и доказать он ничего не сможет, а землян двое и они тотчас заявят, что он под их опекой и с головой у него не всё в порядке. Кто захочет связываться с подданными Земли? После неразумно начатой и бездарно законченной Большой Войны Колоний, опасные конфликты с Землей были бы верхом идиотизма.

Едва опустела последняя тарелка, как Стирворт выгнал подопечного из-за столика. Шли они рядышком, как задушевные друзья, но Мэсс чувствовал, что Антей бдительно контролирует каждый его шаг. У двери своей каюты Мэсс задержался, но Стирворт схватил его за шиворот и буквально забросил внутрь собственной комнаты.

— У меня погостишь! — сказал он ядовито.

Мэсс сообразил, что бить всё-таки будут, но в благородных целях вербовки, а совсем не из низменных побуждений ревности. Результат, правда, воспоследует один.

— Послушай, если ты испытываешь ко мне какие-то чувства, то я просто не смогу ответить на них сейчас…

Договорить он не успел. Кулак Стирворта отправил в глубины каюты, и Мэсс рухнул между креслом и кроватью. Машинально пересчитывая языком зубы во рту, а пальцами проверяя наличие на месте головы, Мэсс кое-как поднялся. Перед глазами плыли элементы интерьера, а только что съеденная пища настойчиво просилась наружу. Не следовало раздражать этого землянина раньше, чем переварится обед. Поймав его не слишком сфокусированный взгляд, Стирворт произнёс раздельно:

— Поверь, у Ковальского и на это найдутся любители. Тебе понравится, если ты мазохист.

Кое-как утвердившись на ногах, Мэсс ответил:

— Я знаю, что Ковальский способен на всё, и рад, что успел испытать это удивительное ощущение свободной и красивой близости с женщиной раньше, чем меня окончательно сломали.

На суровом лице Антея появилось вначале выражение изумления, потом оно сменилось гримасой лёгкой степени потрясённости. Мэсс едва сдержал улыбку. Правильно его инструктировали: у них народовластие, скажи им, что ты девственник — сие откровение сразит. Демократия — это страшная сила в надёжных руках империи.

Мэсс немедленно выгнал из сознания опасную мысль, надеясь, что на лице его не отразилось ничего. Впрочем, физиономия у него бледная, и никто на ней выражений не ищет, да и Антей не великий психолог.

— Так у тебя это было в первый раз? — уточнил Стирворт.

Способность мыслить возвращалась к нему, судя по тому, что лицевые мускулы привели в порядок подведомственную им территорию.

— Да! — просто ответил Мэсс и слегка пошатнулся.

Стирворт схватил его за плечо и рывком усадил в кресло, причём проделал это не так и грубо.

— Спасибо! — машинально сказал Мэсс.

Стирворт разглядывал его с мрачным недоумением. Казалось, он не знал с чего начать разговор.

— Послушай, ты мне нравишься, и по планете мы побегали здорово, что там говорить. Я ожидал, что аристократ — это тот, кого перешибают соплёй, а получил достойного противника, которому, я не отрицаю это, на первых порах проигрывал. Мне, поверь, не хочется вести процедуру по всем правилам этого искусства, поэтому советую тебе хорошенько подумать и просто согласиться на то, что в итоге всё равно станет твоей судьбой.

— А что именно мне предлагают? — спросил Мэсс. — Я ведь этого так и не услышал.

Стирворт сел напротив.

— Работу на службу Ковальского, естественно.

— А что я буду с этого иметь? — тотчас спросил Мэсс.

Антей поглядел внимательно.

— У меня одного сложилось впечатление, что мы вернулись к тому, с чего начали?

Ответить Мэсс не успел.

Кто-то попытался отворить дверь снаружи, а когда это не получилось, включил сигнал оповещения.

— И не думай, что твои отношения с Каролиной тебе помогут! — вскакивая и направляясь к двери, торопливо произнёс Антей. — Забудь об этом!

Он поглядел в смотровую щель и поспешно отпер замок. Дверь распахнулась, но на пороге появилась не Каролина. Судя по ошеломлённому выражению лица Антея, он тоже не ожидал этого визитёра. В каюту вошёл Ричард Ковальский собственной персоной.

Вот это поворот! Мэсс ощутил, как холодок страха заползает под одежду, да что там — прямо под кожу — но вида не подал. Он всё так же сидел в кресле, позволяя себе удивление и не более того. Первым заговорил Стирворт:

— Ричард, что случилось? Вы получили мою депешу?

— Она догнала меня здесь! — ответил Ковальский.

Он сел к столу, а Антей, спохватившись, захлопнул и запер дверь.

— Мы сочли наилучшим…

Ковальский движением руки перебил помощника, так же молча указал на Мэсса, потом на дверь в ванную. Стирворт отреагировал быстро. Мэсс опомниться не успел, как его выдернули из кресла, водворили в душевую и вдобавок пристегнули наручниками к сушилке для полотенец. Он дёрнулся подойти послушать, но, увы, не смог со своего места дотянуться до стены, к которой можно было бы приложить ухо или стакан из обязательного набора. Мэсс огляделся, потом сел на крышку унитаза. Что ж, хоть это полезное приспособление оказалось под рукой, на случай, если заточение затянется.

Сначала до Мэсса доносились едва слышные и совершенно неразделимые на слова голоса, потом они смолкли, и вроде бы хлопнула дверь. Узник сидел и вставал, пробовал ходить, хоть как-то двигаться в оставленных ему скудных пределах, но время всё равно тянулось ужасающе медленно.

Неожиданно появление Ковальского на борту судна, следующего на Орлету, в первый момент просто напугало, потом заставило задуматься. Ричард мотался туда или сюда не по своей охоте, а исключительно по делам службы. Понять, в чём заключён его сегодняшний конкретный интерес — значило найти возможность для собственного маневра. Мэсс отлично сознавал, как скверно его положение, но фамильное упрямство и общая неспособность сдаваться без боя помогали ему сохранять не столько надежду, сколько твёрдую уверенность в благоприятном исходе приключения. Любой самый мелкий и незначительный факт мог сыграть свою роль в грядущем освобождении и общем торжестве правого дела. Мэсс о многом успел передумать до возвращения тюремщика.

Стирворт пришёл злой. Не пытаясь даже завести разговор, он отстегнул наручник, схватил пленника за шиворот и водворил его в соседнюю каюту. В двери щёлкнул замок. Ключ, естественно, остался снаружи.

Каролина исчезла, даже следа не осталось. Мэсс долго пытался отыскать хотя бы её запах — не нашёл. Постельное бельё сменили, полотенца в душе тоже. Комната слабо отдавала средствами для мытья и чистки, похоже, её оттерли просто до блеска. Мэсс понял, что их разлучили. Каролине запретили его видеть. Трудно было сказать, как относится Ковальский к чувствам своих сотрудников, но, вероятно, он стремился сделать всё, что в его силах, чтобы лишать пленных даже мимолётной радости.

Еда доставлялась прямо в номер, подавали её по автоматической линии. Компании межзвёздных перевозок учитывали, что разлетевшись по космосу лакты зачастую теперь не могли дышать воздухом прародины, да и усреднённый тоже переносили с трудом. В каюту подавали атмосферу по выбору или налаживали градацию от одной к другой. Иные пассажиры всё время пути проводили в обособленном мирке своих комнат, а если и появлялись в общественных местах, то исключительно в дыхательной маске. Чьё-либо затворничество здесь удивления не вызывало.

На другой день пришёл Антей. Выглядел он мрачным. Мэсс ещё лежал в постели и встать не потрудился, справедливо рассудив, что если землянин захочет что-то от него получить, то скажет об этом, а беспокоиться раньше времени совершенно незачем. От вопроса всё же не удержался:

— Каролина… С ней всё в порядке? Этот необдуманный поступок не скажется на её карьере?

Антей помолчал, прежде чем ответить.

— Скажи спасибо, что Ковальскому теперь не до нас, а то все получили бы по полной программе.

— Ты ведь заступился за неё?

— Закроем эту тему! Ты с Каролиной в ближайшие дни не увидишься, а что будет потом, я даже предполагать не берусь.

— Зачем ты пришёл?

— Чтобы узнать, обеспечен ли ты всем, что нужно для жизни.

— У меня всё есть, и я здоров.

— Вот и отлично! Я буду приходить раз в день. Если появятся просьбы, список приготовь заранее.

Стирворт поднялся, но Мэсс его окликнул:

— А ты не хочешь просто поговорить со мной?

— Нет! — последовало тотчас.

Хлопнула дверь, щёлкнул замок. Мэсс вновь рухнул на подушки и закрыл глаза. По крайней мере, он выспится и отдохнёт — уже польза для дела. Вечно его в этой каюте не продержат, все покинут судно, когда оно прилетит на Орлету. Вот там придётся глядеть в оба, чтобы отыскать свой шанс и суметь им воспользоваться, а ещё до прибытия на Орлету надо сообразить, почему Ковальский отказался от планов вербовки, кои осуществить ещё недавно так жаждал, что произошло за те дни, точнее даже часы, на Аммагелласте, и как воспользоваться переменами. Извлечь пользу можно из чего угодно, надо лишь понять закон событий.

Вынужденное затворничество не утомило Мэсса и уж тем более не сломило его дух. Он отлично спал и много упражнялся. Застав его как-то за разминкой, Антей стал наблюдать. Его ожесточение дало ещё одну трещину, и без всяких просьб, он принёс несколько доступных тренажеров. Мэсс как бы между делом спросил совета о режиме тренировок и величине нагрузок. Антей обстоятельно ответил. Спохватившись, что увлёкся, он поспешил уйти, но на другой день отвёл Мэсса в спортзал, выбрав те часы, когда помещение пустовало. Соперники отлично побегали вдвоём, а Мэсс ещё смог выполнить нормальную разминку, в каюте для этого не хватало места. Зритель его не смущал, он привык к публике.

— Неудивительно, что ты меня сделал на выносливости, — сказал Антей.

— Хочешь — научу? — предложил Мэсс.

— Стар я для этого! — отмахнулся Антей. — Если ты её обидишь, я тебя убью, и никакой Ковальский меня не остановит!

— И сколько тебе?

— Двадцать восемь.

— Если бы мы были братьями, в детстве я получал бы от тебя подзатыльники.

— К счастью, мы не братья. Собирайся, душ примешь в каюте.

Перелёт на Орлету занимал всего дней десять, и Мэсс провёл это время с большой пользой.

Когда судно благополучно ошвартовалось в орбитальном порту, Антей пришёл за Мэссом. Он опять был раздражён и озабочен, несколько раз напомнил, что поводок натянут до предела и любой неосторожный шаг в сторону чреват неприятными последствиями. Мэсс молча слушал. Ему предстояло оказаться в толпе спешащих на лифт пассажиров и следовало сосредоточиться, а затем увидеть и запомнить как можно больше. Антей придержал его, сколько мог, но слишком заметно отставать не следовало. У Орлеты не было естественных спутников, лишь старый искусственный, на нём и оборудовали причал. Отсюда открывался потрясающий вид на планету и по обычаю капитан судна прощался с пассажирами именно в салоне порта, как бы передавая их с рук на руки новому миру. Здесь же желающие получали дыхательные маски.

Антей вывел пленника одним из последних и скромно остановился с ним в сторонке. Люди весело перемещались в огромном салоне. Над головами картинно плыла зелёная красавица Орлета. Мэсс впервые наблюдал планету воочию, но бросил в её сторону лишь мимолётный взгляд. Он процеживал толпу, стараясь разглядеть как можно больше лиц, искал знакомые, но когда всё же увидел, испытал нечто вроде потрясения.

Близнецы-киллеры тоже стояли у стены и держались с насторожённостью провинциалов. Мэсс сразу узнал их бледные лица и яркие в сравнении каштановые кудри. Он отвёл взгляд и слегка повернулся, чтобы не привлечь к себе внимания, а мысль уже лихорадочно заработала.

Как они оказались здесь? Их уволили за провал операции? Тогда они искали бы работу на Аммаге. На Орлете этим двоим придётся труднее. Если же они сохранили место, что это значит? Дядя послал их? Выследил? Каким образом?

Антей тоже сосредоточенно сканировал обстановку, пытаясь определить возможный интерес к себе и спутнику. Вероятно, он не заметил мгновенного замешательства подопечного или не счёл это важным. Мэсс взял себя в руки и продолжал вглядываться в толпу. Ковальского он не увидел, да и не мудрено: такие как этот землянин всегда найдут возможность пройти в лифт первыми. Быть может, он заранее заказал себе катер до планеты, хотя здесь это, кажется, не принято. Исключение могли бы сделать разве что для лакитийца, да и то непростого звания.

Толпа потянулась к лифтам, и Мэсс вслед за Антеем пошёл туда же. Он старался укрыться за высокой крепкой фигурой спутника, но не учёл, что Стирворт тоже привлекает внимание, а близнецы к тому же знают его в лицо.

Первой обнаружила их Боана. Тёмные глаза раскрылись шире, а лицо испуганно застыло. Она отвернулась, словно желая спрятаться. Как-то все они не рады друг друга видеть — решил Мэсс. Антей хмуро глянул на него.

— Не эта ли белолицая парочка паслась в баре, когда мы с тобой выясняли, кто первый попадёт в люстру?

— Я думал, это поклонники, — равнодушно ответил Мэсс. — Не обратил на них внимания.

— Складно врёшь, но меня не обманешь.

— Даже и не думаю. Ты сам хорошо справишься.

— Помолчи!

— Ты начал разговор, я вежливо ответил.

— Помню: тебя воспитывали с детства, но это ещё я не брался за процесс.

Мэсс краем глаза наблюдал за близнецами. Они быстро переговаривались, почти соприкасаясь головами. В сторону землянина и лакитийца не смотрели. Похоже, на этой планете тоже будет весело — решил Мэсс — только бы не слишком.

В лифте удалось занять кресла в последнем ряду. Высокие спинки отгородили землянина и лакитийца от прочей публики. Мэсс устало расслабился. Здесь никто стрелять не будет, да и не из чего: оружие-то у всех отобрали. На планете — другое дело. Там расслабляться нельзя. Мэсс постарался прикинуть возможные варианты. На Орлете он никогда не был, но примерную географию места прибытия знал. Ещё с тех пор, когда межзвёздные корабли садились прямо на планету, сохранилось огромное лётное поле. Теперь им пользовались только орбитальные лифты. Город находился в отдалении, а непосредственно в порту лишь помпезное здание гостиницы и небольшой набор служб. Мэсс предполагал, что именно в этом отеле они и остановятся. Только он собирался затронуть эту тему, как заговорил Антей. Не глядя на спутника, он сухо произнёс:

— Поживём несколько дней в гостинице порта. Город там далеко, но на месте можно отлично устроиться. Ты, как я понял, в пути адаптировал себя к здешней атмосфере?

— Да, — сдержанно ответил Мэсс.

— Вот и отлично: за воздух платить не придётся, только за охлаждение. Не забывай держаться рядом. Потеряешься в этой толпе — будет хуже. Я не говорю о сознательных попытках вести себя неблагоразумно, надеюсь, их не последует?

— Нет. Отчего ты так злишься на меня? Я ничего плохого не сделал.

— Заткнись! — с чувством произнёс Антей. — Я уже предельно устал от того, что не могу от тебя избавиться.

Сказано было так выразительно, что Мэсс поостерёгся дерзить. Получать по черепу сейчас, когда особенно требовалась ясная голова, было бы опрометчиво.

Лифт плавно причалил, и лёгкое чувство невесомости, которым наслаждались его пассажиры, сменилось местным притяжением, чуть менее суровым, чем на Аммагелласте. Двери лифта состыковались с портовыми шлюзами, и люди потянулись к выходу. Тотчас над толпой поднялся гомон голосов, и понятно стало, что прежде в основном молчали.

Стирворт опять придержал, и Мэсс подумал, что делает он это напрасно. Гораздо спокойнее было уйти первыми, но распоряжался здесь землянин, оставалось шагать за ним как привязанному и по-прежнему верить, что из неизвестности обязательно вырастет шанс.

Снаружи лежало знаменитое лётное поле, освещённое косыми рыжими лучами местного утра, но не пустовало, как следовало ожидать, на нём были люди. Они странно перемещались, то распадаясь на группы, то смешиваясь, а прибывшие рейсом пассажиры недоуменно смотрели на странное явление и спрашивали друг у друга: что происходит.

А действительно, что там творится на этом поле? Почему местные так рано поднялись и не поленились приехать сюда по трёхуровневке?

В том, что видит исключительно аборигенов, Мэсс убедился с первого взгляда: по отсутствию масок на лицах, оттенку загара, различимому даже в утреннем освещении, по одежде и способу дышать. С некоторых пор Мэсс хорошо разбирался в этих вещах. Люди не просто прогуливались, они были чем-то возбуждены, и не действуй в приёмном портале звукоизоляция, до пассажиров долетел бы недобрый гул толпы.

Стирворт забеспокоился. Мэсс понял, что землянин не ожидал увидеть что-либо подобное и сейчас мысленно прикидывает: достигнет ли прибой местного бунта — или что там у них — скалы отеля.

— А правда интересно, что здесь происходит? — спросил Мэсс.

Затрещины он избежал потому, что вокруг находились люди, но обещание выдать её впоследствии явственно засветилось во взоре землянина. Мэсс им пренебрег. Нервы его вибрировали, готовясь реагировать на любые происходящие вокруг события. От милого друга Антея не отвязаться — это ясно, но найдутся вокруг заботы и люди опаснее этого парня.

Нестройный, полный завихрений поток пассажиров потихоньку втягивался в пещеру вестибюля, призывно сияющую огнями бесчисленных витрин. Орлетийцы шутили, что могут обобрать до нитки любого приезжего даже раньше, чем он выйдет под редко когда ясное небо их родной планеты.

Антей толкнул спутника в сторону от зазывного мерцания торгового водоворота.

— Лифты — там! — сказал он сухо. — Номера здесь можно занимать произвольно, водились бы деньги.

Мэсс и это знал.

— Напоминаю: я за себя платить не буду! — сказал он.

Стирворт его проигнорировал. Многие пассажиры попались, как мухи в липкую паутину, в нежные, но иссушающие объятья коммерции, и толпа заметно поредела. У лифтов чинно скопилась небольшая очередь, в основном потому, что люди не вдруг понимали систему вызова подъёмников. Стирворт и Мэсс направились к ним, но не дошли.

Тенвен, начинающий убийца с Но-Ло-Реана выскочил из толпы и решительно зашагал навстречу. Бледное лицо свела судорога решимости, а в ладони темнел пистолет с глушителем. Если не тот самый, с Аммагелласта, то точно такой же. Оба и Стирворт, и Мэсс заметили его сразу.

Первым рефлексом Стирворта было нырнуть в толпу, он уже дёрнулся, но не так и много здесь бродило людей, чтобы затеряться среди них, да и сумасшедший киллер мог начать палить из своей пушки, невзирая на присутствие кругом детей и женщин. Мэсс вообще колебаний не испытывал, он сразу бросился к лестнице.

Она, конечно же, имелась здесь и наверняка содержалась в порядке, хотя и не пользовался ей почти никто. Антей помчался следом. Мэсс слышал прямо за спиной его дыхание, не говоря уже про топот. В вертикальную шахту ворвались одновременно. Когда-то строительству отдавались с душой, и помимо функциональности присутствовало в вольных пролётах величавое достоинство. Прыгая через ступени, Мэсс понёсся наверх. Первая пуля догнала как раз на повороте — вжикнула возле лица и рикошетом ушла вверх. Мэсс непроизвольно втянул голову в плечи, но с шага не сбился. Сзади, наступая на пятки, бежал и ругался Антей. Целились явно не в него, но видимо, он слабо доверял искусству стрелка. Бросаться выбивать пистолет смысла не имело: реанец успел бы послать пулю, и, стреляя почти в упор, имел высокие шансы попасть. Всё что оставалось врагам-соперникам, так это нестись вверх и делать всё возможное, чтобы пролёты хоть иногда загораживали их от выстрелов.

Зная, что здание отеля насчитывает без малого сотню этажей, Мэсс, конечно не рассчитывал забраться на крышу, да и стрелку там было бы комфортно, но ярус следовало выбирать с умом. Сообразить на бегу, что и как здесь устроено, не удавалось, и Мэсс хотел уже действовать наугад, когда Антей крикнул сзади:

— Пятнадцатый!

Он добавил ещё несколько слов, которых Мэсс не понял, но конкретная поддержка прибавила сил. Стрелку тоже трудно, он тоже на чужой планете. Он пока не смог попасть ни в одного из бегущих, и с каждым лестничным пролётом сильнее начнёт дрожать рука. Конечно, есть ещё слепой случай, но Мэсс твёрдо решил оставить его в сторонке.

Он считал этажи. Цифры красовались на стенах рядом с дверями шлюзов, но стилизация под какую-то местную хрень делала их слишком красивыми для восприятия. Всё же он различал их, и когда перед глазами замаячило нужное число, прыгнул в сторону двери. Клавиша допуска сработала, и створки величаво разошлись, пустив на лестницу усреднённый воздух этажа. Мэсс побежал по коридору. Пространство здесь нарубили кусками. Через равные промежутки попадались стандартные гостиные, шли вереницы дверей. Стрелок немного отстал, и Мэсс обернулся на бегу к Антею:

— Ну, и какой у тебя план?

— Я думал, ты знаешь, куда бежишь!

— Ты же мне кричал: сворачивай на пятнадцатый!

— Ничего я не говорил! У него пистолет с таким номером. Я выстрелы считал. Быстро перезаряжает гад!

— Ты!

— Сам — ты! Беги, давай. Если оторвёмся ещё немного, успеем заскочить в номер.

Мэсс наддал на прямой. Бегать он умел, да и усреднённая атмосфера давала преимущество ему и землянину. Они почти успели вырвать у судьбы шанс. Как только открылась последняя гостиная, Стирворт бросился к ближайшей двери и вогнал карточку в приёмный паз. К сожалению, в комнаты здесь не пускали без пусть небольшой, но предварительной оплаты, а автомат работал медленно. То есть несколько секунд — это быстро, но не когда за тобой гонятся с оружием.

Тенвен оказался проворен. Он ворвался в гостиную. Пистолет в его ладонях ходил ходуном, но попасть на таком расстоянии несложно, даже если трясутся руки и глаза застилает кровавый туман. Мэсс слегка отступил и замер, боясь, что выстрел прогремит прямо сейчас. Стирворт неловко застыл возле двери. В наступившей на мгновение тишине щёлкнул замок. Автоматический регистратор гостиницы принял деньги.

Все трое вздрогнули. Мэсс непроизвольно покосился на спасительную дверь в номер.

— Нет! — сказал Тенвен. — Ты не успеешь!

— А я был к тебе добрее, — ответил Мэсс.

Разговор — это благо. Как же много выстрелов не прозвучало из-за разговоров, или прозвучало позднее, когда обстоятельства изменились.

— Мне всё равно! — сказал Тенвен. — Нам с сестрой нужны деньги. Мы вырвались из ада, и я никогда туда не вернусь!

— Я могу дать денег! — предложил Мэсс.

— У тебя их нет!

Пистолет нетерпеливо дёрнулся, Мэсс видел, как напрягся палец на спуске. Ещё хоть мгновение, но надо выиграть у судьбы. Реанец выстрелит скоро, побоится, что промедление лишит его решимости.

— Подожди! — воскликнул Мэсс, поднимая руки и показывая безоружные ладони. — Ещё одно слово: я и твоя сестра, мы…

— Между вами ничего не может быть! — яростно закричал Тенвен.

Мэсс понял, что только желание причинить лишнюю боль ещё удерживает палец убийцы на спусковом крючке. Как только кончатся слова, последует выстрел. Он случится даже раньше, если Антей попытается его предотвратить. Землянин тоже наверняка понимал сложность момента. На лице его видны были следы усиленной работы мысли.

— Но мы любим друг друга! — сказал Мэсс.

— Это перестанет иметь значение, когда ты умрёшь!

И он выстрелил.

Глава 6

На каком пределе находится начинающий убийца, Стирворт видел прекрасно, ощущал окончаниями нервов. Шевельнись — начнёт палить, и первая пуля однозначно прилетит Мергрису. Может и не убьёт, но печальный исход тоже вполне реален. Не то чтобы Стирворту было жалко парня. Честно признаться, надоел ему этот непрошеный довесок к без того нелёгкой судьбе, но лучше словить пулю, спасая его жизнь, чем потом нудно отчитываться за то, что не уберёг.

Больше всего раздражала назойливая мыслишка о том, что Ковальскому парень уже, как будто, не очень и нужен. Наскрёб он равновесный интерес где-то по соседству. Того и гляди последует приказ тихо ликвидировать этого Мергриса, растворить в мире без следа. Для больших политических игр любой — мелочь. Обидно будет погибнуть, спасая то, что и так уже обречено.

Стирворт раздумывал. Он вполне разделял мнение Мергриса: болтающий языком убийца — просто божье благословение для его жертв. Есть время переиграть. Кирпичи ещё иногда на голову падают. Где ты кирпич? Плохо без тебя.

Если бы не дурацкие законы по отъёму у пассажиров оружия! Парочка с Но-Ло-Реана летела тем же рейсом, но кто-то озаботился прямо здесь, в порту подогнать им стволы. Ковальский не был так расторопен — ещё один факт в пользу того, что забыты и не нужны оказались агент и его пленник на поводке.

Выстрел прозвучал не совсем внезапно. Стирворт успел начать встречное движение, но опоздал. Пуля просвистела мимо, Антей вошёл в контакт. Привычно обезоруживая противника и готовясь отправить его в долгий обморок, он не сразу сообразил, что происходит всё не так. Пистолет вяло перешёл из рук в руки, сопротивления не было совсем, и откуда взялась на белом горле эта красная кровь? Почему торчит из него узкая рукоять? Безжалостный убийца грузно осел на пол. Тело его ещё били судороги умирания, но в глазах прочно поселилось небытие. Сознание сопротивлялось, а душа, или что там толчётся у нас внутри, точно знала: здесь всё кончено.

Стирворт на мгновение растерялся, потом вспомнил, что выстрел всё же был, и значит, в его распоряжении может сейчас оказаться не один, а целых два трупа, причём оба насквозь криминальные. Он резво повернулся. Мергрис лежал в стороне — успел отпрыгнуть. Волосы расплескались по ковру, а на боку наливалось пятно крови. Стирворт бросился к парню, машинально пряча пистолет.

Сердце пробито? Дышит? Рухнуть на колени и перевернуть было делом одного мгновения. Мергрис пошевелился, и Стирворт испытал ни с чем не сравнимое облегчение: жив. Чему радуется, он понять не мог, да хоть одним трупом меньше — и то хлеб.

— Как ты? — спросил Стирворт, отыскивая взглядом рану. Кровь пропитала рубашку, размазалась, трудно было понять, откуда её так много натекло.

— А он? — спросил Мергрис.

— Он готов, — рассеянно ответил Стирворт. Тут же обстоятельства этого события всплыли в памяти. Антей подозрительно поглядел на подопечного.

— Это ты его? Парень рассматривал лежащего, рукоятку в его горле.

— Похоже, что так, — сказал он тихо.

— Где ты взял нож?

— Думаешь, это сейчас в жизни самое важное?

Ответить Стирворт не успел, потому что в гостиную вбежала девчонка — сестра убитого киллера. Она задыхалась, должно быть, изо всех сил спешила следом, но не успела. Не обращая внимания на землянина и лакитийца, девушка упала на колени рядом с телом брата, пальцы недоверчиво коснулись стынущего лба, перехватили гаснущий взгляд.

Стирворт ощутил тревогу. Эти двое не только родственники, но и напарники. Как только схлынет первый приступ горя, не задумается ли девчонка о мести, и не найдётся ли у неё средства для осуществления этого намерения? Стирворт оставил подопечного (ранен, конечно, но это может потерпеть, а вот дополнительная пуля в лоб окажется некстати) и осторожно приблизился к трагической группе при входе в гостиную. Кровь растекалась из раны, и Антей машинально отметил: хорошо, что тело лежит не на ковре — легче удалить пятно. Девушка не обратила внимания на землянина, хотя кто из двоих убил её брата, видеть не могла. Шок? Чувствуя себя крайне неловко, Стирворт наклонился и начал обшаривать хрупкую фигурку на предмет оружия. Страшный удар в грудь отбросил его с такой силой, что он врезался в стену. Дыхание перехватило. Мергрис стоял над братом и сестрой, сжимая кулаки, но бил явно ногой. Сильные они у него, и не так уж тяжело он, скорее всего, ранен.

— Не смей её лапать, ублюдок!

— Дурак чёртов, а если у неё тоже пушка? — сказал Стирворт, вернее, попытался сказать, потому что внятно не получилось. Он приходил в себя. Всё же бил парень не в полную силу. Оттолкнувшись от стены, Стирворт схватил его за предплечье и поволок за собой в номер. Мергрис не сопротивлялся. Щёлкнул дверной замок, обещая временную безопасность. Антей сразу же завёл парня в ванную комнату, толкнул на стульчик возле подзеркального стола.

— Сиди тут!

Медленно говорить уже получалось. Дыханиепостепенно входило в родные берега лёгких. Стащив с Мергриса пропитанную кровью рубашку, Стирворт сразу увидел рану и вздохнул с облегчением. Плечо пробито немного выше локтя, кость не задета, пуля прошла навылет — ерунда! Кажется, бок ещё немного оцарапан — тоже мелочь. Стирворт обработал раны медицинским клеем, намочив одно из гостиничных полотенец, смыл кровь. Теперь парень выглядел вполне пристойно. На плечо Стирворт на всякий случай наложил повязку. Мергрис сидел смирно, всему покорно подчинялся. Заглянув в его бледное лицо, Стирворт подумал, что не потеря крови послужила причиной его синеватой бледности. Похоже, здесь встретились два юниора жестоких взрослых игр.

— Он у тебя первый? Парень посмотрел растерянно, вопрос понял не сразу, затем слегка кивнул. Стирворт предупредил: — Если надумаешь блевать — унитаз вот здесь. Бледные губы разжались: — Отвали!

— Опять наглеешь? Это тебе за «ублюдка». Стирворт отвесил ему затрещину — слабенькую, практически, братскую. Он никак не ожидал, что парень вскочит и ринется в бой. Стирворт уже пришёл в себя и защищался умело, но ярость и быстрота противника изрядно ошеломили. Почти минуту они кружили по просторной ванной комнате, нанося друг другу ожесточённые удары и попутно сшибая всё, что не могло за себя постоять. Один раз Мергрис чувствительно достал по корпусу, но Стирворт изловчился и отправил его в полёт через всё помещение. Вмазавшись затылком в стену, парень рухнул на пол. Присмотревшись, Стирворт решил, что он не притворяется и действительно потерял сознание. Нашёл время затевать потасовки! Стирворт ощущал сильнейшее раздражение.

Мало забот, так ещё истерики не к месту. Машинально отпустив немного поводок, Антей вышел в номер, а затем осторожно выглянул в гостиную. Труп преспокойно лежал себе на месте, а девушка исчезла. Гадай теперь — куда и зачем! Надо звать на помощь. Антей позвонил Каролине и быстро объяснил ей, что произошло и где. Сам он не рисковал оставлять надолго подопечного, но Керри легко справится с такой несложной для любого агента Ковальского работой, как приборка лишнего в хозяйстве криминального трупа. Стирворт вернулся в номер, и уже через пару минут туда же ворвалась Каролина.

— Где он?

— А ты не наступила на него, когда бежала сюда?

Сокольникова-Вебер отмахнулась, быстро оглядела скудный интерьер. Спрятаться в нём было негде. Каролина распахнула дверь ванной комнаты и, судя по всему, обрела, что искала. Когда Стирворт вошёл туда же, эти двое уже целовались. Парень с обмороком тоже расстался и обнимал Керри вполне уверенно. Оба стояли на коленях, занятые друг другом и совершенно не беспокоились из-за того, что неподалёку остывает мёртвое тело, а полиция на этой планете всё же есть, как её не назови.

— Керри, займись, пожалуйста, делом! — воззвал Стирворт.

— Прибил того несчастного вот этот твой любимчик, и у него будут неприятности, если мы не решим проблему. Действуй! Просто чудо, что до сих пор никто не спохватился и не понял, что что-то происходит.

— Я всё сделаю! — отозвалась Каролина, живо вскакивая. Она убежала.

— Давай поможем ей, — предложил Мергрис, поднимаясь на ноги с некоторым трудом.

— Не годится сваливать на девушку такую грязную работу.

— Есть технические средства, — сказал Стирворт. Он ощущал сильное желание продолжить побои.

— А работой этой ты её обеспечил.

— Я защищался.

— Да. Ты был в своём праве. Где ты взял нож?

— Он у меня всегда с собой. Мне пришлось жить на улице, если ты помнишь.

— И там тебя научили точно бросать его в цель?

— В школе мы часто кидали ножички.

— В закрытом аристократическом заведении?

— Если хочешь знать, там выжить не проще, чем на улице. Парень смотрел сердито. Стирворт изо всех сил старался по лицу не бить, но, тем не менее, один глаз подопечного потихоньку заплывал, а на скуле темнели ссадины. А ведь зрачки пылают! Тронь его и опять зарычит и кинется в драку. Знает, что будет поколочен, но это его не остановит.

— Так значит, с бледной девчонкой, сестрой того киллера, у тебя любовь? — стараясь говорить безразлично, спросил Стирворт.

— Тебе что за дело?

— Я предупреждал, что если обидишь Каролину, тебе не жить.

— Нет любви. Я отвлекал внимание.

— С чего тогда ты так взъярился, когда я хотел её обыскать?

— У неё не было никого, кроме брата, она теперь одна в целом мире, а ты с лапами полез!

— А если бы она достала пистолет и вкатила тебе пулю в голову за то, что ты сделал её сироткой?

Они стояли друг против друга и цедили нерастраченную злость. Стирворт чувствовал, что его ноздри раздуваются, а кулаки сжимаются сами собой. Он понимал, что всё это зря и ни к чему, но — нахлынуло. Мергрис глядел зверем, вся его благодушная покорность куда-то испарилась. Они непременно подрались бы, но вернулась Каролина. Она принесла с собой как порыв ветра мирный женский аромат, и противники невольно отступили. Стирворт в отличие от Мергриса знал, что Керри не придётся самой прятать тело и подчищать улики. На каждой планете у Ковальского были свои люди, и кто-нибудь обязательно встречал рейс, когда прилетал шеф. Всё что требовалось, связаться с таким человеком, отдать распоряжения и проследить за тем, чтобы работа начала исполняться, но оправдываться перед мальчишкой Стирворт не собирался. Каролина не только успела организовать процесс, но и раздобыла где-то местную одежду: приняла во внимание, что любимчик её ходит полуголый. Осторожно с нежной помощью подруги, Мергрис влез в пёструю рубашку. Ему помогли застегнуться и поцеловали за то, что он стоял смирно. Стирворт едва зубами не заскрежетал.

— В гостинице почти пусто, — рассказывала Каролина мимоходом.

— Поэтому не составило труда всё прибрать. Камеры здесь есть, но большей частью просто отключены. Обслуживание автоматизировано. На Орлете редко дают себе труд совать нос в чужие дела. Если учесть, что здесь происходит, то спрятать можно и не такое.

— А что здесь происходит? — спросил Стирворт. Пришла пора возвращаться в реальную жизнь — в общую реальную жизнь.

— Это же Орлета, — быстро взглянув на соперника, произнёс Мергрис.

— Здесь два общепризнанных развлечения: гроза на линии терминатора и война по выходным.

Стирворт вышел в номер и отдёрнул штору. Снаружи набирало обороты утро. Окно выходило как раз на лётное поле и теперь людей там стало меньше, зато появились машины. Судя по их окраске и выраженной бесполезности — военные. Над зарослями гигантских плаунов на фоне грозовой тучи что-то висело, посверкивая металлическими отражателями брони.

— Ничего себе! Они сошли с ума?

Каролина и Мергрис присоединились к нему, стали, прильнув друг к другу, нежно взявшись за руки. Парень нажал клавишу. Вспыхнула предупредительная надпись, и стекло медленно пошло вниз. В комнату ворвался душный жаркий воздух, казалось, он неприятно скрипит на зубах. Вместе с ним пожаловал шум.

Снизу текли резкие людские голоса, в горячке стучали моторы. Летающая машина неприятно свистела на низких нотах, а в отдалении почти непрерывно то усиливаясь, то затихая грохотал гром. Короткие вспышки зарниц казались неяркими в свете восходящего солнца, но туча скоро должна была доползти до него и совсем закрыть от взоров. Снаружи, оказывается, продолжала идти какая-то жизнь, и что-то с ней было конкретно не так. Стирворт помотал головой, чтобы прийти в себя. Он, конечно, слышал, что Орлета — местечко неспокойное, но не ожидал вот так сразу получить прямые доказательства.

— Война! — сказал Мергрис, с любопытством заглядывая вниз.

— Они, похоже, собираются стрелять всерьёз, — поддержала его Каролина.

— Можно подняться на крышу. Оттуда ещё лучше видно. Если поспешим, успеем занять лучшие места, — предложил Мергрис.

— Скоро пойдёт дождь, милый. Нельзя, чтобы вода намочила твою рану.

— Там есть защита. Каролина обернулась: — Пойдём, Антей?

— А я думал, что вы меня здесь оставите, — проворчал Стирворт. Не мог он сопротивляться, когда Керри смотрела на него так. Конечно, убить этого мальчишку мало, но если она счастлива, пусть он живёт. Убить можно будет позже.

— Ладно, пошли, — согласился Стирворт.

Если на пятнадцатом они так никого и не встретили, то на верхних этажах люди стали попадаться чаще. Поскольку на крышу лифты не ездили, то пришлось подниматься по лестнице. Стирворт заметил, что в толпе не все приезжие, скорее чужепланетчиков меньшинство. Местных легко было опознать даже не по внешности, а по тому, как уверенно они двигались к цели. Совершенно точно шли на крышу не в первый раз.

— Ну вот, лучшие места разберут, — проворчал Мергрис. Стирворт ощутил острейшее желание поставить ему «фонарь» под другим глазом. Для симметрии. На руках ещё не высохла человеческая кровь, а он жаждет зрелищ.

Не слишком ли быстро оправился от потрясения? Не слишком ли ловко припрятал нож и от обыска, и от таможни? Не мог же он обзавестись им здесь: на виду всё время был. Стирворт чувствовал странную неуверенность. По его мнению, парень оказался непозволительно ловким для аристократа и танцовщика. Может быть, многоопытный Ковальский сообразил это раньше и решил освободиться от неудобного приобретения? Убивать пока не приказывал, но кто знает, что произойдёт в следующую минуту?

Антей невольно поглядел на парня. Свернуть эту шею не составит особого труда, избавиться от тела так, чтобы никто, ничего, никогда не нашёл — тоже. Обучены, знаем. Каролина поплачет и забудет, а он? Странное ощущение, словно всё в этом мире неправильно. На крыше уже бродили люди. У барьера со стороны поля толпа густела, но свободные места нашлись. Вид отсюда открывался потрясающий. Зелень папоротников перемежалась серыми, жёлтыми и коричневыми пятнами полей. Справа на горизонте мерцал город, слева всходило солнце. Прямо на юге утренняя гроза разрасталась, гася небо. Вспышки молний подчёркивали сумрачность наступающей тучи. Торжественно грохотал гром. Каролина восхищённо покачала головой.

— Какие великолепные декорации!

— Война на их фоне выглядит незначительной, — откликнулся Стирворт, глядя вниз.

Мергрис на то и другое посмотрел лишь мельком. Он процеживал взглядом толпу, словно самое интересное происходило здесь. Стирворт тоже огляделся. Люди как люди. Иные знакомы по недавнему перелёту. На возвышении в центре крыши Стирворт заметил странное сооружение. Когда они только пришли сюда, он принял его за метеокомплекс, но сейчас к подножию конструкции торжественно поднялись трое в форме, а наука о погоде такого почтения не заслуживает даже на Орлете. Сквозь ажурные конструкции купола защиты трудно было рассмотреть детали.

— Что это, Мэсс? Парень бросил в ту сторону рассеянный взгляд.

— Ракетная установка.

— Вот это?

— Старая модель. Антиквариат.

— Зачем она здесь? Салют победителю? Мергрис осторожно пощупал пальцами лицо. Синяк расцветал и должно быть, причинял сильную боль.

— Это чтобы прекращать войну. Традиция.

— И кто же имеет право запускать в небо эти ракеты? — заинтересовалась Каролина.

— Прекрасная дама?

