Обещанный рай [Конни Мейсон] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Конни Мейсон Обещанный рай

1

Густые клубы дыма стелились по равнине, залетали в открытые окна вагона. Гленна закашлялась, чихнула и робко поглядела на своих попутчиц. Те, по всей видимости, тоже страдали от сажи и угольной пыли, которую щедро выбрасывал из трубы паровоз, тащивший состав по раскаленным от южного солнца рельсам.

Гленна устало вздохнула. Рядом с ней на жесткой неудобной скамейке вагона второго класса сидела Сэл, а напротив — Перл и Кэнди.

— Не правда ли, жарковато сегодня, милая? — дружески улыбнулась Сэл, перехватив взгляд Гленны, и обмахнула свое лицо полями маленькой бесполезной шляпки. — Душу заложила бы за ванну.

Гленна молча кивнула, и вместе с ней так же безмолвно и утвердительно кивнули подруги Сэл, сидевшие напротив.

При других обстоятельствах Гленна ни за что не выбрала бы себе в попутчицы ни Сэл, ни Перл, ни Кэнди, но они помогали ей коротать бесконечные, утомительные дни и ночи, проведенные в дороге, и теперь она не жалела о том, что подсела к ним еще в Сент-Луисе. На фоне ярко разодетых, вульгарных, привыкших громко разговаривать девушек Гленна в своем скромном сером платье выглядела белой вороной и сама понимала это.

— Надеюсь, что мне теперь не скоро придется вновь оказаться в поезде, — заметила Гленна, пытаясь отлепить от тела влажный лиф платья и сожалея о том, что у нее не хватает смелости расстегнуть верхние пуговки и дать возможность ветерку хотя бы немного освежить ее горячую кожу. — А вы надолго в Денвер или только проездом?

И она с завистью покосилась на Сэл и ее подружек, сидевших в платьях с низкими вырезами на груди и обнаженными плечами.

Перл и Кэнди, темноволосые, кареглазые юные красотки, только хихикнули, а ответила за всех светловолосая Сэл. Она выглядела немного старше своих подруг и всегда отвечала за всю троицу.

— Говорят, Денвер растет сейчас не по дням, а по часам, — доверительно пояснила она, — и буквально ломится от золота и серебра, которые добывают на приисках. Если это правда, то мы наверняка задержимся там надолго.

— У вас есть родственники в Денвере? Перл и Кэнди лукаво стрельнули глазками, но Сэл, строго взглянув на них, ответила:

— Нет, но нам предложили… работу, и мы намерены застолбить за собой местечко в таком богатом городе.

— Понимаю, — с сомнением в голосе откликнулась Гленна.

Она с трудом представляла себе, что эти красотки смогут найти для себя подходящую работу в Денвере, где все достижения цивилизации девятнадцатого века были представлены лишь золотыми приисками да проходящей через город железной дорогой. Денвер все еще оставался глухим захолустьем, несмотря даже на то, что за последнее время его население увеличилось в двадцать с лишним раз.

Этот город Гленна О'Нейл покинула четыре года тому назад, когда ей было шестнадцать. Она отправилась оканчивать школу, в Сент-Луис. Хотя вернее будет сказать, ее туда отправили, не спрашивая согласия. Просто в один прекрасный день ее отец, Пэдди О'Нейл, внезапно обнаружил, что подросшая дочь начинает привлекать к себе внимание местных молодых парней. До того дня, когда Пэдди впервые услышал недвусмысленные замечания в адрес Гленны, она продолжала оставаться для него маленькой девочкой — босоногим, огненно-рыжим сорванцом с изумрудно-зелеными, словно весенняя трава, глазами.

Теперь Пэдди заставил себя внимательнее присмотреться к собственной дочери и увидел перед собой прекрасную юную женщину с округлившейся фигурой, очень похожую на свою покойную мать.

Когда в 1859 году в Колорадо началась золотая лихорадка, Пэдди О'Нейл был среди тех, кто ринулся сюда на поиски богатства и славы. Тогда ему очень помог его старинный друг, тоже ирландец, приехавший в Америку на несколько лет раньше и успевший стать преуспевающим банкиром. Их дружба оставалась крепкой и сегодня.

Поначалу Пэдди обосновался в общине старателей, растянувшейся по берегу реки Клиэр-Крик, и оставался в ней до тех пор, пока на месте маленьких поселков не возник город Денвер, ставший затем столицей штата.

После того как запасы золота в речном песке заметно оскудели, Пэдди вновь обратился к своему другу детства и с его помощью перебрался на участок, который сумел застолбить в двадцати милях к западу от Денвера, у подножия гор. Свой прииск Пэдди назвал «Золотой Надеждой» и прожил на нем много лет. За это время умерла от родов его жена, оставив тринадцатилетнюю Гленну одну в жестоком и страшном мужском мире.

Со временем Пэдди сумел построить уютный домик, обшитый тесом и окруженный пристройками. Кроме того, он придумал и соорудил на речной отмели хитрую систему для промывания песка.

Когда Гленна вспоминала отца, он всегда виделся ей за работой, загружающим в желоб тяжелую речную породу. Гравий и галька оседали на железных ситах, легкие песчинки уносились с водой, а на поперечных ребрах начинали понемногу оседать золотые крупицы. Живо помнила Гленна и то волнение, с которым она всегда наблюдала за тем, как ее отец собирает эти крупицы золота, чтобы пересыпать их в кожаный мешочек.

Но сколько бы ни намывал Пэдди О'Нейл золотого песка, сколько бы ни находил мелких самородков, он всегда мечтал поймать свою жар-птицу — золотую жилу, которая никак не давалась ему, постоянно маня и постоянно ускользая — как, впрочем, и подобает любой мечте.

Приняв решение относительно дальнейшей судьбы дочери, Пэдди принялся действовать быстро и решительно, поражая Гленну своей поспешностью. Не прошло и нескольких недель с того дня, когда Гленна встретила свой шестнадцатый день рождения, как она оказалась в Сент-Луисе, в школе для девочек, которой руководила мисс Мердок. Как круто изменилась с этого момента вся жизнь Гленны!

Лишь вчера она была свободна как ветер, а сегодня заперта в клетке, где мисс Мердок и ее учителя постоянно муштруют ее, превращая в скучную юную леди. Четыре года, казавшиеся бесконечными, Гленна мечтала о том, чтобы вернуться к отцу, на родной прииск, но Пэдди оставался непреклонен. Он считал, что до тех пор, пока «Золотая Надежда» приносит доход, его дочь должна оставаться в школе мисс Мердок.

— А отец придет встречать тебя в Денвере? — Это Сэл попыталась оживить разговор, совсем было угасший с тех пор, как Гленна погрузилась в воспоминания.

Вопрос оказался неожиданным. Гленна покраснела, смутилась и принялась бессвязно объяснять:

— Нет, он даже не знает о том, что я приезжаю. Я… Просто я решила, что с меня хватит и Сент-Луиса, и школы. К тому же я несколько недель не получала от па никакой весточки. И деньги, которые он мне должен был прислать, не пришли к сроку. Разумеется, я начала волноваться. Наскребла на билет и удрала от мисс Мердок. Надеюсь, что навсегда.

— Что, в самом деле такой тяжелый случай? — понимающе улыбнулась Сэл. — Я имею в виду эту мисс Мердок.

— Хуже не бывает, — поморщилась Гленна. — Я знаю, па хотел, чтобы я осталась в этой школе еще на год и, быть может, нашла бы богатого жениха, но с меня хватит. Да и замуж я не хочу. Не люблю большие города и терпеть не могу изображать из себя благородную леди. Не хочу жить, все время помня о том, что за каждым твоим шагом следят сотни любопытных глаз. Это можно пережить, когда тебе шестнадцать, но теперь-то я уже выросла и могу сама о себе позаботиться. Пора дать моему па понять, что я уже не ребенок!

Гленна говорила громко и запальчиво, совершенно забыв о том, что сидящие перед ней девушки уже свободны настолько, насколько она лишь мечтает стать.

— Ну, меня-то в этом убеждать не нужно, — рассмеялась Сэл и лихо подмигнула своим подругам, которые в ответ понимающе закатили глаза.

— А как ты намерена добираться до своего прииска? — поинтересовалась Перл, которой Гленна уже рассказывала и о Пэдди О'Нейле, и о его «Золотой Надежде».

— Попрошу лошадь у старого Пита. Они с отцом давние друзья, и он мне поверит в долг.

— Двадцать миль — путь неблизкий, — заметила Кэнди, и глаза у нее округлились от испуга. — Не боишься отправляться в одиночку?

— Я знаю дорогу как свои пять пальцев, — похвасталась Гленна. — Проеду хоть с завязанными глазами.

Кэнди, впрочем, имела в виду диких животных и двуногих в том числе, но уточнять свой вопрос не стала.

— Жаль, конечно, что тебе не хватило денег, чтобы ехать первым классом, — грустно вздохнула Сэл, глядя на зашедшего в их вагон богатого пассажира. Тот важной поступью шел по проходу, поглядывая свысока на тех, кому не дано зайти в вагон первого класса с той же непринужденностью, с какой он вошел к ним во второй.

В глубине души Гленна согласилась с Сэл, но вслух ничего не сказала, не желая обидеть попутчицу, которая была так добра к ней. В первом классе были мягкие широкие кресла, раскладывавшиеся на ночь, а здесь, во втором, несчастным путешественникам приходилось ехать в тесноте и спать сидя или свернувшись кое-как на голых досках. Если бы деньги от отца пришли вовремя, Гленна, конечно, сидела бы сейчас в первом классе, и это бесконечное путешествие, возможно, не казалось бы ей таким изнурительным. Впрочем, если со всеми трудностями справляются ее спутницы — Сэл, Перл и Кэнди, — то должна справиться и она. Пусть даже ее слегка подташнивает от запаха давно не мытых тел, включая ее собственное.

Пожалуй, единственным, что объединяло пассажиров первого и второго класса, были выходы за едой во время частых остановок. Прямо на перроне можно было купить вареные крутые яйца, жареное мясо и картошку — пищу тяжелую и даже опасную для слабого желудка. Поэтому Гленна не спешила присоединиться к пассажирам, старающимся за десять минут набить свой живот. Она покидала свой вагон только тогда, когда муки голода становились совершенно нестерпимыми.

Города следовали один задругам, изнизываясь на рельсы, словно звенья бесконечной цепи, — Сент-Луис, Канзас-Сити, Топека, Додж-Сити, а между ними — десятки и сотни маленьких городков, чьи названия невозможно было ни запомнить, ни разыскать на карте. Еще немного, и она наконец увидит родной Денвер и своего па — теперь уже совсем скоро. Неужели он станет сердиться на нее за то, что она бросила школу? Хотелось бы надеяться, что нет. Впрочем, это и не важно. Свой выбор она сделала и никогда больше не вернется к мисс Мердок.

Гленна откинула голову на жесткую спинку сиденья, прикрыла глаза и задремала, не желая больше смотреть ни на большое стадо буйволов, пылящих по равнине, ни на очередной городок, возникающий из ниоткуда и тут же уплывающий в никуда. Не увидела она и высокого смуглого мужчину, вышедшего из вагона первого класса. Он пробирался по узкому проходу с кошачьей грацией, балансируя на длинных ногах при каждом ударе колес о стыки рельсов. Гленна не увидела этого мужчину, но зато его заметили и Сэл, и Перл, и Кэнди. Все они моментально подобрались и, кокетливо улыбаясь, уставились на приближающегося незнакомца.


Кейн Морган миновал широкую арку двери и зашагал по проходу, пронизывая пространство острым взглядом, привыкшим замечать и надвигающуюся опасность, и красивых женщин. Сюда, во второй класс, он забрел от скуки, поглазеть на то, как едут те, кому не повезло в этой жизни. Надо сказать, что Кейн слегка презирал себя самого за то, что решил развеять собственную скуку, созерцая чужие страдания.

Кейн направлялся из своей Филадельфии в Денвер, и причиной тому стало письмо, полученное его отцом. Письмо на первый взгляд бессмысленное и безнадежно запоздавшее — оно пришло спустя две недели после того, как отец Кейна умер от апоплексического удара. Наверное, Кейн и сам не смог бы сейчас объяснить, что заставило его сесть в этот поезд — странное письмо или простое желание на время сменить обстановку.

Письмо на имя покойного к тому времени Патрика Моргана пришло от человека, называвшего себя его другом детства и вспоминавшего о какой-то давней истории, связанной с золотым прииском в Колорадо. Суть письма сводилась к тому, что другу отца удалось совершить какое-то открытие и ему требовалась помощь, но, материальная или какая-либо другая, оставалось непонятным. Важно было поверить письму, и Кейн ему поверил.

Кейн, младший сын покойного Патрика Моргана, был гораздо меньше вовлечен в управление банком, оставшимся после отца, чем его старший брат Джеймс, и у него была возможность съездить в Денвер. Кейн рассчитывал на то, что управится с этим делом довольно быстро, поскольку в самое ближайшее время должна была состояться его свадьба с Элен Фэйрчайлд.

Двадцативосьмилетний Кейн Александер Морган всегда жил чувствами и был по натуре своей нетерпеливым человеком и неугомонным странником. Оставалось лишь поражаться настойчивости и мастерству Элен Фэйрчайлд, сумевшей добиться предложения руки и сердца от такого человека, как он. Впрочем, этот поступок во многом оставался загадкой и для самого Кейна, чья страсть никак не желала разгораться при виде холодной и надменной мисс Фэйрчайлд.

Собственно говоря, их брак должен был стать браком по расчету. Его устройством занимались родители и старший брат, и Кейн сам не заметил, как оказался в западне. Впрочем, если уж ему так необходимо иметь жену, то пусть ею будет именно Элен, которую он знает с самого детства. Много лет все вокруг полагали, что Кейн и Элен созданы друг для друга, и потому известие об их предстоящей свадьбе мало для кого оказалось неожиданным.

В 1862 году восемнадцатилетний отчаянный мальчишка Кейн ушел на Гражданскую войну. Честно говоря, за прошедшие с того времени десять лет он очень мало изменился и, повзрослев, остался таким же непоседливым и бесшабашным жизнелюбом.


Перл принялась прихорашиваться и строить глазки мужчине, красивее которого она не встречала уже много лет. Кейн был высок, широк в плечах и узок в бедрах. Его лицо с резкими, острыми чертами нельзя было назвать классически красивым, но ему был присущ природный магнетизм, и оно неизменно привлекало к себе внимание, излучая уверенность и силу.

В первую очередь замечали его глаза — серые, проницательные, способные то пылать от страсти, то становиться ледяными от гнева. Рот у него был широким, чувственным, с застывшей в уголках губ улыбкой. Нос — прямой и тонкий — находился в полной гармонии со всем остальным лицом. Волосы у Кейна были угольно-черными, немного длиннее, чем того требовала мода, и слегка курчавились на затылке. Сейчас Кейн украдкой рассматривал трех женщин, одетых в кричащие яркие платья, и еще одну, спавшую рядом с ними, откинув голову на жесткую спинку скамьи. Своим опытным глазом Кейн с первой секунды определил, что перед ним девицы легкого поведения, и даже угадал, куда они направляются — конечно же, на запад, в золотые, заселенные одинокими мужчинами края. Уж там эти пташки без работы не останутся и, пожалуй, станут вскоре побогаче любого из своих клиентов.

Впрочем, три яркие бабочки недолго привлекали внимание Кейна — с каждой секундой его все больше начинала интересовать четвертая, с огненными волосами, продолжающая мирно спать, не реагируя ни на вагонный шум, ни на тряску, ни на пристальный взгляд Кейна. У спящей девушки была изумительная фигура и прекрасное, тонкое лицо, которое не портили ни мелкие веснушки, ни крапинки сажи. Она резко выделялась среди сестер по профессии своей безукоризненной, блистательной красотой. Нет, сидевшие рядом с ней девушки не были лишены привлекательности и даже были по-своему красивы, но все равно выглядели безнадежно вульгарными и неотесанными рядом со своей спящей подругой.

Кейн мельком удивился ее скромному платью, но оно казалось на ней вполне уместным, подчеркивая природную красоту своей хозяйки. Кейну очень хотелось, чтобы спящая проснулась и он смог бы увидеть цвет ее глаз. Очевидно, господь внял его желанию, поскольку в ту же минуту кто-то из пассажиров вытащил ружье и принялся палить в окно по мирно пасущимся буйволам. От выстрелов Гленна проснулась и раскрыла глаза.

«Зеленые! — радостно улыбнулся Кейн. — Как я и думал! Изумрудные, словно умытая дождем листва!»

Он отыскал свободное местечко и присел, продолжая внимательно рассматривать не только зеленоглазую красавицу, но и ее соседок. Ему очень хотелось знать — все ли они занимаются древнейшей на земле профессией или та, зеленоглазая, — исключение и оказалась рядом со своими спутницами лишь случайно?

— Что стряслось? — спросила Гленна, испуганная разбудившими ее выстрелами. — На нас напали индейцы? Или грабители?

Она знала, насколько часто подвергаются поезда напастям такого рода.

— Ни то ни другое, — добродушно рассмеялась Сэл. — Просто кто-то из пассажиров принялся от скуки палить по буйволам.

Увидев испуганные глаза Гленны, она обняла ее за плечи и прижала к себе.

— Успокойся, дорогая, все в порядке, — сказала Сэл.

Этот дружеский жест окончательно убедил Кейна в том, что зеленоглазая — своя в этой компании и занимается тем же ремеслом, что и ее подруги. И пусть она казалась на их фоне вылепленной из другого теста; пусть меньше, чем кто-либо походила на «ночную бабочку», но Кейну было хорошо известно, что внешний вид зачастую бывает очень обманчив.

Перл и Кэнди кокетливо рассматривали Кейна и были слишком поглощены этим занятием для того, чтобы отвлекаться на какого-то стрелка по буйволам. Перл проследила направление пылающего взгляда Кейна и, ревниво отметив, что он прикован к Гленне, сердито нахмурила брови.

Она ткнула под ребра свою соседку и прошептала Кэнди на ухо, но так, чтобы ее смогли услышать Сэл и Гленна:

— Тот длинный красавчик все время пялится на нас. — И она качнула головой в сторону Кейна.

Гленна невольно оторвала взгляд от окна и тут же утонула в озерах серых дымчатых глаз, обрамленных густыми пушистыми ресницами. Кейн приподнял свою шляпу и улыбнулся уголками губ, продолжая пристально смотреть на Гленну. Возмущенная его поведением, Гленна окинула Кейна надменным взглядом и отвернулась к окну. Правда, перед тем как отвернуться, она вполне успела рассмотреть и по достоинству оценить и лицо незнакомца, и его великолепную фигуру.

В этот момент Кейн принял решение. Он выпрямился и, развернув плечи, двинулся вперед по узкому проходу. Гленна уловила его движение уголком глаз и невольно сравнила незнакомца с тигром, крадущимся бесшумно, быстро и неотвратимо.

— Добрый день, леди, — улыбнулся Кейн, приблизившись и прижимая шляпу к груди. — Надеюсь, стрельба не слишком напугала вас.

— Не больше, чем все остальное в этом проклятом поезде, — ответила Перл, играя глазками. — Впрочем, вам этого не понять, ведь вы-то путешествуете первым классом и все такое.

— Перл! — осадила подругу Сэл, окидывая Кейна оценивающим взглядом. — Боюсь, что из Перл не получится настоящей путешественницы, мистер… э-э… мистер…

— Меня зовут Кейн. Кейн Александер, — ответил Кейн, не желая раскрывать свое настоящее имя перед этими девицами, во всяком случае, до тех пор, пока ему не станет ясна ситуация, в которой он оказался.

— Меня зовут Сэл, а это Перл, Кэнди и Гленна.

Пока Сэл представляла ему своих подруг, Кейн не мог не отметить, что вблизи Гленна еще милее, чем издали.

— А куда вы направляетесь, милые леди? — спросил он, глядя на Гленну, но та не торопилась удовлетворить его неприкрытое любопытство.

— В Денвер, — быстро откликнулась Перл, стремясь переключить внимание Кейна на свою особу. — А далеко ли вы направляетесь, мистер Александер Кейн?

Она застенчиво поморгала ресницами.

— Какое совпадение! — воскликнул Кейн. — Ведь я тоже еду в Денвер. Позвольте узнать, вы туда в гости или?..

— Мы — девушки рабочие, мистер Александер, — чистосердечно пояснила Сэл, невольно включая в свою компанию и Гленну. — Так что вполне возможно, что вскоре мы еще встретимся с вами в нашем… ну, там, где мы будем трудиться.

— Может быть, — уклончиво согласился Кейн и посмотрел на Гленну так, словно просил ее подтвердить приглашение, полученное им от Сэл.

Если бы Гленна понимала, о чем идет речь, она, вероятно, возмутилась бы и поспешила отмежеваться от профессионалок, но с той секунды, когда ее впервые обжег пронзительный взгляд незнакомца, она вдруг почувствовала себя смущенной школьницей и совершенно растерялась. И немудрено — ведь с тех пор, как Гленна покинула свой дом, ей почти не доводилось общаться с мужчинами. Отец отослал ее в Сент-Луис, когда ей было шестнадцать, и следующие четыре года жизни прошли под неусыпным присмотром мисс Мердок, которая больше всего на свете заботилась о невинности и чистоте своих юных воспитанниц. Собственно говоря, за все эти годы у Гленны не было ни единой возможности познакомиться с мужчиной, и уж особенно с таким мужчиной, как Кейн Александер.

Она не могла понять, почему взгляд Кейна задерживается на ее лице гораздо дольше, чем на лицах ее спутниц. Едва ли она понимала сейчас даже смысл слов, долетавших до ее ушей. Она просто заворожено слушала низкий звучный голос Кейна, в котором явно проскальзывали ироничные нотки и что-то еще, совершенно неуловимое для Гленны.

Если бы Гленна знала, к каким женщинам причислила ее Сэл, не задумываясь включив в круг своих подруг, она, наверное, умерла бы от стыда. Каким бы странным это ни показалось, но в свои двадцать лет Гленна оставалась во многих вопросах наивной, как ребенок. Она даже представить себе не могла, что ее могут принять за одну из «падших женщин», как ханжески называла их незабвенная мисс Мердок, и уж что совершенно не могло прийти ей в голову, так это мысль о том, что к подобного рода женщинам ее причисляет и Кейн Александер.

2

Поезд притормаживал, приближаясь к очередной станции. Сэл, Перл и Кэнди засобирались, чтобы выйти на перрон и наскоро перекусить, и Гленна неожиданно решила поужинать вместе с ними. Она проголодалась и решила, что не случится ничего страшного, если она отважится перехватить что-нибудь сейчас, на сон грядущий. Тем более что до Денвера, слава богу, оставалась всего одна ночь пути, а значит, не стоило очень уж беспокоиться даже на тот случай, если еда в вокзальном ресторане окажется совершенной отравой.

— Так ты идешь с нами? — спросила ее Сэл, выбираясь вместе со своими подругами в проход между лавками.

— Да, — ответила Гленна, стряхивая въевшуюся пыль с безнадежно измятой юбки. — И давайте поторопимся, стоянка будет короткой.

Войдя в душный ресторанный зал, погрузившись в его шум и суету, вдохнув запахи кухни, Гленна почувствовала, что аппетит, если он у нее и был, пропал от всего этого окончательно. Она решила просто пройтись вдоль состава и вернуться в свой вагон. Ей неприятно было видеть спешащих, потных людей, облепивших со всех сторон ресторанную стойку, подобно рою жирных черных мух. «Нет, лучше уж потерпеть еще немного, — подумала она. — Пойду-ка я лучше отсюда, и поскорей».

Очевидно, та же самая мысль пришла в голову и Кейну, с которым она едва не столкнулась возле вагона.

— Не хотите поесть, Гленна? — спросил Кейн, ловко увернувшись от столкновения и галантно пропуская ее в вагон.

— Этот ресторан у кого хочешь отобьет аппетит, мистер Александер, — сухо ответила Гленна. — А вы? Мне кажется, что вы сегодня тоже еще не ужинали.

— Должен признаться, что этот ресторан — один из самых мерзких, которые мне доводилось видеть. А уж ресторанов я на своем веку немало повидал, можете не сомневаться, — поморщился Кейн, входя в вагон второго класса следом за Гленной. Когда та добралась до своего места, он присел рядом, не дожидаясь приглашения, и продолжил: — Знаете, у меня появилась неплохая мысль.

— Что за мысль, мистер Александер? — осторожно поинтересовалась Гленна.

— У меня в вагоне остались фрукты, которые я купил сегодня днем. А еще у меня есть хлеб и консервы, очень вкусные. Как вы смотрите на то, чтобы нам поужинать вместе?

Свежие фрукты! Это прозвучало весьма заманчиво.

«А почему бы и нет?» — подумала Гленна.

— Если вы уверены, что нам хватит на двоих, я с удовольствием приму ваше предложение, мистер Александер, — сказала она.

— Хватит и еще останется, — улыбнулся он. — Только, пожалуйста, зовите меня просто Кейн.

— Принято, Кейн, — ответила Гленна и, просияв своей ослепительной улыбкой, окончательно очаровала Кейна.

Кейн отошел, но вскоре вернулся назад, на этот раз — с плетеной корзинкой, в которой соседствовали румяные яблоки, золотые груши и серебристые баночки с консервированными деликатесами.

— Кушать подано, — шутливо сказал Кейн, подражая провинциальным актерам, изображающим английских дворецких, и принялся раскладывать свои сокровища на свободной скамье.

За ужином Гленна немного подрастеряла свою застенчивость и стала даже отвечать на шутки, которые щедро расточал заметно повеселевший Кейн.

— Вы позволите задать один очень личный вопрос? — неожиданно спросил Кейн, когда их ужин подошел к концу.

— Думаю, что да, — пожала плечами Гленна, — хотя хочу сразу же предупредить вас, Кейн, о том, что в моей жизни не было ничего не только загадочного, но даже просто по-настоящему интересного.

— Не могу понять, почему вы это делаете, — сухо заметил Кейн. — Ведь вы еще так молоды.

— Но мне уже двадцать, мистер Кейн, — удивленно ответила Гленна. Она решила, что ее спрашивают о том, почему она путешествует одна, без провожатых. — И надо вам заметить, что занимаюсь я этим, начиная с шестнадцати лет. Кстати говоря, Перл, Кэнди и Сэл начали делать это еще раньше.

— Очень откровенный ответ, Гленна. Скажите, и вам нравится это? — В голосе Кейна прозвучало неприкрытое изумление.

— Когда привыкнешь, это начинает казаться довольно сносным, — спокойно пояснила Гленна. — Впрочем, вы должны знать это не хуже меня. Я уверена, что у вас в этом деле большой опыт.

Гленна думала, что они по-прежнему говорят о путешествии на поездах, и потому не поняла, отчего ее слова заставили Кейна расхохотаться до слез.

— Лично мне всегда это нравилось, — сказал он, отсмеявшись и чувствуя себя окончательно покоренным не только красотой, но и прямотой Гленны. — Здесь вы угадали. Ну а теперь скажите откровенно: вам действительно нравится быть…

Последнего слова, сказанного Кейном, Гленна не расслышала — оно утонуло в пронзительном свистке, которым машинист паровоза давал знать о скором отправлении. Она хотела переспросить его, но ее отвлекли Сэл, Перл и Кэнди.

Они шумно вошли в вагон, пробрались на свои места и уселись, продолжая дожевывать свой ужин и тяжело отдуваясь.

— Отлично! — вспыхнула Перл, обнаружив воркующих наедине Гленну и Кейна. — Если бы я знала, что здесь такой пир, я бы сбежала из ресторана вслед за Гленной.

«Интересно, о чем они тут успели договориться?» — ревниво подумала она, прожигая Гленну взглядом.

«Наверное, они решили, что я перехитрила их», — огорченно подумала Гленна, смущенная этим взглядом. Затем она представила себе лицо мисс Мердок, если бы та увидела свою воспитанницу наедине с незнакомым мужчиной, и едва не хихикнула.

— Я поступил крайне неучтиво, не пригласив поужинать всех вас, — виновато сказал Кейн, уловив напряжение, витавшее в воздухе. — Прошу простить меня.

— Можете считать, что вы получили прощение, — неохотно ответила Перл. — Разве можно не простить такого красивого мужчину!

— Не хотите ли выйти со мной на перрон, пока еще есть время, Гленна? — спросил Кейн. — Здесь буквально нечем дышать.

Он был прав. Стоило вернувшимся пассажирам занять свои места, как воздух в вагоне сделался спертым от испарения десятков грязных, потных тел. Гленна немного подумала и решила, что благоразумнее будет отказаться. Ей не хотелось еще больше обострять отношения с Перл и Кэнди, которые и без того посматривали на нее с неприкрытой ревностью и подозрением.

— Спасибо, Кейн, но я лучше останусь здесь, — сдержанно отказалась Гленна.

— Я хочу выйти! — вмешалась Перл, едва не перепрыгивая через ноги Сэл и Кэнди, лишь бы поскорее оказаться в проходе рядом с Кейном.

Тот окинул Гленну долгим взглядом, однако, постаравшись скрыть свое недовольство, сказал, учтиво предлагая Перл свою руку:

— Тогда поспешим.

Они прошли по перрону до самого его края, огороженного железными перилами. Перл облокотилась на перекладину, встав рядом с Кейном так, чтобы прижаться к нему своей мягкой грудью.

Он, разумеется, заметил эту неуклюжую попытку Перл соблазнить его и подавил невольную улыбку. «Неужели она принимает меня за маленького мальчика, который может клюнуть на такую уловку? — подумал он. — Впрочем, это вполне подходящий случай для того, чтобы кое-что разузнать».

— Вы долго пробудете в Денвере, Кейн? — нежно проворковала Перл.

— Еще не знаю, — осторожно ответил Кейн. — А где я смогу вас разыскать, если мне вдруг станет одиноко и захочется женского тепла и ласки?

Перл широко улыбнулась, польщенная его вниманием. Ей давно уже не попадались такие мужчины — видные, сильные, богатые, и ей, разумеется, очень хотелось бы видеть Кейна среди своих будущих клиентов. «Уж я бы постаралась доставить тебе настоящее удовольствие», — подумала она, а вслух ответила:

— Мы будем работать первое время в «Красной Подвязке», но как только удастся набрать побольше девушек, откроем собственное дело. Мы хотим, чтобы у нас было самое роскошное и развеселое заведение во всем Денвере. Ты зайдешь ко мне в «Красную Подвязку», Кейн? Заходи, не пожалеешь, я тебе точно говорю.

— Верю, верю, — усмехнулся Кейн. — Обязательно навещу ваше заведение при первом же удобном случае. А Гленна тоже будет у вас работать?

— Гленна? — недовольно поморщилась Перл. — Ты что, полагаешь, что она послаще меня будет?

— Не говори чепухи, — поспешил успокоить ее Кейн. — Скажи, вы давно с ней знакомы? И, кстати, ты не знаешь ее фамилии?

— Знакомы мы с ней недавно, — натянуто ответила Перл, — а что касается фамилии, то можешь сам спросить у нее, если тебе так хочется. Вообще-то говоря, девушки нашей профессии предпочитают обходиться без фамилий. Так по крайней мере есть надежда, что твои родные не узнают о том, чем ты промышляешь в этой жизни. Возьми хоть меня, например. Когда мне едва исполнилось пятнадцать, я сбежала из дома с одним мерзавцем, который обещал мне золотые горы, а затем взял да и бросил. Куда мне было деваться? Понятное дело, в публичный дом! А теперь прикинь, что стало бы с моими родителями, если бы до них дошло, что их дочь — шлюха в Сент-Луисе! Нет, фамилия в нашем деле — вещь совершенно лишняя.

— Прости, — пробормотал Кейн, чувствуя неловкость перед Перл, с которой так жестоко обошлась судьба.

— Не за что! — резко рассмеялась Перл. — Сейчас я живу намного лучше, чем у себя дома. Думаешь, там моя жизнь сложилась бы легко и весело? Как бы не так! Останься я дома, была бы сейчас замужем за каким-нибудь фермером, крутилась бы как белка в колесе — стирать, убирать, готовить. Да еще куча сопливых детишек под ногами толкалась бы.

— Мне всегда было интересно узнать, любят ли шлюхи свою работу, — задумчиво произнес Кейн.

— Лично я — да, — ответила Перл, гордо запрокидывая голову.

— А Гленна? Ей тоже нравится ее работа?

— Я уже сказала, — огрызнулась Перл, которой надоело слышать это имя, — спроси у нее сам. Я в чужие дела не лезу.

Ей было очень неприятно, что мысли Кейна постоянно обращаются к другой женщине. И что он, совсем слепой, что ли? Ведь любой нормальный человек с первого взгляда должен понять, что Гленна не имеет ничего общего с «ночными бабочками».

В свою очередь, Кейн, видя, что все его попытки разузнать что-нибудь о Гленне оказываются безуспешными, решил закрыть эту тему. Кейн не мог объяснить, почему Гленна, девушка с огненными волосами, так притягивает его, он лишь чувствовал себя мотыльком, неудержимо стремящимся к этому огню. И самое странное заключалось в том, что в этой тяге не было ничего от простой животной страсти, но нечто другое, трудно объяснимое. Кейн не мог забыть о невинном детском взгляде Гленны, который резко контрастировал с ее зрелым женским телом. От такого сочетания, обещавшего невероятные любовные наслаждения, у Кейна кружилась голова. Даже скромное, похожее на школьное, серое платье Гленны казалось Кейну гораздо соблазнительнее ярких и почти ничего не скрывавших платьев Перл и ее подруг. «Одно из двух, — подумал Кейн. — Или Гленна на самом деле не из этой компании, или она такая изощренная шлюха, каких еще свет не видал». Первое казалось ему гораздо более предпочтительным, второе — более вероятным, и Кейн твердо решил не отступать, пока не узнает о Гленне всей правды.


— Кейн обещал навестить меня, — значительно произнесла Перл, окидывая подруг гордым взглядом. — Сразу же, как только мы освоимся на новом месте. До чего же видный мужчина этот Кейн, с ума можно сойти!

— Успела-таки прибрать к рукам красавчика, — хмуро откликнулась Кэнди.

— Перестаньте ссориться, девочки, — успокаивающе проговорила Сэл. — Там, куда мы направляемся, свободных мужчин хоть пруд пруди. И несвободных, кстати, тоже. Нашли кого делить — мужчину! А глаз-то он, между прочим, положил на Гленну.

Как всегда, от острого взгляда Сэл не укрылось ничего, и ни одна мелочь не осталась не замеченной ею. Она в отличие от Перл и Кэнди не ревновала Кейна к Гленне, напротив, ее симпатии были на стороне этой милой рыжеволосой девушки. Сэл казалось, что Кейн и Гленна могут составить прекрасную пару.

— Глаз на меня положил! — ахнула Гленна. — Мне кажется, ты что-то не так поняла, Сэл. С какой стати Кейну вообще обращать на меня внимание, когда рядом такие красавицы, как вы?

— Скажи, сладкая моя, ты в самом деле такая дурочка или только прикидываешься? — спросила Сэл, недоуменно качая головой.

«Ну и как мне отнестись к ее словам? — подумала Гленна. — Принять их за комплимент или за оскорбление?»

И она широко улыбнулась — совершенно неожиданно для себя самой.

3

Прощание на денверском перроне оказалось коротким. Мысли Гленны были настолько заняты возвращением на «Золотую Надежду» и предстоящей встречей с отцом, что она даже не спросила, где собираются остановиться Сэл и ее подруги. Не заметила она и Кейна, спешившего отправиться по своим делам. Гленна просто собрала свои чемоданы и отнесла их в камеру хранения, попросив оставить их там до тех пор, пока за ними не приедет ее отец.

Выйдя в город, она поняла, насколько соскучилась по Денверу. Город очень изменился за четыре года — разросся, покрылся зеленью, и с первого взгляда было заметно, какими шумными и людными стали его улицы. На каждом шагу Гленна встречала новые дома, выросшие за время ее отсутствия, — они резко выделялись на фоне старых одноэтажных деревянных домиков, из которых еще совсем недавно состоял весь Денвер. Широкие прямые улицы уходили вдаль, и по ним нескончаемой чередой катились экипажи. Одним словом, взгляду Гленны предстала настоящая столица большого штата.

Гленна, страдавшая от запаха собственного пропотевшего тела, поморщилась и подумала о том, не снять ли ей комнату в гостинице. Как следует помыться, немного отдохнуть и нормально пообедать, прежде чем отправляться в дальнейший путь. Она вынула кошелек, пересчитала оставшиеся в нем деньги и сокрушенно вздохнула. Придется обойтись без гостиницы. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Ведь если она отправится дальше, не задерживаясь, то сможет попасть на «Золотую Надежду» еще до наступления вечерних сумерек.

Из багажа Гленна прихватила с собой лишь небольшой саквояж, в котором лежало самое необходимое, и прямиком со станции направилась на конюшню старого Пита. Войдя внутрь, она с наслаждением втянула ноздрями знакомый с детства острый запах конского пота и кожи. «Интересно, Пит по-прежнему на месте или и здесь все изменилось?» — подумала она.

— Чем могу служить, мисс? — спросил пожилой человек с лохматой шевелюрой, появляясь из темноты.

Гленна, узнавшая с первого взгляда старого Пита, радостно улыбнулась. Тот почти не изменился за четыре года, разве что прибавилось седины в волосах да морщины на его лице стали еще резче. Но все равно перед ней был он, старый добрый Пит, которого она помнила с детства. Он работал здесь, на конюшне, уже много лет, еще до того, как они с отцом переехали на свой прииск.

— Ты не узнаешь меня, Пит? — спросила Гленна. — Неужели я так сильно изменилась за четыре года?

Пит внимательно всмотрелся в ее лицо, затем удивленно поднял брови и улыбнулся.

— Господи, да это же Гленна, дочка Пэдди О'Нейла! Давненько же я тебя не видел! Шериф уже спрашивал о тебе. Да ты стала настоящей красавицей! Пэдди был бы горд, если бы мог сейчас увидеть тебя.

Слова Пита показались Гленне странными, и она уже собиралась спросить его, что он имеет в виду, но в этот момент ее внимание переключилось на пятнистую, бурую с белым, кобылу. Конечно же, это была она, Красавица. Та самая Красавица, которую Гленна помнила с детства. Сколько раз ее отец брал с конюшни Пита эту лошадь, когда ему нужно было съездить по делам в Денвер! Гленна подошла к стойлу и нежно погладила Красавицу по морде, а та негромко заржала в ответ.

— Красавица! Я сразу ее узнала, и она меня тоже, — сказала Гленна и спросила: — Скажи, Пит, а мой отец в городе?

— Разве ты ничего не знаешь? — растерянно ответил Пит. — Ты не получила письма от шерифа? Он собирался послать тебе телеграмму, но этот чертов кабель снова оказался поврежденным.

— Шериф писал мне письмо? — переспросила Гленна, чувствуя, как ее сердце сжимает невидимая ледяная рука. — Что с моим отцом? Он болен?

— Так, значит, ты не получала письма от шерифа?

— Нет, конечно! Может быть, я уехала из Сент-Луиса как раз тогда, когда оно должно было прийти. Я… Я сама решила вернуться. Что здесь происходит, Пит? Говори же, не тяни!

— Вам лучше поговорить с шерифом Бартоу, мисс Гленна. Он все расскажет лучше, чем я, — ответил Пит, отводя глаза в сторону.

Гленна резко повернулась, выбежала из конюшни и поспешила к зданию, над которым развевался красный флаг штата Канзас. Ворвавшись в кабинет шерифа, она с грохотом захлопнула за собой дверь и нетерпеливо спросила:

— Что с моим отцом, шериф Бартоу?

За пятнадцать лет службы шериф Бартоу знал в округе всех и каждого. Работа, которой он занимался, была хлопотной и неблагодарной, и он уже не раз задумывался над тем, чтобы уйти в отставку.

— Присядь, Гленна. Ты получила мое письмо?

— Нет. Но почему вы писали мне? Почему не написал сам отец?

— Все же будет лучше, если ты присядешь, Гленна, — сказал шериф Бартоу и указал рукой на свободный стул.

Гленна нетерпеливо тряхнула головой, села на краешек стула и даже слегка топнула ногой. Что за церемонии, в конце концов?

— Хорошо, шериф. Я присела. Теперь говорите, что случилось с моим отцом.

— Это произошло около двух недель тому назад, Гленна. Твой отец приехал в Денвер по делам и остановился в гостинице. Никто не знает, что он делал и с кем встречался в городе в тот день, но наутро его нашли на окраине с простреленной головой… Единственным утешением может служить лишь то, что смерть его была мгновенной.

Гленна вздрогнула, словно от удара, а в следующую секунду сорвалась с места, словно запущенная в небеса шутиха.

— Нет! — яростно закричала она. — Нет! Я не верю! Мой отец мертв? О боже, нет, только не это!

Гленну била нервная дрожь. Она побледнела, затем разом обмякла, опустилась на стул, и по щекам ее хлынули слезы. Шериф Бартоу дал ей время выплакать первую боль. «О господи! — подумал он. — И что ж у меня за работа такая?»

Прошло несколько минут, прежде чем сказанное окончательно дошло до сознания Гленны, и в голове у нее закружился беспокойный рой мыслей: «Шериф сказал, что отца убили. Выстрелом в голову. Выследили и застрелили? Но кто это мог сделать? И почему?»

— Кому понадобилось убивать моего отца? — спросила она сквозь слезы. — Ведь у него не было врагов. Все так любили его.

— Не знаю, Гленна. Пэдди был не слишком богат, чтобы убивать его из-за денег. Поговаривали даже о том, что порода на его участке истощилась. В последнее время ему с трудом удавалось намыть золота даже на то, чтобы оплачивать твою школу в Сент-Луисе. Когда он приезжал сюда» то выглядел озабоченным. И еще все заметили, что Пэдди вел себя так, словно что-то задумал. Если не веришь, спроси у старого Пита. Каждому в городе было известно, что он искал свою золотую жилу, но так и не смог ее найти. Для меня остается загадкой, кому и зачем понадобилось убивать его. Кстати говоря, из его повозки ничего не пропало. Ровным счетом ничего.

— Но должна же быть какая-то причина! — воскликнула Гленна. — Вы нашли какие-то следы? Или хоть что-нибудь?

— Нет, Гленна. И никто ничего не может сказать. Ты же знаешь, каким замкнутым и молчаливым был твой отец. Мне очень жаль, девочка, но скорее всего нам так и не удастся найти убийцу.

— Не хочу даже слышать об этом, шериф! Вы должны найти преступника! — горячо возразила Гленна. — И знайте, если вы не сделаете этого, я сама разыщу его!

— Ты точно не знаешь никого, кто мог бы желать смерти твоему отцу?

— Нет, шериф. Никого не знаю. Но вы поставлены здесь, чтобы охранять закон, и это ваше дело — отыскать негодяя, поднявшего руку на моего отца, и посадить его за решетку. Я не успокоюсь до тех пор, пока это не будет сделано. Что вы собираетесь предпринять для поисков убийцы?

— Гленна, вся округа кишит отребьем, слетевшимся сюда на запах золота. Сотни, тысячи темных личностей, и каждый из них мог быть убийцей твоего отца.

— Так вы будете продолжать расследование?

— Да, — кивнул Бартоу. — И я хочу, чтобы ты не вмешивалась в это дело, ты понимаешь меня, Гленна?

— Понимаю. Обещаю ничего не предпринимать до тех пор, пока вы будете вести свое расследование.

— Послушай, Гленна, тот, кто убил твоего отца, считает, что вышел сухим из воды, — пояснил шериф Бартоу. — И пусть продолжает так думать. Я же буду потихоньку восстанавливать все события того дня, когда Пэдди в последний раз приехал в город. Может быть, кто-нибудь вспомнит что-то необычное или странное. Кстати, твой отец несколько раз справлялся, не поступил ли ответ на его письмо, которое он отсылал. Не знаешь ли случайно, кому он мог писать и о чем?

— Нет, шериф. Очень жаль, но я ничем не могу помочь вам. Мне он не писал, это точно. Я, собственно говоря, и приехала только потому, что давно не получала от отца писем, а когда не пришло и мое ежемесячное пособие, я поняла, что что-то случилось. Бедный папа. Ах, если бы я приехала раньше! Тогда, может быть, он остался бы жив.

— Ты же ничего не знала. Вряд ли тебе удалось бы уберечь его. Более того, ты сама могла стать еще одной жертвой. До тех пор, пока я не разыщу убийцу, тебе лучше пожить в гостинице. По крайней мере будешь у меня на глазах.

— Нет, — возразила Гленна, поднимаясь на ноги. — Теперь я — хозяйка «Золотой Надежды», и ничто на свете не заставит меня бросить ее!

— Будь благоразумной, Гленна. Далекий прииск —
неподходящее место для одинокой молодой девушки. Как я уже говорил, вся округа запружена бродягами и прочим уголовным сбродом. От этого отребья можно ожидать чего угодно.

— Помнится, отец нанимал двух рабочих.

— Они ушли спустя несколько дней после смерти Пэдди. И то сказать, кто бы стал им платить?

— Я разберусь с этим. Скажите, шериф, «Золотая Надежда» действительно перестала приносить доход?

— Похоже на то. Знаешь, я сам занимался похоронами Пэдди. Мы зарыли его под большой осиной на склоне холма, так, как он того хотел. Я тогда внимательно осмотрел и дом, и пристройки, но не обнаружил ничего интересного. Кстати говоря, там не нашлось ни самородков, ни золотого песка, ни даже пыли. Так что скорее всего слухи о том, что «Золотая Надежда» истощилась, оказались правдой.

Гленна долго молчала и наконец печально произнесла:

— Бедный папа. Ты не поймал свою жар-птицу. Умер, так и не найдя заветной золотой жилы. А как ты верил, что сумеешь отыскать ее!

У шерифа Бартоу было доброе сердце, которое он привык скрывать за притворной резкостью. Он ласково погладил Гленну по плечу и сказал:

— Пойдем, Гленна. Я помогу тебе забрать с вокзала вещи и поселиться в гостинице.

— Нет, шериф, — упрямо возразила Гленна. — И начнем с того, что у меня нет денег на гостиницу. Все, чем я владею, это «Золотая Надежда» и пара собственных рук, которые не боятся любой работы.

— Скажи, а разве у Пэдди не было компаньона где-то на западе? Может быть, он сможет помочь тебе, когда узнает о том, что случилось.

— Патрик Морган? Да, он старинный друг моего отца, но, насколько мне известно, он давно уже потерял всякий интерес к «Золотой Надежде». Отец выкупил его долю еще много лет тому назад. Когда-то он помог нам стать владельцами прииска, но теперь мистер Морган старый человек. Он намного старше отца. Я, конечно, напишу ему, но просить у него помощи… нет, я думаю, что мне надо теперь рассчитывать только на свои собственные силы.

Шериф Бартоу с сомнением покачал головой, но ничего не сказал, не желая спорить с Гленной, пока она находится в таком состоянии. Он понимал, что творится сейчас у нее на душе. «И все же я прослежу за тем, чтобы она наладила контакт с этим Патриком Морганом, — подумал шериф. — Если он и в самом деле был другом Пэдди, он должен помочь бедной девочке».

— А где живет этот Патрик Морган?

— В Филадельфии. Он банкир. Правда, сама я его ни разу в жизни не видела.

— И все же, Гленна, я не могу отпустить тебя одну в таком состоянии. Останься на первое время у нас. Жена будет тебе рада. Спишемся с этим мистером Морганом, а потом решим, что делать дальше.

— Спасибо, шериф, вы так добры ко мне, но я все же не смогу принять ваше приглашение. Я хочу увидеть могилу отца, надо выяснить, что происходит на «Золотой Надежде». Может быть, мне удастся найти какие-нибудь бумаги или что-нибудь еще. Если его повозка по-прежнему стоит на конюшне, я отправлюсь немедленно.

— К сожалению, я не имею права удерживать тебя силой, Гленна, — огорченно вздохнул шериф, — но еще раз прошу не делать этого. У тебя есть родственники, с которыми я мог бы связаться?

— Нет, шериф. Во всяком случае, здесь, в Америке. Благодарю вас за заботу. Обещаю вам вернуться через несколько дней. Может быть, у вас появятся какие-нибудь новости.

— Что ж, в таком случае счастливого пути, дитя мое. Я сделаю все, что в моих силах, и постараюсь найти убийцу.


Когда Гленна заявила, что хочет запрячь Красавицу и немедленно отправиться на прииск, старый Пит решил, что он ослышался.

— Ты, должно быть, сошла с ума от горя, Гленна, — сказал он. — Я не отпущу тебя одну. Нельзя ехать на ночь глядя по нашим местам, это слишком опасно. Кто тебя защитит, если не дай бог что-нибудь случится?

— Я сама за себя сумею постоять, — возразила Гленна. — Папа научил меня стрелять, когда мне не исполнилось и двенадцати. Скажи лучше, где его повозка. И, если можешь, одолжи мне Красавицу.

— Повозка на заднем дворе. Шериф пригнал ее назад после того, как обнаружили тело Пэдди.

— Отлично, — кивнула головой Гленна. — Тогда запрягай, Пит, а я схожу на вокзал, возьму чемоданы. Ты скоро управишься?

— Конечно, я уже стал не тот, что прежде, мисс Гленна, но думаю, что четверти часа мне хватит.

У Гленны вдруг заурчало в животе. Да, не ела она уже давно. Старый Пит усмехнулся.

— Почему бы тебе не зайти в гостиницу и не перекусить? — спросил он. — Я запрягу и сам схожу за твоими чемоданами, пока ты будешь обедать.

Гленна подумала, что на это денег у нее хватит, и решила принять предложение Пита. Неизвестно, что ее ожидает, когда она приедет на место. Гленна все еще была в шоке. Ее душу терзали неотвязные мысли об отце. Как она теперь будет жить без него? Кто придет ей на помощь в трудную минуту? И как могло случиться, что ее не было рядом с ним в скорбную минуту? Она не смогла даже проводить его в последний путь!


Сойдя на перрон, Кейн Морган пытался проследить за Гленной, но очень скоро потерял ее в привокзальной толпе, где люди радостно встречали друг друга после долгой разлуки, толпясь и оглашая воздух радостными криками. «Ну что ж, значит, так тому и быть, — подумал он. — В конце концов, я всегда смогу отыскать ее в этом городе, когда вернусь с прииска Пэдди О'Нейла».

Кейн снял для себя номер в «Паласе», самой лучшей гостинице Денвера. Получая ключ, он спросил портье о том, где находится «Красная Подвязка», и узнал, что это публичный дом, расположенный неподалеку от главной улицы. Хозяином этого заведения, где были собраны самые лучшие из доступных за деньги красавиц Денвера, был некий Джадд Мартин.

Нет, никак не мог Кейн представить себе Гленну принимающей клиентов в душной комнате подобного заведения. Уж слишком не вязался ее облик с профессией такого рода. В глубине же души Кейн мечтал о том, чтобы стать единственным мужчиной, которому дано раздевать эту девушку, обнажая ее прекрасное нежное тело.

«Что это со мной? — рассеянно подумал он. — Откуда у меня такие мысли? И отчего эта рыжеволосая потаскушка так сильно занимает мое воображение? Только потому, что не похожа на своих сестер по профессии? Только потому, что похожа на настоящую леди? Или просто оттого, что я ее еще не попробовал?»

Приняв ванну и прекрасно пообедав в ресторане, Кейн решил взять напрокат лошадь и немедленно отправиться на «Золотую Надежду». Он уточнил направление, взял на конюшне старого Пита самого лучшего жеребца и приторочил к седлу мешок с дорожными припасами. Свой верный «кольт» он засунул за пояс, заряженный «винчестер» — под седло и, вскочив на лошадь, покинул славный город Денвер. Он и не подозревал о том, что двумя часами раньше по той же дороге отправилась в путь повозка с той самой девушкой с огненными волосами, при мысли о которой так жарко вспыхивало все его тело.

4

Лошадь по кличке Красавица уверенно трусила по знакомой дороге, и Гленна, опустив вожжи, немного расслабилась. Она жадно смотрела по сторонам, узнавая родные места, которые почти не изменились за то время, что она провела в далеком Сент-Луисе. Лес остался таким же густым, как и прежде, склоны холмов — такими же крутыми, а дорога — такой же извилистой. И те же величественные скалистые пики гордо упирались в голубое небо своими заснеженными вершинами.

Только когда начали сгущаться сумерки, Гленна вспомнила о том, как темно и страшно становится на пустынной дороге, какими пугающими кажутся густые тени под деревьями. Гленне стало не по себе. Ночь оказалась беспросветной, даже луна не вышла из-за облаков. Да, все пошло не так с того самого момента, когда Гленна вышла из вагона в своем родном городе, и даже сами небеса, казалось, были сейчас против нее.

Узкая каменистая дорога, по которой ехала Гленна, была опасна даже днем, а уж в такую ночь…

«Бедная Красавица», — подумала Гленна и совсем отпустила поводья. Она знала, что, если начать понукать лошадь, это может обернуться большими неприятностями, и не только для животного, но и для седока. Собственно говоря, безопаснее всего было бы остановиться и подремать в повозке до утра и продолжить путь с первыми лучами солнца. Гленна начала присматривать подходящее место для ночевки. До ее слуха донеслось журчание воды, и Гленна заставила Красавицу повернуть в сторону, в узкий проход между толстыми стволами деревьев. Еще несколько минут, и повозка остановилась на травянистой лужайке, раскинувшейся вдоль лениво текущей речки. Гленна сноровисто распрягла Красавицу и привязала ее к ближайшему дереву.

Она заглянула в дорожный ящик в задней части повозки и мысленно поблагодарила покойного отца. Пэдди прекрасно знал — в пути может случиться все, что угодно, и потому хранил в повозке необходимые припасы. Он всю жизнь придерживался правила — запас карман не тянет.

Засунув руку в прорезиненный мешок, Гленна вытащила оттуда коробок спичек, котелок, банку с кофе и сахар. Быстро, умело развела костерок и поставила кипятиться воду. В мешке оказалась еще и банка консервированных бобов, и сухари, и кусок твердого сыра — вполне достаточно, чтобы не умереть с голода. Пока еда готовилась, Гленна успела напоить Красавицу и хорошенько вымыться в реке.

Поеживаясь от холода, Гленна вернулась к костру, надела на себя все чистое и завернулась в старое отцовское дорожное одеяло. Она сушила волосы и прихлебывала кофе, аромат которого плыл над поляной, создавая особый уют.

Хрустнула ветка; Гленна встрепенулась и спросила, напряженно вглядываясь в темноту:

— Кто здесь?

Тишина. Только слышно негромкое дыхание Красавицы да журчание воды. Гленна вскочила на ноги, осмотрелась по сторонам, но так ничего и не увидела.

Тогда она стала осторожно отходить к повозке, моля бога о том, чтобы хранившееся там ружье оказалось заряженным.

Добраться до повозки ей не удалось. Из густой чащи вынырнули трое — заросшие, грязные, оборванные. Бродяги.

Гленна вскрикнула.

«Что им нужно? — промелькнуло у нее в голове. — И почему я не послушала шерифа и не осталась в городе хотя бы до утра?»

— Тихо, тихо, красотка, — хрипло сказал один из бродяг, медленно приближаясь к окаменевшей от ужаса девушке. Они взяли ее в кольцо, и Гленна поняла, что пути к бегству отрезаны.

Стараясь скрыть страх, Гленна выпрямилась и спросила, высоко запрокинув голову и глядя прямо в глаза первому бродяге:

— Кто вы такие и что вам нужно?

— Мы странники. Такие же, как и вы, милая леди, — ответил главарь. — Меня зовут Вилли Вильсон, а это мои Друзья. Тот, что справа, — Джимбо, а тот, что слева, — Лем. Увидели ваш костер и решили заглянуть на огонек. Судя по запаху, у вас неплохой кофе.

Гленна плотнее закуталась в одеяло, сожалея о том, что под ним не надето ничего, кроме тонкой сорочки.

— А где ваш муж? — поинтересовался Джимбо, стреляя по сторонам глазами.

— Он… пошел подстрелить какую-нибудь дичь к ужину, — быстро солгала Гленна. — С минуты на минуту должен вернуться. Можете подождать его и выпить кофе. Только чашка у меня всего одна.

— Одна? — хохотнул Вилли. — Ну тогда, значит, и мужа никакого у вас нет. Да и не слышали мы никого в лесу.

— А ну-ка проваливайте прочь, пока он не вернулся, — крикнула Гленна.

— Мы уйдем, милая леди, обязательно уйдем, но только сначала побалуемся кофе, но, конечно, не только им.

— Мне нечем больше угостить вас, — сказала Гленна, делая вид, что не поняла намека Вилли.

Дружный хохот разорвал ночную тишину.

— Ошибаетесь, леди, — криво ухмыляясь, сказал Лем. — У вас есть чем угостить бедных странников.

Все трое тесно окружили Гленну, и она могла рассмотреть их заросшие лица, освещенные бликами костра. Ее замутило от запаха их немытых тел и грязной одежды. Страх придал ей новые силы. Наверняка можно как-то выпутаться из этой ситуации, хотя бегство невозможно и ясно, что она целиком и полностью находится во власти незваных пришельцев. Что же делать?

— А ну-ка, посмотрим, что там у нас под одеялом, — ухмыльнулся Вилли, обнажая гнилые зубы и протягивая вперед свои корявые грязные пальцы. Он сорвал одеяло, и все трое бродяг восхищенно ахнули, увидев фигуру Гленны, облепленную тонкой влажной сорочкой.

— Боже правый! — заревел Джимбо. — Вот это картина! Он тоже протянул свою грязную руку, чтобы потрогать нежные матовые плечи Гленны.

— Руки прочь! — крикнула Гленна, отступая назад и прислоняясь спиной к повозке. Бродяги на секунду замерли в трех-четырех шагах от Гленны.

Коснувшись повозки, Гленна вспомнила об отцовской винтовке, лежащей совсем рядом, буквально у нее под рукой. Она нащупала холодный ствол, затем резко выхватила винтовку из повозки и направила ее на бродяг.

— У этой девки ружье, — процедил сквозь зубы Лем, не сводя глаз с Гленны.

— Эта старая пукалка? — небрежно откликнулся Вилли. — Да из нее только ворон пугать. Кроме того, эта девка с трех шагов по сараю не попадет, будьте уверены!

— Хочешь проверить? — крикнула Гленна, почувствовавшая себя гораздо увереннее с той минуты, когда у нее в руках оказалось оружие. — Не советую. Скажи лучше спасибо за то, что я великодушно дарю жизнь — и тебе, и твоим дружкам. А теперь марш отсюда!

Ни один из них не шелохнулся.

— Что скажешь, Вилли? — спросил Джимбо, которому явно не хотелось проверять слова Гленны на собственной шкуре.

— Блефует, — ответил Вилли и сплюнул себе под ноги. — Кроме того, я так давно не укладывал женщин на спинку, что сейчас меня никакое ружье не остановит. Ты посмотри, какая лапочка! А волосы, волосы — чистый огонь! Наверное, она и в постели такая же горячая. Ну что, попробуем, какова она на вкус, парни?

Джимбо облизнул пересохшие губы и молча кивнул головой.

— Я тоже в доле, — быстро добавил Лем.

— Стойте на месте и не двигайтесь! — крикнула Гленна, чувствуя, как от тяжести винтовки начинают дрожать ее руки.

«Смогу ли я убить человека? — мысленно спросила она себя и уверенно ответила: — Смогу!»

Повинуясь молчаливому приказу Вилли, его приятели бросились к Гленне, и она в ту же секунду нажала курок.

Ей не повезло. Вилли оказался проворнее и успел подтолкнуть руку Гленны. Бесполезная пуля ушла в ночное небо.

Вилли, а следом за ним и Джимбо с Лемом схватили Гленну за руки и скрутили ее.

— Проклятие, — прошипел Джимбо, глядя на свою руку, из которой сочилась кровь. — Эта сука укусила меня.

Он сильно ткнул Гленну кулаком в лицо, и она на короткое время потеряла сознание.

Когда Гленна пришла в себя, ее сорочка уже была разорвана в клочья. По ее обнаженной груди жадно шарили три пары грубых, грязных рук. Далекие сосны качнулись у нее перед глазами, и Гленна почувствовала под спиной влажную траву и мелкие острые камешки.

— Разведи ей ноги, Джимбо, — приказал Вилли, опускаясь на колени перед Гленной. — А ты, Лем, придержи ей руки.

Они повиновались главарю, не сводя при этом горящих глаз с обнаженного тела Гленны.

— Никогда в жизни не видел ничего подобного, — хохотнул Вилли. — Смотрите, парни, у нее между ног волосы такие же рыжие, как и на голове. Умора!

Он не торопясь расстегнул штаны и вытащил свое готовое к бою орудие, готовясь вколотить его в нежное тело Гленны и не замечая пары внимательных глаз, наблюдающих за ним с очень близкого расстояния.


Кейн понял, что заблудился. Очевидно, проскочил нужный поворот, потому что дорога все стелилась и стелилась перед ним, виляя под кронами деревьев, и не было ей ни конца ни края. Наконец он выбился из сил и решил, что разумнее всего будет остановиться где-нибудь и переждать до утра.

«Сам виноват, — корил он самого себя. — Размечтался о своей рыжеволосой».

И в самом деле, Гленна целиком и полностью завладела мыслями Кейна, о ней он думал постоянно, сам удивляясь, что совсем не вспоминает про свою невесту, мисс Элен. Конечно, и до мисс Элен в жизни Кейна бывали женщины. В некоторых из них он даже влюблялся, но длились эти увлечения недолго, и, как правило, Кейн забывал об очередной возлюбленной раньше, чем успевал закрыть за собой дверь ее спальни.

Однако на сей раз все было иначе. Лицо Гленны, обрамленное огненными волосами, неотступно стояло перед мысленным взором Кейна, заставляя его забыть про все на свете.

«Нужно поскорее посетить „Красную Подвязку“, побывать в постели этой рыжеволосой ведьмы, и тогда, глядишь, наваждение сгинет», — подумал Кейн, криво усмехнулся и дал себе клятву заглянуть в «Красную Подвязку» при первой же возможности.

Ночную тишину разорвал грохот ружейного выстрела, прокатившегося над холмами. Как бы ни был поглощен своими мыслями Кейн, он мгновенно сумел определить, откуда донесся выстрел. Риск и приключение были для Кейна смыслом жизни, и потому он, не раздумывая, повернул жеребца и поспешил туда, где прогремел выстрел, привычно вытаскивая на ходу из-под седла свой верный «винчестер».

Достигнув края леса, Кейн заметил в ночи слабый колеблющийся свет костра и почти сразу же услышал голоса. Он спешился, привязал жеребца к стволу осины и стал осторожно подкрадываться к костру, сжимая в руках оружие. Затем раздался женский крик, от которого по спине Кейна пробежали мурашки.

Он подкрался еще ближе и теперь хорошо видел костер, на котором выкипал котелок с кофе, видел повозку, стоявшую по другую сторону костра, а затем рассмотрел и троих мужчин, сгрудившихся возле повозки. В следующую секунду он увидел и женскую фигуру, распятую на земле у их ног. По доносившимся до него возгласам Кейн без труда догадался о том, что эту несчастную собираются изнасиловать.

Кровь вскипела в жилах Кейна. Ни одна женщина на свете, какой бы она ни была, не заслуживает такого обращения. Для изнасилования нет и не может быть ни извинительных причин, ни каких-либо особых обстоятельств. Кейн с удовольствием уложил бы этих мерзавцев на месте, но у него было одно непреложное правило: он никогда не мог стрелять человеку в спину.

«Честь и справедливость» — таков был жизненный девиз Кейна, и потому он, не задумываясь, двинулся вперед, прижимаясь к влажной от ночной росы траве и приближаясь к тому месту, где трое мужчин готовились совершить насилие над беззащитной женщиной.


Гленна понимала, что ее ожидает, и молилась сейчас только о том, чтобы господь дал ей умереть прежде, чем это случится. Если выбирать между смертью и позором, она выбрала бы смерть. Вилли оторвал свой вонючий слюнявый рот от ее обнаженной груди и, сопя, стал раздвигать ей ноги, не обращая внимания на отчаянные крики, рвавшиеся из горла Гленны. Та закрыла глаза, ожидая нестерпимой боли, которая, как она знала, должна была сейчас пронзить ее тело. Она не увидела и не услышала, как подошел Кейн, явившийся, словно ангел-спаситель с разящим оружием в руках.

— Руки прочь от этой женщины, — приказал Кейн голосом, не терпящим возражений.

— Что?! — воскликнул Вилли, чувствуя, как поник от неожиданного окрика его напряженный мужской корень.

Джимбо не стал медлить. Он отпустил Гленну и моментально вскочил на ноги, успев прихватить лежавшую рядом винтовку. Увидев в руках Джимбо тускло сверкнувший ствол, Кейн, не задумываясь, передернул затвор своего «винчестера» и выстрелил. Пуля пробила правую руку Джимбо. Кейн, уловив движение слева, успел пригнуться за секунду до выстрела Лема. Пуля просвистела над головой Кейна, и в ту же секунду его «винчестер» выстрелил в ответ. Кейн даже не повернул головы в сторону Лема, он и так знал, что тот покойник.

Джимбо, извиваясь от боли и рассыпая проклятия, поднял одной левой оброненную винтовку и выстрелил в Кейна. Он промахнулся, но Кейн был, как всегда, точен. Крупнокалиберная пуля разворотила грудь Джимбо, и по тому, как он упал, было ясно, что если он и не умер сразу, то непременно умрет в ближайшие минуты. Кейн посмотрел на Вилли, который побледнел, поднял вверх руки и хрипло сказал:

— Эй, странник, посмотри, у меня нет оружия. Я не собираюсь драться с тобой, особенно из-за этой женщины. Черт побери, она же всего-навсего шлюха, задумавшая путешествовать ночью в одиночестве. Нет, не родилась еще на свет такая шлюха, ради которой я мог бы подставить свой лоб под пулю!

— Никакая шлюха не заслуживает того, чтобы с ней обращались так, как ты со своими дружками, — жестко ответил Кейн. — Я не из тех людей, которые убивают, не моргнув глазом, и твои приятели могли бы остаться в живых, если бы послушались моего приказа. А теперь уходи. — И он взмахнул стволом своего «винчестера».

— Что ты собираешься делать? — севшим от страха голосом спросил Вилли.

— Даю тебе шанс спасти свою шкуру. Поворачивайся и уходи.

— Ты не имеешь права оставить меня безоружным, — запротестовал Вилли. — Одному богу известно, что меня может поджидать за любым поворотом. Места здесь дикие.

— Заткнись и делай то, что я приказал, — ответил Кейн и скосил глаза на обнаженную женщину, которая тяжело поднималась с земли, прикрывая свою наготу ладонями и низко опустив голову. Лицо женщины оставалось в тени.

Вилли заметил взгляд Кейна и хрипло рассмеялся:

— Ха! Я сразу должен был догадаться, что у тебя есть свои планы на эту шлюху. Ну что ж, забирай ее и делай с ней что хочешь. Я уйду, но уйду с оружием. В этой глуши лучше оказаться без штанов, чем без винтовки. Можешь выстрелить мне в спину, но безоружным я не уйду.

С этими словами он повернулся, взял валявшуюся винтовку и исчез в ночной мгле. Вилли выиграл. Кейн на самом деле не мог стрелять человеку в спину.

Кейн постоял молча еще минут пять, приходя в себя и чутко вслушиваясь в ночную тишину. Он не сомневался в том, что, оставшись без приятелей, чьи мертвые тела лежали на земле, этот человек не посмеет вернуться.

Теперь можно было подумать и о женщине, свернувшейся клубочком в тени повозки.

— С вами все в порядке, мисс? — сочувственно спросил Кейн. — Они ничего не успели с вами сделать?

— Н-нет, — дрожащим голосом ответила она. — Вы появились вовремя.

— Если вы подождете еще несколько минут, я избавлюсь от этих… э-э… тел и вернусь к вам — Кейн поднял с земли одеяло, встряхнул его и протянул женщине. — Вот, возьмите.

Ему хотелось приласкать, успокоить напуганную до полусмерти женщину, но инстинкт подсказывал, что сейчас ей лучше немного побыть одной. Да и ему нужно было убрать мертвых и привести сюда из леса свою лошадь.

— Да, конечно, — охрипшим до неузнаваемости голосом откликнулась Гленна. — Благодарю вас.

Даже в нынешнем состоянии Гленна узнала человека, который освободил ее из рук насильников. Кейн Александер! Но что он делает здесь, так далеко от Денвера? А впрочем, какая разница, что он здесь делает? Слава богу, что он оказался именно здесь и сейчас!

Когда Гленна увидела здесь Кейна, она прежде всего испугалась за его жизнь. Именно за его, а не за свою, и это было очень странно. «Удастся ли ему уцелеть — одному против троих вооруженных негодяев?» — успела подумать она, и тут же загремели выстрелы. Сейчас ей оставалось жалеть лишь о том, что Вилли удалось уйти живым. Но в то же время она чувствовала уважение к Кейну, не выстрелившему Вилли в спину.

Гленна встала, закуталась в одеяло и увидела, как Кейн тащит к опушке леса мертвые тела Лема и Джимбо, ухватив их за ноги. «Он так и не узнал меня», — подумала Гленна.

Наконец спустя какое-то время, показавшееся Гленне вечностью, Кейн вновь появился на краю поляны, ведя в поводу своего жеребца. Он привязал его рядом с Красавицей и подошел к костру, возле которого сидела Гленна, прихлебывая горький крепкий кофе, и охнул.

Ему показалось, что он спит и видит сон о женщине с огненными волосами, мысли о которой не давали ему покоя весь сегодняшний день. Кейн застыл на месте, не в силах оторвать взгляд от точеного лица Гленны, от ее полных, слегка приоткрытых губ, от ее огромных изумрудных глаз. Распущенные волосы Гленны спадали почти до пояса, посверкивая в отблесках костра красными и золотистыми искрами. Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку. Кейн, присев рядом, взял ее за руки и негромко позвал по имени.

Ее имя прокатилось по языку Кейна мягким теплым комочком, и Гленна, услышав его, опустила глаза и устало улыбнулась. Только теперь она поняла, что все страшное осталось позади и ее лодка достигла тихой безопасной гавани.

— Кейн, это ты, слава богу, — всхлипнула Гленна и уткнулась лицом в его грудь.

— Как ты оказалась здесь, да еще одна? — спросил Кейн. — Почему ты не в «Красной Подвязке» с остальными?

— В «Красной Подвязке»? — непонимающе переспросила Гленна.

«Что такое „Красная Подвязка“? — подумала она. — Какой-нибудь салун, наверное, но при чем тут это?» Она хотела спросить Кейна о «Красной Подвязке», но не успела, потому что Кейн сел рядом с ней на лежавший возле костра обрубок ствола и обнял ее за плечи.

— Расскажи, что здесь случилось, Гленна, — попросил Кейн, борясь с желанием прямо сейчас припасть к полным ярким губам девушки. — Кто были эти люди, с которыми ты была?

— Я вовсе не была с ними! — возмущенно возразила Гленна. — Я выехала из Денвера одна. Меня застала темнота, и я решила остановиться здесь до утра. Эти люди… они пришли и хотели… они пытались… О, боже, Кейн, я не хочу вспоминать об этом!

Она всхлипнула, и Кейн прекратил расспросы и крепче обнял Гленну за плечи. А спросить ему хотелось о многом. Например, о том, куда и зачем она отправилась одна, невзирая на явную опасность такого путешествия, и почему она покинула своих подруг из «Красной Подвязки». Впрочем, он понимал, что все вопросы лучше оставить на потом, когда у Гленны пройдет нервный шок, вызванный нападением лесных бродяг. И он продолжал молчать, ласково гладя плечо Гленны.

Внезапно разверзлись небеса, и на землю хлынул дождь, собиравшийся с вечера.

— Проклятие! — пробормотал Кейн, осматриваясь по сторонам в поисках убежища. Его взгляд остановился на повозке, стоявшей на краю поляны, и Кейн резко поднялся, потянув за собой Гленну.

Та, буквально засыпая на ходу, рассеянно спросила:

— В чем дело, Кейн?

— Все в порядке, Гленна, не бойся. Ничего плохого с тобой больше не случится. Надо укрыться от дождя.

— Ах, дождь, — облегченно вздохнула Гленна.

— У тебя в повозке есть еще одеяла?

Она покачала головой.

— Хорошо, — сказал Кейн. — У меня есть одно под седлом. Сейчас схожу за ним. А ты пока забирайся под повозку, чтобы не промокнуть. Я скоро вернусь.

Гленна залезла под днище повозки, чувствуя, как свежеет с каждой минутой воздух и как усиливается дождь, косыми струями падающий на землю. Гленне стало холодно. Она дрожала под тонким одеялом, свернувшись клубочком на влажной траве. Наконец вернулся Кейн, и Гленна очень обрадовалась его приходу. С ним ей будет теплее и безопаснее.

— Тесновато здесь, — заметил Кейн, протискиваясь под днище вместе со своим одеялом и снятым с лошади седлом. — Но все равно гораздо лучше, чем спать на земле под проливным дождем. Вот, положи седло под голову вместо подушки и постарайся заснуть. Утром обо всем поговорим.

Гленна молча кивнула и стала укладываться поудобнее, подложив под голову пропахшее конским потом седло. Однако дождь не утихал, и поднявшийся ледяной ветер задувал под повозку, заставляя Гленну с каждой минутой все сильнее дрожать от холода.

Кейн прилег рядом и осторожно обнял Гленну; Сердце его колотилось в груди, по всему телу растекался жидкий огонь. «Я только хочу согреть ее, — пытался убедить себя Кейн. — Только согреть, и ничего больше».

— Я только хочу согреть тебя, — повторил он вслух. — Будь хорошей девочкой, прижмись ко мне и не двигайся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Я знаю, Кейн, — прошептала она в ответ, — и совсем не боюсь тебя.

— Ну и хорошо, — вздохнул Кейн.

Он поправил съехавшее с плеча Гленны одеяло, коснулся кончиками пальцев ее обнаженной кожи, и это прикосновение пронзило его, словно удар молнии.

Капли дождя громко стучали по повозке у них над головой, завывал холодный ветер, а огонь страсти разливался по жилам Кейна, становясь нестерпимее и жарче с каждой секундой. Гленна открыла глаза, увидела взгляд Кейна, обращенный к ней, приоткрыла губы, собираясь спросить его о чем-то, и Кейн совершенно потерял голову.

Он припал к приоткрытым губам Гленны и стал нежно целовать их, моментально забыв про дождь, про ветер и притаившуюся в ночной темноте опасность. Гленна не отвечала на его поцелуи, и тогда Кейн погрузил свой язык в ее рот. Он целовал Гленну все более пылко, страстно и наконец почувствовал робкое встречное движение и услышал ее негромкий стон. Кейн оторвался от губ Гленны, скользнул языком по тонкой, нежной шее и опустил голову ниже.

— О боже, Гленна, я не могу остановиться, — простонал Кейн, осторожно отводя в сторону край одеяла и не сводя глаз с обнаженной груди Гленны, увенчанной гладкими, торчащими вверх сосками.

Только теперь Гленна поняла, что с ней происходит на самом деле. Сегодняшняя ночь оказалась для нее роковой. Избежав опасности быть изнасилованной тремя бродягами, она рискует теперь стать жертвой похоти мистера Кейна.

— Нет, Кейн, нет! — яростно выкрикнула она, упираясь ладонями в его широкую, твердую грудь.

— Почему нет? — мягко спросил Кейн. — Я хочу тебя и могу заплатить, сколько ты скажешь. Я не буду брать тебя силой. Просто скажи «да», и мы займемся с тобой этим по любви.

— Заплатить? Я не понимаю, что все это значит, Кейн! Прошу тебя, остановись!

— Гленна, перестань лукавить. Я хочу тебя с первой минуты нашей встречи. Я мечтал поскорее закончить свои дела, вернуться в Денвер и немедленно отыскать тебя в «Красной Подвязке».

— В «Красной Подвязке»?

«Далась ему эта „Красная Подвязка“, — подумала она, и в ту же секунду жаркие губы Кейна прижались к ее груди, и Гленна застонала от нового, невероятно острого ощущения. Пробуждающаяся страсть охватила ее, закружила голову, и Гленна уже не могла противиться ей.

Рука Кейна скользнула между ее бедер, пальцы гладили и ласкали нежную кожу, стремясь проникнуть в ее лоно. Каждое новое прикосновение повергало Гленну в дрожь, открывая перед ней неизведанные глубины наслаждения. Она с трудом разлепила губы, чтобы еще раз сказать «нет», но Кейн припал к ним поцелуем.

Грудь ее напряглась, когда Кейн снова прикоснулся к ее соскам. Гленна едва не потеряла сознание. Кейн вдруг исчез на несколько секунд и не успела Гленна опомниться, как он вернулся вновь — уже обнаженный. Положил ладонь на бедро Гленны и стал медленно раздвигать ее ноги. В следующую секунду Гленна ощутила прикосновение чего-то горячего и твердого как сталь.

Сломив сопротивление Гленны, Кейн перестал торопиться. Неважно, сколько мужчин было до него у этой женщины — он должен доставить ей такое наслаждение, которое она запомнит надолго.

— Доверься мне, Гленна, — прохрипел Кейн, погружаясь во влажный жар ее лона. — Тебе будет хорошо со мной, обещаю.

Он продвинулся немного глубже и замер, услышав крик, сорвавшийся с губ Гленны, и ощутив тугое сопротивление ее плоти.

«Нет! Этого не может быть!» — подумал он.

Кейн откинулся назад, увидел напряженное лицо Гленны, ее закушенные губы и понял все, но уже не мог совладать с собой. Одним мощным ударом он взломал заветный барьер, погружаясь в лоно Гленны до самого дна и слыша ее отчаянный крик.

— Не двигайся, любовь моя, — нежно прошептал Кейн. — Боль скоро пройдет, и на смену ей придет наслаждение.

Потрясение Кейна, обнаружившего, что Гленна девственница, было настолько сильным, что мужская сила едва не покинула его, но страсть победила.

Постепенно лицо Гленны стало умиротворенным и спокойным. Заметив это, Кейн сделал первое, едва заметное движение, затем второе, третье, и вскоре бедра Гленны подхватили его ритм, то слегка отодвигаясь назад, то страстно приближаясь — сжимая, лаская. Голова его кружилась. Наконец Гленна застонала — но уже не от боли, а от наслаждения. Движения Кейна с каждой секундой становились все сильнее, быстрее, и Гленна летела вслед за ним — все выше, выше, выше…

Наконец их крики слились в один и улетели прочь, унесенные свежим ночным ветром. Кейн успел еще прохрипеть имя Гленны, а затем весь мир распался для него на миллионы сверкающих звезд.

Боже, никогда ни одна женщина не заставляла его испытать то, что он ощутил с этой огненно-рыжей красоткой, которую только что лишил девственности!

5

Они медленно выплывали из своего небытия, так и не разорвав объятий, не разлепив губ. Но любому волшебству приходит конец, и когда они вновь вернулись на землю, Кейн приподнялся над Гленной и хрипло спросил:

— Кто ты такая на самом деле, черт побери? И почему ты хотела, чтобы я принял тебя за шлюху?

— Что?! — ахнула Гленна, чувствуя, как разбиваются вдребезги ее хрустальные мечты. — Да как ты мог такое обо мне подумать? Кто тебе это сказал? Уж, во всяком случае, не я.

— В таких делах слова не нужны. Вид твоих соседок по вагону сказал мне все лучше любых слов.

— Соседки по вагону? Ты хочешь сказать, что Сэл, Перл и Кэнди?.. — изумилась Гленна. Кейн утвердительно кивнул. — О боже! — Она была потрясена совершенно искренне. — Мне и в голову это не приходило! Они были милые, опекали меня в пути. Особенно Сэл, она такая добрая. Мы просто ехали вместе, вот и все.

— Ты на самом деле такая наивная, Гленна? Мне казалось, что в наши дни такое просто невозможно. Где ты провела все последние годы?

— Школу заканчивала, — сердито ответила Гленна. — Проклятую школу проклятой мисс Мердок. Четыре года проучилась и решила, что с меня хватит.

— Гленна, прости меня. Конечно же, мне не нужно было слушать Перл.

— Перл? Она сказала тебе, что я шлюха? Но с какой стати ей было так говорить?

— Как я понимаю, она так сказала от ревности, — пожал плечами Кейн. — Заметила, что ты мне понравилась, и решила выдать тебя за шлюху, такую же, как она сама.

— Но почему ты ей поверил, Кейн? Разве ты не видел, что я и одета не так, как они, и веду себя иначе.

— Может быть, ты сама что-то сказала, а может быть, мне хотелось в это поверить. Я же сказал, что меня потянуло к тебе с первого взгляда. Ведь если бы ты в самом деле была шлюхой, все было бы очень просто. И тот разговор в поезде, я был уверен, что мы говорим об одном и том же. Теперь-то я понимаю, что ошибся. Чертовски ошибся. Прости меня, Гленна. Не за то, что случилось между нами, но за то, что я принимал тебя за другую. Ведь вчера ночью я думал, что ты — тертый калач, опытная шлюха. И уж никак не предполагал, что ты можешь оказаться девственницей.

После этих слов Гленна надолго замолчала, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. «Сожалею ли я о том, что случилось? — спросила она себя и тут же решительно ответила: — Нет. И Кейн во всем виноват ничуть не больше, чем я сама».

— Я ни о чем не жалею, Кейн, — сказала она наконец. — На самом деле я почти не сопротивлялась. Между прочим, ты спас меня от тех троих и был очень нежен со мной. Нет, я ни о чем не жалею. Если бы все начать сначала, я поступила бы точно так же.

Кейн густо покраснел. Он вспомнил об Элен, оставшейся в далекой Филадельфии. Сможет ли он спокойно вернуться к своей невесте после того, что случилось вчерашней ночью? Нет. Но, с другой стороны, что он знает о Гленне? Эту загадку нужно было разрешить, и немедленно.

— А как твоя фамилия, Гленна? И почему ты ехала одна?

Какого черта тебе понадобилось тащиться в такую даль среди ночи?

Гленна вздохнула:

— Никто не знал, что я возвращаюсь домой.

— Домой? А где твой дом? Неужели в этой глуши?

— Мой дом — это прииск отца, «Золотая Надежда». Я надеялась добраться туда до вечерних сумерек, но за прошедшие четыре года Красавица стала уже не так легка на ногу.

Кейн раскрыл от удивления рот и простонал, глядя в изумрудные глаза Гленны:

— О, нет! Боже, только не это! — Только сейчас он понял, что лишил девственности дочь старинного отцовского друга. Того самого человека, для встречи с которым он проделал весь этот путь. — Так, значит, ты — дочь Пэдди О'Нейла!

— Ты знаешь моего отца? — поразилась Гленна.

— Я никогда с ним не встречался, но он друг моего отца. Кстати говоря, именно мой отец помог твоему купить этот прииск много лет тому назад.

— Значит, твой отец — Патрик Морган? Но ты же сказал, что тебя зовут Кейн Александер, — сказала Гленна и сконфузилась.

— Кейн Александер Морган, — застенчиво пояснил он. — Я не всегда называю себя полностью. Особенно в тех случаях, когда ситуация мне не совсем понятна.

— То есть?

— Несколько недель тому назад Пэдди прислал моему отцу письмо с просьбой о помощи. Ничего не объяснил, написал лишь, что дело у него неотложное и должно оставаться в тайне.

— И твой отец послал тебя разыскать моего отца и выяснить, чего он хочет, — задумчиво сказала Гленна.

— Не совсем так, — уточнил Кейн. — Мой отец умер от удара, и, найдя письмо Пэдди, я сам решил отправиться к нему. Ты не знаешь, в чем дело?

— Не имею ни малейшего представления, прости, — покачала головой Гленна. — Вообще-то мой отец не любил писать письма. И прими мои соболезнования по поводу кончины твоего отца.

— Ну что ж, тогда отложим объяснения до встречи с Пэдди.

— Разве ты не знаешь? — удивилась Гленна. — Ничего не слышал? И никто в городе ничего тебе не сказал?

— Не сказал о чем?

— Мой отец умер. Около двух недель тому назад. Я сама об этом узнала только в Денвере.

Кейн посмотрел на Гленну с нежностью и любовью, думая о том, как тяжело девушке в ее возрасте остаться одной. Сколько же ей довелось пережить всего за одни сутки! Сначала весть о смерти отца, затем нападение бродяг, которые хотели ее изнасиловать. И как только у нее хватает сил выдержать все это!

«А потом на нее свалился еще и я, — подумал Кейн, сгорая от стыда. — Явился, лишил девственности, да при этом еще принял ее за шлюху!»

— Отчего умер Пэдди? — спросил Кейн. — Я и не знал, что он болен. Или это был несчастный случай?

— Его убили! — срывающимся голосом пояснила Гленна. — Подстрелили за городом, когда он возвращался домой. Я говорила с шерифом, но ему пока не удалось найти никаких следов.

— О господи, Гленна, прости меня! Если бы я только знал, как Пэдди нужна моя помощь, если бы я приехал раньше!

— Я думаю то же самое, Кейн. Мне давно уже надо было вернуться домой. Ведь сердцем я чувствовала что-то неладное.

— Ты не знаешь, что могло его тревожить? — спросил Кейн.

— Шериф сказал, что у отца были финансовые проблемы. Порода на его участке истощилась, а золотую жилу он так и не нашел. Но кому и зачем нужно было его убивать, вот чего я не понимаю. Во всем этом есть какая-то тайна, Кейн.

— Ну, что же, мисс Гленна О'Нейл, значит, мы с тобой теперь партнеры. Во имя памяти о своем отце я останусь здесь до того дня, пока преступник не будет найден. А он будет найден, это я тебе обещаю.

— Спасибо тебе, Кейн, и от меня, и от моего покойного отца. Я думаю, что ему будет спокойнее на том свете, если он будет знать, что кто-то ищет его убийцу.

После этого оба они надолго замолчали. Гленна погрузилась в мысли о своем отце, а Кейн — о ней самой. То, что он сказал Гленне, было правдой. Он действительно сожалел о том, что лишил ее девственности, но при этом не сожалел о безумной ночи любви, проведенной с нею. Знал он и о том, что должен будет рассказать Гленне про Элен, но только не сейчас. Разве можно говорить о невесте с женщиной, с которой ты только что переспал? Тем более о невесте, к которой ты не испытываешь никаких чувств.

— Давай поспим немного, Гленна, — сказал наконец Кейн. — Я буду рядом и не покину тебя, пока мы не доведем наше дело до конца.

«Не обещаю ли я сейчас того, чего не смогу сделать? — подумал Кейн. — Впрочем, время покажет».

С этой мыслью он крепче прижал к себе Гленну и погрузился в сон.


Косые лучи яркого утреннего солнца весело пробивались сквозь редеющие серые облака, предвещая наступление чудесного летнего дня. Гленна открыла глаза. Вспомнила о событиях минувшей ночи и улыбнулась. Удивительно, но ей совершенно не было стыдно за то, что она отдалась мужчине, которого, по сути, почти не знала. Ведь когда они с Кейном занимались любовью, Гленна не знала даже о том, что он — сын старинного друга ее отца.

Осмотревшись, Гленна обнаружила, что Кейн успел под; няться раньше ее и уже хлопотал на поляне, разводя погасший за ночь костер. Рядом с ним паслись на свежей травке отвязанные от дерева лошади. Гленна решила понаблюдать за Кейном со стороны.

Высокий, широкоплечий, он, несмотря на внушительные размеры, умел двигаться с грацией дикой кошки. Узкие панталоны, перехваченные на бедрах широким ремнем, облегали Кейна, словно вторая кожа, и было видно, как при каждом шаге упруго перекатываются мощные мускулы на его ногах. Обнаженный до пояса, бронзовый от солнца, Кейн был похож сейчас на античного бога.

«Он не ходит, он просто летает», — подумала Гленна.

Грудь у Кейна была широкой, под стать плечам, а бедра — узкими. Взгляд Гленны упал на выпуклый бугорок между ними, и щеки ее немедленно порозовели. Мысли вновь обратились к прошедшей ночи, и она подумала о том, что Кейн умеет летать и в темноте.

«Надеюсь, он еще не раз покажет свое искусство», — подумала Гленна и окончательно раскраснелась.

Кейн обернулся. Сверкнули его серые глаза, и он спросил, подмигнув:

— Ну что, все рассмотрела?

Гленна смутилась, отвела глаза и ответила, запинаясь:

— Я… Я не подглядывала. А как ты догадался?

— Я всегда чувствую, когда на меня смотрит женщина. Особенно такая красивая, как ты.

От этих слов в душе Гленны вспыхнуло новое, незнакомое ей прежде чувство. Оно росло и разгоралось, словно степной пожар, раздуваемый ветром.

— Кейн, — нежно и страстно прошептала она.

Он услышал, понял ее зов, но силой удержал себя, заставил не броситься в ее объятия. Кейн боялся еще раз воспользоваться неопытностью Гленны. Хочет ли она его так, как он сам хочет ее, — осознанно и искренне?

Он подошел к Гленне, опустился перед ней на колени и нежно спросил:

— Ты в этом уверена, Гленна?

— Совершенно уверена, Кейн, — ответила она.

— Тогда скажи, любовь моя. Скажи, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, — ответила она без тени сомнения. — Я хочу тебя. Прямо сейчас.

«О боже! — мелькнуло в голове Гленны. — Неужели это сказала я, вчерашняя школьница Гленна О'Нейл? И чем я сейчас лучше той же Сэл, или Перл, или Кэнди? Нет, нет, неправда, я не такая, как они. Я хочу любви Кейна, а не его денег».

Мысли ее оборвались, потому что Кейн быстро сбросил с себя панталоны и нырнул к ней, под днище повозки.

Ни Кейну, ни Гленне не нужна была сейчас прелюдия, они оба были готовы к любви и одинаково сгорали от желания. Кейн сразу же вошел в Гленну, и от его вторжения по всему ее телу поплыл жидкий огонь.

«Сейчас все гораздо лучше, чем вчера», — подумала Гленна, обвивая руками шею Кейна, отвечая поцелуями на его пылкие поцелуи, чувствуя, как сильно и нежно проникает он в самые тайные глубины ее лона. Их движения становились все быстрее, все жарче, и вскоре с их губ
одновременно слетел хриплый стон экстаза.


До «Золотой Надежды» они добрались уже за полдень. Соскочив с повозки, Гленна первым делом нашла глазами высокую осину на склоне холма и с горечью прошептала:

— Бедный папа. Он лежит там, под этим деревом.

И она, не дожидаясь Кейна, направилась к этому скорбному месту.

— Гленна, куда ты? — крикнул он ей вслед.

— Шериф Бартоу сказал, что мой отец похоронен там, — ответила она на ходу, указывая рукой на зеленый склон. — Я должна пойти к нему, Кейн.

— Подожди, я с тобой, любимая.

— Нет. Мне нужно побыть там одной. Надеюсь, ты понимаешь меня, Кейн?

Кейн молча кивнул и остановился, наблюдая за маленькой фигуркой, ловко взбирающейся по крутому склону.

После того как сегодня утром они с Гленной вновь занимались любовью, чувства Кейна пришли в смятение. Он теперь понимал, что сердце его не выдержит и разорвется, если только он не станет просыпаться каждое утро, сжимая в своих объятиях рыжеволосую богиню. Каждое утро, всю жизнь, до самой смерти.

«Что со мной, черт побери? — размышлял Кейн, продолжая провожать взглядом Гленну. — Ведь у меня в жизни было столько женщин, что и не сосчитать. Чем же приворожила меня Гленна и почему я не встретил ее раньше, до того как дал согласие жениться на Элен?.. Так любовь это или нет, черт побери? Проклятие! Оказывается, я ровным счетом ничего не понимаю в любви. Ведь раньше мне вовсе не нужно было влюбляться в женщину, чтобы получить с ней наслаждение. Любить — это значит отдать другому часть своей души, но способен ли я на это?»

