Из жизни воспитателей 2 [Александр Бромов] (fb2) читать онлайн

Бромов Александр ИЗ ЖИЗНИ ВОСПИТАТЕЛЕЙ 2

Солдат.

На 23 февраля родители подарили в группу солдата, сделанного из воздушных шариков. Солдат был высокий, стройный, в фуражке калачиком и весело улыбался всем приходящим и проходящим мимо. Но все хорошее кончается и через неделю после праздников, я решила отправить рядового в отставку. Не будь аттестации, дня рождения сына, подготовки к праздникам, моего юбилея и гриппа (все в одном флаконе), голова у меня работала бы лучше, и ничего бы не произошло. Ручаюсь.

Уходя с работы, мы должны были отмечаться в журнале на ресепшне, а для этого надо было пройти через музыкальный зал. В верхней одежде это делать запрещено, поэтому я, как дисциплинированный воспитатель, нагрузилась вещами: сапоги, пальто, сумка, пакет с толстенной инновационной папкой и конспектом завтрашнего открытого занятия в одной руке, в другой – будущий отставник, и отправилась в путь.

Солдатик весело пробрякал ногами по ступенькам со второго этажа на первый, и я ввалилась в музыкальный зал, благодаря всех богов, что репетиция утренника к 8 марта уже кончилась.

Представляю реакцию коллег, которая не задержится:

– Ты куда его, сердечного?

– За что ж его так?

– Бедолага. Оставила бы в хозяйстве, глядишь на что-нибудь бы и сгодился.

Дальше моя фантазия кончилась, потому что музыкальный зал я благополучно проскочила, никого не встретив.

Выйдя в коридор и облегченно выдохнув, я оделась и уже хотела идти, но представила, как я тащу солдатика через зимний скользкий двор. А там ветрище. И гололед страшенный. Воображение незамедлительно подкинуло картинку, как я, мужественно преодолевая сильные порывы ветра, наклоняясь вперед, иду на шпильках навстречу мусорному баку, как к своей заветной мечте. Меня тащит обратно по льду вместе с солдатом и пудовым пакетом, но я борюсь из последних сил и побеждаю! Или иду в обход. А из окна меня провожают осуждающие и недоуменные взгляды коллег. А мне его еще в мусорный бак как-то заталкивать, а потом еще и детям объяснять, почему наш солдат теперь улыбается всем оттуда. А на следующий день на работу. Господи!

На ресепшне никого не было, зато на столе лежала канцелярская скрепка, очевидно, выполняющая функции охранника. Я разогнула заместителя, вставила в уши наушники и включила музыку (с детства боюсь, когда лопаются воздушные шары). Решительно наклонившись к лежащему солдату, я храбро ткнула его скрепкой в живот. Грохот был слышен даже через наушники.

В садике был тихий час.

– Кого уронили? – не выходя из кабинета, громко поинтересовалась заведующая.

– Это я, – ответила я, проклиная все на свете, – резинового солдата лопнула.

И только потом поняла, что лучше бы я промолчала.

Заведующая выглянула, и я судорожно помахала ей рукой от бедра, изобразив виноватую улыбку. Ну, кто, кроме меня еще способен на такой идиотизм? Она опустила глаза вниз и понимающе хмыкнула: у моих ног лежали улыбающаяся голова и ноги, соединенные лопнувшим туловищем, сейчас больше похожим на тряпочку, а я стояла над останками в расстегнутом пальто, сдвинутой на затылок шапочке и со свисающими с шарфика наушниками – уработалась.

– Не выдержал эксплуатации? – поинтересовалась заведующая.

Лучше бы я его у девчонок в прачечной лопнула, посмеялись бы тихонько на троих и разошлись. Как завтра на работу идти – не представляю. Аттестация! Господи! Методисты же вместо того, чтобы оценивать мое открытое занятие, будут хихикать и делать многозначительные глазки! А они еще после моего эссе не остыли. Убейте меня!

Велопробег.

В августе выхожу с отпуска на работу и сразу нарываюсь на совещание. Это тоже моя особенность – собирать неприятности. Кто-то опаздывает каждый день на полчаса, но его странным образом не замечают, но стоит на минуту позже прийти мне, и горячая встреча в лице всего начальства обеспечена. Или совещание в первый рабочий день, когда надо срочно писать планы, а перед этим еще и прочитать все, что было, и желательно за прошедший месяц. Мысленно чертыхаюсь: придется сидеть на работе часов до десяти. Ладно, год как-нибудь выдержу, выпущу группу и на пенсию – заниматься домом и готовиться к экзаменам. Экзамены не мои, а сына, но над душой стоять мне, заодно и память освежу.