— Принц королевского рода. Земляне невольно переглянулись. Они прилежно изучали Лакитию и её колонии, но иные вещи ставили их в тупик. В империи не было королевской должности, да и титула такого тоже. Точнее он существовал, но как достояние истории.

— Очень старая традиция? — терпеливо уточнил Стирворт. Кулаки чесались всё сильнее.

— Там есть индикатор, — сказал Мергрис.

— Если в твоих жилах чистая кровь, ты можешь подняться и дать старт ракетам. В тебе течёт королевская кровь? Ты доподлинно знаешь свою родословную?

Стирворт быстро огляделся, а затем коротко саданул аристократа по рёбрам: он ещё и издевается — заслужил. Каролина увлечённо смотрела вниз и ничего не заметила. Парень, надо отдать ему должное, даже не застонал, хотя судорога боли смяла лицо в гримасу. Вернуть удар он тоже не попытался, лишь глянул с кротким удивлением. Стирворт был сиротой с детства. Родителей не помнил. Они погибли, работая в той же службе, Ковальский ещё её не возглавлял. Долгие годы Стирворт любил этих людей, хотя знал их лишь по изображениям. Однажды он сделал анализ ДНК, образцы всех агентов хранились в специальной базе. После этого родителей у него не стало. Совсем. Он никому ничего не сказал, и нахальный мальчишка затронул сейчас весьма болезненную тему.

Стирворт так и не понял, кому и зачем понадобилось создавать ему фальшивых предков. Точнее сказать занималась этим служба, значит, был её интерес, но вот какой? Неужели его родители совершили преступление, и ребёнка уберегли когда-то от жизни с таким грузом?

— Смотри спектакль! — сухо сказал Стирворт.

— Раз тебя так плохо воспитали, я могу исправить дело.

Мергрис опять промолчал. Если внизу война не начиналась, там лениво перемещались машины и бродили люди, то наверху туча заняла большую часть неба. Гром раскалывал мир на части. Молнии злобно лупили в землю и в облака. Под тучей скопился сумрак. Капли дождя прорезали воздух. Сразу над головой с жестяным шелестом развернулись пластины защиты.

Стирворт машинально огляделся. Системы молниеотводов окружали махину отеля с трёх сторон и выглядели сработанными на совесть. Похоже, на крыше безопасно. Ливень набрал силу, вода грозно стучала по невесомой защите. Прозрачные пластины потемнели: по ним текли целые реки. Туристы и местные жители восприняли грозу как первое развлечение в череде обещанных. Они радостно бегали по крыше, словно оказавшейся внутри гигантского водопада и спорили, с какой стороны поток гуще. Мергрис выглядел неважно. Мало того, что синяк изуродовал пол-лица, так теперь ещё и осанка казалась неестественной, должно быть, парень перемогал боль в рёбрах.

— Может быть, уйдём? — предложил Стирворт, которому представление надоело.

— Я согласен, — сразу сказал Мергрис.

Каролина взглянула на него и заторопилась: вспомнила, что её протеже ранен и нуждается в отдыхе. Вниз никто не спешил, и на лестнице их встретила гулкая пустота. Стирворт пошёл первым, привычно поглядывая по сторонам. За ним, придерживаясь за перила, ковылял Мергрис. Каролина пыталась ему помочь, но он лишь головой качал: — Я справлюсь!

Когда из ближайшего лифта бодро выскочила четвёрка мужчин в военной форме, Стирворт почему-то сразу сообразил, что это не к добру. К счастью, он побеспокоился держать при себе трофейный пистолет и не побрезговал, обыскивая труп, прихватить запасные обоймы. То, что перед ним однозначно не армия, Стирворт сообразил с полувзгляда, очень уж наспех напялены были мундиры, и двигались эти четверо не как солдаты. Они создавали видимость, и могли обмануть человека неопытного, но агентам господина Ковальского форма не застила глаза. Стирворт выхватил пистолет и выстрелил, раньше, чем те четверо взялись за оружие, но ничуть об этом не жалел. Крайнего из нападавших забросило обратно в кабину. Оттуда раздался обиженный рёв подранка. Стирворт пальнул в другого, но пуля лишь ударила и развернула человека, одежда его не расцвела кровью, и Стирворт сообразил, что ребята потрудились надеть защиту.

Они ответили в три ствола, в воздухе запахло горько. Стирворт поразился, что всё ещё стоит на ногах. Он выстрелил в голову одного из нападавших. Там шлем, но пуля всё равно оглушит. Надо переходить в рукопашную, вести ближний бой. Против землянина любой из местных окажется слабаком. На мгновение Стирворт забыл, что рядом с ним тоже бойцы. Они напомнили. Некий снаряд просвистел у виска и врезался точно в шлем центрального агрессора. Мужчина пошатнулся, так силён был удар. Стирворт не поверил своим глаза, когда увидел, что это женская туфелька. Мергрис низко пригнувшись, почти стелясь по ступеням, бросился под ноги нападавшим и сбил ближайшего на пол. Извернувшись, он поймал противника ногами, бёдра как клещи сжал его шею. Из-под шлема донёсся вопль, оборвавшийся почти мгновенно. Коротко хрустнуло. Тот раненый из лифта уже поднимал пистолет, целясь в Мергриса, игнорируя остальных, но просвистел ещё один снаряд, смёл пистолет и врезался в стекло шлема. Опять туфелька! Из чего их делают?! Пуля улетела в сторону. Двери лифта чинно сомкнулись, и он поехал вниз.

Стирворту достались двое слегка оглушённых врагов, и сойдясь с ними лицом к лицу, он сразу доказал своё физическое и тактическое преимущество. Мгновение, другое, и ещё два тела улеглись на площадку перед лифтами. Стирворт быстро обыскал их, поднял щитки шлемов. Местные, и лица абсолютно незнакомы. Разглядев марку их оружия, Антей почувствовал сквознячок вдоль хребта. Просто чудо, что с такими пушками эти четверо ухитрились никого не убить. Каролина подхватила одну из своих бронебойных туфелек. Вторая уехала в лифте. Мергрис проворно вскочил на ноги, диким взглядом окинул побоище. Стирворт смотрел на него почти с ужасом.

— Да что происходит? Почему так много народу пытается тебя убить? Они же хотели достать тебя, поэтому мы с Керри почти не пострадали!

— Ты уверен, что сейчас самое время выяснять эти второстепенные обстоятельства? — огрызнулся Мергрис.

Глаза его светились, даже синяк на лице поблек. Он опять был в крови, Каролина тоже. Стирворт и на себе заметил характерные пятна, но ран пока не чувствовал, и понимал, что искать их сейчас не время. Время делать ноги.

— Бегом, в лифт! — велел он своей команде.

Удачно, что остальные кабины здесь и все пусты. Наверху от души веселились. Трупы обнаружат только когда начнут спускаться, а поскольку тела в форме, то их примут за часть местной войны.

— Мне нужна вторая туфля! — сердито сказала Каролина.

— Я тебе новые куплю! — попытался утешить её Стирворт.

— Это спецзаказ. Ты мог бы заметить.

— Заметил и оценил. Я постараюсь.

Мергрис прислонился к стенке лифта. Ему приходилось хуже всех и, похоже, он словил ещё пулю. Стирворт ощутил смутное раздражение. Он был уверен, что охотникам за головами нужен именно этот парень, стоит отступиться от него, и они с Каролиной в безопасности. Стирворт догадывался, что и Ковальский не станет долго горевать, если строптивую добычу где-нибудь тихо убьют, у Ковальского, похоже наметилась трапеза послаще. Так почему он упорствует и не отдаёт мальчишку всем желающим его прибрать? Каролина уже осматривала Мергриса, задрав его рубашку. За те недолгие мгновения, что лифт ехал вниз, она хотела убедиться, что раны не смертельны. Пальцы её вздрагивали, и она выглядела более испуганной, чем в пылу схватки. Стирворт отстранил её. Мергрис поймал-таки пулю, даже две, но периферией — внутренние органы опять уцелели. Везёт ему невероятно или вёрток как уж, а скорее всего и то, и другое. Отделался легко. Плохо ему от совокупности.

— Керри, ты как?

— Нормально, царапина на плече.

Собой Стирворт решил заняться позже. Лифт остановился и все трое проворно выскочили наружу, рассредоточились. Они ожидали засады, но никто не встретил. Даже тот недобиток, что раньше уехал на другом лифте, испарился. Зато Каролина нашла туфельку в углу кабины и радостно надела обе. В ближайшем магазинчике пришлось купить чистые рубашки. Стирворт подумал, что расходы на одежду растут неимоверно. Почему-то он был уверен, что желающие пополнить бюджет планеты за счёт двоих землян и одного лакитийца вскоре опять найдутся. Ковальский приказал снять номер в отеле порта и ждать рейс, но Стирворт полагал, что выполнять это распоряжение более не может. Здесь они как в ловушке, а встречать один за другим всех претендентов на юного аристократа выйдет накладно для кошелька и патронташа.

Едва все трое надели чистые вещи и выбросили в ближайший утилизатор старые, как Стирворт повёл свою команду наружу, точнее, в портал трёхуровневки. Лакты владели неплохими технологиями, их космические корабли смело бороздили просторы вселенной, но на своих планетах они предпочитали передвигаться по поверхности или под ней и почти не использовали воздушный транспорт. Вот и на Орлете от порта к городу вела целая система дорог, где каждый мог выбрать способ перемещения на свой вкус. Стирворт предпочёл не общий вагон, а частную капсулу. Он полагал, что незачем попутчики тем, кто и без того пользуется повышенным вниманием всех мало-мальски вооружённых людей.

Внутри прозрачной капли ждали уютные кресла. Двигалось это чудо техники по самому верхнему ярусу и обещало в предстоящем путешествии хороший обзор. Мергрис упал в кресло и вяло растёкся по его поверхности, но Стирворт согнал его, чтобы обработать клеем новые раны. Хотя Каролина выбрала всем рубашки по-местному пёстрых расцветок, не следовало снабжать их новыми пятнами.

— Поехали! — предложил Мергрис.

— Сейчас. Керри, давай посмотрю твоё плечо.

— Я сама!

Она достала собственный походный набор, и Стирворт невольно отвернулся.

Он попытался у себя обнаружить какие-нибудь повреждения, и ничего не нашёл, должно быть кровью его забрызгало чужой. Включив управление и задав системе малый ход, Стирворт тоже сел. Кресло нежно обволокло усталое тело. Забыть бы ненадолго всё безумие приключений и просто отдохнуть.

Каролина устроилась рядом с Мергрисом и бережно убирала капли крови с его лица. Она успела обзавестись влажными салфетками. Стирворт машинально растёр ладонями собственную морду: если кровь и есть, то уже запеклась, как-нибудь отвалится. Капсула выехала из-под навеса на простор, и сразу по стеклу её заскользил дождь. Он уже истончался, светлел, видимость улучшилась, и проступили как сквозь туман гигантские растения по обе стороны дороги. Деревянистые стволы несли тяжёлые мокрые листья, и сердито отряхивались, когда теребил ветер. Стирворт с любопытством разглядывал папоротники, но не забывал следить за проносящимися ниже общими вагонами и капсулами на соседних полосах. Он не ожидал нападения в пути, но и расслабляться считал опасным. В городе им могут подготовить тёплую встречу, и следовало, наверное, мчаться туда самым скоростным транспортом, но Стирворт понимал, что телефонный разговор в любом случае быстрее вагона, а вот отдохнуть хоть немного всем будет полезно.

Мергрис того гляди хлопнется в обморок от боли и потери крови. Чистая она там или смешанная, а течёт так же резво, как у простого человека, и в чём тогда преимущество аристократии? Ему более всех нужна передышка, а самому Стирворту надо подумать, что делать дальше. Старший в группе он, и решение принимать придётся. Стирворт попытался связаться с Ковальским, но ответа не получил и почувствовал известное облегчение. Ричарду сейчас не до них, и в чём-то это хорошо. Надо разобраться самому. Стирворт понимал, что есть в чём. Мимо пронеслась капсула с туристами, кто-то помахал рукой, и Стирворт автоматически отметил: попутчики от Аммагелласта. Просто досужие отпускники. Мергрис, надо отдать ему должное, передышку использовал с толком. Он ровно дышал, прогоняя кислород через кровь, и, несмотря на бледность, совсем не собирался растекаться убитой слизью. Впрочем — как ядовито решил Стирворт — он более всех заинтересован в том, чтобы оставаться на ногах. Упавшего могут и бросить.

Город впереди вырастал в размерах, отступала растительность, и заметно уже стало, что это типичный город лактов, то есть построенный так, как хотелось им, а не так, как робко подсказывала природа. До чудовищной столицы на Лакитии ему было, конечно, далеко, но упорное стремление не величественно расти, а распухать на одном месте проступало сразу. Стирворт остановил капсулу на первой же станции окраины, все трое вышли. Каролина держалась прекрасно, да и её приятель сумел справиться с недомоганием. На бегущей полосе они не привлекали внимания. Конечно, все вокруг ходили загорелые, но Стирворт знал, что лучше оставаться бледным туристом, чем пробовать наложить макияж: выглядеть всё равно будешь чужим, но уже подозрительным чужим. Гостиницу тоже выбрали в предместье. Близкие заросли почему-то действовали на Стирворта успокаивающе. Антей снял два номера. Маленький — для Каролины и побольше, с двумя кроватями — для себя и Мергриса. Дело было даже не в том, что он хотел разлучить влюблённых, он ставил своей целью отделить Керри от потенциально опасного соседства. Никто не возражал, видимо, все устали.

— Я хочу помыться, — сказала Каролина.

— Чувствую себя невероятно грязной. Как думаешь, мы оторвались от них хоть на время?

— Думаю, да. Конечно. Прими душ. Климат здесь жаркий, и делать это придётся часто.

— Я тоже хочу, — заявил Мергрис. Стирворт не возражал ровно до тех пор, пока не ушла Каролина. Как только она скрылась в своём номере, он за шиворот вытащил подопечного обратно в комнату. Парень даже не успел ещё раздеться и смотрел на мучителя кротко, но запасы терпения у Стирворта иссякли.

— Вот что! — сказал он сурово.

— Ты немедленно расскажешь мне, кто и почему тебя преследует, или я за себя не ручаюсь.

— Боишься пытать меня при Каролине? Стирворт твёрдо решил не спускать больше дерзостей, и браслет начал медленно сжимать запястье упрямца. Пытка простенькая, но на сложные сейчас не было настроения. Мергрис сломался быстро.

— Хорошо! — пробормотал он сквозь стон.

— Я скажу!

Стирворт кивнул, но поводок отпустил не сразу, чтобы доказать серьёзность своих намерений.

— Можно мне сесть? — попросил Мергрис, когда давление ослабело.

— Я еле держусь на ногах. Стирворт кивнул на ближайшее кресло, и парень охотно воспользовался разрешением. На лице блестела испарина, и вряд ли только жара была тому причиной. Стирворт сел напротив.

— Говори!

— Я — единственный законный наследник титула и состояния дома Мергрисов. Мой дядя Линдедо Альгю Мергрис решил завладеть всем. Я был ребёнком, когда осиротел, и находился в школе. Достать меня там было практически невозможно, и дядя решил расправиться со мной сразу после того, как я её покину. Он спешил потому, что достигнув двадцати одного года, я получаю официальный статус, а он из числа наследников исключается навсегда.

— Почему? — спросил Стирворт.

— Не заморачивайся, это сложности нашего мироустройства. Дядя предпринял несколько попыток меня устранить, и последнюю из них счёл успешной. Теперь он уже мог распоряжаться имуществом как опекун, но либо не поверил до конца в мою гибель, либо каким-то образом получил информацию о том, что я жив и нахожусь на Аммагелласте. Он прилетел на планету и начал розыск. В том числе нанял и известную тебе пару с Но-Ло-Реана. Им велели отыскать неместного парня примерно моего возраста, живущего на Аммаге не больше года. Приказа убивать у них пока не было.

Мергрис умолк. На лице опять выступила испарина, а взгляд немного поплыл. Стирворт хотел уже сжалиться над ним и дать передышку, но аристократ быстро пришёл в себя.

Он продолжал, не утратив нить разговора:

— Появление этой парочки в непосредственной близости меня насторожило. Когда же я случайно увидел Ковальского в зале клуба, понял, что пришло время спасаться бегством. О том, как я это делал, рассказывать не буду, ты имел удовольствие наблюдать. Правда, умножение врагов даёт определённое преимущество, и я решил им воспользоваться.

— Ты вознамерился столкнуть нас лбами, — сказал Стирворт.

Многое из услышанного сейчас он знал и прежде, но лишь теперь окончательно понял, почему творился вокруг весь этот затянувшийся кошмар. Вот стервец, этот юный Мергрис!

— Не могу сказать, что мне это совсем не удалось, — улыбнулся парень.

— Ты сцапал меня, но и спасал каждый раз, потому что я был нужен Ковальскому. Теперь, как я подозреваю, Ковальский сошёлся в цене с моим дядей. Твоему шефу я неинтересен, родственнику опасен. Полагаю, приказ о ликвидации поступит в ближайшее время.

Стирворт невольно отвёл взгляд. Злость его прошла. Парень попал в такой переплёт, что все его безумства теперь выглядели оправданными.

— Что, уже поступил? — уточнил Мергрис, неверно истолковав этот приступ смущения.

— Пока нет, но думаю, ты прав. Стирворт почувствовал холодок, неприятный даже в жару. Приказ может быть получен в любой момент. Как только надумают господа политики. Он никогда не получал таких приказов. Удачный случай заново взглянуть на себя со стороны.

— Иди, помойся и ложись спать.

Оставшись в одиночестве, Стирворт призадумался. Многое прояснилось. Он гадал, откуда на их голову свалилось столько убийц-дилетантов, теперь получил ответ. Аристократический дядя побоялся прихватить специалистов из метрополии, а может быть, узнал о существовании проблемы лишь на Аммагелласте, и воспользовался тем, что под руку подвернулось. Нанял оголодавших ребят с Но-Ло-Реана, доступных решателей проблем с Аммага, потом недорогих бандитов с этой прекрасной планеты. Они работали плохо, но за деньги были готовы на всё и не задавали вопросов. Учитывая уровень противника, можно было надеяться на передышку. Пока найдётся новый комплект любителей подставлять свой лоб под чужие пули можно успеть подготовиться. В первую очередь надо обзавестись оружием и прокачать местную ситуацию.

По дороге в гостиницу Стирворт отслеживал, в основном, чужое внимание, но заметил, что в городе неспокойно. Война — это такая вещь, что и помочь, и помешать может с равным успехом. Тут главное — как ей воспользоваться. Мергрис справился быстро. Его слегка пошатывало, когда он вышел из ванной, и всё же он не лёг сразу, остановился напротив Стирворта.

— Ну что тебе? — хмуро спросил Антей.

— На случай если ты сегодня пристрелишь меня спящего, и мы больше не сможем побеседовать, хочу сказать одну вещь.

— Какую? Намерен сообщить мне, что сам попался бы, не опереди я тебя на шаг?

— Я бы это сделал красиво, давая шанс гордиться одержанной победой. Ты всё испортил. Нечестно было с твоей стороны использовать парализующий заряд! Я не проиграл!

— Ты мне это уже говорил.

— Я знаю. Хотел напомнить.

Он кое-как стащил одежду и залез в постель. Почти сразу дыхание выровнялось, он заснул. Масса белых волос затопила подушку так, что не видно было лица. Стирворт вздохнул. Вот ведь урод! Специально говорит гадости, чтобы его гуманно пристрелили во сне? Пришла Каролина, свежая красивая. Где тут хладнокровно соображать, когда она рядом? Как вообще сообразишь, что делать в такой вот ситуации?

— Иди тоже помойся! — предложила Керри.

— Я здесь посижу.

Стирворт хотел сказать, что пленник и так никуда не денется с поводка, но промолчал. Каролина села рядом с постелью. В дверях ванной комнаты Стирворт обернулся и увидел, как она осторожно выпростала из середины белой массы один длинный локон. Сверкнули ножницы. Застеснявшись, Антей притворил дверь. Значит и Каролина не верит, что парню суждена долгая жизнь и хочет сохранить память о нём. Женщины дорожат такими сувенирами, берегут их, когда и любовь, и жизнь уже в прошлом.

Стирворт спал плохо, часто просыпался и глядел на соседнюю кровать. Белая масса волос выглядела такой неподвижной, что один раз Стирворт встал проверить, а есть ли при ней сам парень? Мерещилось, что он остриг шевелюру и скрылся. Должно быть, виденная накануне сцена навела на такие мысли. Сутки на Орлете длятся около пятнадцати земных часов, поэтому все трое проспали и остаток дня, и вечернюю грозу, и ночь. Стирворту снилась перестрелка. Он разил врагов из огромного пулемёта, а враги вставали опять, но патроны в пулемёте не кончались, и вся эта канитель неоправданно затянулась. Когда он проснулся, за плотно зашторенным окном уже бушевала утренняя гроза. Мергрис смирно лежал в своей постели и любовался вспышками молний. Выглядел он заметно лучше, чем вчера. Решение тихо оформилось само. Вчера его ещё не было, только болела голова, и вот оно готово, и пора претворять его в жизнь.

— Иди, приводи себя в порядок, — сказал Стирворт подопечному.

— Я закажу еду.

Он постучал в стенку, и Каролина присоединилась к мужчинам. Следовало, конечно, установить дежурства, но и отдохнуть тоже. Стирворт подозревал, что шанс им выпал один из последних, скоро противник сообразит, что добыча не так доступна, как ему казалось, и сконцентрирует усилия. Каролина внимательно посмотрела на него и тихо села у стола. Стирворт часто думал, что она видит его насквозь. Это и расстраивало и вселяло надежду.

Завтракали молча. Антей твёрдо решил начать серьёзный разговор после того, как уладятся бытовые мелочи. Мергрис ел старательно, хотя вряд ли чувствовал голод. Стирворту показалось, что его знобит. Учитывая непрестанную местную жару, объяснить болезненное состояние можно было только последствиями ранения. Держался он, впрочем, хорошо и явно готовился отважно принять любую судьбу, что принесёт ему день. Когда опустели тарелки, Стирворт заговорил не сразу. Потратил минуту, чтобы окончательно расставить мысли по местам, потом сказал: — Ковальский слишком занят, и временно предоставил нас самим себе, но рано или поздно он примет решение и по этому вопросу. Я мог бы тупо ждать приказа, но мне это внезапно стало неинтересным. Мергрис поднял глаза. Расплывшийся фингал придавал ему неоправданно лихой вид.

— Решил пристрелить меня превентивно? Чтобы потом не париться? Выглядит так, как будто шутки шутит. Может, и правда, эта чистая кровь имеет какой-то смысл? Или это сказывается воспитание с детства?

— Это политика, — сказала Каролина с внезапно прорвавшейся тоской.

— Прикажут убить — убьёшь. Стирворт видел, что она напугана. Пора было переходить к делу.

— А я — человек! — заявил он твёрдо.

— И я выше политики. Разве она делается не для меня, не для таких, как я? Каролина смотрела на него недоверчиво. Неужели она не угадала? Вдруг он смог её удивить?

— Ты хочешь пойти против Ковальского?

— Нет! Я на стороне Ковальского, просто я считаю, что Ричард совершает ошибку. Он работает на благо Земли, но я сомневаюсь, что союз с лакитийцем, который пришёл к власти таким способом пойдёт на пользу моей планете. Мораль здесь не при чём. Если ты сел на трон обманом, он рано или поздно зашатается под тобой. Нет ничего скрытого, что не смогло бы стать явным. В результате маленький выигрыш здесь и сейчас обернётся большим поражением там и потом.

Оба смотрели на него потрясённо. Конечно, когда у человека такие кулаки, кто же сочтёт, что у него есть ещё и мозги? Стирворт не чувствовал себя задетым, разве что встревоженным. Игра предстоит опасная, итог её неясен, он рискует жизнью своей и Каролины, но уже осознал, что соглашаясь быть агентом господина Ковальского, хочет оставаться человеком, а не псом на поводке. Прикинул на себя чужую беду. Гроза за окном утихала: реже сверкали молнии, глуше гремел гром, мягче стучал дождь.

— Как обычно после утреннего ливня улицы наполнятся народом. Мы затеряемся в этой толпе. Гостиницу надо сменить. Переселяться будем часто.

Каролина порывисто вздохнула. Глаза её разгорелись. Радовалась она за своего любимчика, которого ещё не сегодня будут убивать, но сияющий взгляд обратился на Стирворта, и он утешился, что, хоть так и ненадолго, сделал её счастливой. Гроза ворчала в отдалении, зреющий день за окном посветлел. Стирворт решительно положил ладони на столешницу, собираясь встать, когда снаружи шарахнуло так, что всё здание гостиницы испуганно содрогнулось.

Глава 7

Мэсс сразу понял, что это не гроза, спутать было трудно. Кто-то совсем рядом баловался с орудием. Дай дураку пушку, и он из неё обязательно выстрелит. Не вполне здоровый с утра, ошеломлённый внезапной речью Антея, Мэсс изо всех сил пытался соображать быстро, но ватную вялость под черепом не колыхнул даже грохот снаружи. Землянин выглядел спокойным и так сосредоточенно прищурил глаза, как будто сам этот залп и организовал.

Наверняка он уже сварил что-то в своём котелке, а вот хлебать приготовленную кашу предстоит всем троим. Одно было ясно: убивать его немедленно Антей передумал, значит, появилось время прийти в себя и нащупать шанс. Отлично, а то замучили слабость и злобный лихорадочный озноб. Мэсс знал, что организм у него сильный и легко совладает с бедой, но многовато оказалось всего и сразу.

Антей выглядел так уверенно, словно вести двойную игру было для него делом обычным. Он сразу поднял свой отряд и повёл его в бой. Точнее, на улицу. Лишними вещами никто не обзавёлся, пошли налегке. Весёлая толпа поглотила их, не морщась. Подозрительность к приезжим была здесь не в чести. От шума и духоты заболела голова, но Мэсс не жаловался. Он внимательно глядел по сторонам, не забывая держать в поле зрения спутников. Оба землянина впитывали информацию, как здешняя почва — дождь. Помимо местных жителей, одетых в шорты и куцые рубашечки, на улицах попадалось немало военных. Те были в форме и броне, шлемы их сверкали на ярком свету.

День разошёлся. Пролитая влага интенсивно испарялась, но неудобства почти никто не замечал. Орлетиты привыкли существовать в этой душной бане.

Антей, судя по его поведению, не столько запутывал следы, сколько изучал обстановку. Казалось, в голове его ставится на учёт каждый прошедший мимо солдат или спешащая куда-то военная техника. Поведение гражданских интересовало его меньше.

— А почему они воюют и с кем? — спросил он, поворачиваясь к Мэссу.

— Тоже политика. Здесь много партий и страсти кипят. Возможно, этому способствует климат.

— Разве командует не метрополия?

Мэсс поморщился. Земляне иногда казались ему таким чудаками.

— Они при деле. Выясняют, кто самый главный. Метрополия не вмешивается. Зачем? Номинально верховная власть принадлежит императору, но пока здесь имеют возможность частично решать проблемы на месте, никто и не думает об отделении.

— И вся война сводится к тому, кто будет присягать императору как наместник? — удивился Антей.

— Да. Со стороны выглядит глупо, я знаю, но здесь свои традиции.

— И одни граждане всерьёз намерены убивать других?

— Обычно ограничивается демонстрацией мощи и намерений, но я полагал, что агенту господина Ковальского такие вещи положено ведать.

— Нас, конечно, готовили, но на Орлете мы оба впервые, — вмешалась Каролина, — и знали всё, что ты рассказал сугубо теоретически. Я просто не могла поверить, что можно убивать друг друга по причинам, которые ты назвал.

— То есть вы полагали, что вас разыгрывают?

— В какой-то степени. Поведение лактов иногда выглядит со стороны так странно, что весь народ кажется одной плохо продуманной дезинформацией.

— Точка зрения не хуже любой другой, — сказал Мэсс.

Каролина взглянула на него и сразу нахмурилась, должно быть, он неважно выглядел.

— Нам нужно найти пристанище, — сказала она Антею.

Тот кивнул без малейшего неудовольствия.

— Ты права, и я видел достаточно. Осталось купить форму.

— Что? — переспросила Каролина.

Мэсс тоже удивился, но промолчал.

— Если здесь идёт война, и армия бродит по улицам, то замаскироваться под неё — лучший выход из положения.

А мысль-то светлая — решил Мэсс — помимо скудных числом регулярных войск здесь существует и ополчение, и довольно многочисленный иностранный легион. Если грамотно маневрировать, вполне можно ходить практически невидимками. Особенно полезно спрятать под шлем его белые волосы. Местные в большинстве смуглые брюнеты, да и среди приезжих не так много почти состоявшихся альбиносов.

Приобрести форму тоже оказалось нетрудно. Запас местных кредитных карт у Антея нашёлся. Отследить их как недавних туристов оказалось бы теперь сложно. Упаковав вещи в сумки, быстро нашли гостиницу. Дешёвый отель на окраине предлагал своим обитателям мало удобств, зато заросли гигантских папоротников начинались прямо за порогом, а здание имело один единственный этаж. Здесь можно было и занять оборону, и быстро скрыться от преследования.

Боясь всех задержать, Мэсс отказался от отдыха, но Стирворт и не думал спешить. Недавние киллеры выдали себя именно тем, что не умели носить прилаженную наспех форму, и Антей явно не собирался повторять их ошибку. Все трое облачились в приобретённые комплекты и потратили немало времени, чтобы обжить их изнутри. Тяжёлые и душные на вид броня и шлем на деле оказались снабжены климатизаторами. В них жара не донимала, да и весила эта амуниция немного.

Антей показывал, как нужно ходить, стоять, поворачиваться. Учил приветствовать старших и младших по званию, да и просто отличать одних от других. Он сказал, что будь у них больше времени, муштровал бы долго, но приходилось пока учитывать навязанные им правила игры.

— За новобранцев сойдёте, — буркнул Антей, когда Мэссу казалось, что он уже по внешнему виду ветеран. — Довольно для начала. Больше смотрите на других солдат и подражайте тому, что делают они. Это армия, у них всё просто.

— А куда мы сейчас пойдём? — рискнул спросить Мэсс.

Стирворт не рассердился.

— Сначала купим оружие. Ребятам в форме его продадут без труда. Везде любят волонтёров, готовых раскошелиться на первичное обзаведение и тем самым избавить от расходов интендантство.

— А потом? — вновь полюбопытствовал Мэсс, удержавшись от рискованного предложения купить заодно танк, чтобы армия полюбила их ещё сильнее.

Стирворт ответил спокойно:

— Постараемся взглянуть на твоего родственника. Пора посмотреть на того, кто хочет нажиться за наш счёт.

Мэсс ощутил лёгкий холодок под одеждой и не климатизатор был тому виной. Антей задумал большую дерзость, но в целом план обещал успех. Меньше всего их будут искать под самым носом высокородного дяди Мергриса. Люди мыслят так стандартно, особенно те, кого родственник по своей скупости нанимает.

— Звучит интересно, — сказал Мэсс.

Стирворт окинул его холодным взглядом, словно говорил: не ради тебя весь этот риск, я сражаюсь за свою планету и только ей мечтаю принести пользу, а если при этом случайно уцелеет чья-то никчёмная жизнь, то благодари молча и никогда не напоминай о том, что пришлось совершить.

Мэсс поклонился, стараясь делать это по-военному, и заслужил снисходительный кивок.

С оружием действительно проблем не возникло. Владелец магазина снабдил бы их и гаубицей, если бы они её спросили. Антей придирчиво выбрал автоматы, пистолеты, ножи. Мэсс получил полный набор, но патроны Стирворт сразу отобрал. Каролине это не понравилось.

— Он рискует наравне с нами. Какой прок будет от него безоружного?

— Я тоже рискую, — ответил Стирворт, — и хочу сам определять границы этого состояния.

Мэсс воздержался от спора. Всё происходящее сейчас казалось ему в какой-то степени чудом. Он уже готовился к тому, что его поведут в лес, пристрелят и зароют под ближайшим кустом. События понеслись вскачь совсем в другую сторону. Точнее, это Антей их повернул.Кто бы мог подумать в начале их знакомства, что у этого громилы найдутся в резерве и воля к познанию, и ясный взгляд на вещи, и светлый разум?

Обеспечив свой отряд всем необходимым, Стирворт повёл его в центр города, где вокруг главной площади сосредоточились самые фешенебельные отели, учреждения, кварталы жилых домов.

— Там что-то вроде митинга предполагается, — снизошёл он до объяснений. — Поглядим, послушаем. Военных будет в избытке, мы легко затеряемся. Быть может, и объект наш нарисуется.

Мэсс промолчал, но про себя решил, что вряд ли. Дядя оказался на одном с ними корабле потому, что торопился спастись бегством. Обнаружив, что племянник жив, он решил исчезнуть из поля его зрения и таким образом избежать предъявления претензий. Безопаснее находиться в сторонке от убийц, которых подсылаешь. Близнецов дядя забрал с собой потому, что они уже засветились перед Мэссом и вряд ли имели шанс приблизиться к нему безнаказанно.

Ковальский, решив не откладывать разработку нового объекта, потянулся за ним, Антей же просто спасал свою шкуру и доверенное его попечению имущество. Рейс на Орлету был ближайшим, так и вышло, что на нём оказались в полном комплекте все фигуранты этого дела. Планета устраивала их, как довольно глухой угол обитаемого мира. Законность здесь почиталась, но убивать всё ещё было легко.

Чем ближе к центру, тем больше попадалось на пути солдат. Гражданские или совсем исчезли, или чувствовали себя неуверенно. В безликой форменной толпе легко было потеряться, к счастью, людей ростом с Антея почти не встречалось. Мэсс держался рядом. Он совершенно не хотел проверять, работает ли ещё браслет. Запястье и без того посинело и на каждое движение обиженно отзывалось болью.

Возбуждение вокруг носило умеренный характер: вид у армии был довольный, но лозунги никто не выкрикивал и на танки не лез. На площади в первую очередь внимание привлекало помпезное здание резиденции наместника. Помост для выступающих не соорудили, но высокое крыльцо вполне заменяло трибуны. Толпа текла к нему и с каждой минутой заметно густела.

Мэсс нервно огляделся: не нравилось ему, когда в одном месте собиралось так много людей с оружием, хотя большинство солдат ходило без него. Пока предполагалось развлечение, а не работа. Антей упорно продвигался вперёд, словно намеревался расстрелять зловредного лакитийца, а затем гордо предаться в руки правосудия. Мэсса такой расклад не устраивал ни в малейшей степени. Как соучастник убийства он не мог бы уже претендовать на титул и прочее наследство, а в его планы входило вернуть имущество и успеть им попользоваться раньше, чем нагрянет старость.

Пока событие напоминало карнавал убогих воображением. Толпа благодушно веселилась. Антей привёл свой отряд к порталу дорогого отеля. Его работники наверняка заблокировали шлюз от нежелательных визитов, но в случае нужды можно будет отступить в переулок, а поскольку угол обзора там неудобный, то и народу меньше.

Толпа разом затихла, и Мэсс увидел, как на крыльцо вышел местный в белом костюме и такой же накидке. Он решительно шагнул к балюстраде и царственно вскинул длань.

— Это Иррих? — уточнил Антей.

— Да. Действующий наместник. Скоро выборы, но оппозиция на этот раз сильна. Очень.

Солдатский шлем принимал местные новостные каналы, и Антей, без сомнения, напитался сведениями оттуда. Мэсс тоже успел послушать официальную версию, но, как истиный лакитиец, поправки на реальность включал автоматически. «Незначительные волнения» в других городах Орлеты вполне могли оказаться полномасштабным бунтом.

Наместник Иррих заговорил, и усилители разнесли его голос по площади, но Мэсс даже не пытался слушать, он знал цену таким речам. Вместо этого он вглядывался в пространство за балюстрадой. Там собрались сановники рангом пониже, но вели они себя странно, словно существовал некий центр притяжения, к которому они опасались поворачиваться спиной. Высокий рост позволял Мэссу видеть собравшихся, но угол обзора оставлял желать лучшего.

— Что там? — спросил Антей, заметив его беспокойство.

— Ты выше на полголовы, не можешь разглядеть, кого они загораживают?

Стирворт послушно вытянул шею, но в этот момент объект внимания сам вышел вперёд и остановился почти рядом с оратором. Иррих тотчас повернулся к нему и с преувеличенным уважением предложил порадовать собравшихся граждан мудрым словом сановника из метрополии. Линдедо Альгю Мергрис, а это был он, к просьбе снизошёл. Он произнёс несколько пустых обтекаемых фраз, но Мэсс почувствовал, как холодок тревоги поднимает шерсть на загривке. Он вырос в среде, где занятие политикой было так же естественно как еда и сон, и ситуацию оценил мгновенно. Высокородный лакитийский аристократ, почти наследник одного из самых знатных и влиятельных домов позволил себе публично поддержать претендента на политическую власть в одной из колоний. Это ещё не скандал, но начало его — точно. Хуже было бы только в том случае, если бы дядюшка поддержал оппозиционера. Метрополия традиционно стояла в стороне от выборов, и в этот период предоставляла планете полную свободу решать одну из своих частностей. Эта политика позволяла относительно безболезненно выпустить пар из местного перегретого котла и обеспечить известную стабильность на следующий период.

Мергрис, явившись на планету как частное лицо, выказал предпочтение одной из сторон и тем самым выразил неодобрение политики императора. Мэсс испугался: неужели дядя зашёл так далеко потому, что успел обеспечить себе поддержку в самой метрополии? Если это правда, то положение самого Мэсса из просто скверного становится очень скверным, и по следу его с минуты на минуту ринутся не плохо подготовленные одиночки, а местная система. Да чтобы угодить Линдедо Альгю наместник Иррих в лоскуты порвёт Лэтана Линлейва Мэнри Мэлуса Мэсса! Один прирученный Мергрис стоит десяти диких.

Поделиться этим пришедшим в голову соображением с Антеем Мэсс не рискнул. Каролина каким-то образом почувствовала его смятение и ласково пожала руку. Даже сквозь плотную ткань двух перчаток проникла её нежность. Мэсс почувствовал себя отпетым мерзавцем, но промолчал и теперь. Если земляне не отпустили его на все четыре стороны, они будут сами виноваты в грядущих последствиях. Ношу надо брать на плечи по силам, а то спина сломается.

На крыльце продолжалось представление. Опять выступил вперёд Иррих. Его слова падали в толпу, пробуждая в ней сдержанный, но отчётливый отклик.

— Если ты не собираешься что-то делать, то я уже видел то, что хотел! — сказал Мэсс Антею.

— Да, именно этот парень попался мне тогда в отеле на Аммаге, — задумчиво произнёс агент господина Ковальского. — Он повёл себя странно, я ещё тогда не понял, почему. Похоже, ты не врёшь.

Мэсс ощутил почти неодолимое желание рассмеяться. Земляне доведут до икоты, если не до смерти. Тут кругом и так весело, да ещё они рядом.

— Ладно, уходим отсюда, — сказал Антей. — Объект я видел, теперь надо подумать, как к нему грамотно подобраться.

— Ты хочешь его убить? — спросила Каролина.

Её ладонь опять сжала пальцы Мэсса. Стирворт хмуро покосился на это безобразие.

— Насколько я понимаю, действовать надо хитрее, иначе смысла не будет.

Антей развернулся, чтобы уйти и Мэсс машинально шагнул следом, но тут дорогу им преградили. Невысокий парень в форме, естественно, властно воздел ладонь.

— Лейтенант, ваше подразделение уже грузится в машины. Поторопитесь!

— Но у нас особое задание! — попробовал возразить Стирворт.

— Всё отменено! Разве вы не слышали? Срочно в машину и на позицию.

Выказывать неповиновение в такой ситуации было бы безумием. Мэсс понимал, что попались, заигравшись с армией. Антей не сможет объяснить суть своего, якобы, задания, назвать имя командира. Подготовиться-то они подготовились, но, увы, для одиночного выхода. Агент господина Ковальского, видимо, понимал сложность момента. Он послушно вытянулся и пошёл к машине. Его малочисленный отряд поспешил следом.

Внутри транспорта уже рассаживались, оживлённо болтая, новобранцы. Мэсс сразу понял, почему их причислили конкретно к этому стаду. Те части лица, что виднелись из-под шлемов, были гораздо бледнее, чем принято на Орлете. Отряд Стирворта попался на глаза офицеру иностранного легиона. Судя по оттенкам загара, а так же по акцентам компания подобралась весьма пёстрая. Двое землян и лакитиец вписывались в неё почти безупречно.