И Кейн решил отдаться на волю судьбы. Пусть все идет так, как идет. Если Гленна по-прежнему будет хотеть близости с ним, он с радостью откликнется на ее зов, но не более того. Никаких обещаний он давать ей не будет. Ведь все равно рано или поздно настанет день, когда ему придется вернуться домой, в Филадельфию, и жениться на Элен — независимо от того, хочет он того или нет. Если бы он не был таким трусом, он рассказал бы Гленне об Элен. Но, с другой стороны, зачем портить праздник, зачем разрушать иллюзию счастья, которая согревает сейчас их обоих? Может быть, он и не прав, но поступить иначе он просто не в силах.


Дом, в котором Гленна с отцом прожили столько лет, совсем не изменился. Те же занавески на окнах, та же узкая кровать в комнате, где прошло ее детство, и так же, как прежде, расставлена мебель в столовой. Чистенькая маленькая кухня, аккуратно прибранная спальня отца — все как четыре года тому назад, и такое чувство, что отец лишь ненадолго вышел из дома и вскоре вернется назад.

— Ты можешь разместиться в спальне отца, — предложила Гленна, когда в дом с чемоданами в руках вошел Кейн.

— Но стоит ли, Гленна? Я могу устроиться и на сеновале, в пристройке.

— Уверена, что стоит, Кейн. Мне будет спокойнее, если ты будешь спать в доме.

«Спокойнее и удобнее для нас обоих», — мысленно добавил Кейн и улыбнулся, предвкушая жаркие ночи с Гленной под крышей старого деревянного дома. Здесь он научит ее всем премудростям любви и подарит Гленне незабываемые минуты счастья, получая от нее ответные дары.

— Черт побери, Гленна, что здесь происходит? — спросил Кейн, входя в дом и увидев учиненный ею разгром. Все шкафы раскрыты настежь, вещи разбросаны на полу вперемешку с бумагами, вытряхнутыми из ящиков письменного стола.

— Ищу письмо, или записку, или еще что-нибудь, что мог оставить для меня отец, — уныло ответила Гленна. — Правда, так ничего и не нашла. Ни одной золотой пылинки или самородка — как будто никто здесь и не мыл песок много лет подряд. А ты ничего не нашел?

— В обеих пристройках только инструменты. Кстати говоря, ты не заходила в банк, когда была в Денвере? Может быть, Пэдди там для тебя что-то оставил?

— Об этом я и не подумала, — виновато ответила Гленна. — Мне так хотелось поскорее добраться сюда, на могилу папы.

— Как видишь, в доме для тебя ничего нет. За пару недель можно будет обследовать берег реки и холмы, чтобы понять, осталось ли здесь что-нибудь стоящее. А может быть, шериф прав, и «Золотую Надежду» пора оставить.

— Оставить «Золотую Надежду»? — ахнула Гленна. — Никогда! Да и куда мне уходить отсюда? Здесь мой дом, и другого у меня нет. Нет, я останусь и буду, как отец, продолжать поиски золотой жилы.

— Гленна, будь благоразумной. Ты — одинокая женщина. Разве тебе это под силу?

— Найму помощника. Должен же быть какой-то выход! А ты, Кейн? Ты не хочешь стать моим помощником?

— Я могу им стать, но лишь на короткое время. Возможно, до тех пор, пока нам удастся найти убийцу твоего отца, но мой дом — в Филадельфии. У меня там дела… обязательства. Я не могу остаться здесь навсегда.

— Ты не хочешь остаться здесь! Даже после того, как… — Голос ее задрожал.

— В первый раз мы занялись с тобой любовью исключительно по моей вине, Гленна. Я соблазнил тебя. Но утром ты сама этого захотела. Помнишь, я же спросил тебя? И не пытайся играть на моих чувствах, это не заставит меня остаться здесь, на этом безнадежном прииске. Рано или поздно дела все равно заставят меня вернуться, и лучше оговорить это сразу.

— К черту дела, к черту обязательства! — гневно воскликнула Гленна. — Если должен уйти — уходи сразу. Мне никто не нужен, и ты тоже.

Кейн посмотрел в ее пылающие глаза, заметил, как дрожит ее гордо вздернутый подбородок, и ему вдруг нестерпимо захотелось обнять Гленну и поцеловать ее приоткрытые губы. Даже в гневе она была прекрасна. Но и опасна тоже, надо заметить.

— Ты прав, я сама захотела тебя сегодня утром, — пылко проговорила Гленна. — Но будь ты проклят, если я захочу тебя еще раз!

— Как бы то ни было, но сейчас тебе без меня не обойтись, что бы ты ни говорила. Мой долг — найти и покарать убийцу.

— А что будет потом, когда ты уедешь? Со мной, с «Золотой Надеждой»? Об этом ты не подумал?

— Забудь про этот прииск, Гленна. Если бы здесь оставалось хоть немного золота, я помог бы тебе наладить его добычу, но увы. Впрочем, я в любом случае не оставлю тебя без средств к существованию и буду выплачивать тебе содержание до тех пор, пока ты не выйдешь замуж. Я знаю, если бы мой отец был жив, он принял бы точно такое же решение. А еще лучше будет сделать так, — заговорил он быстрее и громче, сам увлекаясь пришедшей на ум идеей. — Я возьму тебя с собой, и ты будешь жить у моей матери. Вот увидишь, она будет очень рада. Поможет тебе войти в общество…

— К черту общество! И не нужна мне твоя помощь! За последние четыре года я привыкла быть одна. Содержанкой твоей я не стану, сама справлюсь, вот увидишь!

Ее глаза рассыпали зеленые искры, огненные локоны растрепались.

«Да, характер у нее что надо! — подумал Кейн. — Такую лошадку просто так не объездишь!»

И он поклялся себе, что не ляжет с этой женщиной в постель до тех пор, пока она сама не позовет его — чего бы ему это ни стоило. О боже всемогущий, дай ему сил!

Ближайшие дни Кейн решил посвятить прииску и обшарить на нем каждый уголок. Он обыскивал прииск медленно и тщательно, пытаясь найти ключ к загадочному письму Пэдди и поминутно поражаясь тому, с какой любовью продумана здесь каждая деталь. Желоб для промывки породы Пэдди установил там, где речной поток, расширяясь, терял свою стремительность и не мог смыть тяжелые золотые песчинки, но оставался при этом достаточно сильным, чтобы уносить гравий и пустой песок. Именно сюда и притаскивал Пэдди золотоносную породу из шахты на склоне холма.

Кейн знал о том, что Пэдди искал здесь золотую жилу, и если Пэдди не удалось найти ее за много лет, то можно ли рассчитывать на то, что Кейн и Гленна смогут отыскать ее за счи-таные дни или недели?

Гленна трудилась бок о бок с Кейном, молча, упорно, до кровавых волдырей на руках промывая тяжелый песок. Так прошло десять дней, и за все эти дни на переборках желоба не сверкнуло ни единой золотой крупинки. На одиннадцатый день Кейн предложил Гленне оставить напрасные попытки. Гленна отказалась.

— Пойми, Гленна, — продолжал убеждать ее Кейн. — «Золотая Надежда» уже отдала вам с отцом все, что у нее было. В шахте осталась лишь пустая порода. Я готов дать тебе еще день или два, но потом мы все равно с тобой должны будем уехать отсюда. Тем более что нам давно пора повидаться с шерифом.

— Я никуда не поеду, Кейн, и буду мыть породу до тех пор, пока не найду золотую жилу. Она здесь есть, я это знаю. Ах, если бы папа написал хоть несколько строчек. В чем именно требовалась ему помощь?

— Боюсь, что этого нам уже никогда не узнать, Гленна. Пора успокоиться. Примирись с тем, что дальнейшая твоя жизнь не будет связана с этим прииском. Встретишь мужчину, которого полюбишь, выйдешь за него замуж и уедешь отсюда…

«Я уже встретила мужчину, которого люблю, — подумала Гленна. — Вся проблема в том, что он не хочет связывать свою судьбу с моей. Это больно, но от этого не умирают. Ведь у меня есть „Золотая Надежда“, и я останусь здесь до тех пор, пока не найду то, что искал отец. И плевать мне, что скажет при этом Кейн».

— Поступай так, как считаешь нужным, Кейн, — сказала она вслух. — Возвращайся в город, уезжай в свою Филадельфию. Обо мне можешь больше не волноваться.

— Мне нужно поговорить с шерифом. Я хочу узнать, не нашел ли он убийцу твоего отца, и если нет — предложу ему свою помощь. Боюсь, что смогу остаться в Денвере от силы на неделю или две. У тебя нет выбора: ты должна вернуться в город вместе со мной. Одну тебя я здесь не оставлю.

Гленна ничего не ответила, и Кейну показалось, что он сумел уговорить ее, однако уже за ужином ему пришлось убедиться в обратном. Он понял, что проиграл, когда Гленна протянула ему лист бумаги со списком вещей, которые ей нужно было купить в городе.

— Мистер Ховард из центрального универмага отпустит мне это в кредит, — сказала она с улыбкой.

— Черт побери, Гленна! Никогда не встречал такой упрямой женщины, как ты. Ну сколько раз нужно повторять тебе одно и то же? Ты не можешь оставаться здесь одна.

— Все будет хорошо, Кейн, честное слово. За несколько дней со мной ничего не случится.

— А когда мне придется вернуться в Филадельфию, что тогда?

— Найму помощника/Может быть, предложу ему владеть прииском на паях. Выкручусь как-нибудь.

— Бывают минуты, когда мне хочется взять тебя за твою прекрасную шею, Гленна, и придушить, — сказал Кейн и вздохнул, признавая тем самым свое поражение.

В ту ночь Гленне не спалось. Они с Кейном спали порознь, каждый в своей спальне. Желая Гленне доброй ночи, Кейн окинул ее пристальным, испытующим взглядом, но она сделала вид, будто ничего не заметила. Разве обязана она утолять похоть Кейна? Он видит в ней только живую грелку? Нет, он, конечно, испытывает к ней какие-то чувства, но явно недостаточные для того, чтобы отложить свое возвращение в Филадельфию. Что же касается самой Гленны, то она безумно хотела Кейна, живо помня волшебство той первой проведенной с ним ночи.

Гленна встала с постели, томясь от неутоленного желания, и подошла к окну. Полная луна поднялась над речным берегом, заливая уснувшую землю серебряным светом. Мягкий, теплый ветерок коснулся своими нежными пальцами обнаженной шеи Гленны и полетел дальше, к тихим струям речного потока. Движимая неведомым чувством, Гленна вышла за дверь и оказалась посреди ночной тишины, под бездонным, усыпанным яркими звездами небом.

Обманчивый лунный свет бросал призрачные тени, до неузнаваемости изменяя весь мир, окружавший Гленну. Она пошла к реке и брела по берегу до тех пор, пока дом почти не исчез из виду. Только тогда она остановилась и уставилась на воду, задумчиво следя за тем, как сверкают серебряные лунные светлячки, отражаясь от лежащего на речной отмели камешка.

Гленна простояла неподвижно несколько минут и только тогда поняла, что же, собственно говоря, она видит перед собой, а поняв, вздрогнула, словно от удара электрического тока.

Такие обломки кварца старатели называли «поплавками». Это были камешки, отколовшиеся от жилы в результате подземных толчков и вымытые наружу речным потоком. Теперь, для того, чтобы напасть на золотую жилу, им с Кейном нужно перебраться сюда, выше по течению, и начать промывать породу из той части подножия холма, которая вплотную опускается к речной отмели.

«Удалось ли отцу набрести на этот камень или другой „поплавок“? — подумала Гленна. — Успел ли он, хотя бы перед самой смертью, понять, что нашел свою заветную золотую жилу? Должно быть, он и просил Патрика Моргана дать ему в долг сумму, необходимую для обустройства новой шахты?»

Гленна знала, что если действительно напасть на золотую жилу, то все затраты быстро окупятся — и наемные рабочие, и могучая новейшая техника, позволяющая пробивать глубокие тоннели даже в самой твердой скальной породе.

Не обращая ни на что внимания, двигаясь словно во сне, Гленна скинула ночную сорочку и, совершенно обнаженная, ступила в реку. Вода была ледяной, но течение — спокойным, и Гленна безо всяких приключений добралась до отмели. Здесь она опустилась на колени перед «поплавком», желая убедиться в том. что ее глаза не обманулись в призрачном лунном свете. Сердце радостно забилось, когда она рассмотрела палево-желтые полосы, вкрапленные в серо-голубое тело камня. Она вынула камень из воды, погладила рукой разводы на его поверхности, потом быстро вернулась на берег и поспешила к дому, сжимая в руке заветный камень и выкрикивая на каждом шагу имя Кейна.

Крик Гленны разбудил Кейна. Он, не раздумывая, вскочил с постели, быстро натянул на себя брюки и выбежал за дверь, не забыв прихватить на ходу свой верный «винчестер».

Он был готов ко всему — к тому, чтобы отбить Гленну от напавших на нее диких зверей или вытащить ее из ямы, куда она могла свалиться в ночной темноте, но только не к тому, что увидели его глаза.

Она появилась на берегу, быстро ступая по кромке песка, — обнаженная, залитая лунным светом. Серебряные лучи мерцали на высокой, тугой груди Гленны, прятались в мягких изгибах ее бедер, искрились в распущенных, летящих локонах.

«Богиня!» — подумал Кейн, не в силах отвести взгляд от темного треугольника волос, притаившегося между ее бедрами — треугольника, который притягивал его, словно магнит. Зачарованный, Кейн двинулся вперед, навстречу Гленне, передвигаясь медленно, словно во сне.

В следующую секунду до него долетели слова Гленны, и они заставили Кейна мгновенно забыть про колдовские лунные чары.

— Кейн, я нашла «поплавок»! Прииск вовсе не истощился, как все полагали. Посмотри! Это же золото! Ты понимаешь, что значит этот камень? Он же из золотой жилы, Кейн, я это знаю.

— Гленна, что ты делаешь здесь одна и при этом совершенно голая? Ты так кричала, что я едва не поседел.

— Взгляни, — выдохнула Гленна, протягивая Кейну раскрытую ладонь с лежащим на ней камнем. — Я нашла его на отмели. Видишь светлые разводы? Это золото. Ты понимаешь, что это означает, Кейн?

Она говорила возбужденно и быстро.

Кейн взял с ладони Гленны камень и внимательно рассмотрел его при лунном свете.

— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спросила его Гленна. Кейн окинул ее взглядом с ног до головы, криво усмехнулся и ответил:

— Я думаю, что сейчас тебе лучше всего пойти в дом и что-нибудь на себя накинуть, если, конечно, не хочешь подцепить воспаление легких. Ты же вся мокрая.

— Будь ты проклят, Кейн! — разочарованно воскликнула Гленна. — Ты же все прекрасно понимаешь. Эти желтые разводы — золото. А значит, нет никакой необходимости избавляться от «Золотой Надежды».

— Послушай, Гленна, — перебил ее Кейн. — Один обломок камня еще ничего не доказывает. Да, я допускаю, что где-то здесь проходит золотая жила, но где именно? Ведь можно потратить еще двадцать лет, но так и не найти ее.

— Я найду ее, — упрямо заявила Гленна. — С твоей помощью или без.

Она повернулась и пошла назад, к реке, дав Кейну возможность полюбоваться собой сзади.

— Куда ты? — спросил он вслед.

— Туда, где нашла этот камень. Я уверена в том, что там должны найтись и другие.

— Нет, нет, — запротестовал Кейн. — Оставь это до завтра, а сейчас иди и ложись в постель. Лучше — в мою.

— Что? — возмутилась было Гленна, но в ту же минуту ее подхватили сильные мужские руки.

Гленна не сопротивлялась. Напротив, ей вдруг стало удивительно спокойно и тепло в надежных руках Кейна.

«Проклятие! — с неожиданным раздражением подумала про себя Гленна. — И почему только Кейн уродился таким красивым? Нет, нужно издать закон, запрещающий мужчинам быть такими сильными и неотразимыми».

Кейн, в свою очередь, догадался о том, что Гленна сдалась на волю победителя, и без лишних слов понес добычу в свою постель. Уложив Гленну, он припал к ее губам и был вознагражден пылкими ласками.

Их поцелуй длился долго, бесконечно долго. Бедра Гленны медленно раздвинулись, словно открывая путь желанному гостю. Она глубоко вздохнула, опустила ресницы и запрокинула голову, чувствуя, как наполняется ее влажное, готовое к любви лоно. Он входил в нее медленно — слишком медленно, и Гленна страстно обхватила Кейна за плечи, заставляя его погружаться быстрее и глубже, до самого дна. В крови ее заполыхал пожар, и, теряя контроль над собой, она еще успела с сожалением подумать о том, как много времени было понапрасну потеряно ею в ожидании Кейна Моргана.

Кейн ушел, когда она еще спала. На середине кухонного стола белела записка, прижатая тем самым вчерашним камнем. Гленна взяла листок и стала читать, живо вспоминая при этом все, что произошло вчерашней ночью:


«Дорогая Гленна!

У меня не хватило духа разбудить тебя, и я ушел, не попрощавшись. После вчерашней находки нет необходимости лишний раз напоминать о том, что я постараюсь вернуться как можно скорее. Зачем я уехал в город, ты тоже знаешь, мы не раз говорили с тобой об этом. Я знаю, как тебя взволновал «поплавок», но, честно говоря, не думаю, что эта находка способна что-либо изменить. Впрочем, обо всем этом мы поговорим, когда я вернусь. Всегда держи под рукой винтовку и помни, как много ты значишь для меня».


Гленна перечитала записку Кейна несколько раз, пытаясь найти в ней что-нибудь, притаившееся между строк. Разумеется, Кейн не писал впрямую ни о том, что любит ее, ни о том, что не собирается немедленно вернуться в свою Филадельфию. И все же он думает о ней, заботится о ней. «Впрочем, при чем тут любовь? — неожиданно подумала Гленна. — Заботиться можно и о лошади, и о собаке. Лучше мне забыть на время о своих чувствах к Кейну и заняться поисками золотой жилы. И если я не нужна мужчине, то зачем он нужен мне?»


В город Кейн вернулся еще до наступления вечерних сумерек. Он очень рано выехал с прииска, и потому у него оставалось время на то, чтобы немного отдохнуть с дороги, принять ванну и пообедать в ресторане.

На протяжении двадцати миль, отделявших «Золотую Надежду» от Денвера, у Кейна было достаточно времени на то, чтобы хорошенько подумать обо всем, что с ним случилось за последние дни. Перед его мысленным взором постоянно вставала обнаженная фигура Гленны, посеребренная лунным светом, и Кейн знал, что этот образ пребудет с ним до самой его смерти.

«Смогу ли я покинуть ее, когда настанет время возвращаться домой? — думал Кейн. — Смогу ли просто так сесть в поезд и уехать от нее навсегда?»

За немногие дни их знакомства и близости Гленна успела занять в его жизни очень важное место, это была не просто страсть. Нет, это было какое-то новое, неведомое ему прежде чувство, мешавшее Кейну спокойно думать о возвращении в Филадельфию, где его ожидало венчание с Элен.

«Такие страстные отношения, как у нас с Гленной, не могут продолжаться вечно», — безуспешно пытался убедить себя Кейн, прекрасно понимая при этом, что она не похожа ни на одну из тех многих женщин, в которых он влюблялся, с которыми переживал недолгую страсть и которых забывал — быстро и безболезненно. Да, такой женщины, как Гленна, у него не было никогда и, наверное, никогда больше не будет.

После обеда Кейн решил навестить «Красную Подвязку», о которой столько раз слышал от Перл. Она находилась совсем неподалеку от гостиницы, в которой остановился Кейн. Он решил не брать лошадь, а пройтись пешком. Очень скоро нашелся нужный дом, ярко освещенный огнями, и Кейн вошел в вертящиеся стеклянные двери.

Чего он никак не ожидал, так это увидеть внутри такую роскошную обстановку. С высокого лепного потолка свисали хрустальные люстры со множеством свечей, отражаясь в полированном черно-белом паркете пола. Вся дальняя стена была зеркальной, и от этого фойе казалось гораздо просторнее, чем было на самом деле. Вдоль боковых стен располагались изящные полированные ломберные столики, возле которых были расставлены глубокие, обитые красным бархатом кресла. Приоткрытая в стенной арке дверь вела в игорный зал, а у противоположной стены возвышалась небольшая сцена со стоящим на ней инкрустированным пианино. Одним словом, это был роскошный салон, ничуть не уступавший своим нью-йоркским или даже парижским собратьям.

С первого взгляда было понятно, что все это великолепие рассчитано отнюдь не на рабочих с окрестных шахт. Нет, «Красная Подвязка» ориентировалась на других клиентов — тех, чьи бумажники топорщатся от набитых в них зеленых бумажек, и таких клиентов в славном городе Денвере, судя по всему, водилось немало.

Кейн прошел в игорный зал, отыскал свободное место возле стола, за которым играли в «блэк джек», и присоединился к полудюжине игроков. Первую сдачу он проиграл, но затем, неожиданно для себя самого, выиграл сразу три подряд. Не желая больше испытывать судьбу за этим столом, Кейн забрал свой выигрыш и не торопясь направился к рулетке. Едва он присел на стул, как за его спиной раздался знакомый женский голос:

— Долго же ты не появлялся у нас, красавчик.

Кейн нахмурился, оборачиваясь к Перл. Он вспомнил о том, как она заставила его поверить в то, что Гленна — «ночная бабочка».

— Привет, Перл, — кисло улыбнулся он.

— О, да ты сегодня не в духе, — надула губки Перл, прижимаясь к плечу Кейна своей большой мягкой грудью. — Но я знаю, как развлечь мужчину. Хочешь подняться со мной в мою комнату, Кейн?

И она, не дожидаясь ответа, пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.

Провожая Перл взглядом, Кейн не мог не отметить, что та прекрасно выглядит. Сегодня на ней было красивое, плотно облегающее атласное зеленое платье с большим вырезом на груди. Блестящие черные волосы тщательно уложены. Одним словом, Перл была весьма привлекательна и даже красива — но не для Кейна.

— Не сейчас, Перл, — сказал ей вслед Кейн. — У меня пошла игра, и я не хочу останавливаться.

Перл обернулась, капризно поджав свои яркие губы, и вновь подошла к столу.

— Пойдем со мной, мой милый, — сказала она и добавила хриплым шепотом, положив свою ладонь на руку Кейна: — Я стану твоей удачей.

Справа и слева послышался мужской гогот и грубые пожелания удачи вперемешку с солеными шуточками, и Кейн понял, что благодаря Перл он стал центром внимания для всех, сидевших в игорном зале. Он с досадой поднялся и пошел следом за нею к лестнице, разглядывая ее покачивающиеся при каждом шаге бедра. Перл повела Кейна прямиком в свою комнату.

Едва за ними захлопнулась дверь, как Перл бросилась в объятия Кейна, но тот охладил ее пыл, взяв девушку за плечи, и тогда она озадаченно спросила:

— В чем дело, сладкий мой? Хочешь, чтобы я разделась первой? С удовольствием.

— Не стоит, Перл. Не старайся понапрасну. Я пришел сюда не за этим.

— Не за этим? Тогда за каким чертом ты явился? Уж, наверное, не для того, чтобы просто поболтать. Кейн весело улыбнулся и ответил:

— Угадала, прелесть моя. Именно за этим я и пришел.

— Мне некогда болтать в рабочее время, — нетерпеливо откликнулась Перл. — И кстати, где ты так долго пропадал?

— Это никому не интересно. А вот лучше скажи, зачем тебе нужно было лгать мне насчет Гленны.

— Гленны? Гленны О'Нейл? Но при чем здесь она?

— Зачем ты заставила меня поверить, что она — одна из вас и тоже будет работать в «Красной Подвязке»?

Перл сникла, опустила голову и виновато ответила:

— Какое это имеет значение? Поверь, со мной тебе будет лучше, чем с ней. Ведь она еще девственница. Глядишь, еще в обморок упадет, когда тебя без штанов увидит.

Серые глаза Кейна весело сверкнули, уголки рта сложились в улыбку. «Если бы только Перл знала, что на самом деле было между мной и Гленной», — подумал он, а вслух заметил:

— Ты не имела права лгать мне.

— А кто тебе сказал правду? — подозрительно прищурилась Перл. — Всякому было видно, что ты тогда искал, кого бы уложить в свою постель. Разве не так, Кейн? И что же, теперь ты сердишься из-за того, что не можешь уложить с собой именно ее, Гленну?

— Если ты еще раз посмеешь оболгать Гленну, я не спущу тебе этого, Перл. Ты поняла?

— Разумеется, — угрюмо кивнула Перл и добавила, заметив, что Кейн собирается уйти: — Постой! Не уходи, Кейн. Ведь мы еще не закончили.

— Я закончил, — отчеканил Кейн, — и теперь, если не возражаешь, хотел бы вернуться к рулетке.

И он ушел, оставив Перл в полной растерянности.


На следующее утро Кейн решил навестить шерифа Бартоу. Он вошел к нему в кабинет, представился, и шериф сказал:

— Не ожидал увидеть вас так скоро.

— Значит, вы ждали, что я приду? — спросил Кейн.

— Честно говоря, я думал, что вы намного старше и скорее ответите на мою телеграмму, чем явитесь лично.

— Теперь я понимаю, шериф, вы ожидали не меня, а моего отца. Он умер. Я приехал вместо него, чтобы помочь Пэдди О'Нейлу, но, увы, я опоздал.

— Значит, вам уже известно, что случилось с Пэдди, — облегченно произнес шериф. — А Гленну вы видели?

— Да, — кивнул Кейн. — Я был у нее на прииске. Это она рассказала мне о том, что Пэдди убит. Вы еще не поймали преступника?

— У меня нет ни единой зацепки, Морган, — честно признался Бартоу.

— И что вы собираетесь делать дальше? — не отставал Кейн. — Я обещал Гленне остаться здесь до тех пор, пока убийца не будет схвачен.

— Все не так просто, Морган, — пояснил шериф. — Я провожу расследование, но пока что ничего не обнаружил. Могу рассказать вам лишь об обстоятельствах убийства.

Кейн уселся поудобнее и приготовился внимательно слушать.

— Пэдди приехал в город на своей повозке за день до убийства за покупками. Список был найден на его теле. Остановился он в гостинице «Денвер Армз», пообедал там в ресторане, а затем его видели в «Красной Подвязке». Там он встречался с человеком, не местным, потому что никто не может сказать, кто он. В последний раз Пэдди видели живым, когда он выходил из салуна. Все свидетели в один голос утверждают, что, судя по всему, Пэдди был с этим незнакомцем в дружеских отношениях. Как мне удалось выяснить, имя этого человека — Эрик Картер. На следующий день Пэдди был найден мертвым на выезде из города.

— Этот Эрик Картер по-прежнему в городе, шериф?

— Вчера он точно здесь был. Заходил ко мне, чтобы уточнить дорогу к прииску Пэдди, — ответил шериф. — Я принялся осторожно расспрашивать его, но убедился в том, что Картеру ничего не известно об участи Пэдди. Во всяком случае, он очень расстроился, узнав, что Пэдди мертв.

— Где он остановился, шериф? — спросил Кейн, срываясь с места. — Я хотел бы сам поговорить с этим человеком.

Мне кажется очень странным, что он расспрашивал о «Золотой Надежде».

— Он поселился в «Денвер Армз», — ответил Бартоу и добавил: — Я хочу, чтобы вы первым узнали то, что мне самому стало известно лишь вчера.

Кейн замер на месте и насторожился.

— Перед смертью Пэдди продал Эрику Картеру свой прииск. За пять тысяч долларов.

— Что? Этого не может быть! Гленна убеждена в том, что Пэдди не продал бы свою «Золотую Надежду» ни при каких обстоятельствах.

— Поговорив с мистером Картером, я склоняюсь к тому, что Пэдди все-таки продал прииск. Ведь он не получал с него никакой прибыли уже несколько месяцев кряду, а деньги ему были очень нужны — ведь Пэдди должен был оплачивать учебу своей дочери в Сент-Луисе.

— Мне трудно поверить в то, что Пэдди продал свой прииск, так и не найдя золотую жилу.

— Вы, кажется, говорили, что Пэдди писал вашему отцу и просил о помощи?

— Да, но…

— Мистер Морган, мне самому было трудно в это поверить, но Эрик Картер показал мне купчую на участок, подписанную Пэдди и заверенную по всем правилам. Подозревать этого человека в убийстве я не могу, у меня для этого нет никаких доказательств. Правда, портье показал, что в тот вечер Пэдди вернулся в свой номер и больше уже ни с кем не встречался, а Картер в ту ночь не ночевал в гостинице. Когда я спросил Картера о том, где он был в ту ночь, он ответил, что провел ее в «Красной Подвязке», с одной из тамошних женщин. Я не могу опровергнуть его слова, Морган.

«Бедная Гленна, — с отчаянием подумал Кейн. — Сумеет ли она с этим справиться?»

— Как зовут ту женщину, с которой Картер провел ночь накануне убийства? — спросил он.

— Ее зовут Кончита, она мексиканка. Но от нее вы уже ничего не узнаете. Бедная девочка погибла неделю тому назад. Перевернулся экипаж, в котором она ехала.

— О боже! — взорвался Кейн. — Да будет ли всему этому конец?

— Я побывал в «Красной Подвязке» и выяснил, что Картер действительно был там в ту ночь. Все видели, как он поднимался по лестнице вместе с Кончитой. Так что, похоже, он не солгал.

— Неужели вы не видите, что все подстроено? — с издевкой спросил Кейн. — Или вы ослепли? Пэдди передумал продавать участок. Нет сомнений в том, что Картер подстерег той ночью Пэдди, убил его, выкрал купчую, а затем убил и Кончиту, чтобы обеспечить себе полное алиби! Исполняйте свой долг перед законом, шериф, или я сам исполню его за вас.

— Сбавьте тон, Морган. Поверьте, я не настолько глуп, как вам кажется. Просто до того времени, когда у меня на руках соберутся все необходимые доказательства, мне выгоднее, чтобы Картер думал, что я ни в чем не подозреваю его. Пусть занимается своим делом, а я буду наблюдать за ним и ждать, когда же он допустит промашку. Если Картер замешан в убийстве, он ее непременно допустит. Кроме того, этот человек не показался мне похожим на хладнокровного убийцу. Очень может быть, что он невиновен. Расправиться с Пэдди могли и случайные бродяги. Кстати, те пять тысяч долларов-Пэдди не положил в банк, и на теле их тоже не оказалось. Картер заявил, что расплатился за участок золотом.

— Не давал он Пэдди никаких денег, — хмуро заявил Кейн.

— Возможно, — согласился Бартоу, — но это еще надо доказать.

— Позвольте мне помочь вам, шериф. Я могу…

— Не нужно, Морган, и держитесь подальше от этого дела. Я и сам с ним справлюсь.

Кейн едва не задохнулся от охватившей его ярости и чувства собственного бессилия.

— А что теперь будет с Гленной? — спросил он. — Выходит, у нее нет ни дома, ни наследства — ничего! И на что она, черт побери, жить-то будет?

— Честно говоря, здесь я надеялся на помощь со стороны вашего отца. Возьмите девушку с собой, Морган, хотя бы до тех пор, пока я здесь сумею со всем разобраться. Ей опасно оставаться в наших краях.

— Ха, легко сказать! — с горькой иронией отозвался Кейн. — Я думаю, что вы, шериф, знаете характер Гленны не хуже меня. Она ни за что не захочет уехать из Денвера до тех пор, пока не увидит убийцу своего отца закованным в цепи. И уж если эта юная леди вбила что-нибудь в свою прелестную головку, ее не переубедить.

Шериф Бартоу окинул Кейна оценивающим взглядом и неожиданно сказал, тщательно подбирая при этом слова:

— Вы могли бы очаровать ее, Морган, для этого у вас есть все данные. Или женитесь на ней, что ли, черт побери.

Кейн усмехнулся, представив себе, сколько новых трудностей появится в его жизни, вздумай он жениться на Гленне О'Нейл.

— Идея неплохая, шериф, но дело в том, что я уже обручен. Честно говоря, если я не вернусь домой в самом скором времени, мои проклятые родственнички свернут мне шею.

— Жаль. Идея и в самом деле была неплохая. Так вы сказали, что останавливались на прииске у Гленны, не так ли? — переспросил шериф, усмехаясь.

Кейн смутился, покраснел и ответил, запинаясь:

— Я… Это вовсе не то, о чем вы подумали, шериф. Я отношусь к Гленне с уважением, не более того.

— Ах да, я совсем забыл: вы же обручены, — сухо заметил шериф. — И что вы намерены делать дальше?

— Отправлю домой телеграмму, куплю в магазине все необходимое и по возможности переговорю с Картером, а затем вернусь на прииск. Мне хочется самому все рассказать Гленне раньше, чем Картер заявится на «Золотую Надежду» с купчей в руках.

— Боюсь, что вы и здесь опоздали, — заметил Бартоу. — Картер собирался выехать сегодня утром. Сказал, что не предъявлял своих прав на прииск до сих пор только потому, что ездил в Силвер-Сити улаживать какие-то свои дела. Он даже не знал о том, что Гленна вернулась. Я сам ему рассказал. Картер обещал дать ей время на то, чтобы упаковать все необходимое перед тем, как она съедет.

— Как вы разрешили ему уехать? — возмутился Кейн. — Этот человек может оказаться убийцей, и вы отпускаете его на прииск, зная, что Гленна там одна! О чем вы только думаете?

— Успокойтесь, Морган. Картер не сделает Гленне ничего плохого. Он выглядит очень осторожным человеком и знает, что его первым вздернут на виселицу, если с Гленной что-нибудь случится.

— Я немедленно выезжаю, шериф. Картер опережает меня всего на какой-нибудь час или два.

— Ни во что не вмешивайтесь, Морган, — еще раз предупредил Кейна Бартоу. — Если Картер окажется убийцей, я сам с ним разберусь. Не делайте глупостей.

Кейн окинул шерифа дерзким взглядом и пулей выскочил за дверь.

Несмотря на жгучее желание отправиться в путь немедленно, Кейн должен был задержаться, чтобы довести до конца дело, камнем висевшее у него на шее. Он отправился на почту, чтобы отбить телеграммы Элен и своей матери. Он знал, что его просьба отложить их с Элен свадьбу еще на несколько недель вызовет в Филадельфии бурное негодование, но ничего другого ему просто не оставалось. В нынешних обстоятельствах он не может покинуть Гленну.

Но если бы только Кейн знал, к каким последствиям приведут его телеграммы, он, наверное, не стал бы посылать их.


Порывшись в отцовских сундуках, Гленна подобрала для себя пару старых рабочих брюк и поношенную клетчатую рубашку. Подвернула рукава и штанины и приготовилась отправиться туда, где вчерашней ночью ей удалось найти заветный «поплавок». Быть может, ее находка показалась Кейну не слишком значительной, но для нее самой это было величайшим событием в жизни. Найденный камень объяснял многое, даже причину, заставившую отца просить о помощи. Гленна не сомневалась в том, что отцу наконец удалось найти сказочную золотую жилу и ему нужны были деньги — закупить оборудование для шахты, нанять новых рабочих. Подобные траты были для него непосильными. Вот он и обратился с письмом к своему другу детства.

Вложить деньги в столь рискованное предприятие мог только такой богатый человек, как Патрик Морган. «Проклятый Кейн! — с бессильной яростью подумала Гленна. — Он не понял всей важности моей находки! Ну, ничего, я выскажу ему все, что думаю, как только он вернется! Но будет еще лучше, если до этого я успею найти жилу и ткну его в нее носом!»

В кладовке отыскалось и сито для промывки золотого песка — старое, знакомое Гленне с детства. Она прихватила лопату и отправилась вверх по течению. Найдя знакомую отмель, Гленна перешла на то самое место, где ей удалось вчера обнаружить свой камень. Здесь она стала загружать лопатой в сито песок и промывать его в речных струях, внимательно следя, не блеснут ли на донышке золотые крупинки.

На отмели она проработала весь день, но так ничего и не приобрела — если, конечно, не считать кровавых волдырей на ладонях. К вечеру Гленна почувствовала себя измотанной до предела, промокшей и проголодавшейся, и тут случилось маленькое чудо. В последней лопате песка обнаружился еще один «поплавок» — меньший по размеру, чем вчерашний, но с теми же светлыми разводами, неоспоримо доказывавшими близость золотой жилы.

Теперь Гленна не сомневалась в том, что ее отца убили именно из-за этой жилы и сделал это тот, кто сумел проникнуть в его тайну. Впрочем, что это даст убийце? Ведь теперь хозяйкой прииска стала она, Гленна. Нет, что-то здесь не так. И потом, если бы отца убили из-за золота, то сейчас здесь уже хозяйничали бы самозванцы, а где они?

Скромно поужинав, Гленна прилегла отдохнуть, страстно желая, чтобы рядом с ней сейчас оказался Кейн — разделить с ней радость и надежды и — чего уж там греха таить! — постель. Конечно, умом Гленна понимала, что ее связь с Кейном — ненадолго, но все же мечтала о том, чтобы это «недолго» продолжалось до самой смерти.

На следующий день ей удалось найти большой обломок отливающего золотом кварца, и она удвоила усилия. Вскоре после полудня она совершенно выбилась из сил и отправилась домой, сжимая в руке свою последнюю находку. Здесь она приложила кусок кварца к первым двум камням и запрятала их подальше, под кровать.

Она заканчивала обедать, когда вдали послышался стук копыт, и Гленна поняла, что ее одиночеству подошел конец. Гленна хотела выбежать навстречу Кейну с распростертыми объятиями, но в последний момент вспомнила его наказ — всегда держать под рукой заряженную винтовку.

Она схватила стоявший в углу «винчестер», проверила патрон и только после этого распахнула входную дверь. Издалека она могла с уверенностью сказать только одно — приближавшийся всадник был мужчиной. Сначала Гленна решила, что это Кейн, но уже через минуту поняла, что ошиблась, рассмотрев вьющиеся по ветру светлые волосы незнакомца. Гленна подняла винтовку и стояла неподвижно на пороге своего дома до тех пор, пока, всадник не приблизился и не спешился.

— Мисс О'Нейл? — вежливо спросил незнакомец, и Гленна осторожно кивнула в ответ. — Вы, конечно, не знаете меня, но мы были знакомы с вашим отцом.

Слова незнакомца немного успокоили Гленну, но не настолько, чтобы она выпустила из рук «винчестер».

— Вы — друг моего отца? Как вас зовут?

— Простите, что не представился с самого начала. Я — Картер, Эрик Картер.

— Не припоминаю вашего имени, — настороженно сказала Гленна.

— И не могли его знать, мисс О'Нейл. Я живу в Силвер-Сити, а с вашим отцом мы познакомились незадолго до его смерти.

— Вам что-нибудь известно о гибели моего отца? — с надеждой в голосе спросила Гленна. — Вы из-за этого и приехали сюда?

— Мисс О'Нейл, я отдал бы все за то, чтобы ваш отец был жив, но, к сожалению, это не в человеческих силах. — Внимательные голубые глаза Картера при этом ни капельки не потеплели. — Если говорить точнее, то с Пэдди О'Нейлом мы познакомились всего за две недели до того, как его убили, и виделись с тех пор всего один раз — как раз накануне трагедии. Именно в тот день мы и заключили нашу сделку.

— Какую еще сделку, мистер Картер? — напряглась Гленна, почувствовав, что начинается самое главное.

— Ваш отец продал мне свой участок. Картер знал, что это известие окажется тяжелым ударом для Гленны, но предпочел не ходить вокруг да около. Из горла Гленны вырвался протестующий крик:

— Вы лжете! Отец не мог продать «Золотую Надежду»! Никому и никогда!

— У меня на руках купчая, мисс О'Нейл, подписанная и заверенная по всем правилам. Мне очень жаль. Я понятия не имел о том, что у Пэдди есть дочь. Я узнал о вас лишь после того, как…

— После того как убили его! — холодно произнесла Гленна, поднимая винтовку. — Вы убили моего отца и похитили у него документы, подтверждающие право владения прииском. По своей воле он никогда бы с ним не расстался. А купчую подделали позже.

— Это не так, мисс О'Нейл, — возразил Картер, не сводя настороженных глаз с «винчестера». — Скажите, вы узнали бы подпись вашего отца? — Гленна утвердительно кивнула. — Тогда взгляните сюда.

И он полез в свой карман.

— Помедленнее, мистер, — предупредила его Гленна. — Помните, одно резкое движение, и я всажу вам пулю в лоб.

Картер осторожно вынул из кармана сложенный лист бумаги и медленно протянул его Гленне.

— Здесь говорится о том, что вы заплатили отцу за участок пять тысяч долларов. Что случилось с этими деньгами и где они сейчас? Шериф сказал, что на теле отца не нашли никаких денег.

— Вот этого я не могу вам сказать, мисс О'Нейл. Я уехал из Денвера как раз в тот день, когда убили вашего отца. Я недавно вернулся. Но вы, я надеюсь, признаете подпись своего отца?

— Да, — неохотно согласилась Гленна. — Но вы могли принудить отца подписать бумаги, приставив к его голове револьвер. Заставить отца отказаться от «Золотой Надежды» можно было только силой.

— Как вы полагаете, похож я на человека, который может приставить револьвер к чьей-то голове? Неужели меня можно принять за убийцу?

Гленна заставила себя окинуть Картера взглядом. Глаза его — умные, чистые — действительно не походили на глаза убийцы. Правда, Гленна не представляла себе, какими должны быть глаза настоящего убийцы, и просто положилась на свои ощущения.

Эрик Картер был игроком, человеком, полагавшимся на свою удачу. Он мог поставить на карту последний доллар, но убить человека — никогда. Сорвав большой куш в Силвер-Сити, он решил не искушать больше судьбу и попытать счастья на новом месте. Положив в банк остатки выигранных денег, он отправился в Денвер, где и познакомился с Пэдди О'Нейлом. В ходе их разговора тот предложил ему купить «Золотую Надежду». Картер ухватился за это предложение, и они договорились встретиться в Денвере ровно через две недели — именно столько времени попросил Картер на то, чтобы собрать необходимые пять тысяч долларов.

Он вернулся в Силвер-Сити, снял со счета все свои сбережения, отвез их в Денвер, и они с Пэдди заключили сделку. На следующее утро Картер вновь вернулся в Силвер-Сити и провел там еще две недели, уговаривая свою любовницу переехать вместе с ним в Денвер. Та отказалась, и в результате Картер вновь вернулся в Денвер, и опять в одиночестве. Что ж, он не держал зла на свою любовницу. И в самом деле — одно дело быть любовницей удачливого игрока, и совсем другое дело — стать женой старателя. Впрочем, та женщина оказалась весьма бойкой и успела обзавестись новым кавалером еще до того, как Картер уехал из Силвер-Сити. Его заместителем стал один богатый владелец серебряных шахт. Так что за будущее этой красотки можно было не волноваться.

Все это Эрик Картер рассказал Гленне, и рассказ показался ей достаточно правдивым, хотя и не освобождал Картера от подозрений.

— Мистер Картер, все это не имеет для меня никакого значения. Я знаю, что вы убили моего отца, — обвиняющим тоном сказала Гленна. — Никакого другого объяснения случившемуся у меня нет. И если шериф ничего не может доказать и сделать, я все сделаю сама, своими руками.

Она подняла винтовку, и Картер побледнел, заглянув в лицо своей смерти.

Прогремел выстрел, но за секунду до этого Картер успел рухнуть на землю. Он схватил Гленну
за ноги и повалил ее, не давая перезарядить винтовку.

Гленна даже ахнуть не успела, как оказалась крепко придавленной к земле. «Винчестер» вылетел у нее из рук и теперь лежал в стороне — далекий и бесполезный.

— Не хотел сделать вам больно, мисс О'Нейл, но, право же, я не из тех, кто спокойно стоит на месте, когда в него начинают палить. Я не убивал Пэдди О'Нейла, слышите? Да, я игрок, но я — не убийца! Если хотите, я вас отпущу, только прежде обещайте не стрелять в меня. Будьте благоразумны, а я, в свою очередь, обещаю дать вам время на то, чтобы спокойно упаковать вещи и съехать отсюда. Что же касается прииска, то я намерен работать на нем, и даже не пытайтесь меня от этого отговаривать.

Подбородок Гленны предательски задрожал, глаза засверкали изумрудом, и Картер только теперь вдруг понял, насколько красива эта женщина. «Может быть, предложить ей остаться здесь и стать моей любовницей?» — промелькнула в его голове шальная мысль.

Впрочем, подобное предложение Картер решил приберечь на потом, когда эта рыжая бестия немного успокоится. А пока лучше не поворачиваться к ней спиной — пристрелит!

— Итак, Гленна, — сказал Эрик Картер, перекатывая на языке ее имя. — Могу я считать, что получил от вас обещание держать себя в руках?

Гленна собралась было послать его ко всем чертям, как вдруг почувствовала, что ее больше ничто не удерживает. Это Кейн, словно разъяренный буйвол, набросился на Картера и могучим ударом сбросил его, освободив Гленну.

Выстрел Кейн услышал издалека и с той секунды так пришпоривал своего жеребца, что едва не загнал его. За короткие минуты бешеной скачки он успел нарисовать себе сотню картин, одна ужаснее другой, но главным сюжетом в них оставался один — мертвая Гленна и стоящий над ней убийца, тот же самый человек, который так хладнокровно пристрелил ее отца. Так что Эрику Картеру досталось сразу за двоих — и за Гленну, и за покойного Пэдди О'Нейла.

Кейн накинулся на Картера, а когда тот отлетел в сторону, прорычал, размахивая кулаками:

— Ублюдок! Что ты с ней сделал?

— Это что еще за дьявол? — прохрипел Картер, безуспешно пытаясь укрыться от града ударов, которыми осыпал его Кейн.

Наконец дар речи вернулся и к Гленне, и она крикнула во весь голос:

— Кейн, погоди! Не убивай его!

Увещевания Картера неожиданно подействовали, и с ней произошла странная вещь: она вдруг поверила в искренность его слов, и они породили целый рой новых мыслей.

— Почему это я не должен убивать этого сукиного сына? — продолжал бушевать Кейн. — Ведь он застрелил твоего отца, а теперь пытался убить и тебя!

— Нет, Кейн, ты ошибаешься. Это я стреляла в Картера, и, как мне теперь начинает казаться, — напрасно. Скорее всего он в самом деле не убивал отца.

— Спасибо вам, мисс О'Нейл, — сказал Картер, с благодарностью глядя на Гленну. — Я в самом деле не солгал вам. Я и вправду не убивал Пэдди О'Нейла.

— А теперь попробуй меня убедить в том же самом, — неприязненно проворчал Кейн.

— Да кто вы вообще такой, черт побери? — сказал Картер, поднимаясь с земли. — И почему вы суетесь в это дело?

— Меня зовут Кейн Морган, и я друг семьи О'Нейлов. А теперь давай объясняй, с чего это я вдруг должен верить словам убийцы.

Картер нервно покосился на «винчестер» Кейна, прокашлялся и заново приступил к рассказу о том, как познакомился с Пэдди и как тот продал ему свой прииск. Кейн выслушал Картера молча, сосредоточенно нахмурив брови. В целом история выглядела весьма правдоподобно, хотя в ней и оставалось немало белых пятен. Неясно было, например, что же случилось с теми пятью тысячами долларов, которые Пэдди получил за свой участок. Непонятными оставались и причины, по которым он решился продать свою «Золотую Надежду».

Кейн решил согласиться с рассказом Картера — во всяком случае, до тех пор, пока шериф не закончит свое расследование. И, раз уж Гленне теперь все равно придется вернуться в город, он поможет ей перебраться туда. В Денвере они на пару возьмутся за шерифа и заставят его пошевеливаться.

— Не могу сказать, что поверил всему, что вы рассказали, Картер, — предупредил Кейн, осуждающе покачивая головой, — но пока у вас на руках все козыри. Живите, но помните: мы с шерифом Бартоу теперь глаз с вас не спустим.

— Можете хоть носом землю рыть, Морган, все равно вам не удастся найти против меня ни одной улики, потому что их нет и быть не может.

Двое мужчин стояли друг против друга, тяжело дыша и не двигаясь с места, и Гленна решила немного разрядить обстановку.

— Кейн, я склонна верить мистеру Картеру, во всяком случае, до тех пор, пока кто-нибудь не сможет доказать обратное.

Кейн понял, что Гленна, убитая известием о том, что ей придется покинуть родной дом, не хочет продолжать спор относительно истории, рассказанной Картером. Да и самому Кейну нелишне, наверное, было бы вспомнить о том, что шериф Бартоу строго-настрого запретил ему заниматься любой самодеятельностью. Кейн замолчал и тяжело вздохнул, мысленно помянув при этом недобрым словом Пэдди, который был настолько скрытен, что не оставил ни единой зацепки, ни единого словца — ничего, что могло бы объяснить его странное решение продать «Золотую Надежду».

7

С тяжелым сердцем паковала Гленна свой нехитрый скарб, поминутно вспоминая те счастливые времена, когда они жили в этом домике все вместе — и она, и отец, и мать. Горькие слезы подступали к глазам, ярость и отчаяние закипали в душе Гленны, когда она обводила прощальным взглядом свою родную «Золотую Надежду».

Кейн, к сожалению, не мог смягчить эту боль. Он просто помогал Гленне укладывать те вещи, которые она хотела взять с собой на память о былой жизни.

— У тебя есть деньги, Гленна? — с участием спросил он. Гленна отрицательно покачала головой и на секунду прикрыла свои заплаканные изумрудные глаза.

— Нет, если только отец не оставил мне что-нибудь в банке.

— В банке ничего нет, моя милая. Шериф Бартоу уже проверял счет Пэдди, когда узнал, что тот получил за свой прииск пять тысяч долларов. Сделка состоялась накануне его смерти.

Гленна только пожала плечами. Разве можно думать о деньгах в те минуты, когда твое сердце разрывается на части от неизбывного горя! Но о чем, интересно, думал отец, когда решил продать «Золотую Надежду»? Эта мысль не оставляла Гленну ни на минуту, продолжая тревожить ее и тогда, когда ее руки автоматически что-то собирали, укладывали или увязывали. Наконец Гленна наткнулась на «поплавок», спрятанный в сундучке, задвинутом под кровать, и она взволнованно сказала, обращаясь к Кейну:

— Смотри, тот самый камень. Пока тебя не было, я нашла на том же месте еще два. Поверь, это очень важная находка.

— Гленна, милая, мне кажется, тебе лучше помолчать о своей находке до поры до времени. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы сюда хлынули толпы золотоискателей со всей Америки.

— Я знаю место, откуда можно черпать золото лопатой, но при этом в кармане у меня ни гроша. Ума не приложу, как мне поступить?

— Не волнуйся, я позабочусь о тебе, — проговорил Кейн.

Только сейчас он обратил внимание на то, как одета Гленна. Узкие брюки туго, словно вторая кожа, облегают стройные ноги, а расстегнутая у воротника рубашка настолько тонка, что сквозь клетчатую ткань отчетливо проступает полная грудь, увенчанная острыми торчащими сосками.

Желание вспыхнуло в крови Кейна, туманя взор, отзываясь в паху острой болью. Он готов был сейчас же наброситься на Гленну, но та казалась настолько поглощенной своими хлопотами, что Кейн с трудом, но все-таки сдержался.

На самом же деле слова Кейна ужасно разозлили Гленну. Еще бы, ведь он сказал, что позаботится о ней, но не сказал, что женится. Он что, рассчитывает сделать ее своей содержанкой? Впрочем, чего еще можно ожидать от человека, который лишает тебя девственности, а затем заявляет, что не чувствует по этому поводу никаких угрызений совести? Для такого, как Кейн, украденная девственность — не повод для свадьбы, это ясно как день. А может быть, он просто считает недостойным для себя связать свою жизнь с дочерью какого-то золотоискателя? Разумеется, они с Кейном принадлежат к разным слоям общества, несмотря на то что их отцы были когда-то закадычными друзьями.

— Я могу сама о себе позаботиться, Кейн, — твердо сказала Гленна. — Я прекрасно проживу без твоей помощи.

Кейн вздохнул. Ясно, что он по неосторожности сказал глупость, за которую Гленна сильно рассердилась на него. Но сколько мужества и силы в этой хрупкой женщине. Кейн давно решил, что возьмет ее с собой в Филадельфию. Нельзя же девушке оставаться одной в таком бандитском городе, как Денвер!

«Какая великолепная из нее могла бы получиться любовница!» — мечтательно и грустно подумал он, понимая в то же время, что Гленна никогда и ни за что не пойдет в содержанки ни к одному мужчине. Если только… впрочем, уже поздно. Он дал слово Элен и теперь должен жениться на ней — независимо от того, что на самом деле творится у него на душе.


Возвращение в Денвер прошло тихо и без приключений. Ночевал Кейн на сеновале, вместе с Картером, а Гленна в последний раз провела ночь под родной крышей. Разумеется, Кейн предпочел бы скрасить ее одиночество, но не мог же он рисковать репутацией Гленны! Он проворочался до утра, думая о женщине, спавшей так близко и в то же время так далеко от него, о женщине, по которой он тосковал все последние дни и ночи.

Наутро Кейн помог Гленне погрузить приготовленные вещи в повозку, закрепил все сундуки, узлы и чемоданы, и лошади тронулись с места. Проплыли мимо пахнущие смолой стены, мелькнула вдалеке излучина реки, и вот уже тает, исчезает за поворотом родной дом — быть может, надолго, а может быть, и навсегда.

В Денвер они приехали под вечер, вернули на конюшню нанятую для них Картером повозку с лошадьми, и Кейн повел Гленну прямиком к своей гостинице.

— Что ты, Кейн, я не могу здесь остановиться, — запротестовала Гленна. — Это слишком дорого для меня. Проводи меня лучше до «Денвер Армз». В ней всегда останавливался отец.

— Я же сказал, что позабочусь о тебе, любовь моя, — спокойно напомнил Кейн. — А это значит, что ты всегда будешь находиться там, где я хочу, и желательно — поближе.

— Дудки! — резко возразила Гленна. — Я никогда не стану твоей содержанкой, Кейн. И, как уже сказала, сама смогу о себе позаботиться.

— Не смеши меня, — отмахнулся Кейн. — В конце концов, наши отцы были большими друзьями, не так ли? Ты должна остаться у нас в доме — по крайней мере до тех пор, пока не определишься с работой.

«А уж я позабочусь о том, чтобы ты никогда не нашла себе работу», — мысленно добавил он. Конечно, это в высшей степени эгоистично — желать женщину, на которую у тебя нет никаких прав, но что он мог с собой поделать? Его чувства к Гленне были настолько необычны, новы и сильны, что это порой начинало по-настоящему пугать Кейна. Нет, он не позволит такой женщине навсегда исчезнуть с его горизонта!

Гленна устала спорить и в конце концов согласилась отправиться вместе с Кейном в «Палас», оговорив, что вернет ему деньги за гостиничный номер с первой же своей зарплаты. В гостинице она прежде всего захотела принять ванну, после чего поужинала у себя в номере и тут же улеглась отдыхать, никак не отреагировав на появление Кейна, заглянувшего, чтобы пожелать ей доброй ночи. Если он надеялся, что Гленна пригласит его в свою постель, то надежды его оказались напрасными. Она была слишком измучена событиями последних дней, чтобы заниматься любовью.

Кейн походил по своему номеру, понял, что совершенно не хочет спать, и вдруг неожиданно для самого себя решил наведаться в «Красную Подвязку». Ему вдруг захотелось еще раз попробовать счастья за игорным столом, тем самым, где в прошлый раз его ожидал фантастический выигрыш. Надо сказать, что к этому времени Кейн успел изрядно поиздержаться и даже отправил телеграмму в свой банк, с просьбой перевести еще денег, но только сейчас понял, что эта процедура займет гораздо больше времени, чем ему казалось.

Сэл заметила Кейна в ту самую секунду, когда он вступил в вертящиеся стеклянные двери. Она сидела в холле вместе с Джаддом Мартином, хозяином заведения. Два дня тому назад Сэл стала его любовницей — вместо Кончиты, трагически погибшей несколько недель тому назад.

— Джадд, солнышко, прости, но я должна поздороваться с моим старинным дружком, — проворковала Сэл и с широкой улыбкой на лице пошла навстречу Кейну.

Джадд проводил ее ревнивым тяжелым взглядом. Подозрительный по натуре, особенно в тех случаях, когда что-то начинало складываться не так, как ему хотелось, суровый, зачастую безжалостный и жестокий, Джадд Мартин был человеком, привыкшим требовать ото всех беспрекословного подчинения. Он умел хладнокровно лгать, торговать женским телом, мог, не моргнув глазом, нанять убийцу для того, чтобы избавиться от врага. Одним словом, Джадд Мартин был человеком, которому были неведомы угрызения совести. Его грязная душонка обитала в теле, отмеченном какой-то дьявольской привлекательностью. Мартин был рыжеволосым красавцем с большими синими глазами, которые от гнева становились вдруг прозрачными и холодными, словно кусочки льда.

Вот и сейчас они стали совсем светлыми, следя за Сэл, спешащей навстречу другому мужчине. До тех пор пока она не надоест Джадду, она обязана оставаться только с ним, и никто не смеет ни подходить к Сэл, ни смотреть на нее — таковы условия игры. Эта женщина принадлежит хозяину, понятно? Ну а если вам приспичило развлечься, так мало ли вокруг других шлюх? Выбирай любую!

Увы, Сэл, появившаяся в Денвере совсем недавно, ничего не знала ни об этих правилах, ни о фантастической ревности и жестокости Джадда. Она увидела своего старого знакомого и решила поздороваться с ним — что в этом такого?

— Рада видеть вас, Кейн, — сказала Сэл, подходя ближе. — Перл говорила, что вы заходили к нам пару недель тому назад. Жаль, что я в это время была… э-э… занята. А где вы пропадали все это время?

— Так, то здесь, то там, — уклончиво улыбнулся Кейн, которому из всей троицы Сэл была симпатичнее прочих. — А теперь вот решил зайти сюда, размяться немного.

— Здесь для этого самое подходящее место, — рассмеялась Сэл. — Позвать для вас Перл? Или, может быть, Кэнди? Впрочем, у нас и другие девочки есть, ничуть не хуже. Простите, но себя я не предлагаю: в данный момент я принадлежу Джадду Мартину.

— Когда я сказал «размяться», я имел в виду кое-что другое, Сэл, — подмигнул Кейн. — Просто хотел попытать счастья в игорном зале.

— Понимаю, дорогой, — кивнула Сэл, взяла Кейна за руку и повела ко входу в игорный зал.

Неожиданно на их пути вырос высокий стройный красавец со смуглым лицом и толстой черной сигарой во рту.

— Как зовут твоего дружка, Сэл? — неприязненно спросил он.

— Джадд, — воскликнула Сэл, желая сразу погасить намечавшуюся ссору, — это Кейн Александер, мы познакомились с ним в поезде!

— Мое полное имя — Кейн Александер Морган, — поправил ее Кейн, решивший, что ему не стоит больше держать в тайне свое имя.

— Морган? — удивилась Сэл.

— Прости, Сэл, но я не всегда называю себя полным именем. Иногда так бывает лучше.

Сэл пожала плечами и философски заметила:

— Ты мне нравишься под любым именем, милый. — И продолжила, повернув голову к Джадду: — А этого человека, Кейн, зовут Джадд Мартин. Он хозяин «Красной Подвязки».

Кейн дружески протянул руку Джадду, но она повисла в воздухе.

— Сэл — моя женщина, — грозно прорычал Мартин сквозь стиснутые зубы.

Густые брови Кейна сошлись к переносице, а серые глаза потемнели.

— Я не собирался отбивать ее у вас, Мартин, — пояснил Кейн, — я пришел играть, и только. А теперь, если позволите, я вас покину — там, у рулетки, освободилось место.

Он виновато взглянул на Сэл и быстро удалился. Господь свидетель, он пришел сюда не для того, чтобы искать приключений на свою голову, а ссора с таким человеком, как Джадд Мартин, неминуемо обернется крупными неприятностями. Не то чтобы Кейн боялся ссоры с каким-то содержателем публичного дома, нет, просто сейчас у него были дела поважнее, и он не мог рисковать даже по мелочам.

Как только Кейн отошел на достаточное расстояние, Сэл обвила шею Джадда руками и сказала:

— Вот видишь, Джадд, я по-прежнему твоя, и ничего не случилось. Я просто повстречалась с хорошим приятелем.

Джадд ничего не ответил, лишь неожиданно взмахнул рукой, и на щеки Сэл обрушились тяжелые удары. Она вскрикнула от боли, и этот крик долетел до ушей Кейна. Тот стремительно развернулся, поспешил назад и оказался рядом с Сэл в самый нужный момент. Джадд размахнулся для того, чтобы снова ударить по лицу свою провинившуюся любовницу, но тут стальные пальцы Кейна ухватили его запястье, и рука остановилась в воздухе, так и не опустившись на щеку Сэл.

— Не смейте этого делать, Мартин, — с угрозой в голосе сказал Кейн. — А если уж вам так хочется почесать кулаки, найдите соперника, равного себе.

Двое мужчин сверлили друг друга ненавидящими взглядами. Первое движение сделал Джадд, рывком освободивший свое запястье из пальцев Кейна.

— Не суйте нос не в свое дело, Морган, — прошипел он. — Не знаю, кто вы такой на самом деле, но зарубите себе на носу: еще никто из тех, кто пытался встать у меня на пути, не вернулся домой живым.

— Пытаетесь меня запугать?

— А что вы думаете?

— Что я думаю? Думаю, что вы — коварное ничтожество и трус. Только такие позволяют себе поднять руку на женщину.

Глаза Мартина стали опасно прозрачными. В эту секунду он решил узнать об этом Кейне Моргане все, что возможно, всю его подноготную. Сэл, которой очень хотелось, чтобы Кейн ушел отсюда целым и невредимым, рискнула еще раз вмешаться в мужской разговор и сказала:

— Прошу вас, Кейн, прекратите ссору. Я уверена в том, что и Джадд успокоится, как только поймет, что мы с вами только друзья и между нами никогда ничего не было. Идите, продолжайте вашу игру. Со мной все в порядке, честное слово.

Кейн немного постоял, переводя взгляд с Джадда на Сэл и обратно, и решил, что он и в самом деле не вправе вмешиваться в отношения между мужчиной и его любовницей.

— Вы выиграли эту партию, Мартин, — сказал он наконец. — Если Сэл говорит, что все в порядке, значит, так оно и есть.

Он круто развернулся на каблуках и только теперь отметил необычайную тишину, воцарившуюся в этом веселом доме, и обратил внимание на дюжину пар блестящих глаз, благоговейно следящих за каждым его движением. Здесь, в Денвере, знали, что только самые смелые могут позволить себе встать на пути Джадда Мартина и лишь немногим из таких смельчаков удается уйти после такой встречи на своих ногах.


На следующее утро Гленна проснулась поздно, не зная о том, что Кейн уже успел нанести ранний визит шерифу. Бартоу был не слишком рад видеть Кейна, тем более что ему уже стало известно о его вчерашней стычке с Джаддом Мартином.

— У вас просто дар притягивать к себе неприятности, Морган, — мрачно сказал он, увидев Кейна.

— Если вы говорите о Мартине, то признаюсь честно: мне этот сукин сын не по душе.

— Держитесь впредь от него подальше, — предупредил шериф. — К сожалению, мне так до сих пор и не удалось ничего ему пришить — всю грязную работу он делает чужими руками. Кроме того, Мартин скупил несколько приисков, и теперь он — один из богатейших людей во всем штате. На вашем месте я бы с ним не связывался.

— Я сумею разобраться с Мартином, когда настанет время, — беззаботно пожал плечами Кейн. — Но пока мне не до него. Гораздо больше сейчас меня интересует Эрик Картер.

— Значит, он уже рассказал Гленне о продаже ее прииска. Как она это перенесла?

— Именно так, как вы и предполагали, — угрюмо ответил Кейн. — Честно говоря, я боюсь за Гленну. Столько несчастий сразу. Впрочем, она держится молодцом, гораздо лучше, чем я ожидал.

В словах Кейна сквозило такое восхищение Гленной, что шериф Бартоу не мог не улыбнуться.

— Где она остановилась, в «Денвер Армз»? — спросил он.

— Нет, в «Паласе». Я взял на себя опеку над ней до тех пор, пока… пока все не наладится.

Бартоу кивнул и скептически опустил уголки губ. Для человека, собирающегося жениться на другой, Кейн проявлял слишком много заботы о судьбе мисс Гленны О'Нейл.

— Собственно говоря, шериф, я пришел к вам сказать, что собираюсь завтра отправиться в Силвер-Сити. Хочу разузнать там побольше об Эрике Картере. То, что он рассказывает, похоже на правду, но проверить все-таки стоит.

— Значит, вы с ним тоже говорили? Скажите, что думает о нем Гленна?

— Поначалу она собиралась убить его. Хотя позже Картеру удалось убедить ее в том, что он непричастен к гибели Пэдди. Правда, сам я так не считаю.

— Ну, что ж, Морган, если нужно, отправляйтесь в Силвер-Сити. Когда вернетесь, расскажете мне обо всем, что узнаете. А я тем временем продолжу свое расследование здесь. Только не стоит тешить себя слишком большими надеждами. Я много лет прослужил на своем месте и знаю, что тот, кого подозревают, далеко не всегда оказывается виноватым на самом деле.


— Я вернусь не позже чем через неделю, максимум через две, — сказал Кейн, когда они с Гленной ужинали в ресторане.

— Твоя поездка кажется мне пустой тратой времени, — со вздохом ответила Гленна. — Конечно, я все готова отдать за то, чтобы найти убийцу моего отца, но искать его в Силвер-Сити? По-моему, это глупо. Не представляю себе Эрика Картера в роли убийцы. Но вот интересно было бы понять, зачем он купил прииск, который много месяцев не давал никакой прибыли. — Она еще раз вздохнула и закончила: — Нет, Кейн, я все же думаю, что Картер — просто игрок, рискнувший купить безнадежный прииск в расчете на случайную удачу. Он не имеет ни малейшего представления об истинной ценности «Золотой Надежды».

После ужина Кейн заглянул в комнату Гленны, но вместо того, чтобы пожелать ей доброй ночи, вошел и плотно прикрыл за собой дверь. Весь вечер он мечтал о той минуте, когда можно будет остаться с Гленной наедине, медленно раздеть и погрузиться в сладостное тепло ее тела. «Как давно мы не занимались с ней любовью», — подумал он, приближаясь к Гленне.

— Я не хочу уходить, — хрипло прошептал он, не сводя с Гленны своих блестящих глаз. — Давай займемся с тобой любовью.

Он подошел к ней вплотную, обнял, крепко прижал к себе, и Гленна ощутила сквозь ткань его напрягшуюся плоть.

«Проклятие!» — подумала Гленна и неожиданно разозлилась на себя за то, что не может устоять перед Кейном.

Он был не только красив, в нем было еще нечто такое, что неудержимо притягивало Гленну, заставляло ее желать этого мужчину. Да, она хотела его, и ей было неважно, как долго продлится их связь. А может быть, Кейн поймет, какой замечательной женой она могла бы стать для него?

Все сомнения отлетели прочь, а вслед за ними полетела и сбрасываемая на пол одежда. Господи, как же Гленна хотела этого мужчину!

— Люби меня, Кейн, — выдохнула она, задыхаясь от страсти. — Прошу тебя, скорее!

Кейн подхватил Гленну на руки и понес к постели, восторженно бормоча на ходу:

— Гленна, любимая, ты сводишь меня с ума. Мне никогда не насытиться твоей любовью!

Он осторожно опустил Гленну на постель, прилег рядом и припал губами к ее обнаженной коже. Скользнул языком по плечу Гленны, по ее шее и, наконец, соединил свои губы с ее влажным приоткрытым ртом. Их жаркие тела все теснее прижимались друг к другу, и казалось, что теперь они стали единым целым, единой плотью и кровью.

Рука Кейна скользнула между бедер Гленны, пальцы осторожно погрузились в горячую влажную щель. Гленна не смогла сдержать сладостный крик, улетая к небесам в такт медленным движениям пальцев Кейна.

Чувства переполняли ее, выплескиваясь волнами, подобно океанскому прибою. Кейн осыпал ее грудь поцелуями.

Соски Гленны напряглись, отзываясь на каждое новое прикосновение Кейна сладкой болью. Наконец возбуждение Гленны достигло высшей точки, и она закричала, остро ощущая, как входит в нее твердая мужская плоть.

— Я люблю тебя, Кейн!

Он молчал до тех пор пока не подошла к концу безумная скачка и их тела не содрогнулись в последней конвульсии.

— Я никогда не думала, что это может быть так прекрасно, Кейн, — простонала Гленна, чье сердце готово было выскочить из груди. — Если бы только…

— Если бы только что, любимая? — лениво спросил Кейн, поправляя на лбу Гленны сбившийся локон.

— Если бы только так могло быть всегда.

— Клянусь, Гленна, так всегда между нами и будет, — пообещал Кейн, поддавшись минутной слабости, и тут же пожалел о своих словах. Он ничего не может обещать ей, ничего, о господи! Проклятие! Кейн неуверенно произнес: — Гленна…

— Не нужно, Кейн, — ответила она, прикладывая к его губам свой палец. — Не обещай того, чего не можешь. Ведь я тебя ни о чем не прошу. Пусть все будет как будет. Я знаю, что ты не собираешься жениться, и ни к чему не хочу тебя принуждать.

«Если бы она только знала! — мысленно простонал Кейн. — Жениться-то я собираюсь! На Элен. Ах, если бы мне удалось придумать, как сохранить рядом с собой и Гленну тоже! Но разве мне удастся уговорить свою семью? Никогда! Так что скорее всего Гленна скоро останется только в моей благодарной памяти».

Не найдя ничего лучшего, Кейн прошептал:

— Ты моя, Гленна, и навсегда останешься со мной.

Она истолковала его слова по-своему, так, как ей хотелось, и потянулась к Кейну всем телом, приглашая его снова погрузиться в океан под названием «Любовь».


Кейна не было всего два дня, но Гленна уже не находила себе места, отчаянно скучая по нему, понимая, что это и есть настоящая любовь. Да, пускай безнадежная, безответная, но — настоящая, вспыхнувшая, словно сухой хворост, с той самой первой минуты, когда их глаза встретились в тесном пространстве вагона.

Желая хоть чем-то отвлечь себя от томительных мыслей, Гленна взяла немного денег из той суммы, которую оставил ей перед отъездом Кейн, и решила пройтись по магазинам. Эти деньги Кейн выиграл в рулетку. Гленна согласилась взять их, но с обязательным условием, что вернет при первой же возможности. Теперь она стояла у прилавка, бесцельно перебирая пальцами тонкий атлас, покупать который она, разумеется, не собиралась.

— Гленна! Как я рада снова видеть тебя!

Гленна обернулась и увидела стоящую рядом с нею Сэл.

— Сэл! — радостно и в то же время слегка смущенно воскликнула она.

С тех пор как Гленна узнала от Кейна правду о том, чем занимаются ее недавние попутчицы, она стала слегка стыдиться этого знакомства. Очевидно, Сэл уловила чувства Гленны и не стала ни обнимать ее, ни протягивать руку.

— Все в порядке, солнышко, — мягко сказала Сэл. — Я понимаю. Я знала, что рано или поздно ты все о нас узнаешь. И она повернулась к выходу.

— Погоди, Сэл! — окликнула ее Гленна.

«Кто я такая, чтобы осуждать ее? — подумала она. — И чем я, в сущности, лучше ее? Не я ли несколько недель тому назад отдала свою девственность человеку, которого почти не знала?»

— Не уходи, расскажи, как живешь. А хочешь, пойдем в гостиницу, посидим за чашечкой кофе, поговорим спокойно.

— Мне кажется, нам лучше сохранить наше знакомство в тайне, — ответила Сэл. — Так будет лучше прежде всего для тебя, солнышко.

— Мне нет дела до того, что подумают обо мне другие, — возразила Гленна. — Так ты идешь со мной или нет?

Сэл кивнула, и вскоре они уже сидели вдвоем за ресторанным столиком в «Паласе», весело болтая и не обращая ни малейшего внимания на косые взгляды посетителей, пивших свой кофе по соседству с ними.

— Я слышала о твоем отце, Гленна. Прими мои соболезнования, — искренне сказала Сэл. — Ты не знаешь, кто это сделал?

— Нет, никаких следов. А как ты узнала про отца?

— Солнышко, я же работаю в «Красной Подвязке», а это такое место, где всем известно все.

— А ты слышала о том, что мой отец перед самой смертью продал свой прииск человеку по имени Эрик Картер? Сэл кивнула и сочувственно посмотрела на Гленну.

— Как же ты будешь жить теперь, солнышко? — спросила она. — Разве что на те деньги, что остались от продажи участка.

— Никаких денег на теле отца не найдено, — с горечью ответила Гленна. — И на самом прииске я не нашла ни одной крупицы золота. Я — нищая, Сэл.

— Как же ты живешь? Да еще умудряешься остановиться не где-нибудь, а в «Паласе»! Ты же здесь поселилась, не так ли? — И Сэл окинула взглядом роскошно убранный зал ресторана.

— Ты помнишь Кейна Александера? — спросила Гленна, и Сэл утвердительно кивнула. — Его полное имя — Кейн Александер Морган. Его отец был другом детства моего отца. Кейн приехал в Денвер, чтобы помочь моему отцу, но опоздал. Одним словом, он ссудил меня деньгами до того времени, пока я не найду себе работу.

При этих словах Гленна густо покраснела, и догадаться обо всем остальном для проницательной Сэл не составило труда.

«Морган! — подумала Сэл. — Кейн и Гленна. Теперь понятно, почему он не захотел провести ночь с Перл».

— Значит, Кейн для тебя — друг дома, — сказала Сэл, и от этих слов Гленна покраснела еще больше.

— Я еще в поезде заметила, что он безумно заинтересовался тобой, — с невинным видом заметила Сэл. — А ведь он тогда не знал, кто ты на самом деле. Кейн — красивый мужчина, я это еще тогда отметила и потом, когда встретила его в нашем салоне.

Гленна резко вскинула голову. Она знала, что Кейн несколько раз ходил в Красную Подвязку» сыграть в рулетку, но, может быть, он забрел между делом в постель к той же Перл? Или даже Сэл?

Умудренная жизненным опытом, Сэл без труда прочитала по лицу Гленны все эти мысли и ответила вслух на не заданные ею вопросы:

— Кейн заходил к нам сыграть в рулетку и больше ни для чего. На второй этаж, в номера, он ни с кем не поднимался, не думай. Правда, Перл пыталась подкатить к нему, но безуспешно. Ты можешь верить Кейну, солнышко.

От этих слов по шее Гленны пробежал холодок.

«Почему она сказала мне все это? — подумала она. — Ведь я ее ни о чем не спрашивала. Или Сэл догадалась о том, что мы с Кейном любовники?»

— Откуда тебе известно? — спросила она.

— Да это же видно невооруженным глазом, — улыбнулась Сэл. — Скажи лучше, он любит тебя? Думаю, что должен любить. Вы спите с ним, верно?

— Сэл! Как ты можешь спрашивать о таких вещах? — смутилась Гленна и осторожно посмотрела по сторонам: не подслушивает ли кто-нибудь их разговор? Слава богу, все посетители сидели довольно далеко от них и, похоже, были заняты своими делами.

— Я же не вчера родилась на свет, солнышко. Разве можно устоять перед таким мужчиной, как Кейн Морган? Один взгляд, и ты готова. А тебя он сразу приметил, это я помню. Перестань, солнышко, стыдиться тут нечего. Кроме того, ты именно такая девушка, на которой любой мужчина просто обязан жениться после того, как лишит ее девственности. Скажи, Кейн уже сделал тебе предложение?

— Нет, и я не уверена в том, что он сделает его когда-нибудь, — откровенно призналась Гленна. — Он не любит меня. Во всяком случае, не любит так, как люблю его я. Нет, он, конечно, заботится обо мне и… — Тут она густо покраснела. — И дарит наслаждение. Кейн считает своим долгом заботиться обо мне в память о дружбе наших отцов.

— Я думаю, что ты ошибаешься насчет Кейна, солнышко, — заметила Сэл и ласково потрепала Гленну по руке. — Если кто и может изменить этого плута, так только ты сама.

Гленна благодарно улыбнулась, а затем осторожно спросила:

— Скажи мне, Сэл, ты… Тебе вправду нравится твоя работа?

— Работа как работа, — ответила Сэл. — Платят неплохо, только часы долго тянутся.

— Но ведь можно жить как-то иначе, Сэл.

— О, нет, солнышко. Мне уже поздно что-то менять. Но только не надо меня жалеть, — весело сказала она. Быть может, даже слишком весело. — Жизнь переменчива. Вот сейчас я любовница Джадда Мартина. Работать только с одним мужчиной — это же просто праздник.

— Джадд Мартин?

— Это хозяин «Красной Подвязки».

— Я рада, что у тебя все хорошо складывается, Сэл. А как дела у Перл и Кэнди?

— Перл в полном порядке. Пользуется успехом. Кэнди? Она, конечно, пустышка, но мужчинам это даже нравится. Думаю, что у нее тоже все будет хорошо. Я тут прикинула, что к тому времени, когда я надоем Джадду, у нас троих успеет скопиться достаточный капиталец, чтобы открыть свое… дело.

— Желаю удачи, — искренне сказала Гленна.

— А я — тебе, — ответила Сэл и вдруг спохватилась, бросив взгляд на крошечные часики, приколотые к рукаву платья: — О боже, ты только посмотри, который час! Я должна бежать.

— Надеюсь, мы еще встретимся, — невинным тоном заметила Гленна. — Ведь, кроме вас, у меня в этом городе почти нет знакомых, разве только шериф Бартоу да старый Пит с конюшни. Я всю свою жизнь провела на прииске.

Голубые глаза Сэл повлажнели. Ей были очень приятны слова, сказанные Гленной, но она все же покачала головой и заметила:

— Я бы с радостью, солнышко, да только не знаю, хорошо ли это будет. Если нас будут видеть вместе, решат, что мы с тобой подруги. А я не та женщина, с которой тебе следовало бы водить дружбу.

— Мне наплевать на то, что обо мне могут подумать, Сэл.

— Кейн — счастливый человек. Ему попалась редкостная женщина. Я думаю, такие встречаются одна на миллион, не чаще. Надеюсь, он это поймет и оценит. Но теперь мне и правда пора. Джадд с ума сойдет, если я не вернусь вовремя.

Они поднялись и вместе пошли к выходу, продолжая весело болтать о чем-то на ходу. Возле конторки портье стояла высокая элегантная блондинка, окруженная многочисленными чемоданами и картонками. Подруги не обратили на нее внимания.

Однако глазастый портье заметил их и окликнул:

— Мисс О'Нейл, не будете ли вы любезны подойти сюда на минутку?

Гленна смущенно кивнула, распрощалась с Сэл и подошла к конторке. Она решила не обращать внимания на надменную блондинку и обратилась непосредственно к портье:

— Могу я чем-нибудь помочь вам, мистер Уилтон? Уилтон смущенно взглянул на Гленну и ответил:

— Боюсь, что да, мисс О'Нейл. Это мисс Фэйрчайлд, — кивком указал он на блондинку с золотисто-желтыми, словно у кошки, глазами, и Гленна вежливо улыбнулась ей.

— Мисс Фэйрчайлд ищет мистера Моргана. Я знаю, что он уехал несколько дней тому назад и до сих пор не возвращался. Вот я и подумал, что, может быть, вы знаете, где он. Ведь вы с мистером Морганом друзья.

— Я послала ему телеграмму, — сказала мисс Фэйрчайлд тоненьким, слегка гнусавым голоском, — и просила меня встретить. Приехала, а его, оказывается, нет в городе.

— Он мог и не получить вашей телеграммы, мисс Фэйрчайлд. В наших краях индейцы то и дело перерезают провода, — пояснил портье. — Но, возможно, мисс О'Нейл знает, когда мистер Морган должен вернуться.

— Ах, как это похоже на Кейна, — капризно надула губки блондинка и пристально посмотрела на Гленну. — Я полагаю, что вы — дочка Пэдди О'Нейла и это из-за вас Кейн никак не может вернуться домой, чтобы сыграть нашу свадьбу.

— Вашу свадьбу? — повторила Гленна, чувствуя, как все поплыло у нее перед глазами.

— Ну, да. Разве Кейн не говорил вам? Я — его невеста, Элен Фэйрчайлд. До нашей свадьбы оставалось буквально несколько дней, когда пришла та идиотская телеграмма от Кейна, в которой он сообщил, что задерживается. Он, видите ли, останется в Денвере до тех пор, пока не сбагрит с рук дочку Пэдди.

На самом деле все было несколько иначе, но, увидев Гленну, Элен решила изложить свою версию.

— Я… Я не знаю, — растерянно отозвалась побледневшая Гленна. — А разве Кейн просил вас приехать в Денвер? Ведь если бы он знал, что вы приезжаете, то скорее всего не отправился бы в Силвер-Сити.

— Силвер-Сити! Ну ничего, после свадьбы я отобью у него страсть к подобным приключениям! Собственно говоря, за этим я сюда и приехала. Никто и ничто не должно помешать нашей свадьбе. Этого хотят наши родные, и я сама тоже этого хочу.

— Мисс Фэйрчайлд, — сказала Гленна, ощущая враждебность этой женщины и, в свою очередь, чувствуя неприязнь к ней. — Кейн должен вернуться в ближайшие дни. Я уверена, что он будет рад увидеть вас. А пока, я полагаю, вы снимете номер и дождетесь его возвращения в гостинице.

— А что еще мне остается? Кстати, вы уверены в том, что это в самом деле самая лучшая гостиница в городе? — Свой последний вопрос мисс Фэйрчайлд адресовала уже не Гленне, а портье.

— Разумеется, мисс Фэйрчайлд. Уверен, что вам у нас понравится.

— А вы тоже остановились здесь, мисс О'Нейл?

— Да, и я тоже. И зовите меня, пожалуйста, Гленной. Элен повела по сторонам оценивающим взглядом и слегка наморщила нос.

— Очевидно, ваш отец оставил вам приличное наследство, раз вы можете позволить себе остановиться здесь. — И добавила, спохватившись: — Ах, да, разумеется, вы тоже можете называть меня просто Элен.

Гленна поспешно кивнула. Больше всего на свете ей хотелось сейчас пуститься бегом прочь от этой ужасной женщины, на которой собирался жениться Кейн.

Не желая больше выслушивать ехидные замечания Элен, Гленна небрежно пожала плечами и сказала:

— До скорого свидания, Элен. Надеюсь, ваш номер вам понравится.

Она резко развернулась, уходя от пристального взгляда желтых кошачьих глаз мисс Фэйрчайлд, и только теперь увидела стоящую неподалеку Сэл. Лицо Сэл было печальным. Гленна, боясь расплакаться при всех, проскочила стрелой мимо подруги и рванула вверх по лестнице, спеша укрыться за дверью своего номера.

8

Сначала были слезы, а затем душа Гленны наполнилась гневом. Невыносимо было думать о том, что Кейн обвел ее вокруг пальца как последнюю дурочку. И как только могла она попасться на эту удочку? Он заботится о ней, как же! О своей похоти он заботится и больше ни о чем! И Гленна значит для него не больше, чем грелка для постели. Нет, но каков Кейн? Разливался соловьем, лишил девственности наивную дурочку, а сам при этом женится на другой! И как только Гленне в голову могло прийти, будто Кейн любит ее? Такие мужчины, как он, вообще не способны любить! Мерзавец и обманщик!

С той минуты, когда Гленна узнала, что у Кейна есть невеста, для нее переменилось буквально все. То, что было между ними, то, что казалось ей восхитительным и правильным, теперь выглядело низким и грязным. Ну что ж, по крайней мере один урок она теперь запомнит навсегда: на самом деле люди вовсе не такие, какими кажутся на первый взгляд.

Разве отдалась бы она тогда, в самую первую ночь, Кейну, если бы знала, что у него есть невеста? Конечно, нет! Или все-таки да? Сумела бы она отказаться от наслаждения, которое испытывала в его объятиях, зная, о невесте Кейна, или нет? Гленна не могла ответить однозначно даже самой себе. Да и все равно ничего уже не вернуть, и что сделано, то сделано. Единственное, что ей остается, — это стиснуть зубы и постараться не повторять подобных ошибок впредь.

В ту бессонную ночь Гленна приняла немало решений. Во-первых, она должна немедленно переехать из «Паласа» в какую-нибудь гостиницу подешевле. Ей невыносимо было ощущать себя содержанкой. Во-вторых, необходимо как можно скорее найти работу, и этим она займется с самого утра. И, наконец, ей нужно постараться накопить денег и отдать Кейну все, что он на нее потратил, до последнего цента. Не нуждается она в его благотворительности! Отец не раз говорил ей, что человек должен быть хозяином своей судьбы, и она не позволит этому проклятому Кейну разрушить свою жизнь!

Наутро Гленна выбрала свое самое красивое платье — муслиновое, светло-зеленое с желтыми весенними цветочками — и спустилась в нем к завтраку. После бессонной ночи Гленна чувствовала себя уставшей и разбитой, и настроение у нее было не самым радужным.

Кроша на тарелке кусочек поджаренного хлеба, Гленна невольно услышала громкий разговор стоявших неподалеку от нее официантки и метрдотеля.

— Так, значит, Кэрол, ты вообще не знаешь, вернется Лила на работу или нет? — недовольно спросил метрдотель.

— Не знаю, мистер Лаутон. Она сказала только, что собирается сегодня сбежать от мужа к любовнику, — ответила Кэрол, нервно потирая ладони.

— Не могла найти другого времени! И куда только катится весь этот проклятый мир? — всплеснул руками мистер Лаутон.

На то, чтобы принять решение, Гленне потребовалось не больше десяти секунд.

— Мистер Лаутон, — позвала она, и метрдотель немедленно подошел к столику Гленны, а Кэрол тем временем словно ветром сдуло.

— Чем могу служить, мисс О'Нейл?

За прошедшие дни имя Гленны стало известно всем работникам гостиницы. Еще бы, ведь она была близким другом мистера Кейна Моргана, а в Денвере, какой бы провинцией он ни выглядел, фамилия Морган значила не меньше, чем в любом другом уголке деловой Америки!

— Я невольно подслушала ваш разговор с Кэрол, — сказала Гленна, — и думаю, что могла бы помочь вам.

— Не стоит беспокоиться, мисс О'Нейл, — смущенно ответил Лаутон.

Гленна ослепительно улыбнулась, глубоко вдохнула и выпалила:

— Я хочу предложить себя на место той девушки, которая сбежала с работы.

— Вы… — Лаутон был уверен в том, что друзья такого человека, как мистер Морган, не могут нуждаться в работе. — Прошу простить меня, мисс О'Нейл, но у меня сейчас много дел. Как видите, рабочих рук в зале не хватает.

Эти слова были сказаны мистером Лаутоном довольно резко, но Гленна не испугалась, хотя и покраснела.

— Я не собиралась отвлекать вас от дел попусту, мистер Лаутон. Поверьте, мне в самом деле нужна работа. Я молода, здорова, почему бы вам не попробовать меня?

— Но мистер Морган…

— Мистера Моргана мои дела не касаются, — с холодной яростью ответила Гленна. — Я хочу сама зарабатывать себе на жизнь, и, если вы мне откажете, я буду искать себе работу где-то в другом месте.

Слова Гленны убедили Лаутона, и теперь он взглянул на нее другими глазами. Девушка она была яркая, красивая, общительная и с хорошо подвешенным языком. Такая официантка не подпортит марку гостиницы «Палас».

— Если вам в самом деле нужна работа, я возьму вас, мисс О'Нейл. Когда вы могли бы приступить?

— Вы берете меня, мистер Лаутон? — радостно переспросила Гленна. Она боялась, что ей придется не один день таскаться по улицам Денвера в поисках работы, а тут она сама, можно сказать, упала ей в руки. — Тогда с завтрашнего дня, если вы не возражаете.

Лаутон молча кивнул, и Гленна спросила:

— А сколько… сколько я буду получать за свою работу?

— Я переговорю с управляющим, но не сомневаюсь в том, что вы будете получать столько же, сколько получала Лила. А именно — десять долларов в неделю плюс питание. Работа — шесть дней в неделю, с семи утра до семи вечера. Вас это устроит?

— Вполне, — кивнула Гленна. Конечно, двенадцать часов в день для такой работы многовато, но, с другой стороны, бесплатное питание тоже что-то значит.

— Если вы будете хорошо справляться со своими обязанностями, ваша плата будет повышаться на два доллара через каждые шесть месяцев. Ах, да, — спохватился Лаутон. — Униформа. За нее с вас будут вычитать
один доллар еженедельно. Зато у вас могут быть чаевые.

Чаевые! Об этом она и не подумала! Что ж, в таком месте, как «Палас», они могут быть весьма солидными.

— Завтра рано утром я буду на месте, не беспокойтесь. И спасибо вам за все, мистер Лаутон.


Даже самые дешевые номера в «Денвер Армз» оказались Гленне не по карману, а идти на постоялые дворы, битком набитые пьяными рабочими с местных приисков, было слишком опасно, и потому Гленна предприняла последнюю попытку — отправилась к старому Питу, чтобы спросить его, не сдает ли кто-нибудь жилья для одинокой женщины.

— Рад видеть вас, мисс Гленна, очень рад, — начал Пит, увидев ее у себя на конюшне. — Я слышал, что ваш отец продал свой прииск. Не понимаю, о чем он только думал, когда сделал это? Правда, когда я видел его в последний раз, Пэдди был весел, словно жаворонок. Сказал, правда, что есть кое-какие проблемы, и добавил еще, что никогда не думал, что слово «надежда» может иметь новый смысл.

— Как ты думаешь, что он имел в виду? — спросила Гленна, сбитая с толку словами старого Пита.

— Какой-то намек. А на что, и сам не пойму.

— Я тоже не понимаю, — вздохнула Гленна и перешла к делу: — Вообще-то, Пит, я хотела спросить, не знаешь ли ты кого-нибудь, кто мог бы сдать мне комнату. «Палас» — слишком дорогое для меня заведение. Я теперь устроилась туда официанткой.

Пит почесал в затылке, подумал и наконец сказал:

— Я не так уж часто имею дело с местными жителями, мисс Гленна, но слышал как-то, что вдова Джонс с Мейн-стрит ищет себе жильца — женщину. Конечно, после того как она осталась одна, ей стало трудно сводить концы с концами. Маленькая такая женщина, но очень сильная духом, скажу я вам. Почти такая же сильная, как вы сами, мисс Гленна.

— Отцу не понравилось бы, если бы я опустила руки. Я должна быть сильной, и прежде всего в память о нем. Я не сдамся и не успокоюсь до тех пор, пока его убийца не будет схвачен и передан в руки правосудия.

— А что с этим парнем, Морганом? Я слышал, что он до сих пор здесь и нажимает на шерифа, чтобы тот пошевеливался с расследованием.

— Кейн хочет того же, что и я. Наши отцы были друзьями. Правда, ему придется вскоре уехать из Денвера. Его ждут неотложные дела, — сказала Гленна, собираясь уходить. — Спасибо тебе, Пит. Ты очень помог мне. Сейчас же отправлюсь к этой миссис Джонс.

Кэти Джонс оказалась маленькой женщиной с седыми волосами и старомодным, сидящим на кончике носа пенсне. Она живо оглядела Гленну с ног до головы своими блестящими, похожими на ягоды черной смородины глазками и благосклонно улыбнулась.

— Так, значит, вы — дочь Пэдди О'Нейла. Что ж, проходите в дом.

— Вы знали моего отца? — удивленно спросила Гленна. — Но я вас не помню.

— И не можете помнить, — ответила Кэти Джонс. — Мы с мужем приехали в Денвер четыре года тому назад. Прииск, который купил Ричард, был расположен на берегу реки, неподалеку от вашего. Мы быстро подружились, а год тому назад Ричард погиб под обвалом. Пэдди тогда помог мне продать наш прииск, и я сумела купить себе вот этот маленький домик. Денег у меня теперь почти не осталось, вот я и решила сдавать верхний этаж.

