Френд-зона (ЛП) [Белль Аврора] (fb2) читать онлайн

Я прерываю его фальшивым смехом:

— Всё нормально, Ник, на самом деле. Давайте просто назовем это «курьезом между друзьями». Теперь, когда мы обсудили это, мы можем двигаться дальше?

Я смотрю на него, и я в замешательстве.

Похоже, Ник расстроен. Его брови опущены, глаза сфокусированы на моем плече, и его губы сжаты. Он быстро сменяет выражение на улыбку. В его глазах по-прежнему боль.

— Да. Конечно. Мне до сих пор очень жаль. — Он говорит тихо, почти жалобно. — Это больше не повторится.

Это больше не повторится.

Почему мое сердце колит, если все, что я хочу от Ника, это дружба?

Я хочу его поцелуи. Я хочу, чтобы это происходило снова и снова. Я хочу большего с Ником. Я хочу его любовь. Я не думаю, что когда-либо смогу насытиться им. Или, может быть, я просто думаю это, потому, что хочу, чтобы он стал моим единственным. Тем, кто поможет мне преодолеть мои страхи.

Отпустить.

— Таким образом, мы до сих пор приглашены на ночь покера? — я спрашиваю и выгибаю брови, изображая поддельное спокойствие.

Он мягко улыбается:

— Да, без вас будет совсем не то.

Ура! Мы — друзья!

***

В среду ночью я пригласила девушек на девичник в мою квартиру.

Я испекла карамельные кексы с кремом в середине. Это любимые кексы Мими.

У меня только один диван, поэтому мы расположились под одеялом на моей огромной кровати.

Я и Нат — на одной стороне матраса, Лола и Мимс — на другой, Медведь посередине, принимает поглаживания и объятия со всех сторон.

Мими начинает допрос, как только мы располагаемся в кровати:

— Ладно. Я начну с кое-чего, что я знаю, нам всем интересно. — Она смотрит прямо на меня. — Что у вас с Ником?

Я жую свой язык секунду. Я не знаю, что им сказать. Я решаю, что честность лучший выбор. Я чешу шею, смотрю вниз и говорю им:

— Я думала, что Ник может быть моим единственным.

Я слышу несколько удивленных вздохов. Я смотрю и вижу три пары широко открытых глаз... и ртов, открывающихся, как у рыб, выброшенных на берег.

Я хихикаю.

Лола упрекает:

— Как ты можешь смеяться сейчас?!

Нат говорит тихо:

— Это здорово, детка. Он полностью очарован тобой. Действуй. — Она улыбается. Когда у меня вырывается смешок, она хмурится и говорит: — Что такое?

Я играю с моим одеялом и заверяю их:

— Он не влюблен в меня. Даже чуть-чуть.

Девушки смотрят друг на друга и разражаются истерическим смехом.

Я чувствую, что краснею. Я люблю, когда люди смеются, но не люблю быть тем, над кем смеются.

— Не смейтесь надо мной.

Нат сразу перестает смеяться и отвечает:

— Извини, дорогая, мы не смеемся над тобой. Ты просто такая милая со всеми, что даже не видишь, Ник по уши в тебя влюблен.

Лола улыбается и подтверждает:

— Так и есть. Когда ты в комнате, он даже не замечает кого-то еще.

Мими толкает мою ногу и клянется:

— Да, куколка, он без ума от всего, касающегося тебя.

Я откидываю голову обратно на подушку.

— О, да, так влюблен в меня, что когда целует меня, то пытается убежать. Избегает в течение трех дней? Затем снова появляется милее, чем когда-либо! Боже, Ник, ты — отстой!

Молчание продолжается долгое время, прежде чем я слышу, как кто-то прочищает горло.

Мими шепчет:

— Он поцеловал тебя в субботу ночью?

Лола визжит:

— Я так и знала! Видишь, он влюблен в тебя, Тини!

Нат восклицает:

— Где, черт возьми, я была?

Я глубоко вздыхаю.

— Да. Он поцеловал меня в своем кабинете. Он прижал меня к стене и поцеловал, черт побери. Еще схватил меня за задницу. И за грудь. И мне очень понравилось, — я заканчиваю хныканьем.

Нат растягивает улыбку, как Чеширский кот и говорит:

— С самого начала, пожалуйста.

Я провожу следующие десять минут, подробно объясняя, что произошло. Когда я заканчиваю, Нат спрашивает:

— Я не понимаю, почему вы, ребята, так смеялись. Что случилось?

Я кусаю губу, чтобы остановить хихиканье.

— Ну, мы услышали что-то действительно смешное. — Я стреляю в нее глазами и продолжаю: — В конференц-зале. — Ее глаза расширяются. — Это было очень громко. — Нат сглатывает и становится свекольного цвета.

Хе-хе... да, я знаю, что ты — развратная девчонка.

Лола выглядит задумчивой и медленно говорит:

— Я думаю, что знаю, что случилось.

Я наклоняюсь ближе к ней и расширяю глаза, как будто она откроет мне все тайны вселенной.

Она напоминает мне:

— Ты была навеселе, Тина, и только что откровенно ответила на все секс-вопросы. Я думаю, может быть, он думал, что, воспользовался тобой.

Мими и Нат кивают в знак согласия.

Возможно ли это?

Нет, я показала свои намерения достаточно ясно.

Я хотела его.

Я настойчиво терлась об него, ради бога! Я стонала ему в рот. Делала всё, что говорит «возьми меня сейчас»! Может быть, он думал, что я была слишком пьяной?

Мими стреляет в меня глазками.

— Итак, как хорошо он целуется?

Мои глаза закатываются, и я издаю стон. Девушки смеются над моим драматизмом.

Я улыбаюсь слегка и объясняю:

— Это был тип поцелуя, когда колени превращаются в желе. И ты чувствуешь, как электрический ток бежит по венам. И твой желудок делает сальто. — Я вздыхаю и продолжаю: — Такой тип поцелуя, который заставил меня поверить, что он мог бы быть моим единственным.

Лола надувает губы и кладет руки на сердце. Нат улыбается счастливой улыбкой. Мими прикусывает язык и кивает.

— Превосходно.

Я улыбаюсь про себя и говорю шепотом:

— Да, так и было.

Абсолютно.

***

Макс говорит, уставившись на кекс с карамельной глазурью:

— Я рад, что ты помирился с Тиной.

Тина принесла нам шесть ей-богу-лучших-что-я-когда-либо-пробовал кексов. Из всех ее кексов, эти мои самые любимые.

Мммм... Пища богов.

Она вошла в чил-аут, и как только Ловкач увидел ее с контейнером в руках, он вскочил, поцеловал ее в щеку и выхватил его.

Она засмеялась.

— Ловкач, оставь несколько братьям, пожалуйста.

Дух даже сжал ее плечо, когда она вошла в комнату.

Она часть нашей семьи. Все девочки. Я считаю их своими сестрами. Ну, не Тину, это было бы странно... потому что она будет очаровательной сестричкой с отличной задницей, которую я люблю целовать.

Ауч.

— У нас был девичник прошлой ночью, и эти кексы остались, — сказала она, взяла один из них и протянула его мне. — Попробуй.

Боже, как она выглядела как Ева, которая держала спелое яблоко.

Соблазнительная искусительница.

Один укус этого карамельного волшебства, и я готов попросить Тину выйти за меня замуж.

Это странно. Мысли о браке, как правило, заставляют меня потеть. Но это не происходит, когда я думаю о Тине, как о моей маленькой женушке.

Тина на моей кухне. Тина обнимается со мной на моем диване. Тина на коленях в моей постели....

Даже не думай об этом.

Я заканчиваю жевать, глотаю и объявляю:

— Это мой любимый вкус, дорогая.

Ее улыбка сияет, как утреннее солнце, и она говорит:

— Я запомню, Ники.

Отчитав нас, что мы слишком много работаем, она вернулась к себе в магазин.

Когда я вернулся с нашего суши-обеда вчера, я был раздражен и чертовски зол.

Тина отшучивалась от поцелуя, как будто он ничего не значил. Для меня это был лучший поцелуй в жизни, и это сводит меня с ума, что для нее это не так. Я был готов попросить Тину стать моей девушкой, что для меня серьезный шаг. Я думал, всё шло хорошо. Я пришел в «Сафиру» и — бац! — она прыгает на меня, как будто я вернулся домой с войны. Я наслаждался, прижимая ее к себе. Она такая миниатюрная. Ее грудь прижалась к моей груди, и я уткнулся носом в ее волосы. Как же хорошо.

Затем она списала наш поцелуй на «курьез между друзьями»... что за черт!

Я хотел поцеловать ее прямо в суши-баре, чтобы заставить ее забыть, как дышать!

Я обращаюсь к Максу:

— Да, мы в порядке.

***

Замечательная ночь покера! Опять!

Мы все собрались в доме Ника в восемь тридцать. Я решила попробовать несколько новых вкусов кексов сегодня: кексы с клубникой и кремом и кексы с клюквой и белым шоколадом. Оба стали хитом. Сиси попробовала по одному каждого вкуса перед обедом. Макс попытался рассержено посмотреть на нее, но не смог сдержать ухмылки.

Макс, тебя сделали!

Я дала ей еще один, пока он не видел. Пиццу доставили в девять. Мы все ели, пили и болтали; мой маленький ангел Сиси тоже была с нами. В итоге Макс уложил Сиси спать немного позже, чем обычно, потому что мне удалось уговорить его дать ей сыграть несколько раундов в «Уно» с девчонками. Мы похвалили ее, когда она дважды выиграла, и она сияла от гордости. Макс не мог перестать улыбаться, глядя на нее. Я знала, почему он улыбается.

Как только я зашла в дом, я поздоровалась со всеми и пошла прямо на кухню, чтобы разложить свои кексы. Я почти закончила, когда у меня чуть не случился сердечный приступ.

— Тина! Тина! Тина! Т-и-н-а-а-а!!!! — этот вопль доносился из комнаты Сиси.

Мое сердце сжалось от страха.

Я выбежала из кухни с широко раскрытыми глазами и бледным лицом. Все остальные выглядели так же испугано, как и я.

Только тогда, когда я увидела ее улыбающееся лицо, я расслабилась. Я положила руку на грудь и сказала:

— Боже мой, Сиси. Ты чуть не загнала меня в могилу раньше времени!

Она остановилась прямо у моих ног, подняла голову и выдала:

— Я сделала это!

Я покачал головой в замешательстве, слегка пожала плечами и спросила:

— Что сделала, ангел?

Она просияла.

— Я завела друга! Всё сама. Я увидела девочку из моего класса в библиотеке и подошла к ней и сказала «привет», я сказал ей мое имя и ты знаешь, что она сказала? — волнение было написано на ее лице.

Я округлила глаза, наклонилась к ней и прошептала:

— Что она сказала?

Сиси улыбнулась моей любимой улыбкой краешком губ:

— Она сказала, что видела мой арт-проект на выставке и подумала, что он потрясающий!

Это. Отлично!

Сиси восприняла мое молчание как разрешение продолжить:

— Она позвала меня пообедать с ней завтра, где я смогу встретиться со всеми ее друзьями!

Это. Чертовски. Отлично!

Она продолжила:

— Я сделала то, что ты сказала, и это сработало! Ты — лучшая, Тина. Я люблю тебя!

После того как она выпалила это, что я хотела бы назвать чудом, она развернулась и скрылась в коридоре.

Черт побери, Сверчок! Мы сделали это!

Я была слишком занята, наблюдая за уходом моей маленькой подруги, чтобы увидеть, как Макс подкрался ко мне. Я немного взвизгнула, когда он схватил меня сзади и поднял.

Он рассмеялся мне в ухо.

— Только ты, крошка Тина, способна на такое!

Когда он опустил меня вниз, я повернулась к нему лицом. Я была слишком ошеломлена, чтобы увидеть его блестящие глаза, но не так ошеломлена, чтобы заметить огромную улыбку на его лице.

Я повернулась лицом к остальным, и они все молча аплодировали и исполняли победные танцы.

Я прошептала с трепетом:

— Ничего себе.

Ник подошел ко мне с серьезным лицом, быстро чмокнул меня в губы и задушил в объятиях.

М-и-и-и-л-о!

После того как Макс уложил Сиси спать, мы снова пробрались в студию и спели несколько песен под аккомпанемент пианино. Мы только начали «Don’t Stop Believing» Journey, когда Ловкач приполз в комнату, громко подпевая. Остальные ребята тоже вскоре пришли, и мы спели Sir Mix-A-Lot «Baby Got Back», во время которой Макс исполнил бути-дэнс⁶. Это было так весело, я на самом деле чуть не описалась.

Потом Нат сыграла еще несколько песен, парни вернулись к покеру. Нам стало настолько комфортно вместе, что когда ребята играли свою последнюю раздачу, мы, девушки, со скуки включили DVD, даже не спрашивая. Это казалось было к большому удовольствию Ника, который улыбнулся мне своими ямочками. Мы заняли те же места на диванах, как на прошлой неделе и смотрели «Старая закалка». Парни прерывали игру каждый раз, когда мы смеялись и в конечном итоге отказались от покера и пришли смотреть с нами.

Ник сидел спиной к подлокотнику и уложил меня себе на живот так, что моя голова легла ему на грудь, Макс использовал мой зад в качестве подушки. Мими сидела, поджав ноги. Ловкач положил голову на колени Лолы, а она гладила его волосы. Нат сидела на краю дивана, подтянув ноги к себе, Дух облокотился на ее ноги, как на спинку кресла.

Смотря, как Уилл Феррелл бегает голым по улице, я смеялась до коликов. Я смеялась так сильно, что начала хрюкать, каждый раз, когда я хрюкала все смеялись надо мной, и я смеялся еще сильнее, продолжая хрюкать. Все еще смеясь и хрюкая, я попросила всех остановиться, потому что иначе я бы не смогла дойти до ванной комнаты, и случилось бы непоправимое.

Я откинулась назад и чувствовала, что засыпаю. Ник спросил меня, хочу ли я лечь спать в нормальную постель, и я покачала головой. В полудреме я повернула голову к его и водила пальцем по его губам. Не задумываясь, я прикоснулась своими губами к его. Это могло быть мое воображение. Я уверена, что просто подумала, что сделала это. Я отстранилась и заулыбалась, глядя на его удивленное лицо.

Ник, ты такой невероятный?

Я положила голову ему на грудь и быстро заснула.

Глава тринадцатая

Свобода действий

— Что, черт побери, это такое?

Я смотрю из-за вороха документов, который обычно собирается к пятнице, и вижу Тину в дверях моего кабинета, ее лицо бледное с широко открытыми глазами.

Моя растерянность отступает. Я смотрю вниз и вижу, что забыл убрать мой Кольт со стола.

Ох, дерьмо.

— Я... Э-э... — я не знаю, что сказать ей. Этот пистолет — мое дитя. Мой папа дал его мне, когда мне было пятнадцать. Он не позволил бы мне использовать его. Это было только для защиты. Только для использования в ситуации, угрожающей жизни. Самое первое, чему он научил меня было — никогда не наставлять на кого-то пистолет, если не планируешь стрелять. Я не говорю, что никогда не использовал его по назначению. Мне приходилось.

Это обычный полуавтоматический пистолет со стальным корпусом. Ручка, однако, деревянная с чеканкой Марии Магдалины из чистого золота на правой стороне. Это — произведение искусства. Это было оружие моего отца, которое он привез из России. Он учил меня, как использовать его. Это моя единственная связь с отцом, кроме нашего рояля.

Я решил играть по-честному. Я могу доверять Тине.

Она идет ко мне медленно, по-прежнему окаменевшая от предмета на моем столе, и тихо говорит:

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть разрешение на него.

Я улыбаюсь и качаю головой, говоря не «Нет», а скорее «Ты такая милая».

Я ухмыляюсь ей:

— Ты хочешь подержать его?

Она задыхается, ее тело отклоняется назад, и она засовывает руки подмышки, выглядя, как будто собирается изобразить «танец маленьких утят», но наклоняется вперед и шепчет яростно:

— Я не хочу, чтобы мои отпечатки были на нем!

Я расхохотался. Боже мой, она такая глупышка.

Взяв пистолет, я встаю и кладу его в верхний ящик шкафа в углу и запираю его. Я подхожу к Тине, кладу руки ей на плечи и заверяю ее:

— Не о чем беспокоиться, дорогая. Это только для защиты.

Тем не менее, она настороженно смотрит мне в глаза и пытается шутить:

— У тебя, должно быть, парочка серьезных врагов.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб. Я шепчу:

— Ты даже не имеешь ни малейшего представления.

Тина не знает, но я был серьезен, когда сказал это.

Голос Тины звучит тревожно, когда она спрашивает:

— От кого тебе нужна защита Ник?

— Я объясню это тебе в один прекрасный день, детка. Я обещаю.

Тина не выглядит более спокойной, но кивает.

Хорошая девочка. Не задает лишних вопросов.

Я спрашиваю:

— Тебе что-то нужно, крошка Тина?

Я беру прядь темных шелковистых волос.

Ее лицо оживляется, когда она вспоминает, зачем пришла. Она говорит:

— Да! Я хотел взять у Сильвио индейку на обед, поэтому пришла, чтобы узнать, хочешь ли ты тоже.

Мой желудок урчит, и я отвечаю:

— Это было бы здорово. У меня есть куча дел, которые нужно сделать до часу дня, так что это было бы идеально.

Как только я достаю свой кошелек, непослушная девочка кричит с порога:

— Это за мой счет!

Я встаю и за секунду обхожу вокруг своего стола с двадцатью долларами в руке. Я вижу, как она пытается открыть тяжелую дверь, но ничего не происходит. Она блокируется за секунду. Чем больше она дергает, тем больше раз блокировка начинается заново. Она поворачивает голову и видит, что я иду меня. Ее глаза расширяются до размера блюдец. Она смотрит то налево, то право, пытаясь найти путь к отступлению; брови подняты еще больше, и я вижу, что она собирается сделать. Она несется вниз к лифту и нажимает кнопку снова и снова. Я смеюсь про себя.

Продолжай делать то, что ты делаешь, дорогая.

Лифт не работает без карты. Она продолжает нажимать кнопку, повторяя:

— Давай, давай!

Ничего не происходит.

Я в нескольких футах от нее, когда она решает попробовать и пробежать мимо меня в узком коридоре.

Что за чудачка!

Ее глаза широко открыты, а щеки цвета сладкой ваты. Тем не менее, она пытается проскользнуть мимо меня. Моя рука резким движением оборачивается вокруг ее талии.

Тина визжит. Я тяну ее спиной к моей груди и шепчу на ухо:

— Это была очень плохая идея, дорогая.

Ее тело сразу замирает, и она шепчет:

— Что ты собираешься со мной сделать?

Вот дерьмо. Не искушай меня, детка.

Я думаю, что она все еще напугана оттого, что увидела мое оружие. Она восхитительна. Я широко улыбаюсь, хотя она не может видеть этого. Я ослабляю мою руку на ее талии и перемещаю на бедро. Затем я переношу свободную руку на ее другое бедро.

Пора начинать пытку щекоткой.

Тина начинает выть от смеха, хихикая так пронзительно, как лающая собачонка. Она борется со мной, это так мило, я не могу удержаться, чтобы не смеяться вместе с ней.

Она просит:

— НИК! ХВАТИТ! Пожалуйста, прекрати!

Но я не останавливаюсь. Она должна понести наказание. Я продолжаю щекотать ее бедра и ребра.

Затем начинается хрюканье.

Только потом я замечаю еще чей-то смех. Я смотрю на двери чил-аута. Макс, Ловкач и Дух — все смеются, явно наслаждаясь шоу.

Тина визжит:

— Ник, я сейчас описаюсь! — в этот момент она смеется и плачет, издавая звуки: «Хи-хи-хи».

Мое тело дрожит от смеха, когда я, наконец, сдаюсь. Я отпускаю ее, и она в нескольких шагах от меня пыхтит, пытаясь отдышаться.

Я разглядываю ее. Ее волосы в беспорядке, макияж немного размазался под глазами, и она красиво покраснела.

Интересно, она так же выглядит после оргазма.

— Ну, — уф, — я лучше, — фух,— пойду, — уф, — за обедом тогда.

И она поворачивается, чтобы уйти.

Я сурово предупреждаю:

— Тина, остановись.

Она останавливается, и ее плечи напрягаются. Я подхожу к ней, беру ее за руку и вкладываю в ладонь двадцатку. Она смотрит то на нее, то на меня и хмурится.

Я улыбаюсь.

— Еще я хочу печенье. — Она смотрит на меня, продолжая идти по коридору. Я кричу: — Если я узнаю, что ты не потратила эти деньги, чтобы купить наши обеды, я клянусь, что буду щекотать тебя снова, даже сильнее... и в этот раз я дам тебе описаться.

Я так потрясен, когда она кисло улыбается и показывает мне средний палец, что начинаю хохотать.

Моя маленькая глупышка.

***

На этой неделе Ник позвал нас прийти в «Белый Кролик» в воскресенье. Он пояснил, что клуб не так переполнен, как в субботу вечером, и музыка более расслабляющая. Я поговорила с девушками, и они согласились.

После того как Ник защекотал меня до потери пульса, я почти решилась взять ему сэндвич с помидором в отместку. Сильвио уже собирался положить помидор, когда я закричала:

— СТОП!

Весь магазин повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я дошла до прилавка и шепнула:

— Не надо помидоров, пожалуйста.

Но я взяла шоколадное печенье для него, а не его самое любимое с белым шоколадом и миндалем.

Да, я — хулиганка.

Сейчас, вечер воскресенья, и мы готовимся к походу в клуб.

Пока девушки делят зеркало в ванной, я иду кормить Медведя ужином, затем крепко обнимаю его. Он благодарит меня «мяяяууу», и я иду в ванную, чтобы подготовиться.

Девушки закончили и ждут меня. Я накладываю легкий слой косметики и смазываю губы прозрачным блеском.

Затем я просматриваю мой гардероб, в поисках того, что надеть. Я остановилась на черной юбке-карандаш с завышенной талией и белой с длинными рукавами льняной рубашке. Я закончила образ белым ремнем и белыми замшевыми лодочками. Мими надела черные широкие штаны, серый топ и черные балетки. Лола — джинсовую мини-юбку и черную с длинными рукавами рубашку, с черными туфлями на каблуке. Нат выбрала белые льняные штаны и черный топ с темно-серыми туфлями. Они все выглядят замечательно.

Мы приходим в клубе после десяти, и я с удивлением вижу довольно длинную очередь. Хотя Ник сказал, что в воскресенье вечером в клубе мало народу. Мы подходим к началу очереди, и Би-Рок встречает нас широкой улыбкой.

— А вот и они. Дайте мне немного любви, девушки.

Он больше не спрашивает наши ВИП-карты. Каждая из нас целует его в щеку, Нат надувает свои ярко-красные губы и целует его в лоб. Мы смеемся, когда он хмурится.

Как только мы внутри, мы идем к лестнице в ВИП-зону и встречаем улыбающуюся афроамериканскую Алису сегодня.

И она невероятно горяча!

Она встречает нас:

— Добрый вечер, дамы, вы, вероятно, из «Сафиры»? — ее голос с хрипотцой, который почти гипнотизирует.

Мы все улыбаемся ей, когда Мими говорит:

— Да, это мы. — Она наклоняется ближе к Алисе и произносит: — Ты великолепна. Если захочешь встретиться и выпить, дай мне знать.

Когда Мими сказала, что она бисексуальна, я была в шоке. Она не выглядит так. Не поймите меня неправильно, у меня нет с этим проблем. Я ценю любовь во всех видах и формах. И мне нравится, когда Мими ведет себя как лесбиянка. Она становится лисицей.

Алиса слегка улыбается и тихо говорит:

— Ну, я думаю, что могу согласиться.

Она показывает нам нашу кабинку, в которой уже сидят парни. Мы все рассаживаемся, и я хмуро смотрю на Мими, когда она пытается сесть рядом с Ником.

Это мое место, Мимс! Это всегда мое место!

Когда ее задница опускается, я кладу руку ей на бедро, прочищаю горло и топаю ногой.

Мими смотрит на меня и смеется:

— Это ведь твое место, куколка?

Я слегка тыкаю ее пальцем в грудь, хмурюсь и шепчу громко:

— Ты знаешь это, воришка!

Она поднимает руки вверх в поражении и пересаживается к Максу.

Макс спрашивает меня:

— Я что плохо пахну или другое дерьмо? — он на самом деле выглядит растерянным.

Я смеюсь и наклоняюсь над столом, чтобы поцеловать его в щеку. Когда я откидываюсь на спинку кресла, он громко свистит и ухмыляется:

— Ты только что открыла мне отличный вид на декольте, красотка. — Он подмигивает мне.

Я как раз собираюсь сказать действительно плохое слово, когда Ник бросает в него арахис и предупреждает:

— Достаточно, болван.

Я морщу нос и киваю Максу.

Обломись, Макс!

Он поднимает руки в знак капитуляции и говорит:

— Всё, хорошо, хорошо.

Макс обнимает Мимс, и они начинают болтать. Я смотрю на Нат, она сидит рядом с Духом, так что Лола может заигрывать с Ловкачом. Она наклоняется над столом, чтобы дотянуться до орехов, ее фиолетовые волосы падают прямо на лицо Духа, и я клянусь, он закрыл глаза и вдыхает запах.

Это отчасти мило.

Хотя я надеюсь, что это не было жуткой сталкерской презрительной повадкой.

Это было бы плохо.

Я сажусь, и Ник обвивает свою руку вокруг моей талии, тянет меня к себе и улыбается:

— Тебе не нравится, когда кто-то сидит рядом со мной? — ему явно любопытно.

Я вяло пытаются защитить себя от моей детской выходки. Я указываю на Мими и скулю:

— Она знала, что это мое место, Ник. Мое место всегда рядом с тобой. Мы так привыкли!

Он прищуривает глаза, я люблю, как это меняет всё его лицо. Он утыкается лицом в мою шею и смеется. Я чувствую его теплое дыхание и борюсь с усиливающейся дрожью. Он шепчет мне в шею:

— Хорошо, дорогая.

Мы пьем «Вишневые бомбы», смеемся и шутим, затем я предлагаю пойти потанцевать.

Мы были здесь несколько раз, но не танцевали, потому что танцпол был забит.

Ребята отказываются, а девушки идут за мной вниз по лестнице. Как только мы подходим к середине танцпола, начинает играть Kiss «I was made for loving you».

Мне нравится музыка, которую играют сегодня вечером. Это микс из диско, рока и поп-музыки.

Офигенски замечательно!

Я ухожу в отрыв.

***

Я двигаюсь к краю ВИП-зоны, где находится невысокое ограждение с видом на танцпол.

Девушки танцуют, крутя своими задницами самыми глупыми возможными способами. Они выглядят смешно. Я хихикаю, глядя на них.

Мими делает лунную походку, Лола изображает движения из «Криминального чтива», Нат — робота, и Тина — бегущего человека.

Они смеются так сильно, что даже не могут закончить свои движение. Я качаю головой и улыбаюсь самому себе.

Эти девочки офигенные.

Они любят веселиться и не волнуются, что люди подумают, что они выглядят сумасшедшими. Они просто хотят заставить друг друга смеяться. Они хорошие друзья. Мне повезло дружить с ними.

И с Тиной вы только друзья, и не забывай об этом.

Они берут перерыв. Нат, Лола и Мими идут в дамскую комнату, а Тина ждет в баре.

Я вижу, как парень подходит к ней и протягивает руку, чтобы пожать. Она пожимает.

Убери руки от моей девушки, мудак.

Когда она качает головой, и он кладет руку на грудь и смотрит жалобно на нее, я знаю, что она отказала ему, что бы он не предложил ей. Он принимает отказ, но прежде уйти, берет ее за руку и целует ее. Тина вежливо улыбается, и парень уходит.

Так тебе и надо, мудак. Топай отсюда.

Я вижу, как еще один человек приближается к ней, это афроамериканец. Он протягивает ей руку, и она принимает ее, вежливо улыбаясь еще раз. Человек поворачивается, и я замираю.

Бл*********дь!

***

После отказа выпить с парнем, которого я не знаю (да, это не глупо!), я чувствую руку на моей руке. Я поворачиваюсь к очень красивому афроамериканцу. Он выглядит примерно на мой возраст, а волосы у него заплетены в короткие аккуратные дреды. Он одет в черных джинсы и плотно облегающую белую футболку, а его глаза цвета ириски, теплые и мягкие.

Он улыбается мне, и я на время ослепла. У этого парня сногсшибательная улыбка! Широкая, и его зубы белые и блестящие.

Он говорит:

— Простите меня, мисс. Я не мог не заметить, что вы были с моим старым другом наверху. С Николаем Леоковым.

Его голос гладкий как виски с большой выдержкой. Мне нравится.

Я принимаю протянутую руку и пожимаю ее. Я подтверждаю:

— Да, вы правы. Мы с Ником — друзья.

Он улыбается шире и говорит:

— Это здорово. Меня зовут Омар. Приятно познакомиться.

Я отвечаю:

— Взаимно, Омар. Я — Тина.

— Тина, — он говорит так, как будто пробует имя на вкус, и мне нравится, как он произносит его.

Он спрашивает:

— Могу ли я купить тебе выпить, Тина?

Я объясняю и слегка пожимаю плечами:

— Спасибо, но я — ВИП, все мои напитки уже оплачены.

Он смеется и качает головой:

— Ты не легко даешь парням приблизиться к тебе?

Эм, что?

Я спрашиваю в замешательстве:

— Хм, извините... что?

Он подходит ближе ко мне и спокойно отвечает:

— Я думаю, что ты прекрасна. Я хочу узнать тебя. И я определенно хочу, чтобы ты была в моей постели, мами. — Я отстраняюсь от него. Странно, что это он сказал, обращаясь ко мне. Он наклоняется еще ближе и шепчет: — Я многое могу сделать для тебя, детка.

Ничего себе... Может быть, он поможет мне перестать думать о Нике?

Да.

Нет.

Нет.

Может быть.

Возможно?

Я собираюсь извиниться, когда чувствую руку вокруг моей талии.

О, слава богу.

Ник нашел меня.

Я ошеломлена, увидев Духа, и он уставился на Омара.

Его голос со стальными нотками:

— Ты ошибся, О.

Все тепло, которое я видела в глазах Омара секунд назад, испарилось. С жестким взглядом, он говорит:

— Дух. Давно не видел тебя, чувак. — Показывая подбородком в мою сторону, он продолжает: — Она твоя?

Дух отвечает:

— Мы больше так не играем. Тина никому не принадлежит.

Я так запуталась.

Омар улыбается фальшивой улыбкой, так сильно отличающейся от той, которую я видела только минуту назад. Мне интересно, кто этот человек на самом деле. Он произносит:

— Тогда у нее полная свобода действий, и ты это знаешь.

Тело Духа застывает, и он подходит на шаг ближе к нему. Я быстро кладу руку на грудь Духа.

Я говорю тихо, почти шепотом:

— Дух, милый, давай вернемся наверх. Я больше не хочу танцевать.

Глаза Духа смягчаются, когда он смотрит на меня:

— Да.

Омар останавливает меня за руку. Он предлагает:

— Я имел в виду то, что сказал. Подумай об этом.

Он протягивает мне визитку, и я беру ее больше, чтобы успокоить его, чем из-за интереса. Дух, похоже, хочет зарыть этого парня в землю.

Дух продолжает держать меня за талию, пока мы не поднимаемся наверх. Он опускает руку, но берет мою руку в свою и идет быстро. Когда я упираюсь каблуками, чтобы остановить его, куда бы, черт возьми, он меня не вел, он оборачивается ко мне лицом и говорит:

— Мы должны поговорить. Сейчас. — Когда я все еще колеблюсь, он продолжает: — Я могу пронести тебя через весь проклятый клуб, Тина. Тебе решать.

Вот и чудненько!

Я киваю. Дух тащит меня с собой в потайную дверь в углу клуба. Он зол, и я не уверена, что я сделала не так.

Он открывает дверь, и мы заходим внутрь комнаты безопасности. Мои глаза расширяются от удивления.

Я шепчу удивленно:

— Ничего себе.

До того, как у меня появляется шанс, чтобы нажать кнопки и сломать что-нибудь, Дух сопровождает меня до кресла.

Он садится напротив меня и передвигает стул вперед, пока я нахожусь лицом к лицу с ним.

Затем он сидит там, наклонившись вперед, упершись локтями в колени в течение долгого времени.

Я волнуюсь!

Моя шея зудит. Я уже готова признаться в любом преступление, в котором он обвинит меня, чтобы уйти отсюда, когда он говорит:

— Ты когда-либо встречала этого человека раньше?

— Нет, — я быстро качаю головой.

Он вздыхает:

— Черт возьми, Тина. Из всех парней в клубе... — Он вдруг останавливается, и я склоняюсь ближе к нему с широко раскрытыми глазами, надеясь, что он продолжит. Он продолжает, но говорит не то, что я надеялась услышать: — Омар хочет претендовать на тебя. Он хочет, чтобы ты была одной из его девушек. — Когда мои брови поднимаются и на губах появляется отвращение, он продолжает говорить: — О, да, одной из его девушек. Одной из многих. Когда он свяжется с тобой снова, тебе нужно позвонить мне. Меня не волнует, в какое время суток, просто позвони. Ты понимаешь меня?

Я не могу говорить. Я временно оглохла. Поэтому я просто киваю.

Он протягивает руку, и я даю ему визитку Омара. Он кладет ее в карман.

Дух открывает дверь. Когда я собираюсь выйти, он говорит:

— Я напишу тебе мои номера. Будь умницей, Тина, и будешь в безопасности.

Я смотрю на него, что, черт возьми, это значит?

Он быстро кивает мне и закрывает дверь.

Черт побери!

***

Я возвращаюсь в кабинку, все болтают.

Я осматриваюсь вокруг, в поисках Ника.

Мое настроение резко изменилось, и я уверена, что все в кабинке чувствуют это. Я сильно напряжена, что не могу успокоиться, и Ник исчез. Мне действительно нужно обнять его. Не кого угодно. А Ника. Мне нужны теплые, утешающие объятия.

Прямо. Сейчас.

Я ощущаю, как перемещается подушка, и Ник опускается рядом со мной. Его не было в кабинке секунду назад. Я не совсем уверена почему, но чувствую, что готова разрыдаться.

И я делаю это.

Первая слезинка скатывается, и я прячу лицо в шею Ника. Ник встает, прижимает меня к себе и ведет меня к двери за стойкой бара. Когда мы находимся в знакомом зале, Ник останавливается, берет меня на руки как невесту и уносит к дивану в чил-ауте. Как только мы сидим, слезы бегут рекой.

Ник воркует мне на ухо и нежно качает меня:

— Ты разбиваешь мне сердце, дорогая. Мне очень жаль. Ему даже не разрешено появляться здесь, я дал знать его дяде, и он чертовски злится.

— ОН-ОН-ОН сказал, что твой ДР-ДР-ДРУГ! — я заикаюсь в ответ.

Ник гладит мои волосы и говорит:

— Он солгал, детка. Омар — плохой человек. Мне нужно знать, что он сказал тебе. Ты можешь рассказать мне?

Я киваю. Всё еще плача, я отвечаю:

— Он спросил, из твоих ли я ж-ж-женщин, затем он сказал Духу, что м-м-могу решать сама, он сказал мне, что хочет меня в свою п-п-постель! — я заканчиваю, всхлипывая.

Когда я упоминаю последнее, чувствую, что тело для Ника стало таким твердым, как будто он отлит из бронзы.

Ник бы отлично смотрелся как бронзовая статуя.

Ты отвлекаешься, дорогуша.

Ник осторожно говорит:

— Если это то, что ты не хочешь, чтобы произошло, Тина, я прослежу, чтобы этого не случилось. Омар не забирает слова обратно легко, так что может понадобиться его убедить.

Я бормочу:

— Поэтому тебе нужен пистолет?

Я поднимаю голову и вижу противоречивые эмоции на лице Ника. Он шепчет:

— Есть много вещей, которые ты не знаешь обо мне, Тина. Я расскажу тебе все однажды, я обещаю. Но еще не время.

Я киваю и шепчу:

— Хорошо, Ники.

Глава четырнадцатая

Ночевка

После моих рыданий на коленях у Ника в клубе, в воскресенье ночью, он держал меня так, как никогда раньше. В этом ощущалось столько любви и почти отчаяния.

Я испытываю довольно сильные чувства к Нику. И хотя это пугает меня, я напоминаю себе, что все будет в порядке до тех пор, пока он не узнает.

Я часто смотрю на него, когда он не смотрит на меня, а просто делает повседневные вещи, как например, размешивает сахар в кофе по часовой стрелке, а не наоборот. Или, как щурит глаза и чешет подбородок, когда напряженно думает о чем-то. Или, как он закатывает рукава рубашки по локоть, когда напряжен.

Я не могу поверить, что работала через дорогу от «Белого Кролика» в течение двух лет и не знала его. Всё это время, пока я не была знакома с ним, кажется потраченным зря.

Мне грустно от этого.

Но я была другим человеком два года назад. Тогда я не могла бы подпустить его так близко, как сейчас. Я рада, что теперь он стал частью моей жизни. Я не позволю ему уйти.

И Омар может катиться ко всем чертям!

Есть что-то в том, что кто-то играет с твоими чувствами и оставляет тебя разрушенным. Я уверена, что именно поэтому я была настолько эмоциональна в воскресенье после фиаско с Омаром. Я помню аналогичные чувства из давнего прошлого. Это просто вызвало прилив эмоций во мне, поэтому я не смога остановиться. Я была потрясена.

Ник пришел мне на помощь.

Мой рыцарь в доспехах от Версаче.

Мы долго обнимали друг друга, прежде чем я сказала ему, что хочу уйти. Он вернул меня к моим девочкам, и мы уехали незадолго после полуночи.

Сегодня утром мы с Нат открывали магазин, и после девяти туда доставили цветы.

Я улыбаюсь, потому что предполагаю, что это для Лолы от Ловкача. Чувства накаляются между ними, и я хотела бы, чтобы они уже были вместе. Они без ума друг от друга.

Я подписываю лист доставки, и Нат подходит ближе. Я ставлю букет на прилавок, и мы обе внимательно смотрим на него. Примерно восемнадцать прекрасных белых лилий, окруженных гипсофилой.

Отличный ход, Ловкач!

Это дорогой букет. Стоит, по крайней мере, двести долларов.

Мы с Нат смотрим друг на друга и широко улыбаемся. Она берет карточку, смотрит на нее и затем передает мне.

Я беру карточку от Нат, которая нахмурилась, и ее взгляд стал жестким. Не предвещает ничего хорошего.

«Подумай о том, что я сказал. Ты достойна лучшего, чем он. Я могу дать тебе всё, о чем ты когда-либо мечтала. Давай встретимся. — О».

О, святые угодники!

Букет от плохого парня, Омара. Мне не нравится ситуация, в которой я оказалась из-за него. Он встал между мной и моим другом. Я ненавижу это!

Я рассказала Нат, что случилось, и она была в ярости. Я сказала ей, что Дух и Ник позаботились обо мне, и она, казалось, немного успокоилась. Я думаю, что ей не нравится думать, что я была расстроена, в то время когда все остальные хорошо проводили время.

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем она идет к телефону.

Я вздыхаю и подхожу к телефону, набираю номер и жду.

— Дух?... — Да, я в порядке… — Ты можешь прийти сюда, пожалуйста?... — Спасибо.

Через минуту Дух появляется в магазине с мешком для мусора в руках. Он не здоровается с нами, просто идет прямо к красивому букету и запихивает его в мешок для мусора. Затем он подходит ко мне и говорит ласковым голосом:

— Хорошая девочка.

После он уходит, волоча мешок для мусора за собой.

***

— Я убью этого ублюдка! — кричу я.

Макс кладет руку мне на плечо и спокойно отвечает:

— Успокойся, брат. Ты знаешь Тину, он не сможет забрать ее у нас. Ни за что. Мы — семья.

Омар — покойник.

Во-первых, он пришел в мой клуб, зная, что ему там не рады. Во-вторых, он подошел к моей девушке.

...она не знает, что она моя девушка. Но, так или иначе...

В-третьих, он ведет себя с моей девочкой, как со шлюхой. И, наконец, посылает ей дорогие цветы с обещаниями, когда на самом деле просто хочет оттрахать ее и бросить, в отместку мне.

Единственное, чего Омар хочет — это заставить меня страдать. Он обвиняет меня в смерти своего брата. Это случилось, когда я был просто подростком, и мне предоставили выбор, чтобы я присоединился к банде «Хаос».

