Чижик-пыжик — птичка певчая [Владимир Казимирович Венгловский] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Владимир Казимирович Венгловский Чижик-пыжик — птичка певчая
Человек в скафандре космодесантника сидел возле самого Колодца. Увидев меня, он поднялся и шагнул навстречу. Голубые глаза светились радостью. Темная челка под пластиком шлема хулигански спадала на лоб. — Сегодня у меня… прости, у нас, радость, — вместо приветствия с ходу сообщил он. — Смотри. И протянул мне на ладони записную книжку. — Что это? — спросил я. — Неужели ее? «Записи Инги Одынец, Марс, 2056 год». Где нашел?! Откуда?! Неужели!.. Возвращается, да? — Да! — воскликнул он. — Представляешь! Идут обратные волны. Всё возвращается. Мы… Я… Господи, я вычислю период волны. Всё будет хорошо. Это уже больше, чем слепая надежда. Ведь, правда, да? — заглянул он мне в глаза. На скафандре космодесантника сидела маленькая птичка. Я погладил своего, точно такого же Чижика-пыжика, уцепившегося клейкими коготками за гермоткань на груди. Всё будет хорошо.* * *
— Защищайся, подлый сарацин! — От сарацина и слышу! Тоже мне, крестоносец нашелся! Ах, ты так! Получай! Удары затупленных мечей эхом отражались от стен спортзала. Ничто так не помогает вновь привыкнуть к земной силе тяжести, как фехтование. Олег рубанул сплеча. Я едва успел отразить выпад. «Бам-м-м!» На мгновение мечи замерли. Олег вытянул руки, целясь острием в голову. Клинки скользнули друг по другу, и я успел поднять рукоять, отбивая лезвие гардой. — Ха! — Олег быстрым движением высвободил меч и, рискуя и открываясь, провел колющий выпад в живот. Нет уж, это тебе не легкая шпага. Да и ты больше привык к невесомости и силовому экзоскелету, чем к земной гравитации. Ты очень медленный… Я отбил его меч в сторону, шагнул вперед и толкнул Олега плечом. Мой друг с грохотом повалился на пол, выпуская оружие из рук. И слабый… — Так нечестно! — завопил Олег. — Проклятый язычник, бой не бывает нечестным! Проси пощады, космодесантник! Меч уперся острием в его решетчатую маску. — Пощады, Макс! — смеясь, попросил мой друг, поднимая ладонь вверх. Я протянул руку и помог Олегу подняться. — Уф-ф-ф, — сказал он, снимая маску и вытирая пот со лба, — хорошо ты меня сегодня погонял. Ничего, недельку-другую, и мы сравняем счет. — Олег, — тихо произнес я, — у меня нет этой недельки. Я возвращаюсь через пять дней на «Альтаире». — Ты же только что прилетел… Эх… Значит, на Выборы и обратно, да? Вот как? Совсем одичаешь на своем Марсе, Одынец. С таким успехом мог бы и вообще не возвращаться. Там, у себя, и проголосовать, а с родителями только по визио общаться, не вылезая из-под купола. Домосед! Марсианин! Были они смуглые и золотоглазые. Я промолчал. — Макс, — вдруг сказал Олег, положив руку мне на плечо, — я же не просто так пришел, ты знаешь. Ты нужен мне там, среди астероидов. Людей не хватает. Ты же тоже космодесантник, Максим. Олег протянул значок. — Это твое, Макс. На фоне перекрещенных старинных ракет блестела надпись: «Максим Одынец. Российская Космодесантная служба». Я поднял руку и взял значок. На ладонь Олега упала капля крови. — Макс, ты чего? Я что, тебя задел? Я не хотел… Или? Что, до сих пор кровоточит? — Иногда, Олег. Очень редко. Наверное, на непогоду. Я сжал значок и сунул в карман. Когда-то, пять лет назад, он блестел на моем скафандре.* * *
— Волнуешься? — спросил я. — Опасаюсь, — ответил Олег Соловьев, командир Первой Марсианской ячейки космодесантников. — Знаешь, нутром понимаю, что всё рассчитано, взвешено и даже разложено по полкам, но такой, чисто животный страх имеется. Помнишь, нам рассказывали, как на первых испытаниях атомной бомбы ученые боялись цепной реакции термоядерного синтеза азота в атмосфере? Понимали же, что не должно рвануть, а всё равно поджилки тряслись. — Да уж… — Думаешь, что сейчас страх изменился? — Нет, — сказал я. Мы боялись всего. Боялись террористов и непредвиденных стихийных бедствий. Опасались ошибки в расчетах и отказа техники. Работа у нас была такая — бояться. Потому что настоящий космодесантник может себе это позволить. Он должен выполнить задание и живым вернуться на базу. До начала международной операции «Возрождение» оставались тревожные десять минут. В двухстах километрах от лагеря наблюдателей заложены термоядерные заряды, взрыв которых растопит вечную мерзлоту на полюсе и выбросит в атмосферу миллионы кубометров пыли и углекислого газа, вызвав парниковый эффект. Сейчас мы живем лишь в городах под куполами. Нет, скорее, существуем, боремся с планетой. Но вскоре (если всё, конечно, пройдет успешно, тьфу-тьфу-тьфу, жаль, здесь нет дерева, чтобы постучать) Марс изменится. Установится пригодная для жизни температура, заработают кислородные установки. А пока… Пока мы должны ждать и волноваться. — Как там Инга? — неожиданно спросил Олег. — Ребенка не планируете? — Гм-м, — опешил я. — Я у нее еще не спрашивал. — А- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
3 часов 22 минут назад
3 часов 39 минут назад
4 часов назад
6 часов 41 минут назад
14 часов 4 минут назад
19 часов 49 минут назад