— И он сейчас свободен? — с надеждой спросила Гленна, моля бога о том, чтобы это было именно так.

— Свободен, — кивнула Кэти. — Какое-то время я сдавала его учительнице, но потом для нее построили коттедж при школе, и она съехала. А пускать к себе кого попало я побаиваюсь.

— Мне очень нужно жилье, миссис Джонс, — сказала Гленна. — Не согласитесь ли вы сдать второй этаж мне?

— Вам — с радостью, моя дорогая. Вы именно тот человек, который меня устраивает по всем статьям.

— И сколько вы с меня возьмете?

— Восемь долларов в неделю вместе с питанием.

Сердце Гленны упало. Восемь долларов! А ей на работе положили всего десять, да еще минус доллар за униформу, итого — девять.

— А если без питания? — спросила она. — Дело в том, что я устроилась на работу в «Палас», а там кормят.

— Без питания? — переспросила миссис Джонс, быстро проделала в уме какие-то вычисления и ответила: — Шесть долларов будет достаточно, мисс О'Нейл. Вас устроит такая сумма?

— О, да, вполне устроит, миссис Джонс, — согласилась Гленна. Итак, она сможет каждую неделю откладывать по три доллара, да еще плюс чаевые. Так, пожалуй, она сможет довольно быстро расплатиться с Кейном. — Когда я могу переехать?

— Хоть сейчас. У вас будет отдельный вход, и вы сможете приходить и уходить когда угодно. Хотите взглянуть на комнату?

— Да, конечно, — радостно согласилась Гленна. — Заранее уверена, что она мне понравится.

Кэти Джонс подвела Гленну к двери, ведущей на лестницу, и пояснила, отпирая замок:

— Я всегда держу эту дверь запертой. Я не люблю совать нос в чужие дела и не люблю, когда кто-то сует его в мои.

— Понимаю, миссис Джонс. И прошу вас, зовите меня впредь просто по имени — Гленна.

— Тогда и вы зовите меня просто Кэти. Вы знаете, Гленна, Пэдди столько рассказывал о вас, что мне кажется, будто мы с вами давно знакомы.

Комната на втором этаже — большая, светлая, хорошо обставленная — привела Гленну в восторг. Здесь было все необходимое — и большая кровать, аккуратно застеленная тонким, ручной работы покрывалом, и удобное кресло, и стол, и шкаф, и туалетный столик с зеркалом. На столе и на стенах — красивые лампы со стеклянными плафонами; в углу — небольшая печь, на которой можно вскипятить воду, и аккуратная поленница наколотых сосновых дров рядом с нею. Честно говоря, Гленна даже не ожидала, что ей так повезет.

— А вот здесь — кран, из которого всегда можно набрать воды, — показала Кэти. — А там, за ширмой, есть ванна. Нагрейте воду на плите и купайтесь, когда вам захочется.

— Спасибо вам, Кэти, — улыбнулась Гленна. — Мне здесь очень нравится. Если вы не возражаете, я прямо сегодня перевезу вещи.

— Вот вам ключ, дорогая. И не стесняйтесь обращаться ко мне, если вам что-то понадобится или просто захочется поболтать. Одиночество — не самая приятная вещь на свете, поверьте мне, уж я-то знаю.

К вечеру Гленна перебралась на новое место. Пит с удовольствием помог ей и сам перевез ее вещи в дом миссис Джонс. Затем был праздничный ужин, приготовленный Кэти, и долгие разговоры за чашкой остывшего чая, а затем — сон, наполненный тревожными и болезненными образами. В ту ночь Гленне снился Кейн. Он снова и снова шел к алтарю под руку с противной, уродливой Элен, и каждый раз сердце Гленны готово было разорваться на куски. Увы, нет ничего печальнее, чем знать, что мужчина, которого ты любишь, принадлежит другой женщине.


Кейн вышел из поезда усталый, разбитый. Он торопился в «Палас», чтобы поскорее увидеть Гленну. Позади осталась безумная неделя, проведенная им в Силвер-Сити, где он собрал все возможные сведения о человеке по имени Эрик Картер. Он переговорил с бесчисленным количеством людей, в том числе даже с бывшей любовницей Эрика. Правда, на обратном пути он вспоминал об этих встречах гораздо реже, чем о Гленне.

Гленна! Боже, как же он соскучился по ней, по своей рыжеволосой колдунье. Да, колдунье, потому что ей удалось пробудить в нем неведомые прежде чувства, покорить его сердце. И он отдаст его Гленне — с радостью! А Элен? Да что Элен, пусть она проваливает ко всем чертям!

Примчавшись в гостиницу, Кейн быстро бросил в номер свой багаж и поспешил к номеру Гленны. Коротко стукнул в дверь и тут же ворвался внутрь, не дожидаясь ответа. То, что Кейн увидел перед собой, заставило его побледнеть. Там, в постели, под тонкой простыней, двое занимались любовью — с шумом, сопением и громкими стонами.

«О боже, нет, только не это! — мысленно взмолился Кейн. — Гленна — и с другим мужчиной?»

В это время присутствие Кейна было замечено, и из-под простыни выбрался раскрасневшийся, плотный, совершенно голый мужчина.

— Что вам здесь нужно, мистер Не-Знаю-Как-Вас-Там? — сердито спросил он. — Какое право вы имеете врываться в мой номер?

— Какое право? — огрызнулся Кейн. — Самое полное, потому что плачу за эту комнату!

Он перевел взгляд на постель, пытаясь рассмотреть лежащую под простыней женщину.

— Боишься взглянуть мне в глаза, Гленна? — спросил он наконец.

Эти слова заставили голого мужчину нахмуриться, и он сказал Кейну:

— Вы ошиблись номером, мистер. Это моя комната и моя женщина, и зовут ее не Гленна. А теперь убирайтесь прочь отсюда!

Руки Кейна сами собой сжались в кулаки, но прежде, чем проучить голого нахала, нужно было разобраться с Гленной.

— Я снял этот номер для моей… знакомой по имени Гленна и оплатил его на три недели вперед, — медленно проговорил Кейн, не сводя глаз с укрытой под простынею женщины. — Гленна, ты ничего не хочешь объяснить мне?

Простыня зашевелилась, и из-под нее вынырнула светловолосая женская головка. Сверкнули серо-голубые глазки, скривился в презрительной улыбке ярко накрашенный красный рот, и женщина — не Гленна, слава богу! — лениво процедила:

— Барни уже сказал вам, мистер, что вы ошиблись дверью.

Голос у нее оказался хриплым, низким, совершенно не похожим на мелодичный голос Гленны, и от этого Кейну вдруг стало как-то особенно тревожно. Вот только почему? Почему?

— Прошу прощения, — торопливо извинился Кейн, и лицо его, только что бывшее белым, снова покраснело. — Очевидно, я действительно ошибся дверью. Или моя знакомая сменила номер за то время, пока меня не было в городе.

И он медленно попятился к выходу.

— Давайте, давайте, мистер, проваливайте ко всем чертям и не мешайте людям заниматься своим делом, — пробурчал голый джентльмен и, не дожидаясь ухода Кейна, снова полез в постель к поджидавшей его красотке с намалеванными губами.

Кейн вышел из номера, тихо прикрыл за собой дверь и на минуту прислонился к косяку горячим лбом. «Боже, а ведь мне сначала показалось, что это Гленна! — подумал он, слушая, как гулко бьется в груди его сердце. — Гленна! Но где же она, черт побери?»

И он быстро скатился вниз, к конторке портье.

— Скажите, Уилтон, что случилось с мисс О'Нейл? — нетерпеливо спросил он. — Быть может, ее не устроил номер и она решила его поменять?

— Она выехала из гостиницы, мистер Морган.

— Выехала? Но это же невозможно! Куда она выехала?

— Не могу сказать, сэр. Знаю только, что она забрала свои вещи и сдала ключ.

Кейн снова побледнел и растерянно спросил:

— Но, может быть, она оставила свой новый адрес? Или какое-нибудь письмо для меня?

«Зачем она так поступила? — подумал он. — И что могло ее заставить так резко и быстро порвать со мной?»

— Никакого адреса она не оставляла, сэр, — ответил портье. — Впрочем, почему бы вам не спросить у нее самой? Мисс О'Нейл сейчас в ресторане.

— Слава богу! — облегченно выдохнул Кейн.

Очередное потрясение он испытал уже в зале ресторана, как всегда в этот час, набитого посетителями. Между столиками сновали официантки, и среди них Кейн увидел Гленну — в черном форменном платье, поверх которого был повязан пышный белоснежный фартук. Как правило, сочетание черного и белого заставляет любого человека выглядеть старше и строже, но к Гленне это правило не относилось. Ее огненно-рыжие волосы создавали вместе с черным и белым необычайно живой и веселый букет, и в униформе Гленна казалась лишь моложе и стройнее. Пробираясь к свободному столику, Кейн ревниво подмечал те взгляды, которыми окидывали Гленну сидевшие в ресторане посетители, и каждому из них он хотел преподать хороший урок бокса. Эта девушка принадлежит только ему, ему одному, и никто не имеет права так смотреть на нее! Но что вообще делает здесь Гленна и почему она так одета?

Во время обеда и ужина ресторан всегда был переполнен, но Гленна, как ни странно, больше всего любила именно эти часы, торопливые и суматошные. Несмотря на то что она проработала всего два дня, Гленна успела освоиться со своими обязанностями и находила их необременительными и даже по-своему приятными. Кроме того, чаевые, которые она получала, превосходили все ее даже самые смелые ожидания. Если так пойдет и дальше, то она сумеет полностью расплатиться с Кейном буквально за несколько месяцев.

Стоило ей подумать о Кейне, как он вырос прямо перед ней — во плоти, живой и невредимый.

Увидев Кейна, Гленна едва не бросилась ему на шею, но тут же вспомнила постную физиономию Элен и сдержала свой порыв.

— Гленна, что все это значит? — нахмурился Кейн. — Зачем на тебе униформа?

— Я думала, что вы догадливее, мистер Морган, — холодно ответила она. — Я здесь работаю. И, как видите, очень занята в данную минуту.

Она повернулась, чтобы уйти.

— Гленна, постой! Мне нужно поговорить с тобой.

— Я уже сказала, что у меня нет времени, мистер Морган.

— Мистер Морган, мистер Морган, что это ты заладила? — спросил Кейн, и его сердитый голос пронесся под потолком ресторана, заставив некоторых посетителей вздрогнуть и удивленно посмотреть в его сторону.

— Прошу тебя, Кейн. На нас уже смотрят, — прошипела Гленна.

— Черт с ними, пускай смотрят. Я требую объяснений.

— Нет, это я должна требовать от тебя объяснений, Кейн, — зло ответила Гленна.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Прошу тебя, Кейн, сядь за столик. Метрдотель уже смотрит в нашу сторону. Мне необходима эта работа, и я не собираюсь терять ее по твоей милости.

Кейн обернулся, увидел метрдотеля, сердито смотревшего в их сторону, а Гленна, воспользовавшись паузой, в ту же секунду убежала на кухню. Теперь Кейну не оставалось ничего, кроме как сесть за столик и ждать.

Спустя несколько минут к нему подошла Гленна, держа в одной руке карандаш, а в другой — раскрытый маленький блокнотик.

— Можешь объяснить хотя бы, почему ты выехала из гостиницы? То, что тебе нужна была работа, я понимаю, но съезжать-то зачем? — проговорил Кейн, делая вид, что изучает меню.

— А ты можешь объяснить, почему лгал мне, Кейн? Зачем обманул меня? Зачем говорил, что я много значу для тебя?

— Ты в самом деле очень много для меня значишь, — перебил ее Кейн.

— Лжец! — выдохнула Гленна. — Ты просто воспользовался моей неопытностью и обманул меня, а на самом деле…

— Кейн! Ты вернулся! Ну, наконец-то! — раздался знакомый Кейну голос. Кейн вздрогнул:

— Элен? О боже! Что ты здесь делаешь? Я был уверен, что ты в Филадельфии.

Не дожидаясь приглашения, Элен присела за стол, расправив на коленях свое элегантное платье, сшитое из дорогого желтого шелка.

— Я послала тебе телеграмму, но ты, очевидно, не получил ее. Хотя твоя телеграмма, в которой ты просишь отложить нашу свадьбу, дошла до меня, и, скажу честно, получить ее мне было крайне неприятно. Я считаю, что жених не вправе так вести себя со своей невестой. Правда, познакомившись с Гленной, я догадалась об истинной причине твоего нежелания возвращаться домой.

«Теперь мне все понятно, — подумал Кейн. — Каким же я был идиотом, промолчав о своей помолвке с Элен! Опоздал! Черт побери, опять я опоздал!»

— Элен, ты так и не объяснила мне, зачем ты приехала в Денвер. Не могла подождать меня дома? — Еще никогда Кейн не жалел о том, что обручен с Элен, так сильно, как в эту минуту.

— Должен же кто-то контролировать происходящее, — спокойно пояснила Элен. — Ведь упусти я время, и через пару недель ты вообще забыл бы о том, что у тебя есть невеста. Особенно в той приятной компании, в которой ты оказался.

Гленна сердито сверкнула глазами и холодно спросила:

— Вы будете что-нибудь заказывать или нет? У меня, кроме вас, еще масса клиентов.

Элен уткнулась в меню и принялась делать заказ, а Кейн сидел словно громом пораженный, чувствуя, что аппетит у него пропал напрочь. Записав заказ, Гленна коротко кивнула, повернулась и отправилась к соседнему столику.

— Ну, что ж, Кейн, — холодно улыбнулась Элен. — Я вижу, что приехала как раз вовремя.

— Для чего вовремя, Элен?

— Для того чтобы не дать этой рыжеволосой девчонке окончательно вскружить тебе голову, — безжалостно ответила Элен и добавила, презрительно скривив губы: — Или ты уже успел переспать с ней? А она, наверное, очень темпераментна, да, Кейн?

— Прошу тебя, Элен, помолчи, — взмолился Кейн. — Эта молодая женщина озабочена лишь тем, чтобы найти того, кто убил ее отца. Я считаю своим долгом помочь ей в этом — хотя бы из уважения к памяти своего собственного отца. Я же писал тебе, что вернусь, как только будет схвачен убийца Пэдди О'Нейла.

— Оставь, Кейн, я знаю, что ты не хочешь жениться на мне, знаю, что не любишь меня. Но наша свадьба все равно состоится, и позаботиться об этом — мой долг, — подчеркнуто ровным тоном заявила Элен. — Я всю жизнь мечтала стать миссис Кейн Морган, и я стану ей, чего бы мне это ни стоило. Наш брак предрешен, его ожидают наши родственники, и я не позволю какой-то рыжеволосой ирландской шлюхе расстроить его. Я намерена оставаться в Денвере до тех пор, пока ты не придешь в чувство, и уеду отсюда только вместе с тобой.

Ни мрачный взгляд Кейна, ни его сжатые кулаки не смутили Элен, и она продолжила, кладя ладонь на его руку:

— Успокойся, мой дорогой. Вместе нам с тобой будет очень хорошо. Для того чтобы удовлетворить твое мужское тщеславие, я даже согласна родить тебе ребенка. Но только одного, потому что процесс зачатия не вызывает у меня ничего, кроме самого глубокого отвращения.

Элен впервые так откровенно разговаривала с ним, Кейн слушал ее чуть ли не с открытым ртом. Так, значит, «процесс зачатия», как она это называет, вызывает у нее отвращение? Так, так.

И он еле удержался от того, чтобы не рассмеяться ей прямо в лицо. «И эта холодная сука должна стать моей женой? — подумал он. — После того как я узнал горячую, нежную Гленну? Ну уж нет. Лучше сразу повеситься!»

В эту минуту к их столу подошла Гленна с подносом в руках, веселенький разговор за столом оборвался сам по себе, и Элен с аппетитом принялась за еду, не ведая, к своему счастью, о мыслях, обуревавших ее жениха.


В этот день Гленна работала как в тумане и очнулась только тогда, когда в ресторане вновь появился Кейн, который привел ужинать свою дражайшую Элен.

«Чем они занимались целый день? — подумала Гленна. — Быть может, любовью? А почему бы и нет? Кейн мог разложить ее и утром, и днем, и сейчас, ближе к вечеру. С такого кобеля, какой, станется!»

К счастью, Кейн с невестой сели на этот раз за столик, который обслуживала Кэрол, и это избавило Гленну от необходимости общаться с этой парочкой. Когда Кейн и Элен закончили ужинать, расплатились и ушли, она вздохнула с облегчением.

Увы, радость ее оказалась преждевременной. Проходя на кухню, она увидела Кейна, который поджидал ее, прислонясь к дверному косяку.

— Нам нужно поговорить, Гленна, — сказал он, когда она поравнялась с ним.

— Нам не о чем говорить с вами, мистер Морган.

— Ради всего святого, Гленна, прекрати называть меня мистером Морганом и позволь все объяснить тебе. Элен…

— Твоя невеста, — закончила за него Гленна. — Интересно, когда ты собирался сообщить мне об этом? После вашей свадьбы?

— Забудь на минутку об Элен, пожалуйста. Я хочу рассказать тебе об Эрике Картере. Ты не хочешь узнать, с чем я приехал из Силвер-Сити?

За своими грустными мыслями она совсем забыла о том, зачем Кейн ездил в Силвер-Сити.

— Разумеется, мне интересно было бы узнать об Эрике Картере, — согласилась Гленна. — Особенно если он каким-то образом причастен к смерти моего отца.

— Хорошо. Но только не здесь, — кивнул Кейн. — Поднимись в мой номер, и мы сможем спокойно обо всем поговорить.

— Не думаю, что это возможно, Кейн, — внутренне похолодев, ответила Гленна.

— Ты мне не веришь?

«Нет! — хотелось крикнуть Гленне. — Я не верю себе!»

— А как же Элен? — спросила она вслух.

— Она уже улеглась спать. Разговор касается только нас с тобой, Гленна.

Наступило долгое, напряженное молчание, а затем Кейн крепко взял Гленну за руку и потащил за собой вверх по лестнице. Поднявшись в номер, он плотно закрыл за собой дверь и прислонился к косяку, слегка улыбаясь уголками губ.

— Хорошо, можешь начинать, — холодно сказала Гленна, стараясь держаться как можно дальше от Кейна. — И, пожалуйста, покороче. Я устала и хочу домой.

— Где ты сейчас живешь, Гленна?

— Снимаю комнату у Кэти Джонс. Она вдова, и мы с ней отлично поладили. У меня даже есть свой ключ. Но, что самое главное, я теперь в силах сама себя обеспечить.

— Я хотел взять эту заботу на себя, ты знаешь.

— Слепец! Ничего ты мне не должен! Неужели ты не понял, что я наслаждалась тобой не меньше, чем ты мною? И я использовала тебя не меньше, чем ты меня! Ты прекрасный любовник, и еще вопрос, кто из нас двоих остался в большем выигрыше.

Если бы Кейн сказал сейчас одно только слово — то самое, которое Гленна страстно желала услышать, — она без раздумий бросилась бы ему в объятия. Но вместо этого она услышала в ответ:

— Так, значит, ты просто использовала меня, Гленна? Для собственного удовольствия?

— Ты оказался неплохим учителем, и я была рада пройти твою школу. Правда, у тебя, оказывается, есть Элен, но это не беда. Денвер — город большой, свободных мужчин здесь хоть лопатой греби. Одна не останусь!

«О боже, что я несу? — с ужасом подумала Гленна. — Слышал бы меня отец, — в гробу бы перевернулся!»

Впрочем, эти слова ужаснули не только Гленну.

«Или она сошла с ума от горя, — подумал Кейн, — или я крупно ошибался в ней. Неужели она говорит сейчас на самом деле то, что думает?»

— Гленна, я не собираюсь препираться с тобой, — сказал он, стараясь держать себя в руках. — Сядь и выслушай то, что я хочу рассказать тебе об Эрике Картере.

Гленна осторожно присела на край постели, а Кейн расположился напротив нее на мягком стуле.

— По-моему, я сумел разыскать в Силвер-Сити буквально всех, кто хотя бы один раз в жизни сталкивался с Эриком Картером. Все оказалось именно так, как он говорил, дорогая.

При слове «дорогая» сердце Гленны невольно сжалось, а Кейн тем временем продолжал:

— Играл он весьма удачно, собрал изрядную сумму денег и решил заняться предпринимательством. Поехал в Денвер, встретил там Пэдди. Ну, дальнейшее тебе известно. Затем вернулся в Силвер-Сити, на следующий день после того, как передал твоему отцу пять тысяч долларов. Надеялся уговорить свою любовницу переехать вместе с ним в Денвер, потратил на это две недели, но в результате вернулся сюда один.

— А как насчет его прошлого? — поинтересовалась Гленна. — Нет ли там чего-нибудь интересного для нас?

— Ровным счетом ничего, что могло бы связать Картера со смертью твоего отца. Эрика Картера можно обвинить во многих грехах. Он бабник, игрок — возможно, не очень чистый на руку, — но он не убийца, это точно.

— Ну что ж, — уныло вздохнула Гленна, — не убийца — значит, не убийца. Что нам делать дальше?

— Будем искать преступника, который убил твоего отца.

— Да, но как же Элен? Или вы решили обвенчаться прямо здесь, в Денвере?

— Ну что ты. У Элен на этот счет грандиозные планы. Если мы с ней поженимся, — подчеркнуто выделил ключевое слово Кейн, — то на нашу свадьбу соберется вся Филадельфия. Так что Элен придется подождать, пока я закончу все свои дела, или возвращаться из Денвера одной. — Он ненадолго замолчал и грустно добавил: — Гленна, я уже говорил тебе — в наших с тобой договоренностях ничего не меняется. Ты вместе со мной переедешь в Филадельфию и…

— …и стану твоей любовницей?

— Я этого не говорил.

— Не говорил, но думал. Нет уж, спасибо, — ехидно ответила она. — Меня такой расклад не устраивает. Вы неприятны мне, Кейн Морган. Вы лжец, вы совратитель девственниц! — Она швыряла в Кейна свои слова так, словно они были камнями. — Но для того, чтобы ублажить свою похоть, вы меня больше в свою постель не затянете!

— А как насчет твоей собственной похоти, Гленна? Неужели ты так быстро забыла о том наслаждении, которое мы дарили с тобой друг другу?

Гленна лукаво улыбнулась, размышляя о том, как бы ей побольнее ужалить в ответ Кейна.

— Вы были прекрасным любовником, сэр, за что я вам премного благодарна. Если мне вновь понадобятся ваши услуги, я дам вам об этом знать.

— Услуги? — сердито повторил Кейн. — Ты что, хочешь сказать, что я тебе нужен только для того, чтобы удовлетворять твою похоть?

— Именно это я и хотела сказать, — подтвердила Гленна, чувствуя себя отмщенной.

— А не хочешь ли, чтобы я оказал тебе эти услуги прямо сейчас? — спросил Кейн, вскакивая с места. — Давай я преподам тебе новый урок любви. Уверен, он надолго тебе запомнится.

Он стоял уже совсем рядом, широко расставив ноги. Лицо его пылало. Гленна уже начинала жалеть о том, что затеяла с ним эту игру.

— Не прикасайся ко мне, Кейн, — предупредила она. — Ты не имеешь права.

— Имею полное право, черт побери! Я был первым твоим мужчиной, и ты принадлежишь мне — только мне, слышишь? Если тебя попробует коснуться кто-то другой, я придушу этого мерзавца своими руками!

Теперь Гленне стало по-настоящему страшно. Таким она не видела Кейна еще никогда — жестким, безжалостным, яростным. Глаза его потемнели от гнева, и было видно, как подрагивают от напряжения его мускулы. Он резко наклонился вперед и толкнул Гленну на кровать.

Затем с грацией дикой кошки улегся рядом с Гленной, силой прижал ее к себе и заставил взглянуть себе в глаза. Еще секунда, и губы Кейна прижались к ее рту — страстно, яростно, требовательно. Гленна закрыла глаза и задрожала — то ли от боли, то ли от острого, как боль, наслаждения, которое она испытала, вновь оказавшись в объятиях Кейна.

Его рука скользнула под подол форменного черного платья, скользнула вверх по обнаженным бедрам и легла на пушистый холмик между ними.

— Ты сводишь меня с ума, рыжая ведьма, — хрипло простонал он. — Разденься.

— Кейн, прошу тебя…

— Разденься сама, или тебе потом просто нечего будет надеть.

Гленна пыталась сопротивляться, но разве могла она сладить с таким сильным мужчиной, как Кейн? Он, крепко держа Гленну, стал расстегивал пуговицы на ее платье, не обращая ни малейшего внимания на ее протестующие возгласы. Вскоре черное платье полетело на пол, за ним последовали нижние юбки, и Гленна оказалась обнаженной. Кейн оторвался от нее на несколько секунд, а затем вновь оказался с ней рядом — тоже обнаженный, жаркий, готовый к любви.

Горячие губы Кейна скользнули по груди Гленны, обжигая своим прикосновением ее соски. Гленна затаила дыхание, слыша стук своего сердца, готового вырваться из груди.

— Ну как, ты готова к уроку, любимая? — низко пророкотал Кейн в самое ухо Гленны.

Он выпрямился, слегка откинулся назад, и Гленна увидела прямо перед собой его мощную грудь, покрытую черными волосами, сбегавшими вниз по животу. Она не понимала намерений Кейна до тех пор, пока он не припал ртом к ее влажному лону. Гленна вскрикнула, Она и представить себе не могла, что между мужчиной и женщиной может происходить нечто подобное.

— Кейн, остановись! Не надо! Я не выдержу этого! — застонала Гленна, чувствуя, как начинает кружиться голова.

— Нет, любимая. Я так хочу. Расслабься и наслаждайся. Вот увидишь, я окажу тебе услуги по высшему разряду.

Гленна не ответила, у нее просто уже не было сил на то, чтобы ответить, и Кейн продолжил свой «урок», а когда она попыталась оттолкнуть его, проговорил срывающимся шепотом:

— Прошу тебя, Гленна, не надо. Дай мне, любимая, дай.

Гленна ощутила горячие пульсирующие толчки и застонала, отдаваясь неотвратимой силе страсти.

Кейн поднял голову и пронзил нежную плоть Гленны своей плотью — тугой и горячей — и принялся двигаться все стремительнее, все сильнее, все глубже, и наконец Гленна уловила и подхватила его ритм.

За мгновение до того, как достичь зенита блаженства, Кейн успел наклониться вперед и впился в губы Гленны, словно ставя подпись художника под только что завершенной картиной.

Потом они оба какое-то время лежали неподвижно и почти бездыханно, распластавшись на постели, раскинув ослабевшие, дрожащие от усталости руки и ноги. Наконец Кейн взглянул Гленне в лицо и ужаснулся, увидев ее потемневшие, переполненные слезами глаза и дрожащие губы.

— О господи, Гленна, прости меня! — простонал он, сгорая от стыда. — Сам не знаю, что это на меня нашло.

— Ублюдок! — произнесла Гленна сквозь стиснутые зубы. — Я ненавижу тебя, Кейн Морган!

Оглушенный этими словами, Кейн застыл на месте, растерянно следя за тем, как Гленна встает с кровати и торопливо натягивает на себя одежду. Она очень спешила уйти, сбежать подальше от этого мерзавца с обжигающими объятиями и ледяным сердцем.

«Ну вот, он опять использовал меня, — неприязненно подумала Гленна, сражаясь с пуговицами и шнурками. — И я позволила ему сделать это. Нет, еще хуже — я наслаждалась вместе с ним!»

То, что вытворял с ней сегодня Кейн, не укладывалось в сознании Гленны, казалось ей чем-то невероятным, но при этом она еще никогда в жизни не чувствовала себя столь переполненной новыми ощущениями и столь опустошенной одновременно.

— Не уходи, Гленна! — воскликнул Кейн, когда она уже открывала дверь. — Прости меня за все. Да, ты права, я ублюдок!

— Поздно, Кейн, — ответила она. — Сегодня мне стало понятно, что я на самом деле значу для тебя. Так что забирай свою Элен и проваливай отсюда вместе с ней. Честное слово, вы стоите друг друга.

— Я не хочу Элен. Я тебя хочу!

Увы, и в самом деле оказалось поздно приносить извинения и объясняться в любви. Гленна была уже за дверью и торопливо шла по коридору, не замечая пары холодных как лед голубых глаз, следивших за нею из укрытия. Впрочем, точно так же не замечала она ни криво застегнутых пуговиц на лифе черного платья, ни своих растрепавшихся волос.

9

Кейна охватила ненависть к самому себе. Как он мог поступить так с женщиной, в которую влюбился — впервые в своей жизни! С женщиной, которая стала ему дороже жизни.

Увы, он позволил ревности взять верх над собой, и не было этому ни прощения, ни оправдания. Он обошелся с ней грязно, мерзко, хотя на самом деле у него были совсем другие намерения — объясниться Гленне в любви и заодно прояснить все, что касается Элен. Но теперь поздно. Он совершил непоправимую ошибку, и их отношения с Гленной разорваны окончательно и безвозвратно.

Как он мог поверить словам Гленны, брошенным только из желания отомстить за его предательство. Конечно же, Гленна на самом деле была совсем не такой, какой хотела показаться ему сегодня, и он, дурак, купился на обыкновенную женскую хитрость! Да, во всем он должен винить только самого себя, и прежде всего за то, что не сказал ей об Элен с самого начала. Позор! Но, господь свидетель, он же просто не хотел расстраивать Гленну. Тогда это казалось ему гуманным. Тогда — это значит до того, как он понял, что любит Гленну по-настоящему.


Гленна видела Кейна после того вечера всего лишь несколько раз, да и то мельком. Если он и заходил обедать или ужинать в ресторан «Паласа», с ним всегда была Элен, висевшая на его руке словно бледная пиявка. При этом Кейн, как правило, садился за столик, который обслуживала Кэрол. Единственное, на что отваживался Кейн, так это на томные взгляды, которые он изредка бросал на Гленну. Она подозревала, что Кейну хочется сказать ей что-то очень важное. Гленна не понимала, почему Кейн до сих пор не уехал из Денвера, чтобы жениться на своей белобрысой лягушке, но не станешь же его об этом спрашивать!

А вскоре в «Паласе» поселился новый постоялец — Эрик Картер собственной персоной. Он снял номер и сказал портье, что намерен задержаться в городе на несколько дней для того, чтобы отобрать и нанять рабочих, готовых поработать на его прииске. Отправившись затем обедать, он вошел в ресторанный зал и сразу же столкнулся с Гленной.

— Мисс О'Нейл! Гленна! Вот уж не ожидал увидеть вас здесь!

— Надо же как-то зарабатывать на жизнь, мистер Картер, верно?

— Если можно, то лучше Эрик.

— И как идут дела на «Золотой Надежде», Эрик? — грустно вздохнула Гленна.

— Так себе. Намыл несколько мелких самородков, немного песка, — пожал плечами Эрик. — Ничего особенного, но мне кажется, что на самом деле на этом прииске есть кое-что, чего я пока не рассмотрел. Вот, решил нанять рабочих и попробовать прокопать шахту прямо под рекой, начиная от берега. Мне кажется, что где-то там должен быть золотоносный слой. Вот приехал в город — нанять рабочих да прикупить кое-какое оборудование.

— Дело непростое, — задумчиво кивнула головой Гленна. «А у него есть и голова на плечах, и собачий нюх на золото», — подумала она об Эрике.

— А что ваш приятель, мистер Морган? Вернулся к себе, в Филадельфию? — спросил Эрик.

— Нет, — сухо ответила Гленна. — Зато сюда приехала его невеста.

— Его невеста? Простите, я-то думал, что вы с ним… впрочем, неважно, что я там думал. Ошибся, значит.

Гленна указала Картеру свободный столик. Приняла у него заказ, а затем в зал хлынула толпа посетителей, и на какое-то время Гленне стало ни до Эрика Картера, ни до «Золотой Надежды». Однако Эрик Картер о Гленне Не забыл.

. — Когда вы заканчиваете, Гленна? — с ослепительной улыбкой спросил он, уходя.

— В семь, — удивленно ответила Гленна. — А в чем дело?

— Хотел бы проводить вас до дома, если позволите.

После того как Эрик узнал о том, что у Кейна Моргана есть невеста, ему захотелось поближе познакомиться с рыжеволосой красавицей Гленной О'Нейл.

«Как можно ближе», — улыбнулся он про себя.

— В этом нет необходимости, Эрик. Дорогу я и сама найду, — вежливо отказала ему Гленна.

— Но это доставит мне большое удовольствие — проводить вас, — мягко возразил Эрик. — Я буду здесь ровно в семь.

И он поспешно ушел, не дожидаясь ответа.

«Бойкий молодой человек», — с улыбкой подумала Гленна, обернулась и увидела Кейна Моргана.

Тот сидел за соседним столиком, слышал весь разговор, и было видно, что он ему очень не понравился. Кейн так и не решился до сих пор сказать Элен о том, что их помолвка будет расторгнута, но продолжал смотреть на Гленну как на личную собственность. Именно на ней он собирался теперь жениться.

Кейн страдал от ревности — чувства, которое никогда прежде не было ему знакомо. Он понимал, что такое страсть, но ревность? Это было для него так же ново, как и любовь. Или эти два чувства неразрывно связаны друг с другом?

Три вечера кряду Кейн украдкой наблюдал за тем, как Гленна встречается с Эриком после работы и тот провожает ее до дома. Каждый раз ему хотелось подойти, прогнать прочь соперника, но он так и не решился на это, помня, каким ледяным был взгляд Гленны при их последнем прощании.

Непросто обстояло дело и с Элен. В ту ночь, когда она застала Гленну уходящей из номера Кейна в слезах, с растрепанными волосами и в криво застегнутом платье, она твердо решила сделать все, что в ее силах, для того, чтобы любыми правдами и неправдами привести своего жениха к алтарю. Элен ни на секунду не сомневалась в том, что ей удастся одержать верх. В конце концов, для нее это было делом чести — не дать какой-то нищей ирландской потаскушке расстроить их брак, и для этого прежде всего ей нужно было вернуть Кейна домой, в лоно своей семьи.

То, что Кейн спит с Гленной, не слишком волновало Элен — эта сторона жизни ее, можно сказать, вообще не волновала. Элен не интересовали мужчины, даже такие красивые, как ее жених. Почему? Возможно, ей до сих пор просто не встретился тот мужчина, который сумел бы разжечь огонь в ее сердце. Так что Элен готова была смотреть на многое сквозь пальцы. Пусть Кейн переспит хоть со всеми шлюхами этого проклятого Денвера, но его имя и его деньги должны принадлежать только ей, Элен.


С каждым днем Эрик нравился Гленне все больше и больше. Он оказался остроумным, веселым и легким человеком, щедрым на комплименты, а Гленна сейчас желала лишь одного — как можно скорее выбросить из памяти человека по имени Кейн Морган. В один из воскресных дней Эрик повез Гленну за город и устроил пикник. Она не уклонялась от его поцелуев — прежде всего из любопытства — и обнаружила, что они не волнуют ее так, как волновали поцелуи Кейна, от которых по всему ее телу разливался огонь пробудившейся страсти.

Шли дни, но Эрик все откладывал свое возвращение на «Золотую Надежду», изобретая для этого всевозможные предлоги.

Однажды вечером Кейн столкнулся с Эриком в игорном зале «Красной Подвязки». Сам он сбежал сюда от Элен, непрестанно твердившей о том, что они должны немедленно вернуться в Филадельфию. Элен было невдомек, что Кейн собирается отправить ее домой одну. Он твердо решил, что не женится на Элен, и сейчас ждал лишь удобного случая, чтобы сказать ей об этом. Их помолвка расстроилась в ту самую минуту, когда он впервые увидел сидящую в вагоне Гленну О'Нейл.

Эрик как раз закончил партию и поднялся из-за ломберного столика. Кейн быстро подошел к нему и сказал:

— Мне нужно поговорить с вами, Картер.

Язык его слегка заплетался. Прежде Кейн никогда не позволял себе злоупотреблять крепкими напитками, но в последние дни не мог справиться с собой и пил все больше и больше.

— Простите, Морган, но я не могу сказать вам ничего нового. Я в самом деле не имею никакого отношения к убийству Пэдди О'Нейла, — ответил Эрик, но тем не менее присел вместе с Кейном за свободный стол.

— Я не об этом, Картер. Мне нужно поговорить с вами о Гленне, — сказал Кейн, и взгляд Эрика сразу стал напряженным.

— Что вы хотели мне сказать?

— Держитесь от нее подальше, Картер. Эта девушка не для вас.

Кейн прекрасно понимал, что сам он не имеет на Гленну никаких прав, но ревность в очередной раз взяла верх над его рассудком.

— Вы хотите сказать, что Гленна принадлежит вам? — спросил Эрик, удивленно приподнимая свои светлые брови. — Но по закону страны, в которой мы с вами живем, мужчина может иметь только одну жену, а у вас, насколько мне известно, есть невеста. Я видел ее — очаровательная блондинка с голубыми глазами.

— Что вы, игрок, можете предложить такой женщине, как Гленна? — насмешливо спросил Кейн.

— А что вы способны предложить ей, Морган? — парировал Эрик. — Дом? Детей? Свое имя? Она может быть только вашей любовницей — устроит ли ее такая роль? Я смогу дать ей гораздо больше, чем вы. Я собираюсь просить Гленну стать моей женой.

Кейн откинулся на спинку стула, словно боксер, пропустивший сильный удар. «Если Гленна выйдет за Картера, она снова получит свою „Золотую Надежду“, — подумал он, — и крыть мне, похоже, нечем».

— А вы уверены в том, что Гленна любит вас достаточно сильно, чтобы выйти за вас? — хмуро спросил Кейн. — Я обязан задать вам этот вопрос хотя бы на правах старинного друга семьи О'Нейл. Кроме того, меня не может не волновать ее материальное положение.

— Не старайтесь, Морган, я вас вижу насквозь, — хрипло хохотнул Эрик. — Вы думаете сейчас не о ней, а о себе. Вам очень хотелось бы приберечь Гленну для собственной постели, Морган, но у вас, к сожалению, есть Элен Фэйрчайлд, и вы слишком джентльмен, чтобы расторгнуть вашу помолвку.

Эрик бросил на Кейна острый взгляд, убедился в том, что все правильно угадал, и продолжил:

— А теперь позвольте откланяться. Меня ждут партнеры на партию в покер. Чувствую, что сегодня мне должно повезти.

Действительно, удача была нужна сейчас Эрику Картеру как никогда. Почти все свое состояние он вложил в покупку «Золотой Надежды», а в последние дни еще и проигрался и теперь просто не знал, где ему взять денег на покупку оборудования, на рабочих, на взрывчатку, лес для опалубки и еще бог знает на что. Находки, сделанные им на прииске, однозначно указывали на близость золотой жилы, но где взять средства на то, чтобы приступить к настоящим поискам? Быть может, ему удастся найти в Денвере человека, который сможет одолжить ему эти проклятые деньги? Ведь нет ничего хуже, чем знать, что золото где-то здесь, рядом, и не иметь возможности черпать из этого волшебного источника.

Увы, во всем Денвере не нашлось ни одного банка, который согласился бы дать ему ссуду. Ведь всем в городе было известно, что прииск Пэдди О'Нейла иссяк и вкладывать в него деньги не имеет ни малейшего смысла. И тогда Эрик решил вспомнить о своей былой профессии и вернуться к игорному столу. Игроком он был хорошим и верил в то, что ему удастся выиграть нужную сумму. Ну а там можно будет подумать и о том, чтобы сделать предложение Гленне. Картер не знал, почему Пэдди решил продать свой участок, но чутье игрока заставило Эрика поверить старателю, когда тот говорил о том, что золотая жила должна быть где-то под поверхностью реки. Он сразу почувствовал, что это не пустые слова, и теперь очень сожалел о том, что Пэдди О'Нейл умер и унес в могилу тайну «Золотой Надежды».

Картер занял свое место за карточным столом и сосредоточился на игре. Кейн лениво подошел посмотреть, как играет Эрик, тем более что покер был и его любимой игрой. Картер выигрывал раз за разом, стопка фишек, лежавших перед ним, росла с каждой минутой, и наконец наступил момент, когда к столу подошел сам Джадд Мартин. Увидев его, один из игроков поспешно поднялся из-за стола, и Джадд занял его место.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам, парни? — спросил Джадд, глядя при этом в глаза Эрику. Это был вызов игрока игроку, и Эрик с Джаддом прекрасно поняли друг друга. Игра продолжилась, и Кейн остался на месте, чтобы посмотреть, чем все это закончится. Эрик был профессионалом, но не меньшим профессионалом оказался и Джадд. С того момента, когда он включился в игру, удача постепенно стала изменять Картеру. На первый взгляд игра шла по всем правилам, но Кейн постепенно начал подозревать неладное, хотя и не мог с уверенностью сказать, что именно здесь не так.

Наконец перед Эриком осталось лишь несколько фишек, но зато на руках у него оказался просто сказочный расклад — три дамы, к которым он сумел прикупить четвертую. Эрик знал, что с такими картами он непременно побьет Джадда, и ему хотелось поставить сейчас на кон как можно больше, но у него осталось лишь несколько фишек. Несколько жалких фишек.

«Проклятие!» — подумал он и вытащил из своего галстука золотую заколку с большим, чистой воды бриллиантом. Эрик положил заколку на середину стола, а Джадд Мартин поднял ее, внимательно осмотрел и криво усмехнулся:

— Простите, Картер, но это дешевка. Две сотни, не больше.

— Примите мою долговую расписку, — предложил Эрик.

— Не смешите меня, Картер. Ваш банковский счет пуст, и мы оба знаем об этом. Подумайте лучше, что вы еще можете предложить.

Картер ненадолго задумался, затем полез в карман, вытащил бумажник и достал из него сложенный лист бумаги.

— Купчая на «Золотую Надежду». Это пойдет, Мартин? Я заплатил за нее покойному Пэдди О'Нейлу пять тысяч долларов.

— Вы, наверное, шутите, приятель? — рассмеялся Мартин. — Этот кусок земли не стоит пяти тысяч, все об этом знают.

— Это все, что у меня есть, — убито сказал Картер.

— Хорошо, — великодушно согласился Мартин. — Ваша заколка и эта бумажка против всего, что сейчас на столе. Согласны?

Его глаза алчно
блеснули, и в эту секунду Кейн наконец понял, кого напоминает ему Джадд Мартин. Паука. Жадного, беспощадного паука, терпеливо ткущего свою паутину для доверчивой мухи. Кейн уже не сомневался в том, что Джадд Мартин — шулер, ведущий грязную игру.

Кейн быстро проанализировал весь ход игры и понял, что Эрика вели к этой развязке долго и целенаправленно. Ясно для него было и то, что главной целью Джадда является именно та самая «бумажка», которая давала ему право на владение «Золотой Надеждой». Да, ради этого Джадд готов был пойти на все.

Кейн невольно сделал шаг вперед и выпалил, стараясь опередить Эрика:

— Подождите!

Игроки, сидевшие за столом, замерли и удивленно подняли головы, а Кейн тем временем обернулся к Картеру и предложил:

— Я дам вам пять тысяч за эту бумагу. Выиграете — получите ее назад в обмен на деньги. Проиграете — «Золотая Надежда» будет моей.

— Проваливайте отсюда, Морган, — прорычал Джадд Мартин, — и не вмешивайтесь. Это наша с Картером игра.

Эрик Картер внимательно посмотрел на Кейна, затем перевел взгляд на Джадда Мартина. Из них двоих он был больше склонен верить Моргану, но… Но между ними стояла Гленна. С другой стороны, Эрик знал, что на слово Кейна можно положиться — фамилия Морган всегда пользовалась высокой репутацией среди деловых людей. Не обращая внимания на протесты Мартина, он кивнул Кейну, приказал принести перо и бумагу, написал расписку и протянул ее Кейну. В ответ Кейн вытащил свою чековую книжку и выписал чек на пять тысяч долларов, благодаря в душе бога за то, что догадался заблаговременно перевести на свой счет в денверском банке солидную сумму денег.

— Вы знаете меня и мою семью, — сказал Кейн, протягивая чек Картеру. — Деньги с этого счета можно получить в любую минуту.

— Ну, хорошо, Картер, — недовольно пробурчал Джадд Мартин. — Будь по-вашему. Показывайте, что там у вас на руках. Должно быть, неплохой расклад, раз вы решились поставить на карту все до последнего цента.

— Еще бы, Мартин. Не будь у меня такого расклада, я ни за что не рискнул бы «Золотой Надеждой», — ответил Эрик и добавил, выкладывая на стол карты, одну за другой, картинками кверху: — Как вам нравятся эти милые леди?

Мартин мрачно усмехнулся и принялся открывать свои карты. Один король, второй, третий. Когда появился на свет четвертый, Картер скептически покачал головой. Он знал, что четвертого короля у Мартина просто не может быть, потому что он сам снес его, когда менял карты, чтобы прикупить еще одну даму. В колоде не может быть пять королей, это известно любому.

Эрик вскочил на ноги, опрокинув свой стул, и крикнул, задыхаясь от ярости:

— Вы шулер, Мартин! Я поймал вас за руку!

Но прежде чем Картер успел договорить, Джадд Мартин сделал движение рукой, словно хотел выхватить из-за пояса пистолет. Эрик поддался на уловку и немедленно выхватил свой «кольт», и только тогда понял, что его обманули.

— Осторожнее, хозяин! — крикнул кто-то из охранников Джадда.

Эрик, стоявший с пистолетом в руке, побледнел, увидев, как Мартин отбрасывает назад полы своего сюртука, чтобы показать, что он безоружен. В ту же секунду в руке одного из людей Джадда сверкнул ствол, грохнул выстрел, и пуля впилась в грудь Эрика. Он покачнулся и тяжело свалился на пол.

Кейн, сбросив охватившее его оцепенение, склонился над Картером, пытаясь нащупать у него пульс. Эрик еще дышал, но было видно, что он умирает. Затем глаза его неожиданно открылись, и он слабо шевельнул губами, не сводя взгляда со склонившегося над ним Кейна. Тот приложил свое ухо к губам Картера и услышал:

— У него… не могло быть… короля. Я сам… сбросил… его. — Картер мучительно вздохнул и добавил помертвевшими губами: — Позаботьтесь о Гленне.

Эрик умер прежде, чем Кейн успел дать ему такое обещание.

Кейн медленно поднялся с колен и посмотрел потемневшими от гнева глазами на Джадда Мартина. Он знал, что перед ним сидит убийца — хладнокровный и безжалостный. Кейн был уверен в том, что Картер не стал бы стрелять, увидев, что Джадд без оружия, но все было подстроено так, словно охранник спас жизнь своему хозяину, которому грозила смертельная опасность. Впрочем, обсуждать все это имело смысл не здесь, а с шерифом Бартоу.

— Похоже, вас можно поздравить с удачной покупкой, Морган, — холодно улыбнулся Джадд. — Впрочем, я могу вам дать шанс. Хотите вернуть свои пять тысяч в обмен на эту бумажку? Я, знаете ли, игрок и люблю рисковать.

— Идите ко всем чертям, Мартин! — ответил Кейн, убирая купчую в свой бумажник. — Мне очень не понравилось все, что я здесь увидел, и вы мне тоже не нравитесь.

— А может быть, сыграем, Морган? На все, а?

— Простите, Мартин, но на сегодня с меня хватит. Пригласите гробовщика и скажите ему, что я сам оплачу похороны Картера.

Кейн повернулся и пошел к выходу, мечтая как можно скорее добраться до бутылки, в которой можно будет утопить всю горечь, оставшуюся после сегодняшней ночи.

— Кейн, — окликнул его за спиной знакомый женский голос.

Кейн обернулся, увидел Сэл и подошел к ней.

— Будь осторожен, Кейн, — предупредила его Сэл, осторожно посматривая по сторонам. — И помни, что, если Джадд что-то задумал, он всегда добивается своего.

— Зачем ему понадобилась «Золотая Надежда»? — спросил Кейн. — Ведь говорят, что прииск истощился.

— Мне самой интересно было бы это узнать, но Джадд никогда ничего мне не рассказывает, — прошептала в ответ Сэл. — Могу лишь сказать, что несколько дней тому назад сюда зашел маленький тощий старатель и спросил Джадда. Они закрылись в конторе и долго говорили наедине, а когда тот старатель уходил, я расслышала, как Джадд упомянул «Золотую Надежду» и сказал, что теперь она принадлежит человеку по имени Эрик Картер. Очевидно, тот человек сообщил Джадду что-то очень важное, потому что Мартин дал ему денег. Много денег. Я видела, как тот прятал их в карман.

— Почему ты рассказала мне об этом, Сэл?

— Я сыта по горло Джаддом Мартином. Он оказался совсем не таким, как я думала. Я ужасно боюсь его, но не хочу, чтобы он об этом догадался.

— Брось его, Сэл, — немедленно откликнулся Кейн.

— Не сейчас, — грустно улыбнулась Сэл. — Но скоро. Во всяком случае, задолго до того, как мы с Перл и Кэнди откроем собственное дело. Знаешь, я на окраине города уже и дом для нас присмотрела. И еще, скажу тебе по секрету, некоторые девочки из «Подвязки» хотели бы перейти от Джадда к нам.

— Будь осторожнее, Сэл. Джадд Мартин очень опасный человек, особенно если перейти ему дорогу. И жестокий. Достаточно вспомнить сегодняшний случай с беднягой Картером.

Кейн прямиком направился в бар, заказал себе виски, сделал несколько больших глотков и только тогда смог наконец подумать о Гленне и представить себе, как она отреагирует на известие о смерти Картера. Еще одна трагическая гибель, связанная с «Золотой Надеждой». Первым был Пэдди, за ним — Кончита, и вот теперь — Эрик Картер. Ну а кто следующий? Если исходить из того, что владельцем прииска теперь является он сам, то, очевидно, ему и предназначено стать новой жертвой. К сожалению, быть владельцем этого проклятого прииска стало слишком опасно, иначе он, не задумываясь, передал бы его Гленне. Внутренний голос подсказывал Кейну, что самым мудрым было бы уговорить Гленну покинуть Денвер, и как можно скорее. Потому что быть хоть как-то связанным с «Золотой Надеждой» — это значит каждую минуту ходить под прицелом.


Выйдя из «Красной Подвязки», Кейн побрел куда глаза глядят, и ноги сами собой принесли его к чистому опрятному домику Кэти Джонс, где жила Гленна. Час был очень поздний, а точнее сказать — слишком ранний, и потому все окна в доме были черными, ночными. Чуть-чуть пошатываясь, Кейн осторожно обогнул дом, направляясь к задней двери, которой пользовалась Гленна. Подобный визит нужно было как-то оправдать, и Кейн убедил себя в том, что обязан не откладывая сообщить Гленне о трагической гибели Картера. Он знал, что Гленна очень тепло относилась к Эрику, и решил, что узнать о его смерти она должна только от него, от Кейна. Войдя, он стал подниматься по лестнице, упал, загремел, и приходилось только удивляться тому, что никто не выскочил из спальни на этот грохот, однако, когда Кейн добрался наконец до двери Гленны и постучал, ему ответили в ту же секунду. На вопрос «Кто там?» он прошептал в ответ имя Гленны, прижав губы к самой двери. С той стороны молчали. Кейн снова произнес имя Гленны — на сей раз несколько громче. Снова тишина, и тогда он произнес ее имя в Третий раз, теперь уже почти в полный голос.

— Убирайся, Кейн! — было ему ответом.

— Гленна, позволь мне войти! Мне необходимо поговорить с тобой.

По голосу Кейна она немедленно догадалась о том, что тот изрядно выпил.

— Разговор подождет до утра, Кейн. Иди к себе и продолжай пить дальше. Я не стану говорить с тобой посреди ночи, да еще с пьяным.

— Я не пьян, — возразил Кейн и тут же икнул. — Между прочим, я пришел к тебе из-за Эрика Картера, и это дело не может ждать до утра.

— Эрик? — переспросила Гленна, чувствуя, как по спине побежал холодок, предвестник тревоги и печали. — Подожди минуту, Кейн.

Гленна быстро накинула на себя халат, зажгла лампу, открыла дверь и впустила Кейна. Тот ввалился в комнату, пошатнулся, но сумел удержать равновесие и даже собственноручно прикрыл за собой дверь.

— Держи себя в руках, Кейн, — предупредила его Гленна. — Не надейся, я не забыла нашей последней встречи. Ну, так что с Эриком?

Кейн кивнул головой и еще раз пьяно икнул и лишь потом ответил, нетвердо выговаривая слова:

— Эрик мертв.

— Ты убил его! О господи! Ты убил его из ревности! — истерично закричала Гленна.

Кейн удивленно посмотрел на нее.

«Неужели она в самом деле считает, что я способен убить?» — подумал он.

Кейн протянул руки, желая заключить Гленну в дружеские объятия, но та сердито отпихнула его.

— Нет, любовь моя, все было совсем не так, как ты подумала, — попытался объяснить ей Кейн. — Картер играл сегодня ночью в «Красной Подвязке» и сильно прогорел. В конце Эрик обвинил Джадда Мартина в шулерстве, тот сделал вид, что лезет за оружием, и тогда Эрик выхватил свой «кольт». А Джадд показал всем, что он безоружен. Тогда один из охранников Джадда застрелил Эрика, но теперь все подтвердят, что это была всего лишь самооборона.

— Джадд Мартин — это хозяин «Красной Подвязки», верно?

— Да. И, кроме того, один из богатейших людей во всем штате. Сделал себе состояние на чужом горе, паук проклятый.

— Каким это образом? — машинально спросила Гленна, окаменевшая после известия о смерти Эрика.

— Насколько мне известно, он скупает прииски. Очень часто участок становится нерентабельным, а на то, чтобы проводить поисковые работы и пробивать новые штольни, у его хозяина просто нет денег. Вот такие прииски и скупает за бесценок Джадд Мартин, а потом направляет туда своих людей, и те очень часто находят на этих участках настоящие золотые россыпи.

Обо всем этом Кейн узнал в «Красной Подвязке», болтая за стаканом виски с игроками, рабочими или старателями, среди которых было немало таких, кто продал свой участок ненасытному Джадду Мартину. При всем при этом Кейн не мог не воздать должного этому пауку: в том, что делал Джадд, не было ничего противозаконного. Что же касается нечистоплотности, то за это не судят.

— Бедный Эрик, — печально вздохнула Гленна. — Он был, неплохим парнем.

— Ты любила его, Гленна? — неожиданно спросил Кейн.

— Любила? Нет, скорее просто была к нему привязана.

Кейн выслушал ответ Гленны и обрел почву под ногами. Ведь если бы она сказала «да», он просторе знал бы, что ему делать дальше.

— Кейн! — неожиданно резко окликнула его Гленна. — Послушай, мне только что пришло в голову. Если Эрик мертв, то что будет теперь с «Золотой Надеждой»? Не знаешь, есть у Эрика родственники?

— Когда его застрелили, Эрик уже не был владельцем «Золотой Надежды», милая. Он продал ее за несколько минут до своей смерти. Видишь ли, к нему пришла очень сильная карта, и он решил поставить на кон все, что у него было.

— Кто купил прииск?

— Я. — Гленна только судорожно вздохнула в ответ, и Кейн продолжил: — В тот момент я не был уверен в том, что стану владельцем «Золотой Надежды». Ведь если бы Эрик выиграл ту партию, он просто вернул бы мне деньги, а я ему — бумаги. Но все получилось иначе.

— Значит, ты — новый владелец «Золотой Надежды»? Ах, Кейн, но это же просто великолепно! — возбужденно воскликнула Гленна. — Теперь мы можем…

— Нет, Гленна, забудь об этом, — покачал головой Кейн. — Из-за этого проклятого прииска уже погибли три человека, и я не хочу, чтобы ты стала четвертой. Я бы с радостью отдал тебе эти бумаги, Гленна, но я точно знаю, что Джадд Мартин мечтает прибрать «Золотую Надежду», а значит, этот прииск становится смертельно опасным.

— Ты думаешь, это Джадд Мартин убил моего отца?

— Не знаю, милая. То, что Джадд может убить, я знаю точно. Думаю, что скорее всего он нанял кого-нибудь, кто сделал за него эту грязную работу.

— Надо доискаться до правды, Кейн. Я должна знать, кто это сделал.

— Гленна, выслушай меня. Все не так просто. Пойми, твоя жизнь в тысячу раз дороже для меня, чем этот дурацкий прииск. Я понятия не имею, почему его продал Пэдди и зачем он так понадобился Мартину. Пусть этим занимается шериф. А мы с тобой сядем в поезд и укатим в Филадельфию.

— А прииск? — воинственно вскинулась Гленна. — Если его бросить без присмотра, туда мигом явятся чужаки.

— Я найму надежных людей, которые будут жить на прииске и охранять его. Когда все здесь поутихнет, мы сможем вернуться и продолжить поиски.

— Не думаю, что Элен понравится, если я приеду в Филадельфию.

— Ничего она не скажет. Первое время ты поживешь у моей матери.

Для себя Кейн все уже решил. Когда они приедут в Филадельфию, он сделает Гленне официальное предложение и одновременно объяснит своим родственникам, что не хочет и не может жениться на Элен. Единственное, чего Кейн не сделал, — он ничего не сказал о своих планах Гленне, просто забыл, занятый своими мыслями и делами.

— Я не поеду, Кейн, — сердито ответила Гленна, — и прекрасно сумею сама о себе позаботиться. Езжай в свою Филадельфию, а я останусь здесь и буду дальше распутывать эту головоломку. А теперь уходи, я устала. Мне нужно побыть одной.

Кейн дружески обнял Гленну за плечи — безо всякого умысла, просто желая успокоить ее. Она сердито вскрикнула и попыталась оттолкнуть от себя Кейна, но не смогла с ним справиться. Он нежно погрузил свои пальцы в ее огненно-рыжие шелковистые волосы.

— Отпусти меня, Кейн! — воскликнула Гленна, чувствуя прикосновение к своим бедрам горячей, напрягшейся мужской плоти Кейна. — Я не хочу, чтобы ты снова меня соблазнил.

Не обращая внимания на ее слова, Кейн припал к ее губам. Его уверенный натиск и собственная готовность сдаться вдруг показались Гленне настолько отвратительными, что она нашла в себе силы разорвать объятия и ринулась к ночному столику. Быстро выдвинула верхний ящик, выхватила из него старый отцовский «кольт» и направила ствол прямо в лицо Кейна.

— Собираешься пристрелить меня? — удивленно и тихо спросил он, не сводя с оружия своих внимательных серых глаз.

— Да, если ты не оставишь меня в покое, Кейн, — ответила Гленна. — Мне надоели твои преследования. Когда же ты поймешь, что я — не игрушка для ублажения твоей похоти? Прошу тебя, уйди ты от меня, ради бога!

Кейн шевельнул темной бровью, блеснул белозубой улыбкой и сказал:

— Я видел, как ты целовалась с Картером. Думал, и мне позволишь.

— Эрик не был обручен! — отрезала Гленна, и только потом до нее дошел смысл сказанных Кейном слов. — Ты шпионил за нами!

— Что поделаешь, — пожал плечами Кейн. — Я уже сказал тебе однажды, что ты принадлежишь мне. Я хочу тебя. Хочу заняться с тобой любовью.

— А я хочу, чтобы ты убирался отсюда! Иди и займись любовью со своей Элен!

— Так я и сделаю! — прорычал Кейн.

Он стремительно выбежал за порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и ринулся вниз по лестнице.

Шагая по пустынной ночной улице, Кейн задавал себе вопросы, но ни на один из них не находил ответа.

«Почему Гленна так разъярилась? Что такого я ей сделал? Или она не хочет выходить за меня? Но если и так, я же просто спросил ее, верно?»

Тут Кейн остановился, хлопнул себя по лбу и задал себе другие вопросы:

«Постой, а сказал ли я ей о том, что разрываю помолвку с Элен? Сказал ли я Гленне о том, что люблю только ее и хочу жениться на ней? О боже, какой же я идиот! Я же ничего не сказал ей! Пьяница проклятый!»

Он уже хотел вернуться назад, чтобы вновь объясниться с Гленной, но решил, что сейчас она не станет говорить с ним, и, наверное, будет права.

«Хорошо, — решил Кейн. — Объясниться не выйдет, объяснюсь хотя бы с Элен. Пора».


Вскоре Кейн уже стоял перед дверью Элен. Быстро, не давая себе времени на то, чтобы задуматься или заколебаться, он постучал в дверь, послышалось: «Кто там?»

— Это я, Кейн, открой мне, Элен.

— Кейн? Что тебе нужно? Который час? — раздраженно сказала Элен.

Впрочем, она достаточно хорошо знала характер Кейна и понимала, что тот не уйдет, пока не добьется своего.

— Ладно, погоди минуту, — буркнула она, накидывая поверх ночной рубашки прозрачный пеньюар.

Когда Элен открыла дверь, зажженная лампа оказалась у нее за спиной, и Кейн впервые в жизни увидел фигуру своей невесты — стройную, точеную, с высокой грудью, тонкой талией и плавно расширяющимися, похожими на греческие амфоры, бедрами. Он и не знал, что Элен так хороша под платьем.

Усилием воли Кейн заставил себя не поддаться соблазну и не отклониться от выбранного пути.

Элен поежилась, внезапно увидев себя глазами такого опытного и искушенного мужчины, как Кейн. Она сложила руки, стараясь прикрыть ими упругую пышную грудь, но добилась лишь того, что теперь все внимание Кейна переключилось на манящий темный треугольник между ее бедрами.

— Перестань пялиться на меня, Кейн, и говори, чего тебе надо, — холодно произнесла Элен.

— Я пришел сказать, что наша помолвка отменяется и свадьбы не будет, — ответил он, проходя в глубь комнаты. — Мы же не любим с тобой друг друга, Элен. Наш брак был бы огромной ошибкой. Единственная женщина, которую я люблю, — это Гленна.

— Что? Ты, видно, сошел с ума, Кейн. Или напился, — предположила Элен, пристально всматриваясь ему в лицо.

— Выпил? Пожалуй, — согласился Кейн. — Но я говорю совершенно серьезно.

— Ты так просто не отвертишься, Кейн. Наши родственники все равно заставят тебя жениться на мне.

— Пусть попробуют, Элен, пусть попробуют. Только, знаешь, ни черта у них не выйдет. — И тут ему в голову пришла идея, с помощью которой можно было попытаться покончить с Элен раз и навсегда. — Впрочем, есть один способ заставить меня передумать, — задумчиво протянул он. — Переспи со мной, Элен. Докажи, что ты подходишь мне как женщина.

— Что? Я и после свадьбы не желаю этим заниматься, а уж до этого и подавно! О господи! Нет, я, конечно, понимаю, что мужья имеют право утолять похоть, используя для этого своих несчастных жен, и буду вынуждена давать тебе после свадьбы на поругание свое тело, но только предупреждаю заранее — не слишком часто. Я рожу тебе ребенка, но только одного, а если тебе приспичит с кем-то переспать, сходишь в публичный дом.

Слова Элен отрезвили Кейна лучше, чем ушат холодной воды. Он посмотрел на свою невесту и невольно поежился.

«И на этой лягушке я собирался жениться? — подумал он. — Ну уж нет, дудки! Это же не женщина, а чучело какое-то. В постели с ней будет не веселее, чем со статуей».

— Ну, что же, Элен, — бодро заявил Кейн: — Раз ты отказываешься дать мне попробовать, какова ты в постели, я объявляю нашу помолвку недействительной!

«Порядок! — подумал он, мысленно потирая руки. — Прощай, Элен!»

«Неужели это правда? — подумала Элен, похолодев от ужаса. — Неужели Кейн в самом деле порвет со мной только из-за того, что я не дам ему вставить себе между ног его идиотскую штуку? Да черт с ним, я готова и потерпеть немного ради того, чтобы стать миссис Кейн Морган. Кроме того, при этом можно убить и второго зайца — навсегда избавиться от этой проклятой Гленны О'Нейл».

— Я согласна, Кейн, — процедила Элен сквозь стиснутые зубы.

Она отошла к кровати, сбросила с себя пеньюар и ночную рубашку, а затем улеглась, как колода, поверх одеяла, оставив рядом с собой немного места для Кейна.

Сам же Кейн стоял, словно громом пораженный. То, что произошло, было невероятно, невозможно. И прекрасная идея, которая должна была навсегда избавить Кейна от Элен, неожиданно обернулась хитрой западней. Он до сих пор не мог поверить, что Элен добровольно согласилась на это. Однако если леди разделась и легла, для джентльмена не остается ничего другого, как раздеться самому. Кейн молча снял с себя сюртук, галстук и рубашку и подошел поближе к кровати, желая понаблюдать за Элен. Та лежала, вытянувшись солдатиком, и смотрела на Кейна немигающими холодными глазами.

В том, что Элен — девственница, Кейн, разумеется, и не сомневался. Более того, он готов был голову дать на отсечение, что она никогда ни с кем не целовалась и тем более не обнималась. Он прилег рядом с Элен и поцеловал ее холодные, плотно сжатые губы. Она недовольно поморщилась, когда язык Кейна силой пробился сквозь них, а его рука легла на ее обнаженную грудь. Когда сильные пальцы Кейна сжали ее соски, Элен невольно ахнула, но не шелохнулась. Кейн стиснул ее грудь сильнее, и Элен наконец не выдержала и оттолкнула его.

— Кейн, я передумала, — взвизгнула она. И Кейн облегченно вздохнул. Ведь у него и в мыслях не было доводить дело до настоящей развязки.

— Поздно! — замогильным голосом ответил он и запустил свои длинные сильные пальцы между ее бедер.

От ужаса Элен задрожала всем телом, и, надо сказать, совершенно напрасно. Ее холодная вялая плоть не возбуждала Кейна, напротив, вызывала в нем какое-то брезгливое чувство. Он прислушался к тому, что происходит у него в брюках, понял, что там ничего не происходит, и отодвинулся от Элен.

— Что это означает, Кейн? — сердито спросила Элен. — Наша помолвка расторгнута?

— Ты не женщина, Элен, — усмехнулся Кейн. — У Гленны в мизинце больше страсти, чем во всем твоем теле.

— Та-ак, — мрачно протянула Элен, натягивая на себя покрывало. — Я знаю, что ты спишь с этой рыжей шлюшкой. Ну что ж, можешь продолжать и дальше, но при этом я буду твоей женой, а она — только любовницей. Я слишком долго ждала нашей свадьбы, чтобы так просто отказаться от брака с тобой.

— Ничего не получится, Элен, — спокойно ответил Кейн. Вот уж не думал он, что сможет когда-нибудь разговаривать так спокойно, лежа в постели рядом с обнаженной женщиной! — Мне нужна жена, с которой мне будет хорошо в постели, которая будет любить меня, рожать мне детей. Мы с тобой не созданы друг для друга.

— Ошибаешься, Кейн. Нас с тобой связывает очень многое и помимо постели. Мы — люди одного круга, у нас общие друзья, интересы. Все это гораздо важнее постели и вполне достаточно для того, чтобы быть вместе.

— Недостаточно, Элен, — ответил Кейн, стараясь держать себя в руках. Он встал и принялся надевать сброшенную одежду. — Возвращайся в Филадельфию. Я не женюсь на тебе. Я люблю Гленну, и она будет моей женой.

— Это мы еще посмотрим, — пригрозила Элен. — Интересно, что скажут на это наши родственники. Я останусь здесь, чтобы не дать тебе совершить непоправимое. Ведь стоит мне уехать из Денвера, как ты тут же потащишь свою Гленну к алтарю.

— Вот здесь ты права, Элен, — кивнул головой Кейн. — И я жалею только о том, что до сих пор не сделал этого. Но, видно, такой уж я дурак.


Всю следующую неделю Гленна страдала оттого, что ей ежедневно приходилось видеть Кейна, молчаливо отвергая все его попытки к сближению. Она не понимала, какое право он имеет так мучить ее. Не понимала она и того, почему все это время Кейн и Элен появлялись в ресторане в разное время и обедали врозь.

Кейн горел в аду, который сам для себя устроил. Он никогда не думал, что женщина может играть такую заметную роль в его собственной жизни, и понял это только теперь, узнав и познав Гленну. Кейн соблазнил ее по недоразумению, можно сказать, совершенно случайно, но, доведись ему начать все сначала, он не задумываясь повторил бы этот путь. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну другую женщину, и Гленна страстно хотела его. Они были предназначены друг для друга самой судьбой. После того, что случилось в спальне Элен, Кейн твердо решил, что их помолвка расторгнута, и стал вести себя соответственно. Теперь оставалось лишь найти возможность объясниться с Гленной и рассказать ей обо всех переменах, которые произошли в его жизни.

Вскоре Кейн получил телеграмму от матери, и с этой минуты все резко изменилось. Мать писала, что его старший брат попал в больницу, где ему вырезали аппендицит, и теперь Кейн должен был немедленно вернуться в Филадельфию, чтобы взять на себя управление банком, пока брат не в состоянии заниматься делами. Кейн решил возвращаться, захватив с собой Элен, наняв предварительно надежных людей, которые смогли бы на время его отсутствия позаботиться о безопасности Гленны. Двоих таких людей помог ему найти шериф Бартоу, и теперь ему оставалось лишь одно, но самое трудное — обо всем договориться с Гленной.

В тот вечер он дождался ее после окончания работы. Гленна шла медленно, как хорошо потрудившийся и сильно уставший человек. Кейн позволил Гленне отойти подальше от «Паласа» и лишь потом догнал ее. Он негромко окликнул ее, и Гленна вздрогнула, лихорадочно размышляя над тем, что ей лучше предпринять — броситься прочь или выхватить отцовский «кольт», который она с недавних пор всегда носила с собой. Потом, узнав голос, она спокойно обернулась:

— Что тебе нужно, Кейн? Разве ты не понимаешь, что я не желаю иметь с тобой дела?

— Я не могу уехать, не переговорив с тобой, Гленна.

— Ты уезжаешь? — В душе она давно была готова к этому, но все неприятное всегда наступает неожиданно и не вовремя.

— Заболел мой брат. Я получил телеграмму от матери. Она просит, чтобы я вернулся.

— Прими мои соболезнования, Кейн, — мягко сказала Гленна.

— Я не хочу уезжать. Я хотел бы остаться рядом с тобой, милая.

— Черт побери, Кейн, сколько можно об одном и том же? Ты не можешь так говорить, ты же помолвлен.

— Уже нет. Я не женюсь на Элен, дорогая. Она знает, что я люблю тебя. — Гленна оцепенела от неожиданности. — Ты слышишь меня, Гленна? Сейчас я отвезу Элен в Филадельфию и сообщу всем, что наша с ней помолвка была недоразумением. Мы с Элен не созданы друг для друга.

— И Элен так же считает? — слабым голосом спросила Гленна. — Мне казалось, что она любит тебя.

— Элен нужны мое имя и мои деньги. Ни о какой любви и речи не идет. Но теперь я встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, всей душой. До этого я не знал, что такое любовь, потому и совершил эту глупость с Элен. Но теперь никто и ничто не свернет меня с выбранного пути. Моя жизнь — это моя жизнь, и я устрою ее так, как сам того желаю.

— Ты встретил женщину, кто она? — тихо спросила Гленна, не решаясь поверить своему счастью.

— Конечно же, ты, глупышка. Это тебя я полюбил всем сердцем с той самой минуты, когда впервые увидел в том самом вагоне, помнишь? Скажи, ты смогла бы полюбить такого человека, как я?

— Ах, Кейн! — воскликнула Гленна, бросаясь в его объятия. — Я всегда — слышишь, всегда! — любила тебя.

Слова Гленны прозвучали для Кейна слаще райской музыки, и он нежно поцеловал ее, совершенно забыв о том, что они стоят прямо посередине улицы, по которой даже в этот час имеют обыкновение ездить экипажи.

— Любимая, как я рад! Но мне так много нужно еще сказать тебе перед отъездом.

Гленна подхватила Кейна под руку и повела к дому, поднялась вместе с ним в свою комнату на втором этаже, зажгла лампу. Все это время Гленна двигалась словно во сне, все еще не в силах поверить своему счастью. Кейн прочитал это в ее глазах, улыбнулся и ответил на молчаливый вопрос Гленны:

— Все это правда, любовь моя. До единого слова, клянусь. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она опустилась на стул, переполненная счастьем и одновременно обессиленная. Какое-то время она сидела молча, встрепенувшись только тогда, когда ей в голову пришла тревожная мысль о том, что после отъезда Кейна она останется здесь совершенно одна. Уехать сейчас вместе с ним она не может, ведь ей нужно сначала найти убийцу своего отца.

— Ты обязательно должен ехать, Кейн?

— Да, любимая. Надеюсь лишь на то, что мой брат скоро поправится. Клянусь тебе, что сумею объяснить и своим родным, и Фэйрчайлдам, что не могу жениться на Элен. Как только мой брат встанет на ноги, я немедленно вернусь. Ты сумеешь дождаться меня?

— Ты же знаешь, что сумею, Кейн. Останусь в этом доме и буду считать дни. Возвращайся скорее, любимый мой, я буду скучать по тебе.

Она ждала, что после этого Кейн подхватит ее на руки, поцелует, отнесет в постель, но вместо этого он полез в карман и вынул оттуда сложенный лист бумаги, который протянул ей.

— Что это?

— Я сделал тебя совладелицей «Золотой Надежды». Этот прииск всегда принадлежал вашей семье, дорогая. Себя же я оставил в совладельцах только для того, чтобы иметь право вкладывать деньги в проводимые на прииске работы. Можешь считать это также мерой предосторожности.

Гленна недоверчиво посмотрела на лежащий в ее руке документ. Она была уверена в том, что «Золотая Надежда» потеряна для нее навсегда, и вот она вновь получила ее — в подарок от любимого человека.

Кейну это решение далось непросто. И дело вовсе не в том, что ему хотелось единолично владеть этим прииском. Просто он помнил, насколько опасной становится для любого человека близость к этому загадочному месту.

— Но у меня есть одно условие, Гленна.

— Что именно? — настороженно спросила она.

— Для работы на прииске я нанял двоих надежных людей, — пояснил Кейн. — Оба они — старинные приятели твоего отца. Их зовут Зах Кимбалл и Билл Дэвис. Я приказал, чтобы в мое отсутствие обо всех своих находках они докладывали непосредственно тебе. Прости, но я рассказал им о тех «поплавках», которые ты нашла на отмели. Люди они честные и опытные и сделают все как надо. Но ты должна дать мне слово, что ни при каких обстоятельствах не отправишься на прииск до моего возвращения.

— Но, Кейн…

— Нет, дорогая. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. По непонятной пока для меня причине Джадд Мартин точит зубы на этот прииск, а он — очень опасный человек. До тех пор, пока мы не раскроем тайну «Золотой Надежды», тебе безопаснее оставаться в городе. Так ты обещаешь мне не ездить на прииск?

Гленна сглотнула подкативший к горлу комок. Ей было нелегко дать Кейну такое обещание, но разве не на доверии стоит любовь? Она должна верить в то, что Кейн вернется, он должен поверить в то, что все это время она удержится от соблазна хотя бы одним глазком взглянуть на «Золотую Надежду».

— Да, Кейн, — торжественно кивнула она. — Я все сделаю так, как ты скажешь. Только возвращайся скорее. Я люблю тебя. Господи, как я тебя люблю!

И не было в ту ночь силы, способной оторвать их друг от друга. Неяркая лампа бросала тени по углам, держа любовников в золотистом круге своего света, отделяя их от всего внешнего мира. Кейн крепко прижал к себе Гленну, осыпая ее жаркими поцелуями. И Гленна отвечала ему с такой же ненасытной страстью, сгорая от столь же нестерпимого желания. Они взглянули в глаза друг другу и, не сговариваясь, бросились на постель.

А дальше все было как взрыв, как ураган, вспыхнуло ослепительное белое пламя страсти, и в этом пламени Гленна и Кейн сгорали и вновь восставали из пепла — всю ночь, всю ночь, всю ночь…

10

Неужели с того времени, как уехал Кейн, прошла всего неделя? Гленна до сих пор помнила то выражение на красивом личике Элен, с которым та наблюдала за тем, как они с Кейном обмениваются прощальными взглядами в ресторанном зале «Паласа». Правда, по-настоящему Гленна и Кейн уже попрощались еще на заре, в постели, всего пару часов тому назад.

Если бы взгляды могли убивать, Гленна давно была бы мертва. То, что Элен ненавидит ее, не было для Гленны неожиданностью, но в тот день в глазах бывшей невесты Кейна она заметила еще что-то непонятное и пугающее, тщательно спрятанное в глубине души. И Гленна поняла, что Элен не сдалась и не собирается сдаваться. Она будет драться за Кейна до конца, с отчаянием и неудержимой силой раненой волчицы. «Неужели фамилия Морган и банковский счет на самом деле так много значат для нее?» — подумала тогда Гленна.

Для нее самой ни происхождение Кейна, ни его деньги никогда не имели особого значения, она любила этого мужчину просто за то, что он есть.

К концу следующей недели Гленна вдруг ни с того ни с сего начала представлять себе, как Кейн проводит время со своими домашними, как он разъезжает по званым обедам, вечерам, ходит в оперу. Захочет ли он еще раз бросить все это для того, чтобы вернуться на грязный прииск, затерявшийся на берегу реки в двадцати милях от Денвера, не самого большого и веселого города на свете.

«Ну и что ты скажешь теперь о любви и вере, моя дорогая?» — все чаще спрашивала себя Гленна, когда еще один день проходил, так и не принеся весточки от сгинувшего где-то вдали Кейна.

А затем настал день, когда в ресторане гостиницы «Палас» появился незнакомый Гленне мужчина — высокий, худой, с темной полоской усов над полной верхней губой. Кэрол была занята с другим посетителем, и потому обслуживать незнакомца выпало Гленне.

— Так вот вы какая, мисс Гленна О'Нейл, — задумчиво сказал незнакомец, когда она подошла к его столику. Ему говорили, что эту девушку легко узнать по ее рыжим волосам, но, честно говоря, он и не думал, что она окажется такой красавицей. Гленна была не просто красива — она была великолепна.

— Разве мы знакомы с вами, сэр? — вежливо спросила Гленна.

— Меня зовут Джадд Мартин. Возможно, вы слышали обо мне, мисс О'Нейл.

Джадд Мартин! Разумеется, она слышала о нем, и не только от Сэл. Этот человек стал причиной гибели Эрика Картера. И еще этот человек очень хочет заполучить «Золотую Надежду».

— Да, конечно, я слышала о вас, мистер Мартин. Если не ошибаюсь, вы — хозяин «Красной Подвязки»?

— Совершенно верно, мисс О'Нейл. Возможно, вы бывали у нас.

— Я? — возмущенно воскликнула Гленна. — Никогда!

— Тогда вы просто обязаны побывать в моем заведении. Могу без лишней скромности сказать, что у нас лучшая кухня во всем Денвере. А кроме того, игорный зал и комнаты наверху… э-э… для деловых встреч.

— Благодарю за приглашение, мистер Мартин, — сухо ответила Гленна.

Она приняла заказ и ушла на кухню, чувствуя спиной пристальный взгляд Джадда Мартина. Позже, когда Гленна подала ему счет, и начался, собственно, разговор, ради которого Мартин решил навестить «Палас».

— Мисс О'Нейл, — осторожно начал он, — до меня дошли слухи о том, что Морган сделал вас совладелицей «Золотой Надежды». Но заниматься прииском слишком хлопотно для такой молодой женщины, как вы, особенно после того, как Морган уехал из города вместе со своей невестой.

Гленна усмехнулась, но не стала объяснять Мартину, что Кейн не собирается жениться на Элен.

— По праву «Золотая Надежда» должна принадлежать мне, — холодно сказала Гленна. — Кейн — сын старинного друга моего отца и потому решил, что будет справедливо, если он вернет мне прииск, пускай и наполовину. А почему вы интересуетесь нашим прииском, мистер Мартин? Ведь на протяжении многих месяцев «Золотая Надежда» не дает никакой прибыли. Похоже, что там не осталось ничего, кроме песка и гравия.

— Неважно, мисс О'Нейл, я хотел бы выкупить вашу половину. Вы, должно быть, знаете, что я игрок по натуре и люблю рисковать. За последние годы я купил уже несколько десятков бесперспективных участков.

— Зачем? — удивилась Гленна.

— Просто так. Или, если хотите, из жалости к людям. Должен же кто-то помочь их бывшим владельцам снова встать на ноги.

Гленна едва не расхохоталась прямо ему в лицо. Уж она-то отлично знала, что Джадд Мартин не жалел никого и никогда.

— Простите, мистер Мартин, но «Золотая Надежда» не продается. Во всяком случае, моя половина. Впрочем, я уверена в том, что и Кейн не станет продавать свою долю. А теперь, если позволите, я покину вас — меня ждут другие посетители.

— Мисс О'Нейл! Гленна! Постойте! — крикнул ей вслед Джадд Мартин. — Скажите, сколько вы здесь получаете? Восемь долларов в неделю, десять? Поверьте, вы могли бы получать гораздо больше!

Гленна обернулась и вопросительно посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, что за игру затеял с ней этот опасный человек. Впрочем, в любом случае ей следовало быть готовой к самому худшему.

— Мне нужна женщина-метрдотель. Прежняя сбежала от меня с каким-то торговцем. Я посмотрел на вас, на то, как вы работаете, и подумал, что вы вполне могли бы занять это место. Вас интересует работа, Гленна?

— Смотря какая работа, мистер Мартин, — осторожно ответила она. — Метрдотеля?

— Только метрдотеля, Гленна, — заверил ее Джадд и понимающе подмигнул. — Кроме того, вы слишком хороши для тех рабочих и золотоискателей, что забредают в «Красную Подвязку» в поисках свободных женщин. Клянусь честью, что ваша репутация нисколько не пострадает. В ваши обязанности будет входить только обслуживание посетителей, пришедших в ресторан, и больше ничего. Между прочим, я плачу двадцать долларов в неделю плюс питание, — многозначительно добавил он, надеясь сразить Гленну наповал этой огромной суммой.

Гленна и в самом деле задумалась.

«Зачем Джадд Мартин приглашает меня на работу? Только потому, что я ему приглянулась? — подумала она. — Ну, нет, не тот он человек. Наверняка в его предложении есть какой-то потаенный смысл. Но какой? Судя по словам Сэл, пылкие чувства к женщине Джадду неведомы, значит, здесь что-то другое. Чего он хочет добиться от меня? Скорее всего моей доли в „Золотой Надежде“. Вопрос — зачем? И как мне узнать истинные намерения Джадда Мартина? А вдруг он причастен к убийству моего отца? Надо соглашаться. Конечно, будь здесь Кейн, он ни за что не позволил бы мне пойти на работу к Мартину, но его нет, он далеко отсюда, за сотни миль, в своей родимой Филадельфии».

И Гленна медленно заговорила, делая вид, будто она продолжает обдумывать сделанное ей предложение:

— Не скрою, предложение заманчивое, и даже очень, мистер Мартин. Те деньги, что я получаю здесь, не идут ни в какое сравнение с тем, что вы мне обещаете. Но прежде чем дать свое согласие, я должна получить гарантии, что меня не заставят… э-э… оказывать какие-нибудь дополнительные услуги.

— Гленна, вы сами будете решать, с кем вам лечь в постель, — напрямую ответил Джадд, заставив ее зардеться от смущения. — Все, что я вам предлагаю, — это работать у меня в ресторане. При этом вы вообще можете не выходить из зала, если вам так захочется.

— В таком случае я принимаю ваше предложение, мистер Мартин. Если не возражаете, я могла бы приступить к работе с понедельника.

— Отлично. А вы, если не возражаете, зовите меня отныне просто Джадд. Да, кстати, ваша смена будет начинаться в четыре часа вечера и продолжаться до полуночи. Завтраков у нас в заведении не подают — только обед и ужин для тех, кто приходит в «Подвязку» поиграть или развлечься.


Кэти Джонс несказанно удивилась, узнав о том, что Гленна переходит в «Красную Подвязку».

— Но, Гленна, дорогая моя, ты хотя бы понимаешь, что это за заведение?

— Я буду работать только в ресторане, Кэти, — заверила ее Гленна. — А платят там, между прочим, вдвое больше, чем в «Паласе».

— А что скажет наш дорогой мистер Морган? — залепетала Кэти. — Не думаю, что это ему понравится. Мне помнится, ты говорила, что он вскоре вернется? Как же так!

Незадолго до отъезда Кейна из Денвера Гленна познакомила его с Кэти, и они успели подружиться.

— Когда дойду до этого моста, тогда и перейду его, — загадочно ответила Гленна.

В понедельник, ровно без четверти четыре она подошла ко входу в «Красную Подвязку», глубоко вдохнула и прошла в вертящиеся двери — словно бросилась с головой в омут. То, что Гленна увидела внутри, поразило ее настолько, что она несколько минут простояла неподвижно, рассматривая роскошную мебель, дорогие драпировки, любуясь зеркальным полированным паркетом пола. Такого великолепия ей еще не доводилось видеть за всю жизнь!

С верхнего этажа по лестнице спускалась Сэл — с красиво уложенными волосами, в дорогом изящном платье голубого шелка. Заметив Гленну, она ахнула от неожиданности:

— Гленна! Какого дьявола ты здесь делаешь?

Само собой разумеется, Джадд и не подумал ставить ее в известность о том, что берет Гленну на работу в свое заведение.


— Буду работать здесь, Сэл, — ответила Гленна и добавила, увидев недоумение на ее лице: — О, нет, это не то, о чем ты подумала. Мистер Мартин предложил мне поработать метрдотелем в ресторане. Только метрдотелем, — подчеркнула она.

Сэл с ужасом посмотрела на Гленну и сказала:

— Дорогая, ты хоть представляешь себе, во что ты вляпалась? Да, возможно, ты будешь работать только в ресторане и только метрдотелем, но поверь, Джадд Мартин не тот человек, который делает что-либо без тайного умысла. Ты хорошо подумала, прежде чем соглашаться?

— Он предложил мне вдвое больше против того, что я получала на старом месте, — оправдывалась Гленна.

— Значит, ты купилась на его деньги? Знаешь, милая, мне это совсем не нравится. А что Кейн об этом думает? Кстати, что-то я давненько не видела его.

— Кейн ничего не знает, — виновато ответила Гленна. — Ему пришлось срочно уехать домой, в Филадельфию.

— Чтобы жениться на своей бледной лягушке? — фыркнула Сэл.

— Кейн расторгнул помолвку, — доверительно пояснила Гленна. — Он просил меня выйти за него замуж, как только он вернется в Денвер.

— Ах, Гленна, это просто чудесно!

— Что чудесно? — раздался вдруг рядом с ними голос Джадда.

— Чудесно, что Гленна будет работать теперь в «Красной Подвязке», — ответила Сэл, перехватив предупреждающий взгляд Гленны.

— Присоединяюсь, — улыбнулся Джадд. — А теперь, Сэл, иди и займись своим делом.

Сэл бросила на Гленну заговорщицкий взгляд, кивнула и отошла прочь. Хорошо зная Джадда Мартина, она ни на секунду не сомневалась в том, что у него есть свои планы, связанные с Гленной. Иначе стал бы он зазывать ее к себе на работу! Сэл теперь совсем иначе относилась к Джадду Мартину. Когда-то, в самом начале, она мечтала стать его любовницей, но теперь ей хотелось только одного — как можно скорее наскучить Джадду, и пусть он возьмет себе какую-нибудь новенькую. Но, разумеется, не Гленну. Только не это. Гленна слишком хороша для такого мерзавца, как Джадд Мартин. Сэл догадывалась, что у Джадда свой, особый интерес к Гленне. Вот
только в чем он заключается? Этого она, к сожалению, понять не могла и дала себе слово смотреть в оба, чтобы с этой девушкой не случилось ничего-дурного.


Сэл задумывалась и о причине, заставившей Гленну согласиться работать у Джадда Мартина. Ей не верилось, что та могла пойти на это исключительно из-за денег.

«Если бы Кейн не уехал, он не позволил бы Гленне совершить эту глупость», — подумала Сэл.

Впрочем, было во всей этой ситуации и кое-что положительное, а именно — Сэл могла теперь в отсутствие Кейна сама присмотреть за этой рыжеволосой малышкой. Уж она-то не позволит Джадду тронуть ее своими грязными лапами! И дело здесь не в ревности, боже упаси! Тем более что, побыв в любовницах Джадда всего несколько недель, Сэл успела нахлебаться такого, чего и худшему врагу не пожелаешь! Нет уж, бог с ними, с этими игроками проклятыми!


Популярность Гленны среди посетителей «Красной Подвязки» росла с каждым днем. Из тех платьев, что предложил ей на выбор Джадд, она остановилась на самом скромном, резко выделявшем ее среди остальных работниц ресторана. Надо заметить, что женщина-метрдотель имела право сама выбирать для себя платья — в отличие, например, от официанток или девушек, работавших за стойкой бара, которые были обязаны носить вульгарные платья с огромным вырезом, из которого их грудь буквально вываливалась наружу на радость подвыпившим клиентам.

Итак, Гленна выбрала для себя темно-зеленое атласное платье — не новое, слегка потертое на плечах, закрытое и скромное. А платье это понравилось ей тем, что необычайно шло к ее огненно-рыжим волосам и ладно облегало ее фигуру, словно сшито было по ней.

Иногда среди посетителей ресторана попадались и жен-шины. Как правило, это были либо жены, пришедшие сюда вместе с мужьями из чистого любопытства, либо любовницы со своими богатенькими содержателями. Впрочем, если они и появлялись, то только к обеду, и исчезали еще до наступления вечера. Ну а по ночам здесь были, разумеется, только одни мужчины, причем мужчины, пришедшие сюда в поисках доступных женщин.

Впрочем, надо отдать должное посетителям «Красной Подвязки» — они со временем поняли, что Гленна не имеет ничего общего с прочими девицами из заведения Джадда Мартина, и стали относиться к ней соответственно, хотя на первых порах ей то и дело предлагали «подняться наверх».

И с первых же дней, к ужасу Гленны, к ней стал проявлять повышенное внимание ее новый хозяин — Джадд Мартин. Она не могла преодолеть своего отвращения к этому человеку и всячески избегала его, несмотря на то что в ее собственные планы входило узнать как можно больше о Джадде Мартине и попытаться установить, не причастен ли он к убийству ее отца. Ей оставалось лишь успокаивать себя мыслями о том, что вскоре вернется Кейн и тогда она со спокойным сердцем сможет бросить свою работу у Джадда. Впрочем, Гленна заранее холодела, представляя себе, что скажет ей Кейн, когда узнает о ее новой работе. Чем она сможет оправдаться перед ним? Ах, если бы шериф Бартоу был потолковее, ей не пришлось бы проводить расследование вместо него.

Настал день, когда в «Красной Подвязке» появился человек, которого Гленна надеялась не встретить больше никогда. Он вошел в вертящиеся двери и прямиком направился в кабинет Джадца Мартина. Гленна пришла на полчаса раньше, для того чтобы поболтать с Сэл, и увидела его, когда тот шел по коридору второго этажа. Узнав его с первого взгляда, Гленна притаилась в оконной нише, и человек не заметил ее.

— Какого черта ты приперся сюда, Вилли? — недовольно спросил Джадд, как только за пришедшим закрылась дверь. — Разве я не приказывал тебе не высовывать носа с «Золотой Надежды» и наблюдать за всем, что там происходит?

— Потому я и пришел, хозяин, — ответил Вилли Вильсон своим гнусавым голосом. — Есть новости. Вчера вечером Зах и Билл вернулись домой возбужденными и радостными. Это о чем-то говорит, верно? Вот я и примчался сюда, чтобы узнать, что мне делать дальше.

Джадд какое-то время молчал, взвешивая в уме то, что сказал ему Вилли, а затем ответил:

— Если ты не ошибся, нужно сделать так, чтобы они ничего не смогли сообщить Гленне. Спрячься пока. Здесь в пристройке есть пустая комната, поселишься в ней.

