Украина в Берлине [Игорь Алексеевич Гергенрёдер] (docx) читать постранично
- Украина в Берлине 65 Кб скачать: (docx) - (docx+fbd) читать: (полностью) - (постранично) - Игорь Алексеевич Гергенрёдер
Книга в формате docx! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (13) »
Игорь Гергенрёдер
Украина в Берлине
Повесть
Любовная коллизия вдали от близкой
страны войны, история, в которой
нашла своё место фраза из фильма
Иштвана Сабо «Мефисто»: «В каждом
настоящем немце есть что-то
мефистофельское»
9 мая 2015. Я и Лиза Н. у Мемориала павшим советским воинам в Берлине, в Тиргартене, на Аллее 17 Июня близ Бранденбургских Ворот. С тёплого полуденного неба улыбается солнце. На площадке перед памятником советскому солдату тесно от оживлённого люда, многие фотографируются на фоне и памятника, и танков и пушек, установленных по краям площадки. К подножию статуи возложен ряд венков при флагах государств, которые во время войны, будучи республиками Советского Союза, добывали победу.
Лиза восклицает тоном острой задетости:
- Флаг Украины в самом конце!
Она украинка, из Херсона.
- Два года назад флаг Украины был здесь рядом с флагом России, – говорю я.
- Два года назад я мой день рождения отмечала в Крыму! И все последние годы! – У Лизы – вызывающее выражение обиды. Крым стал и личной потерей.
Она вдруг сообщает, что её родная сестра, живущая неподалёку от Бремена, почитает Путина. Я смотрю озадаченно.
- Сестра считает, что Путин всё делает правильно, а Украиной сейчас правят фашисты.
- Но это же идиотство! – вырвалось у меня.
- Она смотрит российское телевидение, – роняет Лиза с видом исчерпывающего объяснения.
Со стороны Бранденбургских Ворот накатывает треск моторов: предваряемая полицейской машиной, подлетает кавалькада мотоциклистов в чёрной коже. Это «ночные волки», совершившие свой пробег из Москвы. Позади каждого мотоциклиста поместилась спутница в том же облачении. Девушки, опираясь на подножки, привстают над сиденьями. Я высказываю предположение, что они щадят попы, натруженные за долгий путь.
- Кто что замечает, – язвит в мой адрес Лиза.
Она весьма привлекательна – стройная, худощавая, с чёрными прямыми волосами до плеч, у неё греческий профиль. Она живёт у меня четвёртый день. В первый мы сфотографировались втроём: она, я и моя подруга Галина, которую обстоятельства вынуждали разлучиться со мной. Дамы перешли на «ты», были друг с другом безупречно обходительны. Прощаясь с Галиной, мы пили кальвадос. Когда Галина ушла, Лиза преподнесла мне тоном констатации, что я бабник.
- Какое открытие, – ответил я с достоинством.
Я разведён и она разведена, но в дорогу надела обручальное кольцо. Мы с ней познакомились по объявлению и перед её приездом ко мне полицезрели друг друга в скайпе.
* * *
13 мая мы с Лизой собрались побывать у резиденции Ангелы Меркель – поглядеть на приезд президента Украины Петра Порошенко. Утром Лиза в какой раз попеняла мне, что, встав с кровати, я не надел трусов.
- Зачем эта демонстрация? – сказала она, судя по тону, потому, что сказать это полагала данью приличиям.
- Зачем эти условности? – парировал я со скукой в голосе и зевнул.
Сообщалось, что Порошенко прибудет на приём к Меркель в 12.00, но он прибыл раньше, и мы застали только расходившуюся публику. Тогда мы направились на Паризер Платц. В проходе Бранденбургских Ворот Лизу привлекла скульптура древнего воина в углублении стены. Лиза подняла руку, взялась за его ступню.
- Берлин стал моим, – объяснила с трогательной серьёзностью свой знаковый жест.
Мы отправились вдоль Унтер ден Линден к Александерплатц.
- Мне в Берлине – почти как в Харькове! – с ноткой восторга объявила моя спутница.
Оказалось, Харьков – её самый любимый город. Она недалеко от него родилась, в нём училась. До Берлина она, между прочим, ознакомилась с такими европейскими столицами, как Осло и Лондон. А уж сколько повидала городов в бывшем СССР! Студентка восемнадцати-девятнадцати лет, ездила проводницей плацкартного вагона от Киева до Владивостока и по другим маршрутам, не раз проезжала мою родную станцию Бугуруслан в Оренбургской области, запомнила одноэтажное здание вокзала. Я говорю, что оно было построено ещё при царе. Она возвращает меня на Унтер ден Линден:
- Как мне нравится идти в потоке людей в центре Европы!
Справа магазин за магазином, кафе за кафе, люди, люди, люди за столиками на панели. Помпезное здание Российского посольства. Я сообщаю, что напротив часто стоят группы под украинскими флагами – пикетчики требуют возвращения Крыма Украине. Красивое лицо Лизы грустнеет, ей не хочется этой темы. Она знает, что я, российский немец, гражданин ФРГ, на стороне Украины, по которой лишь проезжал; бывал только в Одессе. А Лиза, оказалось, видела Одессу мельком, не знает о Большом Фонтане.
Я упоминаю о памятнике Дюку Ришелье на Приморском бульваре около Потёмкинской лестницы. В нескольких шагах от памятника – крышка канализационного люка, с этого места Дюк виден сбоку, и кажется, что его опущенная к паху рука держит нечто известное. Я одариваю Лизу одесской прибауткой:
- Если встанешь ты у люка, то увидишь хуй у Дюка!
