Белый вепрь [Мэриан Палмер] (fb2) читать постранично

Мэриан Палмер^{1} БЕЛЫЙ ВЕПРЬ

«Преданность меня обязывает»

Девиз Ричарда Глостера

Часть I РОЗОВЫЙ РАССВЕТ (Январь 1465 года)

Глава 1

Женщины оставили свечи горящими, на стенах покоев развесили гобелены с изображением укрощенного единорога — так всегда делают, если невеста — девушка. На лестнице то там, то здесь звучали голоса — это переговаривались уходящие гости. Они задержались, глядя, как укладывают спать детей, и, умиленные этой милой картиной, обменивались традиционными шутками и полунамеками. Гости оставили новобрачных и отправились назад — к накрытому столу и танцам. «Потерпите еще несколько лет, — подбадривали они отца невесты, — и сами увидите, что дело сделано, узы крепки и нерушимы». Владельцу Равенсворта Генри Фитцхью, которого беспокоило будущее дочери, оставалось только соглашаться. Да и что жаловаться — Анна еще слишком юна, и ее муж хоть и выглядит старше своих лет, а ведь совсем еще мальчик. Так или иначе Фитцхью был и удивлен и польщен предложением отдать дочь за сына лорда Ловела, наследника Тичмарша, а уж совсем доволен и спокоен он будет, когда убедится, что дети легли в одну постель.

В башенной комнате, спальне молодоженов, громко трещали горящие свечи, звук этот заглушал даже вой труб. Напряженно вытянувшись под простынями и расшитым одеялом, юноша наблюдал за игрой теней на стене. Как он здесь оказался, совершенно понятно: взятка Фитцхью, чтобы был на нужной стороне. Итак, Фрэнсис Ловел — в качестве зятя, взамен ожидается, что неблагонадежный владелец поместий Йоркшира станет верным слугой короля. У самого-то лорда Ловела, повторял себе Фрэнсис, присягу на верность никогда не вымаливали с помощью таких даров. Но отец мертв, сердце его разбито, тело обращено в прах — он погиб от руки одного из Ланкастеров на Таутонском поле^{2}, а наследник вместе с землями попал под опеку людей, которые вольны распоряжаться им вплоть до его совершеннолетия. Когда наступит это время, надо надеяться, он сделается верным приверженцем Йорка^{3}.

На другой половине кровати так же напряженно лежала девочка. Сверху, из-под одеяла выглядывал кончик ее носа, внизу виднелись пальцы ног. О чем она думала, молодой супруг ее не представлял себе, да и все равно ему было. Он почувствовал резь в глазах, отвернулся, подтянул к животу ноги. Он испытывал какую-то непонятную тоску.

На следующий день его ожидали новые сюрпризы. Оказывается, приехав в Равенсворт только накануне, Фрэнсис тут же должен был двигаться дальше; не под крышей Фитцхью предстояло ему проходить университеты, но в пятнадцати милях отсюда, в Миддлхэме, поместье графа Уорвика^{4}.

Сопровождал его капитан гвардии Уорвика, сэр Джон Блаунт, человек веселый и добродушный, ветеран великих войн Алой и Белой розы^{5}. С симпатией поглядывая на Фрэнсиса, он говорил, явно подбадривая его, с каким нетерпением ожидают брачных торжеств в Миддлхэме, ведь госпожа Анна — родная племянница графа. Фрэнсис, на которого это сообщение (кстати, не являвшееся для него откровением) не произвело никакого впечатления, отделался невнятным мычанием. Несмотря ни на что, сэр Джон болтал без умолку всю дорогу, указывая на разные интересные, с его точки зрения, места, отпуская замечания по поводу быта в Миддлхэме и вспоминая славные деньки, когда он участвовал в смертельной схватке между королем Генрихом^{6}, принадлежавшим к ланкастерской ветви^{7}, и его родичами — Йорками. Ричард Невил, молодой и бесстрашный граф Уорвик, поднял знамя и ринулся в бой вместе со своим дядей Ричардом Йорком^{8}, который уже был обречен, дабы наставить Англию на путь истинный. Это было давно: Ричард Йорк мертв, ему отрубили голову, и по приказу жестокосердой королевы, жены Генриха, насадили ее, для вящего унижения поверженного врага, на пику ворот у его собственного города — Йорка. Ричард Невил в гневе и печали вновь поднял мятеж, сорвал корону с седеющей и уже клонящейся долу головы Ланкастера и с триумфом увенчал ею золотистые локоны своего кузена Эдуарда, старшего сына убитого Йорка^{9}.

Веселый голос, в котором угадывался акцент уроженца Северной Англии, не умолкал. Фрэнсис, воспитанный совершенно по-иному, молча смотрел на медведя с герба Уорвика, который был изображен на плаще Блаунта, и перебирал в руках вожжи. Короткий зимний день клонился к закату. Едва они переехали вброд реку чуть ниже Лейберна, сэр Джон указал рукой на какое-то место впереди: «Ну вот, молодой человек,