Он дал Вилли дальнейшие распоряжения, а затем проводил его до двери, желая поскорее остаться в одиночестве для того, чтобы хорошенько продумать план дальнейших действий. Однако уже на пороге Вилли вдруг остановился, словно вспомнив что-то еще, очень важное.

— Ну, что еще?! — резко спросил Джадд.

— У меня деньги кончились, хозяин, — ответил Вилли и нервно облизнул губы.

— А куда делись те пять тысяч, что ты забрал у старика О'Нейла?

— Какие пять тысяч? Их же поделили на три части, — пояснил Вилли. — И, кстати говоря, ты мой должник. Если бы не я, ты вообще ничего не узнал бы о решении О'Нейла. Это я тебе обо всем рассказал.

— Ха! — насмешливо фыркнул Джадд. — Ты обо всем рассказал! Иди ты к черту! Он сразу после этого продал свой прииск. Тебе достались те проклятые деньги, а дело-то ты провалил.

— Но разве я мог знать, что он продаст свой прииск этому Картеру?

— А должен был знать! — со злостью выкрикнул Джадд. — И еще, если те образцы на самом деле были такими многообещающими, то почему, черт побери, Пэдди вдруг решил продать свой прииск? Разве только договорился с Картером, что тот позволит ему позже выкупить его назад? Старый Пэдди О'Нейл был тот еще лис и вполне мог придумать эту уловку для того, чтобы все и в самом деле поверили, будто на его «Золотой Надежде» не осталось ничего, кроме речной гальки! Пожалуй, в этом что-то есть. Ради этого, между прочим, я и предложил работу его дочери. Ведь если с прииска поступят какие-то новости, то она узнает о них самой первой. Так ты говоришь, что те люди, которых нанял Морган, что-то нашли?

Вилли горячо закивал головой.

— Я был готов к этому еще тогда, когда заставил химика, который делал анализ образцов, собранных еще Пэдди, показать мне результат, — продолжил Джадд. — Пригрозил рассказать его жене о том, что он регулярно навещает нашу Перл, и парень не стал упрямиться. Да, в тех образцах оказалось много золота, но это еще не все. Я думаю, старый О'Нейл и сам не подозревал о том, что он нашел. А нашел он самую богатую серебряную жилу, каких еще не встречалось во всем Колорадо. По подсчету того парня, что делал анализы, в каждой тонне породы должно быть золота не меньше, чем на 250 долларов, а серебра — на целых семь тысяч!

— Не забудь, хозяин, я в доле! — лукаво ухмыльнулся Вилли.

— Ты-то в доле, да только прииск не в моих руках, — поморщился Джадд. — Впрочем, может быть, что-то изменится сейчас, когда ко мне попала эта девка О'Нейл. У меня на нее виды.

— Ах, как мне хотелось бы самому разобраться с этой рыжей ведьмой, — мечтательно протянул Вилли. — Ведь из-за нее я лишился своих друзей, Джимбо и Лема. Бедные парни, они уже мертвы! А все из-за нее да из-за этого мерзавца Моргана.

— Если бы у тебя мозги были в голове, а не в заднице, твои дружки были бы живы и по сей день, — отрезал Джадд. — После того как ты рассказал мне про ту историю на холмах, мне самому хотелось свернуть тебе шею. Я так долго ждал возвращения этой девки в Денвер, надеялся на то, что она попробует перекупить свой прииск у Картера, а ты со своими придурками решил ее изнасиловать. Да, я согласен с тем, что женщину нужно держать в страхе, но не насиловать же ее для этого, черт побери! Это не в моем стиле.

— Но, хозяин, ты же сам велел нам залечь на дно и дожидаться, пока это дело с убийством старого О'Нейла не протухнет окончательно. Мы с парнями выпили, а потом вдруг нашли эту девку. Мы и понятия не имели о том, кто она такая. Просто решили побаловаться с ней, вот и все. Так бы оно и было — тихо и мирно, если бы не этот проклятый Морган. Он ведь и меня мог тогда пристрелить.

— Ну и черт с ним, — заметил Джадд. — Зато сейчас он нам совершенно не опасен. Уехал в свою Филадельфию, наверняка уже женился на той блондинке и теперь все ночи напролет объезжает ее в постели. Правда, какое-то время мне казалось… но, слава богу, я ошибался. Все-таки Морган предпочел ту бледную лягушку, а не Гленну и тем значительно упростил дело.

Джадд вдруг резко обернулся, поспешно открыл свой сейф, вытащил оттуда тонкую пачку купюр и, не глядя, сунул их в грязные пальцы старателя.

— Благодарю, хозяин, — пробормотал Вилли. — Все будет сделано так, как вы приказали.

— Ступай, ступай. Я не хочу, чтобы ты попался на глаза Гленне. Если она вдруг узнает о том, что ты работаешь на меня, все мои планы полетят к чертовой матери. Если что, приходи пораньше, до того как Гленна приступает к работе.

— Будет сделано, хозяин, — кивнул Вилли, открывая дверь. — Если захотите, чтобы я вернулся на прииск, дайте только знать. Остановлюсь у Молли, это как раз далеко отсюда, на другом краю города. Номера там, конечно, не первый класс, но жить можно, да и девки у нее чистые и покладистые.

С этими словами он вышел, прикрыл за собой дверь и пошел к выходу, чутко прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за плотно запертых дверей.

Как только за вошедшим закрылась дверь кабинета, Гленна выбралась из тени, подобралась на цыпочках к двери и приложила к ней ухо, даже не задумываясь над тем, насколько опасно то, что она делает. Увы, ей не удалось разобрать ни единого слова — лишь невнятный гул голосов да время от времени крепкое словцо, на которое и гость и хозяин были одинаково щедры.

Внезапно дверная ручка начала поворачиваться, и Гленна похолодела от ужаса. Не помня себя, на ватных, словно чужих, ногах, она успела отбежать за угол и привалилась там спиной к стене. Сквозь гулкие удары собственного сердца она услышала, как прощается с Джаддом его посетитель, и даже сумела разобрать неясные обрывки фраз. Они говорили о том, что «Золотая Надежда» принадлежит теперь Гленне, и о том, что Джадд очень хочет заполучить ее прииск в свою собственность.

Гленна испытала шок, увидев в «Красной Подвязке» Вилли Вильсона. «Как он здесь оказался и что может связывать его с Джаддом Мартином?» — подумала она, но ответ ей удалось бы получить, только проникнув в тайные мысли своего нового хозяина.


Несколько тревожных дней Гленна провела в ожидании возможной встречи с Вилли, но он так и не появился. Исчез, растаял, словно ночной кошмар при первых лучах зари. Гленна ходила сама не своя. Была ли та встреча явью или только привиделась ей? Состояние Гленны Сэл заметила быстро.

Они стали уже настоящими подругами.

— Почему ты так странно ведешь себя в последние дни? — спросила Сэл, и ее вопрос привел Гленну в замешательство.

Нет, она, разумеется, была бы только рада поделиться с Сэл всеми своими тревогами, но ее останавливало одно обстоятельство: близкие отношения между Сэл и Джаддом Мартином. Гленна не знала, насколько предана ее подруга этому человеку.

— Я вижу, тебя что-то тревожит, солнышко. Поделись, облегчи душу, — продолжала Сэл, размешивая сахар в чашечке черного кофе.

— Сэл, почему ты думаешь…

— Я не думаю, солнышко, я знаю, — перебила ее Сэл. — Скажи, это как-то связано с Джаддом? Если этот ублюдок посмел хотя бы одним пальцем тронуть тебя, я ему…

— Нет, Сэл, ничего такого не было, — ответила Гленна. — Я знаю, как ты относишься к Джадду.

— Ты не знаешь, как я к нему отношусь, солнышко, — снизив голос до шепота, сказала Сэл. — Я не понимаю этого мужчину. Поначалу он был таким очаровательным, что я просто мечтала стать его любовницей. Стала. И вот тут-то все волшебство и закончилось, словно его ветром сдуло. Я узнала, что представляет собой настоящий Джадд Мартин. И знаешь, что я тебе скажу? Не дай бог никому это узнать.

— Но если это так, почему ты не уйдешь от него, Сэл? — участливо спросила Гленна.

— Постараюсь, солнышко. Хочешь, скажу тебе правду? Я боюсь его. Надеюсь, что скоро надоем ему, и тогда Джадд сам меня отпустит. А там, как только накопим денег, мы уйдем от него все трое — и я, и Перл, и Кэнди. Может быть, наше заведение и не будет таким шикарным, как «Красная Подвязка», но уж зато оно наверняка станет почище и поприличнее, чем у Молли! Знаешь, есть здесь такая дыра на окраине.

«Молли, Молли! Именно это имя и упоминал, уходя, Вилли Вильсон», — подумала Гленна и моментально приняла решение.

— Сэл, — доверительным тоном обратилась она к своей подруге. — Я хочу спросить тебя кое о чем. Строго между нами.

Сэл утвердительно кивнула головой и придвинула поближе свой стул.

Гленна подробно описала Вилли Вильсона, а затем спросила Сэл, не встречала ли она в последнее время этого человека в «Красной Подвязке» и не встречался ли тот с Джаддом Мартином.

Сэл напряженно нахмурила лоб, а затем глаза ее просияли, и она негромко воскликнула:

— Ну, конечно, я вспомнила его! Он приходил к Джадду пару недель тому назад. Поговорил и тут же ушел, не задерживаясь.

— А ты случайно не слышала, о чем они говорили? — с надеждой спросила Гленна.

— Прости, солнышко, мне и в голову не пришло подслушивать их разговор. А что, это важно?

— Думаю, что очень важно.

— Если это так, то впредь я буду держать ушки на макушке. А ты не хочешь рассказать мне, что это за история такая?

— Лучше не сейчас, Сэл, не обижайся, — покачала головой Гленна. — Что-то мне подсказывает, что не сейчас. Скажу лишь, что человека, о котором шла речь, я хорошо знаю. Его зовут Вилли Вильсон. Он вместе с двумя своими дружками пытался меня изнасиловать. Меня тогда спас Кейн. Он убил дружков Вилли, а его самого отпустил, и, может быть, напрасно. У меня есть подозрения, что это все связано со смертью моего отца и нашим прииском. Прости, но больше я тебе пока ничего не расскажу.

— И этого достаточно, чтобы встревожиться, — озабоченно покачала головой Сэл. — Если хочешь услышать от меня совет, держись подальше от всего и спокойно дожидайся возвращения Кейна. Кстати, ты не получала весточки от него?

— Нет, но у меня есть предчувствие, что он скоро вернется. По всем моим подсчетам, его брат уже должен поправиться.

— Будь осторожна, Гленна. Мне кажется, что у тебя над головой начинают сгущаться тучи. А не поговорить ли тебе с нашим шерифом?

— Я обязательно встречусь с ним, Сэл, но только после того, как сумею узнать хоть что-то конкретное. И обещаю тебе, что буду осторожна.

Сэл и Гленна говорили тихо, близко склонив друг к другу головы, и не видели, что за ними внимательно наблюдает Джадд Мартин. Дружба, возникшая между Сэл и Гленной, не укрылась от его внимания. Он учитывал это обстоятельство, строя свои планы на будущее. Ведь для него не существовало таких понятий, как совесть, особенно если дело касалось его личной выгоды. Планы свои Джадд строил очень продуманно, понимая, что такую девушку, как Гленна О'Нейл, с наскока не возьмешь и не заставишь просто так подчиниться своей воле.

В тот же вечер в ресторан к Гленне пришел Зах Кимбалл и начал разговор с упреков:

— Мисс Гленна, старый Пит с конюшни рассказал мне, что вы перешли работать из «Паласа» к Джадду Мартину, в «Красную Подвязку». А мистер Морган знает об этом? Мне так это совсем не нравится, мисс Гленна, хотя я вам и чужой человек. Уверен, что мистеру Моргану это тоже не понравится.

— Зах, я знаю, что я делаю, — заверила его Гленна. — А что касается Кейна, то от него, между прочим, давно уже ни слуху ни духу. Если бы он волновался обо мне по-настоящему, то давно бы уже вернулся.

Она усадила Заха за стол, присела рядом сама — благо посетителей в этот ранний, по понятиям «Красной Подвязки», час почти не было — и спросила:

— Так о чем вы хотели рассказать мне, Зах?

— Потрясающая новость, мисс Гленна, — ответил старатель, и на его обветренном, темном от загара лице появилась улыбка. Он поправил рукой начинающие седеть волосы и продолжил: — Мы с Биллом копали вверх по течению и несколько дней тому назад нашли еще один «поплавок». Он такой же голубоватый, как и те образцы, что показывал нам мистер Морган. Не хочу утверждать что-нибудь прежде времени, но я готов биться об заклад, что Пэдди нашел материнскую жилу и она гораздо богаче на серебро, чем на золото. Правда, для полной уверенности нужно провести анализ «поплавка». Я взял на себя смелость отдать все образцы в лабораторию, вы не возражаете? Результат будет известен через день-два.

— Но если отец нашел жилу, зачем ему понадобилось продавать прииск? — недоуменно спросила Гленна. Зах немного помолчал, а затем кивнул:

— Изучая тот камень, что мы нашли, я сделал одно открытие, которое вам будет небезынтересно, мисс Гленна.

— Меня интересует все, что вы скажете, Зах. И я, и Кейн, мы полностью доверяем вам с Биллом.

— Мне кажется, я знаю, почему Пэдди продал свой прииск, — начал Зах.

Они были настолько увлечены разговором, что не замечали Джадда Мартина, стоящего буквально в двух шагах от них. Точнее сказать, не замечала его Гленна, за спиной у которой стоял Джадд. Зах видел Мартина, но, ничего не подозревая о его истинной роли во всем этом деле, не обращал на него внимания.

— Я буду навек благодарна вам, если вы поможете мне разгадать эту загадку, — негромко сказала Гленна.

«Неужели Зах в самом деле сумел раскрыть тайну, над которой безуспешно бились и Кейн, и шериф, и я сама?» — подумала Гленна.

— Я думаю, что Пэдди нашел материнскую жилу, но понял, что она лежит за границами его прииска. Клянусь жизнью, на месте Пэдди я поступил бы точно так же, как он, — начал бы искать деньги на то, чтобы купить соседний участок, завезти на него оборудование и нанять рабочих.

— В этом что-то есть, Зах, — согласилась Гленна, взволнованно теребя пальцами край скатерти. — Это, пожалуй, объясняет почти все, кроме одной детали. Где же в таком случае документ, подтверждающий покупку отцом соседнего участка?

— Вам лучше знать своего отца, мисс Гленна. Подумайте, нет ли такого места, куда он мог бы спрятать и купчую на соседний участок, и результаты лабораторных анализов.

— Я не была дома несколько лет, Зах, и за это время многое переменилось. Но я подумаю над тем, что вы сказали. А завтра утром, не откладывая, я оправлюсь в земельную управу, проверить, подавал ли отец заявку. Заодно повидаюсь и с тем, кто проводил анализ образцов, которые отдавал ему отец.

— Хорошо, мисс Гленна, займитесь этим, — кивнул Зах. — А мне пора идти. Я остановился в «Денвер Армз». Думаю уехать завтра утром, как только куплю все необходимые припасы.

— Не уезжайте, пока я не проверю, верна ли ваша версия о новом участке, Зах, — посоветовала ему Гленна. — Ах, господи, был бы здесь Кейн! И что он так долго? Если дело так и дальше пойдет, я распутаю весь клубок сама, не дожидаясь его возвращения! А теперь идите, Зах, и будьте осторожны. Увидимся утром.

Джадд, успевший услышать все, что его интересовало, поспешил отойти в сторону и теперь стоял уже возле бара, чувствуя, что после всего услышанного ему необходимо срочно промочить горло хорошей порцией виски.


На следующее утро Джадд появился в земельной управе на целый час раньше Гленны, узнал все, что ему было нужно, а затем отправился на поиски Вилли, на ходу обдумывая новый план. Получалось красиво, изящно, словно паутина. Он опутает Гленну по рукам и ногам и заставит ее начать новую жизнь — жизнь, в которой не было места человеку по имени Кейн Морган.

11

Гленна припозднилась с посещением земельной управы. Когда она проходила утром мимо почтовой конторы, ее узнал один из служащих — а кто бы, скажите, не узнал эту красавицу с огненными волосами? — и окликнул, помахивая листом бумаги:

— Мисс О'Нейл! Вам телеграмма! Получена вчера поздно вечером. Я как раз хотел отнести ее к вам на дом, а тут, вижу, вы сами идете.

— Благодарю, — взволнованно ответила Гленна, подходя ближе и получая в руки заветный листок.

«Наверняка это от Кейна, — подумала она. — Сейчас узнаю, когда он приезжает».

Гленна торопливо развернула телеграмму, пробежала глазами напечатанные строчки и недовольно поморщилась. Известия оказались — хуже некуда.

Кейн писал о том, что у его брата после операции началось заражение, а значит, отъезд из Филадельфии снова откладывается, и при этом неизвестно, на сколько. Затем было добавлено несколько слов о том, как Кейн любит Гленну и как он соскучился по ней.

«Ну, спасибо!» — подумала Гленна, все сильнее раздражаясь от собственного бессилия. В голову хлынули мысли о коварной Элен, которая может воспользоваться затянувшимся пребыванием Кейна в Филадельфии, и о своей собственной горькой участи одинокой женщины — то ли брошенной, то ли нет, теперь уже и не понять. Да, конечно, Кейн пишет, что любит ее, но бумага-то все стерпит. А вот сможет ли сам Кейн выдержать давление, которое, вне всякого сомнения, станут оказывать на него родственники — и его собственные, и семейка Элен? Гленна знала, что честь семьи для Кейна всегда была на первом месте, и если ради этого ему надо будет жениться на Элен, он раньше или позже сделает это.

«Интересно, сейчас „раньше“ или уже „позже“? После смерти отца и тяжелой болезни брата Кейн стал главой семьи Морган — может ли он в такой ситуации жениться на женщине не своего круга?» — с тоской и обидой подумала Гленна.

Вот так и получилось, что она пришла в земельную управу намного позже, чем собиралась, не зная, разумеется, о том, что до нее здесь уже успел побывать вездесущий Джадд.

— Чем могу служить, мисс? — спросил Гленну молоденький клерк, окидывая посетительницу восхищенным взглядом. Он совсем недавно приехал в Денвер и еще не знал о местной достопримечательности — рыжеволосой мисс О'Нейл.

— Будьте любезны, — улыбнулась Гленна, с любопытством наблюдая за клерком. — Я хотела бы проверить, подавал ли мой покойный отец заявку на участок. Можете оказать мне такую услугу?

— Разумеется, мисс, с радостью, лишь назовите мне имя вашего покойного отца.

— О'Нейл, Пэдди О'Нейл. Меня зовут Гленна, и я его дочь.

Клерку показалось очень странным, что в одно и то же утро двое разных людей приходят в управу по одному и тому же делу, за одной и той же информацией. Разумеется, он мог бы поделиться этим со своей очаровательной клиенткой, но что-то подсказывало юному клерку, что от такого человека, как Джадд Мартин, лучше держаться подальше. И он решил промолчать о сегодняшнем визите владельца «Красной Подвязки», где наш клерк провел не один вечер в обществе приятных во всех отношениях дам.

Для того чтобы отыскать нужную конторскую книгу, ему потребовалось всего несколько минут, тем более что в последний раз он брал ее в руки менее часа тому назад.

— Вот она, мисс О'Нейл, — сказал клерк, указывая на не успевшую выцвести запись. — Несколько месяцев тому назад Пэдди О'Нейл оформил заявку на участок, прилегающий к его прежнему прииску. Я полагаю, это в миле или двух от прежней границы.

— Зах был прав, — радостно улыбнулась Гленна, и глаза ее вспыхнули, словно изумруды. — Мне нужна копия с указанием точного места и границ нового участка, — попросила она слегка охрипшим от возбуждения голосом.

— Разумеется, мисс О'Нейл, — кивнул головой клерк, — но такая информация выдается только по предъявлении купчей.

— Отец умер, не сказав мне о том, куда он спрятал купчую. А что, разве нельзя обойтись без этого?

— Попробуем. У нас есть книга записей о наследовании земельных участков. Если перед смертью ваш отец не назначил нового наследника или наследницу, значит, этот участок принадлежит вам.


Зах терпеливо дожидался появления Гленны, сидя в своем гостиничном номере. Услышав, что все его догадки полностью подтвердились, он не сдержался и испустил ликующий вопль. Теперь, после посещения Гленной земельной управы, стало ясно, где именно нужно искать легендарную жилу, готовую пролиться звонким серебряным и золотым дождем.

— На все это потребуется время, мисс Гленна, но мы с Билли найдем жилу, — заверил ее Зах, — и, как только у нас будет что-то новенькое, мы немедленно дадим вам знать. Ну а до тех пор, пока дело не будет сделано, всем нам, я полагаю, лучше держать рот на замке.

— Разумеется, Зах, — согласилась с ним Гленна и продолжила, понизив голос: — Мне, как и вам, вовсе не хочется, чтобы вокруг нашего участка поднялся шум. Сами знаете, что вслед за этим бывает, — нахлынут со всех сторон поисковики, бродяги — избави бог!

В тот же день Джадд Мартин решил начать решительную атаку на Гленну. С той минуты, как он узнал о новом участке Пэдди О'Нейла, под которым проходит богатейшая жила, весь его интерес к «Золотой Надежде» испарился без следа. Из того, что Джадду удалось узнать в земельной управе, следовало, что единоличной владелицей нового участка является Гленна. Джадд решил заполучить себе этот лакомый кусок самым простым и доступным в его понимании способом — предложив Гленне стать его женой.

Честно говоря, Гленне всегда были противны ухаживания Джадда, но она смиренно принимала их, зная, что это единственный способ избежать осложнений в отношениях со своим новым хозяином. Она была уверена в том, что Джадду ничего не известно о новом участке, купленном ее отцом, и она полагала, что Мартина по-прежнему интересует только «Золотая Надежда».

«Ну что же, и очень хорошо, если он так думает», — подумала Гленна и решила продолжить свою опасную игру с Джаддом, целью которой было найти убийц ее отца.

Джадд начал просто и напористо: пригласил Гленну поехать вместе с ним за город — в выходной, разумеется. Она согласилась, и они долго катались по зеленым холмам и перелескам, окружавшим Денвер, а затем устроили настоящий пикник на траве. Тогда-то Джадд впервые попытался поцеловать Гленну, но стоило ему обнять ее за плечи, как она словно окаменела.

— Гленна, дорогая, — промурлыкал ей на ухо Джадд. — Я так давно мечтал об этом.

— Джадд, прошу, не надо. Я же совсем тебя не знаю, — запротестовала Гленна.

— Это не совсем так, моя дорогая, — нежным тоном возразил Джадд. — Разве ты не работаешь у меня уже несколько недель? Достаточно, чтобы узнать друг друга.

— Познакомиться — да, но узнать, конечно, нет.

— Гленна, я влюблен в тебя, — перешел Джадд в лобовую атаку. — Неужели ты не испытываешь ко мне ровным счетом никаких чувств?

— Ты мне нравишься, — осторожно ответила Гленна, — но у тебя же есть Сэл, не так ли?

— Сэл?.. Ах, да, Сэл! Но ты же знаешь, кто такая Сэл на самом деле! На таких, как она, не женятся. Тебе достаточно сказать лишь одно только слово, и Сэл исчезнет навсегда.

Гленна знала о том, что Сэл мечтает порвать с Джаддом, но боится сделать первый шаг. Что ж, у нее в самом деле были основания опасаться своего любовника.

«Может быть, мне удастся оказать Сэл эту небольшую услугу — избавить ее от Джадда?» — мелькнула в голове Гленны лукавая мысль.

— Но и ты не похож на мужчин, которые так легко женятся, — сказала она вслух.

— Отчего же, была бы только женщина подходящая, — многозначительно промолвил Джадд. — Все мужчины мечтают о порядочной жене, о доме, о детях. А такой женщиной, как ты, может гордиться любой, моя дорогая.

«Любой, да только не ты, скотина», — подумала Гленна, а вслух сказала ему:

— Так, значит, ты просишь меня стать твоей женой, Джадд? Хорошо, я подумаю и, может быть, соглашусь, но только не сейчас. Впрочем, могу сказать сразу, мне не по нраву, что у тебя есть любовница.

Джадд мысленно поморщился, но внешне сумел остаться невозмутимым.

«Маленькая рыжая сучонка! — подумал он. — Ну погоди, я еще до тебя доберусь по-настоящему! Я тебя приучу знать свое место, тварь!»

Он сглотнул и сказал, заставив себя при этом улыбнуться:

— Сэл ничего для меня не значит. И, кроме того, она мне уже давно надоела.

И он снова полез к Гленне — обниматься и целоваться, но та ловко увернулась, и поцелуй Джадда пришелся ей в краешек щеки.

Да, Гленна ввязалась в опасную, рискованную игру, в которой у нее почти не было шансов на победу.

— Что происходит, Гленна? — свистящим шепотом спросила Сэл, когда они столкнулись нос к носу спустя несколько дней после того пикника. — Сначала Джадд начинает оказывать тебе всяческие знаки внимания, а затем бросает меня. Не слишком ли ты зарываешься, дорогая?

— Ты сердишься на меня, Сэл? — удивленно спросила Гленна. — Но я думала, что тебе так будет только лучше?

— Я сержусь только оттого, что вижу, как ты летишь на огонь. Гляди, подпалишь крылышки. Мне наплевать на Джадда, я очень рада, что наконец-то избавилась от него, но зачем ты позволяешь ему крутиться возле себя?

— У меня на то свои причины, — загадочно ответила Гленна. — А уж защитить себя я как-нибудь сумею. Сэл негодующе ударила себя по бедрам.

— В таком случае я умываю руки, Гленна. Но помни, у Джадда тоже есть свои причины, чтобы ухаживать за тобой. И еще помни: человек он опасный и страшный. Не знаю, что он задумал, солнышко, но этот мерзавец ничего не делает без задней мысли. И должна заметить, что такие женщины, как ты, вовсе не в его вкусе.

— Я знаю это не хуже тебя, Сэл, — сухо улыбнулась Гленна, — и, поверь, не сомневаюсь, что вэтом браке Джадду нужна не я сама, а что-то другое.

Сэл нисколько не успокоили слова Гленны о том, что она сумеет сама себя защитить. «Что сможет противопоставить эта овечка такому волку, как Джадд?» — подумала Сэл.

И она решила послать телеграмму Кейну и написать в ней, чтобы он возвращался в Денвер как можно скорее, поскольку Гленна отчаянно нуждается в его помощи. Уж если такое известие не заставит Кейна вернуться, то уже ничто не заставит.

В тот вечер Джадд настоял на том, чтобы проводить Гленну до дома. Она с большой неохотой согласилась и теперь дожидалась Мартина в пустом полутемном ресторанном зале. Краем глаза она уловила какое-то движение за раскрытой дверью зала, подошла ближе и успела заметить знакомую фигуру, проскользнувшую в кабинет Джадда.

Вилли Вильсон собственной персоной! Слава богу, он забыл прикрыть за собой дверь. Гленна подобралась ближе и прислушалась.

— Долго же ты пропадал, — заметил Джадд и тут же нетерпеливо спросил: — Ну, что там, на прииске?

— Все как вы предполагали, мистер Мартин, — радостно ответил Вилли. — Они бросили «Золотую Надежду» и разбили походный лагерь выше по течению, милях в двух примерно.

— Они уже нашли жилу?

— Скорее нет, чем да. Намыли несколько самородков, нашли новые «поплавки», но это, пожалуй, и все. Разумеется, они найдут жилу, это вопрос времени. Тем более что Зах и Билл — опытные старатели. Можно не сомневаться, дочка старого Пэдди вскоре станет одной из самых богатых невест в штате, а то и во всей Америке.

— И разделит это богатство со своим мужем, — самодовольно хмыкнул Джадд.

— С мужем? — озадаченно переспросил Вилли. — Но она ведь пока что не замужем.

— Именно, что пока. Но вскоре станет женой. Моей.

— Вашей? — Вилли склонил голову набок и восхищенно посмотрел на Джадда. — Ловко придумано, хозяин. Впрочем, я знаю, что вы всегда умели добиться своего. А что сама рыжая девка думает на этот счет?

— Эта дура полагает, что я влюблен в нее, — хвастливо заявил Джадд. — А впрочем, мне наплевать на то, что она думает. Я ее все равно обломаю.

«Ублюдок! — подумала Гленна, прислоняясь к дверному косяку и стараясь унять свой гнев, начинавший застилать глаза красной пеленой. — Ну, ты еще узнаешь, что я на самом деле о тебе думаю! А откуда им известно про новый участок отца и про серебряную жилу? Ведь я сама получила результат анализа всего день или два тому назад. Или у Джадда повсюду шпионы? А теперь он подсылает к Заху и Билли еще одного своего мерзавца, Вилли, этого змея ползучего. Интересно, зачем — шпионить или убить?»

— Что ты делаешь здесь, под дверью? — раздался вдруг над самым ухом Гленны громкий сердитый голос.

Она вздрогнула, отпрянула от двери и обернулась. Перед ней стоял один из охранников Джадда.

— Я… Я… — начала было Гленна, но слова застревали у нее в горле.

— Что здесь происходит? — сердито крикнул Джадд, выскакивая на порог. Он увидел Гленну в руках охранника и холодно спросил: — Зачем ты схватил ее, Дюк?

— Я увидел, как она подслушивает под вашей дверью, босс, — коротко пояснил Дюк.

— Это правда, Гленна? — спросил Джадд, и она похолодела от его тихого голоса.

— Нет, Джадд, разумеется, нет, — быстро забормотала Гленна, с ненавистью оглядываясь на Дюка. — Твой охранник ошибся. Я пришла узнать, не освободился ли ты. Ведь мы договаривались уйти сегодня вместе, правда?

В эту секунду в дверном проеме появился Вилли. Гленна посмотрела ему в глаза, и лицо ее потемнело от ненависти. Она живо вспомнила ту ночь на берегу ручья, и острые камешки, царапавшие обнаженную спину, и самого Вилли, готового грубо и беспощадно изнасиловать ее. Джадд перехватил взгляд Гленны, повернул голову и только теперь заметил Вилли, стоящего у него за спиной.

— Черт тебя побери, Вилли! Я же приказал тебе не высовываться!

— Теперь-то не все ли равно, хозяин? Дюк сказал, что поймал девку, когда она подслушивала под дверью. Если это так, то она уже все поняла.

— Ты слышала, о чем мы говорили, Гленна? — холодно спросил Джадд.

— Ничего я не слышала, Джадд. — Гленна говорила горячо и убежденно. — Как ты только мог такое обо мне подумать?

Улыбка тронула губы Джадда, но глаза его при этом остались ледяными.

— Войди в кабинет, Гленна, — мягким, шелковым тоном предложил он. Или приказал?

— Не стоит, Джадд, — ответила Гленна. — Я подожду тебя здесь.

Джадд кивнул Дюку, и тот силой втолкнул Гленну внутрь и резко отпустил ее, так что Гленна невольно пролетела вперед и ткнулась головой прямо в грудь Вилли Вильсона.

Тот схватил ее за плечи корявыми пальцами и злобно прошипел:

— Ну-ну, посмотрим, как тебе удастся удрать на этот раз.

— Что все это значит, Джадд? — спросила Гленна, отворачивая лицо в сторону, чтобы не слышать тошнотворного запаха, исходящего от давно не мытого тела Вилли. Похоже, что в последний раз он брал в руки мыло еще до отъезда Гленны в Сент-Луис.

— Отпусти ее, Вилли, — коротко приказал Джадд.

— Слушаюсь, хозяин, — неохотно повиновался Вилли. Джадд внимательно посмотрел на него, затем повернулся к Гленне и спокойно спросил:

— Много ли ты успела услышать, Гленна?

— Ничего, Джадд, совершенно ничего, — из последних сил солгала она.

— Если ты будешь лгать, я отдам тебя на потеху Вилли, — бесстрастно предупредил Джадд.

— Я не твоя вещь, чтобы отдавать меня кому попало! — вспыхнула Гленна.

— Нас здесь трое, а ты одна, — сказал Джадд, — и я могу сделать с тобой все, что угодно. Все, что мне угодно, поняла? А теперь рассказывай, много ли ты услышала.

— Достаточно, чтобы вздернуть тебя на виселице на пару с Вилли! — взорвалась Гленна, отбрасывая в сторону все мысли о предосторожности. — Да, на пару с твоим вонючим козлом Вилли! Тем самым, который пытался изнасиловать меня. И ты ничем не лучше его, Джадд Мартин!

Джадд и Вилли обменялись быстрыми, понимающими взглядами.

— А в чем конкретно ты собираешься обвинить меня, Гленна? — спросил Джадд.

— В убийстве! — ответила Гленна, выплюнув это слово, словно пулю. — Ты либо сам убил моего отца, либо нанял для этого каких-нибудь подонков вроде Вилли. Тебе нужен был наш прииск, и ты убил его хозяина. О нашей свадьбе ты можешь теперь забыть навсегда, Джадд Мартин. Мне понятна твоя игра, слышишь, гадина? И знай, ублюдок, что я не стала бы твоей, даже если бы ты остался последним мужчиной на всей планете! — И она добавила, понимая, что все карты открыты и все пути для отступления отрезаны: — Не сомневаюсь, что шерифу будет интересно послушать то, что я ему расскажу.

— Ты мало что услышала и совсем ничего не поняла, — все так же холодно сказал Джадд. — В этой комнате нет убийц твоего отца. Все это — просто плод твоего больного воображения. Расстройство психики, такое бывает, особенно после трагической гибели кого-нибудь из близких.

«Он что, пытается угрожать мне? Шантажирует?» — подумала Гленна, а вслух спросила Джадда:

— Ты уверен, что шериф Бартоу примет твои объяснения?

— Оказывается, ты плохо знаешь законы страны, в которой живешь, — процедил Джадд, замораживая Гленну своим взглядом. — В Америке жена не может свидетельствовать против своего мужа.

— Мы не женаты, Джадд, и никогда не будем мужем и женой! — фыркнула Гленна.

— Ошибаешься, дорогая. Уже сегодня ночью мы станем с тобой счастливой супружеской парой.

— Ты сошел с ума, Джадд! Выпусти меня отсюда! — крикнула она, порываясь бежать, но Джадд снова кивнул Дюку, и тот после недолгой борьбы скрутил Гленну и швырнул в руки хозяину так, словно та была тряпичной куклой.

— Дкж, скажи мне, где Карл? — поинтересовался Джадд.

— Где-нибудь в зале, присматривает, как всегда, за порядком, — ответил Дкж.

— Разыщи его и приведи сюда, — распорядился Джадд.

Дюк ринулся исполнять приказ хозяина, а Джадд сжал Гленну в тисках своих объятий, не давая ей ни малейшего шанса вырваться на свободу.

Минут через пять вернулся Дюк и привел с собой Карла — верзилу с холодными глазами убийцы и бритым, мощным, словно у кабана, затылком.

— Вы звали меня, босс? — спросил Карл. Джадд кивнул и спросил в свою очередь:

— Ты не знаешь, где сейчас Сэл?

— Сидит в гостиной с одним из клиентов. Привести ее?

Гленна не знала, что задумал Джадд на этот раз, но заранее была уверена, что ничего хорошего. Однако то, что она услышала, превзошло все ее ожидания, и теперь Гленна не сомневалась в том, что Джадд Мартин был главным организатором убийства Пэдди.

— Нет, Карл, мне не нужна Сэл, — сказал Джадд. — Я хочу, чтобы ты просто был рядом и не спускал с нее глаз.

— Есть не спускать с нее глаз. Это все, мистер Мартин?

— Нет, не все, Карл, — хитро улыбнулся Джадд. — По первому моему знаку ты должен будешь вывести ее в переулок и зарезать. Все должно выглядеть так, будто ее убил какой-нибудь пьяный бродяга. Думаю, что шериф не станет долго возиться с делом об убийстве какой-то приезжей шлюхи.

Карл молча кивнул своей кабаньей головой и спокойно вышел, готовый в любую минуту хладнокровно убить человека по первому приказанию своего хозяина.

— Не-е-ет! — отчаянно завизжала Гленна. — Какое же ты чудовище, Джадд Мартин! Зачем тебе потребовалась убивать Сэл?

— Я не слепец и не дурак, моя дорогая, — спокойно ответил Джадд. — Я знаю, что вы с Сэл подруги. Если ты откажешься выйти за меня замуж, твою подругу зарежут — в отместку за твое упрямство. Ну что, хочешь получить свободу такой ценой?

— Я не верю тебе, — выдохнула Гленна, и глаза ее совсем потемнели от ярости. — Человек не может быть настолько жестоким, или он уже не человек.

— Дай Карлу сигнал, — сказал Джадд, обращаясь к Дюку и одновременно освобождая Гленну из своих объятий.

Джадд не блефовал, он играл сейчас наверняка, будучи уверенным в том, что такая женщина, как Гленна, ни за что не выберет свободу, если она будет оплачена кровью невинного человека. Сам-то он, разумеется, в такой ситуации вел бы себя совершенно иначе. Одной шлюхой больше, одной меньше — велика разница!

Дюк уже поворачивал дверную ручку, когда Гленна в ужасе закричала ему вслед:

— Погоди! Остановись! Джадд, не делай этого! Черт с тобой, я выйду за тебя замуж!

И она разрыдалась — бурно, горько и безутешно, оплакивая свое прошлое, настоящее и особенно — будущее, в котором теперь не было места единственному человеку на свете, которого Гленна любила всей душой. Ах, Кейн, ну куда же ты пропал? Почему тебя нет рядом в ту минуту, когда ты нужен как никогда?

Джадд презрительно усмехнулся и коротко бросил:

— Отставить, Дюк. Пойди и скажи Карлу, пусть продолжает следить за Сэл. Так, на всякий случай. Дюк утвердительно кивнул и вышел.

— Я же сказала, что согласна выйти за тебя, оставь Сэл в покое! — зло выкрикнула Гленна, сотрясаясь от нервной дрожи.

— Э, нет, моя дорогая. Сэл еще пригодится на тот случай, если тебе вдруг захочется закатить истерику во время сегодняшнего бракосочетания. Помни: одно только слово, и Сэл перережут горло. Так что веди себя смирно, говори, только когда тебя спрашивают, на вопросы священника отвечай четко и громко. Поняла? И не забывай о том, что Карл всегда наготове.

— Я все поняла, — задыхаясь от бессильной ярости, ответила Гленна.

За спиной у них послышалось сопение, и, обернувшись, они с удивлением обнаружили, что Вилли до сих пор находится в кабинете.

— Ступай за священником, Вилли, — распорядился Джадд. — Если надо, выдерни его с кровати. Делай что хочешь, но через пятнадцать минут он должен быть здесь со всем своим барахлом — крестом, Библией и так далее. Будет упираться, скажешь ему, что дело ждать не может, а труды святого отца будут оплачены по высшему разряду.

— Все ясно, хозяин, — ответил Вилли и стал осторожно, словно нашкодившая собака, пробираться к выходу, а возле самой двери неожиданно добавил: — Можно я первым после вас попробую эту девку, когда она вам надоест, хозяин?

— Пошел вон, Вилли! — рявкнул Джадд, и тот пулей вылетел за дверь, успев, однако, мазнуть при этом Гленну похотливым взглядом.

— Ну вот, дорогая, — ласково улыбнулся Джадд. — Очень скоро мы станем с тобой мужем и женой.

— Твоей женой я не стану никогда, и тебе это известно, — откликнулась Гленна, не переставая лихорадочно размышлять, нет ли какой-нибудь возможности выпутаться из той ситуации, в которой она оказалась по собственной вине. — Так что держись от меня подальше.

— Но зачем же пропадать такому товару? — цинично усмехнулся Джадд. — И почему бы мужу не попробовать свою жену? Или, может быть, ты сомневаешься в моих способностях? Напрасно. Спроси у Сэл, и она подтвердит, что я — любовник, каких поискать.

— Да будь ты хоть самым лучшем кобелем на свете, мне то что до этого? — выпалила Гленна. — Ты мне противен, слышишь? Я ненавижу тебя. Ты убил моего отца, ты готов, не моргнув глазом, убить и Сэл. Мерзавец! Ты вынуждаешь меня выйти за тебя — я выйду. Но лечь с тобой в постель — никогда, заруби себе это на носу. А если захочешь меня изнасиловать — я наложу на себя руки прежде, чем ты успеешь забраться на меня.

Услышав слово «изнасиловать», Джадд поморщился и презрительно поджал губы.

— Да почему, собственно, ты вбила себе в голову, будто я так уж хочу отведать твоего тела? — сказал он. — Неужели ты так ничего и не поняла, сучка рыжая? Мне нужно вовсе не то, что у тебя между ног, мне нужен твой участок, под которым проходит материнская серебряная жила. Разве, кроме тебя, мало вокруг хорошеньких, готовых на все женщин? Да сколько угодно! А с такой ледяной бабой, как ты, я и не лягу, еще простудишься и умрешь, — продолжал Джадд с издевкой. — Так что можешь забиться в свою спальню и подыхать там в одиночестве на холодной постели. Но жить будешь под моей крышей. Я не позволю ставить мне рога. Не хочу стать посмешищем для всего города. Со мной ты можешь не спать, но и спать с другим я тебе не позволю. Убью любого, кто к тебе сунется. То, что мое, — то только мое, понятно?

«Боже мой, во что же я влипла? — с ужасом
подумала Гленна. — Но, с другой стороны, разве у меня есть выбор? Одно из двух — либо уступить требованиям Джадда и наблюдать за тем, как растает струйкой дыма отцовская мечта, либо отказаться, и тогда прольется невинная кровь. Разве я смогу жить, зная, что Сэл погибла по моей вине? Нет, никогда. Сейчас придется делать все, что требует от меня Джадд. Потом я подумаю, как выпутаться. Во всяком случае, лично мне Джадд пока ничего сделать не сможет, и на том спасибо».

От грустных мыслей Гленну отвлекло возвращение Вилли, который буквально приволок с собой заспанного, сердитого человечка в сутане. Священник действительно выглядел так, словно его только что подняли с постели. Впрочем, скорее всего именно так оно и было.

— Случилось что-то серьезное, мистер Мартин? — недовольным тоном спросил священник, тщетно пытаясь придать себе вид важный и благопристойный.

— Совершенно верно, святой отец, случилось нечто очень серьезное и важное. Вы должны немедленно обвенчать меня с мисс О'Нейл.

— Прямо сейчас? — переспросил священник. — А что, до утра с этим никак нельзя было подождать?

Джадд стиснул руками талию Гленны так, что та невольно ахнула, и сказал:

— Видите ли, святой отец, мисс О'Нейл — порядочная девушка и… э-э-э… не может без венчания. А ждать нам обоим тоже сил нет. Так вы поможете нам? — широко улыбнулся Джадд.

Гленна вздрогнула, слишком быстро кошмар воплощался в реальность. И объяснение своей поспешности Джадд сумел найти, и достаточно убедительное, надо признать. Если, конечно, не считать того, что объяснение это не имеет ничего общего с истиной.

Священник наморщил лоб, присмотрелся к Гленне и заметил со вздохом:

— Мне кажется, мисс О'Нейл не принадлежит к нашей конфессии.

Джадд понимающе хмыкнул, подошел к вмурованному в стену сейфу, отпер его и достал небольшой кожаный мешок с золотым песком и самородками. Он протянул его священнику и сказал:

— Как я уже сказал, венчание должно состояться немедленно. Прочитайте ваши молитвы, наденьте нам обручальные кольца и можете забрать этот мешок. Я думаю, здесь вполне хватит на то, чтобы сделать новую пристройку к храму, ту самую, о которой вы так давно говорите.

Святой отец взял в руки мешок с золотом, прикинул его вес, мысленно проделал кое-какие подсчеты и спросил, обернувшись к Гленне:

— Вы согласны вступить в брак с мужчиной не вашего вероисповедания?

Джадд пристально посмотрел на Гленну, словно предупреждая ее о том, что ждет несчастную Сэл в случае неправильного ответа. Слова застревали у Гленны в глотке и не желали выходить наружу.

— Гленна, дорогая, святой отец ждет твоего ответа. Скажи же ему, согласна ты или нет, — поторопил ее Джадд и подкрепил свои слова сильным тычком под ребра, от которого Гленна невольно вскрикнула и выдохнула:

— Да.

— Что «да»? — уточнил Джадд.

— Да, я хочу, чтобы преподобный обвенчал нас.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул головой Джадд. — Вилли, сходи и скажи Дюку и Карлу, что у меня сейчас состоится свадьба и я приглашаю на нее всех желающих. И пусть подготовят игорный зал, венчаться мы будем там.

— В игорном зале? — слабо запротестовал священник. — Может быть, лучше прямо здесь, в кабинете? Так сказать, закрытая церемония в узком кругу.

— Не хочу огорчать вас, преподобный, но, как вы уже слышали, на мою свадьбу я пригласил всех желающих. В кабинете им не поместиться. Так что приступайте к вашим приготовлениям там, где вам указано, — жестко сказал Джадд и добавил, повернувшись к Гленне: — Я пошлю за Сэл. Хочу, чтобы она во время венчания исполнила роль подружки невесты.

И он вдруг расхохотался — грубо, громко, непристойно, заставив святого отца вздрогнуть, покачать головой и еще раз подумать о том, насколько неприглядна его собственная роль во всем этом деле. Правда, эта роль, слава всевышнему, весьма неплохо оплачивается. Впрочем, он согласился бы исполнить ее и бесплатно — все равно себе дороже становиться поперек дороги такому опасному человеку, как Джадд Мартин.

— Бог мой, да этого просто не может быть! — воскликнула Сэл, вбегая в кабинет. — Мне сказали, что Джадд срочно решил жениться и приглашает на свою свадьбу всех желающих. Ты что, милая, совсем с ума спятила?

Услышав это, Гленна зажала уши ладонями и обвернулась к подруге спиной.

— Довольно! — закричала она, чувствуя, что находится на грани нервного срыва. — Я отдаю себе отчет в том, что делаю, Сэл. И никто не сможет заставить меня изменить свое решение.

— Но ты же ненавидишь Джадда. Считаешь его убийцей своего отца. Как же ты можешь выходить за него?

— У меня есть на то свои причины, — уклончиво ответила Гленна.

— Солнышко! — взмолилась Сэл. — Мы столько времени были с тобой лучшими подругами. Если Джадд принудил тебя к этому браку, только мигни мне, и я тут же помчусь к шерифу. Уж он-то сумеет защитить тебя.

Гленна грустно посмотрела на Сэл. Если бы она знала, что, откажись Гленна выходить замуж, ее лучшая подруга умрет страшной смертью. И довериться Гленне некому, ведь даже к шерифу ей опасно обращаться: Джадд и его убьет, не моргнув глазом. Кроме того, спустя каких-нибудь полчаса она будет объявлена перед богом женой Джадда и с этой минуты не будет иметь права свидетельствовать против него перед законом. Хитро придумано, ничего не скажешь!

Сэл ошибочно решила, что Гленна молчит потому, что ее гложут сомнения, и предприняла еще одну попытку образумить свою подругу.

— А как же Кейн? — спросила она. — Я же знаю, ты его любишь. И он любит тебя. Подумай, что будет с ним!

Вот уж о ком старалась Гленна не вспоминать в эти минуты, так это о Кейне. Да уж, можно представить, что с ним будет, когда он узнает о том, что его рыжеволосая невеста вышла замуж за Джадда. И пойди тогда объясни ему, как и почему все это произошло.

— Сэл, дорогая, прошу тебя — прими все как есть и поверь мне, что так нужно.

Сэл внимательно всмотрелась в лицо Гленны, словно пытаясь понять по нему причину странного поведения своей подруги, и наконец кивнула.

— Джадд сказал, чтобы мы с Дюком были свидетелями на вашей свадьбе. Скажи, я точно не могу ничем помочь тебе?

Гленна покачала головой, чувствуя при этом, как ее сердце разрывается на части от нестерпимой боли. Рот ее приоткрылся, но из него не вырвалось ни единого звука.

А в следующую минуту уже стало поздно для всего: с шумом открылась дверь, и в кабинет ворвался Джадд. Он подхватил под руку свою невесту, и Гленна покорно пошла вместе с ним навстречу своей судьбе.

12

С той ночи, когда Гленне довелось стоять посреди игорного зала перед толпой пьяных друзей Джадда, выкрикивавших непристойные пожелания новобрачным, прошло две долгие, томительные недели. Джадд не позволял ей отойти от него ни на шаг, и Гленне пришлось тогда испить свою чашу до дна, приняв поздравления и от похотливых посетителей «Красной Подвязки», ощупывавших ее своими маслеными глазками, и от проституток, немало повидавших в своей жизни — особенно в постели. Гленна выстояла до конца, выдавливая из себя фальшивую улыбку и мечтая о том, чтобы все это когда-нибудь кончилось.

Преподобный ушел сразу же после венчания, наскоро пожелав новобрачным счастья в семейной жизни. А сумасшедший праздник продолжался до самой зари, и только когда восточный край неба окрасился розовым светом, Джадд наконец позволил Гленне уйти в одну из свободных спален. Заперев за собой дверь, Гленна упала поверх покрывала и неожиданно для себя сразу же крепко уснула. Очевидно, и ее тело, и ее мозг настолько утомились за последние часы, что им просто необходима была передышка.

Позже Гленна узнала о том, что Джадд свою брачную ночь провел в постели Перл, и мысленно поблагодарила ее за это.

Очень трудным для Гленны оказался разговор с Кэти Джонс. Гленна не знала, с чего ей начать, как ей объяснить свое замужество и то, что она вынуждена отказаться от своей комнаты и переехать в «Красную Подвязку». Джадд послал вместе с Гленной своего верного пса — Дюка, который помог ей с пожитками, но зато сделал совершенно невозможным нормальное объяснение с Кэти. Собственно говоря, Джадд и не скрывал того, что отныне в обязанности Дюка входит постоянно шпионить за Гленной.

Так что даже самые осторожные вопросы Кэти оставались без ответа и повисали в воздухе под напряженным взглядом Дюка.

— Вряд ли я смогу когда-нибудь понять тебя, Гленна, — сказала наконец Кэти, покачивая седой головой. — Мне казалось, что я хорошо знаю тебя, но, как видно, ошиблась. Я рада, что Пэдди не дожил до сегодняшнего дня и не видит всего этого.

— Я тоже рада этому, — мрачно кивнула Гленна, заставив Кэти встрепенуться.

Но тут в комнату заглянул отлучавшийся на минутку Дюк, и разговор вновь прервался — на этот раз уже окончательно, потому что Гленна должна была возвращаться к Джадду, в дом, который казался ей тюрьмой.


Спустя всего несколько дней после свадьбы Джадд уехал из города. Ему не терпелось взглянуть на участок, который Гленна назвала коротко и просто — «Надежда Два». Он отправился на прииск наводить свои порядки и прихватил с собой Карла и двоих наемных рабочих. По приезде он первым делом объявил Заху и Билли о том, что отныне Гленна — его законная жена. Те не могли в это поверить, и Джадду пришлось показать им официальный документ, прочитав который старатели призадумались. После этого Джадд приказал им немедленно собирать свои вещи и уходить с прииска. Им не оставалось ничего иного, как только подчиниться.

Формально Джадд был прав. Дело в том, что в отсутствие Кейна право нанимать и увольнять рабочих принадлежало Гленне, а после того, как она стала женой Джадда, это право перешло и к нему. Он, не задумываясь, заменил людей Кейна на своих, преданных лично ему.

На прииске Джадд провел почти две недели, жадно всматриваясь в прибрежные холмы, таящие в своих глубинах несметные сокровища. Он не мог дождаться того дня, когда заветная жила будет наконец найдена. Правда, Джадд отлично понимал при этом, что на поиски уйдет немало времени. Дело в том, что «Надежда Два» протянулась по западному берегу реки, заросшему диким колючим кустарником, густо усыпанному обломками скальных пород. Для того чтобы расчистить такой участок и сделать его пригодным для работы, нужно много времени и сил, а ведь уже август, и дни становятся все короче, а ночи — все холодней. Но Джадд Мартин, привыкший добиваться своего всегда и во всем, решил, что не постоит за ценой и, если надо, наймет хоть сотню рабочих. Главное — чтобы до наступления холодов и до первого снега можно было начать прокладку центральной шахты.


Несколько дней, прошедших после свадьбы, вплоть до отъезда Джадда на прииск, оказались для Гленны непрекращающимся кошмаром. За все это время она лишь дважды смогла ненадолго отлучиться из дома — один раз, как уже было сказано, к Кэти Джонс, чтобы забрать свои вещи, и второй раз — вместе с Джаддом к портному. Поначалу она заартачилась, не желая играть роль счастливой жены Джадда, но потом уступила, зная, что так будет проще и легче прежде всего для нее самой. Лишилась она и своей работы — разве мог Джадд Мартин допустить, чтобы его жена обслуживала каких-то пьяниц! Нет, каким бы ни был их брак по сути, внешне он должен был выглядеть респектабельным и счастливым.

Одним словом, в тот день, когда Джадд вместе с Карлом и рабочими уехал на прииск, Гленна вздохнула с облегчением.

Перед самым отъездом Джадд зашел в ее спальню — без стука, как полноправный хозяин. Дверь открылась сразу же — Глен-на не успела запереть ее, вернувшись к себе с завтраком на подносе.

— Что тебе нужно? — резко спросила она, наблюдая за Джаддом, который без видимой цели слонялся по ее спальне.

— А разве мужу нужны какие-то особые причины для того, чтобы поговорить со своей женой? — с издевкой ответил он. — Просто решил, что тебе будет любопытно узнать о том, что я уезжаю и вернусь через пару недель.

— Скатертью дорога! — язвительно откликнулась Гленна и повернулась к Джадду спиной.

Тот в два шага преодолел разделявшее их пространство, грубо схватил Гленну за плечи, развернул лицом к себе и сильно встряхнул.

— Скажи спасибо, дорогая женушка, что я не переломал тебе ребра за такие словечки, — четко и холодно сказал Джадд. — А теперь заруби себе на носу: у женщины есть только одна обязанность перед мужчиной, и ты прекрасно знаешь, какая. Так вот, когда я вернусь с прииска, в нашей жизни кое-что изменится. Я не позволю тебе больше отсиживаться в своей спальне. Ты будешь спать со мной и раздвигать для меня свои ножки. Я так решил.

— Только через мой труп! — злобно выкрикнула Гленна. Джадд склонил голову набок, окинул Гленну оценивающим взглядом и спокойно ответил:

— Это нетрудно устроить. В конце концов, что бы с тобой ни случилось, прииск-то теперь мой. И если честно, ты мне больше не нужна.

Гленна застыла от ужаса. Она ни на секунду не сомневалась в том, что ее Джадд убьет с той же легкостью, что и отца, Эрика Картера и других, сколько их там у него на совести.

— А что, тебе, я думаю, приятно было бы увидеть меня в гробу, — с вызовом сказала Гленна.

— Нет, моя дорогая, — ответил Джадд и еще раз внимательно осмотрел Гленну с головы до пят. — Из тебя может получиться прекрасная жена для такого человека, как я. В наших отношениях не хватает лишь одной мелкой детали, и я обещаю тебе восполнить этот пробел, как только вернусь в город.

— Я не лягу с тобой в одну постель. И потом, ты же обещал!..

— Обещание можно дать, но можно и забрать обратно, — холодно улыбнулся Джадд. — Так что наслаждайся моим отсутствием, это будут твои последние каникулы. Пока меня не будет, за тобой присмотрит Дюк. Помни, что, если ты попытаешься сделать что-то не так, Карл немедленно выполнит мои распоряжения относительно Сэл.

— Ублюдок! Гадина холодная! Значит, ты оставляешь меня здесь под домашним арестом?

— Боже мой, зачем же? — фыркнул Джадд. — В твоем распоряжении коляска, можешь кататься по всему городу, сколько твоей душе угодно. Но при одном условии: рядом с тобой всегда будет находиться Дюк. А так пусть весь Денвер завидует твоему счастью. Так что катайся, улыбайся и рассказывай всем и каждому, какой у тебя замечательный муж.

С этими словами он ушел, но Гленна еще долго слышала в коридоре его омерзительный резкий хохот.

После отъезда Джадда Гленна несколько дней безвылазно просидела в спальне, оплакивая свою судьбу.

Наконец в один из дней она захотела надеть старинную камею, оставшуюся ей по наследству от матери. Не найдя ее, Гленна поняла, что оставила свою шкатулку с украшениями в доме Кэти Джонс. Она собралась было немедленно отправиться к Кэти — благо идти-то было всего ничего, — но возле нее немедленно вырос Дюк.

— Далеко ли вы собрались, миссис Мартин? — хмуро спросил он.

Меньше всего Гленне хотелось явиться к Кэти в сопровождении этого цепного пса.

— В ресторан, — легко солгала Гленна, начиная раскручивать в голове план побега. — Не знаю, как вы там договорились с хозяином, — ты должен заказывать мне еду или я могу сама выбирать, что мне съесть?

Стрела попала в цель, и Дюк, недовольно ворча, свернул в гостиную, решив не сопровождать Гленну в ресторан. Первый шаг был сделан, и теперь оставалось лишь развить успех. Она уже доедала второе, когда в дверях появилась Сэл и, увидев Гленну, тут же присела к ее столику.

— Рада видеть тебя, солнышко, — сказала она и добавила с улыбкой: — Надеюсь, ты не слишком скучаешь без Джадда?

— Хоть бы он навеки сгинул где-нибудь! — с неожиданной яростью ответила Гленна, и Сэл лишний раз убедилась в том, что замуж ее подруга вышла не по своей воле, ох, не по своей!

— Послушай, Гленна, — шепотом сказала Сэл, наклоняясь через стол. — Почему ты не хочешь со мной поделиться? Ты что, не доверяешь мне? Быть может, я смогу тебе чем-то помочь.

— Никто мне не сможет помочь, — грустно вздохнула Гленна, — а уж ты-то и подавно. — Она посмотрела на поскучневшее лицо Сэл и добавила: — Я хотела сказать, что помочь мне может только чудо.

— Чудес не обещаю, — ответила Сэл, — но, если могу чем-то помочь, помогу обязательно.

«Чудо! — вздохнула про себя Гленна. — Чудо может быть только одно — возвращение Кейна. Но прошло столько времени. Наверное, он уже успел обо всем забыть, женился на своей белобрысой Элен. А чем еще можно объяснить его отсутствие и его молчание? Одна телеграмма за столько дней, это же несерьезно!»

Гленна очнулась от своих мыслей и обнаружила, что Сэл продолжает терпеливо сидеть за столом.

— Ты не слышишь меня, Гленна? — спросила Сэл. — Я спрашиваю, чем тебе помочь, солнышко?

— Боюсь, что ничем, Сэл, — начала было Гленна, но, уцепившись за промелькнувшую в голове мысль, замялась. — Разве что… — Она бросила быстрый взгляд на Дюка, который вернулся из гостиной и теперь подпирал дверной косяк.

— Говори как есть, солнышко, — подбодрила ее Сэл.

— Хорошо. Скажи, ты не могла бы занять Дюка на какое-то время? Джадд приставил его шпионить за мной, а мне нужно провернуть кое-какие свои дела. А проще говоря, мне нужно повидаться с Питом, Кэти, может быть, даже с шерифом, но только одной, без этого пса. Если можешь чем-то помочь, буду тебе очень благодарна.

Сэл расхохоталась в ответ — весело, громко, на весь ресторан.

— Ни слова больше, солнышко! Этот ублюдок давно слюни на меня пускал, да только побаивался хозяина. Так что можешь не сомневаться, я могу продержать его в своей комнате хоть весь день, до самого вечера. Ему и вспомнить-то о тебе будет некогда!

— Сэл, — нерешительно сказала Гленна. — Но, может быть, тебе это неприятно.

— Отчего же? — весело фыркнула Сэл. — Это моя работа, солнышко, и она мне нравится. А уж если можно при этом еще и насолить этому сукиному сыну Джадду, так это просто великолепно! Так что не волнуйся, солнышко, Дюка я беру на себя.

Гленна слегка покраснела, благодарно улыбнулась и неожиданно для самой себя переспросила:

— А ты уверена, Сэл?

— Абсолютно, — рассмеялась Сэл. — А теперь слушай, что тебе нужно сделать.

И она стала чуть слышно шептать о чем-то, наклонившись над столом и едва не касаясь губами уха Гленны.

Спустя несколько минут Гленна поднялась и вышла из ресторана, едва не задев стоявшего возле дверей Дюка. Затем обернулась и громко крикнула оставшейся за столиком Сэл:

— Я, пожалуй, вздремну, Сэл. Разбуди меня часиков в шесть, если я сама к этому времени не встану, договорились?

Сэл махнула в ответ рукой, и Гленна стала подниматься по лестнице, ведущей на верхний этаж.

Дюк собрался было последовать следом за Гленной, но тут Сэл окликнула его, и он, проводив Гленну долгим взглядом, медленно пошел в ресторан, словно кобра, повинующаяся звукам дудочки, на которой играет индийский факир.

Сэл. На эту курочку Дюк положил глаз с самого первого дня, но тогда он и думать не смел, чтобы сунуться к ней, ведь она была женщиной самого хозяина. Но теперь-то у Джадда есть законная жена, а значит, можно и попробовать.

Сказать по правде, с большим удовольствием он отведал бы как раз законную жену хозяина, эту рыжеволосую ведьму с зелеными глазами, но теперь она была собственностью хозяина, а Дюк не дурак и знает, что ему можно, а что нельзя. Рыжую пока что нельзя. Сэл — уже можно. А почему нельзя рыжую? Это тоже понятно. Пускай хозяин женился на ней только ради ее прииска, пускай он не спит с ней в одной постели, но Гленна О'Нейл — его женщина, а ничего своего хозяин никогда из рук не выпускает, всегда ревниво охраняя свою собственность. Так что руки прочь от жены Джадда Мартина, и неважно, с кем он спит на самом деле — с ней или с красоткой Перл.

«Да какое мне, собственно говоря, дело до того, кто из них с кем спит? — подумал Дюк. — Для меня важнее знать, что босс больше не спит с нашей пухленькой, светленькой Сэл».

Разумеется, на то, чтобы затащить Дюка в свою постель, Сэл хватило каких-то пяти минут. Ну а заполучив его, она могла продержать Дюка у себя ровно столько, сколько ей понадобится. Все-таки, что ни говори, профессионалкой Сэл была классной.

Гленна из своей спальни прекрасно слышала, как шли по коридору Сэл и Дюк, и, выждав немного после того, как за ними захлопнулась дверь, она осторожно выглянула наружу. Все в порядке. Гленна выскользнула за дверь, неслышно спустилась вниз, радуясь, что никого не встретила по дороге. Ей было невдомек, что одна пара острых глаз все же заметила ее, и принадлежали эти карие глаза красотке Перл.


Пит, казалось, был рад увидеться с Гленной, хотя и был с нею холоднее, чем обычно.

— В таких случаях положено приносить свои поздравления, мисс Гленна, — натянуто сказал он после того, как они обменялись приветствиями.

— Прошу тебя, Пит, не думай обо мне плохо, — ответила Гленна, умоляюще глядя на него.

— Я не судья вам, мисс Гленна. Как говорится, богу видней. Так что я вас не осуждаю. Не понимаю вас — это да, но это другое дело. Никогда бы не поверил, что такая девушка, как вы, может выйти за Джадда Мартина.

— Может быть, ты когда-нибудь сумеешь понять меня, Пит, — задумчиво сказала Гленна. Она решила не вдаваться в подробности для того, чтобы не подвергать опасности жизнь Пита.

— Для меня, мисс Гленна, вы всегда останетесь дочкой старого Пэдди, — заверил ее Пит. — И если вам будет нужна помощь, всегда можете смело обращаться ко мне.

На глазах Гленны блеснули благодарные слезы.

— Спасибо, Пит, — прошептала она. — Я этого никогда не забуду.

Вскоре она попрощалась с Питом и направилась к дому Кэти Джонс.

Та встретила Гленну со слезами на глазах.

— Как я беспокоилась о тебе все это время, девочка. Хотела сходить повидаться с тобой, но просто не могу заставить себя перешагнуть порог такого заведения, как «Красная Подвязка». Надеюсь, ты понимаешь меня, дорогая?

— Я все понимаю, Кэти, — заверила ее Гленна.

Вскоре они уже сидели в чистенькой гостиной Кэти, пили чай с печеньем и говорили обо всем на свете, искусно обходя лишь одну тему — замужество Гленны. Наконец Кэти надоело ходить вокруг да около, и она спросила:

— Ты счастлива, дорогая? Я имею в виду твой брак с мистером Мартином.

— Конечно, Кэти, — с тяжелым сердцем солгала Гленна. Разумеется, Кэти не поверила ни единому слову Гленны и потому решила продолжить:

— Но, Гленна, почему…

— Кэти, не надо. Не спрашивайте меня ни о чем, и очень вас прошу — постарайтесь остаться моим другом.

Кэти подняла бровь, задумчиво покачала головой и перестала задавать вопросы. Несколько минут протекли в тяжелом молчании, покуда Гленна не спросила:

— Вы еще не сдали мою комнату, Кэти?

— Пока что нет, моя дорогая. Ты же знаешь, что я не впущу к себе кого попало.

— Я, честно говоря, пришла сегодня не просто так, — призналась Гленна. — Уезжая, я оставила под кроватью свою шкатулку с украшениями и вспомнила о ней только сегодня, когда хватилась маминой камеи. Как вы думаете, она все еще стоит там?

— Разумеется, моя дорогая! — воскликнула Кэти. — После твоего отъезда я поднималась наверх всего один раз. Увидела, что ты оставила комнату в полном порядке, и решила даже не прибираться там.

— Вы не будете возражать, если я поднимусь и поищу свою шкатулку?

— Конечно, нет, дитя мое, — ласково улыбнулась Кэти, — но только мне нужно уходить, у меня назначена встреча с портнихой. Так что я дам тебе ключ, а ты его потом подсунешь мне под входную дверь.

— Идите, куда вам нужно, Кэти. Я задержусь ненадолго, — пообещала Гленна.

— Да оставайся сколько угодно, милая. Посмотри, не оставила ли ты здесь еще что-нибудь. Ведь ты уезжала отсюда в такой спешке, — с легкой укоризной напомнила Кэти.

Спустя несколько минут Гленна вновь оказалась в комнате, которую так любила, в которой ей так хотелось остаться навсегда. Увы, теперь все это было лишь несбыточной мечтой.

Шкатулка оказалась на месте. Гленна еще раз прошлась по комнате. Ей не хотелось уходить отсюда, и поэтому Гленна принялась бесцельно открывать шкафы и выдвигать ящики стола, хотя знала наверняка, что они пусты. Но, как ни тяни время, все равно нужно возвращаться в ненавистную «Красную Подвязку».

Гленна глубоко вздохнула и решительно направилась к двери, но та вдруг распахнулась сама собой, и на пороге появился Кейн. Увидев его, Гленна застыла, не в силах поверить в это чудо, и птицей влетела в его объятия.

Она тут же забыла обо всем — о Джадде Мартине, о Дюке, о том, что против воли ей пришлось выйти замуж за ненавистного человека. Даже о «Золотой Надежде» и «Надежде Два» забыла Гленна в эту минуту. Сейчас для нее существовал только Кейн, единственный мужчина на свете, которого она любила всем своим сердцем.

— Кейн, о боже мой, Кейн! — страстно шептала она, уткнувшись лицом в его широкую грудь. — А я уж решила, что ты совсем забыл про меня.

— Забыл про тебя! — жарко воскликнул Кейн. — Любовь моя, я не забывал о тебе никогда, ни на минуту. Перессорился со всеми своими родными и знакомыми, но настоял на том, чтобы вернуться в Денвер, ведь я знал, какое сокровище ожидает меня здесь!

А затем его губы коснулись рта Гленны, и сердце ее сразу же пустилось вскачь. Гленна почувствовала, что тело ее становится легким, невесомым, и, чтобы не улететь, сильнее прижалась к Кейну.

Каждое прикосновение к чудесному, упругому телу Гленны сводило Кейна с ума. Он нежно провел по крутому изгибу бедра, скользнул вверх, к восхитительным холмикам груди, а затем осторожно потянул с плеча Гленны тонкую бретельку ее платья.

Спустя минуту одежда уже была сброшена на пол.

— Я безумно хочу тебя, Гленна, — простонал Кейн. — Неужели все это наяву, и я не проснусь в самый неподходящий момент? О боже, как же я давно…

Гленна стояла перед Кейном обнаженная, прикрыв глаза, вздрагивая всем телом от каждого прикосновения его рук. Она обвила его шею руками и с наслаждением запустила пальцы в густые волосы, притягивая Кейна к себе.

Кейн легко подхватил Гленну и отнес на кровать, и в следующий миг он уже вытянулся, обнаженный, рядом с нею.

И снова их губы слились воедино, а два дыхания стали одним. Рука Кейна поползла вниз, к груди Гленны. Затем горячий язык Кейна ласкал ее напрягшиеся соски. Гленна застонала, сгорая от небывалого, немыслимого, невыносимого желания.

Руки Кейна опускались все ниже, и вместе с ними опускалось пламя страсти, сжигавшее Гленну, — с груди на живот, с живота к бедрам и еще ниже. Когда умелые, нежные пальцы Кейна проникли в ее влажное, горячее лоно, Гленна закричала во весь голос, желая только одного: чтобы Кейн как можно скорее вошел в нее, — но тот не спешил, доводя ее до полного безумия.

Гленна застыла в напряженном ожидании. Провела пальцами по темным завиткам волос на шее Кейна, по его сильным плечам, груди. Ей нравилось касаться этого сильного, любимого тела. Губы Гленны приоткрылись, и она умоляюще взглянула в глаза Кейна. В его глазах светилась любовь, которая была сильнее любой страсти.

Напряжение становилось непереносимым. Кейн откинулся на спину, поднял Гленну над собой и осторожно усадил ее на себя верхом, нежно погружая свою раскаленную стальную плоть во влажную глубину ее лона.

Гленна опустилась до конца, тесно прижимаясь своим телом к телу Кейна, затем медленно приподнялась и опустилась вновь.

А потом Кейн вдруг неожиданно перевернул Гленну на спину, сам оказался сверху и прошептал только одно слово: «Гленна».

Глаза Кейна — серебристо-серые, глубокие — светились сейчас каким-то необыкновенным светом. Близость с Гленной наполняла его силой, подобно волшебному источнику с живой водой. Близость с Гленной придавала смысл всей его жизни.

Их движения с каждой секундой становились все глубже, все сильней, все быстрей, стремительно приближая Кейна и Гленну к сладостной развязке.

А потом их накрыл ослепительный белый свет, от взрыва страсти весь мир распался на тысячи сверкающих обломков, и наступила тишина.

Сознание возвращалось к ним постепенно, вместе с утихающим грохотом сердца, сквозь хриплое, судорожное дыхание. Привычный окружающий мир вновь вступал в свои права, и жизнь, сделав короткую остановку, вновь готова была рвануться вперед.

Кейн глубоко вздохнул, скатился на бок и сказал, лениво улыбнувшись:

— Между нами все осталось по-прежнему, любовь моя. Нет, мы с тобой точно созданы друг для друга, в этом я больше не сомневаюсь. И знаешь, что бы ни случилось, я больше не расстанусь с тобой ни на одну ночь.

Гленна счастливо вздохнула, мысленно соглашаясь с Кейном. Да, они в самом деле предназначены друг для друга самой судьбой, и Кейн дороже ей всего на свете, даже самой жизни.

— Я люблю тебя, Кейн, — со слезами на глазах сказала Гленна.

— И я тебя люблю, моя родная. Мы поженимся, как только я все для этого подготовлю.

Эти слова окатили Гленну ушатом холодной воды, и она едва не умерла от горя, когда вспомнила о своем нынешнем положении. Ведь теперь она не имела права ни на любовь Кейна, ни на близость с ним. Ах, если бы у Кейна хватило терпения выслушать все, о чем она должна рассказать ему.

Кейн взял руку Гленны, поднес к своим губам и спросил, целуя ее пальцы:

— О чем ты задумалась, любимая?

— Кейн, мне надо поговорить с тобой, — сказала Гленна, дрожа всем телом от нервного напряжения. Она знала, каким трудным будет предстоящий разговор.

— Давай попозже, — предложил Кейн и продолжил, любуясь Гленной: — Никак не могу на тебя насмотреться. Я думаю, что ты ведьма — прекрасная, желанная ведьма, и я люблю тебя.

Сейчас Кейн был похож на мальчишку — слегка растрепанного, беззаботного и влюбленного по уши.

И снова страсть прорвалась наружу, словно весенняя река, сносящая плотины, и руки Кейна снова начали свой волшебный танец на теле Гленны, а губы его вновь зашептали жаркие, вечные слова.

Когда они отдышались, Кейн сказал:

— Знаешь, с той минуты, как увидел тебя сегодня, забыл обо всем. Не спросил даже, почему ты оставила свою работу в «Паласе». Спросил там, но мне сказали только, что ты нашла себе другое место. Тогда я бросил в номер свои чемоданы и сразу поспешил сюда — а вдруг ты окажешься дома? И вот, угадал, слава богу. Так что случилось, милая?

«Ну, вот и все, — подумала Гленна. — Пришло время платить за свои ошибки и свою глупость».

И вдруг Гленна ощутила полное спокойствие. Сейчас она расскажет Кейну обо всем, и, что он ни скажет в ответ, в любом случае с души ее спадет камень. Ведь самая ужасная правда всегда лучше, чем ложь. Конечно, характер у Кейна взрывной, непредсказуемый, но если ей удастся заставить его выслушать все до конца, то они вдвоем наверняка найдут способ избавиться от Джадда Мартина.

— Я покинула «Палас» несколько недель тому назад, Кейн, — неуверенно начала Гленна. — Я… Мне предложили более интересную работу, и я согласилась.

— Мне казалось, что «Палас» — самое лучшее место в этом городе, — заметил Кейн. — Так где же ты работаешь сейчас?

— Я теперь в «Красной Подвязке», — сказала Гленна и быстро добавила, увидев потемневшее лицо Кейна: — В ресторане.

— Что ты сказала? Ты работаешь на Джадда Мартина? На человека, который, возможно, причастен к убийству твоего отца? Бог мой, Гленна! Я думал, что ты разумнее. Увольняйся оттуда сегодня же, немедленно, сейчас же. Давай одевайся, и я пойду вместе с тобой, иначе этот ублюдок возьмет тебя на испуг.

— Я уже не работаю, Кейн, — призналась Гленна, чувствуя, как начинают звенеть ее натянутые нервы, поскольку разговор подошел к самой главной точке.

— Ну и слава богу, — вздохнул Кейн, откидываясь на подушку. — Как ты смотришь на то, чтобы сыграть нашу свадьбу, скажем… скажем, послезавтра?

— О господи! Я должна сказать тебе это Кейн, но не могу.

— Что?

— Я уже вышла замуж. Несколько дней тому назад, за Джадда Мартина.

Наступила тишина — казалось, можно расслышать не только каждый вдох, но и каждый удар сердца. Так и не проронив ни звука, Кейн медленно встал с кровати, совершенно не смущаясь своей наготы, а может быть, просто забыв о ней. Затем он заговорил — тоном, полным презрения.

— Грязная шлюха! — сказал он, словно выплюнул эти слова в лицо Гленне. — Не смогла дождаться, пока я вернусь? Так захотела мужика, что легла в постель с первым, кто позвал? Знаешь, измену я бы тебе, пожалуй, простил, но брак? Каким местом ты думала, когда выходила замуж за своего Джадда? А я-то, дурак, думал, что ты в самом деле любила меня!

— Я в самом деле любила! И люблю! — крикнула Гленна. — Ты просто не понимаешь!

— Не волнуйся, все я прекрасно понимаю. Тебе нужны деньги, и ты решила, что Джадд будет побогаче, чем я. Все ясно. Ну, и как скоро после моего отъезда ты оказалась в его постели?

— Нет, Кейн, ничего подобного! — неистово возразила Гленна. — Прошу тебя, Кейн, позволь мне все объяснить. Выслушай меня, если все еще любишь.

— Любовь? Ха! Ты просто не понимаешь значения этого слова. Ты соблазнила меня, затянула в свои сети, использовала, но это — не любовь. А я, дурак, попался на эту удочку. Любовь! Да не моя любовь была тебе нужна, нет, тебе нужно было получить назад отцовский прииск. Ну, ты же получила его, по крайней мере половину. Что, счастлива? Вы с Джаддом стоите друг друга, как я посмотрю. Оба жестокие, бессердечные, жадные. А зачем ты сразу же легла сегодня со мной? У тебя что, совсем совести не осталось?

— Совести у меня не меньше твоего! — выпалила в ответ Гленна.

Кейн принялся натягивать на себя разбросанную по всей комнате одежду, не обращая внимания на слезы, градом покатившиеся из глаз Гленны. Никогда в жизни он еще не был так зол, и в первую очередь — на себя самого. Любовь к Гленне открыла для него целый мир — новый, яркий и прекрасный. Теперь эта женщина предала его, разбила ему сердце, изранила душу.

«Все, — мысленно поклялся Кейн. — С любовью для меня покончено навсегда. В эту мышеловку меня больше не заманишь».

— Кейн, позволь мне объяснить тебе все, — всхлипнула Гленна. — Я не хотела выходить за Джадда, но он…

— …заставил тебя? — жестко рассмеялся Кейн. — Не надо лгать, Гленна. Я достаточно хорошо знаю тебя, чтобы не поверить этому. Ты же очень упряма, и никто не может заставить тебя сделать то, что тебе не по нраву. А если бы в твоих словах была хоть доля истины, можно было бы спросить, почему ты в таком случае не обратилась к шерифу. Прости, Гленна, я хотел быть твоим единственным, но стал только первым и далеко не последним, как я вижу. Скажи, а как Джадд в постели, на высоте? Не хуже, чем я?

Он рванулся к двери.

— Кейн, подожди!.. Не уходи!

Но он уже не слышал ее.

Стремглав скатившись по лестнице, выбежав на улицу, Кейн зашел в первый же попавшийся салун, быстро выпил два двойных виски и попросил дать ему бутылку с собой. Затем вернулся в «Палас» и залег в своем номере, прихлебывая прямо из горлышка обжигающую жидкость и думая о женщине, которую он так любил и в которой он так жестоко ошибся.

Гленне было наплевать на то, что она попалась на глаза Дюку прямо при входе в «Подвязку». Теперь, после разрыва с Кейном, все для нее потеряло смысл. Ах, если бы только Кейн согласился выслушать ее! Если бы только позволил объясниться до конца! Но она слишком сильно, до глубины души, обидела его, и потому ему не нужны были ее слова. Что ж, быть может, когда-нибудь, когда он остынет, немного успокоится… Но в любом случае он должен узнать и о новом прииске, и о серебряной жиле.

Кейн беспробудно пил несколько дней подряд, но наконец нашел силы справиться с собой и выбрался на свет божий. Путь его лежал в «Красную Подвязку»: Кейн решил, что лучшее лекарство от любви — это увидеть своими глазами счастливую пару — Гленну и Джадда. Может быть, тогда все чары рассеются, разум вернется к нему, и ему удастся забыть рыжеволосую ведьму раз и навсегда.

Войдя в знакомые вертящиеся двери, Кейн прошел в гостиную, но не увидел ни Гленны, ни Джадда.

«Быть может, еще слишком рано?» — подумал он и направился в бар. Здесь его сразу же заприметила Сэл и задумалась, известно ли Кейну о замужестве Гленны, а если нет, то имеет ли право она, Сэл, рассказать ему об этом первой. Нет, вот этого ей никак не хотелось.

Теперь и Кейн заметил Сэл, приветственно махнул рукой, а когда Сэл подошла, жестом предложил ей присесть рядом.

— Рада снова видеть тебя, Кейн, — улыбнулась она.

— Я получил твою телеграмму, Сэл, но, похоже, слишком поздно, — задумчиво сказал Кейн. — Ты должна была сразу написать мне о том, что задумала Гленна.

— Клянусь, Кейн, я сама ничего не знала, — ответила Сэл, желая сразу отгородиться от причастности к истории с замужеством Гленны. — Просто недели две тому назад вдруг притащили сюда священника, прямо среди ночи, пригласили в игорный зал всех желающих, и там Джадд и Гленна обвенчались друг с другом.

— И ты не пыталась помешать этому? — жестко заметил Кейн. — Тоже мне, лучшая подруга.

— Пытаться-то я пыталась, но ты же сам знаешь, Кейн, какая упрямая наша Гленна. Уж если что задумала, ничем ее не свернешь. Прости, Кейн, я представляю, каково тебе сейчас.

Кейн повел по сторонам своими серыми грустными глазами и спросил с горечью:

— А где же новобрачные? Наверное, никак не могут выбраться из кровати.

— Кейн, с этим браком не все чисто, — доверительно поделилась с ним Сэл.

Но тот, казалось, не слышал ее, уйдя с головой в свои нелегкие мысли и рвущие сердце воспоминания.

— Кейн, — снова окликнула его Сэл. — Ты слышишь меня, Кейн?

— Кейн! — раздался вдруг еще один женский голос, и рядом с ними, сверкая своей ослепительной улыбкой, появилась Перл. — Что тебя привело назад в Денвер?

— Дела, дела, Перл, — ответил Кейн.

— Ты уже слышал о том, что Гленна вышла замуж? — выпалила Перл. Теперь она считала себя первой кандидаткой на роль спутницы Кейна. Уж она-то сможет утешить его как надо!

— Он слышал, — холодно ответила за Кейна Сэл, давая понять Перл, чтобы та прикусила свой язычок. Перл ее поняла, но не послушалась и вместо того, чтобы замолчать, продолжала оживленно щебетать:

— Джадд привел на венчание священника прямо среди ночи. Сказал, что они с Гленной не могут ждать до утра. Правда, очень романтично?

— Перл! — жестко одернула ее Сэл. — Тебе, наверное, еще лучше, чем мне, известно о том, что Гленна не…

— Хватит! — сердито оборвал их Кейн. — Я не желаю ничего слушать ни про Гленну, ни про ее мужа. Их дела меня не касаются. И если хотите, чтобы мы по-прежнему остались друзьями, больше никогда при мне не произносите ее имя.

— С удовольствием, — охотно согласилась Перл. — Она мне, сказать по правде, никогда не нравилась. Терпеть не могу этаких невинных скромниц, они все — обманщицы.

Сэл сочла за лучшее сменить тему, а вскоре и совсем отошла от них, чтобы занять пришедших посетителей. Оставшись наедине с Кейном, Перл без долгих раздумий предложила ему подняться в свою комнату. Кейн криво усмехнулся, зная заранее, что никогда и никто не сможет заменить ему Гленну. Он хотел было отказаться, сославшись на то, что слишком много выпил сегодня, но в этот момент в бар неожиданно вошел Джадд Мартин, раскланиваясь на ходу со знакомыми. Он был в широкой клетчатой рубашке, пыльных сапогах, с конским седлом, перекинутым через плечо, — одним словом, выглядел как человек, вернувшийся из дальнего путешествия. Дюк, завидев хозяина, поспешно подбежал к нему и принялся шептать ему на ухо.

— Где это его черти носили? — спросил Кейн, указывая на Джадда кивком головы.

— Кто знает? — ответила Перл. — Он разве докладывает? Он уехал спустя несколько дней после свадьбы.

— Странно, — заметил Кейн, подумав о том, что не устал бы от Гленны так скоро, если бы сам женился на ней. При мысли о Гленне ему опять стало тошно.

Теперь и Джадд заметил Кейна и застыл, решая, как ему держать себя в создавшейся ситуации, а затем широко улыбнулся и подошел к столику, за которым сидел Кейн.

— Каким ветром вас снова принесло в наши края, Морган? — спросил Джадд. Конечно, он рассчитывал, что Кейн теперь навсегда останется в своей Филадельфии и их пути никогда больше не пересекутся.

— Я же владелец половины прииска, разве вы забыли?

— Ах, да, в самом деле, — хрипло рассмеялся Джадд. — А второй половиной владеет моя жена. Забавно, верно? Вы уже слышали, конечно, о том, что мы с Гленной поженились? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Так что все дела относительно «Золотой Надежды» будете вести со мной. Хотя, по правде сказать, там и вести-то нечего, пустой участок.

Он всячески пытался поддеть, разозлить Кейна, но тот устоял, предпочтя до поры до времени отклонить этот явный вызов.

— Примите мои поздравления, Мартин, — сухо сказал он и спросил, указав кивком головы на седло, переброшенное через плечо Джадда: — Ездили куда-то? Должно быть, нелегко вам было покидать молодую жену, да еще так скоро после свадьбы!

— Да, — похотливо осклабился Джадд. — Лакомый кусочек, что и говорить! Впрочем, вы это и сами знаете, я полагаю.

«Чего он добивается, черт побери? — подумал Кейн. — Или уже узнал о том, что мы с Гленной наставили ему рога? Нет, это вряд ли. Скорее всего Джадд в первую же ночь убедился в том, что Гленна не девственница, и, естественно, решил, что именно я был у нее первым мужчиной».

— Мы с Гленной старые друзья, — уведомил он Джадда, — и мне хорошо известны особенности ее характера.

— Держитесь впредь подальше от моей жены, Морган, — предупредил Джадд. — Она принадлежит только мне, и я не потерплю, чтобы кто-то увивался около нее.

— Ваша жена не представляет для меня ни малейшего интереса, — заверил Кейн. — Просто не забывайте о том, что половина «Золотой Надежды» моя. Я проверю у своих людей, что там происходит, на нашем прииске.

— Если вы говорите о Заке Кимбалле и Билли Дэвисе, то они больше на вас не работают. Гленна распорядилась рассчитать их. Теперь вместо них там сидят трое моих людей.

Кейн разочарованно присвистнул. «Вот еще одно доказательство того, что Гленна водила меня за нос, — подумал он. — Черт бы побрал всех этих женщин!»

— Кто дал ей право увольнять людей, которых нанял я? — спросил он вслух.

— Вас здесь не было, и Гленна была вправе поступить так, как сочла нужным.

— Точнее, как вы сочли нужным, — поправил его Кейн.

— Прошу простить меня, Морган, — повел плечами Джадд, — но думаю, что моя жена уже заждалась меня в спальне. Меня не было дома довольно долго, и у нас с ней есть… э-э… о чем поговорить.

Он кивнул Кейну, одарил широкой улыбкой Перл и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

Кейн мрачно посмотрел ему вслед, представил себе, что через минуту Джадд будет лежать в постели рядом с Гленной, и новыми глазами взглянул на сидящую рядом с ним Перл.

«А почему бы и нет?» — подумал он.

— Пойдем со мной, красавчик, — радостно улыбнулась Перл, заметив его взгляд. — Со мной ты мигом забудешь про свою Гленну. Эта маленькая двуличная сучка мизинца твоего не стоит.

— Не болтай лишнего, Перл, — рявкнул на нее Кейн, а затем неожиданно подхватил на руки и
понес по ступенькам на второй этаж.

13

Кейн не знал, да и не мог знать, что, поднявшись наверх, Джадд прошел в свою спальню, которую отнюдь не делил с Гленной. Джадд прекрасно знал, что Гленна никогда не ляжет с ним в постель добровольно. Конечно, можно было бы взять ее силой, но сейчас Джадд слишком устал с дороги, чтобы заниматься подобными глупостями. Да еще этот Кейн Морган, которого сюда, очевидно, сам черт принес. Разумеется, Джадд не оставлял мысли о том, чтобы обуздать свою строптивую жену, но не сейчас. Попозже. Кроме того, ему нужно подумать над тем, что успел ему еще при входе нашептать на ухо верный Дюк.


Поднявшись наверх, Кейн опустил Перл на пол и теперь покорно шел вслед за нею, глядя перед собой остановившимся, остекленевшим взглядом.

Закрыв за собой дверь, Перл тут же обхватила Кейна за шею и пылко поцеловала его в губы.

— Как долго я ждала этой минуты, Кейн, — хрипло шепнула она, расстегивая пуговицы на его рубашке.

— Займись собой, — буркнул Кейн, отводя от себя руки Перл.

Перл бросила на Кейна сердитый взгляд, но ничего не сказала. Она быстренько расстегнула платье, корсет и успела уже скинуть даже нижние юбки, а Кейн все еще вяло возился со своей рубашкой. Перл недовольно фыркнула и снова сунулась помогать.

— Копуша, — нежно, с придыханием сказала она.

Но прежде чем Перл успела добраться до его брюк, Кейн подхватил ее, повалил на кровать и встал рядом с нею, опираясь на одно колено.

— Копуша, говоришь? — переспросил он, ощупывая глазами распластанную перед ним обнаженную женскую фигуру.

Перл потянулась к Кейну, прижала ладони к его брюкам, словно стараясь оценить сквозь тонкую ткань их содержимое.

Кейн склонился над Перл и стал гладить руками ее податливое тело, припал губами к большим розовым соскам, венчающим ее мягкую грудь. Перл застонала, и Кейн удвоил свои усилия, закрыв глаза и пытаясь представить, что он в постели с Гленной.

«Гленна! О боже! Как я мог?» — ужаснулся про себя Кейн, открыл глаза и с отвращением посмотрел на стонущую, извивающуюся от страсти Перл.

«Неужели Гленна точно так же содрогается сейчас от похоти, лежа под Джаддом Мартином? — подумал Кейн, задыхаясь от ярости. — К чертям Гленну! К чертям все! Она сделала свой выбор, я сделаю свой».

Кейн снова закрыл глаза, но, как он ни старался, перед его мысленным взором стояло лишь одно лицо — прекрасное, тонкое, обрамленное густыми огненно-рыжими волосами.

Он соскочил с кровати, молча подхватил с пола свою рубашку и направился к двери.

— Кейн! Что случилось, Кейн? Что не так? — недовольным тоном окликнула его Перл.

— Все в порядке, Перл, — бросил через плечо Кейн. — У меня пропало желание, вот и все.

— Негодяй! Распалил меня — и бежать! Разве так делают?

Кейн процедил сквозь зубы какое-то ругательство и исчез за дверью.

Он скатился вниз по ступеням, мрачный, злой на весь мир и на самого себя.

«Будь ты проклята, Гленна! — повторял он про себя. — Будь ты проклята, ведьма! Ты лишила меня любви, лишила сердца, а теперь еще и мужской силы лишила ты меня, дрянь рыжая!»

Никогда в жизни Кейн не чувствовал себя таким униженным, раздавленным, как в эту минуту. Подумать только, он опозорился в постели — это он-то, всегда умевший не только сам получить удовольствие, но и непременно доставить его своей очередной партнерше! Кошмар, позор, ужас! Не иначе как Гленна наложила на него какое-то заклятие, лишившее его возможности весело проводить время с такими милыми и доступными девушками, как та же Перл. И что же он, Кейн, за мужчина после этого?

На последний вопрос он так и не нашел ответа и вышел сквозь вертящиеся двери в темноту ночной улицы.


О том, что Джадд вернулся, Гленна узнала только на следующее утро, когда тот собственной персоной появился на пороге ее спальни.

— Что тебе нужно? — неприязненно спросила она, когда Джадд вошел, как всегда, без стука и без спроса в комнату и прикрыл за собой дверь.

— Рад снова видеть тебя, — насмешливо сказал он.

— Ждал другого приема? Напрасно. Поищи в другом месте.

— Но разве так должна встречать жена своего мужа? А ведь мы с тобой женаты, между прочим.

— Только на бумаге, — желчно уточнила она.

— Ну, это до тех пор, пока я не решу иначе, — заверил ее Джадд и легко перескочил на другую тему: — Между прочим, я думал, что тебе будет интересно узнать о том, что делается на прииске.

— Ты был на «Надежде Два»? Ну и как, нашел, что искал?

— Если ты имеешь в виду жилу, то ее пока не нашли. Для этого придется потрудиться. Но, разумеется, если жила там есть, мы рано или поздно найдем ее.