«Хаос» — российско-американская банда. Мой папа был кем-то вроде вице-президента банды. Они были преступниками, но мой отец был хорошим человеком. Я присоединился к ним, и к моему полному неодобрению, так же поступили Дух и Макс. Мы были просто детьми, делающими грязную работу за стариков. Когда я говорю, грязная работа, я имею в виду, мы были вышибалами. Мы собирали деньги, наркотики, долги и взятки. Они давали нам список, и мы выполняли. Любой ценой. Мама была в шоке, когда узнала. Она не хотела такой жизни для нас. Мой папа пытался покинуть банду, когда умер.

Омар — член «Шестерок». Большинство из них пошли в школу со мной, и всё было здорово, пока не умер Маркус.

Маркус был старшим братом Омара. Он ворвался в дом моей семьи, чтобы украсть что-то, принадлежавшее «Хаосу» из офиса моего отца. Мой папа застрелил его, и он умер в больнице в ту же ночь. Моего отца могли посадить в тюрьму. Я должен был сделать что-то. Когда офицеры спросили, кто сделал первый выстрел, я сказал, что это был я.

Мне как раз исполнилось шестнадцать. Я получил условный срок. Я бы сделал это снова, не задумываясь. Всё что угодно ради моего папы.

Дух, Макс и Ловкач знают об этом. Дух и Макс были там. Я сказал Ловкачу несколько лет спустя.

Омар жаждет мести. Его дядя запретил мстить мне.

Дядя Джерм руководит «Шестерками». Первый раз, когда мы встретились, он спросил меня о смерти Маркуса. Я знаю, что он уверен, что я не убивал Маркуса. Я был напуган, защищался и оставил слишком много вопросов без ответа, потому что просто не знал ответов на них. Вот почему дядя Джерм запретил мстить. Он знает, что я не делал этого. Но я признался. Я сделал свой выбор, теперь я должен придерживаться его.

Он никогда не беспокоил меня раньше. Я просто носил оружие и надеялся на лучшее.

Но сейчас всё по-другому.

Это влияет на Тину.

Прямо сейчас Дух и Ловкач повезли мешок для мусора сувядшими цветами дяде Джерму. Если Омар будет продолжать идти против Джерма, в конечном итоге ему конец.

Гнев делает мой голос жестче, чем он должен быть:

— Да. Знаю, Макс. Но он играл с ней. Бл*дь, с Тиной. Мне это не нравится.

Макс качает головой и уступает:

— Мне тоже. Но давай дядя Джерм позаботится о нем. Ты знаешь, что он всё исправит.

Я знаю. Дядя Джерм — хороший человек.

Есть хорошие люди, которые делают плохие вещи из-за обязательств. Так дядя Джерм заботится о своей семье. Его семья — «Шестерки».

Как только я узнал Омара в воскресенье ночью, то послал Духа, чтобы увести Тину подальше от него.

Я знал, что он не тронет Духа. Если бы я пошел туда, всё могло выйти из-под контроля, а я не хотел подвергать Тину опасности.

Омар, как говорится, нестабильный.

Я вышел из кабинки, чтобы остыть. После того как смог взять себя в руки, то вернулся. Я увидел лицо Тины — она выглядела потерянной. Такой хрупкой и несчастной. Это разбило мне сердце.

После того как я сел, она бросилась ко мне в объятия, и я почувствовал ее слезы на шее. Я отвел ее в чил-аут, чтобы усадить на диван и успокоить. Как только мы сели, плотину прорвало.

Ублюдок сказал Тине, что мы с ним — друзья. И что он хотел ее в свою постель.

Ярость кипит во мне.

Этот дерзкий мудак поплатится.

***

Мы с Нат только что вошли в нашу квартиру, после долгого рабочего дня.

По пути домой мы остановились, чтобы купить гамбургеры. Это был типа «День гамбургеров».

Ну, вы знаете, такой день, когда психопат присылает вам дорогой цветочный букет и ваш друг игнорирует вас?

Да, это был такой день.

Мы входим и ставим наши вещи на обеденный стол. Только на кухне горит свет. Мы оставляем его включенным, как будто кто-то дома, потому что мы возвращались домой поздно несколько ночей. Как будто воры не знают, что люди так делают.

Ты такая светлая голова.

Как только я ступаю на кухню, чтобы включить остальной свет, я замираю.

Я что-то слышу в своей спальне. Похоже, шаги.

Тревога нарастает в моем животе.

Жутковато.

Я останавливаю Нат за руку; когда она поворачивается, чтобы посмотреть на мое окаменевшее лицо, я иду к моей спальне и прикладываю палец ко рту.

Ее глаза сразу расширяются, и она внимательно слушает. Когда она слышит, что слышу я, у нас происходит немая беседа.

Она берет телефон и прикладывает его к уху, в жесте: «Давай вызовем полицию».

Я указываю на свое запястье, показывая время, и качаю головой. «Нет, это займет слишком много времени для них, чтобы добраться сюда».

Она сжимает руки в кулаки в боксерской стойке. «Должны ли мы дать отпор?»

Я использую свой указательный и средний палец, показывая на глаза, и обвожу руками комнату. «Конечно, если мы сможем найти какой-то предмет для самообороны».

Стук слышен из моей спальни, и мы обе застываем в испуге. Я хватаю ближайшую ко мне вещь. Я даже не смотрю что это. Она длинная и тонкая. Я вижу, как Нат хватает энциклопедию с моей книжной полки и держит ее высоко над головой.

Мы на цыпочках идем к двери спальни, держась за руки. Мое сердце колотится с бешеной скоростью. Это не Медведь. Я знаю, какие звуки издает Медведь.

Мы стоим на пороге с нашим оружием над головой и ждем. Дверь открывается.

Я замахиваюсь моим оружием и бью высокого человека по голове несколько раз. Нат делает то же самое ее энциклопедией. В это время мы визжим.

Высокий человек падает назад. Я стою над ним и бью по ногам и груди моим длинным инструментом для защиты так сильно, как могу. Человек кричит:

— Ой, не надо! Черт, Тина, перестань бить меня!

Стоп.

Грабители обычно не знают людей, которых они грабят?

Я тянусь дрожащей рукой и включаю свет.

Макс стонет на полу в позе эмбриона. У него кровь из носа и разбита губа.

Я даже не заметила, как Нат исчезла позади меня. Дух удерживает ее одной рукой, а другой зажимает рот. Он выглядит так, как будто не может сдержать смех.

Подумать только!

Я хочу ударить его, поэтому так и делаю.

Я подлетаю к нему и бью его прямо по голове моей палкой. Как теперь вижу, это швабра.

Он потирает голову, и его тело сотрясается от беззвучного смеха. Он говорит:

— Что ты собираешься делать, начистить меня до смерти?

Дух выпускает Нат, и мы обе приседаем над Максом. Я не могу поверить, что мы избили его.

— Макс, милый, ты в порядке? — я прикасаюсь к его лицу, и он смотрит на меня.

Он, должно быть, расстроен. Он отвечает:

— Черт, я горжусь тобой.

Гм, что?

— Что? — я не скрываю свою растерянность.

Макс шепчет:

— Я даже не мог бороться. Ни секунды. Смелая крошка Тина.

Он улыбается, показывая окровавленные зубы.

О, да. Он явно не в порядке.

Я обращаюсь к Духу и вздыхаю:

— Можешь помочь положить его на диван, чтобы я могла умыть его?

Он ухмыляется Максу, но кивает.

Я иду на кухню, чтобы взять аптечку, когда кто-то стучит в дверь.

Просто замечательно.

У меня есть два потенциальных взломщика, проникнувших в мой дом, и один из них весь в крови и синяках.

Я слышу, как Нат открывает дверь и шаги Молли, заходящей внутрь. Она смотрит на Духа, затем на Макса и говорит:

— Похоже на вечеринку, куда меня не приглашали.

Я расслабляю свои плечи, наклоняюсь вперед и хихикаю.

— Я извиняюсь за крики, Молли. Я надеюсь, что мы не разбудили вас.

Она изучает мой измученный внешний вид и говорит с неодобрением:

— Дитя, ты, должно быть, засыпаешь на ногах. Дай Молли сделать для вас чай и обработать раны мальчика.

Я беру ее руку в свою и целую. Я тихо говорю:

— Спасибо, мисс Молли.

Молли делает чай для меня и Нат. Дух отказался, и она принесла Максу стакан воды и аспирин. Она обрабатывает раны Макса перекисью. Он даже не вздрагивает, она гладит его по щеке и говорит:

— Ты заработал себе несколько кексов, молодой человек.

Макс улыбается, и его губа трескается снова. Он поворачивается ко мне и говорит:

— Слушай, Тина. Молли сказала, что я получу кексы.

Я хихикаю, когда Молли собирается уходить. Я долго обнимаю ее.

Лучшая соседка, какую только можно представить.

Как только закрываю дверь, я указываю пальцем на Духа.

— Объясни.

Дух откидывается на диван и пожимает плечами.

— Ник хотел, чтобы ты была защищена, поэтому мы пришли проверить, насколько безопасна твоя квартира. — Он указывает на себя. — И вот мы здесь. Внутри твоей квартиры. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что она не так безопасна. — Он смотрит на Макса и говорит: — Я не хотел, чтобы Макс ехал, но он настоял на своем. — Затем смотрит на меня и ухмыляется. — А ты избила его.

Я чувствую панику в своем животе.

О, Ник убьет меня. Я побила его брата. Который сейчас валяется на моем диване.

Я падаю на стул, и мои плечи опускаются.

Сегодня — нехороший день.

Я закрываю лицо руками. Дух начинает говорить снова:

— Слушай, я принял к сведению всё, что нужно для обеспечения безопасности квартиры. Я получу всё завтра и установлю в течение дня. Когда вы вернетесь домой завтра вечером, я буду ждать вас, чтобы показать вам, как пользоваться всем оборудованием. — Он сжимает мое колено, я убираю руки от лица и открываю глаза. Он говорит тихо: — Не стоит связываться с Омаром. Он непредсказуем. Мы просто принимаем меры предосторожности. Если сегодня всё пройдет, как запланировано, ты никогда не услышишь о нем снова. Но мы не можем рисковать. Он проявил симпатию к тебе, Тина.

Нат подходит, чтобы взять меня за руку и говорит:

— Это отстой, детка.

Я опускаю голову и киваю, а затем говорю уныло:

— Хорошо. Когда ты узнаешь, сколько стоят все штуки для безопасности, просто направь счет в магазин, и я всё оплачу.

Его глаза сужаются, и он наклоняет голову. Он смотрит на меня в течение нескольких секунд, а затем качает головой.

— Хорошо, собирай свое дерьмо. Мы уезжаем.

Извини… что?

— Извини? — я отвечаю.

Он смотрит и медленно повторяет:

— Собирай. Свое. Дерьмо. Вы не останетесь здесь сегодня вечером.

Я не знаю, что с этим делать. Я не хочу оставаться где-нибудь еще. Это моя квартира!

Поэтому я говорю первую глупость, которая приходит мне на ум:

— Но у меня кот!

Дух смотрит на Медведя, который сидит на коленях Макса, уставившись на него. Макс тупо уставился на Медведя.

Он терпеливо спрашивает:

— Есть ли у тебя клетка для твоего зверя?

Я киваю.

Он кивает в ответ, как бы говоря, что не видит проблемы.

Нат сжимает мою руку, и я смотрю на нее. Она дарит мне улыбку.

Я пойду. Ради нее.

Я вздыхаю и говорю спокойно:

— Хорошо, позволь мне упаковать некоторые вещи.

Нат встает, чтобы пойти со мной и обнимает меня за талию. Это небольшой жест, но значит так много. Она будет моей опорой, когда мне будет нужна помощь, чтобы стоять. У меня всегда будет ее забота и поддержка.

Каждая из нас собирает сумку, я запихиваю Медведя в переноску, а затем мы едем.

***

Я предположила, что Дух просто отвезет нас в отель.

Я определенно не ожидала, что переночую дома у Ника.

Как только мы входим в дом, Сиси, улыбаясь, подъезжает к нам, и я паникую.

ВОТ ДЕРЬМО! Я избила ее папу!

Она бросает взгляд на папу, и ее лицо вытягивается. Макс быстро подходит к ней, становится на колени и спрашивает:

— Ты не поверишь мне, если я скажу, что Тина сделала это со мной?

Что за хрень, Макс?!?

Я полностью опустошена, как будто он бросил меня под автобус. Мое сердце тяжелеет, а моя шея начинает пылать. Я люблю Сиси. Теперь она будет ненавидеть меня.

Я в шоке, когда Сиси щурит глаза на отца, кладет руки на бедра и спрашивает осторожно:

— Что ты сделал Тине?

Макс хихикает и встряхивает головой:

— Папа повел себя очень глупо. Я пошел в дом Тины, не спрашивая, и она думала, что я плохой человек, который пытается что-то украсть…

Я еще больше в шоке, когда Сиси подъезжает ко мне и обнимает меня одной рукой за талию. Она смотрит на меня и говорит:

— Тебе, наверное, было действительно страшно, Тина. — Она хмуро смотрит на своего отца и строго отчитывает: — Никогда не делай так больше, папа, ей, должно быть, было очень страшно!

Благослови ее Бог!

Макс выглядит уязвленным.

— Поверь мне, милая. Никогда больше. Я мог бы потерять ногу в следующий раз.

Я смотрю на ее лицо и улыбаюсь.

— Мне было очень страшно, ангел. И мне действительно жаль, что я ударила твоего папу. Я думала, что защищаю себя. Если бы я знала, что это твой отец, я бы никогда не ударила его.

Она улыбается мне, прежде чем смотрит рядом со мной и визжит:

— Это кошечка?

Ее энтузиазм выглядит забавным. Я представляю их:

— Сиси, это Медведь. Он любит объятия, так что тебе лучше взять его на руки, ладно?

Дух открывает клетку, и Нат вынимает Медведя и ставит его на пол. Медведь прогуливается до кресла Сиси, смотрит на нее и мяукает.

Я понимаю, что он еще не ужинал, поэтому открываю свою сумку, чтобы вытащить несколько банок корма, передаю их Сиси и говорю:

— Ты можешь покормить его, дорогая?

Она смотрит на меня с лицом полным благоговения; можно подумать, что я только что сказала ей, что мы отправляемся в Волшебную Страну.

Она шепчет:

— Правда?

Я пытаюсь вести себя настолько естественно, насколько возможно. Я подбрасываю мои руки вверх, как будто что-то забыла:

— О, да, он будет любить тебя вечно, если ты покормишь его.

Как только я заканчиваю фразу, Медведь прыгает на колени Сиси, мурлычет громче и трется о консервы в ее руке. Она смотрит на меня и улыбается. Невозможно купить такую искреннюю радость, как эта. Медведь будет купаться в любви сегодня.

Сиси отправляется на кухню, и Дух машет нам с Нат следовать за ним.

Дух открывает первую дверь с левой стороны коридора. Он сопровождает меня, и я смотрю вокруг. Это красивая спальня для гостей. Стены бордового цвета, черные фотообои на стене позади огромной двуспальной кровати в правой стороне комнаты. Встроенный шкаф на левой стороне. Длинные шторы бордового цвета занимают всю противоположную стену. Здесь много оформленных со вкусом картин по стенам и дверь в левом углу. Дух указывает на нее.

— Душ.

Я киваю. Отлично, мне действительно нужно принять душ. Очень.

Они оставляют меня, и я закрываю дверь. Я так устала, что могу уснуть стоя. Я заставляю себя взбодриться, достать нижнее белье и пижаму из сумки и иду в душ.

Это аккуратная ванная комната. Все на своих местах, есть хорошее мыло и шампунь в душе. Все запахи мужские.

Я включаю горячий душ, потому что хочу ошпарить мою кожу. Я предпочитаю обжигающий душ. Он заставляет меня почувствовать себя чистой. Я раздеваюсь и мою свое тело и волосы в рекордно короткие сроки. Я успеваю спеть «Working 9 to 5» только один раз.

Я оборачиваю полотенце вокруг головы и одеваюсь. Я люблю свою пижаму. Это топ на бретельках и короткие шорты из атласа цвета меди.

Я распускаю волосы, расчесываю и сушу феном, который нашла в одном из ящиков. И, наконец, я готова ложиться спать.

Я выхожу из ванной и падаю на кровать.

***

Я пришел домой из клуба довольно поздно вечером.

Я иду в спальню и вижу Тину, спящую на моей кровати, лицом вниз. Я узнаю эту попку в любом месте. Ее шорты настолько коротки, что я вижу выпуклость ее ягодиц.

Я разворачиваюсь и смотрю на дверь моей комнаты.

Может, я ошибся домом?

Я выхожу так тихо, как могу и нахожу Духа. Он говорит мне, что квартира Тины небезопасна, поэтому он привез Нат и Тину сюда.

Он говорит мне, Нат спит в комнате Макса, а он будет спать с Максом, потому что у него сотрясение мозга и нужно будет будить его каждый час ночью.

Какого черта?

Я спрашиваю, что случилось, и Дух говорит мне, что Нат и Тина побили его как Рэмбо. Тина избила Макса шваброй. Я расхохотался.

Дух говорит мне, кот Тины где-то в доме, скорее всего в постели Сиси. И что он положил Тину в моей комнате, потому что меня не было дома.

Я не верю в эту ерунду.

Я думаю, что мой друг играет в сваху.

Желаю ему спокойной ночи, иду к себе в комнату к спящей Тине.

Мои фантазии оживают прямо передо мной. Если бы только она подняла голову и позвала меня.

Это немного неудобно. Я обычно сплю голым. Но не стоит делать это сегодня.

Возможно, она не будет возражать.

Не-а. Плохая идея.

Я иду в ванную и быстро принимаю душ. Затем иду обратно в мою комнату голым и думаю о том, что могу надеть для сна. Я не ношу нижнее белье достаточно давно, но у меня где-то были несколько пар боксеров.

После нескольких минут поиска в ящиках я нахожу простые черные шелковистые боксеры.

Они подойдут.

Я подхожу к кровати, пододвигаю Тину, тяну одеяло и накрываю нас обоих. Она даже не шевелится.

Бедная малышка. Так устала.

Я притягиваю ее тело обратно к себе, так что ее спина плотно прижата к моей груди. Я обнимаю ее за талию, упираясь коленями в заднюю часть ее коленок, и вдыхаю аромат ее волос. Она пахнет мной.

Мне это нравится.

Мне нравится, что Тина в моей постели со мной, и у нас не было секса. С ней всё по-другому. Я хочу быть ее защитником и тем, к кому она приходит со своими проблемами.

Она ощущается так хорошо рядом со мной. Такая мягкая. Я могу привыкнуть к этому.

Блаженство.

Я улыбаюсь ей в волосы, вдыхаю еще раз и погружаюсь в умиротворенный сон.

Глава пятнадцатая

Лучший сон в жизни

Я просыпаюсь. Все еще темно.

Где я?

Это не моя комната. Моя комната меньше. Моя кровать немного меньше. И, как правило, ни один мужчина не храпит рядом с моим ухом в моей постели.

Ну, это не совсем храп. Это больше похоже на сопение.

Мужчина крепко обнимает меня за талию, и моя попа плотно прижата к его промежности.

Я не могу пошевелиться.

Кто это, черт возьми?

Это определенно не Дух. Он не большой любитель обниматься. Кроме того, он без ума от Нат. Макс несколько менее мускулистый, чем этот человек. Методом исключения, я предполагаю, что это Ник.

Я улыбаюсь про себя.

Мои фантазии оживают!

Я прижимаюсь к нему и слышу его легкий стон. Мои глаза на мгновение расширяются. Его руки сильнее смыкаются вокруг моей талии. Я чувствую растущую твердость, упирающуюся в мои ягодицы.

О, господи!

Ник спит и у него эрекция!

Эрекция, зажатая между моими ягодицами и... ох, так близко, почти между моих ног!

Это ощущается восхитительно.

Когда он тихо потирает свой твердый ствол об меня, я борюсь с желанием не кончить прямо сейчас.

Я начинаю ворочаться и чувствую подступающую влажность.

Я хочу этого. Хочу, чтобы Ник сорвал мои трусики и взял меня.

Возьми меня, Ник!

Одна из его рук поднимается к моей груди, и мои губы беззвучно вытягиваются в букву «О».

Потрогай мою грудь.

Он делает лучше. Его рука движется немного вверх, и он касается пальцем твердого чувствительного соска. Его другая рука движется вниз по моим ребрам и животу, между ног и накрывает мой влажный холмик.

Я закатываю глаза и вздыхаю. Я слышу его сопение в мое ухо и понимаю, что Ник еще спит.

Несмотря на это, он останавливает ладонь прямо на моем сладком месте. Я кусаю губу, чтобы остановить стон. Мой пульс ускоряется, и я потею.

Мне нужно это так сильно!

Ник двигается во сне, и я использую каждую крупицу воли в моем теле, чтобы оставаться тихой. Он вздыхает и бормочет спросонья:

— Мой лучший сон.

Я согласна, Ник!

Его мускулистая рука сжимается на моем животе, и его ладонь продолжает гладить меня, в то время как его член трется вверх и вниз о мою задницу.

Я краснею и чувствую покалывание внизу позвоночника. Мой рот приоткрывается, и я тяжело дышу.

Этого не может быть!

Я получила первый оргазм за пять лет со спящим человеком!

Перед глазами белые точки, и моя голова наклоняется вперед. Все внутри стало сжиматься от нарастающего оргазма, что я почти падаю в обморок. Это чистое блаженство.

Если он может сделать так, когда спит, стоит представить, как хорошо с ним, когда он будет бодрствовать!

О, боже, что я наделала?!

Я просто воспользовалась спящим человеком!

Я не заметила, как Ник напрягся, и его руки сжали меня сильнее. Я чувствую влагу снизу моей голой спины.

Что он...? Он кончил!

Уф, теперь еще хуже!

О, боже!

Я плохо себя чувствую. Я буквально чувствую, как будто меня стошнит. Мой желудок стягивает в узел. Мне так стыдно.

Ник расслабляется вдоль моей спине, его руки двигаются от моих самых интимных зон обратно к моей талии.

Его рот напротив моего ухо, и он шепчет мечтательно:

— Тина.

Ух, ты!

У него был не просто грязный сон. Это был сон обо мне! Я хочу прыгать от радости. Я улыбаюсь, так широко, как могу, когда зеваю.

Вот. Это. Да. Стоило ждать пять лет, чтобы получить оргазм от него.

Я расслабляюсь в идеальных объятьях Ника, прижимаюсь ближе к нему и засыпаю.

***

О, боже. Это лучший сон в моей жизни.

Немного странно, что звезда моей фантазии спит рядом со мной. Интересно, что Тина подумала, если бы узнала, что я делал с ней во сне? Это было так реально.

Я люблю задницу Тины. Мягкая, круглая, но упругая.

Это не удивительно, что мне снился сон о ней. И я прижимался к ней всю ночь.

Обычно во сне она проделывает со мной грязные штучки. Этот сон был нежным.

Но горячим, это было, как будто я на самом деле прикоснулся к ней. Я до сих пор чувствую ее изгибы.

Думая о девушке из моего сна, где она кстати?

Я открываю глаза и смотрю вокруг. Я вижу солнце за шторами, и моя кровать пуста.

Она, должно быть, выскользнула, пытаясь не разбудить меня.

Я сижу и тру лицо. Я улыбаюсь. Мне понравилось, что Тина была со мной в постели.

Я никогда не провожу ночь с девушками. Моя спальня — мое святилище. Мое место, чтобы расслабиться и отдохнуть.

До настоящего времени я никогда не хотел привести девушку в свою постель.

Если бы я знал, что она согласится, то попросил бы Тину переехать ко мне и разделить мою кровать навсегда.

Кто знал, что сон может быть таким приятным?

Я вылезаю из-под одеяла и иду в ванную, чтобы принять душ. Я раздеваюсь и снимаю боксеры.

Какого черта? Я кончил во сне? Мне что пятнадцать?!

После душа я нахожу другую пару боксеров и отправляюсь туда, где я уверен, будет Тина.

Я иду на кухню и нахожу Тину, которая стоит спиной ко мне. Пижама выглядит так сексуально на ней. Когда она тянется в шкаф за специями, низ шорт задирается. Мило.

Она сделала тесто, чтобы приготовить блины. Я люблю блины. Моя мама делает блины, когда я здесь по утрам.

Я подхожу к ней сзади, обнимаю ее за талию и хихикаю, когда она визжит.

Она оборачивается, толкает меня в плечо и кричит:

— Боже, Ник! Ты напугал меня до чертиков!

Она пытается изобразить презрение, но улыбается. Я придвигаюсь к ней ближе, держа руки на ее бедрах, и спрашиваю:

— Как спалось, милая?

Тина сглатывает. Она говорит тихо:

— Просто отлично. Тебе как спалось?

Я широко улыбаюсь и говорю:

— Лучший сон за многие годы.

На ее щеках вспыхивает румянец, и она поворачивается к плите. Она прочищает горло и говорит:

— Я делаю блины для всех. Можешь посмотреть проснулись ли они?

Я подхожу к спальням и стучу. Макс первый, кто открывает дверь, я смеюсь, глядя на него. Он черно-синий. Его нос распух, а губа разбита. Я смеюсь так сильно, что упираюсь одной рукой в дверную раму и держусь другой за живот. Я не могу поверить, что маленькая Тина нанесла такой ущерб такому большому парню.

Он хмуро смотрит на меня и говорит:

— Смейся-смейся, болван.

Затем он идет в комнату Сиси, чтобы разбудить ее.

Я иду на кухню. Тина уже напекла стопку блинов. Она напевает, пока готовит. Это звучит, как будто она напевает «The way» Fastball. Мне нравится эта песня.

Тина протягивает блюдо с блинами ко мне и спрашивает:

— Не мог бы ты, пожалуйста, поставить это на обеденный стол?

Мы никогда не едим за обеденным столом. Я даже не знаю, почему у нас есть обеденный стол. Мы обычно едим на ходу, за барной стойкой или на диване. Но я киваю и беру у нее тарелку.

Когда все рассаживаются за обеденным столом, Тина выходит из кухни с другой стопкой тонких вкусняшек.

Нат, которая выглядит едва живой, когда выходит из спальни Макса, видит их и задыхается:

— Палачинки?! (прим. перев. Хорватские блинчики).

Звучит как Па-лах-чинк-эх.

Нат стонет:

— Ты знаешь, что я палачинки-голик.

Тина улыбается и ставит их прямо перед Нат, которая подходит к сидящему Максу. Она касается его лица и тихо говорит:

— Мне очень жаль, дорогой. Я знаю, что это не кексы, но это всё, что я смогла сделать из ингредиентов, найденных на кухне. И я собираюсь прислуживать тебе. Я буду твоей официанткой сегодня утром.

Макс берет ее за руку и целует. Он уверяет:

— Не беспокойся об этом, куколка. Я — большой мальчик.

Тина смотрит на него с обожанием и целует его в голову.

Она садится, хлопает в ладоши, смотрит на еду и говорит:

— Ну, давайте, не заставляйте ваши животы урчать. Налетайте!

Дух первый берет блин, затем остальные набрасывается на еду с удовольствием. На столе блины, палачинки, фруктовый салат, апельсиновый сок, кофе, масло, сироп и желе. И это все замечательно.

У блинов прекрасный вкус и в них, должно быть, добавлена корица. Мы все попробуем восхитительные палачинки с желе и сворачиваем их в трубочку, прежде чем съесть. Дыня во фруктовом салате идеально сладкая. И кофе просто волшебный.

Я немного удивлен, что Сиси удалось съесть два блина, один палачинки, фрукты и сок. Она никогда не ест много в первой половине дня. Я слежу за ней, и она берет кусочек блина и опускает вниз. Я не скрывая этого, заглядываю под стол, и она застывает.

Я вижу черно-белого кота, сидящего рядом с ее стулом, облизывающего свою мордочку и мурлыкающего. Так вот куда делся еще один блин.

Я улыбаюсь ей и качаю головой. Она опускает голову и кусает губу, чтобы остановить хихиканье. Она смотрит на меня, и я закрываю глаза.

Это наш маленький секрет, куколка.

Я вижу, как Тина окидывает взглядом стол. Она улыбается. Мне нравится это.

Это возвращает меня в тот день, когда она объяснила, почему не открывает пекарню. Как она сказала, что печь для людей — это подарок, который она любит преподносить и всё, что она делает, она делает, вкладывая душу. Я думаю, приготовление пищи для друзей заставляет ее чувствовать себя так же.

Она поворачивается лицом ко мне и ловит мой взгляд. Она показывает мне язык.

Я хочу сосать этот язык.

Я так хочу. Я все время думаю о том, чтобы целовать ее; ее мягкие губы и сладкий язык на моих губах и во рту. И, черт возьми, я хочу, чтобы это произошло снова. Но Тина дала понять, что она просто удовлетворила некоторое любопытство. Это отстойно.

Мы заканчиваем завтрак, и я подхожу к Максу и Духу, чтобы помочь прибраться. Девушки встают, но я быстро объясняю:

— В нашей семье, кто готовит — не убирается. Правило мамы. Вы, девочки, собирайтесь на работу.

Нат подходит к Духу и звонко целует его. Она целует в щеку Макса и меня. Тина целует все наши щеки, и Дух даже улыбается. После они идут по своим комнатам, чтобы подготовиться к работе.

***

Когда мы добрались до магазина, я отправила Нат к «У Винни» за кофе. Как только она возвращается, мы открываем магазин, и я рассказываю ей о том, как приставала к Нику, пока он спал.

Она смеется целую минуту.

— Я уверена, что вы приставали друг к другу! — она выглядит счастливой за меня. — Таким образом, ты, наконец, испытала большой «О» опять! Как это было?

Я не могу выразить это словами. Это было неописуемо. Я отвечаю:

— Абсолютно удивительно. Жаль, что он даже не знает об этом.

Лицо Нат становится задумчивым.

— Ты доверяешь Нику?

Я не стесняясь, отвечаю:

— Да.

Она разворачивает меня за плечи, так что мы оказываемся лицом к лицу и гладит мои волосы. Она спрашивает:

— Тогда почему ты не можешь повеселиться с ним. Между вами удивительная химия. Ты не можешь отрицать это. И лично мне нравится идея о вас, как о паре. Он — семейный человек.

Я знаю, что она имеет в виду. Она считает, что он бы заботился обо мне, если бы я забеременела. Он не будет вести себя как Джейс. И она права. Но я не хочу детей снова. Никогда.

Я глажу ее волосы и улыбаюсь.

— Почему бы тебе не рассказать мне, что происходит у тебя с Духом?

Она резко вздыхает и отвечает:

— Даже не спрашивай. Это было один раз. Мы ненавидим друг друга.

Я кладу руку ей на плечо, сжимаю его и напоминаю:

— Ненависть — очень сильное слово. Не кажется ли тебе? Кроме того, ты знаешь, как говорят, что есть тонкая грань между любовью и ненавистью. Какой был секс?

Нат зажмуривает глаза, щипает себя за лицо и улыбается. Она шепчет:

— Это было невероятно. У меня никогда не было такого сумасшедшего животного секса раньше. Но я не знаю, было ли хорошо, потому что было так интенсивно или потому, что это было с Духом. Я даже не знаю, что случилось. Я шла обратно к кабинке из ванной, в следующую секунду Дух тащит меня в конференц-зал. Это было нереально. — Ее лицо становится серьезным. — Он сказал, что ему не нравится, когда я заигрываю с Максом, вместо этого я должна заигрывать с ним.

Я откидываюсь на спинку кресла и обмахиваю себя рукой, затем наклоняюсь вперед и шепчу:

— Святые эклеры! Я ничего не смыслю в этих доминирующих штучках, но даже разговор об этом возбуждает! — мы смеемся до боли в животе.

Все еще улыбаясь, она спрашивает:

— Почему бы тебе просто не спать с Ником и посмотреть, куда это приведет? Если из этого ничего не получится, вы оба достаточно зрелые, чтобы вернуться к дружбе. Даже если ничего серьезного из этого не получится, вы можете очень весело провести время вместе. — Она шевелит бровями.

Потому что он разобьет мое сердце, вот почему.

Я отвожу взгляд от ее глаз и говорю мягко:

— Я не знаю, дорогая. Я знаю его достаточно, чтобы понимать, если мы будем спать вместе, я слишком увлекусь и в конечном итоге потерплю разочарование. — Я опускаю лицо, играю с куском бумаги на столе и говорю шепотом: — Я не могу связаться с еще одним Джейсом. Я не знаю, сколько еще осталось от моего разбитого сердца с прошлого раза, но знаю, что следующий раз уничтожит меня. Сейчас я надломлена, не сломлена полностью. Следующий раз разрушит меня. Мне не нужны идеальные отношения. Мне просто нужно тот, кто не откажется от меня.

Ее лицо вспыхивает недоверием. Она обнимает меня за талию, тянет к себе и говорит:

— Ты думаешь, Ник способен причинить тебе боль?

Я пожимаю плечами:

— Ты не видела, как он обошелся с Сасси в ресторане. Это было, как будто она ничего не значит. Меньше, чем ничего! А он спал с ней четыре месяца!

Она качает головой и говорит тихо:

— Это потому, что она ничего для него не значила. Он честно сказал ей, что между ними было, но она хотела большего.

Я раздражена и отвечаю слишком громко:

— Точно! Вот как это будет в итоге с нами! Я слишком увлечена, и однажды он скажет мне двигаться дальше, а затем я стану как Чертовка Сасси. Я открою приход имени Ника для женщин, которые испытывают трудности в получении чего-то большего от него, мы будем арендовать церковь и делать бутерброды и пунш для тысяч женщин, которые придут!

Нат хихикает и обнимает меня. Она шепчет мне в ухо:

— Почему бы не пойти на риск? Если он стоит того?

Святые канноли! Она права... Я хочу его!

Но остается вопрос, могу ли я иметь то, что желаю?

И будет ли он относиться ко мне хорошо.

***

10:16

Думаю о Тине.

11:04

Думаю об идеальной заднице Тины.

12:37

Думаю о Тине, которая задыхается подо мной в моей постели.

13:02

Иду в ванную, чтобы подрочить.

***

Я иду обратно в свой кабинет, после получения столь необходимого облегчения.

Больше не твердый?! Получай, член!

Тина сидит за моим стол на стуле, повернутом боком. Она не видела, как я вошел.

Она выглядит так мило за моим огромным столом. Я тихо хихикаю. Она восхитительна.

Я прочищаю горло, чтобы привлечь ее внимание:

— Простите меня, мисс Томик, я думаю, что вы хотели меня видеть.

Она поворачивается и расплывается в улыбке.

Мне нравится эта улыбка. Она такая красивая. Я думаю, что мог бы влюбиться в эту улыбку.

— Конечно, мистер Леоков, пожалуйста, садитесь. — Она указывает на место, где обычно сидит, когда приходит. Когда я сажусь, она продолжает: — Я узнала, что скоро чей-то день рождения...

Макс! Я, бл*дь, убью его!

— ...я хотела бы узнать, какой торт вы хотите, чтобы я сделал для вас!

Я провожу рукой по своему лицу. Ее улыбка убивает меня. Она не тот человек, которому можно легко сказать «нет». Я потираю свой затылок и начинаю:

— Милая, я не праздную дни рождения. Я имею в виду, не дни рождения других людей. А свое.

Ее лицо печально опускается, и я чувствую себя как мудак. Она говорит так тихо, и свет в ее глазах уже исчез. Она отвечает:

— О... Хорошо. Сиси хотела, чтобы у тебя был хороший торт, но если ты этого не хочешь, я не буду...

Я выпрямляю спину и спрашиваю:

— Подожди, что? Сверчок хочет, чтобы у меня был торт? — я ошеломлен.

Тина встает, идет ко мне и садится на колени. Она объясняет:

— Да. Сиси остановила меня сегодня утром, когда мы выходили из дома. Она сказала, что у тебя никогда не бывает торта на твой день рождения, и это заставляет ее грустить. — Она надувает губы, что означает не Я-Такая-Милая, а Я-Действительно-Переживаю-За-Тебя, и это заставляет мое сердце сжаться.

Две мои любимые девочки сговорились против меня.

Тебя сделали.

Я притягиваю ее ближе к себе.

— Ну, я действительно ненавижу все, что связано с днем рождения, детка.

Она прислоняется лбом к моей щеке и вздыхает:

— Я не хочу заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. — Она тянет лацкан рубашки. — Что, если я просто сделаю тебе кексы, и ты возьмешь один домой для Сиси? Это сработает.

Мысль о разочарованном Сверчке делает меня несчастным. Я люблю свою племянницу всем сердцем и душой. Я хотел бы сделать что-нибудь, чтобы сделать ее счастливой. Это не имеет ничего общего с тем, что с ней случилось, только тот факт, что она хороший ребенок, который любит свою семью.

Этот чертов торт.

Я вдыхаю сладкий запах Тины и тяну прядь ее волос. Я сдаюсь:

— Ты можешь сделать торт и принести его. Мы споем «С днем рождения тебя», и она будет счастлива еще один год.

Я всё еще чувствую тело Тины. Она наклоняется с широко раскрытыми глазами и шепчет:

— Правда?

Я откидываюсь на стуле, пожимаю плечами и говорю небрежно:

— Конечно. Я имею в виду, что это ведь просто лишь торт?

Тина наклоняется ближе ко мне. Она кладет руки на мои щеки и мило улыбается.

— Нет. Это не просто торт. Это счастье для ребенка. Такое не купишь, Ник. Ты делаешь Сиси подарок, — она заканчивает шепотом.

Затем она делает то, что удивляет меня.

Она наклоняется вперед и поворачивает голову, приближает свои губы ко мне и целует меня.

Сладкий, нежный поцелуй, который длится в течение приблизительно тридцати секунд, не то чтобы я считал.

Как только я близок к тому, чтобы потерять контроль и нагнуть ее над столом, она медленно отстраняется.

Ее лицо покрыто румянцем, а глаза закрыты. Она выглядит потрясающе. Мне нравится этот взгляд.

Она застенчиво улыбается и говорит тихо:

— Ты хороший человек, Ник. Я так рада, что мы друзья.

Френд-зона: уровень бесконечность.

Я хочу кричать! К черту эту дружбу!

Но вместо этого я тяну ее ближе к себе и обнимаю. Я шепчу ей:

— Я тоже, дорогая.

Глава шестнадцатая

Ники, это твой день рождения

Вчера вечером, когда мы с Нат пришли домой, Дух ждал нас в квартире.

Этот идиот снова вломился к нам!

По крайней мере, он привез Медведя с собой.

Он показал нам, как пользоваться новой сигнализацией и тревожной кнопкой. Мы разобрались довольно легко.

Он твердо сказал:

— Если вы не уверены, нажмите тревожную кнопку. Лучше сказать полицейским, что вы ошиблись, чем они приедут забирать ваши окровавленные трупы.

Хороший совет, мне кажется.

Он вскоре ушел, и я сказала Нат, что мы собираемся к Нику в среду вечером на его день рождения.

Она была взволнована. Нат любит хорошие вечеринки.

Я также должна была рассказать несколько новостей, в которые я не решилась посвятить ее сегодня на работе:

Это было около трех часов дня, и я зашла за спасительным карамельным латте в «У Винни», когда меня остановил очень красивый мужчина. Он пригласил меня на свидание.

И вот странная штука.

Я сказала «Да».

Что, черт возьми, ты говоришь?

Ну, после сегодняшнего поцелуя с Ником, мое сердце трепетало.

Нехороший знак.

Я думаю, что я согласилась пойти на это свидание, чтобы отвлечься от Ника.

Если бы он хотел чего-то от меня, он дал бы мне знать. И даже тогда я не была бы уверена, что он — то, что мне нужно.

Так что у меня свидание с Чадом-бухгалтером в четверг. Это означает, я пропущу ночь покера.

Я уверена, что в любом случае не пропущу много.

Нат сидит на диване, читая мою электронную книгу. Я прочищаю горло и начинаю:

— Итак, у меня свидание в четверг.

Тело Нат замирает, она отрывается от чтения электронной книги и смотрит на меня. Примерно через десять секунд она делает прямо противоположное тому, что я ожидала. Она широко улыбается и кричит:

— Наконец-то! Я рада, что ты готова.

Эм, что?

Я говорю ей:

— Э-э, что ты говоришь? Я думала, ты будешь расстроена!

Она выглядит смущенной и произносит:

— Расстроена? Почему я должна быть расстроена? Я сказала тебе попробовать встречаться с Ником...

