Жемчужное колье [Дороти Ли Сэйерс] (fb2) читать онлайн

Дороти Ли Сейерс Жемчужное колье

Сэр Септимус Шейл один раз в году (и только один раз в году) умел настоять на своем. Все остальное время он позволял своей молодой жене заполнять дом модной железной мебелью, демонстрирующей законы физики, и авангардистскими художниками и поэтами, отрицающими всякие законы, а также наслаждаться коктейлями, верить в теорию относительности и одеваться так экстравагантно, как ей только угодно. Но Рождество должно было быть Рождеством. В общем, этот простодушный человек в самом деле находил удовольствие в пудинге с изюмом, шутихах и хлопушках и свято верил, что все остальные «в глубине души» любят то же самое.

Поэтому на Рождество он уезжал в свое поместье, расположенное в Эссексе, приказывал слугам завесить кубистские электрические лампы ветками омелы, накупить деликатесов у «Фортнам и Мейсон», повесить чулки у изголовий кроватей из полированного орехового дерева и единственный раз в году убрать все электрические обогреватели, зато положить в камины настоящие поленья, не говоря уж о большом полене, которое издавна принято сжигать в сочельник.

После этого он звал всех домашних и гостей к себе и, до отвала накормив всякой диккенсовщиной, а потом рождественским обедом, заставлял разыгрывать шарады и прочую детскую чепуху, завершая праздник «прятками» в потемках.

Так как сэр Септимус Шейл был очень богатым человеком, то гости радостно ему подыгрывали, а если им этого не хотелось, они предпочитали скрывать свои чувства.

У сэра Септимуса был еще один милый обычай. На каждый день рождения своей единственной дочери, приходившийся на канун Рождества, он дарил Маргарите по жемчужине. Их уже набралось двадцать, и коллекция стала столь значительной, что ее фотографии появились в колонках светской хроники. Жемчужины поражали не столько величиной, сколько чистотой, совершенной формой и почти невесомостью; словом, они были очень дорогие.

На сей раз Маргарите предстояло получить двадцать первую жемчужину, а это, что ни говори, повод для особо пышных торжеств. Сначала все танцевали. Потом произносили речи.

В рождественский вечер самые близкие родственники и друзья приехали есть индейку и играть в игры эпохи королевы Виктории.

Кроме сэра Септимуса, леди Шейл и их дочери, было одиннадцать гостей: брат хозяина дома — Джон Шейл, его жена, сын и дочь, которых звали Генри и Бетти, жених Бетти — честолюбивый молодой парламентарий Освальд Трюгуд, тридцатилетний кузен леди Шейл — принятый во всех домах Джордж Комфри, приглашенная Джорджу в пару Лавиния Прескотт, приглашенная Генри Шейлу в пару Джойс Триветт, дальние родственники хозяйки дома Ричард и Берил Деннисон, которые весело проводили время Бог знает на какие деньги, и лорд Питер Уимси, приглашенный ради Маргариты, но без всяких на то оснований. Были, конечно же, Уильям Норгейт, секретарь сэра Септимуса, и мисс Томкинс, секретарь леди Шейл, без чьих организаторских способностей никакие празднества вообще не состоялись бы.

Обед закончился — нескончаемая череда супа, рыбы, индейки, ростбифа, пудинга, пирога, замороженных фруктов, орехов в сопровождении пяти сортов вина, радостных улыбок сэра Септимуса и саркастических насмешек леди Шейл. Прелестная Маргарита в колье из двадцати одной жемчужины, мягко поблескивавших на ее нежной шейке, отчаянно скучала. Впрочем, все переевшие и перепившие гости втайне мечтали о горизонтальном положении, когда им пришлось тащиться в гостиную и играть в «музыкальные стулья» (мисс Томкинс за роялем), «найти тапок» (вновь под руководством мисс Томкинс), изображать шараду — пантомиму (костюмы мисс Томкинс и мистера Уильяма Норгейта). Задняя гостиная (сэр Септимус обожал старомодные названия) на время стала прелестной уборной, скрытой раздвигающимися дверьми от зрителей, которые ерзали на алюминиевых стульях и царапали каблуками черный стеклянный пол, сверкавший под ярким светом электрических ламп.

Присмотревшись к гостям, Уильям Норгейт предложил леди Шейл перейти к менее подвижным играм, и леди Шейл, как всегда, предложила бридж, но сэр Септимус, как всегда, отверг это предложение.

— Бридж? Чепуха! Чепуха! Ты и так каждый день играешь в бридж. А сегодня Рождество. Надо играть всем вместе. А что если «зверь, овощ, камень»?