Мэсс решил, что дела складываются не так и плохо: вряд ли дядя будет искать его на войне.

— Придётся поехать с ними, — негромко сказал Антей. В царящем вокруг гвалте Мэсс едва расслышал его слова. — Удерём потом с позиции.

Каролина сидела с другой стороны, и Мэсс ощущал тепло её тела даже через боевую броню.

Военный транспорт медленно двинулся сквозь редеющую толпу. Вокруг грузились другие, такие же. Площадь осталась за спиной. Мэсс успел заметить, что помпезное крыльцо резиденции наместника опустело.

Мелькали незнакомые улицы. Жители иногда махали военным, девушки слали воздушные поцелуи. Мэсс думал, что высадят их на окраине города, но поехали дальше. Дорога оставляла желать много лучшего. Вокруг неё сомкнулись диковинные растения. Мэсс с любопытством разглядывал этот гротескный лес. Иногда среди деревьев мелькали разные твари, но от машин они держались в стороне. Наверняка транспорты были снабжены специальными средствами отпугивания.

Присматриваясь к миру Орлеты, Мэсс всё более отдавал себе отчёт в том, что выжить в этих доисторических джунглях не так и легко. Попробуй, отбейся от дорог и машин — тут же тобой займутся обитатели душных зарослей. Вряд ли местные едоки особенно разборчивы и побрезгуют лакитийским аристократом и парой непородистых землян. План Стирворта удрать с позиции всё больше выглядел несбыточной мечтой. Антей, видимо, и сам понимал, что дела их идут неважно. Он мрачно молчал.

Солдаты внутри транспорта обвыклись с новизной своего положения и теперь присматривались друг к другу. Кто-то заметил, что Каролина тесно прижимается к Мэссу и отпустил шуточку, его поддержали. Землянка ничуть не растерялась, ответила что-то задорное. Надо сказать, она была не единственной женщиной в подразделении. Мэсс заметил ещё несколько девушек, хотя не так просто было отличить их от мужчин под пластинами брони. Стирворт хмуро оглядывался.

Затем лес расступился, и открылась вырубка, страшная в своей безжалостной пустоте. Гигантские машины ворочали толстые стволы так легко, что они казались прутиками. Помимо рабочих, занятых делом, тут и там мелькали фигуры солдат. Периметр стерегли наспех сооружённые вышки. Мэсс думал, что их присоединят к охране рабочего пространства, но машина проехала мимо, а скоро и лес закончился, пошли пологие каменистые холмы. Здесь дул слабый ветерок, но и он дышал зноем. Очередная гроза уже рокотала, приближаясь.

Остановились задолго до темноты здесь же, в холмах. На удивление кто-то озаботился заранее разбить лагерь. Рядами стояли низкие армейские шатры, почти незаметные на пёстром фоне, пахло едой.

Стирворт, пользуясь присвоенным себе офицерским званием, занял отдельную палатку. Оставив Каролину выгонять из неё возможных претендентов, Антей отправился вместе с Мэссом за едой и сменными аккумуляторами. Климатизатор и мышечные усилители костюма работали от солнца, но при недостатке этой энергии им требовались батареи.

Все трое так устали от некомфортного путешествия и неизвестности, что ели молча. Антей думал о чём-то, напряжённо морща лоб. Мэсс поглядывал на него иногда, но скорее всего агент господина Ковальского оставил опасную идею бегства через пустые пространства плоскогорий и насыщенных водой джунглей.

Мэсс так же надеялся, что он не прикидывает на разумность другую: связаться с Ковальским, получить приказ, и избавиться от обузы. Проделать всё это здесь труда не составит, а вытащить своих людей Ковальский найдёт способ.

Не успели доесть, как по крыше палатки застучал дождь, сопровождаемый громом и молнией. Мэсс подумал, что уже сыт этой экзотикой и с радостью вернулся бы на холодный Аммагелласт. Влажность на Орлете была такая, что хотелось отрастить жабры.

Стирворт прикончил свою порцию еды и охотно вытянулся на складной походной кровати.

— Пытался вспомнить всё, что я знаю про военное дело, — сказал он. — Оказалось — мало. Я думал, что нас отвезут на окраину города, где мы займём оборону. У меня и в мыслях не было, что затащат в глубины пустых территорий. Мэсс, ты знаешь что-нибудь об этих местах или хотя бы о туземной стратегии?

Мэсс тоже лёг. Не было нужды разглядывать собеседника в полумраке.

— Не берусь судить, но, по-моему, нас везут в сторону другого города, на Орлете их не так и много, похоже именно там оплот врага, то есть оппозиции.

— И ты считаешь, что вместо того, чтобы сидеть в окопах и отражать атаки мы поведём наступательную войну?

— Звучит безумно, я знаю, но оборонять лесозаготовки? Проще их свернуть, хотя… Изделия из этой древесины весьма важный компонент местного экспорта.

— Если мы завоюем какой-нибудь город, удрать там будет легче, — пробормотала Каролина.

Она уже засыпала, и Мэсс подумал, что разумно будет последовать её примеру. Шум в лагере стихал, гроза уходила, и скоро в мире воцарилась почти полная тишина.

Была, наверное, почти середина ночи, когда с неба обрушился огонь.

Мэсс проснулся от неясного беспокойства. Костюм он не снял (климатизатор обеспечивал хоть какой-то комфорт) и чувствовал себя достаточно защищённым. Он сел на койке, пытаясь понять, что так встревожило. Нос ещё не приспособился к особенностям здешней атмосферы и запахи различал плохо, кроме того вонь близких болот всё равно перебила бы любую постороннюю волну.

— Ты что? — спросил Антей. Он тоже проснулся.

— Не знаю. Страшно почему-то.

— Могу назвать десяток причин. Давай спать, до утра ещё далеко.

— Нет, Мэсс прав, — вмешалась Каролина. — Я тоже ощущаю близкую угрозу. Здесь есть военная авиация?

— Наверное, почему бы ей не быть?

— А летают они бесшумно? Тот аппарат, что мы видели в порту, было слышно.

Мэсс хотел бы ответить на вопрос, но в военном деле он понимал ещё меньше землян. Как бы не летали там, наверху, здесь на поверхности надо держать средства обнаружения, иначе не стоило и затевать такую явную глупость как война.

Высказать эту здравую мысль он не успел. Почва под ними качнулась, и над палатками словно пролетел вздох великана. В дальнем конце лагеря встало пламя, и сразу же оттуда донеслись крики ужаса и боли.

— Рота, подъём! — взревел Стирворт, едва не пробив шлемом брезент.

Мэсс поспешно схватил оружие и выскочил наружу следом за командиром. В нём сработали некие рефлексы, о наличии которых он и не подозревал.

Пламя стояло гигантским костром, плевалось и растекалось отдельными струями. На оранжевом фоне огня мелькали тёмные фигуры людей. Сверху взирали на это звёзды, по местному крупные и мерцающие.

— Бежим? — предложил Мэсс.

Стирворт выругался. Вокруг появлялось всё больше людей. Испуганные, ничего не понимающие со сна, они бестолково метались возле своих палаток. Немного дальше кто-то командовал, надрывая голос, а здесь царил хаос.

— Я не могу их бросить! — простонал Стирворт. — Я ведь офицер!

Приняв решение, он сразу стал холоден и деловит. Пошли распоряжения. Его властная собранность повлияла на волонтёров, и беспорядка вокруг стало меньше, а потом над лагерем прокатился новый шипящий вздох, и ещё один, и ещё. Метнулись в небо новые столбы огня. Палатки вспыхивали, лопались как пузыри, запылал транспорт. Брызги горючего вещества настигали и мечущихся людей. Большую часть броня отражала, но если пылающие капли попадали внутрь костюма, человек начинал метаться, истошно вопя.

— Уроды! Они даже не научили ребят пользоваться гасителем! — прорычал Стирворт.

Мэсс подумал, что Антей тоже урод, потому что не показал им с Каролиной, как работает эта система, но устраивать разборки не стал. Мэсс был аристократом, и его воспитывали с детства, поэтому среди страха, огня и других элементов ада он уверенно сохранил нужную долю хладнокровия. Люди бездумно старались сгрудиться вокруг хоть как-то владеющего собой человека, а Стирворт пытался увести их в сторону от лагеря, рассредоточить.

Новые порции огня рушились с неба или хрен его знает откуда и накрывали они лагерь, и оставаться в нём было безумием. Мэсс помогал Антею как мог. Его интонации столичного уроженца действовали, как ни странно, ещё лучше, чем слепленные сплошь из брани команды Стирворта. Каролину Мэсс потерял из виду, но был уверен, что она тоже делает всё возможное и уводит из под огня растерявшихся новобранцев.

На холмах стало светло как днём. Оранжевые языки лизали небо, валил жирный чернее космоса дым. Стирворт отвёл собранный им отряд в ложбинку и велел залечь. Здесь в относительной тени солдаты были менее заметны, чем возле палаток. Мэсс поглядывал в небо, прислушивался. Антей наверняка опасался, что оттуда хлынет уже ливень пуль, но в загаженном дымными клубами пространстве ничего не появлялось. Было довольно тихо, лишь пламя шипело, да кричали люди, но вопли постепенно затихали: кто успокоился, кто умер.

Огонь жадно терзал остатки лагеря ещё несколько минут, а потом начал гаснуть, истончаться, и сразу же со всех сторон подступила устрашившаяся, было, тьма. Что-то ещё тлело угольно во мгле, словно открылись зеницы ада, но душная ночь прихлопнула разгромленное подразделение как крышка гроба.

Стирворт продолжал неустанно трудиться. Он подбадривал павших духом и собирал командный костяк из тех, кто сумел преодолеть страх. Мэсс держался рядом и тревожно выискивал во тьме стройную даже в броне фигуру Каролины. Инфракрасные локаторы шлема были сейчас бесполезны — слишком много вокруг оставалось ещё жареного и горячего.

Каролина нашла его сама, и как только узнала во мраке? Она прижалась к нему и коротко вздохнула возле уха. Мэсс обнял её и почувствовал себя сильным, гораздо более могучим, чем ещё минуту назад. Стирворт сердито засопел, но промолчал. Мэсс приник носом к тому месту, где заканчивался воротник и втянул в себя запах Каролины, стараясь отделить его от едкой вони, пропитавшей всё вокруг. Какой же дурак придумал войны, когда в мире существует вот это? Сладкое тепло живого человека, его кружащая разум нежность.

Каролина забрыкалась шутливо:

— Прекрати! От меня сейчас ужасно пахнет! Я вся провоняла этим жидким огнём и тем, что он сжёг!

— Это всё пустое, и его отметает разум, а ты так прекрасна, что нет в мире силы, способной сделать тебя непривлекательной.

— Я всё слышу! — сухо сказал Стирворт.

— Отстегни браслет, и ты меня больше не услышишь. Никогда.

— И меня тоже! — сказала Каролина.

Она попыталась поцеловать Мэсса, но шлем не давал. Стирворт отправился с обходом своего войска. Должно быть, милое воркование влюблённых бесило его чрезвычайно. В какой-то момент Мэсс почувствовал, как серый ободок знакомо сжимает запястье, но почти сразу давление пропало. Прикинуть расстояние в темноте было непросто, но Мэсс постарался. Метров пятьдесят. Видимо, Антей всё же ослабил поводок с учётом царившей вокруг суматохи.

Остаток ночи прошёл относительно мирно, хотя и беспокойно. Офицеры выясняли размеры потерь и пытались хоть как-то организовать распуганную огнём дружину. Стирворт, сумевший сплотить вокруг себя изрядное количество новобранцев, а многих и спасти от верной гибели, сразу привлёк внимание командира отряда. Мэсс про себя называл его полковником, но на местном наречии воинские звания звучали гораздо пышнее. Стирворта тут же повысили и, хотя выглядел он мрачнее тучи, Мэсс готов был поклясться, что столь быстрый карьерный рост доставил агенту господина Ковальского известное удовольствие.

Постов выставили побольше — на случай нового нападения, но огненные снаряды больше не прилетали, живая сила противника тоже не появилась. Впрочем, уже первая атака своё дело сделала: продвижение отряда было остановлено.

Рассвет озарил каменистые холмы, осквернённые копотью ночного огня. Гроза, вопреки обыкновению, так и не собралась. Набежавшие к утру облака разошлись, и засияло солнце. Какого-либо вражеского присутствия посланная полковником разведка не обнаружила. Отряд остался без транспорта, почти без продовольствия, а главное — без связи. Ради секретности или из других соображений в подразделении имелось всего одно связующее устройство. Оно, естественно, вышло из строя, а переговорники в шлемах работали лишь на близком расстоянии.

Как только закончились грустные подсчёты, Стирворта пригласили на совещание, Мэсс поневоле потащился следом. Он пытался понять, вызвана ночная атака военными соображениями или добираются конкретно до него, и это этап частной разборки. По его мнению, противник должен был развивать успех и постараться перебить весь отряд до последнего солдата.

Военный совет собрался в ложбинке за плоской скалой. Прикинув расстояние, Мэсс остановился метрах в пятидесяти от господ офицеров. Стирворт оглянулся на него, но ничего не сказал. Несколько солдат разбирали остатки продовольственного склада. Палатка сгорела, часть контейнеров пришла в негодность, но ящики, оказавшиеся в середине штабеля, уцелели. Мэсс присоединился к этой группе и начал помогать. От запаха обугленной пищи подташнивало, есть не хотелось совершенно. Мэсс заметил, что иные из его новых товарищей стараются держаться подальше от центра событий. Стандартные пайки, упакованные в пластик, выглядели так, что аппетит казался утраченным навечно.

Нижние упаковки пострадали меньше. Мэсс бережно извлекал их и передавал назад. Солдаты принимали коробки и относили на чистое место. Мэссу помогал невысокий новобранец в полной форме и с опущенным забралом шлема. Скорее всего — девушка. На Орлете, в отличие от чопорной метрополии, никто не считал, что женщинам заказано служить в армии. Особенно когда не хватало для этого дела мужчин. Воевать здесь любили, и не хватало почти всегда.

Вдвоём бережно освобождали контейнеры от остатков полностью испорченных упаковок, затем Мэсс извлекал добычу из руин склада. Мышечный усилитель костюма он отключил, энергию теперь следовало беречь, но и так справлялся. Раны ещё побаливали, но, как и ожидал, выздоравливал он быстро.

Работа в ограниченном пространстве создавала иллюзию уединения, но Мэсс почти не обращал внимания на свою напарницу. Худенькая, невысокая, ручки изящные — где только нашли такого размера боевые перчатки? Мелькнувший из-под забрала шлема кусочек щеки показался очень уж белым, но Мэсс и сам не блистал румянцем, разве что покраснел немного от здешнего солнца, ему ли судить других? Их пальцы сталкивались, но он сосредоточился на работе, такой нужной для выживания всех, и волнения не ощущал. Потом, когда расчистили подходы, и следующий слой пошёл живее, девушка вдруг взглянула на него сквозь тёмное забрало шлема, и он ощутил, как зарождается внутри тревога. Это обыкновение поворачивать голову и смотреть, чуть склоняя её к плечу, было ему определённо знакомо. Бледная кожа, хрупкое сложение, манеры скорее ребёнка, чем женщины — всё это он видел совсем недавно и хорошо помнил.

Мэсс продолжал работать так же чётко и осторожно, но целый вихрь мыслей сразу закружился в голове. Ещё не веря себе, он жадно вгляделся в девушку, отмечая каждый жест, вслушался в звуки дыхания, попробовал различить знакомый аромат, но какой запах может быть на пожарище? Горькая вонь мёртвого огня забила и нос, и горло.

Если она заметила его внимание, то не подала виду. Мэсс подумал: нет ведь ничего подозрительно в том, что парень интересуется девушкой, нормальная жизненная ситуация. Он уже передавал последний ящик, когда напарница опять посмотрела на него сквозь тёмное стекло, и Мэсс ощутил энергию этого взгляда. Теперь не осталось сомнений. Перед ним Боана, начинающая убийца с Но-Ло-Реана, её брату он всадил в горло кинжал. Он защищался, спасал свою жизнь, но кого это волнует, когда речь идёт о единственном родном тебе существе?

Совещание закончилось, и Стирворт стоял неподалёку, нетерпеливо притопывая ногой. Мэсс развернулся и подошёл к нему. Спина показалась такой беззащитной, что он удивился, тотчас не обнаружив в ней ножа или пули. Ну, да, на виду такие дела не делаются. Тут нужна интимность, покров темноты. Мэсс подумал, что его попытались бы прикончить уже этой ночью, но огненные снаряды прилетели первыми.

Каролина поджидала их, вяло отмахиваясь от парней, так же лениво пытавшихся с ней заигрывать.

— Что там? — спросила она нетерпеливо.

Мэсс оглянулся, но разве найдёшь среди такого количества одинаково одетых людей одного конкретно нужного. Говорить Антею, или деликатно промолчать?

Стирворт выглядел озабоченным. Он теперь всегда был таким, но Мэсс уже научился различать оттенки.

— Сейчас выступаем! — сказал Антей. Он говорил вполголоса, только для своих. — Разгорелся спор. Одни предлагали возвращаться на лесозаготовки и реквизировать новый транспорт, другие пешком продолжать марш-бросок к соседнему городу. Тринилир он называется.

Стирворт выговорил слово с трудом.

— А тот город, куда мы прилетели? — непонятно зачем полюбопытствовала Каролина.

— Порт-Тартос, — ответил Мэсс.

— Как они это выговаривают?

— Здесь жарко, языки гибкие. Аммаг вначале, по слухам, назывался Амагеластом, но холодно там и губы начали дрожать, а здесь тепло и первоначальное Орллетта постепенно сократилось.

Рассказывая эту седой древности байку, Мэсс поглядывал по сторонам, но девушка с Но-Ло-Реана в поле зрения не попадалась. Про название этой планеты тоже сочинили историю: мол, испугались так, что забыли алфавит и не знали, с чего начать, но её Мэсс вспоминать не стал. Он спросил у Антея:

— Так какой вариант из этих двух приняли к действию?

— Как всегда — третий. Разделиться. Часть отряда возвращается за подмогой, остальные идут вперёд.

— И куда посылают нас?

Стирворт вздохнул.

— Я думаю, ты мог бы не спрашивать.

— Значит, мы возвращаемся?

Мэсс ощутил, что появилась надежда. Наверняка Антей возьмёт с собой кого-либо из тех, кто сплотился вокруг него ночью. Боаны среди них не было, значит, она уйдёт с основной группой к мятежному Тринилиру, да и не возьмёт агент господина Ковальского ещё одну девчонку. Вот и отлично. Можно не затрагивать этот вопрос. Не собирается ведь Стирворт возвращаться потом к отряду. От лесозаготовок до Порта сравнительно близко, можно будет спокойно дезертировать.

Стирворт был сдержан. Он включил в отряд только Мэсса и Каролину, хотя обронил нехотя, что ему настойчиво предлагали усилить группу. Отговорился он тем, что втроём обеспечат куда более высокий темп продвижения. Еды с собой не взяли, надеясь разжиться ей на разработках. Всё, что удалось спасти, забрал с собой основной отряд. Не прошло и десяти минут, как группа выступила в путь. Их провожали лишь взглядами, редко кто махал рукой или ронял слово-другое, но чувствовалась в этой сдержанности почти сумасшедшая надежда. Мало к чему пригодное почти разбитое подразделение отправлялось в горнило никому не нужной бестолковой войны, и эта эфемерная субстанция оказалась нужнее энергии и пищи.

Стирворт взял довольно высокий темп. Мышечные усилители костюмов не включали. Солнце, конечно, жарило с небес, но следовало подзарядить аккумуляторы и беречь энергию. Люди пока ещё не выдохлись. Мэсс не ожидал, что погонят так быстро, но тренированное тело приспособилось. Дышать этим воздухом он уже привык, недаром учился ещё на корабле. Каролина, чувствуя его уверенность, тоже держалась бодро. Стирворт рвался вперёд как танк, и хотелось включить ему реверсный тормоз, чтобы не слишком разгонялся под горку. Шли по камням. Твёрдая опора позволяла шагать без усилий. Зверьё почти не попадалось. Изредка пролетали гигантские насекомые, но по своим делам — людьми они не интересовались. Мэсс каждый раз провожал стрекоз опасливым взглядом. Безусловно, он видел фауну Орлеты в многочисленных столичных музеях, но наблюдать её вживую оказалось испытанием для нервов.

— В лесу будет ещё больше всего, — виновато сказала Каролина.

Она наверняка хотела успокоить. Мэсс ответил, через силу улыбнувшись:

— Я знаю. В теории этот мир выглядел как-то не так пугающе.

— Дыхание берегите! — сухо выговорил Стирворт. — Нам нужно спешить.

Мэсс не понимал, куда нужно так спешить, если от войны они благополучно отвертелись.

Почва пошла под уклон, начали попадаться мутные лужи, карликовые болотца. Среди зелёной и коричневой травы копошилась наземная живность, но Мэсс старательно отводил глаза, и уговаривал себя ничего вокруг не замечать.

— Дай патроны, мне они могут пригодиться для самозащиты, — в очередной раз попросил он Стирворта.

Землянин упрямо мотнул головой.

— Перебьёшься! Мы с Керри тебя защитим.

Каролина, однако, поддержала Мэсса.

— Мы давно уже не враги, Антей. Почему ты упорствуешь? Не думаешь ведь ты, что Мэсс убьёт нас и уйдёт один?

— Вот этого как раз не думаю! — усмехнулся Стирворт. — Мы ему нужны. Кто же защитит от стрекоз и тараканов? Их здесь так много, что никаких патронов не хватит.

— Они полметра длиной на ваши деньги! — хмуро сказал Мэсс. — Метр!

— Ну, таких крупных я что-то не вижу. Хотя если посмотреть вон на тех!

Мэсс поспешно отвернулся, его затошнило. Казалось, жуткие твари уже скребут лапками кожу.

— Они неопасные! — попробовала утешить Каролина. — Питаются…

— Давай не будем уточнять! — остановил её Мэсс. — Я знаю, что они безобидны, не верю только, что для меня.

— А ну тихо! — сказал Стирворт.

Он прервал свой безостановочный бег к цели и повернулся. Взгляд беспокойно обшарил горизонт. Мэсс задержал дыхание и тоже прислушался. От сгоревшего лагеря успели отойти километра на три не более, только перестал есть лёгкие мерзкий запах спёкшегося пластика. Почти сразу Мэсс уловил идущий с той стороны едва слышный звук, словно тоненькое пение насекомого. Пролетевшая мимо стрекоза заглушила бы его, но их как раз не случилось рядом.

— Что это? — спросил Мэсс.

Стирворт погрозил ему кулаком. В отсутствии посторонних забрала шлемов все трое подняли, и сейчас Мэсс хорошо видел, как озабочено лицо командира. Разъяснений не потребовалось. Мэсс увидел над краем холма две летающие машины, вроде той, что кружила возле отеля в порту. Они шли низко и, скорее всего, порождали тот тонкий звук, от которого сразу заныли зубы, и скрутило болью живот.

Склон холма скрывал от троих разведчиков лагерь и людей, но сверху их прекрасно видели. Машины зависли, и докатился с той стороны треск выстрелов и коротких взрывов.

Стирворт сердито топнул ногой в неподатливый камень. Мэсс с удивлением осознал, что землянин рвётся туда обратно, где сейчас идёт бой и гибнут люди. Вот чудеса: он что, считает их своими?

— Они не беззащитны, — быстро сказала Каролина. Она тоже заметила безумный порыв коллеги. — Оружия сохранилось много, гораздо больше, чем еды.

Мэсс прислушивался, но не понимал: расстреливают там отряд, или он действительно даёт врагам отпор.

— А ну всем залечь! — страшно крикнул Стирворт. — Рассредоточились! Кто выдаст позицию — самолично убью!

Он первый заметил, что одна из машин начала прибавлять в размерах, а значит, летела сюда. От толчка Мэсс полетел кувырком, но упал ловко, спружинив всем телом, и не ушибся. Он машинально откатился под защиту каменистого гребня и неожиданно для себя (не смотрел ведь по сторонам!) ткнулся носом в жижу болота. Толстая многоножка лениво оттекла от брызнувшей в неё грязи и остановилась, словно разглядывая незваного пришельца. Холодный ужас стянул кожу. Мэссу показалось, что тело его так съёжилось, что способно вывалиться из костюма в любую самую маленькую щель. Он с таким трудом удержал себя от порыва вскочить и бежать прочь ни о чём не помня, и ничего не соображая, что голову кольцом охватила боль, словно и на неё проклятый землянин надел свой мерзкий браслет.

— Задействовать камуфляж! — вполголоса рявкнул Стирворт.

Мэсс, как ни был он зол и напуган, сразу повиновался. Выносящий мозг вой чужой машины нарастал, хотя иногда казалось, что это гудит под черепом, а не снаружи. Мэсс знал, что мимикрия костюма сработана мастерски и вполне способна обмануть сканер воздушного аппарата. Выдать могли только тень и движение. Солнце ещё поднималось в местное с фиолетовым отливом небо и тени давало качественные. Высокая трава могла спасти от всевидящего ока сверху, и Мэсс теснее прижался к чавкающей закраине трясины. В нос ударила прелая вонь. Многоножка задумчиво рассматривала свалившуюся в её владение добычу. Прикидывала, наверное, достаточно ли сгнило это полено. Мэсс закрыл глаза.

Гул наверху заполнил сознание, и тварь из болота перестала казаться такой мерзкой как прежде. Почему он боялся стрекоз, когда в том же воздухе летают люди? Аппарат завис наверху, казалось над самой головой. Звук тоже застыл на одной ноте. Мэсс физически ощутил, как жадные щупальца сканеров обшаривают камень и неровные кляксы болота, и следом за их всевидящим взглядом кивают обрешёченные стволы пулемётов.

Многоножка решила, должно быть, исследовать новый предмет. Мэсс не слышал шороха её лапок, но ощутил их прикосновения на лице, крошечные иголки коготков. Минуту назад он бы, наверное, не выдержал, но страх навязанный сверху преодолел всё. Любопытные усики исследовали его лицо, а он радовался: ведь безмятежность этой твари, наверняка рассмотренной сверху, подтверждала, что здесь никого нет, просто живущее своей жизнью болото.

Наверху выжидали, потом тон двигателей сменился. Мэсс уже поверил, что всё позади, их не заметили, и сейчас улетят прочь, когда сверху ударила очередь, и пули визгливо застучали по камням, зашипели в болотной жиже.

Глава 8

Стирворт залёг грамотно: чему-то его всё же учили. В Каролине он не сомневался, прекрасно зная, что хладнокровием и расчётливой отвагой эта девушка не уступит мужчинам. Беспокоил аристократ. Вряд ли в его закрытой школе преподавали лежание мордой в болоте, и даже если так, сомнительно, что он успевал в этом сложном предмете.

Мергрис приказ выполнил и «рассредоточился» за каменную гряду, поэтому Стирворт его не видел. Каролина лежала с другой стороны и так ловко втиснулась в расселину, что не только рассмотреть её, но и пулями достать сверху было бы трудно. Стирворт успокоился. Переживал он, в основном, за неё. Лакитийский аристократ и вовсе не замутнял бы сознание, но его неразумное поведение могло угрожать всей группе. Ещё Стирворта радовало, что сумел настоять на своём и не взял новобранцев. Никто ещё не проверял этих ребят на излом, и сейчас пули прошивали бы всё вокруг, и не от каждой спасала солдатская броня.

Сам Стирворт лежал ногами в болоте, а туловище укрыл за обломком скалы. Здесь он попадал в тень от камня и мог не беспокоиться, что выдаст себя, разве что машина наверху зависнет тут до обеда. Почему они вообще остановились? Летели бы дальше. Заметили группу или вычислили, как далеко она могла уйти? Что-то много противник знает о стратегии отряда. Стирворт дышал едва-едва, очень медленно и неглубоко. Любое движение могло выдать его позицию. Он уже почти успокоился, когда сверху ударила дурная очередь. Пули шваркнули по камням. Одна рикошетом влепилась в бок, и рёбрам это не понравилось. Стирворт задержал дыхание. Тут пули прошли по болоту за спиной, и сразу волна грязи хлынула на ноги и спину, что-то забилось, вздымая жижу. Не Мергрис же это? Он не мог оказаться там, ведь бежал в другую сторону. Что бы там ни было, шевелиться нельзя. По ногам ударило, но Стирворт стерпел, крепче сжал зубы.

Моторы наверху запели на другой ноте и машина, набирая скорость, ушла дальше, к вырубками. Скосив глаза, Стирворт увидел, что держится она над дорогой. Скоро пойдёт обратно, и сканер сразу доложит пилоту, если на каком-то участке произойдут изменения.

— Всем лежать, не двигаясь! — дал команду Стирворт. — Доложите состояние.

— Я в порядке! — сразу ответила Каролина.

Мергрис молчал, и Стирворт уже хотел поторопить его крепким словом, когда из-за гряды донеслось слабое:

— Вроде жив…

Стирворт попытался понять, целы ли его ноги. Что-то давило на них и понемногу дёргалось. Антей не чувствовал боли, но знал, что это пока. Когда нервы так натянуты, боль не скоро дойдёт до сознания. Организм знает, что сейчас не до этого.

Доносились отголоски боя, он всё ещё шёл, а ведь казалось вечность лежали, уткнувшись, кому во что повезло. Стирворт напряжённо прислушивался, пытаясь понять, что происходит там, и чего ожидать здесь. То, что билось в болоте, затихло, осев мягкой грудой. Ноги вроде бы не болели.

Потом в сознание опять проник знакомый гул, и перипетии боя сразу отодвинулись на задворки сознания. Стирворт замер, надеясь, что у лакитийца хватит терпения и выдержки перенести ещё одно прохождение боевой машины над головой. К счастью на этот раз аппарат пролетел не задерживаясь, устремился в сторону сражения, а потом и там всё затихло. Возможно, у атакующих кончился боезапас, возможно горючее. О том, что в его отряде могли закончиться люди, Стирворт думать себе запретил.

Когда оба хищника скрылись из виду, он медленно повернулся и сел. Несколько долгих мгновений он разглядывал тушу, с чьей гладкой кожи ещё сползала потревоженная грязь. Спину твари защищали роговые пластины, но от пуль они не спасли. Была она метра два длиной и напоминала крокодила. Большие лягушачьи глаза тускло глядели на белый свет. Пожалуй, ребят с вражьей машины следует ещё поблагодарить: вцепись такая штуковина в ноги, пришлось бы им стать заметно короче. Шевеление этого животного и заметили там наверху, пристрелялись не сразу, повезло, что трое товарищей не попали под случайную очередь.

Стирворт встал, потопал, отряхивая высокие ботинки. Вроде бы дырок от пуль нет, крови тоже. Пора извлекать подразделения из укрытий. Каролина выбралась сама. Она ухитрилась остаться чистенькой и аккуратной. Вдвоём обогнули каменистый гребень, и увидели лакитийца, лежащего лицом в болоте. Многоножка деловито исследовала его шлем, неприятно шевеля бахромой лапок. Каролина испуганно вскрикнула и бросилась спасать возлюбленного от ужасной твари. Стирворт ухватил его за транспортировочную петлю на спине и рывком поставил на ноги. Колени подогнулись, но почти сразу парень вернул фигуре элемент жёсткости и смог держаться в вертикальном положении самостоятельно.

— Ты цел? — спросил Стирворт.

Снаружи крови не видно, но если пуля сквозь одно из сочленений брони проникла внутрь, кровь могла там и пролиться. Мергрис обратил к нему белое лицо, подживающий синяк выглядел на нём так же чужеродно, как и грязь.

— Да, я в порядке.

Он поглядел на многоножку, которую Каролина пинком отправила подальше в лужу.

— И я вот этого боялся? Вот этого — когда есть люди?

— Глубокая философская мысль, но нам пора.

— Да, я готов.

Стирворт поглядел на парня с сомнением, но скорее всего он не врал. Перепугался смертельно, а присутствие духа сохранил. Товарищей не подвёл и почти подружился с местной любопытной фауной.

Стирворт вернулся к своему болоту и вытащил тушу убитого зверя на берег.

— Динозавр! — воскликнул Мергрис.

— Не болтай чепухи, это амфибия.

— И что ты собираешься с ней делать?

— Это мясо, а у нас нет еды. Отрежу несколько кусков.

— Что-то я не голоден, потерплю до Порта.

Стирворт посмотрел на него, хотел объяснить парню некоторое вещи, но решил, что момент неподходящий, да и наступит ли когда-нибудь такое время?

В путь тронулись почти сразу. Мясо Стирворт взвалил на собственную спину. В карманах формы имелись специальные мешки для полезных вещей, подбираемых на дороге. Жаль порядок не предусматривал ранцев, но теперь как-то все привыкли, что солдаты не ходят пешком, интендантство расслабилось.

Вначале Стирворт ступал небыстро, убедившись, что спутники пришли в себя ускорил шаг. Солнце поднималось всё выше, пекло, и Антей разрешил команде включить мышечные усилители. Перешли на бег. Мергрис сначала пошатывался, приноравливаясь к партнёрству с одеждой, потом втянулся. Бегал он хорошо, но в этом Стирворт убедился ещё на Аммагелласте.

К вечеру достигли массива леса. Гроза уже ворочалась над головой. Зная возможности местных стихий, Стирворт поспешил найти хоть какое-то укрытие. Гигантский плаун, видимо, срубили, когда строили дорогу. Часть его полого больше метра в диаметре ствола покоилась в болоте, но два больших куска остались лежать у насыпи. Убедившись предварительно, что нору не заняли местные ящеры, Стирворт загнал внутрь свою команду. Сидеть было тесно и неуютно, но лишь до тех пор, пока с неба не рухнул водопад, и не засверкали с чудовищной одержимостью молнии. Потемнело.

— Как вы? — спросил Стирворт, вглядываясь в полумрак укрытия.

— Терпимо, — ответил Мергрис, — но я хочу домой, на Аммагелласт.

— Меня любой городишко устроит, — громко сказала Каролина. Дождь молотил так, что заглушал голоса. — Хочу в приличный отель, хочу в душ, а потом в красивое платье.

— Толку мыться-то, — пробормотал Мергрис. — При такой жизни — даровой перевод воды и мыла.

Стирворт ободряюще похлопал его по плечу.

Гроза закончилась быстро. Вода всё ещё нехотя уходила в болота, озёра, ручьи, когда Стирворт ухитрился развести костёр из других обломков плауна и поджарить тонко нарезанные пластинки мяса. Он и Каролина поели, Мергрис решительно отказался. Стирворт хотел дать ему подзатыльник и заставить силой, но потом решил, что голод рано или поздно вынудит парня забыть аристократическую брезгливость и научит лопать, что придётся. Мясо оказалось вкусным, лучше синтетических солдатских пайков.

Переночевать Стирворт решил здесь же. Идти сквозь лес в темноте не рисковал даже он. Большинство местных хищников вело ночной образ жизни, и невелико утешение, что тебя не смогут переварить, когда поймают. Мергриса затолкали в середину бревна и велели спать — Стирворт помнил, что он недавно был ранен и более других нуждается в отдыхе. Сам он разместился в одном торце, Каролина в другом. Договорились дежурить по очереди.

Ночь свалилась быстро, и как только высыпали на небосклон здоровенные местные звёзды, зашевелился гротескный лес вокруг. Кто-то ревел в отдалении, извещая о своём выходе на тропу охоты, в ближайшем болоте интенсивно хлюпало. Стирвортчувствовал, что заснуть здесь будет не так и просто. Он дремал вполглаза, сжимая автомат, часто просыпался и таращился в темноту, поводя стволом оружия. Кого он таким способом может напугать, Стирворт не задумывался.

Ночь здесь была не так уж беспросветна. Мерцала гниль у комлей деревьев, неоново сияли какие-то ползучие непознаваемые в темноте твари. Естественных спутников у Орлеты не было, но частая россыпь звёзд тоже заметно рассеивала мглу.

Гроза началась ещё до рассвета, обрушилась яростным ливнем и сверканием молний. Гром, казалось, слился в один сплошной рёв. Оглядевшись при вспышке, Стирворт обнаружил, что Мергрис безмятежно дрыхнет, пристроив под шлем какую-то деревяшку. Сквозь поднятое забрало видно было бледное лицо. Синяк казался местной тварью, заползшей ненароком и собравшейся съесть глаз. Когда стихия начала затихать, Стирворт спросил:

— Керри, ты как?

— Нормально! — ответил немного охрипший голос. — Как люди по доброй воле отправляются путешествовать по диким дебрям?

— Вернёмся в цивилизацию — спросим! — пообещал Стирворт.

Он пнул ногой разлёгшегося Мергриса, и из редеющей темноты донёсся сладкий зевок и благодушное:

— Да?

— Вставай. Есть будешь?

— Нет.

— Упадёшь от истощения — пристрелю.

— Вот и попробуем решать эти проблемы по мере их назревания, — ответил парень.

Стирворт от него отстал. Поели вчерашнего жареного мяса, и как только развиднелось, собрались в путь.

Гроза ушла, но оставила после себя тяжёлые безнадёжные тучи, и мышечным усилителем Стирворт пользоваться запретил. Климатизатор в этих условиях был важнее. Шли всё равно быстро. Мергрис не отставал, шагал легко и дышал правильно. Пожалуй, он не преувеличивал свои возможности. Как бы там не воспитывали его в закрытой школе, физически подготовили неплохо.

Только поймали ритм, как в зарослях затрещало и на дорогу впереди вывалилось кошмарное создание с рогами, бронёй и внушительным рядом зубов в приличных размеров пасти. Стирворт мгновенно вскинул автомат и принялся лихорадочно соображать: смогут ли пули остановить это чудовище. Собственное оружие показалось ему детской игрушкой. Вообще, он предпочёл бы встретить танк. От него хоть знаешь, чего ждать.

— Динозавр! — прошептал рядом Мэсс.

— Я даже не уверен, что это рептилия, — огрызнулся Стирворт. — Плохо знаю ботанику, и помолчи: вдруг он хорошо слышит.

Несколько мгновений чудовище стояло посреди дороги, рыча и оглядываясь, потом вновь с грохотом устремилось в заросли. Стирворт с трудом отлепил прикипевшие к оружию ладони.

— Кажется, местные хищники привыкли, что на дороге попадаются только несъедобные и плохо пахнущие машины. Нам повезло, хотя я как-то не ожидал увидеть такую штуку днём. Они же охотятся ночью.

— Мы будем обсуждать некомильфотное поведение этой твари или двинемся дальше? — спросила Каролина.

— Пошли! — охотно согласился Стирворт.

До лесоразработок добрались на другой день после полудня. Шум машин услышали издалека и, несмотря на усталость, прибавили шагу. Команда втянулась и обвыклась. Перестали пугать, да и вообще привлекать внимание стригущие над дорогой гигантские стрекозы, шум и треск в лесу. Общее стремление как можно скорее дойти до цели притушило малосущественные страхи. Шум работающих машин звучал музыкой победы и начисто опровергал робкое подозрение, что на планете осталось только трое разумных существ, и все они находятся здесь.

Затем открылась вырубка, и их заметили с вышки. Стирворт увидел, что часовой докладывает по внутренней связи о появлении неизвестных. Через несколько минут Антей уже рассказывал местному командиру о нападении на отряд и его последствиях. Потом всех троих отпустили помыться и отдохнуть. Колёса войны обещали провернуться ближе к вечеру.

Снять форму и стать под горячие струи чистой воды было сущим блаженством. Стирворт решил помыться несколько раз — впрок и растёр кожу до того, что она запылала. Выбравшись из кабинки, он обнаружил в раздевалке совершенно голого Мергриса. Парень даже бёдра полотенцем обернуть не потрудился, должно быть, любой вид одежды казался ему сейчас лишним. Стирворт не стал ругаться. Медицинский клей уже почти стерся, и следовало нанести новый. Раны не выглядели воспалёнными и в специальной заботе не нуждались. Стирворт достал аптечку, набрызгал клей и вколол в мышцу плеча стимулятор иммунитета. Мергрис едва заметно поморщился от иглы, но не пошевелился. Белые волосы растеклись по плечам и груди. Стирворт успел забыть об этом нестроевом излишестве.

Появилась Каролина, сияющая, свежая, и Мергрис, стервец этакий, сразу ожил, хотя прикрыться и не подумал.

— Так что, командир, ты уже придумал, как нам слинять из армии? — спросил он, улыбаясь Каролине.

— Оденешься, тогда скажу.

Близость розовой после душа в одном небрежно наверченном полотенце Каролины волновала до такой степени, что соображать Стирворт не мог, но приказать одеться ей, у него не хватало духу.

