Яон [Владимир Исаевич Круковер] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Владимир Исаевич Круковер Яон
Он вошел в Город на четвереньках. К коленкам и локтям были привязаны мягкие подушечки, шел Он быстро. Одет Он был в зеленую вельветовую куртку, красные вельветовые штаны и белые вельветовые туфли. Одежда была пыльная, но новая. Он шел себе на четвереньках и уткнулся и уткнулся носом в блестящий грубый сапог с тупым носком. — Ну, ты, — сказал страж грубым голосом, — вставай. Он встал, снял подушечки, бросил их в пыль и пошел. — Стой, дубина! — заорал Страж, — Документы давай. — Чаво? — Документы есть? — Не знаю. Лицо у Него было тупое–тупое. Тупей, чем у Стража. А глаза — маленькие щелочки без ресниц. — Как зовут? — смягчился Страж. — Чаво? — Кто ты? — Я? — Нет, он! — Чаво? — Как зовут, скотина? — Я? Он? — Яон, что ли? — Ага. — Что ага? — Ага, Я — Он — Яон… Ну и имечко. Впрочем, что с тебя, дурака, взять. Сам дурак и имя дурацкое. Шлепай отседова. Я пошел. — Эй, дурачок, — закричал кто–то, любопытные уже собрались, — пойдем, я тебя накормлю. — Спасибо, — четко сказал Яон, и пошел. Добрый любопытный привел его к себе домой и налил миску борща. — Лопай. — Не. — Чо, не? — Не, мясо. — Мясо не ешь, что ли? — Ага. — Вегетанец? — Не. — Чо, не? — Не ем. — Ну и дурашлёп. Вегетанец, гляди–ка. Добрый мужик наложил Яону картошки, принес с огорода огурцов, лук. Себе в водки налил, полстакана. Яону предложил, тот отказался. — Не пьешь? — не сердито сказал мужик. — И опять ты дурак. И сам выпил. И закусил смачно. Яон немного, совсем немного поел, сказал отчетливо: — Спасибо. — Ты чо? — удивился мужик. — Сыт, что ли? Ты, может, и не хотел есть? — Нажрался где–то! — неожиданно заорал он. — Гад, побирушка. Ему, как человеку, а он сытый оказывается. Обормот! Налил себе еще водки, выпил, не закусил. Совсем злым стал. — Подлюга, — кричал, — живоглот, бич! Пошел вон, падла! Руку протянул, схватить хотел за грудки. Яон отступил на шаг. Тогда добрый мужик размахнулся, стакан бросил в Яона. Яон увернулся. Глаза его, маленькие щелочки, открылись на миг, большие стали, странные. Темный огонь был на дне их. А лицо такое же неподвижное, тупое лицо, вялое. Открылись глаза, распахнулись, и сразу же вновь обратились в щелочки. Тихо выскользнул Яон за дверь. А мужик орал багрово что–то в избе, ничего не заметил он, кровно обиженным себя считал. Яон ходил по городу, заходил кой–куда. Зашел в одно учреждение в отдел кадров к начальнику. — Скажите, — спросил вежливо, — вам начальник отдела кадров не нужен? Начальник смотрел на него долго. Внимательно смотрел. Потом сказал тихо: — Извольте выйти вон. А сам чернильницу мраморную по столешнице шарить стал. Яон ушел. В Стражницу заходил. — Вам не нужны Стражники? Хохотали над ним грубыми голосами, по заду шлепали вельветовому. Хлеба дали и мелкую монету. Вечером Яон ушел за Город в тощий лесок. Нашел маленький ручей, разжег костер и долго сидел около, по–турецки скрестив ноги. Огонь костра не отражался в его распахнутых огромных глазах, а будто таял в них, исчезал. В зрачках же тлел свой, темный и страшный огонь. Заснул Яон на спине и всю ночь лежал без движения. Потух костер и холодно было, но он не чувствовал холода — лежат себе неподвижно на спине, а с первым лучом солнца вскочил, будто и не спал, разделся догола и залез в ручей, лег в его ледяное русло. Он лежал, будто в теплой ванне, кожа его даже не порозовела, но и не посинела тоже. Он был смуглый, тоненький и легкий какой–то. Подростка напоминал он телом, не сформировавшегося юношу. Прошло мимо стадо коров. За ними ехал пастух на чахлой лошади. Пастух был в грязной телогрейке и в шапке. Яон внимательно посмотрел на стадо и глаза его на миг распахнулись. Потом он пошел в Город. Шел быстро и глаза его на миг распахнулись. Потом он пошел в Город. Шел быстро, резко отмеряя шаг. В Городе пошел на прямых ногах. И смотрели на него люди. Без зла шутили. Кто–то камешек в него кинул, маленький, шутки ради. Потом он долго стоял, смотрел на афишу. Там были нарисованы похожие на лягушек коровы, некое бородатое чудище с бутылкой в руках и стихи: «Пастух наш водку лихо пьет, А скот в посевах мирно бродит. Когда же пьяница поймет, Что он народное добро губит?»***
Приближалась зима. Город существовал своей неторопкой суетой. В седьмом доме Галя родила ребенка, а отца никто не знает. В 12‑м доме умерла бабка Арина. Пошла на колонку за водой и не дошла. Упала на бок, ногами засучила: юбки задрались и стали видны толстые ноги в узлах вен. Потом затихла. Когда подняли ее соседки, только хрипела чуть, да слюну пускала. А к ночи отошла. Поминки были плохие. Сын приезжал, но спешил очень, ссылался на служебную занятость. Плохие были поминки. И еще человека зарезали. Ну, не то, чтоб человека — девку- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
5 часов 43 минут назад
5 часов 51 минут назад
12 часов 3 минут назад
12 часов 7 минут назад
12 часов 17 минут назад
12 часов 23 минут назад