Во сне и наяву [Ширли Басби] (fb2) читать онлайн

Ширли БАСБИ ВО СНЕ И НАЯВУ

Я посвящаю эту книгу моим мальчикам. Наверное, правильнее сказать — молодым мужчинам, ведь они у меня уже совсем взрослые!

Я посвящаю эту книгу Алексу Поупу. Он прочитал «Испанскую розу» и был вынужден признать под моим нажимом, что она ему понравилась.

Я посвящаю эту книгу добрейшему Рику Спенсу, промелькнувшему по моей жизни, как комета, и все же успевшему «найти» меня.

Я посвящаю эту книгу Брайану Макфадину. Хотя Брайан и не прочитал ни одной моей книги, я слушаю все его музыкальные записи.

И наконец, я посвящаю «Во сне и наяву» Говарду Басби, который и после тридцати лет совместной жизни остается мужчиной моей мечты.

ПРОЛОГ Апрель 1860 года

Беда никогда не приходит одна.

Сентенция 274, Публициус Сирус

Глава 1

В первый раз Черный Всадник приснился Саре в ту ночь, когда в салуне застрелили ее отца, Мэтью Роулингса. После того как страсти улеглись и все успокоились, девушку проводили в убогую комнатушку, которую Мэтью снял в пансионе.

Сара легла на жесткую, всю в буграх и впадинах кровать и уставилась в потолок ничего не видящими глазами. Смерть отца настолько потрясла ее, что она ни о чем не могла думать.

Могла лишь неподвижно лежать в темноте, глядя прямо перед собой пустыми глазами. Сара отказывалась поверить в постигшее ее несчастье, все произошло так внезапно… Однако усталость в конце концов взяла свое, и она уснула. В ту ночь, в час глубочайшего горя, к ней явился во сне Черный Всадник.

Все вокруг было окутано густым туманом, и Сара никак не могла понять, где находится, — знала лишь одно: ей угрожает опасность, смертельная опасность. Как именно суждено ей умереть, она не знала, но была уверена, что непременно умрет, если не подоспеет помощь. Сара понимала, что спит, и поэтому не боялась умереть в своем мире сновидений, но все же ей было очень грустно оттого, что она где-то допустила ошибку. Казалось, сделай она что-то иначе, и ее ждала бы долгая и скорее всего счастливая жизнь, а не страшная смерть в одиночестве — неизвестно где и по какой причине. И в ту самую минуту, когда умерла последняя надежда на спасение, появился он! Еще мгновение назад раскинувшийся перед ней голубоватый ландшафт был совершенно пустынным — и вдруг на невысоком холме появился Черный Всадник. Его лицо скрывала надвинутая на глаза широкополая черная шляпа. Высокий и худощавый, он небрежно держал в руках поводья. Хотя Сара и не видела его лицо, она с первого же взгляда полюбила этого человека. Она знала: он, Черный Всадник, которому она готова отдать свое сердце, явился, чтобы спасти ее.

Когда Черный Всадник застыл на невысоком холме, внимательно обозревая окрестности, время для Сары остановилось. Она была уверена, что его зоркие глаза ищут, высматривают ее. Наконец пронзительный взгляд нашел несчастную девушку. Черный Всадник яростно пришпорил коня и молнией слетел с холма. В следующую секунду Сара уже была в его горячих объятиях. Он крепко и в то же время очень нежно прижимал ее к себе своими сильными руками, и она слышала, как гулко стучит у него в груди сердце. Черный Всадник осыпал ее лицо жаркими поцелуями и чуть хрипловатым голосом шептал ласковые слова, которые ей так хотелось услышать. Когда наступило это чудесное мгновение, Сара поняла: теперь ей уже никогда не будет угрожать опасность, теперь Она навсегда забудет об одиночестве. Ей нечего бояться в объятиях Черного Всадника, потому что он любит ее и защитит от всех опасностей…

* * *

Сквозь грязное, в каплях дождя, окошко своей комнатенки на чердаке пансиона Сара Роулингс едва различала небольшое кладбище и холмик земли, выросший на могиле ее отца.

Со дня смерти Мэтью Роулингса прошло уже два месяца. Будь ее воля, Сара никогда не похоронила бы отца в этой забытой Богом и людьми дыре, но за семнадцать лет жизни ей редко представлялась возможность поступать по-своему. Судьба — а если называть вещи своими именами, то ее отец, — всецело определяла жизнь девушки, которой оставалось лишь следовать указаниям «свыше». И хотя Мэтью Роулингс, несомненно, любил ее, свою единственную дочь, жизненный путь Сары вовсе не был усыпан розами!

Мысли Сары были такими же грустными, как и залитый дождем техасский ландшафт, раскинувшийся перед ней. Она тяжело вздохнула и отвернулась от окна. После смерти отца Сара осталась без средств к существованию и оказалась в полной зависимости от владелицы пансиона, где они с отцом остановились накануне его трагической смерти. Миссис Сандерс была женщиной суровой и себе на уме. После смерти отца Саре волей-неволей пришлось задуматься над тем, как жить дальше. Раньше у нее не было ни времени, ни желания думать об этом, поскольку все ее беспокойства о будущем сводились к одному: где им с отцом доведется поесть и переночевать в следующий раз? Последние четыре года Сара только и думала об этом — если не спала. Но ведь жизнь не всегда была такой грустной, с тяжким вздохом подумала девушка, усаживаясь на скрипучую старую койку, на которой она спала.

Да, жизнь не всегда была такой унылой, как сейчас. Сара плохо помнила свою мать Розмари, красивую женщину, от которой так хорошо пахло, — она умерла, когда девочке было всего три года. Тогда Сара была еще слишком мала, чтобы понять, каким страшным ударом для ее отца оказалась смерть обожаемой жены. Сейчас она понимала: смерть Розмари превратила рассудительного и хозяйственного плантатора в азартного игрока, который ни минуты не мог прожить без карт, виски и неоправданного риска. В последние годы, как и в последний вечер своей жизни, Мэтью Роулингс был изрядно пьян.

Сара не без труда вспомнила тот день, когда видела отца трезвым. Зато она хорошо помнила плантацию и свой прежний дом, «Холм пересмешника», расположенный неподалеку от Натчеза, в штате Миссисипи.

Сара окинула взглядом свое убогое жилище и грустно улыбнулась. Ее жизнь в «Холме пересмешника» отличалась от теперешней как небо от земли! Неужели с того дня, как отец проиграл в карты все, что у него было, прошло уже четыре года? Неужели с той кошмарной ночи, когда Мэтью пришел домой, поднял ее с кровати, задернутой шелковыми занавесями, и сказал, что они должны немедленно уезжать, неужели с тех пор прошло четыре с лишним года? Не может быть, думала она в ту ночь, чтобы все их имущество — огромный дом с роскошной обстановкой, бескрайние хлопковые поля, множество рабов, конюшня, полная породистых лошадей, — не может быть, чтобы все это перешло к другим людям из-за одной неудачно сделанной ставки.

Сначала Сара была потрясена свалившимся на них горем и долго не могла прийти в себя. Однако через какое-то время она все же взяла себя в руки и попыталась взглянуть на столь внезапную перемену в своей жизни как на захватывающее и забавное приключение. Но проходили дни, и девушка стала понимать, что не очень-то это забавно — видеть, что твои бывшие подруги делают вид, будто не замечают тебя. Не видела она ничего забавного и в том, чтобы делить свое жесткое ложе с клопами и блохами. И не было ничего волнительного и романтичного в тех вечерах, которые ей приходилось проводить вместе с грязными и сквернословящими личностями в прокуренных и провонявших виски салунах, пока ее отец тщетно пытался вернуть утраченное состояние единственно известным ему способом — с помощью карт.

Весть о чудовищном проигрыше Мэтью Роулингса разнеслась по округе с быстротой лесного пожара. Кое-кто из друзей и знакомых сочувствовал бедняге и тактично предлагал помощь, однако большинство отвернулось. Непомерная гордыня и ослиное упрямство не позволили Мэтью принять помощь от истинных друзей, и он вновь взялся за карты. Только теперь из развлечения карты превратились в средство, которым Роулингс зарабатывал себе и дочери на жизнь. Но Господи, какой же жалкой и отвратительной была эта жизнь!

Выигранных денег едва хватало на самое необходимое.

Роулингсы недолго оставались в родных краях. Стыд заставил Мэтью покинуть Натчез и стать бродягой. Они сели на пароход и отправились вниз по Миссисипи, но никогда долго не задерживались на одном месте. Мэтью почти все время проводил в салунах за картами, стараясь хоть как-то поправить свое финансовое положение, а Саре не оставалось ничего иного, как безропотно следовать за отцом.

Со временем Сара Роулингс, понимая, что у нее просто нет другого выхода, как-то приспособилась к такой жизни, но она так и не смогла привыкнуть к частым неудачам отца за карточным столом, в результате которых им приходилось покидать городки по-воровски, тайком, ночью, спасаясь от обозленных кредиторов. Шло время, и постепенно Сара тоже стала зарабатывать на жизнь. Она помогала готовить и мыла полы в пансионах, где они останавливались.

Конечно, этой жизни было ой как далеко до той прежней, которую она когда-то вела в «Холме пересмешника», однако работа позволяла держаться подальше от притонов, где играли в азартные игры, и от пользующихся недоброй славой салунов, в которых почти постоянно просиживал ее отец. К тому же работа избавляла Сару от похотливых взглядов, которые бросали на нее партнеры Мэтью.

В Техас Роулингса вынудила отправиться Сара, вернее, не она сама, а ее красивое личико и стройная фигурка. В один прекрасный день до Мэтью дошло, что его любимая дочь уже не маленькая девочка и что из-за ее стройной фигурки и миловидного личика, с каждым днем хорошеющего, у них рано или поздно возникнут серьезные проблемы. Ему уже и так довелось несколько раз оказываться в неприятных ситуациях из-за дочери, и с каждым разом выпутываться становилось все труднее. Мэтью долго размышлял над этой неожиданной проблемой, и наконец ему в голову пришла неплохая мысль. Ради Сары он даже забыл о своей проклятой гордости и написал единственному оставшемуся в живых родственнику, троюродному брату Сэму Кантреллу. Сэм всегда был добрым и отзывчивым малым, и в детстве они дружили. Лет сорок назад Сэм и его отец Энди переехали в Техас и поселились в колонии Стивена Остина ^[1]. С тех пор братья не встречались и лишь изредка переписывались, но, может быть, думал Мэтью, Сэм поможет им с Сарой…

Мэтью написал брату. Отец и дочь с тревогой и надеждой ждали ответа. В тот день, когда из Техаса пришло письмо с заверениями Сэма Кантрелла, что он сделает для Сары и Мэтью все возможное, Роулингс прижал к груди дочь и заплакал от избытка чувств. Сразу после получения письма они выехали в Сан-Фелипе, небольшой городок в штате Техас, откуда было рукой подать до «Магнолиевой рощи» — так называлась плантация Сэма.

Правда, добирались Роулингсы до Сан-Фелипе не торопясь. По пути часто останавливались в маленьких городках, где Мэтью зарабатывал деньги — разумеется, игрой в карты.

Отцу Сары и прежде не очень-то везло за карточным столом, а теперь удача совсем от него отвернулась. Последний раз судьба сыграла с ним злую шутку в этом безымянном крошечном поселке на техасском берегу реки Сабин. Мэтью снял комнату, в которой сейчас и сидела Сара. Он договорился с миссис Сандерс, что в качестве платы за кров и еду Сара будет мыть полы и помогать готовить. Устроившись в пансионе, Мэтью Роулингс сразу же отправился в убогий салун, расположенный через дорогу. Как всегда, он был не прочь перекинуться в картишки и очень надеялся на выигрыш. В первую ночь ему крупно повезло. Так повезло, что он решил задержаться в этом поселке еще на день и снова испытать судьбу.

В тот роковой вечер, два месяца назад, удача опять отвернулась от Мэтью Роулингса, отвернулась в последний раз в жизни. Он проиграл, все деньги, напился и обвинил своего удачливого партнера в нечестной игре. Обменявшись «любезностями», соперники выхватили револьверы. Прогремели выстрелы, и секунду спустя бездыханный Мэтью уже лежал на грязном полу.

Сара поднялась с кровати и принялась расхаживать по комнате. Она любила отца, горевала по нему и упорно гнала от себя мысль о том, что более сильный мужчина сумел бы с достоинством пережить смерть жены и не опустился бы до такой степени. Мужчина с более сильным характером никогда не пал бы так низко, как Мэтью Роулингс. Всякий раз, когда Сару посещала эта мысль, ей становилось стыдно за отца, но к стыду нередко примешивалось и раздражение — Мэтью замкнулся в своем горе, отгородился своим отчаянием от дочери.

Если бы он лучше заботился о ней, то она сейчас не осталась бы совершенно одна, без средств к существованию и не зависела бы от совершенно чужих людей.

Саре вдруг стало так грустно, что она закрыла лицо руками и заплакала. Что делать? Сразу после смерти отца она написала Сэму Кантреллу письмо, в котором сообщала о смерти Мэтью. С тех пор прошло несколько недель, но она до сих пор не получила ответа. Неужели дядя Сэм передумал помогать им? Неужели она действительно осталась одна-одинешенька в этом жестоком мире? Неужели у нее ничего нет, кроме одежды, которая сейчас на ней? Что же с ней будет дальше?

— Сара! Сара, немедленно спускайся! — донесся снизу голос миссис Сандерс. — Хватит прохлаждаться, есть работа!

Сара очнулась от бесплодных раздумий — будущее представлялось совершенно безрадостным. Она поспешно вытерла слезы и вышла из комнаты.

Миссис Сандерс производила устрашающее впечатление.

Ростом она почти не уступала мужчинам и была в три раза толще и тяжелее Сары. Много лет назад она овдовела и сейчас являлась владелицей пансиона и расположенной рядом кузницы. У нее были двое крепких сыновей, которым принадлежал салун, где погиб Мэтью Роулингс. Сказать, что миссис Сандерс совсем было неведомо чувство сострадания, означало бы сказать не правду. Являясь прежде всего весьма практичной женщиной, она не отказалась помочь бедной Саре, то есть оставила ее у себя в качестве работницы, но, конечно, с самого начала недвусмысленно дала понять девушке, где ее место, и загнала на чердак. От внимания миссис Сандерс не укрылось то обстоятельство, что в последнее время ее старший сын Нейт начинал слоняться по пансиону в то время, когда девчонка что-нибудь делала по хозяйству. Это обстоятельство и явилось причиной того, что она стала относиться к Саре значительно прохладнее, чем раньше.

Когда девушка вошла в кухню, расположенную в задней части дома, глаза миссис Сандерс сделались холодными как лед.

— Наконец-то явилась! — поморщилась хозяйка. — Пойди накорми свиней и принеси побольше дров. Пора начинать готовить ужин.

Нейт Сандерс пил кофе за грубо сколоченным сосновым столом. Услышав слова матери, он поднял голову и предложил:

— Я помогу тебе, Сара. Наколю дров, пока ты будешь кормить свиней.

Миссис Сандерс поджала свои тонкие губы и неодобрительно посмотрела на сына.

— Как бы не так! — не терпящим возражений тоном заявила она, — Я не позволю ей жить в уютной просторной комнате и питаться с нами за одним столом только потому, что почитаю Бога, как положено всякой истинной христианке. Она должна отрабатывать жилье и еду. К тому же, — с усмешкой добавила она, — если тебе нечего делать, я найду для тебя работу. Подними-ка лучше мешки с кукурузой и бобами… А ты иди, Сара! Хватит бить баклуши.

Сара, смутившись, выбежала из кухни. Ее юбки — нижняя из красной фланели и верхняя из дешевого поплина — развевались, словно на ветру. Девушку испугал не столько гнев хозяйки, сколько внимание Нейта Сандерса. Слишком часто в последнее время она ловила его взгляды на своей груди и стройной талии, и ей не нравилось выражение его карих глаз. Не обращая внимания на моросящий дождь, она схватила тяжелое ведро с помоями, стоявшее на заднем крыльце, и потащила его к свинарнику.

Миловидной и худенькой Саре было без малого семнадцать лет. Но благодаря стройной фигурке она казалась гораздо выше, чем была на самом деле. Свои длинные каштановые волосы с золотистым оттенком она в тот день, как обычно, заплела в тугие косы и уложила короной. Хотя на Саре было старенькое зеленое платье, выглядела она в нем довольно элегантно — даже с ведром в руке.

Вне всяких сомнений, джентльмен, только что подъехавший к пансиону и ставивший свою лошадь в конюшню, расположенную неподалеку от свинарника, сразу же обратил внимание на изящную девушку в зеленом платье. Выйдя из конюшни, он остановился и стал наблюдать за ней. Сара с трудом подняла ведро и поставила его на высокую ограду свинарника. Собравшиеся у разбитого деревянного корыта свиньи с громким хрюканьем и пронзительным визгом, разбрызгивая грязь, бросились к ограде. Если бы не крепкие жерди, они растоптали бы хрупкую девушку. Сделав последнее усилие, Сара наклонила ведро и вылила помои в корыто.

Когда свиньи бросились за самыми лакомыми кусками, началось настоящее светопреставление.

Дождь почти прекратился, но Сара уже успела промокнуть до нитки. Она вылила помои и побежала к дому. Только у самого крыльца она заметила высокого джентльмена, стоявшего неподалеку от конюшни. То, что перед ней именно джентльмен, Сара поняла с первого взгляда. О благородном происхождении и богатстве незнакомца свидетельствовали дорогие желтовато-коричневые кожаные перчатки для верховой езды и прекрасно сшитый костюм. Из-под широких полей шляпы с низкой тульей «выглядывало» улыбающееся красивое лицо с чисто выбритыми щеками и аккуратно подстриженными усами, густо усыпанными серебряными точечками. Сара решила, что незнакомцу за сорок, примерно столько же, сколько было и ее отцу. Наверняка у него здесь какое-то дело, подумала она, и ее сердце тревожно забилось. Такой важный джентльмен никогда не заедет в обычный пансион только для того, чтобы спрятаться от дождя. Неужели он…

Она стояла и с надеждой смотрела на незнакомца. Тот подошел и с ласковой улыбкой проговорил:

— Я сразу узнал тебя, моя дорогая девочка! Даже печальные обстоятельства, в которых ты оказалась, не в силах разрушить семейное сходство. Ты как две капли воды похожа на Мэтью. — Золотисто-желтые глаза незнакомца блестели; его переполняли чувства. Он взял девушку за руку и с уверенностью в голосе сказал:

— Ты, конечно же, Сара. А я Сэмюель Кантрелл, брат твоего отца и, следовательно, твой дядя.

Как Сара ни старалась сохранить невозмутимое выражение, напряжение последних месяцев все же сказалось. В глазах девушки блеснули слезы. В следующее мгновение она оказалась в объятиях Сэма Кантрелла. Громко рыдая, Сара уткнулась лицом ему в грудь.

— Не плачь, дитя мое, — ласково произнес Кантрелл. Он погладил племянницу по мокрым от дождя волосам, стараясь успокоить ее. — Все будет хорошо. Ты в полной безопасности, так что ничего не бойся. Мы с Маргарет… Маргарет — моя жена… Мы уже говорили о тебе и решили, что отныне ты будешь жить с нами в «Магнолиевой роще». Я хочу, чтобы ты стала Маргарет.., как бы сестрой. Сейчас бедняжке тоже нелегко — она ждет первого ребенка. Вот увидишь, мы поможем тебе, а ты — Маргарет. Моя жена очень нуждается в близкой подруге, а когда родится ребенок, ей потребуется помощь, чтобы ухаживать за ним. Поверь мне, дитя мое, теперь все твои беды позади. Теперь тебе больше никогда не придется беспокоиться о пропитании и крыше над головой.

Мы позаботимся о тебе. Устроить твою жизнь — самая заветная мечта Мэтью, и раз его, к сожалению, больше нет в живых, я с радостью заменю тебе отца. Довольно плакать, вытри слезы.

Но, как ни старался Сэм Кантрелл успокоить племянницу, после его каждого ласкового слова Сара рыдала все громче. Она никак не могла поверить в свое счастье, в то, что ее одиночеству пришел конец и теперь ей больше не придется бороться с жизненными невзгодами. В конце концов она все же взяла себя в руки и утерла глаза.

— Простите меня, вообще-то я редко плачу.

Сэм улыбнулся и ласково потрепал племянницу по плечу.

— Не извиняйся, Сара. Последние месяцы тебе приходилось несладко. На тебя навалилось столько забот, что слезы — вполне естественная реакция. Но запомни: теперь все твои тревоги и невзгоды в прошлом. Поэтому, пожалуйста, перестань плакать и улыбнись мне.

Губки Сары дрогнули, и она робко улыбнулась. Ее изумрудные глаза светились, чуть прикрытые черными ресницами, на которых поблескивали слезинки. Девушка с благодарностью смотрела на дядю.

— Вы очень добры ко мне, — проговорила она. — Я с удовольствием буду присматривать за вашим ребенком. Честное слово, я никогда не стану вам обузой. Вот увидите, вам никогда не Придется раскаиваться в своей щедрости и доброте.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, дитя мое… А теперь пойдем. Дождь еще не кончился, поэтому давай поскорее спрячемся в доме.

Только сейчас Сара сообразила, что они с дядей стоят под дождем на грязном заднем дворе пансиона.

— О, сэр, извините меня! — смущенно улыбнулась девушка. — Я совсем забыла про дождь. Конечно, пойдемте скорее в дом. В пансионе тепло, а на плите у миссис Сандерс стоит горячий кофе.

Миссис Сандерс ужасно обрадовалась, узнав, что за Сарой приехал дядя. Его появление наконец-то решало проблему — теперь не надо будет постоянно присматривать за старшим сыном. Владелица пансиона с первого взгляда поняла, что мистер Кантрелл — преуспевающий плантатор с Юга. А после того как он попросил у нее самую лучшую комнату на ночь и пообещал заплатить все долги Сары и Мэтью, хозяйка решила, что сделает все возможное — только бы угодить богатому постояльцу.

Сара с изумлением смотрела, как почтенная миссис Сандерс бегает по пятам за Сэмом Кантреллом и старается выполнить малейшее его желание. Она сразу же помогла ему снять мокрую накидку, с которой капала вода, проводила в самую уютную в доме гостиную и усадила на удобный стул у яркого огня. Не успела девушка и глазом моргнуть, как Сэм уже потягивал отменную кукурузную водку, которую миссис Сандерс извлекла из своих неприкосновенных запасов.

— О, сэр, вы даже не представляете, как я счастлива, что у этой юной леди нашелся близкий родственник, — с улыбкой затараторила хозяйка. Потом, улыбнувшись Саре, с грустью добавила:

— Конечно, я буду ужасно скучать по Саре. Я очень к Ней привязалась, она мне как дочь.

Сара во все глаза смотрела на хозяйку пансиона. Миссис Сандерс привязалась к ней и считала ее своей дочерью? Эта мысль казалась такой забавной, что Сара с трудом удержалась от смеха. Уж она-то знала, чего стоят слова этой женщины.

Только следующим утром, после того как Сара и Сэм Кантрелл покинули пансион миссис Сандерс, девушка рассказала дяде всю правду.

— Напрасно вы заплатили миссис Сандерс за мое проживание за два месяца, сэр! — возмущенно воскликнула Сара. — Мы договорились с ней, что я буду отрабатывать питание и жилье. Я ничего не должна ей за проживание, и уж тем более она не имела права говорить, будто я занимала лучшую комнату в пансионе. Моя комнатушка находилась на чердаке.

— Я быстро раскусил ее, моя дорогая, — улыбнулся Сэм. — Видишь ли, в чем дело… Мне показалось, что проще заплатить ей столько, сколько она попросила, и без лишнего шума уехать.

.Сара нахмурилась и пристально взглянула в добродушное" лицо своего спутника. Ей подумалось, что в повседневной .жизни дядя предпочитает выбирать самые легкие и удобные решения и любой ценой старается избежать конфликтов. Саре вдруг стало стыдно: какое она имела право критиковать этого замечательного человека?! Дядя Сэм был очень внимателен к ней и уже успел сделать для нее много доброго, хотя они познакомились лишь накануне. Утром, перед отъездом из поселка, Сэм купил Саре в галантерейном магазине новое платье из розового льна, темно-зеленый плащ, соломенную шляпку с шелковой лентой вишневого цвета и множество других вещей, необходимых, по его словам, в пути. Он даже подарил племяннице лошадь, спокойную гнедую кобылку, которая сразу ей понравилась. Конечно, Сара была безумно рада покупкам, но к радости примешивалось смутное беспокойство, от которого она никак не могла избавиться.

Сара посмотрела на Кантрелла и озабоченно поинтересовалась:

— Вы уверены, что ваша жена не возмутится, когда узнает, сколько вы потратили на меня денег?

— Мое дорогое дитя, даже не думай об этом! Маргарет будет только рада. Она у меня очень добрая, и я уверен, что вы прекрасно поладите. — В золотистых глазах Сэма заплясали веселые огоньки. — Я очень богатый человек, — добавил он с веселой улыбкой. — Правда, если в ноябре Линкольна выберут президентом и он освободит всех моих рабов, я стану значительно беднее. Но все те деньги, что я истратил сегодня, являются лишь малой частью того, что мне нередко приходится платить только за одно платье для моей Маргарет.

Сара облегченно вздохнула.

— Я все отработаю, сэр. Клянусь, я никогда не стану обузой для вас и вашей жены! — проговорила она с чувством.

— Сара, Сара, что ты говоришь! — ужаснулся Сэм Кантрелл. — Дитя мое, ты едешь в мой дом не за тем, чтобы быть там служанкой! Ты дочь моего троюродного брата, о котором у меня остались только самые добрые воспоминания. Ты едешь в «Магнолиевую рощу», возможно, и не как моя дочь, но как любимая племянница, поверь!

Они добирались до «Магнолиевой рощи» почти три недели. За это время дядя с племянницей неплохо узнали друг друга. Поначалу девушку очень смущало то обстоятельство, что она путешествует с мужчиной, поскольку до этого ей приходилось путешествовать лишь с отцом. Однако Сэм успокоил ее.

— Сара, теперь я твой опекун, — объяснил он племяннице. — Твой отец в своем письме поручил мне присматривать за тобой, и сейчас ты находишься под моей опекой. К тому же, — добавил Кантрелл с улыбкой, — мне почти сорок пять лет. Будь я старше на каких-нибудь несколько лет, то вполне годился бы тебе в дедушки! Если тебя смущает мое присутствие, представь, что я — твой отец.

Сара улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы благодарности.

— Хорошо, я попробую. Думаю, это будет нетрудно.

Сэм ласково потрепал ее по плечу, и они продолжили путь.

Между ними сразу же установились дружеские отношения, и дружба эта крепла с каждым днем. Сара рассказала дяде о счастливом детстве, проведенном в «Холме пересмешника», и страшных годах, наступивших после того, как Мэтью проиграл в карты все, что имел. Девушка выслушала, затаив дыхание, трагический рассказ Сэма о его первой жене, очаровательной Маделине Альварес, матери их единственного ребенка, ныне двадцатисемилетнего сына Янси.

На губах Сэма, словно высеченных резцом умелого скульптора, появилась грустная улыбка.

— Мы очень любили друг друга, и мы были так молоды… — вздохнул он. — Тогда нам с Маделиной было примерно столько же лет, сколько тебе сейчас. Наши отцы даже слушать не хотели о том, чтобы мы поженились. Чтобы стать мужем и женой, нам пришлось сбежать. К сожалению, семейная жизнь у нас не сложилась. В сущности, мы с Маделиной так никогда и не были по-настоящему счастливы… —"

Сэм с печальным вздохом посмотрел вдаль. — Ее отец, дон Армандо, был гордым испанским грандом. В жилах моего отца пусть и не текла такая же благородная кровь, но по гордости он нисколько не уступал дону Армандо. Энди гордился тем, что одним из первых откликнулся на призыв Стивена Остина перебраться в Техас. Дон Армандо приходил в ярость при одной только мысли о том, что его единственная дочь, наследница огромного ранчо, станет женой гринго ^[2]. Энди приходил в такую же ярость, когда думал о том, что его единственный сын может жениться на дочери «какого-то испанишки». Отец презирал дона Армандо, хотя тот был настоящим аристократом и мог проследить свою родословную на много поколений в глубь веков, до конкистадоров и далее. — Сэм усмехнулся. — Ситуация, надо тебе сказать, сложилась не из самых приятных, но со временем дон Армандо поостыл и перестал ругать дочь за то, что она вышла за меня замуж, а после рождения Янси он и вовсе простил нас. Дон Армандо перестал сердиться на Маделину, мой же отец так никогда и не простил меня. Он до самой смерти отказывался признавать Янси своим внуком. Если честно, то он ненавидел Маделину лютой ненавистью. Энди никак не мог смириться с тем, что я пошел против его воли, и старался всячески отравить жизнь Маделине и Янси. Признаюсь, я сам очень виноват. Наверное, я должен был что-то предпринять, как-то защитить свою жену и сына, но я так и не осмелился пойти против отца.

Сара вглядывалась в доброе лицо дяди Сэма. Неожиданно она поняла, что дядя — человек совершенно бесхарактерный, хотя, конечно же, внимательный к людям и отзывчивый. Ее первое впечатление — что Сэм всегда выбирает самое легкое и удобное решение проблем — подтвердилось и после рассказа о Маделине превратилось в уверенность. Однако эта уверенность не могла ослабить ту глубокую привязанность к дяде, которая родилась в ее сердце за время их недолгого знакомства, хотя его желание любыми способами избегать трудностей не могло не вызвать у девушки беспокойства. А что, если Маргарет вовсе не хочет, чтобы она приехала в «Магнолиевую рощу»? Что тогда? Отважится ли Сэм пойти наперекор воле жены?

По дороге в «Магнолиевую рощу» им лишь изредка встречались городки или поселки, поэтому почти каждую ночь приходилось проводить под открытым небом. По ночам, когда в апрельском воздухе пахло весной, Сэм и Сара сидели у костра. После ужина Кантрелл рассказывал о «Магнолиевой роще» и своей семье. К концу путешествия Сара хорошо знала плантацию дяди и ее обитателей. Все это время ей не давал покоя один вопрос, и в последнюю ночь перед прибытием в «Магнолиевую рощу» она не удержалась и задала его:

— Вы почти ничего не рассказываете о своем сыне Янси.

Разве он не живет с вами?

На лице Сэма Кантрелла промелькнуло выражение, которое Сара так и не смогла разгадать. «Может, это чувство вины? — подумала девушка. — Или угрызения совести? А вдруг печаль? Или все, вместе взятое?» Упорно отказываясь встречаться с племянницей взглядом, Сэм неторопливо разворошил угли и после продолжительной паузы ответил:

— Мы с Янси никогда не были особо близки. В первые годы когда Энди так яростно протестовал против того, что я женился на Маделине, Янси со своей матерью большую часть времени проводил на ранчо дона Армандо, в «Солнечном ранчо». Поэтому мы с ним редко виделись. Когда Янси исполнилось семь лет, дона Армандо забодал бык. Маделина не могла больше жить в «Солнечном ранчо», и они переехали ко мне. — Сэм посмотрел куда-то в темноту и тяжко вздохнул. — Смерть дона Армандо потрясла мальчика, а тут еще и Энди относился к нему как к чужому. — Он нахмурился. Затем вновь заговорил чуть охрипшим от волнения голосом:

— Маделина очень любила отца и ненамного пережила его. Не прошло и года, как она умерла от лихорадки. Янси очень переживал потерю матери. Он никак не мог понять, почему не может вернуться в «Солнечное ранчо» и почему мать его покинула. Мальчик провел все восемь лет своей жизни в веселой атмосфере большого испанского дома и никак не мог привыкнуть к «Магнолиевой роще». Энди постоянно кричал на него и нередко давал волю рукам. В общем, всячески старался отравить ему жизнь.

— Но почему вы не… — Сара осеклась, тут же сообразив, что ей следовало бы помолчать. Она покраснела и, потупившись, уставилась на свои руки, лежащие на коленях.

— Ты права, — не сразу ответил Сэм Кантрелл. — Мне следовало заступиться за сына, но у меня тогда совсем не было… времени. Все время и силы уходили на плантацию и хлопок. И я думал, что отец в конце концов привыкнет к мальчику и признает его своим внуком. Энди, однако, так и не смирился с тем, что у него есть внук. Янси рос и с годами начал винить меня за то, что я не вмешивался и не защищал их с матерью.

— Но после смерти вашего отца вы остались вдвоем с Янси.

Неужели отношения между вами так и не наладились? — негромко поинтересовалась Сара.

— Мы и после смерти Энди проводили вместе не много времени, — покачал головой Сэм. — Мой отец умер, когда Янси было почти семнадцать. Через год после смерти отца… он умер без малого десять лет назад… Через год после его смерти Янси отправился учиться на Восток, в Гарвард. В «Магнолиевую рощу» он вернулся четыре года спустя, но тогда…

— Что тогда?

— Тогда уже появилась Маргарет… — с виноватым видом пробормотал Кантрелл. Он посмотрел на серьезное лицо Сары и после некоторых колебаний добавил:

— Янси привез в «Магнолиевую рощу» Маргарет Смолл и ее овдовевшую сестру Энн Браун… Маргарет.., ей тогда было чуть больше двадцати.., была невестой Янси. И да простит меня Бог, но я украл у своего сына невесту и сам женился на ней.

Глава 2

Сара в изумлении посмотрела на Сэма Кантрелла.

— Вы женились на невесте своего сына?! — воскликнула девушка; она не верила своим ушам.

Сэм упорно отказывался встречаться с ней взглядом.

— Ты.., никто не может понять, как все это случилось, — прохрипел он. — Мне было одиноко, а Маргарет оказалась… очень красивая и утонченная девушка. Янси принес бы ей несчастье. После свадьбы он собирался поселиться в «Солнечном ранчо», а бедная Маргарет с первого же взгляда невзлюбила ранчо. — Кантрелл бросил на Сару взгляд, как бы умоляя понять его, и тихо проговорил:

— Маргарет получила аристократическое воспитание. Выросла в Коннектикуте и только понаслышке знала о нашем суровом Техасе, о его необъятных просторах, девственной природе и отсутствии цивилизации… а тут еще «Солнечное ранчо»… — Он грустно улыбнулся и пожал плечами. — После смерти дона Армандо на ранчо больше четырнадцати лет никто не жил. Дом пришел в запустение и нуждался в серьезном ремонте. Местность в тех краях — совершенно дикая, непроходимые заросли чапареля ^[3], на многие мили вокруг ни единой живой души. Живут там только дикие лонгхорны, волки да гремучие змеи. Такое Маргарет довелось увидеть впервые. Она-то думала, что они с Янси будут жить в «Магнолиевой роще». Позже Маргарет призналась, что влюбилась в «Магнолиевую рощу» с первого взгляда. Местность вокруг Сан-Фелипе больше напоминает то, к чему она привыкла на Востоке. В Сан-Фелипе хоть какая-то цивилизация, повсюду разбросаны плантации с красивыми особняками, утопающими в зелени. Везде потрясающая красота, кругом хлопковые поля, а необработанные земли заросли пышной, почти тропической зеленью, которой славится эта часть Техаса. — Сэм пожал плечами и снова грустно улыбнулся. — «Солнечное ранчо» едва ли не полная противоположность Сан-Фелипе. Природа там более суровая, враждебная человеку, и жить на ранчо такой утонченной натуре, как Маргарет, было бы ой как трудно! Она не смогла бы жить в таком диком и пустынном месте.

По лицу Сары пробежала тень.

— Но если она любила вашего сына…

— К сожалению, дело было не только в «Солнечном ранчо», — с тяжелым вздохом покачал головой Сэм. — За то недолгое время, которое прошло после ее приезда в «Магнолиевую рощу», я успел влюбиться в нее… Наверное, все началось с обычного участия и теплых чувств, которые всякий отец испытывает к невесте своего сына. По крайней мере мне тогда так казалось. Маргарет тоже хорошо относилась ко мне, и я был уверен, что скоро стану ее свекром. — Он с усталым видом провел ладонью по лицу и, снова вздохнув, продолжал:

— Я сразу заметил, что после их поездки в «Солнечное ранчо» что-то изменилось. Маргарет вернулась очень грустной, подолгу молчала. Как-то вечером я не выдержал и напрямик спросил: что случилось? Сначала она не хотела разговаривать на эту тему, потом горько расплакалась и, наконец, сказала, что Янси очень изменился. Он уже не был тем веселым молодым человеком, которого она полюбила в Коннектикуте. Маргарет боялась выходить замуж за мужчину, которого, — возможно, больше не любит. Меня глубоко тронули сомнения девушки, и я попытался ее успокоить. Сначала я не принял ее страхи всерьез — думал, это обычное волнение перед свадьбой. Мне кажется, что любая девушка накануне свадьбы волнуется. Я решил обратить все в шутку и попытался убедить ее в том, что после ремонта ей понравится в «Солнечном ранчо». Маргарет согласилась со мной, но я видел, что отношения между ней и Янси испортились. — Сэм вздохнул, в который уже раз. — Немалую роль в охлаждении между ними сыграло и еще одно обстоятельство: у Янси не было ни времени, ни желания вникать в ее заботы. Он просто помешался на идее отремонтировать дом в «Солнечном ранчо» и, несмотря на отчаянные мольбы Маргарет не делать этого, уехал через неделю, чтобы лично руководить там работами. Маргарет же и Энн Янси оставил со мной в «Магнолиевой роще».

Из рассказа Сэма у Сары пока складывалось не очень благоприятное впечатление о Янси Кантрелле. Если Сэм говорил правду, то Янси — холодный и бездушный эгоист, не обращающий внимания на вполне понятные и объяснимые страхи Маргарет. Однако все это не могло служить оправданием для самого Сэма, женившегося на невесте сына…

С одной стороны, Саре очень хотелось узнать, чем же закончилась эта история, с другой — было очень неловко расспрашивать дядю. Конечно, за три недели, которые они провели в пути, между ними установились прекрасные отношения… И все-таки то, о чем сейчас рассказал Сэм, не касалось ее непосредственно. Сара видела, с какой болью дядя вспоминает события семилетней давности. Ее сердце защемило от жалости к этому славному чуткому человеку, а глаза наполнились слезами сочувствия.

— Если не хотите, можете больше ничего не рассказывать, — проговорила она.

— Я предпочел бы никогда не говорить об этом, но раз ты будешь жить в «Магнолиевой роще», то тебе необходимо понять, почему Маргарет вышла за меня замуж. А для того, чтобы это понять, тебе нужно знать, что произошло. К тому же, — нахмурился он, — если я сейчас не расскажу о том давнем скандале, то наверняка какая-нибудь старая дева с огромным удовольствием поведает тебе о самых пикантных подробностях.., в общем, выложит все, что узнала от таких же сплетниц.., и, конечно, исключительно ради твоего блага!

Сэм Кантрелл посмотрел на племянницу через пламя костра и покачал головой.

— Боюсь, никто из участников этой истории не может похвалиться тем, что оказался на высоте… И, конечно, все в округе еще долго перемывали нам с Маргарет косточки. Понятное дело, все мы виноваты. Я не хочу сказать, что намеренно отбил ее у сына… Нет, все произошло совершенно естественно, как-то само собой. Мы поженились в сентябре шесть лет назад. — Сэм снова покачал головой. — Янси узнал обо всем только после возвращения в «Магнолиевую рощу», спустя почти два месяца после нашей свадьбы. Конечно, я поступил как последний трус и негодяй, не сообщив ему о свадьбе, но мне казалось, что если он узнает из письма о том, что его невеста стала моей женой, то это только усугубит положение. — Сэм в очередной раз тяжело вздохнул и пожал плечами. — Может, я ошибался… Кто знает, возможно, было бы лучше сообщить ему обо всем сразу же после свадьбы. Как бы там ни было, но Янси вернулся за невестой в «Магнолиевую рощу», где его ждал сюрприз. Я до самой смерти буду помнить выражение его лица, когда он узнал, что Маргарет стала моей женой. — На Сэма было больно смотреть. Его глаза наполнились печалью. — Он наверняка так и не простил меня за такое вероломство, и, должен сказать, я не осуждаю его за это.

Даже понимая, что Сэм поступил нехорошо, что его поступку не может быть оправдания, Сара не могла избавиться от чувства жалости к нему. Она видела отчаяние, застывшее на его красивом лице, и догадывалась, что, хотя он и любил Маргарет, плохие отношения с единственным сыном причиняют ему боль. Кантрелл задумчиво смотрел на красновато-желтые языки пламени.

— И с тех пор вы не виделись и не разговаривали с Янси? — набравшись смелости, спросила Сара.

— Да нет, видимся, но очень редко, — с невеселой улыбкой пожал плечами Сэм. — В прошлом году Янси немного успокоился. По-моему, он не прочь помириться, хотя и видно, как тяжело это ему дается. У нас с ним отношения более или менее наладились, а вот Маргарет он не простил до сих пор. Порой мне кажется, что он презирает ее и ненавидит лютой ненавистью. Я с трудом уговорил его хоть изредка заезжать в «Магнолиевую рощу» и дважды сам ездил в «Солнечное ранчо», чтобы попытаться наладить отношения.

— Может, со временем Янси окончательно простит вас, — пробормотала Сара и сочувственно улыбнулась. У нее вдруг промелькнула тревожная мысль. — А он знает, что Маргарет ждет ребенка?

Сэм Кантрелл кивнул.

— Я долго не решался написать ему о беременности Маргарет, но в конце концов написал. Не хочу, чтобы он думал, будто я что-то от него скрываю. Янси спокойно отнесся к известию о том, что у него скоро появится, брат или сестра, и выразил надежду, что я буду счастлив вновь стать отцом в столь преклонном возрасте. — Сэм робко улыбнулся и добавил с притворной веселостью:

— По возрасту мне уже следовало бы заиметь внуков, а не детей.

— Но, сэр, вы выглядите очень молодо для своих лет, — возразила Сара, нисколько не кривя душой.

Сэм Кантрелл весело рассмеялся и с нежностью посмотрел на свою простодушную племянницу.

— Ты замечательная девушка, Сара Роулингс. Надеюсь, что будущее принесет тебе только счастье и все твои невзгоды останутся в прошлом.

— О, я тоже на это очень надеюсь! — весело подхватила Сара.

* * *

На следующий день, после обеда, Сара Роулингс впервые увидела «Магнолиевую рощу». При виде особняка девушка не смогла удержаться от возгласа восхищения. Мысль о том, что она будет жить в этом прекрасном величественном доме с широкими верандами и взлетающими ввысь стройными белыми колоннами, показалась Саре настолько фантастической, что она спросила себя: а не снится ли ей все это? Они с Сэмом неторопливо ехали по обсаженной дубами длинной дороге, ведущей к дому. Куски серовато-зеленого «бородатого» мха свисали с толстых веток, смыкавшихся у них над головой в виде зеленой крыши, сквозь которую с трудом пробивались лучи солнца. Дубы напомнили Саре «Холм пересмешника», и глаза тут же защипало от слез. Многое в «Магнолиевой роще» напоминало Саре ее прежний дом; огромные зеленеющие поля хлопка, дубы, магнолии, заросли дикого винограда и жимолости. Если бы только Маргарет оказалась такой же доброй и Приветливой, как говорил Сэм!..

Сара неожиданно вздрогнула: она вспомнила, что на ней старое льняное платье, а из кос, аккуратно уложенных утром в «корону», выбились пряди золотисто-каштановых волос. Девушка с озабоченным видом поправила соломенную шляпку и спрыгнула с кобылы. Сэм передал поводья одному из негритят, выбежавших из-за дома. Сара последовала его примеру.

Затем они начали подниматься по широким ступеням на веранду. Сердце Сары бешено колотилось — она безумно волновалась. Наконец они добрались до высоких темно-зеленых дверей с цветными стеклами в виде веера. Сэм Кантрелл улыбнулся, подбадривая племянницу, открыл одну створку двери и ввелдевушку в дом.

Внутри все было таким же величественным и красивым, как и снаружи. Они вошли в просторный холл с полом, выложенным в виде многогранных узоров бледно-розовым и белым мрамором. Под высоким потолком висела огромная хрустальная люстра, элегантная лестница вела на второй этаж.

Везде, куда бы ни бросила Сара восхищенный взгляд, она видела несомненные свидетельства богатства. И на нее вновь нахлынули воспоминания о «Холме пересмешника».

Не успели они переступить порог, как услышали сердитые голоса. В холл выходило несколько дверей, и Сара, смутившись, поняла, что за одной из них происходит нешуточная ссора.

Сэм нахмурился, остановился. Стараясь успокоить Сару, он снова улыбнулся ей. В следующее мгновение дверь справа от них распахнулась, и на пороге появился высокий молодой мужчина. Казалось, и Сэм, и угрюмый незнакомец — оба удивились этой встрече.

Хотя молодой человек был хмур и неприветлив, девушка невольно подумала, что, должно быть, впервые видит такого красивого мужчину. На нем была белая рубашка с широкими рукавами, тонкую талию перехватывал ярко-красный шелковый кушак. Элегантные нанковые брюки подчеркивали стройность длинных мускулистых ног. Сара как завороженная смотрела на прекрасного незнакомца. «Красив.., и, наверное, очень опасен», — подумала она, в растерянности глядя на молодого человека. У него были сверкающие золотисто-карие глаза под густыми ресницами и твердый решительный подбородок; тонкая верхняя губа едва прикрывала нижнюю, чувственную и полную. Взлохмаченные черные волосы обрамляли худощавое и смуглое, как у испанца, лицо; нос был с горбинкой (такие лица можно увидеть на портретах надменных конкистадоров, триста лет назад отправившихся завоевывать Америку). Молодой незнакомец был на несколько дюймов выше Сэма и шире в плечах, хотя и Сэм был высок, однако Сара нисколько не сомневалась в том, что перед ней стоит Янси Кантрелл.

Первым пришел в себя Янси. Его губы искривились в сардонической усмешке, и он проговорил:

— Когда в следующий раз опять соберусь в «Магнолиевую рощу», то перед отъездом сначала обязательно проверю, дома ты или нет. Слава Богу, ты наконец вернулся, mi padre ^[4]! Если бы я провел еще хотя бы день в обществе твоей очаровательной жены, то, боюсь, в этом доме пролилась бы кровь!

Лицо Сэма исказилось; он не на шутку встревожился.

— Янси, только не говори мне, что вы с Маргарет опять поссорились, — вздохнул он. — В ее положении…

Усмешка Янси Кантрелла стала еще язвительнее.

— Поверьте мне, сэр, несмотря на свое положение, Маргарет способна на все! — Только сейчас Янси заметил Сару, стоящую чуть позади Сэма, и окинул внимательным взглядом стройную фигурку девушки. — Интересно, что здесь происходит? — насмешливо протянул он. — Не иначе как опять стараешься искупить вину?

— Перестань сию же минуту! — оборвал сына Сэм Кантрелл. — Сара еще совсем ребенок, поэтому оставь ее в покое.

Недавно у нее умер отец. Мэтью Роулингс приходился мне родственником, и теперь я стал опекуном его дочери. Ты должен относиться к ней со всем уважением и почтением, как и к другим моим родственникам.

— О, и ты, конечно, совершенно убежден, что все твои родственники заслуживают уважения, si ^[5]? — язвительно усмехнулся Янси.

В этот момент за его спиной раздался звонкий женский. голос:

— Кто это? С кем ты тут разговариваешь?

Янси обернулся, поклонился с преувеличенной вежливостью и прошел в холл.

— Всего лишь с твоим обожаемым супругом и его.., подопечной, кажется, так он ее назвал.

— Сэм? Сэм дома? — воскликнула женщина.

В следующее мгновение на пороге появилась ослепительная красавица с золотистыми локонами, в фантастическом наряде из голубого шелка, отделанном изысканными кружевами. Это была Маргарет Кантрелл, жена Сэма. Сшитое по последней моде платье с широкими нижними юбками и туго зашнурованный корсет делали беременность почти незаметной. Лишь высокую грудь, наверняка и прежде весьма впечатляющую, не могли скрыть никакие корсеты. Даже в своем нынешнем положении Маргарет Кантрелл была удивительно красивой женщиной.

Сэм не преувеличивал, когда говорил, что Маргарет прелестна. У его жены были огромные голубые глаза с необычайно длинными ресницами, изящный носик, розовые губки, напоминающие по форме лук Купидона, и роскошные от природы формы. Сейчас Сара понимала, почему и Сэм, и Янси без памяти влюбились в эту женщину. Сара с девичьим восхищением смотрела на очаровательную Маргарет. Она невольно подумала о собственной невзрачной фигурке и стареньком льняном платье, которое после долгой дороги находилось в самом плачевном состоянии. Маргарет Кантрелл — жена Сэма, и если Сара ей не понравится…

Стоило Маргарет только взглянуть на Сару холодными голубыми глазами, и та сразу поняла, что ее появление не вызывает особого восторга у жены Сэма. Она поняла это по выражению, промелькнувшему в глазах хозяйки. Губы Маргарет искривились в гримасе.

— Значит, ты все-таки привез ее с собой, — сказала она.

Сэм попытался успокоить супругу, но ему помешал Янси.

— Говорят, приближающееся материнство пробуждает в женщине нежность и мягкость, — насмешливо растягивая слова, произнес он. — Только к тебе, дорогая мачеха, это, по-моему, не относится, верно?

Руки Маргарет непроизвольно сжались в кулаки; голубые глаза гневно сверкнули.

— Надоел ты мне с твоими шуточками! — закричала она. — Возвращайся на свое жалкое ранчо, где нет никого, кроме змей и быков с коровами! Я не хочу, чтобы ты приезжал в мой дом!

Слышишь, чтобы больше ноги твоей не было в «Магнолиевой роще»!

— «Магнолиевая роща» пока еще не твой дом, дорогая мачеха, как бы тебе этого ни хотелось! — сверкая глазами, звенящим от ярости голосом проговорил Янси.

— Янси! Маргарет! Немедленно прекратите ссориться! — закричал Сэм, заливаясь краской от гнева. Он с беспокойством посмотрел по сторонам и заметил, что на «поле боя» появился дворецкий, высокий, величественного вида му лат в красно-белой ливрее. Сэм Взглянул на жену с сыном и поспешно проговорил:

— Вы выбрали не самое подходящее место для выяснения отношений. Пойдемте в библиотеку, там нам никто не помешает. — Кантрелл повернулся к дворецкому и с приветливой улыбкой сказал:

— Здравствуй, Бартоломью! Видишь, я наконец-то вернулся. Попроси, пожалуйста, Танси приготовить на ужин мои любимые картофельные оладьи… И позаботься о том, чтобы для моей подопечной, мисс Сары Роулингс, приготовили Розовую комнату. Теперь мисс Роулингс будет жить с нами. Я хочу, чтобы ты и остальные слуги относились к ней с должным уважением.

— Конечно, сэр. Все будет сделано, не беспокойтесь, — Бартоломью поклонился и вышел из холла.

Когда Сэм снова посмотрел на Янси и Маргарет, его лицо походило на мордочку насмерть перепуганного кролика.

— Пойдемте, пожалуйста, в библиотеку, — сказал он.

Сара надеялась, что ее передадут на попечение Бартоломью. Ей очень хотелось, чтобы Сэм отправил ее с дворецким, но надеждам девушки не суждено было сбыться. Кантрелл пропустил сына и жену вперед, схватил племянницу за руку и бесцеремонно потащил за собой в библиотеку.

— К сожалению, твое знакомство с «Магнолиевой рощей» начинается с этой ужасной сцены, — вполголоса проговорил он, — но раз уж тебе здесь жить, то лучше сразу узнать о том, что тебя, возможно, ожидает. Чтобы быть готовой ко всему…

Саре оставалось лишь подчиниться. Девушка шла следом за дядей, стараясь не отстать; ее не покидала мысль о том, что это, конечно же, далеко не первая ссора между Маргарет и Янси.

Когда они вошли в библиотеку, просторную комнату со стоящими вдоль стен книжными шкафами и высокими окнами, прикрытыми ярко-красными занавесями, Сэм Кантрелл наконец отпустил руку Сары и направился к массивному столу вишневого дерева. Девушка воспользовалась представившейся возможностью и тотчас же отступила в темный угол; она надеялась, что разум возьмет верх над гневом и Маргарет с Янси перестанут ссориться.

Однако ее надеждам и на сей раз не суждено было сбыться. Не успел Сэм занять свое место за столом, как Маргарет воскликнула дрожащим от ярости голосом:

— Вели ему немедленно убираться отсюда! Я твоя жена, мать твоего будущего ребенка, и я говорю тебе, что ни секунды больше не потерплю его присутствия в моем доме!

— «Магнолиевая роща» никогда бы не стала твоим домом, — парировал Янси, — если бы я сразу понял, что ты в действительности собой представляешь!

— О, как ты можешь говорить такие ужасные вещи! — Прекрасные голубые глаза Маргарет наполнились слезами, и она с мольбой посмотрела на мужа:

— И ты собираешься спокойно сидеть и слушать, как он унижает и оскорбляет меня? А я-то думала, что ты меня любишь.

Сэм посмотрел на Янси, как бы прося его помолчать.

— Маргарет, конечно, я люблю тебя! — попытался он успокоить жену. — Не расстраивайся, дорогая… Янси вовсе не хотел обидеть тебя, просто у него очень вспыльчивый характер. Он не это хотел сказать…

— Нет, я как раз сказал то, что хотел, — с угрюмым видом покачал головой Янси.

Саре, невольно оказавшейся свидетельницей безобразной сцены, было жалко только Сэма. Ей пришло в голову, что он словно кость, брошенная между двумя рычащими собаками… причем Сэм любил обеих собак.

Маргарет пропустила слова Янси мимо ушей. Она посмотрела на мужа, прижав к лицу кружевной платок, который появился в ее руке словно по мановению волшебной палочки, и жалобным голосом проговорила:

— О, Сэм, ты же прекрасно знаешь, как он меня ненавидит, как он терзает меня, как отравляет мне жизнь! И это в моем положении…

— Какая же ты замечательная актриса, дорогая мачеха! — неожиданно развеселился Янси. — Ты никогда не задумывалась о том, что, помимо, конечно, выгодного замужества, могла бы сделать карьеру на сцене?

Маргарет бросила на пасынка взгляд поверх платка, и ее глаза гневно сверкнули. Прежде чем она успела ответить на очередной выпад своего врага, Сэм с усталым видом проговорил:

— Я вас очень прошу: давайте хотя бы на время перестанем говорить друг другу гадости и успокоимся.

Янси, казалось, задумался. Хотя Сара уже успела составить о нем довольно неблагоприятное впечатление, она заметила, что он с сочувствием взглянул на отца, — ведь тот только что вернулся домой, совершив долгое и утомительное путешествие. Во взгляде Янси появилась неожиданная мягкость, и он проговорил:

— Dios ^[6], не понимаю, как ты можешь ей верить, ведь она все ставит с ног на голову!

— Значит, я ставлю все с ног на голову, когда говорю, что всего лишь несколько минут назад ты угрожал убить меня? — вкрадчивым голосом проговорила Маргарет и с торжествующей улыбкой взглянула на мужа.

— Ты угрожал убить Маргарет?! — в ужасе воскликнул Сэм.

Губы Янси растянулись в насмешливой улыбке.

— Si! Я сказал твоей жене, что ни она, ни ее отпрыски никогда и ни при каких обстоятельствах не получат ни дюйма земли Альваресов. Да, я сказал, что убью ее, если она меня вынудит к этому!

Кантрелл-старший был в полном замешательстве, — похоже, он всерьез опасался за жизнь жены.

— Что за ерунда? — Сэм в недоумении пожал плечами. — Маргарет и не претендует на твою землю.

— Но, Сэм, дорогой, неужели ты забыл про «Дом голубки»? — с улыбкой спросила Маргарет. — Про тысячу акров земли, которую дон Армандо подарил тебе и Маделине, когда родился Янси.

— Конечно, не забыл, — пожал плечами Кантрелл. — Но какое отношение к «Дому голубки» имеешь ты? И какое отношение имеет «Дом голубки» к угрозе Янси убить тебя?

— Ах, дорогой, вижу, ты все-таки забыл, что обещал, — покачала головой Маргарет и печально вздохнула. — Или ты все помнишь, но просто захотел подразнить меня? Неужели моему ребенку суждено стоять на втором месте, после ребенка Маделины?..

Сэм Кантрелл в изумлении смотрел на жену. Янси же стал мрачнее тучи.

В библиотеке воцарилось тягостное молчание. Атмосфера накалилась, и даже в воздухе, казалось, потрескивают электрические разряды — предвестники грозы. Кантрелл-младший не выдержал, взорвался. Сара в испуге вздрогнула. Молодой человек наклонился и изо всех сил ударил кулаком по столу, за которым сидел отец.

— Роr Dios ^[7]! Мне надоело участвовать в этом фарсе и смотреть, как она водит тебя за нос, точно ручного быка! Отвечай прямо: ты обещал ей, что отдашь ее ребенку «Дом голубки»?

Сэм в испуге смотрел то на жену, то на сына.

— Я никогда ничего не обещал.., конкретно, — пробормотал он наконец. — Наверное, я мог сказать что-то в том духе, будто надеюсь.., может, когда-нибудь в будущем.., в общем, что мои дети будут жить в мире и согласии. — Сэм виновато посмотрел на супругу. — Но, моя дорогая, как ты могла истолковать мои слова подобным образом?.. Я всегда хотел, чтобы «Дом голубки» когда-нибудь перешел к Янси, потому что он принадлежал многим поколениям Альваресов.

Голубые глаза Маргарет тотчас же наполнились слезами.

— Я все понимаю, — печально вздохнула она, с укором глядя на мужа. — Конечно, желания Янси для тебя закон. Тебе, конечно, все равно, что у моего ребенка не будет никаких прав.

Тебе, конечно, наплевать, что мне в моем деликатном положении приходится терпеть такие оскорбления и угрозы.

Сэм Кантрелл не знал, что на это ответить. Он бросил на сына взгляд, полный отчаяния и мольбы. Потом посмотрел на жену.

— Маргарет, моя дорогая, пожалуйста, не расстраивайся.

Ты же знаешь, что тебе сейчас нельзя волноваться.

Из груди Маргарет Кантрелл вырвались сдавленные рыдания.

— Если для тебя это так важно, милая, — поспешно проговорил Сэм, — то мы позже обсудим этот вопрос и обязательно найдем какое-нибудь решение. Я уверен, что мы сможем найти устраивающее всех решение.

Маргарет встала, быстро обошла стол и обняла Сэма за шею.

— О дорогой, я знала, что ты мне не откажешь! — Она нежно поцеловала супруга в щеку. — Какая же я плохая жена, дорогой! Ты ведь едва на ногах стоишь от усталости после долгого путешествия, а я надоедаю тебе своими жалобами. Оставайся здесь и поговори обо всем с Янси, а я пойду распоряжусь, чтобы тебе приготовили горячую ванну.

Прежде чем Сэм успел ответить, повеселевшая Маргарет выпорхнула из комнаты. После ее ухода снова воцарилось тягостное молчание. Первым заговорил Янси.

— Не о чем нам говорить, — процедил он сквозь зубы. — Ты можешь оставить ей и ее ребенку все, что у тебя есть, — деньги, рабов, «Магнолиевую рощу».., все, за исключением «Дома голубки». — Он замолчал и попытался взять себя в руки. Потом, немного успокоившись, с угрозой в голосе продолжал:

— «Дом голубки» — земля Альваресов, и, как ты прекрасно знаешь, она находится в самом центре моего ранчо. Я не потерплю, чтобы она или ее отпрыск претендовали хотя бы на дюйм этой земли. — Золотисто-карие глаза Кантрелла-младшего сверкнули.

Янси наклонился к отцу и прорычал:

— Если понадобится, я не остановлюсь и перед убийством!

Глава 3

Не обращая внимания на уговоры потрясенного отца, Янси быстро вышел из библиотеки и громко хлопнул дверью. Кантрелл долго сидел молча. Потом повернулся к Саре и со вздохом сказал:

— Добро пожаловать в «Магнолиевую рощу», моя дорогая.

Тебе только что посчастливилось лицезреть нас во всей красе.

Надеюсь, из-за этой ужасной сцены у тебя не появилось отвращение к твоему новому дому?

— Они очень, очень вспыльчивые, правда? — неуверенно пробормотала Сара.

— По-моему, правда, — рассмеялся Сэм. — Но довольно об этом. Сейчас я лучше провожу тебя в комнату, в которой тебе с сегодняшнего дня предстоит жить. Думаю, Бартоломью уже ее приготовил. Посмотрим, понравится ли она тебе.

Комната Саре очень понравилась. Она уже давно мечтала о такой. Сара вновь вспомнила «Холм пересмешника». Не то чтобы эта комната была очень похожа на ее комнату в их старом доме, но она была такой же просторной и так же роскошью обставлена. Стены обтягивал бледно-розовый шелк, светло-зеленые занавеси из какого-то полупрозрачного материала висели на узких окнах. На полу лежал роскошный аксминстерский ^[8] ковер кремового, зеленого и розового цветов. У одной из стен стоял высокий шкафчик красного дерева, рядом — умывальник с мраморным верхом. У противоположной стены располагался очень красивый инкрустированный туалетный столик атласного дерева, а над ним висело зеркало в позолоченной раме. Перед столиком стоял обтянутый бархатом стул. Но более всего Сару поразила огромная кровать, покрытая розовым шелковым покрывалом.

Когда Сара повернулась к Сэму, лицо ее сияло.

— О, мистер Кантрелл, какая замечательная комната!

— Рад, что она тебе понравилась, моя дорогая, — со снисходительной улыбкой проговорил Сэм. — Можешь не переодеваться к ужину. И не беспокойся о нарядах, скоро этот шкаф будет битком набит красивыми модными платьями. А сейчас привыкай к своей новой комнате и отдыхай. Ужин примерно через полчаса. Бартоломью проводит тебя в столовую.

Однако в первый вечер в «Магнолиевой роще» проводить Сару в столовую пришел не дворецкий Бартоломью. Услышав стук, Сара открыла дверь, уверенная, что это темнокожий дворецкий, но увидела на пороге женщину в неописуемо красивом ярко-красном шелковом платье. Девушка сразу догадалась, что перед ней старшая сестра Маргарет.

Энн была старше сестры на пять лет, но они были очень похожи. Энн являлась копией Маргарет, правда несколько потускневшей. Ее волосы были не такого насыщенного золотого цвета, глаза — не такие пронзительно голубые, как у младшей сестры; фигура — не такая роскошная. Да и чертам лица недоставало утонченности, бросавшейся в глаза при первом же взгляде на Маргарет. Несомненно, Энн была очень привлекательной женщиной, и в тех случаях, когда рядом не оказывалось сестры, она затмевала всех прочих представительниц слабого пола.

Энн стояла в коридоре и в нетерпении притопывала по полу стройной ножкой в шелковой туфельке. Плечи у нее были белые, как алебастр; низкое декольте вечернего платья едва прикрывало белоснежную грудь. Юбка, сшитая из многих ярдов дорогой материи, покачивалась на обручах, поддерживающих ее. Пышные золотистые волосы были уложены в замысловатую прическу, крепившуюся двумя кольцами по обеим сторонам головы. Голубые глаза казались не такими холодными, как у Маргарет.

Энн окинула оценивающим взглядом стройную фигурку Сары и насмешливым тоном проговорила:

— Значит, вы и есть подопечная Сэма. Можете мне поверить, я еще не встречала человека с таким добрым сердцем, как у мистера Кантрелла. Ему очень повезло, что сейчас у него есть Маргарет, которая присматривает за ним и держит в узде его щедрость и доброту. Если бы вы знали, сколько завистливых и хитрых людей спят и видят, как бы воспользоваться его щедростью.

Сара поняла язвительный намек сестры Маргарет. Хотя на девушке было старенькое запыленное платье, она не побоялась встретиться взглядом с роскошно одетой Энн.

— А вы тоже живете в «Магнолиевой роще»? — с невозмутимым видом осведомилась она. — И тоже пользуетесь добротой мистера Кантрелла?

— Слава Богу, все это в прошлом! — с улыбкой покачала головой Энн. — Четыре с лишним года назад я вновь вышла замуж и теперь независима от Сэма. Мой муж, мистер Шеллдрейк, намного богаче добряка Сэма. А сегодня я приехала в «Магнолиевую рощу» только на ужин. Правда, недавно начался сильный дождь. Так что, может, нам придется остаться на ночь.

* * *

Первый вечер в новом доме показался Саре невыносимо долгим и тягостным. Сестры демонстративно игнорировали ее присутствие, и Саре волей-неволей пришлось уйти в себя. И только Сэм с красавцем мистером Шеллдрейком, грубовато-добродушным белокурым джентльменом лет тридцати пяти, пытались развеселить грустившую девушку, показать ей, что в «Магнолиевой роще» рады ее приезду. Дворецкий Бартоломью, бесшумно двигающийся вдоль длинного стола и с удивительной быстротой и ловкостью меняющий многочисленные тарелки и супницы, тоже благосклонно поглядывал на Сару.

Она часто ловила на себе его дружелюбные взгляды, но, к сожалению, их заметила и Маргарет Кантрелл.

Она поджала губы и, даже не дождавшись ухода Бартоломью, обратилась к мужу с неожиданным вопросом:

— Послушай, дорогой, а не взять ли нам в дворецкие англичанина? — Когда изумленный Сэм посмотрел на супругу, она, делая вид, будто не замечает удивления мужа, продолжила:

— Бесспорно, Бартоломью прекрасный дворецкий, и мне известно, что он внебрачный сын твоего отца, но у него нет того лоска, каким должен обладать настоящий дворецкий. Понимаешь, если твой бедный отец, наделавший в жизни кучу ошибок, послал его учиться на дворецкого в Англию, это еще не значит, что он стал настоящим английским дворецким. Ты со мной согласен?

Бартоломью замер на месте. Сара увидела, что его темные щеки залила краска гнева и обиды. Ей стало жалко беднягу, и она потупилась, мысленно осуждая Маргарет Кантрелл за столь откровенную наглость и жестокость.

Сэм робко улыбнулся и ответил:

— Маргарет, по-моему, сейчас не время обсуждать такие вопросы.

— О, Сэм, дорогой, — воскликнула мачеха Янси, наморщив носик, — порой ты ведешь себя так.., старомодно!.. Ну хорошо, если хочешь, поговорим об этом попозже, но мне кажется, что ты должен подыскать ему какую-нибудь Другую работу. Видишь ли, вы с ним немного похожи, и его присутствие постоянно напоминает мне о предосудительном пристрастии твоего отца к хорошеньким рабыням.

Хотя он является твоим единокровным братом, ты мог бы найти для него какое-нибудь другое занятие… А может, отправить его в поле, как ты думаешь? В конце концов, не забывай, что Бартоломью всего лишь раб!

Сэм досадливо поморщился и пробормотал:

— Маргарет, пожалуйста, перестань…

— Хорошо, мы не будем сейчас говорить о Бартоломью!

Но Сэм, дорогой, я действительно очень хочу, чтобы в «Магнолиевой роще» был настоящий английский дворецкий.

После этих слов за столом воцарилось тягостное молчание. Наконец Маргарет завела разговор с Энн о новом платье, которое она заказала в Нью-Йорке. Постепенно атмосфера в столовой разрядилась.

Саре казалось, что ее первый ужин в «Магнолиевой роще» никогда не закончится. Она считала, что ей еще повезло, поскольку за длинным столом красного дерева не было мрачного и вспыльчивого, как порох, Янси Кантрелла. Сара понимала, что чувствует себя неуютно на новом месте из-за откровенной враждебности Маргарет и холодного безразличия Энн. Если бы не сестры, вечер был бы замечательным. Конечно, Сэм и Томас Шеллдрейк старались развеселить Сару, старались сделать так, чтобы она почувствовала себя как дома. Маргарет и Энн исподтишка «жалили» ее взглядами. Хотя сестры и не выражали открыто своей неприязни, девушка очень опасалась, что этот вечер окажется первым и последним ее вечером в «Магнолиевой роще». Она была уверена, что Маргарет ничто не остановит, даже теплые чувства, которые испытывал Сэм к племяннице-сироте.

После ужина все перешли в гостиную. Забившись в угол, Сара не сводила глаз с Маргарет, с ее роскошного платья из голубого шелка, с золотистых локонов, обрамляющих красивое аристократическое лицо. Хозяйка «Магнолиевой рощи» с легкостью очаровывала мужчин и успевала весело болтать с сестрой, не обращая ни малейшего внимания на подопечную мужа. С каждой минутой на душе у Сары становилось все тяжелее. А ведь она строила такие планы на будущее в «Магнолиевой роще».., мечтала о том, что они с Маргарет станут подругами… Но теперь было ясно: ее мечтам не суждено сбыться. Маргарет Кантрелл не желает, чтобы она оставалась в «Магнолиевой роще», и каждым словом, каждым жестом, каждым поступком она давала понять, что не потерпит присутствия Сары в своем доме.

Сара понимала, что и в данный момент находится в «Магнолиевой роще» только по милости Маргарет Кантрелл, и знала, что мечтать о счастливой жизни, которую она могла бы вести здесь, глупо и бессмысленно. Когда в беседе наступила пауза, она поднялась и с вежливой улыбкой сказала:

— Если вы не возражаете, я пойду к себе. Пожалуйста, извините меня, но я устала после долгой дороги.

— Эй, постойте! — запротестовал Томас Шеллдрейк. — Не уходите, дитя мое, еще очень рано. — Он улыбнулся, и в уголках его карих глаз появились тонкие морщинки. — Наш дом находится по соседству, всего в нескольких милях от «Магнолиевой рощи», но мы все равно очень редко приезжаем сюда.

Останьтесь, пожалуйста, не исчезайте так быстро. Мы хотим получше узнать вас.

— Если она устала и хочет отдохнуть, то мы не должны ее удерживать, — поспешно вмешалась Маргарет и бросила на Томаса лукавый взгляд. — К тому же ей скучно, ведь она еще совсем девочка! — Выразительно взглянув на Сару, Маргарет добавила:

— Насколько мне известно, этот глупец Бартоломью по ошибке поместил вас в Розовой комнате. Сегодня вы, конечно, можете переночевать там, но завтра, боюсь, нам придется подыскать вам более подходящее жилье на третьем этаже. А сейчас идите и найдите себе какое-нибудь развлечение.

После этих жестоких слов Сара вконец расстроилась, поскольку прекрасно понимала, что Маргарет имела в виду, говоря «более подходящее жилье». Она проглотила комок, подступивший к горлу, заставила себя улыбнуться и направилась к двери.

— Бартоломью тут ни при чем, — возразил Сэм Кантрелл. — Это я решил поселить Сару в Розовой комнате.

— О, дорогой! — тоненьким голоском капризной девочки воскликнула Маргарет. — Неужели ты хочешь нарушить заведенный мною порядок в доме? Ты же знаешь, что я хотела отремонтировать Розовую комнату.

— Нет, впервые слышу, — растерянно улыбнулся Сэм и ласково посмотрел на Сару:

— Не беспокойся, моя дорогая, мы найдем тебе уютную комнату. Я не позволю, чтобы тебя отправили на чердак.

Сара поблагодарила дядю и, пожелав всем спокойной ночи, вышла из комнаты. Ее душила обида на жестоких сестер. Но лишь закрыв за собой дверь гостиной, девушка дала волю своим чувствам и залилась слезами. Сара начала подниматься по лестнице и, не видя ничего вокруг, наткнулась на спускающегося ей навстречу Янси. Она заметила его только тогда, когда ее щека уткнулась в широкую мускулистую грудь и сильные руки крепко обхватили ее хрупкие плечи.

Для Янси встреча оказалась не менее неожиданной. В тишине холла раздался его хриплый голос — он громко выругался, сообразив, что невольно обнимает девичьи плечи. Сара в испуге смотрела в его красивое хмурое лицо. Ее взгляд встретился со взглядом золотисто-карих глаз, и у девушки от волнения перехватило дыхание.

Саре казалось, что его взгляд испепелит ее на месте, но она не могла отвести глаза от лица Янси. Они стояли на нижней ступеньке лестницы. Сара неожиданно поняла, что никогда не испытывала таких чувств, как сейчас, стоя рядом с мужчиной. Его тело было мускулистым и теплым, от него пахло кожей и табаком. В душе Сары шевельнулось какое-то новое, незнакомое ей чувство.

Долгие секунды Янси пристально смотрел в ее полные слез зеленые глаза и вдруг понял, что тонет в их бездонной глубине.

Ее фигурка была стройной и необычайно соблазнительной. В какой-то момент Кантрелл-младший с изумлением осознал, что никогда еще не видел такой очаровательной девушки.

Янси догадался о причине ее слез. Его взгляд смягчился, и он хрипловатым голосом проговорил:

— Вижу, Маргарет решила поточить свои когти и о вас.

— Да, — в растерянности кивнула Сара. Он стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела. — То есть я хочу сказать, нет…

Снисходительная улыбка заиграла в уголках изящно очерченных губ Янси Кантрелла.

— Так как же, да или нет? — с усмешкой спросил он.

Девушка глубоко вздохнула. Ее смущала близость этого необыкновенно красивого молодого человека. Вспомнив правила хорошего тона, девушка уверенно проговорила:

— Ваша мачеха была очень добра ко мне.

— Маргарет? — расхохотался Янси. — Не может быть.

Признайтесь, вы решили подшутить надо мной!

Пораженная изменениями, произошедшими в лице Янси — смех совершенно преобразил Кантрелла-младшего, — Сара как завороженная смотрела в золотисто-карие глаза. Она не могла оторвать взгляд от очаровательных ямочек, появившихся на его щеках.

Девушка невольно улыбнулась, слезы на ее щеках высохли. Янси же неожиданно перестал смеяться и спросил:

— Если вас обидела не Маргарет, то кто? — В его голосе послышались странные нотки. — Кто настолько жесток, что Заставил вас расплакаться? Если хотите, я накажу ваших обидчиков. Только скажите — и они пожалеют, что обидели вас.

Сара медленно покачала головой, пристально глядя в лицо Янси, вновь помрачневшее. В ярких золотисто-карих глазах молодого Кантрелла промелькнуло что-то таинственное, волнующее. Дыхание девушки неожиданно участилось. Она понимала, что находится под воздействием чар Янси Кантрелла и что необходимо разрушить эти чары, но не могла ничего с собой поделать. Сара по-прежнему стояла на нижней ступеньке лестницы, молча смотрела на молодого красавца и даже не догадывалась, насколько неотразима она сама, не понимала, что ее изумрудные глаза с длинными ресницами горят таинственным пламенем, отражая свет люстры.

Сара не знала, как она прекрасна, зато Янси оценил ее красоту по достоинству.

— Ну что же, chica ^[9], — пробормотал он, — раз мне придется пощадить негодяев, заставивших вас расплакаться, тогда позвольте осушить ваши слезы поцелуем…

У Сары замерло сердце, когда его губы легонько коснулись ее щек. Она затаила дыхание, когда он принялся покрывать поцелуями ее лицо. Когда же губы Янси нашли ее уста, ей казалось, что она вот-вот лишится чувств… Ничто на свете не возбуждало так, как поцелуи Янси Кантрелла!

Сара не помнила, как обнимала его за шею, как крепко прижималась к мускулистому телу… Все было как во сне. При этом ей казалось, что нет ничего естественнее, чем находиться в объятиях этого мужчины, казалось, что она обнимала его уже многие сотни раз.

— Открой рот, querida ^[10]… — прошептал Янси. — Позволь мне.., позволь мне…

Охваченная совершенно новыми и незнакомыми ощущениями, Сара Роулингс и не думала сопротивляться. Ее губы раздвинулись, и она затрепетала, когда язык Янси проник в ее рот. Наслаждение оказалось настолько острым, что она покачнулась в его объятиях, едва не лишившись чувств.

Сколько времени они простояли на лестнице, сжимая друг друга в страстных объятиях, ни Сара, ни Янси не знали. Им даже в голову не приходило, что они занимаются чем-то предосудительным. Когда у них за спиной зазвенел чей-то веселый смех, молодые люди тотчас же отскочили друг от друга.

— Вот это да! — со злобным весельем воскликнула Маргарет Кантрелл. — Сара, когда я предлагала вам найти себе развлечение, я вовсе не имела в виду, что вы должны испробовать свои чары на Янси.

Потрясенная доселе неведомыми чувствами, бушевавшими у нее в груди, Сара озадаченно смотрела на Маргарет. Она находилась сейчас в таком смятении, что даже не заметила, как Янси заслонил ее от мачехи. Голоса доносились откуда-то издалека.

— Оставь ее в покое, Маргарет! — сверкая глазами, потребовал Янси Кантрелл. — Она совсем еще девочка. Если тебе хочется сорвать на ком-нибудь зло, выбери себе жертву постарше.

Маргарет слегка прищурила красивые глаза и улыбнулась неприятной улыбкой.

— О Господи, неужели она и тебя обвела вокруг пальца?

Только, ради Бога, не говори мне, что тебя ввела в заблуждение ее невинность!.. Вижу, все вы, Кантреллы, одинаковые!

Какое благородство, какое желание защищать униженных и обездоленных! Ты, Янси, такой же безмозглый кретин, как и твой отец!

— Мне кажется, — произнес Янси неожиданно спокойным голосом, — что ты уже достаточно наговорила гадостей.

В глазах Маргарет зажглись злобные огоньки. Она подошла к лестнице и с вызовом в голосе спросила:

— А если я думаю иначе? Ты что, собираешься как-то помешать мне?

Сара постепенно приходила в себя. Сейчас она видела, как напряжено мускулистое тело Янси, и испугалась, подумав, что Маргарет спровоцирует его на какой-нибудь опрометчивый поступок, о котором он потом будет жалеть. Когда Янси сделал шаг к своей мучительнице, Сара поняла, что должна вмешаться; она схватила его за руку;

— Не надо! Она же хочет вывести вас из себя!

— Вот оно что, — насмешливо протянула хозяйка «Магнолиевой рощи». — Только я не боюсь Янси! Что же касается вас, моя милая, то вам я уже велела побыстрее убираться отсюда!

Сара колебалась. Она не хотела оставлять Янси наедине с мачехой, опасалась, что он не выдержит и набросится на нее с кулаками. Однако у нее не было другого выхода. Девушка стала неохотно подниматься по лестнице, не сводя взгляда с непримиримых врагов.

— Из тебя злоба так и изливается, дорогая мачеха, — проговорил Янси, чуть растягивая слова. — Неужели ты завидуешь молодости и невинности Сары? Или боишься, что ее красота привлечет моего отца?

— Да известно ли тебе, дерзкий полукровка, что твой отец души во мне не чает? Ради меня Сэм готов на все! Я могу заставить его сделать все, что захочу! — Чтобы придать своим словам большую убедительность, Маргарет сделала паузу и добавила с издевательской улыбкой:

— Даже подарить мне «Дом голубки»…

— Por Dios! — в ярости прорычал Янси. — Я убью тебя!

Он подскочил к Маргарет и схватил ее за руку.

Та в ответ лишь звонко рассмеялась.

— Я же знаю, ты только притворяешься, будто ненавидишь меня, — проворковала она. — Признайся, ты до сих пор хочешь меня и поэтому не можешь спокойно пройти мимо… непременно прикоснешься ко мне.

— Ты глубоко заблуждаешься, дорогая мачеха. Все эти годы я прикасаюсь к тебе по одной-единственной причине. Хочу схватить тебя за горло и придушить!

Маргарет придвинулась почти вплотную к Янси.

— Ты лжешь! — воскликнула она с торжествующей улыбкой. — Я знаю, ты хочешь меня!

Янси негромки выругался, оттолкнул ее от себя и бросился в заднюю часть дома. По пути он чуть не сбил с ног стройного молодого мужчину, который шел ему навстречу. Увидев его, Маргарет строго проговорила.

— Хайрам, что вы здесь делаете в такое позднее время?

Сара стояла все это время в тени, на площадке второго этажа. Она с интересом разглядывала незнакомца лет тридцати в светло-коричневом сюртуке и коричневых брюках. У Хайрама было довольно привлекательное лицо и белокурые волнистые волосы. С трудом сохранив равновесие после столкновения с Янси, Хайрам посмотрел на Маргарет и с невозмутимым видом ответил:

— Заработался допоздна. Мне нужно кое-что обсудить с мистером Кантреллом. Я услышал, что он вернулся домой, и подумал, что нужно подготовиться к завтрашнему утреннему разговору.

— О, опять работа! Какая скука! Вы только и делаете, что работаете. Неужели вам не скучно?

— Да, работа, — с улыбкой кивнул Хайрам. — Я управляющий мистера Кантрелла, и он платит мне за то, что я работаю на него.

Привычным движением Маргарет провела ладонью по лацкану сюртука управляющего.

— И как вам не надоедает все время работать — ума не приложу! Неужели вы никогда не забываете о своих обязанностях? — Она соблазнительно улыбнулась и чуть прижалась к собеседнику. Потом провела пальчиками по его подбородку и прошептала:

— Мой дорогой, мой благородный Хайрам, если бы вы только могли забыть о своей.., порядочности и том, что я жена Сэма, то уверена, вы показались бы мне намного интереснее, чем сейчас… Мы бы проводили вечера вдвоем… — Она поцеловала его в губы и продолжала чуть хрипловатым голосом:

— Ну сделайте что-нибудь более.., волнительное, чем днями напролет просиживать над скучными бумагами!

Ни Маргарет, ни Хайрам не знали, что Сара оказалась свидетельницей их разговора. Девушка с трудом удержалась от возгласа изумления: настолько нагло и отвратительно вела себя Маргарет Кантрелл.

Хайрам поджал губы и сухо проговорил:

— И вы полагаете, что ваш муж одобрит подобные действия?

Маргарет отступила на шаг, и ее глаза сверкнули гневом.

— Это просто возмутительно! — воскликнула она. — Какая порядочность! Странно, но, по-моему, тот факт, что у Энн тоже есть муж, не мешает вам напропалую ухлестывать за ней!

Хайрам покраснел, он явно смутился.

— Ваша сестра просто очень добра ко мне, а вы стараетесь все.., опошлить, представить в дурном свете. — Голос Хайрама дрогнул. — Я глубоко уважаю миссис Шеллдрейк. Слава Богу, она не такая, как вы!

— Энн почти такая же, как я, только никто об этом не догадывается! — весело рассмеялась Маргарет. — "А вы просто идиот, если думаете иначе.

— Возможно, — пожал плечами Хайрам. — Если вам больше ничего от меня не нужно, я, с вашего позволения, пойду.

Извините меня…

— А если мне не хочется извинять вас? — проворковала Маргарет. — А если мне хочется прогуляться по поместью в вашем обществе? Что вы на это скажете?

— Если вы хотите прогуляться, то я, конечно, с удовольствием составлю вам компанию, — с явной неохотой согласился бедняга Хайрам.

— Гммм.., вижу, вы, как всегда, на редкость любезны, — сказала Маргарет Кантрелл, и в ее голосе прозвучали металлические нотки. — Интересно, как поступит Сэм, если я намекну ему, что вы пытаетесь ухаживать за мной?

— Но это же наглая ложь! — оскорбился Хайрам. — У меня и в мыслях не было ухаживать за вами!

— Возможно. Но интересно, кому из нас поверит Сэм — своей жене или управляющему поместьем?

— Янси был прав, когда назвал вас ведьмой! — звенящим от гнева голосом воскликнул Хайрам. — Неудивительно, что он ненавидит вас лютой ненавистью.

— Если вы не хотите лишиться хорошо оплачиваемой работы, то постарайтесь выбирать выражения. Я бы на вашем месте не стала разговаривать в таком тоне с хозяйкой поместья! — с недвусмысленной угрозой в голосе проговорила Маргарет и усмехнулась. — А то ведь мне в голову может прийти мысль, что пора бы сменить управляющего… Да, возможно…

— Когда-нибудь вы зайдете слишком далеко, — прорычал Хайрам, едва сдерживаясь. — У меня только одно желание — оказаться в «Магнолиевой роще» в этот день! Единственное, что мне непонятно, — почему никто еще не преподал вам урока. Вы даже представить себе не можете, как у меня сейчас чешутся руки отхлестать вас по щекам!

Настроение Маргарет внезапно изменилось. Ей надоело дразнить управляющего и кокетничать с ним.

— Убирайтесь! — резко Сказала она. — Плевать я хотела на ваши угрозы… Они вызывают у меня только скуку, как и вы сами.

С трудом овладев собой, Хайрам поклонился и буркнул на прощание:

— Как вам угодно, мадам.

Управляющий быстро направился к двери. Маргарет пристально смотрела ему в след. Потом усмехнулась и пошла к той же двери, за которой несколько минут назад исчез Янси.

Только после того, как холл опустел, Сара заставила себя уйти в свою комнату. Она была в полном замешательстве от всего увиденного и услышанного; мысли путались у нее в голове. Девушка разделась и улеглась на уютную пуховую перину. Она попыталась уснуть, но сон не шел.

Прошло полчаса, а Сара все вертелась с боку на бок. Наконец, решив, что уснуть все равно не удастся, она перестала терзать себя, встала с постели и направилась к высоким застекленным дверям, ведущим на маленький балкончик. Выйдя на балкон, Сара с наслаждением вдохнула теплый ночной воздух, напоенный ароматом магнолий. Напряжение, в котором она пребывала весь вечер, спадало. Через несколько минут Сара окончательно успокоилась и собралась уже возвращаться в комнату, когда внизу послышались голоса.

Сара почти сразу узнала голоса Энн и Маргарет и решила, что сыта по горло ядовитыми репликами хозяйки «Магнолиевой рощи». За прошедшие несколько часов она — помимо своей воли — слишком хорошо узнала красавицу Маргарет. Саре не хотелось подслушивать разговор сестер, и она уже сделала шаг к двери, но неожиданные слова Энн заставили девушку остановиться.

— Том считает, что ребенок, которого ты носишь, от него, — заявила Энн Шеллдрейк. — Это правда?

После столь прямого вопроса на несколько секунд воцарилась тишина.

— О Господи, как ты узнала о нашем романе? — зазвенел в ночной тишине веселый смех Маргарет. — Неужели беднягу замучила совесть, неужели он тебе во всем признался?

— Да, Том рассказал мне несколько недель назад.., о вашем романе. Не буду лгать, что я отнеслась к этой новости с полным безразличием, но Том поклялся, что между вами все кончено, и я решила простить его. Он очень расстроился, когда ты заявила ему, что это его ребенок. Я пообещала ему поговорить с тобой. — В голосе Энн послышались жесткие нотки.

— Ты что, завидуешь? — усмехнулась Маргарет Кантрелл. — Хочешь, чтобы не у меня, а у тебя был ребенок?

— Это его ребенок? — допытывалась Энн Шеллдрейк.

Сара ругала себя за то, что подслушивает разговор сестер, но она не могла уйти, не дослушав до конца. Ей показалось, что если хорошенько присмотреться, то даже можно в темноте разглядеть злорадную улыбку, играющую на губах Маргарет.

— Возможно, и его, но…

— Иногда, — в ярости прошипела Энн, — я молю Господа Бога, чтобы Янси убил тебя! Но еще чаще бывают минуты, когда мне хочется избавить его от лишних хлопот и самой сделать это!

— О, Энн, давай не будем ссориться! Я знаю, что ты дуешься на меня за то, что я увела у тебя Сэма, но сейчас тебе не на что жаловаться — у тебя есть Том. Он моложе Сэма, намного богаче и так же красив. Что же касается нашего романа, то и здесь тебе нечего сердиться. Ведь ты не любишь Тома. Нисколько не сомневаюсь, что ты вышла за него замуж только из-за денег. Так что не пойму — чего ты сейчас злишься на меня?!

— Не поймешь? — прохрипела Энн. — Злюсь потому, что Том мой муж! И если с ним что-то происходит, то это касается и меня. Плевать я хотела на ваш роман! С этим сейчас покончено. Сейчас он видит тебя насквозь и уже не влюблен.

Но твоя беременность касается и нас с Томом. Том опасается, что ребенок действительно от него и что Сэм узнает, кто настоящий отец. — Энн умолкла, и Саре показалось, что она старается взять себя в руки, — Если станет известно, что ты носишь ребенка Тома, то все его планы рухнут. Ты же знаешь, что он хочет баллотироваться на место судьи округа Остин на следующих выборах. Если о вашем романе и его отцовстве станет известно, пойдут сплетни, разразится громкий скандал и ему придется поставить крест на своих планах. Его карьере придет конец. — Энн сделала очередную паузу и продолжала сдавленным голосом:

— Том готов на все, только бы стать судьей. И я тебя предупреждаю: не ставь ему палки в колеса!

— Ох, если бы ты знала, как мне надоел этот разговор!

Пойдем лучше к нашим мужчинам.

Сестры удалились, но ужасная тайна, которую узнала Сара, повергла ее в смятение — женские голоса еще долго звенели у нее в ушах.Она вернулась в комнату с твердым намерением уснуть — уснуть и не думать о подслушанном разговоре. «Сама виновата, не надо было подслушивать», — отчитывала себя расстроенная Сара, забираясь в постель. Она лежала в темноте, глубоко и ровно дышала и пыталась думать о чем-нибудь приятном, а не о злой и развратной жене Сэма. Прошло несколько минут, и перед ее мысленным взором возник смуглый красавец Янси. Девушка улыбнулась — и тут же уснула.

* * *

На следующее утро Сара Роулингс проснулась, как всегда, рано. Несколько минут она нежилась в постели, наслаждаясь уютом, потом вспомнила о событиях вчерашнего дня и вздохнула. «Лучше не привыкай к роскоши и уюту, девочка моя, — нахмурившись, подумала Сара. — Сегодня Маргарет наверняка выгонит тебя из Розовой комнаты и переселит куда-нибудь на чердак».

Сара обрадовалась, обнаружив, что кто-то уже успел побывать в ее комнате. На столике у кровати она увидела серебряный поднос, на котором стояли серебряный кофейник с горячим кофе и корзинка, полная булочек с изюмом. Сара решила подождать с завтраком и только после того, как умылась, набросилась на булочки с золотисто-коричневой корочкой и кофе. Она строго-настрого запретила себе думать о том, что произошло накануне. После завтрака Сара в последний раз посмотрелась в зеркало, пригладила юбки розового льняного платья, в котором проделала долгий Путь до «Магнолиевой рощи», на всякий случай дотронулась до аккуратно уложенных в корону кос и только после этого решилась выйти из комнаты.

Хотя уже взошло солнце, в доме царила удивительная тишина. Сара спустилась в холл и остановилась, не зная, куда идти дальше. Она решила, что лучше всего выйти из дома, поскольку Маргарет наверняка рассердится, если увидит ее.

Впрочем, Маргарет, наверное, рассердится в любом случае, подумала девушка.

Сара вышла из дома. Апрельское утро было чудесным. На ослепительно голубом небе, по которому проплывала всего лишь одна белая пушистая тучка, светило ярко-желтое солнце. Девушка прошла через сад и вышла на лужайку. Увидев неподалеку уютную беседку, из которой открывался великолепный вид на живописные окрестности, она направилась к бельведеру.

Сара по-прежнему старалась не думать о том, что произошло накануне; она заставляла себя любоваться роскошной природой и прекрасным утром. К тому же, промелькнула у нее мысль, когда она подходила к решетчатой беседке, не стоит торопить события. Может, все еще как-нибудь образуется.

Кто знает, вдруг ночью Маргарет Кантрелл замучили угрызения совести, и она решила оставить сироту в покое…

Сара вошла в залитую солнечным светом восьмиугольную беседку, посреди которой стоял белый металлический столик.

Вдоль стен тянулась широкая удобная скамья, на которой в беспорядке лежали большие ярко-желтые и синие подушки.

Сара огляделась и, увидев на полу у противоположной стороны стола ворох синего шелка, подумала, что это подушка, упавшая со скамьи.

Решив поднять ее, Сара обошла стол — и замерла, увидев, что на полу лежит вовсе не подушка. У подушек не бывает золотистых волос и мертвенно-бледных лиц.

Девушка в ужасе смотрела на тело, лежащее у ее ног. Она ни секунды не сомневалась, что на полу беседки лежит Маргарет Кантрелл, Маргарет с ясными голубыми глазами, Маргарет в вечернем платье из дорогого синего шелка, Маргарет с изящным испанским кинжалом в груди…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ВРЕМЯ СМЯТЕНИЯ Апрель 1867 года

Мой ум теперь — источник возмущенный,

И дна его не различу я сам.

Троил и Крессида, Уильям Шекспир

Глава 4

И снова апрельское утро, только на этот раз дождливое. Сара стояла у высокого окна в Розовой комнате и думала: «Вот я опять стою у окна и смотрю на могилу дорогого мне человека…»

На лицо ее легла тень печали. На маленьком семейном кладбище Кантреллов, расположенном на небольшом возвышении недалеко от дома, между могилами Маделины и Маргарет, его жен, появилась могила Сэма. Сара до сих пор сомневалась в том, что поступила правильно, решив похоронить дядю там. Энн Шеллдрейк даже сейчас, спустя семь лет после смерти Маргарет, оставалась верна погибшей сестре и утверждала, что Сэм хотел бы лежать рядом с горячо любимой женой, но у Сары имелись на сей счет серьезные сомнения. В трудные дни и месяцы, последовавшие за смертью Маргарет, Сэм Кантрелл, должно быть, начал прозревать. Только после смерти жены у него открылись глаза — до него дошло, что Маргарет вовсе не была той верной супругой, какой он ее считал при жизни, но даже это прозрение не могло заставить его за прошедшие семь лет произнести хотя бы одно дурное слово в ее адрес. Сара смотрела на него и часто спрашивала себя: что он думает о Маргарет сейчас, какие чувства скрываются в его сердце?

Сара мысленно вернулась в то кошмарное апрельское утро, когда она вошла в красивую беседку и замерла в ужасе, увидев лежащую на полу мертвую Маргарет. Она не знала, сколько простояла неподвижно перед трупом жены Сэма. Сердце ее колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Наконец, стряхнув оцепенение, Сара вышла из беседки и, спотыкаясь, поспешила к дому…

* * *

Сара вбежала в дом, перепугав Сэма Кантрелла, который как раз спустился в холл. Он бросил внимательный взгляд на ее белое как мел лицо.

— Что стряслось, моя дорогая? Чем ты так напугана?

— Маргарет мертва! — судорожно хватая ртом воздух, выпалила Сара. Она была слишком взволнованна, чтобы догадаться хоть немного подготовить Сэма к этой ужасной новости. — Маргарет лежит мертвая в беседке! Я видела ее собственными глазами. Ее убили!

Сэм Кантрелл словно окаменел. Он молча стоял посреди холла. Сара отчаянно пыталась подавить рвущиеся из груди рыдания. Она подбежала к дяде и крепко схватила его за руку.

— Вы что, не слышите меня? — воскликнула она. — Ваша жена мертва! Ее кто-то убил.

— Кого убили? — с беспечным видом поинтересовался Янси Кантрелл, вышедший в холл из библиотеки и услышавший последние слова девушки. Он не знал, о ком идет речь, поэтому с усмешкой добавил:

— Надеюсь, речь идет о моей дорогой мачехе?

Сара с упреком посмотрела на него. Ей казалось, она по-прежнему видит перед собой Маргарет с серебряным кинжалом в груди.

— Да, о вашей мачехе! — кивнула Сара. — Кто-то вонзил ей в сердце испанский кинжал!

Янси нахмурился.

— Por Dios! Вы это серьезно? — Он пристально посмотрел на нее своими золотисто-карими глазами и резко спросил:

— Где?

— В решетчатой беседке за домом.

Сэм Кантрелл по-прежнему молчал. Янси направился к двери, но вдруг остановился. Казалось, он только сейчас заметил убитого горем отца. Янси подошел к Сэму и, положив руку ему на плечо, пробормотал:

— Отец, мне очень жаль. Тебе сейчас, наверное, очень тяжело. — Сэм по-прежнему стоял как изваяние. Янси наклонился к нему и с сочувствием спросил:

— Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

Сэм наконец посмотрел на сына и попытался улыбнуться.

— Да-да, конечно, со мной все в порядке, — пробормотал он с дрожью в голосе. — Это такой удар!.. Маргарет мертва!

Убита! Я не в силах поверить, что ее больше нет!

Янси поджал губы, и у Сары промелькнула мысль, что ему-то, наверное, нетрудно поверить в то, что кто-то убил его мачеху. Однако он, похоже, очень сочувствовал отцу.

— Оставайся здесь, — предложил Янси. — Я сам схожу посмотрю, что там случилось. Не беспокойся, я во всем разберусь.

И тут Сара не выдержала.

— Не в чем тут разбираться! — выпалила она. — Я видела ее собственными глазами!

Сэм с рассеянным видом погладил ее по руке.

— Я не сомневаюсь в том, что ты видела мертвую Маргарет, дитя мое. Янси и не думает сомневаться в твоих словах. — Сэм, похоже, понемногу приходил в себя. Он сделал глубокий вдох, как бы стараясь успокоиться, и расправил плечи.

— Я пойду с тобой, — сказал Сэм сыну. — Боюсь, ты тоже должна пойти с нами, Сара, — добавил он со вздохом. — Я не хочу поднимать на ноги весь дом до тех пор, пока не увижу ее собственными глазами.

Сара заставила себя пойти с Кантреллами. Ей очень не хотелось возвращаться в беседку. Но, с другой стороны, ей сейчас еще меньше хотелось оставаться в доме.

Мужчины вошли в беседку, Сара же осталась у входа. При одной мысли о том, что ей, возможно, вновь придется увидеть мертвую Маргарет, ее начинала бить дрожь.

Саре показалось, что отец с сыном слишком уж долго не выходят из беседки. Она слышала их приглушенные голоса. «Но о чем можно так долго говорить? — удивлялась девушка. — Что они там нашли?»

Наконец Кантреллы с невозмутимыми лицами вышли из беседки. Сколько Сара ни вглядывалась в их лица, она так и не поняла, о чем они думали.

Сэм, заставив себя улыбнуться, подошел к ней и взял ее за руку.

— Сара, — проговорил он, — ты уверена, что видела кинжал?

Девушка недоверчиво посмотрела на дядю и ответила:

— Конечно, уверена. Он торчал у нее в груди! — Она с упреком посмотрела на Янси, как бы обвиняя его в недоверии к своим словам. — Это был испанский кинжал. Я говорю правду! — И тут в ее душу закралось ужасное подозрение. — Почему вы спрашиваете про кинжал? Неужели вы его не нашли?

Сэм медленно покачал головой.

— Все, как ты рассказала. Маргарет мертва. Судя по всему, ее закололи, но орудие убийства бесследно исчезло… Мы с Янси не нашли в беседке никакого испанского кинжала.

— Но он торчал в ее груди! — воскликнула Сара. — Я уверена, что видела его! Ей вонзили кинжал в самое сердце!

— По-моему, тебе просто почудилось, что ты видела кинжал. При таких.., ужасных обстоятельствах… — Сэм Кантрелл сделал паузу и осторожно добавил:

— Может, ты все-таки ошиблась, может, никакого кинжала не было?

Сара в изумлении смотрела на дядю, она не верила своим ушам. Глаза Сэма были наполнены печалью и болью, однако ей показалось, что в его взгляде промелькнула немая просьба.

У нее вдруг защемило сердце, будто его сжала чья-то холодная безжалостная рука. В голову пришла ужасная мысль, и Сара с трудом отвела взгляд от дядиного лица. Неужели Сэм хочет, чтобы она солгала? Неужели хочет, чтобы она сказала, будто не видела в груди его жены испанский кинжал?! Всему этому, с горечью подумала девушка, может быть только одно объяснение. Янси! Сэм знает или подозревает, что его сын убил Маргарет, и, несмотря на свое горе, хочет спасти Янси.

Сара собралась с духом и бросила вызывающий взгляд на Янси. Кантрелл-мдадший стоял чуть позади отца, скрестив на груди руки. Неужели только вчера вечером этот мужчина держал ее в своих объятиях и страстно целовал? Сара тут же вспомнила ожесточенную перепалку между Янси и Маргарет — ведь он дважды грозился убить мачеху. Вспомнила и неприятный разговор Маргарет с Хайрамом после ухода Янси, и ужасные признания, когда сестры выясняли отношения… Вокруг немало людей, у которых имелись основания ненавидеть эту испорченную женщину, но, несмотря на все свои недостатки, она все же не заслуживала такой ужасной смерти!

Сара закусила губу и потупилась. Что же ей сейчас делать?

Стоять на своем и утверждать, что она видела кинжал? Саре даже на мгновение показалось, будто она и в самом деле ошиблась. Может, никакого испанского кинжала и не было? «Но я не могла его придумать, — с горечью подумала девушка. — Мне не померещилось, я его видела!»

Сара снова посмотрела на Сэма Кантрелла. Ей стало так жаль его, что она едва не расплакалась. Он казался таким порядочным, таким добрым человеком… Неужели она причинит ему боль и станет упорствовать? Понимая, что она никогда не сумеет обидеть дядю, Сара вновь опустила взгляд и тихо проговорила:

— Если кинжала там нет, значит, мне показалось, будто я его видела.

— Мое дорогое дитя! — воскликнул Сэм; он ожидал ответа племянницы затаив дыхание. — Я понимаю, какое тяжелое испытание выпало на твою долю! Неудивительно, что тебе почудился кинжал!

Сара боялась взглянуть дяде в глаза. Она опасалась, что может передумать и все-таки скажет правду…

— Да, — кивнула она, — это было тяжелое испытание. Если вы не возражаете, я бы не хотела снова ему подвергнуться.