Особо подгонять никого не пришлось, потому что в пустой сейчас столовой персонала ждала еда. Стирворт боялся, что Мергрис набросится на пищу после гордой голодовки, но останавливать его не пришлось. Парень поел весьма умеренно. Сам Стирворт поглощал обед, почти не замечая, что ест. Предстоял разговор, и Антей хотел подготовиться к нему, но дельных мыслей в голову не приходило.

Когда последняя тарелка (здесь подавали в нормальной посуде, а не в походных коробках) была отодвинута, Стирворт открыл рот для произнесения кое-как продуманной речи, но Мергрис заговорил первым.

— Мыслительный процесс даже со стороны выглядел интенсивным. Какое же особое задание ты сочинил нам, чтобы ехать в тыл, а не на фронт?

Стирворт подумал, что так даже проще.

— Мы возвращаемся в часть.

Мергрис посмотрел на Каролину. Она тоже выглядела удивлённой, но промолчала.

— Антей, ты не забыл, что мы попали на эту войну случайно? Она ни одному из нас не нужна, и военная форма была надета исключительно для маскировки!

— Я сказал! — ответил ему Стирворт.

— Что за капризы рефлектирующего подростка? Дитём в солдатики не наигрался?

Вон как его взъерошило! Глаза сверкают сердито, бесцветные брови нахмурились, волосы подсохли и лежат пышно — не человек, а мультяшка, которую позабыли раскрасить. Да уж, идти на войну вдвоём с этим пугалом — то ещё удовольствие.

— Объясни, в чём дело! — опять потребовал аристократ.

Не слишком ломают его обстоятельства: как уверен поворот головы и несгибаема линия плеч. Может и выйдет из него солдат, даже если не стричь.

— Хорошо! — ответил Стирворт. — Я объясню. Да, мы попали в иностранную роту случайно, если можно назвать так проявленную глупость, но мы в неё попали. Вместе с ней мы приняли бой. Лучше не вспоминать сей бесславный эпизод бестолковой местной войны, но мы были рядом с этими людьми. Они искали у нас защиты и руководства, препоручили спасение своих жизней. Они поверили нам, взяли в товарищи, и я не могу их предать.

Стирворт прямо посмотрел на Мергриса. Он не собирался в чём-то убеждать этого парня, просто объяснял уже решённое, потому что и Мергрис был уже отчасти своим и имел право хотя бы на ясность цели, если его лишили возможности выбора.

Ответный взгляд аристократа понять было сложно. Его лицо застыло, словно внутри черепа шла перестройка мозга.

— Разве тебе, Мэсс, дворянину, не знаю уж в каком там поколении, не понятны мои мотивы? Я не давал присягу этим войскам и не собирался идти с ними в бой, но обстоятельства сложились иначе. Я не хочу, чтобы те ребята думали обо мне плохо. Быть может, там и в живых никого не осталось, но это всё равно.

Парень молчал. Стирворт вздохнул и продолжил:

— Каролину мы сможем отправить в город вполне официально. Никто не станет возражать, если девушка, тем более с другой планеты, покинет войска.

Стирворт повернулся к Каролине, и остатки слов пристыли к языку. Она смотрела на него, и сияние в её глазах ошеломило сильнее внезапной атаки. Она никогда не смотрела на него так: доверчиво, восторженно с внятной гордостью за «своего». Она одобряла его, а не своё лохматое чудовище!

— Вот уж нет! — сказала Каролина звонко. — Я с вами! Ты не отделаешься от меня так легко!

— Керри, там идёт война, хоть и нелепая, опереточная, но оружие в ней стреляет настоящее.

— Я знаю, но у меня тоже есть гордость, и я не оставлю без присмотра вас двоих.

Стирворт пожалел, что не применил военную хитрость, хотя и догадывался, что обмануть Каролину вряд ли сумел бы. Она смотрела на него с восторгом, какие тут вообще возникнут в голове мысли?

Стирворт повернулся к Мергрису.

— Скажешь что-нибудь или молча в бой пойдёшь?

Лакитиец ответил, хотя выражение лица его пока не изменилось, и под черепом шли непонятные процессы.

— Как лавочка господина Ковальского ещё не прогорела с таким персоналом?

Каролина повернулась к нему и принялась тормошить.

— Антей прав, ты дворянин, Мэсс, и долг чести не может быть для тебя пустым понятием.

Мергрис улыбнулся, одобряя тормошение, но не слова.

— Я думал, что ты ко мне хорошо относишься.

— Я к тебе прекрасно отношусь!.. К вам обоим.

Стирворту словно душу смазали маслом и мёдом. Так мягко стало внутри. Вдруг не всё ещё потеряно, и Керри его полюбит?

— Да, я дворянин, — сказал парень, — но на Лакитии это означает умение хорошо считать, а не глупые романтические порывы.

— Поскольку выбора нет, придётся тебе поучиться нашему аристократизму, — ответил Стирворт.

Каролина опять улыбнулась ему и никому другому.

Новый транспорт с энергией, продовольствием и боеприпасами подогнали ещё до вечера. Стирворт забрался на последнюю машину, Каролина бодро вскочила за ним. Мергрис поднялся нехотя. Едва успели скрыться из глаз сторожевые вышки лесоразработок, как по тенту застучал дождь. В грозу он так и не переродился, вяло молотил по крыше, шипел в ветвях. Начало быстро темнеть. Краткость местных суток немного раздражала. Все трое молчали. Машины шли вперёд на локаторах, и окружающий мир представал в своём естественном обличье. Отсюда, с безопасной высоты, он не пугал, и сейчас удивляло, каким ещё вчера он был грозным.

Машины легко и быстро пробежали то расстояние, которое двое землян и лакитиец так долго и мучительно шли пешком. Стирворт задумался, казалось, на минуту, а уже вонь сгоревшего лагеря ударила в ноздри. Дождь приглушил её, но не смыл совсем. Распоряжался в караване командир посланного отряду подкрепления, поэтому Стирворт остался на месте. Задержались ненадолго, а потом опять затрясло на скверной дороге.

— Если нас снова расстреляют, второй раз за помощью я не пойду! — сказал вдруг Мергрис.

Он молчал так долго, что Стирворт уже практически забыл о его существовании.

— А что ты сделаешь?

— Доведу войну до победного конца. Похоже, что это единственный способ от неё отвязаться.

— Я же говорила, что боевой дух твоего рода обязательно в тебе взыграет! — одобрила его Каролина.

Нежность в её голосе заставила Стирворта поморщиться. Парень знал, как отыгрывать очки.

Отряд догнали на рассвете. Солнце встало, но облака не разошлись, только посветлел дождь. Солдаты забирались в транспорт радостные и мокрые, а увидев своих спасителей, бурно их благодарили. Каждому досталась доля объятий, хотя большинство парней норовили выразить признательность Каролине. Глядя на лица этих людей, которых он почти не знал, но успел разделить с ними первый вздох войны, Стирворт думал, что поступил правильно. В мире множество важных вещей, но самоуважение одна из главнейших.

Каролина улыбалась ребятам и не слишком сердилась, когда её пытались поцеловать. Конструкция шлема всё равно не способствовала такому выражению чувств. Мергрис же притих и держался довольно скованно. Он опустил забрало шлема, но прятал расцветший всеми красками радуги синяк или что другое, Стирворт не понял.

Отряд нагнали в лесу, но, поскольку места для привала там не было, пришлось ехать до тех пор, пока дорога опять не взобралась в каменистые холмы. Стирворт успел узнать подробности злоключений легионеров. Воздушные машины прилетали ещё раз, но отряд отбился, хотя боезапас при этом ушёл почти полностью. Ночью в лесу пришлось несладко, несколько раз натыкались за местных зверюг, и обнаружили, что убить их из автомата не так и просто. Стирворта больше интересовали огненные снаряды, но выяснить, откуда они прилетали в самую первую ночь привала, не удалось. Следов пребывания на пути вражеской техники солдаты не нашли, а летательных аппаратов никто не слышал.

Когда устроили привал для завтрака, Стирворт попробовал расспросить Мергриса, но тот об оружии не знал вообще ничего. Антею показалось, что он всё ещё сердит за это очередное навязанное ему приключение.

— Дай патроны! — опять попросил он.

— Пока ими ещё не в кого стрелять.

— Ну, как знаешь.

Стирворт спохватился, что на войне достать боеприпасы дело не такое и сложное, потому предупредил:

— Обыскивать буду, а если что найду, то и бить.

— Думаешь это лучший способ завоевать Каролину?

Стирворт зубами заскрежетал от злости: почему он сразу не пристрелил эту занозу? Как сейчас было бы всем хорошо.

— Не забывай, что ты на поводке! — напомнил для острастки.

Мергрис повернулся к нему, взгляд, должно быть, прожигал забрало шлема.

— Но и ты — тоже! — сказал он и отошёл на свои законные пятьдесят метров.

Стирворт слегка растерялся. Как-то не приходило ему в голову посмотреть на ситуацию с этой стороны, а ведь если отбросить законную досаду — парень прав. Связаны они одной ниточкой, и даже не поймёшь теперь — зачем.

Привал закончился, едва все поели и оправились. Дождь прекратился, день стал светлее. Только набрали скорость для следующего броска вперёд, как вновь появились летающие машины. Они вынырнули из душных испарений над лесом, и быстро оказались над колонной. Пока транспорты останавливались, и люди сыпались с них — кто на каменные гребни, кто в болото, два хищника зависли наверху и принялись обстреливать всё подряд.

Стирворт хотел кинуться к ближайшему зенитному пулемёту, на каждой машине колонны было четыре таких, предназначенных для ведения боя с летающим противником, но за турелями уже сидели солдаты и вели ответный огонь. Должно быть, командиры заранее назначили для этого самых опытных. Стирворт занялся своими людьми. Они опять полагались на него и слушались его команд. Искать укрытие было самым разумным, и Антей сразу велел всем залечь. Если не помогали пулемёты, то ручные автоматы тем более были бессильны против машин наверху.

Падали первые убитые, неслись крики. Дальний транспорт взорвался, оттуда густо повалил дым, подсвеченный языками пламени. Бомбят или пускают ракеты? Почему не применяют тот огонь? Где Каролина? Она рядом. Залегла опять грамотно, машет ему рукой и забрало подняла, чтобы он знал, что с ней всё в порядке и мог заниматься делом.

А проклятый Мергрис? В суматохе Стирворт совершенно упустил его из виду. Попробуй теперь отличи от других, когда все в форме! Летательные аппараты лениво кружили над колонной. Взорвался ещё один транспорт. Огонь сместился к голове каравана и Стирворт вновь приподнялся, отыскивая взглядом лакитийца. Да где же он?

Поймав этот момент передышки, кто-то из солдат вскочил и бросился к одному из пулемётов. Стирворт сразу узнал своего парня: бегать так красиво, как он, здесь не умел больше никто. Что он задумал? Почти сразу стало ясно — что именно. Мергрис буквально вышиб пулемётчика с его насеста, вцепился в поворотные скобы. Стволы послушно кивнули, чуть рыскнули по небу, и парень дал длинную ровную очередь.

А ведь он гений! Сообразил, что в брюхо бить бесполезно, там качественно поставлена защита, но уязвимое место есть, его просто не может не быть. Стирворт хотел броситься к другому пулемёту и уже пытался на лету сообразить, где именно брешь в обороне, когда одна из воздушных машин вдруг завертелась на месте и, отчаянно кренясь, пошла к лесу. Там встретили мощные стволы деревьев. Разлетелись сбитые сучья и отдельные части машины, а потом она плюхнулась сытым брюхом в жидкое марево подлеска.

Второй аппарат резво прянул в сторону от жалящих очередей, развернулся и унёсся прочь. Экипаж, должно быть, при виде незавидной судьбы товарищей подвели нервишки. Стихла стрельба и гул моторов, лишь раненые ещё кричали, да шипел жравший подбитые транспорты огонь.

Стирворт первым делом подбежал к Каролине. Убедившись, что с ней всё в порядке, повернулся к Мергрису. Парень поднял забрало шлема, отстегнул перчатку, пальцы дрожали, когда он вытирал мокрое от пота лицо. Чувствовалось, что отвагу его изрядно разбавлял страх, но Стирворт не находил в этом ничего постыдного. Тут всё дело в том, что в растворе главное.

Кто-то из старших офицеров видел смелый маневр и успел его оценить. Лакитийский аристократ так быстро стал героем, что Стирворт не вдруг получил возможность просто подойти к нему. Парня радостно хлопали по плечу, а командир отряда, не сходя с места, присвоил ему звание лейтенанта и назначил помощником Стирворта.

— Всё равно вы такие хорошие друзья, что всегда вместе! — пошутил командир.

Звали его, кажется, Тиргор, но Стирворт не был в этом уверен. Все обращались к нему: эполет-майор. Сам Антей был теперь гранд-лейтенантом, и иногда сердито думал, что в страсти к заимствованным названиям орлетиты утратили здравый смысл, вкус и меру.

— А ты молодец! — сказал он Мергрису, когда количество публики снизилось до минимума.

— Я подумал, что у брони наших костюмов есть уязвимые места, это неизбежно. Должны они быть и у гравилётов.

— Как? — переспросил Стирворт.

— У нас похожие штуки так называют, — пояснил Мергрис.

Он всё ещё вытирал лицо, и Каролина протянула ему белый тонкий платок.

— Спасибо! — тепло поблагодарил парень.

— Я рада за тебя, Мэсс!

— Да, — сухо сказал Стирворт. — Карьеру здесь делают быстро.

— Невелика заслуга выдвинуться в такой армии, — ответил Мергрис.

— И стреляешь ты хорошо. В школе научили?

— Ага.

— Ладно, разберёмся. Давай рассказывай, что ты там насоображал.

Задержка вышла недолгой. Остатки сгоревших машин спихнули в сторону, прибрали тела и сожгли их тем же химическим способом, каким пользовались и земляне. Раненых погрузили в отдельный транспорт.

Мергрис, в сущности, рассуждал просто. Если бы защитное поле плотно окружало весь гравилёт (слово сразу прижилось в отряде), то он просто не смог бы стрелять. Значит, имелись амбразуры, и логичнее всего было вести огонь по ним. Что он там поразил, парень не знал, но видимо попал удачно. Стирворт считал, что везения в деле оказалось больше, чем опыта.

На ночлег остановились у края леса. Командиры расставили посты. Палатки не разворачивали, спать устроились на транспортах или под ними. Вышло тесновато, но рано утром собирались тронуться дальше, и не следовало терять время. Каролину Стирворт устроил у переднего щитка, где меньше всего могли беспокоить сослуживцы и ожидавшаяся ночью гроза. Сам лёг рядом. Мергрису велено было расположиться с другой стороны, и он послушался без пререканий. Стирворт чувствовал его плечо своим и несмотря на двойной слой брони, уловил, что парень не спит, более того неестественно напряжён, словно страх его не ушёл вместе с отгоревшим боем, а поселился внутри надолго, пророс в теле как второй скелет. С чего это? Расспросить бы, но вокруг сопит и похрапывает всё подразделение, и разговор полезно отложить до лучших времён.

Гроза разразилась под утро. Стирворт проснулся от грохота и сверкания молний. Большинство солдат было с других планет и тоже не спало, только немногочисленные в отряде орлетиты не обращали внимания на привычное здесь явление. При очередной вспышке Стирворт заметил, что худенькая девушка (кто только взял в армию такую малышку?) сидит у дальней стойки и словно бы смотрит на него. Шлем точно был повёрнут в эту сторону. Влюбилась? Да как выделить кого-то одного, когда все как консервы в банках: одинаково блестящие, а что внутри не поймёшь? Мергрис опять не спал, хотя лежал тихо и неслышно дышал.

Стирворт решил разобраться с ним утром, но не успел. Людям едва дали время проглотить паёк и тут же опять прозвучала команда садиться па машинам.

Мергрис, должно быть, назло командиру, немедленно заснул и временами бесчувственной массой наваливался на Стирворта. Антей отпихивал его, ругаясь вполголоса. Спать следовало ночью, а ну как опять нападут? Не напали, а часа через два, преодолев участок особенно скверной дороги, транспорты достигли цели.

С унылого плоского холма открылся вид на город. Обыкновенный — лакты с тупым упорством везде строят одно и то же — он разлёгся на берегу фиолетового моря, упрямо топорща в небо немногочисленные ярусы высоких домов. Стены пестрели разноцветьем красок, торчали мачты молниеотводов, но несколько привыкнув уже к виду местных городов, солдаты разглядывали не его, а то, что творилось возле.

Война развернулась на ближайших подступах. Очищенную от зарослей прибрежную полосу занимали машины, палатки, какая-то техника, видимо, оружие. Над лагерем кружили гравилёты.

Присмотревшись, Стирворт смог отделить свои войска от чужих. Защитники города расположились ближе к нему, нападающие чуть поодаль. На таком расстоянии трудно было рассмотреть, ведутся там какие-то боевые действия или нет. Стрелять вроде не стреляли, звук бы сюда долетел.

Должно быть, колонна транспортов выглядела беззащитной на неуютном холме, потому что два гравилёта тотчас полетели навстречу. Хозяйственно расходясь, они приготовились ударить с двух сторон.

— Мэсс, давай! — коротко распорядился Стирворт. — Керри, уводи людей в укрытие за гряду.

Он приник к пулемёту, врубил электронику. Мергрис уже плавно разворачивал стволы.

— Твой — левый, мой — правый! — распорядился Стирворт.

— А то бы я сам не догадался!

Машина ещё покачивалась, потому что солдаты сыпались с неё на землю. Как только она замерла, Стирворт быстро откорректировал прицел. Электроника поймала объект и вела его, но стрелять следовало не в середину мишени.

Гравилёты всё больше расходились, и расстояние для точного боя было ещё велико, но Мэсс начал стрелять.

— Рано! — крикнул ему Стирворт.

— Заткнись! Они сейчас выбросят ракеты — я что, должен ждать?

А ведь опять прав, проклятый мальчишка! Стирворт сжал скобы подачи и начал посылать короткие залпы из всех стволов. Почему этот юнец лучше него разбирается в военном деле? Стирворта в школе службы учили совсем другому, но он полагал, что как мужчина, должен понимать всё, что связано с войной и оружием на уровне инстинкта.

Вот они! Холод страха ударил в затылок. Стирворт поспешно нажал педаль. Со свистом вырвался из подствольника короткий снаряд и развернулся в энергетический экран. Одна из ракет вошла в него и взорвалась в воздухе, вторая ударила в соседний транспорт, и он подпрыгнул, застонал, но удержался на дороге. Волна детонации пришла сбоку, оглушила, и чуть не сбросила с позиции, но Стирворт удержался и продолжал стрелять. Пусть не сбить, так напугать, не позволить подойти ближе. Он хотел обернуться, посмотреть: всё ли в порядке у Мэсса, но пулемёт за спиной работал, грыз небеса короткими плевками смерти, значит, всё было хорошо.

Снова пошли ракеты, и на этот раз кто-то ещё догадался выбросить экран, они сгорели в воздухе. С других транспортов тоже стреляли. Война работала, как сошедший с ума механизм.

Стирворт увидел ещё один гравилёт, машина шла выше и наперерез, бока сияли зелёными полосами. Антей не сразу сообразил, что это цвета их армии, и подошла помощь. Он отпустил скобы и теперь, когда грохот его пулемёта стих, услышал другие ноты боя.

Стреляли наверху в небе, и внизу на земле тоже стреляли, а ещё с противным, тянущим нервы стоном плевали молниями в сторону города те самые непонятные прежде орудия.

Стирворт оглянулся на позицию Мергриса. С этой стороны вражий гравилёт был пока сам по себе, и как раз выбросил очередную порцию ракет из раздутого брюха. Мэсс вжался в пулемёт, и длинной очередью достал машину, поймал короткий миг, когда защиту отключили для нападения. Аппарат удержался в воздухе, но там внутри, должно быть, на своей шкуре ощутили, как неуютно бывает на войне. Гравилёт подбросило, и он резко пошёл прочь, спасаясь и уже не мысля губить других. «Экраны!» — хотел крикнуть Стирворт, но не успел. Мергрис тотчас выбросил сразу два. Близкий взрыв опрокинул и едва не сорвал головы с плеч.

Парня швырнуло на упавшего Стирворта. Шлемы с грохотом стукнулись друг о друга. Антей попытался встать, но его заклинило между сиденьями и боковой панелью, да и вес чужого тела вместе с бронёй мешал пошевелиться. Мергрис приподнялся на руках, опираясь на Стирворта, как на подставку, и только теперь увидел, что происходит возле города. Там всё ещё стреляли, душно охал воздух, и дрожала земля.

— Это из-за нас? — изумлённо спросил Мэсс. — Ничего себе представление! Война это здорово, когда смотришь на неё со стороны.

— Встанешь ты или нет? — придушенно взревел Стирворт.

— Прости!

Мергрис вскочил сам и, прежде чем Антей успел сообразить, что происходит, схватил его за руку и вздёрнул вверх. Ничего себя хилый аристократ! Неужели танцы так полезны для здоровья?

Оба вернулись к своим пулемётам, но работы для них более не нашлось. Гравилёты куда-то исчезли, внизу ожесточённо палили. Колонна опять осталась сама по себе. Стирворт оглянулся. Солдаты с Каролиной во главе уже бежали к машине. Она вскочила первая и, убедившись, что её мужчины живы и невредимы, обняла мимолётно и того, и другого.

Транспорты двинулись вниз. Дорога здесь практически отсутствовала, и швыряло так, что люди не всегда могли удержаться на местах. Мэсс остался у своего пулемёта на другой стороне платформы, и Каролина держалась за Стирворта. Броски на ухабах иногда прижимали их друг к другу, и война отступила в область несущественного.

Через несколько минут спустились в низину, где дело пошло скорее, и вот все уцелевшие машины уже оказались в тылу родной армии. Стрельба затихла. Тиргор, широко шагая, отправился докладывать о прибытии начальству, а Стирворт, получив указания от квартирьеров, принялся распределять своих солдат по палаткам и выяснять, где их будут кормить.

Мергрис всё время держался рядом и следил за происходящим вокруг с любопытством, словно хотел чему-то научиться, а не вынужден был следовать за землянином из-за браслета на запястье. Стирворт подумал, что в его словах проглядывает зерно истины: если есть поводок, то связаны им оба. Хотел бы отдохнуть от надоевшей компании, да никак. Он твой пленник, но получается, что и ты его — сиамские близнецы, да и только!

Дожёвывая паек в своей палатке, Стирворт и не заметил, как закончился короткий местный день. Вечерняя гроза обрушилась на лагерь и сразу резко потемнело. Мергрис и Каролина сидели напротив и дремали, приникнув друг к другу. Стирворт ощутил неодолимое желание хоть недолго побыть одному, и как только снаружи отгремело, вышел в густеющие сумерки. Оглянувшись на палатку, он выключил свой браслет и пошёл вдоль водоотводной канавки. За несколько дней армия успела устроиться с удобствами, впрочем, при местном климате избавление от лишней влаги было делом первостепенной важности.

За лагерем расположились на ночь летающие машины, и Стирворт подошёл, чтобы поглядеть на них вблизи. Часовые спросили у него, кто он такой, и вполне удовлетворились ответом. Стирворт подумал, что если здесь так любят воевать, полезно было бы научиться это делать, но проблемы чужой планеты волновали его не до такой степени, чтобы влезать в них целиком. Зачем здесь, так сказать, под стенами, собрались две армии, он всё равно не понимал. Ну, постреляют, попортят известное количество добра. Кому от этого будет тепло, а кому холодно?

Стирворт гулял долго. Надоело бегать и стрелять, захотелось просто со вкусом подумать о жизни, сообразить, как он ухитрился загнать себя на эту войну? Вернувшись, он обнаружил, что форма и броня разбросана по всей палатке, а эти двое спят в обнимку практически голые. Мало того, что они нарушили приказ оставаться ночью в полной боевой готовности, ибо враг коварен и не дремлет, так ещё и занимались неуставной любовью.

Да что же творится в честном мире? Как же вышло, что Керри запала на этого нахального мальчишку? Она так изменилась, что Стирворт её просто не узнавал. Где суровая красавица, вгонявшая в трепет весь мужской состав школы? Она словно сама вновь стала девчонкой и совершенно забыла о том, что не так у них троих всё просто.

Белая масса волос шевельнулась, должно быть, Мергрис проснулся.

— Хорошо погулял, Антей?

— Насколько понимаю, отсутствовал я слишком долго!

— Ровно столько, сколько требовалось, — усмехнулся парень из темноты.

— Так! — сказал Стирворт. — А ну-ка оба встали и оделись! Какой был приказ? А вы что творите?

— Как скажешь, — легко согласился Мергрис, но с места не сдвинулся. — Не сердись. Это жизнь. Может в завтрашнем бою меня убьют и у меня никогда больше этого не будет.

— Что за настроение перед битвой? Прекрати.

— Ты в случае чего помяни меня. Не добрым словом, так крепким.

Проснулась и Каролина. Стирворт услышал её голос из темноты:

— Не ругайся, Антей. Мы ведь понимаем, что это ненадолго, но любовь — единственное, что имеет смысл. Выйди, пожалуйста, или отвернись. Мы оденемся.

— Только не вздумайте продолжить то, что начали, — предупредил Стирворт.

Он опять выбрался наружу. Внутри зажгли походную лампу: естественно, собрать всё это в темноте не удалось бы никому.

Утром не пришлось идти в атаку с развёрнутыми знамёнами и героически погибать на поле брани. С рассветом обе стороны начали вяло постреливать, но делали это без азарта, словно соблюдали правила игры, а не горели огнём одушевления. Стирворта же и его команду сразу после завтрака вызвали к самому высокому начальству. Штабная палатка ничем не отличалась от солдатских, и стояла так же в ряду. Только внутри вместо коек оказалось нечто вроде комфортабельного кабинета. Здесь уже ждал эполет-майор Тиргор. Компанию ему составлял маленького роста военный с тёмным от загара лицом. Тиргор представил его просто:

— Генерал Эрано.

Стирворт вытянулся, стараясь вести себя по возможности как человек служивый. Мергрис молодцевато щёлкнул каблуками, а Каролина с трудом удержалась от смеха. Стирворт видел, как сморщилось от напряжения её лицо — ей все эти игры в чины и звания были неинтересны.

Генерал поднялся на ноги. Форма сидела на нём ладно, да и вообще он был недурно скроен для своего росточка. Высокого широкоплечего Стирворта он оглядел с открытым одобрением, дружелюбный взгляд достался и Мергрису, который был всего на полголовы ниже. Перед Каролиной доблестный главнокомандующий галантно раскланялся. В его простых манерах угадывался лёгкий налёт столичного лоска.

На столе уже лежала карта, обычная пластиковая, а не электронная, и генерал жестом предложил всем троим подойти ближе.

— Вы показали себя с самой лучшей стороны: отважные и сметливые воины, к тому же выносливые и преданные. Я хочу поручить вам опасное, но очень важное задание.

Суть дела сводилась к следующему. По словам господина генерала Эрано город он мог бы взять с лёгкостью, на одной атаке, но беда заключалась в том, что противник обзавёлся заложниками. Группа туристов, совершавших прогулку по морю, была захвачена врагом вместе с судном и теперь содержалась в плену. В случае атаки, «банда в фиолетовых повязках» как иногда называл врага генерал, обещала заложников немедленно умертвить.

Судьба двух десятков «бледнолицых» откуда-нибудь с прохладных планет не волновала генерала нисколько: война есть война. Неприятный фокус заключался в том, что ответственность за это убийство понесла бы действующая администрация, а никак не бунтовщики, а она ни в малейшей степени не желала марать репутацию перед выборами этим совершенно лишним пятном неместной крови. Генерал, поставленный в условия, когда он мог только играть в войну, а не вести её всерьёз, постарался сделать всё, что было в его силах, чтобы собрать информацию, а затем извлечь заложников из их тенёт и привести к порядку мятежный Тринилир. Собственно говоря, только этой ночью удалось получить достоверные сведения о местопребывании легкомысленных туристов. Команде Стирворта поручалось пробраться в город и вызволить пленных.

Задача, представлявшаяся на первый взгляд весьма сложной, при ближайшем рассмотрения выглядела решаемой. Город не был обложен плотно, и попасть в него под покровом темноты небольшой отряд мог. Туристов как захватили на пристани, так и держали там же в подвалах таможенного корпуса. Судно стояло в доке. Невеликую охрану при должном усердии вырезать не представлялось сложным, а отход судна, буде всё срастётся, гравилёты прикрыли бы плотно. В ста морских милях от берега лежал архипелаг, подконтрольный зелёным войскам, и туристов предполагалось доставить туда.

Стирворт слушал ровную сдержанную, словно отжатую речь и чувствовал, что мир утрачивает реальность. Мергрис глянул на него, вскинув блёклые брови, должно быть, хотел сказать этим: ты рвался в герои — оно есть у тебя. Стирворт даже не пытался возразить. Однажды ты пробиваешь лбом стену ради самоуважения, и потом не можешь вернуться к нормальному бытию, потому что на пути как из-под земли вырастают новые бастионы. И все требуют твоего лба.

Немного придя в себя и вникнув в проблему, Стирворт понял, что дело выглядит не таким и безнадёжным. Тщательная подготовка и грамотный образ действий обещали хороший шанс. Генерал собирался дать проводника, но здесь Стирворт заупрямился.

— Только мы трое! — заявил он веско. — У вас помимо карты наверняка найдутся аэрофотоснимки. За день мы изучим их и к ночи будем готовы.

Генерал согласился, не споря.

— Оставайтесь здесь, — предложил он. — В штабной палатке просторно и есть всё необходимое. У нас есть резервная. Если потребуются консультации, вот телефон. Эта линия защищена от прослушивания.

Стирворт кивнул. Никто не спрашивал их согласия на участие в этой авантюре, и поздно теперь было доказывать, что они никакого отношения к армии не имеют, а вышли просто прогуляться.

— Что скажете? — спросил Стирворт, когда остались втроём.

— Идти так или иначе придётся, — откликнулась Каролина. — На месте разберёмся. Зато, если мы вытащим заложников, то и сами сможем выбраться из этой войны.

— А ты? — Стирворт повернулся к Мергрису.

Парень удивил.

— Почему нет? Я не думаю, что там будет хуже, чем здесь.

— Так значит, ты идёшь добровольно? — уточнил Стирворт.

Мергрис промолчал. Он уселся в одно из мягких кресел и не без удовольствия раскинулся в его уютных глубинах. Логики его Стирворт не понимал совершенно. Когда всего-то надо было догнать отряд, он весь каменел от страха или сомнений, а теперь с лёгкостью готов отправиться в куда более опасное предприятие. Аристократ, что с него взять.

— Тогда за работу!

Стирворт включил компьютер и отрегулировал экран. Предстояло наметить маршруты и выбрать два-три наилучших из них, а затем отработать все детали, чтобы идти в темноте как по знакомой местности.

— Здесь есть душевая для женщин, — сказала Каролина. — Я вас ненадолго оставлю.

— Только быстро! — предупредил Стирворт. — Работы ещё много, а каждый должен знать урок наизусть.

— Я справлюсь! — сказала Каролина и выскользнула из палатки.

Стирворт повернулся к Мергрису.

— Иди ближе. Я покажу, что и как делать.

Парень, судя по его виду, хотел поспорить, но передумал и нехотя выбрался из кресла. Жёсткий стул рядом с Антеем прельщал его гораздо меньше.

— Сейчас быстро прогоним варианты, потом Керри глянет на них свежим взглядом. Она очень точно разбирается в таких вещах.

За спиной едва слышно шелестнула дверь, и оба оглянулись, полагая, что вернулась за чем-то Каролина или кто-то из старших офицеров. Стирворту в первый момент показалось, что это маленький генерал пожаловал для приватной беседы. Хрупкая фигурка застыла у порога, а потом забрало шлема ушло вверх, и Стирворт увидел лицо незваной гостьи. Он сразу её узнал. Автомат лежал в стороне. Дотянуться до него и вскинуть — слишком долго. Наёмная убийца застигла врасплох.

Глава 9

Мэсс невольно шагнул назад. Краем глаза он видел, что Антей покосился в сторону своего оружия, но ситуацию оценил верно. Боана уже сжимает пистолет, тот самый с глушителем, и хвататься за автомат, значит наверняка поймать пулю. Если реанка не выстрелила сразу, быть может, есть шанс поторговаться, потянуть время, поймать момент. Мэсс понимал сейчас только одно: решить эту проблему следует раньше, чем вернётся Каролина, чтобы хоть она могла остаться в живых.

Карие глаза Боаны тускло взглянули на Стирворта.

— Не трогай оружие. Я не хочу тебя убивать, но если дёрнешься — застрелю.

Антей покосился на Мэсса, словно хотел сказать: так ты пришла за ним! Можно подумать, есть варианты. Страх ещё пробирался под одежду и под кожу, всё произошло быстро.

Боана шагнула вперёд. Она смотрела теперь на Мэсса, только на него, а он молился про себя, чтобы Антей не начал геройствовать. Знает ли он, что суровые условия Но-Ло-Реана отточили реакции и чувства его жителей до степени малодостижимой в благополучных мирах? Она выстрелит и не промажет, а в кого конкретно теперь не так существенно.

— Прости, — заговорил Мэсс. — Я убил твоего брата, но ведь и он хотел убить меня. Вам нужны были деньги, а я не мог их дать. Если бы он подождал немного…

— Нет! — перебила его Боана. — Он не хотел ждать. Он сделал это ради меня. На Но-Ло-Реане плохо быть близнецом. Нас презирают и ненавидят, нас считают ошибкой природы. Извращением. Нам запрещён брак, вообще запрещено вступать в близость с другими людьми. Мы можем делать это только внутри пары.

Мэсс слышал об этом, но почему-то считал преувеличением. Люди любят давить на жалость. Сейчас глядя в жестокие глаза на бледном до синевы лице, он понял, что всё правда. Люди способны на такую мерзость, да на любую, дай только шанс.

— Я лишил тебя единственного близкого человека, — сказал он. — Ты вправе мстить, но этот парень ни в чём не виноват и девушка тоже.

— Я не хочу им зла. Он любит эту девушку, и она возьмёт его себе.

Боана слегка пожала плечами, словно изрекая очевидное. У Стирворта, Мэсс видел это, глупо вытаращились глаза.

— А мне достанешься ты! — продолжала реанка. — Ты убил моего брата-близнеца, и теперь его нет. Исчезла преграда. Я одна. Я люблю тебя.

Слабость только теперь добралась до коленей, и они едва не подкосились. Стирворт смотрел на них обоих, кажется, он даже про оружие забыл, а напрасно. Всё ведь ещё только начиналось. Мэсс постарался собраться с силами. Ему говорили, что к его бесцветному лицу не идут выражения, оно всегда остаётся одинаковым. Может судьба лелеяла бледность черт для этой важной минуты?

Мэсс шагнул вперёд, смело взял Боану за плечи. Только бы этот земной урод не дёрнулся. Стирворт теперь выпал из поля зрения, но судя по тому, как тихо текли мгновения, пока просто наблюдал.

— Я тоже тебя люблю! — сказал Мэсс. — Ты же знаешь, и мы обязательно будем вместе, но для этого я должен пройти весь предназначенный мне путь. Ты будешь ждать?

— Да! — сразу ответила Боана.

Мэсс поднёс к губам руку с пистолетом и поцеловал тонкое запястье. Пистолет вывалился из ослабевшей ладони и негромко брякнул о настил. Мэсс едва не вздрогнул, но пересилил слабость. Он твёрдо смотрел в карие глаза и видел, что они набухли слезами радости и знал, что должен сейчас убить эту девушку, как убил её брата, и не мог.

— Иди! — прошептал он. — Нас пока не должны видеть вместе.

Жизнь учит уроженцев Но-Ло-Реана мириться с обстоятельствами. Боана тихо отстранилась, подхватила свой пистолет и исчезла. Мэсс медленно глубоко вздохнул. Стирворт смотрел на него так, словно не имел досуга или желания разглядеть раньше.

— Ты ведь солгал?

Отрицать очевидное смысла не было. Мэсс вернулся к экрану.

— Давай продолжим.

Стирворт непонятно покачал головой.

— Ковальский будет глупцом, если тебя упустит. Я ведь почти поверил. Вот дела.

— Именно, и они не ждут, — сухо ответил Мэсс.

Они углубились в работу, а потом пришла Каролина. С её появлением процесс ускорился, поскольку она действительно тонко разбиралась в этих вещах. Мэсс сразу оценил, что она умеет прикинуть не только безопасный для продвижения рельеф, но и возможную просматриваемость того или иного участка трассы из жилых секторов, да и потенциальную насыщенность его людьми.

Все трое так погрузились в работу, что едва заметили принесённую еду и проглотили её, не глядя.

Короткий орлетианский день пролетел незаметно, а когда грянула вечерняя гроза и принесла с собой ранние сумерки, пришёл генерал Эрано. Он распорядился приготовить целую кучу разного снаряжения, и Стирворту осталось только выбрать нужное. Антей иногда советовался с Каролиной, но к Мэссу не обратился ни разу. Сердился что ли? Впрочем, на выяснение отношений времени всё равно не было.

К большому удобству затеянного предприятия форма мятежников отличалась от формы правительственных войск, только цветными наклейками на броне и шлемах. Поменять зелёные на фиолетовые, а при нужде и обратно не составляло никакого труда.

Мэсс безропотно взвалил на плечи весь предназначенный ему груз, а потом произошло знаменательное событие. Антей вручил подсумок с патронными кассетами и посмотрел в глаза. Мэсс убедился, что патроны настоящие, а взгляд не расшифровал. То ли: всё равно я тебе не верю, но деваться некуда, то ли: в товарищи тебя взяли, но и в труп переделать недолго. Мэсс решил, что слегка поклониться будет удобно и в том, и в другом случае. Доверия это ему не прибавило, судя по тому, как сморщился в ответ старина Стирворт.

Мэсс глядел в ближайшее будущее оптимистично. Пуля в спину, которой он всё это время опасался, обещала временно не прилетать, и хотя задание более не казалось избавлением от мести Боаны, шёл он на него спокойно. По его мнению, в тылу врага было гораздо безопаснее, чем на фронте, где рано или поздно пришлось бы идти в атаку с развёрнутыми знамёнами, чего Мэсс не любил.

Отправились в сумерках, едва гроза немного затихла. Провожали их эполет-майор и редкий исчезающий дождь.

Сначала углубились в почти непролазную вырубку. Когда-то здесьвысились могучие стволы, но пришли люди, и им потребовалась древесина. Остатки папоротников и плаунов стремительно, как всё в этом климате, гнили, источая характерный аромат, а на смену уже рвались вверх упругие молодые побеги. Здесь и днём ходить было несладко, а ночью выручали не столько приборы инфракрасного видения, сколько мерцание гнилушек.

Стирворт не поленился взять с собой отпугиватель местной живности и тащил его сам. Вообще он честно взвалил самый значительный груз на собственную спину. Он осилил бы и больше, но Каролина решительно потребовала свою долю, и Антей не смог ей противостоять. Мэсс давно заметил, что агент господина Ковальского побаивается своей коллеги, но не понимал почему. Пистолетом она ему вроде бы не угрожала. Разновидность любви? То, что он иссох бы по этой девушке, не препятствуй тому отменное здоровье, Мэсс понял с первого взгляда.

Ноги проваливались в гниль, когда по колено, когда глубже, испуганно расползались многоножки и тараканы. Те и другие с удовольствием вели ночную жизнь, и Мэсс всерьёз опасался упасть и вновь встретиться с ними лицом к лицу. Страх перед этими тварями он почти преодолел, но брезгливость на уровне инстинктов осталась.

Первой шла Каролина, она распугивала большую часть гигантских насекомых, и Мэсс был ей благодарен. Чтобы отвлечься, он иногда гадал: Стирворт лишь преодолевает кошмарную полосу препятствий или ещё подозрительно сверлит его спину взглядом. Понимал ли агент господина Ковальского, что у Мэсса не было ни малейшего искушения убивать спутников. Место попалось не такое, чтобы тянуло остаться одному, да и время подкачало. Здесь и сейчас только командная игра даст шанс выжить, а умирать Мэсс не собирался.

Когда достигли побережья и зашуршали впереди ночные мирные волны, Мэсс чувствовал себя измотанным до предела. Стирворт объявил короткий привал. Далее предстояло идти по относительно сухому, и все трое избавились от водонепроницаемых комбинезонов, которые надели, чтобы форма не пропиталась запахом болот.

