Приговоренная. За стакан воды [Азия Биби] (fb2) читать постранично
- Приговоренная. За стакан воды (пер. Мария Николаевна Приморская) (и.с. Реальные женские истории) 553 Кб, 86с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Азия Биби - Анн-Изабель Толле
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Азия Биби в соавторстве с Анн-Изабель Толле Приговоренная. За стакан воды
Я пишу из тюрьмы пакистанского города Шекхупура, где доживаю последние дни. Быть может, часы. Таков был вердикт трибунала, приговорившего меня к смерти. Мне страшно. Страшно за себя, за своих детей и мужа, которые страдают по моей вине: мою семью заклеймили. И все же моя вера крепка, я молю Господа нашего милосердного о защите. Я так хочу вновь увидеть улыбки на лицах своих близких… Но понимаю, что мне вряд ли удастся дожить до этого дня. Экстремисты никогда не оставят нас в покое. Я никого не убивала, ничего не крала… Но по законам моей страны преступление, которое я совершила, много хуже. Богохульство — злодейство из злодейств, тяжелейшее оскорбление. Меня обвиняют в том, что я плохо отзывалась о Пророке. Под этим предлогом здесь избавляются от неугодных, независимо от их религии или мнения. Меня зовут Аазия Норин Биби. Я — простая крестьянка из Иттан Вали, крошечной деревушки в провинции Пенджаб, в центре Пакистана. Тем не менее, теперь во всем мире знают, кто такая «Азия» Биби. Но я не богохульствовала! Я невиновна! И страдаю, не совершив ни малейшего преступления. Я хочу заявить на весь мир, что уважаю Пророка. Я христианка и верю в своего Бога, но каждый должен быть свободен в выборе религии. Вот уже два года я под замком, мне запрещено говорить. Наконец я хочу высказаться. Выкрикнуть правду. Губернатор Пенджаба Салман Тасир и министр по делам религиозных меньшинств Шабаз Батти погибли потому, что поддерживали меня. Их убили фундаменталисты. Это ужасно. Даже животных не убивают с такой жестокостью. Я проливаю слезы, думая об этих людях и их семьях. Салман Тасир говорил, что «в Пакистане времен наших отцов-основателей закона о богохульстве не существовало». Любимый муж Ашику и адвокаты из «Фонда Масиха»[1], рискуя жизнью, продолжают заботиться обо мне. Благодаря им, а также многим другим людям, чьи имена из соображений безопасности должны остаться неизвестны, я могу написать вам из камеры, в которой погребена заживо. Прошу вас, не оставьте меня в беде. Мне нужна ваша помощь.1 В черной яме
В тюрьме дни и ночи похожи друг на друга. Время от времени я задремываю, но так и не могу по-настоящему заснуть. Стоит лишь немного забыться, как звуки тюрьмы вновь тревожат мой сон. Вот хлопнула дверь — смена караула. Звон связки ключей, шаги охранников, скрип колес тележки с супом — время обеда. Скрежет металлического ведра о пол в коридоре — вечерняя уборка. Или, может, уже наступило утро? Я медленно умираю. Безболезненно, но ужасно медленно… Сейчас я не в состоянии описать то, что чувствую. Страх, это точно… Хотя он уже не мучает меня так, как прежде. Первые дни мое сердце стучало как барабан. А сейчас оно почти успокоилось. Я перестала постоянно вздрагивать. Рыдания прекратились. Но слезы никуда не ушли, иногда я вновь начинаю плакать. Слезы — мое утешение. Они говорят мне, что я еще не сдалась, что я невиновна и то, что обрушилось на меня — несправедливо. По решению трибунала в Нанкане меня не только бросили сюда, в холодную промозглую камеру, где так тесно, что разведя руки в стороны, я могу дотянуться до стен, но и лишили права видеть моих пятерых детей. Обнимать их, рассказывать сказки о людоедах и принцах, которые в детстве я слышала от мамы. По вечерам я острее чувствую разлуку с ними, которая для меня даже мучительнее тюрьмы. Не иметь возможности прикоснуться к ним, почувствовать их… Я отдала бы все, что имею, за то, чтобы провести хоть одно мгновение рядом с ними, дома, растянувшись вшестером на нашей большой кровати. Я смеюсь, вспоминая, как прошлой зимой бесконечно боролась со вшами, а Ишам, моя младшенькая, пряталась от расчески в корзине для белья. Тогда мой муж начинал пугать их что, если не принять меры, то вошь, напившись крови, может вырасти до размера крысы. — Крыса? В моих волосах? — взвизгивала Ишам и пряталась у меня под туникой… Боже, как я любила эти моменты!Да, Боже, тот самый, из-за которого я оказалась здесь. Сколько еще будет длить Он мою агонию? Я всегда была доброй христианкой, и если я так тоскую по своим детям, то, наверное, была им хорошей матерью. Так за что же я наказана? Я была так же невинна, как Мария, когда муж взял меня в жены. И потом его мать каждое Рождество поздравляла его с тем, что он сделал такой выбор. Порядочная жена, хорошая мать, добрая христианка… которая теперь годна лишь для виселицы. Я не слишком много знаю о мире за пределами моей деревни. Я необразованна, но могу отличить добро от зла. Я не мусульманка, но честная пакистанка, католичка и патриотка, преданная своей стране так же, как Богу. У нас с мужем есть друзья-мусульмане, и они никогда не принижали нас. Да, нам порой жилось нелегко, но мы всегда чувствовали себя на своем месте и были довольны тем, что имели. Конечно,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Последние комментарии
3 часов 35 минут назад
3 часов 44 минут назад
9 часов 56 минут назад
10 часов 2 секунд назад
10 часов 10 минут назад
10 часов 16 минут назад