— Да-да, конечно! — поспешно закивал Сэм Кантрелл, крепко сжимая худенькое плечо Сары. В его голосе послышалась мольба. — И конечно, когда тебя станет расспрашивать шериф.., когда с тобой будут говорить об убийстве Маргарет.., ты ничего не скажешь об испанском кинжале, да?

Изумрудные глаза Сары сверкнули; она с вызовом взглянула на хмурого Янси.

— Я никому не расскажу об испанском кинжале!

* * *

От невеселых воспоминаний Сару отвлек голос Бартоломью. Она бросила последний взгляд на три могилы под раскидистым пеканом, отвернулась от окна и отозвалась:

— Я здесь, Бартоломью, у себя. Решила немного отдохнуть.

Бартоломью ждал хозяйку на лестничной площадке. Сара увидела дворецкого и улыбнулась ему, вспомнив, с каким сочувствием и участием он относился к ней с первого дня ее пребывания в «Магнолиевой роще». Без его поддержки Саре было бы гораздо труднее выдержать напряжение, царившее в доме после убийства Маргарет Кантрелл. Бартоломью неоднократно доказывал ей свою преданность и в последующие годы, когда в Америке бушевала Гражданская война, расколовшая страну на два враждебных лагеря.

За прошедшие семь лет Бартоломью почти не изменился.

На его светло-коричневом лице было так же мало морщин, как и в тот день, когда Сара приехала в «Магнолиевую рощу».

Лишь несколько серебряных волосков на его висках появились за прошедшие годы. Сара шла следом за дворецким по широкой винтовой лестнице и думала о произошедших в жизни переменах.

И действительно, повсюду были видны разительные перемены. Внешне «Магнолиевая роща» не потеряла своего величественного вида, но из дома исчезли все ценные вещи: их пришлось продать, чтобы добыть денег для войны — ее вели мятежники против законного правительства. В холле уже не было чудесного мрамора; хрустальные люстры, висевшие почти в каждой комнате, тоже были сняты и проданы. Та же печальная участь постигла и прекрасные ковры, мебель, фарфор и серебряную посуду. Снаружи тоже произошли кое-какие перемены. Темно-зеленая краска на дверях и окнах поблекла и сейчас трескалась и шелушилась под лучами жгучего техасского солнца. Никто не ухаживал за лужайками и садами. Конюшни, из которых раньше доносилось ржание породистых лошадей, сейчас почти опустели.

Огромные поля, до войны покрытые сплошным белым ковром превосходного хлопка, теперь пустовали. У плантаторов не осталось ни рабов, прежде обрабатывавших землю, ни денег, чтобы сеять хлопок и нанимать батраков для его сбора.

На немногочисленных чернокожих, которые согласились работать на своих прежних хозяев, нельзя было положиться.

Несколько дней они работали, а потом просто исчезали, весело позвякивая монетами в карманах. После их ухода на полях оставался гниющий урожай.

Подобная ситуация сложилась повсюду на Юге, не только в Техасе. Везде было то же самое — разрушенные дома, заброшенные плантации и призрачная надежда когда-нибудь вернуть утраченное в годы войны. Война между штатами нанесла сильнейший удар когда-то богатым и могущественным аристократам и плантаторам-южанам. Впрочем, Техас пострадал от военных действий меньше, чем другие штаты Конфедерации. За годы Гражданской войны на территории Техаса не произошло ни одного крупного сражения. Населению этого южного штата не пришлось проливать горькие слезы на пепелищах сожженных домов, но это было слабое утешение. Техасцы так же, как и остальное население Конфедерации, поддерживали мятежников и охотно расставались с драгоценностями, которые отдавали на нужды армии. Многие из техасцев принимали самое активное участие в мятеже. Техас прославился тем, что дал Конфедерации больше остальных мятежных штатов, за исключением разве что Виргинии. И вот после поражения пришла пора расплаты…

Разоренному Техасу пришлось пережить новые унижения, несмотря на все обещания Вашингтона восстановить Юг и даровать амнистию бывшим мятежникам. В штате было введено военное положение, и техасцам пришлось содержать солдат в ненавистных голубых мундирах. И естественно, самолюбие техасцев страдало оттого, что командование северян считало, что стоит выше любого закона. В случае возникновения конфликтов судьи всегда выносили решения в пользу офицеров янки. Техас являлся оккупированной вражеской территорией, и войска северян относились к населению штата как к побежденному противнику.

Сара, спускавшаяся по широкой лестнице следом за Бартоломью, в который уже раз за последние два года спрашивала себя: была бы судьба Юга такой же горькой, если бы Джон Уилкс Бут не застрелил президента Авраама Линкольна в тот роковой вечер ^[11] в театре Форда? Сара тяжко вздохнула. Если бы был жив Линкольн, все, возможно, сложилось бы иначе!

Бартоломью отвлек ее от грустных раздумий:

— Опять приехал адвокат. Он хочет поговорить с тобой.

Сара спросила:

— Он не сказал, что ему нужно? Может, он наконец нашел Янси?

Бартоломью покачал головой.

— Неужели адвокат мистера Сэма станет разговаривать с Каким-то негром? — проговорил он с язвительной усмешкой.

— Он что, грубил тебе? — нахмурилась Сара.

— Не больше, чем обычно.

— А знаешь, — упрекнула Сара темнокожего дворецкого, — может, мистер Хендерсон и говорил бы с тобой повежливее, если бы ты не напускал на себя такой высокомерный вид всякий раз, когда он приезжает в «Магнолиевую рощу». — Она погрозила дворецкому пальцем. — Ты делаешь это специально, я знаю, специально. Надуваешь щеки, задираешь нос и начинаешь говорить с таким английским акцентом, которому бы позавидовал и настоящий английский герцог.

Бартоломью ухмыльнулся и с невиннейшим видом проговорил, растягивая слова на южный манер:

— Не понимаю, о чем это вы, мэм! Я всего-навсего бедный нигер и не хочу никого обидеть!

— Перестань вести себя так вызывающе! — не на шутку рассердилась Сара. — Куда ты его проводил?

Бартоломью чуть нахмурился и ответил уже обычным тоном:

— В единственную комнату, которую еще не стыдно показывать гостям. Конечно же, в кабинет хозяина.

В это мгновение дверь, ведущая в библиотеку, распахнулась, и на пороге появилась чем-то очень недовольная Энн Шеллдрейк.

Годы пощадили Энн. В тридцать восемь лет ее волосы оставались такими же белокурыми, голубые глаза — такими же яркими, а кожа — такой же гладкой, как и прежде. На ней было черное шелковое платье, сшитое несколько лет назад, но не утратившее элегантности.

Сара хорошо помнила это платье, Энн надела его на похороны Маргарет и не снимала все время траура по сестре. После смерти Сэма Кантрелла, доброго и щедрого человека, приютившего Шеллдрейков — Том в прошлом году разорился и продал дом с плантацией, — Энн вновь надела это платье.

Однако существовала и другая причина, заставившая Сэма отнестись к Тому Шеллдрейку с такой добротой. В самом начале войны Том был ранен в левую руку. Он закрыл собой Сэма и получил предназначенную Кантреллу пулю. Сэм был уверен, что Шеллдрейк спас ему жизнь, и был готов ради друга на любые жертвы — даже мириться с высокомерной и вечно чем-нибудь недовольной женой Тома. Сара жалела Тома, но к Энн всегда относилась настороженно. Она нисколько не доверяла этой надменной женщине, но у нее все не хватало смелости выставить ее из «Магнолиевой рощи».

Энн Шеллдрейк уставилась на Бартоломью, стоявшего рядом с Сарой.

— Где ты был? — набросилась она на дворецкого. — Я же тебе сказала, что мы с мистером Томасом хотим кофе.

Бартоломью тут же задрал нос и с высокомерным видом ответил:

— По-моему, вы забыли, кто платит мне жалованье.

Энн театрально закатила глаза и проговорила, обращаясь к Саре:

— Господи, как же все изменилось после войны! Нигде нет спасения от этих невыносимых дерзких слуг, даже в собственном доме!..

Бартоломью и Сара обменялись понимающими взглядами. Сара заметила веселые огоньки в черных глазах темнокожего дворецкого и с трудом удержалась от смеха. Стараясь сохранять невозмутимость, она подошла к раздраженной женщине и заговорила на другую тему.

— Слышали, к нам приехал мистер Хендерсон? — обратилась она к Энн. — Он ждет меня в кабинете Сэма.

Выражение лица Энн Шеллдрейк мгновенно изменилось.

— Неужели он наконец нашел Янси? — воскликнула она. — Как по-вашему, может, мы сумеем в конце концов разобраться с завещанием Сэма и отремонтировать эту жалкую лачугу?

Бартоломью громко фыркнул, и если бы не Сара, то наверняка ответил бы дерзостью. Девушка строго посмотрела на дворецкого:

— Бартоломью, пожалуйста, приготовь подносы для мистера и миссис Шеллдрейк и для нас с мистером Хендерсоном.

Очевидно, сообразив, что Сара не позволит ему поставить Энн на место, Бартоломью скорчил кислую гримасу. Заметив, что Энн внимательно следит за ним, он низко поклонился Саре.

— Как прикажете, мэм. Все будет исполнено.

Бартоломью ушел, а Энн Шеллдрейк заскрипела от злости зубами.

— Как жаль, что Маргарет перед смертью не успела отправить этого негодяя на поля! Уверена, плеть надсмотрщика мигом бы выбила из него всю спесь!

— Сомневаюсь! — резко возразила Сара. — Если бы вашей сестре удалось уговорить Сэма отправить его на поля.., в чем я, кстати, очень сомневаюсь.., через шесть месяцев управляющим был бы Бартоломью, а не Хайрам Барнелл!.. Извините меня, пожалуйста, но мне нужно идти к мистеру Хендерсону.

Мистер Хендерсон, крепкий, цветущего вида джентльмен лет пятидесяти, расхаживал по старому ковру, лежащему у дубового стола. Этот стол сейчас заменял элегантный стол орехового дерева, проданный несколько лет назад, чтобы собрать деньги для поддержки армии Конфедерации. Мистер Хендерсон хмурился, но, увидев Сару, сразу повеселел и улыбнулся.

Увидев Сару, многие мужчины невольно улыбались. В свои двадцать четыре года она наконец превратилась в ту красавицу, которой обещала стать в семнадцать. Как и на Энн, на ней было платье из черного шелка. Это платье, как и платье Энн Шеллдрейк, было куплено на похороны Mapгарет. Его же девушка носила и во время траура по Сэму Кантреллу. Но если Энн черное платье придавало вид почтенной матроны, то Саре оно было очень к лицу, подчеркивало ее молодость и изящество. Черный цвет оттенял матовую белизну кожи и делал точеный подбородок еще выразительнее. Золотисто-каштановые волосы, которые Сара по-прежнему заплетала в косы и укладывала короной, на черном фоне казались еще ярче. Тонкие, выгнутые дугой брови и длинные ресницы, обрамляющие изумрудные глаза, были такими же черными, как платье цвета черного дерева. А перед наивной очаровательной улыбкой не мог устоять ни один мужчина.

— Добрый день, мистер Хендерсон! — поздоровалась Сара. — Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?

Мистер Хендерсон подошел вплотную к Саре, схватил ее изящную руку и принялся энергично трясти.

— Когда мужчина ждет такую красивую женщину, как вы, моя дорогая, он перестает обращать внимание на время, — галантно ответил адвокат.

— Мистер Хендерсон, какой замечательный комплимент! — потупившись, сказала Сара. — Неудивительно, что все в наших краях считают миссис Хендерсон самой счастливой женщиной!

Кстати, сколько лет вы женаты на вашей милой супруге? — поинтересовалась она.

Хендерсон отпустил руку Сары и наморщил лоб.

— Э.., около тридцати лет, — пробормотал он.

Сара, тотчас же воспользовавшись замешательством адвоката, быстро отступила на безопасное расстояние.

— Вы что-то хотите мне рассказать? — спросила она.

Мистер Хендерсон снова расплылся в улыбке.

— О, моя дорогая, — воскликнул он, — я привез вам чудесные новости! Вчера мой помощник сообщил мне, что нашел в Форт-Коббе Янси Кантрелла. Форт-Кобб расположен на реке Вашита, это территория индейцев. Узнав о смерти отца, Янси немедленно подал в отставку.., он служил в армии Союза.., и направился домой, то есть сюда. Скорее всего через несколько дней он уже будет в «Магнолиевой роще».

Сара заставила себя улыбнуться. Она, как и прочие обитатели «Магнолиевой рощи», давно ждала этого известия, но сейчас, когда Янси был уже в пути, ее неожиданно охватили сомнения. И не только сомнения — самый настоящий страх.

После смерти Маргарет все вокруг только и говорили о том, кто мог убить жену Сэма. Естественно, первым кандидатом на роль убийцы был Янси Кантрелл, но, кроме нескрываемой ненависти к мачехе и угроз расправиться с ней, против него не оказалось улик. Власти очень хотели бы обвинить его в убийстве мачехи, но, к счастью для Янси, у него имелось прочное, хотя и довольно подозрительное алиби. Янси Кантрелл провел всю ночь в библиотеке с отцом. Они закончили беседу уже на рассвете, и Сэм готов был поклясться в том, что Янси всю ночь просидел перед ним и ни разу не отлучался. Конечно, Сэму никто не верил, все полагали, что он старается выгородить сына. Но, поскольку Маргарет отличалась редким талантом настраивать людей против себя, никто из соседей не стал докапываться до истины.

К тому же Сэм считался уважаемым и влиятельным человеком, а у Янси было трудное детство. Хотя у очень многих людей могли иметься веские причины желать смерти Маргарет Кантрелл, почти все считали Янси убийцей мачехи. Однако алиби, данное ему Сэмом, заставило шерифа оставить младшего Кантрелла в покое и поискать других подозреваемых. Сначала власти заинтересовались дворецким Кантрелла, Бартоломью Андерсоном, и управляющим плантацией, Хайрамом Барнеллом. Потом по округу поползли скандальные слухи о том, что убийцами могут быть Энн Шеллдрейк и ее муж Томас. Кое-кто из соседей даже осторожно намекал на то, что убийцей мог быть и сам Сэм Кантрелл!

Сара тоже на какое-то время попала в список подозреваемых.

Девушка до сих пор помнила дни, когда ложилась спать с вопросом: не предъявят ли ей утром обвинение в убийстве Маргарет?

Смерть Маргарет Кантрелл вызвала шквал сплетен и слухов в окрестностях Сан-Фелипе — даже несмотря на то что шериф в конце концов был вынужден закрыть дело, так и не найдя убийцу. Только по прошествии многих месяцев стихли отвратительные слухи и шериф перестал бродить по «Магнолиевой роще» в поисках улик.

Янси после похорон мачехи недолго оставался в доме отца. Сара видела, что между отцом и сыном возникла напряженность. Однажды, к своему ужасу, она оказалась невольной свидетельницей ужасной ссоры: Сэм хотел, чтобы Янси остался дома, но сын стоял на своем. Отъезд младшего Кантрелла в «Солнечное ранчо» всего через день после похорон Маргарет только укрепил подозрения соседей.

Сара с болью в сердце вспоминала тревожные дни и месяцы, последовавшие за смертью Маргарет. Все семь лет она возлагала ответственность за трагедию, постигшую Сэма Кантрелла, на широкие плечи Янси. Она очень долго была уверена в том, что Янси убил мачеху и заставил отца солгать, рассказать о ночном разговоре в библиотеке. Сара сердилась на Янси и за то, что он самым наглым и возмутительным образом сделал ее своей сообщницей,. — воспользовавшись ее любовью к Сэму, заставил промолчать об испанском кинжале!

Он хладнокровно замел следы и уехал, чтобы больше никогда не появляться в «Магнолиевой роще».

Когда Сара думала о том, что скоро ей придется делить состояние Сэма с мужчиной, который семь лет назад пытался соблазнить ее, в душе ее закипал гнев. Только попыткой соблазнить молоденькую девушку она могла сейчас назвать то потрясающее происшествие на лестнице в первый вечер ее пребывания в «Магнолиевой роще». Только этим Сара могла объяснить и свою совсем не девичью реакцию на его возмутительные действия. Она не сомневалась в том, что Янси — жестокий негодяй, который после смерти Маргарет просто бросил своего отца, нуждавшегося в помощи сына, и совершенно забыл о его существовании. Янси ни разу не ответил на полные отчаяния письма Сэма, которые тот писал ему перед смертью.

Сара не обижалась на Сэма за то, что он оставил часть своего состояния единственному сыну, но ей было очень неприятно сознавать, что придется делить это состояние с беспринципным мерзавцем, который скорее "всего убил свою мачеху, отвернулся от отца, когда тот особенно нуждался в его поддержке, и предал свою родину, Техас, вступив в армию северян.

Но не только эти грехи Янси заставляли Сару с ужасом ждать его возвращения в «Магнолиевую рощу». Она трепетала при одной мысли о том, как отреагирует Янси Кантрелл, когда узнает, что теперь она является его мачехой, вдовой его отца, и что Сэм оставил «Дом голубки» ей.

Глава 5

Весь этот день Сара места себе не находила, ей с трудом удалось дотянуть до вечера. Она старалась не думать о возвращении Янси, однако Энн только и делала, что говорила о возвращении Кантрелла и о том, что сулит им всем его приезд в «Магнолиевую рощу». Мысли о Янси не давали Саре покоя, ей никак не удавалось забыть о нем.

К вечеру у Сары разболелась голова, и спать она легла с ужасной головной болью. Сара металась по постели, с трудом сдерживая стоны.

Наконец боль немного утихла. Сейчас Сара лежала с открытыми глазами и старалась думать о чем-нибудь более приятном, чем скорое возвращение Янси Кантрелла. Она смотрела ничего не видящими глазами в потолок и тяжко вздыхала, удивляясь внезапным поворотам судьбы.

Неожиданно на губах Сары заиграла улыбка. Как же отличалась ее нынешняя жизнь от тех радужных мечтаний, которые посещали ее после первой встречи с Сэмом Кантреллом!

Кто бы мог подумать, что в первые же сутки ее пребывания в «Магнолиевой роще» убьют жену Сэма?! Кто бы мог предположить, что почти через год после смерти Маргарет прозвучат выстрелы в Форт-Самтере в Южной Каролине и в стране разразится долгая и ужасная Гражданская война ^[12]?! И кто мог бы предположить, что Сэм, который очень тревожился за судьбу племянницы, перед уходом на войну уговорит ее.., выйти за него замуж?! Откуда она могла знать, что он вернется домой калекой, обреченным на скорую и мучительную смерть?!

Хотя после тех событий прошло уже шесть лет, Сара до сих пор не понимала, каким образом ему удалось уговорить ее выйти за него замуж. Она не любила Сэма той любовью, которая необходима женщине, чтобы принять предложение мужчины, но одним из главных доводов Сэма стало обещание: брак будет фиктивным; он уверял, что у него нет ни малейшего намерения требовать от нее выполнения супружеских обязанностей. Этот брак, объяснял Сэм, нужен только для того, чтобы он мог со спокойной совестью уйти на войну, уйти в полной уверенности: если с ним что-нибудь случится, она будет обеспечена. Сэм поклялся, что они разведутся сразу после окончания войны.

В те годы голова Сары была полна девичьих фантазий.

Сейчас она невольно поежилась, вспомнив, что главным героем этих фантазий неизменно был Янси Кантрелл! Конечно, Сара не очень-то хотела выходить замуж за пожилого человека, к тому же за родственника, сын которого так часто преследовал ее в снах. Но девушка была благодарна дяде за его доброту и за участие, с которыми он отнесся к ней. И она прекрасно понимала, что именно эта благодарность и заставила ее согласиться на брак по расчету.

Несмотря на то что Энн с Томасом явно не одобряли ее поступок, Сара вышла замуж за Сэма Кантрелла. А через два дня Сэм уехал в Виргинию. И вернулся домой лишь четыре года спустя, вернулся весь израненный, вернулся умирать.

Саре никак не удавалось уснуть. Она встала с постели и, поскольку дождь давно прекратился, вышла на балкон. Ее губы дрогнули — она горестно усмехнулась, вспомнив, как в апрельский вечер, семь лет назад, стояла на этом же самом балконе и слушала отвратительный разговор — объяснение Энн и Маргарет. И все эти семь лет ей не давал покоя вопрос: а не ошибалась ли она, подозревая Янси в убийстве Маргарет Кантрелл? Ведь у Энн и Томаса Шеллдрейков, как и у многих других людей, имелись очень веские причины для убийства!

Сара нахмурилась и запретила себе думать об убийстве Маргарет. Она решила поразмышлять о недавнем прошлом, о возвращении Сэма домой два года назад. Бедняга вернулся в «Магнолиевую рощу» только для того, чтобы умереть. Сара поняла это в ту самую минуту, когда его выгрузили из разбитого армейского фургона.

Сара долго проклинала судьбу за то, что она сыграла с ними такую злую шутку. Всю войну Сэму удалось пройти без единой царапины, но жестокая судьба распорядилась так, что он едва не погиб в одном из последних сражений Гражданской войны, в битве у Сейлерс-Крик. Под ним убили лошадь, и он получил множество ранений, которые оказались настолько серьезными, что ему пришлось ампутировать обе ноги выше коленей. Сэм вернулся в «Магнолиевую рощу» без ног, нашпигованный шрапнелью, которую так и не удалось извлечь из его тела. Он являлся жалкой тенью того человека, который четыре года назад отправился на войну. Тело Сэма быстро умирало, но дух его по-прежнему был жив. Еще целых полтора года Сэм Кантрелл мужественно боролся со смертью. Он ни разу не заговорил о разводе, и Сара тоже молчала, не желая омрачать неприятными разговорами последние дни мужа.

Глаза девушки наполнились слезами. В Сэме было столько такта и благородства! И даже весь изувеченный, он сохранил былую энергию. Сэма Кантрелла не было в живых вот уже целых шесть месяцев, однако Саре с трудом верилось, что он умер.

Сэм был очень добрым человеком и, конечно же, не заслуживал такой скверной жены, как Маргарет, и такого неблагодарного сына! После убийства Маргарет Сара считала Янси Кантрелла негодяем, но его поведение в последние дни жизни отца казалось просто чудовищным.

Перед смертью Сэм написал сыну множество писем, однако этот черствый человек не соизволил ни разу ответить, с горечью думала Сара. Каких только объяснений не придумывал Сэм для столь возмутительного молчания. Сначала он говорил, что, должно быть, его письма просто не доходят до Янси. В конце концов Саре пришлось признать, что такое вполне возможно. Первые месяцы после возвращения Сэма они отправляли письма в «Солнечное ранчо», не зная, что еще в самом начале войны Янси ушел в армию Союза и вот уже четыре года не живет на своем ранчо. Потом Сэм попытался разыскать сына через военное министерство, но и оттуда не дождался ответа. Никто не знал, где может находиться Янси Кантрелл. И если бы мистер Хендерсон не догадался послать на поиски Янси своего помощника, послать с известием о смерти Сэма, то молодой Кантрелл, вероятно, до сих пор не знал бы о смерти отца и о том, что Сара стала его мачехой.

Пульсирующая боль в висках снова усилилась. Сара вернулась в комнату, накинула старенький халат из зеленого бархата и отправилась на первый этаж. Девушка легко отыскала в темноте кабинет Сэма. Переступив порог, она закрыла за собой дверь, быстро зажгла лампу, выдвинула нижний ящик стола и вытащила бутылку бренди, которую Сэм держал «исключительно для медицинских целей», как он часто говорил, лукаво подмигивая. Невеселая улыбка тронула губы Сары. Это Сэм приучил ее к бренди, к напитку, обладающему удивительным свойством снимать напряжение. Она не видела сейчас ничего странного в том, что пьет бренди в кабинете Сэма, где они провели столько памятных часов перед его смертью. Сара налила в стакан из толстого стекла приличную порцию жидкости янтарного цвета, уселась в черное кожаное кресло Сэма и сделала первый глоток.

Через несколько минут приятное тепло растеклось по животу; напряжение, сковавшее Сару в ту самую минуту, когда она узнала, что приезжает Янси, постепенно спадало. И все же как Сара ни храбрилась, приходилось признать: Янси едва ли обрадуется, когда узнает новости.

Конечно, на совести Кантрелла-младшего множество грехов, но Сара никогда не считала, что скупость — один из его недостатков. Скорее всего он спокойно отнесется к тому, что Сэм оставил ей половину «Магнолиевой рощи» и перед самой войной положил в один из нью-йоркских банков крупную сумму на ее имя. К деньгам Янси всегда был равнодушен, но с «Домом голубки» дело обстояло совершенно иначе. Это ранчо принадлежало многим поколениям Альваресов, и семь лет назад Янси прямо заявлял: он не остановится ни перед чем — только бы «Голубка» не перешла в чужие руки! Сара не сомневалась, что Янси придет в ярость, когда узнает, кому сейчас принадлежит земля его предков. По причинам, известным одному Сэму, он завещал «Дом голубки» ей, но сделал очень странную оговорку.

В завещании имелся пункт, в котором говорилось, что она может делать с ранчо все что угодно, но не имеет права продать землю, поскольку формально земля принадлежит ее детям!

Сара сделала еще один глоток. Дети!.. И как такая мысль могла прийти Сэму в голову? Шесть лет у нее был муж, однако не было возможности родить ребенка, а сейчас она овдовела. Сэм же оставил «Дом голубки» ее детям!

Откуда им взяться? Это казалось каким-то безумием!..

Что касается «Голубки», то ясно было только одно: теперь ей можно не беспокоиться, что Янси убьет ее из-за ранчо.

Если она умрет бездетной, то земля перейдет к Бартоломью и Танси. Янси же может получить «Голубку» только в одном случае — если отважится убить всех троих. Правда, имелся еще один бескровный способ завладеть «Голубкой»…

Янси может получить ранчо, если… Сара с трудом проглотила подступивший к горлу комок. «Голубка» будет навсегда потеряна для людей, в жилах которых течет кровь Альваресов, если только она не родит ребенка от Янси!

Господи, спаси и помилуй! Неужели это и было на уме у Сэма, когда он вписывал в свое завещание столь странное условие? Неужели он рассчитывал, что она выйдет замуж за Янси и родит от него ребенка? Неужели полагал, что желание его сына заполучить «Дом голубки» окажется настолько сильным, что Янси сделает все возможное и невозможное, чтобы она родила ему детей? Эти расчеты казались полнейшим безумием. Во-первых, Янси, может быть, уже женат. Во-вторых, она сама может полюбить какого-нибудь мужчину и выйти за него замуж.

И тут ей в голову пришла еще одна, совсем уж неприятная мысль. Ведь для того чтобы родить ребенка, вовсе не обязательно выходить замуж. Сара сделала изрядный глоток бренди, и размышления ее приняли самое фантастическое направление. А что, если Янси похитит ее и будет держать взаперти до тех пор, пока не сделает свое грязное дело?

Сара задрожала, представив себя пленницей Янси, представив, как он насильно овладевает ею… Щеки девушки залились румянцем — она вспомнила, как его губы прижимались к ее губам, вспомнила его горячие поцелуи. Сара никак не могла отделаться от этих воспоминаний; и ей казалось, что та памятная встреча на лестнице произошла не семь лет назад, а всего лишь несколько минут назад. Она помнила вкус его губ, помнила сладостное ощущение, когда ее груди прижимались к его широкой мускулистой груди. Сейчас, семь лет спустя, в ней вновь пробудились пережитые тогда чувства, возникшие тогда желания. Саре было неприятно и стыдно это признавать, но мысль о том, что Янси Кантрелл заставит ее подчиниться своей воле, уже не казалась ей столь ужасной…

Дрожащей рукой Сара осторожно поставила пустой стакан на стол и нахмурилась. Конечно, все дело в бренди! В том, что в голову ей лезут такие безумные мысли, виноват только алкоголь. Да и как она могла вообразить, будто Сэм хотел, чтобы у них с Янси появились дети? Он ни разу даже не намекнул на это. В конце концов, он ведь даже женился на ней!

Сара прищурилась, по-прежнему глядя на пустой стакан. Нет, она никогда не позволит, чтобы ею воспользовались точно племенной кобылой, и плевать она хотела на то, что жеребец необыкновенно красив! Тут ей вновь вспомнились удивительные поцелуи Янси, и Сара затрепетала. И все же она твердо решила, что ни за что ему не подчинится!

Освещенная мягким светом настольной лампы, Сара еще долго сидела в черном кожаном кресле; она старалась расслабиться и сосредоточиться на чем-то менее тревожном, чем завещание Сэма и неминуемое возвращение Янси. Сделать это было чертовски трудно, но в конце концов мысли ее приняли другое направление — Сара стала думать о своем отъезде из «Магнолиевой рощи», который, конечно же, был не за горами.

Сара не сомневалась в том, что Янси захочет продать «Магнолиевую рощу». Поскольку же у нее не было ни желания, ни денег, чтобы выкупить его долю наследства, она пришла к выводу, что скоро наступит день, когда ей и всем прочим обитателям «Магнолиевой рощи» придется перебираться в «Дом голубки».

Подумав о переезде, Сара с решительным видом вздернула подбородок. «Дом голубки» будет принадлежать ей, пока она жива.

Сара не сомневалась, что деньги, лежащие в Нью-Йорке, позволят ей и остальным домочадцам вести в «Голубке» приятную, хотя и не такую роскошную, как здесь, жизнь. Она собиралась разводить на ранчо скот и породистых лошадей.

Сара не жалела, что придется расстаться с «Магнолиевой рощей». Уж слишком много неприятных для нее воспоминаний было связано с этим домом. Теперь, после смерти Сэма, ее здесь ничто не удерживало. Она с радостью оставит все неприятности в прошлом и постарается навеки их забыть. Сара с нетерпением ждала переезда в «Дом голубки».

Ее манила новая, полная волнующих приключений жизнь, и она была уверена, что в «Голубке» ее ждет именно такая жизнь.

Сара сидела в кабинете Сэма, размышляя о будущем. Тишина, царящая в доме, ласково обволакивала ее, точно пуховым одеялом… И вдруг ей показалось, будто в коридоре раздались осторожные шаги…

Сердце гулко заколотилось в груди; Сара замерла, напряженно прислушиваясь. Да, так и есть! Шаги медленно приближались. Наконец затихли у самой двери. Сара затаила дыхание, глядя широко раскрытыми глазами на хрустальную дверную ручку, которая начала медленно поворачиваться.

Девушка машинально потянулась к тяжелому стакану. Оружие, конечно, не самое грозное, но если воспользоваться неожиданностью и попасть…

Дверь отворилась, и на пороге возникла высокая широкоплечая мужская фигура. Незнакомец был в низко надвинутой на лоб шляпе и в грязном черном пальто. Не успев разглядеть лицо ночного гостя, Сара изо всех сил запустила в него стаканом. Затем, не теряя ни секунды, схватила на всякий случай наполовину пустую бутылку, еще один стакан и приготовилась защищаться. Почему-то ей даже в голову не пришла мысль о том, что можно закричать, позвать на помощь…

Бросок Сары оказался не только сильным, но и метким. О том, что стакан угодил прямо в цель, свидетельствовало приглушенное проклятие ночного визитера — он схватился за щеку.

Сара заняла за столом оборонительную позицию, ясно давая понять, что готова сопротивляться до последнего, и принялась ждать дальнейшего развития событий. Однако незнакомец застал ее врасплох: Сара и глазом не успела моргнуть, а на нее уже смотрело голубоватое дуло «кольта».

— Поставьте бутылку и стакан на стол, — совершенно спокойнымголосом приказал мужчина в черном. — Если, конечно, вы не хотите, чтобы я продырявил вашу нежную шкурку!

Сара, сразу узнавшая этот голос, в растерянности поставила стакан и бутылку на стол. Не сводя с девушки золотисто-карих глаз, ночной гость поднял с пола стакан и прошел в комнату. Затем, прикрыв за собой дверь ногой, приблизился к Саре. Теперь их разделял только стол. Осторожно поставив на него стакан, Янси залюбовался Сарой, такой прекрасной в мягком свете настольной лампы.

В этом желтом свете ее растрепанные волосы сверкали золотом, струились волнами по плечам и груди… Янси хотелось протянуть руку и прикоснуться к этим золотистым прядям, убедиться, действительно ли они такие мягкие, какими казались. Сара смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Черные брови и ресницы девушки оттеняли белизну кожи.

Взгляд золотисто-карих глаз надолго задержался на изящно очерченных губах Сары, таких розовых, соблазнительных…

Налюбовавшись лицом девушки, Янси окинул восхищенным взглядом ее фигуру. Судя по тому, как изумрудно-зеленая ткань облегала тело Сары, под халатом ничего не было.

Они долго молчали, разглядывая друг друга. Потом, словно удовлетворившись осмотром, Янси сунул револьвер в кобуру и уселся в старое кожаное кресло, стоявшее рядом.

Устроившись поудобнее, сдвинул шляпу на затылок и с наглой усмешкой закинул ноги на угол стола.

— Откровенно говоря, я и не рассчитывал, что вы запрыгаете от восторга, когда я вернусь, — негромко проговорил Кантрелл-младший, как бы с ленцой растягивая слова. — Но моя славная маленькая мачеха, неужели необходимо встречать меня так негостеприимно?

Сара наконец стряхнула с себя оцепенение. Она мысленно упрекала себя за то, что не сумела должным образом встретить Кантрелла. Сердце гулко застучало у нее в груди, она почувствовала, что в ней просыпаются какие-то странные, дикие желания… Сара, нахмурившись, взглянула на Янси и язвительным тоном проговорила:

— Если бы вы не передвигались по дому тихо, как вор, то я бы встретила вас более гостеприимно. Если хотите знать, вы меня напугали!

Кантрелл потрогал щеку, на которой алело кровавое пятно.

— Я напугал вас? — изумился он. — Если так, то взаимно, дорогая леди. Должен признаться, что оказанный мне прием напугал и меня! Что же касается моего пере движения по дому, то вы, наверное, забыли, что это мой дом.

В столь поздний час я, естественно, никого не хотел разбудить. — Его глаза сверкнули, и он добавил:

— Если такова награда за деликатность и чуткость, то обещаю больше не повторять подобной ошибки.

Саре стало стыдно — упрек был справедлив.

— Простите, — потупившись, пробормотала она, — но я очень испугалась и бросила стакан, прежде чем поняла, что это вы. Еще раз прошу прощения.

— Вы просите прощения? — переспросил Янси. — Интересно… Надеюсь, вы простите меня, если я позволю себе усомниться в вашей искренности?

Сара поджала губы. Девушка пыталась сохранять спокойствие. Решив сменить тему беседы, она поинтересовалась:

— Хотите, я принесу вам что-нибудь поесть? Вы, наверное, очень проголодались с дороги…

Янси бесцеремонно оглядел ее стройную фигуру. Сердце девушки учащенно забилось.

— Верно, я проголодался, — с улыбкой проговорил Кантрелл. — Но думаю, с едой можно подождать. — Он немного помолчал, с нескрываемым интересом наблюдая, как по щекам Сары разливается румянец. Затем сказал:

— Между прочим, я бы не отказался от стаканчика бренди из бутылки, которой вы собирались в меня запустить.

В этот момент Сара пожалела, что не бросила в него бутылку, когда была такая возможность. Резким движением она налила приличную порцию бренди в один из стаканов. Янси протянул ей через стол другой стакан, тот, которым она в него запустила.

— Налейте-ка и себе, — неожиданно предложил он. — Не люблю пить в одиночку.

Сара не стала возражать, рассудила, что спиртное сейчас и ей не помешает. Плеснув себе немного бренди, она вновь уселась в черное кожаное кресло и вопросительно посмотрела на Янси.

Прошедшие годы сильно изменили Кантрелла-младшего.

Он и семь лет назад был очень хорош собой; теперь же его мужественная красота превосходила все мыслимые пределы. Годы придали ему твердость и решительность, стерли с его лица юношескую мягкость. Резкие черты этого смуглого лица казались высеченными резцом скульптора.

И тут Сара невольно вздрогнула. Только теперь она сообразила, что, возможно, сидит сейчас в обществе убийцы Маргарет Кантрелл. Девушке захотелось вскочить и выбежать из комнаты, но она все же сумела взять себя в руки и осталась сидеть. Сара вглядывалась в красивое смуглое лицо, необыкновенно похожее на портреты благородных испанских грандов. Линия губ Янси стала еще более резкой, чем семь лет назад. Изящный нос с горбинкой придавал его лицу еще больше высокомерия. Заметив циничную усмешку Кантрелла, девушка невольно заерзала в кресле.

Сара почувствовала, что должна немедленно что-то предпринять, — и сделала большой глоток бренди. Огненная жидкость обожгла ей горло, и она тут же закашлялась. Несколько секунд Сара не могла прийти в себя; ее щеки залились румянцем. Наконец, преодолев смущение, она подняла глаза и увидела, что Янси не сводит с нее пристального взгляда. В этом взгляде было что-то странное, настораживающее…

— В чем дело? — спросила наконец Сара, не выдержав этого пристального взгляда. — Почему вы так странно смотрите на меня?

Янси пожал плечами и отхлебнул из своего стакана.

— А вы похорошели за прошедшие семь лет. Правда, вашим очаровательным губкам следовало бы почаще улыбаться.

А глаза у вас все те же — огромные, зеленые…

К своему удивлению, Сара почувствовала, что ей приятны слова Янси. Она вновь упрекнула себя в излишней мягкости и сентиментальности и резко проговорила:

— У меня нет причин улыбаться!

— О, я бы так не сказал! — весело отозвался Янси Кантрелл. — Согласитесь, вам не приходится жаловаться на свою жизнь.

Сара думала, что время, когда она обижалась на насмешки по поводу ее брака с Сэмом, осталось в прошлом, но намек Янси доказал, что она ошибалась. Его слова неожиданно задели ее за живое, и Сара с трудом удержалась от грубого ответа. Она с дрожью в голосе спросила:

— Хотелось бы знать, на что вы намекаете?

Янси улыбнулся, и Саре совсем не понравилась его улыбка.

— Только на то, что, если мне не изменяет память, когда-то вы были бедной бездомной сироткой, которую приютил мой отец. Сейчас же вы хозяйка «Магнолиевой рощи». Надеюсь, вы согласитесь — ваше положение сильно изменилось.

Головная боль, мучившая час назад Сару, вновь вернулась. Девушка почувствовала, как кровь застучала у нее в висках, в глазах потемнело.

— Не думаю, что вы имеете право судить меня, — процедила она сквозь зубы, затем поднялась и вышла из-за стола. — Поскольку вы прекрасно знакомы с домом, то уверена, вы сумеете уютно расположиться и без моей помощи. Извините, но сейчас я вынуждена вас покинуть. По-моему, больше нам не о чем разговаривать!

Сара с высокомерным видом направилась к двери. Янси тоже встал; не успела девушка сделать и нескольких шагов, как он схватил ее за руку чуть повыше локтя и заставил остановиться. Потом рывком развернул лицом к себе. Пристально глядя ей в глаза, он проговорил обманчиво ласковым голосом:

— Не смейте уходить от меня, пока я вас не отпустил! Уж позвольте мне самому решать, о чем нам с вами говорить!

Сердце гулко застучало в груди Сары. Она пристально вглядывалась в суровое смуглое лицо. Сейчас их с Янси разделяли всего лишь несколько дюймов, и девушка почувствовала запах конского пота и кожи, почувствовала жар, исходивший от тела стоявшего перед ней мужчины.

Они стояли глядя друг другу в лицо, и казалось, время остановилось. Грудь Сары почти касалась мускулистой груди Янси. Девушка пыталась убедить себя, что просто испугалась, что только от страха у нее подкосились ноги. Но в глубине души Сара сознавала, что лжет сама себе… Она так же остро чувствовала близость тела Янси, как и он — ее. Сара смотрела на него широко раскрытыми глазами и видела, что взгляд его теплеет. Неожиданно обратив внимание на чувственную нижнюю губу Янси, она ощутила сухость во рту.

Сара попыталась спастись бегством, но Янси обнял ее, удерживая подле себя. Она чувствовала его жаркое дыхание, чувствовала исходивший от него легкий запах бренди.

— Ax, chica, — прошептал он, — нужно кончать со всем Этим… Господь Бог не даст мне соврать, я часто мечтал об этой минуте. — С этими словами он прижался губами к ее губам.

Поцелуй его оказался таким же сладостным, как и в первый раз, семь лет назад, только сейчас он был более страстным и горячим. Прошедшие годы словно усилили чувства, дремавшие в них. Жаркие губы Янси прижимались к губам Сары, а грудь его столь же крепко прижималась к ее телу.

Девушка попыталась отстраниться, но Янси удержал ее, он просто брал то, что хотел. Его губы с жадностью целовали ее уста. Когда же язык его проник в ее рот и погрузился в сладкую теплую влагу, из горла Янси вырвался хриплый стон.

Сгоравшая от желания, Сара позволила ему делать все, что он хотел. От сладостных ощущений, вызванных его поцелуями, у нее закружилась голова и подогнулись колени. Она чуть покачнулась; если бы не руки Янси, крепко обнимавшие ее, Сара, наверное, не удержалась бы на ногах. Она обвила руками его шею; ей захотелось погладить жесткие черные волосы, почувствовать, как они скользят между пальцами. Порывистым движением Сара сбросила с головы Янси широкополую шляпу и запустила пальцы в его черную шевелюру. Янси принялся покрывать поцелуями ее шею, а рука его тем временем скользнула ей под халат. Понимая, что вот-вот случится непоправимое, Сара тихонько вскрикнула.

Янси что-то пробормотал и снова осыпал ее горячими поцелуями, от которых закипала в жилах кровь. Он целовал ее снова и снова; когда же руки Янси легли ей на ягодицы и крепко сжали их, Сара наконец очнулась. Испустив крик, в котором слились воедино стон и рыдание, девушка вырвалась из объятий Янси и с такой стремительностью бросилась к двери, словно за ней гнался сам дьявол!

Глава 6

Той ночью Саре снова приснился Черный Всадник, приснился впервые за последние семь лет. Сон как две капли воды походил на все предыдущие. Ощущение грозящей опасности, как всегда, было чрезвычайно острым, но на какое-то мгновение, когда Сара смотрела на темный силуэт, ей показалось, что она узнала незнакомца. Даже во сне ей казалось, что в его облике есть что-то знакомое…

Сара проснулась с ужасным сердцебиением. Несколько секунд она не могла понять, где находится. Потом губы ее растянулись в грустной улыбке. Этого еще не хватало!.. Мало того что она унизила себя своим возмутительным поведением, так теперь еще стала видеть его во сне!

Поняв, что ей уже не уснуть, Сара стала наблюдать, как в комнату медленно пробираются первые золотисто-розовые лучи солнца. Она поднялась с постели и провела первые утренние часы в уютном кресле, обтянутом выцветшим от времени розовым шелком. Девушка сидела и глядела прямо перед собой невидящими глазами.

Забыв о сне, Сара снова и снова вспоминала отвратительную сцену, разыгравшуюся в кабинете Сэма, и упрекала себя, называла «развратной женщиной, лишенной моральных устоев».

Как она могла позволить Янси так целовать себя? Но еще хуже было то, что ей очень понравились его страстные поцелуи!

Господи милосердный! Как ей теперь смотреть ему в глаза? Она понимала: подобное поведение еще ниже опустило ее в глазах Кантрелла. Если она хотела доказать Янси, что является потаскушкой, готовой броситься ему на шею при первом же удобном случае, то ей прекрасно это удалось. Сара безуспешно пыталась найти себе оправдание, она полагала, что Янси вел себя ничуть не лучше. В конце концов, ведь это он целовал ее, а не она его. Да что же с ней творится? Что она за человек? Она обвиняет его в убийстве Маргарет, а сама бросается ему на шею и чуть ли не тает в его объятиях!

Себя Сара презирала за распущенность и отсутствие моральных устоев, а Янси ненавидела за то, что он заставил ее забыть о сдержанности и приличиях. Наконец она поднялась с кресла и без особого энтузиазма начала готовиться к наступающему дню. Когда в дверь тихонько постучали, Сара в испуге вздрогнула. В следующее мгновение она увидела стоявшую на пороге Танси — та принесла фарфоровый кувшин с теплой водой.

— О, вижу, ты уже проснулась, — весело проговорила Танси своим мелодичным голосом. — Боялась разбудить тебя, ведь еще так рано! — Служанка поставила кувшин с водой на деревянный умывальник.

Как и Бартоломью, Танси была мулаткой. Ее гладкая кожа была восхитительного оттенка темного меда, а глаза — сочного орехового цвета. Природа одарила ее лучшими качествами двух рас и сделала настоящей красавицей, высокой, стройной, поразительно изящной и грациозной. Сара втайне завидовала красавице мулатке, завидовала ее изумительной фигуре. Танси не знала своего отца; более двадцати лет назад, когда Танси было всего четырнадцать лет, Энди Кантрелл купил молоденькую девушку и мать в Новом Орлеане. Бартоломью был тогда совсем еще молодым двадцатидвухлетним парнем, но, несмотря на молодость, они с Танси с первого взгляда полюбили друг друга. Поэтому не было ничего удивительного в том, что спустя три года Бартоломью попросил разрешения жениться на Танси. С тех пор супруги жили душа в душу. Господь Бог подарил им огромное счастье, но, к величайшему сожалению, не дал детей.

Сэм освободил Бартоломью и Танси задолго до того, как отправился на войну. Сара же была благодарна супругам за то, что они остались в «Магнолиевой роще». Ее отношения с Бартоломью и Танси всегда были очень теплыми. В первые — самые тяжелые — месяцы после отъезда Сэма в армию генерала Ли Бартоломью с Танси очень помогли Саре, и она не представляла, что бы без них делала. В «Магнолиевой роще» не происходило ни одного события, о котором они бы не знали.

Сару же они за эти годы прекрасно изучили. Супруги любили девушку и в зависимости от ситуации или ругали ее, или хвалили и баловали, как родную дочь.

Сара не видела никакого смысла в притворстве, поэтому спросила напрямик:

— Ты знаешь, что ночью вернулся Янси?

Танси сверкнула ослепительной белозубой улыбкой.

— Знаю, конечно! Он сейчас сидит у меня на кухне и за милую душу уплетает бисквиты с горячим кофе, а мой муженек с открытым ртом ловит каждое его слово.

Уловив в голосе служанки добродушные нотки, Сара нахмурилась.

Она всегда считала Бартоломью и Танси своими самыми верными друзьями и нередко, причем уже после войны, мечтала о том, как они втроем будут жить вместе, преодолевая трудности и невзгоды. Возвращение Янси в «Магнолиевую рощу», несомненно, все изменит.

Заметив, что Сара не в восторге от возвращения Янси, Танси также нахмурилась. Девушка же тем временем перелила воду в таз и принялась умываться.

— Почему у тебя такой вид, будто ты только что проглотила лимон? — проворчала мулатка. — Разве ты не рада, что молодой хозяин наконец вернулся домой?

— Он тебе никакой не хозяин, — пробормотала Сара. — Ты что, забыла? Сэм давным-давно освободил вас с Бартоломью!

— Старые привычки умирают очень медленно! — добродушно рассмеялась Танси. — Наверное, он всегда будет оставаться для нас хозяином, даже тогда, когда мы станем глубокими стариками… Но ты так и не ответила на мой вопрос. Ты не рада, что он вернулся в «Магнолиевую рощу»?

Сара закончила умываться и принялась рыться в шкафу, в своем небогатом гардеробе. Впрочем, выбора у нее особого не было, поскольку она продолжала носить траур по Сэму. Сара с тяжким вздохом достала из шкафа черное платье, очень похожее на то, в котором была накануне. Положив платье на кровать, она посмотрела на Танси.

— А тебя не беспокоит то, что скорее всего именно он убил Маргарет? И то, что он был так жесток с Сэмом, даже в последние дни его жизни?

— Что касается Маргарет, то потаскуха получила по заслугам, — с угрюмым видом пожала плечами служанка. — А насчет мастера Сэма я тебе могу сказать одно: они никогда не были особо близки. Да и к тому же, откуда ты знаешь, дошли до него письма Сэма или не дошли? Может, он потому и не отвечал, что не получил никаких писем.

Тебе не приходило это в голову?

Сара часто задумывалась над тем, получил Кантрелл-младший письма отца или нет, но сейчас она находилась явно не в том настроении, чтобы выслушивать оправдания черствости Янси.

— Может, и не получил, — неохотно согласилась девушка.

Но тут же добавила:

— Но почему он не приехал повидаться с отцом перед войной?.. Кстати, если у Маргарет был отвратительный характер, то это еще не значит, что она заслуживала смерти. В любом случае не ему было решать, жить ей или нет!

Танси подбоченилась и с вызовом посмотрела на Сару.

Глаза служанки воинственно сверкнули.

— А ты, значит, уверена, что это он убил Маргарет? Янси был далеко не единственным, кто ненавидел эту стерву! Если хочешь знать, я тоже не очень-то ее жаловала. И я могу назвать еще с полдюжины людей, у которых имелись причины убить ее.

На это Саре возразить было нечего, Танси сказала сущую правду. Все семь лет Сара была почти уверена в виновности Янси, и все же в сердце копошился червячок сомнения; она не до конца была уверена в том, что убийца — Янси Кантрелл, но никак не могла понять причину своих сомнений. Или ей просто не хотелось, чтобы убийцей оказался Янси, или у нее имелись действительно веские основания сомневаться в его виновности. Однако Сара не собиралась обсуждать эти вопросы с Танси, так как прекрасно знала, на чьей стороне симпатии мулатки. Девушка тяжело вздохнула и подумала о том, что теперь ее отношения с Танси и Бартоломью скорее всего изменятся.

Решив сменить тему, Сара попросила:

— Пришли ко мне наверх Пегги с подносом, хорошо? Что-то не хочется спускаться вниз. Пожалуй, я позавтракаю у себя в комнате.

— Вы что, ночью поссорились с мастером Янси? — В голосе Танси послышались тревожные нотки. — Он сказал, что разговаривал с тобой. Что между вами произошло? Почему ты прячешься в своей комнате, как до смерти перепуганный кролик?

Щеки Сары залились краской.

— Ничего не произошло! — резко ответила она. — И я ни от кого не прячусь!

— Если не прячешься, — усмехнулась Танси, — тогда, по-моему, тебе следует, как всегда, спуститься вниз и позавтракать вместе со всеми.

Сара глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Она до сих пор не могла понять, каким образом Танси с Бартоломью всегда ухитрялись добиваться своего. Девушка строго посмотрела на темнокожую служанку, но та только весело подмигнула и направилась к двери.

Взявшись за ручку, бросила через плечо:

— А сейчас одевайся и спускайся на кухню. Не стоит сердиться по пустякам.

Как ни старалась Сара сохранить серьезное выражение лица, она все же не выдержала и рассмеялась.

— Ладно, иди. Скоро спущусь, — пообещала девушка.

Однако двадцать минут спустя Саре уже было не до смеха.

Она спустилась по лестнице и направилась на кухню, расположенную в небольшой пристройке. При одной мысли о том, что через несколько минут ей предстоит вновь увидеть Янси, у нее вспотели ладони, а сердце начало бешено колотиться. Сейчас Сара еще пуще ругала себя за то, что произошло ночью в кабинете, и очень жалела, что пережила чудесные минуты в объятиях Янси.

Пройдя короткий коридор, отделяющий кухню от дома, Сара поправила золотистый локон, упрямо не желавший держаться в «короне». У самой кухонной двери она глубоко вздохнула и остановилась. Нет, ей не следует бояться этого человека!

«Магнолиевая роща» принадлежит ей, и она здесь хозяйка!

Решительно отворив дверь, Сара смело переступила порог. И была разочарована, увидев на кухне только Пегги и Танси.

Она-то настроилась на схватку с Янси, а его здесь не оказалось. Девушка подошла к сверкающему чистотой сосновому столу и заняла свое привычное место.

Почти сразу же после отъезда Сэма на войну Сара перестала есть в столовой. Она чувствовала себя слишком одиноко в таком огромном помещении. Какое-то время Сара ела в маленькой комнате, расположенной по соседству со столовой, потом перебралась на кухню.

Бартоломью ужасно рассердился, впервые увидев Сару на кухне — девушка попивала кофе и болтала с Танси, — но со временем он привык к тому, что Сара питается именно здесь.

В годы войны в «Магнолиевой роще» почти забыли о строгостях этикета, установилась своего рода демократия.

Сара нахмурилась, вспомнив время, когда в «Магнолиевую рощу» вернулся Сэм Кантрелл и чуть позже переехали Шеллдрейки. Энн Шеллдрейк наотрез отказалась есть на кухне, словно какая-то простолюдинка. Она так долго надоедала Сэму, что тот в конце концов не выдержал и потратил часть денег на приобретение приличного обеденного стола и стульев, которые тут же поставили в роскошной просторной столовой. С тех пор Том и Энн питались там, а Сара, за исключением редких вечеров, на кухне. Здесь она чувствовала себя уютнее, чем в столовой К тому же на кухне можно было укрыться от вечно чем-нибудь недовольной Энн Шеллдрейк.

Сара машинально поднесла к губам чашку горячего крепкого кофе, она задумалась о своем будущем. Девушка нисколько не сомневалась в том, что вскоре в ее жизни наступят перемены, и была почти уверена, что эти перемены едва ли придутся ей по душе.

— Приготовить яичницу с беконом? — с ласковой улыбкой спросила Пегги, стоявшая у черной железной печи.

Пегги, сводной сестре Танси, было шестнадцать. От общей с Танси матери она унаследовала такую же стройную, как у старшей сестры, фигуру, высокий рост и очень красивое лицо.

Кожа Пегги была потемнее, чем у Танси, — цвета густого шоколада, а глаза — черные, как самая темная ночь. Их мать умерла три года назад, и Танси стала для Пегги не только сестрой, но и матерью. Она без устали воспитывала младшую сестру, веселую и добродушную, стойко сносившую материнские заботы Танси. Сара любила Пегги и очень обрадовалась, когда та решила остаться в «Магнолиевой роще» вместе с Бартоломью и Танси. После того как рабы получили свободу, все они покинули «Магнолиевую рощу» — за исключением одного старика с постоянно слезящимися глазами и его жены, которые следили за садом и конюшнями.

— Нет, спасибо, — улыбнулась Сара. — Вполне достаточно одного кофе.

Пегги налила и себе чашку кофе и уселась за стол.

— Ммм… — пробормотала девушка, — а правда, мистер Янси очень красивый джентльмен? Я еще не видела таких красивых мужчин!

Танси неодобрительно фыркнула.

— Выброси эти глупые мысли из головы! — строго проговорила она. — Я не хочу, чтобы ты строила в отношении мастера Янси несбыточные планы.

Пегги надула губы.

— А я не хочу, чтобы ты постоянно указывала, что мне можно делать, а чего нельзя, — заявила она.

Сара открыла рот, собираясь предотвратить надвигающуюся грозу, но в это мгновение дверь распахнулась — вошли Бартоломью и Янси. Янси выглядел отдохнувшим и полным энергии. Сара, нахмурившись, подумала о том, как несправедлива судьба. Кантрелл, конечно же, прекрасно выспался, поэтому и выглядел таким живым и энергичным, а она всю ночь почти не сомкнула глаз и чувствовала себя вялой и разбитой.

Янси был в белой рубашке, в бриджах из оленьей кожи и кожаных сапогах. Длинные черные волосы волнами спадали на широкие плечи и красиво обрамляли смуглое лицо, излучающее бодрость и энергию. Янси олицетворял собой здоровье и жизненную силу. Сара в раздражении подумала, что он «красив до неприличия». Стоило ей бросить один-единственный взгляд на это прекрасное мужественное лицо — и она уже могла думать только о нем; сердце же запрыгало в груди, точно неприрученный дикий жеребец.

Сара, стараясь взять себя в руки, поспешно допивала кофе.

Она находилась в таком смятении, что почти не почувствовала, что обожгла язык. От Янси, однако, это не укрылось, о чем свидетельствовала его насмешливая улыбка. Сара с громким стуком поставила чашку на стол и поздоровалась нарочито любезным тоном:

— Доброе утро! Хорошо выспались?

Янси налил себе кофе, уселся за стол напротив нее — и ошеломил девушку своей прямотой.

— Неужели вам действительно интересно, как я спал? — ответил он вопросом на вопрос.

Сара густо покраснела. Ей стоило немалых усилий, чтобы удержаться от резкости.

— Я просто стараюсь быть вежливой…

Янси улыбнулся, улыбнулся одними губами.

— Мне кажется, — проговорил он, — что мы с вами уже давно прошли ту стадию, когда следует соблюдать эти глупые и никому не нужные формальности. Вы так не считаете?

Сара еще больше смутилась, заметив, что слуги с огромным интересом прислушиваются к их беседе. Она предприняла последнюю попытку направить разговор в другое русло:

— Возможно, вы правы, но я все же не вижу причин грубить.

— Вот как? — Янси с насмешливой улыбкой приподнял густые черные брови. — Что-то я не припоминаю, чтобы прошедшей ночью вы были чрезмерно вежливой!

— Черт побери, а чего вы от меня ждали? — не выдержала Сара. — Вы где-то пропадали семь лет, не соизволили даже приехать попрощаться с умирающим отцом, который постоянно писал вам, а потом заявляетесь среди ночи и ждете, что я встречу вас реверансами!

Янси Кантрелл улыбнулся, и Сара решила, что этот разговор, наверное, кажется ему забавным. Скрипнув от злости зубами, она процедила:

— Не смейте смеяться надо мной.

Янси неспешно отхлебнул из своей чашки и только после этого с притворной робостью проговорил:

— О Господи, какая же вы недотрога, дорогая мачеха. Вспыхиваете точно порох! — Он посмотрел на Бартоломью и сказал:

— Ты меня не предупредил, что у нее такой острый язычок… Интересно, что случилось с той маленькой робкой девочкой, которую семь лет назад мой отец привез в «Магнолиевую рощу»?

Сара с трудом поборола искушение выплеснуть Кантреллу в лицо обжигающий кофе. Она нарочито медленно поднялась из-за стола и, высокомерно взглянув на Янси, резким голосом проговорила;

— Очень хочется надеяться, что нам все же удастся некоторое время прожить в «Магнолиевой роще» без скандалов.

После того как напьетесь кофе, приходите в кабинет Сэма.

Нам следует поговорить.

Губы Янси растянулись в улыбке; в глазах его вспыхнули веселые огоньки.

— Поверьте, chica, больше всего на свете мне сейчас хочется отправиться в кабинет отца и продолжить то, что мы не закончили вчера.

Щеки Сары залились жгучим румянцем. Она прекрасно понимала, на что намекает Янси. «Черт побери, — думала девушка, — каков мерзавец!..» Она вздернула подбородок и сказала:

— Прекрасно! Жду вас в кабинете через несколько минут.

Сара собиралась по-королевски выйти из кухни, но, когда она направилась к выходу, дверь снова распахнулась и на пороге появился Хайрам Барнелл. Бывший управляющий «Магнолиевой рощи» с удивлением уставился на Сару и Янси.

Хайрам отправился с Сэмом Кантреллом на войну и доблестно сражался рядом с хозяином, но в отличие от Сэма вернулся домой без единой царапины. Сэм Кантрелл пообещал Хайраму место управляющего, хотя и понимал, что управляющему делать сейчас в общем-то нечего. После смерти Сэма Сара, желая выполнить волю мужа, попросила Хайрама остаться помогать ей в «Магнолиевой роще». Она доверяла бывшему управляющему, и он всегда относился к ней с подчеркнутой вежливостью. Правда, в последнее время Сара стала подозревать, что Хайрам питает к ней нежные чувства, и старалась держаться от него подальше.

Несмотря на это обстоятельство, Сара решила взять Хайрама с собой в «Дом голубки». У нее были грандиозные планы — она собиралась возродить ранчо, — и очень нуждалась в надежном помощнике, таком как бывший управляющий. Хайрам уже не раз доказывал свою преданность и работал на совесть. Поэтому Сара решила: до тех пор, пока он не переступит невидимую черту, она будет рада его присутствию в «Доме голубки».

Хайрам коротко кивнул Кантреллу, и Сара поняла, что он знал о его возвращении. Кроме того, было совершенно очевидно, что приезд Янси в «Магнолиевую рощу» не очень-то по душе бывшему управляющему. Барнелл посмотрел на Сару, коснулся полей своей шляпы и с вежливой улыбкой проговорил:

— Доброе утро, миссис Сара. Я пришел сообщить, что мы со стариком Ноем решили засадить поле кукурузой. После того как закончим сажать кукурузу, можем, если вы не возражаете, начать распашку северных полей.

И тут Кантрелл поднялся из-за стола, медленно подошел к Саре и, к ее величайшему изумлению, положил руку ей на плечо, очевидно, желая этим жестом показать Хайраму, что обладает правами на нее. Как бы предупреждая возможные возражения девушки, Янси поспешно заговорил:

— Боюсь, в последнее время память стала изменять мне, Хайрам. Но могу поклясться: когда сегодня утром мы с вами говорили о хозяйственных делах, я ясно дал понять, что хочу, чтобы вы просмотрели амбары и выбросили все ненужное. Я не прав?

— Я выполняю распоряжения миссис Сары, а не ваши! — с вызовом ответил Хайрам Барнелл.

Рука, лежащая на плече Сары, напряглась, не давая ей сдвинуться с места. Все на кухне с любопытством наблюдали за Сарой, гадали — как она отнесется к перепалке между мужчинами? Девушка мысленно упрекнула Кантрелла за то, что он поставил ее в столь неловкое положение. Обратившись к Барнеллу, она сказала:

— Если мистер Янси уже решил, чем вам сегодня заниматься, то, полагаю, вы должны почистить амбары. — Сбросив со своего плеча руку Янси, она резко повернулась в его сторону. — А вам я буду очень признательна, если вы будете советоваться со мной, прежде чем отдавать распоряжения моим людям!

Янси долго всматривался в ее хмурое лицо. Потом взял за руку повыше локтя и вкрадчивым голосом проговорил:

— Думаю, нам с вами пора переговорить с глазу на глаз.

Не дожидаясь ее ответа, он вывел девушку из кухни. Кипя от возмущения, Сара прошла с Янси по короткому коридору, соединявшему пристройку с домом. Высвободив свою руку, она направилась к кабинету Сэма. На языке у нее вертелось не одно язвительное замечание, она многое собиралась высказать своему обидчику.

Сара уселась за стол и бросила испепеляющий взгляд на Янси Кантрелла, который с невозмутимым видом закрыл дверь и подошел к одному из кресел. Он так же, как и накануне, развалился в кресле и бесцеремонно водрузил ноги на угол стола. Затем нарочито медленно вытащил из кармана тонкую черную манильскую сигару и, раскурив ее и выпустив к потолку тонкую струйку синеватого дымка, наконец прервал молчание.

— Наверное, — проговорил он, — я должен поблагодарить вас за то, что вы не отменили мои распоряжения из простого упрямства.

— Из простого упрямства?! — в гневе воскликнула Сара. — Да как вы смеете так разговаривать со мной? Да будет вам известно, мистер Кантрелл, что последние шесть лет я управляла «Магнолиевой рощей»! Хочу напомнить: Хайрам Барнелл является моим человеком! Пусть нам и придется делить имущество Сэма, но я не позволю вам перестраивать здесь все на свой лад и распоряжаться людьми, которым я плачу и которые работают на меня. Надеюсь, это вам понятно?

Янси смотрел на девушку с совершенно невозмутимым видом. Сара никак не могла понять, что же таится в его золотисто-карих глазах.

— Раз уж вы завели разговор о завещании Сэма, может, расскажете мне поподробнее, что в нем написано? Сейчас мне известно только то, что Хендерсон написал в своем коротком письме. Я знаю, что отец умер, что вы — его вдова и мы с вами являемся основными его наследниками. Возможно, вы также соизволите объяснить, что делают в «Магнолиевой роще» Шеллдрейки? Когда я в последний раз слышал о них, если мне не изменяет память, Томас Шеллдрейк был гораздо богаче отца.

Только сейчас Сара догадалась, что Янси еще не знает всех условий завещания отца. От страха у девушки пересохло во рту. Но вместе с испугом вернулся и гнев. Сара пристально посмотрела на собеседника. Она решила, что не позволит ему запугать себя.

— А разве Бартоломью вам еще не рассказал? — спросила Сара с язвительной усмешкой. — Вы уже успели перемыть мне косточки, и я подумала, что он рассказал вам и о Томе с Энн.

— Тогда меня интересовали не Шеллдрейки, — резко проговорил Янси. — Я интересовался вами!

Сердце Сары ушло в пятки; мысли ее путались, и она никак не могла сосредоточиться.

— Мне не совсем понятна причина вашего повышенного интереса к моей скромной персоне, — в растерянности пробормотала девушка.

— Значит, не совсем понятна, моя дорогая? — насмешливо протянул Янси. — По-вашему, меня не должна интересовать молодая женщина, на которой женился мой отец?

Женщина, которая годится ему во внучки! С виду наивная и неопытная девочка, сирота, без родственников, без денег, она самым возмутительным образом воспользовалась нашей семейной трагедией. Как вам могло прийти в голову, что я не должен вами интересоваться? — С каждым словом голос Янси становился все более хриплым. Он, прищурившись, смотрел на девушку сквозь клубы дыма. Смущение Сары, казалось, еще больше разъярило Янси. Он вскочил, бросил сигару в медную плевательницу, стоящую рядом с креслом, оперся обеими руками о столешницу и наклонился вперед, так что его смуглое лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица девушки. — Как вы могли подумать, что мне безразлична эта коварная женщина, хитростью проникшая в дом моего отца и приложившая все силы к тому, чтобы он не забыл ее в своем завещании? Нет, мне далеко не безразлична эта женщина, вдова моего отца, которая минувшей ночью позволила мне страстно целовать и ласкать себя! Неужели вам кажется странным, что я попытался узнать как можно больше об этом коварном маленьком создании?

Изумленная Сара молча смотрела на собеседника. На ее белом как снег лице зеленели огромные глаза; черное платье придавало ей необыкновенно юный и беззащитный вид. Слова Янси привели девушку в полнейшее замешательство. Она с самого начала предчувствовала, что Кантрелл-младший с крайним неодобрением отнесется к ее замужеству, но почему-то надеялась, что его обвинения не будут такими яростными и оскорбительными. Не он один считал, что она вышла замуж за Сэма из-за его денег. Хотя сплетни и причиняли Саре острую боль, она стойко терпела, когда слышала их от посторонних людей. Однако обвинения, вырвавшиеся из уст Янси, почему-то оказались намного обиднее всех остальных!

Сара пришла в ужас, внезапно осознав, что ее глаза наполняются слезами. Нет, она не собиралась показывать ему, как обидны его слова. Сжав зубы, она проговорила:

— Могли бы расспросить и меня.., я бы сама все вам объяснила. Напрасно вы бродите по дому и, как шпион, расспрашиваете обо мне моих слуг!

— Я не шпионил за вами, — ответил Янси. — Вижу, вы забываете, что прожили в «Магнолиевой роще» всего лишь семь лет, а я здесь вырос… Что же касается того, что я расспрашивал ваших слуг… — Янси умолк. Потом что-то пробормотал себе под нос и, взглянув на девушку с нескрываемым отвращением, сообщил:

— Может, вам это будет интересно: Бартоломью — мой дядя! Он мой дядя даже несмотря на то, что у его матери была черная кожа, а сам он имел несчастье родиться мулатом! — Янси грустно усмехнулся. — Наверное, можно сказать и так: у нас с Бартоломью не только одна кровь, но даже одни и те же проблемы — нас обоих считают полукровками. Поверьте, моя дорогая, такую связь способны понять очень немногие люди.

Сара поняла, что они с Янси поменялись ролями — теперь он ее обвинял.

— Возможно, вы и правы, — проговорила она в растерянности, — но это все равно не дает вам права отдавать распоряжения Хайраму.., или делать совершенно ошибочные предположения относительно моих намерений.

— Вот как? — вкрадчиво проговорил Янси Кантрелл и, к радости Сары, медленно опустился в кресло.

— Да, вот так! — с вызовом в голосе заявила девушка, вздернув подбородок.

— Тогда, может быть, вы мне объясните, в чем именно я ошибся… Разве вы не слишком молоды, чтобы быть женой Сэма? И разве я был не прав, когда сказал, что вы приехали в «Магнолиевую рощу» сиротой и без гроша в кармане? Ну, отвечайте: я сказал не правду? — Слова слетали с губ Янси, точно разящие пули; золотисто-карие глаза горели ярким пламенем. — И разве вы не вышли замуж за Сэма? — продолжал он тоном обвинителя. — Разве не получили после смерти мистера Кантрелла львиную долю его состояния? Ну скажите же мне, Сара, в чем я ошибаюсь?

— То, что вы сейчас.., перечислили, — всего лишь голые факты! — ответила Сара. — Согласна, это действительно факты, но вы превратно их истолковали. Главное же в том, что я любила Сэма! Я не зарилась на его деньги! Он был так добр ко мне, защищал меня, заботился, и я никогда бы в жизни не смогла хоть чем-то обидеть его или воспользоваться его доверием! Я любила вашего отца!

Сара посмотрела на собеседника, и у нее от страха перехватило дыхание.

— Вы любили его?! — звенящим от гнева голосом выкрикнул Кантрелл. — Вы любили его?! Ну что ж, если вы так сильно любили моего отца, если вы его вдова и так горюете после его смерти, тогда, пожалуйста, ответьте мне: почему же вы растаяли, как воск, в моих объятиях, стоило мне только дотронуться до вас? Будьте добры, объясните мне это!

Сара с трудом проглотила подступивший к горлу комок.

Даже если бы она хотела ответить на вопрос Янси, то все равно не смогла бы этого сделать: она не могла объяснить даже самой себе, почему он оказывает на нее такое странное и загадочное воздействие. Девушка сказала первое, что пришло ей в голову:

— Это все из-за бренди! — Увидев, как губы собеседника искривились в сардонической усмешке, Сара, запинаясь, добавила:

— И.., из-за позднего часа! Вы.., напугали меня.

Что-то сверкнуло в глубине золотисто-карих глаз. Янси стремительно поднялся из кресла. В следующее мгновение он уже стоял перед Сарой. Схватив девушку за плечи, он привлек ее к себе и негромко проговорил:

— Давайте проверим, много ли в ваших словах правды, chica. Сегодня вы не пили бренди, и сейчас еще очень рано, и вы не можете сказать, что я напугал вас своим появлением…

От него приятно пахло табаком и кофе. Когда его губы прижались к ее губам, этот запах показался Саре самым чудесным запахом на свете! Легкие прикосновения губ Янси, тепло, исходящее от него, не шли ни в какое сравнение со страстными поцелуями, которыми он осыпал ее накануне, однако результат был тот же. Сара вдруг обнаружила, что ее дыхание стало прерывистым, а глупое сердце быстрее погнало кровь по венам. Руки Янси напряглись. Он крепко прижал ее к себе, и поцелуи его стали более страстными. Его язык, скользнув между губ Сары, коснулся ее языка. Девушка тихонько застонала, и в этом стоне прозвучали и мольба, и мучительное наслаждение. Она почувствовала головокружение, почувствовала, что падает в какую-то бездну…

Из горла Янси вырвался хрип, он сжал лицо девушки ладонями и принялся с жадностью пить нектар ее губ.

Сара была в полном смятении, мысли ее путались. В какой-то момент она поняла, что если сейчас же не остановит Янси, если ничего не предпримет и упустит драгоценные секунды, то через минуту будет уже слишком поздно и у него появится доказательство того, что все высказанные им обвинения — чистая правда… Эта ужасная мысль словно взорвалась у нее в мозгу, и Сара с громкими рыданиями отстранилась от Янси. Губы девушки, чуть припухшие от поцелуев, приобрели сочный алый оттенок. Она в отчаянии посмотрела на Янси.

Дыхание его было хриплым, а глаза — полны желания.

Они долго молчали, глядя друг на друга. Затем губы его искривились в усмешке.

— Ну что же, по-моему, мы только что доказали, что вы солгали, моя дорогая, — с уверенностью в голосе проговорил Янси. — Разве я не прав?

Эти слова привели Сару в ярость. Не соображая, что делает, девушка размахнулась и влепила Янси пощечину. Затем с удовлетворением посмотрела на ярко-розовый отпечаток на смуглой щеке Кантрелла и пожала плечами. Заглянув ему в глаза, Сара на всякий случай отступила на несколько шагов.

— Вы заслужили эту пощечину, — прошептала она. — С той самой минуты, как вы приехали в «Магнолиевую рощу», вы только и делаете, что оскорбляете меня и стараетесь всячески обидеть.

Кантрелл с задумчивым видом коснулся своей щеки, на которой пылали отпечатки пальцев Сары. Затем, к величайшему удивлению девушки, кивнул.

— Пожалуй, вы правы. Мои поступки можно истолковать и так, — согласился он. И вновь удивил Сару, с невозмутимым видом снова усевшись в кресло. Янси вел себя так, как будто только что вовсе не целовал ее. Скрестив руки на своей широкой мускулистой груди, он попросил:

— Расскажите мне о Шеллдрейках. Почему они живут в «Магнолиевой роще»?

Совершенно сбитая с толку неожиданной переменой, произошедшей с собеседником, Сара вернулась к столу и какое-то время перекладывала с места на место лежавшие там бумаги.

Девушка пыталась выиграть время, чтобы собраться с мыслями.

— Во всем виновата война, — сказала она наконец. — Хотя, наверное, не только война. Как большинство техасцев. Том был горячим сторонником южан и жертвовал огромные деньги на снаряжение армии Конфедерации. Эти пожертвования и несколько крупных и весьма неосмотрительных вложений превратили его в банкрота к тому времени, когда Ли сдался в Аппоматтоксе ^[13]. — Только сейчас Сара осмелилась поднять глаза и посмотреть на Янси. — Вы знаете, что Том был ранен? Он спас Сэма, прикрыв его своим телом. Сейчас левая рука у него практически бездействует, и он очень тяжело это переживает. — Она вспомнила израненное тело Сэма и вздохнула. — Господи, да если бы только Сэм вернулся домой с одной парализованной рукой!..

В этот момент дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась Энн Шеллдрейк.

— Он знает? — в волнении воскликнула она вместо приветствия. — Вы ему уже рассказали?

Янси с недоумением уставился на Сару. Он заметил виноватое выражение, промелькнувшее в глазах девушки, и злорадное удовольствие, написанное на лице Энн. Когда Янси заговорил, в его голосе звучали угрожающие нотки.

— Знаю? Что именно? — осведомился он. — Что она должна мне рассказать?

Энн мигом все поняла и радостно улыбнулась.

— Да так, один пустячок! Сэм оставил ей «Дом голубки»!

Глава 7

После этих слов в кабинете на несколько минут воцарилось тягостное молчание. Янси, нахмурившись, внимательно смотрел на Сару.

— Черт побери, может, вы мне объясните, в чем дело? — проговорил он наконец ледяным тоном.

— О, оставьте Сару в покое! — с беззаботным видом махнула рукой Энн Шеллдрейк. Она прошла в комнату и уселась в кресло рядом с Янси. — Сара предпочитает помалкивать об этом, но за исключением нескольких небольших сумм, оставленных Бартоломью, Танси и еще кое-кому, она получила все состояние Сэма, если не считать, конечно, вашей половины «Магнолиевой рощи». — Эннлукаво взглянула на Сару. — Для скромной девочки, явившейся семь лет назад в «Магнолиевую рощу» без гроша в кармане, очень даже неплохо, вы не находите?

Сара с каждой секундой все больше мрачнела. Не отводя от нее взгляда, Янси кивнул и проговорил обманчиво мягким голосом:

— О да, я бы сказал, что она сделала чертовски удачную карьеру!.. Но скажите мне, пожалуйста, в завещании так прямо и написано, что «Дом голубки» принадлежит Саре?

— Конечно! — кивнула Энн с таким видом, словно была очень рада за Сару. — Правда, Сэм выдвинул кое-какие.., незначительные условия. — Она улыбнулась; в этот момент она походила на кошку, только что полакомившуюся сметаной. — Рассказать, что это за условия?

Сара огромным усилием воли стряхнула с себя ужасное оцепенение, охватившее ее в ту самую минуту, когда Энн вошла в комнату. Она горячо воскликнула:

— Довольно, Энн! Мистер Кантрелл может узнать все подробности завещания Сэма от мистера Хендерсона в любое время, когда пожелает. — Сара заставила себя взглянуть в глаза Янси, сейчас холодные как лед, и добавила дрожащим от напряжения голосом:

— Раз уж вас так интересует завещание отца, та предлагаю сегодня же после обеда поехать в Сан-Фелипе и поговорить с мистером Хендерсоном.

Он вам все подробно объяснит.

— Знаете, мне почему-то больше хочется услышать все подробности от Энн, — неприятно усмехнулся Янси Кантрелл. — Ведь никуда не нужно ехать, а она прямо сгорает от нетерпения поведать мне все, что знает.

Сара мысленно ругала себя последними словами за то, что не успела подготовиться к этой минуте. Еще пуще она ругала Энн Шеллдрейк, которую угораздило заявиться во время столь важного разговора. Сейчас ей больше всего на свете хотелось оказаться как можно дальше от кабинета. Девушка глубоко вздохнула, как бы собираясь с силами, и проговорила с завидным, учитывая непростые обстоятельства, хладнокровием:

— В таком случае не стоит беспокоить Энн. Я сама могу рассказать вам, что написано в завещании вашего отца.

— Но, дорогая, — ласково промурлыкала Энн, — какое же. это беспокойство?! Я с удовольствием просвещу Янси.

Сара кивнула и сурово поджала губы.

— Я не сомневаюсь, что для вас в этом нет никакого беспокойства, но поскольку вас мои дела совершенно не касаются, то я была бы вам очень признательна, если бы вы оставили нас с Янси наедине и позволили закончить этот разговор без вмешательства посторонних.

Энн Шеллдрейк нахмурилась, но благоразумно решила промолчать. Она грациозно поднялась с кресла, зашуршав черными юбками.

— Раз уж вы такая чувствительная, дорогая, то у меня нет выбора. — Она бросила на Янси многозначительный взгляд и негромко сказала:

— Ничего страшного, мы с вами поболтаем попозже. Мне так много нужно вам рассказать…

Сара с трудом сдержалась, чтобы не вспылить, настолько наглым и вызывающим было поведение миссис Шеллдрейк. В который уже раз она твердо решила сказать Энн и ее мужу, чтобы они подыскали себе другое жилье. Уж слишком Энн была похожа на Маргарет. Глядя на Энн, с покорным видом выходившую из кабинета, Сара поняла, что допустила грубейшую ошибку, когда согласилась.., пусть это и было молчаливое согласие.., чтобы Шеллдрейки поехали с ней в «Дом голубки», когда она надумает начать новую жизнь.

Пожалуй, стоит немедленно предпринять шаги, чтобы хоть как-то исправить положение, в котором она оказалась по собственной глупости. Но этой проблемой можно заняться и попозже, размышляла девушка. Сейчас же перед ней стоит задача, по сравнению с которой все прочее кажется пустяком. Расправив плечи, Сара смело посмотрела на Янси.

Кантрелл тоже смотрел, как Энн Шеллдрейк выходит из комнаты. И только после того, как за ней закрылась дверь, он перевел взгляд на мачеху.

— Расскажите мне, пожалуйста, еще раз, как Шеллдрейки оказались в «Магнолиевой роще», — с невозмутимым видом проговорил он, словно совершенно забыл о завещании.

Сара получила возможность хоть на несколько минут отложить неизбежное и очень неприятное объяснение. Она пожала плечами.

— Вы же знали своего отца… Томас Шеллдрейк много лет был его близким другом. Поэтому нет ничего странного в том, что он предоставил Шеллдрейкам кров, когда они лишились дома и плантации. Немалую роль сыграло и то важное обстоятельство, что Том стал калекой, прикрыв Сэма своей грудью.

— Временное пристанище, si, но не думаю, что даже мой отец, который порой проявлял просто фантастическую щедрость и доброту, хотел, чтобы они навечно поселились в «Магнолиевой роще», — прокомментировал сложившуюся ситуацию Янси.

Сара опустила глаза и пожала плечами.

— Может, и не хотел. Наверное, со временем Сэм обязательно придумал бы какой-нибудь выход, но…

— Но Сэм умер, — перебил Янси, — и вы унаследовали все его состояние.

— Не все! — с обидой в голосе возразила Сара. Она пристально посмотрела на собеседника. — Половину «Магнолиевой рощи» он оставил вам!

— Плевал я на «Магнолиевую рощу»! Плевал на все, что принадлежало Сэму! Меня интересует только «Дом голубки».

И вы прекрасно знаете об этом! — Он криво усмехнулся. — Черт возьми, моя привязанность к «Голубке» известна всем! Разве не из-за нее я убил Маргарет, которая хотела отобрать ее у меня? — На смуглом лице Янси сверкали золотисто-карие глаза. — И раз уж я не позволил Маргарет завладеть «Домом голубки», то, уж конечно, не соглашусь, чтобы вы поселились на моем ранчо!.. А теперь скажите мне, на каких условиях вы готовы отказаться от «Голубки»? — Янси подался вперед и отчетливо проговорил:

— В обмен на «Голубку» я готов отдать вам свою долю «Магнолиевой рощи». — Не дождавшись ответа, Кантрелл решил изменить тактику и заговорил вкрадчивым голосом:

— Поймите, Сара, ранчо «Дом голубки» всегда принадлежало семье Альваресов. Конечно, семейные традиции для вас пустой звук, но первым там поселился еще мой прадед. Ранчо расположено в такой дикой местности, что вы просто не сможете там жить. Поймите, вам не место в такой глуши! Ну посудите сами: зачем вам эта Богом забытая «Голубка»? Я прошу вас.., нет, я вас даже умоляю: проявите благоразумие, не упрямьтесь. Повторяю, я готов отдать вам свою долю «Магнолиевой рощи» в обмен на «Дом голубки». Думаю, это вполне выгодное для вас предложение, если принять во внимание запущенное состояние, в котором находится ранчо. — Напрасно прождав несколько минут ответа собеседницы, Янси в гневе стиснул зубы и проворчал:

— Что ж, если вам и этого мало, я заплачу хорошую цену.., золотом. Надеюсь, это вас удовлетворит?

Сара начала качать головой еще до того, как Янси договорил.

— Я не могу уступить вам «Дом голубки», — с грустью проговорила она.

Янси угрожающе прищурился.

— Не соизволите объяснить, что вы хотите этим сказать? — В его голосе послышалась неприкрытая угроза. — Сэм оставил вам «Дом голубки», так? Отвечайте: да или нет?

Сара тяжело вздохнула и, собравшись с духом, выпалила:

— Сэм оставил «Голубку» моим детям, а если у меня не будет детей, то ранчо перейдет после моей смерти к Бартоломью и Танси.

Ожидавшая очередной вспышки гнева, Сара с вызовом посмотрела на собеседника. И увидела, что Янси в полнейшем изумлении. Он опустил голову и потер ладонью лоб.

— Вашим детям? — почти шепотом проговорил Кантрелл. — «Дом голубки» будет принадлежать вашим детям?

Сара поспешно кивнула; она-то опасалась, что Янси набросится на нее с кулаками, может, даже задушит.

— Я была удивлена не меньше вас, когда мистер Хендерсон впервые прочитал завещание Сэма, — сказала девушка.

Она умолкла и, закусив губу, ожидала реакции Янси, но тот тоже молчал.

Янси Кантрелл, казалось, окаменел. Сара понимала, что он думает о странном условии, вписанном в завещание. Неожиданно перед мысленным взором Сары предстала совершенно невероятная картина: она сама с огромным животом, с ребенком Янси. Пытаясь отделаться от наваждения, Сара быстро заговорила:

— Честное слово, для меня это было такое же огромное потрясение, как и для вас. Когда я узнала об этом.., удивительном условии Сэма, то долго не могла прийти в себя. — Она откашлялась и добавила:

— Пожалуй, я вас сейчас оставлю одного. Наверное, вам о многом нужно подумать.

Янси поднял голову. Сара, увидев выражение его глаз, замерла на месте.

— Valgame Dios ^[14]! — пробормотал он дрожащим от ярости голосом. — При таком, как у вас, ангельском личике — такой поразительный ум, гораздо более изощренный и коварный, чем даже у Маргарет! Она была готова согласиться на часть состояния моего отца, вы же хотите забрать все!

Сара не на шутку разозлилась. Как он посмел сравнить ее с Маргарет?! Она в бешенстве уставилась на Янси. И в то же время ее одолевало любопытство — что он хотел сказать этими словами?

— Что вы имеете в виду? — спросила девушка. — Почему у меня более «изощренный и коварный» ум, чем у Маргарет?

— Да потому, что вы проявили поразительную изобретательность, уговорив Сэма вписать в завещание это странное на первый взгляд условие! Даю голову на отсечение, что отец был от вас без ума и что страсть лишила его остатков разума. Иначе ему никогда бы не пришла в голову мысль о том, что вы можете родить мне ребенка! Это просто невероятно! Если бы вы были моей женой.., даже если бы я умирал, — то и тогда бы мне не пришла в голову фантастическая мысль, что вы станете рожать детей другому мужчине! — Янси невесело рассмеялся, и от его смеха по спине Сары пробежали мурашки. — Интересно, что в вашем красивом личике заставляет мужчин терять рассудок? Почему они ведут себя как последние дураки?.. Не знаю, заметили ли вы это, но вы чуть было не провели и меня.

Сара в недоумении покачала головой. Она не понимала, о чем Янси говорит. Ее так поразили его выводы, что она даже не знала, что сказать в свое оправдание. Неужели она действительно такая же коварная и хитрая, как Маргарет? Неужели держала Сэма под каблуком и заставляла выполнять все свои желания?

Сара сейчас, наверное, походила на грациозную лань, широко раскрывшую глаза, ждущую в оцепенении приближающегося тигра. Утратив дар речи, девушка как завороженная смотрела на Янси. Тот медленно поднялся, обошел стол и остановился перед ней. Затем окинул взглядом ее стройную фигурку.

— Да нет уж, увольте! Я встречал и более достойных кандидаток на роль матери моих детей, — проговорил он обманчиво дружелюбным тоном. — Однако отец благодаря вашей хитрости, похоже, сократил мой выбор до минимума.

Сара задрожала, уловив в голосе Янси едва сдерживаемую ярость. Девушка по-прежнему молча смотрела на него; она сидела, не в силах пошевелиться. Даже когда он схватил ее за руки и с силой привлек к себе, она никак не отреагировала.

Губы Янси с удивительной нежностью коснулись ее губ.

Сара чувствовала на щеке его горячее дыхание.

— Хотите я вам расскажу, что самое смешное в возникшей ситуации, a, amiga ^[15]? — спросил Янси, и Сара затрепетала, вновь услышав его голос. В этом голосе еще звучал гнев, но угадывались и другие, совсем другие чувства. — Ирония, querida, заключается в том, что вы преследовали меня в мечтах и снах, преследовали так упорно, как никакая другая женщина. Даже Маргарет не оказывала на меня такого воздействия. Мне никак не удавалось забыть ваши огромные зеленые глаза и сладкие губы. Уезжая из «Магнолиевой рощи» семь лет назад, я увез с собой ваш очаровательный образ. Хотите верьте, хотите не верьте, но однажды я едва не вернулся к вам, правда, вовремя остановился, напомнив себе, что вы слишком молоды для меня и наивны. — Его руки медленно поднялись к ее шее. — Можете представить, что я испытал, когда узнал о вашем замужестве? Можете представить, что испытал, когда узнал, что ошибся в вас? Как вы думаете, что я тогда пережил?

Угрызения совести? Злился на себя за то, что оказался таким глупцом? Попытайтесь представить мое горькое разочарование, когда я узнал, что вы носите с такой легкостью и так естественно не что иное, как лживую маску, что вы хитростью заставили меня увидеть в вас то, чего в вас никогда не было. — Длинные пальцы Янси на мгновение легонько сжались на горле Сары, и сердце ее пронзил страх. — О, в ту минуту я, наверное, мог бы убить вас, окажись вы рядом! — прорычал он. — Вы казались такой невинной, такой восхитительной и такой мягкой.., вы заставили меня мечтать о том, о чем я давно забыл… Но вы оказались такой же грязной, подлой и хитрой, как Маргарет!

Янси не сводил пристального взгляда с ее губ. Он шепотом выругался и, не в силах удержаться, наклонился к лицу девушки и легонько укусил ее за нижнюю губу. Потом поднял голову и насмешливо посмотрел ей в глаза.

— Стыдно признаваться в этом, — прошептал Кантрелл, — но, даже зная о вашей подлости и коварстве, я все равно хочу вас. Я возненавидел вас с той минуты, когда узнал, что вы стали моей мачехой, проклял вас и вашу душу! И вот сейчас я узнаю, что ваша дьявольская изобретательность заставляет меня заключить с вами нечестивый союз, чтобы рожденные вами дети стали владельцами земли моих предков! — Он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы.

Этот поцелуй вывел наконец Сару из оцепенения. Девушка попыталась вырваться из объятий Янси, но он без особых усилий удерживал ее еще несколько секунд, крепко целуя в губы. Сара схватила его за руки, и лишь тогда он поднял голову и посмотрел сверху вниз в ее испуганные зеленые глаза.

— Вы обвиняете меня в том, чего я никогда не делала! — воскликнула девушка. Ее губы пылали от страстного поцелуя. — Вы приписываете мне низкие замыслы, которых у меня никогда не было!

— Вот как? — прохрипел Янси. — А мне почему-то так не кажется. Факты недвусмысленно говорят сами за себя. Вы вышли замуж за отца только для того, чтобы заполучить его деньги.

Однако одних денег вам показалось мало, и тогда вы придумали дьявольский план — решили заставить меня жениться на вас…

Если вы станете моей женой, то получите все — в том числе и «Солнечное ранчо» и серебряные рудники в Мексике. — Он хрипло рассмеялся. — Наверное, после войны я показался вам гораздо более выгодной партией, чем бедняга Сэм. Даже Маргарет, наверное, не отказалась бы от такой возможности, учитывая то плачевное состояние, в котором сейчас находится «Магнолиевая роща»! Что же касается вас… — Янси окинул Сару взглядом, полным откровенного презрения. — Мне еще не доводилось встречать такую умную и коварную женщину. Вы хотите забрать все, что у меня есть, повсюду запустили свои коготки… Конечно, вы скажете, что я не прав, — но почему же тогда Сэм оставил вам «Дом голубки» на столь странных условиях?

Сара молча смотрела на Янси, потрясенная тем, что он мог заподозрить ее в таких низких замыслах. Ей даже в, голову не могло прийти, что он истолкует факты таким образом!

— Вы не понимаете… — в отчаянии проговорила девушка.

— Чего не понимаю? — перебил ее Кантрелл. — Не понимаю того, что вы увидели возможность поживиться и решили ей воспользоваться?

— Все было совсем не так! — резко возразила Сара. Она наконец овладела собой.

— Тогда, может, вы объясните мне, что произошло? Например, меня очень интересует, почему Сэм оставил вам «Дом голубки» на таких смехотворных условиях.

— Не знаю! — в гневе воскликнула Сара. — Откуда мне знать, о чем он думал в последние дни своей жизни!

Он умирал, и я, конечно же, не приставала к нему с вопросами о завещании! Я понятия не имела об этом пункте, пока мистер Хендерсон не прочитал его мне.

— Уверен, вы были вне себя от счастья, когда узнали, что вам так повезло, — насмешливо фыркнул Янси. — Думаю, даже Маргарет не смогла бы так естественно сыграть роль наивной и бескорыстной вдовы!

— Не смейте сравнивать меня с Маргарет! — вспылила Сара; ее зеленые глаза засверкали. — Я вижу, что вы очень увлеклись обвинениями в мой адрес, но почему-то совсем забыли о себе. Какие бы подлые и коварные замыслы вы мне ни приписывали, я-то по крайней мере никого не убивала!..

После столь серьезного обвинения в комнате воцарилась гробовая тишина. Сара с ужасом осознавала, что зашла, пожалуй, слишком далеко. Однако Янси, к ее удивлению, улыбнулся. Скрестив руки на груди, он вопросительно приподнял брови.

— Вы действительно полагаете, что я убил Маргарет? — спросил он, по-прежнему глядя на девушку с лукавой улыбкой.

Реакция собеседника в очередной раз озадачила Сару. Она в замешательстве смотрела на Янси — ведь именно он всегда считался первым кандидатом на роль убийцы Маргарет… К тому же Сара знала о том, о чем, кроме них двоих и Сэма, не знал никто — об испанском кинжале, которым закололи жену Сэма… Впрочем, Янси не очень-то похож на хладнокровного убийцу, промелькнула у нее непоследовательная мысль. Сара была изумлена — ее обвинение скорее развеселило, чем взбесило Янси.

— А разве не убивали? — в смущении проговорила девушка после продолжительной паузы.

— Знаете, Сара, вы первая, кто открыто обвинил меня в убийстве Маргарет, — широко улыбнулся Янси.

Сара пристально смотрела в золотисто-карие глаза. Она пыталась понять, о чем же сейчас думает ее собеседник.

— У вас имелись серьезные причины желать ее смерти, — неуверенно проговорила девушка. — Вы больше всех выигрывали от смерти Маргарет.

— Больше всех? А может, просто, к счастью для многих, я оказался в нужную минуту под рукой? Por Dios, неужели вам никогда не приходило в голову, что кто-то мог воспользоваться моей ненавистью к Маргарет и нашей последней ссорой, чтобы замести следы?

Сара наконец осознала нелепость ситуации: сидит и преспокойно беседует с убийцей о совершенном им убийстве. И тут же явилась еще одна мысль, столь же неожиданная: если она и впрямь считает Янси убийцей Маргарет, то почему же она не боится его, как следует бояться хладнокровного убийцу? Конечно, она не могла отрицать, что иногда боялась его, но Маргарет тут была совершенно ни при чем. Сара боялась не того, что Янси может ее убить, а того воздействия, какое он на нее оказывал! Если она считает его убийцей мачехи, тогда почему не испытывает в его присутствии ощущения физической опасности? Почему даже сейчас, когда они заговорили об убийстве, она не боится за свою жизнь и спокойно разговаривает с ним?

— Но ведь кинжал был в беседке… — в растерянности пробормотала Сара. — Я видела его собственными глазами!

Из груди Маргарет торчала рукоятка серебряного испанского кинжала!

— И конечно, — кивнул Янси, — я являюсь единственным человеком, у которого мог иметься испанский кинжал.

Сара покраснела, уловив в его голосе нотки сарказма. Девушку очень расстроила мысль о том, что все эти годы она, возможно, ошибочно считала Янси убийцей Маргарет. Это было вполне возможно.., нет, скорее всего даже вероятно, если только ее не подводила интуиция… Сара постаралась не думать об убийстве и заставила себя вернуться к проблеме, которую нужно было решать в данную минуту. Она с вызовом посмотрела на Кантрелла.

— Весьма сожалею, что завещание вашего отца так вас расстроило, — холодно проговорила девушка, — но тут я вам ничем не могу помочь. Мне также очень жаль, что вы нашли в моем браке с Сэмом только плохое и поставили все с ног на голову. В том, что вы мне только что наговорили, нет ни слова правды. — Глубоко вздохнув, она продолжала:

— Мистер Хендерсон не стал скрывать, что сейчас найти покупателя на «Магнолиевую рощу» будет непросто. Мне очень хочется, чтобы он ошибался, но если он все же окажется прав, тогда, боюсь, вам придется какое-то время мириться с моим присутствием, каким бы неприятным оно вам ни показалось. — Сара, нахмурившись, взглянула на собеседника. — Конечно, существует один очень простой выход: вы можете подписать все необходимые бумаги и уехать через несколько дней.

Янси даже не шелохнулся. Его губы растянулись в улыбке, и улыбка эта Саре совсем не понравилась. Он проговорил, нарочито растягивая слова:

— Ax, chica, по-моему, вы кое о чем забыли, а ведь это так важно для меня… Я имею в виду «Дом голубки».

Сердце Сары тревожно забилось, но она твердо проговорила:

— Вы ошибаетесь, я и не думала забывать о «Доме голубки». После того, как кто-нибудь купит «Магнолиевую рощу»… надеюсь, что мистер Хендерсон ошибается и мы найдем покупателя.., я перееду в «Голубку»! Но даже если я увижу, что быстро продать «Магнолиевую рощу» не удастся, то все равно уеду отсюда сразу после того, как завещание Сэма будет признано действительным. — Девушка с вызовом посмотрела на собеседника. — Слава Богу, что вы наконец-то приехали. Теперь дело сдвинется с мертвой точки. Мне очень хочется надеяться, что не позднее чем в конце июня я уже перееду в «Дом голубки»!

Янси Кантрелл поджал губы, но, к удивлению Сары, сдержался. Впрочем, она заметила, что он с огромным трудом держит себя в руках.

— Интересно, что вы собираетесь там делать? — сухо осведомился он. — Чтобы хоть немного подремонтировать дом и придать ему жилой вид, потребуется куча денег. Боюсь, на ремонт у вас уйдут все средства, вырученные от продажи «Магнолиевой рощи». Не забывайте, больше тридцати лет там никто не жил! Хотел бы я знать: на что вы собираетесь жить после того, как потратите все деньги на ремонт?

— Не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь сорить деньгами! — заверила Сара. — Но если даже на ремонт «Голубки» я потрачу все, что выручу от продажи «Магнолиевой рощи», то у меня еще останутся деньги, которые Сэм положил на мое имя в один из нью-йоркских банков. Там лежит кругленькая сумма. Так что у меня останутся средства на жизнь.

Кроме того, я намерена сразу же после продажи «Магнолиевой рощи»… — Сара умолкла на полуслове — ей пришло в голову, что незачем посвящать Янси в свои планы на будущее.

— Вы не договорили, — напомнил он, вопросительно глядя на собеседницу. — Вы что-то намерены предпринять сразу же после продажи «Магнолиевой рощи».

— Нет, ничего! — покачала головой Сара. — Мне кажется, что наша беседа слишком затянулась. — Она невесело улыбнулась. — Я не сомневаюсь, что вы сможете уютно устроиться в «Магнолиевой роще» и будете чувствовать себя как дома. У меня к вам одна просьба. Я бы предпочла как можно реже встречаться с вами. Дом очень большой, так что если мы оба постараемся, то сумеем не попадаться друг другу на глаза, пока вы будете здесь жить.

— Тут вы очень ошибаетесь, моя милая, — покачал головой Янси. — Пока «Дом голубки» будет принадлежать вам, я не смогу надолго оставить вас без присмотра. — Золотисто-карие глаза сверкнули, и он хриплым голосом добавил:

— Раз уж вы все так ловко подстроили, то я позабочусь о том, чтобы стать отцом ваших детей! Отсюда вытекает, моя маленькая голубка, что я не только собираюсь все время находиться рядом с вами, но и затащу вас к себе в постель при первом же удобном случае! Мне почему-то кажется, что у нас будут восхитительные дети!

Сара слушала Янси, не веря своим ушам.

— Да как вы смеете? — искренне возмутилась девушка. — Неужели вы думаете, что я соглашусь помогать вам.., в осуществлении ваших отвратительных планов?

— О чем это вы? — с невиннейшим видом полюбопытствовал Кантрелл. — Вы сомневаетесь, что у нас будут восхитительные детки? Вас опасаетесь, что они уродятся некрасивыми?

— Дело не в том.., восхитительными или нет… Речь идет о том, появятся ли она вообще!

Янси с укоризной в голосе проговорил:

— Вы не хотите рожать от меня красивых деток?

Сара с трудом удержалась от желания произнести не совсем уместное в устах молодой и воспитанной леди крепкое словцо. Она бросила на собеседника испепеляющий взгляд. В золотистых глазах Янси вспыхнули веселые огоньки. Он приблизился к девушке и легонько поцеловал в губы. Затем прошептал:

— Поверьте, chica, больше всего на свете мне хочется, чтобы вы родили мне ребенка. Я с нетерпением жду этой радостной минуты.

— Я бы на вашем месте поумерила свой пыл! — насмешливо улыбнулась Сара. — Жизнь полна самых неприятных неожиданностей и разочарований и может преподносить сюрпризы даже таким самоуверенным людям, как вы!

— Вы так думаете? — с загадочной улыбкой поинтересовался Янси.

— Если хотите, держим пари. Я готова поставить на кон все, что имею.

— Ну что ж, давайте немного подождем и посмотрим, что нас ждет в будущем, — пробормотал Янси. — Договорились, моя милая?

С этими словами Кантрелл вышел из кабинета. Только через несколько минут после его ухода Сара сумела взять себя в руки. Она с раздражением подумала о том, что ей еще не приходилось встречать такого самоуверенного человека, человека, которому бы удавалось так легко выводить ее из себя.

Девушка вернулась к столу и опустилась в кресло.

Несколько минут Сара сидела нахмурившись и размышляла о Янси Кантрелле. Она вспоминала о том, какие низкие замыслы приписывал он ей, и придумывала, каким именно образом могла бы покарать его. Эти фантазии немного развеселили ее.