Я опускаю глаза и прерываю ее:

— Свидание не с Ником.

Тишина.

Мучительно долгое молчание.

Она садится прямо и взрывается:

— Что, черт возьми, не так с тобой?

Я вздрагиваю и начинаю:

— Его зовут Чад, и он бухгалтер. Я встретила его в «У Винни» сегодня днем.

Она опускает глаза и качает головой в недоумении.

— Позволь мне спросить прямо. Через день после дня рождения Ника ты собираешься на свидание... с кем-то, но не с Ником.

Я киваю, затем пожимаю плечами.

— Не то чтобы его это заботит. Я уже говорила тебе, он не хочет меня, и я испугала его, поцеловав сегодня днем...

— Ты что??!

— ...а потом Чад спросил меня, и мне показалось, что он — идеальный способ отвлечься от Ника...

Она машет руками в воздухе и вопит:

— Почему ты это делаешь??!

— ...и я думаю, что я могла бы влюбиться в него!

Она задыхается и закрывает рот рукой. Я слышу приглушенный стон:

— О, дорогая.

Я чувствую, как слезы жгут глаза и бормочу:

— Почему все так отстойно?!

Она встает, подходит ко мне и крепко сжимает меня в медвежьих объятиях. Она говорит мне:

— Ты почувствуешь, когда что-то действительно замечательное произойдет.

Моя лучшая подруга — мистер Мияги⁷.

***

В среду утром я занята на кухне выпечкой. Я послала Нат в «Сафира» на моем автомобиле, поэтому могу потратить все утро и готовить не торопясь.

Не могу поверить, что Ник уступил, и я пеку торт ко дню его рождения!

Сиси остановила меня, когда мы уходили, и попросила:

— Пожалуйста, убедись, у дяди Ника будет торт. У него никогда не было ни одного, и это меня расстраивает. Я хочу показать ему, как сильно мы любим его.

Я сделала торт из семи слоев с шоколадным и карамельным кремом и также испекла партию кексов с малиной и белым шоколадом. Я сделала остановку в супермаркете рано утром и наткнулась на тюбики с глазурью, которая думаю, Сиси тоже понравится. Так что я отвезу кексы, чтобы она их украсила. Это будет ее подарок дяде, которого она любит больше всего на свете.

Я заканчиваю и выключаю духовку. Мне придется подождать, чтобы торт застыл. Он должен быть полностью охлажденным.

Я сижу на диване и вздыхаю с облегчением, когда поднимаю на него ноги.

Я плохо спала вчера. Нат сказала мне, что мое свидание на следующий день после дня рождения сильно расстроит Ника. Мысли о том, что я могу обидеть Ника достаточно, чтобы заставить мое сердце сжаться. Я не знаю, что делать. Я хочу ей верить, но он не сделал никаких знаков, что заинтересован во мне больше, чем в друге. Он убежал от меня и выразил сожаление по поводу нашего удивительного поцелуя! Этого достаточно, чтобы сказать, что я во френд-зоне?

Я действительно сожалею, что отправляюсь на свидание с Чадом. Я по-прежнему собираюсь пойти и дать ему шанс, но я не уверена, что отношения могут зайти далеко.

Я смотрю на часы на стене. Прошло уже достаточно времени.

Вздох.

Время покрывать глазурью этот огромный торт.

***

Я не знаю, как это произошло.

Когда я сказал Тине сделать торт, то предположил, что будут только Тина, Макс, Сиси и я.

Я осматриваю комнату и пытаюсь выяснить, почему мои мама и сестры, Дух, Ловкач, Нат, Лола, Мими и Тина все здесь.

Сиси сидит за обеденным столом и украшает кексы, которые Тина принесла. Это было мило с ее стороны.

Я не могу перестать думать о вчерашнем нежном поцелуе. Я принял решение, что поцелую ее сегодня вечером, а дальше буду плыть по течению. Буду надеяться, что она скажет мне, что хочет меня так же, как и я ее. Но Тина крепкий орешек. Она не из тех девушек, которые демонстрируют свои чувства, чтобыпоказать, что она хочет большего с кем-то, как большинство других девушек, которых я знаю.

Кроме того, что-то с Тиной не так сегодня вечером.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как она разговаривает и смеется с моей мамой и сестрами на кухне. Они все заняты сегодня вечером, как пчелки. Я видел эту сцену в голове много раз. Мне нравится это. Но она меня избегает. Я думаю, что нежный поцелуй, который она подарила мне, сделал ее немного застенчивой.

Мама сделала три различных видов паэльи⁸ на ужин для всех. Я люблю, как готовит моя мама. Она мексиканка и готовит с большим количеством специй. Все, что она делает очень вкусно и приготовлено с любовью. Это пища привычна. Ну, для меня это так. Во времена моего детства, мама готовила мексиканскую еду, по крайней мере, четыре раза в неделю, а еще несколько раз в неделю готовила русские блюда, чтобы порадовать папу. Я думаю, что она готовит больше блюд русской кухни теперь, когда папы нет. Она старается сделать так, чтобы мы получили лучшее из обеих культур.

Мы едим, пьем и общаемся. Пришло время резать торт.

Тина выносит гигантский торт. Он действительно высокий. И покрыт толстым и липким слоем шоколадной глазури. Она всем говорит, что это шоколадный торт из семи слоев с чередующимися шоколадным и карамельным кремами. Все ребята стонут в знак одобрения.

Мне тридцать пять сегодня.

Прошло девятнадцать лет с тех пор, как мой отец умер. Если что-то может сделать эту ночь идеальной, то возможность увидеть его, хотя бы всего на минуту. Я хотел бы услышать, какие советы он даст мне на мой день рождения.

Сиси наблюдает за мной с огромной улыбкой на лице и взволнованно хлопает.

Я улыбаюсь ей.

Это для тебя, ребенок.

Толпа поет с днем рождения, и я задуваю мои свечи. Как сказала Сиси, мне нужно загадать желание. Я закрываю глаза и загадываю.

Я хочу Тину в моей постели.

Все девушки подходят ко мне и целуют в лоб. После того как они сделали это, они начинают смеяться над следами разноцветных помад на нем. Ребята хлопают меня по спине и желают всего наилучшего.

Тина режет торт, и мы пробуем его. Он — лучшее из всего, что я когда-либо пробовал, кроме губ Тины.

Коржи мягкие и воздушные, а крем густой и липкий. Они идеально сочетаются. Не то чтобы я ожидал меньшего от Тины.

Все женщины помогают навести порядок и помыть посуду.

Мама и мои сестры прощаются, и Макс укладывает Сиси спать на час позже ее обычного времени. У Сверчка был настоящий праздник сегодня.

Остальные из нас выходят из дома на открытое патио, где мы пьем и шутим.

Я смотрю на двор и думаю о сегодняшнем дне.

Я не жалею об этом. Это первый день рождения, который я праздновал с шестнадцати лет, и самое главное то, что я был окружен людьми, которые важны для меня.

Шлепок.

Я понятия не имею, кто это сделал.

Я стою, и торт падает с моего лица на пол.

Что, черт возьми, такое?

Я вытираю глазурь с моего лица и смотрю вокруг на моих друзей.

Девушки стоят спиной ко мне с трясущимися плечами. Они изо всех сил стараются сдержать свой смех. Ребята не так стараются. Макс, указывает на меня и смеется. Дух и Ловкач смеются в кружки с пивом.

С днем рождения, меня.

Я заметил, что один человек пропал.

Улизнула с места преступления.

Игра началась, Амиго (прим.ред. с исп. друг)... Просто жди.

***

Уже поздно, и мои друзья начинают прощаться. Но я не видел Тину долгое время.

На самом деле, я не видел ее с тех пор, как получил тортом в лицо.

Я смотрю на Нат, и она объясняет:

— Она сказала мне, что положит свой подарок в твоей комнате. Я не знаю, почему так долго.

Мими и Лола желают «спокойной ночи», и Нат говорит мне, что поедет с ними и не будет ждать.

И все ушли.

Я иду по коридору в свою комнату и открываю дверь. Тина спит на моей кровати.

Ну, это, возможно, не то, что я имел в виду, но мое желание исполнилось.

Бедняжка выглядит уставшей. Я думаю, что на этот раз, выпечка утомила ее.

Я спокойно подхожу к кровати и смотрю на нее.

Она великолепна. Лежит на боку, колени притянуты к груди, а рука под головой, длинные темные волосы раскиданы по подушкам. Нет макияжа на ее лице, и она по-прежнему красива.

Синий пакет лежит под ней. Мне приходится поднимать ее руку за запястье, чтобы достать его. Я осторожно открываю его на моей кровати, чтобы не разбудить ее.

Когда я беру первую вещь, то прикусываю губу, чтобы удержаться от смеха вслух.

Она купила мне пижаму. Не просто пижаму. На ней изображен Симба из «Король Лев». Она ярко-желтая с надписью: «Я просто не могу дождаться, что стану королем». Она похожа на детскую, только большая.

Еще одна вещь упакована. Я открываю сверток так тихо, как могу. Это шар предсказаний. На нем стикер:

Для всех тех случаев, когда тебе нужно независимое мнение на работе. Держи его на рабочем столе. С любовь, Тина. X.

Я улыбаюсь про себя. Мне нравится. Я наклоняюсь над ее спящей фигурой и оставляю нежный поцелуй на губах.

Похоже, это и был тот поцелуй, который я обещал себе сегодня вечером, потому что она уснула.

Я раздеваюсь и надеваю новые пижамные штаны. Они на самом деле удобные.

Я принимаю решение и начинаю раздевать Тину. Я снимаю сандалии, расстегиваю ее джинсы и медленно опускаю их вниз по ногам. Когда я выпрямляюсь чуть-чуть, то понимаю, что мое лицо прямо около ее трусиков. Я не знаю, что овладевает мной, но наклоняюсь вперед и утыкаюсь в них носом и дышу Тиной. Она для меня, как ингалятор для астматика.

Мои зрачки расширяются и через несколько секунд я твердый.

Это было очень умно. Браво.

Она пахнет идеально, и я хочу попробовать ее. Я пьянею от нее.

Я занимаю себя тем, что снимаю ее блузку, и всё, что могу сделать — это смотреть на нее.

Все, что осталось на ней — это белый кружевной бюстгальтер и простые белые хлопковые трусики. Ее тело женственное и мягкое, и ее кожа бледная, как у фарфоровой куклы. Она выглядит невинной, почти девственной.

И я хочу обладать ею очень сильно.

Черт бы меня побрал! Почему я думал, что это была хорошая идея?

Сдерживая себя, я беру верх пижамы и надеваю его через голову. Я начинаю думать, что оркестр может прийти мимо, но не разбудит ее.

Я откидываю одеяло, приподнимаю ее и укладываю на простынь. Затем устраиваюсь сзади нее и притягиваю Тину к груди.

Я вздыхаю. Мое тело согревается, и я мгновенно расслабляюсь.

С улыбкой на лице закрываю глаза и засыпаю.

***

Я просыпаюсь и обнаруживаю, что в постели один, и на подушке рядом со мной записка:

Мне так жаль, что я пропустила часть вечера вчера. Рада видеть, что ты носишь свою новую пижаму! Спасибо за заботу обо мне. Ты лучший. С любовью, Тина. XXXXXXXXXX

P.S. Торт в лицо — традиция в моей семье... теперь тебе будет улыбаться удача целый год :)

Торт в лицо — семейная традиция? Я улыбаюсь. Я буду иметь в виду, чтобы повторить на ее день рождения.

И я получил десять поцелуев в этот раз. Мило.

Интересно, что она подумала, когда проснулась и увидела, что я раздел ее. В записке не было злости. Она даже поблагодарила меня за заботу.

Я улыбаюсь, как идиот.

Четверг. Покер сегодня ночью.

Не могу дождаться, чтобы увидеть ее.

***

Время 20:30. Тайский ресторан, в котором назначено свидание, очень милый. Я взяла такси, чтобы Нат могла отвезти мою машину домой, а потом поехать к Нику.

Я сижу напротив Чада-бухгалтера, который рассказывает мне о своей коллекции марок. Он говорит, что я могу прийти посмотреть ее, но только ему нужно убедиться, что его мамы нет дома.

Если бы кто-то рассказал мне такое, я бы рассмеялась. Но это не смешно, когда ты — часть этой нелепой истории.

Борода Мерлина... Как я вляпалась в это?

— Так значит, ты работаешь в магазине одежды? — спрашивает он, принимаясь за еду.

Я смотрю и улыбаюсь с энтузиазмом:

— Да. У меня есть магазин. Он называется «Сафира». Я работаю со своими лучшими подругами. Мне нравится.

Он задумчиво смотрит, затем спрашивает:

— Может быть, ты передумаешь насчет своей профессии?

Я откидываюсь на стуле, стараясь не смотреть на него сердито. Вместо этого спрашиваю:

— Что ты имеешь в виду, Чад?

Это такая досада. У него отличная внешность. Но когда он открывает рот и его разглагольствование накрывает тебя, ты понимаешь, почему он до сих пор один. Ну, это и коллекция марок... и то, что до сих пор живет со своей мамой в тридцать восемь.

Он улыбается мне и говорит:

— Ну, не знаю, могу ли я быть с женщиной, которая проводит все свое время с одеждой. Существует огромная проблема в Америке с женщинами, которые помешаны на шоппинге. Я хотел бы быть уверен, что такого не случится с моей женой. Так изменение твоей профессии возможно? — он поднимает брови в ожидании.

Чего-чего? О, черт возьми, нет.

Выигрывая время, я беру стакан с водой и пью.

Этот парень, которого я знаю всего две секунды, попросил меня сменить мою профессию и практически сделал мне предложение?

Матерь Божья!

Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужна Нат. Время для экстренной помощи.

***

Я не верю тому, что только что услышал.

Ярость кипит во мне. Я сжимаю руки в кулаки и стараюсь удержаться и не ударить что-нибудь.

Я планировал провести день, избегая Тину. План сработал, особенно когда она написала мне с помощью программы мгновенного обмена сообщениями, что была немного занята, чтобы пойти на обед сегодня. Отлично, подумал я.

Я планировал целовать ее до потери пульса сегодня. Я хочу Тину. Это было так просто. Я принял решение, что сегодня — та самая ночь. Или так предполагалось.

Ребята пришли в дом немного раньше, чтобы установить покерный стол, и девочки прибыли вскоре после восьми, кроме Тины. Я видел, что Нат избегала зрительного контакта со мной, и думал, что это немного странно. Она выглядела на самом деле неспокойно, слишком.

Затем несколько минут назад, когда Макс спросил Нат, где Тина, и все девочки напряглись, я знал — что-то было не так.

Нат попыталась отмахнуться от него. Пожав плечами, она сказала:

— Мне жаль, ребята, Тина просила извиниться за нее. У нее появились планы в последнюю минуту, и пришлось покинуть нас.

Макс встал, посмотрел на нее и произнес, приподняв брови:

— Что может быть важнее, чем ночь покера? Это семейный вечер! — он заметил, как она напряглась еще больше и твердо сказал: — Ладно, девчонки, где Тина сегодня?

Нат опустила взгляд, играя с мочкой уха. Она прошептала так тихо, я едва мог расслышать ее:

— Она сегодня на свидании.

Тишина окутала комнату.

Свидание?

Чертово свидание?

У меня есть тысяча вопросов, но я не могу заставить себя начать. Неужели она даже не знает этого парня? Где они познакомились? Как долго она знала, что не придет сегодня? Разве не эти вещи друзья говорят друг другу?

Ради Христа, этот парень может быть опасен для нее!

Я ничего не могу поделать, но задаюсь вопросом, этот гнев, что я чувствую — результат ревности? Я придумал несколько причин моей реакции — Тина хороший друг, который может быть на ужине с убийцей!

Сейчас я спрашиваю:

— Кто-нибудь знает этого парня?

Нат, Мимс и Лола качают головами. Нат говорит:

— Она встретила его позавчера в «У Винни». Все, что я знаю, что его имя Чад, и он бухгалтер.

Чад — подходящее имя убийцы с топором.

Определенно.

Мими смотрит вокруг и говорит:

— Ну, чего вы ожидали? Тина как лисица, Ник. Она большой трофей для любого парня. Идеальный трофей.

Лола кивает в знак согласия и тихо заканчивает:

— И вы, ребята, просто друзья?

Вместо того чтобы ответить, я иду по коридору в свою комнату и закрываю за собой дверь.

Как только я подхожу к кровати, то ложусь на нее.

Успокойся. Все наладится.

Я надеюсь.

***

После умелого избегания отвечать на чрезвычайно навязчивые вопросы Чада, я извиняюсь, чтобы пойти в дамскую комнату. Оказавшись внутри, я достаю свой телефон из сумочки и пишу Нат.

Я: Этот парень — ненормальный! Процедура экстренного освобождения, запуск через десять минут.

Нат: Поняла. Поставь максимальную громкость на телефоне.

Я иду к столу с яркой улыбкой и сажусь. Отвечаю на некоторые из менее навязчивых вопросов Чада, затем мой сотовый телефон начинает орать «Thrift Shop» Macklemore.

Время для шоу.

Я беру мобильный телефон из сумки, смотрю на дисплей и поддельно хмурюсь. Я говорю почти искренне смущенным голосом:

— О. Пожалуйста, прости меня. Это может быть важным. — Я нахмуриваю лоб и отвечаю на телефонный звонок: — Алло?

Нат звучит смешно, когда говорит:

— Бла-бла-бла. Собаку сбила машина.

Я расширяю свои глаза, прикладываю руку к груди и шепчу громко:

— Что? Нет! Только не Пушистик!

Нат отвечает на полном серьезе:

— Я думаю, что мы должны завести собаку. Или двух.

Я опускаю голову, прижимаю руку ко лбу и завываю:

— О нет! Только не мой драгоценный малыш!

Нат звучит так, как будто она приняла решение:

— Мы возьмем двоих. — Более взволнованно. — ...мопсов! Мы будем называть их Пицца и Пончик!

Я вытираю непролитые слезы по щекам и отвечаю дрожащим голосом:

— Почему? Бог мой, но почему?

Нат отвечает, как будто я ответила на ее предыдущее заявление:

— Потому что мне одиноко иногда!

Я опускаю плечи и заставляю их дрожать. Я шепчу тихонько:

— Не принимайте никаких решений без меня, доктор. Я уже в пути.

Нат хихикает и резко говорит:

— И награда за лучшую актерскую работу в стрессовой ситуации достается Тине! — затем ее голос становится серьезным: — А если серьезно, я хочу собаку.

Длинный гудок.

Она повесила трубку!

Глава семнадцатая

У меня бо-бо

Ночь субботы.

Я уверен, что девушки придут в клуб сегодня вечером. И в первый раз, я не в восторге, что увижу Тину.

На самом деле, я боюсь увидеть ее.

Ночь покера прошла хорошо, учитывая то, что я слышал. До меня доносилось, как все смеялись, когда я был в своей комнате. Девушки ушли около полуночи. У меня разыгралась мигрень после того, как я услышал о свидании Тины, и я провел ночь в кровати, как упрямый ребенок, который не получил желаемого.

Вчера, я избегал Тину, как чумы. Она прислала мне сообщение, спрашивая, собираюсь ли я на обед, но я солгал и сказал ей, что завален работой и не покину офис большую часть дня.

Сегодня Тина пришла в офис, но я попросил Макса сказать ей, что меня там нет. Она принесла кексы для нас, но я не взял ни одного. Ты понимаешь, что всё серьезно плохо, когда отказываешься от божественно вкусных карамельных кексов. Я не знал, чего она хотела, но был не в настроении, услышать ее рассказ о фантастическом свидании с супер Чадом, бухгалтером года.

Да, я дулся, но когда девушке нравится кто-то, а не ты, это отстойно. И теперь я на самом деле думаю о том, чтобы перестать с ней общаться.

Я думаю, что просто скажу ей, что очень занят работой и что, возможно, не смогу проводить так много времени, как раньше, на наших обедах и тусовках. Затем я отменю все ночи покера. И каким-то образом ограничу присутствие остальных девочек в нашей жизни. Попрошу вернуть ВИП-карты. Тогда мы все сможем вернуться к тому, что было раньше. Когда всё было просто.

Я тусуюсь с Духом в комнате охраны, просматривая мониторы. Я знаю, что девушки здесь.

Би-Рок ведет себя легкомысленно и улыбается, как идиот. Потом я вижу их. Красивые, как всегда. Вычеркнуть их из нашей жизни будет нелегко. Тина подходит и целует Би-Рока в щеку, глядя на него так, как будто он светится как звезда ночью. Я знаю, что именно этот взгляд может заставить парня чувствовать. Обычно я испытываю на себе этот взгляд.

Они исчезают из поля зрения камеры на несколько минут, затем снова появляются на экранах в ВИП-зоне.

Я вижу, что они ищут нас. Через несколько минут они сдаются.

Тина по-прежнему украдкой осматривается. Она хмурится. Мне это не нравится.

Этот взгляд на ее лице заставляет меня чувствовать себя самой большой задницей в мире. Особенно, учитывая, что только неделю назад я поклялся, что хотел бы защитить ее от взглядов, как этот. Но это было до моего прозрения сегодня утром.

Кто будет защищать меня от нее?

Дух вздыхает и смотрит на меня. Он говорит:

— Мне надо сказать тебе кое-что, мужик.

Я отвечаю в замешательстве:

— Что?

Он сидит в кресле и говорит мне с абсолютной уверенностью:

— Ты нравишься Тине. Больше, чем нравишься. Ты же мужик, сделай что-нибудь.

Я хмурюсь и выплевываю:

— У нее было свидание с другим. Я не думаю, что нравлюсь ей так сильно, брат.

Он складывает руки на затылке и улыбается, а затем продолжает:

— Если бы я был цыпочкой и видел парня, который мне нравится каждый день, и он бы выглядел незаинтересованным во мне, я бы сошел с ума. Я сделал бы все, чтобы отвлечься от него. Даже пошел на свидание.

Я не отвечаю, просто смотрю на Тину через монитор.

Боже, почему она такая красивая?

Дух издает нетерпеливый звук:

— Черт, мужик, она сбежала со свидания через полчаса. Это звучит так, будто она хорошо провела время?!

Что?

Я хмурюсь и нахожусь в замешательстве.

— Что?

Дух вздыхает и наклоняется немного вперед. Он смотрит на экран и указывает на девушку моей мечты.

— Она хотела сбежать оттуда. Позвонила Нат, чтобы улизнуть от него. Парень был безнадежный. Верх безнадежности. Он все еще живет дома у родителей и собирает гребаную коллекцию марок, — он смеется на последней фразе.

Ты, черт побери, серьезно?

— Почему, черт возьми, мужик? Почему ты не сказал мне ничего этого вчера или сегодня? — требую ответа, я чертовски зол.

Он снова откидывается на спинку стула и коварно улыбается, затем пожимает плечами и шепчет:

— Ты спрашивал меня?

Ублюдок.

Я прищуриваю глаза и спрашиваю:

— Почему мы всё еще друзья? — мне искренне любопытно.

Он смеется и напоминает мне:

— Думаю, потому что я всегда прикрываю тебя, брат.

Он прав. Он мудак, но он прав. Ни разу в жизни я не проходил испытания в одиночку. До Духа был Макс. Мой младший брат всегда поддерживал меня независимо от ситуации. Потом я встретил Ашера. Он был высоким парнем с неряшливыми светлыми волосами и недоверчивыми карими глазами. Он практически не изменился. Я не был особенно высоким до окончания школы, теперь я выше всех парней. Над ним издевались несколько спортсменов-идиотов. Я подошел, встал рядом с ним и спросил:

— Тебе нужна поддержка?

Он посмотрел на меня, прищурив глаза, и покачал головой. На следующий день я прошел мимо него в зале; он догнал меня и пошел рядом со мной, а затем сказал:

— Я — Ашер.

Не глядя на него, я кивнул:

— Я — Ник. — И всё.

Макс, Дух и я дружим с тех пор. Он прошел с нами через все: стрельба Маркуса, смерть папы, несчастный случай с Сиси. И он всегда был стойким, помогал, когда это было необходимо, даже когда его не просили. Он провел большую часть своего детства, убегая от своей семьи, пока не стал частью моей.

Дух не будет говорить об этом, но он любил моего папу так же сильно, как я. В тот день, когда папа встретил Ашера Коллинза, он наблюдал за ним. Когда Дух уходил, отец отвел его в сторону и сказал:

— Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, сынок, какая угодно, скажи Ники, и он скажет мне. Я позабочусь об этом.

Он даже не был потрясен тем, что сказал мой папа. Папа сказал Духу, если его родители не перестанут бить своего ребенка, то их прикончат. И Дух оценил это. С этого момента, папа стал его кумиром. А мама завоевала его уважение раньше, будучи внимательной к нему. Он вел себя, как будто ему не нравится, но я видел, как он смотрит на маму, как он хотел, чтобы она была его биологическая матерью. Кровь ничего не значит для нас. Дух — мой брат.

Дух придвигается ближе к монитору и шепчет:

— Ох, дерьмо.

Я сразу же реагирую и смотрю на монитор. Одна из официанток убирает битое стекло под ногами Тины. Мими и Нат по бокам от Тины осторожно прикасаются к ней, Лола держит что-то на ее ноге, в то время как официантка быстро тараторит, глядя на Тину с извинениями. Тина улыбается в ответ. Лола убирает то, что держала на ее ноге. Я вижу, как она тянется через стол и берет стопку салфеток и прижимает их к ноге Тины. Я понимаю, что она порезалась и у нее идет кровь.

Молниеносно я выбегаю из двери и бегу в ВИП-зону, пока не прикасаюсь к спине Тины. Даже не оценив ситуацию, я беру ее на руки и двигаюсь по направлению к двери за стойкой бара.

Тина начинает пронзительно кричать:

— Ник, что...

Но я прерываю ее:

— Секундочку, дорогая.

Голос Тины смягчается, и она произносит:

— Ник, я в поря...

И я снова ее прерываю:

— Тина, мы почти у цели. Тише, детка.

На этот раз она слушает меня, успокаивается и расслабляется в моих руках. Ее рука обвивает мою шею и мягко ласкает волосы на затылке. Это так приятно, что боюсь, я буду тереться об ее руку и мурлыкать, как ее кот.

Я несу ее ко мне в офис и сажу на стол. К счастью, она надела платье, доходящее до колен. Оно красивого темно-синего цвета, с V-образным вырезом и пышными короткими рукавами. Она выглядит как принцесса.

Я становлюсь на колени перед ней и удерживаю ее ногу в моих руках. На ней небольшой порез. Он кровоточит немного больше, чем можно ожидать, но ничего серьезного. Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть ее великолепные зеленые глаза, смотрящие на меня сверху вниз, в них искрится веселье.

Прикрывая свое лицо руками, я прислоняюсь лбом к ее колену и говорю приглушенно:

— Хорошо, возможно, я воспринял всё слишком близко к сердцу.

Она кладет руку мне на голову, и ее тело сотрясается от беззвучного смеха.

Ты такой идиот.

***

Ник поднимает голову от моего колена и проводит рукой по волосам. Он выглядит напряженным и говорит:

— Бог мой, Тина, я волновался. Сильно волновался. Я думал, тебе действительно больно.

Вот это да.

Все это была моя ошибка, я разговаривала с Мими, идя спиной вперед, и врезалась в бедную официантку, которая уронила один стакан, но спасла три других.

Она молодец!

Ник был настолько обеспокоен, он вылетел из ниоткуда, поднял меня на руки и понес, как будто мог исправить всё. Это невероятно мило. Я не знала, что он может быть таким.

Я люблю этого человека. На самом деле люблю его. Всем сердцем. Я больше не отрицаю этого. Я чувствую себя в безопасности рядом с ним. Мои прошлые печали отступают, когда я вижу Ника. Он придает смысл моим дням, чтобы вставать утром. Мое сердце радуется каждый раз, когда я вижу, его ямочки.

Пожалуйста, поцелуй меня.

Я прикасаюсь к его щеке и шепчу:

— Ники.

Как только я говорю его имя, он берет мою коленку в свои большие руки и начинает массировать ее. Это ощущается так хорошо, что я закрываю глаза и прикусываю язык, чтобы удержаться от стона. Он улыбается:

— Ну, я предполагаю, что мне следует оказать тебе первую помощь?

Я киваю, и он обходит вокруг стола и наклоняется к ящику. Он достает аптечку и ставит ее рядом со мной, затем открывает ее и роется в ней. Он вытаскивает две вещи: дезинфицирующие салфетки и лейкопластырь. Ник протирает небольшой порез салфеткой, что жжет немного, но этого недостаточно для меня, чтобы вздрогнуть. У меня были восемнадцатичасовые естественные роды — ничего и никогда не будет настолько больно.

Протирая порез осторожными движениями, он дует на него, и это заставляет меня дрожать. Он улыбается и вручает мне пластырь. Я немного удивлена, но открываю его и вижу, что это ярко-розовый пластырь с цветами и сердечками. Я хихикаю и отдаю ему. Он наклеивает его и нежно целует мой порез.

Он смотрит на меня, улыбаясь. После долгой паузы его лицо вдруг становится серьезным.

— Ты и я, Тина. Это случится. — Я задыхаюсь. Он улыбается и продолжает шепотом: — Запомните мои слова, детка.

О, ничего себе!

Мне нравится, как он сказал «детка». С придыханием и сексуально. Мне нравится, что он назвал меня «деткой». Мое сердце учащенно бьется.

Ник держит мою лодыжку и оставляет влажные поцелуи вверх по моей ноге. Мое дыхание учащается, а глаза закрываются. Когда он достигает моего колена, он говорит:

— Скажи мне, что ты хочешь этого, так же как и я.

Я не могу поверить своим ушам. Я хочу запрыгнуть на стол и станцевать «Макарену»!

Но вместо этого, я просто киваю. Он целует меня в колено, и я чувствую там его язык. Он медленно качает головой.

— Не-а. Скажи мне, Тина. Ты хочешь меня?

Черт, да!

Мое сердце перестает биться. Я хочу его. Так чертовски сильно. И я боюсь, но прямо сейчас мне плевать на это. Я просто хочу Ника любым способом, каким он позволит.

Я смотрю ему в глаза и произношу дрожащим голосом:

— Я хочу тебя больше всего на свете, Ник.

Его янтарные глаза вспыхивают, и он замирает в течение нескольких бесконечных секунд. Затем поднимает голову к небу и кричит:

— Спасибо, бл*дь!

Он встает и наклоняет его высокое, сильное тело над моим, вынуждая меня откинуться, в результате я опираюсь на стол локтями, так что его лицо прямо напротив моего. Я жду, что он поцелует меня, но он этого не делает. Вместо этого он проводит носом по моему. Я чувствую тепло, пробегающее по венам — так много заботы в этом жесте. Его однодневная щетина прижата к моей щеке. Я люблю это.

Он говорит тихо:

— Я не хочу тебя только в моих мечтах, детка. Я хотел тебя так долго.

Черт!

Я шепчу:

— Ники.

Он приближает свои губы близко к моим и глубоко дышит:

— Ты все, о чем я думаю.

Я чувствую покалывание в носу. Верный признак того, что я собираюсь зареветь.

— Остановись.

Но он просто продолжает ласково:

— Я думал, что мне нужна женщина, как ты. Оказывается, я просто нуждался в тебе.

Мое дыхание сбивается.

— Остановись.

То, что он говорит, растапливает мое ледяное сердце.

— Тина, ты нужна мне.

Я больше не сомневаюсь.

Мое сердце замирает, и я шепчу отчаянно:

— Я хочу тебя поцеловать. Очень сильно.

Я ощущаю его улыбку на своих губах и щеке, когда он отвечает:

— Сделай это.

Я быстро сглатываю и говорю:

— Правда?

Он кивает.

Я произношу:

— Ох, черт. Хорошо.

Он слегка придвигает свое лицо, так что его губы соприкасаются с моими. Я наклоняюсь ближе, и наконец наши губы соединяются.

И от этого я трясусь. Мое сердце пропускает удар.

Я облизываю губы, и он издает глубокий горловой рык. Мой желудок сжимается, и мои гениталии становятся влажными от радости.

Это на самом деле происходит. Я не сплю и Ник тоже!

Ура!

Я чувствую, как рот Ника открывается напротив моего, он разрешает мне проникнуть в него. Я слегка касаюсь его языка моим, и это невероятно. Он так чертовски хорош на вкус. Я прижимаю мой рот сильнее и одной рукой обнимаю его за шею. Мне нужно быть ближе к нему.

Я чувствую, как он раздвигает мои колени и встает между ними, делая нас еще ближе друг к другу. И я вспоминаю, что не надела нижнее белье сегодня. Но мне так нравится впиваться в медовый рот Ника, что я не могу оторваться и сказать.

Его пах прижимается ко мне, и мы оба стонем. Он вытягивает обе руки, обнимая меня, одна рука запутывается в моих волосах, крепко держа их, а другая опускается к моей заднице и сжимает ее. Он ощущается невероятно. Он притягивает меня к себе и трется об меня. Я чувствую, какой он большой и твердый через штаны и задыхаюсь от этого.

Если мы будем продолжать так же, оргазм накроет меня за считанные секунды. Я не знаю, почему это плохо. Я просто не хочу, чтобы Ник останавливался. Я хочу его руки везде.

Я оборачиваю свободную руку вокруг его головы, затем ногами обвиваю его талию и прижимаюсь сильнее. Одна из моих туфель падает. Ник стонет мне в рот, я обернута вокруг него, как медведь коала. Он пропихивает руки под мою задницу и поднимает меня, затем встает, поворачивает нас вокруг и садится на стол. Он слегка откидывается назад, и я продолжаю прижиматься своим обнаженным лоном к его твердой выпуклости. Он выпускает долгий стон.

Он тяжело дышит в мои губы и шепчет:

— Я должен прикоснуться к тебе, детка.

Я киваю и продолжаю впиваться в его губы. Он так чертовски хорош на вкус! Сегодня он как ментол и виски большой выдержки.

Ням-ням!

Я втягиваю его нижнюю губу в рот и сосу ее. Его рука сжимает мои волосы, и я задыхаюсь. Небольшая боль делает меня еще более влажной.

Он протягивает руку между моих ног и касается голой и самой интимной части меня, затем отпускает мой рот на несколько секунд, чтобы крикнуть:

— Охренеть! Детка, ты меня убиваешь.

Он возвращает свой рот на мой и слегка двигает пальцем вверх и вниз по моему бритому, влажному влагалищу. Я стону в его губы. Его большой палец находит чувствительную точку и гладит ее нежными круговыми движениями. Я стону громче. Я вся мокрая и уверена, что передняя часть его штанов тоже.

Он останавливает поцелуи и наклоняется назад, чтобы посмотреть на меня приоткрытыми глазами. Он ищет мое лицо. Я закрываю глаза и поднимаю голову к потолку, мое дыхание сбивается и начинает покалывать внизу спины. Рука Ника удерживает меня, он шепчет мне в ухо:

— Я хочу посмотреть, как ты кончишь, детка. Для меня. Я это заслужил.

Я киваю и открываю глаза, чтобы посмотреть ему в глаза. Они переливаются цветом теплого меда. Я чувствую, что покалывание в нижней части позвоночника усиливается, и мой рот раскрывается. Первая волна моего оргазма настигает меня, и я изгибаюсь напротив его большого пальца. Ник хитро улыбается и двигает руку дальше. Прежде чем я понимаю, он вводит палец глубоко в меня, и я взрываюсь:

— О, дерьмо, боже, ох... Ник!

Я пульсирую вокруг пальца и вижу его лицо, сморщенное в болезненной гримасе. Он нежно и расслабляюще гладит мою спину. Моя голова падает вперед на его плечо. Он держит палец во мне и ждет, пока прекратятся волны моего оргазма.

Когда меня наконец отпускает, я смотрю на него. Он ласково улыбается мне и выводит палец из меня, подносит его ко рту и облизывает мою влажность. Мой рот приоткрывается чуть-чуть, и мое лоно пульсирует еще раз. Я изгибаюсь возле него с широко раскрытыми глазами. И на его лице появляется небольшая, сексуальная улыбочка.

Он приближается к моим губам и говорит напротив них:

— Моей детке нравится.

Затем он целует меня долго и сладко. Его язык касается меня еще раз, и я пробую себя на вкус. Это возмутительно горячо. Я вздыхаю, слегка оторвавшись от его губ.

Я не верю себе, когда опускаю руки и пытаюсь расстегнуть его кожаный ремень. Я не могу контролировать себя. Я хочу его видеть. Почувствовать его.

Он откидывается назад с улыбающимися глазами и позволяет мне расстегнуть пряжку его ремня и верхнюю пуговицу брюк. Я медленно опускаю молнию и соприкасаюсь с его горячей и твердой эрекцией.

Он тоже не носит трусы!

Я немного откидываюсь назад и смотрю.

Он большой. Он длинный, очень толстый, твердый как гвозди и красивый.

Тогда я наклоняюсь вперед, кладу голову ему на плечо и начинаю плакать.

***

Что, черт возьми, только что произошло?

Я заставил Тину кончить с помощью своей руки, и это было самой потрясающей вещью, которую я когда-либо видел. Очень красиво.

Шалунья не надела нижнего белья сегодня вечером. Я почти кончил, когда нагнулся, чтобы коснуться ее, и почувствовал ее обнаженную мокрую киску. Лучше, чем в мечтах.

Такая мягкая, теплая и чертовски тугая. Я чувствовал, что она пульсирует вокруг моего пальца, и захотел исполнить победный танец.

Она теперь моя.

Затем она снимает мои штаны, смотрит на мой член минуту, и разражается слезами.

Я в недоумении.

Я обнимаю ее и говорю мягко:

— Детка, поговорить со мной. Что случилось?

Она смотрит на меня и выглядит опустошенной. Я думаю, что она сожалеет о том, что только что произошло. Если это так, то я, наверное, спрыгну с Бруклинского моста.

Ее покрасневшее от слез лицо опускается вниз, смотря на мой несколько опущенный член, и она шепчет прерывисто:

— Он-он-он-он не поместится! — она заканчивает всхлипыванием.

Я должен прикусить губу, чтобы удержаться от смеха вслух.

Я люблю эту девушку. Полностью. Всем сердцем и душой.

Смотрю в ее печальные зеленые глаза:

— Он поместится, дорогая. Если ты хочешь меня, я буду в тебе.

Она смотрит мне в глаза и говорит яростно:

— Я хочу. Очень хочу. Я хочу этого так сильно.

Я ощущаю, как мой член снова поднимается.

Вытираю ее беспокойные слезы, наклоняюсь ближе к ней, прижимаюсь к ее носу и шепчу:

— Мы не должны делать это. То, что мы сделали уже достаточно для меня. Я не хочу, чтобы ты делала это из-за того, что чувствуешь себя обязанной.

Она качает головой и опускает глаза, затем наклоняется ближе, так что ее лоб касается моего и шепчет:

— Я мечтаю о тебе, тоже.

Я поднимаю голову, и она застенчиво улыбается, а затем говорит тихо:

— Я хочу тебя, Ник. Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся сейчас.

Кто бы мог отказать такой просьбе?

С широко раскрытыми глазами, я говорю:

— Я никогда не буду отвергать тебя, детка. Никогда. — Я говорю то, что думаю. Она может попросить что угодно, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить это для нее.

Мой член тверже, чем скала и готов. Я скольжу руками под ее сладкую задницу и поднимаю ее немного. Я пододвигаюсь к ее блестящему от влажности лону и откидываюсь на столе. Я держу ее за бедра и опускаю ее на мой ствол.

Я знал, что она будет узкой, но это удивительно. Она ощущается, как теплая, шелковистая перчатка. Так хорошо, я боюсь, что кончу, как подросток.

Головка моего члена скользит в нее, и она вздыхает. Это действительно приятный звук. Ее глаза приоткрыты и на щеках красивый румянец.

Я знал, что она выглядит так, когда кончает.

Я опускаю ее дюйм за дюймом. Она стонет, и я останавливаюсь на полпути. Это убивает меня, но я должен спросить ее, в порядке ли она.

Она поднимает на меня глаза, когда я останавливаюсь.

— Как ты себя чувствуешь, детка?

Она выглядит раздраженной, хлопает меня по плечу и кричит:

— Продолжай, Ники! Боже!

Я хихикаю и выполняю ее желание. Я крепко держу ее бедра и опускаю ее вниз, пока полностью не оказываюсь в ней.

О, боже, я на небесах.

Тина полностью сидит на мне. Она громко стонет и закрывает глаза в экстазе.

Это делает меня счастливым.

Я здесь с ней.