Сэр Септимус обожал интеллектуальные игры и довольно умело задавал наводящие вопросы, чтобы помочь играющим угадать, о каком спрятанном предмете идет речь. Немного поспорив, гости сдались, поняв неизбежность очередного этапа развлекательной программы, и сэр Септимус удалился за дверь…

Уже разгадали — среди прочего — фотографию матери мисс Томкинс, пластинку «Хочу быть счастливой» (попутно проведя почти научное исследование материала, из которого делаются пластинки, с помощью мистера Уильяма Норгейта, заглянувшего в «Британнику»), колюшку из ручейка в саду, планету Плутон, шарф миссис Деннисон (смутивший всех, так как не был настоящим шелковым, то есть не принадлежал миру зверья, и не был из искусственного шелка, а был из стекляруса, то есть принадлежал к минералам), но никак не могли определить, куда отнести произнесенную по радио последнюю речь премьер — министра… После чего было решено сыграть в последний раз и перейти к «пряткам». Освальд Трюгуд удалился за дверь, и все принялись обсуждать следующий предмет, как вдруг сэр Септимус спросил дочь:

— Эй, Марджи, где твое колье?

— Я его сняла, папа, чтобы не порвать. Оно на столе. Нет, его тут нет. Мама, ты не брала?

— Не брала. Если бы я его видела, то взяла бы. Разве можно быть такой безалаберной?

— Папа, колье у тебя! Ты меня разыгрываешь!

Сэр Септимус решительно отверг обвинение. Все вскочили и принялись искать колье. В пустой комнате с металлической мебелью не так много мест, куда его можно спрятать. Через десять минут, устав от безрезультатных поисков, Ричард Деннисон, который сидел как раз возле того места, где прежде лежало колье, ощутил некоторую неловкость.

— Странно, знаете ли, — сказал он Уимси.

В это мгновение Освальд Трюгуд просунул голову в дверь и спросил, не пора ли ему войти.

Внимание присутствующих переключилось на другую комнату, так как решили, что Маргарита ошиблась. Она-де оставила колье в той гостиной, и надо только поискать среди костюмов… Поискали… Все перевернули вверх дном; и хозяевам, и гостям стало не до шуток.

Прошел час. Жемчужины как сквозь землю провалились.

— Они где-то в этих двух комнатах, — сказал Уимси. — В задней комнате нет второй двери, так что никто не мог ни уйти, ни прийти. Разве в окно…

Нет. На всех окнах оказались тяжелые ставни, справиться с которыми было не под силу одному человеку, и от этого предположения отказались. Все чувствовали себя неловко, потому что… потому что…

Самым хладнокровным, как всегда, показал себя мистер Уильям Норгейт.

— Я думаю, сэр Септимус, все вздохнут с облегчением, если будут обысканы.

Сэр Септимус пришел в ужас, однако гости, заимев наконец-то лидера, встали за Норгейта стеной. Дверь закрыли, и дамы и мужчины разошлись в разные комнаты.

Обыск закончился безрезультатно, разве что дал интересную информацию о том, что носят при себе разные люди. Естественно, у лорда Питера Уимси оказались при себе пинцет, увеличительное стекло и складная линейка, ведь он был признанным Шерлоком Холмсом в высшем свете. Однако никто не ожидал, что Освальд Трюгуд носит при себе таблетки от печени, а Генри Шейл — карманное издание «Од» Горация. Джон Шейл держал в карманах огрызок красной сургучной печати, уродливый талисман и пятишиллинговую монету. А Джордж Комфри — складные ножницы и три кусочка сахара, какие подают в ресторанах. Уж не страдал ли он тайной клептоманией? Аккуратный Норгейт загрузил свои карманы белой тряпкой, тремя разной величины веревочками и двенадцатью булавками, вызвавшими всеобщее недоумение, пока кто-то не вспомнил, что именно на нем лежала ответственность за украшение комнат и за игры в рождественскую ночь. Ричард Деннисон, смущаясь и похохатывая, достал дамскую подвязку, пудру и половину картошки, как он сказал, помогавшую ему от ревматизма, которым он страдал, тогда как остальные предметы принадлежали, судя по его словам, его жене.

У дам самыми интересными вещицами оказались книжка по хиромантии, три заколки и фотография ребенка (мисс Томкинс), китайская сигаретница с секретом (Берил Деннисон), очень интимное письмо и крючок, чтобы поднимать петли на чулках (Лавиния Прескотт), накладные ресницы и маленький пакетик с каким-то белым порошком, возможно, от головной боли (Бетти Шейл). Все застыли, когда из сумочки Джойс Триветт появилась нитка жемчуга, но, увы, искусственного.