Настроение у Сары поднялось, и она стала вспоминать горькие и одновременно сладостные минуты, когда Янси признался, что все время помнил о ней, что у него даже возникло желание… пусть и ненадолго.., вернуться к ней в «Магнолиевую рощу»…

Сара позволила себе немного помечтать. Она представляла себя наивной семнадцатилетней девочкой, которую Янси сжимает в страстных объятиях… Она сидит вместе с ним на лошади, и они галопом мчатся в «Солнечное ранчо»…

Сара нахмурилась и покачала головой. Зачем забивать себе голову глупыми девичьими мечтами, о которых она к тому же давным-давно забыла… А забыла ли — или ей это только кажется? Глупости! Мечтать об этом глупо вдвойне, напомнила себе Сара. Какие бы нежные чувства к ней ни испытывал когда-то Янси, все они исчезли после того, как он узнал, что она вышла замуж за его отца. Кроме того, он полагает, что это она заставила Сэма вписать в завещание пункт о «Доме голубки».

Сара опять покачала головой и решила, что лучше подумает о своем ближайшем будущем. Как прожить еще несколько дней в одном доме с Янси? После того, что произошло между ними, сделать это будет очень нелегко! Он даже не скрывал своего презрения к ней и признался, что проклял ее. Едва ли мистер Кантрелл в ближайшее время изменит свое отношение к ней.

Но ведь несмотря на то что Янси прямо заявил о своем презрении, его руки постоянно тянулись к ней. Сара вспомнила, что он не упускал ни одной возможности обнять ее. Пусть Янси и твердит о своем презрении, все же она ему далеко не безразлична… Сара грустно улыбнулась. Чему она так обрадовалась? Если Янси испытывает к ней физическое влечение, это еще не означает, что он испытывает какие-то другие чувства!

Сара опять вздохнула. Ну и пусть! Она не собирается мечтать о том, чего никогда не будет. Необходимо что-то предпринять).

Следующие несколько часов дались Саре очень нелегко — девушка старалась не думать о Янси Кантрелле. Неожиданно в животе у нее забурчало, и только тут она вспомнила о времени. Обед давно прошел, и она ужасно проголодалась. Сара со вздохом облегчения отложила в сторону бумаги Сэма, которые разбирала последние несколько часов. Прежде она под самыми разными предлогами пыталась увильнуть от этой неприятной работы. Сара подошла к двери, потянулась к ручке, и в этот момент дверь распахнулась.

Девушка с удивлением уставилась на Янси и мистера Хендерсона.

— Здравствуйте, моя дорогая, — вежливо поздоровался адвокат. — Надеюсь, вы извините меня за столь бесцеремонное вторжение, но перед самым обедом ко мне приехал Янси и предложил замечательное решение проблемы. Он настоял на том, чтобы я поехал с ним и все вам рассказал.

Сара жестом пригласила мужчин пройти в кабинет. Янси со своей обычной бесцеремонностью уселся в кресло, стоявшее у стола. Деликатный мистер Хендерсон дождался, когда Сара займет свое место. Затем, радостно потирая руки, сообщил:

— Мы договорились о цене «Магнолиевой рощи». Думаю, вы согласитесь, что она вполне разумная… Янси готов немедленно выкупить вашу долю плантации. — Мистер Хендерсон улыбнулся. — Так что теперь отпадает необходимость искать покупателя. Через несколько дней завещание Сэма вступит в силу, и мы быстро оформим сделку. Замечательное решение всех проблем, не так ли?

Решение действительно представлялось замечательным, но Сара испытывала какое-то странное беспокойство… Почему Янси пошел на это? Она посмотрела на него и поймала на себе его взгляд. Девушка так и не смогла понять, что же скрывается в его золотисто-карих глазах.

Она понимала, что Хендерсон и Янси ждут от нее ответа.

— Это и в самом деле прекрасное решение проблемы, мистер Хендерсон, — неуверенно проговорила девушка и настороженно взглянула на Кантрелла. — Замечательные новости.

Совершенно для меня неожиданные… Наверное, вы хотите, чтобы я сразу же покинула «Магнолиевую рощу»? — обратилась она к Янси. — Боюсь, что на сборы мне понадобится неделя-другая.

— Я все прекрасно понимаю, — кивнул Янси. — Мы с вами уедем сразу же, как только вы соберетесь.

— Мы с вами?.. — в недоумении переспросила Сара.

— О да! — радостно воскликнул мистер Хендерсон. — Это самое разумное в предложении Янси. Вы будете жить в «Солнечном ранчо» все время, пока будет ремонтироваться «Дом голубки». Янси объяснил мне все это по дороге в «Магнолиевую рощу».

Глава 8

Для Сары осталось загадкой, как ей удалось сохранить самообладание после столь неожиданного заявления мистера Хендерсона. Однако это было лишь внешнее спокойствие — в душе ее клокотала ярость. С огромным трудом сдерживая себя, она слушала улыбавшегося адвоката, который на все лады расхваливал Янси, одним махом решившего все проблемы. Не замечая того, что в кабинете воцарилась напряженная атмосфера, Хендерсон продолжал бубнить монотонным голосом. Он был очень доволен — ведь удалось так удачно распутать сложнейший клубок… Адвокат полагал, что Сэм Кантрелл очень обрадовался бы, если бы узнал, что Янси великодушно предложил его вдове погостить в «Солнечном ранчо». Особенно по душе мистеру Хендерсону пришлось то обстоятельство, что отныне в жизни Сары появился надежный мужчина, на которого она может положиться, который готов прийти ей на помощь и уберечь от жизненных невзгод. Идеальный выход, лучше не придумаешь! Сара чувствовала, что ее терпение иссякает. Она знала, что Янси не сводит с нее пристального взгляда; его смуглое лицо не покидала самодовольная улыбка. В конце концов терпение девушки лопнуло, она вежливо, но недвусмысленно намекнула мистеру Хендерсону, что у нее много дел и ему пора уходить.

Янси встал и с улыбкой повел адвоката к выходу.

— После того как проводите мистера Хендерсона, — с притворным безразличием проговорила Сара, — пожалуйста, возвращайтесь в кабинет. — И тут выдержка подвела ее. Бросив на Янси испепеляющий взгляд, она резким тоном добавила:

— Нам нужно серьезно поговорить!

— А нельзя перенести разговор на более позднее время, chica? — с насмешливой улыбкой осведомился Кантрелл. — Ведь мы уезжаем в «Солнечное ранчо» сразу после того, как решим здесь юридические формальности, а у меня слишком много дел…

Сара заметила удовлетворенную улыбку на добродушном лице мистера Хендерсона, который прислушивался к их разговору. Ей стоило немалого труда сдержаться, не высказать того, что хотелось сказать.

— Мне кажется, будет лучше, если сначала мы все обсудим, — проговорила она.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Энн Шеллдрейк.

— О, мистер Хендерсон, как я рада вас видеть! Пегги сказала, что кто-то приехал, но она не видела, кто именно. — Ослепительно улыбнувшись адвокату, миссис Шеллдрейк проворковала:

— Надеюсь, вы приехали не с пустыми руками?

Мистер Хендерсон принялся рассказывать о чудесном выходе, найденном Янси. Однако Энн Шеллдрейк не дала ему договорить. Бросив испытующий взгляд на Янси и Сару, она прервала адвоката на полуслове:

— О, как замечательно!.. Я уже столько лет мечтала о том, чтобы побывать в «Солнечном ранчо». Знаете, я была там только один раз, семь лет назад, но тогда там царило полное запустение. — Энн приветливо посмотрела на Кантрелла. — Сэм много рассказывал мне о поразительных переменах, которые там произошли. Как мило с вашей стороны пригласить нас всех погостить в «Солнечное ранчо», пока в «Доме голубки» будет ремонт. Нам с мужем, наверное, никогда не отблагодарить вас за вашу необыкновенную доброту и гостеприимство! Если бы вы знали, с каким страхом мы ждали переезда в «Дом голубки», мы даже представить не могли, что нас ждет на новом месте!

Янси был явно озадачен словами Энн. Он уже открыл рот, собираясь объяснить, что приглашение пожить в «Солнечном ранчо» вовсе не распространяется на Шеллдрейков, но Энн не дала ему произнести ни слова.

— О, я уверена, что этот переезд будет как раз той встряской, которая необходима Тому. Вот увидите, стоит ему только успокоиться, не волноваться за будущее — и его состояние тут же улучшится!.. Вы так добры и внимательны к нам, Янси!

Сэм гордился бы таким сыном! Как замечательно, что все члены нашей маленькой семьи так трогательно помогают друг другу. — Она чмокнула Янси в щеку и прошептала:

— А сейчас прошу меня простить. Я просто обязана рассказать Тому о вашей доброте.

Энн Шеллдрейк исчезла в вихре шуршащих черных юбок.

Ошеломленный Янси молча смотрел ей вслед; казалось, он лишился дара речи. Из состояния транса его вывел мистер Хендерсон, который принялся энергично трясти ему на прощание руку и говорить, какой он, Янси, благородный и великодушный человек. Кантрелл бросил на Сару взгляд, полный отчаяния и растерянности. Девушка, прекрасно знавшая, с какой ловкостью Энн может извлечь выгоду для себя из любой ситуации, проводила разговорчивого адвоката к двери.

Попрощавшись с хозяйкой «Магнолиевой рощи», счастливый мистер Хендерсон отправился в городок — рассказывать всем знакомым о том, что молодой Кантрелл не такой уж и плохой парень вопреки слухам, которые о нем распространяют. Проводив гостя, Сара медленно повернулась и посмотрела на Янси. Ее губы растянулись в насмешливой улыбке; даже не потрудившись скрыть вполне объяснимое злорадство, она заметила:

— Может, теперь вам станет понятно, почему Шеллдрейки до сих пор живут в «Магнолиевой роще».

Они на время забыли о враждебности, возникшей между ними с первой минуты пребывания Янси в «Магнолиевой роще».

— Вижу, Энн очень похожа на Маргарет, — улыбнулся Кантрелл. — В любой ситуации всегда добивается своего, верно?

— Да, они очень похожи, — кивнула Сара. — Сестры ведь…

В этот момент в кабинет заглянул Бартоломью.

— Ну наконец-то я тебя нашел — В голосе дворецкого прозвучали нотки упрека. — Обед давно прошел, а ты с самого утра ничего не ела. Танси велела тебе немедленно отправляться на кухню и съесть крылышко цыпленка и хотя бы несколько лепешек, которые она приготовила специально для тебя.

Все очень вкусно, пальчики оближешь!

Сара давно привыкла к тому, что Бартоломью часто разговаривает с ней как отец с непослушной дочерью, и всегда спокойно относилась к его нравоучениям. Однако сейчас она была недовольна тем, что он появился в столь неподходящую минуту. Сара покраснела и, внезапно почувствовав себя двенадцатилетней девочкой, робко объяснила:

— Я уже собиралась идти на кухню, но тут приехал мистер Хендерсон… Сейчас приду, — пообещала она. Потом перевела взгляд на Янси и нахмурилась, заметив в его золотисто-карих глазах веселые огоньки. — Что же касается вас, мистер Кантрелл, — сказала она, — то вы слишком рано радуетесь! Не такой уж вы и умный, как думаете… Сразу после обеда я буду ждать вас в кабинете Сэма. Нам очень многое нужно обсудить!

Янси потер ладонью подбородок и задумчиво проговорил:

— Я же вам уже сказал, дорогая, у меня куча дел. Боюсь, что сегодня я буду очень занят. Допоздна. — Янси лукаво улыбнулся и добавил:

— Но не беспокойтесь, я уверен, что мы обязательно найдем время для разговора. — С этими словами он повернулся и вышел в холл.

Сара в полном смятении смотрела ему вслед. Девушка никак не могла понять, как ему удалось это проделать, но в последние двадцать четыре часа она перестала быть хозяйкой своей судьбы. Такое положение просто невыносимо! Надо дать ему понять, что он не имеет права вмешиваться в ее дела!

— Не смейте уходить! — дрожащим от гнева голосом крикнула она ему вслед. — Я еще не закончила разговаривать с вами! Позвольте напомнить: «Магнолиевая роща» пока еще не принадлежит вам. Я еще не согласилась на продажу, и меня не очень интересует, сколько вы намерены предложить за нее!

Янси обернулся.

— Вы хотите сказать, — проговорил он вкрадчивым голосом, — что отказываетесь принять мое предложение?

— Вы не так меня поняли! Я с радостью приму ваше предложение и продам вам «Магнолиевую рощу». Вы даже представить себе не можете, с какой радостью я избавлюсь от нее. — Сара подумала, что раз Янси не предоставил ей выбора, то она должна поскорее покончить с этим разговором, чтобы у него не оставалось никаких иллюзий. — Но боюсь, о моем проживании в «Солнечном ранчо» не может быть и речи!

Глаза Янси сверкнули. Он сделал шаг в ее сторону. Сара вздрогнула; она почувствовала исходившую от Кантрелла угрозу. Разрядил обстановку Бартоломью.

— Мне кажется, что холл не самое лучшее место для такого разговора, — как бы извиняясь, негромко произнес темнокожий дворецкий. — К тому же Саре давно пора пообедать.

Бартоломью бросил многозначительный взгляд на племянника. Янси успокоился и молча пожал плечами.

Впервые в жизни Сара по-настоящему обрадовалась, что Бартоломью опекает ее, как свою дочь. Она прошествовала мимо Янси, окинув его высокомерным взглядом.

— Нам больше не о чем говорить, — бросила девушка. — Я не поеду в «Солнечное ранчо», и вы не заставите меня это сделать!

Кантрелл неожиданно схватил ее за руку и резко развернул лицом к себе.

— Я очень надеялся решить этот вопрос мирно и в спокойной обстановке, но, вижу, вы решили лишить меня выбора, chica.

Сара внутренне содрогнулась от страха, однако с вызывающим видом вздернула подбородок.

— Вы хотите сказать, что собирались поступать так, как вам хочется? Конечно, вас все устраивало до тех пор, пока я беспрекословно подчинялась вам. Вас, естественно, это устроило бы, но только не меня! — Грудь Сары бурно вздымалась. — Повторяю, я не собираюсь ехать в «Солнечное ранчо»! — заявила она. — Я буду жить в «Доме голубки», и вы не сможете мне помешать!

Янси Кантрелл поджал губы.

— Напрасно вы спорите со мной, моя милая, — проговори." он дрожащим от ярости голосом. — Не мешало бы вам уяснить: когда дергаешь тифа за хвост, нужно ожидать самых неожиданных последствий.

Янси отпустил ее руку и быстро направился к выходу. Сара, дрожа от страха, машинально вытерла ладони о подол платья.

— Знаешь, — как ни в чем не бывало проговорил Бартоломью, — Янси на самом деле привык все делать так, как ему хочется. Порой он совершает поступки, даже не задумываясь над последствиями, но я уже не раз замечал: если ему тактично намекнуть, что он слишком уж торопится или своевольничает, то Янси обычно задумывается… — Дворецкий искоса посмотрел на девушку и добавил:

— Знаешь, как проще всего разозлить его? Упорно отказывайся от его предложений, причем делай это подчеркнуто высокомерно. Именно так ты только что и поступила!

— Ах какая жалость! — насмешливо покачала головой Сара. — Может, я и задела его за живое, но я не позволю ему совать нос в мои дела и заставлять меня поступать так, как ему хочется! К тому же, раз он испытывает ко мне такие «теплые» чувства… Никак не пойму, зачем я ему вообще нужна в «Солнечном ранчо»? Что бы мистер Кантрелл ни говорил в свое оправдание, но он предложил мне погостить там вовсе не по доброте… А сейчас, если ты, конечно, не возражаешь, я пойду на кухню и с удовольствием пообедаю.

Не сомневаюсь, что цыпленок и лепешки удались на славу.

* * *

Наверное, все большие дома отличаются одной странной особенностью — новости там распространяются с необычайной быстротой. Когда Сара появилась на кухне, все обитатели «Магнолиевой рощи» уже знали о том, что Янси предложил девушке выкупить ее долю и на время ремонта «Голубки» переселиться в «Солнечное ранчо». Сара уплетала вкуснейшие, тающие во рту лепешки и цыпленка и молча слушала, как «заинтересованные лица» — Танси, Пегги и Ной со своей женой Мерси, которые тоже оказались на кухне, — взволнованно обсуждают последние новости. Сара благоразумно решила не говорить им, что скорее рак на горе свистнет, чем она поедет в «Солнечное ранчо». Девушка быстро поняла, что прислуга относится к предложению Янси с огромным энтузиазмом, и это обстоятельство сразу лишило ее аппетита. Немного утолив голод, она отодвинула наполовину пустую тарелку и, проигнорировав ворчание Танси по поводу ее плохого аппетита, быстро вышла из кухни.

Опасаясь возвращаться в дом, где ее могли подстерегать Шеллдрейки, Сара решила прогуляться по берегу ручейка, который весело журчал сразу за пристройкой. Она часто пряталась от жары в приятной прохладе высоких раскидистых магнолий и дубов. Сара несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и, размышляя об утренних событиях и о том, как они могут отразиться на ее будущем, неторопливо зашагала вдоль ручья.

Она глубоко задумалась и не заметила, что отошла довольно далеко от дома. Лишь услышав тихий шорох в кустах ежевики, девушка в испуге остановилась. «Магнолиевая роща» находилась в юго-восточной части Техаса, где наряду со множеством плантаций имелись и огромные пространства диких невозделанных земель. Цивилизация проникла лишь на ранчо и хлопковые поля.

Сара остановилась. В тревоге осмотрелась. Ее воображение тут же нарисовало ужасную картину — кугуаров, гремучих змей и медведей, прячущихся в зарослях жимолости, ежевики и дикого винограда. Девушка решила, что лучше вернуться к дому.

И тут снова послышался шорох, уже значительно ближе, чем в первый раз. По спине Сары пробежал холодок. Девушка повернулась и быстро, временами переходя на бег, зашагала к дому. Она шла по той же тропинке, по которой пришла к ручью. Обогнув излучину ручья, Сара резко остановилась, едва не наткнувшись на хмурого Хайрама Барнелла.

— Это правда? — напрямик спросил Барнелл. — Правда, что Янси выкупает вашу долю в «Магнолиевой роще» и что вы переезжаете на «Солнечное ранчо»?

Сара была так рада видеть бывшего управляющего, что не обратила внимания на резкость его тона.

— Нет, я не еду туда, — решительно покачала она головой. — Мистер Кантрелл вбил себе в голову, что все уже решено, но он скоро поймет, как ошибается.

Красивое лицо Хайрама просветлело. Он с улыбкой сказал:

— Извините, но я начал этот разговор из чисто эгоистических побуждений. Опасался, что вы уволите меня.

— Ну и напрасно, Хайрам! Я ведь обещала взять вас с собой,когда поеду в «Дом голубки». — Сара улыбнулась. — Мы ведь решили, что вы поможете мне. Надеюсь, вы не забыли о моих грандиозных планах и о том, что вы будете моей правой рукой?

— Если не помешает Янси, — с горечью произнес Барнелл. — Он меня ненавидит и ни перед чем не остановится — только бы избавиться от меня.

Сара тяжко вздохнула. У нее сейчас было не то настроение, чтобы успокаивать Хайрама и говорить с ним о недостатках Янси Кантрелла.

— Я бы на вашем месте не стала так бояться мистера Кантрелла, — сказала девушка. — Не забывайте, что «Дом голубки» принадлежит не Янси, а мне!

— Еще раз повторяю: если Янси не помешает вам! Он поклялся убить Маргарет, лишь бы ей не достался «Дом голубки»! — Неожиданно бывший управляющий схватил девушку за руку и крепко сжал ее. Потом пристально посмотрел Саре в лицо и пробормотал:

— Вспомните, что произошло с Маргарет. Он убил ее! Неужели вы рассчитываете на то, что он позволит вам владеть «Домом голубки»? Если ему удастся увезти вас в «Солнечное ранчо», у вас совсем не останется шансов!.. — Он еще крепче сжал руку Сары, она поморщилась от боли. — Я понимаю, что он может показаться благородным.., и очаровательным, но вы ни в коем случае не должны доверять ему. Я не хочу, чтобы он причинил вам боль и.., и… — Прежде чем изумленная Сара успела что-либо предпринять, Хайрам Барнелл упал перед ней на колени и покрыл ее руку поцелуями. — Сара, Сара, вы должны знать, какие чувства я испытываю к вам! — дрожащим от волнения голосом проговорил он, глядя ей в глаза. — Я так старался скрыть свои чувства, но это выше моих сил.

Понимаю, после смерти Сэма прошло слишком мало времени, но приезд Янси все изменил и заставил меня раскрыть перед вами сердце. — Хайрам глубоко вздохнул и снова заговорил:

— Я всегда любил вас.., с той самой минуты, как вы приехали в «Магнолиевую рощу».., выходите за меня замуж! Позвольте мне защитить вас от Янси Кантрелла!

— О… Хайрам! — в полном отчаянии воскликнула Сара; она постаралась высвободить свою руку. Ей сейчас хотелось раствориться в воздухе, исчезнуть, как облачко дыма. — Не надо! Пожалуйста, не надо! Вы сами не понимаете, что говорите. Сейчас вы очень расстроены, но я уверена: после того как вы хладнокровно все взвесите и обдумаете, вы поймете…

Но Хайрама Барнелла не могли остановить никакие уговоры. Его не остановило даже то неприятное для него обстоятельство, что возлюбленная с нескрываемой неохотой слушала его признания и, похоже, вовсе не собиралась выходить за него замуж. Он быстро поднялся и обнял девушку.

— Конечно, бессмысленно надеяться на то, что вы полюбите меня так же сильно, как я люблю вас, но, дорогая Сара, дайте мне хотя бы шанс!

В следующее мгновение Барнелл припал губами к ее устам. Впервые в жизни Сара оказалась в столь затруднительном положении. Хайрам целовал ее; она же вздрагивала от отвращения. Сара, однако, понимала, что не сумеет претворить в жизнь свои грандиозные планы без помощи Хайрама Барнелла, — но не платить же за эту помощь столь дорогую цену!.. Ей не хотелось обидеть чувства Хайрама, и все же она не собиралась терпеть его ухаживания, к которым не давала ни малейшего повода и которые были ей глубоко безразличны. Наконец Сара взяла себя в руки и попыталась освободиться. Она отчаянно вертела головой, не давая целовать себя — и все же старалась при этом не обидеть Хайрама, не отталкивала его.

Однако Янси Кантреллу, который тоже вышел прогуляться, картина представилась в совершенно ином свете. Из горла его вырвался нечленораздельный звук, напоминающий звериное рычание. Он в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от ручья, и оттолкнул «влюбленных» в разные стороны. Хайрама он толкнул с такой силой, что тот не устоял на ногах и оказался на земле. Левой рукой Янси крепко ухватил Сару за запястье, в правой же неизвестно откуда появился отливающий голубизной револьвер, длинное дуло которого было направлено прямо в грудь ошеломленного Барнелла.

Не сводя с Янси злобного взгляда, Хайрам медленно поднялся на ноги и сжал кулаки.

— Почему бы нам не спросить саму Сару, как она относится к тому, что я обнял ее? — прохрипел он.

Несколько ужасных мгновений девушке казалось, что Янси застрелит Хайрама. Пытаясь предотвратить трагедию, она крикнула:

— Прекратите! Немедленно прекратите! Я не кость, из-за которой дерутся два разъяренных пса! — Она выразительно посмотрела на бывшего управляющего и уже спокойнее добавила:

— Все в порядке, Хайрам. Не бойтесь, я все улажу. А вы возвращайтесь в дом, Хайрам, пожалуйста! Своим присутствием вы только все испортите.

Барнеллу очень не хотелось оставлять Сару наедине с Янси, однако здравый смысл взял верх. Он с мрачным видом посмотрел на револьвер, затем кивнул и проговорил:

— Ладно, мы с вами попозже поговорим.

— Сомневаюсь! — усмехнулся Янси Кантрелл.

— Напрасно! — произнес Хайрам с вызовом, глядя на Кантрелла. — Может, уберете револьвер и покажете, какой вы на самом деле смельчак?

— Хайрам, пожалуйста! — взмолилась Сара. — Я вас прошу, уйдите!

Игнорируя присутствие Янси, бывший управляющий с улыбкой повернулся к девушке.

— Хорошо, я уйду, — кивнул он. — Но только потому, что вы меня просите об этом.

С этими словами Хайрам повернулся и неторопливо направился к дому.

Сара с завистью смотрела ему вслед. Ей сейчас очень хотелось оказаться на месте Хайрама. Она не сомневалась: ее-то Янси так просто не отпустит. Но чем же она его рассердила?

Почему он разгневан? На смену растерянности пришла обида:

Янси вмешивался в ее личные дела. Хотела она, чтобы Хайрам поцеловал ее, или он сделал это против ее воли — какое Кантреллу до этого дело? Янси не имел права набрасываться на них с такой яростью! Сара не на шутку рассердилась. Освободив наконец руку, она машинально потерла запястье в том месте, где его, точно тисками, сжимали железные пальцы Янси.

Зеленые глаза Сары гневно сверкнули.

— Может, соизволите объяснить, какая муха вас укусила? — спросила она. — Как вы посмели так грубо обращаться с Хайрамом Барнеллом?

Янси стиснул зубы. Сара в испуге отступила на шаг. На миг лицо Янси исказила такая ярость, что Сара невольно подумала: может, она ошиблась в нем, может, он представляет для нее смертельную опасность?

Вероятно, Кантрелл заметил, что девушка насмерть перепугана. Глаза его потухли, и он убрал револьвер в кобуру.

— Я бы на вашем месте больше беспокоился о себе, а не о Хайраме, — проговорил он.

— Это еще почему? Я не сделала ничего дурного. А вот вы ведете себя самым наглым и возмутительным образом! Вы набросились на нас и угрожали Хайраму револьвером. Как вы объясните свой поступок?

Янси снова взял ее за руку и повел к дому.

— Ну, скажем, я просто отстаивал свои интересы, — с легкой улыбкой ответил он.

— Что вы хотите этим сказать?

Янси бросил на девушку насмешливый взгляд и пожал плечами.

— По-моему, вы прекрасно знаете, что я хочу этим сказать. — И, к изумлению Сары, он неожиданно обнял ее и поцеловал.

На сей раз Янси Кантрелл целовал ее так, словно она являлась его собственностью, словно принадлежала ему. Но нынешняя грубость Янси ничего не изменила: лишь только его губы коснулись ее губ, как Сару тотчас же охватило уже знакомое волнение. Сердце вопрошало: почему ее так возбуждает этот собственнический, грубый поцелуй, а к поцелую Хайрама она отнеслась совсем по-другому? Губы Янси были настойчивыми и горячими. Он легонько укусил ее за нижнюю губу, потом снова принялся целовать. Янси знал, чего добивался, однако Сара не собиралась уступать. Она упорно боролась с желанием, которое, казалось, вот-вот лишит ее остатков разума.

— Это и есть ваш ответ? — задыхаясь, проговорила девушка, отталкивая Кантрелла. — Этот поцелуй — ваш ответ на все мои вопросы?

Губы Янси дрогнули в улыбке.

— А у вас имеется ответ получше? — поинтересовался он.

Услышав в его голосе насмешку, Сара вспыхнула.

— Я, конечно… — начала она.

Но Янси не дал ей договорить, он вновь принялся целовать ее. Сара отчаянно сопротивлялась, но Кантрелл крепко держал ее. Когда же он наконец оторвался от ее губ и посмотрел на нее сверху вниз, девушка увидела в его глазах такие чувства, о существовании которых даже и не подозревала.

— Вы моя! — прохрипел он. — И помните об этом, пожалуйста, в следующий раз, когда к вам надумает прикоснуться Хайрам или кто-нибудь другой! Зарубите себе на носу: мне не нравится, когда моя женщина благосклонно относится к ухаживаниям других мужчин!

Сара побагровела; ее всю трясло от гнева.

— Я не вам принадлежу! — выпалила она вне себя от ярости. — С чего вы взяли, что обладаете какими-то правами на меня?!

Янси в очередной раз удивил Сару — настроение его снова резко изменилось.

— Дорогая, неужели вы забыли? — произнес он, насмешливо растягивая слова. — С помощью своей хитрости и изобретательности вы заставили отца включить в завещание пункт о том, что наш с вами ребенок унаследует «Дом голубки».

Так что теперь у нас с вами появится ребенок. Причем скорее всего не один, а два или даже три. Вы не находите, что это обстоятельство является достаточным основанием для того, чтобы я мог предъявлять на вас права? Неужели вы полагаете, что я могу стоять и спокойно смотреть, как другой мужчина целует вас?

— Замолчите! — закричала Сара, задыхаясь от гнева. — У вас какая-то.., необъяснимая любовь к «Дому голубки», и сейчас самое время забыть о нем! Может, ваши предки и владели этой землей, но не забывайте: это всего лишь земля! И я не намерена становиться племенной кобылой и рожать вам детей только для того, чтобы удовлетворить ваше непомерное честолюбие и тщеславие!

Сара даже не догадывалась, как прекрасна она в гневе.

Пряди золотистых волос выбились из кос, уложенных «короной», и сейчас струились по щекам.

Глаза Янси вспыхнули. Он снова привлек к себе девушку.

С оскорбительной легкостью пресекая ее попытки освободиться, Янси принялся целовать ее.

— А вы уверены, amiga, что мною движет только желание завладеть «Домом голубки»? — спросил он несколько секунд спустя.

Сара, изумленная, молчала. Янси же снова подверг ее сладостной пытке. Его поцелуи сводили Сару с ума, лишали воли, но она по-прежнему не сдавалась. С трудом отстранившись от Янси, она пристально посмотрела ему в лицо и воскликнула:

— Что вы хотите этим сказать?! Если «Дом голубки» тут ни при чем, почему вы ведете себя так.., так… — Лишившись дара речи, Сара смотрела на Янси испепеляющим взглядом.

Он провел пальцем по ее щеке и с улыбкой сказал:

— Вы умная женщина. Уверен: если вы хорошенько поразмыслите, то обязательно сами найдете ответ на свой вопрос.

Янси отпустил ее и пошел к дому, давая понять, что разговор окончен. Однако Сара не собиралась так просто отпускать его — она хотела получить исчерпывающий ответ на свой вопрос.

— Янси Кантрелл, сию же минуту вернитесь! — закричала девушка. — Не смейте уходить! Вы мне еще не ответили!

Янси оглянулся, и на его губах заиграла самодовольная улыбка, которая всегда выводила Сару из себя.

— Но, дорогая, я все уже сказал! — пожал он плечами.

Эта последняя насмешка Кантрелла окончательно вывела Сару из себя. Яростно скрипнув зубами — что, видимо, совсем не шло такой очаровательной девушке, — она подобрала юбки и бросилась вдогонку за обидчиком. Настигнув Янси, Сара осыпала его широкую мускулистую спину градом ударов.

— Не смейте больше никогда уходить от меня! — закричала Сара, задыхаясь от душившего ее гнева.

Янси со смехом повернулся к ней и схватил ее за руки.

— Если бы вы знали, как вы сейчас похожи на тигрицу, — проговорил он, с восхищением глядя на девушку. И тут глаза его наполнились такой нежностью, что Сара вновь задохнулась, — правда, на сей раз не от гнева.

Кантрелл перестал смеяться, и они замерли, глядя друг на друга как завороженные. Наверное, они простояли бы так целую вечность, если бы Том Шеллдрейк не разрушил хрупкое очарование момента.

— Эй, Янси! — громко закричал он. — Янси, я должен поговорить с вами!

Кантрелл отпустил девушку и посмотрел на Шеллдрейка.

После своего возвращения в «Магнолиевую рощу» он еще не встречался с Томом и сейчас, увидев старого друга своего отца, с огромным трудом удержался от возгласа удивления.

Прошедшие годы и война жестоко обошлись с Томасом Шеллдрейком. Домой он вернулся совершенно сломленным человеком. И дело было не столько в ужасной ране, полученной на войне, сколько в том, что ему слишком уж многое пришлось пережить. Нервы его вконец расстроились, а от юношеского очарования, которым семь лет назад он обладал в избытке, и следа не осталось. Том выглядел гораздо старше своих сорока двух лет. Когда-то густые каштановые волосы изрядно поредели, и в них появилась седина; веселые глаза погрустнели, из них исчезли живость и смех. И весь он как-то увял, потускнел и теперь совсем не походил на того веселого красивого джентльмена, каким был во время последней встречи с Янси, в тот роковой день семь лет назад. Его парализованная левая рука висела на черной перевязи, и Янси, который раньше никогда не испытывал к Тому особых симпатий, неожиданно почувствовал жалость к нему. Том лишился всего: денег, дома, здоровья, и сейчас Янси устыдился своих прежних насмешливых замечаний в адрес Шеллдрейков.

С дружеской улыбкой на лице Янси Кантрелл быстро пошел навстречу Тому. Протянув руку, в смущении произнес:

— Ну вот. Том… Вот мы и встретились!

В карих глазах Тома внезапно вспыхнули прежние веселые огоньки. Он схватил руку Кантрелла и энергично пожал ее.

— Встретились! Точно встретились! Янси, хочу поблагодарить вас за вашу доброту! Энн рассказала мне, что вы пригласили нас погостить в «Солнечное ранчо». Не стану скрывать, у меня имелись довольно серьезные сомнения относительно целесообразности переезда в «Дом голубки», но сейчас, когда вы взяли все под свой контроль, я могу успокоиться.

Сара с грустной улыбкой смотрела, как Янси и Том медленно шагают в направлении покосившихся конюшен. Она тяжко вздохнула. Конечно, сейчас она ничего не добьется, если продолжит выяснять отношения с Кантреллом. Надо разговаривать с ним вежливо — пока она не заставит его понять.., пусть даже с помощью дубинки.., что не едет в «Солнечное ранчо», что он не имеет права вмешиваться в ее жизнь и что она не возражает против того, чтобы он взял с собой Шеллдрейков.

Подумав о Шеллдрейках, Сара невольно улыбнулась — бедняжка Янси, наверное, до сих пор не пришел в себя после «беседы» с Энн, нагло напросившейся в гости. Впрочем, сейчас, после встречи с Томом, Янси едва ли откажет Шеллдрейкам в гостеприимстве, что бы он ни думал об Энн.

Однако сочувствие к Янси было мимолетным. После того как Кантрелл и Шеллдрейк скрылись из виду, Сара вернулась в дом и обнаружила там полнейший беспорядок. Бартоломью, Танси и Пегги сновали по комнатам, снимали со стен немногочисленные оставшиеся картины и украшения и относили их в главный холл, где росла гора вещей.

— Что вы делаете? — в полнейшей растерянности спросила Сара.

Бартоломью, проходивший мимо нее с позолоченным зеркалом в руках, с улыбкой ответил:

— Ничего особенного! Просто готовимся к отъезду. Янси сказал, что в конце недели мы переезжаем в «Солнечное ранчо», и велел взять только самое необходимое. — Дворецкий ласково улыбнулся девушке и заметил:

— Кажется, я знаю, что бы ты взяла с собой в первую очередь…

— Боюсь, произошла какая-то ошибка, — нахмурилась Сара. — Может, Янси и уезжает в конце недели, и он, конечно, может захватить с собой половину вещей, но вторая половина останется здесь.., со мной! — Увидев ужас на лицах слуг, она добавила:

— Если хотите поехать с ним, то я вас не держу.

Я все понимаю, но сама не собираюсь никуда с ним ехать! И никто не сможет заставить меня!.., Настроение у Сары снова испортилось. Она поднялась к себе. Однако и в своей комнате девушка не смогла успокоиться. Сара пыталась не думать о дерзком и несносном Янси, пыталась обрести уверенность в себе перед последним, крайне неприятным разговором с ним. Ее выводили из себя его высокомерие и чрезмерная самоуверенность. Если бы она и сейчас продолжала думать о нем, то совершенно растерялась бы при встрече…

Сара решила в этот вечер не ужинать. Стараясь не обращать внимания на урчание в пустом желудке, она забралась в постель. Несмотря на голод, девушка не хотела встречаться со слугами, которые ужасно радовались переезду в «Солнечное ранчо». Было совершенно очевидно, что все они на стороне Янси. Ну и пусть катятся ко всем чертям, думала девушка, глядя в потолок. Пусть убираются, а она остается в «Магнолиевой роще»!

Как ни странно, Сара почти сразу же уснула. Она не знала, сколько времени спала, но внезапно проснулась, уверенная, что в комнате кто-то есть. Охваченная страхом, она напряженно вглядывалась во тьму.

К кровати приблизилась высокая темная фигура. Девушка открыла рот, чтобы закричать, но тут к губам ее прижалась ладонь незнакомца.

— Ах, моя дорогая, я бы предпочел сделать это по-другому, — прошептал ей в ухо вкрадчивый голос. — Но раз уж вы ясно дали понять, что единственный способ заставить вас поехать в «Солнечное ранчо» — это похищение, у меня просто не осталось выбора. Похищение так похищение!

«Янси!» — промелькнула мысль. Страх тотчас же сменился гневом. Сара начала отбиваться, но Кантрелл тихонько рассмеялся и без труда завернул ее в простыни и одеяла — завернул с головой, так что одеяла заглушали крики девушки. Забросив свою пленницу на плечо, Янси игриво ущипнул ее за ягодицу.

— Не беспокойтесь, chica, — проговорил он со смешком, — у меня даже в мыслях нет причинять вред матери моего будущего ребенка. Перестаньте драться, и тогда поездка на ранчо доставит вам огромное удовольствие. И не беспокойтесь об остальных, они тоже скоро приедут! Сейчас же, — он снова негромко рассмеялся, — нам предстоит романтическая поездка под яркими звездами…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ПОХИЩЕНИЕ СЕРДЦА

Женщины, не вешайте носа, пусть по ночам вас и терзают невзгоды, зато днем они исчезают.

Акрисиус, Софокл

Глава 9

Сару настолько ошеломила наглость и самоуверенность Янси, что даже после того, как он завернул ее в одеяло и, словно мешок с зерном, перебросил через седло и крепко привязал к нему, она отказывалась верить, что он действительно собирается похитить ее. Он не посмеет, успокаивала себя девушка, он просто хочет запугать ее, заставить подчиниться!

Но через несколько минут лошадь тронулась в путь, и Сара наконец осознала, в каком отчаянном положении оказалась.

Ее в самом деле похитили! Янси Кантрелл действительно собирается увезти ее в «Солнечное ранчо»!

Девушка вскрикнула и яростно забилась, точно дикое животное, угодившее в капкан. Если этот негодяй рассчитывает, что так просто справится с ней, то он глубоко заблуждается, вне себя от ярости подумала Сара. Она всегда считала себя спокойной и рассудительной девушкой, но сейчас, изо всех сил стараясь освободиться от веревок, которыми Кантрелл привязал ее к седлу, она живо представляла, что бы с ним сделала, будь у нее свободные руки.

Однако все ее попытки освободиться ни к чему не привели. Проходили минуты, и постепенно Сара начала кое-что понимать. Было очевидно: Янси хорошо подготовился к похищению. По топоту копыт она уже догадалась, что у него три лошади: лошадь, на которой ехал сам Янси, лошадь, которая везла ее, и, наконец, третья лошадь.

Была ли третья лошадь вьючной, или на ней ехал соучастник Кантрелла, Сара не знала. Если на третьей лошади кто-то и едет, подумала девушка, поеживаясь от страха, то этот человек не подает никаких признаков жизни. Чем дальше они отъезжали от «Магнолиевой рощи», тем яснее становилось:

Янси уверен в своей безнаказанности. Похоже, он совершенно не боится погони. Сара еще больше разозлилась, услышав беззаботный свист, — очевидно, насвистывал Янси. Неожиданно лошади ускорили бег.

Бежать! Надо во что бы то ни стало бежать! Нельзя терять ни минуты! Каждая миля отдаляла ее от «Магнолиевой рощи».

Пытаясь освободиться, Сара опять отчаянно завертелась и задергалась. Ее лошадь испуганно заржала, остановилась и затанцевала на месте. «Чудесно, — подумала девушка, — пусть Кантрелл теперь попробует справиться с непокорной женщиной и норовистой лошадью!» Он крепко связал ее, и она ничего не видела, не знала, что происходит вокруг, но по ржанию испуганной лошади и ласковому голосу Янси догадалась, что он пытается успокоить животное и что ему приходится нелегко. Так ему и надо!.. Несколько минут спустя ее лошадь успокоилась, но и Янси, похоже, ничего не предпринимал. В душе девушки проснулась надежда: может, Янси решил, что не стоит с ней возиться, и сейчас повернет обратно?

Однако надежды рассеялись как дым. Кантрелл подъехал к Сариной лошади — и вдруг звонко шлепнул девушку по ягодицам. Она вздрогнула от неожиданности.

— Я знаю, что вы очень рассердились на меня, моя дорогая, — проговорил Янси, растягивая слова. Насмешка, которая слышалась в его интонациях, лишь подлила масла в огонь — Сара снова отчаянно забилась. — Но вам все же придется угомониться, если вы, конечно, не хотите, чтобы я успокоил вас. Боюсь, это вам совсем не понравится.

Дрожащим от ярости голосом Сара пробормотала в ответ что-то неразборчивое.

— Знаю-знаю, вам не по душе столь необычный способ путешествия, chica, — весело рассмеялся Кантрелл. — Но вы сами в этом виноваты. — Сара заскрипела зубами от злости. — Надеюсь, вы не забыли, что не оставили мне выбора? Вспомните, вы сами недвусмысленно намекнули: только похитив вас, я сумею доставить вас в «Солнечное ранчо». Интересно, а как бы вы поступили на моем месте?

Янси так и не понял, что ответила Сара, но в том, что его «спутница» в бешенстве, сомнений не было.

— Полагаю, вам не терпится поскорее добраться до меня, но с этим придется немного подождать, — с улыбкой продолжал Кантрелл. — А сейчас, если хотите, чтобы поездка доставила удовольствие нам обоим, успокойтесь и не доставляйте мне больше хлопот… И вот еще что… — добавил он совершенно невозмутимым тоном, в котором не было ни намека на иронию. — Сара, не вынуждайте меня снова останавливаться.

Если будете по-прежнему мне мешать, то, поверьте, вам очень не понравятся мои дальнейшие действия.

С тяжким вздохом Сара сдалась — перестала бороться.

Девушка понимала, что ей не удастся освободиться, знала, что находится в полной власти похитителя. На какое-то время — Сара надеялась, что продлится это недолго, — Янси стал хозяином положения, и она ничего не добьется, если сейчас заупрямится. Как ни трудно было смириться с поражением, Сара заставила себя расслабиться и постаралась улечься поудобнее.

Маленький караван снова двинулся в путь.

Но вскоре Сара обнаружила, что путешествие едва ли доставит ей удовольствие, обещанное похитителем. Хотя Янси приходилось вести в узде двух лошадей, передвигались они довольно быстро. Наверное, он хотел, пока не рассвело, как можно дальше отъехать от «Магнолиевой рощи».

Поначалу Сара отнеслась к этому спокойно и даже с некоторой долей юмора, но через несколько часов ей стало не до смеха.

У нее возникло ощущение, будто ее сильно избили или она упала с высокой лестницы. Все тело ныло и болело от долгого пребывания «в седле». Девушка была уверена, что многочисленные синяки будут украшать ее не одну неделю. Но еще более она страдала от невозможности совладать с естественными потребностями организма. Сара не раз пыталась занять более удобное положение, чтобы хоть немного облегчить нужду, но все было напрасно. Она долго терпела, наконец поняла, что больше не выдержит, и позвала Янси.

Сара очень боялась, что он не услышит ее голос, приглушенный одеялами и стуком копыт. Но к ее величайшему облегчению, лошади почти сразу же остановились. Янси спешился и подошел к ней. Когда он быстро и ловко развязал ее и снял с седла, Сара, несколько часов не стоявшая на твердой земле, покачнулась и непроизвольно прижалась к нему. Кантрелл грубо сдернул с нее одеяло и, нахмурившись, заметил:

— Я же вас предупреждал, что если вы не угомонитесь, то пожалеете о своем упрямстве!

Сара с удовольствием несколько раз вдохнула полной грудью свежий ночной воздух и поспешно объяснила:

— Мое упрямство тут ни при чем! Мне нужно… — Она покраснела и едва слышно пробормотала:

— Мне нужно.., мне нужно, уф…

Красная как рак девушка посмотрела на своего похитителя, надеясь, что он сам догадается, что ей нужно.

Янси действительно все понял, его губы искривились в ухмылке.

— Извините, chica, виноват. Нужно было остановиться раньше. — Он бросил на Сару оценивающий взгляд и негромко добавил:

— Существует два выхода из этого затруднительного положения. Или вы поклянетесь, что не попытаетесь бежать, если я отпущу вас одну, или мне придется идти вместе с вами…

Ну и что вы выбираете?

Организм Сары настоятельно требовал облегчения. Она еще гуще покраснела и пробормотала дрожащим от стыда и смущения голосом:

— Клянусь, что даже не попытаюсь бежать! — Не в силах больше ни секунды терпеть эту пытку, Сара сломя голову бросилась в кусты.

Янси терпеливо ждал. Когда она минуту спустя вышла на дорогу, он участливо поинтересовался:

— Ну как, полегчало?

Готовая от стыда провалиться сквозь землю, Сара, потупившись, кивнула. Она покорно подошла к своей лошади и остановилась. Увидев приближающегося с веревкой и одеялами Кантрелла, девушка вздрогнула, но всем своим видом дала понять, что не собирается сопротивляться.

Сара стояла опустив голову. Ее густые золотисто-каштановые волосы в беспорядке разметались по плечам; сквозь тонкий муслин ночной сорочки просвечивало розоватое тело.

Янси внимательно посмотрел на свою пленницу — и вдруг проникся сочувствием к ней.

— Если дадите слово, что не будете больше мешать, — предложил он, — то я не стану вас связывать.

Огромные изумрудные глаза Сары наполнились слезами благодарности. Янси, мысленно обругав себя за излишнюю мягкость, легко, как пушинку, забросил девушку в седло. Потом сурово взглянул на нее и проворчал:

— Один звук, одно движение.., в общем, если мне что-то не понравится, я снова свяжу вас. Ясно?

Сара кивнула, едва веря своему счастью. Ей так надоело ехать связанной, что она сейчас была согласна на все! Кантрелл что-то проворчал себе под нос и нагнулся, чтобы подогнать под ее рост стремена.

Когда его пальцы коснулись босой ноги девушки, оба поняли, что ночная сорочка не самый подходящий наряд для верховой езды. Янси нахмурился, задумался на несколько секунд. Потом он вздохнул, подошел к третьей лошади и принялся рыться во вьюке, закрепленном у нее на спине.

— Спускайтесь, — сухо проговорил он, возвращаясь к пленнице. — Наденьте это! Следующая остановка не скоро, а в том наряде, в котором вы сейчас.., на вас обязательно будут таращиться, если мы с кем-нибудь повстречаемся.

«Это» оказалось Сариными сапогами, красивой соломенной шляпкой, стареньким ситцевым платьем и мужскими бриджами. Девушка, нахмурившись, подумала о том, что, вероятно, кто-то из обитателей «Магнолиевой рощи» помогал Янси похитить ее. Она выхватила одежду у него из рук и отвернулась.

Не снимая сорочку, натянула сапоги и бриджи, но с коротеньким ситцевым платьем возникли проблемы. Для того чтобы надеть его, сорочку нужно было снять. После долгих колебаний Сара взглянула через плечо и, увидев, что нагло улыбающийся Янси не сводит с нее пристального взгляда, что-то пробормотала — наверняка не из лексикона молодых воспитанных леди — и снова повернулась спиной к Кантреллу. Затем с глубоким вздохом сдернула с себя ночную сорочку и быстро надела платье.

Перед глазами Янси промелькнули округлые белые плечи, спина и тонкая талия. После того как Сара надела платье, ему оставалось любоваться только восхитительными ягодицами, обтянутыми бриджами.

Сара повернулась к Янси лицом и, заметив, что он пожирает ее глазами, ледяным тоном проговорила.

— Надеюсь, это доставило вам огромное удовольствие!

— Еще какое, дорогая моя! — усмехнулся Янси, протягивая девушке соломенную шляпку с опущенными полями.

Сара так разозлилась, что лишилась дара речи. Нахлобучив шляпу на голову, она вскочила в седло. Повинуясь внезапно возникшему желанию, девушка пришпорила лошадь и пустила ее в быстрый галоп. Янси с криком бросился к своему коню. Только сейчас Сара сообразила, что неожиданно у нее появилась возможность бежать. Для того чтобы вскочить в седло и броситься в погоню, Янси понадобится несколько секунд, рассудила девушка, а в такой ситуации каждая секунда на вес золота. Только бы ее кобыла оказалась быстрее его коня… Сара задрожала от волнения и еще сильнее пришпорила лошадь.

Сейчас она буквально летела по воздуху. Пусть попробует догнать!.. Девушка весело рассмеялась. И тут же явилась трезвая мысль: похоже, момент для побега она выбрала не самый удачный… Ведь Сара не имела ни малейшего представления о том, где они находились, и не знала, в каком направлении ей скакать. К тому же надежды Сары не оправдались — конь Кантрелла оказался гораздо более резвым, чем ее кобыла. С каждой секундой стук копыт у нее за спиной становился все громче, и вскоре Сара уже не сомневалась в том, что Янси вот-вот ее настигнет. Самым неприятным во всем этом было то, что она дала слово не доставлять хлопот. После этого маленького фортеля остаток пути ей скорее всего придется проделать в виде связанной курицы, которую везут на базар.

И тут, вновь повинуясь внезапному побуждению, Сара изо всех сил дернула на себя поводья. Лошадь резко остановилась и взвилась на дыбы. Сара никогда не была опытной наездницей; она вцепилась в гриву лошади, моля Бога, чтобы кобыла не опрокинулась на спину и не придавила ее.

Конечно, в эти мгновения ей было не до Янси, который тоже остановился, хотя и не так резко, как она. Прошло несколько ужасно долгих секунд, прежде чем Саре удалось успокоить животное.

Мрачный Янси подъехал к девушке и взял из ее дрожащих рук поводья.

— Черт побери, зачем вы это сделали? — Его голос дрожал от ярости; хотя чувствовалось, что Янси испугался не меньше Сары. Когда девушка, такая беззащитная и хрупкая, изо всех сил вцепилась в гриву лошади и взлетела в воздух, Янси в страхе оцепенел.

Сара постепенно успокаивалась, сердце ее забилось ровнее. Втайне радуясь, что все обошлось, она посмотрела на Янси и ответила с обезоруживающей искренностью:

— Извините, но я просто забыла, что дала вам слово не пытаться бежать.

Почти не слушая ее оправдания, Янси несколько томительно долгих секунд не сводил с пленницы пристального взгляда.

Убедившись, что она цела и невредима, он тоже успокоился. После продолжительной паузы, когда Сара уже смирилась с тек, что сейчас ее вновь свяжут, Кантрелл нахмурился и пригрозил:

— Смотрите, больше не забывайте! Это последнее предупреждение.

К счастью, Янси не пришлось ловить вьючную лошадь — та скакала следом за ними. Сара покорно ехала бок о бок со своим похитителем.

Конечно, внутренне Сара вся кипела от злости, но одновременно была довольна, что продолжает поездку не в горизонтальном, а в вертикальном положении и что руки у нее свободны. Ехать так гораздо приятнее, чем беспомощно качаться в седле в одеялах и в простынях… Поднятию настроения способствовал и тот факт, что сейчас на Саре был более подходящий для верховой езды наряд, чем раньше. Правда, она никак не могла привыкнуть к тому, что на ней нет сорочки и панталон. Небольшая грудь и тонкая талия Сары были красивы сами по себе и не нуждались в корсете. Сара раньше нередко ходила без корсета, поэтому его отсутствие не доставляло ей сейчас никаких неудобств. Но остаться без сорочки и панталон — это уж слишком! Ее груди постоянно терлись о ситец платья, а поношенные бриджи словно прилипли к ягодицам и бедрам — ощущение не из приятных и настолько непривычное, что Сара никак не могла преодолеть смущение.

Луна между тем начала бледнеть, стало светлее. Близился рассвет. Сара с любопытством смотрела по сторонам. Взглянув на восходящее солнце, она уже догадалась, что они едут в юго-западном направлении. Хотя Сара и понимала, что они не могли отъехать от «Магнолиевой рощи» больше чем на пятнадцать миль, местность вокруг была уже совершенно незнакомой. У нее даже промелькнула мысль о том, что они, наверное, покинули обжитые края и заехали в такую глушь, куда еще не ступала нога человека. Но кое-чем окружающая их местность напоминала невозделанные пустоши вокруг «Магнолиевой рощи». Повсюду росли высокие виргинские дубы, магнолии с раскидистыми кронами и пеканы, перевитые яркими разноцветными лианами — диким виноградом. Между деревьями зеленели густые заросли кустарника. Обширные поляны, заросшие высокой сочной травой, пестрели весенними цветами самых разнообразных оттенков синего, розового и желтого цветов. При других обстоятельствах все это привело бы Сару в восторг, но сейчас она была не в том настроении, чтобы любоваться красотами природы.

Вскоре на ярко-синем небе появилось утреннее солнце.

Маленький караван продолжал свой путь в юго-западном направлении. Сейчас Сара была очень рада, что надела шляпу с загнутыми вниз широкими полями. День обещал быть очень жарким и душным, но Янси ни словом не обмолвился о привале. Он лишь протянул девушке большой бутерброд с сыром и фляжку. Лошадям он позволял останавливаться лишь тогда, когда они хотели утолить жажду в многочисленных ручейках, через которые им приходилось переправляться. К большому огорчению Сары, по пути они не встретили ни одного фургона, ни одного всадника. Она все время украдкой поглядывала по сторонам, но так нигде и не заметила даже признаков человеческого жилья. Сара думала: зачем Янси понадобилось ее честное слово, что она не сбежит? Бежать в такой ситуации — когда неизвестно, в каком направлении следует двигаться, — просто бессмысленно!

Привал Янси Кантрелл решил сделать только после полудня. Сара, непривычная к столь долгому пребыванию в седле, с трудом слезла с лошади. Все тело ее ныло и болело. Болело все — даже те места, которые, казалось бы, никак не могли заболеть от верховой езды. К этим страданиям прибавилась еще и изнурительная жара. В небе висело раскаленное солнце, и Сара временами всерьез опасалась, что может растаять, как Снежная Королева. Когда Янси наконец объявил привал, девушка не удержалась от вздоха облегчения. Ноги ее онемели, и первые несколько шагов дались Саре с огромным трудом.

Для привала Янси выбрал очень удобную и живописную поляну. Где-то рядом весело журчал ручей, у лошадей было много вкусной сочной травы. Неподалеку росли раскидистые виргинские дубы, манящие прохладой. В жарком воздухе слышалось усыпляющее жужжание насекомых. Сара, едва стоявшая на ногах от усталости после продолжительной езды и бессонной ночи, с удовольствием опустилась на мягкую весеннюю травку, сбросила шляпу и в первый раз с той минуты, как Янси разбудил ее посреди ночи, смогла по-настоящему расслабиться.

Не обращая внимания на своего похитителя, который разводил костер, девушка закрыла глаза. В следующую минуту она уже спала крепким сном. Через несколько часов, показавшихся ей мгновениями, Янси легонько потряс ее за плечо.

Она открыла глаза и по положению солнца тут же догадалась, что проспала довольно долго. Сара сонно посмотрела на Янси Кантрелла. Он лежал рядом с ней, опираясь на локоть. Ее взгляд ненадолго остановился на щетине, темнеющей на щеках и подбородке Янси, встретился с золотисто-карими глазами под длинными густыми ресницами; сейчас в уголках его глаз появились едва заметные морщинки. Сара лежала, моргая в растерянности, словно только что разбуженный котенок.

Девушка даже не догадывалась, какая она красавица.

Ее прекрасные глаза казались глубокими озерами, заполненными изумрудно-зеленой водой, волосы чудесного золотистого оттенка обрамляли очаровательное личико.

Янси смотрел на свою пленницу и думал о том, что никогда еще не видел подобной красоты. Ему захотелось прикоснуться к девушке, и рука его как бы сама собой потянулась к ее лицу… Он взял Сару за подбородок и заглянул ей в глаза.

Затем прижался губами к ее устам и нежно поцеловал. Он осыпал лицо Сары легкими, словно дуновение ласкового теплого ветерка, поцелуями, становившимися все более страстными, все более настойчивыми… Эти поцелуи были сладкой и мучительной пыткой для них обоих. Янси осторожно держал Сару за подбородок, а губы его скользили по ее губам. Возбужденная ласками Янси, Сара отдалась во власть ранее неизвестному наслаждению. Опытный любовник, Кантрелл разбудил дремлющие в ней чувства и желания. Но на сей раз поцелуи не вызвали внезапного взрыва страсти. Сейчас Сара наслаждалась новыми для нее ощущениями, «пробуждением» своего тела, приятной болью в груди, легким покалыванием в низу живота и сладким, как мед, теплом, зарождавшимся между ног и медленно растекавшимся по всему телу, согревавшим душу.

Повинуясь безотчетному желанию, Сара обняла Янси за шею, запустила изящные пальцы в его черную шевелюру — и замерла. Замерла, пораженная мыслью о том, что нет в жизни более приятного ощущения, чем то, которое охватило ее в эти мгновения. Казалось, она получила от жизни все возможное.

Жесткие черные волосы скользили между ее пальцев, сладкие губы Янси порхали, словно бабочки, вокруг ее губ, доводя Сару до состояния, напоминающего наркотическое опьянение.

Минута проходила за минутой, и у нее стало появляться ощущение какой-то неудовлетворенности. Казалось бы, только что ей представлялось, что она получила от жизни все и ей больше ничего не нужно, но выяснилось, что она ошиблась. Тепло, приносившее с собой мучительно-сладкую боль, все быстрее разливалось по телу. Саре хотелось, чтобы Янси поцеловал ее «по-настоящему», и это желание нарастало с каждой секундой. Ей хотелось почувствовать, как твердеют губы Янси, и хотелось снова ощутить вкус его языка, почувствовать его у себя во рту…

Сара пошевелила пальцами, запутавшимися в густых волосах Янси. Когда он снова поцеловал ее, лишь коснувшись ее губ своими, поцеловал так, словно хотел подразнить, не дал того, чего ей сейчас безумно хотелось, из горла Сары вырвался тихий протестующий возглас. Сара не понимала, что с ней происходит.

Она никогда еще не испытывала подобных ощущений.

— Поцелуй меня, Янси! — пробормотала она, задыхаясь. — Поцелуй меня по-настоящему!

Кантрелл глухо застонал и, отбросив притворство и сдержанность, впился губами в ее уста. Он целовал девушку, все ниже над ней склоняясь. Когда же язык его проник в ее рот, он уже лежал на ней.

Почувствовав на себе его тело, почувствовав прикосновение широкой мускулистой груди Кантрелла к бугоркам своих грудей, Сара затрепетала в восторге; она вся горела от возбуждения и желания. Тело ее опалило пламя страсти, такое жгучее и яростное, что она, выгнув спину, рванулась навстречу Янси, устремилась к нему, не в силах совладать со своими чувствами. Нестерпимое желание, казалось, подкралось незаметно, исподволь, медленно-медленно, так что Сара даже не почувствовала, когда в ее теле произошли эти разительные перемены. Кровь все быстрее струилась по венам, желание с каждой секундой становилось все острее. Сара впервые ощутила требования плоти, она была слишком неопытна, чтобы понять, насколько сильной может оказаться эта страсть. Поцелуи Янси опьяняли, словно наркотическое зелье, усиливали требования разгоряченной плоти и увлекали все глубже в бездонные пучины страсти и плотских желаний.

Все ссоры и обиды были мигом забыты; лежа в прохладной тени высоких раскидистых деревьев, Сара и Янси упивались этими сладостными головокружительными мгновениями.

Сейчас Сара забыла обо всем на свете, даже о странном условии в завещании, так не правильно истолкованном Янси; забыла и о похищении, хотя совсем недавно только об этом и думала, негодуя на похитителя. Сейчас она с наслаждением впитывала жар тела Янси, упивалась мучительной сладостью его поцелуев, вкусом его языка…

Даже тяжелая рука Кантрелла, внезапно оказавшаяся на ее груди, не помешала Саре наслаждаться этими фантастическими мгновениями Когда же пальцы Янси, отыскав ее отвердевший сосок, принялись легонько теребить его, девушка затрепетала в восторге. Затем на смену пальцам пришли губы, она уже восприняла это как нечто само собой разумеющееся.

Сара тихонько стонала, наслаждаясь ласками Янси, а его горячие губы все крепче обхватывали набухший сосок…

В эти мгновения Сара думала лишь об одном — о том, что происходило между ними. Она всецело находилась во власти желания, во власти плоти, повиновавшейся велениям природы. До нее словно издалека доносилось прерывистое дыхание Янси; Сара чувствовала, как он возбужден, и это еще больше возбуждало ее…

Руки Янси сорвали с нее короткое ситцевое платье и отбросили в сторону. Как ни странно, но глядя на свое обнаженное тело, Сара не испытывала ни малейшего стыда. Когда же Янси сбросил с себя рубаху и прижался к ней своим обнаженным мускулистым торсом, когда его пышущая жаром широкая грудь прижалась к ее груди, Сара глубоко вздохнула и с не меньшим пылом ответила на его объятия. Едва ощутимое покалывание густых черных волос, покрывавших его грудь, волновало и возбуждало. Пытаясь хоть как-то унять мучительно-сладкую боль в груди, Сара потерлась о его грудь — и восторженно застонала.

Эти стоны еще более возбудили Янси. Он выругался сквозь зубы — и вдруг, откатившись в сторону, сорвал с себя всю оставшуюся одежду. Сара не могла оторвать от него взгляд; она как зачарованная смотрела на великолепное тело Кантрелла, смотрела на его широкие плечи, на его стройные мускулистые ноги. Она даже не пыталась скрыть свое восхищение…

Наверное, такими же были и боги, невольно подумала Сара.

Широкие плечи, мускулистая грудь, узкие бедра и длинные сильные ноги… Вдоволь налюбовавшись ногами Янси, Сара стала с восхищением разглядывать его отвердевшую мужскую плоть. Хотя Янси действительно был сложен как бог, Сара, впервые увидевшая обнаженного мужчину, далеко не в полной мере могла оценить щедрость, проявленную к нему природой. Не имея возможности сравнивать, она не знала и того, что лишь немногие из мужчин могли бы похвастаться таким сложением… На нее волнами накатывало возбуждение, и она в восторге замирала, предвкушая нечто необыкновенное, незабываемое, чудесное….

Сара не думала о том, что нужно опомниться, остыть, пока не поздно. То, что сейчас происходило между ними, казалось естественным и неизбежным финалом тех непонятно-завораживающих отношений, которые установились у них семь далеких лет назад, когда Янси впервые поцеловал ее на лестнице в«Магнолиевой роще». Все сны и фантазии, в которых неизменно присутствовал Янси Кантрелл, неумолимо подводили Сару к этому моменту. Когда Сара подумала о том, что через несколько мгновений его мускулистое тело прижмется к ней, что она «по-настоящему» станет принадлежать ему и что с этой самой минуты ее жизнь как-то изменится, она вся затрепетала, предвкушая неземное блаженство.

Саре даже в голову не приходило, что следует предотвратить то, что вот-вот должно было произойти, — напротив, она с нетерпением ждала этих мгновений. Тело девушки горело от страстного желания испытать новые, неизведанные ощущения; сердце ее, как птица, рвалось к Янси, побуждало броситься в его объятия.

Обнаженный Янси наконец снова опустился рядом с Сарой. Ее руки обвили его шею, а губы раскрылись, уступая стремительному натиску его обжигающих губ. Сейчас Сара всецело находилась во власти своего естества, настоятельно требующего утоления желаний. Она даже пальцем не пошевелила, чтобы остановить Янси, когда он срывал с нее последние одежды. Сара не чувствовала ни стыда, ни страха. Напротив, ей очень хотелось, чтобы он увидел ее всю, хотелось, чтобы Янси любовался ее обнаженным телом. Она хотела увидеть, как его золотисто-карие глаза потемнеют от страсти — Сара почему-то была уверена, что непременно потемнеют…

Янси смотрел на девушку в восторженном изумлении. Внезапно к горлу его подступил ком. Сейчас он ощущал не только страстное желание — Янси почувствовал необыкновенный прилив нежности. Очаровательная и беззащитная девушка лежала на ярко-зеленой траве. Ее гладкая кожа по белизне не уступала алебастру; маленькие твердые груди были восхитительно округлы, соски цвета весенней земляники напоминали острые горные вершины, а узкие бедра плавно переходили в длинные стройные ноги, между которых золотился треугольник шелковистых волос. Взгляд Янси на мгновение задержался на белых роскошных бедрах Сары, и он представил, как медленно опускается на нее…

Из горла Кантрелла вырвался хриплый стон, и он осыпал девушку страстными поцелуями. Его язык проник в рот Сары, проник предвестником другого проникновения, еще незнакомого ей. Янси было мало одних поцелуев, он хотел попробовать всю Сару, вобрать в себя ее запах, навсегда запомнить все то, что делало Сару Сарой. Его горячие губы проложили обжигающую тропку от лица к грудям и, сгорая от голода, стали страстно целовать их. Руки же Янси, лаская стройное девичье тело, словно изучали его, поглаживали мягкую шелковистую кожу. С каждой секундой ласки Янси становились все более страстными и настойчивыми; руки его двигались все быстрее, нигде надолго не задерживаясь, — казалось, Янси хотел объять ладонями все тело своей пленницы, все целиком. Еще ни одной женщине не удавалось так возбудить его, ни одна женщина не влекла его так, как эта девушка.

Янси прижался губами к ее шее и в восторге прошептал:

— Ax, mi amiga, ты такая preciosa ^[16], такая чудесная… — Янси легонько укусил ее шею и накрыл ладонями набухшие груди. — Ты благоухаешь сладким нектаром.., я хочу съесть тебя, проглотить всю без остатка, хочу, чтобы ты оказалась во мне.., и больше никогда не смогла убежать…

Он впился в губы Сары страстным поцелуем.

Девушка с восторгом принимала все ласки своего похитителя. Она видела, чувствовала, как велико его желание, и это вызывало в ней ответное желание. Сара, выгнув спину, прижалась к нему, погладила его широкие плечи и мускулистые руки. Янси переплел ее ноги своими и еще крепче прижался к девушке, словно хотел слиться с ней воедино. Саре казалось, что она вот-вот растает от жара, исходившего от тела Янси.

Грубые и в то же время ласковые прикосновения его рук вызывали сладкую боль и мучительное желание изведать пока еще неизвестное наслаждение.

Руки Янси, скользнув по ее животу, на долю секунды задержались на бедрах девушки. Потом он осторожно раздвинул ее ноги и прикоснулся к завиткам золотистых волос.

Не переставая целовать ее, Янси легонько провел пальцем по влажным складкам, и Сара тотчас же затрепетала от наслаждения и страха. Эти осторожные прикосновения порождали ощущения, неописуемые словами. Окончательно утратив над собой контроль, Сара рванулась навстречу мускулистому мужскому телу. Ей казалось, что она больше не в силах терпеть эту мучительно-сладкую боль. Янси что-то пробормотал хриплым голосом и, припав губами к отвердевшим соскам девушки, принялся ласкать их языком, легонько покусывать зубами. Огонь, бушующий в ней, не давал угаснуть его страсти.

Все тело Сары сейчас было охвачено пламенем, ее плоть отчаянно просила.., нет, требовала утоления этой фантастической страсти. С каждым мгновением ее поцелуи становились все более страстными, ладони скользили по мускулистому телу Янси.

Когда Кантрелл опустился между ее ног и медленно погрузил палец во влажные теплые складки, Сару охватило такое сладостное и мучительное ощущение, что она, не удержавшись, застонала и, выгнув спину, устремилась ему навстречу.

— О Господи! О Господи! — вскрикнула девушка, не понимая, что с ней происходит. К наслаждению примешивался легкий испуг — боязнь таинственного и неизведанного. — Я не вынесу этого! Что ты со мной делаешь?

— Занимаюсь с тобой любовью, mi amiga, — хрипловатым голосом ответил Янси Кантрелл и поцеловал Сару в уголок рта, ни на секунду при этом не прекращая водить пальцем между ее ног. — Готовлю тебя к наслаждению! Хочу, чтобы ты почувствовала тот же голод и ту же страсть, какие терзают меня… — Он наклонился и впился губами в ее сосок. — Если бы ты знала, как ты прекрасна! — прошептал он, уткнувшись лицом в ее грудь. — Такая теплая и такая манящая, такая… — Янси вздохнул, не в силах найти слова, чтобы описать всю красоту Сары; затем снова поцеловал ее в губы, желая еще раз ощутить их сладость.

Изнемогая от желания, Сара затрепетала. Не в силах бороться с велениями плоти, она громко застонала. Самые острые ощущения она сейчас испытывала между ног, где по-прежнему скользил палец Янси. Сара крепко обхватила его широкие плечи, потом ладони ее легли ему на спину, потом на мускулистую грудь… Руки девушки опускались все ниже и ниже.

Наконец ее рука добралась до живота Янси и опустилась еще ниже… Сара вздрогнула от неожиданности, такой огромной и горячей была его мужская плоть. Из горла Кантрелла вырвался хриплый стон.

— Прекрати! — пробормотал он дрожащим от возбуждения голосом. — Хватит! Это выше моих сил! Ты сводишь меня с ума!

В следующее мгновение он еще шире раздвинул ее ноги…

У Сары перехватило дыхание; ей казалось, что от страха и ожидания у нее вот-вот остановится сердце. Она смотрела широко раскрытыми глазами на худощавое смуглое лицо своего похитителя, которого совсем недавно ненавидела лютой ненавистью. Конечно, именно этого она и хотела все время! Но даже несмотря на предвкушение чего-то поразительного и таинственного, Сара вскрикнула в испуге, когда Янси осторожно вошел в нее, обжигая жаром своей плоти. Девушка инстинктивно напряглась, ее руки взметнулись вверх, чтобы оттолкнуть Янси, отстранить его. Но Кантрелл, словно почувствовав страх девушки, осторожно отвел в стороны ее руки и вновь принялся ласкать. Его ласки заставили ее мгновенно забыть обо всем на свете — обо всем, кроме этого чудесного мгновения, в котором они растворились.

Янси сгорал в огне страсти, однако овладевал Сарой осторожно и нежно. Он и сам не знал, что его сдерживало. Внутренний голос уговаривал не торопиться, проявить терпение и осторожность. Эта победа над страстью заставила его на всю жизнь запомнить эти мгновения. А о том, что Сара запомнит эти минуты до конца своих дней, и говорить не приходилось.

Янси ласкал Сару с нежностью и терпением, ласкал, словно уговаривая принять его. Он входил в нее очень медленно, с трудом выдерживая сладостное ощущение — прикосновение своей плоти к влажным шелковистым складкам. Янси едва не заскрипел зубами, когда желание мгновенно погрузиться в Сару, погрузиться полностью, стало нестерпимым. От напряжения его глаза закрылись, голова запрокинулась. Сейчас он жил только этими мгновениями, все остальное перестало для него существовать. Когда же он достиг барьера — свидетельства невинности, глаза его широко раскрылись — Янси недоверчиво посмотрел на Сару.

В ее же взгляде светились любовь и нежность…

Внезапная боль застала Сару врасплох, и она тихонько вскрикнула…

Долгие секунды, растянувшиеся в вечность, они смотрели друг на друга. Потом золотисто-карие глаза Кантрелла вспыхнули, он улыбнулся и прижался губами к губам Сары. Янси ликовал — он разрушил последний барьер, отделявший его от полного обладания Сарой, он окончательно овладел ею.

Он глубоко вошел в нее и, упиваясь своей победой, постарался отогнать многочисленные вопросы, возникшие у него несколько секунд назад. Ему хотелось запомнить только сладостные ощущения этих чудесных мгновений. Стараясь не обращать внимания на состояние Сары, Янси боролся со своей неистовой страстью. С величайшим трудом ему удалось охладить свой пыл; он по-прежнему двигался медленно, неторопливо, инстинктивно продлевая удовольствие.

Янси любил Сару так нежно, что боль вскоре прошла, осталось лишь ощущение некоторого дискомфорта, но и оно постепенно ослабевало после каждого осторожного движения Янси. Отдавшаяся своему похитителю по собственной воле, Сара сейчас упивалась мощью его тела и восхитительными ощущениями, которые дарили его руки, обхватившие ее ягодицы; Сара с восторгом ощущала, как движется в ней пышущая жаром плоть Янси. Она словно впитывала его, старалась запомнить вкус и мускусный запах его кожи, запомнить все то, что он делал с ней. Когда же Кантрелл внезапно напрягся и, задыхаясь, выкрикнул ее имя, горячая волна наслаждения застала Сару врасплох…

Она открыла глаза и в изумлении посмотрела на Янси. «Прислушиваясь» к легкому покалыванию во всем теле, Сара так увлеклась своими ощущениями, что даже не заметила, как Янси вышел из нее; он улегся рядом и прикрыл ладонью глаза. Саре казалось, что минуты, когда он обладал ею, были самыми волнующими и чудесными мгновениями в ее жизни. Она была уверена, что никогда не забудет сладостные ощущения, которые дарила его горячая твердая плоть. Но другое ощущение… Губы девушки дрогнули в улыбке. Она с наслаждением потянулась, как греющаяся на солнце кошка… То, другое ощущение казалось не менее восхитительным!

Когда Сара пошевелилась, Янси повернулся к ней. Забыв о своей наготе, он приподнялся, опершись на локоть, и пристально посмотрел на свою пленницу. Сейчас его смуглое лицо обрело привычную невозмутимость.

— А сейчас, принимая во внимание то, что произошло между нами, может, соизволишь объяснить мне, как ты жила с моим отцом? — поинтересовался он.

Глава 10

Приятное чувство удовлетворения тотчас же исчезло. Сара густо покраснела. Реальность поразила ее, как вспышка молнии, вопрос Янси прозвучал зловещими раскатами грома. Сара поняла: их снова ждут бесконечные споры, о которых она на время забыла. Забыла — и вела себя как последняя дура! Разве можно было забывать, что Янси Кантрелл — ее враг, что он не доверяет ей и обвиняет во всех смертных грехах! Как она могла — пусть даже в минуты любви — забыть, что он обвинил ее в попытке обмануть Сэма?! Но самой главной ошибкой было то, что Сара забыла, кто ее похитил из «Магнолиевой рощи».

Стоило ей вспомнить события прошедшей ночи — и по ее спине пробежал холодок. От очень неприятной мысли о том, что недавняя страсть Янси может оказаться притворством и точно рассчитанным ходом с его стороны, у нее защемило сердце. Как она могла потерять бдительность?.. Ведь он же поклялся, что обязательно станет отцом ее детей!

Сара, как ни старалась, никак не могла отделаться от ужасной мысли, что эта неожиданная вспышка страсти — всего лишь уловка; возможно, Кантрелл просто хотел, чтобы она забеременела и родила ему наследника «Дома голубки».

Вместе с жестокой реальностью пришел и стыд. Сара с трудом приподнялась и дрожащими руками прикрылась желтым ситцевым платьем, которое лежало рядом. Она покраснела еще гуще, когда поняла, что, несмотря на все старания прикрыть наготу, может скрыть лишь незначительную часть своего обнаженного тела.

Губы Янси искривились в насмешливой улыбке.

— А тебе не кажется, что сейчас поздновато изображать из себя скромную девушку? — съязвил он.

Сара невольно вздрогнула и в растерянности посмотрела по сторонам, надеясь найти бриджи. В ответ на вопрос Янси она пробормотала что-то неразборчивое.

Судя по всему, Янси ничуть не стеснялся ни своей, ни ее наготы. Он грубо вырвал у нее из рук платье и проворчал:

— Por Dios, давай выкладывай, как вы жили с отцом? Как могло получиться, что ты до сих пор оставалась девственницей? Чем ты так приворожила Сэма, что он ни разу не переспал с тобой?

Сара с мольбой смотрела то на Янси, то на старенькое желтое платье, которое он держал в своей жилистой и сильной руке.

— Мы.., э.., мы с ним решили, что так будет лучше, — смущенно пробормотала она. — А теперь верни мне, пожалуйста, платье. Я хочу одеться.

— Нет уж! — закричал Янси дрожащим от гнева голосом. — Меня не устраивает такое объяснение! Что значит, вы решили, будто так будет лучше? Признавайся, что ты сделала с моим отцом? Как ты заставила его согласиться на такое унизительное условие?

— Я его не заставляла, он сам этого хотел! — чуть не плача выкрикнула Сара; она попыталась выхватить из руки Янси платье, но ей это не удалось.

— Он сам этого хотел? — переспросил он с изумлением; казалось, Янси не верил своим ушам. — Ты лжешь, такого не могло быть! Когда ты вышла замуж за Сэма, он был сильным и вполне нормальным мужчиной. Он не мог этого хотеть! И ничто не могло помешать ему выполнять супружеские обязанности.

Сара тяжко вздохнула — она поняла, что ей не видать своего платья до тех пор, пока не расскажет все о своем странном замужестве.

— Мы с твоим отцом любили друг друга, — проговорила она с печальным вздохом. — Но не так, как ты думаешь… Мы с ним ни разу не были вместе.., как мужчина с женщиной. С самой первой встречи Сэм относился ко мне как к дочери. Он ни разу даже не намекнул, что испытывает ко мне.., другие чувства. Я… — Сара умолкла, ее душили слезы. Она вспомнила, каким добрым и отзывчивым был Сэм Кантрелл. Как же ей сейчас не хватало этого чудесного человека! С трудом овладев собой, Сара чуть нагнула голову и закончила хрипловатым голосом:

— Можешь мне, конечно, не верить, но Сэм заменил мне отца. — Она улыбнулась, но улыбка получилась невеселая. — Кое в чем он был даже лучше Мэтью. Тому, конечно, и в голову не приходило позаботиться о моем будущем… — Девушка подняла голову и смело взглянула в глаза своему похитителю. — Мне все равно, что ты думаешь, но я всегда любила Сэма.., только как отца. И других чувств к нему в моем сердце никогда не было!

— И наверное, он женился на тебе только потому, что ты была ему вместо дочери? — насмешливо фыркнул Кантрелл.

— Да, именно так! — с обидой в голосе ответила Сара. — Сэм хотел хоть как-то обеспечить меня — на тот случай, если с ним что-нибудь случится на войне. Твой отец хотел удочерить меня, но события разворачивались настолько стремительно, что он не успел этого сделать. Началась война, и времени оставалось очень мало. Он хотел поскорее уйти в армию генерала Ли и поэтому успел только жениться на мне. — Не желая встречаться с полным презрения взглядом Янси, девушка посмотрела на свои руки. Затем чуть слышно пробормотала:

— Мы с самого начала договорились, что это будет.., брак по расчету, и ни один из нас не стремился к чему-то другому. Мы поженились по одной простой причине — Сэм хотел отправиться на войну с чистой совестью и не беспокоиться за меня. Он хотел быть уверенным: если его серьезно ранят или убьют, мое будущее будет обеспечено. — Глаза Сары вновь наполнились слезами, на сей раз слезами благодарности. — Сэм умолял меня выйти за него замуж. Когда он впервые заговорил о браке, я, конечно, пришла в ужас и наотрез отказалась. Я не соглашалась принять его предложение до тех пор, пока не поняла, что только мое согласие сможет успокоить его. Если хочешь знать, сразу после войны мы собирались развестись. Но домой Сэм вернулся весь израненный, он приехал в «Магнолиевую рощу» умирать… — К горлу Сары подступил ком, и она с усилием закончила:

— Наш брак имел одну цель — защитить меня на случай непредвиденных обстоятельств. И это лишний раз показывает, каким добрым и щедрым человеком был твой отец. В его желании жениться на мне не было ни капли.., низменного, ничего такого, о чем ты, возможно, думаешь.

Сара подняла глаза и встретилась с насмешливым взглядом Янси.

— История очень трогательная, но, к сожалению, я тебе не верю.

Сара с вызовом вздернула подбородок и резко проговорила:

— Не верить — твое право! Я не могу заставить тебя поверить мне… А что же произошло, как по-твоему?

Янси поджал губы и наклонился к девушке.

— По-моему, — неторопливо проговорил он с угрозой в голосе, — это не Сэм, а ты предложила ему жениться на тебе!

Я нисколько не сомневаюсь: с самого начала это была твоя идея. Ты сказала правду насчет заботы о твоем будущем, только вот заботилась о нем ты сама, а не Сэм. И в браке ты увидела свой единственный шанс — если бы вдруг с твоим доверчивым покровителем и защитником что-то случилось, тебе не пришлось бы беспокоиться о завтрашнем дне.

— Это не правда! — в ужасе воскликнула Сара. — Как ты можешь говорить такие гадости? Ведь ты меня совсем не знаешь!

— Правильно, но, наверное, ты забыла, что я уже встречался с женщинами, подобными тебе! — с горьким смехом парировал Кантрелл. — Один раз я едва не женился на такой же, как ты. И хотя Маргарет не изображала такую, как ты, беспомощную и наивную девочку.., в этом, вижу, ей было до тебя ой как далеко!.. Но она тоже прекрасно знала, чего хочет.

— Я не такая, как Маргарет! — в ярости вскричала Сара. — Я любила твоего отца! Я хотела, чтобы Сэм был счастлив и мог с легким сердцем уйти на войну и оставить меня в «Магнолиевой роще».

— Ну конечно, ты заботилась только о душевном спокойствии моего отца! А тебе не приходило в голову, что, выходя за него замуж и заботясь о нем, ты одновременно заботишься и о себе?

Этот неприятный вопрос застал Сару врасплох. Не зная, что отвечать, она лишь виновато смотрела на Янси. Конечно, она должна была заранее подумать о том, что может стать вдовой Сэма Кантрелла, подумать обо всех вытекающих отсюда последствиях. И она была бы самой подлой в мире лгуньей, если бы стала сейчас утверждать, что, выходя замуж, ни капельки не задумывалась о собственном будущем. «Но ведь не страх за собственное будущее заставил меня согласиться стать его женой», — с болью в сердце подумала Сара. Она бы никогда не вышла замуж за Сэма, если бы он не настоял на своем!

Ей бы никогда даже в голову не пришла идея обеспечить себе безбедную жизнь таким коварным способом! Нет, она не сделала ничего дурного и не собирается каяться.

— Да, я знала: выходя замуж за твоего отца, я гарантирую себе безоблачное будущее, — согласилась Сара. — Я не такая дура, чтобы не понимать этого. К тому же Сэм сам заговорил о моем будущем. Это была главная цель нашего брака.

Янси разглядывал собеседницу, не скрывая своего отвращения к ней.

— Что ж, поздравляю! Сейчас я вижу, что ты намного умнее и хитрее Маргарет! Она тебе и в подметки не годится! — усмехнулся Кантрелл. — Маргарет даже в голову не пришло бы признать свою ошибку, у нее не хватило бы ума, чтобы понять, насколько это хитро и умно. Ты же признаешься в собственных ошибках с такой обезоруживающей откровенностью, что без труда можешь убедить в своей невиновности даже самого осторожного и подозрительного человека!

— Только не тебя, конечно…

Золотисто-карие глаза Кантрелла угрожающе сверкнули.

Он окинул долгим взглядом обнаженное тело девушки.

— О да, только не меня, дорогая леди. Как я уже сказал, на примере Маргарет я узнал, какими лживыми и коварными могут быть женщины.., даже молодые леди с такими личиками, как у тебя, моя милая!

Нижняя губа Сары задрожала. Она смахнула с ресниц слезинку.

— Понятно, — с невозмутимым видом кивнула она, стараясь не показывать, с каким трудом далась ей эта невозмутимость. — Если ты уже составил обо мне мнение, то нам, наверное, бессмысленно продолжать разговор на эту тему…

Ответь мне только на один-единственный вопрос. Как ты можешь хотеть, чтобы матерью твоего ребенка было такое лживое и коварное создание, как я? — На сей раз Сара не опустила свои изумрудно-зеленые глаза и смело встретилась с Янси взглядом. — Если я не ошибаюсь, именно этого ты хотел добиться каких-то полчаса назад. — Как она ни старалась скрыть душившие ее гнев и обиду, эти чувства вырвались наружу. — Разве не это заставило тебя похитить меня? — продолжала девушка, повысив голос. — Разве ты не обещал ни на минуту не выпускать меня из виду, чтобы, не дай Бог, я не родила ребенка от кого-нибудь другого? Я знаю, что тебе нужно! Чтобы «Дом голубки» снова принадлежал человеку, в жилах которого течет кровь Альваресов, — разве не так? Ты расчетливо занялся со мной любовью, думая только о «Доме голубки». Ты придумал хитрый и коварный план! И после этого у тебя еще хватает наглости обвинять меня в хитрости и коварстве? Лично я не вижу, чем твои замыслы отличаются от того, в чем ты обвиняешь меня.

Взбешенный Янси схватил Сару за плечи и встряхнул, словно куклу.

— У меня и в мыслях такого не было! Я ничего не планировал! — в ярости вскричал он. — Я только хотел отвезти тебя в «Солнечное ранчо»!..

— Ах вот как?! Значит, ты только хотел отвезти меня в «Солнечное ранчо»? И ты хочешь, чтобы я поверила, будто все это произошло между нами по чистой случайности? Ты хочешь убедить меня в том, что у тебя и в мыслях не было сделать меня беременной? Значит, занимаясь со мной любовью, ты ни разу даже не задумался над тем, что после этого я могу родить тебе ребенка?

— Demonio ^[17]! Все было совсем по-другому! У меня и в мыслях не было… — Кантрелл внезапно замолчал и исподлобья посмотрел на Сару. — Я хотел только остановиться и немного отдохнуть… Ты ведь не слезала с седла с полуночи. Когда мы приехали на это место, я подумал… — Он еще больше нахмурился. — Я подумал, что отдых пойдет тебе на пользу. Впереди еще долгий путь.

— Вот, значит, в чем дело? — проговорила Сара обманчиво ласковым голосом. — Значит, у тебя и в мыслях не было соблазнить меня? Значит, тебе и в голову ни на секунду не приходила мысль заняться со мной любовью?

Кантрелл мысленно выругался и повалил Сару на густую весеннюю траву. Сейчас его смуглое изумительно красивое лицо находилось совсем близко от ее лица, их губы почти соприкасались. Подобная близость была для Сары мучительной пыткой.

— Ах ты, маленькая ведьма! — пробормотал он. — Конечно, ты не могла не заметить, что после первого же поцелуя той ночью, в Кабинете отца, я мог думать лишь об одном — как бы заняться с тобой любовью!

В следующее мгновение Янси впился губами в ее уста.

Саре показалось, что он ужасно зол — но на нее или на себя, она так и не поняла. Сара знала только одно: ни в коем случае нельзя уступать, нельзя разрешать ему целовать себя. В его поцелуях таилась смертельная опасность — нужно было во что бы то ни стало остановить Янси. Сара попыталась оттолкнуть своего похитителя, но даже не смогла сдвинуть его с места.

Теплое мускулистое тело Кантрелла прижало Сару к траве; он покрывал поцелуями ее лицо. Затем язык Янси проник в рот девушки.

У Сары от наслаждения закружилась голова. Однако она не забыла, что должна помешать ему; девушка лихорадочно размышляла: как бы остановить его, пока не поздно, пока она еще может хоть как-то контролировать себя? Ей с трудом удалось просунуть локоть между собой и Янси, и она заставила его отстраниться.

— Прекрати! — задыхаясь, закричала Сара. — Неужели ты не понимаешь, что делаешь? И так все хуже некуда, а ты делаешь еще хуже!

Прерывисто дыша, они долго и пристально смотрели друг на друга. Их лица почти соприкасались.

Наконец в глазах Янси угас огонь страсти.

— Я и этого не хотел.., я… — прошептал он, поджав губы.

Затем, озадаченно взглянув на девушку, пробормотал:

— Сам не знаю, что со мной творится. Стоит мне оказаться рядом с тобой, и я забываю обо всем на свете. Когда ты рядом, я могу думать только о том, какие сладкие у тебя губы, как мне хочется овладеть тобой.., какая ты мягкая, теплая и скользкая… внутри и какое наслаждение ты можешь мне подарить. — Янси умолк. Несколько секунд он пристально вглядывался в ее глаза, потом проговорил внезапно охрипшим голосом:

— Ты должна мне поверить, Сара, у меня и в мыслях не было делать это. — Он еще немного помолчал, затем добавил:

— По крайней мере сейчас. Не здесь и не так, поверь мне! Клянусь, я хотел только, чтобы ты немного отдохнула. Ну как мне втолковать тебе, что когда я тебя разбудил, то хотел всего лишь сказать, что нам пора ехать. Я даже не собирался целовать тебя… — Он с трудом проглотил подступивший к горлу ком и, опустив глаза, в смущении посмотрел на губы девушки. — Все произошло как-то само собой.., ничего я не замышлял. Просто ты такая красивая и неотразимая… Сначала мне нестерпимо захотелось лишь поцеловать тебя, но… — Желание поцеловать пленницу снова взяло верх, и он легонько коснулся ее губ своими. — Но стоило мне поцеловать тебя, и я уже не мог остановиться… Я потерял над собой контроль. Не мог бороться с желанием! — Кантрелл опять осторожно прижался ко рту девушки, и его губы нежно пробежали по ее губам. — Я опять хочу тебя, — хрипло пробормотал он, — прямо сейчас…

Сара уже знала, что в губах Янси кроется какая-то таинственная сила, перед которой она не в силах устоять.

Она понимала: если немедленно не остановит его, через минуту будет поздно. Желание возьмет верх над рассудком, и он опять сможет делать с ней все, что захочет. Поэтому Сара, собравшись с духом, вырвалась из его объятий. Вскочив на ноги, стараясь не смотреть на Янси, не видеть его ослепительно прекрасное тело, способное подарить ей неописуемое наслаждение, она поспешно собрала разбросанную по траве одежду и бросилась к ручью, протекавшему по краю поляны.

Оставив вещи на берегу, быстро вошла в воду. К ее радости, ручей оказался глубже, чем она предполагала, — прогревшаяся под солнцем вода поднималась почти до талии. У Сары возникло инстинктивное желание смыть с себя все, что осталось от минут любви, даже запах. Она словно надеялась, что, уничтожив внешние следы, сумеет вычеркнуть из памяти все то, что произошло между ними час назад. Сара снова и снова с головой погружалась в воду и яростно терла руками тело в надежде смыть с себя все свидетельства страсти, овладевшей ими.

Девушка сама не заметила, как по ее лицу, смешиваясь с каплями воды, потекли слезы. Янси вошел в ручей, обнял ее и ласково проговорил:

— Preciosa, не плачь! Я не хотел… — Он тихонько выругался и пробормотал; — Прости, клянусь, что впредь даже пальцем до тебя не дотронусь! — Его губы искривились в усмешке — ведь он прекрасно понимал: даже самые его торжественные клятвы — пустые слова, если клятвы эти имели отношение к Саре. Поэтому Янси поспешно добавил:

— Я хочу сказать, что изо всех сил буду стараться не прикасаться к тебе… Вся беда в том, что ты чертовски привлекательна и соблазнительна!

Сара смерила его гневным взглядом и воскликнула:

— Тогда отпусти меня! Отвези меня обратно в «Магнолиевую рощу»!

Янси еще крепче стиснул ее плечи. Он поджал губы, нахмурившись, покачал головой и заявил:

— Нет, даже не проси меня об этом!

Сара вырвалась из его объятий и, не обращая внимания на свою наготу, выбежала из ручья. Она быстро оделась, стараясь не смотреть в сторону Янси — он тоже вышел из воды и принялся не спеша одеваться.

Кантрелл не сводил пристального взгляда со своей пленницы; он был встревожен и даже немного напуган тем выражением, что застыло на ее очаровательном личике.

Господи! Что же ему с ней делать? Самое смешное в этой истории заключалось в том, что он сказал ей правду. Он действительно хотел сделать все по-другому. Сначала ему стало немного не по себе от ее решительности, затем на смену озадаченности пришло раскаяние. Он ведь не собирался соблазнять ее.., по крайней мере в первый же день путешествия.., и идиотское условие в завещании не имело никакого отношения к этому взрыву страсти!

Кантрелл подошел к пленнице, когда та уже стояла около лошадей, и в смущении пробормотал:

— Я развел костер. Если хочешь, перекуси чего-нибудь.

Есть сандвичи и кофе. Я подумал, что, перед тем как тронуться в путь, тебе не мешало бы подкрепиться.

Сара холодно посмотрела на него и, нахмурившись, ответила:

— С чего это ты вдруг стал таким заботливым?

— Забота тут ни при чем, — возразил Янси. — Просто трезвый расчет. Через несколько часов станет темно, а я хочу как можно больше проехать при свете дня. Если не хочешь, можешь не есть, но хочу тебя предупредить, chica, следующий привал не скоро. Смотри не проголодайся!

Сара очень хотела послать Янси вместе с сандвичами ко всем чертям, однако сдержалась, внезапно почувствовав, что у нее от голода засосало под ложечкой. Она резко повернулась и быстро направилась к костру. Обед, состоявший из сандвичей и кофе, прошел в напряженном молчании.

Лишь после того как они сели на коней и приготовились тронуться в путь, Янси прервал молчание. Крепко держа в руке поводья всех трех лошадей, он посмотрел на Сару — та делала вид, что не замечает его присутствия, — и мягко проговорил:

— Сара, я не могу повернуть время вспять. Что сделано, то сделано.., правда, я не уверен даже в том, что сожалею о случившемся… Но ты должна знать: все произошло непроизвольно, само собой, я ничего не замышлял.

— Я просила тебя поверить, что не заставляла Сэма жениться на себе, но ты не поверил. Теперь моя очередь отплатить тебе той же монетой. — Девушка бросила на своего спутника яростный взгляд; ее глаза сверкали. Она громко воскликнула дрожащим от гнева голосом:

— Я тебе не верю! — Потом снова отвернулась и стала смотреть в противоположную от Янси сторону.

Кантрелл долго и внимательно изучал точеный профиль девушки. Ее слова показались ему ужасно обидными. Он скрипнул зубами от злости. Cristo ^[18], Маргарет преподнесла ему прекрасный урок, и он не позволит очередной алчной красавице водить его за нос! Сара разбудила в его сердце давно забытую острую боль, но он однажды уже выстрадал подобную боль и не собирается повторять старую ошибку, пусть она будет хоть трижды раскрасавица! Маргарет оказалась прекрасной наставницей. Ее урок он будет помнить до конца жизни. Так что какой бы очаровательной и беззащитной ни казалась Сара, какое бы желание она в нем ни будила, он ни за что не повторит ту же ошибку! Ни за что не полюбит Сару!

— Не веришь? Как тебе будет угодно, — сухо проговорил Кантрелл.

Они тронулись в путь, но теперь ехали в напряженном молчании. Правда, они и до привала разговаривали немного, но после очередной ссоры и вовсе замолчали. Привал затянулся — ушло гораздо больше времени, чем рассчитывал Янси.

Он уже выбрал место для ночлега и поэтому подгонял лошадей, не давая им останавливаться даже после захода солнца.

Всю свою сознательную жизнь Сара ездила верхом, однако никогда не считала себя опытной наездницей. Когда на землю начали опускаться сумерки, у нее опять заныли все косточки, все тело. Девушка пришла в отчаяние. От голода сосало под ложечкой, и она устала, однако поклялась, что скорее умрет, чем попросит Янси остановиться. Сара твердо решила, что не станет жаловаться на усталость, но все же не смогла сдержать вздох облегчения, когда Янси наконец остановил лошадей и сказал:

— Переночуем здесь.

Темнота не позволяла осмотреться как следует, но по тихому журчанию воды и теням деревьев девушка догадалась, что это место очень похоже на то, где они останавливались днем. Она с трудом слезла с лошади, гордо отстранив руку Янси, когда тот предложил свою помощь.

— Не прикасайся ко мне! — холодно проговорила Сара, поджав губы.

Кантрелл вздохнул и, отвернувшись, принялся привязывать и расседлывать лошадей. Сара стояла и смотрела на него до тех пор, пока он не бросил через плечо:

— Если ты не намерена помогать, то хотя бы не путайся под ногами! Пойди лучше присядь где-нибудь.

Сара всегда считала себя спокойной и вежливой девушкой. Однако в последние двадцать четыре часа с ней произошло столько неприятностей, что сейчас она не выдержала — встряхнув растрепанными волосами, резко проговорила:

— Ты насильно привез меня сюда, так что можешь не рассчитывать на мою помощь!

Янси внимательно посмотрел на нее. Сара в темноте почти не видела его лицо, однако была уверена: на нем застыло совершенно невозмутимое выражение.

— Ты верна себе, дорогая, — язвительно усмехнулся Кантрелл. — Откровенно говоря, я и не надеялся, что ты хоть в чем-то способна проявить благоразумие!

— Очень рада, что мы понимаем друг друга, — парировала Сара.

Напряжение между ними сохранялось и после ужина, состоявшего из сандвичей и кофе. Утолив голод, Сара с нетерпением ждала отхода ко сну. Янси положил ее седло недалеко от костра и бросил на него несколько одеял.

— Ваша постель, мадам, — объявил он.

Импровизированное ложе казалось не лучшим местом для отдыха, но после всего, что Саре пришлось пережить за этот необыкновенно долгий и трудный день, она отбросила мысли об удобствах и поспешно улеглась, воспользовавшись седлом вместо подушки. Постель оказалась более уютной, чем она предполагала. Девушка завернулась в одеяла и уснула, едва лишь голова ее коснулась седла.

Янси еще долго сидел у костра, глядя на спящую девушку.

Ему очень не хотелось признаваться в собственном бессилии, но во многом Сара до сих пор оставалась для него неразгаданной загадкой. Он решил похитить и увезти ее на ранчо, в глубине души надеясь, что таким образом окажет ей большую услугу — убережет от ее же собственных глупых выходок. Идея поселиться в «Доме голубки» казалась ему просто смехотворной. В доме много лет никто не жил, и он давно пришел в упадок, а может, уже и развалился. Сейчас дом находился в таком состоянии, что того и гляди развалится и все его обитатели погибнут под руинами. Если же она попытается отремонтировать дом, то быстро потратит все деньги, которые ей оставил Сэм. Янси пожал плечами и подумал: а чего он-то так беспокоится? Откровенно говоря, ему должно быть наплевать, что и как она делает. Так-то оно так, но Янси тревожился за Сару. Наверное, все дело в его практичности. Он не мог спокойно смотреть, как люди совершают идиотские поступки и вредят сами себе. А кроме того, из головы не выходило это странное условие в завещании Сэма, условие относительно «Дома голубки».

И какая муха укусила его отца? Как его угораздило вписать в свое завещание эту чушь? Допустим, Сара захотела таким способом обеспечить себе безоблачное будущее, но Янси не мог поверить в то, что отец был настолько ослеплен любовью к ней, что совершил подобную глупость. Неужели отца так ничему и не научила печальная история с Маргарет? К тому же Сэм прекрасно знал, как сын относится к «Дому голубки». Янси вспомнил события семилетней давности, и его губы растянулись в усмешке. Черт побери, он даже пригрозил смертью Маргарет, если та надумает запустить свои острые коготки в «Голубку». Интересно, как, по мнению отца, он должен теперь поступить с Сарой? Сэм не настолько выжил из ума, чтобы не понимать, что сын сделает все возможное и невозможное, чтобы «Дом голубки» вернулся к Альваресам.

Янси поднес к губам жестяную кружку, сделал последний глоток кофе — и замер: в голову ему пришла совершенно неожиданная мысль. Ну конечно же, как он раньше не догадался?! Этот хитрый старый мерзавец даже из могилы пытается решать его судьбу! Янси невесело улыбнулся.

На сей раз Сэм для надежности положил в ловушку приманку, перед которой Янси не мог устоять.

Кантрелл нахмурился и отбросил пустую кружку. Интересно, неужели Сэм догадался, что сын его влюбился в эту невинную девочку с первого взгляда? Неужели отец вставил в свое завещание это идиотское требование только для того, чтобы сыну труднее было выбраться из ловушки?

Янси с сомнением покачал головой. Несмотря на все ссоры и разногласия с отцом, — а они происходили даже слишком часто, — он не мог поверить в то, что Сэм оказался способен на такое дьявольское коварство. У Сэма было доброе сердце, и его доброта, конечно же, являлась свидетельством в пользу Сары, однако Янси ни на секунду не забывал: его отец всегда отличался бесхарактерностью, он, как правило, долго колебался, прежде чем принять какое-нибудь решение. Янси никак не мог поверить и в то, что странное условие в завещании — дьявольский замысел отца, не верил, что Сэм таким образом хотел соединить свою вдову и сына узами брака. И все же ему никак не удавалось отделаться от мысли, весьма приятной мысли, что Сара, возможно, говорит правду… В сердце его вспыхнула надежда, он едва не задохнулся от счастья — но тут же снова нахмурился. Горькие воспоминания о Маргарет и ее предательстве вернули его к действительности. Нет, твердо решил Кантрелл, он не угодит во второй раз в ту же самую ловушку! Никогда больше он не позволит женщине со смазливой мордашкой и очаровательной улыбкой вскружить себе голову! Никогда!

Янси тяжело вздохнул — следовало признать, что в этом деле нет простых решений. Даже если он переложит всю вину на хрупкие плечи Сары, то и тогда он не получит ответ на мучивший его вопрос. Видит Бог, ему очень хотелось бы обвинить ее во всех мыслимых и немыслимых грехах! Бормоча ругательства, Янси встал, подошел к Саре и устроился рядом с ней на траве. Ничего, утром все представится в другом свете.