Я жду несколько секунд, позволяя ей привыкнуть, затем кладу свои руки на ее бедра, чтобы перемещать ее вверх и вниз на моем твердом члене.

Так узко и скользко.

Ее тело мягкое, но ее киска сжимается вокруг меня.

Чтоб меня!

Если она кончит сейчас, то я сделаю это вместе с ней. Не знаю, почему это плохо. Я, наконец, с Тиной. Я возьму ее любым способом, каким могу. Я люблю ее.

Глаза Тины расширяются, и она упирается ладонями в мою грудь, без предупреждения начинает скакать на мне, и я чувствую себя так чертовски удивительно. Я ослабляю хватку на ее бедрах, и она берет контроль на себя. Используя стол для равновесия, она скачет на мне в быстром ритме. Вверх, вниз.

Секс с Тиной даже лучше, чем я мог себе представить. Она невероятна.

Я чувствую, что мой оргазм приближается. Я просто надеюсь, что Тина будет там со мной. Ее стоны такие сильные, что я бы сказал, что она близко. Ее киски сжимается вокруг меня, и я приподнимаюсь, чтобы взять ее рот в жестком и требовательном поцелуе.

Она стонет в рот, и это звучит как:

— MMMMMMMM.

Приятно.

Я сосу ее язык, и она задыхается. Ее киска становится невероятно узкой, когда она достигает освобождения. Я чувствую, как она пульсирует вокруг моего члена. Она стонет и изгибается на мне. Это невероятно.

Я кладу руки ей на спину, чтобы удержать ее, когда резко толкаюсь в нее. Я чувствую знакомое покалывание вдоль моего позвоночника и двигаюсь быстрее, быстрее и быстрее... я в блаженстве. Мои яйца тянет. Я стону в ее рот, кончаю, и с каждым импульсом моего оргазма я заполняю ее своим высвобождением. Она сосет мою нижнюю губу, и я чувствую, как это отдается в моем члене. Я прижимаюсь к ней.

Ее поцелуи медленные, и я чувствую, что мое тело расслабляется. Я нахожусь в таком состоянии удовольствия, что не знаю, где я или какой сегодня день.

Серьезно, лучший секс в моей жизни.

Эта девушка будет моей погибелью.

***

Сидя на Нике, я чувствую, что он немного смягчился во мне.

Лучший секс в жизни!

Я нахожусь в сказочной стране. Полностью расслаблена. Мы всё еще не можем оторвать наши рты друг от друга.

Мы нежно целуемся и вкушаем друг друга. Это идеально.

Я чувствую себя любимой.

Я никогда не чувствовала себя так раньше. Даже с Джейсом. Хотя я думала, что любила его.

Ник ложится на спину на стол и тянет меня вниз с ним, поэтому мы не разрываем наши нежные поцелуи. Я уверена, что это неудобно, но он никак не показывает этого. Мои колени, которые болят от неудобной позы, по обе стороны от его бедер, и мы невозможно близко друг к другу. Ни один из нас не хочет оторваться от другого. Обе мои руки на его груди и под ними я чувствую, как его тяжелое дыхание успокаивается, и его сердце начинает биться спокойней.

Он шепчет в мои губы:

— Упустили.

А?

Я в полном замешательстве. Я думала, что секс был чертовски удивительным. Что он имеет в виду под «упустили»?

Я приподнимаю голову и заглядываю в его глаза цвета виски.

Он уточняет:

— Два года. Упущенные без тебя.

О, мой бог!

Я думаю, что заплачу. Я кусаю нижнюю губу, и мои глаза затуманиваются.

Я хватаю его за лацканы, соплю и опускаю голову, затем прижимаю свой нос к его, использую его нежный жест, чтобы показать ему, что именно я чувствую.

Он получил меня.

Ник тихо вздыхает и говорит у моего рта:

— Не имеет значения. Я получил тебя сейчас, Тина. Ты — моя.

Счастье просачивается сквозь меня, и тепло распространяется в животе. Как это случилось, я никогда не узнаю. Но я благодарна.

Ура!

Глава восемнадцатая

Женушка

После нашего секса в офисе Ника, он остается во мне еще долгое время, пока мы продолжаем целоваться и обниматься.

К сожалению, приходит время прервать наши ласки. Я поднимаюсь с Ника, и наша теплая смешанная влага капля за каплей стекает по моим ногам.

Я встаю на дрожащих ногах только в одной туфле и смотрю на Ника, который все еще лежит на столе. Он заводит свои мускулистые руки за голову, улыбаясь мне с танцующими искорками в глазах.

Я не знаю, как выгляжу, но Ник, очевидно, находит это забавным.

Должно быть, я выгляжу ужасно!

Я не могу перестать смотреть на его по-прежнему расстегнутые штаны, видя его опустившийся член, и не думать, как он может помещаться во мне?

Ник отрывается от стола и встает, оставляя свои штаны расстегнутыми. Он подходит ко мне, целует в лоб и говорит:

— Милая, позволь мне привести тебя в порядок.

Я киваю, затем тяну свое платье обратно вниз и снимаю туфлю. Я следую за ним в ванную, и он поднимает меня под руки, чтобы усадить на раковину. Он задумчиво смотрит на жесткие бумажные полотенца в держателе, затем выходит из ванной комнаты на минуту и возвращается с галстуком. Не каким-то галстуком, а темно-синим шелковым галстук.

Он держит его и говорит, указывая на полотенца:

— Я думаю, что он подойдет лучше, чем они.

Я в замешательстве.

Ник смачивает шелковый галстук в теплой воде, сминает его и раздвигает мои ноги. Я кладу одну из ног на его плечо и сгибаю другую на столешнице рядом с раковиной. Он вытирает меня своим шелковым галстуком!

Ничего себе... Этот галстук, должно быть, стоить около ста долларов, и он вытирает меня им.

После того как полностью очищает меня, он целует внутреннюю поверхность моего бедра и трется щекой, отчего его щетина слегкацарапает меня. Я вздрагиваю от удивления. Он смеется, и я чувствую его дыхание на моей голой киске. Он говорит тихо:

— Скоро я попробую тебя на вкус.

В моем животе бабочки, и мое лоно пульсирует от удовольствия.

Да, пожалуйста!

Он щипает меня за бедро, я вскрикиваю и бью его по плечу. Он смеется снова, и я не могу сдержать хихиканье.

Я спускаю ноги вниз, но остаюсь сидеть на столешнице. Он отходит, чтобы вытереть себя, но я беру галстук и мочу его, выжимаю лишнюю воду и нежно касаюсь его. Использую галстук, чтобы привести его в порядок, как и он меня. Я глажу вверх и вниз его ствол, и чувствую, что он начинает твердеть под моими прикосновениями. Он приближается ко мне и облизывает свои губы, что приводит к глубоким и страстным поцелуям.

После нескольких минут объятий и приведения друг друга в порядок, он становится на колени передо мной и одевает мои туфли на ноги.

Прям как Золушке!

Мы выходим из ванной комнаты под руку. Он обнимает меня и притягивает ближе к себе. Я обнимаю его за талию и кладу вторую руку ему на грудь.

Ник внезапно останавливается, поворачивается ко мне и спрашивает:

— Ты в порядке насчет этого?

Я не уверена о чем он, поэтому тихо говорю:

— Насчет чего именно?

Его брови поднимаются, но он улыбается и отвечает:

— Что я и ты теперь официально «мы».

Мы?!

Я шепчу с широко раскрытыми глазами:

— Мы?

Ник смеется и притягивает меня еще ближе к нему. Он целует меня нежно и говорит у моих губ:

— Детка, «мы» появились с того дня, как ты послала мне конфеты.

Вот это да!

Я шепчу:

— Ух ты.

И я ощущаю его улыбку возле моих губ.

Вместо того чтобы ответить, я целую его глубоко и кусаю его нижнюю губу, а затем киваю.

Он смеется и говорит:

— Наконец-то. Больше, чем друзья.

Я делаю самое серьезное лицо, какое могу изобразить.

— Да, больше, чем друзья... Лучшие друзья навсегда!

Его лицо застывает в ужасе. Я смеюсь и целую его пухлые губы. Я говорю:

— Шучу, милый.

На его лице появляется выражение облегчения, и он бормочет с сарказмом:

— Ты такая забавная... дурашка.

Мы идем к двери, возвращаясь обратно в клуб.

***

Мы идем обратно в кабинку, обнимая друг друга. Все парни и девушки сидят в кабинке, разговаривают и смеются, потягивая напитки.

Когда они видят, что мы подходим, их лица становятся серьезнее. Ник садится и тянет меня к себе на колени. Я кладу руку ему на спину и играю с короткими волосами у него на затылке. Должно быть, мы не выглядим иначе, чем раньше, потому что никто не смотрит на нас по-другому.

Макс спрашивает первый:

— Ты в порядке, Tи?

Я широко улыбаюсь и киваю. Это правда. Я в порядке. Я более чем в порядке. У меня всё замечательно.

Мими все еще хмурится. Она выглядит очень расстроенной и говорит извиняющимся тоном:

— Это была моя вина. Дразнить тебя было глупо. Мне так жаль, Тина.

Лола тихо спрашивает:

— Как плохо это было? Много крови?

Нат улыбается и говорит мне:

— Я рассказала им, что у тебя гемофилия, но они не хотели слушать меня. Они думали, что тебе нужно обратиться в больницу. Но, к счастью, Супермен был здесь, — она кивает головой на Ника, — схватил тебя и спас.

Я говорю громко, чтобы все слышали меня:

— Я в порядке, ребята, на самом деле. Как сказала Нат, у меня гемофилия. Моя кровь не сворачивается, как у остальных. Это был просто небольшой порез, и Ник обработал рану. Это была моя вина, Мимс. Бедная официантка была подавлена. Я в порядке. Вот смотрите.

Я поднимаю ногу, чтобы показать им свой ярко-розовый пластырь, и все смеются.

Дух смотрит на Ника и меня и хитро говорит:

— Вы оба выглядите так, как будто избавились от плохого настроения.

Ник и я наклоняемся немного, чтобы посмотреть друг на друга. Мы оба выглядим растерянно. В одно и то же время спрашиваем друг друга:

— У тебя было плохое настроение?

Ник выглядит неловко и подтверждает:

— Да, у кого-то недавно было свидание. — Он улыбается, а потом спрашивает: — Почему у тебя было плохое настроение?

Я опускаю глаза, играю с лацканом его рубашки.

— Я не могла найти тебя.

Он широко улыбается и шепчет:

— Милая.

Затем наклоняется вперед, трется носом об мой и слегка целует меня в губы.

Все в кабинке затихают и смотрят друг на друга с удивлением на лицах.

Лола кричит:

— Означает ли это...? — она не заканчивает свой вопрос, но энергично кивает головой.

Ник и я улыбаемся, как идиоты, кто мы на самом деле и есть, и киваем, а все за столом срываются на возгласы и крики. Хором:

— Ну, наконец-то!

— Я так и знал!

— Это здорово, ребята!

Все, кроме одного человека, выглядят счастливыми. Натали вытирает слезы с глаз. Я так испугана, что слезаю с колен Ника, подсаживаюсь к ней и крепко обнимаю ее. Ее плечи трясутся, когда она плачет. Я чувствую, что сейчас расплачусь и спрашиваю дрожащим голосом:

— Дорогая, что такое?

Она поднимает свое заплаканное лицо, наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Не думала, что этот день наступит. — Она говорит еще тише: — После всего, ты заслуживаешь быть счастливой, Тина. Я люблю тебя.

Я опускаю лицо к ее шее, и мы вместе плачем минуту. Затем я выпрямляюсь, прочищаю горло и говорю всем:

— Я думаю, мы должны заказать напитки, чтобы отпраздновать!

Ловкач улыбается, подмигивает и стреляет в меня с воображаемого пистолета. Он встает и идет к бару, чтобы сделать заказ.

Я целую руку Нат, и она очаровательно улыбается. Я ласково прикасаюсь к ее щеке, отсаживаюсь от нее и сажусь обратно на колени к Нику. Я немного удивлена, когда вижу, как Дух придвигается ближе к Нат и протягивает ей салфетку. Он обнимает ее за плечи и тянет к себе. Я еще больше удивляюсь, когда она охотно прижимается к нему. Он что-то шепчет ей на ухо, и она кивает ему в ответ, упираясь в его грудь. Дух слегка улыбается и гладит ее фиолетовые волосы свободной рукой. Мое сердце тает. Нат как-то нашла подход к этому резкому и задумчивому мужчине. Я рада, что Дух ее друг.

Я рассматриваю всех за столом и удивляюсь, когда моя жизнь стала настолько совершенной. Я облокачиваюсь на Ника. Он прижимается лицом к моей шее.

Тогда я улыбаюсь про себя.

Ах, сила конфет.

***

Прошла почти неделя с тех пор, как мы с Тиной официально вместе.

Я не могу находиться в своем офисе, не вспоминая, что произошло здесь и не улыбаться. Кто знал, что в этой маленькой милой женщине прячется сексуальная лисица. Я до сих пор чувствую запах ее возбуждения и вкус ее сладкого рта. Мне это нравится, но иногда находиться здесь — становится пыткой.

У нас не было секса снова, но это меня не беспокоит. Каждый день на этой неделе мы обедали вместе и целовались при любой возможности. Все, кажется, искренне рады за нас.

Вечером в воскресенье я сказал Сиси, что мы с Тиной теперь вместе, и она была в восторге. Если бы она могла ходить, то прыгала бы от радости. Она кружилась вокруг меня в кресле и аплодировала мне. Она сказала, что знала, что мы будем вместе, потому что принцессы всегда находят своих принцев.

Мой маленький Сверчок почти заставил меня плакать.

Сиси спросила, может ли считать Тину ее тетей, и я сказал ей, что нет, но она все еще ее фея-крестная, казалось, она осталась довольна этим. Она не может дождаться, когда Тина приедет снова, чтобы они могли поговорить.

Боже, моя племянница очаровательна.

Говоря об очаровательном, у меня большие планы на Тину в эти выходные. Это тайная операция, и я попросил друзей о помощи.

Эти выходные будут особенными. Мы с Тиной будем одни. Не то чтобы я не наслаждался сексом у меня на столе, потому что это было обалденно, но моя женщина заслуживает лучшего обращения. Она не какая-то поклонница из клуба; она — моя девушка. Я хочу, чтобы Тина знала, что она для меня особенная. Я люблю Тину, но не готов признаться ей в этом, когда я буду уверен в ее ответе, то скажу.

Даже недели еще не прошло!

Макс и девушки занимаются подготовкой всего, а Дух и Ловкач сделали предварительный заказ столика для меня.

В эти выходные всё будет хорошо.

Только я и моя девушка.

***

Я не могу перестать улыбаться!

Ох! Кто знал, что Ник может быть таким идеальным парнем?

Он выглядит, как парень на одну ночь, но я знаю, что ко мне он относится иначе, чем к Сасси. Его глаза сияют с обожанием каждый раз, когда он смотрит на меня, и я боюсь, что смотрю на него так же.

В эту субботнюю ночь, я и девочки собираемся в моей квартире. Я могу ошибаться, но девчонки слишком тихие сегодня.

Мими, Лола и Нат продолжают посылать друг другу тайные улыбки, но я уверена, что мы все просто счастливы, потому что это суббота, и мы идем в «Белый Кролик».

Я пыталась выбрать их трех платьев, но девушки нашли изъяны в каждом из них. Когда я собираюсь кричать от отчаяния, Мими появляется с чехлом для одежды.

Моя рука тянется к груди и глаза расширяются, потому что я уверена, что чехол с лейблом «Армани».

Мими, Лола и Нат не могут сдержать их улыбки и смех. Мими идет ко мне с чехлом, я отхожу от нее, упираюсь в стену, а Мими продолжает свой путь ко мне. Нат и Лола держат чехол, и Мимс расстегивает молнию.

O боже!

Я знаю, что это за платье! Я видела его в интернете-магазине «Армани», который я люблю просматривать. Это облегающее черное платье с низким вырезом на спине. Дизайн прост и элегантен. Оно прекрасно!

Я обычно слишком низкая для платьев такого типа, но когда Мими держит его напротив моего тела, оно выглядит прекрасно. Как будто сделано по моим меркам.

Я теряю дар речи.

Мои брови поднимаются, это не клубная одежда. С какой стати я надену такое классное платье в клуб?

Что задумал Ник?

Это платье стоит три тысячи долларов. Я знаю это, потому что смотрела на него много раз.

Девушки готовы и ждут меня. Нат делает мне макияж. Немного более яркий, чем я обычно наношу: серые смоки-айс и несколько слоев туши.

Лола занимается моими волосами. Она оставляет их в естественном виде, но немного накручивает концы и фиксирует средством, чтобы сохранить завитки.

Мими помогает мне надеть платье через голову, осторожно, чтобы не испортить макияж. Затем Нат и Лола держат меня за руки, в то время как Мими помогает надеть новые потрясающие туфли от «Валентино».

Все они стоят в стороне и смотрят на меня, как будто оценивая. Я чувствую, что покраснела, я так нервничаю.

Что, черт возьми, происходит?

Каждый раз, когда я задаю вопросы, все что я получаю в ответ:

— Терпение, дорогая, терпение.

К черту терпение! Я умираю от любопытства. Они даже не дали мне взглянуть в зеркало, пока Лола не показывает окончательный результат.

Я думаю, что почти готова, когда Мими подходит ко мне сзади и снимает мои серьги.

Всё любопытнее и любопытнее.

Я чувствую себя, как Алиса в стране чудес. Может быть, «Белый Кролик» идеальное место для меня, чтобы провести сегодняшний вечер.

Наконец, мне позволяют увидеть себя в зеркале.

И мое сердце останавливается.

Я умираю.

Я умерла.

Я умерла?

Эта женщина в зеркале не я. Она не может быть мной. Я никогда не была настолько сексуальной.

Мои три подруги стоят позади меня, разинув рты. Даже Мими утирает слезы. Невероятно.

Я внимательно смотрю на себя.

Я выгляжу как актриса на церемонии награждения. Длинное черное платье с небольшой молнией на спине, и это платье, определенно, было сделано по моим размерам. Я слишком фигуристая для таких платьев, чтобы они сидели на мне должным образом. Я похожа на темного ангела. То, как Нат сделала мне макияж, превращает мой светло-зеленый цвет глаз в цвет зеленого яблока. Лола уложила мои волосы на бок. Они спадают длинными темными гладкими волнами, которые заканчиваются кудрями на моем бедре. Благодаря Мими я без украшений, но выгляжу хорошо.

Они все молча улыбаются, хлопают, и я крепко их всех обнимаю и благодарю.

Когда ваши друзья счастливы, потому что счастливы вы... то это настоящие друзья.

Звонок в дверь, и я смотрю в дверной проем.

Все девушки визжат и прыгают вверх и вниз.

Теперь я действительно в замешательстве.

Я еще в большем замешательстве, когда мне завязывают глаза. Я слышу, как Макс заходит в квартиру и низко свистит. Я чувствую, что он прижимает меня к себе и целует в щеку, затем шепчет мне на ухо:

— Tи, ты уверена, что ты с тем Леоковым?

Я хихикаю от его глупости.

Он говорит девушкам:

— Вы все выглядите прекрасно сегодня. Я буду рад видеть вас в клубе. Но сейчас я должен доставить принцессу к ее принцу.

И мы уходим.

***

Макс приводит Тину домой с завязанными глазами, как я просил.

Как только я ее вижу, у меня почти случается сердечный приступ.

Я знал, что она красива, но сегодня у меня перехватило дыхание от того, как она потрясающе выглядит.

Платье идеально подходит ей. Оно демонстрирует все ее изгибы.

Я одет в костюм, рубашку и галстук. Сегодня мы ужинаем, как королевские особы.

Макс подводит ее ко мне, улыбаясь, я беру ее руку из его, и он меня обнимает.

Когда мы с Тиной остаемся одни я говорю:

— Привет, принцесса.

Она с завязанными глазами, но не может скрыть свою улыбку и отвечает:

— Привет, Прекрасный Принц.

Я тяну ее ближе к себе и обнимаю крепко, стараясь не помять платье. Я шепчу:

— Ты потрясающая. Невероятно красивая.

Она целует меня в подбородок и растягивает слова:

— Ну, платье за три тысячи долларов и обувь за восемьсот долларов украсят любую девушку.

Черт, я забыл, что ей принадлежит бутик и, вероятно, она знает, сколько эти вещи стоят.

Да, это стоило немало. Тина заслуживает всё это?

Черт, да.

Я слегка целую ее в губы.

— Готова идти, детка?

Она отвечает:

— Всегда, милый.

***

Ник снимает с меня повязку, и я задыхаюсь, когда вижу его.

Дерьмо на печеньке!

Он выглядит потрясающе! Он одет в темно-серый костюм (я думаю, что это «Армани», тоже), белую льняную рубашку, платиновые запонки с ониксом на его запястьях и черные итальянские туфли. Я знаю, что он носит такие вещи на работу все время, но сегодня он выглядит по-другому: стильно и шикарно. Когда он поворачивается, я вижу тату за ухом и хочу лизнуть ее. Он выглядит восхитительно.

Он улыбается мне сверху вниз и берет мою руку, ведя меня к машине. Я не очень хорошо разбираюсь в автомобилях, но этот выглядит дорого. Он открывает дверь для меня и целует руку, когда я оказываюсь внутри. Я пристегиваю ремень, когда он садится на водительское сиденье, и спрашиваю:

— Что это за автомобиль?

Глаза Ник загораются, когда он говорит мне:

— Maserati GranTurismo MC Stradale.

Я поднимаю брови и киваю, чтобы выглядеть, как будто я очень впечатлена, и Ник посмеивается над моей очевидной попыткой изобразить, как будто я понимаю, о чем он говорит.

Мы едем в течение приблизительно получаса в комфортном молчании. Я закрываю глаза и наслаждаюсь поездкой.

Через некоторое время я чувствую руку Ника на моей ноге, и он говорит:

— Мы на месте, детка.

Я открываю глаза и удивляюсь.

Похоже, мы прибыли к дому. К прекрасному дому. Даже особняку.

Да, это особняк. Здесь длинная подъездная дорожка, по которой мы едем. Когда мы приближаемся ко входу, я вижу камердинера. Ник помог мне выйти из машины на синюю ковровую дорожку.

Где, черт возьми, мы?

Ник ухмыляется, видя мою очевидную растерянность. Он берет меня за руку, и мы идем внутрь. Войдя, волшебный запах еды ласкает мои вкусовые рецепторы.

Это божественно.

Пахнет ассорти из жареного мяса и соусов. У меня текут слюнки. Ник проводит меня через зал в другую комнату, и я вижу, что мы на самом деле в ресторане.

Я никогда не бывала в ресторане, как этот, раньше. Он слишком пафосный для меня.

К нам подходит администратор, и Ник говорит с ним, как я предполагаю, по-русски. Администратор широко улыбается ему и жестом приглашает нас следовать за ним.

Зал просто ошеломляющий. Здесь небольшие столики, большие столы и кабинки. Стулья выглядят, как будто сделаны вручную и стоят несколько сотен долларов за каждый. Столы накрыты белыми и черными скатертями, наброшенными друг на друга с разных сторон. Можно увидеть уголки белых скатертей под черными. Все тарелки с золотой каймой. Столовые приборы, безусловно, из серебра.

Я немного напугана, если быть честной. Я не хочу попасть в неловкую ситуацию, но больше всего не хочу, чтобы это случилось на глазах у Ника.

Ник помогает мне сесть, затем садится сам и спрашивает:

— Ты доверяешь мне, сделать заказ для тебя, дорогая?

Я сразу отвечаю:

— Да, конечно. Ты знаешь, что я люблю.

Он берет меня за руку и целует. Я замечаю, что его тело немного напрягается, когда он смотрит мне через плечо, но он пытается это скрыть.

Официант подходит к нашему столику и принимает заказ. Я как раз собираюсь поблагодарить Ник за прекрасный вечер, когда вижу его улыбку и слышу голос с сильным акцентом позади меня:

— Привет, брат.

Я смотрю направо и вижу двух людей, дружелюбно улыбающихся Нику. Ник встает, обнимает и целует их в обе щеки. Они разговаривают минуту или две по-русски, и я улыбаюсь обоим мужчинам в знак приветствия.

Олин из них молодой человек среднего роста со светлыми волосами и яркими голубыми глазами. Он примерно моего возраста. Когда он замечает меня, его лицо просветляется, он кладет руку на грудь и шепчет:

— Ангел. Ей-Богу, ангел.

Я не могу сдержать смех. Я смотрю на Ника, чтобы увидеть, как он качает головой и ухмыляется своему другу.

Второй — пожилой мужчина высокого роста, но не такой высокий, как Ник. У него темно-каштановые волосы, мягкие карие глаза и легкая улыбка. Он гладит молодого человека по голове и говорит с сильным акцентом:

— Прекрати, ты смутил ангела.

Я не знаю, кто эти люди, но вижу, что Ник относится к ним с уважением, и я могу понять, почему. Они приятные и с чувством юмора.

Ник поднимает бровь, спрашивая разрешения. Я улыбаюсь и киваю. Ник приглашает своих друзей присесть к нам.

Они представляются. Молодой человек — Алексей, а мужчина постарше — Лев.

Алексей спрашивает Ника по-русски, и Ник отвечает на английском языке:

— Вы можете поговорить перед Тиной. У нас нет тайн.

Вот это да.

Я люблю этого человека. Я чувствую жар во всем теле.

Алексей ухмыляется и кивает головой:

— Итак, это не свидание, а? Она — женушка.

Ник выглядит задумчивым и отвечает:

— Да. Так и есть.

Я отклоняюсь на спинку стула. Мое лицо бледнеет, и мое сердце бьется быстрее.

Святой Черт... Ник и я поженились?! Когда это случилось?!

Ник видит мое лицо и хихикает. Лев и Алексей улыбаются мне, и Лев объясняет:

— Женушкой мы называем женщину, которая важна для нас. Она не должна быть женой фактически.

Я еле могу дышать и отвечаю хрипло:

— Понятно.

Ник, Алексей и Лев — все улыбаются мне, но их взгляды говорят, что я дурочка.

Алексей начинает:

— Мы слышали, у тебя были какие-то проблемы с «Шестерками».

Ник качает головой и говорит:

— Нет никаких проблем с «Шестерками». Только с Омаром. Он выказал симпатию к моей Тине.

Его Тина?! Ой!

Лев кладет руку на плечо Ника и говорит ласково:

— Я знаю, что ты больше не являешься частью нашего братства, но ты всегда будешь нашим братом. Если тебе нужна помощь, все, что нужно сделать, просто позвонить. Мы поможем.

Ник касается руки Льва.

— Я всегда готов помочь тебе, брат.

Лев мягко говорит:

— Илья бы гордился тем, каким ты стал, Николай.

Я замечаю вспышку боли на лице Ника. Однако он быстро скрывает эмоции. Приносят нашу еду, они оба встают, целуют мне руку по очереди и говорят, что были рады познакомиться со мной. Потом оба целуют и обнимают Ника.

Ник слегка улыбается мне, и мы приступаем к еде. Это лучшее из всего, что я когда-либо пробовала.

Ник заказал утку для нас обоих. Мясо розовое, сочное с привкусом апельсина, овощи свежие и приготовлены отлично, и я хочу слизать соус с тарелки, но думаю, что это будет неприлично.

Мы болтаем о пустяках, когда подают десерт, и я рискую, спрашивая:

— Ник, кто такой Илья?

Ник улыбается искренней улыбкой. Первая, которую я увидела за полчаса.

Он отвечает спокойно:

— Мой папа, детка.

Я замолкаю, потому что теперь он выглядит счастливее.

А счастье Ника — мое счастье.

Глава девятнадцатая

Мы — семья

Вечер с Ником был ВЕ-ЛИ-КО-ЛЕ-ПЕН!

Лучший вечер за долгие годы, да что там годы, я не могу вспомнить ничего подобного за всю свою жизнь.

Наш вечер начался в шикарном ресторане, в котором была лучшая еда, которую я когда-либо пробовала, и ореховый парфе на десерт.

Это был не американский парфе.

Этот парфе был по французскому рецепту. Там не было слоев, только однородная масса — легкая и воздушная как облако. Невероятно вкусно. Райское наслаждение.

Ник, казалось, немного расстроился, увидев своих друзей Алексея и Льва. Я думаю, что упоминание его отца привело к этому. Несмотря на то, что я хотела знать больше, я оставила эту тему в покое.

После ужина я немного удивлена, когда мы возвращаемся назад в дом Ника. Но как только мы входим в двери, Ник прижимает меня к стене в прихожей и говорит:

— Ночь только для нас. Сиси с мамой и Максом остались у Ловкача.

Ооо, эта ночь становится всё лучше и лучше.

Я встаю на цыпочки и целую его в подбородок. Даже учитывая мои каблуки — Ник возмутительно высокий.

Я шепчу:

— Могу ли я получше рассмотреть твою комнату?

Он замирает на мгновение, прежде чем хватает меня и перебрасывает через плечо. Я хихикаю, пока он несет меня в свою комнату, и игриво возмущаюсь:

— Эй, это платье за три тысячи долларов, приятель!

Он шлепает меня по заднице и усмехается, когда я вскрикиваю, и отвечает:

— Я куплю тебе еще одно. Нет, я куплю тебе еще десять. Тише, детка!

Но Ник перестает торопиться, когда ставит меня на пол в своей комнате. Он начинает двигаться медленно.

Подходит к своей тумбочке и включает лампу. Освещение идеальное. Не слишком темно, но и не слишком светло, что я буду чувствовать себя некомфортно.

И вдруг, я начинаю нервничать.

Я голая под этим платьем, кроме высоких кружевных чулок и моих новых сказочных туфель!

Ник, должно быть, видит мое напряжение, потому что подходит ко мне и обнимает за талию, прижимая ближе и заверяя:

— Мы зайдем так далеко, как ты захочешь, дорогая.

Я киваю ему и отхожу назад. Он выглядит немного огорченным, но выражение сменяется вожделением, как только я снимаю его пиджак. Далее, я расстегиваю пуговицы льняной рубашки и кладу руки ему на живот, ощущая напряжение его мышц. Медленно провожу руками по рельефному животу, по его ребрам и широкой груди, чтобы положить руки на плечи.

Оставляю мягкой влажный поцелуй на груди и слышу его стон, расстегиваю запонки и стягиваю рубашку на пол. Моя голова находится на подходящем уровне, чтобы я могла поцеловать его сосок.

Я так и делаю.

Он замирает. Я продолжаю — высовываю язык и нежно облизываю его. Когда слышу стон в ответ, то действую смелее. Я облизываю сосок еще раз, затем другой и посасываю его. Его дыхание сбивается, и тело застывает. Он кладет руки мне на плечи и отодвигает меня от себя.

Я немного разочарована, пока он не говорит задыхаясь:

— Тина, детка, если ты не хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас, тебе нужно остановиться.

Опускаю голову и улыбаюсь. Я слышу, как Ник делает шаг ко мне. Своей рукой он поднимает мое лицо за подбородок и страстно целует меня. Его язык касается моих губ, и я издаю стон ему в рот.

Этот мужчина хорош в управлении своим языком.

Мы целуемся еще немного, и я расстегиваю ремень и молнию на его брюках, пока он скидывает ботинки. Я опускаюсь на колени перед ним и спускаю брюки вниз. Он вышагивает из них, и я помогаю ему избавиться от носков. Ник почти запинается, и мы оба смеемся.

Он предстает передо мной. Полубог Ник во всей своей обнаженной красе.

Господи, этот мужчина великолепен.

Абсолютно великолепен.

Ммм Ммм.

Он протягивает руки ко мне, и я берусь за них, чтобы он помог мне подняться. И вот я стою полностью одетая перед обнаженным Ником.

Он улыбается мне с любовью, потом медленно опускает верх моего платья вниз к животу, обнажая мою грудь.

Мои сиськи не такие уж и большие, но и стесняться мне нечего. Они по-прежнему довольно упругие, но всё же на них немного сказался почти год грудного вскармливания Миа. В любом случае мне нравятся мои сиськи.

Но перед Ником, я стесняюсь. Это не интенсивный Мне-Нужно-Трахнуть-Тебя-Сейчас секс. Он медленный и чувственный. Как обнажение души человека.

Я опускаю голову, и он говорит сурово:

— Тина, посмотри на меня.

Я делаю то, что он сказал и вижу на его лице желание. Может быть и немного больше чем просто желание, но я не могу прочитать это.

Он кладет руки на мои бедра, наклоняет голову к моей и трется своим носом об мой, затем произносит шепотом:

— Ты прекрасна. Ты идеальна для меня.

Я киваю. Он очень нежно касается моих губ.

Держась за мои бедра, он становится на колени, сжимает платье в кулаках и медленно стягивает его. После того как видит мое голое тело, он протяжно стонет, затем смотрит на мое покрасневшее лицо и бормочет:

— Ты пытаешься убить меня.

Я хихикаю, видя отчаяния на его лице. Он проводит ладонью по волосам и вздыхает.

Платье падает к моим ногам и Ник протягивает руку, чтобы помочь мне выйти из него. Все, в чем я остаюсь — это черные кружевные чулки и мои туфли.

После этого Ник отпускает мою руку и делает шаг назад. Я украдкой смотрю на его промежность. Он полностью в состоянии полной эрекции. На самом деле выглядит болезненно эрегированным. Головка его члена стала темно-фиолетового цвета.

Я кусаю губы и смотрю на Ника, который рассматривает каждый дюйм моего тела, его лицо показывает, как сильно я ему нужна.

Он подходит ко мне с горящими желанием глазами и кладет руку на живот, мягко подталкивая меня назад, пока я не упираюсь в кровать и сажусь. Он снова становится на колени и снимает одну туфлю, затем другую, но оставляет мои шелковые чулки.

Затем приподнимает меня и перемещает в середину своей огромной кровати.

Я люблю эту кровать. Я спала на ней два раза, очень удобно, как будто спишь на облаке.

Ник возвышается надо мной, затем опускает голову и целует мой живот. Он оставляет влажные поцелуи до ложбинки между грудей. Когда доходит до возбужденного соска, то долго лижет его, так же как я делала с ним. Мышцы моего лона сокращаются, и я становлюсь влажной.

Черт побери!

Мои соски очень чувствительные.

Он лижет их снова, и я тяжело вздыхаю. Затем берет мою грудь в свою большую ладонь, слегка приоткрывает губы и снова опускает их на мой сосок. Сначала он слегка касается его, но когда мое тело начинает дрожать, обхватывает его своим ртом и полностью всасывает. Я кладу руки на его плечи и сжимаю их. Эта райская пытка длится нескольких минут, а затем Ник проделывает то же самое с другим соском.

Это ощущается невероятно, и я становлюсь еще более влажной. Я могла бы кончить от этого.

По очереди он проделывает эти прекрасные манипуляции с каждым соском. Когда поднимает голову, я смотрю в его медовые глаза. Затем он опускает рот к моей груди прямо над сердцем и целует. Не отрываясь от меня, он произносит:

— Идеальная. Я знал, что ты будешь идеальной.

В моем животе трепещут бабочки, и прежде чем я понимаю, что происходит, Ник поднимает обе мои покрытые чулками ноги себе на плечи. Его лицо прямо между моих ног.

Он стонет. Я чувствую его дыхание, когда он говорит:

— Ты пахнешь так хорошо, дорогая. Я собираюсь попробовать тебя сейчас.

Я пытаюсь сказать «хорошо», но все, что могу — это короткий сдавленный стон; Ник смеется над моей немотой.

Он опускает рот и облизывает меня вдоль моих складочек. Я громко стону.

Он отвечает тихо:

— Так сладко. Ты так хороша на вкус, детка.

Он слегка касается меня там губами, прежде чем нежно раздвигает мои складки пальцами и глубоко целует меня в мое самое интимное место.

Все мое тело напрягается от его действий.

Он слегка посасывает мой комочек нервов, и покалывание распространяется внизу живота. Я не могу сдержать стоны, вырывающиеся из меня. Он принимает это как знак, что делает всё правильно. Ник поднимает руку к моей груди и перекатывает мой сосок между большим и указательным пальцами.

Я стону:

— О, дерьмо. Ник, не останавливайтесь, пожалуйста, малыш. — Ник начинает сосать немного сильнее, и я чувствую приближение оргазма. Я прижимаюсь к его рту, и мы оба громко стонем. Мое тело сотрясают волны оргазма, но Ник крепко держит меня и не отпускает, пока мое лоно не перестает пульсировать.

Что это было?

Я никогда не кончала так раньше. Я никогда не была с мужчиной, который относился ко мне с такой заботой и играл на моем теле, как на тонко настроенном инструменте.

Это было безумие.

Я шепчу:

— Это было безумие.

Ник смеется, и тепло его дыхания щекочет мое влагалище, и я хихикаю.

Затем он трется своими колючими щеками о мои бедра, прежде чем поднимает свое улыбающееся лицо, приподнимается надо мной и прижимает свои губы к моим в страстном поцелуе.

Немного странно, но приятно на вкус. С Ником всё приятно.

Я не стесняюсь или нервничаю, поднимаю верхнюю часть тела, кладу руку на предплечье Ника и отталкиваю его в сторону. Он смеется, когда падает на спину, но перестает смеяться, видя мое хитрое улыбающееся лицо, опускающееся к его промежности.

Я смотрю на его большой член и прикидываю, как смогу вобрать его целиком.

Для начала решаю лизнуть его. Я держу его в своих маленьких руках и тяну ко рту, затем медленно облизываю. Он кладет руку на лицо и рычит. Я становлюсь смелее: втягиваю головку в рот и слегка посасываю, медленно вбирая и выпуская ее. Мышцы ног Ника напрягаются, он поднимается и осторожно отталкивает меня за плечи.

Я в замешательстве, пока он не смотрит на меня широко открытыми глазами, качает головой и говорит:

— Не-а. Я не хочу кончить тебе в рот сегодня вечером, дорогая. Я должен быть в тебе.

Я широко улыбаюсь и подползаю к изголовью кровати на руках и коленях. Оставаясь в той же позе, я трясу попкой, смотрю на него и посылаю воздушный поцелуй.

Его рот слегка приоткрыт, он моргает. Затем молниеносно быстро встает за мной, проводит головкой члена вверх и вниз по моему возбуждению, прижимает колени к задней стороне моих, и я ощущаю, что он готов войти в меня. Я опускаю верхнюю часть тела на кровать.

Ник стонет:

— Черт. Ты безупречна, Тина. Я люблю эту задницу. Эту идеальную задницу.

Он сжимает мою попу, и я закатываю глаза.

Его член скользит в меня, и я задыхаюсь. Он ощущается намного больше таким образом.

Ник гладит мою спину и продолжает входить в меня. Я стону, когда он растягивает меня до упора.

Я на небесах.

Ник наклоняется над моим телом, оборачивает руку вокруг моей талии и очень медленно скользит внутрь меня и наружу.

Это пытка.

Я ощущаю его лицо рядом с моим, и он тихо спрашивает:

— Готова, детка?

Я киваю.

Просто сделай это! Черт возьми!

Обнимая меня за талию одной рукой, чтобы крепко держать, он толкается в меня еще один раз. Я задыхаюсь, и он стонет. Он начинает толкаться медленнее, и я теряю терпение. Ритмично двигаюсь ему навстречу, но он не ускоряет темп.

Поворачиваю голову и кричу:

— Ники, быстрее! Жестче, черт возьми!

От улыбки на его щеках появляются ямочки.

— Детка, скажи мне, чего ты хочешь.

Подождите, что?

Мой вредный мужчина заставляет меня выйти из моей зоны комфорта, чтобы поиграть.

Я улыбаюсь про себя. Мне это нравится. Я хихикаю.

Ник хватается за мою талию обеими руками, и его толчки теперь в идеальном ритме. Жестче и быстрее. Он ощущается так хорошо во мне. Так глубоко.

Я уже напряжена вокруг него. Мой оргазм не заставит себя ждать. Я стону долго и опускаю руку, чтобы ущипнуть себя за соски.

Ник видит это и рычит громко:

— Чееееерт!

Я по-прежнему щипаю и кручу свои соски, когда начинается знакомое покалывание. Я прижимаюсь к Нику, и он двигается жестче. Он вдалбливается в меня с невероятной силой. Мои внутренние мышцы сжимают его сильнее, и вдруг я рассыпаюсь на кусочки.

Блаженство.