Совещание, что странно, пробежало со скоростью бешеного зайца, но в конце возникла заминка.

– В субботу, как вы знаете, День Государственного флага России. В городе пройдет велопробег. Кто будет участвовать? – спросила методист.

Призывы к сознательности разбились о глухую стену молчания. На призыв к патриотизму откликнулись сразу – предложением отпраздновать дома. Посулы денежного вознаграждения были встречены легкими смешками. Знаем мы эти стимулирующие выплаты: сто рублей (на три булки хлеба даже не хватит). Да-да, продолжаем фанатично платить за вход.

Нет, не думайте плохо, девчонки у нас хорошие, но тратить выходной день, который можно провести с семьей (собственных детей и так не видим), никому не хочется. Методист их прекрасно понимает, но получать по шее от высокого начальства ей и заведующей, поэтому она начинает сердито перебирать бумаги и ворчать, девчонки начинают извиняться. В окончании выясняется, что велосипедов ни у кого нет и ездить на них, соответственно, никто не умеет. Супер! Я одна на весь детский сад больная на голову?

Обреченно поднимаю руку.

Методист почему-то этому не обрадовалась:

– Самый молодой и здоровый из всего коллектива?

Искренне возмущаюсь несправедливостью: да на мне еще пахать и пахать! Можно подумать, полтинник – возраст. А могучие мускулы, тренированные на уборке снега и посадке морковки? Демонстрирую, конечно, как без этого?

– А спина? – ласково интересуется методист.

И я сдулась. Да, спина, травмированная в молодости во время падений. Сначала на лыжной трассе – не вписалась на скорости в крутой поворот, и пришлось покувыркаться, а потом собирать обломки новеньких пластиковых лыж, но добил предновогодний полет с чердака, когда я полезла туда за игрушками, и подо мной опрокинулась плохо закрепленная лестница, а внизу лежали привезенные накануне дрова. Ну, торопился человек, но ведь хожу и даже иногда бегаю, что подтверждает медаль за первое место по бегу среди сотрудников нашего детского сада. Бумажная, но важен факт! Это я тоже напомнила и горячо заверила, что ехать буду осторожно, объезжая все кочки и одену корсет, будь он неладен. Им же не скорость нужна, а массовость.

На следующий день выясняется, что кому-то сверху пришла в голову светлая мысль, что было бы здорово, если бы велопробег открыли дети. Начинаем агитировать родителей. Ага-ага. Они тоже хотят отдохнуть. Тогда беремся за детей.

Что такое флаг России они уже знают, объясняем значение слова «велопробег» и говорим, что тем, кто в нем участвует, дают грамоты и подарки, и ждем результат. И почему мы не министры?

Несколько мамочек не выдерживают напора и сдаются.

Настает пятница. В девять вечера звонит методист и говорит, что время сбора перенесли на час раньше. Ну, перенесли и перенесли, какие проблемы, нам не до этого, так как мы прыгаем возле велосипеда, готовимся всей семьей: смазываем, подкручиваем, проверяем тормоза и колеса. За этим занятием меня и застает очередной звонок – детский старт тоже перенесли. Ровно двадцать два ноль-ноль, нормальные люди уже легли спать. А почему не предупредить, скажем, в час ночи? Что мелочиться?

Так как нужных номеров на телефоне у меня нет, то бросаю технику на дочь и шустро несусь на работу, красочно представляя как меня будут убивать: сначала сторож, потом все родители, поэтому на завтрашний велопробег я выеду в инвалидной коляске, но тут приоритет – наличие колес, а не их количество. Или руль тоже считается?

Нажимаю на селектор. Нажимаю. Нажимаю. Начинаю приплясывать от нетерпения. Нажимаю. Не иначе, как там ушли с обходом, но у меня есть сотовый сторожа, потому что это наша сотрудница, с которой мы давно работаем. В противном случае плясать бы мне у ворот и плясать.

Через пять минут я уже врываюсь в группу и начинаю лихорадочно обзванивать родителей, не забывая извиниться тысячу раз. Родители у нас золотые, сразу проникаются ситуацией. Уф. Все. И тут кончаются деньги на телефоне. А нам все равно. А мы уже успели.

Напевая песенку про зайцев, довольная собой и жизнью спускаюсь вниз – можно идти спать со спокойной совестью. Да ладно! В кармане начинает радостно прыгать телефон.