Утро наверняка даст ответы на многие вопросы. У него будет достаточно времени для того, чтобы разгадать загадку под названием «Сара Кантрелл»!

Янси прижался к пленнице, решив, что так ей труднее будет сбежать, если она вдруг решится на это. Янси всегда спал очень чутко и был уверен, что ей не удастся встать, не разбудив его. Побег затрудняло и то обстоятельство, что лошади слушались только его. Этим предосторожностям Кантрелл научился у индейцев, среди которых прожил несколько лет. Однако ему и этого показалось мало. На всякий случай он спрятал сапоги Сары. Даже если она сумеет улизнуть, не разбудив его, и отправится пешком, без сапог ей далеко не уйти.

Улыбнувшись собственной хитрости, он наконец уснул.

Глава 11

Однако на следующее утро Янси Кантреллу было не до смеха, он уже не считал себя великим хитрецом. Ночь прошла без происшествий. Когда он проснулся на рассвете, Сара крепко спала рядом. Янси прекрасно отдохнул, но понял, что ни на шаг не продвинулся вперед — перед ним стояли все те же проблемы; он знал о Саре ровно столько, сколько знал и накануне вечером.

Когда они тронулись в путь, девушка держалась все так же холодно. Она была уверена, что поездка в «Солнечное ранчо» останется для нее одним из самых неприятных воспоминаний.

Они ехали в глубоком молчании, разговаривали только в тех редких случаях, когда в этом возникала крайняя необходимость.

Янси очень торопился, старался побыстрее добраться до ранчо, хотя путешествие не казалось слишком уж опасным или утомительным. Что же касается Сары, то она была даже довольна, что им каждый день приходилось по многу часов проводить в седле. Это давало хоть какую-то пищу ее любопытству.

Она разглядывала местность, по которой они проезжали, и могла не думать об этом высокомерном несносном Кантрелле.

Поначалу Сара вела себя как сторонняя наблюдательница и не помогала Янси по вечерам разбивать лагерь. Однако со временем в ней заговорила совесть. Девушка не могла разобраться в своих чувствах, но все же начала помогать своему похитителю. На десятый день пути они уже разделили обязанности и за считанные минуты разбили лагерь.

Между ними по-прежнему сохранялась напряженность, однако Сара не могла пожаловаться на скуку. Они ехали по бескрайней равнине, покрытой пышной растительностью. Зелень радовала глаз и поднимала настроение. Первые несколько дней девушке приходилось нелегко, но после того как она привыкла к лошади и седлу, верховая езда даже стала доставлять ей удовольствие. Как бы Сара ни ругала своего похитителя, она не могла не признать, что должна поблагодарить его за избавление от огромной ответственности за «Магнолиевую рощу» и ее обитателей, — эта ответственность так долго лежала на ее хрупких плечах… Хотя будущее представлялось неопределенным, а впереди ее ждали многочисленные трудности — в этом Сара не сомневалась, — настроение девушки поднималось с каждой милей, приближающей их к «Солнечному ранчо». Она не понимала почему, но ей очень хотелось увидеть ранчо Янси, ранчо, окруженное зарослями чапареля.

Они просыпались на рассвете, завтракали и трогались в путь, а останавливались поздно вечером. Каждый день Сара с нетерпением ждала вечерних привалов. Устраиваясь на ночлег, она каждый вечер размышляла над неожиданными поворотами судьбы. Часто после ужина, состоявшего из кукурузных лепешек — они пекли их в углях костра — и рагу, приготовленного из мяса какого-нибудь подстреленного Янси животного, Сара вспоминала о похожих вечерах с отцом. В такие минуты она улыбалась, наслаждаясь безмятежным покоем. Нередко девушка сидела с чашкой горячего кофе в руках, смотрела на пляшущие языки пламени и пыталась представить, какой была бы ее жизнь, если бы Мэтью не проиграл в карты «Холм пересмешника» или если бы у него хватило ума не ввязаться в ту роковую пьяную ссору. И всякий раз она печально качала головой и решительно отгоняла эти мысли, запрещала себе думать о прошлом.

По мере продвижения маленького каравана на юго-запад ландшафт менялся. Климат в этих краях был суше, а высокие деревья, опутанные лианами, и пышные яркие цветы постепенно уступали место более скромной растительности. Рельеф тоже менялся. Они ехали уже не по плодородным равнинам, столь ценимым плантаторами-южанами.

Каждый день солнце становилось все жарче, но Сара постепенно привыкала к раскаленному желтому диску, висевшему в безоблачном небе, и переносила жару не так тяжело, как в первые дни пути.

К середине мая они добрались до бескрайних прерий, и теперь путь их пролегал среди высоких, по пояс, трав, мимо рощиц акаций, мимо диких груш и мескитовых деревьев. Берега рек и ручейков утопали в сочной зелени, по большей части тут росли тополя и ивы.

Сара удивлялась разнообразию и богатству животного мира.

Они часто видели огромные табуны мустангов и стада лонгхорнов. Из-подкопыт лошадей разбегались во все стороны дикие кролики, индейки и перепелки. Завидев людей, пугливые олени и антилопы стремительно, как ветер, уносились прочь. Путешественники засыпали под аккомпанемент тоскливых серенад койотов и огромных серых волков. Изредка из темноты доносился оглушительный рев пантер, от которого у Сары кровь стыла в жилах.

Девушка старалась свести разговоры к минимуму, но однажды вечером после ужина любопытство взяло вверх, и она неожиданно спросила:

— Далеко еще до ранчо?

— Мы едем по его территории последние два дня, — улыбнулся Янси. Он сделал вид, что не заметил изумления девушки и сказал:

— Надеюсь, завтрашнюю ночь мы наконец проведем в настоящих постелях, а не на земле.

Сара понимала, что в «Солнечном ранчо» ее вряд ли ждет что-либо приятное, и все же с нетерпением ждала встречи с ним. На следующий день, после обеда, они поднялись на невысокий холм и увидели вдалеке черную точку. Сердце девушки учащенно забилось. Она посмотрела на Янси и спросила:

— Это «Солнечное ранчо»? Это и есть твое ранчо?

Кантрелл кивнул.

— Si, там мой дом. — Он сделал паузу, и его золотисто-карие глаза долго изучали очаровательное лицо спутницы.

Сара с удивлением заметила, что Янси чем-то озабочен, возможно, смущен. Ей даже показалось, что он побаивается показывать ранчо своей пленнице — вероятно, потому, что не знал, какое впечатление оно произведет на нее. Кантрелл молчал довольно долго. Наконец посмотрел вдаль и проговорил;

— Надеюсь, ты будешь счастлива здесь.

Янси начал спускаться с холма. Сара ехала следом, размышляя о странном поведении своего похитителя. Прошло несколько минут, и она догадалась, чем вызвана эта внезапная перемена. Причиной была Маргарет!

Девушка бросила взгляд на Янси. Сейчас ее уже не удивляло его смущение. Она не могла утверждать, что знает все о единственной поездке Маргарет в «Солнечное ранчо», но и из того, что знала, давно сделала вывод: вторая жена Сэма возненавидела ранчо лютой ненавистью. Возможно, нежелание жить здесь и заставило ее бросить Янси и выйти замуж за его отца.

Так что в смущении владельца ранчо не было ничего удивительного.

На губах Сары заиграла улыбка. «Нет, нельзя улыбаться», — тут же одернула себя девушка. Смущение Янси так поразило ее, что она на время забыла о его высокомерии, о его возмутительном поведении, забыла даже о похищении.

Когда они подъехали ближе, Сара поняла, что ранчо представляет собой скопление множества построек. Рядом с поместьем находилась небольшая деревушка. Окружающая местность была на удивление живописной. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось море высокой сочной травы, лишь кое-где виднелись островки деревьев и кустов, которые росли "По берегам ручьев и рек. «Солнечное ранчо» располагалось на небольшом возвышении, неподалеку от ручья, весело журчавшего зеленовато-синими струями. Сара в изумлении смотрела на огромные деревья и густую сочную траву. От большого дома, окруженного высокой каменной стеной, веером расходились здания поменьше: jacales ^[19] и амбары, сверкающая на солнце белая церквушка и другие постройки. Деревушку окружали загоны для скота и широкие поля, на которых шелестела сочная зелень кукурузы. В аккуратно разбитых садах желтели апельсиновые деревья, в виноградниках зеленел виноград.

Вскоре они подъехали к деревне. Из-под копыт лошадей во все стороны разбегались цыплята, пронзительно хрюкающие свиньи и блеющие козы.

Сара с восторгом разглядывала ослепительно белые домики, пасущиеся вдали табуны лошадей и стада коров и быков, среди которых гарцевали на крепких низкорослых мустангах смуглые всадники, полной грудью вдыхала аромат цветущих апельсиновых деревьев, с улыбкой прислушивалась к веселым крикам детей. К большому дому вела узкая пыльная дорога. Высокие мощные стены из белого камня сверкали на солнце, как только что выпавший снег. Увидев эти стены и вспомнив, что «Солнечное ранчо» станет для нее тюрьмой, Сара погрустнела.

Едва путники въехали в деревню, как их окружили полуголые ребятишки, черноглазые смеющиеся женщины в ярких цветастых шалях и мужчины в широкополых сомбреро и мешковатых белых брюках. Знойный воздух зазвенел от радостных криков.

— Наконец-то вернулся сеньор Янси!

— Это хозяин! Быстрее, быстрее сюда! Хозяин приехал!

— Сеньор Янси, мы так долго вас ждали!

— Сеньор Янси, мы так рады, что вы снова с нами!

Теперь Янси и Сара были вынуждены продвигаться черепашьим шагом. Кантреллу то и дело приходилось останавливаться, чтобы перекинуться с крестьянами хотя бы несколькими словами. Родители протягивали ему своих детей. Сара была поражена — обитатели «Солнечного ранчо» прямо-таки боготворили ее похитителя. Девушка фыркнула и покачала головой. Неудивительно, что он вел себя так вызывающе и нагло!

Наконец они выбрались из толпы крестьян, радостно встречавших «сеньора Янси», и въехали через огромные чугунные ворота на территорию поместья. Сара думала, что сейчас наконец-то увидит дом, но картина, открывшаяся ее взору, повергла девушку в изумление.

За мощными стенами восьмифутовой высоты находился совершенно новый для нее мир, мир изящества и богатства, мир, в котором жили испанские вельможи. Поместье занимало почти пять акров плодородной земли. Там, где не было зданий, раскинулись зеленые лужайки, обсаженные по краям аккуратными рядами апельсиновых и оливковых деревьев; и повсюду кудрявились кустарники. В дальнем конце поместья протекал ручей, а в центре располагался вымощенный каменными плитами двор с красивым трехъярусным фонтаном, из центра которого с негромким журчанием лилась кристально чистая вода. Внушительных размеров двухэтажный особняк из коричневато-желтого камня казался выше, чем был на самом деле. Особняк окружали широкие крытые переходы, манившие своей прохладой. Один угол дома закрывала багровая бугенвиллея, другой увивали бледно-розовые розы, наполняющие воздух терпким ароматом; портик утопал в гирляндах жасмина. Сара с восхищением смотрела по сторонам.

Когда они подъехали к дому, их, как и в деревне, окружила толпа черноглазых смуглых мексиканцев, громко выражавших свою радость. Янси неспешно слез с коня и заговорил с кем-то из встречавших его мужчин. Сара, заметившая любопытные взгляды, которые бросали в ее сторону, задавалась вопросом: как Кантрелл объяснит ее присутствие? Янси положил руки на тонкую девичью талию и осторожно опустил ее на землю. Как и большинство жителей Техаса, Сара немного говорила по-испански. Она без труда разобрала в потоке испанской речи слово «novia» ^[20].

Повсюду слышались радостные крики, многословные приветствия и поздравления по случаю возвращения. Взглянув на мексиканцев, Сара попыталась улыбнуться, затем, повернувшись к Янси, прошипела:

— Разве я твоя novia? Как ты посмел сказать им, что я твоя невеста?

Янси обнял ее за плечи и улыбнулся.

— Но ты ведь действительно моя невеста, дорогая, — прошептал он. — Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы мои дети носили чужую фамилию?

Глаза Сары гневно сверкнули.

— Я не забеременела, — тихо проговорила она. — И я не собираюсь выходить замуж за человека, который видит во мне всего лишь красивую игрушку!

Янси еще крепче обнял Сару. К восторгу встречающих, он прижал ее к себе и звонко поцеловал в щеку. Затем прошептал ей на ухо:

— А тебе, моя голубка с острыми коготками, никогда не приходило в голову, что мне, может быть, абсолютно наплевать на твои любовные способности?

Сара в изумлении посмотрела на Янси. Тот рассмеялся и снова поцеловал ее, — наверное, чтобы порадовать мексиканцев, которые тотчас же разразились радостными криками и аплодисментами. Не давая Саре опомниться, Янси начал знакомить ее со своими людьми. Во дворе собралась прислуга, прямые потомки вассалов, некогда последовавших вслед за первыми Альваресами из Испании в Мексику. Сара улыбалась и кивала, кивала и улыбалась; при этом она старалась запомнить непривычные для ее уха испано-мексиканские имена.

Напрасные хлопоты, невесело усмехнулась девушка. К чему стараться, если она все равно не намерена надолго здесь задерживаться! Не переставая машинально улыбаться и пожимать руки, Сара задумалась о том, как бы ей побыстрее выбраться из «Солнечного ранчо». Когда встречающие начали расходиться, к Саре подошла красивая черноглазая девушка примерно одного с ней возраста и повела в дом.

Мексиканка провела Сару по длинному прохладному крытому переходу в заднюю часть дома — в одном из крыльев находилась отведенная ей просторная комната. По пути Сара видела огромные залы с высокими потолками. Полы, выложенные плиткой, устилали яркие ковры. Дом был обставлен как мексиканской мебелью, так и испанской, темной и элегантной, украшенной затейливой резьбой. Сара была в восторге, обнаружив в задней части дома внутренний дворик, посреди которого весело журчал трехъярусный фонтан — почти точная копия фонтана в большом дворе. Особняк был выстроен в форме буквы "П". Крытые переходы с арочными проемами придавали внутреннему дворику очень уютный вид. Здесь Сара тоже увидела море цветов. Чугунные балконы второго этажа утопали в бутенвиллее и розах, повсюду белел жасмин. К заполнявшему воздух аромату жасмина и роз примешивался едва уловимый запах цветущих апельсинов.

При других обстоятельствах при виде такой красоты Сара в восторге захлопала бы в ладоши. Ей очень хотелось забыть о похищении, забыть о том, как она попала сюда, но девушка ежеминутно напоминала себе, что сейчас не время любоваться окружающими ее красотами.

Наконец служанка ввела Сару в комнату. Внимание девушки сразу привлекла широкая кровать, накрытая сеткой от москитов. Усталая путница с трудом преодолела искушение тотчас же улечься на это чудесное мягкое ложе.

— Я немного говорю по-английски, — сообщила красавица проводница. — Поэтому сеньор Янси и попросил меня показать вам вашу комнату. С этого дня я буду вашей служанкой.

Он сказал, что вы очень устали с дороги. Наверное, сеньорита пожелает принять ванну. Набрать воды?

Саре до смерти захотелось окунуться в теплую воду; она невольно улыбнулась, предвкушая удовольствие.

— О, я бы сейчас с величайшим удовольствием приняла ванну! — в восторге воскликнула девушка. Она снова улыбнулась и с обезоруживающей откровенностью призналась:

— Боюсь, я не запомнила, как вас зовут.

— Ничего удивительного! — весело рассмеялась красавица, показывая ослепительно белые зубы. — Меня зовут Мария Чавес. Я жена старшего ковбоя сеньора Янси. Моя madre ^[21], Долорес Фернандес, служит экономкой, a padre ^[22], Хуан, — бухгалтер хозяина. Несколько минут назад вы видели всех моих родных, за исключением мужа Эстебана.

Сара сокрушенно покачала головой.

— Мне очень жаль, но я совсем их не запомнила.

— Не беспокойтесь, сеньорита, — ласково улыбнулась Мария, — у вас впереди целая жизнь. Еще успеете узнать и запомнить наши имена… А сейчас, извините, мне пора. Пойду приготовлю вам ванну.

Лишь после ухода Марии Сара спохватилась — ведь она не поправила служанку, которая ошибочно назвала ее «сеньоритой».

Интересно, рассказал ли Янси слугам о том, что она — вдова его отца? Судя по поведению Марии Чавес, едва ли.

Ванна превзошла все ее ожидания. Сколько раз она мечтала окунуться в теплую воду после нескольких недель ежедневных утренних омовений в холодных реках и ручьях. Сара лежала в ванне, закрыв от удовольствия глаза, и нежилась в теплой воде, благоухающей жасмином. Она тщательно намылилась душистым мылом, потом принялась за волосы. Волосы Сара промывала до тех пор, пока они не начали потрескивать.

Мария принесла кувшин с сангрией ^[23]. Завернувшись в огромное белое полотенце, Сара наконец улеглась на кровать, превзошедшую, как и ванна, все ее ожидания. Несколько минут она лежала, медленно потягивая сангрию. Потом осторожно поставила стакан на сосновый столик, стоявший рядом, и с наслаждением вытянулась на пуховой перине. Все тревоги и страхи на время оставили ее, и она погрузилась в сон.

Когда Янси Кантрелл вошел в комнату и увидел ее спящей, за окном уже сгустились сумерки. Он тоже принял ванну и переоделся, но отдохнуть не успел. Хотя во время его длительного отсутствия ранчо находилось в надежных руках, хозяйственные дела требовали внимания. За время войны он всего один раз возвращался домой — после сдачи Ли Гранту при Аппоматтоксе. Тогда Янси пробыл в «Солнечном ранчо» только день, приезжал же в основном для того, чтобы сообщить своим людям, что жив и здоров и постарается побыстрее вернуться. Сейчас Янси пришлось выслушать доклады своих помощников, и на это ушло больше времени, чем он предполагал.

Он понял, что мог бы и не торопиться домой — дела в его отсутствие шли совсем неплохо, поместье жило спокойной, размеренной жизнью. Ничего, теперь этому спокойствию пришел конец. После его приезда все здесь изменится!

Хозяин наконец вернулся домой, и вернулся с огромными планами на будущее.

А в будущем, подумал Кантрелл, глядя на спящую Сару, многое будет зависеть от этой очаровательной малышки. Он с восхищением и вместе с тем с какой-то странной тревогой смотрел на свою пленницу. Сначала долго вглядывался в ее лицо, потом любовался стройными ногами, выглядывавшими из-под полотенца. Черт побери, что же ему с ней делать? Янси улыбнулся. О, он прекрасно знает, что хотел бы с ней делать, только вот как ее уговорить согласиться на это? Он хотел жениться на ней, но уговорить Сару выйти за него замуж будет ой как непросто!

Кантрелл не лукавил, когда представил ее своей novia. Еще задолго до приезда в «Солнечное ранчо» он решил во что бы то ни стало жениться на Саре. И для него не будет помехой то недоверие, которое он испытывал к ней; не станет помехой и ее алчность, так раздражавшая его. Еще до своего внезапного возвращения в «Магнолиевую рощу», где он увидел Сару после семилетней разлуки, Янси решил, что ему пора кончать с холостой жизнью, и дал себе срок до конца года. Для женитьбы у него имелись три очень веские причины. Во-первых, он уже не мальчик, в следующем феврале ему исполнится ни много ни мало тридцать пять лет. Во-вторых, ему принадлежит огромное поместье, и он сказочно богатый жених. И в-третьих, у него до сих пор нет наследника. Годы идут, и пора всерьез подумать о будущем. К сожалению.., по крайней мере в прошлом, он всегда считал семью помехой. Но законных наследников может подарить только законная жена.

Подумав о детях и необходимости жениться на Саре, Янси, сам того не желая, ласково посмотрел на нее. Он любовался ее нежными щеками, ее манящими губами, ее стройными ногами. Но еще более, чем соблазнительное тело Сары, ему нравилось в ней нечто другое, внутреннее… Он смотрел на лежавшую перед ним молодую женщину и силился понять; что же в ней его так приворожило? Янси хотел сохранить холодную голову, но ничего не мог поделать со своим сердцем, хотя и понимал, что Сара, алчная и расчетливая, пытается завладеть его собственностью. Он утешал себя тем, что его повышенное внимание к ней продиктовано странным завещанием Сэма, и все же не мог избавиться от мысли, что даже ради «Дома голубки» не стал бы связывать свою судьбу с женщиной, которую ненавидел и презирал, к которой бы не чувствовал физического влечения.

Подумав о физическом влечении, Кантрелл улыбнулся. Он мог бы поклясться, что Сара возбуждает его как никакая другая женщина. Даже сейчас Янси чувствовал, что необыкновенно возбужден. Ему безумно хотелось лечь рядом с Сарой и разбудить ее страстными поцелуями. Ему стоило огромного труда овладеть собой, взять себя в руки. Он почувствовал необъяснимое облегчение, узнав, что Сара не забеременела, что те чудесные минуты любви во время привала под дубами не приведут к появлению на свет ребенка. По причинам, в которые он опасался вникать, Янси не хотел, чтобы Сара полагала, что похищение имело одну-единственную цель — выполнить условие завещания. По тем же самым непонятным причинам Янси очень хотелось, чтобы Сара поняла: его желание жениться на ней никак не связано с этим проклятым завещанием.

И все же приходилось признать: как бы то ни было, но отцовское завещание сделало Сару основной кандидаткой на место его супруги. Янси прекрасно понимал: ему, в сущности, все равно, что думает Сара о причинах, побуждавших его жениться на ней. При этой мысли он помрачнел — все-таки она поразительно хитрая и изобретательная особа, если заставила Сэма включить в завещание пункт о «Доме голубки». Сейчас, когда Сара поняла, что ее замысел удался, она, должно быть, радостно потирает руки и смеется над ним.

Сара открыла глаза — и увидела суровое лицо Кантрелла.

Она вспыхнула и, прикрываясь полотенцем, вскочила с кровати.

— Что ты здесь делаешь? — Голос ее чуть дрожал от волнения. Сара даже не догадывалась, насколько она соблазнительна после дневного отдыха — золотисто-каштановые волосы волнами струились по обнаженным плечам, из-под полотенца выглядывали изумительно стройные ноги.

— Кто же так встречает своего novio ^[24]? — насмешливо проговорил Янси, лениво растягивая слова. В его глазах вспыхнули веселые огоньки; он сунул большие пальцы рук за широкий черный ремень, опоясывающий его тонкую талию.

— Ты мне не novio! — гневно сверкая глазами, воскликнула Сара. — Ты силой увез меня из «Магнолиевой рощи» и, конечно, думаешь, что можешь делать со мной все, что захочешь, но я никогда, ни при каких обстоятельствах не соглашусь выйти за тебя замуж! Заруби это себе на носу! — Она немного помолчала, потом добавила:

— Тебе никогда не удастся заставить меня стать твоей женой!

Сара поняла, что говорить этого не следовало бы, поняла в то самое мгновение, когда опрометчивые слова слетели с ее губ. Янси нахмурился. Сурово поджав губы, он схватил Сару за плечи, привлек к себе и поцеловал.

— Какая же ты дурочка! Да я заставлю тебя сделать все, что пожелаю! — прорычал Кантрелл и снова впился губами в ее уста. — Наверное, у тебя совершенно вылетело из головы, что ты сейчас находишься на моей земле и в моей власти.

Если ты еще этого не поняла, то сообщаю: все здесь принадлежит мне. В деревне есть священник, который обязан мне всем. Тебя окружают мои люди, и они мигом выполнят любое мое распоряжение. Неужели ты полагаешь, что я не сумею уговорить священника? Неужели думаешь, что для того, чтобы жениться на тебе, мне требуется твое согласие? — Янси весело рассмеялся. Убрав руки с плеч Сары, он закончил почти добродушным тоном:

— Дорогая, как бы ты ни старалась, тебе не удастся мне помешать! Мой тебе совет; запомни это раз и навсегда и не становись у меня на пути. А если будешь испытывать мое терпение, то пожалеешь, что вообще когда-то встретилась со мной!

Слова Кантрелла напугали Сару, но она не собиралась сдаваться. Сара с вызовом взглянула на своего похитителя и проговорила звенящим от ярости голосом:

— Я уже и так очень жалею, что встретилась с тобой. Так что мне больше нечего бояться.

Янси долго смотрел на нее с загадочной улыбкой на устах.

Затем прижал к груди и крепко поцеловал в губы.

— Тогда я с чистой совестью могу делать то, что пожелаю, — усмехнулся он.

И прежде чем Сара догадалась о его намерениях, Янси толкнул ее на соблазнительно мягкую пуховую перину. Потом придавил всем своим весом и впился в губы страстным поцелуем.

Сару охватило бешенство. Потрясенная наглостью Кантрелла, она яростно отбивалась, прикрываясь полотенцем. Но полотенце оказалось ненадежным прикрытием. Янси отбросил его в сторону, и его горячие губы прижались к ее шее, потом к груди. Сара застонала, наслаждаясь этими поцелуями.

Однако она по-прежнему была полна решимости не уступать его ласкам. Собрав в кулак всю свою волю, Сара отчаянно боролась с охватившим ее мучительно-сладким возбуждением. Но вот рука Янси легла ей на живот, затем опустилась ниже — и Сара тотчас же забыла, о чем думала всего лишь несколько секунд назад.

В следующее мгновение пальцы Кантрелла погрузились в теплую влагу между ее ног, и Сара затрепетала, душа ее наполнилась восторгом. Это же так просто, думала она, так просто… раствориться в объятиях этого мужчины, сдаться на его милость, позволить ему все, что он пожелает.

Почувствовав, что Сара готова сдаться, Кантрелл рывком поднялся с кровати и начал срывать с себя одежду. Но, отпустив пленницу, он допустил тактическую ошибку. Хотя Янси разделся за считанные секунды, Сара успела сообразить: ей несдобровать, если она вновь ему подчинится.

Сара колебалась — она боялась этого мужчину, и одновременно ее влекло к нему. Но в последний момент, когда обнаженный Янси бросился на кровать, она резко откатилась в сторону, откатилась подальше от него. Кантрелл лишь ухмыльнулся. Не обращая внимания на сопротивление Сары — она изо всех сил молотила его кулачками по груди, — он схватил ее за плечи и привлек к себе. Сара хотела оттолкнуть его, но не смогла даже пошевелить руками — ее руки были плотно прижаты к груди Кантрелла. Саре оставалось лишь одно: смириться и терпеть до конца эту сладкую и мучительную пытку.

Подняв голову, Янси посмотрел ей в глаза и увидел в них огонь, но это было пламя гнева, а не страсти. Лицо Сары пылало, глаза сверкали ненавистью.

— Отпусти меня! — прошипела она.

В этот момент дверь неожиданно отворилась.

Сара вздрогнула и повернула голову. Она смутилась, наверное, не меньше, чем Мария Чавес, замершая на пороге с подносом в руках. На подносе стоял графин с сангрией, рядом, на тарелке, лежали еще теплые, прямо из печи, ароматные пирожки. Смуглая красавица служанка тут же отвела взгляд.

Поспешно поставив поднос на ближайший от двери столик, она обратилась в бегство.

Щеки Сары пылали так же ярко, как щеки бедняжки Марии. Янси же в отличие от своей пленницы не испытывал ни малейшего смущения. Он повалился рядом с ней на перину и весело рассмеялся. Сара схватила полотенце и, прикрыв свою наготу, уставилась на смеявшегося Кантрелла.

— Не вижу ничего смешного! — закричала она.

Янси ухмыльнулся:

— В самом деле не видишь, дорогая? А по-моему, все получилось как нельзя лучше!.. Попробуй теперь докажи кому-нибудь в «Солнечном ранчо», что ты не моя novia!

Глава 12

Долго еще после ухода Янси Кантрелла Сара лежала на скомканных простынях, смотрела ничего не видящим взглядом на сетку от москитов и вспоминала самодовольную улыбку, игравшую на его тонких губах. Мысли вихрем проносились в ее голове, и все они, все до единой, были не очень приятными.

Понимая, что, лежа на кровати, она все равно ничего не изменит, Сара в конце концов поднялась. Сейчас ей нужно было во что-то одеться. Она с отвращением посмотрела на пыльное платье, лежавшее на полу рядом с медной ванной.

Сара ни разу не заглянула в седельные сумки, навьюченные на третью лошадь, но догадывалась, что там лежит ее запасная одежда. В один из тех редких дней во время путешествия, когда они не ссорились и спокойно разговаривали, Янси проболтался, что перед отъездом из «Магнолиевой рощи» попросил Танси отобрать несколько нарядов, в которых Саре придется ходить, пока не прибудет весь ее гардероб.

Она не знала, где сейчас эти вещи, и не видела другого выхода, кроме как снова надеть старенькое ситцевое платье и бриджи, в которых путешествовала. Завернувшись в полотенце, Сара приблизилась к вороху грязной одежды.

И тут в дверь громко постучали. Сара крикнула: «Войдите!», и массивная дверь красного дерева, обитая железом, медленно отворилась. На пороге снова появилась Мария, только на сей раз она держала в руках тяжелые седельные сумки из сыромятной кожи. Стараясь не встречаться с Сарой взглядом, черноглазая служанка прошла через всю комнату и положила сумки на кровать.

— Сеньор Янси сказал, — тихо проговорила мексиканка, — что вам понадобится одежда. Если хотите, я разберу вещи и повешу их в гардероб.

Щеки Сары залились краской — она вспомнила, какое изумление было написано на лице служанки, когда та увидела ее в объятиях Янси. Несомненно, Мария очень смутилась, нечаянно оказавшись свидетельницей этой интимной сцены.

Сара была уверена, что служанка до глубины души возмущена столь вопиющим нарушением приличий. Теперь, с тяжким вздохом подумала Сара, ее репутация безнадежно погублена.

Служанка наверняка считает ее женщиной легкого поведения.

Сара покачала головой и постаралась успокоиться. Но она ничего не могла с собой поделать, ее вновь охватил гнев — ведь это из-за Янси она оказалась в таком двусмысленном положении.

— Спасибо за вещи, — поблагодарила девушка. — Ничего не трогайте, я сама все разберу. — Она едва заметно улыбнулась и добавила:

— Вещей совсем немного, так что как-нибудь справлюсь сама.

Мария, проигнорировав эту откровенную попытку примириться, сдержанно кивнула.

— Как вам будет угодно. Если я больше не нужна, то я пойду. У меня еще много дел по дому. — На лице служанки было написано явное неодобрение. Она отвернулась и направилась к выходу. У самой двери остановилась и, не оборачиваясь, бросила через плечо:

— У двери на бархатном шнурке звонок. Если я вам понадоблюсь, дерните за него. Я буду на кухне и через несколько минут приду.

В данную минуту Саре хотелось не дергать за бархатный шнурок, а накинуть его на шею Янси и задушить мерзавца.

— Спасибо, Мария, — с робкой улыбкой поблагодарила Сара. — Вы мне очень помогли.

Сара посмотрела на покрытые тонким слоем пыли седельные сумки с одеждой. Она принялась разбирать платья и с радостью обнаружила, что Танси собрала довольно много вещей. Сара достала из сумок два платья, ситцевую накидку, три пары панталонов из прекрасного муслина, две украшенные тонкой вышивкой ночные рубашки, корсет из китового уса и еще несколько предметов женского туалета. Она надела нижнее белье, юбку из плотной темно-зеленой ткани и свою любимую муслиновую блузку с короткими рукавами.

Приодевшись, начала развешивать остальные вещи в огромном, напоминающем пещеру шкафу, который занимал почти целую стену ее комнаты. Сейчас гнев Сары перекинулся на Танси. Она считала ее предательницей, но была вынуждена признать: жена дворецкого сложила почти все, что ей, Саре, могло понадобиться на новом месте. Танси не забыла положить даже ситцевую накидку и ее любимую ночную рубашку из мягкого муслина.

Убрав одежду в шкаф, Сара аккуратно уложила косы кольцами на затылке. Затем, глубоко вздохнув, вышла из комнаты. Было совершенно очевидно: если слухи о ее недостойном поведении уже разнеслись по дому, то ей следует приготовиться — не только Мария, но и другие слуги будут относиться к ней не очень-то благожелательно. Сара вышла из комнаты и пошла по широкому переходу. Внешне она казалась абсолютно спокойной, хотя в душе трепетала от страха. Ей очень не хотелось стать объектом всеобщего осуждения и насмешек. К ее огромному облегчению, Мария, похоже, решила держать язык за зубами. Двое слуг, мимо которых она прошла, приветствовали ее дружелюбными улыбками и вежливо поздоровались.

Наступил вечер, на землю опустились сумерки. Фонари, висящие по обеим сторонам изящных арок, заливали крытые переходы своим мягким светом. Внутренний дворик купался в золотистых лучах. Еще днем дворик, выложенный каменными плитами, показался Саре красивым и уютным. Теперь же, увидев его при этом таинственном золотистом свете, она решила, что впервые в жизни видит такую красоту. Сара подошла к фонтану, из которого с журчанием вытекала вода, и, замирая от восторга, стала разглядывать золотых рыбок, лениво плавающих в маленьком прудике.

Пока что Сару восхищало поместье Кантрелла. Ей нравилось абсолютно все, начиная от черноглазых смуглых мексиканцев и кончая этим чудесным двориком. Удивительно — как Маргарет могла невзлюбить этот райский уголок? Скорее всего бедняжка просто не разглядела посреди бескрайних прерий Техаса этот оазис красоты и уюта. Возможно, что во время ее единственного приезда в «Солнечное ранчо» дом находился в запушенном состоянии, но все же Маргарет должна была догадаться, что после ремонта здесь все изменится. Неужели она оказалась настолько глупа, что не поняла этого? Или она сделала вид, что не замечает красоты «Солнечного ранчо», и воспользовалась запушенным состоянием поместья как предлогом, чтобы дать Янси отставку и броситься на шею Сэму? Сара нахмурилась и отогнала эту неприятную мысль. У нее достаточно своих забот, ей некогда забивать голову мыслями о том, чем вызваны странные поступки давно умершей женщины.., убитой женщины.

Сара стояла во дворике, залитом золотым светом фонарей, и прислушивалась к тишине. Стоило ей подумать об убийстве Маргарет — и она вся задрожала. Кто же убил вторую жену Сэма Кантрелла? Янси? Неужели Маргарет пала от руки хладнокровного убийцы, от руки своего бывшего жениха?

Интуиция подсказывала, что думать об этом глупо и бессмысленно, но Сара прекрасно понимала: пока преступление не будет раскрыто, ни она, ни кто-либо другой, попавший в сферу действия злых чар Маргарет, — никто не сможет избавиться от страха и ужасных подозрений.

Сара попыталась выбросить из головы Маргарет, больше не думать о ней. Она последний раз взглянула на золотых рыбок и снова зашагала по крытому переходу. Войдя в просторную главную sala, девушка остановилась, не зная, куда теперь направиться. В этот момент послышались мужские голоса. Она повернулась и увидела идущего к ней высокого стройного Янси, необычайно красивого в ослепительно белой рубашке с расстегнутым воротом, черных штанах в обтяжку и сапогах. Рядом шел, вернее, почти бежал, стараясь не отстать, невысокий пожилой мужчина в черных одеждах священника.

Сердце Сары тревожно забилось. Священник!.. Неужели Янси решил рассказать священнику о том, что произошло между ними в первый же день путешествия? При одной мысли об осуждении, которое она прочтет в глазах этого невысокого мужчины в черном, ей стало так страшно, что захотелось выбежать из комнаты. Сара велела себе успокоиться — ведь она не сделала ничего дурного. Что же касается Янси, то душа у него, наверное, чернее, чем у самого сатаны. Она взяла себя в руки и встретила мужчин натянутой улыбкой.

Янси с усмешкой приветствовал «гостью»:

— Ах вот ты где, моя дорогая! Позволь представить тебе падре Кинтеро. Я пригласил его разделить с нами первый в твоем новом доме ужин. Падре Кинтеро сгорает от нетерпения познакомиться с женщиной, на которой я собираюсь жениться.

Сара тяжело вздохнула, понимая, что у нее не хватит духу сказать правду. Ее улыбка стала еще более фальшивой. Она мысленно ругала себя за трусость — пришлось вежливо кивнуть маленькому священнику. Не заметив на его лице осуждения, Сара немного повеселела.

Затем все трое устроились в уютных мягких креслах, обтянутых ярко-красной испанской кожей. Падре Кинтеро наклонился и, поблескивая карими глазами, потрепал Сару по руке.

— Янси уже объяснил мне ситуацию, — негромко проговорил он. — Хотя мне не по душе, что он решил сочетаться с вами сначала гражданским браком в Сан-Фелипе, все же не скрою, я был очень рад, узнав, что он вовремя одумался и решил повторить брачную церемонию по католическому обряду, повторить в «Солнечном ранчо» в окружении своих людей.

Сара так и не поняла, как ей удалось сохранить невозмутимое выражение и не раскрыть от изумления рот. Немного придя в себя от потрясающей новости, девушка бросила испепеляющий взгляд на своего похитителя. Ну и мерзавец! И как только у него хватило наглости! Это же надо — наврать падре, что они уже женаты! Однако она вынуждена была признать, что ложь звучит вполне правдоподобно. С ее помощью Кантрелл, наверное, надеялся спасти репутацию своей пленницы и сохранить ее доброе имя. После недолгих размышлений Сара решила, что должна даже благодарить Кантрелла за сообразительность и быстроту, с которой он действовал. Однако в душе она не чувствовала к нему никакой благодарности. С немалым трудом сохранив на лице натянутую улыбку, Сара отвела взгляд от Янси, который с насмешливой улыбкой разглядывал ее, и посмотрела на маленького священника.

— О, я всегда доверяю здравому смыслу моего мужа… — Сара с огромным трудом произнесла слово «муж». — Он всегда делает то, что нужно.

В ответ Янси Кантрелл одарил ее ангельской улыбкой. На какое-то мгновение Сару охватило бешенство, перед глазами у нее заплясали красные круги.

Хотя за время ужина возникало еще несколько подобных ситуаций и Саре стоило немалого труда держать себя в руках, ей удалось кое-как досидеть до окончания трапезы. Янси же, вместо того чтобы хоть немного помочь ей успокоиться, то и дело выводил ее из себя своей подчеркнутой вежливостью и вызывающими взглядами в ее направлении.

После ужина Сара с облегчением вздохнула и, пожелав болтливому священнику спокойной ночи, поспешила скрыться в своей комнате. Но даже там не обрела долгожданного покоя. В спальне Сару ждала огорченная Мария Чавес. Не успела она переступить порог, как служанка со слезами в голосе воскликнула:

— О, сеньора, умоляю, простите меня! Я ведь не знала, что вы и сеньор Янси уже муж и жена! — Черные глаза служанки молили о прощении. — Я не должна была осуждать вас.

Как только сеньор Янси рассказал мне о свадьбе в Сан-Фелипе, я тут же поняла свою ошибку. — Мария виновато опустила голову. — Я не имела права обвинять вас, сеньора. Поверьте, я искренне раскаиваюсь в своем поведении. Если бы вы знали, как мне стыдно! Вы меня простите, сеньора?

От стыда и смущения Сара была готова провалиться сквозь землю. Она снова разозлилась на Янси, из-за которого оказалась в таком затруднительном положении.

— Мария, пожалуйста, не просите прощения, — смутившись, проговорила Сара. — Вы ничем меня не обидели. Давайте лучше побыстрее забудем об этом глупом недоразумении!

Мария Чавес широко улыбнулась и со вздохом облегчения воскликнула:

— О, сеньора, как вы добры!.. Неудивительно, что сеньор Янси от вас без ума! — Она сделала паузу и добавила с лукавой улыбкой:

— Я знала, что должно существовать какое-то разумное объяснение… Сеньор Янси очень хороший человек. Он никогда не сделает ничего плохо, я уверена в этом.

С трудом удержавшись от очередной вспышки гнева, Сара проговорила:

— О да! Сеньор Янси образец для подражания!.. А сейчас, Мария, извините меня, но я хочу спать.

Служанка опустила глаза, едва заметно улыбнулась и сказала:

— Ах да, я вас, конечно, прекрасно понимаю. Наверное, сеньору не терпится побыстрее прийти к своей жене. Ухожу, ухожу… Не буду беспокоить вас теперь до утра. Не бойтесь, я не буду торопиться и постараюсь прийти попозже.

Стоило красавице Марии закрыть за собой дверь, как Сара дала волю своему гневу. Она вполголоса выругалась, бросилась на кровать и принялась молотить кулачками пуховую перину. Лишь после того как она представила многочисленные и страшные пытки, которым с удовольствием бы подвергла своего мучителя, ей полегчало. Правда, Сара так и не смогла придумать для «этого негодяя» такую пытку, которой он заслуживал.

* * *

Следующие несколько дней прошли для Сары как в тумане. Она не знала, что предпринять — то ли признать свое поражение, то ли бросить вызов своему похитителю. Когда близилась к концу первая неделя ее пребывания в «Солнечном ранчо», она пришла к выводу, единственный выход из создавшегося положения — побег!

Пока все предсказания Янси подтверждались. Падре Кинтеро очень хотел выполнить просьбу хозяина ранчо. Сара с грустью смотрела на многочисленные примеры преданности мексиканцев Янси Кантреллу. Все до единого обитатели «Солнечного ранчо» были готовы с радостью отдать свои жизни за любимого господина! Никто никогда не осмелится пойти против его воли. Сара не сомневалась, что ее все будут считать сумасшедшей, если она обвинит Кантрелла в похищении. Конечно, мексиканцы никогда не поверят, что их любимый сеньор Янси солгал им! Они не понимали смысла гражданской церемонии в Сан-Фелипе и с восторгом ждали, когда хозяин «снова женится» на своей невесте, на сей раз в деревенской церкви. Приготовления к свадьбе были в полном разгаре.

Сара видела, что события развиваются в желаемом для Янси направлении — ничто ему не мешало. Она мысленно ругала его последними словами, да и вслух не раз клялась, что скорее умрет, чем выйдет за него замуж. Кантрелл же с улыбкой слушал подобные клятвы. Выслушав в очередной раз ее гневные обвинения, он с невозмутимым видом заявил, что назначил свадьбу на среду, на пятое июня. До рокового дня оставалось совсем немного времени.

Каждое утро Сара просыпалась с ужасной мыслью о том, что свадьба приблизилась еще на двадцать четыре часа и что она никак не может помешать этому. И вновь приходила все та же мысль: побег — единственный способ отменить свадьбу.

Не будет невесты — не будет и свадьбы, размышляла Сара.

Наконец она приняла окончательное решение. Понимая, что время — ее главный враг, Сара незамедлительно начала обдумывать план побега. К счастью, Янси никак не ограничил свободу ее передвижений по ранчо, и она могла свободно разгуливать где пожелает. Сара знала, что нельзя терять ни минуты. Не прошло и двух дней после принятия решения о побеге, а она уже собрала и спрятала в тайник вещи и продовольствие на дорогу. Спрятала даже старинный пистолет с патронами, который нашла в одной из комнат. Сара решила, что для возвращения в «Магнолиевую рощу» ей вполне хватит бриджей, сапог и нескольких коротких платьев.

Сара многому научилась во время долгого путешествия в «Солнечное ранчо» и сейчас была готова на практике применить приобретенные навыки. Она знала, что дорога будет долгой и опасной, и понимала, что идет на большой риск. Но у нее не было выбора: если она не отправится в опасное путешествие, придется выйти замуж за Янси Кантрелла. Она предпочитала рисковать жизнью на огромных просторах Техаса, чем безропотно идти под венец.

Сара, с удовольствием поужинав — при этом она нахваливала кулинарное искусство Долорес, отличной поварихи, — сейчас лежала в своей уютной кровати. Почти готовое свадебное платье из белого атласа, украшенное жемчугами, висело в шкафу красного дерева. Сара, вспоминая улыбку Янси и его ласки, от которых голова шла кругом, порой спрашивала себя: а не сошла ли она с ума? Она собиралась отправиться в опасное путешествие, чтобы не выходить замуж за мужчину, о котором мечтали бы многие женщины. Он был красив и невероятно богат, он заставлял ее трепетать от наслаждения, заставлял ее сердце взволнованно биться. Едва ли можно найти женщину, которая отказалась бы оказаться на ее месте. Так что же ей еще нужно, спрашивала себя Сара? Чего она так боится?

Сара не могла ответить на этот вопрос. Она была уверена, что причина ее страхов — в завещании Сэма, в упорном нежелании Янси поверить ее объяснениям, а также в его упорном стремлении все решать за нее, даже определять ее планы на свое будущее! Но самая главная причина, пожалуй, заключалась в том, что он ни разу не произнес волшебное слово «люблю»…

По щеке Сары скатилась слезинка. Она была уверена, что Янси Кантрелл не любит ее. Конечно, он хотел ее, хотел обладать ее телом и, судя по всему, получил огромное удовольствие в тот раз, когда они любили друг друга под дубами по дороге в «Солнечное ранчо». Но он ни разу — ни словом, ни жестом — не намекнул, что за всеми его поступками, за его желанием жениться на ней стоит более глубокое чувство, чем физическое влечение. Он.., черт бы его побрал!., привел несколько очень разумных аргументов для обоснования их брачного союза, но ни разу не сказал, что любит ее.

К огромному разочарованию — и одновременно облегчению — Сары, Янси больше не предпринимал попыток заняться с ней любовью. Во время пребывания на ранчо он был очень предупредителен, обращался с ней с такой подчеркнутой вежливостью, что у нее так и чесались руки — хотелось схватить его за уши и хорошенько отодрать! Когда Янси целовал ее, — а она давно обратила внимание на то, что он старается не упустить ни одной такой возможности, — поцелуи его были какими-то.., скромными, даже целомудренными, и это ей совсем не нравилось. После минут, проведенных под дубами, Сара поняла, что оказалась в плену еще новых и непривычных для нее желаний. Она помнила те ночи, когда, не в силах уснуть, металась по постели и страстно мечтала о прикосновении его рук! Когда же она видела веселые огоньки, временами загоравшиеся в его глазах, у нее возникало неприятное ощущение.., казалось, Янси прекрасно понимает, как ей не хватает его ласк… Нет, она права — необходимо бежать!

И именно эту ночь Сара выбрала для побега. Все уже было готово, оставалось только достать из тайника одежду с продовольствием, — а затем в путь!

Когда перевалило за полночь, Сара встала, надела бриджи и то же самое старенькое ситцевое платье, в котором ехала в «Солнечное ранчо», только сейчас оно было чистым и выглаженным. Она потихоньку выбралась из своей комнаты и осторожно пробралась к тайнику с припасами. Сара несла на плечах седельные сумки, которые, к ее счастью, Мария так и не унесла из спальни. Ежесекундно озираясь по сторонам и напряженно прислушиваясь ко всем шорохам, она направилась к дальнему концу поместья Там находилась небольшая конюшня, в которой, на случай непредвиденных обстоятельств, всегда стояли наготове несколько оседланных лошадей. Во время одной из прогулок Сара обнаружила, что Локуэла, кобыла, на которой она приехала в «Солнечное ранчо», находится в этой конюшне. Близость Локуэлы, которую она успела полюбить, отчасти и помогла ей решиться на побег.

Сара осторожно вошла в конюшню и, ласково заговорив с кобылой, повесила на нее сумки. Когда она, взяв Локуэлу под уздцы, вывела лошадь из конюшни, сердце ее учащенно забилось — Саре казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Беглянка направилась к невысоким воротам, обитым железом. Затаив дыхание, осторожно раскрыла их.

Петли негромко заскрипели, и Сара вздрогнула, по спине пробежали мурашки. Но вот она уже за пределами поместья, вот она вскочила в седло и пришпорила лошадь…

Для того чтобы объехать деревню, пришлось сделать большой крюк. Нервы беглянки были напряжены до предела, она вздрагивала при каждом шорохе. И тщетно пыталась хоть что-нибудь разглядеть во тьме. Напряженно прислушивалась — нет ли погони? Вот залаяла собака, и Сара вздрогнула, дернула за поводья, вызвав неудовольствие Локуэлы — кобылица возмущенно фыркнула.

Наконец деревня осталась позади, и теперь можно было не бояться, что ее кто-то увидит. Пора бы поторопиться, но Сара была незнакома с местностью. Время от времени она поглядывала на звезды и молила Бога, чтобы он указал ей путь.

Через несколько часов началосветать. Сара возликовала.

Издав громкий победный клич, она пришпорила Локуэлу. Она убежала, ей удалось бежать из «Солнечного ранчо»! Удалось освободиться от несносного Янси. Она скоро будет дома!

В первый день беглянка проехала не одну милю. Следующий день выдался не такой жаркий. Локуэла хорошо отдохнула, поэтому Сара не сдерживала ее. Да и мысль о возможной погоне заставляла поторопиться — ведь ее, конечно же, уже хватились. Она надеялась, что и Мария не заглянула к ней в комнату рано утром — в таком случае ее хватились бы не раньше обеда. Но даже не обнаружив ее в комнате, Янси не сразу заподозрит неладное, не придаст отсутствию пленницы особого значения, подумает, что она где-то гуляет. Пройдет еще несколько часов — а если повезет, то это произойдет ближе к вечеру, — прежде чем он поймет, что она бежала. Исчезновение Локуэлы, конечно, тоже не останется незамеченным, но Сара надеялась, что мальчик-конюх подумает, что кобыла понадобилась кому-то из ковбоев. Больше всего она боялась, что конюх доложит Янси об исчезновении кобылы в ту самую минуту, когда обнаружит, что Локуэла исчезла. Кантрелл сразу же поймет, что произошло.

Сару охватил ужас при мысли о том, что она может вновь оказаться пленницей Янси. Беглянка изо всех сил пришпорила Локуэлу. Больше мили они летели как на крыльях, но в конце концов здравый смысл взял верх, и Сара придержала Локуэлу, рассудив, что ничего не добьется, если загонит кобылу.

Ночью Сара разбила лагерь возле зарослей чапареля. Неподалеку журчал ручей. Беглянка была очень довольна прошедшим днем. И уснула с безмятежной улыбкой на устах, уснула у костра, пламя которого отбрасывало на нее багряные блики.

Сару разбудило громкое ржание Локуэлы. Она открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Испуганная кобыла пританцовывала у кустов акации, к которым была привязана.

Когда в ночной тишине раздался волчий вой, Сара наконец поняла, чего испугалась Локуэла. Кобыла снова заржала. Вскоре послышался вой еще нескольких волков. По спине Сары пробежал холодок. Костер почти угас — в нем тлели последние головешки. Сара схватила несколько сухих веток, которые приготовила перед тем, как улечься спать, и сунула их в костер.

Минуту спустя они уже весело потрескивали, объятые пламенем. Еще через несколько минут она увидела вспыхивающие в темноте красные точки — волчьи глаза. Стая хищников окружила костер плотным кольцом.

По дороге на ранчо Янси предупреждал ее, говорил о возможной встрече с волками. В Техасе водилось немало этих хищников. Поскольку прерии изобиловали дичью, недостатка в пище они не испытывали, и с каждым годом их становилось все больше. Это были дерзкие и сильные хищники. Благодаря своей многочисленности они могли справиться со взрослой лошадью и даже с лонгхорном. И не боялись людей, хотя редко на них нападали. Едва ли они сейчас тронут ее, размышляла Сара. Но если им нужна не она, то… Значит, волки решили полакомиться Локуэлой!

Саре пришлось пережить самые, пожалуй, страшные минуты в своей жизни. Она оказалась одна ночью в прерии, вооруженная только старинным испанским пистолетом, окруженная огромными свирепыми хищниками, позарившимися на ее лошадь. Но без Локуэлы ей не выжить!

Один из волков, крупный сильный хищник с густой черной шерстью, неожиданно выпрыгнул из темноты. Локуэла с громким ржанием поднялась на дыбы и, оборвав веревку, которой была привязана, умчалась в ночь. Волчья стая бросилась за ней.

Сара ничего не могла поделать. Кобыла мгновенно исчезла во тьме, стук ее копыт вскоре затих. Дрожа от страха, Сара подложила в костер веток и подсела поближе к огню. Она подтащила к себе все свое снаряжение — словно эти неодушевленные предметы могли защитить от хищников — и постаралась не думать о том, что ждет Локуэлу.., возможно, ее тоже.,.

Ночь казалась бесконечной. В конце концов Сара не выдержала и задремала у огня. Одной рукой она сжимала рукоять пистолета, который на всякий случай вытащила из седельной сумки, а другой — ремешки сумок.

Проснулась беглянка на рассвете. Посмотрела на безбрежное море колышущейся травы — и задрожала от дурных предчувствий. На душе у Сары кошки скребли, утро не принесло облегчения.

Допив кофе, она сложила в сумку продукты и наполнила фляжку водой из ручья. Хотя Саре грозила смертельная опасность, ей даже в голову не пришла мысль о том, что разумнее отказаться от побега и вернуться на ранчо. Пусть она и лишилась лошади, зато у нее сильные молодые ноги и провизии в достатке. Седло, конечно, придется оставить, поскольку сейчас оно ей ни к чему. Зачем тащить с собой лишний груз?

Ведь седло только мешало бы ей. Забросив седельные сумки на одно плечо, а одеяло — на другое, Сара, ни разу не оглянувшись, направилась в сторону «Магнолиевой рощи». По крайней мере беглянка надеялась, что «Магнолиевая роща» находится именно в том направлении, куда она шагала.

Сара шла ровным шагом, изредка останавливаясь передохнуть в тени чапареля и невысоких деревьев, встречавшихся на пути. Она упорно брела час за часом, брела, не позволяя себе даже задумываться о том, что ее рискованное предприятие может закончиться неудачей. Сара старалась думать о чем-нибудь веселом и приятном. Например, о том, как все удивятся, когда она в конце концов доберется до «Магнолиевой рощи»…

Подобные мысли помогали ей не пасть духом, но никак не возмещали быстро убывающие запасы продовольствия и воды. С водой дело обстояло особенно плохо — она убывала с пугающей быстротой, а Саре, как назло, до сих пор не попалось ни одного ручья. Днем техасское солнце безжалостно жгло путницу своими лучами, но ночью было еще хуже. По ночам ей не давал уснуть вой волков. Сара нуждалась в отдыхе и сне, а уснуть никак не удавалось. Казалось, волки идут по ее следам, и с каждым днем их вой становился все громче и громче…

Сара очень устала и мучилась от жажды. К жажде и голоду добавились опасения, что она сходит с ума. Какой же она была дурой, когда надеялась сама найти дорогу в «Магнолиевую рощу»! И почему она отказалась выйти замуж за Янси Кантрелла? Ведь он такой красавец! Неужели быть его женой хуже, чем смерть в бескрайних техасских прериях? Никто теперь даже не найдет ее костей.

Сара едва стояла на ногах от усталости и недосыпания.

Вскоре она начала избавляться от вещей, выбрасывала их по дороге, надеясь таким образом облегчить свою ношу. На пятый день у нее начали путаться мысли. Она выбросила седельные сумки и даже не заметила этого. С трудом переставляя ноги, Сара давно уже перестала думать о том, в правильном ли направлении идет. Впрочем, интуиция подсказывала: что-то явно не так. Еще при свете дня Сара прошла мимо искривленного дуба с огромным дуплом и поняла, что уже была здесь прошлым утром. Она была уверена: это тот самый дуб. Забыть такое дерево просто невозможно. Начали сбываться ее самые ужасные опасения — она ходила кругами и не знала, что делать! Сара в отчаянии опустилась на землю. Прислонившись к дереву, она подтянула колени к груди и впервые дала волю слезам, — а ведь до этого ни разу не заплакала.

Сара долго плакала. Наконец успокоившись, она приказала себе встать и идти дальше. Если она останется здесь, то умрет у этого проклятого дуба. Если же продолжит путь, то у нее появится хоть какая-то надежда, что она выйдет к воде. Она с трудом поднялась. Из вещей у нее оставались только нож, давно опустевшая фляжка и пистолет.

Но она все равно найдет воду! Сара расправила плечи, как бы бросая вызов суровой судьбе, и двинулась в путь, полная решимости найти воду и в конце концов добраться до «Магнолиевой рощи».

Сара с трудом продиралась сквозь густые заросли чапареля. Когда начало темнеть, она поняла, что пора поискать место для ночлега. Отыскав подходящее место, принялась собирать хворост для костра. И тут совсем рядом — по крайней мере ей так показалось — раздался вой волка.

Сара тут же бросила наземь охапку веток и сучьев и, похолодев от страха, огляделась по сторонам. Она ничего не увидела, но через минуту снова послышался вой, только на сей раз хищник находился значительно ближе. Сара прислушивалась, замирая от ужаса. И снова послышался вой, теперь уже с другой стороны. Сара вздрогнула, в голове промелькнуло: «О Господи, только не это!»

Через какое-то время леденящий кровь вой доносился уже со всех сторон. Сара поняла, что Господь не внял ее мольбам и вскоре она станет добычей серых хищников.

Глава 13

Сара стояла, не смея пошевелиться, стояла, оцепенев от ужаса. Она вглядывалась во тьму, а по прерии разносился волчий вой — хищники сжимали кольцо вокруг своей добычи.

Сара пыталась успокоиться, убеждала себя в том, что волки — лишь плод ее больного воображения. Она не нужна волкам, они преследуют.., какое-то животное. И словно в ответ на ее мысли ужасный вой, от которого кровь стыла в жилах и волосы поднимались дыбом, — вой этот внезапно стих.

Сара перевела дух и, посмеиваясь над своей трусостью, наклонилась, чтобы подобрать хворост. И тут за спиной у нее раздалось негромкое рычание. Сара мгновенно выпрямилась. Рык становился все громче. Сара поняла, что напрасно пыталась успокоить себя. Все-таки волки в этот вечер решили полакомиться именно ею.

Она в отчаянии озиралась по сторонам в поисках спасения. Но спасения ждать не приходилось. Ее окружали только темные заросли колючего чапареля — слишком ненадежное убежище от свирепых хищников. Ветки кустарника были недостаточно толстыми и высокими, чтобы, забравшись на них, спастись от волчьей стаи. Сердце Сары сжалось от страха.

Конечно, у нее был пистолет, но что она будет делать после того, как кончатся патроны? Отбиваться от хищников ножом?

В этот момент где-то совсем рядом раздался громкий вой.

Сара резко повернулась, однако ничего не увидела — было уже совсем темно. И все же сомнений не оставалось — волки приближались.

В следующее мгновение Сара увидела гибкое темное тело, бесшумно скользящее сквозь заросли. При виде хищника она наконец-то стряхнула с себя оцепенение.

Она должна бежать! Сейчас же, немедленно! Дорога каждая секунда! Сжав зубы, Сара решительно зашагала по траве уверенным шагом, словно показывая хищникам, что не боится их.

Сейчас в голове у нее прояснилось. Сара посмотрела по сторонам в надежде все же отыскать какое-нибудь убежище. И вдруг вспомнила про дуб с огромным дуплом. Дуб — надежда на спасение, промелькнула мысль. Если бы как-нибудь добраться до него…

Заметив во тьме две черные тени, Сара судорожно сглотнула подступивший к горлу ком. Во что бы то ни стало нужно добежать до того дуба! Дупло — ее единственное спасение, на многие мили вокруг другого убежища просто нет.

Сара ускорила шаг. Кусты у нее за спиной затрещали, словно сквозь заросли продирались несколько крупных хищников.

Осмелевшие волки даже не пытались скрыть свое присутствие.

Сара отчетливо слышала их хриплое дыхание. Раздающееся время от времени рычание свидетельствовало о том, что волки совсем близко.

Сара, пытаясь не думать о волках, озиралась по сторонам. Да куда же подевалось это проклятое дерево? Когда один из хищников подобрался совсем близко, она крепче сжала рукоять пистолета и взвела курок. Ей показалось, что громкое щелканье взводимого курка эхом разнеслось в ночной тишине. Слева раздалось глухое рычание. Сара тут же повернулась налево и увидела трех или четырех волков.

От страха у нее перехватило дыхание и засосало под ложечкой.

Сара догадалась, что волки уже окружили ее с трех сторон и вот-вот набросятся… Право первого прыжка наверняка будет предоставлено вожаку. С трудом переводя дыхание, Сара, подгоняемая страхом, бежала в поисках спасения.

И "тут прямо перед ней вырос огромный черный волк с мерцающими в темноте желтыми глазами и огромными клыками. Сара подняла пистолет и спустила курок. Слава Богу, ее рука не дрогнула, и пуля угодила в цель. Волк взвыл от боли, упал к ее ногам и начал кататься по земле. И тотчас же раздался оглушительный вой — завыла вся стая. Утратив остатки самообладания, Сара помчалась во весь дух.

Она давно уже потеряла счет времени. Мысль об ужасной судьбе, ожидающей ее в том случае, если она, не дай Бог, оступится или споткнется, подгоняла Сару и придавала сил. А ведь она и не подозревала, что способна выдержать такое…

Стало совсем темно, и теперь только слабый свет луны, наполовину закрытой тучами, освещал дорогу.

Неожиданно из кустов выпрыгнул волк и попытался вцепиться ей в ноги. Сара снова нажала на курок, и огромный зверь завертелся на месте, громко щелкая зубами от боли и ярости.

Саре показалось, что волки начали отставать, и сердце ее наполнилось надеждой. Вероятно, выстрелы отбили у хищников аппетит, думала она. Может, теперь они оставят ее в покое? Однако ее надеждам опять не суждено было сбыться.

Передышка оказалась очень короткой, и вскоре хищники возобновили погоню.

Сара с трудом переставляла ноги, казалось, они налились свинцом. Из груди ее с хрипом вырывалось дыхание. Больше всего Сара боялась оступиться и упасть. Если она упадет, то уже не встанет. И тут, в минуту отчаяния, когда казалось, смерть близка, она увидела в серебристом лун ном свете старый кривой дуб с огромным дуплом. Ощутив прилив энергии, Сара бросилась к дереву. Она плакала и одновременно смеялась на бегу.

Если бы не секундное замешательство хищников, Саре бы не удалось спастись. Она успела вскарабкаться на дуб и забралась в большое дупло, находившееся футах в пяти от земли. В дупле, к счастью, никого не оказалось. Дрожа от страха, Сара опустилась в манящую темную пустоту. И тотчас же дерево окружили волки. Добыча ускользала, и самые смелые из хищников стали прыгать на дуб, пытаясь добраться до девушки.

В дупле было тепло и уютно. Прижимаясь спиной и плечами к стенкам своего убежища, Сара с трудом подняла руки и стала отстреливаться от самых настойчивых хищников, которые подпрыгивали, стараясь зацепиться когтями за кору дерева. Сейчас, когда смертельная опасность миновала, наступил шок, Сару затрясло, руки ее так дрожали, что она едва удерживала пистолет.

Волки, окружавшие дуб, с жутким воем царапали кору и даже землю, будто намеревались подрыть корни и вырвать дерево. Время от времени они успокаивались и отдыхали. И всякий раз, когда наступало очередное затишье, Саре казалось, что звери смирились с неудачей и оставили ее в покое, но, словно читая ее мысли, стая вновь бросалась в атаку.

Это была самая долгая ночь в ее жизни. Постепенно усталость брала свое, и в моменты затишья Сара впадала в дрему.

И просыпалась, как только волки снова с громким воем набрасывались на дуб.

Наконец на горизонте забрезжил розоватый рассвет. Сара в очередной раз очнулась от дремы. Ее мучила сильнейшая головная боль, руки и ноги затекли после ночи, проведенной в дупле. Ей казалось, что она давно уже не слышала волчий вой.

Сара несколько минут напряженно прислушивалась. Не услышав ни единого подозрительного звука, встала на цыпочки и осторожно выглянула из дупла.

На земле, под дубом, лежали трупы трех волков, которых она, должно быть, застрелила ночью. Но сколько Сара ни вглядывалась в заросли чапареля, она так и не увидела ни одного зверя. Беглянка долго отказывалась поверить в свое спасение. Она продолжала смотреть по сторонам и напряженно прислушиваться. Но в теплом воздухе слышалось лишь сладкоголосое пение птиц и убаюкивающее жужжание насекомых.

Боясь, что волки притаились в кустах и ждут, когда она выберется из своего укрытия, Сара дождалась, когда взойдет солнце. Только убедившись, что опасность на самом деле миновала, она вылезла из дупла.

Ей удалось пережить ночь, но скоро наступит следующая ночь, а вместе с ней вернутся и волки…

Это посланное ей судьбой дуплистое дерево являлось единственным безопасным местом, где можно было спрятаться ночью. Сара боялась далеко отойти от дуба, опасаясь, что хищники где-то рядом. С другой стороны, она не могла все время сидеть около дерева. Если она не отправится искать пищу и воду и останется у дуба, она погибнет от жажды и голода.

Сара снова посмотрела по сторонам. Куда ни бросишь взгляд, повсюду волнуется бескрайнее море травы и чапареля.

О Господи, какая же она дура! Как она могла покинуть «Солнечное ранчо»!

Ругая себя за глупость, Сара вскочила на ноги. Она не могла сидеть сложа руки в ожидании неминуемой смерти. Сара посмотрела на туши убитых волков. Не хватало еще, чтобы трупный запах привлек хищников, питающихся падалью. Сара заставила себя подойти к волкам и принялась оттаскивать тяжелые туши подальше от дерева.

Избавившись от мертвых хищников, Сара вновь — в который уже раз — стала вглядываться в ближайшие кустарники.

Не заметив ничего подозрительного, Сара принялась обдумывать свои дальнейшие действия. Ей уже не верилось, что она сумеет найти пищу и воду. Но все же следует хотя бы попытаться… Сара поклялась, что не сдастся без борьбы.

Она решила, что если не отыщет место, столь же безопасное, как дуплистый дуб, то обязательно вернется к нему задолго до наступления темноты. Сара старалась не думать о том, что будет делать, если не найдет пищу и воду.

Утром Сара ничего не нашла — ее опасения начали сбываться. Девушка с ужасом обнаружила, что ее силы на исходе и она не может отойти от дуба так далеко, как хотела. Не прошло и двух часов, а Сара уже вернулась к своему укрытию, вернулась, с трудом передвигая ноги. Когда солнце было в зените, Сара без сил рухнула у дуба. Она лишилась последней надежды и уже готовилась к мучительной смерти.

Немного отдохнув, Сара приподнялась и прислонилась спиной к стволу дерева. Прижав колени к груди и обхватив их руками, она смотрела вдаль. Только сейчас Сара заметила, что прерии не такие ровные, какими казались прежде. Повсюду виднелись крошечные холмики и впадины, нарушающие скучное однообразие гладкой, как столешница, равнины. Но большая часть этих холмиков и впадин терялась в колышущемся море травы и в зарослях чапареля.

Сара посмотрела туда, где, по ее мнению, находилось «Солнечное ранчо», и с грустной улыбкой спросила себя: что сейчас делает Янси? Скорее всего на все лады проклинает ее и ругает самыми последними словами. Наверняка он вне себя от бешенства — ведь теперь ему не видать «Дома голубки».

После ее смерти «Голубка» перейдет к Бартоломью и Танси.

Сара от всего сердца пожелала им долгой и счастливой жизни.., такой жизни, о какой когда-то мечтала сама.

Сара тяжко вздохнула. Сейчас все ее мечты уже не имели никакого значения. Сейчас все потеряло значение. Ее глаза начали медленно закрываться. Неожиданно она увидела вдали какую-то странную точку. Сара нахмурилась. Протерла глаза.

Неужели?.. Вроде бы человек.., а может, у нее уже начались галлюцинации? Нет, она готова поклясться, что действительно видит всадника! И все было как в ее снах. Одетый во все черное высокий мужчина, сидящий на коне, внимательно осматривает местность. Его лицо скрыто широкими полями черной шляпы… А рядом — невысокая вьючная гнедая лошадь… и что-то в ней до боли знакомое… Неужели Локуэла?

Саре не нужно было заглядывать в лицо всадника — она и без того его узнала. Весь его облик свидетельствовал о высокомерии и уверенности в своих силах. Он без малейшего усилия сдерживал своего огромного коня, которому не терпелось тронуться в путь. Высокая худощавая фигура… Сара сразу догадалась, кто это. Черным Всадником мог быть только Янси Кантрелл!

Сара невесело улыбнулась. Конечно, узнав о ее бегстве, Янси тотчас же бросился в погоню. Ведь она ему совершенно необходима. Вернее, не она сама, а ее дети. Учитывая то значение, которое он придавал «Дому голубки», рожденные ею дети представляли для него огромную ценность. Если она не родит ему детей, то он может распрощаться с ранчо своих предков…

Сара сидела, не пытаясь привлечь внимание Янси Кантрелла. Она смирилась с поражением и, покорная судьбе, ждала, что будет дальше. У нее не осталось сил даже на то, чтобы пошевелиться. Раз уж Янси выследил сбежавшую невесту, то сейчас тем более найдет. Ему не требовалась помощь.

И вдруг Сару захлестнула горячая волна благодарности к этому человеку. Слава Богу, Янси нашел ее, теперь она спасена! И в данную минуту ей, в сущности, безразлично, какие причины побудили его сделать это. Он приехал за ней, благодаря ему она будет жить. Она не умрет под этим дубом. Сара невольно прослезилась. Сейчас она не думала о том, что ее ждет, сейчас ей не хотелось думать о будущем. Что бы с ней ни случилось в дальнейшем, она никогда не забудет того, что он для нее сделал. Янси спас ей жизнь!

Кантрелл медленно приближался. Время от времени он останавливался и внимательно рассматривал землю. Подъехав футов на двести к дубу, он инстинктивно поднял голову и увидел в тени дерева стройную фигурку.

И тут огромный длинноногий конь стрелой полетел вперед. За ним, стараясь не отстать, мчалась гнедая лошадь. В шести футах от Сары Янси резко натянул поводья. Конь поднялся на дыбы, как бы протестуя против столь грубого обращения. Его передние копыта еще не коснулись земли, — а Янси уже соскочил на землю и бросился к Саре.

Лицо Кантрелла было скрыто полями шляпы. Но она, словно в тумане, видела его руки, протянутые к ней, — дрожащие руки. Когда их взгляды встретились, Янси, казалось, затаил дыхание. В его золотисто-карих глазах пылал огонь. В следующее мгновение Сара уже была в его объятиях, и губы Янси покрывали поцелуями ее изможденное лицо.

Он долго держал Сару в объятиях, не веря, что в конце концов нашел ее и что она жива. Кантрелл прошел всю войну с первого до последнего дня, десятки раз подвергался нападениям кровожадных индейцев, попадал под пушечный обстрел и смотрел в лицо смерти, но ничто не испугало его так, как исчезновение Сары! Ему хотелось всю жизнь держать ее в своих объятиях. Он заставил себя отпустить девушку, лишь когда она прохрипела:

— Пить…

Янси бросился к лошади за фляжкой. Налил в крышечку воды и, бережно поддерживая Сару, точно мать ребенка, поднес воду к ее губам. Несмотря на немую мольбу в ее глазах, он позволил ей сделать только один маленький глоток.

— Нет, дорогая. — К горлу Кантрелла подкатил ком. — Знаю, тебе очень хочется пить, но сейчас для тебя смертельно опасна даже лишняя капля воды. Я буду давать тебе через каждые несколько минут по глотку. — Он налил воды в крышку, намочил свой красный платок и осторожно протер им лицо Сары. Тоненькая струйка влаги потекла по ее щекам и затерялась в ложбинке между грудями.

Сара с облегчением вздохнула, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Потом закрыла глаза и проговорила:

— Как ты меня нашел?

Янси нахмурился. Он смотрел в изможденное и бледное лицо Сары и думал о том, что, не будь она сейчас едва жива, он бы с удовольствием ее выпорол! Он так из-за нее переживал!

— Ты здорово усложнила мне задачу, — ответил он с улыбкой. — Ведь ты поехала в противоположном направлении!

Сара тотчас же открыла глаза.

— В противоположном направлении? — переспросила она дрожащим голосом. — Неужели я поехала не в «Магнолиевую рощу»?

Янси с грустной улыбкой покачал головой.

— Если бы ты продолжала двигаться в этом направлении, то в конце концов оказалась бы в Мексике. Мне и в голову не могло прийти, что ты поехала в противоположную от «Магнолиевой рощи» сторону. Поэтому я даже не потрудился поискать твои следы, просто вскочил на своего самого быстрого коня и помчался за тобой. И только через два дня понял, что ошибся. Пришлось возвращаться на ранчо. Как ты, наверное, уже догадалась, настроение у меня было далеко не радостное! Вернувшись, я тут же разослал в разные стороны поисковые группы. В тот же день, после обеда, нам удалось найти твои следы, а на следующее утро на ранчо прискакала Локуэла… Можешь себе представить, какие минуты мне пришлось пережить… — Янси сурово поджал губы, и в его глазах появилась печаль. — Мы сразу поняли, что ей удалось как-то убежать от тебя… Поняли, что она скакала очень долго и быстро.

— Волки, — прошептала Сара. — Локуэла испугалась волков.., и убежала. Я боялась, что они догнали ее.

— Куда им! — улыбнулся Янси. — Локуэла крепкая и очень умная кобыла. Она может отыскать дорогу в «Солнечное ранчо» даже во время бури. Еще она умеет.., искать воду. Поэтому я и стараюсь всегда брать ее с собой… — Он немного помолчал, потом добавил с хрипотцой в голосе:

— И поэтому я испугался за тебя только тогда, когда она прибежала домой.

С минуту они молчали. Ресницы Сары затрепетали, и она закрыла глаза. Янси сидел около нее и не сводил пристального взгляда с ее изможденного бледного лица.

— Можно мне сейчас выпить еще немного воды? — спросила Сара через несколько минут.

Янси налил в крышечку воды и протянул невесте.

— Только, ради Бога, не торопись, chica… — с ласковой улыбкой проговорил он. — У меня воды много, так что не выпивай ее всю сразу.

Сара попыталась улыбнуться. С огромным трудом сдерживая себя, она пила маленькими глоточками. Пила и чувствовала, как вода освежает ее пересохшее горло, и наслаждалась этим дивным ощущением. Прохладная, похожая на нектар, влага… Сара лежала с закрытыми глазами и радовалась сладкому привкусу воды, оставшемуся на языке.

Они почти не разговаривали. Янси не решился трогаться в обратный путь в самую жару. Он регулярно наливал Саре небольшие порции воды и часто смачивал ее лицо и руки, чтобы увлажнить пересохшую кожу. От выпитой воды в животе Сары громко заурчало. Янси улыбнулся и протянул ей кусочек вяленой говядины. Мясо было сухим и жестким, но Саре показалось, что она никогда в жизни не ела ничего вкуснее. Вкуснее была только вода…

Когда жара немного спала, Янси неожиданно сказал:

— В нескольких милях отсюда, около тополей, я нашел маленький родник. Там мы и заночуем. Лучшего места для лагеря не придумать.

Они разбили лагерь около родника, где было вдоволь чистой и холодной воды. В жару тополя давали прохладную тень, а ночью — ветки для костра. Сара ехала на коне вместе со своим спасителем, который нежно обнимал ее. Нагруженная припасами Локуэла неторопливо шла следом. Несколько миль, отделяющие дуплистый дуб от родника, они преодолели довольно быстро. Сейчас Сара, закутанная в одеяла, лежала на земле и смотрела, как Янси разводит костер.

Беглянка ужасно устала. Жажду она кое-как утолила, но сейчас на смену жажде пришел голод. Сара долго терпела, наконец, не выдержав, спросила:

— Можно съесть еще кусок вяленого мяса?

Янси оглянулся через плечо и впервые улыбнулся по-настоящему — на смуглом лице сверкнули ослепительно белые зубы.

— Вижу, твое состояние значительно улучшилось, раз ты уже думаешь о желудке, — пошутил он.

Сара скорчила гримасу и наморщила свой очаровательный носик.

— Сейчас, если хочешь знать, я мечтаю не только о еде. Я бы с удовольствием приняла горячую ванну и завалилась в постель, но в данную минуту еда — на первом месте. В этом ты прав.

Янси нахмурился и проговорил:

— Тебя никто не заставлял бежать. Ты по собственной воле отказалась от еды, мягкой постели и горячей ванны, разве не так?

Сара была бесконечно благодарна Янси за спасение, за дарованную жизнь, с которой она уже готова была распроститься, за доброту, с которой он отнесся к ней… Она безропотно проглотила упрек, опустив глаза, кивнула:

— Да, ты прав.

Янси покачал головой и постарался взять себя в руки. Он удержался от обвинений, едва не сорвавшихся с его губ. Посмотрев в сторону, он глубоко вздохнул. Потом сухо проговорил:

— Побеседуем об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас, пока еще не слишком поздно, я хочу пойти на охоту. Тебе не повредит свежее мясо.

Сара поблагодарила его взглядом. Поблагодарила за великодушие — ведь он не стал ее сейчас упрекать… Когда Янси уселся в седло и вытащил их чехла ружье, она вдруг испугалась, что останется одна. И все же сдержалась, не стала просить Кантрелла остаться. Она знала, что он вернется. К тому же Локуэла была крепко привязана к тополю, неподалеку от костра лежали припасы, а рядом журчал родник. Однако события прошлой ночи были еще слишком свежи в памяти, и Сара никак не могла успокоиться. Когда Янси уехал и она осталась одна, из глаз ее потекли слезы.

«Чего ты боишься?» — спрашивала себя Сара. И все же в испуге вздрагивала при каждом подозрительном звуке. Наконец раздался выстрел. Когда Янси вернулся с небольшим оленем, перекинутым через седло, Сара была безумно рада его возвращению.

Хотя Янси настоятельно советовал ей не переедать, Сара отдала должное вкусной сочной оленине. Она очень хотела впервые в жизни беспрекословно подчиниться Кантреллу, но, как ни старалась, все равно легла спать у костра с приятным ощущением тяжести в желудке. Ночью Сару разбудил вой волков, но яркий костер и мускулистое горячее тело Янси, прижавшегося к ней, успокоили ее. Подумав о том, что теперь она никогда не сможет без страха слышать волчий вой, девушка поплотнее прижалась к своему спасителю и тут же вновь крепко уснула.

Они добирались до ранчо два дня. Сара очень расстроилась, узнав, что большую часть времени кружила в одном и том же месте. По дороге на ранчо они почти не разговаривали.

Сара сидела на рослом коне Янси и чувствовала себя в полной безопасности в объятиях своего спасителя. Она прижималась к груди Кантрелла, и стук его сердца звучал в ее ушах чарующей музыкой.

* * *

В «Солнечном ранчо» их ждала торжественная встреча.

Мексиканцы старались поближе пробраться к коню Янси, чтобы почтительно дотронуться до рук или ног Сары. Ее поразил столь радушный прием, и она почувствовала вину перед этими людьми. Конечно, Сара понимала, что ничем их не обидела, и все же…

Янси отнес свою невесту в ее комнату и оставил на попечение Долорес, Марии и других служанок, которые тут же принялись хлопотать над сеньоритой. Первым делом они напоили свою госпожу куриным бульоном Несмотря на вялые протесты Сары, Мария вымыла ее, осторожно втирая в иссушенную кожу смягчающий лосьон. С мягкими упреками и совсем нестрашными угрозами Мария уложила Сару в постель, и она наконец-то осталась одна.

Первую ночь после возвращения в «Солнечное ранчо» Сара проспала без сновидений. Она заснула так крепко, что даже не заметила, как Янси вошел в комнату. Он зажег свечу и долго смотрел на свою невесту. Смотрел на золотисто-каштановые пряди, разметавшиеся по подушке, длинные густые ресницы, словно веерами накрывающие щеки, на соблазнительные манящие губы. Кантрелл казался хмурым и задумчивым. Наконец с глубоким вздохом он очнулся от раздумий, ласково поцеловал Сару в лоб и вышел из комнаты.

Молодость и крепкое здоровье оказались самым действенным лекарством, и скоро Сара поправилась. Не прошло и недели после их возвращения, а она уже забыла о выпавших на ее долю испытаниях. Все обитатели ранчо, будто сговорившись, относились к ней с предельной предупредительностью и выполняли малейшее ее желание. В этом отношении Янси не составлял исключения, но Сара понимала, что расплата за побег неминуема, и со страхом ждала этой минуты. Однако шли дни, а она не слышала от Янси ни одного слова упрека.

Сара понимала, что виновата, и поэтому чувствовала за собой еще большую вину. Ей казалось, что все обитатели «Солнечного ранчо» безумно рады ее возвращению. Янси уже придумал вполне правдоподобную историю, объяснявшую ее исчезновение. И ни у кого, даже у падре Кинтеро, не возникло и тени сомнения в том, что она отправилась на прогулку и заблудилась…

Каждый день Сара «купалась» во внимании и заботе, а долгими ночами беспокойно ворочалась в постели и мысленно благодарила Янси за то, что он спас ее и скрыл правду. В конце концов благодарность и вина за содеянное подвели Сару к ответственному решению. Она пришла к выводу, что обязана выйти замуж за Янси Кантрелла, чтобы хоть как-то отблагодарить его. Она была обязана ему жизнью и могла кое-чем пожертвовать. Как вспышка молнии в летнем небе, промелькнула мысль о том, что существует и другая, более веская причина, побуждающая ее выйти замуж за Черного Всадника из снов. Эта мысль потрясла девушку. Она поняла, что любит его! Только сейчас до нее дошло: она уже давно его любит!

Сара была готова даже закрыть глаза на то, что Янси-то ее не любит. Сделав это открытие, Сара сказала себе: ничего — в ее сердце хватит любви на двоих. Она не сомневалась, что будет ему хорошей женой. Когда-нибудь, возможно, наступит счастливый день, и Янси тоже полюбит ее… На губах Сары заиграла улыбка. От счастья у нее закружилась голова, и будущее внезапно представилось ей в розовом свете. Она любила Янси Кантрелла и была готова выйти за него замуж!

Сара знала, что назначенный Янси день свадьбы уже прошел, но он пока ни словом не обмолвился о новой дате. От нее не укрылось и то, что он был очень насторожен и с задумчивым видом поглядывал на нее, поглядывал с каким-то холодным равнодушием" от которого девушке становилось немного не по себе. Она успокаивала себя мыслями о том, что он был необыкновенно добр к ней в эти дни… И так мил! И она так любила его! Сейчас Сара не могла понять, как она решилась на такую глупость! Как она могла бежать от того, к чему все это время стремилось ее сердце?

Ей не хотелось думать, что причина его молчания — страх.

Неужели Янси боится, что она вновь сбежит из «Солнечного ранчо», если он заговорит о свадьбе? Она дала себе торжественную клятву, что не покинет ранчо без ведома Янси.

Завтра же утром, думала Сара, чувствуя, как по спине ее пробегает холодок страха, завтра же утром она обязательно найдет Янси и скажет, что готова выйти за него замуж и родить ребенка, который унаследует «Дом голубки».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ОБМАНЫ СЕРДЦА

Бывает часто,

Чтоб достичь, чего желаем,

Противоречим мы сами себе.

Мера за меру, Уильям Шекспир

Глава 14

Ночное решение выйти замуж за Янси Кантрелла далось Саре без труда. Утром же все оказалось намного сложнее. Сара надолго растянула утренний туалет. Она больше часа выбирала наряд из своего скудного гардероба и в конце концов остановилась на ситцевом платье с вышитыми по подолу розами.

Это платье Танси положила ей в дорогу. Потом на редкость долго возилась с волосами, словно собиралась сделать какую-то новую прическу. Однако все закончилось тем, что Сара ничего не изменила и оставила свою обычную прическу — уложила косы короной на затылке. Она долго изучала себя, глядя в большое зеркало на подвижной раме. Затем глубоко вздохнула и решительно направилась к двери.

Напряжение спало лишь после того, как Сара узнала от Марии, что сеньор Янси уехал и вернется на ранчо только поздно вечером. Он поехал вместе с Эстебаном, мужем Марии, проверять, как проходит кастрация диких бычков.

Сара целый день бесцельно пробродила по ранчо. С одной стороны, она с нетерпением ждала возвращения Янси, с другой — ужасно его боялась. Минуты превращались в часы, и постепенно в душу Сары стали закрадываться сомнения в правильности ее ночного решения. Она гнала эти сомнения прочь и ругала себя за нерешительность. Конечно, она поступала правильно. Только так можно отблагодарить Янси за доброту и за все то, что он для нее сделал.

Кантрелл вернулся, когда на землю уже опускались сумерки.

Сара сидела у маленького прудика, в котором плавали золотые рыбки. Услышав стук копыт, возвещающий о возвращении хозяина «Солнечного ранчо», Сара в испуге вздрогнула и подняла голову. Она вытерла вспотевшие ладони о платье и встала.

Янси вошел во двор. Тонкий слой пыли покрывал его бриджи и сапоги, белая рубашка потемнела от пота и грязи. Когда Сара увидела его, сердце ее учащенно забилось. Она мысленно упрекнула себя за такую чувствительность. Кантрелл же, заметив Сару, подошел к прудику и сказал вместо приветствия:

— Мария сказала, что ты искала меня.

Сара иначе представляла себе начало этого разговора. Чтобы окончательно не утратить решимости, она выпалила:

— Ты по-прежнему хочешь жениться на мне?

Глаза Янси сверкнули, но тут же погасли.

— Я хочу этого больше всего на свете, — ответил он осторожно, не зная, к чему она клонит.

Сара судорожно сглотнула подступивший к горлу ком и постаралась унять волнение. Естественно, по-другому ответить он и не мог. Разве она забыла, что больше всего на свете Янси хотел вернуть «Дом голубки». Она мысленно упрекнула себя за то, что так обрадовалась его ответу. Не глядя на Янси, Сара пробормотала:

— Я.., я знаю, почему ты хочешь жениться на мне. Чтобы я родила тебе.., ребенка. — Она заставила себя взглянуть в его смуглое лицо и откровенно призналась:

— Я вела себя очень глупо. Ничего страшного, что наш брак будет заключен не по любви.., очень много браков заключается не по любви, а по расчету! Я очень благодарна тебе за то, что ты спас мне жизнь, и.., и хотя мы не любим друг друга, это еще не значит, что я не смогу быть тебе верной и преданной женой. Я буду добросовестно выполнять свои обязанности.., честное слово!

— Ясно… — протянул Кантрелл. Как Сара ни вглядывалась в его лицо, она так и не смогла понять, что у него на уме. — Хочу с самого начала расставить все точки над 1, чтобы у нас не было никаких недоразумений, — продолжал он, ни на секунду не сводя с нее пристального взгляда. — Ты благодарна мне за то, что я спас тебе жизнь, и эта благодарность заставляет тебя стать моей женой и родить мне ребенка. Я тебя правильно понял?

Сара кивнула и посмотрела на него своими изумрудными глазами. Да, он сразу уловил суть. Сейчас им больше всего нужен разговор начистоту, чтобы в будущем не возникало никаких недоразумений и ссор.

— И ты думаешь, что мне нужна такая жена? — проговорил Янси обманчиво вкрадчивым голосом, в котором Сара, однако, уловила угрожающие нотки. — Значит, по-твоему, мне нужна покорная и преданная жена, которая будет жить со мной только из чувства благодарности?

В его устах эти слова прозвучали как ругательство. Сара нахмурилась, по спине ее пробежал холодок. Выражение лица Янси не предвещало ничего хорошего. Казалось, он сдерживается с огромным трудом, казалось, что вот-вот его ярость вырвется наружу.

— Разве ты не хочешь жениться на мне? — с тревогой в голосе спросила Сара.

Янси мысленно выругался и бросил на каменные плиты сомбреро, которое держал в руке. Затем обнял Сару и страстно поцеловал, больно укусив в губу. Его руки, точно тиски, сжимали ее плечи.

Испуганная столь неожиданным поворотом разговора, Сара попыталась освободиться. Она принялась колотить кулаками по его широкой мускулистой груди, пытаясь прервать этот причиняющий боль поцелуй.

Кантрелл отстранился от нее так же неожиданно, как и обнял. Он легонько оттолкнул Сару и как-то странно посмотрел на нее.

— Что-то я сомневаюсь, что ты будешь исполнять свои обязанности, — холодно проговорил он.

Сара судорожно сглотнула, напомнив себе, что этот человек спас ей жизнь и что она поклялась быть ему верной и преданной женой.

— Прости, — прошептала Сара, — я не хотела… Ты ошеломил меня.., обещаю, что в следующий раз этого не повторится.

Янси пробормотал что-то неразборчивое дрожащим от ярости голосом. Он поднял с земли сомбреро и сказал:

— Для того чтобы выполнять супружеские обязанности и быть образцовой женой, тебе придется самым коренным образом изменить свое поведение! — Он бросил на нее враждебный взгляд и сухо проговорил:

— Ты уверена, что благодарность придаст тебе достаточно сил, чтобы мириться с моими требованиями?

Сара кивнула. Она пребывала в полной растерянности, но решила до конца придерживаться намеченного плана. Ее щеки окрасил яркий румянец.

— Я понимаю, на что ты намекаешь, и обещаю в следующий раз.., когда ты захочешь поцеловать меня или еще что-нибудь сделать.., вести себя умнее, — негромко проговорила она.

Сара надеялась, что ее слова успокоят Кантрелла, однако она ошиблась. Обещание быть более покладистой почему-то еще больше разъярило Янси. Его глаза сверкнули, казалось, они наполнились расплавленным золотом.

— О Господи! — Янси бросил на Сару испепеляющий взгляд. Затем взял рукой за подбородок и, приподняв его, проговорил:

— Но раз уж ты все-таки решила принести себя в жертву, я поговорю с падре Кинтеро и попрошу его обвенчать нас в деревенской церкви… А пока, Сара, подумай-ка лучше вот о чем. Тебе никогда не приходило в голову, что я могу купить покорность и преданность за деньги? Ты не находишь, что мне вроде бы и ни к чему на всю жизнь связывать свою судьбу с тобой только из-за этого?

С этими словами Кантрелл резко повернулся и исчез в доме. Сара как зачарованная смотрела ему вслед. Она никак не могла понять, почему он так рассердился. Ведь она согласилась сделать то, что он требовал, — выйти за него замуж.

Янси получал все, что хотел. Она даже недвусмысленно намекнула, что готова родить ему ребенка, который унаследует «Дом голубки». Почему же он так разозлился?

* * *

Следующие несколько недель этот вопрос ни на минуту не выходил у Сары из головы. Свадьба была назначена на двадцать шестое июня. С каждым днем поведение Янси Кантрелла становилось все более непредсказуемым.

Как-то Сара обратилась к нему с невинным вопросом, успеют ли к этому дню приехать из «Магнолиевой рощи» Бартоломью и все остальные, однако получила такой грубый ответ, что пожалела о том, что затронула эту тему, хотя любопытство ее было, конечно же, вполне оправданным. Кантрелл, как разъяренный тигр, носился по ранчо, и несладко приходилось тем, кто попадался ему на глаза. С невестой он обращался самым возмутительным образом, часто безо всякой причины грубил.

Много раз у Сары чесалась рука от желания влепить ему пощечину, и с каждым днем ей все труднее было сохранять спокойствие и не отвечать на грубость такой же грубостью. Она уже не испытывала к Янси особой благодарности за спасение от верной смерти в прерии. Порой Саре казалось, что Кантрелл специально пытается вывести ее из себя.

Накануне свадьбы у Янси было такое скверное настроение, что даже старые слуги, знавшие его с детства, с удивлением поглядывали на хозяина и недоуменно покачивали головами.

Мария старалась поменьше распространяться на эту щекотливую тему, но Сара догадалась, что Кантрелл срывает свое зло не только на слугах, но и на крестьянах из деревни. Эстебан не раз говорил, что Янси похож на разъяренного медведя, который мечется по ранчо и бросается на всех без разбору.

К счастью, в эти дни Сара редко видела своего будущего мужа. Янси вставал на рассвете и уезжал еще затемно, возвращался же чаще всего тоже в темноте На его худощавом смуглом лице от усталости залегли глубокие морщины. Казалось, что он совершенно не рад предстоящей свадьбе, более того, не желает этой свадьбы.

Сара со страхом ждала вечеров, когда он рано возвращался домой. Янси по-хозяйски разваливался в кожаном кресле ивытягивал перед собой длинные мускулистые ноги. По вечерам он надевал черные с филигранными серебряными пуговицами бриджи в обтяжку, расстегнутые от лодыжек до коленей, и свободного покроя алую рубашку с длинными рукавами. Не правдоподобно красивый, Янси поглощал невероятное количество бренди и хмуро поглядывал на будущую жену. Взлохмаченные черные волосы, блестящие в свете фонарей, чувственные губы и надменный взгляд свидетельствовали о том, что в жилах его течет горячая испанская кровь. В такие вечера он редко разговаривал с Сарой, и между ними возникала напряженность. Если же он и обращался к невесте, то обычно грубил и старался посильнее ее обидеть.

Сара спрашивала себя со страхом: неужели ей до конца своих дней придется терпеть его колкости и насмешки? Она не могла понять, куда делся веселый Янси Кантрелл, который сводил ее с ума своими поцелуями. Она еще не забыла, как от одного его взгляда у нее начинало учащенно биться сердце и кружилась голова.

Сара часто ловила на себе пристальный немигающий взгляд его золотисто-карих глаз и внутренне поеживалась от страха.

Поэтому она была очень благодарна Марии, которая нашла ей шитье. Теперь у нее появилось хоть какое-то занятие… Сара делала аккуратные маленькие стежки, стараясь не обращать на Янси внимания. Когда же его насмешки становились совершенно невыносимыми, она давала выход гневу, призывая на помощь свое богатое воображение. Сара яростно протыкала иголкой ткань, представляя при этом, что вонзает иголку в тело Янси. Конечно, она с большим удовольствием влепила бы ему пощечину, но и игла помогала хотя бы немного разрядиться. При одной мысли, что после свадьбы ей придется всю жизнь скрывать свои истинные чувства, Саре становилось страшно. В душе ее постоянно боролись любовь и гнев, намеренно разжигаемый Янси.

В душный июньский вечер, за три дня до свадьбы, Сара и Янси сидели в освещенном фонарями внутреннем дворике, расположенном в задней части дома. Для вечернего отдыха они часто выбирали этот дворик, поскольку тут было прохладно. Сара сидела на краю фонтана и наблюдала за резвящимися в пруду золотыми рыбками. Время от времени она опускала пальцы в воду и дразнила особо дерзких рыбешек, подплывавших к ней слишком близко. Янси, как всегда, сидел в тени, развалившись в кресле. Он молча наблюдал за своей будущей супругой.

В этот вечер Сара стянула волосы на макушке розовой шелковой ленточкой, так что локоны свободно спадали на плечи. На ней было розовое шелковое платье с опущенным лифом, и Янси любовался ее обнаженными изящными плечами и налитой грудью. В «списке» ее любимых нарядов это платье стояло на втором месте — несмотря на его почтенный возраст. Платье прекрасно подчеркивало стройность фигуры и напоминало ей о добрых старых временах в «Магнолиевой роще».

Янси потягивал бренди и разглядывал свою невесту сквозь полуопущенные ресницы. В этот вечер он надел черные штаны, плотно обтягивающие его длинные ноги и украшенные с внешней стороны золотистыми кружевами с блестками. Красный пояс туго перетягивал тонкую талию; белая батистовая рубашка была расстегнута на груди. Курчавые черные волосы, покрывающие широкую мускулистую "грудь, казались на белом фоне еще чернее.

Весь вечер Сара боролась с желанием полюбоваться этой широкой волосатой грудью; она старалась отогнать сладостные воспоминания о наслаждении, которое дарили ей его пальцы.

Воспоминания же о теплоте и силе его мускулистой груди заставляли ее вздрагивать от возбуждения. До свадьбы оставалось всего три дня, и, хотя Сару одолевали неприятные предчувствия, ее непокорное тело уже отказывалось ей повиноваться, уже трепетало в предвкушении пьянящих минут любви.

Сара украдкой взглянула на Янси и невольно залюбовалась его длинными стройными ногами. Она прекрасно понимала, сколько силы и страсти таится в этом мускулистом теле. «Ничего, терпеть осталось всего несколько дней», — думала девушка с замирающим сердцем. Через три дня он придет к ней во всей своей ослепительной наготе. Через три дня его восхитительное тело будет обладать ею и вновь вознесет ее на вершины блаженства. Сара покраснела от смущения, когда поняла, что ее соски внезапно отвердели и натянули розовый шелк лифа.

Она в испуге вздрогнула. Ей захотелось встать и поскорее уйти, чтобы не видеть его красоты и не расстраиваться. Стараясь не смотреть на Янси, Сара сказала:

— Уже поздно. Пожалуй, я пойду. Спокойной ночи.

— Убегаешь, дорогая? — раздался из тени насмешливый голос Янси.

— Что ты хочешь этим сказать? — вздрогнула Сара. — Никуда я не убегаю. Зачем мне убегать?

— Значит, не убегаешь? — язвительно переспросил он. — А мне кажется, что с тех пор, как твоя глубокая благодарность заставила тебя согласиться выйти за меня замуж, ты только и делаешь, что убегаешь от меня. Стоит мне приблизиться к тебе, и ты тут же стараешься побыстрее уйти.

Сара смотрела на Янси, чуть приоткрыв рот от удивления.

Он встал и неторопливо допил бренди — и вдруг запустил хрустальным бокалом в каменную арку. Звон хрусталя слился с громким женским криком. Кантрелл подошел к Саре. Взяв ее за подбородок, приподнял голову и пристально посмотрел в таинственные глубины изумрудных глаз.

— Интересно, что ты собираешься делать в среду вечером после того, как мы произнесем брачные клятвы вслед за падре Кинтеро? — осведомился он. — Тоже убежишь, а?..

Сара в изумлении смотрела на Янси.

— Я обещала быть тебе хорошей женой… — Она покраснела. — Во всех отношениях…

— Ты это серьезно? — вкрадчивым голосом проговорил Кантрелл, и его пальцы крепко сжали ее подбородок. — Знаешь, в последнее время меня все чаще занимает вопрос: а не так ли ты сковала и Сэма брачными узами? В последнее время ты стала такой скромницей… Уверен, перед твоей скромностью устоит далеко не каждый мужчина. Какая изумительная выдержка и терпение! Какая потрясающая покорность! Можешь мне поверить, тебя бы с радостью приняли в любой монастырь! И все же я чувствую, как в тебе пылает страсть. Я знаю, что в тебе горит огонь, восхитительное пламя, в котором мужчина, познавший его хотя бы раз, будет гореть вечно.

Интересно, мой отец испытывал такие же чувства, что и я?

Наверное, перед свадьбой ты обещала ему рай на земле, но стоило ему надеть на твой славненький пальчик обручальное кольцо, как ты послала его к черту!

Все раздражение и обида, копившиеся в Саре последние дни и недели, внезапно выплеснулись наружу. Она отстранилась от Янси и смерила его испепеляющим взглядом.

Грудь Сары вздымалась от душившего ее гнева. Уди вив не только Янси, но и себя, Сара влепила ему звонкую пощечину. С губ Кантрелла тут же исчезла усмешка.

— Замолчи! — в ярости закричала Сара. — Моему терпению пришел конец. Я больше не намерена выслушивать твои колкости и насмешки. Я не собираюсь спокойно стоять и слушать, как ты оскорбляешь меня и.., своего отца!

Янси деланно улыбнулся; на его смуглом лице сверкали золотисто-карие глаза.

— Ах, наша маленькая кошечка наконец-то решила показать свои острые коготки! А я гадал: куда они исчезли в последние дни? Ты очень вовремя выпустила коготки, а то я уже начал опасаться, что твоя благодарность притупила их.

— Может, перестанешь постоянно попрекать меня моей благодарностью? — закричала Сара, подбоченившись. Ее глаза пылали от гнева, на щеках горел румянец. — Я уже не могу о ней слышать, понимаешь? Если ты еще хоть раз произнесешь это слово, клянусь, я сделаю с тобой.., что-нибудь ужасное!

К изумлению Сары, Янси широко ухмыльнулся и, прежде чем она успела догадаться о его намерениях, схватил ее за плечи и прижал к груди. Он так крепко держал ее, что она не могла даже пошевелиться. Кантрелл впился в губы Сары страстным поцелуем. Через несколько секунд, показавшихся ей вечностью, он оторвался от ее губ и прошептал:

— С возвращением, моя маленькая мегера. Добро пожаловать домой. Я соскучился по тебе.

Эти насмешливые слова еще больше разозлили Сару.

— И на редкость удачно это показываешь! — усмехнулась она. Вместо того чтобы успокоиться, Сара все больше выходила из себя. Она вырвалась из объятий Янси и, вновь упершись руками в бедра, с вызовом посмотрела на Кантрелла. — А ты в последнее время был похож на медведя с кольцом в носу… Знай, с меня довольно! Я не намерена больше мириться с твоим возмутительным поведением, — Сара глубоко вздохнула и добавила:

— Я рассказала тебе правду о том, как мы с Сэмом стали мужем и женой. Если ты решил не верить мне, то это твои проблемы.., но ты оскорбил меня и своего отца в последний раз, ты меня слышишь? Заруби это себе на носу. — Для большего эффекта она выдержала паузу и язвительно закончила:

— Должна признаться, ты меня очень удивил. Как может мужчина жениться на женщине, которую считает самым злым и коварным созданием на свете!

Кантрелл нахмурился. Месть удалась Саре на славу, ее стрела попала точно в цель. В последние недели Янси и впрямь вел себя по-свински.