Джадд еще что-то говорил, но Гленна уже перестала слушать его, уйдя в свои мысли. После возвращения Кейна она вообще не могла ни говорить с кем-либо, ни думать о ком-то другом. Она постоянно искала возможность увидеться с Кейном, заставить его выслушать ее объяснения. Да, он сейчас ненавидит ее, но почему же он не хочет дать ей возможность рассказать все как было, почему он так легко и охотно поверил в ее предательство? Ведь они с Кейном всегда так хорошо понимали друг друга, даже без слов.

— Ты слышишь меня, Гленна? — громко спросил ее Джадд.

— Что?

— Я спросил, знаешь ли ты о том, что в город вернулся Кейн Морган.

— Что? Нет, откуда же.

— Дюк сказал мне, что пару дней тому назад ты сумела на несколько часов удрать из дома. Куда? На свидание с Морганом? И вообще, что у тебя с ним?

— Это не твое дело, Джадд, — презрительно вздернула подбородок Гленна. — Ты получил то, что хотел, а теперь оставь меня в покое.

— Того, что я от тебя получил, мне больше недостаточно.

— Ты сам сказал, что вокруг немало доступных женщин, которые с превеликим удовольствием запрыгнут к тебе в постель. Я-то здесь при чем?

— Послушай, ты, рыжая ведьма, — рявкнул Джадд, — ты — моя жена, и я решил, что ты будешь ею для меня и в постели тоже!

— Даже если для этого тебе придется изнасиловать меня? Джадд поморщился, потрепал Гленну по плечу и ответил:

— Ты же знаешь, я терпеть не могу насилия. Но и от своего я тоже не отступлюсь, и это тебе также известно. Так что я все равно возьму тебя — когда сочту нужным. А пока что будь любезна, держись подальше от Моргана. Не вздумай даже взглянуть на него, не то что заговорить. Дюку не составит труда прирезать его в любой момент на тихой улице, ты слышишь? Одно мое слово, и Моргану конец.

— Ты не посмеешь!

— Хочешь проверить? — жестко усмехнулся Джадд. — Знай, если ты не ляжешь в мою постель — добровольно, разумеется, — ты можешь разом лишиться двух своих самых близких людей.

Джадд не вызывал у нее ничего, кроме отвращения. Это был не человек, а сам дьявол во плоти — злобный, жестокий, бессердечный. И ненасытный. Заполучив прииск, он не успокоился и теперь хочет заполучить ее саму. Сможет ли она лечь с ним в постель — даже ради спасения двух самых дорогих на свете людей? Гленна очень надеялась, что господь не допустит этого.

Джадд внимательно наблюдал за Гленной и откровенно любовался своей женой. Поначалу она показалась ему совсем непривлекательной, он привык к другому типу женщин, но за те две недели, что Джадд провел на прииске, его отношение к Гленне переменилось самым коренным образом. Джадд осознал, насколько она хороша. Нет, не просто хороша, но ослепительно, потрясающе красива. И как не похожа на остальных женщин, насколько она тоньше, интереснее их. Джадд не мог отделаться от воспоминаний о плавных изгибах упругого тела Гленны, не мог не думать о том, что она скорее всего девственница. Обладать девственницей всегда было одним из самых сильных желаний Джадда — так до сих пор ни разу и не осуществившимся. Правда, и в случае с Гленной его мог опередить проклятый Кейн Морган. Ну ничего, очень скоро Джадд все проверит, и при этом самым надежным способом.

«Пусть знает, что ее ждет, но несколько дней понервничает. Тогда все будет легче, ведь ожидание всегда изматывает, — расчетливо и зло подумал Джадд. — И деться ей некуда, ведь она знает, что от нее теперь зависит жизнь ее друзей».

Он хотел, чтобы в постели она была нежной и податливой. Чтобы не сопротивлялась и не плакала. Ведь сам Джадд никогда не прибегал к насилию и никогда не творил зла своими руками — зачем, если всегда можно нанять для этого других? Но чего бы ему это ни стоило, он добьется того, чтобы Гленна стала его женой — в полном смысле этого слова.

— Вечером я буду ждать тебя внизу, в гостиной, — распорядился Джадд. — Пусть все видят, какая мы с тобой счастливая пара.

— И не подумаю, — холодно ответила Гленна.

— Я приказал Дюку привести тебя силой, если ты откажешься идти, — спокойно сказал Джадд и добавил: — Не забудь надеть свое новое платье.

С этими словами он ушел, и Гленна упала на кровать, в бессильной ярости колотя кулаками по ни в чем не повинной подушке.


Кейн был настолько противен себе самому, что с трудом выносил даже свое отражение в зеркале. Он вновь и вновь ругал себя последними словами, проклиная собственную доверчивость, которой так ловко воспользовалась плутовка Гленна. После фиаско в постели Перл он сначала решил не ходить в «Красную Подвязку», но с наступлением вечера его повлекла туда неведомая сила, и Кейн отправился знакомой дорогой. Все к чертям, и пусть Гленна увидит, как он прекрасно обходится без нее!

Войдя в «Подвязку», Кейн пошел в бар — пропустить стаканчик-другой возле стойки, — и здесь его увидела Сэл. Кейн тоже увидел ее, отсалютовал своим стаканом и кивнул на свободный столик. Когда они уселись, Сэл заговорила первой:

— Что у вас произошло с Перл вчера ночью? Она после твоего ухода выглядела такой печальной.

— Спроси об этом у Перл, — посоветовал Кейн.

— Ну, если у вас что-то не сладилось, попробуй с Кэнди, — пожала плечами Сэл, увидела, как он отрицательно покачал головой, и предложила: — Кейн, я, конечно, и сама могла бы…

— Нет, нет, Сэл, спасибо, — скупо улыбнулся Кейн. — Мне что-то не хочется сейчас. Может быть, в другой раз.

— Разумеется, Кейн, в любое время. Правда, я пробуду здесь совсем недолго. В следующий раз, если захочешь меня видеть, приходи в «Домик Сэл».

— В «Домик Сэл»?

— Помнишь, я говорила во время нашей первой встречи, что мы с девочками собираемся открыть свое дело.

— Да, конечно, — вспомнил Кейн. — Ты, Перл и Кэнди. Свое дело. «Домик Сэл». Отлично. Правда, я не думал, что вы так быстро сможете заработать денег на то, чтобы открыть свое дело.

— О, Денвер — город богатый, — подмигнула Сэл. — Есть тут на другом краю города один большой дом, я его давно присмотрела. Вчера проверила, он по-прежнему продается. Нам осталось накопить всего две тысячи, и мы его купим. Ну, и потом, разумеется, нужны будут деньги на обстановку и так далее.

— Тебе очень не терпится поскорее уйти отсюда, Сэл?

— Если честно сказать, то жду не дождусь этого дня, Кейн. В последнее время меня не оставляет ощущение, что за мной постоянно следят. Не знаю, что на уме у Джадда, но мне он не нравится. Не верю я ему. Понять не могу, как это Гленна могла…

Она не договорила, остановленная строгим взглядом Кейна.

— А что ты скажешь, если я одолжу тебе, ну, скажем, пять тысяч долларов? — спросил Кейн. — Стану, так сказать, частным инвестором твоего предприятия.

— Ты серьезно, Кейн? — взвизгнула Сэл. — Неужели ты в самом деле хочешь вложить свои деньги в публичный дом?

— А почему бы и нет? — рассмеялся Кейн. — По-моему, это очень выгодное вложение денег. Встречаемся завтра утром в банке.

Внезапно сияющее лицо Сэл погрустнело, и она задумчиво сказала:

— Так давно хотела этого, и вот.

— А в чем дело, Сэл? Что еще тебя тревожит?

— Не хочется мне покидать Гленну. Я боюсь за нее, Кейн, очень боюсь.

— Напрасно боишься, поверь мне, — резко хохотнул Кейн. — Она уже большая девочка и сама сделала свой выбор. Такие, как она, всегда крепко держатся на ногах.

— Но, Кейн, — слабо возразила Сэл, — а что, если ей потребуется помощь?

— Подумай лучше о себе, Сэл, — жестко посоветовал ей Кейн, — а Гленна пусть сама о себе позаботится.

Позже в тот же вечер Сэл поделилась нежданной радостью с Перл и Кэнди. Несмотря на то что Перл не очень хотелось покидать «Красную Подвязку», где она пользовалась большим спросом и где вся ее жизнь была отлажена и уютна, она не возражала против того, чтобы уйти вместе с Сэл. В конце концов, их связывала многолетняя дружба, а это дорогого стоит! Что же касается красивой, но глупенькой Кэнди, то она приняла предложение Сэл легко и просто, не утруждая свою голову лишними мыслями.


Кейн сидел, уставившись глазами в пустоту, машинально крутя в пальцах узкий стакан с виски. Он инстинктивно чувствовал, что приближается минута, когда в гостиной появится Гленна — разумеется, вместе со своим проклятым мужем.

Так и случилось. Все головы дружно повернулись, чтобы взглянуть на счастливую пару, и прежде всего на новобрачную — в элегантном платье, сшитом из бирюзового шелка, с низким декольте и обнаженными плечами, на которые спадали тугие огненно-рыжие локоны. На фоне пышных юбок талия Гленны казалась еще более тонкой, а снизу то и дело выглядывала ее маленькая ножка, обтянутая зеленым, в тон платью, шелковым чулком.

Джадд церемонно и важно провел свою жену по просторной гостиной, то и дело останавливаясь для того, чтобы переброситься парой фраз со своими знакомыми и представить им Гленну. Кейн видел сияющее лицо Гленны, ее широкую улыбку, и ему было невдомек, что она всего лишь играет роль счастливой жены. Эта роль давалась Гленне нелегко, и больше всего ее раздражала необходимость постоянно лгать, лгать, лгать каждую минуту, каждым своим словом и каждым взглядом.

Краем глаза Гленна ловила взгляд Кейна, направленный на нее из дальнего угла гостиной. Это было ужасно — все время находиться под лучами его серебристо-серых глаз, глядевших на нее хмуро и осуждающе. Гленне так хотелось подбежать к Кейну, рухнуть перед ним на колени, попросить прощения, но она не могла, не имела права сделать это. Рядом с Кейном, вцепившись в его рукав, сидела какая-то девица из бара, но он, казалось, не замечал ее присутствия. Джадд перехватил направление взгляда Гленны, и его пальцы сильно, по-хозяйски, сжали ее тонкую талию. В следующую минуту он отвел свою жену в сторону, и только теперь Кейн вспомнил про сидевшую рядом с ним девицу. Он снял со своего рукава ее ладонь и отослал девицу от себя дружеским, но плотным шлепком по мягкому месту.

— Я видел, как ты смотрела на него, дорогая, — выговаривал тем временем Джадд своей жене.

— Ты о ком? — спросила Гленна, делая вид, что ничего не понимает.

— Тебя словно магнитом тянет к этому Кейну Моргану, — хмуро пояснил Джадд. — Я же все вижу, не слепой. Но ты — моя жена, не забывай об этом.

— Как ты смеешь так говорить, — огрызнулась Гленна, освобождаясь лз рук Джадда. — Все, хватит с меня. Я не намерена больше выслушивать твои оскорбления.

Гленна резко повернулась, вылетела из гостиной, взмахнув пышными юбками, и бросилась вверх по лестнице, в свою спальню. Влетев внутрь, она прежде всего заперла за собой дверь и только после этого упала на постель.

Джадд проводил Гленну внимательным взглядом. Он не сомневался в том, что она сейчас закроется в своей спальне и будет плакать.

«Ничего, пусть поплачет, — подумал он. — А придет время, и я войду в ее спальню как муж, и она не сможет отказать мне. Черт побери, как же я хочу ее!»

И Джадд принялся думать о том, что не давало ему покоя все последние дни, — о том что скрыто под юбками Гленны, там, между ее стройных длинных ног.

«Ничего, — подумал он. — Уже скоро. Совсем скоро».

На следующее утро, как и договаривались, Сэл встретилась с Кейном в банке и получила обещанный чек. Ее мечта о собственном заведении стала реальностью. Теперь Сэл оставалось лишь заключить сделку на покупку дома, который она надеялась превратить в самый роскошный публичный дом славного города Денвера.

Спустя два дня, воспользовавшись отлучкой Джадда, Сэл покинула «Красную Подвязку», прихватив с собой Перл, Кэнди и еще двух девиц. Перейдя на новое место, она первым делом наняла охрану — четырех молодых, сильных парней, которые могли бы защитить ее от Джадда Мартина. К концу недели «Домик Сэл» уже открылся и принял своих первых посетителей. Как и предполагала Сэл, дела у нее с самого начала пошли бойко. Кейн мог поздравить себя с удачным вложением денег.

Единственным человеком, знавшим о предстоящем побеге Сэл и ее подруг из «Красной Подвязки», была Гленна. Когда Сэл рассказала ей об этом, Гленна облегченно вздохнула и сказала:

— Слава богу, что ты отсюда уходишь.

— Ты в самом деле рада этому, солнышко? — нахмурилась Сэл. — А я-то думала, что мы с тобой подруги…

— Ах, Сэл, ты неправильно поняла меня, — ответила Гленна. — Я же знаю, как давно ты об этом мечтала.

Кроме того, она была очень рада за Сэл и потому, что та наконец может стать независимой от страшного человека — Джадда Мартина. А там, бог даст, настанет день, когда и сама Гленна сумеет вырваться из этого ада.

В последние дни Джадд преследовал Гленну постоянно, не отходя от нее ни на шаг, то и дело намекая на неминуемую близость между ними. Гленна не сомневалась, что очень скоро ей придется выдержать настоящую атаку. Как с этим справиться, она не представляла, зная лишь, что никогда не ляжет в одну постель с таким человеком, как Джадд. С недавних пор у Гленны появилась ежедневная обязанность — выходить по вечерам в гостиную вместе со своим мужем. Джадд водил ее с собой, словно дрессированную обезьянку. Гленна чувствовала, что уже не в силах больше играть эту роль. Однако она подчинялась, считая, что так будет лучше — пока, по крайней мере. Она ничего не говорила Сэл. Подруге не нужно знать, что Джадд превратил ее в орудие, при помощи которого заставил Гленну выйти за себя замуж. Правда, теперь, после бегства из «Красной Подвязки», Сэл становилась трудно-досягаемой для Джадда, и, таким образом, у него оставался лишь один заложник — Кейн.

«Решится ли Джадд убить Кейна в случае моего открытого неповиновения? — спрашивала себя Гленна и всякий раз сама себе отвечала: — Да. Ведь тот, кто убил однажды, легко сделает это снова и снова».

В день, когда Сэл с подругами покидали «Красную Подвязку», Гленна взялась отвлечь Дюка. Джадд отправился в город по своим делам, а Гленна потащила Дюка с собой по магазинам.

Вернувшись и обнаружив исчезновение пятерых своих девушек, Джадд пришел в ярость. Он размахивал кулаками, кричал, обвинял Гленну в том, что та намеренно утащила из дома Дюка, дав возможность беглянкам спокойно покинуть «Красную Подвязку». Джадд дошел даже до того, что послал в «Домик Сэл» двух своих людей, но те приползли назад лишь под утро, избитые до полусмерти охранниками Сэл… Теперь Джадд с ужасом обнаружил, что после ухода Сэл у него фактически не остается возможности шантажировать Гленну и та в любой момент может рассказать обо всем шерифу, а то и Кейну Моргану, которого Джадд, честно говоря, побаивался больше, чем местного служителя закона. Предотвратить катастрофу можно было только одним способом — превратив их с Гленной фиктивный брак в настоящий. Раньше Джадд уложил бы ее в свою постель без раздумий и уговоров, но сейчас он успел влюбиться в Гленну по-настоящему и не мог действовать только силой. Впервые в жизни Джадд страдал от неразделенной любви. Впервые в жизни он не мог лечь в постель с женщиной, которая была ему желанна. Но и отступить, отказаться от нее он не мог, как не мог отвести взгляд от упругих полушарий ее груди, туго обтянутых тонкой тканью, как не мог не ловить жадными глазами каждый ее грациозный шаг, каждое сводящее с ума покачивание ее бедер.

Целую неделю Джадд смотрел и выжидал и наконец выкрал однажды ключ от ее спальни. В тот день он рано начал пить, не в силах дождаться вечера, когда сможет припасть к источнику наслаждения. После обеда Джадд просидел несколько часов в игорном зале, и судьба одарила его удачей. К нему приходили невероятные, сказочные расклады, и небывалое везение казалось Джадду добрым знаком, предвещающим такую же фантастическую ночь любви. Он смотрел в свои карты, но видел не дам и королей, но Гленну — обнаженную, сгорающую от страсти, готовую принять его.

Увы, такая Гленна могла только видеться ему. Джадд прекрасно понимал, что без боя она ему не сдастся. Он не сомневался в своих силах, но тем не менее весь сегодняшний день подспудно готовил себя к предстоящей любовной схватке. Мечтал о том, как возьмет приступом и сокрушит своей мощью девственную крепость Гленны. Ведь, несмотря ни на что, Джадд по-прежнему надеялся на то, что Гленна слишком дорожит своей девственностью, чтобы дарить ее до свадьбы кому бы то ни было, даже этому проклятому красавчику Кейну Моргану.

Залы «Красной Подвязки» быстро заполнялись. Весело звенели стаканы в баре, шелестели по столам игральные карты, а в ресторане началась ежедневная программа варьете. Джадд еще раз осмотрелся по сторонам, поглядел на веселящихся, пьющих, галдящих посетителей и решил, что настала заветная минута. Он улыбнулся, словно кот, глядящий на канарейку, и стал не спеша подниматься на второй этаж.

Гленна поднялась наверх немного раньше обычного, решив не совершать сегодня свой обычный выход к гостям. Джадд не настаивал. Присмотревшись внимательнее, она обнаружила, что Джадд сильно пьян, и это встревожило ее не на шутку. Обычно Джадд пил очень мало, а чаще всего не пил вообще, и сегодняшнее его поведение предвещало нечто необычное. Впрочем, Гленна почти наверняка могла сказать, чего именно ожидать ей этой ночью — разумеется, Джадд решил сегодня уложить ее в свою постель.

Осознав все это, Гленна решила не терять времени даром и как следует подготовиться к предстоящей встрече. Но только что она может противопоставить его силе? Ведь она же безоружна и слаба.

«Стоп! Как это безоружна? — подумала она. — А старый отцовский револьвер? Он же должен быть у меня в чемодане!»

Она быстро залезла в чемодан и облегченно вздохнула, нащупав на его дне знакомую ребристую рукоятку. А еще спустя несколько секунд едва не заплакала от огорчения, обнаружив, что барабан револьвера пуст. Очевидно, она забыла положить в чемодан коробку с патронами, когда еще уезжала с «Золотой Надежды». Отбросив в сторону бесполезное оружие, Гленна присела на постель и задумалась. Затем вскинулась, вспомнив о том, что не заперла за собой дверь, обнаружила, что в ней нет ключа, и в бешенстве закричала:

— Будь ты проклят, Джадд Мартин!

С этими словами она опустилась на колени перед дверью, тщетно ища на полу ключ, которого, как она сама знала, там и не могло быть, и в ту же секунду открылась дверь, и на пороге ее показался Джадд Мартин.

— Не это ли ты ищешь? — спросил он, улыбаясь во весь рот и показывая Гленне висящий у него на пальце ключ от ее двери.

— Отдай немедленно! — крикнула Гленна и потянулась за ключом, не успев встать с пола. — Отдай и убирайся прочь! Немедленно!

Джадд легко, одной рукой, удержал Гленну, а второй, свободной, вставил ключ в замок и запер дверь. Затем он вытащил ключ, положил его в свой жилетный карман, и тогда Гленна начала медленно пятиться назад.

Джадд неторопливо скинул с себя сюртук, швырнул его на пол и потянул узел галстука.

— Не сопротивляйся, милая, — вымолвил он заплетающимся языком. — Все будет так, как я хочу. Нам пора стать мужем и женой. А жена, как ты знаешь, должна спать со своим мужем. Согревать ему постель. Рожать ему детей. Ты скоро станешь беременной, моя милая, очень скоро.

В другой ситуации Гленна просто рассмеялась бы ему в лицо. Иметь ребенка от Джадда Мартина! Да лучше сразу удавиться!

— Не бери меня на испуг, Джадд, — презрительно сказала она. — Ты больше не можешь шантажировать меня тем, что убьешь Сэл. Она теперь в безопасности, и тебе до нее не дотянуться. Меня ты не получишь и не надейся.

— Да, но Кейн Морган по-прежнему ходит по улицам этого города, — злобно напомнил ей Джадд.

— Кейн сумеет постоять за себя, — с вызовом ответила Гленна.

Джадд глухо выругался и потянулся, чтобы схватить Гленну. Она быстро отступила назад, но при этом кружевной лиф ее платья разошелся, и перед глазами Джадда мелькнула матовая, нежная обнаженная грудь, увенчанная тугими темными сосками. Кровь бросилась в голову Джадда, и он, не помня себя, бросился на Гленну, сгорая от одного желания — подмять под себя эту рыжеволосую ведьму, распластать ее тело и войти в него сразу, целиком.

«Как я только мог когда-то не хотеть ее?» — мелькнуло в голове Джадда. Гленна запуталась в своих длинных юбках, и Джадд схватил ее, притянул к себе и сказал, похотливо улыбаясь:

— Э, нет, не выйдет, рыжая ведьма. Теперь ты моя, вместе со своей девственностью, от которой я сейчас тебя избавлю!

— Моя девственность? — не задумываясь, откликнулась Гленна. — Я подарила ее несколько месяцев тому назад человеку, которого люблю!

Глаза Джадда затянула красная пелена.

— Шлюха! — прорычал он и сильно ударил Гленну по щеке. Гленна пошатнулась, но не упала, потому что второй рукой Джадд продолжал крепко держать ее. — Как ты могла это сделать? Я убью тебя за это! Сначала тебя, а затем твоего Кейна Моргана!

— Я не называла никаких имен, — возразила Гленна. Такого страха она не испытывала еще никогда. Пьяный, озлобленный Джадд действительно мог сейчас убить ее.

— А мне и не надо, чтобы ты называла имя. Мне и так понятно, что это Морган поимел тебя, когда вы с ним жили вдвоем на «Золотой Надежде». А потом, в тот день, когда он вернулся в наш город, ты исчезала из дома на несколько часов. Зачем? Чтобы переспать с ним, разумеется. Я предупреждал тебя, что не позволю водить меня за нос и наставлять мне рога!

Он снова ударил ее по лицу, и Гленна закричала от боли, отлетев к столу. Ухватившись за край стола, она приготовилась к новой атаке Джадда, прикусив нижнюю губу, чтобы не закричать от страха.

«Я скорее позволю ему убить себя, чем лягу с ним в постель», — подумала она.

Джадд снова ударил ее, и Гленна едва не ткнулась лицом в стол. Джадд стал расстегивать брюки, Гленна хотела зажмуриться, и в этот момент вдруг увидела то, что давно искала.

В стоявшей на столе вазе с фруктами блеснуло лезвие ножа, которым она чистила себе яблоки. Да, это было долгожданное оружие. Пусть лезвие и небольшое, но оно остро отточено. Это оружие было гораздо опаснее, чем можно было подумать;

Оставаясь стоять спиной к Джадду, Гленна схватила нож за рукоятку и только после этого повернулась, готовая броситься на своего мучителя. Джадд увидел в руке Гленны невзрачный на вид нож и презрительно ухмыльнулся.

— Этой игрушкой тебе и мышонка не убить, Гленна, — сказал он. — Лучше брось его сразу, если не хочешь получить еще пару оплеух.

И он сделал шаг вперед.

— Назад! — крикнула Гленна, поднимая руку с зажатым в ней ножом.

«Только бы мне выбраться отсюда, — подумала она. — Только бы выскочить за дверь. А потом я брошусь из этого, дома куда глаза глядят, и никакой Дюк меня не догонит!»

Джадд бросил еще один презрительный взгляд на нож и перевел глаза к обнаженной груди Гленны, которая волновала его куда больше, чем ее смехотворное оружие. Не помня себя от ярости и страха, Гленна резко взмахнула рукой, и острое лезвие просвистело в воздухе, едва не задев Джадда по лицу.

— Сука! — проревел он. — Ты же едва не задела меня!

— Очень жаль, что не задела, — парировала Гленна и снова взмахнула ножом, заставив Джадда отступить на шаг. Но когда она сделала еще одну попытку, Джадд успел перехватить ее запястье. Он резко рванул ее руку, Гленна упала на пол, а Джадд тяжело упал на нее сверху.

Затрещала ткань разрываемого на клочки платья. Джадд уже не думал о том, чтобы уговорить Гленну. Нет, он хотел взять ее сейчас же, прямо на полу, взять жестоко и грубо, мстя за то, что она успела до него переспать с Кейном Морганом.

«Да, сначала я отделаю ее как последнюю шлюху, а потом изобью до полусмерти, — думал Джадд. — А затем, пока она будет здесь валяться, пойду и пристрелю ее любовника, этого мерзавца Моргана».

Но Гленна не думала сдаваться. Она выжидала. Гленна знала, что должна либо победить, либо умереть. Третьего ей не дано. Нож по-прежнему оставался у нее в кулаке, хотя рука и была прижата к полу ладонью Джадда. Спокойствие Гленны обмануло Джадда, и он решился ненадолго отпустить ее руку — для того чтобы раздеться самому. Почувствовав, что рука ее освободилась, Гленна размахнулась, острое лезвие описало стремительную дугу и на всю глубину погрузилось в грудь Джадда. Он удивленно посмотрел на Гленну, беззвучно шевельнул губами и тяжело свалился на пол ничком.

Не позволяя себе ни расслабиться, ни заплакать, Гленна выползла из-под неподвижного, тяжелого, словно камень, тела Джадда, чувствуя, как стремительно вытекают из него горячие липкие струйки крови. Джадд был мертв или, во всяком случае, при смерти. Дрожа всем телом, Гленна перевернула Джадда на спину, и тот откинулся, словно огромный куль.

«Он умер! — мелькнуло в голове Гленны. — Он мертв, и это я убила его! Да ведь меня же теперь за это повесят! А если я стану объяснять, что защищала свою честь, мне просто рассмеются в лицо. Ведь Джадд был моим законным мужем!»

Джадд лежал неподвижно, в луже крови, которая прибывала с каждой секундой. Гленна посмотрела на себя. Ее руки, ноги и то, что осталось от ее нижней рубашки, были перепачканы кровью.

«Бежать! — мелькнуло у нее в голове. — Бежать, пока меня не поймали! Только куда мне бежать?»

Кто-то прошел по коридору, и звук шагов привел Гленну в чувство. С этой секунды она стала действовать четко и хладнокровно. Ключ от двери остался в жилетном кармане Джадда, она заставила себя, преодолевая отвращение и страх, вытащить его оттуда. Осторожно вставила ключ в замок, повернула его и, приоткрыв дверь, осторожно выглянула в коридор. Прихватила накидку, висящую возле двери, и накинула ее поверх окровавленной рубашки, благодаря небо за то, что во время драки не потеряла туфли.

Затем она снова выглянула за дверь, внимательно осмотрела пустой коридор, вышла и заперла за собой дверь. Если ей повезет, тело Джадда обнаружат не раньше утра. Кому придет в голову ломиться среди ночи в спальню, где хозяин занимается любовью со своей собственной женой?

Гленна осторожно прокралась к черной лестнице, которой частенько пользовались клиенты, не желавшие, чтобы кто-нибудь увидел, как они уходят из номера после сеанса продажной любви. На счастье Гленны, внизу продолжалась программа варьете, и девочки, занятые в ней, как раз исполняли что-то зажигательное. Не встретив никого на своем пути, Гленна выбралась из дома и ринулась в темноту, подальше от сверкающих огней «Красной Подвязки».

И только отбежав на значительное расстояние, она задумалась, куда же ей, собственно говоря, идти? Кто может помочь ей в эту минуту?

«Кейн!» — промелькнуло у нее в голове, но Гленна тут же отбросила эту мысль. И дело не в том, что Кейн ненавидит ее. Память о прошедшей любви всегда сильнее сиюминутных обид, и он, наверное, согласился бы помочь, но она сама не может просить его об этом. Ведь прийти к Кейну значило бы подвергать его жизнь опасности. Нет, на это она не пойдет.

Кроме того, она не видела Кейна уже несколько дней. Может быть, он уже уехал?

«Сэл! Сэл!» — подумала Гленна и облегченно вздохнула.

Конечно же, Сэл! Только бы найти ее «Домик», а там уж они вместе придумают, как Гленне покинуть Денвер.

Приняв решение, Гленна зашагала в ту сторону, где, по ее мнению, должен был находиться «Домик Сэл». Она там ни разу еще не бывала, знала только, что он должен быть где-то на западной окраине города. Гленна старалась все время держаться в тени и упорно шагала вперед, дрожа под тонкой накидкой. Лето кончилось, и поздние августовские ночи были по-осеннему холодными.

Вдруг, словно ниоткуда, перед нею выросли две мужские фигуры. Гленна застыла на месте.

— Не нас ли вы ищете, милая леди? — спросил один из них, чей голос показался Гленне странно знакомым.

— Перестань, Вилли, станет молодая леди искать такого урода, как ты, — фыркнул второй, похожий в полутьме на лохматого бездомного пса со свалявшейся шерстью.

«Да они и на самом деле псы — безжалостные, грязные и злобные», — подумала Гленна.

— Не тяни на себя одеяло, Ларе, — проворчал Вилли и продолжил, махнув рукой в сторону Гленны, чье лицо было скрыто под капюшоном накидки: — Пусть эта малышка сама решит, кто ей больше по вкусу.

— Никто из вас мне не по вкусу, и оставьте меня в покое! — громко заявила Гленна, пытаясь проскользнуть между ними. Увы, попытка ей не удалась, потому что Ларе успел схватить ее за руку.

— Если не можешь выбрать между мной и Вилли, мы попользуемся тобой оба, — хмыкнул он и потащил Гленну в темную аллею, проходившую вдоль улицы. Вилли последовал вслед за ними, грубо тиская на ходу Гленну.

Внезапно она вырвалась, оставив в руках Ларса лишь свою накидку. Изрядно нагрузившийся за вечер Вилли тоже ничего не смог сделать, и Гленна проскочила мимо него — почти обнаженная, с распущенными, красными в свете полной луны волосами. В эту секунду Вилли и узнал ее.

— Тысяча чертей! — удивленно закричал он. — Интересно, что это жена Джадда Мартина делает в такой час одна, на улице, да еще почти голая?

— Жена Джадда Мартина, ты уверен в этом? — переспросил Ларе, благодаря бога за то, что не успел сделать ничего плохого жене столь уважаемого в городе человека. А ведь еще немного, и тогда… Всем известно, насколько тяжела рука мистера Мартина!

— Другой такой рыжей нет во всем Денвере, — задумчиво сказал Вилли, почесывая в затылке. — Сдается мне, что нужно поспешить в «Красную Подвязку» и узнать, что там происходит. По-моему, дело нечисто. Не мог Джадд допустить, чтобы его жена разгуливала посреди ночи голышом, никак не мог! Ты идешь со мной, Ларе?

— Нет, не хочу ввязываться в это дерьмо, — ответил Ларе, делая ручкой. — Увидимся позже, Вилли.

И он проворно исчез в неизвестном направлении, а Вилли, проводив Ларса сердитым взглядом, повернул в направлении «Красной Подвязки».

14

Вся дрожа от холода, Гленна нашла наконец «Домик Сэл». Конечно, без накидки, в одной рубашке, в такую ночь было чертовски холодно, но, с другой стороны, ей еще повезло. Ведь при встрече с Вилли и его дружком можно было и жизни лишиться. Гленна не могла сказать наверняка, узнал ее Вилли или нет, но слава богу уже за то, что он не стал гнаться за ней.

«Домик Сэл» сиял огнями, и ночная жизнь била в нем ключом. В его стеклянные двери постоянно входили и выходили мужчины, изнутри доносились музыка и смех, а все окна были ярко освещены. Да, с одного взгляда можно было определить, что дела у Сэл идут просто отлично.

Гленна сумела побороть свое желание немедленно войти внутрь и броситься в надежные объятия Сэл и решила, что лучше подождать, пока не схлынет поток посетителей, а уставшие, отработавшие свое девушки не разойдутся по комнатам. Появиться в «Домике» сейчас было бы слишком рискованно. Надо сделать так, чтобы ее никто не увидел.

Между тем у Гленны уже зуб на зуб не попадал. Она тряслась, словно в лихорадке. Каждая минута ожидания казалась вечностью.

«Ну, разойдутся они когда-нибудь или нет?» — думала она, сходя с ума от холода и отчаяния.

И в тот момент, когда Гленне показалось, что ждать больше она просто не сможет, в доме начали гаснуть огни. Вскоре освещенным осталось только одно окно на первом этаже, и Гленна знала, что это — комната Сэл. Гленна собралась уже подойти и постучать в стекло, но то, что произошло в следующую секунду, заставило ее отпрянуть и вжаться спиной в стену.

Зазвучали сердитые мужские голоса, загрохотали подкованные сапоги. Кто-то громко забарабанил в дверь «Домика», и спустя несколько минут на этот стук откликнулся голос Сэл.

— Где она, Сэл? — спросил один из пришедших, и Гленна сразу же узнала голос Дюка.

— О чем, черт побери, вы толкуете? — сердито ответила Сэл, держа дверь на цепочке. — Уже поздно, и все мои девочки отдыхают. Где вы раньше-то были, дьявол вас разорви!

— Не валяй дурака, Сэл, — зловещим тоном предупредил ее Дюк. — Во всем городе есть только два места, куда могла направиться эта рыжая тварь, но у вдовы Джонс ее нет, мы уже проверили. Значит, она у тебя, Сэл, и лучше выдай ее добровольно, а не то хуже будет.

— Так вы, значит, говорите о Гленне? О боже! А что с ней случилось?

— Мы должны будем обыскать твой дом, Сэл, понравится тебе это или нет, — непререкаемо заявил Дюк. — Эта сучка ударила ножом Джадда Мартина и должна будет за это ответить.

— Он мертв? — ахнула Сэл.

«Ну, если Гленна прирезала его, то у бедной девочки, надо полагать, были для этого основания», — подумала она про себя.

Гленна навострила уши, но, к сожалению, не сумела расслышать то, что ответил Дюк. Впрочем, она не сомневалась в том, что Джадд должен быть мертв. Ведь сколько крови из него вытекло — просто ужас!

Из своего укрытия Гленна увидела, как одно за другим загораются окна в «Домике Сэл». Вскоре они загорелись повсюду, даже в мансарде.

«Слава богу, что я не пошла туда и осталась дожидаться снаружи! — подумала Гленна. — Иначе была бы уже в руках шерифа или, еще хуже, в лапах Дюка».

Прошло не меньше часа, пока огни не стали вновь гаснуть один за другим, а затем на крыльце вновь показался Дюк со своими людьми.

— Готов был поклясться, что мы найдем ее здесь, — сердито проворчал он. — Но не думай, что для тебя все закончилось, Сэл. Мы еще вернемся — завтра, и послезавтра, и будем приходить к тебе до тех пор, пока не поймаем эту рыжую стерву.

— Я же говорила, что ее здесь нет, — сердито отвечала ему Сэл. — И незачем вам было беспокоить моих девочек. А на будущее так скажу тебе, Дюк. Ты можешь, конечно, вернуться сюда, если тебе так хочется, но знай: я завтра же утром найму еще полдюжины охранников, которые тебя и на порог не пустят, не то что в дом. А теперь убирайся отсюда ко всем чертям!

И Сэл с грохотом закрыла входную дверь. Дюк еще немного потоптался на крыльце, а затем увел своих людей прочь, и вскоре их грубые голоса растаяли в ночной тишине.

Гленне очень не хотелось уходить, но она понимала, что только так сможет вывести из-под удара свою подругу Сэл. И, пожалуй, чем меньше будет она знать о том, что случилось с Гленной, тем лучше для нее. Ведь случись что, дружки Джадда убьют ее не моргнув глазом. Или обвинят Сэл в том, что она укрывает убийцу.

«А ведь я и в самом деле убийца, — невольно подумала Гленна. — Убийца. А то, что я убила человека, спасая свою честь, это никого не интересует».

Прежде всего нужно было подумать об одежде — не ходить же ей в рваной, запачканной кровью нижней рубашке?

«Попробую стащить что-нибудь, — подумала Гленна. — Все равно меня повесят за убийство, так что на мелкое воровство можно и рукой махнуть».

Она уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг открылась задняя дверь дома, и на пороге появилась Сэл с зажженным фонарем в руке. А затем послышался громкий шепот:

— Гленна! Ты здесь?

Гленна замерла на месте, не зная, что ей делать дальше, а голос Сэл снова спросил:

— Ты здесь, Гленна? Прошу тебя, если ты здесь, выходи. Они ушли, и больше тебя никто не тронет.

Помимо своей воли Гленна сделала несколько шагов на негнущихся, застывших ногах и ответила:

— Сэл, я думаю, что мне лучше уйти.

— О господи, да на тебе же ничего нет! — воскликнула Сэл, увидев Гленну. — Я подумала, нет, я надеялась, что ты здесь. Входи, солнышко, обогрейся и расскажи толком, что случилось.

Сэл посмотрела на опухшее, расцарапанное лицо Гленны, на кровавые ссадины на ее обнаженных плечах и груди, но не сказала ни слова. Про себя же она поклялась собственноручно придушить Джадда, если окажется, что это — его работа.

— Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности, Сэл, — сказала Гленна, стуча зубами от холода. — Я слышала все, что сказал Дюк.

— Не беспокойся, — заверила ее Сэл. — Постоять за себя я всегда сумею.

Она впустила Гленну в дом, провела ее на кухню и усадила на стул возле горячей еще печи, затем поставила на огонь кофейник и принялась колдовать над ним, стараясь не смотреть на жалкую, окровавленную, избитую подругу.

Когда кофе закипел, Сэл сняла его, разлила по чашкам, потом вышла на минуту и принесла шерстяное одеяло, которое накинула на плечи Гленны. Та ответила подруге слабой, измученной улыбкой. Сэл молчала до тех пор, пока Гленна не выпила чашку крепкого обжигающего кофе, и лишь потом заговорила, избавив Гленну от необходимости говорить первой:

— Ты не хочешь рассказать, что с тобой случилось, солнышко? Ты ведь дожидалась на улице, пока Дюк со своими людьми обшаривал мой дом?

— Да, — кивнула головой Гленна, — я видела их. Потому и собиралась уйти, прежде чем ты заметишь меня. Не хочу впутывать тебя в это грязное дело.

— Что за дело? Говори, не бойся, ты же знаешь, что я тебя не выдам.

— Я знаю, Сэл. Но скажи сначала, хочешь ли ты оставаться подругой убийцы?

— Ты не убийца, — ответила Сэл и ласково погладила Гленну по плечу. — Во всяком случае, пока. Дюк сказал мне, что Джадд еще жив. Хотя и плох, чего уж там говорить. Он сказал еще, что ближайшие несколько часов станут решающими в судьбе Джадда.

— Он еще жив? — вскинулась Гленна. — Слава богу! Поверь, я не хотела убивать его.

И тут Гленна разрыдалась — безудержно, истерично, размазывая слезы по грязным щекам. Сэл не стала останавливать ее, зная, что выплакаться для женщины — первое дело, особенно когда кажется, что вся жизнь катится под откос. Спустя несколько минут рыдания стихли, Гленна немного успокоилась, и тогда Сэл спросила ее:

— Так что же все-таки случилось, солнышко? Что заставило тебя решиться на этот шаг?

— Сначала Джадд хотел… Одним словом, он добивался, чтобы я исполнила свой супружеский долг, — запинаясь, ответила Гленна.

— Постой, — перебила ее Сэл. — Ты хочешь сказать, что все это время после свадьбы Джадд ни разу не…

— Ни разу, — подтвердила Гленна. — Это входило в наш уговор.

— Уговор?

— Долго объяснять, Сэл, но знай лишь одно: я вышла замуж за Джадда не по своей воле.

— Это я и так знаю, — кивнула Сэл. — Продолжай, солнышко.

— Я стала сопротивляться, а он совсем сошел с ума. Он был пьян, разозлился и стал бить меня. — Гленна прикоснулась кончиками пальцев к своей опухшей щеке.

— Подонок! — рявкнула Сэл и добавила гораздо тише: — Продолжай, солнышко.

— Сэл, я не могла этого стерпеть. Он хотел убить меня! Мне под руку попался фруктовый нож, и я ударила им Джадда. В грудь. Но я не хотела убивать его, я просто защищалась! Я должна была его остановить, иначе он убил бы меня!

— И ты остановила его, солнышко, — рассмеялась Сэл. — Ну, хорошо, теперь давай подумаем о том, как тебе скрыться ко всем чертям из Денвера. Если Джадд оправится — а такие мерзавцы, как он, к сожалению, очень живучи, — он перероет весь город, но найдет тебя. А уж тогда тебе не
позавидуешь, это точно. Может быть, нам следует обратиться к Кейну? Он подскажет, что и как лучше сделать.

— Нет! — испуганно крикнула Гленна, хватая подругу за руку. — Только не Кейн! Обещай, что ты никогда ничего не скажешь ему, Сэл!

— Но почему, Гленна? Я уверена в том, что Кейн захочет помочь тебе.

— Я не могу вовлекать его во все это, Сэл. И тебя тоже. Джадд ненавидит Кейна и может убить его, если узнает, что он помог мне.

— Я, конечно, знаю, что они недолюбливают друг друга, но чтобы настолько. Ты уверена в том, что Джадд хочет расправиться с Кейном?

— Прости, Сэл, я не могу посвятить тебя во все подробности, но очень прошу, не говори Кейну о том, что я здесь. Обещаешь?

Не желая огорчать Гленну, Сэл кивнула головой и неохотно сказала:

— Хорошо, солнышко, я обещаю тебе ничего не говорить Кейну. Но сама я сделаю все, что могу, для того, чтобы спасти тебя от Джадда. Пусть даже и без помощи Кейна.

Гленна невольно содрогнулась, представив себе месть Джадда.

— Я не могу остаться у тебя, Сэл, — сказала она. — Это слишком опасно, и прежде всего — для тебя.

— Ерунда, солнышко. Несколько дней ты можешь чувствовать себя здесь в полной безопасности, а за это время мы решим, что нам делать дальше. А сейчас тебе нужно отдохнуть и хорошенько выспаться.

Гленна покорно поднялась вслед за Сэл в мансарду и обессилено привалилась к стене. Сэл принесла горячей воды, чистые полотенца и осторожно обмыла лицо и тело подруги. Затем она вытащила увесистый кожаный мешочек, набитый золотыми монетами, и положила его около Гленны. Потом Сэл отнесла на кухню таз, кувшин и полотенца, а вернувшись, застала Гленну уже крепко спящей. Она уснула, завернувшись в одеяло, так и не сняв с себя рваной, запачканной кровью нижней рубашки.


Проснулась Гленна на рассвете, когда бледное осеннее солнце только краешком появилось на востоке, окрашивая спящую землю своими золотистыми лучами. Какое-то время Гленна пыталась понять, где она находится, а затем разом вспомнила все, и сердце ее забилось от страха. О боже! Если бы только можно было сделать так, чтобы все события вчерашней ночи оказались дурным сном, кошмаром, если бы только можно было проснуться сейчас в своей комнате на «Золотой Надежде» и услышать, как негромко напевает на кухне отец, помешивая в котелке свой утренний кофе!

А затем Гленна услышала внизу громкие голоса и окончательно пришла в себя, сбрасывая оцепенение сна.

— Она должна быть здесь! — повторил голос, который Гленна сразу узнала.

Кейн!

Сердце ее подпрыгнуло в груди, и она готова была побежать вниз, чтобы упасть в дорогие, родные, надежные объятия, но…

Раздался голос Сэл, которая честно держала данное вчера обещание:

— Ее здесь не было и нет, Кейн.

— Не верю! Я переверну здесь все, но найду Гленну! Сэл, какого черта, скажи скорее, где она?

«Пора бежать! — мелькнуло в голове у Гленны. — Но только куда, как? Ведь у меня нет ни одежды, ни денег!»

В ту же секунду она обнаружила мешочек с золотыми монетами, который оставила для нее Сэл. Значит, деньги у нее есть, уж до Силвер-Сити хватит наверняка, а там разберемся. Да, именно об утреннем поезде до Силвер-Сити они и говорили накануне с Сэл перед тем, как расстаться. Но Кейн с его неожиданным ранним визитом спутал все карты. Проклятие! Не может же она подвергать опасности жизнь человека, которого любит! Да, ей будет очень трудно, очень плохо без него, но она сама виновата во всем. И как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь, она должна все принять без ропота, открыто смотреть в глаза судьбе и учиться жить одной, без Кейна. В конце концов, она, и только она одна, несет ответственность за то, что случилось вчерашним вечером. И платить за все должна тоже только она одна.

Гленна огляделась и едва не вскрикнула от радости, обнаружив в углу старый сундук, набитый одеждой, принадлежавшей когда-то мальчику-подростку. Очевидно, этот сундучок бросили здесь прежние хозяева дома. Порывшись в нем, Гленна выбрала поношенные брюки, клетчатую рубашку, курточку, башмаки и кепку, под которую можно было спрятать ее слишком примечательные рыжие волосы. Потом она положила в карман мешочек с монетами и подошла было к двери, но остановилась. Нет, по лестнице ей не уйти. Но как же ей тогда, черт побери?

Да через окно! Вон как приветливо кивают ей толстые ветви старого клена.

Гленна открыла окно, дотянулась до ближайшей ветки и, словно в прорубь, кинулась в холодное осеннее утро. Ветка качнулась, предательски заскрипела, но в тот же момент Гленна почувствовала под ногами другую, более толстую ветку и ступила на нее. Под этой веткой зияла пустота, и Гленна повисла, раскачиваясь почти на трехметровой высоте. Она зажмурилась, отпустила руки и рухнула вниз, на землю. Удар был сильным, но приземлилась она благополучно, ничего не сломав и не вывихнув. Вскочив, Гленна изо всех сил помчалась прочь.


— Черт побери, Сэл! Но Гленна должна быть здесь! — сердито воскликнул Кейн. — Ей просто некуда больше идти!

— Я уже сказала, что ее у меня нет! — упрямо повторила Сэл. — Ты обыскал весь дом, что ты еще от меня хочешь?

Господи, до чего же ей было противно лгать Кейну! Если бы только не то дурацкое обещание, что она дала Гленне!

— Осталась еще мансарда, — сказал Кейн, направляясь к ведущей наверх лестнице.

Когда Кейн принялся подниматься по ступеням, Сэл вздохнула с облегчением. Она была уверена, что и Гленна сейчас найдется, и ей самой не нужно будет нарушать свое обещание. Ну а как только рядом с Гленной окажется Кейн, все будет хорошо — в этом Сэл тоже была уверена. Однако мансарда оказалась пуста. Кейн нашел лишь окровавленную нижнюю рубашку Гленны. Вошедшая вслед за Кейном Сэл онемела от удивления.

Кейн поднял рубашку и спросил тихим — таким опасно тихим! — голосом:

— Сэл, насколько я понимаю, это рубашка Гленны. Сэл кивнула и отвела глаза в сторону. «Куда же она исчезла? — думала она о Гленне. — Просто в воздухе растворилась. Ну, чудеса!»

— Какого черта ты не сказала мне правду? — неожиданно рявкнул Кейн.

— Я обещала, — пролепетала Сэл.

— Мне плевать на твои обещания! Ты что, не понимаешь, что Гленна в опасности? Джадд все еще жив, и его люди прочесывают город. Как все это случилось? Поначалу я просто не поверил в то, что она пыталась убить Джадда. Но все в один голос утверждают, что так оно и было. Может быть, этот ублюдок мучил ее? Тогда Гленна имела полное право защищаться. Кейн посмотрел на рубашку, которую до сих пор держал в руках, поморщился и спросил:

— Надеюсь, это его кровь, Сэл? Скажи, сама Гленна не ранена? Если ранена, то я сейчас же пойду и сам завершу то, что она не доделала.

Голос Кейна звучал так решительно и непреклонно, что по спине Сэл пробежал холодок.

— Ты все понял совершенно правильно, Кейн. Гленна в самом деле вынуждена была защищать себя. Джадд принялся избивать ее.

— Ублюдок! — яростно выкрикнул Кейн.

— Она не ранена, — продолжила Сэл. — А вот как она сумела выбраться отсюда, — ума не приложу. У нее же не было одежды.

Кейн огляделся и молча указал Сэл на раскрытое окно. Сэл подошла ближе, взглянула вниз и почувствовала, как у нее закружилась голова.

— Она не могла, — пробормотала Сэл и зачем-то прибавила: — Да еще нагишом.

Но Кейн уже успел обнаружить сундук со старой одеждой для мальчика.

— Остроумно, — задумчиво протянул он, рассматривая содержимое сундука. — В самом деле, кому придет в голову присматриваться на улице к пареньку, пускай даже и красивому. Сэл, скажи, Гленна не говорила тебе, куда собирается ехать?

— Вчера мы говорили, что прежде всего нужно попытаться уехать отсюда на поезде, — ответила Сэл, — но Гленна была в таком состоянии, что могла и не запомнить наш разговор.

— Я полагаюсь на волю божью. Только бы мне найти ее раньше, чем это сделают люди Джадда! — взмолился Кейн.

— Ты куда, на вокзал? — спросила Сэл, когда Кейн круто развернулся и пошел к выходу. — Я думаю, что именно туда Гленна и направится в первую очередь. Я дала ей денег — достаточно, чтобы добраться до любого места.

— Начну с вокзала, — ответил Кейн. — А с тобой мы увидимся позже.

Гленна поглубже надвинула на глаза козырек кепки и быстро зашагала в центр города, к вокзалу. Отбитые при падении с дерева лодыжки еще побаливали, но не слишком сильно. Утренние улицы оживали, наполнялись прохожими, но никто из них не обращал особого внимания на мальчика-подростка, шагавшего в общей толпе.

Вскоре показался вокзал, а подойдя ближе, Гленна увидела и поезд, стоявший под парами возле перрона. Она прибавила шагу и буквально влетела внутрь вокзала, намереваясь немедленно купить в кассе билет на этот поезд, но резко остановилась, заметив прогуливающегося по залу Дюка.

«Смогу ли я обмануть его? — подумала Гленна. — Нет. Слишком опасно».

Она опустила голову и поспешно вышла. Можно было попытаться еще сесть на поезд без билета и купить его позже, у железнодорожного кондуктора. Но и на перроне Гленну ждало разочарование. Вдоль вагонов тоже прохаживались люди Джадда. Гленна знала их, они тоже знали ее в лицо, и все же она решила рискнуть.

Собрав волю в кулак, Гленна пошла к платформе, низко склонив голову и пряча глаза. Увы, как нарочно, в эту самую минуту на перрон вышел Дюк, которому, очевидно, надоело дежурить возле кассы. Он подошел к тем двоим, и Гленна, оказавшись рядом с этой компанией, услышала, о чем они говорят.

— Я думаю, что этой рыжей сучке не удастся улизнуть от нас, — злобно сказал Дюк. — Джадд уверен, что она попытается сесть на поезд.

«Значит, Джадд еще жив», — подумала Гленна, не зная, что было бы для нее приятнее — узнать о том, что он жив, или о том, что он умер.

— А что с хозяином, Дюк? Он поправится? — спросил один из его собеседников.

— Он у нас везунчик, Мак, — рассмеялся Дюк. — При ударе нож скользнул по ребру и прошел в сантиметре от сердца. Джадд должен был истечь кровью, но и здесь ему повезло: его очень скоро нашли. А за это он должен быть благодарен Вилли Вильсону.

— Как это? — удивленно спросил Мак. Он еще не знал всех подробностей вчерашнего дела, и они его, разумеется, очень интересовали. Он не мог поверить в то, что молодая жена могла ударить ножом своего мужа. И почему?

— Вчера среди ночи к нам прибежал Вилли и сказал, что ему срочно надо переговорить с Джаддом. Когда я поначалу отказал ему, Вилли объяснил, что встретил на улице жену хозяина. Она бежала куда-то с распущенными волосами и почти голая. Тогда я согласился отвести Вилли к хозяину, и мы поднялись с ним на второй этаж. Я знал, что Джадд в комнате Гленны, и постучал, но мне никто не ответил. Дверь оказалась заперта, нам с Вилли пришлось ее выломать. Ну а за дверью мы нашли хозяина. Он валялся в луже крови, словно зарезанная свинья.

Собеседники Дюка одновременно покачали головами.

— Джадд сам сказал тебе, что это жена пыталась его прирезать? — поинтересовался второй из них.

— Именно так, Лаки, — ответил Дюк. — Он все рассказал мне сам, пока мы ждали доктора. Еще Джадд приказал найти его жену во что бы то ни стало, и я обещал. Так, значит, вы точно не видели эту женщину среди пассажиров, садившихся на поезд? Надеюсь, вы узнали бы ее.

— Эту рыжую я узнаю где угодно, — уверенно сказал Мак.

— И я ее зеленые глаза ни с какими другими не спутаю, — присоединился Лаки.

Неожиданно взгляд Дюка зацепил Гленну, стоявшую возле багажного вагона, делая вид, что она наблюдает за погрузкой чемоданов. Он внимательно посмотрел на паренька и позвал его:

— Эй, мальчик! Поди-ка сюда!

Гленна вздрогнула и бросилась прочь, словно стрела, выпущенная из лука. Да, о поезде теперь можно забыть.

— Что это с ним? — спросил Мак, наблюдая за бегством Гленны.

— Черт его знает, — пожал плечами Дюк. — Я-то просто хотел спросить, не видел ли он здесь женщину, похожую на Гленну. Мне подумалось, что этот паренек работает здесь помощником станционного смотрителя. Да ладно, мы и так ее найдем.

— Должно быть, паренька пчела в задницу ужалила, — ухмыльнулся Мак.

— Ладно, кончайте шутить и смотрите в оба, — приказал Дюк. — На сегодня это не последний поезд, так что Гленна может еще появиться здесь.

С этими словами он повернулся и пошел на свой пост рядом с железнодорожной кассой.

«Что же мне теперь делать?» — на бегу размышляла Гленна, все дальше уносясь от ставшего для нее смертельной западней вокзала. За спиной раздался паровозный гудок, и это означало, что поезд, на котором она так мечтала уехать, только что отошел от перрона.

«Может быть, пойти к шерифу? По крайней мере он сумеет укрыть меня от головорезов Джадда. Ведь пока Джадд еще жив, меня не могут повесить за убийство, верно?»

И все же в конце концов Гленна решила не обращаться к шерифу Бартоу. Она подумала о том, что Джадд может потребовать выдать ему законную жену под его опеку, и где она тогда окажется? Да опять там же, в ненавистной «Красной Подвязке», под неусыпным контролем все того же проклятого Дюка. Нет, надо выбираться из города, и поскорей.

На улицах, то там, то здесь, Гленна то и дело замечала людей Джадда. Они рыскали везде.

«До чего же мне повезло с мальчишеской одеждой! — подумала Гленна, в очередной раз проскальзывая мимо тех, кто охотился за ней. — И все же везение рано или поздно кончится, стоит лишь одному из них присмотреться повнимательнее к рыжеволосому пареньку».

Поняв, что на поезде ей не уехать, Гленна решила выбрать другой способ — покинуть город на лошади. Да, купить лошадь, ружье, припасы — и вперед! Пусть тогда попробуют найти ее среди холмов, лесов и рек! Разумеется, появляться в центральных магазинах ей не следовало, но Гленна отлично знала, куда ей пойти.

Старый Пит так и не узнал ее, очевидно, глаза у него стали уже не те, что в былые годы. Однако синяки под глазами и царапины на щеках он рассмотрел и спросил:

— Ты что, подрался, сынок?

— Вроде того, — ответила Гленна, старательно понижая голос.

Старый Пит кивнул головой и сказал, заканчивая седлать коня, которого купила Гленна:

— Ты выбрал хорошего жеребца, сынок. Надеюсь, ты будешь о нем заботиться. Собираешься путешествовать, а?

Пита заинтересовал этот паренек, у которого оказалось достаточно денег, чтобы купить одного из лучших жеребцов на всей конюшне.

— Да, мы с отцом решили немного поколесить по округе. Он ждет меня за городом. Дал мне денег и сказал, чтобы я купил себе хорошую лошадь.

— А сам ты из Денвера? Что-то не могу припомнить, чтобы мы с тобой встречались.

— Нет, мы из Додж-Сити. Приехали сюда только вчера. На поезде. Говорят, здесь под каждым холмом можно нарыть кучу золота!

— Ну что ж, тогда желаю удачи, — усмехнулся Пит. — Однако сдается мне, что вы скоро вернетесь. Ведь вот-вот снег пойдет, а зимовать-то лучше в городе.

— Я думаю, вы правы, — пробормотала Гленна, отсчитывая золотые монеты. Заплатив за жеребца, она легко вскочила в седло и бросила через плечо, выезжая с конюшни:

— Счастливо оставаться, Пит. Береги себя.

Пит помахал ей вслед и лишь потом сообразил, что паренек назвал его по имени, хотя Пит ему не представлялся.

Кейн примчался на вокзал всего несколько минут спустя после того, как оттуда сбежала Гленна. Он сразу же заметил людей Джадда и нахмурился.

«Они хотят обложить ее словно дикого зверя, — подумал он. — Впрочем, сейчас, когда Гленна переодета мальчиком, они вряд ли ее узнают. Быть может, ей уже удалось благополучно сесть в вагон».

Он медленно прошел по всем вагонам состава, готового к отправлению, пристально всматриваясь в лица пассажиров. Нет, Гленны среди них не было. Очевидно, она испугалась, увидев людей Джадда, и решила не рисковать.

Раздался свисток, паровоз выпустил густую струю пара, и Кейн выпрыгнул на перрон в тот самый момент, когда состав застонал всеми своими суставами, заскрипел колесами и медленно тронулся в путь. Кейн подождал еще немного, надеясь на то, что Гленна попытается купить билет на следующий поезд, но, увидев дежурящего возле кассы Дюка, понял, что и сюда Гленна не придет.

«Ну и что дальше? — спросил он самого себя. — Где ее искать? И что она собирается делать? А самое главное, почему все это так меня волнует?»

Впрочем, ответить на последний вопрос было проще всего. Неважно, насколько сильно обидела его Гленна, неважно, что она стала чужой женой, Кейн все равно продолжал любить ее и готов был сделать все для того, чтобы помочь ей. Напрасны были клятвы, которые давал Кейн самому себе, — никогда больше не доверять женщинам, не влюбляться в них, не поддаваться их чарам. Гленне он простил все и не останется в стороне, когда ее жизнь в опасности.

Кейн медленно побрел назад, в свою гостиницу, и вдруг его осенило. Конечно же! Теперь он совершенно точно знал, где ему искать Гленну. Разумеется, в маленьком домике на «Золотой Надежде»!

На сборы у него ушло менее двух часов. За это время Кейн успел все: запастись провизией, патронами, купить теплую одежду, предупредить Сэл и взять напрокат лошадь. Именно здесь, на конюшне, поговорив со старым Питом, Кейн убедился в том, что интуиция его не подвела. Да, здесь сегодня был молодой паренек, купил хорошего жеребца, отправился на нем к западной окраине города, и было это всего два часа тому назад. После этого Кейн, не задумываясь, направился на «Золотую Надежду», зная наверняка, что идет по следам Гленны.

Впрочем, Кейн допускал, что Гленны не окажется на «Золотой Надежде» и ему придется продолжить поиски. Так могло быть в том случае, если на прииске оставался кто-то из людей Джадда. Разумеется, Кейн ничего еще не знал ни о новом прииске, ни о серебряной жиле, открытой старым Пэдди. Не знал он и о том, что «Золотая Надежда» давно уже заброшена, но зато на соседней — «Надежде Два» — постоянно находятся люди Джадда, которые будут работать там даже зимой.


На прииск Гленна приехала поздно, когда все вокруг уже погрузилось в беспросветную ночную тьму. К дому она подбиралась осторожно, укрываясь под деревьями и за кустами. Она не менее пятнадцати минут осматривалась, прежде чем подойти. Он стоял темный, нежилой, чего, собственно говоря, она и ожидала, зная из разговоров между Джаддом и Дюком о том, что Карл с двумя помощниками разбил лагерь в двух милях выше по течению реки.

Гленна подъехала к коновязи, спрыгнула на землю, расседлала своего жеребца и, покрепче привязав его, положила в кормушку сена.

— Ладно, ладно, не ты один устал, — негромко сказала она, потрепав жеребца по морде.

Ей тоже не терпелось поскорее добраться до постели.

К дому Гленна подошла по узкой, освещенной лунным светом тропинке и долго прислушивалась, приложив ухо к двери. Наконец она осторожно повернула ручку и вошла внутрь. Лунный свет слабо освещал пустую комнату, и Гленна впервые за целый день облегченно вздохнула. Потом она нашла на привычном месте лампу и зажгла ее. Все в доме было по-прежнему, как в тот день, когда она уехала отсюда. Повсюду был виден толстый серый слой пыли, но войну с грязью Гленна решила оставить до утра.

Она настолько устала, что даже не стала ужинать — уснула как убитая, забыв даже погасить лампу.

Вскоре примчался Кейн, тоже изрядно уставший. Дорога в темноте показалась ему просто бесконечной.

Гленна крепко спала, уронив на пол мальчишескую кепку, разметав по подушке свои роскошные огненные волосы.

Кейн застыл и несколько минут не мог отвести от спящей своих восхищенных глаз. Гленна лежала на животе, и ее упругие круглые ягодицы соблазнительно торчали вверх, обтянутые тонкой тканью брюк. Она перевернулась во сне, и в разошедшейся прорези рубахи Кейн увидел высокую нежную грудь Гленны.

«Она прекрасна. Боже мой, до чего же она прекрасна».

Кейн не сводил с нее глаз, мучительно вспоминая, сколько же времени прошло с того дня, когда они последний раз были вместе и любили друг друга. Вспоминал тот огонь страсти, что пылал в их сердцах, и то небывалое, острое ощущение, которое возносило их на вершину экстаза.

А потом она рассказала Кейну о своем замужестве, и вся его жизнь пошла под откос.

Кейн заставил себя отойти от спящей и спуститься вниз, чтобы запереть входную дверь. Когда он входил в дом, она была открыта. А что, если бы вместо него сюда нагрянули люди Джадда? Слава богу, что ему удалось опередить всех, хотя это и ненадолго. Кейн прекрасно понимал, что Джадд обязательно прикажет кому-нибудь из своих головорезов наведаться на «Золотую Надежду». Впрочем, к тому времени, надо надеяться, Гленна будет уже в безопасности.

В комнате было темно и холодно. По ночам землю уже покрывал иней, и было ясно, что ждать первого снегопада осталось совсем недолго, быть может, всего пару дней.

Кейн вернулся в комнату Гленны, и вскоре в камине разгорелось веселое пламя. Стало тепло, и Кейн с удовольствием скинул с себя шерстяную куртку и опустился в кресло. Еще раз взглянул на спящую Гленну, мысленно обругал себя за похотливые мысли и с наслаждением вытянул ноги.

«Гленна больше не твоя, — строго напомнил он самому себе. — Я не знаю, почему она выбрала в мужья Мартина, но с этим надо смириться. Все равно уже ничего не изменить».

На самом деле в браке Гленны и Джадда была какая-то тайна, и Кейну очень хотелось раскрыть ее, но отныне он имеет право относиться к Гленне только как к сестре и не иначе, но его любовь была выше всех законов и правил, она была слепой и верной, смешанной с печалью и ненавистью. Она была такой глубокой и выстраданной, что Кейн ни за что не хотел бы расстаться с этой любовью, скорее уж отдал бы на отсечение свою правую руку.

15

Пока Кейн погружался в дрему, думая о любви, Гленна переживала свою любовь во сне. Она пребывала в ярком, праздничном мире с человеком по имени Кейн. Гленна снова и снова переживала с ним минуты любви, вспоминая каждое прикосновение его рук, каждый вдох и каждое слово. Она вспоминала его нежность и силу. Имя Кейна трепетало у нее на губах.

Вынырнув из странного состояния между сном и явью, Кейн услышал звук, похожий на стон, и подошел ближе к постели, на которой разметалась Гленна. Он вслушался и сквозь страстный стон разобрал свое имя. Кейн прилег рядом с Гленной, обнял ее, и она тут же успокоилась, уютно прижавшись к нему всем своим нежным телом.

Гленна не открывала глаз, потому что знала, что человек, которого она любила всем своим сердцем, видится ей только во сне. Ну что ж, во сне так во сне. Ей просто хотелось бы не просыпаться никогда.

Но она была для него живой и желанной женщиной, лежащей у него в объятиях. Кейн не имел больше прав на эту женщину, но безумно хотел ее. Гленна произнесла во сне его имя, и Кейн понял, что ее влечет к нему неведомая, необоримая сила. Он медленно наклонился и слизнул языком слезинку со щеки Гленны, удивляясь тому, что она не просыпается. Кейн сгорал от желания как можно скорее разбудить ее, и не только разбудить.

Пальцы его словно сами по себе расстегнули рубашку Гленны, обнажая два чудесных, словно изваянных из белого мрамора, полушария, увенчанные розовыми бутонами, от которых Кейн, как ни старался, никак не мог оторвать глаз.

— Гленна, взгляни на меня, — негромко позвал он.

Услышав знакомый голос, Гленна проснулась, и первым, что она увидела, были глаза Кейна — серебристо-серые, похожие на глубокие горные озера. Глаза, умевшие одним взглядом разжигать в ее крови пожар любовной страсти.

— Нет! — воскликнула Гленна и снова закрыла глаза. — Я не хочу просыпаться. Не будите меня.

— Гленна, любимая, посмотри. Это не сон, это я. Настоящий, из плоти и крови, — сказал Кейн, нежно прижимаясь губами ко рту Гленны. — Я здесь, рядом с тобой, а не во сне. Я с тобой, и тебя больше никто не тронет, поверь мне.

Гленна неохотно открыла глаза и недоверчиво посмотрела на Кейна.

— Кейн? Это правда ты? О боже! Но откуда ты? Как ты меня нашел?

— Я хочу помочь тебе, Гленна.

— Оставь меня! Ты сам не знаешь, во что впутываешься!

— Я прекрасно все понимаю.

— Я недостойна тебя, Кейн. После всего, что я сделала. Прошу тебя, уходи. Ведь я почти убила человека. А может быть, он уже мертв.

— Твой муж? — с усилием вытолкнул из себя это слово Кейн. — Нет, он жив, и, насколько мне известно, рана оказалась неопасной. Просто было много крови, вот все и решили, что он при смерти. Но что тебя толкнуло на это?

Гленна неожиданно повернула голову, и Кейн увидел на ее лице синяки и царапины.

— Ублюдок! — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Убить его мало! Но почему, Гленна? Почему он это сделал?

Гленна решила не рассказывать о том, что Джадд избил ее за связь с Кейном. Сказать так значило бы посеять такую вражду между Кейном и Джаддом, которая могла привести к самым непредсказуемым последствиям. Во всяком случае, Джадд был вполне способен отдать своим людям приказ убить Кейна. Гленна не перенесла бы этого. Ей нужно внимательнее следить за собой и не проговориться о чем-нибудь таком, что могло бы представлять угрозу для жизни Кейна. Она слишком любит его, чтобы подвергать опасности.

— Джадд в тот вечер был сильно пьян, вот и все, — ответила Гленна, осторожно выбирая слова. — Впрочем, я ничуть не жалею о том, что ударила его. Это можно назвать самообороной. Правда, я не думала, что таким маленьким ножом можно так сильно ранить человека. Еще раз говорю: я не хотела убивать его, только остановить, чтобы он перестал бить меня.

— О господи, Гленна, я готов убить его своими руками за то, что он с тобой сделал.

— Неужели я все так же сильно нравлюсь тебе, Кейн?

— Этот Джадд хуже бешеного пса, — ловко сманеврировал Кейн. — Если бы еще я смог понять причины, по которым ты за него вышла, все стало бы гораздо проще.

Неважно, чьей женой была или считалась эта женщина. Тело Кейна реагировало на ее близость, тянулось к ней, наливалось огнем желания. Он хотел ее. Здесь. Сейчас.

Гленна думала о том же — о близости с Кейном. Хотя бы еще один раз. Пускай самый последний. А уж завтра она сможет облегчить душу, рассказав ему о новом прииске, который сыграл такую роковую роль в ее жизни. О прииске, ставшем причиной ее странного, хотя и законного брака.

— Если ты выслушаешь меня, Кейн, и постараешься понять, — чуть слышно сказала Гленна, — я расскажу тебе все. Но только не сейчас, чуть позже, хорошо?

— Надеюсь, что ты сдержишь свое обещание, Гленна, — сказал Кейн. — Я давно хочу разобраться в том, что же на самом деле произошло. Очень хочу.

— А теперь обними меня, Кейн, — прошептала Гленна, прижимаясь к его плечу. — Мне, как никогда прежде, нужна сейчас твоя сила.

Кейн застонал, словно от боли, его ладони крепко обхватили бедра Гленны, и она смогла убедиться в том, что он жаждет ее с такой же силой, как и она — его.

— Теперь ты знаешь, как я хочу тебя, любимая? Да, я знаю, ты замужем за другим, но я ничего не могу с собой поделать.

— Забудь Джадда. Я хочу только тебя и не позволю ему встать между нами.

— Моя защитница, — прошептал Кейн, нежно прикусывая мочку уха Гленны. — Только, знаешь, я и сам не боюсь ни Джадда, ни его головорезов.

Другое не давало покое Кейну. У него не шло из головы, что Джадд Мартин держал Гленну в своих объятиях и занимался с ней любовью — точно так же, как сейчас Кейн.

«Сколько же раз он занимался с ней любовью? — думал Кейн. — И сколько раз Гленна ответила ему взаимностью? Сколько раз взлетела вместе с ним к золотым небесам?»

Эти мысли сводили его с ума. Кейн хотел бы полностью избавить Гленну от воспоминаний о Джадде. Хотел, чтобы ее тело помнило только его, Кейна, ласки, прикосновения, поцелуи и мужское проникновение в тайные глубины лона.

Кейн осыпал ее обнаженную грудь поцелуями, лаская языком маленькие тугие соски, и Гленна издала свой первый стон.

Кейн быстро, ловко стянул с нее мальчишеские брюки. Теперь она лежала перед ним полностью обнаженная, Кейн целовал ее живот, и грудь, и, конечно же, волшебный маленький треугольник, покрытый тугими колечками волос, уходящий в таинственную глубину бедер.

Гленна стонала, сгорая от нестерпимого желания.

— Еще не время, любовь моя, — прошептал Кейн. — Я хочу любить тебя так, чтобы после меня ты забыла всех остальных мужчин на свете.

— Но, Кейн, никто…

— Милая, позволь мне любить тебя.

Он сильнее обхватил Гленну за талию, притянул к себе и продолжал осыпать все ее тело поцелуями. Гленна застонала от наслаждения, и Кейн обхватил руками тугие бедра Гленны, наклонился и умело стал ласкать языком ее лоно. Он держат Гленну крепко и не отпуска:, подводя ее к экстазу, желая доставить радость прежде всего ей, а не себе.

И только когда все тело Гленны охватила сладостная дрожь, он вошел в нее легко, осторожно, с каждой секундой наращивая ритм любовного танца. Движения Кейна становились все сильнее, все резче, все глубже, и в такт этим движениям с его губ срывались стоны.

За мгновение до завершения Кейн приник губами ко рту Гленны, и та ощутила пульсацию его языка, двигавшегося в том же ритме, что и бедра Кейна. Этого короткого мгновения хватило для того, чтобы Гленна пережила еще один экстаз, более сильный, чем все предыдущие. Да, сегодня Кейн превзошел самого себя и подарил Гленне незабываемое путешествие в мир любви и страсти.

Они лежали неподвижно — оглушенные, обессиленные и счастливые.

«Смогу ли я когда-нибудь насытиться ею? — думал Кейн, вытянувшись рядом с Гленной и тяжело дыша. — Нет. Наверное, никогда. На это мне всей жизни не хватит».

Кейн продолжал легонько гладить плоский живот Гленны, но мысли его уже неслись вскачь, словно пришпоренные кони. Он размышлял о том, что же ему делать теперь, когда в его жизнь вошла женщина, без которой он не мог существовать и на которую в то же время не имел никаких прав.

— О чем ты задумался, Кейн? — спросила Гленна.

— Решаю, куда тебя лучше отправить, — быстро ответил он. — Ищу такое место, где ты будешь недосягаема для Джадда Мартина.

— И ты готов рисковать ради меня? — с надеждой спросила Гленна.

— И не только рисковать, — коротко кивнул Кейн.

— Я, наверное, отдала бы все, чтобы только поправить дело, Кейн. Ах, если можно было бы вернуть время!

— Если я отвезу тебя в безопасное место, ты согласишься подать на развод? — неожиданно для самого себя спросил Кейн. Гленна замерла, не веря собственным ушам.

— Как, ты по-прежнему хочешь меня? Но ты же сказал…

— Забудь о том, что я говорил, — перебил ее Кейн. — Я всегда хотел тебя, несмотря ни на что.

— Ах, Кейн, — радостно всхлипнула Гленна и уткнулась лицом в его грудь.

Она прижалась всем своим телом к Кейну, закрыла глаза и уснула, чувствуя себя удовлетворенной, любимой и защищенной — впервые за много месяцев.

Кейну было не до сна. У него появились проблемы, которые нужно было решать безошибочно и безотлагательно. Поначалу он хотел забрать Гленну вместе с собой в Филадельфию, но это, пожалуй, слишком сложно. Ведь там, в Филадельфии, все никак не могла успокоиться Элен, по-прежнему мечтавшая «привести Кейна в чувство». Там его мать и старший брат, осуждавшие разрыв с Элен. Ну и, разумеется, ее родственники. Нет, везти Гленну в Филадельфию было равнозначно тому, чтобы поместить ее в клетку с дикими львами. А значит, надо было искать другие варианты.

«Калифорния», — решил наконец для себя Кейн.

Он увезет ее на юг, в Пуэбло, и посадит там на поезд, идущий в Калифорнию. Денег у него, слава богу, хватит и не на такое путешествие. Там Гленна подаст на развод, а потом Кейн женится на ней, и они будут жить долго и счастливо, и у них будут дети — рыжие, словно апельсины, мальчишки и девчонки.

С этими мыслями Кейн провалился в глубокий крепкий сон.


Когда Гленна проснулась, Кейн уже хлопотал возле печи, готовя завтрак. На большой сковороде шипел и трещал бекон, а стоящий на огне котелок наполнял весь дом восхитительным кофейным ароматом.

— Кейн, что ты делаешь? — потягиваясь, спросила Гленна. Они проспали долго, и солнце было уже почти в зените.

— Завтрак готовлю, соня, — ответил он, не сводя глаз со сковороды.

Только сейчас Гленна поняла, как сильно она проголодалась. И правда, ведь она ничего не ела больше суток. И все же было одно дело, ради которого мог подождать даже завтрак.

— У меня есть время, чтобы помыться? — спросила она.

— Только если поторопишься, — улыбнулся Кейн. — Сам-то я купался в речке. Был бы я эскимосом, мне, наверное, понравилось бы.

Гленна задумчиво покосилась на Кейна, затем выскользнула из постели, обмоталась одеялом и спросила:

— А мыло где?

— Там, на столе.

Она прихватила кусок мыла, плотнее завернулась в одеяло и двинулась к двери, зябко поджимая на ходу ноги.

— Погоди, Гленна! — рассмеялся ей в спину Кейн, пока Гленна задумчиво стояла на пороге, подумывая о том, не отказаться ли ей вообще от купания в ледяной реке. — Я вскипятил для тебя котел воды. А то еще застудишь чего.

И он подмигнул Гленне, сверкнув белозубой улыбкой.

Только теперь Гленна заметила котел, стоявший на раскаленных угольях, а внизу, на полу, большое деревянное корыто, которое Кейн умудрился разыскать в чулане. Здесь же стояло ведро с холодной речной водой. В считанные секунды Кейн наполнил ванну кипятком, развел его до нужной температуры и сказал, галантно поклонившись Гленне:

— Ваша ванна, миледи.

Гленна, сразу почувствовала себя легко и просто.

— Благодарю вас, добрый сэр, — по-книжному ответила она и, сбросив с себя одеяло, залезла в ванну, слегка взвизгнув, когда Кейн ласково шлепнул ее сзади.

Пока Гленна принимала ванну, Кейн возился с завтраком. Он то и дело оборачивался и бросал на Гленну такие страстные взгляды, что та каждый раз едва могла удержаться от смеха. И тут Кейн решил, что с него довольно. Гленна как раз закончила споласкивать волосы, и Кейн, решительно отставив в сторону сковороду, подошел к ванне и одним движением вынул из нее Гленну.

— Кейн! — взвизгнула она. — Ты же весь промокнешь!

Он молча прижал ее к своей груди, не обращая внимания на струйки воды, стекающие с ее тела. Его сильные пальцы скользнули по ее обнаженной спине, опускаясь все ниже и ниже. Гленна прикрыла глаза, подставляя Кейну свои губы.

Пальцы Кейна продолжали жадно и нежно ласкать ее тело, и Гленна услышала приглушенный голос:

— Мне всегда будет мало тебя.

— Мне холодно, Кейн, — прошептала она в ответ.

Не говоря ни слова, Кейн легко подхватил ее на руки и понес в постель.

Нужно ли говорить, что, пока они снова встали, бекон успел подгореть, а кофе — выкипеть? Впрочем, Гленна была так голодна, что и этот завтрак показался ей королевским.

За завтраком Кейн рассказал Гленне о своих планах. Сердце ее забилось от радости, когда она услышала, что, несмотря ни на что, он не мыслит без нее своей жизни. Правда, Гленна в отличие от Кейна знала, что развод с Джаддом лишит ее тех богатств, которые спрятаны под землей на «Надежде Два». И Гленна решила, не откладывая, рассказать Кейну все.

Только о том, какую роль, по ее мнению, сыграл Джадд в смерти ее отца, она говорить не стала. Ведь если Кейн это узнает, он бросится сводить счеты с Джаддом. А Гленна больше всего на свете не хотела подвергать опасности жизнь своего любимого.

— Так, так, — задумчиво присвистнул Кейн, услышав о «Надежде Два». — Значит, Пэдди все-таки удалось найти жилу. — Затем его лицо помрачнело, и он сердито спросил: — Черт побери, но зачем тебе тогда нужно было выходить за Джадда? Ума не приложу! Ведь ты, можно сказать, своими руками отдала ему половину своих сокровищ. Они уже нашли жилу?

— Насколько мне известно, еще нет.

— И все-таки, что заставило тебя выйти за Мартина? — напомнил Кейн.

— Обязательно расскажу, я хочу, чтобы ты знал всю правду, — уклончиво ответила Гленна. — Но я думаю, нам нужно уезжать отсюда, и как можно скорей. Не сомневаюсь, что Джадд уже послал сюда своих людей. Клянусь, я расскажу тебе все, как только мы окажемся там, где Джадд не сможет нас настичь.

Кейн внимательно смотрел на Гленну и думал, почему она так старательно избегает разговора о замужестве. Серые глаза его потемнели, стали холодными как лед, и Кейн спросил:

— Зачем ты меня водишь за нос, Гленна? Если ты по-прежнему испытываешь к своему мужу какие-то нежные чувства, скажи не таясь, и я оставлю тебя в покое, навсегда исчезну из твоей жизни. Что ты скрываешь от меня? А может быть, у тебя вовсе и нет желания «спасаться» от Джадда? Может быть, он нисколько не опасен для тебя? Впрочем, судя по твоим синякам и царапинам, это не так.

— Кейн, в ту же минуту, когда мы окажемся вне опасности, я расскажу тебе все, — еще раз поклялась Гленна. — И тогда ты поймешь, почему я должна была выйти за Джадда. — Она все еще опасалась, что Кейн кинется мстить Джадду, а пока Кейн пребывает в сомнениях, он не станет делать резких движений.

Кейн скептически усмехнулся и кивнул. Опять это ее несносное упрямство.

Спустя короткое время Кейн упаковал вещи, оседлал коней, а. Гленна тем временем отыскала в сундуках свои старые платья, чтобы ей было во что переодеться. Они покинули «Золотую Надежду» незадолго до полудня, и, перед тем как свернуть по дороге в лес, Гленна обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на прииск печальными, влажными от слез глазами. У нее было предчувствие, что она никогда больше не увидит свои родные места.

Они скакали по лесной дороге, то и дело оглядываясь назад, чтобы проверить, нет ли за ними погони. Дорога неожиданно расширилась, и Гленна догнала Кейна и поехала рядом с ним.

— Как ты думаешь, они гонятся за нами, Кейн? — спросила она, тревожно оглядываясь по сторонам.

— Трудно сказать, — ответил он. — Листья скрадывают все звуки.

— Посмотри, — указала рукой Гленна. — Источник. Как ты думаешь, у нас есть время, чтобы остановиться?

— Только очень быстро, любимая. Наполним фляги, напоим коней, и в путь, договорились?

Возле источника Гленна соскочила с коня, с наслаждением распрямила ноги и потянулась. Потом она наполнила фляги ледяной родниковой водой и умылась. Здесь было так тихо и спокойно, что Гленна вдруг решила рассказать все-таки историю своего замужества.

— Кейн, — начала она, — если ты считаешь, что здесь мы в безопасности, я хотела бы рассказать тебе, почему я вышла за Джадда.

Кейн, остававшийся все это время в седле, кивнул, собрался спешиться, но вдруг замер, напрягся и коротко приказал:

— Скорее в седло, Гленна. Скорее!

— Что случилось, Кейн?

— Замолчи, садись в седло и погоняй что есть сил!

Кейн выхватил «винчестер». Гленна одним махом оказалась в седле и в ту же секунду услышала приближающийся конский топот.

Четверо всадников выскочили из-за поворота. Кейн со всего размаха ударил жеребца Гленны плеткой. Тот заржал и рванулся с места так стремительно, что Гленна едва удержалась в седле, выронив из рук поводья.

— Держите ее! — крикнул знакомый голос, и Гленна, повернув голову, увидела, как один из всадников резко разворачивает свою лошадь, пускаясь в погоню.

Прогремел выстрел, и Гленна краем глаза увидела, как ее преследователь валится с лошади на землю.

— Беги, Гленна! Беги!.. — раздался крик Кейна и тут же оборвался вместе с двумя выстрелами, слившимися воедино.

— Не-ет!! — вырвалось из груди Гленны, когда она поняла, что случилось. Ей все же не удалось уберечь любимого.

Она старалась вывести Кейна из-под удара Джадда, но тот сумел нанести его — и, как всегда, чужими руками. Если бы Гленна не потеряла поводья, она, не раздумывая, повернула бы назад, чтобы быть сейчас рядом с Кейном. О том, что будет с ней самой, она сейчас не думала.

Сзади снова послышался конский топот, и чья-то рука подхватила поводья, а затем заставила остановиться жеребца, на котором сидела Гленна. Она повернула голову и сквозь слезы, застилающие глаза, увидела ненавистное лицо Дюка.

Все ее усилия оказались напрасны. Она снова в плену, а Кейн лежит на холодной мокрой земле — мертвый или умирающий. Гленна сидела в седле молча, безвольно опустив голову, и не сопротивлялась, когда Дюк развернул ее жеребца и повел назад, к тому месту, где трое мужчин склонились над четвертым. Один из людей Дюка пытался остановить кровь, струящуюся из плеча — именно туда попала последняя пуля, выпущенная Кейном.

Гленна соскочила с седла, подошла к лежащему без признаков жизни Кейну и положила его голову себе на колени.

— Ты убил его, Дюк! — хрипло сказала она. — Убил, будь ты проклят!

На рубашке Кейна расползались два темных пятна — одно слева, чуть выше пояса, а второе справа, в верхней части груди. Он еще дышал, но так слабо и неровно, что каждый его вздох мог стать последним. Кровь, вытекая из ран, сворачивалась и замерзала на земле темными липкими сгустками. Гленна вытащила из-за пояса свою рубашку и принялась отрывать от нее подол, чтобы перевязать раны Кейна.

— Он мертв? — коротко спросил Дюк.

— Нет, еще нет, — ответил один из его помощников и пошевелил тело Кейна носком сапога. — Но скоро умрет. Истечет кровью.

— Скатертью дорога, — безразлично сказал Дюк. — Хозяин будет доволен, когда узнает, что мы навек избавили его от этого ублюдка. Морган всегда был для Джадда словно кость в горле, с самого первого дня, как приехал в наш город.

Он грубо схватил Гленну за руку, стараясь оттащить ее от Кейна.

— Нет! — яростно закричала она. — Он умрет, если не перевязать ему раны. Лучше помоги мне, Дюк! Если ничего не сделать, он истечет кровью.

Но Дюка не могли пронять ни ее слова, ни ее слезы. Он все-таки сумел оторвать Гленну от Кейна и повел туда, где стояли лошади.

— Вы поедете с нами, миссис Мартин, — сказал он, усаживая Гленну в седло.

Затем с помощью своих людей он крепко скрутил ей руки, привязал ноги к стременам и прикрепил поводья жеребца Гленны к луке своего седла.

— Он умрет, если мы бросим его здесь! — закричала Гленна, отчаянно извиваясь в седле, чтобы бросить хотя бы прощальный взгляд на своего любимого. — Если он даже не умрет от ран, его разорвут дикие звери. Прошу тебя, Дюк, помоги ему! Я сделаю все, что ты скажешь, только не бросай Кейна!

Дюк только криво усмехнулся и пришпорил своего жеребца.

Возвращение в Денвер стало для Гленны непрекращающимся кошмаром, в котором ее преследовало одно и то же видение — бледный Кейн, истекающий кровью на мерзлой осенней земле. Да, теперь он уже был мертв, это Гленна знала наверняка. Он умер прежде, чем узнал всю правду о замужестве Гленны. Она так и не успела ничего ему рассказать, не сказала даже о том, как сильно любит его. Но теперь уже поздно. Боже, почему так несправедливо устроен твой мир?

Ночь застала их в пути, и всадники спешились, чтобы развести костер, подкрепиться и поспать. Когда Дюк протянул Гленне миску с едой, она бешено отшвырнула ее в сторону и выкрикнула:

— Убийца!

— А может быть, вы все же поедите, миссис Мартин? — хмыкнул Дюк. — Вам надо набраться сил перед встречей с вашим мужем. Думаю, что ему будет очень неприятно узнать о том, что мы схватили вас в компании Кейна Моргана.

Гленна предпочла не отвечать и отвернулась. Дюк быстро оглянулся, увидел, что трое его людей сидят довольно
далеко, возле костра, и быстро зашептал, склонившись к уху Гленны:

— Правда, я знаю способ, как вам избежать встречи с Джаддом. У меня есть деньги, много денег. Если вы согласитесь стать моей, я увезу вас отсюда, и вы навсегда сможете забыть про Джадда, миссис Мартин… Гленна. Мы можем поехать на запад, на восток, на юг — куда прикажете.

— Ты ничтожество, Дюк! Неужели ты думаешь, что я соглашусь променять одного мерзавца на другого? Скотина!

Дюк невозмутимо, как ни в чем не бывало поправил упавшую на плечи Гленны огненно-рыжую прядь и сказал:

— По крайней мере, я вас не изуродую, а вот Джадд — может.

— Руки прочь от меня, Дюк, — злобно прошипела Гленна, и глаза ее полыхнули зеленым пламенем. — Ты думаешь, я когда-нибудь смогу забыть о том, что это ты убил Кейна? Нет уж, по мне, лучше встретиться с Джаддом.

Напуганный такой открытой ненавистью, Дюк вскочил на ноги и сказал:

— Ну что же, вы сделали свой выбор, миссис Мартин. А о моих словах вы еще вспомните не раз, когда будете медленно умирать в муках, которые приготовил для вас Джадд. Пожалеете, но будет поздно.

С этими словами он вернулся к костру, размышляя о том, что за наказание на самом деле приготовил Джадд для своей строптивой жены. Вскоре один из его людей сходил к Гленне, снова связал ей руки и ноги и убрал брошенную миску с едой. Затем все они завернулись поплотнее в шерстяные одеяла и уснули. Гленна съежилась прямо на холодной земле, но вскоре из темноты появилась фигура Дюка. Он укрыл Гленну теплым одеялом и коротко пояснил:

— Хозяин велел доставить вас здоровой и невредимой.


Возвращение в Денвер переодетой мальчиком Гленны прошло незамеченным. Без лишних церемоний ее выгрузили в «Красной Подвязке», отвели наверх и заперли в спальне. Спустя некоторое время ей принесли горячую ванну, и Гленна смогла помыться и переодеться в чистое женское платье.

«Интересно, оправился ли Джадд настолько, чтобы встретиться со мной? — равнодушно подумала Гленна, застегивая пуговицы. — И что он станет делать? Бить меня? Или отдаст в руки шерифа? Но зачем тогда эта ванна? Тонкое издевательство? А может быть, Джадд по-прежнему при смерти, а его „шестерки“ не знают толком, что со мной делать?»

Впрочем, все окружающее Гленна воспринимала сейчас глухо, словно сквозь ватную подушку, и ее собственная судьба была для нее совершенно безразлична. Ведь со смертью Кейна ее жизнь потеряла всякий смысл. Гленне казалось, что это она собственной рукой нажала на спусковой крючок, выпуская те роковые пули.

Несколько дней Гленна просидела в своей спальне. Еду ей приносил либо Дюк, либо кто-то из охранников. Джадд не приходил. Наконец Гленна набралась храбрости и спросила Дюка, жив ли Джадд.

— Жив, не надейся, — мрачно ответил он.

После этого Гленна впала в забытье и просто ждала, что же будет дальше. Однажды — она готова была поклясться в этом — ей послышался в коридоре голос Сэл, но вскоре Гленна решила, что это галлюцинация.

Никогда еще Гленна не ощущала себя такой забытой, никому не нужной и заброшенной. Смерть Кейна подкосила ее. Гленна знала, что никогда не сможет полюбить другого, и проклинала себя за все муки, которые доставила своему любимому, единственному мужчине на свете. Ведь это она своими руками разрушила их с Кейном счастье, это она стала причиной гибели Кейна. Будь она отважнее и сильнее, она смогла бы отказать в свое время Джадду, и еще неизвестно, как бы тогда все сложилось.

И вот наконец настал день, когда Гленну отвели в комнату Джадда. Он выглядел бледным, слабым, и Гленна невольно ощутила угрызения совести, пока не напомнила себе, что этот человек сломал ей жизнь. Да только ли ей?

Джадд Мартин, побывав на краю гибели, выглядел сейчас лишь своей бледной тенью.

— Ну и что ты намерен сделать со мной, Джадд? — спросила Гленна, стараясь говорить надменно, но страх все же заставил дрогнуть ее голос.

Впрочем, ей и в самом деле было почти безразлично, что сделает с нею Джадд. После смерти Кейна ей все стало безразлично.

Джадд прочитал во взгляде Гленны отчаяние, смешанное с решимостью, и на какой-то миг его собственные глаза потеплели. Нет, несмотря ни на что, он не мог избавиться от чар этой рыжей ведьмы. Это было каким-то наваждением. Сколько дней он ждал этой минуты, сколько мук и казней придумывал для Гленны, отбрасывая их одну за другой. Наконец он подумал, что самым жестоким наказанием для Гленны станет отсутствие какого-либо наказания.

— Ну что, довольна, что едва не спровадила меня на тот свет? — слабым голосом спросил Джадд, поворачивая голову на подушке.

— Тебе же доставляет удовольствие, когда ты убиваешь человека, — парировала Гленна.

— Ах, да, Кейн Морган, твой дружок. Я непричастен к его смерти, ты же знаешь, — проговорил Джадд. — Я понятия не имел, что вы с ним вместе. Думал, что он уже вернулся домой, на запад.

— И все же ты не жалеешь о том, что он умер, — язвительно сказала Гленна.

— Как тебе сказать, — пожал плечами Джадд и поморщился от боли. Было видно, как быстро он теряет силы. — Меня больше заботит, что делать с тобой. А как ты думала, моя дорогая? Что все это останется безнаказанным?