Короче говоря, обыск тоже оказался безрезультатным, к тому же все, торопливо раздеваясь и одеваясь, чувствовали себя не в своей тарелке.

Наконец кто-то произнес грозное слово:

— Полиция.

Сэр Септимус вновь пришел в ужас. Только полиции не хватает! Он не позволит. Жемчужины найдутся. Надо еще раз осмотреть комнаты. Неужели лорд Питер Уимси с его-то опытом… как бы это… таинственных пропаж ничего не может сделать?

— Как? — переспросил лорд. — О, клянусь Богом, конечно… Все, что смогу… Только никто не думает, будто?.. Я хочу сказать, никто не думает, будто это я?..

Леди Шейл решительно перебила его:

— Никто ничего не думает. Мы никого не подозреваем, а если бы и заподозрили, то вас — в последнюю очередь. Вы слишком много знаете о преступлениях, чтобы их совершать.

— Ну, хорошо. Правда, после того, как тут всё исходили…

Он пожал плечами.

— Боюсь, отпечатков вам не найти, — оживилась Маргарита. — Но ведь мы могли что-нибудь и просмотреть.

Уимси кивнул.

— Я попытаюсь. Пожалуйста, посидите пока в большой гостиной. Но один из вас пусть все-таки останется со мной. Со свидетелем как-то спокойнее. Сэр Септимус, думаю, лучше всего остаться вам.

Лорд Уимси выпроводил всех из задней гостиной и принялся ее осматривать. Сэр Септимус не отставал от него ни на шаг и повторял все его движения. Вскоре оба тяжело дышали от напряжения. К счастью, вкус леди Шейл весьма упрощал поиски.

В один прекрасный момент Уимси растянулся на полу, желая заглянуть под металлический столик, и неожиданно чем-то заинтересовался настолько, что пребольно ударился локтем о ножку, пытаясь пролезть дальше, чем позволял его рост. Тогда он достал из кармана складную линейку и, по — видимому, преуспел.

По крайней мере в руке у него, когда он вылез, была булавка. Кстати, не обычная булавка, а вроде тех, на какие энтомологи насаживают бабочек, — очень острая, очень блестящая и с очень маленькой головкой.

— Господи! — не удержался сэр Септимус. — Что это?

— Кто-нибудь из ваших гостей увлекается энтомологией?

— Как будто нет… Я спрошу…

— Нет, нет!

Уимси наклонил голову, разглядывая черный стеклянный пол, с которого на него смотрело его собственное лицо.

— Понятно, — в конце концов проговорил он. — Я знаю, как все было. Сэр Септимус, не беспокойтесь, мне известно, где жемчужины, правда, неизвестно, кто их взял. Пока, смею вас уверить, они в полной безопасности. Никому не говорите о булавке. Вообще ни о чем не говорите. Заприте гостиную и возьмите ключ, а за завтраком… за завтраком поговорим.

Сэр Септимус удивился, но возражать не стал.

Лорд Питер Уимси всю ночь глаз не сводил с двери в гостиную. Однако никто не пришел. То ли вор предполагал ловушку, то ли был уверен, что возьмет жемчужины, когда сам захочет. Тем не менее Уимси не считал, что потратил время напрасно. Он составил список людей, в одиночку выходивших в заднюю гостиную во время последней игры.

Сэр Септимус Шейл.

Лавиния Прескотт.

Уильям Норгейт.

Джойс Триветт и Генри Шейл (правда, они выходили вместе, заявив, что иначе ничего не разгадают).

Миссис Деннисон.

Бетти Шейл.

Джордж Комфри.

Ричард Деннисон.

Мисс Томкинс.

Освальд Трюгуд.

Уимси также составил список людей, которых можно было бы заподозрить в желании завладеть жемчужинами как редкостью или средством облегчить финансовые затруднения. Увы, этот список полностью совпадал с первым, за исключением, конечно же, сэра Септимуса, поэтому оказался бесполезным.

У обоих секретарей прекрасные рекомендации, но… Деннисоны едва сводят концы с концами… Бетти Шейл носит в сумочке странный порошок, и вообще в свете поговаривают… Генри безобиден, зато Джойс Тревитт крутит им, как хочет, а она-то, как говаривала Джейн Остин, «та еще беспутница»… Комфри занимается спекуляциями… Освальда Трюгуда слишком часто видят на бегах…

Когда пришли слуги, Уимси сделал вид, будто ему не спалось, и поэтому он первым спустился к завтраку. Тотчас появились расстроенные сэр Септимус, его жена и дочь, и Уимси заговорил с ними о погоде и политике.