— Согласен, — кивнул он с невозмутимым видом, — В последнее время я был, наверное, невыносим. В свое оправдание могу сказать только следующее… До сих пор я не могу прийти в себя от страшного удара, который ты мне нанесла, когда заявила, что готова стать моей женой из чувства благодарности. — Взглянув на Сару исподлобья, он пожал плечами. — Какому же мужчине понравится, если женщина говорит, что хочет выйти за него замуж только из чувства благодарности?

Слово «благодарность» Янси Кантрелл произнес очень многозначительно, но Саре было сейчас не до тонкостей. Она смотрела на него с раскрытым от изумления ртом; гнев ее угасал.

Но, вспомнив, что они только что говорили о ее браке с отцом Янси, Сара решила продолжить неприятный разговор.

— А как же мой брак с твоим отцом? — спросила она, нахмурившись.

Янси вздохнул, и его губы печально искривились.

— Вижу, вы не намерены меня щадить, леди. — Сара энергично закивала, и он проговорил:

— Твой брак с Сэмом был удобным оружием.., но думаю, он сослужил свою службу.

— Что это означает? — прищурилась Сара.

Янси усмехнулся, и в его глазах заплясали веселые огоньки.

— Только то, что я давно все знал. Я давно знал, что ты говоришь правду.

Не дав ей произнести ни слова — впрочем, Сара все равно не знала, как ответить на столь оскорбительное заявление, — Янси резко развернул ее и звонко шлепнул ладонью по ягодицам.

— Все, хватит на сегодня признаний! — насмешливо произнес он. — Тебе пора спать, chica! Надеюсь, сегодня ты будешь крепко спать. Перед свадьбой необходимо хорошенько отдохнуть!

Оскорбленная Сара повернулась к Янси с намерением продолжить «сражение», но он уже удалялся, что-то насвистывая на ходу. Совершенно сбитая с толку, Сара молча смотрела ему вслед.

К своему удивлению, она действительно очень крепко спала в ту ночь и занималась во сне любовью с этим несносным, но таким красивым черноволосым дьяволом с насмешливыми золотисто-карими глазами. Проснулась Сара с ощущением зверского голода. Ее зеленые глаза сверкали. «Сражения» с Янси возбуждали аппетит!

Саре предстояло прожить очередной долгий день, но впервые после своего возвращения в «Солнечное ранчо» она с нетерпением дожидалась вечера, желая продолжить «сражение» со своим нестерпимо наглым женихом. В походке Сары появилась какая-то упругость, и она все время улыбалась, хотя понятия не имела, чему, собственно, улыбается. Когда Мария принесла графин с лимонадом и несколько пирожков, начиненных сладким сочным изюмом, Сара что-то тихонько напевала про себя. Мария молча поставила поднос на стол, положила руки на бедра и с веселыми огоньками в черных глазах тихо сказала:

— Мне очень хотелось бы превратиться в маленькую птичку. — Сара вопросительно посмотрела на служанку, и та кивнула с улыбкой. — Сеньор Янси несколько недель был похож на разъяренного тигра, а сегодня утром уехал, широко улыбаясь и что-то весело насвистывая… Сейчас же я вижу и у вас на лице блаженную улыбку! Не нужно вызывать деревенского мудреца, чтобы догадаться, что произошло.

Сара покраснела до корней волос и, налив себе стакан лимонада, постаралась скрыть смущение.

— Понятия не имею, о чем вы говорите… — пожала она плечами. — Ничего вчера не произошло!

Мария насмешливо фыркнула и отвернулась, собираясь вернуться в дом. Неожиданно со стороны деревни послышались громкие крики. Женщины в испуге переглянулись и бросились к воротам. Сара, подобрав юбки, бегом спустилась по широким ступеням и пробежала мимо огромного трехъярусного фонтана. Железные ворота в этот жаркий июньский день были раскрыты настежь. Крики, доносившиеся из деревни, свидетельствовали скорее не об опасности, а о волнении.

Сара с Марией, а также присоединившиеся к ним Долорес и Хуан выбежали за ворота и остановились. Прикрыв руками глаза от ослепительного солнца, все четверо смотрели на извилистую деревенскую улочку, вдоль которой растянулась небольшая процессия — три фургона, сопровождаемые несколькими всадниками. Судя по скорости, с которой катили фургоны, все они были тяжело нагружены. Сара сразу узнала Янси, гарцевавшего на своем огромном коне. В других всадниках она узнала ковбоев с ранчо, однако ей понадобилось несколько секунд, чтобы признать в высоком смуглом мужчине на гнедом жеребце Бартоломью Андерсона. Узнав дворецкого, она тут же догадалась, что присутствует при въезде в «Солнечное ранчо» обитателей «Магнолиевой рощи».

Сара не ошиблась. Вместе с Бартоломью, Танси и еще тремя слугами в «Солнечное ранчо» приехали супруги Шеллдрейки и Хайрам Барнелл, как всегда мрачный. Сара удостоила всех, кроме Танси и Бартоломью, лишь беглого взгляда. Не успел Бартоломью спешиться, а она уже бросилась к нему на шею. Лишь сейчас Сара поняла, как по нему соскучилась.

— Можно ли считать такую теплую встречу прощением за твое похищение из «Магнолиевой рощи»? — спросил Бартоломью с веселой улыбкой.

Сара нахмурилась, но тотчас же снова улыбнулась — она была безумно рада встрече.

— Я вас никогда не прощу! — с притворной суровостью покачала она головой. — Вы сыграли со мной очень злую шутку! — Не в силах более притворяться, Сара расхохоталась. — О, Бартоломью, если бы ты знал, как я скучала!..

— Что это за юная леди пристает к моему мужу? — послышался из фургона веселый голос Танси, в черных глазах которой плясали смешливые искорки. — И куда только катится этот мир! Стоит на минуту отвернуться — уже видишь, как какая-то нахальная юная особа бросается на шею вашему мужчине и целует его!

Янси спешился, помог Танси выбраться из фургона и насмешливо посмотрел на Сару.

— Можешь больше не опасаться этой нахальной юной особы, — успокоил он Танси. — Через два дня у нас свадьба. И поверь: когда она станет моей женой, она не будет бросаться на шею мужчинам!

Фургоны выстроились полукругом перед воротами. Несколько секунд спустя подъехали и всадники. Краем глаза Сара заметила, что Хайрам еще больше нахмурился, — похоже, он услышал слова Янси, но не подал виду. Однако у Энн нервы оказались не такими крепкими.

— Свадьба? — в гневе воскликнула миссис Шеллдрейк, и ее голубые глаза злобно сверкнули. Она сидела в одном из фургонов рядом с чернокожим стариком Ноем — тот держал в руках вожжи. Энн вопросительно посмотрела на Янси. — Неужели вы действительно собираетесь жениться на ней?

Янси привлек Сару к себе и обвил рукой ее тонкую талию.

Насмешливо вскинул брови.

— Да, действительно собираюсь, — заявил он. — Хоть убейте, но никак не пойму, вам-то какое дело до этого?

Энн залилась краской гнева. Но вовремя вспомнив, что она — гостья Янси, причем незваная, Энн взяла себя в руки.

Примирительно улыбнувшись, она пожала плечами.

— Простите! Просто это так неожиданно… Я прекрасно помню, как вы относились к браку. — С лукавым блеском в глазах Энн Шеллдрейк продолжала:

— Как странно! Мне еще не приходилось слышать, чтобы кто-то женился на собственной мачехе.

Янси Кантрелл сурово посмотрел на Энн и, нахмурившись, кивнул:

— Не сомневаюсь. Вы в своем узком мирке еще о многом не слышали.

— О Господи! — с притворным раскаянием вздохнула Энн. — Неужели я вас рассердила? Простите, у меня и в мыслях этого не было. — Она кокетливо улыбнулась. — Во всем виноват мой ужасный язык. Вы же знаете, он у меня без костей. Давайте поскорее забудем об этом досадном недоразумении. Лучше помогите мне выбраться из этого ужасного фургона! Если бы вы знали, как он мне осточертел!..

Янси смерил незваную гостью холодным взглядом. Потом, не оборачиваясь, медленно проговорил.

— Хайрам, раз уж и вы напросились в гости, сделайте хоть одно доброе дело. Помогите миссис Шеллдрейк спуститься.

И не обратив внимания на громкие вздохи Энн Шеллдрейк, Янси увлек Сару за собой. Приблизившись к дальнему от ворот фургону, он остановился и улыбнулся Тому Шеллдрейку и Пегги.

— Здравствуйте, сэр! — поздоровался он. — Надеюсь, путешествие не было утомительным? Очень устали?

У Томаса Шеллдрейка был действительно очень усталый вид. Судя по тому, как он потирал парализованную руку, она его очень беспокоила.

— Да нет, Янси, не устал, — попытался улыбнуться Шеллдрейк. — Но не стану отрицать: я с радостью проведу ночь в настоящей постели, а не на холодной земле.

— С удовольствием прослежу, сэр, чтобы вам досталась самая мягкая пуховая перина в «Солнечном ранчо», — улыбнулся Янси. — Позвольте помочь вам спуститься.

Том с трудом спустился на землю, и стало совершенно очевидно, что помощь пришлась весьма кстати. Сара с любопытством посмотрела на своего будущего мужа. Прежде она не замечала в нем подобной мягкости. Янси был очень противоречивым человеком: жестоким и добрым, высокомерным и внимательным, требовательным и мягким. И таким же он всегда был со своим отцом. Сара вспомнила Сэма, и у нее защемило сердце, когда она подумала о том, как редко Сэм и Янси бывали вместе. Что сейчас горевать, прошлое все равно не вернуть…

День получился очень напряженным. К тому времени, когда все вещи, прибывшие из «Магнолиевой рощи», были выгружены из фургонов и снесены в одну из конюшен, временно превращенную в склад, Сара очень устала. Энн и Том тут же скрылись в просторных комнатах, куда по распоряжению Янси их проводила Мария. По тому, как слуги бесконечно входили и выходили оттуда, Сара догадалась, что Энн Шеллдрейк с удовольствием вспоминает добрые старые времена, когда командовала неграми у себя на плантации. Бартоломью, Танси и Пегги остались очень довольны выделенным им маленьким флигельком, расположенным неподалеку от главного дома. Чуть нахмурившись, Сара наблюдала, как Танси со счастливой улыбкой на губах раскладывает свои пожитки. Мулатка делала это с такой уверенностью, что Саре показалось, будто она заранее знает, куда что положить. В конце концов Сара не выдержала и поинтересовалась:

— Ты не в первый раз останавливаешься здесь?

— Конечно, не в первый, — кивнула Танси, бросив на нее удивленный взгляд. — В этом домике всегда жил Бартоломью, когда мастер Янси приезжал в «Солнечное ранчо». Наверное, ты забыла, что мастер Янси родился на глазах моего мужа.

Мастер Сэм всегда оставлял его здесь с маленьким Янси и его матерью, когда ему нужно было уехать в «Магнолиевую рощу».

«Солнечное ранчо» для нас — второй дом! Мы привыкли к нему так же, как к «Магнолиевой роще».

Несмотря на приезд обитателей «Магнолиевой рощи», вечер прошел тихо и спокойно. Шеллдрейки не выходили из своих комнат. Остальные тоже обустраивались на новом месте. Ноя и его жену Мерси Янси поместил в маленьком домике в деревне. Сара гадала: куда Кантрелл поселил Хайрама Барнелла? Она считала Хайрама хорошим человеком и была уверена, что если ему предоставят возможность, то он сделает много полезного и для «Солнечного ранчо». Сара надеялась, что Янси преодолеет непонятную неприязнь к Барнеллу и поймет, что в его лице приобретает ценного помощника. Ей очень хотелось верить, что Янси будет относиться к бывшему управляющему «Магнолиевой рощи» с таким же тактом и уважением, с какими он относился ко всем остальным людям, служившим у него.

Хотя вечер прошел спокойно, Сара понимала, что приезд гостей из «Магнолиевой рощи» нарушил неторопливую и размеренную жизнь ранчо. И еще она думала о том, что до свадьбы осталось только два дня…

* * *

На следующее утро Сара проснулась в неважном настроении. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы понять причину этого. Конечно, она была очень рада приезду Бартоломью и других обитателей «Магнолиевой рощи», но сказать то же самое о Шеллдрейках и Хайраме Барнелле не могла. Эта троица ассоциировалась в ее памяти с тяжелыми днями, последовавшими за убийством Маргарет, и не менее тяжелыми днями, наступившими после смерти Сэма Кантрелла. Сара и сама не могла объяснить, почему так относится к Шеллдрейкам и Барнеллу. Ведь Бартоломью и все остальные тоже были свидетелями тех трагических событий, однако только Энн, Том и Хайрам вызывали в сердце девушки плохие предчувствия.

Сара отогнала неприятные мысли и поднялась с постели. Когда полчаса спустя она вышла из своей комнаты, никто не сказал бы, что совсем недавно у нее было плохое настроение. Сара ласково всем улыбалась, и от ее улыбки у всех теплело на душе.

После легкого завтрака у себя в комнате Сара решила найти свои вещи, привезенные из «Магнолиевой рощи». Скудный гардероб, который собрала ей в дорогу Танси, уже давно приелся. Этим вечером она очень хотела надеть не порядком поднадоевшее красное шелковое платье, а что-нибудь другое. Сара позвонила, и через минуту в ее комнате появилась Мария.

— Во время вчерашней суматохи забыли принести сундуки с моими вещами, — весело сообщила Сара. — Я сама видела, как их разгружали. Не знаете, куда их поставили?

— Si, — медленно кивнула служанка. — Сеньор Янси велел отнести сундуки к нему в комнату. — Она добавила с улыбкой. — Этой комнате осталось совсем недолго быть «его» комнатой, до послезавтра… Где же им еще лежать, как не в вашей общей комнате?

Спокойствие Сары было поколеблено. Щеки ее окрасились румянцем. Стараясь не встречаться взглядом с Марией, она с притворным равнодушием кивнула.

— О да, конечно, там им и место! Как же я сама не догадалась?! — Сара направилась к двери, но неожиданно остановилась и посмотрела на служанку. — Вы не подскажете, как пройти в комнату сеньора Янси?..

Мария рассмеялась.

— Пойдемте, я покажу вам комнаты сеньора. Они рядом с крытым переходом.

Апартаменты Янси состояли из двух огромных, роскошно обставленных комнат, сообщающихся через уютную гостиную, и двух просторных гардеробных. Размеры комнат и великолепие обстановки не могли оставить Сару безучастной, но, увидев посреди спальни поменьше три знакомых обтянутых кожей сундука, она забыла обо всем на свете. Ей ужасно захотелось побыстрее переодеться. Все утро они с Марией распаковывали вещи Сары и развешивали по шкафам красного дерева.

Несколько щеток и гребней с серебряными ручками, подаренных Сэмом на ее восемнадцатый день рождения, и два очень красивых хрустальных графина Сара поставила на туалетный столик атласного дерева. Драгоценностей у нее почти не было.

Все украшения, за исключением нескольких безделушек, которые Сара сейчас спрятала в один из ящичков туалетного столика, были проданы во время войны в ответ на призыв правительства мятежного Юга поддержать армию.

Хмурая Мария долго смотрела на Сару. Потом не выдержала и спросила:

— У вас что, нет шкатулки для драгоценностей?

— Нет, — с улыбкой покачала головой Сара. — Зачем она мне? Драгоценностей у меня все равно почти не осталось…

Мария была явно недовольна этим обстоятельством. Она любила, когда все лежит на своих местах. По ее мнению, будущей хозяйке «Солнечного ранчо» не годится хранить драгоценности в ящике стола, как какой-нибудь tabernera ^[25] низкого происхождения. Придумав выход из создавшегося положения, черноглазая служанка улыбнулась и радостно воскликнула:

— О, подождите, сеньора! Кажется, я знаю, что делать! В гардеробе сеньора Янси есть очень красивая резная шкатулка, в которой можно хранить все что угодно.

Мария быстро прошла в спальню Янси и через несколько минут принесла шкатулку из какого-то темного дерева, украшенную богатой резьбой. Она подошла к огромной старинной кровати, легонько встряхнула шкатулку и, услышав какой-то звук, сказала:

— Не знаю, что в ней держит сеньор Янси, но уверена, что он не будет возражать, если мы положим в нее ваши драгоценности. Ведь это только временно.

Женщины открыли шкатулку и вытряхнули ее содержимое на ярко-синее стеганое одеяло. В шкатулке, принесенной Марией Чавес из гардероба Янси, лежал один-единственный предмет. Увидев сверкающий в лучах солнца серебряный кинжал, Сара едва удержалась от возгласа изумления. Она сразу же узнала этот кинжал, семь лет назад торчавший в груди Маргарет Кантрелл!

Глава 15

Сара в ужасе смотрела на серебряный кинжал, такой красивый на синем стеганом одеяле. И вдруг у нее за спиной раздался негромкий звук. Она резко обернулась и увидела в дверях Янси. Мария, не догадывающаяся, в каком смятении находится Сара, с улыбкой посмотрела на него:

— О, сеньор, как хорошо, что вы пришли. Я как раз говорила вашей novia, что вы не будете возражать, если она временно воспользуется вашей шкатулкой и будет хранить в ней драгоценности. Вы можете сами ей сейчас сказать об этом.

Глядя в хмурое лицо Янси Кантрелла, нельзя было догадаться, о чем он думает.

— Gracias ^[26], Мария, — кивнул Янси, — я обязательно последую твоему совету. А сейчас, пожалуйста, оставь нас вдвоем. Я хочу кое-что обсудить со своей novia.

Не замечая напряженности, возникшей между женихом и невестой, Мария с пониманием улыбнулась и быстро вышла из комнаты. После ее ухода воцарилось тягостное молчание.

Сара и Янси долго и пристально смотрели друг другу в лицо. В изумрудных глазах Сары читался упрек. Золотисто-карие глаза Янси загадочно мерцали.

Мысли вихрем проносились в голове Сары, причем не самые приятные мысли. Она уже убедила себя в том, что Янси не убивал Маргарет, и сейчас пыталась найти какое-то объяснение ужасной находке, пыталась убедить себя в том, что все не так, как кажется, что мужчина, которого она так любит, мужчина, за которого согласилась выйти замуж, не способен на хладнокровное жестокое убийство. И все же несмотря на ее уверенность в невиновности Янси Кантрелла, все улики указывали прямо на него. Сердце Сары кричало от боли, словно его сжала чья-то безжалостная рука. Холодный разум подсказывал: убийца может иметь множество обличий, и порой за самой ангельской внешностью скрывается злодей. Почему жестокий убийца не может быть высоким широкоплечим красавцем с насмешливой улыбкой и прекрасными манерами?..

Сара с упреком посмотрела на Кантрелла и мрачно спросила:

— Это тот самый кинжал?

Янси улыбнулся и направился к ней своей упругой походкой пантеры. Он ни на секунду не сводил с Сары взгляда.

— Ты действительно хочешь это знать? — проговорил он вкрадчивым голосом. — Но зачем тебе это? Разве ты уже не убедила себя в том, что перед тобой тот самый кинжал, которым убили Маргарет, и что сердце ее пронзила моя рука?

Сара смело встретила взгляд Кантрелла. Она смотрела на своего жениха и спрашивала себя: почему, казалось бы, безоблачный небосвод так быстро заволокло тучами? Не далее как пять минут назад она считала себя самой счастливой женщиной на свете и с нетерпением ждала свадьбы, до которой оставалось меньше двух дней. Пять минут назад Сара не сомневалась: они сумеют преодолеть все препятствия, стоявшие перед ними. И вот сейчас.., она судорожно сглотнула… сейчас они смотрели друг на друга как непримиримые враги.

Сара молчала. На лице ее, как в зеркале, отражались бушующие в ней чувства. Первым не выдержал Янси. Он протянул руку и взял у Сары кинжал.

— Черт бы тебя побрал, — пробормотал он вполголоса. — Ну так как же? Убивал я Маргарет или не убивал? Кто я? Мужчина, женой которого ты собираешься стать послезавтра, или коварный и жестокий убийца? — Увидев на лице Сары нерешительность, он выругался сквозь зубы и оттолкнул ее от себя.

Сара упала на кровать. Грубость, с которой ее толкнул Янси, вернула ей дар речи. На глазах Сары навернулись слезы, и она в отчаянии воскликнула:

— Ты несправедлив! Что мне думать, если все улики указывают на тебя? Ты никогда не отрицал, что убил Маргарет!

Никогда, ни разу не говорил, что это не ты!.. А сейчас в довершение ко всему я нахожу у тебя оружие, которым она была убита!.. Это тот самый кинжал, о существовании которого вы с Сэмом уговорили меня забыть… И после всего этого ты хочешь, чтобы я слепо верила тебе? С какой стати я должна тебе верить?

Положив руки на узкие бедра, Кантрелл с печалью в глазах смотрел на невесту.

— Действительно, с какой стати ты должна слепо верить мне? — кивнул он.

Затем резко повернулся и направился к выходу. У порога остановился и оглянулся. Сара по-прежнему сидела на кровати. Она казалась такой юной и беззащитной, такой соблазнительной и желанной, что у Янси защемило сердце.

— Эта находка ничего не меняет, — заявил он. — Свадьба все равно состоится в среду, как я говорил… Послезавтра ты станешь моей женой, даже если мне придется связать тебя и силой доставить в церковь, к падре Кинтеро.

С этими угрожающими словами он швырнул кинжал на кровать, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В спальне воцарилась тишина. Окутанная этой тишиной, как пуховым одеялом, Сара прилегла и долго еще смотрела на серебряный кинжал, лежащий на синем одеяле. Как жаль, что она не может проникнуть в тайну, которую скрывала в себе эта красивая, но смертельно опасная вещь.

А вдруг она ошибается?! Вдруг ее сердце ошибается? Что, если Янси на самом деле не убивал Маргарет, а кинжалу существует какое-то простое объяснение?

Сара долго размышляла об убийстве Маргарет. Она не сводила с серебряного кинжала пристального взгляда, но не видела его. Сара вспоминала трагические события, произошедшие много лет назад. Воспоминания были такими яркими, будто все это произошло не семь лет назад, а только вчера. Она даже помнила все разговоры, которые слышала вечером и ночью в первые сутки своего пребывания в «Магнолиевой роще». В ту ночь в доме было полно людей, которые могли бы убить Маргарет. И Шеллдрейков, и Хайрама, и даже Бартоломью можно было при желании заподозрить в убийстве ненавистной Маргарет. Она помнила: кое-кто даже всерьез полагал, что и Сэм мог убить свою жену, что и у него имелись не менее веские, чем у всех остальных, причины желать ее смерти. Как бы то ни было, но не только у Янси имелись основания желать смерти Маргарет. Просто в силу ряда причин он оказался самым вероятным кандидатом на роль убийцы.

Сара тяжко вздохнула и покачала головой. Она была вынуждена признать, что в данный момент напрасно теряет время на бесплодные раздумья — все ее размышления ни к чему не приведут. Она думала об убийстве Маргарет только для того, чтобы уклониться от ответа на самый главный вопрос, ответить на который должна раз и навсегда. Верит она в то, что Янси Кантрелл убил Маргарет, или не верит?

К сожалению, Сара не могла сейчас дать на этот вопрос честный и твердый ответ. Она любила Янси и не хотела верить в то, что любит хладнокровного убийцу. Но ее желания ничего не значат. Сара очень хотела, чтобы убийцей оказался кто-то другой, но была вынуждена признать: он мог убить свою мачеху! Янси Кантрелл мог убить Маргарет, и с этим Сара не могла ничего поделать. У него имелись очень веские причины желать ее смерти. Разве он не был одержим идеей во что бы то ни стало вернуть «Дом голубки»? Разве он и ее, Сару, похитил не для того, чтобы ранчо досталось их детям? Разве все его предыдущие поступки не свидетельствовали о том, что он способен на все, в том числе и на убийство, только бы убрать препятствия со своего пути?

Сара грустно улыбнулась. Все представлялось неопределенным и туманным. Сейчас она была уверена только в том, что всем сердцем любит Янси Кантрелла. Она ничего не боялась, когда он находился рядом! И ей, в сущности, безразлично, убивал он Маргарет или не убивал!

Сара нахмурилась. Она понимала, что старается самым легким способом избавиться от всех проблем и, как страус, прячет голову в песок. Но проблемы нужно решать, сами они никуда не исчезнут…

Наконец она поднялась с кровати и взяла в руки кинжал.

Войдя в комнату Янси, положила его на крышку массивного комода, украшенного витиеватой резьбой, и поспешно покинула апартаменты хозяина «Солнечного ранчо».

Тенистые крытые переходы в час послеобеденного отдыха, самого жаркого времени дня, были пустынны. Довольная тем, что ей никто не встретился по дороге, особенно Янси, Сара вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. Закрыв глаза, со вздохом облегчения прислонилась к двери. Слава Богу, наконец-то она в безопасности!

— Сара, где вы были? — неожиданно раздался голос Энн Шеллдрейк. — Вы меня ужасно напугали, дитя мое!

Сара неимоверным усилием воли сдержала стон, рвавшийся из груди. Она в отчаянии взывала к Богу с мольбами о том, чтобы голос Энн ей только померещился. Но, открыв глаза, поняла, что действительно слышала ее голос. Не далее чем в десяти футах от нее, у изголовья кровати, стояла Энн Шеллдрейк в светло-синем шелковом платье. Ее пышные светлые волосы были аккуратно повязаны белой лентой. Саре показалось, что у незваной гостьи виноватый вид, как у человека, которого застали там, где ему не положено находиться.

Сара нахмурилась:

— Что вы делаете в моей комнате? Вы искали меня?

Энн быстро оправилась от замешательства, вызванного неожиданным появлением хозяйки. Она медленно подошла к Саре и ответила с веселой улыбкой:

— Искала, моя дорогая. Я хотела поговорить с глазу на глаз. Меня очень встревожила эта нелепая идея. Я имею в виду вашу свадьбу, которая должна состояться послезавтра. Что за глупость?.. Вы ни в коем случае не должны становиться его женой! Слышите? Я запрещаю вам выходить замуж за Янси Кантрелла!

— Вы запрещаете мне выходить замуж за Янси? — переспросила Сара, не в силах скрыть изумление. — Какое вы имеете право что-либо мне запрещать? — . И почему вы настроены против нашего брака?

— Конечно, вы правы! — с хрипловатым смехом кивнула Энн, сообразив, что перегнула палку. — Запретить я вам не могу, это не в моих силах. Но, мое дорогое дитя, вы только подумайте, что вы собираетесь сделать. Вы собираетесь послезавтра выйти замуж за.., хладнокровного жестокого убийцу!

— Янси — убийца? — с дрожью в голосе спросила Сара. — Но ведь это еще никто не доказал.

Энн Шеллдрейк нахмурилась и грустно покачала головой.

— Неужели любовь так вас ослепила, что и вы верите в его невиновность?

Вопрос был не в бровь, а в глаз. С самого утра, с той самой минуты, как Сара увидела испанский кинжал, ее терзали сомнения… Но она не могла и не собиралась делиться ими с Энн Шеллдрейк.

— Мне кажется, что вам до этого нет никакого дела! — холодно заметила Сара. — Предоставьте, пожалуйста, мне самой решать, за кого выходить замуж!

— Послушайте меня, маленькая дурочка! — не выдержала Энн. — Если вы станете женой Янси Кантрелла, то до конца своих дней будете горько сожалеть об этом опрометчивом поступке!

— Возможно, — с тяжелым сердцем кивнула Сара. — Но, по-моему, я сама должна решать, с кем связать свою жизнь.

— Ох! — печально вздохнула Энн Шеллдрейк. — Даже не знаю, из-за чего я так беспокоюсь! Вижу, с вами бесполезно разговаривать на эту тему! Вы решили во что бы то ни стало погубить себя, и никакие доводы вас не могут остановить!

Сара с улыбкой отошла от двери.

— Наверное, вы правы, — согласилась она. — Нам остается только немного подождать и посмотреть, кто из нас прав…

А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотела остаться одна. И буду вам очень признательна, миссис Шеллдрейк, если впредь вы не станете заходить в мою комнату без приглашения.

— Замечательно! — с искренним негодованием воскликнула Энн. — Похоже, мы уже стали высокомерной дамой!.. Кстати, у вас на пальце еще нет обручального кольца!

— Энн, вы напрасно стараетесь… Все будет по-моему. В среду я выйду замуж за Янси Кантрелла, и ни вы, ни кто-либо другой не заставит меня передумать. Можете говорить что хотите, но я поступлю по-своему… А сейчас, пожалуйста, уходите.

— Это мы еще посмотрим, выйдете вы послезавтра замуж за Янси или нет! — прошипела Энн Шеллдрейк.

Разметав свои шелковые юбки, она в ярости выскочила из комнаты. С грохотом захлопнула за собой дверь.

Сара с озадаченным видом потерла ладонью лоб, подошла к стулу с высокой спинкой и села. Сейчас она сама удивлялась тому, что могла целых семь лет терпеть возмутительное поведение Энн.

Как ни странно, но разговор с миссис Шеллдрейк помог ей избавиться от сомнений. Сейчас Сара вновь была уверена в том, что в среду выйдет за Янси замуж. Она решила так не потому, что он пригрозил силой доставить ее в деревенскую церковь. Нет, она любила этого несносного человека и хотела стать его женой. И она сказала Энн правду — никто не сможет заставить ее изменить принятое решение!

* * *

День накануне свадьбы напоминал затишье перед бурей.

Сара была освобождена от всех приготовлений к свадьбе, обо всех мелочах позаботились Янси, Мария и слуги. Ранчо походило на растревоженный муравейник, но Сару никто не беспокоил. Бартоломью и другие обитатели «Магнолиевой рощи» с энтузиазмом подключились к подготовке свадьбы. В гардеробе невесты уже висело изумительное свадебное платье, и Мария с Танси весело спорили о том, кому из них завтра выпадет честь одевать невесту и делать ей прическу.

Сара не видела Янси со дня последней ссоры — на сей раз из-за испанского кинжала. Ей казалось, что он избегает ее, и она никак не могла понять, довольна этим или нет. Энн Шеллдрейк вела себя необычайно сдержанно. При встречах с Сарой она сухо здоровалась и тут же переставала замечать ее, словно той не существовало в природе.

Накануне свадьбы время, казалось Саре, совсем остановилось. Вечером, когда жара немного спала и ей до ужаса надоело одиночество, она решила пойти на конюшню проведать Локуэлу. Сара надела широкополую соломенную шляпу и, выпросив у Долорес несколько сушеных яблок для кобылы, вышла из дома.

После неудачной попытки бегства из «Солнечного ранчо»

Сара очень привязалась к гнедой малышке Локуэле. Поэтому очень обрадовалась, когда Янси недавно подарил ей кобылу.

Она нередко приходила на конюшню, чтобы почистить и приласкать свою лошадь. Сообразительная Локуэла быстро поняла, что появление Сары означает вкусное угощение.

Вот и на этот раз кобылка радостно заржала, почувствовав приближение хозяйки еще до того, как та вошла в прохладную конюшню, где царил приятный полумрак. Сара с ласковой улыбкой подошла к стойлу и протянула кобыле сушеные яблоки.

Несколько минут, пока Локуэла с удовольствием уплетала яблоки, она почесывала ей шею и напевала веселые песенки.

Попрощавшись со своей любимицей, Сара направилась к выходу, собираясь вернуться в дом. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как перед ней словно из-под земли вырос Хайрам Барнелл. После его приезда в «Солнечное ранчо» они не только ни разу не оставались наедине, но даже не виделись. В разговоре с невестой Янси, усмехнувшись, пообещал найти бывшему управляющему какое-нибудь применение в «Солнечном ранчо» — учитывая его долгую и безупречную службу у Сэма.

— Хайрам, я очень рада вас видеть! — с дружелюбной улыбкой приветствовала его Сара. — Надеюсь, вы хорошо устроились на новом месте. Вам нравится в «Солнечном ранчо»?

Барнелл пропустил вопрос мимо ушей.

— Вы действительно собираетесь завтра обвенчаться с ним? — проговорил он хрипло.

Сара нахмурилась:

— Да, собираюсь!

— Вы хотите стать его женой после того, что он совершил?! — возмущенно воскликнул бывший управляющий. — Неужели вы можете выйти замуж за хладнокровного жестокого убийцу?

Сара вздохнула. Ей уже порядком надоело то, что все пытаются отговорить ее от замужества. Но еще больше ей надоело слушать, как все называют Янси «жестоким хладнокровным убийцей». Она строго посмотрела "на Хайрама и поинтересовалась:

— А почему вы так уверены в том, что Маргарет убил Янси, а не кто-то другой? У вас ведь у самого имелись весьма серьезные причины убить ее, разве не так?

Хайрам Барнелл смутился.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он, с деланным равнодушием пожимая плечами.

— Ничего особенного. Только то, что я случайно услышала ваш с Маргарет разговор. Вечером накануне ее смерти…

Помнится, она пригрозила уговорить Сэма уволить вас и нанять на ваше место нового управляющего. Если мне не изменяет память, Маргарет собиралась пожаловаться мистеру Кантреллу, что вы не даете ей проходу своими ухаживаниями.

— Так вы все знаете? — воскликнул ошеломленный Хайрам.

— Знаю, — кивнула Сара. — И, по-моему, у вас имелись основания желать ее смерти.

— Но я не убивал ее! — с горячностью возразил Барнелл. — Не буду скрывать, я презирал Маргарет, но даже пальцем до нее не дотронулся. К тому же, — пробурчал он, — все слышали, как Янси неоднократно угрожал убить ее, чтобы она не завладела «Домом голубки»!

— Верно, — согласилась Сара, — но есть ли у вас неопровержимые доказательства его вины?

— Все знают, что он убил ее! Все! — Убедившись в том, что даже столь веский довод не произвел на Сару должного впечатления, Хайрам Барнелл не удержался и выпалил:

— И все знают, что он женится на вас только для того, чтобы заграбастать своими длинными руками «Дом голубки»!

Сара с печалью в глазах посмотрела на своего бывшего управляющего, посмотрела так, словно жалела его. Внезапно Хайрам схватил ее за плечи и крепко обнял.

— Сара, одумайтесь, пока не поздно! Остановитесь, не губите свою жизнь! — вскричал он. — Если вы завтра с ним обвенчаетесь, то до конца своих дней будете жалеть об этом.

Сара осторожно высвободилась из его объятий и отступила на шаг:

— Спасибо за заботу! Поскольку я уверена, что вами движет только искреннее беспокойство за меня, я сделаю вид, что не слышала, как вы только что обливали грязью человека, за которого я собираюсь выйти замуж. Еще мне хотелось бы добавить, что этот человек предоставил вам кров и возможность проявить себя. Почему бы и вам не дать ему такую же возможность?

Хайрам посмотрел на Сару с таким видом, словно всерьез опасался за ее рассудок.

— Да что же Кантрелл с вами сотворил? — Он сокрушенно покачал головой. — Почему вы себя так ведете? Неужели вы забыли, какие строили планы относительно «Дома голубки»?

Сара со вздохом отвернулась. Она понимала, что все слова напрасны:Барнелл отказывается слушать ее доводы. Он схватил ее за руку и вновь привлек к себе. Его лицо залилось краской гнева.

— Я думал, что вы другая, — с презрением произнес он, — а вы такая же, как Маргарет… Как только речь заходит о деньгах, все вы готовы продать свою душу дьяволу!

— По-моему, — процедила сквозь зубы Сара, — вы уже наговорили достаточно гадостей! Вы, Хайрам, меньше всех остальных имеете право судить меня.., или Янси!.. А сейчас пропустите меня. Я хочу уйти, прежде чем скажу что-нибудь такое, о чем мы оба впоследствии пожалеем.

Хайрам Барнелл выпустил ее руку.

— Подумайте над моими словами, Сара. Вы можете запретить мне говорить то, что не желаете слышать, можете сейчас убежать, но если вы выйдете замуж за Янси Кантрелла, то уже послезавтра вам Никогда не удастся убежать от него.

Встревоженная неприятным разговором с Хайрамом, Сара выбежала из конюшни. Она решила стать женой Янси, но не могла не признать: уговоры Энн и Хайрама не оставили ее безучастной, пришлось прислушаться к их доводам.

Не могла она пропустить их слова мимо ушей еще и потому, что так до конца и не избавилась от собственных сомнений. Сара твердо решила: несмотря ни на что, она выйдет замуж за Янси, однако тревожные мысли по-прежнему одолевали ее.

Запыхавшись, она вбежала во внутренний дворик, где надеялась отдышаться в каком-нибудь укромном тенистом уголке и хотя бы немного успокоиться, прежде чем ее увидят.

Но даже здесь не нашла она покоя и уединения. У фонтана сидел Том Шеллдрейк и с рассеянным видом наблюдал за золотыми рыбками. Его парализованная рука, как всегда, висела на перевязи. Увидев Шеллдрейка, Сара едва не застонала от огорчения. У нее имелись веские причины относиться к Тому с неприязнью, но она ничего не могла поделать со своим сердцем — муж Энн ей нравился. Шеллдрейк был искренне благодарен за ту помощь, которую Сэм оказал ему после войны. Хотя временами Шеллдрейк мог быть очень высокомерным и неприятным — в этом Том не так уж отличался от супруги, — он, как и Сэм, был неплохим человеком. Сара даже простила ему отвратительный роман с женой Сэма. Вначале она никак не могла понять, что мог найти Том Шеллдрейк в супруге своего лучшего друга. Уже давным-давно Сара пришла к выводу, что он скорее всего оказался одной из многочисленных жертв хитрой и коварной Маргарет. Они с Сэмом оба ошиблись в отношении Маргарет, но Сара навсегда запомнила ту доброту, с какой Том отнесся к ней в ее первый вечер в «Магнолиевой роще». Без его поддержки ей бы пришлось еще тяжелее в дни, последовавшие после смерти Сэма.

Сара с улыбкой направилась к Шеллдрейку.

— Они очень красивые, вы не находите? — спросила она вместо приветствия.

Том поднял голову и тоже улыбнулся.

— Нахожу, но они не идут ни в какое сравнение с вами, моя дорогая!

Сара весело рассмеялась и села рядом.

— Вы очень добры ко мне, любезный сэр!

— Ах, Сара, вы даже не догадываетесь, какой замечательный у вас смех! Но мне почему-то кажется, что у вас была нелегкая жизнь и вам не пришлось много смеяться.

— О, не беспокойтесь обо мне! — Сара с веселой улыбкой посмотрела на собеседника. — В моей жизни было немало и хорошего.

Во дворике появилась Мария с большим серебряным подносом, на котором стояли графин с сангрией, несколько стаканов и глиняная миска с аппетитными румяными булочками, политыми сиропом из тростникового сахара. При виде Сары служанка воскликнула:

— О, я и не знала, что вы присоединитесь к сеньору! Хотите, я и вам принесу булочек?

— Не беспокойтесь, — покачала головой девушка. — Но раз уж вы захватили стаканы, то я не откажусь от сангрии.

Мария разлила напиток по стаканам и удалилась. Какое-то время Том и Сара сидели, наслаждаясь приятным молчанием. Они потягивали сангрию и любовались золотыми рыбками.

Сара наконец-то успокоилась и уже не думала о неприятном разговоре с Хайрамом Барнеллом.

К вечеру жара спала, но в воздухе все еще жужжали насекомые, навевающие сон. Это было любимое время Сары. Вскоре на землю опустятся прохладные сумерки, а за ними недолго ждать и прихода ночи, которая накинет на небо усыпанное бесчисленными звездами покрывало. Этот короткий промежуток между быстро убывающим светом дня и наступающими сумерками всегда нравился Саре. Она отхлебнула из своего стакана и тихонько вздохнула.

Том внимательно посмотрел на нее.

— Вы вздохнули. Это был счастливый или печальный вздох? — поинтересовался он.

— Ни тот ни другой, — с улыбкой пожала плечами Сара. — Просто у меня сейчас спокойно на душе.

— Вы довольны жизнью, моя дорогая? — осведомился Томас Шеллдрейк, не сводя с Сары пристального взгляда своих усталых карих глаз. — У вас нет никаких сомнений в отношении шага, который вы намерены завтра предпринять?

— Конечно, у меня есть сомнения, — чуть нахмурилась Сара. — А разве у вас их не было, когда вы женились на Энн?

По-моему, каждый человек испытывает хоть какие-то сомнения в правильности своего решения. Мне кажется, что на земле не найти человека, который бы не спрашивал себя: не совершает ли он ошибку?

— Но в вашем случае, думается мне, вы должны испытывать сомнений больше, чем все прочие накануне свадьбы.

Сара взглянула в глаза Тома и увидела в них искреннюю тревогу.

— Сомнения — из-за убийства? Вы на это намекаете? Из-за того, что Янси мог убить Маргарет?

Теперь уже нахмурился Том Шеллдрейк.

— Понимаю, что сую нос не в свое дело, — медленно проговорил он. — Я вовсе не желаю вторгаться в вашу личную жизнь, но, конечно же, моя дорогая, вы должны испытывать глубокие сомнения, выходя замуж за человека, обвиненного в убийстве.

Сара посмотрела вдаль. Том, заговорив о смерти Маргарет, нарушил очарование вечера. Эта тема для нее до сих пор оставалась больной. И Сару раздражала та уверенность, с которой все обвиняли в убийстве Янси Кантрелла, хотя не имели никаких доказательств его вины. Но в голосе Тома звучала такая искренняя забота о ней, что на него нельзя было сердиться.

— Конечно, я часто спрашиваю себя: а правильное ли приняла решение? Но я так же часто… — Она замолчала и поспешно отпила из своего стакана. Затем подняла на собеседника изумрудные глаза и неожиданно спросила:

— А вы думаете, что это Янси убил Маргарет?

Том смущенно пожал плечами, тяжело вздохнул и ответил:

— Сара, я… Да, боюсь, думаю… Все знают, как вспыльчив Янси. Ни для кого не секрет, с каким презрением он относился к Маргарет. У него имелась очень веская причина желать смерти мачехи, и мы с вами прекрасно знаем, что он не раз угрожал убить ее. Да, по-моему, Маргарет убил Янси!

На лице Сары не дрогнул ни один мускул.

— Но ведь это не правда, — возразила она. — Вспомните, какой славой пользовалась Маргарет. Ее ненавидели все, кроме Сэма, пожалуй. У многих людей имелись не менее веские, чем у Янси, причины убить ее. — И после многозначительной паузы добавила:

— Даже у вас. Том.

— Черт побери, что вы хотите этим сказать? — Шеллдрейк густо покраснел.

Сара невесело улыбнулась. Ей очень не хотелось ворошить неприятное прошлое, не хотелось обижать человека, к которому она испытывала искреннюю симпатию, но он сам не оставил ей выбора. Она глубоко вздохнула и, пожав плечами, проговорила:

— Только то, что я оказалась невольной свидетельницей разговора между Маргарет и Энн.., в ту роковую ночь. Так что мне известно: у вас с Маргарет был роман. Знаю я и о том, что ребенок, которого она тогда носила, вполне мог быть и вашим! Если верить вашей супруге, то вы очень боялись, что это выплывет наружу и тогда рухнут ваши надежды занять кресло судьи. Так что у вас и Энн тоже имелись веские причины желать смерти Маргарет. Я, конечно, не обвиняю ни вас, ни вашу жену в убийстве Маргарет, — повысила голос Сара, — но неужели вы не понимаете: если даже такого человека, как вы, можно, пусть на секунду, заподозрить в убийстве, то и у других, помимо Янси, имелись причины убить Маргарет. Даже у Бартоломью, если уж на то пошло, имелись основания желать ей смерти. Не исключение и Хайрам Барнелл. При желании можно заподозрить даже Сэма. Ну, предположим, он узнал о вашем с Маргарет романе и пришел в ярость. Самая обычная ревность! Согласитесь, чем не мотив?.. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать? Маргарет мог убить кто угодно, не только Янси Кантрелл, как все почему-то думают.

— Все я понимаю! — с нескрываемой обидой кивнул Том Шеллдрейк. Его обычно добродушное лицо превратилось в каменную маску. Он встал и с сочувствием посмотрел на собеседницу. — Я прекрасно понимаю, что передо мной сидит эгоистичная, ни о чем не думающая, кроме своей выгоды, неблагодарная женщина, которая так хочет завладеть состоянием Кантреллов, что ради этого готова обвинить в убийстве всех окружающих, только бы убедить себя в невиновности своего жениха!

— Ошибаетесь! — обиделась Сара. — Личные мотивы здесь совершенно ни при чем. Я всего лишь хотела объяснить вам, что, кроме Янси, есть немало и других людей, которые могли желать смерти Маргарет.

— Что ж, спасибо за объяснение. — Том быстро поднялся и направился к дому. В каждом его шаге, в каждом-движении чувствовались гнев и обида.

Сара смотрела ему вслед и в ужасе спрашивала себя: как она могла дать волю своему длинному языку, как могла обидеть этого чудесного человека, который долгие годы был ее другом и часто поддерживал в трудную минуту? Может, он прав, с грустью думала Сара, может, она, ослепленная любовью, действительно пытается переложить вину с Янси на кого-нибудь другого? Настроение у Сары вновь испортилось. Она встала и отправилась прогуляться по ранчо. В сгустившихся сумерках трудно было любоваться окружающими красотами, зато сумерки как нельзя лучше соответствовали настроению Сары. Она долго бродила по полям. Потом, сообразив, что уже поздно, решила вернуться домой.

У самой стены, окружающей дом, Сара уловила в ночном воздухе запах табака. Приглядевшись повнимательнее, заметила красный огонек и разглядела высокую мужскую фигуру, прислонившуюся к стене. Сердце тревожно забилось — Сара тотчас же догадалась, кто следит за ней, притаившись в темноте. Она заставила себя успокоиться и направилась к Янси.

— Шпионишь? — спросила она. — Боишься, что я снова убегу?

Кантрелл глубоко затянулся сигаретой и отбросил ее куда-то в темноту. Он стоял, согнув одну ногу в колене и упершись пяткой в стену. Когда Сара подошла поближе, он выпрямился и с какой-то нагловатой ленцой заключил ее в объятия. Внимательно посмотрел в очаровательное лицо невесты и ответил вопросом на вопрос:

— А что, ты опять собираешься убежать?

Сейчас их губы почти соприкасались. Сара чувствовала горячее дыхание Янси, чувствовала запах табака. Внезапно ее охватило такое сильное желание, что закружилась голова и подогнулись ноги. Понимая, что спасаться бегством бесполезно, она смело встретила насмешливый взгляд жениха и покачала головой:

— Нет, не собираюсь. Никуда я не убегу. Хватит с меня одного раза!

Тубы Янси Кантрелла растянулись в улыбке.

— Querida, это не совсем тот ответ, который я хотел получить, и ты прекрасно знаешь это. — Он осторожно коснулся губами ее губ. — Раз уж ты настолько несообразительна, что не в состоянии понять намек, то мне придется спросить прямо: ты выйдешь за меня замуж?

Сара медленно кивнула, пристально глядя в его золотисто-карие глаза.

— Выйду, — ответила она. — Разве у меня есть выбор?

— Нет, — с глубоким вздохом подтвердил Янси. — У тебя нет выбора!

С этими словами Кантрелл поцеловал ее. Поцелуй оказался таким мучительно сладким, в нем чувствовалось такое неистовое желание, что перед глазами Сары все поплыло, она затрепетала в объятиях Янси. Когда он оторвался от ее губ, Саре показалось, что прошла целая вечность. Она как зачарованная смотрела в его смуглое лицо. Ее рот чуть приоткрылся, глаза горели страстью.

— Иди спать, дорогая, — улыбнулся Кантрелл. — Боюсь, завтра у тебя будет трудная ночь. Едва ли тебе удастся завтра выспаться!

Сара медленно, точно во сне, направилась к дому. Войдя в свою комнату, увидела на туалетном столике зажженную лампу. Наверное, оставил кто-то из слуг, подумала Сара и стала медленно раздеваться. Она до сих пор не пришла в себя после встречи с Янси. Оставшись в одной ночной рубашке из тонкого муслина, Сара распустила волосы и принялась расчесывать их.

Итак, завтра свадьба. Завтра, в это же время, она уже будет женой Янси Кантрелла…

Положив гребень на столик, Сара с мечтательной улыбкой на устах направилась к кровати. Она уже собиралась задуть фитилек лампы и забраться в постель — и вдруг замерла.

Ее остановило что-то очень странное… Сара внимательно посмотрела на кровать и нахмурилась. Наконец поняла, что ее насторожило. В самом центре постели виднелся едва заметный бугорок, гладкая верхушка которого время от времени тихонько шевелилась.

Мечтательное настроение как рукой сняло; во рту у Сары мгновенно пересохло. Она дрожащей рукой взялась за край одеяла и приподняла его.

Под одеялом лежала огромная змея, свернувшаяся в несколько колец. Сара инстинктивно отпрянула от кровати. Змея подняла свою плоскую треугольную головку и немигающим взглядом уставилась на дерзкое существо, нарушившее ее покой. Сара знала, что это за змея. Гремучая змея, укус которой смертелен!

Сара, чуть пошатываясь, в ужасе попятилась к двери, стараясь подальше отойти от змеи: в ночной тишине отчетливо слышался треск погремушек на подрагивающем хвосте — змея предупреждала, что готова напасть. От страха у Сары перехватило дыхание; казалось, что сердце ее остановилось. Несколько секунд она в оцепенении смотрела на незваную гостью. И вдруг поняла: змея оказалась в ее постели не случайно. Кто-то подложил ей в постель гремучую змею!

Глава 16

Сара в ужасе замерла. Она стояла, не в силах оторвать взгляд от змеи, стояла, не зная, что предпринять. И все же она отошла от кровати почти на четыре фута, так что наполненные смертельным ядом зубы уже не могли вонзиться в нее. Во время путешествия в «Солнечное ранчо» Янси говорил, что гремучие змеи могут подниматься на две трети своей длины.

Но какой длины они обычно достигают? — в отчаянии думала Сара. Пяти футов? Шести? Или бывают еще длиннее? И самое главное, какова длина именно этой змеи?

Раздвоенный язык пребывал в постоянном движении, и хвост яростно потрескивал погремушками, однако змея не двигалась.

Свернувшись в тугие кольца, она пристально смотрела на Сару своими блестящими черными глазками.

Сара осторожно и очень медленно шагнула к двери. Увидев, что змея даже не шелохнулась, сделала еще шаг назад.

Только сейчас она почувствовала себя немного увереннее.

Кажется, непосредственная опасность миновала… Сара осторожно огляделась в поисках какого-нибудь оружия, но ничего подходящего не нашла. Она уже решила потихоньку выскользнуть из комнаты и позвать на помощь, но ее остановила ужасная мысль: змея могла сползти с кровати и где-нибудь спрятаться. Ищи ее тогда!.. Сара решила не спускать глаз с проклятой гадины, решила, что как-нибудь сама с ней расправится.

Сара немного успокоилась, но ее по-прежнему била дрожь.

Сердце тоже все никак не успокаивалось… Сара до смерти перепугалась, но не хотела признаваться в этом даже самой себе. Она снова оглядела комнату, высматривая хоть какое-нибудь оружие. Наконец ее взгляд остановился на массивном деревянном распятии, висевшем на стене. Сара посмотрела на змею, потом снова на распятие. Достаточно ли оно длинное, чтобы нанести им удар?

Она опять посмотрела на змею и судорожно сглотнула подступивший к горлу ком. Осторожно и очень медленно Сара приблизилась к стене. Протянула руку и сняла распятие. На кресте размером два на три фута был распят Христос.

Сара покрепче ухватила распятие и, не сводя взгляда со змеи, осторожно шагнула к кровати. Змея чуть приподняла голову, словно почувствовала опасность. Сара еще раз взглянула на распятие, которое держала в руке, как дубинку. Из горла ее вырвался звук, похожий на истерический смех. Обычно люди, обращаясь к Богу, просят у него чудесного избавления от опасности; сегодня Христу вновь предстояло спасти одно из своих чад — однако несколько необычным образом!

Сара глубоко вздохнула и еще крепче обхватила распятие.

Затем стремительно шагнула к кровати, занесла распятие над головой и изо всех сил ударила змею. Но промахнулась… В следующее мгновение ядовитые зубы вонзились в дерево. Сара, испуганно вскрикнув, тотчас же отступила от кровати. Затем, крепко сжав зубы, снова нанесла удар. На сей раз удар достиг цели.

Саре показалось, что прошли долгие часы, прежде чем она расправилась со змеей; на самом же деле «битва» длилась всего лишь несколько секунд. Дрожа и стуча зубами, Сара, пошатываясь, попятилась от кровати. Пальцы ее разжались, и окровавленное распятие упало на пол. Сара стояла прижав ладонь к губам и широко раскрыв глаза. Ее била нервная дрожь, в расширенных зрачках застыл ужас. Спотыкаясь, она отошла от забрызганной кровью кровати.

В это мгновение дверь у нее за спиной неожиданно распахнулась. Улыбающаяся Мария внесла в комнату небольшой поднос, на котором стояли кувшинчик со сладким пенистым шоколадом и изящная фарфоровая чашечка на блюдце.

— A… bueno ^[27], что вы еще не спите. Я подумала, что вам захочется на ночь горячего шоколада.

Но взглянув на Сару, Мария ахнула. Потом заметила лежавшую на кровати гремучую змею, вернее, то, что от нее осталось. Служанка выронила поднос и так громко закричала, что ее. Наверное, услышали и в Мексике.

— Ай! Ай, какой кошмар! Что здесь произошло? С вами все в порядке, сеньора? Змея не укусила вас?

И тут в дверях появился разъяренный Янси с револьвером в руке. Окинув комнату внимательным взглядом, он сразу все понял и подбежал к дрожащей Саре. Крепко обнял ее.

— Она тебя не ужалила?

Сара прижалась к широкой и теплой груди Янси и энергично покачала головой. Она по-прежнему дрожала. Сейчас ей нужны были только эти сильные руки, нежно обнимавшие ее. После встречи с гремучей змеей прошло уже несколько минут, но только сейчас, когда опасность миновала, Сара дала волю слезам.

Янси молча поднял ее на руки и вынес из комнаты. Проходя мимо Марии, быстро проговорил:

— Выброси змею и немедленно пришли ко мне Эстебана! — Он посмотрел на разбитую чашку и разлитый шоколад. — Приготовь ей еще шоколада и вместе с одеждой принеси ко мне в комнату. Она больше никогда не будет спать здесь!

Крепко обнимая Сару, Янси перенес ее в свои апартаменты. Открыв ногой дверь, он подошел к огромной кровати и с величайшей осторожностью положил Сару на самую середину. Когда он начал выпрямляться, она обвила рукой его шею и прошептала:

— Не уходи.., побудь со мной хотя бы еще немного!..

Кантрелл улыбнулся и, отложив в сторону револьвер, который до сих пор сжимал в руке, медленно опустился на кровать рядом с Сарой. Поцеловав ее в ухо, прошептал:

— Знаешь, сейчас придут Мария с Эстебаном. Мне не хочется начинать то, что я не смогу закончить…

— Я не для этого прошу тебя остаться! — выпалила Сара.

Она уже немного пришла в себя и теперь, насупившись, смотрела на жениха.

Кантрелл опять улыбнулся, только на сей раз гораздо веселее. В его глазах вспыхнули огоньки.

— Вижу, ты уже забыла о змее. Я прав?

Сара с удивлением посмотрела на Янси. Она действительно уже не думала о том, что произошло в ее комнате. И собиралась как можно быстрее забыть о гремучей змее.

Янси поцеловал ее в губы. Затем его язык скользнул ей в рот. Сара ответила на поцелуй с такой страстью, что даже сама удивилась своей «распущенности». Ее страсть еще более возбудила Янси. Из горла его вырвался хрип. Он крепко прижал к себе Сару и принялся покрывать поцелуями ее лицо.

С трудом заставив себя остановиться, он посмотрел ей в глаза и сказал:

— Если ты и завтра будешь отвечать на мои поцелуи с такой же страстью, то я поверю, что и на земле можно найти рай.

Янси поднялся с кровати, взял револьвер и небрежно сунул его в кобуру, висящую на спинке стула. Потом повернулся и снова посмотрел на Сару. В этот момент в дверь громко постучали. Янси крикнул. «Войдите!», и дверь открылась. На пороге появился Эстебан Чавес. Старший ковбой хмурился; он был явно встревожен. Эстебан стоял в дверях и вертел в руках сомбреро.

— Сеньор, Мария уже рассказала мне о том, что случилось!.. Не понимаю, как такое могло произойти!

Янси пожал плечами. Как бы предупреждая Эстебана, чтобы тот не сказал лишнего, он едва заметно кивнул в сторону Сары.

— Поговорим об этом в другом месте, — вполголоса сказал он. — Только давай сначала дождемся прихода Марии. Ни на минуту не хочу оставлять Сару одну!

Через несколько минут появилась Мария с подносом и платьем для Сары. Служанка покачала головой и, не обращая внимания на мужчин, поспешила к кровати.

Когда Янси убедился, что Сара находится в надежных руках, он подал знак Эстебану выйти из комнаты. У двери он обернулся:

— Ни в коем случае не оставляй ее одну, Мария! Мы вернемся через несколько минут.

Плотно прикрыв за собой дверь, Кантрелл внимательно оглядел пустынный дворик и крытые переходы. Убедившись, что поблизости никого нет и их никто не подслушает, он вытащил из кармана сигары и предложил одну Эстебану. Несколько минут они курили молча. Потом Чавес негромко сказал:

— Странно, что змея оказалась в комнате сеньоры.

Янси кивнул, щурясь от дыма.

— Чертовски странно, — согласился он. — Por Dios! Гремучие змеи в «Солнечном ранчо» — большая редкость. Изредка, конечно, можно увидеть змею, греющуюся во дворе на солнце, но они никогда не заползали в дом, не говоря уже о том, чтобы забраться к кому-то в постель.

Эстебан внимательно посмотрел на хозяина:

— Вы считаете, что кто-то подложил змею вашей novia в постель? По-вашему, она попала туда не случайно?

Янси пристально посмотрел на ковбоя, и тот невольно поежился — такая ярость пылала в глубинах золотисто-карих глаз.

Эстебан, не выдержав, отвел взгляд.

— Да, думаю, кто-то подбросил змею в комнату к Саре, — проворчал Янси. Уловив угрожающие нотки в голосе Кантрелла, Эстебан подумал о том, что не хотел бы оказаться на месте совершившего это злодеяние. — И сдается мне, что нет нужды искать виновного далеко отсюда.

Эстебан вопросительно посмотрел на хозяина:

— Неужели это сделал кто-то из гринго?

Янси отбросил в сторону недокуренную сигару и в ярости выпалил;

— А кто же еще? Сара уже больше месяца живет на ранчо, и за все это время не случилось ни одного необычного происшествия. Не успели же они все приехать, как моя novia нашла у себя в постели гремучую змею. Тебе это совпадение не кажется подозрительным?

— Si, — кивнул Эстебан. — Но кто именно? И как найти виновного? Едва ли этот человек признается…

— Ты прав… Первым делом расспроси слуг. Узнай, может, кого-нибудь из гринго видели сегодня вечером около комнаты Сары. И постарайся выяснить, откуда взялась змея, кто ее поймал… Я подозреваю Хайрама, поскольку он свободно передвигается по ранчо и делает что пожелает. — Янси нахмурился. — Шеллдрейки, кажется, ни разу не выходили из дома.

Конечно, я могу представить, как сеньора Шеллдрейк замышляет это убийство, но что-то не очень верится, что у нее хватит духу взять в руки змею. У сеньора Шеллдрейка одна рука совсем не действует, поэтому он вряд ли станет подвергать свою жизнь смертельной опасности и ловить гремучую змею.

Но пока я никого не вычеркиваю из списка подозреваемых. — Кантрелл посмотрел на старшего ковбоя. — И последнее: найди нескольких парней ненадежнее. Они ни на шаг не должны отходить от моей novia. Только предупреди, чтобы делали они это незаметно, mi amigo. Сеньора ни в коем случае не должна ничего заметить.

Эстебан кивнул. Разговор вполголоса продолжался еще несколько минут. Потом ковбой отбросил свою сигару и скрылся в темноте, оставив Янси одного.

Кантрелл еще раз внимательно осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, вернулся к себе. Мария сидела на стуле у кровати, на которой полулежала Сара в чистой ночной рубашке. Подложив под спину гору подушек, она пила горячий шоколад.

В глубинах ее чудесных зеленых глаз еще таился страх, но внешне Сара казалась спокойной. Она успела не только переодеться, но и повязать волосы широкой зеленой шелковой лентой. Только внимательный наблюдатель мог бы сейчас отыскать на ее лице следы недавних испытаний.

Именно такой она представлялась ему во сне и в мечтах, подумал Янси, и его дыхание неожиданно участилось. Он улыбнулся и мысленно поправил себя: конечно, в мечтах и во сне Сара являлась к нему обнаженной и рядом с ней не сидела служанка, рассказывающая о деликатесах, приготовленных для свадебного пиршества.

Янси догадался, что Мария старается чем-то отвлечь Сару — чтобы та побыстрее забыла о недавнем кошмаре. Робкая улыбка, затаившаяся в уголках губ Сары, свидетельствовала о том, что старания служанки не пропали даром. Кантрелл обратил внимание на то, что Сара лежит на одеяле, а не под ним, и нахмурился. Мария набросила ей на ноги разноцветную накидку.

"Не скоро, наверное, бедняжка сможет ложиться спать, не вспоминая при этом гремучую змею, — подумал Янси, невольно сжимая кулаки. — Кому-то придется дорого заплатить за эту «шалость».

Кантрелл с невозмутимым видом прошел в комнату и приблизился к кровати. Служанка поспешно поднялась и тихо сказала:

— Если я вам больше не нужна, сеньор, то я, пожалуй, пойду. Перед сном мы с mi madre хотели запечь fruta de homo ^[28].

Марии очень хотелось расспросить хозяина, но Янси едва заметно покачал головой. Поэтому она так и не спросила о змее и о том, о чем они с Эстебаном говорили во дворе.

После ухода мексиканки в комнате воцарилось неловкое молчание. Сара, осторожно поставив на столик чашку и подтянув колени к груди, заговорила первой.

— Такое часто случается в «Солнечном ранчо»? — спросила она притворно беззаботным тоном. — Я имею в виду.., гремучие змеи часто забираются в постель?

Янси нахмурился. Он бы предпочел сейчас не говорить о змее и о том, как она попала в постель к Саре. Сара наконец успокоилась, и он не хотел, чтобы она вновь разволновалась.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы она была счастлива, чувствовала себя в безопасности и поскорее забыла об этой проклятой гадине! Что же касается виновных… Его чувственные губы растянулись в зловещей улыбке.

Кое-кому скоро предстоит узнать, каким безжалостным может быть человек, в жилах которого течет горячая кровь испанских конкистадоров!

Однако Янси понимал, что совсем без объяснений никак не обойтись. Придется как-нибудь успокоить Сару, рассказать ей о змеях. Он уселся на стул, на котором только что сидела Мария, и вытянул перед собой свои длинные ноги.

— Нет, не часто! — уверенно проговорил Янси. — В первый и последний раз.

Сара вздрогнула.

— Кто-то хотел меня убить, да? — проговорила она тоненьким, как у маленькой девочки, голоском. — Если бы я не заметила ее перед тем, как лечь в постель… — Она сделала судорожное глотательное движение и покачала головой. — Она бы ужалила меня и, может, даже не один раз, прежде чем я бы поняла, в чем дело. От укусов гремучих змей погибают.

Мысленно выругавшись, Янси вскочил со стула и улегся рядом с Сарой. Она прижалась к нему так естественно, словно делала это тысячи раз. Дождавшись, когда Сара устроится поудобнее, Кантрелл сказал напрямик:

— Ты права! Сейчас необходимо выяснить: кто и почему это сделал?

Щека Сары лежала на теплой груди Янси, пальцы ее перебирали пуговицы его рубашки.

— Я рада, что ты не думаешь, что мне все это померещилось.

— А тебе не кажется, что мне трудновато тебе не поверить после того, как я собственными глазами видел доказательство? — осведомился Кантрелл. — Если только, конечно, ты сама не подбросила змею в свою постель, желая привлечь к себе внимание.

При этих словах Сара резко подняла голову и с упреком посмотрела на жениха. Янси меньше всего сейчас хотел прикасаться к ней, но, взглянув на ее прелестные соблазнительные губы, забыл обо всем на свете; ему хотелось лишь одного — целовать эти губы, прижимаясь к ним своими губами, почувствовать их вкус. Он стиснул зубы и еще крепче обнял невесту. И тотчас же, не в силах побороть желание, впился в ее уста пылким поцелуем. Саре показалось, что она тает в его объятиях. Она обняла Янси за шею, ее губы раздвинулись и впустили в рот его язык.

Смертельная опасность миновала, и это возбудило их обоих. Сейчас они лежали, обнимая друг друга, лежали, испытывая желание отпраздновать победу, вернее, счастливую случайность, спасшую Сару. Их поцелуи были нежными и страстными. Потом они принялись срывать друг с друга одежду и вскоре уже лежали обнаженные. Их руки и ноги переплелись.

На этот раз не было длительных ласк — Янси покрывал тело невесты горячими страстными поцелуями. Сара же вся дрожала от возбуждения. Он целовал и покусывал ее изнывающие от сладкой боли соски. Когда руки Янси скользнули вниз и раздвинули ее ноги, она тихонько застонала.

На этот раз, испытывая сильнейшее желание слиться в единое целое, они пренебрегли предварительными ласками.

Янси провел пальцем по ее промежности и понял, что она с нетерпением ждет его. Из горла его вырвался хриплый стон.

Схватив Сару за бедра, он приподнял ее и раздвинул стройные ноги. И тотчас же вошел в нее.

Янси прижался губами к устам Сары. Крепко держа ее руками за бедра, он двигался быстро и энергично. И изо всех сил боролся с желанием излить в Сару свое семя, подарить ей свою сущность. Янси двигался все быстрее, и они все выше возносились к вершинам блаженства.

Сару возбуждала эта дикая, эта неистовая любовь. Желая полностью принадлежать возлюбленному, она впивалась ноготками в его спину всякий раз, когда их тела сливались. Ощущение огромной и горячей плоти, наполняющей ее, обладающей ею, заставляло Сару трепетать от восторга и наслаждения. Желание нарастало с каждой секундой и скоро стало так велико, что она забыла обо всем на свете, кроме мучительного голода плоти, требующего утоления.

Они устремлялись навстречу друг другу, сгорая от страсти. Когда же Сара почувствовала первые спазмы, она вся напряглась. В то же мгновение Янси с силой сдавил ее бедра. Из груди его вырвался ликующий крик, и в Сару горячей струей излилось семя.

Потом они долго лежали, сжимая друг друга в объятиях.

Янси не мог заставить себя разъять эти объятия. Сара же перебирала пальцами волнистые локоны у него на затылке. Они утолили голод, терзавший их тела, и теперь лениво целовались. Прошло немало времени, прежде чем Янси наконец отстранился от Сары. Но его руки по-прежнему обнимали ее, и вскоре они уснули, забыв о гремучей змее и смертельной опасности, угрожавшей Саре всего лишь несколько часов назад.

Сара проснулась одна, проснулась в постели Янси. Ее щеки залились румянцем, когда она вспомнила, как неистово они любили друг друга минувшей ночью. Минуту спустя она улыбнулась — именно эта загадочная женская улыбка уже не одно столетие сводила мужчин с ума, заставляла совершать самые нелепые и опрометчивые поступки.

Сара с удовольствием потянулась и почувствовала легкую приятную боль в теле, которой вчера не было. Она мечтательно улыбнулась и уставилась в потолок. Сегодня состоится их свадьба, и вечером она уже будет женой любимого человека.

Тихонько напевая, Сара дернула за шнурок, на котором висел звонок. Она хотела заказать завтрак, или desayuno, как его называла Мария, а после завтрака собиралась понежиться в ванне.

Через полчаса после утренней трапезы Сара с блаженным вздохом погрузилась в горячую воду, благоухающую розами.

Мария закрыла ванну ширмой, а сама, пока Сара наслаждалась приятной теплотой, расхаживала по комнате и раскладывала на кровати свадебные наряды. По молчаливому уговору Сара с Марией ни словом не обмолвились о трагическом происшествии, случившемся накануне вечером. Когда же Сара вспоминала про гремучую змею, лежавшую в ее постели, она яростно гнала прочь эти воспоминания. Сегодня ее свадьба, и она не собиралась портить себе этот торжественный день!

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вихрем ворвалась Энн Шеллдрейк.

— Где она? — дрожащим от волнения голосом вскричала Энн. — С ней все в порядке? Я только что услышала о вчерашнем происшествии. Какой ужас!

Сара печально вздохнула и покачала головой. Сейчас ей совсем не хотелось разговаривать с Энн, но она все же выбралась из ванны. Завернувшись в полотенце, она проговорила довольно приветливым голосом:

— Со мной все в порядке, Энн. Вы же видите, что я цела и невредима. Правда, вчера вечером я очень испугалась. Но все, к счастью, обошлось.

— ..Бедная вы моя девочка! — с сочувствием воскликнула Энн и направилась к ванне. — Какой кошмар! Если бы вы вовремя не заметили змею, кто знает, чем бы все это закончилось.

Подумав о том, что у Энн, возможно, хватит ума сменить тему, Сара, усевшись перед зеркалом на обтянутый бархатом стул, негромко сказала:

— Не беспокойтесь, теперь я в полном порядке. И я бы предпочла больше об этом не говорить и не думать. — Она посмотрела в зеркало, висящее над туалетным столиком, и встретилась с Энн взглядом. — Сегодня день моей свадьбы, и я не хочу портить его неприятными воспоминаниями.

На лице Энн Шеллдрейк появилось выражение недоверия. С неподдельным ужасом в голосе она пробормотала:

— Свадьба? Но, Сара, как вы можете? Неужели вы это говорите серьезно? Неужели вы все-таки собираетесь стать его женой? И это после всего того, что случилось вчера вечером?

— Да, я собираюсь стать женой Янси, — спокойно подтвердила Сара. — Вчера вечером со мной произошел неприятный случай, и я бы не хотела, чтобы он когда-либо повторился, но в моих планах ровным счетом ничего не меняется.

Энн с досадой взглянула на Марию — та раскладывала на кровати свадебное платье и другие предметы туалета невесты.

— Оставь нас! — с высокомерным видом заявила миссис Шеллдрейк. — Я хочу поговорить с твоей хозяйкой наедине.

Мария бросила на Сару вопросительный взгляд и после короткого кивка последней вышла из комнаты. Энн тут же подошла к Саре, положила руки ей на плечи и сказала:

— Я знаю, что часто действовала вам на нервы, но сейчас вы должны мне поверить. Я совершенно искренне беспокоюсь о вашем благополучии. Поверьте, я очень вас люблю и не хочу, чтобы вам причинили боль… Вы не можете выйти замуж за этого человека, особенно после того, что произошло вчера вечером!

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Сара. — Почему вчерашний вечер должен что-то изменить в наших планах?

Энн нерешительно покачала головой, потом глубоко вздохнула и, пристально глядя в глаза Саре, сказала:

— Сара, неужели вы не понимаете, что именно произошло вчера в вашей комнате? Неужели не понимаете, какая опасность вам угрожает? Неужели до вас до сих пор не дошло, что вчера вы могли.., погибнуть? Если бы вы умерли, то Янси не пришлось бы жениться на вас, чтобы получить «Дом голубки».

Сара провела гребнем по своим золотистым волосам; она постаралась не придавать значения ужасным словам Энн. И решила, что не позволит омрачить день ее свадьбы, счастливейший день в ее жизни. Поймав на себе пристальный взгляд миссис Шеллдрейк, Сара отвернулась и с тяжким вздохом спросила себя: почему Энн так обожает ссоры и интриги, почему всегда ставит все с ног на голову и представляет события в самом отвратительном свете? Сара давно поняла, что самый простой способ справиться с этой интриганкой — просто не обращать на нее внимания. Но сейчас сделать это было непросто, особенно после слов «Янси не пришлось бы жениться на вас»; эти слова все еще звенели у нее в ушах. Сара покачала головой и громко сказала:

— Наверное, вы забыли условия завещания. Если я умру бездетной, «Дом голубки» достанется Танси и Бартоломью, а не Янси.

— Нет, не забыла, — со злорадным блеском в глазах проговорила Энн. — Но разве вы не понимаете, что это условие заставляет Танси и Бартоломью.., желать вашей смерти?

Это было уже слишком! Сара нахмурилась. Подобная мысль действительно ни разу не приходила ей в голову. Но даже если бы она подумала об угрозе со стороны Танси и Бартоломью, то отогнала бы эту мысль как совершенно идиотскую. Бартоломью и Танси никогда не причинят ей вреда!.. И тут ей подумалось, что в словах Энн… Возможно, что-то есть… А почему она, собственно говоря, так уверена в преданности Бартоломью? Если она умрет бездетной, то они с Танси получат «Дом голубки»… Сара решительно покачала головой, отгоняя эту ужасную мысль. После вчерашнего разговора она должна помнить, что Энн готова на все — только бы отравить ее душу своими измышлениями. Жена Тома Шеллдрейка обладала редким талантом сеять семена сомнений и недоверия и бережно ухаживать за ними до тех пор, пока они не дадут всходы. Ну что ж, она, Сара, готова к этому и не позволит Энн добиться своего.

— Энн, так в чем же все-таки дело? — спросила Сара, которой надоело ходить вокруг да около. — Сначала вы намекнули, что это Янси желает моей смерти. Сейчас же вы пытаетесь бросить тень подозрения на Танси и Бартоломью. — Она выдержала паузу и сухо добавила:

— Или, может, вы думаете, что они втроем вступили в заговор с целью убить меня? Вы это хотите сказать?

— Почему вы так упрямо отказываетесь в это поверить? — воскликнула Энн с такой страстью, что Сара в испуге вздрогнула. — Надеюсь, вы не забыли, кем приходится Янси Бартоломью? Он как-никак дядя вашего жениха. А главная цель Янси — прибрать к рукам «Дом голубки». Если вы умрете бездетной, что, по-вашему, помешает Кантреллу выкупить ранчо у Бартоломью и Танси? Если вы умрете, то Янси завладеет «Голубкой», но при этом у него не будут связаны руки. Не нужна ему никакая жена! Он столько раз говорил, что никогда не женится… Янси предложит Бартоломью и Танси хорошую цену.., целое состояние, и они никогда не станут держаться за этот клочок земли в забытой Богом глуши! Неужели вы рассчитываете на то, что Бартоломью, который всю жизнь был рабом и в жилах которого течет кровь Кантреллов.., что он не воспользуется такой прекрасной возможностью разбогатеть? Или вы считаете, что Танси очень нравится быть служанкой? Ни для кого не секрет: между Янси и Бартоломью существуют крепкие родственные связи, они любят друг друга. Почему бы им не придумать этот дьявольский план? — Глаза Энн наполнились слезами. — О, Сара, неужели вы не понимаете, что я хочу помочь вам? Хоть раз перестаньте думать обо мне как о своем враге, поймите, я пытаюсь уберечь вас от страшной беды!

— Янси ни за что… — пробормотала Сара, едва шевеля губами, и осеклась. Она находилась в полной растерянности.

Ее потрясли не столько слова Энн, сколько то, как они были сказаны. Сара была уверена, что миссис Шеллдрейк говорит искренне, и только поэтому выслушала ее обвинения в адрес дорогих для нее людей. Эта искренность придавала словам Энн страшный смысл, но Сара упорно отказывалась ей верить. Она не могла заставить себя поверить, что в обвинениях Энн может быть хотя бы намек на правду. Сара покачала головой и наконец закончила:

— Янси ни за что на это не пойдет!

Энн опустилась перед Сарой на колени и схватила ее за руки.

— Послушайте меня!.. — воскликнула она. — Вы еще так молоды и наивны, вы не знаете жизни! Не знаете, сколько коварства и жестокости может скрываться в самых добрых с виду людях. Сейчас вы не замечаете ничего, кроме красивого лица Янси, кроме его обаяния и прекрасных манер. На самом же деле Янси Кантрелл — редкостный негодяй, мерзавец! Вы должны мне поверить, я говорю правду.

— Зачем вы.., это делаете? — пробормотала Сара. Она уже не чувствовала себя счастливой. Но не хотела задумываться над словами Энн, не хотела верить ужасным словам этой завистливой женщины. Сара не верила Энн, она верила Бартоломью и Танси. И все же… Зеленые глаза ее наполнились слезами, и она в отчаянии воскликнула; — Какую выгоду вы надеетесь извлечь из своей лжи?

— Никакую! Я просто хочу, чтобы вы, пока не поздно, задумались над тем, что делаете! Отмените свадьбу, еще есть время. Не связывайте свою жизнь с человеком, который уже убил одну женщину!

— Если в ваших словах есть хотя бы крупица правды, — с болью в голосе произнесла Сара, — то сегодня я могу навсегда обезопасить себя, разве не так? Если я стану женой Янси и рожу ему ребенка, то этот ребенок получит «Дом голубки».

Согласны? Янси понимает это и не станет убивать меня для того, чтобы получить «Голубку»! Зачем ему это делать, если он может получить ее более простым и легким способом?

Энн с грустной улыбкой покачала головой.

— А вы не думали о будущем? Что будет после того, как вы родите ему ребенка? Учтите, тогда вы уже больше не понадобитесь Янси! Ведь вы выполните поставленную перед вами задачу… А Бартоломью и Танси? Думаете, они смирятся с тем, что вы родите ему ребенка, которому достанется «Дом голубки»? Подумайте хорошенько, Сара! Пораскиньте мозгами. У них нет денег, поэтому им не останется ничего иного, как продать ранчо. Для них эта земля ровным счетом ничего не значит. Для Янси же она бесценна!

Сара сердилась на себя за то, что сидит и слушает Энн и не может прогнать эту злую женщину. Она осторожно высвободила руки и устало проговорила:

— Что бы вы ни говорили, Энн, пусть все остается как есть.

Никогда не поверю, что кто-то из них способен на такое. Несмотря ни на что, я обвенчаюсь сегодня с Янси Кантреллом!

— Понятно. — Энн Шеллдрейк встала и машинально оправила свое розовое в белую полоску платье. Смирившись с поражением, она поинтересовалась напоследок:

— Неужели мне никак не убедить вас в том, что вы совершаете страшную ошибку?

— Боюсь, не убедить, — улыбнулась Сара. — Все дело в том, что я люблю его…

— А он хоть раз сказал, что любит вас? — спросила Энн. — Ну… Янси объяснялся вам в любви?

Огорченное выражение, появившееся на лице Сары, было весьма красноречивым ответом. Энн кивнула с невеселой улыбкой.

— Вот видите… Что я вам говорила?! Вы же прекрасно знаете, что он вас не любит, но тем не менее настаивает на этом браке. Вам очень повезло, что мы успели приехать в «Солнечное ранчо» до свадьбы… Неужели вас не удивляет, что Янси так торопится надеть на ваш палец обручальное кольцо? К чему такая спешка? Он даже не захотел дождаться нашего приезда из «Магнолиевой рощи». — Энн Шеллдрейк немного помолчала, потом продолжила; — Я первая готова признать, что у меня совершенно не развит материнский инстинкт, но, Сара, поверьте, я всегда старалась быть вам.., любящей сестрой. Мы вместе пережили ужасные дни… — Энн тяжело вздохнула и покачала головой. — И я не хочу, чтобы вы совершили ошибку, о которой будете жалеть всю жизнь!

Глубоко тронутая искренностью Энн Шеллдрейк и ее проникновенными словами, Сара робкоулыбнулась.

— Честное слово, я вам очень благодарна за вашу заботу, но все же думаю, что ваши опасения совершенно необоснованны. Янси может не любить меня, но он очень добр и внимателен ко мне. Он был очень добр ко мне…

Энн задумчиво кивнула.

— Я и не сомневаюсь, что он был к вам добр и внимателен, дитя мое. А почему, собственно говоря, он должен вести себя иначе? Ведь вы должны дать ему то, что он так хочет, — «Дом голубки»!.. Но мне просто любопытно… Приняли бы вы его планы с такой же покорностью, если бы знали, что в этом деле замешана другая женщина.., если бы знали, что Янси не признается вам в любви потому, что отдал свое сердце другой?

Этого удара Сара не смогла перенести. Во рту у нее пересохло; сердце словно сжала чья-то безжалостная рука.

— О чем вы говорите? — пробормотала она. — Никакой другой женщины нет и быть не может!

— В том-то и дело, что есть, — печально покачала головой Энн. — Неужели вы ни разу не спрашивали себя: почему Янси так быстро согласился на мой приезд в «Солнечное ранчо»?

Голова у Сары шла кругом. Она прижала ладони к вискам, пытаясь сосредоточиться, осмыслить услышанное. Сара отказывалась верить Энн. Та намекала на то, что была любовницей Янси и что он разрешил ей приехать в «Солнечное ранчо», чтобы быть поближе к любимой женщине. «Это ложь, ложь, ложь!» — твердила Сара. Энн просто в очередной раз ловко передергивает факты, у нее это прекрасно получается. Это ложь, ложь от первого и до последнего слова! Энн и Янси не были любовниками! Они никогда не были любовниками! Янси никогда бы не осмелился привезти любовницу в свой дом, который от всего сердца хотел разделить с ней, с Сарой, со своей будущей женой! Он не мог поступить так низко, так жестоко'..

— Это не правда! — дрожащим голосом пробормотала Сара. — Вы лжете! Я знаю, что вы лжете!

— Нет, не лгу, — без тени улыбки покачала головой Энн Шеллдрейк. — И если хотите, я могу представить вам доказательства.

Глава 17

Несколько минут после ухода Энн Шеллдрейк Сара потирала руки, словно смывала грязь, оставшуюся после своего предательства. Она считала, что предала Янси и свою любовь, когда согласилась на предложение Энн — та взялась доказать, что Янси ее любовник. Сара считала себя неверной невестой, сердце щемило от невыносимой печали. Она сидела за туалетным столиком и хмуро смотрела в зеркало, смотрела на свое бледное лицо.

Не хотелось верить ни одному слову Энн о Танси, Бартоломью и Янси. Сара даже не хотела думать о том, что они могли желать ее смерти. В глубине души она была уверена, что Энн вновь передергивает факты и старается извлечь из этого какую-то выгоду.

Раньше Саре всегда удавалось довольно быстро раскусить Энн и догадаться, чего та хочет добиться. Однако сейчас она не могла найти ни одного мало-мальски логичного объяснения столь чудовищной лжи. Сара никак не могла понять, почему Энн Шеллдрейк так заинтересована в том, чтобы она, Сара, не стала женой Янси. В любом случае Энн и Том Шеллдрейки останутся в полной зависимости от Янси. А может, Энн решила услужить Янси?

Однако не верилось, что только этим объясняются ужасные обвинения Энн. И Энн ведь ничего не выигрывала, если Сара умрет бездетной и Бартоломью с Танси станут владельцами «Дома голубки» или же продадут ранчо Янси.

Наконец Сара встала, медленно надела старенькое желтое ситцевое платье. Всякий раз, когда ее печальный взгляд останавливался на свадебном наряде, лежащем на кровати, у нее на глазах наворачивались слезы. Бледно-розовое муслиновое платье, украшенное жемчугами и кружевной вышивкой, Мария аккуратно разложила на кровати. Сара грустно вспомнила, какой счастливой чувствовала себя каких-то полчаса назад… до прихода Энн Шеллдрейк.

Когда небольшие часы из позолоченной бронзы, стоящие на каминной полке в комнате Янси, неожиданно пробили час, Сары испуганно вздрогнула. Энн обещала предоставить доказательство своих слов ровно в час. Сердце Сары сжалось от ужасного предчувствия беды. Она встала, не торопясь вышла из спальни и медленно направилась в комнату Энн.

Если Энн Шеллдрейк сказала правду.., а Сара изо всех сил молила Бога, чтобы эта интриганка опять солгала.., она догадывалась, что ее ждет в комнате миссис Шеллдрейк. Но даже подготовленная к самому худшему, Сара все равно испытала страшное потрясение, когда открыла дверь и увидела Янси и Энн, слившихся в страстном объятии. Руки Янси лежали на талии Энн, а ее руки медленно скользили по его черным кудрям. Их губы слились в пылком поцелуе. Задрожав от невыносимой боли, Сара сдавленно вскрикнула. С таким надрывом обычно кричат смертельно раненные животные.

Услышав приглушенный крик, Янси вздрогнул, словно его ужалил скорпион, поднял голову и яростно оттолкнул от себя Энн. Оглядевшись, он встретился с обжигающим взглядом изумрудных глаз Сары. Сара и Янси пристально смотрели друг на друга. Смуглое лицо Янси, как всегда, оставалось непроницаемым, на живом и страстном лице Сары читалась каждая мысль.

— О Господи! — в притворном смущении воскликнула Энн. — Я не ждала вас… Извините, что вы застали нас в таком , виде, дитя мое, но, Сара, это совсем не то, о чем вы думаете. Я просто отблагодарила Янси за его доброту. Он только что подарил нам с Томом маленький домик в деревне. Янси так добр и внимателен к нам!

Ни Янси, ни Сара не обратили ни малейшего внимания на ее неуклюжие объяснения. Они не сводили друг с друга глаз и не замечали ничего вокруг. Сара пристально смотрела на жениха, потом с тихим обреченным стоном резко повернулась и стремительно выбежала из комнаты. Янси еще долго стоял посреди комнаты, потом медленно повернулся и посмотрел на Энн Шеллдрейк.

— Вы превосходно все спланировали и блестяще сыграли свою роль, Энн, — с вкрадчивостью хищника проговорил он. — Примите мои поздравления!

— Боюсь, я вас не понимаю, — озадаченно покачала головой Энн. — Что вы хотите этим сказать? Какой план, какая роль? Я просто объяснила Саре, в чем дело, и только. Ничего я не планировала. Не понимаю, как вы можете обвинять меня в том, что она не правильно истолковала увиденное! Я ведь на самом деле только хотела отблагодарить вас за вашу щедрость и доброту!

На губах Янси заиграла сардоническая усмешка.

— Поверьте, в данную минуту я не испытываю к вам никаких добрых чувств. Если вам интересно знать, то могу сообщить, что сейчас я разрываюсь между двумя очень сильными желаниями; задушить вас или велеть вам собрать свои вещи и убраться ко всем чертям с моей земли и из моей жизни!

По лицу Энн Шеллдрейк промелькнула тень тревоги, и она торопливо сказала:

— Мне, право, очень жаль, что Сара не правильно поняла все, но я в этом не виновата. И мне обидно выслушивать от вас грубости. Это просто несправедливо! Что нам с беднягой Томом делать, если вы нас выгоните? Куда нам податься, если вы откажете нам в поддержке и помощи? Боюсь, Том не перенесет возвращения в «Магнолиевую рощу», дорога такая тяжелая. С вашей стороны очень бессердечно отвергать нас. Это так жестоко, что у меня не хватает слов…

— Странно, но я что-то не припоминаю, чтобы я называл имя Тома, когда говорил о том, что вышвырну вас с ранчо! — холодно произнес Янси. — Речь идет только о вас, Энн. Том останется, уедете вы.

Миссис Шеллдрейк скромно потупила голубые глаза и тихо проговорила:

— Неужели вы думаете, что Том отпустит меня одну? Он обязательно захочет разделить горькую участь своей супруги.

Янси понял, что проиграл. Энн нашла его слабое место и нанесла по нему сильный удар.

— Мне всегда почему-то казалось, что вы приличная женщина, — задумчиво проговорил Янси. — Сам не знаю почему, но я всегда думал, что дрянью в вашей семье была Маргарет.

Теперь же вижу, что сильно ошибался. Вы достойная продолжательница дела своей сестры.

— О, Янси, неужели вы думаете, что я все это подстроила? — дрожащим от слез голосом воскликнула Энн Шеллдрейк. — Скажите мне, что вы так не думаете. Я вас умоляю!

— Я думаю, что вы очень умная и хитрая стерва, и готов поспорить на все, что у меня есть: вы наврали Саре перед этим с три короба, и эта маленькая сцена горячей благодарности не является импровизацией, в чем вы пытаетесь меня убедить. Она вся поставлена по вашему сценарию.

— О, как вы можете такое говорить? — с негодованием воскликнула Энн, испуганно взглянув на дверь, за которой промелькнуло желтое платье Сары. — Как вы жестоки! Вы несправедливы ко мне, Янси. Я очень люблю Сару и никогда не причиню ей горя.

— Вот как? — горько рассмеялся Янси Кантрелл. — Единственное, что вас волнует в жизни, это собственная выгода. Если вы видите, что сможете извлечь для себя из чего-то хоть маленькую выгоду, то ни перед чем не остановитесь в погоне за ней.

Янси стоял спиной к двери, не зная, что Сара вернулась и стоит на пороге, набираясь сил для окончательного выяснения отношений. Кантрелл тяжело вздохнул и двинулся к Энн.

Он взял ее за подбородок длинными тонкими пальцами и заставил поднять лицо.

— И вот что я вам еще скажу, моя славная замечательная Энн, — угрожающе прошипел он. — Послушайте моего совета: держитесь подальше от Сары! Если вы хотите, чтобы я по-прежнему помогал вам с Томом, то вы обязательно прислушаетесь к моим словам. Запомните, если вы приблизитесь к ней хотя бы на пушечный выстрел и попытаетесь еще что-то объяснить, то, клянусь всеми святыми, я сверну вашу очаровательную шейку или, забыв о Томе, вышвырну вас с ранчо!

Янси заметил, как голубые глаза Энн победно сверкнули, но не сразу догадался, в чем дело. Повернуться к двери его заставил испуганный вскрик Сары. Девушка вновь выскочила в коридор, и он успел заметить лишь ее желтые юбки. Бросив яростный взгляд на коварную интриганку Энн и выругавшись про себя, Кантрелл выбежал из комнаты и устремился в погоню за убегающей невестой.

Янси не знал, куда могла убежать Сара, поэтому он не сразу нашел ее в конюшне. Девушка стояла, обняв Локуэлу за шею и спрятав лицо в ее блестящей гриве. У него защемило сердце, когда он услышал горькие приглушенные рыдания девушки. Если бы сейчас ему под руку неосмотрительно попалась Энн, она могла бы поплатиться жизнью. Когда Янси выскочил из комнаты миссис Шеллдрейк, он больше всего на свете хотел найти свою невесту, но сейчас не знал, что же делать и как ее успокоить. Янси робко приблизился к Саре. За последний час бедняжка столько насмотрелась и наслушалась, что наверняка откажется даже слушать его объяснения и оправдания. Янси еще раз проклял Энн — ее коварство и любовь к интригам. Но вопреки всем проискам Энн Шеллдрейк, с горечью подумал Янси Кантрелл, Сара все равно станет сегодня его женой. Свадьба во что бы то ни стало состоится.

Он нежно положил руку на плечо девушки и ласково прошептал:

— Сара, пойдем отсюда. Пора одеваться. Мария ждет, чтобы помочь тебе одеться. Скоро свадьба.

— Не прикасайся ко мне! — вскрикнула Сара, резко поворачиваясь к нему и яростно сбрасывая с плеча его руку. — Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть!

Янси нахмурился и покачал головой.

— Тебе не кажется, что твое последнее желание трудновыполнимо, если вспомнить, что через несколько часов мы станем мужем и женой? — сухо спросил он.

— Я никогда не выйду за тебя замуж! — дрожащим от гнева и презрения голосом воскликнула Сара.

Янси покраснел. Он схватил ее за плечи и легко потряс.

— Идиотка! — в ярости прорычал Кантрелл. — До меня так и не доходит, какого черта я так стремлюсь жениться на тебе. Но заруби себе на носу, моя дорогая Сара, ты в любом случае станешь моей женой! Свадьба состоится, как было намечено… Неужели ты не видишь, что Энн абсолютно ничем не отличается от Маргарет? Она такая же злая и лживая дрянь, как и ее сестрица. И провалиться мне на этом месте, если я позволю этой стерве разрушить мою жизнь! Плевать я хотел, что ты сейчас думаешь обо мне.., единственное, что меня беспокоит, это чтобы через два часа мы стояли в церкви перед падре Кинтеро и повторяли вслед за ним брачные клятвы! Обещаю тебе, позже мы обязательно разберемся с коварной миссис Шеллдрейк и ее злобными кознями!

— Я не выйду за тебя замуж! Ни за что не выйду! — в бешенстве воскликнула Сара. Ее щеки стали пунцовыми, в глазах блестели слезы.

Янси, выругавшись про себя, крепко прижал Сару к груди. Его сверкающие золотисто-карие глаза пристально смотрели на нее.

— Ты можешь меня ненавидеть рассудком, amiga, — угрюмо проговорил Кантрелл, — но твое маленькое сладкое тело относится ко мне совсем по-другому. Оно сгорает от страсти и обожает меня, если только прошлая ночь не была сплошным притворством с твоей стороны. И прежде чем ты отвергнешь мое предложение успокоиться и вести себя как положено взрослой женщине, а не маленькой девочке, подумай о ребенке. Ты уже наверняка носишь в себе моего ребенка, так подумай хотя бы о нем! — Он сделал короткую паузу и многозначительно добавил:

— И вот еще что, Сара. С сегодняшнего дня ты будешь спать в моей кровати и в моих объятиях, и это не будет зависеть от того, будем мы мужем и женой или не будем! Если тебе больше нравится быть моей любовницей и подарить мне незаконнорожденного ребенка, вместо того чтобы стать законной женой и родить наследника моих богатств, выбирай, — но в любом случае ты будешь спать в моей постели. Я так решил и даже готов для этого, если понадобится, приковывать тебя к ней цепями!

Сара поверила ему. Угроза, таившаяся в его пылающих глазах, в напряженной линии подбородка, в сурово поджатых тонких губах, была чересчур сильной, чтобы ее можно было игнорировать. Она знала, что Янси не шутит.

* * *

Если кому-то из присутствовавших на свадьбе и показалось, что невеста подозрительно бледна и находится мыслями где-то далеко, а жених угрюм, то воспитанность не позволила говорить об этом вслух.

Двадцать шестого июня 1867 года от рождества Господа нашего стояла полуденная жара, в голубом небе пылало яркое солнце. Взволнованные жители «Солнечного ранчо» высыпали на улицы. Янси Кантрелл брал в жены Сару Кантрелл, в девичестве Роулингс. Несмотря на отсутствие у них особого энтузиазма, жених и невеста умело играли свои роли. Став мужем и женой и выйдя из церкви, они с улыбками принимали поздравления, сыпавшиеся со всех сторон. Гости своим ликованием с лихвой восполняли недостаток радости, которой почему-то не светились лица новобрачных. Отовсюду неслись смех, громкие крики, бренчание гитар, временами даже гремели выстрелы.

На центральном дворе стояли длинные столы, ломившиеся от яств и вин, текилы и крепкого темного пива, сваренного в деревне. Едва начали сгущаться сумерки, зажглись сотни свечей и фонариков. Шумное празднество продолжалось еще долго после того, как новобрачная скрылась в доме. Янси, выпивший несколько стаканов текилы, остался принимать поздравления. В прохладном ночном воздухе еще долго слышались звон гитар и треск кастаньет.

Сара пришла в свои новые апартаменты. Мария с улыбкой проводила ее в ту часть дома, где ей теперь предстоит жить с Янси. Служанка пребывала в полной уверенности, что молодому захочется поскорее присоединиться к супруге, к тому же она намеревалась побыстрее вернуться за праздничный стол.

Она быстро раздела сеньору и помогла ей надеть ночную рубашку из нежного белого муслина. Воротник рубашки украшали затейливые кружева, а подол — бледно-желтые бутоны роз. На кровать был кинут роскошный пеньюар. Сара позволила служанке надеть его на себя. Когда черноглазая мексиканка с лукавой улыбкой взяла ее за руку, Сара подумала, что она отведет ее в спальню мужа. Однако Мария подвела девушку к широкой двери, за которой располагался уютный маленький дворик, окруженный высокими стенами. Ночной воздух, дворика был наполнен благоуханием жасмина, цветущих апельсинов и роз. Посреди стоял железный столик со стульями, рядом виднелась тележка с несколькими блюдами, накрытыми крышками. В центре стола возвышалась ваза с огромными белыми розами, тут же тускло поблескивал серебряный канделябр со свечами. Сара взглянула на заставленный хрусталем, хрупким фарфором и старинным серебром столик, и к ее горлу подкатил ком.

Дворик был поистине романтически прекрасен, его красоту лишь подчеркивало доносившееся сюда негромкое бренчание гитар. Сара в который раз задень пожалела, что радостное настроение и ожидание необыкновенного праздника, с которыми она проснулась утром, безвозвратно исчезли.

— Очень красиво, si? — озабоченно поинтересовалась Мария. В ее преданных глазах промелькнула тревога после того, как она не дождалась никакой реакции от Сары. — Мы с mi madre приготовили вам с сеньором Янси маленький сюрприз Мы хотели удивить вас.

Сара откашлялась и пробормотала:

— Замечательный сюрприз, Мария! Вы с матерью так добры и внимательны к нам! Я не сомневаюсь, что мой м.., муж тоже поблагодарит вас.

— А мне кажется, что сеньор Янси ничего даже не заметит, — со смехом покачала головой служанка. — Как можно что-то замечать, если вас ждет красавица жена!.. А сейчас мне лучше уйти. Не хочу, чтобы он пришел и застал меня здесь.

Мария быстро вышла из комнаты, и Сара осталась наедине со своими грустными мыслями. «Как же так получилось, что все мигом так омрачилось?» — с горечью спросила она себя. Ей казалось, что с первого же момента их встречи с Янси Кантреллом она вынуждена преодолевать одно препятствие за другим! Вновь и вновь девушка придумывала объяснения его вызывающему поведению, убеждала себя в том, что люди, говорящие о нем плохо, ошибаются, что они толком не знают его характера и не понимают мотивов поступков. Но сейчас ей было очень трудно заставить себя поверить в то, что Энн заранее подстроила сцену благодарности в своей комнате. Конечно, миссис Шеллдрейк была непревзойденным мастером интриг, а Сара — робкой и неопытной девушкой, но…

С тяжелым вздохом Сара отвернулась от празднично накрытого и сверкающего хрусталем стола и запретила себе думать о том, что причинило ей такую боль. Она вышла из дворика и направилась к себе с намерением лечь спать. Вдруг дверь распахнулась, и она увидела на пороге Янси.

Сара ошеломленно воззрилась на супруга. Да, Янси Кантрелл был ослепительно красив. Перед таким мужчиной не устояло бы сердце даже самой неприступной женщины, подумала Сара. Он стоял, прислонившись к двери, и пристально смотрел на жену, как бы сокращая разделяющее их пространство.

Его черные волосы живописно растрепались, один локон упал на лоб, золотисто-карие глаза блестели. Сердце Сары, которое упрямо отказывалось прислушиваться к доводам разума, забилось быстрее. Янси только что встал из-за стола и еще не успел переодеться. На нем были короткая черная куртка, отделанная кружевами и золотым шитьем, черные бархатные штаны и начищенные до блеска сапоги. Штаны украшали кружева и крошечные золотые колокольчики. Картину завершал алый шелковый пояс, перепоясывающий тонкую талию. Его свадебный костюм, который сидел на нем как влитой, был великолепен и выгодно подчеркивал его стройную фигуру и длинные мускулистые ноги.

Золотисто-карие глаза Янси сверкнули. Он оторвался от двери и с грацией сильной и гибкой пантеры неторопливо двинулся к Саре. Мелодичный звон маленьких колокольчиков сопровождал каждый его шаг. Он остановился перед супругой, и в комнате воцарилась оглушительная тишина.

Сара старалась не смотреть на мужа, опасаясь, что не выдержит его почти осязаемой мужской притягательности, которая так и била через край. Она упрямо смотрела куда-то поверх его левого плеча. Сара ненавидела его, но еще сильнее ненавидела себя за предательскую легкую дрожь возбуждения, пронзившую ее тело в то самое мгновение, когда она увидела его в дверях.

Сара так сосредоточилась на том, чтобы не смотреть на Янси, что, когда он взял ее за подбородок и приподнял лицо, испуганно вздрогнула от неожиданности и пристально посмотрела ему в глаза. Там бушевал огонь страсти. Ее соски вдруг затвердели и набухли, лицо залил густой румянец. Янси Кантрелл с улыбкой посмотрел на ее хмурое лицо. Он был готов к такому приему.

— Хотелось бы мне знать, — вкрадчиво начал он слегка заплетающимся от выпитой текилы языком, — что я сделал такого, чтобы вызвать неудовольствие моей жены сразу же после свадьбы?

Глаза Сары угрожающе сверкнули.

— Я не хотела выходить за тебя замуж! — выдавши она. — Ты вынудил меня стать твоей женой, но не рассчитывай, что я буду прыгать от радости!

Янси сурово поджал губы, улыбка медленно сошла с его лица. Он крепче обхватил подбородок девушки пальцами и произнес, слегка растягивая слова:

— Мне жаль, что ты так относишься к нашему браку, милая, но до тех пор, пока ты будешь находиться в моей постели, по крайней мере один из нас будет рад и счастлив!

— Какой же ты все-таки негодяй! — Гнев, вызванный предательством любимого человека, вырвался наружу, и для убедительности своих слов Сара влепила ему звонкую пощечину.

Звук пощечины эхом заметался по комнате. — Я ненавижу тебя! Я не хочу быть в твоей постели!

Сара сама не ожидала от себя такого всплеска эмоций.

Дрожа от гнева, она зло смотрела на мужа. Выражение его красивого смуглого лица не предвещало ничего хорошего, и, испугавшись, она непроизвольно сделала шаг назад, собираясь обратиться в бегство.