— Делай со мной что хочешь, Джадд, это меня мало волнует, — покачала головой Гленна.

— Ты так сильно любишь его, Гленна? Она медленно кивнула. Комок, подкативший к горлу, не давал ей сказать ни слова. Лицо Джадда побагровело от гнева.

— Дюк! — крикнул он и откинулся на подушки. Лицо его с каждой секундой бледнело, становясь серым, словно весенний снег.

Дюк немедленно явился и злобно поглядел на Гленну.

— Что с вами, хозяин? Может быть, послать за доктором?

— Нет, — с трудом выдохнул Джадд и добавил, указав глазами на Гленну: — Уведи ее. Запри в спальне. Я не хочу больше ее видеть.

— И это все? — удивился Дюк. — Просто запереть ее в спальне? Но она заслуживает…

— Это мне решать, чего она заслуживает, — перебил его Джадд. — Но пока я не решил, что с ней делать, просто держи ее под замком. Ты понял?

Дюк кивнул, и спустя пару минут Гленна снова оказалась в своей спальне, в тех же постылых четырех стенах, за которыми она чувствовала себя словно в тюремной камере.

И это, пожалуй, действительно было для нее самым ужасным наказанием.

Пока Джадд поправлялся, в нем происходили странные перемены. Не то чтобы он в одну ночь переродился из безжалостного игрока в доброго самаритянина, но он стал испытывать уважение к Гленне и все чаще задумывался об их дальнейшей жизни. Совместной жизни. Да и события той ночи, когда Гленна едва не убила его, — разве не он сам толкнул ее на это? Ведь он, можно сказать, загнал ее в угол. Напился до такого состояния, что мог бы убить Гленну, если бы та не взяла в руки нож. Он же с ума сошел, когда узнал, что у Гленны уже был до него любовник — Кейн Морган.

Впрочем, любовная связь между Гленной и Кейном продолжала вызывать в нем злобу и сейчас. Он хотел Гленну. Хотел быть у нее единственным и любимым. Что это — колдовство, магия? Назовите как хотите, но от этого никуда не деться. И он, Джадд Мартин, — бабник, игрок, интриган — ничего не может поделать с этим наваждением, не может избавиться от чар, которыми его опутала рыжеволосая ведьма, опаляющая, как огонь, и неуловимая, словно ветер. Ну ничего, теперь, когда Кейн Морган навсегда исчез, ей ничего не останется, как разделить с ним, с Джаддом, и судьбу, и постель.

И тут опять возникал вопрос — как ему наказать Гленну? И наказывать ли ее вообще? Нет, решил для себя Джадд, но он станет удерживать ее до последнего. Пусть это называется похотью, прихотью, даже любовью, но в один прекрасный день Гленна О'Нейл будет принадлежать ему! Если для этого потребуется время, что ж, оно у него есть. Джадд Мартин умеет ждать и никогда не отступается от своего.

16

Для выздоровления Джадду Мартину потребовалось два месяца, и все это время Гленна провела под домашним арестом. В результате Джадд изрядно окреп, а Гленна сникла, стала бледной и безразличной ко всему.

Джадд яростно, упрямо искал способ заставить Гленну сдаться и добровольно разделить с ним постель, но каждый раз натыкался на ее презрение и ненависть. Джадд бился над этой проблемой много дней и не знал, как ее решить, но тут на помощь ему пришла сама Гленна.

То, что Гленна заподозрила еще в первые недели своего затворничества, неделями не видя никого, кроме Дюка и горничной, стало для нее теперь совершенно очевидным. Она была беременна от Кейна! Гленна даже знала, когда это произошло — в ту безумную ночь на «Золотой Надежде». И произошло чудо. В тот день, когда она убедилась в своей беременности, жизнь вдруг наполнилась для Гленны новым смыслом и перестала казаться конченой и безнадежной. Впервые после смерти Кейна она почувствовала себя нужной и сильной. Еще бы, ведь теперь у нее был ребенок Кейна, и она готова была защищать его с яростью тигрицы!

Гленна была настолько поглощена мыслями о своем ребенке, что оказалась неготовой к приходу Джадда. Он вошел неслышно, прикрыл за собой дверь и прислонился спиной к косяку. Гленна посмотрела на него и молниеносно приняла решение — сказать ему все. Быть может, это откроет для нее единственную дорогу к спасению.

Джадд выглядел во сто крат лучше, чем два месяца тому назад, когда она видела его лежащим в постели. Гленна отважно расправила свои худенькие плечи и произнесла, с вызовом глядя ему в лицо:

— Ты выглядишь сейчас гораздо лучше, Джадд.

Он усмехнулся, обвел глазами комнату, с которой у него было связано теперь столько неприятных воспоминаний, и ответил:

— Благодарю.

Больше всего Гленне хотелось бежать отсюда без оглядки, но она застыла как изваяние, стараясь ничем не проявить своего страха перед Джаддом.

«Какая женщина! — в который раз подумал Джадд, любуясь ею. — Второй такой нет на всем свете! Неужели я когда-то не видел этого? Ну и дурак же я был!»

— Ты пришел объявить свой приговор? — спокойно спросила она.

— Какой приговор?

Гленна смотрела на него сурово, выжидающе, твердо, как, впрочем, и подобает женщине, вставшей на защиту своего ребенка.

Несмотря на то что Джадд много часов провел в раздумьях, он так и не придумал, что же ему делать с Гленной. Просто чем больше он думал об этой женщине, тем прекраснее и желаннее казалась ему она. В конце концов Джадд решил раскрыться перед Гленной с другой стороны, той, что была надежно скрыта даже от самых близких его друзей.

— Не думай, что я пришел мстить тебе, Гленна, — сказал он. — Я не трону тебя.

— Что с тобой случилось, Джадд? — недоверчиво спросила она. — Или ты забыл о том, что я тебя едва не убила?

— Я никогда ничего не забываю, — усмехнулся Джадд. — Просто, как мне помнится, я тоже не был ангелом.

Гленна была потрясена словами Джадда и тут же нетерпеливо воскликнула:

— Так, значит, я свободна и могу уйти? Я правильно поняла тебя?

— Нет! Никогда! — закричал он в ответ. — Ты моя жена и останешься ею. Я хочу, чтобы ты стала для меня настоящей женой. В полном смысле этого слова.

Теперь уже настал черед Гленны яростно возразить, и она ответила Джадду его же словами:

— Нет! Никогда! Я люблю Кейна! И всегда буду его любить.

— Кейн Морган мертв, — сухо напомнил Джадд, с трудом сдерживая гнев. — У тебя нет никого, ты одна. Ничего, дорогая, со временем ты полюбишь меня.

— Полюбить тебя? Ха! Ты слишком высокого о себе мнения, Джадд. Даже если ты и непричастен к смерти Кейна, то гибель моего отца — дело твоих рук. Я этого не прощу и никогда не забуду.

— Должен тебя разочаровать. К смерти Пэдди я тоже не имею никакого отношения, — мягко заметил Джадд.

— Не верю! Ты это сделал на пару с Вилли. Узнал о том, что отец нашел богатую жилу, и решил прибрать его участок себе. Для того ты и на мне женился. Но только зачем тебе было убивать отца? Что тебе дала его смерть?

— О смерти Пэдди я узнал только утром после того, как его убили. И с Вилли Вильсоном был тогда едва знаком, — мягко сказал Джадд. — Он случайно оказался в лаборатории, когда Пэдди принес образцы на анализ, и Вилли решил, что твой отец нашел их на «Золотой Надежде». Вилли и понятия не имел о том, что Пэдди уже продал прииск Эрику Картеру. И о том, что он сделал заявку на новый участок, он тоже тогда не знал. Все это выяснилось позже. А в ту ночь Вилли с двумя дружками хотели только припугнуть Пэдди, подкараулили на выезде из города и напали, требуя подписать бумаги на передачу им «Золотой Надежды». Пэдди, разумеется, стал сопротивляться, и тогда Вилли убил его в припадке гнева. Потом он пришел ко мне за помощью. Рассказал о находке, сделанной Пэдди.

— Значит, ты знал о том, что Вилли убил моего отца, и ничего не сделал? — перебила его Гленна.

— Согласен, виноват.

— А затем ты убил Эрика Картера, чтобы завладеть «Золотой Надеждой».

— Нет, это был просто несчастный случай. Дюк хотел защитить меня. Он знал, что я без оружия.

— Нет, ты сделал это намеренно!

— Тебе все равно не доказать этого, дорогая. По всем правилам это была самозащита. Дюк решил, что Картер собирается стрелять в меня. Да, я бываю порой жестоким, расчетливым, но убийцей меня никто назвать не может.

— Но ты собирался убить Сэл, разве не так?

— Говорить, что убьешь, и убить по-настоящему — разные вещи, ты не находишь?

— Я не верю тебе, Джадд. И не поверю никогда. Даже если ты в самом деле непричастен к смерти моего отца — хотя его убийцу ты покрываешь до сих пор, — ты напрасно пытаешься меня убедить, что ни в чем не виновен. Я не верю тебе и не желаю иметь с тобой дела.

В таком положении Джадд еще не оказывался ни разу в жизни. Он совершенно не привык отчитываться перед кем-то за свои поступки. Не привык защищаться и оправдываться. Он сгорал от страсти и в то же время понимал, что у него не осталось ни единого шанса завоевать расположение Гленны.

— Будь ты проклята, Гленна! — в сердцах воскликнул Джадд. — Я, кажется, сделал все, чтобы завоевать твое доверие. Чтобы показать, как ты на самом деле дорога мне. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты стала моей настоящей женой. Хочу, чтобы мы оба забыли о том, что было раньше. Но, знаешь, я уже начинаю терять терпение.

Гленна склонила голову набок и неожиданно расхохоталась:

— Я дорога тебе? Да разве ты способен думать о ком-то, кроме самого себя?

Кровь прилила к лицу Джадда. Он схватил Гленну за руки и сильно притянул ее к себе.

— Я покажу тебе, на что я способен! — воскликнул он, подхватил Гленну на руки, отнес на постель и рухнул рядом с нею. — Я заставлю тебя забыть Кейна Моргана, даже если для этого мне потребуется потратить весь остаток жизни. Я буду любить тебя так, что ты либо запросишь пощады, либо попросишь еще.

Гленна услышала, как затрещали пуговицы на ее платье, и поняла, что на этот раз уже ничто не удержит Джадда Мартина от того, чтобы познать свою жену. Увидев обнаженную грудь Гленны, Джадд зарычал от нетерпения. Сколько он мечтал об этой минуте, и вот она настала! Он жадно припал губами к тугим вишневым соскам, венчающим высокие холмики грудей, преодолевая неистовое, яростное сопротивление Гленны.

— Нет, Джадд! Нет, прошу тебя! — умоляюще закричала Гленна.

— Я могу любить тебя нежно, Гленна, но могу и бешено. Есть женщины, которым это даже больше по вкусу.

Гленна еще раз вскрикнула, когда Джадд задрал подол ее юбки и грубо развел руками ее сжатые бедра. Она вдруг вспомнила о своем ребенке, этом крошечном существе, свернувшемся у нее под сердцем. С ребенком Кейна ничего не должно случиться! Ничего! Она не даст его в обиду Джадду!

— Остановись, Джадд, подожди! — снова крикнула она, пытаясь освободиться. — Послушай! Я же беременна!

Охваченный похотью, Джадд едва не пропустил ее слова мимо ушей, но, когда их смысл дошел до него, он отпрянул, словно окаченный холодной водой. Вот оно, оружие против Гленны, которое он искал столько времени! Ребенок! Надежнее этого ничего не может быть.

Он расхохотался, словно сумасшедший, и сел на кровати, обхватив руками голову. Гленна расправила юбки, села рядом с Джаддом. Она никак не могла понять, что могло так рассмешить Джадда. После своего признания она ждала от него чего угодно, только не смеха.

В груди у нее затеплилась надежда на то, что теперь-то Джадд отпустит ее восвояси, — зачем она нужна ему с ребенком, которого сделал ей Кейн?

Наконец Джадд перестал смеяться и сухо сказал:

— Это отродье Моргана, как я понимаю.

В голосе Джадда слышалось что-то странное, но Гленна не могла понять, что именно. Какая-то странная смесь зависти и ненависти. Она молча кивнула, не в силах произнести вслух дорогое имя.

— И ты, разумеется, хочешь сохранить этого ребенка, не так ли, моя дорогая? — вкрадчиво спросил Джадд.

Гленна вновь кивнула и внутренне подобралась, ожидая от Джадда какой-нибудь гадости. И дождалась.

— Тогда нам с тобой предстоит долгий разговор.

— Мне нечего сказать тебе, Джадд. Разве что попросить тебя убраться из моей спальни.

— Ошибаешься, моя милая. Ты — моя жена и беременна от другого мужчины. Здесь есть что обсудить.

— А что тут обсуждать? Да, у меня будет ребенок от Кейна, и я рожу его в положенное время — хочешь ты того или нет. Надеюсь, после этого ты отстанешь от меня, Джадд?

— Да, в уме тебе не откажешь, — неохотно согласился Джадд, — но только скажи, куда ты пойдешь? На что будешь жить? Предположим, у Сэл найдется комната еще для одной девки, но что ты будешь делать, когда твой живот поползет на нос? Будешь принимать клиентов только сзади?

— Подонок! Как ты можешь… как ты смеешь… Все! Скажи, что ты меня больше не задерживаешь, а уж как я проживу, не твоя забота.

— За то, что ты сделала, я имею право избить тебя до полусмерти, и никто меня не осудит, — зловеще усмехнулся Джадд. — Ведь сначала ты покушалась на мою жизнь, а теперь вот рога наставила. Представь себе, что бы с тобой сделал Морган, окажись он на моем месте? Не думаю, чтобы он оказался столь же терпелив.

С этим Гленна, пожалуй, могла бы согласиться, но сейчас ее волновало другое. Ей прекрасно было известно, что Джадд ничего не делает просто так, без тайного умысла. Что он задумал на этот раз? Ну что ж, вскоре она об этом узнает.

— Женщины, как известно, довольно часто теряют своих детей, — негромко сказал Джадд. — Ты теперь полностью в моих руках. Если я решу, что ты мне больше не нужна, я могу отдать тебя Дюку. Он давно на тебя глаз положил. А Дюк гораздо грубее, чем я. Он может совершенно случайно, разумеется, сделать так, что у тебя будет выкидыш. Ты же не хочешь, чтобы это произошло, не правда ли?

— Ты способен убить невинного ребенка? — ахнула Гленна.

— Разумеется, нет, моя дорогая, но это может случиться, если тобой займется Дюк. Он очень груб. в постели и думает только о себе.

— Что тебе нужно от меня, Джадд, и зачем ты мне все это говоришь?

— Разве тебе не понятно, Гленна? Я хочу, чтобы ты дала обещание стать моей женой, а я, со своей стороны, сделаю все, чтобы у тебя не было неприятностей с ребенком. Я позволю отродью Моргана появиться на свет.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда я отдам тебя Дюку и остальным своим парням. Подумай, сумеешь ли ты сохранить ребенка, если возле твоей постели выстроится очередь?

— Ты бессердечная тварь, Джадд! Я и не думала, что ты можешь быть таким жестоким!

— Хочешь проверить? — Ничего подобного Джадд делать не собирался, он хотел лишь напугать Гленну. — Я не против того, чтобы ты родила этого ребенка, если уж тебе так того хочется. Но после этого ты должна стать моей настоящей женой и родить мне моих собственных детей.

«Детей от Джадда? — невольно передернулась Гленна. — Ни за что!»


— Значит, если я соглашусь, ты позаботишься о том, чтобы со мной и моим ребенком ничего не случилось? — переспросила она, лихорадочно размышляя над тем, что же ей делать.

Джадд кивнул.

«Что ж, — подумала Гленна, — даже если я и дам ему такое обещание, это вовсе не означает, что я обязана буду сдержать его. Ведь я даю его вынужденно. Только Джадд ничего не должен об этом знать. И еще, нужно сделать так, чтобы оградить себя от Джадда. Право прикасаться ко мне имел лишь один человек на свете — мой бедный покойный Кейн».

— Прежде, чем я скажу «да», мне нужно, чтобы ты мне тоже кое-что обещал, — осторожно сказала Гленна.

— Проси, — усмехнулся Джадд. — Пользуйся случаем, пока я в хорошем расположении духа, и увидишь, что я умею быть щедрым. Так что ты хочешь?

Он и в самом деле готов был пойти навстречу Гленне, если, разумеется, она не попросит чего-нибудь невыполнимого, например, отпустить ее на свободу. Если же ее просьба связана с ребенком Моргана, он не станет возражать. Для себя Джадд уже решил, что, как только тот родится, он отдает его на воспитание в какую-нибудь фермерскую семью. А Гленна пусть воспитывает их общих детей. Он может делать их ей хоть каждый год, если ей так хочется. Тогда ей станет не до того, чтобы вспоминать о ребенке Кейна.

— Я хочу, чтобы ты не прикасался ко мне до того, как я рожу ребенка, — выпалила Гленна. — Я стану твоей женой, как ты хочешь, но только после этого.

«А пока у меня будет время на то, чтобы придумать, как сбежать от тебя», — подумала Гленна и добавила:

— И еще, я не желаю больше сидеть под замком. Дай мне возможность выходить и бывать там, где мне захочется.

Джадд задумчиво и холодно посмотрел на Гленну.

«Ну что ж, — подумал он, — может быть, это и правильно — получить ее, когда она утратит последнюю ниточку, которая связывает ее с Кейном. К тому времени она перестанет его оплакивать. А уж когда мы с ней окажемся наконец в одной постели, я сумею заставить забыть его навсегда. Что же касается отсрочки, то в этом нет ничего страшного. Девок в „Подвязке“ хватает, бери любую, да и с Гленной теперь не очень-то покувыркаешься в постели: у нее скоро живот на нос полезет. Так что я ничего не теряю, а заодно покажу ей, что умею быть отзывчивым и щедрым».

— Хорошо, дорогая, — сказал он вслух. — Спокойно вынашивай ребенка, а после родов ты станешь моей. Договорились?

— Договорились, — ответила Гленна и незаметно скрестила за спиной пальцы, как всегда, когда ей приходилось лгать.

— Запомните только одну вещь, миссис Мартин, — подчеркнул Джадд, переходя на официальный тон. — Попробуете обмануть меня еще раз — пеняйте на себя. Тогда я не поручусь ни за вас, ни за ваше отродье. Понятно?

— Да, — сердито ответила Гленна.

«Ах, Кейн, как жаль, что тебя больше нет на свете и некому мне помочь!» — воскликнула она про себя.

— Теперь остается лишь скрепить нашу сделку поцелуем, — усмехнулся Джадд, раскрывая объятия.

И он поцеловал Гленну — долго, горячо и умело, проникнув языком сквозь ее сомкнутые губы. В его поцелуе не было ни настоящего тепла, ни нежности — просто поцелуй мастера по женским постелям.

Своим бедром Гленна почувствовала напрягшуюся мужскую плоть Джадда и тут же превратилась в холодную каменную статую.

«Как бы эта сделка не оказалась пустым звуком», — испуганно подумала она, но опасения ее были напрасны. Джадд завершил наконец демонстрацию своего мастерства и выпустил Гленну на свободу.

— Не забудьте, миссис Мартин, — еще раз напомнил он. — Настанет день, и вы ляжете в мою постель. И не только ляжете, но еще и станете умолять, чтобы я доставил вам наслаждение. Вы женщина молодая, пылкая, а я умею обращаться с женщинами.

Гленна ничего не ответила, провожая Джадда рассеянным взглядом, когда тот покидал ее спальню. С этой минуты ее затворничество закончилось, и Гленна приступила к решительным действиям.


Уже на следующий день она решила проверить, как Джадд держит свои обещания, и впервые за много дней покинула «Красную Подвязку». Для первого раза она решила отправиться к портнихе и заказать несколько широких, свободных платьев на время беременности. Зная, что за все платит Джадд Мартин, она не скромничала и выбирала для себя самые дорогие ткани, не забыв и про большой отрез мягкой белой байки — на пеленки для своего ребенка. По поводу ее отлучки Джадд не сказал ни слова. На следующий день Гленна решила навестить шерифа Бартоу, чтобы рассказать ему о том, что сделали с ее отцом Джадд и Вилли.

Однако следующий день выдался морозным, с ветром и снежной вьюгой, и свой визит к шерифу Гленне пришлось отложить на несколько дней. Когда же погода наконец установилась и Гленна собралась на улицу, Джадд спросил ее:

— Куда ты идешь, Гленна?

— Купить еще кое-что. Забыла в прошлый раз. Собираю приданое для новорожденного.

— А я, посмотрев на твои счета, думал, что ты ничего не забыла.

— Тебе жалко денег, Джадд? — нежно спросила Гленна.

— Конечно же, нет, моя милая, — улыбнулся в ответ ей Джадд. — Трать сколько захочешь. Деньги у меня есть, а весной, бог даст, мы начнем разрабатывать серебряную жилу, и тогда у нас с тобой этих денег будет хоть отбавляй. Смотри только, не устань; — с показной заботой закончил он.

Много раз перепроверив, нет ли за ней слежки, Гленна наконец оказалась перед конторой шерифа и решительно вошла внутрь. Сидевший за столом шерифа молодой человек несколько секунд внимательно смотрел на нее, а потом улыбнулся:

— Добрый день, миссис Мартин. Чему обязан удовольствием видеть вас?

— Но вы не шериф Бартоу! — удивленно сказала Гленна и вспомнила, где она видела этого молодого человека. В «Красной Подвязке», вот где! Он не раз заходил туда, беседовал с Джаддом и, судя по всему, находился с ее мужем в самых дружеских отношениях.

— Рад, что вы это заметили, — рассмеялся молодой человек. — Я — шериф Доусон. Я видел вас несколько раз в «Красной Подвязке». И, между прочим, присутствовал на вашем венчании с Джаддом Мартином.

— А что случилось с шерифом Бартоу?

— Уволился примерно месяц тому назад… А меня вот выбрали на его место. У вас было какое-то дело к Бартоу?

— Н-нет, — запинаясь, ответила Гленна. Этот поворот событий был не только неожиданным, он очень многое менял в ее планах. Доусон явно был человеком Джадда Мартина, и ему Гленна не могла рассказать ничего. — Просто решила заглянуть к нему по дороге, — вывернулась она. — Я не знала, что он уволился. Бартоу — старинный друг нашей семьи. Хорошо, я зайду к нему домой.

— Боюсь, что напрасно, — усмехнулся Доусон. — Они с женой поехали на восток, повидаться с дочерью. Скажите, я точно ничем не могу помочь вам?

— Совершенно точно, — твердо ответила Гленна. — Всего вам доброго, сэр.

— И вам так же, миссис Мартин, — улыбнулся Доусон. — Заходите, всегда буду рад.

«Проклятие! Проклятие! Проклятие! — думала Гленна, возвращаясь назад. — Что за невезение такое?»

А спустя два дня Джадд выкинул нечто такое, от чего Гленна пришла в изумление. Он купил дом.

— «Красная Подвязка» — неподходящее место для будущей матери, — коротко пояснил он. — Я думаю, дом тебе понравится. Я купил его вместе с мебелью и нанял прислугу. Нам с тобой будет хорошо там вдвоем.

— Нам? Вдвоем? — растерянно переспросила Гленна.

— Разумеется. Или ты полагала, что я отпущу тебя туда одну? Нет. Пока я болел, всеми делами в «Красной Подвязке» заправлял Дюк, он и впредь прекрасно с этим справится. Так что я теперь свободен и могу проводить время со своей женой, ожидающей ребенка.

Гленна прекрасно знала, как на самом деле относится Джадд к ребенку, которого она ждала от Кейна, и потому его слова нисколько ее не успокоили, скорее наоборот. Поселившись вместе с Джаддом в отдельном доме, она неизбежно попадет под его неусыпный контроль. А может быть, шериф Доусон уже доложил Джадду о ее визите и пробудил в нем подозрения? И удастся ли ей сбежать из дома, где они будут жить вдвоем с Джаддом?


Разумеется, жить в отдельном доме было приятнее и тише, чем в «Красной Подвязке», против этого Гленна ничего не могла возразить. Они с Джаддом переехали, как только прекратились снегопады, необычно ранние и затяжные в этом году. Денвер, укутанный в белую искристую шубу, был красив, но почти вся жизнь в городе замерла. Улицы стали почти непроезжими.

Слуги, которых нанял Джадд, оказались хорошо вымуштрованными, мебель в доме — уютной, и если бы не постоянное присутствие Джадда Мартина, Гленне, пожалуй, было бы грешно роптать на судьбу.

Как выяснилось, дом, который купил Джадд, располагался у подножия холма, всего в нескольких кварталах от «Домика Сэл». Гленна решила, что непременно повидается с подругой, как только улицы расчистят от снега. Снегопады прекратились, но, когда Гленна заикнулась о своем желании посетить Сэл, Джадд резко отказал ей, сказав, что его жене нечего делать в таких заведениях, как «Домик Сэл», и вообще у нее не может быть никаких отношений со шлюхами. Гленне вновь пришлось дожидаться удобного случая, когда Джадду так или иначе придется покинуть ее по делам, требующим его присутствия.


И она дождалась такого дня.

Дверь ей открыла сама Сэл, одетая в нарядное яркое платье. Увидев стоящую на пороге Гленну, она радостно всплеснула руками и быстро заговорила:

— Гленна! Солнышко! Слава богу, что ты нашлась и с тобой все в порядке! Я несколько раз пыталась повидать тебя в «Красной Подвязке», но этот пес Дюк каждый раз давал мне от ворот поворот. Так что я походила, походила, да и бросила.

— Как видишь, со мной все в порядке, Сэл.

— Да входи же, входи, — засуетилась Сэл, втаскивая Гленну внутрь дома. — Господи, до чего же я рада видеть тебя! А что случилось с Кейном? В последний раз я видела его, когда он собирался ехать искать тебя. Очевидно, не нашел, раз ты снова с Джаддом.

Она впустила Гленну в свой кабинет, прикрыла дверь и пристально посмотрела в глаза подруге.

— Нет, правда, Сэл, со мной все в порядке, — смутилась Гленна и покраснела.

— А что с тобой сделал Джадд, когда нашел тебя? — с тревогой спросила Сэл. — И почему он не разрешал мне повидаться с тобой?

— На самом деле Джадд ничего со мной не сделал, — медленно ответила Гленна. — Он просто держал меня под замком. Я думала, что с ума сойду от тоски и одиночества.

— Но, солнышко, — удивленно возразила Сэл, — мне-то хорошо известно, что Джадд не из тех, кто способен легко забывать и прощать. Странно. Но скажи, что с Кейном? Где он пропадает все это время?

— Ах, Сэл! Кейн умер. Дюк убил его.

— Умер? Кейн умер? Нет, нет, солнышко, ты, наверное, ошибаешься.

— Не ошибаюсь, Сэл. Я все видела своими глазами. Кейн лежал на земле с двумя пулями в груди и истекал кровью. Дюк оставил его умирать и силой увез меня. Если Кейн не умер тогда от ран, его разорвали дикие звери, — сказала Гленна, и слезы хлынули у нее из глаз.

— Не убивайся так, Гленна. Случаются же чудеса.

— Чудеса? Как бы не так! И потом, если бы случилось чудо, то где же сейчас в таком случае Кейн? На этот вопрос у Сэл не нашлось ответа.

— Поэтому Джадд и помиловал тебя? — спросила она. — Потому что Кейн стал для него неопасен? Ведь Джадд знает о том, что вы с Кейном любили друг друга?

— Теперь-то уж, во всяком случае, знает, — усмехнулась Гленна, а Сэл вопросительно наклонила к плечу свою голову. — Я жду ребенка от Кейна.

— И ты сказала об этом Джадду? — ахнула Сэл. Гленна молча кивнула. — Тогда мне просто непонятно, как он не убил тебя. А, я поняла! Джадду что-то нужно от тебя, верно? А чего он добивается, солнышко? И что ты обещала Джадду за то, что он не тронет твоего ребенка?

— Я поклялась, что стану его женой.

— Как? Но вы же с ним и так женаты!

— Не совсем так, — покачала головой Гленна.

— А, он хочет заполучить тебя в свою постель, — поморщилась Сэл.

— Точно, — подтвердила Гленна.

— Зачем Джадд женился на тебе? — спросила Сэл после короткого молчания.

— Ради отцовского прииска.

— «Золотой Надежды»?

— Нет. Джадд заставил меня выйти за него замуж, чтобы завладеть новым участком, который отец застолбил за собой незадолго до смерти.

— И ты согласилась? Удивительно!

— Я не хотела, Сэл, но Кейна тогда не было рядом, и никто не мог мне помочь.

— А шериф?

— Понимаешь, я не могла обратиться к шерифу. Если бы я не согласилась, Джадд убил бы тебя.

— И ты пошла на это ради меня? — простонала Сэл, и Гленна утвердительно кивнула. — Я недостойна быть твоей подругой, Гленна. Буду молить господа, чтобы он дал мне шанс отплатить сполна за твою доброту и показать, что на самом деле значит для меня твоя дружба.

Сэл замолчала, вытирая слезы, заблестевшие у нее в уголках глаз.

— Ты всегда была моей лучшей подругой, Сэл, — улыбнулась Гленна, глаза которой тоже наполнились слезами.

— А что ты собираешься делать дальше, солнышко? — спросила Сэл. — Думаешь, Джадд сдержит свое слово? Или он уже получил свое?

— Нет, мы договорились, что до тех пор, пока не родится ребенок, я не лягу с ним. А насчет слова? Нет, я не думаю, что Джадд из тех, кто держит его. Впрочем, и я своего слова не собираюсь держать и никогда в одну постель с Джаддом не лягу. Просто постараюсь в один прекрасный день потихоньку исчезнуть, раствориться. Меня больше не охраняют, и за мной больше не следят. Очевидно, Джадд считает, что беременность свяжет меня по рукам и ногам лучше всякой слежки. Кроме того, у меня нет денег, и об этом он тоже знает. Собственно говоря, я за этим и пришла к тебе, Сэл. Думаю, что очень скоро мне понадобится твоя помощь.

— Я сделаю для тебя все, что ты попросишь, солнышко, и даже больше того. Но скажи, почему бы тебе не поговорить с шерифом?

— Шериф Бартоу уволился.

— Я слышала об этом.

— На его месте теперь один из людей Джадда. Я уже пошла было за помощью к шерифу, но увидела там этого Доусона и поняла, что ему я не скажу ни слова.

— Ах, если бы был жив Кейн, — печально вздохнула Сэл. — Какая страшная потеря!

— Что? — послышался от двери звонкий женский голос. — Кейн Морган мертв, я правильно услышала?

Сэл и Гленна одновременно повернули головы и посмотрели на стоящую в раскрытом дверном проеме Перл.

— Что-то я не помню, чтобы ты постучала, Перл, — недовольно заметила Сэл.

— Во-первых, это необязательно, — дерзко ответила та. — У меня, между прочим, доля в этом заведении. А во-вторых, я постучала, просто вы не слышали. Так что вы тут говорили о смерти Кейна? Это правда?

— Да, это правда, — ответила Гленна, встречаясь с ненавидящим взглядом Перл. — Я видела это своими Глазами. Его застрелил Дюк и оставил умирать под деревьями.

— Это ты во всем виновата! — злобно воскликнула Перл. — Мало тебе было одного мужа? Решила крутить сразу с двумя самыми лучшими парнями во всем городе?

— Хватит, Перл, замолчи! — одернула ее Сэл. — Никакой вины Гленны в этом нет. И, кроме того, ты сама знаешь, что Кейн был к тебе безразличен, несмотря на все твои попытки затащить его в свою постель. Такие мужчины, как Кейн, на шлюхах не женятся.

— Потому-то он и на Гленне не женился? — не преминула ужалить Перл, резко повернулась и выбежала из кабинета.

Вскоре ушла и Гленна, договорившись вновь встретиться с Сэл, как только установится погода. Однако до их новой встречи прошел почти целый месяц. Все это время Джадд не отходил от нее ни на шаг, а между тем живот Гленны, находившейся уже на четвертом месяце, стал заметно расти, и она уже с трудом могла надевать старые юбки. Заметно увеличилась и ее грудь. Наконец Гленна решила, что откладывать больше нельзя, потому что еще немного, и думать о побеге станет просто поздно.

Ребенок под сердцем еще не шевелился, но она уже с нетерпением ждала первых толчков пробуждающейся жизни. Жизни, которую подарил ей Кейн.

Итак, почти целый месяц ей пришлось ждать. То мешали вновь зарядившие снегопады, то Джадд ни на минуту не уходил, не давая ни малейшей возможности улизнуть, но вот настал наконец день, когда снегопад утих, Джадд уехал по делам, и Гленна вышла из дома с заранее собранным чемоданчиком в руках. До этого Джадд если и отлучался из дома, то лишь на короткое время, которого Гленне явно не хватило бы для того, чтобы успеть на ближайший поезд.

Стояла середина ноября, и зима, рано пришедшая в этом году, впервые одарила промерзший город оттепелью. Джадд уехал в Пуэбло, сказав, что пробудет там несколько дней. Гленна не доверяла Джадду, и Джадд не доверял ей и потому поручил одному из своих людей присматривать за женой на время своего отсутствия.

Поезд, на котором уезжал Джадд, едва успел отойти от вокзала, а Гленна уже шагала по занесенным снегом улицам Денвера. Она прекрасно видела соглядатая и думала, как от него избавиться. Никто не должен знать, куда она пошла перед тем, как исчезнуть из города, тем более связывать ее исчезновение с Сэл. Поравнявшись с большим магазином, Гленна резко свернула в него, посмотрела сквозь стеклянное окно и обрадовалась, увидев, что ее шпион еще только подходит к магазину, пробираясь через снежные сугробы. Она коротко кивнула приказчику и отошла к витрине, а как только тот отвлекся на нового покупателя, быстро юркнула в заднюю дверь и снова оказалась на улице — на этот раз позади магазина. Здесь она припустила во весь дух и уже через пятнадцать минут, никем не замеченная, вошла в комнату Сэл.

— Ну вот, Сэл, — торопливо сказала Гленна. — Джадд уехал на несколько дней, а от шпиона, которого он ко мне приставил, я избавилась. Пока тот поднимет тревогу и люди Джадда начнут прочесывать весь город, мне нужно исчезнуть. Впрочем, время сейчас работает на меня. Следующий поезд отходит через час, и я надеюсь успеть на него.

— Куда ты поедешь?

— Неважно. Куда поезд идет, туда и поеду. Сэл подошла к сейфу, стоявшему в углу кабинета, повернула ключ, открыла тяжелую стальную дверцу и спросила:

— Сколько?

Высокий пронзительный крик, долетевший снизу, от входной двери, заставил ее умолкнуть на полуслове.

— Какого черта, — пробормотала она и бросилась к лестнице, чтобы посмотреть, что там происходит. Следом за ней спустилась вниз и Гленна и так же, как и Сэл, застыла на месте, открыв от неожиданности рот.

В холле стоял Кейн. Бледный, худой, но — живой, настоящий, и в него уже успела вцепиться вездесущая Перл. Именно ее крик и заставил спуститься вниз Сэл и Гленну.

— Кейн! — радостно завизжала Сэл едва ли не громче, чем до этого сделала Перл. — Ты жив! Слава богу!

Гленна словно приросла к своему месту, не в силах пошевельнуться, настолько сильным оказался шок.

«Кейн жив? Но как это может быть? Ведь я же сама видела, как он умирал на холодной земле! Но он жив! Господи, он жив, жив!» — неслись у нее в голове беспорядочные мысли.

А затем Кейн увидел ее, отодвинул от себя Перл и раскрыл объятия. Гленна сделала неуверенный шаг по направлению к нему, затем второй, а потом у нее потемнело в глазах, и она начала медленно оседать на пол. Кейн успел подхватить ее прежде, чем она упала, нежно поднял на руки и понес в пустую спальню, которую указала ему Сэл.


Сознание медленно возвращалось к Гленне. Наконец она открыла глаза и вновь увидела перед собой Кейна. Он сидел рядом с ней на кровати и что-то негромко говорил, но Гленна не разбирала слов. Испугавшись, что все это ей чудится, она потянулась вперед и коснулась рукой щеки Кейна, глядя на его исхудавшее лицо своими большими, влажными от слез изумрудными глазами.

— Я не привидение, любимая, — сказал Кейн, беря руку Гленны в свою ладонь и целуя ей пальцы. — Я настоящий. Ты что, думала, что тебе так просто удастся от меня избавиться?

— Кейн, Кейн! — прошептала Гленна. — Но как? Откуда ты? В последний раз я видела тебя истекающим кровью, умирающим. Где ты был все это время? И как это возможно?

— Не все сразу, любимая, — улыбнулся Кейн. — Давай лучше по порядку. Во-первых, скажу тебе, что своей жизнью я обязан Заку и Билли. Помнишь, это те двое старателей, которых уволил твой муж. — При слове «муж» Гленна невольно поморщилась. — Они разбили лагерь неподалеку от «Золотой Надежды», решив провести там всю зиму. В тот день, когда меня ранил Дюк, они охотились. Услышали выстрелы, прибежали и нашли меня умирающим, в луже крови.

— Ах, Кейн, мне тогда хотелось умереть самой. Дюк силой увел меня и оставил тебя на растерзание диким животным.

— А я, умирая, думал только о тебе, любимая. Слава богу, что Джадд не убил тебя. Затем Зах и Билли отнесли меня к себе, и я несколько недель пролежал у них, слабый, словно котенок, и неотрывно думал о том, что же будет с тобой.

— Со мной все в порядке, Кейн, — успокоила его Гленна.

— Первые несколько дней я был без сознания, — негромко продолжил рассказывать свою историю Кейн. — Заху несколько раз казалось, что я уже умер, но я выжил, — наверное, благодаря любви к тебе. Потом я стал понемногу поправляться. Знаешь, Зах оказался настоящим целителем. Он сумел вытащить из меня пули, остановил кровотечение, поил меня травами. Я действительно остался жив благодаря ему.

— Мне кажется, что я проснулась после кошмара, — счастливо вздохнула Гленна. — Но ты такой худой и бледный.

— И на том спасибо, — улыбнулся Кейн. — Дождавшись первой настоящей оттепели, я сразу же отправился сюда. Хотел спросить у Сэл, не знает ли она что-нибудь о тебе. А ты, оказывается, и сама здесь! Ты живешь у Сэл?

Гленне очень о многом хотелось рассказать Кейну, но не сейчас.

— Потом, Кейн, — сказала она, нежно обнимая его за шею. — Поцелуй меня, любимый, пожалуйста, поцелуй меня. Я до сих пор не могу поверить, что ты жив.

Кейн наклонил голову, и Гленна страстно раскрыла губы навстречу ему. Их поцелуй становился все глубже, все крепче, а их дыхание — все резче и прерывистей.

Кейн обнял Гленну. Его ловкие пальцы быстро расстегнули застежки на лифе и обнажили ее грудь. Платье Гленны соскользнуло на пол, а вслед за ним — и одежда Кейна.

Гленна чувствовала, как наливается желанием тело Кейна.

Его руки коснулись ее живота, и он внезапно отодвинулся от Гленны.

— Ты изрядно прибавила в весе, любимая, — задумчиво сказал он. — И грудь у тебя больше, чем прежде. Соски стали крупными, темными и сладкими на вкус. Боже мой, как я люблю тебя!

Кейн опустил голову, лаская языком влажную плоть Гленны.

— Кейн, — простонала Гленна, когда его язык проник в глубину ее лона.

И тогда Кейн вошел в нее, наполняя ее собой, превращая их тела в единую плоть. Он двигался легко, упруго, и Гленна отвечала ему движениями бедер. Кейн целовал грудь Гленны и оторвался только затем, чтобы хрипло выдохнуть:

— Лети, Гленна. Лети со мной, любовь моя.

Движения его становились все сильнее, и тело Гленны затрепетало, отрываясь от земли, сгорая в невидимом ослепительном огне страсти. Кейн содрогнулся всем телом и хрипло застонал.

— Я люблю тебя, — прошептала Гленна, улетая вслед за ним. — Я люблю тебя, Кейн.

17

Тихий счастливый Кейн вытянулся возле Гленны, рассеянно поглаживая ее по животу.

— А как тебе удалось сбежать от Джадда? — поинтересовался он.

Кейн знал, что такой мерзавец, как Джадд Мартин, ни за что не отпустил бы от себя Гленну просто так. Особенно после того, как она едва не отправила его на тот свет. Кейну хотелось знать всю правду.

Гленна загадочно улыбнулась. Настала пора рассказать Кейну про ребенка и увидеть на его лице радость, удивление,
восторг. Как же иначе? Гленна не сомневалась, что это известие сделает его счастливым. Разве не мечтает о наследнике каждый мужчина на свете? «Ну что ж, приступим», — с улыбкой подумала она.

— А ты заметно поправилась, — снова заметил Кейн и вдруг нахмурился.

«Не может быть! — подумал он. — Неужели Гленна…»

— Мне многое нужно сказать тебе, Кейн, — нервно сглотнула Гленна, — только я не знаю, с чего начать.

Серые глаза Кейна сделались стальными, и он сухо ответил:

— Тогда начни с главного.

Гленна настолько была возбуждена предстоящим разговором, что не заметила, как изменился тон Кейна.

— Я беременна, — выпалила она.

— Ты носишь ребенка от Мартина? — с отвращением в голосе перебил ее Кейн. — Да, я вижу, ты тут без меня времени зря не теряла. Забралась в постель к Мартину, как только решила, что я мертв.

Кейну и в голову не пришло подумать о том, что отцом этого ребенка вполне мог быть и он сам. Кровь бросилась ему в голову, когда он представил себе обнаженную Гленну в объятиях Мартина, отвечающую на его ласки, а теперь беременную от этого мерзавца. С этой минуты он уже не мог рассуждать спокойно, не мог и не желал ничего знать или слышать.

— Нет! Кейн, нет!

— Вижу, что в твоей дальнейшей жизни для меня больше нет места, — сухо перебил он. — Что ж, возвращайся к своему мужу, рожай ему детей и будь счастлива.

Он быстро натянул на себя брюки, схватил остальную одежду и выбежал за дверь, прежде чем Гленна успела хоть что-то сказать. Опять, в который уже раз, вспыльчивый характер Кейна и его гордость не дали Гленне объясниться с ним. Она кричала ему вслед, но Кейн уже проскочил мимо ошеломленной Сэл и ринулся к выходу, на бегу натягивая на себя рубашку и куртку.

— Что это с ним, черт побери? — спросила Сэл, входя в комнату к Гленне. Она ничуть не удивилась, застав подругу обнаженной. Сказать по правде, Сэл заранее предвидела, чем закончится встреча Кейна и Гленны. Впрочем, она закончилась довольно странно.

— Сэл! Что мне делать, Сэл? — простонала Гленна, в отчаянии сжимая кулаки. — Я начала рассказывать Кейну о ребенке, но он и слушать не захотел. Решил, что это ребенок от Джадда. Как он мог так подумать? Он же знает, как я люблю его!

— Потому что думает не головой, а сердцем, — грустно ответила Сэл. — Не плачь, солнышко, вскоре он одумается, поймет, что это он отец ребенка, и вернется.

— Будет поздно, — убито пробормотала Гленна. — Я должна уехать из Денвера до того, как вернется Джадд. Мне надо успеть на ближайший поезд. Если я не нужна Кейну, что ж, я сама позабочусь и о себе, и о ребенке.

Она вытерла слезы, гордо подняла голову и принялась одеваться.

«Отныне у меня будет своя жизнь, — подумала она. — А Кейн, да провались он к черту!»

— Ты уже опоздала на поезд, солнышко, — огорченно заметила Сэл. — Следующий пойдет только утром.

— О боже, — простонала Гленна, чувствуя, как холодеет у нее под сердцем. — Можно мне остаться у тебя, Сэл? Если я вернусь домой, то назавтра мне уже не выбраться. Верные псы Джадда не выпустят меня.

— Разумеется, солнышко, оставайся. Никто не узнает, что ты здесь. Мои девочки никому ничего не скажут, не бойся.

— Спасибо, Сэл. Не знаю, что бы я делала, если бы не… Неожиданный стук в дверь заставил Гленну замолчать на полуслове.

— Кто там? — спросила Сэл сквозь закрытую дверь.

— Это я, Перл. Здесь пришли к Гленне.

— Кейн! — радостно воскликнула Гленна, бросаясь к двери. — Он вернулся!

— Подожди, Гленна!

Но Сэл опоздала. Гленна распахнула дверь и ахнула от неожиданности, увидев перед собой лицо бандита, которого Джадд нанял, чтобы следить за ней. Тот выглядел крайне недовольным. Еще бы, его сумела обвести вокруг пальца какая-то девчонка!

Гленна перевела взгляд на Перл и увидела на ее губах злорадную усмешку.

— Перл! Зачем ты это сделала, Перл? — с отчаянием воскликнула Гленна.

— Будь ты проклята, Перл! — сердито сказала Сэл, добавив при этом пару крепких словечек. — Ты понимаешь, что ты натворила?

— А что такого? — невинным тоном ответила Перл. — Пришел Берт, спросил Гленну, что же, я ему врать буду, что ли? Зачем?

— Действительно, зачем? — мрачно сказала Сэл. — Хорошо, иди, Перл. С тобой я разберусь позже.

Перл торжествующе улыбнулась уголками губ, кивнула и тут же испарилась.

— Я провожу вас домой, миссис Мартин, — объявил Берт и нахмурил брови так, что они сошлись к самой переносице. — Вы должны были предупредить меня, что идете к Сэл. Я бы доставил вас сюда в целости и сохранности.

— Я и так добралась в целости и сохранности, — сердито парировала Гленна. — И я хочу остаться у Сэл.

— Не стану спорить с вами, миссис Мартин, но мой долг — выполнять приказ. Хозяин оставил меня присматривать за вами на время его отсутствия и особо предупредил, чтобы вы не ходили к этим шлюхам. Он сказал, что это не место для женщины в вашем положении.

Гленна невольно покраснела. Похоже, весь Денвер уже знает о том, что она ждет ребенка от Джадда. Он сам, наверное, и постарался, раззвонил об этом повсюду. Еще бы, ведь это ему только на руку.

Гленна тяжело вздохнула и прощально кивнула Сэл. Трудно было сказать, чье предательство ударило ее больнее — Кейна или Перл. И чего Перл добивалась этим?

Сэл проводила Гленну и Берта оцепеневшим взглядом, проклиная в душе Кейна, который сбежал в самую неподходящую минуту. Затем она немного успокоилась и решила с этой минуты все взять в свои руки.

Сэл дождалась прихода клиента, который, как ей было известно, собирался весь вечер и всю ночь провести с Перл, набросила меховую накидку и вышла к поджидавшему ее экипажу, который она наняла заранее. Первым делом она отправилась в «Красную Подвязку», приказав кучеру дожидаться у подъезда. Вскоре вернулась, сокрушенно покачивая головой, и поехала в «Палас», но и там ее ждала неудача. После этого, кляня на чем свет стоит всех мужчин и Кейна в особенности, она вернулась домой.


Кейн вылетел из дома Сэл так, словно за ним гнались черти, а в ушах его продолжали эхом отдаваться слова Гленны.

«У нее будет ребенок от Мартина! Ребенок от Мартина!» — кружилось в голове Кейна, пока он вскакивал на своего жеребца, пока гнал его что было сил по занесенным снегом улицам города. На морозном ветру Кейн понемногу начал приходить в себя. Теперь он понимал, что не должен был так поспешно и позорно убегать от Гленны. Но что поделаешь, если его так задело то, что она носит ребенка от Джадда? Очевидно, она не питает больше никаких чувств к нему, Кейну. Разумеется, Гленна полагала, что его больше нет, что он умер, но разве этого достаточно для того, чтобы так поспешно лечь в постель к этому мерзавцу Мартину?

Но тут Кейн наконец вспомнил о том, что Джадд Мартин — законный муж Гленны, и впервые ощутил настоящий укол совести. Да, если посмотреть на все с точки зрения закона, у Гленны и Мартина было полное право оказаться в одной постели.

«И все равно — к черту! — подумал Кейн вопреки всякой логике. — Ребенок Гленны должен был быть моим!»

Кейн проехал мимо «Красной Подвязки» и завернул в «Серебряный Башмак». Он привязал жеребца к коновязи и вошел в теплый, шумный, прокуренный зал, низко надвинув на глаза свою шляпу. Похоже, никто из посетителей не обратил на него внимания — мало ли кто может зайти с мороза, чтобы пропустить у стойки стаканчик-другой крепкого!

Кейн не стал пить у стойки. Он заказал сразу целую бутылку и уселся с ней за дальний угловой столик.

Несмотря на все его героические усилия, напиться Кейну так и не удалось. Не сумев утопить свои печали на дне бутылки, он выбрался из «Башмака» и поскакал в «Палас». Здесь его ждала неожиданность. Оказалось, что номер, который занимал Кейн, до сих пор за ним, вместе с вещами, которые были в нем оставлены.

— Я был уверен, что вы вернетесь, — сказал портье, вручая ключ удивленному Кейну.

«Значит, никто в городе не знает о том, что со мной случилось, — подумал Кейн. — Кроме Гленны и того человека, который в меня стрелял. Ах, да, есть еще Джадд, но этот уж точно не стал бы рассказывать о моей смерти».

С этими мыслями Кейн вошел в свой номер, и случилось это буквально спустя несколько минут после того, как «Палас» покинула приезжавшая сюда Сэл.

Кейну совсем не хотелось спать, и он принялся упаковывать чемоданы, с тем чтобы наутро снять деньги со своего счета в банке и навсегда уехать из этого города. Закончив укладываться, он принялся расхаживать по номеру, снова и снова вспоминая минуты любви, что подарила ему сегодня Гленна. Кейн словно наяву видел перед собой ее глаза, губы, снова слышал дыхание Гленны и слова, которые она шептала ему в минуты страсти. Неужели все это было притворством, игрой?

Кейн впервые трезво оценил свое собственное поведение, и ему стало стыдно.

«Ведь я не дал Гленне и слова сказать! Боже! Какой же я упрямый осел! Я же люблю ее! И я обещал всегда верить ей, и что же? Конечно, мне нужно было остаться, хотя бы для того, чтобы позаботиться о Гленне. Возможно, ей нужна моя помощь».

Мысли Кейна прервал стук в дверь. Положив одну руку на рукоять пистолета, засунутого за пояс, он свободной рукой повернул ручку двери.

«Интересно, кто бы это мог быть? — подумал он. — Ведь ни одна живая душа не знает о том, что я вернулся».

Человека, стоящего на пороге, Кейн узнал без труда. Он много раз видел этого молодого человека в «Домике Сэл» и даже сумел вспомнить его имя — Фил.

— Что вам нужно, Фил? — спросил Кейн, заранее зная, что этого человека прислала к нему Сэл.

— Меня прислала Сэл, мистер Морган. Она хочет видеть вас. Немедленно.

— А это не может подождать до утра? — недовольно спросил Кейн.

— Должно быть, нет, — вежливо ответил Фил. — Сэл сказала, что дело неотложное.

— Ну хорошо, Фил, — устало зевнул Кейн, — езжай и скажи свое хозяйке, что я скоро буду.

— Лучше я подожду вас, мистер Морган, если вы не возражаете. Боюсь, что, если я вернусь один, Сэл мне голову отвернет.

Спустя четверть часа Кейн уже сидел в уютном кабинете Сэл. Она смотрела на Кейна с каким-то странным выражением, которого он никак не мог понять. Наконец Сэл заговорила, и кое-что начало проясняться.

— По-моему, на этот раз ты превзошел самого себя, Кейн Морган! — Слова вылетали изо рта Сэл, словно пули из «винчестера».

— О чем это ты толкуешь, Сэл? — недовольно откликнулся Кейн.

— Разумеется, о Гленне, ублюдок!

— Я полагаю, тебе известно о том, что она беременна и ждет ребенка от Мартина?

— Мне известно о том, что Гленна беременна, — кивнула головой Сэл. — Она сама сказала мне об этом.

— Ну а мне что делать по такому поводу? Радоваться?

— Нормальный мужчина всегда радуется, узнав о том, что скоро он станет отцом.

— Хорошо, можешь передать мои поздравления Мартину. Заранее благодарен.

— Нет, ты еще больший идиот, чем я полагала! Это твой ребенок!

— Мой? Но как?..

— Как — это тебе самому лучше знать, — проворчала Сэл. — Или ты считаешь себя бесплодным? А может быть, лучше вспомнишь о ночи с Гленной на «Золотой Надежде», накануне того дня, когда тебя подстрелили?

Кейн открыл было рот, чтобы ответить, но Сэл опередила его.

— Нет уж, дай сначала мне договорить, — сказала она, тыча Кейна в грудь указательным пальцем. — И не отрицай, что в ту ночь вы с Гленной занимались любовью. Уж я-то знаю это наверняка.

— Но если ребенок мой, почему Гленна ничего мне не сказала? — запальчиво спросил Кейн, чувствуя сердцем, что Сэл говорит правду.

— А ты дал ей возможность сказать, ты ее выслушал? — ехидно спросила Сэл. — Вылетел отсюда, словно пес ошпаренный.

Кейн нахмурился, пожевал губами и спросил:

— А почему Гленна так уверена в том, что это именно мой ребенок? Он с таким же успехом может быть и от Мартина.

— Мартин ни разу не прикоснулся к Гленне!

— Что? Да они уже полгода как женаты. И ты хочешь, чтобы я поверил в то, что за все это время они ни разу не легли в одну постель?

— Думай как знаешь, но это именно так и есть.

— Перестань держать меня за дурака, Сэл. Мартин имел полное право спать с Гленной.

— Гленна не рассказала тебе, почему она вышла замуж за Мартина? — нахмурилась Сэл. — Впрочем, разве ты дашь ей что-то рассказать?

— Как бы там ни было, но замуж она все-таки вышла.

— Все понятно, — задумчиво сказала Сэл. — Ну, тогда послушай. Джадд заставил Гленну выйти за него замуж. Он хотел таким образом заполучить права на новый участок, который перед самой смертью застолбил Пэдди О'Нейл. Джадд пригрозил, что убьет меня, если Гленна не согласится. И тебя тоже, кстати говоря. У бедной девочки не было выбора. Джадд просто загнал ее в угол.

— И она вышла за него замуж, — закончил за нее Кейн, сожалея в эту минуту только о том, что не убил Джадда Мартина, когда у него была такая возможность. — Но почему, скажи на милость, Джадд так ни разу и не переспал с Гленной? Мне кажется, он далеко не импотент и от женщин не бегает.

— А почему, как ты думаешь, Гленна ударила его ножом?

— Джадд бил ее, а Гленна защищалась.

— Защищалась, это ты точно сказал, дьявол тебя побери! А от чего она защищалась, не знаешь, тупица? От притязаний Джадда, вот от чего! А потом, когда Гленна вернулась в Денвер под охраной Дюка, Мартин был слишком слаб, чтобы что-то с нею сделать. Пока он поправлялся, Гленна обнаружила, что беременна, и заключила сделку с Джаддом. Он не трогает ее и твоего ребенка, но, как только тот родится, Гленна становится женой Джадда — настоящей женой, понимаешь? Правда, Гленна не собиралась выполнять свое обещание. Ей просто нужно было выиграть время, чтобы спасти ребенка. Твоего ребенка, осел!

Кейну нечего было сказать. Он только сидел и моргал глазами.

«Это я во всем виноват, — думал он про себя. — Правильно Сэл называет меня ослом, я и есть осел. Бросил Гленну — уже во второй раз! — в самую тяжелую минуту! Негодяй!»

Затем Кейн тяжело вздохнул и сказал, испытывая отвращение к самому себе:

— Я не стану винить Гленну, если впредь она никогда не захочет меня видеть.

— Она любит тебя, — ответила Сэл. — Скажи, что ты теперь собираешься делать? Джадд может вернуться в любую минуту.

— Убью Мартина и сделаю Гленну вдовой, — мрачно сказал Кейн.

— И пойдешь за это на виселицу, — осуждающе продолжила Сэл. — А кто тогда позаботится о Гленне и о малыше? Гленну нужно увозить из города, и как можно скорей.

— Ты права, Сэл. Нужно спасать Гленну. А убить Мартина… Хотелось бы, конечно, но не время. Я увезу Гленну из Денвера. — И Кейн решительно направился к двери.

— Подожди, Кейн! Гленну охраняет человек Джадда.

— С ним я разберусь, — заверил Кейн от порога. — Насколько он предан Мартину?

— Мартин платит ему деньги, и этим все сказано, — ответила Сэл и не без ехидства спросила: — Может быть, ты богаче, чем Джадд Мартин?


Кейн стоял возле дома Гленны, не обращая внимания на разыгравшуюся метель, и с нетерпением ждал минуты, когда погаснут последние огни в комнатах для прислуги. Адрес Гленны ему дала Сэл. Время перевалило уже за полночь, и на заснеженных улицах Денвера было пустынно и темно.

Наконец все огни погасли, и Кейн, решив, что прислуга наконец разошлась по домам, вытащил из кармана ключ от черного хода. Ключ ему дал Берт, чья преданность Джадду моментально сменилась преданностью новому хозяину, как только была названа сумма, которую тот собирается платить за услуги. Деньги у Кейна были.

Осторожно пробравшись к черному ходу, Кейн нащупал замочную скважину, вставил в нее ключ, повернул его и потянул дверь. Та повернулась на хорошо смазанных петлях и открылась, не скрипнув. Кейн зажег спичку, разглядел, как пройти через кухню к лестнице, а дальше уверенно пошел в темноте. Расположение комнат ему очень точно описал все тот же Берт.

Гленна спала чутко, продолжая даже во сне бесконечный диалог с самой собой: «Кейн, почему ты даже не захотел выслушать меня? Кейн, почему ты меня не любишь? Кейн, Кейн, Кейн…»

Все мысли Гленны были полны Кейном, и ей казалось, что даже во сне она продолжает слышать его голос.

Или это уже не во сне?

— Гленна, просыпайся, прошу тебя!

Она села, подтянула к груди одеяло, пытаясь понять, почудилось ли ей, или в самом деле по ту сторону двери раздается знакомый, любимый голос:

— Гленна, проснись!

Она быстро соскочила с кровати и пошла к двери, волоча за собой по полу одеяло. Она знала, что дверь заперта, и потому приближалась к ней без опасения, но со странным волнением в груди. Знакомый голос позвал ее еще раз, и сердце Гленны наполнилось радостью.

— Кейн, это ты? — спросила Гленна.

— Да, это я, — прервал ее все тот же голос. — Открой скорее. Гленна повернула ключ и открыла дверь, пропуская Кейна в свою темную спальню.

— Кейн, как ты сюда вошел? — спросила она.

— У меня есть ключ, — ответил он. — И прошу тебя, не задавай больше вопросов. Просто одевайся, собери веши. Немного. Один небольшой саквояж. Мы уходим.

— Не понимаю. Совсем недавно ты говорил, что…

— Забудь об этом. Теперь я знаю, что ребенок — мой, и знаю, почему ты вышла за Джадда Мартина. Поторопись. И оденься потеплее.

Гленна зажгла лампу и быстро оделась — потеплее, как и приказал Кейн. Тот помог ей застегнуть пуговицы, сам накинул на ее плечи меховую накидку.

— А теперь быстрее сложи в саквояж самое необходимое, и пойдем.

Гленна, не говоря ни слова, вытащила из-под кровати заранее собранный саквояж и сказала:

— Я сама собиралась сбежать отсюда при первом удобном случае.

Кейн молча схватил ее саквояж, задул лампу и потащил Гленну в темноту коридора.

— Постой! — воскликнула Гленна. — Где-то в доме должен быть охранник. Джадд приказал ему следить за мной.

— О Берте можешь не беспокоиться. Я все уже сделал.

— Ты… ты убил его?

— Зачем? — пожал плечами Кейн. — Перекупил. А что с прислугой? В доме есть кто-нибудь?

— Нет, слуги вернутся только утром. Ах, Кейн, спасибо, спасибо тебе.

— Потом, потом, любовь моя. Дай мне руку. Не хочу, чтобы ты свалилась с лестницы.

Кейн осторожно повел Гленну вниз по лестнице, к черному ходу, вывел на улицу и запер за собой дверь.

Он усадил Гленну на своего жеребца, сам вспрыгнул в седло, и только теперь она по-настоящему поверила, что вскоре позади останется все — и ее затворничество, и засыпанный снегом Денвер, и, самое главное, Джадд Мартин.

— Куда мы направляемся, Кейн? — спросила она.

— Ко мне, в «Палас». О том, что я вернулся, знает только портье. Но я сделаю так, что он навсегда забудет о том, что видел меня этой ночью.

— А если он меня узнает?

— Не бойся. Надвинь поглубже капюшон и опусти голову пониже. Он подумает, что я просто привел к себе на ночь шлюху.

Гленна покраснела. Слава богу, что Кейн не может сейчас видеть ее лица.

«В самом деле, чем я лучше какой-нибудь шлюхи? — подумала она. — Жената на одном, беременна от другого. Правда, мы с Кейном любим друг друга. А женой Джадда я стала против своей воли. Ах, если бы мы с Кейном могли обвенчаться! Тогда наш ребенок был бы законнорожденным».

— А что потом, Кейн? — спросила Гленна. — Я же не могу все время прятаться в твоем номере!

— Утром будет поезд на восток. Мы доберемся на нем до Сент-Луиса, а оттуда до Филадельфии. Я отвезу тебя домой, любимая. К себе домой.

Гленна представила себе встречу с семьей Кейна, и ей стало не по себе.

— Это невозможно, Кейн! Мы же с тобой не женаты! Что скажет на это твоя мать? Твой брат? Нет, нет, Кейн!

В этот момент они подъехали к «Паласу», и Кейн ничего не ответил Гленне, лишь сказал негромко:

— Опусти капюшон, Гленна.

Впрочем, эта предосторожность оказалась напрасной. Ночной портье крепко спал за своей конторкой, уронив голову на скрещенные руки. Кейн и Гленна неслышно проскользнули мимо него и в мгновение ока оказались наверху, на втором этаже. Когда за ними закрылась дверь, Кейн нежно обнял Гленну за плечи и сказал:

— Я был слепым глупцом, любимая. Прости меня, если можешь. Теперь я знаю все, и ты можешь больше не беспокоиться ни за себя, ни за нашего ребенка. А с Джаддом Мартином я еще разберусь, не сомневайся.

— Так, значит, ты знаешь все? Но откуда?

— От Сэл, дорогая моя, от Сэл. Она все рассказала мне, и, слава богу, у меня хватило ума ее выслушать.

— А ребенок? Ты рад, что у нас с тобой будет ребенок?

— Счастливее, чем сейчас, я буду только в тот день, когда мы с тобой поженимся. И этого недолго ждать, любовь моя. Я представлю тебя своим родным как свою жену. Они же знают, что я уехал в Денвер именно затем, чтобы жениться на тебе. А уж когда мы с тобой поженились и как — кому какое дело? В ближайшее время я поручу своему адвокату заняться твоим разводом. Это будет несложно сделать — ведь твой брак был фиктивным, а значит, незаконным.

— И это возможно? — с надеждой спросила Гленна. — А что будет, если кто-нибудь узнает, что мы поженились с тобой позже, чем я забеременела?

— Кто будет копаться в этом, милая? И не волнуйся насчет развода, мне кажется, с этим не должно возникнуть никаких проблем.

Затем он отвел Гленну в постель, помог раздеться и сказал, укрывая одеялом:

— А теперь отдыхай, любимая. До рассвета еще несколько часов.

Гленна потянула его к себе, и Кейн прилег рядом с ней, не раздеваясь. Гленна прижалась к нему всем телом и моментально уснула, впервые за много дней чувствуя себя в полной безопасности.

Пробуждение ее было тревожным. Она сразу же почувствовала, что Кейна нет рядом с ней. Открыв глаза, она увидела, что в номере нет и его вещей.

«Неужели он опять бросил меня?» — подумала Гленна, но тут же вздохнула с облегчением, потому что в комнату вошел Кейн. Он широко улыбался, а в руках у него был поднос с горячим завтраком.

— Я обо всем позаботился, дорогая, — сказал он. — Наш багаж уже на вокзале, и там его погрузят в поезд. А теперь завтракай, и поедем.

— А портье? — с тревогой спросила Гленна. — Как ты думаешь, он не узнает меня?

— Опусти голову ниже, когда будешь проходить мимо него. И не смотри в его сторону. Да, кстати говоря, мы очень скоро можем встретиться с нашим портье в Калифорнии. Как оказалось, он давно хотел уехать туда, только у него не было денег.

— А теперь, словно по мановению волшебной палочки, явился богатый покровитель, и эти деньги у бедного портье появились, — рассмеялась Гленна.

— Точно так, — подмигнул ей Кейн и спросил уже серьезно: — Скажи, Гленна, тебе грустно уезжать из Денвера?

— Нет. Я буду счастлива там, где мы будем вместе с тобой, Кейн, — искренне ответила она.

— А как быть с прииском твоего отца? Очень жалеешь о том, что все так получилось?

— Ничего, — ответила Гленна. — Мы еще вернемся туда. Вместе с нашими детьми.


Поезд отошел от перрона и принялся отсчитывать стыки рельс, пробиваясь сквозь слепящую снежную вьюгу. Пассажиров в вагонах было немного, и никто из них не обратил внимания на Кейна и Гленну. Никто не заметил их и в городе, когда они пробирались по заснеженным улицам от гостиницы до вокзала, так рассчитав время, чтобы оказаться на платформе перед самым третьим звонком.

Разумеется, Кейн купил билеты в первый класс, и поэтому их путешествие до Сент-Луиса оказалось вполне сносным. Самым тяжелым испытанием в пути стал для них холод. Ледяной ветер легко проникал сквозь тонкие кожаные занавески, закрывавшие вход в каждое купе, пробивался в щели оконных рам, пробирая до костей несчастных путешественников, забившихся в угол скамьи и укрывшихся всем, чем только было возможно. Гленна все равно была счастлива — наконец-то она вместе с любимым человеком, а под сердцем у нее бьется ребенок — его ребенок. Ей казалось, что полоса тяжких испытаний осталась наконец позади и впереди ее ждет океан любви.

И все же это была лишь передышка. Предстоял переезд на восток, встреча с родственниками Кейна. Многое еще ждало Гленну впереди.

Несколько дней они решили провести в Сент-Луисе, и Кейн снял для них номер в лучшей гостинице города, чтобы Гленна могла немного передохнуть, прийти в себя и набраться новых сил.

Не теряя времени, Кейн прямо здесь, в Сент-Луисе, заказал новые платья для Гленны, помня о том, что она уехала из Денвера с маленьким саквояжем, в котором лежала смена белья да несколько дорогих для нее вещиц, оставшихся на память о покойных родителях. Прошла целая неделя, но Кейн ни разу не пытался заняться с Гленной любовью, а когда это наконец произошло, она была потрясена и растрогана тем, каким нежным и внимательным он оказался в постели.

— Ты в самом деле считаешь, что это не повредит здоровью — и твоему, и нашего малыша? — спросил он в ту ночь. — Я хочу любить тебя. Я хочу тебя больше, чем воды или хлеба, но, если это опасно, я подожду. Я буду ждать столько, сколько ты скажешь.

Она провела пальцами по обнаженной, заросшей темными волосами груди Кейна, и он застонал от томительного ожидания.

— Любовь не повредит мне, дорогой, — нежно шепнула Гленна. — Наоборот, мне вредно ею не заниматься.

Кейн напрягся, когда рука Гленны скользнула ниже и легла на его тугую мужскую плоть. Он снова застонал, осторожно поднял Гленну за талию и усадил ее верхом на себя. Откинув голову назад и закрыв глаза от наслаждения, Гленна осторожно опустилась, чувствуя, как наполняется ее лоно. Это было похоже на скачку, в которой чутким, могучим жеребцом был Кейн. Спустя какое-то время он осторожно перевернул Гленну на спину и помчался, вознося себя и свою любимую на вершину блаженства. Там они и оказались — в одну и ту же секунду, рука в руке и губы к губам.

Позже, утолив первую страсть, они снова занялись любовью, на этот раз медленно и нежно.

— Любовь моя, жизнь моя, жена моя, — шептал Кейн, и сердце Гленны готово было разорваться от счастья.

18

Откинув в сторону выбившийся локон и поправив на голове маленькую шляпку, которую купил ей Кейн, Гленна улыбнулась и спросила:

— Ну как? Ты думаешь, я им понравлюсь? О боже, Кейн, знал бы ты, как я боюсь!

— Успокойся, солнышко. Они полюбят тебя так же, как я.

Кейн быстро договорился об отправке их багажа прямо на дом, подозвал наемный экипаж, и вскоре они с Гленной уже ехали к северной окраине города. Кейн успокаивал Гленну, но он боялся встречи со своими родственниками ничуть не меньше, чем она. Кейн прекрасно помнил свое возвращение из Денвера вместе с Элен. Тогда он объявил о расторжении их помолвки и о своем желании жениться на Гленне. Родственники были в шоке. Брат пришел в ярость и наговорил Кейну много резких слов, а мать… Она лишь коротко и сухо заметила, что нельзя так поступать с членом семьи Фэйрчайлдов, и больше не сказала сыну ни слова.

Тогда Кейн решил, что женится на Гленне, но никогда больше не вернется в Филадельфию, однако жизнь рассудила по-своему.

В то время, когда Кейн собирался вернуться в Денвер, больше всего негодовал его брат, Джеймс. Ведь ему снова нужно было браться за управление банком, а Фэйрчайлды хотя и потеряли былое могущество, но по-прежнему сохранили известное влияние в деловом мире. Джеймсу оставалось лишь сожалеть о том, что он сам не женился на Элен, когда был свободен и молод, но что поделаешь, когда ему пришла пора жениться, Элен на рынке невест еще и в помине не было.

Кейну тошно было подумать о том, что сказали бы его родные, знакомые и просто почтенные жители славного города Филадельфии, узнай они о том, что он и Гленна не муж и жена и живут «во грехе». А уж что поднялось бы, узнай кто-нибудь о том, что Гленна официально замужем за другим человеком и носит под сердцем ребенка, зачатого вне брака! Но что бы ни случилось, Кейн готов был защищать Гленну и своего ребенка до последнего.

Экипаж свернул с брусчатой мостовой на боковую аллею и подкатил к огромному, роскошному дому, подобных которому Гленна не видела никогда в жизни.

Дом был кирпичный, с полукруглым фронтоном, который опирался на четыре массивные деревянные колонны. Гленна принялась было считать окна, выходящие на тихую улицу, но вскоре сбилась и бросила это занятие. Размеры здания подавляли ее, и, если бы не Кейн, крепко державший ее под руку, Гленна скорее всего бросилась бы бежать отсюда прочь.

— Не пугайся, любимая, — прошептал ей на ухо Кейн, подводя к двери. — Помни, ты — моя жена, и мы с тобой ожидаем нашего первенца.

«Ах, если бы это было правдой!» — вспыхнуло в голове Гленны.

Тем временем Кейн уже позвонил и ждал теперь появления дворецкого.

— Выше голову, — успел шепнуть он Гленне, и тут в проеме открывшейся двери появился высокий худой человек. Он был немолод, с красивой сединой в волосах, в черной ливрее и белых нитяных перчатках.

Увидев Кейна, он позволил себе улыбнуться уголками губ и сказал, низко склонив голову:

— Добро пожаловать домой, господин Кейн.

— Благодарю вас, Перкинс, — улыбнулся Кейн и добавил, пропуская вперед Гленну: — Это моя жена, Перкинс.

Если Перкинс и был потрясен, он никак не показал этого. Профессия дворецкого требует умения всегда скрывать свои эмоции и оставаться невозмутимым. Он только склонил голову и спокойно промолвил:

— Добро пожаловать в Морган-Мэнор, миссис Кейн.

В его тоне слышалось уважение, к которому примешивался вполне понятный интерес к тому, , что же на самом деле происходит в семье, служению которой он отдал столько лет своей жизни.

— А где все, Перкинс? — спросил Кейн, войдя в холл и ощутив вокруг себя звенящую пустоту.

— Ваша мать и миссис Джеймс отъехали по своим делам, а мистер Джеймс находится у себя в банке. В настоящий момент в доме нет никого, кроме слуг.

— Присмотрите за нашим багажом, когда он прибудет, Перкинс, — кивнул Кейн, — а мы с женой побудем тем временем у себя.

— Слушаю, сэр, — все так же спокойно ответил Перкинс. — Не угодно ли еще чего-нибудь?

— Ванну! — неожиданно для себя выпалила Гленна.

— Распорядитесь, Перкинс, — улыбнулся Кейн, с любовью глядя на стоящую рядом с ним женщину, которую он с легким сердцем называл своей женой. — А через час пришлите к нам в комнату легкий обед.

— Будет сделано, сэр, — ответил Перкинс и еще раз поклонился — на сей раз вслед супружеской паре, поднимающейся рука об руку на второй этаж.

Редко кто из хозяев интересуется мнением слуг, но, если бы кто-нибудь спросил Перкинса о том, что тот думает о Гленне, он ответил бы, что жена мистера Кейна гораздо симпатичней пресной, скучной и капризной мисс Фэйрчайлд, которую до этого прочили на роль миссис Морган. При этом Перкинс искренне сочувствовал этой рыжей красавице, ведь она появилась в их доме, когда и мистер Джеймс, и его матушка были настроены против нее, не желая принять ее в круг семьи.

«Правда, у мистера Кейна такой характер, что с ним, пожалуй, никто не справится, — подумал Перкинс и улыбнулся, что позволял себе лишь в крайних случаях. — Уж если он чего захочет, непременно сделает по-своему. Во всяком случае, в ближайшее время в нашем доме жить будет хоть и нелегко, но интересно. Не соскучишься. А кто возьмет верх — мистер Кейн или мистер Джеймс на пару с матерью? Пожалуй, если бы мне предложили пари, я все свои деньги, до последнего гроша, поставил бы на мистера Кейна».

Несмотря на то что комната, куда привел ее Кейн, была обставлена «по-мужски», Гленна осталась от нее просто в восторге. Разве можно было сравнить это великолепие с жалкой хижиной на «Золотой Надежде»? Комната Кейна была выдержана в зелено-коричневой гамме, с темной старинной мебелью, с охотничьими гобеленами на стенах и большим мраморным камином. Широкая, почти квадратная кровать тоже была покрыта гобеленом с вытканными на нем охотниками, собаками и оленями, и тот же самый сюжет повторялся в рисунке толстого ковра, покрывающего пол спальни.

— Я понимаю, эта комната совсем не подходит для молодой женщины, — извиняющимся тоном сказал Кейн, — ноты можешь здесь все переделать по своему вкусу. Для меня это будет приятнее, чем жить с тобой порознь.

Гленна не успела ответить, поскольку раздался стук в дверь и женский голос доложил, что ванна готова, и тут же появилась обладательница этого мелодичного голоса, молоденькая горничная по имени Энни, которую прислал Перкинс. А затем Гленну ожидало настоящее потрясение.

Энни отвела ее в комнату — отдельную комнату! — в которой не было ничего, кроме ванны! Таких комнат Гленна не видела еще никогда. Сама ванна была сделана из фарфора, а на стене комнаты висело большое зеркало, под которым стоял стол, густо уставленный всевозможными пузырьками, флаконами, щеточками., .

В этом раю Гленна провела не меньше часа и покинула его с большой неохотой и страстным желанием как можно скорее вернуться сюда. Ну а Кейн тем временем получил возможность поговорить с вернувшимися домой матерью и ее невесткой Вини. Разговор это состоялся в комнате матери, подальше от любопытных ушей и глаз.

— Перкинс уже сказал мне, что ты вернулся, Кейн, — улыбнулась мать, подставляя щеку под дежурный поцелуй. Впрочем, как бы ни относилась к нему мать, какие бы сложности ни возникали в их отношениях, Кейн всегда не только уважал ее, но и искренне любил.

Бет Морган, матери Кейна, было сейчас под шестьдесят. Ее по-прежнему пышные, некогда иссиня-черные волосы были густо припорошены сединой, но ярко-синие глаза остались молодыми — пронзительными, живыми, и они смотрели сейчас на сына внимательно и строго. Бет Морган была недовольна своим младшим сыном, и это недовольство выдавало себя в ее движениях — излишне резких, суетливых, делавших ее похожей на большую птицу. Увы, Кейн вырос совсем непохожим на своего старшего брата Джеймса, который представлял собой образец трудолюбия, усидчивости и благоразумия. Единственное, что омрачало образ Джеймса, было отсутствие у него наследника — их брак с Винни на протяжении десяти лет оставался бесплодным. Все надежды увидеть наконец наследника дела Морганов были связаны теперь с Кейном и его невестой Элен Фэйрчайлд. Бет надеялась, что уж эта пара не подведет. Но вот, пожалуйста, Кейн объявил о разрыве с Элен и собрался жениться на дочери какого-то золотоискателя. На женщине, которой совершенно нечем рекомендовать себя в свете — разве что рассказывать всем, что ее покойный папаша был когда-то одноклассником Патрика Моргана!

— Ты хорошо выглядишь, мама, — сказал Кейн.

— К сожалению, не могу того же сказать о тебе, сын, — ответила Бет, внимательно всмотревшись в бледное, осунувшееся лицо Кейна, — рискну предположить, что у тебя далеко не все в порядке.

— Перкинс, я думаю, уже доложил тебе о том, что я привез с собой Гленну, — Бет слегка поморщилась и кивнула головой, — и хотел бы поговорить с тобой до того, как вы встретитесь.

Бет указала Кейну на стул, но сама не присела, а продолжала ходить по комнате.

— Что-то идет не так, как предполагалось, Кейн? — спросила она. — И поэтому ты привез свою новобрачную в Филадельфию? Прежде ты говорил, что намерен навсегда остаться с ней в Денвере, возле прииска ее отца.

— Присядь, мама, — раздраженно сказал Кейн, и та молча опустилась на стул. — Мы с Гленной по-прежнему очень любим друг друга. Быть счастливее нас просто невозможно. Но обстоятельства изменились, мама. И дело не в наших с Гленной отношениях, они прочны и надежны. Просто так сложилось, что мы были вынуждены уехать из Денвера.

— Что это за обстоятельства? — поинтересовалась Бет. — Ты попал в беду, Кейн?

— Нет, не волнуйся, мама, ничего подобного, — убедительно солгал Кейн. — Просто решил, что будет лучше, если я на какое-то время увезу Гленну из Денвера. И хочу просить тебя и Джеймса — отнеситесь к Гленне поласковее.

— Поласковее? — переспросила Бет, окидывая сына обиженным взглядом. — Но, согласись, у меня есть все основания быть недовольной вами. Фэйрчайлды почти перестали разговаривать со мной. Элен выходит из себя при каждом упоминании твоего имени. Не забывай, что она уже не так молода и потеряла много времени в ожидании вашего брака, который ты столь внезапно решил разрушить.

Кейн вздохнул и рассеянно посмотрел на мать. Было видно, что все это ему совершенно неинтересно.

— Мама, — сказал он, — Гленне сейчас очень нужна поддержка. Она беременна. Скоро у нас с ней родится ребенок, а ты станешь бабушкой.

Кейн, что называется, решил зайти с козырей. Если уж и после этого сердце Бет останется каменным, значит, его вообще ничем не растопишь.

— Вы… Твоя жена ожидает… И когда же?

— Мама, ведь мы женаты всего несколько месяцев. Это было после моего возвращения в Денвер. — «Дай бог, чтобы никому не вздумалось проверять это», — подумал Кейн и закончил вслух: — Гленна на четвертом месяце.

— Ребенок! — прошептала Бет и внезапно расплылась в улыбке. Неужели наконец-то она станет бабушкой? — А как чувствует себя Гленна? — поспешно спросила она. — Не нужно ли ей какого-то особого ухода? Слуг, горничных? Да, Кейн, умеешь ты делать сюрпризы. Ну что бы тебе сразу не сказать, что Гленна беременна? А то ходил тут вокруг да около.

— Мне хотелось, чтобы ты полюбила Гленну саму по себе, а не только потому, что она скоро родит мне наследника.

— Не могу сказать, чтобы мне был по нраву твой выбор, но, раз как ты говоришь, вы с Гленной уже женаты и она ждет от тебя ребенка, что ж, я буду рада видеть ее в своем доме!

— Я знал, что всегда могу рассчитывать на тебя, мама, — хитро улыбнулся Кейн. — Теперь осталось только уговорить Джеймса.

— С ним, боюсь, тебе будет труднее. Как тебе известно, Джеймс вместе с твоим покойным отцом много сделали для того, чтобы подготовить ваш брак с Элен. Приняв дела после смерти отца, Джеймс задумал одно довольно рискованное предприятие. Джозеф Фэйрчайлд употребил все свое влияние, чтобы добиться поддержки у финансистов. Но после того как ты объявил о разрыве с Элен, он принялся убеждать всех не вкладывать деньги в проект Джеймса. Твой брат вне себя от гнева, предупреждаю заранее.

— Я не собираюсь ссориться с Джеймсом, мама, — заверил ее Кейн. — Просто хочу жить своей жизнью и считаю, что имею на это полное право.

Когда тем же вечером Гленна вошла в гостиную, все разговоры немедленно стихли. Гленна успела принять ванну, пообедать, хорошенько отдохнуть, а после сна еще и заняться любовью с Кейном и потому выглядела просто великолепно. Собственно говоря, ни в каком ином виде Кейн и не согласился бы представлять ее своим родным.

Она вошла, держа Кейна под руку, одетая в одно из своих новых платьев — бархатное, зеленое, под цвет глаз. Энни славно потрудилась над ее прической, собрав назад всю пышную массу волос и оставив спереди лишь два тонких локона. Теперь лицо Гленны казалось обрамленным яркой, переливающейся живым огнем рамкой.

Плотный лиф туго облегал пышную грудь Гленны, матовые полушария соблазнительно выступали над верхним вырезом платья. Сборчатые юбки были скроены так, чтобы сделать незаметным увеличившийся живот, но Гленна знала, что еще две-три недели, и ее беременность не сможет скрыть даже самый искусный портной.

Бет Морган первой увидела входящую в комнату Гленну, подошла к ней, взяла за руки и сказала:

— Милости прошу в Морган-Мэнор, Гленна.

Бет была смущена. Она ожидала увидеть перед собой хорошенькую молодую женщину, но чтобы такую красавицу! Теперь ей стало понятно, отчего ее сын потерял голову. Будь Бет мужчиной, она поступила бы так же. Бет невольно посмотрела на талию Гленны, и та, перехватив ее взгляд, покраснела.

— Благодарю вас, миссис Морган, — ответила Гленна, преодолевая робость.

— Прошу вас, моя дорогая, зовите меня просто Бет. Миссис Морган звучит слишком официально. Скажите, как вы устроились? Не нужно ли вам чего? Прошу вас, не стесняйтесь и чувствуйте себя как дома. Да это, между прочим, и есть теперь ваш дом.

Гленна пробормотала еще какие-то слова благодарности, но сама в это время внутренне сжалась, заметив краем глаза, как к ней приближается Кейн вместе с какой-то женщиной и человеком, который не мог быть никем, кроме как его братом.

— Гленна, это мой брат Джеймс, а это его жена Винни, — представил их Кейн.

Джеймс Морган выглядел не на десять, а на все двадцать лет старше, чем Кейн. Высокий, в прекрасно сшитом костюме, с сединой на висках — настоящий преуспевающий бизнесмен с картинки модного журнала. Правда, он был чуть ниже Кейна и выглядел не таким мужественным, как его младший брат. А вот глаза у братьев были похожи — серые и пронзительные. Джеймс смотрел на Гленну не отрываясь и с огромным интересом.

«Должно быть, глаза у них отцовские, — рассеянно подумала Гленна. — У матери-то синие».

Винни, жена Джеймса, выглядела ровесницей мужу и была даже чем-то похожа на него. Она тоже смотрела на Гленну, но при этом очень спокойно, не проявляя ни открытой вражды, ни симпатии. Ей было очень интересно взглянуть на свою новую родственницу, однако и несчастную Элен Фэйрчайлд ей тоже было жаль — ведь Кейн порвал с ней буквально накануне свадьбы.

— Вот, значит, кто украл сердце моего маленького брата, — сказал Джеймс, и голос его прозвучал несколько суше и жестче, чем голос матери.

— Джеймс! — поправил его Кейн. — Быть моложе еще не значит быть маленьким!

— Прости, братец, — кивнул Джеймс и хлопнул Кейна по плечу, — оговорился.

К отцу и старшему брату Кейн всегда относился с большим уважением и любовью — за исключением тех случаев, когда те вдруг начинали решать за него, как устроить его жизнь. Он до сих пор любил Джеймса и чувствовал, что это взаимно.

Джеймс еще раз внимательно посмотрел на Гленну и вдруг обнаружил, что она ему нравится. Он заранее был готов отвергнуть эту женщину, увидеть в ней одни только недостатки. Он заранее был сердит на ту, из-за которой у него возникло столько трудностей, грозивших обернуться серьезными неприятностями и крупными денежными потерями. Его собственный брак с Винни был типичным браком по расчету, благодаря которому состояние Морганов значительно увеличилось, как и их земельные владения. Впрочем, свой брак Джеймс мог бы считать вполне счастливым, если бы тот не оказался бесплодным. Но что уж случилось, то случилось, и теперь продолжения рода Морганов можно было ожидать только по линии Кейна.

Джеймс всегда считал, что больше других на роль жены Кейна подходит Элен Фэйрчайлд, ведь она принадлежала к одной из самых знатных и богатых семей во всей Америке. А Морганам, несмотря на все их богатство, всегда не хватало именно знатности. Ну кем был их отец, Патрик Морган? Ирландским иммигрантом, пришельцем, затесавшимся в высшее общество. Брак Джеймса и Винни должен был нанести первый удар по стене, отделяющей Морганов от американской знати, а брак Кейна с Элен — окончательно разрушить ее.

Но вот появилась Гленна О'Нейл, дочь какого-то старателя, имеющего прииск под Денвером, и, подумать только, все грандиозные семейные планы насмарку.

Так всегда думал Джеймс, но сейчас, глядя на Гленну, он, пожалуй, согласен был пойти на попятную. Действительно, встретив такую девушку, нужно жениться на ней, не раздумывая, пока никто тебя не опередил. Чуть-чуть зазеваешься, и поздно будет, кусай потом локти!

«Он уже все равно женился на ней, а значит, ничего не
изменишь, — размышлял Джеймс. — И, в конце концов, разве семейный мир и гармония не важнее тех выгод, которые сулил союз между Морганами и Фэйрчайлдами? Жаль, конечно, терять на этом прибыль, но что поделаешь».

Несмотря на то что приветствие Джеймса оказалось довольно прохладным, Гленна была рада и этому. Она, честно говоря, ожидала худшего. Пусть улыбка Джеймса была натянутой, это не отменяло главного: он официально признавал Гленну новым членом своей семьи. Винни, следуя за мужем, пожала руку Гленны и пробормотала какие-то приветственные слова.

Наконец все формальности были соблюдены, и Гленна подхватила Кейна под руку, чтобы опереться на него и дать немного отдохнуть ногам, которые начинали дрожать от усталости. В разговоре возникла небольшая пауза, и заполнять ее ринулась Бет.

— Надеюсь, вам удалось отдохнуть днем, моя дорогая, — сказала она. — Мы очень беспокоимся о том, чтобы с вами и с вашим ребенком все было в порядке.

— Гленна! — удивленно воскликнул Джеймс. — Так вы уже беременны?

Щеки Гленны запылали и едва не слились по цвету с ее волосами. К счастью, Кейн пришел на помощь и избавил от необходимости отвечать на этот вопрос:

— Это так, Джеймс. Гленна должна родить через пять месяцев.

При этих словах Джеймса внезапно охватила радость. То, что оказалось несбыточным за десять лет их брака с Винни, легко и быстро удалось его младшему брату. А раз так, значит, род Морганов не прервется, черт побери!

— Поздравляю с резвым стартом семейной жизни, брат! Впрочем, это и неудивительно с такой женой, как Гленна. — Он перехватил предупреждающий взгляд Бет и быстро добавил, пытаясь скрыть свою бестактность: — Нет, правда, потрясающая новость, Кейн!

— Я так рада за тебя, Гленна, — с грустной улыбкой произнесла Винни. Сейчас она с новой силой и новой болью ощутила свое бесплодие. — И можешь на меня рассчитывать, я буду хорошей тетей своим племянникам и племянницам!

Гленна была растрогана этими словами, но при этом отлично понимала, что прием, оказанный ей, был бы по крайней мере вдвое прохладнее, если бы только она не была беременна. Конечно, очень неприятно, что им с Кейном приходится лгать его родным, но…

И в эту секунду Винни сказала удивительную вещь:

— Джеймс, мы просто обязаны дать вечер в честь Гленны!

Я думаю, всем нашим друзьям будет приятно с ней познакомиться. И, учитывая то, что Гленна в положении, с этим лучше не тянуть. Кроме того, мы так давно не устраивали у себя вечеров!

Джеймс не торопился с ответом, но было видно, что идея жены пришлась ему по вкусу. Действительно, вечер в честь Гленны будет самым удобным предлогом для того, чтобы представить местному обществу нового члена семьи Морган.

— Отличная идея, Винни! — поддержала невестку Бет.

— Нет, нет, — испуганно откликнулась Гленна. — Не нужно вечера в мою честь, что вы!

— Но мы настаиваем, — веско сказал Джеймс. — Кроме того, раз вы с Кейном венчались в Денвере, мы имеем полное право отпраздновать и вашу свадьбу. — И Джеймс закончил, чувствуя себя в эту минуту настоящим главой семейства: — Я полагаю, что праздник нужно приурочить к Новому году.

— Кейн! — в панике обратилась к нему Гленна. «Боже мой, как же можно праздновать свадьбу, которой не было?» — в отчаянии подумала она.

— Джеймс, я думаю, что было бы лучше отложить все это до рождения ребенка, — сказал Кейн.

— Ерунда! — перебил его брат. — Новый год не за горами, а Гленна выглядит просто великолепно. Если бы ты не сказал, что она беременна, я бы в жизни этого не подумал. Нет, нет, вечер состоится, это решено. Вместе с мамой и Винни продумаете все детали.

Гленна умоляюще взглянула на Кейна, но тот лишь беспомощно пожал плечами. Вечер состоится, и ничего с этим не поделаешь. В семье Морган есть свои традиции и порядки, с которыми не поспоришь. Гленна поняла, что ситуация вышла из-под контроля и спустя самое короткое время ее представят всей Филадельфии как законную жену Кейна Моргана.


Гленне самой не верилось, что она прожила в семье Кейна всего две недели. За это короткое время она успела лучше узнать и Бет, и Винни и не могла не уважать их за то, как они держатся в нынешней непростой семейной ситуации. Особенно трудно приходилось Бет, которая всегда мечтала видеть своей невесткой только Элен. Впрочем, если бы не мысли о приближающемся Рождестве, Гленна могла бы чувствовать себя совсем неплохо, почти так же, как четыре года тому назад, когда она жила еще вместе с отцом на «Золотой Надежде». Во всяком случае, она была до слез тронута заботой и вниманием, которыми ее окружили в новой семье.

Даже Джеймс, казалось, легко и просто впустил Гленну в свою жизнь, обычно закрытую для всех, хотя Гленна в его присутствии всегда настораживалась. Серые пронзительные глаза Джеймса, казалось, пронизывали ее насквозь, и Гленна невольно начинала вспоминать о том, сколько недосказанного и даже просто скрытого осталось на ее совести, и от этого чувствовала себя очень неуютно.

А там неожиданно подошло Рождество, а вслед за ним и давно объявленный день, и однажды из окна своей спальни Гленна увидела гостей, подъезжающих к дому для того, чтобы познакомиться с молодой женой Кейна Моргана. Она негромко всхлипнула и тут же услышала за своей спиной шорох.

— Гленна, милая, что с тобой?

