Хроники Потусторонья: Проект (СИ) [Юлиан Хомутинников] (fb2) читать постранично

Хроники Потусторонья

Книга первая: Проект

Примечание автора: Данная книга — плод фантазии автора. Все события и персонажи являются вымышленными, любые возможные совпадения случайны.

Пролог.

«Пора».

Он поднял глаза — но, как обычно, не увидел там ничего, кроме пустого чёрного неба. В этом Мире царила вечная ночь — беззвёздная, безлунная. Беспросветная. Так было всегда. Ночь — и только где-то за далёким горизонтом её черноту вспарывали разноцветные зарницы Истока, похожего на гигантскую радужную стену без начала и конца. Когда-то давно, когда он был совсем юн, он любил подолгу сидеть в тишине и любоваться Истоком. Это завораживающее зрелище заставляло его забыть обо всём, растворяло в себе без остатка, предавало тихому, ласковому забвению, словно руки матери, которой у него никогда не было.

Но потом случилась Война, и тишина больше не казалась ему спокойной и приятной. В ней теперь было разлито это зловещее, гнетущее, давящее. Он не знал смерти — но, будучи рождённым, он боялся. Никто из братьев не знал, куда уходят Падшие, и что случается с ними потом. Никто — ведь ни один из Падших никогда больше не возвращался.

Всему виной был Первый. Это он придумал правила игры, это он провозгласил себя Главным, это он развязал Войну…

Нет ему прощения.

«Но я пережил Первую Войну, — помнишь, Первый? Я сражался на фронтах Второй Войны, — зачем? Ради чего? Вспомни, Первый: мы ведь тоже задавали вопросы. Но кто были мы, Вторая Каста, и кто был ты — Первый, Старейший, недосягаемый? Ещё в Первой Войне мы ничем не отличались друг от друга, мы были равны. Но ты сделал всё, чтобы нарушить это равновесие! И взамен ты дал нам свой Кодекс, удобный только тебе, свой Закон, будь он проклят!

Да знаешь ли ты, что это значит — стать Падшим? Ничтожным, неприкасаемым, презираемым бывшими соратниками и нынешними хозяевами? Из Воина Второй Касты стать пешкой, разменной фигурой в руках Пантеона Теней?

Знаешь ли ты, каково это — пасть в битве, не имея возможности умереть? Мне не позволили даже уйти к Истоку!

И я ненавидел всех вас, Первый. Радуга, Тень — вы ничем не отличались друг от друга, кроме цвета, который выдумали себе сами, чтобы оправдать свою неуёмную тягу к власти, ваши проклятые Войны, ваши глупые амбиции.

И я был слаб, Первый. Да, я был слаб, я был всего лишь одним из многих, но теперь всё будет по-другому…»

Он вздохнул и в который раз окинул взглядом свой последний приют в этом Мире.

Здесь когда-то был Храм — но ныне он лежит в руинах, и величественная колоннада превратилась в груду обломков; лишь алтарь и Врата остались неповреждёнными. Давным-давно братья сердились на него, когда он осмеливался подходить слишком близко к этому сакральному месту. Они сердились, ведь он был самым младшим из них, самым наивным, самым горячим и нетерпеливым. И только Мастер, незримый в Тени, шептал ему: «Потерпи, Дзиттарен, потерпи немножко. Однажды придёт и твоё время. Однажды ты откроешь Врата, и Истинная Тень примет тебя, как приняла меня…»

Теперь никого не осталось. Пять раз распахнулись Врата после гибели Мастера, пятеро вошли туда, один за другим.

Но ни один не вернулся.

А значит, время пришло. Его время пришло.

Вот они — Врата, тяжёлые каменные Врата, испещрённые охранными символами, значение которых теперь некому понимать — кроме него. Только он знает правильную последовательность знаков зашифрованного послания, послания тем, кто, быть может, захочет продолжить их дело. Послания Старого Мира Новому.

Итак, этот момент настал. Вскоре свершится Причастие.

Врата открываются беззвучно, словно напоминая об иллюзорности Мира. Всё это, всё вокруг — ничто, и нет никакого Храма, даже руин его, и никаких Врат, и никакого Дзиттарена, последнего жреца Культа Истинной Тени.

Есть только пустота — и Бездна, та, что смотрит на него из провала Врат, смотрит на него миллионом глаз; чёрная, смоляная Бездна, которая кажется осязаемой, материальной, плотной.

Он беззвучно шепчет слова Последнего Причастия, и Бездна внимает ему. Нетерпеливая, живая, она отверзает огромную круглую пасть, внутри которой та же чернота, и только крохотные голубые огоньки перемигиваются, словно ждут его, словно всегда ждали только его, мечтали об этом моменте, об этих словах, о том, кто больше не жрец по имени Дзиттарен, не житель Беззвёздного Мира, о том, который теперь никто, ничто, никогда.

Он бы плакал, смеялся, трясся от страха, торжествовал, безумствовал, — если бы умел, если бы всё это имело хоть какое-то значение, если бы тогда всё случилось иначе, если бы Мастер