Прибрежная полоса была пуста, но это теоретически. На деле вдоль зоны прибоя громоздился мусор, принесённый морем. Обломки стволов, сорванные штормами водоросли и кораллы, коряги с причудливыми щупальцами корней. В этих лабиринтах тоже копошились какие-то твари, но идти по прибитому дождями слежавшемуся песку, а не по болоту, было не в пример легче.

Каролина опять пошла первой. Она не только по карте лучше мужчин ориентировалась в этих лабиринтах. Там где завалы были пониже и не заслоняли горизонт, удавалось разглядеть махину города, плавно встающего к небесам.

Дорогу преградил узкий мелководный залив, глубоко внедрившийся в сушу. Все трое остановились, чтобы оценить обстановку. Глубина позволяла перейти преграду вброд, но здешние воды, даже если они были по колено, таили в себе много опасного.

Разрабатывая операцию, рассматривали оба варианта: обойти по берегу, или двигаться напрямик. Сейчас в тёмной ночи плоская полоса залива вызывала гораздо больше опасений, чем тогда в палатке, где при свете дня все преграды были ещё теоретическими.

— Твой фумигатор работает? — спросила Каролина.

Все трое сидели в укрытии и смотрели на чёрную воду.

— Да, — ответил Стирворт. — Сухопутные твари нам не мешали, но как поведут себя подводные, сказать не берусь. Лакты мало интересуются морями, и прибор у воды не испытан.

— Мы не настолько размножились, чтобы испортить все ресурсы, что нам принадлежат, — сказал Мэсс.

Произнёс он это больше для порядка. Несмотря на реальную общность происхождения, споры о том, из кого вышел лучший царь природы не затихали никогда. Стирворт сердито хмыкнул в темноте, но на провокацию не повёлся.

— Здесь очень мелко, — сказал он. — Разве большая морская тварь рискнёт залезть? Она ведь может застрять.

— Логично, — согласилась Каролина, — а она настолько разумна, что об этом знает?

— Пошли кругом, — предложил Мэсс. — Ноги у меня длинные, а жизнь одна.

— Поддерживаю! — сразу сказала Каролина.

Мэсс подумал, что она просто оберегает Стирворта от ответственности за решение, которое могло бы показаться трусливым. Боана, наверное, права, и эти двое созданы друг для друга, только одна этого не замечает, а другой не желает приложить усилия.

Маленький привал закончился, опять пошли сквозь ночь. Двигались теперь у самой кромки воды, и Мэсс опасливо косился в ту сторону. Там что-то ворочалось, кишело и бурлило — кипела жизнь. Иногда у самой поверхности скользили животные покрупнее обычной мелочи, пробирались сквозь неё, сонно не замечая чужих забот. Облака немного разошлись, выглянули звёзды, и в их свете сытое шевеление воды взгляд различал даже без приборов ночного видения.

На том берегу залива высились хмурые стены какого-то предприятия. Войны Колоний почти не затронули провинциальную Орлету, видимо завод оставили из-за нынешних событий. Наблюдение сверху показывало, что люди там не появлялись ни ночью, ни днём.

Вскоре залив сузился, а корпуса заслонили четверть небосвода. Здесь заводь переходила в илистый ручей, и пора было переходить обмелевшее ложе.

Каролина ступила в воду и сделала несколько шагов. Мелкие рыбки порскнули из-под тяжёлых ботинок. Мэсс спустился следом, но задержался на мгновение, чтобы бросить опасливый взгляд в сторону моря. Стирворт остался на суше прикрывать переправу. Он вглядывался в противоположный берег, и поэтому Мэсс один заметил, как поднимается из воды обширное нечто, почти неразличимая в темноте масса. В ноздри хлынул новый запах, пряный и резкий.

Танцы обеспечивают хорошее физическое развитие, а уж прыгать учат отменно. Мэсс даже не понял, как взвился в воздух вместе с грузом за плечами и автоматом на груди. Он пролетел над переполненными жизнью водами, ботинки вздыбили волну, когда плюхнулись в грязь, но ещё в полёте он схватил Каролину за руку и потащил за собой. Она среагировала сразу, понеслась следом, высоко поднимая ноги. Сзади надвинулось тёмное, гоня перед собой волну вони, и Мэсс выжал из организма всё.

Они вдвоём, всё так же держась за руки, миновали последние метры воды и взлетели на крутой в этом месте берег. Сзади разочарованная туша осела в мелководье, оттуда долетел вздох, словно лопнул огромный пузырь. Мэсс выпустил Каролину и повернулся. Сердце как ненормальное прыгало в груди, пальцы тряслись, но он сорвал с одежды метательный кинжал и швырнул его в водяного хищника.

Взгляд помимо воли отыскал цель, а рука действовала машинально. Задумайся он хоть на мгновение, и несерьёзный ножичек скользнул бы по мощной шкуре и улетел в гнилые воды, но рефлексы сработали как надо. Мэсс увидел, как его оружие неслышно исчезло в тёмной глазнице, и сразу гигантская тварь дернулась, забилась. Кожа пошла волнами. Мучительно содрогаясь, зверь потёк в сторону глубокой воды, подальше от злобных тварей, живущий на суше.

Стирворт быстро преодолел преграду, когда хищник скрылся. Обошлось. Должно быть, большой зверь испугался сам и разогнал всех помельче. Антей ничего не сказал, лишь похлопал Мэсса по бронированному плечу. Вряд ли стоило это делать, потому что Мэсс от такой ласки едва не свалился обратно в воду. Колени всё ещё дрожали, а в груди испуганно бухало. Все трое поднялись к стенам и укрылись под платформой сточной системы. Здесь они провели несколько минут, прислушиваясь к ночным звукам и вглядываясь в темноту. Кто-то мог заметить их, когда они пересекали открытое пространство, но на фабрике, должно быть, реально не было охраны или она предпочитала сидеть тихо и не высовываться.

Мэсс немного успокоился. Каролина обняла его, но более пылкое выражение чувств оставила на потом. Стирворт молчал. Наверное, он досадовал, что принял слишком малое участие в этом стихийном происшествии.

Слабый ветер слегка колыхал море, и волны набегали на берег, а так вокруг разлеглась тишина. Из города тоже доносилось мало шума, почти весь транспорт был там сосредоточен на более комфортных подземных уровнях.

— Пошли, — коротко сказал Стирворт.

От завода к городу вела дорога на сваях, но двинулись, естественно, не поверху, а под ней, среди частокола облепленных мусором бетонных столбов. Здесь тоже шуршали гигантские тараканы. Они разбегались быстро как ракеты.

План состоял в том, чтобы попасть к цели не заходя в город, а продолжая двигаться вдоль уреза воды. За эстакадой находилась набережная, похожая на бастион. Каменный откос покрывали острые шипы, должно быть, и здесь появлялись из океана большие туши с неясными намерениями. Пройти можно было либо по воде вдоль волнолома, либо поверху. Спускаться в море и искать там новые неприятности никому не хотелось. Решили нагло шагать на виду. Наблюдение показывало, что по улицам перемещались военные патрули, но не слишком часто. Главное было не столкнуться с одним из них.

Диверсанты налепили на броню фиолетовые наклейки, плохо различимые в полумраке, слегка раздвинутом огнями редких фонарей. Оставалось надеяться, что никому и в голову не придёт внимательно присматриваться. Вряд ли здесь поверят, что вражеские солдаты примутся гулять по улицам. Можно было дождаться, когда пройдёт настоящий патруль, и потом точно знать, что он не вывалится внезапно из-за угла, но явление это выглядело достаточно нерегулярным. Стирворт решил не медлить. Короткие местные ночи истекали быстро, а солдаты могли не появиться вообще.

Все трое вышли на открытое место и медленно двинулись вдоль парапета. Груз за плечами вдребезги разбивал и без того сомнительную легенду, но приходилось рисковать, да и редко кто сейчас гулял на поверхности ночью.

Ладони крепко сжимали оружие, каждый шаг чудился громким. Мэсс почти перестал дышать, чтобы шума было меньше. Сто метров открытого пространства казались бесконечными, но они закончились, и ничего не произошло. Дальше шла сумятица беспорядочных строений: от сувенирных магазинчиков до складов, и здесь отряд впервые наткнулся на человека. Точнее, людей было двое, и занимались они делом самым прозаическим — грабили плохо различимый в темноте объект.

Какая из двух групп испугалась больше, сказать было трудно. Мэсс судорожно выхватил очередной метательный нож, но грабители, должно быть, разглядели силуэты солдатской брони и бросились прочь. Они наверняка знали местные закоулки и исчезли практически бесшумно.

— Похоже, в этом городе не дремлет одна преступность, — сказала Каролина.

Она отнеслась к происшествию спокойнее мужчин.

— Нам ещё охрану снимать, — сухо сказал Стирворт. — Вряд ли там спят.

Нужное здание было совсем близко, и следовало соблюдать максимальную осторожность. Все трое тихо прошли мимо сломанного ставня. Мэсс уловил идущий из темноты запах местных сластей и алкоголя. Не иначе подростки решили геройски раздобыть провианта. Во что только не играют дети, когда война сообщает им, что отныне всё дозволено.

Если это действительно местные ребята, они уже далеко, хотя любопытство и жадность могут толкнуть их на рисковую игру. Они твёрдо уверены, что знают эти закоулки лучше патрульных. Велик соблазн остаться и проследить за взрослыми. Когда же сообразят, что ведут себя эти трое не совсем так, как положено патрулю…

Мэсс объяснил Стирворту свои соображения, и, похоже, что оба подумали об одном и том же.

— Но сделать мы ничего не можем, — вздохнул Антей. — Мы видели это место сверху, а они его сотни раз протопали ногами. Закоулков тут, сам понимаешь, много.

Приходилось идти и на этот риск. Здание, где, по рассказам осведомителя, держали заложников, располагалось близко, но идти к нему было рано. Следовало сначала проверить, на месте ли судно и готово ли оно к намеченному заплыву. Освобождать туристов имело смысл лишь в том случае, если найдутся пути отхода. Все трое прекрасно понимали, что вывести двадцать неподготовленных человек тем маршрутом, которым пришли они, нечего и надеяться.

Причал, где стояло судно, располагался чуть дальше здания таможни, и чтобы не привлекать внимание охраны, решили пробираться туда по невидимой в темноте ферме автоматического погрузчика. Разглядывая это сооружение на снимках, Мэсс сразу вспомнил, тот акведук, по которому удирал от Стирворта ещё на Аммагелласте. Антей хмуро заметил, что хоть один из них окажется в привычной для себя обстановке. Те приключения выглядели сейчас несерьёзными как детская игра. Конструкция тянулась вдоль берега, и к ней крепились подвесные пути. Большинство причалов пустовало.

Мэсс легко поднялся на самый верх и выпрямился во весь рост. Стирворт шёпотом посоветовал ему не геройствовать, но ползти на четвереньках казалось Мэссу смешным. Он пошёл вперёд, не дожидаясь спутников, и свистящая ругань Антея скоро затерялась в темноте.

Впереди прорезался нужный док. Сверху Мэсс разглядел, что судно внутри и на воде, но ворота, естественно, закрыты и заперты. По одному из тросов Мэсс спустился на бетонную стенку и присел за кнехтами, чтобы оглядеться. Здесь тоже могли бродить караульщики, но их не было. Неужели яхту оставили без охраны?

На палубе лежит выносной трап, зачем он, если на борту нет людей? Значит часовые там, предпочли тёмной неприветливости пристани уют салона.

На ощупь Мэсс убедился, что судно зачалено, причём не силовыми швартовами, а самыми обычными, отдавать их придётся с палубы. Он перебрался к воротам дока, чтобы изучить замок. Здесь тоже обошлись без электроники. Устройство оказалось до того примитивным, что Мэсс улыбнулся. Не блистая особыми талантами по части взлома, такие он отпирать всё же научился.

Мэсс как раз бережно изучал механизм, когда появились Стирворт и Каролина. Антей явно не прочь был высказать все, что думает по поводу проявленного самовольства, но время уходило, и назидания остались непроизнесёнными. Выслушав доклад, он коротко кивнул и распорядился:

— Вскрывай. Мы разберёмся на борту.

Каролина ловко перебралась по канату на яхту и подала трап более тяжёлому Стирворту. Судно слегка покачивалось, но внизу как будто не заметили вторжения.

Мэсс принялся решать собственную задачу, на опыт и мастерство агентов господина Ковальского он вполне полагался. Они вернулись, когда он как раз управился с замком, и все трое навалились на рычаг ручной подачи.

Это было тяжело, но постепенно махина сдвинулась с места и почти беззвучно пошла в сторону. Теперь предстояло проделать то же самое со второй створкой. Мэсс, примерившись, махнул через проран, двое других предпочли обойти вокруг дока. Стирворту вынужденная пробежка вряд ли добавила хорошего настроения, но раздачу порицаний он отложил на потом. Когда управились с воротами, пришла пора заняться судном. Здесь Мэсс прыгать не рискнул: палуба могла гулко отозваться на удар, а лишний шум предприятию не способствовал.

Охранников, и без того спавших на посту, Стирворт снабдил крепким наркозом. Он даже успел перетащить их в кладовку, чтобы не нервировать будущих пассажиров. Теперь предстояло отдать швартовые. Вокруг Орлеты вращались только искусственные спутники, их масса не обеспечивала заметных приливов, тем не менее, освобождённое от креплений судно вполне могло отправиться в самостоятельное плавание. По меньшей мере, два каната следовало пока оставить. Выносной трап перекинули к стенке причала. Завершив все эти работы, сделанные в лихорадочной спешке, все трое замерли, прислушиваясь.

К вялым звукам ночного города не прибавилось лишних. Если враг и обнаружил наглое вторжение, то ничем не выдал своей осведомлённости.

— Пошли! — сказал Стирворт.

Предстояло самое сложное. По сведениям пленных держали в подвале и не выпускали наружу. Отхожее место там имелось, а еду им подавали на грузовом лифте. Охрана объекта особой сложности не представляла, но источник особо подчёркивал, что она многочисленна и в целом довольно бдительна. Перерезать спящих надежды не было, да и особого желания — тоже. Отчасти гуманизировать процесс обещал пистолет Стирворта с парализующими зарядами, но все трое с самого начала знали, что убивать придётся. Мэсс проверил, хорошо ли вынимаются все его ножи. Антей распорядился:

— Керри, останься здесь. Стереги корабль и управляйся с пассажирами. Вряд ли они окажутся адекватны в темноте и спросонья.

— Хорошо! — ответила Каролина.

Она вооружилась пистолетом с глушителем.

— На всякий случай сними наклейки с брони и шлема.

Стирворт потоптался прежде, чем уйти. Вероятно, боязнь оставить Каролину одну жила в нём на уровне инстинктов. Мэсс легонько подтолкнул его в спину.

К зданию подобрались с парадного фасада, обращённого к морю. Высокие окна холодно смотрели на водный простор.

— Может, нагло постучим в дверь и скажем, что у нас пакет из штаба? — предложил Мэсс.

— До паролей тут не додумались, но почти наверняка охранники знают всякого, кто может пожаловать в неурочный час. Проще тебя переодеть девицей, заблудившейся в военной ночи. Синяк почти сошёл. На тебе хорошо всё заживает.

— Да, раны ужасно чешутся. Сигнализация здесь наверняка есть, стёкла просто так не выдавишь. Подвал замурован. Крыша?

Стирворт запрокинул голову.

— Не залезть.

— Я запросто, — ответил Мэсс. — Если скину ботинки и сниму перчатки, то и очень быстро.

— Не похоже, что там есть слуховое окно или другое какое излишество.

Стирворт задумчиво покачал головой. Мэсс без особого нетерпения ждал финала работы его извилин. Антей сказал:

— Дверь можно тихо вскрыть, но за парадной смотрят, и эффект внезапности мы утратим. Тем не менее, охранники сидят здесь безвылазно. Источник утверждал это уверенно, а стоит посадить людей в запертом помещении, как им тут же подавай чего-то такого, что есть снаружи. Неважно: сигарет с травкой, выпивки, женщин — захочется обязательно.

— Опять меня переоденем?

Стирворт отмахнулся.

— Через парадный вход они за этим не пойдут.

— Верно, — подхватил Мэсс, — но нет такого учреждения, где не было бы служебного. У лактов точно.

— Можешь сообразить, где это?

— Идём, уже прикинул.

Мэсс уверенно нырнул в узкий переулок. Здесь почти вплотную к зданию таможни примыкал склад. Дверь сливалась со стеной, Мэсс едва не прошёл мимо. Пальцы не нащупали механического замка, зато нашли крышку. Когда Мэсс поднял её, слабо засияла электронная панель доступа.

— Такие я щёлкать не умею.

— Зато я умею! Смотри по сторонам.

Антей отодвинул его плечом. Мэсс отступил, искоса поглядывая на очередное хитроумное изобретение землян. Расшифровка кодов шла резво. В переулке царила почти кромешная мгла, но Мэсс и не пытался всматриваться. Здесь ощутимо тянуло сквознячком со стороны города. Местные запахи Мэсс уже изучил, и любой посторонний заметил бы сразу. С тыла не было почти ничего, кроме пустых причалов и воды.

— Есть! — сказал Стирворт.

Он первым шагнул внутрь, но Мэсс быстро догнал его и пошёл рядом. Узкий коридорчик вывел в пустую пыльную комнату, где в нишах угадывалась утварь для уборки. В самой большой висели рабочие комбинезоны. Следующая дверь не была заперта, и едва Стирворт приотворил её, как в помещение проник слабый свет и отдалённый гул голосов. Антей медленно распахнул створку. За ней опять оказалась проходная комната, шкафчики и полки по стенам, ряд одинаковых дверей.

— Душевые и туалеты для персонала, — прошептал Мэсс.

Он легко уловил характерные запахи, да и обстановка соответствовала. Теперь следовало соблюдать предельную осторожность. Голоса приблизились, когда двое диверсантов прошли эту комнату насквозь. Дальше начинался один из рабочих залов. Именно там находились входы в подвал, и располагалась охрана. Стирворт извлёк из своего багажа миниатюрную камеру на телескопическом хлысте и включил небольшой с ладонь экран. Мэсс увидел, что четыре человека сидят за столом и передвигают причудливые фигурки по обширной доске — какая-то незнакомая игра. Ещё один развалился в кресле поодаль. Он или читал, или спал — рассмотреть было трудно.

— Должно быть восемь, — еле слышно произнёс Антей.

Мэсс это и сам знал, он кивнул. Дорогое время уходило, и операцию следовало начинать, пока не пришёл грозовой рассвет. Стирворт это тоже понимал.

— Готов?

— Ага! — ответил Мэсс.

Антей начал первым. Он быстро выдвинулся из-за угла и выстрелил парализующим зарядом в того, кто занимал кресло. Беззвучная пулька унеслась и сделала своё дело так чисто, что четверо людей ничего не заметили.

На этом везение кончилось. Второй парализующий заряд не попал в сидящего за столом, потому что тот нагнулся за упавшей фигуркой, зато звонко стукнул в металлическую стойку ограждения. Мэсс выскочил на свободное пространство и метнул один из своих ножей. Лезвие лишь чиркнуло по одежде намеченной жертвы, потому что все четверо заполошно вскочили, хватаясь за оружие.

Стирворт на бегу непрерывно стрелял, Мэсс метал ножи сразу с обеих рук, но совместными усилиями они смогли успокоить лишь одного из игроков, а с остальными пришлось сойтись в рукопашной.

Если раньше Мэсс полагал, что убивать не готов и хочет лишь вывести охрану из строя, теперь все эти насквозь гуманистические идеи мигом вылетели из головы. Он увидел искажённое человеческое лицо, руки рвущие со спинки стула зацепившийся ремнём автомат и не колебался ни секунды. Малый дуэльный нож сам прыгнул в ладонь. Тотчас включились рефлексы, и грамотная атака завершилась ударом на поражение в горло. Хлынула кровь, но Мэсс даже не попытался от неё уклониться. Он плечом оттолкнул умирающего и развернулся к двум другим противникам.

Стирворт достал одного, судя по тому, что тот летел растопырив руки и ноги к ближайшей капитальной стене. Череп раскололся о бетон непозволительно громко. Мэсс сердито зашипел и сделал выпад привычным его руке оружием как раз в тот момент, когда Антей прикончил охранника ребром ладони в горло. Дважды убитый парень рухнул на пол.

— Тише ты! — сказал Мэсс.

— Где ещё трое?

— Спят, наверное. Сейчас ночь. Посмотрим в следующем зале, там должны быть диванчики для посетителей.

Оба бросились к очередной двери. Мэсс перепрыгнул через бьющееся в агонии тело, и едва удержал равновесие, поскользнувшись на крови.

Приятели старались работать бесшумно, но их, должно быть, услышали. Не успели они выбежать в помещение, как приглушённый топот подсказал, что оставшиеся охранники предпочли не вступать в бой, а спастись бегством по парадной лестнице. Она начиналась здесь же и помпезными маршами уходила вверх. Быстроногий Мэсс обогнал Стирворта и поскакал по ступеням. Свет сюда откуда-то проникал, и Мэсс увидел впереди две резво уносящиеся фигуры. Оба охранника, как и пятеро предыдущих были без брони, но с оружием. Как только Мэсс начал их нагонять тот, что бежал последним, повернулся и дал торопливую очередь. Пули пронеслись мимо как рой пчёл, а одна врезалась в шлем и голова под ним загудела. Мэсс не сразу понял, что произошло, когда изнанка верхнего пролёта промелькнула перед глазами. Внутри черепа гремел гром, и удар в затылок на этом фоне прозвучал несерьёзно.

Заработал автомат где-то рядом, и, несмотря на звенящую в голове пустоту, Мэсс догадался, что это Стирворт открыл огонь, наплевав на изжившую себя конспирацию. Грохот выстрелов улетел вверх, и отделился от беспорядка в голове, но легче от этого не стало. Мэсс ещё ничего не соображал, когда увидел перед глазами сердитое обрамлённое шлемом лицо.

— Вставай! — рявкнул рот.

Под крышкой черепа забились в панике мозги. Приказ, как ни странно где-то что-то прояснил. Мэсс увидел стену в странном месте и свои парящие в воздухе ноги. Он попытался сообразить, как можно встать, когда лежишь на лестнице вниз головой, то есть положение своё осознал, но совершенно не понимал, как изменить его к лучшему.

Стирворт мысль додумать не дал, сбросил пинком ниже. Голова теперь оказалась на положенном месте, хотя сознание в ней невыносимо булькало. Мэсс уразумел, что у него есть трясущиеся руки и трясущиеся ноги и попытался воспользоваться хоть половиной этого комплекта. Неожиданно ему удалось встать. Мир покачнулся и заехал перилами в грудь, но сильная рука сграбастала за шиворот, точнее за трелёвочную петлю примерно в этом месте.

— Держись! — рявкнул Стирворт и потащил вниз.

— Не везёт нам на лестницах, — сказал Мэсс. Голос звучал странно. — Вечно плохие люди попадаются. Давай на лифтах ездить.

Хищные ступени как зубы норовили откусить ноги, тянулись вцепиться в лицо, но Мэсс не падал. Мгновение другое спустя он сообразил, что землянин лишь отчасти тому причина. Ноги бежали вниз, хотя и казалось, что совершенно сами по себе, а не по приказу колокольно гудящей головы.

Лестница кончилась, в глаза больно ударил свет, показавшийся слишком резким. Живописная россыпь трупов и опрокинутая мебель яркой картиной проникли в разум. Он прояснился, словно опьянение контузии сжёг куда более сильный довод. Страх.

Мэсс ещё качался, и сознание возвращалось в голову отдельными кусками, но ужас вымел из организма всё, что могло помешать спасению. Стирворт колдовал с хитрым замком, а Мэсс вспомнил, что лакитийский аристократ это тот, кто умеет считать. Почему-то эта мысль выглядела важной.

— Бегом вниз, выводи людей. Я прикрою! — рявкнул Стирворт.

Да что же он так орёт-то? Мэсс послушно потопал вниз по крутому шершавому пандусу. Если никто не спешит ему навстречу, значит, впереди ещё одна дверь. Как он будет её отпирать? Связность собственных суждений привела Мэсса в восторг. С каждым мгновением он чувствовал себя всё лучше. Обнаружив, что внизу действительно есть дверь, Мэсс умилённо перед ней застыл. Замок. Опять электронный. Автомат. У него в руках. Мэсс поглядел на то, на другое. А чего стесняться-то в самом деле? Пулям без разницы, они тут всё разнесут в хлам.

Мэсс потянул спусковой крючок. Целиться двумя глазами у него не получалось. Он один закрыл и высунул язык. Дело сразу пошло на лад. Дверь дёрнулась в объятьях косяков, и Мэсс вышиб её ударом ноги.

Внизу было темно. Мэсс шагнул туда, простодушно полагая, что избавителя узнают сразу. Навстречу скользнула тёмная фигура. Какое оружие зажато в руке у этого шустрого пленника Мэсс не разглядел. Чисто рефлекторно он ударил прикладом. Противник увернулся, но не до конца и отпрянул на миг ошеломлённый. Мэсс, уставший воевать в почти полной темноте, включил фонарь на шлеме. Свет растёкся под низкими сводами, и озарил нападавшего. Показалось, что мозги опять пустились в пляс или решили окончательно лишиться содержимого. Мэсс разинул рот для реплики:

— Ничего себе танцы с веником! Пан Ричард Ковальский, а вы что здесь делаете?

Землянин примеривался напасть снова, но застыл на месте, вглядываясь.

— Юный Мергрис?

— Ага. Ковальский, если вы здесь, помогайте выводить людей. Стирворт наверху. Нужно спешить, я не знаю, как долго он ещё сможет держать оборону.

— Вы вместе?

— Ага. Это долгая история, расскажем её потом. Мы тут дуростью вашего агента в армию нанялись. Шевелитесь. Людей наверх, судно ждёт. Раненые, больные, слабые есть?

Ковальский преодолел оцепенение и начал действовать быстро и чётко, как и положено бывшему полевому агенту. Он включил свет и в двух словах объяснил людям, что и как надлежит делать. Мэсс не вмешивался. Если Ричард угодил в заложники, то он здесь свой и послушают его скорее, чем непонятного пришельца.

Молодые побежали наверх первыми. Ковальский распоряжался. Мэсс подхватил под руку пожилую женщину и потащил по крутому пандусу. Она непрерывно охала и причитала, но делала всё, что было в её силах, чтобы помочь избавителю, а не затруднять его задачу. Ричард молодец, людей держал в тонусе — решил Мэсс.

Наверху дело обстояло далеко не так радужно, как бы того хотелось. Треск интенсивной стрельбы, близкий и отдалённый сразу подсказал, что акция обнаружена, и противник уже вступил в бой. Двое молодых парней из заложников схватили оружие охранников и рвались сражаться. Лишь с трудом Мэссу и Ричарду удалось образумить их и переключить накопленную злость на помощь старикам и женщинам.

Ковальский повёл освобождённых, а Мэсс бросился к Стирворту. Стрельба шла довольно вяло. Солдаты мятежников не слишком спешили выйти на открытое место и тянули с атакой. Антей, увидев Мэсса, сказал ему вполголоса.

— Прикрывай, я погоню наше стадо. По связи передам, когда пора будет отходить. Беги со всех ног, ты это умеешь.

Он исчез. Мэсс хотел сказать приятелю, что впереди его ждёт незабываемая встреча с шефом, но не успел. Ну и ладно, сами разберутся. До сих пор связью шлемов не пользовались, чтобы не выдать себя, сейчас пришла пора её задействовать. Мэсс нащупал нужную панельку, и сразу услышал ругань Стирворта. Что-то там не складывалось, но Мэсс целиком сосредоточился на своей задаче. Противник, ошеломлённый полученным отпором, быстро приходил в себя, да и подкрепление мог получить в любой момент. Мэсс начал стрелять короткими очередями, остерегая всех желающих его достать. В него тоже палили, иногда попадали, но шлем и броня пока выдерживали удары. Мэсс бегал от окна к окну, стараясь делать это хаотично и не дать противнику возможность вычислить систему. Стёкла выбили ещё до него, осколки противно скрипели под подошвами ботинок.

О том, что мятежники быстро сориентируются и зайдут в тыл, он старался не думать. Минуты шли, длинные как годы. В голове всё ещё гудело, во рту горчило, словно туда проникла вся отрава войны. Выглянув из окна в очередной раз, Мэсс увидел, что его атакуют.

Одетые в броню солдаты бежали тяжело, но уверенно. Осадная модель панцирей почти гарантированно уберегала от поражения. Мэсс успел дать одну очередь, рассчитывая на чисто психологический эффект, но его тотчас прижали ожесточённым ответным огнём из дома напротив. Должно быть, к центру событий подтянулось опытное подразделение, и Мэсс понял, что сочтены не минуты, а мгновения. Он положил автомат на подоконник и принялся палить просто в пространство, зная, что высунуться уже не дадут, да и встать тоже.

— Беги! — прозвучало в наушниках.

Чуть бы раньше, Антей! Мэсс забросил оружие на спину и резво пополз к чёрной двери. Возле туалетов он смог встать на ноги. Его качнуло. Контузия, подкреплённая парой касательных попаданий, настойчиво заявляла о своих правах. Мэсс отупел, и даже страх не служил ему подспорьем. Ушёл куда-то. Устал от войны.

— Беги! — рычал в голове настойчивый Антей.

Мэсс побежал, покачиваясь и едва успевая подставлять ноги под непослушное тело. Как в тумане он увидел заветную дверь служебного хода. Приотворённая, она ждала только его. Сзади уже грохотали тяжёлые ботинки бронированных солдат. Сейчас кто-нибудь догадается свернуть в переулок. В узком пространстве не спасёт защита, догонят пули. Надо взять себя в руки, надо не пьяно шататься, а бежать. Он же умеет бегать. Лучше всех. Быстрее и дальше.

Очереди ударили в спину, когда Мэсс был уже в конце переулка. Толчок подбросил, но пластины брони выдержали — в последний раз. Страх проснулся, разогнал кровь в жилах, и ноги вспомнили сладость рекорда. Словно возродясь для победного рывка, Мэсс бросился вперёд. Это был спурт за выживание. Врубились рефлексы, прояснилось в голове. Мэсс мчался не видя и не чувствуя опоры, на том вопле подсознания, когда весь ты — одно сплошное движение и обязательно придёшь первый, даже если и мёртвый.

Прыгнула под ноги пристань. Мэсс увидел, что судно уже вышло сквозь узкую горловину ворот, и помчался по кромке дока. Кто-то стрелял, но Мэсс единственно слышал крик:

— Беги!

Он показался всё, на что был способен.

Судно отходило, но Стирворт стоял на палубе, ждал, не хотел его бросить. Мэсс видел, что зазор велик. Тёмная вода всё дальше уводила надежду. Не мозг и не тело рассчитали бросок, а последний взрыв темперамента. Мэсс оттолкнулся и взлетел. В это мгновение, когда уже ничего от него не зависело, он едва не потерял сознание. В поле зрения осталось лишь серое грозовое небо, и Мэсс понял, что в мир уже пришёл рассвет.

Палуба ударила в пятки. Антей поймал в железные объятья и оттащил от края. Он не сразу отпустил захват, словно боялся, что Мэсс улетит на волне азарта. Дрогнуло под ногами, взревел мотор, и судно сорвалось с места и полетело в открытое море.

Глава 10

Оба приятеля не устояли на ногах. Резвый старт опрокинул. Леерное ограждение было снято, но бортик задержал. Оба полежали немного рядом, не решаясь подняться.

Стрельба и крики затихали, улетая в прошлое. Мергрис лежал неподвижно, словно потерял сознание, но дышал глубоко, гоняя сквозь лёгкие местный терпкий воздух.

— Какого-сякого ты так долго? — свирепо спросил Стирворт.

Голова повернулась, брякнул о настил шлем.

— Там, между прочим, стреляли! — огрызнулся парень.

Стирворт улыбнулся, он и сам не предполагал, что будет так рад увидеть строптивого подопечного.

— И мог бы предупредить, что мой драгоценный шеф так внезапно ко мне вернётся!

— Не хотел перебивать твои команды! — не растерялся с ответом Мергрис. — Так он попался или внедрился?

— Только ему этот вопрос не задавай.

— У меня мелькнула мысль спросить, но мне показалось, что он в шоке. Поскольку, я и сам был там же, решил отложить любопытство до менее мутных времён.

— А я не мог понять, почему он не выходит на связь и не отдаёт приказы!

— Теперь получишь всё, что накопилось.

Мэсс закашлялся и Стирворт ободряюще похлопал его по плечу. Парень взвыл.

— Полегче. На моём теле трудно найти место, которое не было бы отбито. Надо Каролине сказать, что я здесь.

— Она на связи, просто не решается прерывать коронный диалог двух героев.

Тотчас в наушниках зазвучал её голос:

— Ребята, не расслабляйтесь. Нас преследуют.

Стирворт живо поднялся и оглядел горизонт.

— А ведь я послал сообщение, и пора бы в небе возникнуть доблестным гравилётам нашего друга генерала. Эти же, судя по траектории, принадлежат врагам, Керри права.

Стирворт резво бросился вниз и подхватил бережно припрятанный там рюкзак. Достать содержимое было делом одной минуты.

Мергрис сидел на палубе, с любопытством глядя в грозовое небо. Туча величаво наплывала, стирая краски зари. Она предстала во всём великолепии, ничто не заслоняло её здесь, на открытой воде. Только море и небо. Суша темнела неровностью тылового горизонта, но выглядела самой несерьёзной частью декорации. Две светлые точки над ней стремительно увеличивались.

Стирворт поспешно опустил свою собственность на палубу и начал подключать истекатель к ранцу.

— Ух, ты ваш любимый заплечный бластер! — сказал Мергрис. — А как же конвенция?

— На войне как на войне, — сухо ответил Стирворт.

Он поспешно дослал последний замок и закинул ранец на место.

— Так вот что ты тащил с собой, — догадался Мергрис.

Он всё так же безмятежно сидел на палубе. В себя ещё не пришёл?

— Можешь убрать свой пострадавший организм вниз. Я разрешаю.

— Главное у меня не контужено, — заверил парень.

Интересно знать кого: Ковальского или Каролину. Антей услышал в наушниках её смешок.

Ревность утратила жгучую остроту. Слова бледнолицей девчонки запали в душу, и он сразу им поверил. Кто поймёт женщину лучше, чем другая женщина? Они прозорливы, их не обманешь как мужчин милым кокетством. Лакитиец — мимолётное увлечение. Она им наиграется и бросит, а Стирворт будет рядом всегда. Рано или поздно она оценит его преданность.

— Главное — это голова? — уточнил Стирворт, разглядывая шлем.

Пуля, что сбросила парня с лестницы, так и завязла в многослойной структуре. Ещё две оставили штрихи-отметины сбоку. Броня на теле тоже носила следы попаданий той или иной степени точности. Да, тут мало что осталось целым.

— Если нас слушает Ковальский, то — да, — ответил нахал.

Стирворт поглядел на него сердито: не стоило поминать имя шефа всуе. Меньше всего Антей желал, чтобы Ричард лез сейчас под руку. У них тут своя война, и все посторонние в ней — лишние.

— Подними ограждение! Я не хочу полететь за борт.

Мергрис бережно встал и проковылял к борту. Двигался он скованно, а механизм отыскал и пустил в действие сразу: должно быть, прежде имел дело с маломерными судами.

Яхта шла ходко и довольно ровно. Море колыхалось в несерьёзной зыби, а гроза вставала и ширилась, но не спешила, словно хотела прежде насладиться зрелищем схватки этих мелких людей внизу. Молнии и то сверкали редко, а гром грохотал вполголоса.

Стирворт удобнее перехватил истекатель, расслабился.

— Сейчас мы им поджарим брюхо.

— Свирепо.

— Нечего обижать слабых. Двух стариков мне пришлось тащить на своих плечах.

— Сразу обоих?

— Некогда было возвращаться.

— А это точно не наши гравилёты? Может их генерал прислал.

— Сейчас посмотрим! — ответил Стирворт, изготовясь к стрельбе.

Бластер эффективен на меньшем расстоянии, чем пулемёт. Стирворт выжидал. Есть шанс, что эти машины посланы правительственными войсками, но жизнь быстро устроит проверку. На войне свой — это тот, кто стреляет не в тебя.

Передняя машина уже выбрала дистанцию, там застучал пулемёт, и Мергрис, забыв о своих травмах, мигом укрылся за одной из надстроек. Он ответил короткой и практически безопасной для гравилёта очередью.

— Побереги боеприпасы, — сказал Стирворт. — Что они задумали?

Гравилёт не пошёл прямо на яхту, а начал огибать её по дуге. Оттуда даже стрелять перестали. Готовили особенную пакость или получили приказ захватить судно, а не уничтожить его? У небольшого прогулочного кораблика нет защитного поля, но есть силовые экраны. Они отстреливаются по мере необходимости. В таких водах как эти, полно живности, в том числе и опасной, в воздухе над водой летают разве что стрекозы, но и они способны напугать туристов с других планет. Если с гравилёта попробуют пустить ракеты, автоматика сработает. Жаль, что пули для неё слишком малы.

Почему же машины осторожничают? Бластер идентифицировать не должны, Стирворт сам его маскировал и был почти уверен в результате.

— Второй на подходе. Почему ты не расправляешься с этим? — спросил Мергрис.

Он наблюдал из укрытия.

— Далеко! — сквозь зубы ответил Стирворт. — У него защитное поле. Отобьётся.

Жаль, что нет одного из пулемётов, что стояли на транспортах. Притащить его сюда было не по силам. Ничего здесь нет, кроме воды. Стирворт поглядел на морские просторы. Вот чего в океане с избытком так это влаги, и если она здесь в жидком агрегатном состоянии, это ещё не значит, что нельзя изменить его, когда у тебя в руках бластер.

Стирворт быстро перебросил прицел, счётчик на запястье отработал новое расстояние. А ну! Энергия ударила в воду, а столб пара вверх, и точно в него влетел гравилёт. Видимость на борту воздушной машины, наверняка, сократилась, а летели они без автопилота. Такие вещи видны сразу. Ещё! Над морем поднялась рукотворная туча.

— Керри, ближе подойди! — скомандовал Стирворт.

Каролина сразу поняла. Судно развернулось и пошло в угон. Грохоча ботинками по тонкому настилу, Стирворт перебежал на нос, быстро вернул прицел в первоначальное положение и включил на максимальную.

Сгорел пар, пламя облаком окутало машину. Защита выдержала атаку, всё же расстояние оставалось большим, сдали нервы у пилота. Гравилёт заметался, словно хотел сбросить с себя сияющую корону ломающих друг друга энергий. Стирворт точно поймал нужный момент и опять выстрелил, зло, не жалея батарей.

Клубок огня жадно рвануло во все стороны. Стирворт успел только рухнуть на палубу и намертво вцепиться в ограждение, когда волна взрыва ударила в судно. Яхта подпрыгнула, её сбило с курса, закрутило. Руки дёрнуло из плеч, решётка ограждения вырвалась из пальцев. Палуба наподдала снизу, швырнула куда-то. Дыхание со свистом ушло из лёгких. Стирворт почувствовал, что летит. Если в воду, то сразу на дно: утянут броня и бластер, но тело стукнулось о жёсткое. Стирворт слепо зашарил ладонями, пытаясь уцепиться, сохранить себя на судне. Пальцы хватали либо пустоту, либо гладкий металл. Яхта опять дёрнулась, Но Стирворт не улетел, как ожидалось. Что-то ему помешало. Немного придя в себя, Антей сообразил, что это не что, а кто.

Лицо Мергриса побелело от ужаса. Расширеные провалы зрачков чернели как дырки от пуль, но ухватившие скобу бластера, пальцы держали крепко. Окажись очередной рывок чуть сильнее, их обоих выбросило бы за борт. Второй рукой парень цеплялся за поручень надстройки. Разглядев его, Стирворт тоже ухватился за гладкий крашеный металл и смог оглядеться.

Яхта уже легла на прежний курс. Один гравилёт исчез, но другой упорно нагонял. Если судьба первой машины и произвела на пилота впечатление, то он справился с ним. Стирворт оглядел свою амуницию. Бластер уцелел, и, по-видимому, был готов к новому бою, заряда осталось ещё больше половины. Голова кружилась, и это следовало преодолеть раньше, чем подоспеет очередная порция врагов.

— Ты всех чуть не угробил! — сказал Мергрис.

Голос его звучал на удивление ровно.

— Я хотел нас спасти! — ответил Стирворт.