Стоя у окна, она не услышала, как в комнату вошел Кейн, и теперь, обернувшись, с восторгом рассматривала его — красивого, подтянутого, в прекрасно пошитом черном вечернем костюме.

— Как нам пережить этот позор, Кейн? Он подошел ближе, обнял Гленну за плечи.

— Так же нельзя!

— Успокойся, любимая. Если бы не Джадд Мартин, мы давно были бы с тобой мужем и женой.

— Но на самом-то деле мы с тобой не женаты, — упрямо стояла она на своем.

— Я нанял лучших юристов во всей Филадельфии, и они работают сейчас над твоим разводом. Я полагаю, что это протянется довольно долго, но в конце концов все будет хорошо, только наберись терпения, моя милая, и сохраняй спокойствие.

— Все это время твои родственники думали, что мы с тобой женаты, а мы обманывали их. А что будет, если она узнают правду?

— Откуда? Никто, кроме Сэл, не знает, куда мы с тобой уехали, а уж она нас никогда не выдаст. Кроме того, я уверен, что Джадд Мартин до сих пор считает меня мертвым. Так что приведи себя в порядок, и пойдем вниз. Мама послала меня за тобой. Хочет, чтобы мы сами встречали гостей.

— Как я выгляжу? — спросила Гленна, отступая назад и поворачиваясь перед Кейном.

— Ослепительно, — прошептал Кейн.

Он действительно не мог наглядеться на нее, прекрасную и желанную.

Вечернее платье Гленны было сшито из чередующихся слоев черного и серебристого тюля, с пышными юбками и рукавами. На обнаженной шее — бриллиантовое колье, рождественский подарок Кейна.

— Ты тоже отлично выглядишь, — сказала Гленна, с удовольствием окинув еще раз стройную фигуру Кейна. — Ты самый красивый мужчина на свете.

— Смотри не забудь об этом, когда все мужчины начнут наперебой делать тебе комплименты, — с улыбкой предупредил ее Кейн.

— Кроме тебя, для меня никто не существует, — ответила Гленна, влюбленно глядя ему в глаза.

— И об этом тоже никогда не забывай, — еще раз улыбнулся Кейн, протягивая Гленне руку. — А теперь пойдем к гостям, любовь моя.


Гленна принимала поздравления, протягивала для поцелуя руку, улыбалась и раскланивалась до тех пор, покуда все лица, имена и звуки не смешались у нее в голове в одно яркое бесформенное пятно. Гленна очень нервничала — и не столько из-за необходимости общаться с огромным количеством гостей, сколько из-за того, что среди присутствующих была Элен Фэйрчайлд и ее родители. Увидев Гленну, Элен окинула ее таким ненавидящим взглядом, что та замерла на месте, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги.

— Что с тобой, любовь моя? — спросил ее Кейн.

— Все в порядке, дорогой, — ответила' она, — но мне хотелось бы присесть.

— Сейчас посидишь. Как раз подъехали последние гости, и, значит, сейчас всех пригласят к столу. Там-то ты и отдохнешь до самых танцев.

Сказать по правде, Гленна осталась в тот вечер довольна собой. Она очень мало танцевала в своей жизни, но сегодня ее приглашали наперебой, и, протанцевав первые два танца, как водится, с Кейном и Джеймсом, Гленна принялась кружить по паркету то с одним партнером, то с другим, то с молодым, то со старым. Да, все было бы хорошо, просто замечательно, если бы не взгляд Элен.

В какой-то момент Кейн заметил, что Гленна начала уставать, и поспешил к ней на помощь, предложив устроить короткую передышку. Рука в руке они покинули на время бальный зал и перешли в библиотеку, которая с каждым посещением нравилась Гленне все больше и больше. Они не заметили шедшую за ними по пятам Элен, притворившуюся, будто она отправилась припудрить нос.

В библиотеке Гленна с удовольствием устроилась на своем любимом кожаном кресле, скинула бальные туфли, а уставшие ноги положила на стоящий рядом с креслом стул.

— Да, похоже, ты в самом деле утомилась, — с улыбкой заметил Кейн.

— Ты очень проницательный, — кивнула головой Гленна. — Вовремя почувствовал, что мне надо отдохнуть, а я сама только сейчас поняла, как устала.

— Надеюсь, ты понимаешь, как я ревновал к каждому твоему партнеру независимо от возраста?

— В самом деле? — удивилась Гленна.

— Ах ты, ведьма! — рассмеялся Кейн. — Ты же все сама знаешь! А вообще ты была сегодня в центре внимания.

— Это точно, — хмуро заметила Гленна. — И особенно — в центре внимания Элен.

— Что ты сказала?

— Зачем пригласили Элен?

— Наши семьи дружат много лет. Не пригласить Фэйрчайлдов было просто невозможно. Элен чем-то задела тебя?

— Пожалуй, нет, если не считать ее ненавидящих взглядов.

— Прости, дорогая, но я ведь, по сути, обманул Элен. Мне трудно осуждать ее. Я лишь благодарю бога за то, что ты так вовремя появилась в моей жизни и я избавился от необходимости жениться на Элен. Это стало бы величайшей ошибкой в моей жизни.

Сердце Гленны переполняла в эти минуты такая любовь к Кейну, которая ей самой казалась неземной.

— Боюсь даже представить, что могла бы наделать Элен, узнай она правду о нас.

По ту сторону двери Элен плотнее приложила ухо к замочной скважине и вся обратилась в слух, стараясь не пропустить ни единого слова.

«Что имеет в виду эта рыжая шлюха? — подумала она. — И о какой правде она говорит?»

Элен чувствовала, что стоит на пороге какого-то важного, возможно, даже судьбоносного для нее открытия.

— Не волнуйся понапрасну, дорогая, — возразил Кейн. — У Элен нет ни единого шанса узнать о том, что ты замужем за Джаддом Мартином. До Денвера отсюда сотни миль. А самой ей до этого никогда не додуматься.

— А что, если юристам не удастся оформить мой развод?

— Гленна, не изводи себя понапрасну.

— Но, Кейн, а вдруг Джадд узнает, где ему искать меня? Ведь он имеет полное право потребовать, чтобы я вернулась к нему, и объявить, что ребенок, которого я ношу, от него, а не от тебя.

— Только через мой труп! — яростно воскликнул Кейн. — Ты принадлежишь мне, Гленна. Ты носишь моего ребенка, и никто не отберет вас у меня. Никто! Я убью Мартина прежде, чем он приблизится к тебе.

Элен, услышав все, что ей хотелось, отошла от двери и поспешила в дамскую комнату, рассеянно раскланиваясь по дороге со знакомыми. Мысль ее работала четко и быстро. Итак, если верить Кейну — а не верить ему у нее нет причин, — они с Гленной не женаты, более того, Гленна является законной женой Джадда Мартина, но при этом Кейн называет ее ребенка своим. Этот момент оставался для Элен загадкой, над которой ей предстояло еще поломать голову.

«А почему Гленна бросила своего мужа?» — задумалась Элен.

Это было тоже непонятно. Из разговора также следовало, что Джадд не отпускал Гленну и не знает, где ее искать. Совершенно очевидно, что семья Кейна ничего этого не знает. Ну что ж, интересно будет на них посмотреть, когда у них откроются глаза на то, что происходит под крышей их дома.

«А в целом здесь есть еще над чем подумать», — решила Элен, но одно было очевидно уже сейчас: информация, которой она обладала, была поистине бесценной. Теперь Элен могла в одно мгновение положить конец счастью Кейна и Гленны.

Кейн помог Гленне снова надеть туфли, слегка помассировал ей лодыжки и сказал:

— Скоро полночь, любовь моя. Пойдем к гостям, пора встречать Новый год. Я надеюсь, он станет для нас с тобой счастливым.

Он ласково погладил живот Гленны, заглянул ей в глаза, и так получилось, что их губы словно сами собой слились в нежном поцелуе. Чувствуя, как побежал огонь по его жилам, Кейн огромным усилием воли заставил себя оторваться от губ Гленны и произнес:

— Увы, нам пора возвращаться к гостям, дорогая. Отложим самое приятное на потом, когда останемся одни в нашей спальне. Если ты, конечно, не слишком устала, — лукаво добавил он.

— Я никогда не смогу устать от тебя, Кейн, — ответила она. — Давай улизнем сразу после того, как пробьет полночь. Мне гораздо больше нравится отмечать праздники вдвоем.

Эти слова Гленны сразу и навсегда отпечатались в памяти Кейна и продолжали звучать даже тогда, когда он спустился с нею в шумный бальный зал, чтобы вместе со всеми встретить Новый год и поцеловаться на счастье под висящей на люстре веткой омелы.

19

Прошло почти два месяца, прежде чем Элен решилась наконец что-то предпринять. Она понимала, что поступает отнюдь не лучшим образом, но ничего не могла поделать с собой. Ведь Гленна, можно сказать, похитила ее счастье, а значит, не заслуживает ни снисхождения, ни жалости. Элен убедила себя в том, что это ее долг — вывести обманщицу на чистую воду. Семья Морган не заслужила такого позора.

Приняв решение, Элен начала действовать, и притом решительно и быстро. Прежде всего она отослала телеграмму Джадду Мартину. Правда, она не знала, что весенние шквалы повалили телеграфные столбы, на долгое время нарушили связь с Денвером. Ее телеграмма так и не дошла до адресата. Элен продолжала ждать ответа, недоумевая, почему Мартин так долго не дает о себе знать.

Прошел месяц, затем второй. К концу весны раздражение Элен достигло своей высшей точки. Гленна вот-вот должна была уже родить, и тогда все стало бы гораздо сложнее. Теперь она уже жалела о том, что потеряла столько времени, понапрасну ожидая вестей из Денвера. Элен не желала зла невинному младенцу, который должен был появиться на свет. Она хотела лишь разрушить союз между Кейном и Гленной, с тем чтобы вернуть себе то, что, как она считала, принадлежит ей по праву.

Настало первое апреля, и Элен отправилась с визитом в Морган-Мэнор. С того памятного новогоднего вечера она видела Гленну лишь несколько раз, мельком, и всегда — в сопровождении Кейна. Теперь им предстоял разговор с глазу на глаз. Приближаясь к дому Морганов, Элен вспомнила, с какой любовью Кейн всегда смотрел на Гленну, и невольно поморщилась.

«Сколько же времени я потеряла зря! — подумала она. — Ну, ничего. Теперь все это закончится, и очень быстро».

День выдался солнечный, уже по-летнему теплый, с прозрачным синим небом и первой нежной листвой на ветвях деревьев. В Морган-Мэнор Элен сообщили о том, что Бет и Винни отправились за покупками, и тогда она вежливо попросила провести ее к Гленне. Ее пригласили в гостиную, и спустя некоторое время туда же пришла Гленна. Увидев соперницу, тяжело передвигающуюся со своим огромным животом, Элен решила про себя, что сама она никогда не будет рожать. Стать таким уродом? Ну, уж нет!

— Вы хотели видеть меня, Элен? — спросила Гленна, осторожно и грузно усаживаясь на стул. — Зачем?

Несмотря на то что фигура Гленны была сейчас бесформенной и неуклюжей, лицо ее осталось прежним — точеным, правильным и, пожалуй, даже стало еще прекраснее, освещенное ясным светом материнства.

— Боюсь, мне нужно было прийти гораздо раньше, — ответила Элен. — Тем более что я — старинный друг этой семьи. — Она уставилась на выпирающий живот Гленны и поинтересовалась: — Когда ожидается радостное событие? Глядя на вас, можно предположить, что это плоды первой брачной ночи. Или вы ее не дожидались?

Гленна невольно вспыхнула и ответила сердито:

— А вот это не ваше дело, Элен. Но та и не думала отступать.

— А что ваш муж, он в курсе дела? — вкрадчиво спросила она.

— Вы что, с ума сошли, Элен? Разумеется, Кейн знает о том, что я беременна.

— Я говорю не про Кейна, — покачала головой Элен. — Нам обеим хорошо известно, что вы замужем за Джаддом Мартином. Кстати, вы уверены в том, что носите ребенка именно от Кейна?

Комната поплыла перед глазами Гленны, и она ахнула, судорожно схватившись за свой живот.

— Ч-что? О чем вы говорите?

— Не разыгрывайте дурочку, миссис Мартин, — язвительно ответила Элен. — И перестаньте лгать. Подумайте лучше о том, что станет с Морганами, когда все вокруг узнают о том, что в их доме живет самозванка.

— Но как вы об этом узнали?

— Не ваше дело, милочка. Просто мой долг — отвести позор от этой почтенной семьи.

— А зачем вам отводить то, чего не произошло? — заметила Гленна, приходя в себя. — Не лучше ли просто не совать свой нос в это дело и предоставить Кейну самому во всем разобраться? Я и сама очень уважаю семью Морган, и…

— И если это так, вы должны убираться отсюда. Немедленно!

— Вы, должно быть, сошли с ума, если предлагаете мне сделать это в моем нынешнем положении!

— Нет, я в своем уме. И зарубите себе на носу, милочка, что Кейн все равно будет моим мужем — хотите вы того или нет. А ваше дело — исчезнуть отсюда быстро и незаметно.

— Вы мне угрожаете? — спросила Гленна.

— В этом нет необходимости, — пожала плечами Элен. — Я знаю, как вы относитесь к Морганам, и все сделаете как надо.

— Как надо?

— Разумеется. В жизни Кейна не должно быть места для чужой жены и ее приплода.

— Не смейте так говорить о моем ребенке! Он зачат в любви, и у него есть отец. И знайте, что если я уйду, то вслед за мной уйдет и Кейн. Вы что, думаете, он позволит» мне просто так исчезнуть из его жизни?

— Если вы достаточно умны, то скроетесь там, где вас не найдут. Например, в Калифорнии. Я слышала, что там много работы для одиноких молодых женщин.

— А если я откажусь?

— Если вы не последуете моему совету, вас ждут большие неприятности. Представьте себе на минуту жизнь в Морган-Мэнор после того, как вся Филадельфия узнает о том, что вы замужем не за Кейном, а совсем за другим человеком. Не думаю, что Морганам понравится, когда их станет презирать весь город. И все из-за вас. Вы хотите этого?

Гленна понимала, что так оно и будет.

— Выбор за вами, — безжалостно сказала Элен. — Или вы убираетесь отсюда, или завтра же все узнают правду о вас.

Направляясь в Морган-Мэнор, Элен не собиралась ставить вопрос так жестко. Во всяком случае, до рождения ребенка. Но вид Гленны, озаренной счастьем материнства, был для нее непереносим. Элен не смогла сдержать себя, сгорая от ненависти и зависти.

«Я должна спасти Кейна, — убеждала она саму себя. — Тем более что ребенок наверняка не от него, а от Джадда Мартина. Просто эта шлюха собирается сделать свое отродье наследником достояния Морганов».

Гленна склонила голову, чтобы не были видны заблестевшие у нее на глазах слезы. Условия Элен не оставляли выбора. Положение казалось безвыходным. Остаться — невозможно. Уйти — некуда. Но уходить надо, иначе имя Морганов будет навсегда запачкано грязью. А это значит, что ей придется навсегда оставить любимого человека и уйти в неизвестность.

Она тяжело поднялась на ноги и сказала, глядя в лицо Элен:

— Ваша взяла, Элен. Я уйду, но… о-о! — И Гленна с исказившимся от боли лицом схватилась за свой живот.

— Что еще? — надменно спросила Элен.

— Ребенок! У меня начинаются роды!

— Вы уверены в этом? Или просто хотите меня разжалобить?

— О боже, Элен, пошлите скорее кого-нибудь из слуг за доктором. Скорее!

Убедившись в том, что Гленна не притворяется, Элен пошла звать на помощь, но у самой двери задержалась, чтобы спросить:

— Значит, вы даете мне слово, что оставите Кейна? Или я начинаю делать то, что задумала.

— Оставлю, оставлю, — простонала Гленна. — Разве у меня есть выбор? Но только не надейтесь, что Кейн станет вашим. Он перевернет небо и землю, чтобы отыскать меня. А теперь убирайтесь прочь и дайте мне спокойно родить.

— С Кейном я разберусь сама, — холодно улыбнулась Элен и выскользнула за дверь, чтобы передать Перкинсу просьбу Гленны.

Затем она покинула Морган-Мэнор в полной уверенности, что теперь все пойдет по ее плану.

Дэниел Морган появился на свет около полуночи, почти на три недели раньше срока. Он оказался очень миниатюрным, и потому роды прошли быстро и легко.

Рождение Дэнни привело в восторг всю семью Морган.

Кейн сиял от счастья, став отцом, Бет была в восторге от того, что стала наконец бабушкой, да и Винни с Джеймсом были очень рады появлению племянника.

— Спасибо тебе за сына, дорогая, — прошептал Кейн, нежно гладя по головке своего первенца, который так уютно свернулся на руке матери.

Утомленная родами, Гленна смогла ответить ему лишь слабой улыбкой, борясь с желанием немедленно уснуть. Сердце ее едва не разорвалось от радости, когда Кейн добавил:

— Я люблю тебя, Гленна. Люблю больше собственной жизни.


Гленна очень быстро оправилась после родов и уже через неделю стала спускаться вниз, в столовую, обедать и ужинать вместе со всей семьей. Разумеется, для мальчика наняли няню, но, когда разговор зашел о кормилице, Гленна воспротивилась. Ей хотелось самой выкормить своего малыша.

Еще спустя неделю к ней с новым визитом явилась Элен.

— М-м-м, роды почти не испортили вашу фигуру, — начала она, окинув Гленну с ног до головы ревнивым взглядом. — Правда, в талии вы все же располнели. Сантиметров на пять как минимум. Но, надеюсь, вы не кормите младенца грудью? — спросила Элен, уставившись своими холодными янтарными глазами на пышные полушария Гленны, спрятанные под лифом платья. — Светские женщины никогда не кормят грудью.

— Вы забыли, что я дочь простого старателя, Элен, а значит, правила, принятые в высшем свете, для меня необязательны, — сухо ответила Гленна. — Зачем вы пришли? Уж наверняка не затем, чтобы поговорить о моей фигуре или полюбоваться на моего сына.

— Вы правы, — согласилась Элен. — Впрочем, вам известно, зачем я здесь. Пора уходить, милочка. Немедленно. Пока Кейн не успел привыкнуть к ребенку.

Мысль Гленны работала с невероятной быстротой. Исчезновение Дэнни станет ужасным ударом не только для Кейна, но и для всей семьи. Как можно лишить их сына, внука, племянника? Но и оставить своего ребенка Гленна не могла, ей было бы проще умереть, чем сделать это. Ей придется покинуть этот дом вместе с малышом.

— Все не так просто, как вам кажется, Элен. Нужно решить, как поступить с Дэнни.

— Оставьте ребенка, — спокойно ответила Элен. — Бет и Винни о нем позаботятся. Это и меня заодно избавит от необходимости рожать Кейну наследника. Ради этого я согласна даже закрыть глаза на происхождение младенца. Так что не вижу никаких сложностей.

— Если я уйду, то только вместе с Дэнни, — твердо заявила Гленна.

— Я даю вам неделю, Гленна. Если вы не уйдете за это время, весь город узнает о том, что в семье Морган появился незаконнорожденный, — сказала Элен, направляясь к двери. — И не пробуйте водить меня за нос. Помните, у вас есть одна неделя.

Элен покинула Морган-Мэнор, шагая твердо и уверенно, но в глубине души она сознавала, что Кейн не сможет просто так смириться с потерей Гленны. Предстоит тяжелое сражение за его руку и сердце. Это Элен понимала и готова была идти до победного конца. Непонятно было другое — почему же Джадд Мартин не ответил на ее первую телеграмму? Элен отправила в Денвер еще одну. На этот раз ответ был получен спустя всего несколько часов, а сам Джадд в это время уже сидел в поезде, направлявшемся в Филадельфию.


Гленна уединилась в своей спальне, снова и снова обдумывая ультиматум Элен. Подставить под удар Морганов она не могла, и потому ей, очевидно, в самом деле не оставалось ничего иного, как тихо исчезнуть, по крайней мере до тех пор, пока не будет оформлен их развод с Джаддом. Да, нужно уходить, не дожидаясь возвращения Кейна. Дело в том, что в последнее время Джеймс все чаще стал привлекать брата к делам, собираясь сделать его полноправным совладельцем финансовой империи Морганов. Впрочем, в глубине души Гленна была уверена в том, что Кейн — авантюрист и непоседа — никогда не станет настоящим банкиром.

«А что он будет делать, когда меня не станет? — вдруг подумала Гленна. — Снова ударится в приключения? Опять рано или поздно влюбится в кого-нибудь? Но уж наверняка не в Элен!»

С этими мыслями Гленна быстро собрала свои вещи, а затем еще битых два часа ходила по комнате, ожидая, когда же наконец уйдут по своим делам Бет и Винни, после чего путь к бегству будет для нее открыт.

Однако судьба распорядилась по-своему. Едва успела отъехать от дома коляска, в которой сидели Бет и Винни, едва успела сама Гленна отослать с поручением няню Дэниела, как вернулся Кейн.

— Дорогая! — радостно воскликнул он, влетая в спальню. — Я только что от своего адвоката. У него прекрасные новости! Он не только добьется развода, но готов даже доказать, что ваш брак с Мартином не имеет юридической силы. Еще месяц, от силы два — и ты будешь свободна! После этого мы с тобой тихонько обвенчаемся, и дело сделано. И никто никогда… — Он внезапно заметил дорожное платье Гленны, ее собранный чемодан и осекся.

— Кейн, я… — неуверенно начала Гленна.

— Что это, Гленна? — перебил ее Кейн. — Ты куда-то собралась?

У Гленны подогнулись колени, и она опустилась на кровать.

— Я подумала, что так будет лучше, Кейн, и надеялась, что ты сумеешь меня понять.

— Черт бы тебя побрал, Гленна! Ты что, с ума сошла? Что ты задумала?

— Уйти, — ответила она. — Разве ты не видишь, что так больше не может продолжаться? Я не могу до бесконечности лгать твоим родным!

— Уйти? — поразился Кейн. — Но разве ты не слышала того, что я только что сказал? Через месяц-другой ты будешь свободна, и мы станем мужем и женой. Тебе нет никакой необходимости уходить отсюда. И потом, столько времени тебя устраивало то, как мы живем, и вдруг перестало!

— Просто изменились обстоятельства, Кейн.

— И ты решила сбежать, не сказав мне при этом ни слова? — Кейн был вне себя от гнева. — А как же мой сын? Ты решила взять его с собой?

— Я ухожу не по своей воле, Кейн, — воскликнула Гленна, сдерживая рыдания. — Но я не могу допустить, чтобы твое имя вываляли в грязи.

— Кто? Кто может запачкать грязью мое имя? Ни одна душа на свете не знает, что мы не женаты! — Гленна побледнела. Кейн внимательно всмотрелся в ее лицо и спросил: — Кто-то угрожает тебе, дорогая? Кто?

Зная горячий характер Кейна, Гленна не хотела поначалу говорить ему о визитах Элен и ее ультиматуме. Но если она промолчит, Кейн может подумать бог знает что и просто свернет ей шею. Что ж, раз уж ей не удалось покинуть Морган-Мэнор тайно, придется выкладывать все как есть.

— Я все расскажу тебе, Кейн, но только обещай не принимать сгоряча никаких решений. Выслушай, затем остынь и только тогда решай, как нам быть, — попросила Гленна.

Кейн немного подумал, затем кивнул и уселся на постель рядом с Гленной.

— Я постараюсь, любимая, — неохотно сказал он. — А теперь говори, кто тебя шантажирует. Надеюсь, это не Джеймс?

— Нет, Кейн, это не Джеймс.

— Тогда кто же?

— Элен. Элен Фэйрчайлд. Она каким-то образом узнала о том, что я замужем за Джаддом Мартином, и пригрозила рассказать об этом всему городу, если я не уеду.

— Вот сука! — взорвался Кейн и вскочил на ноги. — Но чего она добивается, дьявол ее побери?

— Тебя, — ответила Гленна. — Она все очень точно рассчитала, зная, что я не допущу позора вашей семьи. А после того как я исчезну, она надеется занять мое место рядом с тобой.

— Чтобы эта безмозглая лягушка заняла твое место? — снова взорвался Кейн. — Неужели ты не понимаешь, что без тебя и Дэнни мне не жить? Без тебя я никто. Впрочем, даже если бы мы с тобой и не встретились, я бы все равно не женился на Элен! Ну, погоди, я доберусь до этой гадины!

И он принялся кружить по комнате, то сжимая кулаки, то делая руками такое движение, словно сворачивает кому-то шею. Да, если бы не обещание, которое он дал Гленне, Кейн отправился бы к своей бывшей невесте прямо сию же минуту. Наконец он остановился напротив Гленны и укоризненно сказал:

— И все же ты была не права, любимая. Разве можно было бежать, не сказав мне ни слова? Теперь-то ты это понимаешь?

— Мне казалось, что так будет лучше, Кейн.

— Мы же с тобой — одна семья. Неужели ты думаешь, что я не смогу постоять за тебя и за Дэнни? Элен просто блефует и никогда не отважится на то, чтобы разоблачить нас.

— Не уверена, Кейн, — задумчиво сказала Гленна. — Мне кажется, ты недооцениваешь эту женщину.

— Оставь Элен мне, — твердо ответил Кейн. — С ней я разберусь. И чтобы я не слышал больше ни слова о том, что ты собираешься уходить, ты меня поняла?

— Но я не хочу, чтобы из-за меня или Дэнни у тебя и твоих родных были неприятности, — продолжала стоять на своем Гленна.

— Ну как еще мне убедить тебя, что я не позволю тебе уйти, что бы там ни говорила Элен? Я люблю тебя и буду любить всегда. Скоро настанет день, когда наш сын по закону будет носить мое имя. Я обещаю это, Гленна. Верь мне и люби меня.

— Я тоже не мыслю жизни без тебя, Кейн. Ты очень нужен мне. И Дэнни тоже.

— А мне нужны вы — ты и наш сын.

Он наклонился и нежно коснулся языком влажных, сладких губ Гленны. Она ответила ему страстным поцелуем. Кейн осторожно провел пальцами по ее тонкой шее, чувствуя, как бьется под ними жилочка пульса. Почувствовав, как напряглось все ее тело, он осторожно опустился вместе с Гленной на мягкий матрас, и рука его скользнула в низкий вырез ее платья. Пальцы Кейна нащупали тугие соски ее груди, и Гленна негромко застонала в сладостном предвкушении любви.

— Я знаю, любимая, — хрипло прошептал Кейн. — Я тоже безумно хочу тебя.

Кейн не спешил, осыпая Гленну поцелуями, доводя ее до исступления, распаляя в любовном огне.. — Тебе нравится, как я это делаю, любовь моя? — спросил Кейн, осторожно прикусывая зубами тугой, высокий сосок Гленны.

— Да, — ответила она, чувствуя, как начинает кружиться голова.

— А так? — снова спросил он и провел кончиком языка вниз по ее животу, остановившись в легких пушистых волосах треугольника, спрятанного у нее между ног.

— Да, о, да, Кейн! — простонала Гленна. Пальцы Кейна опустились еще ниже, и тут же к ним присоединился его язык.

— Возьми меня, Кейн, — страстно прошептала Гленна, запуская пальцы в его волосы. — Прошу тебя.

Кейн поднял голову, пробормотал: «Сейчас, любовь моя». Язык его проникал все глубже и глубже в горячие глубины ее лона, и Гленна готова была сойти с ума от нестерпимого желания, когда Кейн вдруг выпрямился и осторожно погрузил свою тугую плоть в ее нежное лоно.

Кейн заставил себя не торопиться, двигаясь медленно и стремясь доставить наслаждение прежде всего не себе, а Гленне, и, только почувствовав, что та на подходе к вершине страсти, увеличил темп и хрипло сказал:

— Я не могу больше терпеть, любимая. Лети вместе со мной.

Он сделал еще два-три сильных движения, и Гленна взлетела вместе с Кейном к сияющим звездам, непрестанно повторяя его имя.

Уставшие, запыхавшиеся, они долго лежали потом в объятиях друг друга, не в силах пошевельнуть ни ногой, ни рукой, и наконец Кейн прошептал:

— Разве мы не созданы друг для друга, Гленна, любовь моя? Гленна счастливо улыбнулась в ответ и прикрыла глаза.

На следующий день Кейн отправился к Элен с ответным визитом. Побродил немного по элегантно обставленной гостиной Фэйрчайлдов и наконец услышал знакомый голос:

— Кейн! Как мило, что ты зашел! Но если ты к отцу, то его нет дома. Они с мамой буквально час тому назад уехали к морю. Звали меня с собой, но я отказалась. Терпеть не могу курорты, там такая тоска!

— Я пришел не к твоему отцу, Элен, — остановил ее Кейн. — И мне кажется, ты знаешь, зачем я пришел.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответила Элен, невинно глядя на Кейна. — Разве что у тебя открылись глаза, и ты наконец понял, что Гленна тебе не пара.

— Такой женщиной, как Гленна, тебе не стать никогда, хоть ты еще триста лет проживи! — холодно оборвал ее Кейн. — И напрасно ты надеялась занять ее место в моей жизни.

— Это она тебе сказала, Кейн? Она тебя обманула.

— Не юли, Элен. Благодари господа за то, что я в тот день успел вернуться домой раньше, чем она успела уйти. Если бы это случилось, я свернул бы тебе шею.

Он сделал шаг вперед, и Элен невольно отпрянула в сторону.

— Кейн, я хотела сделать это ради твоего же блага, — залепетала она. — Гленна замужем за другим. Ты нарушаешь все правила приличия, живя с чужой женой.

— Откуда это стало тебе известно, Элен?

— Я стала невольной свидетельницей вашего разговора.

— То есть подслушивала, — понимающе кивнул головой Кейн. — А затем решила воспользоваться случаем, чтобы прогнать Гленну. Не выйдет, моя дорогая. Ты уже успела поделиться своим открытием с кем-нибудь еще? Отвечай, гадюка!

— Нет, Кейн, нет, — поспешно ответила Элен. — Я никому ничего не говорила.

Разумеется, она сочла за благо не сообщать Кейну про свои телеграммы и уж тем более про полученный ею ответ.

— Тогда тебе крупно повезло. Если будешь молчать и дальше, у тебя появится шанс спасти свою шкуру, — жестко сказал Кейн. — Вскоре Гленна получит развод, затем мы с ней обвенчаемся, и все будет кончено. А пока что держи язык за зубами, и чтоб я не видел тебя у нашего дома. Я все понятно объяснил, Элен?

Она помолчала, с трудом принимая свое поражение. Но Элен знала, каким жестоким и горячим может быть Кейн, когда затронуты его чувства, и потому ответила сквозь зубы:

— Я все поняла, Кейн. Не волнуйся, со мной у тебя больше не будет проблем.

— Смотри же, — напутствовал ее Кейн, выходя из гостиной.

Когда он ушел, Элен какое-то время продолжала стоять неподвижно, чувствуя, как предательски дрожат ее колени.

«Что было бы, узнай Кейн о том, что я списалась с Джаддом Мартином!» — с ужасом подумала она и бросилась собирать свои чемоданы.

Подальше, подальше отсюда! Под крылышко к родителям! На постылый морской курорт, куда угодно, лишь бы оказаться подальше от Морган-Мэнор, когда туда явится законный муж Гленны, мистер Джадд Мартин.

20

Следующие несколько дней Гленна провела в напряженном ожидании. Несмотря на все уверения Кейна, она не думала, что Элен может отступить так легко и просто.

Но шло время, все было тихо, и Гленна понемногу начала успокаиваться. Элен не давала о себе знать, и вскоре Гленне стало ясно, почему. Оказалось, что она уехала на морской курорт, где уже отдыхали ее родители. Бет сказала, что вернутся они не скоро. Теперь Гленна была уверена, что все слова Кейна сбудутся и вскоре они действительно станут законными мужем и женой. Однако тишина оказалась недолгой и вскоре сменилась настоящей бурей.

В один из ближайших дней Перкинс сообщил Гленне о том, что в гостиной ее ожидает посетитель. Ни Кейна, ни остальных членов семьи в это время не было дома, все они должны были появиться позже, к обеду.

Несмотря на то что посетитель стоял к ней спиной, Гленна сразу же узнала Джадда. Разве могла она забыть эту высокую фигуру и эти волосы цвета ржавчины? Джадд повернулся, словно почувствовав приближение Гленны, и широко улыбнулся ей.

— Думала, что я не найду тебя, Гленна? — спросил он, и улыбка на его лице сменилась злобной гримасой. — Ты моя жена и должна вернуться в мой дом и в мою постель. Ты и так слишком долго засиделась в любовницах Кейна Моргана. — Он окинул Гленну похотливым взглядом и удовлетворенно пробурчал: — Уже разродилась? Отлично! Значит, освободилось место для моего собственного ребенка.

Гленна стояла неподвижно, пристально всматриваясь в лицо Мартина.

«Элен все-таки сумела отомстить, — лихорадочно неслись мысли в голове Гленны. — Конечно, кто, кроме нее, мог сообщить Джадду о том, где я нахожусь? Мерзавка!»

При мысли об Элен кровь вскипела в ее жилах, и это вывело Гленну из оцепенения.

— Убирайся вон, Джадд! — закричала она. — Оставь меня в покое! Скоро наш брак будет расторгнут, и мы с Кейном поженимся. А с тобой я больше не хочу иметь дела.

Из глотки Джадда вырвался мерзкий смешок.

— Но если наш брак еще не расторгнут и ты по-прежнему остаешься моей женой, у меня есть на тебя все права, не так ли?

— Нет! — закричала Гленна, испугавшись теперь по-настоящему.

«Я ни за что не отдамся в руки Джадду, — подумала она. — И нашего с Кейном ребенка ему не отдам!»

— Нет, — повторила она несколько тише и добавила: — Кроме того, я теперь не одна. Есть еще сын Кейна.

— А, значит, ты родила ему сына, — оскалился Джадд. — Ну и оставь ему его отродье! А сама собирай чемоданы, и пойдем.

— Я никуда не пойду с тобой, Джадд Мартин! Я принадлежу Кейну.

— Да, этот ублюдок оказался живучим, как кошка. Я надеялся, что он уже сдох.

— Не надейся, он жив, и мы с ним любим друг друга.

Прошу тебя, будь хоть раз в жизни порядочным человеком, оставь нас в покое.

— Собирай чемоданы, дорогая.

— Ты куда-то собираешься, Гленна? А кто этот человек?

Гленна и Джадд одновременно обернулись и увидели стоящую на пороге гостиной Бет, которая завернула сюда, услышав громкие голоса. Джадд выступил вперед, элегантно поклонился и медовым голосом произнес:

— Позвольте представиться, мадам. Меня зовут Джадд Мартин.

— А я — Бет Морган. Вы что, знакомы с моей невесткой?

— С вашей невесткой? — цинично рассмеялся Мартин. — Увы, у Гленны нет свекрови, миссис Морган. Я — муж Гленны, а моя мать уже много лет как в могиле.

Бет недоуменно посмотрела на Гленну, затем на Джадда и покачала головой:

— Вы лжете, сэр! Гленна замужем за моим сыном, Кейном, и меньше месяца тому назад у них родился сын.

Джадд криво усмехнулся, затем вынул из внутреннего кармана сложенный лист плотной бумаги и с поклоном протянул его Бет:

— Извольте прочитать вот это, мадам, а затем мы продолжим наш разговор.

Бет внимательно прочитала документ, на котором рядом с подписью Джадда Мартина стояла подпись Гленны, затем подняла голову и посмотрела Гленне прямо в глаза.

— Этот человек действительно твой муж? — спросила она, чеканя каждое слово.

Больше всего Гленна жалела сейчас о том, что не покинула этот дом две недели тому назад. Уйти в никуда было бы для нее легче, чем сейчас смотреть в глаза Бет, но Гленна выдержала ее взгляд и молча кивнула.

Бет побледнела, подумав прежде всего о невинном младенце, своем внуке. Точнее, о младенце, которого она уже привыкла считать своим внуком. Она пожевала губами и спросила холодно и сухо:

— Скажи, Дэнни — сын Кейна или этого человека?

— По закону, он мой сын, — охотно пояснил Джадд. — Но если говорить по правде, то Дэнни настрогал ваш сын. Понимаю, трудно поверить в то, что женщина может быть такой распущенной, но, видите ли, Гленне всегда было мало одного мужчины. Как вы полагаете, долго ли она останется с Кейном? Бьюсь об заклад, что нет.

— Не верьте ему, Бет! — закричала Гленна. — Это жалкий, недостойный человек! Вы просто не знаете его! Он заставил меня выйти за него замуж, чтобы получить мое наследство. Он причастен к убийству моего отца. Ради своей выгоды он не остановится ни перед чем.

— Что за бредни, моя дорогая? — мягко оборвал ее Джадд и продолжил, обращаясь к Бет: — Кстати говоря, лучшая подруга Гленны — профессиональная проститутка. Надеюсь, это многое скажет вам о характере вашей «невестки».

— За такую подругу, как Сэл, мне не стыдно, — выпалила Гленна и только потом подумала о том, какое впечатление произведут на Бет ее слова.

— Вот видите, — притворно вздохнул Джадд, разводя руками.

— Как ты могла, Гленна? — со слезами в голосе спросила Бет. — Мы приняли тебя в свою семью, полюбили, а ты все время лгала нам!

— Бет, прошу вас, позвольте мне все объяснить, — умоляюще сказала Гленна.

— Что объяснить? — переспросил Джеймс, появляясь в дверях вместе с Винни. Его пронзительные серые глаза быстро изучили Джадда, а затем вопросительно посмотрели на Гленну. — Что все это значит, Гленна? И кто этот человек?

— Я муж Гленны, сэр. Джадд Мартин, к вашим услугам.

— Вы заблуждаетесь, мистер Мартин, — убежденно ответил Джеймс. — Гленна — жена моего брата.

— Джеймс, — слабым голосом перебила его Бет, протягивая лист бумаги. — Взгляни на это.

Джадд криво усмехнулся, а Джеймс тем временем бегло просмотрел документ, передал его Винни, а сам уставился на Гленну.

— Это правда, Гленна? — спросил он, и Гленна обреченно кивнула головой. — А Кейн знает о твоем муже?

— Я все объясню, Джеймс, только, пожалуйста, не перебивайте меня. Мы с Кейном любим друг друга. Он все знает о Джадде, и его адвокаты добиваются сейчас для меня развода. Еще несколько недель, и я стала бы свободной. После этого мы с Кейном должны были немедленно обвенчаться, и все. К сожалению, наша тайна стала известна Элен, и она, как я понимаю, сообщила обо всем Джадду. Прошу вас, не судите меня и Кейна слишком строго.

— Но ты лгала нам, Гленна, все время лгала. Скажи, Кейн отец Дэнни или нет?

— Да, — прошептала Гленна дрожащим от напряжения голосом.

«Ну почему Кейна опять нет рядом со мной в самую трудную минуту?» — подумала она.

— А вы, я полагаю, явились за вашей женой, сэр? — снова спросил Джеймс, обращаясь на этот раз к Джадду.

— Совершенно верно, — подтвердил тот. — И я намерен отвезти ее домой, в Денвер.

— Тогда, я полагаю, тебе следует собрать свои вещи, Гленна, — покачал головой Джеймс. — Но мальчик останется у нас. Вы не будете возражать, мистер Мартин?

— Оставьте ребенка у себя, если вам так хочется, — пожал плечами Джадд. — Я, слава богу, способен наделать своих детей.

— Только Кейн имеет право отослать меня прочь! — яростно запротестовала Гленна. — Разве не так, Джеймс?

— Я — глава семьи, и я принимаю здесь решения, Гленна. Если ты признала, что этот человек — твой муж, Кейну нечего возразить.

— Ты не вправе решать мою судьбу, Джеймс, — продолжала настаивать Гленна, задыхаясь от гнева. — И почему ты считаешь, что я соглашусь оставить Дэнни? Нет, я не тронусь с места до возвращения Кейна.

— Хорошо, я пойду на эту уступку, — неохотно согласился Джеймс. — Мы все останемся здесь и будем ждать Кейна.

— Кроме меня, — мрачно буркнул Джадд. — Простите, но у меня есть дела поважнее, чем целый день сидеть и ждать, пока вернется любовник моей жены. Я ухожу, но знайте: завтра утром мы с женой должны будем уехать домой. Найдете меня в гостинице «Хайден-Хаус», пятый номер, на первом этаже.

G этими словами он коротко кивнул, повернулся и ушел, не дожидаясь встречи с Кейном;
которая явно не входила в его планы.

Как только Джадд покинул гостиную, Джеймс сердито сказал, обращаясь к Гленне:

— В хорошенькое положение ты нас всех поставила, нечего сказать! После того как ты уедешь, мы станем посмешищем для всей Филадельфии.

— Джеймс, — негромко проворчала Бет, — мне кажется, ты слишком жесток с Гленной. Из того, что я поняла, следует, что Кейн прекрасно знал о ее прошлом. Так что если и обвинять кого, так в первую очередь Кейна.

— Не беспокойся, — холодно ответил Джеймс. — Я ему все выскажу, пусть только появится.

— Не заставляйте Гленну уезжать, — впервые за все время подала свой голос Винни. Это был тот редчайший случай, когда она не только не поддержала своего мужа, но даже осмелилась перечить ему. — Мы знаем, как Гленна и Кейн любят друг друга. И потом, как быть с Дэнни? Он наш, мы не можем его потерять. А разлучать мать и дитя невозможно.

— Винни, в этом доме решения принимаю я, — хмуро напомнил Джеймс своей жене.

— Ты знаешь, я всегда одобряла все, что ты делаешь, Джеймс, — кротко произнесла Винни. — Но сейчас мне кажется; что ты не прав. Нельзя отпускать Гленну с мистером Мартином. Я видела его всего полчаса, но успела понять, что он очень неприятный и даже опасный человек.

Гленна благодарно улыбнулась Винни, затем с мольбой посмотрела на Бет, и та сказала, обращаясь к сыну:

— Мне кажется, что Винни права, Джеймс. Я считаю, что нам прежде всего нужно дождаться Кейна и выслушать его объяснения. Кроме того, не забывай, что Дэнни — его сын.

— Что и кому я должен тут объяснить? — раздался знакомый голос.

Гленна тихонько взвизгнула от радости и поспешила в объятия Кейна, едва не сбив его при этом с ног.

— Что с тобой, дорогая? — спросил Кейн и подозрительно покосился на брата. — Джеймс, что ты наговорил Гленне?

— Спроси лучше Гленну о том, что она нам всем устроила, — сердито ответил тот. — Я полагаю, тебе известно о том, что она — жена человека по имени Джадд Мартин. А ты представил нам Гленну как свою жену! Как это получилось?

— Будь ты проклята, сучка белобрысая, — пробурчал Кейн, адресуя свои слова Элен, а Джеймсу сказал: — По закону, Гленна жена Мартина, но при этом всегда принадлежала только мне. Этот ублюдок заставил ее выйти за себя, чтобы завладеть ее приданым. Между прочим, через несколько недель Гленна получит развод и станет свободной женщиной. Мой адвокат заверил меня, что это только вопрос времени.

— Ты должен был сказать нам все это с самого начала, — сварливо пробурчал Джеймс. — Мы, в конце концов, одна семья, не чужие.

— И такую правду вам было бы легче принять, чем ложь? — сердито спросил Кейн, а Джеймс смутился и покраснел. — Или Гленна должна была родить где угодно, но только не в Морган-Мэнор?

— Нет! — немедленно возразила Бет, становясь тем самым на сторону Кейна и Гленны, которую она успела полюбить как родную дочь, не говоря уже о Дэнни. — Джеймс, послушай Кейна. Если этот человек в самом деле так опасен, то Кейн поступил правильно, увезя Гленну сюда. Мне не нравится, что Кейн и Гленна скрыли от нас правду, но я категорически против того, чтобы отпускать Гленну к этому человеку. Наверное, самым разумным было бы дождаться развода Гленны, затем тихо обвенчать ее с Кейном, и тогда никто ничего не узнает.

— Мама, — спокойно сказал Джеймс, — ты же слышала, что сказал Мартин. Он настаивает на том, чтобы Гленна вернулась вместе с ним в Денвер. Он имеет на это полное право. Или ты считаешь, что такого человека, как он, легко можно переиграть? Помни, закон на его стороне, пока, во всяком случае.

— Я не пойду с ним, — упрямо заявила Гленна.

— Но у тебя нет выбора, — жестко возразил Джеймс. — Если бы вы с самого начала посвятили меня во все свои тайны, я, может быть, и придумал бы что-нибудь. Но теперь слишком поздно.

— Не поздно, — возразил Кейн. — И я сам постараюсь справиться со своими проблемами. Ни Гленна, ни Дэнни не покинут Морган-Мэнор. Я убью Мартина, прежде чем он приблизится к ним еще раз.

— Кейн! — ахнула Бет, потрясенная словами сына. — Не смей так говорить! Никто не вправе распоряжаться жизнью другого человека!

— И все же я сделаю это, — ответил Кейн. — Я не позволю никому отобрать у меня то, что мне дороже жизни.

После этих слов в гостиной надолго установилось молчание. Каждый обдумывал решение Кейна отстоять свое счастье любой ценой. Наконец тишина сделалась непереносимой, и тогда заговорила Гленна:

— Мне очень жаль, что я не сумела вовремя уйти из этого дома. Я собиралась сделать это еще две недели тому назад, сразу после визита Элен, но тогда меня перехватил Кейн.

— Элен Фэйрчайлд? — требовательно переспросил Джеймс. — А она-то какое отношение имеет ко всему этому?

— Элен каким-то образом удалось узнать о прошлом Гленны, и она явилась сюда требовать, чтобы Гленна покинула Морган-Мэнор. В противном случае Элен грозилась рассказать правду всему городу, — сердито пояснил Кейн.

— Но зачем все это Элен? — удивленно спросила Бет.

— Она хочет заполучить Кейна, — ответила Винни, опережая Гленну и Кейна.

— И ради этого она готова на такой невиданный скандал? — поморщилась Бет. — Да, как выясняется, я совсем не знала эту девушку и не представляла себе, на что она способна.

— Я тоже, — заметила Винни. — Подумать только, совсем недавно я еще сочувствовала ей!

— Этот разговор уводит нас в сторону, — нетерпеливо прервал женщин Джеймс. — Факт остается фактом: Гленна до сих пор является женой Джадда Мартина. Если она откажется ехать с ним, он может обратиться в полицию, и тогда по закону Гленне придется покинуть нас.

Гленна пошатнулась и крепче вцепилась в крепкую, надежную руку Кейна.

«Ах, почему Джадд приехал именно сейчас, а не через две недели, когда я была бы уже свободна?» — горько подумала она.

— Не отчаивайся, дорогая, — сказал Кейн и ласково погладил руку Гленны. — Я пойду и поговорю с Мартином. Предложу ему любые деньги, лишь бы он оставил нас с тобой в покое. Мне кажется, что таких людей, как он, можно прошибить только деньгами.

— Я не хочу, чтобы ты разорился ради меня, Кейн, — печально ответила Гленна, покачав головой.

— А если не будет тебя, зачем мне тогда мои деньги? — тихо ответил Кейн.

— Подкуп? Хм-мм, а что, это может сработать, — заметил Джеймс, задумчиво потирая подбородок. — Ты твердо решился на это, Кейн?

— Да, Джеймс. Гленна — моя жена перед богом. Вскоре мы с ней обвенчаемся по всем правилам. Я готов отдать Мартину столько, сколько он потребует, лишь бы он испарился навсегда.

— Мне, конечно, будет трудно простить твою ложь, но, черт побери, в конце концов, ты мой брат, а Дэнни — мой племянник. И при этом даже дураку понятно, что вы с Гленной в самом деле безумно любите друг друга. Решено, если твоих денег не хватит, чтобы откупиться от Мартина, я добавлю свои, сколько будет нужно.

Глаза Кейна предательски заблестели, и он сказал, благодарно обнимая брата:

— Спасибо тебе, Джеймс. Спасибо, старина.

— Мне думается, что я делаю это не только для тебя, но и для себя, для всех нас. Если бы я не протянул тебе сейчас руку помощи, я бы никогда не смог посмотреть в глаза ни маме, ни Винни. Знаешь, Кейн, мне, честно говоря, не нравится все, что вы натворили, но в то же время в глубине души я понимаю вас и ценю ваши чувства.

— Тогда решено, — улыбнулся Кейн, крепко обнимая Гленну. — Я сегодня же переговорю с Мартином.

Позже, когда они остались вдвоем, Гленна поделилась с Кейном своими сомнениями.

— Боюсь, что из твоей затеи ничего не выйдет, — сказала она. — Денег у Джадда хватает. Не знаю почему, но получить он хочет именно меня. Я столько раз отказывала Джадду, но он не отступился. Он никогда от своего не отступается. Поверь мне, Кейн, я знаю Джадда лучше, чем ты, и я тебя предупреждаю: он будет бороться до конца, лишь бы заполучить меня в свою постель.

— Только через мой труп! — отрезал Кейн. — Тебя ему не видать, как собственных ушей. Я тоже не отступлюсь от своего и готов драться с Мартином, а если будет нужно, то и убить его. Не бойся, дорогая, я сумею навсегда избавить тебя от этого человека.

До самого вечера Гленна оставалась в тревоге. У нее не шли из головы слова Кейна, который несколько раз обещал убить Джадда.

«Но если он в самом деле убьет Мартина, что будет с нами — со мной, с Дэнни? — со страхом подумала Гленна. — А ведь Кейн такой горячий, что может это сделать».

И она стала думать о том, как ей уберечь любимого от рокового поступка.


Как только Кейн вышел из дома, чтобы отправиться на переговоры с Мартином, Гленна заскочила в детскую, поцеловала спящего Дэнни, а затем потихоньку выскочила из дома и бросилась к «Хайден-Хаус», гостинице, в которой остановился Джадд.

«Номер пятый, первый этаж», — эти слова отпечатались у нее в памяти навечно.

Гленна добралась до гостиницы минут на десять позже Кейна и, не заходя внутрь, стала искать окно пятого номера, надеясь заглянуть в него с улицы. Нет, она не собиралась шпионить, просто ей хотелось быть рядом с Кейном на случай, если ситуация начнет выходить из-под контроля. Она слишком сильно любила Кейна, чтобы позволить ему попасть на виселицу из-за такого ничтожества, как Джадд.

Гленна завернула за угол гостиницы, внимательно всматриваясь в окна. Внезапно на глаза ей попался спешащий куда-то человек, и Гленна застыла на месте, с первого взгляда узнав в нем убийцу своего отца.

«Что делает Вилли Вильсон здесь, в Филадельфии?» — мелькнуло у нее в голове, но не успела она додумать свою мысль до конца, как Вилли исчез в темноте, и Гленна тут же забыла о нем.

Одно из окон оказалось раскрытым, и Гленна осторожно подобралась к нему, внимательно оглядываясь по сторонам и поминутно ожидая, что ее либо схватят, либо окликнут. Однако ни того ни другого, слава богу, не случилось, и Гленна, поднявшись на носки, сумела заглянуть внутрь.

Да, это действительно оказался пятый номер, но Гленна, увы, опоздала.

Посреди комнаты лежал Джадд, а над ним стоял Кейн с пистолетом в руке, и ствол его «кольта» еще дымился. На груди Джадда, с левой стороны, медленно расплывалось кровавое пятно. Гленна тихонько ахнула, увидев это. Живые так не лежат.

«Я опоздала! Опоздала!» — билось в голове Гленны.

Она замешкалась на несколько секунд, решая, броситься ли ей к Кейну или нет, и это промедление оказалось роковым. В коридоре послышались громкие голоса, а затем дверь пятого номера отворилась, и на пороге появились двое полицейских с револьверами в руках.


Кейн смотрел на лежащее у его ног тело Джадда. В руке Кейна по-прежнему был зажат пистолет с горячим еще стволом. Надо сказать, что Кейн не испытывал ни малейшего сожаления оттого, что Джадд мертв. Этот мерзавец давно заслуживал если не петли, так пули. И адвокаты могли больше не тратить ни сил, ни времени. С этой минуты Гленна — вдова, а значит, ничто не мешает ей теперь стать женой Кейна. Внезапно в коридоре раздались громкие голоса, послышались тяжелые шаги, и Кейн понял, что положение, в котором он оказался, можно назвать только отчаянным.

Позже Кейн до самой смерти будет размышлять о том, что за сила заставила его именно в ту секунду взглянуть в открытое окно. Может быть, это был просто случай, может быть, до Кейна долетел из-за окна сдавленный всхлип — кто знает? Но только Кейн взглянул тогда в окно и увидел в нем бледное, испуганное лицо Гленны.

«Сколько времени она так смотрит? Зачем? И как она очутилась здесь?» — успел подумать Кейн, прежде чем прозвучал строгий голос: «Бросай оружие! Руки вверх!»

Кейн отвел глаза от окна и с удивлением посмотрел на свой «кольт», словно видел его впервые в жизни. Затем он уронил оружие на пол и сам двинулся навстречу полицейским, стараясь отвлечь их внимание от раскрытого окна. Даже сейчас Кейн старался защитить Гленну.

— Стой на месте, — приказал один из полицейских, пока второй наскоро осматривал тело Джадда. — Ну что, он мертв, Кейси?

— Можно даже и за доктором не посылать, Фентон, — ответил Кейси, прекращая искать пульс, которого уже не было у Джадда, и поднимаясь на ноги. — Пуля прошла сквозь сердце. Этот парень умер мгновенно.

— Кто вы такой, мистер? — спросил Кейси, обращаясь к Кейну.

— Кейн Морган, — ответил он, кидая исподволь быстрый взгляд на окно. За ним уже было темно и пусто.

«Может быть, мне померещилось? — подумал Кейн. — Нет, конечно же, нет. Она была очень бледной и до смерти напуганной, но настоящей, живой Гленной. Когда же она сумела меня обогнать? Наверное, пока я болтал возле гостиницы со своим знакомым. Да, в этом случае у нее было время на то, чтобы… Но разве она могла решиться на такое?»

— Вы убили этого человека, мистер Морган? — спросил Фентон, пристально глядя в глаза Кейну.

После недолгого молчания, которое вместило множество мыслей и решений, Кейн вздохнул и дал единственно возможный ответ:

— Да. Это я убил Джадда Мартина.

Кейну надели наручники и увели, а Гленна сползла на сырую землю и села, опираясь спиной о стену и зажав себе рот сжатым до боли кулаком. Она слышала, как Кейн признался в убийстве, и это было страшнее всего — полицейских, наручников и даже распростертого на полу мертвого тела.

Гленна с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к Морган-Мэнор.

«Джеймс! — лихорадочно размышляла она. — Конечно, только Джеймс! Он один может придумать, как освободить Кейна».

Так, на грани истерики, она добралась до дома и вошла в столовую, где уже собрались все члены семьи Морган. Кроме, разумеется, Кейна.

— Бог мой, Гленна, где ты была? — спросила Бет, заметив бледное лицо и испачканное платье невестки.

— Мы ждали тебя к обеду, — строго выговорил ей Джеймс, — но Перкинс сказал, что ты ушла из дома. Надеюсь, не вслед за Кейном?

— Джеймс! Ах, Джеймс! Кейн попал в беду, — простонала Гленна. — Ему нужна твоя помощь!

— Гленна, успокойся. Что случилось с Кейном? Я знаю, что он пошел на встречу с Мартином.

— Джеймс, — слабым голосом произнесла Гленна, — Кейн убил Джадда Мартина! Я видела, как он стоял над его телом с пистолетом в руке. А потом пришли полицейские и увели Кейна. Джеймс, ему нужна твоя помощь!

К Гленне подошла побледневшая Винни, обняла ее за плечи и негромко зарыдала.

— А ты видела, как Кейн убивал Мартина? — спросил Гленну Джеймс. — Ты уверена в том, что это сделал он? Где ты была в тот момент?

— Я боялась, что Кейн что-нибудь натворит под горячую руку, и решила пойти вслед за ним в гостиницу, но опоздала. — Гленна прикусила губу, чтобы не расплакаться. — Он сделал это из-за меня и теперь сидит в тюрьме.

— Гленна, подумай и скажи, ты абсолютно уверена в том, что Кейн убил Мартина? — требовательно повторил Джеймс и сильно встряхнул Гленну за плечи. — Ты видела, как это случилось?

— Н-нет, — с запинкой ответила она. — Но пистолет в руке Кейна еще дымился. Что еще мне оставалось думать? Я так и решила, что Джадд наотрез отказался отпустить меня и тогда Кейн, вне себя от гнева, застрелил его. Ах, почему я не уехала от вас две недели тому назад? Тогда ничего этого не случилось бы.

— Не говори так, Гленна, — проворчала Винни, переставая плакать. — Мы бы умерли от горя, лишившись Дэнни. Я уверена, что Джеймс сумеет все уладить. Правда, Джеймс?

Три пары умоляющих, мокрых от слез женских глаз уставились на Джеймса.

— Ты поможешь Кейну, Джеймс? — добавила Бет и свою просьбу вслед за Гленной и Винни. — Мне кажется, там какое-то недоразумение. Не может мой сын быть хладнокровным убийцей.

— Посмотрим, что можно будет сделать, мама, — вздохнул Джеймс. Он-то знал, что его брат под горячую руку мог совершить что угодно, особенно ради любимой женщины. — Если есть хоть малейшая возможность помочь брату, я ею воспользуюсь. Сейчас я отправляюсь в полицию и хочу первым делом поговорить с самим Кейном.

— Я с тобой, — одновременно воскликнули три женских голоса.

— Нет, я пойду один, — твердо заявил Джеймс. — Вы мне только помешаете. Нам с Кейном надо поговорить наедине. Не волнуйтесь, я постараюсь вернуться как можно скорее.

— Джеймс, — окликнула его Гленна. — Скажи Кейну, что я его люблю, несмотря ни на что.

Джеймс кивнул, вышел за дверь и плотно закрыл ее за собой, словно опасаясь, как бы оставшиеся в столовой женщины не передумали и не пустились вдогонку.


Кейн метался по тесной душной камере, пытаясь воссоздать в памяти все, что случилось этим вечером. Он не хотел, не мог поверить в то, что это оказалось правдой. Да, Гленна однажды уже пыталась убить Джадда Мартина, и все же, все же…

«Что же случилось перед тем, как я вошел в номер к Мартину? — думал он. — Неужели Гленна в самом деле опередила меня и убила своего мужа? Но зачем, зачем? Неужели не верила в то, что я сам справлюсь с этим делом?»

Кейн вошел в номер Мартина буквально через несколько секунд после того, как внутри прозвучал выстрел, и увидел лежащее на полу тело Джадда. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что тот мертв, пуля попала ему прямо в сердце. Кейн машинально наклонился и подобрал с пола пистолет — горячий, с дымящимся стволом, — чтобы осмотреть оружие. А в следующую секунду заметил в окне бледное лицо Гленны. Тогда-то он и подумал, что это она убила Джадда, и решил принять удар на себя.

— К вам посетитель, Морган, — прервал его мысли голос полицейского. — У вас всего пять минут.

Кейн поднял голову и увидел перед собой Джеймса, бледного и взволнованного.

— Откуда ты все так быстро узнал, Джеймс? — спросил Кейн.

— Неважно, брат. Давай лучше подумаем, как тебе помочь. Как это случилось?

— Просто. Я убил Мартина, вот и все, — ответил Кейн, отводя глаза в сторону.

— Но почему, Кейн? Господи, неужели ты не понимаешь, в какую ситуацию ты сам себя затащил? За убийство тебя могут повесить. Ну хорошо, скажи мне, может быть, Мартин первым выхватил оружие? Или грозился убить тебя? Если есть хоть малейшая зацепка, я постараюсь вытащить тебя отсюда. Прошу тебя, Кейн, скажи мне всю правду!

— Я все уже сказал, Джеймс. Мартин отказался отпустить Гленну, и я убил его.

— Я не верю тебе, Кейн. Ты не способен убить человека. Здесь что-то не так. Почему ты так упрямо настаиваешь на своем? Я постараюсь помочь тебе, только будь со мной откровенен.

— Не трудись, Джеймс, — упрямо ответил Кейн. — Я уверен, что, если ты наймешь хорошего адвоката, меня и так не повесят.

«А настоящую правду я не расскажу никому», — добавил он про себя.

— Пять минут истекли, — громко объявил полицейский, но Джеймс и не шелохнулся. Разве может он вернуться домой с такими новостями?

— Ступай, Джеймс, — сказал Кейн. — Тебя ждут дома. Скажи Гленне, что я люблю ее, позаботься о ней и о Дэнни. Сделай это ради меня.

— Гленна тоже просила передать, что любит тебя, — припомнил Джеймс. — А ты, Кейн, подумай над тем, что я тебе сказал. Скрывая правду, ты наносишь вред прежде всего самому себе. И знай, я все равно не верю в то, что это ты убил Мартина.


Гленна безостановочно проплакала два дня. Слухи об аресте Кейна и о том, что его подозревают в убийстве, поползли по всему городу и попали на первые полосы местных газет. Бойкие журналисты называли это убийством из ревности, тем более что на теле Джадда был обнаружен его брачный контракт с Гленной. Имя Гленны немедленно начали трепать на каждом углу, дополняя ее историю все новыми, самыми невероятными слухами. Впрочем, это совершенно не трогало ее. До слухов ли ей, когда жизнь любимого оказалась подвешенной на тонкой нити? Разумеется, Джеймс нанял лучших во всей Филадельфии адвокатов, но дело казалось таким очевидным, что и их прогнозы были, честно сказать, самыми мрачными.

Больше всего Гленна страдала от того, что ей до сих пор не удалось увидеться с Кейном. Она не раз пыталась добиться свидания, но ей отказывали. Наконец Джеймсу удалось пробить эту стену, и Гленна со всех ног помчалась в тюрьму, сгорая от желания как можно скорее увидеть Кейна.

Он уже ждал ее — о том, что ему позволено свидание, Кейна предупредили заранее. Говорить пришлось сквозь толстые прутья решетки, но они и сквозь них сумели поцеловаться, и Кейн ощутил на губах соленую влагу.

— Не плачь, дорогая, — прошептал он, вцепившись в прутья решетки.

— Я так боюсь, Кейн, — вздохнула она.

— Не надо бояться, любимая. Я сумею защитить тебя. Только никто не должен знать о том, что тогда случилось, — чуть слышно сказал он.

— Что? — переспросила Гленна. — Я не понимаю, о чем ты.

— Ну, со мной-то ты можешь говорить откровенно, — прошептал Кейн. — Ты же знаешь, что я тебя не предам. Единственное, чего я не могу понять, так это почему ты сама решила сделать это. Не верила, что я справлюсь с Джаддом Мартином?

— Кейн! Ради всего святого, перестань говорить загадками. Ты думаешь, что это я убила Мартина? Нет, я его не убивала. Я думала, что это сделал ты. Сама слышала, как ты признался в этом полицейским. И Джеймсу сказал то же самое.

И они оба застыли в недоумении.

— Боже! — простонал Кейн. — Но я же видел твое лицо в раскрытом окне, Гленна. Когда я вошел, Мартин был уже мертв, а потом я заметил тебя и решил…

— Ах, Кейн! — с ужасом воскликнула Гленна. — Но что же тогда получается? Если ты не убивал Джадда и я не убивала, тогда кто же его убил?

— Понятия не имею, — растерянно сказал Кейн. — Скажи, а там, возле гостиницы, ты не видела ничего подозрительного? И вообще, что ты там делала, черт побери?

— Я пошла за тобой, Кейн, — просто ответила Гленна. — Хотела удержать тебя от поступка, о котором ты мог бы позже пожалеть. Я чувствовала себя виноватой во всем, что произошло. Когда я подошла к гостинице и заглянула в окно, я увидела, что Джадд лежит на полу, а ты стоишь над ним, и в руке у тебя дымящийся пистолет.

— Как же мы оба ошиблись! — покачал головой Кейн. — Теперь остается лишь надеяться, что полиция найдет настоящего убийцу. Ах, если бы ты видела там кого-нибудь! Ведь настоящий убийца наверняка сбежал именно через то раскрытое окно.

— Постой, Кейн, постой! — воскликнула Гленна. — Ну, конечно же, я вспомнила! Я видела там человека и даже узнала его. Это был Вилли Вильсон, и он поспешно бежал прочь от гостиницы.

— Вилли Вильсон? Тот самый мерзавец, который едва не изнасиловал тебя, когда ты ехала на прииск? Но что ему понадобилось здесь, в Филадельфии, и зачем он убил Мартина? Ведь Вильсон был у него, можно сказать, на содержании.

— Не знаю. Но зацепка есть. Если Вилли сам и не убивал, он может вывести нас на тех, кто сделал это.

— Ты права, любимая, — задумчиво произнес Кейн. — Найди Джеймса и расскажи ему все о Вильсоне. Если тот еще не уехал, Джеймс разыщет его. А затем пусть скажет моему адвокату, что я намерен изменить свои показания.

— Кейн, я так боюсь. А вдруг тебя осудят?

— Этого не случится, дорогая, поверь мне. Все будет хорошо, и вскоре мы заживем с тобой спокойно и счастливо. Ведь мы заслужили это, правда?

На этом они расстались, и Гленна сразу же поспешила на поиски Джеймса.

21

— Я знал, что Кейн говорит мне неправду! — громко воскликнул Джеймс. — Но что нам делать теперь, когда он успел признаться в убийстве? Ах, если бы он вовремя рассказал мне обо всем!

— Что сделано, то сделано, — виновато ответила Гленна. — Остается надеяться лишь на то, что еще не поздно найти Вилли Вильсона и притянуть его к ответу.

— Ты считаешь, что такой человек, как Вилли, мог убить Мартина?

— Разумеется, мог. Именно он убил моего отца. Как ты думаешь, Джеймс, мы отыщем его? Ведь даже если он и не повинен в смерти Джадда, за ним все равно числится немало грехов.

— Да, конечно, — ответил Джеймс, задумчиво потирая подбородок. — Если этот Вилли еще в Филадельфии, я разыщу его. — Джеймс резко поднялся на ноги. — Немедленно отправляюсь к адвокату, а оттуда в сыскное бюро. Найму самого лучшего детектива для поисков Вилли. Подробно опиши, как он выглядит, и я передам его словесный портрет.

Гленна детально описала своего заклятого врага, а потом отправилась домой, где ее уже заждались Бет и Винни.

Детектив, нанятый Джеймсом, прочесал всю Филадельфию и ее окрестности, но на след Вилли так и не напал. Гленна уже стала сомневаться, что именно его она видала той страшной ночью. Вскоре и Джеймс начал подозревать, что Вильсон лишь привиделся Гленне в зыбком призрачном свете уличных фонарей.

И тут один из помощников детектива вдруг сообщил о том, что человека, похожего по приметам на Вилли Вильсона, видели в одной захудалой гостинице на окраине города, где он зарегистрировался под именем Фреда Уилли. Гленна была на седьмом небе от радости, но вскоре ей пришлось опуститься на грешную землю. Стало известно, что этот человек съехал из гостиницы на следующий же день после убийства Мартина. Так, во всяком случае, показал портье, который и опознал Вилли по словесным приметам.

— Ах, как все скверно, как все скверно, — размышлял Джеймс, расхаживая по гостиной. Бет, Винни и Гленна смотрели на него, сидя на диване.

— И что же нам делать, Джеймс? — тяжело вздохнула Бет. — У меня сердце разрывается оттого, что мой ни в чем не повинный сын сидит в тюрьме.

— Тюрьма — далеко не худшее из того, что ему грозит, — хмуро ответил Джеймс. — Если Кейна признают виновным, его ждет виселица. Но я не сказал вам главного. Следователь вызывал в качестве свидетельницы Элен Фэйрчайлд, и она показала, что Кейн неоднократно грозился при ней убить Джадда Мартина.

— Что за злобная ведьма! — воскликнула Винни, и к ее словам с готовностью присоединился бы любой из сидевших в гостиной. — Теперь Кейн обречен.

Бет негромко заплакала, а отчаяние Гленны выразилось иначе — она пришла в ярость.

— Я не дам Кейну погибнуть! — воскликнула она. — Я сама найду Вилли Вильсона!

— Если бы все было так просто: пошел, разыскал, — сварливо заметил Джеймс. — Мы же понятия не имеем, где он теперь.

— Я знаю, где он, — ответила Гленна. — Вилли наверняка вернулся в Денвер. Я отправляюсь туда ближайшим поездом. Не спрашивайте меня, как, но я добьюсь своего — сниму с Кейна все подозрения в убийстве!

— Я не могу отпустить тебя, Гленна, — решительно возразил Джеймс. — Кейн никогда не простит мне этого. Надо послать телеграмму денверскому шерифу и попросить сообщить, в Денвере Вилли или нет. Если он там, найму детектива, который доставит его сюда.

— Так не годится, Джеймс, — перебила его Гленна. — Время сейчас работает против Кейна. Если мы не хотим опоздать, нужно действовать немедленно. Кроме того, я не верю денверскому шерифу, он — человек Джадда. — Гленна обернулась и посмотрела на Бет и Винни. — Пока меня не будет, вы позаботитесь о Дэнни, правда?

— Ну что ты спрашиваешь, — обиделась Бет. — Но, Гленна, то, что ты задумала, в самом деле опасно.

— Сколько времени у нас до суда, Джеймс? — нетерпеливо перебила ее Гленна.

— Самое большее, на что мы можем рассчитывать, это два месяца. Именно этот срок адвокат Мердок попросил для работы со свидетелями. Я уверен, что суд ему не откажет.

— Не так уж много, но и немало, если как следует поторопиться, — кивнула Гленна. — Я отправляюсь укладывать вещи.

— Если так, то я еду вместе с тобой, Гленна, — сказал Джеймс.

— Нет, — ответила Гленна. — Ты нужен здесь, дома. И Кейну, и Бет, и Винни. Не забудь: я вручаю в твои руки своего сына!

Джеймс поднял вверх руки, словно шахматист, признающий свое поражение. Он всем сердцем сочувствовал Гленне, хотя и не одобрял ее решений. Конечно, ему хотелось, чтобы Гленна разыскала человека — Вильсона, например, — которого можно было бы обвинить в убийстве Мартина. Джеймс не сомневался в том, что Вилли сделал это, причем по заказу. Но кто заказал это убийство?

— Нет, Гленна, — убежденно заявил Джеймс. — Ты никуда не поедешь!

— Прости, Джеймс, ты не вправе приказывать мне. Ты мне не отец, не брат и не муж. И я согласна на все, лишь бы вернуть Кейну его доброе имя.

Джеймс понял, что ему не удержать Гленну. Она все равно отправится в Денвер, хочет он того или нет. Значит, надо сделать ее миссию наиболее безопасной.

— А что прежний шериф? Может он помочь тебе?

— Ты имеешь в виду шерифа Бартоу?

— Да. Как ты думаешь, он может помочь тебе?

— Я думаю, сможет. Надеюсь, он уже вернулся в Денвер.

— Я соглашусь отпустить тебя, если ты обещаешь обратиться к нему. В противном случае я не смогу взглянуть в глаза Кейну. Ты можешь мне это обещать, Гленна?

— Да, я обещаю, Джеймс, — торжественно ответила Гленна. — Я первым делом навещу шерифа Бартоу. А ты постарайся объяснить Кейну, почему я сделала это.


— Что?! Гленна уехала? — громко закричал Кейн. — Ты сошел с ума, Джеймс! Как ты мог позволить ей это? Она же отправилась прямо в пасть ко львам. Если с ней что-нибудь случится, я никогда тебе этого не прощу.

— Ради бога, успокойся, Кейн. Я пытался отговорить ее, — оправдывался Джеймс. — Но ты же знаешь характер Гленны. Она все равно настояла на своем и отправилась на поиски Вильсона, чтобы снять с тебя подозрения.

— По мне, пусть меня лучше повесят, чем что-нибудь случится с Гленной.

— Ты лучше меня знаешь шерифа Бартоу. Как ты считаешь, он сможет ей помочь?

— Думаю, что да, — проворчал Кейн, немного успокаиваясь. — Но мне надо было бы самому поговорить с Гленной до ее отъезда.

— У нее не было на это времени, Кейн. Поезд на Денвер отходил рано утром. Но она обещала дать телеграмму, как только приедет. И будем молиться богу, чтобы ей удалось пролить свет на эту историю с убийством.


Спустя восемь дней Гленна сошла на знакомый перрон вместе с остальными пассажирами, прибывшими в Денвер. Наняла экипаж и отправилась в «Палас», где для нее заранее был заказан номер.

«С чего мне начать?» — подумала Гленна и решила, как и обещала Джеймсу, отправиться на поиски Бартоу. Если кто здесь и может помочь ей, так это отставной шериф.

По дороге она послала телеграмму Джеймсу и вскоре уже стояла на пороге маленького домика, дверь которого ей открыла жена шерифа Бартоу, Хильда.

— Боже мой, Гленна! — воскликнула она. — Я не видела тебя целую вечность. Мы уже слышали о несчастье, которое случилось с твоим мужем. Несколько дней тому назад шериф Доусон получил телеграмму. Не могу поверить, что милый мистер Морган мог совершить такое ужасное преступление.

«Она, наверное, никогда не замолчит, если ее не остановить», — подумала Гленна и сказала:

— Кейн не убивал Джадда, миссис Бартоу. Я для того и приехала сюда, чтобы доказать его невиновность.

— Но почему ты думаешь, что настоящий убийца Мартина находится в Денвере? — И Хильда вздохнула, покачав головой.

— Готов поклясться, что это Гленна, — послышался из глубины дома низкий мужской голос. — Вот уж не надеялся снова увидеть тебя! Заходи, девочка, заходи. Чем я могу тебе помочь?

— Помогите мне найти убийцу Джадда, — ответила Гленна. — Если этого не сделать, Кейна повесят за преступление, которого он не совершал.

— Пойдем в гостиную, Гленна. А пока мы будем разговаривать, Хильда приготовит нам что-нибудь.

Хильда Бартоу недаром столько лет была женой шерифа.

Она без лишних слов повернулась и отправилась на кухню, сказав на ходу:

— Сделаю лимонад и принесу его вместе с пирожными. Когда вы закончите, разумеется.

— Умница, — улыбнулся ей шериф и продолжил, обращаясь к Гленне: — Ну, рассказывай, чем я могу тебе помочь. Ты, конечно, знаешь, что я уволился. Потом мы с Хильдой ездили на восток, к дочери. Я даже не знал, что ты вышла за Джадда Мартина. По правде говоря, это стало для меня большой неожиданностью.

Гленна быстро и толково рассказала шерифу Бартоу всю свою историю. Тот слушал ее, почти не прерывая, и лишь время от времени кивал головой. Было видно, что рассказ Гленны потряс его до глубины души. Особенно внимательным сделалось лицо шерифа тогда, когда он услышал, что именно Вилли убил Пэдди О'Нейла. Он перебил Гленну лишь тогда, когда речь зашла о ее сыне.

— Я знал, что между вами с Кейном не просто дружба. Там было глубокое чувство, и это было видно с первого взгляда.

— Мы с Кейном любим друг друга, шериф, — ответила Гленна. — Потому-то я и приехала.

— Значит, последние полгода ты провела в Филадельфии вместе с Кейном, — задумчиво проговорил Бартоу. — Но как Мартину удалось найти тебя? Здесь он всем говорил, что ты отправилась на восток навестить своих родственников. Но я-то знаю, что никаких родственников у тебя нет, ни на востоке, ни на западе.

— Это все бывшая невеста Кейна, Элен. Ей каким-то образом удалось узнать о том, что я замужем за Джаддом, и она написала ему, где меня найти. Оставалось подождать еще пару недель, и наш брак с Джаддом был бы расторгнут. Потом Джадд приехал в Филадельфию, чтобы забрать меня, ну а дальнейшее вы знаете.

— А каким образом оказался втянутым в это дело Вилли Вильсон?

— Если бы я знала, — вздохнула Гленна. — Я только видела его — во всяком случае, мне так кажется — возле гостиницы, где остановился Джадд. Подумала, что если отыскать Вилли, то многое может проясниться.

— Гленна, — прервал ее Бартоу, — боюсь, у меня плохие новости.

Гленна почувствовала холодок под сердцем и спросила, уже предчувствуя ответ:

— Что случилось с Вилли?

— Его зарезали пару дней тому назад позади «Красной Подвязки». Вилли умер, так и не назвав имя убийцы. Официально объявлено, что это было убийство с целью ограбления. Он очень много выиграл в ту ночь в покер.

— Умер, — нетвердо повторила побледневшая Гленна. — И теперь нам уже никогда не узнать, был он убийцей Джадда или нет. А вы не знаете, шериф, не уезжал ли Вилли из Денвера в последнее время? Тогда, когда Джадд был в Филадельфии?

— Не знаю, Гленна, но проверить это будет несложно. Если хочешь, я найму пару детективов, и они все мигом выяснят.

— Давайте попробуем, — согласилась Гленна. — А вот что мне теперь делать дальше, ума не приложу.

— Не отчаивайся, девочка, — сказал шериф Бартоу, отечески гладя Гленну по руке. — Я, конечно, сильно подвел тебя с поисками убийцы Пэдди, но теперь, бог даст, сумею отквитаться.

— Хотелось бы надеяться, шериф, — задумчиво ответила Гленна.

Они немного помолчали, а затем шериф спросил:

— Ты собираешься что-то делать с наследством Джадда? Думаю, что его адвокаты будут рады видеть тебя. Насколько мне известно, он после смерти оставил немало.

Гленна удивленно раскрыла глаза, только сейчас осознав, что, по закону, она вдова Джадда. Других родственников у него не было, а значит, все его богатство должно было перейти теперь в ее руки.

— Сказать по правде, я об этом как-то и не подумала, — покачала головой Гленна.


Позже в тот же день она посетила адвокатскую контору Мерфи и Конроя и вышла оттуда в полном недоумении. Она и не представляла, насколько богат был покойный Джадд Мартин. Ему принадлежало несколько крупных серебряных и золотых рудников, два магазина, три доходных дома, «Красная Подвязка» да еще тот дом, в котором они жили с ним в начале зимы. Ну и, разумеется, кругленькие счета в банках. И вот теперь Гленна стала обладательницей всех этих богатств. Вместе с прочим к Гленне вернулись и оба прииска, которые купил ее отец. От адвокатов Гленна узнала также, что в последние месяцы Джадд почти полностью передал «Красную Подвязку» в руки Дюка, который фактически стал управляющим.

Устав за день, переполненный событиями, Гленна решила отложить свой визит в «Красную Подвязку» на завтра. Ей хотелось как можно скорее избавиться от Дюка, которого она ненавидела всей душой. Теперь, став хозяйкой «Подвязки», она первым делом решила вышвырнуть Дюка на улицу, даже если ради этого ей придется закрыть заведение. Адвокат Мерфи заверил ее, что она имеет полное право поступить с Дюком так, как сочтет нужным. Гленна попросила адвоката начать подыскивать покупателя на «Красную Подвязку», а с человеком, едва не убившим Кейна, решила разобраться сама.

На следующее утро шериф Бартоу появился в «Паласе» рано, еще до завтрака, но Гленна уже проснулась и приняла его немедленно. Они вместе спустились вниз, Гленна заказала себе завтрак, а шериф ограничился чашкой черного кофе.

— Вскоре после отъезда Мартина в Филадельфию Вилли исчезал из города, — спокойно сообщил Бартоу. — Вернулся менее недели тому назад, а третьего дня, как я уже говорил, его убили при загадочных обстоятельствах.

— У меня такое ощущение, что его…

— И я полагаю, что Вильсона убрали как лишнего свидетеля, — кивнул Бартоу.

— Да, да. В этом деле одно убийство тянет за собой следующее. Но что же мне делать? Время сейчас работает против Кейна.

— Мне удалось узнать еще кое-что, Гленна, — наклонился над столом Бартоу. — Вилли и Дюк встречались с глазу на глаз. Между ними состоялся долгий разговор, а в следующий раз Дюк передал Вилли большую сумму денег. Это убеждает меня в том что Дюк нанял Вилли для убийства Джадда.

— Дюк?

— Да. Но, разумеется, этих доказательств мало, а разузнать подробнее у меня нет возможности, ведь, как ты знаешь, наш новый шериф и Дюк — друзья. Прежде Доусон был человеком Джадда, но после его смерти переметнулся к Дюку. А Дюк, между прочим, давно уже управляет «Красной Подвязкой».

— То же самое сказал мне адвокат Джадда, и первое, что я сделаю, став наследницей Мартина, — это уволю Дюка. Ведь он едва не убил Кейна.

Бартоу удивленно поднял брови, и Гленне пришлось рассказать шерифу о давней истории, после которой Кейн долгое время считался погибшим.

— Дюк — весьма опасный человек, — веско заметил Бартоу. — Во многих отношениях он даже опаснее, чем Мартин.

— Я не потерплю возле себя такого человека, как он, — решительно заявила Гленна.

— Только не наделай глупостей, девочка, — предупредил ее шериф. — Ну а я во время вашего разговора буду рядом, посижу в баре «Подвязки» и, если что, сразу же приду тебе на выручку. Но помни: я больше не при должности, и потому держи себя с Дюком в рамках закона. И еще. Дюк не должен догадаться, что ты подозреваешь его в причастности к убийству Джадда.


До полудня было еще далеко, а Гленна уже вошла сквозь знакомые вращающиеся двери в «Красную Подвязку». В баре было тихо, лишь две или три местные девушки сидели за столиком, потягивая свой утренний кофе. Девушки были незнакомы Гленне, как не был знаком ей и новый бармен, стоявший за стойкой.

«Да, здесь многое изменилось», — подумала Гленна.

Ей было странно ощущать себя владелицей этого бара, и игорного зала, и комнат на втором этаже. Она вздохнула и окинула знакомые стены новым взглядом.

В ту же минуту в баре появился Дюк, спустившийся сверху. Их взгляды встретились, и в глазах Дюка Гленна увидела страх. Несколько секунд он стоял как вкопанный, но затем взял себя в руки и двинулся между столиками навстречу Гленне.

— Миссис Мартин, Гленна! Вот уж сюрприз! Я полагаю, вы уже знаете о смерти Джадда. Ужасная трагедия! Никогда не подумал бы, что Кейн Морган способен на такое. Правда, ревность творит с людьми странные вещи. — Он говорил, не останавливаясь и не сводя с Гленны пристального взгляда, но она спокойно перебила его.

— Смерть всегда ужасна, — заметила она и тут же спросила: — Ты знал о том, что Джадд в Филадельфии?

— Да, он рассказал мне о вас и о Моргане. Я как раз был вместе с ним, когда пришла телеграмма от той женщины. Всем другим он говорил, что вы уехали к своим родственникам, но я-то знал, что это не так. У Джадда от меня никогда не было секретов.

— Верю, — презрительно заметила Гленна. — Ведь вы с ним одного поля ягоды.

— Как это понимать? — нахмурился Дюк.

— Мы могли бы поговорить наедине? — спросила Гленна, и Дюк тут же ответил:

— Разумеется. Прошу в мой кабинет.

И он провел Гленну в комнату, которая когда-то была кабинетом Джадда. Указал жестом на кресло, но Гленна предпочла стоять. Она заговорила, глядя в лицо Дюка:

— Как тебе известно, я отныне являюсь наследницей всего достояния Джадда и владелицей этого дома в том числе.

Дюк осторожно кивнул, словно зная, что будет сказано дальше.

— Мне известно о том, что у Джадда не было родственников, да и вас, честно говоря, я не рассчитывал увидеть когда-нибудь в Денвере. Думал, что вы вышли замуж за Моргана, чтобы ваш ребенок был законнорожденным, и махнули рукой на наследство Джадда. А денег, как мне известно, и у Моргана хватает.

— Ты знаешь о том, что Кейна обвиняют в убийстве Джадда? Дюк помолчал, прокашлялся и осторожно ответил, словно говоря не только о Кейне, но и о себе:

— Ирония судьбы.

— Что? Что ты сказал? — воскликнула Гленна, которой в эту секунду стало совершенно очевидно, что Дюк причастен к убийству Мартина.

— Н-ничего, — запинаясь, ответил Дюк, чувствуя себя прижатым к стенке. — Просто хотел сказать, что не ждал такого от Кейна. Он оказался совсем не таким, каким я его себе представлял.

— Кейн не убивал Джадда, — сказала Гленна. — Он просто оказался в неподходящем месте в неподходящий момент, вот и все. Джадда убил кто-то другой.

— А Морган разве видел там кого-нибудь? Одних этих слов было достаточно для того, чтобы у Гленны исчезли последние сомнения относительно Дюка.

— Когда я говорю о том, что Кейн не убивал, я говорю правду, — повторила Гленна. Разумеется, она не собиралась рассказывать Дюку, что она сама видела на месте преступления Вилли Вильсона. Пусть Дюк ни о чем не подозревает.

— Странно, что вы бросили своего любимого в тюрьме и примчались сюда, — заметил Дюк.

— В Филадельфии делом Кейна занимаются его брат и адвокаты. Они уверены в том, что его скоро освободят, — не моргнув глазом, солгала она. — А я приехала в Денвер совсем ненадолго, лишь для того, чтобы вступить в права наследства. Я не скрываю, что всегда ненавидела Джадда, но теперь по крайней мере он сделал меня богатой вдовой.

— А как вы решили поступить с «Красной Подвязкой»? — поспешно спросил Дюк.

— Я еще не решила, но одно знаю наверняка: ты здесь не останешься, Дюк. Я никогда тебя не любила и никогда тебе не доверяла. А после того как ты ранил Кейна и оставил его умирать в лесу, я стала тебя ненавидеть.

— Что должны означать слова «Ты здесь не останешься»? — гневно спросил Дюк. — Я — управляющий «Красной Подвязкой»! Без меня здесь все рухнет. Джадд доверил мне это дело, почему бы вам не сделать то же самое?

— Я скорее продам этот дом, чем позволю тебе здесь остаться.

— И что вам не сиделось в своей Филадельфии? Право, вам не следовало возвращаться сюда. Будь все проклято! Ну хорошо, а что вы скажете, если я предложу вам продать «Подвязку» мне?

Гленна невольно оглянулась, проверяя, не заперта ли дверь и нет ли кого-нибудь у нее за спиной. Теперь она точно знала, что приобрела в лице Дюка опасного и сильного врага. Впрочем, это ни на шаг не приближало ее к главной цели — найти доказательства невиновности Кейна. Похоже, что со смертью Вилли все концы ушли в воду.

— Я всегда хотел быть владельцем «Красной Подвязки», — продолжал Дюк. — И не намеревался надолго задерживаться в лакеях у Джадда Мартина. Мне давно уже надоело быть простым охранником. Я заслужил большего. Джадд
доверял мне, он знал, как я был ему предан.

— Джадда больше нет, и хозяйка здесь я, — жестко напомнила Гленна. — Я хочу, чтобы завтра до полудня ты убрался отсюда.

— Продайте мне «Подвязку», Гленна, — убеждал ее Дюк. — Для вас она ничего не значит, а для меня — все. Не бойтесь, у меня есть деньги, много денег.

— Завтра до полудня, — твердо повторила Гленна и направилась к двери.

— А где вы за такой короткий срок найдете нового управляющего? — крикнул ей вслед Дюк.

— Не твоя забота, — ответила она и обернулась возле двери, окинув его напоследок ненавидящим взглядом. — Да, кстати, я слышала, что с твоим другом Вилли случилась беда. Не знаешь случаем, кто его убил?

— Вилли никогда не был моим другом! — взвился Дюк. — Он был человеком Джадда.

— Могу поклясться, что я видела его в Филадельфии в ту ночь, когда убили Джадда, — неожиданно выпалила Гленна и ушла, оставив обескураженного Дюка в одиночестве в роскошном кабинете, который больше ему не принадлежал.

Спустившись в бар, Гленна облегченно вздохнула, увидев сидящего за столиком шерифа Бартоу. Он сдержал свое обещание и оказался рядом в опасную минуту.

«Что еще известно этой ведьме? — размышлял Дюк, расхаживая от стола к окну и обратно. — Хочется надеяться, что ничего. Джадд мертв, Вилли тоже, и вряд ли кому-нибудь придет в голову связать воедино эти два убийства».

При этом Дюк понимал, что дело с убийством Джадда еще далеко не закрыто. Не верил он и в то, что Гленна приехала в Денвер только затем, чтобы принять наследство Мартина.

«Рыжая ведьма! — подумал он. — Ну, погоди, я еще до тебя доберусь. Хочешь выкинуть меня из „Красной Подвязки“? Черта с два!»


На следующий день Гленна решила навестить Сэл. Было еще рано, и потому в «Домике Сэл» царила сонная тишина. Уставшие за ночь девушки досыпали в своих постелях. Бой-китайчонок провел Гленну в кабинет Сэл и отправился на поиски хозяйки. Прошло не менее пяти минут, как на пороге появилась Сэл — заспанная, с распущенными волосами, в наброшенном на плечи розовом халате.

— Что еще за пожар такой? — сонно проворчала она с порога. — У нас так рано не встают. Если вы насчет работы, милочка, то… Боже мой! Гленна!

Она не сразу узнала Гленну, стоявшую на фоне окна, сквозь которое пробивались ослепительные лучи солнца, но, увидев, что за гостья к ней пожаловала, расплылась в улыбке:

— Господи, как я рада видеть тебя, солнышко. Я слышала о том, что Джадда убили, и, честно сказать, не очень-то расстроилась. А это правда, что его убил Кейн?

Они говорили так, словно расстались лишь вчера.

— Нет, Сэл, Кейн не убивал Джадда. Но его повесят, если не найдут настоящего убийцу. Газеты пишут, что это было убийство из ревности, но, когда Кейн вошел в номер, Джадд был уже мертв.

— Я так и знала! — ударила себя по бедрам Сэл. — Нет, я не осудила бы Кейна за то, что он убил Джадда, просто знаю, что он не тот человек, чтобы стать убийцей. Но ты-то что здесь делаешь, солнышко? Мне кажется, ты сейчас должна быть рядом с Кейном.

— Из-за Кейна я и приехала, Сэл.

И Гленна поведала подруге всю свою историю, ничего не скрывая и ни о чем не умалчивая.

— Но зачем Вилли убивать Джадда? — удивилась Сэл.

— Потому я и пришла к тебе. Решила, что если кто-нибудь и может знать подробности о смерти Вилли или о его поездке в Филадельфию, так это ты.

— Знаешь, солнышко, этот старый Вилли был человеком замкнутым. Впрочем, постой, может быть, Кэнди что-нибудь известно. Вилли она нравилась, он всегда брал ее на ночь. Сейчас я ее позову.

Прошло еще минут десять, пока в кабинете не появилась заспанная Кэнди. Последовали радостные возгласы, приветствия, а затем Гленна перешла к делу.

— Да, Вилли довольно часто приходил ко мне, — сказала Кэнди и едва заметно поежилась. — Не могу сказать, что он был сильным наездником, но платил всегда хорошо. Я полагаю, что его прирезали из-за денег. Он пришел тогда пьяный, сказал, что уезжал куда-то. Это когда я спросила, почему его так долго не было.

— Он не сказал, куда он ездил? — быстро спросила Гленна.

— Не точно, — ответила Кэнди. — Просто сказал, что был где-то на востоке.

— Он не упоминал при этом Дюка или откуда у него взялись деньги?

— Не-ет, — задумчиво протянула Кэнди. — Но сказал, что ездил по просьбе друга, который ему хорошо заплатил.

— Ты понимаешь, что это значит, Гленна? — спросила Сэл, напряженно вслушиваясь в слова Кэнди.

— О чем это вы? — непонимающе спросила Кэнди. Гленна замялась, не желая втягивать Кэнди в эту темную историю.

— Знаешь, Кэнди, — сказала она наконец, — мне кажется, что тебе для твоей же пользы лучше не знать, в чем тут дело.

Кэнди пожала плечами. Она была девушкой покладистой и не слишком любопытной. Тем более если так будет безопаснее.

— Как хотите, — сказала она. — К тому же еще чертовски рано для серьезных разговоров.

Она зевнула, плотнее закуталась в накинутую на плечи шаль и вышла из кабинета.