Однако ее попытка сбежать оказалась тщетной.

Она едва начала отворачиваться от Янси, когда его длинная рука, быстрая, как молния, обхватила ее талию. Не успела Сара и глазом моргнуть, как уже находилась в его объятиях и с ужасом обнаружила, что он возбужден, что его плоть тверда, как сталь.

Глаза Янси, горячие, словно расплавленное золото, впились в испуганные глаза Сары.

— О да, моя дорогая Сара, неужели ты рассчитывала, что твое нежелание исполнять супружеские обязанности застанет меня врасплох? Неужели ты не видела, что я ждал этого мгновения с той самой минуты, как мы вышли из деревенской церкви? Если хочешь знать, я уже не один месяц рисовал в своем воображении нашу первую брачную ночь. — И он продолжал с угрюмой улыбкой:

— И неужели ты думаешь, что после всех препятствий, которые мне пришлось преодолеть на пути к венцу, я соглашусь отказаться от того, что теперь принадлежит мне по праву?

Сара изо всех сил старалась вырваться из его объятий, но понимала всю тщетность своих усилий.

— Я не хочу тебя! — вне себя от ярости выкрикнула она. — Я тебя ненавижу! Немедленно отпусти меня!

Янси рассмеялся, но в его смехе слышались горькие нотки.

— Боюсь, это невозможно, моя милая. Ведь теперь ты моя жена!.. Что же касается того, что ты меня не хочешь… — Он опять невесело улыбнулся. — Поверь мне, chica, скоро ты захочешь меня! Я тебе это обещаю.

Сара увидела подтверждение обещания в его глазах, но не прекратила попыток вырваться. Одной рукой Янси крепко прижимал ее к себе, другой схватил за подбородок, заставляя успокоиться, и впился в губы страстным поцелуем.

Его губы пахли табаком и текилой. Казалось, Янси даже не замечает ее отчаянных усилий освободиться. Его губы и язык брали у нее то, что он хотел. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы получить от поцелуя побольше удовольствия, чтобы проверить, какие сокровища скрываются за ее сладкими манящими губами. Ничто в жизни не возбуждало Янси так сильно, как запах Сары, ее опьяняющий вкус.

Молодая женщина отчаянно боролась с предательскими чувствами, которые так яростно проснулись к жизни внутри нее. Она сопротивлялась магии, которую он на нее насылал. Она не хотела, чтобы глубоко в животе вновь зародился поток горячего всепоглощающего желания, которое потом промчится через все ее тело. Не хотела, чтобы в груди бешено колотилось сердце, не хотела испытывать ноющую боль в набухших грудях, которым хотелось, чтобы к ним прикоснулся его язык. Сара не хотела вновь отдаваться во власть всех этих пленительных ощущений. Сейчас она желала только одного — ненавидеть его. Но, о Господи!.. Как же трудно было ненавидеть Янси, когда он прижимался к ней своим длинным твердым телом, когда ее гордая плоть, упрямо отказывающаяся слушать голос рассудка, таяла и сливалась с его плотью, когда его голодные губы касались ее губ, а язык метался в поисках ее языка. Воспоминания о вспышке страсти прошлой ночью, понимание того, что он может подарить ей неземное наслаждение, делали эту борьбу бесполезной и заранее обреченной на неудачу.

Сара чувствовала, что тонет, погибает… Ее молодое здоровое тело жадно отвечало на ласки мужа.

Наконец Саре удалось собрать все силы и вырваться от него. И теперь она смотрела на Янси, учащенно дыша. Она понимала, что глаза выдают ее, что в них он читает ее тайное желание.

Как человек, пробуждающийся от тяжелого наркотического сна, Янси Кантрелл не отрываясь смотрел на жену. Долго длился поединок их глаз. Не говоря ни слова, Янси с тихим вздохом начал медленно раздеваться. Сара задрожала. Грациозными, без всякой суеты движениями он снял с себя сапоги, отбросил в сторону короткую куртку и, расстегнув белую рубашку, вытянул ее из алого пояса и брюк. Сейчас он был похож на огромную пантеру с гривой черных волос. А его немигающий взгляд все так же был прикован к Саре. Ее сердце билось с такой яростной силой, что она испугалась, как бы оно не выскочило из груди.

— Ты уверена, — вкрадчиво спросил Кантрелл, — что это должно произойти именно так?

Сара кивнула, хотя и не понимала, к чему он клонит.

Тихо вздохнув, Янси стремительно бросился на нее. Девушка испуганно вскрикнула и попыталась скрыться в своей комнате, но он быстро догнал ее и больно обхватил сильными руками. Потом поднял в воздух легкое извивающееся тело и перебросил его через плечо.

Сара изо всех сил колотила кулаками по широкой мускулистой спине Янси и яростно пинала его ногами, но он не обращал на нее никакого внимания. Оказавшись у постели, он бросил ее на пуховую перину, а сам стал лихорадочно стаскивать с себя рубашку. От страха и вдруг вспыхнувшего желания у Сары перехватило дыхание. Янси сдернул с себя алый пояс брюк и бросился на кровать. Только тогда девушка очнулась от оцепенения и попыталась откатиться в сторону.

Янси прохрипел какое-то ругательство и грубо схватил ее за талию. Сара сопротивлялась. Но силы были слишком неравны, и поэтому борьба продолжалась недолго. Не прошло и минуты, как руки девушки были связаны алым шелковым поясом и крепко привязаны к изголовью кровати красного дерева. В комнате слышно было лишь тяжелое дыхание. От борьбы волосы Янси еще больше растрепались, обнаженная мускулистая грудь, покрытая черными волосами, часто вздымалась.

Зажав женщину между бедер, он сел на нее верхом. Пеньюар и сорочка на Саре сбились, и ее длинные стройные ноги обнажились. С трепещущей грудью, разметавшимися по подушке волосами, она яростно смотрела на смуглое лицо мужа.

Янси Кантрелл долго не мог оторвать зачарованного взгляда от ее ритмично вздымающейся груди. Сара прекрасно понимала, что находится в его власти и не может противостоять. Ей было стыдно признаться даже самой себе, что бурное сражение и беспомощность сильно возбудили ее.

Понимание, что он может сделать с ней все, что захочет, только подливало масла в огонь желания. Даже шелковый пояс, связывающий ее запястья, не столько пугал, сколько возбуждал. Сара изумленно спросила себя, как и когда она превратилась в такую испорченную женщину. Нет, она не виновата, горестно подумала она, во всем виноват он, Янси.

Это он сделал ее такой, и она ненавидит его за это!

Ненавидит! Ненавидит!

Словно прочитав ее мысли, Янси Кантрелл хмуро ухмыльнулся и медленно лег на нее сверху. Потом, как бы дразня, провел губами по губам Сары и прошептал ей в рот:

— А сейчас, моя дорогая женушка, я докажу тебе, что ты совсем не знаешь, о чем говоришь, когда утверждаешь, будто не хочешь меня!

Сара забормотала что-то, но Кантрелл заставил ее замолчать долгим страстным поцелуем. Он хотел, чтобы она ответила на него. Бежали секунды, но Сара упрямо отказывалась отвечать на сладкий зов, на мучительную пытку, которой подвергал ее его язык, и изо всех сил продолжала борьбу с неумолимо растущим желанием. Янси уже был готов смириться с неудачей, но вдруг ее губы потеряли упругость, а язык стал сначала робко, а потом все требовательнее отвечать на толчки его языка.

Кантрелл весь задрожал от ликования. Она его жена! Его женщина! Сейчас он был уверен, что она сама поймет это намного раньше, чем кончится эта ночь.

Не собираясь развязывать Сару, Янси продолжал осыпать ее страстными поцелуями, нежно гладить лицо и прижиматься к ней всем телом. Сара беспомощно отвечала на его ласки, как весенний цветок отвечает лучам солнца. Рот Сары отчаянно искал его губы, когда они скользили по ее щеке или нежно пощипывали мочку уха. Она чувствовала горячее дыхание Янси.

Нестерпимо сладкое обещание, которое таили ее губы, заставило его вернуться ко рту, и он опять крепко прижался к ее губам, вонзив жадный язык в сладкую мякоть ее рта.

Скоро одних поцелуев стало мало Янси, и он крепко прижал ее к себе. И когда Сара выгнулась, предлагая ему всю себя, из глубины его горла вырвался хриплый стон. Она уже перестала сопротивляться и полностью отдалась во власть желанию своего тела. Сара уже забыла, почему так долго и упрямо отвергала его. Сейчас она не сомневалась, что нет на свете ничего приятнее этих ласк. Ее губы изголодались по его поцелуям, руки и ноги тосковали по его рукам, ее тело жадно требовало, чтобы он поскорее овладел им.

Тихий шорох подсказал Янси, что это тонкая ткань ночной рубашки Сары трется о его обнаженную грудь.

Он сел и уставился на желтые бутоны роз, прячущие от его глаз то, что он больше всего хотел видеть. Его руки быстро нашли воротник рубашки, и через секунду в ночной тишине послышался громкий треск разрываемого муслина. Янси отбросил в стороны концы сорочки — с радостной улыбкой, с бешено стучащим сердцем он любовался роскошным белым телом, еще несколько секунд назад скрытым от его жадного взора.

Янси смотрел на стройное девичье тело, пожирал его с тем же восторгом, какой испытывает умирающий от голода путник, увидевший в пустыне, в мареве миража, заставленные яствами и напитками столы. Томимый голодом и жаждой любви, он нагнул голову и с беспредельной нежностью легонько укусил соблазнительно торчащий розовый сосок. Никогда в жизни ему не доводилось пробовать ничего вкуснее, подумал он и осторожно обхватил сосок зубами.

Потрясенная своей беспомощностью и глубиной желания, Сара тихо застонала. Когда его губы и зубы коснулись соска, ее тело охватили неописуемые словами ликование и восторг.

Он нежно посасывал требовательную девичью плоть, а она, позабыв обо всем на свете, неистово извивалась, удерживаемая путами, ей хотелось приласкать его и возбудить так же, как он возбудил ее.

По животу разлилась мучительно сладкая боль. Скоро она выросла до таких размеров, что единственной мыслью Сары стало желание поскорее унять ее. Она сгорала от желания, мучительно ноющий треугольник между ее ног взмок и пульсировал в тоске по невыразимому наслаждению, которое может подарить твердая мужская плоть.

Но Янси не торопился овладеть ею. Он продолжал неторопливо ласкать Сару, время от времени возвращаясь к ее рту и как бы желая подбросить еще дров в огонь, бушующий в них обоих. Его теплые руки лениво ласкали тело Сары, нежно гладили все его впадины и возвышенности. Он испытывал огромное наслаждение от одного прикосновения к ее роскошному телу и упивался головокружительными ощущениями, когда его пальцы скользили по шелковистой коже, ненадолго задерживались в самых соблазнительных и волнующих местах, ласкали и гладили их.

Сара с трудом терпела эту мучительную пытку. Ее сводили с ума сладкие ласки Янси, нежные прикосновения его знающих рук и понимание того, что она не может удовлетворить свое желание дотронуться до него. Единственное, что она могла сейчас сделать, это осыпать его лицо голодными поцелуями, когда он возвращался к ее рту. Алый шелковый пояс, все еще связывающий ее руки, не позволял ей того, что проделывал он с неумолимо возрастающей смелостью и страстью.

Когда его губы двинулись вниз, со жгучей неторопливостью заскользив по ее груди, и, очутившись на животе, продолжили свое путешествие дальше, от острых ощущений у Сары перехватило дыхание. Она вся напряглась в ошеломленном удивлении, отказываясь поверить, что его губы пробрались так далеко вниз. Девушка затаила дыхание, вопрошая себя: что же дальше? Она замерла, когда Янси прижался открытым ртом к низу ее живота. Его язык нежно ласкал горячую влажную плоть, а руки обхватили бедра и несмотря на короткое, но яростное сопротивление легко раздвинули их. Он нагнул голову и зарылся губами в тугих маленьких колечках волос, темнеющих между ее ногами.

Тихий возглас изумления и восторга вырвался из горла Сары, когда горячий язык Янси наконец дотронулся до чувствительного бугорка Она никогда не думала.., она даже представить себе такого не могла… Эротические ощущения, вызываемые его опытными губами и языком, оказались настолько сильными и мучительно-сладкими, что она вся напряглась и вскрикнула от восхитительного наслаждения, охватившего все ее существо.

Находясь в плену своих плотских желаний, Янси едва различал негромкие звуки, которые издавала Сара, беспомощно извивающаяся на кровати. «Какая же она восхитительная! — думал он. — Нет слов, чтобы описать ее сладость!» Он упивался ее особым ароматом и вкусом, наслаждался пиром чудесной плоти.

Его язык, не ведающий никаких моральных устоев и границ, гладил и ласкал нежную кожу в самом центре женственности Сары, доставляя ей нестерпимо острое наслаждение.

Сара начала тонуть в фантастических по остроте ощущениях и мечтах. Из ее груди вырывалось хриплое прерывистое дыхание, она яростно металась под ласками его наглых губ и языка. Несведущая в плотских удовольствиях, девушка догадывалась, что приближается кульминация, что скоро она вознесется на самую вершину этого небывалого наслаждения. У нее вновь закружилась голова. Все ее тело напряглось, по нему разлилось неизведанное по силе и глубине блаженство. Такою удовольствия она не испытывала еще никогда в жизни. Сара, вся задрожав, громко вскрикнула.

Когда она постепенно начала приходить в себя, то обнаружила, что снова лежит в объятиях Янси. Его губы нежно ласкали шелковистые волосы у ее виска. После того как экстаз прошел и отголоски его взрывов постепенно стихли, она вернулась к реальности. Только сейчас до нее стало доходить, что происходит. Ее руки оставались по-прежнему связанными. Янси, конечно же, сейчас просто посмеивается над ней и ее брошенными сгоряча словами, что она не хочет его! Он всегда добивался своего, выходил победителем из любого сражения или испытания, с горечью подумала девушка. Всегда!

Когда она вспомнила о том, как он овладел ею, о том, как она отвечала на его потрясающие по своей распущенности ласки, ее охватило чувство унижения. Щеки залила горячая краска стыда. А когда Сара увидела, что он все еще не разделся и лежит рядом с ней в брюках, ей стало еще обиднее. С помощью постыдных ласк он заставил ее потерять голову от страсти и желания и при этом даже не удосужился снять штаны.

Мысль об этом показалась ей особенно неприятной после того, как она вспомнила, что сама лежит нагая. И ей захотелось отодвинуться от него, спрятать свою наготу.

— Ну что ж, ты доказал то, что хотел… — тяжело вздохнула Сара. — А теперь, пожалуйста, развяжи меня!

Янси слегка пошевелился и, приподнявшись на локте, пристально посмотрел на ее несчастное лицо.

— Значит, по-твоему, я доказал то, что хотел, и больше ничего? — невозмутимо спросил он.

Стараясь не встречаться с ним взглядом, Сара кивнула.

— Пожалуйста, отпусти меня. Я хочу пойти сейчас к себе.

— Сара, я ничего не доказывал, — с печальным вздохом признался Янси Кантрелл. — Ну разве только то, что могу доставить тебе удовольствие.

— Нет, — покачала головой Сара. — Ты сказал, что заставишь меня хотеть тебя, и сдержал свое слово. Видишь, я призналась в том, что хочу тебя. Ты опять взял верх… А сейчас развяжи мне, пожалуйста, руки.

— Нет, — каким-то изменившимся голосом возразил Янси и накрыл ладонями ее груди. — Я никогда не отпущу тебя! — Он нагнулся и, почти касаясь ее губ, горячо прошептал:

— Запомни, никогда!

— Неужели ты намерен всю жизнь держать меня привязанной к своей кровати?! — в ярости вскричала Сара, не сводя с него полных горечи зеленых глаз. — Тебе хочется сделать меня своей рабыней, которая будет бессловесно служить твоей омерзительной похоти?

— Нет, дорогая, — улыбнулся Кантрелл, — хотя должен признаться, в твоих словах немало дельного! — Он откатился на край кровати, встал и принялся неторопливо стягивать брюки. — Я не намерен всю жизнь держать тебя привязанной к изголовью кровати, — с улыбкой объяснил Янси. — Я хочу заниматься любовью со своей законной женой, но если это единственный способ добиться ее согласия, то мне придется прибегать к помощи веревок.

И хотя в груди Сары клокотала ярость, тем не менее она не могла оторвать восхищенного взгляда от его прекрасного тела: широких плеч, плоского живота, сильных и стройных ног.., и в особенности от огромной возбужденной мужской плоти! Сара проглотила подступивший к горлу ком и печально подумала: о Господи, какой же он красивый! Высокомерен и нагл, как язычник, и такой же потрясающе красивый и желанный! И ведь она любит его! И в то же время — ненавидит! А еще ей хочется…

Янси подошел к кровати и вновь улегся рядом. Потом встал на колени и навис над женщиной. Его твердая широкая грудь слегка прошлась по ее соскам, и они тут же напряглись и набухли от жгучего удовольствия. Он взял ее за руки и принялся осыпать маленькими дразнящими поцелуями уголки губ.

— Полчаса назад я просто показал тебе, какое могу подарить наслаждение, — хрипло сказал он. — Сейчас же покажу, как сильно ты меня хочешь.

Всю долгую ночь, показавшуюся Саре бесконечной, Янси Кантрелл выполнял это обещание. Он медленно ласкал жену, не позволяя ей дать окончательный выход своей страсти. Эта мучительно-сладкая пытка длилась до тех пор, пока Сара не сдавалась и не забывала обо всяких правилах приличия. Он ласкал ее до той минуты, пока она не начинала умолять его овладеть ею. И только после этого он глубоко входил в нее и давал выход не только своей, но и ее страсти.

Это была волшебная ночь, — для Сары перестало существовать время. Она даже не запомнила, когда он развязал ей руки. Неожиданно девушка обнаружила, что ее руки наконец свободны и могут делать все, что хотят. Сейчас она могла запустить пальцы в густые черные кудри Янси, могла крепко обнять его за шею, могла взлететь вместе с ним на небеса и вновь опуститься на землю. Кантрелл освободил ее, но к тому времени, когда он сделал это, свобода потеряла для Сары какое-либо значение. Сейчас она сама не хотела уходить от Янси.

Глава 18

Как и утром в день свадьбы, Сара проснулась в кровати Янси, только на следующий после свадьбы день она проснулась значительно позже. Другим отличием от того утра было отсутствие ожидания чуда. Вместо ожидания чуда Сару наполняла непонятная смесь покоя, смущения, надежды и покорности судьбе. Первые два ощущения объяснялись довольно легко. Янси, призналась она себе, сладко потягиваясь в кровати, наверняка был самым изобретательным и потрясающим любовником на земле, пусть даже его возмутительно наглые требования и ласки шокировали ее и заставляли густо краснеть! Губы девушки по-кошачьи изогнулись в улыбке. Она могла его ненавидеть, но не смогла бы отрицать того, что Янси Кантрелл подарил ей такую брачную ночь, которая наверняка запомнится на всю жизнь. Она будет помнить ее до конца своих дней, не желая забыть ни мгновения…

Сара могла объяснить и чувство покорности. Какое иное чувство можно испытывать в ее положении? Она страстно любила мужчину, который заставил ее выйти за него замуж и который овладел ею против ее воли. Трудно было спорить и с тем, что Янси обладал над ней какой-то необъяснимой, таинственной властью. Порой Саре даже казалось, что он злой волшебник, черный маг. Стоило ему дотронуться до нее, и мгновенно исчезали куда-то рассудок, логика, способность здраво оценивать поступки — исчезали, как ослепительная вспышка молнии в грозу!

Но откуда взялось чувство надежды — этого Сара не знала.

Девушка села в кровати и поморщилась от легкой боли.

Янси, требовательный любовник, прошлой ночью не был с ней изысканно вежлив. Ее глаза засветились теплом. Нет, это было не просто тепло, а скорее возбуждение. Да, самое настоящее возбуждение, откровенно плотское желание. В Янси было что-то непостижимое, в нем пряталась какая-то фантастическая мужская сила. Она лишь в малой доле проявлялась в сладости поцелуев, которыми он ее осыпал. Зато всякий раз, когда он с ликующим восклицанием изливал в нее самого себя, орошая ее жаждущее тело, в нем ощущалась вибрация какой-то дикой природной мощи. Вот это, пожалуй, и вселяло в нее надежду. По крайней мере Сара очень хотела надеяться, что в те краткие мгновения, когда он терял над собой контроль, открывались его самые сокровенные мысли, и возможно, их брак был заключен не только ради появления на свет ребенка — наследника «Дома голубки»! Может быть, все-таки Янси любит ее.., именно ее, ну хотя бы капельку, хотя бы чуть-чуть?

Сара поняла, что если вдруг взяться раскладывать характер своего невыносимого супруга по полочкам, чтобы понять его, то ей придется навсегда остаться в постели. Она встала и подняла с пола свою разорванную Янси сорочку. Быстрыми шагами она направилась к себе, нашла в шкафу ситцевый халатик, надела его и туго перетянула пояском талию.

Затем она вызвала Марию.

Служанка появилась через несколько минут. В глубине ее красивых черных глаз плясали веселые чертики. Мария принес га серебряный поднос, заставленный разнообразной фарфоровой посудой. Низко поклонившись и кивнув на поднос, Мария сказала.

— Сегодня прелестное утро. Не хотите ли позавтракать на улице? Si?

Сара с улыбкой кивнула. Идея позавтракать на улице пришлась ей по душе. Когда они прошли комнату Янси и вышли во внутренний дворик, скрытый от посторонних глаз высокими стенами, Сара увидела на столе нетронутую еду и напитки, приготовленные накануне Марией и ее матерью, и покраснела от стыда.

Однако Мария совершенно спокойно отнеслась к тому, что ее труды пропали даром.

— Вот вам и сеньор Янси! — рассмеялась черноглазая служанка. — Что я вам вчера говорила? Помните? Что он даже не заметит наш маленький сюрприз. Ну и кто был прав? — Она бросила на Сару лукавый взгляд и спросила:

— Muy hombre, si ^[29]?

Сара густо покраснела и быстро отвела взгляд. Она предпочла бы, чтобы Мария оставила свои откровения при себе.

Заметив смущение сеньоры, мексиканка веселорассмеялась, поставила поднос на столик и налила в чашку горячего пенистого шоколада.

— Садитесь и пейте шоколад, а я пока тут все приберу.

Потом наполню вам ванну.

Часом позже, после освежающей ванны, Сара решила, что достаточно овладела собой, чтобы встретиться с обитателями «Солнечного ранчо». Облачившись в скромное утреннее платье из зеленого муслина, она бросила последний взгляд в большое зеркало, висящее над туалетным столиком, и спросила себя: сможет ли внимательный наблюдатель определить по выражению ее лица, что делал с ней ночью Янси.., и что она сама делала с ним? Нежный румянец окрасил ее щеки. Боясь потерять остатки решимости, Сара встала и быстро направилась к двери.

Девушка вышла в прохладный переход и вздохнула с облегчением — никого. Сейчас ей хотелось побыть одной, разобраться в своих мыслях и чувствах. Сара решила выйти за ворота и прогуляться подальше от дома. Хотя время уже приближалось к полудню, изнуряющей жары еще не было. В тени деревьев царила приятная прохлада. Сара вспомнила многочисленные предупреждения о коварном нраве техасского солнца, которые ей доводилось выслушать. Она вернулась к себе за широкополой соломенной шляпой, без которой летом женщинам на Юге не рекомендовалось выходить из дома. Надев шляпу, Сара вышла за ворота и медленно двинулась.., куда глаза глядят.

Сара подумала, что лучше всего сейчас должно быть у небольшого ручья, петляющего по территории ранчо. Она направилась к нему, думая о своих непростых отношениях с Янси.

Сара шла к деревьям, которые росли на берегах ручья. В их прохладной тени она намеревалась отдохнуть и помечтать о будущем.

Девушка совсем недалеко отошла от берега. Прислонившись к стволу роскошного пекана, она мечтательно смотрела вдаль, размышляя все о том же: отыщется ли на белом свете такой же красивый и умеющий так возбуждать женщину мужчина, как ее муж?.. Конечно, у Янси Кантрелла невыносимый характер. Она впервые встретила такого высокомерного человека. И все же она как-нибудь научилась бы мириться с его недостатками, подумала Сара, может быть, ей даже удалось бы со временем считать их достоинствами, если бы только Янси хоть капельку ее любил!

Розовые мечты улетучились, как летний ветерок. Сара нахмурилась. С таким же успехом она могла мечтать о том, чтобы достать с неба луну! Девушка решила вернуться домой и уже тронулась с места, выходя из тени пекана, когда вдруг заметила две фигуры — мужчину и женщину. Они стояли на берегу ручья в тени деревьев неподалеку от нее. Находясь не более чем в десяти футах от того места, где укрылась Сара, они, не видя никого, слились в страстном поцелуе. Руки женщины запутались в волосах мужчины, его руки обнимали ее за талию.

Не желая мешать влюбленным, Сара прижалась к стволу дерева. Зеленое платье сливалось с листьями и делало ее почти невидимой. Она уже собиралась потихоньку улизнуть, когда мужчина вдруг поднял голову. И, к своему удивлению, Сара увидела искаженное страстью красивое лицо Хайрама Барнелла. Когда же она поняла, кто находится в его объятиях, рот у нее открылся сам собой. С Хайрамом Барнеллом целовалась… Энн Шеллдрейк!

В их поцелуе нет ничего платонического и целомудренного, подумала Сара, и голова у нее пошла кругом. Она смотрела па них и отказывалась верить собственным глазам…

Сара весьма сожалела, что находится сейчас на берегу ручья в «Солнечном ранчо», а не где-нибудь за тысячу миль отсюда. Боясь выйти из укрытия, боясь даже пошевелиться, она осторожно попятилась еще глубже в тень. Сара надеялась, что Хайрам и Энн скоро уйдут, не заметив ее. Она совсем не хотела быть свидетельницей тайного свидания.

— О, Хайрам, что же нам теперь делать? — в отчаянии вскричала Энн, и ее громкий голос заставил Сару вздрогнуть от смущения. — Сара стала его женой. Я прекрасно знаю, какой Янси мужлан и скотина, и боюсь, что она уже забеременела.

— Сейчас это не имеет никакого значения. Нам придется забыть о наших планах насчет «Дома голубки». — Хайрам вновь прильнул к губам Энн и воскликнул:

— " Поедем со мной, Энн!

Давай уедем отсюда прямо сейчас, немедленно! Я знаю, что не смогу обеспечить тебе жизнь, к которой ты привыкла, но я буду о тебе заботиться.., клянусь!

— Интересно, а как ты собираешься это делать? Весь Юг разорен и лежит в руинах, работы нигде нет, — грустно вздохнула Энн Шеллдрейк. — О, я не сомневаюсь, ты обязательно что-нибудь придумаешь, дорогой! Ты меня не подведешь, я в тебя верю! Не может быть, чтобы у нас не было выхода.

— А может, ничего страшного и не произошло, — задумчиво проговорил Хайрам Барнелл. — Ты ведь говорила, что Янси пообещал подарить вам с Томом небольшой дом в деревне. Это могло бы послужить началом…

— И тебя бы устроило такое положение? Тебе бы понравилось жить в сарае?

— Но это же только временно. Нам нужно время, чтобы посмотреть, как дела пойдут дальше. Осмотримся, разберемся и будем дальше действовать по обстановке.

Они снова поцеловались и побрели в заросли. По тому, как они переплели руки, было ясно, что сейчас они займутся любовью. Сара решила, что лучше обнаружить свое присутствие сейчас, чем оказаться свидетельницей любовной сцены.

И она рискнула выйти из-за дерева, за которым пряталась. Ее надежда, что им сейчас не до каких-то шорохов, оправдалась.

Энн и Хайрам были так увлечены друг другом, что не заметили ее. С каждой секундой Сара шла все быстрее, а добравшись до апельсиновой рощи, почти побежала.

Учащенно дыша, Сара влетела во двор усадьбы, села на край фонтана и невидящими глазами уставилась на рыбок. Энн и Хайрам — любовники! «Но это Же невозможно», — сказала себе девушка. Как Энн и Хайрам могут быть любовниками, если любовник Энн — Янси Кантрелл? По крайней мере вчера она заявила, что Янси любит ее, и даже предоставила доказательства его любви. Неужели у Энн был роман сразу с двумя мужчинами? Вернее, даже с тремя, если вспомнить о том, что у нее есть еще и муж. Том Шеллдрейк!

Взволнованная и встревоженная только что увиденным и услышанным, Сара велела себе успокоиться и попыталась привести свои мысли в порядок. Все; и предполагаемый роман Энн с Янси, и все поведение Хайрама — теперь казалось бессмысленным и нелогичным! С какой стати Хайрам умолял ее выйти за него замуж, если любит Энн Шеллдрейк? А может, бедняга и не знает о том, что Янси и Энн любят друг друга?

Или Энн вновь солгала и ее слова о романе с Янси чистейшей воды ложь? Даже в самых смелых мечтах Сара не осмеливалась надеяться на это! Интересно, как долго Энн наставляет рога Тому? Неужели они с Хайрамом разработали этот хитроумный план: Хайрам женится на ней, Саре, и с ее помощью овладевает «Домом голубки». Таким образом они оставляют ее и Тома Шеллдрейка с носом. От этой страшной мысли во рту у девушки появился неприятный привкус.

Честно говоря, Сару нисколько не удивила супружеская измена Энн: в конце концов, она была не кем-нибудь, а сестрой Маргарет. Но Хайрам!.. Он-то ведь клялся в беззаветной любви и умолял ее, Сару, выйти за него замуж! И она как дурочка поверила в его клятвы и даже жалела этого негодяя, этого отвратительного лицемера и лгуна!

Раньше Саре казалось, что она разбирается в людях, но сейчас она понимала, что интуиция ее подводит. Все говорило за то, что два человека, рядом с которыми она прожила почти десять лет, большую часть своей сознательной жизни, попросту водили ее за нос. Все это время они бессовестно обманывали ее! Если бы она не увидела их вместе собственными глазами, то никогда бы не поверила, что между Энн и Хайрамом что-то может быть. Да, им удалось провести ее, обмануть.

Ее хваленая интуиция подвела ее. Она сидела и тупо смотрела в воду. Интересно, в ком она еще ошиблась? В Бартоломью? В Танси? А может быть, в Янси?

— Ах вот вы где, моя дорогая! — послышался ласковый голос Тома Шеллдрейка.

Сара подняла голову и увидела подходящего Шеллдрейка.

При виде Тома она смутилась, поскольку еще не забыла недавний неприятный разговор. Да и сцена свидания у ручья все еще стояла у нее перед глазами. Выдавив натужную улыбку, девушка поздоровалась:

— Доброе утро! Как вы себя сегодня чувствуете?

Том Шеллдрейк осторожно присел на край фонтана и рассеянно потер больную руку о перевязь, на которой та висела.

— Я испытываю огромную вину, дитя мое, — с тяжелым вздохом признался Том. — Хотите верьте, хотите нет, но меня замучили угрызения совести. Я не имел права так грубо с вами разговаривать и прошу у вас прощения. — Он искоса бросил на нее взгляд. — Боюсь, зависимое положение, в котором я нахожусь, обострило мою чувствительность, и я сейчас неадекватно реагирую на некоторые слова и поступки. Я не должен был обвинять вас бог знает в чем!.. Вы верно подметили:

Маргарет мог убить не только Янси. Я долго думал над этим и пришел к выводу, что обвинял Янси незаслуженно… Надеюсь, вы меня простите?

Том Шеллдрейк всегда нравился Саре. Поэтому она искренне обрадовалась, что он согласился с ней.

— О, Том, я так рада! — тепло улыбнулась повеселевшая девушка. — Мы с вами вместе прошли через много тяжелых испытаний и лишений, и мне очень не хочется думать, что мы поссорились.

— Едва ли это возможно, моя дорогая, поскольку я полностью завишу от вас и вашего мужа, — с горькой улыбкой покачал головой Шеллдрейк. — Сами посудите, как же я могу с вами поссориться!

— О, пожалуйста, не говорите так! Если бы обстоятельства переменились, повернувшись на сто восемьдесят градусов, то я нисколько не сомневаюсь, что вы бы сделали для нас то же самое.

— Возможно. Возможно. Ладно, хватит о неприятном…

Позвольте мне поздравить вас с замужеством и сказать, что вчера вы были потрясающе красивы! — В глазах Тома промелькнуло какое-то странное выражение. — Знаете, никак не могу избавиться от мысли, что именно этого хотел Сэм, — медленно проговорил он. — Иного объяснения этому непонятному и смешному условию завещания, в котором говорится о «Доме голубки», я просто не вижу.

Сара нахмурилась:

— Давайте не будем об этом говорить, хорошо?

— Хорошо! — со смехом согласился Том. — О чем мы тогда будем с вами беседовать? Ваш супруг рассказал вам о доме? Я имею в виду дом в деревне, который он подарил нам с Энн.

До прогулки, во время которой Сара увидела Энн и Хайрама, сжимающих друг друга в страстных объятиях, разговор о доме для Шеллдрейков вызвал бы у нее очень неприятные, даже болезненные воспоминания, поскольку ассоциировался с тем, что произошло вчера в комнате Энн. Но сейчас Сара была уверена, что поцелуй, свидетельницей которого она оказалась, являлся именно тем, чем и должен быть: Энн Шеллдрейк просто горячо, слишком горячо, считала Сара, благодарила Янси за доброту и щедрость. А намерение коварной миссис Шеллдрейк убедить Сару в том, что это было нечто большее, являлось очередной хитростью этой коварной интриганки. Если бы это было именно так!

И еще она, конечно же, благодарна Тому за то, что он извинился и они остались друзьями. Все эти мысли вихрем пронеслись у Сары в голове.

— Нет, — вернулась она к разговору с Томом. — Расскажите мне о доме.

Несколько минут они болтали как старые добрые друзья.

Потом пришла Мария и поинтересовалась, где они будут обедать здесь или в столовой. Сара и Том выбрали столовую.

Когда туда же вошла Энн, Сара вдруг подумала: заметит ли Том, что волосы жены слегка растрепаны, а платье измято?

Она не могла без отвращения слушать, как Энн ласково разговаривает с беднягой Шеллдрейком. Быстро покончив с обедом, Сара встала и вышла из столовой, Стояло самое жаркое время дня. Сара уже привыкла отдыхать после обеда и поэтому отправилась в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, девушка вновь вернулась к странным событиям сегодняшнего утра. Она рассеянно подошла к кровати и замерла как вкопанная. На кровати лежал Янси Кантрелл в расстегнутой на груди ярко-синей рубашке. Он лежал, сунув руки под голову и скрестив голые ноги. Сейчас Янси был похож на большую ленивую кошку. Сара посмотрела на его красивое смуглое лицо, и ее сердце дрогнуло.

— Как тебе понравился обед с Шеллдрейками? — поинтересовался Янси.

Сару удивило раннее возвращение мужа, который обычно приезжал домой поздно вечером.

— О да, — поспешно кивнула Сара. — Обед удался на славу. Мать Марии замечательная кулинарка.

Янси улыбнулся, и от его улыбки сердце Сары забилось еще быстрее. Он окинул ее лицо и фигуру пристальным взглядом и неожиданно спросил:

— А по мне ты скучала сегодня, моя красавица жена?

Сара воинственно вскинула подбородок и ответила вопросом на вопрос.

— А почему я должна скучать по тебе в это утро? Чем, хотелось бы знать, сегодняшний день отличается от других?

Про себя она, конечно же, отметила, что Янси, такой красивый и неотразимый, со взъерошенными черными волосами и блестящими полузакрытыми глазами, не зря развалился у нее на кровати.

Янси весело расхохотался и в который уже раз застал ее врасплох. Он схватил Сару за руку и рывком усадил на постель Заставив сопротивляющуюся жену лечь рядом, он навалился на нее, сделав своей пленницей Затем поцеловал в губы своим дразнящим поцелуем и многозначительно спросил.

— Неужели ты забыла, что вчера мы стали мужем и женой и что сегодня первый день нашей совместной жизни?

— Н.., н.., нет, не забыла! — запинаясь, пробормотала Сара и обругала себя за то, что его близость вновь едва ли не мгновенно вызвала у нее ответную бурную реакцию. Стоило ему легонько дотронуться до нее, как ее соски напряглись и затвердели, а в самом низу живота шевельнулась сладкая боль. — Я не ждала тебя так рано…

Янси лениво поцеловал супругу и взял ее лицо в ладони.

Оторвавшись от пылающих губ Сары, он хрипло произнес:

— Мммм , я был бы очень плохим мужем, если бы позволил себе надолго покинуть тебя… Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос. Ты скучала по мне?

Его рот, такой соблазнительный и сладкий, находился в каких-то считанных дюйма"", и Сара начала погружаться в эротический туман. Сначала ее чувство было едва теплящимся огоньком, но долгий горячий поцелуй Янси превратил его в яростно бушующий огонь Прежде чем Сара могла взять себя в руки, она обняла Янси за шею и прошептала в его теплые губы.

— Ты высокомерный и невыносимый мерзавец и не заслуживаешь того, чтобы по тебе скучали..:" но я все-таки скучала по тебе — И я тоже, preciosa, дьявольски скучал по тебе! — пылко признался Янси Кантрелл и снова поцеловал ее.

На этот раз Янси даже не стал пытаться скрыть яростный голод, который чувствовал к жене Его нетерпеливые руки отыскали мягкие груди Сары, и он прижался к ней.

Охваченная тем же демоном страсти, который овладел Янси, Сара начала торопливо раздеваться. Когда их обнаженные тела слились в страстном объятии, послышался общий вздох облегчения.

Несколько часов, когда все вокруг отдыхали от жары, Янси и Сара занимались любовью. Он неустанно доказывал неопытной в делах любви супруге, что выпущенная на свободу страсть является ненасытным хищным зверем, которого необходимо регулярно и часто кормить…

Когда дневная жара немного спала, Янси Кантрелл встал и, не обращая внимания на свою наготу, подошел к мраморному умывальнику. Набрав кувшин воды, захватив мягкую тряпку, он вернулся к кровати и смыл все следы недавней любви с насытившегося тела Сары. Ей казалось, что сердце у нее сейчас растает от любви к мужу. Сара наблюдала за смуглым лицом Янси, утратившим свое высокомерие, когда он сосредоточенно занимался своим делом. Длинные изогнутые ресницы касались его худощавых щек, губы кривились в чувственной улыбке.

И только после того, как все ее тело запело от его нежных прикосновений, Янси встал, быстро обмылся и оделся. Сунув большие пальцы рук за пояс, на котором висела кобура с револьвером, он пристально взглянул на жену. Прочитав в его золотисто-карих глазах чувство собственника, Сара вспомнила о своей наготе и внезапно смутилась. Она схватила простыню и накрылась.

— Прежде чем отправиться в традиционное свадебное путешествие, нам предстоит сделать еще много дел, — вдруг сказал Янси. — Но я придумал, как совместить приятное с полезным, дело с развлечением. Поскольку ты не раз признавалась в горячей любви к «Дому голубки», хочу предложить тебе отправиться в усадьбу и некоторое время пожить там.

От удивления глаза Сары расширились. Предложение было настолько неожиданным, что она даже приоткрыла рот. На память тут же пришло упрямство, с которым муж возражал против ее поездки в «Голубку», и его рассказы о запущенности дома.

— С какой стати мне туда ехать? А вдруг дом развалится и погребет нас под своими руинами? Если мне не изменяет память, не так давно ты пугал меня его бедственным состоянием, разве не так?

— Ничего подобного! Я только говорил, что на ремонт понадобится очень много денег, денег, которых у тебя не было раньше и нет сейчас, — мягко возразил Кантрелл и самодовольно усмехнулся. — У меня же, напротив, денег куры не клюют. И мне захотелось потратить небольшую их часть на то, чтобы отремонтировать дом для своей жены. Разве ты не видишь, что мой план как небо от земли отличается от твоего глупейшего проекта?

— Интересно, почему ты так уверен, что мой план такой уж глупый? — обиженно нахмурилась Сара. — Ты ни разу даже не поинтересовался, что я хотела сделать с «Домом голубки»!

— Ты права, chica, — кивнул Янси. — Зачем откладывать этот разговор в долгий ящик? Давай выкладывай: что ты хотела сделать с «Голубкой», чтобы та приносила доход?

На какое-то мгновение уверенность Сары в достоинствах своего первоначального плана поколебалась, и она нерешительно посмотрела на супруга. Если он начнет смеяться над ней и ее проектом, то она убьет его! Сара с вызовом подняла подбородок и твердо ответила:

— Я хотела разводить в «Доме голубки» крупный рогатый скот. — Заметив на лице Янси насмешливую улыбку, торопливо продолжила:

— Но не любые породы, не только для шкур и жира, как делают все, но и для говядины! На восточном побережье Америки не хватает мяса, и я хотела поставлять туда дешевое вкусное мясо.

Янси Кантрелл пристально посмотрел на жену. Насмешливая улыбка постепенно исчезала с его лица.

— И как ты намерена сделать это? — с серьезным видом спросил он.

Увидев, что Янси заинтересовался ее предложением, Сара начала быстро объяснять, боясь, как бы он не передумал:

— Я хотела купить чистокровного бычка породы дарэм, может, даже двух, если бы хватило денег, и попытаться скрестить их с дикими лонгхорнами! Еще я собиралась прикупить породистого жеребца, чтобы скрестить его с мустангами. В результате можно получить крупных красивых лошадей и сохранить лучшие качества мустангов — силу и выносливость. Я все продумала. Хайрама Барнелла собиралась сделать управляющим и поручить ему программу разведения быков и лошадей. — С горящими глазами она порывисто добавила:

— Я уверена, что все получилось бы! Конечно, быстро заработать состояние не удастся, но со временем, лет через пять, уверена, ранчо стало бы приносить прибыль, и вложения постепенно бы окупились. — Девушка сжала пальцы в кулачки и горячо закончила:

— Я уверена в успехе.

Несколько долгих секунд Янси смотрел на супругу с нескрываемым интересом. Рассердившись на себя за то, что она горячо ждет одобрения ее плана, Сара, глядя на мужа, мысленно молила его хотя бы немного подумать, не отвергать сразу ее идеи. По выражению его лица она поняла, что он, кажется, не собирается делать этого. У нее даже сложилось впечатление, что идея разводить скот на мясо не приходила в голову Янси. Как же ей хотелось убедить его в целесообразности своего замысла!

Янси задумчиво потер подбородок и пробормотал:

— Значит, бык дарэм и чистокровный жеребец. — В самой глубине его глаз промелькнуло нечто, очень смахивающее на уважение. — Сдается мне, что вчера я приобрел не только замечательную партнершу по постели, но и опытного бизнесмена, — — удивленно покачал он головой.

В ожидании ответа Сара затаила дыхание. Но теперь она могла вздохнуть с облегчением, ее огромные зеленые глаза засияли от радости. И все же она не смела поверить своему счастью.

— У тебя будет бык дарэм… — с мягкой улыбкой сказал Янси Кантрелл. — Причем не один, а для начала с полдюжины. По-моему, план у тебя грандиозный, поэтому и масштабы его осуществления должны быть такими же. Завтра же напишу своему агенту в Новом Орлеане, чтобы он начал поиски, но окончательное решение за тобой. Что же касается жеребца… — Он усмехнулся, заметив на лице жены восторг. — Как ты думаешь, не начать ли нам сразу с трех? Надеюсь, ты доверишь мне выбор?

Сара облизнула пересохшие губы и кивнула.

— Только они обязательно должны быть черные. Это мое единственное условие…

Янси учтиво поклонился, и его губы раздвинулись в едва заметной улыбке.

— Как пожелаете, мэм. Черные, значит, черные! Будут еще какие-нибудь указания?

— Нет, — широко улыбаясь, медленно покачала головой Сара. — Только нужно не откладывая дело в долгий ящик браться за отлов диких бычков, отбор лучших и кастрирование. — Девушка постучала пальчиком по губам и задумчиво добавила:

— И конечно, уже на вторую половину лета необходимо готовить перегон скота. Я уверена, что нам удастся продать достаточно мяса, чтобы хоть частично покрыть затраты на приобретение дарэмских быков.

Янси только заморгал, даже не попытавшись на этот раз скрыть растерянность. Похоже, его скромная женушка продумала все до мелочей!

— Слушаюсь! Ловить, отбирать лучших и кастрировать. И еще готовиться к перегону.

— Да.., нужно начинать отбирать подходящих кобыл мустангов для скрещивания в следующем году, — озабоченно нахмурилась Сара. — И загнать их в загон, прежде чем они начнут спариваться с дикими жеребцами, а следующей весной запустим к ним чистокровных.

— Слушаюсь, — снова пробормотал Кантрелл, у которого голова пошла кругом от такого напора и обилия команд. — Значит, еще изловить и загнать в загон кобыл мустангов.

Сара весело расхохоталась, глядя на его изумленное лицо.

— Вот сейчас, кажется, все. Ничего ведь не забыла, да? — Она удовлетворенно кивнула.

— Ничего, — торжественно подтвердил Янси. — По-моему, ты учла все… Надеюсь, ты доверишь мне хотя бы организовать поездку в «Дом голубки»? — Дождавшись благосклонного кивка, он объяснил:

— Сначала я пошлю туда несколько человек с припасами, чтобы они подготовили для жилья хотя бы часть комнат. — Кантрелл улыбнулся жене и добавил:

— Пусть парни позаботятся, чтобы нам на головы не рухнул потолок!

Несколько минут Сара и Янси ошеломленно улыбались друг Другу. Но постепенно улыбки сходили с их лиц, они становились серьезными, задумчивыми и нежными. Кантрелл решительно шагнул к жене, она наклонилась к нему…

От неожиданного стука в дверь Сара вздрогнула, а Янси потряс головой, будто вынырнул на поверхность с большой глубины и не мог понять, что происходит. Не сводя взгляда с супруги, он крикнул:

— Кто там?

— Бартоломью.

Янси позволил дворецкому войти. Через руку Бартоломью была перекинута одежда.

Увидев на кровати Сару с разметавшимися в беспорядке вокруг покрасневшего лица волосами, едва прикрытую простыней, чернокожий дворецкий остановился и смущенно откашлялся.

— Извините, я и не знал… Это не к спеху. Ничего страшного, могу зайти и попозже.

— Ты нам не помешал, — с лукавой улыбкой прервал его Янси. На его бронзовом лице блеснули ослепительно белые зубы. — По крайней мере не в этот раз. — Он заметил, как Сара еще гуще покраснела, натягивая простыню почти на голову. В золотисто-карих глазах Янси заплясали веселые огоньки, он весело расхохотался. — Не обращай внимания на мою застенчивую жену, Бартоломью. Показывай, что принес.

Бартоломью сочувственно посмотрел на Сару и проговорил с притворным осуждением:

— Мэм, не обращайте внимание на его грубости. Скоро вы привыкнете к ним и поймете, что мистер Янси очень любит шокировать окружающих.

В ответ Янси Кантрелл только довольно ухмыльнулся, насмешливо глядя на них обоих.

— По крайней мере сейчас я шокирую только словами! — многозначительно заметил он.

Бартоломью с упреком посмотрел на племянника и не спеша двинулся к стене, у которой стоял огромный шкаф красного дерева. Открыв дверцы, он принялся аккуратно развешивать одежду с такой сосредоточенностью, будто это было самым важным и ответственным делом его жизни.

Сара наблюдала за темнокожим дворецким, а сердце у нее радостно пело. У нее будет дарэмский бык с чистокровным жеребцом! И Янси пообещал отвезти ее в «Голубку»!

Не сводя взгляда с ликующего лица жены, Янси Кантрелл улыбнулся и бросил через плечо:

— Я знаю, что вы с Танси всего несколько дней назад приехали в «Солнечное ранчо» и еще не успели прийти в себя от долгой и утомительной дороги. Но мы с Сарой решили перебраться в «Голубку» и пожить там до осени. Хотите поехать с нами? — Перед тем как повернуться к Бартоломью, он подмигнул Саре. — Мне нужно наловить и отобрать бычков и мустангов и кастрировать их. Моя деловая супруга надавала мне множество заданий. Завтра же утром хочу отправить туда несколько семей с припасами. Если хочешь, поезжай с ними.

А если устал с дороги, то поедешь с нами позже. Мы отправляемся в конце недели.

Бартоломью выразительно закатил глаза к потолку и печально зацокал языком.

— Ты верен себе, Янси — сломя голову бросаешься в очередное рискованное предприятие! Только раньше ты проделывал это один, а сейчас тянешь за собой еще и жену! И тебе не стыдно? — Негр не выдержал и широко улыбнулся. — Не знаю почему, но «Голубка» всегда нравилась Танси. Да и я не откажусь от возможности еще раз побывать там, особенно если ты разрешишь мне оставить дом на других и помогать ловить бычков и мустангов.

— Ты меня опередил, — сухо проговорил Янси. — Я как раз собирался попросить тебя об этом… Если мне не изменяет память, ты у нас опытный наездник, Бартоломью, и ковбой с большим стажем. Говорят, ты ловко бросал лассо, еще когда был жив мой дед.

— Если ты согласен на мое условие, тогда мы с Танси с радостью готовы сопровождать тебя и мадам Сару в «Дом голубки»!.. Вот повешу только одежду в шкаф и расскажу жене, что планы изменились.

Торопясь поскорее сделать дело, чтобы обрадовать Танси, Бартоломью только стал неуклюжее. В спешке он задел полку, и оттуда что-то с грохотом полетело на пол. Дворецкий замер и удивленно уставился на серебряный испанский кинжал. Сара тут же догадалась, что это тот самый кинжал, который лежал в шкатулке Янси. Этим кинжалом семь лет назад была убита Маргарет…

Бартоломью поднял с пола кинжал и взглянул на замершего от неожиданности Янси.

— Откуда он у тебя? — удивленно поинтересовался дворецкий. — Это тот самый кинжал?

На каменном лице Янси не дрогнул ни один мускул.

— Кажется, да. Думаю, это тот самый кинжал, который подарил тебе мой дед.

Сара уставилась на Бартоломью с таким ужасом, словно видела его в первый раз.

— Бартоломью, — пронзительно вскрикнула девушка. — Неужели это твой кинжал?

— Да, мой, — невозмутимо пожал плечами Бартоломью, не замечая ее волнения. — Ты же слышала, что сказал Янси?

Много лет назад мне его подарил дон Армандо. Вещица красивая и довольно редкая, и я уверен, что узнаю его среди тысячи других серебряных кинжалов. — Дворецкий повернулся к племяннику и спросил напряженным голосом:

— Что он здесь делает? Как он попал к тебе?

Глава 19

В комнате воцарилось зловещее молчание. Сара, Янси и Бартоломью замерли. На смену веселому смеху пришли подозрения, в воздухе повисли пока еще не произнесенные страшные обвинения.

Насмерть перепуганная Сара, которая не могла поверить в то, что Маргарет убил Бартоломью, не сводила с дворецкого пристального взгляда. И неожиданно она поймала себя на мысли, что ей легче поверить в виновность Бартоломью, чем в виновность Янси. Улики, указывающие на темнокожего дворецкого, были не менее, а скорее всего даже более серьезными, чем улики против Янси. Ведь Маргарет обещала, что уговорит Сэма уволить Бартоломью с поста дворецкого «Магнолиевой рощи», угрожала разрушить всю его жизнь.

И минуту назад Бартоломью признался, что испанский кинжал, которым была заколота Маргарет, принадлежит не кому-нибудь, а именно ему!

Саре показалось, что они уже целую вечность неподвижно стоят, уставившись на смертоносный кинжал, который дворецкий держит в руке. На самом же деле оцепенение длилось всего несколько секунд. Напряженную атмосферу разрядил Янси. Он отвернулся и беспечно пожал плечами.

— Точно не знаю, — сказал Янси, — но думаю, что кто-то случайно положил его ко мне в сундук во время одного из моих приездов в «Магнолиевую рощу». — Он медленно сел на кровать рядом с женой и снова пожал плечами. — Конечно, я знаю, как он тебе дорог, но, наверное, я просто забыл о нем.

Когда нашел, то подумал, что при первой же возможности надо вернуть, и.., и совершенно забыл. — Янси усмехнулся. — Не моя вина, что мы так долго не виделись. Сам понимаешь, если бы не война, я бы давно приехал в «Магнолиевую рощу»?

— А я все себя спрашивал, куда он подевался? — грустно улыбнулся Бартоломью. — Мне и в голову не могло прийти, что он у тебя.

— Слава Богу, кинжал нашелся. Забирай-ка эту штуковину и больше не теряй. Никогда не знаешь, где он может объявиться! — сумрачно заключил Янси.

Бартоломью рассмеялся и, взяв кинжал, вышел из комнаты.

После его ухода в комнате вновь повисла гробовая тишина. Прошло несколько секунд, и Сара проговорила дрожащим от напряжения голосом.

— Ты все это время знал, что это кинжал Бартоломью, так ведь?

Янси улегся рядом, вытянувшись во всю длину и положив руки под голову.

— Гммм… Конечно, я знал, что это кинжал Бартоломью. — Он замолчал и после короткой паузы сухо добавил:

— Как он справедливо заметил, кинжал очень редкий и его ни с каким другим не спутаешь.

Глаза Сары гневно блеснули.

— А тебе никогда не приходило в голову, — с упреком сказала она, — что мне, может, тоже захочется знать подробности? Мало того, что ты солгал в то утро, когда я нашла тело Маргарет. Помнишь, вы с Сэмом тогда сказали, что в беседке нет никакого кинжала. Вы хотели убедить меня в том, что кинжал мне померещился! — Сара, расстроившись, совсем забыла, что, кроме простыни, на ней ничего нет. — Ты специально ввел меня в заблуждение! — горячо воскликнула она. — Ты намеренно внушил мне, что кинжал принадлежит тебе! Какой же ты коварный и хитрый! Неужели так трудно было хотя бы намекнуть, что это не твой кинжал? Ты ни словом не обмолвился, что знаешь его владельца! — Она прищурила глаза. — Значит, Сэм тоже узнал его! Теперь мне понятно, почему вы с ним притворились, будто в беседке не было никакого кинжала… Вы с Сэмом не хотели, чтобы Бартоломью заподозрили в убийстве Маргарет! Правильно?

— Что-то в этом роде! — согласился Янси. Казалось, он не замечает ярости Сары, того, что она готова наброситься на него с кулаками.

Сара бросала слова обвинения в лицо мужа, ее грудь бурно вздымалась.

— Этот кинжал принадлежит Бартоломью, — медленно проговорила она. — Он мог убить Маргарет, а вы с Сэмом решили поиграть в Господа Бога и защитить его!

— Не совсем так, — спокойно пожал плечами Кантрелл, и в его золотисто-карих глазах заплясал смех. — Мы с Сэмом просто не хотели, чтобы на виселице оказался родственник, пусть и с кожей другого цвета.

Сара с трудом взяла себя в руки. Несколько секунд она смотрела на супруга испепеляющим взглядом, затем изумленно пробормотала:

— Но ты-то ведь знал, что подозрение падет на тебя! Идиот чертов, тебя ведь могли повесить! Неужели ты не понимал этого?

Янси остался очень доволен реакцией жены.

— Едва ли меня повесили бы, дорогая! Для вынесения смертного приговора судьям необходимы серьезные доказательства, а не какие-то там угрозы. Говорить можно все что угодно! Верно, я грозился убить Маргарет, но это еще не означает, что я ее убил! К тому же не забывай, что мой отец занимал не последнее место в светском обществе Сан-Фелипе, да и во всем Техасе Кантреллы далеко не последние люди. Согласен, для многих я не был эталоном приличного поведения и образцом для подражания, но шерифу уж точно бы не поздоровилось, если бы он арестовал меня по подозрению в убийстве Маргарет, основываясь на одних лишь слухах и предположениях! Да и Сэм, слава Богу, обеспечил мне железное алиби! — Красивые глаза Янси посерьезнели, и он невесело добавил:

— С Бартоломью же дело обстояло совсем иначе! Шериф ни секунды бы не колебался, арестовывать его или нет, если бы узнал, что на месте преступления найден кинжал, принадлежащий чернокожему! И Бартоломью в этом случае не помогло бы и то, что в наших жилах течет одна кровь. Шериф увидел бы в нем только «ниггера» с окровавленным кинжалом, тут же схватил бы его, и делу конец!

Поверь мне: если бы мы не солгали насчет этого кинжала, то Бартоломью пришлось бы несладко. Беднягу ждала бы неминуемая виселица! Естественно, как ты догадываешься, ни я, ни Сэм не хотели этого!

В словах Янси была логика, но Сара все равно не удержалась, чтобы не задать еще один вопрос:

— А вдруг Бартоломью на самом деле сделал это? Что, если он действительно убил Маргарет? Ведь кинжал все же принадлежит ему, а не кому-то другому.

Янси Кантрелл долго и очень пристально смотрел на супругу, и от его взгляда ее сердце похолодело.

— Маргарет заслуживала смерти. — Янси равнодушно пожал плечами. — И откровенно говоря, меня не особенно интересует имя ее убийцы. Она мертва, а кто и почему ее убил — мне это было безразлично и семь лет назад, и тем более сейчас!

— Ты шутишь? — всерьез переполошилась Сара. — Ведь до сих пор все думают, что это сделал ты!

— И это тебя беспокоит? — сухо осведомился Янси.

И только сейчас до Сары дошло, как много значит для нее истина. Она аккуратно подоткнула простыню под мышки, посмотрела на свои руки и уклончиво ответила:

— Немного. Не хочу сказать, что меня так уж сильно беспокоят сплетни. Мне просто обидно, что все считают тебя жестоким и хладнокровным убийцей, а ты.., а ты утверждаешь, что не убивал Маргарет!

Взяв двумя пальцами ее за подбородок и приподняв лицо, он взглянул в ее глаза и мягко спросил:

— А что же ты думаешь на самом деле, моя очаровательная жена? Кто это сделал? По-твоему, я убил Маргарет?

В горле Сары застрял ком. Неужели ничего так и не изменилось? Янси по-прежнему и не думал защищаться от обвинений в убийстве. Он ничего не объяснял и не оправдывался, однако требовал, чтобы она считала его невиновным. Девушка напряженно смотрела на красивое смуглое лицо мужа, очень любимого мужа, и ее сердце защемило от невыносимой боли.

Да, Янси Кантрелл был сложным и противоречивым человеком. Он мог быть жестоким и добрым, высокомерным и очень мягким и заботливым. И еще он мог упорно стремиться к поставленной цели, сметая все на своем пути. Он не терпел никакого вмешательства в свою жизнь и всегда поступал по-своему. Но все же Янси был способен убить человека. Она Не сомневалась, что он не раз убивал на войне и что он не остановится перед убийством, если опасность будет угрожать дорогим ему людям. Она была уверена и в том, что ее супруг — мстительный человек и его обидчик серьезно рискует своей жизнью. Но пойти на открытое, хладнокровное убийство…

— Сара, неужели я задал тебе такой сложный вопрос, что на него трудно ответить? — поинтересовался Янси, и она уловила в его голосе стальные нотки. — Пойми, нельзя все время, как страус, прятать голову в песок! Ты должна или поверить мне, что я не убивал Маргарет, или считать меня убийцей.

Выбирай!

Сара никогда не хотела верить в то, что Янси Кантрелл убил Маргарет, но все говорило против него. Вот и сейчас ее чувства находились в полном смятении. Она сосредоточенно смотрела на мужа и вспоминала все, что знала и об убийстве, и о Янси, призывая на помощь свою интуицию и ум. И неожиданно, как вспышка молнии, перед Сарой возникла правда.

Девушка печально улыбнулась, не понимая, как же она раньше до этого не додумалась. Часто размышляя над убийством Маргарет, Сара забывала одну важную вещь. Янси Кантрелл был очень сильным и умным человеком, а умный человек никогда не потеряет голову и не позволит женщине, особенно такой, как Маргарет, спровоцировать себя на убийство. Сильный человек всегда сумеет подняться над мелочными обидами и злобными интригами. Наверное, Янси иногда приходила в голову такая мысль — убить мачеху, но чтобы его совершить… Нет, об этом не могло быть и речи! По твердому убеждению Сары, Янси никогда не был о Маргарет столь высокого мнения. Она не стоила того, чтобы пачкать об нее руки!

Тяжкий камень свалился с ее сердца. Ну конечно же, Янси не убивал Маргарет! Зачем ему ее убивать? И тут в голову ей пришла еще одна мысль. Об этом она должна была подумать еще семь лет назад. Зачем Янси было убивать мачеху? Ведь он мог избавиться от нее в любую минуту и без убийства. Янси был умным человеком, он знал Маргарет, знал о ее многочисленных изменах. Несмотря на то что Сэм Кантрелл души не чаял в молодой красивой жене, несмотря на частые ссоры с отцом, Янси мог легко расправиться с ненавистной мачехой.

Для этого ему было вполне достаточно открыть Сэму глаза на то, что же на самом деле представляет собой его жена! И Маргарет тоже знала это! Она не могла этого не знать. Конечно же, знала и любыми средствами старалась соблазнить пасынка. А когда увидела, что у нее ничего не выходит, изменила тактику и попыталась подобраться с другой стороны.

Наконец у Сары исчезли последние сомнения в невиновности мужа. Пусть и с опозданием на долгих семь лет, но она все же поняла, что Маргарет постоянно ссорилась с Янси, отчаянно пытаясь найти против него какое-нибудь оружие. И она нашла его в «Доме голубки»! Янси имел на руках козырные. Янси мог в любую минуту пойти к Сэму и рассказать ему о многочисленных изменах Маргарет, но он не делал этого, потому что любил отца. Маргарет знала об этой любви и решила ею воспользоваться. Ей никогда и не нужна была «Голубка», она просто хотела побольнее ударить Янси в надежде, что он все-таки не захочет причинять отцу боль и предпочтет отказаться от «Дома голубки», но не раскроет горькую правду о мачехе. Конечно, Маргарет сильно рисковала. Терпение Янси могло когда-нибудь лопнуть. Конечно, он мог бы пойти к Сэму и все рассказать, но она все же решила рискнуть. В случае победы она отняла бы у своего непримиримого врага самое дорогое, что у, него было, — «Дом голубки»!

Удовольствие насолить Янси стоило, по ее мнению, того большого риска, на который она шла.

Очнувшись от глубоких размышлений, Сара громко спросила:

— Ты бы рассказал ему?

Янси нахмурился, не сразу сообразив, о чем она говорит.

Но он был умным человеком, хотя и не умел читать чужие мысли. Не прошло и секунды, как Кантрелл догадался, что имеет в виду Сара.

— Ты имеешь в виду Сэма и Маргарет? — осторожно поинтересовался он.

— Да, — кивнула Сара. — Ты рассказал бы ему о ее многочисленных изменах, чтобы не потерять «Дом голубки»?

Янси очень не хотелось ворошить неприятное прошлое, и он постарался перевести разговор на другую тему.

— Если мне не изменяет память, это я задал тебе вопрос, на который ты до сих пор не ответила. — Он хмуро насупился и пожал плечами. — Не понимаю, какое твой вопрос имеет отношение к тому, о чем мы с тобой говорим!

Сара нежно улыбнулась супругу и, протянув руки, сжала ладонями его лицо. Она и не заметила, что при этом с нее соскользнула простыня и она оказалась сейчас обнаженной.

Девушка легко коснулась губами его губ и прошептала:

— Ты прав, это не имеет никакого отношения к нам с тобой и к твоему вопросу.

Янси, сцепив зубы, терпеливо ждал ответа. От напряжения его нервы натянулись как струна. Даже соблазнительные маленькие груди Сары не смогли ослабить напряжения его ожидания. Но как он ни силился, ему не удавалось отвести взгляд от ее обнаженного тела. От наготы и близости Сары мужская плоть напряглась, кровь с ревом помчалась по жилам. Ему так хотелось заключить ее в объятия, но сейчас для него было важнее получить ответ на свой вопрос! Он должен был раз и навсегда выяснить для себя: считает ли она его убийцей Маргарет или нет.

— Ну так что? — хриплым голосом потребовал ответа Янси Кантрелл. — Убил я Маргарет или не убил?

Сердце Сары сжалось от любви к этому такому сложному человеку. Только сейчас она поняла, как много значит для Янси ее ответ. Ее ясные зеленые глаза заблестели, на розовых губах заиграла улыбка. Она крепко обняла мужа за шею и звонко поцеловала.

Растерянный ее поступком, Кантрелл ответил на поцелуй и машинально прижал жену к себе. Когда Сара отвела губы и прекратила сладкую пытку, он весь дрожал от яростного голода и страсти. Откуда-то издали до него долетел ее тихий голос:

— Конечно, ты не убивал ее! Ты слишком умен для того, чтобы совершить такую глупость!

В ушах Янси зашумела кровь. Ее слова пролились бальзамом на его раненую душу. Руки Кантрелла опустились на талию Сары, и он принялся слепо искать ее губы. Она заметила, как на его длинных ресницах дрожит слеза. Их тела соединились, они начали страстно ласкать друг друга. Вновь в разные стороны полетела одежда, и через минуту Янси и Сара уже тонули в экстазе наслаждения.

Прошло немало времени, прежде чем Янси вновь покинул объятия жены и вновь оделся. Усталая Сара уже спала.

Янси соскользнул с кровати, оделся и долго стоял, не сводя пристального взгляда со спокойного лица жены. Во сне Сара казалась очень хрупкой и слабой. Под простыней угадывалось стройное девичье тело; губы, покрасневшие от страстных поцелуев, слегка вспухли. Шли минуты, а Янси все стоял и смотрел на Сару. Он убрал барьер, за которым прятал свои самые сокровенные чувства, и сейчас они ясно отражались на его смуглом лице. Но это продолжалось недолго. Его лицо вновь приняло непроницаемое выражение. Все как всегда. Янси пожал плечами и тихо вышел из комнаты.

Сара проснулась через полчаса и нисколько не удивилась, Не увидев рядом мужа. Она подумала с грустной улыбкой, что в последнее время привыкла засыпать в его объятиях, а просыпаться в одиночестве. Напевая про себя веселую мелодию, она позвонила Марии.

Приняв ванну, Сара вышла во внутренний дворик. На ней было ее любимое, сшитое одной из мексиканок желтовато-зеленое муслиновое платье — ворот украшали красивые кружева, широкие рукава достигали локтей, по подолу шла темно-зеленая шелковая лента. На землю опускались сумерки. Это было самое любимое время Сары. Она подошла к фонтану и принялась рассеянно наблюдать за золотыми рыбками, плавающими в прохладной зеленовато-голубой воде. В крытых переходах уже зажглись многочисленные фонари. Их золотисто-желтый свет заливал дворик. Прохладный вечерний воздух благоухал жасмином и розами. Сара мечтательно вдыхала тяжелыйтерпкий аромат цветов и думала, что, куда бы ни забросила ее судьба, ей нигде не будет лучше, чем здесь, в «Солнечном ранчо». Никогда в жизни она не чувствовала такого мира и покоя в душе. Впервые за последние семь лет, прошедшие после убийства Маргарет, Сару не терзали тревожные мысли о трагическом происшествии. Она до сих пор не знала, кто убил вторую жену Сэма, но, как и Янси, ей теперь было все равно, кто убийца. Она была уверена в одном — это не Янси, и ей этого было вполне достаточно. Сара вспоминала семь долгих мучительных лет сомнений и с удивлением спрашивала себя, как она могла хотя бы на минуту подумать, что Янси мог убить Маргарет!

Сара не хотела лгать сама себе и поэтому не стала кривить душой. Да, она очень встревожилась, когда узнала, что кинжал, которым была убита Маргарет, принадлежит Бартоломью.

Она не хотела, чтобы убийцей оказался дядя мужа, и для нее в данном случае не имело особого значения, было ли оправданным это убийство. Возможно, Янси прав, с печальным вздохом подумала она, и лучше всего перестать думать об убийстве и постараться вовсе о нем забыть. Но даже недавно обретенная уверенность в невиновности супруга не могла прогнать ощущение некоей неловкости и тревоги. Саре казалось, что никто из них не будет чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока не арестуют убийцу Маргарет!

Проснулась Сара в прекрасном расположении духа, но сейчас настроение портилось с каждой минутой. Она задумчиво смотрела на золотых рыбок и грустно вздыхала. И чего она так обрадовалась? В отношениях между ней и Янси, как и раньше, царила полная неопределенность, Верно, всего час назад они страстно любили друг друга. Они были мужем и женой, но до сих пор так и не сказали друг другу ни слова о любви. Саре так хотелось, чтобы Янси сказал ей о своих чувствах. Она не сомневалась, что небезразлична ему. Она не была слепой и глухой и прекрасно все понимала.

Пусть он и не любил ее, но она умела будить в нем глубоко спрятанные чувства. Сара наморщила свой прямой носик и грустно покачала головой. Вся беда в том, что глубокие чувства еще не означают любви. Немало мужчин прекрасно относятся к своим собакам и лошадям, но это еще не значит, что они их любят!

Сара вновь печально вздохнула. Конечно, всеми этими сложностями и тревогами она обязана Сэму и его завещанию.

Если бы он не оставил ей «Дом голубки» на таких странных и запутанных условиях, все было бы сейчас по-другому. Сара покачала головой и сказала себе, что до тех пор, пока не будет окончательно решен вопрос с «Домом голубки», даже если Янси поклянется в вечной любви, ей ни за что не избавиться от мучительных сомнений. Она будет постоянно терзать себя вопросом, женился ли он на ней по любви или только для того, чтобы вернуть землю своих предков.

Раздосадованная неожиданным поворотом своих мыслей, Сара отвернулась от фонтана и тут же увидела мужа, который стоял, беспечно прислонившись к арке, и не сводил с нее пристального взгляда.

Янси стоял, сложив руки на груди, и одним плечом опирался на каменную арку. В сгущающихся сумерках голубая рубашка казалась темно-синей, и этот цвет очень шел к его смуглой коже и черным волосам. Где же справедливость, с огромной нежностью подумала Сара, разве можно одному человеку быть таким красивым и обаятельным?

Глаза Янси, как всегда, были непроницаемы. Он улыбнулся и, оттолкнувшись от арки, неторопливо направился к бассейну, у которого стояла жена.

— Ты чем-то расстроена? Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Просто я снова думала о Маргарет и «Доме голубки».

— Не надо больше думать о Маргарет! — недовольно проворчал Янси и, наклонившись, крепко поцеловал ее. — Не смей больше о ней думать! Теперь ты моя жена, и все двадцать четыре часа в сутки должна думать обо мне, своем муже, и больше ни о ком!

Изумрудные глаза Сары заблестели, она нежно обняла его за шею.

— А ты, конечно, все двадцать четыре часа думаешь только о своей жене? — с легкой иронией осведомилась она.

Кантрелл рассмеялся, легко поднял ее в воздух и закружил. Юбки Сары и ее длинные волосы развевались, как от сильного ветра. Его ровные белые зубы блеснули в широкой улыбке, и он, вдруг став серьезным, сказал:

— Si! Знаешь, в последнее время я неожиданно обнаружил одну странную вещь. Чем бы я ни занимался, твой ослепительно красивый образ все время стоит у меня перед глазами и заставляет забывать обо всем на свете.

Так мог ответить только настоящий джентльмен, и Сара отблагодарила его поцелуем. В последнее время и она обнаружила за собой странную закономерность — потрясающую смелость и раскованность, усиливающиеся с каждым днем. Когда язык Янси, как обычно, нагло проник в ее рот и встретился с ее языком, у нее закружилась голова.

Супруги не замечали ничего вокруг. Они не увидели Эстебана, который вышел во двор, подошел к ним и смущенно остановился, не зная, что делать. Осторожный кашель старшего ковбоя ранчо заставил влюбленных спуститься с небес на землю. Сара оторвалась от губ Янси, увидела рядом с собой мужа Марии, переминающегося с ноги на ногу и неловко мнущего в руках широкополую шляпу, и густо покраснела.

С совершенно невозмутимым видом, как будто он всю жизнь целовался на глазах своего старшего ковбоя, Янси Кантрелл медленно опустил Сару на землю. Сара почувствовала, как сильно он возбудился во время их пылкого поцелуя. Едва ноги жены коснулись земли, он быстро поцеловал ее в губы и посмотрел на Эстебана.

— Значит, Мария нашла тебя, — кивнул Янси. — Я решил послать кого-нибудь в «Дом голубки». Мы с Сарой до осени будем жить там. Распорядись, чтобы к нашему приезду дом был готов нас принять — в нем должно быть достаточно и припасов, и слуг. Мы будем в «Голубке» во вторник после обеда. — Янси улыбнулся жене и вновь повернулся к Эстебану. — Скучать нам там не придется, mi amigo. Моя супруга решила, что мы начнем выращивать упитанных коров для умирающих от голода гринго с востока. Она очень хочет, чтобы я поскорее начал отлавливать лонгхорнов и скрестил их с чистокровными дарэмскими быками, которых мне еще предстоит купить. Нужно строить загоны для отловленных мустангов и лонгхорнов.

Будем выбирать самых лучших кобыл и скрещивать их с породистыми жеребцами, обязательно черными, которых мне тоже еще предстоит купить. — Золотисто-карие глаза Янси светились гордостью. Он обнял Сару и, не обращая внимания на Эстебана, вновь поцеловал ее в губы. Когда щеки Сары стали пунцовыми, Кантрелл серьезно сказал:

— Я очень счастливый человек, Эстебан. Мало того, что моя супруга красива и добра, она еще и обладает деловой смекалкой и чрезвычайно.., умна.

Эстебан улыбнулся, обрадовавшись, что хозяин доволен своей женой, но про себя подумал, что сам не хотел бы жить с умной женщиной.

— Si, сеньор! Сеньора у вас действительно muy bella ^[30]!.. A насчет «Дома голубки» не беспокойтесь. Считайте, что ваше распоряжение уже выполнено.

Едва старший ковбой удалился, как Сара набросилась на мужа:

— О чем ты думал, когда целовал меня в губы у него на глазах? У тебя что, совсем нет стыда?

Янси улыбнулся и снова поцеловал ее. И только после того, как у Сары вновь закружилась голова, он отпустил ее и прошептал:

— Когда речь идет о тебе, chica, то у меня нет никакого стыда!

Сара забавно нахмурилась и скромно освободилась из объятий мужа.

— «Голубка» на самом деле в таком плохом состоянии? — поинтересовалась она.

— Более двадцати пяти лет там никто не жил, — пожал он плечами. — Если говорить откровенно, то я понятия не имею, что нас там ждет. Все эти годы домом никто не интересовался, его просто бросили гнить и разрушаться. Конечно, он крепкий, но прошло так много времени. Не исключено, что «Голубка» сейчас превратилась в груду развалин. Дом действительно очень старый. Знаешь, ведь именно там сто пятьдесят лет назад поселились мои предки, когда приехали в Техас.

— Разве они жили не в «Солнечном ранчо»? — удивилась Сара.

— Нет, — покачал головой Кантрелл. — Сначала был «Дом голубки». «Голубке» сто пятьдесят лет, а «Солнечное ранчо» намного моложе. Ему только восемьдесят. Ранчо построил мой дед, дон Армандо.

Их разговор прервал звонкий смех Энн Шеллдрейк. Янси и Сара оглянулись и увидели, как к ним медленно идут Шеллдрейки. Когда они приблизились, Энн с лукавой улыбкой спросила:

— О чем это вы тут секретничаете? Надеюсь, это не тайна? К вам можно присоединиться?

Сара присела на край фонтана, а Янси медленно повернулся к Энн Шеллдрейк.

— Никаких тайн! Мы просто разговаривали о «Доме голубки». Я намерен провести там остаток лета. Буду отлавливать бычков и мустангов… — Он с улыбкой посмотрел на супругу. — Сара едет со мной.

Новость явно не оставила Шеллдрейков равнодушными. Но если по лицу Тома пробежало только легкое беспокойство, то на лице Энн отразились неподдельный испуг и негодование.

— Но как вы можете поехать в «Дом голубки»? — воскликнула она. — Я хочу сказать, зачем вам брать с собой Сару?

Ведь там невозможно жить.

— Откуда вы знаете, что там невозможно жить? — спокойно спросил Янси, не сводя пристального взгляда с лица Энн Шеллдрейк.

— Конечно, у меня нет полной уверенности, но я нисколько не сомневаюсь, что Саре будет лучше здесь. А вы, естественно, можете ехать в «Дом голубки» и делать там что хотите.

Янси Кантрелл невозмутимо пожал широкими плечами.

— А я уверен, что это ерунда. Дом можно быстро привести в пригодное для жизни состояние. К тому же мне не хочется надолго покидать молодую жену. Не забывайте, что мы молодожены.

— Конечно, как же! — насмешливо воскликнула покрасневшая от злости Энн. — Ведь речь идет о наследнике «Дома голубки». Естественно, вы хотите, чтобы Сара все время находилась с вами!

Глаза Янси потемнели от гнева. Он сурово поджал губы и был уже готов резко ответить на очередной выпад Энн, когда в разговор вступил Том Шеллдрейк, разрядивший напряжение:

— По-моему, Энн, ты слишком строга к Янси! Надеюсь, ты не забыла, что мы гости мистера Кантрелла и многим ему обязаны?

Энн так стремительно села на стул, что ее голубые юбки надулись колоколом.

— Да знаю я, знаю! — мрачно кивнула миссис Шеллдрейк. — Конечно, я не должна говорить такие вещи, но почему мы все притворяемся, будто не понимаем, почему вы так быстро поженились? — Она сделала вид, будто не замечает напряженного молчания, повисшего после ее слов, и после небольшой паузы снова затарахтела своим скрипучим голосом:

— Ни для кого ведь не секрет, что главная цель их брака — выполнение этого странного условия в завещании Сэма! Как только Сара родит ребенка, можно будет со спокойной совестью разводиться!

Циничные слова Энн полоснули Сару будто острым ножом. Она ждала, что сейчас Янси даст достойный отпор этой подлой интриганке, но, к ее огромному изумлению и огорчению, он выслушал их внешне спокойно. Кантрелл, прислонившийся к каменной арке, лишь холодно заметил:

— Великолепно! Просто великолепно! Энн, по-моему, вы всегда обладали этим даром — читать мои самые сокровенные мысли.

— Не смейтесь надо мной! — капризно надула губы миссис Шеллдрейк. — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, и знаете, что я всегда была сторонницей откровенности.

И тут всех удивил Том.

— Да, ты любишь откровенность, моя дорогая, — сухо подтвердил он, — но только тогда, когда тебе это выгодно. Ты говоришь откровенно лишь тогда, когда можешь извлечь из своей откровенности хоть какую-то выгоду.

Растерявшаяся Энн неуверенно посмотрела на мужа и рассмеялась. В ее смехе послышались нотки испуга.

— Если я сейчас сказала что-то лишнее, то приношу извинения. Простите меня за длинный язык! Впредь постараюсь думать, прежде чем что-то сказать. — Она подарила Янси привычно ослепительную улыбку и игриво поинтересовалась:

— Надеюсь, я искупила свою вину?

Янси, как подобает воспитанному человеку, пробормотал что-то в ответ, а Том Шеллдрейк поспешил изменить тему разговора и весело заговорил о переезде в уютный домик, где он собирался устроиться уже через несколько дней. Энн, похоже, поняла, что на этот раз действительно перегнула палку, и ловко поддержала супруга. Скоро, казалось, все забыли о неприятном разговоре.

Сара с вежливо-натянутой улыбкой на лице старалась, как могла, внести посильный вклад в завязавшуюся беседу. Но обидные слова Энн и на удивление спокойная реакция на них мужа никак не шли у нее из головы. Конечно, она и не смела надеяться на то, что он тут же заявит, будто его желание жениться на Саре не имеет ничего общего с «Домом голубки». Но ей так хотелось, чтобы он хоть как-то намекнул на их далекие от деловых соображений чувства. Первые двадцать четыре часа семейной жизни превзошли все самые смелые ожидания Сары, и она рассчитывала, что они стали настоящими мужем и женой. Сейчас же Янси вновь напомнил ей, что в отношениях между ними практически ничего не изменилось. Она по-прежнему не знала, женился ли он на ней по любви или только для того, чтобы со временем завладеть «Голубкой». Сердце защемило от боли и обиды, и все сомнения относительно его искренности вернулись с удвоенной силой. Правда, в его невиновности в убийстве Маргарет Сара больше не сомневалась, но сейчас она все меньше верила в его любовь.

Да, Янси Кантрелл спас ее, был добр и внимателен, каждое прикосновение его опытных рук дарило фантастическое наслаждение, но это вовсе не означало, что он любит ее. Он мог быть ласков с ней, мог яростно и страстно заниматься любовью и при этом испытывать только эротические чувства, далекие от настоящей любви. Саре стало не по себе от этих мыслей, и она с удивлением подумала: куда же так быстро исчезло счастье, которое она испытывала до разговора с Шеллдрейками?

Если Янси Кантрелл и обратил внимание на странную молчаливость супруги за ужином, то не подал виду. И только недоумение, появлявшееся в глазах Янси всякий раз, когда его взгляд задерживался на лице Сары — а происходило это довольно часто, — говорило, что от него не укрылось состояние жены. Время от времени он неприязненно смотрел на Энн Шеллдрейк и думал, что с этой злобной интриганкой пора что-то делать. Его терпению пришел конец! Нельзя и дальше потакать ее капризам и терпеть наглые выходки. Если Энн не остановить и не поставить на место, она подумает, что ей все позволено. Энн Шеллдрейк, теперь он это понимал, может нанести его семейной жизни непоправимый вред. Нет, надо немедленно позаботиться, чтобы они с Томом жили как можно дальше от них с Сарой. Земли у него хватало, и он надеялся подыскать Шеллдрейкам какое-нибудь уютное пристанище, расположенное подальше от «Солнечного ранчо». Мысль толковая, решил Янси, ею следует заняться…

После ухода Тома и Энн Янси с неудовольствием отметил, что Сара пробыла с ним всего несколько минут. И у него возникли серьезные сомнения в том, что она торопилась возлечь на супружеское ложе и теперь с нетерпением ждет любимого супруга. Он угрюмо мотнул головой. Неужели она поверила злобным словам этой дряни? Да нет, конечно, не поверила! Сара знала, что он… И тут Янси внезапно остановился. Что знала Сара? Что он любит ее? Кантрелл яростно завертел головой, как бы отказываясь от любви. Верно, в свое время он любил Маргарет. В первые месяцы их знакомства у него голова кружилась от счастья, и он был готов отдать ей все, что у него было. Но его мечтам не суждено было сбыться. Подумать только, к чему все это привело! Откуда ему знать, что Сара не такая же, как Маргарет? У них было кое-что общее, ведь она тоже вышла замуж за его отца. Разве не так?

Янси тут же упрекнул себя за такие мысли и одним глотком допил бренди. Женщины все одинаковые, с отвращением подумал он, после чего встал и направился в свои апартаменты, От мужчин женщины всегда требовали только одного.

Мужчины должны отдать им свое сердце без остатка, а они брали его в свои нежные маленькие ручки и рвали на куски!

Ну что ж, однажды он едва не совершил подобную ошибку.

После неудачи с Маргарет Янси поклялся себе, что больше никогда не попадет в столь унизительную ситуацию, даже если этой женщиной будет его соблазнительная красавица жена.

Ни одной женщине, какой бы красивой она ни была, больше не удастся обвести его вокруг пальца!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ПРИ СВЕТЕ ДНЯ

Твой долг — кончать все распри меж царями,

Ложь обличать, возвысив правды свет.

Лукреция, Уильям Шекспир

Глава 20

Настроение Янси, и так неважное, стало еще хуже, когда он, войдя в свою спальню, обнаружил, что Сара отправилась спать к себе в комнату и закрыла дверь, соединяющую их спальни. Причем дверь была не только плотно закрыта, но и заперта! Он хмуро уставился на запертую дверь, потом, тихо выругавшись, бросился на свою постель, на свою очень пустую постель! Конечно, он мог выломать дверь, но сейчас пребывал совсем не в том настроении, когда хотелось бы выяснять отношения со строптивой женой.

Янси торопливо разделся догола и забрался под одеяло.

Он лежал на прохладных простынях, из которых еще не выветрился терпкий запах любви, смешанный с ароматом сладких духов Сары, и вспоминал прошлую ночь. Определенная часть его тела тут же напряглась. Да, сейчас он был не в настроении выяснять отношения с отвергнувшей его супругой, но плохое настроение не помешало бы ему заняться с ней любовью, черт бы ее побрал!

Хотя Янси и не был тонким психологом, он прекрасно догадывался, что заставило Сару запереться в своей комнате.

Во всем была виновата эта болтливая сучонка Энн, чтоб ей провалиться! Эту дрянь хлебом не корми, дай только возможность устроить какую-нибудь пакость и испортить людям настроение! От острого желания задушить Энн у него зачесались руки. Он был уверен, что именно миссис Шеллдрейк виновата в его теперешнем одиночестве. Если бы не она, он бы сейчас лежал не один, а в объятиях молодой красавицы жены. Янси нахмурился и вдруг подумал: а может, в его нынешнем положении виновата не только Энн? Конечно, он мог, и был обязан, дать ей достойный отпор во время разговора у фонтана. Но, черт побери, как он должен был это делать?

Сказать этой стерве, что она чудовищно ошибается, что ее Слова смешны и глупы, что «Дом голубки» не имеет никакого отношения к его женитьбе на Саре, что он просто воспользовался удобным предлогом, чтобы заставить ее выйти за него замуж? И что его сейчас совсем не беспокоит, будут ли у них с Сарой дети? Сказать, что до тех пор, пока Сара продолжает быть его женой, делить с ним постель и находиться в его объятиях, плевать он хотел на все остальное? Это он должен был ей сказать, чтобы успокоить Сару? Конечно, нет, черт возьми!

Янси невесело усмехнулся. О Господи! Похоже, Сара уже успела подчинить его своей воле. Видно, эта девчонка околдовала его. Стоит ей поманить его пальчиком, и он готов сделать все, что она хочет. Нет, он должен быть сейчас вдвойне осторожен и ни в коем случае не давать ей в руки оружия против себя!

По крайней мере, холодно рассудил Янси, в «Голубке», кроме них двоих и его людей, больше никого не будет. Без миссис Шеллдрейк, источника всех неприятностей и бед, Янси надеялся быстро наладить отношения с женой. В этом он не сомневался ни минуты. Что же касается интриганки Энн…

Стоило Янси подумать об Энн Шеллдрейк, как он вновь стал мрачен. Новость о романе между Энн и Хайрамом Барнеллом оказалась для него не очень приятным откровением.

Он был удовлетворен тем, что велел Эстебану поручить своим людям незаметно присматривать за Сарой. Если бы не эта предосторожность, он никогда бы не узнал об отношениях между Энн и Хайрамом. Янси уже хорошо изучил свою супругу и был уверен, что она никогда не расскажет о тайном свидании на берегу ручья. К счастью, парень, которому было поручено следить за сеньорой, когда та выходила за ворота, не испытывал таких же, как она, угрызений совести и без малейших колебаний рассказал Янси о пылкой встрече любовников у ручья. Этот роман сейчас был очень некстати и только усложнял и без того непростое положение, в котором они все очутились.

Интересно, догадывается ли старина Том о том, что происходит у него под самым носом? Из отдельных холодных реплик Шеллдрейка, которые он отпускал в адрес жены сегодня вечером, было ясно, что и Том неплохо изучил свою завистливую и коварную супругу. Следовательно, нельзя исключать возможности, что бедняга Том знает об измене своей жены.

Том Шеллдрейк всегда нравился Янси. Янси считал его добрым и порядочным человеком, приятным собеседником, но по ряду причин между ними так и не завязалась дружба.

Если Том все же знает о романе жены, то решил ли он простить Энн супружескую неверность? Какой бы невероятной ни показалась эта мысль, ее ни в коем случае нельзя отбрасывать как невозможную. Не исключено, что война не ограничилась покалеченной рукой и оставила на теле Шеллдрейка и другие, не менее тяжелые раны. А что, если сейчас он уже не может выполнять супружеские обязанности, стыдится своего бессилия и поэтому решил не обращать внимания на роман Энн с другим мужчиной?

Сложившаяся ситуация тревожила Янси не столько из-за факта неверности Энн и обиды за Тома, сколько из-за опасности, которую в себе таила.

Янси заявил Саре, будто ему наплевать на то, кто убил Маргарет, но, честно говоря, это была не правда. Он очень хотел найти убийцу, который, совершив одно убийство, может убить еще кого-то. И хотя Янси никогда не задавался целью во что бы то ни стало узнать, почему была убита Маргарет, он догадывался, что причиной смерти мачехи могли быть ее многочисленные романы и измены. Во всяком случае, сыграли немаловажную роль в трагедии. И если Энн шла той же дорогой, что и сестра… Он нахмурился и покачал головой. Ему чертовски не хотелось опять найти труп женщины у себя на ранчо!

Янси понял, что едва ли ему удастся быстро уснуть в эту ночь. Он встал и на ощупь зажег лампу на прикроватном столике. Мягкий золотистый свет залил большую комнату. Он натянул брюки, рассеянно зажег тонкую длинную сигару и вышел в маленький внутренний дворик.

Кантрелл сел на скамью и неторопливо втягивал в себя дым, вслушиваясь в ночную тишину, нарушаемую лишь кваканьем лягушек и жужжанием насекомых. Сидя в темноте, он вдыхал аромат жасмина, но у него было не то расположение духа, чтобы наслаждаться мирными ночными звуками и ароматами.

Янси глубоко затянулся, но даже не испытал привычного удовольствия от запаха дорогого табака. Сейчас ему хотелось совсем другого — вдохнуть сладкий запах Сары, почувствовать на своем языке вкус ее кожи, глубоко погрузиться в нее и слиться воедино! Но он был реалистом и понимал, что этой ночью Сары ему не видать. Не желая тратить даром время, Янси задумался над тем, что же ему делать с Энн и Хайрамом Барнеллом. Ситуация была явно взрывоопасной, и он, конечно, совсем не хочет дождаться взрыва.

Придется взять Барнелла с собой в «Голубку», в конце концов решил он с тяжелым вздохом. Если Энн останется в «Солнечном ранчо», а Хайрам уедет в «Голубку», то им волей-неволей придется по крайней мере на какое-то время прекратить тайные рандеву. Конечно, это не самое лучшее решение проблемы, но Янси еще не был готов предъявить влюбленной парочке ультиматум. К тому же ему сейчас и не очень хотелось раскрывать перед ними свои карты. Пусть думают, что об их романе никто не знает.

Очень тревожило Кантрелла и то обстоятельство, что не далее как несколько недель назад Хайрам умолял Сару выйти за него замуж! Интересно, а когда у него начался роман с Энн?

И как долго он длится? Ему никак не удавалось избавиться от неприятной мысли, что дело значительно серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Прежде чем поговорить с влюбленными начистоту и предъявить им ультиматум, он должен как можно больше узнать об их замыслах.

Янси сразу же отказался от мысли выгнать Хайрама Барнелла, поскольку этот шаг мог только ускорить кризис, чего он старался сейчас избежать любыми путями.

Янси с нетерпением ждал переезда в «Дом голубки» еще и потому, что там Сара будет принадлежать ему одному. Его нетерпение стало особенно сильным после коварного выпада Энн.

Конечно, решение захватить с собой Барнелла далось ему нелегко. Губы Кантрелла раздвинулись в невеселой ухмылке. Надо только, чтобы Хайрам держался как можно дальше от Сары.

Загрузить его работой, чтобы у него не оставалось свободного времени на ухаживания за Сарой. Поселить же этого любвеобильного управляющего надо не в главном доме, а с ковбоями в лагере! Мистер Барнелл ничем не отличается от остальных его людей, и относиться к нему он будет так же, как к прочим работникам!

Янси решил, что нашел из создавшегося положения временный выход, пусть и не самый лучший, но все же. Он загасил сигару и вернулся в дом. Чувствуя удовлетворение от принятого решения, Янси вновь улегся в постель. Настроение у него несколько улучшилось. Теперь ему оставалось только найти способ, как добиться расположения гордой жены и заставить ее вернуться в его постель.., или на худой конец хотя бы уговорить ее пустить его в свою. Если ему удастся сделать это, то ничто не сможет омрачить его счастье Саре тоже не спалось в эту ночь. Девушка металась по кровати, изнемогая от желания вернуться к мужу и вновь очутиться в его страстных объятиях. Немедленно сделать это ей мешала только мысль, что первый шаг к примирению — за Янси. Янси должен подтвердить, что «Дом голубки» не имеет никакого отношения к их браку. Сара лежала и уныло разглядывала шелковый полог. Она уже умерила свои желания и даже была готова не требовать от супруга признаний в любви. Сейчас ее вполне удовлетворили бы слова Янси, что жениться на ней его заставило вовсе не желание вернуть земли предков.

Сара печально вздохнула и в который раз с тех пор, как легла в постель, перевернулась на другой бок.

Янси уже давно вошел в свою комнату. Затаив дыхание, Сара прислушивалась к его шагам. Вот они приблизились к двери, соединяющей их спальни. Она села в кровати и с надеждой принялась ждать, как он поступит, когда обнаружит, что дверь заперта. Не прошло и минуты, как вновь послышались шаги. Только на этот раз они удалялись от двери. Сара почувствовала и облегчение, и обиду. Облегчение было вызвано мыслью, что ей не придется смотреть ему в глаза. Быстрота же, с которой он смирился с поражением, разозлила гордячку. По злой иронии судьбы поведение мужа доказывало худшие опасения Сары — она ему безразлична.

Если бы он решительно потребовал, чтобы она пустила его к себе в постель, Сара попыталась бы прогнать сомнения или хотя бы на время заглушила их. Она с трудом подавила рыдание и зарылась головой в подушку, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Конечно же, печально думала Сара, Янси посчитал, что вчера ночью и сегодня после обеда не только выполнил, но и перевыполнил свои супружеские обязанности и теперь ему нет нужды беспокоиться о каком-то там долге и заниматься с ней любовью.

Несчастная Сара лежала и придумывала самые разнообразные и все до единого глупые способы мести. Это продолжалось совсем недолго, поскольку она быстро поняла, что все равно никак не сможет отомстить мужу. Разве что оказаться бесплодной и не родить ему наследников, сердито подумала девушка… И она вновь заметалась в постели, желая одного — забыться.

Под утро ее наконец сморил неспокойный сон. И тут же раздался громкий стук в дверь. Сара протерла глаза, убрала с лица растрепанные волосы и вскочила с постели. Еще не проснувшись и слегка пошатываясь, она направилась к двери. Со сна она не помнила о событиях вчерашнего вечера и подумала, что Янси хочет сообщить ей что-то важное. Она быстро повернула ключ в замке и распахнула дверь.

В тусклых лучах восходящего солнца, робко пробивавшихся в комнату, Сара увидела мужа. Янси, весь в черном, стоял на пороге. Его сурово поблескивающие золотисто-карие глаза и крепко сжатые губы сразу же напомнили ей о неприятных событиях вчерашнего вечера.

Зеленые глаза Сары тут же воинственно сверкнули.

— В чем дело? — холодно осведомилась она.

Янси стоял на пороге и не сводил с нее взгляда. Его взбесило, что она выглядела такой свежей и отдохнувшей.

Несомненно, она крепко спала, в то время как он проворочался всю ночь и встал утром совершенно разбитый.

Ее красота и соблазнительно просвечивающее через ночную сорочку тело не улучшали его настроение. Изумрудные глаза Сары воинственно сверкали, золотисто-каштановые волосы в беспорядке рассыпались по плечам, упругие груди натягивали мягкую ткань сорочки. Янси пришлось приложить все силы, чтобы побороть желание тут же приласкать эти маленькие твердые мячики.

Янси Кантрелл не спал всю ночь, однако так и не решил, как ему вести себя с Сарой. Собственно, он понял, что придется выбросить белый флаг. Он собрался сказать, что «Дом голубки» не имеет никакого отношения к его желанию жениться на ней. И только сейчас, когда она открыла дверь, до него дошло, что, если он заведет разговор на эту опасную тему, ему придется углубиться в детали, обсуждать которые он боялся. С другой стороны, ему очень хотелось помириться. Он нерешительно стоял на пороге и не знал, что дальше делать.

Господи, да ведь он только что едва не совершил страшную ошибку! Если бы он вовремя не взял себя в руки, то раскрыл бы ей свои самые сокровенные мысли и чувства, как последний влюбившийся по уши идиот!

Чтобы не позволить себе сделать эту и многие другие глупости, Янси решил найти убежище в изображении холодного гнева. Он насмешливо улыбнулся и буркнул:

— Я уезжаю до вечера. Думаю, ты не хочешь, чтобы слуги узнали о нашей размолвке. Поэтому я и решил разбудить тебя так рано. Отопри эту проклятую дверь после моего отъезда, чтобы Мария ничего не заподозрила. — Янси не рискнул долго оставаться в обществе жены. Он боялся, что не выдержит и сделает что-нибудь такое, о чем они впоследствии пожалеют.

Хотя он и не очень-то верил, что когда-нибудь пожалеет о том, что занимался с ней любовью. Не произнеся больше ни слова, Янси резко повернулся и быстро ушел прочь.

Сара горестно смотрела вслед мужу. Она никак не могла заставить себя поверить, что, помимо указания отпереть дверь, ему нечего сказать ей. Янси не предпринял никаких шагов к примирению, а ведь она так ждала от него хоть каких-то действий. У нее даже сложилось впечатление, что ему наплевать на вчерашнюю ссору! Если ей нужны новые доказательства его прохладного отношения, того, как мало она для него значит, то вот оно — иное и придумать трудно. Как же так случилось, что отношения между ними, еще вчера вечером бывшие безоблачными, резко изменились? — с горечью спросила себя Сара.

Чуть не плача от обиды, она вошла в комнату мужа и легла на постель, которая еще хранила тепло его тела. Так она рассчитывала хоть как-то восстановить порванную нить, связывавшую их. Простыни еще хранили его присутствие, его терпкий мужской запах. Сара с наслаждением вдохнула воздух, обругав себя последней дурой и сентиментальной маленькой идиоткой. Впрочем, решила она, хватит заниматься всякой ерундой… Пора вставать.

* * *

Несколько следующих дней отношения между Сарой и Янси не претерпели никаких изменений. В присутствии посторонних они создавали видимость теплых супружеских чувств, но стоило им остаться наедине, как Сара тут же уходила к себе и громко хлопала дверью. В тишине еще долго звучал скрежет поворачиваемого в замке ключа. Янси тоже не предпринимал никаких попыток что-либо изменить. Он даже ни разу не поинтересовался у жены, почему она ведет себя так вызывающе. Кантрелл просто делал вид, будто ничего не происходит. Сара часто с горечью думала, что он ведет себя так, словно все это не имеет к нему никакого отношения.

Сара не раз старалась беспристрастно разобраться в сложившейся ситуации'. Правильно ли она поступала, запирая дверь? Может, лучше было бы все-таки отважиться на решительный разговор и потребовать, чтобы он опроверг утверждения Энн Шеллдрейк? Сама же она пока отказывалась признавать за собой какую-либо вину в ссоре.

В понедельник рано вечером Сара сидела в уютном дворике, попасть в который можно было только через комнату Янси. Она устала от такой жизни и сейчас в который уже раз пыталась найти выход из тупика.

В последнее время ее все чаще стала посещать мысль, что она была несправедлива к Янси. Обвиняя его в непостоянстве и равнодушии, она сама была не намного лучше его. То таяла в его объятиях и беспрекословно выполняла любые его желания, то без всяких объяснений запирала дверь перед самым его носом! Девушка невесело улыбнулась.

Может, она все же слишком сильно отреагировала на слова Энн и спокойную реакцию на них Янси?

Черт побери, с отчаянием подумала Сара. Но если бы Янси сказал в тот вечер хотя бы слово в защиту их любви, ничего бы этого не случилось. Если бы Сара была уверена в нем, в том, что он женился на ней не только ради «Дома голубки», она не обратила бы никакого внимания на слова Энн. Они бы никогда не оставили такой глубокой раны в ее сердце! Нет, Янси виноват в их размолвке, упрямо твердила себе Сара. И если ему не нравится, что она запирается в своей комнате, то мог бы и сказать об этом, а не молчать, не делать вид, будто ничего не происходит! Если она ему небезразлична, то он давно мог сделать хоть какие-то шаги к примирению! Если же она ничего для него не значит…

Словно прочитав мысли Сары, во дворик неторопливо вышел Янси с загадочным выражением на смуглом лице. Он окинул жену равнодушным взглядом и холодно спросил:

— Все собрала?

Сара удивленно посмотрела на супруга и с печальным вздохом отметила про себя, что сердце ее, как и раньше, начинает биться быстрее всякий раз, когда она видит его.

— Что.., собрала? — переспросила она. — О чем ты говоришь?

Не сводя с ее лица пристального взгляда, Кантрелл беспечно пожал плечами.

— О нашей поездке в «Голубку». Надеюсь, ты не забыла, что мы едем в «Дом голубки»?

— Знаешь, сейчас мне что-то уже расхотелось туда ехать, — неуверенно пожала она плечами. На ее открытом лице, как в зеркале, отразилась охватившая ее растерянность.. «Голубка»?

Неужели после того, что произошло между ними несколько дней назад, он по-прежнему хочет взять ее с собой?

— Почему же расхотелось? Если мне не изменяет память, ты все еще моя жена. Или я не прав? — вкрадчиво поинтересовался Янси. — По-моему, я тебя не раз предупреждал, что завтра мы выезжаем в «Дом голубки».