Собственные слова показались ему нелепыми. Он едва не рассмеялся, но автоматически подавил порыв: хохот в бою — это истерика, а с ней полезно подождать. Руки ноги повиновались, значит, пора отлипнуть от спасительного поручня и готовиться к бою. Мергрис отпустил его сразу и вообще делал вид, что всё произошло само собой. Возможно, собственный порыв его немного шокировал. Интересно, спасал он приятеля-командира или браслет на его запястье? Догадался он, что Стирворт отключил поводок ещё вчера? Должен был, ведь расстояние уверенной связи ограничено.

Гравилёт нагонял, но Мергрис смотрел в другую сторону.

— Погляди!

Зрение у него отменное. Стирворт не сразу различил в грозовом небе ещё два гравилёта, и вот эти шли с нужной стороны. Генерал Эрано расстарался-таки прислать подкрепление.

— Если они за нас отомстят, это, конечно, будет здорово, — проворчал Стирворт, — но я предпочитаю мстить за себя сам и превентивно.

— Думаешь, он рискнёт сунуться после того, что видел?

— Летит уверенно. Тех двоих он может ещё и не замечать, а вот нас раскатать по морю вполне способен. Керри, ты готова к атаке ракетами?

— Не задавай дурацких вопросов! — прозвучало в наушниках.

— А до цели, до этих островов, далеко?

— Вы продержитесь.

— Придётся, — пробормотал Стирворт.

Он вглядывался в машину, пытаясь просчитать её маневр. Как выяснилось через мгновение — угадал.

Пилот гравилёта не стал рисковать и выбросил ракеты издали. Стирворт успел послать импульс, и одна из них рванула чуть не под брюхоммашины. Другая прошла. Навстречу ей со свистом улетел снаряд защиты, и встретились они, пожалуй, слишком близко к судну. Силовые экраны мирной яхты задумывались как оборона против живых организмов. Конструкторы не предполагали, что в их воронки начнут попадать ракеты. Взрыв ударил в корму, и судно подпрыгнуло над водой, застонал корпус. Ракета шла низко, и яхту вновь чуть не перевернуло, но Каролина сумела выровнять её. Стирворт и Мергрис присели за надстройкой и удержались на месте сравнительно легко. Оба почти сразу выглянули из укрытия, ожидая продолжения, но пилот заметил погоню, и, забыв о яхте, торопливо разворачивался, стремясь куда угодно, но уйти.

На фоне величавой, на полнеба грозы и развернулся воздушный бой. Приятели наблюдали за ним с любопытством. Стирворт считал, что оба заслужили и передышку и бесплатное зрелище, но смотреть там было почти и не на что. Когда чужой гравилёт канул в морских волнах, победители торжественно пошли за яхтой. Дистанцию они соблюдали: то ли получили такой приказ, то ли опасались быть принятыми за чужих. Стирворта порядок вещей вполне устраивал. Бластер он держал наготове.

Он не хотел спускаться вниз в салон, и чувствовал, что Мергрис тоже предпочитает остаться на палубе. Пассажиры начнут благодарить за спасение, а может сердиться за причинённые в его процессе неудобства, а Ковальский примется наблюдать и высчитывать, что произошло между его агентами и их подопечным за время его вынужденного отсутствия.

Гроза, словно решив, что всё интересное закончилось, уверенно завладела вселенной. Сверкнуло ещё несколько молний, гром расколол небеса, и хлынул ливень. Порывы ветра бросали в лицо водяные струи. После горячки боёв и походов это оказалось так приятно, что Стирворт засмеялся. Он увидел, что Мергрис тоже улыбается, а капли хлещут его по лицу и смывают чужую присохшую кровь.

Оба немножко расслабились. Напряжение последних часов отпустило. Отключив связь, они болтали о пустяках и хохотали над собственными довольно плоскими шутками. Война осталась за стеной дождя, а Ковальский под грохочущей палубой. Возник мимолётный кусочек никому ничем не обязанной жизни.

Идиллию прикончила Каролина. Она выглянула из ходовой рубки на палубу. Дождь к тому времени истончился, а утреннее солнце то и дело выглядывало из облаков.

— Лучше прекратите! — сердито сказала Каролина. — Смотритесь как два идиота.

Стирворт лишь теперь вспомнил, что непрозрачное снаружи стекло рубки вполне проницаемо для взглядов изнутри. Бои как-то расслабляют.

— Ричард нас видел?

— Нет, он с пассажирами, но мы на подходе, и скоро всё это безумие присоединится к вам. Я у штурвала, а вам развлекаться. Счастливо!

Она исчезла и плотно притворила за собой дверь.

Стирворт встал и посмотрел вперёд. Прояснилось, и суша впереди наметилась отчётливо. Пока ещё неясно было, что это такое, но вряд ли они сбились с курса. Мастерству Каролины Стирворт вполне доверял.

Скоро первый остров предстал во всей красе. Пассажиры вывалились на палубу. Они платили деньги за то, чтобы любоваться обещанными красотами и вознамерились хоть отчасти оправдать затраты. Стирворт ушёл бы на корму, подальше от всего, но считал нелишним посмотреть, что здесь и как. Остров выглядел мило, но войну никто не отменял, а, как сказал известный полководец, ситуация на ней способна измениться с каждым мгновением. Благостная тишина в последнее время скорее тревожила, чем успокаивала.

Архипелаг втыкался в небо довольно солидными вершинами. Склоны холмов красиво зеленели. Первый остров Каролина обогнула и устремилась в лабиринт проливов.

Ковальский, к счастью, близко не подходил и с разговорами не приставал. Стирворт понимал, что шеф упорно блюдёт конспирацию и перед толпой туристов желает оставаться тем, кем был для них: таким же чудаком, задумавшим прогуляться по морю. Зная Ричарда чуть лучше, чем знали его эти люди, Антей был на сто процентов уверен, что если он пустился в путь, то не ради красот природы. Ковальский вообще не умел развлекаться. Он использовал в своих целях всех, но и для себя не делал исключения. Значит — рассуждал Стирворт — у Ричарда здесь интерес. Первоначальный маршрут яхты, в том числе, предполагал любование островами. Надо смотреть в оба и ждать развития событий. Приказы, конечно, последуют, но и у шефа появилось немало информации к размышлению. Вот и пускай подумает. Мергрис теперь вооружён, и патроны у него настоящие. Стирворт не собирался их отбирать.

Мелкие воды кишели живностью. Налюбовавшись зеленью островов, туристы собрались у ограждений и показывали друг другу на мелькающие в лиловой воде тени. Когда же крупный зверь проплыл прямо под днищем яхты, восторгу их не было предела. Они почти забыли предыдущие злоключения. Внизу в каюте осталась только пожилая пара. К счастью в группе не оказалось детей и подростков. Стирворт был благодарен судьбе за этот подарок.

Впереди развернулась открытая бухта, и на берегу её Стирворт увидел грамотно поставленный большой дом и несколько маленьких в стороне. Так, это не посёлок. Скорее всего, частное владение богатого человека, пожелавшего со вкусом пожить в местном душноватом раю. Каролина сбавила скорость, и яхта медленно направилась к причалу. Стирворт посмотрел на Мэсса и не удивился, обнаружив, что парень насторожён, может быть, даже встревожен. Антей и сам ощущал растущее беспокойство. Уж не сюда ли целился с самого начала великолепный пан Ковальский? Эта акула в мелких водах не плавает, и конечно, интересны ему не хижины рыбаков. Почему-то сразу захотелось обратно на войну, в войска генерала Эрано, в подразделение эполет-майора Тиргора.

Стирворт разглядывал элегантный причал и ту часть парка, что лежала между морем и виллой. Он заметил, что Мергрис тоже не любуется видом, а изучает обстановку. Ковальский остался среди туристов и выделялся среди них разве что сдержанностью.

Хозяина поместья Стирворт определил сразу, хотя не было в нём ничего примечательного. Стоял этот человек не наособицу, одежда его не выделялась роскошью или изыском, манеры присутствовали, а у кого их теперь нет? Обычный такой лакт, среднего роста и среднего возраста. Судя по цвету лица, родился он на другой планете, а услыхав его выговор, Стирворт сразу понял, на какой.

Яхта аккуратно причалила, и туристы повалили на берег, возбуждённо галдя и самозабвенно озираясь. Стирворт и Мергрис сошли последними, вместе с Каролиной. Война для них, вроде бы, закончилась, но они по-прежнему держались группой.

Хозяин смотрел на незваных гостей с хорошо скрытым замешательством, как старый холостяк на толпу доверенных его заботе детишек. Рад бы завопить во весь голос: какой ненормальный мне их подбросил? Хорошее воспитание мешает. Заговорил он приветливо, а холодка интонаций в такую жару никто не заметил.

Мергрис, едва сойдя на сушу, опустил забрало шлема. Горячее местное светило жгло его белую кожу, но ещё минуту назад он этого, кажется, не замечал. Стирворт насторожился.

Рядом с хозяином виллы, вежливо обещавшим, что всех разместят, дадут приют и питание, стояли и другие люди. Как понял Стирворт, тоже гости, но званые. Двое мужчин и женщина. Естественно, именно она в первую очередь привлекала внимание. Красивая, холёная, безупречно одетая — дама выглядела законной частью окружающего её богатства, но Стирворта царапнуло сомнение.

— Что скажешь, Керри?

Каролина сразу поняла вопрос, всё-таки вместе работали не первый день.

— Она не то, за что себя выдаёт. Свита, возможно, любовница или охранник. Парень рядом — тоже, а вот мужчина у балюстрады на близкого друга хозяина тянет.

— По статусу? — уточнил Стирворт.

— Да, но если это дружба, то, скорее всего, результат тщательного расчёта, а не бесполезных эмоций.

Мергрис усмехнулся так тихо, что Стирворт не услышал бы его, не находись он в состоянии готовности всё замечать.

— Поделишься с нами, Мэсс?

— Антей, ты и так всё понял. Я ведь закрыл шлем не потому, что мне в лицо дует.

— Это люди твоего круга?

— Ага. Я их знаю.

— А они тебя?

— Может быть, и нет — они ведь много старше, но если я заговорю, интонации меня выдадут, а когда эти двое начнут присматриваться, выводы сделают быстро.

— Мэсс, а пойдём, погуляем по парку, — вмешалась Каролина. — Здесь чудесно.

— Охотно!

— Вы осторожнее! — забеспокоился Стирворт. — Наверняка везде камеры и охрана.

— Мы немного пройдёмся, — успокоил его Мергрис. — Я никогда не гулял с девушкой просто так и хочу попробовать.

Парочка взялась за руки и преспокойно ушла, оставив Стирворта на растерзание этикету и пану Ковальскому.

Интересно, что бы сказали эти два аристократа с нездешним цветом лица, знай они, что рядом человек одной с ними крови? Форма это всё-таки здорово — так обезличивает. Почти сразу Стирворт захотел её снять. В этом душном раю, наверняка очищенном от неудобной местной живности, под сенью могучих папоротников хотелось бродить обнажённым и счастливым Адамом. Жаль, что черноволосая Ева ушла с другим.

Стирворт исполнил светский долг, раскланявшись с хозяином и его другом. Первого звали Бертек, второго — Кергар. Оба вели себя безукоризненно и высказали Стирворту все те лестные вещи, которые следовало произнести. Их искренность выглядела совершенной, но, водя знакомство с юным Мергрисом и помня его мнение на сей счёт, Стирворт легко разглядел за каждой произнесённой фразой взвешенность трезвого рассудка.

Весь груз заслуженных похвал достался одному, и в отведённую ему комнату он поднимался слегка раздражённый обременительной честью. В доме царили чистота и забытая уже прохлада. Дурное настроение исчезло. Стирворт разоблачился, но и броню, и бластер, опять невинно упрятанный в рюкзак, сложил в просторной ванной комнате — чтобы было под рукой. Почему-то успокоение не приходило в душу. Хотя тело блаженствовало в щекочущих объятьях горячей воды, сознание не расслаблялось, словно с одной войны он нечаянно угодил на другую, ничуть не менее кровавую.

Ковальский должен был пожаловать с минуты на минуту, но не шёл, и Стирворт подумал, что Ночной Лис тоже чует длинным носом дремлющие под боком неприятности, а может быть, и точно знает, где они и когда встанут во весь рост.

Отмывшись, Стирворт спустился в обеденный зал. Пока он плескался в мыльных облаках, автомат вычистил его форму, и Антей чувствовал себя свежим и даже готовым к разговору с шефом, но Ковальского не было в компании туристов, лопавших всё подряд с восторгом людей, плотно посидевших на солдатских пайках. Стирворт подсел к столу и быстро перекусил, а затем вышел на свежий воздух. Роскошная терраса огибала дом. Пластмассово шелестели гигантские листья папоротников, и Стирворт ощутил короткий приступ ностальгии, захотелось домой к тихим соснам и душистой прохладе.

Этих двоих он увидел случайно. Порыв ветра из бухты колыхнул резную зелень сада, мелькнула в проране ажурная стена беседки. Там в благодатной тени Стирворт разглядел своего шефа и этого легитимного гостя: Кергара. Двое беседовали вдали от досужего внимания, и Антей шагнул ближе к стене, чтобы не попасть случайно в поле их зрения.

Вот так-так! Понятно теперь, почему Ковальский отправился на экскурсию. Ему нужно было встретиться с этим человеком — лакитийским аристократом, согласно Мэссу Мергрису. Сначала дядюшка, разрушитель империй, теперь этот непонятный господин. Стирворт разглядел его хорошо, сказалась профессиональная привычка запоминать лица. Прежде они не встречались, но простому полевому агенту и не по рангу знать мастеров высокой интриги.

Стирворт вернулся в дом и спросил слугу, где он может найти боевых товарищей. Оказалось, их разместили в соседних комнатах. Не успел Стирворт опытным путём установить, где чья спальня, как в коридор вышла Каролина.

Антей узнал её не сразу. Он узрел потрясающую красавицу с фигурой богини и походкой королевы. Он привык видеть подругу в чём придётся, в боях и невзгодах. Он оказался не готов. Должно быть, гостья хозяина одолжила Керри нарядное платье и туфельки. Стирворта наповал сразила бьющая через край женственность.

— Антей, зайди к Мэссу, — увидев его, заговорила Каролина. — Я спущусь поесть и ему принесу. Ходить в боевом наряде здесь особой необходимости нет, поэтому придётся Мэссу сидеть в комнате. Скажем, что он ранен и нуждается в отдыхе. Он и, правда, пострадал.

— Хорошо, — заторможено ответил Стирворт и добавил, не успев сдержаться: — Ты потрясающе выглядишь!

Каролина, о чудо, не дала ему в лоб, как это было бы ещё месяц назад, а улыбнулась:

— Спасибо!

Она свернула к столовой. Свистящий шёлк колыхался вокруг стройных ног, ласково льнул к упругим ягодицам. Блестящий пояс подчёркивал трогательно тонкую талию. Гордо несла плечи прямая спина, убранные повыше волосы открывали беззащитный затылок. Каролина шла сквозь сияющие полосы света из окон и словно растворялась в них, уплывала как мечта. Стирворт смотрел вслед до тех пор, пока она не скрылась за поворотом коридора. Тогда он спохватился, что пора вернуть на место отвисшую челюсть и вошёл в указанную комнату. Голова ещё немного кружилась.

Мэсс сидел на постели, хорошо хоть в трусах, а не совсем нагишом, и выглядел на редкость живописно. Броня спасла от проникающих ранений, но синяки щедро украсили корпус. Досталось парню, что там говорить. Стирворт отстегнул аптечку с его формы и принялся обрабатывать гематомы. Раны уже почти затянулись и «фонарь» отцвёл, но хватало работы с новыми приобретениями.

— Почему Керри сама тобой не занялась?

— Не получается, — простодушно ответил Мэсс. — Мы сразу отвлекаемся. Ну, ты понимаешь.

Мелькнуло на дне сознания острое желание освежить парню синяк на морде, но погасло. Стирворт сдержался.

Мергрис, должно быть, что-то заметил, поглядел раз, другой.

— Антей, прости. Я видел, что Каролина тебе нравится, но не сознавал, насколько всё серьёзно. Когда Боана заговорила об этом, я понял, что она права: вы подходите друг другу, а я — случайная флуктуация.

— Керри взрослая женщина и сама решает, кто ей нужен, — сухо ответил Стирворт. Он не любил таких разговоров. — Сиди смирно, теперь сделаем тест. Проверим: в порядке ли твоя голова. Я, честно говоря, думал, что та пуля вышибла-таки тебе мозги.

— Я тоже, — сказал Мэсс.

Испытание показало норму, и Стирворт в очередной раз подивился, до чего же крепкий достался его подопечному организм. Контузии сами собой проходят без следа, синяки и раны заживают на глазах, боевой дух упруго переносит невзгоды — есть чему позавидовать. Стирворт сам отличался отменным здоровьем и научился ценить этот подарок судьбы.

— Можешь одеваться, — сказал он, убирая аптечку на место.

— Лучше я в постели полежу. Кто знает, когда ещё удастся так понежиться?

Стирворт вполне разделял его сомнения и решил, раз уж попали в один переплёт, поговорить с Мергрисом серьёзно. Глубокое кресло услужливо приняло в объятья, и Стирворт мельком подумал, что никогда не знал жизни, где всё существует для тебя, а не ты для всего. Любопытный, должно быть, опыт.

— Послушай, Мэсс, кто этот парень — Кергар? Ты говорил, что знаешь его.

— Старый друг отца.

— Тогда ты знаешь его хорошо.

— Не очень. В таком большом доме как наш, дети не имели привычки путаться под ногами у взрослых, а потом меня отдали в школу.

— Я видел, как Кергар и Ковальский приватно беседовали в саду.

— А! — сказал Мэсс и замолчал.

Подождав другого ответа и не получив его, Стирворт уточнил:

— Ты точно знаешь, кто твой друг, а кто враг?

— Антей, у представителей нашего сословия не бывает друзей и врагов, учитываются только интересы, и я хотел бы понять, почему Ричард Ковальский приватно беседует с двумя магнатами, у которых они разные.

— Думаешь, определяющая здесь позиция Ричарда?

— Обстоятельства подталкивают к такому выводу. Брат моего отца и друг моего отца ведут разную игру. Твоему Ковальскому, наверное, по силам невредимо принять участие и в той, и в другой, а вот мы трое можем в одночасье оказаться острыми занозами в заднице этой политики, и нас примутся извлекать.

— Я и сам думаю так же.

— Может, сбежим? Выйдем в море погулять на яхте и тихо смоемся под крылышко генерала Эрано. Там спокойнее. Там есть шанс, что не убьют, здесь — нет.

— В панику не впадай, — хмуро произнёс Стирворт. — Прикончить тебя теперь ему будет непросто. Разве что сам возьмётся, а от него ты отобьёшься.

— Хочешь сказать, что не пристрелишь меня, если он велит?

Стирворт помолчал. Непростой вопрос, он уже задавал его себе. Он вырос в интернате службы и привык быть в ней, сколько себя помнил. Сейчас впервые он увидел возможность быть вне неё.

— Приказы выполнять нужно, тут ты прав, и ещё недавно я бы выполнил такой приказ. Сейчас я не верю, что Ричард его отдаст, поскольку это уже работало бы против интересов Земли.

— Ричард — твой начальник, и рассуждаешь ты естественно, но я не с вами.

— А с кем? Каждый из нас отстаивает интересы своего мира, но в самом ли деле они противоречат друг другу? Не заигрались ли господа политики и не пора ли их чуточку вразумить?

— Как? — спросил Мэсс.

— Это интересный вопрос и кое-какие ответы у меня есть, но сначала нужно выпутаться из того, что имеем. Сейчас Керри принесёт тебе поесть, а потом мы с ней выйдем, погуляем и посмотрим что здесь и как.

— Ты мог бы погулять и один.

— А я хочу с красивой девушкой. Она сама по себе сильный отвлекающий фактор. Кстати, хотя самое дорогое у тебя не контужено, соблюдай осторожность, когда Ковальский рядом. Ему твой роман с Керри не нравится.

— Ладно, — согласился Мэсс, но Стирворт ему не поверил.

В коридоре они столкнулись нос к носу. Ричард озабоченно шествовал куда-то. Не зная его цели, Стирворт плотно притворил за собой дверь и загородил её широкой спиной.

— Куда-то спешите? — спросил он нейтрально. — Я могу помочь?

— Власти собираются отправлять нас в порт? — поинтересовался Ковальский. — Не хотелось бы долго испытывать великодушие хозяина этих мест.

— Я постараюсь выяснить, — вежливо уверил Стирворт. — Гравилёты вернулись на базу, и там знают, что операция завершилась благополучно, но боевые действия ещё идут. Вероятно, у генерала Эрано свои соображения.

— Вы служите в армии генерала?

Ковальский без труда удерживал свирепость в рамках конспирации, только в зелёных глазах вспыхивали жёлтые кошачьи огни.

— Да! — охотно ответил Стирворт. — Мы все трое там служим.

— Как интересно. Счастлив общаться с настоящим военным.

Антей думал, что и его уведут в беседку, но шеф указал взглядом на дверь в спальню Стирворта и дал волю дурному настроению сразу как они оказались в комнате. Прослушки здесь не было. Антей проверял. Ковальский, видимо, тоже.

— Что ты вытворяешь? Я приказывал сидеть в гостинице порта и ждать рейса.

Стирворт добродушно пожал плечами.

— Там шла война.

— А здесь нет?

— Тоже, и раз мы попали в армию, как-то неудобно было сразу из неё дезертировать. Вы-то чем недовольны, Ричард? Если есть желание вернуться в подвал таможни, то осуществить его недолго.

Ковальский разглядывал своего агента так, словно видел его впервые.

— Похоже, вы с юным Мергрисом недурно поладили, — сказал он, думая о чём-то своём.

— Мы вместе сражались, — коротко ответил Стирворт.

Ричард неожиданно улыбнулся.

— Ну, так и продолжайте то, что начали. Я рад, что мой агент сумел сделать карьеру в местной армии, но Каролину я от вас заберу. Мне понадобится помощь, а вы справитесь и вдвоём.

Шеф кивнул и удалился. Быстро соображает — решил Стирворт — потому и вышел из полевых агентов в интриганы. Он обрадовался, что Ковальский сам решил вывести Керри из группы, даже просить не пришлось. Пусть она будет не рядом, но зато в большей безопасности. Глядишь, и белобрысого аристократа постепенно забудет. Стирворт устыдился собственных мыслей, но что поделать? Любовь к этой женщине проросла в нём корнями, растеклась стеблями, распустилась листьями, расцвела цветами. Он хотел её для себя, но ещё больше — просто уберечь от любой беды.

Вечерняя гроза разбушевалась не на шутку. Она трясла мир громом и слепила молниями. Ветер рвал листья и швырял их в оконную броню. Ливень хлестал с неистощимой одержимостью. Стирворт лежал в постели на нежнейших простынях в искусственной прохладе заказанного климата и созерцал стихию сквозь надёжное стекло. Приятно было сознавать, что ты защищён и бушующее снаружи безобразие — всего лишь декорация пьесы, в которой ты не актёр.

Поговорив с Ковальским, Стирворт заснул и проспал почти весь день. Заглянув потом к Мергрису, обнаружил, что парочка спит, обнявшись и совершенно наплевав на прочий мир.

— Хоть бы дверь заперли! — проворчал Стирворт, возвращаясь к себе.

Он и не надеялся, что его послушают. Есть вещи, которые лучше не ограничивать строгими рамками. Теперь он лежал и любовался грозой, обдумывая попутно, что дальше делать и как. Ковальский и, правда, соображал быстро. Он планировал комбинацию иначе, но жизнь подкорректировала расчёты. Возможно, Ричард ещё не знал, как воспользуется изменившимися обстоятельствами, но готовился разработать то, что сложилось стихийно. У него полно было других агентов, и он вполне мог позволить себе оставить Стирворта в этой поменявшей правила игре. Антей допускал, что он не прочь теперь оставить в живых Мергриса юного, чтобы иметь точку давления на взрослого. Трудно разбирать чужие козни, когда сам ты не интриган. Стирворт скоро опять заснул, стремясь отдохнуть впрок.

Всю ночь их троих не беспокоили, а рано утром пришёл Ковальский.

— Я объяснил хозяину дома, что бравые военные рвутся в свой полк, тогда как туристам спешить некуда.

— И что? — спросил Стирворт, пьяно потягиваясь после долгого сна.

Ковальский поднял бровь, как он один умел, и агент его мигом вскочил с постели и принялся натягивать штаны.

— Господин Бертек предоставил в ваше распоряжение один из своих катеров. Яхта останется здесь, чтобы забрать нас на материк, когда военные действия немного утихнут.

— А они ещё нет?

— На вашу долю останется, — утешил Ковальский.

Стирворт быстро одевался. Предстоящая разлука с шефом скорее радовала его, чем огорчала.

— Я подожду на пристани, — сказал Ричард.

Когда он ушёл, Стирворт легонько постучал в дверь Мэсса, потом приотворил её и заглянул в комнату. Он боялся, что придётся вырывать парня из тёплых и нежных объятий возлюбленной, но сцены прощания, к счастью, удалось избежать. Каролины в комнате не было, а Мергрис пытался сонно влезть в форменный комбинезон. Стирворт помог ему расправить завернувшийся рукав, нахлобучил шлем.

— Шевелись!

— Я пытаюсь.

Пластины брони ложились куда угодно, только не на место. Парень разглядывал их с бесконечным удивлением. В глазах его плавала сонная муть. Прощание, должно быть, затянулось, потому что был он никакой. Шагая рядом со Стирвортом по коридору, временами пошатывался так, что едва не врезался плечом то в элитную стену из натурального дерева, то в бронированное плечо спутника. Каждый раз он извинялся, не делая разницы между панелями и агентом господина Ковальского. Стирворт тихо злился, но понимал, что это от зависти. Усталость, заполученная таким путём, заслуживала известного почтения.

Внизу у причала стоял обещанный катер, а настил мостков украшали целых два провожающих. Ковальский выглядел бесстрастным, Бертек был сама благожелательность. Если ранний подъём и вызвал неудовольствие аристократа, скрывал он его безупречно. Несколько коротких фраз гладко выразили восхищение солдатским мужеством двух героев. Стирворт в ответ браво щёлкал каблуками и таращил глаза, страдая от того, что не может послать всех и уйти. Мергрис покачивался меньше и смотрел на представление сквозь односторонне прозрачное забрало шлема. В катер он прыгнул довольно уверенно.

Мотор заурчал, разгоняясь, катер отвалил от причала и пошёл в тихие предрассветные воды пролива. Двое на берегу долго провожали его взглядами, и Стирворта почему-то беспокоило это подчёркнутое любопытство.

Когда рельеф острова скрыл и Ковальского с Бертеком, и само имение, Стирворт тихо порадовался. Грозы пока не предвиделось, зато лежал над морем душный туман и время от времени принимался идти дождь. Острова неслышно появлялись из неистощимой небесной влаги и так же безмолвно уходили в неё опять.

— В такую погоду могли бы и не выставлять нас из уютных кроватей, — сказал Мергрис.

Сонливость его прошла, но настроение испортилось. Он мрачно оглядывался.

— Идёт война, а ты солдат, — ответил Стирворт.

Разговаривать не хотелось.

— Давай пристанем к пустынному острову и выспимся в каюте. Там тесно, правда, но есть две койки.

— А пока мы сладко почиваем в этих опасных местах, придёт чудовище вроде того, что напало на отмели, и сообразит, что такой завтрак заслуживает пристального внимания.

— Разве здесь нет защиты?

— Может и была когда-то, но катер нам отдали насовсем. В таких случаях вряд ли выбирают лучший.

— Мы же герои, — проворчал Мэсс.

— Мы — да. Они — нет, — ответил Стирворт.

Последний остров растаял в серой хмари за кормой, и Антей прибавил ходу. Встретить другие суда он не опасался. Лакты вообще не большие любители плавать, а война — отличный повод не выходить в море за чем бы то ни было. Определить стороны света в тумане не представлялось возможным, и Стирворт ориентировался по компасу. Мэсс притих, наверное, задремал. Антей почти не глядел на товарища. Плавание в условиях ограниченной видимости само по себе было испытанием для нервов. Иногда казалось, что они застыли в пространстве, как мухи в янтаре, только янтарь ещё жидкий. Дождь то усиливался, то утихал, но солнце не показывалось, и туман всё так же тускло висел над морем.

Тонкая ниточка тревоги уже с утра натянутая до звона, лопнула, когда внезапно настала тишина. Едва слышное гудение двигателя смолкло. Стирворт похолодел и ничуть не обрадовался внезапной прохладе — это под одеждой разгулялся страх.

Мергрис вздрогнул и проснулся. Полминуты не меньше оба просто смотрели друг на друга, проникаясь кошмаром. Затем Стирворт медленно повернулся к мотору, надеясь, что сам оглох, а не безнадёжно вырубился двигатель.

— Что с ним? — спросил Мергрис.

Голос прозвучал громко, или тишина так сгустилась?

— Не знаю. Я слабо разбираюсь в технике такого класса, а ты?

— Нет. Вряд ли меня и учили.

Стирворт откинул штормовую крышку. Индикаторы горели ровно. Двигатель был в порядке. Кончилось топливо. Следовало не стесняться высоких персон, а проверить всё ещё у берега. Стирворт ощутил приступ жгучей досады, но почти сразу пришла другая мысль — здравая: начни он заглядывать в зубы дарёному коню, их обоих кончили бы прямо на причале. Неужели Ковальский решил таким способом избавиться сразу от обоих? Ходили про Лиса разные слухи, но чтобы такое… Стирворт пока не верил.

— Скажи что-нибудь, — подал голос Мергрис.

Антей посмотрел на него и почувствовал, что не держит зла. Побегали вместе, повоевали, теперь остались в одной лодке посреди океана. Как-то торопливо пошла к финалу жизнь.

— Нас заправили всего на четверть. С таким расчётом, чтобы мы застряли в открытом море далеко от любой земли.

— Вот оно что.

— Остаётся решить: мой шеф всё это провернул или твой, или они сговорились?

— Ты о чём? — отстранённо спросил Мэсс.

На лице его не дрогнул ни один мускул. Стирворт поморщился.

— Желаешь играть в конспирацию? Не надоело?

— Хочу выбраться отсюда. Больше пока ничего.

— Тогда давай думать — как. Спасибо хоть Каролину Рыжий Лис оставил на острове.

— Согласен. Мне тоже легче оттого, что она не с нами. Свяжись с генералом Эрано, он пришлёт за нами гравилёт.

— Как они найдут нас в море? Связь устроена так, что пеленг по ней не берётся, да и не хочу я просить помощи. Какие мы солдаты, если спасуем перед трудностью?

— Заигрался ты в войну. Мы не солдаты.

Стирворт поглядел на него сурово. Разве дело в присяге или случайно надетой форме? Они не выбирали эту войну, война их выбрала. Даже если придётся здесь умирать, следует вести себя достойно.

— Ладно, — проворчал Мэсс. — Хватит испепелять меня взглядом: у меня уже дождь на лице кипит. Если тебе нравится воевать, я не против. Работа как работа, только денег почему-то не платят, хотя я бы не отказался. Что мы конкретно можем сделать? Поставить парус? Я видел в каюте одеяла.

— Ветра нет, — ответил Стирворт. — Давай для начала произведём ревизию того, что у нас есть.

Процедура не отняла много времени. В каюте имелись вполне приличные постели, в холодильнике — запас продуктов дня на три, достаточно пресной воды. Оба мореплавателя сохранили оружие, хотя патронов осталось маловато.

— А где твой бластер? — спросил Мергрис, когда приятели вернулись на палубу и оглядели то, что было у них теперь вместо горизонта.

— Оставил Каролине. Это её любимое оружие.

— Он бы пригодился. Ты мог бы испарять воду, чтобы она толкала нас вперёд.

— Бред, — сказал Стирворт.

— Я выдвигаю версии. Твоя очередь.

— Вёсел тоже нет, да и великоват катер для уроков гребли.

— А если разломать крышу каюты и грести обломками?

— Ты будешь ломать? Катер металлический, не так и просто. Кроме того, когда реденький дождик сменится одним из местных ливней, нас просто затопит.

Мергрис огляделся, словно лишь теперь обнаружил море вокруг.

— Ты умеешь плавать? — спросил он внезапно.

Стирворт поглядел на него, с трудом сдерживая острое желание дать парню затрещину.

— Да не всё ли равно? В броне мы сразу пойдём на дно, если нами не успеют заняться те, кто научился плавать раньше нас. Знаешь ведь, какие твари встречаются в этих водах.

Мэсс кивнул.

— Извини, я сказал глупость. Броню можно снять, но плыть просто некуда. Мы даже не знаем толком, где берег.

— У нас есть компас.

— А ты ему доверяешь при сложившихся нетривиальных обстоятельствах?

Помолчали. В путь пустились без завтрака, но оба не ощущали голода. Стирворт мысленно твердил себе, что выход есть. Обязан быть, и он найдётся, если сражаться до конца. Положение их пока не критично, есть еда, катер обездвижен, но цел и потопить его не так просто. Надо думать, перебирать варианты, что-нибудь да забрезжит впереди.

Что если начать сначала? Судно сделано предельно добротно, иначе богатый человек его бы не купил. Пользовались им не слуги, об этом говорит и роскошная внутренняя отделка и отличного качества посуда в крошечном буфете. Была ли здесь защита — теперь судить трудно. Такие вещи монтируются отдельно, по заказу клиента, как и климатизатор, и воздухообменник. Каюта, судя по всему, закрывается герметично, и организовать иную атмосферу не составит труда.

Стирворт собрался заговорить, когда катер заметно качнуло, хотя на море царил штиль. Снизу отчётливо донёсся шорох, словно что-то очень большое кокетливо потёрлось о металлическое днище.

Глава 11

Мэсс перегнулся через фальшборт — посмотреть. Рывок едва не опрокинул его на маленький трап в каюту.

— Не высовывайся! — рявкнул Стирворт. — Быть может, он только этого и ждёт!

— Думаешь, они настолько разумные? — усомнился Мэсс.

Катер вновь качнуло — заметнее. По левому борту вспучилась из воды могучая тёмная спина и долго снова уходила в глубину. Мэсс прикинул габариты чудовища, испуганно посмотрел на Стирворта. Антей тоже не глядел героем. Размеры оппонента и на него произвели впечатление.

Катер опять качнуло, затем буквально подбросило в воздух, и Мэсс осознал, что животное здесь не одно, их несколько, а играют они, охотятся или пытаются продолжить род — особого значения не имеет.

— Надо думать! — ожесточёно сказал Стирворт. — Надо бороться. Выход есть, и мы будем полными идиотами, если его не найдём.

— Обязательно будем, но очень недолго, — ответил Мэсс. — Нам требуется нечто, способное двигать эту штуку в нужном нам направлении. Животное мы запрячь не можем, да и заставить его плыть к берегу тоже.

— Безумная мысль.

— Я знаю, но мы же договорились, что будем учитывать все варианты. Горючего у нас нет. Антей, а это единственный источник энергии на борту? Я хочу сказать: установка климата тоже работает от него?

Взгляд Стирворта остекленел, бешено расширились зрачки.

— Нет! — произнёс он медленно. — Должны быть аккумуляторы. Если они не пусты — тогда ты гений.

Мэсс хотел сказать, что он талантлив в любом случае, но Стирворт уже нырнул вниз.

— Сиди здесь и смотри по сторонам! — скомандовал он Мэссу. — Да осторожно: за борт не выпади!

Почему он слушается этого землянина? Тоже поверил, что армия это не игра? Что мир надо принимать всерьёз, иначе возникают как пузыри в болоте вот такие войны? Какая чепуха лезет в голову, когда болтаешься в океане, и гложут сомнения: а есть ли в этом тумане берег, и верить ли в него совсем?

Катер опять качнулся вяло, словно его задели идущей из глубины волной. Мэсс представил, как ворочаются в чернильной бездне эти огромные твари, проворные и весёлые. Она счастливы и свободны в своём мире, а судёнышко для них — чудесная игрушка среди пустых скучных просторов.

— Ну как там? — спросил Мэсс, прислушиваясь к шороху и грохоту из глубины каюты.

Голова Стирворта вынырнула наружу так внезапно, что он отшатнулся. Лицо красное и сердитое — не слишком удобно копаться в недрах систем обеспечения в форме, шлеме и броне.

— Аккумуляторы заряжены полностью, — сказал Стирворт тихо, словно опасаясь, что зловредные шефы обоих агентов услышат и поспешат исправить промах.

— Как всё это заставить работать вместе? — робко спросил Мэсс.

Он боялся, что надежды ложны.

— Теоретически — никак, — ответил Антей, — но у меня был приятель, дока в катерах, и однажды он научил совмещать одно с другим. Методика довольно сумасшедшая, но действенная.

Договорив, Стирворт сразу исчез в недрах катера. Мэсс послушно остался на посту. Дождь усилился, сёк палубу и надстройку каюты, торопливо стекал по лицу. Туман словно поредел немного, пошёл клочьями, но Мэсс догадывался, что нескоро ещё откроется какой-никакой горизонт.

Катер опять качнулся, вода задрожала и забурлила вокруг, а потом страшный удар бросил посудину вперёд и едва не опрокинул при этом. Мэсс чуть не вылетел в море, судорожно вцепился в поручень. Злобно заныли все синяки, словно протестуя против возможного пополнения. Опять вышла из воды громадная спина, протекла перед потрясённым взором. Грохот внутри затих.

— Ты цел? — вопросил снизу Стирворт.

— Да, всё в порядке, — ответил Мэсс.

Новый толчок, руки рвануло из плеч, а голову из шеи. Катер крутануло на месте, а потом рядом с бортом встала из воды похожая на громадный веер жуть, вся в слизи и чёрточках паразитов. Мэсс созерцал её потрясёно — вот это весло так весло. Тварь, пожелай она того, домчала бы их до берега вмиг.

Катер снова подбросило, вода хлынула на палубу и попала внутрь, судя по тому, что снизу донеслись проклятья. Дверь захлопнулась, чавкнули присоски герметизации. Мэсс понимал, что Стирворт поступил правильно. Ему и без того сложно работать в тесноте и качке, а тут ещё волны норовят помешать, но оставшись на палубе отрезанным от товарища, он ощутил себя беспомощным и покинутым.

Ладно, надо удержаться. Если катер перевернётся, вот тогда будет плохо, а пока не так и опасна эта игра. Антей справится, он умница. Чудовище затихло, и Мэсс решил убрать перо руля. Он только теперь сообразил, как это сделать. Быстро перебравшись на корму, потянул нужный рычаг. Лопасть ушла в паз легко, видно ни одна из тварей не успела почесать об неё спинку. Едва Мэсс метнулся обратно к надёжным поручням рубки, как новый удар подкинул катер. Жалобно взвыл металл. Мэсса бросило в воздух, и он почти сразу понял, что обратно на судно не попадает.

Тяжёлая броня потянула вниз, и он рухнул в воду. Катер остался в полутора метрах. Высокий покатый борт темнел вмятиной. Мэсс рванулся к нему, прекрасно понимая, что времени у него — секунда, пока воздух в комбинезоне уравновешивает тяжёлую солдатскую защиту. Ему казалось, что он плывёт, но ничего не менялось. Близкий и недостижимый качался в небесах леер фальшборта, а снизу уже поднималось, баламутя воду, огромное тело монстра.

Стирворт возник в серой мути, как воля богов. Его рука рванулась вперёд. Последним усилием Мэсс протянул свою и, почти не веря чуду, почувствовал, как их ладони встретились. Стирворт взревел не хуже монстра и рванул товарища из воды.

Мэссу показалось, что вместе с ним вылетел в атмосферу весь океан, или заметная его часть. Налитое тяжестью тело невыносимо медленно воспарило над морем, пересекло границу лееров и рухнуло на палубу. Ещё не сознавая толком волшебства спасения, Мэсс вцепился в поручень надстройки, и вовремя. Новый толчок выкинул катер из воды. Посудина, как недавно Мэсс, мгновение парила над пучиной, а потом с грохотом рухнула вниз.

Стирворт висел рядом, на другом поручне, обоих болтало и норовило оторвать от изогнутых трубок ограждения. Они стукались друг о друга и о другие твёрдые предметы, которых недавно вроде и не было на судне. Стирворт ругался, Мэсс пытался вздохнуть.

Чудовище рассерженно ушло в сторону, должно быть, разгонялось для новой атаки. Наступило краткое затишье.

— Держись! — крикнул Антей.