Я стону и пульсирую вокруг него, ощущаю, что он увеличивается внутри меня. Ник прижимает меня сильнее, долго стонет, и я чувствую, что он извергается в меня, и наша общая влага стекает по моим ногам. Его оргазм сотрясает меня. Я прислоняюсь к нему, когда волны моего удовольствия стихают.

Ник поднимает меня за талию, ложится на бок и притягивает меня спиной к себе. Мы всё еще соединены, он сладко целует мою шею, прежде чем утомление настигает меня.

Пора спать.

***

Ник будил меня дважды за ночь, чтобы неспешно заняться любовью.

Первый раз я была сверху. Во второй раз он был сверху, и я поняла, что это первый раз, когда мы сделали это в миссионерской позе.

И это было.... ммм... ммм... хорошо.

Так мы могли целоваться и быть крепко прижаты друг к другу.

Это Было Превосходно.

Мы вместе уже неделю. И она была замечательной.

Я понятия не имею, почему думала, что спать вместе — плохая идея.

Итак, мне было страшно стать одной из многих женщин Ника, но он ясно дал мне понять, что я единственная.

Ура!

Я люблю его. Я могу легко себе в этом признаться, но еще не готова сказать ему. Поэтому вполне довольна тем, как все происходит.

Он ненасытен, и это хорошо, потому что мне нравится секс с Ником.

Нет, я люблю секс с Ником.

Я проснулась утром и повернулась, чтобы посмотреть на моего красавца. И еле сдержала смех.

Ник спал на животе с рукой под подушкой. Его лицо было так плотно вжато в подушку, что его губы поджались и сморщились, из-за чего его лицо выглядело сплющенным.

Такой милый.

Я сделала единственное, что могла.

Схватила его лицо и оставила влажные поцелуи на щеках, веках и лбу, взлохматив его волосы.

Он застонал, но улыбнулся.

Я шлепнула его по попке, вылезла из постели и сказала ему, что собираюсь принять душ. Как и ожидалось, в течение нескольких минут он присоединился ко мне. Так что «Working 9 to 5» было исполнено дуэтом. Пока мы играли в душе.

Было жарко.

Ник может по полной использовать свой рот. И я показал ему, что я могу использовать свой тоже.

Это подводит нас к настоящему моменту.

Я на кухне Ника делаю хрустящий бекон и французские тосты на завтрак, делаю много, потому что не знаю, когда Сиси и Макс придут домой.

Ник пошел бриться и одеваться. Оказывается, я отвлекла его в душе, и он забыл, что должен был там сделать.

Улыбаясь про себя, я включаю духовку, чтобы сохранить наш завтрак теплым. Смотрю на то, что приготовила и съеживаюсь — этого достаточно, чтобы накормить армию.

Руки обнимают мою талию и поднимают меня. Я взвизгиваю.

Оборачиваюсь к хохочущему Нику и ударяю его в плечо:

— Черт возьми, Ник. И так каждый раз! Ты подкрадываешься как кошка. Мне нужно повесить колокольчик на тебя.

Он одет только в спортивные штаны, так что видны все его татуировки.

Ммм. Он великолепен.

С пляшущими чертятами в глазах, он целует мой нахмуренный лоб и говорит:

— Извини, детка. Тебя слишком легко напугать.

Я вздыхаю и спрашиваю:

— Ты знаешь, когда Макс и Сиси вернутся домой?

Он смотрит на часы на духовке, которые показывают 9:37 утра, и отвечает:

— Скоро. Оставь завтрак подогретым, мы будем есть вместе. Даже если они уже поели, они захотят то, что приготовила ты.

Он сжимает мою талию, и я улыбаюсь ему.

Мой мужчина сладкий как сахар. Мне повезло.

Он тянет меня к ближайшему дивану. Мы падаем на него и переплетаем наши конечности. Я хватаю пульт и включаю телевизор. Мы смотрим его некоторое время и болтаем.

Я спрашиваю:

— Это кажется странным для тебя?

Он наклоняет голову и говорит:

— Нет, как раз наоборот. Это кажется правильным.

Я шепчу:

— Да. Я знаю. Разве это не странно?

Он широко улыбается и отвечает:

— Я хотел тебя с тех пор как встретил, детка. С первого раза, когда я увидел твою задницу в этой сексуальной юбке. — Я хмурюсь, а он смеется. — Самое лучшее, что случилось с нами — было то, что ты настаивала, чтобы мы были друзьями. Теперь я действительно знаю тебя. Ты никогда не вела себя, как женщина, пытающаяся произвести впечатление на мужчину. Ты была моим другом. — Он слегка щелкает меня по носу. — Моим действительно хорошим другом. И теперь, когда мы перешли на новый уровень отношений, это ощущается как добавление в нашу дружбу дополнительных привилегий. Таким образом, нет, это не странно. Это удивительно.

Вот Это Да. Вы видите? Какой он милый.

Я улыбаюсь, наклоняюсь вперед и быстро целую его в губы. Я говорю спокойно:

— Ты слишком хорош для меня, Ники. Я никогда не пойму, что сделала, чтобы заслужить тебя, но я буду благодарить Бога за это каждый день.

Он обнимает меня еще крепче и говорит:

— Расскажи мне о своей семье.

Я напрягаюсь, затем быстро стараюсь расслабиться и ответить, как можно более расплывчато:

— Мама умерла пару лет назад. Братьев и сестер нет. У меня есть тети, дяди, двоюродные братья и сестры в Кали и еще больше в Хорватии. Папа до сих пор живет в Кали. Он очень близок со своей сестрой и ее мужем.

Он гладит мои волосы и спрашивает с любопытством:

— Это, должно быть, было трудно оставить его. Почему ты переехала в Нью-Йорк?

Я заставляю себя смеяться и говорю:

— Просто Кали больше не было местом для меня. Трудно было оставить отца и Нат. Папа любит Кали. Там его друзья и семья. Он активно участвует в жизни хорватской общины. Его жизнь там. — Я слегка пожимаю плечами.

Это правда. Папа или Тата (прим. ред. Tata по-хорватски — папа), вовлечен в деятельность хорватской общины в Кали. Мой отец прожил в Америке приблизительно тридцать лет и до сих пор говорит с сильным акцентом. Это потому, что он дружит с хорватами, работает с хорватами и говорит больше по-хорватски, чем по-английски.

Ник выглядит задумчивым. Он понимает, что я избегаю прямого ответа на вопрос. Ник не тупой.

Прежде чем он успевает задать мне еще вопросы, я играю с пальцами на его руке и спрашиваю:

— Что случилось с твоим папой, Ник?

Он вздыхает и откидывается на спинку дивана. Ник улыбается, когда объясняет:

— Папа был удивительным. Лучший папа в мире. Он приехал из России, встретил мою маму и влюбился в нее, иммигрантку из Мексики, и никогда не покидал ее. Его звали Илья. — Он немного смягчает голос, крепко обнимая меня. — Папа был хорошим человеком. Действительно хорошим, детка. Он видел все маленькие несправедливости мира и делал все, что мог, чтобы исправить их. Вот как Дух стал жить с нами. Папа заступился за него. — Он тяжело вздыхает и проводит рукой по лицу, как будто собирается сказать что-то важное, и говорит: — Мой отец был вице-президентом Российской банды «Хаос». Он состоял в организованной преступности, детка.

Мой рот открывается, и я шепчу:

— Не может быть.

Он мрачно кивает.

— Да. Папа умер от сердечного приступа. Просто упал замертво. Я был завербован в «Хаос» вскоре после этого. Я сделал это, чтобы заработать денег для мамы. Макс и Дух не позволили бы мне присоединиться одному, и пока мне не исполнилось двадцать лет, мы были вышибалами в банде.

Ничего себе!

Это безумие. Я теряю дар речи. Ник продолжает:

— Эта татуировка. — Он указывает на татуировку на предплечье — «XAOC». — Это слово «хаос» на русском языке. У Макса, Духа и меня есть такие. Парни, которых мы встретили вчера вечером, Алексей и Лев, такжечлены братства «Хаос».

Я мешкаю и спрашиваю тихо:

— Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь?

Он улыбается, качает головой и объясняет:

— Мы использовали силу, чтобы вернуть наши деньги, если это необходимо. И да, я стрелял в людей, но никогда не убивал. Я ломал кости, детка. Я стрелял в людей и делал это дерьмо, не моргнув глазом. — Он стыдливо опускает глаза. — Вот кто твой мужчина. Уличный бандит.

Нет!

Ни за что.

Это не Ник, которого я знаю.

Ник, которого я знаю, милый, сексуальный и смешной.

Ник, которого я знаю, любит свою племянницу и сделает всё для ее счастья. Даже согласится на торт ко дню рождения и задует свечи, когда на самом деле не хочет этого. Ник, которого я знаю, принял его брата и племянницу в инвалидном кресле к себе в дом без вопросов. У Ника, которого я знаю, не было детства, потому что он был слишком занят, делая все то, что его отец сделал бы для своей семьи.

Это Ник, которого я знаю. Мой Ник — не уличный бандит.

Поднимаю голову и смотрю прямо на него.

Я немного пугаю его, когда чересчур грубо толкаю его в плечо и выпаливаю:

— Нет! Ты — не уличный бандит. Ты — предприниматель. Ты — семейный человек. Ты — пережил потерю близкого человека и делал все, чтобы помочь своей семье. И все это делает тебя чертовски сексуальным. Ты замечательный. — Я глажу его щеку и уверенно говорю: — И я горжусь тем, что я с тобой.

Его глаза путешествую по моему лицу, и он морщит лоб.

Он шепчет:

— Черт побери.

Затем он берет мое лицо в свои руки и целует меня страстно.

Через несколько секунд блаженства я отрываюсь от него, прижимаюсь своим лбом к его и шепчу:

— Я не позволю тебе так говорить о моем мужчине. Мой мужчина большой и сильный, и он надерет тебе задницу.

Он моргает. После разражается смехом и сжимает меня.

Я широко улыбаюсь. Я люблю, когда он смеется.

Всё еще посмеиваясь, он говорит:

— Я тебя люблю.

Мы оба замираем.

Мое сердце останавливается.

Я, должно быть, умерла.

Он поеживается и говорит:

— Слишком рано, да?

Я улыбаюсь и пожимаю плечами. Он вздыхает и притягивает меня к себе. Я завернута в «одеяло по имени Ник», и это ощущается прекрасно.

Плевать на это «слишком рано».

Я немного поворачиваю голову, чтобы коснуться его губ, сжимаю его подбородок в своих руках и целую его губы раз, два, три раза.

Всё или ничего.

Я закрываю глаза и шепчу в его губы:

— Я люблю тебя сильнее.

Я ощущаю его улыбку у моих губ, и он крепко обнимает меня.

Мое тело наполняется теплом. Я забыла, что такое испытывать любовь к кому-то.

Мы остаемся переплетенными вместе, пока Макс и Сиси не возвращаются домой.

Как только Сиси проезжает через дверь она кричит:

— Тина! Тина! Тина!

Мы с Ником смеемся в шею друг друга перед тем как разомкнуть объятия. Мы оба встаем и смотрим, как Сиси приближается к нам с самой красивой улыбкой.

Она выглядит счастливой. Это делает меня счастливой. Я наклоняюсь и обнимаю ее.

Я заправляю прядь волос ей за ухо и говорю:

— Мы ждали вас. Я приготовила завтрак для всех нас.

Макс смотрит в потолок и поднимает руки вверх. Он подходит ко мне, целует меня в щеку и говорит:

— Я знал, что есть причина, почему ты мне нравишься, Ти.

Сиси меняется в лице. Она говорит тихо:

— Я уже позавтракала с бабушкой.

Макс заглядывает в духовку и кричит:

— Французские тосты и бекон? Ты — богиня, Тина.

Лицо Сиси проясняется. Она шепчет мне:

— Я люблю французские тосты.

Я улыбаюсь ей и предлагаю:

— Ну, как насчет того, что ты возьмешь себе немного и все, что ты не сможешь съесть, я съем за тебя.

Она застенчиво улыбается и отвечает:

— Хорошо.

Я приношу еду к обеденному столу и возвращаюсь на кухню, откуда вижу, как Макс режет еду для Сиси. Сиси не выглядит довольной.

Я подзываю Макса на кухню.

— Макс, милый, Сиси девять лет. Ей больше не нужно помогать с едой.

Он хмурится и отвечает раздраженно:

— Мне нравится резать ей еду. Я — ее папа.

Если бы вместо пола была земля, он бы пнул ее.

Я глажу его щеку и спрашиваю:

— Ты же хочешь, чтобы она была независимой?

Он вздыхает:

— Ты права.

Я целую его в щеку и говорю:

— Помоги ей, позволяя ей самой делать это.

Я передаю ему сироп и масло, чтобы отнести к столу.

Мы все сидим, и я с нетерпением жду, чтобы увидеть, как Сиси сама режет бекон.

Она улыбается Максу и говорит:

— Видишь, папа? Я могу сама сделать это!

Я посылаю ему улыбку. Он улыбается и качает головой в ответ.

Он отвечает:

— Знаю, ангел. Ты уже не ребенок.

Ник смотрит на нас, прищурившись, а затем подмигивает мне.

Мы едим и когда заканчиваем, мальчики моют тарелки, а мы с Сиси идем смотреть телевизор.

Сиси сидит рядом с диваном в своем кресле, а я сижу на краешке дивана, обнимая мою маленькую подругу и поглаживая ее волосы.

Всё еще смотря телевизор, она говорит тихо:

— Так вот оно как?

Я в замешательстве и спрашиваю:

— Что «вот оно как», ангел?

Она кладет голову на мое плечо и шепчет:

— Иметь семью.

Я замираю.

Предательские слезы.

Я прочищаю горло, чтобы ответить и отвожу свои затуманенные от слез глаза от нее.

Я говорю дрожащим голосом:

— Да, ангел. Мы — семья.

Глава двадцатая

Все хорошие Медведи отправляются на небеса

В понедельник утром все в «Сафира» заняты как никогда.

Пришла новая партия одежды. Она включает в себя популярный пиджак, который надевала одна из элитных актрис Голливуда, и куча женщин звонят или приходят в магазин, чтобы заказать или купить его. Цена пиджака около двухсот долларов, и я заказала двадцать таких, так что, несмотря на то, что мы очень заняты, я мысленно исполняю победный танец.

Я иду к «У Винни» и заказываю кофе, там болтаю с молодой девушкой у стойки в течение минуты прежде, чем иду назад в магазин.

Равр Раавр

Дерьмо. Черт. Я опять забыла заменить батарейки в дверном звонке, который медленно умирает.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, затем оборачиваюсь в сторону прилавка и замираю.

Еще один дорогой букет на прилавке. Нат стоит там, выпучив глаза, потому что с противоположной стороны прилавка стоит Омар.

Ох, ё-мое.

На этот раз он доставил их сам.

Я мысленно подготавливаюсь и затем иду. Он поворачивается, и на его лице появляется красивая улыбка. В глазах нет злобы, как в последний раз, когда я видела его. Он выглядит другим человеком.

Нат исчезает из-за прилавка. Я заставляю себя слегка улыбнуться и поприветствовать его:

— Привет, Омар.

Он хорошо выглядит. Одет в черные джинсы, кроссовки и тенниску. Его волосы уложены в короткие аккуратные дреды. Он подходит ко мне и удивляет, когда целует в щеку.

Он говорит:

— Привет, Тина, как ты, красавица?

Я краснею и нахожусь в замешательстве. Почему он здесь?

Отвечаю спокойно:

— Я в порядке, спасибо. Как дела?

Он улыбается и говорит:

— Хорошо, но может быть лучше, если ты пойдешь на ужин со мной сегодня вечером.

Я удивлена в плохом смысле.

Что такое, черт возьми? Разве он не получил свой букет обратно в прошлый раз?

Я кладу руку ему на плечо и отвечаю:

— Омар. Мне жаль. Я и Ник. Мы вместе.

Его глаза загораются ненавистью, и я сразу же начинаю паниковать.

Он мягко убирает мою руку и говорит:

— Ты сделала неправильный выбор, малышка.

Теперь я злюсь.

Нет, это не так. Ник — правильный выбор.

Я выпрямляю плечи.

— Нет, Омар. Я сделал единственно верный выбор.

Он качает головой, смотрит грустными глазами и отвечает:

— Тина, ты не знаешь своего мужчину. Он — не тот, кто тебе нужен. Ты должна быть со мной. Я бы относился к тебе, как к принцессе.

Я начинаю кипеть от злости и выплевываю:

— Зачем мне быть с тобой и чтобы со мной обращались, как с принцессой, когда Ник обращается со мной, как с королевой. И как в шахматах, королева защищает своего короля.

Обломайся, Омар!

Ой-ой... теперь он злится.

Его губы изгибаются в язвительной улыбке:

— Неправильный выбор, детка.

Теперь я на грани слез. Моя шея красная и чертовски зудит, и все, что я хочу сделать — это расцарапать ее до смерти.

Я шепчу:

— Я никогда не смогу быть с тобой. Из тебя сочится ненависть.

В его глаза вспыхивает боль, и он отвечает:

— Может быть, есть причина для моей ненависти. Может быть, тебе стоит спросить своего парня о Маркусе.

Маркус? Кто такой Маркус?

— Есть проблема? — скучающий голос доносится от входа в магазин.

В дверном проеме стоит Дух, он говорит Омару:

— Ты потерялся?

Омар отвечает:

— Да нет, мужик. Просто болтаю с подругой.

Дух сморит на меня, затем снова на Омара и говорит:

— Друзья не заставляют друг друга выглядеть так, как Тина выглядит сейчас. — Он подходит ближе к Омару и шепчет: — Мне нужно сообщить об этом дяде Джерму, или ты собираешься отпустить ситуацию с достоинством?

Омар выпрямляется, заставляет себя улыбнуться и отвечает:

— Нет, мужик. Никаких проблем нет. Просто заглянул в гости. — Омар поворачивается ко мне и говорит: — Извини меня, если я расстроил тебя, Тина. Больше такое не повторится.

А потом он уходит.

Я отступаю к стене, кладу одну руку на стену, а другую на грудь. Думаю, что у меня приступ паники.

Дух подходит ко мне, кладет руки на мои щеки и поднимает мое лицо, чтобы посмотреть мне в глаза. Спокойно он инструктирует меня:

— Дыши, Тина. Просто дыши. Легко и просто. Вот так.

Я стараюсь контролировать свое дыхание, когда Нат появляется с пакетом льда для моих разгоряченных лица и шеи.

Дух берет лед у Нат и аккуратно проводит им по моей шее и щекам.

Он смотрит на нее и говорит:

— Спасибо за звонок.

Она кивает, но остается сосредоточенной на мне. У меня не было панических атак уже год. Я не чувствую, что контролирую свое собственное тело, и это отстой.

Определенно, я не скучала по этому.

Нат кладет руку на мой лоб и шепчет:

— Ты в безопасности. Успокойся, детка.

Я киваю и закрываю глаза. Мое сердце не прекращает учащенно биться.

Нат приближается к моему уху и шепчет:

— Помнишь, как Миа всегда говорила «моя» вместо «я», и когда просила что-то, то получалось: «Моя хочет смотреть кино» или «Моя хочет конфету»?

Я улыбаюсь, вспоминая. Киваю, и мое дыхание немного замедляется.

Она продолжает:

— А как она не могла выговорить букву «Л» правильно, она говорила: «Миа хочет анч» вместо «ланч».

Я хихикаю и киваю. Я обливаюсь потом, но могу дышать глубоко.

Нат тихо смеется.

— Помнишь, когда она опустошила целую баночку детской присыпки на диван и бросала ее как снег?

Я начинаю хохотать, но смех быстро переходит в тихие рыдания. Я скольжу вниз по стене и опускаюсь на пол. Мое тело как желе.

Миа ушла. Мой драгоценный ребенок. Все, что у меня есть — это воспоминания.

Нат садится рядом со мной и обнимает мое безжизненное, дрожащее тело. Я чувствую, что ее тело тоже дрожит. Мы несем траур по моей дочери вместе. Истинный друг чувствует вашу боль и не говорит ничего воодушевляющего, но простые объятия могут стоить большего, чем любые слова.

Без предупреждения я встаю, беру букет и выхожу за дверь. Моя кровь кипит, и я тяжело дышу. Я кричу, когда бросаю цветы на дорогу и смотрю, как автомобили проезжают по ним.

Это был подарок за двести долларов. Теперь нет ничего, кроме мусора. Так же, как и человека, который подарил их мне.

Я пересекаю тротуар, чтобы увидеть, как Дух и Нат стоят в дверях «Сафира» и улыбаются.

Я закрываю глаза и дышу глубоко.

Собираюсь с мыслями, подхожу к Духу и целую его в щеку, сразу после этого целую Нат.

Затем иду прямо на склад, закрываю дверь, сажусь за стол и рыдаю.

***

— Что именно он сказал ей? — спрашиваю я.

Дух отвечает:

— Я не знаю, Ник. Она была ужасно расстроена и со слезами на глазах, когда я туда пришел.

Мое сердце сжимается.

Он выглядит нервно, когда продолжает:

— Это ничто по сравнению с тем, что произошло после того, как он ушел. У твоей девушки был нервный срыв. Она дрожала как осиновый лист, покраснела и рыдала — настоящая паническая атака. Пришлось охлаждать ее льдом. Нат сказала ей что-то, что я не мог расслышать, но все, что она говорила, казалось, помогало. Они обе были в слезах. — Он ухмыляется. — Затем Тина взяла цветы, вышла из магазина и бросила на полосу встречного движения. Прекрасно, мужик.

Это забавно.

Я просто не могу заставить себя думать о чем-нибудь другом, кроме Тины, у которой был срыв. Вот почему я вышел из «Хаос». Это влияет на вашу семью. Теперь я даже не часть братства больше, и, тем не менее, это влияет на мою девочку.

Не-а. Мне это не нравится.

Так много мыслей проносится в моей голове. Я спрашиваю:

— Ты думаешь, что наконец-то Омар исчезнет?

Дух хмурит лоб и отвечает:

— Они называют его непредсказуемым не без причины, брат. Я просто надеюсь, что Тина не унизила его. Он воспримет это как личное оскорбление.

Тина — сама вежливость. Ни в коем случае она не могла отнестись к нему неуважительно.

Я качаю головой.

— Тина, о которой мы говорим, ненавидит конфликты. Исключено.

Дух кивает головой в знак согласия.

Так почему же у меня до сих пор плохое предчувствие?

***

Мой телефон пиликает.

Я проверяю его и вижу, что получила сообщение Ника, он спрашивает меня, всё ли в порядке. Он звонил несколько раз, но у меня не было сил ответить и сделать вид, что всё хорошо.

Сейчас я чувствую себя немного лучше. Я утопила мои печали в кофе и конфетах. Решаю пойти к нему. Я оставляю Нат в магазине, и она машет мне из двери.

Наверное, это выглядит хуже некуда.

Я иду в его кабинет. Ник сидит за своим столом, разговаривая по телефону. Он замечает меня, и черты его лица смягчаются. Машет мне. Я подхожу к нему, и он тянет меня вниз к себе на колени. Крепко обнимает меня и продолжает разговаривать по телефону, все время поглаживая мою спину и оставляя мягкие поцелуи на моих волосах.

Я расслабляюсь. Ничто не сравнится с этим. Ник — мой личный способ снятия стресса.

Мое тело становится слабым, и я чувствую сонливость.

Ник заканчивается свой телефонный разговор, кладет трубку на стол и еще крепче обнимает меня.

Он спрашивает:

— Ты в порядке, детка?

Я киваю ему в грудь. Я не доверяю себе говорить. Это был эмоциональный день, и я расплакалась почти на ровном месте.

Чувствую его дыхание у моего уха; он вздыхает и продолжает держать меня.

Решаю прервать молчание:

— Кто такой Маркус?

Ник застывает. Это нехорошо.

Он расслабляется и объясняет:

— Маркус был старшим братом Омара. Он был убит много лет назад.

Я не верю в это. Тут кроется большее, и я хочу знать.

Я шепчу:

— Как он умер, Ник?

Он вздыхает и сжимает меня, как будто думает, что я буду брыкаться, и начинает рассказ:

— Маркус ворвался в дом моей семьи, когда мне было почти шестнадцать лет. Он пытался попасть в офис моего отца, чтобы украсть что-то. Папа услышал кого-то в доме. Он застрелил Маркуса, и тот умер позже в ту ночь.

Я задыхаюсь и вцепляюсь в него. Не уверена, как должна чувствовать себя по этому поводу.

Ник продолжает:

— Когда прибыла полиция, чтобы принять заявления, и они спросили, кто первым выстрелил, я сказал, что это был я. Омар думает, что я застрелил его брата. Я был просто ребенком, и защищал папу, детка. Я получил условный срок, и несколько месяцев спустя мой отец погиб. Так что это не имеет никакого значения, в любом случае. Омар — один из «Шестерок». Дядя Джерм руководит ими, и он знает, что я этого не делал. Вот и все, что имеет значение.

Я молчу, в то время как перевариваю это. Это объясняет напряженность в отношениях между Омаром и Ником. Может быть, Омар просто хотел использовать меня, чтобы добраться до Ника.

— Мне очень жаль, детка, все это — моя вина, — он шепчет, сжимая мое плечо.

Я шепчу:

— Нет, это не так. Твой отец был защитником семьи, и ты защищал своего папу. Я хотел бы сделать то же самое для моего папы, Ник. Честно, я бы хотела.

Мы молчим. Просто находим утешение в объятиях друг друга.

Через несколько минут я вздрагиваю, когда мой телефон взрывается в кармане «Little Talks» Monsters and Men.

Я вскакиваю, вытаскиваю его из кармана и отвечаю:

— Привет, мисс Молли, все в порядке?

Я в шоке, когда слышу ее всхлипы:

— О, дитя. Я пыталась снять его, но не могу достать. И кровь... много крови. Он подвешен. Я не могу добраться до него. Мне так жаль, дитя, — она говорит это все в спешке и трудно разобрать слова.

У меня бешено колотится сердце. Я так растеряна. Она звучит потрясенной и растерянной одновременно.

Я прошу:

— Молли, скажите мне, что случилось. Там кровь? Кто-то поранился?

Ник мгновенно вскакивает и становится рядом со мной. Он поворачивает меня лицом к себе и вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами. В словах Молли нет никакого смысла.

Молли всхлипывает:

— Медведь, дитя. Медведь мертв.

Нет.

***

Я смотрю, как тело Тины застывает, и ее лицо бледнеет.

Она шепчет:

— Хорошо, Молли. Я скоро буду дома.

На ее лице нет никаких эмоций, а взгляд устремлен в никуда.

Тина превратилась в робота.

Я оборачиваю руку вокруг ее талии, прижимаю к себе и мягко спрашиваю:

— Милая, что случилось?

Она медленно убирает мои руки и выглядит так, как будто близка к тому, чтобы сойти с ума.

Ее глаза пусты. Моей Тины нет здесь прямо сейчас.

Я беспомощно наблюдаю, как ее лицо превращается в гримасу, и она разражается слезами.

Я не знаю, как реагировать на слезы, но первое, что приходит на ум, это «Тот, кто сделал моей девушке плохо — заплатит за это». Я тяну ее на руки, пока она плачет.

Она тихо повторяет как мантру:

— Он все, что от нее осталось...

Тина плачет некоторое время. Я сжимаю ее крепче и позволяю ей.

Она перестает плакать через несколько минут, и я спрашиваю ее, что случилось, но Тина не реагирует. И я волнуюсь.

Звоню Нат, которая закрывает бутик «Сафира» и в течение нескольких минут появляется в моем кабинете. Она спрашивает, может ли использовать чил-аут на некоторое время. Я одобряю. Она просит оставить их с Тиной одних. Я киваю и возвращаюсь в свой офис.

Спустя полчаса Нат приходит в мой офис. Ее глаза опухшие, и она шепчет:

— Медведь мертв.

Мое лицо вытягивается. Черт. Я знаю, Тина очень любит своего кота, но не понимаю, почему это вызвало такую реакцию.

Нат говорит:

— Есть то, чего ты не знаешь. Медведь был не просто какой-то кот. Он принадлежал тому, кого Тина очень любила. Он был всем, что осталось от этого человека, и теперь он ушел, и Тина чувствует себя опустошенной. — Мои брови хмурятся. Она продолжает спокойно: — Тина несет с собой много багажа. Ты никогда не скажешь, глядя на нее сейчас, но она многое пережила за последние пять лет. Будь терпелив, Ник. Она откроется тебе, просто относись к ней с заботой.

Я удивился.

Тина кажется наиболее цельным человеком из всех, кого я знаю. То, что ей много пришлось пережить, разбивает мне сердце. Мне крайне любопытно, но я не буду спрашивать. Это история Тины.

Я киваю и говорю:

— Я пошлю Духа в квартиру, чтобы забрать Медведя.

Нат кивает и идет обратно в чил-аут к Тине.

Моя бедная девочка.

Это был плохой день для нее.

Я сделаю все, чтобы он стал лучше.

***

Дух возвращается из квартиры Тины сердитым.

Чтоб меня. Это нехорошо.

Он закрывает дверь в мой кабинет, и я понимаю, что всё даже хуже, чем я думал.

Он садится, положив ногу на ногу, и покачивает ею, затем говорит:

— Кот был обезглавлен.

Мое тело напрягается.

Что за черт?

Дух продолжает:

— Тело было подвешено за хвост на заднем подъезде, как фонарь. Я говорил с Нат. Она знает. Ни в коем случае, не говори Тине. Нат обмолвилась, что Тина сказала Омару какое-то дерьмо. Она унизила его. Несколько раз. Это выглядит как сообщение, брат.

Так и есть. Очень понятное сообщение: «Не связывайся со мной».

Я киваю. У меня есть только один выбор.

Я должен убить Омара.

***

Впервые за два года, я закрыла «Сафира» рано. Нат позвонила Мими, и сказала ей не приходить на смену. Конечно же, я по-прежнему заплачу ей. Это не ее вина, что я разбита сегодня.

Нат везет меня домой в своей машине, она заказывает китайскую еду, но я не могу есть. Я просто хочу лечь в постель и притворяться, что сегодня ничего не случилось.

Медведь ушел.

Моей единственной связи с Миа больше нет. И я знаю, что он ушел плохим способом, потому что никто не сказал мне, как это случилось. Нат сказала мне, что Дух позаботился о нем.

Я вижу, что кто-то пытался стереть кровь у заднего подъезда. Думая о боли Медведя, меня практически выворачивает. Он был лучшим котом и отличным компаньоном. Все одинокие вечера проходили хорошо, пока Медведь мурлыкал дома. Квартира выглядит пустой без него. Я прохожу мимо миски для корма. Его не нужно будет кормить завтра. Я никогда не увижу его танца для меня перед едой. И не услышу его сладкое «мяу». И не смогу побаловать его.

Ник спросил меня, хочу ли я остаться с ним сегодня вечером, но я отказалась. Мне не нужна компания сегодня, и я благодарна ему, что он не стал настаивать. Последнее, что мне нужно — злиться на него. Мне необходимо пространство.

Нужно прийти в себя.

Сегодня был действительно плохой день. С меня хватит.

Время идти на боковую.

Я извиняюсь за отсутствие аппетита и целую Нат в щеку.

Наконец-то я в моей мягкой теплой кровати, и имею право чувствовать то, что должна чувствовать.

Я страдаю. Очень сильно.

Молчаливое рыдание пробивает меня. Я думала, что дни, как этот, остались позади.

Как я не хочу просыпаться завтра.

Не поймите меня неправильно, я не самоубийца. Некоторые дни просто тяжелые, и единственное, чего вы хотите — это заснуть и проснуться через неделю, зная, что проблема ушла. Каждый чувствовал себя так когда-то.

Жизнь может быть подавляющей.

Я соплю и укрываюсь с головой. Слышу скрип двери, и Нат пробирается в мою постель. Она прижимается ко мне, и не говоря ни слова, мы засыпаем.

***

— Что такое, черт возьми?! — кричит Нат.

Я вскакиваю на своей кровати в кунг-фу позе, готовая надрать задницу. Моя голова пульсирует, и глаза болят от слез. Я вижу тень очертания фигуры человека на краю кровати.

Я бросаюсь на широкую спину человека и делаю удушающий захват. Мои руки дрожат, но это лучше, чем сидеть и ждать, чтобы быть убитой. Как Медведь.

Я кричу:

— Позвони в полицию!

Натали оказывается около выключателя, и мы обе замираем.

Лицо Ника красное, и на лбу выступили вены. В довершение всего, он одет только в нижнее белье.

Я быстро ослабляю руки, но оборачиваю ноги вокруг его талии и обнимаю его за плечи.

Я визжу:

— Милый! Что ты здесь делаешь?

Со мной прижатой к нему, он сгибается пополам, чтобы отдышаться.

Он пыхтит:

— Я... уф… пришел посмотреть... уф… в порядке ли ты.

Я смотрю на электронные часы на моей кровати, которые показывают 01:46 .

Я все еще в состоянии шока и спрашиваю в недоумении:

— В 1:40 ночи?

Он встает и отвечает, тяжело дыша:

— Да. Я не продумал до конца, ха?

Нат отвечает строго:

— Э-э, нет. Нет, Ник. Ты этого не сделал. Ты ворвался в квартиру через несколько часов после того, как кто-то вломился и убил Медведя! Не самый умный поступок, который ты когда-либо делал.

Ник кивает; извинения написаны у него на лице.

— Мне очень жаль, девушки. Я не мог спать, зная, что Тина расстроена. Таким образом, вместо того, чтобы мучиться бессонницей всю ночь, я пошел к Духу, он дал мне ключ и, кстати, все коды безопасности.

Это имеет смысл.

Дух врывается в нашу квартиру каждые две недели. Почему бы ему не сделать запасные ключи и дать коды безопасности общественности?

Я целую шею Ника и шепчу:

— Спасибо, что думал обо мне. Давай ложиться.

Ник кивает и смотрит на Нат, как будто ожидая, что она уйдет.

Она качает головой и говорит:

— Неа. Вы, должно быть, не в своем уме, если думаете, что я буду спать одна после этого.

Я прыгаю в середину кровати, моя лучшая подруга ложится с одной сторону от меня, а мой парень — с другой.

Знаете что? Жизнь не так уж и плоха.

Я думаю, о том, что только что произошло, и взрываюсь смехом.

Кровать трясется, потому что Нат и Ник смеются вместе со мной.

Не думаю, что мы выспимся сегодня.

Глава двадцать первая

Перерыв на обед

Я просыпаюсь чуть раньше будильника. Мне тяжело дышать.

Смотрю налево и вижу Нат, чья рука лежит на моем животе, и обе ноги переплетены с моими.

Подождите. Один, два, три, четыре, пять, шесть ног.

Я смотрю, справа от меня Ник лежит на животе, его лицо расплющено по подушке, и ноги тоже переплетены с моими.

Мы — гигантский крендель.

В первую очередь я пытаюсь разбудить Ника. Зажимаю ему нос, но все, что он делает — это открывает свой расплющенный рот, и его губы дрожат, когда он тяжело дышит.

Я не могу остановить истерический смех, который вырывается из меня.

Я так устала. Моя голова и глаза ужасно болят. Медведь умер, но я знаю, что он с мамой и Миа. И у меня был самый неудобный сон. Но, по крайней мере, я была окружена двумя самыми важными людьми в моей жизни. И то, как Ник спит — ужасно забавно.

Нат и Ник просыпаются от моего невменяемого смеха и фырканья. Они поднимают головы и смотрят на меня, как будто я сошла с ума. И, честно говоря, я думаю, что может быть и так.

Ник поднимается, чтобы принять душ и переодеться. Мы тратим утро, собираясь на работу. Я спрашиваю Ника, приехал ли он на своем автомобиле, но он отвечает, что приехал на такси, потому что его автомобиль производит слишком много шума, и он не хотел разбудить Сиси.

После того как мы готовы, выходим на улицу к моей машине, я сражаюсь с ней в течение пяти минут, чтобы открыть, затем мы залезаем в мою малышку. Нат перелезает на заднее сиденье, так что Ник может занять переднее.

Я пытаюсь включить зажигание.

Ничего.

Нат уже смеется. Мы проходим через это каждое утро. Она говорит Нику, что у меня есть машина-клоун.

Я сердито смотрю на нее, когда кладу ногу на колени Ника и ударяю пассажирскую дверь при включении зажигания.

Она заводится.

Срабатывает каждый раз.

Ник, похоже, не уверен, то ли смеяться, то ли убираться к чертям из машины.

По дороге на работу Нат говорит:

— Ник, включи радио.

Он качает головой и отвечает саркастично:

— Я бы хотел, но боюсь, крыша может улететь.

Мы с Нат хохочем. Смеемся так сильно, что рыдаем и смеемся одновременно.

К тому времени, как мы добираемся до работы, наше настроение улучшается.

Нат целует Ника в щеку, прежде чем уйти, чтобы открыть магазин. Ник встает позади меня и обнимает сзади.

Он говорит:

— Мне очень жаль, что вчерашний день был таким ужасным для тебя, дорогая. Я проведу вечность, заглаживая вину перед тобой.

Что?

Я в замешательстве и спрашиваю:

— Что ты имеешь в виду, дорогой?

Он отвечает, сжимая меня крепче:

— Омар. Он моя проблема, а не твоя. Я решу эту проблему. Обещаю.

Святой маллет Линкольна⁹!

Ник винит себя за вчерашнее. Я знаю, смерть Медведя — дело рук Омара. Никому не нужно говорить об этом, я все прекрасно понимаю. Но, тем не менее, никто не скажет, как это случилось, и откровенно говоря, я в порядке с этим. Некоторые вещи лучше не знать.

Я немного отстраняюсь и беру его лицо в руки, затем говорю:

— Это не твоя вина, милый. Не думай так ни секунду. Омар убил Медведя. Не ты. Он — психопат. Опять же, это не твоя вина. Он может потратить свою жизнь, обвиняя тебя в смерти своего брата, но это только делает его слабым человеком. Это. Не. Твоя. Ошибка. Понял?

Я вижу эмоции на его лице. Он приближает свои губы к моим и шепчет напротив них:

— Боже, я люблю тебя.

Затем он крепко целует меня. Я обнимаю его за шею и встаю на цыпочки.

Обрываю поцелуй и утыкаюсь лицом в его шею. Я дышу им.

Пока у меня есть Ник, ничто и никогда не будет казаться плохим.

Я шепчу ему на ушко:

— Ты делаешь мою жизнь лучше.

Его тело замирает на мгновение, прежде чем он сжимает меня.

Затем я разворачиваюсь и иду, не оглядываясь.

Время работать.

***

Ты делаешь мою жизнь лучше.

Вау.

Если сравнивать все комплимент, которые я когда-либо получал, этот побил все остальные.

Пробраться в квартиру Тины вчера вечером — была глупая идея. Я не думал, что делал. Но я провел большую часть ночи, ворочаясь. Я не мог перестать думать о ней. Всё думал, в порядке ли она и не было ли ей некомфортно спать там после того, что случилось.

Я быстро принял решение вызвать такси. Использовал свой запасной ключ и коды безопасности. Всё пошло наперекосяк, когда я поцеловал в лоб Нат, думая, что она — Тина.

Разверзнувшийся ад.

Нат начала кричать. Тина вскочила на кровати, как Брюс Ли, бросилась мне на спину и начала душить меня.

Да, не очень хорошо.

Слава Богу, Нат включил свет, в противном случае я, возможно, уже был бы в обмороке. Я чувствовал, как Тина дрожит, но она взяла меня в крепкий захват. Адреналин дает людям силы больше, чем они имеют. Я не хотел причинять ей боль, поэтому просто позволил душить себя. Я удивлен, что не был фиолетовым утром.

Нат отказалась уйти, и у нас была странная ночевка в кровати Тины, которая, к счастью, огромного размера. Когда я собирался заснуть, Тина начала смеяться.

Я не мог не засмеяться тоже. Затем Нат присоединилась к нам. Всё это было довольно забавно.

Несмотря на странную ночевку, я рад, что был рядом с Тиной прошлой ночью. Как только мы легли в постель, я успокоился. Если быть совершенно честным, я рад, что Нат тоже была там. Потому что, если бы я был Тиной, то провести ночь с двумя людьми, которых я люблю, в кровати, после плохого дня — заставило бы меня чувствовать себя намного лучше.

Я решил не делать глупостей относительно Омара. Убийство принесет кучу вопросов со стороны «Шестерок», и я уверен, что Тина узнает. Я не хочу, чтобы она когда-нибудь чувствовала себя не в безопасности со мной. Я — ее защитник.