Сара беспомощно кивнула. Она никак не могла отвести взгляд от мерцающих глубин его золотисто-карих глаз. Янси не очень весело улыбнулся и сказал, не давая ей времени придумать какой-нибудь предлог, чтобы отказаться от поездки:

— Ну и прекрасно! Если ты до сих пор не собралась, то мой тебе совет: вызови Марию и немедленно начинай сборы.

Выезжаем завтра на рассвете Я не хочу, чтобы ты путешествовала по самой жаре.

Он отвернулся, собираясь уйти в дом, но Сара остановила его. Собравшись с духом, она неожиданно выпалила;

— Почему ты женился на мне?

Янси замер. Казалось, он превратился в каменную статую.

Потом медленно повернулся и пристально посмотрел на жену.

Кантрелл долго смотрел на нее, и по его непроницаемому лицу нельзя было понять, о чем он думает. Сара обругала себя за несдержанность и пожалела, что находится сейчас здесь, в «Солнечном ранчо», рядом с этим несносным мужчиной, а не где-то на другом конце света!

— Почему я женился на тебе? — повторил ее вопрос Кантрелл. — А разве ты сама не знаешь, дорогая? Мне казалось, что ты давно обо всем догадалась!

Встревоженная хмурым выражением его лица, Сара тем не менее решила проявить твердость и не отступать.

— Нет, не догадалась, — твердо произнесла она. — Если бы догадалась, то не спрашивала бы… Так почему ты на мне женился, Янси?

И тут напряжение, копившееся последние дни, вырвалось на поверхность в яростной вспышке гнева. Янси не помнил себя таким взбешенным. Он схватил Сару за плечи и сильно встряхнул, как куклу.

— Может быть, ты сама мне расскажешь, зачем я на тебе женился? — вне себя от ярости вскричал он.

Сара судорожно сглотнула подступивший к горлу ком и испуганно пробормотала:

— Я не могу… Я не знаю… Откуда же мне знать, если ты все время прячешь свои чувства. Я никогда не могу понять, о чем ты думаешь.

Кантрелл опустил руки на ее бедра и крепко прижал к себе.

Почувствовав его возбуждение, Сара судорожно вздохнула.

— Может, ты и сейчас скажешь, что я прячу свои чувства, моя милая?.. — мрачно улыбнулся Янси. — Что же касается того, что происходит у меня в голове, то я могу тебе рассказать, о чем я думаю в последние дни. Сейчас мне больше всего на свете хотелось бы вернуть тот вечер, когда ты заперлась у себя в комнате! Мне хочется войти к тебе, сорвать с тебя всю одежду и проверить, такое ли сладкое у тебя тело, каким я его помню…

Сара с трудом освободилась от рук мужа и, сжав кулаки, сердито посмотрела на него:

— Я говорю не об этом, и ты прекрасно понимаешь.

Янси скрестил руки на груди и прислонился к двери.

— Не об этом? А о чем же еще можно говорить? Разве ты не вбила в свою красивую головку, что меня интересует в тебе только твое маленькое потрясающее тело? Или, вернее, — безжалостно добавил он, — не само тело, а то, что оно может мне дать! Я имею в виду ребенка, который унаследует «Дом голубки». Ведь, по-твоему, это единственная причина, заставившая меня жениться на тебе. Я прав? Какие еще причины могли у меня быть?

Сара не сводила с него изумленного взгляда. На ее белом как мел лице зеленели огромные озера глаз. Неожиданно Янси охватила такая жалость к ней, что он едва тут же не извинился за свои грубые и жестокие слова. Он почувствовал ее обиду, и его сердце сжалось от боли. Но он был слишком зол на нее, чтобы отказываться от выбранной тактики, какой бы жестокой она ни была. Он по-настоящему разозлился на Сару за то, что она могла так принизить отношения между ними. Сейчас он весь дрожал от ярости и не мог говорить спокойно. Он хотел обидеть ее, причинить боль, заставить почувствовать хотя бы малую часть той боли, которую ему пришлось испытать за несколько последних мучительных дней. И хотя в глубине души ему было стыдно за свою грубость и жестокость, упрямство не позволяло ему отступить.

Саре показалось, что больше она вытерпеть не в силах. Слышать эти несправедливые обвинения из его уст — это последняя капля, переполнившая чашу ее терпения.

Сердце заныло от боли и обиды, будто его сжали тисками, к горлу подкатил горький комок безысходности и поражения. Девушка отвела глаза от его хмурого лица и тупо пробормотала:

— По-моему, продолжать разговор на эту тему бессмысленно. — Она отвернулась и добавила с холодной вежливостью:

— Извини меня, пожалуйста. Если ты настаиваешь на поездке в «Голубку», то мне нужно идти собираться. Я позову Марию, и мы немедленно начнем готовиться к отъезду.

Рука Янси, быстрая как молния, остановила собравшуюся уходить Сару. Он рывком прижал ее к себе и поцеловал со всей накопившейся за дни ссоры яростью и досадой. Только тогда, когда им стало нечем дышать, Кантрелл оторвался от ее губ.

— О да, я настаиваю на этой поездке!.. И вот еще что, Сара, — прорычал он, яростно сверкая золотисто-карими глазами, — учти, в «Голубке» тебе придется спать в моей постели!

Запомни, нас больше никогда не будет разделять запертая дверь!

Ты меня слышишь, никогда!

Сара угрюмо посмотрела на мужа и с вызовом спросила:

— Ты хочешь собрать все ключи и спрятать их?

— Соберу, если понадобится! — рявкнул Кантрелл.

— О, думаю, что понадобится, поверь мне… Я очень рада, что хоть в чем-то наши мнения совпадают.

Они долго стояли, гневно глядя друг на друга. Никто не желал уступать. Наконец Янси грубо оттолкнул ее и побежал к дому.

Сара с оцепенением смотрела ему вслед. Постепенно чувство блаженства, охватившее ее во время поцелуя, прошло, и ее охватила необъяснимая беспечность. На душе стало спокойно и необыкновенно легко. Она подумала, что только что пережила самые трудные минуты в своей жизни и теперь может двигаться вперед… Наверное, это странное спокойствие пришло потому, что у нее отпали последние сомнения в мотивах для брака. Наконец Сара узнала правду. Янси Кантрелл женился на ней только для того, чтобы она родила ему ребенка, которому достанется «Дом голубки»! Ну что же, замечательно! Несмотря ни на что, она подарит ему наследника, но больше он от нее ничего не получит!

С этим яростным обещанием в душе Сара вошла в дом и в бешенстве дернула шнурок с колокольчиком. Хорошо, она поедет в «Голубку», она родит ему ребенка и при первой же возможности вырвет у Янси печень и изжарит на его глазах! От этой кровожадной мысли Саре сразу стало легче. Думая о страшной мести, которую она ему приготовила, Сара с улыбкой на устах стала доставать из шкафа одежду.

* * *

В тот вечер Сара была не единственным человеком на ранчо, кто хотел жестоко отомстить Янси Кантреллу. Энн Шеллдрейк была в такой ярости, что не только бы вырезала и зажарила печень Янси, но и скормила бы ее собакам!

Энн и Хайрам договорились встретиться опять у ручья, в зарослях тополей и ив, когда на землю опустятся сумерки. Ручей весело бежал неподалеку от маленького домика, который Шеллдрейкам подарил Янси и в который они скоро должны были переселиться. Проходя мимо дома, Энн, бросив на него несколько испуганных взглядов, заторопилась на условленное место.

Молодой ковбой, пользовавшийся полным доверием Барнелла, час назад принес записку. Из нее Энн узнала, что Янси велел Хайраму собираться в дорогу. На следующий день он должен был отправиться в «Дом голубки». Сначала миссис Шеллдрейк пришла в ярость, но сейчас немного успокоилась.

Однако когда она пришла к ручью, ее голубые глаза все еще угрожающе сверкали. Барнелл нетерпеливо ждал возлюбленную в тени деревьев в сгущающихся сумерках. Энн бросилась в его объятия, они страстно поцеловались. С трудом оторвавшись от него, Энн гневно воскликнула:

— Что нам теперь делать, Хайрам? Я не перенесу разлуки!

Чертов Янси, чтоб ему провалиться! Зачем он хочет взять тебя с собой?

Барнелл, рассеянно гладивший ее плечи, мягко возразил:

— Не знаю, дорогая, но подозреваю, что он что-то пронюхал о нашей любви.

— Но как? — По лицу Энн пробежала тень страха. — Это невозможно, ведь мы были так осторожны!

— Это его земля, — пожал плечами Барнелл. — Нас окружают люди, которые ради него готовы пойти на все! Я уверен, что он знает обо всем, что происходит на ранчо…

Он сделал паузу, словно хотел собраться с мыслями. И в это мгновение где-то совсем рядом громко хрустнула ветка. Влюбленные вздрогнули и испуганно посмотрели туда, откуда донесся звук. Они долго вглядывались в сумерки, но так и не увидели ничего подозрительного.

Через какое-то время вновь послышался треск, только теперь значительно дальше. Когда из ручья выбежала одна из многочисленныхбездомных собак, живущих в деревне, Энн и Хайрам с облегчением перевели дух. Собака отряхнула с себя воду и неторопливо потрусила в сторону деревни. Барнелл хотел что-то сказать, но Энн быстро закрыла ему рот рукой.

Несмотря на то что они увидели собаку и, казалось бы, могли успокоиться, она никак не могла избавиться от тревожного ощущения, что за ними кто-то подсматривает. Энн Шеллдрейк напряженно ждала. Не услышав ничего подозрительного, она постепенно тоже успокоилась.

Наконец она тихонько рассмеялась чуть хрипловатым от испуга смехом.

— Прости, — извинилась Энн. — У меня нервы напряжены до предела. Том в последнее время ведет себя как-то странно. Что, если он вдруг…

— Думаешь, он нас подозревает? — прервал ее Хайрам, не скрывая тревоги. Помолчав, он неуверенно спросил:

— Тебе не кажется, что нам следует избавиться от него раньше, чем мы планировали?

Энн отрицательно покачала белокурой головой я решительно ответила:

— Нет, не думаю. Том не догадывается, что происходит.

Мне пока еще рано становиться безутешной вдовой, но он все равно в последнее время здорово изменился. — Она передернула плечами, как бы прогоняя тревожные мысли. — Давай забудем о моем муже. Лучше расскажи, что ты придумал, чтобы вырвать Сару из цепких лап Янси, пока он не сделал ее беременной и не разрушил все наши планы.

— А может, мы напрасно беспокоимся, — задумчиво протянул Барнелл. — Какая разница, кто будет отцом ее ребенка:

Янси или я.

— Что ты хочешь этим сказать? — резко бросила Энн. — Ты должен стать мужем Сары и отцом ее ребенка, если мы хотим получить «Дом голубки»!

Барнелл ухмыльнулся, и его зубы блеснули в сумерках.

— Ну сама подумай, Энн. Какая в этом необходимость?

Главное, чтобы я был мужем Сары, а будут у нее дети или их не будет, не имеет никакого значения.

Энн нахмурилась и пристально посмотрела на любовника.

— Но если у Сары не будет ребенка, какой тебе смысл жениться на ней? К тому же, — мстительно добавила она, — тебе никогда не стать ее мужем, пока будет жив Янси! Она сможет стать твоей женой только после того, как станет вдовой!

Неожиданно по красивому лицу Энн пробежала тень. Она с любовью посмотрела на собеседника.

— Конечно, ты прав! — с восторгом воскликнула Энн. — Он женился на ней и, соответственно, сделал ее своей наследницей. После его смерти Саре будет принадлежать все; и «Солнечное ранчо», и серебряные рудники в Мексике, и деньги!

Зачем нам довольствоваться одной «Голубкой», если мы можем получить все! — Она наградила его пылким поцелуем. — Как ты умен, мой дорогой! Ну просто гений!

— Я рад, что ты так думаешь, — пробормотал польщенный Хайрам, отвечая на поцелуй. — Конечно, намного легче убить Янси, чем мешать ему спать с Сарой. После его скоропостижной смерти я буду рядом и постараюсь утешить нашу убитую горем вдовушку. Только представь себе! Если все пойдет по нашему плану, то не пройдет и года, как я стану хозяином «Солнечного ранчо».

Энн весело захихикала, но спустя несколько секунд внезапно посерьезнела. Ее глаза жадно заблестели, и она взмолилась:

— Расскажи, что ты собираешься сделать с Янси. Когда и как ты его убьешь?

— Пока еще не решил, — задумчиво потер лицо ладонями Барнелл. — Ничего, торопиться нам некуда. Сейчас, когда можно не беспокоиться, что Сара забеременеет, у меня будет больше времени, чтобы придумать какой-нибудь способ сделать ее безутешной вдовой и отвести от себя подозрения. — Он усмехнулся и пожал плечами. — Знаешь, мне кажется, нам повезло, что Янси берет меня в «Дом голубки». По-моему, это самая большая наша удача за долгое время. Пока я буду в «Голубке», ты должна придумать, как избавиться от Тома. Что же до меня, то я постараюсь наладить отношения с Сарой и вернуть ее расположение. — Он помолчал и мстительно добавил:

— И еще поразмыслю над тем, как лучше убрать с дороги этого мерзавца Янси Кантрелла!

Глава 21

На рассвете Сара и Янси выехали в «Дом голубки», который находился часах в десяти неторопливой езды от ранчо. Во время поездки нужно было все же не терять бдительности, посматривать по сторонам, не покажутся ли индейцы. Янси с нетерпением ждал этой приятной для него поездки, но размолвка с женой и присутствие как всегда угрюмого Хайрама лишили путешествие прелести.

Кантрелл оседлал своего любимого коня, крупного жеребца желтой масти. Подождав, пока Сара сядет на Локуэлу, они тронулись в путь. Хайрам Барнелл на гнедом скоро догнал Сару и поскакал рядом. Бывший управляющий дружески улыбнулся девушке, чем вызвал недовольство Янси У него появилось желание тут же вышвырнуть наглеца из седла, но он лишь пробормотал что-то и пришпорил коня, возглавив процессию, выехавшую из ворот ранчо. Бартоломью, Танси и еще несколько слуг вместе с вещами Сары и припасами должны были отправиться в путь через несколько часов.

Несмотря на благие намерения держаться холодно и неприступно, Сара тоже с нетерпением ждала поездки в «Дом голубки». Маленькая процессия неторопливо двигалась вперед. Скоро путешественники, в которых проснулся дух искателей приключений, оставили далеко позади «Солнечное ранчо» и деревню.

Поначалу всадники ехали в напряженном молчании. Утреннюю тишину прерывали лишь поскрипывание кожаных седел да приглушенный стук копыт. Но едва дом и деревня скрылись из виду, Янси придержал коня, по равнялся с Сарой и поехал рядом с ней. Хотя девушка и старалась игнорировать присутствие мужа, она не могла не замечать взгляды, которые он бросал на нее.

В прохладном воздухе вдруг раздался заунывный вой волка. Сара вздрогнула, и глаза ее впились в лицо мужа. Она подумала, что до конца своих дней не сможет, наверное, слышать этот вой, не вспоминая те ужасные испытания, которые выпали на ее долю и которые наверняка закончились бы трагически, не появись тогда на горизонте Черный Всадник Сара заглянула в бездонные глубины золотисто-карих глаз, и ее неожиданно охватило головокружительное желание почувствовать сильные руки Янси, ощутить на своих губах его теплые губы…

Девушка разозлилась, на себя за эту мимолетную слабость, резко отвернулась, показав ему свой очаровательный, но такой холодный профиль. Прочитав мысли жены, Янси тихо рассмеялся, чем еще сильнее разозлил Сару. Она решительно повернулась к Барнеллу со словами:

— Ну что же, Хайрам, похоже, наконец мы отправились в «Дом голубки». Надеюсь, вы ждете встречи с ней с таким же нетерпением, как и я?

Бывший управляющий ответил с кривой ухмылочкой:

— Еще как жду! Ведь мы с вами строили такие грандиозные планы в отношении «Дома голубки», не так ли? Помните, мы хотели превратить старое, пришедшее в упадок ранчо в великолепное хозяйство по выращиванию крупного рогатого скота. — Он задумчиво посмотрел на Сару. — У меня тогда были большие надежды, что мы станем партнерами.., причем не только в работе. Я надеялся, что все пойдет по-другому, что вы… — Хайрам замолчал, но заметив, как Янси нахмурился, торопливо добавил:

— Хотя наша первая поездка в «Голубку» представлялась мне совсем не такой, я все равно с нетерпением жду встречи с ранчо.

Конечно, Хайрам сильно рисковал, но риск этот был просчитан. Он хотел напомнить Саре о старых планах относительно «Дома голубки». Принимая во внимание то, что последний серьезный разговор между ними состоялся еще до того, как она вышла замуж за Янси, Барнелл не был уверен, как сама Сара и ее супруг отреагируют на его напоминание. Он понимал, что его смелость может сослужить ему плохую службу, но шел на риск. Хайраму хотелось поскорее вернуть расположение Сары, и напоминание о добрых старых днях, когда они мечтали о светлом будущем в «Голубке», казалось ему не таким уж и плохим началом восстановления былых отношений.

Сара удивленно смотрела на своего бывшего управляющего, отказываясь верить своим ушам. Она не могла поверить в его смелость, нет, в наглость! Да как он посмел заговорить о прошлом и прозрачно намекнуть, что ее замужество изменило ее жизнь в худшую сторону? Внезапно на смену изумлению пришел гнев. Девушка прекрасно помнила, как он пылко целовал Энн Шеллдрейк у ручья, и понимала, что нежные чувства, которые он якобы испытывает к ней, являются самой откровенной и наглой ложью. Она вовремя прикусила язык, чтобы не обозвать Хайрама наглым и беспардонным лжецом, каковым он, по ее глубокому убеждению, и являлся. Сейчас, когда у нее открылись глаза и она видела его отвратительное коварство, Сара не собиралась больше вести себя как последняя дурочка и жалеть его! Он должен благодарить судьбу, которая оказалась к нему благосклонной. Конечно, Барнелл не догадывается об их с Янси ссоре и не знает, что она абсолютно ничего не значит для своего невыносимого супруга! Только благодаря этому обстоятельству ему и посчастливилось до поры избежать гневного отпора с ее стороны.

Сара с трудом выдавила из себя улыбку, сказав:

— Я рада, что вы наконец-то все поняли. Верно, прошлое не вернуть. Вы правильно сделали, что не позволили разочарованию в отношении «Голубки» взять верх и сохранили энтузиазм, с которым вы всегда относились к будущему ранчо. — Она бросила на мужа угрюмый взгляд из-под длинных ресниц. — Жизнь слишком коротка, чтобы долго переживать из-за каких-то неприятностей. Особенно это утверждение относится к тем неприятностям, повлиять на которые мы не в силах!

Янси процедил сквозь плотно стиснутые зубы:

— Дорогая, хочу тебя предупредить, что если ты немедленно не прекратишь этот разговор, то количество «неприятностей», которые ты призываешь поскорее забыть, значительно возрастет!

Гневная реакция Кантрелла обрадовала Сару. И солнце наконец-то взошло, залив багровый горизонт розовато-золотым светом. Из трех путешественников по крайней мере один испытывал чувство глубокого удовлетворения. На какое-то мгновение ей захотелось помучить его и продолжить этот опасный разговор, но и беглого взгляда на мужа оказалось достаточно, чтобы убедиться — ей лучше промолчать. Сара поняла: не надо дергать тигра за хвост, поскольку, кроме головокружительного страха, такое занятие может привести к непредсказуемым и печальным последствиям!

Несколько следующих миль всадники проехали в гробовом молчании, но после того как сумрак окончательно уступил место дню и теплое солнышко залило прерии своими золотистыми лучами, мрачное настроение путешественников несколько улучшилось. Постепенно они начали обмениваться краткими фразами, и вскоре Янси, который при желании мог быть очень интересным собеседником, да к тому же хотел вернуть расположение жены, из кожи вон лез, пытаясь завязать оживленную беседу. Он рассказывал Саре одну занимательную историю за другой — об окрестностях «Солнечного ранчо» и особенно о любимой им «Голубке».

Местность, по которой они ехали, могла показаться с первого взгляда идеально ровной. Куда бы ни бросала свой взгляд Сара, повсюду, до самого горизонта, лениво волновалось бескрайнее море высоких трав. Изредка прерии прерывались обширными участками земли, поросшими непроходимыми зарослями чапареля, мескитовыми деревьями и высокими, как башни, дикими грушами. По берегам редких ручьев с кристально чистой водой, через которые им приходилось переправляться, росли тополя, рожковые деревья и ивы. Но чем дальше путники отъезжали от «Солнечного ранчо», тем чаще у них на пути встречались маленькие холмики и неглубокие овраги, нарушающие монотонность гладких, как стол, прерий. Окрестности ранчо, как почти весь Техас, изобиловали дичью. Из-под копыт лошадей во все стороны разлетались большие стаи куропаток и диких индеек.

Сара упивалась неожиданным вниманием мужа и с восторгом слушала его рассказы о добрых старых временах, когда в Техасе начали появляться первые испанские поселения. Она любовалась красотами дикой природы, и время для нее летело птицей. Сара даже немного огорчилась, когда Янси внезапно остановил своего коня и сообщил:

— Это и есть «Дом голубки», дорогая!

На невысоком холме, расположенном перед ними, жадный взор девушки отыскал небольшое скопление зданий и построек. На таком расстоянии разглядеть что-либо было трудно, но по мере того, как они подъезжали все ближе и ближе, в глаза бросалась запущенность ранчо. Сердце девушки сжалось от жалости и печали.

Общего между «Солнечным ранчо» и «Домом голубки» было совсем немного. Разве что расположение вдоль извилистых ручьев да материал, из которого были построены дома, — обожженный на жарком техасском солнце саманный кирпич.

Большой дом «Голубки» окружали высокие крепкие стены.

Бойницы для пушек и ружей живо напомнили Саре о том, что они находятся на территории поселений индейцев. Кяманчи до сих пор время от времени совершали стремительные набеги на белых поселенцев, безжалостно убивая плантаторов и сжигая их жилища.

К стенам, окружающим большой дом, прижимались с десяток маленьких домиков и хозяйственных построек. Несмотря на новые тростниковые крыши, у этих строений был такой жалкий и заброшенный вид, что Сара совсем приуныла. Ее взгляд не радовали ни участки обработанной земли, ни фруктовые деревья. «Дом голубки» был Богом забытым клочком земли, затерявшимся среди бескрайних равнин Техаса. И хотя она видела повсюду множество следов напряженной работы людей, сумевших немало сделать за те несколько дней, которые они провели здесь, было очевидно, что для полного восстановления ранчо потребуется очень много времени, сил и денег.

На территорию деревни нагло вторглись кактусы и мескитовые деревья. Правда, большая часть колючих кустов в непосредственной близости от домов была вырвана, сложена в большие кучи и приготовлена для сжигания, но повсюду, куда бы Сара ни бросила свой огорченный взор, был непочатый край работы: срочно ремонтировать разрушенные загоны для скота, сгнившие и покосившиеся от времени и непогоды амбары, приводить в божеский вид дома.

Когда маленькая процессия приблизилась к деревушке, путников встретили знакомое кудахтанье кур, писк цыплят и громкое блеяние коз. Сара тяжело вздохнула, сказав себе: для того чтобы сделать из «Голубки» более или менее сносное ранчо, понадобится целое состояние. И конечно, у нее таких денег нет. Невесело улыбнувшись, она подумала: черт бы побрал Янси, а ведь он снова оказался прав!

Большой дом «Голубки» напоминал скорее неприступную крепость, чем жилище. Люди Янси немало потрудились, чтобы сделать его пригодным для обитания. Девушка приветливо улыбалась смуглым мексиканцам, которые старались протолкнуться поближе к сеньору и сеньоре. От их улыбок и искренней радости мрачное настроение вдруг исчезло. Она велела себе довольствоваться тем, что есть, и не мечтать о чуде. В конце концов, рассудительно напомнила себе Сара, если бы она прибыла в «Голубку» с первой группой и нашла тут полнейшее запустение, ей было бы нелегко заставить себя поверить в реальность, казалось бы, невыполнимой задачи — восстановить ранчо. Задача эта стала бы еще труднее, если бы она решилась приехать сюда, как и собиралась, одна. Тогда в случае неминуемой неудачи не только она, но и все обитатели «Магнолиевой рощи» остались бы без гроша в кармане.

Сара поежилась от мрачной картины, которую нарисовало ее пылкое воображение. Какое счастье, что она появилась здесь только со своими дикими фантазиями, а не с полным фургоном пожитков. Подумав так, она возблагодарила Бога за то, что он не дал ей совершить подобную ошибку. И улыбнулась своим мыслям.

Помогая супруге спешиться, Янси в который раз поразился неотразимости ее ангельской улыбки. Его руки, обнимающие тонкую талию Сары, непроизвольно напряглись.

— Ты не разочарована? — хриплым голосом поинтересовался он, с удовольствием чувствуя, как ее стройное тело медленно скользит вниз, касаясь его.

Когда их взгляды встретились, Сара увидела в золотисто-карих глазах мужа откровенное желание, и от волнения и возбуждения у нее захватило дух.

— Нет, — неторопливо покачала головой девушка. — Я не разочарована.

Янси позабыл обо всем на свете, кроме женщины, которую он держал за талию. Не замечая и не обращая внимания на окружающих их людей, он осторожно обнял супругу и нежно поцеловал.

Веселые крики смуглых мексиканцев заставили их очнуться.

Янси и Сара сразу вспомнили, что за ними сейчас с огромным интересом наблюдают многочисленные зрители, и Янси, оторвавшись от губ жены, прошептал с неестественной улыбкой:

— Добро пожаловать в «Дом голубки», mi esposa! Надеюсь, ты найдешь здесь настоящее счастье.

Затем еще несколько минут все обменивались приветствиями. Янси выслушал краткий отчет о том, как продвигается работа и выполняются его распоряжения. Постепенно люди начали расходиться и возвращаться к работе. Последним собрался уходить Эстебан, предварительно условившись с Янси о разговоре. После того как он, надев сомбреро, собрался уходить, Янси вдруг вспомнил о Хайраме Барнелле.

Не убирая руку с талии Сары, Кантрелл медленно повернулся к бывшему управляющему «Магнолиевой рощи», который во время шумной встречи хозяев все еще сидел в седле, и пристально посмотрел на него. В глазах Янси сверкнула сталь.

— Эстебан, — задержал Янси старшего ковбоя, — минутку. — Когда мексиканец остановился и повернулся к ним, Янси сказал звенящим голосом. — Проводи, пожалуйста, Хайрама к загонам и покажи ему, что он должен делать. — Смерив Барнелла холодным взглядом, он добавил:

— Можете не распаковывать вещи, мистер Барнелл. Работать и спать будете вместе с остальными рабочими. — Янси не смог удержаться от мстительной улыбки. — Здесь у нас, боюсь, условия суровые, не то что в «Солнечном ранчо». Постелью вам будет служить земля.

Поскольку ничего лучше предложить не могу, то уверен, вы не будете на меня в обиде.

Взбешенный Хайрам, с трудом сдержавшись, закусил нижнюю губу. Однако он быстро обуздал свой гнев, коротко кивнул и, не сказав ни слова, развернул лошадь и последовал за Эстебаном. Янси молча наблюдал за ним, похоже, от мистера Барнелла можно ожидать неприятностей.

Внезапная боль в руке заставила его вернуться к реальности. Янси взглянул на Сару — это она больно ущипнула его. В изумрудно-зеленых глазах жены полыхал воинственный блеск.

Он понял, что все достижения поездки и поцелуя сведены на нет холодным отношением к Барнеллу.

— Ты поступил очень подло и низко! — с негодованием воскликнула девушка. — Ты не имеешь права обращаться с ним так высокомерно! Хайрам много лет проработал управляющим у твоего отца и вместе с ним ушел на войну. Я уверена, что он заслуживает лучшего обращения. Ты был с ним неоправданно груб! Как ты мог заставить его спать на земле, словно простого крестьянина? Как тебе не стыдно! — Сара вошла в роль страстной обличительницы. — Хайрам не какой-то бродяга, которому ты милостиво соизволил бросить кусок со своего барского стола… О Господи, ведь мы с ним столько пережили, он стал почти членом семьи!

— Только не моей! — невозмутимо возразил Кантрелл. — Я еще не забыл, что не так давно он строил на твой счет далеко идущие планы! — Он сурово посмотрел на жену и добавил:

— Этот тип постоянно крутится под ногами, и мне бы не хотелось, чтобы ты размышляла, какой стала бы твоя жизнь, выйди ты за него замуж.

От возмущения Сара на несколько секунд лишилась дара речи.

— Да как ты смеешь! Как будто я!.. — Девушка поперхнулась словами. В праведном гневе она надменно вздернула подбородок и с достоинством произнесла; — Пожалуйста, покажи, где моя комната. Боюсь, нам больше не о чем разговаривать.

К ее величайшему изумлению, Кантрелл не вспылил.

— Дорогая, прости меня, — извинился он. — Я зря намекнул на то, что ты нарушила свои брачные клятвы. Для этого ты чересчур честна и благородна. — С завораживающим блеском в золотисто-карих глазах и покаянной улыбкой на устах Янси спросил с хрипотцой:

— Простила?

«Ну где же справедливость?» — с отчаянием подумала Сара.

Она рассердилась на него, но стоило ему улыбнуться и ласково посмотреть на нее, как она тут же готова все забыть и все простить! Но ведь он же извинился. Ей стоило большого труда не дать своему гневу погаснуть окончательно.

— Ты этого не заслуживаешь, — неуверенно ответила она.

Янси с широкой улыбкой обнял жену и вновь поцеловал.

Пока Сара приходила в себя от пылкого поцелуя, он быстро подхватил ее на руки и внес в прохладный дом. Потом, опустив на пол, широко развел руки и сказал:

— Ваш дом ждет вас, мадам!

Несмотря на признаки запустения, «Дом голубки» был довольно уютной усадьбой. Комнат в доме, правда, было значительно меньше, чем в «Солнечном ранчо», и они оказались не такими просторными, но обладали каким-то грубоватым очарованием, покорившим Сару. Конечно, призналась она себе, его успели подремонтировать и тщательно отмыть от грязи, а для придания большего уюта из «Солнечного ранчо» даже привезли кое-что из мебели. Каменный пол устилал красивый золотисто-синий ковер ручной работы, на стене висел прекрасный гобелен, а в главной sala стояли несколько уютных кресел, обтянутых красновато-коричневой кожей.

Янси, положив руку на талию Сары, повел жену по ее новым владениям. Она с первого взгляда влюбилась в «Голубку». Ей понравились не заставленные мебелью комнаты, от которых оставалось впечатление простора. Вся обстановка была более простой и деревенской, чем в «Солнечном ранчо». Сара очень любила ранчо, но в «Голубке» было нечто свое, особенное… Дом обладал каким-то притягательным уютом, простотой и отсутствием величия — все успокаивало душу и радовало глаз. Здесь она чувствовала себя свободнее и легче, забывала о поколении высокомерных испанских грандов, некогда живших в «Солнечном ранчо». Предки Янси, приехавшие из Испании, построившие дом и поселившиеся в «Голубке», были бесстрашными искателями приключений. Эти энергичные мужчины и женщины обладали особым складом ума и даром предвидения. Сара отождествляла себя с обитателями «Голубки» и с самим домом, который олицетворял собой немое свидетельство победы их разума и воли над враждебными силами природы и злой стихией команчей, все еще рыскающих в окрестностях.

Небольшой внутренний дворик, посреди которого росла грациозная плакучая ива, дающая прохладную тень, и где находился маленький фонтан, преподнес ей очередной приятный сюрприз.

Одна из стен дома была сплошь увита желтыми розами, наполняющими теплый воздух своим благоуханием. Сара заметила несколько глиняных горшков с алыми и белыми геранями, которые стояли у залитого солнцем основания стены. В тени ивы, приглашая к себе, стоял маленький черный железный столик с двумя стульями, на которых лежали алые подушки. Саре захотелось задержаться в этом уютном уголке, чтобы насладиться спокойствием и красотой старинного дома.

В отличие от «Солнечного ранчо» в «Голубке» не было элегантных арочных переходов. Почти все комнаты выходили в центральный двор, ничем не отличающийся от двориков большинства испанских домов. В таких двориках обычно собирались члены семьи, здесь они проводили большую часть своего свободного времени. Сара одобряла эту прекрасную традицию, — каким же очаровательным был этот дворик и все, что в нем находилось!

Янси улыбнулся, взглянув на радостное лицо Сары.

— Нравится?

— Еще как! — с восторгом воскликнула она. — Настоящий оазис, скрытый от внешнего мира.

Губы Янси вновь тронула довольная улыбка, он огляделся по сторонам. Саре показалось, что в мыслях он где-то далеко.

— Я хорошо помню, что моя мать очень любила этот дворик, — задумчиво проговорил он. — Они просиживали с отцом часами за этим столиком, смеялись и болтали, а я ползал у их ног. Когда Сэм уехал, мать часто сидела за столиком и писала длинные письма или читала мне вслух письма, которые он присылал ей. По-моему, она прочитала мне почти все его письма. Хотя наверняка и пропускала некоторые места, чтобы оградить мои невинные уши от недоступной мне тогда правды жизни.

— Наверное, твоя мать и Сэм сильно любили друг друга, — неуверенно начала Сара. Янси редко говорил о родителях, и ей не хотелось прерывать его воспоминания. Но она не могла и промолчать, оставив его слова без комментариев.

— О, поначалу я был уверен в том, что они любили друг друга, — кивнул Янси, с вызовом взглянув на нее. — Но это было до того, как Энди и мой дед заставили их расстаться.

— Но как они могли заставить их расстаться? — удивленно воскликнула Сара. — Если твои родители по-настоящему любили друг друга, их никто не мог разлучить!

— Энди презирал мою мать! — фыркнул Янси. — Хотя в ее жилах текла более благородная, чем у него самого, кровь, он всегда называл ее «жадной шлюхой» и обвиняя отца в том, что, женившись на ней, Сэм запятнал фамилию Кантреллов! — Он нахмурился. — Я согласен похвалить этого старого мерзавца лишь за одно — за прямоту и честность. Он никогда не скрывал своих чувств и открыто говорил о ненависти к моей матери и осуждал их брак. Ужасная, по его мнению, женитьба Сэма не давала ему покоя до последних мгновений его жизни. Я уверен, что Энди умер, проклиная мою мать и скорее всего меня вместе с ней.

— Но почему Сэм ничего не предпринял, чтобы защитить вас? Как он мог спокойно смотреть на то, как Энди разлучает его с твоей матерью?

Янси тяжело вздохнул и нетерпеливо потер затылок. Он обычно не любил говорить о родителях и о прошлом и при обычных обстоятельствах уже давно перевел бы разговор на другую тему. Но ему казалось, что Саре важно понять, каковы были отношения его родителей, знать, какие чувства он испытывал к Сэму и как он относился и относится к любви…

— Сэм был бессилен против своего отца, — вяло пожал он плечами. — Он не мог с ним бороться, у него просто не было ни единого шанса победить. Энди воспитал сына в беспрекословном повиновении. Мне кажется, что Сэм лишь раз в жизни ослушался отца — когда сбежал с моей матерью и тайно обвенчался. Я часто с удивлением спрашиваю себя, как он мог набраться такой смелости. Ведь этот поступок совсем не вязался с его характером! — Кантрелл пристально смотрел на маленький фонтан, но Сара понимала, что он не видит его. Сейчас он не видел ничего, кроме далекого прошлого. Она прислушалась к успокаивающему звуку журчащей воды. Янси вдруг вновь нарушил молчание:

— Сэм был мягким человеком, он предпочитал не бороться с событиями, а плыть по течению. Ты прекрасно знаешь его слабый характер. Сколько я его помню, он всегда выбирал путь наименьшего сопротивления. Энди постоянно настраивал его против моей матери. Он требовал от него сыновней покорности, и Сэм не мог пропускать эти требования мимо ушей. Все кончилось тем, что Сэм не устоял перед напором отца и сдался. Поэтому неудивительно, что мои родители, как бы сильно они ни любили друг друга вначале, в конце концов расстались. — Янси вновь нахмурился и, пожав плечами, заявил напрямик:

— Хотя Энди Кантрелл и был моим дедом, я считаю его эгоистичным и очень упрямым деспотом, привыкшим все делать по-своему, ломать людей и заставлять их выполнять его желания! Для того чтобы бороться с ним, нужен был человек с куда более сильным характером. Вдобавок ко всему старый дьявол был еще и чертовски умен. Он хитро воспользовался сыновней преданностью Сэма, все время требовал, чтобы тот приехал в «Магнолиевую рощу», и каждый раз врал с три короба о какой-то очень важной работе, которую может сделать только Сэм и никто другой. Сэм долго терпел, но в конце концов понял, что ему легче смириться с поражением и выполнить требование Энди, чем бороться с ним.

— Но разве твоя мать не могла?.. — недоверчиво пробормотала Сара, не сводя с него изумленного взгляда.

— Чего не могла моя мать? — Неожиданно в голосе Янси послышались холодные нотки. — Бороться со свекром за любовь своего мужа? — Он покачал головой и угрюмо проворчал:

— Если бы Сэм был мужчиной, я хочу сказать — настоящим мужчиной, и не позволил бы Энди помыкать собой, ей бы никогда не понадобилось бороться за его любовь! Она не должна была ни просить, чтобы он любил ее, ни бороться за это! Любовь — естественное чувство между супругами. — Неожиданно лицо Янси Кантрелла расслабилось, и он как-то устало признался:

— Но дело было не только в Сэме и Энди, моя мать была одержима своими демонами! Ее отец, дон Армандо, тоже возражал против замужества. Правда, со временем он смирился, но все-таки до самой смерти старался разрушить этот брак, всячески пытался настроить дочь против Сэма и подорвать ее любовь к нему. Они оба были хороши. Энди изо всех сил обрабатывал Сэма, а Армандо — Маделину. Так что их брак оказался обречен с самого начала. Расставание было неизбежно. Я очень сомневаюсь, что они смогли бы жить вместе, даже если бы моя мать пережила Энди. Их любви был нанесен непоправимый удар.

Сара задумчиво оглядела очаровательный дворик и постаралась представить, какие чувства должна была испытывать Маделина, выйдя замуж за любимого мужчину, зная, что он тоже любит ее, и тем не менее постоянно терпя поражения в сражениях с отцом мужа и вечно выслушивая упреки от своего отца! А Сэм.., ему ведь тоже было несладко! Какие чувства испытывал Сэм Кантрелл? Сара не сомневалась в том, что он любил мать Янси. Она была уверена, что он любил Маделину так, как не любил ни одну другую женщину. Но вот Янси не верил в любовь отца…

Взглянув на мужа, она вдруг спросила:

— По-моему, ты во всем винишь Сэма, да?

Янси снял шляпу, бросил на столик и устало провел рукой по волосам.

— Нет, не виню. Я не виню Сэма и не испытываю к нему ненависти.., я никогда не испытывал к нему ненависти. Возможно, в молодости я злился на него за то, что он оказался таким слабаком и не стал на защиту меня и матери, но ненависть.., нет, ее не было никогда. Думаю, что по-своему Сэм любил и меня. Я взрослел, становился умнее и вскоре понял, что он не мог защитить нас даже при всем своем желании, просто не мог быть сильным. — Красивый рот Янси горестно сжался. — Даже после того, как он женился на Маргарет, я не испытывал к нему ненависти. Что отрицать, он причинил мне сильную боль! Был небольшой промежуток времени, когда меня переполняла такая ярость, что я даже думал порой, что ненавижу его, но это была не ненависть, а элементарная злость и обида. Он был моим отцом, и этим все сказано… Я любил его.

Сара попыталась поймать взгляд мужа. То, что она прочла в его глазах, убедило ее в его полной искренности.

Да, Янси действительно любил отца.

— Но если ты любил его, то почему же не ответил ни на одно письмо Сэма? — спокойно спросила Сара. Она старалась говорить сдержанно, но в ее голосе слышались нотки обвинения. — Умирая, Сэм умолял тебя приехать. Он очень хотел повидаться с тобой в последний раз перед смертью, но ты так и не соизволил сделать это! Ты говоришь, что любил Сэма, но тем не менее не выполнил его единственную просьбу. Ты не приехал в «Магнолиевую рощу» и не находился рядом с умирающим отцом!

— О чем ты говоришь, черт побери? — нахмурился Янси. — Единственное письмо, которое я получил за все эти годы из Техаса, привез помощник адвоката Сэма. Я не получил от отца ни единого письма!

— Но.., но Сэм писал тебе… — растерялась Сара. — Несколько раз писал. — Увидев на лице мужа недоверие, она горячо воскликнула:

— Говорю тебе, я собственными глазами видела эти письма! И не только видела, но и писала некоторые из них под его диктовку!

— Я не получил ни одного! — упрямо стоял на своем Янси Кантрелл. Он больно схватил ее за руку. — Неужели ты считаешь меня способным на такое свинство? Неужели ты считаешь, что если бы я получил хотя бы одно письмо от Сэма, если бы я знал, что он умирает и хочет повидаться перед смертью, то проигнорировал бы его просьбу? Господи, как ты можешь так плохо думать обо мне, Сара? Вижу, ты совсем невысокого обо мне мнения…

Сара с сомнением посмотрела на мужа. В словах Янси прозвучали такая искренняя обида, такой гнев, что она вконец растерялась и сейчас уже не знала, что и думать об этом загадочном деле.

Услышав тяжелый вздох жены, Янси обхватил ладонями ее лицо и заглянул в глаз.

— Честное слово, я не получил ни одного письма от Сэма, — проговорил он, четко и медленно выговаривая каждое слово. — Если бы я имел от него весточку, то преодолел бы огонь, воду и медные трубы, чтобы повидаться с ним перед смертью… И прежде чем мы закончим разговор на неприятную для меня тему о родителях, пожалуйста, запомни, я не таков, как мой отец. Я не слабый человек. Меня непросто заставить свернуть с намеченного пути, и я никогда и никому не позволю вбить клин между нами!

Сара до сих пор с глубокой болью вспоминала слова Энн, послужившие причиной их последней ссоры.

— Я тебе верю.., но наша ситуация как небо от земли отличается от той, в какой были твои родители, — с тяжелым вздохом произнесла она. — Мы не любим друг друга, в этом-то вся разница. А жениться на мне тебя заставили сугубо деловые соображения, разве не так? Так что, согласись, любовью тут и не пахнет!

Ноздри Янси затрепетали от гнева, глаза яростно сверкнули.

— Как же ты все-таки глупа! — хрипло проговорил он. — Ничего не видишь дальше своего носа. А я-то думал, что женщины намного умнее мужчин в сердечных делах. Боюсь, к тебе это не относится. Ты настолько околдована завещанием Сэма, что больше ничего не видишь вокруг. — Он грубо схватил ее за плечи и потряс, как тряпичную куклу. — Знаешь, бывают минуты, когда мне очень хочется свернуть твою очаровательную шейку! — Слова вылетали из его рта, как пули. — Деловые соображения, как ты говоришь, не имеют никакого отношения к нашему браку! Если бы я был практичным человеком, то оставил бы тебя на ужин волкам и считал бы, что мне очень повезло!

Рот Сары сам собой открылся от изумления. Что-то в его глазах, в его голосе вернуло ей надежду, что еще не все потеряно. Ни на миг не отводя взгляда от его хмурого лица, она собралась с духом и выпалила:

— Ты хочешь сказать, что женился на мне не из-за «Дома голубки»? — Она судорожно сглотнула. — Ты говоришь, что у тебя были другие причины для того, чтобы жениться на мне?

С нежной улыбкой Янси Кантрелл прижал ее к себе и поцеловал. Только после того как по ее жилам бешеным потоком помчалась разгоряченная кровь, после того как она потеряла способность здраво мыслить, обвила его шею руками и страстно прижалась к нему, Янси поднял голову и взглянул на ее потрясенное лицо. Он тут же он нагнулся к ней, легко коснулся губами ее губ и проворчал:

— А ты как думала, черт побери!

Глава 22

Ошеломленная столь неожиданным признанием, Сара не сопротивлялась, когда Янси подхватил ее на руки и понес в дом. Она запомнила лишь белые стены комнаты, красновато-синий ковер, нарушающий их белую монотонность, старомодную массивную испанскую кровать, потемневшую от времени, и манящую мягкость пуховой перины, куда ее осторожно положил муж. Он лег рядом, потом очутился сверху. Его руки продолжали ласкать ее тело, даже когда он раздевал ее.

Кантрелл осыпал жену бесчисленными поцелуями. От этих голодных яростных поцелуев у нее перехватило дух и явилось страстное желание быть любимой. Желание оказалось настолько сильным, что в голове начали путаться мысли. Сара принялась неуклюже раздевать его. Когда ее руки освободились от этой еще непривычной для нее работы и обрели свободу, чтобы блуждать по мускулистому телу, она удовлетворенно вздохнула. Ей казалось, что она никогда не насытится им. Сначала ее пальцы приласкали лицо мужа, потом перешли на широкую спину, опустились ниже — на твердые ягодицы и, наконец, отважились исследовать гладкую мускулистую грудь.

Стоило ее тонким пальчикам дразняще прикоснуться к его соскам, как Янси вздрогнул и застонал. Его руки, охватывающие бедра Сары, напряглись. Желание овладеть ею было таким сильным, что вызывало острую, почти нестерпимую боль и требовало немедленного утоления. Он напрягся каждой жилкой, и ему показалось, что если он немедленно не возьмет ее сладкое тело, то тут же умрет от неудовлетворенной страсти.

Он находился во власти жгучего желания, которое накапливалось в нем несколько последних дней. Шелковистая кожа Сары, ее волнующий запах и тихие стоны, вызываемые его ласками, сводили Янси с ума.

Сара испытывала не менее сильное желание. Запирая дверь своей спальни, она лишала наслаждений не только мужа, но и себя. В то самое мгновение, когда он легко, как пушинку, подхватил ее на руки, она оказалась во власти предательской жажды. Сара ничего не могла с собой поделать, она хотела его. Хотела почувствовать, как он входит в нее, хотела ощутить его внутри себя. Хотела почувствовать ладони Янси на своих грудях, насладиться прикосновением его горячих губ к своим губам. С нетерпением ждала, когда Янси погрузится в самые ее глубины. Она вся горела от желания поскорее испытать вновь фантастическое наслаждение, подарить которое ей могла только любовь мужа.

Наконец рука Янси скользнула между ее ног, пальцы осторожно раздвинули податливые влажные складки. Сара застонала от наслаждения, раздвинула ноги как можно шире и вся выгнулась навстречу его ласкам.

Янси почувствовал, что она готова принять его. Он боялся, что в любую секунду может не выдержать этого нечеловеческого напряжения. Янси тут же перекатился на спину, захватив с собой легкое тело жены. Слегка напуганная Сара, оказавшись сверху, недоуменно смотрела на мужа, не зная, что делать. С глазами, пылающими от дикого желания, Кантрелл прошептал:

— На этот раз ты будешь главной, все будет зависеть от тебя. Ты вознесешь нас обоих в рай…

Зеленые глаза Сары изумленно расширились, когда он легко поднял ее, посадил так, что ее бедра находились по обеим сторонам его бедер, и медленно опустил на свой огромный и твердый, как железо, стержень. Она вся задрожала от непередаваемых словами восхитительных ощущений. Выражение блаженства на лице Янси усиливало ее наслаждение. На этом худощавом смуглом лице, как в зеркале, отразились восторг и наслаждение, когда Сара приняла его целиком, всего. Не понимая, как она, такая маленькая и хрупкая, может принять его огромный жезл, и желая помочь ему, Сара сама бросилась вниз.

Она опустилась до самого основания его плоти, и из горла Янси вырвался стон… Она замерла, боясь шелохнуться. Потом попробовала слегка пошевелиться и вся задрожала от неземного наслаждения. Через нее пробежали волны сказочного удовольствия. Янси вновь обхватил бедра жены руками и заставил сначала приподняться, а потом опуститься обратно. Движения оказались такими простыми и приносили такое наслаждение, что Сара вся задрожала от ликования.

Она посмотрела на супруга затуманенными страстью глазами и увидела на его губах напряженную улыбку.

— Теперь попробуй сама делать так, как я показал, — попросил он. — Скоро ты приведешь нас обоих в рай.

Сара сделала так, как он просил. Ее стройные бедра слегка приподнялись, затем опустились, и пышущий жаром стержень Янси вновь полностью погрузился в нее. Ощущения были настолько фантастические, что их невозможно было выразить словами, и скоро она уже больше не могла терпеть эту мучительно-сладкую пытку.

Руки Янси переместились на груди Сары. Большие пальцы нежно потерли набухшие соски, и она задвигалась быстрее, Янси приподнимался, чтобы встретить бурный натиск ее бедер и громко стонал от наслаждения после каждого толчка в ее влажную теплоту. Неожиданно он весь задрожал и яростно набросился на ее теплый рот. Нежные соски Сары слегка касались его широкой мускулистой груди. Он прильнул губами к ее губам и начал повторять языком резкие движения нижней части тела.

Сара не нуждалась в приглашении и столь же страстно ответила на поцелуй. Ее язык, горячий, как огонь, переплелся в дикой пляске с его языком. Сара хотела, чтобы эта головокружительная скачка длилась вечно. Это была самая сладкая и мучительная пытка на земле. И они вместе наслаждались ею до тех пор, пока их не охватил неописуемый восторг…

Руки Янси неожиданно обхватили ее бедра и направили движения. После того как первая волна поразительного удовольствия пронеслась через ее тело, Сара откинула голову назад и громко вскрикнула от ликования и наслаждения. Тогда и только тогда Янси позволил переполнявшему его дикому желанию, которое он с огромным трудом сдерживал до этой минуты, вырваться на волю. И в это же самое мгновение он достиг экстаза, отголоски которого потрясли и Сару.

Ошеломленная силой своего освобождения, Сара упала на бурно вздымающуюся грудь мужа. Она слышала, как гулко стучит его сердце, и это лихорадочное биение усилило ее наслаждение. Секунды медленно переходили в минуты, а они продолжали неподвижно лежать, не желая нарушать очарование сладкого мгновения. Щека Сары покоилась на груди Янси, он ласково гладил ее узкую спину и бедра.

Губами Янси рассеянно водил по золотисто-каштановым локонам Сары. Наконец она зашевелилась, медленно сползла с него и легла рядом. Ее пальцы тут же очутились у него на груди и принялись играть короткими жесткими завитками.

Янси нежно прижал к себе любимую. Сара, которой так много хотелось сейчас ему сказать, неожиданно обнаружила, что погружается в сладкую дремоту. Не прошло и пяти минут, как она крепко спала.

Через несколько минут после того как она уснула, Янси, окончательно придя в себя, принялся изучать ее лицо. И внезапно его поразила странная мысль. Он с удивлением обнаружил, что сейчас безумно рад тому странному браку, который Сэм заключил с Сарой. Если бы Сэм не решился сделать столь рискованный шаг, с помощью которого надеялся обезопасить ее будущее, сердцем этой потрясающей девушки мог бы завладеть какой-нибудь другой мужчина. И тогда сейчас, такая ошеломительно сладкая и красивая, она лежала бы не рядом с ним, а, возможно, в чьей-нибудь чужой постели. Янси нахмурился, подумал вдруг, что Сэм мог жениться на Саре вовсе не для того, чтобы обезопасить будущее племянницы. Вообще-то у него могли возникнуть и другие причины для столь странной женитьбы. Ну, скажем.., он хотел, чтобы сердце девушки оставалось свободным до возвращения сына.

Янси вновь нахмурился и покачал головой. Мысль показалась ему безнадежно запутанной и невероятно странной. Но ведь она, признался он себе, могла прийти и в голову его отца, безнадежного романтика, терзаемого угрызениями совести.

Янси широко зевнул, закрыл глаза и крепче обнял Сару. Смешно, подумал он, засыпая, как он мог вообще додуматься до того, что Сэм женился на Саре, чтобы сберечь ее для него?

Сара проснулась первой. Несколько минут она неподвижно лежала, наслаждаясь близостью теплого расслабленного тела мужа.

Даже во сне Янси крепко обнимал ее, защищая от опасностей и тревог. Сара сонно улыбнулась. О, как же она любила этого невыносимого Янси Кантрелла! И ее не останавливало даже то, что хуже Янси мужчины на земле не отыскать.

Отдохнувшая после сна Сара,голова которой не была сейчас затуманена страстью задумалась над словами, произнесенными Янси во дворе. Она хотела разбудить его и попросить объяснить, что он имел в виду, но постеснялась сделать это. Он ведь так и не произнес слов любви, не сказал, почему настоял на женитьбе. И хотя Сара не могла отрицать того, что его поведение и поступки доказывают его сильные и глубокие чувства к ней, она так хотела услышать от него три простых коротких слова: «Я тебя люблю».

Наконец-то Сара могла убедить себя в том, что желание Янси получить «Дом голубки» было по крайней мере не единственной причиной, заставившей его жениться на ней. Однако она все еще отказывалась верить в то, что Янси любит ее.

Конечно, она ни капельки, ни секунды не сомневалась, что он хочет ее… То, что какой-то час назад произошло в этой самой постели, являлось несомненным доказательством силы его желания! Но Сара не была еще уверена, что будила в нем какие-то высокие и вечные чувства, которые были глубже физического желания. Он необыкновенно добр и внимателен к ней, изъявляет горячее желание выполнять ее капризы, защищает и заботится о ее безопасности и благосостоянии, но ведь точно так же вел бы себя и хозяин дорогой породистой кобылы, необходимой ему для разведения чистокровного потомства!

Сара слегка повернула голову и посмотрела на высокомерное даже во сне лицо мужа. Она печально вздохнула и подумала, что и теперь его лицо оставалось непроницаемым. Оно всегда будет скрывать его мысли и чувства — до тех пор, пока сам Янси не решит снять с него маску. Янси прятался за воздвигнутой им же самим стеной и лишь время от времени позволял себе делать маленькие интригующие намеки о своих истинных настроениях и побуждениях. Сара спросила себя, а доведется ли ей вообще когда-нибудь узнать, что же скрывается за его таинственным и равнодушным взглядом. Она снова взглянула на мужа, и ей отчаянно захотелось разбудить его и потребовать ответа на вопрос: какие же чувства он испытывает к ней? Но нет! Ее испугала и остановила мысль, что этот ответ может не устроить ее. Губы Сары скорбно поджались.

Чего она боится? Очень сомнительно, что ей удастся вообще добиться от него однозначного ответа на этот не дающий ей покоя вопрос! Янси, черт бы его подрал, обладал противнейшей привычкой, которая часто выводила ее из себя, — отвечать на вопрос вопросом!

Часы, стоящие на камине, неожиданно пробили три часа.

Янси проснулся и резко сел в кровати.

— Cristo! Я и понятия не имел, что уже так поздно! — Он спрыгнул с кровати, торопливо собрал с пола одежду и, крепко поцеловав супругу, хрипло бросил на прощание:

— Мне очень не хочется оставлять тебя, дорогая, но я договорился в два часа встретиться с Эстебаном и уже опаздываю на целый час!

Янси выскочил из комнаты, не дав Саре времени спросить, когда он вернется. Поскольку она уже выспалась и оставаться в постели дольше было бессмысленно, Сара тоже собрала вещи, журя чересчур страстных мужей, которые разбрасывают одежду жен по всей комнате! Сара быстро оделась, счастливо улыбаясь.

Когда Янси принес ее в эту комнату, у нее не было времени толком разглядеть ее. Да тогда ей, честно говоря, было не до этого! Сейчас же, когда рядом не было Янси и он не владел всем ее вниманием и мыслями, Сара с любопытством оглядела спальню. Просторная комната была обставлена простой, но элегантной мебелью. Другого выхода, кроме того, через который они вошли, не было. Сара внимательно посмотрела на дверь и, увидев, что в ней нет замка, нахмурилась. Она не сомневалась, что находится в хозяйской спальне, а в «Доме голубки», конечно, нет другой спальни, где бы владелица ранчо могла отдохнуть от мужа. И запереться от него!

Направляясь на встречу с Эстебаном, Янси думал о том же, что и Сара, и по лицу его блуждала довольная улыбка. Когда он вошел в маленькую sala, расположенную в задней части дома, где он договорился встретиться со своим старшим ковбоем, он все еще улыбался. Когда же он увидел, что, несмотря на опоздание, Эстебан по-прежнему терпеливо ждет его, он заулыбался еще приветливее. Поздоровавшись с Чавесом, он извинился за опоздание. Усевшись в темно-зеленые кожаные кресла, стоявшие перед массивным столом из красного дерева, украшенным резьбой, они заговорили о деле.

Эстебан без обиняков заявил:

— Я выяснил, откуда взялась змея, сеньор. По крайней мере я точно знаю, что это одна и та же змея.

— Откуда? — резко спросил Янси Кантрелл, всю беспечность которого сразу же как рукой сняло.

— Знаете Гильермо, сына Лупе, кузена Марии? — спокойно спросил Эстебан и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил; — Примерно две недели назад Гильермо играл с деревенскими мальчишками в лесу. Они нашли большую змею.

Вы ведь помните, какая громадная она была? Никто из ребят не видел такой большой гремучей гадины. Они поймали ее, сунули в мешок и принесли домой.

— Так это была змея Гильермо? — изумленно пробормотал Янси. Он недоверчиво смотрел на своего главного помощника, отказываясь верить своим ушам. Никто из его людей не мог желать вреда Саре. — Ты хочешь сказать, что это Гильермо подложил гремучую змею в кровать сеньоре?

Эстебан энергично замотал головой.

— Сеньор, как вы могли такое подумать? Нет, нет и еще раз нет! Гильермо никогда не причинит вреда ни вам, ни сеньоре! Никогда!

Янси смущенно отвел взгляд в сторону.

— Конечно, я знаю это… Прости, сам не понимаю, как такая идиотская мысль могла прийти мне в голову. Расскажи, что же произошло.

— Честно говоря, я и сам не знаю, что же произошло. Все дело в том, что отчасти я виноват в случившемся. Мария рассказала мне о находке мальчишки, но у меня это совсем вылетело из головы. И я не пошел к нему, чтобы спросить, где сейчас его змея. Я вообще забыл, что Гильермо нашел ее. Навел справки, как вы велели, но ничего не узнал. Переговорил со всеми слугами на ранчо и с жителями деревни, но никто не видел, чтобы кто-то из трех гринго выходил из деревни. Сам не понимаю, как я мог забыть о Гильермо. Я совсем запамятовал о гадине, и мне поэтому нечего было вам докладывать, — сокрушенно вздохнул Эстебан. — Я был уверен, что подвел вас. И только вчера, после возвращения на ранчо за новыми припасами для «Дома голубки», я заглянул к Лупе. На глаза попался Гильермо, и я обратил внимание на то, что у него какой-то мрачный вид. Я поинтересовался, в чем дело. Парень ответил, что змея исчезла. Кто-то открыл крышку бочки и выпустил ее. Возможно, даже украли. — Уголки губ Эстебана печально опустились. — Простите меня, сеньор. Сам не пойму, как это могло вылететь у меня из головы. Я обязан был вспомнить о ней и собственноручно проверить, по-прежнему ли тварь находится в бочке, но я этого не сделал. — Он виновато посмотрел на хозяина. — Я хотел рассказать вам все это еще вчера, но вы уехали на весь день, а я должен был вернуться в «Голубку» с припасами. Мне очень жаль, что мы потеряли столько времени даром.

Янси отмахнулся от извинений Эстебана:

— Не извиняйся, все в порядке. Ты хорошо потрудился. Узнал еще что-нибудь?

— Совсем немного, сеньор, — пожал плечами Эстебан Чавес. — Гильермо обнаружил пропажу змеи в утро вашей свадьбы. Парень хорошо запомнил день. Еще бы, ведь это был грандиозный праздник для всех жителей ранчо!

На лице Янси появилось задумчивое выражение, золотисто-карие глаза угрожающе блеснули.

— Не выяснил, гринго знали о змее? — спросил он.

— Знали, сеньор, — кивнул Эстебан. — Все трое знали. — Он заколебался, потом честно признался:

— Все гости знали, в том числе и Бартоломью с Танси. На следующий день после приезда их провели по деревне. Я спросил Гильермо, показывал ли он им змею? Он сказал, что показывал. Все видели эту страшную тварь. Гильермо рассказал, что белокурая гринго закричала и подпрыгнула от страха, когда он поднял крышку и показал змею.

— Лупе с семьей живет в том же самом доме, что и раньше? В первом справа от ворот?

— Si! — Словно желая закончить мысль Янси, Эстебан добавил:

— Любой из них мог легко тайком выйти за ворота и, оглушив змею, сунуть ее в мешок или коробку и принести в дом. На все это ушло бы совсем мало времени, каких-нибудь несколько минут…

— И еще минуту, чтобы отнести ее в комнату Сары.

— Si, сеньор, — кивнул Эстебан. — Все дело заняло бы считанные минуты.

Янси вскочил с кресла и сделал несколько быстрых шагов. Повернувшись спиной к Эстебану, он надолго замолчал.

— Не могу представить, чтобы кто-то хотел убить Сару или хотя бы причинить ей вред, — наконец прервал он молчание и оглянулся через плечо на своего старшего ковбоя. — Ты поручил кому-нибудь присматривать за ней здесь?

— Мальчику в доме, — кивнул Эстебан, — и двум ковбоям за его стенами.

— Bueno! По крайней мере здесь у нас под ногами не будут путаться Шеллдрейки, а уж с Хайрамом Барнеллом я как-нибудь справлюсь! — проговорил Янси Кантрелл, вновь усаживаясь в кресло.

Эстебан смутился. От Янси не укрылось его замешательство. Он прищурил глаза и поинтересовался:

— В чем дело, Эстебан? Говори же!

Мексиканец заерзал в кресле, почесал затылок и пожал плечами.

— Я не хотел говорить вам об этом, но Шеллдрейки здесь! — выпалил он.

Следующие несколько минут Эстебан Чавес с открытым от восхищения ртом слушал смачные ругательства, которыми Кантрелл осыпал Тома и его супругу. Запас крепких словечек оказался большим и закончился не скоро. Но в конце концов даже изобретательный ум Янси был уже не в состоянии придумывать все более изощренную брань в адрес Шеллдрейков и их родителей. Даже богатое воображение Янси иссякло, суля страшные кары, которые ждут супругов в недалеком будущем.

Заметив, что начал повторяться, Янси наконец замолчал.

— Когда они приехали? — устало спросил он.

— Полчаса назад, со всеми остальными. Белокурая гринго пожаловалась на скуку в «Солнечном ранчо», когда все уехали оттуда. Она посетовала, что ей даже не с кем там поговорить.

Еще она захотела снова повидать «Голубку», взглянуть на перемены, которые произошли на ранчо. — Эстебан презрительно хмыкнул. — Она быстро поумерила свой восторг, когда увидела, что работа здесь только началась и что ей придется жить в маленькой, скудно обставленной комнатушке с мужем. — Улыбка его стала шире. — Танси предложила ей вернуться в «Солнечное ранчо», если госпоже не нравится комната, и намекнула, что сюда ее никто не приглашал. По-моему, эта женщина не очень нравится Танси.

— Танси не одинока в своей неприязни к Энн, — сухо согласился Янси. — Сомневаюсь, что Энн Шеллдрейк вообще кому-то может нравиться. Многие, в том числе и я, не стали бы возражать, если бы миссис Шеллдрейк присоединилась к своей сестрице в аду!

Когда несколькими минутами позже Янси вернулся к себе, он еще не решил, как поступить с Шеллдрейками. Он был в такой ярости, что его первым желанием было посадить Тома и Энн на лошадей и насильно вывезти их подальше отсюда… И отправить с ними еще и Хайрама Барнелла! Однако он сомневался, что это решит все проблемы.

Когда Янси Кантрелл вошел в комнату, Танси и Сара распаковывали вещи. Услышав звук открываемой двери, Сара оторвалась от работы. По выражению ее лица он сразу догадался, что жена уже услышала неприятную новость.

На этот раз и на лице Янси можно было прочитать все, что он думает о приезде Шеллдрейков.

— Ты слышал, что у нас гости? — спросила Сара, мило сморщив носик.

— Слышал, — хмуро кивнул Янси, — но пока еще не решил, кого из них задушить первым!

— Не стоит… — рассмеялась Танси. — Хотя эта женщина такая противная, хитрая и жадная. Она только и делает, что устраивает всем пакости! — Служанка задумалась на секунду, затем сказала:

— В ловкости плести интриги с ней могла бы поспорить разве что ее сестра!.. Но вот мистера Тома мне жаль.

Она веревки из него вьет, а он, бедняга, похоже, не в силах бороться с женушкой. — Она посмотрела на Янси. — Мистер Том не хотел ехать в «Голубку». Он очень смутился, когда она стала настаивать на поездке, и попытался отговорить ее. По-моему, он тут ни при чем.

— Что ты с ними будешь делать? Отправишь назад? — с надеждой спросила Сара, не сводя огромных зеленых глаз с лица мужа.

Янси, привычно сунув большие пальцы за пояс и широко расставив ноги, пристально смотрел на Сару.

«Интересно, а как бы она поступила на моем месте?» — мысленно спрашивал он себя.

— А что, по-твоему, я должен сделать? — поинтересовался он.

Сара поджала губы.

— Я бы хотела, чтобы ты немедленно отослал их обратно в «Солнечное ранчо», — прямо ответила она, — но, боюсь, сделать это будет нелегко. Уверена, что поездка, какой бы короткой и легкой она ни была, сильно утомила Тома. Танси сказала, что он не хотел ехать в «Голубку» и, наверное, очень стесняется их поступка. Мне бы не хотелось еще больше унижать его.

— Ты хочешь, чтобы они остались? — удивленно приподнял брови Янси.

— Да, — с несчастным видом кивнула Сара. — Но только ненадолго. Может, подождем день-другой, а потом вежливо намекнем, что им будет намного удобнее в «Солнечном ранчо».

Танси фыркнула и, взяв несколько предметов туалета Сары, положила их в ящик комода. С шумом задвинув его, она многозначительно взглянула на Сару.

— Послушай меня, мисси! Провалиться мне на этом месте, если эта мегера не затевает очередную пакость! Сюда ее заставили приехать какие-то неизвестные причины, а не желание вновь увидеть «Голубку». Только не рассказывай мне, что она приехала сюда потому, что не может без тебя жить.

Сара решилась было возразить, но Янси вмешался в разговор и холодно сказал:

— Я согласен с Танси. По-моему, Энн замышляет что-то плохое. Но чтобы узнать, что именно у нее на уме, нам придется разрешить им остаться чуть дольше, чем на один-два дня.

— Сколько они здесь пробудут? — тревожно воскликнула Сара. Она не скрывала, что не в восторге от идеи жить с Шеллдрейками в одном доме.

— Только до тех пор, пока я не выясню, какие козни собралась на этот раз подстроить Энн и кто ее жертва. — Немного поколебавшись, он добавил:

— Сара, запомни: «Голубка» — твой дом. Если ты настаиваешь на их отъезде, я вышвырну их отсюда сию же минуту!

Предложение мужа застало Сару врасплох. Она переспросила с хитрой усмешкой:

— Значит, «Голубка» — мой дом и мы можем вышвырнуть их сию же минуту, да? — Встретившись с прямым взглядом мужа, она недоверчиво покачала головой. — Но ведь мы не вышвырнем их, не так ли?

— Твой дом, тебе и решать, — повторил Янси.

Сара помолчала и пожала плечами.

— Ладно, пусть поживут какое-то время… — Лицо ее осветила улыбка. — Остается утешаться мыслью, что я могу прогнать их в любую минуту.

* * *

Несмотря на неожиданный приезд Шеллдрейков и так до конца и не прояснившуюся ситуацию между ней и Янси, следующие несколько дней Сара пребывала в прекрасном расположении духа. Она любила своего мужа! Она была в восторге от «Голубки»! И ее радовали изменения, которые происходили у нее на глазах.

За день Сара успевала побывать везде. Она наблюдала, как настилают крышу на амбаре, восстанавливают полуразвалившиеся загоны для скота, ездила смотреть, как отлавливают мустангов и лонгхорнов, слушала истории о былых поездках в «Голубку», которые рассказывали Мария и Танси, готовя еду в большой старомодной кухне. Везде, куда бы она ни приходила, Сара, к своему восторгу и удовольствию, видела, что новая жизнь все прочнее утверждается на старом ранчо. Но самое главное — у нее был ее любимый супруг!..

Сара каждый день выезжала на несколько часов в прерии со своим замечательным мужем, который предпочитал лично руководить работой своих ковбоев. Иногда они проводили в прерии почти целый день, уезжая на рассвете и возвращаясь домой в багровых сумерках. Бывали вечера, когда после ухода Шеллдрейков они подолгу засиживались за столом, за которым много лет назад любили посидеть родители Янси, и мирно беседовали. Говорили об обычных вещах — о ранчо и о работе, которую надеялись довести до конца. Но самыми лучшими часами, краснея от стыда, признавалась себе Сара, были ночные. Они были восхитительны — ночи, которые она проводила в объятиях мужа. Янси учил ее давать полную свободу своей чувственности и постигать бездонные глубины возбуждающей плотской любви, которой занимался с ней.

Сердце Сары переполняло чувство к мужу, и ее так и подмывало заговорить о любви. Много раз по ночам, когда Янси доводил ее до экстаза, она громко вскрикивала, но слова «Я люблю тебя» так и оставались непроизнесенными. Кантрелл ни разу не обронил слова «любовь», как не заговаривал и о причинах, побудивших его жениться на ней, он держал свои чувства в тайне. Но Сару, как это ни странно, такое положение дел вполне устраивало.

Конечно, у нее не было никакого опыта в сердечных делах, но она обладала здравым смыслом и интуицией, что было большой редкостью для красивой молодой женщины. И здравый смысл подсказывал Саре, что Янси не мог бы так страстно каждую ночь заниматься с ней любовью, не мог бы испытывать такого удовольствия от ее общества и ежеминутно дарить ей взгляды, от которых у нее перехватывало дыхание и взволнованно колотилось сердце, не мог бы обращаться с ней с такой согревающей душу заботой и вниманием, так ласково поддразнивать ее, если бы за всем этим не скрывались более глубокие, чем простая физическая страсть, чувства.

Да, Янси до сих пор не признался ей в любви, но Сара была уверена, что это вопрос времени. «Он обязательно произнесет волшебные слова», — уверенно говорила она себе. И не сомневалась, что ждать ей осталось недолго!

В эти дни ничто не омрачало счастья молодой хозяйки «Дома голубки». Все складывалось как нельзя лучше. Бартоломью и Танси быстро устроились в новом месте и были довольны жизнью здесь. И даже Энн Шеллдрейк старалась побольше молчать и не изводила Сару своими постоянными ехидными намеками.

Янси подобрел к Барнеллу и был с ним подчеркнуто вежлив. Он выделил Хайраму один из новых домиков в деревне, которые росли как грибы после дождя, и бывший управляющий «Магнолиевой рощи» жил там, когда возвращался из полевого лагеря. К удивлению Сары, Янси настолько сменил гнев на милость, что время от времени даже приглашал Барнелла в дом на ужин. Сара была довольна жизнью и встречала каждый новый день с радостной улыбкой и весело блестящими глазами.

После пяти недель безмятежной жизни Сара чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она не ходила, а буквально летала по воздуху. Глаза ее всегда весело смеялись, а на нежных губах играла мечтательная улыбка.

Июль выдался жарким, но в августе солнце, словно желая отомстить людям, залило землю опаляющим жаром. Янси попросил Сару оставаться дома, когда отправлялся в прерии на весь день. Он пообещал брать ее с собой в короткие поездки, а для того чтобы хоть как-то смягчить удар, подарил жене пылкий поцелуй и пообещал как можно больше времени проводить с ней.

Во вторую среду августа Янси Кантрелл уехал из дома до вечера. Бесцельно пробродив по ранчо и деревне почти весь день, Сара отправилась к уютному домику, в котором временно поселились Танси и Бартоломью. Бартоломью уехал вместе с Янси рано утром, и Танси, как и Сара, осталась одна.

Сара заглянула в открытую дверь и увидела темнокожую служанку в уютном кресле-качалке. Танси раскачивалась в ней и с довольным видом потягивала из высокого стакана лимонад.

Перед наступлением вечера жара и влажность были особенно нестерпимы. Танси жестом пригласила гостью войти, показала на мягкий стул, стоящий рядом с креслом-качалкой, и протянула ей стакан с лимонадом. Сара с удовольствием приняла освежающий напиток. Несколько минут они просидели молча, наслаждаясь кисловатым, с ароматом лимона напитком и прохладой, царящей в маленьком доме.

Сара вспомнила, сколько им пришлось пережить за прошедшие годы, и мечтательно заметила:

— Правда здесь совсем не так, как в «Магнолиевой роще»?..

Мерно раскачиваясь в кресле, Танси пробормотала;

— О Господи, конечно, ты права! Здесь все другое. Вчера вечером мы с Бартоломью как раз говорили о том, как сильно все изменилось за последнее время. Кто бы мог подумать еще каких-то два месяца назад, что ты выйдешь замуж за мастера Янси и что мы все очутимся в «Доме голубки»! — Танси как бы в удивлении покачала головой. — Жизнь — неожиданная , штука, это точно!

Женщины еще несколько минут вспоминали прошлое, изредка улыбаясь своим словам. Когда же говорили о грустном, а таких воспоминаний тоже было немало, то становились серьезными и печальными. «Да, неприятных воспоминаний больше, чем приятных, — с грустным вздохом подумала Сара. — Убийство Маргарет… Долгие страшные годы войны… Ужасные раны Сэма и его мучительная смерть…»

Потягивая лимонад, Сара старалась прогнать неприятные воспоминания, но не смогла избавиться от мысли о том, какой была бы ее жизнь, не будь Маргарет убита! Она подумала о Маргарет, беспокойно зашевелилась и импульсивно выпалила:

— Ты никогда не спрашивала себя, какой была бы наша жизнь, если бы Маргарет не убили в ту ночь?

Танси сделала большой глоток лимонада, прежде чем ответить.

— Не думай об этой ужасной женщине! Она заслужила то, что с ней случилось! Я до сих пор не могу поверить, что она хотела отправить моего Бартоломью собирать хлопок! — Танси отпила еще глоток, и ее глаза заблестели от гнева. — Кроме сестрички, которая постоянно плетет интриги и делает всем пакости, мне не доводилось встречать другой подобной женщины, существа, которому бы так нравилось приносить людям несчастье! Подумать только, ведь она наслаждалась каждой такой минутой! Не знаю, как ты, а я рада, что Маргарет умерла! И сестрица ничуть не лучше ее! Я много раз думала: вот бы кто-нибудь взял испанский кинжал, да и заколол ее так же, как Маргарет!

Сара замерла. Несмотря на удушающую жару ей внезапно стало очень холодно, и она отвела глаза, стараясь не встречаться взглядом с Танси. У нее закружилась голова, и ее сразу замутило. Все знали, что Маргарет закололи. Это ни для кого не было секретом, но никто все эти долгие годы не знал, что орудием убийства был красивый испанский кинжал! Серебряный кинжал, который принадлежал Бартоломью Андерсону и к которому Танси, боготворившая мужа, имела легкий доступ… Неужели, с ужасом подумала Сара, Танси настолько сильно любила Бартоломью, что решилась ради него пойти на убийство?

Глава 23

Сара торопливо попрощалась и вернулась в дом, но долго еще слова Танси оглушительным эхом звучали у нее в ушах. Она не верила, просто отказывалась поверить в то, что Танси могла убить Маргарет. Но с другой стороны, откуда негритянка знала об испанском кинжале? А может, Маргарет убила не Танси, а Бартоломью, а она все это видела и поэтому знала о кинжале?

Сару не устраивало ни одно из этих объяснений. Она понимала, что любовь и уважение к Бартоломью и Танси требуют немедленно исключить их из числа подозреваемых. Если так будет продолжаться и дальше, мрачно подумала Сара, то скоро она поверит в то, что какой-то бродяга забрался в дом, украл серебряный кинжал Бартоломью, случайно встретил Маргарет в беседке и так же случайно убил ее!

Сара вздохнула. Во дворик вошел вернувшийся Янси. По лицу супруги он сразу догадался: случилось что-то плохое. Кантрелл нахмурился. Черт побери, что стряслось? Утром, когда он уезжал, Сара была так довольна жизнью, с ее лица не сходила счастливая улыбка, а теперь он находит убитую горем женщину. Если к этому вновь приложила свою руку Энн Шеллдрейк… Мысленно обещая злополучной Энн самые страшные кары, он пересек двор и остановился перед женой.

— Если хочешь, я выгоню ее, — проворчал Кантрелл вместо приветствия. — Может, нам повезет, и она станет добычей кровожадных команчей.

Сара была так занята своими невеселыми мыслями, что не заметила, как Янси подошел к ней. Она испуганно вздрогнула, когда услышала его голос. Слова Танси о кинжале по-прежнему звучали у нее в ушах. Не сразу сообразив, о чем идет речь, Сара с недоумением воззрилась на мужа.

— Ты хочешь отдать Танси на растерзание команчам? — не веря своим ушам, уточнила она, — Танси? — удивленно воскликнул Янси, глядя на изумленную Сару. — О Господи, конечно, нет! При чем тут Танси?

Что она натворила? У тебя такой вид, будто ты просто убита горем.

Не видя причин держать в тайне разговор с Танси, Сара пояснила:

— Танси ничего не натворила… — Она умолкла и подумала, что если Танси действительно убила Маргарет, то все-таки кое-что натворила. Поэтому она поправилась:

— Может, Танси кое-что и натворила, но в данный момент меня больше беспокоят не ее поступки, а ее слова. — Она бросила на Янси неуверенный взгляд, глубоко вздохнула и торопливо сказала, словно боялась, что у нее не хватит смелости сделать это:

— Танси знает, что Маргарет была убита кинжалом Бартоломью! — Она тут же поняла, что это не совсем правда, и честно добавила:

— Правда, она не сказала, что это кинжал Бартоломью. Она только сказала, что Маргарет закололи красивым испанским кинжалом. Но кому он еще может принадлежать, если не Бартоломью Андерсону?

На смуглом лице Янси Кантрелла не дрогнул ни один мускул. Он не удивился и не выразил ужаса, услышав ее слова, а спокойно уселся на стул, вытянув длинные ноги. Затем сдвинул широкополую черную шляпу на затылок и невозмутимо предложил:

— Начни-ка ты лучше с самого начала, хорошо? Выкладывай, что тут у вас стряслось? Я хочу знать все подробности.

Сара рассказала о своем визите к Танси и о том, что она узнала из разговора со служанкой. Закончив свой рассказ, она с надеждой посмотрела на Янси и разочарованно вздохнула.

Ее муж оставался таким же спокойным и невозмутимым, как и несколько минут назад, когда она только начинала свое ужасное повествование.

— Неужели это тебе не кажется подозрительным? — озабоченно спросила она. — Сам посуди, откуда Танси может знать о кинжале, если не видела его в груди Маргарет.

— В том, что она видела кинжал, еще нет ничего ужасного, — беспечно пожал плечами Янси. Увидев изумление на лице Сары, он поспешил объяснить:

— Понимаешь, Танси могла увидеть кинжал, но это еще не означает, что она убила Маргарет или как-то замешана в убийстве. Слуги всегда встают намного раньше других обитателей дома. Она могла встать на заре, найти труп раньше тебя и просто промолчать об увиденном. — Лицо Кантрелла посуровело. — Допустим, Танси знала, что Маргарет любит назначать своим ухажерам свидания в беседке. Предположим, она встает рано утром. идет туда, чтобы навести порядок, и находит там труп хозяйки.

Сара тут же ухватилась за это объяснение, как утопающий за соломинку.

— О! — радостно воскликнула она. — А мне эта мысль даже не приходила в голову.

— А сейчас, когда она пришла к тебе в голову, — проговорил Янси, лениво растягивая слова, — предлагаю забыть о словах Танси и об убийстве Маргарет и переключить свое внимание на соскучившегося супруга. — На лице его появилась сладострастная улыбка. — Наверное, ты забыла, что в последний раз я целовал тебя целых двенадцать часов назад.

Сара мгновенно забыла о Танси и Маргарет и с радостной улыбкой вскочила со стула. Она подошла к мужу, смахнула шляпу с его головы и, когда сомбреро упало на каменные плиты, наградила Янси поистине целомудренным поцелуем.

— Вот! — проворковала она. — Теперь доволен?

Глаза Янси потемнели от желания. С каким-то нечленораздельным звуком, напоминающим то ли ворчание, то ли стон, он усадил ее к себе на колени и быстро нашел ее губы. Сара обняла супруга за шею. Несколько минут во дворике слышны были лишь негромкое журчание фонтана да тихие вздохи влюбленных. Лицо Янси побледнело от страстного желания. Когда он наконец оторвался от губ Сары, ее губы порозовели и слег ка вспухли.

— Я никогда не буду доволен! — хрипло пробормотал он. — Никогда! — Одной рукой Кантрелл обнял ее за плечи, другую подсунул под колени. Встав со стула, спросил напрямик:

— Meсячные еще не закончились? Прошло ведь уже целых пять дней.

Дорогая, я умираю от голода, я так хочу тебя!

Несмотря на откровение их любовных утех, на то, что в прошлом месяце она, краснея и бледнея от смущения, уже попросила мужа немного подождать, объяснив, что у нее женское нездоровье, Сара до сих пор стеснялась обсуждать с ним свои проблемы.

Вот и сейчас она целомудренно покраснела и робко прошептала:

— Закончились. Сегодня нам можно спать вместе.

Заметив смущение жены, Янси ухмыльнулся. Он поцеловал ее в нос и сказал:

— Bueno! Пока никто не вошел и не помешал нам, я просто обязан показать тебе, как сильно скучал по твоему маленькому сладкому телу эти бесконечно долгие ночи!

Едва дверь в их комнату закрылась, он очень убедительно, к великому удовольствию Сары, показал, как сильно скучал по ней…

Утолив свою страсть, они долго нежились в постели. Счастливая Сара, лежа в объятиях супруга, рассеянно водила пальчиками по жесткой поросли на его груди.

— Мне без тебя здесь было так одиноко, — призналась Сара. — Может, ты все-таки разрешишь ездить с тобой в полевой лагерь? — Она приподнялась на локте и улыбнулась. — Обещаю, что я не растаю на солнце, как Снежная Королева из сказки. Если устану от жары, то немедленно дам тебе знать.

Честное слово!

— Бартоломью несколько раз уже прямо намекал мне, что моя работоспособность здорово увеличится, если мне удастся думать только о работе, — усмехнулся Кантрелл, — а не о зеленоглазой маленькой девчонке, оставшейся в доме. Поэтому я и сам собирался тебе предложить ездить со мной в прерии, несмотря на жаркое солнце.

Сара счастливо улыбнулась и крепко поцеловала его в губы.

Янси ответил на поцелуй с такой же страстью, и прошло немало секунд, прежде чем она смогла продолжить разговор.

— Бартоломью очень умный человек, — задыхающимся голосом проговорила она.

Сощурившись, Янси пристально разглядывал ее.

— Гмм.., согласен, но по этой части он мне и в подметки не годится. Я намного умнее его, поскольку женился на тебе!

Сара бросила на мужа насмешливый взгляд. Янси рассмеялся, снова обнял ее и поцеловал. Поцелуй привел к неизбежным ласкам, а ласки — к очередному путешествию в страну сладкого экстаза, который рождали их сливающиеся в любви тела.

В тот вечер Янси и Сара так и не вышли из своей комнаты. Они даже не пришли на ужин, но это ничуть не удивило обитателей ранчо. Энн Шеллдрейк не скрывала зависти и злости, зато темные глаза Марии, которая обслуживала ее и Тома за столом, были полны счастья и радости.

После того как Шеллдрейки отправились спать, Мария улыбнулась про себя, нагрузила маленький поднос вкусной едой и напитками и поставила его у двери в комнату Янси и Сары.

Летом следующего года, она не сомневалась, на ранчо будет звенеть детский голосок. Причем первый из многих других, а уж она-то знала толк в этих делах.

* * *

На следующее утро Сара села на Локуэлу и вместе с мужем отправилась в полевой лагерь. Янси оседлал большого черного жеребца. Сара думала о возможности появления ребенка, но эти мысли рождали в ней смешанные чувства. Да и не была уверена, как Мария, что это произойдет так уж скоро.

Ей не давал покоя тот факт, что у нее только что закончились вторые после свадьбы месячные. Она боялась, что может оказаться бесплодной. И вдобавок к ее тревогам оставалась досадная проблема, связанная с завещанием Сэма и причинами, которые заставили Янси жениться на ней. Сердце ныло от мысли, что именно желание получить ребенка, которому достанется «Дом голубки», и заставляло Янси так часто и так страстно заниматься с ней любовью. Она любила мужа и верила, что и он ее любит, несмотря на упорное нежелание говорить о любви. Сара просто обязана верить, что Янси тоже любит ее и что скоро наступит день, когда он признается в своей любви.

Ей только хотелось надеяться, что произойдет это до того, как она забеременеет. Если, конечно, она вообще когда-нибудь забеременеет…

Сара, наверное, слишком глубоко задумалась и прошептала что-то такое, что заставило Янси бросить на нее удивленный взгляд и вопросительно поднять черные брови. Она улыбнулась, прогнала невеселые мысли и радостно воскликнула:

— Правда замечательное утро?! А тебе нравится это время — еще прохладно и впереди ждет новый день?..

— Так это приятное утро заставило тебя тяжело вздыхать?

— сухо поинтересовался Янси. — Поэтому у тебя такой печальный вид?

Сара улыбнулась. Как она могла забыть, что у нее такой проницательный муж, от которого ну ничего нельзя скрыть?

Стараясь не встречаться с ним взглядом, она пробормотала:

— Конечно, нет! Просто я кое о чем подумала.

— О чем же?

Упорное желание Янси узнать ее мысли почему-то разозлило Сару. Верно, она его жена, и это обстоятельство давало ему определенные права, но, по мнению Сары, положение супруга не давало ему права стремиться проникнуть в ее мысли! Разве не позволено ей иметь от него какую-то, пусть даже очень маленькую тайну?

— Пустяки, сущая ерунда, поскольку я уже и сама забыла, о чем думала, — проворчала Сара, пожимая плечами.

Янси бросил на нее внимательный взгляд из-под широких полей своей черной шляпы, и Сара, как всегда, не смогла ничего прочитать в его непроницаемом взгляде.

— Ты что-то скрываешь от меня, Сара? — спокойно спросил Кантрелл после долгого молчания.

Сара хотела сердито ответить, что у нее нет от него никаких секретов, что это он всегда скрывает свои мысли и чувства.., но неожиданно вспомнила Хайрама и Энн. После того тайного свидания у ручья в «Солнечном ранчо» прошло уже несколько недель, а она все никак не могла решить, стоит ли рассказывать ему об этом. Сара глубоко вздохнула и, собравшись с духом, быстро заговорила:

— Наверное, это не мое дело.., вернее, не наше дело.., но известно ли тебе, что Хайрам Барнелл любит Энн Шеллдрейк?

Знаешь ли ты, что у них любовные отношения?

К изумлению Сары, ее слова не только не удивили, но даже развеселили Янси. Он давно ждал, когда она расскажет ему о свидании Хайрама и Энн. Этим признанием она лишь доказала свое полное доверие мужу. Больше всего Янси хотелось, чтобы между ними не существовало никаких секретов.

Когда Сара наконец рассказала свою тайну, на душе у него стало тепло и радостно.

— Я давно ждал, — сказал он, — когда же ты наконец решишься рассказать мне о них.

— Так ты знал об их романе? — удивилась Сара.

Янси понял, что проговорился, и нахмурился. Внезапно до него дошло, что несколько следующих минут могут оказаться для него не очень приятными. Сара едва ли обрадуется, когда узнает, что кто-то по его приказу следил за каждым ее шагом с того самого дня, когда она нашла у себя в кровати гремучую змею. Ему оставалось надеяться, что Сара поймет тонкую разницу между словами «следить» и «шпионить».

Кантрелл откашлялся и смущенно пробормотал:

— Э.., ну как тебе сказать… Вечером в тот самый день, когда ты нашла у себя в кровати змею, я велел Эстебану… приставить к тебе человека… — Он снова откашлялся и, заметив на лице Сары какие-то признаки понимания, смущенно поежился. — Вернее, даже не одного, а нескольких человек, чтобы они.., как бы это сказать?., присматривали за тобой. — Убежденный в правильности своего решения, он заговорил более твердым голосом:

— Мне не хотелось, чтобы тебя подстерегали другие неприятные сюрпризы. В ходе.., наблюдения за тобой я и узнал о романе между Хайрамом и Энн.

Дыхание Сары участилось, и он с беспокойством понял, что это первые признаки вспышки гнева.

— Ты велел своим людям шпионить за мной? — дрожащим от гнева голосом воскликнула девушка.

— Не шпионить, дорогая, а только присматривать, — не сдавался Янси, понимая, что он не мог поступить иначе. — Для твоей же безопасности.

— Прекрасно! Надеюсь, ты не будешь на меня в обиде, если я посмотрю на это с другой стороны! — резко возразила Сара. Ее зеленые глаза сверкали от ярости и обиды. Янси сжал поводья, но промолчал. Прежде чем пришпорить Локуэлу, Сара бросила мужу:

— Когда к человеку приставляют кого-то для защиты, то этот человек знает, что его охраняют. А если не знает, то это уже самое возмутительное шпионство и больше ничего.

Сара пустила кобылу в галоп и поскакала к лагерю, до которого оставалось рукой подать. Янси уныло смотрел вслед жене. Он не ответил на гневные упреки Сары, поскольку понимал, что формально она права. Кантрелл задумчиво потер подбородок и решил, что не мешало бы все-таки извиниться, хотя и не чувствовал за собой особой вины.

Теперь снова придется долго лебезить и просить Прощения, мрачно подумал он, но тут же усмехнулся. Да, наверняка придется подхалимничать, но в последнее время ему стало даже нравиться задабривать жену. Он так любил видеть на ее лице радостную, улыбку, убеждаться, что она довольна жизнью. И ради того, чтобы увидеть лучезарную улыбку на лице Сары, он готов пойти на любое унижение!

Несмотря на заросли чапареля, окружающие полевой лагерь ковбоев, найти его было нетрудно. Эстебан разбил лагерь в этом месте не только из-за близости ручья, берега которого густо поросли ивами и тополями, но и из-за глубоких оврагов с крутыми склонами неподалеку. В одном месте они соединялись, образуя природный загон, выбраться из которого животным было невозможно. У входа в ловушку поставили ворота.

Ковбои гнали ничего не подозревающих лонгхорнов и мустангов в сторону оврагов. Потом ворота неожиданно закрывались, и животные оказывались в капкане. Поблизости спешно сооружались деревянные загоны, куда предстояло загонять лонгхорнов и мустангов для отбора и кастрации.

В тени ив и акаций у ручья стояло несколько фургонов, а рядом с ними виднелось с пару десятков палаток. На крепкой веревке из сыромятной кожи, натянутой между двумя деревьями, висело с полдюжины седел.

Сара подъехала к лагерю, в котором уже кипела жизнь.

Быстро двигались ковбои, перебрасываясь репликами, люди готовились к новому рабочему дню. Громко ревели быки и ржали лошади. В прохладном утреннем воздухе пахло дымком, свежесваренным кофе и жареным беконом.

Сара глубоко вздохнула и с удовольствием огляделась по сторонам. Ей нравилось бывать в полевом лагере. Она соскочила с Локуэлы, привязала кобылу вместе с другими лошадьми и сердито подумала, что не позволит Янси испортить ей удовольствие от посещения лагеря! И как только он мог додуматься до того, чтобы шпионить за ней!

Не обращая внимания на Кантрелла, неторопливо въехавшего на территорию лагеря, Сара окинула лагерь внимательным взглядом и заметила около одного из костров пьющего кофе Хайрама Барнелла. Она хмуро посмотрела на Янси и с широкой улыбкой решительно двинулась к своему бывшему управляющему.

Если Хайрама и удивила ее ослепительная улыбка, то он не подал виду. После приезда в «Дом голубки» Сара чаще всего обращалась с ним сухо, с подчеркнутой вежливостью. Барнелл встал при ее приближении.

— Доброе утро, Хайрам! — приветливо поздоровалась Сара, подойдя к костру. — Как ваши дела?

Хайрам, ответив на ее приветствие, кивнул на огромный кофейник, стоявший на огне.

— Может быть, кофе? — предложил он. — Немного крепковат, зато только что заварен.

Сара взяла у него кружку, подула на темно-коричневую дымящуюся жидкость и весело сказала:

— В последние дни у нас как-то совсем не было времени, чтобы поговорить… Как вам нравится работа в «Голубке»?

— Знаете, даже больше, чем я рассчитывал, — серьезно ответил Хайрам. — Возиться со скотом совсем не то что выращивать хлопок, чем я занимался всю жизнь. Я сам удивился, когда обнаружил, что мне по душе этот изнурительный труд.

По крайней мере работы здесь непочатый край!

— О, я знаю, знаю! — с пониманием кивнула Сара. — Раньше, когда мы строили планы в «Магнолиевой роще», все казалось так просто. Правда? Ни вы, ни тем более я даже не представляли, как много здесь тяжелой физической работы, от которой не разгибается спина, но которую необходимо выполнять. — Заметив краешком глаза приближающегося мужа, Сара подарила собеседнику ослепительную улыбку и прощебетала:

— Но пока все идет просто замечательно, вы не находите? — Она вовремя прикусила язык, едва не выпалив: «Как раз так, как мы с вами планировали в „Магнолиевой роще“!»

Хайрам растерянно мигал, купаясь в ее обаянии. «Что произошло»? — сразу насторожился он. В последние дни Сара, несомненно, сторонилась его, как зачумленного, но сегодня утром… И только тут он заметил Янси Кантрелла. Увидев его хмурое лицо, Барнелл мгновенно догадался, что придумала Сара. Похоже, в раю для влюбленных очередная ссора, подумал он и злорадно ухмыльнулся. Кажется, удача наконец повернулась к нему лицом. Может, благодаря счастливому стечению обстоятельств он сумеет вернуть расположение Сары, а затем… Хайрам Барнелл улыбнулся Саре и как бы между делом сообщил:

— Сегодня утром мы загоняем очередную партию лонгхорнов. Если хотите, я могу взять вас с собой.

Янси подошел совсем близко к костру и услышал последние слова Барнелла. Естественно, они не улучшили его мрачного настроения, и он еще больше нахмурился. Уж слишком обворожительно Сара улыбалась этому мерзавцу. "Всем своим видом его жена показывала, что ей нравится беседовать с Хайрамом. Костер Хайрама находился на самом краю лагеря, и остальные ковбои не слышали, о чем они тут беседуют. Янси буквально задрожал от злости.

Откуда эта задушевная атмосфера, в которой протекает их беседа? А недавняя ссора по дороге в лагерь только подлила масла в огонь. И тут он с неожиданным испугом понял, что ярость, охватившая его, не что иное, как элементарная ревность! Ведь Сара была его женой, черт побери! И он не собирался разрешать ей строить глазки другому мужчине, да еще такому типу, как Хайрам Барнелл!

Сара только открыла рот, чтобы принять приглашение Барнелла, но в разговор вмешался Янси.

— Это очень мило с вашей стороны, Барнелл, — холодно проговорил он. — Думаю, моей супруге понравится загонять лонгхорнов, но ни на минуту не сомневаюсь, что со мной делать это ей понравится куда больше, нежели с вами! Нам, к сожалению, скоро придется уезжать, поэтому, боюсь, сеньора отклонит ваше любезное приглашение.

Янси сделал вид, что не заметил шумного негодующего вздоха жены, так же как и испепеляющего взгляда, которым она его наградила. Кантрелл взял жестяную кружку, стоящую у огня, и налил себе кофе. Потом, бросив насмешливый взгляд на Сару, он вкрадчиво поинтересовался:

— Разве я не прав, дорогая?

Сейчас Саре больше всего на свете хотелось выплеснуть кофе в это надменное лицо и заорать, что он не прав.

Но заметив снующих вокруг ковбоев, тайком наблюдающих за ними и с интересом прислушивающихся к слишком уж оживленному разговору, она сообразила, что не должна бросать вызов Янси при всех. С трудом поборов гнев, Сара пробормотала:

— Прав, дорогой! Прав…

Желая, чтобы последнее слово все же осталось за ней, Сара подарила Хайраму Барнеллу обворожительнуюулыбку и проговорила хрипловатым от волнения голосом:

— Но это вовсе не означает, что мы не сможем участвовать в загоне вместе с вами как-нибудь в другой раз, Хайрам.

Надеюсь, в мой следующий приезд в лагерь у меня найдется для этого время.

Хайрам дотронулся двумя пальцами до шляпы и, заметив опасный блеск в золотисто-карих глазах Кантрелла, поставил кружку и торопливо сказал:

— Как вам угодно, мэм. Я всегда в вашем распоряжении.

А сейчас, боюсь, мне тоже пора. — Хайрам прекрасно понимал, что одно дело — заигрывать с Сарой и совсем другое — провоцировать на скандал ее мужа. Поспешно распрощавшись, он пошел к лошадям.

Янси наблюдал поверх кружки за тем, как Хайрам Барнелл оседлал лошадь и присоединился к группе ковбоев, выезжающих из лагеря. На короткое время Янси и Сара остались одни. Кантрелл сурово посмотрел на супругу и проворчал:

— На твоем месте я бы не стал поощрять его заигрывания.

Не забывай, пожалуйста, что он уже соблазнил одну замужнюю женщину! Хотя, думаю, у него не хватит пороха сделать то же самое и со второй, но я был бы тебе признателен, если бы ты перестала кокетничать с мистером Барнеллом!

Сара глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, и побыстрее успокоиться. Дрожа от гнева, она наградила Янси испепеляющим взглядом и резко проговорила:

— Угораздило же меня повстречаться с таким высокомерным и несносным человеком! — Не сдержавшись, она неосмотрительно добавила:

— Если бы ты только знал, как часто я кляну судьбу за то, что она свела нас! Но еще больше ругаю себя за то, что вышла за тебя замуж! Порой спрашиваю себя, зачем я это сделала, и не могу найти ответа.

Кантрелл обиженно поджал губы и ответил не менее резким тоном:

— Насколько я помню, у тебя не было особого выбора!

Хотя так оно и было на самом деле, в данную минуту с его губ слетели не самые осмотрительные слова. Едва это случилось, Янси тут же понял свою ошибку. Он выбрал не совсем удачное время напоминать Саре о том, как заставил ее выйти за себя замуж. Во всем виноват его язык, язык без костей, с раскаянием подумал Кантрелл. Только самый последний дурак мог в подобную минуту сказать такой гордой женщине, как Сара, столь обидные слова!

Ее глаза угрожающе вспыхнули.

— Большое тебе спасибо за то, что напомнил мне об этом радостном факте! — вне себя от ярости выпалила она. — А то, знаешь ли, я уже начала забывать, какой же ты бессовестный мерзавец! Еще раз — спасибо! Больше, — горячо заключила она, — я такую ошибку никогда не повторю.

Янси был в ужасе от быстроты, с какой на глазах разрушались их сердечные, доверительные отношения, установившиеся в последние недели. Все взаимопонимание исчезло как дым. Он лихорадочно искал способ, как вернуть те счастливые мгновения, которые у них были до начала злополучного разговора. И так и не найдя выхода из создавшегося тупика, растерянно пробормотал:

— Господи, Сара, да что же с нами происходит? Я никогда… Я…

— С нами не происходит ничего необычного. Не понимаю, что тебя так удивляет? Мы оба прекрасно знаем, почему ты заставил меня выйти за тебя замуж. — Голос Сары дрожал от подступивших слез, но глаза оставались сухими. — Поделом мне, сама во всем виновата. Не нужно было, пусть даже на короткое время, забывать об этом!

Ее слова кололи, как удары шпаги, в самое сердце. Янси уже собирался подойти к жене и ласково обнять ее. Сильное желание прижать Сару к себе и убедить в том, что у него и в мыслях не было шпионить за ней, что сделал он это только для того, чтобы защитить ее от неизвестной опасности, взяло верх над всеми другими мыслями и желаниями. Но в этот момент к ним подошел Бартоломью. Не догадываясь о том, что они ссорятся, он весело поздоровался:

— Привет! Когда вы приехали? Я вас и не заметил!.. Янси, мы сейчас отправляемся загонять лонгхорнов, и твоя помощь будет очень кстати. — Бартоломью очень шли бриджи, заправленные в сапоги, и запыленное черное сомбреро. Он улыбнулся Саре, словно хотел поддразнить ее, и поинтересовался:

— Приехала посмотреть, как работает красавчик муж, Сара?

И Янси, и Сара дружно повернулись, уставившись на него.

— Нет! — одновременно ответили они резко.

Только тут дворецкий догадался, что прервал семейную ссору.

— Э, тогда извините… — смущенно пробормотал он, повернулся и быстро пошел к одному из больших загонов, в котором мычали коровы и ревели быки.

Все еще сердитая и обиженная, Сара зло бросила Янси:

— Я тебя не задерживаю! Бартоломью прав, твоя помощь придется им кстати… Если хочешь знать, то мне сейчас все равно, увидимся ли мы когда-нибудь или вовсе не увидимся!

