Масик продолжается [Петер Европиан] (fb2) читать постранично, страница - 2

откровения и, может быть, еще что-нибудь разобрать. Hо, он мог бы стоять так часами и ничего не добиться. Ощущение тайны было по-прежнему с ним, но никакого выхода не имело.

Hе найдя внутри себя больше ничего интересного, Маски заозирался, как бы ожидая встретить следы своей памяти в окружающем мире.

Окружающий мир в тот момент был невелик. Больше всего места в нем кроме Масика занимали кафельные стены и потрепанная жизнью "сидячая" ванна.

Из-под ванны виднелись какие-то смутные предметы — тазик с погнутым краем, серая половая тряпка, совершенно сухая и, судя по виду, твердая, как пропитанный солью брезент, ком смятых газет, да еще изрядно полысевшая от долгого употребления швабра.

Hа противоположной от ванны стене висели полосатые полотенца и синий махровый халат. И стоило только Масику взглянуть на этот халат, как он понял нехитрую истину, открывшуюся некогда еще Адаму и Еве и потом приведшую их к чрезвычайно плачевным последствиям — ему вдруг пришло в голову, что он не одет.

Масик облачился в халат, затянул пояс и прислушался к своим ощущениям. Судя по размеру, халат вполне мог принадлежать именно ему, но ощущения никак этого не подтвердили. Впрочем, они также не выказывали никаких возражений.

Снова оказавшись в коридоре, Масик повернул к кухне. Она была невелика, хотя и больше, чем ванная. Кроме стола и подвесных шкафчиков, видневшихся через дверной проем, в ней оказалось еще много всякого разного — например, мойка с сушилкой для посуды и газовая плита. В мойке стояли одна в одной две тарелки.

Верхняя была залита водой, и отмокшая еда плавала в ней темными хлопьями.

Рядом с тарелками лежала вилка.

Вероятно, вся остальная еда, если она конечно была, находилась или в подвесных шкафчиках, или в тихо гудевшем белом ящике, в котором Масик узнал холодильник.

Открыв дверцу холодильника и полюбовавшись несколькими свертками и кастрюльками, он снова закрыл ее. Есть не хотелось.

В шкафчиках обреталась прочая кухонная утварь, коробки и банки со специями.

Иными словами, кухня не содержала ничего личного — ничего, что могло бы навести на нужные мысли. Поэтому Масик повернулся кругом и отправился продолжать свой осмотр.

В третий раз зайдя в ванную комнату, он опустился на корточки и потянул из-под ванны скомканную газету в надежде набрести на что-нибудь ценное какую-нибудь знакомую фотографию или заметку. Однако эта затея осталась невыполненной, потому что раскладывая свое мятое сокровище на полу, он нечаянно дотронулся до уже упоминавшейся швабры — той самой, которая лежала рядом с газетой и тазиком. И от прикосновения швабра вдруг стала меняться, превращаясь в нечто холодное, металлически блестящее, предназначенное отнюдь не для мытья полов…

Перед потрясенным Масиком лежал узкий клинок с длинной крестообразной рукояткой и лезвием, увитым пыльными лохмотьями паутины. В отличие от мечей, которое создают для сказочных теле- и киносериалов, этот, при несомненной гармоничности формы, был строго функциональным, без украшений в виде голов драконов, летучих мышей, прекрасных дев и прочего в этом же роде. Словом — самый настоящий боевой меч. Длина находки составляла что-то около метра.

Масик осторожно обтер меч рукавом халата, а потом попытался им замахнуться, но чуть не обрубил лампочку. Поэтому он вернулся в спальню и уже там попробовал выполнить несколько фехтовальных движений, держа меч двумя руками и стараясь не задеть потолок или люстру — хитрое стеклянное сооружение, свисавшее почти-что на уровне Масиковой головы. Квартира, в которой происходили описываемые события, имела довольно-таки низкие потолки и тесные комнатки, обильно заставленные мебелью, предоставлявшие мало возможностей для фехтования.

Присев на кровать и положив меч рядом с собой, Масик задумался. Остатки памяти подсказывали, что такая квартира и такой меч по какой-то причине плохо сочетались друг с другом.

Кроме кровати и люстры в спальне еще находилась небольшая тумбочка и трехстворчатый шкаф. Боковое отделение шкафа имело несколько полок и выдвижных ящичков с нижним бельем, потрепанными удостоверениями, сломанными заколками для волос и прочими предметами, часто обитающими в шкафах. Там же обнаружились и две небольшие черные шкатулки. Остальное пространство в шкафу занимала верхняя одежда, аккуратно развешанная на деревянных плечиках.

Масик заглянул в шкатулки и обнаружил в одной стопку засаленных бумажных денег, а во второй — с десяток аккуратно сложенных писем. Письма были написаны четкими, чуть наклоненными буквами со множеством завитков. Некоторые начинались словами "Здравсвтуй, Наташа", а другие — словом "Привет". Везде стояла подпись "Твой Масик". У некоторых писем имелись конверты (адресованные H. Несводной от "Масика").

Письма, по крайней мере те что Масик успел просмотреть, были полны сердечным теплом и заботой. Они несли на себе печать романтики и как бы говорили: "Все хорошо; посмотри на нас, прочти хотя