Мне придется встретиться с Дядей Джермом и обсудить, как сделать все правильно. Но, клянусь Богом, если это мудак приблизится к моей девушке опять, я не уверен, что буду в состоянии контролировать себя.

Я думаю, что должен поговорить с Тиной о ее методах обороны в стиле камикадзе.

И этот чертов автомобиль-клоун. Однажды она начнет открывать дверь, и он тронется без нее.

Я улыбался, глядя на ее манипуляции сегодня утром, но быстро принял спокойный вид.

Время, чтобы договориться о встрече.

***

В магазине все еще толпятся потенциальные покупатели пиджака. Многие из них видят цену и медленно отступают. Я не могу сказать, что виню их — это слишком дорого за одну вещь.

Мими и Лола обе в магазине сегодня, потому что Нат отпросилась на утро, чтобы сходить к врачу.

Я спросила, все ли в порядке, и она сказала, что думает, что нет никакого вреда в обследовании. Я сразу ее отпустила. Не стоит рисковать здоровьем.

Я выхожу со склада, и Мими за прилавком выглядит разгневанной, глядя на Чертовку Сасси.

Сын Биг Мака!

Я думала, что это утро было добрым.

Я подхожу и спрашиваю Мими:

— Есть проблемы, Мимс?

Мими не отрывала глаз от Сасси, но отвечает:

— Нет, все просто отлично, босс. Сасси хочет купить пиджак. Я сказала ей цену, и она испугалась.

О, горе мне! Сейчас расплачусь!

Эта женщина становится постоянной занозой в заднице.

Я обращаюсь к Сасси и говорю:

— Мне очень жаль, Сасси. Пиджаки дорогие, но они того стоят. Возьми его или оставь. Не разыгрывай драму в магазине.

Сасси перекидывает ее платиновые волосы через плечо и отвечает:

— Отлично. Двести пятьдесят долларов за пиджак, я, должно быть, не в своем уме. Неважно. Заверните.

Святое дерьмо!

Мими взяла с нее на шестьдесят долларов больше, чем я планировала. Я скажу ей, но позже.

Мими начинает упаковывать покупку Сасси, когда я вспоминаю, что хотела сказать ей:

— Сасси, нет абсолютно никакой возможности вернуть этот товар. Если ты принесешь его обратно, всё будет как в прошлый раз. Я не буду милой.

Сасси зло смотрит на меня. Я воспринимаю это, как «хорошо» и возвращаюсь обратно на склад.

Я на полпути, когда слышу, как Сасси кричит:

— Как ты это сделала?

Что?

Я поворачиваюсь и делаю несколько шагов к прилавку, затем спрашиваю:

— Как я сделала, что?

Она издает раздраженный шум и говорит медленно:

— Ник. Я работала над ним в течение нескольких месяцев, и всё закончилось разрывом. Как ты заполучила его? Ты беременна или что-то типа того?

Ну и наглости у этой женщины!

Я решаю быть немного жесткой. Неприятно, что эта женщина намекает на то, что единственный способ, которым я могла заполучить Ника — беременность.

Я говорю язвительно:

— Нет, Сасси. Просто я — не ты. Что, как не удивительно, Нику нравится. — Я наклоняюсь ближе и шепчу: — Ник любит меня, Сасси. Он сказал мне, что я принадлежу ему.

Я вижу на ее лице вспышку боли и, не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и возвращаюсь на склад.

Я не хотел делать этого. Иногда я жалею, что у моего рта нет функции «отменить».

***

Нат приходит обратно в магазин после трех. Она не останавливается, чтобы посмотреть на кого-либо, просто идет до склада и игнорирует приветствия, которые мы все кричим ей.

Это странно.

Нат — общительный человек. Даже в худший день она, по крайней мере, здоровается. Я решаю узнать в чем дело.

Я подхожу к складу, и когда собираюсь постучать, слышу приглушенный плач из-за закрытой двери.

Мое сердце сжимается от боли.

О боже.

Что делать, если назначенное лечение не помогло? Что делать, если она действительно больна? Или даже умирает?

Мое лицо бледнеет, и я начинаю потеть.

Ни в коем случае, я не потеряю Нат без боя.

Я захожу на склад, закрываю за собой дверь и запираю ее.

Нат стоит спиной ко мне, и она успокоилась немного, но я могу слышать ее всхлипывания. Нат редко плачет. Она не плакса в отличие от меня.

Я подхожу к ней и обнимаю. Она кладет голову мне на плечо и сотрясается от неконтролируемого рыдания. Конечно, это означает, что я тихо плачу вместе с ней.

Еще всхлипывая, она бормочет:

— Я не могу... я не могу иметь их. Я думала, что могу, но теперь я не могу иметь их.

Ох, что ...?

Я обнимаю ее и воркую с ней, пока она не успокаивается, и я стараюсь расшифровать, что она только что сказала. Спрашиваю тихо:

— Что случилось, дорогая?

Она выпрямляется немного и отвечает:

— Я думала, что была беременна. Дух стал бы отцом.

Я в шоке.

Божечки!

Нат была бы удивительной, будучи беременной! Она просто обожает детей. Я знаю, что она хочет их, много. Я говорю:

— Ну, милая, не стоит расстраиваться. Это...

Она прерывает меня:

— Нет. Это было бы прекрасно. Я была бы счастлива. Но врач сделал УЗИ. Я не беременна. Но он нашел кисты на моих яичниках, Тина. У меня синдром поликистозных яичников.

Мое лицо вытягивается, и я кладу руку на грудь.

Она не беременна. Они нашли что-то.

Нат старается быть сильной, но ее губы дрожат:

— Врач говорит, что есть большая вероятность, что я не буду в состоянии иметь детей. Когда-либо. — Она смотрит на меня стеклянными глазами: — У меня никогда не будет детей, Тина. И это так ужасно. Гребаные кисты. Вот почему мои месячные не начались вовремя.

О боже. Иногда ты абсолютно жесток.

Я плачу вместе с ней, тяну ее к себе и успокаиваю:

— О, милая. Есть варианты для тех, кто не может иметь детей. Мы исследуем всё. Мы будем обращаться к специалистам и врачам. Мы будем сидеть на форумах в интернете и разговаривать с другими людьми с синдромом поликистозных яичников. Мы с этим разберемся! Я обещаю.

Она кивает мне. Через минуту я слегка вздыхаю, улыбаюсь и шепчу:

— Я рожу ребенка для тебя.

Ее тело напрягается, и она поднимает голову. Ее красивое лицо искажено горем, и я не хотела этого.

Она шепчет:

— Ты сделаешь это для меня?

Я киваю:

— Да. Совершенно верно. Никаких сомнений. Я не думаю, что сделала бы это для кого-либо еще, но ты моя сестра. Так что, да.

Она начинает рыдать снова, и мы плачем вместе.

Оплакиваем ее потерю. Празднуем нашу дружбу. Вместе, как всегда.

Выкуси, синдром поликистозных яичников. Ты не победишь.

***

Я заканчиваю оформлять документы, когда слышу знакомый стук в коридоре.

Улыбаюсь.

Моя детка пришла в гости.

Я иду к двери офиса, и как только подхожу, вижу ее улыбающееся лицо, украшающее дверной проем.

Широко улыбаясь, я делаю шаг ближе, притягиваю ее за бедра и наклоняюсь, чтобы поцеловать в шею.

Я оставляю медленные, чувственные поцелуи на ее шее, и она вздыхает. Ее руки движутся к моим плечам и обнимают.

Не отрываясь от её шеи, я спрашиваю:

— Детка, ты что-то хотела?

Она замирает на секунду, затем отвечает:

— Ты знаешь, я вдруг забыла.

Я хихикаю и сжимаю ее бедра. Она толкает меня немного, пока мы не оказываемся внутри моего офиса.

Она шепчет:

— Ты нужен мне.

Я поднимаю голову, улыбаюсь, отчего на моем лице появляются ямочки, и говорю:

— Я — твой, детка. Ты — мое сердце.

Тина надувает губки и кладет руку на грудь. Она качает головой и выпрямляется. Подходит ближе ко мне и говорит медленно:

— Нет, малыш. Ты мне нужен. Сейчас.

Ох, ни хрена себе!

Я нужен моей детке! Мне это нравится.

Она идет в обратном направлении, закрывает дверь кабинета и запирает ее, игриво улыбаясь.

Я уже тверже камня. У нас с Тиной был секс несколько раз, но она никогда не приходила ко мне в обеденный перерыв. Мне это очень нравится.

Она подходит ко мне и снимает мой ремень, и расстегивает молнию, так что мой член появляется перед ней во всей красе. Она делает несколько шагов назад, поднимает юбку и медленно опускает свои трусики. Затем подходит к моему столу, кладет руки на него, поворачивает свое лицо ко мне и слегка качает своей идеальной попкой.

Черт побери! Обалдеть!

Она хихикает, когда я бегу за ней. Я поднимаю ее юбку и встаю на колени позади нее. Целую её идеальную задницу, затем сжимаю и слегка шлепаю ее по попке. Она розовеет.

Красиво.

Я встаю, и она поворачивается ко мне, оставляя мокрые, сексуальные поцелуи на моей шее, и мягко сосет пульсирующее место — удивительные ощущения. Мой член дергается. Она опускается, пока ее голова не оказывается на одной линии с моей промежностью. Тина обхватывает мой твердый ствол, поглаживая вверх и вниз, прежде чем взять в рот. Она делает мне так хорошо. Мои глаза закатываются, и я стону.

Это секси-Тина. Я люблю всех моих Тин, но мне очень нравится секси-Тина.

Она берет меня глубоко в рот и втягивает щеки. Она делает это много раз.

Черт, я сейчас кончу.

О, нет, не надо!

Я кладу руки ей подмышки и поднимаю ее. Она ахает, когда я поворачиваю ее и немного яростно толкаю настол.

К счастью, Тина носит каблуки, иначе бы этот трюк не сработал.

Я поднимаю ее юбку, сгибаю колени немного, держу член и слегка вожу им вокруг, пока нахожу ее вход. Аккуратно вожу моим членом вверх и вниз по ее плоти, покрывая его ее возбуждением. Когда Тина начинает тяжело дышать, я знаю, что пора и медленно ввожу головку в ее киску.

Так чертовски туго!

Можно подумать, что я к этому привыкну.

Не-а, невозможно привыкнуть к совершенству. Моя детка совершенна.

Я погружаюсь сантиметр за сантиметром, держу бедра Тины и тяну ее на себя, так что ее задница напротив моей промежности.

Невозможно представить лучшее ощущение, чем это. Никоим образом.

Я на мгновение отклоняюсь немного назад и вхожу обратно в нее. Жестко. Она стонет, и я не могу удержаться, чтобы не схватит ее за бедра и начать трахать сильнее. Я тону в ней. Смотрю вниз и вижу ее розовую попку, которая покачивается с каждым толчком.

О боже. Так хорошо.

Я спрашиваю:

— Тебе нравится, детка?

Она бормочет в ответ:

— Oоо. Да, Ники, я люблю это. Быстрее, малыш, я близко.

Я люблю, когда она зовет меня Ники.

Толкаюсь в ней сильнее и быстрее. Я чувствую, как она сжимается вокруг меня.

Ощущения как в раю, когда она кончает.

Я чувствую свою собственное разрядку. Тина прижимает свою задницу ко мне. Она стонет тихо, и я ощущаю, как она сокращается вокруг моего члена.

Рай.

Вот и все. Я крепко обхватываю ее бедра и тяну ее обратно на себя. Я стону, когда чувствую, что кончаю и заполняю ее своим семенем. Тина кладет голову на мой стол, и я держу ее. Мы оба тяжело дышим, и я чувствую дрожание тела Тины. Смотрю на ее повернутое в сторону лицо, и она смеется, затем говорит:

— Это был мой первый секс в обеденный перерыв.

Я хихикаю и медленно выхожу из нее, затем спрашиваю:

— Мне нравится быть твоим первый в чем-то. Как это было, детка?

Всё еще склоненная над моим столом, она вздыхает и шепчет:

— Великолепно. Все с тобой лучше.

Я вытираю себя, прежде чем приношу полотенце и вытираю ее дочиста. Затем сминаю ее трусики и кладу их в карман.

Я решил, что пора выразить озабоченность, что была у меня некоторое время.

Я поднимаю Тину и крепко ее обнимаю. Она обхватывает руками мою талию, вздыхает и кладет голову мне на грудь. Я улыбаюсь. Вот, что такое любовь. Простые удовольствия и все такое.

Я прочищаю горло и спрашиваю:

— Тина, дорогая, мне надо готовиться к тому, что я стану папой?

Расслабленное тело Тины становится настолько напряженным, что я думаю, что она может просто оторваться от земли как ракета.

Она отвечает спокойно:

— Нет, Ник. У меня установлено противозачаточное устройство в матку, и оно будет работать еще в течение двух лет. Ну, раз мы говорим на эту тему, когда ты в последний раз проверялся?

Справедливый вопрос.

Я отвечаю:

— После того как последний раз переспал с Сасси. Я чист, милая. — Я улыбаюсь, глядя на ее озабоченное лицо. — Я никогда не занимался сексом без презерватива, детка. Ты — первая.

Ее глаза расширяются, и она шепчет:

— Правда?

Я отвечаю:

— Конечно, правда.

Она улыбается мне. Я как раз собираюсь поцеловать ее, когда она дергается назад и говорит:

— Я чиста тоже, кстати! Я прошла обследование после... после него. И я кристально чиста. И нет. Никаких детей.

Это последнее утверждение звучало слишком резким, на мой вкус.

Я обнимаю ее крепко, глажу ее спину и спрашиваю:

— А ты хочешь детей когда-нибудь?

Она отходит от меня. Ее лицо не выражает никаких эмоций, и я боюсь, что мне не понравится ее ответ.

Она качает головой, тяжело сглатывает и говорит медленно:

— Нет, Ник. Я решила, что не хочу иметь детей. И нет, я не поменяю мнение. Это не было решение, которое далось легко. Поверь мне, — она заканчивает шепотом.

Ну, дерьмо.

Я хочу детей и думал, что Тина будет той, кто подарит их мне. Это удар в живот для меня. Я был взволнован перспективой быть папой для красивых детей Тины. Это все часть фантазии в моей голове. Тина — моя жена, и мы живем вместе в хорошем доме с тремя детьми и собакой. Собакой на самом деле был Медведь, но это не вариант сейчас.

Я ошеломлен ее словами. Не знаю, что сказать. Я так разочарован.

Я, очевидно, не смог скрыть своего разочарования, потому что Тина говорит:

— Я пойму, если это меняет всё для тебя. Подумай об этом и дай мне знать, если ты еще хочешь продолжать эти отношения. Потому что у меня не будет своих детей. Или усыновленных. Я... я просто не могу.

В ее голосе слышны муки.

Она поворачивается и уходит из офиса. Я не следую за ней.

Это действительно может всё изменить.

Мне нужно время, чтобы подумать.

Глава двадцать вторая

Форт-Нокс

Мысли о Тине не покидали мою голову все чертову ночь.

Мы не разговаривали с тех пор, как она наотрез отказалась иметь детей.

Я перекладываю бумаги на своем столе, пока думаю.

Мне тридцать пять лет. Я определенно не становлюсь моложе, и провел большую часть своей взрослой жизни веря, что когда-нибудь у меня будут дети.

Я хотел детей.

Затем ураган по имени Тина ворвался в мою жизнь и мое сердце. Я был уверен, что она совершенна.

Теперь она не совсем идеальна.

Но значит ли это, что она немного менее идеально подходит мне?

Мне нужно подумать об этом.

Я не собираюсь продавать «Белый Кролик», что означает, что все мои выходные будут суматошными. Я не смог бы проводить ночи в выходные со своей семьей в любом случае.

Я бы хотел, чтобы Тина была со мной в клубе, и она не сможет этого делать, если будет беременна или дома с нашими детьми. Кроме того, она владеет «Сафира». Как она сможет работать с ребенком?

Было бы несправедливо, чтобы она сидела с нашими детьми в течение всего дня, а затем я приходил домой уставший после того, как занимался делами клуба до поздней ночи. Она в основном будет растить ребенка в одиночку.

Каким бы отцом я был тогда?

Я люблю Тину.

И это того стоит?

Иногда любови недостаточно.

Я пришел к выводу, что, может быть, дети не так важны для меня. И я удивлен, что чувствую по этому поводу.

Я в порядке с этим.

Мне не нравится эта идея, но я никогда не думал о том, как ребенок может повлиять на мой образ жизни. Я люблю клуб. Это большая часть меня. Я не хочу отказываться от него.

Так, может быть...?

Я улыбаюсь про себя, беру бумажник и иду к выходу.

***

Равр Раавр

— Черт, детка, это неприятный звук.

Я замираю.

Мои глаза расширяются, когда я медленно поворачиваюсь в сторону двери.

Там стоит улыбающийся Ник — на его щеках ямочки.

Ах, ладно ...

Я немного сходила с ума, думала, что между нами всё кончено.

Не знаю, что происходит прямо сейчас, но он улыбается. Я сглатываю, пожимаю плечами и объясняю спокойно:

— Я постоянно забываю об этом. Просто нужны новые батарейки и кто-то, кто заменить их.

Он подходит ко мне и кладет руку на мои бедра, опускает лицо, пока его губы не встречаются с моими, и говорит напротив них:

— Я отправлю своего человека, чтобы починить его, детка.

Мое сердце замирает.

Я слегка ошеломлена.

Через мгновение, придя в себя, я спрашиваю спокойно:

— Означает ли это...?

Он целует меня в губы слегка:

— Да, дорогая. Никаких детей. Я не против.

Святая борода Зевса!

Облегчение растекается по моим венам, и знакомое тепло распространяется от моего живота.

Я оборачиваю руки вокруг его шеи и крепко удерживаю его. Я издаю ужасный не то смех, не то крик и даже не волнуюсь, как глупо выгляжу.

Целую его губы крепко и говорю шепотом:

— О, мой бог! — смех, слезы. — Я думала, что потеряла тебя, — быстрый поцелуй, смех. — Прошлая ночь была худшей в моей жизни, — сопение, поцелуй. — Ты уверен? — быстрый поцелуй.

Он смеется и поднимает меня. У меня нет выбора, кроме как обернуть ноги вокруг его талии. Он держит меня, положив одну руку под мою задницу, а другую на мою спину.

Он отвечает спокойно:

— Я не могу жить без тебя, детка. Ты для меня всё.

Я плачу, и он качает меня. Я обнимаю его так крепко, как будто он может исчезнуть.

Меня не волнует, смотрит ли кто-то на нас.

Нат, Лола и Мими смеются. Я слышу, как Нат кричит:

— Уведи ее отсюда, чувак.

Я поднимаю лицо, и он, улыбаясь, говорит:

— У тебя сопли, детка.

Я смеюсь и вытираю нос рукавом. Это меньше всего волнует меня прямо сейчас.

У меня есть Ник! Ник — мой мужчина! Снова ...

Я буду делать все от меня зависящее, чтобы сохранить его. Я так сильно люблю его.

Прижавшись лбом к его, я шепчу:

— Я так сильно люблю тебя, Ники.

Его лицо смягчается, когда он отвечает:

— Люблю тебя больше, крошка Тина.

Хвала небесам, спасибо Боже.

***

После того как я сходил в «Сафира» и воссоединился с моей девушкой, мы пошли на обед.

Тина сидела на моих коленях. Ну, она сидела так близко ко мне, что практически на моих коленях.

Мы ели суши, целовались и держались за руки. Просто наслаждаясь друг другом, после нашего почти разрыва.

Мы шли до «Сафиры» обнявшись. Я поцеловал Тину долго и медленно.

Больше никогда не отпущу ее.

Я не знаю, как смогу без нее. Что еще более важно, я никогда не хочу быть без нее снова.

Я посмотрел на наручные часы, время 14:11.

Пора собираться на встречу.

***

В 14:30 подъезжаю к складу «Шестерок», более известному как «Завод».

«Завод» хорошо известен среди банд в Нью-Йорке. Он хорошо охраняется и днем и ночью, но только сигнализацией.

Я знаю это, потому что Маркус был убит, пытаясь найти документы с этой информацией в офисе моего отца. Мой папа так и не отдал эту информацию «Хаосу», и я не знаю почему. Было бы легко устроить рейд и украсть наркотики, которые они хранят там. Однако, если «Хаос» в конечном итоге сделают это, то будет положено начало войне между «Хаосом» и «Шестерками».

Я предполагаю, что это причина, почему мой отец никогда не разглашал эту информацию. Папа никогда не был сторонником кровопролития.

Я не настолько глуп, чтобы прийти в одиночку к Дяде Джерму. Я пришел с Духом; люди, как правило, боятся его по уважительной причине. Дух не будет колебаться, чтобы выстрелить вам в лицо, если он подумает, что его жизнь в опасности. Давно прошли времена, когда он был мальчиком, который молча сносил удары.

Мы идем в офис, и нас обыскивают. Это обычная процедура.

Мы отдаем наши пушки, но я знаю, Дух никогда не пойдет полностью безоружным.

Нас сопровождает уличный бандит, более известный как «солдат», в офис Дяди Джерма. Подростком я был здесь однажды, но хорошо помню это. Я был ошеломлен, когда последний раз был здесь, думал, что мой последний вдох будет на этом складе.

Дверь открывается, и Дядя Джерм стоит перед своим столом, улыбаясь с распростертыми объятиями.

Вы бы полюбили Дядю Джерма. Он приятный человек.

Он всегда улыбается или находит доброе слово.

Я бы сказал, что он не создан для этой работы, но знаю некоторые из вещей, которые он сделал.

Что-то такое, что иначе как ночным кошмаром не назовешь.

Он сделает все, чтобы защитить своих парней.

Я подхожу к низкому шестидесятилетнему афроамериканцу, который всегда носит костюм и галстук, обнимаю его и похлопываю по спине. Дух не обнимает его. Он просто стоит в углу.

Дядя Джерм отступает от меня и говорит:

— Так, так, так. Похоже, мальчик вырос.

Я смеюсь. Я был не очень высоким, когда мы встречались последний раз. Я был просто ребенком. Удивлен, что он помнит.

Улыбаясь, я говорю:

— Дядя Джерм. Вы хорошо выглядите.

Он похлопывает себя по животу и отвечает:

— За мной следит жена. Холестерин там, холестерин тут. Не дает мне поесть чего хочется. Думает, что у меня будет сердечный приступ или дерьмо типа того.

Он жестом приглашает меня сесть, что я и делаю. Затем он занимает свое место за столом, очень похожим на мой.

Он хлопает в ладоши и говорит:

— Так, я считаю, у нас есть небольшая проблема.

Я киваю и отвечаю:

— Да, сэр. Я думаю, есть. Ваш парень Омар ворвался в квартиру моей девушки и потрудился над ее котом. Оторвал голову и повесил, как рождественские украшения на подъезде. К счастью, соседка нашла его, прежде чем Тина.

Лицо Дяди Джерма вытягивается и хмурится. Он бормочет:

— Мне это не нравится. Омар... Ну, он сильно изменился с тех пор, как Маркус умер. — Он выпрямляется и продолжает: — Всегда ненавидел меня за то, что я отказался от мести. Перестал разговаривать со мной как раньше. Но я слышал о Тине. В «Хаос» кажется рады, что ты нашел себе девушку. Говорят, что она очень красива. Я рад за тебя, сынок. Получив что-то хорошее, ты должен держать это обеими руками, ты понимаешь?

Вот, что я имел в виду?

Приятный.

Я киваю, и он продолжает:

— Омар был чрезвычайно неуважительным в последнее время. Он не являлся на свои смены. Он не под моей ответственностью больше. — Он откидывается назад и говорит со вздохом: — Он ушел, парень.

О, черт.

Это то, чего я боялся. Омар больше не подчиняется приказам дяди Джерма, что означает, что действует сам по себе и следует своим собственным правилам. Если Дядя Джерм получит доказательства вербовки Омара в другую банду за его спиной, у Дядя Джерма не будет иного выбора, кроме как убить его.

Что было бы хорошо для меня.

Я произношу после паузы:

— Я понимаю.

Дядя Джерм кивает и говорит:

— Да. Я знаю, что ты понимаешь меня, сынок. Я не очень много могу сделать прямо сейчас, но отправлю своих людей следить за ним. Давно не видел его. Если бы я мог контролировать его. Терроризирование невинной девочки — не то, как «Шестерки» себя ведут. Я слышал, что он хочет ее. Тебе лучше побеспокоиться о безопасности со своей стороны. Если он хочет ее, то найдет способ добраться до нее. Позаботься о ней.

И на этом мы уходим.

Мы не добились многого, но, по крайней мере, я получил некоторую информацию.

Похоже, следующий шаг — это безопасность.

***

Около четырех я слышу, как ужасный звонок стихает.

Я немного ошеломлена, когда вижу Духа с тремя другими мужчинами. Дух даже не смотрит на нас девушек, когда заходит, отдавая инструкции мужчинам. Один человек с блокнотом и ручкой записывает, энергично кивая. Другой человек делает замеры. И третий человек почти выталкивает меня из-за прилавка.

Ну, простите меня, мистер Невоспитанная задница.

Дух, наконец, замечает меня и подходит. Он твердо говорит:

— Улучшаем вашу охранную систему, Ти, учитывая, что у вас уже... — он смотрит вокруг, потом снова на меня, — ничего нет. Также отремонтируем этот проклятый звонок.

Ура, что починят звонок. Я не уверена в остальном.

Я осторожно спрашиваю:

— Есть ли причина, почему мне нужно беспокоиться о безопасности в магазине, если у меня не было проблем в течение двух лет?

Он хмуро смотрит на меня и отвечает:

— У тебя есть вопросы, обсуди их с Ником. Я просто исполняю несколько поручений, Ти.

Ну, блин!

Я смотрю вокруг и вижу людей, которые уже сверлят отверстия в стенах, и пыль сыплется прямо одежды.

Фу.

Я бегу к одежде и срываю с вешалок. Стряхиваю, что могу, но уверена, что одежда будет нуждаться в паровой чистке.

Я хмурюсь, следя за Духом, и иду к компьютеру. Я вхожу в программу мгновенного обмена сообщениями.

ТомикБомба: Ник-Дик, можешь мне объяснить кое-что!

Я сразу же получаю ответ.

Ник123: Хорошо, детка. Позже.

О, нет, не делай так!

ТомикБомба: Может, ты объяснишь, почему у меня тут трое мужчин и Дух уничтожают мою чертову одежду!?

Ник123: Буду у тебя через две минуты.

Мне это больше нравится!

Две минуты спустя, Ник заходит в магазин и начинает раздавать приказы:

— Не кладите это тут. Эта одежда очень дорогая, обратите внимание. Отремонтируй проклятый звонок, прежде чем делать что-нибудь еще, это чрезвычайная ситуация.

Мой спаситель.

Мое лицо смягчается. Я подхожу к Нику сзади, обнимаю его и прижимаюсь губами к середине спины. Я произношу приглушенно:

— Спасибо, дорогой.

Его руки охватывают мои, плотно обернутые вокруг его талии. Он отвечает:

— В любое время, милая.

Ник отдает еще один приказ:

— Не вешайте камеру там. Нужно сосредоточиться на внешней стороне также.

Камера?

Я тихо спрашиваю:

— Ник, зачем мне нужны камеры?

Он отдает еще один приказ:

— Сделай тревожную кнопку перед камерой.

Тревожная кнопка? Зачем?

Я волнуюсь!

Я шепчу:

— Ник, ты пугаешь меня.

Он поворачивается в моих руках, так что теперь я обнимаю его спереди. Он целует меня в лоб и отвечает спокойно:

— Всего лишь меры предосторожности, Тина. Я не думаю, что ты в опасности, но стоит сделать все это в качестве меры безопасности. Ты хочешь, чтобы твои девочки были защищены, не так ли?

Удар ниже пояса, что я могу сказать по этому поводу? Нет?!

Я отвечаю мрачно:

— Да.

Он улыбается и говорит:

— Хорошо. Видеонаблюдение идет прямо к нашей комнате безопасности, которую Дух или Ловкач будет контролировать. Тревожная кнопка подает сигнал в нашу комнату безопасности. Как только поступит сигнал, мы будем в половине минуты ходьбы. Магазин защищен лучше, чем Форт-Нокс¹⁰, детка.

Я должна признать, что это звучит хорошо. Это заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Но чего я должна бояться?

Я спрашиваю осторожно:

— Сколько все это будет стоить, Ник? Это выглядит ужасно дорого.

Лицо Ника становится серьезным, когда он отвечает:

— Тебе не нужно платить, детка. Даже не пытайтесь спорить со мной об этом. Если бы не я, тебе бы даже не понадобилось ничего из этого дерьма. Я забочусь о том, что мое.

Мое сердце сжимается.

Это так мило. Но это должно стоить несколько тысяч долларов. Мне не нравится это.

Я пытаюсь спорить:

— Но...

Ник перебивает меня страстным поцелуем, и мое тело сразу же реагирует.

Так нечестно, большой подлый человек.

Он слегка отстраняется и говорит решительно:

— Нет.

Ну, я думаю, что это конец спора.

Установка камер, кнопки и нового звонка на двери занимает час.

Ура!

Наша дверь на самом деле издает «Динь-Дон» снова. Мне нужно испечь торт, чтобы отметить этот чудесный повод!

Целую Ника, глажу Духа по щеке и благодарю других людей.

Они все ушли, и я валюсь с ног. Я даже ничего не делала, но устала.

Хм.

Интересно, что произойдет, если я нажму на тревожную кнопку прямо сейчас?

Я осматриваюсь вокруг. Когда уверена, что никто не увидит, я заглядываю под прилавок. Мои пальцы дергаются.

Вы знаете, как говорят, что любопытство сгубило кошку? Я уверена, что это обо мне.

Я скольжу кончиками пальцев от верхушки прилавка вниз, и как только почти достигаю копки….

Я подпрыгиваю в воздухе, когда звонит телефон. Моя рука падает на грудь, я тяжело дышу, и мои ноги дрожат.

Кажется, я и пуглива как кошка тоже.

Я поднимаю трубку и, прежде чем успеваю сказать: «Алло», слышу:

— Даже не думай об этом.

Это Дух!

Я выпрямляюсь, хмурюсь и кладу руку на бедро. Я лгу:

— Я не собиралась нажимать на нее!

Дух посмеивается, когда говорит:

— Угу, — затем вешает трубку.

Я издаю раздраженный звук и смотрю на телефон. Чертов дурак повесил трубку!

Подняв глаза, я хмурюсь прямо в камеру.

Камера перемещается влево, потом вправо. Это похоже, как будто она покачивает головой!

Нервы!

Признай, что тебя застукали.

Да. Точно застукали.

***

Я провожу большую часть следующего утра, обучая Нат и Лолу, как использовать новое оборудование.

Я вижу, как палец Нат дергается над тревожной кнопкой. Я улыбаюсь и предупреждаю:

— Я бы не стала на твоем месте. Дух преподнесет тебе твою же задницу на блюдечке.

Ее лицо хмурится, и губы надуваются. Я хихикаю над ее милотой.

Вот почему мы друзья.

Остальную часть утра я пылесосила вокруг просверленных дыр и повторно обрабатывала паром одежду, испачканную вчера. После того, как я уверена, что вещи выглядят как новые, размещаю их обратно на вешалках.

Мы с Лолой болтаем. Я спрашиваю ее о Ловкаче, и что у них нового.

Она отвечает:

— Я не знаю, что происходит с Ловкачом. Просто, когда я думаю, что он собирается сделать ход, он останавливается. Ты понимаешь? Я хочу, чтобы это произошло. Но что-то удерживает его. Не уверена, что еще могу сделать.

Я задумываюсь. Ник сказал мне, Ловкач переехал к своей маме. Он не уточнил, но я уверена, что это имеет какое-то отношение к ней. Может быть, она больна? Я не хочу делать предположений, Лоле и так нелегко, глажу ее каштановые волосы и убеждаю:

— Будь терпеливей, милая. Ловкач не играет с тобой. Должна быть причина.

Она кивает и отвечает кисло:

— Надеюсь, что стоит ждать. — Она смотрит на меня и сразу же смягчается: — Потому что я буду, ты знаешь? Я буду ждать. — Она опускает голову и кивает, как будто успокаивая себя: — Ради него, я буду ждать.

Я сжимаю ее плечо и возвращаюсь обратно к прилавку. Оказавшись там, я вижу пожилого мужчину на другой стороне улицы. Он держится за грудь и машет шляпой, обдувая себя.

Черт побери!

Он собирается упасть в обморок!

Я бегу в комнату для персонала, беру бутылку воды из холодильника и хватаю пакет конфет с прилавка, выбегая из двери. Я мчусь через дорогу, выставляя руки, чтобы показать автомобилям, что я пытаюсь помочь кому-то. К счастью, автомобили останавливаются.

Я подбегаю к низкому афроамериканцу, когда он вот-вот упадет. Я обнимаю его и медленно опускаю, чтобы он присел напротив «Белого кролика».

Я быстро задаю вопрос:

— Вы в порядке?

Открываю воду и отдаю ему.

Он берет ее у меня трясущимися руками, отпивает немного и отвечает тяжело дыша:

— О, благодарю тебя, дитя. Кажется, солнца сегодня слишком много для меня.

Мое сердце замедляет свой темп, и я опускаюсь рядом со старичком.

Я открываю свой пакет малиновых конфет и протягиваю к ему. Он поднимает бровь, но берет одну и кладет в рот.

С конфетой за щекой, он говорит:

— Это мои любимые.

Я слегка толкаю его в плечо и отвечаю чуть более взволнованно:

— Мои тоже!

Общая любовь к конфетам — это мило. Не судите меня.

Он смеется, но быстро становится серьезным и выговаривает:

— Ты могла бы получить травму, спеша сюда, дитя. Лучше не делай так снова.

Я киваю и отвечаю:

— Извините, я обещаю, что не буду, но если увижу кого-то, кто падает, как вы, то я, наверное, поступлю так снова.

Я протягиваю ему руку и говорю:

— Я — Тина.

По какой-то причине его лицо выглядит ошеломленным на мгновение.

Он быстро меняет выражение лица, берет меня за руку и отвечает:

— Джермейн.

Мы пожимаем руки и улыбаемся друг другу. Подружившиеся на почве конфет и воды на грязном тротуаре.

Это неплохое начало для дружбы.

Я хочу предложить Джермейну пройти в магазин и выпить кофе, когда слышу:

— Дядя Джерм?

Макс стоит, уставившись широко раскрытыми глазами на нас двоих.

Ох, ёлки-палки.

Это милый старичок Большой Плохой Дядя Джерм из «Шестерок»? Как такое может быть?

Мое лицо, должно быть, показывает мой откровенный шок, потому что, когда дядя Джерм смотрит на меня, он смеется.

Он смотрит на Макса и отвечает:

— Как раз пришел, чтобы увидеть моего мальчика Ника. Чувствовал, что немного кружится голова, когда суперженщина прилетела и спасла меня. — Он поворачивается боком и берет мои руки в свои: — Ты знаешь, когда люди говорили мне, что девушка Ника другая, я не понимал. Я думал, что женщина как женщина. — Он целует одну из моих рук и продолжает спокойно: — Теперь я понимаю. Ты — особый тип женщины, мисс Тина. Я рад, что встретил тебя. Это было честью и большой радостью. Будь уверена в этом.

Мое горло сковывает.

Это одна из самых приятных вещей, которую кто-либо говорили мне. Я не знаю, как реагировать. Я просто открываю и закрываю рот, как рыба, вытащенная из воды.

Дядя Джерм улыбается мне и протягивает руку Максу. Он говорит:

— Помоги старику, сынок.

Макс помогает дядя Джерму и держит его за руку. Затем он протягивает другую руку ко мне, и я использую ее, чтобы подтянуться.

Я отряхиваюсь и говорю, заикаясь:

— Хорошо, я лучше вернусь к работе.

Целую Макса в щеку, затем делаю то же самое с дядей Джермом. Я знаю, кто он, но чувствую, что мы связаны после сегодняшнего инцидента. Я так счастлива, когда он берет мою руку, улыбается и целует ее.

Затем я пританцовываю обратно к магазину, оставляя Макса улыбающимся и качающим головой.

Глава двадцать третья

Атака Чертовки

Ночь покера превратилась в ночь настольных игр.

Оказывается, ребята проигрывали слишком много денег Духу, у которого было самое бесстрастное лицо, по которому ничего нельзя было сказать.

Макс, Дух и Лола сидят за обеденным столом, спрашивая других, хочет ли кто-то еще играть. Я вижу, как Нат поднимает руку и подходит к столу.

Ой-ой.

Я даже не пытаюсь скрыть свою тревогу.

Я подхожу к Максу и говорю тихо:

— Ты уверен, что хочешь играть с ней?

Макс выглядит смущенным и отвечает:

— Конечно, Ти. Нам нужен игрок.

Я поднимаю брови и отвечаю:

— Ладно. — Затем наклоняюсь ближе и шепчу: — Не говори потом, что не предупреждала тебя.

Я иду обратно к диванам, где играют в «Уно». Мимс ненавидит играть в эту игру со мной, но немного конкуренции — это здорово, потому что она не поддается легко, когда я начинаю вести.

Ник, Ловкач и Мими собираются вокруг меня, когда я сдаю. Мы все берем наши карты и играем.

Ник пытается прижаться ко мне, но я знаю, что так он пытается посмотреть в мои карты. Я демонстрирую ему «даже-не-думай-об-этом» взгляд, который, должно быть, выглядит достаточно серьезным, потому что он поднимает брови, а затем и руки в знак капитуляции и отступает.

Дело чуть не приняло серьезный оборот.

Мы играем три раунда. Я выигрываю первые два, и на самом деле счастлива, когда Мимс выигрывает последний. Я вскакиваю с дивана и стаскиваю ее на пол, говоря:

— Хочешь кусочек меня?

Я еще счастливее, когда она смеется. Мими кажется намного счастливее в эти дни.

Когда я спрыгиваю с нее, слышу, как Нат громко говорит:

— Эта игра отстой.

О, ужас!

Дух ухмыляется ей и отвечает:

— Нет. Ты — полный отстой.

Почему, ну почему, Дух?! Не дразни быка!

Нат встает и наклоняется к нему через стол. Я вижу, как ее глаз дергается.

Это не очень хорошо.

Она шепчет в жуткой тишине:

— О, да?

Дух даже не смотрит на нее, когда отвечает:

— Да.

Нат поднимает доску и бросает ее через всю комнату. Она попадает в стену и биты и фишки разлетаются повсюду. Потом она встает и идет спокойно к дивану, где шлепается вниз и говорит угрюмо:

— Мне скучно.

Я улыбаюсь и смотрю на шокированного Макса, посмеивающегося Духа и разъяренную Лолу.

Я говорю язвительно:

— Я же вам говорила.

Макс кивает головой и говорит:

— Игра окончена.

***

— Папа?

Я смотрю на монитор, но вижу, как Тина уже идет на кухню за стаканом воды для Сиси.

Улыбаясь про себя, я думаю о том, какой идеальной мамой, она могла бы быть.

И вдруг я хмурюсь. Потому что мы никогда не испытаем этого опыта вместе.

Макс смотрит на Тину с улыбкой.

Она — идеальный образец подражания для Сиси. Успешный предприниматель, с хорошими манерами, любит готовить и вовлекает Сиси в разные дела. Ее совет Maксу, разрешить Сиси быть независимой, действительно окупился сполна. Она сама готовится к школе, делает себе завтрак и, как правило, выглядит счастливее. Это было трудно для Maкса. Он настолько привык все делать для Сиси. Он любил быть ей необходимым.

Я думаю, что он волновался, что не останется в жизни Сиси, если ему не нужно будет ничего делать для неё.

Тина исчезает из зала, и все мы возобновляем игру.

Полчаса проходит, и Тина не возвращается.

Время стать Шерлоком Холмсом.

Крадусь по коридору и нахожу Макса, подслушивающего Тину и Сиси. Похоже, он еле сдерживает смех. Я нажимаю на его плечо. Он поворачивается и прижимает палец ко рту.

Я слышу, как Тина говорит:

— Дело в том, что чем меньше косметики, тем лучше. Ты нанесешь тонну косметики, и в конечном итоге будешь выглядеть как клоун!

Сиси не говорит в течение долгого времени и наконец отвечает:

— Но я люблю клоунов.

Голос Тины звучит мечтательно, когда она говорит:

— Да, я тоже. — Затем она взволнованно предлагает: — О! В следующий раз мы пойдем в цирк! — я практически могу слышать, как она подпрыгивает вверх и вниз.

Это моя дурашка.