Янси понял, что супруга сейчас находится в таком состоянии, что убедить ее в чем-то невозможно. Надеясь, что со временем гнев Сары поутихнет и она сможет более спокойно и здраво взглянуть на все, Янси решил, что разумнее всего оставить ее в покое. Он пожал плечами и проговорил, насупившись:

— Замечательно! Именно так я и поступлю! Поеду загонять лонгхорнов, а ты развлекайся как знаешь!

Сквозь слезы Сара смотрела, как муж вскочил на коня и выехал из лагеря. Она с трудом сдержала рыдания и уже начала раскаиваться, коря себя за несдержанность. Опять эмоции взяли верх над рассудком, и она наговорила ему кучу гадостей.

Сара оскорбила супруга и сейчас была готова пожертвовать всем на свете, лишь бы вернуть обратно те обидные, несправедливые слова, но было уже поздно. С тяжелым сердцем она двинулась к выходу из лагеря, еле передвигая ноги.

Сейчас лагерь практически опустел. В нем остались только несколько стариков поваров. Остальные либо ушли в загоны, либо отправились на лов лонгхорнов. Не зная, чем занять время, Сара решила пойти к загонам и взглянуть, что там происходит.

Подойдя к одному из больших загонов, она принялась наблюдать за работой, опасной, пыльной и кровавой. Смотрела, что там ковбои делают с быками, но ничего не видела. Все ее мысли были заняты очередной внезапной ссорой с мужем. Сейчас она была уверена, что слишком эмоционально отреагировала на новость. Подумаешь, велел своим людям присматривать за ней! Она должна радоваться, что Янси беспокоится о ней, хочет защитить от беды. Конечно, лучше бы он предупредил ее об охране, но и так можно с пониманием отнестись к причинам, выдвинутым Янси. Ведь он привык распоряжаться и командовать и ни с кем никогда не советуется! Заигрывание с Хайрамом Барнеллом, печально подумала Сара, не только не привело к желаемому эффекту, но, наоборот, все ухудшило. В тот миг, когда она победно улыбнулась Хайраму, Сара уже знала, что Янси придет в ярость. Она понимала, что хотела отомстить мужу, намеренно провоцировала его. Поэтому можно было без особого труда предвидеть его реакцию. Но все равно слова Янси обидели ее. Они вернули всю ее былую боль и обиду. Она вновь почувствовала себя беспомощной. Поэтому и не сдержалась и наговорила глупостей, о которых сейчас так жалела.

Сара стояла, поставив одну ногу на нижнее ограждение загона, слепо смотрела перед собой и печально вздыхала. Конечно, она в очередной раз перегнула палку, и теперь расхлебывать кашу придется ей самой. Сара вновь тяжело вздохнула.

Во всем виноват ее длинный язык! Неужели она никогда не научится думать, прежде чем сказать?

Это был плохой день и для Янси, и для Сары. Оба чувствовали себя виноватыми и вместе с тем обиженными. Супруги избегали друг друга, хотя и мучились от этого. Они бросали друг на друга взгляды украдкой, но никто не хотел первым сделать шаг к примирению. Оба жаждали помириться, но гордость не позволяла извиняться!

День уже клонился к вечеру, когда Янси решил помочь своим ковбоям выгнать из зарослей чапареля еще нескольких лонгхорнов. Проезжая мимо Сары, он с трудом совладал с желанием остановить лошадь и поцеловать ее в надежде, что поцелуй принесет примирение. Сара тоже видела, что он вновь уезжает из лагеря. Она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть вдогонку: «Будь осторожен!»

Сара осталась у загонов, она наблюдала, как ковбои отбирают лучших быков. Но скоро ей это наскучило, и она отправилась бесцельно бродить по опустевшему лагерю. Думая об их размолвке, она решила, что должна первой сделать шаг к примирению. Сара печально улыбнулась. Янси очень упрямый человек, и он, конечно, будет дуться на нее. Ну и что ж, она ведь сама виновата. Это она вышла из себя и наговорила ему Кучу обидных слов. Поэтому оливковую ветвь мира должна протянуть именно она. Только бы он не сломал эту ветвь и не бросил ей в лицо!

Взглянув на солнце, низко нависшее над горизонтом, Сара увидела, что день близится к вечеру. Скоро вернется Янси, и у нее будет возможность загладить свою вину. А ночью, когда они окажутся наедине в своей комнате, она докажет ему свою покорность! По ее телу пробежала дрожь легкого возбуждения, и она решила не ждать его в лагере, а выехать навстречу.

— Сара быстро вскочила на Локуэлу и тронулась в путь. Она проехала несколько сотен футов и остановила лошадь у зарослей чапареля, решив подождать его возвращения здесь. Ждать пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как она услышала громкие крики, свист и улюлюканье ковбоев. Судя по оглушительному треску кустов сквозь заросли продирались несколько очень крупных быков. С легким испугом всадница покрепче схватилась за поводья Локуэлы.

Через несколько секунд с полдесятка лонгхорнов стремительно выскочили из колючих зарослей всего в каких-то пятидесяти футах от того места, где она ждала Янси. От неожиданности и испуга у нее перехватило дыхание. Быки были огромными, их маленькие глазки яростно сверкали. Все были темно-коричневого цвета, но Сара заметила среди них одного чалого и одного черного. Солнце сверкало на длинных изогнутых рогах, таких острых, что легко могли вспороть брюхо лошади. Лонгхорны выбежали из зарослей чапареля и остановились на мгновение, решая, куда бежать дальше. Сара решила помочь ковбоям погнать их к болотам и пришпорила Локуэлу. Оглянувшись через плечо, она увидела Янси, который опередил остальных ковбоев и находился ближе всех к лонгхорнам. Он мчался вперед, со свистом вращая над головой лассо, Эстебан и Бартоломью заехали по краям маленького стада, втроем они гнали быков в ловушку. Взгляд Сары был прикован к высокому всаднику в черном, который мчался на большом черном коне.

На какую-то долю секунды взгляды Янси и Сары встретились, и сердце ее радостно запело, когда он неожиданно улыбнулся ей. От счастья у нее едва не замерло сердце. Сара как-то потерянно улыбнулась и стала смотреть на быков. Ее волновал последний этап загона. Ей нравилось скакать с головокружительной скоростью по прериям за испуганными ревущими быками, которые мчались к болотам, еще не догадываясь, что там, впереди, их ждет ловушка.

Вдруг огромный черный бык с безумными глазами и раздувающимися ноздрями оторвался от собратьев и, вместо того чтобы нестись к загону, помчался обратно в кусты. Янси резко развернул лошадь и бросил лассо, намереваясь остановить беглеца и не дать ему скрыться в густых зарослях.

От страха сердце у Сары прыгнуло к горлу. Она остановила Локуэлу и смотрела, как Янси, слившись с черным конем, похожий на мифического кентавра, мчится за черным быком. В воздухе громко просвистело лассо. Бросок оказался точным, и петля из сыромятной веревки опустилась на огромные острые рога.

Янси тут же резко остановил коня. Когда лонгхорн тоже остановился и скрылся в клубах пыли, лассо натянулось. Через какое-то мгновение бык выскочил из пыли и с оглушительным ревом, напоминающим раскаты грома, стремительно бросился на своего преследователя. Но Янси уже пришпорил коня и мчался прочь. Теперь они поменялись ролями. Взбешенный бык со сверкающими на солнце огромными загнутыми рогами гнался за всадником на черном коне. Сара испуганно следила за погоней — ей казалось, что маленькие глазки животного кровожадно блестят, торжествуя победу.

Янси на всем скаку пытался отвязать от седла конец лассо, но никак не мог справиться с узлом.

Эстебан и Бартоломью уже поняли, в какое опасное положение попал хозяин, но находились слишком далеко от него, чтобы отвлечь внимание лонгхорна на себя. Видя, что помощи мужу ждать неоткуда, Сара помчалась навстречу опасности.

И туг Сара услышала какой-то резкий звук, который на мгновение заглушил даже стук копыт. Она с ужасом увидела, как конь Янси споткнулся на скаку и рухнул на землю. Поднявшиеся в воздух клубы пыли тут же скрыли от ее глаз происходящее. Когда через несколько секунд пыль осела, Сара с ужасом увидела, что Янси беспомощно лежит под лошадью и не может выбраться.

Черный жеребец придавил одну ногу Янси, второй ногой всадник продолжал яростно пришпоривать коня, но животное почему-то отказывалось не только вставать, но даже шевелиться.

Обнаружив, что добыча внезапно куда-то исчезла, бык остановился как вкопанный, громко фыркая и роя землю копытом.

Бартоломью и Эстебан, лошади которых были намного быстрее Локуэлы, приближались к роковому месту, но все еще находились слишком далеко, чтобы помешать лонгхорну, который в любую секунду мог понять, что добыча никуда не делась, броситься на Кантрелла и растоптать его или поднять на рога.

Сара, громко крича, пришпорила Локуэлу. А бык в тот же миг, опустив массивную голову, бросился в атаку. Сара инстинктивно хотела отвернуться, чтобы не видеть кровавого кошмара, который неминуемо разыграется у нее на глазах, но упрямо не отводила взгляда от мужа. А черная громадина неумолимо надвигалась на Янси. «Господи, не дай этому свершиться; — взмолилась Сара, пришпоривая кобылу. — Останови, останови же рассвирепевшего быка! Не дай Янси умереть!»

Янси Кантрелл беспомощно лежал, прижатый к земле конем. Он был бессилен, ему оставалось только лежать и ждать, когда острые рога, как пушинку, подбросят его высоко в воздух. «Нет, Янси должен что-нибудь придумать, — лихорадочно размышляла Сара, — он не сдастся и не станет покорно ждать смерти! Он найдет выход…»

Но ни мольбы Сары, ни Локуэла, буквально летящая по воздуху, не могли остановить быка, готового растоптать своего недавнего преследователя. Лонгхорна мог остановить только револьвер Янси, который он всегда носил на боку… Сара ликующе вскрикнула, заметив, как он быстро сунул руку к поясу, будто только сейчас вспомнил об оружии. Кантрелл выхватил револьвер, хладнокровно прицелился и спустил курок. Прогремел выстрел. Сара видела, что пуля угодила точно в цель. Однако черный лонгхорн лишь замотал огромной годовой, но не остановился. Прогремел второй выстрел. Рассвирепевший бык вновь сердито потряс головой и продолжал свой бег. У Сары промелькнула страшная мысль, что в огромное животное вселилась нечистая сила и его невозможно остановить! Когда бык находился в нескольких футах от лошади, Янси выстрелил третий раз. Лонгхорн взревел и, сделав по инерции несколько неуверенных шагов, рухнул на лежащих на земле коня и наездника.

Все это произошло в считанные минуты. Но Саре, бешено пришпоривающей Локуэлу, казалось, что время остановилось.

Она боялась, что ей понадобятся часы, чтобы добраться до мужа.

Первыми к Янси подскакали Эстебан с Бартоломью. Они уже соскочили с лошадей и склонились над неподвижным телом Кантрелла, когда Сара наконец остановила Локуэлу. Она спрыгнула с лошади и бросилась к мужу, но Эстебан схватил ее за руку.

— Сеньора! — остановил он ее. — Не надо.., подождите!

Горе, которое Сара увидела в его черных глазах, открыло ей жестокую правду. Она вскрикнула, отказываясь верить в случившееся, и вырвала руку.

— Нет! — закричала она. — Этого не может быть! Он не умер! Нет!..

Не обращая внимания на неподвижного быка, огромные рога которого были нацелены вверх, Сара упала на землю рядом с Янси и нежно уложила его голову к себе на колени. Дрожащими пальцами она гладила любимое лицо и прижималась губами к его губам. Янси был нем. Борясь со слезами, она пристально вглядывалась в, него. С виска, куда угодил рог падающего и уже мертвого быка, стекала тоненькая струйка крови.

Глава 24

— Не смей умирать! — кричала Сара, и по щекам ее градом катились слезы. Она изо всех сил прижала Янси к своей груди и поцеловала в щеку. — Ты не заслуживаешь моей любви, высокомерный негодяй, но я ничего не могу с собой поделать! Я люблю тебя, Янси! Ты должен жить, ты не можешь умереть! — Но Кантрелл ничего не слышал. Он лежал, не подавая признаков жизни. Обезумев от горя, Сара яростно трясла мужа. В ее голосе смешались гнев и горе. — О, Янси, не умирай! Ты не можешь уйти от меня! Ведь я люблю тебя!

Слышишь, я люблю тебя! О Господи! — взмолилась она. — Пожалуйста, ну пожалуйста, не дай ему умереть! — Не обращая .внимания на Бартоломью и Эстебана, беспомощно застывших рядом, она осыпала поцелуями бледное лицо супруга. — О, Янси, я тебя умоляю: не умирай! Я люблю тебя! Люблю тебя!

Не в силах остановиться, Сара повторяла, как заклинание, признание в любви. Снова и снова она твердила: «Я люблю тебя! Я люблю тебя!», как будто верила в волшебную силу этих простых слов, будто только они могли вернуть жизнь в неподвижное тело. Эстебан и Бартоломью молчали, не смея вторгаться в ее боль, в ее горе. Они были настолько потрясены трагедией, что, казалось, лишились дара речи.

Бартоломью, словно не веря своим глазам, в горестном изумлении смотрел на белое как мел лицо племянника. Темнокожий дворецкий первым заметил слабые проблески жизни на лице Янси. Когда длинные черные ресницы Кантрелла едва заметно затрепетали, он вздрогнул и, как тисками, сжал руку Эстебана. Мексиканец испуганно посмотрел на Бартоломью, и тот молча показал рукой, боясь, что ему померещилось. Но нет, он не ошибся! Ресницы снова затрепетали, только на этот раз сильнее. Янси Кантрелл был жив!

Охваченная горем, Сара ничего не видела. Она в каком-то страшном оцепенении качала Янси, осыпала поцелуями дорогое лицо и нараспев повторяла слова любви:

— Я люблю тебя!.. Я люблю тебя!.. Я люблю тебя!..

Сара самозабвенно погрузилась в свой наполненный горем мир и даже не заметила, как глаза Янси открылись и рука медленно потянулась к пряди золотисто-каштановых волос, выбившейся из всегда аккуратной прически Сары. И только когда он легонько дернул ее за волосы, Сара, взглянув в золотисто-карие глаза мужа, увидела в них то, чего не видела раньше.

Кантрелл слабо улыбнулся.

— Дорогая, если бы я знал.., что нужно угодить на рога лонгхорна.., чтобы ты сказала о любви, — пробормотал он. — Черт побери, я бы сделал это раньше…

Сара вскочила на ноги.

— Больно! — вскрикнул Янси, ударившись головой о землю. С трудом он спросил, потирая ушибленное место:

— Что тут происходит?

— Ты до смерти напугал меня! — воскликнула Сара. — Ведь я думала, что ты умер! Никогда не смей больше так жестоко со мной поступать! Ты меня слышишь? Никогда! Если ты еще хотя бы раз выкинешь что-нибудь подобное, клянусь, клянусь… — Она замолчала.

Янси виновато взглянул на жену:

— Si, querida. Клянусь, это было в первый и последний раз. Я больше никогда не стану поступать столь низменным образом.

Не в силах сдержать своих чувств, Сара вновь опустилась на землю рядом с мужем, осыпая его бледное лицо градом поцелуев.

— Ох, Янси, — воскликнула она, — если бы ты знал, как я испугалась! Я бы не вынесла твоей смерти! Я люблю тебя, отвратительное ты чудовище!

У Янси вдруг закружилась голова, все поплыло перед его глазами. Он прошептал:

— И я люблю тебя, дорогая! Я люблю тебя сильнее, чем ты даже думаешь… — И с этими словами Янси снова потерял сознание.

Сара вскрикнула от страха и подхватила мужа. Она прижала его к груди, но на этот раз догадалась, что он не умер, а просто потерял сознание. Она подняла голову и с надеждой взглянула на Бартоломью и Эстебана, стоявших рядом.

Бартоломью, опустившись на колени, внимательно осмотрел племянника.

— Ничего страшного, моя дорогая, не беспокойся, — успокоил он Сару. — Он еще легко отделался. Всего лишь сотрясение, да и то несильное. Рог только слегка скользнул по виску, не причинив большого вреда. Сейчас ему требуется полный покой. Вот увидишь, он быстро придет в себя. — Бартоломью с улыбкой посмотрел на озабоченное лицо Сары и пошутил:

— Конечно, какое-то время у него будет здорово раскалываться голова, но не думаю, что тебе предстоит в ближайшем будущем стать вдовой.

Вокруг них собрались встревоженные ковбои. Вскоре к ним присоединился и Хайрам Барнелл, который вместе с группой всадников выгнал из зарослей чапареля еще нескольких лонгхорнов. Они поняли, что произошло нечто ужасное, и, мигом забыв о быках, присоединились к остальным. На лицах застыла тревога. Хайрам выехал из кустов на несколько секунд позже остальных и с непроницаемым лицом остановился вместе с другими ковбоями около Янси и Сары. Мексиканцы принялись оттаскивать тушу быка и лошадь в сторону. И только после того как они перевернули коня Янси, стало ясно, почему сильный жеребец неожиданно споткнулся и рухнул как подкошенный.

Хмурый Бартоломью долго сидел на корточках перед мертвой лошадью. Наконец он встал и мрачно сообщил;

— Это не был несчастный случай! В лошадь стреляли. Кто-то всадил ей в голову пулю!

Сара вздрогнула, по рядам ковбоев пролетел гневный шепот. Послышались взволнованные возгласы:

— Кто мог это сделать?

— Все так любили хозяина!

— У кого могла подняться на него рука?

— Любили или не любили, — негромко проговорил Бартоломью, — но кто-то очень хотел, чтобы с Янси произошел несчастный случай! Кто-то хотел, чтобы он умер!

Сара пристально посмотрела на дворецкого и хрипло спросила:

— Но кто? Кто мог желать Янси смерти? И почему?

Тот обвел взглядом лица ковбоев, стоявших рядом, и его глаза на мгновение задержались на лице Хайрама Барнелла.

Он пожал плечами и пробормотал:

— Сейчас не время и не место рассуждать об этом. Его нужно побыстрее отвезти домой.

Сара не стала возражать. Ковбои быстро сколотили носилки и привязали их к лошадям. Янси осторожно положили на носилки, и процессия медленно тронулась в путь.

Саре было не до того, чтобы задумываться над последними словами мужа, которые он произнес перед тем, как вновь потерять сознание. Она ни на миг не отводила озабоченного взгляда от лица Янси. Когда он временами приходил в себя и удивленно оглядывался по сторонам, все в душе у нее пело от радости. Когда же Янси вновь закрывал глаза и неподвижно замирал, ее сердце сжимала чья-то безжалостная холодная рука.

Но вот наконец впереди показался «Дом голубки». Янси сразу же уложили в постель. Рану на виске промыли и забинтовали. Сейчас он, казалось, спокойно спит. Сара сидела на стуле около кровати, по-прежнему не сводя с него озабоченного взгляда. Она с улыбкой вспомнила слабые протесты Янси, когда Бартоломью и Эстебан раздевали его, укладывая на кровать. Мужчин тут же сменили Мария и Танси, которые немедленно занялись раной. Конечно, Янси был уязвлен до глубины души, подумала Сара. Ее сильному и высокомерному мужу наверняка не нравилось быть таким беспомощным!

Сейчас Сара уже не боялась, что он умрет, однако все еще не могла успокоиться окончательно. Успокоится она только тогда, когда он снова станет самим собой — надменным и невыносимым! Сара давно знала, что любит его, но не отдавала себе отчета в глубине своего чувства. Она поняла, что не сможет без него жить только тогда, когда он лежал, неподвижный и мертвенно-бледный, на земле. Сара на всю жизнь запомнит эти кошмарные минуты! Она никогда не забудет ужаса, который охватил ее, когда она подумала, что Янси мертв. Ее переполняла любовь к мужу. Она протянула руку и нежно погладила его лицо у белоснежной повязки.

Смуглая рука Янси сжала пальцы вздрогнувшей от неожиданности Сары. Он поднес их к губам и по очереди поцеловал кончики каждого пальца.

— Все ушли? — шепотом спросил Кантрелл, не открывая глаз. — Можно просыпаться?

Сара нахмурилась и изумленно посмотрела на мужа. Он открыл глаза и улыбнулся.

— Дорогая, — тихо проговорил Янси, — иначе нам бы никогда не удалось остаться наедине! Если бы я не притворился, что сплю, они бы никогда не ушли.

У Сары радостно забилось сердце, но она посчитала своим долгом мягко пожурить хитреца:

— Как ты мог так поступить? Ведь все о тебе очень беспокоятся! Если бы ты знал, как ты всех нас напугал! Почему ты притворился, будто находишься без сознания? Неужели тебе ни капельки не стыдно?

Его глаза насмешливо сверкнули из-под густых черных ресниц, и он спросил с притворной обидой:

— Ты хочешь сказать, что не желаешь остаться со мной наедине? Неужели ты меня совсем не любишь?

— Да!.. Нет!.. — выпалила она, и ее лицо залил яркий румянец. Она вспомнила, что решила играть роль строгой жены, освободила руку и с притворной суровостью взглянула на него. — Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя любили! — назидательно сказала Сара. — Я вот только никак не могу понять, почему твои люди обожают тебя? Наверное, перед ними ты притворяешься добрым и мягким, и бедняги даже не догадываются, какое ты на самом деле чудовище.

Слова жены, похоже, нисколько не обидели Янси. Он лукаво улыбнулся и схватил Сару за руки чуть выше локтей. Не давая ей опомниться, дернул вниз, и она упала к нему на грудь, смешно болтая свисающими с кровати ногами.

— Сара, маленькая ты моя глупышка! — нежно прошептал Кантрелл, почти касаясь губами ее губ. — Я обожаю тебя, даже когда ты ведешь себя как сварливая жена!

Он пылко поцеловал Сару, и у нее все поплыло перед глазами.

Вселенная кружилась вокруг Сары, для нее сейчас существовал только Янси, его теплые губы, прижимающиеся к ее губам, его руки, ласкающие ее тело, его сердце, ритмично бьющееся в груди. Она забыла о том, что решила быть строгой, и тут же страстно ответила на поцелуй. Когда он наконец оторвался от ее губ, Сара прошептала:

— О, Янси, я люблю тебя!

Он смахнул с ее лба непослушный локон и с нежной улыбкой признался:

— А ведь, знаешь, бывали минуты, когда я боялся, что ты так никогда и не произнесешь эти слова. В такие минуты я считал себя самым большим идиотом на всем белом свете и горько жалел, что решил вновь взглянуть на твое славное маленькое личико в ту ночь, когда вернулся в «Магнолиевую рощу». И зачем я только по уши влюбился в нее, упрекал я себя! В этой игре тебе принадлежала роль охотника, дорогая, и ты ни разу даже не намекнула, что испытываешь ко мне хоть какие-то нежные чувства. Вспомни, с каким упорством ты отказывалась выходить за меня замуж, вынуждала совершать отвратительные поступки, хотя я и не хотел этого делать. — Он бросил на нее притворно строгий взгляд, который противоречил нежности, переполняющей его потеплевшие глаза. — Тебе придется за многое отвечать, жена!

Сара мечтательно улыбнулась. Она провела пальцем по его губам и прошептала:

— Значит, во всем виновата только я, а ты был невинной овечкой? Ты-то сам хоть раз сказал, что любишь меня? Куда там! Единственное, что ты делал, это командовал и пользовался моей беспомощностью!

Кантрелл вновь поцеловал жену и спросил с хитрой улыбочкой:

— Неужели я был таким негодяем? Но ты ведь ни о чем не жалеешь, правда? В конце концов все ведь у нас наладилось.

Ты как считаешь?

Его неожиданная неуверенность в себе и забота о ней до глубины души тронули Сару. Она устроилась поудобнее, крепко прижалась к нему и пробормотала:

— Как я могу жалеть, что вышла за тебя замуж? Никогда!

Я никогда не буду жалеть, что полюбила тебя!

— Дорогая, — прошептал Янси, — я обожаю тебя!

Он крепко обнял Сару, и его губы снова нашли ее губы. В комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая лишь тихими вздохами и едва слышным шепотом. Если бы несколько последующих минут рядом с влюбленными находился посторонний наблюдатель, он ничего не понял бы из тех редких слов, которыми они обменивались. Сладкие минуты летели, как птицы. Хотя Сара и Янси очень хотели друг друга, на этот раз они решили не сдаваться страсти. И в этой борьбе им помогало огромное удовольствие и восторг, которые они испытывали от простого осознания, что любят друг друга. Сейчас их поцелуи и ласки были почти целомудренными. Сара в одежде лежала поверх одеял, под которыми лежал обнаженный Янси, но они не думали об этом. От блаженства у Сары голова шла кругом. Сейчас она понимала, что нет ничего лучше и драгоценнее на земле, чем любить собственного мужа и знать, что он отвечает такой же страстной любовью!

Щека Сары покоилась на груди Янси, и она прислушивалась к ровному биению его сердца. Он по-хозяйски прижимал к себе жену. Они долго лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь своим счастьем, упиваясь чудным мгновением полного согласия и понимания. Все сомнения и неприятности были забыты, без всякого смущения и страха они наслаждались таинственным чудом любви.

В реальный мир Янси и Сару вернул негромкий стук в дверь.

В комнату заглянул Бартоломью. Он улыбнулся, увидев супругов на кровати. От его внимательного взгляда не укрылось чудесное исцеление Янси. Дворецкий с довольной улыбкой вошел в комнату и приблизился к кровати.

— Я все время спрашивал себя, сколько в твоей беспомощности притворства, а сколько настоящей слабости, — проговорил Андерсон вместо приветствия.

— Извини, что причинил тебе хлопоты, — усмехнулся Янси, взглянув на Сару, которая даже не шелохнулась, — но мне хотелось побыть наедине со своей очаровательной женой.

Нам столько нужно обсудить'..

Бартоломью с любовью смотрел на их лица, которые светились от счастья, — Насколько я понимаю, до вас наконец дошло то, что уже не один месяц очевидно для всех остальных?

С веселым смехом Сара села и лукаво парировала:

— Если бы кто-нибудь открыл нам глаза, мы бы поняли это намного раньше.

— И лишили нас удовольствия понаблюдать, как вы сами сделаете это открытие? — насмешливо поинтересовался Бартоломью.

Вдруг лицо дворецкого внезапно посерьезнело.

— Как ты все же себя чувствуешь? — спросил он племянника.

К этому времени Сара уже сидела на стуле рядом с кроватью. После вопроса Бартоломью по ее лицу пробежала тень тревоги. Она все еще держала мужа за руку, казалось, они не в силах оторваться друг от друга. Почувствовав, как она вся напряглась, Янси успокаивающе сжал ее пальцы.

— Не беспокойся, дорогая. Со мной все в порядке, — мягко произнес он и посмотрел на Бартоломью. — Голова, конечно, немного болит, но, кроме головной боли, никаких последствий встречи с быком не осталось.

Бартоломью кивнул, будто слова Янси подтвердили его диагноз. Он взял стул и поставил его у кровати племянника.

На лице дворецкого отразилась нешуточная тревога.

— То, что сегодня произошло с тобой, вовсе не несчастный случай, — сообщил он напрямик. — Твою лошадь подстрелили, и я уверен, что выстрел не был случайным. Кто-то хотел, чтобы все выглядело как несчастный случай. А на самом деле кому-то очень нужно, чтобы ты погиб.

Янси был без сознания, когда Бартоломью увидел в голове лошади пулевое ранение, и поэтому не мог знать о причинах несчастья. Но его, похоже, не удивили откровения дяди.

— Я так и знал, — задумчиво протянул он. — До сих пор не пойму, как жеребец мог споткнуться на ровном месте. Знаешь, я еще тогда обратил внимание, что он упал не так, как падает лошадь, когда ее нога попадает в ямку. Мне показалось, что он остановился как вкопанный и тут же рухнул на землю.

— Все так и было, — подтвердил его слова дворецкий. — И причиной внезапного падения была пуля, которая застряла у него в голове. Поэтому-то твой конь и рухнул замертво на всем скаку!

— Но кто это мог сделать? — задрожав от страха, спросила Сара, переводя взгляд с мужа на Бартоломью. — И почему?

Дядя и племянник обменялись понимающими взглядами.

— По-моему, — произнес Янси Кантрелл, — ответ на этот вопрос довольно очевиден…

Сара пристально посмотрела на Янси и подумала, что ему наверняка известно что-то такое, чего она не знает. Конечно, он ни на секунду не мог поверить, что его хотел убить кто-то из ковбоев. Об этом не могло быть и речи: любой из них с радостью отдал бы за него свою жизнь! Но за исключением Хайрама Барнелла поблизости в то время не было никого. Кроме Хайрама!.. Сара испуганно вздрогнула, когда подумала о бывшем управляющем «Магнолиевой рощи».

— Ты думаешь, это сделал Хайрам? — взволнованно спросила она мужа.

И когда Янси и Бартоломью даже не попытались что-то ответить ей, Саре стало не по себе. Честно говоря, Хайрам всегда был ей симпатичен, и она считала его своим другом. И если бы это произошло раньше, хотя бы несколько месяцев назад, она бы никогда не поверила, что он способен на что-то подобное. Но это было еще до того, как она узнала о его романе с Энн Шеллдрейк. Подумать только Барнелл горячо любил Энн и в то же самое время признавался в любви ей, Саре! Но даже несмотря на то что Сара перестала ему доверять, ей не хотелось верить, что он пытался сегодня коварно убить ее мужа.

С тяжелым вздохом Сара признала, что с Хайрама Барнелла все же нельзя снять страшных подозрений.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

— Но почему он это сделал? — обратилась Сара с вопросом к мужу. — Я думала, что отношения между вами наладились.

Последние дни ты был с ним вежлив и даже предупредителен, хотя мог бы и выгнать, даже поручил ему работу, о которой мы с ним давно договаривались. По-моему, Хайраму совершенно не на что жаловаться. Мне показалось, что он доволен жизнью в «Доме голубки». Зачем же ему убивать тебя? Какую бы выгоду он извлек для себя из твоей смерти?

Бартоломью молча смотрел в пол.

— Ту самую, какая ему была нужна все это время, — спокойно ответил Янси. — Тебя, Сара!

— Меня! — вскричала Сара, даже не пытаясь скрыть свое изумление и возмущение. — Что ты хочешь этим сказать?

Взгляды супругов скрестились.

— Только то, что после моей смерти ты станешь очень богатой, оставаясь очень красивой молодой вдовой. Если я умру, тебе достанется все мое имущество; огромное ранчо, бесчисленные стада рогатого скота и лошадей, серебряные рудники в Мексике.., короче, все, что у меня есть. — Кантрелл невесело улыбнулся. — Твои очаровательное лицо и роскошное тело не оставят равнодушным ни одного мужчину. А если прибавить к ним еще и большие деньги… — Увидев на лице супруги ужас, который говорил о том, что она наконец начала понимать коварный замысел Барнелла, Янси сделал многозначительную паузу. Затем спокойно продолжил:

— Так что вместе с огромным состоянием ты становишься совсем неотразимой.., особенно для мужчины, у которого ничего нет.

— Но я бы никогда… Я уже раз отклонила его предложение руки и сердца. К тому же, — с отчаянием добавила Сара, — Хайрам любит Энн Шеллдрейк. Даже если бы ему удалось уговорить меня выйти за него замуж, то едва ли он захотел бы связать со мной судьбу до конца своих дней.

Янси сощурил глаза и медленно покачал головой.

— А кто сказал, что он связал бы с тобой судьбу да конца своих дней? Если Барнелл способен на одно убийство, кто может поручиться, что через какое-то время с тобой не случится какой-нибудь трагический несчастный случай? После твоей смерти он стал бы богатым человеком, и никто не смог бы помешать ему жениться на женщине по его собственному выбору.

— Господи Боже мой! Янси, неужели ты на самом деле думаешь, что Хайрам способен на такую низость? Неужели он такой плохой человек? Неужели он собирался убить не только тебя, но и меня?

На этот вопрос ответил Бартоломью:

— Не знаю, входила ли в его планы твоя смерть, но я ни минуты не сомневаюсь в том, что сегодня мистер Барнелл подстрелил лошадь Янси в надежде, что его растопчет бык. И я также уверен, что он хотел убить Янси по той причине, что намеревался сделать тебя вдовой. На которой сам же и собирался потом жениться. И что бы ты ни говорила, тебе никогда не убедить меня в обратном. — Он робко посмотрел на Сару, как бы прося прощения за резкие слова. — Я знаю, что Хайрам всегда тебе нравился, но после смерти Сэма мы с Танси быстро его раскусили. Мы догадались, что он старается завоевать твою дружбу, преследуя корыстные цели. Ты этого не замечала, но мы-то с Танси все видели и сильно тревожились за тебя. В тебе Хайрам усматривал свою надежду на светлое будущее. Мне кажется, что даже твое замужество не заставило его успокоиться и отказаться от коварных планов. Сейчас у него на пути просто появилось дополнительное препятствие, которое он намерен преодолеть.

Саре нечего было возразить. Задрожав от страха и отвращения, она вдруг поняла, что согласна с каждым словом Бартоломью. Хотя она еще и не была внутренне готова согласиться с предположением Янси, что в дальнейшем и ее ждала такая же участь, как и его.

— Вы считаете, что это он убил Маргарет? — неожиданно спросила она.

Бартоломью Андерсон молча пожал плечами, а Янси сдержанно ответил:

— Не знаю. Убийцей может быть Хайрам Барнелл, так же, впрочем, как и еще с полдюжины человек!

Сара в растерянности потерла виски и воскликнула:

— Но согласитесь, насколько бы все упростилось, если бы Маргарет убил Хайрам! Неприятно, и это еще мягко сказано, думать, что среди наших людей затесался не только негодяй, запятнавший свою честь убийством Маргарет, но и другой подлец, который, если бы не твой револьвер, мог сегодня так хитро подстроить трагический несчастный случай!

— Не беспокойся, дорогая, — с улыбкой возразил Янси. — Меня убить намного труднее, чем Маргарет!

Сара посмотрела на мужа и возмущенно пожала плечами.

— Не вижу в этом ничего смешного! Как ты можешь шутить, ведь он пытался убить тебя!

Янси поцеловал ее пальцы.

— Знаю, дорогая, знаю, но, по-моему, нам можно пока перевести дух. Сомневаюсь, что у Барнелла хватит смелости в ближайшем будущем предпринять новую попытку расправиться со мной. Уверен, он не захочет навлекать на себя лишние подозрения. Скорее всего сегодня все произошло экспромтом. Едва ли он заранее тщательно разработал покушение на мою жизнь. Мне кажется, Хайрам просто решил воспользоваться случаем. Удастся — прекрасно, и он у цели! Не удастся — тоже ничего страшного, все еще впереди. Но попытка, к его огорчению, не удалась. Однако Барнелл ничего не потерял. По крайней мере дело, кажется, обстоит именно так.

— Мы с Эстебаном тоже уже обсудили сегодняшнее происшествие и пришли к тому же выводу, — кивнул Бартоломью. — Хайрам никак не мог знать, что ты будешь именно в этом месте и именно в эту минуту, да и то, что бык неожиданно развернулся и бросился на тебя, наверняка оказалось для него такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Мы думаем, что он опередил своих товарищей и притаился в зарослях. Потом увидел, что происходит, сообразил, что его никто не видит, и решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Он подумал, что, если лошадь упадет на всем скаку, ты скорее всего свернешь себе шею. А если твоя шея все же останется целой и невредимой, то в запасе у него оставался рассвирепевший бык. Попытка не пытка, решил Хайрам и выстрелил в твою лошадь… Ну сами подумайте, почему же не попробовать, ведь он ничего не терял!

Сара судорожно сглотнула подступивший к горлу ком.

— Но что нам теперь делать? Наверняка мы знаем лишь то, что кто-то подстрелил лошадь Янси. Все остальное — наши домыслы и догадки. У нас нет доказательств того, что это сделал Хайрам. И в мысли его мы заглянуть не можем!.. Что же нам все-таки теперь делать? Может, отослать его обратно в «Солнечное ранчо»?

— Не знаю, — медленно протянул Янси Кантрелл. — Мне что-то не очень хочется, чтобы Хайрам прятался где-нибудь поблизости и ждал очередного удобного случая, чтобы расправиться со мной. Я бы предпочел, чтобы он находился рядом и мы могли наблюдать за ним, пока будем искать решение получше или получим более существенные доказательства.

Сара неохотно согласилась. Хотя ей было крайне неприятно, чтобы Хайрам Барнелл находился поблизости, но предложить другое решение она не могла.

— Ну как? — Янси вопросительно посмотрел на дворецкого. — Есть другие предложения?

Бартоломью согласился с ним, но без особой радости.

— Нет. Я, конечно, против того, чтобы мерзавец Барнелл думал, будто ему все сошло с рук, но другого выхода пока не вижу. Твое предложение, Янси, пожалуй, самое разумное. Сара права: пока у нас нет ничего, кроме подозрений. Надо ждать.

Пусть остается здесь, а мы с Эстебаном позаботимся о том, чтобы с него все двадцать четыре часа в сутки не спускали глаз. Он ни минуту не останется без наблюдения!

Несмотря на заверения Бартоломью, Саре было страшно: от одной мысли, что Хайрам Барнелл будет находиться так близко от Янси, по ее спине пробегал холодок. Она с трудом дождалась, когда Андерсон выйдет из комнаты и закроет за собой дверь, быстро обняла супруга за шею и вскричала:

— Не смей позволять ему убить тебя! Ты меня слышишь?

Не смей!

Янси улыбнулся и, крепко прижав к себе, поцеловал в щеку.

— Сара, я еще никого и никогда не любил так сильно, как люблю тебя. Ты вся моя жизнь, и я вовсе не горю желанием позволить Хайраму Барнеллу убить меня! Я постараюсь, чтобы у нас с тобой была долгая и счастливая семейная жизнь. И больше всего мне хочется сжимать тебя в своих объятиях и страстно любить до конца своих дней! А после того как я узнал чудесную новость, что и ты тоже любишь меня, жизнь обрела для меня новый смысл. Неужели ты думаешь, что я позволю чему-нибудь или кому-нибудь стать на пути к моему счастью и помешать наслаждаться твоей любовью? Я слишком долго ждал этой минуты и столько выстрадал, терзая себя вопросом, как ты ко мне относишься, чтобы позволить Хайраму отнять у меня твою любовь!

Единственное, что могла сделать Сара в ответ на такие слова, это горячо поцеловать мужа. Не прошло и минуты, и она радостно отметила про себя, что ему совсем не мешает рана. Она так и не поняла, как все произошло, но через какие-то минуты уже лежала обнаженная рядом с ним. Ее одежда в страшном беспорядке валялась на полу. Янси крепко прижал к себе жену. Он обладал волшебным даром лишать ее рассудка. В его объятиях она забывала обо всем на свете. Кроме любви. Ему с необыкновенной легкостью удавалось возбудить ее с помощью одного только взгляда, лег кого прикосновения, поцелуя, но сейчас все изменилось. Сейчас Сара знала, что за каждой лаской мужа, за каждым поцелуем и нежным словом, слетающим с его губ, стоит не просто физическое желание, а истинная любовь. Она знала это, и ее сердце пело от радости и счастья. Сбылась ее самая сокровенная мечта: Янси любит ее!

Ее руки заскользили по мускулистому телу Янси, и она с улыбкой прислушалась к его стонам. Сейчас Сара уже знала, где находятся на этом родном теле самые чувствительные места. Она испытывала совсем новое наслаждение от его сильного тела, удовлетворение от его жадных поцелуев. Ей приносила неописуемое блаженство мысль о том, что, когда он потребует ее тело, когда наконец глубоко войдет в нее и начнет яростно двигаться внутри, одно и то же чувство —любовь — приведет их к экстазу.

После утоления страсти Сара с всепоглощающим восторгом лежала рядом с любимым и видела, что и он наслаждается приятной истомой и близостью к ней.

— Я люблю тебя, querida, — тихо прошептал ей на ухо Янси Кантрелл. — И знай, что буду любить вечно. Ты — мое сердце, ты — вся моя жизнь!

Теперь на ясном и сверкающем горизонте их отношений осталась лишь одна-единственная крохотная тучка. Сара знала, что поступает как самая последняя дура, но тем не менее не смогла удержаться от вопроса — так ей хотелось, чтобы он окончательно прогнал ее последние сомнения. Сара приподнялась на локте и пристально посмотрела в лицо мужу.

— А «Голубка»? — дрожащим от волнения голосом прошептала она. — Неужели она не имеет никакого отношения к нашей свадьбе?

Глаза Янси потемнели, и он виновато поджал губы.

— Я с самого начала знал, что не следует пользоваться этим странным условием в завещании Сэма, чтобы заставить тебя стать моей женой, но тогда это показалось мне самым простым и удобным способом! — не стал кривить душой Кантрелл. — Трудно было не воспользоваться уже готовым предлогом, за который всегда можно спрятаться, как за стену, и за которым всегда можно скрыть свои истинные чувства… — Их взгляды встретились. Он посмотрел на ее чувственные губы и хрипло произнес:

— Сара, я с самого начала хотел тебя, но не стану лгать, что сразу полюбил. Мне очень не хотелось признаваться даже самому себе, что в моем желании повинно сердце, а не простое физическое влечение. — Он взволнованно сглотнул. — После Маргарет я поклялся себе никогда больше не позволять ни одной женщине владеть моим сердцем. Я пообещал никогда и никого не любить! — Он с нежностью улыбнулся жене. — И вдруг появляешься ты. Стоило мне увидеть твое очаровательное личико и прелестную фигурку, и все мои торжественные обещания рассеялись как дым. Я страстно хотел тебя.

Знаешь, ни о чем другом даже не мог думать… Сначала меня это не тревожило. Я успокаивал себя тем, что это только похоть, желание овладеть твоим восхитительным телом. Потом до меня дошло, что я хочу не только твое тело, но и твое сердце и всю тебя! Я полюбил тебя. Когда я вернулся в «Магнолиевую рощу» и увидел тебя в кабинете Сэма той ночью, мне показалось, будто и не было семи лет разлуки, будто мы с тобой никогда не расставались. У меня возникло ощущение, что только вчера я впервые поцеловал тебя на лестнице.., помнишь тот поцелуй в ночь накануне убийства Маргарет? Когда я вернулся в «Магнолиевую рощу», меня захлестнуло такое же ликование, такое же желание обладать тобой и защищать от невзгод, как семь лет назад. Когда я понял это, то пришел в ярость. Мне стало очень страшно, и я здорово разозлился на тебя за то, что ты не дождалась меня и вышла замуж за Сэма. — Он горько улыбнулся. — Боюсь, в ту ночь я потерял контроль над своими чувствами и поступками.

Ты стала для меня всем. Кроме тебя, для меня больше ничего не существовало… И о «Голубке» я тоже совершенно забыл! Пойми, она не имеет ничего общего с моей любовью и желанием жениться на тебе… — Он продолжал с насмешкой над собой. — Я просто воспользовался ранчо как удобным предлогом! Если бы не было «Голубки», мне бы пришлось долго, как это принято, ухаживать за тобой и униженно признаваться в любви!

— И тебе не стыдно за то, что ты так подло поступил со мной? Соблазнил бедную девушку и заставил выйти за себя замуж! Вы, сэр, вели себя как самый последний мерзавец! — сурово сдвинула брови Сара, но тут же не выдержала и улыбнулась.

Янси только крепче прижал к себе Сару, которая и не думала сопротивляться.

— Но ведь и ты любишь меня, дорогая? — прошептал он, поймав ее губы, приоткрывшиеся в нетерпеливом ожидании поцелуя. — Ты любишь меня и будешь любить до последнего вздоха…

После этих слов Янси впился в ее губы страстным поцелуем. Сара ответила ему с такой же страстью. Она отдалась во власть любви, любви к этому поразительному человеку — своему мужу. Ее сердце взлетело ввысь, по всему телу разлилось неописуемое блаженство.

— О, в моей любви можешь не сомневаться, — прошептала она. — Я люблю тебя больше жизни.., чудовище ты мое!

Глава 25

Для Сары наступило время головокружительного, безоблачного счастья. Все, кто видел молодоженов, не сомневались в силе и прочности их любви. Когда они были вместе, казалось, эту любовь можно даже потрогать руками, настолько она была осязаема. Чтобы понять силу и глубину их чувств, достаточно было просто увидеть, с каким обожанием Янси смотрел на Сару или какой нежностью загорались ее глаза при одном упоминании имени мужа.

В конце сентября Сара, застенчиво потупив глаза, сообщила Янси, что скоро на свет появится наследник «Дома голубки». Приветствовав это сообщение восторженным криком, Кантрелл заключил жену в свои объятия. На его лице появилась такая не передаваемая словами нежность, что без слов стало понятно, с какой радостью он готовится стать отцом.

Радостная весть мгновенно облетела маленькую деревушку, и ликующие жители вышли на улицы. Но, разумеется, не все, узнав о предстоящем материнстве Сары, были довольны…

Вечером того же дня Энн Шеллдрейк назначила своему возлюбленному свидание в одном из недавно отремонтированных амбаров, расположенных на самом краю деревни. Она понимала, как рискует, но встреча была ей необходима.

— Ты уже слышал? — вне себя от ярости воскликнула Энн, когда бывший управляющий «Магнолиевой рощи» проскользнул через широкие двойные двери в прохладный полумрак, где скрывалась его возлюбленная. — Наша маленькая сучонка понесла!

Хайрам кивнул с невозмутимым видом.

— Ничего страшного, — успокоил он Энн. — Вспомни, я тебе уже говорил, что это ничем нам не грозит! Ну родит она ребенка, унаследует он «Голубку»! И что? Мы же получим «Солнечное ранчо» и все остальное!

Энн фыркнула и приготовилась произнести целую речь.

— Получим-то получим, да вот когда? — начала она ворчливо. — Ты упустил отличную возможность покончить с Янси.

Боюсь, больше нам не представится другого такого шанса избавиться от мерзавца. К тому же он явно что-то заподозрил, раз велел своим людям следить за тобой, так ведь? Мы сильно рискуем, даже просто встречаясь. Я уверена, что всякий раз, когда ты ускользаешь от своих соглядатаев, они немедленно бегут к своему омерзительному хозяину с докладом! — Энн огляделась по сторонам. — Я чувствую себя как в тюрьме! Если в самое ближайшее время ничего не произойдет, я просто сойду с ума.

Можешь в этом не сомневаться! Я ненавижу «Голубку», эту мерзкую, Богом забытую дыру! Мне здесь не с кем поговорить. За исключением наших влюбленных, — в ее устах слово «влюбленные» прозвучало как самое грязное ругательство, — в «Доме голубки» даже не на кого взглянуть. Здесь нет магазинов, да что там говорить!.. Мне совершенно нечего делать, время ползет как черепаха! Если бы ты знал, как мне здесь тошно! — Она бросила на Хайрама пылающий взгляд. — Знаешь, однажды мне так захотелось хоть как-то нарушить нестерпимую скуку, что я поехала с Сарой в этот отвратительный полевой лагерь! — Она содрогнулась, желая показать, как там было ужасно, и с тоской посмотрела на Хайрама. — А поскольку за каждым твоим шагом следят люди Янси, мне пришлось отказаться даже от твоей любви. Единственное, что мне остается делать, это думать о наших невзгодах. Если придется еще пару недель прожить в этой дыре, того и гляди начну поглядывать с любовью даже на своего муженька!

Словно желая наверстать упущенное, Энн и Хайрам яростно занялись любовью, но им пришлось поторопиться и поэтому обойтись без любовных ласк. Они даже разделись не полностью, только чтобы одежда не мешала акту любви. Отчаяние и опасность, соединившись со страстью, оказались мощным катализатором, который быстро привел влюбленных к оргазму. Тяжело дыша, они лежали на сене, и их тела вздрагивали от последних всплесков наслаждения.

Энн обнимала Хайрама за шею, не желая отпускать.

— О, Хайрам, что же нам делать? — печально вздохнула она. — Если твои опасения относительно слежки подтвердятся, значит, этот негодяй Янси догадался о наших планах, и тебе больше не представится возможности убить его. Что же касается Тома… — Энн закусила нижнюю губу. — Мне кажется, он все-таки что-то подозревает. Я часто ловлю его странные взгляды, которые он бросает на меня, когда думает, что я смотрю в сторону. В последнее время он вдруг начал проявлять повышенный интерес к моим делам: что я делаю, куда иду. Том стал каким-то странным. Я его ненавижу! О Господи, как бы мне поскорее избавиться от него!

Где-то рядом раздался едва слышный шорох. Хайрам тут же напрягся и внимательно прислушался.

— О Господи! — прошептала Энн. — Ты уверен, что обманул людей Янси?

Хайрам кивнул и спросил напряженным шепотом:

— А ты?

— Том отдыхал, когда я ушла. По-моему, он даже не знает, что я вышла из дома.

— Ты уверена в этом? Ты же сама только что сказала, будто в последнее время он постоянно расспрашивает тебя.

— Говорю тебе, я была осторожна, — заверила любовника Энн.

Шорох встревожил влюбленных, и они долго еще лежали, напряженно прислушиваясь. Но в амбаре слышалось только жужжание ночных насекомых. Время ползло очень медленно. Наконец Энн облегченно вздохнула, ее терпение иссякло, и она пошевелилась. Однако несмотря на тишину, царившую в амбаре, Хайрам никак не мог успокоиться.

Он молча освободился от объятий возлюбленной и замер, напряженно прислушиваясь. Не услышав в прохладном воздухе никаких подозрительных шорохов и звуков, Хайрам постепенно расслабился.

Он помог Энн встать, оглядел ее с ног до головы, достал из ее волос несколько соломинок.

— Может, пришло уже время решить дело с твоим мужем, — осторожно заметил он. — Если Том умрет, то мы избавимся по крайней мере хотя бы от одного препятствия.

Энн ослепительно улыбнулась, и ее голубые глаза сверкнули в темноте.

— О, Хайрам, я так надеялась, что ты скажешь что-то подобное!.. Как мы это сделаем? И когда? Пожалуйста, пожалуйста, устрой это побыстрее!

— Устрою, не волнуйся, — насупившись, кивнул Барнелл, — но не забывай, что в последние дни у меня связаны руки. Сейчас я уже не могу передвигаться по ранчо так же свободно, как раньше. Смерть Тома должна выглядеть как несчастный случай. Ни в коем случае нельзя давать Янси оснований для новых подозрений.

Эни кивнула. Следующие несколько минут они обсуждали убийство Тома Шеллдрейка, после чего расстались.

После возвращения Хайрама в свое жилище не прошло и пяти минут, как Хуан Мендоса, оставив Роджерио Дюрана у дома бывшего управляющего «Магнолиевой рощи» продолжать наблюдение, сам отправился доложить хозяину о результатах слежки.

— Барнелл встретился с белокурой гринго в большом амбаре, в том, что стоит прямо за загоном для лошадей. Я не заметил, когда она пришла. Скорее всего она уже была в амбаре и ждала его. — Хуан смущенно повертел в руках сомбреро и с тревогой добавил:

— Сеньор, мне кажется, скоро что-то произойдет. Дело в том, что там был муж белокурой гринго. Он тоже все слышал.

— Что?! — встревожился Янси Кантрелл. — В амбаре присутствовал Том Шеллдрейк?

— Si, сеньор! Я сначала не заметил его. Он прятался в сарае, который примыкает к амбару. Если бы я не пошел туда, чтобы лучше слышать их разговор, то, наверное, так бы его и не заметил. Он стоял, прижавшись ухом к щели в стене, и внимательно слушал.

— Он заметил тебя?

Хуан улыбнулся, и в его глазах заплясали веселые огоньки.

— Нет, сеньор. Я был muy ^[31] осторожен! — Улыбка, однако, быстро исчезла с его лица, и он очень серьезно заключил:

— По-моему, очень плохо, что муж белокурой гринго знает, чем она занимается.

— Чертовски плохо! — согласился Янси. Несколько секунд он не поднимал взгляда, затем с сомнением пожал плечами. — Сейчас уже вечер, так что придется все отложить до завтра. Только считаю, что уже настало время избавиться наконец от этого гадючьего гнезда! — Он ободряюще улыбнулся Хуану. — Вы хорошо поработали, я очень вами доволен. Дождитесь, когда вас сменят Диего и Джил, и ступайте домой отдыхать.

После ухода Хуана Янси долго ходил по маленькой sala, размышляя над сложившейся ситуацией. Очень плохо, что Том шпионил за женой и присутствовал при свидании Энн и Хайрама Барнелла в амбаре. От одной мысли об осложнениях, которые теперь могут возникнуть, Янси поежился. Вдруг дверь распахнулась, и в sala вошла Сара. Увидев мужа хмурым и озабоченным, она спросила:

— Что случилось? У тебя такой вид, будто ты готов кого-то задушить!

Янси печально улыбнулся и, нежно обняв жену, поцеловал в губы.

— Ты права. Хотел, но только до твоего прихода, — прошептал он. — Сейчас же мне больше всего хочется заняться любовью со своей очаровательной женушкой.

Сара застенчиво улыбнулась и прижалась к мужу.

— И ты сможешь это сделать, дорогой, после того как расскажешь, что произошло. Почему ты такой хмурый, Янси?

Кантрелл, не выпуская Сару из объятий, коротко пересказал то, что узнал из неутешительного отчета Хуана.

— Неужели Том знает об измене жены? — От ужаса глаза Сары широко раскрылись. — Он следит за ними? Какой ужас!

И что ты теперь собираешься делать?

Янси отпустил Сару, перегнулся через стол и, достав из ящика лист бумаги, протянул жене со словами:

— Я получил это письмо сегодня. Думаю, в нем частичное решение нашей проблемы.

Сара быстро пробежала глазами письмо.

— Когда же ты написал ему? — спросила она удивленно. — Наверное, давно, раз уже получил ответ.

— Я написал Джону на следующий же день после того происшествия с лонгхорном. — И вот наконец долгожданный ответ.

— Калифорния… — задумчиво проговорила Сара. — По-моему, ты прав, до Калифорнии далеко. Да и жалованье вполне приличное. Предложение могло бы заинтересовать Хайрама. — Она внимательно посмотрела на Янси. — Но боюсь, он откажется от этой работы.

— Возможно, но тогда придется объяснить Хайраму, что я его увольняю. Или он согласится на место в Калифорнии, или же вообще ничего не получит! Иного выхода у него нет. Сообразительности нашему Хайраму не занимать. Так что, думаю, он все же примет мое предложение. А для того чтобы оно выглядело совсем убедительно, я покажу ему письма к шерифу и к своим адвокатам здесь и в Мексике. Попрошу шерифа в случае моей внезапной смерти обратить особое внимание на бывшего управляющего «Магнолиевой рощи» мистера Барнелла. Пусть выяснит, где тот был и что делал в момент, когда я умирал.

Лицо Сары посерьезнело, и она крепко обняла мужа.

— О, Янси! Не говори о смерти.., я не могу слышать, когда ты так говоришь!

Кантрелл обнял жену и мягко сказал:

— Я вовсе не собираюсь умирать, дорогая, по крайней мере в ближайшем будущем. Дождусь, когда родится наш первый ребенок, а затем появятся и все остальные дети, которых нам, надеюсь, подарит Господь. И дети наших детей. И дети наших внуков. Боюсь, тебе долго еще не удастся избавиться от меня!

Они нежно поцеловались. Неприятный разговор возобновился не скоро.

Сара положила голову на грудь супруга и спросила:

— А как быть с Энн и Томом? Ты уже решил, что с ними делать?

Янси кивнул.

— Знаешь, совершенно неожиданно в голову мне пришла прекрасная идея. Недалеко от Сан-Антонио есть небольшое ранчо. Оно принадлежало моей тетке, она оставила его мне в наследство. Я часто спрашивал себя, что же делать с этим ранчо, и вот совсем недавно придумал. Я решил отправить туда Шеллдрейков. Ранчо Доминго в хорошем состоянии — несколько сотен акров плодородной земли. Том сможет разводить там скот, лошадей, в общем, делать что захочет. — Янси довольно потер ладони. — А чтобы они больше никогда не мешали нам жить, я создам для Тома небольшой фонд, ему и Энн этих денег хватит до конца их дней. Дом, конечно, не шикарный особняк, но, насколько я помню, просторный и очень удобный. Конечно, перед войной Шеллдрейк был раз в десять богаче, но по крайней мере он снова станет сам себе хозяином и не будет ни от кого зависеть.

— Прекрасная идея! — воскликнула Сара. — Если Хайрам уедет в Калифорнию, а Том перестанет зависеть от тебя, то, может быть, Энн в конце концов и поймет, что Том не такой уж и плохой муж.

Янси недоверчиво посмотрел на нее и покачал головой.

— Да нет! Это, увы, исключено. Таких чудес не бывает, — вздохнул он.

— Почему? Всякое бывает… — с сомнением протянула Сара. — Хотелось бы только думать, что они будут благодарны тебе. Ведь ты так много для них сделал.

* * *

Но «они» не были благодарны Янси за его щедрые предложения.

Хайрам Барнелл сначала наотрез отказался уезжать в Калифорнию, но поняв, что у него нет выбора, согласился с большой неохотой. После того как они договорились, что Янси берет на себя расходы на переезд Барнелла, в доказательство своих слов Кантрелл бросил на стол несколько золотых монет.

— Хорошо бы вам уехать завтра же утром.., на рассвете! — сказал он. — Здесь у вас, поймите, нет будущего. Чем скорее вы доберетесь до ранчо Джона Уэстлунда, расположенного неподалеку от Чико, тем скорее начнете строить новую жизнь.

— Вижу, вы очень уверены в себе, — проговорил сдавленным голосом бывший управляющий «Магнолиевой рощи», кипя от ярости.

— Только тогда, когда у меня на руках выигрышные карты!..

Да, и вот еще что. Хорошенько запомните, Барнелл: если со мной случится что-нибудь плохое, с вами туг же захочет побеседовать шериф. А что до ваших планов женитьбы на моей безутешной вдове, то можете об этом забыть! Сара прекрасно знает, что вы собой представляете! — Янси зловеще хмыкнул. — Если я все же неожиданно умру, то мой вам совет: молите Бога, чтобы шериф нашел вас быстрее Сары.

Барнелл схватил золотые монеты и выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью.

За Хайрамом Барнеллом настала очередь Шеллдрейков. После длительных раздумий и советов с Сарой Янси решил, что лучше встретиться с одним Томом. Он не хотел, чтобы Энн, которая непременно устроит бурную сцену, помешала их серьезному разговору с Томом, отвлекла внимание от главного.

Янси рассчитывал, что Том Шеллдрейк воспримет известие о переезде в Доминго спокойно, и оказался прав. Несколько мучительно долгих секунд Том сидел, с изумлением глядя на Янси. Но потом воскликнул голосом, дрожащим от переполнявших его чувств:

— Спасибо! Я всегда считал вас добрым и глубоко порядочным человеком, Янси? Уверен, Сэм бы очень гордился вами! — Шеллдрейк нагнул голову и принялся теребить перевязь, на которой висела его больная рука. — Даже не могу передать словами, как много значит для меня ваша неожиданная щедрость, — взволнованно пробормотал он. — Я перед вами в неоплатном долгу.

Янси смущенно пожал плечами.

— Вы ничего мне не должны, —Том. Сами посудите, что мне делать с этим ранчо? Что же касается денег… Если бы Сэм бью жив, то, уверен, он придумал бы что-нибудь в этом же духе.

Том Шеллдрейк рассеянно посмотрел на своего собеседника, и Янси показалось, что мысли его блуждают где-то далеко.

— После возвращения в «Магнолиевую рощу» на вас свалилось столько проблем. Представляю, как трудно, когда внезапно выясняется, что на тебе лежит ответственность за многих людей. Часто спрашиваю себя, как бы я сам поступил, окажись на вашем месте… — Том тяжело вздохнул. — Хотя все это теперь не имеет никакого значения, так ведь? Вы с Сарой были очень добры ко мне, и мне стыдно, что я… — Он замолчал и опустил голову. — Знаете, жизнь почему-то идет не так, как думалось. Всегда о чем-то жалеешь… И хочется сделать так, чтобы никто и ничто не стояло у тебя на дороге…

Янси смущенно откашлялся и постарался разрядить мрачную атмосферу, вдруг воцарившуюся в комнате.

— Вы правы, — согласился он. — Я, например, всегда буду жалеть, что не женился на Саре еще семь лет назад, когда Сэм только привез ее в «Магнолиевую рощу». Хотя жалеть, наверное, не следует, все и так получилось как нельзя лучше!

— Да, — улыбнулся Том Шеллдрейк какой-то смутной улыбкой, — все и так получилось как нельзя лучше. И это главное, не так ли? Главное в жизни, чтобы все всегда было хорошо. Правильно? Это настолько важно, что цель оправдывает средства…

Янси бросил на собеседника внимательный взгляд и тревожно спросил:

— Как вы себя чувствуете? У вас такой.., озабоченный, растерянный вид.

— Пожалуй, вы правы. Кажется, я на самом деле немного растерялся. Мне нужно все спланировать… — Том откинул голову, как будто хотел прогнать дурные мысли. Но вдруг резко встал со словами:

— Не буду вас больше задерживать, Янси.

Уверен, что, помимо меня, у вас полно и других забот. — На мгновение он, казалось, заколебался и вопросительно посмотрел на Кантрелла. — Полагаю, вы хотели бы, чтобы мы с Энн уехали как можно быстрее? Ну, скажем, на этой неделе, так?

Янси не видел причин притворяться, будто не хочет скорейшего отъезда Шеллдрейков.

— Поезжайте, когда вам будет удобно. Если хотите, я прикажу Марии и Таней помочь вам собрать вещи. Конечно, я отправлю с вами в Доминго несколько человек, чтобы они помогли вам устроиться на новом месте.

Через несколько минут Том Шеллдрейк откланялся и покинул sala. После его ухода Янси с удивлением понял: он рад, что скоро распрощается с Томом, хотя толком не мог сказать почему. Ему не терпелось поскорее рассказать Саре о результатах своих усилий. И Янси постарался прогнать непонятно почему возникшее неловкое чувство, осадок после разговора с Томом.

Сару он нашел во внутреннем дворике. Она сидела в тени раскидистой ивы за столиком, на котором стояли графин с сангрией, несколько стаканов и тарелка с фруктами. Он приветствовал Сару поцелуем, налил себе сангрии и сел напротив жены, с наслаждением вытянув ноги.

— Итак, дорогая, радуйся! Еще до конца недели мы избавимся от наших.., непрошеных гостей, — с торжествующей улыбкой начал Янси.

Глаза Сары потемнели. Бросив на мужа удивленный взгляд, она спросила:

— Неужели все прошло так гладко?

— Как я и ожидал, — кивнул Янси. — Только Том вел себя как-то странно… Ну да ладно, хватит о них. Расскажи-ка мне лучше, как ты провела утро.

И Сара принялась описывать свои утренние дела.

* * *

После разговора с Сарой прошло несколько часов. Янси сидел во дворике и ждал жену, которая должна была спуститься к нему после дневного отдыха. Из головы у него не шло странное поведение Тома Шеллдрейка. Чем больше он размышлял над его причинами, тем тревожнее становилось у него на душе. Чувство тревоги еще более усиливала записка, которую полчаса назад принесла Мария. Янси не покидала мысль, что вот-вот произойдет что-то ужасное.

Он достал из конверта маленький листок бумаги и перечитал записку. Черт побери! Какая ерунда! Энн назначает ему тайную встречу вечером в дальнем амбаре. Что она задумала на этот раз? Он внимательно изучал странное послание: «…только никому не говорите ни слова, поскольку это очень опасно!» Что она хотела этим сказать? Янси долго смотрел на завитушки почерка в надежде найти ответ. У Энн просто не выдержали нервы или она на самом деле знает что-то очень важное и хочет поделиться с ним своим секретом?..

Янси видел несколько решений, но по размышлении отбросил все, оставив только два. Можно выбросить записку и постараться забыть о ней. Это первое. А можно и встретиться с этой подлой интриганкой, чтобы выяснить, что она знает такого важного, раз назначает тайную встречу в амбаре? Как ему ни хотелось выбрать первый вариант, но Янси, обреченно вздохнув, сказал себе, что не сможет выбросить записку Энн и забыть о ней. Как ягненок, которого ведут на заклание, он намеревался явиться в условленное время на место свидания.

Только в отличие от глупого ягненка, мрачно улыбнулся Янси, он не собирается угодить в капкан.

Сара сидела за туалетным столиком, расчесывая волосы, когда Янси, придя в спальню, рассказал ей о записке Энн и о своих намерениях.

— Как можно быть таким глупцом? — гневно воскликнула она, вскакивая с места. — Неужели ты не понимаешь, что это ловушка? Энн и Хайрам наверняка попытаются убить тебя! Скорее всего они в ярости, в полном отчаянии, ведь ты разлучаешь их! Как она может быть счастлива и спокойна, когда ее Хайрам уезжает в Калифорнию, а она с Томом отправляется в Сан-Антонио? Я уверена: Энн что-то задумала. Я боюсь за тебя, Янси.

— По-моему, каких-то несколько часов назад ты сама сказала: Энн может в конце концов понять, что Том не такой уж и плохой муж, — с невинным видом возразил Янси.

— На свете действительно всякое бывает! — сердито парировала Сара. Положив руки на бедра, она сыпала на него изумрудно-зелеными искрами. — Я запрещаю тебе одному идти на встречу с этой ужасной женщиной! Ты слышишь меня?

Янси обнял Сару и прошептал ей на ухо:

— Querida, я должен встретиться с Энн! А тебе не приходило в голову, что она могла написать в записке правду? Допустим, она действительно знает что-то очень важное? И эта тайна настолько опасна, что Энн боится открыто прийти сюда, в дом. Что тогда?

Сара, сжав свои маленькие кулачки, заколотила ими по плечам мужа.

— Мне плевать на все тайны! — В ее голосе слышалось рыдание. — Я просто не хочу, чтобы с тобой случилось несчастье!

Он погладил ее по голове.

— Не бойся, ничего со мной не случится. Я хорошо подготовлюсь к этой встрече, можешь быть уверена. Энн не удастся застать меня врасплох.

Сара посмотрела мужу прямо в глаза и твердо сказала:

— Я иду с тобой!

— Как бы не так. — Кантрелл окинул ее фигурку полным нежности взглядом. — Ты будешь ждать меня здесь. Если это ловушка, то выскочить из нее вдвоем намного труднее, чем одному.

Сара долго и яростно спорила с мужем, но в конце концов была вынуждена согласиться. Едва начало смеркаться, Янси незаметно вышел из дома. За голенище сапога он сунул нож, на поясе, как всегда, висел револьвер, с которым Кантрелл никогда не расставался. Он приготовился к опасной встрече и, готовый к любым неожиданностям, прокрался к амбару, расположенному на самом краю деревни. Здесь его и должна была ждать Энн Шеллдрейк. Амбар был небольшой и стоял посреди маленькой рощицы пеканов и ив. У самого амбара Янси еще раз огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, осторожно открыл дверь. Бесшумно вошел в амбар и с полминуты постоял на пороге, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку. Положив руку на рукоятку револьвера, Кантрелл осторожно двинулся в глубь строения. На улице уже темнело, в амбаре же было совсем темно. Янси с трудом разглядел какой-то большой неподвижный предмет, который лежал у лестницы, ведущей на сеновал. От лестницы его отделяло футов двадцать.

Кантрелл понял: на земле лежит человек, но прежде чем приблизиться к нему, еще раз огляделся по сторонам. Амбар давно был превращен в хранилище всякого хлама, и как Янси ни всматривался, он по-прежнему не мог рассмотреть ничего подозрительного в его темных закоулках. Но это не прогнало охватившую его тревогу. Кто же этот лежащий человек? Янси прислушался, надеясь уловить хоть какой-то шорох. В амбаре царила абсолютная тишина.

Янси все еще не понимал, какая роль ему уготована, но карты сдавал не он, и ему приходилось играть с тем, что получил. Он с опаской двинулся к темной неподвижной фигуре и, приблизившись, узнал в распростертом на полу теле… Хайрама Барнелла! Янси опустился на колени и попытался найти пульс, но тут же понял, что Хайрам мертв. Он поднес к глазам влажную и липкую ладонь. В темноте было трудно разглядеть, но Янси не сомневался, что его ладонь в крови. Осмотрев труп, он нашел на затылке рану. Барнелл погиб от удара тяжелым предметом по затылку.

Янси встал и тут же почувствовал за спиной движение.

Когда он выхватил из кобуры револьвер, было уже поздно. От сильного удара в висок он со стоном рухнул на пол рядом с Хайрамом. Только чудо помогло ему не разделить участь Барнелла. Однако удар оказался настолько силен, что на несколько минут Янси потерял сознание. Этого времени хватило нападавшему, чтобы крепко связать руки и ноги своей жертве.

Придя в себя, Кантрелл почувствовал слабый запах дыма.

Янси попробовал пошевелиться, но тщетно. Зато ему удалось перекатиться на спину, и тогда он увидел смутно темнеющую фигуру человека, разжигающего у самой лестницы костер. Незнакомец подбрасывал щепки и солому в огонь, который на глазах становился все сильнее и ярче. Наконец человек повернулся, и Янси с ужасом узнал в бликах пока еще слабого огня Тома Шеллдрейка.

— Por Dios! — испуганно воскликнул он. — Что здесь, черт побери, происходит? Что вы делаете. Том?

Шеллдрейк пристально посмотрел на него, и по спине Янси пробежал холодок. Перед ним стоял совершенно безумный человек.

— О, простите, — извиняющимся тоном сказал Том. — Я надеялся, что ударил вас достаточно сильно, чтобы убить. Не хотел, чтобы вы страдали. Ведь вы всегда были так добры и внимательны ко мне. — Он печально вздохнул. — Мне, право, очень жаль, но маленькое ранчо в окрестностях Сан-Антонио меня совершенно не устраивает. Я не намерен менять на него «Солнечное ранчо» и мексиканские серебряные рудники. — Шеллдрейк увлекся и забыл о костре, который разгорался все ярче у его ног. — А знаете, идею я позаимствовал у Хайрама Барнелла. Вам известно, что он хотел убить вас и жениться на вашей вдове? Ну конечно же, у него была сообщница. Ему помогала эта потаскушка, моя жена.

Кроме вас, они собирались прикончить и меня! Однажды ночью еще в «Солнечном ранчо» я подслушал, как они обсуждали свои дьявольские планы. Энн и Хайрам считали себя чертовски умными, но по части ума они мне и в подметки не годятся! — Шеллдрейк захихикал, и Янси задрожал от страха.

Сейчас у него отпали последние сомнения в том, что он находится во власти сумасшедшего. Он осторожно попробовал освободиться от пут. — Даже не старайтесь, — посоветовал ему Том. — Бесполезно, я очень крепко вас связал… Конечно, Хайрама связывать было ни к чему. — Он снова захихикал. — И мою прекрасную женушку, если уж мы о ней заговорили!

Услышав последние слова Шеллдрейка, Янси вскинул голову и хрипло спросил:

— Черт побери, что вы хотите этим сказать? Где Энн? Что с ней?

Шеллдрейк с таинственной улыбкой посмотрел наверх.

— Моя дорогая, моя драгоценная жена там, наверху.. Ну сами посудите, какой смысл избавляться от вас и оставлять в живых эту маленькую шлюху!.. К тому же, — как ни в чем не бывало добавил он, — она заслуживает смерти! Можете себе представить, Энн с ее любовником хотели убить меня? Ну и ну!

— А зачем было убивать Хайрама? — спросил Янси, надеясь потянуть время. — Он и так должен был уехать завтра утром.

Том рассеянно погладил подбородок и пожал плечами.

— Этот мерзавец собирался убить меня. Вполне достаточно, чтобы отомстить ему. К тому же не забывайте: он пользовался расположением моей супруги! Ну разве можно меня винить в решении убить этого негодяя? — Он с упреком посмотрел на Янси. — А знаете, вы сами подтолкнули меня к столь решительному шагу. Если бы вы в конце концов не надумали избавиться от нашей теплой компании, кто знает, сколько бы вы еще прожили! Может, дожили бы даже до глубокой старости. Но положение мгновенно изменилось после того, как вы велели нам с Энн и Хайраму собираться в дорогу.

— Но почему? — не смог скрыть удивления Янси. — Я думал, что делаю доброе дело, проявляю щедрость.

— О, вы правы, мой дорогой! Вы были очень щедры к нам, но эта щедрость разом как-то блекнет на фоне вашего огромного состояния. С какой стати я должен соглашаться на какое-то там Доминго, когда могу получить все.., после того, конечно, как женюсь на вашей вдове? — Том улыбнулся, довольный своей сообразительностью. — Знаете, у меня сложилось впечатление, что Саре больше нравятся солидные, в возрасте мужчины. Вы со мной не согласны? Вспомните, ведь она вышла замуж за Сэма, разве я не прав? Когда я избавлюсь от вас и Хайрама, то уверен, что без особого труда уговорю ее выйти за меня замуж. Мы с ней будем, так сказать, товарищами по несчастью. Мне тоже предстоит стать безутешным вдовцом. Только представьте, ведь мы сможем утешить друг друга!

От ярости Янси скрипнул зубами. Воспользовавшись тем, что его наполовину скрывала тень, он пытался дотянуться до ножа, спрятанного за голенищем сапога. Его напряженный взгляд метался между безумцем Томом и языками костра.

— Похоже, вы все хорошо продумали. — Янси попытался отвлечь Тома.

— Спасибо. Я вам очень благодарен за похвалу, но, к сожалению, не могу ее принять, — как ни в чем не бывало ответил Том. — Я вам уже сказал, что идея принадлежит Энн и Хайраму.

Я только доработал ее и взял на вооружение. — Он посмотрел на неподвижное тело Барнелла и сокрушенно покачал головой. — А знаете, я испытал огромное наслаждение, когда убивал его… Ах да, чуть не забыл! Вы, кажется, поручили своим людям следить за Хайрамом? Успокойтесь, успокойтесь, они живы и здоровы.

Думаю, им недолго придется лежать связанными в доме Хайрама, кто-нибудь их обязательно скоро найдет. Я был очень осторожен, и они меня не видели. Еще одна тайна, над которой мне предстоит поразмыслить на досуге.

Только сейчас до Янси дошло, что однорукий человек не мог проделать все то, о чем рассказал Шеллдрейк.

— Ваша рука… — изумленно пробормотал он. — Так, значит, вы пользуетесь ею!

— О да, — лукаво улыбнулся Том. — Я уже некоторое время пользуюсь раненой рукой, но если бы вы знали, как выгодно, чтобы все считали вас немощным калекой. Люди с жалостью смотрят на вас, к калекам и относятся иначе. Их считают безобидными, от них не ждут подвохов. — Он посмотрел на сеновал. — Моя жена, например, потеряла бдительность и позволила мне шпионить за собой и своим любовником. Если бы я был здоров, едва ли она проявила бы такую беспечность. Я знал обо всех их планах! Представьте себе, обо всех до единого! Они оказались такими дураками!

Энн и Хайрам считали, что если у меня парализована рука, значит, я ничего не вижу и не слышу. В последнее время моя супруга совсем обнаглела и даже не скрывала своей ненависти ко мне. Но в конце концов я оказался умнее, я обвел ее вокруг пальца! — Губы Тома раздвинулись в довольной ухмылке. — Они со своей сестрицей думали, что из меня можно веревки вить. И напрасно! Я показал Маргарет, как глубоко она заблуждалась на мой счет. Перед смертью она, наверное, поняла, как сильно ошибалась.

— Маргарет? — осторожно переспросил Янси, искоса взглянув на Шеллдрейка. — Что вы хотите этим сказать?

В наполненном едким дымом воздухе прозвучал смех, от которого кровь стыла в жилах.

— Только то, что эта маленькая сучонка Маргарет надеялась заставить меня развестись с Энн и жениться на ней! — Том повертел головой. — Она знала, что я хочу быть судьей, и пыталась убедить меня в том, что скандал не помешает моим намерениям. Тупая шлюха! Неужто кому-то нужен судья, который накануне выборов развелся с женой и женился на женщине столь неблаговидного поведения! Представляете, человек, который должен служить примером для всех сограждан, разводится с женой и женится на ее сестре, которая, в свою очередь, разводится со своим мужем, чтобы выйти за него замуж! Придумать такой безумный план могла только круглая идиотка! О моем разводе не могло быть и речи! Я попытался по-хорошему объяснить Маргарет, что это невозможно, но она ничего не хотела слушать. — Он повернулся к огню, подбросил еще несколько щепок и бесцветным голосом продолжал:

— Но она была красавицей. Знаете, мне не доводилось видеть женщины красивее Маргарет. Я был без ума от нее, хотя и догадывался, что ей нужен не я, а мои деньги. — Том с тоской посмотрел на Янси. — В те дни я был намного богаче Сэма, может, даже богаче, чем вы сейчас. Сэм, конечно, не мог сравниться со мной по состоянию, и, думаю, Маргарет решила поставить на меня. Ей было наплевать, что для достижения своей цели придется пойти на страшный скандал.

Она была решительной женщиной, такие убирают с дороги все препятствия. — Он снова хохотнул. — Я тоже убираю со своего пути все препятствия. Когда она поняла, что я не собираюсь соглашаться на ее план, то пригрозила рассказать Сэму, будто ребенок, которого она носила, не его, а мой. Она решила добиться своего с помощью шантажа. Я очень хотел стать судьей и не мог допустить скандала. Поэтому я выкрал у Бартоломью серебряный испанский кинжал и убил ее.

Янси слушал исповедь Тома Шеллдрейка, но даже она, столь чудовищная, не могла отвлечь его от происходящего — с каждой минутой воздух все больше наполнялся дымом. За огнем уже можно было не следить, он набрал силу и горел сам по себе. Красновато-желтые щупальца яростно пожирали все, к чему прикасались. Внизу, где лежал Кантрелл, воздух был еще сносен, но через некоторое время дым опустится и на пол. С каждой секундой огонь становился все жарче. Янси еще раз проверил веревки на прочность и понял, что попытки развязать их ни к чему не приведут. Взглянув на Тома, он снова попытался дотянуться до спрятанного в сапоге ножа.

Шеллдрейк, казалось, совсем позабыл о его существовании. Сейчас он был увлечен огнем и рассказом о своих подвигах. Если он еще какое-то время пробудет в таком состоянии, Янси, возможно, и успеет достать нож. Но Шеллдрейк вдруг отвернулся от огня и уставился на своего пленника. Янси испуганно замер.

— Знайте, это я подложил Саре в постель гремучую змею, — заявил он. — Я боялся, что она знает, кто убил Маргарет, и хотел навсегда заткнуть ей рот. — Он помолчал. — Слава Богу, что мой замысел не удался! Я чуть было не совершил чудовищную ошибку! Знаете, когда я нес змею в ее комнату, эта тварь меня едва не укусила. Позже до меня дошло, что Сара так до конца и не поняла значения разговора между Энн и Маргарет, который она подслушала в ту роковую ночь в «Магнолиевой роще». — Теперь безумный Шеллдрейк уже вел диалог сам с собой. — Сначала я так перепугался, что мог думать только об одном — как заткнуть Саре рот. И змея показалась мне неплохой идеей. Сейчас-то я, конечно, понимаю, если бы мне удалось убить Сару, то все мои планы рухнули бы. — Он улыбнулся. — Ну сами подумайте, если я не женюсь на Саре, как мне получить ваше наследство?

— В самом деле, как? — эхом повторил Янси, удивляясь тому, что никто до этой минуты даже не догадывался, насколько болен и опасен Том. Скорее всего, мрачно подумал он, все проявили такую беспечность потому, что считали его надломленным человеком, который нуждается в жалости и помощи.

Наверное, поэтому никто и не увидел, какую опасность он представляет для окружающих.

— Вы уж меня простите за то, что я выбрал для вас такую неприятную смерть, — извинился Том Шеллдрейк, и в голосе его прозвучала искренность. — Вы всегда мне нравились, Янси.

Вы прекрасный человек. Да и Сэм был добр ко мне после того, как я все потерял. Правда, если бы я не спас его жизнь на войне, ему бы не пришлось проявить свою доброту. И все же…

— А знаете, ведь вам вовсе не обязательно меня убивать, — неожиданно выпалил Янси. — Можете меня и отпустить. Я не представляю для вас никакой опасности.

— О нет, — покачал головой Том. — Сейчас я уже не могу менять свои планы. Я уже убил Хайрама и Энн и рассказал вам о Маргарет. Так что у меня нет иного выхода, я должен избавиться и от вас. Как же это вы не опасны для меня, если все знаете?

Том удовлетворенно огляделся по сторонам. Судя по всему, он был очень доволен развитием событий. Янси решил воспользоваться неожиданно представившейся возможностью и начал потихоньку отползать от огня. Во что бы то ни стало нужно поближе подползти к выходу. Огонь уже лизал столбы и балки, прожорливые золотисто-алые языки, извиваясь и танцуя, ползли наверх, к сеновалу. Амбар быстро наполнялся едким дымом. От огня внутри было светло, как днем. Скоро амбар превратится в огненный ад, из которого никто не сможет выбраться живым…

Том неожиданно повернулся к Янси и увидел, что тот медленно ползет к выходу.

— Куда это вы собрались? — с упреком воскликнул Шеллдрейк. Он бросился к Янси и, схватив за ноги, поволок обратно. Янси отчаянно сопротивлялся, но со связанными руками он был бессилен. — Я придумал такой отличный план, а вы хотите мне все испортить, — проворчал Том капризно. — Только представьте себе, какая страшная трагедия; вы втроем погибаете при пожаре! — Он вновь захихикал, и от его безумного смеха у Янси похолодело сердце. — Должен вам признаться еще в одном воровстве. Каюсь, я украл у Хайрама и другой план. Сегодня днем у них с Энн состоялся очень интересный разговор. По их замыслу, мы с вами должны погибнуть в огне!

Записка предназначалась для того, чтобы заманить вас в амбар, где вас должен был убить Хайрам. Энн собиралась уговорить меня пойти прогуляться. Они договорились, что Барнелл будет ждать в засаде. После того как мы с вами будем убиты или потеряем сознание, Хайрам, по плану, поджигает амбар.

И все следы преступления уничтожены!

Но Янси уже не слушал болтовню Тома, он смотрел на пламя. От страшного зрелища у него перехватило дыхание. Пожар достиг своей кульминации. Языки пламени уже лизали потолок, огонь был повсюду. От страшной жары на коже вспухали волдыри. Дым проникал в легкие, из глаз градом катились слезы. Кантрелл понял, что нельзя терять ни секунды.

Если он не сумеет немедленно выбраться из амбара, его ждет неминуемая страшная смерть!

Том Шеллдрейк погрузился в свои мысли, его не страшило и то, что он сам сгорит заживо. Не в силах остановиться, он заново принялся рассказывать Янси о своих замыслах. Он так расхваливал свой ум и находчивость, словно рассчитывал на похвалу.

— Вы согласны, что я проявил недюжинный ум? Не находите ли, что я придумал великолепный план, чтобы избавиться от вас троих одним махом?..

— Черта с два! Ненормальный сукин сын! — прохрипел Янси Кантрелл, выгнулся всем телом и ударил обеими ногами Шеллдрейка в грудь. Том захрипел и упал. Янси с головокружительной скоростью покатился к выходу. Врезавшись с размаху в массивные двери, он вскрикнул, глубоко вздохнул и принялся колотить по ним ногами. Яростное желание выбраться из пылающего ада и страх, что он никогда не увидит Сару и своего ребенка, придавали ему силы. И только через несколько секунд безуспешных усилий до него дошло, что Том запер двери изнутри. Янси прижался ртом к маленькой щели в стене, сделал несколько жадных глотков свежего воздуха и вновь попытался достать нож.

За спиной раздался громкий стон. Янси оглянулся и с ужасом увидел, что на сеновале в окружении бушующего пламени появилась Энн. Спотыкаясь и падая, она медленно двигалась к лестнице. Несмотря на бушующий вокруг огонь, закрывая лицо руками, она на ощупь пробиралась к краю сеновала.

Ее крик услышал и Шеллдрейк, который уже пришел в себя от удара Янси и медленно поднимался с пола. Несколько секунд он стоял покачиваясь. Его безумный взгляд метался между Янси и Энн. Казалось, он никак не мог выбрать жертву. Наконец Шеллдрейк принял решение и бросился клестнице.

— Нет! Нет! Тебе не удастся спастись! — закричал он, ступив на лестницу.

Янси, лежа у самых дверей амбара, не мог оторвать взгляда от кошмарного зрелища. Дым добрался уже и до выхода.

Снаружи доносились слабые голоса — Сары, Бартоломью, Эстебана и еще каких-то людей… Он понял, что помощь близка. У него еще оставались шансы на спасение, но Энн и Том были обречены…

С проклятиями Шеллдрейк наконец добрался до жены и швырнул обратно в пламя — они слились в смертельных объятиях. Близость конца удвоила силы хрупкой Энн. Они стояли, покачиваясь из стороны в сторону, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Треть амбара уже превратилась в огненный ад. Охваченные огнем столбы, поддерживающие сеновал, начали гнуться. Через секунду они затрещали. Сеновал заваливался на одну сторону. Но Энн и Том словно забыли, что вокруг бушует пламя и стремились только к одному — одолеть друг друга. Треск ломающегося дерева усиливался, и наконец с ужасным грохотом сеновал рухнул в ад бушующего пламени.

Высоко взметнулись желтовато-алые щупальца, во все стороны полетели искры и горящие доски. Энн и Том Шеллдрейк навсегда скрылись в бушующей бездне.

Янси долго еще завороженно смотрел на то место, где исчезли несчастные. Как бы издалека до него доносились крики.

И только когда оглушительный треск выламываемых снаружи дверей разрушил оцепенение, он вернулся к действительности. Кантрелл едва успел откатиться в сторону, когда двери со страшным грохотом распахнулись и в амбар устремился поток прохладного, напоенного волшебной свежестью ночного воздуха. От дыма и сильного ушиба голова у Янси кружилась, он смутно понимал, что происходит вокруг. Через несколько мгновений он услышал самый любимый на свете голос — голос Сары и уловил знакомый сладкий запах ее тела.

Потом откуда-то появились руки, очень много сильных рук, которые подхватили Янси и вынесли из амбара. Они уносили его от смерти к жизни, которая была тем более драгоценна, что рядом находилась Сара, губы которой нежно касались его лица.

ЭПИЛОГ СЕРДЦЕ, ЗАБЫВШЕЕ О БОЛИ

Ройте каналы для рек любви

В тех местах, где они могут вольно течь,

У любви есть много переполненных рек,

Чтобы наполнить их все без остатка.

Закон любви, Ричард Тренч

Глава 26

Как только Янси вынесли из горящего ада и стало ясно, что с ним все в порядке, Бартоломью срочно организовал тушение пожара, но спасти амбар уже не удалось. Ночное небо еще долго освещали алые языки пламени.

Сара сидела под огромным пеканом на значительном расстоянии от затухающего пожара и нежно обнимала мужа. Янси сосредоточенно наблюдал за отсветами пламени, по замыслу Тома — за своим погребальным костром.

Сара тоже не сводила завороженного взгляда с огня. Страшные минуты, когда они поняли, что двери заперты изнутри и Янси остался в бушующем аду, все еще мучили ее воображение. Ведь сначала она не знала, жив он или мертв, а когда кашляющего и чихающего Янси вынесли из амбара, отняв у огня еще одну, последнюю, добычу, она испытала такое ликование, которого, была уверена, не забудет до конца своих дней.

Янси пошевелился. Взял руку жены и прижался к ее ладони щекой.

— Ты все-таки поступила по-своему, дорогая', — упрекнул он.

Сара усмехнулась, не сводя глаз с огня. Она сидела неподвижно, и только ее пальцы гладили его губы.

— Да, милый. Едва ты вышел за ворота, я тут же бросилась на поиски Бартоломью и Эстебана, чтобы рассказать о записке и о тайном свидании в амбаре. Я была твердо уверена, что тебе угрожает смертельная опасность. Как бы ты ни готовился к нападению, могло случиться все что угодно. Я не могла рисковать, ставка была слишком высока. Речь шла, Янси, о твоей жизни!

А Янси все никак не мог оторвать взгляд от догорающего амбара. Тишину разорвал оглушительный треск, и охваченная пламенем крыша рухнула — в небо взметнулось огромное облако красных искр.

— Это счастье, что по крайней мере один из нас сохранил в те минуты рассудок, — прошептал Кантрелл. — Если бы и ты сошла с ума…

— Не говори об этом! — воскликнула Сара, и ее руки напряглись. — О Господи, Янси, если бы ты знал, как я испугалась! Я не сомневалась, что Энн и Хайрам намереваются тебя убить, и понимала, что нельзя терять ни секунды! — Голос ее охрип от волнения. — Несколько драгоценных минут у нас с Эстебаном ушли на то, чтобы проверить, дома ли Хайрам Барнелл. Когда мы нашли вместо него связанных Хуана и Роджерио с кляпами во рту, я совсем потеряла голову от страха. Мы помчались к амбару. — Она замолчала на несколько секунд, затем дрогнувшим голосом спросила:

— Они там?

— Да, они в амбаре. И все мертвы.

— Что ты хочешь сказать этим «все»? Что же там произошло?

— Видишь ли, Хайрам и Энн хотели меня убить, — вяло объяснил Янси, — но Том расстроил их планы. Он украл у Барнелла идею и решил сам избавиться от меня, жениться на тебе и завладеть моим состоянием. Шеллдрейк был в амбаре вместе с остальными заговорщиками.

Сара онемела от изумления. Она отодвинулась от мужа и заглянула ему в глаза.

— Ты хочешь сказать, что пожар устроил Том Шеллдрейк?.. — недоверчиво протянула она, — Да, пожар устроил Том Шеллдрейк. Он убил Хайрама и хотел расправиться со мной и Энн, он и поджег амбар, чтобы замести следы. Одним ударом собирался устранить все препятствия.

Сара не мигая смотрела на мужа, отказываясь верить услышанному. Янси повернулся к подошедшим тем временем Бартоломью и Эстебану и буднично сказал:

— Похоже, джентльмены, о ремонте этого амбара уже не стоит беспокоиться.

На лицах Бартоломью и Эстебана плясали отсветы угасающего пожара. Вид Янси успокоил их. Что ж, коли так, можно и пошутить.

— Мне, признаться, такая мысль в голову не приходила, но, по-моему, ты прав! — серьезно кивнул Бартоломью. — И все же, как ты себя чувствуешь? — Я чувствую себя прекрасно, — сказал Янси и положил руку на талию Сары. — Давайте вернемся в дом. Предстоит долгий разговор, я должен многое вам объяснить.

Через полчаса они собрались во внутреннем дворике. Вся их одежда провоняла дымом, на лицах чернела сажа. За столом сидели шестеро — Сара с Янси, Бартоломью с Танси и Эстебан с Марией. Они выслушали рассказ Янси. За столом царило молчание. Все были потрясены услышанным.

— Значит, гремучую змею мне в кровать подложил тоже Том Шеллдрейк? — наконец нарушила молчание Сара. Нет, она отказывалась поверить в это.

Янси кивнул.

— Ты, наверное, рассказала ему о подслушанном разговоре между сестрами в ту далекую ночь накануне смерти Маргарет. Он решил, что ты знаешь имя убийцы Маргарет, и его первым желанием было поскорее заткнуть тебе рот, но при этом, конечно, не навлечь на себя подозрений. Он вспомнил о змее и решил воспользоваться представившейся возможностью. И только после того, как его попытка закончилась неудачей и у него появилось время подумать. Том понял, что ни в коем случае не должен уронить даже волоска с твоей головы. К тому же по твоему поведению он догадался, что ты ни о чем не догадываешься.

— А случай с лонгхорном? — поинтересовался Бартоломью. — Кто убил твою лошадь, Янси? Неужели тоже Шеллдрейк?

— Нет, не Шеллдрейк. Без особого риска ошибиться можно предположить, что в мою лошадь стрелял Хайрам Барнелл.

Конечно, Том не был калекой, каким все его считали два года, и тоже мог спрятаться в зарослях в надежде дождаться удобного случая, чтобы расправиться со мной. Но я все же сильно сомневаюсь, что стрелял он. Ведь Том с огромным удовольствием поведал мне обо всех своих подвигах, но ни словом не обмолвился о том случае в прерии.

И только на рассвете три пары разошлись по своим комнатам. Разговор продолжался до тех пор, пока они не прояснили все темные места в этой запутанной истории.

Конечно, все хотели поскорее забыть о трагедии, но прошло много дней, прежде чем они перестали говорить о пожаре. И долго еще Сара внезапно просыпалась среди ночи и судорожно искала глазами Янси, желая убедиться, что он жив и лежит рядом с ней. Однако прежде чем навсегда забыть об этом ужасном происшествии, им предстояло сделать еще одно неприятное дело — просмотреть личные вещи Хайрама и Шеллдрейков, а затем уничтожить их.

Янси взялся просмотреть вещи Хайрама и Тома, а Саре предложил сделать то же самое с вещами Энн. Сара очень хотела перепоручить это Марии или Танси и с большой неохотой уступила просьбам мужа.

И вот однажды утром, когда после страшного пожара в амбаре прошло уже несколько недель, Янси нашел Сару в домике, где жили Том и Энн Шеллдрейки. На коленях у нее стояла маленькая металлическая шкатулка.

— Что в ней? — поинтересовался Кантрелл.

— Не знаю, — пожала плечами Сара. — Я все перерыла в поисках ключа, но так и не нашла. — Она растерянно взглянула на мужа. — Ума не приложу, почему она держала шкатулку запертой!

— Может, Энн хранила в ней любовные письма Хайрама? — предположил Янси.

— Возможно, — согласилась Сара.

Янси с помощью гвоздя легко открыл шкатулку и достал пачку писем. Сара с отвращением взяла одно из них и, повертев в руках, сказала:

— Я не намерена читать это! — Она собралась бросить письма в камин, чтобы позже сжечь, но остановилась. Несколько секунд она изумленно смотрела на конверт, затем приглушенно вскрикнула:

— Это одно из тех писем, которые Сэм перед смертью написал тебе! Но как?.. — Ее глаза расширились, когда она взглянула на мужа. — Ну конечно же!.. Энн и Хайрам каким-то образом перехватывали и прятали письма. Они не хотели, чтобы ты вернулся и спутал им все карты. Во мне-то Хайрам был уверен, а вот что делать с тобой, он не знал.

Янси нахмурился, и его черные брови грозно сошлись на переносице. Он молча взял письмо у Сары и посмотрел на конверт. На конверте рукой отца действительно было написано его имя.

— Ты права! — прошептал Янси, с трудом сдерживая волнение. Он вытащил из конверта письмо и начал читать. Через несколько секунд, взглянув на Сару, торопливо сказал:

— Да, да.., это письма ко мне.

Сара лихорадочно перебирала конверты, лежащие у нее на коленях.

— Ты ведь так и не получил ни одного, да? — тихо спросила она, в ее голосе звучало раскаяние.

Янси, стараясь не показать давней обиды, сухо ответил;

— По-моему, я тебе уже не раз говорил, что не получал…

Сара смущенно посмотрела на мужа.

— А я ведь тебе не поверила, — горько вздохнула она. — Я думала, что ты обманываешь, чтобы оправдаться. Прости…

— Как ты вообще решилась выйти за меня замуж, если так плохо обо мне думаешь, — натянуто пошутил Кантрелл.

Сара вскочила со стула, и письма разлетелись в разные стороны. Она обняла Янси за шею и крепко поцеловала в уголок рта. Но после поцелуя с ее губ слетели слова, которые заставили Янси смутиться.

— Но ведь ты сперва отнял у меня невинность, — блеснула глазами Сара, — при помощи шантажа за ставил выйти за тебя замуж, а уж потом я поняла, что люблю тебя, — весело закончила она.

Янси деланно рассмеялся и прижал жену к себе.

— Ладно, — снисходительно согласился он. — Наверное, мы с тобой оба далеко не ангелы.

— Ты прав, — пробормотала Сара, прижимаясь губами к его губам. — Но все это в прошлом, а сейчас мы исправились "и стали совсем хорошими, правда?

— Por Dios, конечно, правда! — согласился Янси, и его губы отыскали ее нежные губы. Письмо выпало из его руки, и он утонул в головокружительном вихре счастья.

В начале октября Янси и Сара вместе с Эстебаном и Марией собрались в обратный путь. «Дом голубки» Янси оставил в надежных руках Бартоломью Андерсона. На следующей неделе их ковбои должны были начать перегон скота на железнодорожную станцию в маленьком городке Абилена, расположенном в штате Канзас. Сара была очень довольна состоянием дел.

Когда они выехали из «Голубки», она удивилась, что ей почти не жаль покидать ранчо. Желание поскорее вернуться в «Солнечное ранчо» было ей непонятно. Но ей очень хотелось вновь увидеть окруженный высокими стенами роскошный особняк, окружающие его плодородные земли — все это она уже считала своим. Сара сама не заметила, когда перестала думать, что ей по-настоящему принадлежит только «Голубка», и стала считать «Солнечное ранчо» не местом ссылки, а своим настоящим домом. За те несколько месяцев, которые они провели в «Голубке», произошло так много важных событий. Сейчас она твердо знала, что страстно любит своего мужа — чудесного человека, и знала, что он так же любит ее. Наконец она полностью избавилась от мучившего ее страха, что Янси женился на ней только из-за «Голубки». Ребенок должен родиться в мае, и Сара с радостным нетерпением ждала его появления на свет. И никакие сомнения не могли омрачить это желанное и радостное событие.

Через несколько часов впереди показалось «Солнечное ранчо». Сара умиротворенно улыбнулась. Заметив улыбку жены, Янси спросил:

— Что-то случилось? — Хотя чутким сердцем он понял состояние жены, ему очень хотелось подшутить над ней. — Ты здорово напоминаешь мне кошку, которая только что полакомилась сметаной.

Она с такой нежностью посмотрела на мужа, что у Янси перехватило дух от счастья.

— Я очень счастлива вернуться домой? — просто ответила она.

Они остановили лошадей и пропустили своих спутников вперед. Не, сводя взгляда с посерьезневшего лица Сары, Янси спросил:

— Ты не шутишь, Сара? «Солнечное ранчо» на самом деле стало твоим домом? И ты не испытываешь никаких сожалений, что все так получилось?

Чуть наклонившись, она коснулась губами губ мужа.

— Мой дом там, где ты, Янси. А сожаления?.. Их у меня попросту нет, мой дорогой супруг. Абсолютно!

Не обращая внимания на танцующих от нетерпения лошадей, Янси заключил ее в объятия и пересадил на своего коня. Сара крепко обняла мужа за шею, тесно прижавшись к его широкой надежной спине. И опять ее захлестнуло головокружительное чувство блаженства, которое она испытывала всякий раз, когда прикасалась к нему, и Сара возблагодарила судьбу, которая переплела ее жизнь с жизнью этого высокомерного, невыносимо гордого и своенравного и такого любимого Черного Всадника.

Их лица заливал румянец, дыхание участилось. Янси Кантрелл обернулся и посмотрел на жену. Его золотисто-карие глаза обещали ей много радости, много долгих часов и дней счастья, которые им предстоит пережить вместе.

— Ну что ж, дорогая женушка, тогда поехали домой, — сказал он.

Примечания

1

Стивен Остин (1793 — 1836), один из основателей Техаса, в его честь названа столица штата.

(обратно)

2

Презрительное прозвище американцев в Латинской Америке.

(обратно)

3

Засухоустойчивые вечнозеленые кустарники.

(обратно)

4

отец мой (исп.).

(обратно)

5

да (исп.).

(обратно)

6

О Господи (исп.).

(обратно)

7

Ради всего святого! (исп.).

(обратно)

8

Городок в Англии, где развито производство ковров.

(обратно)

9

девочка (исп.).

(обратно)

10

милая (исп.).

(обратно)

11

14 апреля 1865 года.

(обратно)

12

После отказа северян эвакуировать форт 12 апреля 1861 года войска Конфедерации обстреляли крепость, что послужило официальным началом Гражданской войны в США.

(обратно)

13

9 апреля 1865 года, окончание Гражданской войны в США.

(обратно)

14

Боже праведный! (исп.)

(обратно)

15

подруга (исп.).

(обратно)

16

восхитительная (исп.).

(обратно)

17

О дьявол! (исп.)

(обратно)

18

Господи (исп.).

(обратно)

19

конюшни (исп.).

(обратно)

20

невеста (исп.).

(обратно)

21

отец (исп.).

(обратно)

22

мать (исп.).

(обратно)

23

Охлажденный напиток (обычно разбавленное водой красное вино), подслащенный и приправленный специями.

(обратно)

24

жених (исп.).

(обратно)

25

хозяйка трактира (исп.).

(обратно)

26

Спасибо (исп).

(обратно)

27

хорошо (исп.).

(обратно)

28

фрукты в печи (исп.).

(обратно)

29

Настоящий мужчина, правда? (исп)

(обратно)

30

настоящая красавица (исп.).

(обратно)

31

очень (исп.).

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ Апрель 1860 года

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ВРЕМЯ СМЯТЕНИЯ Апрель 1867 года

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ПОХИЩЕНИЕ СЕРДЦА

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ОБМАНЫ СЕРДЦА

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ПРИ СВЕТЕ ДНЯ

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

ЭПИЛОГ СЕРДЦЕ, ЗАБЫВШЕЕ О БОЛИ

  Глава 26

*** Примечания ***