Моя спутница невозмутима – ни слова, ни взгляда.
Украина в Берлине
Повесть
Любовная коллизия вдали от близкой
страны войны, история, в которой
нашла своё место фраза из фильма
Иштвана Сабо «Мефисто»: «В каждом
настоящем немце есть что-то
мефистофельское»
9 мая 2015. Я и Лиза Н. у Мемориала павшим советским воинам в Берлине, в Тиргартене, на Аллее 17 Июня близ Бранденбургских Ворот. С тёплого полуденного неба улыбается солнце. На площадке перед памятником советскому солдату тесно от оживлённого люда, многие фотографируются на фоне и памятника, и танков и пушек, установленных по краям площадки. К подножию статуи возложен ряд венков при флагах государств, которые во время войны, будучи республиками Советского Союза, добывали победу.
Лиза восклицает тоном острой задетости:
- Флаг Украины в самом конце!
Она украинка, из Херсона.
- Два года назад флаг Украины был здесь рядом с флагом России, – говорю я.
- Два года назад я мой день рождения отмечала в Крыму! И все последние годы! – У Лизы – вызывающее выражение обиды. Крым стал и личной потерей.
Она вдруг сообщает, что её родная сестра, живущая неподалёку от Бремена, почитает Путина. Я смотрю озадаченно.
- Сестра считает, что Путин всё делает правильно, а Украиной сейчас правят фашисты.
- Но это же идиотство! – вырвалось у меня.
- Она смотрит российское телевидение, – роняет Лиза с видом исчерпывающего объяснения.
Со стороны Бранденбургских Ворот накатывает треск моторов: предваряемая полицейской машиной, подлетает кавалькада мотоциклистов в чёрной коже. Это «ночные волки», совершившие свой пробег из Москвы. Позади каждого мотоциклиста поместилась спутница в том же облачении. Девушки, опираясь на подножки, привстают над сиденьями. Я высказываю предположение, что они щадят попы, натруженные за долгий путь.
- Кто что замечает, – язвит в мой адрес Лиза.
Она весьма привлекательна – стройная, худощавая, с чёрными прямыми волосами до плеч, у неё греческий профиль. Она живёт у меня четвёртый день. В первый мы сфотографировались втроём: она, я и моя подруга Галина, которую обстоятельства вынуждали разлучиться со мной. Дамы перешли на «ты», были друг с другом безупречно обходительны. Прощаясь с Галиной, мы пили кальвадос. Когда Галина ушла, Лиза преподнесла мне тоном констатации, что я бабник.
- Какое открытие, – ответил я с достоинством.
Я разведён и она разведена, но в дорогу надела обручальное кольцо. Мы с ней познакомились по объявлению и перед её приездом ко мне полицезрели друг друга в скайпе.
* * *
13 мая мы с Лизой собрались побывать у резиденции Ангелы Меркель – поглядеть на приезд президента Украины Петра Порошенко. Утром Лиза в какой раз попеняла мне, что, встав с кровати, я не надел трусов.
- Зачем эта демонстрация? – сказала она, судя по тону, потому, что сказать это полагала данью приличиям.
- Зачем эти условности? – парировал я со скукой в голосе и зевнул.
Сообщалось, что Порошенко прибудет на приём к Меркель в 12.00, но он прибыл раньше, и мы застали только расходившуюся публику. Тогда мы направились на Паризер Платц. В проходе Бранденбургских Ворот Лизу привлекла скульптура древнего воина в углублении стены. Лиза подняла руку, взялась за его ступню.
- Берлин стал моим, – объяснила с трогательной серьёзностью свой знаковый жест.
Мы отправились вдоль Унтер ден Линден к Александерплатц.
- Мне в Берлине – почти как в Харькове! – с ноткой восторга объявила моя спутница.
Оказалось, Харьков – её самый любимый город. Она недалеко от него родилась, в нём училась. До Берлина она, между прочим, ознакомилась с такими европейскими столицами, как Осло и Лондон. А уж сколько повидала городов в бывшем СССР! Студентка восемнадцати-девятнадцати лет, ездила проводницей плацкартного вагона от Киева до Владивостока и по другим маршрутам, не раз проезжала мою родную станцию Бугуруслан в Оренбургской области, запомнила одноэтажное здание вокзала. Я говорю, что оно было построено ещё при царе. Она возвращает меня на Унтер ден Линден:
- Как мне нравится идти в потоке людей в центре Европы!
Справа магазин за магазином, кафе за кафе, люди, люди, люди за столиками на панели. Помпезное здание Российского посольства. Я сообщаю, что напротив часто стоят группы под украинскими флагами – пикетчики требуют возвращения Крыма Украине. Красивое лицо Лизы грустнеет, ей не хочется этой темы. Она знает, что я, российский немец, гражданин ФРГ, на стороне Украины, по которой лишь проезжал; бывал только в Одессе. А Лиза, оказалось, видела Одессу мельком, не знает о Большом Фонтане.
Я упоминаю о памятнике Дюку Ришелье на Приморском бульваре около Потёмкинской лестницы. В нескольких шагах от памятника – крышка канализационного люка, с этого места Дюк виден сбоку, и кажется, что его опущенная к паху рука держит нечто известное. Я одариваю Лизу одесской прибауткой:
- Если встанешь ты у люка, то увидишь хуй у Дюка!
Моя спутница невозмутима – ни слова, ни взгляда.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (13) »
Последние комментарии
24 минут 29 секунд назад
2 часов 11 минут назад
3 часов 24 минут назад
4 часов 30 минут назад
5 часов 39 минут назад
17 часов 37 минут назад