Сиси шепотом отвечает:

— Ты классная.

Тина отвечает ей, как ни в чем не бывало:

— Ну. Ты круче. Самая крутая, малышка.

Голос Сиси звучит с благоговением, когда она спрашивает:

— Неужели?

Тина отвечает:

— Э-э, да! — она произносит это как понятное дело! — Ты думаешь, я пришла сюда, чтобы увидеть твоего дядю или папу? Не-а. Я пришла, чтобы увидеть твое милое лицо, ангел.

Ни одна из них ничего не говорит некоторое время, затем Сиси шепчет:

— Люблю тебя, Тина.

Тина отвечает сдавленно:

— Люблю тебя больше, детка.

Я поворачиваться боком и смотрю на Макса. Его лицо искажается от боли, глаза вспыхивают, и он тяжело сглатывает.

Он поворачивается и крадется обратно по коридору без слов.

Ну, блин.

***

Сиси, наконец, заснула, и я иду на цыпочках по коридору к остальным.

Я вижу, что играть уже перестали, и каждый занял свое обычное место на диванах, смотря очередной фильм с Уиллом Ферреллом.

Все, кроме Макса.

Я смотрю на Ника, и бросаю в него вопросительный взгляд. Он кивает головой в сторону внутреннего дворика.

Я выхожу во внутренний двор и нахожу Макса, который держится обеими руками за железную изгородь с опущенной головой. Я прикасаюсь к его руке и спрашиваю спокойно:

— Дорогой, ты можешь сказать мне, что тебя беспокоит?

Он отвечает коротко:

— Нет

Я слегка взъерошиваю его волосы и говорю:

— Хорошо, дорогой. Но я здесь и готова выслушать, если тебе это нужно.

Я на полпути к двери, когда слышу:

— Ты понятия не имеешь, детка.

Я иду назад к нему, касаюсь его руки и говорю ему:

— Да, помоги мне понять.

Макс сглатывает и говорит тихо:

— Ты понятия не имеешь, каково это любить кого-то так сильно, но она выглядит точно так же, как та, кого ты ненавидишь. Это чувствуется, как жестокое напоминание, и каждый раз, когда я смотрю на нее, я вижу лицо женщины, из-за которой она оказалась в этом проклятом кресле.

Печаль съедает то, что осталось от моего сердца.

Вот это да. Макс никогда особо не говорил со мной о Сиси и несчастном случае. Ник рассказал мне историю так, что я знаю все факты, но в полном неведении о маме Сиси.

Для меня большая честь, что Макс посвятил меня в это.

Чего Макс не знает, что я немного понимаю, как он себя чувствует. Миа была похожа на Джейса, и каждый день напоминала о том, как он разбил мне сердце. Но затем Мия улыбалась или хихикала, и я также вспоминала, что Джейс был большой глупой башкой, и мне нужно оставить его позади.

Обвивая руки вокруг его талии, я обнимаю его и прижимаюсь лбом к его спине.

Мы стоим так долгое время, прежде чем я отстраняюсь и даю ему побыть в одиночестве.

Когда дохожу до двери, я оглядываюсь на моего разбитого друга и молюсь, чтобы когда-нибудь он снова нашел любовь.

***

Наступает вечер субботы, и все девушки просто чешутся от желания попасть в клуб.

Нам нужны напитки и смех.

Мы выше людей, которые пытаются сломить нас, и Мими сказал мне, что если у меня будут еще проблемы с кем-либо на этой неделе, то показать им кукиш и сказать несколько действительно непристойных слов, которые заставили меня хихикать и краснеть.

Мы все одеты в нашу обычную одежду и направляемся в «Белый Кролик» или «Страну Чудес», как мы называем его.

Ожидание сводит нас с ума. Как только мы выходим из такси, направляемся к Би-Року, крича и прыгая вокруг, как сумасшедшие. Он смеется, подставляет свои щеки, чтобы принять наши поцелуи, и дает нам войти.

Тут людно сегодня вечером!

Мы идем вверх по лестнице в ВИП-зону и Азиатская Алиса уже там, чтобы приветствовать нас с улыбкой и проводить к нашей кабинке.

Ловкач и Макс уже сидят, разговаривая и смеясь. Как только они замечают, что мы подходим, оба встают, чтобы обнять и приветствовать нас.

Я спрашиваю, где Ник, на что Макс пожимает плечами и говорит мне, что он был вызван в офис, чтобы справиться с чрезвычайной ситуацией.

Хм.

Это отстой.

Может быть, я должна пойти туда и сделать его чрезвычайную ситуацию веселее.

Я ухмыляюсь внутри и решаю, что поступлю именно так.

Но для начала, мне нужно выпить.

***

Интересно, какого хрена я делаю в моем кабинете с Сасси, когда должен ждать прихода Тины в клуб.

Никакой чрезвычайной ситуации, когда меня позвали в кабинет.

Сасси одета в белое короткое платье. Это чудо, что оно хотя бы закрывает ее киску, и мне вдруг интересно, что я когда-то в ней находил.

С ней было легко.

О да. Это так.

Я сижу в кресле, и Сасси сидит очень близко ко мне на краю стола.

Я спрашиваю:

— Что я могу сделать для тебя, Сасси? Ты знаешь, это смешно, но я думал, что запретил тебе приходить сюда.

Она бросает мне раздражительный взгляд и отвечает:

— Я не собираюсь с этим мириться, Ник. — Она улыбается, как я думаю, сексуальной улыбкой, и говорит: — Я просто хотела посмотреть, как ты.

Что, бл*дь, происходит?

Я сдерживаюсь, чтобы не схватиться руками за голову и отвечаю:

— Я занят и должен вернуться, поэтому, пожалуйста, уходи.

Я пытаюсь встать, но она останавливает меня ногой на моем бедре, прижимается ко мне, и мои глаза щурятся.

Она что-то замышляет.

Молниеносно, Сасси соскальзывает с письменного стола мне на колени, опускает лицо к моему и целует меня.

Это даже не приятный поцелуй.

Он слюнявый, и ее язык проталкивается через мои губы. Отвращение охватывает меня. Ее руки вытягивают мою рубашку из брюк. Я встаю. Она падает на пол на колени.

Я злюсь и выплевываю:

— У меня было одно гребаное правило, Сасси. Никогда не целовать меня. Мои поцелуи только для особенных людей. Не для тех, кого я просто трахал.

Я расстегиваю ремень и молнию на брюках, чтобы заправить рубашку, когда открывается дверь кабинета. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

О, черт!

***

Я открываю дверь в кабинет и застываю, глядя на Ника.

Ник стоит с расстегнутыми брюками. Сасси на коленях перед ним, вытирает уголки своего рта, пытаясь поправить помаду, которая осталась на губах Ника. Когда она видит меня, то ухмыляется.

Мое сердце сжимается от боли.

Я стараюсь дышать.

Свожу колени, чтобы остановить тряску. Я ужасно себя чувствую.

Страх просачивается через мое тело.

Мое сердце разрывается.

Отвращение заставляет меня отвернуться. Я так и делаю.

Закрываю рукой глаза, потому что не хочу видеть ухмылку Сасси после минета, который она сделала Нику. Я выдавливаю из себя:

— Мне очень жаль. Я не хотела врываться, — голос звучит пискляво, во рту пересохло.

Какой жалкой я выгляжу?

Я захожу в кабинет своего парня и ловлю его, когда он изменяет мне с Чертовкой, и я прошу прощения.

Затем я поворачиваюсь спиной и ухожу с разбитым сердцем.

Я слышу, как кто-то кричит мое имя, но это звучит, как будто за мили отсюда.

***

Как, черт побери, это произошло?

Я заправляю рубашку в брюки и привожу себя в порядок. Смотрю на Сасси, и ярость вспыхивает во мне.

Глупая сука еще ухмыляется.

Может быть, я только что потерял любовь всей своей жизни, и она насмехается надо мной. Моя кровь закипает.

Я хочу убить ее.

Я не контролирую себя.

Хватаю ее за горло, поднимаю и сильно сжимаю. Она хрипит и бьётся в моих руках.

Я спрашиваю тихим, но злым голосом:

— Получила то, что хотела, больная сука?

Ее большие глаза слезятся, и она хватает ртом воздух. Ее ногти впиваются в мои руки.

Мне все равно. Я потерял контроль, может быть, даже свой разум.

Всё еще держа Сасси за горло, я прижимаю ее к стене. Ее губы посинели, а глаза практически закрыты.

Я смутно слышу:

— Какого хрена? — затем меня обхватывают руки и тянут назад.

Макс поворачивает мою голову, чтобы я посмотрел на него. Он что-то говорит, но я не слышу. Дух, Ловкач и Макс — все они держат меня и что-то кричат. Я вижу, как открываются их рты, но звука нет.

Сасси скользит вниз по стене, сжимая шею и задыхаясь.

Мои глаза двигаются к двери, и я вижу, как Мими, Нат и Лола смотрят с широко раскрытыми глазами и открытыми ртами на Сасси.

Я вырываюсь из хватки ребят и иду к Нат. Она — моя единственная надежда.

Я поднимаю руки и держу ее лицо. Она смотрит обеспокоенно. Я говорю уверенно:

— Я клянусь жизнью Тины, ничего не было.

Она переводит взгляд на Сассси, смотрит на нее долгое время, прежде чем шепчет:

— Я верю тебе.

Я притягиваю ее к себе и целую в лоб, затем прижимаю подбородок к ее лбу и шепчу:

— Где она?

Нат пожимает плечами.

Эта ночь не могла стать хуже.

***

Я выбираюсь из клуба.

К счастью, я взяла сумку, прежде чем ушла. Мой мобильный телефон взрывается мелодией Ника — Бейонсе «Halo».

Ни в коем случае я не отвечу.

Би-Рок выглядит обеспокоенным, но позволяет мне пройти.

Когда я перехожу улицу, слышу, как Бейонсе поет первый куплет:

Помнишь те стены, что я воздвигла?

Милый, они рухнули,

И они даже не пытались сопротивляться,

Даже не было слышно ни звука.

Отвали, Бейонсе, тут нет ангелов. Никто не носит нимба. И если носит, то только, чтобы замаскировать острые рога на их головах.

Я сказала Нику, что не доверяю своим инстинктам, когда дело доходит до людей и, похоже, что была права.

Женщины говорят так всегда. Я даже не чувствовала приближения беды.

Я думала, что мы были счастливы.

Рыдание вырывается из моего горла, как только я отпираю двери «Сафира».

Начинается поток слез. Рыдаю так, что не могу вздохнуть.

У меня занимает минуту, чтобы войти внутрь. После того как захожу, я закрываю дверь за собой. Отключаю сигнализацию, выключаю свет и спотыкаюсь. Я стою коленях посередине своего магазина. Магазин, которым я не хочу больше владеть, если это означает, что я буду видеть Ника каждый день. Еще всхлипываю, перед глазами всё размыто, и я ничего не вижу, но ползу к кладовой.

Разбитое сердце и грусть обрушиваются на мое безвольное тело.

Моим коленям больно. Я хриплю и тяжело дышу.

Да пошла ты, паническая атака!

Я не могу дышать. Я думаю, что упаду в обморок.

Что я и делаю.

***

Прошел час, и я все еще не могу найти Тину.

Я с ума схожу от беспокойства. Мы смотрели везде.

Где она может быть?

Страх наполняет меня.

Что делать, если с ней что-то случилось?

Нат сказала мне, что она небудет отвечать на мои звонки, так что я перестал пытаться дозвониться до нее. Нат звонила ей, но она не ответила. Я могу сказать по выражению ее лица, что это плохо.

Я вышвырнул Сасси и сказал ей, если она даже попытается выдвинуть обвинения против меня, то я расскажу о ее наркозависимости. Ее папа отречется от нее, если правда всплывет. Глупая сука сказала мне об этом.

Все набились в мой офис и выглядят так, что я готов взбеситься.

Так скорее всего и будет, если мы не найдем Тину в ближайшее время.

Нат ахает и хлопает рукой по голове.

Я бегу к ней и беру ее руки в свои. Она шепчет:

— «Сафира».

Мой гребаный бог.

Как я глуп?

Я никого не жду. Выбегаю из клуба на дорогу, к счастью, оказываюсь на другой стороне невредимым. Я толкаю дверь, но она заперта. Смотрю внутрь, но там темно. Магазин не выглядит, как будто она здесь.

Мой сотовый звонит, и я отвечаю. Я слышу, как Дух говорит спокойно:

— Она там, мужик. На полу.

Роняю телефон и бью локтем по толстому стеклу двери.

Оно не поддается.

Я стараюсь снова и снова, пока мой локоть не начинает пульсировать болью и кровоточить, но дверь не бьется. Я кричу от бессилия и отхожу к витрине, отступаю назад на несколько шагов, разбегаюсь и бросаюсь плечом в нее.

Она разбивается

Я весь в стекле и чувствую, что капли крови стекают на глаза, но меня это не волнует.

Я прохожу между манекенами до кладовки. И она там.

Устремляюсь к ней и поднимаю ее безвольное тело.

Подальше от холода.

Кровь капает со лба и на ее щеку.

Я открываю магазин, вызываю такси и везу ее домой.

***

Мои веки дрожат, то открываются, то закрываются.

Они настолько тяжелые, что я не могу их поднять.

Я стараюсь снова, и после нескольких попыток мне удается немного приоткрыть глаза.

Рядом со мной горит неяркий свет, и я стараюсь, поднять свое безвольное тело в сидячее положение. Когда уже собираюсь сдаться и снова лечь, сильные руки обнимают меня и помогают мне.

Моя голова пульсирует, как будто вся кровь устремляется к ней.

Я смотрю влево и вижу обеспокоенную Нат, сидящую рядом со мной на кровати. Я осматриваю комнату.

Это комната Ника.

Что я делаю в комнате Ника?

— Что я здесь делаю? — я шепчу.

Нат кладет руку на меня и объясняет:

— Я знаю, что ты расстроена, Ти. Но все это было большое недоразумение.

Мои глаза расширяются в недоумении. Я стону и кладу дрожащую руку на свою пульсирующую голову.

Она продолжает спокойно:

— Ты не видела того, что мы видели, детка. Он прижал Сасси к стене и душил изо всех сил. Это похоже на человека, которого ублажали до того?

Что он сделал?!

Это странно.

Я по-прежнему молчу.

Нат продолжает:

— Та сцена, которую ты увидела, когда вошла, была спланирована Сасси, Ник был опустошен. Он думает, что потерял тебя, Тина. Он совершенно потерян.

Я в состоянии войны с самой собой.

Я хочу в это верить. Мое сердце говорит: «Да», а моя голова — «Ни хрена».

Нат сжимает мое плечо и заявляет уверенно:

— Тина, когда он посмотрел мне в глаза и сказал ничего не было, я ему поверила. Он любит тебя. И он даже не хотел ее. Я видела его взгляд, он был искренним и честным.

И это так.

Нат никогда не лжет мне. Если она верит Нику, то имеет основания на это.

После минуты молчания я спрашиваю тихо:

— Можешь привести Ника ко мне, пожалуйста?

Она улыбается мне и отвечает:

— Конечно, Беба. — Я улыбаюсь.

Моя мама называла меня «беба» все время. Это означает «малыш» на хорватском языке.

Она выходит из комнаты, и вдруг я начинаю нервничать и потеть.

Что, если это Ник не хочет меня больше, потому что я поверила, что он мог поступить так со мной?

Открывается дверь, я поворачиваюсь и вижу Ника, стоящего в нерешительности в дверном проеме.

Я так стараюсь быть сильной, но не могу. Закрываю лицо руками и разражаюсь душераздирающими, неконтролируемыми рыданиями.

Я чувствую, как прогибается постель, и оказываюсь на коленях Ника. Он обнимает меня, как родитель своего ребенка.

Он воркует:

— Всё хорошо, дорогая. Ты теперь в порядке. — Он целует мою голову и качает меня, пока я не успокаиваюсь.

Я рыдаю и брызгаю слюной:

— Извини. Сасси — сука.

Я чувствую, как Ник дрожит от хохота и потом соглашается:

— Да, детка. Она большая сука.

Мы молчим некоторое время и обнимаем друг друга. Ник нарушает тишину.

Он шепчет:

— Я никогда бы не навредил тебе так, Тина. Если бы я когда-либо решил, что собираюсь изменить тебе, я бы порвал с тобой. Но я не хочу изменять тебе. — Он гладит мои волосы и продолжает: — Ты — моя жизнь. Для меня нет ничего важнее, чем ты. Но я был там и знаю, что ты думаешь, ты видела. И это выглядело очень плохо. Я уверен, что если бы я нашел тебе с другим мужчиной в той же позе, я бы, наверное, убил парня.

О, слава богу!

Он понимает!

Он вытирает мои слезы, и я поднимаю лицо, чтобы посмотреть на него. Когда его глаза встречаются с моими, я задыхаюсь, а затем вскрикиваю:

— Ты поранился!

Его шрамы у бровей обработаны и зашиты. У него есть небольшие порезы на лбу, и его локоть перевязан.

Он съеживается и говорит:

— Да. Об этом, я позвонил человеку, чтобы заменили витрину. Я, вроде как, прошел через нее.

Мой живот согревается и сердце сжимается.

Я шепчу:

— Ты прошел через стену из стекла, чтобы добраться до меня?

Он выглядит несчастным и кивает, а затем шепчет в ответ:

— Я думал, тебе плохо, детка. Я бы прошел через огонь ада, чтобы добраться до тебя, если бы было нужно.

Я наклоняюсь вперед, удерживая его челюсть кончиками пальцев, и нежно целую его губы.

Мои губы дрожат, когда я шепчу:

— Я так тебя люблю, Ник. Мне был так больно. Я думала, ты не хочешь меня больше.

Он притягивает меня к себе и целует крепко, затем отстраняется и отвечает:

— Знаю, детка. Мне так жаль, что ты пострадала. Но я люблю тебя. — Он быстро целует меня в губы и продолжает: — Любовь заключается в том, чтобы доверить свое сердце и молиться, чтобы его не разбили. Речь идет о вере друг в друга. Я отдал тебе свое сердце, когда сказал, что люблю тебя, что означает, я отдаю тебе власть надо мной.

Я прячу лицо в его шею и дышу им.

Я никогда не думал о нем так раньше. Я полагаю, что даю ту же власть Нику, как и он мне. Любовь — это святое. Подарок одного человека другому. Любовь связывает людей, независимо от того, какими разными они могут быть.

Это пугает?

Черт, да!

Но если мы никогда не будем делать пугающие вещи в жизни, то проживем ужасно скучную жизнь.

Стоит рискнуть.

Но можно потерпеть неудачу.

Да, можно. Но, возможно, и нет.

Да.

Может быть, я не потерплю.

Глава двадцать четвертая

Тайная жизнь Тины

Прошло чуть больше недели после выходки Сасси.

Вчера был понедельник, и я чувствовала себя больной. Но потащила свою задницу на работу, как большинство людей.

Я провела половину дня, хандря и шмыгая носом, прежде чем Мимс и Нат отправили меня в кабинет Ника с запиской.

Если честно, то я чувствовала себя, как будто меня отправили в кабинет директора.

Когда я пришла в офис Ника, его лицо выражало явное беспокойство моим состоянием. Я подошла к нему и вручила ему записку. Он прищурил глаза, забрал ее у меня и молча прочитал.

Затем положил записку на стол и разразился смехом.

Я наклонилась над столом и прочитала:

«Я заплачу тебе сто долларов, если ты продержишь ее у себя оставшуюся часть дня. Я ужасно люблю ее, но она полный отстой, когда больна. С любовь, Нат, XO»

Ну, никогда!

Я симулировала печаль.

Но моя подруга права. Я — полный отстой, когда больна. Веду себя как пятилетний ребенок.

Ник поймал меня в медвежьи объятия. Он такой теплый. Мой насморк напомнил о себе, и я почти уверена, что мои сопли попали на него. Я сказала в нос:

— Не обнимай меня, малыш, ты заболеешь.

Он погладил мою спину.

Так приятно.

— Не беспокойся обо мне, дорогая, — он притянул меня назад и поцеловал в нос: — Я никогда не болею.

Это подводит нас к сегодняшнему дню.

Я больше не больна и чувствую себя прекрасно. Думаю, это был просто вирус, который прошел за сутки. Теплые объятия Ника и бесконечный чай, который он давал мне вчера, кажется, сработали.

Рано утром я получила MMS-сообщение. Оно от Макса и подписано: «Око за око».

Это фото Ника.

Фотография сделана около дюйма от его спящего лица. Его рот широко открыт, потому что ноздри заткнуты тканью. Концы которой свисают до его рта. Капли пота скатываются по лбу.

Да.

Мистер Я-Никогда-Не-Болею.

Мое тело дрожит от беззвучного смеха, и я сохраняю изображение Ника на мой телефон, чтобы видеть всякий раз, когда он звонит мне.

Я слегка стучу в дверь спальни Нат и говорю ей, что буду присматривать за Ником сегодня. Она кивает, и я оставляю свои ключи на тумбочке. Затем звоню Максу и говорю ему, что сегодня он отвечает за «Белого Кролика». Он говорит весело:

— Да, мэм.

Я упаковываю сумку и вызываю такси.

Время, чтобы позаботиться о моем мужчине.

***

По дороге к Нику я прошу таксиста остановиться в нескольких местах.

Во-первых, я останавливаюсь в аптеке и беру сироп от простуды и аспирин. Следующая остановка в супермаркете, где я беру спортивные напитки, которые содержат электролиты, ромашковый чай, мед, лапшу и овощи. Моя последняя остановка у мясника. Я спрашиваю у него курицу, говядину и крылышки индейки. Странное сочетание, я знаю.

Макс сказал мне, что он оставил ворота открытыми для меня, поэтому, когда я приезжаю к дому, я еду прямо к нему. Раскладываю все на кухне, беру спортивные напитки и отправляюсь в комнату Ника.

Медленно открывая дверь, я заглядываю внутрь. Он поднимает голову и стонет:

— Ты худшая девушка. Мы не друзья больше.

Я хихикаю и иду, чтобы сесть рядом с ним на кровать. Он действительно выглядит плохо, бедняжка.

Используя ладонь, чтобы проверить температуру на лбу, я говорю:

— Поменялись местами, милый.

Он закрывает глаза в блаженстве, когда мои холодные ладони касаются его щек и лба. Он говорит:

— Ха-ха. Ты такая смешная, ты подарила мне болезнь. Глупышка.

Я думала, что я ужасна, когда больна. Ник даже хуже, чем я, когда болеет, и он чертовски капризный. Но он восхитительно капризный.

Бедный малыш.

Я стягиваю одеяло с него и накрываю простыней, затем возвращаюсь на кухню, чтобы принести аспирин и микстуру от кашля, чтобы мой пациент принял их.

Я заставляю его принять аспирин, который он действительно не хочет, и показывает мне это, глубоко вздыхая.

Улыбаясь, я вытираю его лицо холодной влажной тканью и запускаю пальцы в его грязные волосы.

Он шепчет:

— Так хорошо, детка.

А потом он засыпает и начинает храпеть.

Вот это да. Ему хуже, чем мне было вчера. Но он сказал, что никогда не болеет, так что, возможно, это расплата за годы без болезни.

Дом немного нуждается в уборке, чем я и занимаюсь, после, всю оставшуюся часть утра, провожу с Ником, убеждаясь, что он принимает аспирин и сироп от кашля каждые три часа и протираю его лицо и руки холодной влажной тканью.

В начале второй половины дня я начинаю готовить суп. К счастью, нахожу кастрюлю для супа. Уверена, что готовит мама Ника, потому что я не видела, как Ник или Макс готовят суп.

Я бросаю мясо и овощи, заливаю холодной водой и включаю конфорку. Я жду, пока закипит, и снимаю пенку каждые десять минут. Через час варки на медленном огне, это выглядит так, как я хочу, и я выключаю конфорку. Я переливаю суп в другую кастрюлю, очищаю индейку от жира, нарезаю мясо на маленькие кусочки и бросаю его в бульон. Я беру две вареные морковки, разминаю их вилкой и добавляю тоже. Ставлю бульон кипеть снова. Добавляю воду, немного томатной пасты и приправы по вкусу, затем ломаю лапшу и бросаю туда же. Всё готовится вместе в течение десяти минут. И вуаля!

Лекарство от любой болезни... как делала моя мама.

Руки обвиваются вокруг моей талии, и я взвизгиваю. Я чувствую, как Ник усмехается в мою шею.

Я кричу:

— И так каждый раз!

Мужчина бесшумно подкрадывается, как пантера, даже когда он болен!

Я рада видеть, что к нему возвращается нормальный цвет лица. Его лоб холоднее тоже.

Ура!

Я спрашиваю тихо:

— Чувствуешь себя немного лучше?

Он кивает и смотрит в кастрюлю. Затем похлопывает себя по животу и говорит:

— Это хорошо пахнет. Я немного голоден.

Ура!

Его аппетит вернулся тоже. Должно быть, это был суточный вирус, как у меня.

Говорю ему, чтобы сел на диван, и я принесу ему поесть. Он садится, и я наливаю две миски супа.

Я проголодалась, пока заботилась о нем.

Осторожно, как могу, несу миски к нему, сажусь и мы едим.

Он издает шум, когда есть то, что любит. Все, что я слышу это стоны и «мммм». Я ухмыляюсь, глядя в свою миску.

Он понятия не имеет, как очаровательно ест.

Внезапно, я выпрямляюсь.

Сказать ему?

Я колеблюсь.

Внутри меня идет борьба, я выпаливаю:

— Итак... у меня была дочь.

Тело Ника застывает рядом с моим.

Чтобы избежать его взгляда, я играю ложкой в миске и продолжаю спокойно:

— Ей было бы пять в этом году. Ее звали Миа. И она была красива, Ник. — Мое горло сковывает эмоциями, и я шепчу: — Так чертовски красива, Ник. Ты бы полюбил ее.

Мои глаза застилает туман, и нос покалывает. Мне тяжело совладать с эмоциями, но я делаю все, что могу.

Почему я думала, что это была хорошая идея?

Миска супа бренчит, когда он ставит ее на стол, прежде чем притягивает и обнимает меня.

Его губы напротив моего лба, он тихо спрашивает:

— Что случилось с Миа, детка?

Замирая на секунду, чтобы унять боль, которая оседает в моем солнечном сплетении, я прочищаю горло и отвечаю:

— Мама взяла ее на утреннюю прогулку. Они делали это каждый день. Миа была в коляске, и они переходили по пешеходному переходу, когда автомобиль врезался в них. — Воспоминания об этом ужасном событии проносятся в моей голове. Слезы заполняют мои глаза, и я шепчу хрипло:

— Мама, должно быть, увидела его в последнюю секунду, потому что оказалась между машиной и коляской. Но это не сыграло роли, потому что подросток, который врезался в них, был в шоке и не смог затормозить вовремя. Он тащил их какое-то время. Он писал сообщение и вел машину, даже не смотрел на дорогу, Ник. — Рыдания сотрясают меня.

— Несмотря на это, мама жила еще в течение трех дней, прежде чем перестала бороться. Мой ребенок умер на месте происшествия. Оказывается, она тоже родилась с гемофилией. Она унаследовала ее от меня. И она истекала кровью в своей гребаной коляске, Ник. Мой ребенок отправился на утреннюю прогулку и умер. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы сойти с ума, это то, что моя мама где-то в облаках с Миа. Коляска оказалась под передним бампером. Я должна была хоронить мою девочку в закрытом гробу. — Мои воспоминания прорываются. Я качаюсь и выдавливаю из себя:

— Правой стороны ее красивого лицо просто не было, Ник. Ее гроб был розовый и такой крошечный. Никого не должны хоронить в таком крошечном гробу. Джейс даже не явился на ее похороны. Я провела несколько месяцев, мучаясь от кошмаров о последних мгновениях Миа. Неужели она понимала, что происходит? Как долго она испытывала ужасную боль, прежде чем умерла? Я пребывала в тревожном состоянии. Потом появились панические атаки. Был короткий промежуток времени, когда я думала, что мне нужно лечь в лечебницу чтобы контролировать свое горе. Каждую ночь в течение нескольких месяцев я ложилась спать и просыпалась, слыша плач и крики Миа. От отчаяния я царапала уши и вырывала клоки волос, прося и умоляя их прекратиться. Это было все в моей голове, но так реально. Ничто не могло заглушить их.

Он спрашивает:

— Джейс был папой Мии?

Я киваю. Дышу глубоко и отвечаю дрожащим голосом:

— Да, Джейс был папой Миа. Я была молода, когда мы встретились в колледже. Мы были вместе в течение двух идеальных лет. Он был моим первым, и я думала, что мы поженимся когда-нибудь. Я видела, как идеально он подходит для меня. Мы дурачились, наслаждались обществом друг друга и поддерживали друг друга. Когда я узнала, что беременна и сказала Джейсу, он ответил, что ему нужно время, чтобы подумать об этом. Он попросил некоторое пространство. Это должен было стать первым тревожным звоночком. Я дала ему три дня. Когда я вошла в свою квартиру... там был бардак. — Тело Ника напрягается, но я продолжаю: — Даже фотографий не осталось на стене. Это был кто-то, кто говорил мне ежедневно, что любит меня. И я ему верила. Я позвонила его маме, пытаясь найти его. Она не знала, где он. Родители Джейса видели Миа несколько раз в год и любили ее очень сильно. Джейс потерял контакт со своей семьей, но я вовлекала их в жизни Миа. Они были на каждое Рождество и день рождения. Джейс просто... ушел.

Ник молчит. Я боюсь, что это чересчур для него. Но если мы серьезно планируем быть вместе, я не хочу никаких секретов между нами.

Это было правильное время.

Ник, наконец, говорит:

— Вот почему ты не хочешь больше детей, — это утверждение.

Кивая, я шепчу:

— Я не могу пройти через это, Ник. Никогда снова. Мое сердце разбито так, что куски просто невозможно собрать воедино. — Я отчаянно хочу, чтобы он понял.

Ник целует меня в лоб и тихо говорит:

— Я так сожалею, детка. Никто не должен когда-либо испытывать то, через что ты прошла. Не только потерять ребенка, но и маму тоже. Я не могу даже представить себе через что ты прошла, любимая.

Тяжесть сменили другие эмоции.

Успокоение. Страх. Любовь.

Я не хочу, чтобы меня жалели. Жалость Ника убила бы меня.

Поднимаю глаза и умоляю:

— Не жалей меня.

Ник медленно качает головой и отвечает:

— Я не жалею тебя, детка. Но, черт побери, я чувствую такую сильную печаль за тебя прямо сейчас. И любовь. И восхищение, — он прячет выбившуюся прядь волос за ухо и продолжает: — Я не знаю, как ты смогла пройти через все это. Но я чертовски уважаю тебя. Дети важны для меня, тоже. Я не знаю, как бы справился, если бы мы потеряли Сиси после несчастного случая. Я так сожалею, что ты потеряла свою маленькую девочку, детка. Я люблю тебя, Тина.

Его поцелуй наполняет меня надеждой. Это гораздо больше, чем я думала, мне нужно. Я даже не осознавала этого.

Я люблю Ника так сильно.

Маленькая, поврежденная часть моего сердца заживает.

***

После моих признаний Нику, я в конечном счете остаюсь на ночь.

Сиси и Макс вернулись домой на обед, и я была удивлена, что они оба казались довольными, поедая суп. Но Макс объяснил:

— Мы едим суп только, когда мы больны, поэтому получаем его редко.

После того как они все съели, мы с Ником откланялись и пошли спать. Мы держали друг друга в объятиях всю ночь и целовались. Это было прекрасно. Именно то, что мне было нужно.

Сегодня утром мы оба вернулись на работу. Нат открыла магазин, и посетителей пока не было.

Я говорю ей:

— Я сказала Нику про Миа.

Ее глаза расширяются, и она задыхается:

— Нет! В самом деле?

Я киваю:

— Да, это было подходящее время.

Она мягко улыбается и обнимает меня. Она говорит мне:

— Я так горжусь тобой. Миа — не грязный секрет, милая, она — красивая память.

Да, так и есть.

Динь-Дон.

Я люблю новый звонок!

— Извините, я зайду позже

Нат и я разрываем наши объятия, чтобы увидеть Духа, стоящего в дверях и неловко смотрящего на нас.

Улыбнувшись ему, я говорю:

— Это были просто объятия, Дух. Ничего больше.

Он переминается с ноги на ногу и нерешительно подходит ко мне. Протягивает мне маленькую коробку. Я смотрю на него, прищурив глаза и спрашиваю:

— Это от Ника?

Дух качает головой и выпаливает:

— Я просто думал, что это важно для тебя, черт, просто открой ее.

Дух купил мне что-то? Мир сошел с ума?!

Я делаю несколько шагов к прилавку и ставлю коробку. Осторожно открываю ее и мне нечем дышать.

Зажимаю руками рот, и слезы текут по моему лицу.

Дух бледнеет и быстро говорит:

— О, черт, Тина. Мне жаль. Я думал, ты хотела этого. Я выброшу это. Ник оторвет мне яйца.

Он тянется к коробке, и я кричу:

— Нет! — я вытираю слезы с моих щек и шепчу хрипло:— Мне нравится. Спасибо, — я подхожу к нему, оборачиваю руки вокруг его талии и обнимаю его крепко. Я чувствую, как его руки оборачиваются вокруг моих плеч и сжимаются. Дух обнял меня. Теперь я могу умереть спокойно.

Улыбаясь, я освобождаю его из объятий и иду обратно к коробке. Достаю небольшую керамическую урну и ставлю ее на прилавок. Пробегаю пальцами по гравировке.

Медведь.

Мой любимый малыш вернулся к маме. Я вдруг чувствую себя лучше. Я не замечаю Духа за мной, пока он не говорит:

— Он был хорошим котом, да?

Я киваю и шепчу:

— Он был котом моей дочери. Он был всем, что от нее осталось.

Следует долгое молчание, я чувствую его руку, сжимающую мое плечо.

Динь-Дон.

Я не оглядываюсь, чтобы понять, что он ушел. Нат встает рядом со мной и обнимает меня за талию, и мы обе молча выражаем наше почтение Медведю.

Через некоторое время я спрашиваю Нат:

— Все еще думаешь, что у Духа нет сердца?

Она отвечает спокойно:

— Я больше ни в чем не уверена.

Я улыбаюсь, целую кончики пальцев и опускаю их на урну.

Люблю тебя, Медведь.

***

Дух бурей врывается в конференц-зале и хлопает дверью.

Макс, Ловкач и я уже там, мы смотрим на него, как будто он сошел с ума. И то, что он говорит, подтверждает это:

— У Тины была чертов ребенок?! — он кричит.

Вот дерьмо.

Я стою и ляпаю первое, что приходит на ум:

— Как ты узнал?

Дух шагает и заикается в ответ:

— Она просто сказала мне! Я просто хотел отдать ей кота. А потом бац! Она упоминает ее дочь. Я просто принес ей кота. И ради Христа! — он в истерике. Я никогда не видел, чтобы Дух сходил с ума, как сейчас. Он не показывает чувства.

Думая о том, что он сказал, я растерян и уточняю:

— Ты купил Тине нового кота?

Он сразу же отвечает:

— Нет, я кремировал Медведя для нее. Я принес ей его, и она расклеилась. Она плакала. Почему они всегда плачут!?

Макс и Ловкач смотрят с открытыми ртами на меня. Я знаю, что должен кое-что объяснить. Это беспокоит меня, потому что Тина не давала мне разрешение, чтобы обсуждать это с моими парнями. Но опять же, она сказала Духу. Хотя, возможно, это было связано с тем, что она была поражена тем, что он сделал для нее. Я поражен тем, что он сделал для нее. Думаю, что он полюбил ее в конце концов.

Я указываю на него и говорю:

— Садись. Расслабься, прежде чем получить сердечный приступ, придурок.

Дух сидит, и я начинаю:

— Тина сказала мне вчера, что у нее был ребенок. Она забеременела в колледже от своего парня, и этот мудак оставил ее. Миа было два года, когда она умерла. Мама Тины взял ребенка на прогулку, и они были сбиты автомобилем на пешеходном переходе. Мама Тины бросилась перед коляской, но они обе умерли. Так что, да, у Тины была дочь по имени Миа. Тина потеряла маму и дочь в этой аварии. Вот причина, почему она переехала в Нью-Йорк. Конец истории.

Наступает молчание.

Они все выглядят задумчиво. Через некоторое время Макс тихо спрашивает:

— Как она это делает?

Я обращаюсь к моему брату. Он выглядит печальным. Этот разговор, должно быть, вернул воспоминания о несчастном случае с Сиси. Я спрашиваю также тихо:

— Что делает, брат?

Он поворачивает печальные глаза ко мне и отвечает:

— Живет?

Я качаю головой и пожимаю плечами.

Я не знаю.

Глава двадцать пятая

Ради общего блага.

Я просыпаюсь от звонка телефона. Не могу поверить своим глазам, когда вижу сообщение от Омара. Сообщение с просьбой встретиться со мной.

Парень потерял рассудок?

Он убил моего кота!

В последнее время Ник и парни много говорили об Омаре и «Шестерках», что значит, я много подслушивала.

Я знаю, Дядю Джерма беспокоит Омар и теперь он — изгой, чтобы это ни значило, и Ник беспокоится за меня, потому что Омар — психически неуравновешен. Я узнала, что Ник потратил около десяти тысяч долларов на безопасность «Сафиры». Я даже не хочу знать, сколько он потратил на безопасность в моей квартире. Ник также сказал Максу как-то ночью, что Дяде Джерму нужны доказательства, что Омар делает что-то за его спиной, прежде чем он сможет наказать его.

Я думаю, что могу помочь с этим. Но мне тоже нужна помощь.

Я звоню Нат. Когда она появляется в дверях, я сижу, скрестив ноги, в центре кровати и говорю намеренно деловым тоном:

— Возьмите стул, мисс Ковач.

Ее глаза сужаются, и я знаю, что Нат заинтригована. Она садится на край моей кровати и кивает мне головой, чтобы я продолжила.

Я передаю ей свой телефон. Когда она читает сообщение, я объясняю:

— Так, у Ника и Дяди Джерма большая проблема с Омаром. Что мы можем сделать, чтобы помочь, спросишь ты? Ну, у меня есть план. Но я могу сделать это, только если ты со мной. Я не могу сделать это в одиночку, детка.

Она кивает и спрашивает:

— Что за план?

Меня передергивает, и я объясняю ей. С широко раскрытыми глазами она говорит:

— Ты с ума сошла. Но мне нравится. Я в деле.

Я визжу и подпрыгиваю на своей кровати. Нат смеется и протягивает мне обратно мой телефон, я сразу же пишу Омару, что могу встретиться сегодня вечером в моей квартире.

Боже, я надеюсь, что это сработает.

***

Ник и я встретились за обедом сегодня, как и всегда.

Он смотрел на меня, прищурившись. Он знал, что-то было не так.

Я была слишком встревоженной, и независимо от того, как сильно старалась расслабить свое тело, была напряжена.

Когда мы идем обратно в «Сафиру» Ник спрашивает:

— Все в порядке, детка?

Я не доверяю себе, чтобы ответить, поэтому просто киваю и улыбаюсь.

Все будет хорошо, Ник.

Запомни мои слова.

***

Мы с Нат только что пришли домой. 18:00 и у меня есть полчаса, чтобы подготовиться к встрече с Омаром. Я запрыгиваю в душ, но не пою «Working 9 to 5» сегодня. Это моя счастливая песня; сегодня не такой счастливый день. Я должна включить голову. Выйдя из душа, нахожу одежду, которую Нат разложила на моей кровати.

О, боже. Тьфу!

Это самая короткая одежда, из всей, что у меня есть. Черное мини-платье в обтяжку, которое я надевала только раз с плотными колготками, и пара белых туфель. Нат врывается в мою комнату со средствами для макияжа и ухода за волосами. Она сушит и укладывает мои волосы, затем наносит гораздо больше макияжа, что я когда-либо использовала.

Она прыскает меня духами, когда раздается звонок в дверь.

Нат держит меня за плечи и говорит:

— Расслабься. Я буду в соседней комнате. Ты знаешь, что делать. Мы репетировали это сто раз.

Я киваю. Это была моя идея. Моя глупая долбаная идея!

Черт, о чем я думала?!

Уже слишком поздно, надо открыть эту чертову дверь.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Считаю: раз-два-три-четыре и открываю дверь.

Омар опирается на дверной косяк, выглядя чертовски великолепно.

Жаль, что он больной на голову.