Он прыжком перебрался к пульту двигателя и перебросил тумблер запуска. Мотор заработал вяло, словно пытаясь понять, как эти двуногие сумели его провести, но катер тронулся с места и поплыл сначала медленно, потом всё скорее. Мэсс увидел, что Стирворт освободил рули и развернул судно. Он ориентировался по компасу. Сейчас некогда было решать: правильно сей прибор указывает стороны света или нет.

Катер шёл всё быстрее, неловко ныряя на скулу. Оба приятеля замерли, ожидая новой атаки. Стирворт вцепился в бортовой леер, не решаясь перебраться ближе к каюте. Мореплаватель, выброшенный в воду на ходу, был однозначно обречён.

Прошла минута, затем вторая. Никто не догонял и не норовил ударить из глубины. Двигатель работал ровно, шелестел дождь. Затем, словно потеряв надежду расправиться с людьми, стихия начала сдаваться. Дождь прекращался, туман понемногу светлел.

Мэсс приходил в себя. Измученное тело терзала боль, но в лёгкие начал попадать воздух, воды там почти не осталось.

— Знаешь, — сказал вдруг Стирворт. — Сейчас мне почему-то кажется, что это гигантское животное не хотело нас убить, а наоборот, пыталось спасти. Вдруг мы напомнили ему детёныша?

— Отстало, когда мы поплыли, то есть ожили, — Мэсс выкашлял последнюю лишнюю влагу и осторожно огляделся. — Вполне вероятно, что ты прав, но вот охоту к морским прогулкам эта зверюга отбила у меня напрочь.

Стирворт засмеялся:

— И купаться больше не будешь?

— В броне и здешних водах — точно нет.

Катер шёл сравнительно ровно, и никто больше не тревожил путешественников, но нескоро они решились отпустить леера и поверить, что у них появился шанс на спасение.

День разгуливался, последние клочья тумана расползались над водой. Наверное, следовало подождать, пока улучшится видимость, а потом плыть, но оба боялись останавливаться и привлекать к себе внимание гигантских акул, или кто там бодал их в днище.

Мэсс, как более зоркий, встал, чтобы осмотреться. Позади ещё клубились остатки тумана, а впереди что-то неясно темнело, и обширность этой ещё почти тени подсказывала, что катер идёт к материку. Вскоре отчётливо увидели берег: гряды невысоких холмов и знакомые гротескные деревья. Мэсс вглядывался, но характерных городских силуэтов не находил, перед ним простирался девственный мир. Стирворт сидел у руля и прислушивался к работе мотора. Что-то в ней было не так, но путники молчали, опасаясь разбудить очередную беду. Берег приближался, уже наметилась полоса ленивого прибоя. Папоротники покачивали просторными листьями. До суши оставалось совсем чуть-чуть, когда двигатель опять заглох. В ответ на вопросительный взгляд Стирворт развёл руками.

— Я сделал всё, что мог. Почти дотянули.

Катер сбавил ход, потом совсем остановился и мягко закачался на слабой зыби. Под ним на мелководье кипела жизнь, сновали рыбки, ползало что-то вроде гигантских раков или скорпионов. Мэсс свесился с борта, но увиденное не вдохновило, и он отпрянул, виновато посмотрев на Стирворта.

Антей хмуро созерцал близкий берег.

— Надо что-то делать, — сказал он. — Нас может утянуть обратно в море. Придётся хоть тарелками, но грести.

Бриз почти не ощущался, и Мэсс вынужден было с ним согласиться. Им удалось отломать две доски внутренней обшивки. Вёсла получились никакие, но всего через полчаса усердной работы катер пристал к берегу. От ощущения суши под ногами едва не закружилась голова. Мэсс топнул, чтобы убедиться, что земля ему не мерещится. Напуганный таракан нырнул в заросли, шурша отмирающими листьями.

— Доплыли, — сказал Мэсс. — Теперь вопрос: что же нам делать дальше?

В тумане нельзя было определить, куда их завёл испорченный компас и в какую сторону следует идти, чтобы добраться до мятежного, но цивилизованного Тринилира. Мэсс хорошо знал, что Орлета мало освоена. Лакты не стремились расселяться по планетам, они строили свои странные города и вполне довольствовались присутствием, а не собственно колонизацией. Здесь практически невозможно было встретить фермы или деревни вдалеке от городов. Огромный почти пустой мир лежал вокруг. Мэсс не представлял, как им добраться до цивилизации.

Стирворт держался бодрее и сразу запряг Мэсса в работу. Затащить катер на берег вдвоём они не сумели бы, и волна в любой момент могла утянуть его в море. Следовало быстро выгрузить на сушу все вещи, которые могли представлять для потерпевших кораблекрушение хоть малейший интерес.

В спешке похватали нужное и ненужное. Груда получилась внушительной. Мэсс созерцал её в замешательстве. Стирворт спрыгнул на песок и оглянулся на катер.

— Странно бросать его в диком месте. Последний привет цивилизации.

— А брать в пеший поход фарфоровую посуду, это как, нормально?

Тарелки казались лепестками невиданных ещё здесь цветов.

— Это бумажный фарфор, — продолжал Мэсс. — Реплики, конечно, но всё равно невероятно дорогие.

— А почему думаешь, что не оригиналы?

— Потому что подлинные изделия этого уровня держат в музее, а не на катере.

— Что ж, сейчас мы устроим изысканный обед, а потом решим, что делать.

Мэсс лишь теперь сообразил, чтовыбраться на сушу, ещё не значит избавиться от опасности. Вокруг по-прежнему лежал чужой пугающий мир, и лёгкой жизни он не обещал.

Ели молча. Стирворт произвёл тщательную ревизию всех продуктов, и на элитные тарелки выложил пищу, которая могла испортиться в первую очередь. Мэсс поблагодарил, принимая свою порцию, и вообще чувствовал себя как на милом семейном пикнике. Одно время лакитийские аристократы забавлялись этим варварским обычаем землян.

Стирворт хмурился и размышлял о чём-то. Обед он заглатывал с полным безразличием как солдатский паёк или ту болотную жабу. Мэсс позволил себе просмаковать давно забытые деликатесы. Он смотрел в море, чтобы кишащая под деревьями живность не портила аппетит.

Стирворт закончил первым и швырнул прибор в заросли.

— Так! — сказал он энергично. — В город мы с первого раза не попали, значит, настройка компаса действительно была сбита. Если бы её изменили кардинально, мы заметили бы это сразу, но небольшое отклонение учесть не могли.

— Ага. Мимо материка не промазали, но вот куда нас занесло?

— Об этом я и размышлял. Если мы ушли вправо от Тринилира, то город будет лежать на западе, а на востоке длинное никем не занятое побережье. Если мы отклонились влево, то на востоке у нас окажется Тринилир, а на западе другой прибрежный город. Насколько я помню, называется он Ил.

— Там есть ещё одно поселение? — удивился Мэсс. — Я думал, нам придётся шагать наугад и промазать в половине случаев. Прислушивался, надеясь уловить отголоски боя.

— Пойдём на запад, — сказал Стирворт. — Вдоль моря. Уходить от побережья нежелательно, здесь нет дорог.

— Позволь мне кое-что сказать прежде, чем мы пустимся в путь, и мне всё станет безразлично.

— Говори.

— Война может всё ещё продолжаться. Зная местное благоразумие, я почти уверен, что она идёт. Кто одерживает верх, нам неизвестно и потому я предлагаю до лучших времён снять с формы все наклейки и знаки отличия.

Стирворт поглядел так сурово, что мелькнула из прежних отношений мысль: будет бить. Мэсс невольно приготовился получить на место зажившего фингала новый, но обошлось. Антей кивнул.

— Да, пожалуй, ты прав. Жизнь сурова, попробуем ей соответствовать.

В путь пустились без промедления. Из кучи реквизированного с катера барахла Стирворт отобрал действительно необходимое. Груз получился не так велик. Справа колыхались джунгли, источая ароматы гниения, слева лизало берег море. Запахи оттуда тоже сочились резкие. Оружие оба держали наготове. Стирворт шёл первым и приглядывал за берегом, Мэсс — вторым, сферой его внимания стал океан. На катер старались не оглядываться, он казался последним оплотом цивилизации в опустевшем мире. Когда он окончательно скрылся за изгибом береговой линии, Мэсс почувствовал себя лучше.

Стирворт иногда оглядывался, словно не доверяя выносливости спутника, хотя как раз об этом мог не беспокоиться.

— Давай пойдём быстрее, если хочешь, — предложил Мэсс, когда его в очередной раз окинули оценивающим взглядом.

Стирворт неожиданно улыбнулся.

— Я знаю, что твоя выносливость выдержит любое испытание, но не так уж мы и спешим. Ты к своему шефу, я к своему.

Очередной намёк Мэсс без всякого труда пропустил мимо ушей. Напомнил:

— У нас мало еды и воды.

— Закончится — начнём добывать пропитание охотой и пить из ручьёв.

Мэсс хотел возразить, что не будет есть местных лягушек, но промолчал. Стирворт вполне способен заставить, а если скоро доберутся до города, то проблема отпадёт сама собой.

День прошёл спокойно, а вечером разразилась очередная гроза и показала усталым путникам всё великолепие стихии. Ветер взбаламутил море, и оно принялось кидаться на берег, сердито причёсывая волнами узкую полосу пляжа. Ливень стучал по шлему не хуже орлетианской войны, вода потоками лилась с плеч. Приятели забрались под приземистый папоротник, чтобы хоть от ветра немного защищал. Вокруг переполнялось влагой болото, текло в море. Суши, казалось, не было совсем. Мэсс жмурился и дышал осторожно: в дожде оставалось мало воздуха. Громы и молнии после этого просто не впечатляли.

Потом гроза улетела на сырых крыльях туч, и сразу навалилась ночь. Звёзд не было, и тьма обступила чернильно. Вода ещё хлюпала, уходя, а вокруг уже ожил и заворочался местный животный мир. Мэсс подумал, что вряд ли заснёт — не располагают местные болота к покою. Если сидеть тихо, большие страшные амфибии примут его за пень и не тронут. Он ведь не пахнет съестным. Наверное. На этой мысли он погрузился в сон.

Утро началось с рассвета и короткого пинка. И без того избитое тело прошило болью. Мэсс разлепил веки и увидел в лучах зари сердитого Стирворта.

— То он тараканов пугается, то дрыхнет как в своей постели.

Ночь прошла незаметно. Облака разошлись, скоро должно было взойти светило.

— Прости, — кротко повинился Мэсс. — Тебе одному пришлось караулить.

Антей посмотрел на него, словно выбирая момент и место для праведной мести, потом засмеялся.

— Оба хороши! Я тоже задремал, правда, уже под утро.

Тарелки остались на пляже возле катера, и вечерняя гроза, должно быть, смыла их в море, так что завтракать пришлось по-походному. Утро, к счастью, выдалось тихое и обещало солнечный день — значит, удастся зарядить аккумуляторы. Бездействие мышечного усилителя Мэсс готов был терпеть, но без климатизатора пришлось бы туго.

В путь отправились без промедления и шагали быстро. То ли везло, то ли граница моря и суши оказалась зоной безопасности — за весь день приятелей никто не потревожил, а вечером они вышли к городу. Мэсс не ожидал, что это произойдёт так быстро и удивился. Лес отступил от воды, холмы сделались выше, а когда обогнули ближайший, сползший с гряды почти в самое море, увидели первые дома окраин.

Город Ил не был портовым мегаполисом или даже устоявшимся Тринилиром. Он возник совсем недавно и ещё вгрызался в почву планеты. Пока он представлял собой хаотичный набор домов и разбитых на будущее улиц.

Путники не поторопились влиться в долгожданный мир цивилизации. Склон холма ещё загораживал их от местного населения, и они залегли в жёсткую траву. Стирворт припал к биноклю и довольно долго изучал обстановку окраин, затем поглядел на Мэсса.

— Там фиолетовые.

— То есть, не наши? — уточнил Мэсс.

Он успел забыть, под какими знамёнами сражался в этой войне.

— Да, — неохотно ответил Стирворт.

Мэсс подумал, что судьба шутит забавные шутки, и двум солдатам поневоле придётся поменять армию, чтобы вернуться к нормальной жизни. Вслух он ничего не сказал, опасаясь прогневить напарника, который принимал такие вещи слишком всерьёз. Стирворт мрачно молчал.

— Что будем делать? — осторожно поинтересовался Мэсс.

— Развернёмся и пойдём в Тринилир, — сухо ответил Антей. — Дней через пять будем на месте.

— Надеюсь, это шутка?

— Я предпочёл бы поступить именно так, но где гарантия, что там одержал верх генерал Эрано? Глупо бегать туда-сюда по побережью.

— У нас есть фиолетовые наклейки, нацепим их на броню и будем считать себя разведчиками в тылу врага.

Мэсс говорил с опаской. Временами его приятель Антей не поддавался лакитийской логике аристократа. Мог и в лоб дать.

— Выбора всё равно нет. Плохо, что мы совершенно не представляем, что здесь творится.

— Ага, и в остальном мире тоже. Насколько я знаю, в армии есть только одно демократическое место — это солдатское кафе. Пойдём туда и послушаем разговоры.

— Пошли, — согласился Стирворт. — От лежания на солнышке подзаряжаются только аккумуляторы, в мозгах светлее не становится.

Город не обратил на них внимания, и понятно было — почему. По улицам бродило немало солдат в полной форме и броне, хотя собственно военных действий в пределах видимости не наблюдалось. Мэсс решил, что местным просто нравится играть в войну, быть может, они думают, что это и не игра. Кафе нашлось сразу. Под обширным навесом на помосте почти не осталось свободных мест. Антей и Мэсс сели за крайний стол, куда уже добирались лучи заходящего солнца. Еда автоматически не подавалась, да и выбора особого заведение не предлагало, но после дневного перехода любая пища встретила бы одобрение.

Как в войну здесь играли охотно, так и политика ещё не приелась, и разговоры вокруг шли самые нужные. Не успев прикончить свои порции, приятели выяснили главное, что следовало знать. Боевые действия в Тринилире всё ещё шли, в Порте-Тартосе начинались, а героический гарнизон славного города Ила не то ожидал вражеской армии с минуты на минуту, не то сам намеревался на неё напасть. Если с чужими проблемами в здешних умах царила полная ясность, то свои почему-то выглядели размыто.

— Может, про Ил и не вспомнят, — оптимистично предположил Мэсс, когда приятели отправились искать ночлег. — Не хочу я шагать в Порт-Тартос вместе с очередной армией, да и дожидаться здесь на месте провинциального эпизода войны.

— Я тоже! — неожиданно поддержал его Стирворт. — Дорога есть, найдём попутный транспорт и вернёмся в космопорт. Рано или поздно все те, к кому у нас есть претензии, соберутся именно там. Подождём. Спешить нам некуда.

Казарм в Иле не водилось, и солдаты ночью превращались в обычных граждан и расходились по домам. Приятели сняли комнату в недорогой гостинице. Решили ограничиться одним номером на двоих: и дешевле и спокойнее. В военное время легко попасть под подозрение, а спать на единственной кровати они всё равно собирались по очереди. Мэсс вызвался караулить первым. Он принял душ и снял с себя большую часть снаряжения, оставшись в тонкой рубашке и невесомых штанах. Стирворт сразу заснул, ровно беззвучно дыша. Мэсс устроился в кресле, разложив по спинке измучившие его волосы. Он ощущал себя счастливым. Как мало оказывается нужно человеку: поесть, помыться, снять всё лишнее. Зачем весь этот кавардак с миллионными состояниями и мало ограниченной властью? Орлета начинала нравиться. Мир бестолковый и почти неприрученный, но весёлый и совсем без комплексов. Вот бы найти здесь работу и любоваться зарослями папоротников. Считать грозы по расписанию неотъемлемой частью бытия.

Приятные мысли прогнали остатки сна. Когда пришло время будить Стирворта, Мэсс и не подумал это сделать. Пусть землянин отдохнёт. Он крупный мужчина и устаёт наверняка больше худого из одних сухожилий Мэсса. Скоро рассвет, и небо ясное. Природа в очередной раз решила пропустить традиционную грозу.

Вместо утра по нервам ударила тревога. Стирворт отреагировал мгновенно. Хоть он и спал, но вскочил и начал одеваться с молниеносной готовностью робота. Мэсс замешкался. Он в этот благостный час не ждал от судьбы новой подлости.

— Чтобы я ещё раз когда-нибудь пошёл на войну! — ворчал он, с трудом и отвращением влезая в боевой комбинезон.

Стирворт смерил его взглядом, но от подзатыльника воздержался.

— Шевелись! — сказал он. — Почему не разбудил?

— Жалко было. Ты прошлой ночью караулил и не дал огромным лягушкам меня съесть.

— На войне работают другие критерии.

— В самом деле?

Мэсс ожил от пришедшей в голову мысли и перестал одеваться.

— Зачем нам вообще куда-то идти? Кто знает, что мы здесь? Отсидимся, а когда армия ускачет совершать приличные её амбициям подвиги, тихонько пойдём себе в Порт-Тартос. Я согласен пешком.

Стирворт, уже втиснутый в броню, подошёл к приятелю, но увещевать стал не кулаком, а словом.

— Послушай, мотивы человека, надевшего форму, тебе чужды и непонятны, их я касаться не буду. Упомяну только чисто практические. Если мы останемся, а все уйдут, а такой вариант реален, хотя тревога не исключено что учебная, мы перестанем быть частью целого и засветимся как два подозрительных чужака с бледной кожей. Если мы спрячем доспехи и прикупим штатскую одежду, мы всё равно останемся заметными и потому внушающими опасение инопланетчиками. Нам придётся служить в этой армии, как мы служили в той.

— Ладно, — сдался Мэсс.

Логика агента господина Ковальского всё равно лежала в непонятной ему плоскости.

Снаружи в неверных лучах рассвета стихийная местная армия проявляла больше усердия, чем здравого смысла. Никто толком не знал, куда ему следует явиться в случае тревоги. Антея и Мэсса охотно взяли в подразделение, где наблюдался явный недостаток живой силы, по каковой причине они и обратились к командиру. Увидев, что оба вооружены и упакованы, офицер не задал ни единого вопроса, и через пять минут бестолковой суеты вокруг, оба оказались уже практически ветеранами.

Мэсс немного развеялся и наблюдал происходящее с любопытством. Он не мог поверить, что перед ним войско, и ещё меньше полагал, что кто-то рискнёт пойти с ним в бой. Безалаберная иностранная рота той, другой армии и то казалась сейчас образцом дисциплины и выучки.

Багряное утро отгорело, когда предельно утомлённые собой полки двинулись через город. Мэсс подумал, что учения затянулись и пора бы распустить всех по домам, но командиры придерживались другого мнения. Солдат начали грузить в вагоны, и подразделение, куда попали приятели, оказалось одним из первых.

— Неудивительно, что у них был недобор, — сказал Мэсс. — Понятно, почему они взяли нас и даже не спросили имён. Видимо, большой необходимости в этом не предвидится.

Вагон тронулся с места и быстро набрал скорость. Папоротники и плауны понеслись обратно к Илу. Мэсс с грустью посмотрел им вслед. Обустроенная дорога совсем не то, что глупый просёлок. Дистанция от Ила до Порта-Тартоса не превышала расстояния от Тринилира до того же самого места, но пролетели её шутя. Мэсс, на войну не торопившийся никогда, предпочёл бы более протяжённое путешествие. Не успела вечерняя гроза набрать обороты и прервать на время боевые действия, как вагон уже прибыл в конечную точку маршрута. Мэсс увидел воздетое над зеленью леса уродливое здание гостиницы. Оно реяло в небе как знамя или неприступный бастион, или как то и другое в комплекте. Вагон остановился, и солдат начали выгружать прямо в лесу, на сделанную второпях вырубку.

Над лесом правее отеля виднелись гравилёты. Мэсс не вдруг сообразил, что неуклюжее кружение в небе означает не что-нибудь, а воздушный бой. Оба пилота осторожничали, старались более уберечь свою машину, чем поразить чужую. Солдаты, заглядевшись, спотыкались на проложенных второпях мостках. Стирворт шагал рядом.

— Ну, что? — бодро спросил Мэсс. — Пойдём в пулемётчики, чтобы прореживать воздушные силы нашего теперь уже врага? Опыт у нас есть, да и вообще по первому впечатлению мы здесь единственные хоть в какой-то степени солдаты.

— Удивляюсь я тебе, — ответил Стирворт. — Ладно я, но люди, которые здесь сражаются — твой народ. У тебя должна быть позиция.

Мэсс не сдержал улыбку — под шлемом всё равно не видно — и мысленно посочувствовал товарищу. Как в агентах господина Ковальского могла заблудиться такая добродетель? Какая разница, что происходит здесь, если решение всё равно принимают там — на старой доброй Лакитии? Вслух он сказал:

— Цена этому — грош. Мы уже поменяли две армии за несколько дней, не зарекайся попасть в третью. Нас так часто пытались убить, что пора задуматься только о том, как выжить, а прочие детали оставить тем, кому они интересны.

Наверху стреляли, но всё так же вяло, словно пилоты обеих машин не верили до конца, что бой не учебный, а самый настоящий. Намалёванные на бортах цвета воюющих сторон ярко сияли, и выглядело представление так, словно цветок гонялся за листиком и наоборот. Снизу начали стрелять, и машины резко пошли в сторону от злых укусов с поверхности. Чуть не борт о борт летели. Мэсс подумал, что, быть может, они с Антеем отчасти внушили пилотам этот страх.

Пока он стоял, глядя в небеса, из-за кромки леса вынырнули ещё три машины, в цветах насквозь зелёных, то есть на настоящий момент супротивных. Мэсс ощутил, как в животе зарождается боль. Он уже был под обстрелом этих воздушных бестий, и накопленный опыт помножился на страх. Мэсс нацелился прыгнуть в болото, забиться под гниющие пни с вялыми тараканами, но Стирворт дёрнул за рукав.

— Туда! — крикнул он остервенело.

Там стояли на платформе знакомые пулемёты, и, явно не зная, что дальше делать, суетилось несколько солдат. Новобранцы из Ила ещё даже не понимали, что происходит, смотрели на летящие машины как на новые игрушки скудного военного воображения. Никто не пытался искать укрытия здесь или бежать обратно под надежную защиту поднятого на сваи полотна дороги.

Мэсс быстро смекнул, что шутка про пулемётчиков скоро обернётся правдой и побежал за Антеем. Проворный и лёгкий он обогнал товарища, взлетел сначала на край позиции, потом в рабочее кресло. Ладони привычно впечатались в скобы огня. Холод под сердцем замер, выжидая.

Дыхание свистело сквозь сжатые зубы, взгляд прорвался сквозь сетку мишени. Платформа качнулась, когда на неё запрыгнул с разгона тяжёловесный Стирворт.

— Рано! — прошипел Мэсс ему или самому себе.

В нём неделимым на порции безумием закипела боевая злость.

— Понял! — тотчас ответил Антей.

Мэсс мысленно улыбнулся.

Крики офицеров рвали горячий воздух. Почти неуправляемая масса солдат зашевелилась, задвигалась, норовя не то ошеломлённо подчиниться, не то сорваться в панику. Не спохватись Стирворт вовремя, сейчас обоих приятелей просто закрутило бы толпой, и не смогли бы они добраться до оружия.

Три атакующие машины шли над деревьями, и хотя мир сейчас замедлился, услужливо позволяя Мэссу разобрать момент на части, надвигались они быстро.

— Края! — сказал Антей.

— Понял!

Он и сам уже сообразил, что нужно стрелять по двум крайним машинам, средняя и так ограничена в маневре.

— Я — левый! — вновь подал голос землянин.

— Ага! — ответил Мэсс и сделал вдох-выдох перед тем, как прижать клавиши пуска.

Два потока огня ударили в знакомые мишени. Вибрацией отдачи Мэсса едва не выбросило из креслица. Он крепче вцепился в скобы и усидел. Наверху празднично засверкали вспышки отражаемых защитой пуль. Мэсс чуть сменил прицел и оскалился, подавая наверх новую порцию огня.

Сверху ответили. Длинная очередь хлестнула почти рядом. Зазвенели рикошеты, но лепестки отражателей выдержали, хотя холод проник под кожу и заледенил кровь. Мэсс яростно бил вверх, стремясь запугать пилотов, заставить их сбить прицел, а то и совсем перестать стрелять в надевших форму ребят, что метались сейчас, не веря в реальность войны, но тупо на ней погибая.

Машины летели над вырубкой, и пули бесполезно скребли защищённое брюхо. Мэсс прекратил огонь, его трясло. Шипел, остывая, металл, система охлаждения, оказывается, работала. Стирворт ругался на своей позиции. Он тоже перестал стрелять. Кто-то палил из автоматов, но это и совсем было бесполезно. Гравилёты прошли над вырубкой, не задержались, хотя могли покружить в почти безопасном небе и втоптать сапогами шквального огня почти всех, кто ещё выжил.

Мэсс огляделся. Убитые плавали в болотной жиже, распуская по воде дорожки вытекающей крови. Кто-то из раненых пытался выползти на настил, но большинство просто надрывно кричало, обезумев от боли, страшась утонуть в мутной воде. Мэсс понимал, что гравилёты с минуты на минуту вернутся, и тем, кто ещё жив, придётся вновь испытать весь ужас воздушной атаки. Стирворт поспешно менял пустые кассеты на полные и глядел на небо, где уже поднимала к зениту горизонт чёрная туча грозы. Мэсс, чувствуя, как от волнения подгибаются колени, выбрался из кресла стрелка и подхватил ближайшую коробку, оказавшуюся неожиданно тяжёлой. Стирворт помог, а то он не сообразил бы, как отдаются замки. Остервенение боя ещё трепало обнажённые нервы, и тело едва подчинялось рассудку. Ладони искали скобы наведения, ступня — педаль подачи.

Стирворт перезарядил оружие и занял своё место. Мэсс последовал его примеру. Он успокоился, увидев перед глазами прицел. К третьему пулемёту пробрался один из офицеров. Судя по тому, как молниеносно он подготовил оружие к бою, приятели могли на него положиться. Стирворт всё оглядывался на ползущую по небу тучу, и Мэсс тоже посмотрел туда. Молнии прожигали опухоль облаков, гром гремел грозно, словно бог войны спешил показать людям, что такое настоящая битва. Стихия волочила набитую влагой тушу, и скоро ливень должен был накрыть испуганных людей завесою короткого мира.

— Давай же, быстрее, — прошептал Мэсс.

Гравилёты успели раньше. Они учли ошибку: зашли теперь со стороны косо глядящего в мир светила и растянулись в цепь, так что Мэсс не сразу сообразил, какая мишень его. Он начал стрелять, точно зная, куда надо попасть, но пули пока сгорали в защите, не причиняя машине вреда и лишь напоминая пилотам, что за тонкой плёнкой силового поля их с нетерпением ждёт смерть. Рядом слаженно били ещё два пулемёта. Сверху тоже стреляли, норовя в первую очередь подавить огневые точки, а потом уже добивать оставшихся в поле зрения людей. Лепестки отражения звенели и выли от попаданий. Грохот стоял в небе, на земле, в голове. Несколько пуль сумели прорваться и шарахнули в броню так, что завопили уже рёбра.

Мэсс перестал ощущать тело и разум. Он весь ушёл в жестокую истину этой игры, бытие свернулось в чёткую воронку прицела. Боль была просто частью безумного мира и не могла его поглотить.

Гравилёт дёрнулся, закачался на невидимых струнах и в какую-то долю мгновения подставился под нужным углом. Невыносимо медленно продираясь сквозь вязкое болото застывшего времени Мэсс подправил прицел. Турель нехотя повернулась, пули, вяло вращаясь, отправились в последний полёт. Война застыла, выжидая, утих небесный гром, голову накрыло безмолвие, а потом разом, словно отпустили тетиву, бой стрелой полетел к никому не известному финалу.

Машина резко пошла в сторону, прочь. Оттуда уже не стреляли, и Мэсс лишь теперь сообразил, что до этого по нему всё время вели огонь. На миг показалось, что всё закончилось, последняя пуля переломила ход войны, точнее, всем показала, насколько это бессмысленно и опасно, но бой шёл, кругом грохотало, и Мэсс поспешно развернулся, отыскивая новых врагов.

Гравилёты прошли, строча ожесточённо, но поспешно, и Мэсс почти сразу понял, почему. Забытая в грохоте боя гроза погасила уже почти всё небо, и первый дождь начинал ожесточённо стучать по листьям, платформе, шипеть в болоте. Мэсс свернул оружие и выскочил из кокона позиции. Лепестки отражателей сомкнулись за его спиной. На мгновение он почувствовал себя беззащитным в большом недружелюбном мире, но стрельба уже практически стихла, всё увереннее лупил дождь.

Мэсс огляделся. Стрелок у соседнего пулемёта мешком обвис в кресле, и Мэсс испугался так, что ноги вросли в изъеденный пулями металл платформы. Он бросился к позиции, разглядел пробоины в шлеме, тонкую струйку крови на броне. Подняв забрало шлема, увидел совершенно незнакомое лицо и вздохнул глубоко и облегчённо. Рёбра раздражённо напомнили о том, что им сегодня опять досталось, но Мэсс не обратил внимания на боль. Он бросился к другому пулемёту. Стрелок тоже выглядел не особенно бодрым, но он ругался, и надежда в душе окрепла. Мэсс вцепился в широкие плечи.

— Ты как?

— Нормально, — прохрипел Стирворт и закашлялся.

Мэсс оглядел его броню и комбинезон, крови не увидел, но она не всегда вытекает наружу.

— Ты точно в порядке?

Антей не ответил, но выбрался из стрелкового гнезда. Позиция свернулась автоматически. Дождь усилился.

Стирворта заметно покачивало, и Мэсс опять схватил его за плечи, чтобы помочь удержаться на ногах, а потом сообразил, что приятель совершенно не причём, а колеблется платформа под ногами — туда-сюда, словно кто-то в болоте захотел вот так поиграть. Антею должно быть, тоже сначала показалось, что шатается Мэсс. Широкое ладони сжали плечи, и целую минуту оба раскачивались вместе с платформой, пока сообразили, что происходит.

— Землетрясение! — воскликнули они одновременно.

Словно для того, чтобы исключить варианты, махина под ногами накренилась и на край хлынула мутная болотная жижа. Стирворт бросил Мэсса и подбежал к последнему пулемёту. Стрелок всё так же лежал, запрокинув голову и разбросав руки, дождь стучал по шлему и броневым плитам груди. Антей выдернул человека из креслица, потащил за собой к мосткам. Мэсс хотел ему помочь, но новая причуда взбесившейся почвы швырнула его к уходящему в вонючую воду краю. Стирворт на ногах удержался. Он мог бы вскинуть раненого на плечо, но, видимо, понимал, что так сложнее будет сохранить равновесие при очередном толчке. Мэсс вывод сделал и пополз следом на четвереньках.

Большинство солдат были местные и сообразили, что происходит гораздо раньше чужаков. Все, кто ещё оставался на вырубке, сразу бросились бежать к насыпи дороги, и мостки опустели. Стирворт перебрался на новую не менее шаткую опору, Мэсс переполз следом. Грохотал гром, сверкали молнии, ливень водопадом долбил спину, ходила ходуном и без того хлипкая дорожка, собранная наспех и кое-как. Впереди рывками волочились ботинки раненого, Мэсс видел только их, уже отмытые дождём до блеска. В какой-то момент настил ухнул вниз, и руки по плечо ушли в болотную муть.

— Помоги! — крикнул Стирворт.

Возглас его как-то сумел прорваться сквозь оглушающий гром. Мэсс вскочил, подхватил ноги раненого. Страх вбросил в кровь последний резерв адреналина. В два прыжка преодолев тонущий настил, оба запрыгнули на твёрдую полосу насыпи.

Здесь тоже колыхалась почва, и Мэсса сразу повело в сторону, но раненого уже подхватили другие руки. Оказывается, за их бегством с тонущей платформы наблюдали успевшие уцелеть солдаты.

Мэсс кое-как выпрямился и сразу отыскал взглядом высокую фигуру товарища. Стирворт озирался. Ему приходилось труднее, потому что менее крупному лакитийцу куда легче было затеряться в окружившей их толпе. Обоих хлопали по плечам, хвалили и поздравляли. Мэсс тихо подвывал от боли, которую причиняли сердечные солдатские ласки. Бремя славы тяжело давило на холку.

К счастью вскоре их оставили в покое. Война получила передышку, но гроза свирепствовала с новой силой и земля всё ещё шаталась под ногами, не давая забыть о том, что человек, в сущности, такая малость, даже вместе с войной.

Солдаты прятались от дождя под полотном дороги, но многим казалось, что сваи вот-вот не выдержат, и махина конструкции рухнет, погребя под собой всех. Покоя не было, люди находились в непрерывном движении и поиске безопасного приюта. Кто-то выскакивал под дождь, но скоро возвращался обратно, потому что масса воды, гремящая по шлему, а казалось, что по черепу, сводила с ума не хуже страха.

Антей и Мэсс, лучше знакомые с надёжными методиками орлетианского строительства забились в глубину, подальше от всех.

— Как ты? — спросил Стирворт, когда они оказались в относительном уединении за опорным быком.

— Если не считать синяков, то нормально.

— А меня зацепило.

Мэсс похолодел.

— Куда?

— Колено и плечо. Больно и чувствую липкое под одеждой. Наверное, это кровь. Что-то другое вряд ли бы оказалось внутри костюма.

— Ну, это ты оптимист. Я сбегаю за врачом. Есть ведь у них врачи?

— Не надо, справимся своими силами. Надеюсь, никто никогда не узнает, кто мы и как оказались здесь.

— А как же чины и награды? Впрочем, поскольку денег не предлагают, я с тобой согласен. Я вообще считаю, что мы имеем полное право смотаться из армии, которая не заплатила нам ни гроша.

Мэсс занялся товарищем: отстегнул пластины брони и рукав комбинезона. Хитрая конструкция позволяла разбирать одежду на части, а не резать её. Пуля нашла зазор в защите и вошла сверху, пропахав внушительные мышцы. Где-то она наверняка ударилась о кость, но под таким углом, что вышла наружу, и локоть остался цел. Мэсс обнаружил её потом застрявшей в броне.

— Был бы хлипким — пострадала бы только защита, а мимо твоих атлетических мускулов у пули не было шанса протиснуться — прокомментировал он, обрабатывая рану клеем и накладывая плотную повязку. — Ничего, выглядит страшно, но это не фатально.

— Меня больше беспокоит колено, — нехотя сообщил Стирворт. — Нога онемела, и я её почти не чувствую.

— Бежал ты резво.

— Так спасал всё остальное.

Мэсс отстегнул штанину и увидел небольшую ранку повыше сустава. Выходного отверстия не было.

— Темно здесь, включу фонарь.

Вспышки молний, конечно, освещали всё вокруг, но гасли слишком быстро. Задействовав фонарь на шлеме, Мэсс обнаружил, что пуля застряла в кости. Он посмотрел на бледное лицо приятеля.

— Придётся её доставать. Это больно. В аптечке есть доза спирта, даже две, если взять мою. Выпьешь? Боюсь, местная анестезия не сработает.

Антей коротко мотнул головой, зубы он уже стиснул. Мэсс выдавил из тюбика обезболивающее, пальцы сами выхватили из аптечки нужный инструмент.

— Держись!

Не желая растягивать удовольствие себе и Стирворту, он приложил максимум усилий и вытащил пулю с первого раза. Потрясённо разглядывая трофей, произнёс:

— Щиток её притормозил, а то кость тебе разнесло бы в мелкие дребезги.

Антей выдохнул воздух вместе с коротким стоном.

— Потом разглядишь! Перевязывай. Кровь у меня может и не такая чистая как твоя, но мне дорога.

— Извини!

Мэсс быстро обработал и перевязал вторую рану, затем приладил на место детали одежды и брони. Война не закончилась, хотя грохот грозы и неверная почва под ногами снижали серьёзность её восприятия. Довольно долго оба просто отдыхали, прислушиваясь к затихающим раскатам. Дождь, ещё недавно хлеставший с края полотна слитной массой, поредел до отдельных потоков.

— Тебе нельзя больше воевать, — сказал Мэсс.

— Ерунда, заживёт.

— Мне, знаешь ли, тоже надоело. Я тут подумал, что, возможно, не мне одному. Я посмотрел на войну изнутри, и мне не понравилось то, что я увидел.

— Что мы способны сделать вдвоём?

Мэсс поднял щиток шлема, чтобы заглянуть в глаза Антею.

— Попробовать эту войну остановить.

— Как?

— Там наверху, на крыше отеля стоит кассета из семи ракет. Кто знает, вдруг здесь всерьёз относятся к этой старой традиции? Особенно после того, как отпробовали не только чужой, но и собственной крови.

Мэсс подумал, что его слова прозвучали театрально и чуждо здесь в серой грозовой полутьме, но они передали суть, и этого было довольно.

Глава 12

Стирворт разглядывал лицо Мэсса так, словно видел его впервые. В грозовом полумраке скрадывалась бледность кожи, и видно становилось, что черты лица правильные, а линия рта тверда. Сейчас парень казался старше двадцати лет, взрослее, и говорил он хоть и странные, но близкие сердцу вещи.

— Ты, помнится, объяснял, что не каждого пустят к этому стартовому столу.

— Верно, — согласился Мэсс, — но меня пустят. Я — Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис. У меня чистая кровь.

— Ты вроде бы заявлял: королевская.

— Это одно и то же, не будем спорить о терминах. Что скажешь по сути?

— Выглядит как детская сказка. Ну, кто когда прекращал войны по взмаху белого платка? Это начинают их из-за всякой ерунды, ты просто перепутал.

— Даже если так? Ты знаешь другой способ? Хочешь и дальше гнить в болоте непонятно за что?

— Не хочу! — сказал Стирворт.

Войны он отведал в полной мере. Сражался на этой стороне и на той. Может быть, и играл, но убивал по-настоящему. Мэсс прав, если есть хоть один шанс из тысячи прекратить это бессмысленное истязание, надо попытаться. Пойти и сделать всё, что от них зависит, а там пусть решает судьба.

— Полезно смыться в суматохе, пока идёт гроза, — сказал Мэсс. — Кто знает, как эта очередная армия посмотрит на наши моральные экзерсисы? Ты сможешь идти?

— Постараюсь. Бегом, правда, вряд ли.

— Да. Теперь ты меня точно не догонишь.

Мэсс улыбнулся, но Стирворт воспринял его слова именно как шутку, не мелькнуло даже мысли о предательстве. Как-то незаметно жизнь поменяла ориентиры, но ведь на то она и жизнь. Стирворт осторожно поднялся, стараясь для начала поберечь больную ногу. Голова слегка кружилась, всё же он потерял много крови, но оставшаяся довольно уверенно бежала по жилам. Стирворт выпрямился, оглянулся на покидаемый лагерь.

— Ради них, — сказал Мэсс.

Поначалу шли легко. Почва успокоилась и не норовила расшатать планету, гроза утихала, отправляясь заливать свежей водой другие болота материка. Под эстакадой почти ничего не росло, только накопился мусор, да тараканы изредка воевали с многоножками за прелую еду.

Каждый шаг прошивал болью всё тело, но Стирворт терпел. Если бы впереди лежали многие километры пути, он бы не решился на этот поход, но порт был рядом. Здание гостиницы знаменем реяло над башнями плаунов и пышными кронами папоротников. Карту Стирворт помнил отлично и знал, что дорога, под которой они пробирались, скоро вольётся в трёхуровневку между Портом и Тартосом. Там, или немного раньше, им придётся оставить броню, форму и оружие. Там принадлежность к любой из армий сослужит им плохую службу, поэтому придётся выдавать себя за потерявшихся в суматохе туристов, как, кстати, и было на самом деле.

Стирворт едва не рассмеялся, когда в голову пришла эта мысль. Вот как сложились обстоятельства. Мэсс обернулся на ходу.

— Ты как, в порядке? Сделаем привал, если ты утомлён, да и ночь настанет с минуты на минуту.

— Лучше нам идти и в темноте. Как-то же придётся пробираться через посты.

— Ну, это если они здесь есть.

Лучше бы парень промолчал, а так накликал беду. Впереди послышались голоса, причем, складывалось впечатление, что там не десяток дозорных, а целое подразделение охраняет дорогу от врага или стережёт возможных перебежчиков. Впрочем, наивно было бы верить, что никто так и не встретится на пути к свободе и миру.

Благородные дезертиры затаились за частоколом опор.

— Как думаешь, сможем выдать себя за отважных разведчиков посланных главным командиром на особое и очень ответственное задание? — спросил Мэсс.

— Нет, — коротко ответил Стирворт. — Даже притом, что царит здесь редкостный бардак, не настолько они идиоты.