Мало — помалу собрались все, но никто ни слова не сказал о жемчужинах до конца завтрака. Зато потом Освальд Трюгуд сразу же взял быка за рога:

— Ну, как наш детектив? Вы уже все знаете, Уимси?

— Не все.

Сэр Септимус откашлялся и произнес речь:

— Это ужасно утомительно и неприятно. Хм — м. Придется, боюсь, обратиться к полиции. А тут еще Рождество. Хм — м. Не могу видеть всю эту мишуру. — Он махнул рукой слугам. — Уберите все. Чепуха какая-то. Хм — м. Сожгите.

— А мы так старались, — проговорила Джойс.

— Не стоит, дядя, — сказал Генри Шейл. — Не расстраивайся. Они найдутся.

— Позвать Джеймса? — спросил Уильям Норгейт.

— Нет, — ответил Джордж Комфри. — Мы сами справимся. К тому же надо чем-то заняться.

— Правильно, — поддержал его сэр Септимус. — Начнем прямо сейчас. Видеть это не могу.

Он схватился за ветку падуба, с треском сломал ее и бросил в огонь.

— Ага! — воскликнул Ричард Деннисон и, вскочив на стол, сорвал с лампы ветку омелы. — В огонь ее!

— Неужели вам не жалко? — воскликнула мисс Томкинс. — Новый год еще не наступил!

— Не жалко! Все сорвем. И с лестницы тоже. И в гостиной!

— Разве она не заперта? — спросил Освальд.

— Нет. Сэр Питер сказал, что жемчужин там нет, поэтому ее отперли. Правильно, Уимси?

— Правильно. Клянусь своей репутацией, их там нет.

— Ну что ж, — сказал Комфри. — Тогда за дело! Лавиния! Ты и Деннисон занимаетесь передней гостиной, а я — задней. Давайте кто быстрее.

— Но ведь до приезда полиции нельзя ничего трогать, — откликнулся Деннисон.

— К черту полицию! — вскричал сэр Септимус. — Зачем им ветки?

Освальд и Маргарита, смеясь, снимали гирлянды с лестницы. Уимси, стараясь не привлекать к себе внимание, ушел в другую гостиную, где работа тоже кипела вовсю. Джордж поставил двадцать шиллингов против шести пенсов, что опередит Лавинию и Деннисона.

— Не помогайте, — сказала Лавиния, обращаясь к Уимси. — А то будет нечестно.

Уимси ничего не ответил, но дождался, когда они закончат, а потом что-то прошептал сэру Септимусу на ухо, и тот, догнав Джорджа Комфри, положил ему руку на плечо.

— Лорд Питер хочет с тобой поговорить, мой мальчик.

Комфри с неохотой подчинился.

— Мистер Комфри, — сказал Уимси, — думаю, вы это не смогли найти.

И он протянул ему на ладони двадцать одну жемчужину.

— Изобретательно, очень изобретательно, правда, можно было бы и попроще, — сказал Уимси. — Но ему не повезло, потому что вы, сэр Септимус, не вовремя вспомнили о жемчужинах. Он ведь рассчитывал, что пропажу не заметят, пока не начнется игра в «прятки». Тогда жемчужины могли бы быть в какой угодно комнате, и мы бы не стали запирать дверь гостиной. Он все продумал заранее и поэтому принес булавку. А тут еще мисс Шейл сняла колье, чтобы оно ей не мешало. Неслыханная удача.

Он ведь уже бывал на ваших рождественских праздниках и отлично знал, что вы ни за что не пропустите игру в «зверь, овощ и камень». Значит, у него было не меньше пяти минут, тогда как ему всего-то надо было разрезать нитку, сжечь ее в камине, нанизать жемчужины на булавку и воткнуть булавку в ветку омелы. Правда, ветка под самым потолком, но есть стеклянный столик, на котором не останется следов, да и кому придет в голову осматривать ветку в поисках лишних ягод? Я бы ни за что до этого не додумался, если бы не нашел оброненную булавку. Тогда я понял, что жемчужины уже не на нитке. Остальное просто. Ночью я снял их с омелы. Вот они. Представляю, какой Комфри получил сегодня удар!

Что он тот человек, которого мы ищем, я понял, когда он предложил нам самим снять ветки и украшения со стен и отправился в заднюю гостиную. Мне только жаль, что я не видел его лица, когда он полез за омелой и не нашел жемчужин.

— И вы до всего этого додумались, когда нашли булавку? — спросил сэр Септимус.

— Да. Я понял, где спрятаны жемчужины.

— Но вы ни разу не посмотрели наверх.

— Они отражались в полу, и я как раз подумал, до чего же ягоды омелы похожи на жемчужины.

Оглавление

Дороти Ли Сейерс Жемчужное колье