Натягиваю лучшую похотливую улыбку, чтобы соответствовать своему похотливому голосу, и говорю медленно:

— Ничего себе. Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы захотеть тебя съесть, красавчик.

Омар выглядит удивленным, его рот чуть-чуть приоткрывается.

О да. Я поймала тебя на крючок.

Он прочищает горло и спрашивает:

— Можно мне войти?

Все еще улыбаясь, я делаю шаг в сторону, но недалеко, а когда он ровняется со мной, я прижимаюсь к нему.

Кладу руку ему на грудь и наклоняюсь; мои губы соприкасаются с мочкой его уха, и я шепчу:

— Мы должны поговорить. В приватной обстановке.

Он выглядит ошеломленным, но медленно кивает, как будто находится в трансе. Я подмигиваю и киваю головой в сторону гостиной. Когда мы заходим в мою комнату я кричу:

— Нат, я в своей комнате не одна.

Через несколько секунд, Нат приглушенно отвечает:

— Хорошо. Не беспокойся. Я поняла.

Идеально. Нат — умница.

Мы входим в мою комнату, и я предлагаю ему занять место на моей кровати. Когда собираюсь сесть, резко выпрямляюсь и говорю:

— Нам нужны напитки. Сейчас вернусь.

Я бегу на кухню, беру свой телефон и набираю номер Нат. Она отвечает шепотом:

— То, что нужно. Сделай это, детка.

Я иду обратно в свою комнату с двумя банками пива и телефоном. Как только вхожу, то смотрю вниз на свой телефон, закатываю глаза и бормочу:

— Извини. Я должна держать его поблизости на случай, если Ник позвонит. Я приложила слишком много усилий, чтобы заполучить этого мужчину, чтобы потерять его сейчас. — Кладу свой телефон на тумбу экраном вниз и сажусь рядом с Омаром на свою кровать.

Брови Омара поднимаются, и он спрашивает:

— Что ты имеешь в виду под «приложила слишком много усилий, чтобы потерять его»?

Я отвечаю так серьезно, как могу:

— Ну, у Ника есть деньги. Много. У меня проблемы сейчас, и мне нужны деньги. Очень нужны. — Пожимаю плечами и закатываю глаза: — Ник любит меня. Он даст мне все, что я хочу. Мне просто нужно привязать его к себе сильнее.

Глаза Омара расширяются, и он повторяет:

— У Ника есть деньги. Много.

Я киваю и улыбаюсь в знак согласия.

Омар улыбается и берет пиво из моих рук, чокается с моим и произносит тост:

— За манипулирующих сучек!

О, боже мой, сработало!

Я преодолеваю свою неприязнь и говорю:

— Ты чертовски хорош, Омар. Но я не могу иметь всё сразу, малыш. Если ты хочешь меня, тебе придется ждать своей очереди. Ты меня понял?

Омар торжественно кивает и произносит:

— Это отстой. Мне жаль, детка. Я знаю, что облажался перед тобой, но я хочу тебя. Не только из-за Ника. Просто хочу тебя.

Он поворачивается, чтобы посмотреть мне в лицо и говорит:

— Я не уверен, смогу ли ждать тебя, мами (прим. ред. с исп. Красотка). Я хочу тебя сейчас.

Он наклоняется вперед, и я просто знаю, что он пытается поцеловать меня. В самую последнюю секунду, я поворачиваю голову, и он целует меня в щеку.

Разочарование появляется на его лице, поэтому я быстро качаю головой и лгу:

— Дорогой, я еще не закончила с ним. Я не могу отвлекаться. Такое случалось со мной раньше, и я теряла, то к чему стремилась. По-крупному. Я не позволю этому случиться снова.

Я кладу руку ему на грудь и поправляю его воротник:

— Теперь ты собираешься оставить Ника в покое или нет?

Омар не выглядит счастливым, но кивает.

Ура!

Я скольжу рукой до его челюсти, придвигаюсь ближе и медленно целую его в щеку. Шепчу:

— Спасибо, дорогой. Ты не пожалеешь об этом. — Его глаза закрыты, когда я отодвигаюсь от него.

Он быстро открывает глаза и говорит:

— Ты спрашивала его о Mаркусе?

Я киваю, надуваю губы и отвечаю:

— Да. Мне так жаль, малыш. Я не знала, что Ник убил твоего брата. Это ужасно, что ты прошел через это. Я не могу поверить, что твой дядя не отомстил Нику. Как будто он отгородился от убийства. Что случилось? — я звучу почти с искренним любопытством. Надеюсь, что он откроется мне.

В глазах Омара появляется жесткость, и он отвечает:

— Дядя Джерм не любит войн. Ник был частью «Хаоса», и Маркус был убит в доме члена «Хаоса», они думают, Маркус получил то, что заслужил. — Он смотрит мне в глаза, и я вижу его боль. Мне жаль этого несчастного человека. Он продолжает: — Я понимаю, что Ник был ребенком, но закон улиц — око за око. Я хочу сделать его жизнь такой же несчастной, какой была моя. Кроме того, я бы не слишком беспокоился о Дяде Джерме... он, может, не протянет так долго, чтобы беспокоиться о нем.

Внутри меня всё упало.

Бинго!

Я кладу голову ему на плечо и глажу его колено. Спрашиваю рассеянным голосом:

— Почему? Он болен?

Он смеется и целует мои волосы.

Заметка: принять душ, когда Омар уйдет.

Он хвастается:

— Неа, детка. Ты не единственная, кто может проворачивать дела.

Он гладит мою руку и шепчет громко:

— У меня будет своя армия к концу года. Дядю Джерма свергнут во время мятежа. Если он не упадет на колени передо мной, он — покойник.

Я задыхаюсь, и шепотом вскрикиваю:

— Ты бы убил собственного дядю?!

Он застает меня врасплох, когда притягивает мое лицо к себе и целует меня. Я заставляю себя успокоиться и продолжать дышать. Он отстраняется от моих губ и хихикает:

— Ты слишком милая. Я знал, что ты для меня с того дня, как мы встретились, детка. — Он отпускает мое покрасневшее лицо и выпрямляется: — И да, я убью своего дядю. В мгновение ока. Ник все еще жив. Я должен был пустить пулю и в него.

Ух ты. Уровень психопатии этого парня зашкаливает. Он говорит о смерти, как будто это ничего не значит. Обычное дело.

Я сглатываю и произношу шепотом:

— Почему ты убил моего кота?

Он не выглядит пристыженным, когда извиняется:

— Мне очень жаль, Тина. Я просто хотел сделать тебе больно, потому что ты сделала больно мне.

Я смотрю вверх и лгу:

— Но эта боль была просто игрой! Ник — ничто для меня. Просто источник денег.

Он кивает и уверяет:

— Кот умер быстро. Казнь — очень безболезненный способ умереть.

Мое лицо бледнеет, мое дыхание сбивается, и я чувствую, что меня тошнит.

О, боже. Он обезглавил моего кота?! Я думаю, что меня вырвет.

Вместо этого я встаю и говорю:

— Ну, теперь, когда мы во всем разобрались и заключили перемирие, я могу простить это.

Только через мой труп.

Он следует за мной и тоже встает. Приближается ко мне и шепчет:

— Может быть, мы должны закрепить эту сделку поцелуем. — Он проводит рукой по моей ключице, и я содрогаюсь от отвращения.

Омар принимает мою дрожь за что-то другое и улыбается. Я заявляю:

— Конечно, просто так мы оба знаем, с чем имеем дело. Я продолжаю работать с Ником и как только получу деньги, я — твоя.

Он кивает, и я продолжаю:

— Но ты должен отступить. Я не могу отвлекаться. Ты хочешь причинить Нику боль, и я сделаю это, малыш. Для тебя, я сделаю все, что угодно.

Затем делаю шаг вперед и целую его сомкнутыми губами, но с энтузиазмом.

После того как мысленно досчитываю до пятнадцати, делаю шаг назад и заставляю себя улыбнуться. Омар сияет, и вдруг я не чувствую себя плохо, делая это. Омар нуждается в помощи, и его дядя — единственный, кто может помочь.

Я поступаю правильно.

Ради общего блага.

Я беру руку Омара и иду с ним к двери. Он колеблется, когда я открываю ее, но наклоняется и целует меня в щеку. Его губы напротив меня шепчут:

— Я люблю тебя, мами.

Затем он уходит.

Как только закрываю дверь, мой желудок скручивается в узел, и я кладу свои трясущиеся руки на щеки.

В конце это всё окупится.

Я скидываю туфли и иду в комнату Нат. Когда вхожу, она широко улыбается:

— Я так горжусь тобой! Ты сделала это!

Ее ноутбук открыт, и она переносит запись на флешку.

Почему я чувствую себя так ужасно, если это такая хорошая идея? У меня плохое предчувствие.

Нат записывает два диска. Один, чтобы отдать Нику, другой, чтобы отдать Дяде Джерму завтра утром, и она сохранит флешку в качестве страховки.

Я обнимаю ее крепко и шепчу:

— Я надеюсь, что это сработает.

Она отвечает на объятие:

— Должно.

Боже, помоги мне, если это не сработает.

***

Моя голова раскалывается из-за отсутствия сна.

Тревога не давала мне спать всю ночь, так что я решил встать раньше, чем обычно. Я иду в душ и одеваюсь.

Дядя Джерм не ждал меня, но надеюсь, что он не откажется принять меня. Сажусь в машину и еду.

Стараясь не взболтнуть лишнего Нику по телефону, я спросила его, где дядя Джерм работает, и он сказал конкретно, только то, что где-то в доках. Вот куда я направляюсь. Конечно, кто-нибудь подскажет мне правильное направление, как туда попасть.

Я приезжаю к докам и ворота заперты.

Что за черт?

Проверяю время на телефоне, сейчас только начало восьмого. Я вздыхаю и выхожу из машины. Подхожу к огромным проволочным воротам, прижимаюсь лбом и дышу соленым свежим воздухом.

Успокаивающе.

— Я могу вам помочь? — говорит глубокий громкий голос.

Я открываю глаза, поворачиваюсь назад и визжу добрых пять секунд. Человек на другой стороне забора, огромный афроамериканец, хмуро смотрит на меня. Он молчит, но по его глазам видно, что он матерится про себя.

Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и кладу руку на грудь. Когда я прихожу в норму, делаю шаг ближе к забору и спрашиваю:

— Как я могу попасть к Дяде Джерму?

Лицо человека становится суровым, и он отвечает холодно:

— Если ты не знаешь, как попасть к нему, ты не должна быть здесь, детка.

Тревога растет у меня в горле, и я чувствую отчаяние. Я хриплю:

— Это чрезвычайная ситуация. Я не спала всю ночь из-за этого урода Омара. Мне нужно видеть Джермейна. — Я закрываю глаза и прошу шепотом: — Пожалуйста. Это важно.

Мои глаза все еще закрыты, но я слышу, как большой человек вздыхает. Он спрашивает:

— Как тебя зовут?

Я открываю затуманенные глаза и отвечаю:

— Тина. Джермейн знает меня.

Глаза человека расширяются, и он повторяет:

— Тина? — я киваю, и он продолжает:— Как женщину Леокова? — я киваю. Он выпускает длинный, низкий свист и говорит: — Он сказал, что ты с «яйцами», но я понятия не имел, что ты настолько глупа, чтобы прийти сюда. Он не будет в восторге от этого, но если я оставлю тебя здесь — он надерет мою задницу. — Он смотрит на меня сверху и вниз, потом кивает в сторону ворот и вздыхает: — Проходи, красотка.

Большой человек ведет меня по первому этажу склада в кабинет. Он говорит:

— Дядя Джерм скоро будет здесь. Чувствуй себя как дома.

Затем он открывает дверь в кабинет Дяди Джерма, я захожу, и он закрывает ее за собой. Я достаю диск из своей сумки и сажусь на диван, затем прислоняю голову к подлокотнику дивана и вздыхаю.

Я просто закрываю глаза на мгновение.

***

Я открываю глаза и вижу, что Дядя Джерм сидит за своим столом, наклонившись в сторону с рукой на его глазах.

Диска, который я привезла с собой, нет. Я рывком встаю, и Дядя Джерм смотрит на меня.

Он не выглядит счастливым. Не то чтобы я думал, что он был бы рад моему визиту. Его племянник хочет, чтобы он умер, ради бога!

Я начинаю говорить, но дядя Джерм перебивает меня:

— Глупая женщина!

Ну, это не совсем то, чего я ожидала.

Он продолжает:

— Ты понимаешь опасность, которой ты себя подвергла? Ник будет в ярости. Я в ярости. Из всех вещей, которые ты могла бы сделать — эта самая глупая.

Ну вот, я плачу.

Мое тело дрожит от рыданий, и я квакаю:

— Он хочет убить вас, Джермейн. Он хочет сделать Нику больно. Я не знала, что еще можно сделать. Я слышала, как Ник сказал, что вам нужны доказательства того, что Омар набирает банду, и теперь они у вас есть. Я сделала это! — я трясусь и шепчу: — Сделайте что-нибудь. Я не могу потерять Ника. — Я закрываю лицо руками и плачу.

Дядя Джерм убирает руки от моего лица и становится на колени передо мной. Он вытирает слезы с моих щек и уверяет:

— Омар больше не проблема, ребенок. — Мое тело сползает вниз с облегчением. Он продолжает: — Десять минут назад я назначил цену за его голову.

О, нет!

Я заикаюсь:

— Но я думала, что вы хотели ему помочь! — мое лицо бледнеет, и я шепчу: — Я не хочу, чтобы он умер, Джермейн!

Он медленно качает головой и отвечает мне мягко:

— Тина, Омару не помочь. Думай об этом так — это либо ты и Ник,либо он. И имей в виду, что он придет за тобой. Он узнает об этом, девочка. Я понимаю, что у тебя были благие намерения, но он сошел с ума. Смирительные рубашки, мягкие комнаты — просто сошел с ума. Ты понимаешь меня?

Я бледнею.

Что я наделала?

Дядя Джерм ухмыляется:

— Но, ей-богу, у тебя есть «яйца». — Затем он отрезвляет меня и говорит: — Мы должны сказать Нику об этом.

Я киваю.

Это должно быть весело.

***

Диск, который Дядя Джерм прислал в «Белый Кролик», проигрывается на моем компьютере. Я сижу за столом и слушаю.

Всё внутри меня обрывается.

Я не совсем уверен, что я слышу это на самом деле.

— Конечно, просто так мы оба знаем, с чем имеем дело. Я продолжаю работать с Ником и как только я получу деньги, я — твоя. — Но ты должен отступить. Я не могу отвлекаться. Ты хочешь причинить Нику боль, и я сделаю это, малыш. Для тебя, я сделаю все, что угодно.

Тут нет ошибки. Это моя девочка.

Этого не может быть.

Нет.

Нет.

Бл*дь, нет.

Это не должно было произойти.

Глава двадцать шестая

Номинация: «Самое большое недопонимание года».

Дядя Джерм не позволил мне покинуть склад, который он называет «Завод», пока я не выпила кофе и не позавтракала с ним. Я рада, что он убедил меня. Я бы, наверное, упала в обморок от истощения на полпути к «Белому кролику».

Перед уходом дядя Джерм тепло обнял меня и сказал:

— Ты спасла мне жизнь, Тина, что означает, я у тебя в долгу. В большом долгу. Если тебе будет нужно что-нибудь от старика, просто позвони.

Он дал мне свою визитную карточку, и я запихала ее в кошелек.

Это приводит нас к настоящему моменту. Я стою перед «Белым Кроликом».

Мое сердце быстро стучит, и желудок завязан в узел.

Я собираюсь рассказать всё Нику. И ему не понравится. Мой предыдущий опыт говорит мне, что я должна быть честной с ним, но я в замешательстве от того, какой может быть его реакция. Я закрываю глаза и дышу глубоко.

Ник поймет. Он должен.

Я беру себя в руки настолько, насколько могу, и иду в кабинет Ника. Прежде чем войти, я встречаю бешеный взгляд Макса. Он поднимает руку и говорит мне:

— Не ходи туда, Тина.

Мои ноги ведут мимо него, и я говорю:

— Не пытайся остановить меня на этот раз, Макс. Я должна увидеть Ника прямо сейчас. Меня не волнует, занят он или прячется. Это очень важно, — и я врываюсь в офис Ника.

Ник сидит за своим столом, глядя в никуда. Я подхожу, и он встает. Пройдя половину пути, я улыбаюсь и говорю:

— Привет, дорогой.

Его глаза становятся холодными, и он произносит:

— Ник любит меня. Он даст мне все, что я хочу. Мне просто нужно привязать его к себе сильнее.

Мое лицо бледнеет, а сердце сжимается.

Он уже слышал запись. Это означает, дядя Джерм послал ее ему.

Я начинаю:

— Я...

Но Ник тихо прерывает меня:

— Стой.

Он выглядит разбитым. Я не хотела причинить ему боль. Думала, он понял, почему я должна была сделать это.

Он продолжает также тихо:

— Я не думал, что буду одним из спонсоров. Думал, что защитил себя от таких женщин, как ты.

Мое сердце сильно сжимается. Он продолжает:

— Но ты... ты действительно получила меня. Мою семью и друзей тоже. Ты получила всё без исключения. — Он смеется едко: — Кто, черт побери, посылает конфеты парням?!

Я так делаю.

Мое сердце разрывается. Ник думает, что я играла с ним.

Я пытаюсь объяснить:

— Пожалуйста, Ник. Позвольте мне объяс...

Он резко прерывает меня:

— Нет.

Мое лицо краснеет, и я начинаю плакать, задыхаясь. Я кричу:

— Позволь мне объяснить! — он качает головой, и я всхлипываю от отчаяния: — Это просто недоразумение, малыш.

Лицо Ника каменеет, и он яростно шепчет:

— Никогда не произноси это слово. — Он опускает взгляд и говорит: — Ты была моим миром. Моим всем. Ты действительно обвела меня вокруг пальца. Это была всего лишь игра для тебя. Дельце. Не думал, что в конечном итоге свяжусь с женщиной, как ты. Я любил тебя. Не верил, что заслужил. Но теперь, когда знаю тебя настоящую, я не хочу тебя. Так что план не сработал. Это будет еще одним уроком для меня.

Рыдая, я подхожу к нему и говорю задыхаясь:

— Я люблю тебя, Ник.

Он не смотрит на меня, когда холодно отвечает:

— Хорошо, я не люблю тебя.

Мое сердце разбивается. Я чувствую легкое головокружение.

Что я наделала?

Ник проходит мимо меня и задевает меня плечом. В моем слабом состоянии это ощущается как толчок. Я делаю шаг назад и покачиваюсь на каблуках. Я падаю. Моя спина, плечо и голова ударяются об угол его стола. Сильно.

Мгновение я сижу на полу и стону:

— Уф.

Прежде, чем понимаю, что происходит, заходит Макс. Он поднимает мое слабое тело с пола, пока Ник жестко смотрит на меня. Он кричит на Ника:

— Что, бл*дь, с тобой случилось? Возьми себя в руки, Ник.

Я отношусь к этому, как к знаку, что пора убраться отсюда. Макс продолжает кричать на Ника.

Я делаю несколько неустойчивых шагов вперед, останавливаюсь и пытаюсь отдышаться.

Затем я ухожу.

***

Макс кричит на меня, но я не могу разобрать ни слова.

Кровь стучит в моих ушах. Гнев, боль в сердце делают меня опустошенным.

Я не пытался толкнуть Тину. Это была моя вина, но, несмотря на это, я не хотел, чтобы этого произошло.

Звонит телефон, и я прерываю разглагольствования Макса, отвечая на него:

— Алло?

Дядя Джерм спрашивает:

— Ты получил запись, сынок?

Я отвечаю:

— Да, Дядя Джерм. Спасибо за предупреждение.

Дядя Джерм недовольно восклицает:

— Эта девушка либо стремится к смерти или любит тебя так чертовски сильно. Даже, не дрогнув, пошла против Омара.

Подождите, что?

Я в замешательстве и спрашиваю:

— Извините, что?

Дядя Джерм колеблется:

— Ты видел свою девушку сегодня утром?

Я отвечаю холодно:

— Да.

Он затихает на мгновение, затем вздыхает:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты выслушал ее.

Я не слушал.

Я возражаю:

— Что я должен был выслушать, Джерм? Она играла со мной. Конец истории.

Дядя Джерм теряет хладнокровие и рявкает:

— Твоя девушка пришла ко мне сегодня утром с доказательствами того, что мой племянник планирует мятеж. Она развела Омара и просто находилась рядом с психопатом ради человека, которого она любит, и чтобы спасти жизнь старику, которого едва знает. Так что, я бы сказал, что было много всего, что ты должен был выслушать, сынок.

Страх скручивает мой желудок.

Нет. Это не может быть правдой.

Я огрызаюсь:

— Объясните.

Дядя Джерм отвечает спокойно:

— Только что объяснил.

После вешает трубку.

Тревога снедает меня.

Я смехотворно часто сталкивался с алчными женщинами. Обычно такие женщины ищут спонсора. Тина ни разу не попросила у меня чего-либо. Я никогда не давал ей права выбора, когда дарил ей подарки или делал что-то для нее. Не ее вина. Я хотел делать это, как ее парень и защитник. Тина никогда не была золотоискательницей. Я должен был слушать свой внутренний голос.

Я совершил ужасную ошибку. Мне нужно найти Тину. Я чувствовал сердцем, что что-то было не так.

Я сказал ей, что не люблю ее.

Я кладу руку на стол, чтобы устоять и чувствую что-то мокрое. Я смотрю вниз и вижу кровь на углу моего стола и волосы. Волосы Тины. Кровь сливается с красным деревом, что едва можно заметить.

БЛ*ДЬ!!!

О, боже. У нее гемофилия. Ее кровь не сворачивается как положено. Она могла потерять слишком много крови. Может быть, она даже не заметила, что истекает ею. Я чувствую боль, растущую в животе.

Что я наделал?

Я хватаю свой телефон со стола и звоню Тине. Вызов переходит прямо на голосовую почту. Я не оставляю сообщение. Вместо этого, я выбегаю из кабинета и направляюсь прямо к «Сафире».

Нат за прилавком и приветствует меня с улыбкой. Она, очевидно, не знает о недоразумении с Тиной, в противном случае она бы уже оторвал мои яйца.

Нат говорит:

— Эй, Ник, ты разминулся с ней. Она ударилась головой об дверь автомобиля и получила ссадину на голове, так что я отправила ее домой.

Она смотрит налево, затем направо, наклоняется ближе и шепчет:

— Как здорово она провернула всё с Омаром?! Я не думала, что в ней живет актриса. И только подумайте! Она переживает трудные времена с деньгами! Ха-ха! Тина — долбаный миллионер!

Я бледнею и шепчу громко:

— Что?

Лицо Нат вытягивается, и она спрашивает:

— Она не сказала тебе еще? — она вздыхает: — Выплата по страховке ее мамы была огромной. У Миа был тоже полис, но не всё пошло на открытие «Сафиры». Тина положила часть денег на счет под проценты. За пять лет получилось более трех миллионов. Она может снять все хоть сегодня, если захочет, нужны только моя подпись и ее отца.

Отлично. Просто здорово.

Я обвиняю свою девушку в том, что она — золотоискательница, а у нее больше денег, чем у меня!

Вспоминая причину пребывания здесь, я спрашиваю:

— Ты сказала, что она поранилась. Насколько все плохо?

Она машет руками, закатывает глаза и говорит:

— Не сходи с ума! Это была просто ссадина. Но у Тины гемофилия, поэтому это всегда выглядит немного хуже, чем есть на самом деле. Я обработала рану. Всё в порядке — кровотечение прекратилось.

Слава Богу. Теперь пора ехать в ее квартиру и просить на коленях прощения.

Я спрашиваю Нат:

— Тина любит какие-нибудь конфеты?

Нат смотрит на меня с недоумением. И я ее понимаю. Это Тина. Она любит конфеты.

Я закатываю глаза и спрашиваю:

— Какие любимые конфеты Тины?

Она записывает четыре разных названия, и я иду вниз по улице в кондитерскую.

Я надеюсь, что это сработает.

***

Я вытаскиваю свою задницу из машины с пакетом, полным конфет.

Когда я подхожу к квартире Тины, я думаю о том, как войти. Должен ли я постучать? Или воспользоваться своим ключом?

Я думаю, что воспользоваться ключом — лучший вариант. Я знаю, что она может быть дома. Но ее автомобиля здесь нет.

С помощью своего запасного ключа, я вхожу в квартиру и первым делом замечаю записку на обеденном столе. Подхожу ближе. Она адресована Нат. Я сажусь и читаю:

Привет, дорогая. Извини, что я не сказала тебе об этом раньше. Я не думаю, что смогла бы говорить об этом без слез.

Мы с Ником расстались.

Трюк с Омаром сработал, но все испортил. Это большое недоразумение, и мне нужно немного личного пространства. Я уеду на несколько дней, чтобы прийти в себя. Я возьму свой телефон, но он будет выключен, так что оставь сообщение, если я буду нужна. Я бы не доверила магазин никому, кроме тебя. Ты знаешь, я буду в порядке. Просто мне необходимо провести некоторое время в одиночестве. Поговорим об этом, когда я вернусь домой.

Я люблю тебя. Ты — моя сестра.

Мое сердце ухает в желудок.

Я обидел единственную женщину, которую хотел защитить. Я чувствую себя самым большим мудаком в мире. На самом деле, я и есть самый большой мудак в мире.

Когда случился инцидент с Сасси в офисе, Тина выслушала меня (с помощью Нат) и поверила. Я не позволил ей сказать ни слова. Я чувствовал, что что-то было не так, но моя гордость помешала прислушаться к сердцу.

Вдруг идея рождается в моей голове. Я достаю телефон и пишу нужному человеку. Он берет трубку, и я говорю:

— Мне нужно, чтобы ты кое-кого нашел.

Он отвечает:

— Мне нужен номер мобильного.

Я даю ему и говорю, что телефон будет выключен большую часть времени, так что его нужно будет регулярно проверять. Я быстро добавляю, что хорошо оплачу эту работу. Он принимает условия и говорит, что позвонит, как только получит информацию. Я завершаю вызов и молю богу, чтобы Тина была в порядке.

Если с ней что-то случится — я не прощу себе.

***

Два дня спустя...

Мой разум сосредоточен только на одном.

Тина.

Я не знаю в порядке ли она, и это сводит меня с ума. Я срываюсь на всех, кто заботится обо мне.

Одна из самых страшных вещей, которые мне приходилось сделать, это признаться девушкам, что я натворил. Сказать, что Нат была зла на меня, было бы преуменьшением. Она ударила меня в нос. И разбила его. Я принял это молча, потому что знаю, что заслужил это. Так что у меня черные круги под глазами и разбитый фиолетовый нос.

Кто знал, что у Нат отличный правый хук?

После этого я решил, что должен рассказать ребятам. Есть что-то в том, чтобы признать то, что ты не прав. Признаться в том, что ошибся в чем-то очень важном, еще сложнее.

Я созвал совещание в конференц-зале. После того, как ребята сели, я объяснил, что случилось. Макс отреагировал первым. Он встал со своего места и покинул зал заседаний без слов. И это больнее, чем любые слова.

Дух спросил, что случилось с моим носом, при этом уголок его губ подергивало.

Придурок уже знает.

Он видел через систему видеонаблюдения в «Сафире». Я ответил:

— Твоя девушка должна стать боксером.

Потом отреагировал Ловкач. Его лицо выражало чистейшее разочарование. Разочарование во мне. Я не хотел этого. Ловкач всегда был моим другом, даже в худшие времена. Это случилось впервые, что что-то встало на пути нашей дружбы. Он не поддержал меня.

Никто не поддержал меня. Я облажался. Я прижат к стене тремя мужчинами и тремя женщинами, угрожающими наброситься на меня в любую секунду. Это ужасно. Еще ужаснее, что эти люди мои друзья и семья.

Что приводит нас к настоящему моменту.

Прошло два дня, и никакой новой информации от моего человека. Он позвонил, чтобы сказать, ее телефон все еще выключен, но он продолжает постоянно следить за ним. Это не помогает мне чувствовать себя лучше. С каждым днем без Тины, волнения и опасения всё больше поглощают то, что осталось от моего ума.

Дни идут медленно, а ночи не лучше. Я не могу спать, не зная, где Тина спит. Нат сказала, что она не смогла связаться с ней, но Тина послала ей два сообщения, чтобы дать понять, что она в порядке.

Я не куплюсь на это.

Если бы она была в порядке, она бы вернулась.

Разочарование в собственной глупости — так можно описать мои чувства сейчас. Это всё моя вина.

Как только я собираюсь с треском удариться своей головой об стол, мой телефон звонит.

Я вскакиваю и почти роняю его. Я жонглирую им в течение нескольких секунд, прежде чем прикладываю его к уху и говорю слишком громко:

— Да?

— Мы нашли ее. — Это мой человек... и он знает, где Тина! Я дам ему бонус. Я хочу расцеловать его ноги прямо сейчас. Я чувствую облегчение.

Он посвящает меня детали, и я хихикаю. Конечно, Тина остановилась в отеле в трех минутах от ее квартиры. Я благодарю его и обещаю быстрый денежный перевод.

Я решаю принять душ и переодеться, прежде чем увижу ее, и я должен побриться тоже.

Нет, не надо бриться! Она любит щетину.

Да, моя детка любит щетину.

Я не должен называть ее так сейчас. Только, если она хочет быть моей деткой снова. Я бы не стал винить ее, если бы она не захотела. То, что я сделал, было почти непростительно.

Почему я до сих пор сижу за столом?

Боже, я такой идиот. Я ждал несколько дней информацию, и теперь я сижу в нерешительности.

Не-а.

Я двигаюсь, пока мое тело пытается сопротивляться. Я прохожу по коридору мимо чил-аута и слышу, как Макс кричит:

— Куда ты?

Я кричу в ответ:

— Иду забрать ценный груз!

***

Было удивительно легко получить запасной ключ от комнаты Тины. И стоило мне только сотню долларов.

Хорошо, так что я придумал историю о том, что хочу устроить сюрприз своей девушке, которая думает, что я приеду только через день. Девушка на ресепшене, видимо, была романтиком и поверила мне.

Заметка для себя: Никогда не останавливаться в этом отеле.

У нее не было никакой возможности узнать, что я не опасен. Я мог бы быть Омаром, о боже.

Итак, я стою перед комнатой Тины с моим пакетом, полным конфет. Я проверяю часы. Сейчас 23:49. Я уверен, что она спит. Или, по крайней мере, я надеюсь, на это.

Таков был мой план. Зайти, когда Тина спит — будет меньше шансов получить в лицо, когда она сонная.

Подождите...

Разве она не продемонстрировала мне приемчик Брюса Ли и сделала мне удушающий захват, когда была сонной?

Отлично. Просто здорово. Я забыл об этом.

Я качаю головой и вставляю ключ-карту. Загорается зеленый свет, и я аккуратно открываю дверь, стараясь не шуметь. Я осторожно захожу и вижу Тину, спящую в постели. Она спит на животе, чего никогда не делает. Она всегда сворачивается в калачик на боку. Выглядит так, как будто она голая под простыней. Я делаю шаг ближе и от того, что я вижу то, мне хочется зарычать и ударить что-нибудь.

Спина и плечи Тины покрыты фиолетовыми синяками.

Вот почему она спит на животе. Ей больно. Я причинил ей боль. Я не заслуживаю Тины.

Но я хочу ее.

Я сажусь на край кровати, стараясь не разбудить ее, и наклоняюсь вперед, опираясь локтями на колени. Провожу руками по волосам.

Может быть, Тине лучше без меня.

***

Как только я чувствую его запах, я просыпаюсь.

Я знаю, что это Ник, и независимо от того, что произошло на днях, я его не боюсь.

Ник не хотел толкать меня, чтобы я споткнулась. И это именно то, что произошло. Я споткнулась.

Мне до сих пор больно, физически и психически. Вот почему я делаю вид, что сплю. Я напоминаю себе дышать глубоко и не реагировать ни на что.

Я чувствую, что его рука слегка касается моего плеча, и дрожу.

Предательское тело!

Я чувствую, как он стягивает одеяло, чтобы открыть мою спину и плечо. Я не понимаю почему, но даже небольшое давление одеяла причиняет боль. Я стараюсь не вздрогнуть.

Ник шепчет хрипло:

— Мне очень жаль, детка.

Я почти забываю, как дышать. Небольшая часть меня отчитывает меня за то, что я притворяюсь спящей, но другая часть так отчаянно хочет услышать то, что он говорит мне, пока я якобы сплю.

Он продолжает шепотом:

— Я не хотел тебя обидеть. Вернись ко мне, детка. Я проведу остаток своей жизни, оберегая тебя.

Мое сердце замирает.

Ник хочет меня обратно. Он, должно быть, знает, что на самом деле произошло.

Это здорово!

Не делай этого. Не отдавай сердце снова. Это слишком больно.

Мне больно. Я не знаю, смогу ли справиться с этим снова. После Джейса было трудно, но после Ника, как я на самом деле и думала, мне кажется, что я умру от разрыва сердца.

Я должна подумать об этом.

Я чувствую его дыхание близко к моему уху. Он целует мою шею, и так тихо, что я еле могу слышать, шепчет:

— Люблю тебя, Тина.

Он ходит вокруг, и я слышу какие-то странные звуки несколько минут, затем дверь открывается и закрывается, значит он ушел.

Я сажусь на кровати и вижу на столе в углу что-то, чего там не было прежде. Я включаю прикроватную лампу и перемещаю свое больное тело к столу.

То, что я вижу, заставляет меня улыбаться. Первая настоящая улыбка за несколько дней. Ник, очевидно, спросил Нат о моих любимых конфетах.

На малиновых пулях написано: «Извини».

На желейных бобах со вкусом зеленого яблока: «Я скучаю по тебе».

На желейных бобах со вкусом вишни: «Я люблю тебя».

Мое сердце пропускает удар на последней записке.

На желейных мишках написано: «Выходи за меня замуж».

Ник только что сделал мне предложение, используя конфеты?

Именно так. Он это сделал.

Глава двадцать седьмая

Отец ее ребенка

Прошла неделя с тех пор Тина исчезла, и я ничего не слышал от нее. Я узнавал у Духа, но он говорит, что ее не было в магазине. Я бы сказал, что она, вероятно, все еще слишком расстроена.

До сих пор не могу поверить, что я сделал ей предложение с помощью мармеладных мишек.

Ты такой придурок.

Тихо, мозг.

Но вот что меня убивает: если бы она хотела выйти за меня замуж, она бы уже приняла предложение.

Я откинулся в кресле, положил ноги на стол и закрыл глаза руками.

Думаю, что я в депрессии. Помню подобное чувство, когда мой отец умер. Ничто не делает меня счастливым. Даже Сиси, которая очень испугана моим внезапным изменением отношения к ней. По крайней мере, Макс снова со мной разговаривает.

— Тина вернулась.

Голос заставляет меня покачнуться в моем кресле, и я чувствую, что падаю. Следующее, что вижу, я на полу рядом с Духом, наклонившимся надо мной и хихикающим. Он говорит:

— Извини, братан.

Тебе не жаль, придурок.

Он продолжает:

— Тина только вошла. Поэтому я предлагаю, тебе стоит поднять свою извиняющуюся задницу и пойти поговорить с ней.

Он протягивает руку, я принимаю ее, и он помогает мне встать.

Затем он по-дружески хлопает меня по плечу.

Прежде, чем я могу изменить решение, я выхожу из дверей.

***

Скрываться в кладовой было не то, что я планировала, когда решила сегодня вернуться на работу. Но вот я, сижу на полу, облокотившись спиной на свой стол, голова откинута назад, и мои руки закрывают глаза.

Слишком рано.

Я слышу, как рядом открывается дверь. Я бормочу:

— Я не должна была приезжать сегодня, Нат. Думаю, что попробую еще раз завтра.

Руки хватают меня под мышки и поднимают, так что я сижу на столе. Я открываю глаза и вижу красивое, но слегка разбитое лицо Ника. Его нос тоже разбит.

Это выглядит как работа Нат.

Мое сердце сжимается, и глаза застилает туман.

Боже, как я скучала по нему.

Его янтарные глаза всматриваются в мое лицо. Рука движется к задней части моей шеи и сжимает ее. В его голосе слышна боль, когда он говорит:

— Я не могу ждать больше. Уже неделя, Тина. Долгая, мучительная неделя. Сделай что-нибудь! Накричи на меня или ударь, черт возьми. Только не закрывайся от меня, детка. Я знаю, что ужасно облажался. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы исправить это, — он прислоняется лбом к моему и шепчет хрипло: — Пожалуйста, дай мне всё исправить.

Я хочу поцеловать его так сильно, но сдерживаюсь. Вместо этого я держу его щеки дрожащими руками и шепчу:

— Я не знаю, можно ли это исправить, Ник. Ты не можешь склеить разбитое сердце. — Я отстраняюсь и наблюдаю опустошение на его красивом лице. Прикасаюсь к его шраму на брови и продолжаю: — Мое сердце было разбито до того, как я встретил тебя, Ник. Причина не только в том, что произошло. И нет, я не выйду за тебя замуж из-за твоего чувства вины.

Он выглядит таким же разбитым как я, когда говорит мне:

— Ты — моя девушка навеки. Если ты покинешь меня, ты всегда будешь той, которая ушла. Я никогда не найду снова то, что испытываю к тебе. Я люблю тебя. Пожалуйста, скажите мне, ты все еще чувствуешь что-то ко мне. — Он смотрит в мои глаза и умоляет: — Пожалуйста, детка, пожалуйста. Я умоляю тебя. Скажи мне, что это не конец.

Это самые красивые и мучительные слова, что мне говорили. Это мучительно, потому что я не знаю, смогу ли сделать что-нибудь.

Я отвечаю спокойно:

— Ты не можешь разлюбить кого-то в один день, Ник. Конечно, я люблю тебя. Ты — мой мир. Но иногда любви недостаточно. Ты слишком сильно ранил меня. Ты хочешь детей, я — нет. — Я делаю слабый вдох и продолжаю: — Ты не имеешь ни малейшего представления, насколько я разбита. Мне нужна помощь, Ник. Не соглашайся на порченый товар. Ты достоин самого лучшего. И это не я. Даже близко, милый, — я заканчиваю шепотом и вдруг хочется плакать.

Боже, возьми себя в руки, женщина!

Ник качает головой и отвечает твердо:

— Это не так. Ты стоишь сотни других женщин. Ты отдашь последнюю рубашку кому-то, кто в ней нуждается. Я никогда не встречал женщину, такую честную и самоотверженную, как ты. Если честно, меня больше не заботит, будут ли у нас дети. Пока у меня есть ты, мне больше ничего не нужно.

Он берет мое лицо в свои руки и говорит:

— Ты — всё для меня. Начало. Конец. С тобой заканчивается моя история.

Я замираю. Черт побери, Ник, ты борешься грязно.

Ник давит на меня. Но я не сдамся.

Я отвечаю, дрожа:

— Мне нужно время.

Он кивает и шепчет:

— Хорошо, детка.

Затем он притягивает мое лицо к своему и целует меня нежно.

Как только его губы касаются моих, я вздыхаю. Он делает шаг, чтобы встать между моими коленями, и я хватаюсь за лацканы его шелковой рубашки. Я стараюсь прижаться к нему как можно ближе.

Прямо сейчас, это просто Ник и Тина. Никаких проблем. Просто влюбленные.

Я так влюблена в Ника.

Он кусает мою нижнюю губу, и я задыхаюсь. Его язык касается моего, и я слегка стону в его рот.

Я теряю самообладание. Поцелуи Ника божественные.

Вдруг он отстраняется и шепчет:

— Я дам тебе время, детка. Но сделаешь мне одолжение?

Я киваю, и он говорит:

— Помни, как ты себя чувствуешь, когда целуешь меня. Потому что, если ты чувствуешь хотя бы малую часть того, что и я, когда целую тебя, нет никаких сомнений, что ты должна делать.

Он поворачивается спиной, выходит из кладовой и закрывает за собой дверь. Я прикасаюсь кончиками пальцев к своим еще влажным губам.

Ник запечатлен на них.

Я думала долго и упорно в течение последних нескольких дней. Я старалась позволить Нику уйти, но это сложно.

Трагедии заставляют вас ценить каждый момент счастья, который вы испытываете. Я испытала счастье с Ником впервые за последние пять лет.

Я теряюсь в мыслях, прежде чем соскальзываю со стола. Я хочу пойти домой.

Поэтому пакую вещи, оставляю свои ключи Нат и ловлю такси до дома.

***