— А я думал, что настолько. Умные не начинают войну.

Оба помолчали собираясь с силами. Пройти здесь мирно они не смогут, воевать с дозором не хотят. Значит, выход один: пробираться через джунгли.

Раны самозабвенно заныли, взывая к милосердию, но Стирворт к ним не прислушался.

— Я ведь не смогу тебя нести, — виновато сказал Мэсс. — очень уж здоровенный ты вырос.

— Я дойду, — ответил Стирворт. — А за то, что ты подозреваешь меня в слабости, получишь подзатыльник. Сейчас мне нужно экономить энергию, так что буду должен. Напомнишь после войны.

— Обязательно, — ответил Мэсс. — Пошли.

Ночная мгла уже окутала мир. Мергрис первым осторожно спустился в болото, Стирворт тихонько сполз следом. Воды оказалось по колено, вязкое дно засасывало ступни, но терпимо. Фонари, естественно не включали и идти старались бесшумно, чтобы не привлечь внимание караульных. Кто знает, какими инструкциями снабдили их на этот случай? Дорогу то и дело преграждали стволы, и приходилось огибать их, что удлиняло путь и портило настроение, иногда из воды торчали гнилые кочки. Что-то мерцало, бодро носились в подлеске столь «любимые» Мэссом тараканы, а бесчисленные переплетённые корни так и норовили ставить подножки.

Стирворт довольно быстро втянулся. Он от души надеялся, что крупное зверьё разбежалось прочь от неудобств войны, а для мелкого крупными будут уже они двое. Мэсс шагал впереди ровно и неутомимо, изредка оглядываясь на спутника. Выносливость его заслуживала восхищения, и Стирворт опять подумал, что совсем недавно воспринимал парня как никчёмного аристократа, а теперь вполне полагается на его возможности. Опасно застилать глаза предубеждениями, полезно время от времени пересматривать взгляды.

Сбиться с пути они не боялись. Монументальное здание гостиницы космопорта иногда проступало между деревьями. До него было не более километра. Ярусы сияли огнями. Добраться бы туда, где светло и чисто, и где любая война кажется страшным сном.

Мэсс шёл не прямо к отелю, а старался держаться параллельно дороге. Так болотная часть пути оказывалась короче. Выйти опять на полотно они не рискнули, там могли быть другие заставы, причём совершенно неважно — чьи. Добираться до трёхуровневки через джунгли получалось безопаснее.

Стирворту казалось, что ещё немного, и он не выдержит, свалится в вонючую жижу и не захочет встать. Включать усилитель не следовало и не только потому, что климатизатор был сейчас важнее. Стирворт опасался, что не справится с управлением искусственными мышцами, упадёт и наделает шуму. Он упорно шагал, поднимая и переставляя неимоверно тяжёлые ноги, а мысленно твердил себе, что если лакитийский аристократ держится, то землянину и агенту господина Ковальского пасовать стыдно.

Так они шли уже целую вечность, когда впереди прорезалось неясное, но равномерно распределённое сияние. Трёхуровневка между Портом и Тартосом должна была работать, и война не служила поводом для исключений.

Мэсс остановился, потянул носом воздух. Потревоженная гниль радовала не слишком сладким ароматом, но Стирворт уже убедился, что обоняние служит его парню отменно.

— Дошли?

— Ага. Вот он сияющий мир привычного комфорта.

— И что тебя смущает?

— Что не нам одним пришла в голову здравая мысль свалить из армии.

— Это верно. Будем надеяться, что большинство бежавших просто хочет спастись.

— Антей, ты такая светлая душа, что просто озаряешь этот мир.

— Не беспокойся: шлем у меня закрыт. Шагай, юный циник. Добро тебя догонит.

Через несколько минут вышли к дороге. По ночному времени транспорт ходил редко, но всё же ходил. Трёхуровневка жила полной жизнью, но попасть в один из стремительных сверкающих вагонов не представлялось возможным: на этой трассе не было промежуточных остановок. Придётся идти вдоль полотна, но от формы пора избавиться. За прошедшие дни успели уже сродниться с защитной бронёй и шлемом. Разоблачившись, оба почувствовали себя практически голыми.

Поскольку на войну они отправлялись «понарошку», то под солдатскими комбинезонами сохранилась обычная гражданская одежда, хотя и изрядно помятая. Стирворт полагал, что с учётом всего творящегося вокруг, обращать внимание на такие мелочи никто не будет. Налегке шагать оказалось непривычно, и Стирворт начал сильнее хромать. Тело облепила влажная духота, и оба обливались потом.

Первый ярус дороги лежал прямо на фундаменте и идти пришлось по краю бетонного настила. Время от времени мимо с ужасной скоростью проносились снаряды поездов. Заслышав их, странники спрыгивали с поребрика и ложились на землю — не конспирации ради, а потому, что потоком воздуха могло утянуть под вагон. Днём, когда движение делалось гораздо интенсивнее, им вообще не удалось бы пройти. Оба устали и спешили, но опасность всё же заметили не в последний момент. За одной из опор кто-то затаился. К сожалению, существовал пусть крохотный, но шанс, что это армейский патруль.

Автоматы пришлось оставить вместе с формой, без неё они смотрелись бы странно, но пистолет Стирворт сохранил и сейчас осторожно привёл его в боевую готовность. Мэсс напряжённо всматривался в полумрак. Тут вопрос был в том, у кого первого сдадут нервы, и разрешился он быстро. Из-за опоры выскочили двое с автоматами и без стеснения прицелились в путников. Оба в форме, броне и шлемах, но даже сквозь защиту Стирворт ощутил их многодневный страх. Наклеек с цветами одной из воюющих сторон на броне не было, и, следовательно, перед дезертирами за идею возникли сейчас самые обычные.

Мэсс немедленно поднял руки и забормотал испуганно:

— Не убивайте, пожалуйста, мы всё отдадим: деньги, драгоценности, кредитные карточки.

Ничего из вышеперечисленного у него в карманах не водилось, кроме того Стирворт помнил, что бывает, когда этот парень поднимает руки. Форма и броня, конечно, спасают и неплохо, но есть на ней и уязвимые места. Тут главное хорошо стрелять и метать ножи.

— Выкладывайте всё на бетон! — скомандовал тот из агрессоров, что стоял слева. Стирворт наметил его для себя.

— Ага, сейчас! — ответил Мэсс.

Короткое движение Антей краем глаза уловил и выстрелил практически одновременно с ним. Несмотря на усталость оба попали, но зазоры в броне делают не там, где спрятаны жизненно важные органы, а пробить защиту пистолетной пулей или ножом — нечего и надеяться. Оба, Стирворт и Мэсс, сразу бросились в рукопашную. Противники стрелять не захотели или не успели, и на бетонной полосе трёхуровневой дороги завязалась вульгарная драка.

Стирворт наносил удары с яростью, пробужденной не только отчаянием, но и верой в правое дело. Броня спасала дезертиров, но и сковывала их движения, оба явно недолго побывали в солдатах. Мэсс бил ногами. Сражались молча, с той ожесточённостью, которая возникает, когда в дело замешан личный интерес. Несколько ударов Стирворта пришлись удачно, и противник его начал слабеть. Автоматом тот по-прежнему не пользовался, даже приклад употреблял неумело. Краем глаза Антей видел, что Мэсс справляется неплохо. Дезертиры по убеждению теснили эгоистичных коллег, и в этот момент мимо пролетел очередной вагон.

Двум любителям лёгкой наживы не хватило опыта. Тяжёлая форма и броня удержали бы их как якорь, но стояли они слишком близко. Противника Стирворта рвануло вперёд, закрутило и ударило о бетонную опору верхнего яруса. Падая на спину, дальше от смертельного вихря, Антей чувствовал, что злой ветер тянет его за собой. Вот когда он порадовался, что большой и много весит, худого и тонкого увлекло бы как тростинку. Сразу проснулось беспокойство за Мэсса. Время мутно замедлилось, и только поэтому Стирворт увидел, как парень толкает противника к смертоносному боку вагона.

Грохот свернулся и полетел дальше, приятели рискнули встать. О незадачливых грабителях можно было уже не беспокоиться. Стирворт машинально оттащил трупы и сбросил на землю — не из уважения к мёртвым, а ради безопасности движения. Мэсс поднял один из автоматов, и Антей услышал короткий смешок.

— У них не было патронов, — сказал лакитиец. — Вот нахалы!

— Идём, — ответил Стирворт. — Времени мало, скоро рассвет: гроза налетит, поезда тоже.

Колено после драки разболелось, но цель уже была близка. Других претендентов на их символический кошелёк и вполне материальную жизнь не нашлось, только у самого порта встретился патруль. Эти солдаты не прятались, стояли открыто. Стирворт выложил историю о заблудившихся в войне туристах. С его точки зрения она не заслуживала доверия, но тщательно подчёркнутый земной акцентзаметно снизил градус подозрительности. С гражданами далёкой могущественной планеты здесь связываться остерегались.

Очутившись рядом с помпезным зданием гостиницы, Стирворт едва поверил, что это свершилось. Несколько дней проведённых в круговерти войны, прошли как отдельная жизнь. Он с удивлением смотрел на нормальных людей. Глаза и лица у них были нездешние.

Едва вошли в здание, как гроза, давно уже обещавшая очередное представление, на время отменила войну. Пользуясь передышкой, Антей и Мэсс прикупили одежды и заняли номер подешевле, чтобы привести себя в порядок. Какая не будь у тебя кровь, но если одет как босяк, вряд ли её станут проверять на элитарность. В душ сходили по очереди, потом помогли друг другу сделать перевязки. Дождь ещё шумел за окном, давая возможность немного отдохнуть.

Стирворт волновался, ему казалось, что задуманное ими предприятие обречено на грустное поражение. Сидя в кресле, чистый и хорошо одетый, он как никогда ощущал всю грязную бессмысленность войны.

Он открыл глаза и мгновение-другое созерцал потолок комнаты, и выкрашенные в светло-зелёный цвет стены. Блаженное ощущение покоя насквозь пропитало организм. Стирворт уютнее устроился в мягком кресле, но тут же подскочил и сел прямо.

Мергрис сладко спал на кровати, разметав по тёмному покрывалу белые волосы. Стирворт выругался громко и от души. За окном настойчиво сиял белый день, светило, как минимум, полуденное солнце. Мэсса брань разбудила, и он вяло приподнялся, потащив следом тяжёлую гриву. Сонные глаза уставились на приятеля-землянина.

— Чего кричишь? — страдальчески вопросил он. — Было так хорошо.

— Мы заснули и проспали!

Действительно, хотели быстро привести себя в порядок и тихо подняться на крышу. Ранним послегрозовым утром там вряд ли бродит много народу, и неудача обернулась бы меньшим позором. Хорошо спланировали, и вот — пожалуйста! Минуточка отдыха плавно переросла в несколько часов.

— Вставай! — взревел Стирворт, выскакивая из кресла. — Подъём!

— Может быть, отдохнём ещё чуточку? — взмолился Мэсс.

— Я тебе должен подзатыльник. Сейчас получишь с процентами.

— Ладно-ладно, — смирился Мэсс. — Зачем так сразу? Я не тороплю.

Он сполз с кровати и начал пошатываясь одеваться. Стирворт заскочил в ванную и уставился в зеркало: заметно по его физиономии, что едва проснулся? Оказалось — вполне. Поплескав в лицо холодной воды, Стирворт вернулся в комнату. Мэсс успел натянуть штаны и снова заснул с рубашкой в руках.

— Живее! — рявкнул Стирворт.

— Мы могли бы сделать это вечером, — страдальчески морщась, заявил Мэсс.

— До вечера они угробят ещё кучу народу. У них ведь и артиллерия есть, я видел. Быть может, они пока не знают, с какого конца её заряжать, но ведь рано или поздно научатся.

Мэсс больше не возражал, натягивал рубашку. Во взгляде его отсутствовали проблески мысли, и Стирворт посоветовал:

— Умойся и причешись. Никто не поверит в твою чистую кровь, если у тебя такое лицо и грива дыбом.

Мэсс беспрекословно послушался. Заглянув через минуту в ванную, Стирворт обнаружил, что парень старается честно, но рискует упасть каждый раз, когда тянет расчёской очередную прядь волос.

— Если через минуту не будешь готов — я их отрежу, — предупредил Стирворт.

Всё-таки оба очень устали. Может и к лучшему, что удалось немного поспать. Мэсс появился ровно через минуту и выглядел вполне пристойно, если это вообще возможно с такой обильной шевелюрой. Стирворт удовлетворённо кивнул.

В коридорах оказалось пусто. Население отеля, видимо в поисках развлечений, опять собралось на крыше. Стирворт представил себе эту беспечную толпу, и ему стало тошно, хотя с другой стороны обилие народа сослужит хорошую службу: никто не заметит, если попытка прорваться к сакральным ракетам не удастся, а то и вовсе её примут за обычное любопытство досужих бездельников.

В лифте ехала всего одна парочка: юноша и девушка, занятые собой. Он не обратил внимания на случайных попутчиков, а она уставилась на белые волосы Мергриса с откровенной жадностью во взоре. Чему тут завидовать? — не понял Стирворт — чистое же мучение.

От лифтов по лестницам на крышу поднимались туристы, здесь было многолюднее. Сверху шёл гул голосов, там, судя по всему, собралась порядочная толпа.

Затеянное ими предприятие сразу показалось Стирворту несерьёзным, и он продолжал путь только потому, что привык доводить начатое до конца, да и тлела в уголке сознания или души почти призрачная надежда на успех. Агент господина Ковальского Антей Стирворт ещё не разучился верить в чудеса.

Чтобы выйти на крышу, пришлось протискиваться. Люди стояли плотно и, судя по тому, что концентрировались они не у парапета, интересное происходило в центре, там, где высилась ажурная башня упований.

Стирворт забеспокоился, что их опередили, или же у прекращателя войны скопилась очередь жаждущих подвига, но как всегда думал о человечестве лучше, чем оно того заслуживало. В середине крыши происходило представление совсем другого сорта. Зоркие глаза Стирворта разглядели присутствующих, с высоты его роста открывался отличный обзор.

На мраморном ограждении башни мира как на трибуне стоял тот самый господин, что мелькнул в отеле на Аммагелласте, а потом и здесь в Тартосе. Стирворт сразу узнал его. Он ведь немало думал об этом человеке. Это с ним хотел договориться Ричард Ковальский, это он должен был заменить Мэсса в его доме, присвоить его титул и права. Это он пытался убить юного Мергриса и почти преуспел. Дядя, Линдедо Альгю Мергрис. Стирворт даже вспомнил его личные имена.

Этот спорной морали человек держал что-то вроде речи. Стирворт услышал обтекаемые фразы, гладкие законченные периоды, обещания будущего процветания, основанные непонятно на чём. Говорил самозваный лорд красиво, и туристы, за неимением других развлечений, слушали довольно благожелательно.

Стирворт пропускал слова мимо ушей, он обшаривал взглядом толпу и скоро убедился, что пустой болтовне внимают не только туристы. Здесь были и те, кто благостно посылал людей на войну, а потом не вспомнил о них, тонущих в болотах, изорванных злыми зубами пуль. Стоны умирающих были лишь фоном очередной политической потехи. Присмотревшись внимательнее, Стирворт увидел и тех двоих лакитийцев, что принимали его с Мэссом на острове, а потом, не моргнув глазом, отправили медленно умирать от жажды и солнца или быстро в мощных челюстях акул. Оба стояли в стороне и, не слушая оратора, обменивались ленивыми репликами. Их безразличные аристократические лица так и просили демократического кирпича.

Обнаружил ли их присутствие лорд Кергар, Стирворт так и не понял, а вот Бертек увидел, и лицо его дрогнуло, и как-то быстро ушёл в сторону взгляд.

— Так вот кто нам горючее из бака отливал! — догадался Антей. — Должно быть, он сторонник твоего дорогого дяди.

— Ага, — ответил Мэсс. — Думал задержать нас, пока здесь всё не провернётся. В результате лишился дорогой посуды. А не надо было забывать её на борту!

Глубже в толпе Стирворт увидел и Ковальского. Ричард старался держаться незаметно, но расчётливый взгляд зелёных глаз процеживал зрителей как сито и всё замечал, и не было в нём ничего особо человеческого. Рядом с ним Стирворт отыскал и Каролину. Тепло нежности шевельнулось в душе, и огромное облегчение наполнило всё существо: всё-таки он боялся за неё, ведь к женщинам шеф был так же равнодушен, как и к мужчинам.

Итак, здесь собрался цвет политики, местной и не только. Зачем? Чтобы прекратить никому не нужную, но уже напитавшуюся кровью войну? Нет, чтобы толкать речи. Расписывать, как сладка на вкус победа. Здесь не было солдат, лишь стояли, строго глядя перед собой, несколько генералов, а то и маршалов, судя по тому, как пестрели украшениями их парадные мундиры. Верхние люди, которым нет дела до погибающих на войне.

Стирворт почувствовал, как поднимается изнутри мягкая волна ненависти. Там, в сражениях, он не хотел убивать. Он стрелял потому, что в него стреляли, защищал жизнь свою и товарища, и глупых туристов, не в добрый час пожелавших покататься по морю. Здесь и сейчас он захотел убивать. Созрело в нём нечто, что посадила и полила своей кровью бесцельная, бессмысленная, никому не нужная война.

Он поглядел на Мэсса.

— Жаль, что у нас нет автоматов.

— С ними не пустили бы, — рассеянно отозвался Мэсс.

Один высокий, выше всех присутствующих. Другой белеющий на свету обильной гривой, они не могли долго остаться незамеченными.

Первым отреагировал Ковальский. Лисий взгляд отыскал агента и застыл, словно там, под сводом черепа происходила лихорадочная работа. Так оно и было, Стирворт хорошо знал шефа. Ковальский просчитывал варианты. Затем Каролина увидела обоих, и засияли радостью её глаза. Она шагнула к ним, но нечего было и думать пробраться сквозь толпу. Каролина осталась на месте, но тепло её взгляда отогрело сердце.

Рядом едва ощутимо вздохнул Мэсс, и Стирворт подумал, что ему приходится сейчас ещё хуже. У него на глазах не только раздувают войну, но и марают родовое имя.

— Эти проекты мы уже обсуждали, и неоднократно, с местной властью. Для процветания планеты нужны новые связи, капиталовложения и, конечно, независимость. Слишком далеко отсюда метрополия, и невозможно управлять провинциями на таком большом расстоянии. Среди тех, кто властвует на Лакитии, давно созревают проекты отделения развитых окраин и постепенного возведения на фундаменте империи союза независимых государств. Альянс, в котором будут учтены интересы всех партнёров, и целью которого будет процветание некогда единого народа, разделённого, разросшегося как дерево и мечтающего засеять вселенную своими плодами.

— Помнится, он ещё недавно придерживался других взглядов, — ошеломлённо произнёс Стирворт.

Мэсс ответил коротко и зло:

— Аудитория поменялась и взгляды вместе с ней.

— То есть?

— Мы же в стане фиолетовых. То ли им улыбнулась военная удача, то ли ещё что произошло.

— Вот дьявол, могли, не снимая форму, идти прямо до отеля. Стоп, но на патрульных, что встретили нас у космопорта, были зелёные наклейки.

— Видимо, мы проспали часть этой войны, — ответил Мэсс. — Генералы явно из армии фиолетовых, просто их мундиры так разукрашены, что это не сразу видно.

Да не вдруг чувствуется разница между теми и этими, точнее, совсем никак. И Ковальский здесь, и давно забыл причинённые обиды, и эти два ферта с острова, и спасённые туристы наверное бродят в поисках новых впечатлений, как будто старых не хватило. Разве что их отправили на другую планету от греха подальше.

Дядя Мергрис опять вещал что-то, но Стирворт не слушал его, ощущая слишком сильное отвращение ко всему происходящему. Мерзкие игры, и игроки ничем не лучше. Надо уходить, пока их с Мэссом не взяли под стражу, причём раньше, чем придумают для этого вескую причину.

— Пойдём! — сказал Стирворт, но Мэсс удержал его:

— Подожди!

Дядя, между тем уже вёл такие речи:

— Мой племянник погиб, но как не переполняет меня скорбь, я обязан исполнить свой долг, и взвалить на себя бремя власти, положенной мне по рангу. Как только я это сделаю, а произойдёт это не позднее, чем через год…

— Зачем же ждать так долго? — звонко прозвучало рядом.

Раздвинув плечом оживившуюся от нового поворота действия толпу, Мэсс шагнул вперёд. Стирворт поспешил следом, опасаясь, что его неосторожного приятеля схватят и уволокут раньше, чем кто-нибудь успеет за него заступиться. Он отыскал взглядом Каролину и понял, что она на их стороне. Ещё один боец и не из последних. Стирворт нащупал спрятанный под одеждой пистолет и немного успокоился.

Мэсс вышел вперёд и стал напротив дяди. Если лакитийский политик и был ошеломлён внезапным появлением воскресшего покойника, то сумел совладать с чувствами. Парень продолжал так же громко, чтобы слышали многочисленные зрители:

— Я Лэтан Мэсс Мергрис предъявляю права на титул и имущество моего отца и заявляю об этом публично. Я готов подтвердить свои права, отстояв их в поединке.

Стирворт, внимательно наблюдавший за дядей, понял, что некий момент в этой речи его устроил: живее заблестели глаза, чуть расслабились сведенные судорогой плечи.

— Кто-нибудь готов удостоверить твою личность и принять на себя ответственность за это? — громко спросил он, словно действие развивалось по угодному ему сценарию.

— Я готов, — негромко произнёс тот самый господин Кергар, с которым пан Ковальский так долго беседовал в саду на острове.

Стирворт, уже собравшийся вмешаться, облегчённо вздохнул. Слово лакитийского аристократа будет стоить сотни уверений чужого здесь землянина, даже если он и выше всех ростом.

Взоры обратились на господина Бертека. Люди уже поняли правила новой игры.

— Юноша, безусловно, похож на сына моего старого друга лорда Мергриса, — благожелательно произнёс хозяин острова, — но свидетельствовать не берусь: дети так меняются, когда растут. Впрочем, от души желаю сему молодому человеку успеха в его начинаниях.

Словно не он отливал из бака горючее, снаряжая катер. Стирворт сердито насупился, но решил временно простить двуличного аристократа. Ставки в этой игре, похоже, росли. И своей главной задачей Антей считал прикрыть своему другу Мэссу спину.

Дядя важно кивнул.

— Что ж, если есть претендент, мы можем решить дело поединком. Полагаю, что завтра на рассвете мы сойдёмся в присутствии секундантов и продолжим этот драматический разговор.

— Здесь и сейчас! — ответил Мэсс, глядя в синие как цветы глаза дяди. — Немедленно. Раньше, чем ты опять подсуетишься, родственничек, и подошлёшь ко мне очередную порцию наёмных убийц.

— Думаю, этот момент после окончания поединка мы обсудим подробнее, — сказал Кергар, едва заметно улыбаясь непонятно кому, скорее всего, собственным мыслям.

Стирворт сразу проникся к надменному господину симпатией. Ковальский наблюдал, ни во что не вмешиваясь, его зелёные глаза светились, как у кота на крыше.

— Да, но дуэль предполагает соответствующее оружие, и хотя любой лакитийский аристократ обязан иметь при себе его комплект, мой находится в отеле, в Тартосе, и я вынужден буду послать за ним, поскольку сразу скажу, что не доверяю любому оружию, которое может предъявить претендент.

— Мой комплект соперников устроит? — спросил господин Кергар. — Я ещё не присмотрел пристанища, и совершенно случайно это столь необходимое лакитийскому аристократу оружие находится при мне.

Господин Кергар щёлкнул пальцами и тотчас вперёд вышел юноша, что создавал толпу гостей на острове. В руках он держал продолговатый футляр.

Дядя посмотрел на собрата по клану долгим взглядом, словно прикидывал сладость и продолжительность будущего возмездия, но поделать он явно ничего не мог. Стирворт не разбирался в принятых у лакитийцев дуэльных правилах, но вызов, по всей видимости, был сделан законно. Господин Кергар и его футляр появились так вовремя, что Стирворт сразу заподозрил некоторую подтасованность происходящего, но ничего не имел против и за поддержку, оказанную Мэссу простил его шефу этот грех.

Люди расступились, образуя широкое свободное пространство возле башни. Никто не расстроился из-за того, что пресное развлечение митинга сменилось куда более острым зрелищем поединка.

Стирворт вспомнил о браслете и устыдился, что не сделал этого раньше. Не должен человек выходить с такой штуковиной на поединок.

— Подожди! — сказал он своему парню.

Отстегнуть злосчастный поводок было делом мгновения. Осталась от него тёмная полоса на белой коже. Мэсс обернулся.

— Спасибо! — сказал он серьёзно.

Господин Кергар глянул на Стирворта остро и улыбнулся краешками губ.

Мэсс и его дядя вышли вперёд. Два других аристократа приняли на себя обязанности секундантов. Короткое совещание закончилось, и господин Кергар внятно объявил условия поединка: дуэль до смертельного исхода с правом победителя прикончить побеждённого.

Стирворт, полагавший, что аристократический поединок — это что-то вроде спектакля и на поклоны выходят оба, похолодел. Игра-то оказывается без дураков. Парень его влип, или всё происходящее для него нормально и именно так и положено отстаивать свои права, чтобы весь мир потом признал их неотъемлемыми?

Оба дуэлянта обнажились до пояса. Мера вполне разумная. Стирворт помнил, как ловко умел Мэсс прятать в рукавах ножи для метания. Он забрал новую, не успевшую помяться рубашку и хотел сказать что-то дружелюбное и напутственное, но слов не нашёл и прижал к себе бездушную тряпку, словно так мог поделиться с другом силой. Он сам был готов выйти биться. Даже плечо и колено совершенно перестали болеть.

Воцарилась тишина, когда поединщики приняли у бесстрастного молодого человека оружие и разошлись по противоположным сторонам отведённого им круга. Стирворт внимательно разглядывал неприятеля своего бойца. Дядя если и был старше племянника, то не больше, чем на десять-пятнадцать лет, то есть юноше противостоял зрелый мужчина полный сил. Когда он разделся, Стирворт увидел отличную мускулатуру. Старший Мергрис уступал младшему в росте, но явно превосходил мощью. Мэсс не выглядел слабаком, хотя его поджарое тело ещё сохранило юношескую лёгкость и гибкость. Среди туристов возник негромкий ропот. Если там заключали пари, то ставили явно на дядю, а не племянника.

— Прошу, начинайте бой! — чётко произнёс господин Кергар и отступил назад, освобождая место.

Обучаясь в школе службы, Стирворт немного ознакомился с принятым у лакитийцев дуэльным оружием. Он с радостью убедился, что Мэсс взял оба ножа так, словно они стали продолжением ладоней: привычно, уверенно, просто. Жгучее желание победы распирало изнутри, словно судьба самого Антея решалась здесь и сейчас на этой импровизированной дуэльной площадке.

Старший Мергрис первым шагнул вперёд, как будто стремясь доказать этим истинность своих прав. Его мягкие уверенные движения могли напугать кого угодно. Мэсс вышел навстречу. Оба взяли длинный прямой нож в правую руку, а короткий изогнутый — в левую.

Можно было потянуть время, походить по кругу, подогревая интерес публики, но Мэсс сделал выпад. Дядя парировал удар легко в одно касание и перешёл в контратаку так непринуждённо, что Стирворту на миг показалось: поединок здесь же и завершится. Мэсс, тем не менее, ушёл, сместился, словно танцуя на длинных гибких молодых ногах, а потом как открыли шлюз: оба бойца набросились друг на друга с ожесточением давно и рьяно копимой ненависти.

Это был вихрь темперамента и звонкой стали. Лязг металла звучал страшно, словно щёлкали челюсти хозяина ада. Выпады, атаки, контратаки, отражения. Эти два человека одной семьи и крови рубили и кололи друг друга, загнав в никуда законы родства, любви и понимания. Они поклялись причинить смерть и работали на это, собрав воедино всю страшную силу боевого искусства.

Дуэлянты не обменивались репликами, лишь иногда вскрикивали и рычали. Зато зрители, распаляясь всё больше, начинали подавать голоса, и глаза их горели, и кровожадные гримасы кривили лица, и многие уже орали, себя не помня: «Достань его! Бей! Убей!»

Стирворт чувствовал, как захватывает его эта волна безумия, и мысленно стонал и корил себя за то, что мало изучал искусство дуэльного боя и теперь сходит с ума, не умея определить, кто из поединщиков одерживает верх, кто сильнее, кого элементарно надольше хватит.

На бесконечно длинные полминуты они расцепились, разошлись, гоняя лёгкими жаркий душный воздух, высматривая уязвимые места на телах друг друга, примериваясь и прицеливаясь. Оба были уже в крови. Повязки Мэсс снял, едва поджившие раны розовели на белой коже, но одну из них вновь раскровянил нож и торопливые капли бежали вниз, пачкая новые, утром купленные штаны.

Дядюшке тоже досталось. Из косого пореза поперёк груди сочились тонкие струйки, словно кто-то вознамерился проверить, есть ли в этом теле кровь, и где именно пролегают сосуды.

— Ты сдохнешь! — сказал вдруг дядя.

— Ага! — ответил племянник. — Но сдохнешь ты.

И они схлестнулись снова.

Стирворт следил за поединком, боясь пропустить хоть момент, стараясь даже не моргать, и потому ли, что он был так внимателен или работал в нём инстинкт бойца, но он понял, что равное до этого единоборство даёт перекос. Дядя сытно ел, сладко спал и имел возможность упражняться, а племянник спасал свою жизнь и воевал, что никому не прибавляет здоровья. Мэсс начинал сдавать. Пока это видел один Стирворт, и лишь его сердце терзал холод страха, но скоро должны были заметить и другие. Вот едва уловимо нахмурился господин Кергар, сытее заблестели глаза кота-лиса Ковальского, кровь отлила от яркого лица Каролины.

Неужели закончится здесь, под фиолетовым небом Орлеты такая юная, столь дорогая Стирворту жизнь?

С холодной ясностью, точно зная, что губит себя, Стирворт медленно высвободил из-под одежды пистолет, прикрыл его так кстати оказавшейся в руках рубашкой. Он не дворянин, ему плевать на дуэльные кодексы и на свою честь — тоже. Откуда она у безродного? Он убьёт проклятого дядю и расчистит дорогу парню, с которым пережил так много. Мэсс заслужил победу и получит её любой ценой. Вот сейчас. Они слегка разойдутся, и наступит тот самый момент.

Его опередили. Выстрела он не услышал, но увидел, как Мэсс дёрнулся и отступил, шатаясь, с трудом удерживая в руках ножи. Пуля вошла ему в грудь, и отверстие тотчас набухло кровью. Стирворт отчаянно рванулся вперёд, ещё не зная, что будет делать в первую очередь: найдёт стрелка или убьёт дядю, но его опять опередили.

Каролина находилась ближе, и первая увидела того, кто стрелял. Никто и не разглядел в толпе маленькую худенькую девушку, а она уже целилась вновь и пистолет в тонких руках не дрожал. У Каролины оружия не было, всё, что она успела — это заслонить того, кого любила. Пуля отбросила её на край свободного пространства. Боана сразу испуганно нырнула в толпу, перед ней расступались, никто не рискнул задержать убийцу. Стирворт бежал, чувствуя, как слабеют ноги, как сердце не верит, а голова уже знает: всё кончено.

Антей упал на колени. Прочий мир отключили. Время остановилось. Пришла смерть. То, что возлюбленная его мертва, Стирворт понял сразу. Он научился определять такие вещи даже раньше, чем побывал на этой войне. Она умерла мгновенно. Застывший навсегда взгляд её всё ещё видел убийцу, а улыбка говорила: прости, любимый, я сделала всё, что могла.

Стирворт поднял голову. Девчонка с Но-Ло-Реана уже исчезла. Стирворту было всё равно. Он посмотрел на дуэльную площадку. Каролина погибла, но Мэсс ещё жил. Она хотела его спасти, а последнее желание умирающего священно.

На арене поединка, как и в прочем мире, прошли всего лишь мгновения. Из раны густо шла кровь. Мэсс зашатался и упал на колени, голова его склонилась, тяжёлые волосы закрыли лицо. Дядюшка с мерзкой улыбкой на лице шагнул к нему и перехватил короткий нож для удара в беззащитную сверху шею.

Как медленно поднимается пистолет, словно повисла на нём вся тяжесть мира. Стирворт не боялся, зная, что должен успеть. Страшный дуэльный кинжал пошёл вниз, а палец потянул спусковой крючок, когда Мэсс резко вскинул большой нож и воткнул его под рёбра дяде, а вторым отбил занесённое над ним оружие. Стирворт замер, не смея верить чуду. Последним усилием Мэсс вскочил на ноги и коротким кинжалом рассёк уже беззащитное горло.

Старший Мергрис рухнул на крышу, корчась, истекая кровью. Глаза почти сразу погасли, а тело ещё содрогалось, не веря, что для него навсегда закончилась жизнь.

Повисла тишина. Люди испуганно молчали, должно быть, лишь теперь сообразили, что дуэль шла всерьёз. Господин Кергар вышел вперёд и забрал у оставшегося в живых Мергриса дуэльные ножи.

— Есть победитель, и он получает всё!

— Подскочили помощники господина Кергара и подхватили Мэсса. Он уже терял сознание, но не позволил себя унести. Взгляд его настойчиво отыскал Стирворта.

— Антей! — сказал он. — Я не успел, и тебе прекращать войну. Иди! У тебя чистая кровь, действуй!

Господин Кергар нахмурился и дал знак. Мужчина поднял Мэсса на руки и понёс прочь, женщина расчищала дорогу. Почему-то Стирворт знал, что они не причинят вреда его парню. Теперь Мэсс — лорд и нужен всем, помощь Стирворта ему больше не потребуется.

Кто-то из людей Ковальского унёс Каролину. Стирворт смотрел вслед, в груди застыло дыхание, и сердце не знало: биться ему или не стоит. Кергар тронул за плечо.

— Сделайте это, Антей! — сказал он.

Стирворт сообразил не сразу, но послушно поднялся и шагнул к башне. Его крупная широкая ладонь едва уместилась в гнезде анализатора. Тонкая боль от иглы шевельнула нервы. Когда загорелся золотистый разрешающий огонь, и бесшумно ушла в сторону решётчатая дверь, Стирворт уже не удивился. Он взошёл по ступеням к стартовому столу и утопил клавишу подачи. Признаться откровенно, он был готов к тому, что ничего не произойдёт, но кассета развернулась и отработала. Одна за другой ракеты взвились в небо и расцвели там праздничным фейерверком. Семь ракет, проложивших дорогу миру. Стирворт на них не взглянул, он развернулся и пошёл прочь.

Повидаться его пустили через несколько дней. Мэсса никуда не увезли, а разместили здесь же в отеле, сняв для него целый этаж. Доступ перекрыла охрана, и Стирворт не сразу смог попасть к своему парню.

Возле лифта встретился господин Кергар. Он задержался, доброжелательно разглядывая Стирворта.

— Не утомляйте лорда Мергриса. Он ещё слаб.

— Хорошо.

— И спасибо за всё.

— Не за что.

Стирворт проводил его взглядом. Вот ещё один лис. Не по рангу простому агенту знать главу чужой спецслужбы, но сомнений уже не осталось. Мэсс говорил, что учился в закрытой школе, но не уточнял — какой.

А ведь если предположить, что он тоже агент, все несуразности станут на место. Стирворт давно подозревал истину, но лишь теперь до конца понял, что был прав. Он ничуть не рассердился. Эта команда сражалась не против Земли. В сущности, целость империи служила гарантией равновесия. Глотнув войны, Антей как никогда полюбил мир.

Спохватившись, он отворил дверь. Спальня, куда поместили Мэсса, была много роскошнее номеров, что они снимали раньше. Юный лорд полулежал на подушках, а его волосы, чисто вымытые и ухоженные, рассыпались вокруг.

Впервые за эти дни Стирворт почувствовал, как в нём просыпается интерес к жизни. Он обрадовался, увидев, что боевой товарищ уверенно поправляется, и гибель Каролины не остановила время.

— Здравствуй, Мэсс, или теперь положено говорить: Ваше Высочество?

— У меня пять личных имён. Если не нравится Мэсс — можешь выбрать любое другое. Список я дам.

Стирворт сел, утонув в мягком кресле.

— Как ты?

— Да нормально, — Мэсс слабо махнул рукой. — Вижу, ещё прихрамываешь?

— Ерунда, почти зажило.

— Ну, раз мы не так и плохи, можно поговорить.

— Это кстати. Мэсс, я не хочу спрашивать Ковальского, и твой шеф вряд ли ответит, скажи мне ты: почему решил, что у меня чистая кровь?

Лорд Мергрис едва заметно кивнул. Корсет ещё поддерживал спину, но дышал он хорошо.

— Подозрения возникали и раньше. Вообще, все пригретые службой сироты живут в поле внимания нашей разведки, а на острове Кергар взял у тебя кровь на генетический анализ. Ты лакитийский аристократ, как я, тоже старший сын и наследник.

— Не может быть! — сказал Стирворт. — С такой комплекцией? С такой рожей?

— Может. Твои родители погибли, а ты попал в один из приютов. Тогда была война, смутное время. Ковальский тоже долго не знал, что ты лакитиец. Они просто подбирают подходящих сирот потому, что из них получаются хорошие агенты.

— Но теперь он знает?

— Да, ты был ещё одной картой, которую он хотел разыграть. Можешь делать с этим, что хочешь. Вот пакет документов, — Мэсс указал на длинную шкатулку. — Там всё: копии наследственных грамот, информация о семье, главой которой ты можешь стать. Соперников у тебя, кстати, нет, все претенденты были признаны недостаточно чистокровными. Титул и состояние находятся под опекой императора. Сам решай: вернёшься ты на Землю или в семью, хотя должен предупредить, что куш невелик. Имущество там скромное, а кузены твои — тот ещё подарок судьбы.

Стирворт улыбнулся.

— Мои неотесанные манеры дискредитируют всю лакитийскую аристократию.

— Думай, время есть.

Стирворт кивнул, он не хотел сейчас об этом говорить.

— Ту девушку, стрелка с Но-Ло-Реана, нашли?

Мэсс покачал головой.

— Никто не искал. Дядя заранее перевёл плату за моё убийство, деньги у неё теперь есть, и надеюсь, она сможет быть с ними счастлива.

Стирворт промолчал, и Мэсс заговорил снова:

— Соглашаясь на это убийство, Боана задумала обмануть всех и судьбу. Первый патрон, предназначенный мне, она взяла простой, а следующий — с разрывной пулей. Она собиралась ранить меня, а потом убить дядю: и выполнить договор, и освободить меня от врага. Второй раз она стреляла в работодателя. Кергар провёл расследование.

— Значит, Каролина погибла напрасно, — сказал Стирворт.

Сердце остановилось на пару мгновений.

Мэсс возразил:

— Нет. Она заслоняла от пули, чтобы спасти мою жизнь, но сохранила гораздо больше — мою честь. Я смог закончить поединок и отстоять своё право в бою, я ей всем обязан. Прости меня, Антей.

— При чём здесь ты? Она всегда жила как хотела, наша королева Каролина, и умерла без обид.

Стирворт поднялся.

— Уже уходишь? — спросил Мэсс.

— Тебя берегут. Ты им теперь всем нужен.

— Постой, за тобой должок.

Стирворт недоумённо поднял брови.

— Подзатыльник, — пояснил Мэсс. — Ты мне его так и не отдал. Я хочу потребовать то, что мне следует.

Стирворт улыбнулся и протянул раскрытую ладонь.

— Этой монетой возьмёшь?

Соратники пожали друг другу руки.

— Всегда! Лучшая из валют на свете.

Спускаясь в лифте, Стирворт подумал, что у него начинается новая жизнь. Он нашёл семью и друга, а его долгая безнадёжная любовь скоро уйдёт в воспоминания. Каролина отпустила его, наверное, догадывалась, что сам он этого сделать не сможет. Он создал себе иллюзию, клетку из безнадёжной любви. Придумал несвободу, когда надо было просто добиваться этой лучшей в мире женщины. Он, наверное, никогда не перестанет любить свою королеву Каролину, и потому главной целью его жизни будет стремление стать достойным её памяти.

Антей прижал к груди шкатулку с бумагами, и внезапно ощутил, как хлынула в опустевшую душу радость. Где-то есть люди, которых он может назвать своими. Да какие деньги? Кому они нужны, когда ты не один в этом мире? У него есть семья, и совершенно неважно, чистая ли в её жилах течёт кровь. Главное — родная.

Конец.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12