— Ты полагаешь, что за убийством Джадда стоит Дюк? — спросила Сэл, как только за Кэнди закрылась дверь.

— Вполне возможно, — покачала головой Гленна. — Но уличить его будет крайне сложно.

— А что с «Красной Подвязкой»? — поинтересовалась Сэл. — Дюк по-прежнему будет там управляющим, как при Джадде?

— Ни в коем случае. Я прогнала его. Он должен убраться сегодня до полудня.

— Бог мой! — ахнула Сэл. — Ты понимаешь, с кем ты связалась, солнышко?

— Мне кажется, понимаю, — мрачно ответила Гленна. — И понимаю, насколько малы у меня шансы найти настоящего убийцу Джадда. Особенно теперь, со смертью Вилли. Что и говорить, положение у Кейна — хуже не придумаешь.

— Мне кажется, здесь ты только понапрасну теряешь время. Возвращайся-ка ты назад, солнышко, и положись на адвокатов да на волю божью.

— Нет, Сэл, только после того, как исчерпаю все возможности. Кстати, у меня к тебе просьба. Поможешь мне?

— С радостью, солнышко.

— Возьми на себя управление «Красной Подвязкой», пока я не придумала, как мне поступить с этим заведением.

Этот вопрос был решен в считанные минуты. Перл и Кэнди останутся за старших в «Домике Сэл», а сама она отправится в «Красную Подвязку».

Позже, сидя с шерифом Бартоу у него на кухне, Гленна рассказала ему все, что случилось с ней за сегодняшний день.

— Ты нажила себе опасного врага, девочка, — сказал Бартоу, покачивая седой головой. — Так ты полагаешь, что Дюк заплатил Вильсону за то, чтобы тот убил Джадда?

— Я ничего не полагаю, шериф. Просто не хочу его видеть. Сэл согласилась на время стать управляющей в «Красной Подвязке». А теперь я собираюсь пойти на почту и отправить Джеймсу телеграмму с извещением о смерти Вилли. Может быть, мне придется уехать из Денвера, так ничего и не узнав, — сокрушенно закончила она.

22

Спустя два дня Гленна получила ответную телеграмму из Филадельфии и, прочитав ее, едва не подпрыгнула от радости. Джеймс сообщал о том, что в дальнейших поисках преступника нет никакой надобности. В последний момент нашлись двое надежных свидетелей, которые дали крайне важные показания. Они дружно заявили о том, что видели Кейна в холле гостиницы именно в тот момент, когда из номера Джадда Мартина донесся звук выстрела. Это означало, что Кейн вошел туда уже после убийства и, следовательно, не виновен в смерти Мартина. В конце телеграммы Джеймс твердо и настоятельно просил Гленну немедленно вернуться домой.

Узнав о телеграмме, шериф Бартоу радостно улыбнулся и сказал, потирая руки:

— Отлично, Гленна, просто отлично. Сказать по правде, я очень рад, что ты уезжаешь отсюда. Ведь от Дюка можно ожидать чего угодно. Разумеется, я стал бы охранять тебя и дальше, но, боюсь, моих сил могло бы и не хватить. Когда ты едешь?

— Завтра, — с грустью в голосе ответила Гленна. Ей было жаль покидать шерифа Бартоу, которого она так полюбила за последние дни. — Но мы еще вернемся сюда, обязательно вернемся. Кейн — не тот человек, чтобы просиживать целыми днями в конторе. Теперь, когда Джадд навсегда исчез из нашей жизни, Кейну непременно захочется вернуться в Денвер, и мы это сделаем. Кроме того, здесь остались мои прииски. Мне очень хочется довести до конца дело, начатое моим отцом. Я найду ту жилу, о которой он мечтал всю свою жизнь. Клянусь, я найду ее.

— Желаю удачи, Гленна, — тепло сказал шериф Бартоу. — Если соберетесь вернуться, дай мне знать. А если мы уже не увидимся до твоего отъезда, передай мои лучшие пожелания Кейну. Надеюсь, у него хватит ума на то, чтобы прямо с поезда повести тебя к алтарю.


Когда Гленна распрощалась с Бартоу, было уже довольно поздно для того, чтобы пойти к Сэл и поделиться с ней своей радостью. Сейчас в «Красной Подвязке» было самое горячее время, и Гленна понимала, что спокойно поговорить им просто не удастся. Она решила, что попрощается с Сэл завтра утром, перед тем как отправиться на вокзал.

Сэл стала управляющей «Красной Подвязки» ровно в полдень того дня, когда Дюку было приказано убраться вон. Когда Гленна и Сэл пришли в «Подвязку», его уже не было. Удивительно, но все деньги в сейфе остались нетронутыми, там лежала даже та выручка, что скопилась после смерти Джадда. Гленна была счастлива, что расставание с Дюком прошло так гладко.

«Но не слишком ли гладко? — подумала она. — И где гарантия, что я больше никогда не увижу этого человека?»


Проснулась Гленна от стука в дверь и машинально взглянула на маленькие часики, приколотые к отвороту ночной рубашки. Стрелки, едва различимые в ночном сумраке, показывали два.

— Кто там? — сонно спросила Гленна. Тихий женский голос ответил из-за двери:

— Это я, Сэл. Открой, мне надо поговорить с тобой, солнышко.

«Сэл! Неужели что-то случилось в „Красной Подвязке“?» — подумала Гленна.

— Одну минуту, — ответила она. — Сейчас открою.

Гленна нащупала в темноте халат, накинула его на плечи и, придерживая одной рукой расходящиеся края, повернула ключ в замочной скважине.

В гостиничном коридоре стоял полумрак, и поэтому Гленна увидела перед собой только женский силуэт. В следующую секунду за спиной женщины появилась высокая мужская фигура.

— А теперь убирайся, Лил, — прозвучал грубый низкий голос. — Теперь я и без тебя справлюсь.

Все дальнейшее произошло мгновенно.

Прежде чем Гленна успела вскрикнуть, во рту у нее оказался кляп, на голову ей накинули шерстяное, пропахшее конским потом одеяло, подняли на руки и понесли. Хотя Гленна и не могла ничего видеть, но все же сообразила, что ее несут через пустую кухню к черному ходу. Там Гленну посадили в седло и повезли прочь от «Паласа».

«Кто меня похитил? — подумала Гленна и тут же ответила себе: — Конечно же, Дюк, больше некому. Но зачем? И чего он хочет этим добиться?»

Заметив, что руки у нее свободны, Гленна, не раздумывая сжала кулаки и что есть силы, с разворота, ударила ими назад. Попала во что-то мягкое, услышала сдавленный крик и обрадовалась, но, к сожалению, ненадолго. В ту же секунду она получила ответный сильный удар по голове, и кто-то сказал:

— Придержи руки, а то получишь еще.

Гленна тряхнула головой, приходя в себя после удара, и замолчала, проклиная Дюка про себя последними словами.

Ее везли какой-то извилистой, путаной дорогой — очевидно, боковыми улочками — по ночному спящему городу. Город кончился, запахло ночной сыростью, зашелестела листва.

Действительно, Дюк вез Гленну за город, где в густых зарослях притаилась небольшая хижина. Когда-то, на заре золотой лихорадки, ее построили старатели, искавшие золото прямо возле города, но вскоре им пришлось уходить из этих мест. Какое-то время хижина стояла заброшенной, пока Дюк не наткнулся на нее и не купил за бесценок. Именно здесь он и залег после того, как Гленна выставила его из «Красной Подвязки». Эта хижина была удобна тем, что находилась совсем близко от города, но в то же время была совершенно не заметна среди густых зарослей. Сюда он и привез Гленну.

Гленна почувствовала, как ее снимают с лошади, ставят на ноги и бесцеремонно подталкивают в спину. Затем скрипнула дверь, затрещали под ногой деревянные половицы и запахло пылью. Гленна невольно обернулась на стук затворившейся двери, и в это время сквозь одеяло, наброшенное ей на голову, пробился свет — это Дюк отыскал и зажег лампу. Тогда Гленна сорвала с головы грязное одеяло и швырнула его на пол. Вытащила кляп изо рта и только после этого ненавидяще уставилась на Дюка, наблюдавшего за ней, сидя за колченогим голым столом.

— Что все это значит, ублюдок? — гневно спросила она. — Теперь ты так просто не отделаешься!

— Неужели? — криво усмехнулся Дюк.

— Что тебе нужно?

— Присядь, и я все тебе расскажу.

Гленна окинула взглядом запущенную, грязную комнату, увидела два стула, стоявших возле стены, выбрала тот, что показался ей более чистым, придвинула его к столу и села.

— Говори, Дюк. Я жду.

Дюк откинулся на спинку своего стула, закинул ногу на стол, натянул на лоб свою шляпу и улыбнулся, словно кот при виде горшка со сливками.

— Мне нужны две вещи, — сказал он, откровенно разглядывая Гленну своими пронзительными темными глазками. Атласный халат плотно прилегал к ее телу, и под тонкой тканью хорошо просматривались аппетитные округлости женского тела. При виде этой картины мысли Дюка едва не побежали в новом направлении, но он сумел взять себя в руки.

«Дело прежде всего, — одернул он самого себя. — А позабавиться с этой девкой я всегда успею».

— Да говори же! — окончательно вывел его из задумчивости резкий окрик Гленны.

Она легко прочитала мысли Дюка по его затуманившимся глазам и теперь хотела лишь одного — как можно скорее выслушать требования своего похитителя и постараться выбраться из этой западни.

— Я хочу «Красную Подвязку» и оба прииска. Подпиши дарственную — и можешь быть свободна.

«Отдать этому проходимцу отцовские прииски? Навеки похоронить его мечту? Ни за что!» — подумала она и ответила:

— «Красную Подвязку» ты получишь. Прииски — нет. Тем более что они для тебя не представляют ценности. Как известно, найти материнскую жилу так и не удалось и, скорее всего, не удастся.

— Она там, эта жила, просто никто, кроме меня, не знает, где ее нужно искать, — ответил Дюк. — И не думай отделаться от меня одной только «Красной Подвязкой». Ха! Этого мне мало! Я хочу гораздо большего, Гленна, и ты мне все это дашь.

— Бери, что дают, и будь доволен. Ты отпускаешь меня, я никому не говорю о том, что случилось, сажусь завтра утром на поезд и уезжаю. Договорились?

— Нет, Гленна, так дело не пойдет. Мне нужно все. И «Подвязка», и прииски.

Всю жизнь у Дюка не было ничего, кроме долгов, и теперь его жадность не знала предела. Он намеревался выбить из этой рыжей ведьмы все, что ему хотелось, а может быть, и больше.

— Прииски ты не получишь. Они дороги мне как память об отце, и я не отдам их никому, так же как Кейна или своего сына.

— Тогда будешь торчать здесь, пока не передумаешь. Я уже сказал: мне нужно все.

— С ума сошел! Меня же будут искать.

— Кто? — рассмеялся Дюк. — Ты сама сказала, что уезжаешь завтра утром. Я все знаю. Ты заплатила за номер и приказала отправить на станцию свой багаж. Пройдут недели или даже месяцы, пока тебя кто-то хватится.

«Да, Дюк неплохо подготовился к нашей встрече», — подумала Гленна.

— Ошибаешься! — сказала она вслух. — Кейн сразу же хватится меня. А уж если он приедет в Денвер, то перевернет весь город, ты его знаешь.

— Морган сидит в тюрьме, и я думаю, что он очень не скоро оттуда выберется. А может быть, и вовсе никогда. Его повесят за убийство, вот и все.

— Опять ошибаешься, Дюк, — торжествующе возразила Гленна. — Кейна больше не обвиняют в убийстве Джадда. Нашлись свидетели, которые видели его в коридоре гостиницы в тот момент, когда в номере Джадда прозвучал выстрел. Я думаю, что Кейн уже на свободе.

— Лжешь! — закричал Дюк, но лицо его стало испуганным. — Я ничего не слышал об этом.

— Вчера вечером брат Кейна прислал мне телеграмму. Потому-то я и решила уехать из Денвера.

Дюк тяжело задумался. Если все именно так, как сказала Гленна, его дела плохи. Но она может и блефовать. Нет, пока он все-таки будет исходить из того, что Морган по-прежнему сидит в тюрьме, и сидит крепко.

— Вот чернила, перо и бумага, — сказал он. — Напиши несколько строк, поставь свою подпись — и можешь спокойно уезжать.

Гленна немного подумала, а затем взяла перо и медленно окунула его в чернильницу. Дюк со злорадной улыбкой смотрел на лежавший у нее под рукой чистый лист бумаги. Гленна написала несколько строк, помахала листом бумаги, просушивая чернила, а затем протянула Дюку. Тот взял его, быстро прочитал, побагровел от гнева и разорвал лист в мелкие клочья.

— Я вижу, что напрасно теряю с тобой время, — сказал он, тяжело шевеля челюстями. — Ну что ж, придется тебе посидеть здесь, пока не одумаешься.

Он еще раз окинул Гленну похотливым взглядом, и она невольно схватилась рукой за отвороты халата, стремясь поплотнее запахнуть его. Ей хотелось, чтобы Дюк ушел, и как можно скорее. Пусть запирает ее здесь и уходит. А уж с запорами она сама разберется.

Но потом произошло то, чего Гленна никак не могла предвидеть. Дюк скрутил ее, заткнул рот кляпом, туго связал за спиной руки и бросил Гленну в дальний угол хижины, на охапку грязной соломы. Затем хлопнула дверь, и Гленна осталась одна.

«А может быть, нужно было согласиться на условия Дюка? — подумала она, безуспешно пытаясь пошевелить запястьями. — Отдать ему то, что он хочет, и не дразнить гусей».

В той записке, которую изорвал Дюк, не было ни слова о том, что к нему переходят «Красная Подвязка» и прииски. Вместо этого Гленна написала на листе бумаги все, что она думает о Дюке, не стесняясь при этом в выражениях.

«Нет, — решила она. — Я не сдамся. Разве я могу отдать ему отцовскую мечту? Ведь все равно меня найдут, это лишь вопрос времени».

Она кое-как свернулась на соломе и вскоре погрузилась в сон, согретая мыслями о дорогом и далеком Кейне.


— Ты действительно посылал ей ту телеграмму, Джеймс? — в сотый раз переспросил Кейн.

— Посылал, посылал, — терпеливо откликнулся тот. — И не только посылал, но в тот же день получил от Гленны ответ. Она написала, что немедленно возвращается. А теперь перестань метаться, словно дикий зверь в клетке, присядь и поешь.

Кейна выпустили на свободу вчера вечером, после того как стало очевидно, что он непричастен к убийству Джадда. Однако Кейн и дома не находил себе места, неотрывно думая о Гленне, оказавшейся по его милости в далеком Денвере, и одному богу известно, какие опасности поджидают ее в этом змеином логове. От этих мыслей Кейн лишился не только аппетита, но и сна, и все чаще ему казалось, что он напрасно сидит в Филадельфии, что его помощь нужна Гленне, и причем немедленно.

— Ради бога, присядь же, Кейн! — повторил Джеймс. — Тебе надо поесть. Ты так исхудал в тюрьме, что Гленна, пожалуй, тебя и не узнает.

— Мне кажется, что я должен ехать в Денвер, у меня предчувствие опасности, — твердо сказал Кейн.

— Просто у тебя голова кружится от голода, — улыбнулся Джеймс. — Бьюсь об заклад, что Гленна вернется в Филадельфию еще до конца недели.

— И я буду встречать ее на вокзале со священником, — подхватил Кейн. — Мы тут же отправимся в церковь, обвенчаемся, и тогда конец всяким слухам. Ах, я не могу больше ждать!

Дюк вернулся на следующий день. Он развязал Гленну. Она тут же избавилась от кляпа и стала массировать затекшие запястья, едва не крича при этом от боли.

— Как я погляжу, ты еще не передумала, — заметил Дюк, наблюдая за Гленной и не дождавшись от нее слов, которые рассчитывал услышать.

— Мне нужно выйти, — бесцветным голосом сказала Гленна.

— На горшок сходи, — хрипло хохотнул Дюк, указывая на грязное помятое ведро, стоящее возле стены.

Гленна посмотрела на него, поморщилась и повторила:

— Мне нужно выйти.

— Сбежать пытаешься? Выброси из головы.

— Я не сбегу, обещаю, — спокойно солгала Гленна. — Прошу тебя, Дюк. Я уже не в силах терпеть.

— Ну, ладно, — неохотно согласился Дюк. — Но знай: я с тебя глаз не спущу.

На подгибающихся, ватных ногах Гленна вышла за дверь и тут же зажмурилась от яркого солнца. Увидев неподалеку густые заросли кустарника, она направилась туда, бросив по дороге Дюку:

— Близко не подходи.

— Не тебе со мной торговаться, — парировал Дюк, не отставая от Гленны.

— Если будешь вести себя со мной таким образом, никогда ничего не добьешься, — заметила Гленна. — А ведь только от меня зависит, станешь ты богатым или нет. Ну что, ты оставишь меня в покое?

— Если ты не вернешься через пять минут, я поймаю тебя и сверну тебе шею, — коротко ответил Дюк, отходя в сторону.

Гленна спряталась в кустах. Положение, в котором она оказалась, выглядело безнадежным со всех сторон. Если она откажется отдать Дюку то, что он хочет, тот убьет ее и спрячет тело так, чтобы его никогда не нашли. Отдать ему «Подвязку» и прииски? Но он все равно убьет ее, чтобы она замолчала навек, так же, как Вилли, тоже ставший ненужным свидетелем. И если ей не удастся бежать, остается только одно: тянуть время и молиться о том, чтобы ее поскорее хватились.

— Твое время вышло, Гленна. Выходи.

— Еще минутку, Дюк.

При одной мысли о том, что ее сейчас снова запрут в душной грязной хижине, Гленне сделалось дурно.

«Почему я стою здесь как истукан? Давно можно было убежать, — подумала она. — Мне бы только добраться до леса, а там уж я смогу найти укрытие и отсидеться. А вечером проберусь в город».

Тут у нее словно выросли крылья, и Гленна, не раздумывая, рванулась вперед, проламываясь сквозь кустарник. Трещали ветки, раздирая в клочки халат, наброшенный на плечи Гленны, но она бежала, не обращая внимания на царапины, не чувствуя под босыми ногами ни жестких корней, ни острых колючек.

Увы, добежать до спасительного леса ей не удалось. Сильная рука схватила ее сзади за волосы и резко рванула. Гленна закричала от боли, повернулась, и в этот миг Дюк сильно ударил ее кулаком по лицу. Гленна еще раз вскрикнула и упала на колени.

— Сучка! — злобно прокричал Дюк. — Удрать захотела? Поднимайся! Сейчас я так проучу тебя, что навек запомнишь. Запру тебя здесь, и подыхай от голода. Если, конечно, не перестанешь упрямиться.

— Убирайся к черту! — ответила Гленна, обжигая Дюка взглядом своих изумрудных глаз.

Дюк волоком притащил Гленну назад в хижину, швырнул на солому и спросил:

— Ну что, одумалась? Подпишешь дарственную на «Красную Подвязку» и оба прииска? Или снова запереть тебя?

«Что толку соглашаться, если моя жизнь в любом случае гроша ломаного не стоит?» — подумала Гленна и ответила:

— Ты ничего не получишь!

Дюк, не говоря ни слова, вышел за дверь и тут же вернулся, неся несколько пакетов, которые небрежно швырнул на стол.

— Этой еды должно хватить тебе до моего возвращения. Если, конечно, будешь экономить, — коротко пояснил он и снова выскочил наружу, чтобы вернуться на этот раз с ведром воды.

— Экономь, — злобно напомнил он. — Больше не будет.

После этого Дюк вышел и стал заколачивать снаружи окна хижины. Гленна пыталась кричать, но Дюк не обращал на ее крики ни малейшего внимания, просто закончил свое дело и вернулся в хижину.

— Будешь сидеть здесь, пока я не вернусь, — сказал он. — На помощь не надейся. Подумай хорошенько. Если не передумаешь, я возьмусь за тебя по-другому. Ты красивая женщина, Гленна, и у тебя есть что взять, кроме денег.

Дюк сделал шаг вперед, и Гленна испуганно отпрянула к стене. Ее замутило, когда она представила себе, что может оказаться в грязных объятиях Дюка.

— Не смей трогать меня! — прошипела она.

Дюк протянул руку, обхватил Гленну за талию и прижал к своей жесткой груди. Наклонил голову и грубо поцеловал ее в губы, бесцеремонно пропихнув внутрь свой горячий шершавый язык. Гленна щелкнула челюстями и почувствовала во рту солоноватый вкус крови.

— Ах ты, сучка! — взвыл Дюк, отскакивая назад и вытирая ладонью окровавленный рот. — Ну, ты мне за это заплатишь! Сдохнешь здесь от голода, и никто никогда не найдет тебя даже для того, чтобы похоронить!

Затем он вскинул руку, и из глаз у нее посыпались искры. От удара затылком о стену Гленна едва не потеряла сознания. Дюк злобно посмотрел на нее и выскочил за дверь.

— Дюк! Подожди! Не бросай меня! — крикнула Гленна.

«Неужели он в самом деле решил оставить меня здесь, чтобы я умерла? — с ужасом подумала она. — И я никогда больше не увижу ни Кейна, ни Дэнни? Нет! Нет! Пусть забирает себе „Золотую Надежду“, пусть забирает все. Дороже жизни нет ничего!»

— Дюк! — снова крикнула Гленна.

Но было уже поздно. Дюк успел заколотить снаружи дверь хижины и не прислушивался к крикам, доносившимся изнутри.

— Посмотрим, что ты запоешь, когда у тебя закончится вода и пища! — крикнул он на прощание. — А когда я вернусь, может быть, вернусь, ты сделаешь все, что я тебе прикажу, если, конечно, не сдохнешь к тому времени.

И Гленна услышала сквозь собственные рыдания его тяжелые удаляющиеся шаги.


Возможно, Гленне не было бы так страшно, если бы она знала, что Дюк на самом деле не собирался уморить ее голодом. Сначала пусть подпишет дарственные на «Красную Подвязку» и прииски, затем он как следует насладится ее телом, а уж потом можно будет позволить ей и умереть. Только мертвые умеют молчать, это давно известно. А научил его этому правилу Джадд, который всегда умел убирать ненужных свидетелей: и Пэдди О'Нейла, и Эрика Картера, и ту мексиканскую девку, Кончиту, которая могла рассказать, что ночь, когда убили старого Пэдди, Эрик Картер провел в ее постели. Правда, все это не спасло от гибели и самого Джадда.

«Впрочем, пусть Гленна думает, что я приговорил ее к смерти, — усмехнулся про себя Дюк. — Такие мысли делают человека сговорчивым. Проголодается как следует, подрожит за свою шкуру, а потом с радостью поделится со мной всем, что у нее есть, — и деньгами, и телом».

Дюк полагал, что все знакомые Гленны уверены в том, что она два дня тому назад уехала с утренним поездом, и не знал, как сильно он при этом ошибается. И, конечно, ему было невдомек, что Кейн не только вышел на свободу, но уже сидит в поезде, идущем в Денвер.

В то утро, когда Гленна собиралась уезжать, ее багаж, как было договорено, забрали из пустого номера и отправили на вокзал. Однако горничная, пришедшая немного позже, чтобы прибраться, обнаружила нечто странное и немедленно доложила об этом портье. Тот примчался в номер Гленны и увидел, что горничная не зря подняла шум. На стуле висело аккуратно расправленное дорожное платье и нижняя юбка, на столе лежала приготовленная шляпка, а возле кровати стояли туфли. Да, это была странная, загадочная находка. Не могла же леди покинуть гостиницу необутой и неодетой, правда? Но если платье здесь, то где же сама леди? Или она оказалась настолько богатой, что решила оставить свою одежду в номере просто так, на память?

К полудню слухи о странном происшествии в «Паласе» дошли до шерифа Бартоу, и он немедленно отправился — нет, не в гостиницу, а на вокзал. В кассе он очень быстро выяснил, что Гленна не брала билет и не выезжала из Денвера, и лишь после этого навестил «Палас». Бартоу уже знал, что с Гленной случилась беда, и оставалось лишь выяснить, не отыщется ли в гостинице хотя бы какая-нибудь зацепка, которая позволит пролить свет на эту историю.

Шериф довольно долго разговаривал с портье, но так и не узнал ничего существенного. Затем он навестил Сэл, выяснил, что Гленна исчезла, даже не попрощавшись с подругой. Бартоу откровенно поделился с ней всем, что было ему известно, и Сэл ответила, что готова поставить свой последний доллар на то, что за всем этим делом стоит Дюк. Немного подумав, они решили отправить телеграмму в Филадельфию, и спустя двенадцать часов Кейн был уже в пути.


Прошел день, за ним второй, и с каждым часом страх все сильнее сжимал сердце Гленны своими холодными щупальцами. Неужели ей в самом деле придется умереть вот здесь, в этой убогой хижине, на этом грязном, пыльном полу?

— Должен быть какой-то выход. Думай, Гленна, думай! — подбадривала она себя вслух, расхаживая взад и вперед по тесной комнатке. От звука собственного голоса Гленне становилось не так страшно.

«Да, если так пойдет и дальше, то, пожалуй, я и голосу Дюка буду рада», — тоскливо подумала Гленна.

Хижину Гленна уже осмотрела не раз, обломала все ногти, пытаясь подцепить то одну, то другую доску, и наконец убедилась в том, что Дюк не оставил ей ни единой лазейки. Все было крепко заколочено — и дверь и окна.

Еды было немного, но и ее Гленна старалась растягивать, как только могла, — и овечий сыр, и сухари, и вяленое мясо. Пила она тоже осторожно, позволяя сделать себе лишь несколько глотков за целый день. Но даже при такой экономии запасов должно было хватить в лучшем случае на неделю.

«А что потом? — спрашивала себя Гленна. — Буду умирать от голода и жажды? Впрочем, мне все равно не жить. Если даже Дюк вернется и я выполню все его требования, он обязательно убьет меня».

В щелях между досками, которыми были забиты окна, неожиданно потемнело, и вскоре по деревянной крыше хижины застучали первые капли дождя. Гленна зажгла лампу, отметив про себя, как быстро убывает в ней керосин. Судя по всему, ей предстоит умирать не только в муках, но и в темноте.

Гленна уселась за стол, рассеянно следя за тем, как на его поверхности собирается лужица дождевой воды. Она становилась все шире и наконец пролилась тонким ручейком на пыльный пол. Гленна машинально подняла голову, и у нее захватило дыхание. Там, в крыше, оказалась дыра величиной с кулак.

Гленна нашла метлу на длинной деревянной ручке и забралась на колченогий стол. Теперь ручка метлы доставала до крыши, и Гленна принялась долбить ею по доскам, окружающим отверстие. Отдохнув, она снова принималась за дело.

Так она трудилась весь день до позднего вечера, спеша пробить себе путь к свободе до того, как вернется Дюк, чтобы убить ее.

Утреннее солнце заглянуло сквозь крышу. Прикинув на глаз, Гленна решила, что теперь отверстие уже достаточно большое, чтобы она смогла пролезть сквозь него, и тут перед ней встала новая проблема: в чем бежать? И халат, и ночная рубашка были разодраны в клочья. И далеко ли она уйдет босиком, без туфель?

Гленна решила поискать, не осталось ли в хижине каких-нибудь вещей Дюка.

Она еще раз внимательно осмотрела каждый угол, но в хижине не было ни комода, ни платяного шкафа, ни сундука — голые стены.

Гленне помог случай. Забредя в дальний угол, она споткнулась, а нагнувшись, обнаружила в полу квадратную крышку. Приподняв ее, Гленна вытащила из углубления небольшой сундучок, а раскрыв его, радостно закричала, обнаружив внутри именно то, что было ей необходимо.

Дрожащими от нетерпения руками она принялась вытаскивать из сундучка и раскладывать на полу свои сокровища — пару старых мужских брюк, несколько грязных, запачканных краской рубашек, рваную куртку и — о, чудо! — тяжелые, но почти целые башмаки. Здесь же нашлась и жуткого вида шляпа. Одеться удалось.

Но не все оказалось так легко и просто. Задрав в очередной раз голову и смерив расстояние от пола до крыши, Гленна поняла, что до краев отверстия ей не дотянуться даже со стола. Гленна подставила стул, но и этого оказалось мало.

Гленна спустилась вниз и задумалась. Отец учил ее, что из всякой ситуации есть выход, нужно лишь уметь увидеть его. И она увидела — ведро с водой, которое оставил ей Дюк. Если его перевернуть, то как раз можно будет дотянуться до края отверстия. Правда, нужно будет вылить последнюю воду, и если ее попытка окажется неудачной, то тогда…

Но Гленна не стала раздумывать об этом «тогда». Она решительно выплеснула воду, перевернула ведро и водрузила его на стул. Затем мысленно помолилась и принялась карабкаться наверх, холодея от страха.

Балансируя, словно акробат на проволоке, она глубоко вдохнула и рванулась вперед и вверх. Сумев зацепиться кончиками пальцев за края отверстия, она медленно, с трудом подтянулась. Вскоре Гленна впервые за много дней увидела свет и вдохнула всей грудью свежий воздух. Это придало ей сил, и она уже без особого труда выбралась на крышу.

«Слава богу, что на мне штаны крепкие», — подумала она и застряла.

А между тем в покинутой ею хижине происходили бурные события, вызванные ее бегством. Оттолкнувшись от ведра ногами, Гленна скинула его на пол. Ведро перевернуло горящую лампу, и по всей комнате сразу же стало расползаться жаркое керосиновое пламя. Оно охватило оставшуюся на полу не пригодившуюся Гленне одежду, перекинулось на стол и поползло по стенам. Сухое, старое дерево вспыхнуло словно солома, и в считанные секунды вся хижина изнутри уже была охвачена пламенем. Гленна почувствовала жар, проникающий сквозь подошвы ее башмаков, скосила глаза вниз и увидела под собой яркие сполохи огня. Она закричала от ужаса, изо всех сил рванулась вверх, но так и не смогла протиснуть бедра в узкое отверстие. Тогда Гленна принялась бешено рвать его края, сажая занозы и рассекая в кровь пальцы. Наконец ей удалось отодрать несколько щепок, и она оказалась на свободе, холодея при мысли о том, что стало бы с ней, сорвись она туда, вниз, в это бушующее пламя.

Гленна осторожно съехала по скату крыши и взглянула вниз, на землю, до которой было не меньше трех метров. Конечно, при таком прыжке легко можно сломать себе руку или ногу, но разве это имеет значение, когда на карту поставлена жизнь?

Гленна поджала ноги, отпустила руки, и земля стремительно понеслась ей навстречу.

23

Звонко залязгали стальные буфера вагонов, лоснящийся черный локомотив выпустил огромную струю пара, и состав замер у вокзала, на котором красовалась большая вывеска: «Денвер». На перрон сошла небольшая группа уставших пассажиров, и в их числе истосковавшийся за дорогу Кейн Морган. Он бросил беглый взгляд по сторонам и машинально отметил, что за время его отсутствия город совсем не изменился. Впрочем, если в Денвере и случились какие-нибудь перемены, Кейну было сейчас не до них. Ему и без этого хватало забот, гораздо более важных и не терпящих отлагательства. Глаза Кейна были красными от недосыпа, а на щеках темнела щетина — путешествие из Филадельфии оказалось долгим и утомительным. И всю дорогу, не давая уснуть, ему отстукивали колеса — Глен-на, Глен-на, Глен-на…

«Где ты, любовь моя? — беззвучно плакало сердце Кейна. — Жива ли ты, цела ли ты? Ах, зачем только Джеймс сделал эту глупость — отпустил тебя одну?»

Впрочем, Кейн не слишком сильно винил брата, поскольку хорошо знал характер Гленны — горячий, независимый и до ужаса упрямый. Кейн пришел в бешенство, получив телеграмму от шерифа Бартоу. Джеймс тоже был потрясен, узнав об исчезновении Гленны, и все рвался поехать вместе с Кейном, остро чувствуя свою вину, но в последнюю минуту дела задержали его в Филадельфии. Сам же Кейн оказался в вагоне поезда спустя всего два часа после того, как прочитал депешу от Бартоу. Всю дорогу он молился только об одном: чтобы не опоздать.

— Я здесь, Морган!

Кейн повернулся на голос и увидел шерифа Бартоу, который спешил ему навстречу, приветственно размахивая шляпой. В том, что шериф пришел встречать Кейна, не было ничего удивительного — во время долгой стоянки в Додж-Сити тот успел отправить телеграмму, извещая о своем прибытии. И с тех пор прошло целых семь дней и ночей, показавшихся Кейну сущим адом.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил Кейн вместо приветствия.

— К сожалению, ничего, Морган, — покачал головой Бартоу, пожимая руку Кейна. — Вы ужасно выглядите. Что, совсем не спали?

Кейн машинально одернул мятый сюртук, провел рукой по небритому подбородку и ответил:

— Кошмарное было путешествие. Кроме того, целых десять дней без ванны. Представляю, как сейчас от меня пахнет. Сажей, потом и тюрьмой.

— Пойдемте, — сказал Бартоу, забирая один из чемоданов Кейна. — Сэл приготовила для вас комнату в «Красной Подвязке». Она теперь работает там управляющей, так они с Гленной порешили. Приведете себя в порядок, а я тем временем расскажу вам обо всем, что здесь произошло. Да, кстати, я взял на себя смелость нанять для вас лошадь, Кейн. Надеюсь, жеребец вам понравится.

Кейн вместе с Бартоу подошли к коновязи, вскочили в седла и молча направились к «Красной Подвязке». В доме было тихо — то ли посетители еще не раскачались, то ли просто день выдался такой. Кейн поднялся на второй этаж, в отведенную ему комнату, вымылся, побрился, переоделся и спустился вниз, где его терпеливо ожидал Бартоу. Они присели за столик, и отставной шериф рассказал Кейну все, что ему было известно, не скрывая ни единой детали.

— Значит, Гленна выгнала Дюка, и тот, естественно, пришел в ярость, — задумчиво подытожил Кейн. — Но как же она не подумала, что это опасно — вступать в противоборство с таким человеком, как Дюк? Надо было оставить ему «Подвязку», и дело с концом. Зачем Гленне наследство Джадда Мартина? Нам вполне хватит и моих денег.

— Думаю, дело здесь не в деньгах, — ответил Бартоу. — Гленна ненавидит Дюка. Он ведь стрелял в вас и бросил умирать в лесу.

— И вы полагаете, что он виноват в пропаже Гленны?

— Готов головой своей поклясться, что так оно и есть. Сэл тоже так думает. Особенно после того, как Дюк стал каждый вечер появляться в городе. Это началось через день-два после того, как мы обнаружили, что Гленна не уезжала из Денвера. Так вот, Дюк с той поры все свое время проводит либо здесь, либо в «Самородке», где он снимает комнату. А это значит, что если он и спрятал где-то Гленну, то не навещает ее.

— О боже! — простонал Кейн. — Так вы полагаете, этот подонок убил ее?

— Зачем? — спросил Бартоу. — Дюку нет смысла убивать Гленну.

— Такой мерзавец может убить и без причины.

— Согласен, — кивнул головой Бартоу и опустил глаза. Ему было тяжело смотреть Ъ лицо Кейну. Ведь с самого первого появления Дюка в «Красной Подвязке» они с Сэл тщательно прослеживали все маршруты этого бандита, и ни один из них, к сожалению, не подарил им надежды на то, чтобы увидеть Гленну если и не невредимой, то по крайней мере живой.

Хлопнула дверь, и в бар влетела Сэл. Она нашла глазами Кейна, широко улыбнулась и бросилась ему в объятия.

— Господи, Кейн, до чего же я рада видеть тебя! Ну теперь-то мы наверняка найдем Гленну.

— Конечно, если только это в человеческих силах, Сэл, — ответил Кейн, безуспешно пытаясь выдавить на своих губах улыбку. — Боже мой, я не могу жить без нее. Она успела рассказать тебе о нашем сыне?

— О Дэнни? Конечно. Звонкое имя, словно льдинка в стакане.

Кейн почувствовал, как слезы застилают ему глаза, и какое-то время молчал, борясь с ними, а затем сдавленно спросил:

— Дюк уже здесь?

— Нет, еще слишком рано, — покачала головой Сэл. — Если он и придет сегодня, то не раньше чем часа через два.

— Он знает, что за ним наблюдают? — снова спросил Кейн, но на этот раз обращаясь к Бартоу.

— Не думаю, — ответил тот. — Этот самовлюбленный павлин вообще, кроме себя, никого не замечает. Тем более что мы с Сэл изо всех сил скрываем, что нам известно об исчезновении Гленны. Так что у Дюка вряд ли зародились подозрения на этот счет.

— Если он сделал что-нибудь с Гленной, я задушу его. Голыми руками, — пообещал Кейн.

— Я думаю, что мы найдем ее, — заверил его Бартоу. — А теперь идите-ка и отдохните пару часиков. Если Дюк появится, я пошлю за вами Сэл. Думаю, что этот негодяй все равно раньше или позже приведет нас к тому месту, где он прячет Гленну.

Несмотря на усталость, Кейн не стал спать. Вместо этого он вытащил из чемодана коробку с патронами, пару своих «кольтов» и зарядил их, беря по одному желтые смертоносные цилиндры и тщательно загоняя их в прорези тугих ребристых барабанов. Затем он приготовил дорожные мешки, уложив в них деньги, снаряжение, туалетные принадлежности, смену белья и куртку, а закончив укладываться, сел на стул, сложил на коленях руки и принялся терпеливо ждать.


Появление Дюка в «Красной Подвязке» оказалось шумным. Он громко раскланялся со знакомыми, с девушками из бара, среди которых сидела Лил, помогавшая Дюку похитить Гленну.

«Если все пройдет успешно, я вознагражу ее, — подумал Дюк. — Может быть, даже сделаю постоянной любовницей, когда „Подвязка“ снова станет моей. А пока пусть ничего не ждет и помалкивает».

Впрочем, Лил и сама знала, что главное для нее — держать язык за зубами.

Сегодня исполнилась ровно неделя с того дня, когда Дюк оставил Гленну одну в заколоченной хижине.

«Пожалуй, уже можно сходить проведать ее, — прикинул Дюк. — Еда и вода у нее должны были закончиться. Теперь эта рыжая ведьма уже готова на все, чтобы только спасти свою шкуру. Наверное, сходит там с ума от одиночества. Только бы в самом деле не спятила».

Твердо решив сегодня же навестить свою пленницу, Дюк перебрался к стойке и налег на виски, коротая время, оставшееся до наступления темноты. Разумеется, у него и в мыслях не было уморить Гленну голодом. Нет, она была нужна Дюку живой — во всяком случае, до той минуты, когда будет подписана дарственная на «Подвязку» и оба прииска.

Три часа кряду Дюк пил, потом играл в покер и снова пил. Между делом он придумывал, как будет мстить Сэл, когда окончательно приберет к своим рукам «Красную Подвязку».

Оранжевое круглое солнце садилось за горизонт, и Дюк решил, что пора. Его жеребец был оседлан заранее, и теперь оставалось лишь взобраться на него.

Дюк, слегка покачиваясь, пошел к выходу, так и не заметив высокого мужчину, стоявшего под лестницей. Шериф Бартоу проводил Дюка взглядом, дал ему выйти за дверь и подал условный сигнал Сэл. Та помчалась наверх за Кейном. Еще несколько секунд, и Кейн был внизу.

— Он вышел, — сказал Бартоу и указал глазами на дверь. — Минуту тому назад. Он был один.

Кейн поправил перекинутые через плечо седельные сумки, тронул висящий на поясе «кольт» и коротко кивнул:

— Будем надеяться, что на этот раз он приведет нас к Гленне.

— Я пойду с вами, — сказал Бартоу.

— Одного человека труднее заметить, чем двоих, — через плечо ответил тот, исчезая за дверью.

По счастью, Дюк был еще здесь и лениво возился возле коновязи с видом человека, которому совершенно некуда торопиться.

«А вдруг он и в самом деле не связан с исчезновением Гленны?» — невольно подумал Кейн, следуя в отдалении за Дюком, медленно пробирающимся по узким улочкам. Вскоре городские кварталы остались позади, и теперь оба всадника оказались на едва заметной полевой дороге, уходящей в лес. Кейн дал Дюку возможность оторваться и поскакал следом только после того, как тот скрылся из виду.

Дорога вдруг круто свернула в сторону. Кейн остановил своего жеребца. Вокруг стояла мертвая тишина, а это означало, что где-то там, впереди, Дюк тоже остановился и, возможно, даже спешился. Но почему он это сделал? Заметил погоню? Или просто прибыл на место?

Кейн покачал головой и тронул
поводья.

Спустя несколько минут он увидел Дюка. Тот стоял на краю небольшой поляны, держа под уздцы своего жеребца, и молча глядел на обгоревшие руины того, что когда-то было хижиной старателей.

«Что он здесь делает? — удивился про себя Кейн, и тут же в голове у него промелькнула тревожная мысль: — Уж не к Гленне ли он меня привел? К ее могиле».

Под ногой Кейна хрустнула веточка, и Дюк резко обернулся, инстинктивно протягивая к поясу руку. Но Кейн оказался проворней, и, когда Дюк поднял глаза, прямо в них смотрел вороной ствол взведенного «кольта».

— Где Гленна, Дюк?

Дюк стоял неподвижно и безмолвно. Он был ошеломлен и ничего не мог понять. Обгоревшие развалины на том месте, где стояла хижина, в которой была спрятана Гленна. Кейн со своим «кольтом».

— Черт тебя побери, Дюк, перестань испытывать мое терпение, — прохрипел Кейн сквозь стиснутые зубы. — Отвечай, где Гленна?

Дюк беззвучно зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, и Кейну вдруг показалось, что тот без конца повторяет одно только слово: «Мертва».

— Гленна была в этой хижине, Дюк? — требовательно спросил Кейн.

Дюк растерянно посмотрел на пожарище и молча кивнул.

— Нет! — протестующе закричал Кейн. — Не-ет!! Ты лжешь!

— Это правда, — с трудом выговорил Дюк. — Я сам ее сюда привел.

Он был в шоке и даже не задумывался о том, что сам себя обвиняет в похищении человека и его убийстве, а значит, как минимум одна виселица ему уже гарантирована.

— Подонок! — проревел Кейн и сбил Дюка с ног мощным ударом левой, разбив ему в кровь все лицо. — Мерзавец!

— Я не хотел сделать ей ничего плохого, Морган, — невнятно пробормотал Дюк, пытаясь встать на четвереньки и сплевывая кровь вместе с выбитыми зубами. — Если бы она сразу сделала то, о чем я ее просил, мне не пришлось бы запирать ее здесь.

— Так ты запер ее здесь без питья и еды? — грозно прогремел Кейн.

— Я оставил ей и то, и другое. Говорю же вам, я не хотел ее смерти.

— А чего же ты хотел?

— Получить «Красную Подвязку» и прииски старого Пэдди.

— Ты хотел, чтобы она отдала тебе «Золотую Надежду»? Ну, Дюк, в таком случае ты еще больший дурак и мерзавец, чем я предполагал. На «Подвязку» ей было, конечно, наплевать, но прииски — это же отцовское наследство.

— А запер я ее здесь, чтобы она стала покладистее, посидев в одиночестве, — суетливо забормотал Дюк. — Думал, подержу ее с недельку взаперти, а там она сама с радостью отдаст мне все.

— А потом? Потом ты убил бы ее, так же как Джадда Мартина, правда?

— Я не убивал Джадда, — начал сбивчиво оправдываться Дюк. — Он был моим другом. Зачем мне было его убивать?

— Да, согласен, сам ты не убивал. Просто заплатил Вилли Вильсону, чтобы он сделал это за тебя. Одного этого хватит, чтобы ты мог считать себя покойником.

Дюк побледнел. Кейн демонстративно поднял руку с зажатым в ней «кольтом» и направил ствол прямо в голову Дюка. С ужасом глядя на палец Кейна, медленно нажимающий курок, Дюк упал на колени и быстро заговорил:

— Да, я заплатил Вилли за то, чтобы тот отправился вслед за Джаддом в Филадельфию и убил его там. Я не думал, что Гленна когда-нибудь вернется в Денвер. Мне хотелось остаться хозяином «Красной Подвязки». Когда Гленна отказалась продать мне ее, я решил действовать по-своему. Тогда-то я и подумал о том, что могу получить не только «Подвязку», но и прииски. А почему бы нет?

— Но ты не ожидал, что Гленна окажется такой несговорчивой, верно? А когда понял, что тебе от нее все равно ничего не добиться, ты поджег хижину и спалил Гленну вместе с ней.

— Нет!! — яростно возразил Дюк. — Я не был здесь все это время. Понятия не имею, почему случился пожар.

— Гленна всегда была находчивой женщиной, — пробормотал Кейн, не желая мириться с очевидным. — Надеюсь, что она и в этот раз сумела выпутаться.

— Все окна были крепко заколочены, — покачал головой Дюк, — и дверь тоже. Гвозди я взял надежные, корабельные.

Ослепленный гневом, Кейн швырнул на землю свой «кольт» и двинулся на Дюка. Пристрелить эту гадину было бы слишком просто. Кейн хотел свернуть ему шею собственными руками. Дюк даже не попытался бежать, лишь закрылся руками, словно желая защититься.

Дюк не был ни слабым, ни мелким, но не мог устоять перед разъяренным Кейном, кулаки которого перемалывали противника, словно два механических молота. Кейн не хотел, не мог остановиться. Он знал, что будет обрушивать кулаки на ненавистного ему человека, повинного в гибели Гленны, пока не забьет его насмерть.

— Остановитесь, Кейн! Вы же его убьете! — раздался строгий окрик, и на плечо Кейна легла сильная, властная рука.

— Бартоу? Какого черта вы здесь делаете? — пробормотал Кейн, пытаясь вырваться, но хватка отставного шерифа оказалась мертвой. — Вы что, не понимаете? Гленна мертва, и убил ее вот этот подонок. Разве я позволю ему после этого жить на белом свете?

Бартоу молча кивнул. О том, что Гленна погибла, он догадался, когда увидел обгоревший остов хижины. И теперь он был очень рад тому, что все-таки решил последовать за Кейном.

— Я знаю, но не позволю вам убить негодяя, — сказал Бартоу. — Его нужно судить.

— Вы что, забыли? Закон в Денвере давно уже на стороне Дюка. Он успел купить всех, кого нужно, — шерифа, судью. Я уверен в том, что этот гад сумеет выкрутиться.

— Я отвезу его в Пуэбло. Шериф в этом городе — мой старинный друг и очень порядочный человек. Можете быть уверены, Дюк получит все, что ему причитается.

Кейн с большой неохотой отошел от распростертого на земле Дюка, и шериф Бартоу облегченно вздохнул. Слава богу, Кейну не придется отвечать за убийство такой твари, как Дюк.

— А теперь расскажите обо всем по порядку.

— Этот ублюдок запер Гленну здесь, в хижине, и бросил в одиночестве на целую неделю. Говорит, что о пожаре ничего не знал до сегодняшнего вечера.

Бартоу подошел к сгоревшей хижине и долго ходил по пепелищу. Затем вернулся с мрачным лицом и сказал:

— Я нашел там только остатки керосиновой лампы, несколько сплавившихся оловянных мисок — вот и все, пожалуй. Пламя, надо полагать, было очень сильным. И еще, я не нашел ни обугленных останков, ни костей. Это дает надежду на то, что Гленна успела убежать.

— Этот подлец позаботился о том, чтобы она не могла сбежать, — возразил Кейн, глядя на Дюка ненавидящим взглядом. — Заколотил наглухо все окна и дверь. Нет, она мертва, Бартоу. Гленна мертва.

— Возьмите себя в руки, Кейн, — приказал Бартоу, хотя и сам едва владел собой. — Гленна могла спастись. Возможно, огонь прожег большую дыру в одной из стен, и она успела выскочить. Вообще при пожаре могло произойти все, что угодно.

Повисла долгая, мучительная пауза. И Кейн, и Бартоу прекрасно понимали, что спастись при таком пожаре можно только чудом. Но часто ли на свете бывают чудеса? Правда, Кейн находился сейчас в таком состоянии, когда хватаются за любую соломинку, лишь бы оставить в душе тень надежды на лучшее.

— Судя по всему, пожар случился несколько дней тому назад. Это место не очень далеко от города. Если Гленна спаслась, то где, скажите, она сейчас? Почему она до сих пор не объявилась, не попросила помощи у своих друзей? — спросил Кейн.

Бартоу давно уже придумал, что ему сказать, когда Кейн спросит об этом.

— Пока не найдено тело, мы должны исходить из того, что Гленна жива, а ее возвращению в Денвер мешают какие-то непредвиденные обстоятельства. Быть может, она опасается встречи с Дюком.

Кейн посмотрел на шерифа с безысходной тоской и недоверчиво покачал головой. С той минуты, когда он увидел пепелище, рухнули все его надежды. Гленна мертва, и ни к чему обманывать себя, продолжать заведомо ненужные поиски, верить в то, чего нет и не будет уже никогда. Так, во всяком случае, говорил разум, хотя сердце Кейна отказывалось прислушаться к его голосу.

— Кейн, вы слышали, что я сказал? — повторил Бартоу, выводя Кейна из задумчивости. — Не теряйте надежды. А разве не могло случиться так, что, спасаясь от огня, Гленна получила ожоги и сейчас нуждается в нашей помощи? Ну же, возьмите себя в руки!

Кейн посмотрел на Бартоу. Затем его лицо неожиданно просветлело, разгладилось, и на нем впервые за много дней засияла улыбка.

— Ну, конечно! — воскликнул Кейн. — Как же я сразу до этого не додумался? Если Гленна ранена, она не может вернуться в Денвер. Но она все равно жива! Если бы она умерла, я почувствовал бы это сердцем. Ей богу, я найду ее, Бартоу! Клянусь чем угодно — найду!

Из забытья Гленну вывел сильный жар, разливавшийся вокруг. Она облизнула пересохшие губы и приложила ладонь ко лбу. Голова раскалывалась от боли. Ладонь скользнула по чему-то липкому, мокрому, и, взглянув на нее, Гленна увидела кровь.

«Господи! Что случилось-то?» — спросила она себя. Позади нее рокотал огненный ад, но Гленна не помнила ни откуда взялось это пламя, ни почему она сама оказалась в такой близости от него. Она была уверена лишь в том, что это горит не их хижина на «Золотой Надежде», а какой-то другой дом — чужой и незнакомый. Голова у нее гудела, а рот пересох так, словно был забит ватой.

«А где же папа? — вдруг подумала Гленна, поднимаясь на ноги. — Нужно немедленно разыскать его. Но только — тссс! Тихо!»

Она сделала шаг, покачнулась и медленно побрела прочь от пепелища. Гленна сумела пройти совсем немного, опустилась на засыпанную пеплом землю и свернулась калачиком.

Она проснулась днем. К этому времени от хижины Дюка не осталось ничего, кроме пепла, груды остывших углей и нескольких закопченных камней. Деревья, росшие вокруг хижины, почернели от огня, но недавний сильный дождь и тихая безветренная погода уберегли лес от пожара. Если бы, не дай бог, запылала вся роща, Гленна сгорела бы вместе с ней.

Собрав последние силы, Гленна медленно поднялась на ноги, подчиняясь не разуму, но инстинкту, который звал ее в путь.

«Золотая Надежда», — неотвязно звенели у нее в ушах невидимые колокольчики. — «Золотая Надежда».

Теперь Гленна знала, куда ей идти и где ей спасаться. Она должна дойти до «Золотой Надежды», где ее ожидает встреча с отцом.

Подчиняясь все тому же инстинкту, Гленна выбрала правильное направление и начала свой бесконечный путь к прииску. У нее не возникало ни мыслей о поджидающих ее на пути опасностях, ни воспоминаний о чудесном спасении из пылающего ада. Правда, порой она вдруг испытывала страстное желание увидеть кого-то, но только кого?..

Неважно. Это она вспомнит позже, а сейчас ей нужно спешить к отцу, на «Золотую Надежду».

Разумеется, Гленна никогда не дошла бы до прииска — голодная, с разбитой головой, безумная и слабая, но ей повезло — из-за поворота показался всадник. Это был старик, похожий на старателя. Он остановился возле Гленны, перегнулся с седла и спросил, прищурив добрые голубенькие глазки:

— Куда направляешься, сынок? Да еще совсем один!

Гленна недоуменно посмотрела на изрезанное глубокими морщинами лицо старателя, его кожаные штаны, заправленные в поношенные сапоги, на седые волосы, выбивающиеся из-под надвинутой на лоб пыльной шляпы.

— Мы можем поговорить, сынок?

«Сынок? Почему он сказал мне сынок?» — подумала Гленна, опустила глаза и только теперь обратила внимание на свой наряд. Удивленно подняла бровь, задумалась, но так ничего и не припомнила.

— Да, конечно. Почему не поговорить? — ответила Гленна. Тут старатель заметил кровавую полосу на лбу Гленны, выступающую из-под надвинутой до самых ушей шляпы.

— Ты ранен, сынок? — с тревогой спросил он.

— Да, — с трудом ответила Гленна.

— А как тебя зовут, приятель?

— Глен О'Нейл. — Солгать в такой ситуации было для Гленны проще, чем объяснять, почему на ней мужское платье.

— А куда ты направляешься, Глен?

— На отцовский прииск, на Клиэр-Крик. Мой отец — старатель.

— Отлично, Глен! А меня зовут Бен. Давай-ка, сынок, забирайся ко мне на лошадь, нам с тобой как раз по пути. Весишь ты совсем немного, так что моя старая Бетси справится. Залезай, отдохни немного. Да и мне веселее будет, чем одному.

Гленна благодарно кивнула и с трудом забралась на лошадь. Ноги у нее дрожали и предательски подгибались. Бен внимательно посмотрел на Гленну, покачал головой и спросил:

— Может быть, ты голоден, сынок? Давай перекусим немного. До вечера еще далеко, успеем добраться.

Гленна облизнула пересохшие губы и согласно кивнула.

Она уже и не помнила, когда ела в последний раз. Или пила хотя бы.

— А вода у вас есть? — спросила Гленна, когда они спешились.

— Конечно, сынок, — ответил Бен, протягивая флягу. — Пей досыта. Уж чего-чего, а воды здесь хватает.

Гленна жадно припала к горлышку и никак не могла оторваться. Никогда в жизни она не пила ничего вкуснее!

— Не торопись, не торопись, сынок, — предупредил Бен. — Куда ты так торопишься? У меня, кроме воды, еще кое-что для тебя найдется.

Этим «кое-что» оказались бобы, бекон, галеты и кофе. Гленна накинулась на еду, смакуя каждый кусочек, и, глядя на нее, Бен удивленно заметил:

— Похоже, ты здорово проголодался, парень. Когда ты ел в последний раз?

— Я?.. Не помню, — смущенно ответила Гленна.

— Ну ладно, ладно, — успокоил ее Бен. — А теперь, если ты наелся, поедем дальше. Забирайся на Бетси, и я еще до вечера довезу тебя куда нужно.

Бен не обманул, старая Бетси не подвела, и в сумерках, когда багровое солнце уже клонилось к горизонту, Гленна увидела перед собой знакомый силуэт «Золотой Надежды». Всю дорогу в затуманенном мозгу Гленны то вспыхивали, то угасали, неясные воспоминания, то волнуя, то вновь погружая ее в забытье. Ей казалось, что она никак не может вспомнить что-то очень важное, но только что именно? Ну ничего, скоро она будет дома, и отец поможет ей вспомнить все, что ее так тревожит.

— Отсюда я уже доберусь своими ногами, — сказала Гленна, увидев вдали «Золотую Надежду». — Мне уже совсем хорошо.

— Что-то не похоже, — скептически покачал головой Бен. — Ты уверен, что дойдешь, сынок?

— Конечно, и спасибо вам за все. Я думаю, отец уже заждался меня. — На самом деле Гленна отчего-то не была уверена в том, что отец дома и ждет ее. — Или, может быть, вы заночуете у нас?

— Не стоит, — качнул седой гривой Бен. — Мы с Бетси давно привыкли обходиться без крыши над головой. Ступай домой и скажи отцу, чтобы он впредь не отпускал тебя одного.

— Еще раз большое спасибо, Бен! — крикнула Гленна вслед отъезжавшему старателю. — Обязательно заезжайте, если снова окажетесь в наших краях.

Бен только рассмеялся в ответ.

Подходя в густых сумерках к дому, Гленна пыталась понять, что же ее смущает. Что-то было не так, но что? А, лампа! Почему отец до сих пор не зажег лампу? Ведь уже совсем темно. В это время отец всегда зажигал лампу. О боже! Почему она ничего не помнит, не понимает? Не знает даже, как на ней оказалась мужская одежда, откуда, чья? И пожар. Что горело, чей дом?

Гленна осторожно подняла щеколду и толкнула ладонью дверь. Вошла внутрь и сразу же поняла, что дом пуст. От этого Гленна растерялась еще больше, нащупала в потемках лампу, спички и зажгла фитиль.

— Папа! — позвала она. — Ты здесь?

Тишина.

С зажженной лампой в руке Гленна обошла обе спальни, но там никого не было. Все вокруг покрывал толстый слой пыли, говоривший о том, что дом давно необитаем.

Уставшая, растерянная, неспособная мыслить, Гленна вернулась в свою спальню в смутной надежде вспомнить что-то очень важное. Она присела на кровать, затем прилегла и незаметно для себя погрузилась в сон.


Кейн вернулся в город вместе с шерифом Бартоу и Дюком. Дюка они связали, не дав прийти в себя после побоев. Кейн усадил шерифа вместе с Дюком на ночной поезд, отправлявшийся в Пуэбло. Сам же он решил задержаться в Денвере, чтобы еще раз убедиться в том, что Гленна сюда не возвращалась. Он был у Сэл, и у Кэти Джонс, и у старого Пита, побывал в «Паласе» и «Красной Подвязке», где теперь хозяйничали Кэнди и Перл, но следов Гленны так и не обнаружил.

Он вернулся на пепелище и еще раз тщательно осмотрел все вокруг. В сердце Кейна затеплилась надежда, когда ему удалось отыскать на траве, вблизи бывшей хижины, пятна крови. Правда, он не мог с уверенностью сказать, чья это кровь — Гленны или какой-нибудь птицы, разодранной диким зверем. С болью в сердце он углубился в прилегающий лес, терзаемый мрачными мыслями, рисовавшими ему ужасные картины.

Внезапно он увидел полоску примятой травы. Здесь недавно прошел человек в направлении к «Золотой Надежде».

«А вдруг… — подумал Кейн, и сердце его забилось. — Ну, конечно!»

Он был уверен в том, что предчувствия его не обманывают. Если отправиться в путь немедленно… Вечер? Не страшно, до утра можно подремать под деревом, закутавшись в одеяло, благо оно под рукой. И тогда, если небеса будут к нему благосклонны, он, может быть, вскоре увидит Гленну.


— Ты здесь, сынок? — послышался с порога негромкий голос. — Когда мы с тобой расставались, я обратил внимание, что в доме не было света. Не случилось ли чего с твоим отцом?

Ответа не последовало.

— Глен! Ты слышишь меня, парень? Бен зажег походный фонарь и тихо вошел. Внутри дом выглядел нежилым и запущенным.

— Ну нет, так просто я отсюда не уйду, — пробормотал Бен себе под нос.

Не таким он был бесчувственным человеком, чтобы не узнать, что случилось с тем пареньком.

Ноги привели Бена в маленькую спальню, и он не сразу разглядел Гленну, калачиком свернувшуюся под пыльным одеялом.

— Сынок, ты спишь?

Бен осторожно подошел ближе к постели. Он хотел убедиться в том, что с пареньком все в порядке.

Бен наклонился и осторожно потрепал Гленну по плечу. Она не проснулась и только тихо простонала.

— Ты что, заболел, парень?

Он осторожно перевернул Гленну на спину и снова увидел у нее над левым глазом глубокую рану, прикрытую краем шляпы, которую Гленна так и не сняла. Края раны были покрыты коркой запекшейся крови.

«Сильно же он разбился, — подумал Бен и осторожно прикоснулся пальцем к краю раны. — Неудивительно, что он был после такого удара немного не в себе».

Он потрогал лоб Гленны и отдернул руку. Кожа была сухой и горячей. У Гленны началась лихорадка. Бен не растерялся. Он много лет провел среди индейцев, и те научили его, что полагается делать в таких случаях.

— Не волнуйся, сынок, — тихонько пробормотал Бен. — Я не дам тебе умереть. Не знаю, куда запропастился твой отец, но, пока его нет, я сам тобой займусь.

Он принес ведро воды, разыскал чистые тряпки и мыло и снова подошел к постели Гленны, приговаривая:

— Господь поможет нам с тобой, сынок. — Он снял с головы Гленны шляпу, и спрятанные под ней густые огненно-рыжие волосы разметались по подушке.

— Э, да ты, оказывается, не сынок, а дочка! — присвистнул Бен. — Да прехорошенькая к тому же! Ну ничего, маленькая мисс, ничего. Старый Бен знает, что надо делать.

Он намочил тряпку в холодной воде, прикоснулся ею ко лбу Гленны, и та застонала, а затем приоткрыла глаза, увидела лицо Бена и чуть слышно спросила:

— Папа? Это ты, папа?

— Нет, это я, Бен. А ты, оказывается, даже не помнишь своего отца. А хотя бы свое имя ты помнишь, дочка?

— Гленна, — с трудом ответила Гленна, и память начала возвращаться к ней. — А папа умер, — добавила она и снова впала в забытье.

Бен, не раздумывая, принялся снимать с Гленны грязную рубашку и пыльные башмаки. Увидев маленькие, сбитые в кровь ступни Гленны, он только прищелкнул языком и покачал головой.

Умело орудуя мокрой тряпкой, Бен попутно отметил про себя, что перед ним вовсе не девочка-подросток, но взрослая, вполне сформировавшаяся молодая женщина. Тщательно вымыв Гленну, он закутал ее в одеяла, и она сразу же уснула — глубоко и крепко. Бен решил, что теперь пора подумать и о еде. Хотя и говорят, что сон — лучшее лекарство, но крепкий бульон тоже не повредит.

Бен ненадолго вышел из дома и вернулся с подстреленным кроликом и большим пучком лесных трав. Кролика он освежевал и поставил вариться, а вскоре был готов и травяной отвар.

Когда Бен вернулся к постели Гленны, все простыни оказались мокрыми от пота, но жар не спадал, и тогда Бен решил снять лихорадку старинным способом, которому тоже научился у индейцев. Он подхватил на руки легкое, почти невесомое тело Гленны, отнес ее к реке и без колебаний погрузил в проточную воду. Гленна закричала, ощутив обжигающее прикосновение ледяных струй, и принялась вырываться, но Бен держал ее крепко.

— Кейн! Кейн! — отчаянно закричала Гленна. — Что ты со мной делаешь?

«Кто такой этот Кейн? — подумал Бен, продолжая держать Гленну в речном потоке. — Наверняка тоже кто-то из ее прошлого. Бедная девочка!»

Тело Гленны вдруг обмякло. Бен удовлетворенно кивнул головой и отнес Гленну в постель. Напоил травяным отваром и закутал во все одеяла, что только нашлись в доме.

— Ну, вот и хорошо, — негромко сказал он. — А попозже я дам тебе бульона.


Бен придвинул к постели Гленны стул и продремал на нем всю ночь, время от времени вставая, чтобы напоить больную или влить ей в рот ложку бульона. Под утро он чутко задремал, но тут же проснулся, услышав слабый голос:

— Бен, вы еще здесь?

— А где же мне еще быть? — улыбнулся он. — Ты, дочка, еще слишком слаба, чтобы оставить тебя одну. Не волнуйся, старый Бен не бросит тебя в беде.

— А что со мной было?

— Лихорадка, — коротко ответил Бен. — Обычное дело.

Наверное, из-за того, что ты сильно ударилась головой. Помнишь, как это случилось?

Гленна медленно подняла руку, прикоснулась к засохшей ране у себя на лбу и задумалась. Память понемногу возвращалась к ней, складывая разрозненные кусочки в единое целое, словно детскую головоломку.

Бен внимательно следил за лицом Гленны, понял, что та вспомнила обо всем, и спросил:

— Не хочешь рассказать мне, что с тобой случилось?

— Хочу, — кивнула Гленна. — Но не теперь. Я очень устала.

— Поспи, дочка, — сказал Бен и погладил Гленну по руке шершавой ладонью. — Сон — лучшее лекарство. А я пока схожу на охоту. Натушим мяса. С одного бульона ты долго еще на ноги не встанешь.

24

Кейн остановил своего жеребца около «Золотой Надежды». Прииск казался пустым и заброшенным. Кейн собрался спуститься, но тут же выпрямился, уловив возле дома какое-то движение, и едва не закричал от радости, разглядев пасущуюся в густой траве лошадь. Это давало пусть маленькую, но надежду на то, что Гленна была здесь, хотя, по всей видимости, и не одна.

Кейн тронул поводья и осторожно подъехал к дому, предусмотрительно положив правую руку на раскрытую кобуру. Возле дома было тихо, но Кейн решил не терять бдительности, ему повсюду чудились засады и западни. И в то же время он сердцем чувствовал, что Гленна здесь, внутри дома, и что ей необходима его помощь.

Незапертая дверь легко повернулась на петлях, и Кейн, войдя внутрь, беззвучно прикрыл ее за собой. В доме пахло пылью и… едой — вареным мясом и травами. Затем до его слуха долетел жалобный слабый стон, от которого волосы зашевелились на голове Кейна. Он замер, прислушался и решительно направился к спальне Гленны. Кейн узнал этот голос, такой знакомый и родной, — голос Гленны.

Она лежала, свернувшись клубком на постели. Одеяла были сброшены, и Кейн с ужасом увидел, что она лежит совершенно обнаженной, а ее влажное от пота тело Покрыто бесчисленными синяками и царапинами.

— Гленна! Дорогая!

Она, казалось, не видела Кейна, не слышала его голоса. «Как долго она лежит здесь? — мелькнуло у него в голове. — И кто сварил ей еду?»

Он поднял одеяло и осторожно прикрыл им плечи Гленны.

— Гленна, — повторил Кейн, надеясь вывести ее из забытья. — Откликнись, дорогая. Ты больна? Давно? Ты одна здесь?

Гленна снова застонала и пошевелилась, услышав сквозь тяжелый сон знакомый голос. Ей казалось, что тот доносится откуда-то издалека. Гленна хотела ответить, но губы ее не шевелились. Хотела раскрыть глаза, но веки были такими тяжелыми. Тут она испугалась, что голос исчезнет, если она не откликнется на него, и, собрав последние силы, прошептала:

— Кейн.

От ее голоса, слабого, больного, чуть слышного, на глазах у Кейна заблестели слезы.

— Что с тобой случилось, любимая? Как тебе удалось выбраться из огня? И как ты попала сюда? — Он опустился на колени перед постелью Гленны и нежно погладил разметавшиеся по подушке пряди ее волос.

— Отойдите от нее, мистер, и не делайте при этом резких движений.

Кейн осторожно повернул голову и похолодел, увидев перед собой вороненый ствол винтовки. Потом он рассмотрел обветренное, изборожденное глубокими морщинами лицо с парой внимательных, настороженных голубых глаз. Человек с винтовкой был немолод, но Кейн счел за лучшее не рисковать и медленно поднялся на ноги, а затем отошел на пару шагов от постели Гленны.

— Кто вы такой? — спросил Кейн, покосившись на винтовочный ствол. — И что вам нужно от Гленны?

— О том же самом я хотел бы спросить и вас. Вы знаете эту мисс? — сурово спросил Бен.

— Конечно. Это моя жена. — Это, конечно, не было правдой, но, во всяком случае, близко к ней. — У нас есть сын.

— И его зовут Дэнни?

— Правильно. Но откуда это вам известно?

— Когда у маленькой мисс была горячка, она часто повторяла это имя. Но называла она и еще одно имя, — многозначительно закончил Бен.

— И это имя было Кейн?

Бен улыбнулся — его лицо от набежавших морщинок стало похожим на печеное яблоко — и опустил винтовку.

— Рад познакомиться с вами, Кейн. А меня зовут Бен. — Он отставил винтовку в угол и протянул раскрытую ладонь. — Не сердитесь, но я должен был сначала выяснить, кто вы.

Кейн понимающе кивнул. Напряжение схлынуло, и на смену ему пришла опустошающая слабость. Слава богу, что все обошлось.

Кейн перевел взгляд на Гленну и спросил:

— Что случилось с моей женой и как вы оказались здесь вместе с ней?

— Не спешите, приятель, — проворчал Бен. — Ответьте-ка лучше мне, как ваша жена оказалась одна, в лесу, с раной на голове и в мужской одежде, а?

— Она была ранена? — тревожно переспросил Кейн. — Знаете, Бен, отвечайте все же вы первым. Где вы нашли Гленну?

— Я уже сказал, встретил в лесу. Она была одна, в мужской одежде. На голове у нее была шишка величиной с гусиное яйцо и подсохшая рана. И еще эта маленькая мисс была немного не в себе. Говорила, что пробирается на прииск, к отцу.

— Ее отец умер.

— Я уже знаю. Ну вот, когда я ее встретил там, в лесу, она была такой больной и слабой, что я посадил ее на свою Бетси и привез сюда. Мы попрощались, и я уехал, а потом вдруг вспомнил о том, что в доме не было ни огонька, и решил наутро вернуться проведать «паренька». Обнаружил, что это не парень, а девушка и что у нее лихорадка. С тех пор и ухаживаю за вашей женой.

— Гленна не говорила, где она разбила голову?

— Ничего вразумительного. А сами вы тоже не знаете?

— Нет, — покачал головой Кейн, — но думаю, что это случилось, когда она пыталась спастись из горящего дома, где ее заперли.

— Проклятие! — воскликнул Бен и сердито поморщился. — Кто же посмел сотворить такую пакость с этой чудесной девочкой?

— Кейн.

Услышав тихий голос, оба они замолчали, а затем Кейн упал на колени перед кроватью и заговорил, глядя в изумрудные, блестящие от жара глаза Гленны:

— Я здесь, любовь моя. Теперь все будет хорошо, и мы скоро вернемся к Дэнни.

— Дэнни, — слабо улыбнулась она. — Дэнни.

— А не пора ли тебе поесть, дочка? — спросил Бен, подходя ближе. — У нас есть славный жирный бульон из кролика. Я его принесу, а твой муж тебя покормит.

Гленна едва заметно кивнула головой. Она в самом деле вдруг почувствовала, что проголодалась. Бен принес с кухни кастрюлю с бульоном, и Кейн влил пару ложек в рот Гленны. После этого она откинулась на подушку, закрыла глаза и тут же уснула.

— Оставим ее, — тихо сказал Бен, уводя Кейна.

— Что с ней? — спросил Кейн, когда они с Беном перешли на кухню и уселись ужинать сами.

— Лихорадка, — коротко пояснил Бен. — Очень сильная. Наверное, из-за этой раны на голове.

— Просто не знаю, как мне вас отблагодарить, Бен. Не будь вас, Гленна наверняка умерла бы.

— Да что ты, сынок, — смущенно ответил Бен. — Разве я мог поступить иначе? Искупал ее, словно новорожденную, в реке, напоил травами, укрыл потеплее, вот лихорадка и прошла. А ваша Гленна славная девочка.

— Вы купали ее? — переспросил Кейн, вспомнив о том, что Гленна лежала под одеялами обнаженной. — И раздевали? Он резко вскочил на ноги, с грохотом опрокинув стул.

— Полегче, парень, — сердито нахмурился Бен, — а не то я тебе уши надеру.

Кейн вдруг представил, как ему станет надирать уши этот старик, и невольно улыбнулся.

— Я знаю, о чем ты подумал, но твоя Гленна мне не то что в дочки, во внучки годится, — проворчал Бен.

— Извините меня, Бен, — виновато потупился Кейн. — Сам не знаю, что на меня нашло. Просто я так люблю Гленну, что готов порвать на куски любого, кто к ней притронется.


Прошел еще целый день, прежде чем Гленна вспомнила все, что с ней произошло. Кейн и Бен выслушали ее рассказ молча, лишь покачивая время от времени головами и восхищаясь мужеством Гленны.

— Я едва не сошел с ума, когда представил себе, что ты сгорела в той хижине, — сказал Кейн, утирая глаза, когда Гленна закончила свою историю. — А по поводу Дюка не беспокойся. Ты его больше никогда не увидишь.

— Кейн?!

— Нет, я не убивал его, моя любимая, хотя, не скрою, мне очень этого хотелось. Шериф Бартоу отвез Дюка в Пуэбло, где его будут судить за покушение на Джадда, убийство Вилли Вильсона и твое похищение.

— Нам с тобой очень повезло на хороших людей, Кейн, — счастливо вздохнула Гленна. — И Бен — один из них.

— А почему ты не вернулась в Денвер, дорогая? — спросил Кейн. — Зачем ты отправилась на «Золотую Надежду»?

— Сказать по правде, Кейн, я ничего не помнила с той минуты, когда свалилась с крыши. А почему я направилась именно сюда? Не знаю. Наверное, меня привел на «Золотую Надежду» какой-то внутренний голос.

— Это был правильный голос, дорогая, — улыбнулся Кейн, обнимая Гленну за плечи. — Ну а теперь все позади, и нам с тобой пора подумать о том, чтобы вернуться домой, к нашему Дэнни.

Гленна быстро окрепла и поправилась. Бен все время откладывал свой отъезд и оставался на прииске, хотя ночевать уходил в пристройку, чтобы не мешать молодым. Так и шли день за днем — Кейн ухаживал за Гленной, а Бен охотился, хлопотал по дому и стряпал на всех нехитрую еду. Со временем старый старатель все чаще стал уходить к реке и однажды вернулся сияющим, с большим камнем-»поплавком» в руке.

— Вы только взгляните! — закричал он с порога, показывая свое сокровище Кейну. — Здесь же пролегает богатейшая жила! Посмотрите на «поплавок», он же почти наполовину состоит из серебра!

— Верно, — согласился Кейн. — Гленна уже отвозила такие образцы в Денвер. Беда лишь в том, что никому пока не удалось найти жилу.

— А можно, я попробую? — спросил Бен. — Мне бы очень хотелось отыскать эту жилу в подарок вашей юной миссис.

На следующий день Бен перебрался на «Надежду Два», забрав с собой старую Бетси и обещав докладывать о том, как идут дела, каждые несколько дней.

Гленна стремительно выздоравливала. Молодой крепкий организм брал свое. Она начала выходить на прогулки, заниматься понемногу домашними делами и даже готовить, потому что с уходом Бена их кухня осиротела.

— Пойдем, дорогая, я помогу тебе лечь, — как всегда, сказал после ужина Кейн и пошел первым, освещая Гленне дорогу поднятой в руке лампой. Все это время они спали в разных комнатах.

В спальне он поставил зажженную лампу на стол и повернулся, чтобы поцеловать Гленну и пожелать ей доброй ночи. Ничего большего, чем этот поцелуй, он себе пока не позволял. Гленна скользнула в объятия Кейна, прижалась к нему веем телом. Почувствовав просыпающуюся в нем страсть, Кейн постарался взять себя в руки, хотя это было ох как непросто. Ведь они с Гленной не занимались любовью уже целую вечность. Кейн совершенно измучился, но терпел.

Гленна сама сгорала от страсти. Невинные поцелуи Кейна только распаляли ее, хотя она не могла не оценить его заботу.

Но сейчас она ответила на поцелуй Кейна так страстно и жарко, что тот выжидающе посмотрел на Гленну.

— Ты уверена в том, что нам можно? — с надеждой спросил он. — Я не хотел бы навредить тебе. Скажи одно только слово, и я немедленно уйду к себе.

— Если ты уйдешь, я не засну до самого утра, — страстно прошептала Гленна.

Кейн обнял ее за плечи, и все тело Гленны ответило на его прикосновение радостной дрожью. Как давно она мечтала об этой минуте!

Время словно остановилось для них двоих, когда Кейн медленно притянул к себе Гленну и снова поцеловал, но на этот раз горячо и нежно. Осторожно провел ладонью по ее щеке. Затем легко подхватил Гленну на руки и положил на постель.

Пальцы Кейна слегка дрожали, когда он расстегивал пуговки на платье Гленны.

«Боже, как же я истосковался по ней!» — подумал он.

«Как не хватало мне его все это время!» — подумала она.

Обнажилась грудь Гленны — полная, по-прежнему высокая, с тугими малиновыми сосками, ярко выделявшимися на фоне розовых окружностей. Кейн поцеловал их, постанывая от наслаждения. Руки его скользнули вниз, к ее животу. Гленна расстегивала рубашку Кейна, обрывая в спешке пуговицы.

— Девочка моя, — глухо простонал Кейн.

— Мммм, — промычала Гленна, зарываясь лицом в грудь Кейна, с наслаждением вдыхая мускусный запах его тела.

Кейн шептал ей в ухо слова любви, проводя горячими пальцами по ее груди, животу, бедрам. Гленна изогнулась дугой под Кейном, лаская руками его шею и плечи, мечтая подарить ему такое же наслаждение, которое дарил ей он.

Кейн взял руку Гленны, опустил ее на свою тугую, восставшую плоть и вскрикнул от страсти, когда она обхватила его ствол и скользнула по нему вниз, потом вверх. Гленна припала губами к соскам Кейна, прятавшимся в густых курчавых волосах, которыми поросла его широкая грудь, и они напряглись, стали твердыми, а сам Кейн вскрикнул от пронзительного, острого ощущения, которого не испытывал еще никогда в жизни.

— Остановись, любовь моя, — шепнул он, задыхаясь, — иначе наша ночь любви может закончиться, не начавшись.

Он стал страстно целовать каждый уголок тела Гленны, сгорая в том же пламени, которое бушевало сейчас в ее теле.

— Да, Кейн, да! — умоляюще прошептала Гленна. — Я хочу тебя. Сейчас.

Но Кейн не торопился перейти к последнему акту любовной драмы. Его пальцы скользнули между бедер Гленны, по ее шелковистым волоскам, ища тот заветный пульсирующий бугорок, прикосновение к которому заставило Гленну вскрикнуть, и она взлетела на вершину экстаза прежде, чем их с Кейном тела успели слиться в единое целое. Только теперь Кейн вошел в лоно Гленны, и она легко и радостно полетела к новой вершине, теперь уже вместе с ним. С каждой секундой их дыхание становилось все более тяжелым и хриплым, их слитые тела двигались в едином ритме, который все убыстрялся и убыстрялся, пока не оборвался на той грани, за которой наступает сладостное забытье.


Утомившихся любовников разбудили под утро раскаты грома. Черное, еще ночное небо то и дело вспарывали ослепительные зигзаги молний. Ветер выл под крышей, рвал с петель оконные рамы, и, вторя ему, барабанной дробью рассыпались по стеклам крупные, частые дождевые капли. Поначалу Кейна не слишком взволновала гроза — мало ли их бывает за лето? Но ветер все усиливался, за окнами выросла сплошная стена дождя, и вскоре стало ясно, что это настоящий ураган, из тех, что валят дома и ломают деревья.

Кейн выскользнул из мягкой, теплой постели и стал запирать на крючки деревянные ставни. За окном гнулись и трещали вековые деревья.

Гленна пошевелилась под одеялом и сонно спросила:

— Что это, Кейн?

— Это ураган, моя милая. Ставни захлопали, и я решил запереть их, — ответил Кейн, возвращаясь в постель.

— Даже не ураган, а настоящий ураганище, — зябко поежилась Гленна, прижимаясь к Кейну всем своим горячим, мягким телом.

И, словно в ответ на ее слова, налетел новый, еще более мощный порыв ветра. Посыпалась черепица с крыши. Гленна испуганно вцепилась в Кейна, но он лишь погладил ее по руке и сказал:

— Не бойся, любимая. Все в порядке. Ураган скоро умчится. Ведь твой отец, спасибо ему, построил такой крепкий дом, что он переживет не только этот ураган, но и нас с тобой.

— Не знаю, Кейн, — шепнула Гленна, со страхом прислушиваясь к вою ветра. — Я столько лет здесь прожила, но такого что-то не припомню.

— Я знаю отличный способ, как отвлечь твои мысли от урагана, — улыбнулся Кейн.

— Думаешь, это может помочь? — моментально откликнулась Гленна, и в глазах у нее заплясали смешинки. — Но я правда очень боюсь, Кейн. А что, может быть, это и вправду поможет мне немного отвлечься?

— Я предлагаю попробовать, — с деланной серьезностью сказал Кейн. — А на то, как я это делаю, жалоб пока не поступало.

— И с кем же, кроме меня, ты занимался тем, на что не поступало жалоб? — вспыхнула Гленна. — Или, может быть, у тебя бывали посетительницы, пока ты сидел в тюрьме?

— Чертовка! Ты же отлично знаешь, что с тех пор, как я тебя увидел, у меня не было и не могло быть других женщин. Ведь ты же околдовала меня, разве не так? И я люблю тебя.

— Тогда докажи, что любишь, — хрипло прошептала Гленна, запрокидывая голову и прикрывая глаза.

За окнами все так же ревел ураган, продолжая срывать черепицу, озаряя все небо вспышками молний, но Гленне было уже не до него. Она вместе с Кейном уносилась сейчас на крыльях другого урагана — урагана страсти.


— Интересно, как пережил вчерашний ураган наш Бен, — сказала Гленна, глядя в окно на поломанные ветви и вырванные с корнем молодые деревца. Ураган унесся прочь, и с прозрачного синего неба теперь ярко сияло солнце, освещая щедро умытую листву.

— У тебя хватит сил на то, чтобы совершить небольшую прогулку? — спросил Кейн. — Мы могли бы съездить верхом на «Надежду Два» и проведать Бена.

— Конечно! — радостно откликнулась Гленна. — Погляжу на родные места, ведь мы с тобой скоро уедем отсюда. Когда я снова здесь окажусь и окажусь ли вообще?

— Окажешься, и гораздо быстрее, чем думаешь, — заверил ее Кейн, и Гленна ответила ему удивленным взглядом. — Я не собираюсь весь свой век корпеть за конторкой, как Джеймс. Я всей душой успел полюбить эти края, Дикий Запад. Так что я предлагаю съездить в Филадельфию, забрать Дэнни и втроем вернуться в Денвер.

Лицо Гленны просияло, на нем появилась широкая улыбка-и тут же погасла.

— Что с тобой, любовь моя? — спросил ее Кейн. — Разве ты не рада тому, что мы вернемся в Денвер?

— Ах, нет, Кейн, не в этом дело, — быстро заговорила Гленна. — Просто я не могу дальше жить с тобой. Это будет нечестно по отношению к Дэнни. Я хочу оградить нашего сына от сплетен.

— О чем ты, Гленна? Жена должна жить вместе со своим мужем. И как, скажи на милость, это может сказаться на нашем сыне?

— Жена? Но ты никогда не говорил…

— Неужели я должен объяснять такие очевидные вещи? Мы должны были обвенчаться с тобой еще год тому назад. Я женюсь на тебе, как только мы доберемся до города. Шериф Бартоу и его жена будут нашими свидетелями. Нет, милая, так просто тебе от меня не отделаться!

— Ах, Кейн, я так люблю тебя! И, мне кажется, я совсем тебя недостойна.

— Ты рождена для меня, дорогая. И с этой минуты ты только моя.

К этому времени Кейн и Гленна, сидевшие вдвоем на сером жеребце, подъехали к хижине, построенной на «Надежде Два» еще людьми Джадда. Возле нее паслась старая Бетси, а значит, и Бен тоже где-то здесь, неподалеку. Ночной ураган наделал бед и здесь, оставив после себя вывороченные с корнем деревья и разметав доски, из которых были сложены лоток и желоб для промывки породы. Правда, самого Бена не было видно, очевидно, тот отправился вверх по течению на своих двоих.

Кейн и Гленна прошли немного вдоль речного берега и вскоре увидели Бена. Он стоял как вкопанный на вершине каменистого холма. Кейн приложил руки ко рту и громко позвал Бена, но тот не шелохнулся.

— Что это с ним? — озабоченно спросила Гленна.

Кейн пожал плечами и снова закричал. На этот раз Бен ответил им, но очень странно. Он вдруг принялся подпрыгивать, размахивать руками и выделывать такие коленца, которым позавидовал бы любой молодой танцор.

— Давай подойдем к нему, дорогая, — предложил Кейн, беря Гленну под руку. — С нашим Беном явно что-то случилось. Он словно с ума сошел.


Холм оказался довольно крутым, и восхождение на него заняло не менее получаса. Наконец Кейн и Гленна вскарабкались на вершину и остановились, тяжело переводя дыхание.

— Слава святому Создателю, девочка! Твой отец оказался прав! — воскликнул Бен, сверкая своими голубенькими глазками. — Тут она и была, у всех под самым носом. Нужно быть слепцом, чтобы не увидеть. Впрочем, и я таким же был до вчерашнего дня. Спасибо урагану, это он помог мне увидеть то, чего никто не заметил.

— О чем ты толкуешь, Бен? — удивилась Гленна.

— Жила, девочка! Материнская жила!

— Так ты нашел ее? — закричала Гленна, вне себя от радости.

— Да, она здесь, мисс, — энергично кивнул Бен.

— А где именно? — возбужденно спросил Кейн.

— Вчера ураган повалил вон то дерево. Взгляните-ка, — показал рукой Бен.

Поваленное дерево оказалось большим. Там, где совсем недавно были его корни, теперь образовалась яма, большая, почти в два метра глубиной. Но не к ней повел Бен Кейна и Гленну, а к скале, возле которой стояло дерево до урагана. Падая, оно зацепило и содрало верхний слой породы. Теперь обнажилась сама скальная поверхность, и она сверкала в лучах солнца, словно огромный самородок.

— Начните на этом месте рыть шахту, и вы найдете под этими скалами богатейшую серебряную жилу, самую большую из всех, что когда-то были открыты, — сказал Бен, пританцовывая на месте от нетерпения. Ему хотелось немедленно схватить кирку, лопату и начать вгрызаться в каменную стену.

— Серебряная? — с трудом вымолвила Гленна. — А блестит, словно золото.

— Так и должно быть, — кивнул Бен. — Но посмотрите вот на эти синие полоски, окружающие прожилки золота. Это и есть серебро. Разумеется, золото в этой жиле тоже есть, но серебра все же гораздо больше.

— Да, твой отец знал, о чем говорил, Гленна, — благоговейно произнес Кейн.

— Я могу даже сказать, что он нашел эту жилу, — перебил его Бен. — От поверхности скалы отбито несколько кусков. Я думаю, что это он отбил их, чтобы отдать на анализ. Отсюда же дожди вымывали мелкие обломки камня и уносили их в реку. Один из них вы и нашли на отмели.

— Сколько жизней унесла эта жила, — задумчиво сказала Гленна.

— Неудивительно, — откликнулся Бен. — Ведь это — настоящее сокровище.

— Возможно, — согласилась Гленна, — но для меня это не главное. Мое сокровище — это Кейн и наш сын, и другого мне не нужно.

Бен озадаченно почесал в затылке, с улыбкой глядя на Кейна и Гленну.

— Что ж, это ваш прииск, мисс, вам и решать, что с ним делать. Ну а мне, пожалуй, пора в путь-дорогу. Моя Бетси не
привыкла к тому, чтобы мы с ней так долго оставались на одном месте.

— Не спеши, старина, — сказал Кейн, беря Бена под руку. — Давай-ка поговорим.

Он отвел его в сторону, и, пока они негромко переговаривались о чем-то, Гленна медленно прошлась вдоль сверкающего золотым огнем склона. Ноги сами собой занесли ее на узкую тропку, по которой она дошла до поваленного дерева. Под его корнями что-то сверкнуло, и, наклонившись, Гленна подняла несколько золотых самородков. Их под корнями было множество, и они переливались под солнцем, словно маленькие звездочки, брошенные прямо в грязь.

Гленна повертела в руках самородки, не веря своим глазам, моргнула и громко закричала:

— Кейн! Бен! Идите сюда, скорее!

Услышав ее крик, Кейн буквально подскочил на месте. Он почему-то решил, что Гленну ужалила змея. Секунда, и они с Беном были уже рядом с Гленной.

— С вами все в порядке, мисс? Ну, славу богу, — облегченно вздохнул Бен. — А я уж перепугался до смерти.

Кейн посмотрел на самородки в руках Гленны, заглянул под вывороченные корни и ахнул от удивления.

— Никогда в жизни не видел столько самородков в одном месте.

Бен опустился на колени, снял с головы шляпу и принялся наполнять ее самородками. Вскоре шляпа переполнилась, и тогда он снял с себя куртку, связал рукава и принялся складывать золото в этот самодельный мешок. Кейн понаблюдал за старым старателем, затем рассмеялся, снял свою шляпу и протянул ее Бену. Тот схватил ее и благодарно кивнул. Бен продолжал собирать золотые самородки, набивая ими все, что можно, а Кейн и Гленна, обнявшись, стояли рядом и с улыбкой наблюдали за ним. Наконец Бен выпрямился и утер со лба пот.

— Не останавливайся, Бен, продолжай, — сказал Кейн. Ты увезешь столько золота, сколько сможешь погрузить на свою лошадь.

Бен покачал седой лохматой головой, недоверчиво покосился на Кейна, а затем перевел взгляд на Гленну.

— Золото принадлежит вам, оно не мое.

— Теперь твое, Бен, — успокоила его Гленна. — Не думаю, что этого будет слишком много, чтобы отплатить тебе за то, что ты спас мне жизнь. Считай, что эту награду послали тебе небеса.

Бен неожиданно всхлипнул и вытер уголки заслезившихся глаз.

— Я не заслужил так много.

— Поверь, Бен, ничем нельзя оплатить твою доброту.


Спустя два дня они покинули «Золотую Надежду», усевшись вдвоем на одно седло — Гленна впереди, а Кейн сзади. Бен все еще возился возле Бетси, нагружая на нее мешки с золотом. Он сказал, что через день-два приедет в Денвер и будет доживать свой век как король, благословляя до самой смерти славную мисс, ее мужа, сына и всех их будущих детей.

Стояло раннее утро — солнечное, ясное, тихое.

«Завтра мы обвенчаемся и станем наконец мужем и женой, — думала Гленна, покачиваясь в седле. — А последние ночи на „Золотой Надежде“, бог даст, обернутся новой беременностью».

Да, у нее было такое предчувствие, но она не торопилась поделиться им с Кейном, боясь, что он ее засмеет. Гленна надеялась, что на этот раз у них будет девочка. Сестричка для Дэнни.

— Что ты решила со своими приисками? — спросил ее Кейн.

— Ты уверен, что это я должна решать, что с ними делать?

— Но они же принадлежат тебе, дорогая. Поступай с ними, как тебе вздумается. А у меня есть своя «Золотая Надежда» — это ты сама. И кроме тебя, мне ничего не нужно в этой жизни.

— В таком случае я хотела бы продать «Надежду Два», — к великому удивлению Кейна, ответила Гленна. — Слишком много печальных воспоминаний связано у меня с этим прииском. Давай продадим его какой-нибудь крупной компании, их сейчас много появилось в Денвере. А деньги положим в банк, и пусть они станут наследством для наших детей. А вот с «Золотой Надеждой» я не расстанусь. Это память об отце. И не только о нем.

— О чем же еще? — спросил Кейн.

— Это был мой самый первый дом и самый любимый. И в нем мы с тобой зачали наших детей.

— Детей? — озадаченно переспросил Кейн.

— Я уверена, что за последние дни мы получили в подарок от бога не только золото и серебро.

— Ты ясновидящая? — с улыбкой спросил Кейн.

— Нет, я просто женщина. А женщины, мой милый, всегда чувствуют такие вещи.

— Ты каждый год будешь дарить мне по ребенку? Гленна обернулась и ответила, сверкнув улыбкой:

— Нет, только в первые три года. А потом буду просто дарить тебе наслаждение.

Громкий смех Кейна эхом прокатился под пологом леса.

— Любовь моя, — перешел он на чувственный шепот. — Быть с тобой — всегда райское наслаждение, и я намерен разделять его с тобой до самой смерти.


Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24