– Ты же все равно уже на работе, – воркует трубка голосом методиста, – обзвони остальных с других групп.

И кто меня заложил? Грозно смотрю на сторожа, скромно потупившую глазки. Понимаю, понимаю, значит, сначала позвонили ей, но так как я лучший вариант, то мне и отдуваться. А я – великий обломщик, что с гордостью и сообщаю. Денег-то нет! Но методист уже диктует фамилии, которые мы в две руки лихорадочно записываем на каком-то обрывке, говорит, что перезвонит через несколько минут и отключается. Супер!

Далее следует бег с препятствиями по пересеченной местности. Как две гончие проносимся по группам, собирая на себя стульчики и столы. Все я, так как первая. Медалька обязывает как-никак. Сотрудница ахает, охает и ставит все на место, но мы успеваем в срок. Домой возвращаюсь в двенадцать ночи. И зачем, спрашивается, человек уходил с работы? Смысл?

Утром дочь ненавязчиво интересуется, когда я последний раз садилась на велосипед? Пришлось глубоко задуматься. Не помню, но если когда-то это получалось, то вряд ли я с годами утратила благоприобретенные навыки. В результате выходим еще на час раньше, чтобы потренироваться и не опозориться. Но навыки оказались на уровне врожденных рефлексов: я ни во что не врезалась и никого не задавила. Чадо увлеченно щелкает фотоаппаратом не хуже папарацци и бурно радуется.

На месте сбора выясняется, что отмечаться не надо (знала бы – не приехала), а к велосипеду прикручивают флаги с меня ростом. Минут десять шаманим со скотчем и спорим с массовиком-затейником о том, что крыло на заднем колесе дорого и мне, и велосипеду и не только, как память, но и как жизненно необходимая деталь конструкции, поэтому не надо так радикально сдвигать его в сторону, чтобы втиснуть древко.

Победа на нашей стороне, и я удовлетворенно делаю пробный круг, привыкая к симбиозу. Вроде, не мешает. Дочь бегает вокруг, делая снимки. Так как аппаратура у нее не ширпотреб, все принимают ее за корреспондента и начинают ненавязчиво позировать. Вдруг в газете напечатают, а там лицо не по форме вытянуто?

Народ продолжает потихоньку подтягиваться к месту сбора – небольшой стоянке возле городской администрации. Рядом парк и дорога, на которую все и выезжают. Много родителей с детьми-школьниками и я по привычке сразу проверяю оба перекрестка. Ха, а заграждения-то, как и знаков – нет! А за детками никто не следит. Все сами по себе: папочки-мамочки болтают, тинэйджеры – рассекают по проезжей части, не глядя по сторонам.

День ветреный, но солнечный и веселый, листья на березках парка уже золотятся, воробушки перепархивают с веточки на веточку – последние дни летних беззаботных каникул. Все в основном смотрят вперед, туда, куда нам скоро ехать. У меня одной голова крутится на триста шестьдесят градусов? Назад оглянуться не судьба? Потому что оттуда едет мотоцикл. Такой навороченный, вау! С огромным шкафом за рулем при полном параде и всеми атрибутами.

Плохой из дочери папарацци, потому что она сразу забывает про фотоаппарат и начинает обсуждать технику. К этому времени я уже посадила демонов на байки, предварительно полазив по интернету и городу, и, естественно, заразив этим собственного ребенка. Через минуту я начинаю смутно догадываться, что мотоциклиста кроме нас с дочерью никто не видит! Он же маленький, незаметный, бесшумный, как мышь, которую, голову дают на отсечение, увидели бы все и сразу.

Но дядька сбрасывает скорость, и я успокаиваюсь. Его по-прежнему никто не видит, но середина проезжей части пуста, и мотоциклист логично выбирает ее. И вдруг откуда-то выруливает десятилетний пацан и на полной скорости делает круг по дороге, внимательно глядя на педали. Родители стоят к нему спиной, ребенок занят созерцанием мелькающих спиц. В последний момент он резко поворачивает в сторону мотоциклиста прямо под переднее колесо! Он же маленький и бесшумный, блин, его сложно заметить!

Дядька тормозить не успевает, поэтому просто ложит тяжеленный байк на дорогу и на себя, естественно. Мальчишка врезается уже в ботинок. Грохот падающего мотоцикла услышали все, как ни странно. И вот тогда они вспомнили и о родительском долге, и о своих обязанностях. Как папочка ругался и размахивал руками! Какие он слова говорил правильные!

Мы вмешиваться не стали, потому что, как оказалось, бдительностью страдают не только воспитатели. От дядьки отогнали родителя, помогли поднять помятый байк, собрать раскатившееся по дороге зеркало, посочувствовать разбитой фаре и поинтересоваться ногой, на которую упал мотоцикл. Ребенок с открытым ртом внимал папочке и вертел головой. Водитель убийственно спокойно пережидал бурю негодования.

Но справедливому родительскому возмущению нет границ! Быстро появляется полиция и начинаются разборки, в ходе которых выясняется, что дядька должен был вместе с товарищами по мотоклубу открывать велопробег. Мы тоже подошли, тем более что стояли ближе всех и видели все от начала и до конца, но нас вежливо послали – свидетелей и так уже можно было солить. Как по волшебству на перекрестке появляется заграждение и грозный постовой с палочкой (так и не хватает руки, былинно приставленной козырьком ко лбу): мы не дремлем, мы бдим и охраняем.

Техника намертво заглохла, и ее в несколько человеческих сил с натугой отгоняют на стоянку. Туда же перемещаются и пострадавший с провинившимся, которым еще надо роли распределить. Но вряд ли папочка признает себя виноватым, так что отдуваться дядьке по полной форме.

Но это олимпийское спокойствие! Первый раз вижу такое в жизни, а не в кино. Высшая степень невозмутимости! Мысленно аплодирую водителю, начиная чувствовать первые признаки влюбленности. Какие наши годы! Но тут как назло дают сигнал к началу, все строятся и родители с мальчишкой на целеньком велосипеде тоже. Байкер на сегодня уже отъездился.

Дочь бежит напрямик к другой стороне парка, откуда все будут стартовать, а мы дружной командой едем по пустой дороге, оставив за спиной чуть не ставшее трагическим происшествие. По пути вижу своих детей и удивляюсь: у них же не здесь место сбора. Опять перенесли? Сногсшибающая организация мероприятия нравится мне все больше и больше.

«Нашим» подфартило – мы заняли первый ряд в середине. Прямо перед нами сцена в воздушных шариках, оркестр. Партер! Супер! Никогда так не везло. И тут началось.

Первый звонок был от опоздавших. Где все? Разъясняю. Музыка играет, люди смеются, я зажимаю ухо, чтобы хоть что-нибудь услышать, и кричу, чтобы услышали меня. Второй – не по теме: какие тетради надо брать на этот учебный год? Разъясняю, поздравляю с Днем флага России, поворачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с губернатором и ее свитой. Еще раз супер! Ну, хоть будут знать, что воспитатели всегда на посту и будни и в праздники. Моментально делаю соответствующее моменту лицо, преданно поедая глазами пустую сцену и надеясь, что у меня ничего не перекосило от смеха. Только я могу так вляпаться. В рядах зрителей медленно умирает дочь, удачно стоящая среди местных знаменитостей, и показывает фотоаппарат. Конечно, кто бы сомневался: все сняла, и вечером надо логично ждать ехидных шуточек по поводу меня любимой.

Торжественная часть, поздравления, выступление велосипедистов с флагами, и губернатор идет толкать напутственную речь. Особенно мне запали в душу слова: «Но, не смотря ни на что, и бла-бла-бла и бла-бла-бла мы гордо совершим задуманное и опустим руки».

Класс! Даже я так не умею. Народ мгновение недоумевает, рефлекторно отмечая конец выступления аплодисментами: не дай бог, продолжит.

Старт. Участникам предстоит проехать из центра по главной улице до конца и свернуть на параллельную, чтобы вернуться обратно. Ничего сложного, все чисто символически и займет от силы полчаса или чуть больше. Впереди едут стройной колонной спортсмены, потом – все остальные в свободном стиле. Сразу открывается великолепный вид на океан флагов. Нас провожает веселая музыка. Настроение праздничное. Люди смеются и беззаботно переговариваются. Ветер упруго бьет в лицо, развевая флаг за спиной. Солнце сияет высоко над головой. Женская душа поет и щебечет. Уши потихоньку замерзают, лето-то кончается.

Я – массовка? Сейчас! Разбежались. Усиленно кручу педали, забывая про спину и все обещания. Блин, корсет забыла. А и черт с ним! Обхожу одного, другого, постепенно входя в азарт. А вот вам пенсионерка! Чтобы я в конце тащилась? Не бывать этому!

К финишу прихожу вслед за спортсменами, но им сам бог велел. Бодро спрыгиваю с велосипеда и понимаю, что погорячилась, едва удержавшись на подогнувшихся ногах.

Тут меня и находит дочь и ехидненько спрашивает: «Как домой пойдем?».

Бодро отвечаю: «Активно», – и ползу к месту сбора сдавать флаг, в конце пути отчетливо понимая, что вряд ли я дошла бы без велосипеда. Спасибо тебе, родной!

Флаг можно было смело взять себе: никто никого не записывал и не отмечал. Кому что давали – никто не знает. Кому все отдавать – соответственно тоже. Коммунизм в чистом виде. Неужели дожили?

Кое-как отдираем скотч. На последнем этапе появляется массовик-затейник с резаком. Вау! Но к нему мигом организовывается длинная очередь, поэтому мужественно догрызаем остатки скотча сами, сворачиваем флаг и аккуратно пристраиваем его у крыльца к собратьям. На всякий случай снова уточняю, надо ли где-нибудь отмечаться? Не надо. Ну, мы поехали? Езжайте. Спасибо, до свидания, до новых встреч на нашем телеканале, то есть – вашем.

Пока мы разбирались со скотчем, прозевали парашютистов, которые приземлялись на центральной площади. Зрелище уже стало традиционным, но от этого не утратило своей привлекательности, и мы, конечно, немного расстроились, что пропустили его. В прошлом году все было очень красиво и потрясающе, но особенно запомнился один момент.

Площадь была огорожена во избежание несчастных случаев: дяденьки в форме, заборчики. Все чин чином. Спортсмены показывают опасные трюки и ювелирно садятся на небольшой пятачок. Зрители в восторге, крики, аплодисменты. Праздник. Как оказалось – не у всех. Откуда вынырнула эта тетка с сумками – никто не заметил, даже полицейский, но она, пригнув голову, целеустремленно бросилась прямо под ноги парашютисту, как раз заходящему на посадку. Скорее всего, путь срезала, торопилась.

Парашют – не байк, особо не притормозишь и не положишь на бок, рискуя переломать собственные ноги. Хотя ноги и здесь сломать можно. Или шею дурной женщине, в упор ничего не замечающей: ни людей, ни ограждения, ни полицейских, и праздника как такового. Семья же, семеро по лавкам, коровка, утренняя и вечерняя дойка, курочки-овечки, картошку убирать пора, надо все успеть до заката иначе – кранты.

Видит бог, спортсмен старался, но на такой скорости и расстоянии почти ничего нельзя было сделать, и тетку он снес, едва успев подхватить, чтобы не размазать по асфальту. Что там было дальше, никто не видел, потому что их накрыло куполом, но вряд ли это был горячий поцелуй двух влюбленных.

Теперь у меня логичный вопрос: у нас на каждый День флага кого-нибудь будут сносить по причине человеческой дурости? Или это так, для разнообразия, чтобы не расслаблялись?

Подарки и грамоты детям мы, конечно, вручили, как и обещали: торжественно, в музыкальном зале, собрав старшие группы. Герои светились от счастья, остальные им завидовали, мысленно представляя себя на их месте. Выводы все умеют делать?

А через три недели я вышла на пенсию, чего мне до сих пор не могут простить. А вот не надо было читать мне стихотворение «Я люблю свою работу»! Мои собственные родители узнали об этом спустя месяц. У мамы была истерика: «Чем ты займешься? Люди болеть начинают, потому что становятся не нужными! Им делать дома нечего. Вот у меня знакомая умерла и та-та-та».

Мне дома делать нечего? Я умру от тоски? Вы смеетесь? Мне суток не хватает, чтобы все успеть, какая скука? Да тут список дел на сорок лет вперед!

Но как довольны мои чада!

1. Мама не молчит, как удав, после работы и не спрашивает страшным голосом «Что?», вместо того, чтобы ласково поинтересоваться делами. То есть можно пообщаться с вполне адекватным человеком, что домочадцы и исполнили, пока не иссякли.

2. Все сварено.

3. Дома чисто.

4. Посуда помыта.

Правда, последние два пункта они просекли быстро, поэтому пришлось их обломать, заставив несколько приуныть: сами, мои хорошие, все сами, ручками, не расслабляемся. Я тоже жить хочу.

А в голове засела неубиваемая мысль: как бы напроситься на следующий велопробег? 

Оглавление

Солдат.

Велопробег.